Испытание богов

Глава 2 ХАМЗА, часть 2, АРАСА, стих 151

Я бегу по извилистой узкой тропинке в обратном направлении – от собора к рыночной площади. Что я только что сделала ради четырех богов? Как я могла быть такой легкомысленной? Дар Правдолюбицы мне в лесу не поможет. Нет, эта женщина скорее позаботится о том, чтобы после испытания мне пришлось жить и работать в таком же соборе. Конечно, я буду получать за это деньги, но как мне быть с Яррушем, если я связана с Орденом правдивых?

Я едва осознаю происходящее, пока бегу дальше по рыночной площади, где мальчика, в которого недавно кидали камни, кладут на носилки. Я что-нибудь придумаю. Я заплачу посыльным, чтобы они принесли деньги отцу, и он… ему придется позаботиться о себе и о Ярруше.

Ветер колет мне глаза, пока я бегу по лесной тропинке к нашей хижине. Два мешка зерна вынуждают меня сбавить темп.

Я чувствую, что дар отнял у меня что-то. Как будто во мне внезапно появилась дыра там, где раньше царила любовь. Кажется, я забыла что-то очень важное. Что-то настолько значительное, что это может стоить мне жизни.

Когда я подхожу к хижине, у меня перехватывает дыхание. Армия обыскивает наш дом. Входная дверь открыта нараспашку, а на другом конце я вижу Варру, который раскачивается в кресле, издавая при этом странные звуки.

Проверки – это нормально. Они проводятся ежедневно, чтобы мы не хранили у себя запрещенные вещества и не разрабатывали план переворота. Мне с трудом верится, что после стольких лет, прошедших после смерти Марры, нас заподозрят в укрытии мутанта. Скорее в укрытии беглого восемнадцатилетнего парня, который не успел вовремя вернуться домой. Если бы они нашли Ярруша, его бы забрали, а Варру заперли бы под стражей.

Не думая об этом, я захожу внутрь, сбрасываю два мешка зерна, игнорируя араса, которые в этот момент осматривают наш сеновал. Я наполняю глиняный кувшин водой, чтобы подать его Варре и самой избавиться от сухости во рту. Во мне нарастает волнение. Волнение из-за того, что проверяющие могут найти Ярруша. Однако я сохраняю спокойствие и даже краем глаза не смотрю на заслонку в полу.

Когда Варра наконец узнает меня, я осторожно убираю с его лица несколько прядей и завязываю их в хвост на затылке, а он успокаивается.

– Это еще долго продлится? – спрашиваю я у араса. Как известно, атака – лучшая защита. Этому меня научила Марра. Я гневно фыркаю, скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на мужчин.

– Мы просто делаем свою работу, – говорит младший из них. Я его сразу узнаю. По глазам, по походке, по осанке. В прошлом году он едва пережил испытание. В последний день, когда всех пропавших уже считали мертвыми, он, серьезно раненный, добрался до библиотеки Хамзы, чтобы выполнить последнее задание. В конце концов ему удалось попасть в настоящее общество.

Раньше, еще перед Бегом, когда он был таким же фантомом, как и я сейчас, его глаза казались мне очень добрыми. Но эту доброту он оставил в одном из Утландов. Отныне я вижу только темноту и холод.

– Мой Варра болен и поэтому очень слаб. Было бы лучше, если бы…

– Не смей указывать члену общества, безымянный фантом! – рычит на меня другой мужчина. Он старше первого и гораздо более жестокий. Его лицо покрыто шрамами. Вероятно, он получил их во время испытания.

– Пожалуйста, – уступаю я, успокаивающе разводя руками, перед тем как взять сосуд с водой и сесть. Моя рука адски болит и зудит, но я не могу с этим что-либо сделать сейчас. Не хочу показывать им, что я Праведница. Это бы только все усложнило. Особенно если бы они подняли мой рукав и узнали символ. Мне бы пришлось признать, что отныне я несу истину.

– Мы закончили, – говорит старший из мужчин и направляется к двери. И как раз в тот момент, когда знакомый мне юноша тоже поворачивается, подо мной раздается скрип. Я застываю от ужаса, но быстро реагирую: поворачиваю ногу, а затем растираю ее рукой.

– Травма? – интересуется молодой, внимательно разглядывая меня. Одновременно с этим он пристально смотрит на половицу под моей ногой. Звук был слишком громким, чтобы быть вызванным лишь одним неосторожным движением моей ноги.

– Судорога, – вру я, и мои глаза тут же сужаются. – Уже несколько недель я тренируюсь, чтобы справиться с Бегом, но у нас нет денег, чтобы купить мне витамины.

Я указываю на скудный интерьер нашего дома. Не секрет, что многие из нас борются с повышенной кислотностью. Нам всем не хватает магния: он слишком дорогой для простого смертного.

– Скоро мы узнаем, стоили ли твои тренировки того, – говорит проверяющий и наконец отворачивается.

Лишь после того как дверь вслед за ним захлопывается и я закрываю ее на замок, мне удается выдохнуть. Легкие горят, и кажется, что горло наполнено едкой кислотой.

Я закрываю лицо руками и вот-вот расплачусь. Завою и заплачу навзрыд. Но я должна оставаться сильной. В первую очередь ради Ярруша. Сейчас он сидит на корточках в подвале и наверняка напуган до ужаса. Я не могу показать ему свой страх. Ни за что.

