Исповедь киборга

Мир вокруг Алексея дрогнул. В голове словно открылась дверь, и оттуда вырвался поток чужих мыслей, эмоций, воспоминаний. Он почувствовал, как его сознание отодвигается в сторону, уступая место другой версии себя – более спокойной, покорной, доверчивой.

Это не я. Это программа. Я всё ещё здесь.

Его тело расслабилось, лицо приняло мягкое, слегка отстранённое выражение. Взгляд стал менее сфокусированным.

– Пациент А готов к процедуре, – произнёс он голосом, в котором Алексей с ужасом узнал собственный, но с другими интонациями. – Жду указаний.

Новиков обменялся быстрым взглядом с Анной, которая незаметно вошла в комнату.

– Алексей Викторович, как вы себя чувствуете? – осторожно спросил он.

– Хорошо, доктор, – ответил «Пациент А». – Немного дезориентирован. Когда у меня следующая встреча с доктором Васильевой?

– Завтра утром, – сказала Анна, включаясь в разговор. – Мы проводим вас в клинику.

– Спасибо, – кивнул «Пациент А». – Я должен принять свои лекарства перед визитом? Доктор Васильева говорила что-то о новом режиме терапии.

Глубоко внутри своего сознания настоящий Алексей наблюдал за происходящим с ужасом и восхищением одновременно. Он чувствовал, как его тело двигается, как он говорит, но всё это делал кто-то другой – идеально запрограммированная версия его самого, искренне верящая в то, что он пациент, проходящий лечение от посттравматического стрессового расстройства.

Боже, что они со мной сделали? Насколько глубоко переписали мою личность?

– Лекарства пока принимать не нужно, – ответил Новиков. – Доктор Васильева сама назначит вам новый режим завтра.

– Я понимаю, – послушно кивнул «Пациент А». – Могу я отдохнуть сейчас? Я чувствую утомление.

– Конечно, – Анна указала на кушетку. – Располагайтесь здесь, Алексей Викторович.

«Пациент А» лёг на кушетку и почти мгновенно закрыл глаза, расслабляясь. Его дыхание стало ровным и глубоким.

Анна и Новиков отошли к другому концу комнаты, разговаривая шёпотом.

– Это работает? – спросила Анна. – Он всё ещё… там?

– Судя по показаниям, да, – кивнул Новиков, глядя на данные мониторов. – Основное сознание Алексея активно, но отодвинуто на задний план. «Пациент А» сейчас доминирует, но ингибитор создаёт своего рода «карман» для оригинальной личности.

– И он сможет вернуть контроль, когда потребуется?

– Теоретически – да. Но это потребует сильного волевого усилия и может вызвать неврологический шок. Чем дольше активен конструкт, тем сложнее будет вернуться.

Внутри своей отодвинутой, но всё ещё активной части сознания, Алексей слышал их разговор, но не мог ответить. Он был наблюдателем в собственном теле, пассажиром, а не водителем.

Я смогу вернуться. Я должен смочь. Слишком многое поставлено на карту.

Ночь прошла в странном состоянии раздвоенного сознания. Физическое тело Алексея, управляемое конструктом «Пациент А», спало, видя простые, спокойные сны, созданные программой. Настоящий Алексей, запертый в глубинах своего разума, был бодрствующим свидетелем этого сюрреалистического опыта.

Утром «Пациент А» проснулся отдохнувшим, спокойным, готовым к сотрудничеству. Он послушно принял завтрак, предложенный Верой, которая играла роль медсестры, без вопросов принял таблетки (на самом деле – безвредные витамины) и переоделся в предложенную одежду.

Вживленный за ухом нейроингибитор работал безупречно – на первый взгляд «Пациент А» выглядел совершенно нормальным, но внутри Алексей сохранял осознание и наблюдал за всем, что происходило.

Они выехали на двух машинах – в первой Анна, «Пациент А» и Макс, изображающий медбрата, во второй – Новиков и Вера с оборудованием для отслеживания ситуации. План был относительно прост: доставить Алексея в клинику «Возрождение» на обычный приём к доктору Васильевой, во время которого он должен будет найти способ подключить вирусный чип к сети клиники.

