Из Тьмы (Арка 3)

Арка 3 Глава 1 Горящие надежды

По ковровым дорожкам дворцовых коридоров размеренно двигался мужчина в сером мундире без знаков различия. Несмотря на достаточно скромную одежду, никто не принял бы его за незначительную фигуру — в походке и манере держаться так и сквозила уверенность, смешанная с въевшейся в суть привычкой повелевать. Да и нет в этой части Дворца людей, которые не знали бы в лицо главу самой пугающей спецслужбы Империи. К тому же внешность Сайкю достаточно выделялась на фоне других обитателей и посетителей резиденции Императора и его министров. Тонкая П-образная бородка, высокий лоб, зачёсанные назад чёрные волосы, которые подчёркивали эту черту, прямой достаточно длинный нос, на котором сидели очки с небольшими круглыми стёклами в проволочной оправе, — всё это вкупе с острыми чертами лица создавало впечатление умного, изворотливого и не слишком отягощённого глупой моралью человека.

Сайкю направлялся на очередной доклад в кабинет Онеста. Разведчик не любил бегать на доклады: комплекс зданий Дворца огромен и даже на то, чтобы банально добраться до нужного кабинета, уже уходило достаточное количество времени. Затем сам доклад — и нужно снова идти к себе. Сайкю небезосновательно подозревал, что премьер-министр над ним издевается; иначе зачем ему требовать именно личных докладов, когда хватит ассистента с документами? Очень в духе жадного до власти и недалёкого обжоры. Онест настолько виртуозно использовал эту маску, что даже Сайкю не раз ловил себя на мысли: полно, да не лицо ли это? А сколько на неё поймалось заговорщиков… Однако неприятных сторон общения с патроном это не отменяло.

Впрочем, скорее всего, этот внеочередной доклад — последний. Круги на воде после Сингстримской Бойни окончательно сошли на нет, как бы их ни пытались раздувать. Полномочия разведки и полиции немного расширены, замаранные в сношениях с революционерами политические противники прижаты, произведены массовые аресты и казни мелкой революционной (или назначенной таковой) шушеры, ярко отметились карательные отряды «умиротворителей» от имперской армии. Собственные интересы, естественно, также никто не забывал. Пожалуй, если бы не Онестов сынок, Ведомству стоило бы организовать подобие Сингстримской Бойни самостоятельно.

Тем не менее, сейчас истерия схлынула, в Палате Лордов снова зазвучали возмущённые голоса о закручивании гаек и это значит — не сегодня, так завтра он и другие силовики получат приказ ослабить нажим. И, наконец, покончить с этими остодемоневшими докладами!

Однако не успело настроение подняться, как его подпортил отвратительно жизнерадостный голос:

— Сайкю, какая приятная встреча! — фамильярно воскликнули из-за спины. — Не правда ли, сегодня отличный денёк?

— Министр Кокэй, — повернул голову Сайкю. — У вас ко мне дело?

В отличие от главы разведки, внешность военного министра сильно диссонировала с занимаемой должностью. Блондин лет тридцати с художественно растрёпанными волосами и вечной улыбкой на лице создавал впечатление скорее легкомысленного отпрыска состоятельного рода, который к своим годам ещё не успел нагуляться, чем абсолютно беспринципного и безжалостного психопата, каковым он являлся на самом деле.

— Я слышал, на юге ваши горлохваты вместе с мятежниками напали на город и устроили там настоящую бойню, — белозубо улыбнулся Кокэй. — А ведь в регионе и так складывается сложная обстановка, — подражая манере разговора своего визави, блондин поправил несуществующие очки. — Вы так о ней беспокоились, и тут такой провал, — сочувственное покачивание головой. — Интересно, что на это скажет многоуважаемый господин премьер-министр? Вы по этому поводу собираетесь докладывать? Или, может быть, мне помочь вам информацией из своих источников? — с притворно-простодушной улыбкой спросил военный министр.

— Ваши источники снова руководствуются собранными на рынке слухами, — высокомерно усмехнулся Сайкю. Почуяв возможность посадить неприятного человека в лужу, он решил задержаться.

Развернувшись к собеседнику и заложив кожаную папку с бумагами за спину, глава разведки с лёгкой улыбкой начал обрисовывать настоящее положение дел, которое значительно отличалось от чаяний Кокэя. Мужчина с удовольствием отметил, как по мере рассказа самодовольное выражение лица этого наглеца становится всё более кислым. Неприятно, когда вместо того, чтобы посмеяться над чужой неудачей — сам становишься посмешищем.

Тем не менее, Сайкю признавал, что ему просто повезло: развивайся события своим чередом — и в неприятной ситуации находился бы именно он. До главы имперской разведки уже довели подробности и истинный уровень проблемы южного губернатора, возомнившего себя великим интриганом, и окопавшегося в том же городе твердолобого вояки Стоуна. Последнего, кстати, именно жадный до денег и влияния Кокэй и спровоцировал. Стоун не только являлся грамотным военачальником, но и, что не менее важно, в отличие от генерала Ривера, не пытался лезть в политику, а потому в обычных обстоятельствах его бы предпочли не трогать.

Помимо прочего, Каменная Стена до сих пор пользовался огромной популярностью в тех провинциях, которые благодаря ему удалось защитить от армии объединённых южных племён. Как оказалось, ситуация зашла дальше, чем утверждали ответственные за это направление люди. Руководители «южного направления» сильно недооценили партию «местечкового интригана» или сознательно замалчивали уровень проблемы, что и в самом деле едва не окончилось катастрофой. Все виноватые уже взяты под стражу и дают показания, однако кары виновных и причастных никогда не решали проблем. Бунт одной провинции региона означал волнения среди других, а это, как ни крути — провал именно его, Сайкю, подчинённых. Притом фееричный провал, который мог очень болезненно отразиться на позициях главы имперской разведки, но… не отразился.

Одна из групп Отряда Убийц, давнего проекта, который Сайкю всё более склонялся считать не оправдавшим надежд разочарованием, а после предательства Акаме и рек вылившихся на разведку помоев — даже провалом, смогла приятно удивить. Пятёрка недавних детей смогла не только устранить свои цели, но и (в условиях почти выбитой агентуры и утратившей влияние проимперской фракции!) суметь выявить главные узлы заговора и выжечь их так, чтобы к власти пришли лояльные Империи люди. Невероятная удача! И достойный профессионализм: на одной удаче такие задачи не решаются. Что ж, стоит продемонстрировать не только кнут для виновных, но и пряник для отличившихся. И вернуть финансирование Отряда Убийц на прежний уровень. А также отдельно поощрить сменщика Билла — как его там, Маркус? — и, пожалуй, запросить у него дополнительную информацию по той группе. В будущем они могут пригодиться.

— …Таким образом, волнения уже подавлены, все заговорщики уничтожены, а новая администрация заявила о своей лояльности Имперской власти. Думаю, премьер-министр будет доволен, — закончил Сайкю. К концу его речи собеседник окончательно потерял свой благодушно-расслабленный вид.

— Поздравляю. На этот раз вы победили, — глядя с едва сдерживаемой злобой, Кокэй изобразил вялые аплодисменты. — Не ожидал, что после того, как ваша Акаме предала Империю и проредила вашу... элитку, у разведки остались достойные пешки. А теперь прошу простить, дела, — не дав главе разведки вставить последнее слово, министр обороны резко развернулся и направился в противоположную сторону.

Сайкю не стал опускаться до бросания реплик в спину и молча проводил неприятного человека взглядом. Он понимал ход мыслей премьер-министра, который считал, что для подавления неутихающих волнений и искоренения инакомыслящих в среде армии во главе военного министерства нужен именно подобный Кокэю типаж. Однако министр разведки считал, что этот… типаж проявляет слишком большой энтузиазм, значительная часть которого всё сильнее уклоняется куда-то не туда.

К примеру, не так давно завершившийся конфликт с армией объединённых южных племён являлся прекрасной продуманной затеей, которая принесла пользу всей фракции. Первая и вторая военные кампании позволили значительно пошатнуть позиции противников партии Онеста, возвысить своих ставленников, перераспределить финансовые потоки из региона и решить ворох менее важных задач. А вот новая вспышка уже внутренних волнений, которой так жаждал военный министр, играла на руку только ему. Сайкю же укрепление Кокэя совершенно не нужно, и разведка неизбежно станет помогать Революционной Армии.

Которая и без того начинала превращаться из плюшевого тигра в настоящего хищника.

В иных условиях и эта проблема могла обернуться возможностью. Скажем, на фоне противостояния с имперской армией, аккуратно помогая нужным фигурам и устраняя мешающие, можно продвинуть своих пешек к вершинам руководства сборища мятежников и превратить Революцию в свою послушную зверушку. Но сейчас, в условиях начавшихся в Северном королевстве событий… нет, так распылять людей глава разведки себе позволить не мог. И без того Ведомству приходится неотрывно держать руку на пульсе благодаря не всегда адекватным действиям зажравшихся хапуг из епархии министра финансов Досэна и набившего оскомину Кокэя.

