Искушение вампира

ГЛАВА 5

Дождавшись, когда Джек исчезнет за дверью своих ночных апартаментов, Оливия поудобнее устроилась на сиденье и посмотрела на меня. Сытая и утолившая похоть, она снова выглядела почти человеком. Мертвая, но чертовски красивая.

– Рано или поздно тебе придется рассказать нам, – сказала она.

Я покрепче сжал руль и повернул к дому.

– Знаю. Вопрос в том, что именно.

– Почему не все? – Оливия улыбнулась. – Тебе понадобится помощь. А кроме нас у тебя никого нет.

– Вы с Джеком слишком беспечны. Знание – единственная сила, которая может спасти в данной ситуации. Ни бессмертие, ни могущество, ни даже верность этого не гарантируют.

– Джек схватится один на один с драконом, если ты попросишь.

– Да, а дракон, скорее всего, сожрет его и не подавится. – Сравнение Ридрека с драконом было очень уместно. Столь же древний и опасный, как эта огнедышащая тварь с холодной кровью. И убивал он так же – без тени жалости. Возможно, история о Владе Цепеше,[20] прародителе вампиров, была всего лишь красивой легендой. Может быть, после того, как драконы утратили свое пламя, выжившие твари научились ходить на двух ногах и питаться кровью?..

Джеку понравилась бы эта история. Подумать только: потомок драконов! Он побежит к девочкам Элеоноры с просьбой поискать на нем чешую.

Бедный простодушный Джек! То-то он удивится, проснувшись следующим вечером, когда все приготовления уже будут закончены.

– Я скажу ему лишь то, что считаю нужным. Но сперва всем нам нужно поспать.

– Кстати, о сне… – Мягкая ладонь Оливии коснулась моей руки.

Я не отстранился, но в своем сознании по-прежнему держал дистанцию.

– Сегодня ты будешь спать со мной. Потом я достану гроб. Оливия не удивилась. Она явно была довольна.

– М-м. Мы увидим прекрасные сны.

Дейлод встретил нас у порога, и по его виду стало ясно, что он совершил какой-то проступок. Я не стал расспрашивать, ожидая добровольного признания. Дейлод не смог бы мне солгать – и не потому, что боялся наказания или был связан каким-то заклятием. Нет. Просто он любил меня больше всех на свете – за исключением, быть может, Рейи. Вместе: с любовью приходит честность и желание повиноваться приказам.

Я знал, что на востоке уже занимается заря. Не оставалось времени поразмыслить о тайне моего создателя-убийцы.

– Рейя, покажи Оливии мою комнату и помоги ей устроиться. Я скоро приду. – Рейя состроила недовольную гримаску, и я ободряюще улыбнулся ей. Не помогло. – Иди, пожалуйста, – прибавил я. – И отнеси туда вещи.

Она была недовольна, однако повиновалась беспрекословно. Подхватив кожаную сумку Оливии, Рейя направилась к лестнице. Мы с Дейлодом остались наедине. Я взял ручку и блокнот, намереваясь написать записку Мелафии: следующим вечером нам предстоят важные дела. Вдобавок я собирался напомнить о необходимости еще раз проверить списки закупок для субботнего благотворительного приема. Джек полагал, что он делает большую часть работы, связанную с этим банкетом, и я его не разубеждал. На самом же деле он понятия не имел, какие титанические усилия требуются для того, чтобы собрать в одном месте высший свет Саванны. Организуя прием, я преследовал сразу три цели: сбор средств на банк крови, представление Элджера как лорда такого-то или этакого – дабы облегчить ему дальнейшие перемещения по стране – и, наконец, обеспечение прикрытия для встречи с лидерами других вампирских кланов. Отмена приема вызовет слишком много вопросов, а значит, Оливии придется заменить Элджернона. Прижимая записку пресс-папье, я заметил, что Дейлод исчез в коридоре.

Я последовал за ним. Дейлод сидел в гостиной, на ковре, который чуть приподнимался в одном месте, образуя бугорок. Там явно что-то лежало. Я откинул угол ковра и увидел книгу. Очень и очень старую.

– Почему ты прячешь здесь книги? Ты же знаешь; где они должны храниться. – Я указал в сторону библиотеки. Дейлод не ответил, а выражение его лица стало еще более виноватым.

Я взял книгу в руки. Едва пальцы коснулись переплета, меня словно встряхнуло. Страницы, казалось, шептали, предупреждая: «Не твое. Не для твоих глаз». Очевидно, книга была не из моей библиотеки. Я раскрыл ее и увидел имена.

Бесконечное количество имен – по большей части женских. Некоторые были соединены линиями. Нечто вроде генеалогического древа.

– Откуда ты это взял?

Дейлод повесил голову.

– Из сумки.

– Какой сумки?

– Мисс Оливии, – ответил он с несчастнейшим видом. Дейлод держал руки на весу, словно обжег пальцы. – Я читал ее. Прости. Я…

В дверном проеме появилась Оливия.

– Я как раз ищу эту вещь, – сказала она, протягивая руку.

– Пожалуйста, извини Дейлода, – сказал я, передавая вампирше ее собственность. – Он с ума сходит от книг. Думаю, его первый хозяин был писателем или библиотекарем.

– Папирус, – прошептал Дейлод, глядя Оливии под ноги.

– Книга принадлежит мне, – сказала вампирша. – Не трогай ее.

Натянуто улыбнувшись, она вышла.

Мне почему-то показалось, что предупреждение предназначалось нам обоим. Вот и еще одна загадка на мою голову… С Дейлодом в кильватере я последовал за Оливией вниз, через подземный коридор, озаренный племенем свечей, в мою спальню. Я помедлил у дверей, ожидая, пока вампирша устроится сама и уложит в мой гроб книгу и пакет с землей. Потом быстро обнял Дейлода, давая понять, что не сержусь на него. Поцеловал Рейю, недовольную тем, что сегодня ей не удастся провести день рядом со мной. А затем – впервые за пятьсот лет – лег спать вместе с женщиной.

Оливия оказалась беспокойной соседкой. Дейлод опустил над нами крышку, и нежная, умиротворяющая темнота обвила наши тела. Я собирался подумать о Ридреке и своих планах – по крайней мере, до того момента, как нарастающий свет дня погрузит меня в сон. Однако вампирша спать не собиралась. Я ощутил, как ее губы коснулись моей кожи возле уха, а мягкая рука скользнула мне под рубашку. Потом Оливия закинула ногу мне на бедро. Жуткая женщина, еще хуже Рейи. Я убрал ее руку со своего тела, но она тут же вернулась назад.

– Может, не стоит? – прошептал я.

Ответом мне был тихий вздох. Похоже, Оливия уже спала. Ее пристрастие спать с кем-то рядом, проявляющееся даже на уровне рефлексов, заставило меня задуматься, с кем и как милая вампирша проводила время в Англии.

Англия…

Я шарил в темноте до тех пор, пока не нащупал пакет с землей, принесенный Оливией. Дом… Мой дом. Я придвинул пакет поближе, и до меня донесся запах почвы далекой потерянной родины.

Яркие картины вспыхивали в голове одна задругой. Отец, умирающий у меня на руках… Он упал с лошади и сильно расшибся. Папа был неотесанным грубияном, но я безумно любил его. Мать кинулась в раскопанную могилу и не желала подниматься. Я отнес ее в постель, с которой она уже не встала. Оба они похоронены в английской земле… И, конечно же, моя Диана. Я вижу ее со свечой в руках, и пламя освещает округлый, выпуклый живот. Скоро родится наш сын. Я вижу, как она плачет от радости, держа на руках новорожденного младенца. Я вижу ее искаженное ужасом лицо – в тот миг, когда Ридрек убил сына на наших глазах…

Я оттолкнул пакет подальше от себя и с трудом перевел дыхание. Да, я был прав, переселившись в Новый Свет, в Саванну. Возвращение домой только причинит мне новую боль.