По пути в город они встретили несколько блокпостов, но проблем не возникло – «Пациент А» вёл себя именно так, как ожидали от тихого, немного отрешённого пациента реабилитационной клиники. Его документы, подготовленные Верой, идеально соответствовали легенде.

Когда они подъезжали к клинике, Анна повернулась к «Пациенту А» и активировала специальный сигнал на своём телефоне – условный знак для скрытого сознания Алексея, что пора быть особенно внимательным.

Я здесь. Я готов.

Клиника «Возрождение» выглядела так же, как и во время первого визита Алексея – современное здание, утопающее в зелени, с усиленной, но незаметной для неопытного глаза охраной. «Пациент А» вышел из машины и спокойно направился к входу, Макс следовал за ним на небольшом расстоянии, играя роль сопровождающего.

У входа их встретила медсестра – та же, что и в прошлый раз. Она приветливо улыбнулась «Пациенту А».

– Доброе утро, Алексей Викторович. Доктор Васильева уже ждёт вас.

– Доброе утро, – ответил «Пациент А» с лёгкой улыбкой. – Я рад, что не опоздал.

Сохраняй бдительность, – напоминал себе настоящий Алексей, наблюдая из глубин своего сознания. – Что-то здесь не так. Охраны больше обычного.

Действительно, в холле клиники было заметно больше охранников, чем в его первый визит. Они были одеты как медицинский персонал, но военная выправка и внимательные взгляды выдавали их истинную роль.

Медсестра провела «Пациента А» по уже знакомому коридору к кабинету доктора Васильевой. Макс остался в холле, готовый вмешаться в случае необходимости.

Перед дверью в кабинет медсестра неожиданно остановилась.

– Алексей Викторович, доктор Васильева просила провести предварительное сканирование перед сегодняшней терапией. Вам нужно будет пройти в процедурную напротив.

Внутренний Алексей напрягся. Это не было частью обычной процедуры. Что-то не так.

Но «Пациент А», запрограммированный быть послушным, просто кивнул.

– Конечно. Как скажете.

Медсестра провела его в небольшое помещение с медицинским оборудованием. В центре комнаты стояло кресло, напоминающее то, что использовал Новиков для нейросканирования.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала медсестра. – Это займёт всего несколько минут.

«Пациент А» послушно сел в кресло. Медсестра подключила несколько электродов к его вискам и запустила аппаратуру.

Чёрт! Это не просто сканирование. Они проверяют состояние имплантов. Они могут обнаружить ингибитор.

Внутренний Алексей лихорадочно пытался придумать выход, но был заперт в роли наблюдателя. «Пациент А» продолжал спокойно сидеть, доверчиво глядя на медсестру.

– Это стандартная процедура? – спросил он с лёгким любопытством. – Не помню, чтобы мы делали это раньше.

– Новый протокол, – коротко ответила медсестра, не отрывая глаз от монитора. – Доктор Васильева всё объяснит.

Она нахмурилась, глядя на показания.

– Странно. Есть какие-то аномальные значения. Похоже на интерференцию.

Медсестра посмотрела за ухо «Пациента А» и заметила край нейроингибитора.

– Что это? – она потянулась к устройству.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла доктор Васильева.

– Как продвигается сканирование? – спросила она.

Медсестра обернулась.

– Доктор, здесь какое-то устройство за ухом пациента. Я не уверена…

Васильева быстро подошла и осмотрела ингибитор. Её лицо оставалось непроницаемым, но в глазах промелькнуло что-то, похожее на узнавание.

– Это новый нейромодулятор, – сказала она ровным голосом. – Я сама установила его Алексею Викторовичу на прошлой неделе для стабилизации бета-ритмов. Видимо, забыла внести в карту.

Медсестра выглядела неуверенной.

– Но показания…

– Я сама займусь этим, – твёрдо сказала Васильева. – Вы можете идти. И пришлите, пожалуйста, моего следующего пациента через час, а не через полчаса, как планировалось.

Медсестра колебалась секунду, затем кивнула и вышла из комнаты. Васильева закрыла дверь и активировала электронную блокировку.

Она повернулась к «Пациенту А» с изучающим взглядом.

– Интересное устройство, Алексей Викторович, – сказала она, указывая на ингибитор. – Я бы сказала, его создал Андрей Новиков. Его почерк узнаваем.

«Пациент А» смотрел на неё с лёгким недоумением.

