Исход

Глава 5

Пробуждение вышло страшноватым. Вспомнив то, что творил и, главное, как мыслил вчера, я минут двадцать валялся на земле, свернувшись в комок. Меня колотило. Вот, значит, как. Мне не мешают, пока мои действия не противоречат вложенным установкам.

Он, исполнитель воли Господина, вышел из спячки сам. Скорее всего, его подтолкнуло чувство близости сородичей, но причина в данном случае не важна. Значение имеет только тот факт, что сидящий в моём сознании чужак способен отслеживать обстановку, реагировать на неё и действовать, исходя из собственных понятий о необходимом. Как ловко он подменил мои мысли своими, я даже не заметил влияния. И сейчас не замечаю. Переход был плавным, абсолютно естественным, мышление перестроилось по нечеловеческому образцу без малейшего сопротивления.

Впервые за долгое время я не знал, что делать. Никаких соображений.

Это страшно — когда твои мысли перестают быть твоими.

Некоторое время я всерьёз раздумывал, стоит ли возвращаться домой. Насколько опасно находиться на Земле, насколько опасно находиться людям рядом со мной? Поколебавшись, я решил, что особого смысла оставаться здесь или вовсе кончать жизнь самоубийством нет — координаты моего родного мира у чужаков есть, переход, скорее всего, при желании они восстановят. У них восприятие реальности более полное, их Старшие особи, исходя из моего личного опыта, видят пространственные аномалии, и до определенного предела способны ими манипулировать. Я видел так, как видят они, пока чужак царил в моем сознании; память сбоит, реагируя вспышками боли на попытки воскресить и проанализировать те минуты.

Их разум оперирует иными категориями, для нас недоступными. Я не в состоянии предсказать их действия, но понять, что в практическом плане при желании они способны проникнуть на Землю, могу. Как минимум, эту информацию следует донести до наших, значит, вернуться необходимо.

Я старался не задумываться, насколько сделанный вывод — мой собственный.

В том, что путь найдётся, я не сомневался. Собственно говоря, вернуться можно в любой момент — раз тени откликаются на зов, значит, их домен достижим. Не рядом или близко, не уверен, насколько данные понятия применимы к топологии ментала, а именно достижим. Из домена я перемещусь в любую точку Земли, лишь бы за якорь подходящий зацепиться. С этим проблем не возникнет. Знакомых и друзей много, слепки их сознаний я помню, в худшем случае заловлю духа и прикажу провести к Покойнику — его в нереальности каждая собака знает. Образно выражаясь.

Так вот, застрять неведомо где мне не грозит. Но хотелось бы найти путь, пользоваться которым мог бы не только я и ещё пара десятков спецов. Люди должны иметь возможность проникнуть сюда или понимать, как при необходимости перекрыть дорогу. Зачем лезть в мир, полный враждебной жизни? Вопрос безопасности. Человечество хоть и подцепило вирус пацифизма, в глубине души помнит, что лучшая форма защиты — удар на опережение. Самое меньшее, тут разместят станцию наблюдения, чтобы убедиться, что к нам не собираются гости.

По уму, следовало бы ещё побродить по округе, собирая информацию и изучая жизнь чужаков в естественных условиях, но я насмотрелся досыта и хотел домой. Поэтому сварил макарон с тушенкой, позавтракал, заправившись на обещавший стать трудным день, и пошел бродить по извилистому лабиринту. Пытался найти точку перехода. Следопыт из меня не самый лучший, как-то прежде не возникала необходимость в развитии этого навыка. Тем не менее, кое-что понимаю, по своим следам пройти могу — если идти медленно и постоянно останавливаться, сверяясь с собственной памятью.

Дойдя до нужного места, осмотрелся вокруг и, повинуясь рефлексам, установил «глиняного болвана». Вряд ли мне здесь что-то угрожает, но привычка к осторожности прежде не раз спасала, поэтому не будем её ломать. Так, ладно. Я нашел переход, что дальше? Как его активировать? В первый раз, насколько я понимаю, он открылся либо благодаря случайности, либо незаметно помог мой подселенец. Обращаться к нему за помощью желания нет совершенно, его пробуждения меня пугают и страха я не стыжусь. Даже смерть не пугает — страшно перестать быть собой.

Потребовались сутки, чтобы вычленить флуктуацию пространства, и ещё одни, чтобы примерно разобраться, как запускается механизм переноса. Сначала прошелся по всем доступным мне диапазонам, проверяя отклик и сравнивая с таким же на расстоянии сотни метров, затем попробовал воздействовать на найденные странности. Медленно, осторожно. Несколько раз ловил себя на возвращающемся чувстве изменения сознания, я начинал видеть и понимать намного больше, чем обычно, появлялись лишние измерения, восприятие которых не вызывало труда. В такие моменты я сразу прекращал исследования и отдыхал, мрачно думая, что частота приступов понемногу нарастает.

