Инквизиция: Омнибус

Энди Холл Инквизитор Ковенант

«Я знаю, ты здесь», — констатировал чуть повышенным голосом инквизитор Ковенант. Говоря это, инквизитор осмотрел место происшествия: он стоял в центре опустевшего собора. Из-за тьмы снаружи свет не проникал внутрь. Однако, освещения не требовалось чтобы понять, что храм стал местом жаркой битвы: скамьи были опрокинуты, витражи разбиты, а алтарь расколот на две части. Ковенант включил наплечный фонарик. Псипушка, также установленная на плече, автоматически поворачивалась за лучом света.

Сзади раздался шум. Инквизитор резко развернулся. Силовой фальшион был поднят в защитной стойке, псипушка отчаянно искала цель. Из-под груды каменной кладки выскочила крыса.

«Ты отважился охотиться за мной, смертный», — голос, лишь отрывистый шёпот, эхом прокатился внутри собора, но его источник невозможно было определить. Пытаясь определить местонахождение владельца коварного голоса, Ковенант обернулся кругом, выстрелив несколько раз наугад из псипушки. Раздался смех.

«Мне поклонялись миллионы, целые секторы произносили моё имя в страхе, твоё существование — всего лишь вспышка огонька свечи, но всё же ты думаешь, что сможешь уничтожить меня», — произнёс голос.

«Ты бы удивился, узнав, сколько раз я это слышал. — Пробормотал Ковенант, — Я ещё не слыхал князя демонов, отпускающего что-нибудь оригинальное», — посетовал он, отчаянно пытаясь увидеть говорящего».

Почти с царским видом опускаясь вниз со стропил потолка, вместилищем, похоже, был кто-то из духовенства собора, но он больше не был человеком — лишь оболочкой для непокорного духа демона. Ковенант, не тратя время зря, выпустил шквал болтов псипушки в спускающуюся тварь. Демонхост уворачивался от выстрелов, лавируя в воздухе словно в жутком танце, а потом резко спикировал, направляясь прямо на инквизитора.

Ковенант прыгнул в сторону и откатился, когти существа прошли в нескольких дюймах от его головы.

«Я убил твоего хозяина, демон, теперь твоя очередь», — крикнул он, когда существо развернулось для нового атакующего захода.

«Говарр был всего лишь глупым ксантитом, но ты, Ковенант, силён, я могу присоединиться к тебе, правда? Я бы стал ценным приобретением».

«Никогда!»

Когда демонхост снова спикировал, инквизитор рванулся вверх и вонзил силовой меч глубоко в грудь твари. Демон, потеряв управление, закрутился, вырвал меч из захвата инквизитора и тяжело упал на каменное крошево. Ковенант рванулся к распростёртой фигуре, псипушка на ходу всаживала болты во врага. Прежде чем он смог достичь существа, оно медленно поднялось и повернулось лицом к Инквизитору. Раны, отметившие попадания псипушки, гноились зелёной массой. Меч всё ещё торчал в теле одержимого. Ковенант вытащил дробовик и пошёл на демона, распевая Литанию Изгнания и всаживая в него патрон за патроном.

«Глупец!» — разъярился демон и, ударив с размаха когтистой рукой, швырнул инквизитора по полу собора. В полубессознательном состоянии Ковенант поднял голову и увидел медленно плывущего к нему демонхоста, хотя и выглядевшего сильно израненным, но всё ещё остававшегося сильнее его. Инквизитор разрядил обойму псипушки в приближающееся существо. При попаданиях оно конвульсивно дёргалось, но продолжало плыть, пока не остановилось над ним.

Демонхост склонил голову в считанных дюймах от Ковенанта.

«Ты будешь страдать», — прошипел он. Псайкер почувствовал, как могучее психическое присутствие демона пытается проникнуть в его разум.

Инквизитор сжал зубы, — «Я буду страдать во имя Императора, но не сегодня». Он ткнул дуло дробовика в лицо демонхоста, спустил курок и одновременно нанёс мощный психический удар, заставив демона отлететь назад. Ковенант вскочил и схватил эфес меча, задвигая его глубже в грудь существа.

«Мы ещё встретимся», — прошептало оно.

«И я снова разделаюсь с тобой», — ответил Ковенант. Демонхост фальшиво рассмеялся:

«В следующий раз, когда мы встретимся, мы будем заодно…» Инквизитор приложил к мечу последнее решающее усилие. Князь демонов издал психический крик, когда его связь с материальным миром исчезла, и тело-вместилище развалилось. Ковенант остался в церкви один, последние слова демона всё ещё звучали в его голове.

Джон Френч Чистота неведения

— Знаете ли вы, почему мы делаем то, что мы делаем?

— Нет, сэр. Это не мо… Мне не требуется этого знать.

— Мы делаем это ради выживания Империума.

— Да, сэр.

