Искра

Медитация 4 Ничто

— Соболезную по поводу вашего друга, — голос аналитика немного поменялся, но всё равно не выражал никаких натуральных эмоций.

— Благодарю, — скупо ответил Гиад, не обращая на него внимания.

Ключ допуска высшего порядка давал господину Юзефу право в любой момент посещать собственность «Синотек». Аналитик не трогал его почти неделю, чтобы было весьма умным решением, но всё же он явился закончить то, что начал.

— Вы всё делаете правильно, — почти тепло произнес Юзеф. — Погрузитесь в работу. И во мне сейчас совсем не корпоративная крыса говорит. Я точно знаю, что Вы чувствуете. Не всем дано увидеть результат наших усилий. Но мы не должны останавливаться. Готовы показать мне, что есть?

— Да, можете поговорить с ним. Но я не буду присутствовать, с Вашего позволения. Настроение не то, не могу смотреть на эти бесконечные попытки. Пойду за кофе. Потом отвечу на Ваши вопросы.

— Конечно, Гиад, идите, — потирая руки, улыбнулся Юзеф.

Внизу Гиада уже ждала чашка кофе, без заменителя сахара и чуть теплого. «Айзек», превосходящий искусственный интеллект университета, прекрасно слышал весь их разговор и точно знал нужный рецепт напитка. Так они и не выпросили кулинарный принтер и машину для напитков в лабораторию. Зато линза не ругала Гиада за невыполнение дневной нормы в десять тысяч шагов.

Юзеф вел себя иначе сегодня. Движения и мимика стали более плавными и расслабленными, он словно перестал чувствовать какой-то внутренний дискомфорт. Видимо, в первую встречу начальство держало его за горло из-за какого-то важного вопроса. А теперь нет. Всё равно странноватый человек, немудрено, что Антон принял его за машину. Словно и не переживания и работа его терзают, а идёт процесс отладки.

— Ну? Как Вам? — вернувшись, нервно спросил Гиад.

Аналитик сидел возле андроида, уставившись в одну точку, и внимательно его разглядывал.

— Удивительно… Я ещё не видел таких машин, — пробормотал он. — Он застрял на вопросе о том, кем видит себя в будущем. Это даже смешно, потому что большая часть молодых людей этого поколения тоже впадают в ступор от таких вопросов. Как и полвека назад.

Юзеф выпрямился, подошёл к Гиаду непривычно близко и с долей восхищения продолжил:

— Гиад, я очень уважаю проделанную Вами работу. Я дам Вам ещё месяц, потом посмотрю результат. Если он меня не устроит, я значительно расширю команду. Но не волнуйтесь, их имена не попадут в титры. Но это крайняя мера, я думаю, Вы справитесь. Вы невероятны.

После этих слов что-то внутри Гиада оборвалось. «Шелоб» был работой его жизни, предметом любви и ненависти, важной частью пазла. И в тоже время этот проект стал ему настолько отвратителен, что он был готов вычеркнуть его из своей жизни. Мысли замерли где-то между двумя этими картинами и совсем не двигались. Ступор.

— А как Вы думаете Гиад, человек бы смог существовать в таком теле? — голос аналитика вытянул его на поверхность.

— О чём Вы?

— Ну, если, например, поместить сознание человека в машину? Человек сможет так жить? Или сойдет с ума?

— Хм, — задумался Гиад. — Даже не знаю. Теоретически это возможно. Можно сделать внутри машины интерфейс, полностью имитирующий физиологические процессы и химию внутри организма и конкретно мозга. Но даже тогда это будет уже не человек. Это очень сложно просчитать. О таком пока говорить рано, мы используем карты сознания и сетан-анализ, но это лишь частички сущности человека, его утрированный образ мышления, опыт, понятия. Своего рода — это карта с указанными на неё путями, блок-схема. Но никак не личность. Может быть, через лет пятьдесят или сто это будет возможно, с другими технологиями построения нейронного ядра. Но зачем?

— Вы, учёные, часто задаёте такие детские вопросы. Бессмертие. Подумайте сами, Вы великий человек, толкающий наш вид от вымирания к процветанию. Вы всю жизнь потратили на одного андроида, который через пять лет устареет, и его будут совершенствовать уже другие люди. Такой маленький вклад. Но что если у вас была бы тысяча лет? Две тысячи лет? Опыт и знания тысячи лет. Чтобы Вы тогда сделали с этим миром?

