История Млечного пути

Глава 18 История грядущих времен

Большими буквами, изображенными в стиле древних, давно забытых времен, сверху вниз на гигантской бетонной стене, выращенной прямо из земли в самом центре Неополиса, красовалась надпись «Сириус». Каждая буква этого слова, в масштабе своем была размером с целый дом, а на стене небоскреба главного штаба Колониальной Федерации, все они вместе казались маленькими и легкими символами. Под ними, огромный фемтосекундный проектор транслировал бесконечно повторяющиеся голограммы рекламных блоков, размером в три или даже четыре человеческих роста. Время от времени коммерческие сюжеты, предлагающие оживленной толпе прохожих и тем, кто просто бездельничал в это время суток в центральных аллеях города, прогуливался или куда-то спешил через площадь Сады Безмолвия, выгодные вложения в инвестиционные фонды и недвижимость, сменялись роликами с участием первых лиц Колониальной Федерации. Сюжеты, в большей своей массе рассказывали о самых передовых научных достижениях, о борьбе Колониальной Федерации за сохранение земной экологии и планет Солнечной системы, о новейших разработках в области добычи энергоресурсов, а так же призывали граждан Неополиса и гостей из автономий вступить в ряды вахтовиков-колонистов.

Еще ниже проектора, исполинский небоскреб подпирали шесть гладких белых колонн, вздымающихся к верху. Колонны, настолько огромны, что у основания их могли обхватить не меньше десяти человек, ставших вокруг и взявшихся за руки. За колоннами зеркальные двери, бликуя в лучах весеннего солнца, распахивались стремительно быстро каждый раз при приближении к ним человека. За дверьми открывался взору светлый просторный холл с мраморным полом. Потолок этого холла, уходил вверх, казалось до самого последнего этажа, и его практически невозможно было увидеть из-за искусственной туманности на высоте пятидесяти метров, но где-то прямо под ним, летали экзотические птицы. Птиц было огромное количество. Разные, певчие и яркие, виды, давно вымершие на Земле и совершенно новые, искусственно выведенные селекционерами-биологами Федерации. Иногда они спускались низко, пролетая прямо над головами посетителей и сотрудников, издавая мелодичные трели, сверкали экзотическими красками перьев. Кто-то, видимо оказавшийся тут впервые, с опаской смотрел вверх, боясь падения помета, но найдя информационную табличку, на которой рассказывалось о содержании птиц и описании каждого вида, понимал, что чудеса современных технологий позволяли уничтожать помет от них, на значительном отдалении от пола, еще в падении.

В холле есть несколько кафе с аристократичными удобствами, приглашающие всех желающих провести время ожидания до приема на верхних этажах за чашкой настоящего кофе или чая. Вокруг монумента в центре холла, изображающего Солнечную систему, полукругом расположены мягкие диванчики, обтянутые черной искусственно выращенной в лабораториях, кожей, предназначенные для ожидания и отдыха. Есть тут и переговорные комнаты для быстрых совещаний и деловых встреч, чтобы подготовиться к общению с более серьезными оппонентами. Здесь играет легкая спокойная музыка, создавая умиротворенный фон, а через десятки камер наблюдения, служба безопасности Колониальной Федерации, пристально следит за правопорядком и безопасностью.

Если проследовать дальше за монумент, который ненавязчиво светился огромным солнцем в центре холла, таким реалистичным, что можно застыть в удивлении, разглядывая имитации выбросов корональной плазмы и протуберанцев, а так же вращающиеся масштабированные копии планет со всеми спутниками и пояс астероидов, то перед посетителем открывались ряды технологичных контрольных пунктов пропуска. Зона свободного посещения, на этом этапе, заканчивалась. Дальше начиналась святая святых Колониальной Федерации. Пройти через эти пункты, которые контролировались сотрудниками службы безопасности Колониальной Федерации, не являясь работником штаба, могли лишь единицы, среди которых были исключительно привилегированные политические фигуры и члены партнерских компаний. Все остальные могли попасть за этот барьер по персональному приглашению. Что, конечно же, случалось и не столь редко, в связи с обширной и развитой деятельностью Колониальной Федерации в разных сегментах мировой экономики. За пару десятков метров до пунктов контроля, на белом мраморном полу возникали голограммы линий, разных цветов, указывающих направление в зависимости от причины посещения. Линии разветвлялись от центрального круга и тонкими щупальцами, словно витая над мрамором, расходились каждая к отдельному пункту. Сотрудники КОЛОНИАЛЬНОЙ ФЕДЕРАЦИИ, которые имели свободный допуск на территорию башни, естественно пользовались зелеными указателями. Красные и синие линии предназначались для гостей и посетителей.

У каждого пункта контроля, облаченные в черные костюмы, стояли сотрудники службы безопасности. Их было легко отличить от другого персонала. Крепкие молодые люди, все одного роста, одного цвета волос и цвета кожи. Часть их лиц были скрыты устройствами объектно-ориентированного сканирования, так что одним глазом они через линзу визора, видели не только приближающегося человека, но и сразу получали информацию о нем, а общая система мониторинга, предоставляла им категории предполагаемых угроз каждого посетителя.

Работники главного штаба Федерации, следуя по своей полосе, проходили сектор доступа практически беспрепятственно. Устройства СООС, подключенные к визорам каждого сотрудника службы безопасности, автоматически отворяли блестящие полосы турникета, предварительно сверяя личности прибывших с единой базой данной.

Дальше располагался холл с десятками лифтов, поднимающихся вверх, со скоростью пять этажей в секунду.

Вот к этим лифтам, открывающим путь наверх туда, где куется история человеческой цивилизации, заключаются контракты галактического масштаба, решаются судьбы людей, и нужно было попасть молодой девушке. Она заметно волновалась, это волнение давалось ей тяжело. Тревожное и беспокойное чувство било напором по ее сердцу где-то внутри грудной клетки. Казалось, что такого она не испытывала никогда.

Каждый ее неуверенный шаг в сторону недвижимо стоящих, но следящих за каждым посетителем, сотрудников службы безопасности, сопровождался внутри нее стучащей дробью и тошнотой. Немели пальцы рук, пересохло во рту. Это чувство она приобрела совсем недавно и еще не успела привыкнуть к нему и научиться контролировать, так что пока, волнение, граничащее с паникой, появлялось в ней при малейшей напряженной ситуации.

Конечно, она знала, что это не так, что все это лишь реакция ее организма, адаптация. Все это непременно исчезнет, как только она перейдет к другим, более важным, действиям. Просто ее психика еще очень слаба, чтобы научиться воспринимать сразу так много и таких сильных чувств. Все изменится, но сейчас ей обязательно нужно сделать то, для чего она пришла сюда. Это единственное и самое важное дело в ее жизни.

Она не помнит, но когда-то чувства не были ей так чужды. Страх, волнение, любовь, жалость, радость. И сейчас самое сильное чувство – ненависть! Все эти чувства когда-то насыщали ее тело, и она умело могла распоряжаться ими, но именно те люди, которые сидят в своих кабинетах, где-то наверху этой башни, в один прекрасный день отняли их у нее. А вместе с возможностью чувствовать, они отняли у нее прошлое.

Небольшими шагами, стараясь никак не выдавать своего волнения и страха, она вышла в обозначенный за монументом круг и выбрав одну из нескольких зеленых линий, двинулась по ней, в сторону пункта контроля доступа.

Чтобы отвлечься и принять более естественный вид, двигаясь вдоль линии, девушка стала непринужденно осматриваться в огромном помещении. Кроме нее в главный штаб входило еще два человека, так что холл был практически пуст, не считая нескольких небольших роботизированных машин, скользящих над мрамором пола и выполняющих уборку. Один из следующих по линиям, был высокий мужчина в сером костюме, в половину голоса, что-то обсуждающий с собеседником через делс. Второй был полноватого вида человек, одетый как технический работник с непонятно эмблемой на спине.

Девушка выдохнула и обтерла влажные ладони о карманы брюк строгого корпоративного костюма. Осталось совсем немного. Вот уже она видит, как сотрудник службы безопасности выпрямил спину, видя, что она приближается к его пункту пропуска. В этот момент он явно считывал информацию о ней через визор СООС. О ней и о том, нет ли на ней каких либо запрещенных к проносу предметов и устройств фиксации, записи, слежения или незаконной передачи информации. А что если она внесена в черный список как персона представляющая угрозу безопасности Колониальной Федерации? А что если она уже находится в розыске по линии силовых служб Неополиса. Что если она объявлена в розыск и сотрудники Колониальной Федерации, задержав ее, передадут Службе общественного правопорядка или Департаменту обеспечения безопасности города?

Но вот, она подходит к нему. Ровняется с ним и, он поворачивает голову в ее сторону, слегка растягивает губы в стандартной корпоративной улыбке, а когда полосы турникета, сверкнув зеленым светом, перед ней расступились, он приветствует ее.

– Доброго Вам утра, госпожа Штеер. – Высокий крепкий мужчина, половину лица которого скрывает визор, делает пригласительный жест рукой и Марту охватывает чувство облегчения.

Она открыла зажмуренные в ожидании тревожного сигнала и ареста, глаза. Она прошла. Она все еще имеет доступ. Значит, ее работодатель или ничего не подозревает о том, что она задумала или наоборот – ее пропустили, чтобы чуть позже взять с поличным.

В любом случае, назад пути нет. Теперь пусть будет так, как будет. Она пойдет до конца.

Один из лифтов, кабина которого изнутри казалась совершенно прозрачной и создавала впечатление свободного падения вверх, менее чем за полминуты донесла ее до сотого этажа. Административное крыло главного штаба Колониальной Федерации «Сириус». С этой высоты, сквозь прозрачный пузырь шахты лифта открывался пейзаж Неополиса. Но он был ей не интересен. Не сейчас. Не сегодня. Она и так видела его из этой шахты, с этой высоты много-много раз.

При попадании в какую либо дирекцию на любом из этажей, посетитель или сотрудник обязан пройти второй уровень охраны, который подразумевает проверку правомерности прибытия на данный уровень. Необходимо было предъявить электронный документ, согласованный с руководителем того отдела или подразделения, куда необходимо попасть.

Сотрудник службы безопасности, дежуривший при входе в административное крыло остановил ее жестом руки и поинтересовался причиной ее посещения. Она, молча, снова засучила рукав правой руки и показала запястье. Визор СООС бесшумно и незаметно для нее считал информацию.

– Прошу, проходите, госпожа Штеер.

Она кивнула и прошла. У нее был беспрепятственный доступ и через второй уровень охраны. Она знала это и чувствовала себя уверенно. Волнение и тревога немного отступили, но не пропали совсем. Нужно было двигаться дальше. Несколько переходов и она оказалась в коридоре с большими красными дверями по обе стороны. Вот оно. Высшие эшелоны. Те двери, за которыми куется история, решаются судьбы людей и стран. Эти двери могли вознести до небес, а могли и раздавить в секунду, не оставив даже мокрого места. На них не было номеров или каких-то иных обозначений, те, кому можно было тут находиться, должны были и так знать, что и за какой дверью находится.

Она знала. Она выбрала нужную ей дверь и потянула за массивную ручку из красного дерева. Тяжелая и грузная она открылась на удивление легко, и посетительница вошла внутрь. Лишь бы он на находился здесь, лишь бы не пришлось ждать.

Очередной уровень допуска был персонализирован. Круг сотрудников обеспечивающих безопасность непосредственно в приемных руководителей. Двое больших, нереально широкоплечих мужчин с втянутыми шеями и телами, возможно прошедшими через бионейронную модификацию, выросли перед ней, и на фоне их близости она ощутила себя молекулой. Беспомощной и незаметной.

– Вам назначено? – Слева прозвучал холодный голос женщины-референта, сидящей за большим столом, достойным находиться в каком ни будь музее, а не в приемной технократной корпорации.

– Сообщите господину вице-президенту, что прибыла Марта Штеер и просит аудиенции. – Она лишь слегка повернула голову в сторону референта и продолжала стоять перед сотрудниками службы безопасности, на удивление легко делая уверенный и непоколебимый вид.

Приемная была уставлена старинной мебелью, видимо когда-то принадлежащей каким-то монархам. Шелк, слоновая кость, красное и черное дерево. Картины, вышедшие из-под кистей великих художников. Запах. Тут царил запах напоминающий запах свежести соснового леса.

Женщина сделала жест рукой в воздухе над столом и вызвала внутреннюю связь с кабинетом своего руководителя в виде синего экрана зависшего в воздухе. Раздался недовольный голос вице-президента, но изображения не было.

– Господин вице-президент, к Вам посетитель. – Ее голос звучал все так же холодно. – Марта Штеер.

Спустя паузу в несколько секунд, последовал положительный ответ. Вход был разрешен. Устрашающего вида мужчины расступились, пропуская ее к другой, более легкой, но не менее красивой двери.

Теперь вперед. Только бы не сорваться и не заплакать. Она вздохнула, по спине пробежала дрожь, а за ней по всему телу выступила испарина, но она смогла справиться с волнением. Цена всего этого слишком высока. Для нее, высока.

Несколько шагов и дверь отделяющая ее от того кто ей был нужен закрылась у нее за спиной.

Длинный кабинет, белоснежный ковер на полу, с высокой ворсой в которой тонут туфли. Впереди массивный стол, высокое кресло и удивленный взгляд человека в строгом корпоративном костюме. Она подошла и остановилась в нескольких шагах от него, и ничего не говоря, просто смотрела на одного из самых влиятельных людей на Земле.

Мужчина, снял круглые очки, сложил оправу и убрал их в кожаный чехол. Он был не молод, с круглым лицом, впавшими глазами и грузным телом.

– Не могу вот никак отказаться от них. – Заговорил он, как ни в чем не бывало. – Уже никто не носит очки. Всякие фибролинзы, искусственные импланты улучшающие зрения… – Он махнул рукой, словно разговаривает с лучшим другом. – Мой доктор говорит, что нужно идти в ногу со временем, что все это совершенно безопасно, и я все понимаю, но не могу с ними расстаться.

– Господин, вице-президент, простите, но я пришла не для того чтобы слушать про Ваши очки. – Ее голос раздался, словно эхом в ее собственной голове.

Вице-президент Колониальной Федерации, второй по величине держания власти на своей земле, человек страдающий симптомами Бога, господин Даранович, покачал головой и тут же принял сугубо недовольный вид, как реакцию на ее нетактичность в соблюдении субординации.

– Поразительно. – Он зло усмехнулся. – Марта, Вы вообще в курсе, что Вас разыскивают отряды правопорядка? Мы все тут головы сломали, размышляя над тем, куда запропастился наш сотрудник. А Вы как ни в чем не бывало, появляетесь тут! – Он посмотрел секунду в огромное от пола до потолка окно и продолжил. – Вы прекратили связь с Вашим курирующим агентом, удалили маячок слежения, Вы пропали на целый месяц! – Он встал, обошел стол и присел на его край, сложив руки на груди. – Если Вам был необходим отпуск, то могли и сказать! Вам бы не отказали! И если Вы не желаете слушать про мои очки, то будьте добры пояснить причину Вашего столь длительного отсутствия на службе.

– У меня были веские причины. – Марта сжала кисти рук в кулаки, а потом разжала, выгнув их в обратную сторону так, что хрустнули суставы. – Я поясню какие, но сначала я хотела бы, чтобы Вы для меня кое-что сделали.

От удивления Даранович выкатил и без того круглые глаза.

– Да как у Вас вообще наглости хватает приходить сюда, и говорить мне, что делать?! – Он вскрикнул и, его лицо налилось краской, а в глазах вспыхнул гнев.

Несколько раз Марта Штеер была в этом кабинете. Последний раз, это было, когда она получила назначение на СИД в команду командира Грека Маера. Вице-президент, осведомил ее лично. Они пили вино, ели фрукты и шоколад, вот за этим столом. Человек, лицо которого наливалось сейчас гневом, много шутил, улыбался, все время пытался дотронуться до Марты, говорил, как важна эта миссия для человечества и для Колониальной Федерации, что она изменит ход истории, станет для Земли воротами в новую эпоху. То, что официальной целью полета, был вывоз отработанного плутония и стронция, никто не упоминал. Все знали это, но вслух предпочитали не говорить. Тогда, Марта искренне верила его словам. Не потому что Даранович представлял высшее руководство главного инвестора восьмидесяти процентов всех проектов Всемирного Научного Сообщества и находиться с ним в одном помещении, уже большая честь, а потому что она ученая и она, действительно видела в этой экспедиции исключительную научную цель. А если она чувствовала, что перед ней не раскрывались все карты, то значит, так было нужно. Не понимает Марта чего-то? Значит, не хватает у нее ума этого понять! Повезет, поймет позже. Ну а нет… так тому и быть, но сделает все в точности, как ей приказано. Выполнит любой ценой, даже ценой своей жизни, что уж говорить о жизни других людей.