Родина встретила дождем. Бразилия ведь не особо далеко от России, если брать глобально, верно? Поэтому — Родина.

Дон Педро ожидаемо свалил, чему я совершенно не расстроился. Мобильник сел, к тому же, экран оказался раздавленным — уж слишком усердно я ползал по камням и буеракам. Впрочем, это тоже ничуть меня не расстроило. Причин в возвращении домой под личиной обычного человека не осталось совершенно никаких. Хотя немного жаль парня, чьей личностью я воспользовался, но, думаю, Фролов вычистит лишнее из баз данных. Скрывать что-либо от старого… кто он мне? Друг, коллега? Не чужой человек точно, однако и близким не стал. Короче говоря, пообщаться с безопасником необходимо, причем желательно — в ближайшее время.

Еще нужно обязательно встретиться с Даниилом. Один из лучших медиков человечества сразу увидит, как на организм повлияло пребывание в ином мире, насколько я изменился под воздействием чуждых условий. То, что изменения есть, несомненно. Оболочка подаёт странные сигналы, требуя больше энергии, обоняние стало куда тоньше, зрение чуть просело. Поймал себя на резкости движений и только тогда осознал, что в теле идут непонятные процессы, отчего безумно хочется жрать. Запасов не осталось, всё пошло в котел. Короче говоря, общение с целителем остро необходимо, если не хочу внезапно утратить человеческую внешность. Насчет внутреннего содержания я уже давно не обольщаюсь. Итак, решено: возвращаться домой буду через ментал.

Первоначальному плану не суждено было сбыться — прямо перед тем, как я собрался покинуть окрестности Амазонского Пекла, меня перехватили. Зов пришел необычный, от работавшего в нашем институте ментата. Моисей Львович Коробков очень желал меня видеть, причем лично и чрезвычайно срочно, о чем мне и сообщил мой коллега. В общем-то, для не-псиона, которым являлся мой формальный руководитель, такой способ связи оставался, пожалуй, единственно возможным в ситуации, когда мой сотовый безвременно почил. Что ж, загляну в институт, благо, много времени это, надеюсь, не займет. Даже интересно, откуда такая срочность.

Навестись на сознание не-псиона сложно, но в данном случае в мою пользу играло два фактора. Во-первых, Коробка я давно знал и его характеристики хорошо изучил. Во-вторых, он беззастенчиво пользовался служебным положением и ещё несколько лет назад мы с Покойником подселили в него мелкого духа, занимавшегося лечением организма. Так что, в определенном смысле, в ментале Моисей Львович «сиял», и вполне мог служить маяком.

В тот момент, когда я появился в его кабинете, там находился неизвестный мне мужчина. Они что-то обсуждали на слегка повышенных тонах — с Коробком иначе не получается. Едва я шагнул в кабинет, совещание мгновенно окончилось, незнакомец быстро откланялся, и его можно понять — внезапно пространство идет волнами, по помещению разливается потусторонний холод, в голове слышатся стоны и из ниоткуда в комнату шагает здоровенный мужик в камуфляже, с большим рюкзаком, мрачным выражением лица. Тут любой захочет свалить.

Первые десять минут ушло на рассказ. Коробок не сразу поверил, что я побывал в ином мире, зато уж когда поверил…

— Невероятно! Просто немыслимо! — Коробок бегал по кабинету, словно сзади кто-то приделал к нему маленький моторчик. — Это, конечно, многое объясняет. Надеюсь, ты взял пробы грунта или местной фауны?

Возбуждение Моисея Львовича носило малость эгоистичный оттенок. Слишком уж невообразимые, необъятные перспективы откроются перед возглавляемым Коробком научным сообществом, если рассказанное мною вдруг окажется правдой. Похоже, руководитель Института Псионики испытывал сейчас нечто схожее с чувствами обычного ученого-бюджетника, которому вдруг сообщили о скоропостижной кончине какого-нибудь восточного султана, оставившего ему в наследство несколько миллиардов долларов, яхту, дворец и собственный гарем в придачу. Слишком уж похоже на сказку, чтобы быть правдой.

Я пожал плечами.

— Сувениров не захватил. От тех тварей, что я убил при первой встрече, ничего не осталось, я проверил. Их тела разлагаются там столь же быстро, как и в нашем мире.

Можно было, наверное, сунуть в карман на память пару веточек местной растительности, что-то я об этом вовремя не подумал. Находился в раздрае после всех событий, в первую очередь после обнаружения чужака в себе. Да и сейчас не особо спокоен, себе-то врать не надо.

— Расскажи-ка еще раз поподробнее, как ты там очутился? — попросил Коробков.

