Иные пути. Чужой

ГЛАВА 8 ЗА АТВАГУ

Ронин устало осел на соломенный тюфяк. Это конечно не наемничий всепогодный матрац, но многие сейчас и этого лишены.

— Ну, как?

— Да никак, Фар.

Мечника выматывала не двухчасовая скачка на лошади к Урсту и обратно и не каждодневные поиски нового расследователя, нет, его лишали сил постоянно повторяющиеся вопросы, его ответы на них. Уже целых пять дней его вызывают для допроса, иначе не назовешь. Он уже подумал, что на полковнике Марете все прекратится. Как бы не так! Уж лучше еще раз в поход сходить, чем выслушивать их вежливые, но настойчивые: «Сколько?», «Где?», «Куда?», «Почему?» и «Зачем?». Все бы ничего, но не в пятый же раз, ведь абсолютно одно и то же, только разным людям.

Фаруций, Ронин и Норит спрятались в доме от жары. Их приютил тот самый дед, который отказался покидать свое жилище перед битвой. Собаки все-таки сбежали от него, когда началась заварушка с разведкой. Остальные солдаты теснились в палатках или в тени яблони. Стоит ли говорить о том, что дерево лишилось своих плодов в первый же день. Однако дед этому казалось даже рад, он и сейчас на правах пожилого, много повидавшего на своем веку человека, рассказывал истории сомнительной достоверности. Первый сержант орудовал обычным столовым ножом над деревянным бруском, маг развалился с блаженным видом на голом полу.

В проходе появился курьер.

— Проклятье. — Застонал Ронин. — Тал, тебя еще никто пинками не встречал?

— Многие пытались, но у меня быстрый скакун. Хорошая весть за стакан воды, лейтенант.

— Это что-то новое… — Пробормотал волшебник, не открывая глаз.

— Фар, угости путника.

Рука чародея медленно поднималась вместе с его веками. Когда пальцы сжались, в них оказалась прозрачная чаша изо льда, наполненная водой жидкой.

Курьер осторожно взял сосуд.

— Вот почему я всегда говорил: волшебник под рукой — верх удобства.

Фаруций дернул мизинцем, и в рот Тала не попало ни капли живительной влаги — вода в кубке мгновенно затвердела.

Сзади хихикнул Норит.

— Я боевой маг, Тал. — То, что недавно служило всего лишь посудой охватило кисть курьера, не позволяя руке освободиться. По краям лед начал быстро таять, вода переплывала выше по руке, образовывая там лезвия, обращенные внутрь на предплечье.

— Я могу сделать лед тверже стали… — Как бы между прочим сообщил волшебник.

— Эй-йэй-йэй! У вас здесь с юмором плохо!

— Очень даже хорошо. — Ледяной капкан снова превратился в чашку с обыкновенной водой. — Это ты шуток не понимаешь.

Тал подозрительно покосился на воду, расплескал ее по стенкам сосуда. Было видно, что парня и вправду одолевает жажда. Он быстро выпил… снег.

Тут уже и Ронин прыснул со смеху.

— Га игите вы к… демонам.

— Стой, Тал. — Мечник поспешил удержать курьера. — Извини нас. Скоро уже неделя как мы здесь стоим, умираем со скуки вот и развлекаемся как можем.

— Не за мой счет.

— Все-все. Фар, воды. На столе еще свежий хлеб, если хочешь. Чем богаты.

На этот раз курьер получил желаемое. Довольно развалившись на стуле, он наконец начал говорить по делу:

— В общем, тебя вызывают в Урст. — И затих.

— Ха-ха! Тал, все-таки у тебя есть чувство юмора. — Выпалил маг.

— Мы тебя напоили, накормили за эту «хорошую» весть? — Вкрадчиво спросил Ронин.

— Именно! Но это официальная трактовка. «Лейтенанту Ронину Кенриду. Прибыть в ОШ Урст тридцатого в полдень. При себе иметь личные вещи и оружие».

Все растерянно уставились на курьера.

— А неофициальная? — Спросил Норит.

— Да не тяни ты!

Ронин был спокоен и готов к любому ответу. Он уже давно продумал пути отступления.

— Расслабься, капитан, тебя переводят.

— Капитан? — Фаруций.

— Переводят?! — В один голос Ронин и первый сержант.

— Куда не знаю. Возможно на юг, там сейчас с командирами туго. Здесь же после штурма все наоборот, сам понимаешь.

— А откуда сведения о моем повышении?

— Вчера прибыл курьер из столицы…

— Никогда не доверю курьеру важное сообщение — всем растреплют по дороге. — Донеслось от Фаруция.

— Между прочим, эта информация не является секретной. — Оправдывался монотонным голосом посыльный. — Любой может прийти в центральный реестр и запросить сведения о любом военном чине капитана и ниже.

Маг хмыкнул, дав понять тем самым, что это не изменило ход его суждений.

— Может так быть, капитан, что приставят к тебе собственную роту обратно. Сейчас уточняется информация о передвижении фострцев, потому и ходу отсюда нет войскам. Результаты всех допросов говорили об этом городишке как о главном опорном пункте и направлении наступления, а вышло как? Уже все окрестные леса обрыскали, едва ли не до Рубежа доходили, а противника нет. Остается только угол между горами хребта и лесами Долины. Туда же ушла и большая часть Северной армии, работают небольшими группами, как привыкли в Хамани. Это приносит свои плоды, но скоро точно начнутся полномасштабные бои и понадобятся вот такие командиры как ты, капитан.

— Курьер под рукой — верх осведомленности. — Сказал волшебник.

Улыбнулся лишь курьер, которому отплатили его же монетой.

У фострцев изначально был план покинуть Фортос, об этом говорило множество порталов, установленных в донжоне. В Шоруте не больше пяти телепортационных площадок: у церкви, торговых домах, администрации, может, парочка постоялых дворов тоже имела свои. Но это же целый город! А в донжоне их были десятки — все рассчитано на быстрый уход. Отвлекающий маневр, вот что это все напоминает. Они отстроили такую громадину лишь для того, чтобы выиграть время и закрепиться на юге.

— Так, ну мне пора. С вами, как говориться хорошо, но без вас еще… кхм-кхм.

После этого разговора Ронин долго не мог уснуть. Новое назначение… Все слишком усложнилось. Казалось бы, он должен радоваться, однако повышение сулит больше не только власти, но еще и ответственности. Война затягивалась, это отдаляло тот момент, когда станет возможным обмен военнопленными. Мысли роились в голове, выстраивая новые планы, вплоть до ухода из наемников. Ведь он не в долгу перед Республикой, это не его родина и единственная причина, почему он до сих пор здесь находится это его отряд: с одним его разлучили фострцы, от другого — учеников конторы — осталась меньшая часть, а теперь его и вовсе переводят. Можно было уйти. Так поступило немало вольных наемников, получив деньги за штурм, они покинули солдатские ряды. И не удивительно, после такого-то сражения… Полковник не соврал, в тех подразделениях, где маги не выдержали натиск чародеев Фостра, бойцы или сгорали дотла за мгновенья, или вовсе испарялись без следа. Еще раз в такую плавильню никто не хочет попасть, даже некоторые наемники, имеющие контракт с городом или конторой на длительность военных действий, уходили, наплевав на загубленную навсегда репутацию наемника и штраф — жизнь для них дороже.

За раздумьями его и настигнул сон, однако посреди ночи он проснулся от пронизывающей боли в руке. Она донимала его с самого штурма приступами, и как с ними бороться Ронин уже знал. Казалось, внутри кости находится оголенный нерв, который вот-вот лопнет от напряжения, но от локтя до кончиков пальцев мечник заставил кожу вспыхнуть ярко-желтым пламенем и постепенно болезненные ощущения проходили, судорога, возникшая из-за перенапряжения мышц, быстро прошла.

Ронин опасался, что это вызвано его необдуманными действиями в донжоне, когда он вытаскивал из магического огня артефакт. Волшебство каким-то образом навредило ему, а выяснить, в чем проблема, он не мог. Обращаться же к кому-нибудь за помощью он не хотел.

Утром его разбудил старик, тихо прокравшийся мимо дремлющих мага и Норита.

— Поднимайся, солдат. К тебе пришли.

Ронин согнал утреннюю сонливость и поспешно привел себя в порядок.

У крыльца дожидался подтянутый мужчина средних лет, широкие скулы и волевой подбородок сразу бросались в глаза. Если рассмотреть гостя повнимательней, то замечалась некая опрятность, даже строгость в облачении, все было слишком идеально выглажено. Форма легла на плечи совсем недавно. На правой груди две белые параллельные полосы — другие отличительные признаки званий запрещены после Стального поля.

— Лейтенант Вармет Корст. Прибыл на новое место службы.

— Лейтенант Ронин Кенрид.

— Это Вас называют Змеем?

Мечник и не знал, что это прозвище вышло за границы конторы.

— Скорее всего, да.

— Вас понижают или повышают?

Прямота, с какой задавал вопросы Вармет, развеселила Ронина. Не часто ему приходилось встречать в жизни людей настолько прямолинейных и бесхитростных в общении.

— Повышают и переводят, а ты?

— Командовал полусотней. После штурма остатки отряда вошли в новое формирование, а мне места не нашлось. После участвовал в рейдах за что и получил звание.

— Быстро…

— Как и Вы.

— Ну что ж, лейтенант… Командование сдал.

Вармет один момент выглядел удивленным.

— Принял. И это все?!

— А чего ты ждешь, фанфар?

— После того, что мне о васс… то есть, я хотел сказать, меня нужно представить сержантам и капралам.

— Ах это…

Ронин не хотел будить солдат на рассвете, ведь даже в его отсутствие до темноты велись тренировочные бои в городских развалинах. Он позволял бойцам отдыхать до обеда, но, как известно новая метла метет по-новому. Почему бы не начать прямо сейчас?

— Буди! — Приказал мечник караульному, простоявшему все это время позади яблони и всем своим видом показывающий, что на него обращать внимания не стоит и ни к чему он не прислушивается. Солдат взял в руки рядом лежащий сломанный клинок и плашмя ударил по связке таких же, свисающих с ветки. Звук получался не таким уж и громким, учитывая удаленность палаток, но в отличие от сигнального рога он приучает солдат просыпаться под звон мечей.

Ронин вернулся в дом, поднял на ноги пинком по сапогу Фаруция, который мирно спал под раздающийся у окна сигнал о подъеме. Очевидно, он окружил себя волшебством, не пропускающим звук, так как на оклики он тоже не реагировал.

— Войну проспишь, Фар.

— Если бы… Чего в такую рань? Тебе же в полдень в Урст.

— Замена пришла.

— Какая замена?! Постой. — Маг протер ладонями свое лицо. — Тебе замена?

— Да.

— Значит, Тал сказал правду.

— А ты сомневался.

— Нет, но… Я не думал, что так скоро все решится.

— И сегодня ты уже не вернешься? — Спросил Норит.

— Вряд ли, Нор. Теперь рота на тебе.

— А новый лейтенант…

— Вармет Корст. Он не показался мне глупым человеком, и я думаю, ты останешься первым сержантом.

— Вармет Корст… — задумчиво повторил Норит, словно эхом. — Ронин, Тал ведь говорил, что на юге недостаток в командирах. Я бы мог тоже перевестись с тобой. Я же не плохой командир, верно?

— Ты отличный командир, Нор. Я тебе уже говорил это и о словах не жалею.

Фаруций тихо покинул комнату.

— Тогда я отправлю в штаб прошение и отправлюсь с вами на юг. Я думаю, никто не будет против. А если прошение не удовлетворят, я вернусь в Шорут и получу назначение от господина Мариша, я ведь к конторе приписан.

— А как же рота, Нор? Ты оставишь тех, с кем проходил у меня обучение?

— Мы стоим тут без дела уже который день…

— И нужно благодарить Сарес за каждый час не на передовой. Однако рано или поздно вас отправят в бой. Солдаты будут нуждаться в твоих приказах, нет, в твоей уверенности. Они нуждаются в тебе, доверяют, а ты хочешь их бросить?

Ронин постепенно понимал, что именно так он сам поступает в данный момент, пускай он уходит по приказу, но никакого сожаления он не испытывал. Не предпринял попытки изменить ход событий, ему и в голову не приходила эта мысль. Мечник также осознавал тот факт, что отговаривает первого сержанта лишь из-за своего нежелания быть обязанным кому-то, даже Нориту, который видел в нем нечто большее, чем он представлял из себя в реальности.

Первый сержант посмотрел сквозь старое мутное стекло, снаружи заканчивалось построение.

— Ты сейчас будешь занят — нужно произвести хорошее впечатление на Вармета.

— Лучше бы я был рядовым…

Ронин улыбнулся.

— Не мы получаем звания, Норит, а звания — нас. — Мечник протянул руку. — До встречи, первый сержант Норит Картрайт, пусть и впредь берегут тебя боги, как делали это раньше. Береги себя и сам.

Они вышли, когда солдаты уже выстроились в три ряда с промежутками между десятками, капралы стояли чуть впереди. Никто не роптал по поводу раннего подъема, все стояли неподвижно, словно чего-то ожидая. Разлилась неестественная тишина. Ронин невольно вспомнил бойцов кобры в донжоне.

Норит занял свое место слева у первого десятка первой полусотни, лучшей в роте укомплектованной исключительно армейцами.

— Рота! — Выкрикнул Ронин. Он мог говорить и шепотом, его бы услышали даже задние ряды. — Это лейтенант Вармет Корст, с этого момента сержанты обязаны обращаться к нему, как к непосредственному командующему и исполнять его приказы. Лейтенант, рота в Вашем распоряжении.

— Сержанты, представиться!

— Сержант Норит…

Мечник отошел в сторону к магам, чтобы не мешать Вармету. Казалось, глаза всех солдат обращены на него одного.

— Фар, не забросишь меня в Урст? Неохота трястись верхом…

— Можно.

— Господа волшебники, не запутайтесь в плетениях.

— И тебе не хворать, командир. Задай им хорошую трепку.

— Слушаюсь, Рум. А ты позаботься о ребятах.

Маг серьезно кивнул.

— Ты куда-то спешишь? — Спросил Фаруций, направляясь вместе с Ронином за дом.

— Не люблю долгих прощаний. А у тебя не будет проблем с отлучкой?

— А-а. Скажу, получал указания от гильдии.

— Ты же в ней не состоишь.

— А кто лейтенанту это сообщит?

— Я как твой командир тоже не все о тебе знал, верно, хитрый лис?

— Создавать тайны — это необходимое для чародея умение.

— Да уж.

Маг некоторое время создавал заклинание с подрагивающими, будто от мановения ветерка веками.

— Готов?

— А разве мы еще в Фортосе?

— Ха, уже нет.

На мгновение Ронин потерял ориентацию в пространстве, но вот он вновь ощущает под ногами землю, а на плече руку Фаруция.

— Я знаю прекрасную таверну неподалеку…

— Так вот ты где проводишь дни напролет — щелкнул пальцами и пьешь сидр в Урсте, хлопнул в ладоши и уже в лагере.

— Нет, конечно. — Ответил волшебник и после продолжительной паузы добавил. — Я сидр беру в лагерь и только там его распиваю. По пьяни, знаешь ли, плетение перемещения в такие дали занести может…

— Ага! Одна тайна раскрыта!

В таверне с вывеской «Белый закат» Ронин заказал себе завтрак. Волшебник добавил к своему блюду еще и напиток, название которого совпадало с названием заведения.

Многолюдность не располагала к приватным беседам, и они проговорили в основном о положении дел на юге. Эта тема была у большинства на устах. Война-война-война. Жители этого города принимали в ней непосредственное участие и не удивительно, что до сих пор не стихает молва, несмотря на уничтожение крепости в соседнем Фортосе.

— Не будем прощаться, Ронин. — Сказал Фаруций, когда Асор поднялся почти в зенит. — Придешь сюда и отметим твое назначение.

— Не обещаю, что сегодня. Но до встречи.

Ронину по пути попадалось множество отрядов при полном походном облачении — привычное зрелище. Десятки, иногда и полусотни отправляются в поисковые рейды, все безрезультатно.

Штабом сделали дом местного коменданта, который был человеком не из бедных, а потому отстроил себе приличных размеров здание на пару сотен комнат. Очевидно, он не предполагал, что эго чин послужит поводом для использования военными его жилища.

Как бы там ни было, но теперь это было самое охраняемое и в то же время самое посещаемое строение в городе. Всюду сновали патрули с арбалетами за спинами и короткими мечами за поясом.

Мечник минул небольшой парк, некогда приватный, а теперь общественный и по широкой лестнице из белого мрамора взошел к массивной двери. Одна створка была приветливо открыта.

— Куда разогнался, лейтенант? — Остановил жестом Ронина один из двух привратников.

— Ронин Кенрид, прибыть в штаб в полдень.

Стражник вытащил из рукава небольшой свиток, развернул его на всю длину и, найдя взглядом нужную фамилию, монотонно произнес:

— Обойди здание справа, там проход. Представишься, и тебя проведут куда нужно.

Так он и поступил, разве что проводить никто не стал по лабиринтам внутренних помещений и коридоров. Пришлось самому искать, спрашивая у других охранников, где найти портного. Ронин не совсем понимал, зачем ему он нужен, но если ему сказали идти к нему, деваться некуда.

— Ронин Кенрид. — Мечник приоткрыл очередную дверь, готовясь снова услышать: «Вы ошиблись».

— Заходи и садись! — Последовало указание от тощего и чрезвычайно шустрого мужчины.

В комнате находился еще один человек, в парадном мундире он сидел в углу и не обращал внимания на вошедшего. Повсюду свисали готовые наряды на все случаи жизни, простые полоски ткани из разного материала, начиная льном и шерстью, заканчивая хлопком и шелком, украшения из золота и серебра занимали целую полку.

— Ронин, Ронин, Ронин… — Бормотал портной за занавеской, оттуда доносились звуки передвигаемых вешалок. — Вот оно.

Человек вышел и скептически осмотрел Ронина.

— Ты бы хоть подстригся, вымылся. Не в сарай идешь ведь…

Портной перевел полный сожаления взгляд на форму. Кстати!

— Это армейская форма. — Сказал мечник.

— Я это знаю, ведь не зря меня называют портной. Вывеску на двери видел.

— Я наемник.

Солдат в углу, наконец, отвлекся от созерцания некой точки на стене и бросил быстрый взгляд на Ронина.

— Этого не может быть! Зачем бы я тогда готовил мундир?!

— А я откуда знаю? У вас произошла какая-то ошибка!

— Я никогда не ошибаюсь. Заказ пришел вчера, и я еще даже не успел забыть разговор с курьером, в котором четко и ясно были обговорены все детали сообщения. В любом случае в таком виде Вы к генералу не попадете!

— Генералу?

— Нас решил наградить сам генерал Гарес. — Подал голос человек в углу. Голос его был преувеличено бесстрастный. — И мы должны соответственно выглядеть.

— Наградить?

— Да. — Больше незнакомец не желал разговаривать, отвернулся, сделав вид, что вообще никакой беседы не было.

За занавеской для переодевания Ронин был занят решением самой большой проблемы, поиском места для двуручных клинков. Облегающая форма сразу выдавала их гарды, в каком положении ни оставь сабли, а ткань все равно будет оттопыриваться. Мечник уже привык иметь оружие сзади, в плотно подогнанных к телу родных ножнах, пришлось даже слегка изменить походку и приучить себя наклоняться с прямой спиной. Волосы и те были нужны для прикрытия острия или рукояти.

— Ты еще долго там будешь возиться?! Я не могу ждать вечно! — Терял последние крохи терпения портной, отвлекая от решения важной задачи.

В конце концов, ему ничего не пришло в голову, кроме как спрятать лезвия в штанины, а для гард выпустить из-за пояса сзади больше ткани рубахи. Сверху камзол офицерского покроя, пускай вид получился и неопрятный, однако это может сработать. Главное, чтобы портной не вздумал поправить…

— Ну, наконец-то! За вами уже пришли. Старые вещи оставь, я не съем их и не сожгу, хотя соблазн велик.

Ронин следовал за проводником-сержантом едва ли не строевым шагом из-за клинков, ощущая себя как никогда самозванцем в форме армейца. Слева шел тот самый незнакомец, на его левой груди золотыми нитями вышит щит с изображением оазиса при рассвете — родовой герб. Его носят все военные чины, начиная с подполковника, и, судя по изображению одного клинка за щитом, незнакомец был уже целым полковником. У самого же мечника изображение чистого щита было серебряным, три меча за ним — капитан.

Коридоры навевали мысли о домашнем тепле и уюте, даже несмотря на потертые тысячами ног за последние недели ковры, впечатления оставались положительные. Комендант вложил в строительство не только деньги, но и свою душу.

У очередной двери охрана не пропустила их, как все предыдущие.

— Вам придется сдать оружие.

Похоже, это были личные телохранители и если они начнут проверять его на наличие потайного оружия, то…

— Это обязательно?

— Да, господин полковник.

— Служба есть служба, но клинок должен быть в сохранности. — Полковник передал короткий меч в ножнах, тщательно обернутых в пурпурную ткань. Слабо верилось в то, что они имели такой же вид при сражениях. Очевидно, портной приукрасил их. Или скрыл что-то.

Охранник отодвинул занавеску и положил оружие на стоящий в стенной нише стол. Ронин отстегнул свой пояс, стараясь не сильно изгибаться, так как рубаха теперь ниспадала свободно и ее обводы могли выдать мечника с головой. Две мысли бились друг с другом: отдать клинки или они не заметят.

— Вух! — Вскрикнул от неожиданности телохранитель, едва не уронив пояс, к которому был пристегнут «стол».

— Что там? — Спросил другой охранник и перевел вопросительный взгляд на мечника.

— Артефакт.

Первый отстегнул лямки металлического чехла и достал наружу то, что в нем находилось. Иллюзии заложенных в волшебный предмет вещей тут же осветили коридор.

— Что он делает?

— Это не боевой артефакт и опасности для жизни не представляет. — Сообщил полковник, с интересом разглядывая содержимое.

— Может вы, все-таки, спрячете мою вещь обратно. — Недовольно сказал Ронин. Все внимание было сосредоточено именно на «столе», мечнику это было на руку. — Я не хочу, чтобы вы случайно вызвали сюда мое белье.

— Я понял. — Охранник спрятал артефакт. — Господин полковник, капитан, можете проходить.

Проводник остался, и дальше им пришлось идти одним. Хотя не долго, коридор в десять метров со шторами по бокам, резная дверь. Первым, как и положено по чину, вошел полковник, за ним Ронин, сразу повеяло свежим прохладным воздухом.

— Приветствую вас, господин генерал.

За массивным столом сидел крупных габаритов мужчина. О таких говорят, похож на горняка — черты лица больше напоминали грубо обтесанный камень. На щеке застыл белый шрам, придавая этому человеку даже излишнюю воинственность. Его улыбка выглядела крайне неестественно.

Рядом стоял… Самир Харет. Маг-творец отстраненно наблюдал за пришедшими, уделяя значительное внимание более высокому рангу.

