Искусство и кофе

ЗАКОН ЕСТЬ ЗАКОН, или ИЩИТЕ ВЫГОДУ

Уже давно в прессе муссируются слухи о болезни мистера Уэста, владельца известной галереи "Уэст-хаус", арестованного после заявления страховой компании "Хорн и Ко" по подозрению в мошенничестве. Многие, и я в том числе, полагали тем не менее, что слухи эти весьма преувеличены. Однако действительность оказалась страшнее любых домыслов.

Буквально на днях Ваш покорный слуга воспользовался своими связями и проник в Городское Управление спокойствия, чтобы взять интервью у самого мистера Уэста. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил его в одном шаге от смерти! По словам тюремного врача, назвавшегося доктором Б., мистер Уэст около недели назад перенес так называемый "удар" и с тех пор не приходил в сознание. С каждым днем его состояние все ухудшается. Тот же доктор Б., к слову, человек высоких моральных принципов, с горечью констатировал, что мистер Уэст погибнет, если в ближайшее время не будет переведен в больницу. К сожалению, это не представляется возможным из-за мощного сопротивления вышеупомянутой страховой компании, представители которой настаивают на немедленном проведении суда.

Причина для такой несуразной просьбы меркантильна и проста: страховщики опасаются, что если подозреваемый умрет до вынесения приговора, то им придется так или иначе выплатить компенсацию за украденную картину уже наследникам. Действительно, по аксонским законам заочно осуждать мертвых нельзя, а значит после смерти Уэста договор о страховании уже нельзя будет оспорить.

Итак, большинству из нас, полагаю, уже вполне ясно, кому выгоден суд над фактически недееспособным подозреваемым. Однако причина, по которой больной, несамостоятельный человек был взят под стражу и заключен в тюрьму, пока остается тайной, покрытой мраком.

Возможно, это решение было принято Управлением спокойствия под давлением страховой компании. В таком случае назревает вопрос: с каких пор человеческая жизнь в Аксонии Просвещенной, в Аксонии Нового Времени ценится меньше, чем деньги?

Куда делось наше сострадание, друзья?

Неужели мы готовы уничтожить друг друга ради призрачной выгоды?

А ведь вина мистера Уэста еще не доказана - он всего лишь подозреваемый. Возможно, оклеветанный...

Впрочем, умолкаю.

Ваш покорный слуга,

Луи ла Рон

Пока я читала статью, возмущение мое все нарастало, пока не превратилось в настоящий гнев. Нет, и раньше мне было ясно, что мистер Уэст стал жертвой в играх страховщиков. Но я и подумать не могла, что слово "жертва" в данном случае стоит понимать буквально!

Эллис еще в самом начале следствия говорил, что Уэст не способен совершить преступление. Во-первых, элементарно по состоянию здоровья; во-вторых, все свидетели как один утверждали, что в ночь, когда произошла кража и убийство, владелец галереи даже из дома своего не выходил.

И вот теперь он при смерти, настоящий злодей гуляет на свободе, а страховая компания делает все, чтобы осудить невиновного и отвертеться от выплаты компенсации. Видимо, Эллис уже отчаялся добиться своего законными методами, и потому пригласил ла Рона. Наверняка после такой статьи эту страховую компанию завалят сотнями, тысячами гневных писем. А тем безголовым мерзавцам из Управления, которые потакают капризам страховщиков, придется наконец отпустить Уэста...

- Почему вы хмуритесь, леди Виржиния? - меланхолично спросил Георг, отмеряя специальной ложечкой молотую ваниль для очередной порции "кофейной нежности". - Дурные новости?

- Почитайте позже, - я со вздохом отложила газету. - Падение нравов в современном Бромли - не новость, но каждое новое подтверждение этому радости не прибавляет. К слову, леди Клэймор сегодня не приходила?

- Нет, леди.

- Думаю, что она зайдет в скором времени, - я покосилась на газету. Злополучная статья будто притягивала взгляд. - После такой-то публикации...

Я не ошиблась.

И, к сожалению, недооценила жажду справедливости моей подруги.

На следующее утро, около девяти часов, Глэдис подъехала к воротам особняка на Спэрроу-плэйс. Разумеется, в это время я уже не спала, но и выходить пока не планировала. И уж тем более не хотела отправляться куда-либо кроме кофейни! Но когда это Глэдис интересовалась моими планами, если Искусство было в опасности?

- Виржиния, дорогая, они же убьют его! - воскликнула она вместо приветствия. - Я в ужасе, Виржиния, в ужасе! Не могу поверить своим глазам, - губы у Глэдис дрожали, а сама она была необыкновенно бледна. - Мы с мистером Уэстом не были такими уж близкими друзьями, но не раз обедали вместе, да и галерею его я с мужем навещала исправно... Виржиния, прошу вас, поедемте со мною в Управление! У вас есть связи, вы можете поговорить с тем детективом, попросить его отпустить мистера Уэста на поруки... Я сама готова поручиться за него.

В руках у Глэдис была та самая газета, свернутая в трубку и измятая. Кажется, Луи ла Рон мог быть спокоен за свое место в сердцах бромлинцев - десяток статей мистера Остроума не сумели произвести такого эффекта, как единственная, вышедшая из-под пера Луи.

- В первую очередь успокойтесь, Глэдис, - я подошла к подруге и взяла ее за руки. - Присядьте. Давайте выпьем по чашечке чаю, хорошо?

- Нет! - Глэдис, всегда такая сдержанная, разумная и капельку насмешливая, порывисто вскочила, теряя свой лорнет. - Нам надо ехать сейчас же! Промедление смертельно опасно для мистера Уэста, мы должны...

- Должны? Пожалуй, - я вновь мягко потянула ее за руку, принуждая сесть. - Но можем ли?

Глэдис замерла.

- Простите?

- Что мы можем сделать сейчас? - тем же ласково-увещевательным тоном продолжила я. - Вот мы ворвемся в Управление, потребуем встречи с мистером Хоупсоном... это глава Управления, Глэдис, не смотрите на меня так... словом, мы ничего сделать не сможем.

- Но у вас же есть знакомства? - Глэдис не спрашивала - она будто просила Мироздание об одолжении, о волшебном ключе, способном открыть дверь к спасительному решению.

- Мое "знакомство" - детектив Норманн, - я опустила глаза. - Скажу вам, не таясь, Глэдис: статья, которую вы прочитали - это его отчаянная попытка справиться с давлением страховой компании на "гусей". Мистер Хоупсон ценит детектива Норманна весьма высоко, и если даже его, детектива, просьба не может повлиять на судьбу Уэста... Что ж, думаю, вы и сами понимаете, что мы уж точно ничего поделать не можем.

Глэдис развернула газету, растерянно скользнула взглядом по строчкам и моргнула несколько раз, будто избавляясь от наваждения.

- Пожалуй, вы правы, Виржиния. Но сидеть просто так и ждать я не могу. Пусть надежды никакой нет, но все же я поеду в Управление, напрошусь на прием к этому, как его... мистеру Хоупсону. Поговорю с ним. Вдруг он и правда не откажется принять залог за мистера Уэста? В любом случае, вреда от беседы не будет.

- От беседы - нет. Но вот требования могут возыметь обратный эффект, - заметила я. - Да и к тому же к самому мистеру Хоупсону вас могут и не допустить, наверняка после этой статьи многим пришла в голову та же мысль, что и вам... Глэдис, давайте сделаем вот что: мы поедем в Управление, но обратимся не к Хоупсону, а к детективу Норманну. Уверена, он не откажет нам в коротком разговоре. Так мы хотя бы узнаем наверняка, что происходит с мистером Уэстом. Зная ла Рона, - я коснулась газеты, - могу предположить, что опасность может быть несколько преувеличена. Ну, а если ситуация и впрямь так серьезна, как он пишет, то я могу задействовать и другие свои связи.

"В конце концов, - подумала я, - дядя Рэйвен говорил, что в случае опасности я могу обратиться к миссис О'Дрисколл. Но он не уточнял, кому должна угрожать опасность, мне или другому человеку".

Уже вызывав в кэб, я вспомнила о том, что Эллис редко проводил в Управлении целый день. Обычно он с самого утра он сломя голову носился по городу - с этим поговорить, тому дать задание, у тех взять показания, здесь расставить ловушку, там арестовать подозреваемых... И только поздно вечером, а порою и ночью детектив заходил в "Старое гнездо" на чашку кофе.

Но удача оказалась на нашей стороне.

- А, Виржиния, это вы, - рассеянно поприветствовал меня Эллис, отрываясь от изучения бумаг. - А я-то думал, кого ко мне занесло с утра пора... - тут он заметил Глэдис и поперхнулся. - Доброе утро, леди. А вы, собственно, кто?

- Это леди Клэймор, моя близкая подруга.

- Ага, - глубокомысленно произнес Эллис и вновь уткнулся в свои бумажки. - И что здесь делает леди Клэймор, ваша близкая подруга?

- Она хочет узнать, как себя чувствует мистер Уэст.

- А он что, еще не умер?

Глэдис попыталась упасть в обморок, но в захламленной каморке, по недоразумению называемой кабинетом Эллиса, делать это было просто некуда.