«Поскорее бы Онест решил его убрать», — возобновивший движение Сайкю недовольно качнул головой. Не слишком умный противник предсказуем и от того приятен, но деятельный дурак в союзниках — это беда, порой переходящая в катастрофу.

А Кокэй, как считал Сайкю, именно дурак. Его усилиями имперская армия всё более и более начинает действовать и обращаться с населением так, словно находится на чужой территории, а все офицеры, недовольные превращением солдат в карателей, повальным казнокрадством и общей неадекватностью ставленников Кокэя — попадают под каток репрессий. Что говорить, если вселяющая ужас в сердца многих имперцев служба разведки за те два десятилетия, пока её возглавлял Сайкю, отправила в тюрьмы или на тот свет в разы меньше людей, чем легло в могилы благодаря «акциям умиротворения»?

Нет, народные страдания от «гениальных» решений, вроде децимации* населения деревень, заподозренных в сношениях с мятежниками, и прочих зверств министра разведки нисколько не беспокоили. Однако по его мнению вреда от подобных методов больше, чем пользы. На место «умиротворённых» деревень с частично казнёнными, частично выпоротыми мужиками и изнасилованными бабами вставали новые — и в больших количествах.

/* Децимация — казнь каждого десятого по жребию./

Кокэй обвинял разведку и полицию в недостаточном уровне противодействия революционным агитаторам, но уж Сайкю-то прекрасно знал: из тысячи взбунтовавшихся деревень агитки находились хорошо, если в нескольких десятках. Остальные бунтовали из-за голода, безысходности или благодаря действиям особо отличившихся чиновников и дворян. И если раньше стихийные восстания в большинстве проходили бескровно, ограничиваясь вскрытыми амбарами и их «поделенным по справедливости» содержимым, то после начала инициированного Кокэем «умиротворения» противостояние приняло много более ожесточённый характер.

Страх отличный инструмент, но и им нужно пользоваться с умом, а к каждому крестьянину полицейского или солдата не приставишь. И солдаты эти… рядовые дезертируют целыми подразделениями, банды из бывших (и настоящих) голодных и озверевших солдат терроризируют целые провинции. Офицеры же… шпионы и убийцы Ведомства уже сбились с ног, борясь с растущими как грибы после дождя заговорами.

Предавшая империю генерал Надженда стала лишь первой ласточкой, ныне переход солдат и офицеров на сторону Революционной Армии перестал быть явлением из ряда вон и в перспективе грозил приобрести массовый характер. Те же, кто не собирался переходить на сторону мятежников, сплачивались вокруг партии командующего Будо. Ну а Кокэй под эгидой борьбы с набирающим силы противником нагло сосал из казны всё больше средств... часть из которых могла бы влиться в бюджет Службы разведки.

В итоге среди военных фракцию Онеста, за редким исключением, поддерживали беспринципные отбросы и психи, которым без разницы, с кем воевать — с внешним врагом или с собственными соотечественниками.

Удивительно, но ни психопат Кокей, ни питающий к нему странную симпатию премьер-министр не желали видеть, что, одной рукой искореняя влияние партии главнокомандующего Будо и старой аристократии, другой они их объединяют. Попутно откармливая зверя революции и всё сильнее раскачивая общую лодку.

Не поэтому ли предсказания его тейгу, Книги Мира, год от года становятся всё мрачнее?

У главы разведки был разработан ряд планов, которые могли решить наиболее острые из проблем (и невзначай позволить Ведомству протянуть нити ко многим рычагам власти) — но, к сожалению, Онест остался глух к этим замечательным предложениям. В любом случае, по мнению министра разведки, Онест слишком тяготел к образу жестокого тирана. Разумеется, пример доброго и слабохарактерного отца нынешнего Императора, который слишком прислушивался к советам жены и старого идиота Чоури, доказывал, что жёсткость и жестокость — необходимая черта для успешного правителя. Однако министр разведки, посвятивший немало времени изучению исторических хроник и документов, знал, что жестокость должна иметь хотя бы видимость справедливости. В том случае, если казни и «закручивание гаек» в отношении одних сопровождается показательной наглостью и неподсудностью других, это только сильнее дестабилизирует ситуацию. Вероятно, за этим крылась одна из интриг премьер-министра, но тут он явно не осознавал всех возможных последствий.

Впрочем, может быть, это и к лучшему...

Для Сайкю.

Поразительно, но здесь сын оказался прозорливей отца. Несмотря на их сотрудничество в некоторых делах (или, скорее, благодаря ему) глава разведки считал Сюру невоздержанным глупцом с непомерными амбициями. И тем не менее наглый щенок, наконец, вырос и сообразил, что, пользуясь грязными методами, важно сохранять видимость благопристойности. Невероятно, но сынок премьера умудрился приобрести некоторую популярность в народных массах и даже не испортить сложившееся впечатление очередной выходкой!

Или здесь замешано влияние этой Фаулер? И где премьеров сынок только подцепил внучку проклятого Паука? К сожалению, на этот счёт пока не удалось раскопать ничего интересного: обычная девчонка сбежала из дома, чтобы стать певицей, а потом случайно встретила Сюру… случайно пробудила способности, случайно смогла подчинить один из тейгу, случайно сумела подобрать ключики к этому психу. Слишком много случайностей. Но это не к спеху — если Онест, при всей своей паранойе, дозволил девчонке присоединиться к сыну, то он её уже проверил и вписал в свои планы.

Сюра же свёл своё влияние на события в Столице к минимуму: загоревшись желанием собрать свой отряд тейгуюзеров, он с дозволения отца уже месяц как убрался из центральной Империи, а если и телепортировался обратно, то ненадолго.

В любом случае Кокэй доставлял не в пример больше неудобств, чем необходимость подчищать грязь после развлечений сынка премьера. И вдвойне неприятно, что этот наглец нацелился перехватить часть источников нелегальных (и потому не отслеживаемых) доходов Ведомства. Пока у резкого и не слишком умного выскочки мало что получается, но если так пойдёт и дальше, придётся принимать меры. Правда, тут нужно быть предельно осторожным. Сайкю понимал, что Кокэй действует с негласного одобрения Онеста, который не желает чрезмерного усиления разведки. Также он понимал и то, что, как только Кокэй исполнит возложенную на него миссию, премьер-министр показательно осудит и казнит «преступника», переложив на ненужную более фигуру все непопулярные решения. Старый, но неизменно работающий трюк.

Однако министр разведки не спешил обольщаться на этот счёт. Все тирании строятся по одному и тому же принципу: уничтожай всех, кто слишком высовывается. А Сайкю высунулся очень сильно, он стал вторым или, как минимум, третьим человеком в государстве. А ведь Онест методично убирал всех, кто мог составить ему конкуренцию. Бессменный министр разведки не без оснований полагал, что если бы не генералиссимус, оппозиция старой аристократии плюс история с Революционной Армией (куда Ведомство само частенько подбрасывало дровишек), он был бы уже мёртв.

Во всех конфликтах Сайкю неизменно доказывал премьеру свою незаменимость и только поэтому сохранял власть. И приумножал её — неизбежное следствие того, что Онест вынужден раз за разом опираться именно на него, дабы сохранить уже собственное положение. Разумеется, глава разведки позаботился о том, чтобы стать ключевой фигурой. Он загодя уничтожал всех достаточно квалифицированных и амбициозных офицеров, которыми его могли попытаться заменить. Но вечно так продолжаться не может. Рано или поздно министр разведки должен исчезнуть со сцены, чтобы его место занял кто-то другой... не такой могущественный и опасный.

Всё, что ему остаётся — или исчезнуть самому, перебраться на окраину мира и зажить новой жизнью, или попытаться опередить Онеста. Отказаться от величайшей возможности ради призрачной угрозы — не в характере разведчика, однако пока он не собирался предпринимать необратимых шагов. Его сметут без поддержки премьер-министра, так же, как и самому Онесту будет сложно усидеть в своём кресле без Сайкю. Они нуждаются друг в друге. Пока.

Книга предупреждала о масштабном восстании, которое должно сломать устоявшийся за тысячелетие порядок, но победа нового мирового порядка не означала победы этих игрушечных идиотиков из Революционной Армии. Совсем не означала. Онест пребывал в уверенности, что падение Императорской династии станет его ступенью к вершине. Однако Книга Мира никогда не называла имён. Кто сказал, что новым правителем обязан стать именно Онест? Разве хозяин этого великолепного тейгу — пальцы скользнули по Книге, закреплённой в чехле на поясе — не лучшая кандидатура на трон? Главное — тщательно подготовиться и выбрать правильный момент для удара.