А теперь виновник этой боли явился сюда.

Джек и Оливия зависели от меня, нуждались в моей защите. С помощью крови Лалии я помешаю Ридреку причинить им вред. Однако я был его отпрыском, который не в моих силах прервать жизнь создателя. К сожалению, это так. Единственный наш шанс – объединить усилия и работать вместе. Но я слишком долго держал Джека в неведении, и теперь, вполне вероятно, уже слишком поздно.

Я должен был догадаться, что рано или поздно Ридрек отыщет меня. Надо взглянуть правде в глаза: даже будучи бессмертным, я не верил, что настанет день, когда мы встретимся лицом к лицу. С его помощью я мог бы положить конец всему – жутким воспоминаниям, своей ночной полужизни, наконец, снедающему меня гневу. И все-таки именно гнев заставлял меня жить. Он поднимался горячими волнами, вынуждая бороться. Одна только мысль о том, что Ридрек будет решать мою судьбу, вызывала ослепляющую ярость. Я не позволю ему насладиться моей смертью.

Впрочем, убийство, возможно, не входит в его планы. С помощью раковин Лалии я увидел, что Ридрек хотел захватить Элджера, а не уничтожить его. Если бы Элджер оказался во власти Ридрека, его отпрыски стали бы легкой добычей. Защитить их некому…

Я знал, что не должен попасть к нему в руки.

Если понадобится, я сам убью Джека, но не отдам его Ридреку. И Джек поблагодарит меня за эту услугу. Однако он не скажет мне спасибо, если я по-прежнему буду держать его в неведении. Сейчас Джек уверен, что я считаю его глупым и никчемным существом. Ах, знал бы он, как мне трудно ему лгать… Я убеждал себя, что, отказываясь учить Джека, я защищаю нас обоих. И каждый раз, уже собравшись преподать ему урок, я находил повод отсрочить дело.

Джек вовсе не глуп. До некоторых вещей он дошел своим умом. Надеюсь, Джек не использует свои знания против меня. Во всяком случае, можно рассказать Джеку о его необычной крови – благословение и новое проклятие. Она не так могущественна, как моя, но все же сильна. Если нам повезет, я успею научить его контролировать некоторые магические проявления, но нужно действовать быстро. Иначе мое проклятие, Ридрек, доберется до нас первым.

Я проснулся оттого, что язык Оливии коснулся моей шеи. Укусить без позволения она не посмела – во всяком случае, мне так показалось. Я вспомнил мужчину в доме Элеоноры. Лучше уж держать дистанцию, чем подчиниться природной агрессивности вампирши и убить ее.

– Оставь меня в покое, – сказал я.

Мои слова, казалось, только позабавили Оливию. Она хихикала, ее руки скользили по моему телу, пока мы не оказались лицом к лицу, прижавшись друг к другу. Оливия поцеловала меня в губы; ее дыхание овевало теплом мое лицо.

– Ты же хочешь, не отнекивайся. Я видела, как ты смотрел на меня прошлой ночью. – Она облизнула губы и наградила меня еще одним поцелуем. – Нам было бы так хорошо вместе…

Я вздрогнул. Мое тело просыпалось, отзываясь на прикосновения и сладкие обещания Оливии. Ее умелые губы ласкали и дразнили, пока горячая волна возбуждения не накрыла меня с головой.

– М-м…

Жадные руки принялись расстегивать мою одежду.

Она была права. Наблюдая за Оливией прошлой ночью, я безумно хотел ее. Почему бы и нет, в конце-то концов. Даже если ничего особенного не случится, это определенно станет новым опытом.

Кто-то громко застучал по крышке гроба. Вампирша подскочила от неожиданности, ударившись головой о крышку.

– Черт! – буркнула она, слезая с меня.

Я открыл гроб. Надо мной нависало сердитое лицо Джека. Я злорадно улыбнулся в ответ.

– Сюрприз! – сказал я, поднимаясь с «постели». В момент встречи с разъяренным Джеком нужно твердо стоять на ногах. Знаю-знаю: я опять веду себя как тиран и деспот. Джеку, пора бы уже привыкнуть к подобным вещам, но, судя по его лицу, до этого еще далеко.

– Что за… – Он глянул на Оливию и, хотя ее прекрасная нагота была способна остановить любое человеческое сердце, Джек вновь посмотрел на меня. – Что за херню ты устроил, а?

Вместо ответа я стал помогать вампирше выбраться из гроба. Пусть Джек немного успокоится. Когда ноги Оливии коснулись пола, она издала удивленный возглас и в недоумении уставилась на второй гроб.

Гроб Джека. Прошлой ночью его здесь не было.

– Доброе утро, Джек, – рассеянно сказала вампирша. – Мне тоже хотелось бы узнать, что происходит. – Она подошла к гробу и коснулась его гладкой черной поверхности. – А зачем здесь нарисована тройка?

Джек разрывался между желанием произвести впечатление на Оливию и стремлением растерзать меня в клочья. Оливия победила.

– Это номер гоночной машины Дейла Эрнхарда. – Не дождавшись реакции, Джек пояснил: – Он был лучшим гонщиком в истории «Наскара».

– «Наскар»… – Оливия задумчиво покачала головой. – То есть он знаменитость?

– Ну да, – отозвался Джек немного обиженно. Затем вспомнил обо мне. – Что за дурацкие шутки? Какого черта ты украл мой гроб да еще вместе со мной?

Я пожал плечами.

– Мне не хотелось, чтобы ты оставался один и подвергал опасности себя и всех нас. Вот я и велел рабочим из доков перевезти тебя сюда… вместе с тарой.

– И тебе, разумеется, не пришло в голову спросить моего согласия? – всплеснул руками Джек. – Нет, ну что за черт? Я так понимаю, раб не имеет права голоса? Даже если дело касается его личной жизни?

Вошла Мелафия в сопровождении Рейи и Дейлода. Игнорируя меня, Рейя тут же подскочила к Джеку и обвила его руками. Еще один маленький бунт. Джек приобнял девушку за плечи и тут же позабыл про нее.

– У капитана нет рабов, – возмущенно сказала Мелафия. – Есть те, кто его любит.

– И те, кто терпеть его не может, – кивнул Джек.

Его слова укололи меня больнее, чем могли бы. С другой стороны, а чего я ожидал? Благодарности?

– Насильно мил не будешь, – сказал я. – Вполне достаточно просто выполнять мои распоряжения, Мелафия открыла платяной шкаф, вынула синий бархатный пиджак и помогла мне его надеть.

– Что скажешь? Тебя не раздражает его самодурство? – упорствовал Джек.

Мелафия помедлила с ответом и посмотрела на Джека долгим взглядом.

– Перестань. Ты ведешь себя глупо. Я служу из любви и верности, – проговорила она, продолжая приводить в порядок пиджак. – Синий цвет благословен. – Эти слова предназначались мне. – Прими его как дар.

Флакон с кровью…

– Благодарю.

Оливия натянула свои кожаные одежды, подошла к Джеку и взяла его за руку. Рейя оскалила зубы, но Оливия проигнорировала предупреждение.

– Не злись, Джеки. Он обещал, что все нам расскажет. Это стоит поездки через весь город.

– Проблема не в поездке, – буркнул Джек. – Он никогда никого ни о чем не спрашивает, а просто делает, что ему вздумается.

– Может, перестанешь строить из себя капризного ребенка? Давай-ка поднимемся наверх и поговорим. – Я кивнул в сторону лестницы. Оливия двинулась в указанном направлении, потянув Джека за собой, а Рейя, оставленная без внимания, подбежала ко мне и одарила долгим поцелуем. Хоть кто-то не держал на меня зла. Я потрепал Рейю по волосам.