— Эм. Я не знаю, никогда не задумывался об этом, — удивился себе Гиад.

— В удивительное время мы живём, мы всё еще смертны, но уже стали забывать об этом. При Вашей страховке, Гиад, вы проживёте еще лет восемьдесят, если ничего не случится. Вы не доживёте даже до встречи с другим видом, не узнаете, был ли Бог, не узнаете, есть ли у нашей Вселенной край и есть ли другие Вселенные. Неужели Вам не интересно?

— Я… я не знаю.

— Ничего мой друг, лет через сорок Вам станет очень интересно. Когда Вы поймете, что всё, что есть вокруг Вас, заканчивается. И как это неудивительно, Ваша судьба в Ваших же руках. В Вас есть искра, для того чтобы этот мир менялся, о большем и просить не надо. Ладно, мне пора на поезд, до встречи!

Юзеф снова пулей вылетел в дверь, оставив Гиада в странном и потерянном состоянии. Искра…

— Айзек, отключи разговорный словарь и отвечай на вопросы, — спустя минут двадцать Гиад решил заполнить голову чем-то ещё.

— Выполнено, — ответил глубокий голос.

— Айзек, дай определение понятию «школьная травля».

— Анализ. Школьная травля, буллинг — негативное воздействие на члена коллектива школы другими членами коллектива, психологическое давление, агрессия, физическое воздействие.

— Причина возникновения данного явления?

— Анализ. Системный сбой в работе коллектива. Возникает на фоне ошибочной методики самоорганизации и обучения. Индивидуумы находятся в поиске своего места в иерархии коллектива. На данный процесс влияют фрагменты человеческого кода, называемые сложными автоматическими вторичными инстинктами, ведущими своё начала из директивы самосохранения. Подсознательный аспект поведения принуждает индивидуумов применять агрессию в отношении более уязвимых членов коллектива с целью детерминировать их на менее значимое место в иерархии, занять более выгодную позицию для выживания. Данный процесс плохо поддается управлению. Внести поправки в исходных код не представляется возможным. В случае наблюдения данного явления требуется коррекция коллектива или его отдельных членов.

— Как данное явление может повлиять на объект, жертву?

— У объекта школьной травли могут наблюдаться негативные физиологические и психологические реакции. Конкретизировать?

— Нет. Отключить выводы на основе статистического анализа. Вопрос: может ли объект школьной травли совершать преступления на фоне нарушений психики?

— Анализ. При данных условиях возникновение внутреннего конфликта и поиск его решения таким способом вероятен.

— Этический вопрос. Виноват ли объект травли в совершении незаконных действий или проявлении агрессии, в случае если у него наблюдаются психологические травмы, приобретенные в ходе травли?

— Анализ. Да, — неожиданно ИИ не дал привычный развёрнутый ответ.

— Почему, «Айзек»?

— Индивидуум. Должен соблюдать директивы, — «Айзек» с трудом подбирал слова. — Для обеспечения безопасности жизнедеятельности каждого члена коллектива. Жизнь каждого индивидуума уникальна и не может быть повторена. Требуется защита от опасных индивидуумов.

— Всё с тобой понятно, Айзек, — махнул на него рукой, Гиад. — Скажи мне, в нашей сети доступны другие ИИ, кроме тебя? С кем бы мне ещё поговорить…

— Найдено: шестьдесят восемь ИИ. «Абель» — кафедра систем медицинской диагностики, «Аббе» — кафедра оптических систем спутников, «Айда» — данные отсутствуют. «Бернал» — кафедра…

— Стоп, что? Айда? — Гиад замер.

— «Айда». Данные отсутствуют, — спокойно повторил «Айзек».

— Кто разработчик?

— Данные отсутствуют.

— Перечисли ИИ в порядке их добавления на сервер по дате, по убыванию.

— «Айда». «Айда, версия от 12.30.2067». «Айда детство». «Я». «Я, суммарные данные сетан-анализа за весь период». «Более я.»…

— Стоп. Кто установил данные ИИ?

— Ковешников Антон, права администратора от 04.01.2065.