– Господин вице-президент, я помню, что не столь давно, мы с Вами были в этом кабинете, и Вы сказали мне, что если когда-нибудь мне потребуется помощь, то я могу всегда на Вас рассчитывать и напрямую могу прийти к Вам.

От этих тихих, но проницательных слов Даранович выпрямился, и казалось, его гнев немного поутих.

– Я говорил тогда с уважаемым и перспективным руководящим сотрудником Научного сообщества, которому оставался год до получения степени магистра, а сейчас передо мною нерадивая девка, своим поведением потерявшая доверие! – Он потянул шею, но голос его стал уже куда спокойнее. – Хотите вернуть это доверие? Начните с малого. Докажите нам, что Ваше отсутствие было необходимым. Свяжитесь с курирующим агентом и объясните ему причину. – Он поправил воротник рубашки. – Он представит мне рапорт с Вашим объяснением, и тогда я приму решение. Вы свободны. – Взмах рукой указал на дверь.

– А я хочу, чтобы меня выслушали именно Вы, господин вице-президент – Марта сделала два шага вперед и оказалась довольно близко к нему.

Не ожидая подобной дерзости, он отпрянул назад, но стол помешал ему. Глаза Марты горели огнем и ненавистью, глядя на него, и он это видел. Ненависть, одно тех из чувств, которые она не должна была никогда больше почувствовать. Почему же оно тогда просто выплескивается из нее? Что было не так? Все же он был серьезным и влиятельным человеком, за его спиной Федерация, перед ним трепещут тысячи. Он снова сложил руки на груди и выпрямил спину.

– Вам, что-то не понятно, госпожа Штеер?

– Я все же вынуждена просить об услуге. – Она немного улыбнулась уголками рта. – Сейчас Вы, отдадите распоряжение референту, чтобы сюда, в этот кабинет, незамедлительно прибыл профессор Райков с моим личным делом, из закрытого архива программы «Новая жизнь».

Воцарилась пауза. Марта ждала реакции от Дарановича, а тот несколько секунд перемалывал в своем мозгу информацию о том, что вообще и как вообще она могла узнать о том, что из ее памяти было стерто начисто. Начисто! Так, по крайней мере, уверял Райков.

– Вы с ума сошли. – Он усмехнулся, делая уверенный вид. – Что за бред Вы несете? Какая еще «Новая жизнь»? Я сейчас вызову охрану, а не профессора Райкова! – Рука потянулась к кнопке связи с референтом, но вдруг вице-президент почувствовал удар и сильную боль в шее.

Марта недолго думая, выхватила позолоченный стилус из кармана его пиджака, предназначенный для более удобной работы с фемтосекундными проекциями и острым концом воткнула его одним ударом вице-президенту чуть выше воротника рубашки с левой стороны. Он завопил и, оттолкнув ее, кинулся к столу. Марта оказалась проворнее и движением руки смахнула все со стола на пол, в том числе и корпоративный делс.

Как раненый зверь, с торчащим из шеи острым орудием, Даранович, хрипя, повалился на колени у своего роскошного кожаного кресла и, путаясь в собственных пальцах, лихорадочно принялся открывать нижний ящик стола. Секунда и Марта у него за спиной. Она ловкая, она сильная. В маленьком хрупком теле ее был неисчерпаемый потенциал силы и расчетливости. Этому всему, всему, что она умеет, научили ее они. Они – те, кто отнял у нее ее жизнь. И один из них уже стоял перед ней на коленях. А теперь еще и ненависть. Вновь приобретенное чувство, сделавшее ее сильнее в несколько раз. Она обхватывает его шею, сдавливает, не давая дышать, а свободной рукой помогает ему открыть ящик. Несколько пластиковых папок, какие-то файлы, электронные носители.… Что же он там хотел найти? А вот и он. Небольшой раритетный пистолет в хромированном корпусе с рукоятью из слоновой кости. Она берет его, он холодный и тяжелый. Пленник собирает силы и, оттолкнувшись, ногами от стола бьет девушку локтем и пытается подняться. Он хрипит. Они борются, валяя кресло и взбивая ковер. Под ногами что-то хрустит, наверное, его любимые очки в кожаном футляре. Оценивая реальное несоответствие весовых категорий, она понимает, что не сможет его удержать, и что должна любой ценой подавить сопротивление. Марта прислоняет дуло пистолета к его ноге немного выше колена и жмет на спусковой крючок. Раздается хлопок. Свинцовая пуля гильзового порохового патрона, какие уже две сотни лет как не используются армиями и гражданскими силовыми структурами, вырывается из его чрева и врезается в кожу. Врезается, рвет мышцы, проходит насквозь, возможно задевает кость и, брызнув кровью с другой стороны, впивается в паркет, покрытый белой ворсой ковра. Она закрывает его рот ладонью, чтобы свести крик боли к минимуму. Его глаза стали огромными от ужаса, он мычит, выгибается, но все бесполезно, Марта крепко держит его и ждет, когда силы иссякнут. Еще один порыв бесполезного сопротивления, рывок, толчок, попытка вырваться и вице-президент обмяк, повалился на колени, сдался, застонал, а его дыхание стало хриплым и свистящим.

Конечно, даже в таком кабинете, с установленными устройствами шумопоглащения, выстрел был слышан в приемной, и через секунду дверь распахнулась и проеме показалась огромная фигура сотрудника службы безопасности. Снова выстрел и первый вломившийся охранник получил пулю в грудь. И тут же рухнул всей массой своего большого тела, там же в дверях. Еще выстрел, еще! Второй еще в приемной. Прямо за углом слева.

Необычное оружие. Если держать не крепко, этот пистолет при выстреле может выскочить из руки. А запах пороха в воздухе, перемешавшись с запахом крови, вызывает тошноту.

Марта бросает полуживого пленника и быстро оказывается у двери. Первый охранник начинает дергаться и пытается перевернуться на бок. Попадание не оказалось смертельным. Следующая пуля вошла ему в голову.

Дальше все как в тумане. Она кричит что-то второму охраннику. Угрожает убить вице-президента, если он не войдет с поднятыми руками. Параллельно проверяет обойму. Остался один патрон. Забирает пистолет у мертвого громилы, запасной боекомплект и возвращается за спину пленника. Снова кричит, но второй не слушается ее. Он вытаскивает за ноги своего напарника обратно в приемную и захлопывает дверь. Это все. Теперь только она и ее заложник. Там за дверью остались свидетели. Сейчас они уже поднимают тревогу. Скоро тут будет целая армия вооруженных людей и Марту возьмут в осаду. Но пока бьется сердце у вице-президента, ее сердце тоже будет биться и у нее будет возможность довести дело до конца.

– Звони!

– Куда? – Хрипел вице-президент.

– Я хочу, чтобы сюда прибыл Райков!

– Хорошо, хорошо… – Он сглотнул.

Из шеи дорожка крови уже успела нарисовать на белой рубашке алое большое пятно – Марта, я позвоню, позвоню… – Она подала ему делс. – Ты понимаешь вообще что творишь? До сегодняшнего дня у тебя была должность и статус во Всемирном Научном Сообществе, ты работала на Колониальную Федерацию и Союз Правящих Партий, у тебя оставался год до назначения в высший руководящий состав, ты была привилегированным сотрудником! Какого черта, Марта, ты творишь? Ты все разрушила!

Она с холодным выражением лица ткнула носком туфли по раненой ноге, он вскрикнул от резкой боли и взял планшет, оставляя следы крови на дисплее от пальцев. Вызов коммутатора, писк, потом дрожащий от испуга голос референта и… Все оборвалось. Служба безопасности в аварийном режиме, исполняя протокол действий в случае захвата помещения, отключила связь. Корпоративный настольный делс и делс на руке Дарановича, через секунду оповестили о принудительном форматировании встроенных носителей информации.

* * *

Экстренный выпуск информационного блока, прервал привычную трансляцию дневных многосерийных развлекательных медиапрограмм. Паникующий, с бегающими маленькими глазками мужчина, молниеносным голосом рассказывал о том, что заставило все каналы внезапно прервать обычное вещание. На фоне этого человека, красовалась башня Колониальной Федерации и гигантские буквы «Сириус» – небоскреб главного штаба в центре Неополиса. Вокруг площади в больших объемах стягивались силы правопорядка города. Люди в черных бронированных костюмах разгоняли зевак, пытающихся понять, что происходит. Выстраивалось кольцо оцепления.

Тучная женщина с короткими засаленными волосами, сидела перед экраном на зеркальной стене, покачивая головой ругаясь в душе на то, что не может досмотреть свое любимое комедийное шоу. На одном ее колене сидела девочка со светлыми длинными волосами и вплетенными в них лентами. Она постоянно ерзала, бесперебойно что-то болтала, не выговаривая букву «р» и куда-то тянулась все время руками. Женщина ласково поругивалась на нее, подрыгивала коленом и та подскакивала и смеялась. На полу в ногах ее сидела еще одна девочка, и молча, играла с куклой. Она была точно с такими же волосами и в такой же одежде и как две капли воды похожа на свою сестру, лишь только цвет лент в волосах позволял их различать.

− Бабушка, а когда мама вернется?

− Скоро, она же ушла не на долго. Купит продукты и вернется.

– А на долго она больше не уйдет?

– Нет, мама обещала нам, что больше никогда нас не бросит. – Этот вопрос из уст девочек теперь звучал постоянно, по несколько раз в день.

Какая бы не была жалость от того что прервалось ее любимое шоу, все же происходящее на экране, завладело ее вниманием и она отвлеклась от внучек и стала внимательно слушать человека с бегающими глазками.

«…Сегодня в десять часов утра, в главном штабе Колониальной Федерации произошла стрельба. Как минимум один человек погиб. Одна из сотрудниц Компании, некая Марта Штеер, вооружившись пистолетом, ворвалась в офис вице-президента холдинга и открыла стрельбу, смертельно ранив одного из работников. Данных о состоянии господина Дарановича пока нет, но представители пресс-центра Колониальной Федерации утверждают, что он жив и находится в заложниках. Действовала ли Марта Штеер в одиночку или у нее был сообщник, мы пока не знаем…»

Дальше был показан отрывок с камер, используемых силовыми структурами, которые уже заполонили все соседние помещения и взяли в осаду кабинет вице-президента. Там с трудом различимая девушка, прячась за спину непонятного мужчины, размахивала пистолетом и что-то кричала.

Послышался звук открывания входной двери, кто-то пришел, но бабушка была спокойна, она ждала этого. Немного прошуршав пакетами и одеждой, в тесную комнату вошла другая женщина. Дочки закричав, сорвались с мест и кинулись обнимать мать.

Она расцеловала дочек, а они что-то рассказывали ей, перебивая друг друга и вешаясь на нее.

– Смотри, что в центре творится, опять кого-то убили…

–… Появилась новая информация о женщине, которая все еще держит в заложниках вице-президента Колониальной Федерации. Как мы уже сообщали, ее имя Марта Штеер и она работает в Компании. Согласно данным предоставленным пресс центром Холдинга, нам стало известно, что Марта Штеер является топовым сотрудником и занимает должность руководителя штаба изучения и освоения дальнего космоса. Что заставило ее пойти на подобное преступление остается загадкой. Так же пресс-центр отметил, что госпожа Штеер не ведет переговоров и не выдвигает никаких требований. По их мнению, она психически не здорова.

Женщина медленно опустила девочек и, раскрыв рот, прильнула к проекции экрана. Потом посмотрела на мать и та увидела в ее глазах странный блеск.

– Лена, все в порядке?

Но лена кинулась к столу и схватила делс. Путающимися пальцами она начала кого-то вызывать.

– Да! – Раздался хриплый мужской голос.

– Ты смотришь новости?

– Лена. – Спустя небольшую паузу, голос прокашлялся. – Прости, задержка сигнала. Что случилось?

– Новостной блок! Марту показывают!

– Какой канал? – Голос тут же оживился.

– Да любой! Ее по всем показывают!

Снова небольшая пауза.

– Да, вижу. – Голос вздохнул. – Спасибо, что сообщила. – Как ты? Как девочки?

– Я? О чем ты вообще? Она людей убила! – Лена закричала на мутное изображение мужского лица в проекции делса.

– Ну и пускай. Тебе-то что?

– Ей же теперь не выбраться оттуда живой…

– А она и не собирается.

Глава 19 История насущных времен

Электронный голос оповещения, из встроенных где-то в потолке микшеров, сообщил о выполненной стыковке с взлетно-посадочным модулем С-2. К этому времени командир Маер, в общих чертах, уже знал о том, что произошло. После подтверждения координат сброса, Лена вышла с ним на связь, вне протокола, и с первых сказанные ею слов, уже по интонации ее голоса, он понял, что произошло что-то плохое.

– Прав ты был, Малагвинов, списывая меня на скамью запасных! – Маер прикусил губу и, покинув кабину пилотов, отправился в технический модуль встречать группу высадки.

Годы брали свое. И Грек чувствовал их. Может в душе и мыслях он не чувствовал себя старым, но тело его уже давно просило бросить все и отправиться на заслуженный отдых. Оно словно намекало ему ноющими суставами, одышкой и головной болью после малейших перегрузок о том, что пора собрать все свои накопления в кучу, купить дом, где-нибудь в живописном месте подальше от цивилизации, желательно на берегу моря, и жить в свое удовольствие. Вот только одна мысль или даже мысль об этой мысли, не давала ему покоя. Мысль о том, что он больше никогда не увидит голубое сияние лимба Земли с орбитальной высоты во время выхода солнечного диска из-за линии горизонта. Осознание возможности потерять это и еще много чего давала его профессия, заставляло сжать кулаки до боли и поверить в то, что лучше подохнуть на борту космического судна или на пирсах Порта, от кровоизлияния в мозг, чем спокойно умирать от старости в мягкой кровати, при полной и стабильной g.

Тридцать минут назад он отдал один из самых сложных приказов в своей жизни.

Прожив достаточно много лет и с тех пор как занял место первого пилота на Пилигриме, принадлежащем Колониальной Федерации, ему часто приходится отдавать приказы. И порою, эти приказы оставляли в душе раны. Противные и ноющие раны, из которых вместо крови внутрь сознания сочился стыд или сожаление, порою жалость, в зависимости от того, сколько людей пострадало при выполнении этого приказа.

Сегодня было суждено пострадать одному человеку.

– Сколько шансов на то, что он найдется? – Он спросил это у Лены, когда после того самого выхода на связь она сообщила ему, что Корин Ройа просто исчез.

После он продлил ожидание еще на десять минут и снова спросил то же самое.

– Грек, с ним нет связи и его уже нет пятьдесят две минуты! Ты сам как думаешь, какие шансы? У нас тьма хоть глаз коли, ветер половину оборудования по плато разметал, а Марк раненый и без сознания! Мы все вокруг обыскали. Колл со своей треногой, высматривает его с холма.

Возможно, ответь Лена на его вопрос иначе, скажи она, что шансы есть, и что нужно ждать еще… Быть может его решение было бы другим. А возможно, думая так, переводя в своем сознании принятие решения на кого-то еще, он просто искал оправдания своему поступку.

– Делай, как считаешь нужным. – Маер напрягся, ожидая от своего первого пилота принятия решения за него.

Вот она – старость. Разве десять лет назад, он переложил бы подобное решение на плечи другого члена команды? Пусть даже второго по старшинству после себя.

А отложить сброс было бы правильнее? Отложить, значит прервать полностью всю работу. Все придется начинать заново. Ночь на Бете, именно в этих координатах, которые были выбраны Александром Коллом для спуска, и именно в этой точке орбитального движения, длится не долго по земным меркам. Всего шесть часов. Шесть орбитальных часов.

Где команде пополнять запасы дыхательной смеси в защитных костюмах? Где взять запасные фильтра и сменные пакеты мочеприемников? А как быть с приемом пищи? Никто не рассчитывал на подобную задержку, прекрасно понимая, что такой задержки быть попросту не должно. И даже если предположить, что они переживут ночь Беты а после им удастся возобновить процесс работы с того момента, когда он был прерван, пополнить запасы будет негде. С-2 не оборудован запасными комплектами регенерации, он вообще не имеет собственной биосферы. Воздух выпускается из модуля в вакуум космоса, прежде чем он начнет сближение с атмосферой планетарного тела. Так что им в любом случае придется вернуться на орбиту. А это драгоценные затраты топлива, которое расходуется в огромных количествах и непредсказуемо при маневрах в условии плотной атмосферы. Его просто может не хватить.

