Из глубины

Глава 3 «Десна» впадает в океан

Вторая российская атомная исследовательская подводная лодка «Десна» всплыла утром тридцатого апреля, в канун Первомая, в акватории Тихого океана, принадлежащей Каролинским островам Микронезии, в двадцати километрах от архипелага Нан-Мадол.

Архипелаг включал в себя девяносто два небольших островка и представлял собой одно из самых загадочных мест планеты, потому что островки эти были искусственного происхождения, то есть созданы не природой, а человеком более четырёх тысяч лет назад.

Фундаментом для них стал коралловый риф, а строительным материалом – огромные камни, вырезанные из базальта, размеры которых достигали тридцати метров в длину, а вес – до пятидесяти тонн.

Каждый островок был застроен комплексами зданий площадью не более ста квадратных метров, а для создания всего архипелага понадобилось более четырёхсот тысяч каменных глыб. Блоки же для самих островов и зданий высотой до восемнадцати метров строителями доставлялись по морю с острова Понапе, располагавшегося в двенадцати километрах от архипелага. Причём это были сооружения не простой округлой формы, а геометрически правильные шести- и восьмигранные колонны, обрабатывать которые даже в наши дни сложно, так как базальт – материал не только твёрдый и прочный, но и хрупкий. Вырубать из него плиты ударной и режущей техникой практически невозможно. Однако Нан-Мадол был сооружён и своей загадочностью манил не только туристов со всего света, но и исследователей.

Не пропустили его и спецслужбы многих стран, в том числе России. А поскольку на самом острове уже всё было осмотрено, исследовано и измерено, российские специалисты по изучению аномальных явлений в конце двадцатых годов отправили к нему исследовательскую подлодку.

«Десна» представляла собой вторую сугубо «гражданскую» субмарину, официально предназначенную для геологических и гидрометеорологических исследований морей и океанов, и принадлежала она, опять же по официальным данным, Русскому географическому обществу. На самом деле её в своих целях использовал научно-технический центр ФСБ, и главной её задачей был поиск НПО – неопознанных подводных объектов, случаи встреч с которыми были описаны десятки раз.

Параметры «Десны» впечатляли.

Если первая исследовательская АПЛ «Рубин» длиной в сто тридцать пять метров, спущенная на воду ещё в две тысячи девятнадцатом году, могла опускаться на глубину до четырёхсот метров и двигаться под водой со скоростью в двенадцать узлов, то длина «Десны» достигала ста сорока двух метров, ширина – пятнадцати, питал её могучий атомный реактор, позволявший субмарине находиться под водой неограниченное время. Глубина погружения «Десны» тоже впечатляла – до одного километра двухсот метров, а подводная скорость была в пять раз выше – шестьдесят узлов, то есть почти восемьдесят километров в час.

Кроме того, вместо ракет она несла в специальных шахтах две дюжины подводных роботов-беспилотников класса «секрет», «дельфин» и «марлин», а также батиплав – мини-подлодку «Краб-3», способную опускаться на глубину до пяти километров, управляемую экипажем из трёх человек.

Командовал «Десной» капитан первого ранга Брайдер, до этого служивший на ракетоносце «Грозный».

Сам архипелаг Нан-Мадол не входил в план исследований экипажа и научной группы, руководимой доктором физико-математических наук Герасимовым. А вот глубины океана вокруг архипелага таили множество секретов. И в задачу исследователей входило изучение найденных на дне сооружений, напоминавших комплекс столбчатых храмов, поиск квакеров – источников таинственных звуков, вызывающих у людей панику и страх, и причин глубинного свечения толщи воды, напоминающего передвижение под водой невидимых подлодок, имеющих прожектора.

«Десна» находилась в акватории Микронезии больше месяца и за это время успела осмотреть дно на площади в десять тысяч квадратных километров. Найдено было и поднято на борт множество артефактов, которые позволили учёным сделать определённые выводы о причинах возникающих в глубине вод феноменов.