Я молча выжидаю около часа, пока шум на улице не стихает. Затем наконец отодвигаю стул и высвобождаю Ярруша из его темного укрытия. Он с улыбкой прыгает навстречу и цепляется за мою шею так, будто больше никогда не отпустит.

Он слишком умный для этого мира и не намерен признаваться, что у него есть страхи. При этом больше всего его пугает то, что я могу не вернуться. Наши крепкие объятия могут ненадолго избавить его от этой мысли.

Только мне это никак не поможет. Я пытаюсь унять свое сердце. Свою душу, которая так жутко кричит. Не из страха за собственную жизнь, а из-за Ярруша. Я бы отдала за него все. Именно поэтому я должна справиться со всеми испытаниями. Его жизнь стоит для меня на первом месте.

– Мне опять нужно бежать, – через силу шепчу я ему на ухо.

Мне предстоит выполнить одно дело, за которое мне заплатили. Для этого придется попасть в трактир, в который фантомы вроде меня вообще-то не имеют доступа. Я не могу не предупредить Ярруша. Иначе он будет слишком беспокоиться.

– Куда ты идешь?

– Я просто должна, Ярруш. Не спрашивай. – C этими словами я поднимаюсь и бросаю взгляд на Варру, который все еще затравленно оглядывается по сторонам.

– Ты можешь… – поворачиваюсь я к Яррушу.

– Нет! Я туда больше не пойду!

Я порываюсь уступить ему. Мне так хочется сказать ему, что он может делать все, что захочет, что он может играть в лесу. Я не хочу быть той, кто постоянно запирает его. Но у меня нет выбора, мне придется сделать это еще раз. Слишком велика опасность того, что его заметят и заключат под стражу. Мутантов в нашем обществе терпеть не могут.

– С меня хватит твоих капризов! – гневно кричу я, указывая на люк, ведущий в его каморку.

Брат отчаянно смотрит на меня, как будто в этот момент что-то внутри него ломается, и в тот же миг это раскалывается во мне. Однажды он поймет, почему я прячу его. Он должен. Если тогда еще не будет поздно и это не исказит его характер.

Наконец Ярруш кивает и молча лезет в подпол. Со стиснутыми зубами и болящей от этого челюстью я закрываю заслонку и ставлю на нее стол и стул. Затем наклоняюсь и кладу руку на дерево. Слеза, которую я не могу остановить, падает на пол.

– Я скоро вернусь, – шепчу я.

Я быстро бегу по лесу, при этом не разгоняясь по-настоящему. Это бы сразу бросилось в глаза проверяющим, будь они здесь. Из-за обыска я сильно опоздала. Мое сердце бешено бьется о ребра, но ветер охлаждает горящее от бега лицо.

Наконец добравшись до трактира, я глубоко вдыхаю и оглядываюсь по сторонам, прежде чем войти.

Я опоздала совсем немного, но фантома, с которым я должна была встретиться, уже нет. Возможно, он уже ушел, а это наверняка означает мою гибель. Человек, который заплатил мне за битву, очень влиятельный и могущественный. Если я не выполню работу, то стану обычной мертвой девушкой. Нет, мертвым фантомом без имени. Монеты мне выдали авансом, и я уже потратила их на мешки с зерном и книгу. Работодатель прикажет меня убить, если я не выполню его задание…

– Выпьете чего-нибудь со мной?

Грубый мужской голос доносится до моих ушей, когда я сажусь за один из столиков. Я поворачиваюсь к говорящему и щурю глаза. Это фантом Калипара. Но не просто какой-нибудь. Он носит сетку, закрывающую область глаз. Он – Теневой маг. Изо всех сил я стараюсь не показывать свой страх. Теневых магов называют еще Талисманами тени. Для жителей Калипара они, как для нас Праведницы. Но Теневые маги выявляют не природные таланты, а только злые. Они несут в себе черную магию – самый страшный из даров, который только может быть. Тот, кто становится Талисманом тени, теряет плохое воспоминание, а не хорошее. На первый взгляд это даже может показаться заманчивым, но парень, стоящий передо мной, способен отнять у меня воспоминание о моей матери, пусть оно и плохое. Он может наложить на меня тень, забвение, и эту дыру я никогда не смогу восполнить. Он способен даже забрать у меня воспоминания о Ярруше, и никто больше не выпустит его из тайного укрытия.

Темные дары гораздо сильнее и могущественнее хороших, поэтому их цена выше, и каждый раз, когда человек получает такой дар, его душа темнеет, а на предплечье проступает черная вена. Есть еще одна причина, по которой злые дары гораздо серьезнее. Не существует очевидных символов, по которым можно определить, какой магией обладает человек, стоящий перед тобой. Есть только своего рода татуировки на коже. Могу поспорить, что на предплечье этого парня тоже выступают черные узоры вен.

– У меня нет денег, – честно признаюсь я.

Некоторые Талисманы тени прячут свои глаза, потому что через них можно передавать дары и забирать воспоминания. В отличие от Праведниц, способных действовать лишь при помощи голоса, и поэтому я закрываю рот.

– Два мате, – говорит Теневой маг.

Я запоминаю его.

– Сделайте нам два сладких пива навынос, Обра, – обращаюсь я к хозяйке трактира.

Я вижу, как блестят черные глаза калипара. Чем-то он отличается от товарищей. Я не могу увидеть его насквозь так же легко, как других людей и их мотивы. Чувства иногда меня подводят, но обычно мне удается составить некоторое представление о человеке, которого я встречаю. Но, столкнувшись с этим парнем, я вижу лишь черные неприступные стены.