Вместо очередного пересказа своих приключений я отправил ему мыслеобраз — своего рода запись собственных воспоминаний, воспринимать которую может и обычный человек. Конечно, мои ощущения в ментальном диапазоне этим способом я передать не смогу, но визуальные образы, обонятельные и тактильные — вполне. Чем меньше информации передаёшь, тем проще. Другое дело, что все эти образы могут оказаться и плодом моего воображения, которое развито у псионов ничуть не хуже, чем у людей.

С минуту Коробок стоял молча, вытаращившись в пространство, и поминутно открывая рот, словно вытащенная из воды рыба. Я не мешал. Затем он шумно выдохнул, и его взгляд обрел, наконец, осмысленность.

— Уффф… А снова отыскать это место сможешь?

— Направление на портал я теперь чувствую постоянно, — заверил своего собеседника я, и увидел, как в его глазах загорелся огонек азарта. — Думаю, я даже мог бы попытаться открыть проход в другой подходящей локации. Правда, энергии на это уйдет слишком много. Не знаю почему, но мне кажется, что можно попытаться сделать это на месте других бывших Гнезд. Возможно, чужаки выбирали их расположение неспроста. Но ничего гарантировать не могу.

— Хм, а ведь действительно, вокруг королевской камеры наблюдались определенные флуктуации… При нелинейном искажении пространства возможно пересечение… И тогда, если учитывать фактор наложения пси-поля оператора…

Коробок нырнул куда-то в глубину своих мыслей и бормотал эту бессмыслицу, шевеля в воздухе пальцами. Пришлось громко кашлянуть, чтобы вернуть его в реальность.

— Да, Аскет, все, что ты рассказываешь, крайне любопытно. Очень, очень любопытно! Нужно собрать конференцию… Обсудить…

— Скажите, Моисей Львович, зачем вы меня сюда вызвали? — я решил прервать его размышления о грядущем. — К чему такая срочность?

— Ах, это… — мой собеседник, кажется, поначалу даже не понял, о чем речь, совершенно позабыв под впечатлением от моего рассказа, что я явился сюда по его просьбе.

— Видишь ли, Аскет, тут такое дело…

Моисей Львович направился к громоздившемуся посреди его кабинета рабочему столу, отодвинул в сторону бумаги, раскрыл ноутбук и принялся что-то выискать в его недрах, нервно перебирая пальцами по клавишам.

— Так… Где это?… А, вот же. Когда, говоришь, ты провалился в то пространство?

Я взглянул на настенные часы.

— По земным меркам пятьдесят два часа и сорок минут назад.

— Хм, да, вот именно… Регистратор все это время был с тобой?

Я засунул руку в карман и нащупал холодную и гладкую поверхность пластины-артефакта. Надо же, совсем ведь забыл о его существовании. Коробок, видимо, все понял по моему выражению лица.

— Интересненько… Видишь ли, Аскет, примерно в то же время мы получили сообщение… Просьбу проверить… Уточнить, так сказать… От очень серьезных людей, которые были крайне обеспокоены… Кхм…

— Просьбу проверить? Почему вы?

— Ну да, это ведь наше изделие, — с досадой поморщился Моисей Львович. — Ты, несмотря на то, что работаешь у нас, не совсем в курсе… Этим другой департамент занимался… Седьмой отдел… Впрочем, неважно. Видишь ли, регистратор устроен очень просто, потому он дёшев и крайне надежен. Это довольно примитивный транслятор, который передает информацию о своем владельце всегда. Если владельца нет рядом, то он об этом тут же сообщит. Разломай его напополам — сообщит последним выбросом о собственной гибели. Ты можешь закопать его в землю, утопить в океане, он все равно будет работать, и его можно прочитать на расстоянии. Регистратор перестает резко подавать сигнал только в одном случае. Если его носитель, то есть, обладатель, найдёт способ его заблокировать.

Я поморщился. Неприятно понимать, что постоянно таскал с собой шпиона. Конечно, такое можно сказать про любой мобильник, но с ним я давно разобрался и заблокировал всё, что можно.

— И кое-кто решил, что я пошел вразнос?

— Именно. Ровно пятьдесят два часа и сорок минут назад…

— Понятно, — прервал Коробка я, уже зная, что он скажет. Мой регистратор перестал подавать признаки жизни, и большие шишки, видимо, изрядно по этому поводу переполошились. — Позвоните им, успокойте. Или дайте мне их телефон, я сам с ними пообщаюсь.

— Нет уж, избавим занятых людей от головной боли, — Моисей Львович состроил гримасу, должную выглядеть, по его представлениям, миленькой. — Лучше я их порадую. Ты куда сейчас, какие планы?

— Да надо бы, наверное, Данилу показаться, потом…

— Стоп! — резко перебил меня Коробок, выбросив вперед ладонь. Выглядел он очень сосредоточенно. — Данилу показаться. Данилу… Секунду.