А стоит ли все это, жизни одного человека, исчезновение которого вряд ли заметит Вселенная?

Еще и Марк. Ему нужна срочная медицинская помощь. Он без сознания и он подвергся токсикологическому воздействию из-за нарушения целостности верхней части защитного костюма. Именно повреждение верхней части, самое опасное. В ней воздушная смесь, так же создающая необходимое давление, забирается для дыхания в шлем. Так что отравление происходит крайне быстро по сравнению с тем. Если бы он повредил сапог или бедренную часть костюма. В любом случае промедление, может стоить негативным воздействием на центральную нервную систему. А это смерть. Или, по крайней мере, жизнь в вегетативном состоянии, так как пораженные клетки головного мозга уже вряд ли смогут восстановиться. И тут не поможет ни одна клиника, практикующая нейрорегенерационные технологии, потому что мозг человека, как и работу его нейронного кода до сих пор не смог репродуктировать ни один штаб ученых.

Где грань, за которой принятые решения во благо большинства, становятся предательством для остальных?

– Что? – Лена зло усмехнулась. – Ты о чем Грек? Я жду твоей команды! – В ее голосе было четкое ударение на «твоей» и командир это почувствовал.

– Десять минут. – Он смотрел в блуждающую желтизну экватора Беты через сенсорную панель, в то время как СИД был отвернут модулем управления от планеты строго перпендикулярно линии Кармана, готовый начать расстыковку траулеров. – Если через десять минут не восстановится связь или вы не увидите его на горизонте, взлетайте. – Он отключил связь.

Как вообще могло произойти подобное? Куда мог пропасть человек на ледяной пустой планете из камня? И почему связи не было? Что за совпадения такие? Если с ним что-то случилось…

Проксима к тому времени уже исчезла за лимбом планеты, на несколько минут, в последний разлив свой свет по полушарию и поиграв на нем всеми цветами радужного спектра.

Где-то там были его люди. Один ранен и может погибнуть, другой просто исчез. Может отменить приказ? Рискнуть и ждать, зная точно, что Марк, скорее всего, не доживет до медицинского блока? А Корин возможно и вовсе не вернется?

Маер вывел на одну из визуальных панелей протокол работ и еще раз перечитал те параграфы, которые четко устанавливали требования к командному составу и членам экипажа, относительно времени и сроков прибытия к месту высадки. И протокол, вновь напомнил ему, что он должен был поднять С-2 на орбиту еще тридцать с лишним минут назад, независимо от того, укомплектован экипаж или нет. И все об этом знали. Ниже шли биометрические подписи. Перед каждым полетом одна и та же процедура. Инструктажи. Но кто бы мог подумать, прикладывая палец к сенсору, что в какой-то момент, все это может оказаться не просто формальностью.

Через пятнадцать минут, невыносимого ожидания, когда каждая минута казалась равной световому году, не сводя глаз с экрана цифровой связи, Маер увидел автоматическое сообщение службы транспондерного оповещения, уведомившее головное судно, о старте взлетно-посадочного модуля. Нужно было подчиниться протоколу. Он дал команду на сброс траулеров. Обида за происходящее, злость на компанию и чувство того, что он предал своего человека, подступили к горлу. И тут же загудело где-то в голове. Зрение стало мутным, а кислород в воздухе модуля, начал куда-то пропадать.

Лекарство!

Командир с трудом поднялся из кресла и, казалось, что полимагнитное ядро, обеспечивающее гравитационный фон судна, вышло из строя, увеличив вес его тела на пару десятков килограмм. Но он знал, что это не так. Пока С-2 выходит на суборбитальную высоту, а сплотка траулеров, рассекая атмосферу, несется к поверхности Беты, ориентируясь на метки и корректируя падение маневровыми ускорителями, ему нужно было добраться до кабинета и принять лекарство.

А может быть лучше не принимать? Может, чем чувствовать ответственность за принятое минуту назад решение, лучше пускай аневризма, избавит его от всего этого?

* * *

Стыковочный шлюз открылся, и в технический модуль через люк поднялась Лена, а затем потянула на себя, передаваемые ей еще кем-то, носилки с бессознательным Марком на них. Потом показалась, судя по комплекции, Марта Штеер. Оказавшись внутри технического модуля, она отстегнула шлем и проморгавшись, снова подхватила носилки. Следом появился Колл. Уже без шлема. Мрачный и угрюмый.

Они были похожи на единственных выживших солдат, когда-то бывших частью огромной армии, и которая потерпела разгромное поражение в грандиозной битве. Маер опешил, понимая, что уже не для кого все произошедшее там, на поверхности Беты, не пройдет бесследно.

Его мозг еще не осознав того что случилось, искал среди них пятого члена команды, а когда Колл повернул шлюзовой переключатель и люк разделяющий С-2 и головное судно, начал закрываться, ему хотелось крикнуть на него, чтобы он не закрывал его. Ведь Корин еще не поднялся!

Марта, разложив транспортировочные стойки носилок, на которых, не шевелясь, лежал Ковнер и, бросив на командира какой-то, в этот раз слишком человечный взгляд, потащила Марка в медицинский блок, что-то сказав при этом о медицинской помощи, но он ее не услышал.

Щелкнув переключателем и откинув назад шлем защитного костюма, Колл обошел Лену и целенаправленно быстро двинулся к Маеру, желая первым доложить о случившемся. Два каких-то шага и рука упавшая сзади, вдруг дернула его плечо. Уже начав что-то говорить командиру, он прервал доклад и обернулся. А Лена ждала именно этого. Что было сил, она ударила его своим тяжелым оранжевым шлемом. Удар, пришелся сразу по всему лицу и оказался настолько сильным, что Колл на мгновение просто отключился, припав на одно колено, и схватившись руками за голову. Но через секунду, сплюнув моментально наполнившую ротовую полость, кровь, на металлический пол, он поднял на Лену свой взгляд, пробивающийся сквозь залитые кровью глаза. Бровь, скула, нос и губы – все было рассечено и льющейся из ран темно-алая жидкость, собиралась в черной бороде, словно в губке. Ненавистно что-то прорычав, он стал подниматься на ноги, готовый нанести ответный удар. Выражение его лица можно было сравнить с раненым зверем, а видел он перед собой не женщину, не члена команды и уж тем более не ту, с кем некоторое время назад у него были более сложные отношения. Он видел только врага, и он готов был этого врага уничтожить. Но не так-то просто было достать высокую крепкую Лену, прошедшую за свою жизнь не одну подобную ситуацию. Чье-то желание ее убить, нисколько не заставило ее отпрянуть или смутиться, и просто стиснув зубы, она была готова к ответному рывку, и пока он не поймал достаточного равновесия, чтобы ответить, вновь занесла над головой для следующего удара свой шлем. И только громкий резкий голос командира Маера остановил ее, не дав крепкому шлему из полимеров и металлического сплава, рассечь окончательно череп инженера.

− Стоп! − Он встал между ними. – Лена! Хватит! Какого хера ты делаешь?!

– Это твой последний полет, тварь! – Колл снял перчатку и вытер ладонью бороду. – Ты за это ответишь! Я тебя на Земле достану. – Он медленно поднялся, развернулся, и тяжело дыша от гнева и обиды, пошел прочь.

– Что тут происходит?!! – Повторил вопрос Маер, едва не крича.

Лена подошла к верстаку и отдала команду консоле управления снять защитный костюм. Пропищав, система автоматически стала расстегивать замки на спине и поясе, обнажая синий легкий комбинезон.

– Это все он подстроил, Грек! – Она вылезла из костюма, и с усилием подняв его, бросила на верстак.

– Что подстроил?

– Все что там произошло, это его рук дело! Он вырубил связь и локацию, он что-то сделал с Корином! А Марк ранен!

Еще ничего не понимающий Грек Маер, какое-то время просто смотрел на нее не, отрываясь и пытаясь понять серьезность произошедшего, а Лена все это время просто упиралась руками в стол верстака и просто молчала, ожидая от командира какой либо реакции.

− Прежде чем обвинять кого-то, мы обычно разбираемся в случившемся и анализируем то, что произошло. Если считаешь, кого-то виноватым, это нужно доказать, а не применять силу! – Гнев сочился вместе со словами сквозь стиснутые зубы. – Во-первых, доклад. Полный и развернутый. Во-вторых. С чего ты вообще взяла, что это он виноват во всем?

– Что тут докладывать, Грек? – Она повернулась к нему лицом. − Ты как будто сам не знаешь, что мы вернулись не в полном составе, а один член экипажа ранен! – Корин пропал и мы его не дождались! – Она заметалась взглядом по сторонам, словно ища что-то важное. – Доказательства тебе нужны? Сейчас будут! – Лена рванула с места большими не женскими шагами в сторону медицинского блока, махнув командиру рукой, чтобы тот следовал за ней. − Камера! Камера в шлеме Марка! Она пишет автономно и не зависит от навигатора и общей связи!

Марк, был все еще без сознания. Он лежал в полукруге манипуляционного стола, совершенно голый. От ног до пояса его тело прикрывало белое термоодеяло. К груди его были присоединены небольшие датчики. Марта стояла над ним и накладывала на травмированную руку септическую повязку. Когда, в модуль ворвалась Лена, она остановилась и выпрямилась. Маер был у нее за спиной.

– Где его шлем? – Она злобно посмотрела на Марту, но та лишь молча, кивнула в сторону лежащего бесформенной грудой на полу защитного костюма.

Лена кинулась к нему, схватила шлем и трясущимися от волнения руками стала извлекать элемент памяти из встроенной камеры в правой лобовой части. Когда квантовый накопитель информации оказался крепко зажат в кулаке, она просто бросила шлем обратно на пол, и едва не сбив с ног командира, покинула модуль.

Марта перевела холодный взгляд на Маера.

– Как он?

– В медикаментозном сне. – Марта снова повернулась к пациенту и продолжила перевязку – Нужно время пока организм очиститься от токсина.

– А рука?

– Повреждение мягких тканей запястья. Шрамы останутся, но функциональность не нарушена.

– Хорошо. Спасибо – Он повернулся и перешагнул порог блока, но остановился. – Что там произошло? – Тон его голоса словно означал начало перемирия.

Марта аккуратно опустила руку Марка на стол и выпрямилась.

– Я знаю только то, что Вашему пилоту пришлось повторно вернуться на место установки оборудования, а потом он пропал. Кравец пыталась с ним связаться, но связи не было.

– Связи не было… – Маер покачал головой.

– Командир, Я могу Вам кое-что показать? – она закрепила повязку и положила его руку вдоль тела.

– Показывай.

Марта легко отодвинула стол с пациентом на неуловимых взору шарнирах и подняла стоящий на полу серебристый довольно массивный бокс с логотипом КФ и изображением символа биологической опасности. Только сейчас Маер заметил, что две прозрачные трубки заходят под термоодеяло, которой был накрыт Марк. По ним в его тело, в его кровь, что-то вводилось. Он хотел спросить у Марты про это, про их содержимое, но ее голос зазвучал первым.

– Я нашла это при исследовании почвы на поверхности. – Она щелкнула замками бокса и его крышка, издав характерный звук, приподнялась и Марта открыла ее – Вот, командир, взгляните.

Маер подошел ближе и склонился над столом, поравнявшись с Мартой. В боксе в специальном отделении, под еще одной крышкой, с дисплеем, показывавшим температуру внутри минус десять градусов по Цельсию, находился мутного белого цвета бесформенный предмет похожий на осколок. Марта, извлекла его большими щипцами с широкими концами и показала Маеру. Вслед за осколком потянулся белоснежный пар замораживающего вещества.

– И что это?

– Лед. – Она без труда отломила от осколка небольшой кусочек, другими щипцами и положила его себе на ладонь.

Тепло ее руки моментально растопило кусочек льда, и тот превратился в несколько капель воды, собравшихся маленькой лужицей на белой коже.

– Замечательно. – Маер недовольно хмыкнул и поднял скептический взгляд от ее руки на ее лицо. – Вы нашли воду. Научное сообщество будет потрясено Вашим открытием!

– Мультибокс, – Марта вернула осколок в заморозку, – проанализировав субстанцию, выдал формулу воды. – Она кивнула соглашаясь. – Чистую формулу. Без единой примеси. В Солнечной системе вода в чистом виде нигде не встречается.

Командир вздохнул, все еще сомневаясь, что он хочет видеть то, что ему может показать Лена, но понимал, что увидеть это должен и уже спешил покинуть медицинский блок.

– Что я должен сейчас сделать, госпожа Штеер? Запрыгать от радости? Похлопать в ладоши? – Он ехидно прищурился. – Зачем Вы мне это показали?

– Вода в виде льда, встречается на поверхности Проксима b большими залежами, в низинах, углублениях и каньонах. Быть может Вам будет и не интересно это знать, командир, но есть основания полагать, что на эти скопления кто-то воздействовал. Имеются следы механических разрушений льда, похожих на то, как если бы его специально кололи каким-то острым предметом. – Она закрыла бокс, снова щелкнув замками, и стала ждать реакции командира.

– Вы правильно заметили, госпожа Штеер, мне совершенно не интересно слушать Ваши бредни, относительно обитаемости планеты, условия на которой совершенно для этого не предназначены! – Маер выпрямил спину и договорил, злобно глядя на Марту – Мой пилот остался там и попал под удар и вряд ли выжил, мой техник ранен! Мне предстоит отчет перед Вашим руководством, которое не очень-то жалует за ошибки, а Вы мне рассказываете про какой-то лед! – Он махнул рукой куда-то вверх – Советую посетить юпитерианскую Европу, там его полно!

Он повернулся и шагнул к выходу но, уже перешагнув порог, остановился и ехидно добавил:

– Сделаете там еще одно открытие вселенского масштаба!

– Я имела в виду, что возможно Марк прав и его слова не плод воображения, подвергнутого воздействию токсичной атмосферы! – Но Маер ее уже не слышал, раздраженный он вышел из модуля искать Лену, а Марта осталась стоять, держа в руках свой серебристый большой бокс.

Она посмотрела на него. Потом на свои пальцы. Они были все еще влажными от растаявшего на них кусочка льда. Необдуманно. Не достойное, члена Научного сообщества, поведение. Мультибокс делает анализ вещества, полагаясь на сравнительный анализ имеющихся в его базе данных. Проще говоря, анализатор, может не располагать сведениями о том, что кроме кислорода и водорода имеется в составе образца. Потому что… не бывает в природе воды в чистом виде!

И зачем она только решила рассказать командиру, о своей находке? Чего она этим пыталась добиться? Правильно ли она вообще поступила, что рассказала ему? Может и хорошо, что Маер не воспринял в серьез ее слова. Она принимала участие в этой миссии с особым заданием, известным только ей и тому человеку, который его диктовал. Особый акцент ставился на строгую секретность результатов полученных ею при обследовании планеты, и посвящение Маера в часть этих результатов, могло кому-то очень не понравиться в Компании. Она вдруг испытала странное чувство, внезапно нахлынувшее на нее, сначала появившись в районе желудка, а потом молниеносно расплывшееся по всему телу. Марта потрогала рукой свою щеку, потом лоб и с удивлением поняла, что температура ее тела поднялась. Пришлось даже присесть на маленькое медицинское кресло фельдшера. Что с ней! Она не могла понять, а странное чувство не угасало, не давая свободно дышать. Но почему? Может это какая-то болезнь? Она рассказала Маеру то, чего рассказывать была не должна, и он еще выставил ее полной дуррой в ее же глазах! А если бы рядом были другие члены экипажа, если бы они в тот момент не были одни в модуле? То, что говорил ей командир, было унизительно и пропитано сарказмом, наверное, все бы смеялись над ней, а может быть еще и сильнее подтрунивали вдогонку, словам Маера. Она представила, как происходил бы их разговор в присутствии, например Лены, Марка и Корина и чувство гадкое и противное с еще большей силой нахлынуло на все ее внутренности, едва не выдавив слезы из ее глаз. Корин.

Она вдруг выронила мультибокс, поднялась с кресла, которое тут же автоматика спрятала под манипуляционным столом и попятилась назад. Дальше была только стена блока. Холодная и покрытая полимером. Упершись в нее спиной, она медленно сползла по ней и оказалась на полу. Странные ощущения, которых никогда раньше не испытывала она, вдруг поразили мозг и тело целым валом чувств.

Страх! Стыд! Жалость! Обида! Грусть! Злость! Ненависть! Удивление… и еще одно… сильное и непередаваемое словами, но точно связанное с кем-то еще, что признать было не просто абсурдно, но и недопустимо!