– Фантом, который высказывает собственное мнение… Такое нечасто увидишь.

– Фантома, который стал Талисманом тени, тоже.

Он пожимает плечами и берет свое пиво. Затем слегка приподнимает свой стакан и протягивает мне второй.

– У меня много даров.

Я в этом не сомневаюсь. Его аура настолько широка, что я едва могу удержаться на стуле, сидя рядом с ним.

Я встаю неподалеку от него и снова смотрю на дверь, о порог которой только что споткнулся мой «заказ». Я едва могу в это поверить, но теперь понимаю отца, который считает, что мне необходимо проучить его сына, чтобы к нему вернулся рассудок. Или появился впервые в его жизни. Парнишка безбожно пьян, хотя завтра у него начинается испытание.

– Вы знаете этого фантома?

Я снова смотрю на Теневого мага.

– Мне кажется, все фантомы здесь знают друг друга. Особенно те, что одного года рождения.

«Заказ» снова привлекает мое внимание, когда громко зовет Обру.

– Скажите, что это сон, – бормочу я себе под нос, пока наблюдаю за своим подопечным. Он приветствует друзей, которые уже стали настоящими членами общества, и заказывает мате. Затем они начинают играть в карты.

Теневой маг реагирует быстро.

– Наверное, стоит выбить ему всю дурь из головы?

На секунду я замираю и делаю маленький глоток.

– Я не говорю о своей работе.

– Работа… – презрительно рычит калипар. – Это при том, что у фантомов вообще не должно быть работы.

Его голос звучит так грозно, что я невольно задумываюсь, может ли он быть шпионом монарха. В конце концов, этой ночью я все равно окажусь у позорного столба. Нет. Он не стал бы использовать свой дар для такого.

– Я бы хотела, чтобы вы оставили меня в покое, – отрезаю я.

– Но это не то место, чтобы приходить сюда в одиночку, не так ли? – спрашивает Теневой маг, наклоняя голову.

Мне нужно спешить, поэтому я беру свой стакан и намеренно толкаю его. Он падает, и пиво стекает прямо по перчаткам надоедливого калипара. Мой взгляд сужается, и я на несколько секунд останавливаю глаза на его обнаженной, слегка загорелой коже лодыжек. Слегка улыбаюсь, скрытая своим костюмом. Это именно то, что мне нужно. Я обнажаю ладони, вытаскиваю из кармана железные кольца и надеваю их, прежде чем снова надеть перчатки.

– У меня нет времени на эти игры. Мне нужно кое-что успеть сделать до того, как начнется испытание. Так что извините меня. – Я допиваю напиток, ставлю стакан на стойку и ухожу.

– Фантом! – сердито кричу через весь зал.

Моя жертва точно знает, что речь идет о ней, поэтому оборачивается и пристально смотрит на меня.

– Могу чем-то помочь?

– У меня для тебя послание.

Я оглядываюсь по сторонам – никто из присутствующих не выдаст меня: все они замешаны в нелегальных делах. Обра изо всех сил терпит, когда в ее трактире играют в азартные игры, и раздает алкоголь фантомам. Еще есть люди, которые постоянно курят сигары и трубки, хотя табак разрешен только верхнему слою. А сзади сидит светлая дама со своим женихом, и они оба тоже нарушают законы. И даже против фантома из Калипара у меня кое-что есть. Похоже, он тоже сражается: я видела его окровавленные лодыжки, они даже посинели, как и мои. С этой информацией мне не придется ждать, пока мой фантом вернется к своему богатому отцу и отыщет его в лесу. Я могу выполнить свое поручение без каких-либо опасений.

– Что за послание? – спрашивает моя жертва и начинает смеяться.

Я вытягиваю шею, заставляя его хохотать еще сильнее. Затем подхожу ближе и вырываю из-под него стул. Паренек с грохотом падает на пол и смотрит на меня в недоумении.

– Что?..

– Завтра ты должен участвовать в Беге! – рычу я на него. Затем наклоняюсь, хватаю его и притягиваю к себе. – А ты, маленький засранец, сидишь тут и напиваешься! – Я сжимаю руку в кулак и трижды ударяю парнишку в живот. – Ну же! Сопротивляйся!

– Нет, – вздыхает он и падает обратно на пол, когда я отпускаю его. Он плачет. Хнычет, как ребенок или раненое животное, и в этот момент я отчетливо понимаю, что у него нет никаких шансов выжить в предстоящем испытании. Но меня это уже не касается. Это не относится к моей работе. Я злюсь, потому что мальчишка не воспринимает Бег всерьез. Он не воспринимает его как что-то опасное, решающее, в то время как для меня от результатов испытания зависит все – моя жизнь, жизнь Ярруша, да и всей моей семьи.

Я отворачиваюсь. В этом избиении нет никакого смысла. Я должна уйти и вернуться к Яррушу, но калипар преграждает мне путь. Он огромен.

– Что? – морщусь я и поднимаю кулаки. Если он хочет подраться, то я окажу ему должное сопротивление.

– У меня для вас тоже есть сообщение.

О нет! Это не Теневой маг! Это просто какой-то фанатик! Тот, кто бьет людей за деньги, так же, как и я. Никогда бы не подумала, что стану его поручением.

Мои глаза превращаются в щелочки:

– Что ж, тогда говорите.

Он немного колеблется, затем хватает меня за плечи, притягивает к себе и бьет коленом в живот. Я прикусываю язык, чтобы не закричать, но не могу не пытаться сделать что-то ногами. Громкий звук почти раскалывает мою голову, и я чувствую колющую, пульсирующую головную боль. Я задыхаюсь.