– Я скучал без тебя.

Благостное расположение духа тут же вернулось к ней, словно и не было никакой размолвки. Мы зашагали по коридору, держась за руки, и нагнали Джека с Оливией. Те задержались между двумя алтарями, вделанными в каменную стену.

– Что это? – Оливия взяла одну из кукол, лежавших на деревянной полке под всегда горящими свечами. – Я видела ее прошлой ночью, но не успела спросить…

Не успел я ответить, как Мелафия выхватила куклу из рук вампирши.

– Это дар одному из духов лоа. Она освящена жертвоприношением, и неверным нельзя ее трогать.

Оливия обвела взглядом коридор, осмотрев остальные одиннадцать алтарей. На каждом были расставлены свечи, куклы, немного еды и питья. Вампирша обернулась ко мне.

– Неверным? А что за вера?

– Хаунсис-канцо, – сказал я, тут же поняв, что слова прозвучат для нее белибердой. – Невидимые духи.

– Вуду, – пояснил Джек. Кажется, его несколько удивила моя откровенность.

А я был рад слышать, что он кое-что в этом смыслит. Возможно, так будет проще объяснить Джеку, что его кровь несет в себе силу магии Лалии.

– Со временем станет понятнее, – сказал я, увлекая своих спутников вперед. Дойдя до конца коридора, я оглянулся и увидел, что Мелафия преклонила колени перед оскверненным алтарем. Она запела, чтобы умиротворить лоа, потревоженного Оливией. На мое счастье, вампирша выбрала алтарь лоа смерти… Ладно, ничего. Мелафия решит эту проблему.

Снаружи тьма еще не сгустилась, и потому шторы оставались опущенными. Наша маленькая компания расположилась в гостиной, и я подошел к бару, чтобы наполнить бокалы. Раздав напитки, я сел в кожаное кресло, повернувшись лицом к дивану. Рейя опустилась на подушку по правую руку от меня, а Дейлод устроился слева. Я заговорил, осторожно подбирая слова.

– Как вы знаете, в Саванне объявился враждебно настроенный вампир. Он убил Элджера и нескольких людей из числа наших друзей. – Я кивнул на Джека, напоминая о его приятеле Хью. – Этот вампир очень стар и очень жесток. Полагаю, он приехал, чтобы убить меня.

Джек, подался вперед. Он так и не прикоснулся к своему коктейлю.

– Почему именно тебя? Из-за этих морских перевозок? Он был очень близок к истине. Гораздо ближе, чем думал. Тем проще мне будет поведать все остальное.

– Да, в том числе. Помнишь, Оливия назвала меня легендой? Что ж, я действительно приобрел определенную известность… Некоторые вампиры порабощают своих отпрысков. Я выкрадывал их у хозяев и отпускал на свободу. – Джек напряженно размышлял. По сравнению с некоторыми другими отпрысками, жизнь его была просто чудесной. До сего момента он и не подозревал об этом.

– О, я могу понять этих бедняг, – хмыкнул Джек, а потом, словно желая доказать, что он будет покрепче других отпрысков, одним глотком осушил свой бокал и довольно рыгнул.

– Вампира зовут Ридрек. Он мой создатель. Оливия резко выпрямилась.

– Тогда пора кричать «караул». Я наслышана о Ридреке и его громилах.

Она поняла, что именно я не хотел рассказывать Джеку. Вампирша знала: убить собственного создателя не в моих силах. Это невозможно. В замечательном мире вампиров создатели могут уничтожать своих отпрысков, но не наоборот. Мое давнее решение держать Джека в неведении выходило мне боком. Но что бы сделал Джек, узнай он, как уязвим я для Ридрека? Наверняка совершил бы какую-нибудь глупость. Например, попытался бы меня защитить.

Надеюсь, Оливия думает, что Джек знает об отношениях отпрысков и создателей и не станет говорить об этом вслух. Очень хочется верить, что я не сделал трагической ошибки, доверившись ей, поскольку настало время раскрыть один из главных моих секретов.

– У меня есть вещь, которую можно использовать против Ридрека, – продолжал я. – Вы видели алтари в подземном коридоре. Так вот: более двухсот лет назад я встретил женщину по имени Лалия. Она была мамбо, то есть жрица вуду…

Моя память вернулась на два столетия назад – к нашей первой встрече с Лалией. Полночь, кругом свежевырытые могилы, предназначенные для жертв желтой лихорадки… Она была одной из самых прекрасных смертных женщин, которых я встречал в своей жизни: нежная кожа цвета темного золота, черные блестящие волосы, перевитые бисерными нитями, падающие на грудь… Я и по сей день не знал наверняка, случайно ли мы встретились на кладбище или же Лалия призвала меня туда силой своих заклятий. Я лишь чувствовал, что должен подойти к этой женщине, притронуться к ней, поговорить…

– Она поняла, кто я и что я такое. И мы заключили договор.

Я не стал уточнять, что сделку предложила Лалия. Мне не хотелось рассказывать, как беспомощен я оказался перед силой ее веры – веры в духов и колдовство. Веры, которая могла песнопением вознести кающегося грешника на небеса или отправить проклятого прямиком в ад.

– Джек, ты носишь амулет, который сделала для меня Лалия. Оберег. Однако настоящая зашита – это ее кровный дар. По моим венам течет измененная кровь. Надеюсь, и по твоим тоже, коль скоро ты мой отпрыск.

Пока что я не собирался вдаваться в подробности и рассказывать, как сильна магия Лалии в моей крови – в первую очередь потому, что не собирался использовать все ее могущество. Она была нужна мне лишь затем, чтобы обезопасить отпрысков, сбежавших от своих хозяев. Ридрек мог стать первым по-настоящему серьезным испытанием для дарованных мне чар. И, возможно, последним.

– Не знаю наверняка, как будет работать эта магия, но как раз сегодня намереваюсь проверить. Я найду Ридрека… или же позволю ему отыскать меня – а там посмотрим, что получится.

В комнате воцарилась тишина. Потом Джек сказал:

– Так это и есть твой план? Хочешь отправиться прямо в пасть монстру и посмотреть, как он будет тебя жрать? – Джек поднялся на ноги и направился к бару. – Знаешь, это самая идиотская затея, о какой я только слышал в своей жизни.

– Боюсь, я согласна с Джеком, – сказала Оливия. – Ридрек может прийти не один.

– У меня нет выбора. Пока мы не встретимся лицом к лицу, я не узнаю, что могу сделать, а чего нет. До тех пор лучшего плана не предвидится. Если Ридрек убьет меня, вам придется бежать. Уезжайте из Саванны как можно быстрее. Честно говоря, наверное, вам лучше исчезнуть прямо сейчас.

Джек грохнул бокалом по стойке бара с такой силой, что зеркальная поверхность треснула.

– Ну и дела! Поверить не могу! Главный засранец этого города говорит, что я должен подобрать юбки и бежать как трусливая баба! – Он спохватился и покосился на Оливию. – Без обид.

– Ничего, – откликнулась вампирша. – Я тоже не могу поверить. Неужели сейчас я слышу великого Уильяма Кайлера, кумира Англии и всей Европы?

Я покачал головой.

– Вы должны довериться мне, как я доверился Лалии. Если и есть сила, способная остановить Ридрека, то она скрыта во мне, вернее – в крови Лалии. И учтите: если Ридрек победит, он придет за вами. Лучше бы вам никогда не узнать, на что он способен.