Лейтенант Ианта, второй эскадрон, Агатианские Небесные Акулы, сидела вытянувшись, руки на коленях, глаза смотрят вперед. Сидевший напротив неё мужчина был священником, его массивная фигура скрыта белесой робой. Грубые татуировки покрывали костяшки пальцев, и твердые, знающие глаза сверкали на морщинистом лице. Его звали Йосеф, по крайней мере этим именем он представился. После получасового разговора с ним, Ианте казалось, что он больше похож на старшего сержанта, чем на священника. Но что она знала об Инквизиции?

— Вы понимаете, что это значит? — спросил Йосеф, будто бы услышав её мысли в тишине.

— Если мы падем, Империум падет вместе с нами, — ответила она

— Правда, но не вся. Мы падем — и больше не будет человечества, которое будет называться Империумом. Ни здесь, ни на далекой Терре, нигде. Будет просто нечто, что однажды называлось человечеством, плачущее и поедающее само себя, пока тьма смеется. Вы понимаете меня, Ианта?

— Сэр, — произнесла она.

Он склонил голову и поскреб свою покрытую щетиной челюсть. Она не переводила свой взгляд, но чувствовала, как его взгляд движется по её лицу, ища что-то, высматривая что-то.

— Расскажите мне о вашей службе до этого, — наконец произнес он.

— Сэр? — начала она, стараясь не показать недовольства на лице — Я извиняюсь, но разве мы уже не обсуждали это?

— Он пожал плечами, мышцы и жир перекатывались под складками одеяния.

— Сделайте мне одолжение, — сказал он.

Она озвучила свой послужной список, излагая последние двенадцать лет своей жизни в виде коротких отрывков информации: Карадьев, командование взводом во время штурма пиратских владений, Анак, командование передовыми разведывательными подразделениями, ранена, Серый Ключ командование основным штурмовым эскадроном. И так до тех пор, пока список не кончился, и тишина снова не повисла между ними.

— И теперь вы здесь, с нами, — сказал он.

— Да, сэр, — она кивнула и почувствовала, как её лицо дрогнуло раньше, чем она успела сдержаться.

— Вы хотите сказать что-то, скажите, лейтенант, — произнес Йосеф.

Ианта кивнула, облизала губы и заговорила:

— Это интервью как-то связано с заданием, сэр? Я уже несколько раз давала свой послужной список и мою оценку солдат под моим командованием.

— Оно связано всеми возможными способами с заданием, лейтенант, всеми возможными способами, — он остановился, наблюдая за ней — Вам есть что добавить?

— Нет, — ответила она — Просто мне раньше никогда не выпадала честь служить Инквизиции, сэр. Все это…

— Необычно? — закончил он за неё и кивнул. На секунду ей показалось, будто в его глазах виднелся отблеск чего-то, похожего на печаль — Так оно и есть, — произнес он, и в его голосе прозвучал оттенок усталости. Затем он поднялся, встряхнул свое помявшееся одеяние, поиграв мускулами плеч, словно борец, перед тем как развернуться и направиться к двери.

— Готовьте ваше отделение. Пришло время.

Госпожа Шпиля Сал Нереида проснулась с криком. На мгновение кошмар замазал зрение видом раздувшейся плоти и покрытого кровью хрома, и она почувствовала кислотный привкус рвоты, поднимающейся ко рту. Потом он исчез, забирая с собой страх, пока рассвет наполнял глаза. Она передвинулась, чувствуя шелковую обивку трона за спиной и мягкое серебро подлокотников под руками. Она потянулась, улыбаясь. Опять уснула в своем кресле, так же как и тогда, когда была ребенком и украдкой забиралась в тронный зал по ночам. Она засмеялась, и смех проскользнул наружу, чтобы встретить солнце, поднимающееся за кристальными стенами её зала.

Тронный зал находился на самой вершине шпиля улья. Хрустальные стены, обрамленные полированным адамантином, окружали единое пространство внутри. Узкая лестница вела к подножию трона, каждая ступень вырезана из цельного куска темного дерева. Белые шкуры тысяч кошачьих были бесшовно сшиты в единый ковер, который свисал с трона и растекался по открытому пространству под ним. Тонкие колонны из слоновой кости вырастали из пола из черного стекла, каждая поддерживала застывшую вспышку света и драгоценных камней, блестевших всеми цветами радуги внутри суспензорных полей. За прозрачными стенами слой облаков бежал к полукругу солнца, восходящего над горизонтом. Верхушки кучевых облаков поднимались над нежным морем белого, с фиолетовыми и оранжевыми отсветами. На вершине небесного купола звезды сверкали на фоне последней ночной тьмы. Вдали вершины шпилей других ульев Туларлена поднимались над плато облаков, словно осколки бриллиантов, выложенные на подушках из сахарной ваты. Нереида вздохнула при виде всего этого.

Этот момент, этот идеальный момент всегда принадлежал ей, с тех пор как она унаследовала трон шпиля у своего отца. Он ценил и вид, и положение, которое трон представлял, держась за обе эти вещи даже тогда, когда боролся с роком, что в конце концов забрал его. Это был печальный конец, но он означал что удовольствие просыпаться вместе с этим миром принадлежало Нереиде.