– Вы не отдали дань уважения правителю, фантом, – говорит калипар, как будто это исправит ситуацию. Как будто это сделает ее справедливой. Но здесь нет никакой справедливости. Ничего подобного. Моя миссия тоже не в счет. Этот парень здесь от монарха и считает все, что тот делает, абсолютно законным.

Теневой маг наклоняется и берет мою руку, чтобы помочь встать. Я кое-как поднимаюсь на шатких ногах, прижимаюсь к его мускулистой груди.

– Я должен был сломать вам ногу, – хрипит он мне на ухо, отпускает меня и уходит.

Никто из присутствующих не шевелится. Никто не дергается, даже когда я хлопаю дверью.

Когда я перевожу дух и вновь могу дышать, то выбегаю из таверны и по маленькой лесной тропинке возвращаюсь домой. Я не хочу плакать, но слезы невольно подступают к глазам. Они стекают по лицу и впитываются в мою тканевую маску, словно я копила их много лет специально для этого момента.

Когда я узнаю черную фигуру, стоящую передо мной в лесу, меня охватывает гнев. Кажется, это снова калипар. Какая-то часть меня хочет, чтобы ее услышали. Девушка, которая чувствует, что с ней несправедливо обращаются. Женщина, которой пришлось повзрослеть слишком рано.

– Эй! – рычу я, заметив, что Теневой маг снова остановился. Я не прекращаю идти, пока не подхожу настолько близко, что могу заглянуть в его темные глаза. Он снял сетку, и на мгновение я теряюсь в его глубоких ониксовых радужках. В них, кажется, горит огонь.

– Чего ты хочешь, фантом?

Он другой. Говорит совсем иначе. Но, может быть, все дело в том, что он калипар. Я их редко встречаю.

– Вам это нравится? – спрашиваю я со злостью.

Он выходит из тени деревьев на освещенную луной поляну, а на земле блестит золотистая пыль павшего города.

– Что именно?

– За сутки до начала испытания фантомы копят силы.

Из-за его балаклавы раздается громкий смех.

– Это именно то, что ты хотела сделать с юношей в трактире. А я не отнял у тебя силу, а преподнес урок. Монарх не пощадил бы тебя!

Я стискиваю зубы:

– Это было совсем другое.

Калипар наклоняется вперед, и я вижу, как он снимает маску рядом с моим лицом, чтобы я точно понимала каждую сказанную им шепотом фразу.

– Самонадеянное поведение до добра не доведет. Оно принесет лишь смерть.

– Это еще одна ваша мудрость, Повелитель теней? Должна ли я вам что-то взамен? – презрительно смеюсь я в ответ.

Он придвигается еще ближе.

– Я хочу рассказать тебе правду, – хрипит и умолкает, не договорив. Словно знает, что ему нужно лишь немного подождать, чтобы разжечь мое любопытство.

– И что это за правда?

– Думаю, это все-таки будет тебе кое-чего стоить.

– Хотите, чтобы я заплатила за мудрость, которой нет? – морщусь я и хочу отвернуться, но он меня останавливает.

– Я не могу раскрыть ее тебе, если ты не согласна с оплатой.

– И что вы хотите получить? – спрашиваю я, поднимая брови.

Он снова очень близко подходит ко мне и нащупывает мою балаклаву. Как только он приподнимает свою и делает еще несколько шагов мне навстречу, я отступаю.

– Что вы себе позволяете?

– Открываю тебе небольшую тайну, – шепчет он, нежно касаясь моих губ.

Мое сердце горит. Какая-то часть меня чувствует желание прикоснуться. Он так близко. Единственными людьми, к которым я когда-либо прикасалась, были Марра и Ярруш. Это что-то совсем иное. И это запрещено. Но в то же время это трогает меня до глубины души.

Он придвигается ближе, и теперь я отчетливо ощущаю его прохладные губы на своих. И в этот момент я вижу свет. Блекло-голубой свет. Я чувствую Эмзу – богиню и первую правительницу Королевства льда.

Когда я прихожу в себя и вновь открываю глаза, Теневой маг исчезает.

Я хватаю ртом воздух и, затаив дыхание, смотрю на окружающий меня лес. Неужели я все это придумала?

Настолько быстро, насколько могу, я возвращаюсь домой и выпускаю Ярруша из его заточения.

Вечер проходит мимо меня, словно я немой наблюдатель. Словно меня никогда не было здесь, в нашей хижине. Ярруш и я вместе едим. Мы смеемся и играем в старую игру. Я опрокидываю на него ведро воды, чтобы он мог помыться, а затем провожу экскурсию по всем запасам продуктов, чтобы во время моего отсутствия брат мог себя прокормить. Ярруш слушает внимательно, но с каждым словом я волнуюсь все больше и больше. Страх прогоняет даже мысли о Теневом маге и его губах на моих.

– Сари, я умею печь хлеб! – ворчит Ярруш и закатывает глаза.

Я быстро поворачиваюсь к нему, но тут же ловлю себя на негативной мыли и сдерживаюсь.

– Выпекай его только вечером, после окончания проверки. А после того как солдаты уйдут, оставайся в своем укрытии еще на часок. Понял?

– Да, как всегда.

– И подумай…

– Сари! Пожалуйста, хватит! – хватается брат за мою дрожащую руку. – Я справлюсь. Но у тебя, мне кажется, недостаточно сил.