Я поежился при мысли о пытках, которые мог изобрести изощренный разум старого вампира. Мне уже довелось ощутить на себе его жестокость. Я представил, как он разбивает сердце Джека – до сих пор такое человеческое во многих отношениях, – и эта мысль пронзила меня, точно острый кинжал… А Оливия? Ей, резкой и своевольной, скоро, вероятно, придется поумерить свой пыл. Куда ни кинь – всюду клин. Впрочем, если я заставлю Ридрека убить меня, если не дамся ему живым, он, быть может, оставит Джека в покое. Что за радость пытать отпрыска, если создатель мертв и не в состоянии корчиться вместе с ним? Элджер должен был оценить эту мысль по достоинству.

– Черт! Даже сам не знаю, на что я способен, – буркнул Джек.

– Если тебя это утешит, то я тоже, – признал я. Он бросил на меня гневный взгляд.

– То есть ты даже не скажешь, как с ним бороться?

– Я не могу тебе этого позволить.

– Не можешь или не хочешь?

– И то, и другое, я полагаю.

– Прекрасно! Так вот, я никуда не уйду, пока мы не расставим все точки над «i», – заявил Джек.

Оливия поднялась на ноги и в буквальном смысле встала с ним плечом к плечу.

– Я тоже, – сказала она. – Если ты оставишь нас здесь и отправишься к нему один, я пойду следом.

– И я, – кивнул Джек. – А когда все закончится, у нас будет долгий разговор создателя с отпрыском. Каковой следовало бы начать уже очень давно. Мне надоело блуждать в потемках.

Назревал настоящий бунт. Я мог блокировать Джека… но Оливия? Не уверен. Лучше уж держать их в поле зрения. С другой стороны, если мы с Джеком надолго останемся в одном месте – причем незащищенном, – это может стать слишком большим искушением для Ридрека. Я помнил, с каким наслаждением он убивал жену и сына у меня на глазах.

– Да ты оптимист, Джек. Полагаешь, когда все закончится, ты по-прежнему будешь жив и здоров?

– Угу. Моя мамаша частенько говаривала: не так страшен черт, как его малюют. А ей можно верить. Мама прожила всю жизнь с моим папашей – ее собственным чертом. Пока не умерла от разрыва сердца.

– Что ж, на этой жизнерадостной ноте давайте решим, что мы пришли к согласию.

Возможно, Мелафия подслушивала – или же обладала сверхъестественной способностью появляться в нужный момент, – поскольку именно в этот миг она вошла в комнату с папкой в руках.

– Нужно подписать несколько бумаг. И еще у тебя на компьютере новые письма.

– Спасибо. – Я взял папку как ни в чем ни бывало. Основная часть бумаг касалась банкета: контракты на поставку еды и напитков. Я подмахнул их, не удосужившись прочесть, – все равно никто не посмеет меня обмануть. Маленькая передышка оказалась как нельзя более кстати. Оставив Джека и Оливию зализывать раны и плести интриги, я отправился в свой кабинет.

Меня ждало письмо от Похитителей. Они докладывали, что обыскивают Амстердам в поисках двух захваченных женщин и мало-помалу приближаются к цели. Женщин искали несколько месяцев, и теперь появилась проверенная информация. Три других послания подробно описывали расстановку сил на континенте, особое внимание уделяя действиям Ридрека и его последователей. Ходили слухи, что мой злобный создатель разругался со своими союзниками из Восточной Европы. Очевидно, имелся в виду его протеже по имени Гуго, который (простите мой вампирский юмор) попортил Ридреку много крови.

Будь у меня больше времени и меньше дел, я бы изучил европейские новости поподробнее. Но мне предстояло столкнуться с Ридреком в Саванне, и уже не столь важно, что именно привело его сюда. Кроме того, нужно разобраться с ним до того момента, как представители американских кланов явятся на банкет.

Два последних письма были от людей Элджера. Один спрашивал, благополучно ли прибыла Оливия, а вот второе послание оказалось загадочным. «До некоторых пор Элджер запрещал Оливии контактировать с тобой, – говорилось в нем. – Будь осторожнее. Возможно, у нее есть собственные планы».

Определенно, за милой вампиршей следовало приглядывать получше. Наверное, не стоит оставлять их с Джеком наедине на долгое время. Пожалуй, эта парочка могла заварить хорошую кашу.

Где удобнее всего встретиться со злобным вампиром? Где обитают эксцентричные типы один другого страннее? Где любят брать чужую кровь и отдавать свою? В Саванне есть подходящее место – мрачный гот-клуб под названием «Девятка».

– Черт побери! – Я заколотил в дверь обоими кулаками. – Мать твою, Уильям! Я не ребенок, которого запирают на замок, пока он не сделает уроки!

– Да? – отозвался он. – Как это молодежь выражается в наши дни? «Остынь»? Отдохни; Джек. Я скоро вернусь.

– А если не вернешься? Если ты нарвешься на ребят Рид-река, и они надерут тебе задницу? Что, если он насадит тебя на кол и обратит в пыль, как Элджера? И как насчет Оливии? Где она?

Последовала пауза, потом Уильям ответил:

– Здесь останется Мелафия. Если я не вернусь до рассвета, завтра вечером она отопрет дверь. Пока сидишь тут, подумай, как тебе побыстрее убраться из Саванны вместе со своим гробом. У тебя появится шанс плюнуть на меня и мои правила. Если соберешься плыть по морю, не ходи в доки. Ридрек наверняка знает о моем маленьком бизнесе. И еще: не советую ехать в Европу. Лучше попробуй в Южную Америку или…

– Заткнись! Я никуда не еду. Выпусти меня отсюда, я хочу пойти с тобой. Мы вдвоем…

– Со мной идет Оливия. Пока, Джек.

Я заорал, услышав звук его удаляющихся шагов, грохнулся спиной в дверь и сполз на верхнюю ступеньку лестницы. Дейлод прикрыл свои чувствительные собачьи уши изящными человеческими руками. Выхода не было. Дверь во двор заперта снаружи. Я потер виски и попытался рассуждать здраво. Голова шла кругом после того, что случилось за один час, прошедший с момента заката. Сначала мой гроб уволокли со склада и притащили сюда. Потом мне посчастливилось узнать, что Уильям в опасности, собственный создатель мечтает убить его, мы оба несем в себе какую-то искаженную кровь и плюс ко всему зависим от какого-то вуду мумбо-юмбо, и это наш единственный шанс на спасение.

Мне безумно хотелось взять бутылку «Джека Дэниелса»,[21] хранившуюся в баре за пакетами с кровью, и провести ночь в кроваво-угарной пьянке. Однако следовало сохранить ясный ум… если он у меня вообще был, конечно.

Дейлод нервничал как кот, извините за выражение. Он любил Уильяма больше жизни, и вот теперь хозяин в опасности, а его оставили охранять меня. Я не хотел сыпать соль на его раны, но должен был использовать любую возможность, какую только мог измыслить, чтобы выбраться из этого склепа. В обычном случае Дейлод не нарушил бы приказа Уильяма даже за дюжину филейных кусочков и суку в течке. Но сейчас его хозяин нуждался в помощи… возможно, я сумею убедить человеко-пса выпустить меня отсюда.

– Дейлод, поди сюда. – Секунду спустя он уже сидел рядом со мной на ступеньке. Я ободряюще потрепал его по плечу и проникновенно заглянул в глаза. Дейлод насторожился. Не стоит смотреть в глаза боевому псу, даже когда он в человеческом облике, если только вы не хотите разозлить его.

– Ты ведь знаешь, что Уильям в опасности, верно? Дейлод принял несчастный вид. Жалобный тихий стон вырвался из его груди, глаза увлажнились. Он кивнул.

– Не грусти, приятель. Думаю, я сумею ему помочь. И умру в бою, если понадобится. Так же, как и ты.

Слезы ручьем покатились из глаз Дейлода. Он вытер их ладонью.

– Я не знаю, как отсюда выбраться, Джек. Честное слово. Я даже Рейю не могу позвать на помощь. Она ведь там, за дверью, вместе с Мелафией.