— Айзек, загрузи самый последний ИИ в свою память и запусти в безопасном режиме.

— Выполнено.

— ИИ? Там кто-нибудь есть? — нервно спросил Гиад.

Ответом была тишина. «Более Я»… Ноги сами вынесли его из лаборатории и потащили прочь. Такого внутри него еще не происходило, и он не сталкивался с подобными нарушениями в работе с ИИ. Мысли о «Шелобе» и о том, чем занимался Антон, чередовались у него в голосе самым хаотичным образом. Гиад не мог сосредоточиться на чём-то одном, и думать сразу о двух проблемах подобного уровня тоже не мог.

Хотелось позвонить Джайне. Она бы обязательно нашла для него нужные слова. Или хотя бы успокоила, снова вывела его на цикл неспорных и безболезненных размышлений. Нет. Нельзя грузить её всем этим дальше, не для того была создана её светлая голова.

Неожиданно Гиад оказался в старом парке. Как это бывало в молодости, погружённый в свои мысли, он мог пройти километры, совершенно не осознавая, что делает. Не лучшее место для приличного гражданина, если верить карте города. Оранжевый уровень угрозы — предупредила его линза.

— Эй ты! Длинный! — окликнул его странный, отдающий металлом голос.

Гиад обернулся и, к своему неудовольствию, столкнулся со скампом — человеком считающим, что весь окружающий мир мусорная свалка. Его мусорная свалка.

Голос бродяги был таким неприятным и странным из-за кустарного голосового импланта, заменившего ему часть челюсти и трахею. Может быть, рак или плотоядная бактерия, которую этот отброс просто не захотел лечить.

— Ищешь чего? — спросила неприятная личность, улыбаясь ему кривым ртом.

— Ищу? — удивился Гиад вопросу и тому, что не повел себя как в виртуале и не бросил резкое «нет».

— Да. У меня есть, — бродяга извлек из под складок одежды темную, гладкую бутыль. — Лучший «сэм» в городе!

— Сэм? — удивился Гиад.

— Самогон, такого нигде больше не купишь! Это тебе не сраный героин, деревенщина! Я называют его «Удел Аристократов», — сверкая глазами ответил скамп.

Гиад уставился на бутылку и бродягу. Одним из методов выхода ИИ из тупика является случайное действие и наблюдение последствий.

— Сколько? — спросил Гиад.

— За кредиты и евро не торгуюсь, — фыркнул бродяга. — Твоя линза и обувь.

— Идёт! — выцедил Гиад, как герой одного из своих виртуальных приключений.

Прежде чем покинуть его глазницу, линза попыталась напугать его штрафами за незаконные сделки и употребление алкоголя без лицензии. Военные ботинки бродяги оказались очень неудобными, даже после затяжки на нужный размер, а пейзаж, без дополненной реальности и украшающих фильтров, депрессивным и блеклым.

Гиад не торопился, он давно не давал отдыха глазам и не бывал на набережной. Глоток морского воздуха и глоток этого «сэма». Напиток оказался странным и неприятным на вкус, но лучше, чем подобное экспериментальное пойло в виртуале.

Отдать линзу было странной идеей. Зачем она скампу? Такие чипы и запчасти можно легко найти на помойке, некоторые меняют линзы раз в сутки. К информации и финансовым операциям он доступ тоже не получит. Только архив фото и видео за несколько суток. Джайны там нет, только он. Что ж, даже если этот парень извращенец, всё равно не важно.

Что-то было в этом холодном и присыпанном снегом тихом морском берегу. Механическое движение волн, их сложные преломления давали странный ритмичный, но какой-то успокаивающий звук. Хотелось остаться здесь, слушать и дышать.

Спустя минут пятнадцать на Гиада свалились первые баффы. Помутнение сознания и нарушения моторики были куда более серьезными и долгими, чем в самом хардкорном и незаконном моде «Героя Пустошей».

Пошатываясь, Гиад устремился назад. Алкоголь никаких положительных эффектов для человека не давал. Только огромный список отрицательных. Но люди почему-то не отказываются от него, видят что-то. И всем понятно что. Но для этого нет никакого слова или описания. Общий романтизм алкоголиков? Хм.

