Из Мрака Ночи

Глава 7

Лицо Матери сарнов хранило следы усталости и напряжения последних сорока часов. В немигающих золотых глазах застыли страх и предчувствие, что впереди ее ожидают еще большие испытания. Восемь Матерей городов полукругом сидели перед ней, и выражение их лиц красноречиво свидетельствовало о том, что они не испытывают сочувствия к ее горю.

Все они безоговорочно считали людей рабами всего лишь рабами и никем иным. Существами, созданными для труда, для беспрекословного подчинения, для послушного исполнения всех приказов сарнов.

Сарны установили на Земле порядок, и четыре тысячи лет люди подчинялись ему. Но вот теперь установленный порядок вещей оказался под угрозой. Мать сарнов была старой и мудрой, она существовала вечно, и порядок, установленный ею, казался незыблемым. Но то, что она сейчас рассказала, повергло Матерей городов в смятение – существующий порядок надлежит изменить.

Восемь Матерей городов были правительницами Земли. Каждая управляла или континентом, или огромным межконтинентальным регионом, каждая завоевала свое место ценой огромных усилий и держалась теперь за него так крепко, что только смерть могла разлучить ее с троном Матери города.

Но Мать сарнов? Вечная Правительница Земли, которая казалась им воплощением раз и навсегда установленного порядка? Никто из них не знал, как она получила власть, и никто из них не знал, что случится, если она умрет. Мать сарнов никому не завещала свой трон. У сарнов не было ни одного закона, в котором говорилось бы о преемственности власти.

Все привыкли к мысли, что Мать сарнов бессмертна. Из всех сарнов, живущих сейчас на Земле, лишь она помнила те мифические времена, когда их раса жила на Забытой планете. Никто из нынешних сарнов не помнил той планеты – она погибла в космической катастрофе, и ее обитателям пришлось искать новые миры.

Мать завоевала Землю для своего народа, но она не одна сражалась с людьми. И тем не менее все остальные были забыты. Они умерли, и осталась лишь вечная, бессмертная, незыблемая Мать сарнов. Матери городов в душе питали к ней ненависть из-за ее бессмертия, потому что трон Правительницы Земли, который они втайне делили между собой, оставался для них недостижим.

Мать сарнов знала это и тщательно берегла секрет своего бессмертия. Опыт нескольких тысячелетий убедил ее в том, что порядок, который она установила, является единственно правильным, и она не хотела, чтобы он рухнул с ее смертью. Она не хотела уходить не потому, что наслаждалась безраздельной властью – подобное чувство угасло в ней давно, если вообще когда-нибудь было ей свойственно. Она ценила установленный ею порядок. А Матери городов боялись двух вещей: секрета ее бессмертия и зависти соперниц.

Мать устала от их тайной борьбы. Она знала, что все Матери городов ненавидят ее, но сейчас ее больше беспокоило другое – люди, населявшие Землю, пробудились от векового рабского сна, подняли головы и были готовы восстать. Матери городов тоже знали это, но не испытывали такой глубокой тревоги, как Мать сарнов.

Они просто не допускали мысли, что люди способны на восстание. Для них люди были рабами, а еще точнее – животными, прирученными домашними животными. Они не представляли себе, что эти скоты могут отважиться на какие-нибудь серьезные действия против своих повелителей…

Но Мать сарнов была другого мнения.

Весь опыт ее жизни, тысячелетия наблюдения за людьми свидетельствовали, что они не животные, что в них есть что-то странное, умирающее и возрождающееся, какая-то непобедимая любовь к жизни и свободе, воля к победе. Ради этого они могут восстать из пепла…

На лице Правительницы застыла дежурная улыбка – холодная маска вежливости. Долгий разговор с Матерями городов утомил ее, но объяснить им происходящее было необходимо.

– Я собрала вас вместе. Дочери, поскольку на этой планете происходит нечто важное. Вероятно, вы уже слышали о Грайте и Бартеле – двух непокорных представителях человечества?

– Слухи до нас дошли, – величественно отозвалась Мать Тарглана, города, расположенного высоко в Гималаях. – Я слышала, что ты собиралась предать их смерти, как изменников, но в последний момент передумала.

Выражение лица Правительницы не изменилось.

Когда Матери городов собрались в зале для аудиенций, она сначала расспросила их о том, что происходит в их областях, затем поведала, что у людей появился защитник и существующий порядок вещей может в скором времени измениться. Но она еще ни словом не обмолвилась о Грайте и Бартеле. Эту слишком больную для себя тему она приберегла для последующего обсуждения.

– Я говорила вам на последнем Совете, что человеческое сознание меняется, люди начинают задумываться об истоках своей культуры, их память обращается к далеким предкам – к тем, кто населял Землю до Завоевания. Вам трудно понять это и трудно оценить всю серьезность происходящего – ведь вы не знали людей до Завоевания, вы видели лишь немногих уцелевших, превращенных в рабов. Но я вижу рост – колоссальный рост – их сознания, который мы уже не в силах остановить. Хотя большинство людей еще не понимают, чего они хотят. Еще неосознанно, но они стряхивают с себя цепи рабства. Они борются между собой, убивают друг друга… Я решила использовать их смятение, чтобы предотвратить восстание против нашего владычества. Я дала им оружие в надежде, что они истребят друг друга, но в события вмешалась неведомая мне сила. Я поняла, что недооценила людей. На следующее утро после кровавой междоусобной бойни передо мной предстали Грайт и Бартел, представители человечества. С ними вместе пришли Друнел и Рендан, возглавлявшие восстание. Я не буду вдаваться в подробности моих взаимоотношений с ними и их распрей между собой, скажу только, что Друнел был инструментом в моих руках.

Грайту и Бартелу я вынесла смертный приговор. Восстание завершилось, Друнел победил, Грайт и Бартел сдались ему, а утром предстали передо мной. Я осудила обоих на смерть… И вот тут явился Эзир – таинственное существо, природы которого мне не понять. Он был словно соткан из тьмы и огромен, раза в два больше человека и даже больше меня. Фигурой он напоминал человека, но черты лица казались размыты. Он заявил, что состоит не из материальных частиц, а является концентрацией желаний всех людей, которые жили и умерли на Земле, сражаясь за свободу… Эзир общался со мной на ментальном уровне… Мы знаем, что до Завоевания люди стояли на пороге телепатического общения… У нас нет способностей к телепатии, а у людей – есть. Эзир доказал это. Он разговаривал со мной мысленно, и все, кто находился в зале, слышали его «голос» – и сарны, и люди. Когда Эзир коснулся Друнела, тот упал и голова его разбилась, как стеклянная ваза. Та же участь постигла помощника Друнела, Рендана… Я пыталась поразить Эзира энергетическими лучами, но непроницаемая тьма его тела поглощала все виды излучения без видимого вреда. С каждым разом я увеличивала мощность орудий, но все оставалось по-прежнему – Эзир неуязвим для наших лучевых орудий. Луч, который я посылала в него, мог бы разрушить горный массив, но Эзир даже не шелохнулся. Мои попытки не увенчались успехом… Однако существует оружие, которое наши предки называли «Смерть Матери». Тринадцать веков назад я применила его против мятежной Матери одного из городов. Ее звали Татан Шоал, она была Матерью Биш-Вална. – Тут Мать сарнов пристально посмотрела на нынешнюю правительницу Биш-Вална, столицы африканского континента. – Татан Шпал вознамерилась захватить мое место. Она долго готовилась и изучила все виды оружия, которые могла использовать против меня. Ей удалось разрушить южную стену моего дворца и убить моего советника, пытавшегося образумить ее… Дочь Тарглана, расскажи своей сестре из Биш-Вална о замечательных успехах, которых добился твой физик, – я имею в виду его работу над полем Р-439-К.

Лицо Матери Тарглана оставалось бесстрастным, разве что на нем заиграли легкие золотые блики. Ведь поле Р-439-К было ее тщательно оберегаемой тайной.

– Это поле, – произнесла она непринужденным, почти веселым тоном, – разрушает атомы вещества и при-. водит к неуправляемой цепной реакции. Я не знаю равного оружия по разрушительной силе… – многозначительно улыбнувшись, добавила она.

Мать сарнов кивнула и взглянула на Мать Биш-Вална, которая побледнела от переполнявшей ее ярости.

Но когда она заговорила, голос ее был ровным и спокойным:

– Нет, сестра, мы тоже работали над полем Р-439-К.

И должна тебе сказать, что надо использовать не сферическую, а эллипсоидальную форму.

Мать Урнола натянуто улыбнулась:

– Жаль, что я не знала о ваших замечательных изысканиях. Я могла бы спасти вашу работу, ведь мы тоже не сидели сложа руки, и наши физики далеко продвинулись в изучении поля Р-439-К.

Три Матери городов любезно улыбнулись друг другу. Каждая считала, что ее секрет остался при ней.

– Дело в том, что никто из вас не в состоянии остановить эту силу, – оборвала «обмен любезностями» Мать сарнов. – От этого оружия нет защиты. Около двадцати веков назад я открыла эту разновидность атомного взрыва и в течение тысячелетия проводила с ним опыты. Десять веков назад нам впервые удалось остановить процесс распада. Если бы Татан Шоал не поторопилась, а подождала бы еще веков пять, южная стена аудиенц-зала осталась бы цела. Но, к сожалению, мне до сих пор не удалось найти надежной защиты от этого поля.

– Нам тоже, – почти в один голос поспешно откликнулись Матери трех городов. Они украдкой переглянулись, стараясь понять, не скрывает ли что-нибудь кто-то из них. Если бы они могли обладать оружием, создающим такое поле, они перестали бы зависеть от старой ведьмы, бессмертной Матери сарнов, правившей ими с незапамятных времен и помнившей еще Забытую планету…

– На Эзира не оказало воздействия даже это оружие, – с горечью произнесла Правительница. – Моя сокровенная «Смерть Матери» оказалась бесполезной, и один из атомных реакторов взорвался от чрезмерной перегрузки… Теперь же нам необходимо сотрудничать более тесно, чем раньше. Однажды наша раса без особого труда покорила людей, потому что мы были едины…

Что Матери городов думают об Эзире?

Мать Марглана раздраженно пошевелилась.

– Среди людей моего континента есть клоуны, которые веселят своих собратьев всякими трюками. У людей ноги быстрые, но недостаточно гибкие и длинные.

Поэтому они пускаются на всевозможные ухищрения, чтобы увеличить скорость и гибкость. Они ходят на ходулях, чтобы казаться выше, привязывают к ногам ролики, чтобы двигаться быстрее. А их клоуны обладают невероятной гибкостью.

– Понятно, – кивнула Мать сарнов. – Видимо, клоуны Северной Америки не так талантливы.

