Иноходец

Подкидыш

Стою, верчу головой, руки в карманах, сам весь значит в белом, а вокруг туманная дымка, и свет такой рассеянный. Эмоции, возвышенные, положительные, ровные, но не понимаю, ничего не понимаю. Мало того, просто не знаю кто я, откуда прибыл, и где нахожусь. Чувствую, что место приятное, можно даже сказать уютное. Бывал бы здесь прежде, наверняка бы запомнил. А так стою с улыбкой блаженного идиота и просто таращусь по сторонам, в полной неясности, что происходит.

— Что, приятель, странные ощущения? — вдруг спросил меня худощавый старик, с окладистой седой бородкой, в светло-бежевом старомодном костюме.

Откуда старик здесь появился, я заметить не успел, но принял его появление спокойно, словно все так и надо было, будто ждал чего-то подобного.

— Странные, не то слово, отец. Может подскажешь где это я?

— А ты сам-то как думаешь? — улыбнулся старик, и с хитрецой так, посмотрел мне в глаза. — На что все это по-твоему похоже?

— Я не знаю. Ничего не помню, но похоже, да и чувствую, что-то внутри подсказывает, будто умер я.

— Умер, — кивнул стрик пригладив седую шевелюру и подошел чуточку ближе. — Только не ты умер, а тело твое. А ты, и твое тело, скажу тебе по секрету, не одно и то же.

— А умер то хоть не срамно, без конфуза? — спросил я, и сам удивился, откуда из меня такие слова странные прут.

— А тебе не все ли равно? Помер и помер, мир праху твоему, а уж как расстался с мешком мяса, с костями, пустяк да пропасть.

Дед неторопливо стал обходить меня по кругу, разглядывая снизу-вверх, как какой-то экспонат в музее, а я стою эдаким наглядным пособием, словно приклеен к полу.

— Ну, не скажи, отец, — возразил я. — Одно дело помереть от натуги в сортире, а другое в ратной брани.

Да откуда, блин, из меня такие слова лезут, отродясь в моем словаре таких не было.

— Ну, тут согласен. С этим у тебя все нормально. Красиво ушел, в бою.

— Ну хоть так, и то ладно, — вздохнул я, но так ничего и не смог вспомнить, как бы ни старался.

Старик прошел еще немного и вдруг сел на скамейку, с такими чугунными боковинами, как в парках и скверах раньше стояли. А я ведь точно помню, когда оглядывался по сторонам, никакой скамейки там не было.

— Ты за прошлое не горюй, я же не просто так тут с тобой разговор затеял.

— А ты Бог? — вдруг спросил я, озвучивая неожиданную догадку, и сам удивился, как мне такая дурацкая идея в голову только пришла, я же ни в каких богов не верую.

Старик сдержанно хихикнул и стал подкручивать пышные усы.

— Ну, если тебе так будет удобней, давай считать, что Бог. Но правду сказать я постарше ваших богов буду, да и возможностей побольше.

— Эвон как. Занятно, — да что ж из меня анахронизмы такие странные выскакивают, где я такого раритетного говора нахватался? Ведь чувствую же, что не мое.

— А ведь я тебя не просто так перехватил, хотел, вот, поближе на тебя посмотреть, пощупать, так сказать. Поскрести скорлупку твою. Понравилась мне удаль твоя молодецкая. А мне как раз такой и нужен.

— И зачем же, позволь полюбопытствовать, отец, я тебе такой красивый надобен, — не ну это клиника какая-то, какой-то устаревший словарь мне залили.

— Эх и силища у тебя! — восхитился старик, пряча в усы улыбку. — А ты молодец, вот уж десятый по счету предохранитель сломал. Все к памяти своей рвешься. А я ведь крепко забороло учинил. Ух силен. Вот оттого старым словарным запасом и пользуешься, потому как к нынешнему я тебе доступ ограничил. Ну да ладно, дело у меня к тебе. Но прежде, хочу поведать коротенькую историю. Жил как-то, многие лета прежде, бравый воин. Силен был, удал да смел. И честен, и славен, и правды знал. Из многих битв славу вынес. И стало время ему сыновей родить. Сыны, те славу отца почитали и помнили, во всем он им примером служил. Вот только ссора с ними вышла большая. Брат на брата войной шел. Бранились да ругались, столько крови пролили. Худо ли бедно, мир сотворили. Своих детей родили. И опять ссора стала. Да только не в ратном бою, а исподволь, под покровом, в ночи тихой, словно и не было. Чести попрали, языки змеиные, да яд, да скверна, да обман. И так каждое колено. Один другого хлещи собачились потомки. Не бывало уж больше честной битвы, все чужими руками, исподтишка. Отравили племя, былую славу предка упокоили. Мертв славный род. Один лишь потомок уцелел. Три раза тридцатое колено. Кровь предка в потомке чиста, а вот душа сгнила. Слава того предка уж канула в Лету. Потомок слаб да немощен, да и трусоват, и подловат. И вроде сложилось так что на роду ему смерть была написана. Но вот не случилось, не нашла костлявая нареченного.

— Чего-то отец ты совсем мне голову заморочил. Уж и не знаю, что думать. Я-то тут с какого боку?

— Кровь потомка не вода, — тут же вставил старик, — враз узнают кто таков. А за того байстрюка даже нянькам стыдно было. Воин из него как из мыша куница. А мне нужен воин. Бравый, сильный, смелый, честный, чтоб рода славного не посрамил. Не сейчас, так через час его сыщут. Вот я и подумал, не тебя в горнило, а его отправить. Подменить вас в теле. Дать тебе шанс пожить еще. Тело, конечно, срам, смотреть больно. Но с твоим опытом, да памятью…

— Предложение заманчивое отец. Но как же так, я ведь ничего уж и не помню, словно вышибло все из головы.

— На сей счет не тужи, память я тебе ворочу. Ты воин отважный. За чужими спинами никогда не прятался. Многие тебе жизнью обязаны. И даже после смерти стольких врагов к праотцам отправил.

— А если не соглашусь? Странно все это как-то, подмена, подлог какой-то.

— Нет, так нет. Неволить не стану. Свобода выбора, это друг мой, главный закон мироздания. Но вот только не всякий на такое дело, с подменой такой, годен.

— Тогда, наверное, соглашусь, — кивнул я, глядя на старика. — Не хочется помирать.

— Вот и славно. Я у того мальчишки все отыму. Токмо тельце и останется, чтоб у тебя всяких дурных воспоминаний не было.

— А что надобно то? Делать что нужно?

— Ничего. Просто живи. Как сам разумеешь, так и живи. Люби, работай, служи, воля твоя, что сам захочешь, то и делай. Полная свобода. Память тебе всецело возверну, чтоб подспорье было, да и так, по мелочи, в настройках поковыряюсь.

— Просто жить и все? — не унимался я, ища какой-то подвох.

— Жить так, как сам разумеешь. Душа у тебя чистая, светлая, вот она тебе путь и подскажет.

— Согласен отец.

— Ну тогда прощай, — заулыбался старик, — и спасибо что согласился мне подсобить. Случится, однажды еще свидимся.

Свет стал гаснуть, а мои глаза сами собой слипаться. Это просто сон подумал я, всего лишь сон.

Тяжелый пограничный крейсер «Фартовый», именно так в вольном переводе можно было отразить его название, с некоторой пиратской романтикой, висел в системе красного карлика, на самой окраине империи Аратан. Здесь, на этом участке, пограничный буй обнаружил крупный объект, нарушивший границу сектора. Ежечасно, сотни тысяч, миллионы объектов пересекают этот рубеж границы, но системные сторожевые станции и буи на них не реагируют, даже если присутствует рудный металл. Но этот буй в системе красного карлика засек именно металлическую массу, а не рудный металл, поэтому крейсер «Фартовый», под командованием капитана Марда Эсира, явился сюда от ближайшего поста для уточнения причины поднятой тревоги. Активные сканеры почти час просвечивали систему сверяясь с координатами выданными сторожевым буем. Обнаружить даже спасательную капсулу в огромном объеме сектора задача не из легких, особенно если она уже не подает опознавательных сигналов.