* * *

Имперская Столица… сколько названий и поэтических эпитетов выдумано этому месту? «Центр всех дорог», «город тысячи возможностей», «блистательное сердце мира» и ещё множество других цветистых сравнений. Чуть повернувшись на сиденье, вижу через оконное стекло кареты очередного деревенщину, что, застыв посереди дороги, не обращая внимания на ледяную морось с небес, с разинутым ртом глядел на открывающиеся виды. В первый раз картина действительно внушала: высокие, словно отвесные скалы, облицованные светлым камнем, стены одного из «парадных входов» города — они выглядели впечатляюще, особенно если смотрящий раньше мог наблюдать только деревянные халупы родного села. Впрочем, частица землянина тоже давала некий эмоциональный отклик.

В любом случае, скоро впечатления всех впервые прибывших смажутся иными, более приземлёнными и далеко не такими восторженными. Ведь у Столицы в изобилии имелись другие имена — такие, как «рукотворная манифестация неравенства», «город чёрных сердец», «монстр, пожирающий надежды» и ещё череда подобных.

Каждое из них — правдиво, каждое отражало свою грань истины. «Охраняемые» двумя статуями высокие врата, кажущиеся такими небольшими на фоне монументальной белокаменной стены, могли стать как путём к сияющим вершинам успеха, так и обернуться зевом ненасытного монстра, непрестанно принимающего в себя вереницы людей. Чудовища, что проглотит преисполненного надежд приезжего, пережуёт, высосет все соки, сломает надежды и в конце извергнет из своего нутра очередного нищего или проститутку.

Или труп. Ведь большие возможности неразрывно связаны с такой же большой опасностью, а успех единиц строится на костях сотен и тысяч неудачников.

Но сердце Империи действительно красиво. И почти неизменно. Четыре столетия назад, ещё до восстания Принца, врата выглядели практически так же. Да… пожалуй, архитектура неплохо отражает суть Империи: монументальность, надёжность, консерватизм и… закостенелость. Увы, природа людей, да и не только людей, такова, что её очень трудно удержать в рамках стабильности. Не важно, один человек или целое общество. Движение и изменение останутся их сутью — либо ты развиваешься, либо деградируешь. Стабильность лишь иллюзия, незаметное глазу медленное сползание вниз.

Пока я предавалась размышлениям под созерцание столичной архитектуры, остальные ребята, не обращая внимания на виды за окном, занимались своими делами: Акира вычёсывала пушистика, Кей с загипсованными ключицей и рукой пристроил на коленях очередную хентайно-юмористическую мангу и, иногда тихо посмеиваясь, здоровой конечностью перелистывал страницы. Натал составлял тезисы для будущего отчёта, а Бэйб вообще спал. Эх, нет в них созерцательной жилки!

Хотя стоит признать: все мои размышления также не самоцель. Просто не хотелось беспокоиться и думать о непредсказуемой реакции командиров, которые определённо уже получили информацию об итогах наших похождений; гадать о том, все ли из тех ребят и девчат, с которыми мы прощались при отъезде, встретят нас по возвращении; терзать себя сомнениями по поводу возможной встречи с сестрой. Нет уж, лучше пофилософствую и заодно попытаюсь выудить что-нибудь полезное из осколков воспоминаний древнего генерала. Память намекала на наличие в обширных и запутанных столичных подземельях каких-то то ли тайных бункеров, то ли хранилищ, но на попытки вспомнить конкретное местоположение площадей для потенциальной лаборатории моего алхимика — молчала, как партизан.

Так, убивая время каждый на свой лад, мы добрались до местоположения Базы.

Где нас, едва стоило пересечь порог центрального надземного здания — стандартной трёхэтажной коробки казённого вида — встретил и тепло поприветствовал самый любимый из замов начальника Базы.

* * *

— А-а, припёрлись наконец, куча бесполезных отбросов? Вы где столько времени шлялись?! Что молчите?! Решили, что можете устроить себе отпуск за счёт Империи?! Думаете, это сойдёт вам с рук?! — распалялся бородатый толстяк. Судя по всему, Клаус пребывал не в духе и искал цель, на которую можно выплеснуть накопившийся негатив. Ничего нового.

— Простите, господин Клаус, но мы ведь уложились в выданные нам сроки… — высунулся со своей ремаркой Натал, за что сразу же и огрёб.

— Молчать!!! — видя такую «дерзость» Клаус окончательно взбесился, его лицо покраснело, а изо рта вместе с криком начал лететь целый поток слюней. — Ты, мусор из семёрки предателей, который не утилизировали только из жалости, как ты смеешь обсуждать приказы?!

«Вот мы и дома, — прозвучал в голове саркастичный голос. — Хорошо, что пушистик в сумке, а то бы и до него докопался».

— Бу-бу-бу… карцер… бу-бу… наказания… бу-бу-бу… глава слишком мягок… — орал этот пока-ещё-не-труп.

«И это старший офицер разведки… — подумалось мне после искоса брошенного на покрасневшую рожу взгляда. — Кто он там — майор? Или уже подполковник? М-да, профессионализм так и прёт… вместе с летящими изо рта слюнями».

Вот кем надо быть, чтобы так орать на людей способных раздавить его пустую голову, словно гнилое яблоко? Или вырвать сердце, или… да что угодно! Провоцировать массовых убийц после того, как генерала Билла и предшественницу Клауса на должности главы медицинско-процедурного крыла* жестоко выпотрошили прямо на рабочем месте… И такой человек называет идиотами и мусором нас. Смешно. Я даже не обижался и почти не злился, так, был немного раздражён задержкой. Эта собака много лает, но редко рискует укусить без настоящего повода или команды сверху. Если дело не касается решения об утилизации непригодных к службе убийц.

/*Гипноиндукторы и прочее также входят в епархию Клауса./

«Раньше это туловище вроде смотрелось поадекватнее. Подсел на что-то?» — такое предположение не лишено логики, лёгкие и не очень наркотики пользовались немалой популярностью среди разных слоёв населения: беднота глотала «весёлые грибы» и курила травку, а состоятельные дворяне принимали более «утончённые» (и дорогие) наркотики.

Странно суженные зрачки жирдяя подтверждали мою догадку.

«Стоило подумать, что падать ниже уже некуда, как Клаус самоотверженно показывает новые глубины. Какой молодец! Но отбросы здесь, естественно, только мы. Интересно, если ударить по нему узконаправленным выбросом КИ — он сдохнет?» — подумалось отстранённо.

Разрыв сердца на почве вредных привычек, нездорового образа жизни и чрезмерного эмоционального напряжения — что может быть естественней? Вот только Акира слишком близко. Мало ли, что она почувствует и поймёт? Рыжая была мне вроде как благодарна и, узнав о последствиях наших «чудо-лекарств», подрастеряла пиетет перед командованием... но не, хм, до такой степени. Хотя, если поймать взгляд жертвы и использовать сформированный им канал, никто не должен ничего заметить. С другой стороны, все разбежались и попрятались от внимания этой бородатой истерички, а значит, его смерть останется без свидетелей «естественности» и нас, кроме отчётов, будут дёргать ещё и из-за неё.

Нет, сначала — душ и обед, а убийства потом!

Клаус, наконец, устал орать и самоутверждаться за счёт безответных, как он считал, нижестоящих. Прокашлявшись, он чуть хрипло закончил:

— Чего замерли, ни на что не годные идиоты?! А ну бегом в кабинет Главы! Он ждал вас ещё на прошлой неделе, ленивые отбросы! — Пришлось дружно тащиться к кабинету Маркуса. Клаус робко поскрёбся в дверь и, угодливо выгибая спину, вошёл, чтобы вскоре под недовольный рык выскочить с вжатой в плечи головой. Понятно теперь, чего этот кусок тухлого сала так разорался: получил втык и срывает злость. Гневно зыркнув, бородач приказал ждать, пока командир Базы не освободится и не соизволит нас вызвать. Естественно, потратить время ожидания на то, чтобы обмыться и перекусить, Клаус нам не разрешил.

* * *

С трудом подавив гнев и желание наорать на кучку тупоголовых бесполезных идиотов, ставших источником его проблем, помощник главы Отряда Убийц по медицинско-процедурным вопросам протопал мимо. Обычно его нисколько не трогал успех или неудача очередной группы, ведь до тех пор, пока его глубокоуважаемый дядя занимает прочные позиции среди генералитета разведки, Клаусу не нужно беспокоиться о своей карьере даже в том случае, если Отряд расформируют.

Вот только группа А, кучка этих имбецилов, вместо выполнения чётко поставленной задачи сунувшаяся туда, куда не просили, своими действиями всколыхнула целый пласт вонючего дерьма, который зацепил влиятельного родственника, а через него и самого Клауса. Более того: этот никому не нужный, лишний успех привлёк к их отделу внимание высокого начальства! А это означало не только укрепление Маркуса на давно манившей его помощника должности Главы, но и череду пренеприятных проверок, которые уже успели больно ударить по несколько расслабившемуся и обнаглевшему начальнику мед-крыла.

Безмозглые выблядки!

