Иные

2. Взломщики

Проверяли всех. Геном был расшифрован около года назад, и теперь начались массовые проверки. Мы, то есть я, Тим и Лео стояли в очереди в институтской поликлинике на сдачу генетического материала. Результаты обещали через два дня. А это значило, что жизнь кого-то из нас, а, может быть, и всех, через два дня могла круто измениться.

Внизу, на выходе, стояла охрана. Выпускали только тех, кто оказался способным стать Иным или Высшим. Только они имеют право на жизнь и свободу. Тех, у кого в карточке стоял роковой диагноз «homo naturalis», сразу отводили в сторону. У них другая судьба. Человек естественный, то есть не Иной и не Высший. Предыдущая ступень. Вымирающий вид.

Мы показали талоны.

— Только сдали.

— Тогда идите, ребята. Помните, послезавтра вечером, и без оружия. Мы теперь проверяем.

— Да, какое оружие!

— Надо будет хорошо принять послезавтра, перед тем, как идти сюда, — заметил я, когда мы отошли подальше.

— Не надо, — оборвал Тим, мой институтский друг, хлипкий очкарик с резковатыми манерами. — Мы туда не пойдем.

— Ты хочешь, чтобы они за нами пришли? — поинтересовался Лео, глядя на мелкого Тима с высоты своего роста.

— Нет. У меня другие планы.

— В лес бежать?

Тим поморщился.

— Не много удовольствия замерзнуть где-нибудь в землянке или умереть от цинги. Есть куда более приятные способы покончить с собой.

Я посмотрел на него с интересом. Тим улыбнулся.

— Пойдемте, ко мне, поговорим.

Мы сидели на Тимкиной кухне, пили чай. Матушки его дома не было, и мы чувствовали себя вполне вольготно.

— На даче она, — объяснил Тим. — Сама от себя прячется. Правда, там телефон. Я позвоню, конечно, попрощаюсь. Везет же им, старикам, их не проверяют.

— Только тех, у кого есть дети до тридцати лет, — заметил я. — Нас проверят, за них возьмутся. Кстати, ты думаешь, тебе дадут позвонить?

— А я у них не собираюсь спрашивать.

— Так, что ты задумал?

Тим встал, открыл холодильник, вынул оттуда небольшую полиэтиленовую сумку и водрузил ее в центр стола.

— Что это?

Тим развернул ее, вытряхнул. На столе образовалась гора упаковок каких-то белых таблеток.

— Так, снотворное, — пояснил Тим.

— Ты, что заранее готовился?

— Конечно, как только все это началось. Кстати, сюда в комплект очень пошла бы бутылка водки при всем моем сдержанном отношении к этому напитку. Очень повышает эффективность действия. Сначала пьются таблетки, а потом — водка. Надежно и безболезненно. Ты бы сбегал, Юр. Все равно ведь собирался, — и он посмотрел на меня сквозь очки.

— Одной на троих хватит? — зло спросил я.

— Даже много.

Я встал.

— Тим, ты только одного не учел. Мы не знаем результатов. А если мы попремся с этим, — я кивнул в сторону таблеток, — в поликлинику — у нас все равно все на выходе отберут.

— Учел. Результаты узнаем сегодня ночью или завтра утром. Их сразу посылают на сервер полиции. Бери — не хочу. То есть там защита стоит, конечно. Но очень хреновая. Ломается с полпинка. Я туда уже месяц лазаю. Помнишь, Ленку Немировскую? Ту, что повесилась две недели назад? Это я ее предупредил.

— Ты??? — я сел.

— Ну, что ты так на меня смотришь? Я ее не заставлял в петлю лезть. Просто человек сам должен иметь право выбрать: умереть ему или жить в резервации на положении животного! Ну, что, идешь за водкой?

— Иду.

Вернувшись, я поставил бутылку в центр стола, рядом с таблетками.

Ночью мы вышли в сеть. Тимка легко проник на сервер полиции. Наших результатов еще не было. Сели ждать. Спать не хотелось.

— Может, разопьем пока водяру, а? — предложил я. — Завтра еще сбегаем.

— Уймись, Юрка! Для дела куплено, — пресек мои поползновения Тим и снова уткнулся в компьютер.

Результатов не было.

Только около полудня мы нашли на сервере фамилии нашей группы. Так, по алфавиту. Слева — имя и фамилия, справа — результат.

Леонид Васильев — homo naturalis.

Лео стоял за спиной у Тимки, одной рукой опираясь о спинку его кресла, другой — о компьютерный стол. Вздохнул, выпрямился, сделал шаг назад.

— Ясно.