— Есть совпадение, господин капитан, — доложил вахтенный, через час активного поиска. — Пустотный объект, предположительно средний грузовой транспорт. Отклика энергетических систем не обнаружено.

— Боевая тревога. Код восемь. Истребители в режим разведки. Открыть орудийные шахты, щиты восемьдесят процентов.

Все это были совершенно дежурные команды, строго прописанные в уставе имперского флота. Капитан Мард уже знал, что это остов старой разбитой лоханки, которую подстрелили в момент разгона. Подстрелили и бросили, или забыли подобрать, или просто некому было. Не редко такое случается. Уже через двадцать минут истребители проведут визуальный осмотр опасного мусора, зафиксируют все данные, и примутся перенаправлять очередной корабль-шатун к короне местной звезды. Многотонная неуправляемая железяка, летящая со скорость в одну восьмую от световой, да еще и вблизи района патрулирования, это потенциальная опасность. Так что придется убирать с дороги любой мусор, опять же, руководствуясь строгими флотскими инструкциями.

— Доклад разведки господин капитан, — бормотал теперь уже вахтенный связист. — Класс корабля окончательно не опознан, рефлектор идентификатора отсутствует. Предположительно постройки гуманоидной расы. Это только кормовая часть и грузовой отсек.

— Что за груз, есть данные сканеров? — поинтересовался капитан, не очень-то надеясь на улыбку фортуны. Как только его перебросили к этой чертовой туманности, где проходят исключительно военные трассы, и ни одного большого каравана, с трофеями ему, а, следовательно, и всему экипажу, очень не везет.

— С вероятностью в восемьдесят процентов стазис-контейнеры, — ответил старпом, изучая поступающие видеофайлы. — И очень старые.

— Высылайте десантный бот и буксир инженерной группы, — тут же скомандовал Мард, прекрасно понимая, что даже самый древний и совершенно обесточенный стазис-контейнер, это всегда гарантированная прибыль. Поспешил он на счет фортуны. В таких контейнерах перевозят только очень дорогостоящий груз, скоропортящийся, хрупкий и нежный. Один такой контейнер стоит под миллион кредитов. И если на обломке корабля наберется хоть с десяток исправных контейнеров, это будет огромной удачей для всего экипажа.

Долгие и волнительные полтора часа ожидания, и вот поступает новый доклад, уже от десантной и технической групп.

— Предположительно полторы тысячи контейнеров, господин капитан. Корабль обесточен, но есть отклик от двух автономных энергетических ячеек. Два контейнера еще в рабочем состоянии, правда один треснул.

Это была не очень хорошая новость. Если в контейнере член экипажа, или не дай боги владелец судна, а то и хозяин груза, все придется отдать. Сейчас Искин корабля ведет строгий учет. Вызов на сигнал тревоги приравнен к боевой операции, и любое отклонение от устава повлечет за собой неприятные последствия. Будь Мард пиратом, или хотя бы вольным торговцем, он бы без зазрения совести выпотрошил контейнеры прямо в пустоте, и забрал бы весь груз себе. Но он офицер космического флота империи, и обязан действовать по уставу.

— Подключить к рабочим контейнерам аварийное питание. Предупредить медсекцию, пусть будут готовы принять.

Полторы тысячи контейнеров. Ни один работорговец не может себе позволить подобной роскоши. Да и по остаткам корпуса древнего корабля видно, что он военный. Минимум три дня на демонтаж всех этих подарков. Адмирал устроит выволочку за задержку, но, если до того, как вскрыть рабочие контейнеры, пару сотен перетащить на склад, или техникам, на ремонт и обслуживание, глядишь они и потеряются. Будет чем подмазать начальству.

Первым делом демонтировали те контейнеры, которые дали отклики и предположительно до сих пор исправно работали. Легкий челнок доставил их в первую очередь.

Капитан оставил рубку старпому. Как только срежут с этого обломка все ценное, остатки направят в сторону местного светила. В такой простой работе можно обойтись и без капитана.

Пока Мард шел к медицинской секции, на нейросеть стал поступать доклад лейтенанта медицинской службы.

— Два исправных стазис-контейнера, большой и малый. По данным сканирования, оба производства империи Галанте. Возраст больше двух тысяч лет. Резервный источник питания сдох бы через пару сотен лет. Для вскрытия одного из контейнеров потребуется вооруженный наряд.

Отдав необходимые распоряжения, капитан активировал на комбинезоне режим биологической защиты. Дело в том, что стазис-контейнеры в корне отличались от криокапсул, так любимых работорговцами за свою дешевизну. Криокапсула замораживает человека впрыскивая в кровь специальный антифриз не дающий возможности образоваться кристаллам льда. Для поддержания активности мозга используют нейронный активатор, использующий в качестве источника энергии тяжелый изотоп. Заморозить легко, а вот вывести из этого состояния та еще лотерея. Вероятность получить серьезную травму, или вовсе не проснуться равна трем процентам. В условиях, когда идет массовое применение такой техники, три процента это очень много. Зато, очень дешево. Даже с учетом того что замороженных таким способом разумных потом неделю вытаскивают из этого состояния убирая все негативные последствия процесса.

А вот стазис-контейнеры, или как их еще называют емкости с генератором стазис-поля, это принципиально другой вид технологий. На каких принципах и физических законах работает эта технология в Содружестве не знают до сих пор. Их умеют делать, сохранилось не мало производственных линий от древних. Это дорого, как по материалам, так и по энергозатратам. Но в объеме работающего стазис-поля время перестает идти. Помещенный внутрь разумный замирает в единственной зафиксированной секунде, которая будет длиться в этой сфере, пока есть энергия. Проще говоря если вытащить рыбку из воды, поместить в такое поле, и везти сто лет на другую планету, то уже там отключив поле мы выясним, что рыбка все еще жива и надо только опять бросить ее в воду. Субъективное время внутри поля для любого объекта, помещенного в стазис-поле, перестает идти. Вот именно поэтому устав предписывает при вскрытии таких контейнеров иметь рядом вооруженный конвой. Мало ли что там может храниться. Как-только отключится поле любой объект внутри мгновенно обретает стопроцентную активность, словно и не было этих сотен, или даже тысяч лет. Уникальны два фактора, первый фактор, это собственно остановка времени внутри поля, а второй фактор, это крайне малое потребление энергии этим самым полем.

Сознание возвращается какими-то рывками, медленно, криво и неровно, словно встает на свои места обломками, кусками пазла, фрагментами мозаики, всей картинки еще не видно, но понимание собственного я уже присутствует. Накатывается волнами, и надо как-то в этом разобраться.

Так, начнем с простого — кто я? Николай Владимирович Морозов. Помню очень хорошо. А что еще? Ого, да я же все помню, да так подробно…

Стоп, я ведь и старика этого помню, и все что он говорил. Тело. Подмена. Он дал мне новое тело, после того как я…

Ага, а вот этого я точно теперь никогда не забуду. Я умер. Причем в бою. Оторвало левую руку крупным калибром. Ох как же все тогда на перекос пошло, кто-то слил наши позиции сомалийцам… Помню, как теряя сознание кладу под себя подсумок с гранатами, прижимаю бронежилетом чеку одной из них и выдергиваю кольцо, откидывая его в сторону. Да, с таким ранением я не протянул бы и пяти минут, кровь хлестала как из шланга. И не перетянуть, оторвало по самую ключицу…

Старик обещал, что будет новое тело, и вот я его уже очень уверенно ощущаю.