- Он шутит, дорогая, - я сочувственно прикоснулась к плечу подруги и метнула на Эллиса гневный взгляд.

Без малейшего результата, разумеется.

- Шучу? Я? Увольте, - детектив страдальчески заломил брови. - Леди Клэймор, если вам правда плохо, сядьте вон на ту коробку. Но лучше не надо, она в чернилах перепачкана... Леди, - обернулся он ко мне, - а ваша подруга умеет хранить секреты?

- Конечно, я умею, - с достоинством отозвалась Глэдис, стиснув свой лорнет.

- Это хорошо, потому что если сказанное мною выйдет за пределы этой комнаты, Уэст точно помрет, - меланхолично кивнул Эллис, не отрываясь от бумажек. Глэдис закусила губу. - Леди Виржиния, гляньте в коридор - там никто не бродит, развесив уши?

Я послушно выглянула. К счастью, коридор, в конце которого и располагался кабинет Эллиса, никому не приглянулся для прогулок.

- Никого нет.

- Ну и прекрасно, - детектив отложил бумаги и уставился на Глэдис, не мигая. - На самом деле Уэст жив и здоров. Даже здоровей меня будет, ему-то не приходится ночами не спать, допрашивая всяких мерзавцев, - Эллис зевнул напоказ, прикрыв рот ладонью. - А газетная статья - утка. Правда, если кто-нибудь об этом узнает, в особенности - домочадцы Уэста, то он имеет все шансы и впрямь помереть в тюрьме. А ведь он действительно невиновен - по крайней мере, в убийстве. Помните тех шестерых, о которых я вам говорил, Ви... леди Виржиния? - спросил детектив и интригующе замолчал. Я поспешно кивнула. - Так вот, один из них раскололся. Это его видел тот попрошайка. Альбиец по прозвищу Шон Лохматый вступил в преступный сговор со своим соотечественником с целью проникновения в галерею, - скучным голосом продолжил Эллис. - Однако, прибыв на место, преступники обнаружили, что картина уже исчезла, а сторож собирается сию секунду бежать и докладывать об этом в Управление спокойствия. Раздосадованный неудачей, Шон Лохматый в порыве гнева расправился со сторожем. Вот и все дела.

- Значит, мистер Уэст невиновен в убийстве? - торжествующим голосом произнесла Глэдис, оправившись от удивления. - Но тогда к чему эта статья? Почему он еще в тюрьме, а не на свободе, оправданный и очищенный от клеветы?

- А это тайна следствия, - загадочно улыбнулся Эллис.

Право слово, мне захотелось его хорошенько стукнуть. Сначала выдать эти самые "тайны следствия" почти до самого донышка, а потом, в последний момент, заартачиться!

Впрочем, продолжить разговор нам не дали. Безликий молодой человек, которого я прежде уже видела в кабинете мистера Хоупсона, без стука отворил дверь и скучным голосом произнес:

- Мистер Норманн, к вам еще посетитель. Мистер Уэст-младший. Он хочет сделать некое заявление. Прикажете пропустить?

Эллис азартно подался вперед, как лис, почуявший добычу.

- Ну наконец-то! - и обернулся ко мне: - Леди Виржиния, передайте ла Рону, что он действительно мастер. Мастер убеждения!

Сказал это - и торжествующе уселся на свою колченогую табуретку, как на трон, нахально положив ногу на ногу.

Глэдис выглядела совершенно ошарашенной. Она нервно вертела в руках лорнет и покусывала нижнюю губу, то и дело поглядывая на меня. Я же, увы, ничем не могла помочь подруге, поскольку сама терялась в догадках.

Стучалась в сознание одна неприятная мысль: неужели та статья оказалась жестокой провокацией? Эллис, получается, был полностью уверен в том, что виноват Лоренс Уэст, и потому решил запугать его, сыграв на родственных чувствах?

Но где в таком случае гарантия, что сын в отчаянии не оговорит самого себя, чтобы спасти отца? Если б подобное случилось не с Уэстом-старшим, а с леди Милдред, то я не задумываясь выгородила бы ее, даже ценой своей жизни! И это я, не особенно смелый человек. До той же бабушки мне, увы, еще далеко...

А Лоренсу, мужчине, сама его природа, его честь велела спасти престарелого, немощного отца от ложного обвинения.

"Жаль, что Глэдис тут, - подумала я вдруг. - Останься мы наедине с Эллисом, и можно было бы спросить у него, почему он так уверен в виновности Лоренса".

Подумала - и почувствовала, как начинаю краснеть. Выходит, что я теперь свободнее себя чувствовала рядом с Эллисом, с этим беспардонным манипулятором, чем со старинной своей подругой?

Ох...

- Леди Виржиния, у вас что-то больно виноватый вид, - весело подмигнул мне детектив, подтверждая репутацию самого бессовестного существа во всем Бромли. Нет, во всей Аксонии! - Я могу подумать, что на самом деле это вы заварили кашу с похищением... Да-да, входите!

Как только в кабинет постучали, Эллис поспешно выпрямил спину, облокотился на конторку, состроил мрачную физиономию и исподлобья уставился на дверь.

- Добрый день.

Лоренс поздоровался еще из коридора и вошел после еле заметной паузы. Он был смертельно бледен и, кажется, умудрился исхудать за то время, пока мы не виделись. Светлые волосы немного потемнели, словно впитав холодную влагу бромлинских туманов, и отчего-то "липли" к голове.

Присмотревшись, я поняла, что туманы тут ни при чем. Просто Лоренсу в последние несколько дней явно было не до мытья волос.

"Он так переживал из-за статьи?" - предположила я про себя и вдруг вспомнила, что газета-то вышла только вчера. Неужели Эллис был прав?

- Добрый день, мистер Уэст, - тем временем хмуро поприветствовал визитера Эллис. Лоренса аж передернуло от этого обращения. - Что привело вас сюда? Эй-эй, Смит, не уходи, свидетелем будешь. А то скажут потом, что я над подозреваемыми издеваюсь...

"А что, разве нет?" - хотела я спросить, но вовремя прикусила язык.

Лоренс глубоко вдохнул, будто перед тем, как нырнуть в омут, и произнес, тихо и четко:

- Я хочу написать заявление. И признаться.

- В чем? - с деланным интересом подался вперед детектив, демонстративно подвигая к себе исчерканные бумажки и химический карандаш.

- Во всем, - твердо ответил юноша и поднял глаза на нас. Губы у него немного дрожали. - Отпустите отца к врачу, я тут же напишу признание.

- Отпустить? Обязательно, как только вы изложите нам правдиво все события, что произошли в ночь перед так и не состоявшейся выставкой, - добродушно пообещал Эллис.

Возможно, общение с ним дурно влияло на мою подозрительность, но в этих словах мне почудился какой-то подвох.

- Но отец...

- Сначала признание, - серьезно покачал головой Эллис и протянул Лоренсу мятый листок бумаги и химический карандаш. - Пишите. Все, как было, без утайки. А я почитаю и решу, что делать.

Лоренс растерянно оглянулся и, похоже, только тогда заметил нас. Столкнувшись с ним взглядом, Глэдис отвернулась, прижав пальцы к губам, и побледнела. Я успокаивающе коснулась ее плеча и холодно поинтересовалась у Эллиса:

- Может, нам лучше выйти?

- Не стоит, - обворожительно улыбнулся он, глядя исподлобья. - Будете свидетелями. Ну, и развлечетесь заодно, - добавил он совсем тихо. Глэдис вздрогнула. - Мистер подозреваемый, вы не стесняйтесь, садитесь вон на ту коробку, на пятна внимания не обращайте, ага... Вы картонку или книгу на колени подложите?

- Книгу? Зачем? - глядя на детектива глазами побитого щенка, тихо спросил Лоренс.

- Как зачем? А записывать признание вы на весу будете, да? - наигранно удивился детектив. - Вы же не думали, что я вас на свое место пущу? Берите книгу, рекомендую, я на ней уже столько отчетов написал, что она скоро, наверно, превратится в конторку. Пишете? - Эллис несколько секунд понаблюдал за тем, как старательно строчит признание Лоренс, и отвернулся от него. - Милые леди, кофе вам не предлагаю - его просто нет, но если желаете взбодриться, Смит может принести сюда пару чашек той бурды, которую наши зовут чаем. Не знаю, из чего ее делают, но пробирает лучше виски.

- Вы, видимо, с утра уже этого "чаю" пригубили, - вздохнула я, смиряясь. Когда Эллиса несло, его было не остановить. Самое лучшее в такой ситуации - смириться и дождаться, пока неумное веселье у него схлынет. - Глэдис, вы не хотите выйти и подышать свежим воздухом?

- Я останусь, - ответила она странно высоким голосом. - Хочу убедиться, что...

Лоренс свистяще выдохнул и еще ниже склонился над клятым листком.