— Бартен Вирнес и Ронин Кенрид — новые герои старой войны. Как вы уже поняли, вас повысили. Если бы таких солдат было больше в нашей армии, Фостр даже напасть не посмел бы. Но в войне есть и положительные стороны, она позволяет выявить среди обычных бойцов Бойцов с большой буквы, дает шанс проявить мужество и отвагу. Вы верно служили своей стране и мой долг чтить ваши заслуги.

Генерал выдвинул в столе один из ящиков и достал две шкатулки с красной бархатной обивкой.

Волшебник лично, без помощи магии, достал содержимое одной шкатулки — золотая цепь с медалью, подошел к стоящему по стойке смирно полковнику и подвесил один конец к петлице, другой чуть ниже щита с гербом.

— «За отвагу» проявленную в бою. Вы единственные, кто привел пленников после сражения в пяти милях отсюда и не застыли в страхе перед превосходящими силами врага.

Ронин вспомнил, где раньше слышал это имя — Гарес Тан. Только тогда его звали не просо генерал, а генерал Западной армии. Мечник испытал отвращение к этому человеку, который с такой легкостью сейчас списывал тактические ошибки на ложное превосходство в количестве солдат — свои ошибки.

— Вас наверняка заинтриговало, почему вместе с требованием о прибытии пришло указание на сборы? Когда военный министр спросил меня: «Есть ли у тебя люди для ответственного задания?». Я не долго думал и назвал по памяти двадцать имен и фамилий, в этом списке оказались и вы. Я лично осматривал послужной список каждого и могу сказать, что в высшей степени доволен выводами. Полковник, вы давно уже в строю: пески Хамани, волшебные твари Васернас и горы Рубежа. Более опытного командира и не пожелаешь. Капитан, ваша же карьера началась совсем недавно и весьма бурно. Война всегда щедра на две вещи: на гибель и на звания, одно способствует другому, и тут ничего не изменить — таков ее нещадный характер.

Генерал соизволил встать и приблизиться ближе к тем, кого восхвалял.

— Капитан, взлет не прекратился до сих пор. Тебе выпала исключительная возможность по-настоящему послужить своей стране. В прямом смысле этого слова.

— Стать армейцем?

— Стать армейцем. Поверь, перед тобой откроются новые возможности, ведь потолка как наемник ты уже достиг, ты вырос из этой погони за прибылью. — Генерал выдержал паузу. — Теперь, когда с формальностями покончено, приступим к делам насущным. Прошу, господин Харет доставит вас немедленно, ваше оружие и старое и новое поступит на новое место службы.

Полковник послушно подошел к магу.

— Скажу лишь, что вам предстоит поход к Хребту, вы состоите в охране очень…

— Подождите, я ведь еще не дал согласие. — Запротестовал Ронин.

— Что?! Так чего же ты ждешь, капитан?

— Я должен все обдумать.

— Обдумать? Капитан, тебе оказана высокая честь стать чем-то большим, нежели наемником. Если ты опасаешься за оплату, так забудь об этом, как о страшном сне. Страна хозяина этой штуки у тебя на груди, обеспечит на всю жизнь всем необходимым.

— Чем-то большим?

— Да. Солдат, не тяни время и делай правильный выбор. — Впервые улыбка сползла с лица генерала, он начал проявлять нетерпение.

— А у меня есть возможность отказаться, генерал Гарес?

Такое обращение почему-то выбило из колеи генерала, некоторое время он молчал и начал свою речь снова со стальными нотками в голосе.

— Капитан, не подводи меня. Я могу быть благосклонен, а могу стереть в порошок и поверь, я найду такие моменты в твоей биографии, что никакая контора не подпустит тебя и близко. Всплывет то, как ты покидал отряд в самый разгар сражения и неизвестно где пропадал. Как лишил брони солдат. Я спущу с поводка рыцарский орден, которому ты не угодил… Ты попадешь в такую выгребную яму, из которой не выберешься до конца своей короткой никчемной жизни. Да ты должен благодарить меня, за то, что я доверился поручительству господина Харета, который уверил меня в твоей преданности Республике. В ином случае ты бы здесь не жевал сопли, а грел кости в казематах на камнях.

Ронин покосился на волшебника. Тот с безучастным лицом стоял в стороне, лишь на мгновенье проскользнула гримаса досады. Он видел Самира всего однажды, и у мага не было никаких оснований поручаться за него. Нет, попадать к этому человеку в полное распоряжение во время телепортации никак нельзя. Ронин отчаянно искал выход из сложившейся ситуации.

— Ответ на твой вопрос — нет. У тебя НЕТ выбора, тебя немедленно отправят или на службу или к расследователю.

«Шах и мат»

— Я собирался участвовать в походе за Рубеж, — мечник пытался любым способом оттянуть момент принятия решения и молол всякую чушь. — Мои друзья попали в плен…

Как ни странно, это успокоило генерала.

— В какой плен?

Полковник около мага предупреждающе замотал головой.

— Фострцы не берут пленных. — Продолжал генерал. — Мне жаль, но твои друзья мертвы.

— Армейцев не берут, а наемников…

— Значит они не пленные — предатели! Отдать оружие врагу могут только настоящие трусы!

Генерал и сам не заметил, как вступил в перепалку с «обычным наемником».

— Они не были предателями.

— Что ты об этом знаешь, щенок?! Забылся, солдат?! С кем…

— Знаю достаточно. Знаю, что предателями бывают и те, кто всю жизнь проповедует верность, а потом отсылает людей на верную, а главное бессмысленную смерть.

— Ты зарвался!

Ронин уже не мог сдерживаться, решение принято, карты сданы…

— Это ты должен сейчас быть под трибуналом и объяснять, куда подевались группы наемников, которых перед самой войной отправляли в рейды. Кто позволил попасть стационарным постам в окружение. — Полковник с восхищением смотрел на мечника, так красиво копающего себе могилу. — Из-за чьей пустой головы по стальному полю ходят вдовы. Ты добился своего — порубили и затоптали наемников.

Генерал стоял неподвижно, в его глазах читался приговор.

— Но и ты должен был там остаться, как главный виновник побоища. Нет, ты выжил. Тебе не хватило смелости погибнуть! Как ты спишь по ночам, Гарес? Или может быть, Гарес генерал Северной, а?

— Довольно. Самир, уведи это ничтожество.

Ронин прикрыл на секунду глаза. Когда он вновь увидел мир, звуки перестали для него существовать…

Что сейчас ситуация круто поменялась, понял только полковник. Он заметил как резко лицо мечника потеряло всякое выражение и стремглав рванул к нему.

Одна сабля высвободилась, другая запуталась в одежде. Все же и этого достаточно. Ронин ударил не успевающего защититься полковника прямо в лоб рукоятью. Сабля была в ножнах, однако они не помешали разрушить в одно мгновенье волшебный щит Самира вторым ударом и оглушить мага добивающим в висок.

— Охр… — Выкрик генерала прервался — ему в зубы влетел сапог мечника.

С окровавленным ртом тот отшвырнул стол как легкую пушинку и разъяренным медведем пошел на Ронина, не обращая внимания на клинок.

Левая рука вспыхнула ярким пламенем, ослепляя противника. Ронин отскочил, а генерал запнулся о бессознательного мага и в падении врезался головой о стену. Под ним расплывалась лужа крови, но Гарес пытался подняться на ноги. Мечник с наслаждением врезал в челюсть носком сапога еще раз со всей своей накопившейся злобы.

Полковник тоже лежал на полу и шевелил губами, с бровей по бокам у него скатывались капли крови из разбитого чела. Ронин не спуская глаз с входа, вышел из транса.

— Что?

— Я говорю, что ты дурак! Просто отказался бы и тебе не смогли бы ничего сделать. Гаресу не по зубам тягаться с героями войны тем более после Стального, тем более что он сам предложил твою кандидатуру, ты же слышал… А теперь тебя все равно найдут.

— Дела так обстоят, полковник, что меня УЖЕ нашли.

Ронин вырубил и полковника, который от удара даже не пытался уклониться.

Мечник уже с двумя клинками наголо вышел в коридор — никого. Вернулся и взял упавшую чернильницу. Из коридора запустил ее в кабинет. Как он и ожидал, никакие звуки не покинули комнату. Генерал защитился от прослушивания магией, довольно распространенный прием.

Ронин еще раз проверил, не очнулся ли кто-нибудь из них, а затем стянул штору и обмотал ручки дверей с наружной стороны. У него появился шанс покинуть штаб без крови, без ненужных жертв.

Сердце бешено стучало в груди, а мечник старался не показывать свое волнение. Время было дорого, но минуты две ему пришлось потратить на маскировку оружия. Обгорелый рукав рубахи и камзола на левой руке так и не удалось спрятать, по крайней мере, запаха дыма уже не ощущалось.

Ронин не стал спешить и сначала прислушался. Глупо было бы надеяться на случай. Охрана могла как-то следить за кабинетом и раз уж она опоздала к основному действу, то выманить нарушителя в засаду подальше от еще живого генерала лучший вариант.

Телохранители переговаривались шепотом, по отдельным словам можно было судить о теме беседы. И она никак не связана с произошедшим событием.

Мечник на цыпочках удалился от выхода и, уже громко цокая каблуками, направился к охране. Дверь услужливо распахнули.

— Так держать, капитан. — Улыбнулся телохранитель справа.

— Не понял.

— «За отвагу».

— А это… Служу Республике!

Ронин уже зашагал дальше, когда его настиг удивленный возглас:

— Стоять, капитан!

Замер неподвижно, прислушиваясь к каждому шуршанию позади себя.

— Ничего не забыл?! Нам твое белье не нужно.

Мечник и не заметил, как затаил дыхание, выдохнул. Как он мог не вспомнить об оставленном поясе?!

— Да. В голове сейчас кавардак — пытаюсь восстановить в памяти все повороты в этих коридорах. Зачем только комендант их столько выстроил? Здесь без проводника нельзя перемещаться…

— Тебе повезло, приятель. Вон он идет.

«Проклятье!!!». Проводник вел за собой нового посетителя.

Ронин насильно сдерживал свою поспешность. Каким же медлительным был охранник, передавая оружие. Он задумчиво посмотрел на ножны полковника.

— Постой, а вроде бы вас должны были перевести и доставить клинки отдельно.

— Э-э… Я ничего такого не знаю. — Ответил мечник, его руки уже были рядом с рукоятями сабель. — Господин полковник остался, говорилось что-то насчет нового рейда. Мне же пригвоздили орден и отправили на все четыре стороны.

— О-о! «За отвагу»! — Уважительно проговорил проводник. — Примите мои поздравления. Не часто сюда приходили за такими ордерами…

— Ладно, капитан, держи! Никогда бы не носил такую тяжесть на поясе…

— Потому ты и не получил медали. — Усмехнулся другой охранник.

— Рант, выведи героя с этих лабиринтов.

Ронин периферийным зрением наблюдал за тем, кого вел проводник. Это человек заметил подпалину на руке, но пока ничего не говорил.

— Ваше оружие, господин подполковник.

Мечник все дальше удалялся от телохранителей.

— А ведь эти коридоры вовсе не лабиринты. — Начал печально Рант. — Я слуга господина Трента, настоящего владельца этих покоев. Здесь все изменилось с началом войны. Большинство проходов грубо замуровали, сделав путь к главному кабинету раза в четыре длиннее. Меня заставили надеть этот мешок под названием форма.

Ронин готов был дать пинка под зад проводнику, чтобы тот быстрее шевелился.

— Видели бы Вы раньше это место, в его былом величии и пышности. А какие устраивались балы в парке…

— Кажется, дальше я дорогу знаю. Спасибо.

— Что Вы, что Вы. Не нужно благодарностей. Надеюсь, Вы не в последний раз приходите к нам.

— Да не дай Сарес. — Прошептал себе под нос Ронин.

Он действительно помнил путь наружу, сюда он дошел без чьей либо помощи, дошел к…

— Что Вы здесь делаете?

… к портному.

— Ищу путь наружу. — Сказал мечник и попытался перевести разговор в более безопасное русло. — Форма прекрасно сидит на плечах…

— Вас должны были перевести, я уже передал ваши вещи.

— Могу я вернуть их? Имела место…

— Я никогда не ошибаюсь, господин капитан и… Что вы сделали с формой?! Что вообще… Кровь на манжете… — Пораженно прошептал портной и замолк, перепугано глядя на мечника — он понял, произошло что-то неординарное, неправильное.

Мощный удар в челюсть отправил портного в забытье.

Рядом была штора, за которую можно было затащить тело.

— Что… что Вы делаете? — Из-за угла показался проводник.

— Как не вовремя…

Ронин бросился бегом по извивающимся коридорам, которые словно сужались, лишая свободы движений. Поворачивая, он оглянулся назад — Рант ошеломленный стоял на прежнем месте.

Влево, направо, прямо. Мечник вовремя услышал переговоры двух людей и успел затормозить. Они прошли мимо него даже не окинув взглядом, их полностью поглотили записи в журнале, который лейтенант перелистывал на ходу и что-то объяснял сослуживцу.

А вот и боковой выход из здания. Охрана пропускала всех выходящих, он не оказался исключением. Почти вырвался. Как бы сейчас пригодился медальон с маяком, но подвеска сломалась во время штурма…

Ронин пустился бегом только когда покинул парк.

Фаруций опрокинул пятый «Белый Закат» и наслаждался приятной слабостью во всем теле. Он поднял пустой стакан и служанка, поняв его без слов, долила напитка.

Возвращаться в лагерь жуть как не хотелось. Вся эта перетасовка мало касалась магов, подчиняющихся командиру подразделения только во время боевых действий. И все же присутствовать при установлении новых порядков себе дороже. Маг по глупости согласился на звание капрала в одной из таких перестановок, о чем неоднократно жалел в последствии. Теперь он не носил знаков отличия капрала и всячески скрывал свое положение. Хотя бы ради вот таких вот минут покоя.

В таверну зашел Ронин, отыскал мага за прежним столиком и направился к нему.

— Надо же! Да ты у нас теперь с орденом. Простым обедом не отделаешься!

— Фар, нужна помощь.

Волшебник понял по голосу, что дело серьезное и тут же сбросил с себя всю веселость.

— Что случилось?

— Мне нужно срочно покинуть город.

— Конечно. Идем.

— Фар, ты должен знать — я дезертир.

— Ты разыгрываешь меня.

— Все серьезно.

В городе зазвучал сигнальный рог, усиленный магией. В Урсте не было городской стены, однако стража с патрулями сможет заблокировать выходы за считанные минуты.

— Это по тебе?!

— Да. Фар, моя судьба в твоих руках. Решай, скоро маги накроют город…

— Куда?

— Шорут.

Они мгновенно исчезли, оставив после себя пустое пространство, которое схлопываясь увлекло за собой стул и стол. Мебель расшвыряло в разные концы таверны, чудом не покалечив никого из посетителей.

— Извини, что втянул тебя во все это, Фар. — Говорил Ронин, выходя из торгового дома.

— Лучше расскажи, кому и чем ты так насолил?

— Гаресу Тану.

— Генералу?! А ты не мелочишься…

— Фар, иди к пруду. Тебя не должны видеть со мной. Я имел право тебе приказывать, ты просто подчинился, не зная о моем…

— Я понял ход мыслей.

В контору мог прибыть маг-творец. Уж он-то наверняка знал, где искать мечника. Он вернулся сюда лишь за необходимыми в походе вещами.

На входе его встретил Розим.

— Приветствую вас, господин капитан! — Выпалил он с перепугу, кинув взгляд в первую очередь на форму, а не на лицо. — Это ты, Ронин?!

— Да. Мариш где?

— В Гостиме… Да у тебя орден!

Мечник взлетел на свой этаж, перескакивая по три ступени за раз. Захватил теплую одежду, рюкзак, другое снаряжение. Спустился вниз, едва не сбив кого-то по пути. Через приемную к противоположной двери в «Гостиную» и столовую. Ошеломленная повариха с половником прижалась к стенке, с расширенными глазами наблюдая, как одна за другой кастрюли безвозвратно испаряются, повинуясь воле капитана. Бывшего капитана и бывшего наемника…

— Сдурел?!

Ронин выбежал с кухни, хотел было уже после короткой передышки направиться к магу, но его удержала женская рука.

— Господин Ронин, обождите, прошу Вас! Выслушайте меня.

— Юлис?! Как?! То есть, почему ты здесь?

— Я пыталась разыскать Лилиану, но куда бы я ни пошла, никто не может сказать наверняка. В конторе говорят, она погибла… — Женщина учащенно дышала, а глаза блестели от появившихся в них слез. — Молю тебя! Ты же руководил рейдом и точно должен знать.

— Она попала в плен. Все попали, кроме меня и Форста.

— Они живы?!

— Все до одного! — Ронин не стал высказывать свои предположения об их возможной участи в дальнейшем, для него самого это была запретная тема. Также не упомянул и о гибели Форста.

Ее губы прошептали кому-то хвалу.

— Это лучше, это не конец…

— Идем — тут не безопасно находиться.

— А как теперь их вернуть? — Казалось, Юлис не услышала Ронина, однако все же последовала за ним из конторы. — Могу ли я что-нибудь сделать? Дать? У меня есть кое-какие сбережения, если…

— Она волшебница, Юлис. С магами дела обстоят гораздо сложнее, нежели с обычными солдатами, которых иногда просто отпускают без выкупа или официального обмена.

— Но нельзя же сидеть сложа руки!

— Вообще-то…

— Так-так-так! Кто к нам пожаловал! — Смир поджидал Ронина, прислонившись плечом к строению конторы. Рядом стоял Розим.

— Можешь идти, капрал, Родина тебя не забудет.

— Сержант, мне некогда с тобой препираться.

— Конечно. Ты же всегда спешишь, всегда занят и при деле, верно?

— Именно.

— Или ты просто не можешь найти для меня свободной минуты, Змей. Честное слово, я обижусь.

Ронин остановился. Нельзя допустить, чтобы Смир увидел Фаруция. Он с радостью подведет мага под трибунал на допросе, на который его обязательно пригласят, как и всех в конторе впрочем.

— Что тебе нужно, Смир?

— О-о! Смир? Неужели у господина капитана прорезалась вежливость?

— У тебя ко мне конкретный разговор или треп?

— И куда ты так торопишься? Ну, хорошо, есть у меня одна темя для основательного разговора мечника с мечником. О! А я вас встречал раньше… Юлис, да? Оставьте нас ненадолго.

— Не отходи далеко, Юлис.

— Хорошая идея! Ведь скоро вам предстоит стать свидетелем одного знаменательного события.

— Что ты опять задумал?

— Я всего лишь хотел еще разок устроить с тобой сражение. Всего-то.

— В другой раз. — Ронин развернулся и, взяв под руку Юлис, зашагал к магу.

— Нет, сейчас, господин капитан! Или мне лучше называть тебя Натан?..

Ронин замер как вкопанный.

— Вижу, мне сказали правду…

— Не Харет ли тебе это сообщил?

— Этот маг слишком мягкотелый, чтобы помыкать мною. Он решил соврать, натравить на тебя, но я не пешка в чужой игре, я не хочу под трибунал. Нет, вместо этого я разузнал о тебе такое, за что меня наградят. Ты преступник, на твоем счету начальник городской стражи Дорма и человек из местной гильдии. Не просто было все это выяснить, ты хорошо запутал следы, но я разобрался, нашел и многое понял. Видишь, мечник — это сила. Для него нет ничего невозможного. Называть себя так честь, которой ты недостоин. Дуэль!

— Нет! — Выкрикнула Юлис.

— Хотя какая может быть дуэль, — продолжал Смир. — Между воином и фальшивкой, у которой даже имя ненастоящее?

— Принимаю. Свободный выбор.

— Как благородно. Только не здесь, фальшивка, не здесь…

— Естественно, тебе же нужны зрители, я прав? — Процедил Ронин.

— Какое же удовлетворение от победы может быть без них? Да и свидетели мне понадобятся, они подтвердят, что убил тебя я в честном бою, а не как ты в Дорме, устроив пожар.

Смир шел далеко впереди, постоянно оборачиваясь, наблюдая за Ронином и показывая издевательскую улыбку.

Юлис уговаривала его отказаться от дуэли.

— Юлис, есть тип людей, с которыми нельзя все решить словами. К ним и принадлежит Смир.

Мечник не ожидал, что от его слов повеет такой ледяной холодностью. Сержант обеспечения для него стал не более чем помехой.

Около города стояла лагерем легкая пехота наемников, охраняющая Шорут. Смир кивнул кому-то из толпы, и в разные стороны разбежалось человек восемь. Через пять минут было уже не продохнуть, столько столпилось народу. Юлис сразу же оттеснили в задние ряды.

— Господин капитан, что здесь происходит? — Спросил Ронина подошедший поближе солдат.

— Дуэль, господин лейтенант. — Ничего не выражающим голосом сообщил мечник.

— Но в военное время дуэли запрещены.

— Это не дуэль, лейтенант, а казнь преступника. — Сказал Смир на противоположном конце образовавшегося круга, разминая кисти.

— Сержант, я приказываю вам немедленно объясниться!

— Отставить, лейтенант. Я приказываю не вмешиваться. Вся ответственность теперь на мне.

— Вы осознаете, какие будут последствия?

Ронин отстегнул ножны с мечом и отбросил их.

— Какой вид оружия? — Очевидно, лейтенант захотел выступить в роли секунданта.

— Вольный выбор. — Сказал мечник и, сняв камзол, выпутал сабли.

По толпе побежала шепоток: «Обоеручник, капитан обоеручник».

Ронин заметил у Смира новый круглый щит и меч.

— Готов. — Донеслось от инициатора дуэли.

— Готов. — Свой голос мечник уже не услышал…

Смир, прикрывшись щитом, двинулся неспешно в сторону Ронина.

Смир был хорошим бойцом, но Ронин уже давно перестал быть просто мечником и бой в столице с мастером меча это доказал. Ему не хватало обучения и помощи мага для перехода на следующую ступень мастерства, однако он умел входить в боевой транс — прерогатива мастера. Сколько раз он проводил тренировочные бои с сержантом. Он изучил его манеру ведения боя от и до. И сейчас Смир не стал изменять своим правилам, ведь столько раз они его выручали…

Ронин подождал, когда Смир дойдет до центра, и побежал к нему навстречу. Как и ожидалось, сержант ушел в глухую оборону, что всегда срабатывало против другого щита и меча. Но не сейчас, против мобильной атаки должна быть аналогичная оборона.

Мечник забирал влево, а перед самим противником ушел резко вправо и нанес колющий удар сверху вниз, выше щита и ниже поля шлема. Лезвие вошло наполовину, быстро покинув рану.

Смир развернулся и опять поднял заслон, прислонив поближе к плечу, повторяя ту же ошибку.

Ронин стоял неподвижно, лицо его представляло застывшую маску, с острия капала кровь Смира.

— Что за…

Щит повис на безвольной руке. Сержант удивленно смотрел на расплывающееся по кольцам чешуи красные капли. Сквозь кожаный подкольчужник толчками прорывалась кровь.