— Вы голодны, госпожа?

Голос Саликтриса прозвучал сбоку и сзади от её трона. Она чуть повернула голову, чтобы поймать взглядом своего мажордома, стоящего на краю поля зрения, облаченного в фиолетовый и красный бархат, его улыбка — отголосок её собственной. Он всегда был рядом, всегда, когда требовался.

— Да, — ответила она, передвинувшись в своем кресле и склонив голову набок, задумавшись

— Но…

— Немного музыки, — мягко произнес Саликтрис.

Улыбка Нереиды стала шире.

— Да, — сказала она — именно. Вчерашняя аранжировка подошла бы…

— Идеально, — ответил он, и она улыбнулась еще шире. Многие бы возражали против ы против того, что слуга так свободно разговаривает со своими хозяевами, но Саликтрис всегда знал что сказать, и чего она хотела. Она не знала, что делала бы без него.

Трон шпиля был, без сомнения, вещью, которую многие жаждали. Дом Слез, Экстрабаты и их союзники из Механикус, Сыны Люполя и другие меньшие группировки смотрели на трон и представляемую им власть голодными глазами. Их зависть была одним из ядов, отравлявших её восхождение, она и беспорядки, бушевавшие в промышленном ядре улья, и внезапно взвинченные Администратумом подати в виде людской силы и ресурсов. Очевидно где-то шла война, и Туларлен должен был скормить последние куски плоти и богатства в её жадную глотку.

Неважно, что это высасывало богатство ульевой знати, неважно, что недовольство трудящихся масс перекипало в насилие, неважно, что это были невыполнимо, Империум требовал, и ему нельзя было отказать. Нереида содрогнулась от одного воспоминания, и её рот скривился, будто она откусила от гнилого плода.

Выражение и воспоминания ушли, и она снова заулыбалась.

— Госпожа… — произнес Саликтрис, и она подняла взгляд.

Её улыбка расцвела при виде собравшихся музыкантов ансамбля. Они выстроились в пространстве перед троном, тридцать шесть мужчин и женщин, одетых в белое, их инструменты сверкали при свете разгорающегося дня.

— Желаете ли танцев? — спросил он, и ей потребовалось лишь кивнуть.

Двое из тридцати шести исполнителей шагнули вперед, вслед за их конечностями струились конусы шелка, блестевшего, словно внутренности морской раковины. Они остановились и вытянулись, превратившись в статуи, застывшие на грани движения. Инструменты издали первые ноты, сливающиеся в слои мелодии, в которой согласовывались настроенные струнные, серебряные флейты и тугие барабаны. Они начали петь, голоса зазвучали громче, чтобы достичь нарастающих аккордов инструментов.

Нереида закрыла глаза, закрыла глаза и откинула голову, пока звуки поднимали её чувства сквозь серость в мир разворачивающейся славы. Именно этого унылые слова проповедников никогда не могли передать: чувства прикосновения к божественному.

Она открыла свои глаза в тот момент, когда танцоры начали двигаться.

— Подождите, — сказала она. Танцоры замерли, их тела, застывшие посредине движения, будто висели на нитях, отвергая законы гравитации. Музыка ансамбля не прекратилась, но повторяла гармонические элементы, удерживаясь прямо под пиком восхождения.

Нереида чуть повернула голову направо, и появился зеркальный поднос, переполненный сверкающими фруктами, каждый — драгоценность, свежая с дерева. Рядом с ними стояла чаша с вином, почти черным в сиянии дня. Она дотянулась, взяла чашу и поднесла к губам. Горячая жидкость поцеловала рот, наполнила ноздри сладкими запахами и обещанием бесконечных дней веселья. Она взяла фрукт с подноса и бросила себе в рот. Он лопнул, и букеты вина и сока устроили короткую вражду между собой, прежде чем слиться в единый вкус, который скользил через тысячи оттенков сладости.

Нереида проглотила и выдохнула.

— Все, — сказала она, и еще раз поднесла чашу к губам — Танцуйте.

Десантный корабль падал через темнеющую синеву неба, его крылья все еще светились от нагрева при полете сквозь атмосферу. Зубы белой акулы скалились на фюзеляже. Контейнеры с ракетами были подвешены на пилонах, отметки убийств выстроились в ряды под кабиной. Облака сенсорных помех потрескивали в воздухе, окружая корабль невидимой сферой. Любые оружейные системы, нацелившиеся в его сторону, обнаружили бы только статику.

Ианта почувствовала, как корабль накренился и выровнялся. Она позволила себе улыбку, когда адреналин зажег огонь в мышцах. Они были почти у цели.

«Бог-Император — дай мне сил пережить все это» — подумала она.

— Пять минут до цели, атмосферные протоколы активированы, — голос пилота прозвучал в десантном отделении. Янтарный свет окутал солдат, пока Ианта и её отделение поднялись с сидений по бокам отсека. Руки проверяли дыхательные аппараты и закрывали забрала шлемов. Все они были ветеранами, испытанными в боях и закаленными в зонах боевых действий, которые оставили их в живых и забрали других.