Следующие четверть часа прошли в тишине. Смит незаметно стоял у двери, ожидая дальнейших приказаний. Глэдис покачивала лорнетом, вперив взгляд в пространство, и едва дышала. Эллис опять уткнулся в свои бумажки и что-то сосредоточенно перечитывал, беззвучно шевеля губами. Я же бездумно переводила взгляд с предмета на предмет, стараясь ни о чем не думать. Забитые чудными коробками и мешками полки на стене по правую руку от входа; рисунки, пришпиленные булавками к полотну, растянутому на противоположной стене - портреты, схемы, планы, маршруты, странные закорючки, похожие на чжанские иероглифы; маленькое узкое окошко под самым потолком; две новенькие электрические лампы - над столом и над дверью; вбитый под окошком здоровенный гвоздь, служащий вешалкой для двух, по крайней мере, курток и одних штанов блеклого черного цвета; стопки исписанной бумаги и папки, разложенные прямо на полу, под столом, у входа...

- Я закончил, - сухо произнес Лоренс. Эллис оторвался от своих записок и сладко улыбнулся:

- Прекрасно, просто расчудесно. А теперь давайте мне, я почитаю.

Двигаясь медленно, будто в толще воды, Лоренс поднялся, пересек, спотыкаясь, захламленный кабинет и протянул Эллису помятый лист.

- Горю от нетерпения, - прищурился детектив, вчитываясь в строчки. - Вы присядьте, присядьте пока, мистер Уэст, вы мне здоровым нужны. А от стояния на нетвердых ногах развивается синячная болезнь. Слышали про такую?

- Нет, - как в забытье, Лоренс качнул головой и послушно вернулся на свой испятнанный чернилами ящик.

Эллис грустно цокнул языком.

- Сразу видно человека, воспитанного не улицей, а благороднейшим семейством. Ну-ка, почитаем... - на минуту или две он замолчал, а потом вновь широко улыбнулся: - Я так и знал. Леди и джентльмены, вы только послушайте. Какой образчик эпистолярного жанра! - Лоренс сгорбился, но детектив не обратил на это ни малейшего внимания и начал зачитывать запись вслух, голосом скучным и сухим: - "Признание. Я, Лоренс Юджин Уэст, двадцати лет отроду, находясь в здравом уме, заявляю. Тра-та-та числа, тра-та-та месяца сего года в ночь на понедельник..." А это разве был понедельник? Ну, потом уточним... "В ночь на понедельник около четырех утра проник в галерею своего отца, воспользовавшись ключом, чтобы выкрасть картину Нингена для последующей перепродажи..." А чего не указали, кому продавать собрались? Для следствия это очень, очень важно. "...для последующей перепродажи с целью получения денежных средств и затребования страховки". О! Какие формулировки, нужно запомнить! Затребования страховки, как же. "Изъятие картины с законного места прошло успешно. Будучи замечен сторожем, мистером Пулом, испугался и ударил его ножом в грудь, который впоследствии выбросил в Эйвон". Во как! Ножом, значит... "После этого отнес картину домой. Однако в страхе перед разоблачением уничтожил ее путем сожжения в камине сегодня ночью". Дата, подпись. Прелесть! - восхитился Эллис и сочувственно поинтересовался у Лоренса: - Мистер Уэст, а как же это вы умудрились забыть, что убили сторожа аж четырьмя ударами, нанесенными в область левого плеча, в часть спины под лопаткой и в тазовую область? Причем все удары были сделаны не ножом, маленьким топориком, которым, кстати, была вскрыта и задняя дверь в галерее? Как же это вы забыли такую важную подробность? Э? То-то же.

Лоренс низко-низко опустил голову, заливаясь краской до самых ушей. Мне одновременно и жалко было его, и хотелось смеяться. Тоже мне, горе-преступник...

- Отпустите отца, - прошептал он. - Пожалуйста. Он уж точно не виноват, зачем вы его?..

- Отпущу, - легко согласился Эллис. - Как только вы расскажете мне все, что знаете, мистер Уэст.

- Я все рассказал. И вам же все равно, кого сажать...

- Все равно? Эх... Хорошая же репутация у "гусей" в Бромли, - вздохнул Эллис и вылез из-за стола. - В "осы", что ли, податься? Там и платят лучше, и начальство замечательное, с чувством юмора, хоть и с тяжелой рукой, - продолжая вдохновенно нести чушь, детектив медленно пересек кабинет и остановился прямо перед Уэстом-младшим, а после замолчал на несколько секунд - и продолжил уже серьезно: - А я ведь действительно хочу докопаться до правды... Лоренс. Скажи мне, что ты видел в ту ночь, - неожиданно мягко произнес Эллис и подцепил его двумя пальцами за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Лоренс безвольно повиновался. - Кого ты прикрываешь, Лоренс?

- Никого... - прошептал он потерянно. - Никого я не прикрываю, так и было...

Эллис зарылся пальцами в его волосы и сильно - это даже со стороны было видно - надавил на виски. Глаза у Лоренса сделались совсем черными.

- Врешь ведь, - все тем же ласковым голосом произнес детектив, наклоняясь ближе к лицу своей жертвы. Как демон из страшной книжки, выпивающий душу через глаза. Мне стало жутковато, хотя и понимала, что Эллис не сделает ничего дурного. - Скажи. Мне. Правду. Лоренс, Лоренс... Зачем ты пришел той ночью в галерею? Я знаю, что ты там был. У меня есть свидетель, - Лоренс молчал, глядя детективу в глаза. - Кого бы ты ни прикрывал, сторожа убил другой человек. Шон Лохматый, альбиец, редкостный мерзавец... Тебе не нужно молчать. Если ты скажешь, зачем ты пошел в галерею, то я отпущу твоего отца сразу же. Но мне нужна правда, Лоренс.

Эллис замолчал, и воцарилась тишина - ядовитая, густая, как дурманный дым из чжанских курилен. Она обдирала горло, иголочками впивалась в язык и разгоняла сердце - тук-тук-тук, все быстрее. На уши давило физически ощутимо, словно глубоко под водой. У меня сперло дыхание, я открыла рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, наполнить эту кошмарную тишину, но тут Лоренс разомкнул губы и еле слышно произнес:

- Я шел, чтобы проверить картину. У меня... пропал ключ.

- Я так и знал! - торжествующе воскликнул Эллис и рассмеялся: - Молодец, что сказал, - потрепал Лоренса по волосам. - Ключ, значит... Это все объясняет. А теперь говорите, как все было на самом деле. Быстро, четко, по порядку. Вы уже начали, Лоренс, так что дальше отпираться бесполезно. Рассказывайте уж.

И Лоренс рассказал.

Как и предполагал Эллис, Уэст-младший явился в галерею уже под утро, последним из четверых "гостей". Еще вечером юноша заметил пропажу своего ключа. Полночи проворочался, гоня прочь дурные мысли, но потом не вытерпел - и сорвался. Решив, что вреда от проверки не будет, он тихо, никого не будя, оделся, взял отцовский ключ и направился к галерее, а там...

- А там - ужас, кошмар, трагедия, мертвый Льюис Пул в луже крови, странные надписи, картины нет, в общем, легче сразу застрелиться, чем понять, что случилось, - вздохнул Эллис, подытоживая сбивчивый рассказ Лоренса. - Сочувствую. Вы, полагаю, до этого ничего страшнее пореза и не видели-то.

- Я руку в детстве ломал, - тихо произнес Лоренс, не поднимая головы. Щеки у него все еще пылали румянцем.

- Ну, значит, ничего страшнее сломанной руки, - жизнерадостно заключил Эллис. - Хороший рассказ, спасибо, конечно... Жаль только, что главное вы все же утаили. Кто стащил у вас ключ, Лоренс? Вы ведь знаете того человека. Это кто-то дорогой вам, так? Иначе бы вы не начали нести околесицу про явку с повинной, а сразу рассказали о краже ключа. Так кого вы прикрываете, Лоренс?

- Не скажу, - твердо ответил тот. Эллис возвел очи к небу:

- Ну, только сначала не начинайте. Вы что, уже раздумали отца домой забирать?

Лоренс закусил губу до крови и еще ниже опустил голову.

- Я не могу говорить. Отпустите его, пожалуйста. Лучше меня посадите. Я...

- Лоренс, он вам солгал! - выкрикнула вдруг Глэдис, развернувшись пружиной. - Мистер Уэст здоров, статья - подделка!

Воцарилось многозначительное молчание. Лоренс выпрямился, недоверчиво хлопая глазами.

- Вот дура! - с чувством выругался Эллис. - Языкастая, несдержанная дура! Такой момент испортить, а... Леди Виржиния, вам нужно лучше подруг выбирать.

- А вам нужно прекращать мучить людей, - холодно произнесла Глэдис, глядя на Эллиса сквозь льдисто-голубоватые стеклышки лорнета. - Всего хорошего. Виржиния, с вашего позволения, я подожду на улице. Воздухом нужно подышать.

Эллис на мгновение спрятал лицо в ладонях, бормоча под нос что-то сердитое, а потом глухо приказал Смиту:

- Ведите этого горе-преступника в канцелярию. Пусть изложит в письменном виде все, что мне тут нарассказывал. Вы, Смит, проследите, чтоб он лишнего не выдумывал и не порывался взять на себя убийство. Потом обоих, и старшего, и младшего Уэстов - под домашний арест. Глаз с них не сводить, никого не пускать, кроме врачей. Нет, ни слуг, ни домочадцев... Идите. Виржиния, а вы останьтесь на секундочку, ладно?

Хоть я и злилась на детектива, но все же не смогла ему отказать, когда он уставился на меня вот так - бесконечно устало и с надеждой.