– Многие люди на моем континенте умеют передавать друг другу мысли на расстоянии, – сказала Мать Биш-Вална. – Я не раз была свидетельницей того, как они мысленно общаются между собой…

– Понятно, – кивнула Мать сарнов. – Очевидно, люди в Северной Америке принадлежат к низшей ветви развития. Меня очень заинтересовали ваши рассказы о людях, познавших тайну ментального общения. Вероятно, они также умеют поглощать смертоносные лучи?.. И проходить сквозь стены? Вы забыли, что я наблюдаю за людьми вот уже четыре тысячи лет и повидала немало различных трюков… Но Эзир был настоящим. Здесь, в этом зале, присутствовали сарны, люди и я. Эзир разговаривал с нами, не произнося ни единого слова, и каждый находившийся здесь мог слышать его мысли. Он рассказал нам о своем происхождении, о том, что он представляет собой воплощение желаний всего человечества, всех пятисот биллионов людей, живших и умерших на Земле. Если бы я заранее знала о его приходе, если бы у меня было время додумать, то я по-другому встретила бы его. Уж во всяком случае не стала бы стрелять в него атомными лучами, которые бесследно исчезали в нем, как в глубинах пространства. Теперь скажите мне: кто из вас может раскусить этот трюк?

Мать сарнов медленно обвела взглядом Матерей городов, но те молчали. В зале повисла напряженная тишина.

– Я разочарована, дочери мои, – устало произнесла Правительница, на несколько мгновений закрыв глаза. – Я разочарована тем, как вы отнеслись к моим словам. Вы усомнились не только в природе Эзира вы усомнились в моем здравомыслии. Вы недооцениваете людей, считаете их не заслуживающими вашего внимания. Да, люди – низшая раса, но они лучше, чем мы, приспособлены к жизни на этой планете. У нас не волосы, а сенсоры, и мы общаемся друг с другом посредством радиоволн. Люди не могут их улавливать, но и мы не можем улавливать мысли людей, когда они телепатически общаются между собой. Эзир говорил с нами, и его мысли слышали все – и сарны, и люди. Эзир пришел сюда не ради меня, его сообщения были адресованы людям, но он хотел, чтобы и сарны знали то, что услышали люди. Мне же он сказал:

«Ни справедливости, ни правды нет в твоем правлении, дочь сарнов. Твоя раса не похожа на расу моего народа, они различны. Ты должна изменить нынешнее положение дел во имя справедливости, которую сама провозглашаешь». Эзир – огромная и страшная сила, которая может уничтожить весь наш народ. Я подчинилась ему, освободила Грайта и Бартела. Но я чувствую, он еще вернется. Теперь я всегда буду ощущать его присутствие… С такой силой я столкнулась впервые.

– И все же я не вижу в этом никакой опасности для нас, – пожала плечами Мать Тарглана. – Может быть, Эзир и не человек, а всего лишь какое-то изобретение жалкого человеческого ума. Во всяком случае, не стоит заранее преувеличивать его значение.

И я не думаю, что он вернется. Просто люди хотели освободить двух мятежников, вот и придумали, как это сделать.

На мгновение глаза Правительницы вспыхнули гневом и яростью, она не выносила тупость и сейчас едва сдержалась, чтобы не высказать Матери Тарглана свое мнение о ней, но вместо этого лишь вздохнула и погрузилась в размышления.

Лицо Матери сарнов отчасти напоминало человеческое. Но лишь отчасти. Крошечное лицо с узким подбородком и тонким маленьким ртом, золотые глаза с вертикальными штрихами зрачков, металлические сенсоры вместо волос – все эти отличия сразу бросались в глаза. А уж тело ее с четырьмя сдвоенными руками, длинными и гибкими, как змеи, не имело с телом человека ничего общего.

Но она не была и сарном. Те сарны, что жили сейчас на Земле, только внешне походили на нее. Мать сарнов хранила в себе память о другой цивилизации, о Забытой планете, превратившейся в космическую пыль. Она хорошо помнила Великих сарнов, которые завоевали Землю и превратили ее обитателей в рабов. Но, перебравшись на другую планету, сарны изменились. Прежней оставалась лишь одна Мать.

Перед ее глазами проходили поколение за поколением, развивался и менялся мир, но она все так же смотрела на него немигающими золотыми глазами. Она была вечной.

Процесс, сделавший Мать сарнов бессмертной, лишил ее возможности иметь потомство. С нынешним поколением сарнов у нее не было прямых родственных связей.

Четыре тысячи лет Мать правила Землей. Две тысячи лет или больше она жила на Забытой планете. Тогда сарны жили тысячелетиями, теперь же мало кто из них проживал больше пятисот лет. Той величественности, которая когда-то отличала ее народ, больше не существовало.

Шесть тысяч лет – слишком большой срок для любого живого существа. Однообразие жизни, смена времен года, смена поколений – все это могло породить тягучую, неизбывную скуку, убить интерес к жизни, опустошить разум. Но только не у Матери сарнов.

Она отличалась от остальных сарнов тем, что была бессмертной и обладала невероятной остротой ума. Ее поразила встреча с Эзиром, и теперь она не могла думать ни о чем другом. Разгадать его тайну, найти уязвимые места, победить его – вот что занимало теперь мысли Матери сарнов…

Правительница медленно подняла глаза на Мать Тарглана. Эти женщины, сидевшие сейчас в зале приемов, были дочерьми ее расы – потомками тех сарнов, которых Мать знала и любила четыре тысячи лет назад. С теми сарнами она работала, и это доставляло ей удовольствие. Ас этими…

– Я должна еще раз встретиться с Эзиром, – тихо произнесла Правительница. – Мне необходимо проникнуть в его тайну. Вы, дочери мои, недооцениваете опасность, которую он представляет для нас. Он защищает людей, так что и они становятся теперь опасными для нас. На протяжении многих поколений люди были нашими рабами, но все это время они развивались. Люди развиваются быстрее, чем сарны, потому что век их недолог. И если хоть один из них, превзойдя остальных в своем развитии, использует свои знания и способности и создаст мощное оружие, которого нет у нас, то нам придет конец.

Некоторое время Матери городов молчали. То, что они услышали сейчас из уст Матери сарнов, произвело на них тягостное впечатление. Они даже подумать не могли о том, что какой-то жалкий человек может представлять для них угрозу. И не просто человек – мужчина! Мужчина, который может создать некое оружие, превосходящее по своей мощности все то, чем они обладали, – Но если у них есть тайное оружие, которым они могут уничтожить всех нас, то почему они до сих пор его не применили? – медовым голосом спросила Мать Тарглана. – Почему тот, кто изобрел его, не снабдил им своих сообщников? Почему не направил его против нас?

Семь остальных Матерей городов напряженно выпрямились в своих креслах. Правительница горько улыбнулась.

– Это может произойти в любой момент, и мы должны быть настороже, – жестко произнесла она.

«Старая ведьма совсем спятила, – подумала Мать Тарглана. – Давно следовало ожидать, что возраст скажется на ее умственных способностях. Но зачем она запугивает нас? Неужели затеяла какую-то игру?»

– У нас ведь есть детектор лжи, – вслух сказала она, кротко улыбаясь Матери сарнов. – Мы можем проверить всех подозрительных людей.

Правительница ничего не ответила, лишь покачала головой. Она очень устала, ей неприятно резал слух притворный, сладковатый голос Матери Тарглана. «Упрямая тупица», – подумала Мать сарнов. Ей очень хотелось прервать это совещание и немного отдохнуть.

Она не спала уже больше сорока часов.

– Скажите мне, дочери мои: когда вам требуются какие-нибудь материалы, откуда вы их берете? – вздохнув, спросила она. – Вам их приносят, не так ли?

Матери городов переглянулись и согласно кивнули.

– А теперь скажите мне, откуда люди берут материалы, которые им нужны для работы? – продолжала Правительница. – Ответ прост – они их воруют. Мы всегда знали это и принимали соответствующие меры, чтобы пресечь кражи. Но люди достаточно умны и хитры и, несмотря на жесткий контроль, продолжают преуспевать в воровстве.

– Нисколько они не умны! – разъярилась Мать Тарглана. – Они просто крысы!

– Может быть, и так, – кивнула Мать сарнов, стараясь не показывать своего раздражения. Мать Тарглана уже вконец утомила ее. – Но крысы – тоже умные твари. Целых двенадцать лет я пытаюсь понять, каким образом каждый месяц у нас исчезает приблизительно тридцать унций платины, несмотря на самые современные электронные приборы, которые контролируют расход металла. Я поставила всем рабочим электронные датчики на ногти и в волосы. И тем не менее мне продолжают поступать сообщения о кражах цезия, гелия, неона и других редких и ценных материалов. Я подозреваю, что люди разбирают наши атомные реакторы…

– Ты придумала ставить им датчики на ногти? – выразила притворное восхищение Мать Тарглана. – Ну, это действительно замечательная система защиты!

Жаль только, что она не сработала…

Правительница устало улыбнулась.

– А скольких бытовых реакторов недосчиталась ты, дочь? – терпеливо спросила она.

– У меня люди не воруют! – нахмурившись, воскликнула Мать Тарглана. – У меня все на месте!

– А те реакторы, что стоят в домах у людей? Сколько их разобрано?

– Не знаю, – замялась Мать Тарглана. – Бывает, люди портят их в силу своего скудоумия. Но я думаю, они ломают не больше десятка в год. Мы следим за этим.

– Прекрасно, – вздохнула Мать сарнов. – А когда их дома сгорают, ты делаешь химический анализ расплавленных остатков радиоактивных частиц?

Мать Тарглана недоуменно взглянула на Правительницу Земли. Глаза Правительницы злорадно поблескивали. Она совсем недавно узнала о трюке, который люди проделывали с бытовыми атомными реакторами, узнала всего четыре дня назад.

– Как я уже говорила, людям нелегко добывать материалы и аппаратуру, необходимые для исследований, – сказала она, вновь окинув взглядом Матерей городов. – Но они чрезвычайно хитры и изобретательны.

Если вы хотите спокойно жить в своих городах, если – вы хотите, чтобы порядок на Земле оставался прежним, советую вам пересмотреть свои взгляды. Людей нельзя недооценивать. Эзир ничего не сделал мне, потому что был один. Когда люди соберут достаточное количество нужного им материала, у них будет мощное оружие, которое они направят против нас. Эзир теперь охраняет их, и, пока я не разгадаю его тайну, мы в опасности.

Мать Биш-Вална покачала головой, недоверчиво глядя на Бессмертную.

– Я всегда считала людей глупыми и ленивыми существами, – задумчиво проговорила она. – Теперь я готова признать, что они все же чуть умнее, чем животные. Но мы ничего не помним об их цивилизации, которая существовала на Земле до того, как мы пришли.

