Искатель, 2002 №7

Я — повариха. Chef extraordinaire[3]. Из тех немногих, кто знает, что первее — курица или яйцо. Разумеется, курица. Яйца идут на десерт, к примеру, в суфле.

Кто мог подумать, что открытый мной ресторан будет пользоваться таким успехом? А мне придется иметь дело с мужчиной в черном костюме? Только не я. Я никогда не верила, что такие, как Большой Чарли, существовали в реальной жизни.

Готовка — моя страсть. С самого детства. У меня есть фотография: мне пять или шесть лет, я стою на стуле и помешиваю на плите соус «бешамель». Подростком я взяла на себя все семейные обеды: на Рождество, День благодарения, дни рождения. А родственников зачастую собиралось больше десяти. Уже тогда я придумывала собственные рецепты для десертов, соусов, необычные сочетания пряностей.

Потом была учеба в «Кордон Блэ», в Париже, где я оказалась самой молодой студенткой. Практику я проходила в в четырехзвездочном ресторане «Пари Нюи» (я могла бы рассказать об их кухне, но это другая история). Я могла получить работу во Франции: в Париже, на Ривьере, в старинном городе Каркассоне. Но меня замучила тоска по родине. Я хотела вернуться в Америку, посмотреть, удастся ли мне начать все с нуля.

Обратный путь обернулся триумфом. Мне предложили бесплатный проезд на «Куин Элизабет II» в обмен на несколько лекций и практических занятий по новинкам кулинарии. Слушатели, среднего возраста, в основном дамы, охали и ахали над моими блюдами, записывали каждое мое слово. На все это уходило три, максимум четыре часа в день. Остальное время принад лежало мне.

На корабле я и встретилась с Майком. Он тоже возвращался в Штаты, прослужив два года в «Корпусе мира» в Северной Африке. Можно сказать, мы влюбились друг в друга с первого взгляда. Есть что-то особенное в первом взгляде. Мы не расставались ни на минуту. Майк даже зачастил на мои лекции, хотя не отличал ножа для резки овощей от того, которым снимают с костей мясо. Мы вместе завтракали, обедали и ночами делили мою каюту первого класса. К концу путешествия мы знали, что не разлучимся никогда.

На нас сразу обрушилась масса дел: поиски квартиры, знакомство с родственниками, свадьба. Майк поступил на работу в Департамент социальной защиты. Сказал, что работа такая же, что и в Африке, только здешние его подопечные смотрели телевизор и знали, чего они себя лишают.

А вот мне найти работу оказалось сложнее, чем я предполагала. В большинстве ресторанов на кухнях царствовали мужчины. В одном мне предложили место официантки. Мне, которая готовила суфле принцессе Грейс. Наконец, меня взяли помощником в кондитерский цех «Ле Муле». Но я не ставила перед собой цели стать старшим поваром кондитерского цеха или шеф-поваром «Ле Муле». Нет, я хотела открыть свой ресторан. Маленький, но элегантный. Где я могла бы экспериментировать, придумывать новые кушанья, получать удовольствие, одновременно зарабатывая на жизнь.

К счастью, Майк разделял мои мечты. Первый год мы экономили на всем, вкладывая каждый цент в «ресторанный фонд». А в свободное время прочесывали город, искали подходящий район: вдали от проторенных дорог, где за аренду не драли три шкуры, но достаточно респектабельный, чтобы было кому ходить в ресторан. Обращались к риэлторам, откликались на газетные объявления.

Зачастую выставленный на продажу «ресторан с давними традициями» оказывался обычным гриль-баром. Случалось, что вместо посетителей в зале кишели тараканы.

Наконец мы нашли то, что хотели. В районе пустовало немало квартир и помещений под магазины, но рядом открылась художественная школа. И преподаватели уже покупали неказистые с виду, но добротные дома, реконструируя их под свои нужды.

Подготовительный период прошел не без трудностей: то не показывались рабочие, то поставщик «забывал» привезти плиты.

Наконец, мы укрепили вывеску над окном-витриной: «РЕСТОРАН РОШЕЛЬ». Большими буквами: Я-то хотела назвать наш ресторан «Розалинда» или «Клодин», вызывая ассоциации с Францией, но Майк не хотел об этом и слышать. Он настоял на своем, и ресторан назвали именем шеф-повара. Почему только родители не подумали, как будет смотреться мое имя на вывеске, когда называли меня Рошель!