– Я… не понимаю, доктор. Разве вы не устанавливали мне это устройство?

– Нет, – она покачала головой. – И я сомневаюсь, что сейчас разговариваю с той личностью, которая обычно приходит на мои сеансы.

Она наклонилась ближе, глядя прямо в глаза «Пациента А».

– Я знаю, что внутри ты всё ещё там, Алексей. Настоящий ты. Это смелый план – использовать их собственный конструкт против них. Но очень рискованный.

В глубине своего сознания настоящий Алексей был поражён. Она знает. Но на чьей она стороне?

Васильева выключила сканер и отсоединила электроды.

– У нас мало времени, – сказала она. – Твои друзья не единственные, кто заметил аномальные показания. Системы клиники тоже зафиксировали это. Уже через несколько минут здесь будет охрана.

Она достала из кармана халата небольшой электронный ключ.

– Это даст доступ к серверной комнате в подвале. Там есть прямое подключение к основной сети «НейроТех». Идеальное место для вашего вируса.

«Пациент А» взял ключ, всё ещё выглядя растерянным.

– Доктор, я не понимаю…

– Перестань играть, – резко сказала Васильева. – Я знаю, что настоящий Алексей слышит меня. Активируй нейроингибитор на полную мощность. Это временно подавит конструкт «Пациента А» и вернёт тебе контроль.

Она помогает нам? Или это более сложная ловушка?

Выбора не было. Внутренний Алексей сконцентрировался на мысленном сигнале, который, как объяснял Новиков, должен был активировать ингибитор на полную мощность.

Мир вокруг дрогнул. Он почувствовал, как конструкт «Пациента А» отступает, а его собственное сознание возвращается на передний план. Это было похоже на всплытие из-под толщи воды – стремительное, дезориентирующее, почти болезненное.

Алексей моргнул, снова полностью контролируя своё тело. Голова раскалывалась, но разум был ясен.

– Почему вы помогаете мне? – первое, что он спросил у Васильевой.

– Потому что я совершила ошибку, – ответила она без колебаний. – Я помогала создавать технологию, которая превращает людей в марионеток. Я думала, что мы помогаем солдатам справляться с травмами, создаём лучшее будущее. А вместо этого создали инструмент для уничтожения человеческой воли.

Она подошла к двери и проверила коридор.

– Я пытаюсь исправить то, что сделала. Но у нас действительно мало времени. Охрана уже в пути. Иди в подвал, найди серверную комнату и сделай то, что планировал. Я задержу их, насколько смогу.

– А вы? – спросил Алексей, поднимаясь с кресла. – Они узнают, что вы помогли мне.

– Об этом не беспокойся, – горько улыбнулась Васильева. – У меня свой план. Иди.

Алексей колебался. Можно ли ей доверять? Но времени на сомнения не было.

– Спасибо, – сказал он и выскользнул из комнаты.

Коридор был пуст, но Алексей слышал голоса и шаги этажом выше. Он быстро нашёл лестницу, ведущую в подвал, и спустился, следя за обстановкой и используя свои имплантированные боевые навыки для оценки угроз.

Подвал клиники представлял собой лабиринт технических помещений, складов и лабораторий. Используя электронный ключ Васильевой, Алексей открыл дверь с маркировкой «Серверная. Только для авторизованного персонала».

Внутри находились стойки с компьютерным оборудованием, мониторы, показывающие состояние систем, и несколько рабочих станций. Помещение было пустым – технический персонал, вероятно, был занят на верхних этажах, реагируя на тревогу.

Алексей быстро осмотрел комнату, ища подходящий терминал для подключения вирусного чипа. Он нашёл главный интерфейсный блок и достал из кармана медицинский браслет, в который был вмонтирован чип.

Надеюсь, это сработает.

Он подключил браслет к порту данных и активировал его, как учила Вера. На экране ближайшего монитора появилась строка загрузки, затем – серия кодов, мелькающих слишком быстро, чтобы их можно было прочитать.

Вирус начал свою работу, проникая в систему «Кукловод» и модифицируя протоколы синхронизации. Если всё пойдёт по плану, через несколько минут связь между центральным сервером и имплантами всех операторов «Прометея» будет нарушена, начав процесс деградации системы контроля.