Картинка на экране поползла вверх.

Юрий Никифоров — homo naturalis.

Сердце у меня упало, и дальнейшее как-то перестало интересовать. Почему я еще смотрел на экран? Наверное, по привычке.

Тимофей Поплавский — Высший.

Тимка запрокинул голову, посмотрел на нас снизу вверх и развел руками.

— Пошли, Юр, — сказал Лео и отправился на кухню.

Там он сгреб снотворное и погрузил его в сумку. Туда же была положена бутылка водки.

— Теперь бы место найти, — проговорил я.

Тимка стоял в дверях.

— Я бы рад, но… Я не могу. Вы же сами понимаете…

— Понимаем, — усмехнулся Лео. — Не бери в голову, Тим. Найдем место.

Мы вышли на улицу. Было пасмурно. Дул пронизывающий ветер.

— Ну, что, на чердак или в подвал? — поинтересовался я.

— Ко мне на дачу.

— Далеко, да и холодно уже.

— Ничего, печку затопим, неженка. У тебя деньги есть?

— Да, а что?

— Есть предложение устроить прощальный пир. Ты какую икру больше любишь, черную или красную?

В электричке дико хотелось спать. Между нами стояла сумка со снотворным, напротив — с едой. Я то и дело клевал носом. Чудом не проспали свою остановку.

Дрова у Лео были. Натопили печку, стало тепло. На столе в передней расставили яства. К яствам прилагалась бутылка вина.

— Профессор сказал, что спиртное после снотворного, — заметил я.

— Водка после, а вино — до. Мы же не понижаем градуса. За упокой наших душ! — и он поднял бокал.

После трапезы снотворное честно поделили на две равные кучи. Запили водкой. Я поставил кассету. Калугин. Старая вещь, затертая, но хорошая. Тимка загрузил в свое время. Я лег на диван. Лео — на высокую деревенскую кровать у противоположной стены.

— Спокойной ночи, — с усмешкой пожелал он.

— Прощай, — серьезно сказал я и закрыл глаза.

Когда друзья ушли, Тим выключил компьютер и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Открыл. Встал, пошел на кухню. Отрезал колбасы. Вернулся. Включил компьютер. Посмотрел на столик рядом с ним. Там стоял телефон.

Встал. Пошел на кухню. Пожалел, что не курит. Вернулся. Выключил компьютер. На столике рядом с ним стоял телефон.

«Ну, что, Высший? — обратился Тим к себе. — Решай, если ты Высший. А то показал друзьям дорогим дорожку на тот свет и пропуск выдал, а теперь последние пятнадцать минут мысленно пытаешься стереть с него свою подпись. Или смирись, или ликвидируй последствия собственной преступной деятельности!»

Телефон стоял рядом.

«Хорошенький выбор между убийством и предательством!»

Подошел к бару. Открыл. Пусто. Пожалел, что не пьет. Плюхнулся в кресло рядом с телефоном.

«А пошло оно все на фиг!» — выругался про себя. Что именно не уточнил. Сорвал трубку. Бросил. Долго рылся в записной книжке. Набрал номер.

— Женя? Привет. Как хорошо, что ты дома… Да, проблемы… Нет, я не homo naturalis. Высший я, Высший!.. Что значит «тогда, какие могут быть проблемы?» Приезжай, я все расскажу. Только побыстрее.

Двоюродный брат Женька. Старший. Стал Иным двенадцать лет назад. Именно с тех пор (то бишь с восьмилетнего возраста) Тим старался общаться с ним поменьше. Но Женька не забывал. Звонил, разговаривал. Каждый раз обязательно оставлял новый номер телефона, если он изменялся. Иногда пропадал на год, на два. Потом снова звонил. Тим воспринимал его как помесь надсмотрщика с посвященным. Общаться интересно, но не очень приятно. И относился к нему со смешанным чувством почтительности и страха.

Женька обернулся быстро. Уже через полчаса звонил в дверь. С порога изучил двоюродного брата. Все понял.

— Звони в полицию!

— Женя, я думал, что мы без этого обойдемся. Ты же можешь их спасти, ты же Иной!

— Звони в полицию, я сказал! Очень плохо, что ты до сих пор этого не сделал. Вообще, ты заслуживаешь порки.

— Так выпори.

— Высшего? Статус не тот.

Тим поднял трубку. Конечно, сразу надо было звонить в полицию. Может быть, уже поздно. Но так хотелось, чтобы об этом сказал кто-то другой! И чтобы пути отступления были отрезаны.