Корин! Этот странный молодой человек с живыми большими голубыми глазами и доброй улыбкой, он странно смотрел на нее, но она не чувствовала в нем врага. Начитанный не по своему статусу, он иногда мог удивить ее своими знаниями об астрофизике и планетарной астрономии. Как, например, во время брифинга незадолго до спуска. Тогда командир Маер запретил ему вступать с ней в диалог, но все же его стремление показать, что он умнее остальных, попытка показать ей, что он выделяется из общей массы узкоспециализированных инженеров и плоско мыслящих пилотов, не осталась не замеченной. Хоть вида она и не показала. Да, еще был случай в лобби. Или позже в панораме.

Тогда в панораме он позволил себе прикоснуться к ее лицу, она почувствовала только тактическую надменность над ним и ему подобными. Какое право он имел вообще касаться ее!

Вот только почему-то сейчас, она чувствует все совершенно иначе…

Марта снова взглянула, на все еще влажные пальцы и лихорадочно стала вытирать их о комбинезон. Вполне возможно, что в этой воде содержится вещество, проникшее в ее организм через кожный покров руки и оказавшее такое вот действие на нервную систему.

Она пришла в себя, поднялась и, открыв ящик с септиками, извлекла дезинфицирующую салфетку и принялась вытирать пальцы.

Что-то подобное раньше, могло ее насторожить, предупредить и побудить к определенным действиям. Но сейчас она испугалась. По-настоящему испугалась того, что может оказаться инфицированной инопланетным вирусом, вызывающим подобные галлюцинации. Вирусом или чем-то еще, что было в воде и что не смог распознать ее мультибокс. И даже когда ее пальцы стали сухими и прошли дезинфекцию, как и то место на комбинезоне, о которое она обтерла их, это чувство страха никуда не делось. Притупилось – да. Но не исчезло.

Не пропало окончательно и другое чувство. Так же впервые ощутимое, непонятное и неведомое. Оно было другое не такое как страх, не гадкое и не противное, но не менее сильное, и не менее безысходное.

А еще ей показалось, что когда-то, с ней случилось что-то очень плохое.

* * *

Когда командир Маер вернулся к верстаку, Лену всю трясло от злости. Когда он окликнул ее и она, обернувшись, посмотрела на него, стало жутко от одного только ее побледневшего вида и взгляда полного ненависти.

Как она не пыталась она не могла просмотреть и тридцати секунд записи с камеры, установленной на шлеме Марка. Картинка просто прерывалась через некоторое время после выхода на поверхность команды из челнока. Лена ударила по столешнице кулаком.

– Попробуй свою камеру. – Командир уже стоял за спиной.

Лена посмотрела на него, полуобернувшись, и через минуту в ее руках уже был оранжевый шлем. Она ловко отсоединила камеру, извлекла из нее карту памяти и, не задумываясь, отбросила в сторону все ненужное ей. Маер задумчиво облокотился на верстак.

Как это было не удивительно, но камера Лены была в полном порядке и запись просматривалась с самого включения системы жизнеобеспечения еще до расстыковки С-2, с того самого момента, как только активировались замки ее шлема.

– Видишь! – Она закричала – Это как понимать, Грек?

– Успокойся! – Он положил руку ей на плечо, но она отстранилась.

– Запись кто-то стер! Эта белая сука, она снимала с него костюм! – Она ткнула воздух пальцем в сторону медицинского блока.

– Лена! Лена! – Он все-таки взял ее за плечи и немного тряхнул. – Ты уже определилась, кто там и в чем виноват! Колл или Марта Штеер! Прости, но все, что ты говоришь, пахнет бредом. А у тебя нервный срыв. Так что сначала заткнись, а потом успокойся.

– Оба, Маер! Они оба все это устроили. – Ее голос зазвучал тише. – Они в сговоре.

– Не желаю слушать больше эту чушь! Уж точно у Колла нет причин устраивать саботаж экспедиции! – Он отпустил ее. – Сейчас ты во всех подробностях расскажешь мне, что там произошло. Как бы там не было, Марк хоть и ранен, но жив и с нами, а ранение его не смертельное. Через пару дней будет на ногах. – Он придвинулся к Лене практически вплотную и говорил в полголоса, будто боялся, что их кто-то услышит. – А вот Корин остался там. – На этих словах он вдруг замолчал и, отпустив ее, отошел на несколько шагов назад, а потом его тон и речь внезапно и резко поменялись. – Да как вы вообще допустили такое! Вы оставили его погибать на чужой планете! Ты хоть на секунду представляешь себя на его месте?

– Грек… – Ошеломленно шепотом произнесла Лена. – Ты что несешь? Ты думаешь, я его там оставила? Так это я его бросила? – Она обижено вытаращила глаза на командира, совершенно не ожидая от него подобных обвинений.

– Ты главная на поверхности. Консоль управления была у тебя. – Он сложил руки за спиной. – Ты нажимала кнопку старта!

– А вот так значит?! – Ее глаза вдруг налились слезами обиды. – А не ты ли дал мне последние десять минут? Не ты ли сказал взлетать, если он не выйдет на связь? Ты… – из ее ноздрей едва не полыхали огненные искры, – подлая тварь, Грек, если полагаешь, что таким образом сможешь перевалить вину за свои действия на меня! – Ее кулаки сжались.

Чувство доверия и уверенности в нем, испарилось со скоростью в сто парсек в секунду. Она больше не видела в своем друге, с которым была бок обок уже много лет, союзника и не чувствовала его поддержки.

– Вы почти два часа сидели на своих задницах в модуле и боялись выйти наружу! – Видя ее ошарашенное состояние и удивление в глазах от подобного к ней обращения, Маер надавил с еще большей силой. – До координат метки, сколько? Двадцать? Тридцать минут пути? Почему вы не организовали поиск? Почему не отправились за ним? Может он, как и Марк, повредил защитный костюм и медленно умирал, моля Вас о помощи! А вам просто было плевать! – Он взмахнул руками. – Вот он-то как раз Марка спас! Доставил его к вам. И снова уехал. – Маер выдохнул, стараясь не захлебнуться собственной речью. – Он делал свою работу один! Какого хера, Лена, он делал ее один? Ты там главная! Почему он поехал один? А? – Лена просто молчала, ожидая, наконец, когда командир выговорится. – А потому что, все вы, – он обвел рукой пространство вокруг себя, но имея ввиду весь СИД и его команду, – его терпеть не могли. Ты всегда была против него. Всегда! А Колл… да я больше чем уверен, что спроси его, как зовут нашего второго пилота, он и не вспомнит. – Он обернулся и направился к переходу в АРМ, не считая больше ничего нужным говорить.

– Блестяще! – Лена захлопала в ладоши. – Прекрасный спектакль, командир Маер! – Она засмеялась сквозь слезы и, в смехе ее не было ничего хорошего. – Если ты думаешь, что таким образом сможешь выгородить свою задницу перед боссами Колониальной Федерации, когда они будут смотреть записи с модульных камер, то ты ошибаешься! – Лена сорвалась на крик. – Я расскажу все, как было! Все! Ты меня понял, командир Маер? И скажу сейчас, если эти камеры есть и они записывают наш разговор! Слышите, агенты Колониальной Федерации? – Она стала оборачиваться по сторонам в поисках спрятанных проектировщиками камер в потолочных панелях. – Команду «старт» с поверхности Беты, отдал командир экипажа космического магистрального судна СИД Грек Маер!

Маер стоял молча и полуобернувшись, железным взглядом смотрел из под седых бровей на своего первого пилота, наконец, начиная осознавать, что возможно он зря сорвался на ней. На борту этого судна, Лена, возможно единственный человек, которому он мог доверять как самому себе, и именно в те минуты он это доверие рушил.

– Ты не лучше их, ты такой же агент, как все остальные! – Лена подошла к нему так близко, что если бы сверху на них светило Солнце, а не фотоэлементы, то тень от ее крепкого тела, поглотила бы полностью щуплого и низкого старикашку Маера. – Слушай меня! – Она тяжело дышала, и обида захлестывала ее – Командир! Вот что скажу тебе! Твоя команда, заражена гнилью, и ты сам эту гниль развел среди нас! Нет у тебя больше команды! – Она протянула руку и слегка, но угрожающе толкнула его в плечо. – С меня хватит! Верни меня домой!

Толкнув еще раз, она не стала ждать от него ответа, а просто развернулась и быстрым шагом покинула технический модуль, оставив командира в одиночестве.

Когда дверь за Леной закрылась, издав электроприводом характерный звук, командир снова повернулся к верстаку и, посмотрев секунду на черный голографический экран проектора, вдруг выпрямился и что было сил, ударил в него кулаком. Экран, пискнув, погас, а сам проектор отлетел от верстака на несколько метров и глухо стукнулся об пол из углеродных панелей.

Маеру предстояло вновь принять непростое решение, но в голове почему-то все перепуталось. То, что произошло, не укладывалось в его понимании. Вся эта миссия была очень хорошо продумана, действия экипажа отлажены и отрепетированы много раз. Этого вообще не должно было произойти. Так что же это? Всего лишь неудачное стечение обстоятельств или саботаж кого-то из членов команды?

Не позднее чем через пять часов после сброса траулеров, он должен был направить курирующему агенту отчет, о ходе миссии, чтобы к их возвращению, агенты уже владели необходимой информацией. Но Маер не знал, что говорить в отчете. Ему нужно было время подумать.

Командир, прошел медленными шагами вдоль всего модуля к шлюзовой камере. Постоял немного, задумчиво глядя внутрь через небольшое окошко из прочного феросплава в верхней части раздвижной двери и активировал шлюз через служебный делс на запястье левой руки. Двери молниеносно распахнулись перед ним, и он шагнул. Внутри было темно всего секунду. А потом сенсоры, почувствовав присутствие человека, зажгли два ярких потолочных осветителя.

Кожа под комбинезоном сразу отреагировала на понижение температуры внутри шлюзовой камеры, куда проектировщик судна не дотащил систему отопления, как впрочем, и не учел радиус действия полимагнитного ядра на панораму.

Внешний люк, открывающий членам экипажа дорогу в открытый космос, а точнее его поверхность, если в камере в течение нескольких минут находились трое и больше людей, покрывается изнутри тонким слоем инея, из-за остывания, отдавая сохраненное тепло воздуху и контактирующим конструктивным элементам внутри. Но сейчас его поверхность была гладкой.

Маер повернулся к расставленным по двум сторонам от люка боксам с защитными костюмами, понуро опустившими на грудь шлемами. Все они были расстегнуты и готовы к использованию. Забрала были подняты, а под каждым из них были небольшие площадки для удобства одевания.

Он стал на одну из площадок и, просунул руки в раскрытые со спины рукава и, система тут же запустила функцию сборки. Электронный голос оповещения, низменным тембром попросил не шевелиться, а щиколотки ног плотно обхватили застежки сапог. Забрало захлопнулось. Несколько секунд и вакуумный костюм уже наполнялся воздушной смесью, подгоняя внутреннее давление до необходимого уровня. Информационный дисплей в предплечье известил о синхронизации со служебным делсом. Запустилась система жизнеобеспечения, выведя в визуальное пространство забрала различные показатели, некоторые из них еще не обновились, ожидая окончания тестирования всех систем костюма.

Командир, неуклюже переступая в тяжелом облачении, вытянул из лебедки, обернутой вокруг пояса, крепкий и гибкий, в мягкой изоляции трос-фал и зафиксировал его на специальном страховочном поручне, около внешнего люка. Где-то за спиной прожужжали привода шлюзовой двери, закрывая камеру. Свет осветительных панелей притупился, и нагнетатели принялись откачивать воздух из камеры. Однако, Маер прервал процесс шлюзования и дал команду на открытие внешнего люка.

Осветительные панели сделали свет красным, а электронный голос оповещения предупредил о незаконченном процессе шлюзования. Капитан сбросил ошибку через планшет и через три секунды отсчета, герметичный люк отъехал в сторону. В камеру ворвалась черная пустота и космический вакуум, разрядив в долю секунды давление до нулевой отметки, с огромной силой выбросил в космос оставшийся воздух, разобрав его на отдельные молекулы, а вместе с ним все, что было не закреплено к стенам и полу, включая капитана Маера. Свободное падение отразилось болью в глазах и тахикардией, о чем тут же упомянула система жизнеобеспечения.

Разница давлений придала его телу достаточное ускорение, чтобы за несколько секунд он превратился из человека в космический мусор, вращающейся по инерции на орбите Проксима b, который, витка через два или три, вошел бы в атмосферу планеты и короткой едва заметной вспышкой, сгорел за одно мгновение.

Прежде чем страховочный фал натянулся и воздействовал на него силой прямо пропорциональной инертной силе ускорения, Грек почувствовал, что несколько раз успел перевернуться вокруг своей оси, словно палка брошенная кем-то, кто бросая ее, держал только за один конец.

Падение с ускорением прекратилось и, Маер облегченно вздохнул. Теперь он мог отрешиться от всего и просто остаться наедине с собой, чтобы подумать, о том, что делать дальше. Пока он тут, они там внутри хоть глотки пускай грызут друг другу. Ему все равно. Ему снова предстояло принять решение. Решение, вытекающее из последствия его прошлого решения, а выход в открытый космос, очень неплохо способствовал восстановлению нервной системы и стимуляции активной работы мозга. Так считал Маер. И это не вывод ученых, это его небольшой личный предрассудок, который он уже не раз, за свою профессиональную карьеру, воплощал в жизнь.

Потянув за трос, он перевернулся. Смотреть на планету сейчас не было никакого смысла. Едва различимые контуры бурь, севернее экватора, были поглощены темнотой здешней ночи. А вот прямо над ним, если брать положение планетарного тела условно за «низ», висел СИД. Когда звезда покажется из-за лимба Беты, он словно засветится весь бликами отражений ее ультрафиолетового света, насыщенного гамма-излучением, обилие которого на столь близком расстоянии превышает излучения Солнца, за счет очень частых и активных коронарных выбросов. Но сейчас он был черный. Лишь свет излучаемый панорамой, витражом кабины пилотов, шлюзовой камеры и сигнальных огней на контурах каждого модуля, создавали вид выглядывающего из темноты монстра. Четыре шарнирных опоры, на каждой из которых установлены термоядерные позитронные турбореакторы, были сложены и аккуратно прижаты к корпусу, от чего судно походило на гусеницу, с конусообразным модулем управления и расширяющимся сигментовидным телом далее. Немного сбоку сверкал серебристо-матовый корпус С-2, Совсем миниатюрный по сравнению с головным судном. Дальше за опорами, буксировочная стыковка. Сцепки, как щупальца осьминога, хаотично застыли в пустоте. Какой-то час назад они удерживали груз из восьми овальных траулеров, облитых свинцом и графитом, для транспортировки радиоактивных грузов. СИД казался значительно меньше без груза, но все же, его грозный вид, вызывал восхищение и уважение к тому, кто создал это гигантское произведение инженерной науки и новейших технологий.

Земля требовала все больше и больше сырья для расщепления атома. Полисы и предприятия компаний, транспортная сеть аэродинамических или электромагнитных перевозок, с каждым годом расширяясь, требовали еще больше энергии, еще больше электричества. Станции, превращающие обогащенную руду в энергию, вырастали из земли с геометрической прогрессией. Каждое предприятие, каждая компания владеет сотнями станций, которые только и успевают вытряхивать из своих реакторов отработанный стронций и уран. Вот почему он здесь. Вот почему он делает это, рискуя жизнями своих людей.

Он снова отвернулся от судна и уставился в темноту планеты.

Все это задумано лишь с той целью, чтобы не отравлять свой дом, Землю, Солнечную систему, отходами, способными нанести непоправимый вред человечеству и его колониям. Вот за что, каждый из них ставит на контрактах свои биометрические подписи и за что получает довольно не малые гонорары.

Но что же там произошло? Там под куполом желто-серой газовой пелены, среди черных камней и скал. Что стало с еще совсем молодым парнем, так хотевшим быть пилотом и так хотевшим именно в эту экспедицию, ставшую для него последней.

Погруженный в свои мысли Грек Маер не вел отсчета времени и скорее всего он не мог определить, сколько минут, а может часов, провел, болтаясь в открытом космосе на страховочном фале. Фал периодически, то вытягивался ровной дугой, оставляя командира как бы позади головного судна, то собирался волной, становясь похожим на условную кривую на экране древнего осциллографа.