Смир взревел и на последнем издыхании рванул к Ронину. Силы покидали его слишком быстро, он не добежал, поднял меч над головой и бросил его в сторону победителя. Клинок упал, не долетев до цели, рухнул на землю и его бездыханный владелец.

Стремительность схватки поразила окружающих, безмолвно взирающих на темнеющую под телом пыль.

— Мертв. — Констатировал лейтенант. — Господин капитан, вы должны дождаться прибытия коменданта.

— Я ухожу.

— Тогда я вынужден буду вас арестовать до выяснения обстоятельств дуэли.

— Не губи людей, лейтенант, мне сейчас терять нечего и просто так я не сдамся…

После этого предупреждения ближайшие наемники постарались оказаться как можно дальше от мечника. Лейтенант шумно сглотнул, взгляд его то и дело падал на окровавленный клинок.

— Но зачем вам все это? Придет комендант и все станет ясно… Слово сержанта против слова орденоносца ничто. Пыль. Прах.

Ронин ничего не отвечал.

— Это же казнь, капитан, — тихо сказал лейтенант. — Одумайся.

Все ждали приказа лейтенанта. После дуэли он стал старшим званием из всех здесь присутствующих.

— Чего вылупились?! В лагерь бегом!

Солдатам не пришлось повторять дважды.

Лейтенант вздохнул и продолжил доверительным тоном.

— На тебя ведь откроют охоту, Змей.

— Мне не привыкать к роли дичи… А мы разве знакомы?

— Шутишь?! О тебе здесь все наслышаны. Да отдай я приказ напасть, и никто с места не сдвинулся бы. Ты многих ребят вытащил со Стального поля, и мы этого не забудем.

— Спасибо, лейтенант.

— Мое имя Варт.

— У нас гости. — Ронин обернулся на голос, но Фаруция рядом не оказалось. Тем не менее, он совершенно отчетливо его слышал. — Десятка три солдат окружили контору, из здания выводят людей при конвое. Я иду к тебе.

— Удачи, Варт.

— И тебе, Змей.

— А ты умеешь сжигать после себя мосты, Рон. — Говорит тем временем Фаруций.

— Я с удовольствием все изменил, если бы мог.

— Что вы сказали?

— Это я не тебе, Юлис.

— Вы убили его?

— Да.

— Натан.

Ронин остановился, он уже так отвык от своего настоящего имени, что оно почти ничего не значило для него. Оно из другой жизни, жизни в которую придется вернуться.

— Вам не нравиться, когда вас так именуют?

— Просто более двух лет меня никто так не называл, Юлис.

— Двух лет… Мы же познакомились давно, не так ли? В Дорме. Уже по прибытии в столицу мы узнали о пожаре в том городе. Я помню это. Какая-то банда повинна в смерти уважаемых людей. И вы в этом участвовали?!

— Все очень сложно, Юлис.

— И все же! — Потребовала подруга Лилианы.

— Банду уничтожили члены одной организации, а их уничтожил уже я.

— Я думала вы хороший человек, господин Кенрид или как вас там, но видимо ошибалась.

— У меня не было выбора!

— Всегда есть выбор!

— Да, умереть или защищаться. Извините, что я предпочел борьбу гибели, так по-вашему, Юлис? И сейчас я должен был подставиться под меч только ради выживания Смира?! Это война, в которой выживает сильнейший. И для меня она началась не с переходом Фостра через Хребет, а намного раньше. Война развязана не мною, но я положу ей конец, обещаю вам, как обещаю спасти Лилиану. И никто не станет у меня на пути!

Ошеломленная таким выпадом, женщина молча следовала за мечником, не поспевая и переходя иногда на бег.

— Все отряды направились в палаточный лагерь! Уходи с открытого пространства, затеряйся между домами! Я тебя отыщу. Быстрее!

Ронин в последний момент затащил Юлис за угол ближайшего рыночного склада. С улицы неподалеку появились армейцы с четырьмя волшебниками. Быстрым темпом они приближались к палаткам.

— Что ты планируешь сделать?

— Это по мою душу, Юлис.

— Мне плевать. Ты сказал, что найдешь Лилиану. Как?

— Самостоятельно.

— Около тебя есть ровное место? — Спросил Фаруций.

— Зачем?

— Выйди на него, возле тебя не должно ничего находиться — я перемещусь.

— Понял. Юлис, отойдите чуть дальше. — Во время разговора Ронина с магом она изучающее смотрела на мечника, наверняка считая его немного ненормальным. Все же дистанцию увеличила.

— Готово, Фар.

— Надеюсь… Не двигайся.

Чародей возник в ярде над землей, подняв облако пыли своим появлением. Он едва не потерял равновесие, приземляясь на ноги.

— Это Юлис. А это Фаруций.

Они обменялись кивками.

— Рон, в Шоруте нельзя дольше находиться. Они разослали патрули в торговые дома. Скоро узнают обо мне и накроют если не весь город то район точно.

— Юлис, никому не говори о нашей встрече, разве что лейтенанту Маришу — он хороший человек и поможет тебе в случае чего. Он, кстати, должен находиться в Гостиме. А сейчас тебе лучше вернуться домой.

— Ронин, найди Лилиану. Найди Ариста…

— Ариста?!

Юлис зарделась, но быстро взяла себя в руки.

— Пускай Стрима благополучно проведет тебя сквозь стремнины и пороги. До встречи.

Она спешно покинула закоулок, и маг сразу же напомнил о ситуации, в которой они оказались:

— Рон, нельзя задерживаться!

— Забрось меня поближе к Рубежу, мне нужно будет сначала разузнать, где держат пленников.

— Так ты действительно решил свою группу освободить? Хах. Я всегда знал — ты сумасшедший! Ладно, есть одна деревушка неподалеку от Морфита, там остались мои друзья. Слишком мала для того, чтобы фострцы уделяли ей много внимания.

— Разве жителей не эвакуировали?

— Об этом позже… Появляемся на окраине и сразу в лес.

Волшебник одной рукой плел заклинание, а другой держался за Ронина. Последний жест и… Как всегда зрение после перемещения с Фаруцием восстанавливалось медленно, однако в ушах становился громче свист ветра и ощущение невесомости не проходило. Тут же появилось плохое предчувствие.

Два шлепка слились в один, Ронин встрял по пояс во что-то вязкое. Наконец-то он увидел во что именно — в грязь. Спереди и сзади находилась земляная стена.

— Во влипли… — Осипшим голосом проговорил Фаруций.

Мечник подумал что фраза была в прямом смысле, но поднял голову и не поверил своим глазам. На них непонимающе взирало десятка полтора фострцев, стоящих на краю обрыва. Ронин с чародеем упали на дно толи рва, толи ямы под фундамент для немалого строения.

Наступила немая пауза.

Все больше глаз скрещивалось на заляпанном, но все же различимом парадном мундире армейца… капитана… обладателя ордена…

Сознание отметило как факт — оружия у противника не наблюдалось. В следующий момент оно пришло к выводу о том, что первичные выводы никуда не годятся так как сразу три солдата оправились от удивления и, как в зеркальном отражении повторяя движения друг друга, стали творить заклинание. Остальные не надолго отстали от товарищей.

— Фа-ар.

Последнее что заметил Ронин, был зеленый сгусток магической энергии, вылетевший из вражеских магов и соединившийся над ними в один луч, который ударил в небо.

А дальше треск деревьев, шум листвы и глухие удары.

Ронин обнаружил себя в полукруглом с радиусом метров восемь углублении, наполовину заполненной грязью со рва, которую волшебник тоже переместил. Вековые дубы вокруг отбросило, а оставшиеся пни скрутило так, что сердцевина теперь была снаружи. Одно дерево так высоко взлетело, что застряло в кронах других дубов, переломав большинство веток на своем пути. Листья, кружа, оседали, лесные обитатели устроили настоящий переполох, стараясь возвестить весь лес о случившемся.

Фаруций осел рядом, его пальцы клещами сжимали предплечье Ронина. Лицо мага мертвенно бледное, отвратительной темной паутиной выделялись сосуды. Мечник проверил пульс и с облегчением отметил его наличие. Слабые удары едва прощупывались на запястье, но волшебник жив.

Костер возвещал округу негромким треском сухих веток. За освещаемым огнем кругом царила глубокая ночь. На востоке звезды уступали место луне Мавире, а неподалеку журчал ручей, чем вызывал первые отголоски покоя в душу воина. Собственно из-за источника пресной воды Ронин здесь и приостановился. Где-то вверху шумел легонький ветерок, отчего стволы неохотно, но внушительно поскрипывали. На старую листву падали капли с постиранной одежды, подвешенной на страховочный трос. Что еще нужно усталому путнику? Плотный ужин? Пламя ласкало дно кастрюли с недоваренной поварихой в конторе кашей.

Все портили тяжелые раздумья мечника.

Вещи из «стола» беспорядочной грудой валялись на траве, отбрасывая на дерево пляшущие тени — их слишком много. Что-то придется нести на себе, а некоторые предметы придется оставить, иначе артефакт попросту разрядится и все его содержимое вывалиться наружу. Необходимо оставить самые необходимые вещи: палатку — без нее в снегах не выжить. Допустим, еда, украденная Ронином, будет портиться медленнее в артефакте, чем это было бы на открытом воздухе. Максимум ее хватит на неделю-полторы и это при условии, что его желудок сможет переварить задеревенелую пищу. Намечалась радужная перспектива варить похлебку из собственных сапог. Несмотря на то, что Ронин лишил обеда в общей сложности человек сорок, он помнил свои аппетиты во время похода. Да и жить на одной каше? Абсурд. Охотник же из мечника просто аховый. Оставался один выход — купить провизию. Только где? Возвращаться в Республику, значит, лишний раз подставлять себя и Фаруция. Он, кстати, так и не пришел в сознание и сейчас лежал по другую сторону очага. На оккупированных территориях? Тоже риск, еще и неизвестно, какая там денежная единица в ходу и не приберут ли его к рукам за использование злата. С каждой минутой его задумка обрастала все новыми деталями, и конечная цель не приблизилась, а наоборот казалась менее достижимой.

Нужно было пересечь Хребет Фостра. Его группа попалась в руки врагов в самом начале наступления, а потому переместить пленных волшебники могли только в свою страну. К таким выводам можно было придти, располагая той информацией, которой владел Ронин. А вдруг в умозаключение закралась ошибка, что если их содержат в захваченном городишке Республики. Например, в том, куда Фаруций их забросил. В окружении сотен солдат и магов, и ведь скоро враг воздвигнет укрепления, сведя на нет и тот призрачный шанс пробраться внутрь охраняемого периметра незамеченным. Имеет ли он право так рисковать, когда в его королевстве назревает новая беда, когда Роддону понадобился король. Нет, не король — владыка Закатного. Сомнения гложили его изнутри, медленно, но уверенно подтачивая твердую уверенность в успехе.

Приглушенный стон заставил отвлечься от гнетущих мыслей.

— Оклемался?

— А-а-а… — В полуметре над магом возникло светящееся пятно, к нему со всех сторон потянулись яркие белые точки. И вдруг все погасло, Фаруций зло зашипел. — Воды! Кто-нибудь!

Ронин подошел и, склонившись над потерпевшим, протянул флягу. Фаруций пил большими жадными глотками, расплескивая часть жидкости на спальный мешок, в который был с заботой укутан.

— Ронин? Где мы?

— Примерно в четырехчасовом переходе от места, куда ты нас выбросил.

— Ты меня волоком тащил что ли? Такое впечатлении, будто по мне полк промаршировал… Кавалерийский…

— Будь уверен — вид соответствующий.

— Постой! Мы ведь на фострцев нарвались! Или это мне приснилось?

— Если бы. — Мечник указал на их вещи, исходящие паром на растяжке. — Мы появились в приличной глубины яме. Она была вся в грязи, которую ты своровал у фострцев, в яму же ты нас и переместил, потому мне пришлось тебя оттуда выбрасывать, а не вытаскивать. Парочкой синяков ты точно обязан мне…

— В яме? — Спросил печальным голосом волшебник. — А там дубы росли по кругу?

— Да там деревья разметало в радиусе пятидесяти ярдов, так что… А что ТАМ было?

— Миэрро Зрэт. Цветочное святилище. И я его уничтожил… — Пораженно проговорил Фаруций и с мрачным удовлетворением продолжил. — Да она меня убьет. Разберет на части и пустит на удобрение.

— О ком ты говоришь?

— А? Вспомнил старую знакомую, не забивай себе голову пустяками. Лучше подними меня.

— А почему ты потерял сознание, Фар? Не послушался моего совета по поводу перевода управляющих связей с мозга? В один момент они тебя в могилу сведут надежнее врага.

— Не угадал. Мне всю неделю не давали покоя заклинания тех разведчиков, эффективности им не занимать. Попытался воссоздать нечто подобное собственными силами. Сил понадобилась целая прорва при выходе, немного не рассчитал. С записанными на неподатливой структуре плетениями всегда так, нельзя быстро поправить ошибки. — Маг показал кольцо на указательном пальце. — А ты думал ротный маг в таверне прохлаждается? Я плел это заклинание. Конечно, конструкция весьма громоздка, да и судя по твоим словам, при выходе произошел не мягкий толчок, ненавязчиво устраняющий препятствия, а настоящий взрыв.

Ронин поспешил прервать разглагольствование волшебника о магии, из опыта общения с Фаруцием он знал — это может затянуться надолго.

— Надеюсь, ты не собираешься использовать это заклинание в многолюдных местах?

— Теперь мне вообще нельзя нигде появляться.

— Как раз наоборот, Фар. — Мечник решил сразу выложить придуманную для расследователей версию случившегося. — Ты переместил меня в Шорут, где я пробыл недолго и потребовал доставить меня в Санаи.

— Город под пустыней?

— Ты знаешь, как туда попасть? — Удивленно спросил Ронин.

— Ну, да. Лет эдак шесть назад…

— Извини, но не это сейчас важно.

В памяти мечник восстанавливал карту северных земель Республики. Пришлось войти в транс и в мешанине образов искать нужный. Поток информации, по большей части бесполезной, подавлял, сбивал с толку, подсовывая в первую очередь самые эмоциональные моменты из жизни Ронина и Натана. Мечник потянулся к ним, словно потерявшаяся в шторме шхуна на проблески маяка. Он понимал, стоит ему только отдаться на соблазн посетить эти воспоминания, и сосредоточенность разрушится порывами чувств. Взять волю в кулак оказалось как всегда непросто. Потому использовать этот метод Ронин и не любил — слишком много таится в его памяти безвозвратно утраченного.

— Тогда Хом. — Наконец сказал он Фаруцию.

— Этот город мне не знаком.

— Отлично!

— Я не понимаю.

— В Шоруте я отдал приказ на перемещение в Хом, но ты не способен был его выполнить. Эта часть особенно важна! Более того, до тебя дошли слухи о дуэли с солдатом рангом ниже. Ты заподозрил неладное, а когда появился отряд по мою душу, дезертир, я то есть, пригрозил расправой, если требование не будет выполнено. Но Фаруций, маг-проводник не из робкого десятка решил образумить меня силой. Выбросил в лесу и попытался спеленать заклинанием, но, не ожидая подвоха, пропустил атаку артефактом. Ты действительно нездорово выглядишь и это нам как раз на руку. Дальше, провалялся до темной ночи и сразу же в оперативный штаб Урста на поклон.

— Тебе только байки травить. — Недовольно сообщил маг. — Такой талант пропадает. Только одна неувязочка — я пока не могу наполнить энергией даже самые захудалые плетения.

— Да? Хотя это обстоятельство ничего не меняет. Теперь правда можно не спешить… Есть будешь?

Маг съел за троих. Организм требовал много пищи для выздоровления и большой аппетит первый признак поправки. Ронин всерьез беспокоился о маге, несмотря на их не такое уж и долгое знакомство, им выпало немало совместных успешно пройденных испытаний.

Фаруций прислонился спиной к дереву, запрокинул голову, словно пытаясь сквозь густую листву рассмотреть мерцание звезд. Тень подолгу накрывала его лицо непроницаемой пеленой, отступающей только при особо ярких сполохах костра.

Огонь с жадностью пожрал последние тонкие поленья, оставив после себя медленно истаивающие раскаленные угли. Тепло уже не достигало мечника, а сзади подкрадывалась первая осенняя ночь, пробирающая до самых костей холодком, сперва незаметно, а потом заставляющая сотрясаться всем телом. Ронину пришлось переживать морозные ночи. Чего стоил один только караул банды Серого на улицах Шорута, где нельзя было даже пошевелиться и разогнать кровь по жилам без риска обнаружения. Тогда ведь власть после заката переходила от мера к лицам, не имеющих ничего общего ни с законом, ни с понятиями морали и чести в привычном понимании. А заказ той зимой, когда плащ едва справлялся с морозными ливнями, три недели шла охота на наемных убийц, намерившихся организовать гильдию в городе, очищенном от местного отребья. Наконец холод гор рубежа, в особенности при первом восхождении.

Мечник смотрел немигающим взглядом на тлеющие угли, улавливая даже самые незначительные колебания воздуха, они то вспыхивали чистой краснотой, то покрывались тонким слоем пепла, который сдувало следующим порывом. Такое ему доводилось видеть не часто, в походе каждый вечер разводили огнище, но взор командира патруля всегда был обращен в темноту, впрочем, точно также как и слух с обонянием, что окупалось безопасностью и, уже как следствие, полным истощением. Догорающий костер напомнил ему подгорное озеро полное лавы, чудо чьей-то гибели.

Да, эти испытания стоило пройти хотя бы ради вот таких воспоминаний. Боги! Он спускался с горы в парящей реке! Кто еще может похвастаться подобным? Лили…

Ронин вдруг отчетливо понял — годы, проведенные в Шоруте, сделали его черствым, жестким, солдатом с сердцем в железной скорлупе. Последняя мысль сильно не понравилась мечнику, так как он увидел в этих чертах своего отца, человека властного и гордого, человека, осмелившегося в своих стремлениях на сделку с демоном.

От мрачных раздумий мечника отвлек маг, который вопреки выводам Ронина не успел уснуть — его одолевали более приземленные и злободневные думы.

— Одного не могу взять в толк… Зачем было так громко хлопать дверью в Урсте?

— У меня не было… — Ронин вдруг оборвал себя, проглотив окончание предложения. Бросил взгляд туда, где должен был находиться волшебник и доверительным тоном проговорил. — Я не захотел поступать иначе, Фар. Там был человек, повинный во многих бедах. Будь моя воля, болтаться ему на виселице или месить грязь в нулевой линии.

— Ты так и сказал генералу?

— По-моему я был более красноречив.

— Могу себе представить.

Маг, подавив стон, приподнялся и, отклонившись вперед, подкинул хвороста. Свет вспыхнувшего пламени резко вонзился в привыкшие к темноте глаза.

Молчание ничуть не смущало собеседников, а лишь наполняло легкостью и непринужденностью их общение. И вот сейчас пауза длилась дольше пяти минут, но прежняя тема не забылась.

— А что насчет роты? У Гареса длинные руки…

— Роты, взявшей Фортос?! — Улыбнулся Ронин. — Я бы на твоем месте повторял легенду о Фаруцие-пленном — тебе достанется на орехи от генерала вкупе с магом-творцом, скорее всего даже лично, а вот о подразделении будь спокоен.

— Если честно, меня беспокоит больше твоя судьба, а точнее ее скорое окончание. В одиночку ты сгинешь в горах, от голода, от мороза, вражеской стрелы — не суть. Тебе никогда не преодолеть Рубеж в одиночку. Поразмысли: больше ста миль гор, в центре хребта даже перевалы вздымаются под самые облака. Нужен маг.

Ронин разворошил угли длинным прутом и в ночное небо вырвались беснующиеся искры.

— Себя предлагаешь?

— А ты имеешь другого волшебника на примете? — Ответил вопросом на вопрос Фаруций.

— Зачем тебе это, Фар? Ты не знал моих ребят из патруля, и рисковать ради них не нужно.

— Сколько раз ты спасал мою шкуру…

— Это война и никакие счеты не имеют значение. Да и после сегодняшних событий я у тебя в неоплатном долгу. Вместо того, чтобы отойти в сторонку и наблюдать ты меня спас.

Волшебник погрузился в свои размышления, сосредоточенное лицо, брови насуплены, рука подпирала подбородок. Эта поза как раз для скульптора.

— Вот что… — Наконец молвил он, и почему-то ненадолго приостановил речь, вновь насупившись. — Завтра навестим одного… друга. Придется идти обратно к поляне, но это того стоит.

— Друга или подругу?

Ронин стал свидетелем недолгого замешательства волшебника после подтрунивающего вопроса, потом волшебник, собравшись с мыслями, ответил решительно и безапелляционно:

— Завтра узнаешь. Ты должен дать мне слово, что никому не расскажешь о местоположении… друга.

Фаруций уже второй раз запинается на одном и том же слове. Ронину страстно захотелось узнать личность этого «друга», кем бы тот не оказался.

— Договорились. Тем более я не представляю, где мы оказались.

— Тем лучше. — Серьезно ответил маг.

Мечник снизал плечами, хотя вряд ли движение было заметно.

— И еще одно. — Голос Фаруция стал неуверенным, даже смущенным. — Та женщина — Юлис — назвала тебя Натаном. Как к тебе обращаться? Глупый вопрос…

— Натан. — Его мысли уплыли далеко на юг в город Соти, столицу Роддона. — Похоже, настало время вернуть себе имя…

А ведь для Ронина Натана действительно не существовало, исчез тот мальчишка, а на смену пришел расчетливый воин. Он закалил свою волю, но потерял себя прежнего, до сих пор не понимая, есть ли в этом что-либо плохое.

Сквозь деревья, множась и дробясь эхом, донеслось уханье совы — ночные хищники вступили в свои права.

— Все тебя знают как Ронина Кенрида. Даже лейтенант Мариш обращался к тебе таким образом. До сего дня я думал о тебе, как о профессиональном наемнике, с ранних лет записавшемся в контору и не имеющим никакой другой жизни, кроме как военной. Извини, однако, мне нужно знать, откуда и кто ты. Поверь, это не праздное любопытство, а необходимость, связанная с завтрашним визитом.

Мечник, с трудом подавляя усмешку, выпалил:

— Я беглый роддонский король, вынужденный скрываться от шпионских происков самого могущественного мага на Лиминасе.

Очередной сполох костра высветил недоверчивую гримасу на лице мага. Тому наверняка казалось, что над ним насмехаются.

Собственно это и произошло, правда, Ронин не планировал такой исход заранее. Округу огласил громогласный хохот мечника.

— Иди ты к демонам! — Разозлился Фаруций, подбросил еще дров и влез в спальный мешок.

Мечника распирало веселье, а после реплики мага он и вовсе прилег на сырую землю. Люди могут не поверить в самый достоверный рассказ, если перед этим он был превращен в шутку. Вот и теперь ему не стоит даже пытаться уверить волшебника в правдивости высказывания. Да и не в том он сейчас настроении — какое доверие вызовет история, высказанная из уст человека, старательно подавляющего припадки смеха.

Ему лишь оставалось надеяться на незлопамятность мага. Может к утру тот и позабудет о невинной «шутке».