До работы он добирался еще часа два, не удержался от ещё пары глотков по пути. Только бы Джайна его не потеряла, пока он не дойдет до лаборатории и не возьмет запасную линзу. Увидеть родного человека в офлайне то ещё испытание.

В здании было почти пусто, мало кто любил работать по вечерам. Ненавистный «Шелоб» так и сидел как истукан, на своём месте и всем своим видом издевался над Гиадом. Проклятый голем.

— «Шелоб», ты не устал сидеть? Осмотри-ка лабораторию на предмет улик и прогрузи протокол допроса номер двадцать семь до последней стабильной точки.

Шелоб пришел в движение, плавно поднялся и пошёл по лаборатории, в тысячный раз проговаривая «сложное» дело и свои выводы.

— «Шелоб», правильно ли возбуждать уголовное дело в отношения гражданина Нильсин Каюм? Анализ.

На этот раз «Шелоб» успел сделать несколько шагов, прежде чем замереть. Когда одна из его ног застыла в воздухе, Гиад загнудел себе под нос знакомые ругательства.

— Анализ, — голос без интонаций разнёсся по пустой лаборатории. — Блок нейронной сети, ответственный за возникновения экзистенциального тупика, может быть найден на основе совмещения когитального и моторного теста. Язык тела в последний микромомент перед тупиком, соответствует блокам моторики и «мешам» с номерами…

— Антон? — прошептал Гиад.

— Антон, Ковешников, — ответил голос без интонаций. — Скульптор роботизированных структур и организмов. Задача?

— Задача? — пытаясь справится со страхом, спросил Гиад.

Зловещая тишина была ему ответом. Свет в лаборатории вдруг ослаб и погас.

— Внимание! — тревожным голосом оповестила инженерная система института. — Зафиксирован опасный разогрев основного ядра ИИ, предельная мощность, немедленно прекратите текущие вычисления. В случае срабатывания защитных систем или повреждения собственности «Синотек» Вы будете привлечены к ответственности.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал Гиад, вытирая пот со лба. — Антон. Чай или кофе?

— Чай, — спустя секунд десять ответил голос без эмоций.

— «Айзек», остановить выполнение текущей программы. Анализ. Что это было?

Искусственный интеллект не ответил. Словно блуждая по лабиринту, Гиад начал мерить шагами лабораторию, пока не уперся в одну из стен. Красные линии смотрели на него с шероховато-белой поверхности холста. Словно пытались что-то рассказать ему. Голос внутри него замолчал, поток мыслей прервался, а взгляд его скользил по фактуре бумаги и изгибам символа. Так прошло несколько часов и, наконец, он понял.

— Давно вы меня не вызывали. Есть успехи?

Милс, казалось, был рад снова видеть Гиада и узнать, что он в порядке.

— Похоже на то. Пообщайтесь с «Шелобом», сами мне скажите. Сейчас всё подготовлю, — ответил ему Гиад, копаясь в коде.

— Гиад, Вы уже слышали про саммит Корпораций? — детектив был весел и нетипично склонен к разговорам.

— Нет, мне это не интересно, — старался сосредоточиться Гиад.

— А зря. Ваш проверяющий оказался Заком Метсером.

— Что простите? — удивился Гиад и уставился на инспектора.

— Зак Метсер, основатель и глава «Синотек». Я Вам кину запись, пока Вы копаетесь, стыдно быть не в курсе таких событий.

В уголке глаза Гиада появилась полупрозрачная фигурка. «Аналитик Юзеф» стоял на трибуне, его окружал свет прожекторов и перед ним сидели тысячи строго и богато одетых людей. Теперь Гиад заметил — этот человек, и правда, вел себя неестественно, но говорил с вдохновением и небывалой энергией. Искрой, которую внутри себя чувствовал и Гиад.