Внезапно в коридоре послышались шаги и голоса. Охрана приближалась к серверной. Алексей оглянулся, ища путь к отступлению, но другого выхода не было.

Нужно выиграть время. Вирус должен завершить загрузку.

Он быстро осмотрел помещение и заметил вентиляционную шахту в дальнем углу. Слишком маленькая, чтобы использовать её как путь бегства, но достаточная для отвлекающего манёвра.

Алексей оторвал решётку, сорвал со стены огнетушитель и установил его так, чтобы при активации струя пены ударила в шахту, создавая шум и впечатление, что кто-то пытается бежать через вентиляцию.

Затем он спрятался за серверной стойкой, как раз когда дверь распахнулась. В помещение ворвались трое охранников с оружием наготове.

– Проверить все углы! – скомандовал один из них. – Он где-то здесь.

Алексей дождался, пока охранники разойдутся по комнате, затем активировал огнетушитель дистанционно, используя свой кибернетический имплант для отправки простого электронного импульса.

Огнетушитель с шипением выпустил струю пены в вентиляционную шахту. Охранники мгновенно развернулись в ту сторону.

– Там! Он пытается уйти через вентиляцию!

Двое бросились к шахте, оставив путь к двери открытым. Алексей воспользовался моментом и выскочил из укрытия, двигаясь с нечеловеческой скоростью, которую обеспечивали его импланты.

Третий охранник успел заметить движение и развернулся, поднимая оружие, но Алексей уже был рядом. Короткий точный удар в солнечное сплетение, второй – в основание шеи, и охранник осел на пол без сознания.

Алексей выскользнул в коридор и побежал к аварийному выходу, активируя коммуникатор, вшитый в воротник его куртки.

– Вирус загружен. Выхожу через восточный вход. Нужна эвакуация.

– Принято, – ответил голос Макса. – Будем на позиции через две минуты.

Алексей мчался по коридорам подвала, используя свой усиленный имплантами интеллект для построения оптимального маршрута. Тревожные сирены уже вовсю звучали по всему зданию, мигали красные аварийные огни.

Он нашёл лестницу, ведущую наверх, и поднялся на первый этаж. Восточный выход был совсем рядом, но между ним и дверью находились четверо вооружённых охранников.

Слишком много для прямого столкновения. Нужен другой путь.

Алексей заметил служебную дверь слева от себя и быстро проскользнул туда. За ней оказалась небольшая комната с медицинским оборудованием и окном, выходящим во внутренний двор клиники.

Он подбежал к окну, оценивая расстояние до земли – второй этаж, около пяти метров. Для обычного человека – опасный прыжок, для него с усиленными имплантами мускулами и скелетом – вполне выполнимый.

Выбив стекло, Алексей вылез на узкий карниз и прыгнул, группируясь в воздухе. Он приземлился, перекатился, гася инерцию, и тут же вскочил на ноги. Внутренний двор был пуст, но он слышал крики и топот с другой стороны здания.

Восточные ворота были всего в пятидесяти метрах. За ними, если всё шло по плану, должен был ждать Макс с машиной.

Алексей помчался к воротам, используя всю скорость, на которую были способны его модифицированные ноги. Он почти достиг цели, когда за спиной раздался выстрел.

Пуля просвистела у самого уха. Он обернулся на бегу и увидел фигуру на крыше клиники – снайпера, готовящегося сделать второй, более точный выстрел.

Алексей нырнул за бетонное ограждение как раз вовремя – вторая пуля ударила в бетон, выбив осколки. Он перекатился и побежал зигзагами, делая себя более сложной мишенью.

Третий выстрел всё же достиг цели – пуля задела его левое плечо, вызвав вспышку боли. Но адреналин и боевые протоколы имплантов не позволили ему замедлиться.

Достигнув ворот, Алексей увидел, что они заблокированы – электронный замок был активирован, закрывая путь к бегству.

Чёрт! Нужно другое решение.

Он заметил дерево рядом с забором – достаточно высокое и сильное, чтобы использовать его как точку опоры. Не теряя времени, Алексей подпрыгнул, схватился за нижнюю ветку и подтянулся, игнорируя боль в раненом плече. Быстро взобравшись выше, он перепрыгнул с ветки на забор, а оттуда – на землю с другой стороны.

