История Бедной Беседки

Александр ТАРАСОВ

История Бедной Беседки

Современная сказочка

Бедной Беседке было от роду тридцать лет. И за все эти тридцать лет никто никогда на ней не вешался. Так что когда на ней, наконец, повесились, это произвело на несчастную столь сильное впечатление, что бедняжка сошла с ума.

Но расскажем все по порядку.

Бедная Беседка родилась в ту тяжелую пору, когда весь наш народ, как один человек, занимался восстановлением народного же хозяйства. На это восстановление у всего нашего народа, как и у одного человека, уходило так много сил и энергии, что ни на что другое их уже не оставалось, почему Бедная Беседка и получилась, как и все дети той поры, несколько недоделанной. Немало способствовал этому и тот прискорбный, но опять же объяснимый трудностями быта факт, что зачата она была в состоянии, как говорят медики, делириозном, или, как впоследствии было сказано на суде, "в нетрезвом виде". Как ни печален сей факт, мы не должны забывать, что несмотря на это - а, может быть, именно поэтому - весь наш народ, как один человек... Э-э, да что там говоришь! Так вкалывали, так ударно вкалывали, что некогда даже было поглядеть на дела рук своих...

Итак, именно в ту суровую, но полную, как утверждают, энтузиазма пору и появилась на свет героиня нашего рассказа. Как и все дети той поры, росла она ребенком несколько запущенным. И хотя родитель ее, местный дворник дядя Вася, был мастером на все руки, он, будучи в то же время страстным поклонником спиртного, увы, мало заботился как о внешнем виде, так и гармоничном развитии своего чада.

Бедная Беседка родилась, как уже выше было сказано, недоделанной. Недоделанность эта заключалась в том, что задняя, прислоненная к забору стена Беседки была обшита кусками картона в высшей степени халтурно, так что картон этот, к горю Беседки, постоянно размокал и отваливался, а дядя Вася, разумеется, восстанавливал его очень и очень нерегулярно. Сколько Бедная Беседка помнила себя, всегда этот картон доставлял ей невыносимые мучения. Принужденная стоять у всех на виду с дырами в задней стенке, Бедная Беседка чувствовала непереносимый стыд и частенько плакала по ночам.

Когда она была еще маленькой, она всегда норовила прижаться к забору, полагая, в детской своей наивности, что так она спрячет эти ужасные дыры, и хоть на время укроется от всеобщего неодобрения. В том, что ее внешний вид вызывал всеобщее неодобрение, она не сомневалась. Если она видела, как кто-то во дворе шепчется о чем-то друг с другом, и она не могла расслышать, о чем, в ее несчастную истерзанную душу неизменно закрадывалось подозрение, что это шепчутся о ней. Вскоре такие подозрения перешли в уверенность. У бедняжки сформировались комплекс неполноценности и бред отношения. Они оказались настолько устойчивыми, что, когда, повзрослев, она поняла, что на самом деле всем во дворе на нее просто наплевать, они, этот комплекс и этот бред, не только не исчезли, но, напротив, еще больше усилились.

Детских радостей Бедная Беседка не знала. Она стояла в своем уголке, все время одна и одна, и смотрела себе под ноги, не смея поднять глаза. Как мы уже говорили, Бедная Беседка частенько плакала. Она чувствовала свою непохожесть на всех остальных и очень ее переживала.

Изредка все же Бедная Беседка отвлекалась от свои горьких мыслей и даже забывала о своих несчастьях: например весной, когда из-за забора, сверху, текли весенние ручьи, и она ставила у них на пути запруды. Как весело, как странно и смешно было глядеть на эти ручьи, как приятно чувствовать их прикосновения... Или летом, вечером, когда все уже разбрелись по комнатам и ярко горящие окна отбрасывали на стоящие между домом и Беседкой деревья причудливые отсветы. Как любила она следить за игрой теней от листвы у себя на стенах, на крыше... Или, бывало, забиралась к ней старая-старая и умная-умная кошка. Кошка терлась о ее столбы мягким теплым боком и говорила: м-я-я-у! мяяу! Кошка очень жалела Беседку. Правда, кошка была очень занятым существом и приходила редко, но каждый ее визит был для Бедной Беседки настоящим праздником.