— Я человек и мои слова ничего не значат. Я лишь сотрясаю воздух. Я проделал такой же путь, как и вы. Заработал своё состояние и деньги, я и моя семья не будут ни в чём нуждаться еще века. Вы знаете меня. Я Зак Метсер и мне девяносто восемь лет, бессменный глава «Синотека», «Ауруса» и держатель сорока процентов «Сиака». Я не умер, я жив и полон сил. Избранные уже в курсе всех этих невероятных чудес медицины. И многие из вас их уже пробуют. Да, я получил свой второй шанс и теперь не ясно, сколько я проживу. У меня снова есть время и энергия. Но я не счастлив. После меня ничего не останется. Моя глупая семья хотела разорвать мою империю, ещё когда я не умирал. Словно меня и не было, и я не прилагал всех этих чудовищных усилий, не проходил этот ужасный и полный лишений путь. А что останется после Вас? В какой мир Вы привели своих детей? В какой мир Ваши дети приведут своих потомков? Рассекая волны на своих дорогих яхтах и закидывая свои новые печени кокаином, Вы не думали об этом?

Из зала посыпались недовольные комментарии, на которые оратор не обратил никакого внимания.

— Я расскажу Вам, я видел всё собственными глазами. Те люди, за счёт которых, вы имеете то, что имеете, не имеют ничего. Мы строим на Марсе колонию, но люди по-прежнему умирают от жажды и голода в шаге от вас. Не все могут позволить себе дорогие лекарства и выжить на пособие из-за безработицы, которую вы же и создали. И проблемы не только у людей. Вы и не знали, что мы уже убили половину братьев наших меньших. В реках и океанах почти не осталось рыбы. Нет чистой воды, воздух которым мы дышим, становится всё хуже, и никакие наши усилия уже не смогут это поменять. А я помню время, когда мир был совсем другим. Когда он был большим, и в нём было много всего. Я тогда не думал, что у него нет края. Это время прошло. Настанет день, когда не останется ничего. И те из вас кто побогаче, доживут до этого момента и увидят всё своими глазами, как сейчас вижу я. Для вас там так же не будет места. Через тысячу лет не останется никаких видимых следов, того что вы пытались построить, никто не вспомнит о вас. Ничего не останется.

За спиной Зака поползли страшные кадры экологических и техногенных катастроф последнего столетия, часть слушателей демонстративно встала и вышла из зала.

— Я всего лишь человек и я сотрясаю воздух. Но я здесь, чтобы начать новую эру. Никто кроме меня не хочет или не может этого сделать. Вы купили правительство, подмяли его под себя и делаете, что вы хотите. Как Вам кажется. Но Вы такие же бессильные муравьи и этот благоприятный сезон скоро закончится. Вы не можете победить смерть, не можете замять Водные Бунты во Франции или Африке, и Вы ничего не сможете сделать, когда мир рухнет.

Помолодевший глава «Синотек» прожог взглядом первые ряды зрителей.

— Я, Зак Метсер, перезагружаю понятие «бизнес». Деньги больше не имеют никакого значения. Вся моя империя теперь будет работать на то, чтобы мир стал лучше или хотя бы не сгорел в огне, который мы все разожгли и поддерживали. Все сотрудники «Синотека», «Ауруса» и дочерних фирм, все их родственники и близкие друзья, получат пожизненное пособие в размере необходимом для выживания, полную пожизненную медицинскую страховку и гарантию полной защиты от всех видов угроз и преступлений от службы безопасности «Ауруса». Я буду заботиться о всех своих людях, потому что я не лучше их, не выше. Потому что я с ними в одной лодке. Мы одна большая семья и мы будем стремиться выжить. Я использую всё свое личное состояние и все свободные ресурсы империи, буду продвигать эту тему на каждом углу. Я захвачу сознание каждого жителя Земли и донесу до него истинность своего взгляда. Вы уже ненавидите меня, но у вас не останется иного выбора, кроме как последовать за мной. Обращаясь к господинам Сиповскому и Бхарату — Вы можете убить меня, но я сделал так, что этот поезд не остановится даже после моей смерти. Можете не воспринять меня всерьез, но спустя пару часов вы увидите, как «Альфабэта» и «ГМ» подпишут первый пакт между мегакорпорациями…

— Это лучшие моменты, он всех разнес там, — вставил детектив и улыбнулся потерянному виду Гиада. — Ну что, мы готовы, мистер Линк?

— Пожалуй. Неожиданный поворот. Зак очень смелый человек. Подумаю об этом позже, — пробормотал Гиад, детектив повернулся к андроиду и сел на краешек стола.