Как и было обещано, там ждал Макс за рулём неприметного фургона. Задняя дверь открылась, и Алексей нырнул внутрь. Макс сразу тронулся с места, набирая скорость.

– Тебя подстрелили, – заметила Анна, сидевшая на заднем сиденье. Она быстро достала аптечку и начала обрабатывать рану.

– Царапина, – отмахнулся Алексей. – Вирус загружен. Он сработал?

– Пока рано говорить, – ответила Вера с переднего сиденья, не отрываясь от ноутбука. – Но есть признаки, что система «Кукловод» испытывает сбои. Некоторые узлы сети уже отключились.

– А что с Васильевой? – спросил Алексей. – Она помогла мне. Дала ключ от серверной.

Анна и Макс обменялись тревожными взглядами.

– Её взяли под стражу, – мрачно сказала Анна. – Наш человек в клинике сообщил, что полковник Громов лично прибыл, чтобы допросить её.

Алексей почувствовал укол вины. Ещё одна жизнь, разрушенная из-за него.

– Нужно вернуться. Вытащить её.

– Исключено, – твёрдо сказал Макс. – Сейчас там всё оцеплено. Военные, спецслужбы. Мы едва выбрались сами.

– Куда теперь? – спросил Алексей, понимая, что спорить бесполезно.

– К Новикову, – ответила Анна. – Нам нужно убедиться, что вирус действительно работает, и оценить его влияние на твои импланты.

Алексей откинулся на сиденье, чувствуя волну усталости. Действие адреналина заканчивалось, и боль от раны становилась более ощутимой. Но была и другая боль – понимание того, что его свобода может стоить свободы или даже жизни Васильевой.

Ещё одно имя в списке жертв. Ещё один долг, который придётся выплатить.

Фургон мчался по улицам города, петляя и меняя маршрут, чтобы сбросить возможное преследование. Вскоре они выехали на трассу, ведущую за город, к укрытию Новикова.

Внезапно Алексей почувствовал странное ощущение в основании черепа – знакомое покалывание, которое обычно предшествовало активации имплантов. Но на этот раз оно было другим – не острым, не настойчивым, а словно затухающим.

– Что-то происходит, – сказал он, касаясь затылка. – С имплантами.

Вера быстро активировала сканер и проверила его показания.

– Вирус работает, – сказала она с ноткой восхищения. – Связь между твоими имплантами и центральным сервером «Кукловода» прервана. Они пытаются восстановить её, но сталкиваются с ошибками при синхронизации.

– Что это значит для меня?

– Это значит, что они больше не могут активировать протоколы удалённо, – объяснила Вера. – Не могут загружать новые программы или воспоминания. Импланты всё ещё функциональны, но автономны – больше не являются частью их сети.

Алексей закрыл глаза, пытаясь прислушаться к своему внутреннему состоянию. Да, что-то определённо менялось. То постоянное ощущение наблюдения, присутствия чего-то чужеродного в его сознании, начинало ослабевать. Впервые за долгое время он чувствовал, что находится действительно наедине с собой.

– Я свободен? – спросил он тихо.

– Не совсем, – осторожно ответила Вера. – Импланты всё ещё интегрированы с твоей нервной системой. Их программное обеспечение, боевые протоколы, встроенные навыки – всё это осталось. Но теперь они принадлежат только тебе, а не тем, кто их создал.

– Как дорогой, но больше не подключенный к интернету компьютер, – добавила Анна с лёгкой улыбкой. – Всё ещё мощный, но полностью под твоим контролем.

Алексей не был уверен, радоваться этому или нет. Импланты сделали его быстрее, сильнее, умнее – но также превратили в оружие, которое использовали для убийства невинных. Они были одновременно и его проклятием, и его силой.

– А что с другими операторами? – спросил он. – Такими же, как я?

– Если вирус работает, как задумано, их импланты тоже отключились от «Кукловода», – ответила Вера. – Но насколько это изменит их ситуацию, зависит от многих факторов. Некоторые могут даже не осознавать, что ими управляли. Другие могут быть слишком глубоко запрограммированы, чтобы вернуться к нормальному состоянию.

– Я должен найти их, – твёрдо сказал Алексей. – Помочь им, как вы помогли мне.