Позади неё проповедник, который называл себя Йосефом, поднялся на ноги. Он пожал плечами, расправляя плохо подогнанный высотный компенсирующий костюм. Повесив молот за плечи, он натягивал дыхательный аппарат на нижнюю часть лица. Ианта поймала его взгляд, и он кивнул ей, пока она проверяла свой лазерный карабин, висящий на ремне через плечо. Она взглянула на две фигуры, оставшиеся сидеть рядом с хвостовым люком.

Инквизитор Ковенант сидел неподвижно, с открытыми темными глазами, двуручный меч покоился в ножнах на коленях. Его красная лакированная кираса казалась черной в янтарном освящении. Подключенная через мыслеимпульсы псипушка, установленная на плече, медленно двигалась вперед-назад, вперед-назад, словно голова терпеливого хищника. Позади него сидела женщина, её меч был вытащен, острие опиралось на палубу. Она носила накидку из рогожи поверх клепаного комбинезона, кобуры с болт-пистолетами закреплены на бедрах, нижняя часть лица спрятана за дыхательной маской с двумя трубками. Ианте показалось, что она видела эмблему Адепта Сорроритас на её броне, но в этом не было никакого смысла; женщина больше походила на бродягу или охотника за головами, чем на святую воительницу. Ианта слышала, как Йосеф называл её Северитой, имя казалось подходящим для её напряженности. Северита подняла голову, будто чувствуя её взгляд. У неё были зеленые глаза. На секунду Ианте почудилось что-то знакомое в этом взгляде, и она моргнула.

— От молний и бурь наш Император, защити нас, — проревел Иосеф через вокс отряда.

Солдаты посмотрели на него и его протяжный, наполненный силой голос раздался громче.

— От чумы, обмана, искушения и войны, наш Император, защити нас, — Она почти чувствовала, как его слова наполняют её, скрадывают сомнения, заставляют кровь кипеть.

— От бича Кракена, наш Император, защити нас, — он произнес нараспев, и когда он заговорил следующие слова, голоса солдат прозвучали вместе с ним.

— От богохульства Падших, наш Император, защити нас.

— Две минуты до цели, — раздался голос пилота, прерывая молитву, — разгерметизирую.

Задний люк начал открываться, воздух хлынул через открывшееся отверстие. Яркий золотой свет наполнил отсек.

— От порождений демонов, наш Император, защити нас.

Бортстрелки открыли боковые двери и отодвинули их назад. Многоствольные пушки выдвинулись на креплениях, стволы торчали в разряженном воздухе, пока сами стрелки занимали позиции. Ианта могла видеть зеленые голо-огни, мерцающие в их прицелах.

— От проклятия мутанта, наш Император, защити нас.

Шпили ульев поднимались из облаков вокруг них, мерцая словно острия копий.

— Ты, что несешь им только смерть.

Ковенант поднялся, воздух, несущийся сквозь десантное отделение, поднял его хвост волос, когда он повернулся к открытому заднему люку.

— Ты, что никого не щадишь.

— Тридцать секунд до цели, оружие готово, — произнес пилот. «Валькирия» накренилась, и Ианта схватилась за поручень, когда вид снаружи через ближайшую боковую дверь превратился в плато загрязненных облаков. Северита стояла позади Ковенанта, оба стояли твердо, пока мир крутился вокруг них.

— Ты, что никого не прощаешь.

Многоствольные пушки начали вращаться, стволы сливались. Через правую дверь стало видно хрустальную сторону шпиля, настолько близко, что Ианта видела серебряного ангела на вершине.

— Мы молим тебя, уничтожь их.

Многоствольные пушки открыли огонь. Гильзы вылетали, падая в рассветный свет, пока огонь изрыгался из выходных отверстий. Листы хрусталя рассыпались, осколки выбивало наружу волной взрывной декомпрессии. Стрелки прошлись пушками по стороне шпиля, пока корабль поворачивал, двигатели и ускорители кричали при торможении.

У хвостового люка Ковенант и Северита оперлись, когда корабль накренился, повиснув против ветра над сломанной вершиной. Многоствольные пушки прекратили огонь. Ковенант прыгнул, Северита через мгновение после него. Шесть бойцов последовали за ними, и затем Ианта встала у заднего люка, небо кричало вокруг неё, и она прыгнула в рассвет.

Склон шпиля встретил её, в нем зияли зазубренные дыры. Внизу Ковенант и Северита включили свой грави-шюты и как будто дернулись вверх, их падение резко замедлилось, прямо прежде чем они приземлились на сторону шпиля. Ианта и её отряд активировали свои грави-шюты. Нутро отозвалось сильным толчком, когда шют активировался, и когда она проскользнула сквозь разбитые окна, тронная комната открылась её глазам.