Он сидел в кресле, запустив пальцы в поредевшую шевелюру, тихо бормоча под нос. Я уже виде его в таком состоянии и знал, что прерывать нельзя — ученый что-то осознал и сейчас сконцентрирован на новой идее.

— Тот канал связи, по которому ты прошел — он открыт постоянно? — внезапно спросил Коробок. — Циркуляция воздуха есть?

— Скорее всего. Там полно микротрещин.

— Угу. То есть бактерии туда-сюда гуляют давно… Слушай, Аскет. Ты не говори Данилу, что меня видел, — он сложил ручки на пухленьком животике и умильно улыбнулся. — Не надо ему знать. А я тебе кое-что про регистратор расскажу. Инструкцию дам.

— Зачем она мне?

Как устроен регистратор, я уже разобрался.

— Ну, будешь знать, как его надежно уничтожить. Был один случай, вот про него и почитаешь. У тебя свободного времени скоро будет много, заодно повысишь образовательный уровень с помощью спецлитературы.

Я пожал плечами. Не хочет говорить, пусть не говорит. Тем более что аура у него фонила настолько детским предвкушением шалости, что оказывать ему не хотелось.

— Давайте.

Захихикав, Моисей Львович достал из-под стола складную стремянку и подбежал с ней к книжным полкам, занимавшим всю противоположную стену его обширного кабинета. Ступени заскрипели под тяжестью веса.

— Так, где же она?.. Минуточку… Кажется, здесь… Нет? Странно… А, вот же. Нашел.

Скатившись с лесенки, он протянул мне небольшую, но очень толстую книгу в потрепанном кожаном переплете. На пыльной обложке вместо названия был оттиснут какой-то замысловатый вензель, не то магический, не то геральдический — сходу не разберешь.

— Вот тут подробнейшим образом расписано, как в свое время кое-кому удалось навсегда избавиться от артефакта со схожими функциями и характеристиками, — поиграл бровками Коробок. — Обязательно почитай на досуге.

— Спасибо.

Книга с трудом поместилась в карман. Моисей Львович проследил, как она исчезает, после чего мгновенно посерьёзнел:

— Я подготовлю доклад, чтобы мы могли начать исследования в этом направлении, Аскет. Нужна полноценная экспедиция. Но сам понимаешь, согласования займут какое-то время, такие решения быстро не принимаются.

— Понимаю.

Ну что ж, нужную информацию я до него донес, пускай думает, как ее можно использовать во благо человечества или его отдельных представителей. Мне бы хорошо заняться собственным здоровьем.

Год назад возглавляемый Данилом институт-клиника перебрался в Истру. Очень многопрофильное заведение получилось, сочетающее в себе качества университета, больницы и научного центра. Здесь проходили практику псионы, планирующие идти по целительской стезе, и повышали квалификацию уже состоявшиеся врачи. Сюда приезжали больные со всего мира, или их привозили, неспособных двигаться самостоятельно. Подавляющее большинство получало помощь. Ряд корпусов выделили для исследовательской работы, в них изучали абсолютно все направления, связанные с исцелением всевозможных болячек. Человеческая психика не стала исключением, я здесь несколько раз лекции читал, с работниками хорошо знаком. Даже о переводе сюда когда-то подумывал.

Данил заматерел, ходил вальяжный, с окружающими говорил, демонстрируя авторитетность и чувство собственного достоинства. Правда, всё это с него слетело ровно через пять минут нашей беседы.

— Аскет! Ты! Ты! — он схватился руками за голову, набросил на меня знак «укрытие», провел ряд манипуляций с собой, с кабинетом и всё это за пару секунд. — Ты на другой планете побывал! Космонавтов и то на три недели в карантин сажают, а ты просто взял и сюда приперся! Без защиты!

Первая моя мысль была матерная. Вторая — какой всё-таки Коробок умница. Мигом сообразил, что меня Данил в изолятор засунет, и подстраховался. Сам он наверняка тоже на всякий случай заперся у себя в кабинете и командует дистанционно. Почему сразу тревогу не поднял? Потому что воздух между мирами проходит, а с ним бактерии, вирусы, прочие микроорганизмы. Попади к нам нечто действительно опасное, учитывая количество народу, шляющегося в районе Бразильского Гнезда, там бы давно эпидемия бушевала.

Мог бы и сам сообразить насчет биологической угрозы. Моя ошибка. Не подумал.

— Ладно, я тебя понял, — остановил я поток возмущения. — Показывай, куда идти. Только комп для связи с внешним миром дай, мне много с кем надо пообщаться.

— Сиди здесь! — Данил выскочил в дверь, но сразу вернулся. — Никуда не выходи!

Похоже, он здорово возбудился, если забыл о дистанционных методах и побежал лично раздавать указания. Могу его понять. То, что у меня вызовет в худшем случае легкий насморк, обычного человека за пару часов сведет в могилу. Отвык от болезней.