Яркий, но чуть рассеянный свет бьет по глазам. Руки и ноги вроде откликаются, и даже шевелятся. Уже не плохо. Лежу в каком-то керамическом, или фаянсовом ящике. Фиксирую на себе взгляд любопытных и напряженных лиц, странных и незнакомых людей. Выглядят непривычно, что-то у них не то с лицами, присутствует какая-то чужеродность, странность. На всех какая-то строгая одежда, скорей даже форма. Два здоровенных лба на заднем плане так и вовсе вооружены. Не могу понять, что за оружие у них в руках, никогда раньше такого не видел, но точно понимаю, что это оружие. А ведь старик ничего не уточнял, а мне в голову не пришло поинтересоваться подробностями.

Пытаюсь приподнять голову и немного осмотреться. Помещение большое, с каким-то технологичным оборудованием. Лаборатория или больница, хоть и нет типичного для любого лечебного заведения запаха. Поднимаю руки и с ужасом вижу на руках тяжелые и массивные наручники. Вот это номер. Широченные браслеты на запястьях соединены мертвым, неподвижным креплением. А ручонки то у меня тонюсенькие, как спички. Бог ты мой, да куда ж я попал-то. Один из вояк в светло-зеленой форме что-то сказал строгому на вид офицеру на незнакомом языке, а потом обратился ко мне. Фраза была длинной, имела явно вопросительные интонации, но ни одного слова из всего сказанного я так и не понял, хотя, звучание языка напоминало греческий или македонский. Но и тот и другой я знал на уровне разговорного-бытового.

Попытался сесть, заметил, что такие же браслеты у меня и на ногах. Молодой военный в светло-зеленой форме вышел вперед и придержал меня, уложив обратно в ящик.

Если я в плену, или арестован, надо давить на амнезию. Ничего не помню, ничего не знаю.

Но что-то подсказывает мне что я не в плену. Уж больно рожи у этих вояк добродушные, да и смотрят как-то странно. Может это свои, вытащили из плена? Нет смысла гадать.

Минут через десять явился еще один в оранжевой спецовке. Голова взъерошена, на плече куртки пятно от какой-то пахучей жидкости. В руках странного вида инструмент похожий на циркуль. Не обращая внимания на военных, бурча что-то себе под нос, этот сразу же принялся возиться с моими наручниками. В первую очередь внимательно осмотрел, пощупал и почти без раскачки подсунул под браслеты тонкие пластинки, достал баллончик спрея залив мои запястья какой-то монтажной пеной, которая мгновенно засохла. Еще через минуту техник принялся срезать браслеты очень необычным инструментом, который просто испарял металл. Я с трудом мог приподнять голову и еле видеть, что там с моими кандалами делают. Логика подсказывает, что если вытащили из ящика, пилят на мне наручники, то стало быть освобождают. Значит я был в плену, или на оккупированной территории. А они, стало быть мои спасители. Значит идет война, а я так и вовсе очень похож на узника концлагеря. Живот ввалился, ребра торчат, руки и ноги тонкие, мышц почти нет. Все это убожество прикрывает какая-то рваная дерюга, выбеленная мешковина скроенная на манер одежды без единой пуговицы.

Наконец мастер справился с кандалами, снял их с меня, что-то добродушно пробурчал, и потрепал меня по голове взъерошив короткие волосы. Почти все присутствующие выглядели удивленными, о чем-то взволнованно говорили, и только старший из них, в строгой синей форме недоверчиво хмурился, чуть прищурив один глаз.

Не обращая внимания на хмурого, молодой в светло-зеленом костюме велел одному из тех что стоял с оружием что-то сделать, указывая на меня. Вояка ловко убрал винтовку странной формы за спину, подошел ко мне и подняв на руки поволок куда-то в сторону. Уложил на кушетку или очень вытянутое кресло, как у стоматологов, вот только какое-то опухшее. Я чуть запаниковал, когда меня опять стали пристегивать к этому креслу, за руки и ноги эластичными лентами. Вояка это заметил и примирительно поднял ладонь вверх и что-то сказал, пытаясь меня успокоить. Я не очень-то и сопротивлялся, уж больно лица у этих незнакомых людей были доброжелательные. Как я смог понять, они проводили какую-то обязательную процедуру.

И точно, как только зафиксировали в кресле, к плечу прилипла коробочка похожая на мыльницу и тихонько зашуршала, а кожу стало покалывать. Наверное, прививки, или лекарства, а может противоядие или антирад, да все что угодно может быть, но вот точно не сыворотка правды, потому что я ни слова из того, о чем они говорят не понимаю, так что и допрашивать меня без переводчика нет смысла.

Тем временем молодой в зеленом надел мне на голову толстый и широкий обруч с мягкой подкладкой, которая тут же словно присосалась к коже. Под прокладкой чувствовалось какое-то шевеление. Мой увенчанный обручем череп откинули на подголовник, и я почувствовал, что в глазах стало немного двоиться и плыть. Сознания не терял, все чувствовал, слышал, и не очень хорошо видел. Но вот в голове появились распевные голоса, даже с приятной мелодией. Я попытался вслушаться, но не получалось, смысл слов словно бы ускользал от меня. Интонации понимаю, а сами слова нет.

То ли я задумался, то ли увлекся, пытаясь вслушаться в эти странные звуки и ритмы, но на какое-то время впал в состояние на подобии транса. Кожа под обручем начала чесаться, я рефлекторно попытался поднять руку чтобы почесать, но улыбчивый вояка, что все время стоял рядом, положил поверх моей руки свою лапищу в бронированной перчатке.

Буквально через пару минут невыносимого зуда, вдруг, мгновенно, все прекратилось. В голове что-то щелкнуло, словно я только что вынырнул из глубокого водоема и зажав нос пальцами несильно дунул. Так я обычно делал после ныряния на глубину, и в ушах словно какие-то задвижки выходят с таким щелчком.

Именно после этого щелчка я посмотрел на хмурого дядьку фокусируя зрение, а тот в свою очередь что-то очень строго наказывал молодому в зеленой форме.

— … нам обязательно надо это выяснить.

— Так точно господин капитан. Я сам прослежу за состоянием здоровья этого дикаря.

— Я не дикарь, — возразил я, влезая в их беседу, как мне самому казалось на русском языке, но нет, из моего рта вырвалась довольно короткая фраза с незнакомым речевым оборотом. Но и я, и люди рядом со мной ее поняли.

Оба вояки отпрянули. Молодой в зеленом выпучил глаза, а хмурый удивленно выгнул бровь.

— А так бывает, Орм, чтобы разумный меньше чем за пятнадцать минут выучил гипнограмму?

— Ну, если я вас понимаю, значит бывает, — ответил я. — Что за язык, кстати, я такого не знаю. Да, и где я?

Вместо ответа хмурому, молодой в зеленом просто указал на меня, мол как подтверждение на его вопрос «бывает».

Хмурый опять скривил недовольную рожу, но все же ответил:

— Вы, юноша, находитесь на крейсере «Фартовый», военный флот империи Аратан. А язык, на котором вы заговорили, называют Интер. Устраивает такой ответ?

Я только закивал, хмурый продолжил.

— Я капитан крейсера, Мард Эсир. А как твое имя?

— Николай Владимирович Морозов.

— Ой как длинно. Я такое сразу и не выговорю. Типично аграфское имечко. Хоть ты на аграфа и не похож.

— Я человек, — буркнул я, поглядывая на пристегнутые к подлокотнику руки.

— На человека ты тоже не очень-то похож. Надо бы провести генетический анализ.