- Садитесь туда, - вяло махнул Эллис рукой.

- А как же чернила?

- Я пошутил. Им уже сто лет в обед, высохли давно, - тяжко вздохнул он и опустился на свою табуретку. - Виржиния, вы бы знали, сколько сил из меня вытягивают эти благородные спасатели. Преступнику, настоящему преступнику, я имею в виду, можно хоть по морде съездить, а с таких страдальцев что взять? Эх... Вы потом передайте своей подруге извинения от меня. Она не дура, конечно, просто благородная неженка. За это не наказывают. К сожалению.

Эллис сказал это с такой интонацией, что мне внезапно стало жальче не Глэдис, а его.

- Вы зря затеяли допрос при ней, - нейтрально заметила я. - Леди Клэймор никогда не поймет вас. Она сильно помешала?

- Да не очень, - сознался Эллис. - Лоренс вряд ли бы раскололся сейчас. Слишком выжат. К тому же я уже почти наверняка знаю, кто был первым "гостем" в галерее и что случилось с картиной. Осталось дождаться одного письма, а еще проверить кое-какую догадку... Виржиния, вы не пригласите мисс Дюмон к себе снова? На следующую пятницу? Желательно, с утра.

- Разумеется, приглашу, - кивнула я.

А что еще можно было ответить?

С Глэдис мы в итоге едва не рассорились.

Разумеется, она приняла мое приглашение прогуляться по Боунскому парку, благо день выдался ясный и теплый - редкость для поздней осени! Небо лишь слегка было подернуто полупрозрачной дымкой облаков. Мир словно распадался на яркие, контрастные детали. Черные ветви яблонь в мелких каплях воды; сочная зелень ровно остриженных хвойников в лабиринте; белый щебень, обрамляющий клумбы; тонкие красные прутья кустарника, названия которого я не знала; бледно-голубое небо, темная земля, ласковое золото осеннего солнца на мраморных перилах моста...

...Принять-то приглашение Глэдис приняла, но сразу дала понять, что не собирается ни прощать выходку Эллиса, ни даже игнорировать ее.

- Он ужасный человек, Виржиния, и даже не спорьте, - леди Клэймор так яростно обмахивалась веером, что, казалось, у нее сейчас сорвет с головы шляпку. Смотрелось это угрожающе - тем более что на свежем воздухе веер был совершенно ни к чему. - Как вы можете поддерживать с ним отношения? Святая Роберта, и я еще выгораживала вас, когда люди шептались о том, что "гусь" - неподходящее знакомство для леди!

Я испытала мимолетную вспышку раздражения и поспешно уставилась вниз, в хрустально-прозрачные воды ручья под мостом. На дне, там, где течение слабело, скапливались почерневшие палые листья. По всем законам бытия ничего не могло просочиться сквозь воду, но мне казалось, что ноздри щекочет кисловатый запах тления.

- В своих знакомствах я вполне могу разобраться сама, Глэдис. Однако с радостью узнаю, кто же шептался у меня за спиной. Вы не припомните точные имена?

Глэдис прекратила обмахиваться и сложила веер.

- Зачем это вам?

- Хочу отказать им в обслуживании в "Старом гнезде". Пожизненно, - я потерла кончиком пальца пятно на мраморе перил. На перчатке остался рыжеватый след. Ржавчина?

Досадно.

- Еще на прошлой неделе я бы согласилась с вами, Виржиния, но после того, что произошло три дня назад... Увольте, - Глэдис не поджимала губ демонстративно, не щурилась, не стучала веером по перилам, но ее злость я чувствовала всей кожей. Бессильную злость. - Мы с мужем попыталась навестить Уэстов после всего, что было, но нас не пустили! Не пустили даже к дому! Мой дорогой Сеймур был в гневе. Мы непременно будем жаловаться в Управление. Какое право имеет этот ваш Норманн разлучать нас с друзьями?

Я снова поскребла пятно на перилах - уже нарочно.

Конечно, сейчас даже ребенку было бы ясно, что сердится Глэдис не на то, что ее не пустили к Уэстам. Если б она всерьез рассчитывала на беседу с ними, то не взяла бы супруга с собой - "дорогой Сеймур" ровным счетом ничего не знал о детективных изысканиях своей леди, о визите в тюрьму и прочем. Значит, Глэдис шла с намерением устроить скандал.

И я догадывалась, почему.

Какая женщина - в особенности умная - станет терпеть, что ее дурачат?

А Эллис именно что одурачил Глэдис... не только - всех вокруг, включая и меня, и, что важнее, Лоренса Уэста. Но жестокий ход пошел на пользу следствию. Юноша написал признание, и, по словам Эллиса, дело было практически раскрыто, хотя лично для меня еще многое оставалось покрыто мраком тайны.

- Вы понимаете, Глэдис, что Эллис три дня назад спас от бесчестья и тюрьмы не только мистера Уэста, но и его сына? - мягко спросила я, оставив размышления "на потом". Все равно ни до чего нового не додумаюсь. - Может, болезнь Уэста - выдумка, но суд и страховая компания, продавливающая свои интересы - суровая реальность, увы.

Глэдис застыла, как будто превратившись в одну из мраморных статуй, стерегущих мост.

- Неужели судьи могли бы вынести приговор... невиновному?

- Почему нет, - я только плечами пожала. - На кону тридцать пять тысяч хайрейнов. Это даже для меня сумма значительная, а уж для какой-то там захудалой конторы... Думаю, объяснять вам не нужно.

- Не нужно, - Глэдис помрачнела и вновь раскрыла веер, только теперь она обмахивалась медленно и плавно. - Тридцать пять тысяч... Я и забыла об этом. Да, чтобы избежать разорения, компания может и совершенно постороннего человека посадить в тюрьму. А теперь, выходит, страховка у мистера Уэста в кармане? - Глэдис вдруг вздернула брови и коротко хохотнула, прижав веер к губам. - Тридцать пять тысяч, этого же хватит не только на свадьбу, но и на покупку поместья, земли... да чего угодно! Хоть фабрики. И мистер Дюмон... - она осеклась и строго посмотрела на меня. - Виржиния, я сейчас сказала лишнего. Это не моя тайна. Я могу попросить вас сохранить ее?

С полминуты я медлила. Разрозненные сведения складывались в занятную головоломку. Эллис, попросивший пригласить Джулию Дюмон в определенное время; отчаянные попытки Лоренса Уэста взять вину на себя и выгородить таинственного "первого", скорее всего, и расправившегося с картиной; оговорка Глэдис о "свадьбе" и мистере Дюмоне...

- Скажите, они ведь собирались пожениться? Лоренс Уэст и Джулия Дюмон?

Глэдис отвела взгляд.

- Да. Только молчите, Виржиния, умоляю. Ни слова никому. Я сама случайно узнала... Мистер Дюмон считает такой брак для своей дочери мезальянсом, ведь Уэсты не слишком богаты - точнее, они сказочно богаты, но свободных денег, не вложенных в картины, у них почти нет. Даже реставрацию мисс Дюмон делала просто так, без оплаты. А у мистера Дюмона есть свои претенденты на руку и сердце дочери - весьма состоятельные люди, которых не будет смущать ее возраст.

- А сколько ей лет? - поинтересовалась я и смутилась: слишком жадно прозвучал вопрос.

- Двадцать девять.

- Двадцать... сколько?! - я едва не задохнулась от изумления. - Святые Небеса, да она больше чем на двадцать пять не выглядит!

- Да. Но из возраста желанной невесты Джулия Дюмон, к сожалению, уже вышла, - пожала плечами Глэдис и отвернулась. Волосы у нее блеснули золотом в солнечном свете, четко очерченный профиль на мгновение показался будто бы нарисованным на полупрозрачной небесной акварели талантливейшим из художников... И я запоздало осознала, что и сама Глэдис выглядит далеко не на свои годы. Значит, нечто общее с Дюмон у нее есть. - Ее отец не верит, что кто-то может посвататься к "перестарку, помешанному на картинах", искренне, и во всем ищет подвох. Джулия - наследница весьма крупного состояния. А тут появляется юноша - небогатый, отчаянно молодой, очень красивый... - Глэдис многозначительно умолкла.

Я понимающе кивнула.

- Да, как тут уж поверить в искреннюю любовь.

Отчего-то мне вспомнился Лайзо и то, как относился дядя Рэйвен к его намерению оставить преступный путь. Конечно, ничего общего с положением Лоренса и мистера Дюмона, но почему же звучит где-то в глубине сознания тревожный звоночек?

- Теперь вы понимаете, Виржиния, почему я хочу сохранить новость об отношениях между мисс Дюмон и Лоренсом? - Глэдис поймала мой взгляд. Давно я не видела ее такой серьезной и собранной. - Конечно, я не настолько глупа, чтобы не осознавать, что желание обеспечить Лоренсу богатство - достаточный мотив для того, чтобы украсть сначала ключ от галереи, а потом и картину - и уничтожить ее. Однако я не верю, что Джулия Дюмон могла бы так поступить только из-за корысти. Не тогда, когда на кону жизнь и судьба мистера Уэста, - Глэдис помолчала и спросила вновь: - Вы сохраните это в секрете?