Ближайшие к окну музыканты умерли первыми, когда снаряды многоствольных пушек пробили хрустальные стены и разорвали их на части. Нереида закричала в страхе и смятении. Черная тень закрыла солнечный свет. Воздух мчался сквозь разбитое окно, пока тронный зал разгерметизировался. Певец упал спиной в небо, тряся руками, поток воздуха уносил с собой сломанную гармонию его песни. Фигуры запрыгивали сквозь разбитые окна, громилы, облаченные в металл с тупыми шлемами, перемещались резкими, рваными движениями. Они были размытыми силуэтами, глаза — горящие угольки на лицах с сочащейся кровью вместо слюней. Запах железа и пепла наполнил ноздри Нереиды.

Все это было не правило, так не должно было быть.

— Нет, пожалуйста, не надо! — она закричала, вино выплеснулось из рта, когда она повернулась к Саликтрису. Мажордома отбросило назад взрывом, но он все еще был рядом с ней. Она уловила образ его худого лица, тонкого и красивого как белое пламя. — Саликтрис, пожалуйста…

— Да, моя госпожа, — ответил он, и песня взвилась.

Какофония ударила по отряду Ианты. Боль взорвалась под глазами. Звук вибрировал сквозь плоть и кости, и сотрясал глаза в черепе. Слева от неё, один из её отряда рухнул, будто сваленный ударом топора. Ианта пошатнулась, ослепленная на мгновение. Диссонирующие ноты сверлили её. Цвета взрывались с вызывающей головную боль яркостью перед взглядом. Кожа корчилась, будто существо со своей собственной волей, сдавливая её плоть.

— Нет, — прорычала она. Слово подняло её на ноги и очистило взор.

Плоть и хром заполняли пространство перед ней. Огромные машины орошенного кровью металла возвышались будто металлические деревья до самого потолка. Расширяющиеся трубы и грозди вокс-громкоговорителей прорастали по бокам от них. Фигуры стояли на залитом кровью полу. Сверкающие металлические скобы стягивали их плоть, и грязный шелк прилипал к конечностям. пучки шлангов торчали из их ртов и обвивали их шеи, поднимаясь к капюшонам из полированных труб над головами. Другие дергали за струны, натянутые между их наполовину сплавленными телами. Между ними кувыркались тонкокостные танцоры, глаза без зрачков закатывались на их кричащих лицах, косообразные руки изгибались.

Позади и наверху над толпой ужасов нависал трон. Ободранный мех и кожа ниспадали с его ступеней, подернутые засохшей кровью и рвотой. Фигура сидела на троне, раздутая до монструозного размера, масса давила на основу трона, обрывки яркого шелка свисали с её тела словно наполовину сброшенная коша. Сеть труб и проводов извивались над ней, исчезая в теле, будто черви, зарывающиеся в грязь. Подносы, полные красной, блестящей массы стояли позади, и Ианта увидела окровавленный маленький рот на голове размером с булыжник. Это было кошмарное видение беззаботной радости, вылепленное из машин и плоти. Видение, которое сейчас разрывалось на части.

Часть толпы падала, умирая от разрыва легких, вызванного взрывной разгерметизацией. Кровавый туман поднимался из их ртов, пока они корчились и сгибались. Ианта стреляла, поливая лазерным огнем зал, заставляя себя двигаться вперед. Часть её отделения двигалась вслед за ней, стреляя отрывистыми очередями. Ковенант и Северита возглавляли натиск, тела падали от них как пшеница от бури.

— Ианта! — она услышала, как Иосеф выкрикивает её имя по воксу, и повернулась как раз в тот момент, когда косообразное лезвие рванулось к её лицу. Не было времени уклоняться. Она подняла лазерный карабин, и лезвие ударило по ствольной коробке. Изможденно-тощая фигура нависла над ней на своих ногах с двойными суставами. Она кричала, мешки кожи выпирали под горлом. Ианта почувствовала, как колебания звука проходят сквозь неё. Косовидное лезвие соскользнуло с оружия, и тонкорукая фигура приготовилась ударить снова. Ианта нанесла колющий удар стволом. Кости затрещали под ним. Она нажала на спусковой крючок, и тварь упала, её плоть запеклась от залпа лазерного огня. Ианта обрушилась прикладом оружия, чтобы размозжить ей голову. Она тяжело дышала.

Огонь и кровь туманили взор. Слева она увидела кучку её солдат, уже меньше, чем было секунды назад. Они стреляли, но прекратили двигаться, огонь был прерывистым. За ними, глубже в взбесившейся толпе, были Северита и Ковенант. Меч Севериты превратился в вращающееся вокруг неё пятно, пока она ступала, уклонялась, наносила удары не останавливаясь, каждое движение отсекало конечности и рассекало тела. Ковенант прорубал себе путь рядом с ней, его двуручный меч окутанный молнией, и он рубил и рубил. Пспипушка на его плече крутилась и стреляла, сшибая с ног фигуры позади инквизитора, пока он срубал тех, кто стоял перед ним. Это зрелище было подобно свету среди мрака отчаяния: два воина двигались сквозь поток ужаса, пока смерть тянулась за ними. Скоро оно должно было закончиться.