– Но ведь у меня есть ты, – тихо говорю я, проводя пальцами по его золотым волосам. – Если и есть причина, чтобы пережить это испытание, так это желание вернуться к тебе.

Он хихикает и прячет лицо за моей ладонью. Я беру его за руку и веду к люку в полу.

– Сари? – нерешительно спрашивает Ярруш, глядя на меня своими огромными глазами. – Можно я сегодня останусь спать с тобой? Только на одну ночь.

Я плотно сжимаю губы, думая, как отказать ему, но все же сдаюсь и разрешаю. Даже ночью могут быть проверки. Особенно после того, как сегодня я предстала перед солдатами. Возможно, это наш последний вечер вместе. Самый последний.

– Хорошо, – шепчу я и веду брата к лестнице. – Ну же! Поторапливайся, пока я не передумала!

Подталкиваю его, и он сразу же поднимается по скрипучим деревянным ступеням, как маленькая обезьянка. Улыбаясь, я иду за ним и ложусь рядом на соломенную кровать.

– Разве ты не снимаешь свой костюм, когда спишь? – интересуется Ярруш, с любопытством разглядывая ткань, закрывающую мое лицо.

Я ненадолго теряюсь, но затем решаю сказать ему правду:

– На самом деле, да, снимаю, но ты сейчас здесь…

– Тебе не нужно прятаться от меня, Сари! – шепчет брат немного разочарованно.

Я киваю. Затем развязываю ткань, снимаю капюшон, балаклаву и тихо смеюсь, замечая, как Ярруш смотрит на мои золотистые волосы.

– Ты прекрасна! Ты такая же красивая, как Эмза, – робко вздыхает он и теребит прядь моих волос.

– Эмза была прекраснейшей из богинь, – недоверчиво отвечаю я.

– А ты самая красивая из людей.

Я снова смеюсь, а потом рассказываю ему историю про богов, которую рассказывала уже несколько раз. И только когда дыхание Ярруша становится тяжелым и ровным, я позволяю себе заплакать от отчаяния. Я плачу до тех пор, пока темнота не затягивает меня в мир сновидений.

Раздается звук фанфар, заставляющий меня в панике подскочить. Ярруш все еще спит на моей руке. Я проснулась слишком поздно, я опаздываю. Когда звучат фанфары, все фантомы отправляются в лес.

– Ярруш! – трясу я брата. – Мне нужно идти.

Быстро, как только могу, я вскакиваю и снова натягиваю свой костюм, прежде чем сбежать вниз по лестнице.

– Давай же, Ярруш! – кричу я ему, в нетерпении ожидая, пока он наконец спустится. Его глаза полны слез.

– Я скоро вернусь. Обещаю! – говорю я, прижимая брата к себе. В эту минуту больше всего на свете мне хочется никогда его не отпускать. Но мне нужно идти. Если я опоздаю, то сразу же провалю испытание.

– Береги себя! – говорю я ему напоследок, целую в лоб и помогаю спуститься в подпол. В этот раз я не ставлю стол над люком – в ближайшие пятьдесят дней Яррушу придется самостоятельно выбираться наверх и залезать обратно.

– Я верю в тебя, Сари! – говорит он, когда я закрываю люк. Я смотрю на брата еще несколько секунд, прежде чем убежать. С Варрой я не прощаюсь. Он бы этого даже не заметил, а его безразличие разозлило бы меня. Теперь для меня имеет значение только желание вернуться домой вовремя.

Я изо всех сил бегу по лесу, пока не добираюсь до рыночной площади. Остальные фантомы уже сидят на тележке, которая должна доставить нас на старт забега. Задыхаясь, я оказываюсь перед солдатом, который держит в руках список.

– Из какого ты дома? – спрашивает он.

– Лакар, – выдаю я. Это фамилия Варры. Пожалуй, единственная отличительная черта, которая у меня есть.

– Ты опаздываешь, – ворчит он, но вычеркивает мое имя из списка и позволяет сесть в тележку.

Мое сердце яростно бьется о ребра. Теперь дом так далеко.

– Где ты была? – спрашивает Керим, садясь рядом и глядя на меня так, будто у меня душа в пятки ушла. Впрочем, он прав. Во мне нарастает паника. Я оставила Ярруша с нашим сумасшедшим отцом, который о нем не позаботится. Тяжело дыша, я закрываю глаза, стараюсь прогнать эти мысли. Теперь мне стоит сосредоточиться на испытании. А затем на возвращении домой.

– Я проспала, – отвечаю на взгляд обеспокоенного Керима.

– Проспала… – повторяет он так, будто это слово для него ничего не значит.

Одним рывком бизоны приводят в движение нашу телегу, и мы начинаем путь по ухабистой тропинке через лес. Со мной в экипаже сидят еще семнадцать фантомов. Глубоко погруженная в свои мысли, я смотрю на деревья и травы, мелькающие мимо. Становится все холоднее и холоднее. Мои губы начинают дрожать. Затем лес постепенно светлеет, и мы едем вдоль голубых айсбергов, отделяющих Королевство Эмзы от нашего. На самом деле это огромные скалы, которые где-то далеко вверху заканчиваются белыми горными пиками. Темные облака нависают над ними, делая их еще более угрожающими.

Через несколько часов мы вновь едем мимо храмов и заброшенных зданий, и снова становится немного теплее, когда мы наконец-то прибываем в Королевство Туниса. Там начнется наш Бег. В библиотеке Хамзы состоится последний экзамен, и когда к тому моменту мы пройдем все испытания, нас примут в настоящее общество.