Не зря Ронин вспомнил о холоде. Спальный мешок был только один и в нем сопел чародей, а Кенриду пришлось коротать ночь на листве, собранной наподобие ложа невдалеке от костра.

Первым проснулся Фаруций. Он попробовал собрать из воздуха стакан и заполнить его водой, благо влаги в лесу хоть отбавляй. Голова протестовала против использования магии, предоставляя в качестве главного аргумента резкую колющую боль. И все же магу удалось заклинание и у края потухших углей возникла из ниоткуда вожделенная влага. Утолив жажду и расстегнув мешок, он стал расхаживать среди всех беспорядочно разбросанных вещей, не понимая, откуда они могли взяться.

Лес уже наполнился многоголосым пением птиц. Несмотря на приход осени, они не спешили покидать эти места, и Фаруций понимал почему. Лето здесь задерживалось надолго до самого ноября, до самых снегов цветы разносили пьянящие ароматы, привлекая работящих диких пчел.

— Ронин.

Фаруций беззвучно выругался.

— Натан.

Тот и не пошевелился. Маг поднял сырое полено с идеально ровным срубом и уже примерился пнуть им командира, но передумал.

— Хватит дрыхнуть!

Никакой реакции. Маг заподозрил неладное и бросился к мечнику. Однако стоило выброшенной в раздражении дровине приземлиться в сторонке от кострища, и Ронин тут же пришел в движение, мгновенно отринув оковы сна, отскочил ярда на четыре в сторону и рассеянно зашарил руками в поисках отсутствующего меча и ножен на поясе. Ошеломление в его глазах сменилось настороженностью, в конце-концов пришло понимание происходящего.

Маг давно привык не обращать внимания на странности командира, а потому просто сообщил:

— Идем к Миэрро Зрэт. — Он несмотря ни на что решил довести мечника к хозяйке этого леса.

— Не знаю, где ты раздобыл все это добро, — Начал маг, сворачивая в рулон свою постель. — Но на себе я его не понесу.

Волшебник обернулся и застыл в изумлении — перед ним предстала абсолютно чистая стоянка, ни туго набитых тюков, ни мешков, исчез даже парадный мундир с перетянутой между деревьями бечевки. Осталась только пустая медная посуда да его одежда. Фаруций стоял в одном исподнем и непонимающе хлопал ресницами.

— Рот-то можно и прикрыть. — Насмешливо посоветовал Ронин, направил руку на волшебника и светло-серый почти серебряный жгут энергии Астрала соединил рюкзак у него за спиной и спальный мешок, который незамедлительно пропал из виду вместе с непонятным проявлением магии. От рези в глазах выступили слезы — все же маг не до конца восстановился после перенапряжения.

— Что это было? — Простонал Фаруций.

— Магия. — Как ни в чем ни бывало ответил мечник и засуетился, зарывая в землю следы ночевки.

— Я понял, — Огрызнулся чародей. — Это артефакт, но я не видел, чтобы вещи исчезали в никуда.

— «Стол». — Пояснил Мечник. — Принцип его работы, увы, мне как обывателю не понять.

— Даш взглянуть?

— Обязательно, только отведи меня к своей подруге. Уж больно ты меня заинтриговал…

— Она не моя подруга. И вообще с ней стоит обращаться уважительно. Перед именем обязательно говорить госпожа.

— Хорошо-хорошо. Одевайся уже.

Обратная дорога заняла не больше двух часов. Ронин оставил после себя столько следов, что не составило труда отыскать верный путь к поляне.

Потрясенный волшебник окинул взором последствия своего заклинания и не мог поверить, что это действительно он раскидал все эти деревья. Теперь становится понятным его истощение — на такие разрушения понадобилась уйма силы.

— А-а. Верно люди говорят о преступниках, которые приходят обратно на место преступления. — Раздался веселый голос.

Только что на поляне были только двое, а секунду спустя на краю появилась фигура в плаще, лицо прикрывал глубокий капюшон, скрывающий черты лица. Однако Фаруций мог сразу узнать ее ласковый голос.

— Госпожа Витрилла. — Маг низко поклонился, а мечник, не почуявший приближение незнакомки, остался стоять неподвижно и напряженно. Волшебник зло прошипел ему. — Поклонись, дурень, и представься.

— Не стоит утруждаться, роддонский король, Натан сын Адриана.

Она наблюдала за нами все это время, понял Фаруций.

— Он наемник, герой войны…

— Ты права Витрилла. Или мне стоит называть тебя Витриллиэль?

Волшебник закусил губу, от волнения он даже забыл подняться, так и стоял, согнувшись в поклоне.

— У меня нет рода, как и у тебя впрочем. — Спокойно ответила она и добавила игриво, присев на краю ямы. — Здесь была чудесная поляна. Не один месяц я потратила на подбор цветов и трав, чтобы Миэрро Зрэт стала еще одной жемчужиной в моей коллекции. А теперь огромная рытвина заменила колыхание ромашек и колокольчика, больше нет того чарующего аромата, вызывающего даже в самых темных душах ростки светлых чувств.

— Извините меня, госпожа Витрилла. Мы… — Начал маг, но был учтиво прерван.

— Не стоит просить прощения, хешан. — Под тенью капюшона отчетливо стали видны белые зубы эльфийки — она улыбалась. — Разрушение не конец жизни, а ее часть, причем самая важная, определяющая. Ты принес с собой плодородную почву, Фаруций, не пройдет и лунной фазы, как поляна предстанет в ином, обновленном обличии. Миале не терпит пустоты, уже сейчас там находятся семена и они пустят корни, растение станет сильным и ничто не заглушит его рост. Положи сверху камень и самая мелкая трещина послужит началом разлома всего валуна под напором жизни. Главное верить, что вверху находится Асор, твое спасение, а потому твоя цель.

На последних словах Витрилла смотрела на Ронина, который стоял как завороженный, боясь ненароком прервать льющийся ручейком голос. Казалось настоящим преступлением оборвать речь эльфийки, не дать ей закончить начатое высказывание. Как же отличались встреченные им на столичном празднестве эльфы от своей соплеменницы. В них чувствовалась огромная властность, сила, уверенность которая витала вокруг эльфов подобно ауре, сопровождая и подавляя окружающих. И даже мечник находил минутную близость с Эмориэлем неуютной, даже не принимая во внимание испытываемое им тогда замешательство.

— Витрилла, мы приносим извинения за нарушение Миале леса.

Колокольчик ее смеха разлился по исковерканной заклинанием поляне, а Ронин и сам не заметил, как начал глупо улыбаться. Какие-то тайные струны затрагивала эльфийка в человеке, вызывая желание разделить веселье.

Витрилла плавным движением откинула капюшон. Темно-зеленые лоснящиеся, словно от влаги волосы ниспадали водопадом к хрупким плечам и скрывались под плащом. Синие глаза сразу привлекали внимание, однако нельзя их назвать зеркалом души как в случае с другим человеком. Непреодолимым барьером в глубине зрачка блестели серебряные искры, холодные и в то же время придающие живости. Цвет кожи нельзя было назвать бледным, хотя, по сути, она была белой, но той мягкой белизной, что свойственна Асору только начавшему менять свой окрас при закате. Прямой носик, нежные чувственные губы будто покрыты соком граната. Эльфийка стояла плечом, и лебединая шея была чуть наклонена в сторону Ронина, она словно прислушивалась. Ее внешность не оставляла места для недостатка — все идеально. Слишком идеально для человека… И не будь она выходцем из Васернаса, мечник мог бы с уверенностью судить о ее возрасте — семнадцать лет, но ведь Витрилла эльф, верно?

— Это поправимо, так ведь, хешан?

— Да, госпожа Витрилла. — Только и смог выговорить маг.

— И это естественно, как и мое желание помочь Миале — затем мы и появились на свет. — Интонации в предложениях эльфийка расставляла так, что сразу становилось ясно, какое слово самое главное в нем. В данном случае слово «свет». — Я ухаживаю за лесом, и он отвечает мне той же заботой. Между нами установилось равновесие — гармония — Миале. Вы пришли ко мне за советом, а потому я прошу вас об ответной услуге. Это справедливо.

— Что угодно. — Благоговейно пролепетал Фаруций.

Ронин и не подозревал, что волшебник, всегда мнящиц себя равным в любом обществе, вдруг станет так себя вести перед эльфом. Да, эльфийка красива, очевидно, мудра и сильна, как все из ее народа, но преклоняться перед ней мечник и не подумал бы, а поведение мага стало полной неожиданностью.

— Энарри. — Многозначительно сказала Витрилла изменившимся чуточку голосом и посмотрела Ронину в глаза, словно гипнотизируя его своими серебряными отблесками. — Чистота и истинность.

Она ласково улыбнулась, заметив непонимание на лицах ее гостей.

— Ты как неопытный птенец, только что потерявший тепло уютного гнезда, неумело осваиваешь новую стихию, даже не подозревая о восходящих потоках, способных забросить тебя ввысь, а потом сбросить и разбить. Словно бабочка ты спрятался в коконе, но время давно настало выбраться наружу, иначе крылья не смогут расправиться.

У Ронина сложилось мнение, будто эльфийка знает о нем все, говорит о всей его жизни и ни о чем конкретно в ней. Витрилла читала мечника как раскрытую книгу и описывала его же сомнения и тревоги, не высказанные вслух и даже не обдуманны им самим, а те которые прятались в уголке сознания, боясь стать более явными, рискуя тем самым быть развенчанными жесткой логикой воина. Ронин каким-то шестым чувством понял, эльфийка могла общаться не только при помощи доступных человеку средств, она способна на большее.

Глаза! Ее глаза с лунного цвета искрами давно заполнили весь обзор и теперь напоминали ночное небо с мириадами звезд и их созвездий! Он давно потерял счет времени, уже не слышал звуков, только одно слово — Энарри — набатом билось в уши, но с каждым разом все мягче.

«Энарри» — успокаивал вибрирующий женский голос, притупляя сопротивление воли. — «Энарри» — блаженное спокойствие рождало эльфийское «чистота». Это и отрезвило мечника, давно главной истиной которого стало — «будь начеку», а покой слишком большая роскошь для него.

— Хватит!!! — Выкрикнул он зло, развеивая наведенные чары.

Ярость наполнила Ронина, затуманила мысли желанием мести за бесцеремонное вторжение в святая святых — душу.

Но как роса на Асоре испарились его возмущение и гнев от одного только испуга, не за собственную жизнь, а за Витриллу, в изнеможении осевшую на колени. Волосы выдернулись наружу, растрепались, упали с ее лба и закрыли лицо, однако было видно, как из-под них ниспадали алые капли, разбиваясь о полу плаща.

К эльфийке бросился Фаруций, благоговейно взял под руку, словно та сделана из тончайшего хрусталя и любое неловкое движение способно было расколоть ее на тысячи осколков.

— Зря я тебя привел. — Прошипел волшебник.

— Теперь я вынуждена просить прощения, Натан. Я не должна была без твоего согласия предпринимать риткал. Слишком часто я помогала и излечивала других, не спрашивая на то позволения. Это будет для меня уроком. Хом влаош тоэс мвон, дане, хом ренай во сэне хон Шимео, ка? (Я прошу твоего прощения, охотник, я буду помнить мудрость до Ухода)

Удивительно, но у мечника не осталось даже тени недовольства, несмотря на то, что последнее предложение он не смог перевести, так как не изучал язык Васернаса.

— То хеш муно влаош мвон, Витрилла кемв… (ты не должна просить прощения, госпожа Витрилла) — Проговорил Фаруций, его речь выглядела корявой копией эльфийского языка, прозвучавшего из уст Витриллы.

— Должна, хешан Фаруций. И теперь, из-за своего необдуманного поступка, я не смею ничего у вас просить, так что просто следуйте за мной.

Волшебник не смел даже поднять ее самостоятельно, только поддерживал. Эльфийка же легко встала и, вытерев кровь под носом и с плаща, обтерла ее с пальцев о край рытвины. Земля не оставила и следа на коже Витриллы, не осталось и бурых разводов. «Слишком идеальна» — В очередной раз подумал Ронин, наблюдая за девушкой, не растерявшей своего величия в самый удобный для этого момент. Сколько же ей лет?

Эльфийка сошла с поляны и кошачьим шагом направилась на юг, шелестели листья под ее ногами совсем негромко, но мечник был уверен, она могла передвигаться намного тише. А то как бы ей удалось скрытно подкрасться к нему, да и для слежки за мечником и магом нужно немалое мастерство.

Дома эльфийки достигли за полчаса, и здесь Ронина ждал сюрприз — никаких хижин на деревьях и в помине не было. Во всех книгах и свитках, прочитанных им в спешке, без запоминания деталей, говорилось о высотных жилищах, ведь эльфы гораздо лучше себя чувствовали между ветвей, нежели на твердой земле. Это он уж знал крепко, так как это напрямую касалось способа ведения боевых действий. А у Витриллы был дом из камня, гранита облепленного десятками кадков с разного рода травами и цветами, рядом росли молодые дубы, ясени, клены и буки.

— Амо тон неис — тоэс тон неис. (Мой дом — твой дом) — Сказала Витрилла, приоткрывая завесу из свисающего с крыши вьющегося растения.

Входя внутрь, Фаруций ответил:

— Амо пиоме энарри. (Мои помыслы чисты)

Ронин ничего не понял, кроме последнего слова — Энарри — чистота. Уж его-то он надолго запомнит. Смысл сказанного ускользал от него, что не могло не раздражать.

— Я сказала: «Мой дом — ваш дом». Это традиционное приглашение моего народа к себе в обитель. Если услышишь его от эльфа, живущего в Вашеронэис, будь уверен, дорога в наши земли открыта, никто не запретит тебе свободное передвижение и не откажет в помощи.

Эльфийка добилась своей речью обратного эффекта. Вместо того, чтобы успокоиться мечник рассердился, поняв, что его чувства как на ладони перед Витриллой.

— Изви… — Начала она и умолкла, растерявшись на мгновенье, ведь это тоже было продиктовано не ускользнувшим от ее внимания изменении в настроении собеседника. Такое поведение могло распалить Ронина еще больше.

А мечник, увидев смущение эльфийки, даже ту тень эмоции за непроницаемой маской контроля, оттаял. Казалось, разделявшая их пропасть стала не такой уж и бездонной. Она как и человек могла смутиться, ошибиться.

— Амо пиоме энарри. — Сказал он вернувшей самообладание Витрилле, догадываясь, что это должно быть вежливое согласие.

А эльфийка не так уж и много весен прожила, даже по меркам людей… Интересно, почему она променяла Васернас на обычный лес, в который скоро придет настоящая зима, а здесь-то она принесет снега и студеные ветры, если судить по сильному уклону Асора на юг в это время года. Да и где вообще это «здесь»? На все расспросы Фаруций ответил молчанием, и можно было только строить догадки.

Внутреннее убранство мало чем отличалось от внешнего, разве только наличием отполированного стола из распиленных пополам дубовых бревен, двух лавок да по одному стулу на торцах — обычные пни. И все. Единственное прямоугольное помещение освещалось широким окошком, утопающим в зелени и с таким же занавесом дверным проемом. Не похоже, чтобы это было постоянным жилищем Витриллы.

Только гости присели, на пороге появилась запыхавшаяся полнолицая женщина с кувшином в руках, накрытым белой тряпицей. Одета просто, но аккуратно. На ее щеках краснел румянец, а из-под косынки беспорядочно свисали черные локоны.

— Доброго здравия, госпожа Витрилла. — Задорный голос понизился в конце почти до шепота, а счастливая улыбка померкла, причиной тому наверняка стали два незнакомца.

— Ты вовремя, хешан Анойи. Будь добра, накрой стол.

Та дунула на особо непослушную прядь, молча поставила принесенный кухоль на стол и опрометью кинулась из хижины. Пока женщина быстро вносила заполненную посуду из обожженной глины, деревянные ложки, кружки и бутыли, оплетенные лозой, эльфийка оглядывала, поливала вазы, вазочки, разнообразные мисочки с грунтом. Не нарушали молчание и Ронин с Фаруцием. Мечник вообще не знал, с чего начинать разговор. Большее, на что он мог рассчитывать от встречи с загадочным «другом» сегодняшним утром это предоставление ночлега и пристанища для ослабевшего волшебника, а теперь не представлял, как себя вести и чего ожидать.

— Достаточно, хешан Анойи. Ступай.

Анойи напоследок бросила подозрительный взгляд на нарушителей привычного хода вещей и скрылась за живой занавеской.

Витрилла присела на стул напротив Ронина, жестом приглашая их отведать вкусности: мед, свежие ягоды земляники, малины, черники, жаренных на вертеле грибов, в высоком блюдце лежали неприглядного вида коренья, но они так хорошо пахли, что начал мечник обед именно с них. Мысли об отравленной еде даже не возникло…

Эльфийка как настоящая хозяйка предлагала попробовать принесенные блюда, в подробностях описывая способ приготовления каждого из них. Фаруцию она наполнила массивную кружку красным вином из бутыли, поднять тяжелый сосуд не представляло для нее никакого труда. Эльфийка сдернула тряпицу с кувшина, принесенного Анойи, и налила Ронину козьего молока.

Да она никак угадывает желания!

Когда Витрилла стояла рядом, мечник остро ощутил ее запах, не сильно разнящийся от земляники, лежащей в миске на столе. Эльфийка удалилась, а вкусный аромат еще с минуту витал около Ронина, почти кружа ему голову.

Мечник мысленно вернулся на годы в прошлое. Вернулся на свой балкон, где также как и сейчас беззаботно, беспечно вкушал сладости — печенье с повидлом, приготовленным на первом этаже донжона в поварне. Как же ему хотелось заставить время идти вспять. Снова пережить те мгновенья покоя, которого ему больше никогда не достичь. Да, возможно, он еще попьет и поест любимые лакомства, но в соседнем окне не покажется Марисса с распущенными волосами…

Ронин взглянул из-под насупленных бровей на Витриллу, не она ли вновь наслала на него волшебство, заставляя бередить старые раны, однако эльфийка пристально смотрела на мага.

Он рассердился уже на самого себя — нашел, когда предаваться несбыточным фантазиям!

— Благодарю тебя, Витрилла…

Она быстро приложила указательный пальчик к губам, призывая Ронина к тишине. Спустя пару секунд эльфийка с невероятной скоростью и легкостью подскочила к волшебнику и уберегла его падающую голову от удара о стол. Фаруций спал, да так крепко, что не проснулся, даже когда его перенесла на руках в угол комнаты с виду хрупкая девушка, не дожидаясь сторонней помощи.

— Ты вроде бы говорила об уроке с исцелением без разрешения… — С легким укором напомнил Ронин.

— Он знал, что именно я намереваюсь совершить и не был против. Его сильно повредила энергия Эфира, до полного выздоровления пройдет немало дней. В любом случае, незаметная помощь гораздо лучше явной. — Она лукаво улыбнулась. — Будь я немного сильнее, ты бы ничего не заметил.

— Что ты пыталась исцелить у меня?

Витрилла настолько внезапно меняла свое выражение, что это буквально обескураживало Ронина, теперь ее голос стал печальным.

— Рану… раны.

Уточнять мечник не стал, считая дальнейшие расспросы чем-то сродни вторжению в чужие секреты, хотя речь шла именно о нем самом.

— Ты пришел сюда за советом, не так ли?

— Да.

Ронин никогда не испытывал подобных чувств, ни в компании придворных в Соти, ни при столичном балу в обществе эльфов, но сейчас он ощущал себя ущербным рядом с Витриллой. Это больше относилось к нему как человеку, а не как личности. Настолько была заметна разница между двумя расами, и это ведь только видимые отличия.

— В чем же заключается суть твоей проблемы, Натан?

Эльфийка сделала ударение на его имени, давая понять, что оно является основой всего предложения. Еще одно доказательство непохожести людей и лесных жителей — в разговоре всегда присутствуют один или несколько скрытых смыслов, отгадать которые неискушенному уму очень сложно.

— Мои друзья попали в плен к фострцам.

— Ты собирался перейти Рубеж… Без мага его никогда не преодолеть.

Ронин скосил взгляд на мерно посапывающего Фаруция.

— Расскажи мне больше о себе, о друзьях. Как они оказались в плену?

Мечник начал обрисовывать сухими фактами свои рейды, стараясь не заострять внимание на незначительных деталях. Однако с каждой минутой углублялся все дальше в прошлое. Ему было важно объяснить причины тех или иных решений, поступков. Что они были единственно верными. Постепенно уходила обида на Дирта за его подозрения командира в необдуманных действиях. Рассказал о причинах своей подозрительности и усиленной бдительности. Это агенты Олафа сделали его таким, и он не повторит однажды совершенную в Долине ошибку. И не только они одни заставляли мечника перестраховываться. Драконы. Драконы вселяли в него страх. Ему трудно было даже самому признаться, но он боялся их до дрожи. Последствия столь короткой встречи с небесными ящерами напоминали о себе до памятной дуэли в Гостиме, два года он был калекой. И ведь ничего драконам он не может противопоставить, как вообще возможно с ними сражаться. В голову, привыкшую мыслить военными категориями, это просто не укладывалось. Казалось, необходимо пояснить и причину своего появления в Республике, ведь не будь его здесь, никто бы и не попался врагу. Возможно…

Витрилла слушала внимательно, не перебивала и не задавала уточняющих вопросов. Только пристально смотрела на мечника, который, испытывая смущение за историю своей жизни, не знал, куда спрятать глаза. Эльфийка превратилась в каменное изваяние искусного скульптора. Неподвижна, словно умерла, вот лишь этот взгляд… Он живой.

Ронин дошел и до предательства Олафа, описывая уже не только события, но и свои эмоции. Как он ненавидит теперь старого волшебника, как скучает за всеми, даже как благодарен дракону за минутное счастье в иллюзии, которое впрочем, столь же нещадно оборвалось.

Мечник отвлекся на шевеление в стороне — Фаруций заворочался на своем ложе. Ронин вдруг осознал, что уже вечер, даже ночь. Из-за травяной занавески и окошка не просачивался свет, а его единственного слушателя озаряет единственная свеча на пустующем столе. Пламя колыхалось от его дыхания, отбрасывая то красноватые отблески на лицо Витриллы, то пугливые тени.

Сколько же времени прошло?

Он встряхнул головой, отгоняя наваждение.

В горле все пересохло, язык болел от непривычно длинного монолога, а тело затекло от сидения в одном положении. Словно старик он медленно потянулся, хрустнув суставами.

— А можно воды?

— Конечно. — Тихо ответила эльфийка и вышла из сторожки или чем бы это строение ни было.

Осмотрев помещение, Ронин с удивлением отметил наличие двух постелей, подбитых пахнущим клевером сеном. Белые чистые простыни отдавали речной свежестью, в них так и хотелось улечься и забыться сном. Одна была занята магом, тот не проснулся, а всего лишь перевернулся с бока на бок.

Сначала появился аромат, затем вошла эльфийка с маленьким подносом с двумя мисками и стаканом на нем.

Над посудой клубились дымки пара. Слюнки так и текли, оказывается, он успел хорошенько проголодаться.

Витрилла зашла за спину Ронину и возвратилась с ложкой и краюхой хлеба.