Теперь, если с дядюшкой что-то случится, у злопыхателей появится отличная возможность лишить Клауса карьеры, а может быть, даже свободы. Гнетущая неопределённость заставляла потеть от страха. Если бы не спасительная щепотка забирающей страх и дарующей энергию «пыльцы», беспокойство и вовсе лишило бы мужчину последних сил. Самое несправедливое в этой ситуации — Клаус даже не мог наказать гадёнышей по заслугам! Ведь их жалкими шкурами заинтересовался сам господин Сайкю!

Херовы бесполезные отбросы! Неужели было так сложно сдохнуть в той дыре и не создавать уважаемым людям проблем?!

* * *

«Как это мило и знакомо!» — мысленно проворчал я, опёршись спиной о стену, когда пышущий немотивированной агрессией толстяк, злобно зыркнув напоследок, протопал мимо.

А ведь за эти три месяца из головы почти выветрились причины, по которым мне так, хех, нравилось возвращаться «домой». И это мы ещё Лоса не встретили (командир инструкторов, а также приятель Клауса и тоже не самая приятная личность). Хотя главный «инструктор» нас побаивался и потому вёл себя не так вызывающе. Но и он раздражал: чего только стоил новый бесполезный запрет ходить по Базе с оружием?

Вопреки подспудным ожиданиям, Маркус не стал долго мариновать нас перед своим кабинетом. Похоже, он и вправду вызвал группу А, как только закончил разбираться с бумагами; по крайней мере, входя, мне удалось заметить, как он убирал руку от папки, отодвинутой на край стола. В пику Клаусу, командир Базы пребывал в приподнятом расположении духа и, что ещё удивительней, перенёс часть своего благорасположения на нас.

— Группа А, рад видеть вас в полном составе, — скупо улыбнулся мужчина. Казалось, даже его холодные, водянисто-голубые глаза чуточку потеплели.

«Это точно Маркус?» — бросив пару быстрых взглядов по сторонам, натыкаюсь на такие же удивлённые глаза ребят.

— Вы сделали большое дело, выполнив эту неожиданно непростую миссию! Министр Сайкю лично выразил одобрение работе нашего Отряда, утвердив меня на должности и присвоив звание генерала.

«Понятно, чего он такой добрый, — мысленно фыркаю, — рисковали одни, а повышения и плюшки отсыпали другим. Ну, хорошо хоть похвалили, а не законопатили в карцер, как обещал Клаус».

— Жду от вас подробных отчётов, — продолжил мужчина. — Учтите, они пойдут на самый верх, поэтому должны быть оформлены надлежащим образом. Вам ясно?

«Угу, а вот и воодушевляющее на подвиги поощрение, — кислым тоном прозвучало в голове, — вместо одного Натала, подробные отчёты придётся писать всем».

Дождавшись дружного утвердительного ответа, Маркус довольно кивнул и уже хотел нас отослать, когда его лицо чуть дёрнулось, словно от пришедшей в голову забытой мысли:

— Чуть не забыл. Господин Сайкю проявил заинтересованность вашей группой и приказал выдать вам отдельную награду. Есть пожелания?

Молчание.

— Э-э… — протянул Кей, растерянно переглянувшись с Акирой.

«Это мой шанс!» — мелькнуло в голове, и я делаю шаг вперёд, прежде чем шутник что-то ляпнет.

— Если это возможно, то я бы хотела получить разрешение экзаменоваться на ранг Мастера.

Маркус чуть приподнял бровь. Теперь он уже не выглядел таким добродушным, но и признаков злости не показывал.

— Интересно. Обоснуй, — когда-то такой тон и взгляд, словно пронизывающий насквозь — пугали. Но теперь в ответ на прохладно-заинтересованный тон и смотрящие прямо на меня пустые, рыбьи глаза, ничего внутри не пыталось болезненно сжаться. Маркус всё ещё опасен и провоцировать его не стоило, собственно, как и остальных старших офицеров Базы, но ушло ощущение бессилия, а вместе с ним ушёл и страх. Пугающий, смертельно опасный монстр превратился в очередную потенциальную цель. Всё же забавно, как отношение меняет восприятие: одна и та же вещь может стать как прекрасной, так и ужасной, или отвратительной... или, как сейчас — никакой.

Параллельно размышлениям не забываю говорить и отслеживать реакции Маркуса, пытаясь аккуратно влиять на высшего офицера деэмпатией:

— После предательства Акаме газетчики вывалили на нас кучу помоев, и я хочу доказать…

Так, это его злит и раздражает. Зайдём с другой стороны.

— …Из-за уронившей наш авторитет предательницы упало материальное обеспечение, официальный Мастер, владеющий тейгу, может…

Да, деньги и авторитет это правильный выбор. Нужно напомнить, что я могу стать «лицом» боевой силы разведки вместо подохшего Гозуки.

— …После гибели уважаемого Мастера Гозуки у нашей службы не осталось публично известных Мастеров, и я, в силу того, что наши с Наталом лица и так известны мятежникам, могла бы…

А удивление откуда? Блин, я же никогда так не разглагольствовала с командованием! Предательство сестры и пережитый после него катарсис неплохо объясняли перемены в характере, продемонстрировать изменения сейчас — верный ход. Но ведь и меру знать надо! Сворачиваемся!

— Гхм, простите мою наглость, господин Маркус, — опустить глаза, прижать к груди кулак и поклониться, — я не должна была… я забылась, — а теперь вытягиваемся по струнке. — Я готова принять любое наказание за свою дерзость!

«Вот ведь!» — подумалось с досадой.

Несмотря на любые перемены, всё равно необходимо хотя бы отчасти врасти в старую маску типичной убийцы Отряда и снова смотреть на начальство как кролик на удава.

«Ладно, со старшими офицерами мы пересекаемся не часто, а на остальных плевать. Если всё сложится удачно, то долго терпеть не придётся», — сохраняя растерянно-виноватый вид (милая внешность девочки-подростка здесь играла на меня), в уме отстранённо прикидываю последствия интереса Сайкю к нашей группе и выполненной миссии.

Если глава имперской разведки действительно заинтересован в произошедшем, он неизбежно пошлёт в Кукуту своих людей. То есть количество прямого вранья в отчётах стоит уменьшить. Лучше сразу выложить ту часть правды, которую легко проверить, и просто интерпретировать факты удобным образом. В принципе, мы так и собирались сделать, особо менять ничего не придётся. Из-за известности наших с Наталом физиономий решили скорректировать внешность и легенду, прибыли в город, узнали о нехорошей обстановке, допросили и зачистили часть осведомлённых лиц и провели прочую подготовку. Затем, воспользовавшись сварой между врагами, уничтожили главные цели в лице губернатора Фореста с его кланом убийц и генерала Стоуна с вернейшими офицерами, а также зачистили всех самых активных и опасных сепаратистов и противников имперской власти.

Всё. Банк ограбили не мы, за сварой стояли сами местные, что собой представляет возрождённый Синдикат и какую роль он сыграл в тех событиях — не ведаем. Вряд ли агенты Сайкю будут так уж усиленно копать — сейчас у разведки и без того дел хватает, да и провинциальные шпионы, не заинтересованные в обнаружении собственных секретов, им в этом не помогут.

Что же касается интереса министра разведки к нашей команде — это неприятно, его пророческий тейгу меня пугает. С другой стороны, если нас не встретили как врагов, то сила артефакта Сайкю не так уж и всеобъемлюща. Иначе каким образом в том не случившимся будущем революционеры сумели одержать победу, а сестра нашла и прирезала главшпиона всея Империи? Либо я путаю, и тейгу министра разведки на самом деле заточен под другие цели, либо их синхронизация слишком низка для по-настоящему высокого уровня ясновиденья.

Значит, сохраняем хладнокровие и продолжаем следовать генеральной линии плана.

— Успокойся, — коротко бросил Маркус с лёгким недовольством. — Вижу, ты долго вынашивала эту идею, Куроме. Я подумаю над твоим предложением, и, вероятно, во время следующего доклада, обсужу его с господином Сайкю, — самодовольно произнёс глава Отряда Убийц (ну да, раньше-то его личной встречей не удостаивали) и потерял к нам интерес. Потянувшись к папке, он махнул левой кистью в сторону двери:

— Свободны.

— Фу-ух! — выдохнул Кей, стоило немного отдалиться от покинутого кабинета, — Ну, Куроме-чи, ну ты рисковая! Когда захочешь выкинуть такую штуку в следующий раз — предупреждай, мы, знаешь ли, не горим желанием загреметь в карцер за компанию! Я раненый! Раненый, уставший и требую заботливого ухода, а не тёмной камеры!

— Извини. Но у Маркуса было слишком хорошее настроение, чтобы упускать этот шанс. Тем более он сам спросил.

— Между прочим, не ты одна имела просьбу, — буркнула Акира. — Я хотела спросить про обучение.

— Ничего, если моя затея удастся, то это будет прецедентом.

— А если нет? — сварливо отбила рыжая.

