Истинная: от судьбы не убежишь! (СИ)

Глава 17

Виолетта

Так вышло, что завтракать нам с Мишелем пришлось наедине. Луиза убежала в лес с моим братом, а Пьер поехал решать какие-то дела.

Приём пищи проходил в полном молчании. Лишь иногда я ловила на себе задумчивые и тоскливые взгляды хозяина дома. На мгновенье мне даже показалось, что я увидела снедающую боль в его глазах. Но лицо Мишеля оставалось невозмутимым, а сам он молчаливым и задумчивым.

Вначале, я предположила, что такая его реакция связана с тем, что Мишель, как и я, переживает за свою сестру с моим братом. Но позже я поняла, что это совсем не так.

Мне было неловко сидеть с ним в полной тишине, но и найти повод для разговора я не смогла. Что я ему скажу? Спросить, не померещилось ли мне то, что было ночью, и правда ли он меня утешал? Глупо. Уточнить у него: не передумал ли он, что я останусь с ним навсегда? Или узнать, есть ли шанс, что он меня отпустит? Уверена, что такие вопросы лишь опять приведут к конфликту между нами.

В итоге завтрак так и прошёл в полном молчании. Я уже собралась уходить из столовой, когда услышала шум в холле.

Это была Луиза. Она вернулась из леса и сейчас поднималась по лестнице уже в человеческом обличии. При этом девушка громко кричала моему брату.

— Приняла? Ты правда так думаешь? Твоя метка ничего не значит! И ничего не меняет, понял?!

— Только что в лесу ты не была против… — рассеянно оправдывался Матвей.

— Это она! Моя волчица. Да, она приняла твоего волка. Я же, ещё будучи человеком тебе всё сказала, что я об этом думаю! — Их голоса удалялись по мере того, как они поднимались по лестнице на второй этаж.

Судя по звукам, сестра Мишеля направлялась к себе в комнату. Я поняла, что моё предложение верно, когда услышала, как на втором этаже громко хлопнула дверь. Судя по тому, как развивались события дальше, она захлопнулась непосредственно перед носом Матвея.

— Луиза! Лучше по-хорошему открой эту чёртову дверь и, давай, мы с тобой все обсудим…

— Нам нечего больше обсуждать! — Раздавался её полувизг, полуписк.

— Тогда я выбью эту дверь к чёртовой матери! — Таким рычащим и злым я давно не слышала брата.

Он, что, и правда, собрался выбивать дверь? Здесь в чужом доме, на территории другой стаи, в присутствии главы международного клана? Он сошёл с ума! Но не успела я подумать об этом, как услышала громкие удары, а затем и звук падающей на пол двери. Луиза завизжала.

Я испуганно посмотрела на Мишеля, который стоял у окна столовой, скрестив руки на груди. Его губы были растянуты в ухмылке.

— Ты не пойдёшь туда? — Испуганная происходящим спросила я.

Своего брата я давно не видела таким. Вернее, вообще не помню, чтобы он так себя вёл! И ухмылка Мишеля совершенно мне не понятна.

— Я? Зачем? — делано удивился французский альфа.

Я растерялась, не зная, что ему ответить. И тихим голосом сказала:

— Он выбил дверь. Вдруг ей нужна помощь?

Матвей, конечно, мой любимый брат. Но вдруг оборотням так сносит крышу, что он себя не контролирует, раз он дошёл до того, что снёс в комнату девушки дверь. Матвея, как молодого бету, не раз в нашей стае проверяли на прочность. Неоднократно происходили ситуации, в которых его пытались вывести из себя, но ни разу я не видела, чтобы его выдержка подвела. А то, что происходит сейчас, и вовсе немыслимо!

Мишель на мои слова уже открыто смеялся. Я нахмурилась, совершенно не понимая его реакцию.

— Виолетта. От моей сестры, когда она пробегала здесь, возбуждением за версту несло. Ты сама слышала из их разговора: он её пометил. Её волчица приняла твоего брата. И человеческое тело Луизы его тоже приняло. Просто она не привыкла так легко сдаваться и не любит, когда что-то происходит не по её сценарию…. Уверен, что твой брат не причинит своей избранной никакого вреда. Да и вообще вряд ли найдется оборотень, способный обидеть свою истинную пару. Если, конечно, он не мазохист. Ведь обидеть свою пару равнозначно тому, чтобы причинять боль самому себе. Твой брат вообще способен обидеть женщину?

— Н-нет… Нет! Конечно же не способен!