Пребывание в Тунисе вызывает непреодолимое жжение в груди. Моя мама была смертельно ранена здесь после выполнения задания, на котором слишком много узнала о махинациях Королевства красного пепла. Она так и не смогла рассказать мне, в чем дело. Я просто подслушала, что она говорила Варре. Он хотел помешать ей вернуться сюда, но она считала это своим долгом.

Почва Королевства Туниса красного цвета. Это кровь предков, в честь которых на каждой развилке установлены памятные знаки – скульптуры страдающих, истекающих кровью людей, прародителей, живших до нас, до эпохи богов. А еще есть статуи Туниса – бога, занимающего срединное положение между жизнью и смертью. На большинстве изображений у него видны черные крылья. На некоторых есть трезубец, с помощью которого бог может расколоть землю и попасть прямиком в Царство мертвых, по крайней мере так гласит Хамза.

Мои челюсти сжимаются, когда я вижу, как чужие храмы и мемориалы проносятся мимо. Они прекрасны. Настолько прекрасны, что я с трудом могу это вытерпеть. Я ненавижу это королевство и его жителей за смерть Марры. За то, что тунис сделали со мной и Яррушем.

Наконец мы прибываем в нужное место. Это огромная площадь на краю большого зеленого леса, где уже выстроились все остальные фантомы, которые будут участвовать в Беге. Мой пульс учащается, а руки сжимаются в кулаки, когда я узнаю безымянных Туниса по их красным узорам. Их девушки носят пояс и стальной корсет, отливающий алым. Именно они убили мою маму.

Пепел красного цвета витает в воздухе, оседая на мой костюм.

Повозка останавливается, и солдат выталкивает нас из нее. Издали я узнаю монарха, восседающего на роскошном помосте на краю площади. Рядом с ним его жена Анкара, которая всегда путешествует в сопровождении двух своих сестер. Все трое прикрывают рот вуалями. Говорят, Марукк Каррис в день свадьбы с Анкарой отрезал ее сестрам языки, чтобы их сила тройняшек не причинила ему вреда. Не знаю, правда ли это, но я бы поверила. Джерри никогда не говорил ни о матери, ни об отце. Но каждый раз, когда я спрашивала о них, в его глазах вспыхивал страх. Ни для кого не секрет, что братья и сестры, чьи дары схожи, гораздо сильнее и могущественнее остальных. Близнецы или тройняшки могут обладать невероятной силой.

После того как мы присоединяемся к остальным фантомам, я разглядываю монарха. Марукк Каррис убил всех членов королевских семей руками убийцы богов. Я ненавижу правителя. Но он наш монарх, и поэтому я ему предана. Его волосы цвета железа блестят в лучах рассвета, а седая борода, в которой сохранилось лишь несколько черных волосков, движется так, будто он что-то жует. Как и все, Каррис одет в красный плащ Туниса. Плащ, который он сорвал с тела короля, когда убил его.

Рядом с его помостом стоят бесчисленные стражники, не принадлежащие ни одному из королевств. Они подчинены только Марукку. Их легко узнать по серебряным украшениям на черной форме. Мы, фантомы, стоим в ряд, окруженные охранниками.

– Фантомы! – начинает свое обращение монарх, после чего следует долга пауза. – Сегодня настал тот день, когда вас выпустят в лес. Только те из вас выдержат это испытание, кто благодаря своей силе заслужил право быть частью общества и получить имя.

Я сжимаю зубы, думая обо всех восемнадцатилетних, кто погиб в Утландах наших королевств из-за идеалов правителя и патологии его Верховного Совета. Вся эта молодежь была достойна того, чтобы носить имя и быть частью общества. Частью наших королевств и религии. Испытание Бегом появилось еще в эру богов, но поговаривают, что новый монарх сделал его более сложным и жестоким, поэтому многие храбрые восемнадцатилетние фантомы не смогли его вынести.

Я тяжело дышу и постоянно озираюсь по сторонам. Пытаюсь разглядеть других членов Верховного Совета, но никто не знает, как они выглядят. Они могли бы замаскироваться под охранников, чтобы затеряться в толпе. Лицом Верховного Совета был и остается монарх. Также никто не знает и жестокого палача правителя. Возможно, убийца богов просто легенда, а возможно, этот монстр, который убил всех королей, действительно существует.

– Начинаем! – приказывает Каррис.

Армада охранников толкает нас, фантомов, к монарху. Женщины в длинных одеждах простирают над ним руки и возводят стену из черного песка. У них есть дар бога Калипара, и они могут управлять песком цвета турмалина. Они прячут от нас первого фантома, шагнувшего к монарху.

Большинство безымянных довольно долго находятся за этой темной завесой, а затем, сияя, возвращаются в строй. Только один из них выглядит слабым и раскисшим после аудиенции с монархом.

Приходит моя очередь, и я опять невольно напрягаю челюсть. Не хочу видеть Карриса. Не хочу, чтобы он прикасался ко мне. Все, о чем я мечтаю, – вонзить нож в живот этого жестокого правителя.

Его убийственный темный взгляд устремлен на меня. Затем он медленно и осторожно снимает мою маску. Его глаза останавливаются на моих золотых волосах, потом скользят по лицу, пока наконец не останавливаются на губах.