Сказав это, хмурый капитан обратился к парню в зеленом. Тот в ответ только пожал плечами и криво ухмыльнулся.

— На чем, господин капитан? Диагност его без флотской карточки не примет, да и медкапсула, тоже. Руки ему переломать чтобы капсула в экстренном режиме дала допуск?

— Ладно лейтенант. Разберись с ним. Выясни все подробно. Потом определи к техникам, и дай неограниченный доступ в столовую, смотреть страшно на его костяк.

— Так точно. Будет выполнено господин капитан.

Капитан ушел, вооруженный конвой тоже, техник, что срезал с меня кандалы, испарился давно. Остался только молодой лейтенант в зеленом мундире.

— Ну ладно, приятель, давай еще раз, как говоришь тебя зовут? — спросил он и стал отвязывать меня от кресла.

— Николай Владимирович Морозов, — упрямо повторил я, глядя на лейтенанта.

— Это имя что-то означает?

Я на несколько секунд задумался, вспоминая перевод имени. Быть может это имеет какое-то значение. Ведь у имен есть перевод, и тут все так странно.

— Да. Означает. «Побеждающий народы, сын владеющего миром, из рода рожденных холодом». — перевел я для парня свое имя, отчество и фамилию.

— О, это точно ни в один документ не влезет. А можно как-то покороче?

— Николай Морозов.

— А еще короче? — попросил лейтенант. — Просто у нас такие длинные имена не приняты, понимаешь? Вот я, Орм Тейл. Семь букв, больше десяти считается уже много, и имя принято сокращать, понимаешь?

— Ник Морозов, — сократил я до максимума.

— Все равно звучит странно. Ник Мор. Как тебе? Был такой очень популярный актер, с фамилией Мор. Звезда экранов, любимец женщин. Всегда играл каких-то героев.

— Ну, если так принято, — согласился я, — пусть будет Ник Мор.

— Вот, совсем другое дело. А теперь расскажи, с какой ты планеты?

— В каком смысле?

— Ну, как называется место где ты родился? Откуда ты, и как оказался на корабле.

— А мы разве сейчас на корабле?

— На корабле, — кивнул головой лейтенант.

— А куда плывем?

Лейтенант только улыбнулся, но терпеливо продолжил.

— Вот именно поэтому капитан назвал тебя диким. Мы не плывем, Ник, мы в объеме, в космосе, понимаешь, что это такое? И это космический крейсер.

— Это значит, что я не дома, не на своей земле?

— Нет Ник, прости.

— Моя Родина называется Земля. Ну мы так называем.

— Никогда раньше не слышал. И где она находится ты конечно же не знаешь?

— Я даже не знал, что с нее можно куда-то деться, — решил я снизить свой умственный рейтинг в глазах любопытного лейтенанта.

— Да, плохо дело. А почему ты был в наручниках? Ты хоть что-то помнишь?

— Дом помню, школу, семью, — Чуть не сказал, службу. Надо бы прикусить язык. Тот старик про космические корабли ничего не говорил. Эх, придется косить под дурака. Как пингвин из мультика. Улыбаюсь и машу всем ручкой, авось отстанут. — Наверное меня украли. Ходили слухи что в наших землях людей крадут. Но я толком ничего не помню. Даже день, когда это случилось не помню.

— Не хочу тебя расстраивать, Ник, но увы, день, когда это случилось, был примерно две тысячи лет назад.

— Ого! — совсем не поддельно удивился я. — Вот так новость, это получается, что меня забросили в будущее? Но как!?

— Тебя поместили в специальное устройство, — Орм указал на ящик, из которого меня недавно вытащили, — оно способно останавливать время внутри собственного объема. Вот в этом устройстве ты и провалялся две тысячи лет на безымянном корабле, пока мы тебя не обнаружили.

Я сделал вид, что завис как компьютер и плохо соображаю. На самом деле так и было, но не в такой критической форме, которую я стал изображать. Орм еще долго болтал, рассказывал о том, что они военный корабль и что в отношении таких находок, вроде меня и бесхозного корабля, у них имеются совершенно четкие инструкции. Так что мне предстоит пересылка в ближайший миграционный центр империи.

Выбора не было. Коль включил дурака, то и держаться надо в том же русле. Негативного отношения ко мне нет и ладно. А я действительно чувствую себя малость отупевшим. Мысли в голове еле ворочаются, словно бы продавливать приходится каждую новую информацию, как пасту из тюбика.

Орм провел еще парочку каких-то тестов, сфотографировал мою мордаху, и наконец выдал карточку доступа, которая в дальнейшем заменит мне паспорт.

Чуть позже, после всех обязательных процедур, за мной пришел тот же самый мастер что резал кандалы и повел в кубрик, который для меня выделили. А кубрик был действительно крохотный, эдакая подсобка для швабр и ведер, но с кроватью. Как есть камера одиночка. Там меня передали в руки добродушному интенданту. Пухлый и суетливый дядька сразу стал показывать где и что находится, и как всем этим пользоваться. Оказалось, что в противоположной стене напротив откидной кровати, есть скрытые отодвигающиеся панели. Та что ближе к двери, за ней был душ, та что у глухой стены, скрывала туалет. По середине спрятанный за дверцей сервисный шкаф для очистки комбинезона и спального мешка. Все это открывалось и активировалось при помощи карточки что мне выдал лейтенант. И комбинезон, и спальный мешок мне были выданы уже интендантом. В довесок ко всему, толстяк вручил мне здоровенный и тяжелый планшет. Все выданное оказалось гражданским снаряжением, не военным. Вещи были не новые, но зато я мог оставить их себе. Техник показал, как надеть и настроить комбинезон, как разместить в очистном шкафу. Настроил планшет и научил пользоваться. После этого меня оставили в покое. Напоследок лишь сказали, что доступ в столовую у меня не ограниченный, а в планшете залита информация для ознакомления. Такие же планшеты, только попроще, выдают диким и беженцам в миграционных центрах. Так что почти на любой возникающий у меня вопрос там найдется ответ. Если чего-то нет в планшете, можно поковыряться в информационной сети корабля при помощи все того же планшета.

И вот, стою, смотрю на себя в зеркало с внутренней стороны очистного шкафа. Ну здравствую новый, точнее сказать обновленный, Николай Владимирович Морозов, или Ник Мор, на местный лад, судя по записи в моей карте. На вид лет пятнадцать-шестнадцать. Тощий до ужаса, ну просто скелет, обтянутый кожей, смотреть страшно. Рост примерно метр пятьдесят, на вид вроде бы нормальный человек. Не пойму, почему капитан сказал, что на человека я тоже не похож. Быть может он имел ввиду мою болезненную худобу и очень потрепанный вид. В переносном смысле, так сказать. Ну тогда да, до нормального человека далековато. Тело конечно потрепанное. Не знаю, что со мной делали, но коль был в кандалах, то стало быть не очень-то церемонились. Шрамы, порезы, синяки ссадины какие-то. Пергаментно-серая кожа, тонкие пальцы рук. Когда-то были очень ухоженные, явно непривычные к физическому труду. Мордашка симпатичная, тонкие черты лица, но не смазливые, хоть и несколько своеобразные. Короткий ежик волос пшеничного цвета, ярко синие глаза. Не голубые, а именно синие. Нос такой аккуратный, не длинный не короткий, не горбатый. Действительно милашка, такие женщинам обычно нравятся. Я в прошлой жизни таким красавчиком не был. Единственный недостаток тощий как вобла. Действительно все указывало на то, что меня морили голодом, причем довольно долго. Глядя на свои мощи вспомнил что мне дан неограниченный доступ к столовой. Быстро скинул с себя то тряпье что на мне было, еще раз ужаснулся, и стал натягивать подаренный мне гражданский комбинезон алого цвета. На ощупь чистая синтетика, а вот на голом теле чувствуется приятно, комфортно. Эти девайсы, кстати, что комбинезон, что спальник, принято использовать на голое тело, потому как у них есть какое-то свойство следить за чистотой. Именно поэтому, их требуется не реже чем раз в пару суток закидывать в очистной шкаф, в котором сейчас висел спальный мешок.