Майк ушел из Департамента социальной защиты. Он взял на себя обязанности менеджера, я — повара, так что нанимать пришлось только официантку и поваренка. Мы полагали, что на их жалование выручки хватит. Если, конечно, появятся посетители. А если нет? Я старалась об этом не думать.

Скоро выяснилось, что наша клиентура состоит из пожилых людей, студентов и преподавателей, проживающих поблизости. Пожилые жаловались больше всех и не перебарщивали с похвалами. Студенты не располагали большими деньгами, но ценили вкусную еду. Преподаватели, в большинстве пары от тридцати до сорока лет, могли позволить себе хороший обед и, к счастью для нас, зачастили в «Рошель».

Вот почему я сразу обратила внимание на мужчину в черном костюме, вошедшего в зал. Мы только что открылись, и я, как обычно, проверяла столы, дабы убедиться, что все в порядке.

Он остановился у входа, с дымящейся сигарой во рту, не замечая плаката: «БЛАГОДАРИМ ВАС ЗА ТО, ЧТО ВЫ НЕ КУРИТЕ». (Курение я запретила сразу. Ненавижу рестораны, где запах дыма портит аромат кушаний. Для желающих покурить мы отвели специальное помещение. Там они могли выпить и стакан вина. И до появления мужчины в черном в основном зале никто не курил.) Лет пятидесяти, высокий, широкоплечий, в модно пошитом костюме. Что-то в нем показалось мне странным. Возможно, шляпа. Я даже подумала, что он забрел сюда по ошибке.

— Извините меня, сэр. — Я подошла к нему. — В обеденном зале курить нельзя.

Он меня словно и не услышал.

— Я хочу поговорить с хозяином, — хрипловатым басом заявил он. Покрой его костюма подчеркивал ширину плеч.

— Извините, но здесь не курят. Нам придется выйти отсюда.

Он перекатил сигару в уголок рта.

— Я же сказал, с хозяином.

— Я — хозяйка. — Я старалась выдержать приятный тон. Не хотелось сразу отпугивать потенциального посетителя. — Пройдемте в холл или в мой кабинет. — И повернулась, надеясь, что он последует за мной. Собственно, ничего другого ему и не оставалось.

Я села за стол, пододвинула к нему пепельницу, руки положила на колени, чтобы он не видел, как они дрожат.

— Так что вам угодно? — спросила я.

— Ты действительно хозяйка?

Я кивнула.

— Приятно познакомиться. — Он скорчил гримасу, которая, возможно, означала улыбку. — Я видел, что здесь идет ремонт. Решил пожелать вам удачи на новом месте. Сколько вы уже работаете? Три-четыре недели?

— В воскресенье будет четыре, — ответила я. — Вы живете неподалеку?

Он вновь сунул сигару в рот, затянулся, выпустил струю дыма, пусть и не прямо мне в лицо, но в мою сторону.

— Да, я здесь живу. С рождения. Неужели никто не сказал тебе о Большом Чарли?

— Нет, — покачала я головой. От табачного дыма мне стало не по себе. А может, от его бесстрастного голоса. Я уже понимала, что его появление здесь — никакая не ошибка.

— Так вот, я — Большой Чарли. Это моя территория. Я тут приглядываю за всеми, я и мои парни. При необходимости одалживаем деньги. Следим за порядком на улицах. Чтобы никто не разбил вашу витрину и не ограбил вас, когда в половине одиннадцатого вечера вы несете выручку в банк.

По моему телу пробежала дрожь. Откуда он знал об этом? Наверное, следил за мной. Или посадил мне на «хвост» одного из своих парней.

Он вновь улыбнулся.

— Мы приглядывали за вашим заведением, чтобы понять, как у вас идут дела. Молодая пара, начавшая свое дело. Я рад, что выбрали именно наш район. Я слышал, и готовят здесь вкусно. Необычно, но вкусно. Надо бы как-нибудь попробовать.

— Надеюсь, что попробуете, — просияла я.

— И происшествия нам не нужны. Разбитое окно, сломанная рука, пожар на кухне, не так ли?

— Разумеется.