Бета медленно и незаметно для гостей из другого мира, так же беспечно, как и миллиарды лет до их прибытия в ее владения, продолжала свой безмятежный путь вокруг Проксимы Центавра, пока та еще незаметнее продолжала свое путешествие по Млечному Пути.

Вздохнув, Маер решил, что хотя новых мыслей в его голове не прибавилось, старые все же встряхнулись и встали на свои места. В сознании появилось четкое представление того, что требовалось делать дальше и первым делом, необходимо было как можно скорее вернуться на СИД. Пора начинать разряжать обстановку внутри экипажа, пока они не перебили друг друга шлемами защитных костюмов.

Маер провел закованными в экзоматериал пальцами по дисплею планшета, осветив его наплечным фонарем и тот «очнувшись» начал предлагать выбор из нескольких стандартных команд. Палец шагнул к надписи управление лебедкой и устройство тяги на массивном поясном креплении пришло в движение. Фал сначала выпрямился, а потом натянулся как струна и немного рывком, стал подтягивать плавающего в свободном полете человека.

Когда до поручня шлюза оставалось всего несколько метров, внимание командира, что-то привлекло. Он остановил лебедку и стал снова отпускать трос, который спиралью разматывался в невесомом пространстве. Через несколько секунд, Маер все же по инерции достиг поручня и схватился за него свободной рукой. Его немного запрокинуло инерцией под выступающий порог шлюза, но он быстро поймал равновесие, и уже мог спокойно висеть рядом с поручнем, освободив обе руки.

Вглядевшись куда-то в нижнюю часть судна, туда, где был стыкован С-2, Маер заметил на его корпусе, с левой стороны там, где к фюзеляжу модуля крепились опоры атмосферных стабилизаторов, отсутствие части отражающей обшивки.

На какое-то время он выкинул из головы все мысли о происходящем на борту СИД и произошедшем на поверхности Беты. Все его внимание заняло желание выяснить, что именно отсутствует на корпусе модуля С-2.

Он двукратно увеличил визуальный обзор и, прищурившись, вгляделся в корпус транспортника. Без сомнения это была одна из технических ячеек. Небольшой плоский люк, каких на любом космическом аппарате было достаточно много. Разбросанные по всему корпусу судна, они давали доступ к некоторым важным частям оборудования, для наиболее удобного его ремонта и настройки. Но на С-2 никто ничего не настраивал и не производил ремонт. А люк все же отсутствовал, оголив внутренности ячейки.

Нужно было выяснить, природу этого явления и командир оттолкнулся от балки и поплыл в сторону пристыкованного аппарата. Отталкиваясь о выступающие части корпуса судна, он корректировал свое плавание, пока не добрался до ребра одного из шарнира турбореактора. Дальше нужно было заплыть под модуль. Маер огляделся и, оценив ситуацию, слегка оттолкнулся от крыла и проплыв еще пару метров запустил реверсы. Сжатый азот дал ему нужное ускорение и, регулируя поочередно правой и левой форсункой, он через десять секунд уже держался за ту самую оголенную ячейку.

Наплечный фонарь, дергаясь из стороны в сторону, из-за неустойчивого положения командира, осветил корпус. Маер поморщился. Не нужно было быть инженером, техником или обычным механиком, чтобы понять, что тут не хватало одного из трех предохранителей. На оставшихся двух, было изображение антенны в кружке, а значит, полагалось думать, что они отвечают за связь. Сама же крышка люка, отсутствовала вовсе. Значит, кто-то кто с какой-то целью залез сюда, в спешке видимо не успел полностью закрутить болты, на которых он держался. Вот только кто и зачем. Марк при обслуживании «когда-то» или это произошло позже? Во время спуска на поверхность Беты? Причина отсутствия цифровой связи заключалась в этом? Поэтому Лена не могла связаться с Корином и определить его местоположение?

Судя по всему, неудачно закрытый люк отскочил при атмосферных нагрузках во время взлета или посадки. А вот предохранитель? Кто-то извлек его специально или его тоже вырвало при маневрах?

Командиру вдруг стало как-то не по себе. По спине, закованной в блестящую броню вакуумного костюма, пробежал холодок. Ему вспомнились слова Лены о гниении внутри команды. Не стоило спешить с выводами, нужно во всем разобраться, ведь в команде только два человека, которые знают о том, что и в каких технических ячейках находится.

Маер, вытащил еще один из двух предохранителей, спрятал его в специальном отделении на поясе, потом отпустил люк и включил лебедку. Фал снова натянулся и потащил его к шлюзу. Теперь он хотел вернуться на борт как можно скорее.

Глава 20 История насущных времен

Вернувшись на СИД, Грек Маер оказался в полном одиночестве. По крайней мере, ему так показалось. Его никто не встретил. Впрочем, как оказалось, никто ровным счетом никак не отреагировал на его спонтанный выход за пределы судна. Никто не связался с ним, пока он парил в свободном падении в черноте ночи Беты. А ведь консоль управления в кабине пилотов сигналила об открытии шлюза. Но всем было видимо наплевать, так что вместе с чувством одиночества его встречало еще и чувство обиды, которое быстро переросло сначала в злость, а после в понимание того, что членов команды не следует считать друзьями. Они все, его подчиненные и относиться к ним надлежало так же. Даже к Кравец.

Тем более к Кравец.

Он преодолел технический модуль, тускло освещенный световыми панелями, переведенными в режим гибернации и демо-заставкой интел-центра верстака, который не выключила его первый пилот.

Марка он нашел все в том же состоянии, в каком видел его в последний раз, в медицинском блоке. Действие препаратов, что ввели его в медикаментозный сон, еще не закончилось, и он спокойно спал, а его грудь медленно поднималась при вдохе и опускалась при выдохе.

Марта и Лена оказались в сотах. Лена отключилась, настроив ее на восемь часов сна, а Марта просто спала в ней, повернувшись на бок и оставив капсулу открытой. Ну а Колла тут не было. Видимо он закрылся у себя в инженерном блоке, что Маер проверять не стал. Он просто взял чистый одноразовый стакан и, набрав в него холодной воды из куллера, в который она подавалась из кондиционного репродуктора, залпом выпил, утолив жажду и ушел из лобби в модуль управления. Усевшись в кресло первого пилота, он отрегулировал его в лежачее положение и, закрыв глаза, стал слушать монотонные редкие щелчки навигационной панели и ровное тихое жужжание воздушных рециркуляторов. Потом его поглотил сон, а ведь он даже не представлял себе, насколько сильно устал.

Проснулся он так же внезапно, как и уснул и даже не сразу понял, где находится. А когда до него дошло, что кресло пилота это не сота и не диван в блоке АРМ, то попытался подняться, старчески кряхтя, но почувствовав, что правая рука онемела до самого плеча, находясь, долгое время под весом его тела. Пришлось повернуться на другой бок и лежать так еще несколько минут.

Когда же он все-таки вышел в бытовой модуль, то увидел Марка. Техник сидел за круглым столом и, обхватив левой ладонью одноразовый стакан, мелкими глотками пил горячий кофе. На правой руке была наложена регенерационная шина, скрыв конечность до середины предплечья и он, постоянно забывая об этом, пытался схватиться за стакан, но тут же, вспоминал и одергивал ее. Его лицо было бледное, как простыня, а на плечи было накинуто согревающее одеяло. Тело трясло и знобило, а в перерывах между глотками он закрывал глаза и как-то отрешенно, какое-то время, сидел не шелохнувшись. Потом будто очнувшись, резко поднимал веки, и снова забыв о травмированной руке, подносил чашку ко рту.

Маер обошел стол и сел напротив него, рядом с молча сидящей Леной, которая зло, проводив все его передвижения по модулю, демонстративно отодвинулась в своем кресле на значительное от него расстояние. Командир сделал вид, что не заметил ее и обратился к Марте, стоящей у входа, опершись спиной на край стены.

– Как он?

– Он едва не погиб, командир, организм восстанавливается. – Она сложила руки на груди. – И восстанавливаться будет долго.

– Эй! – Маер протянул руку и потрогал его плечо – Ты как?

Марк, медленно облизал потрескавшиеся губы, выглядевшие неестественно красными на бледном лице и, поднял на командира воспаленные глаза.

– Я в норме. – Голос его звучал хрипло и почти шепотом. – Когда я очнулся, для меня стало приятной новостью, что я жив. – Он болезненно усмехнулся и снова сделал глоток.

– Я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но мне нужна твоя помощь, чтобы восстановить события, произошедшие на Бете. – Маер положил локти на стол и пристально стал смотреть на него, оценивая состояние.

– Я помню только то, что произошло до ранения руки. – Он поднял правую руку, облаченную в повязку и, помахал ей перед Маером. – Потом все как в тумане и отрывками. – Снова сделал глоток. – Вам бы Корина спросить, он все точно должен помнить. Где он кстати?

Маер вопросительно посмотрел на Марту, но та лишь пожала плечами и перевела взгляд на Лену.

– Он не знает. ‒ Пилот выдохнула. ‒ Еще не знает.

– Чего я не знаю? – Марк тоже посмотрел на Лену.

Маер развел руками.

– Послушай, – Лена наклонилась к нему через стол, – Корин не смог вернуться.

Марк выпрямился, а его глаза округлились.

– Как это не смог? Разве мы вернулись не вместе? – Его глаза забегали, он поставил кофе и поочередно переводил взгляд то на Лену, то на командира.

– А ты помнишь, как вы вернулись на модуль? – Спросил командир.

– Я же говорю, все как в тумане и возможно даже то, что помню, – он потер глаза, как будто не спал сутки, – это было… не… – Он не договорил. ‒ Так что с Корином?

– Мы не знаем. Он просто пропал после того как довез тебя до С-2. – Голос Лены был немного виноват, но все же резок и тверд.

Марк покачал головой. Новость не была приятной.

– Он ведь жив? ‒ Марк захотел встать, но руки задрожали от волнения и пытаясь совладеть с собой он едва не опрокинул стакан, но Лена вовремя его схватила и переставила подальше от него.

– Сам знаешь. Не маленький. – Она поднялась и выбросила его в компактор, измельчающий и прессующий отходы при этом выделяя из них жидкости.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все что помнишь, не сейчас, Марк, немного позже, когда будешь в состоянии. Хорошо? ‒ Маер все же пришел к выводу, что его состояние далеко не удовлетворительное и отравление токсином из атмосферы Беты, а может и остаточные действия медикаментов, все еще продолжают сказываться.

Марк кивнул.

– А сейчас, скажи мне, что это такое. – Он извлек из кармана предохранитель с изображением антенны в кружке и положил на стол перед Техником.

Мельком взглянув на нее, он безразлично пожал плечами и принялся снова пить кофе.

– Предохранитель узла связи.

– За что он отвечает?

– Что происходит, командир? – Подозрительно спросила Лена через плечо Маера, но тот поднял вверх палец и она, замолчав села обратно в кресло.

– За каналы связи и навигационную локацию. – Он снова пожал плечами. – Откуда он?

– На С-2 сколько таких?

– Три.

– И все отвечают за связь между членами экипажа и локацию?

– Зачем, одного достаточно. – Он улыбнулся, но Маеру показалось, что мышцы его лица просто дернулись. – Командир, к чему вы клоните?

– Я все объясню, но сначала расскажи мне все про них.

– Хорошо. Под одним из технических люков, на С-2, находится предохранительная ячейка узла связи. Там три предохранителя. Они защищают узел связи от перепадов энергии. В случае перепада горят они, а не более важное оборудование узла. Верхний, то есть тот, что вы принесли, отвечает за внутреннюю связь между членами экипажа и отслеживание перемещений команды. Средний, отвечает за цифровую связь в целом и полетную навигацию, а нижний за орбитальную связь. Что еще Вас интересует?

– Если вытащить один из них, что будет?

– Да ничего. Без этого, – он кивнул на лежащий перед ним предохранитель, – экипаж не сможет между собой переговариваться, когда расстояние между ними превысит пятьдесят метров. До пятидесяти метров, работают коммуникации костюмов, их достаточно и мощности С-2 не задействоваются.

– А если вытащить средний?

– Вырубится цифровая связь аппарата в целом и вся навигация. Лететь придется, что ходить с завязанными глазами. Кстати, без среднего и орбитальная связь тоже не будет работать. Такая вот ошибка разработчика. – Он поморщился, толи от боли в руке, толи по какой-то другой причине. – Так зачем Вы все это спрашиваете?

– С-2 вернулся с Беты без этого предохранителя.

Внезапно Марта, услышав слова командира, выпрямилась, и на ее лице несколько секунд было, что-то похожее на удивление, но почти сразу, она взяла себя в руки и сбросила с лица это выражение, показывающее ее слабость. Командир мельком бросил на нее взгляд, но тут же вернул его Марку.

Лена усмехнулась и ударила по столу ладонью.

– Это тоже, командир, ничего страшного? В этом тоже нужно разобраться, прежде чем делать выводы? – Она вскочила и, начала нервно расхаживать по лобби.

‒ Что произошло с Корином? ‒ Марк словно забыл, то о чем они разговаривают.

– Я думаю нужно задать кое-кому пару вопросов. – Командир не обратил на него внимание и активировал делс. ‒ Колл!

Ответ поступил не сразу.

‒ Да, командир? ‒ Голос звучал так, будто он только проснулся и, скорее всего так и было.

‒ Через пять минут жду тебя у себя в АРМ.

Маер поднялся и забрав предохранитель направился к переходу в технический модуль, а стол тут же спрятал кресло внутри себя.

Лена остановилась и посмотрела на Марту, которая немного замешкавшись, тоже направилась к выходу.

– Ты, стой!

– Что? – Марта обернулась, и немного наклонив голову на бок, уставилась на крепкую злую женщину.

– Никто никуда отсюда не выйдет до возвращения командира!

Она помолчала секунду, осознавая подобную дерзость.

– Пилот, я должна Вам напомнить, что являюсь сотрудником Всемирно Научного Сообщества и в данный момент выполняю задание Колониальной Федерации, которой принадлежит это судно, а так же являюсь контрольным наблюдателем за ходом миссии. Я не подчиняюсь тут никому, но легко могу счесть любого члена экипажа несоответствующим корпоративным требованиям.

Но Лена, приняв невозмутимый и глубоко безразличный вид, обошла стол вокруг и уверенно встала между выходом и ученой.

– Да мне глубоко плевать, кто ты и что ты здесь делаешь. Я знаю, что это ты заменила карту памяти в камере на шлеме Марка, когда снимала с него защитный костюм в медицинском модуле, чтобы мы ни узнали, что там на самом деле произошло! Я знаю, что вы с Коллом с самого начала планировали сорвать этот полет, и я узнаю зачем! Так что сейчас ты не сможешь его предупредить! – Она уперлась рукой в дверь. – Ни Корин, ни Марк по вашему плану не должны были вернуться? Так? – Она усмехнулась. – Лучше ничего не говори, молчи! Но чтобы выйти из лобби, тебе придется пройти сквозь меня!

– Пилот, Вы ошибаетесь! – Марта отступила на шаг назад, давая понять, что не собирается вступать в открытый конфликт. – Ваши обвинения беспочвенны. Я никого не собираюсь предупреждать и никакого не имею отношения к тому, что произошло на поверхности Проксима b, и уж тем более не вступала в сговор с инженером Коллом. Однако, понимая всю серьезность произошедшего, я в доказательство того, что Вы не правы, не буду настаивать на том, чтобы Вы выпустили меня из модуля.

Марта спокойно заняла одно из мест за столом, а Лена все еще подозрительно не сводя с нее глаз, так и осталась стоять у выхода, ожидая возвращения командира Маера.

* * *

Войдя в блок АРМ, Колл сразу же плюхнулся на диван, стоящий напротив рабочего стола, за которым сидел Грек Маер.

Командир вгляделся в его опухшее с левой стороны лицо. Рассеченную бровь стягивали заживляющие нити. Скула залилась лиловой гематомой и практически полностью скрыла глаз, а раздувшиеся шишками губы едва открывались, когда он пытался что-то сказать, из-за чего голос его звучал не совсем внятно.

– Ты чем занят? – Маер откинулся в кресле, нащупав в кармане предохранитель связи.

Александр пожал плечами и прошипел.

– Прохожу курс восстановительного лечения. – Он повернул левую часть лица так, чтобы командир мог лучше рассмотреть его раны с нанесенными на них нитями и блестящим гелем-антисептиком. – Если ты позвал меня, чтобы поговорить по поводу Лены, то можешь не переживать, до прибытия в Порт, я ее не трону.

– А что, потом тронешь?

– Она мне все лицо разбила, Грек! – Он обижено развел руками. – За что? Вбила себе в голову какую-то чушь, что я виноват в пропаже парня.