В новом комбинезоне, с планшетом подмышкой, я отправился искать столовую. Как? Да по запаху. Но не угадал. Местные столовые не пахнут, по трем причинам. Первая причина, очень хорошая вентиляция. Это все-таки космический корабль, а не армейская казарма. Вторая, герметичные двери, шлюзы и тамбуры переходов. И наконец третья, местная еда не пахнет едой. Вот чем угодно, парфюмом, пластиком, грязными носками, зубной пастой, но только не едой. Так что попытка унюхать столовую мягко говоря обломалась. Ну да ладно, народ тут довольно приветливый, не оставили голодным, провели по адресу, даже показали, как пользоваться местным чудом техники под названием пищевой синтезатор. Вот вам и ответ на вопрос почему едой не пахнет. Пища вся делается на синтезаторе. Да выглядит как нормальная еда. Непривычная, экзотичная, красиво сервированная, но по сути все равно «пластиковая каша». Редкостная гадость со вкусом бумаги. «Доширак» и «Галина Бланка» в сравнении с этим творением космической цивилизации, да просто образец натурального питания. В планшете имелась информация по пищевым синтезаторам. Их было двенадцать классов, так называемого ширпотреба, где первый класс, это уровень заводской столовой. Вкусно, сытно питательно и даже понимаешь, что съел. А вот двенадцатый класс, это брикеты, разной степени жевательности. То есть, самое дно, ниже некуда. К моему огромному удивлению в столовой у техников стоял пищевой синтезатор аж восьмого класса, военного образца. Так что жрал я не просто армейские пайки, а для офицерского состава. Это вам не сало с пряниками, трудно представить, что выдает синтезатор двенадцатого класса. Но по заверениям статей из подаренного мне планшета, вся еда, из любого синтезатора, всегда сбалансированная, питательная и безвредная для организма. Одна проблема, очень невкусная. Ну да плевать. Мне на себя в зеркало смотреть страшно, так что буду жрать никуда не денусь, другой все равно нет.

До вечера успел прочесть пару десятков статей. Ну как статьи, у нас в комиксах порой больше текста было, а тут одни картинки с подписями и пиктограммами. Чуточку разобрался. Хотя бы понимал масштаб того необъятного освоенного пространства. Это я сейчас имею ввиду Содружество государств в котором оказался. Та же самая, судя по внешнему виду, галактика, в которой находилась Земля. К своему стыду я точно не знаю где именно в этой самой галактике она находится, помню только, что где-то на окраине, на «запонке» одного из рукавов этой самой галактики известной мне как Млечный путь. Вчитываться в сложные названия всех государств, входящих в состав этого дурдома, не стал, я понял, что разбираться с подробностями придется еще долго. Похватал «верхушки», названия, население, политическое и социальное устройство, доминирующая раса или вид. Все государства Содружества были человеческими. Ну, большая часть. А в целом, человекоподобными, или гуманоидными. Все расы подробно описаны, но и в эти тонкости я пока не вчитывался, потому что хотел охватить материал в целом, чтобы сформировать вопросы, на которые потом стану искать ответы в этом самом справочнике. Времени у меня много. Дальше по маршруту военный пограничный крейсер «Фартовый», будет лететь еще две недели. На самом деле название корабля «Фартовый», негласное, не официальное. В действительности у стандартного военного крейсера серийный номер. А «Фартовый», это что-то вроде позывного или погоняла. Мне кстати, довольно точно указали место где мы находимся. Видимо это не было военной тайной или особо секретной информацией. А находились мы в так называемом тупике, или «кармане», как его здесь называли. Это граница крайних территорий, или если правильно сказать пределы объемов, империи Аратан и империи Галанте. Не очень-то далеко от центра галактики, между прочим. Этот участок пространства был заполнен очень обширной туманностью. На границах которой и были эти самые крайние объемы. Пересечь туманность пока никому не удалось. И это не потому, что не могут или не хотят, а потому, что это очень трудно. Туманность, сволочь, большая, опасная и очень неудобная для навигации. Поэтому ее приходится облетать по очень большой дуге, примерно в девяносто систем. А это полтора-два месяца полета на среднестатистической скорости. Так что местная пограничная служба большие специалисты отлеживать бока. Тут ничего не происходит. И случай с появлением обломка древнего корабля с моей персоной на борту просто невероятное событие. Но из разговоров членов экипажа, я понял, что такой участок границы, это своего рода наказание для проштрафившихся военных, дыра, рутина. Тут нет пиратов, очень мало контрабандистов, почти нет курьеров и государственных институтов. Даже местные корпорации и то редкость. Вояки ненавидели этот участок границы. Но ведь кто-то должен охранять и этот пустынный край, так что личный состав крейсера «Фартовый» с честью тянул свою лямку и не пищал.

Доктор, Орм, тот самый лейтенант медицинской службы корабля, говорил, что через неделю, когда мой организм полностью придет в норму, придется провести еще какие-то тесты. Но не получилось. Общаясь с техниками, я узнал, что крейсер получил новый приказ о сопровождении транспорта до планеты Калдан. Мне то на самом деле все полосато-фиолетово. Везут и везут, что мне еще надо. Но все упиралось в инструкции. Те самые положения устава в отношении таких как я. Так вот, по уставу, нахождение гражданских на военных судах строго регламентировано, и для этого нужны веские основания. Если оснований нет, выметайся. И вот, в то время пока я ковырялся в планшете изучая по справочникам окружающий мир, отъедался, пытался набрать физическую форму, крейсер сменил курс, встретил нужный транспорт и благополучно сопроводил его до указанной планеты. Вот именно на этой планете основания для моего дальнейшего пребывания на корабле и исчерпались.

Старик Висл неспешно плелся по пыльной дороге к центру поселка. Вечер был жарким. Эта адская жара донимала старика до помутнения в голове, отчего приходилось целыми днями сидеть в закрытом модуле где работала климатическая система. Ночью прошла песчаная буря, пустошь в очередной раз пыталась засыпать поселок стирая его с лица планеты. Наверное, последней планеты в его жизни, думал Висл ковыляя вдоль улицы, стараясь держаться в тени невысоких зданий, прячась от заходящего солнца.

До полудня на его торговую базу за городом так никто и не пришел. Ни один искатель сегодня не прибыл из пустоши, и даже с побережья никто не заглядывал. Типичная картина очередного унылого дня. Торговли нет, товар на складе залеживается, новый взять не на что. Прибыль в последний месяц совсем упала. Максимум что могут себе позволить искатели, так это солдатские пайки, чистую воду, да и то второй категории, первую уж давно никто не берет. Даже сам старик уже не мог себе позволить воду первой категории. Вот и приходилось торчать в «Приюте Нирга» у старого пирата Баса. Там имелось три сорта пива, которое корпоранты разбавляли из концентрата, как раз водой первой категории. Им в этом смысле было проще, целые производственные комплексы, которые получали воду от мощных опреснителей находились на северном континенте. Да, с водой там попроще, но перебираться туда не было никакого смысла. У корпорантов все свое. А с зеками торговать нечем, у них в ходу колониальная валюта, которая ровным счетом ничего не стоит, любой бизнес себе в убыток. И выхода нет, и деться некуда. Придется сидя здесь в этом предбаннике ада сводить концы с концами и дожидаться пока закончится отсчет дней, отведенных на эту поганую жизнь.