— Всегда можно нанять репетитора или устроить что-то типа заочного образования. На Базе нас никто не держит — набери теории и изучай, а на практику можно приходить раз в пару месяцев.

— Не воображай себе, что самая умная! — сверкнула глазами сокомандница. — Ты не имела права рисковать нами всеми! — Акиру мои слова не слишком убедили. Ну, или она просто хотела пообижаться и чуть-чуть поругаться, сбрасывая стресс.

Однако разойтись и выплеснуть эмоции сокоманднице не дали.

— И-и, Куроме, Натал, ребята, вы и правда вернулись! И живые все! Класс! — воскликнули в коридоре. Через мгновение перед нами появилась Сена — только хвост тёмно-фиолетовых волос мелькнул.

Нас всех обняли и осмотрели, при этом не забывая расспрашивать и старательно забалтывать.

— Ха, остряк, тебя снова отделали! Небось, опять задирался и строил из себя крутого?

— А вы, ребятки, ещё вымахали? — это уже к Наталу с Бэйбом. — Бэйб, ты знаешь, что твоё имя означает «малыш»? Разве с таким именем ты не должен быть маленьким, а не здоровилой похлеще Хана?

— Зато Куроме осталась такой же миленькой малышкой, как раньше, — подобравшись со спины, девушка снова сцапала меня в объятьях и начала тискать.

— Сена, ты же знаешь, что я не переношу твоих выкрутасов, — произношу с холодком сдерживаемого раздражения.

Не то чтобы мне противны поползновения этой проныры, но Сена довольно своеобразный человек и к тому же убийца с несколько специфическими замашками. Сунуть тонкое шило в почку или во время вот таких вот обнимашек вскрыть горло — любимые приёмы. Среди всех нас она своими повадками наиболее похожа на классическую убийцу, таким образом компенсируя свою слабость в прямом бою. Не скажу, что я ожидал от неё атаки, но после того, как не раз и не два видишь, как эта особа обольстительно шепчет на ушко очередной цели, а потом вонзает в бок или под лопатку острую сталь. Или посреди милого разговора, когда охрана отвлеклась и расслабилась, не переставая хихикать и улыбаться, резко вскрывает горло новоявленной «подружки» выхваченным из скрытых ножен кинжалом…

Напрягает такое.

А вредная девчонка это понимает и не упускает возможности подёргать окружающих за нервы.

— Ах, ты снова разбиваешь мне сердце, — выдохнула девушка и переключила своё внимание на Акиру.

— Ой, а что это у тебя? Серёжки? Какие миленькие! — нисколечко не стесняясь, фиолетовласая проныра сдвинула волосы рыжей и стала разглядывать обновку. Последняя, к слову, не сопротивлялась: Акире и самой не терпелось похвастаться.

Вслед за Сеной начали подтягиваться и члены её группы, а за ними, заинтересованные шумом, стали появляться другие не занятые на миссиях ребята. Похоже, душ и перекус снова откладывались.

Чтобы не раздражать офицеров, в том числе и шатающегося где-то неподалёку Клауса, мы направились в подземную часть Базы. Отделанные декоративными панелями стены и идущую на стыке с потолком лепнину сменил крашеный бетон и тянущиеся вдоль стен трубы и кабели, а свет из окон сменился освещением от ламп. Немного мрачновато, но мне в подземной части Базы нравилось заметно больше, чем в надземной. Не в последнюю очередь из-за того, что после смерти прошлого командира Отряда, генерала Билла, сюда не слишком любили заглядывать старшие офицеры, за исключением разве что главного инструктора по боевой подготовке. Собственно, и этот командир кучки бесполезных уродцев-надзирателей предпочитал прохлаждаться в своём кабинете.

Даже начальствовавший над мед-крылом Клаус появлялся в своих владениях от силы раз в декаду. Оно и верно, сей «начальник» разбирался в деятельности врачей и обслуги гипноиндукторов на таком уровне, при котором лучшее, что он может сделать (но, естественно, не делает) — не трепать нервы персоналу.

Добравшись до одной из пустующих тренировочных площадок, ребята рассыпались по её территории: парни собрались вокруг начавшего вещать Кей Ли, гиперболы которого периодически поправлял Натал, а девушки обступили Акиру. Она уже похвасталась своими блестяшками и теперь хвалилась пушистиком. Бессовестная сокомандница при этом не забывала заниматься самовосхвалениями и возведением наглых поклёпов на истинную хозяйку некрокролика: она-де за ним так ухаживает, так ухаживает, а Куроме периодически забывает даже покормить эту прелесть!

Ещё и осуждающие взгляды бросает. Будто мой питомец нуждается в пище! У-у, вот отберу Люца, будет знать! Пусть лучше за своим мазохистом ухаживает! Недовольно фыркнув на очередную попытку научить меня обращаться с моим зверьком, перемещаюсь к парням.

Кей как раз заканчивал рассказывать о том, как наша группа расправилась с южным губернатором и подчинённым ему кланом сильных, но тупых дикарей. Причём парень выстраивал повествование так, чтобы у слушателей не возникало сомнения в том, кто играл первую скрипку в составлении и реализации планов. Разумеется, это был Кей Великолепный! До прямого вранья, в которое его можно потыкать носом, краснобай не опускался и, в общем-то, был честен, но подсвечивая одни факты и мельком проскакивая другие, он создавал нужный именно ему ракурс. Заметив меня, Натал демонстративно глянул на сокомандника и закатил глаза, шутник же только подмигнул не став прерывать своей остросюжетной истории. Отвечаю автору моего будущего отчёта тонкой улыбкой. Раз у нас в команде обитает сочинитель таких занятных баек, то преступно не воспользоваться столь талантливым добровольцем в своих целях, хе-хе.

Что? Одна рука? Ничего, Кей Великолепный легко справлялся и не с такими сложностями, так ведь?

Парень подозрительно посмотрел на мою довольную физиономию, неуютно дёрнул здоровым плечом, но своего выступления не прекратил.

— А вот и Куроме-чи, наша сегодняшняя звезда! — преувеличено восторженно всплеснул рукой Кей. — Знаете, что она отмочила в кабинете Командира?

Брюнет принялся живописать о том, как милая и отважная, но чуть-чуть на всю голову отмороженная убийца, в стремлении доказать всем и вся мощь первого номера Отряда, вызвала на фехтовальный поединок генерала Стоуна. О том, как прославленный и сильный Мастер боя, который и без всякого тейгу входил в официальный топ-50 сильнейших бойцов Империи, бесславно пал, поверженный за два хода. И о том, как эта честолюбивая и отбитая личность сходу потребовала у главы Подземной Базы присвоить ей ранг Мастера.

Естественно ребята заинтересовались подробностями. Пришлось переводить с «кейского» на нормальный, человеческий язык и пояснять настоящие подробности боя и высказанных Маркусу пожеланий. Затем последовала демонстрация приёмов, как на воображаемых противниках, так и на желающих попробовать свои силы, благо тренировочное оружие в отведённом под эти цели помещении представлено в ассортименте. Девчонки на время оставили затисканного и заглаженного до нирваны пушистика и тоже присоединились к действию. Поочерёдно победив всех желающих и объяснив некоторые тонкости работы «предельного ускорения» и «рывка», кое-как открещиваюсь от просьб продемонстрировать разрекламированный Кеем музыкальный талант, чтобы, наконец, направиться в свою комнату.

Перед уходом пришлось дать обещание: после отдыха подробно и основательно проинструктировать всех жаждущих освоить новый боевой навык, а потом провести несколько практических занятий и исправить возможные ошибки. Ха! Всё точно по моему плану для наработки авторитета.

Напоследок даю команду Люциферу, который вывернулся из рук Акиры и запрыгнул в мои ладони, чтобы после перебраться на плечо — необычному зверьку не составляло труда удерживаться в таком положении, даже вздумай его хозяйка бежать. На раздавшееся от Акиры удивлённое «снежочек, куда ты?» и сопровождающую восклицание расстроенную гримаску из-за «предательства» ушастого поработителя любительниц всего милого показываю рыжей язык. Что бы там она себе ни думала, гладить и кормить моего питомца могут многие, но хозяйка у него одна!

Выходя из тренировочного зала, вижу подпирающего косяк узкоплечего и тонкокостного парня. На обычно приветливом лице с мягкими чертами отражалась печать подавленности.

— Рико? Чего это ты такой грустный в тенях прячешься? И где Ямато с остальными вашими? — в груди скребнуло нехорошим предчувствием.

Ямато и его пятёрка частенько влипали в неприятности, но в основном они были скорее нелепыми, чем опасными, вроде разбитой самим Ямато бочкой говновозов в которой мятежники скрывали особо секретное (и вонючие) «оружие».