Действительно ли люди далеко продвинулись?

Мать сарнов удостоила Мать Биш-Вална пристальным взглядом. Как ни странно, но правительница Биш-Вална, несмотря на то что ее возраст едва ли составлял одну двенадцатую возраста Правительницы, казалась намного старше Бессмертной. Ее лицо избороздили глубокие морщины, глаза поблекли, а губы потрескались; ее не пощадили сухие и горячие африканские ветры, жара и засуха. И все же Биш-Вална была наиболее деятельной и энергичной из Матерей городов.

Мать сарнов улыбнулась и кивнула.

– Я могу немного рассказать вам о человеческой цивилизации, но, если вы хотите знать больше, позовите своих историков. У тебя, дочь Биш-Вална, есть прекрасный специалист по древней истории человечества – она очень образованна и умна и может дать тебе любую консультацию… Когда мы пришли на Землю, у людей была цивилизация, возраст которой насчитывал примерно пятнадцать тысячелетий. По их календарю шел 1999 год. Незадолго до этого они научились использовать энергию атома, которую использовали как в мирной жизни, так и в военных действиях друг против друга. У них были атомные станции, которые давали электричество в их дома, а также атомные бомбы, которыми они уничтожали целые города. Они поднимались в воздух и даже летали в космос. Когда началось Завоевание, из наших пятидесяти двух кораблей мы потеряли тридцать девять. Люди были очень умны, хорошо обучены и сражались до последнего. Мы захватили в плен и превратили в рабов только самых слабых. Лучшая часть человечества погибла в борьбе.

Они храбро сражались и были умелыми бойцами, но не смогли создать надежную защиту против нашего оружия. Люди – воинственная раса, и, даже когда у них нет оружия, они готовы броситься на врага с голыми руками. Теперь у них есть руководители, и главный среди них – Эзир. Мы должны удержать людей в рабстве с помощью Эзира. Он знает, что они становятся безрассудными, когда речь идет о войне, и постарается удержать их от нее – ведь война с нами для людей может обернуться самоубийством… Мы должны разгадать тайну Эзира, должны узнать, что скрывается под его черным покровом.

Правительница замолчала, прикрыв на несколько мгновений глаза.

– Я поговорю со своим историком. Мать, – торопливо произнесла Мать Биш-Вална. – Может быть, она расскажет что-нибудь такое, что поможет мне лучше разобраться в людях.

Мать Тарглана бросила на нее презрительный взгляд.

– И как ты собираешься узнать тайну Эзира, Мать?

– с иронией спросила она. – Может быть, ты ждешь, что он придет и сам тебе все объяснит? Мне почему-то кажется, что он не захочет. В таком случае нам будет трудно с ним бороться, если все, что ты сказала, правда.

– У меня достаточно данных, чтобы разобраться в его природе, – спокойно ответила Бессмертная, не глядя на Мать Тарглана. Впереди ее еще ждали долгие часы работы, и она не хотела тратить свои силы. – Несколько" часов назад я дала инструкции своим физикам приготовить все необходимые приборы и материалы, которые могут понадобиться в Доме Камней…

– Из всех мест в Городе сарнов появление Эзира там наименее вероятно, – язвительно заметила Мать Тарглана.

– и они будут готовы через полтора часа, – продолжала Мать сарнов, не обращая внимания на назойливую правительницу Тарглана. – Нет никаких сомнений, что Эзир придет на помощь Грайту, если мы схватим его. Чтобы быть абсолютно уверенными в том, что это произойдет, мы схватим также и Дею – его возлюбленную. Грайт собирается жениться на ней, и я не сомневаюсь, что Эзир обязательно придет, чтобы освободить ее.

Мать Биш-Вална нахмурилась.

– Он уже был однажды схвачен и отпущен по настоянию Эзира, – с сомнением произнесла она. – Теперь его придется снова арестовать и снова отпустить? Причем опять – по настоянию Эзира.

– Это будет происходить в Доме Камней, – твердо сказала Правительница. – К нему не сможет приблизиться ни один человек. Никто из людей не будет знать, почему Грайта схватили и почему освободили, за исключением тех, кто тесно связан с Грайтом и, следовательно, с Эзиром. Эти люди уже осведомлены, какой силой обладает Эзир, осведомлены даже лучше, чем мы, и они поймут, что Грайта освободили не потому, что не было оснований его задерживать, а потому, что мы просто провели нужный нам маневр. Но остальные ничего не узнают.

– Неужели они не заметят, что Грайта, их представителя, безо всяких причин арестовали и держали под стражей, а затем отпустили? – недоверчиво спросила Мать Друлона, отдаленной части Южной Америки. Ты считаешь, что люди не заметят его отсутствия?

– Не заметят, – улыбнулась Мать сарнов. Распрямив скрученный в клубок длинный гибкий палец, она нажала крошечную кнопку.

Через мгновение в дальнем конце зала в черной нефритовой стене открылась серебряная дверь, и в проеме показалась фигура женщины-сарна с сильным мускулистым телом и могучими гибкими руками. Ее одежда и знаки отличия указывали на ее должность – декалон, командир десяти гвардейцев. На ее груди золотом и серебром переливалась эмблема – символ принадлежности к личной охране Матери сарнов.

Ее узкие глаза были глубоко посажены, загорелое обветренное лицо с резко очерченными скулами, жесткое и бесстрастное, говорило о ее выносливости и мужестве.

– Декалон, – улыбнулась ей Правительница. – Принеси сюда Покровы Матери. Тебя ждет ответственное поручение.

Декалон молча повернулась и бесшумно исчезла за серебряной дверью.

– Когда-то Дарат Топлар была верховным командиром гвардии Города сарнов, – пояснила собравшимся Бессмертная. – А теперь она декалон. Но зато декалон моей личной охраны. Ну, а теперь настало время действовать. Я открыла вам кое-что из того, что каждая из вас держала в тайне, и кое-что из того, что я скрывала сама. Теперь я покажу вам Покровы Матери – вероятно, до вас дошли слухи об их существовании. Так вот, это не слухи, они действительно существуют и обладают всеми теми качествами, которые им эти слухи приписывали.

Декалон вернулась с десятью гвардейцами, одетыми в такую же форму, что и она, только с другими знаками отличия. Все гвардейцы были под стать своему командиру – такие же мускулистые и сильные. В руках декалон держала большой чемодан с тяжелыми серебряными замками. Она положила его на край огромного стола совещаний, и в то же мгновение гибкая рука Матери сарнов распрямилась и потянулась к нему через весь стол. Декалон тем временем ловко открыла замки и откинула крышку чемодана.

На дне чемодана аккуратными рядами лежали двадцать комплектов батарей с присоединенными к ним шнурами и двадцать пар наушников и защитных очков. Больше в огромном чемодане ничего не было.

Декалон вынула комплекты из чемодана и быстро раздала их своей команде, затем еще раз опустила руку в пустой чемодан. Мгновение – и рука исчезла. Матери городов замерли, в оцепенении глядя на эту сцену, а декалон между тем продолжала на глазах исчезать, растворяясь в воздухе.

Матери городов беспокойно зашевелились в своих креслах. В глазах Матери Тарглана зажглись огоньки ярости и досады: ведь эти несчастные одиннадцать личных гвардейцев Матери знали все секреты ее лабораторий, а она, правительница Тарглана, не знала.

И старая бессмертная карга тоже их знала. Сколько раз, глядя в ее неподвижные золотые глаза, Мать Тарглана клялась себе, что найдет способ создать какое-нибудь сверхмощное средство защиты, чтобы не чувствовать себя зависимой от старой ведьмы, но все ее попытки оказались тщетными. Мать Тарглана чувствовала себя раздавленной; ярость, поднимавшаяся в ней, душила ее, и она едва сдерживалась, чтобы не застонать. Она, молодая, сильная и честолюбивая, не смогла сделать ничего, а эта дряхлая развалина сделала! Мать Тарглана опустила голову, признав в душе, что в подметки не годится такому выдающемуся ученому, как Бессмертная.

Глава 8

Между тем совещание шло сегодня не только в этом зале. Далеко отсюда, в городе людей, в конференц-зале резиденции правительства собралось четыре человека.

Конференц-зал представлял собой довольно уютную комнату со стенами, отделанными деревянными панелями. Здесь было не так мрачно, как в зале для аудиенций во дворце Матери сарнов, и солнечные лучи весело плясали на светлых деревянных панелях, привезенных сюда со всех континентов Земли.

Огромный дубовый стол посреди комнаты был отполирован ладонями сорока поколений представителей людей, а толстый ковер – протерт их ногами.

Но, как и в огромном зале сарнов, здесь тоже было искусственное освещение, обесцвечивавшее лучи заходящего солнца. Четыре человека сидели за столом совещаний, они жестикулировали, напряженно глядя друг на друга. Но все это проходило в абсолютном молчании.

Во главе стола сидел Грайт, избранный и всеми признанный представитель человечества, завоевавший почет и уважение тем, что мужественно отстаивал интересы людей. Рядом сидел Бартел, представитель Северной Америки, близкий друг Грайта, который стоял с ним плечом к плечу перед грозными очами Матери в тот день, когда появился Эзир.

По другую сторону от Грайта сидел Карон, командир легиона мира – единственной военной организации, разрешенной людям. Легионеры, являвшиеся по сути полицейскими, были вооружены лишь резиновыми дубинками и газовыми пистолетами. Выстрел из такого пистолета мог лишь на некоторое время вывести человека из строя.

Напротив Грайта сидел его помощник – Дарак, рассеянно рисовавший закорючки на листе бумаги. Его должность не была выборной, Грайт назначил на нее Дарака, и тот прилежно выполнял свои обязанности, но особого рвения не выказывал. Из-за вечно скучающего лица и вялого характера у него было мало друзей, зато много времени для самообразования.

Опытный психолог, Дарак не нуждался в Покрове Матери, его собственный покров, созданный по законам не физики, а психологии, был не менее эффективен. Люди не видели Дарака. Его никто не знал и не мог запомнить его лицо.

Четыре человека, сидевшие за старинным столом, сегодня были свободны – насколько вообще можно быть свободными в мире, где правили сарны. У каждого на плаще поблескивала эмблема, означавшая его положение в обществе. Каждый на голове носил обруч с эмблемой принадлежности к низшей расе. Такой обруч – символ подчинения человечества сарнам – надевали на голову любого человека по достижении им восемнадцати лет.

Но Уэр сделал небольшие изменения – соскоблив часть серебра, он поместил в обручи крошечные ментальные усилители. Благодаря этому сегодня и проходило первое молчаливое совещание, участники которого общались между собой на ментальном уровне.

Телепатия сделала бесполезными подслушивающие устройства, с помощью которых сарны могли прослушать любую беседу людей на протяжении тысячи лет.