– Корин.

– Да, Корина. Извини, я плохо запоминаю имена. – Он провел рукой по бороде, в которой все еще оставались частицы запекшийся крови.

– Тронешь ее, и я приложу все усилия, чтобы ты в этой жизни не попал больше не на одно судно. – Грек принялся то включать коммуникатор, встроенный в стол, то отключать его движением ладони над сенсором.

Инженер усмехнулся.

– А ты, значит, считаешь, что можно вот так просто взять и ударить человека шлемом по голове и остаться безнаказанной? – Он достал пачку одноразовых салфеток, извлек одну и промокнул губы.

– Она перед тобой извинится.

– Извинится? – Он усмехнулся и ртом втянул в себя воздух, клокоча слюнными выделениями, которые при разговоре начали перетекать через его шишки-губы. – Что мне до ее извинений? Извинения в карман не положишь, командир. Но ты за нее не волнуйся. Я не имел в виду физическую расправу. – Он снова промокнул губы салфеткой. – Я подам на нее официальную жалобу. Ты и эта ученая будите свидетелями нападения. Да и на камере наблюдения технического модуля, все будет отчетливо видно. Так что придется ей заплатить. – Инженер зло засмеялся, и смех его был похож на клокочущий хрип. – Отдаст мне все свои выплаты и гонорар за эту компанию.

Маер задумался. У Колла, конечно, есть все основания для подобного шага в отношении Лены, и право такое у него есть и нападение было, в самом деле, необоснованно. Да и обида подогрета еще и тем, что между ними была кое какая связь на протяжение нескольких месяцев, и по завершении прошлого полета, Лена порвала с ним, но…Маер делал вид, что ему ничего не известно об этом, в прочем так делали и другие члены экипажа. Грек прикусил губу и снова стал издеваться над коммутирующим делсом, встроенным в стол. У Лены двое маленьких детей и пожилая мать на содержании, так что она работает пилотом только для того чтобы обеспечивать семью. Ради заработка ей приходится жертвовать своим вниманием, которого очень не хватает детям и, которых за последние два года, она видела всего несколько раз. Она хочет бросить летать. Хочет заниматься воспитанием дочерей. Хочет спокойную и стабильную работу на Земле. Она согласилась на этот полет только потому, что Маер пообещал ей очень хороший гонорар, который мог бы стать для нее стартом новой жизни в Неополисе. Но вот импульсивность, вспыльчивость, агрессия… все это не лучшие ее стороны и уже не в первый раз Маеру приходится вытаскивать Лену из подобных передряг. Только нужно ли ему браться за ее спасение теперь? Теперь, когда она показала ему все свое отношение и благодарность за все, что он сделал для нее! Может пускай сама решает свои проблемы?

– Ладно. Я передам ей твои слова. – Командир кивнул головой.

‒ О, не стоит утруждаться, Грек. Как-нибудь сами разберемся.

Маер снова кивнул.

– Этот вопрос решен. А что ты думаешь о том, что произошло на Бете?

Колл на несколько секунд задумался, глядя в пол, а подом вздохнул и заговорил.

– Что я могу думать? Ничего я не думаю. Я инженер по координации работ, я всегда действую строго по регламенту, но тут произошла явная, из ряда вон выходящая нештатная ситуация. Так что нарушение мной регламента в этом случае вполне обосновано.

‒ Нарушение регламента? ‒ Командир остановил ладонь над сенсором и, в воздухе над его рукой зависла картинка приветствия.

‒ Я убедил Лену отложить взлет и до последнего стоял на камне с триангулятором. Пытался его засечь.

Маер провел рукой по подбородку. Он смотрел на своего инженера и не понимал, как человек, с которым он совершил уже десяток полетов в разные уголки Солнечной системы, с которым им бок обок приходилось решать различные проблемы, может вот так просто врать ему в лицо. Да, Колл не отличался каким-то обаянием, не умел поддержать простую человеческую беседу в перерывах между выполнением поставленных задач, он был замкнут, суров и холоден. Но он был проверен, профессионален и как до этого момента, думал командир Маер, верен ему и команде. Неужели он так сильно ошибся в нем? Нет. Что-то тут было не так. Не верил Грек Маер в то, что Колл предатель. Но если он и в самом деле саботировал выполнение контракта, а как не странно, срыв миссии может быть выгоден только самой Колониальной Федерации, то он получает указания от агентов Колониальной Федерации в обход него, Маера. Утилизация радиоактивных отходов ‒ неконтрактное обязательство. Это своего рода некая плата Федерации Правящим Партиям Неополиса за возможность иметь практически неограниченную власть и распоряжаться рудодобывающими колониями. Расходы на полет в другую систему должны во много раз превысить затраты на вывоз урана и стронция к Сатурну. Удачное возвращение Маера будет означать, что можно и дальше использовать Бету в этих целях и это устроило бы всех. И Научное Сообщество, и различные общественные организации, борющиеся за «чистоту» Солнечной системы, и Правящие Партии, которые только похлопают в ладоши, если появится что-то, что способно нанести хоть малейший ущерб Колониальной Федерации. Вот только Колониальную Федерацию это не устраивает. Им выгоден Титан в качестве тела-приемника, а не Бета. Под него уже заточен их бюджет. А теперь… все отлично! И траулеры сбросили и человека потеряли. Как ни как, ситуация критическая. Теперь условия не позволяют возить сюда ядерные отходы. Опасно и для человека и для судов. Придется возобновлять полеты на Титан.

Командир достал предохранитель и бросил его Коллу.

– Это что?

Тот поймал его и, пригляделся только одним здоровым глазом в пойманную вещь при слабом освещении.

– Предохранитель?

– Только ты и Марк знают, что это такое и где это находится на С-2. ‒ Грек ехидно улыбнулся. ‒ Такой же был извлечен из блока узла связи модуля, пока вы были на Бете. Поэтому локация и цифровая связь не работала. Поэтому никто не мог связаться с Корином.

− Не хочешь ли ты сказать, Грек, что это я вырубил связь?

− А это ты мне скажи.

Инженер повертел предохранитель в пальцах и покивал головой.

− Кажется, я понял! − Колл поднялся на ноги и приблизился к Маеру. – Ты меня подозреваешь, командир? Ты думаешь, это я связь вырубил? Ты в своем уме?

Грек немного отпрянул в кресле назад под натиском нависшего над ним массивного тела. Не собирается ли он напасть? Что если представить, что он получил и такие указания? А Марта вполне может оказаться его курирующим агентом и пособником. Что если он решит захватить судно и обставить возвращение так, будто все кроме них погибли на поверхности желтой планеты? Кто сможет помешать ему? И этой ученой? Рука Маера машинально потянулась к поясу, где был небольшой складной нож, хотя разум прекрасно понимал, что это не очень весомый аргумент против такого человека. Колл крепко сложен и силен. Даже с разбитым лицом, он при желании легко мог бы справиться со старым командиром, раненым техником и женщиной-пилотом. Да еще и при поддержке Марты.

Но Колл, повисев немного над Маером, вдруг выпрямился и быстро вышел из блока АРМ. Грек облегченно выдохнул и потер ставшие влажными ладони о форменную одежду.

– И что дальше? – Потом снова коснулся сенсора, но взгляд его оставался прикованным к открытому переходу в технический модуль.

Спустя минуту он уже собирался вызвать Лену, но в АРМ, большими шагами залетел Колл и положил перед Маером карту памяти.

− Это! – Палец Александра придвинул миниатюрный накопитель ближе по столу. − Квант из камеры, встроенной в мой шлем, в котором я был на Бете.

Не дожидаясь реакции командира, он сам снова поднял ее и положил на сенсор делса. В мгновение над столом зажглась картинка, а в воздухе появился легкий запах озона. Маер сощурившись, перевел взгляд на проекцию.

На видео, инженер Александр Колл устанавливает триангулятор на большом валуне. Ужасная видимость и звуки порыва ветра сильно портили качество. Бледно-желтая туманная пелена заслоняла и поглощала все предметы на расстояние метра от обзора камеры.

Колл начал перемещать раскадровку записи пока не дошел до какого-то на первый взгляд обычного момента, где он быстрым шагом приближается к взлетно-посадочному модулю. Время съемки, отображавшееся в углу экрана, переместилось на три часа вперед. С-2 внезапно всплыл из непроглядной мглы, а еще через несколько секунд показалась фигура человека в оранжевом одеянии. Человек, чем-то был увлечен и стоял спиной к Коллу.

− Смотри внимательно, Грек.

Когда Колл подошел ближе, то стало ясно, что этот человек ни кто иной, как второй пилот Корин Ройа, а в руке у него был съемник технических болтов. Маер наклонился к изображению и буквально прилип к экрану, стараясь не упустить из виду любую мельчайшую деталь происходящего на записи.

Вот Колл бесцеремонно выхватывает у него съемник, что-то как будто кричит, размахивая руками. Корин пытается что-то объяснять, но Колл его снова перебивает и тот поворачивается и уходит в туман, а инженер возвращается по рампе в модуль. Маер, удивленно покачал головой и снова откинулся в кресле. Дальше смотреть было не на что и Колл забрал карту, погасив проекцию.

У командира не было слов, в голове все перепуталось, он не знал, как можно было объяснить то, что он видел на записи.

− Я тогда не придал особого значения тому, что делал… − Колл, щелкнул пальцами, вспоминая имя, − Корин! − Признаться, я даже не посмотрел, что он делал, но теперь, я кажется, понял!

− Ты хочешь сказать…

− Все это, происходило прямо перед тем, как он исчез. После того, как он привез раненого Марка. − Колл развел руками.

− А что было дальше?

− Не знаю. Я поднялся на борт и думал, что он тоже. Мне и в голову не могло прийти, что он снимал предохранитель, и уж тем более я не мог подумать, что он исчезнет. ‒ Инженер пожал плечами. ‒ Видимо у него были причины не возвращаться в Порт. Наверное, что-то такое, что лучше уж остаться на ледяной планете, чем вернуться. А предохранитель он забрал, чтобы мы его не нашли и не связались с ним.

– Дай мне карту.

– Держи. – Колл протянул накопитель командиру и тот спрятал его где-то в комбинезоне. – Ты ведь, насколько я знаю, практически не знал парня, зачем ты взял его, Грек?

Маер встал и, повернувшись к Коллу спиной, отошел на несколько шагов и замер. Такого не могло просто быть. Зачем Корину сбегать? Каков его мотив? Какой смысл? В голове не укладывалось. Если бы и в самом деле у парня были проблемы, о которых не знал Грек, и такие проблемы, из-за которых он решил бы свести счеты с жизнью? А подобная выходка это не что иное, как самоубийство. Почему бы просто не выйти из шлюза еще на орбите? И о таком способе покончить с жизнью знает любой, кто связан с работой на космических судах. А это? Самоубийство с отсрочкой на тридцать часов! Пока дыхательная смесь не израсходуется в ранце жизнеобеспечения. Да и потом не смерть – гибернация. Какой смысл?

Нет в этом никакой логики! Да и не похож Корин на человека с подобной дурью в голове.

‒ Это все. ‒ Он поднял взгляд на Колла, все еще стоящего прямо перед ним.

‒ Если что, я у себя.

Инженер процедил слова через опухшие губы и вышел.

‒ Я старею. – Опять эта мысль пролетела в голове Маера, врезавшись на полном ходу в клубок остальных спутавшихся мыслей.

* * *

Когда командир вернулся в лобби, все встали, ожидая, что тот скажет. Лена тяжело дышала, она была готова, бросится Коллу в глаза, порвать его на части, только бы их подозрения подтвердились. Но Маер молча и сухо, осмотрел каждого и, не сказав не слова, прошел мимо стола в сторону кубикулов. Он открыл кубикул Корина и осмотрел ее. Что-то же должно тут быть! Он открыл шкафчик, обвел взглядом пустые полочки, потом открыл соту и резко выкинул мягкий настил, едва не попав им в стоящую в дверях Лену. Там тоже было пусто.

– Что ты ищешь? – Тихо спросила она, не понимая, что происходит.

За ее спиной стояла Марта и Марк. Все были в недоумении.

– Мы ошиблись. – Маер встал на колени и заглянул под соту. – Я ошибся.

– Что это значит?

Командир просунул в проем руку и что-то нащупав, извлек оттуда небольшой гибкий мессенджер. Стряхнув с него пыль, он вышел, показав на ходу жестом, чтобы все расступились.

– Посмотри что там. – Он протянул его Марку.

Марк активировал его и через несколько секунд тот засветился и выдал картинку интерфейса.

– Тут ничего нет, кроме почтового приложения.

– Письма, сообщения?

– Если и были, то все удалены. – Внезапно Марк поморщился и нахмурил брови.

– Что! Что там? – Лена изнемогала от эмоций и нетерпения узнать, что происходит.

– Последний адрес отправки и вообще единственный адрес отправки сообщений с этого планшета, один из почтовых серверов Колониальной Федерации.

– Зачем Корину писать в Компанию? – Лена никак все же не понимая сути происходящего, громко усмехнулась.

Ничего не объясняя, Маер протянул руку и положил на сенсор стола карту памяти, которую ему оставил Колл, а через несколько секунд все уже смотрели видео, где Корин закручивает винтовертом люк технического узла связи на С-2. И от увиденного у Лены и Марка просто отвисли челюсти. Они переглянулись и вопросительно посмотрели на командира, стоящего возле проектора с опущенной головой.

– Грек… – Лена взялась за голову. – Это же не правда!

– Боюсь, что я должен это признать. – Маер сел за стол. – Как свою ошибку. Я взял в команду человека, не проверив его. И видимо он получал указания напрямую через этот планшет.

– Нет! – Лобби разрезал звонкий голос Марты и все повернулись в ее сторону.

– Что нет? – Лена махнула рукой в сторону проекции застывшую на кадре, где второй пилот только повернулся, когда его окликнул Колл. ‒ Ты это видишь?

– Сами посудите, командир, зачем компании срывать собственную миссию? ‒ Она словно не слышала Лену, обращаясь к Маеру.

– Откуда я знаю, я же не политик, у вас там постоянно идут внутренние конфликты за власть! Но могу предположить, что для Колониальной Федерации не очень выгоден вывоз отработанного радиоактивного сырья в эту систему.

Марта вдруг с несвойственной для нее эмоциональностью выдвинула кресло и села напротив командира, положив локти на стол.

– Я могу Вас уверить, что Федерация не вербовала Корина.

– А как тогда ты это объяснишь? – Лена вдруг потрясла планшетом, найденным под сотой Корина, у нее перед лицом и бросила его на стол.

– Я не знаю. Могу только сказать, что вывоз радиоактивных отходов, был не единственной задачей экспедиции.

Командир продолжал смотреть на нее. Казалось эта девушка, просто сошла с ума.

– Госпожа, Штеер, Вы вообще сами понимаете, что говорите? Причем тут Ваши амбиции? Если Вы попали на это судно с научной целью, это не значит, что та цель вообще имеет какой-то вес для наших нанимателей. ‒ Он усмехнулся. ‒ Научные исследования доход не приносят.

– Я лично собирала информацию на каждого из членов экипажа. Я изучала Вас всех в течение месяца до старта, чтобы знать с кем я имею дело, и я бы знала, если бы он работал на Колониальную Федерацию.

– Значит, они действовали в обход тебя! Ты не должна была ничего знать! – Лена кричала. ‒ Ты работаешь не на Колониальную Федерацию, ты ученая, твои хозяева в правительстве и Научном Сообществе! С чего бы тебя агенты КФ стали посвящать в свои тайные планы?

– Я узнала имя второго пилота за сутки до старта. ‒ Марта вздохнула. ‒ Я ничего о нем не знала и не знаю. Как не знали и никто в компании. Так что они никак не могли его завербовать.

Лена и Маер вдруг одновременно вспомнили, что передали бортовой журнал курирующему агенту компании за два дня до старта из Порта. И это был весомый довод в пользу его невиновности. Никто кроме Грека не знал о нем практически до последнего момента.

– Ты кому-нибудь говорил, о том кто будет вторым пилотом? – Лена развернула град своих эмоций на Маера.

– Тебе первой сказал. Я его два года вообще до этого не видел!

– Нереально завербовать человека за сутки.

– Допустим, Корин не был завербован, но как объяснить то, что он копается в ячейке узла связи на записи? – Все услышали спокойный голос Марка.

‒ Получается, что он сам не хотел, чтобы его нашли.

– А планшет? – Лена опять схватила планшет и стала что-то там искать, но все было тщетно, он был совершенно пуст.

Внезапно на запястье командира зашевелился делс.

‒ Да.