Братья Юрс, торговые представители империи, официальные поставщики, как они себя называют, по сути такие же контрабандисты, только заручились поддержкой местного профсоюза, просто не дают возможности искателям закупаться где-то еще кроме своего торгового дома. И не поспоришь, сила на их стороне.

Размышляя о мировой несправедливости, Висл зашел в трактир и уже привычно поплелся к стойке, за которой Бас по рации поучал очередного искателя.

… - Ну если ты видишь, дурака кусок, что приборы сбоят, стало быть что-то не так. Значит нельзя выходить в пустошь на такой машине. И не хами мне, шкет. Вот пусть твой разлюбезный профсоюза тебя из этой задницы и вытягивает, с чего бы это Энзу к тебе ехать? В отличии от вас, пустобрехов, Энз в профсоюз не вступал, и вашей братии ничего не должен. Есть кредиты, все сделает в лучшем виде. Нет — сами виноваты. Все конец связи.

— Опять, все то же самое? — спросил Висл, глядя на хмурую рожу Баса.

— Как по девкам в притон к Юрсам бежать, так они первые, а как технику подлатать так он видите ли забыл. Идиоты. Вот и пусть кукует там пока не прожарится со всех сторон до хрустящей корочки.

— Если совсем дело плохо, я бы мог съездить на эвакуаторе, забрать.

— С какой это стати! — возмутился Бас. — Ты им что нянька, добрый дядюшка. У самих мозгов нет, так пусть учатся на горьком опыте.

— Это да, — согласился Висл, — у самого дела ни к черту. Скоро даже аренду выплатить нечем будет. За этот год всего три легких машины продал.

— Валить надо с этой чертовой планеты, — нахмурился Бас. — Совсем пропащая. Не будет здесь жизни. Тебе как обычно, или что покрепче?

— Как обычно. Планетарка твоя совсем мерзость, пить невозможно.

— Уж какая есть, старик, другой взять негде. Последний «Нырок» два месяца назад к нам заскакивал. Вот от него эти три бутылки так и стоят.

— Да, контрабандистам здесь делать нечего. Клиг как сторожевой пес за старателями смотрит, чтоб ни грамма камня на сторону не ушло. Я вот думаю, может самому сесть на одну из машин да поискать самородков, хоть мелочишку, недалеко от поселка.

— Куда тебе старый, вторую сотню лет разменял, а все туда же. Ты же потом все что заработаешь на медкапсулу спустишь.

— И то верно. Клиг рассказывал, что в столице придумали какой-то способ заманивать на вот такие вот отсталые планеты новых жителей. Уж не знаю, чем, но, если дело пойдет, глядишь оклемаемся.

— А толку Висл. Они же мрут как мухи в этой пустыне. Уходят пятеро, возвращается один.

— Ты сам-то Бас, пока искателем был, сколько раз влипал, так что еле вытаскивали, — скривился Висл, видимо вспоминая моменты прошлого.

— Я сто процентный пустотник тогда был. Калдан стала первой планетой, куда я ступил без скафандра. Так-то на планетах бывал. Эх, помню у капитана Нирга имелся один тайник на очень веселенькой планете. Туда ни один разумный в пьяном бреду не полезет, ох и добра там было. Мы тогда одну шахтерскую корпорацию вынесли, они Рагинит добывали, в те года он шел по триста тысяч за тонну. Вот там планета действительно адская была.

— И где теперь твой Нирг? Что толку от тех сокровищ, сидим тут два нищих старика вспоминая былое, а будущего не видим. Нет его Бас.

— Ты раньше времени нос не вешай. Настанет и наш час старый ты ворчун. Вон, новенькая, Элис. Осторожная, все продумывает тщательно, за просто так не рискует. Да и подготовка в ней видна, видать один контракт флотский как минимум оттрубила. Вот когда внутри приучен к дисциплине, тогда и удача в руку идет.

— Да, баба жесткая, на прошлой неделе мне почти полкило камня сдала, и ведь не понесла в контору, помнит, что я ей на машину большую скидку сделал.

— Сделал, да так, что она ко мне пришла, заказала кружку пива, села в уголочке и солдатский рацион грызла. Даже на еду из синтезатора кредитов не было.

— Чувствую придется мне камни все сдавать, да бежать с этой планеты. Это мне на старость, смог накопить.

— Много успел набрать? — Бас хитро прищурился и посмотрел куда-то в сторону. — Я, честно говоря, тоже немножко приберег, на черный день, так сказать. Есть у меня хороший контакт среди корпорантов, они не плохую цену дают, так что, если соберешься свои камни сдавать, ты ко мне обращайся. Там все чисто сделают, проверено, сам пользуюсь.

— Эх, шла бы торговля, я б товара побольше взял, а так что толку менять на кредиты, все одно лежать будут мертвым грузом. Деньги любят движение, вот тогда кредит к кредиту и налипает.

— Вон глянь, опять профсоюзные вышибалы идут. Сейчас начнется. Шел бы ты старик.

— Вот еще. Никогда от таких не прятался, я теперь умный, всегда с собой станер ношу, так что быстро успокою сопляков.

— Черт знает что, а не искатели. Только и могут что деньги вышибать, и ведь что придумали, решили искателям нормативы выписывать. Не выполнил норму, гони штраф. И ведь нет на них управы.

В бар ввалились семеро крепких ребят в довольно дорогих колониальных костюмах. Не пустотные комбинезоны конечно, но тоже весьма удобные и в здешних краях очень полезные. Иные даже опытные искатели такие себе позволить е могли.

— Эй Бас, старый ты пень. Подай пива, и закуски.

— Официанты часа три как ушли. Поздно уже. Кому надо сами берите, я тут за вами сопляками бегать не буду. Да и заплатить придется вперед, а не как в прошлый раз.

— Что-то ты старый очень дерзким стал, решил, что бессмертный? — зашелся на бармена высокий крепыш и уже было поднялся вперед.

Бас спокойно вытащил из-под стойки огромный химический ствол для охоты на крупную дичь, положил на ровную плоскость бара и взвел курок.

— Сядь Лард! — рявкнул на здоровяка самый старший из группы. — Мал, метнись за пивом, сегодня твоя очередь платить. А ты Бас действительно не зарывайся. А то на это заведение быстро новый хозяин отыщется.

— Эх, салаги, да куда вам со старым пиратом тягаться.

Для начала надо немного сказать о планете. Постараюсь кратко. Во всех имперских справочниках планета называлась «каторга». Но не все так страшно, как может показаться. Планету открыли очень давно, больше десяти тысяч лет назад. За нее успели повоевать, чем окончательно загубили и без того хрупкую экологию несчастной планеты. На пару тысяч лет про нее забыли. Но все это время империи росли, крепли, набираясь сил. И вот так получилось, что этот неосвоенный участок, куда не вел ни один официальный маршрут, стал эдаким чуланом. Ничего перспективного на планете не было. Да, сносный климат, пригодная для дыхания атмосфера, даже вода имеется в жидком виде, и много, но не боле того. Единственные, кого заинтересовала планета, были сельскохозяйственные и фармацевтические корпорации.

С некоторыми ограничениями, но на планете можно было наладить производство сельхоз культур пригодных для переработки в наполнители для пищевых и медицинских картриджей. Да, некоторые виды растений и животных здесь могли прижиться. Но империя Аратан, высокотехнологичное государство, в состав которого входят тысячи обитаемых планет и населенных пустотных объектов. Девяносто девять процентов населения так называемые «пустотники», то есть люди имеющие пустотный стаж. Это означает что жизнь внутри пустотного объекта, к которому в том числе относится и военный крейсер, мало чем отличается от условий на самой комфортной планете. Граждане империи не привыкли терпеть лишения и неудобства, и добровольно заселять отсталые колонии в тупике пространства желающих не было. Даже преступники, осужденные на принудительные работы, выбирали шахтерские тюремные корпорации разрабатывающие руды в астероидах. А такой выбор по закону им должны были предоставить.