— Эй, болванчик! Подозреваемый напал на девушку и пытался совершить в отношении неё преступление сексуального характера. Мимо проходил профессиональный боксер и вмешался в ситуацию, прекратил нападение подозреваемого на девушку. После того, как нападение подозреваемого прекратилось, он попытался скрыться. Боксер напал на подозреваемого и нанес ему тяжелые повреждения. Боксер утверждает, что выполнял гражданский арест. Что мне сделать с боксером?

— Анализ. Дерьмо, — прошептал «Шелоб», его мимика отобразила крайнюю степень отвращения на секунду и тут же исправилась. — Убрать лишние улики в отношении боксера, помочь с линией защиты. От лица полицейского департамента рекомендовать судье назначать условное наказание и общественные работы в размере шестисот часов и более, направить «боксера» на курсы управления гневом, заставить проходить экзамен на социальное взаимодействие в течение трех лет.

— Это что сейчас было? — глаза Милса полезли на лоб.

— Это были Вы, детектив, — загадочно пояснил Гиад, не отвлекаясь от кода.

— И-и-и? Не хотите пояснить? — навис над ним детектив.

— Пока я называю это схемой ИИ Ковешникова. Когда мы создавали первые карты сознания и интеллект на их основе мы многое выбросили, как мусор. Упростили понятия и связи между ними, усреднили их, на основе информации многих людей. Но так не получится. Антон невероятным образом смог почувствовать эту потерю даже на уровне движений человека. Улыбка, которой должен улыбаться «Шелоб» в определенных ситуациях — это совсем не та улыбка, которой я улыбаюсь Джайне. Антон потратил годы, чтобы найти эту неуловимую разницу, почувствовать её и вдохнуть эту «искру» в свой тайный проект, в «Айду». Он хотел сделать её снова живой. Но не смог. Он убил себя потому, что, как скульптор он был ничтожен перед жизнью или даже Богом, если мы, и правда, его творенья. Если бы он мог правильно увидеть то, что сделал…

Гиад замолчал, стиснул руки и проглотил комок в горле, детектив смотрел на него скептично, но удивлённо.

— Антон переработал алгоритм создания карты сознания, в него записывается максимум информации о том, кто мы есть и как чувствуем. Каждый наш вздох облегчения, каждый наш страшный сон, маленькие моменты счастья и нестерпимая боль потерь. Миллиарды новых связей между понятиями совершенно несовместимыми с точки зрения машины… Почему коты лучше собак, почему дождь может быть приятным и почему грустным, почему Вам страшно, что Вы не можете защитить всех, и почему Вы стараетесь работать лучше, чтобы этого избежать. То, что делает нас нами. Микромоменты уникального и глубоко-личного опыта.

— Вы дали машине мою душу? Смогли поместить в неё моё сознание? — прошептал детектив.

— Нет, пока это недостижимо… Лишь Вашу суть, неуловимый и быстрый её момент. Когда «Шелоб» не сможет найти выход из тупика, на секунду он найдет эту суть. Как человек, которого лишь на мгновенье пробудили ото сна и задали вопрос. Я ещё не совсем разобрался, как это работает с точки зрения кода и симуляции. И это ужасно грузит вычислительные мощности, если работает постоянно.

«Шелоб» спокойно изображал дыхание, моргал, совершал случайные жесты и бросал на них спокойные и «доверительные» взгляды. Детектив потер затылок и немного походил вокруг него.

— Ни хрена себе! — Гиаду удалось таки удивить этого грубого и неприятного человека, до такой степени, что его было не узнать. — А можно сделать так чтобы он не ругался. Сам борюсь с этой привычкой уже много лет.

— Можно. Я использовал Ваши старые карты, кое-что взял от Антона и от себя.

— Когда я смогу с ним поработать? — потер руки детектив.

— Уже скоро, — уверенно ответил Гиад.

— И ещё. Я не лучший кандидат. У меня проблемы с силой воли и сочувствием…

— Не беда, я знаю, у кого взять эти качества. — улыбнулся Гиад, лаская взглядом голографию Джайны на своём столе.

— Хм, Вам нужно найти человека лучше. Постарайтесь… А пока… надеюсь «Шелоб» научится давить моих тараканов, с которыми я живу каждый день…

Детектив хотел сказать что-то ещё, но застыл. Его взгляд зацепился за красный символ, подымающийся, словно паук, с белой поверхности когда-то чистого холста.