Должно быть, паникующий главврач и мировое светило внушило подчиненным нужный настрой, потому что карантинную камеру подготовили мгновенно, за полчаса. Причем Данил не разрешил мне отправиться в соседний корпус пешком и не обеспечил доставку, он потребовал, чтобы я прошел через ментал. Уверен, его кабинет, в котором мы беседовали, после моего ухода тщательнейшим образом продезинфицируют, а то и вовсе всю обстановку сожгут. Таким образом я заселился в довольно комфортную палату размером пять на четыре метра, с телевизором и микроволновкой, с отсутствующими окнами и отделенным от обычного мира многослойным стеклом тамбуром.

Данил снова нагавкал, сначала на меня, потом на миньонов. Пожрать не принесли, хоть какой комп тоже, зато медики в костюмах высшей защиты выкачали, по ощущениям, литр крови и набрали с десяток соскобов со слизистой. Их рвение я понимал (в психологии есть такое понятие, как индуцированный психоз, вот он меня потихоньку охватывал), но постоянное мельтешение начинало раздражать.

Моё недовольство вылилось в ментальном послании Призраку. Я сообщил Фролову, специально без подробностей, что появилась важная информация, изложить которую не могу по причине нахождения в карантине. Данил, дескать, не даёт. Через ментал я ее передавать не хочу, причин уточнять не стал. Нет, в самом деле — не буду же я упрашивать выделить мне средство связи? Пару раз напомнил, и хватит. Пусть заинтересованные лица на Данила давят, полощут ему мозги. В том, что в тихих кабинетах сейчас нарастает вал суетливых противоречивых указаний, вызванных моим появлением в больнице и суетой Данила, я не сомневался. Высокие чины бегают, только вряд ли им от этого весело.

Угадал. Ноутбук притащили через пятнадцать минут. Всё-таки «око государево», вне зависимости от названия и провозглашаемой идеологии, в нашей стране неизменно пользуется влиянием.

— Ну ты даёшь, Аскетушка… — задумчиво протянул с экрана Фролов. — Такого шороха навел.

— Ещё не навел, — пообещал я. Что это за странное чувство пробудилось внутри, предвкушение качественной пакости? — Только собираюсь. Данил сказал, с чего он меня в карантин засадил?

— У меня с ним поговорить не вышло, общался с его заместителем. Биологическая угроза? Тю, тоже мне, новость! Все и так давно знают, что ты — редкостная зараза.

Подколку я проигнорировал.

— Ну слушай…

Призрак знает меня достаточно давно, поэтому за всё время рассказа не перебил ни разу. Сидел, прикрыв ладонями губы, изредка кивая, словно подбадривая говорить дальше. Его кивки ни в коем случае не следует рассматривать, как согласие с твоими словами, они значат всего лишь, что твою позицию он понимает. Не видит противоречий в логике.

После того, как я закончил, он посидел секунд тридцать в молчании, прикрыв глаза, затем тяжко вздохнул и принялся задавать вопросы. Насколько легко переходить из мира в мир? Зов был направлен конкретно мне или есть шанс, что его услышал кто-то ещё? Нет ли признаков вторжения? Долго ли перестраивался организм на местный воздух? Смогу ли я протащить кого-то ещё, кроме себя? Насчет последнего вопроса честно признался:

— Не сразу. Я ещё не до конца разобрался в процессе.

— Плохо, что не сразу, — покачал головой Призрак. — Независимый свидетель нам бы не помешал.

— Вызовите Белоснежку или Сэма, я научу их переходу, — пожал я плечами. — Или из твоей конторы кого-нибудь, кто хорошо разбирается в работе с пространством. Гладкову, например.

— Татьяна Игоревна занята, её нельзя сейчас отвлекать.

— Лиссабон?

— Всё-то ты знаешь! — поморщился Призрак. — Неважно. Быстро её не выцепить и экспедицию в Бразилию не организовать.

— Коллег из-за бугра пока привлекать не хочешь?

— Это уже не мне решать. И не тебе! Я понимаю, что у тебя зудит сообщить Монаху или Папе Джиму, но не надо. Если информация просочится слишком рано, кое у кого обязательно возникнет искус отодвинуть Россию в сторону и заняться исследованиями единолично.

— Без меня они проход не найдут.

— Это ты так думаешь. Хорошие спецы, знаешь ли, во всех странах есть, и они не дураки.

Хотелось бы возразить, но он, в принципе, прав. Знание о возможности перехода само по себе очень мощный стимул. Крупнейшие державы способны организовать исследовательские группы, которые, пусть не сразу, пусть через года, но найдут способ оказаться в другом мире. Да, мой вариант они вряд ли смогут повторить, он основан на нечеловеческой логике, значит, придумают что-то своё. Так что спорить я не стал, зато уточнил:

— Папа, скорее всего, уже что-то знает. Как и Покойник, и остальные истинные шаманы.