- Да, - ответила я, немного поколебавшись. Судя по всему, Эллису дополнительные доказательства не требовались. Не удивлюсь, если он уже понял, какие отношения связывают мисс Дюмон и Уэста-младшего. - Но только в обмен на одно обещание, Глэдис, - добавила я шутливо.

- Какое? - насторожилась она.

Я улыбнулась, глядя в небо. Облака вновь начали заволакивать его - похоже, скоро в парке станет слишком сыро для прогулок.

- Не судите об Эллисе... то есть о детективе Норманне поспешно. Поверьте, он гораздо лучше, чем порою кажется.

"И гораздо более жесток, чем вы можете представить".

Я это не сказала, конечно. Только подумала.

Остаток недели потонул в суматохе, почти не оставив в памяти следа. Хотя событий было предостаточно... Кофейня, собеседование с Говардом Чемберсом, знакомство Стефана с новым "помощником", прохудившаяся крыша в восточном крыле особняка и Луи ла Рон, настойчиво добивающийся встречи с Эллисом, почему-то непременно через меня - все это слилось в безумном калейдоскопе. Возвращаясь домой, я буквально падала на кровать. Сил совершенно не оставалось. Наверное, поэтому, снилась мне какая-то ерунда: бесцветный остров, неспокойный серый океан, похожий на пастельный рисунок, темное небо, какие-то плачущие женщины... Один раз привиделся кто-то смутно знакомый - кажется, по прошлым снам. Ветер трепал его волосы, паутинно легкие и белые, вырывал черную шляпу из скрюченных пальцев. Губы у незнакомца... Нет, его звали Сэран - у Сэрана! ...были искусаны в кровь. И эти маленькие красные болячки светились во сне единственным цветным пятном.

"Опоздал... - шепот поднимался над серым островом, сковывал бушующий океан ледяной коростой, высекал из неба тусклые молнии. - Опоздал, опоздал, опоздал..."

И еще:

"Он ушел".

Мне хотелось подойти ближе, коснуться плеча Сэрана и сказать ему... не знаю, что. Какую-нибудь никак не утешающую глупость из тех, что так любят произносить над гробом. Но потом вдруг запахло вишней, дымом, засушенными цветами, и на плечо мне легла рука. Я обернулась.

Леди Милдред - платье темно-красного бархата, черное пятно на месте лица - качала головой.

"Уходи".

Потом я проснулась - в мокрой от пота сорочке, с бешено колотящимся сердцем. А ведь ничего страшного вроде бы и не произошло...

Но то было позавчера утром. А сегодня я была спокойна и сдержана - почти.

Насколько это вообще возможно в присутствии Эллиса, едва ли не на голове ходящего.

- Она опаздывает? - детектив жадно приложился к кружке с кофе, как будто к целебному эликсиру, и уставился на пустую дорожку к особняку. - Может, она заподозрила что-то?

- Вряд ли, - я пожала плечами. - Откровенно говоря, Эллис, меня больше волнует, не потопчут ли ваши люди клумбы. И не поломают ли мой жасмин - между прочим, ростки привезли из Марсовии еще при леди Милдред. И зачем, скажите на милость, вы привели столько людей... и животных?

- Увидите, - азартно улыбнулся Эллис и вдруг подмигнул мне. - Виржиния, обещаю, зрелище будет незабываемое - если я не ошибся. А я наверняка не ошибся!

- Вы настолько уверены? - я подавила вздох. Терпение, Гинни, терпение. Жасмин, если что, вырастет снова. А нервы, как известно, расшатываются раз и навсегда. - Возможно, мне следовало встретить мисс Дюмон у дверей, как полагается хозяйке. А то выходит не слишком вежливо. Я назначила встречу на раннее утро, в такую дурную погоду...

- Глупости, - отмахнулся Эллис и прикусил край чашки. - Слово даю, ваша Дюмон даже до дверей не дойдет... А вот и она. Виржиния, смотрите внимательно.

Из окон третьего этажа было прекрасно видно, как к воротам подкатил кэб, из него вышла высокая рыжеволосая девушка в скромном, но очень дорогом плаще, и раскрыла зонтик. Я ощутила мимолетный укол досады, вспомнив, что так и не забрала свою трость у дяди Рэйвена, но отогнала эту несвоевременную мысль. Позже непременно нанесу ему визит. А пока - есть дела поважнее.

Тем временем Джулия Дюмон дошла до ворот. "Гусь", изображающий слугу, впустил ее и любезно указал на дорожку, ведущую к дому. А сам потом принялся закрывать ворота... да так хитро, что оказался снаружи.

А мисс Дюмон - одна, во внутреннем дворике.

- Ну же... - прошептал Эллис, осторожно отставляя пустую чашку из-под кофе. - Ну же, еще немного... Сейчас!

И в ту же секунду, будто по неслышной команде, из зарослей жасмина рванулись отпущенные с поводков собаки, поднимая жуткий лай. Я, хоть и знала, что произойдет, все равно дернулась, задела чашку Эллиса... Звон от разлетающегося на осколки тончайшего фарфора совпал с надрывным визгом Джулии. Одна из собак ухватила ее за подол платья.

Зонтик отлетел в сторону.

Мисс Дюмон прижала руку к груди, потом поднесла к губам... Эллис подался вперед, жадно вглядываясь, и...

Внезапно собаки заскулили и бросились врассыпную, поджав хвосты. А та, что успела вцепиться в платье, вдруг повалилась на месте, повизгивая и тряся лобастой головой.

Эллис торжествующе выпрямился.

- Я так и знал. Так и знал!

- Что вы знали? - я стиснула кулаки. Как мне не хватало сейчас трости, чтобы надлежащим образом вразумить этого бессовестного, беспечного и безжалостного детектива! - Вы говорили, что собаки будут на поводках! А если б они покусали мисс Дюмон? Или, упаси Генриетта Милостивая, и вовсе загрызли?

Эллис традиционно пропустил мою тираду мимо ушей. Ну, конечно, зачем слушать какую-то графиню! Лучше напялить кое-как пальто, с трудом попадая в рукава, и сбежать по лестнице, топая так, что картины на стенах вздрагивают.

Впрочем, упрямства у меня хватало.

- Вы не ответили! - сердито окликнула я детектива, на ходу накидывая шаль на плечи. Посылать служанку за плащом и шляпкой не было времени. - Эллис!

- А что тут отвечать, - весело подмигнул мне он и перемахнул разом через три последние ступени. - Вы посмотрите, какие у нее юбки пышные, там сразу и не прокусишь... Да шучу я, шучу! Собакам было приказано "держать", не "нападать", а команды они выполняют безукоризненно, поверьте. Кроме того... - перед дверью Эллис слегка притормозил, тщательно застегнул пальто и состроил мрачно-серьезную физиономию. - Кроме того, я был уверен, что мисс Дюмон справится с любой собакой. Даже с самой свирепой. Пойдемте, Виржиния. Я хочу, чтобы и вы убедились.

Пока мы спускались, прошла всего минута, не больше. Но за это время "гуси" успели вытоптать клумбу с посаженными в зиму ирисами, увести куда-то всех псов и оскорбить мисс Дюмон до глубины души.

- Да куда вы тянете руки! Я буду кричать! - придушенно шептала она, стискивая ворот платья. Один из "гусей" при этом, напряженно сопя, пытался отодрать ее руку от ткани, а другой - пошарить у мисс Дюмон за корсажем.

Я вспыхнула от гнева - как эти мужланы смеют ее трогать, она не леди, но все же девица благородная, какая-нибудь торговка! - и чувствительно ткнула Эллиса пальцем в спину:

- Прекратите это как-нибудь, или я сама вмешаюсь, слово даю.

Детектив нахмурился и сделал подчиненным знак рукой, причем такой, который трудно было истолковать превратно: погрозил кулаком.

"Гуси" прыснули в стороны, как перепуганные птицы при виде драной, вечной голодной уличной кошки. Джулия тоже отпрянула, дрожа, и попыталась одной рукой застегнуть свой плащ, не разжимая другую, стискивающую воротник платья. Но пальцы не слушались, и пуговицы выворачивались, как скользкие ледышки.

- Мисс Дюмон, выбирайте, - вкрадчиво предложил Эллис, глядя на женщину из-под полуприкрытых ресниц. - Или я сейчас говорю "вы арестованы" и в сопровождении собачьего конвоя направляю вас в Управление, или мы проходим в гостиную леди Виржинии и беседуем, как подобает разумным людям.

Джулия обернулась. Она была до того бледна, что даже губы её казались серыми. Рыжие волосы намокли под дождем, распрямились и теперь жалко липли к голове.

- Не понимаю, о чем вы говорите. И кто вы? Представьтесь, будьте так любезны, - хрипло произнесла Джулия. Кажется, визг не прошел даром для ее голосовых связок.

- Алан Алиссон Норманн, детектив, Городское Управление спокойствия, - охотно представился Эллис и отвесил светский полупоклон. - Удостоверение показать?

- Если вас это не затруднит.

- Нисколько, - безмятежно улыбнулся он и, пошарив в карманах пальто, вытянул искомое - небольшую металлическую бляху, на которой с одной стороны было выгравировано имя, должность, а с другой - герб Управления спокойствия. - К слову, мисс Дюмон, мы уже встречались. Помните, я брал у вас показания сразу после того, как сторожа нашли мертвым, а картина пропала?