Так, штатный океанолог группы Шпачков предположил, что квакеры представляют собой технически организованные защитные пространства, предназначенные не подпускать людей, интересующихся всяческой таинственной чертовщиной, к сооружениям разумных обитателей океанов, которых он почему-то называл старогеями, избегая терминов «резиденты НЛО» и «пришельцы». По его мнению, на Земле находилось более двухсот старогейских баз, сто из которых располагалось под водой. Причём одна из них скрывалась именно в районе Нан-Мадола. Но добраться до них человек пока не мог. Лишь «Десна» позволяла надеяться на раскрытие тайн подводной цивилизации старогеев и найти их базу в районе Микронезии.

Поначалу идеи Шпачкова казались экипажу субмарины экстравагантными. Но по мере изучения обнаруженных находок матросы и офицеры «Десны» всё больше убеждались в истинности предположений океанолога, и шутки по поводу терминологии учёного прекратились. Словечко «старогеи», объединившее возраст объекта и второе название Земли – Гея, постепенно прижилось, заменив ходовой термин «подводный разум».

Командир «Десны» Алексей Аполлинариевич Брайдер относился ко всему философски, в том числе и к гипотезам учёных. Он побывал и в морях Антарктиды, и подо льдами Северного Ледовитого океана, видел реально существующие хорошо сохранившиеся постройки атлантов-антарктов и гипербореев и давно свыкся с мыслью, что человек на Земле – не единственное разумное существо.

Утром тридцатого апреля собрали на борт все беспилотники, рыскающие по дну на глубине восьмисот метров, всплыли, чтобы через спутник обменяться информацией с руководителем экспедиции в Москве. Предварительно послали к поверхности воды беспилотник «Секрет», чтобы убедиться в отсутствии свидетелей всплытия. Но горизонт был чист. Никто в этом районе моря не рыбачил, никто из военных не дежурил, никто не плыл к берегам Микронезии или от них.

– Товарищ капитан, – обратился к Брайдеру в центральном посту старпом Колодяжный. – Учёный народ просится на палубу, так сказать, вдохнуть свежего воздуха.

Брайдер слыл человеком твёрдых правил и нарушать инструкции никому не позволял. Но, во-первых, «Десна» не являлась стопроцентно военным кораблём, во-вторых, лодка находилась под водой долгое время, почти неделю, и пассажирам, да и матросам субмарины, требовалась разрядка.

– Десять минут, – разрешил он.

– Есть десять минут! – повеселел Колодяжный, включая интерком. – Пассажирам и свободным от вахт спуститься на палубу на десять минут. Командир, разрешите, я прослежу за порядком?

– Иди, повторяю, не больше десяти минут.

Старпом весело козырнул, натянул чёрную непродуваемую парку и выбрался из лодки через зализанную гладким волдырём надстройку с перископом и подъёмно-мачтовыми механизмами.

Его догнал пилот «Краба» Максим Лобанов, не раз спускавшийся на своём аппарате в океанские глубины, а также члены его экипажа: моторист Иван Комов и бортинженер Владимир Пинчук, единственный из всех, кто носил чёрную бородку и усы. Они с удовольствием присоединились к толпе высыпавших на верхнюю палубу субмарины экспертов исследовательской группы и матросов.

Погода в этом квадрате микронезийской акватории стояла солнечная, но ветреная, температура воздуха держалась не выше плюс пятнадцати градусов, и гулять под пронизывающими порывами западного ветра было некомфортно, однако все соскучились по солнышку и морским просторам и не роптали, застегнув молнии на куртках, оживлённо обсуждая погоду и подшучивая друг над другом.

Колодяжный поднял воротник, принюхался.

– А пахнет-то не комильфо…

– Посмотри левее, – сказал стоящий рядом Лобанов, плечистый, улыбчивый, с простодушным русским лицом и серо-голубыми глазами.

Старпом повертел головой, обнаружил в полукилометре от лодки ржаво-зелёную полосу, похожую на заросли мха. Длина полосы достигала нескольких сот метров, и было видно, что к горизонту она превращается в настоящее болото.

– Водоросли?

– Мусор, Михалыч, скопление мусора.

– Вот зараза! Уже и здесь всё загадили!

