Избранница звёзд

Глава 6

Век вновь коснулся свет – бледный и непритязательный, с легким оттенком розового, однако я не сразу это поняла. Сознание с трудом вспоминало, что такое свет. Моргая сухими глазами, я глядела на него и недоумевала. Долго лежала, силясь понять, кто я такая, что это за тело и как мы связаны. Громоздкие думы терлись друг о друга, словно валуны, тем не менее они двигались, и постепенно я вновь собрала себя воедино.

Церис. Избранница звезд.

В благословенной загробной жизни.

Вот только… загробная жизнь слишком походила на причудливый дворец, в котором я провела почти год. Мало-помалу я нашла в себе силы повернуть шею, взглянула на ночь и звезды над головой и обнаружила неподалеку не-колонну в нескольких шагах от моей не-кровати.

Я лежала навзничь на покрывале, руки раскинуты в стороны, ноги слегка раздвинуты. В белом одеянии, мерцавшем собственным светом, похожим на свет звезды. Ткань, невиданная на Земле, не сотканная человеком. На груди лежали четыре стеклянные розы, а на лбу я почувствовала металлическую корону, теплую от соприкосновения с кожей.

Меня одели как на похороны, на погребение. Как почтенного усопшего. Однако мой дух по-прежнему цепко крепился к телу, одеревеневшему и утомленному, но не болезненному. Хотя, возможно, оно и ныло, просто в сравнении с болью от родов это меня не тревожило.

Сбитая с толку, я подняла взгляд к небу, усыпанному мириадами разноцветных звезд. Взгляд приковала одна из них, белая бусинка на черном фоне, крошечная и мерцающая. Булавочный укол новой жизни на маленьком островке, где ранее затухла старая. Каким-то необъяснимым образом я сразу поняла: то моя звезда. И почувствовала, как она наблюдает за мной, глядит на меня в ответ с… радостью.

Я протяжно выдохнула и улыбнулась. Рядом кто-то ахнул.

– Ох! – Существо уронило кувшин, который исчез в не-полу и вновь появился у нее в руках. – О, Солнце всемогущее, она жива!

Ее крик эхом отразился от не-стен. Она попятилась, словно у меня в волосах притаился дракон, и выскочила из комнаты. Я смотрела ей вслед, сумбурные мысли подсказали имя – Эльта. Затем я попыталась сесть, но организм еще не вполне пришел в себя. Не удавалось даже мизинцем пошевелить.

Эльта вскоре вернулась с тремя спутниками, одного из которых я узнала, но не вспомнила имя. Все уставились на меня круглыми горящими глазами. Самый низкорослый, с лицом, напоминающим медведя, подошел ко мне вплотную и пристально заглянул в глаза. Затем, собрав стеклянные розы с моей груди, прижал к ней широкую ладонь и резко одернул, словно обжегшись.

– Она выжила, – его голос был наполнен воздухом, неосязаемый, как ветер. – Выжила!

– Немедленно сообщите Сатто! – воскликнул другой.

– Н-нужно ее покормить, – прохрипела Эльта.

И все они исчезли, оставив меня в одиночестве смотреть на мою звезду, отчаянно мечтая до нее дотянуться.

Три дня я провела в кровати со своей вышивкой у изножья, приходя в себя от испытания, которому полагалось меня убить. Я не знала, почему выжила, как и все прислуживавшие мне божки. Один из них, существо с медвежьим лицом, внимательно меня осмотрел и объявил:

– Вы всецело и бесспорно смертная.

И действительно, я шла на поправку так же, как всякая смертная оправляется после тяжелых родов. Даже лучше, ибо из чрева не вытекло ни капли крови, хотя у большинства женщин кровь идет еще несколько недель после родов. Оставалось неясным, связано ли это с тем, что мой ребенок – звезда, или же его рождение прижгло раны.