— Полиция? Да. Двое homo naturalis пытаются скрыться от властей. Леонид Васильев и Юрий Никифоров. Да, проверьте по компьютерному банку данных… Что? Знают они результаты. Потом объясню. Где? На даче Леонида, скорее всего, — и он назвал адрес. — И прихватите врача. Там возможна попытка самоубийства. Отравление барбитуратами… Знаю, — потом обернулся к Жене. — Они просят назвать себя.

— Назови.

— Тимофей Поплавский.

Он положил трубку.

— Слушай, Жень, что мне будет за компьютерный взлом и разглашение секретной информации?

— А также доведение до самоубийства. Забыл?

— Не забыл. Так, что?

— Активизация гена тебе будет, Высший. Сейчас поедем в Единый Институт Генетики, пока ты еще дел не натворил.

— Поедем, Жень, конечно. Только сначала мы поедем к Леньке на дачу.

— Ты хочешь с ними проститься?

— Думай, как хочешь, Жень, только поедем!

— Хорошо.

Полиция приехала раньше них. В большинстве своем homo naturalis, но фанатично преданные Иным только за то, что им позволили жить в городе и не заниматься черной работой. Свора верных псов, сильных, хорошо обученных и далеко не глупых для своего племени. Слишком велик конкурс на место в полиции.

Иного со спутником пропустили. Как могли не пропустить Иного? В печи догорали дрова, уже стало холоднее. В магнитофоне на подоконнике стояла полностью прокрученная кассета. Юра без движения лежал на диване и был очень бледен. Лео — на кровати у противоположной стены. Спят? Мертвы?

— Они живы? — почти закричал Тим.

— Живы, — спокойно ответил начальник полицейских, тоже Иной. — Но это ненадолго.

— А где врач?

— Какой врач? Это же homo naturalis. К тому же пытавшиеся скрыться от властей. Кому они нужны?

— Но здесь двое Иных! Неужели вы их не вытащите?

— Зачем? Это отработанный материал природы.

— Женька! Почему ты мне сразу не сказал?

— Я не знал, что они уже приняли снотворное. Иначе мы бы просто послали их в резервацию.

— Да? Значит, предотвращать самоубийства нужно, а спасать уже не обязательно?

— Ты совершенно прав. Решение о самоубийстве, принятое представителем вида homo naturalis, до того, как он увидит резервацию, является необоснованным. Поверь мне, резервация — это значительно лучше, чем лес. Потом — пожалуйста. Я сам остановлю сердце любому homo naturalis, который меня об этом попросит. Их существование не является необходимым. Это акт милосердия и воля Высших. Но тратить усилия на спасение homo naturalis совершенно нелогично. Они не стоят усилий, которые могут быть потрачены на их спасение.

— Женька, когда ты так говоришь, мне тебя убить хочется.

— Станешь Высшим — будешь иметь полное право. Но тогда у тебя наверняка пропадет это желание.

Тим отвернулся к окну и отмотал немного назад кассету, оставшуюся в магнитофоне. Включил.

— разнеслось по комнате. Открыл окно. В лицо ему ударил холодный ветер.

— Первый этаж, — прокомментировал Женька.

Тим повернулся к нему.

— Слушай, Жень, у меня к тебе просьба.

— Да?

— Обещай, что выполнишь.

— Скажи сначала.

— Останови мне сердце.

— Высшему? Никогда!

— Я не хочу быть Высшим.

— Тебя не спрашивают. Эй, полиция, окно закройте. Вы мне Высшего простудите. Он еще не научился изничтожать в своем организме непрошенные бактерии. Не хватало еще потерять такое сокровище из-за осеннего сквозняка! Высшие — они товар штучный.

Окно закрыли, и Тим был выгнан на середину комнаты. Юра на своем диване вздрогнул и закашлялся, у него началась агония.

— А мне говорили, что это совсем безболезненная смерть, — прошептал Тим.

— Обычно человек захлебывается рвотными массами, — заметил Женя.

Он взглянул на умирающего, и тот затих.

— Остановка сердца, да? — спросил Тим.

— Да. Мне сделать то же самое для Лео?

Тим кивнул.

Иной перевел взгляд на кровать, и рука Лео бессильно упала к полу.

— И я пошел отсюда!

— Ты арестован, — спокойно заметил Женя.

— До Единого Института Генетики, да?

— Совершенно верно. Поль, — обратился Женя к другому Иному. — Одолжи мне полицейских, а сам приберись здесь.

Поль кивнул.

— Для меня вслух говорил? — спросил Тим, когда они спустились с крыльца.

— Для тебя.

Вслед им из покинутого дома поплыл мутный серый дымок, и Тим почувствовал слабый запах тления.