– Севернее, за Гавайями, ближе к Калифорнии, вообще вырос настоящий мусорный остров. Там скопились миллионы тонн пластиковых бутылок, коробок, бочек, упаковок и прочей грязи. Я читал, что площадь этой помойки чуть ли не больше площади всей Северной Америки.

– Да и я не раз встречал мусорные острова, но не предполагал, что они теперь везде.

– В год пластиковые отбросы по данным Гринпис убивают более миллиона птиц и морских млекопитающих.

– Проклятые пиндосы!

– Да не пиндосы – главные мусорщики планеты, хотя и они вносят свой вклад, а Индия, Индонезия, Таиланд и Китай.

– Ты случайно не агент Гринпис?

Лобанов засмеялся.

– Я агент самого себя. Батя в детстве называл меня любознательным несмыслёнышем.

– А теперь?

– Теперь я вырос, хотя любознательности не потерял.

Колодяжный взглянул на морской хронометр, способный работать даже под водой.

– Пора возвращаться.

– Ещё пару минут, Михалыч.

– Ладно, пару потерплю.

К ним подошёл Шпачков, зябко накинувший на голову капюшон оранжевой парки.

– Я думал, тут жарко, экватор близко, а дует, как на Чукотке.

– Вы бывали на Чукотке?

– Где я только не бывал. Иван Михайлович, может, чайку соорудим горяченького?

– Чай будем пить в кают-компании. Пора забираться обратно.

Матросы повиновались приказу моментально.

Эксперты в количестве пяти человек ещё посопротивлялись, но в конце концов тоже покинули палубу.

Колодяжный с помощью старшины задраил люки и вернулся в пост управления.

Через пару минут «Десна» погрузилась в воду на глубину в четыреста метров, чтобы её не могли увидеть чужие спутники.

– Поступило распоряжение командующего, – обрадовал его Брайдер. – Следовать в район севернее Маршалловых островов.

– Зачем?! – изумился Колодяжный.

– Военный транспортник десантирует спецгруппу и какой-то груз, который мы обязаны взять на борт. После чего двинемся на север.

– Зачем?! – повторил вопрос ошеломлённый старпом.

– На юго-западе от Гавайев пропала подводная лодка. Приказано обследовать квадрат по десятому меридиану и найти лодку.

– Что за лодка?

– Новая АПЛ «Камчатка».

Колодяжный вытянул губы трубочкой, но от присвиста удержался.

– Ничего себе сюрприз! А как же план? Мы ещё не обследовали и половину акватории вокруг Нан-Мадола, город нашли на дне…

– Городом займутся другие спецы, наше дело – НПО, а тут их пока что кот наплакал.

– Может, в исчезновении лодки как раз виноваты НПО? Если верить Шпачкову, старогеи следят за всеми морскими базами, а на Гавайях сидят американцы, в Пёрл-Харборе. Вот наши и натолкнулись на форпост старогеев. Вдруг это правда?

– Подойдём – проверим.

– У нас нет никакого оружия, даже торпедного аппарата.

– Обойдёмся без торпедных аппаратов.

– А что искала «Камчатка» возле Гавайев?

– АГС «Периметра». – Брайдер помолчал, бросая взгляд на панель управления. – Там на дне была установлена станция со «Статусами», она перестала выдавать сигнал «всё спокойно», послали «Камчатку»…

– И она тоже замолчала! – подхватил старпом. – Точно старогеи вмешались! Там их база на дне! Мы искали не там! Герасимов знает?

– Ещё нет.

– Разрешите, я ему намекну?

– Только ему лично, не при свидетелях. Не надо устраивать научные дискуссии на эту тему. Будут вопросы – пусть свяжется со мной.

– Есть, командир!

Лодка начала разгон.

Колодяжный добрался до жилого сегмента, находившегося между третьим отсеком, со вспомогательным оборудованием, и пятым, где в «ракетных шахтах» располагались все подводные аппараты, кроме «Краба», занимавшего место на аппарели во втором отсеке. На военных атомоходах класса «Ясень» в этом отсеке устанавливались торпедные аппараты и прятался боезапас.