Я осмотрел коридор, задержав взгляд на маленьких нишах и лежавшей там вудуистской херне. Сам я никогда всерьез не верил в эту магию. Хью был единственным из моих знакомых, кто попал под действие заклинания, но никто не знал наверняка, действительно ли он проклят. Хью был слишком запуган, чтобы выпить хоть каплю спиртного, и проверить действенность заклинания оказалось невозможно. Однако Уильям и Мелафия определенно верили в силу чар.

– Ты не читал никаких книг по вуду?

Дейлод обладал фотографической памятью. Он не только мог дословно пересказать содержание книги, но и помнил, что и на какой странице написано.

– Читал.

– А не можешь сказать, которая из этих фиговин на алтарях самая важная?

Он потер глаза кулаками, как ребенок, пробуждающийся от сна, потом поднялся на ноги, подошел к стене с алтарями и внимательно осмотрел их. Я присоединился к нему.

– Думаю, вот эта. Хотя в книжках ничего подобного не написано. Мне просто так кажется. Все вещи пахнут Мелафией, но эта – больше всего. И есть еще кое-что. Какая-то… энергетика. – Дейлод указал на небольшой флакон – такой старый, что стекло помутнело от времени. Мне показалось, что внутри плещется какая-то коричневая жижа. Саму бутылочку явно сделали вручную, а не на фабрике. Пробка была запечатана черным воском.

Я взял флакон в руки – и тут меня словно током ударило. Вроде как если заземлить автомобильный аккумулятор, только еще хуже. Я едва не уронил бутылочку, а Дейлод испуганно вскрикнул.

– Тише, парень. Я ее держу.

– Что ты собираешься делать? Чего доброго, навлечешь на нас беду!

– Спокойно. Я не сдам тебя Уильяму. Скажу, что сам все придумал.

Дейлод побледнел.

– Что придумал?

– Как заставить Мелафию выпустить нас отсюда. Гляди. – Я взял флакон и подошел к двери. – Мелафия! Можно тебя на минутку?

Через несколько секунд послышались шаги двух пар легких ног. Рейя, конечно же, не отстала.

– И думать забудь, Джек. Я тебя не выпущу, – сказала Мелафия. – Уильям меня убьет. Сиди спокойно и не мешай. Тут дел невпроворот…

– А что это за темная жидкость в маленькой бутылочке на алтаре?

– Не трогай ее, Джек.

– Поздно. Уже потрогал.

– Положи не место.

– Хм-м?

– Я сказала: положи, где взял. Ты не представляешь, что делаешь. – Мелафия явно забеспокоилась. Раньше за ней такого не водилось.

Рейя заскулила, ощущая недовольство обычно невозмутимой жрицы вуду.

– Ценная штучка, верно? – спросил я.

Она молчала, но я чувствовал, что удар достиг цели.

– На флакон наложены защитные чары. Не вздумай ничего делать с ним. Я серьезно, Джек.

– Я тоже. Выпусти меня, а не то я разобью этот пузырек и погляжу, что тут за магия.

Мелафия выдала длинное и настолько непристойное ругательство, что я едва не покраснел, хотя и был портовым грузчиком. Дейлод закрыл уши руками. Рейя ерзала по ту сторону двери. Мелафия сделала глубокий вдох и заговорила тихим, но зловещим голосом.

– Послушай меня. Если ты сделаешь что-нибудь с этим флаконом, то причинишь вред себе, мне, Рени, Уильяму, Оливии – всем. Если ты выпьешь из него, то можешь умереть.

Я втянул воздух сквозь зубы, слушая Мелафию. Ее восьмилетняя дочка Рени была нашим солнышком, любимой малышкой. Мы с Уильямом не так часто видели ее – девочка рано ложилась спать, потому что по утрам ей надо было вставать в школу, но все мы, в том числе близнецы, обожали Рени. Я надеялся увидеть, как она будет расти и взрослеть, так же, как видел Мелафию, а до того – ее мать. Я усаживал всех их на колени, они были единственными детьми, с которыми я когда-либо имел дело. Что станется с Мелафией и Рени, если с Уильямом случится беда? Ридрек уже убил нескольких наших людей. Возможно, Мелафия тоже в опасности?

– Так выпусти меня, во имя всего святого! Я хочу помочь Уильяму.

– Делай то, что велел тебе капитан. Он знает, как лучше. А если дело касается флакона, уж тут мне виднее… Там внутри больше силы, чем ты способен вообразить. Вполне вероятно, что она может помочь нам избавиться от той злобной твари. Именно это Уильям и хочет выяснить.

– Черт возьми! А нельзя ли поконкретнее?

– Сейчас нельзя. Уильям все расскажет сам, когда придет время.

– Сейчас – или никогда, моя милая.

Мелафия выдала очередную порцию проклятий. Она кляла всю мою родню до десятого колена, и так, и эдак, и наоборот.

– Нет, серьезно, – сказал я. – Считаю до пяти, а потом выпью.

Тишина.

– Раз!

– Черт тебя побери, идиот! Вандал!

– Два.

Заскрипела дверная ручка.

– Ты слишком глуп, чтобы это сделать, сраный ублюдок!

Я как раз собирался сказать: «Да, мэм», когда дверь распахнулась. Мелафия стояла на пороге, от ярости ее золотистая кожа пошла красными пятнами. Я прошмыгнул мимо, сунув ей в руку флакон.

– Будь ты проклят, – пробормотала жрица.

– Поздно.

Перепрыгивая через две ступеньки, я оставил Мелафию и близнецов за спиной.

Путь от дома Уильяма до гаража я проделал пешком. Мне нужно было проветриться и забрать «корвет». Нынче вечером я получил достаточно пищи для размышлений. Хотелось пойти к реке и укрыться среди скал подобно водяной змее, спрятать все неприятные чувства, тяжким грузом легшие на мои плечи. Я до сих пор злился на Уильяма из-за гроба и в то же время понимал, что он перевез его, испугавшись за меня. За все годы вампирского существования мне ни разу не приходило в голову, что Уильям может испытывать страх. Теперь же он не просто боялся – он пугал окружающих, и меня в том числе. Это изумляло более всего. Мы, вампиры, – высшая ступень эволюции. Если вам кажется, что какой-нибудь парень умеет скрывать свои эмоции, значит, вы не видели ни одного мертвяка вроде нас. Создания ночи могут чуять страх. В буквальном смысле. Запах страха ведет нас по следу жертвы. Если вы слабы или не уверены в себе – бегите. Бегите со всех ног. И вот теперь сам Уильям предлагает мне сделать то же самое. Бежать. А против этого восставала вся моя проклятая натура.

Но вот я уселся в свой «корвет», и во мне пробудилась жажда скорости. Я хотел выехать на пустую дорогу, и пусть мотор ревет, ветер развевает волосы, а жуки разбиваются о лобовое стекло. Увы! На это не было времени. Плюс к тому попробуй-ка развить нормальную скорость на улочках Саванны. Мне нужно было найти Уильяма. Где он будет искать Ридрека? Хм… если бы я был злобным вампиром-убийцей, только что переплывшим через океан, то куда бы направился?

Я побарабанил пальцами по рулю. Итак, Уильям хотел напугать меня… И напугал, черт его подери. Я испытывал страх – впервые с того дня, как перестал быть человеком. Хотя это не совсем правда. Да, помню как-то раз… В тот раз я прикатил на пристань для яхт вместе с Дженни Сью Гриббль и очнулся, когда солнце уже готово было выглянуть из-за моря. Мне пришлось забраться в трюм рыболовецкого катера с надписью «ПРОДАЕТСЯ» на борту. Я вернулся домой следующим вечером, через час после заката, измученный и усталый. Мне пришлось провести целый день без гроба, и вонял я как полтонны креветок. Уильям чуть не убил меня, не говоря уж о Дженни Сью.