– Ты не платишь дань, фантом, – отмечает Марукк Каррис. Я безмолвно киваю. В присутствии монарха нам не разрешено говорить, только если нас не попросят сделать это. – Вот почему я заберу часть твоей силы! Твоя выносливость и инстинкт выживания станут гораздо слабее во время испытания. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом только твоя вина.

Как бы я хотела плюнуть ему в лицо! Он и представить себе не может. Даже если бы я не была вынуждена обеспечивать Ярруша, мне бы пришлось зарабатывать деньги, чтобы заплатить за это испытание. К тому же отец больше не в состоянии работать.

Монарх прикладывает пальцы к моим вискам и закрывает глаза. В следующие минуты часть сил покидает меня. Мощь Карриса постепенно вытягивает из меня энергию. Мои ноги дрожат и болят. Сердце быстро гоняет кровь, а легкие горят. Грудь становится невыносимо тяжелой.

– Вот так, – бурчит монарх, стягивая мой топ и кладя руку мне на плечо. Жжение пронзает меня, когда раскаленный символ впивается в мою кожу. Знак испытания Бегом – роза ветров со всеми сторонами света по кругу.

Монарх закрывает мое лицо тканью и закрепляет ее. Только теперь я могу уйти. Я без сил, но жива. И этот ублюдок не помешает мне пройти испытание и вернуться к своей семье.

– Наступил день зимнего солнцестояния. Через пятьдесят дней, когда луна достигнет своего полного размера, вы должны вернуться. В противном случае ваша жизнь будет передана Утландам, – кричит монарх на всю площадь.

Тем временем он уже заклеймил последнего фантома и женщины разрушили созданные стены из песка. Каррис кивает нескольким стражникам, которые сразу же встают перед нами и направляют копья в нашу сторону. Пока где-то на фоне слышен стук барабанов, охранники подводят нас к лесу. Мое сердце бьется в такт, оно гремит, словно сейчас выпрыгнет наружу. Слабость все сильнее охватывает меня, но я подбадриваю себя одним-единственным словом. Ярруш. Тут снова раздаются фанфары.

– Бегите! – кричит изо всех сил монарх с адским удовлетворением в голосе, и мы бежим.

Я быстрая. Я всегда была таковой, но проходит всего несколько секунд до того, как калипар настигает меня и исчезает в лесу. Я ищу Керима, который бежит где-то за мной. Может быть, мы еще увидимся. Может быть, мы встретимся в лесу, а может, только после окончания испытания. А может, и никогда больше. От этой мысли мне становится тяжело на сердце. Мне нельзя думать об этом. Речь идет обо мне. И прежде всего о Ярруше.

Фантомам все равно категорически запрещено сотрудничать с кем-то. Я понятия не имею, как власти собираются следить за этим, когда мы находимся в чаще леса, но, наверное, никто из нас не рискнет ослушаться.

Пока я прохожу мимо деревьев, темнота постепенно сгущается, и я замедляюсь. У меня никогда не было проблем с ночным зрением. Напротив. До сих пор я уверенно и с легкостью передвигалась в темноте. Тогда, когда знала, что ни одна живая душа не видит меня. Что меня никто не осуждает, что никто не сможет прочитать в моих глазах мою самую страшную тайну. Но сейчас… эта темнота давит на меня. У меня есть только одиночество и собственные мысли.

Постепенно другие фантомы теряются из вида. Они лавируют между деревьев куда быстрее меня, а мне не хватает сил даже на настоящий полноценный бег. Тем не менее я продолжаю тащиться. Все болит. Моя грудь горит, как будто я выпила яд, и я останавливаюсь, пытаясь отдышаться. Но я мирюсь с этой болью. Она – мое бремя. Я чувствую ее, потому что защищала Ярруша. Потому что не выплатила ни одной дани. Это стоит любых мучений.

Жжение на коже привлекает мое внимание. На секунду я оглядываюсь вокруг, прежде чем приподнять рукав одежды и посмотреть на символ Бега. Это роза ветров с тремя кругами и узкими линиями во всех направлениях. Я буквально чувствую, как ее магия течет по венам. Это как зов инстинктов, помогающий выбрать нужный курс. И теперь до меня доходит: мне придется выполнить задание здесь, в лесу, еще до того, как я смогу приступить к экзамену на получение знака.

С осторожностью я снова опускаю рукав в полумраке и бегу дальше. Монарх позаботился не только о том, чтобы забрать у меня силы, но и о том, чтобы на протяжении всего испытания я чувствовала голод и жажду. Так что теперь мне нужно искать пищу и воду. С самого детства я всегда могла позаботиться о себе. Уже в четырнадцать лет я смастерила себе оружие, чтобы охотиться, оставаясь при этом в живых. Чтобы с моей помощью выжили Ярруш и наш отец. Но нам запрещено брать оружие на испытание. Из страха перед монархом я не нарушила это правило.

Я продолжаю бежать, пока не нахожу небольшой скалистый выступ, под которым могу укрыться. Спрятаться от животных и других опасностей, поджидающих меня в этом лесу, который называется Рес Фор.

– Калипар, дай мне силы стать воином на твоем пути. Вложи в мои руки свое оружие из черного песка, – тихо бормочу я, вглядываясь в кроны деревьев. Мне нужен бог войны, чтобы он вернул мне силу.

Мои глаза исследуют темный лес вокруг. Страх овладевает каждой клеточкой тела. Только стремление вернуться к Яррушу сильнее этого страха. Поэтому под ногами я ищу камень, который можно использовать как оружие.