Она слабо кивнула.

- Да, я припоминаю нечто подобное... - и обернулась ко мне растерянно: - Леди Виржиния, вы...

- Мне пришлось оказать содействие следствию, - туманно ответила я. - Сожалею.

Она склонила голову, сминая в кулак платье у себя на груди - жест, выдающий отчаяние и одновременно попытку собраться с духом.

- Полагаю, у вас не было выбора, леди. Как нет его и у меня, - мисс Дюмон прерывисто вздохнула и выпрямилась, ловя взгляд Эллиса: - Детектив Норманн, вы что-то говорили о том, чтобы пройти и побеседовать? Я согласна.

- Вот и чудесно, - улыбнулся Эллис довольно и спохватился: - Леди Виржиния, а вы-то не возражаете? Дом ваш... - и детектив страдальчески заломил бровь.

"Как будто кого-то это когда-то смущало", - едва удержалась я от шпильки и сухо кивнула:

- Разумеется, не возражаю. Всегда рада оказать помощь аксонскому правосудию. Все мы равны перед законом.

- Да-да! - с энтузиазмом подхватил Эллис. - Какие мудрые слова! - и многозначительно посмотрел на мисс Дюмон: - Идемте... Ах, да! - он щелкнул пальцами, обращаясь к застывшим на приличном расстоянии "гусям". - Джеральд, Прайм, действуем дальше, как условлено. Особый гость ждет там, где положено? - со значением спросил он, понизив голос. Усатый Прайм с готовностью закивал. - Прекрасно. Действуем по заранее намеченному плану, ребята.

После этого мы - я, мисс Дюмон и Эллис - проследовали в гостиную и там устроились вокруг низкого кофейного столика, как старые друзья.

Иллюзия была бы полной, если б не безмолвно сторожащие дверь "гуси".

- Итак, начнем, - улыбка у Эллиса стала голодной. - Но для начала, мисс Дюмон, покажите нам то, что вы так старательно прячете под корсажем... Не спешите заливаться стыдливым румянцем, я имел в виду всего лишь свисток.

- Свисток? - переспросила я недоверчиво, но, судя по тому, как потупилась мисс Дюмон, Эллис не ошибся.

- Да, свисток. Тот, который ваша гостья носит на шнурке и никогда не снимает с шеи, - невозмутимо подтвердил он, бросив на меня быстрый взгляд. - Ну же, мисс Дюмон. Сейчас уже поздно отрицать что-либо. Давайте сотрудничать, а не портить зазря друг другу настроение. Тогда, возможно, леди Виржиния смягчится и предложит нам кофе.

- Я и так предложу, - пожала я плечами. - Магда вот-вот его принесет - приказ был отдан, как только мы вошли в дом. Мисс Дюмон, вы предпочитаете несладкий, очень горячий кофе с молоком и корицей, если мне не изменяет память?

Уж не знаю, что такого было в этом вопросе, но Джулия Дюмон вдруг захлопала ресницами, всхлипнула как-то жалобно - и рассмеялась, хрипло, истерически, до слез.

Эллис отвернулся, в кои-то веки проявив деликатность.

- Свисток, пожалуйста, - мягко напомнил он, когда Джулия немного успокоилась.

- Хорошо, - сдалась та наконец и добавила неуверенно: - Но только верните его, пожалуйста. Это не только моя защита, но и память.

- А еще - улика, - вздохнул Эллис, но все же пообещал: - Я подумаю.

Мисс Дюмон зажмурилась, словно готовясь нырнуть в омут, и вытянула шнурок.

На стол с тихим стуком лег желтовато-белый предмет странноватой формы - то ли неправильная спираль, то ли вовсе абстрактная загогулина. Эллис с любопытством наклонился, вглядываясь в причудливую резьбу.

- Интересно... Это кость?

- Да. Думаю, да. И еще какие-то камешки внутри - по крайней мере, там что-то гремит. И еще дрожит, как будто натянутая нитка.

И воцарилась тишина. Эллис и Джулия одинаково внимательно глядели на злосчастный "свисток" - только один жадно, а другая тоскливо. И лишь я по-прежнему ничего не понимала.

- Гм, - кашлянула я. - Рискую показаться вам невеждой... Но все же прошу пояснить - что это такое?

- Бесшумный свисток, отпугивающий собак.

- Мой амулет.

Ответы прозвучали одновременно, но ясности не добавили. Я сдвинула брови.

- Мистер Норманн...

- О, понял, раскаялся, объясняю, - Эллис быстро поднял руки вверх, как будто о пощаде молил. Вышло это ужасно комично. - Леди Виржиния, вы видите перед собой вещицу легендарную. Я бы даже сказал, мифическую - бесшумный свисток, звук от которого слышат только звери. Знакомо ли вам понятие "ультразвук"? - я покачала головой. Эллис тяжко вздохнул, и я сразу почувствовала себя постыдно необразованной. - Что ж, не буду вдаваться в подробности, времени нет. Объясняю вкратце: это звук настолько высокий, что человеческое ухо его не различает. Однако многие животные прекрасно слышат ультразвук. Еще в прошлом веке аксонец по фамилии Стэллтон создал особый свисток для дрессировки собак, основанный на принципе ультразвука. Применяется это устройство и сейчас. Звук его, к сожалению, настолько тих, что некоторые собаки на него не откликаются вовсе. Но это... - Эллис с восхищением прикоснулся к костяному свистку. - Радиус действия у него явно невелик: собаки, стоявшие чуть дальше, всего лишь испугались. Но та, которой не повезло оказаться близко, на некоторое время была просто-напросто оглушена - так, что не смогла идти самостоятельно. Удивительная вещь! - еще раз повторил Эллис с восхищением. - Откуда, говорите, вы его получили? И когда?

- Я еще не говорила, - мисс Дюмон опустила глаза. - И мне не хотелось бы...

- Мисс Дюмон, - ласково укорил ее Эллис. - Вспомните, мы же с вами хотим сотрудничать, верно?

- Это не относится к следствию, - тихо ответила она.

- Мне решать, - так же ласково продолжил детектив, но я почувствовала, как по спине прокатилась волна мурашек. Ох, скорей бы Магда принесла горячий кофе! Наверное, во всем виноват озноб. И мокрое платье. Ну, разумеется! - Не упрямьтесь, мисс Дюмон. Чем раньше мы покончим с вашими воспоминаниями, - прозвучало это на редкость двусмысленно, - тем быстрей перейдем к сути дела. Я же знаю, что вы устали молчать.

- Я молчала бы столько, сколько надо, - задушенно произнесла мисс Дюмон. - Но вы ведь уже знаете все, да?

- Почти все, - уклончиво ответил Эллис. - Кроме деталей и мотивов, а это, знаете ли, самое интересное. Итак?

- Мне подарил его призрак.

- Что?! - изумленно задрал брови Эллис. - Мисс Дюмон, вы взрослая, очень умная женщина, давайте обойдемся без мистики.

Мисс Дюмон подняла голову, встретив недоуменный взгляд детектива почти безмятежно.

- Я говорю правду. Хотите верьте, хотите нет. Это случилось пятнадцать лет назад, в годовщину смерти Нингена. Я тогда гостила в Марсовии, в тихом пригороде Лютье, у своей троюродной сестры...

- У Эстер Бонне, - охотно подхватил Эллис. - Она дочь Нингена, верно?

- Да, все так, - кивнула Дюмон. Волосы у нее начали подсыхать и - вновь завиваться кольцами. А вместе с приличной прической к ней, кажется, начало возвращаться и самообладание. - Мы дружили в детстве. В тот день была годовщина смерти Нингена, и наши семьи отправились вместе на кладбище Сен-Мари, чтобы почтить его память, принести цветы и свечи... А там, на кладбище, были эти чудовища.

- Призраки? - искренне заинтересовался детектив.

Джулию Дюмон перекосило от отвращения:

- Что вы. Хуже. Собаки.

К счастью, именно в этот момент Магда постучалась и вкатила в комнату сервировочную тележку, и за шумом я смогла скрыть неуместный смешок.

- Отец знал о моем отношении к этим... животным, - продолжила между тем мисс Дюмон. - Поэтому он разрешил мне постоять у ворот кладбища, пока сторож не отгонит собак. Дело это, увы, затянулось. Тогда я отдала Эсти свои цветы и попросила положить их на могильный камень вместо меня, а сама стала смотреть за церемонией издалека, - голос у мисс Дюмон стал напевным, как тогда, когда она рассказывала о символизме в картинах Нингена. Запах кофе и корицы плыл по комнате... Эллис лишь с очевидным усилием воли заставлял себя смотреть на рассказчицу, а не на блюдо со слоеными пирожными. Да уж, некоторые вещи не меняются. - Сначала я просто наблюдала, а потом заметила, что у соседней могилы стоит какой-то мужчина во всем черном и с белыми цветами в руках. Он глядел в сторону могилы Нингена, но тоже не спешил подходить. Мне отчего-то стало жутко при взгляде на этого незнакомца, и я, само собой разумеется, окликнула его.

Что тут было " самого собой разумеющегося", я не поняла, но уточнять не стала, чтобы не выглядеть трусихой.