— Ямато… он в мед-блоке. А остальные… их больше нет. Мы провалились, — выдохнул парень, подтвердив нехорошие подозрения. — Целью был очередной предатель, какой-то генерал, даже не Мастер… — Рико сглотнул. — Но мы не такие сильные как вы, а у того изменщика нашлась поддержка. Они атаковали со всех сторон, будто знали о нас заранее. Эш и Спарки остались задерживать врагов и махнули нам уходить. Они погибли почти сразу, но дали нам время. Яма… командир пробил окружение, он размазал нескольких революционных ублюдков своей палицей и мы смогли вытащить раненую Мегуми. Но потом… парень опустил голову и заморгал, — потом господин Клаус сказал, что с травмой спины она бесполезна и её, мою Мегуми, утилизировали, — Рико не удержался и всхлипнул. — Ямато тоже сильно ранен, не знаю, сможет ли он пройти испытание. А я… я почти не получил ран. Почему остался я, а не Мегуми?

Из меня всегда трудно выходили слова поддержки, поэтому молча сжимаю плечо товарища. Тихо выдыхаю. Что сказать? Стоило одной убийце почувствовать себе кем-то значительным, фигурой, определяющей политику и возможно будущее в масштабах провинции или даже региона, как возвращение в родные подземелья смачным плевком в лицо напомнило — кто она есть и где находится.

Память ясно хранила Мегуми, эту активную и местами чересчур навязчивую девчонку, чьи янтарные глаза всегда горели весёлыми бесенятами и с которой мы немного повздорили перед отправкой на миссию. Смуглокожая, с короткими тёмно-каштановыми волосами, небольшой грудью и пренебрежением к юбкам в пользу брюк, она походила на мальчишку. Эта парочка — боевитая пацанка-Мегуми и мягкий, выглядящий младше своих шестнадцати Рико, прогуливаясь, выглядела — словно пара молодых «голубков», что неизменно забавляло желтоглазую оторву, которая с удовольствием переругивалась со встреченными на улицах Столицы блюстителями нравственности. Рико, привыкший выступать в их паре ведомым, после смерти своей девушки выглядел не только подавленным, но и потерянным, словно ребёнок, внезапно осиротевший и выброшенный на улицу жадной до наследства роднёй.

Жалко парня. Такими темпами, если он не придёт в себя, действительно вскоре погибнет и отправится вслед за подругой.

Помнила я и Эша со Спарки. Именно эти двое незадачливых и шумных громил служили основным источником конфузов команды. Вечно выдумывали всякие глупые соревнования, в которых по большей части только они и участвовали. Забавные ребята… были. Теперь без этих генераторов глупых событий и суеты во всё более сумрачных и молчаливых коридорах Подземной Базы станет ещё тише.

Неприятно.

К нынешнему моменту от начального состава в двадцать команд осталось всего семь, то есть уже фактически шесть, из которых собрались на Базе только четыре. Семнадцать человек или, если не считать находящегося в палате Ямато, шестнадцать. Благодаря ошибкам, неизбежным случайностям и неблагоприятным обстоятельствам, а чаще «сверхкомпетентному» командованию, из Отряда почти каждый месяц выбывает кто-то новый, это уже давно сделало всех нас привычными к таким вещам. Кто-то стал фаталистом, кто-то верил в Долг и миссию Защитников Империи, кто-то стал циником. Но пусть привычная боль перестала быть такой острой, она всё равно оставалась болью.

— Спасибо, Куроме. Я знаю, что ты не любишь нытиков. Я такой слабак…

— Ничего, Рико. Это не значит, что я не понимаю твоих чувств. Смерть всегда рядом, но пока мы ещё живы — мы можем отомстить.

«Все они жестоко поплатятся… Клаус, Маркус, Сайкю, Онест — все!»

Парень сжал челюсть, резко тряхнул русой шевелюрой с рыжеватым отливом и решительно кивнул.

— Ты права, спасибо! Мы должны продолжать бороться ради Империи и павших во имя неё друзей! Мы раздавим этот проклятый мятеж и всех предателей!

— Конечно, — чуть киваю на эти слова, и напоследок сжав парню плечо, убираю руку. — Но почему нам сразу не сказали о вашей группе? — указываю глазами на ребят и девушек, задорно общающихся в зале. Хотя если присмотреться и задействовать эмпатию, то в этом задоре начинал проглядывать некий надлом, веселье приговорённых к смерти.

— Прости. Не хотели вас расстраивать. Ходили слухи, что ваша миссия превратилась чуть ли не в S-ранг и вся элитная группа выбыла. Все рады и не хотят портить праздник.

— А что с Ямато? Он сейчас в сознании?

— Пока нет. Недавно у него была операция, сейчас командир спит. Он крепкий, с ним всё будет в порядке, — больше с надеждой, чем с уверенностью сказал Рико.

— Да, — соглашаюсь я, — он силовик, а они всегда отличались выносливостью, — мысленно добавив, что завтра с утра стоит проведать товарища.

Мои способности всё ещё слабо подходят для целительства, но вот умение определять проблемы в энергетическом теле и через них наличие отклонений в теле физическом — постепенно развивалось. Так что присутствовала некоторая уверенность: если у Ямато действительно есть серьёзные, грозящие дальнейшей службе проблемы, их удастся заметить... и решить с помощью препаратов Пауля или продукции тёмных алхимиков Столицы.

Но это завтра, а пока, наконец-то, — душ, еда, отчёты и отдых.

* * *

Проснувшись и выпутавшись из одеяла, скатываюсь с постели и, потянувшись, с зевком направляюсь в санузел.

К счастью, База изначально строилась для каких-то иных, отличных от воспитания детей-убийц целей и оттого всякие казармы с общими туалетами и помывочными остались во влажных мечтах некоторых переведённых к нам из армии офицеров с уставом головного мозга. Планировка помещений предполагала отдельные комнаты для проживания, поэтому каждый член Отряда имел своё собственное жизненное пространство с душем и туалетом. Жилые помещения не поражали объёмом, но, на мой не слишком взыскательный вкус, предоставляли более чем достаточно места для одного человека. Разве что обстановка стол-стул-тумбочка-кровать могла показаться слишком аскетичной, особенно после проживания в особняке, но эта скупость большей частью обусловлена моим длительным отсутствием ввиду службы в рядах Семёрки, а потом депрессией и нежеланием заниматься облагораживанием жилплощади, не какими-то запретами. У той же Акиры или, скажем, Бэйба обстановка на порядок богаче, хоть и по разным причинам.

Сейчас особого смысла в декорировании и ремонте тоже нет, всё равно планирую арендовать жильё где-нибудь неподалёку от Базы. Так что вчера всё ограничилось уборкой, сменой постельного и повешенной на стену картиной.

Размявшись в одном из залов вместе с Наталом и несколькими другими фанатами утренних тренировок, направляюсь в столовую. Эх! Где теперь моя команда поваров и кондитеров? Перекусив, нагло зацапываю у Кей Ли заготовку «своего» отчёта — вчера таки удалось нагрузить болтуна этой «миссией» и он честно принёс листы на завтрак. Я написала свой черновик отчёта, но у Кея лучше получалось играть словами, поэтому чистовик будет писаться на основе двух источников. Кстати, судя по почерку (и недовольному взгляду рыжей), шутник весь вечер безжалостно эксплуатировал Акиру, передоверив ей «честь» записывать свои мысли. Пф, мог бы и сам написать, хитрый лентяй.

Оставив сладкую парочку и вручив Люца мгновенно подобревшей Акире я, напоследок кивнув обстоятельно принимающему свой завтрак Бэйбу и помахав Наталу, о чём-то беседующему с лидером группы B, отправилась в медблок, как и планировалось вчера. Изначально у меня присутствовала мысль прихватить друга с собой, но, судя по виду, они с Ханом увлечены разговором. Пусть болтают. В конце концов, я иду в гости к раненому не для того, чтобы повеселить его разговором, а по делу.

Кстати, стоило описать довольно примечательную внешность собеседника Натала. Немного уступая ростом и телосложением Бэйбу, этот обладатель лабриссы* на длинной ручке выглядел заметно старше нашего здоровяка. Не то чтобы Хан выглядел плохо, совсем нет, но квадратная челюсть, широкий рот и щетина на лице делали его похожим скорее на взрослого опытного мужчину, чем на недавнего подростка. Завершал образ пучок собранных в хвост чёрных волос. Такая физиономия лидера даже на их легенду повлияла: они частенько представлялись как наставник и четверка его подопечных, которых старший товарищ натаскивает «в поле».

/*Лабрисса (лабрис) — двусторонний топор; лезвие похоже на раскрывшую крылья бабочку./

Ещё один пример влияния духовной силы на тело одарённого. Может, и я не расту не в силу объективных причин, а из подсознательного нежелания отпускать прошлое? Те радостные деньки, когда мы с ребятами только завершили тренировки и, не успев обжечься, страстно желали поучаствовать в «настоящем деле»? Хм.

Медблок встретил меня запахом лекарств, тишиной и ощущением запустения.