Не может быть, чтобы Земля смерти, которая, как и королевство, отличается красным пеплом, была где-то далеко. Поэтому я продолжаю поиски, пока не нахожу черный блестящий обсидиан, созданный остывшей лавой. Здесь, в Тунисе, вся земля покрыта красным пеплом. Холодной, жгучей кровью.

Тяжело дыша, рыскаю в поисках еще одного камня, более крупного, пока не нахожу его. Потом кладу обсидиан на выступ перед собой.

Марра всегда носила с собой нож из обсидиана, потому что он был исключительно прочным и массивным. Когда мне было четырнадцать, я сделала такой сама.

Со всей оставшейся у меня силы я ударяю по обсидиану большим камнем, пока от него не откалывается маленький, но острый осколок.

В этот момент я хочу кричать от радости, но боюсь обнаружить себя. Небо уже окутала кромешная тьма, звуки природы становятся все тише.

Я подхожу к маленькому деревцу, которое могу согнуть и аккуратно срезать с него кору. Затем поднимаю палку и расщепляю ее. Из коры вытаскиваю толстые нити, засовываю камень в прорезь палки и крепко связываю его нитями из коры.

Это не самое опасное оружие, которое я держала в руках, но его будет достаточно, чтобы добыть себе пропитание и защититься в случае крайней необходимости.

Я не в состоянии двигаться дальше, поэтому позволяю усталости целиком овладеть мной, пока темнеет.

В памяти всплывают разные картины. Образ Марры, Варры, который говорит и смеется, ну и конечно Ярруша.

«Проснись!»

Моргая, я пытаюсь понять, где оказалась, пока окончательно не прихожу в осознание. Я встаю. Обсидиановый нож крепко держу в руке. Наверное, в этот раз я проснулась из-за ощущений на коже, или дух моей Марры разбудил меня.

Мне нужно раздобыть воду, прежде чем я последую за этим зовом, поэтому я сосредотачиваюсь на звуках природы. Слышу тихий писк зверька и крик сов. Журчания рек не слышно.

Я двигаюсь дальше. Опять не могу бежать, и мне приходится то и дело останавливаться, чтобы отдышаться.

– Проклятье… – тихо ругаюсь я себе под нос, касаясь влажного лба. Этот монарх заставил меня иссыхать. Он отнял у меня многое, но жара здесь отнимает все остальное.

Проходят часы или только минуты, и я чувствую, что приближаюсь к следующей цели – к Земле смерти. Становится все жарче, но даже несмотря на это знак на моей коже опять горит. Это указывает мне путь. Роза ветров словно выжигает цель и задачу прямо на моей коже и в разуме. Я скольжу взглядом по деревьям, пока не замечаю биракское дерево, отличающееся белой корой. Бираки, которые раньше назывались березами, содержат в себе много сока, а я все еще испытываю жажду.

Я спотыкаюсь о дерево и прикладываю ухо к светлому стволу. Проходит мгновение, и я слышу, как древесный сок поднимается под корой до того места, где снабжает листья необходимыми питательными веществами.

Отыскав самый светлый участок коры, я вонзаю в него нож под наклоном и режу дерево до тех пор, пока не вытекает немного сока.

Я слизываю выступившую каплю и, вырезая себе деревянный клин, задаюсь вопросом о том, показывала ли Марра мне все это, потому что знала, что произойдет.

Полностью погруженная в свои мысли, я вбиваю клин в маленькое отверстие и, улыбаясь, наблюдаю, как по нему стекает сок. Я ловлю языком каждую каплю, пока наконец не ложусь под деревом и не позволяю сладковатой воде падать прямиком мне в рот.

В какой-то момент хочется просто остаться здесь и выпить весь древесный сок. Но мне нужно идти дальше. И мне нужна еда. Поэтому я встаю, беру свой нож и ухожу. Брожу по лесу много часов подряд.

Опять наступает холодная ночь. Я все еще не нашла пропитание. Живот болит от голода. Я продолжаю идти, несмотря на темноту. Зрение затуманивается, а затем я чувствую покалывание в пальцах. Я замерзаю. Мои веки беспокойно подергиваются, холодный пот струйкой стекает по спине.

– О нет! – выкрикиваю я, когда понимаю, что кровообращение начинает нарушаться.

«Если у тебя когда-нибудь появятся такие симптомы, Сари, то очень важно, чтобы кровь снова прилила к голове», – слышу я голос Марры. Я киваю, словно она стоит рядом со мной, ложусь на дерево и поднимаю ноги, оперев их о ствол. Головокружение и тошнота охватывают все тело. У меня болит горло. Я борюсь с этим. Но тошнота настолько невыносима, что я поворачиваю голову набок и сдаюсь. Это просто желчь, горькая, жгучая пена и немного воды биракского дерева.

Мое сознание опять затуманивается, а свинцовые ноги тяжело скользят по стволу дерева.

Я хочу встать, но спотыкаюсь и падаю головой в небольшую лужицу. Из последних сил смотрю на воду перед собой. Она очень мутная, и он нее несет смертью. Я продолжаю смотреть, уставившись на черные фигуры, которые хотят довести меня до потери сознания, и стараясь сохранить чувства. Я должна выжить!

Опускаю голову и пью воду. Удушье заставляет горло сжиматься, но я подавляю это чувство и продолжаю лакомиться водой, как жаждущий зверь. Я пью столько, сколько может выдержать мой желудок, а затем откатываюсь в сторону, прежде чем зрение окончательно затуманивается. Последнее, что я вижу, – синий свет между стволов деревьев, разбитый многочисленными ледяными алмазами.