Я быстро восстанавливала силы благодаря покою и питанию. Мне доводилось видеть, как порой люди продолжают страдать в мыслях долго после окончания физических страданий, однако мои воспоминания о родах были смутными и далекими, словно все произошло во сне. Словно разум не хотел запоминать, хотя позже я заметила, что тело сохранило память о том, что было сложно принять.

Мне казалось, будто руки у меня слишком легкие, будто им чего-то недостает – младенца. Я не могла отделаться от постоянной тревоги, что о чем-то забыла. Просила увидеться с моей звездой, однако никому из божков не хватило бы сил доставить меня к далеким местам, где она жила, а мне еще не представилась возможность попросить Солнце, ибо Его всецело занимали «дела первостепенной важности», как выразилась Фосия. И действительно, стены Его дворца в основном оставались матовыми.

Большую часть дня я любовалась вечным ночным небом, вглядываясь в свою звезду и всех ее братьев и сестер. Так ко мне приходил душевный покой.

Отсутствие кровотечения стало не единственной странностью. У меня не появилось молока. Лишь одно свидетельствовало о недавней беременности: опорожненный живот опустился, кожа на нем стала толще, как на рубце. На удивление, исчез хрустальный блеск, присутствующий с самого прибытия во дворец. Поразительным образом я стала сама собой, хотя порой краем глаза замечала, что моя плоть словно светится мягким внутренним сиянием, прямо как некогда живот, обремененный звездным ребенком. Еще в волосах появились серебристые пряди, как у моей стареющей матери. Один взгляд в зеркало, которое принесли по моей просьбе, показал, что в остальном я не постарела, тем не менее я казалась себе иной. Словно душа моя несла больше лет, чем тело.

Впрочем, самое невероятное было то, что я жила и здравствовала, будто никаких родов не случилось, и не только меня одну сие обстоятельство обескураживало.

Еще через три дня ко мне пришли Эльта с Фосией, чтобы подготовить к ужину с Солнцем, как почти пять месяцев назад, только теперь под накидку надели платье, поскольку пропал кристаллический панцирь. Я на удивление тревожилась перед встречей с Ним: сильнее, чем в первый раз. Что-то пошло не так. О том говорили сказания и песни о звездных матерях, взгляды, которыми на меня смотрели божки, и мои собственные неоправдавшиеся ожидания.

Эльта с Фосией и так ужасно суетились, и мне не хотелось обременять их еще и своими тревогами, поэтому я оставила их при себе и позволила божкам провести меня через дворец в большую залу, которая моими смертными глазами воспринималась вполне плотной и земной. В центре стоял трон, мраморный на вид, окутанный лучами закатного Солнца. Высокий и широкий, он сиял золотом, из спинки во все стороны торчали золотые мечи, имитирующие лучи. Солнце выглядел так же, как и всегда в моем присутствии: сила подавленная, тем не менее производящая внушительное впечатление. Он был крупным, как и трон, лицо такое же сияющее и золотистое.

Странно то, что, смутно припоминая обжигающие и мучительные роды, я при этом каждой клеточкой помнила ощущения от тела Солнца на себе, о всепоглощающей муке, изнутри и снаружи, и о том, как я чувствовала все и в то же время ничего. Вспыхнула тревога – не из-за того, что я не забыла агонию нашей совместной ночи, а из-за того, что не могла вспомнить ощущения от появления на свет собственного ребенка.

– Церис Вендин, – мое имя, произнесенное Его глубоким голосом, прозвучало как псалом. Он подошел ко мне широкими шагами и остановился рядом, невероятно завораживающий. Голубые глаза блестели от восхищения. – Избранница звезд.

Собрав в кулак все мужество, я низко присела в реверансе и опустила подол на пол, только когда сочла вполне приемлемым.