Грайт усмехнулся, подняв глаза на хрустальную люстру под потолком, где был спрятан подслушивающий кристалл сарнов. Такие же устройства находились в других местах конференц-зала. То, что говорили представители человечества в течение тысячелетия, в то же мгновение становилось известно сарнам – сенсоры на их головах улавливали радиоволны, передаваемые подслушивающим устройством.

– Нас четверо здесь, в этой комнате, – мысленно сказал Грайт своим товарищам. – Но если сарны что-нибудь и слышат, то только шелест бумаги. Они могут заинтересоваться странной тишиной.

Широкое мужественное лицо Карона скривилось в усмешке:

– После того как тысячу лет здесь звучали голоса, услаждая слух сарнов, немного тишины им не помешает.

К тому же Правительница станет сейчас показывать зубы. Я думаю, встреча с Эзиром ее напугала.

– Мать сарнов в данный момент проводит совещание, – все «услышали» мысль, пришедшую откуда-то издалека. – Я давно пытался научиться читать мысли сарнов, но пока мне доступны лишь отдельные фрагменты. Я сейчас чувствую, что Правительница устала, ее раздражает тупость и упрямство Матерей городов. Но сарны мыслят иначе, чем люди, к тому же я нахожусь на значительном расстоянии от Матери, так что больше уловить ничего не могу. И мне уже пора идти: я и так считаюсь во дворце сарнов самым усердным техником. Странно, что они еще не заподозрили меня…

– Ты прав, Уэр, иди сейчас же домой, – поспешно ответил ему Грайт. – И не делай во дворце сарнов ничего, что не входит в обязанности обычного электротехника.

Будь осторожен!

Через некоторое время совещавшиеся вновь услышали ментальное послание Уэра:

– Вы пришли к какому-нибудь заключению? Я лег спать, когда вернулся домой, и проснулся только несколько минут назад. Всю дорогу я думал, как достать побольше металла, необходимого мне для опытов. Вот если бы мне удалось проникнуть на один из заводов capнов, я бы достал все, что мне требуется для воплощения моих замыслов! Технически-то это осуществимо, с математикой я разобрался, – Уэр вдруг рассмеялся, – благодаря одному очень старому мудрому сарну. К нему на подсознательном уровне пришла мысль, вернее, уравнение, и мне удалось его «считать». Пока неприметный техник крутился неподалеку от него со своими изоляционными трубками, он обдумывал это уравнение. Сарны владеют некоторыми математическими методами, которыми не владеем мы, и возможно, их не знали и наши предки. У меня еще не было возможности их освоить, а тут такая удача! Карон, если у тебя когда-нибудь зачешутся руки проломить череп старому Рату Ларгуну, то лично я прошу тебя – пощади его, оставь его нам!

– А ты можешь использовать его снова? – с улыбкой спросил Карон.

– Мне придется. Он очень старый и уже слегка не в себе. Я думаю, ему около тысячи лет – он стар даже для сарна, а тем более для мужчины. Поскольку он мужчина, то пользуется меньшим доверием у своего народа, чем того заслуживает, я же считаю его самым сильным математиком сарнов. А поскольку он слегка тронулся умом, то теперь мыслит исключительно уравнениями.

– Хорошо, – кивнул Грайт. – Уэр, у Карона в легионе мира есть семь техников, которые могут достать то, что тебе требуется. Они вызвались сделать это добровольно.

– Но я не говорил, что мне нужно из металлов, и не скажу, – отозвался Уэр. – Любой техник, пойманный на воровстве металла, будет немедленно казнен. Вряд ли стоит кому-нибудь рисковать своей жизнью ради того, что я должен достать сам. Нам еще понадобятся и техники, и боевики. Основная масса людей не имеет опыта боевых действий, и солдаты из них пока никудышные. И только легионеры Карона – единственные тренированные и опытные воины. А если они к тому же и техники, нам надо беречь их… Грайт, ты сказал Дараку, что он должен сделать, и отдал ему диски? – внезапно сменил тему Уэр. Он сделал это потому, что Карон не знал, какие именно металлы нужны технику, – если бы он знал, то наверняка уже предпринял бы попытку их достать.

В разговор незаметно вмешался Дарак:

– Грайт мне все сообщил, и диски уже у меня. Он поручил мне доставить важные официальные депеши в Дурбан и Танглар. Я отправляюсь через двадцать две минуты.

– Тогда – удачи, Дарак!

– Спасибо. Надеюсь, что боги пошлют мне удачу.

– Тебе пошлет удачу Эзир – теперь это наш единственный бог, – засмеялся Уэр. – Со мной ты потеряешь контакт, за исключением тех минут, когда я буду использовать мощное телепатическое оборудование в лаборатории. Ты знаешь мое расписание?

– Знаю.

– Нам тоже пора идти. – Карон поднялся, и его огромная фигура грузно нависла над дубовым столом, который как будто уменьшился в размерах. Он заговорил первым за все время долгого молчания, и возникло впечатление, что в комнате взорвалась бомба – так неожиданно резко загрохотал его голос. – Я провожу тебя до ворот Города сарнов, Дарак.

Он взглянул сверху вниз на Дарака, который еще продолжал сидеть за столом, вертя в пухлых, неуклюжих пальцах пузырек с чернилами.

– Спасибо, Карон, – не поднимая головы, отозвался Дарак. – Где депеши, Грайт?

Его голос, слишком высокий для мужчины, звучал довольно невнятно. И все же Дарак был вторым после Уэра умнейшим человеком на Земле. Грайт, возможно, в чем-то им проигрывал, но он был прекрасным психологом-практиком, единственным человеком, способным объединить и повести за собой массы людей. Уэр же был ученым, воплощением вековых усилий человечества возродить утраченные знания. А Дарак?

Дарак же обладал и любознательностью ученого, как Уэр, и психологическим чутьем, как Грайт, и даже был человеком действия, как Карон.

Грайт протянул своему помощнику пухлую пачку бумаг, которую Дарак бегло пролистал и сунул в портфель, отправив туда же и двадцать пять поблескивавших металлических дисков.

– Ладно, – сказал он, поднявшись. – Всем до свидания. Я вернусь дня через четыре.

Он почти бесшумно пересек зал и скрылся за дверью.

Дарак миновал приемную, прошел мимо рядов кабинетов клерков и секретарей, работавших над сведениями, собранными по всей Земле. Двое чиновников повстречались ему, но никто не увидел его. Люди не заметили его, как не заметили и появившихся в кабинете одиннадцати гвардейцев из личной охраны Матери сарнов, двигавшихся в противоположном Дараку направлении.

Глава 9

Карон и Грайт попрощались. Бартел вышел за дверь, за ним Карон, оставив дверь на несколько мгновений широко открытой. И тут три невидимых сарна бесшумно вошли в конференц-зал.

Дверь за командиром легиона мира закрылась, и Грайт остался один.

– Эзир… Эзир… Эзир… – посылал он телепатический призыв.

– Да? – откликнулся Уэр.

– В комнате находятся три сарна, абсолютно невидимые Еще восемь или больше остались во внешнем кабинете, и все они тоже невидимые. Я могу уловить их мысли, но не расшифровать.

– Знаю, – прозвучала мысль Уэра. – Попробую услышать их мысли, но боюсь, что нас разделяет слишком большое расстояние. Мне это не нравится.

– Грайт, представитель человечества, – приглушенным голосом произнесла декалон с характерным акцентом сарнов.

Грайт огляделся вокруг себя, потряс головой и потянулся к кнопке вызова охраны.

– Стой! – резко приказала декалон, и рука Грайта застыла в воздухе. – Нас послала за тобой Мать сарнов. Вставай!

– Г-где вы? Кто…

Грайт не успел договорить – могучие руки сарна внезапно схватили его, и в тот же миг все заволокла тьма.

Мрак был настолько глубоким, даже почти осязаемым, что Грайту показалось, будто его закутали в плотную черную материю. До его ушей донесся какой-то слабый приглушенный звук, происхождения которого он так и не понял.

– Мы одеты в Покров Матери, – резко прозвучал голос декалон. – Ты будешь вести себя спокойно. Ты не издашь ни одного звука и не скажешь ни единого слова.

Понятно?

– Да, – вздохнул Грайт и мысленно обратился к Уэру. – Ты уловил мои впечатления, Уэр?

– Да, – отозвался техник.

Слово человека, находящегося на значительном расстоянии, вселило в Грайта уверенность, однако тьма, непроницаемая тьма приводила его в ужас. Огромные мускулистые руки сарна, таинственный внезапный арест – все это казалось кошмаром.

В его голове вновь зазвучал спокойный голос Уэра:

– Я полагаю, тьма вызвана полным преломлением света вокруг тебя. Сейчас ты так же невидим, как и они, но ты при этом ослеплен, а они все видят.

Грайт задрожал, ощутив, как мощные руки сарна стали что-то делать с его ногами, он дернулся, пытаясь освободиться, а затем начал беспорядочно молотить руками направо и налево, несколько раз попав по рукам и плечам сарна. Декалон резким голосом отдала команду, и Грайт почувствовал, что его руки стали ватными.

– Защитные очки, – раздался голос Уэра. – Вероятно, они и являются преобразователями видимого в невидимое.

У Грайта внезапно появилось ощущение, что за его превращением в невидимку мысленно следят сейчас десятки людей.

– Попробуй остановить их, – прокричал хорошо знакомый Грайту голос. – Уэр, ты должен освободить его!

Этим тайным похищением они надеются вызвать Эзира! – Это была Дея.

– Оставайся на месте, Уэр, – быстро сказал Грайт. Сейчас они ведут меня – вернее, тащат – через приемную. Я ничего не вижу, и этот мрак приводит меня в ужас.

Внезапно Грайт почувствовал под ногами пол, сарны поставили его на ноги, однако продолжали крепко держать огромными сильными руками. Несколько мгновений он стоял, шатаясь и лихорадочно пытаясь найти какой-нибудь выход из положения, затем почувствовал сильный толчок, и сарны повели его дальше.

– Уэр, оставайся на месте, – повторил Грайт. – Яне знаю, где сейчас нахожусь, но я уверен, что меня попытаются использовать как приманку в ловушке. Они хотят, чтобы ты бросился спасать меня, но я всего лишь приманка – им нужен ты. Сарны хотят уничтожить тебя, но этого нельзя допустить, ведь ты – единственная наша надежда!