Сделав два глубоких глотка приятно холодной и немного сладковатой жидкости, Ронин спросил, указывая на бульон:

— А я думал вы не едите мяса… — Он скопировал интонации Витриллы, поставив ударение на «вы» имея в виду эльфов в целом. Однако не это поразило его. Ронин говорил своим настоящим голосом, не измененным в трансе. Более глубоким из-за утомления голосовых связок, но настоящим.

— Не все и не всегда.

После рассказа Ронин считал, что его с Витриллой связывает нечто большее, нежели обычное знакомство. И надеялся, эльфийка испытывает то же самое.

— Отдохни. Утро вечера мудренее.

Противиться мечник не стал, прошел к постели. Ложиться пускай и в чистой одежде на простыни не хотелось бы, а раздеваться…

Обернулся, а эльфийки и след простыл, только оплывшая свеча доживала последние дюймы и минуты. Сразу как-то похолодало, без нее стало слишком пусто.

Все же решил спать одетым, мало ли какое предстоит пробуждение — это была его первая здравая мысль за последние двенадцать часов.

Подушка оказалась пуховой. Он забыл, когда на такой доводилось лежать в последний раз. Однако его радость сменилась разочарованием. Она слишком мягкая, ни в какое сравнение не идет с тем же валиком наемника, а оттого неудобная. Мечник отвык от такой роскоши, и пришлось подушку попросту выбросить, подмостив под слой сена пояс с ножнами.

Только веки смежились, как он провалился в сон.

Спустя минуту вошла Витрилла, присела на скамейку, сложила на столе руки и положила на них подбородок. Пытливые глаза следили за Ронином. Она опасалась его, тем более опасалась тех, с кем пришлось столкнуться этому мальчишке, и не хотела своими действиями навлечь на себя, а тем боле на своих соплеменников недовольство возможного владыки и особенно драконов. И отчего ей вообще предлагать Натану совет, пускай этим занимается карул. Однако передать весть в Вашеронеис до рассвета не удастся, а потому решение придется принимать самой. И зачем только хешан привел его сюда? Конечно, Фаруций не знал о происхождении «Ронина», он не виноват. Но как нескладно получается…

Ронина разбудил Фаруций. Маг выглядел бодрым и восстановившим силы, только чем-то недовольным. Дожидались Витриллу в полном молчании, лишь ложки стучали по донышкам мисок неведомо откуда взявшегося завтрака.

Эльфийка пришла через полчаса, сопровождая мрачного мужичка, густо заросшего трехдневной щетиной. Через плечо лук с пристегнутыми к нему двумя стрелами: срезнем и бронебойной, а также туго набитый колчан.

Витрилла не представила незнакомца, сразу перешла к делу:

— Этот человек проводит вас к Нормеду. Город находится под властью Фостра и там можно многое выяснить.

Больше не говоря ни слова, она ушла в лес, оставив гостей на попечение охотника, словно вчерашнего дня и откровений Ронина и вовсе не было. Расстались как чужие, впрочем, так оно и есть, но гложила изнутри обида.

— Рон, мне задерживаться больше нельзя. — Сказал угрюмо волшебник.

— Сделай мне еще пару одолжений, Фар.

— Слушаю. — Не очень любезно отозвался он.

Ронин отстегнул пояс и протянул магу.

— Заряди. Это мое главное оружие…

Фаруций осторожно, будто змею, взял сабли на вытянутых руках.

— Ей нельзя врать, Рон. — Проговорил с укором чародей, заряжая артефакты. — Ничего от нее ложью добиться нельзя кроме презрения. Думаешь, Витрилла повелась на твое происхождение?

Да он до сих пор не верит! Ну и пусть…

— Да сколько же сюда влезает?! — На лице проявилось напряжение, спустя минут восемь маг, наконец, спросил. — Как их зовут?

— Кого?

Мечник сначала не понял, кого имеет в виду Фаруций.

— Клинки.

— Никак.

— Это обычные железки никак не нарекают, а настоящее оружие обязано иметь имя. Ладно, дело твое. Это все?

Мечник порылся во внутреннем кармане и извлек потертый кусок бумаги, свернутый конвертом, печати нет, даже не перевязан. Любопытному можно было заглянуть туда и выяснить все о содержимом.

— Передай адресату.

Маг прочел надпись и понимающе кивнул.

Прощание вышло скомканным, официальным. Не таким Ронину представлялось расставание с другом.

Фаруций качнул головой, крутанул кольцо на пальце и исчез. Можно быть уверенным, маг находится уже за многие мили отсюда.

— Надеюсь, на этом все? Мне уже надоело ждать. — Недовольно проворчал охотник, поправляя лук.

— Можно отправляться.

— Да?! Правда?! Я только твоего разрешения и ждал… Идешь за мной, отстанешь — ждать не стану.

Незнакомец покривил душой. Идти не пришлось, ведь он с места рванул бегом. В первый момент Ронин даже растерялся. Зачем ему в оккупированный город? Что за бредовую идею подкинула ему эльфийка? А теперь еще нужно следовать за подозрительным типом, чья массивная стрела со стальным наконечником рассчитана на пробой доспехов, что уж говорить о кольчуге. Зря он вчера все разболтал Витрилле…

Двужильный охотник и не думал замедляться, хотя было заметно, такой быстрый темп его сильно выматывает. Он куда-то спешил, а Ронин чувствовал себя овцой, которую ведут на заклание. Однако безропотно следовал за охотником, потому как собственного плана действий не составил. Меховые сапоги размочило в утренней росе и на ногах теперь словно две гири болтались. А меж тем повеяло студеным ветром, угодья эльфийки остались позади вместе с летним теплом. Ронин бежал по обычному глухому лесу, где не так много цветов, вообще все угрюмей и мрачней, как раз под стать незнакомцу.

Внезапно охотник забрал резко вправо, достиг поваленного дерева и остановился.

— На тебе — хворост. — И уже почти полностью восстановив дыхание, добавил. — Чего стоишь? Я не нанимался создавать тебе удобства.

Поиск дров не занял много времени, валежника вокруг полно и мечник навалил целую кучу сухтх и полусгнивших веток. Охотник достал, скорее всего, из ямы от корня котелок и бурдюк с водой. Сейчас он в сторонке внушительного вида ножом обтесывал жерди под навес.

— Налей воду и разжигай. — Поступило новое указание.

Со вторым пунктом вышла заминка. Ронин не помнил, брал ли он вообще трут и кресало. Сам он уже давно не разжигал костер, а если была необходимость, то стоило лишь воспламенить руку и даже самые сырые дрова загорались как спички. На крайний случай можно было воспользоваться гномьим камнем — разогрейкой.

— У тебя огниво есть?

Охотник с недоверием посмотрел на Ронина, пошарил за пазухой и, обнаружив искомое, перекинул мечнику. Однако глаз не свел, словно проверяя, умеет ли разжигатель высекать искру или придется все делать самому.

Пожухлая трава задымилась и сразу вспыхнула чистым огнем, затрещал хворост, привнося в атмосферу звуки настоящей стоянки и оживляя унылый пейзаж новыми красками.

— Накинь. — Сказал подошедший охотник и без предупреждения бросил в мечника плащ. — От твоего гардероба за версту наемником смердит.

— Спасибо. — Выдавил из себя Ронин. — Как звать-то тебя.

— Клим.

Мечник почесал в затылке и неуверенно произнес:

— А меня Натан.

Что ж, пора и вправду вернуть себе имя.

— Приятно познакомиться. Не желаете чайку аль шоколада? — Съязвил тот в ответ лелейным голосом и сплюнул. Взял бурдюк и потопал, очевидно, к ручью.

Послышалась веселая перебранка нескольких человек. Направление было сложно предугадать, но вскоре меж стволов замелькали три силуэта. Спорили относительно дележа добычи и кто, куда попал стрелой. Ронин наблюдал за их приближением исподлобья, втянув шею в откинутый ворот. Как назло и Клим еще не вернулся.

Тройка шла уже совсем близко, и было видно, что день у них был весьма удачный в плане подстреленной дичи. Самый здоровый нес на плечах лань с окровавленной ногой и лбом, голова на еще не окоченевшей шее покачивалась в такт шагам. Двое других тащили волокуши и, судя по разговорам, на них находился кабан.

— Ярос, освобождай котелок. Клыкастого смолить будем — шишки нужны. Ну и живучий попался, весь дубняк оббегали, пока не издох.

Тут они встали как вкопанные, рассмотрев в Натане вовсе не своего знакомого. Охотник с ношей на плечах как бы невзначай скрыл рядом идущего товарища.

— А где Клим?

— Чего переполошились? Здесь я. — Донеслось сбоку. — Идете по лесу как стадо лосей, за версту слышно.

— А что таиться? Мы уже запаслись на месяц. Спасибо, кстати, за помощь. Без тебя мы никак не управились бы.

После слов блондина Клим скривился, как от кислого яблока.

— Марв, я нашел вот этого… Натана, плутал по лесу слепым щенком. Пришлось взять под опеку.

Этот Марв удивленно посмотрел сначала на мечника, а затем и на Клима, передернул плечами и потащил волокуши вокруг упавшего дерева.

Детина с ланью отошел подальше и подвязал животину за задние ноги, пробил на шее артерию и минуты две ждал пока подставленный кухоль наполнится до краев красной жидкостью. Не долго думая, он начал пить кровь. Судя по реакции окружающих это было обычным делом, более того причастились и остальные, кроме Клима и Натана.

— Эй! Заблудший! Не хочешь отведать свеженькой? Лет на десять сразу помолодеешь.

— Нет, спасибо. — Мечника передернуло от одной мысли, что придется выпить кровь.

Ответ изрядно развеселил охотников, и свежевание продолжилось с веселыми незлыми насмешками. Натан отвернулся, чтобы не видеть, как разделывают тушу. Это вызывало в памяти нежелательные ассоциации.

Его больше никто не принуждал помогать и мечник с превосходством наблюдал за тем, как третий, тот, кого плечистый кровопийца прикрыл в первый момент встречи, таскает из костра тлеющие еловые шишки обломком старой коры и складывает в котелок. Натан без труда мог бы превратить кабана в уголек, а охотникам нужно столько возиться ради простого действия.

Стоянку заполнили запахи свежей плоти.

Клим недовольно следил за мечником.

— Чем-нибудь помочь? — Спросил Натан, имея целью меньше нервировать своего проводника, нежели готовность к бескорыстной подмоге.

— Помоги Васту — это тот увалень с тесаком и по локти в крови. Я кстати Нельс. Там Марв. Скоро придет Парм с Ризом. — Он коротко хохотнул.

Шкура лани была уже содрана и лежала аккуратно расстеленной невдалеке. Натану пришлось носить теплые, почти горячие внутренности к огню, раскладывать на плотную ткань, которая была тщательно отстирана. Бурые пятна указывали на то, что в таком качестве ее используют не в первый раз.

Васт решил завязать разговор, но быстро умолк — заметил наемничьи одеяния под плащом. Все-таки нужно было предпочесть удобству скрытность, хотя кто мог предположить, что ему придется проникнуть в захваченный город, выдавая себя за своего.

— Долго в лесах? — Сочувственно и едва слышно спросил Васт.

Вот уж от кого не ожидал Натан сострадания так это от кремезного охотника, чье лицо словно маска, вырубленная из цельного куска скалы, и казалось не способная воспроизвести никаких эмоций.

— Недавно. — Ляпнул от неожиданности Натан.

— Сейчас будем есть свежее мясо. — Невпопад продолжил здоровяк. — Не залежавшееся в леднике или походной сумке, а еще недавно по тропам бегавшее. М-м-м, вкуснотища! А чего стоит сердце кабана… Но достанется оно увы Нельсу. Или Марву, тут уж кто кого переспорит. Видишь, специально древки у завязших стрел обломали, чтобы узнать, чей снаряд оказался смертельным в итоге.

— Для вас вроде как день выдался удачным…

— Еще бы! — Тут же подхватил Васт. — Часть дичи отошла от городов, другую часть быстро перебили фострцы. Вот нам и приходится так далеко заходить, а всем известно здесь зверью как медом намазано… Только вот не всегда удается донести груз, чтобы тот не успел испортиться. Зимой хоть к Рубежу бегай, а в жару и десять миль далеко. Помню прошлой весной лося гнали, Риз спугнул и прицелиться толком не успели. До самой восточной границы Мирного леса довел, сволочь. Уж не рады были, что он нам и достался, столько тащить-то, да еще такую тушу.

У Васта нашлось множество историй об охоте, одна невероятнее другой. Ему не нужен собеседник, а только слушатель. Натан и не был против.

Стоянка продлилась всего один час. Успели приготовить обед и слопать его. На маленький пир успел и Парм со своей собакой, проверивший капканы.

В обратный путь к Нормеду нагрузили и Натана, причем не спрашивали разрешения, а заблаговременно соорудили ему две связанные между собой сумы, которые нужно было перекидывать на плечи и поддерживать руками. С этого момента и до прихода в город мечник клял себя за решение послушаться эльфийку. Мало того, что на нем висит часть кабана, так еще и загруженный «стол» тянет к земле. И если артефакт более чем удобен, то о болтающихся на уровне колен увесистых котомках так не скажешь.

На ночлег остановились уже поздним вечером. Натан не рухнул на землю лишь потому, что на него смотрели двужильные охотники. Все сумки окунули в ручей на ночь, и не поймешь, зачем. Чтобы не привлечь хищников или так сохраннее по другой причине. Мечник заставил себя уснуть последним, хотя долго ждать и не пришлось. Все устали не меньше Натана, а караул никто и не подумал выставить.

Утром мясо переложили какой-то травой и двинули дальше. Никто не вел бесед, на измученных лицах читалось только напряжение. Никакого труда не составляло выяснить у Васта, что никаких дорог поблизости и в помине нет, а лошадьми пользоваться запретили фострцы, только для уборки урожая вблизи домов.

Второго дня делали много остановок для передышки, но для мечника и этого оказалось недостаточно. Ему как самому тощему из всей компании отмерили меньше всего, но Натану так и хотелось сказать об артефакте. Не пожалел бы тогда заряда и спрятал свою долю ноши, да и не испортилась бы та уж точно. Однако приходилось молчать иначе не избежать дополнительных вопросов, Клим и так не сильно доволен отведенной ему ролью. Лучше не привлекать излишнее внимание к своей персоне.

Поначалу Натан лишь изредка пользовался трансом для снятия усталости с ног и плеч, но ближе к закату даже это не помогало и пришлось медитировать постоянно.

Потому он и не услышал приказ остановиться, а прошел еще ярда три пока не столкнулся с Вастом. Даже в сумерках его широкую спину не спутаешь. Натан огляделся и обомлел — их окружил патруль фострцев: один с направленным на охотников арбалетом на расстоянии, а семь меченосцев спокойно подходили ближе. Мечник сразу вспомнил, что Фостр как и Республика переняла способ формирования военных подразделений у Роддона. Не хватает еще стрелка и видящего.

— Он оглох? — Спросил сержант.

— Ему от вепря досталось малехо, оземь приложило головой хорошенько. — Теперь Клим строил из себя задушевного парня, только и мечтающего угодить. — Инструмент потерял ладно, так ведь сам не свой. Кабы чего не приключилось.

— Когда вышли? — Подобострастную тираду воин пропустил мимо ушей.

— Шесть дней тому назад.

— Разрешение есть?

Натан сбросил ношу и как можно больше выгнул спину, чтобы полупустой рюкзак под плащом стал не таким заметным. Словно гора спала с него, казалось, вот-вот он взлетит в воздух и оставит неприятеля далеко внизу.

Однако обошлось. С помощью Васта навьючил себя и двинулся дальше. Все прошло гладко как по маслу. Отряд также внезапно, как и появился растворился в лесу, Натан даже испугаться толком не успел.

Вопреки ожиданиям мечника привала Клим не объявил, и они цепочкой шли почти в полной тьме. Как можно ориентироваться в таких условиях Натан не представлял. Ближе к полуночи, когда ноги переставлялись только из ослиного упорства Гросстамменов, показались луны. Осенние облака, едва сдерживающие капли дождя, рассеялись, обнажив мерцание звезд на фоне бездонной черноты. Идти стало легче, хотя бы ямы и бугры можно заметить.

Следующая остановка оказалась лишь короткой передышкой, продлившейся в полном безмолвии. Очевидно, Натан единственный не понимал, почему устроен марафон по перетаскиванию тяжелых грузов.

Очередной транс не дал никаких значительных результатов, кроме усилившегося голода и желания поспать. И все же мечник теперь был уверен — внезапная судорога ему не страшна.

Когда на востоке начало сереть мечник мысленно взвыл, почти сутки тащиться по лесу, не ощущая плеч под давлением. Да он в походе так не выкладывался…

Внезапно его нос уловил знакомые запахи, спутать их ни с чем другим нельзя, а значит, недалеко находится деревня, из труб домов которой вываливается дым, разносящий ароматы свежего хлеба и возможно пирогов. Рот тут же наполнился слюной, в животе связался тугой узел, и ноги сами понесли своего владельца быстрее. Ускорились и охотники, свернув немного левее. То тут то там виднелись пни срубленных деревьев, все вокруг вообще казалось более ухоженным, старые вековые дубы, клены и осины сменились густым высоким молодняком.

Нормед появился внезапно. Охотники вышли на просеку и у ее выхода встал… нет, город это все таки преувеличение. Пожалуй, это и вправду деревня, но немаленькая, больше двухсот домов уж точно. Мечник же не мог оторвать взгляда от строения на холме примерно в миле дальше от селения. Там находился фундамент крепости. Похоже, фострцы закрепляются везде, где только можно. И если воздвигающиеся бастионы будут равны хотя бы десятой части мощи крепости Фортоса каждый, то у Республики серьезные проблемы.

По воздуху перемещались каменные глыбы и с грохотом укладывались в основание стены. Откуда поступает строительный материал, понять было невозможно, а кто управляет ими, так уже никто иной кроме магов. Вроде и страна небольшая, а волшебников наскребли немало. Хотя, может быть это работают артефакты, энергию в которые закачивали годами, готовясь к вторжению.

Натан зазевался, и чуть было не навернулся, зацепившись носком о старый иссохший корень. Сапоги снова промокли на утренней росе, теперь по самые колена, так как трава в просеке, пользуясь доступом к Асору, выросла высокая, а на сено ее косить было неудобно из-за пней. Второго дыхания хватило ровно настолько, чтобы добраться до первых домов на окраине, благо нужный нашелся именно среди них, и сбагрить свой багаж Васту.

Мечнику хотелось залезть в какую-нибудь дыру и отлежаться в безопасности эдак с недельку, как он уже однажды делал в конторе после рейда. Там он точно находился под защитой Мариша, а здесь кому можно доверять?

Парм забарабанил в дверь, его пес бегал по двору как хозяин, заглядывал во все углы и щели. Натан наблюдал за ним без интереса, лишь бы не дать векам смежиться.

Отворила стройная женщина средних лет, радостно и с облегчением окинула взглядом пришедших и пригласила внутрь. Не успел мечник и подняться с пня для колки дров, как у невысокой калитки образовалось два фострца, еще парочка шла с противоположной стороны, от огорода.

— Чем занимались в лесу? — Спросил громко один с улицы.

«Грамотно, — подумалось Натану. — Сначала дали зайти в город, узнали, в какой дом примкнули, а уж затем себя обнаружили». Так поступал он сам во время облав в Шоруте.

Клим без слов, сначала медленно достал документ, показанный ранее патрулю, и так же неспешно подошел к ночной страже. Явно сдерживал себя от резких движений.

— Ну, как охота? — Спросил другой.

— Куда там… — Удрученно ответил Клим. — Дичь ушла далеко, остался только мелкий зверь, да и того горсть.

Фострец взглянул на невеселые физиономии охотников и сам поскучнел.

— Ладно. Пятую часть знаешь куда…

— Знаю.

От грядок через весь двор прошествовали солдаты, немало уделив внимания Натану. Тот в свою очередь поплотнее закутался в плащ, изобразив из себя продрогшего трудягу с глазами побитой собаки.

— Парм, Клим, заходите все, прошу. — Захлопотала хозяйка, когда фострцы зашли за соседскую побеленную избу. Выглядела она такой счастливой, словно не видела охотников не шесть дней, а целый месяц.

Руст проснулся от стука, а услышав строгие голоса солдат, тут же принялся одеваться, не забыв прикрепить кинжал у запястья. Не нож, не колун, а настоящий боевой клинок, доставшийся ему от деда. Он не раз упражнялся с ним в тайне от отца и теперь не боялся носить оружие, потому как знал, против него оно не обернется. Да и страх перед блеском лезвий давно пропал.

Во дворе после невнятных голосов установилась тишина. Юноша успел накинуть только рубаху, но и этого хватит для прикрытия кинжала. Он направился к выходу и уже в проходе в сени услышал спокойный голос матери, зовущей отца и дядю. С сердца будто камень спал — они вернулись. Фострцы положительно относились к местным, но Русту такие мысли приходили на ум за время их отсутствия, что хоть вой. Ему уже по возрасту положено на охоту ходить, а его оберегают как малыша. Хотя на время похода все же доверили следить за тремя хозяйствами, взрослые мужчины которых отправились на пополнение запасов на зиму. И вот они вернулись.

Он так и стоял, пока все не вошли в комнату. Однако Васт-Гром не прикрыл за собой дверь, а пропустил еще одного человека. Его Руст не узнал, мог даже с уверенностью сказать, что тип этот не из Нормеда. Значит, и к ним приставили соглядатая?

— Что на крюке? — Спросил он у отца. Тот в ответ поднял вверх большой палец.

Парень еще раз взглянул на кутающуюся в плащ фигуру в углу и отправился за портками. По усталым лицам было понятно, раскладывать добычу отец поручит именно ему. Так и было — мешки-коромысла побросали на первом уровне ледника. Руст осторожно спускался по отсырелым ступеням, держа в рукавицах толстую восковую свечу.

А охота действительно на славу выдалась. Возможно, дядя Клим снарядил того незнакомца на помощь, ведь столько добра им бы тащить пришлось, а не нести. Дядя может, он такой…

Руст один за другим затягивал мешки с кабаном на второй уровень, вход в который был скрыт легко скользящей льдиной. Правда пришлось ее для начала отрубить — примерзла краем.

Выходя, он захватил с собой окорок поменьше. Сегодня будет маленький праздник.

Из-за занавески в гостиной был слышен храп Грома. Судя по всему, охотники завалились на боковую, один только чужак сидел за столом, буравя его поверхность взглядом. Парень опешил — незнакомца уже не скрывал плащ, на нем красовалась его — Руста — одежда.

Юноша прошел дальше по коридору и оказался в кухне, аккуратно, чтобы никого не побеспокоить шумом, опустил мясо на разделочную доску и принялся кромсать плоть ножом на рычаге, приделанным именно для этой цели.

— А почему на нем мои вещи? — Спросил он, кивнув в сторону.

— Одежду Натана нужно отстирать. — Она понесла исходящие паром миски. — И накормить.

— Натана… — Фыркнул Руст.