— Не было печали, — вздохнул Фролов. — Аскет, ну вот что тебе стоило сразу обратиться ко мне? Послал бы людей, всё бы сделали официально!

— Нежелание увязнуть в медкомиссиях. И официально ты бы ничего не сделал, мы бы и через год никуда не поехали.

Призрак спорить не стал, раздраженно махнул рукой.

— Ааа, что с тобой говорить! Ладно, твою позицию я понял. Сведения принял, передам по инстанции, будем думать, что делать дальше. Насчет того парня не волнуйся, документы ему вернут, проблем у него не возникнет. У вашего сиятельства имеются ещё какие-либо пожелания, кои ничтожный слуга почтительно исполнит с должной радостью?

— Пока — нет.

— Странно, очень странно, я думал, ты придумаешь ещё что-нибудь. Хотя у тебя двадцать один день впереди, обязательно что-то в голову придёт. Ты звони, не стесняйся! Наша служба завсегда рада помочь таким неординарным! Мы, можно сказать, ради вас существуем!

Помахав пальчиками и ехидно улыбнувшись, Призрак отключился, оставив за собой последнее слово. Настроение испортилось. Куковать мне здесь долго.

Телевизор я не смотрю. Дома у меня его вообще нет, новости я предпочитаю получать из интернета — как хорошие, так и плохие. Впрочем, если я заинтересован в ответе на какой-либо вопрос, предпочту пообщаться с кем-то из знакомых, они информированы намного лучше любого блогера. Всю мою одежду забрали вежливые помощники Даниила, выдав вместо нее довольно удобную больничную пижаму жизнерадостного синего цвета, раздавленный мобильник тоже куда-то унесли. Зато вместо него среди парочки вафельных полотенец, мыла и зубной щетки обнаружился новенький смартфон, оснащенный экраном размером с ладонь — как раз такие я люблю меньше всего из-за их непрактичности. Выронишь на асфальт, в грязь или в лужу — и прощай, никакой чехол не спасет. Старые кнопочные аппараты в этом отношении куда прочнее и надежнее. Интересно, а мою симку они сюда догадались переставить?

Кнопку включения я отыскал не без труда, экран моргнул синим и нарисовал жутковатого на вид робота, похожего на зеленый мусорный бак. Сеть есть, батарейка полная, уже неплохо. Едва загрузившись, телефон завибрировал в моей руке, и из динамика полилась гулкая латиноамериканская мелодия. Высветившийся на дисплее номер я не узнал — записная книжка осталась похороненной в старом телефоне, — но подсознание псиона услужливо нарисовало образ звонившего. Давно я не слышал этого человека. Да и не стал бы он беспокоить меня по пустякам.

— Привет, Аскет! Ты сейчас где?

— Ты не поверишь, в больнице.

На мгновение в эфире повисла изумленная тишина.

— Ты шутишь? Или что-то серьезное?

— Ерунда, пустые формальности. Отдохну немного от мирской суеты. Что у тебя нового? Ты ведь не просто так решил мне позвонить?

Верховный Волхв Руси, Уста Сварога, в миру Александр Белов, ныне по совместительству состоял в руководстве Санкт-Петербургского Университета Псионики. Старая дружба между родянами и бывшими членами СБР привела к созданию ряда проектов, выгодных обеим сторонам. Родяне получили возможность общаться со своими божественными покровителями посредством простейших ритуалов, доступных не владеющим магией людям, и получать поддержку потусторонних сил в обмен на служение. Таким образом, жрецы на практике подтвердили положения своей религии, утверждавшей, что псионические способности есть не что иное, как благословение богов. Надо сказать, родяне не ставили перед собой цели превратить всех людей в магов, но подошли к реализации этой идеи ближе всех. Уже сейчас прошедшие курс подготовки у храмовых служителей верующие люди получали возможность на равных противостоять слабым псионам. Циничные же ученые, никогда не считавшие обитателей ментала сверхъестественными существами, сумели не только улучшить свое понимание природы пространства-времени, но и нашли способ напрямую подключаться к информационному полю планеты. Эта последняя разработка, по признанию Призрака, чуть не заставила его всерьез задуматься об отставке, ибо сделала бессмысленным большую часть наработанных методик сокрытия данных. К великой радости представителей спецслужб и разочарованию огромного числа сплетников и правдолюбцев, те, кто нашел способ получения данных, позднее научились их прятать. Но где-то с полгода в мире было очень весело.

— Неспроста, угадал. — Белов чуть помедлил, будто бы подбирая слова. — Ты ведь помнишь ту историю шестилетней давности, когда ты приезжал к нам в Питерское капище?

— Это когда вы попытались призвать в наш мир Навьего Князя?

— Именно. И когда ты очень удачно помог нам изгнать его обратно.