Туман окутывал зал, розовый от брызг крови, дрожащий от волн звука из глоток умирающих. Ианта видела, как туман извивается над телами мертвых и течет вверх по ступеням трона. Что-то происходило, что-то, что гудело за пределами зрения и шипело ей в ухо. Воздух дрожал от жара. Запах корицы и горелых волос проник в ноздри через дыхательную маску. Она пошатнулась. Крики звучали успокаивающе, смягчали её до уступчивости.

Нечего было делать…

Будущее просто требовало, чтобы она позволила этому случиться…

Хоть однажды в её жизни не было ни бремени, ни долга, ни обязанности.

Все что ей было нужно — это просто быть.

+Ианта…Ианта…Ианта…+ прошептал голос, который звучал отовсюду.

Смех, мягкий, но хрупкий, зудел в сознании. Карнавал насилия вокруг неё замедлился. Лезвия выписывали ленивые дуги сквозь конечности. Капли крови падали словно драгоценные камни. Кожа отделялась от кости.

Она подняла глаза к трону. Фигура на нем была нечеткой, словно изображение, нарисованное расплывшейся краской. Она увидела, как силуэт отделился от сидящей на троне фигуры, обретая форму, пока спускался вниз. Он двигался медленно, томно, конечности покрыты радужной кожей, глубокие черные глаза сверкали под вздымающейся гривой фиолетовых волос. Его лицо повернулось к Ианте, и его глаза будто поглощали весь мир.

+Ианта…бедное, обманутое дитя…+ — промурлыкал голос в её черепе + Так много у тебя отняли…+ Мир опрокинулся, и память о жизнях, которые она забыла, танцевала перед ней.

…Она прошла за проржавевшую дверь с оружием в руках, впереди была яма, заполненная извивающимися червями, которые смотрели на неё глазами с узкими зрачками…И Ковенант кричал, чтобы она стреляла, и она встала рядом, стреляя, пока не опустела батарея в оружии…

…Она стояла на каменной платформе под болезненным светом. Шаровые молнии падали с небес, и пушка на плече Ковенанта вращалась и стреляла, пробивая светящимися снарядами облака атмосферных разрядов, и она видела, как переплетения рук и ртов бьются в шарах огня…

…Она стояла с Йосефом среди руин оскверненного города. Его старые глаза отвернулись от стен, все еще покрытых кровью и эктоплазмой, и он начал что-то говорить…

…И она снова оказалась в тронном зале.

Завесы света висели повсюду, меняя цвета. Картинка прыгала от цветности до ослепляющего монохрома. Изогнутая фигура стояла у подножия трона, движения перетекали между заставляющими моргнуть вспышками света. Когти из красного хитина росли из его рук, их края размывались в черный дым, пока они очищали путь сквозь вихрь тел. Это было прекрасно и отвратительно, будто песня, поющаяся через сдавленную глотку.

Ковенант прорубал свой путь к существу, тела падали перед ним. Северита была рядом, меч нарезал круги перед ударами.

Ианта застыла, наблюдая за развернувшейся сценой, и поняла что она видела её раньше, эту схватку человека и демона. Она видела и пережила её много раз. Она не была тем солдатом, которым она себя представляла, она вообще не была уверена, что он когда-либо существовал.

Йосеф кричал что-то близко позади неё, и один из её отряда упал, его руки скребли по забралу, пытается добраться до плоти под ним. Другой повернулся к ней, голова двигалась медленно и безмятежно, ствол уперт под подбородком.

— Нет… — начала она, но его палец нажал на спусковой крючок. Лазерный заряд прожег голову насквозь и снес верхушку черепа.

Нереида смотрела, как Саликстрис скользит по ступеням вниз, врывающий сквозь разбитые окна ветер трепал его костюм. Большая часть её музыкантов и придворных лежали на окровавленном полу, пока те немногие что оставались, отчаянно хватались за громил, что прорубали себе путь сквозь них. Теперь она ясно видела захватчиков: мрачные тени, словно изорванные силуэты людей, с горящими глазами, ревущие и кромсающие её прекрасный мир.

И тогда Саликтрис начал свой танец. Острота заблестела на краях его рук. Оркестр расступился перед ним, и мажордом превратился в размытое пятно, когда встретил её врагов, острие к острию.

Демон — а это был именно он, поняла Ианта — разрубил насквозь закутанного в шелка мутанта, и его клешня помчалась к Ковенанту с томной размытостью. Псипушка на его плече повернула и открыла огонь. Снаряды прожгли воздух и демон повернулся, и Ковенант рубил и рубил, и демон уклонялся и уворачивался от каждого выстрела и удара, будто все это был лишь танец, каждый шаг и поворот — часть рисунка. Ианта видела, как Иосеф пробивался к Ковенанту, молот отбивал в сторону когтистые лапы.

— Не убоюсь я, — она услышала его голос, гудевший молитву громче царящей вокруг какофонии. — Я буду яростью, я буду огнем.

— Поднимайся, — голос заставилвздрогнуть, и лишь потом она поняла, что он был её собственным, и она поднялась там, где подскользнулась на полу на крови и нечистотах.