Позже, когда Беседка подросла и посреди нее был сооружен стол для игры в "козла", она пристрастилась к чтению забываемых на столе газет. Беседка отличалась чуткой душой и даже из убогого газетного текста извлекала на свет страшные драмы и глубочайшие мысли. На всю жизнь запомнила она тот день, когда однажды в какой-то статье прочитала: "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой". Она не спала тогда три ночи. Ее мучил вопрос: а она? идет ли она на бой? Если идет, то куда и с кем? И если нет, то достойна ли она жизни? Вопрос этот Бедная Беседка так и не решила. Со временем он как-то притупился, но так и остался незажившей раной в ее душе. Не забудет Бедная Беседка и тот страшный день, когда она узнала о гибели Медгара Эверса. Она тогда так страшно плакала, что у нее обвалился весь картон с задней стенки. Это было первое известие о смерти, которое попалось на глаза Беседке. Вообще же Бедная Беседка думала о смерти часто...

В окружающем ее мире происходили изменения, но Бедная Беседка их не замечала - они проходили мимо нее. Отменили карточную систему - Бедная Беседка так и не узнала об этом. Умер Сталин - Бедная Беседка не узнала и этого (впрочем, она была еще маленькой). Прошел XX съезд - на судьбе Бедной Беседки это никак не отразилось. Жильцы в доме приезжали и уезжали, умирали и рождались - и только в ее, Бедной Беседки, жизни ничего не происходило. Так же собирались по вечерам за столом дядя Вася и трое его дружков, так же, матерясь, забивали они "козла", так же, выпив и закусив маленько, расходились затемно по домам. Так же звенела звонками школа невдалеке. Так же лазили через забор отчаянные курильщики и прогульщики. Так же стояла невдалеке заброшенная голубятня - сколько Беседка себя помнила, этой голубятней пользовались как складом... Так же изредка забредали неразличимые в темноте алкаши - раздавить в укромном месте поллитра...

Лишь однажды в жизни Бедной Беседки произошло нечто из ряда вон выходящее: как-то - это было в мае - из школы перелезли двое: отчаянный курильщик и отчаянная прогульщица. И отчаянная прогульщица долго сидела в Беседке, за столом, долго кусала губы и долго говорила отчаянному курильщику: "Это ты во всем виноват... Это ты во всем виноват... Что же я теперь делать буду?" А отчаянный курильщик выглядел так, словно не знал, куда себя деть, и пытался, кажется, успокоить отчаянную прогульщицу. Делал он это странно. "Может, все обойдется, а? - говорил он неуверенным голосом и от этого еще больше выглядел так, словно не знал, куда себя деть. - Может, ты ошиблась, а?"

Этот день Бедная Беседка вспоминала потом всю жизнь. Ей казалось, что она прикоснулась тогда к чему-то необыкновенному, таинственному, к чему-то такому, чего она никогда не сможет постичь... И ей становилось жутко. Так жутко, что по стенкам ползли мурашки. Это было очень приятное ощущение...

Постепенно Беседка научилась как бы впадать в анабиоз. Она пребывала в таком состоянии целыми днями, а то и неделями. Так и стояла - апатичная, поникшая, ни о чем не думающая... Говоря по правде, она боялась думать. Ведь если она начинала думать, она неизбежно приходила к одной из двух тем: какая она одинокая и несчастная или какая она одинокая и некрасивая. На самом деле она была красивой, по-своему, конечно, но сказать ей об этом было некому...