Я как раз вспоминал Дженни Сью, ее шелковистые волосы и мягкую кожу, как вдруг услышал громкий гулкий звук. Машина содрогнулась, когда кто-то вдруг запрыгнул в нее и хлопнулся на пассажирское сиденье. Я не успел заметить, откуда он взялся, а это уже кое-что.

«Корвет» вильнул вбок, и мне стоило немалых трудов восстановить контроль над машиной (кажется, я заехал на тротуар и пропахал несколько цветочных клумб). Затем я повернул голову вправо, глянув на своего неожиданного нового пассажира. Если бы мое сердце билось, то сейчас оно бы стучало как бешеное. Вот это я понимаю, крутой чувак!

На нем был запыленный черный пиджак и белая рубашка с галстуком-шнурком. Не шнурок в ковбойском стиле, а такой, как носят парни, нарисованные на старых европейских картинах. И прическа соответствовала тому же периоду – волосы до плеч, гладко зачесанные назад от высокого лба. От него воняло могилой. Наверное, потому, что он скакал по ним, прежде чем запрыгнуть сюда. Я уловил еще один запах… да, тот же самый, что почувствовал на корабле. Древний, тошнотворный, но такой знакомый запах. Черт возьми, этот парень напугал меня. Он походил на человека не более чем я или Уильям. Незнакомец действительно нагонял ужас. Секунду назад в машине никого не было – и вот он здесь, ухмыляется мне, выставив напоказ желтые зубы и белоснежные клыки.

Он знал, кто я такой! Однако я решил что-нибудь сказать, дабы проверить свою догадку.

– Спасибо, что заскочил, милый дедушка.

Его глаза потемнели.

– Как осмелился ты обращаться ко мне с такой дерзостью, презренный полукровка?! – Рука дернулась к моей шее так быстро, что я едва успел отследить движение. Но когда его пальцы оказались в шести дюймах от ожерелья Уильяма, голубая искра ударила в длинные грязные ногти. Он отшатнулся всем телом и секунду смотрел на меня в полном изумлении. Затем вампир зарычал, словно мечтал сожрать меня целиком и разгрызть мои кости. Может, мне и впрямь стоило остаться в надежном убежище, как советовала Мелафия?

– Так-так. Уильям выучил маленький фокус, – процедил вампир. – Отрадно видеть, что в Новом Свете он не терял времени даром.

– Уильям собирается убить тебя, – заявил я. Он издал мерзкий трескучий смешок.

– Глупый щенок! Уильям не убьет меня, даже если призовет на помощь армию нежити. Зато я вполне могу его убить.

На то есть множество способов. Некоторые он и представить себе не может. О, Уильям боится не смерти. К тому времени, как я соизволю его уничтожить, он будет умолять о ней. Ты, конечно же, ничего не знаешь о пытках, ведь Уильям не просветил тебя. За один день он узнал от меня больше, чем ты от него за полтора века. Ты и сам не знаешь, на что способен.

Я почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Этому парню было известно достаточно, чтобы ударить в самое больное место.

– Откуда тебе знать, что Уильям сказал мне, а что – нет?

– Я знаю о вас все, мальчик мой. – Голос вампира стал мягче, он убрал клыки. – И я мог бы многому тебя научить.

– Это чему, например?

– Ты источаешь силу, но не знаешь, как ей пользоваться. Готов поспорить: ты сам не сотворил еще ни одного вампира.

Он пытался воздействовать на меня. Я это чувствовал.

– Верно.

Вампир быстро отвернулся, но я успел увидеть, что его лицо вспыхнуло гневом. Однако он мгновенно взял себя в руки.

– Сынок, ты не знаешь, каково это – быть истинным кровопийцей, но я могу рассказать тебе. Я научу тебя господствовать над всеми тварями этого мира, живыми и бессмертными.

– В каком смысле – господствовать?

– Ты способен покорить любого, кто слабее тебя. Ты будешь командовать, а они – подчиняться.

Глаза вампира сверкнули. Он заговорщически улыбнулся мне – будто знал важный секрет и готов был им поделиться. Если он оговорил правду… что ж, приходилось признать, что все это звучит чертовски заманчиво. Я и так и эдак вертел в голове эту мысль, пока ехал по Балл-стрит. А потом раздался звук сирены. Черт! Возможно, мой неожиданный пассажир ретируется, если к нам привяжется полиция.

Я прижал «корвет» к тротуару и оглянулся (никаких зеркал заднего обзора, как мы помним). Меня нагоняла Конни. Черт, черт и черт!

– И снова здравствуй, мистер Макшейн. Опять нарушаем? Второй раз за неделю. Ты в курсе, на какой скорости ехал?

Я покосился на Ридрека. Тот был сама невинность. Его лицо приобрело равнодушно-невозмутимое выражение. Разумеется. Ему нужны были мы с Уильямом, а не какой-то жалкий коп. Однако Конни многое для меня значила… самое, черт возьми, подходящее время, чтобы наконец это осознать, ага. Впору поучиться у Алана Алды:[22] его герои всегда в ладах со своими эмоциями. Если я выберусь из этого дерьма, может, возьму мастер-класс или еще чего. Ладно. Теперь нужно выяснить, понимает ли Ридрек, что Конни мне небезразлична.

– Привет, дорогуша. Неужто в Саванне перевелись преступники? Ни одной кражи со взломом? Ни единого ограбления? Полиции только и осталось, что гоняться за парнями, которые слегка превысили скорость?

– Я всегда начеку, если ты поблизости, Джеки. И, кстати, я рада, что ты не отрицаешь своей вины.

– Я не стал бы лгать тебе, детка. Конни полезла в карман за блокнотом.

– И где тот пожар, на который ты мчишься?

– М-м. Нигде. Я просто заболтался с… со своим дядей… да, с дядей Фредом… и, понимаешь ли, забыл посмотреть на спидометр.

Ридрек приветливо кивнул. Ни малейшего намека на клыки.

– Вечер добрый, – сказал он.

– Приятно познакомиться, – отозвалась Конни.

Я понятия не имел, что делать дальше. Похоже, нужно выбраться отсюда. Да поживее.

– Давай квитанцию и разбежимся. Не хочу тратить твое драгоценное время. Чего доброго, все грабители и убийцы попрячутся. – Я покосился на убийцу, который сидел рядом со мной. Помяни черта…

– А я не тороплюсь. Где твои манеры, Джеки?

– Дядя Фред, это офицер Консуэла Джонс, лучший коп Саванны.

Они кивнули друг другу, и Конни сказала: – Наверное, ты хотел сказать «один из лучших»?

– Я хотел сказать именно то, что сказал, моя сладкая.

– А ты умеешь быть лапочкой. – Конни открыла блокнот и вытащила ручку.

Ридрек впился в нее взглядом.

– Ты не хочешь выписывать штраф.

Я недоуменно уставился на него. Какого черта он делает? Конни тоже казалась озадаченной, но не более того.

– Не хочу?

– Да. Не хочешь. Подойди-ка сюда.

Я повернулся к Ридреку, готовый ринуться в бой, если он сделает малейшее угрожающее движение в сторону Конни. Та неторопливо обогнула машину и подошла к ней со стороны пассажирского сиденья.

– Наклонись сюда, моя девочка, – пропел Ридрек. Конни повиновалась. Ридрек протянул свою жуткую руку и коснулся ее подбородка. Потом провел пальцами по щеке Конни и нагнулся вперед, будто намереваясь поцеловать ее. А затем я увидел, как из-под верхней губы быстро растут клыки. Ридрек готов был укусить, но Конни даже не думала сопротивляться. Она превратилась в безвольную куклу…

Я отпихнул Ридрека, сдернул с себя ожерелье и накинул его на шею Конни. Затем толкнул ее в плечо – достаточно сильно, чтобы она отшатнулась на пару шагов. Прежде чем Конни успела осознать происходящее, я завел мотор и вдавил акселератор.