— Ну вот видишь. Тем более у них сейчас в разгаре брачный период, и я не намерен им в этом мешать… — Затем он посмотрел на огорошенную меня (я даже не подумала, что это могут быть такие брачные игры с выбиванием дверей!), и добавил немного тише, как бы про себя, но его последнюю фразу я всё равно услышала. — Пусть хоть кто-то вдоволь насладится этим моментом…

Слова Мишеля подтвердились практически сразу.

— Нет, не подходи ко мне! — Грозно рыча, произнесла Луиза. А затем намного тише добавила. — Не надо…

И далее, уже совершенно другим, флиртующим и заигрывающим тоном:

— Ну что ты… Что делае… делаешь?.. Ах…

Вскоре мы услышали всхлипы и стоны… Парочка наших родственников явно себя не сдерживала, ведь звуки скрепления их союза раздавались практически на весь дом.

Невольно я аж покраснела от такого. Увидев мою реакцию, Мишель с улыбкой, но при этом извиняющимся тоном приговорил:

— У нас в каждой комнате хорошая шумоизоляция, и, по идее, ничего такого слышать мы не должны. Но выбитая дверь делает своё дело…

В кармане брюк Мишеля раздался звонок мобильного. Он нехотя посмотрел на экран, сморщился, но всё же взял трубку.

К сожалению, я ни слова не разобрала из его разговора с собеседником, так как он говорил на французском. А ведь интересно, что его так обеспокоило в разговоре? Несмотря на то, что внешне его лицо оставалось спокойным, я чувствовала, что это очень важный и серьёзный для него разговор. Деловой тон Мишеля, и его ничего не выражающее лицо смогли бы обмануть кого угодно. Я же интуитивно чувствовала внутреннюю напряженность стоящего рядом блондина, и отчетливо понимала, что видимое спокойствие — всего лишь натренированная годами маска мужчины, умеющего превосходно держать себя в руках, управлять огромнейшей стаей своих оборотней и контролировать другие стаи, а также вести бизнес в разных условиях и при любой обстановке.

Да уж, мне срочно нужно учить язык! Даже если с ним здесь не останусь, и его выводы о нашей истинности окажутся заблуждением, знание языка мне совершенно не повредит.

В процессе разговора он стал ходить по комнате, что ещё больше подтвердило верность моего предположения, а затем Мишель и вовсе предпочёл уйти в свой кабинет, настойчиво что-то доказывая своему оппоненту по телефону.

Я осталась одна. Чем заняться? Мысль о том, чтобы вернуться в комнату пропала тут же, как я вновь услышала страстные стоны и вспомнила о выбитой на втором этаже двери. Пойти в комнату, и слушать там подобный концерт было выше моих сил. Вот что значит оборотни без комплексов — ничего не стесняются… Или это им брачный период так крышу сносит?!..

А если у нас с Мишелем не так, то, может, всё-таки и нет у нас с ним парности? Или это так Мишель способен сдерживать себя? Или же я настолько неполноценный оборотень, что не чувствую такой страсти, как мой брат и Луиза?

Я решила выйти на улицу, подальше от раздражающих звуков, разносящихся по дому. Они заставляли меня чувствовать ещё большие угрызения совести в отношении Мишеля. Ведь он в данный момент уверен в нашей парности, и не виноват, что парой ему досталась бесчувственная я.

На улице, и правда, мне стало дышать легче. Ещё и погода сегодня стоит солнечная. Я подставила лицо к солнышку, закрыла глаза и почувствовала, как лёгкий ветерок играет с моими волосами. Хорошо!

И тут же я вспомнила про истинную пару Пьера, которая может погибнуть, пока я здесь наслаждаюсь погодой… Как же понять, кто она и где находится?

Вдруг меня осенила догадка. Вчера, когда мы ходили с Мари и Жаклин на озеро, я почувствовала воодушевление и прилив сил. Не зря оборотни считают это место особым. Может именно там у меня получится пробудить свой дар, и заставить работать его в нужном направлении?

Идея мне понравилась настолько, что я незамедлительно решила проверить гипотезу на практике. Внутри всё горело от нетерпения, и решение именно там, на озере, попробовать абстрагироваться и что-то увидеть о той женщине казалось единственно верным.

Движимая внутренним чутьем, я отправилась на озеро. К счастью, на улице было немноголюдно. И навстречу мне лишь изредка попадались оборотни, идущие по своим делам, и не обращающие на меня особого внимания.

Память меня не подвела, и ту тропинку в лесу, которая ведёт к озеру, я нашла довольно быстро.