– Если бы я знал, где ты, я бы пришел, – раздался спокойный голос Уэра. – Но скоро я узнаю. И Мать это поймет, она знает, что у нас с тобой телепатическая связь. У нее нет ни силы, ни власти, ни оружия, чтобы прорваться за Покров Эзира. В мире нет такой энергии, которая могла бы пробить его щит. Мать сарнов уже пыталась это сделать, но у нее ничего не вышло. Она не будет повторять эти попытки, теперь она собирается провести химический и физический анализ Покрова Эзира. Но она не продвинется в своих исследованиях ни на йоту, Грайт. – В голосе Уэра слышалось ликование. – Ей нужно продемонстрировать, что она может диктовать нам свои условия. Клянусь Эзиром и всеми богами Земли, мы предоставим ей такую возможность!

Да будет так! Но при этом так охладим ее пыл, что заноют ее старые кости!

– Ты останешься там, где сейчас находишься, упрямый хвастун! – телепатически прокричал Грайт. – Ты надежда нашей революции, а не я! Мать сарнов прожила тысячелетия до того момента, когда ты появился на свет. Она изучала структуру пространства, времени и все виды энергии такими инструментами и приборами, о которых ты даже не мечтал. По сравнению с ней ты просто ребенок, Уэр, и то, что ты говоришь, – просто детский лепет! Наука сарнов насчитывает уже десять тысяч лет, так что не тебе с ними тягаться. Оставайся на месте! Ты ведь не знаешь, какого рода анализ будет проводить Мать сарнов. А если это окажется смертельным для тебя?

В ответ Грайт услышал беззаботный смех техника:

– Все научные достижения сарнов опубликованы, Грайт. Они действительно стали для меня хорошими учителями – ведь телепатический способ передачи мыс:; ли я изобрел не без их помощи. Я опирался на их научные достижения, а также на достижения человеческой науки. Когда я собирался создать подпольную лабораторию, которую не смогли бы найти сарны, под своим домом я обнаружил древний подземный ход и потайную лабораторию, устроенную людьми, очевидно погибшими во время Завоевания. Кроме приборов и аппаратов там оказались кипы научных книг и журналов целые тонны. Наше наследство.

Грайт вздохнул и вдруг ощутил, что его спину словно кто-то стянул невидимым ремнем. Неясные, расплывчатые образы постепенно стали приобретать отчетливые очертания, и наконец он ясно увидел каменные стены потайной лаборатории Уэра, сквозь мрак, окутывавший его, прорезался яркий свет. Затем вновь наступила тьма, и Грайт ощутил ледяной холод, пробравший его до костей.

– Уэр, – позвал он. – Я не знаю, где нахожусь. Но ты пока не предпринимай ничего, сначала я постараюсь понять, где я, и сообщу тебе.

– Хорошо, я буду ждать, – вздохнул Уэр.

– Но ты можешь опоздать, Уэр! – взмолилась Дея.

– Обещаю, что не опоздаю, Дея, – мягко ответил Уэр.

– Грайт, я буду продолжать заниматься тем, что мне поручено, – раздался издалека голос Дарака.

– Хорошо, – одобрил Грайт. – Бартел!

– Да.

– И Карон, и Обурн, и Тарнот, и Тод – все вы продолжайте заниматься своими делами, ничего не меняя и без излишней поспешности. Не подавайте виду, что вы знаете о моем исчезновении, до тех пор, пока не настанет подходящий момент. Тод, оставайся в приемной, где ты работал, но только сделай так, чтобы оттуда ушли женщины, под любым предлогом.

– Хорошо.

– Дея замолчала, – озабоченно произнес Уэр. – Она не отвечает.

– Мы шли, а теперь остановились, – торопливо передал Грайт. – Дея… Дея, ответь мне!

Но она не отвечала, и лишь гудение множества человеческих голосов звучало в мозгу Грайта – неясное, далекое гудение тысяч людей, смутные отголоски их мыслей…

– Обурн, где ты? – позвал Уэр.

– Дома.

– Выйди на улицу… Ты живешь через три дома от Деи, посмотри, что там происходит. Грайт, ты чувствуешь пыль под ногами?

– Да. – Грайт ковырнул носком ботинка землю, на которой стоял. Он невольно качнулся и тут же почувствовал, как его крепко схватили мощные руки сарна.

– Дея, ответь мне!

– Да, – наконец отозвалась девушка. В ее голосе слышалось отчаяние. – Они схватили меня и куда-то тащат.

Я не знаю куда.

– Прекрати ковырять ногой землю, – раздался вдруг резкий голос сарна, заставивший Грайта вздрогнуть.

– Уэр! – мысленно позвал Грайт. – Я… мне все это не нравится!

Грайт вновь услышал голос Деи, в котором теперь звучала горечь:

– Грайт, где ты? Я не знаю, далеко я от тебя или близко. Уэр, ты собираешься что-нибудь предпринять?

– Я приду к вам, как только узнаю, где вы находитесь, а пока займусь кое-какой работой. Грайт, ты не можешь приказать мне оставаться на месте – я знаю, что делаю. Мать хочет исследовать Эзира, и, чтобы вызвать его, она будет похищать и похищать людей, пока не добьется своего.

– Боюсь, что ты прав, – вздохнул Грайт. – А ведь, наверное, скоро уже стемнеет?

– Да. Луна восходит в час сорок пять минут, так что у нас еще много времени. Я думаю… будет сильная облачность, – сказал Уэр. Хаос мыслей внезапно пронесся в его голове, и он замолчал.

Грайт слышал звуки шагов, голоса и приглушенный смех. Своей поступи он почти не слышал – его вели по мягким пыльным тропинкам или покрытым травой газонам. Затем он почувствовал под ногами мощенную грубым булыжником дорогу.

Булыжная мостовая вскоре осталась позади, и Грайт узнал выложенную ровными плитками дорогу, ведущую в Город сарнов. Они миновали низкую древнюю стену, служившую границей между миром сарнов и миром людей. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь негромким пением ночных птиц да звонким стрекотанием сверчков.

Сарны-гвардейцы ускорили шаг. Длина их ног и манера широко шагать делали ходьбу такой быстрой, что Грайту приходилось едва ли не бежать. Внезапно рядом он услышал учащенное дыхание Деи, и волна тепла прокатилась по его телу. Они направлялись к Дворцу сарнов.

Сарн подтолкнул его вперед, и теперь его шагам вторило гулкое эхо дворцовых коридоров. На мгновение Грайт узнал то место во дворце, по которому они сейчас проходили, но затем сарны несколько раз свернули, и он уже не мог определить, в какой именно части дворца сейчас находится.

Сильная рука заставила его остановиться. Грайт находился в кромешной тьме и прислушивался к звукам и шорохам. Где-то позади него раздалось легкое гудение, затем мягкий звук открывающейся двери. Его подтолкнули в спину, и он услышал, как дверь закрылась за ним.

Пол под ногами слегка дрогнул, и Грайту на миг показалось, что он проваливается в бездну. Однако затем он понял, что находится в каком-то скоростном подъемнике.

Грайт услышал тихое дыхание Деи и попытался подойти к ней ближе, но могучая рука удержала его. Пол под ногами перестал дрожать, и лишь монотонное гудение говорило о том, что они движутся вниз. Сколько прошло времени, Грайт не знал, но ощущения подсказывали ему, что они опустились уже на много тысяч футов.

Уже наверняка больше пяти тысяч футов… Больше мили! Ни один человек не проникал в глубины Дворца сарнов, за одним исключением. Друнел со своими людьми получал оружие и короны, которые приказала ему дать Мать сарнов. Оружие для того, чтобы уничтожить Грайта и Уэра…

– Мы опустились на глубину больше мили, Уэр, – сообщил Грайт. – Воздух очень спертый – должно быть, тут целых две мили – у меня в легких как будто огромный камень…

– Я приду к тебе, – спокойно отозвался Уэр. – Ты мои мысли отчетливо улавливаешь?

– Да, вполне.

– Значит, антигравитационные приборы кабины не препятствуют приему. Каменная толща глубиной в две мили тоже не препятствует.

– Мы останавливаемся… Идем по коридору, широкому, пол и стены каменные… низкий потолок. Здесь есть еще колонны, – начала передавать Дея. – Впереди я слышу голоса сарнов.

Они остановились, и эхо их шагов медленно замерло вдали.

– Мать сарнов! Декалон Топлар докладывает, что два человека, за которыми мы были посланы, доставлены, – услышал Грайт голос могучего сарна.

– Сними Покров Матери, декалон.

Грайт почувствовал прикосновение рук сарнов и услышал странный, едва уловимый шелест – с него сняли Покров, затем ему в глаза ударил нестерпимо яркий свет, заставивший его зажмуриться. Через несколько мгновений Грайт осторожно открыл глаза и увидел, что освещение в подземелье действительно неестественно яркое: на стенах и потолке горело множество гигантских атомных светильников, рассыпавших вокруг себя сверкающие снопы искр.

Грайт огляделся. Внимание его привлек огромный куб гранита. К передней грани его были прикреплены большие золотые диски. На одном из дисков было изображение Земли, и его освещал яркий желтоватый луч, на другом – изображение Забытой планеты, на него струился холодный голубой свет другого прожектора.

Мать сарнов восседала на троне в окружении восьми Матерей городов и одиннадцати гвардейцев личной охраны, которые вдруг как будто бы материализовались из воздуха. Грайт повернул голову и увидел Дею, возникшую словно из небытия. Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.

Гвардейцы между тем один за другим подходили к большому чемодану, лежавшему на столе, и укладывали туда нечто невидимое. Декалон стояла возле чемодана, аккуратно разглаживая невидимые складки каждой вещи, прежде чем уложить ее на дно.

– Разве Закон не гласит, что никто – будь то человек или сарн – не может быть дважды осужден за одно и то же преступление? – вскинув голову, спросил Грайт. Вчера мне уже предъявили обвинение, меня допрашивали и освободили. И разве не гласит Закон, что никто – будь то человек или сарн – не может быть осужден без предоставления ему возможности защиты, если только он сам не отказывается от этого права?.. Ни я, ни эта женщина, Дея, не совершали никаких преступлений.

Пользуясь нашим правом, мы просим объявить причину нашего ареста.

Немигающие глаза Правительницы закрылись и через несколько мгновений медленно открылись вновь".

Ее могучее тело оставалось неподвижным. Матери городов тоже не двигались и даже как будто не дышали.

Прошло еще какое-то время, прежде чем Правительница заговорила с характерным мелодичным акцентом сарнов:

– Закон, о котором ты говоришь, – это Закон Матери.

Я обещала всегда придерживаться его, за исключением чрезвычайных ситуаций. Сейчас, Грайт, и есть та самая чрезвычайная ситуация. Ты, эта женщина и еще несколько человек пытались организовать заговор против сарнов и против меня. Это и есть обвинение, а обвинителем являюсь я. Что ты можешь на это ответить?

– Закон гласит, что тот, кому предъявлено обвинение, имеет право обдумывать свой ответ в течение двадцати четырех часов. Обвинение должно быть подкреплено доказательствами, только тогда обвиняемый может признать свою вину. Если Мать сарнов является обвинителем, могу я спросить: на каких фактах основано обвинение?