— Естественно, зачем лишние хлопоты в самом начале пути. Если все пойдет наперекосяк, вам, возможно, придется закрыть ваше заведение. Такое случилось с сапожником на Пятой улице.

Опять я задрожала. Представила себя со сломанной ногой или рукой, даже пальцем. А если они изобьют Майка?

— Вот мы и будем вас охранять. Я приставлю к вашему ресторану своего человека. Витрины останутся в целости. Выручку вы донесете до банка. Если возникнут проблемы, милости прошу ко мне. Большому Чарли. Это входит в условия сделки.

От табачного дыма и его слов голова шла кругом. Рэкет! Большой Чарли хотел охранять меня от Большого Чарли. Только этого нам сейчас и не хватало. Мы едва сводили концы с концами.

— М-м-м-м. И сколько это будет нам стоить? — смиренно спросила я.

Он откинулся на спинку стула.

— Пятьсот долларов в месяц.

Я ахнула.

— Столько я заплатить не смогу.

— Сможешь. Может, не сейчас. Но, когда встанете на ноги, наверняка. Послушай, я не собираюсь подрубать сук, на котором вы сидите. Даю вам пару недель на разбежку. А за деньгами приду в конце следующего месяца. Как насчет этого?

За месяц мы действительно могли, встать на ноги, подумала я. Мы рассчитывали, что выручка составит от одной до двух тысяч в месяц. Если отдать пятьсот долларов, прибыли не будет вовсе. Мне требовалось время, чтобы подумать, найти способ нейтрализовать угрозы Большого Чарли. Я не имела права на ошибку. Но он не собирался уходить без моего ответа.

Наконец, я встала из-за стола.

— Мне надо на кухню. Мой помощник один не управится. Останетесь пообедать?

Поднялся и он, после очередной затяжки.

— Пожалуй. Посмотрю, так ли хороша здешняя стряпня.

— Сигару, пожалуйста, оставьте здесь, — твердо заявила я. — В зале у нас не курят.

Майк понял, что я расстроена. Вопросительно изогнул бровь, когда я проходила мимо, но объяснять времени не было. Следующие два часа я колдовала на кухне, но Большой Чарли не выходил у меня из головы. Что делать? Платить? Рискнуть? Решения не находилось.

Время от времени я выглядывала в зал. Большому Чарли обед понравился. Он одобрительно кивнул, съев дораду в миндальном соусе, и улыбнулся, попробовав торт с яблоками.

Когда подали кофе, он полез за сигарой, но, должно быть, вспомнил мои слова, и она осталась в кармане. Чек я принесла ему сама.

— Что скажете?

— Очень хорошо. Еда потрясающая. Становлюсь вашим постоянным клиентом. — Он вытащил толстую пачку купюр, заплатил по счету и оставил более чем приличные чаевые Марии.

Надо сказать, что угроза Чарли бизнесу не повредила. Потому что я становлюсь к плите, когда нервничаю. И на следующий день я придумала три разновидности моего основного паштета. Но решения не нашла.

Когда Большой Чарли пришел в следующий раз, я сама приняла у него заказ, как у самого уважаемого клиента. Порекомендовала «Эскалоп охотника», одно из моих новых фирменных блюд. Его следовало назвать «Эскалоп Большого Чарли» потому что он не выходил у меня из головы, когда я придумывала это блюдо.

— Восхитительно, — прокомментировал Большой Чарли, покончив с эскалопом. — Никогда не ел ничего подобного. Что это было?

— Телятина. Грибы, помидоры и винный соус с придуманным мною сочетанием трав.

— Ага. Мама готовила что-то такое. Только называла это блюдо «скаллопини». Когда я был маленьким, оно мне не нравилось. Но то, что творите вы… — Он поцеловал два пальца и поднял их вверх. — И цены разумные. — Он наклонился ко мне. — Могли бы брать и больше. На три-четыре доллара с порции. Тогда и со мной расплатились бы без труда.

— Не могу, — покачала я головой. — Клиентуру нам не удержать. Студенты не смогут приходить к нам. А кто их заменит — не знаю.

— Ты об этом подумай. — В его голосе слышались отеческие нотки. — У тебя еще есть время, помнишь?

— Конечно. Разве такое забудешь?