Лес дарил мне успокоение и придавал сил. Внутренне почувствовала, что этот лес и вся природа вокруг открываются мне и меня принимают. Стало легко и умиротворенно. Впервые на чужой территории я почувствовала себя как дома.

Но на самом озере, к моему огромному разочарованию, я оказалась не одна. Здесь уже находился мужчина. Оборотень. Неосознанно я напряглась, изучая его.

Внешне от него я не ощущала опасности или агрессии. Может быть, потому, что он стоял у большого мольберта с кистью в руках. Непроизвольно я заглянула на полотно, по которому он водил кистью до моего прихода, и восхищённо выдохнула. На его картине был детально и очень реалистично передан окружающий пейзаж.

Мужчина изучал меня в ответ. А в тот момент, когда я пыталась подглядеть его рисунок на мольберте он шумно втянул в себя воздух, принюхиваясь ко мне. Я в нерешительности замерла. Та мы и стояли молча наблюдая друг за другом.

— Извините, если я Вам помешала… — Тихо произнесла я, решившись с ним первой заговорить.

И тут же мысленно дала себе подзатыльник. До меня дошло, что я говорю на своём родном русском языке и вполне вероятно, он меня даже не понимает. Но стоящий напротив мужчина, одетый как художник с картинки в темно-серый пуловер, и небрежно накинутый на шею длинный шарф, с небрежной щетиной на лице и слегка взъерошенными темными волосами, меня удивил. Он мне ответил на чистом русском языке:

— Что Вы! Совершенно мне не помешали.

— Вы говорите на русском? — Мужчина снисходительно хмыкнул на мой вопрос, но всё же ответил. — Вы просто очень юны, поэтому для Вас знание оборотнем языка может вызывать удивление. Но каждый уважающий себя долгоживущий оборотень должен владеть хотя бы теми основными языками стран, которые в мировом господстве занимают лидирующие позиции. А в нашей стае собрались именно такие, умудрённые жизненным опытом и мудростью прожитых столетий, оборотни.

Он замолчал. И мне снова стало неловко… Я пришла, и отвлекла его от творчества, да и сама при нем вряд ли смогу сосредоточиться…

— А Вы давно живете в этой стае? С рождения?

— Не так давно. Лет сто от силы. Но мне здесь нравится. И, кроме того, я жизнью обязан нашему альфе, поэтому себя в другом месте уже не представляю.

Его слова меня заинтересовали. И я, преодолев стеснительность все же уточнила:

— А как он Вас спас, если не секрет?

— Не секрет. — Ответил оборотень и на его лице появилась довольно миловидная улыбка. — Твоя прямолинейность и открытость меня покоряют. Давно ни с кем не приходилось так легко говорить по душам… особенно мне.

— Что Вы имеете в виду?

— Я — омега стаи. И обычно сам исполняю функцию местного психолога. Как правило, это я задаю вопросы и помогаю разобраться в ситуации. А тут мне задают вопрос о моей жизни. Непривычная ситуация. — Оборотень добродушно хмыкнул и начал свой рассказ. — Однажды, сотню лет назад, я влюбился в человеческую женщину. Нетипичная ситуация для оборотня, но она покорила мое сердце.

Нет, не подумай, она не была моей истинной парой. Мой волк к ней ничего не чувствовал. Но при этом он мне не мешал общаться с этой женщиной. Каким-то образом волк, на удивление мне самому, согласился её принять и видеть рядом. О других подобных случаях в истории оборотней я больше не слышал. Возможно, к моменту встречи с девушкой, я настолько натосковался, и устал от одиночества, что та любовь к человеку стала моим спасением. Нас с волком покорила её наивность, доверчивость и открытость…

Я решился прожить тот недолгий, отведенный ей природой срок человеческой жизни, рядом с ней: защищая, оберегая, помогая… Даже сделал ей предложение, все как нужно по человеческим меркам, чтобы не опорочить её девичью честь и оставаться по отношению к ней до конца честным…

Мужчина замолчал, а я в нетерпении ждала продолжение его романтичной истории.

— А потом? — Поторопила его с ответом я.

— А потом всё оказалось банально и прозаично. Её отец был священником. И, как в дальнейшем выяснилось, непростой. Он был носителем древнейших знаний, и в этих знаниях была информация о нас, оборотнях.