Глаза Правительницы холодно сверкнули. Едва заметная улыбка пробежала по ее тонким губам, когда она взглянула на Грайта. Сарны гордились тем, что четыре тысячелетия их правления на Земле в ранг закона было возведено милосердие. Инопланетяне никогда не применяли к людям жестоких мер воздействия.

Сарны были справедливы – ни один человек не мог бы утверждать обратное. Так считала Мать, которая в силу своего долголетия отстранилась и от сарнов, и от людей, взирая на тех и на других с недосягаемой высоты своего трона.

– Сейчас та самая чрезвычайная ситуация, Грайт, мягко повторила Правительница. – Тем не менее я дам тебе двадцать четыре часа. И этой женщине, Дее, тоже.

Декалон, отведи их в пятнадцатую камеру Дома Камней.

Декалон и ее гвардейцы молча шагнули вперед.

Грайт успел улыбнуться Дее, прежде чем их окружили могучие сарны и повели по длинному, слабо освещенному коридору.

– Дом Камней, знаменитая тюрьма сарнов, – мысленно обратился Грайт к Уэру. – Уэр… Уэр!

– Я иду, Грайт, – отозвался техник. – Я приду к тебе через час. Не волнуйся и не вызывай меня слишком часто, я установил постоянную связь с тобой и могу спокойно следовать за твоими мыслями… А небо, как я и предполагал, затянули тучи. Сегодня будет очень бурная ночь.

– Без посторонней помощи мы отсюда не выберемся, – вздохнула Дея.

– Не очень-то я надеюсь на эту помощь, – невесело улыбнулся Грайт.

Грайт задумчиво ходил по камере из угла в угол. Декалон и ее гвардейцы ушли, а старый сарн-надзиратель включил телеаппаратуру и тоже удалился, шаркая ногами по коридору.

Грайт остановился посреди камеры, попытавшись сконцентрироваться. Дея неподвижно сидела на стуле у стены, глядя куда-то вдаль широко раскрытыми глазами. Затем она медленно поднялась и посмотрела на Грайта.

– Здесь где-то рядом сарны… Не меньше десяти, сказала она. – И они такие же заключенные, как и мы.

Они знают секреты лаборатории Матери.

– Не говори вслух, – обратился к ней Грайт на ментальном уровне. – Тут наверняка установлена подслушивающая аппаратура!

Дея улыбнулась:

– Телепатическое общение требует слишком больших усилий, а нам не стоит сейчас тратить силы зря они нам еще понадобятся. Так что давай лучше говорить. Пусть подслушивают…

Грайт кивнул:

– Да, где-то рядом не меньше десятка сарнов, и все они ученые. Но единственное, что я могу уловить в их мыслях, – это Эзир и приборы.

– Я скоро буду у вас, – услышали они ментальное послание Уэра. – А тучи все больше сгущаются. Сегодня выдалась темная ночь.

Глава 10

Мать сарнов молча указала пальцем на стену, и через мгновение одна из секций стены открылась. За ней оказался большой компьютерный экран и клавиатура.

– Вероятно, он уже ниже шестого уровня, – спокойно произнесла Правительница, в то время как Матери городов начали в тревоге переглядываться.

– И он сможет пройти сквозь такие толстые каменные стены? – удивилась Мать Дурбана.

– Однажды он уже прошел через каменную стену, – ответила Правительница Земли, внимательно вглядываясь в столбики цифр, бегущие по экрану. – Все. Пора идти.

В стене открылась потайная дверь, куда молча вошли Матери городов, а за ними одиннадцать гвардейцев. Дверь закрылась, и Бессмертная осталась одна, неотрывно глядя в сторону коридора, в дальнем конце которого уже сгущался мрак.

Еще несколько коротких мгновений – и Эзир, черный, как тьма дальнего космоса, вновь стоял перед Матерью сарнов.

Тонкие губы Правительницы дрогнули в едва заметной усмешке.

– А ты стал как будто меньше ростом, Эзир? Неужели какие-нибудь из тех биллионов душ людей, о которых ты упоминал, покинули тебя?

Телепатический ответ Эзира заставил повелительницу Земли невольно вздрогнуть:

– Может быть. Не все желания людей служат во благо человечества. Но то, что действительно нужно для блага моего народа, – это освободить двоих людей, которых ты держишь под стражей. Ради этого я вновь явился сюда. Вероятно, ты и те, кто ожидает в пяти соседних камерах, теперь смогут понять мою природу.

– Здесь нет никаких людей, и сарнам незачем исследовать тебя, – холодно произнесла Мать. – Все это сказки.

– Это не сказки, и ты это знаешь. Непроницаемая тьма, из которой я состою, создана мыслями людей. Я – воплощение желаний биллионов и биллионов.

Правительница кивнула.

– Хорошо. Желания и знания. Такое возможно. Нам нужно заключить некий договор – соглашение между мною и тобой.

– Между твоим народом и моим народом, – уточнил Эзир. – Ты и я могли бы договориться прямо сейчас… но боюсь, в результате этого ты погибла бы.

– Может быть, – насмешливо произнесла Правительница. – Но тогда твой народ был бы уничтожен, а мой остался бы единственной разумной расой на этой планете…

– Хорошо… Нам известны мысли и планы друг друга. У людей есть одно преимущество перед сарнами они вот-вот освоят универсальную телепатию. Некоторые из людей уже сейчас могут разговаривать между собой на ментальном уровне.

– По-моему, многие из вас могут читать мысли capнов, когда находятся рядом, – вздохнула Бессмертная.

– Но я пока не придумала надежной защиты…

– Так вот, я хочу предложить тебе обмен. – Эзир как будто смеялся, во всяком случае так показалось Матери. – Ты хотела исследовать вещество, из которого создано мое тело. Я предоставлю тебе такую возможность, но взамен…

Эзир шагнул вперед и взял со стола чемодан с серебряными замками, в котором лежали Покровы Матери и защитные очки, позволявшие видеть в темноте. В то же мгновение Мать сарнов распрямила длинный гибкий палец и нажала на кнопку, вмонтированную в трон.

Из невидимых излучателей вырвался поток раскаленной плазмы, и каменный пол расплавился. Комнату заполнил синевато-багровый едкий газ. Раздался грохот – казалось, шатались и рушились тысячелетние каменные стены. Пол обвалился, образовав в центре комнаты огромную дыру…

И вдруг все стихло.

Правительница неподвижно сидела на троне, глаза ее были мутными от слез, вызванных ядовитыми испарениями. Эзир по-прежнему стоял перед ней.

– Ты снова ничего не добилась. Мать, – мягко сказал он.

Потом Эзир молча повернулся и вышел в коридор.

Мать сарнов с ненавистью посмотрела ему вслед, за-, тем нажала другую кнопку – панель открылась, и в комнату быстро вошли десять гвардейцев во главе с декалон. Все они держали оружие наготове. Они замерли у стены, бесстрастно глядя на дымящийся пролом в полу.

Вслед за ними в комнату вошли Матери городов, на их тонких губах играли злорадные улыбки.

– Ну что, революция закончена? – сказала Мать Тарглана, усаживаясь в свое кресло.

Бессмертная в ярости взглянула на нее.

– Дочь, ты ничего не поняла. Я оказалась совершенно беспомощной. Когда он потянулся к чемодану с Покровами, я не выдержала и нажала кнопку. Сказалась усталость, я не спала больше пятидесяти часов. И я не хотела потерять свои Покровы, – с горечью произнесла она. – Эзир должен был выиграть в этом обмене, потому что он обязательно узнал бы, из чего сделаны Покровы, в то время как я не уверена, что мне удалось бы разгадать его тайну.

Правительница Земли взглянула в дальний конец коридора, где исчезла черная фигура незваного гостя.

Глава 11

Старый тюремщик Дома Камней был хорошо проинструктирован. Бессмертная не хотела рисковать жизнями сарнов, но она очень хотела, чтобы Эзир оказался в подземной цитадели, поэтому надзиратель, как только показался Эзир, тотчас скрылся. В узком коридоре, ведущем в неприступную подземную крепость, притаились невидимые гвардейцы с оружием наготове.

Черная фигура, пройдя по коридору, остановилась у серой стальной двери, за которой находились Дея и Грайт.

Стрелки приборов, подсоединенных к датчикам, висевшим на стене, судорожно задергались, термометр застыл на самой низкой точке – Эзир распространял вокруг себя ауру абсолютного холода.

– Грайт, Дея, отойдите подальше от двери. Как только она исчезнет, немедленно выходите, – донеслась до сознания узников мысль Эзира.

Черная фигура подняла руку и коснулась стальной двери, которая, зашипев, начала растворяться. Еще мгновение – и дверь исчезла, осталось лишь клубящееся облако пара. Дея неуверенно шагнула к проему, боясь обжечься, но, как ни странно, пар не был горячим.

Она быстро прошла через облако в коридор, лишь на миг испытав легкий приступ удушья. Вслед за ней вышел Грайт.

– У нас будут Покровы? – спросил он.

– Нет. Мать вновь стала палить из лучеметов, и Покровы, должно быть, повреждены. Вам придется идти так… Держитесь ближе ко мне.

– А мы сможем пройти сквозь каменные стены? – с сомнением спросила Дея. – Я не верю, что это возможно.

Вместо ответа Эзир молча указал на дверь их камеры, которая теперь была такой же черной, как и он сам. Дея замерла, увидев на черной поверхности белые силуэты двух фигур – ее и Грайта, как раз в том месте, где они прошли через нее. От двери веяло таким ледяным холодом, что стены вокруг покрылись инеем, а свет ламп начал тускнеть.

– Ты почувствовала удушье, когда проходила через дверь. Такое же удушье ты почувствуешь, когда будешь проходить через стену, – ни в стали, ни в камне нельзя дышать… Нам надо идти.

Уэр пошел вперед, и через несколько шагов из-за двери соседней камеры вырвался тонкий светлый луч, скользнувший по его черному покрову, – это была очередная попытка исследовать его. Эзир спокойно прошел дальше, а луч исчез.

– Неподалеку притаились невидимые гвардейцы, предупредил Эзир. – Мать сарнов приказала им беспрепятственно пропустить меня, но они могут попытаться задержать вас…

Это было вопиющим нарушением приказа Матери, но гвардейцы, испытывавшие непреодолимое презрение к людям и гордившиеся тем, что из тюрьмы Дома Камней не удалось ускользнуть еще ни одному заключенному, направили на Грайта и Дею невидимое оружие.