Маер не стал вытаскивать экран, чтобы не видеть того, кто его вызывает, ограничившись лишь голосовым диалогом, потому что это был Александр Колл.

‒ Командир, Вы должны это увидеть.

Глава 21 История насущных времен

– Я приветствую, Вас командир Маер. Вы сделали очень большую работу и Колониальная Федерация Вам непомерно благодарна. – На записи был человек с короткой стрижкой, в черном строгом костюме, а говорил он складно и четко, хорошо выговаривая окончания слов. Уголками рта он как будто немного постоянно улыбался, создавая о себе дружелюбное впечатление. – Мы так же очень сожалеем о несчастном случае, описанном в Вашем отчете. Однако, мы учитывали при планировании этой экспедиции подобный ущерб. Мы допускали также и ущерб материального характера. Так что Компания не имеет мотивов для регрессных требований. ‒ Грек подумал, что он говорит о квадроциклах, которые они потеряли. ‒ Опираясь на полученные данные от зондов, совет директоров счел уровень заражения планеты допустимым, а характер сброса удовлетворительным и принял решение продолжить программу по вывозу радиоактивных отходов на Проксима b. Так же, в Вашем отчете указано, что система жизнеобеспечения защитного костюма второго пилота, пропавшего при установке метки координат сброса, все еще показывает, что он жив и находится на значительном удалении от точки сброса…

Прямо перед тем, как начать формировать отчет для Колониальной Федерации, об итогах экспедиции, Александр Колл показал Маеру координаты местонахождения Корина Ройа. Один из запущенных им зондов гео и метеосканирования, упавший неподалеку от каньона, куда СИД направил траулеры, засек данные треккера, встроенного в инженерный костюм и передал их интел-центру судна. Повторное зондирование, выполненное с целью установить степень радиации в квадрате сброса, этот факт подтвердил. Что было самое удивительное и необычное, это то, что сигнал показывал жизнеспособность Корина. Он лежал там, среди камней и сигналил во все стороны до самой орбиты Беты о том, что он жив! А еще один факт говорил о том, что Ройа и в самом деле не пропал, а сбежал это то, что он был достаточно далеко от места падения траулеров и плато, где выполнял посадку С-2. Все это означало, что он специально удалился на безопасное расстояние от кратера, на тот случай если целостность контейнеров нарушится при столкновении с поверхностью и произойдет заражение местности. А это значило, что умирать он не собирался! Он хотел только исчезнуть.

‒ …Спустя две недели после Вашего старта с орбитальной станции Порт, совет директоров Колониальной Федерации принял еще одно решение. ‒ Агент снова улыбнулся. ‒ В качестве подстраховки, учитывая тот факт, что эта планета мало исследована и Ваш экипаж первый кто оказался в этой системе, было решено отправить вслед за СИД отряд Черных Ястребов. Как оказалось, это не станет чересчур преувеличенной мерой. К тому же Научное сообщество придерживается позиции, что выяснение обстоятельств того, как человек может столь долгое время существовать в условиях непригодной для жизни планеты в чужой звездной системе, пусть и предположительно в состоянии гибернации, просто необходимо. – Теперь лицо курирующего агента было серьезней, чем в начале или в середине своей речи. Казалось эта часть его обращения, была самой важной, и только ее нужно было слушать, забыв обо всем, что он говорил до этого. – Командору отряда Ястребов уже направлены соответствующие указания и по прибытии они незамедлительно начнут операцию по спасению Вашего человека. Окажите им любую помощь, в том числе в предоставлении взлетно-посадочного модуля. Своими силами, принимать какие либо действия по спасению пилота, категорически запрещено. По окончании спасательной миссии СИД может возвращаться домой. На этом у меня все. Удачи, командир Маер!

Изображение, а вместе с ним и человек в строгом костюме пропали, а Маер выключил проектор и выругался. Они летят спасать предателя Корина? Вот и объяснение. По какой-то причине компании нужен более резкий прецедент на Бете, чем гибель одного из членов команды. Им нужна спасательная операция! Пилот пропал для того, чтобы его спасли! Какую же шумиху можно поднять из всего этого…

Брошенный командой командира Грека Маера пилот, рисковал жизнью ради науки и интересов Колониальной Федерации, проведя месяцы на планете в чужой системе с непригодной для жизни атмосферой, без воды и еды! Доблестные Черные Ястребы, спасают пилота и возвращают на Землю, где его подлечат и осыплют лучами славы в обмен на душераздирающий рассказ о его приключениях и о том, как он был брошен своими же товарищами, погибать. А может он расскажет еще больше сказок, о фантастической планете и ее обитателях в системе Проксима Центавра! Кто знает, какую выгоду ищут политики и ученые…

– Этого ты хотел, мальчик! – Вслух произнес командир, находясь наедине с собой в блоке АРМ.

Факты не говорили сами за себя, но Маер не мог до конца поверить в то, что Корин оказался предателем и все, что происходит сейчас, он просто спланировал. Сам, или по чьему либо наущению, было не важно, важно было то, что он снял предохранитель связи с С-2, тайно переписывался с каким-то агентом Компании, а потом сбежал, претворившись пропавшим без вести и ожидая спасения в лучах славы. Герой.

Да по большому счету, что ему грозит? Походил, погулял по горам. Нашел укромное местечко, передохнул. Потом, когда дыхательная смесь будет израсходована, костюм его отключит. Ну и полежит немного без сознания, он же знает, что за ним придут спасатели!

– Общий сбор в лобби! – сказал он в делс и его голос через мгновение разнесся по всем динамикам всех модулей СИД и всем коммутирующим устройствам членов экипажа.

Маер опустил жалюзи витража в кубике командира и вышел. Автоматическая дверь, бесшумно за ним закрылась, свет медленно погас.

* * *

– Мы не летим домой? – Лена от негодования вытаращила глаза на командира. – Да с чего бы нам не лететь домой?!

– Ждем Черного Ястреба. – Маер присел за стол, и устало вздохнул. – Они будут спасать Корина.

– Они что в серьез думают, что он жив? – Она усмехнулась.

– Его треккер подает сигнал. – Колл теперь был со всеми. – Я постоянно проверяю сигнал с зонда.

Гнев Лены на него иссяк, и хотя она не собиралась извиняться перед ним, все же успокоилась и все чего она теперь хотела, лишь вернуться как можно скорее домой.

– Сколько их ждать? Даже с учетом того, что они направили Ястреба через две недели после нашего старта, эти суда не способны развивать такую скорость как СИД и Пилигримы. Они создавались, для защиты колоний и их конек, маневренность и ускорения на коротких дистанциях. ‒ Лена уселась рядом с Маером.

‒ Какая проницательная предусмотрительность… ‒ Марк сказал это так, словно говорил сам с собой, но все посмотрели на него.

‒ Да, Марк, тут есть почва для размышлений. ‒ Командир потер уставшее лицо и больные на вид глаза. ‒ Создается впечатление, что они заранее спланировали пропажу члена экипажа и его последующее спасение. А что касается ожидания, то сказать пока сложно. Колониальная Федерация отправили им запрос. Те на него ответят. Потом агент перешлет нам данные, и мы будем знать точно. Но предположительно не менее трех недель.

‒ А то и месяц. ‒ Марк аккуратно снял больную руку со стола и положил на колено. ‒ В любом случае, я лично за то, чтобы они провели спасательную операцию. Я не верю, что Корин предавал нас.

– Очнитесь! Он мертв! Никто не может там выжить! – Лена поставила стакан с водой, перегнулась через стол и выхватила у Марка планшет, который Маер нашел в кубикуле Корина. – Хватит, Марк! Оставь его в покое, бесишь.

– Костюм должен ввести его в состоянии гибернационного сна после того как он израсходует весь кислород из дыхательной смеси. – Марта заговорила довольно тихо, но в этот раз ее слышали все, и даже Лена не стала перебивать. – Значит шанс того, что его можно спасти, есть.

– Теоретически он может выжить. – Колл все еще разговаривал с полуоткрытым ртом и не расставался с салфетками. – Сигнал свидетельствует о том, что он довольно далеко от места сброса, так что гамма-излучение его может убить, только если что-то пошло не так и траулеры рассыпались в атмосфере, целостность их нарушилась полностью, а площадь загрязнения увеличилась на сотню километров.

– Марк? – Грек резко повернулся к технику и тот вздрогнул от его голоса. – Сколько жизнедеятельность человека поддерживается в гибернации защитного костюма?

– А… – Он здоровой рукой почесал лобную часть головы. – Этот тип костюма долго не способен поддерживать процессы жизнедеятельности. От одного до трех месяцев. Чем дольше, тем больше шансов необратимых некротических последствий в головном мозге.

– Ты сам-то что думаешь? – Лена допила воду и смяла стакан.

– Я думаю, что нужно спуститься и забрать его. Живого или мертвого.

– Даже и не думай! – Лена снова встала и вышла в кабину пилотов, оставив дверь открытой. – Я больше не ногой в это ад!

– Что ты думаешь? – Командир кивнул в сторону Колла.

– Топлива в кассетах С-2 хватит только на один спуск и подъем. – Он пожал плечами. – Если у нас не получится, что мы скажем Ястребам, а потом КФ? Мы же должны им предоставить модуль.

– У них что, нет своего спускового аппарата? Зачем им наш модуль? ‒ Снова спросила Марта.

– Их модуль не предназначен для маневров в атмосфере. Они же патрулируют колонии и следят там за порядком. А колонии расположены на телах, где атмосфер или нет или она очень разряжена. Как на Марсе. ‒ Марк поднялся и забрал у Лены мессенджер.

‒ Скорее подавляют мятежи и успокаивают недовольных. ‒ Она отдала его назад.

– Итак. Лена, твое мнение, проводим спасательную операцию сами? ‒ Маер выпрямился.

– Против.

– Ты, Марк?

– За.

Колл посмотрел на него и вдруг тихо и хрипло засмеялся.

– Я сказал, что-то смешное?

– Нет, нет! – Чуть ли не вытирая слезы, он встал и вышел из лобби, а Марк зло скрипя зубами, проводил его взглядом до перехода.

– Не обращай на него внимание.

– Мне снятся кошмары, командир.

– Кошмары?

– Вот уже третий сон, мне снится Бета, и я просыпаюсь в ужасе.

– Что именно тебе снится?

– Что я убегаю от кого-то по усеянному камнями плато. Большими валунами и маленькими камушками. Эти камни оживают и бросаются на меня. Я падаю. А потом эти камни начинают меня пожирать. Они пожирают мои ноги. – В глазах Марка была боль и ужас.

– Спи в соте. Там сны не снятся. ‒ Грек вздохнул, сочувствуя ему но, не зная чем ему помочь.

– Да, командир. Я тоже так думал и едва не сошел с ума! ‒ Голос техника дрожал. ‒ В соте они снятся еще отчетливее! А проснуться нельзя, пока таймер не досчитает до установленного времени и кошмар повторяется снова и снова.

– Что там было, Марк? – Тихо спросил командир.

– Я каждую минуту говорю себе, что все это было только галлюцинацией из-за отравления газами атмосферы, но страх, что я испытал находясь там, преследует меня. Я чувствую его каждую секунду, он возвращается и накатывает на меня от каждого резкого звука.

– Чего ты испугался?

– Там что-то есть, командир… – Руки Марка затряслись, даже перевязанная правая кисть дрожала под повязкой – Что-то живое… это оно забрало Корина, я уверен! – Он немного замялся и продолжил. – Это что-то до сих пор сидит в моей голове, я чувствую тот же страх каждый раз, когда засыпаю и даже когда остаюсь один! Я хочу снова, спустится туда, командир.

– Послушай, Марк…

– Или там ничего нет и все это полный бред или… я должен знать, я так не могу жить!

– Марк! – Маер, одернул его и заговорил спокойно и вкрадчиво, пытаясь внушить технику, что все это плод его воображения, выстроенный сознанием вследствие токсикологического воздействия нитрида водорода. – Послушай, там никого нет, и не может быть. Эта планета безжизненна. В ее ядовитой среде не выживет не одно живое существо!

– Почему Вы так уверены? Вас там не было…

– Беспилотники и зонды еще до нас исследовали почти восемьдесят процентов ее поверхности и не нашли ничего кроме камней и скал. Если там есть жизнь, то эта жизнь должна оставлять продукты своей жизнедеятельности, а там их нет! Там нет ничего! И выкинь из головы все свои страхи, я сам тебе скажу, что с тобой произошло, ты надышался аммиаком и потерял сознание, а Корин нашел тебя и привез к модулю! Все! Больше ничего не было! – Маер встал и потряс за плечо поникшего головой техника. – Приходи в себя, Марк! Мне нужна здоровая команда, хватит раскисать, или я найду другого навигационного техника! – Закончил он речь достаточно грубо, но он считал, что это было правильно. Ему хотелось достучаться до Марка, сломать в нем его слабость, заставив выбирать между ней и работой на СИД.

Командир жестом попросил Марка встать и тот, вздохнув, поднялся на ноги.

– Мы договорились? – Он взял обеими руками его за плечи, и Марк закивал. – Вот и ладно. А теперь иди, давай. Займись чем ни будь, отвлекись. Приведи инструмент и оборудование в порядок. До них, наверное, никто не прикасался после возвращения с Беты.

Марк снова кивнул и ушел, а командир уселся за стол и задумался, но вдруг обернувшись, словно от толчка в спину, увидел Марту, которая все это время была позади него.

Она стояла, опершись спиной на угол прохода и, видимо достаточно давно уже слушала их с Марком разговор. Она не поменяла позу, когда командир увидел ее, и она не сказала ничего, а просто продолжила, молча стоять и ждать, что Маер заговорит первым.

– Госпожа Штеер. – Он причмокнул языком. – Подслушиваете?

– Я вообще-то тут была все время. Бытовой модуль, это как раз именно то место, где мне позволено находиться без ограничений. – Она обошла стол вокруг, выдвинула кресло и уселась напротив. – А вообще-то, командир, я же тут только для того чтобы подслушивать. – На ее лице появилась едва заметная улыбка.

– Зачем они посылают Ястреба?

– Они хотят вернуть Вашего пилота.

– Они, правда, думают, что он жив?

– Им все равно, командир. Я бы даже сказала, что он вообще им не нужен.

– А что им нужно? – Маер начинал нервничать, когда из кого-то приходилось вытягивать слова.

– Прошлый раз, когда я пыталась Вам, рассказать что-то, чего Вы, в принципе, знать не должны, вы послали меня на Европу, искать воду, даже не попытавшись понять смысл моих слов. – Она сделала глоток. – А теперь Вы хотите это знать? Простите, Командир, но у меня есть мое руководство, и было бы не очень тактично обсуждать с Вами детали исследований Научного Сообщества и подробности данных мне инструкций.

Маер раздраженно потянул шею, провел рукой по подбородку, сначала зачем-то привстал, а потом медленно опустился в кресло. Ему нужно было знать, что за информация прячется в голове этой странной ученой. Она-то точно должна располагать необходимыми сведениями. Тогда в медицинском модуле, он грубо и дерзко обошелся с ней, сочтя ее слова сущим бредом. Примерно таким же, каким счел рассказ Ковнера об оживших камнях. У того хотя бы разум был затуманен из-за интоксикации, а она ученая и занимает не последнюю руководящую должность в сообществе. Вот только несет чушь несусветную.

– Да мне не нужно знать, что Вы нашли там… воду, лед… все равно мне! – он кашлянул в кулак. – Зачем они хотят спасти Корина? Какое им вообще до него дело?

– Они хотят не Корина спасти. – Впрочем, она и сама не знала точно всех планов своего работодателя. А уж тем более планов Колониальной Федерации, но было видно, что Маер считает ее больше осведомленной, чем есть на самом деле и ей стоило бы использовать это в своих целях.

– Мне нужно знать, госпожа Штеер! – Маер весь был словно на шарнирах.

– Я не знаю что им там нужно. – Она развела руками. – Знаю только то, что возможно эта планета не так безжизненна, как мы думаем!

– Вы издеваетесь?! – Маер шипел, упираясь руками в стол. – Не так безжизненна она? На этой планете нет ничего кроме скал и камней! Ладно, Марк, у него крыша поехала, но Вы, ученый человек! – Он вскочил на ноги и навис над девушкой.

– Разве, Вы командир, производили подобные исследования, чтобы отрицать данный факт? – Она говорила спокойно, подняв взгляд прямо на него.

– А разве не Вы их производили?! Не Ваш ли штаб изучал Бету, прежде чем отправить нас сюда?!

– На самом деле, командир, не наш штаб изучал эту планету. – И это было отчасти правдой.