А мисс Дюмон не заметила моего замешательства, всерьез увлекшись рассказом. Похоже, что внимательных и сочувствующих слушателей у этой странной истории всегда было слишком мало...

-... Он сначала удивился и ничего не ответил. Тогда я спросила его: "Вы, наверное, тоже пришли, чтобы принести ему цветов, да?", и тогда он смягчился и признался, что действительно хотел навестить могилу Нингена. Он называл его еще так странно - Ноэль, - нахмурилась мисс Дюмон, и сердце у меня кольнуло болью мистического узнавания. Имя было смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, где могла его слышать. - Мы разговорились. Я сказала, что боюсь собак, и он ответил, что они тоже его не любят - начинают лаять и скулить, как только его увидят, а потом разбегаются. Помнится, я тогда немного рассердилась - на что ему жаловаться! И сказала, что лучше б эти отвратительные твари тоже меня боялись. Он засмеялся, а потом вдруг заявил, что я ему понравилась, и отдал мне этот свисток. И пока я разглядывала подарок и думала, как бы вежливо отказаться, незнакомец ушел, - с легкой грустью подытожила мисс Дюмон. - Он был очень странным, этот незнакомец. Даже имя свое мне не назвал, хотя и спросил мое. Я поначалу решила, что это какой-то друг Нингена, который знал его при жизни. Может, островитянин - свисток ведь явно не аксонцы делали, да и не марсовийцы. Но Эсти сказала потом, что наблюдала за мной почти всю церемонию, но никаких незнакомцев в черном не видела. И после этого... - мисс Дюмон слегка покраснела - впервые с момента нашего с нею знакомства. - И после этого я решила, что встретила призрака.

И она торжественно замолчала.

Эллис смущенно кашлянул, оглянулся на меня и только потом заговорил.

- Что ж, мисс Дюмон, полагаю, у нас нет оснований не верить вам. Но теперь, пожалуй, перейдем к делу... Думаю, что именно с помощью этого свистка вы оглушили собаку в галерее Уэста в ту роковую ночь. Насмерть перепуганное животное не выдало вас лаем - ни когда вы прошли в здание, ни когда сняли картину с положенного места, ни когда тихо вышли через черный ход. Следом за вами в галерею проник кое-кто еще. Он не обнаружил картину, зато нарвался на сторожа - и убил его. А Лоренс, не раз видевший ваше грозное "оружие", сразу узнал его действие, когда увидел дрожащую собаку - и решил, что убийцей были вы. Поэтому он молчал о своих подозрениях, даже когда по ложному обвинению был арестован его отец. Но в конце концов муки совести сломили беднягу Лоренса, - с притворной жалостью вздохнул Эллис. - И он решил взять вину за все на себя. Подписал признание и в краже, и в убийстве, и в мошенничестве с целью получения страховки. С учетом отягчающих обстоятельств и дачи ложных показаний в самом начале следственных действий Лоренс Уэст мог схлопотать в лучшем случае двадцатилетнее заключение в тюрьме Кроу-Рок, но скорее всего его приговорили бы к смертной казни.

Джулия прерывисто вздохнула и побелела, как покойница.

- Лоренс солгал, клянусь вам. Картину взяла я. Если хотите, сию секунду подпишу признание, только дайте мне ручку и лист бумаги, - отрывисто и торопливо заговорила она. - Лоренс просто не мог никого убить! Он же крови боится больше, чем я всех собак вместе взятых! И мистер Уэст тоже не виновен ни в чем, клянусь, детектив Норманн, эта семья никогда бы...

- Я знаю, - перебил ее Эллис, беспечно покачивая ногой. Вид у него был на редкость довольный. - Мне и самому, понимаете ли, претит мысль о том, что придется отправить за решетку невиновного человека. Признание вы непременно напишете, мисс Дюмон, но позже. А пока - расскажите нам, зачем вы вообще затеяли эту аферу с картиной. Мне любопытно, - невинно улыбнулся детектив, опустив ресницы. - Впрочем, погодите начинать. Сначала пригласим-ка за стол еще одного человека, который имеет право знать все. Эй, Прайм! - гаркнул вдруг Эллис, и от неожиданности я дернулась и едва не разлила кофе. - Веди сюда нашего прелестного юношу, хватит ему под дверью слушать.

Усатый "гусь" подобострастно поклонился и шмыгнул в коридор, чтобы через секунду буквально за шкирку втащить в гостиную бледного молодого человека с растрепанными волосами и отчетливыми темными кругами у глаз, как от долгой бессонницы.

Мисс Дюмон вскочила с дивана, будто под ним костер вспыхнул:

- Лоренс!

- О, Джулия!

- Лоренс, я...

- Джулия, ты...

- Оба, вы, - хмыкнул Эллис, обрывая бессвязный лепет молодых людей. - Ох, уж эти влюбленные... Потом наговоритесь. Мистер Уэст, присаживайтесь - вон туда, рядом с леди Виржинией, и без глупостей. А вы, мисс Дюмон, оставьте пока чувства. Нам всем крайне интересен ваш рассказ. И помните - от того, насколько он будет искренен, зависит и то, насколько сочувственно, скажем так, я отнесусь к бедственному положению Уэстов.

Джулия Дюмон последний раз посмотрела на Лоренса, вглядывающегося в нее так жадно, как будто они виделись в последний раз - и опустила глаза, стискивая кулаки.

- Хорошо. Я сделаю все, что угодно, и... Лоренс, я тебя люблю! - прошептала мисс Дюмон отчаянно - и вдруг расплакалась. Слезы беззвучно катились по ее щекам, она открывала и закрывала рот, как будто силясь что-то сказать - но не могла выдавить из себя и слова.

Эллис тяжко вздохнул и потянулся наконец к остывающему кофе.

- Женщины... - проворчал детектив еле слышно и отхлебнул из чашки. - Хуже женщин могут быть только влюбленные женщины. Они сумасшедшие, все, поголовно, и работать с ними невозможно - сам с ума сойдешь быстрее, чем добьешься нужного, - он мрачно расправился с пирожным в два укуса, отряхнул руки и продолжил: - Что ж, вы пока успокаивайтесь, мисс Дюмон, а я начну вместо вас.

С этими словами Эллис полез во внутренний карман пальто... и достал измятый, весьма объемистый конверт из дорогой бумаги. Из него на свет божий были извлечены исписанные крупным почерком листы, при одном взгляде на которые мисс Дюмон перестала всхлипывать, а лицо ее приобрело испуганное выражение.

- Узнаете почерк вашей кузины, мисс? Я тут написал ей письмецо с одной просьбой... от вашего имени разумеется. И она не преминула ее исполнить, - весело подмигнул Джулии Эллис и, отбросив с лица мешающие пряди волос, принялся перебирать листочки, вглядываясь в почерк. - Так, это не то... Это тоже... Это опять на марсо... Ага, а вот и перевод, сделанный одним моим талантливым другом, - удовлетворенно кивнул Эллис через некоторое время. - Итак, слушайте. "Милая Жюли! Я так рада, что ты написала мне до праздников - ведь потом мы с мужем собирались ехать в круиз в Романию, тра-та-та..." Так, пропускаем, это все про семью, совершенно не интересно никому, кроме, пожалуй, вас, мисс Дюмон. Так... Ага, вот отсюда. "Что же касается твоей просьбы, то выполняю ее незамедлительно и высылаю тебе копии последних писем моего отца - да покоится он в мире! Даже до нашей шумной столицы долетают через пролив новости о найденной "Островитянке", а потому я прекрасно понимаю твое желание еще раз убедиться в том, что эта картина... не может быть настоящей". Конец цитаты.

Глаза у Лоренса сделались круглыми от изумления. Он облизнул пересохшие губы и растерянно обернулся к мисс Дюмон.

- Джулия... Это все же подделка? Но как же...

- Я солгала, - тихо сказала мисс Дюмон, не глядя на юношу. - Прости меня. Но мне так хотелось, чтобы это было правдой...

Она умолкла и закрыла лицо руками. Эллис подождал немного, а потом заговорил, тихо и серьезно:

- Не буду сейчас цитировать предсмертные письма Эммануэля Нингена. В них слишком много личного. Ностальгия, ставшая уже привычной; жалобы на сводящую с ума головную боль, приступы которой случались все чаще; нежные слова, обращенные к жене и детям; наконец, злость на самого себя, на свои руки, ослабевшие, дрожащие, неловкие. Письма эти пронизаны чувством обреченности, близости смерти... Или пророческим предчувствием? - Эллис вздохнул и прикрыл глаза. - Пожалуй, что так. Нинген ведь не сумел закончить двенадцатую свою "Островитянку" - последнюю в цикле, посвященном человеческим чувствам. В одном из этих писем, - детектив легко прикоснулся кончиками полусогнутых пальцев к вороху смятых листочков бумаги, - Нинген рассказывает, какой должна стать эта ненаписанная еще картина. Рассвет у океана, цвета неба - розоватые, голубые и золотые; белая пена прибоя, перевернутая лодка - а на ней сидит, поджав под себя ноги, молодая женщина в синем платье и держит за руку дитя, стоящее перед ней. Это дитя не похоже на нее: его кожа слишком светлая для островитян, глаза - слишком яркие. Такому ребенку трудно придется на острове, где он всегда будет чужаком... Но несмотря на это, мать глядит на него с любовью и нежностью, с уверенностью, что прекрасней на целом свете никого нет... Да, с любовью. Это чувство Нинген считал главным из всех, самым драгоценным и нужным любому человеку, как вода или воздух. Именно Любви, всепрощающей и созидательной, он хотел посвятить последнюю свою работу. А на той, пропавшей "Островитянке", судя по свидетельству Уэстов, была изображена молодая веселая женщина, сталкивающая каноэ в океан, - буднично и просто закончил Эллис, и в его голосе мне почудились нотки сарказма. - Уж кто-кто, а вы, мисс Дюмон, не могли не знать, что картина - подделка. Вы ведь читали письма Нингена раньше?