Эзир протянул руку вперед, и тишину внезапно разорвал дикий вопль агонии. Огромная фигура сарна, такая же черная, как и Эзир, спотыкаясь, появилась откуда-то из пустоты и тут же рухнула на пол, покрывшись слоем замороженных кристаллов. Черный палец Эзира описал круг, и мертвые тела остальных десяти гвардейцев возникли из небытия.

– Теперь бежим, – скомандовал Уэр, и все трое поспешно приблизились к узкому дверному проему, ведущему во внешний коридор. Эзир повернул направо, затем еще раз направо, и они оказались в длинном туннеле с низким потолком. Один подъемник, другой… Шахты были пусты, а кнопки вызова кабин отключены.

Наконец беглецы отыскали работавший лифт, но в этот момент в главном коридоре послышался шум шагов, зазвенело оружие. Шестеро гигантских сарнов приближались к беглецам. За спиной они носили антигравитаторы, и они могли лететь по воздуху, но для этого каменные коридоры были чересчур узкими, и сарны толкались, переругиваясь.

Эзир коснулся кнопок управления подъемником в тот момент, когда резкая вспышка огня высветила полутемный коридор.

– Грайт, скорее нажми эту кнопку, – скомандовал Уэр. – Я не могу сделать это сам. Видишь, как сразу почернела дверь, едва я протянул к ней руку.

Действительно, дверь стала абсолютно черной, и от нее исходил ледяной холод, а лампочки системы управления бешено мигали. Грайт нажал одну из многочисленных кнопок, и черная дверь, бесшумно открывшись, впустила беглецов в кабину. Лифт начал стремительно подниматься.

– Теперь все зависит от того, успеем ли мы выбраться из дворца, – задумчиво произнес Уэр. – Сарны в любой момент могут отключить механизм, и тогда нам придется нелегко.

– Как страшно завывает воздух в шахте… – тихо пробормотала Дея.

– Только бы Мать не успела вычислить, в каком лифте мы едем…

В этот момент движение лифта прекратилось. Грайт обнял Дею и крепко прижал ее к себе, а Эзир внезапно плавно оторвался от пола кабины и медленно поплыл наверх, повиснув в воздухе почти у самого потолка.

– Только не касайтесь меня, – телепатически предупредил он своих спутников.

Внезапно под полом кабины раздался долгий свистящий звук, и Уэр облегченно вздохнул.

– Мать опоздала. Она отключила лифт, но мы уже успели подняться наверх.

Он плавно опустился на пол. Дверь открылась, и беглецы вышли в коридор, освещенный лампами, укрепленными на поблескивающих золотом янтарных стенах. Беглецы оказались на самом верхнем этаже Дворца сарнов.

А глубоко под землей Мать сарнов задумчиво смотрела на экран компьютера.

– Интересно, – ни к кому не обращаясь, произнесла Правительница. – Он заморозил электронику дегравитизатора, это понятно. Но что бы случилась, если бы я не отключила питание прежде, чем он выбрался наверх?

Матерям городов это было совсем не интересно. Они ждали от своей повелительницы решительных действий.

Но Бессмертная не двигалась. Она не видела никакого смысла в том, чтобы бросить против Эзира, Грайта и Деи своих гвардейцев. Она уже убедилась, что у Эзира нет уязвимых мест, и теперь она считала, что лучше всего подождать отчета ученых. Именно знание было той силой, в которой Мать сейчас нуждалась. Знание и сила, которой она уже обладала, и жесткий контроль за материалами, утечка которых сделала возможным появление неуязвимого Эзира…

Глава 12

Эзир стоял у входных дверей зала суда и смотрел в открытое окно на Сады сарнов. Он улыбался.

– Я же говорил, что сегодня будет ненастная ночь, мысленно сказал он Дее и Грайту.

Они тоже смотрели на Сады, невольно содрогаясь, видя, как могучие деревья гнутся под яростным натиском ветра, который завывал так дико, что кровь стыла в жилах. Порывы ветра были ледяными, что казалось странным – далее невозможным – этой летней ночью.

– Я думаю, будет дождь, – продолжал Уэр. Внезапно вспышка молнии осветила Сады, прогрохотали ужасающие по своей силе раскаты грома, и с неба полились потоки воды, мгновенно затопившей землю.

Мерцавшие вдали огоньки Города людей, отделенного от Города сарнов толстыми стенами, было уже не различить.

– По-моему, я перестарался, – засмеялся Уэр.

– Ты? – изумился Грайт. – Это сделал ты?

– Сарны ненавидят холод, но больше всего они ненавидят влагу. Сейчас в Садах сарнов ты не найдешь никого, так что наш путь к воротам свободен, – уклончиво ответил У эр.

Дея поежилась и взглянула на Эзира.

– Ветер ледяной, воды, должно быть, уже по колено, а я одета по-летнему – для июньской, а не февральской ночи.

– Я действительно перестарался, – повторил Уэр. Мне никогда не приходилось делать этого раньше… Интересный результат…

– По-моему, в ходе эксперимента произошла ошибка, – покачал головой Грайт. – О боги, ведь эта вода смоет город с лица земли. Нам надо скорее бежать, пока не пришлось плыть.

– Не торопись, – остановил его Уэр. – Мне еще надо кое-что сделать. Мать хотела исследовать мою природу – я предоставлю ей такую возможность. Я заставлю ее хорошенько подумать, прежде чем ей захочется снова вызвать Эзира для своего удовольствия!

Он вошел в огромный зал суда, казавшийся роскошным в мягком свете нескольких больших ламп, – нефрит и янтарь, золото и хрусталь. Рука Эзира превратилась вдруг в некое подобие дымовой трубы, из которой повалил густой черный пар. Неторопливо проходя вдоль зала, он плавно покачивал рукой, и полированный камень и сверкающий металл бесследно исчезали.

Стены аннигилировали…

Мягкое сияние померкло, легкое потрескивание прекратилось, свет ламп померк, и в зале воцарились унылые сумерки.

И холод – ледяной холод – пронизывал все вокруг.

Беглецы дрожали от холода. Не выдержав, они бросились из зала в надежде найти где-нибудь тепло, но поток ледяного воздуха преследовал их до самых ворот дворца. Он волной прокатился вниз по ступенькам, и дождь, уже заливший пол в вестибюле, превратился в лед.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Уэр. – Сарны ненавидят холод, но им придется потерпеть… А теперь пошли.

Он вышел из дворца. Грайт и Дея, стуча зубами, брели за своим спасителем. Они тут же едва не потеряли друг друга из-за плотной, почти непроницаемой стены дождя. Тогда Грайт крепко обнял свою возлюбленную и почувствовал, как сильно она дрожит.

– Уэр! – резко позвал он. – Иди вперед, мы встретимся позже. От тебя исходит такой ледяной холод, что дождь превращается в снег, а мы с Деей скоро превратимся в куски льда.

– Я не могу отключить свое поле, – ответил Уэр. – У меня нет с собой необходимых приборов. И на меня не должна попадать вода, поэтому я закрутил вокруг себя снежный вихрь. У меня еще нет надежной защиты от воды. Если она попадет на меня, то не останется ни Города сарнов, ни Города людей. Так что встретимся у меня дома. Вы найдете дорогу?

– Надеюсь, – дрожа, кивнул Грайт.

– Тогда желаю удачи! Сарнов не бойтесь, вы никого из них не встретите.

– Хорошо, – отозвался Грайт, и они с Деей почти побежали мимо раскачивающихся и трещащих деревьев к воротам Города сарнов, ориентируясь по памяти. Из-за сплошной пелены дождя почти ничего не было видно.

Внезапно небо вновь разорвала яростная вспышка огня, дико загрохотал гром и земля задрожала у них под ногами. Дея и Грайт уже не бежали, а брели и, хотя почти уже ничего не ощущали из-за пробиравшего их насквозь адского холода, все же отчетливо чувствовали это безумное дрожание земли.

В эту ужасную, кошмарную ночь никто не видел, как Дея и Грайт добирались до своей цели, – плотный щит дождя надежно укрывал их от посторонних глаз. Они не знали, сколько времени брели по залитым водой улицам, пока наконец не подошли к маленькому каменному дому У эра, погруженному во мрак.

Дверь распахнулась, и они вошли в крошечную комнату с плотно закрытыми ставнями на окнах. Яркий свет поначалу ослепил их, но затем, когда глаза привыкли, они увидели Уэра, стоявшего у противоположной стены и делавшего им знаки. Техник нажал на кнопку в стене, и часть ее сдвинулась с места, открыв вход в маленькую комнатку, отделанную грубым гранитом.

Грайт и Дея спустились вниз по ступенькам, и каменная плита за ними вновь закрылась. Уэр нажал еще одну кнопку и, когда открылась еще одна потайная дверь, повел своих гостей вниз, в мрачное помещение, похожее на пещеру, потолок которой подпирало несколько изъеденных ржавчиной колонн. С потолка весьма причудливо свисали сталактиты, а с пола поднимались сталагмиты.

– Древний подземный ход, – объяснил Уэр. – Он тянется на четверть мили в одном направлении и на милю в другом. Он проходит под Городом людей на глубине больше чем сто двадцать футов. Здесь находится моя лаборатория. Но для начала вам надо обсохнуть.

Уэр нажал кнопку на приборной панели, и на Грайта и Дею хлынул поток теплого воздуха, сразу позволивший им расслабиться и вздохнуть с облегчением.

– Мы будем прятаться у тебя? – спросила Дея. – Или вернемся к себе домой?

– Это выяснится чуть позже, – неопределенно ответил техник.

– Уэр, ты нам все-таки расскажешь, какова природа твоей оболочки и почему она распространяет такой адский холод? Но главное, как ты видишь сквозь нее?

К Покровам Матери прилагаются специальные очки, которые делают невидимого зрячим. Мне таких очков не дали, и я был как слепой. Так как же ты видишь через такой мощный покров, который не могут пробить даже энергетические лучи?

– А я и не вижу, – засмеялся Уэр. – И все же я нашел путь через болота, которые когда-то назывались Садами сарнов, быстрее и легче, чем вы. Ответ тому – телепатия. Я вижу глазами других существ.

– Вероятно, – сказала Дея, – если бы мы знали, что у тебя есть и чего не хватает, наша помощь была бы более эффективной.

– Вероятно, – усмехнулся Грайт, – ты мог стереть с лица земли Город сарнов. Еще одна такая «очень темная ночь» – и ему конец.

– Город сарнов расположен выше, чем Город людей, – улыбнулся Уэр. – Но наш народ переносит холод и сырость более стойко, чем инопланетяне.

– Ты так думаешь? – язвительно спросила Дея. – В следующий раз я такого не перенесу. Если ты, конечно, не дашь мне какой-нибудь из своих Покровов, к которым я теперь испытываю сильный интерес.

Уэр шумно вздохнул.