Раньше, когда мы только начали обучение, медицинское крыло практически никогда не пустовало. Врачи без устали штопали полученные на тренировках, в спаррингах или по собственной глупости травмы, а медсёстры ухаживали за выздоравливающими.

После того, как появился генерал Билл со своим «лекарством» и гипноиндукторами, эта часть Базы и вовсе стала самой оживлённой и многолюдной. Но вскоре обучение закончилось, начались миссии, и Отряд стал стремительно таять, а вместе с численностью уменьшалась и потребность в лечении. Когда же Акаме прирезала предыдущего командира Базы и его помощницу, количество медиков и вовсе упало до минимума. О причинах исчезновения половины от оставшихся специалистов нас, естественно, никто не информировал, но, кажется, вся затея с наркотическими стимуляторами и промывкой мозгов представляла собой эксперимент Билла, который почил вместе со своим организатором.

Поприветствовав дежурную медсестру, прошу женщину провести до нужной палаты. Вместе с молчаливой тонкогубой сопровождающей в белом халате мы прошли мимо мрачно глядящих проёмов пустующих комнат и попали в единственное занятое больным помещение. Здесь медсестра меня оставила и, молча развернувшись, отправилась обратно к своему посту.

Ямато не спал. Стоило войти, как меня встретил взгляд карего глаза, второе око укрывала повязка. Выглядел парень не очень хорошо. Пусть благодаря повязкам и гипсу явных травм и не видно, но уже то, как зафиксирована правая рука, говорило, что тут не простой перелом, а, как минимум, сложный, если не вообще дроблёный — очень неприятная травма, могущая повлиять на боеспособность. Тяжелые тёмные мешки под глазами подсказывали, что голове этого коренастого крепыша тоже досталось. М-да, а ведь внутренние повреждения могут оказаться ещё хуже.

— Привет, Яма.

— Здравствуй, Куроме, — тихо ответил парень. — Рико рассказывал, что вы вернулись. Рад, что все живы.

— Повезло. Кей Ли чуть не прирезали южане, а потом он почти умер от яда. Акире тоже немного досталось… Если бы не долгая подготовка и удача, даже не знаю, чем всё могло закончиться.

Ямато посмурнел. Всё же он и его подчинённые редко утруждали себя составлением планов сложнее «придём и всем наваляем» или, в лучшем случае, «сделаем ровно так, как рекомендовали офицеры». Слова о подготовке прозвучали уколом. Собственно, это звучало упрёком всем нам, даже многоопытный Гозуки — прошлый владелец ныне принадлежащего сестре проклятого клинка Мурасаме, наставник и приёмный отец первого состава Элитной Семёрки — и тот, будучи по своей сути исполнителем, редко утруждал себя составлением сколь-нибудь сложных планов.

Помолчали.

— Как ты себя чувствуешь? — немного неловко звучит с моей стороны, дабы прервать затянувшуюся паузу.

— Уже лучше, — слабо улыбнулся Ямато. — Мне сказали, что операция прошла удачно, функциональность руки тоже, скорее всего, удастся сохранить. Ещё повоюю, — парень, желая изобразить готовность к бою, взмахнул тяжёлым кулаком здоровой конечности, но, дёрнувшись от прострелившей тело острой боли, счёл за лучшее лежать спокойно.

— Если ты не против, то я могла бы попробовать тебе помочь. Мне недавно удалось серьёзно продвинуться в способности чувствовать духовную силу и через неё определять состояние организма. Если у одной из твоих травм есть угроза осложнения, то я, скорее всего, смогу это заметить.

— Не против. Но чем это поможет? Лечить же ты не можешь?

— Не могу, — согласно киваю мысленно добавив: «По крайней мере, безболезненно и с гарантией на успех». — Но если найду проблему, ты можешь на неё пожаловаться, чтобы её исправили, пока не стало хуже. — Медики, в отличие от их начальника, в большинстве своём были людьми достаточно адекватными и на жалобу пациента должны среагировать нормально. — К тому же на миссии нам удалось ограбить алхимика и прибрать к рукам некоторые препараты с инструкциями по применению.

На меня посмотрели с лёгким сомнением.

— Разве у нас на Базе не самые лучшие лекарства?

— Пф, нет, — в ответ на такую наивность на лицо сама собой наползла кривоватая усмешка.

Разумеется, если сравнивать обеспечение медблока Отряда с уровнем медицины, доступной среднему или даже преуспевающему горожанину, всё выглядело достойно. Но из разговоров со своим алхимиком мне известно, что для достаточно продвинутого специалиста большинство травм, не убивших пациента на месте, не являются неизлечимыми. Тот же Кей уже забыл о своей хромоте и в принципе, если не нагружать повреждённые кости, мог бы снять гипс с руки прямо сейчас.

Какова вероятность, что доктор Стайлиш смог бы вылечить повреждённый позвоночник Мегуми? Да стопроцентная! Но специалистов схожего уровня — единицы, а страждущих исцеления — многие и многие тысячи. И стоимость работы высококлассного эксперта наши офицеры оценивают выше жизни очередной пешки. Конечно! Ведь куча денег, что затрачена на подготовку Отряда Убийц, выделялась из казны, а на лечение нужно тратить уже собственные фонды, которые можно применить и более приятным для начальства образом.

Само собой, это всего лишь основанные на опыте прошлой жизни домыслы, но, поглядев на «честную и одухотворённую» физиономию того же Клауса, сложно усомниться в «высоких нравственных качествах» офицеров.

— Ладно, начнём. Дай мне руку, — за короткое время разговора Ямато успел заметно устать, не стоило утомлять больного товарища больше необходимого, да и у меня имелись иные дела.

Поставив стул вплотную к койке, со стороны здоровой руки парня, устраиваюсь поудобнее и, сжав широкую ладонь, погружаюсь в транс. Благодаря сонму свинок и добровольцев, а также вытянутым из немёртвого алхимика знаниям у меня сложилось неплохое понимание того, куда и как нужно смотреть, чтобы узнать требуемое и не поймать болезненный откат от слишком глубокого погружения в познание. Физический контакт добавил возможность более-менее ощущать жизненную энергию, что кратно облегчило диагностику.

По результатам сканирования, навскидку можно заключить, что ничего страшного Ямато не грозит. Организм парня пребывал в неплохом состоянии. Ну, для человека, чьё тело измотано систематическим приёмом наркотических стимуляторов и недавно получило несколько серьёзных ранений, разумеется. Позже я поделюсь увиденным/понятым с Паулем, чтобы алхимик дал своё, более профессиональное заключение, но думаю, что для выздоровления товарищу требуется только покой и быть может, нечто для ускорения регенерации.

И если с алхимпрепаратами особых затруднений возникнуть не должно, то вот с покоем могли появиться проблемы. Стоило вынырнуть из транса и переключиться на нормальное человеческое восприятие, как до ушей донесся противный голос Клауса в сопровождении теряющихся на фоне криков толстяка голосов медсестёр и дежурного врача.

«Какого демона его сюда принесло?» — раздражённо пронеслось в голове вместе с отчётливым желанием того, чтобы руководящий порыв крикливого идиота исчерпался на выволочке персонала, и он не стал вламываться в палату с задремавшим Ямато.

Тщетная надежда.

— Вы здесь чем занимаетесь, бесполезные лентяи?! Почему бардак на столе?! Почему на полу валяются листья? Если притащили в зону ответственности кадки с зелёным мусором, то какого хера не следите за ними?!

В ответ послышался оправдательный и какой-то невнятный лепет мужского голоса со вторящими ему женскими, а потом чуть более звонкая и разборчивая реплика дежурной медсестры:

— П-простите, господин Клаус, но это всего лишь один листочек, наша уборщица…

— Сегодня один, завтра двадцать один! Ты здесь вообще нахера нужна, если ничего не делаешь, бесполезная клуша?! Тебе за что Империя деньги платит?! — раздался звук хлёсткого удара, будто по столу стукнули палкой. — Не хочешь работать, выметайся на улицу к остальным попрошайкам, тупая дрянь! Улетишь с такой характеристикой, что тебя и в поломойки взять не посмеют!

— Я... работаю, — тихий почти плачущий ответ. — Слежу и ухаживаю за пациентами…

— Таким же бесполезным мусором, как и ты сама! Где этот провалившийся кусок говна, я хочу лично оценить, стоит ли тратить на него лекарства!

— Постойте, после операции пациент нуждается в покое, — попытался возразить полузадушенный голос врача.

— Что-о-о?! Ты мне будешь указывать?! Наглость! — снова раздался шум, теперь уже от впечатанной в стену спины. — Сидите тут, прожираете государственные деньги, тратите их на таких же бесполезных неудачников и смеете указывать мне, своему хозяину?! Да я вас всех сгною, под трибунал у меня пойдёте!

Пинком открытая дверь с грохотом врезалась в стену. В палату вкатился пышущий дурной энергией злой бородатый толстяк со стеком, следом за которым просеменил сжавшийся врач в окружении испуганных медсестёр.