В кают-компании было не очень шумно, но весело. Весь учёный народ в полном составе вместе с подводниками Лобанова и свободными от вахты офицерами пил чай. И разговор шёл именно о чае. Когда Колодяжный открыл дверь, Шпачков, получивший среди матросов экипажа «Десны» прозвище Профессор (хотя он и был им, за год до похода преподавая курс аномальной океанологии в Дальневосточном университете, а потом был переведен в Центр морских исследований МГУ в Москве), хорошо поставленным голосом вещал:

– Чай можно использовать не только в качестве напитка, но и как лечебное средство в форме сока свежих листьев или экстракта, а также в виде сухого порошка для лечения ожогов, наружных и внутренних язв. А из главного чайного витамина Р вообще создан препарат, применяемый в особо тяжёлых случаях кровоизлияний и при лучевой болезни.

Слушатели зашумели.

– Значит, вы рекомендуете пить чай чаще? – поинтересовался механик-пилот «Краба».

– В меру, – усмехнулся Шпачков. – Не зря предки придумали поговорку: чай не пьёшь – откуда сила? Выпил чай – совсем ослаб. Всё надо делать в меру.

– Но ведь сортов чая много, какой из них самый полезный? Зелёный?

– Они все полезны, хотя и по-разному.

– Моя бабушка утверждала, что лучший чай вовсе не из чайного листа, а из полевых трав и крапивы.

– Ну это не совсем так, просто у разных трав разные свойства и разное воздействие на организм человека. Есть возбуждающие, есть успокаивающие и даже наркотические. Кстати, из чайных семян делают чайное масло, в Японии оно называется цзубаки.

– Его тоже употребляют?

– Если оно изготовлено холодной прессовкой, то масло используют и в пищевой промышленности, вместо оливкового, но чаще оно используется в фармацевтике и в приборостроении.

– Откуда вы всё знаете, Виктор Степанович? – спросил Лобанов. – Вы ведь океанолог, а не ботаник.

– Я ещё и на спицах вязать могу, – пожал плечами учёный, вызвав у слушателей смех.

Колодяжный поискал глазами начальника группы, сделал ему знак, и они вышли.

– Меняем курс, Трофим Акимович.

– Не понял, – пробасил Герасимов, выбритый до зеркальной синевы. Он был плотен, кряжист, черноволос и выглядел молотобойцем, надень на него фартук кузнеца и дай в руки молот.

– Существенно изменились обстоятельства. – Колодяжный коротко ввёл начальника группы в курс дела. – Идём на север, к Гавайям.

– Значит, говорите, исчезла АГС? – задумчиво проговорил Герасимов. – Это плохо.

– Чего уж хорошего, хотя не исчезла, а перестала докладывать о себе. Исчезла «Камчатка». Точнее – замолчала.

– Это очень плохо!

– Вы абсолютно правы. Поэтому нас и отправляют разобраться в причинах молчания аппаратов. Мы ближе всех к этому району океана. Поговорите с коллегами, не особо объясняя детали.

– Постараюсь, Иван Петрович.

Колодяжный пожал ему руку, тяжёлую, мясистую и сильную, и вернулся в пост управления.

Следующее всплытие лодка совершила спустя десять часов после получения приказа из Москвы следовать на север, пройдя почти девятьсот километров под водой, на глубине четырёхсот метров, с предельно возможной скоростью.

Всплыли ночью, в тридцати километрах от Уджеланга, крайнего западного острова Маршаллова архипелага. Брайдер разрешил команде побыть на палубе стандартные десять минут, после чего Колодяжный проводил всех в лодку и остался ждать появления обещанного десанта. Из Москвы пообещали, что самолёт с грузом и спецгруппой прибудет точно в указанный срок – к двенадцати часам ночи по местному времени.

Дул холодный ветер, хотя небо было пока безоблачным. Волнение на море усилилось, лодку слегка покачивало, и у Колодяжного, совершенно не суеверного человека, внезапно испортилось настроение. Показалось, что вокруг началось какое-то движение и вот-вот что-то произойдёт. Он даже поднял голову, словно надеялся найти, кто на него посмотрел. Однако ему нужно было смотреть не в небо, а вглубь водной толщи, потому что тот, кто смотрел, находился под водой на недоступной современным подлодкам глубине.