– Хватит!

– Теперь ты мне веришь, малыш?

– Да.

Картины недавних событий вспыхивали у меня в голове разноцветным фейерверком. Итак, Уильям, чего еще ты не рассказал о вампирах?..

– Давай-ка навестим Уильяма, – сказал Ридрек.

Я знал, что не смогу отказаться. Особенно учитывая, что у меня больше не было амулета.

– Хорошо.

Я ехал в указанном Ридреком направлении, пока он не велел остановиться на тротуаре возле задрипанного готского клуба «Девятка». Сказать, что я был встревожен, – не сказать ничего. Не знаю, что произойдет, когда Уильям и Ридрек окажутся лицом к лицу, но мне очень хотелось бы в этот момент оказаться вне досягаемости их клыков. Кроме того, я был здорово зол на Уильяма. Если я приму предложение старины Ридрека и он научит меня всем этим штукам, что этот гад захочет взамен? Голову Уильяма на блюде? На несколько секунд мне показалось, что у Ридрека неплохие шансы получить желаемое.

Старый вампир направился к двери, и я последовал за ним. Несколько темных фигур болтались у входа, дымя сигаретками. Юные готы, все сплошняком одетые в черное. Точно так же, как… Тут я притормозил в своих рассуждениях, потому что из темноты вышел Верм собственной персоной. Он огляделся по сторонам и задержал взгляд на мне и моем прасоздателе. На тонких губах паренька появилась хищная улыбка: он понял, что Ридрек – вампир.

Я перехватил Верма на лестнице, поймав его за локоть, Ридрек, который шел впереди, остановился.

– Убирайся отсюда, да поживее, – прошипел я Верму.

– Почему? Что происходит?

– Тебе лучше не знать. Давай, вали! – Я отпихнул его от себя.

Глаза Верма удивленно расширились.

– Кто он такой?

– Не твое дело. Уноси задницу, или я вышибу из тебя дух.

Однако Верм не сводил зачарованного взгляда с Ридрека.

– Ни за что!

Вот ведь дерьмо! Как мне избавиться от этого маленького хорька? Если начнется свара, она привлечет внимание Ридрека. Я рассудил, что в клубе Верм хотя бы сможет укрыться в толпе. Сдается мне, он на этом на собаку съел. Я повернулся к парню спиной и следом за Ридреком направился ко входу.

Господи, помилуй нас.

Музыка была неимоверно громкой. Джеку наверняка бы понравилось. Он обожал подобный шум. Мне не понять, зачем люди столь целенаправленно портят свой слух жуткими звуками, которые не имеют права называться музыкой. Настоящую музыку можно извлечь из сложных и нежных инструментов, но никак не из этих электронных коробок.

Джек наверняка сказал бы, что я ретроград и ничего не смыслю в современном искусстве. Но если подобные вещи называются искусством, я согласен оставаться невеждой.

Единственное, что немного примирило меня с этой «музыкой», это барабаны. Завораживающий, пульсирующий ритм, который бился в воздухе как живое сердце – громко и гулко. Древние звуки, родственные моим собственным импульсам.

Оливия понимала меня. Она чувствовала себя на танцплощадке как рыба в воде, кружилась в водоворотах звуков, плыла сквозь толпу бледных смертных – словно акула, прорезающая сельдяной косяк.

Я прислонился к стене. Смертные, изуродованные гримом и татуировками, расступились, предоставив мне свободное пространство. Молодцы. Их инстинктивное чувство опасности работало отменно. Сегодня я был не в настроении толкаться среди людей, меня одолевали другие заботы. Остро ощущалась злость и обида Джека: ему казалось, что я предал его. Я причинил ему боль, но все же не видел за собой вины, поскольку всего лишь пытался защитить отпрыска. Ладно, я давно привык к подобным обидам, хотя временами мне хотелось заслужить если не любовь Джека, то хотя бы его дружбу. Как бы там ни было, он не предаст меня, хотя сегодняшние события станут серьезным испытанием для его верности. Но что я мог поделать?

Я отвлекся от тягостных мыслей, ощутив чье-то легкое прикосновение. Прелестная блондинка с глазами цвета янтаря смотрела на меня так, словно она была созданием ночи, а я – луной на небосводе. Заметив, что я перехватил ее взгляд, девушка быстро отвела глаза. Я никогда прежде не видел ее, но тут же узнал. Запах этой крови был мне знаком. Маленькая овечка в атласном капюшоне, распластанная на столе… мой сладкий ужин…

Я взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза, пытаясь понять, узнала ли она меня. Нет, ничего… Только животная тяга – прикосновение тела к телу. Плоть помнила наслаждение тех ночей, и она отыскала в этой в человеческой сутолоке источник своего удовольствия.

– Привет… – Девушка снова опустила взгляд и погладила бархат моего пиджака. – Меня зовут Шейри.

– Здравствуй, Шейри.

Услышав мой голос, она подступила ближе, подняла голову и прошептала мне на ухо:

– Потанцуешь со мной?

Обычный человек не сумел бы разобрать ни слова. Я же расслышал не только вопрос, но и сокрытое в нем желание, которое сама Шейри даже не осознавала.

– Нет, – ответил я, однако не отстранил девушку, когда она прильнула к моей груди. Ее тело обмякло. Я подхватил Шейри и придержал, прежде чем она успела опуститься на колени, а потом снова посмотрел ей в глаза.

– Ты не знаешь меня.

– Но хочу узнать, – медленно проговорила девушка.

Несмотря на грохочущую музыку, я слышал биение ее сердца; оно колотилось как бешеное, будто мы опять оказались в тайной комнате Элеоноры. Я наклонил голову и вдохнул аромат волос Шейри, рассыпавшихся по плечам и скрывавших мое любимое место на ее шее. На миг я задумался, кто же из нас кого околдовывает, ибо мой голод поднялся подобно голове кобры, учуявшей добычу.

Нет. Не здесь. Не сейчас.

Стараясь отвлечься от мыслей о крови, я отвернулся от девушки и посмотрел на людей, стоявших поблизости и созерцавших наш маленький тет-а-тет. Двое мужчин кивали с плотоядными, понимающими улыбками. Как Джек это называет?.. Да, они думали, что я пытаюсь затащить Шейри в постель.

Им и в голову не могло прийти, что мысли мои только об ужине. Я едва заметно улыбнулся, потом взял себя в руки и предложил:

– Может, в другой раз?

– Позволь мне остаться. – Шейри вздохнула и обхватила руками мою талию, уткнулась носом в шею, прижимаясь все крепче. Ее сладкое сексуальное возбуждение вилось вокруг меня как аромат духов. Отчетливо запахло пороком.

Нужно отослать ее прочь, но сперва маленькая овечка получит свою награду. Я наклонился к девушке и ухватил зубами кончик ее уха. Она тихо ахнула и замерла, как и любая жертва, покорно ожидающая укуса. Я еще сильнее сжал зубы, не прокусывая, однако, кожи, и тело Шейри отозвалось дрожью приближающегося оргазма. Я держал девушку, пока она постанывала и извивалась передо мной. Никакой крови, только немного боли, а затем – наслаждение.

Довольный собой, я поднял голову и тут заметил Джека. Того самого Джека, который должен был сидеть взаперти в моем подвале. Он показался в дверях клуба, и я ощутил исходящий от него страх. А в следующий миг я увидел, что за плечом Джека возвышается Ридрек.