Он налил воды в чашку и понес к столу. Нет не из заботы или доброты душевной, просто хотелось расглядеть повнимательнее этого человека. Пока мать расставляла тарелки, Руст держал чашку в руках и не уходил.

Черные волосы до плеч, их еще недавно связывали на затылке. Усы, уходящие в бороду и сама борода слишком длинные на взгляд Руста, но ровно подстриженные и в общем ухоженные. Загорелая кожа — еще один признак, выдающий чужеземца с головой. На правом запястье виднелась замызганная повязка, резко выделяющаяся на фоне белой выходной сорочки.

Руст поймал на себе такой же изучающий взгляд, взгляд от которого по спине побежали мурашки.

— Не жмет? — С вызовом спросил парень.

— В самый раз. Спасибо.

И в правду, телосложение у них было почти одинаковое. Пожалуй, Руст немного выигрывает в весе.

— Приятного аппетита. — Обязанность хозяина быть вежливым, но этот Натан сразу не понравился Русту. Морда у него слишком… хитрая что ли? Да и откуда он вообще взялся?

Он, наконец, поставил воду и удалился.

Отдыхали охотники до вечера и проснулись как раз на первые колбасы. В прежние времена стол непременно бы вынесли на улицу, пригласили родню и соседей, а теперь приходится скромно отсиживаться в помещении. Скорее всего, и осеннее равноденствие отметится в таком же духе.

В любом случае, пир горой. Дядя даже вино яблочное притащил, есть что праздновать. Одним походом на ползимы запаслись, такое и в прошлые годы редко бывало, а этим так и вовсе большая удача.

Отец поведал как застрелил кабана, как в ловушку угодила лань, в них и еще по мелочи попалось.

Клим встал из-за стола самым первым и незаметно для остальных поманил за собой племянника. Отойдя в дальнюю комнату дядя не терпящим возражений тоном начал:

— Завтра поведешь Натана к фострцам. Его нужно устроить в крепости. Кем угодно, хоть разнорабочим, хоть ополченцем. Заранее обдумай с ним детали будущей работы, чтобы это не выглядело так, будто ему любая нужна только бы к ним попасть. Прослышал, мол, о барышах за услуги, скрылся от эвакуации э-э… Морфита, решив немного подзаработать. Будут спрашивать, почему ты его устраиваешь, ответишь: родственник он, дальний по матери. Очень дальний и видим впервые в жизни, слышали раньше о нем только. Уяснил?

Парня ошеломил такой напор.

— Дядя, да на кой мне с чужаком возиться?! У меня что, своих дел нету?

— Это не обсуждается. Все уже обговорено с отцом…

— Вот еще! Да кто он вообще такой, чтобы так рисковать? Сам же говорил, нельзя соваться к загорным пока не станет ясно, удержаться они здесь или нет. А если он что-нибудь там напортачит? К нам же и придут солдаты.

Сам того не зная, Руст практически дословно воспроизвел тираду, которую Клим высказал Витрилле.

— Так, твое дело сторона. Отвел на холм, сбагрил на руки и гуляй.

— Пускай сам идет.

— Никто не примет чужака без поручения местного, и кроме нас никто его признать своим не согласится.

— Да кому он вообще нужен? Пускай топает на все четыре. Чем мы ему обязаны?

Клим знал, над Рустом иногда посмеиваются за спиной, примеряя на него поговорку «с кем поведешься от того и наберешься», намекая на дружбу с дядей. Но теперь и сам Клим увидел в мальчишке свое доходящее до абсурда упрямство. Он пронизывал парня грозным взглядом, а тот уже не отводит пугливо глаза, а твердо стоит на своих позициях. Повзрослел… Куда только годы улетели? Вдруг Климу в голову пришла одна здравая мысль.

— Это ее просьба.

— Ее? — Не понял Руст.

— Нет, Ее.

— Ее? — Благоговейно произнес парень.

Все-таки некоторые вещи остаются прежними. Все забылось, разумные доводы поблекли, личное убеждение сменило направленность на противоположное, а лицо засияло, словно в предчувствии чуда. Впрочем, оно свершилось, только уже давно, когда Русту было всего семь лет от роду. Страшная болезнь ускоряла Уход ребенка, тело истаивало, оставляя обтянутый кожей скелет. Он бы не прожил и недели, когда появилась Витрилла. Никто ее не звал, более того, никто не мог взять в толк, откуда она появилась. В один момент двери распахнулись и посыпались приказы: разогреть воду, настоять чай из принесенных трав, простирать постель… Было тому виной отчаяние или колдовство ведьмы, но ее не осмеливались перечить. Племянник не запомнил тех событий, постоянно находился в бреду на грани жизни и смерти. Однако с тех пор не упускал момента разузнать о загадочной спасительнице побольше. Было такое подозрение у Клима, что Руст так рвется на охоту по этой же причине. Надеется, небось, встретиться с Ней. Чудак человек… Ведьма ведь она и есть ведьма, помогла и Клим поможет ей с Натаном, и будут они в расчете. Быть должником такой особы дело дрянное, тем более еще неизвестно, чем все закончится в итоге.

Расчет оказался верным. Руст больше не противился выпавшему заданию, а начал расспрашивать дядю о ведьме. Но тут уж было известно, как нужно отвечать, чтобы парень быстро отстал.

— Спросишь у отца.

Он пояснил тому причины, по которым необходимо взять Натана под опеку.

Руст поднялся ранним утром, справедливо полагая, что в это время легче найти людей, отвечающих за наем рабочих. Днем те шастают по всей строящейся крепости и выловить их будет так же трудно, как и заставить уделить пару минут для разговора. На этот раз кинжала брать не стал — могут проверить и за попытку пронести оружие наказать разной мерой строгости. Ему как молодому могут просто всыпать плетей, а если заподозрят в этом не глупость юнца, но конкретное намерение, то могут и казнить.

Парень уже собрал и пошел в комнату, где ночевали охотники. Они разослали вести в семьи об успешном завершении дела, однако самим придется еще несколько раз сходить в лес, пока не истекло время платного разрешения — нововведение Фострцев. Раньше, захотел — поймал рыбу, застрелил тетерева, а теперь на все бумага нужна. Скоро вообще за воздух платить придется.

Тихо прокравшись за занавеску, методом исключения он отыскал Натана на полу, тот укрылся фуфайкой отца с головой.

Руст хотел было уже подергать его за ногу, но внезапно импровизированное одеяло зашевелилось и чужак уставился на пришедшего.

— Вставай. — Коротко бросил Руст и так же бесшумно покинул комнату, вышел во двор.

Пели петухи в курятниках, возвещая округу о скором восходе Асора. С разных концов иногда звучал ленивый лай собак. Ни одно дуновение ветерка не тревожило начавшие желтеть и краснеть листья. Ну вот и пришел конец короткого лета, дороги скоро размоет осенними дождями. В это время раньше наступал период, если можно так выразиться, спячки. Все посевные уже давно убраны, погреба забиты до верху, а на чердаках подвешенные, словно гирлянды висят засушенные карпы, щуки и форели. Проходит «горячая» пора и наступает отдых.

Руст взглянул на видимый с любой точки города холм. Вряд ли эта зима будет как и все предыдущие. Северная, обращенная к нему стена подросла япда на два. Такие темпы строительства для Нормеда были в диковинку, а потому никогда не покидавший пределы ближних лесов парень смотрел на возникающую из ничего крепость как на сказку. Разве могло случиться так, что в их спокойных землях начался такой переполох. Это же Нормед! Здесь самое большое событие за всю его жизнь — приезд бродячего цирка и театра в лицах одной группы. Приход фострцев перевернул все с ног на голову.

— Я готов. — Сказал Натан, появляясь из сеней.

Руст с досадой смотрел на свои вещи на чужом человеке, помимо сорочки еще сюртук и брюки. Стоит ли говорить, что достать их в провинциальном городке почти на самой границе с Хамани было очень сложно. Караваны сюда не заходят, потому как старая дорога слишком близко подходит к пустыне и можно нарваться на пустынников. Редкие торговцы продирались по лесным тропам сотни миль, но их товар здесь скупали моментально даже по самой грабительской цене. Потому костюм был предметом его гордости, надевался наряд только на праздники, будь то свадьба, родины или религиозно значимый день.

— И на какую работу вы решили устраиваться в ЭТОМ? Никто бы из местных не пошел к фострцам в таком виде. — Иронично произнес парень.

Натан непонимающе себя оглядел и вопросительно уставился на Руста.

— Идите за мной.

Он порылся в шкафу и отыскал плотную шерстяную рубаху, в ней одной не будет уже холодно, штаны тоже необходимы другие. Похватав все нужное в охапку, он так и вывалил все перед Натаном.

— Переоденьтесь.

И опять вышел на порог.

— И чего он там так долго возится? — Спросил сам себя Руст и развернулся поторопить чужака, однако не пришлось.

— Руст, верно? Что скажешь, если я куплю у тебя тот наряд?

Натан, не дожидаясь ответа, подбросил в сторону парня желтоватый кругляшек, тот его ловко поймал, да так и остолбенел. Ободок обрамляют десять треугольных флагов, в центре круг, пронзенный диагональной линией. На обороте символ мощи Астора, как военной, так и торговой — океанский корабль при полных парусах. Настоящий злат. Руст, не обращая внимания на Натана, попробовал на зуб метал и остался доволен вмятиной от его клыка.

— Ну, так как?

Конечно, парень согласился. Эта цена десятикратно превышала стоимость костюма, но не сюртук с брюками сейчас главнее всего. При таком количестве чистой наличности можно не продавать мясо соседям, чтобы свести концы с концами, да и с фострцами нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Вдруг еще придется оплачивать собирание ягод или грибов, ведь они объявили эти земли своей собственностью. В любом случае, деньги решали очень много проблем сразу.

Они направились к холму. Трава, покрывшись изморозью, приобрела белизну и хрустела под стопами ранних путников. Заморозки тут всегда начинаются в середине осени, но никогда в сентябре. Даже не верится, что в каких-то триста миль к северу находится Хамани, где зимы никогда нет, а Асор всегда прогревает пустыню до невероятной жары.

Навстречу выехали верхом три солдата.

— Это обычная проверка. — Успокоил Руст чужака, заметив замедление шага с его стороны.

Тройка взяла незваных гостей в кольцо и, не останавливаясь ни на секунду, кружила вокруг.

— Зачем пожаловали? — Спросил один из них с непонятным Русту акцентом.

— Мы идем к наказчику по сотрудничеству.

— По вопросу?

Отец подробно объяснил заранее версию происхождения Натана, и парень уверенно выложил ее на суд фострцев:

— Барту, — Руст указал на своего спутника. — Нужна работа. Он фермер из Хармата, что в двадцати милях отсюда.

— Я знаю, где это. Но здесь нет грядок, да и сезон прошел. Что он еще умеет?

— Я готов на любую работу, господин солдат, — вдруг вступил в разговор Натан, преданно глядя на всадника. — Я бы не пришел сюда, но нужда меня заставила покинуть жену и сына. Этим летом скончался мой дедушка, он получал ветеранское обеспечение за свои награды, и теперь нам приходится не сладко без его помощи.

Руст едва сдерживался. Что несет этот идиот?! Завести разговор с солдатом Фостра о ветеране Республики. Это ж каким болваном нужно быть?!

Однако реакция седока его поразила, тот присмотрелся внимательнее к Натану и спокойно спросил:

— Дальняя или разведка?

— Дюны.

Руст выпал из понимания происходящего. Он не мог понять, притворяется ли чужак или говорить правду, ведь солдат намного опытнее верит ему. Единственное в чем был уверен парень, так это в отсутствии «нужды». Нуждающиеся не разбрасываются златами.

— А за что получил?

— Не говорил. — Печально отозвался Натан. — Много историй рассказывал мне с самого детства, а за что медаль получил — ни разу не упомянул.

— Вот что, Барт, иди к сержанту Миртасу. Найдешь его в центральных постройках. Скажешь от Суры, он поймет. Объяснишь ситуацию, и тебя устроят в теплое местечко.

— Спасибо, господин солдат.

Верховые ускакали в сторону просеки, а Руст, когда они уже скрылись за окраинными домами, растерянно спросил:

— Почему он помог вам?

— Он воин и умеет ценить чужую доблесть.

— Да, но не врага же.

— Разные бывают враги, Руст.

Руст ничего не понял.

Дальше на них не обращали внимания, люди сновали по стройке без какого либо порядка. Причем это не были солдаты. Обычная одежда без опознавательных знаков, которые Руст уже успел выучить наизусть. Особенно много было собравшихся у здоровенной арки, основанием которой служил второй этаж центрального здания. В нем были только несущие стены из монолитных каменных глыб серого цвета, и потому строение просвечивало насквозь.

Руст в двух рабочих смог разглядеть своих соотечественников и расспросил их о сержанте Миртасе. Оказалось, искомый человек находится в наскоро сбитых хибарах под крепостной стеной. Пока узнали, в какой конкретно и нашли ее, Асор взмыл в небо и растопил травы, превращая пейзаж в более привычный. Из Нормеда потянулись первые фострцы, подселенные к горожанам и сами горожане, которых впрочем было немного. Уж чего не хотелось больше всего Русту, так это подозрений или, не дай Хулл, уверенности в связи его и чужака. В отличие от фострцев, местные могут знать о его родственниках очень многое, а уж за пределами их маленького города не у многих вообще есть знакомые, не то что кровное родство.

Парень постучал в деревянную дверь. Затвор с обратной стороны сдвинули, а дверь вместо того чтобы отворить как и положено убрали внутрь и прислонили к стенке слева. На пришедших угрюмо взирал солдат сильно похожий на Грома по росту и ширине плеч. Однако в отличие от Васта фострец не имел ни грамма лишнего жира, настоящий атлет.

— Вы не ошиблись? — Спросил хозяин наскоро организованной избушки.

Руст уже открыл рот, но его опередил Натан.

— Мы от Суры. Он порекомендовал нам вас для устройства на службу к Фостру.

— Обождите. — Миртас скрылся внутри и через минуту вышел в кольчуге и при оружии. Дверь приставлять обратно он не стал.

— Так на службу или оплачиваемую работу? Хотя, конечно, на работу. Где сам Сура?

— Он на патрулировании.

— Ну да, ну да.

— А работать отправят в Фостр или здесь, по месту?

— Ха. В Фостр тебя уж точно не пустят, будь спокоен. Но могут забросить очень далеко, на юг Восточного Фостра. Теперь это наша страна, привыкайте.

— Перебросить? — Удивился чужак и указав на высившуюся арку продолжил. — Так значит это действительно портал.

— Действительно… — Протянул солдат. — А ты как просек?

Руст заметил как напрягся Миртас после слов Натана.

— У меня дед ветеран, так он многое поведал о всяких артефактах. Особенно о порталах. «Полезнейшие штуки» — говорил. Жаль помер недавно, хороший старик был и помогал нам деньгами с ветеранского обеспечения.

— Твой дед имел награды?

— Да. За Доблесть. Ваш друг тоже интересовался этим, а потом к вам послал.

— Э-э дружище. Что в Фостре, что в Республике «За Доблесть» не дают за просиживание штанов в кабинетах, а потому твой дед героем был. — Боец расслабился и говорил непринужденно и искренне. — Так поэтому ты и здесь. Хех, неудивительно, что Сура так побеспокоился о тебе.

— В смысле?

— Не важно. То его дела. Идите за мной.

Тут уж Руст не мог промолчать, иначе и его запишут в добровольцы.

— Я только привел Барта, так что мне пора. — Солдат посмотрел на него, от смущения и возникшей паузы парень добавил. — Он мой родственник из Харматы, фермер.

От сказанного невпопад бешено забилось сердце. Он ощущал, как лицо заливается краской, и еще больше пугался. Казалось, солдат вот-вот уличит его во лжи.

— Спасибо. Ты мне очень помог. Передай отцу мои благодарности.

Парень лишь кивнул.

— Впервые видит военного так близко. — Хохотнул Натан и уже печально. — Видно басни деда не только меня так волновали.

Руст постарался взять себя в руки, но его хватило только на вымученную улыбку и прощальный кивок головой.

Слава богам Руст ушел. У Натана за последний час прибавилось седых волос больше, чем при штурме неприступной цитадели под Урстом. Он чувствовал себя загнанным в ловушку, окруженным со всех сторон. В очертаниях стройки узнавался донжон с точно такой же планировкой, какая была в Фортосе и это еще больше давило на мечника. Хотелось достать клинки и прорываться к выходу. Вместо этого он подавлял инстинкт самосохранения, вбитый в него не только природой, но и Ронином на занятиях по фехтованию. Нападай первым, пока тебя не растерзали враги, нападай, пока это дает тебе преимущество. Внешне ничего не выдавало бушующую в нем бурю чувств. За последние годы он даже слишком преуспел в искусстве сокрытия своих настоящих эмоций, преуспел в их подавлении в целом.

— Кстати, о баснях, — Продолжил Натан. — Дед говорил, эти порталы могут перемещать людей на большие расстояния за считанные мгновенья.

Солдат не без гордости ответил:

— Переместить может и маг, но волшебнику не перенести и за месяц полезного груза столько, сколько пройдет через Врата за минуту. Ведь у портала ограничения только по времени.

— То есть, вы открываете портал на другом конце страны и можно доставить туда сколько угодно зерна и овощей на продажу. Скажем к границе с Роддоном. И не нужно никаких перекупщиков. — Мечтательно изрек Натан.

— А зачем далеко-то так? Нам продай. Я уже неделю как не видел свежеиспеченного хлеба на столе.

— Так если бы знать заранее. Мы ведь сеяли не на продажу, кому здесь было продавать весной. Не знали ведь о вашем приходе, в ином случае разве не запаслись бы. Хотя тоже вряд ли. Мы всегда рассчитывали на деда. Хороший был человек… Может на следующий год-то?

— Не думаю, дружище. На следующий год мы и сами вам продадим все, что только пожелаете, а к Роддону тебе денег не хватит заплатить магам, в любом же случае они заведуют всеми волшебными делами.

— А что они за плату переправляют? Просто на границе по сравнению с нашими ценами просто рай. Даже самому выращивать не нужно. Скупить здесь — продать там как можно больше. Сам говоришь ограничение по времени, можно столько набрать товару…

— Вот это я понимаю бойцовская хватка. — Заулыбался солдат. — Только хочу остудить твой пыл. Сейчас цена перемещения составляет тридцать пять сормов по-вашему или четыре мина в нашей валюте, и это при условии прохождения Врат в составе полезного груза Фострской армии, где каждый дюйм свободного места учтен и занят.

— Ого!

— Вот тебе и «ого». Но если что придумаешь по этому поводу, так обращайся ко мне, а я за дружеское вознаграждение подсоблю, чем смогу. А, дружище?

— Договорились.

Но думал в этот момент мечник о другом — переходы доступны. Плата в треть злата для него после года сержанства и двух премий за «стальной поле» и штурм была чисто символической.

— А как насчет Фостра? Туда никак не продать продовольствие? — Натан понимал, что балансирует на грани дозволенного.

— Э-э, туда тебя не допустят. — Миртас говорил так, словно уже имеет с Натаном общее дело и сейчас сожалеет об упущенной возможности. — Если только на службу встанешь, но тогда тебе никто не позволит коммерцией заниматься.

— А чего сложного-то? — Мечник старательно подбирал интонации, чтобы скрыть свою конкретную заинтересованность в информации под маской желания обогащения. Если солдат заподозрит в нем лукавство, все пропало, но риск того стоил. — Открыли портал, передали деньги, забрали товар. Мне и ступать на землю Фостра не нужно.

— Не так все просто. Этот портал, к примеру, не откроет проход в Фостр, только Врата Лимваса на это способны, а дальше и того сложнее переправы, но тут уж извини, сообщать не имею права.

— Понимаю. Дед тоже многое умалчивал.

— Во-во. И я о том же. Военная тайна она везде тайна. Вот что я тебе скажу, мы здесь обоснуемся надолго, так как умеем хранить секреты. Вот ты не знал прошлой весной о нашем приходе, а когда узнал?

— Когда вы уже пришли.

— Верно. А что ты знаешь о самом Фостре, а? Можешь не вспоминать, я и так догадываюсь, что ничего. А мы об армии Республики все разузнали, да и особых усилий не потребовалось. Каждый может проверить реестры военнослужащих, с наемниками тут нельзя точно предугадать, но их в расчет ведь никто не берет…

От таких циничных слов Натаном завладела ярость. «А что бы ты сказал, скотина, узнав об одном наемнике, способного за секунду искрошить тебя в мелкий фарш прямо в эту секунду?!».

Но фострец ничего не подозревал и в том же духе продолжал:

— Нам даже в начале войны объяснили версию, которую нужно высказать противнику в случае пленения. И сработало ведь! Никто не проговорился, никто не нарушил приказ. Вот, в чем наша сила. Я же вижу ты мужик хваткий, потому и предлагаю, если надумаешь, обращайся. Мы здесь надолго и обустраиваться нужно с толком. Понимаешь меня?

— Это было бы плодотворное сотрудничество…

Тут мечник не покривил душой, он искренне верил в принесенную солдатом пользу. И плоды она принесет уже в ближайшем будущем.

— А к кому вообще платить за переброску?

— Главному по порталу, магу. Но я смогу договориться о скидке, если понадобиться.

— А тебя вдруг не перебросят на другой конец Лиминаса, служивый ведь. Деда покойного в молодые годы по всей границе помотало.

— Э, дружище, это тебе не Республика. В Фостре всегда порядок. Как сказали, так и будет. А вскоре и семью разрешат перевезти.

«Ого! А Фостр и вправду основательно задумал укорениться, если имеет столь дальновидные планы».

— Ну, куда тебя, дружище? Стартовый капитал зарабатывать, а? Стой здесь, а я проверю парочку знакомых, пока моя смена не наступила.

«Ну и тупица этот Миртас!» — С облегчением подумал Натан, — «Жажда денег туманит мозги лучше вина».

В разговоре с фострцем он исчерпал до донышка свои знания о торговле. Ему ближе была война, нежели купеческое счастье. В ней он свой и настоящий, там не нужно юлить и притворяться. Война все расставляется на свои места.

Около Врат началась непонятная суета, и главный по порталу направился на второй этаж недостроенного донжона. Натан осмотрелся в поисках своего «партнера» и, удостоверившись, что того действительно нет поблизости, последовал за магом.

Однако только он остался в одиночестве, к нему сразу приковалось множество взглядов. Человек ничем не занимающийся, бесцельно стоящий посреди стройки мог вызвать подозрения. Два охранника у лестницы наблюдали за его приближением, потому мечник уже приготовился к вопросам.

— Куда чешешь, деревня, сюда проход запрещен. — По телосложению преградившего путь солдата нельзя было предугадать столь мощный бас. Легкая пехота, набитая под завязку охранными артефактами. Оружие и шлемы едва уловимо напрягали зрение, а если уделить внимание боковому зрению, то и вовсе заметно некое искривление воздуха — точно магия. Такие же воины были противниками Натана на Стальном поле. Всплыли сцены с рассекаемыми кольцами кольчуг и живой плоти, которую защита не способна была уберечь.