Короче говоря, Калдан планета-каторга. На орбите болтается крохотная диспетчерская, грузовой терминал и старый линкор без двигателей, как оборонительная платформа. Все это слеплено в один ком и представляет собой некое убогое подобие орбитальной станции. Это не мое мнение, это я от техников корабля наслушался. Так вот, к моему огромному сожалению, на этой самой станции совсем недавно открыли филиал имперского миграционного центра, в составе аж целых трех специалистов. Именно этот центр и стал причиной того, почему у экипажа крейсера больше не было возможности и оснований оставлять меня на борту. Как объяснил мне сам капитан, путь крейсера лежит обратно к границе, к его собственной базе обеспечения. Взять меня с собой они не могут. На «сына полка» я не тяну. По закону обязаны оставить здесь на этой станции. А дальше уж я сам.

Я бывший военный, хоть и большую часть времени служил как наемник, но что такое выполнять приказ знаю на собственной шкуре, так что капитана я прекрасно понимал. Единственное что меня обрадовало, оставляли меня на станции не с пустыми руками, а с небольшим приданым. По приказу капитана, тот самый стазис-контейнер в котором меня нашли, оставили за мной как имущество. Был еще один рабочий контейнер, но треснувший, и разумный внутри него был мертв. Лейтенанту Орму было приказано сопроводить меня на станцию, проследить за процессом моей легализации и получением гражданства империи. Мой стазис-контейнер выставили на местный аукцион, и пока оформляли все документы, и я давал присягу подданного империи, контейнер ушел с молотка за полтора миллиона кредитов. Именно такую сумму перевел аукцион на мой, только что открытый счет в центральном банке Содружества. На этом участие военных в моей судьбе было полностью исчерпано. Я попрощался с лейтенантом, еще раз поблагодарил за свое спасение и передал привет всей команде.

Меня ждало еще знакомство с местным представителем имперской службы безопасности и с инспектором по социальной адаптации. СБшник смотрел на меня как солдат на вошь. Противный был тип, очень неприятный. Его совершенно не интересовала моя жалостливая история и душевные муки. Он просто заполнил нужные документы, задал пару дежурных вопросов, и выпроводил к следующему чиновнику. А вот с инспектором по социальной адаптации мы говорили довольно долго. И как интересно, все уперлось в мою карточку, которую выдал лейтенант Орм еще на корабле. Карточка то нормальная, законная, как и у каждого жителя Содружества. Вот только один пункт в этой карточке, а именно показатель интеллекта, был указан всего двухзначной цифрой и составлял жалкие восемьдесят четыре процента. Здесь в Содружестве этот показатель был главным. Чем выше была цифра в этом пункте, тем более радужные перспективы ждут обладателя этих заветных циферок. Можно прибегнуть к искусственному форсированию этого показателя.

Всем разумным в Содружестве по достижении совершеннолетия устанавливается так называемая нейросеть, комплекс имплантов способных значительно структурировать и повысить разумную деятельность человека. Очень полезный и нужный инструмент, без которого жизнь в пустоте, или в объеме, как тут говорят, была бы очень затруднительна. Но лично для меня есть два очень серьезных ограничения. Первое, это мой биологический возраст, его определили, как шестнадцать лет, а нейросеть можно ставить людям, к числу которых, хоть и с натягом меня все же отнесли, только с двадцати одного, ну или в особых случаях, по достижению физиологического развития, это уже по показаниям медкапсулы. И второе, таким диким и несмышленым с уровнем интеллекта меньше девяноста процентов, ставить нейросеть вовсе не рекомендовалось, даже базовую, бесплатную.

— Вам, молодой человек надо отправляться на Варгас. Это конечно на другом конце империи и путь туда займет не меньше полугода, но там очень перспективная колония. — вещал щуплый чиновник в миграционной службе. — Я смотрю у вас уже и личный счет имеется. Купите себе нейрокоммуникатор, несколько основных баз колониста, и пока будете добираться, подучите эти базы. Я бывал на Варгасе, планета класса А+, леса, моря, океаны, горы, на данный момент население планеты около ста семидесяти миллионов. Все остальное, к сожалению, вам не подходит. До совершеннолетия ни одно учебное заведение вас не возьмет. Требования для летных школ, и шахтерских корпораций от ста базовых пунктов показателя интеллекта. А на планетах ближе к столичной уровень жизни высокий, как и финансовые требования к гражданину. Найти работу с вашим показателем практически невозможно.

— Но ведь Калдан, тоже колония. — спросил я, понимая, что совершенно не горю желанием переться в какую-то колонию полгода.

— Калдан это задница в самом мерзком углу ада. — фыркнул чиновник с брезгливостью. — Это каторга. Планета класса «Б», да и то получила этот статус за возможность дышать без фильтра. А в остальном дыра. За двести лет что идет колонизация, официально зарегистрированных, добровольных колонистов чуть больше десяти тысяч человек, да и те выдерживают год и сбегают при первой же возможности. Все остальные — осужденные работающие на плантациях корпорантов. Разумеется, молодой человек, если вы добровольно станете колонистом на Калдане, вы сразу получите четвертую категорию лояльности. Это серьезное поощрение. Вам будет положена беспроцентная ссуда сроком на пять лет и на сумму до ста тысяч кредитов. Плюс к этому вы получите право на ношение оружия, что на планете просто жизненная необходимость. Статус добровольного колониста перевешивает возрастные ограничения. Тем более что вы под опекой империи до достижения совершеннолетия.

А что я собственно теряю? Ведь я не осужденный, а доброволец. В любой момент могу собрать манатки и быстренько сбежать. Плюс повышение статуса, тоже не маленький бонус, который не имеет обратной силы если я только не стану нарушать закон. Моя задача сейчас привести в порядок тело, на которое нынче без слез не взглянешь. А где этим заниматься, как не на сельскохозяйственной планете, каковой считается Калдан. Вот отъемся, наберу приличную физическую форму, достигну нужного возраста, обвыкнусь, опыта наберусь. Тем более, как я понимаю, особой конкуренции у меня не будет.

Взяв паузу на сутки, я решил собрать побольше информации о планете и ее особенностях. Не знаю, что такое ужасное чиновник, да и все остальные усмотрели на этой планете. Приличный климат, почти полное отсутствие опасных хищников, да и вообще живности во всяком случае на суше. Если сравнивать с эволюционными этапами той же Земли, то местная фауна, только-только начала выбираться на сушу из морей и океанов. А тут является высокоразвитый, уж извините за прямоту, паразит, и ломает к чертям собачим весь тонкий экологический баланс. Сначала остервенело дерется за планету нанося ей непоправимый урон орбитальными бомбардировками, а потом засеивает чуждой органикой сворачивая набекрень все устоявшиеся биоценозы. Во всем остальном планета мне нравилась. Тем более что на ней есть залежи довольно редкого и очень дорогого минерала, который назывался Астерит.

Даже сотая часть грамма, добавленная в проводящие каналы нейронных сетей мозгов Искинов, местных вычислительных машин огромной мощности, увеличивала производительность в десятки, а то и сотни раз. Так что артели старателей на планете не бедствовали. Другой вопрос что вольный поселенец и поисковик этого самого минерала, шел на промысел полностью на свой страх и риск. А в описании климата планеты говорилось, что это очень рискованное дело. Вот мне и интересно чем. Я двадцать пять лет мотался по командировкам в самые горячие точки планеты Земля. У меня за спиной не одна сотня боевых операций. Неужели я испугаюсь какого-то климата. Нет, планета мне определенно нравится. Для целей, которые я себе наметил как приоритетные она полностью подходит.