— Поднимайся, сейчас же! — И она встала на ноги, с оружием в руках. Если кто-то из отряда и оставался в живых, они могли пойти за ней, но никого не было видно. Она открыла огонь, поливая лазерными зарядами высокого мутанта без глаз и с иглообразными клыками. Тот завопил и рухнул. Она перешагнула через него, ботинки утопали в пропитанном кровью меху.

Справа от неё демон прыгнул, повернулся в воздухе и ударил клешней в голову Ковенанту. Его меч встретил удар. Хитин и окутанная молнией сталь встретились с воем. Демон перепрыгнул через Ковенанта, хвост скорпиона вырастал из его спины, пока он изгибался в воздухе. Жало ударило вниз. Меч Севериты взлетел вверх, лезвие блеснуло, и верхушка демонического хвоста упала вниз, разбрызгивая эктоплазму. Демон приземлился, крутясь словно шелк на ветру, и Ианта могла слышать его гремящий смех в своих мыслях.

Кровь поднималась с пола, стекаясь в шары и свиваясь в красные веревки, сгущаясь в скульптуры из плоти, хитина и когтей. Иосеф теперь стоял рядом с Ковенантом и Северитой, существа рождались из крови умерших и криков живых вокруг троицы. Псипушка Ковенанта превратила группу тварей в поток черной слизи и вхолостую лязгнула затвором, оставив патронник пустым. Хор сгущающихся демонов шагнул вперед, кожа нарастала на их конечностях. Цвета и свет бежали и вихрились на краю поля зрения Ианты. Теплый туман из навязчивого запаха потек по глотке и её затошнило под маской.

Она была у основания ступеней, ведущих к трону. Над ней раздутая фигура на серебряном сидении глазела на резню. Паутина из потоков света вздымалась в воздухе вокруг трона.

Ианта начала подниматься по ступенькам.

Нереида повернулась и взглянула на фигуру, карабкающуюся по ступенькам к ней. Пепел оставался на её следах. Красные глаза горели на железном лице. Стража её двора наконец-то подоспела, окружив оставшихся захватчиков, но этот смог ускользнуть от резни и достигнуть подножия трона. Впрочем, теперь это не имело особого значения.

Саликтрис избавится от этих…существ, и все вернется к тому как было. Да…как было, когда она проснулась. Но в этот момент она увидела, как Саликтрис начал замедляться, его бесконечный танец сбивался, словно он уставал. Самый высокий из захватчиков шагнул вперед и рубанул кричащим клинком. Саликтрис увернулся в сторону, но лишь едва избежав острия, и мечник рубил снова и снова, и её стража, окружавшая троицу, отступала назад. Нереида кричала на них, но они не слушали. И тогда мечник ударил мечом, и Саликтрис не увернулся, и меч разрубил мажордома от ключицы до паха.

Боль зажглась в груди Нереиды, расширяясь в горящий поток агонии. Мир на секунду прекратил существовать, и боль бежала по краю самого её естества. Мука жгла мысли, и она снова увидела, как падает отец, её кинжал вырывается из его спины. Она снова почувствовала шелк трона и снова сидела на нем первый раз как госпожа шпиля. Она почувствовала сладкую мечту: жить в мире, который существовал только для неё одной.

А затем она пропала, и дыра разверзлась в её душе, всасывая в себя тепло и яркость, оставляя за собой лишь чувство трясущейся плоти и запах испорченного мяса и пепла.

Звук ветра, дующего сквозь разбитое стекло, заставил её застонать. Она чувствовала кровь и слюну на своем подбородке. Она не хотела поднимать взгляд. Ей не нужно было открывать глаза, она знала, что увидит.

В конце всего просто стало слишком много: требования властного положения, решения и беспощадное безразличие Администратума, который требовал все больше и больше, и слава её трона превратилась в сдавливающие тиски.

Голос в её мечтах казался облегчением. Она дала этой радости лицо и имя, и мечта переделала её мир. Он снова стал золотым.

Крики и выстрелы звучали рядом, но она не шевелилась, тяжело дыша. Рядом раздался хруст разбитого хрусталя.

— Посмотри на меня, — произнес голос над ней, твердый но неровный от усилий. Нереида зашевелилась, подняла голову и открыла глаза.

Солдат стояла перед троном, серая броня забрызгана кровью, лицо спрятано за дыхательной маской, глаза закрыты глухим забралом. Нереида опустила взгляд к лазгану в руках солдата. Ствол держался ровно.

— Я… — начала Нереида — Я просто хотела быть…

Ианта нажала на спусковой крючок. Лазерный заряд прожег насквозь голову госпожи шпиля. Кровь и горелые мозги забрызгали грязную обивку трона. Раздувшаяся фигура упала, покрытая шелком масса с бульканьем осела, её последние слова потерялись.