Вдруг подбородка коснулся его горячий палец и приподнял. Я стушевалась от столь простого жеста: не из-за его нежности, а из-за воспоминаний о нашей совместной ночи, которые он бередил. Впрочем, доброта в лице Солнца меня приободрила, как и за тем обеденным столом несколько месяцев назад, где мы так откровенно беседовали и затем вполне дружелюбно разошлись.

С запозданием я вдруг осознала, что Его прикосновение, хоть и раскаленное, не причиняет мне боли. Это открытие потрясло.

Он долго меня изучал ярким, пылающим взглядом, пальцы продолжали удерживать мой подбородок. Я подыскивала слова. Некто во мне – эхо прежней Церис, земной – хотело воскликнуть: «Та-дам!» Разумеется, я не позволила этим звукам слететь с губ.

– Ты – аномалия, – молвил наконец Солнце. Тут Его взгляд упал на пальцы, которыми он прикасался к моей коже, и, вероятно, Он тоже только сейчас осознал, что не причиняет мне боли. Затем убрал руку. – Никогда, ни разу за все времена, ни одна смертная не пережила роды звезды.

Вглядевшись в Его лицо, я заметила в почти ослепляющих чертах восхищение. Пока Ему не требовалось выполнять мою просьбу не забывать обо мне, ибо я стояла прямо перед Ним, целая и невредимая.

Он склонил голову.

– Тебе нечего Мне сказать?

Я сцепила руки в замок.

– Ваше величество, меня заверили, что я вполне смертная. Боюсь, мне не по силам пролить свет на случившееся. Простите за каламбур, – спешно добавила я.

Он усмехнулся, отступил и обошел меня, заставляя нервничать. Затем вновь встал передо мной и сказал:

– Ты необыкновенная.

Я смутилась от похвалы.

– Б-благодарю Вас.

Он обернулся на нескольких внушительных божков, гораздо крупнее тех, которые удостаивали меня чести своими визитами. Один спросил:

– Что с ней делать?

– Я не ведаю, – ответил Солнце, опять взглянув на меня. Изучая так, будто впервые видел. Будто я стала другим человеком. Впрочем, я в самом деле изменилась. Затем, наклонившись настолько близко, что я чувствовала жар Его дыхания, Он заглянул мне в глаза. – Полагаю, ты не вполне смертная.

Сердце пропустило удар. Не вполне смертная?

Рука невольно легла на живот, где я когда-то вынашивала свою звезду. После родов мой организм изменился. Но насколько на него повлияло то, что ребенок был божком? Что он был звездой?

Солнце задумчиво хмыкнул.

– Если позволите… – тихо начала я, и Он одобрительно кивнул. – Я… Я хотела бы вернуться домой.

Солнце выгнул огненную бровь.

– Ты хочешь вернуться на Матушку-Землю?

Второе божество в дальнем конце залы подал голос, похожий на звон колокольчиков.

– Смертные там живут, – сказал он так, будто мы сами не знали.

Впрочем, возможно, стоявший передо мной бог действительно нуждался в напоминании.

Солнце провел яркими пальцами по подбородку, размышляя. Жест столь человеческий, что он даже показался мне милым. Почувствовав прилив смелости, я попыталась Его уговорить.

– Полагаю, я вам больше не нужна, мой властелин.

Он вновь усмехнулся.

– Не знаю, правдива ли твоя оценка, Церис Вендин. Ты нарушила порядок, существующий тысячелетия, и Я не знаю, как поступить, – он обвел помещение рукой. – Можешь остаться здесь.

Я с удивлением смотрела на Него, не веря своим ушам.

– Здесь?

Он кивнул.

– Ты подарила жизнь звезде. Ты сослужила добрую службу. Пожалуй, величайшую из всех, что по силам смертным. Мы будем тебе рады. Я… Я буду тебе рад.

Тяжело сглотнув, я обвела взглядом розовые не-стены вокруг. Это место, хоть и весьма причудливое, за последнее время стало мне привычным. Но, осматривая его сейчас, я словно видела впервые. Странное место, другое. Неуютное. Это не мой дом. И, что более важно, не здесь я хотела быть.