В два шага старый вампир пересек комнату и оказался передо мной – так близко, что я мог притронуться к нему. Я отодвинул маленькую овечку себе за спину, потом толкнул назад. Она отшатнулась и упала в объятия своих товарищей по клубу, а я обратил все внимание на Ридрека, закутавшись в свою ненависть, словно в плащ. Мир смертных поблек, и мы остались вдвоем в нашем собственном магическом пространстве. Даже музыка стихла.

Ридрек выглядел чрезвычайно довольным собой – впрочем, как и всегда. Несколько столетий не улучшили его манеры и не смягчили моей ненависти к нему. Воздух дрожал от злобы и ярости. Благодаря магии раковин Лалии появление моего создателя не стало ошеломляющим сюрпризом: я видел его вместе с Элджером и знал, что он приехал в Саванну.

– А ты постарел, – сказал я, стремясь разозлить Ридрека и одновременно спешно активируя внутреннюю защиту. Ты меня не получишь.

– Я и впрямь стар, – признал Ридрек и мерзко улыбнулся, обнажив длинные клыки, отполированные кровью тысяч и тысяч жертв. Он обвел взглядом забитый народом клуб; смертные вокруг нас двигались медленно, словно под толщей воды. – Итак, я наблюдаю цвет общества этого захолустного городишки. Признаться, ожидал от тебя большего.

– Мне здесь хорошо. – Я не собирался обсуждать с ним достоинства и недостатки Саванны. Лучше бы он научился ненавидеть и бояться ее; ничто так не пойдет городу на пользу, как отсутствие здесь Ридрека. Он забрал мою настоящую жизнь и все, что я любил. От него исходил запах могилы. – Что тебе надо?

Я чувствовал, как Ридрек ищет во мне страх, слабину.

– Ты стал самым большим моим разочарованием, – заявил он. – Ты исчерпал свой потенциал.

Я сделал вид, что не понимаю его.

– Потенциал?

– Да. Ты мог бы стать настоящим властелином. Создать здесь собственную империю. Но не сделал ничего.

– Ах, надо полагать, ты разочарован тем, что я не подпитываю тебя силой через нашу связь крови?

Лицо Ридрека помрачнело.

– Верно. Ты не делал ничего для умножения собственной силы и еще меньше дал мне. Но теперь все изменится.

Я уставился на него с видом неофита, внимающего мэтру. Пусть продолжает.

– Отныне ты будешь питаться каждую ночь. Начиная с сегодняшней. Придется это проконтролировать. Я приехал, чтобы положить конец твоему маленькому контрабандному бизнесу и этим побегам. – Он умолк. Похоже, ради пущего эффекта. – Иначе я вырву твое сердце и приколочу тебя к столбу на одной этих чудесных городских площадей.

Повиновение или смерть – такой мне предлагается выбор. Ничего неожиданного. К добру или к худу, но в этом мире господ и рабов я всегда стоял на вершине пирамиды, доминируя во всех смыслах слова. Сама идея покорности противна моей натуре. Истинный сын своего «отца». А смерть… смерть была и остается моей любимой фантазией. Пора узнать, что уготовила мне преисподняя.

– Зачем ты убил Элджера? – спросил я, надеясь хоть ненадолго заманить Ридрека в интеллектуальную ловушку.

Он помедлил, и тут я четко понял: старый вампир собирается солгать.

– Я убил его, потому что он был неудачником, трусом и позором своего клана.

– И ты не строил грандиозных планов на его счет?

– Нет. Удивительно никчемное существо.

– Кого еще ты убил?

– Только Элджера. Он это заслужил.

Я совладал со своей яростью, упрятав ее в дальний уголок сознания. Я отомщу за Элджера, но не сейчас. Настало время поставить шах.

– А как насчет Лиона?

Ридрек отшатнулся назад, словно я толкнул его.

Мне удалось удивить мерзавца. Я едва мог поверить в такую удачу. Теперь нужно развить успех, не позволив Ридреку опомниться.

– Хочу тебя обрадовать: Лиона нашли. Полярная экспедиция уже идет ему на помощь. – Я нанес последний удар: – Фредерика и Джейлан тоже на свободе и покинули Амстердам.

Вот тут я действительно ошеломил Ридрека, и он не сумел этого скрыть.

– Откуда ты…

Ярость кипела во мне, все труднее было держать ее в подчинении. Но время гнева еще не пришло. Сейчас следовало укрепить позиции. Однако я уже едва мог совладать с собой. Ноги мои оторвались от пола, и я почувствовал, что поднимаюсь в воздух. Ридрек отступил на полшага.

– Ты был на яхте! Так и знал! Как тебе удалось? – воскликнул он.

– Неужели ты думаешь, что я стану отчитываться перед тобой? Какая наивность! Я не принадлежу тебе, Ридрек. И никогда не принадлежал.

Сейчас последует бросок, смертельный удар…

– Нет, не думаю. Но я создал тебя и могу прикончить. – Он тоже поднялся в воздух, и мы оказались лицом к лицу. Его волосы шевелились подобно клубку змей. Когтистая рука протянулась вперед и замерла в миллиметре от моей шеи. От резкого движения кожу овеяло ветром, но Ридрек не нанес удара.

Он улыбнулся, и я понял, что совершил какую-то ошибку. Старый вампир не собирался нападать. Более того, он отвернулся от меня. Размытый человеческий мир снова стал четким и ясным, и перед моими глазами возникло лицо Джека.

Ридрек постарается убить Джека, но сперва использует его, чтобы заставить меня повиноваться… Я опять ошибся. Ридрек обернулся к толпе и выхватил из нее мою маленькую овечку. Шейри. Не отводя от меня взгляда, Ридрек прижал девушку к груди и впился клыками ей в шею. Брызги крови разлетелись во все стороны, заляпав мой пиджак. Шейри вскрикнула от изумления, но Ридрек быстро утихомирил ее силой своей ядовитой воли.

Не очень четко помню, что случилось потом. Окружающий мир расплылся, перед глазами заклубился кровавый туман. Ярость, которую я так долго сдерживал, вырвалась на свободу. Настроение человеческой толпы вокруг нас мгновенно переменилось. Завсегдатаи клуба накинулись друг на друга, размахивая кулаками и стульями. Сыпались удары, переворачивалась и ломалась мебель. Чья-то рука ухватила меня за локоть, и из красного тумана выплыло лицо Оливии. Ее бледная кожа была покрыта мелкими каплями крови. Она тянула меня вниз до тех пор, пока ноги не коснулись твердого пола.

– Где Ридрек? – заорала она, перекрикивая страшный шум.

Лишь теперь я осознал, что старый вампир исчез вместе с Шейри. Хотелось бы надеяться, что ад разверзся и поглотил его.

– А где Джек? – крикнул я в ответ.

В нашу сторону полетел стул, Оливия отбила его. Повсюду извивались и барахтались человеческие тела. Посреди самой большой кучи стоял Джек, одной рукой отражая удары, а другой придерживая тощего юнца, затянутого в черную кожу. Злоба и ненависть накрыли толпу подобно волнам бушующего моря.

– Сделай что-нибудь! – рявкнула Оливия.

Ярость была моей подругой. Она одновременно манила и отвергала меня. В этот раз, высвободившись, она обрушилась на клуб и его ни в чем не повинных посетителей.

Поэтому я забрал ее обратно.

Я распахнул магический синий пиджак и рубашку под ним, а потом воззвал к своей вечной спутнице – жизненной энергии. В мгновение ока разрушительный туман собрался во вращающуюся спираль и всосался в мое исполненное ненависти сердце.

Оглушительный рев торнадо сменился тишиной.

Я опустил глаза и увидел, как последние капли крови исчезают с моей кожи. Издалека долетел голос Оливии:

– Я иду за ним!

Обведя взглядом комнату, я понял, что вампирша тоже исчезла.