– Мне трудно объяснить их природу. Ее невозможно объяснить словами. Существует некая математическая основа. Математика – это такой же язык, на котором мы обычно разговариваем, но только некоторые термины можно перевести, а некоторые – нет… Я изучал труды Дирака, физика, жившего на Земле до Завоевания. Так вот, он объяснял, что все пространство наполнено электронами, обладающими отрицательной энергией.

Незадолго до того, как пришли сарны, люди открыли, что электроны в положительных энергетических полях, вибрируя, создают излучение – свет, тепло и так далее. Если использовать достаточно концентрированную энергию, вы можете заставить вибрировать электроны в отрицательных энергетических полях, и тогда они будут давать отрицательное энергетическое излучение… Но мой покров не излучает такую энергию, он создает вокруг меня поле, которое заставляет атомы воздуха излучать отрицательную энергию. Именно благодаря этому мы проходили и сквозь стальную дверь, и сквозь каменную стену. Когда Мать направила на меня смертоносные лучи и потоки плазмы, они стали дополнительным источником питания для моего поля. На меня обрушился шквал смертоносного излучения, но оно создало еще большее количество частиц, излучающих отрицательную энергию. Я один мог бы уничтожить всех сарнов, но… боюсь, сарны успеют погубить многих, прежде чем мне удастся их остановить.

– Что тебе нужно для того, чтобы этого не произошло?

– Один час, – вздохнул Уэр. – Мне нужно провести один час в мастерских сарнов. Мне необходимо добыть несколько фунтов молибдена, кое-какую аппаратуру и несколько унций скандия. Тогда я сделал бы дубликат этой моей игрушки, который мог бы защитить целый город людей в радиусе пятидесяти миль. Ведь если я пойду бороться с сарнами, я буду убивать их медленно, одного за другим, а они тем временем молниеносно одним нажатием кнопки – могут уничтожить сразу всех людей.

– Ты можешь просто выгнать их всех отсюда, создав невыносимые для них условия, – улыбнулся Грайт.

– Это точно, – кивнул Уэр. – Мне это даже больше нравится.

– А какая дальность действия твоего аппарата, Уэр?

– спросила Дея, отойдя наконец от обогревателя.

– Достаточная, чтобы отсюда поразить любую цель в Городе сарнов.

– А как он используется для защиты?

– Им, как одеялом, можно накрыть целый город и отразить любую атаку. – Уэр снова вздохнул. – Но только Город сарнов, а не людей. Ведь Город людей представляет собой огромное кольцо вокруг Города сарнов.

– Тут надо подумать, – кивнула Дея. – Уэр, не найдется ли у тебя чего-нибудь поесть? Из-за этого холода я страшно проголодалась.

– Ты что-то придумала? – заинтересованно спросил Уэр. Телепатически он пытался уловить ее мысли, но ничего не слышал.

– Я… я не уверена. – Дея покачала головой. – Лучше я сначала поговорю с Грайтом, а то я могу ошибиться.

Когда Уэр ушел на кухню, Дея повернулась к Грайту и они долго о чем-то спорили.

Но вот Уэр вновь спустился в подземелье, неся два подноса, где лежали хлеб, сыр и холодное мясо, стояли чашки с кофе и бутылка со сливками.

– Уэр, – напряженно спросил Грайт, не глядя на еду.

– Ты можешь записать мысль – телепатическое послание?

Уэр нахмурился.

– Записать? Зачем? Я никогда не пытался – легче ее мысленно произнести еще раз.

– Но это можно сделать?

– М-м-м… да. Думаю, да.

– Сколько времени потребуется, чтобы сделать такой аппарат? – нетерпеливо спросил Грайт.

Уэр помедлил, затем пожал плечами:

– За несколько часов я могу его сделать. Этот прибор должен быть чрезвычайно маленьким, меньше кубического миллиметра. Аппарат крошечный, но требует большого труда. Записывающее и воспроизводящее устройство… Ну, скажем, мне понадобится два дня. Я думаю, что за это время смогу управиться.

Грайт быстро дотронулся до обруча на голове.

– Карон! Карон!

– Да? – сонным голосом отозвался командир легиона мира.

– Сейчас три часа до рассвета… Карон, все должно быть сделано до того, как первые люди выйдут на улицы. Бери Ормана, мастера по металлу, и идите к Уэру! Но перед этим доберись до доктора Уэсона и скажи ему, чтобы он тоже немедленно шел к Уэру…

Уэр, приготовь схемы, Орман начнет с ними работать, а ты можешь хоть часок вздремнуть. Да, самое главное, ты можешь сделать такой преобразователь, чтобы человеческая мысль звучала на радиоволнах сарнов?

– На волнах сарнов? Я никогда не думал об этом…

– Думай, и как можно быстрее. Если ты сделаешь это, Уэр, мы сумеем освободить Землю!

Глава 13

Прибор действительно оказался невероятно крошечным – они едва могли его разглядеть на широкой ладони Уэра. Но сработан он был виртуозно.

– Это воспроизводящее устройство, – пояснил Уэр.

– А вот записывающее. Оно записывает, как ты хотел, человеческие мысли и преобразует их на радиочастоты сарнов. Но я хочу спросить: что именно ты собираешься с ним делать? Я так увлекся работой, что совсем забыл спросить о цели, ради которой все это делается. Думаю, моему приборчику суждено бесконечно повторять сарнам:

« Уходите! Уходите!»… Но боюсь, слова на них не подействуют.

Плиты наверху раздвинулись. Грайт, Дея и Уэр подняли головы. Один только полусонный усталый Орман остался безучастным к происходящему.

– Спускайся, Симоне, – раздался голос доктора Уэсона, и вслед за этим на ступеньках показались чьи-то ноги, потом сильное мускулистое тело и, наконец, усталое лицо с красными от бессонницы глазами.

Уэр повернулся к Дее и Грайту.

– Кто он, этот Симоне?

Они не ответили, и Уэр повернулся к вновь пришедшему, который с"'оял неподвижно с выражением полнейшего отчаяния на лице. Его острые глаза впились в Уэра, и техник почувствовал, как от этого взгляда все внутри у него похолодело. Его вдруг тоже охватило бесконечное отчаяние, захотелось закрыть лицо руками и убежать прочь.

Уэр с трудом отвел глаза от бледного лица незнакомца.

– Дея, во имя всех богов! – взмолился он. – Кто это… кто… что это?

– Это отрицательная энергия, Уэр. Отрицательная энергия сознания, мрак Эзира, уничтожающий все надежды, все желания. Он сумасшедший, у него маниакально-депрессивный психоз. У него нет никакой возможности убежать из этого ада. Он сумасшедший, и все его существо поглощено ужасной тьмой, мраком, безысходностью. Если даже его сознание чуть прояснится, ему это уже не поможет – он просто станет суицидальным маньяком и будет стремиться покончить с собой любым доступным способом. Он уже не может убежать из этого ада… Запиши его мысли, Уэр. Запиши их на свою серебряную ленту. Запиши эту безнадежность, которая не знает сопротивления, не хочет бороться. Запиши и передай в Город сарнов.

Глава 14

Мать неподвижно сидела у высокого окна в своей башне, глядя на Сады сарнов. Толстые пледы и богатые плащи укрывали ее – бесполезные вещи, тряпки… Ледяной холод пронизывал старую Правительницу Земли до костей. Уже много часов и дней она сидела в этой большой, со множеством окон комнате почти без движения.

Солнце сюда не заглядывало. По оконным стеклам бежали струи дождя, бесконечного, холодного дождя, заливавшего Сады сарнов. А там, за городской стеной, в Городе людей, солнце ярко светило, щедро одарив землю своим теплом. Закрыв глаза, Бессмертная представляла, как его лучи преломляются в прозрачном чистом воздухе, играют на листьях деревьев и оконных стеклах. Там был июнь, а здесь лето умерло. Здесь умерло все, остался лишь вечный холод, который становился все сильнее и сильнее.

Былая красота ее Садов померкла. Упавшие деревья, погибшие цветы – все это плавало теперь в грязном болоте, на которое у нее уже не было сил смотреть. Сколько бесконечных, бессонных дней провела она в этой башне, где день отличался от ночи только тем, что серый свет, падавший из окон, сменялся черным? Все эти дни Правительница мучительно размышляла о своей долгой жизни, о тех ошибках, которые она совершила, о своем народе. Сарны деградировали за последние четыре тысячи лет, а люди стали сильнее. Люди, маленькие, жалкие люди, рабы – они победили своих хозяев…

Дверь позади нее медленно открылась, но Мать не шевельнулась, продолжая смотреть прямо перед собой, пока посетительница не подошла к ней. Баркен Тил.

Когда-то Мать считала ее блестящим талантливым физиком. Теперь Баркен Тил казалась опустошенной и подавленной.

– Да? – равнодушно спросила Правительница.

– Ничего. – Баркен Тил печально покачала головой.

– Все бесполезно. Мать сарнов. Там только тьма. Никакого экрана, никакой субстанции. Судя по показаниям приборов – там вакуум. Тард Нило сошла с ума. Она сидит на стуле, смотрит в стену и повторяет: «Солнце теплое., солнце яркое… солнце сверкающее!» Она сама не встает со стула – мы водим ее. Она не сопротивляется…

– Солнце теплое, – тихо повторила Правительница.

– Солнце яркое. Солнце никогда здесь не светит. Но в Биш-Валне солнце яркое и горячее, а воздух чистый и сухой.

Взгляд усталых золотых глаз скользнул по неуклюжей фигуре физика.

– Я… я думаю посетить Биш-Валн. Где солнце яркое и горячее, а воздух… Я никогда не была там, никогда за все то время, что Земля стала нашей, за все четыре тысячи лет. Я никогда не видела Тарглан с его вечно голубым небом и вечно белыми горами. Я никогда не видела Биш-Валн среди золотых песков… горячих песков. Мне кажется, что прежде, чем человечество окончательно встанет на ноги, мне обязательно надо посмотреть его. Я думаю… да, вероятно, я поеду.

Два часа спустя Мать тяжело поднялась, чтобы сделать распоряжения, а затем – еще через несколько часов – взойти на свой космический корабль. Через залитое дождем окно она смотрела на поникшие кроны своих Садов и уплывающий вниз Город сарнов. Вслед за ее кораблем поднялся другой, затем третий.

Впервые за четыре тысячи лет она покидала свой город. Впервые за четыре тысячи лет ни одного сарна не осталось в Городе сарнов.

Сверху облака напоминали огромный серый купол, окруживший Город сарнов. Июньское солнце уже клонилось к закату, богатство красок заворожило Мать, и она начала впадать в сладкую дремоту. Страшное напряжение последних шести дней отпустило ее, она блаженно закрыла глаза. Она думала о солнечной и жаркой планете…