— Мне нужно договориться с главным по порталу о переправе.

— Господин Халл! — Окрикнул фострец и по ступеням быстро спустился совсем другой человек в просторных одеждах. Очевидно, тоже волшебник.

— Что такое?! — Раздраженно проговорил он, сердито глядя на охранников. — Мне некогда.

Солдат указал на мечника.

— Деревне что-то хочет, я не знаю…

— Я, по-твоему, могу отвлекаться по каждой ерунде? — Вспылил Халл. — Сам не можешь разобраться?

— Прошу прощения, что потревожил вас, господин Халл. Солдаты ни в чем не виноваты. Мне необходимо попасть в Лимвас и я просто хотел узнать, возможно ли это. Если бы я знал вашу занятость, я…

— Пятьдесят сормов. — Бросил ему в ответ Халл и поспешил наверх.

— Я согласен. — Не медля, принял цену Натан. — Когда мне придти?

Маг замер и удивленно воззрился на мечника, словно на блоху, выкинувшую неожиданный трюк. Охранники продолжали невозмутимо нести службу.

— За какой надобностью тебе в Лимвас? — Вкрадчиво спросил Халл.

— Понимаете, моя кузина…

— Халл, я должен один напитывать контур?! — Донесся со второго этажа злой голос. — Ты весь график в Нижние миры спустишь!

— Деньги! — Потребовал маг. — Сейчас будет портал на Лимвас. Да скорее ты!

Натан на мгновенье растерялся. В его кармане был только злат, а в «столе» он забыл, сколько находится серебра. Он запустил руку за спину, заметив как напряглись солдаты, дотронулся к артефакту, который, лишившись оболочки из рюкзака, стал вообще незаметным. Только теперь голый металл скоб больно врезался в плечи, слава богам Натан догадался год назад отполировать их как следует, чтобы не ранить себя ненароком. Мысленно приказал появиться в руке всем сормам, что там хранились. Ладонь доверху набило монетами, несколько выпало, но заправленная рубаха задержала их.

— Вот демоны! — Простонал Халл. — Иди за мной, там отсчитаешь. Точно деревня. Не мог заранее приготовиться? Не знал куда идешь?

— Да вроде бы тридцать пять сормов было-то…

— Надбавка за срочность. А если не нравиться, можешь пехом топать, тебя никто не упрашивал.

Натан со страдальческим видом отсчитывал нужную сумму, но внутри он ликовал. Ему и в голову не могло придти, что все окажется настолько просто.

Мечник отвлекся от размышлений когда взобрался на второй этаж. Портал впечатлял. Ярдов десять в высоту и столько же в ширину чистой энергии. Казалось, арка буквально вибрировала от заложенной в нее силы. Врата в крепости Фортоса уже были мертвы, а здесь находилось воплощение мощи, гений чародеев Фостра. Его верхушка уже озарилась красным — вставал из-за горизонта Асор.

— Любоваться пришел? — Зашипел Халл. — Топай к той куче и смотри, я тебя запомнил! Отдашь деньги по прибытии.

Пришлось Натану спуститься с небес на грешную землю. Перед порталом стояли похожие на шахтные вагонетки повозки, только несравнимо больше. Они были доверху набитые разнообразными узелками, мешками, сумами и плетеными корзинами. В сторону Врат уходили две пары рельс и все вагонетки занимали только один путь. За повозками стояла толпа людей, разодетых в замаранные одежины. На невольников они точно не похожи — слишком веселые и бодрые, а вот рабочими в самый раз.

Мечник приблизился к ним ближе и разговоры немного поутихли. Время от времени кто-то да бросал на гору серебра завистливый взгляд и сразу же делал вид, будто затесавшийся в их группу богатей им совсем безразличен.

Натан быстро закончил подсчет, накинул еще один сорм сверху — не так много, чтобы показаться благодарным, но хватит, чтобы сойти за малограмотного, сбившегося со счета. Рассовал по отдельным карманам пятьдесят один сорм и еще оставшееся примерно вдвое меньшее количество отправил обратно в артефакт.

По бокам портала стояло по пять магов, направив руки на опоры арки. Так продолжалось минут семь, а затем главный по порталу, стоящий в стороне до этого, приблизился к своим коллегам и, совершив пару жестов, открыл врата.

В плоскости арки пробежала рябь, будто там находится вертикальное озеро, а на него дунул легкий ветерок. Волны удалялись от эпицентра, становились более длинными и плавными к краю. В конце концов, все пространство в арке превратилось в единственную волну, которая резко сошла на нет, снова лес позади приобрел недвижимую форму. Но только на мгновенье, так как в следующее в глаза Натана ударил яркий свет Асора.

Что-то невозможное было в этом зрелище. Два светила одновременно: справа еще не взошедшее и еще одно впереди, поливающее тебя своими теплыми лучами. Все вокруг окрасилось в оттенки красного. Однако никто вокруг не замечал этого. Рабочие рядом косились на его карманы, маги суетились у опор, а телега на стальных колесах двинулась навстречу рассвету над Лимвасом.

Из портала повеяло свежим утренним ветерком, теплым и более влажным по сравнению с воздухом Нормеда.

Процессия шла, прижимаясь к правой стороне, а слева навстречу катилась такая же повозка, только груженная каменными блоками.

Натан ожидал какой-нибудь реакции от прохождения Врат, как это бывает с перемещениями при помощи мага, но ничего не произошло. Переступил невидимую черту и оказался на площади, где огромным полукругом стояло с полтора десятка порталов.

Лимвас оказался большим городом, хотя раньше название мечнику и не приходилось слышать, а он ведь не раз листал стратегическую карту подгорья еще до патруля. Только теперь поселение переживало свои не лучшие времена. Наверное расположение его на естественной возвышенности повлияло на выбор Лимваса самым главным оплотом Фостра. А в том, что это не так сомневаться не приходиться: центральная часть полностью разрушена и теперь там возвышается на добрую сотню футов стена цитадели, по сравнению с донжоном в Фортосе она была просто исполином. На окраине возводят тоже что-то вроде заграждения, скорее всего, используя в качестве строительного материала разобранные городские постройки. Военные нужды превращали беззащитный город в неприступный оплот.

Солдат было огромное количество. Натан попал в настоящий муравейник, в отлаженный механизм военной машины, способной перемолоть и не заметить помеху в лице мечника.

И все-таки Натана заворожила эта картина. Каким же мастерством полководца нужно обладать, чтобы организовать все это, чтобы никто не остался без задания, а тем более точно его выполнял. Ему припомнилась бессмысленная задержка его роты под Урстом, длившаяся уже неделю, а ведь они могли пойти на подкрепление других частей непосредственно участвующих в боевых операциях. Вместо этого велось расследование, по округе шныряли патрули, вместо реальных дел войска простаивали по вине разведки, по вине пустоголового руководства. Республику ослабили годы мира. На вершины управления прорывались бездари с деньгами, а настоящие солдаты погрязли в песках Хамани. Пришла расплата, закономерный итог подведен. Даже наемники не спасут государство от потери части территории, ведь однажды ими прикрылись как живым щитом и теперь рисковать никто не станет, никто не позволит себя загнать на верную смерть. Может быть, многие примкнут к фострцам и преимущество Республики в быстром расширении числа армии за счет вольных бойцов превратится в роковую угрозу.

— Наскребал?

Натан вздрогнул.

— Да вот.

— Ну что ж, можешь начинать искать свою кузину. Ха-ха. — Маг звякнул монетами и издевательски добавил. — А может у тебя еще и на обратный путь найдется, а? Тогда милости прошу. Даже за срочность не возьму.

Халл развернулся и, похохатывая, удалился по своим делам. Мечник провожал его ненавидящим взглядом. От мага он получил то, что хотел, однако его вывело из себя веселое злорадство, ничем не обусловленное, просто ради глумления над человеком, очутившимся в стесненных обстоятельствах. Даже если бы здесь проживала его кузина, ее обязаны были перевести в другой город, так как это место уже не для гражданских. АИ маг это прекрасно понимал еще до отправления. Натан презирал таких людей.

Волшебник, вероятно почувствовав исходящую от мечника угрозу, умолк и обернулся в тревоге, но Натана уже не увидел. Тот благополучно растворился в толпе.

Первый сержант ощущал себя выжатым до донышка. Расследователь вытянул из него все, что было известно о Ронине и маге, вплоть до мельчайших, ничего не значащих подробностей. Весь младший руководящий состав подвергся столь же тщательному допросу.

За голову лейтенанта установили награду в сорок златов, а за мага предлагали немногим меньше — тридцать. Норит недоумевал, как герой войны в один миг может превратиться в предателя. Это просто невозможно. Он не верил ни в какие связи с фострцами. Расследователь утверждал, хотя это отнюдь не входит в его обязанности, что Ронин шпион, внедренный с целью проведения диверсий на высшем уровне. Будто невероятное везение на Стальном поле обусловлено не воинским умением, а сговором с врагом, и все это ради быстрого взлета засланца по карьерной лестнице. Эта же версия как будто подтвердилась в Фортосе при штурме, где у новоявленного лейтенанта в отсутствии всякого опыта в ведении таких масштабных операций вдруг оказались наименьшие потери личного состава, и это не говоря о сомнительной помощи некоего разведывательного подразделения.

Норит готов был разрезать на куски этого никчемного расследователя, который оказался абсолютно никчемным знатоком боевых действий. Он привык к разборкам банд и гильдий на городских улицах и пытается свои методы примерить на схватки двух держав, в битвах которых участвуют десятки тысяч людей. Невозможно было на Стальном выделить одного командира, одно подразделение как неприкосновенное и обходить его стороной. Норит собственными глазами видел, чего стоило Фаруцию удержать атаку фострских магов, видел, как Ронин врубился в находящий вал врагов, буквально прорезая себе путь, и как эта же волна острой стали навалилась на застывшие порядки наемников.

Норит выглянул в окно отведенного под его содержание дома. Ничего не изменилось за последние три дня: все также бродят солдаты по улицам, а у дверей стоит двое охранников. Скорее уж тюремные стражи, ведь от кого нужно охранять сержанта в городе полном военных?

Однако вскоре его взгляд из толпы выделил знакомую фигуру, которая бодро шагала в его направлении. Первый сержант не стал наблюдать за препирательствами у порога, он знал, чем это в конечном итоге завершиться, а потому разжег уже приготовленные дрова в камине и подвесил чайник. Настоящие хозяева придут еще не скоро, и есть время для беседы. Норит не хотел беспокоить их своим присутствием, но раз избежать этого пока не удается, он старался свести к минимуму любые хлопоты с ним связанные.

— Привет. — Поздоровался вошедший с шумом Элнир. — Встречай своего освободителя!

— Ты наконец-то прикончил тех болванов у двери?

— Лучше. Заткнул им рот бумажкой от судьи.

Норит так и замер с чашками в руках.

— Не верю.

Герранецс присущим ему нахальством присел на один стул и закинул скрещенные ноги на другой, однако Норит лишь бросил на него недовольный взгляд и тот понял, что казарма и чужой дом не одно и то же.

— Я тоже не поверил, когда мне в роте сообщили, ведь речь идет не только о снятии присмотра, но и о полном прекращении дела за вынесением решения судьей.

— И каков приговор? — Вопрос был в принципе риторическим.

— Казнь за дезертирство, казнь за предательство. Ах да, еще штраф за нарушение контракта с наемной конторой.

— Как так? Еще сегодня расследователь проводил допрос и тут же выносится приговор?

— Так ты ничего не знаешь…

— Чего не знаю? — Начал злиться Норит.

— Фаруций вернулся еле живой. Говорили, в изодранном балахоне пришел и с тростью в руке. Только в расположении появился, не успел и к Вармету на поклон, как его повязали два мага неизвестно откуда взявшиеся.

— Сопротивлялся?

— Напротив — вел себя смирно. Мне Дас из третьего рассказал, я к расследователю, узнать, куда забрали ротного мага. Он меня отослал к судье, а тот даже принимать не стал, мне секретарь без лишних слов выдал заготовленный документ при подписи и выпроводил в три шия. И вот я здесь.

— И я теперь свободен и в прежнем звании?

— Естественно.

— Корст пока не знает, так что можно и не спешить к Фортосу…

— А Фаруций ничего не говорил о Ронине? — Перебил Норит.

— Дас бы упомянул…

— Нужно его расспросить.

Первый сержант затушил огонь водой из чайника и начал собирать свои вещи. Так как он вел себя аккуратно в чужом доме, приготовления не заняли слишком много времени. Набивая свой рюкзак, он вдруг недоуменно замер. В боковом кармашке находился свернутый лист бумаги, которого раньше там точно не было. Норит достал его и прочитал на лицевой стороне смятой в виде конверта бумаги: «Норит Картрайт», выведенное чернилами из золы.

Норит развернул его, и вниз полетело что-то блестящее. Он тут же поймал предмет. Желтая и алая ленточка со скобой для крепления на мундир, а ниже на трех золотых цепочках маленький щит с выведенным на нем из белого золота филигранью в виде Республики с ее границами, лесами, равнинами и внутренним озером. Сверху скрещен длинный меч — оружие севера и кистень — пережиток западной войны с фострцами начавшейся века назад и как оказывается, не прекратившейся по сей день. За Доблесть.

Первый сержант жадно впился взглядом в строчки письма.

«Норит. Надеюсь, этот слизняк Гарес не вытряс из тебя всю душу. В любом случает, я должен извиниться. Только благодаря мне ты и Фаруций окажетесь под пристальным вниманием весьма могущественных персон. Надеюсь также, что с тобой ничего плохого не случится, но знай, если возникнут проблемы, то обратись к Маришу. Он сможет помочь, так как никогда не бросает своих в беде. Я тоже должен выполнить свой долг и спасти людей, а потому отправляюсь за Рубеж. Передаю тебе медаль «За отвагу» ведь носить ее уже не имею права как дезертир, но основная причина в другом — ты ее больше заслужил. Именно ты, а не я сохранил отряд на Стальном поле, благодаря тебе рота не полегла в крепости Фортоса. Моя заслуга лишь в том, что я смело оставлял солдат на твое попечение, уверенно полагаясь на твою отвагу. Ты Воин, Норит Картрайт, всегда оставайся им, и боги будут благоволить тебе».

Внизу подписка: «Твой друг, Ронин Кенрид».

— Так ты идешь? Чего застыл?

Первый сержант достал из внутреннего кармана тактическую карту Фортоского района, сравнил на ней пометки лейтенанта и почерк в письме. Ронин после штурма схематически изобразил, а кое-где и подписал пояснения для всех передвижений роты, основной ударной группы и возможный маршрут разведки. Вся карта пестрела различными обозначениями: север, северо-запад весь в перечеркнутых кружочках с точкой посередине — ловушки, восток испещрен различного размера закрашенных пером треугольников квадратов и овалов, показывающих разрушение целых кварталов особо сильными заклинаниями Фострцев или артиллерией Республики. Полное совпадение почерка, правда, на карте все выглядело менее опрятно.

— Странно. — Задумчиво проговорил Норит.

Лейтенант никогда и ни за что не извинялся, это не в его характере. Весь стиль письма не соответствовал Ронину, каким его знал сержант. И, тем не менее, текст письма принадлежит его руке.

Норит бережно завернул в карту медаль и спрятал за пазуху, поразмыслив немного, он туда же положил и само письмо.

— Ты говорил, у нас есть свободное время, Эл? Пожалуй, стоит его потратить на посещение таверны, чем на допрос Даса. От них меня и так уже тошнит.

Он решил не занимать свою голову раздумьями по поводу причастности генерала ко всему произошедшему. С лейтенантом все нормально, в правильности любого решения Ронина он даже не сомневался. Может и были у него какие-то сомнения во время допросов, но стоило лейтенанту подать весточку, как прежняя уверенность в командире тут же вернулась.

Норит приложил ладонь к груди. Подумать только! У него есть «За отвагу». Его не смущало, что вручил ему эту награду беглец, приговоренный к казни. Кто как не Ронин, наставник с первых дней в наемной конторе имеет больше прав на порицание или вознаграждения ученика. Да и для самого сержанта медаль из его рук намного важнее, настоящее признание реальных заслуг, а не какое-нибудь безликое «поздравляю» полковника или даже генерала.

Он закрыл дом на засов, спрятал в указанном хозяевами месте рычаг и по пути в таверну «Белый закат» вспоминал отдельные фразы из письма: Воин, твоя отвага, ты сохранил отряд… Теперь на его плечи легла новая ответственность — в полной мере соответствовать этим словам.

Капрал был невысокого роста, худощав и с загорелой кожей фострца. Русые волосы убраны в шлем, а из темных провалов головного убора поблескивали карие глаза. Тинот сноровисто пристегивал обмундирование, чтобы ничего не звенело при ходьбе или беге. Вытащил из ракотового футляра амулет и надел его на шею, как было сказано в инструкции. Он готовился к патрулированию.

Как всегда выход был намечен на полночь и капрал в сотый раз проклял умников, которые посчитали выход в темноте из города удачной идеей. Перестраховщики, к демонам их душу. Еще хорошо, сегодня нет облаков, а то бывает темень, хоть глаз выколи.

Однако его больше всего расстраивало другое обстоятельство — его отряд покинул Семюэль, его отправили к второстепенному городу за незначительное нарушение дисциплины. Он сохранил звание и жалование, но фактически его понизили, выдворив с новой столицы в захолустное поселение. Сам виноват, что попался.

Вместо проверенного человека в его отряд втюхивали вемана — жителя прибережной части Фостра. Как он здесь оказался вообще не ясно, и лучше бы его не было. Тиноту пришлось столкнуться однажды с этим типом, еще до начала освободительной войны, в Гилле при формировании. Тогда вемана забраковали в подразделение и отправили в пехоту. Или его и оттуда турнули, или это кара богов, которые таким стечением обстоятельств решили отомстить ему, капралу, за непутевую жизнь.

Он покинул казарму и отправился к Восточным воротам, где и была точка сбора. По дороге маршировала стража из местных вперемешку с его соотечественниками, повсюду горели факелы, освещая улицы и целые строения. Брусчатка прерывалась грунтом, кое-где проступал фундамент бывших домов, которые снесли ради построения радиальных улиц. Несмотря на редких солдат, город спал, дневной шум и гам уступил место покою. Даже непривычно как-то, еще с полчаса назад здесь стоял такой гвалт, что казалось, он слышен и у столицы старой, но пришло время отбоя и голоса как отрезало. Наступил комендантский час.

Около очередного светильника стоял, опершись о стену одной из десятка казарм, Риз.

— Знал, что ты не пойдешь по кратчайшему пути и подберешь старину Риза.

— Ты бы так и остался стоять до утра, выбери я другую дорогу? — Тинот крепко пожал протянутую руку.

— Я успел понять тебя очень хорошо, Хаф. Ты же не упустишь шанс испробовать канийское четырехлетнее, а? — Риз постучал себя по карману. — Не удивлюсь, если по запаху отыскал.

— Смотри, доиграешься. Семюэль уже попался…

— Дурак потому что. Кто же с Фатом сориться будет как не дурак?

— Так это видящий его сдал?! — Деланно удивился капрал.

Тогда это совсем другое дело, с магом шутки плохи и хорошим никогда не заканчивались. Пожалуй, стоит осторожнее себя вести с ним. Ходили разные легенды о мстительности волшебников, потому капрал даже говорить на эту тему с видящим не станет. Маг может прикрыть спину в случае опасности, а в случае какой-то затаенной злобы может и не прикрыть. Кто потом узнает со зла он или просто не смог в силу объективных причин?

Они свернули в переулок, так как идущая вниз улица все дальше уходила от нужных ворот.

— А из-за чего они вообще поцапались? — Спросил капрал.

— Да по пустяку какому-нибудь. Семюэля не знаешь? Ему дай только повод для склоки, а иногда и повода не нужно.

— По крайней мере, он лучше новичка, надежнее уж точно.

— А почему огни не горят. — Невпопад спросил Риз и только сейчас Тинот заметил, что идет по неосвещенной улице.

Только они притормозили как откуда-то слева, от затененного угла просвистел серый предмет, буквально перед глазами у капрала сверкнув отблеском от далекого факела.

— Берегись. — Крикнул Тинот, но его предупреждение запоздало.

В горло Риза впился кинжал и друг с хрипом упал на брусчатку.

Капрал развернул и, мгновенно высвободив клинок, принял защитную стойку. Он собирался дать отпор врагу, однако тот так и не вышел из тени. Тинот собрался поднять тревогу, позвать стражу, но только он открыл рот, как резко кольнул грудь амулет, вспыхнуло золотым, а по затылку ему врезали чем-то твердым. Последняя мысль была о втором неучтенном противнике. Какой же он болван!

Первым его чувством была жажда, во рту все пересохло. Тошнило, пульсировала болью голова. Если есть боль, значит жив.

— Я задам два вопроса. — Слова острой иглой впивались в мозг капрала. — Все что я прошу ответить быстро и правдиво.

Он с трудом разлепил веки, что-то липкое склеило их. Тинот сразу понял, где находится — трущобы. Старый квартал к югу от центра, его не успели снести, ведь здешние хибары не годились как строй материал и их оставили на потом. Идеальное место для пряток, ведь всех расселили по другим городам, и теперь это место заброшено.

— Что тебе нужно? — Прохрипел капрал.

Незнакомец был один, по крайней мере, только его освещал артефакт, подвешенный у забитого досками окна.

— Всего два ответа.

— Где Риз?

— Ты, наверное, его имеешь в виду. — Голос без ехидства, отстраненный, спокойный, тихий.

Капрал повернул голову и только сейчас понял — руки связаны, а сам он сидит на полу, подпертый стеной. В двух футах лежал его друг, накрытый по подбородок тряпкой с темными разводами.

— Убийца!

— Да, так и есть. — Согласился тот без намека на эмоции. — Первый вопрос: куда и каких пленников распределяют.

— Да иди ты в преисподнюю!!! — Взревел капрал и что есть силы рванул путы, но те лишь глубже врезались в запястья.

Ожидаемой злости у незнакомца это не вызвало, даже раздражение не проявилось на каменном изваянии лица.

— Я однажды уже пытал человека, — отстраненно произнес незнакомец, глядя на пылающий артефакт. — Вытянул все нужные мне сведения, но такой метод слишком жесток. Я прибег к нему только потому, что тот человек пытался меня убить. Ты даже не подозревал о моем существовании, лишь оказался не в том месте не в то время.

— Однако это не означает, что ты не станешь применять его снова, верно?

Молчание было красноречивее любой угрозы.

— Риз мертв?

— Да. Хотя я собирался только отвлечь его броском, а потом оглушить вас обоих. На такой эффект я не рассчитывал.

— Ты мог оставить его в живых, а меня?

— Я тебя отпущу. — После небольшой паузы сказал он. — Более того, я постараюсь снизить количество возможных жертв к минимуму, да и не в моих интересах создавать много шума.

Капрал внутренне усмехнулся: «Да через считанные минуты всех поднимут на уши, когда поймут, что патрульные пропали в черте города».

— Тебе никогда не пробраться к пленникам, там слишком много охраны.