– Одно испытание за раз, – мягко возразила Анна. – Сначала нужно убедиться, что ты действительно свободен от контроля и твои импланты стабильны. Потом мы сможем думать о помощи другим.

Алексей кивнул, понимая логику. Но в глубине души он уже принял решение. Он не успокоится, пока не найдёт всех жертв проекта «Прометей» и не поможет им вернуть контроль над своими жизнями. И не остановится, пока не привлечёт к ответственности тех, кто стоял за этим проектом.

Полковник Громов. Руководство «НейроТех». Все, кто превращал людей в марионеток для своих грязных игр.

Они создали меня как оружие против своих врагов. Теперь я стану оружием против них самих.

Фургон продолжал движение по пустынной дороге, удаляясь от города. Впереди ждало убежище Новикова, относительная безопасность и возможность оценить результаты их дерзкой операции. Но Алексей знал, что это только начало.

Охота продолжалась. Только теперь он был не жертвой, а охотником.

Глава 7: Сеанс второй

Лаборатория Новикова, спрятанная в лесной глуши в часе езды от Москвы, была оборудована всем необходимым для работы с нейроимплантами. Старый учёный не терял времени, и как только они прибыли, сразу приступил к тщательному сканированию мозга Алексея.

– Удивительно, – бормотал Новиков, изучая трёхмерные проекции нейронной активности. – Вирус не просто блокировал связь с центральным сервером. Он фактически переписал некоторые базовые протоколы имплантов, сделав их автономными.

Алексей сидел в специальном кресле, опутанный датчиками и электродами. Рана на плече была обработана и перевязана – пуля прошла навылет, не задев кости и крупные сосуды.

– Это хорошо или плохо? – спросил он.

– С технической точки зрения – это чудо инженерной мысли, – ответил Новиков с профессиональным восхищением. – С практической – для тебя это определённо хорошо. Твои импланты теперь работают в закрытом контуре, взаимодействуя только с твоей нервной системой, без возможности внешнего доступа.

Он указал на участок проекции, где переплетались синие и красные нити – органические нейронные связи и цифровые каналы имплантов.

– Но есть и проблема. Без регулярной синхронизации с центральным сервером некоторые функции имплантов начнут деградировать. Уже через несколько дней ты можешь заметить нестабильность в работе кибернетических конечностей, ухудшение обработки сенсорной информации, возможно – головные боли и дезориентацию.

– Но они не смогут вернуть контроль? – это было самым важным для Алексея.

– Не дистанционно, – покачал головой Новиков. – Для этого им пришлось бы физически получить доступ к твоим имплантам и перепрограммировать их. Но даже в этом случае вирус создал своего рода «иммунитет» к стандартным протоколам «Кукловода».

Анна, следившая за разговором, вмешалась:

– То есть, он действительно свободен?

– Настолько свободен, насколько может быть человек с интегрированными в мозг компьютерными системами, – с лёгкой иронией ответил Новиков. – Импланты всё ещё влияют на его мышление, эмоции, восприятие. Но теперь это влияние не направляется извне.

Он отключил электроды и помог Алексею подняться с кресла.

– Однако остаётся вопрос о имплантированных воспоминаниях и личностных конструктах. Они внедрены на более глубоком уровне, чем просто цифровые команды. Они стали частью твоей нейронной архитектуры.

– Я всё ещё не могу отличить реальные воспоминания от имплантированных, – признался Алексей. – Например, та деревня в пустыне… иногда я вижу, как убиваю там людей, иногда – как отказываюсь выполнять приказ, а иногда – как обнаруживаю, что все уже мертвы от газа.

Новиков задумчиво кивнул.

– Возможно, все три версии содержат элементы правды. «НейроТех» разработал методику, которая не просто создаёт искусственные воспоминания, но модифицирует существующие, накладывая на них новые слои интерпретаций и эмоций.

Он подошёл к компьютеру и вывел на экран схему, иллюстрирующую этот процесс.

– Представь, что твоя память – это картина. Они не создают новую картину с нуля, а берут существующую и перерисовывают отдельные элементы, меняют цвета, добавляют или убирают детали. В результате ты помнишь событие, которое действительно произошло, но в искажённом виде.

– И как мне узнать, что реально? – с отчаянием спросил Алексей.