«Опять под кайфом. И почему Маркус терпит этого упыря?» — мелькнуло с разгорающейся злобой.

— А-а, демонов симулянт! — с удовольствием протянул глава медицинского крыла проснувшемуся и вжавшему голову в плечи Ямато. — Только прикидывался умирающей лебедью, а уже с бабами милуешься… — и уже во всю мощь каждодневно тренируемой глотки:

— Вы тут совсем страх потеряли?! Покой ему нужен?! Что тут тогда делает эта мелкая прошмандовка?! Какого хуя у вас здесь бордель на выезде?!

— Вы сами знаете, что неправы, — поднявшись, тихо говорю я, еле сдерживая ярость.

Опустив голову, так чтобы волосы закрыли лицо, смотрю в пол, не смея поднять глаз. Не из трепета перед уродом, самодовольно упивающимся чувством собственной власти, непонятно с чего отрастившим на меня зуб (а эмпатия говорила именно о замешанном на злости упоении властью над подчинёнными и такими сильными, но такими беспомощными, перед ним, Клаусом убийцами). Нет, просто мне и так сложно сдерживаться и способность поддерживать соответствующую маску вызывала обоснованные сомнения.

Проснувшаяся Яцу своим влиянием отнюдь не помогала держать эмоции в узде. До меня словно доносилось недоумённое: «Как так? Какое-то низшее существо, ничтожный человечишка, насекомое которое не сможет выдержать даже обращённого на него недовольства, смеет оскорблять и унижать Нас? Раздавить, растоптать духовно и физически, заставить познать все пределы агонии и умолять оборвать ничтожную жизнь. А потом, в обмен на жалкие обещания всего во имя смерти — исполнить мольбу… чтобы заставить добровольно отдавшуюся душонку познать настоящую боль!»

Р̴е̸ж̷̶ь̷҈, ̵ р̴̴у̵б̵и҈̷, ̶̵ к̸р̸̵о̴̸м̴̷с҉а̷҉й̵҉, ̴̴ к̴̸а҉̶л̵̷е̵ч̵ь̶̸ т̵҈е̶л̸҉о҉ и̶ д̴у̸ш҉҉у̷! ҈̴

«Нельзя-нельзя-нельзя! Нельзя убивать, не здесь и не так! Бездна, как же не вовремя!»

Скорее всего, в иных обстоятельствах, у меня бы получилось сконцентрироваться и активировать навык ментальной оплеухи, выбив из головы все эмоции, но чёртов бородатый наркоман сам предопределил свою судьбу. Сдерживая себя, я старалась не вспоминать о приказе на утилизацию Мегуми, о других ребятах и девчатах, которых можно было вылечить, если потратить чуть больше времени и средств, и о своей железобетонной уверенности, в том, что эта бородатая мразь ворует значительную часть жизненно важных для нас средств. Но слышать эти крики, видеть эту рожу, чувствовать его эмоции… желание убить, уничтожить, причинив максимум страданий, пересилило расчёт, и я, решив воспользоваться старой идеей, позволила этому желанию излиться на стоящую предо мной… особь, в порыве тёмного вдохновения добавив ещё кое-что.

…Скорее всего, Клаус не стал бы вести себя подобным образом. Но известие о том, что Куроме, эта мелкая сучка, сестра предательницы Империи, источник значительной части его проблем, посмела разинуть рот на непозволительный для дочки грязеедов статус дворянина и офицера — слишком сильно выбило его из колеи. А господин Маркус ей потакает! Спокойно перенести такой вопиющий случай несправедливости мужчина просто не мог.

Ранг Мастера, ха! Кто-то чересчур набрался вольнодумства и нуждается в дополнительных процедурах на гипноиндукторе… двойная, нет, тройная интенсивность будет в самый раз! В будущем называть на вы какую-то там пешку? Немыслимо! Очень жаль, что пока Глава не одобрил их совместное с главным инструктором предложение о дополнительной обработке взявших слишком много воли убийц. Но ничего, Клаус умеет ждать. Раз непосредственный начальник медлит — он дождётся момента, когда господин Сайкю отметёт эти возмутительные притязания и сделает так, чтобы у наглой пешки и всей её шайки раз и навсегда отпало желание перечить хозяину!

Да… вероятно, заместитель главы Базы по медицинско-процедурным вопросам, выпустив напряжение на подчинённых, к полудню уже вошёл бы в привычную рабочую колею и затаился, выжидая момента для мести, но… Теперь, спустившись в свои владения, чтобы подстегнуть ленивых идиотов к труду, а также немного выпустить пар, он видит здесь воплощение всех своих проблем. И эта безмозглая и безмолвная кукла, не имеющая права на свое мнение в присутствии вышестоящих, смеет указывать на его неправоту! Подстёгнутая наркотиком ярость затуманила разум и отмела последние капли осторожности.

— Да как смеешь ты… Сучка! — сжимаемый в руке стек поднялся в воздух и устремился к своей цели.

Проклятая девчонка играючи скользнула в сторону, и гибкая палка устремилась ниже, к лежащему в кровати неудачнику. Но она так и не достигла цели, перехваченная в воздухе тонкими пальцами. Один рывок, второй, третий. Бесполезно, кончик стека держался в девичьих пальчиках, словно зажатый во вмурованных в пол тисках и только когда они разжались, взбешённый помощник главы Базы смог вернуть своё оружие.

— Чтооо?! Нападение на вышестоящего? Да я тебя вместе с этим куском говна в пыль сотру! Что голову опустила?! Смотреть в глаза, когда я с тобой разговариваю!!!

Понурившаяся юная убийца, невысокая, тоненькая и белокожая, без своего меча выглядела совершенно не опасной и даже беззащитной. Но вот темноволосая девчушка безропотно подняла голову и посмотрела в глаза самого одиозного из заместителей Подземной Базы. Иллюзия покорности и беззащитности тут же рассыпалась в пыль.

В темно-серой радужке мелькали едва заметные фиолетовые искры, а зрачки глядели, словно два провала в бездонную холодную тьму. Девчонка… нет — нечто, поселившееся в её теле, встретилось с Клаусом взглядами. Оно будто запустило свои осклизлые, отвратительно холодные щупальца прямо ему в мозг, наполняя голову тошнотворной какофонией неразборчивого, сочащегося ненавистью и безумием шёпота, видений и криков, что вместе складывались в чуждые, калечащие разум знания. Нечто могущественное, бесконечно злое и непредставимо далёкое от всего человеческого, шевельнулось под небрежно накинутой на себя кожей девочки-убийцы и показало доселе сокрытый истинный лик. Жадное, голодное, предвкушающее внимание бесформенного ужаса скрутило желудок в мучительном тошнотворном спазме отвращения и непереносимого страха, сковало тело и заставило сердце болезненно биться, будто связанная птица при виде хищника.

— Тыыы… тварь! — Клаус хотел заорать, предупредить о захватившем девчонку демоне, приказать бесполезным подчинённым задержать чудовище, чтобы помочь начальнику спастись, но перехваченное смертельным ужасом горло смогло выдавить только эти два слова. По бедру потекло что-то тёплое.

«Нет-нет-нет, спасите! Кто-нибудь! Боги!»

Но боги, как и люди, остались слепы и глухи.

Болезненно трепещущее сердце пронзила острейшая боль и ноги мужчины подкосились, он начал падать, но прикованные к глядящим на него зрачкам демона глаза продолжали смотреть. Рот исторг из себя поток отвратительно воняющей рвоты. Холод и боль продолжали втекать в его голову, разрывали грудь, ненавидящий и голодный шёпот с каждым мигом становился всё более понятным и тем самым всё ближе подталкивал к полному безумию, обещал продолжение мук, настолько страшных, что смертный не в силах их представить. Мир темнел, предметы искажались и извращались, проваливаясь сами в себя, расцветая многомерностью фракталов неизменно безобразных и тошнотворно-чужеродных форм. Так продолжалось до тех пор, пока тьма не поглотила абсолютно всё, оставив смотрящую на него бездну голодных глаз.

На полу, среди мерзостного зловония, лежало тело с перекошенным в последнем спазме лицом. Медики, растерянные таким резким и необъяснимым приступом, суетились вокруг своего начальника пытаясь реанимировать тело. Впрочем, они скорее создавали видимость усердия, в глубине души злорадствуя резкому и фатальному слому здоровья этого невоздержанного, неумного и деспотичного человека.

— С̷ч̴а̷с̴т̴л̵и̶в̵о҈г҉о҉ п҉о̵с҈м̴е̴р̴т҈и̷я҉, ̷ ч̴е̶р̵в̶ь̶, — беззвучно шевельнулись губы убийцы.

Примечания:

https://www.youtube.com/watch?v=fo_eZuOTBNc Небольшой видео-экскурс в Столицу (на самом деле в Париж конца 19 века, но архитектура и общее впечатление довольно схожи).

А. Н.: бечено.

Загрузка...