— Тогда ты ничем не рискуешь, рассказывая мне обо всем.

— Хорошо. Только развяжи руки, я их не чувствую.

— Это не мешает говорить. Чем быстрее я получу нужную информацию, тем меньше затекут твои запястья. Где хранят пленников?

— Вдоль всего подгорья отведены селения под содержание местных.

— Меня интересует место, где содержат магов, разведчиков, которых захватили еще до войны или перед самым ее началом. Есть такое место?

— Да ты ненормальный! Ха-ха. Ты решил проникнуть туда, откуда даже волшебники не могут сбежать? Знаешь, скатертью тебе туда дорога. И это место не является тайным, это Игла.

— Игла?

— Это бывший монастырь на Хребте Фостра, а теперь самая строгая тюрьма. Есть такая река Варрала и где в нее впадает Восма стоит Игла. — Капрал сделал паузу и добавил почти победно. — С западной стороны гор.

— Второй вопрос — как пройти через портал в Фостр?

Это выбило из колеи Тинота. Незнакомец ничуть не удивился. Неужели Республика предпримет такую дерзкую попытку освобождения своих людей?

— Никак. Пропускаются только грузы и армия с той стороны, обратного движения нет.

— Неправда. Иногда пару человек проходят в портал, кто они?

— Это обслуживающие Врата маги и им все равно, перемещаться самим или при помощи портала.

— График открытий никогда не нарушается?

— Никогда.

Незнакомец долго смотрел на огонь. Казалось, встань и уйди, он не заметит. Ничего, капрал подождет, ведь время работает на него. Сколько он был в беспамятстве? Полчаса, час? С такой строгой дисциплиной его уже ищут по всем закоулкам, и Риза тоже. Риз мертв…

— Что по ту сторону врат?

— Фостр.

— Я не это имел в виду.

«Я знаю» — Подумал Тинот, но вслух сказал:

— Здание склада со строительными материалами. Он доверху загружается, а поутру все переправляется сюда за считанные минуты.

— Ясно. Это все что мне нужно знать.

Капрал внутренне усмехнулся.

— Ты обещал мне сохранить жизнь.

— Встань и обернись, я развяжу руки. Без фокусов.

Тинот зашаркал разомлевшими ногами о грубый деревянный настил. «Нравиться смотреть, как я здесь корячусь?!». Он искал в незнакомце признаки веселья, глумления и к своему разочарованию не находил. Злоба так и клокотала внутри него, не находя выхода. Наконец, ему удалось найти опору, он с трудом поднял себя по стене и развернулся.

«Ну, погоди, сволочь! Я буду не я, если не отомщу за Риза. Город накрыт магами, порталы завтра начнут работу под усиленной охраной, и ты никуда не сможешь проскользнуть».

Тинот с показной покорностью отставил руки назад.

В следующую секунду в его затылок вонзился кинжал, мгновенно оборвав жизнь Тинота Хафала капрала Фострской армии при Нове.

Натан перепрыгнул на крышу соседнего дома и ступни едва не пробили ее. Несколько черепиц съехали вниз и разбились о землю. Мечник быстро переместился на затемненную сторону. Все, теперь только по дорогам и улочкам. Наверху стало так же небезопасно из-за пожара, который все освещает.

По мостовой бегали группами солдаты, и ни один не смотрит вверх, они точно не ожидали противника заметить над своими головами.

Это Натан устроил поджог и не чем-нибудь, а гномьим камнем. Теперь, по крайней мере, никто больше не пострадает. Огонь разогрейки не может причинить даже самый слабый ожог живой плоти.

Пока в логове врага царит бедлам, мечник надеялся поближе подобраться к Вратам и теперь целенаправленно шел к центру города.

Промчалась еще одна группа бойцов, бряцая обмундированием и топоча по камням в полном молчании.

Натан заметил нечто странное в стороне пожара, выглянул над гребнем крыши. Так и есть — пламя начало резко стихать, ревущие потоки притихли. Теперь придется себя вести очень осторожно.

Он сверзился с восьми футов едва не повредив себе лодыжку. Все-таки лазать по домам у него опыта не было, обычно ему приходилось выступать в несколько иной роли — загонщиком воров, грабителей и других сомнительных личностей, точно также пытавшихся скрыться от заслуженного наказания как он сейчас.

Короткими перебежками ему удалось покинуть район трущоб, однако дальше дела обстояли не так радужно. Новые казармы, кузницы, столовые, везде стояли охранники или просто те, кому не дали задания. Сонные, наполовину раздетые, а потому злые как демоны.

Здесь не пройти.

Натан снова углубился в старую часть Лимваса и сместился на самый ее западный край, где до строений Фостра было меньше свободного пространства. Однако факелов здесь было не в пример больше, да и людей тоже, которые с безопасного расстояния наблюдали за пожирающими трущобы языками пламени.

К трущобам казармы были обращены узкими бойницами для более эффективной защиты при возможном штурме города. Натан же надеялся, что все любопытные зеваки вышли на улицу для более удобного наблюдения пожара к югу и не станут взирать на его попытку пересечь незамеченным целое поле с остатками старых фундаментов, дорог и разного мусора.

Он потерся спиной о стену дома, повалялся в пыли, не оставив без внимания и лицо, которое замазал глиной из штукатурки, предварительно размочив ее водой из фляги.

Медленно он приближался к освещаемой области. Из тени выползало нечто и в этом «нечто» точно никто и никогда не узнал бы наследного принца Натана Гросстаммена.

«В кого я превратился?» — В памяти всплыли слова пойманного им солдата: Убийца! «Но ведь таковы обстоятельства и я их раб, как и все остальные».

Натан отогнал ненужные размышления и сконцентрировался на основной задаче. Он уже преодолел половину пути, когда его заставили вжаться в неровную поверхность вышедшие из-за казармы двое солдат — стражники. Мечник несказанно удивился, он-то думал, что весь город с ума сойдет как при пожаре в Диллоре. Так оно от части и случилось, но отнюдь не в лучшую для мечника сторону. Неразберихи отнюдь не наблюдалось, что не может не огорчать.

Солдаты прошли мимо в десяти шагах, но слава богам и их взгляды тоже были обращены на творящийся в трущобах ад. И все-таки, вскоре его потушат или позволят уничтожить весь район, чтобы вытравить спрятавшегося там поджигателя. Нет, нужно выбираться к порталу, и срочно. Однако прошло еще минут пять, прежде чем он осмелился продолжить движение.

Слишком долго просидел в засаде — очередной патруль показался из-за угла. Натан отчитал себя за нерешительность и как только два солдата скрылись из виду, низко пригибаясь к земле, поспешил к казарменной стене. Он пробегал участки с висящими в держателях факелами, а потом пару секунд стоял неподвижно, вслушиваясь в окружающие звуки. Не замети ли его, не трубят ли по нему тревогу. Такая близость к противнику рисовала в воображении Натана картины, где враг идет по его пятам, ожидая, когда его добыча совершит неверный шаг, ослабит бдительность и станет менее опасной.

До открытия Врат оставалось не так уж и много времени, их всегда включали до восхода Асора. Пора переходить к следующей постройке, Натан проверил наличие стражи по пути и остался доволен.

Только он собрался бежать сверху послышался громкий голос:

— Стоять!

Натан вскинул голову и поразился своей глупости: между казармами были перекинуты узкие мостки, на одном из них и стояла неясная на фоне звезд фигура. Сам недавно уходил по крышам из трущоб, а тут даже не подумал о том, что патрулироваться будут и верхние этажи.

— Ни с места, иначе…

Дожидаться завершения фразы Натан не стал и что есть силы рванул вбок, совсем рядом вжикнула стрела и впилась туда, где неудобной цели уже не оказалось.

Как минимум есть три секунды до наложения нового снаряда — под защиту стен следующего здания!

— Нарушитель! Труби тревогу!

Не успел солдат договорить как в ночное небо вклинился новый звук — на фоне пожала это был вой, вой рога.

Теперь скрываться не было смысла, и Натан бежал со всех ног, не разбирая дороги. Чем дальше, тем лучше. Ножны, смещенные ранее назад для комфортного перемещения по крышам, теперь били по лодыжкам. Он поправил их, когда из-за правой, ударившей вертикально и помешавшей ноге продолжить ход, чуть не покатился кубарем.

Прямо над ним завизжал еще один сигнал. Натану казалось, что это так лают гончие, загоняющие зверя в западню.

Бежать!

Круто забирал к западу от портала. Еще один визг тревоги. Загнанный зверь…

Он завернул за угол и столкнулся лицом к лицу с тремя фострцами, которые с не меньшей прытью мчались на него. На одних рефлексах Натан выхватил клинки и изрезал не успевших ничего противопоставить его скорости бойцов, как делал это на стальном поле, прорываясь к магам через атакующий вал.

Он остановился и с изумлением уставился на три мертвых человека, один почти перерезан пополам, несмотря на кольчугу и защитный артефакт. Точно! «У меня есть еще один козырь для вас» — Злорадно подумал Натан, но не успел ничего предпринять — к нему тем же путем бежали новые солдаты. В отличие от первых, они приготовились к схватке, а увидев своих товарищей лежащих в лужах крови, оценили угрозу правильно. Пять солдат, за их спинами шестой натягивал тетиву лука, его хорошо было видно, так как внутренние улицы с основными выходами из казарм были лучше освещены.

Бежать!

— Проклятье! — Натан понял, что не успеет пробежать пятьдесят ярдов до угла строения, его раньше изрешетят стрелами.

Однако такой возможности ему даже не предоставили. Наперерез выскочило человек десять — окружили. Куда теперь? Обратно в трущобы?

Придется использовать свой единственный шанс, и в этот момент он был даже благодарен Олафу.

Две сабли вошли в монолитный камень стены как в масло. Где острие и лезвие соприкасалось с ним, гранит буквально разрывало. В Натана летело облако пыли и крошки, царапало кожу до крови, но нельзя было останавливаться. Он с сожалением ощущал холод рукоятей — это из-за быстрого разряда клинков, их невероятными темпами покидала энергия. Секунды казались вечностью, однако неровный круг был очерчен и Натан ногой выбил каменный блин внутрь и сам последовал за ним, наплевав на вероятность попадания в казарму полной солдат.

Бойцов оказалось немного в запыленном помещении, все в исподнем, но с мечами и амулетами на шеях. Вот уж от чего бы не отказался Натан, так это от магической защиты. Однако время сейчас значило больше, тем более никто не решался на него напасть.

Он пересек заставленную кроватями комнату по диагонали, к выходу, дверь была открыта настежь и, выбегая, Натан ее прикрыл. Так спокойней, пускай это и была всего лишь иллюзия безопасности.

В широком коридоре, помимо боковых проходов размещались столы с наваленным на них обмундированием. Натан схватил походный плащ и шлем и тут же надел их, щит пристегнул на ходу — так хоть немного будет сливаться с другими солдатами. Также спрятал одни ножны в стол, так было быстрее. За спиной уже слышалась погоня, когда он выходил на улицу. Окружающая обстановка показалась ему суетой, но в следующую секунду стали слышны четкие отрывистые приказы командиров: «Угол седьмой и десятой», «Вышки восьмой» и тому подобное. Каждый знал свое место, один Натан метался из одной гущи солдат в другую. Его сердце бешено клокотало в груди, а на смену испугу пришло безумное веселье. Ему хотелось захохотать всем в лицо и крикнуть: «Вот он я, слепцы, среди вас!».

Когда бойцы повалили обратно на основную улицу, поняв, что нарушитель прошел казарму насквозь, мечник уже удалился на целый квартал и свернул к центру. Он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не сорваться и не рвануть во всю прыть, и тем самым вызвать подозрение. На одежде и так остались следы пыли и известки, которая впрочем, от плесени была темно-зеленой, а не белой. Главное не позволять кому-то долго разглядывать его форму под плащом, так как это и не форма вовсе, а наемничья куртка, разодранная и перекроенная наскоро до неузнаваемости, да и из рукавов выглядывала кольчужная рубашка, в то время как на фострцах находилась лучших образцов чешуя двойного плетения. О таком качестве легкой защиты парни в конторе могли только мечтать.

Чем ближе он подбирался к порталам, тем пустыннее становились улицы. Приток адреналина спал, и Натан почувствовал боль и в лодыжке и на посеченном лице, почему-то левое плечо также причиняло некоторый дискомфорт.

Мечник дошел до площади Врат, и у него перехватило дыхание — около каждого портала стояла охрана человек по двести и бойцы продолжали прибывать с западной части Лимваса. Около Врат в Фостр разместился и вовсе целый полк, за ним освещенная тысячами огней вздымалась крепость, а на ее стенах находилось до полутысячи стрелков, готовых сделать из врага ежа.

«А неплохо я разворошил их пожаром». Сначала пропажа патрульных, затем огонь, пожравший пятую часть города. Они, наверное, решили, что совершено нападение и приготовились к обороне. А опасность-то пришла не снаружи.

Натан по широкой дуге обошел крепость, чтобы слиться вместе с прибывающим подкреплением. На это ушло не меньше получаса и теперь он опасался не успеть в те несколько минут, в течении которых будут открыты Врата.

Он, стараясь держаться в самой гуже солдат, где без освещения сложно было рассмотреть его внешность, вышел на площадь, не переставая благодарить Сарес за помощь.

Его строй направлялся к нужному ему порталу, огибая старую хибару, такие же стояли и в Нормеде при портале — там жила охрана. Это его единственный шанс, вблизи портала, освещенного тысячами светильников ему не затеряться, а стоит пробраться в это домишко, оглушить охранника, если он там конечно остался при такой-то тревоге.

Натан стал продираться сквозь плотную толпу к краю и когда оказался у самой халупы, то не поверил своему счастью — дверь была открыта. Теперь главное, чтобы там никого не оказалось. Он резко свернул и вбежал в нее, проверяя наличие посторонних — никого. Он очутился в коридоре с закрытыми дверями, но это уже мелось, главное, никто не увидит, как будут взламываться замки. Мечник подождал некоторое время, пока не удостоверился, что никого не заинтересовал его маневр. Затем уже намерился поддернуть запирающий механизм клинком и разрезать новый замок, так необычно выглядящий в обветшалом доме. Но с другой стороны послышались голоса, они были все ближе с каждой секундой.

Натан заметался по помещению в поиске укрытия, но ничего подходящего не находилось, а звучали уже металлические щелчки. В конце концов, он положился на удачу, грубо срубив замок последней двери и ворвался внутрь в последнее мгновенье.

Вышедшие из комнаты спорили о каких-то участках с номерами два, три, восемь и девять. Смысл их беседы был ускользал от Натана.

Было непонятно, куда попал мечник, будь это маленькая каморка или своеобразная гостиная, без света не разобрать. Он для начала весь обратился в слух, нет ли здесь еще кого-нибудь. Ни звука.

— Слош.

Подвешенный за нити артефакт тут же вспыхнул алым, а затем изумрудным.

У дальней стены шкаф, две койки по бокам, два стула, придвинутые к столу. У него заурчало в животе, в миске лежали остатки колбасы и целая краюха хлеба. Это было выше его сил. Он набросился на еду, словно ее вот-вот отнимут. Его не заботило то, что это чужие объедки, что едоки, оставившие пищу могут придти и обнаружить пропажу. За три дня в Лимвасе он успел возненавидеть кашу, сворованную из конторы, которая, оказывается, может быть черствой.

Колбаса ухнула как в пустоту, ничуть не снизив аппетит, и Натан ел хлеб с водой. На столе еще стояла бутыль с темной жидкостью, но мечнику нужнее трезвая голова, чем запас воды, а потому он допил последние капли из фляги и снова спрятал ее в «стол».

Натан ждал. Ждал характерного звука, который сопровождает работу Врат на Фостр. Появилось свободно время для размышлений, но лучше бы его не было. Слишком мрачные мысли посещали его голову. То, как он скитался по городу эти три дня в поисках хотя бы крох информации. Никто не говорил о порталах, пленных, вообще никто не касался этих тем. Всех интересовали «внешние» сражения: бой под Висом, взятие Виса, а главное потери со стороны Республики. Из разговоров было ясно, что этот Вис был сначала захвачен Фостром, а потом с боем отдан как и Фортос в свое время.

Пришлось идти на риск, захватывать солдата, однако редко когда они ходят в одиночку. «Да, точно — я убийца» — Натан сейчас думал о Ризе, как назвал его допрашиваемый капрал. Это была его вина, лишняя жертва. Он крайне неумело обращался со всем метательным оружием, даже Ронин в свое время бросил попытки его обучить этому умению, однако хвалил за успехи в стрелковом мастерстве. А тут… Сразу насмерть. У второго капрала шанса выжить в любом случае не было. После того, что он узнал из вопросов мечника его нельзя было отпускать, а оставлять связанного старым тряпьем капрала в трущобах нельзя — освободился бы и поведал историю об идиоте, возомнившем себя ловчее солдат Фостра. Тут никакие угрызения совести не мучили Натана, впрочем, как и за тех троих фострцев, выскочивших из-за угла казармы. Тут исход был ясен: или он их убьет или они его. Это война с ее убийственной простотой. Он отвлек себя более насущными проблемами: перемещением в Фостр. Ему предстоит выйти на складе, а там можно будет применить тот же трюк с клинками, прорубив проход в стене. Однако это стоит сделать очень быстро, очень.

Первое что донеслось до его обостренного слуха, кроме общего шума, были приближающиеся шаги. По коридору шли двое.

— И не говори. В противном случае, валялись бы пластом.

Они не останавливались у других дверей — шли к последней.

Мечник стал у выхода, чтобы застать противника врасплох, но в последние секунды передумал и спрятался в шкаф, только затем осознав, какую глупость он совершил.

— Еще повезло, что в трущобы не… — Второй говоривший затих.

«Какой же я идиот! Взломал дверь и съел колбасу, а теперь рассчитывал незаметно отсидеться?! Они же в первую очередь заглянут под стол, а во вторую в шкаф. Кретин!».

— Флам.

Натан через щель наблюдал как двери сами собой открылись, в коридоре чуть поодаль стояли два человека, освещаемые снаружи. Натан искал на их поясах мечи, но вместо них ножны для кинжала. «Маги! Этот дом для магов, обслуживающих портал» — Догадался мечник. — «Похоже, удача отвернулась от меня». Этому утверждению вторил нарастающий гул, переходящий в свист — портал открыли.

— Ситен эт торо вола.

— Ви.

Язык говоривших даже не был знаком Натану, но не зря они перешли на него. Наверняка опасаются возможного присутствия чужака. Еще бы!

— Хат.

Один направился прямо к мечнику, осторожно, держа руки ладонями к шкафу.

Натан уперся спиной о стенку и когда человек оказался слишком близко со всей силы ударил в дверки ногой. Старые петли не выдержали такого быстрого открытия и помимо сапога в мага врезалась в добавок еще и правая створка. Противник упал на спину и мечник буквально протоптался по нему. Вспыхнула вспышка под створкой, осветившая пол, но никакого вреда не причинившая. На второго волшебника обрушилась целая лавина разных вещей, это Натан высвободит из «стола» все предметы, которые уже давно готовил на выброс. Чародей оказался погребенный с головой. Мечник забрался на кучу и пробрался под самым потолком к выходу, по пути наткнулся на неизвестно откуда взявшийся в артефакте лук и запас стрел, или он в комнате был… Спрятал его в «стол». Приметил еще много вещей, которые могли пригодиться, но пересилил себя. Время дорого!

Он вышел наружу и сразу взял курс на Врата, хотя движение солдат теперь было в противоположную сторону. Они освобождали место для въезжающих вагонеток и армейских подразделений. Натан уже выбрал зазор между железными вагонетками и правым основанием арки портала для прохода. В этот момент халупа буквально подпрыгнула футов на три от поверхности, а когда приземлилась, брызнула обломками с разноцветными искрами в разные стороны. В центре стоял злющий маг, чуть дальше копошился его коллега.

Теперь Натан не сдерживал себя, пустился со всех сил, пока все изумленно взирали на разрушения.

— Держите его! Держите!!!

Внезапно мечник осветился как фонарь, все сияло: тело, одежда, волосы. Ближе к нему находилась не охрана, а новоприбывшие из Фостра, они-то и бросились к нему, быстро разобравшись в ситуации. Натан едва успел забежать за вагоны. Теперь противник оказался в роли догоняющего, а не бегущего наперерез.

Полетели первые стрелы. Из-под движущихся стальных колес выползали отчаянные солдаты, преграждая путь. Натан, не жалея заряда в клинках, рубил их щиты и мечи, даже не всегда раня самих воинов — его цель как можно скорее покинуть Лимвас.

Вот и портал. Как только он прошел сквозь него, свечение пропало, а дующий ему в спину ветер вынес его в центр большой площади.

Капрал соврал, никакого склада и в помине не было. Все-таки сумел подпортить жизнь…

Мечник побежал в сторону и едва не столкнулся с магами, те полностью сосредоточились на портале и нужно как можно скорее скрыться из их виду.

Уже удалившись ярдов на пятьдесят, Натан обернулся проверить, далеко ли погоня и мгновенно застыл, словно попавшая в паутину муха. Один из волшебников простирал в его направлении руку со скрюченными пальцами. Солдаты стремительно нагоняли его. Все. «А как близко я подошел…»

Пространство пошло волнами в портале, зарябило. Маг, удерживающий мечника в невидимых тисках, изменился в лице, сначала испуг, а затем выражение крайнего напряжения. Врата искривляли вид Лимваса, и в определенный момент его изображение вовсе пропало. Натан освободился, мешком плюхнувшись на землю. Вагон, проходящий в этот момент портал, с невероятно громким металлическим скрежетом разорвало пополам, подкинуло вверх и завертело в воздухе, каменные плиты разлетались в стороны. Можно было сказать с уверенностью, в Лимвасе другая половина вагона наворотила не меньше бед. Все завороженно наблюдали, как шрапнель из многотонных плит камня и железа падает на один из множества расположенных полукругом порталов, таких же как и в Лимвасе. Когда казалось, что столкновение неизбежно обломки изменили траекторию и плюхнулись в стороне, скрывшись за комьями земли, выбитых из почвы.

Натан еще никогда не бегал так быстро. Звезды позволяли рассмотреть лес приметно в миле. Туда он и устремился. Бежать! В эту секунду все его естество превратилось в движение к жизни. Не разбирая дороги, сбивая ноги, почти падая и снова поднимаясь.

Он достиг леса и бежал в темноте. Чем дальше, тем лучше. Натан не поверил еще в свое освобождение, так близко он был к провалу. У него сводило живот от голода, ведь недавно съеденное еще не успело усвоится. Мечник выжимал из организма все возможное. Обливался потом, но не давал себе остановиться.

Листья за ним вздымались вверх, а спереди разбегалась все звери и птицы, которые успели проснуться.

Молодые деревья сменились старой порослью с широкими кронами, закрывающими не то что звезды, но и серебряные лучи лун бы не пропустили, а Натан все бежал, несмотря на опутывающие ноги растения. Бежать! Для спасения. Бежать! Мощный ствол дерева, на который налетел со всего маху мечник, выбил из груди весь воздух, а из головы сознание.