Большой Чарли приходил регулярно, дважды в неделю. Я не хотела его видеть, а тем более кормить. С другой стороны, я гордилась своим мастерством. И мне льстило, что Большой Чарли по достоинству оценил мой талант.

Однако я постоянно думала о том, как бы избавиться от Большого Чарли. Подсыпать ему яду в кофе? Ударить ножом? Я не могла поставить и мышеловку. Где уж мне убить человека.

Постоянное напряжение положительно сказывалось на моих кулинарных достижениях. К радости постоянных клиентов «Рошели» они получали одно новое блюдо за другим. Мы не планировали приглашать ресторанных хроникеров, но кому-то из них о нас сообщили. Может, их направил к нам сам Большой Чарли. Короче, после того как о нас написали, не имело смысла отрицать, что мы состоялись как рестораторы. Попасть к нам без предварительной записи уже не представлялось возможным. Однако прибыль оставляла желать лучшего. И мы не могли поднять ее, не увеличив цены, не понизив качества продуктов и не сдвинув столики. Тогда мы смогли бы без напряга расплатиться с Большим Чарли, но он наверняка повысил бы стоимость своих услуг. А меня приводила в ярость одна мысль о том, что я должна делиться с ним прибылью.

Раз за разом мы с Майком обсуждали сложившуюся ситуацию, но на ум не приходило ничего путного. В результате Майк заявил, что принять окончательное решение должна я.

— Ты — шеф-повар. Ты хозяйка. Ты — Рошель. Или мы платим, или нет. Мы можем продать ресторан. Я всегда могу вернуться в Департамент социальной защиты. Ты тоже найдешь работу. С голоду мы не помрем. Не придется вкалывать от зари до зари. И вряд ли мы найдем смерть на дне реки в бочке с бетоном.

— Но мы не можем сдаться. Мы вложили в ресторан всю душу. Именно таким я его себе и представляла. Я не могу его отдать!

— Тогда мы ему заплатим, дорогая. — Майк нежно обнял меня. Такие мужчины, если и встречаются, то лишь один на миллион. — Не стоит из-за этого нарываться на неприятности. Он из тех, кто держит слово. Я это чувствую.

В предпоследнюю перед назначенным сроком пятницу я подавала баранину, фаршированную рисом с розмарином. И я решила проблему, которая мучила меня не один год — чем заменить трюфели.

Я не видела, как вошел Чарли. Я даже не подозревала, что он здесь, до тех пор, пока ко мне не подошла наша вторая официантка, которую пришлось нанять в помощь Марии.

— Вас хочет видеть какой-то господин.

Большой Чарли сидел за столиком для четверых, который, я это знала, забронировал один из профессоров художественной школы. Он криво улыбался.

— Для меня не нашлось свободного столика. Дела у тебя идут очень даже неплохо.

— Как же вас сюда впустили? Я думала, все столики заказаны.

— Так и есть. Но за двадцатку я все устроил. Просто, как мир, дорогая моя. Деньги решают любую проблему. Деньги и власть.

Я кипела от злости. У него было и то и другое. Более чем достаточно. Пятьсот долларов в месяц не делали для него погоды. Не то что для нас.

— Мои комплименты шеф-повару. Готовят здесь все лучше и лучше. — Он обвел рукой зал. — Успех налицо. Все столы заняты. Люди записываются в очередь, чтобы попасть к вам.

— Да. Дела идут нормально. Но на это ушли годы учебы. И ресторан приносит не такую уж большую прибыль. У нас много расходов.

— Я знаю. Знаю. Не думай, что названная мною сумма взята с потолка. Я все просчитал. Пятьсот долларов вам по силам. Может, придется поднапрячься, но вы справитесь.

Я ушла на кухню и начала яростно рубить петрушку. Деньги для него ничего не значили. Я ничего не значила. Он лишь хотел контролировать меня, мой ресторан. Чтобы я работала не на себя, а на Большого Чарли. Я горько жалела о том, что не могу пырнуть его ножом — он того заслуживал…

Официантки закончили уборку и ушли. Я отправила Майка домой, а сама осталась. Назавтра решила приготовить заливное в лимонном соусе, а это блюдо отнимало массу времени. Меня это устраивало: мне было о чем подумать. Уж очень хотелось найти способ сохранить деньги и остаться в живых. А в том, что он существовал, сомнений у меня не было.