И молчание в ответ.

- Джулия... - недоверчиво прошептал Лоренс, широко-широко распахивая глаза. - Джулия... Джулия...

Он повторял это снова и снова, с каждым разом все тише, как будто голос у него постепенно истощался. И в один момент мисс Дюмон не выдержала этого и не заговорила, торопливо и сбивчиво:

- Конечно, я знала. Как только увидела - сразу поняла, что это подделка. Точнее, стилизация под работу Эммануэля Нингена, написанная еще при его жизни весьма талантливым художником. Но если не знать, какой должна быть настоящая картина, то никто не докажет, что автором был не Нинген! - она говорила громче и громче, так, что к концу уже почти кричала. - Никто и никогда! Эстер никогда бы не опубликовала те письма, если б я попросила ее - она все для меня сделает. Она знает, что я чувствую... - Джулия вдруг разом охрипла, и щеки у нее вспыхнули жарким румянцем - ...что я чувствую к Лоренсу. Прости, - обернулась она к нему и опустила глаза. - Это все я виновата. Я слишком хотела, чтобы наши мечты о свадьбе... сбылись. Если б ты продал ту картину, то получил бы достаточно денег, и даже мой отец не посмел бы сказать, что ко мне посватался нищий.

Последние слова Джулия произнесла с такой горечью и злобой, что меня бросило в холодный пот.

- Мы могли бы просто сбежать, - тихо произнес Лоренс и поднял глаза на Джулию. В них не было ни осуждения, ни обиды - только странное чувство, уютное, как запах корицы, от которого на языке появлялась горечь, а в груди разливалось тепло.

Джулия покачала головой.

- Только не ты. Ты бы не бросил отца. И мне не позволил бы оставить мастерскую.

Лоренс думал всего секунду:

- Мы могли бы сбежать и обвенчаться, а потом вернуться. С этим даже твой отец ничего не смог бы сделать. Он - добрый прихожанин и чтит узы, скрепленные в церкви.

Лицо Джулии исказилось от боли.

- Я сейчас жалею только об одном - что испугалась скандала и не пошла против воли отца. А сейчас уже поздно.

- Ничего подобного.

Холодный голос произвел эффект схожий с ударом грома посреди ясного неба. Все, кто находился в комнате, начиная с "гусей" и заканчивая Лоренсом, уставились на меня, и только тогда я осознала, что этот голос - мой.

Эллис кашлянул с намеком и глянул на меня искоса:

- Леди Виржиния, боюсь показаться неотесанной дубиной, но не поясните ли вы, что имеете в виду? - произнес он с непередаваемой интонацией - нечто среднее между угрозой, издевкой и восхищением.

Что ж, леди Милдред всегда учила, что начатое нужно заканчивать. Даже если начало было... гм... случайным.

- Еще не поздно обвенчаться. Конечно, нет сомнений в том, что виновны и вы, мисс Дюмон - в краже, и вы, мистер Уэст - в лжесвидетельстве. С другой стороны, - я повысила голос, стараясь благородно игнорировать Эллиса, ухмылявшегося самым бессовестным образом, - кража выходит не совсем кража: картина является собственностью Уэстов, а вы, мистер Уэст, наверняка бы отдали мисс Дюмон что угодно, не только картину.

- Да, да, - жарко подтвердил Лоренс. - Я и сейчас ей отдам... что угодно.

Джулия под его взглядом смущенно потупилась, сцепив пальцы в замок.

- Что же касается ложного свидетельства, то по законам Аксонии близкие родственники могут и не свидетельствовать друг против друга, - продолжила я невозмутимо. - Жених и невеста - достаточно близки друг другу, разве нет? Конечно, мисс Дюмон и мистер Уэст официально не обвенчаны, но это, право, формальность, которую легко исправить. Вы можете проехать в собор Святого Валентина и совершить все необходимые церемонии, - я глянула на часы, чтоб убедиться. - Сейчас еще достаточно рано, весь день впереди. Если захотите - то успеете все сделать до полудня. А там уже и мистер Норманн подъедет к собору и, если пожелает, арестует вас прямо на ступенях.

- Ну уж нет! - искренне возмутился Эллис. - Никуда я не буду подъезжать! Знаю я этих подозреваемых - отвернешься на секунду, а они тут же сбегут из Бромли, а то и вовсе из Аксонии. Нет уж, - повторил он сердито. - Если и поедете в собор для венчания, то только под моим присмотром... и на машине Управления!

Я поперхнулась глотком кофе.

- Простите, что?

- Что слышали, - неласково буркнул Эллис, скрещивая руки на груди. - И вообще, для венчания нужно два свидетеля, со стороны жениха и со стороны невесты. Кстати, вы, леди Виржиния, свободны на ближайшие несколько часов?

- Нет.

- Прекрасно, значит, будете свидетельницей со стороны невесты. А я, соответственно, со стороны жениха, - подытожил детектив и напустился на замерших в полном недоумении Лоренса и Джулию: - А вы что глазами хлопаете? Или передумали уже? Как трагедию ломать про несбывшиеся мечты и несвершившуюся свадьбу - так вы первые, а как брать судьбу в свои руки и что-то делать - так сразу шаг назад?

- Мы согласны ехать немедленно, - быстро ответил Лоренс, перегнувшись через стол и взяв Джулию за руку. - Правда ведь, любимая?

Мисс Дюмон недоверчиво моргнула - и вдруг улыбнулась. На мокрых еще от слез щеках заиграли ямочки, и от этого она стала одновременно и старше, будто разом догнав свой настоящий возраст... и невыразимо прекраснее.

- Да, - произнесла она негромко и хрипло, но уверенно. - Едем хоть сию секунду... Ох, а как же вуаль? И цветы? Красную ленту для обряда нам дадут в соборе, но вуаль...

Я мысленно попросила прощения у леди Милдред за то, что посягаю на ее память, а вслух сказала:

- Полагаю, что в сундуках Валтеров найдется одна подходящая вуаль. А что до цветов... Как вы относитесь к белым розам?

- Это символ любви, - мечтательно вздохнула Джулия, прикрывая глаза. Я кивнула довольно и подхватила колокольчик, подзывая служанку:

- Магда! Возьми цветы из моей спальни и перевяжи их лентой! Мне нужен букет, и немедленно.

За вуалью я отправилась сама. Вслед за мною выскользнул из гостиной и Эллис, оставив влюбленных наедине - условно, разумеется. Бдительный Прайм ведь так и стоял у дверей, сторожа "подозреваемых" и нервно пощипывая вислые усы.

- Эллис, что вы творите? - прошипела я, сердито одергивая платье на ходу и чувствуя себя донельзя глупо. - Ладно - у меня случилось помутнение рассудка, но вы-то как в это ввязались? Какой демон подговорил вас поддержать глупую затею?

- Моя тетушка Сибил говорила, что если не можешь остановить бунт - возглавь его, - весело подмигнул детектив. - А кроме того, это было забавно. Виржиния, вы не возражаете, если я на кухню загляну? От этих издевательски маленьких пирожных только аппетит разыгрывается.

- Не возражаю, - вздохнула я. - Только, ради всех святых, не врывайтесь туда сами. Попросите Стефана проводить... Нет, не Стефана. У меня же теперь новый дворецкий, то есть помощник дворецкого... Чемберс его зовут, Говард Чемберс. И в лицо вы его пока не знаете. Словом, стойте здесь, я пришлю к вам человека!

Разумеется, безумная свадьба все же состоялась.

Мы с Эллисом были свидетелями, рассевшиеся по церковным скамьям "гуси" сошли за гостей, а священники из собора Святого Валентина традиционно не удивлялись никаким странностям венчающихся - в конце концов, и не такие чудные парочки оказывались в этих стенах. Так или иначе красная лента связала руки счастливых влюбленных, в храмовой книге появилась новая запись, а в Управление поехали сдаваться и писать добровольное признание уже мистер и миссис Уэст.

Газеты мусолили эту историю недели две, не меньше, хотя официальная версия отличалась от известной мне так же, как принарядившаяся к балу леди - от невыспавшейся угрюмой служанки.

В "Старом гнезде" каждый вечер собиралось столько любопытствующих гостей, что и яблоку негде было упасть.

Я же заранее предвкушала, что скажет теперь дядя Рэйвен, и придумывала запутанные оправдания.

Словом, все было как всегда.

"Бромлинские сплетни"

Выпуск от ... дня ... месяца ... года