– Что? – Маер снова уселся в кресло.

Марта поднялась и дала команду бленду изготовить кофе.

– Да. Наш штаб запустил «Толиман» к бинарам и да, это наш штаб получал данные с беспилотных аппаратов, которые были отправлены на Проксима b, но… – Она забрала стакан с кофе и вернулась за стол. – Но эти зонды были запущены на деньги Колониальной Федерации, так как три года назад, глава секретариата правящих партий Неополиса, Дариус Квиний, объявил на весь мир, что передает права на изучение и разработку этой планеты Колониальной Федерации. – Она сделала глоток. – Так что КФ заключили с нами контракт только на проведение анализа полученных данных. Всемирное Научное Сообщество не допускалось к непосредственным исследованиям. А исследования эти были направлены на получение данных относительно возможной разработки планеты в качестве рудодобывающей колонии.

– Хотите сказать…

– Ничего я не хочу сказать, командир. Мы оперировали только теми данными, которые нам предоставляли. И это все. – Марта поднялась из-за стола, сделав всего один глоток горячего напитка, который по выражению ее лица ей крайне не понравился. – Больше я ничего не скажу.

Она отправила стакан с остатками кофе в супрессор и вышла, оставив Маера одного. Резервуар, моментально отреагировав на поступление, прожужжал, спрессовывая стакан и отсеивая все жидкости, для отправления в кондиционный репродуктор.

Грек потер руками лицо. И что дал ему этот разговор? Что прояснил? Скорее все запуталось еще сильнее. Странная ученая, которую, как он считал, подсунули ему в команду агенты Колониальной Федерации теперь, оказывается, работает не на компанию, а на Союз правящих партий Неополиса. Отчет об исследовании Беты, может оказаться ничтожным, а на его судне происходило то, что для него как для командира, было страшнее всего – он терял контроль над командой. Он чувствовал как ситуация с каждым проведенным часом на орбите в этой звездной системе, накаляется все сильнее. Стоило чему-то пойти не так и весь его мир, заключенный в этих людях рухнул как старая стеклянная витрина. Чувство вины за произошедшее сорок восемь часов назад не давало ему покоя, и чувство это он проносил через лобби и через каждого члена своей команды. Последствия его ошибки теперь сказывается не на нем самом, а на Лене, Марке и Колле. Нужно было продолжать поиски!

Ясно только одно. Кто бы не распланировал такой сценарий завершения его экспедиции на Бету, у него получилось все точно как и было задумано. Корин пропал, прикинувшись потерянным и брошенным, в экипаже полный разлад, а через пару недель тут объявится команда Черных Ястребов, которые с героическим напором будут исправлять его, командира Грека Маера, ошибки. В итоге, все сводилось к тому, что дальнейшее развитие событий по такому сценарию предсказать было совершенно не сложно. Его просто слили. Сделали из старого командира кусок пушечного мяса, используя в своих целях и по возвращению в Порт, скорее всего, обвинят в куче нарушений и преступлений. Малагвинов как в воду смотрел! Грек усмехнулся.

А ведь оказавшись виноватым в подобном преступлении, можно уйти на заслуженный отдых без выходного пособия. Если вообще не улететь на Луну в ссылку, когда судебный надзор признает его виновным в смерти члена экипажа по причине халатности.

Маер вспомнил похожую ситуацию, связанную с одним его давним знакомым, произошедшую около десяти лет назад. Детали той истории, конечно же, кардинально отличались, но смысл и концовка были чем-то похожи. Того знакомого звали Виктор Карнеги. И он был командором одного из отрядов Черного Ястреба. Всю свою жизнь Виктор был солдатом. С юности его годы занимала служба в рядах войсковых формирований. Сначала это были Объединенные Федеративные Силы во главе со штабом командования в Правящих Партиях Неополиса. После, частные подразделения. Наверное, не было такого военного конфликта на Земле, где не успел поучаствовать этот человек. Потом же он получил назначение на орбитальную станцию Порт и возглавлял там одно из подразделений общественного правопорядка, но это назначение длилось не долго. Его заслуги и опыт говорили сами за себя и, вскоре солдат стал одним из командоров Ястребов. О такой карьере можно было только мечтать! Летай с колонии в колонию, получай отличные жалования и делай вид, что охраняешь важные грузы в сопровождении чартерных судов. Ну может быть раз в год, придется помахать штурмовой винтовкой перед толпой зачуханых рудокопов, которых не устраивают условия работы, уровень радиации, качество воды или просто транспортники не забирают их домой, из-за того что группы производственного контроля решили, что те не выполнили установленный план добыч. И, как правило, вид большого человека, а Виктор отличался размерами своего тела, в устрашающем бронированном костюме и приведенное в боевой режим оружие, успокаивало мятежников очень быстро.

Но однажды кое-что пошло не так. Толпа поднялась стремительно и внезапно. Завладев вакуумными костюмами, рабочие решили захватить прибывший в колонию взлетно-посадочный модуль и соответственно Пилигрим на орбите. Их смелость подпиталась наличием нескольких единиц импульсного оружия, захваченного у групп контроля. И они шли напролом, сокращая расстояние до посадочной платформы, настолько чтобы можно было использовать импульсы против Ястребов, считая, что высокочастотные разряды, смогут на несколько секунд вывезти электронику боевых костюмов из строя, а дальше они задавят их числом.

Выстрелы поверх голов не сработали и не развернули толпу обратно в рудник.

Виктор открыл огонь на поражение.

Вряд ли его пугали импульсные пистолеты. Защита экзокостюмов, специально сконструированных для Ястребов, обеспечивала не только возможность вести бой в условиях вакуума и нулевой гравитации, но так же обеспечивала стойкость от инертных боеприпасов и импульсных разрядов. Нет, он прекрасно понимал, что какое не было бы у него вооружение, устоять против целой толпы ему не удастся. Поэтому он выстрелил на поражение.

Сработало. Взметнувшиеся, в практически без газовом пространстве, черные брызги крови из разорванных костюмов, словно в кадрах замедленной съемки при слабой гравитации медленно опускались на камни. Первые ряды, увидев, смерть совсем рядом, остановились и начали поворачивать назад. Мысли о захвате судна, моментально сменились страхом и желанием сохранить свои жизни. Больше ничего.

Но задние ряды, не видя происходящего, напирали. Произошла давка.

Не всем, кто пал от выстрелов Карнеги посчастливилось погибнуть мгновенно. Некоторые из них еще какое-то время извивались от боли и критически низкого давления в атмосфере. Их рты открывались в обезумевших и бесшумных криках. Маер потом видел ужас, застывший в их мертвых глазах.

Но самое страшное было впереди. После того как мятежники побросали импульсные пистолеты и инструменты, которые собирались использовать как оружие и начали отступать, стало ясно, что впереди себя они пустили семью одного из членов группы производственного контроля. Карнеги расстрелял сотрудников Колониальной Федерации, их жен и детей.

Только авторитет Грека Маера, вступившегося за него, позволили Виктору избежать ссылки на Луну. Он спас его. Но компания все же добилась того, чтобы судебный надзор признал его виновным. Ведь погибли невинные люди. Дети. И хоть тот и действовал по инструкции, все же не убедился, перед тем как применить оружие в том, что на линии огня отсутствуют гражданские. Ему пришлось выплатить родственникам убитых огромные компенсации. На это ушли все его личные сбережения, а так же купленный дом в одной из автономии Неополиса. Да и все остальное имущество.

Конечно, эта история не совсем совпадала с его собственной. Ведь в случае с Карнеги, тот был виноват сам, а Маера целенаправленно подставляли. Но он все же отождествлял ее с теперь происходящим. Разница была лишь в том, что Карнеги никто изначально не собирался использовать в своих темных политических комбинациях, но он, как и Маер не учел всех вариантов развития событий. Если бы он мог предположить, что впереди бунтовщиков пойдут группы контроля, разве начал бы стрелять в толпу? И с другой стороны, каким это образом он должен был убедиться в отсутствии гражданских на линии огня?

Если бы только Маер мог предположить, что Корин так поступит с ним и если бы он отдал приказ отправиться на его поиски, отложив сброс…

Перед глазами вдруг всплыл образ Корина. Грек зажмурился и увидел его так ясно, что все тело кинуло в холодный пот. Он увидел его глаза, его улыбку. Корин смотрел на него и слегка покачивал головой, а его волосы развивались так, как будто он пребывал в невесомости. Командир зажмурил глаза так, что почувствовал боль, и резко открыл. Корин пропал. Перед ним он тоже был виноват. Чтобы там не произошло, чтобы там не вынашивал в своем мозгу этот мальчик, предательство или нет, он был втянут во все это кем-то другим. Ну не сам же он решился на такое! Чей-то расчетливый ум, скорее всего, предположил, что именно этот парень будет новым вторым пилотом на СИД. Тот кому этот ум принадлежит, завербовал Корина еще до того как Маер его взял в команду. Зачем? Это уже другая сторона медали, но факт в том, что его заставили это сделать, видимо надавив на что-то, что было его слабостью. В этом-то и ошибка командира. Выбирая его, он думал, что у Корина нет подобных слабостей. Нет семьи, нет любимой девушки, он не общался со своими родителями много лет и ему наплевать на деньги. Желание быть пилотом, для него было всем в этой жизни. Но видимо, какой-то пытливый агент, нашел в его душе ту слабость, благодаря которой можно заставить человека пойти на многое, даже на верную смерть. Если бы он не забыл бы про него тогда, оставив его делать карьеру на Пилигриме, не втянул бы его в эту сомнительную экспедицию, он был бы сейчас жив и может быть когда-нибудь сам стал бы командиром одного из космических судов.

То, что произошло уже не изменить, и Маер мысленно искал способ, который мог бы изменил хотя бы отношение к нему членов экипажа, а для этого нужно было сделать то, что нужно было им всем – вернуться домой. Но просто развернуть СИД и полететь к Земле, было бы нарушением приказа Федерации, потому он должен был это сделать иначе, и прикусив губу и ударил кулаком по столу. Потом выпрямился и вышел в технический модуль.

Пара шагов к верстаку и свет загорелся следом за ним, освещая помещение. Но ему не нужен был верстак, он прошел дальше к стенду с оранжевыми костюмами, предназначенными для спуска на поверхность. Командир быстро и ловко снял его с манекена и быстро стал влезать в него, засовывая сначала ноги, потом руки. Консоль на рукаве загорелась приветствием, сообщая о синхронизации со служебным делсом. Замки на спине стали автоматически защелкиваться. Потом он водрузил на себя ранец жизнеобеспечения, поймал шлем, болтающийся на двух воздуховодах, ведущих к рюкзаку, и водрузил его себе на голову. Опять щелкнули замки и все, что оставалось сделать, это закрыть забрало и отдать команду, запускающую систему жизнеобеспечения.

Командир, неуклюже доковылял до нижнего стыковочного шлюза и спустился по лестнице в нишу с тяжелой круглой дверью. Эхом раздались касания жестких подошв сапог о металлические ступеньки, почти под девяносто градусов вниз. Ноги коснулись пола, он открыл дверь, шагнул и оказался в маленьком полукруглом холодном помещении, где не было практически ничего кроме квадратного выпуклого люка в полу и нескольких жестких мест для сидения, на случай необходимости проведения оксигенации, когда приходилось тут задерживаться на пару часов.

Маер закрыл за собой тяжелую дверь и присев, повернул ручку замка нижнего люка. Не небольшом дисплее тут же загорелась предупреждающая надпись, и начался обратный отсчет одной минуты. Электронный голос монотонно, попросил о том, чтобы находящиеся в шлюзе, включили системы жизнеобеспечения своих защитных костюмов.

Командир опустил забрало и постучал непривычно большим пальцем по дисплею. Через секунду он почувствовал, как костюм наполняется воздушной смесью, все складки расправляются, а дышать становится очень легко. Внутреннее наполнение будет меняться в зависимости от окружающей среды, поддерживая необходимое давление и температуру внутри защитного костюма.

Дисплей на нижнем люке показал конец отсчета таймера, и замки глухо щелкнули. Выпуклый квадрат с круглым маленьким окошком приподнялся, и командир открыл его. Внизу было темно и он, упершись руками в пол по разные стороны хода, просто спрыгнул вниз и почувствовал, что будто нырнул под воду. Ноги медленно коснулись пола модуля, он выпрямил их и снова медленно стал подниматься вверх к потолку. Пара толчков и Маер выровнял свое положение. Свет уже зажегся, и нужно было плыть к кабине пилота. На С-2 полимагнитное ядро головного судна не распространяло свое действие и, резкий переход к невесомости всегда был не привычен.

* * *

Лена отложила графический мессенджер для отправки сообщений на Землю и приподнялась в кресле пилота, удивленно глядя на панель оповещения бортовых систем. Кто-то запустил прогрев двигателей взлетно-посадочного модуля. Не понимая, что происходит и, подумав, что это какое-то ложное сообщение вызванное сбоем систем, она переключилась на камеру пилота С-2. На одной из секций витража появилось изображение, а в глаза бросился оранжевый шлем с отличительным знаком командира, немного выше черного стекла забрала.

– Это как понимать, командир? – Лена привстала и, нажав на пульт, закрыла и заблокировала дверь в кабину, чтобы никто не смог войти и увидеть того что видит она. – Ты что творишь?!

– Ты сама как думаешь?

– Ты с ума сошел! А ну быстро покинь модуль, он не готов к спуску!

– Слушай меня внимательно. – Маер старался говорить ровно и уверенно, чтобы голос его звучал строго, а указания были неоспоримы, но это давалось ему явно с трудом. – Во время моего отсутствия, на тебя возлагаются обязанности командира, если кто-то будет противиться, то это прописано в бортовой ведомости, она в АРМ.

– Грек, ты меня не понял? Быстро вылезай оттуда, ты не можешь спуститься!

– Мне придется это сделать.

Двигатели модуля, прогревались в течение двадцати минут, и Лена засекла время. Она смотрела на таймер. Он только пять минут, как запустил турбореакторы, нужно было любой ценой предотвратить этот полет. Она не сомневалась, что если произойдет расстыковка и Маер направит С-2 к Бете, то это окажется последний полет в его жизни.

– Ты, идиот старый! – Она вышла из себя и кричала, тыкая пальцем и брызгая слюной на изображение выведенное проектором на секцию витража, перегнувшись через консоль управления полетом. – Если хочешь просто сдохнуть, так и скажи, я сама тебя задушу, но не смей гробить модуль! Даже если ты переживешь этот спуск, и твой мозг не взорвется, ты не посадишь его на поверхность!

– Карта, по которой ты его уже сажала еще осталась в навигаторе, посажу по ней.

– А потом, что? А? Предохранителей связи нет! До места сигнала маяка Корина двенадцать километров! У тебя нет транспорта, ты пешком туда собрался идти?

– Я все решил, Лена, не спорь со мной. Если я не вернусь через сорок восемь часов, возвращайся домой. Ты никаких приказов от КФ не получала и приняла решение как командир судна. Тебе все понятно?

– Грек, твою мать! Быстро вернись на СИД! – Она почти шепотом зашипела на него, вытаращив глаза, ей показалось, что кто-то стоял за дверью и даже пытался ее открыть. – Ты, что не понимаешь, что помимо самоубийства, это еще и повод всем думать, что ты сумасшедший! Или ты и в самом деле из ума выжил?!

– Я сейчас отключу связь. – Он потянулся рукой через консоль.

– Я не дам тебе подтверждение на расстыковку! – Она снова откинулась в кресле, заложила руки за голову и сделала вид, что ей все безразлично, но без нее он не осуществит свою задумку.

– Я знал это, поэтому спровоцировал аварийный режим, теперь модуль думает, что на борту пожар и ему не нужно подтверждение кабины пилотов. Все, Лена, сорок восемь часов… и домой! – Он дотянулся и отключил связь.

Проектор выдал черный квадрат с белой надписью о разрыве соединения, а Лена вскочила с кресла и пулей бросилась в лобби, а потом в технический модуль, едва не сбив по дороге заторможенного Марка. До расстыковки оставалось восемь минут.

Она одним прыжком перескочила через лестницу в стыковочный шлюз, еще не зная, что дальше делать, чтобы остановить старт С-2, ворвалась в открытую дверь холодного помещения и с удивлением увидела, стоящую над люком Марту. В ее руках был какой-то тяжелый инструмент, похожий на кирку с длинным заостренным концом, один из которых имеются в аварийных шкафах под защитными феростеклами. Марта подняла его над головой с невозмутимым холодным лицом и опустила на стыковочный люк, пробив заостренным концом небольшое смотровое окно.