Да уж, такое не забывается. Часть экспериментаторов погибла. Присутствовавший при сём эпохальном событии жрец Всеслав, в прошлом — мой подчиненный и боец-«ангел» Слава Антипкин, до сих пор щеголяет шикарной седой шевелюрой, оставшейся ему в подарок после того неудачного призыва.

— Решили повторить эксперимент? — почувствовав неладное, поинтересовался я.

— Хуже, Аскет. Нас настоятельно об этом попросили. Причем сразу несколько очень серьёзных людей.

Интересная новость. Приказывать родянам, а уж тем более, командовать ими, не могли себе позволить даже крупные чиновники в ранге министров. Слишком уж серьезную силу представляла собою бывшая секта, силу, с которой так или иначе приходилось считаться.

— ФСКП, — словно прочитав мои мысли, пояснил Белов, — они же нам разрешительные лицензии выдают. Вот и намекнули, что с получением следующей могут возникнуть проблемы, если мы не пойдем навстречу.

Еще любопытнее. Раньше интересы Федеральной Службы Контроля псионов и родян, насколько я помню, практически не пересекались. По крайней мере, призыв сущностей уровня «бог» в эти интересы никогда не входил — чересчур уж разные сферы.

— С какой целью?

— Без понятия, — хмыкнул верховный жрец, — не я эту вечеринку устраиваю. Я там, получается, вместо приглашенного гостя. Говорят, у ФСКП-шников есть какой-то крутой шаман, который собрался лично договориться с Князем.

Надо будет уточнить у Злобного, откуда в его конторе взялся шаман настолько высокого уровня, а главное — с такой непоколебимой самоуверенностью. В прошлый раз не то что договориться, даже просто пообщаться с Навьим Князем не получилось. Более того, для восьми жрецов эта попытка и вовсе стала последней в их жизни.

— Вызов запланирован на сегодняшнюю полночь, не знаю, к чему такая спешка, — продолжил Белов, — но я, собственно, не только за этим звоню. Мы провели подготовительный ритуал, там присутствовал один из наших прорицателей, как и положено. Так вот, похоже, сформировался Узел Судьбы. Завязанный на тебя, Аскет.

Это уже совсем хреново. Внезапное формирование Узла Судьбы, сильного вероятностного возмущения, способного направить развитие будущего по неизвестному сценарию, заранее предугадать невозможно. Притом Узел меняет судьбы не одного конкретного человека, а многих людей. Какая-то конкретная личность или событие, к которому «привязан» Узел, становится лишь катализатором этих изменений. И если возмущение уже сформировано, назад дороги нет. Значит, то, что должно произойти, произойдет с вероятностью девяносто девять процентов. Я взглянул на часы. Семь вечера. До полуночи всего ничего.

— Твой телефон не прослушивается? — странно, что он не обратился через ментал. — Насчет своего я не уверен.

Кстати, надо бы проверить.

— Очень надеюсь, что прослушивается, — засмеялся Белов.

— Спасибо за предупреждение, Верховный, — поблагодарил я, — надеюсь, вы знаете, что делаете.

— Мы-то знаем, — согласился жрец. — Знают ли они? Ты поглядывай там по сторонам, Аскет, на всякий случай. Храни тебя Род.

Трубка умолкла, экран погас. А вот чувство тревоги, наоборот, вспыхнуло с новой силой. Что ж, раз Узел Судьбы уже завязан, изменить я все равно ничего не смогу, особенно, сидя в охраняемой больнице на карантине. Подобные явления — вне сферы возможностей даже сильнейшего ментата мира. Остается только проявлять бдительность, как и советовал Верховный Волхв. По крайней мере, до полуночи лучше не ложиться.

Злобный, с которым я немедленно связался после этого разговора, о планируемой его начальством авантюре ничего не знал и встревожился. Вернее, матом ругаться и фонить негативом он начал ещё на рассказе о моём путешествии, а вот новости о предстоящем призыве ввергли его в состояние изумления. Пообещал выяснить и разобраться. Учитывая его склонность действовать прямолинейно, можно ожидать, что шороху он наведет.

Размышляя, как бы скоротать время, я открыл на ноутбуке несколько новостных сайтов. За личными делами я перестал следить за обстановкой в мире, поэтому последние события в Китае стали для меня неожиданностью. «Добровольно присоединившиеся» провинции наконец-то взорвались долго вызревавшим бунтом, вмешалась армия. Партия сумела малой кровью вернуть контроль над мятежными территориями и даже пошла на уступки в политическом плане. Было объявлено о создании Федерации Социалистических Республик, по сути, страна пошла по пути почившего в бозе СССР, разве что с восточным колоритом. На фоне всех этих событий Монах собирался в ближайшее время посетить Россию — как говорилось в новостях, с частным визитом. Хотя и частный визит сильнейшего псиона Китая значил очень многое. Нужно будет обязательно встретиться с ним здесь, нам есть, что обсудить.