Ианта опустила оружие. Её руки затряслись. Звук шагов заставил её повернуться. Ковенант стоял позади, меч деактивирован. Йосеф был рядом с ним. Кровь и слизь покрывали обоих. За ними Северита двигалась через груды тел, останавливаясь чтобы пустить болт в те, что еще дергались. Немногие из отряда Ианты выжили, стоя на коленях или лежа на полу, трясясь будто их выдернули из ледяной воды. Только они были не из её отряда.

— Мой господин, — сказала она, склонив голову.

Отпечаток того, что она видела, пульсировал в мозгу. Разноцветные огни пузырились перед глазами. Она чувствовала, будто её сейчас стошнит.

— Вы хорошо послужили мне, лейтенант — сказал Ковенант, и его голос звучал знакомым, словно принадлежал старому другу.

— Я всегда стремлюсь к этому, господин.

— Ты помнишь, — произнес Иосеф.

Она взглянула на проповедника, и дюжина размытых воспоминаний о его лице наполнили разум.

— Да, — ответила она.

Рёв ускорителей прорезал разреженный воздух, когда черный транспортный шаттл опустился у разбитых окон. Они все повернулись посмотреть, как он разворачивается, задняя аппарель выдвинулась, касаясь края окна. Фигура выплыла из мрака транспортного отделения. Высохшие конечности и изодранное черное одеяние болтались под ним. Витки металлических труб змеились вокруг сморщенной головы, потрескивая и светясь грязноватым светом. Ианта знала кто это, и знала что они встречались в прошлом, снова и снова.

Ковенант взглянул на висящего в воздухе псайкера.

— Начинайте чистку, — сказал он — Все, кто был связан с госпожой шпиля в последние годы должны быть устранены. Отдайте приказ об уничтожении под мою ответственность арбитрам. Никакой жалости или исключений.

Псайкер склонил обрамленную механизмами голову.

+А эти?+ произнес голос, протрещавший внутри черепа Ианты.

Ковенант взглянул на солдат из отряда Ианты, разбросанных среди измазанного последствиями бойни зала. Один стоял на коленях в луже крови и груде отрезанных конечностей, голова раскачивалась из стороны в сторону, глаза, застывшие будто в изумлении, смотрели на пустое место. Другой стоял с закрытыми глазами, раскачиваясь, будто тростник на ветру. Остальные не двигались, и даже если они были еще живы, мир они уже не воспринимали.

— Если они выживут, очисти их разум, — сказал Ковенант. — Остальные…они заслужили мир.

Псайкер покачнулся в воздухе, изобразив поклон, и затем повернулся к Ианте, не заданный вопрос звенел в мозгу, словно выкрикнутый. Она склонила голову. Она знала, что её ждет, в конце концов, разве она не проживала этот момент много раз до этого?

— Ты помнишь, — произнес Ковенант — А значит знаешь выбор, что лежит перед тобой.

Она кивнула.

— Умереть или жить и ничего не помнить, — я помню, мой господин.

Она замерла, и слова возникли на устах, словно давно заученная молитва.

— Знать, что демоны существуют, — все равно что призывать развращение. Столкнуться с ними — рисковать собственной душой. Столкнуться с ними и выжить — рисковать душами миллиардов.

Йосеф склонил свою голову, и она услышала, как он бормочет что-то, похожее на молитву. Псайкер подплыл поближе, и Ианта чувствовала его присутствие на краю своих мыслей.

Ковенант встретил её взгляд.

— Риск, — произнес он осторожно. — Или бремя, которое нужно нести.

Ианта подняла голову, моргая. Иосеф взглянул на Ковенанта. Искры вспыхнули вокруг псайкера. Среди крови и тел, Северита повернулась к ним. Ковенант задержал свой взгляд на Ианте.

— Ты послужила мне многие годы в войне за выживание человечества. Ты будешь служить в этой войне и дальше, но ты можешь выбрать, делать это защищенной неведением или же силой своей души.

Ианта пристально смотрела на него секунду, прежде чем склонить голову перед ответом.

— Знаете ли вы, зачем мы делаем то, что мы делаем?

— Вы — Инквизиция

— Я просто служитель, как и вы теперь. Но знаете ли вы, чем мы занимаемся на службе Инквизиции?

— Мы защищаем человечество.

— Знаете ли вы, что это значит?

— Если мы падем, Империум последует за нами.

Сержант резко поднял глаза на лицо напротив за столом. Тяжелый взгляд встретил его, не моргающий и пронизывающий. На красно-серой боевой броне офицера не был отметок звания или должности, но тяжесть её взора была достаточна, чтобы он держал язык за зубами. Он провел свое отделение через две зоны боевых действий, и видел, как остатки его полка таяли, пока не остался только он и та горстка, что он вёл: скитающийся пережитков войны.

— У вас есть вопрос, сержант?

Он вздрогнул

— Я никогда раньше не служил под началом Инквизиции. Мне просто интересно, оно так всегда?

Что-то проскользнуло в её не моргающем, неподвижном взгляде.

— Расскажите мне о вашей службе до этого.

— Со всем уважением, я уже дважды рассказывал вам и главу, и стих.

— Она пожала плечами и чуть наклонилась вперед.

— Сделайте мне одолжение.