Бедная Беседка давно забыла от том, когда к ней в последний раз приходила старая умная кошка. Бедная Беседка давно разучилась радоваться весенним ручьям: весной у нее болели от сырости все части... О том, что время все-таки идет, Бедная Беседка узнавала только по смене времен года...

Изредка на нее находило философское настроение. Тогда она начинала мучаться и думать. "Почему?" - спрашивала она себя. И не находила ответа. И она мучилась и думала еще больше. Но однажды это прекращалось и она вновь проваливалась в тупое безразличие...

Когда-нибудь все это должно было кончиться.

И вот однажды конец настал.

Он явился в виде Некого Существа, пришедшего с улицы. Бедная Беседка в тот день не спала. И когда увидела, как к ней приближается Некое Существо, она была так удивлена, что подумала даже сначала, что это ей мерещится. Бедная Беседка крепко зажмурилась, но... Существо не исчезло. И тогда Бедная Беседка поняла: это Судьба.

Некое Существо выглядело до того забавно, что Бедная Беседка не рискнула даже признать его одушевленным, хотя существо было явно живое. Но уж настолько оно было нелепо, настолько неестественно, что Беседка, совершенно независимо от своей воли, назвала его Нечто. Не Некто, а именно Нечто.

Нечто долго добиралось до Беседки. И все это время Бедную Беседку не оставляло ощущение, что существо сейчас упадет: так неустойчиво оно выглядело. У существа было два огромных карих глаза в обрамлении роскошных пушистых ресниц. Эти глаза широко смотрели вокруг себя и часто хлопали. Казалось, они спрашивали: "А почему?". Бедную Беседку пробило дрожью сразу, как только она увидела эти глаза.

Странное, нелепое существо - Нечто - добралось наконец до Беседки. Здесь Нечто устроилось поудобнее и стало смотреть в одну точку.

- Вот, - сказало оно затем. - Вот. - И помолчав добавило: - Вот.

Что это значило, было неясно, но у Беседки тем не менее стало нехорошо на душе.

Нечто извлекло из сумочки сигареты, закурило и стало что-то писать на листке бумаги. При этом лицо у Нечто делалось несчастное-несчастное.

После долгих мучений оно скомкало лист и выбросило написанное...

Нечто искурило кучу сигарет и перепортило массу бумаги. Но, судя по всему, написать то, что было нужно, никак не удавалось. Нечто комкало очередной лист, лезло за другим, закуривало очередную сигарету и - все начиналось сначала. "Вот. Вот, - говорило оно при этом и изредка добавляло: - Это хорофо".

Наконец оно совсем отчаялось и перестало писать.

Оно взлезло на стол и остекленело уставилось куда-то в пространство. "Да, да, - сказало оно, - Вот. Вот". Оно постояло так некоторое время, изумляя Бедную Беседку своей нелепостью и идеально иллюстрируя собой понятие неустойчивого равновесия, и вдруг сказало ни с того ни с сего, ни к кому вроде не обращаясь: "И к тому вэ флифком толфтые ноги!" Эта загадочная фраза настолько ошеломила Бедную Беседку, что та даже как-то не заметила сразу, как Нечто потянулось к проволоке, вечно свешивающейся с балки...

Сергей Дормидонтович Амиляев умер, не приходя в сознание, по дороге в больницу. Сергей Дормидонтович Амиляев был первой и, к счастью, самой тяжелой, но, надо сказать, далеко не единственной жертвой этой страшной ночи.

Среди прочих следует отметить гражданок Терехову и Сазонову, сошедших с ума и так до сих пор назад и не вернувшихся.

Сергей Дормидонтович Амиляев упал на дороге в четыре часа двадцать три минуты утра, в тридцати шагах от своего дома, когда, выйдя из-за угла на родную улицу, вдруг увидел, как на него идет, покачиваясь и скрипя на ходу, дергаясь и завывая, деревянная беседка с болтающимся на передней балке трупом. Сергей Дормидонтович был человек немолодой и сердце у него было слабое...

6 декабря 1979