Впрочем, куда больший интерес вызвал сброшенный Студентом по электронной почте доклад на тему «Личность Аскета с точки зрения религиозного аспекта». Мой друг коротко перечислял основные группировки и течения, их позиции по отношению к событиям в Амазонском Гнезде и к действиям моей персоны в частности. Занимательное чтение, и полезное. Очень.

Мировые религии всячески приветствовали факт «изгнания» чужаков, естественно, каждая со своей колокольни. Что интересно, никто не решился комментировать подробности происшедшего, ограничились простым — Гнезда исчезли, и слава доблестным воинам. Всё. Конечно, в интервью авторитетных богословов, улемов, епископов и других священнослужителей высказывались разные оценки, однако никакой официальной реакции на тот факт, что чужаки, в общем-то, ушли сами, не последовало. Возможно, в их положении иначе было нельзя, и церковники приняли единственно верное решение. Все монотеистические религии переживали серьезный кризис, связанный с оттоком верующих, иерархи боялись совершить ошибку.

Несколько протестантских сект, окопавшихся в США, провозгласили меня «Зверем из Бездны» и посланником ада. По их версии, в камере Господина я принял некое «Темное Причастие», и теперь набираюсь сил перед процедурой окончательного разрушения мира. Кое-кто указывал точные сроки грядущего Армагеддона — и они должны были наступить вот-вот, буквально с недели на неделю. Удивительно, но этот бред с каждым днем начинал обретать все большую популярность, увеличивая число поклонников и адептов по всему миру. Несколько нео-языческих сект придерживались той же точки зрения, разрозненные группировки Детей Апокалипсиса проклинали меня на все лады. Довольно забавная точка зрения, если смотреть со стороны. Студент писал, что нашлись психи, провозгласившие своей святой миссией избавление человечества от угрозы гибели и уже готовившие покушение. Живи я один, то проигнорировал бы сообщение, но у меня дочь по городу без охраны ходит, и крестник в Питере.

Отложив в сторону ноутбук, чтобы окончательно не портить себе и без того поганое настроение, я потянулся к пакету с личными вещами, оставленному мне медиками. Вместе с полотенцем, которое я собрался использовать по прямому назначению, из пакета выпала книга — та самая, что вручил мне на прощание Коробок. Видимо, эскулапы не посчитали ее опасной, здраво рассудив, что вряд ли я стал бы шляться по иным мирам с таким толстым фолиантом за пазухой.

Значит, здесь описан надежный способ избавления от ненужного тебе артефакта, который просто так не выкинешь в помойку? Любопытно. Пролистав длинное предисловие — там никогда не пишут ничего путного — я сразу же открыл книгу на первой главе и углубился в чтение. «Когда Бильбо Торбинс, владелец Торбы-на-Круче, объявил, что хочет пышно отпраздновать свое наступающее стоодиннадцатилетие, весь Норгорд загудел и взволновался…»

За книгой время пролетело незаметно: когда я отвлекся от пожелтевших страниц, стрелки показывали без пяти двенадцать. Сейчас где-то далеко, в капище Рода начался ритуал призыва. Я поднялся с жесткой больничной койки, чтобы немного размять затекшие ноги.

Четыре минуты. Чувство настороженности и тревоги не отпускает. Я привык доверять своим ощущениям — они не раз выручали меня во время зачистки гнезд, спасая жизнь не только мне самому, но и моим бойцам. В лишенном окон помещении эти чувства только усиливались.

Три минуты. Воздух словно наэлектризовался, как бывает перед близкой грозой. Или это только кажется?

Две минуты. Повинуясь своим внутренним ощущениям, я накинул на себя Святую броню. Наверное, глупо использовать сильнейший защитный знак в относительно безопасной обстановке, в закрытом и охраняемом помещении. Ну да за мной здесь вроде бы все равно никто не следит.

Минута. Энергетика пространства немного изменилась — или мне показалось? Волна близкой угрозы всколыхнула ментал, обитавшие там мелкие духи бросились врассыпную, как мелкая рыбешка при появлении акулы. Чувства обострились до предела, наполненная энергией оболочка сияла, словно невидимый щит, готовый принять на себя неожиданный удар. Я шагнул к стене.

Вовремя. Свет в палате моргнул, погас и зажегся снова, здание содрогнулось, будто от удара невидимой стихии. В следующий миг многослойное бронированное стекло, отделявшее мою скромную обитель от тамбура, разлетелось миллионом мелких осколков. Мощный энергетический вихрь невиданной силы подхватил кровать, тумбочку, микроволновку, сорвал телевизор со стены, вырвал с мясом потолочный светильник, обдав меня снопом электрических искр. В мгновение ока мир вокруг превратился в пылающий неудержимый смерч, сминающий пространство и сметающий все на своем пути.