И наконец, когда я терла лимон, у меня созрел фантастический план. Только я не знала, удастся ли его осуществить. Потому что многое зависело от реакции Большого Чарли. Но еще больше зависело от меня, от того, удастся ли мне подчинить его своей воле.

На следующую пятницу — срок расплаты — Большой Чарли заказал столик. Я нервничала всю неделю, поэтому на кухне превзошла самое себя. Придумала два новых суфле: одно с персиками, второе с апельсинами и ванильным ликером. А уж форель, которую я приготовила в ту пятницу, могла взять первый приз на любом конкурсе.

Я дождалась, пока Большой Чарли допьет кофе, потом подошла с чеком к его столику.

— Все готово? — спросил он.

Я кивнула.

— Пройдем в мой кабинет. Там нам не помешают.

Я села за стол, положила чек перед собой, обратной стороной вверх, подождала, пока он устроится поудобнее.

— Если хотите, можете курить.

Он достал сигару, откусил кончик, раскурил.

— Что ж, — он выпустил струю дыма, — давай деньги.

Несколько секунд я наблюдала за поднимающимся к потолку дымом.

— Сегодня вы всем остались довольны?

— Конечно. Я же говорил. По части готовки равных тебе нет. И у вас очень уютно. Не то что в этих кабаках в центре. Иначе стал бы я приходить сюда дважды в неделю? Так хорошо меня нигде не кормили.

Оставалось надеяться, что он не кривит душой. Но я попыталась вызвать у него сочувствие к себе.

— Послушайте. Вы знаете, сколько мы работаем, Майк и я. Чуть ли не каждый день я иду на рынок к шести утра. А ухожу отсюда после полуночи.

— Но тебе это нравится.

— Все так. Но вы хотите снять сливки.

Чарли пожал плечами.

— И что? Это моя работа.

— Пожалуйста, — предприняла я еще одну попытку. — Вы не можете оставить нас в покое?

— Ты шутишь? Если станет известно, что у Большого Чарли кто-то соскочил с крючка… — Он характерным жестом провел рукой по шее. — Вот что будет. Не могу, даже если бы и хотел.

Тут уж я поняла, что переубедить его не удастся.

— Ладно. Значит, будем платить.

И я пододвинула к нему чек. Он перевернул его, посмотрел на указанную внизу сумму, побагровел.

— Восемьдесят пять долларов! — взревел он. — Это еще что такое? Обычно было двадцать, двадцать пять баксов. Что происходит?

— Особый счет для особого клиента. — Ответила я, надеясь, что он не слышит ударов моего сердца. — Мне предстоят дополнительные расходы, которые необходимо как-то покрыть.

Он прикинул.

— Восемьдесят пять долларов за обед, сто семьдесят в неделю… примерно семьсот в месяц. Ты хочешь покрыть их моими деньгами?

Я кивнула.

Большой Чарли хряпнул кулаком по столу, встал. Я думала, сейчас он ударит меня. Но он зашагал взад-вперед. Впрочем, размеры моего кабинета допускали лишь два шага в любую из сторон. Потом Большой Чарли что-то произнес на незнакомом мне языке, вновь кулак опустился на мой стол, из горла вырвался грозный рык. Не сразу я поняла, что он смеется.

— Хорошо. Хорошо. Я заплачу по этому счету. И по остальным счетам, если буду и дальше здесь обедать. Только скажи мне, почему восемьдесят пять долларов? Семьсот в месяц вместо пятисот? Ведь ты должна платить мне только пять сотен, так?

— Да, — кивнула я. — Пятьсот долларов за охрану. Но ведь вы должны платить и за обед, не так ли?

Большой Чарли положил мне на стол сотенную, покачал головой и направился к двери. Взявшись за ручку, обернулся.

— Увидимся во вторник. И чтоб столик меня дожидался. Хороший столик. Скажешь любому, кто захочет за него сесть, что он зарезервирован для Большого Чарли. Не забудь, я бываю здесь по вторникам и пятницам.

— Не забуду, — заверила его я.

Пусть приходит, подумала я про себя. Пока Большой Чарли рядом, я буду начеку, не зная, что принесет мне грядущий день. А когда я нервничаю, на кухне у меня проблем не возникает. И моих клиентов будут ждать новые кулинарные шедевры.