Озвучив свое решение сотрудникам миграционной службы, я принялся оформлять документы вольного поселенца. На меня смотрели как на умалишенного, но потом отмечали для себя показатель интеллекта в моем паспорте и махали рукой. Одним дураком меньше, никто и не озаботится.

Пока был на станции, если можно так назвать эту груду металла, болтающуюся на орбите планеты, переселился из дешевых казарм миграционного центра в приличную гостиницу, благо финансы позволяли. Следующим пунктом в моем плане было приобретение упомянутого чиновником нейрокома. Фактически та же самая базовая нейросеть, только ее можно снимать и надевать, и кодировка с нейросетью не совпадала. Что-то там разнилось в несущих частотах. Проще говоря базы знаний для нейросетей не годились для нейрокомов, и их уровень ограничивался только пятым рангом, в то время как базы для нейросетей максимально доходили до двенадцатого ранга.

Нейроком я купил самой последней модели из того что имелись в продаже. Очень дорогой и очень престижный в своем классе. Обошлось мне это в целых пятнадцать тысяч кредитов. Базы знаний еще в тридцать, зато взял полный комплект для выживания в условиях колонии. Пройдясь по магазинам и торговым центрам станции докупил еще нелегальных баз, раз в пять дешевле чем в офисе компании «Нейроком». Сразу надо было брать нелегальные. Большинство баз для нейрокомов не требуют официального подтверждения.

Благодаря чуть более высокому рейтингу, мне дозволялось приобрести гражданское оружие для самообороны. В условиях колонии, это очень актуально. Но вот выбор доступного мне оружия был неприлично мал. Мне можно было приобрести гражданский станер, проще говоря навороченный шоккер бьющий на расстоянии до десяти метров. Можно было купить, опять же гражданский вариант лазерного оружия, пистолеты и винтовки. Но покопавшись в данных понял, что мне такие «пукалки» и даром не нужны. В гражданском исполнении энергетические виды оружия были совершенно бесполезны. Нет, к примеру толстый череп опасного животного вроде носорога, такая лазерная винтовка прожжет, но, на расстоянии в условиях атмосферы планеты не больше чем с двадцати метров, и это у винтовки, и со временем перезарядки тридцать секунд. Нет, не годится. А если носорогов два, а если не носороги, а волки, и целая стая, мне тридцать секунд прикладом отбиваться.

Почти ни каких ограничений не было на так называемое химическое оружие. Оно считалось на порядки слабее кинетического, и почти полностью входило в линейку гражданского, доступного мне. Но складывалось такое впечатление что сам продавец был совершенно не в теме и не разбирался в этом вопросе, в отличии от меня, ведь все характеристики такого оружия были подробно описаны в пояснении. Торгаш считал, что чем больше электроники и систем стабилизации у винтовки или пистолета, то тем он круче и лучше. И тот факт, что все эти навороты работают от батареек, и от удара о землю или сильного толчка могут потерять настройки его совершенно не волновал. Из доступных мне стволов я приобрел однозарядный охотничий пистолет под десятимиллиметровый патрон. Никакой электроники, голая, примитивная механика дозвуковая пуля, и даже прицельной планки нет. Чудовищной убойной силы патрон мог насквозь прошить современную десантную броню, но в условиях космоса не применим. Да и одна дырка в десантнике еще не повод останавливать боевые действия. А так как оружие однозарядное, и после каждого выстрела нужно вручную переломить ствол, извлечь отработанную гильзу и вставить новый патрон, то дозволено для использования гражданскими лицами.

Точно такая же винтовка, только с классом обработки деталей что-то на уровне микронов, под тот же самый патрон, вот только длинна ствола почти метровая. В дополнение к винтовке я купил универсальный прицел. Он же монокуляр, он же прибор ночного виденья, он же дальномер, он же снайперская таблица для внесения корректировки. Вот так-то, прицельная дальность такой винтовки с прикрученным прицелом, почти два километра. Убойная дальность больше трех, но это при условии, что буду стрелять в плотно стоящее стадо бизонов или антилоп, а таковые на планете просто не водились. Прикупил кой каких мелочей, бельишко, куртку, плащ. Комбинезоны, в том числе и такие что сейчас был на мне в условиях планеты были не актуальны. Для них требовался специальный сервисный шкаф. В условиях космических станций и кораблей, это штатное оборудование, интегрированное в жилые модули, а вот на планете днем с огнем не сыскать.

Винтовка в чехле, рюкзак с бельишком на плече, на бедре кобура с огромным пистолетом, на башке нейроком, через который я уже успел подключиться к банковскому счету, выучить базу по планете, базу старатель до второго ранга, базу искатель, первый ранг и начал учить базу техник, тоже первый ранг.

Получив на таможне положенную дозу прививок, купив билет на челнок, я плюхнулся в зале ожидания транспортного терминала ждать подходящего рейса.

На планете был всего один колониальный центр, куда чаще всего летали орбитальные челноки, который, разумеется, имел статус столицы. На самом деле корпоративный городок. Были там и магазины, и офисы компаний, банков, официальных служб, даже какой-то развлекательный центр для семей корпоративных работников. Но все было крохотным и невзрачным. Больше всего были представлены корпоративные службы. Те самые что содержали плантации на планете. Фактически они же и были единственной реальной властью в колонии. Но на плантациях работали заключенные, жили в своих поселках и свободно шляться по просторам колонии им было категорически запрещено. Добровольные поселенцы образовали небольшие фермы вокруг корпоративной столицы и тоже потихоньку обживались. Самыми непоседливыми на планете были так называемые «Искатели». Охотники до того самого Астерита. Они держались обособленно, имели собственное объединение, своих поставщиков и тесные связи с администрацией и корпорантами. Вот к ним-то я и направлялся.

Планета Калдан была чуточку меньше Земли. В северном полушарии имелись два крупных материка с Евразию размером. Они находились в зоне умеренного климата и полностью были отданы корпорациям под плантации и перерабатывающие фабрики. Там же на этих континентах разбросаны поселки с заключенными и корпоративными конторами. Третий континент, чуть больше известной мне Австралии расположился южней экватора и почти на восемьдесят процентов представлял собой пустыню. Островки растительности, и редкие оазисы можно было найти только вдоль береговой линии. Были еще острова, архипелаги, разбросанные в мировом океане, но они никого не интересовали, потому как ощущался не слабый дефицит кадров. Поселок искателей находился как раз на третьем, пустынном континенте. Именно там, в пустыне можно было найти достаточное количество драгоценных минералов, которые только по официальным закупочным ценам имперской администрации шли по шестьсот кредитов за сто грамм

По законам империи вести промышленную добычу на планетах категорически запрещалось. Без применения крупных промышленных комплексов пожалуйста, ковыряй лопатой сколько влезет, а вот в производственных масштабах нет. Пригодные для жизни планеты считались и вовсе неприкасаемыми, даже такие, находящиеся в космическом тупике и в границах самой империи. Закон был принят уже очень давно, больше десяти тысяч лет назад. Любые планеты с атмосферой категорически запрещалось бомбить с орбиты даже средними боеприпасами, начиная от болванок в пятьсот миллиметров, а также вести промышленную выработку полезных ископаемых. Только артельный метод, и только не нарушающий экологию планет. Это не касалось возобновляемых ресурсов, животных, птиц, рыб, леса, водоросли, мхи и лишайники, любого вида органики, и опять же в рамках экологических норм.

Мне пришлось ждать почти три часа, пока нашелся попутный челнок готовый отвезти меня на выбранный мной южный пустынный континент.

Еще с орбиты я забронировал для себя номер в местной гостинице. Не знал тогда, что зря это сделал, не пригодился он мне.