– Я могу помочь с этим, – неожиданно раздался женский голос от двери.

Все обернулись. На пороге лаборатории стояла доктор Елена Васильева. Бледная, с синяками под глазами, в простой тёмной одежде вместо привычного белого халата, но решительная.

– Васильева? – Алексей инстинктивно принял защитную стойку. – Как вы здесь оказались?

– Меня привёз ваш друг Стрелок, – ответила она. – После того, как я помогла вам в клинике, моё положение стало… небезопасным. Мне пришлось инсценировать собственную смерть.

Анна недоверчиво посмотрела на неё.

– Инсценировать смерть? Под носом у военной разведки и службы безопасности «НейроТех»?

– У меня были подготовлены пути отхода, – просто ответила Васильева. – Я давно знала, что однажды мне придётся бежать.

Новиков шагнул вперёд, протягивая руку.

– Елена. Давно не виделись.

– Андрей, – она пожала его руку. – Последний раз мы встречались на конференции по нейроинтерфейсам в Киото. Ты тогда предупреждал меня о военном применении нашей технологии, а я не слушала. Следовало прислушаться.

Алексей наблюдал за этим обменом с недоверием.

– Подождите. Вы знаете друг друга?

– Мы были коллегами, – объяснил Новиков. – Давно, до того, как проект «Химера» превратился в то, чем он стал.

– И оппонентами в научных кругах, – добавила Васильева. – Я считала его взгляды слишком консервативными, а он называл мои исследования неэтичными. Как оказалось, он был прав.

Она повернулась к Алексею.

– Я помогла создать технологию, которая сделала возможной имплантацию ложных воспоминаний. Теперь я хочу помочь отделить реальность от этих имплантаций.

– Почему я должен вам доверять? – спросил Алексей. – Вы работали с ними всё это время. Проводили со мной «терапевтические сеансы», которые на самом деле могли быть сеансами программирования.

– Справедливо, – кивнула Васильева. – И я не прошу доверия. Я предлагаю доказательства.

Она достала из сумки небольшой защищённый планшет и передала его Анне.

– Здесь моя личная копия всех протоколов работы с субъектом «Северов А.В.» Все сеансы, все модификации памяти, все имплантированные воспоминания и поведенческие паттерны. С временными метками, подписями ответственных лиц и техническими деталями процедур.

Анна быстро просмотрела данные, затем передала планшет Вере для более тщательного анализа.

– Если это подлинные документы, то это именно то, что мы искали, – сказала она. – Прямые доказательства незаконных экспериментов над людьми.

– Эти данные настоящие, – подтвердила Васильева. – И они не только доказывают преступления «НейроТех», но и могут помочь Алексею разобраться в своих воспоминаниях.

Она подошла ближе к Алексею, внимательно глядя в его глаза.

– Я знаю каждое воспоминание, которое было модифицировано или имплантировано. Знаю, когда и как это делалось. И я готова провести сеанс, чтобы помочь вам отделить реальность от вымысла.

– Сеанс? – насторожился Алексей. – Как те, что вы проводили в клинике?

– Похожий, но с одним важным отличием, – ответила Васильева. – В клинике я работала под наблюдением. Каждый сеанс записывался и анализировался службой безопасности. Я не могла показать вам правду, даже когда хотела.

Она посмотрела на Новикова.

– Если у тебя есть нейрокартограф, Андрей, мы могли бы использовать его для визуализации процесса. Показать Алексею разницу между его настоящими воспоминаниями и имплантированными конструктами в реальном времени.

Новиков задумчиво потёр подбородок.

– Он есть. Модифицированная версия стандартного медицинского. Но ты уверена, что это безопасно? После того, что произошло с его имплантами?

– С отключением от «Кукловода» риск непреднамеренной активации протоколов минимален, – ответила Васильева. – И это может быть единственный шанс для Алексея узнать правду о себе.

Все посмотрели на Алексея, ожидая его решения. Он колебался. Доверять Васильевой было сложно – она была частью системы, которая лишила его личности и свободы воли. Но если она действительно могла помочь ему отделить реальность от имплантированной лжи…

– Хорошо, – наконец решил он. – Давайте попробуем. Но при одном условии – все остаются в комнате и наблюдают за процессом. При первых признаках чего-то подозрительного вы меня останавливаете.