Однако, прежде чем отказать богу, я решила попросить об одолжении.

– Наш ребенок. Можно его увидеть?

Он немного помолчал.

– Ты оказалась права. Разумеется, – я нахмурилась, и Он добавил: – Это девочка.

Улыбнувшись, Он подвел меня к не-стене и взмахом руки создал иллюминатор. Дворец, вероятно, переместился, пока я думала о другом, ибо звезды, на которые я часто смотрела, лежа в кровати, теперь виднелись через иллюминатор впереди. Там была моя звезда, мерцающая и прекрасная, ближе, чем из моей спальни, но по-прежнему слишком далекая. Любуясь ее великолепием, я вытерла слезы.

– Можно мне к ней? – прошептала я.

Плечи Солнца поникли.

– Я тебя отведу в должное время. Однако не сейчас. Ее сила находится в диком космосе, который временно не охраняется.

Меня захлестнули разочарование и замешательство.

– Не охраняется?

Его губы сжались в жесткую темную полоску.

– Дела чрезвычайной важности угрожают равновесию Вселенной. И Она этим пользуется.

Я отступила от иллюминатора, который закрылся по спирали.

– Боюсь, Вам придется разъяснить.

– Луна, – он потер переносицу – еще один человеческий жест. – Она постоянно борется за власть, за то, чтобы ее причислили к богам. Впрочем, это не твоя забота.

Я вновь взглянула на то место, где исчез иллюминатор, и в груди защемило от желания, чтобы он появился опять и я выпрыгнула бы из него и поплыла сквозь тьму к дочери! Сколько придется сидеть в этом дворце, прежде чем Солнце исполнит мое желание?

И если нужно ждать, обязательно ли делать это здесь? Я была звездной матерью, а Солнце правит днем. Он наверняка сумеет меня найти, когда Вселенная вновь придет в равновесие.

– Пообещайте мне… – Он встретился со мной взглядом, и я закончила: – Обещайте, что отведете меня к ней, едва станет безопасно.

Он кивнул.

– Обещаю.

Я склонила пред Ним голову.

– Благодарю Вас. Я также прошу исполнить другое мое желание, ваше величество. Я хочу вернуться домой.

Он не отвечал, поэтому я взглянула в Его львиноподобное лицо. Прошло несколько мгновений, прежде чем Он вздохнул, и в не-комнате словно вспыхнуло лето.

– Хотелось бы продолжить нашу беседу, но нужно спешить. Ты оказала огромную услугу Мне и Моему королевству. Я отправлю тебя домой. Если ты этого действительно желаешь.

Сердце подпрыгнуло в груди. Все, что я считала утерянным навсегда – родители, сестры, друзья, – вновь вернется в мою жизнь. И Кан… Кан не станет мне мужем, однако он будет рядом и полюбит меня так, как не полюбит никого другого. И я чувствовала, что мне этого достаточно.

Я кивнула. Солнце поднял руку к золотой ленте, перекинутой через Его широкую грудь, и вытянул из нее язык пламени. Затем покрутил между пальцами: с каждым оборотом пламя уменьшалось и тускнело, пока не обрело форму кольца цвета темного янтаря с опаленной полосой посередине. Оно дымилось, когда Он протянул его мне. Помешкав, я взяла украшение. Как и Солнце, оно было горячим, но не причиняло боли.

– Поверни, – велел Солнце.

Я подчинилась, и темная полоса посередине засветилась.

– Когда оно горит, Я могу тебя найти, – объяснил Он в ответ на мой невысказанный вопрос. – Из своего королевства Я вижу всю Матушку-Землю, но Она огромна, а смертных много.

Я надела кольцо на средний палец левой руки.

– Благодарю Вас.

Солнце положил раскаленную ладонь мне на плечо…

И я оказалась дома.