Так что отец Стефани, так звали мою возлюбленную, догадался, кем на самом деле был я. Я же в тот период самонадеянно предполагал, что мы, оборотни, венец творения природы, и нет никого совершеннее и могущественнее нас. На этом и прокололся. В один из дней, я направлялся обусловленное место на свидание со своей любимой. Однако вместо неё там меня ждала засада из отряда хорошо подготовленных людей. Меня поймали, как зверя в капкан, сковали цепями, и мне не удалось ни сбежать, не вырваться. А дальше начался ад. Отец Стефани оказался фанатиком. Он решил углубить и проверить на практике, переданные ему древнейшие знания. И я стал для них подопытным. На мне ставили эксперименты.

Мужчина задрал полу своего пуловера, и я вздрогнула от увиденного. Вся его грудь и живот была в искорёженных шрамах.

— Но как такое возможно с регенерацией оборотня?

— Серебро. Они испытывали на мне, что нам оборотням доставляет наибольшие мучения и хуже всего заживает. Но не это самое страшное…

— А что?

— Вначале я думал, что больнее всего предательство любимой. Она была на некоторых экспериментах с отцом, и равнодушно смотрела на мои мучения. Оказывается, ей внушили, что я оборотень, а не человек, и не достоин её сострадания и любви. И она это приняла, поверила и равнодушно наблюдала за происходящим. Я очень в ней ошибся. Ненавижу после этого людей! Но и это, как выяснилось было не самым страшным.

— Что ещё?

— Получив определенные знания на мне, как подопытном, священник насобирал целую армию людей и неожиданно напал на мою стаю. Стреляя серебряными пулями, сжигая, уничтожая. Из нашей небольшой стаи, состоящей из тридцати оборотней, живыми осталось лишь пятеро. Не считая меня. Четверым удалось сбежать. И они обратились к главе международного клана оборотней за помощью.

Мишель тогда лишь только занял этот пост. И он помог вытащить из плена меня и еще одну молодую самку. Её не убили, во время расправы над нашей стаей, а взяли, чтобы проводить новый эксперимент. Девочке было шестнадцать. По меркам оборотней совсем ребёнок, ведь наши девушки созревают лишь в двадцать пять. Но этим озабоченным фанатикам разве объяснишь? Они насиловали ребенка, проверяя совместимость с людьми, и возможность зачатия совместных детей, над которыми планировались новые опыты. Поэтому у меня долг жизни перед Мишелем. Но не за себя я ему больше всего благодарен, а за ту девочку. Дети для нас бесценны.

Он замолчал. А я переваривала его рассказ, не зная даже, что ему сказать на это. Моя мама человек, и я всегда очень возвышенно и благосклонно думала о людях. Но то, что он рассказал, ужасно.

Я опустила голову, и невольно мой взгляд вновь вернулся к полотну с нарисованным пейзажем. Глаза сами по себе так и тянулись рассмотреть картину повнимательнее… Это не укрылось от мужчины.

— Нравится? — спросил он, видя моё любопытство.

— А можно рассмотреть получше? — Оборотень утвердительно кивнул, и я подошла к полотну, теперь уже во все глаза, разглядывая картину.

Несмотря на то, что она написана маслом широкими мазками по холсту, в ней превосходно прорисованы детали, например, узоры на коре дерева, или его тень, падающая на водную гладь.

— Вы очень красиво рисуете, реалистично… — С восторгом в голосе проговорила я.

— Пишу, — поправил меня художник. — Мы, художники, говорим, что пишем маслом картины… Рад, что тебе понравилось. Ты ведь не против, что мы на ты?

— Нет не против. — С этим после его рассказа уже практически знакомым незнакомцем, было общаться очень легко. Как будто мы с ним уже давно знакомы. Не зря он все-таки омега.

— Меня зовут Виолетта.

— Я знаю, что ты… знакомая альфы, которую он привёз из России. Я почувствовал на тебе его запах. Да, и когда много лет живёшь в одном месте, несложно определить, когда появляется новичок.

Я смущённо потупила глаза. А он продолжил.

— Меня зовут Поль. Рад, что ты появилась в нашей стае…

А вот это было удивительно слышать. Не ожидала, что кто-то мне здесь рад. Но в тоже время очень приятно об этом узнать.

— Если Вы… то есть ты не против, я посижу там, в сторонке. Не буду мешать твоему творчеству…

— Ты и не мешала. И я точно не против такого милого общества.

— Спасибо.

Я отошла подальше от Поля, практически на другой конец поляны, и присела на упавший ствол дерева. Постаралась расслабиться. Вроде у меня это получилось… И я стала мысленно представлять перед собой образ той девушки, которая по моим предположениям является истиной Пьера…