Патч. Инкубус

Глава 07

Тяжелый лимузин едва тащился по Мэйн-роуд в непонятно откуда взявшейся пробке за старым, продавленным, ощутимо присевшим на заднюю ось тук-туком[15]. Стальная клетушка, забитая под завязку бледнокожими туристами, ощетинилась во все стороны фотообъективами и селфи-палками, увенчанными прямоугольничками мобильных телефонов. Отдыхающие усиленно крутили головами по сторонам, щелкали фотозатворами, выполняя незатейливую обязательную культурную программу.

– Алеко, долго еще? – недовольно спросил с заднего сидения Джонни.

– Минут двадцать. А если что, так спокойно умножай на два, – Алеко с улыбкой взглянул в зеркало заднего вида.

Малеко с каменным лицом сидел на левом переднем рядом с Алеко.

Джон повернулся к Йоко:

– Вот не понимаю, зачем каждый день в школу ездить?

И тут же, обращаясь к водителю:

– Алеко, давай обгоним?!

– Нет.

– Почему?

– Сплошная.

– Ничего не будет, здесь камер нет.

– Получишь права, сядешь за руль – обгоняй. Можешь хоть в зал суда въезжать, не вылезая из-за руля.

– Какой зал?

– Где тебя будут водительских прав лишать. В лучшем случае. А то и до тюрьмы недалеко.

Йоко безучастно смотрела в окно. По обочине слева тянулась вереница мопедов. Самое обидное, мопеды и мотороллеры в итоге пробирались по краю дороги раза в полтора быстрее автомобилей. Вот и сейчас с лимузином поравнялся ржавый, обшарпанный кирпично-красный мопед с пожилым мужчиной с обветренным лицом за рулем. На его правом плече неподвижно восседала небольшая обезьянка. Увидев в окошке Йоко, обезьянка скорчила ей рожу. Йоко рассмеялась:

– Джон, смотри, какая милая!

– Ага, милейшая, – проворчал Джонни, привстал со своего сидения, облокотился на колени Йоко, прижался лицом к дверному стеклу и состроил обезьянке ответную физиономию. Обезьянка раскричалась, подпрыгивая на плече водителя мопеда. Йоко отпихнула Джона на его половину сиденья.

– Да вы как родные братья!

Тем временем мопед ускорился, ушел вперед и через полминуты скрылся из виду. Джон плюхнулся обратно.

– Йо́-йо, чего пихаешься?

– У тебя локти острые, мне коленкам больно.

– Ну, прости, я не хотел.

– Да ладно, я не сержусь.

Йоко привстала, наклонилась вперед и сказала на ухо сидевшему впереди нее мужчине:

– Малеко, а, Малеко, а включи радио, пожалуйста!

Седан выскользнул из продолжавшего еле ползти потока в поворот на поднимавшуюся в гору узкую дорожку и через две минуты остановился возле ворот на небольшом круглом пятачке. Похватав с пола салона рюкзаки, дети выпрыгнули из машины; толкая друг друга, втиснулись в калитку и наперегонки побежали к своим домам.

– Ма-а-м, мы приехали!

– Рюкзак на место, переоденься, руки помой и обедать! – послышался голос Кадри из кабинета.

– А где сегодня обедаем?

– Сегодня у Нэко.

– Ма-а-м, опять у нее, поди, удон со свининой и темпура?!

– Я не знаю. Не спрашивала. Тебе не нравится? – Кадри вошла в комнату Джона на втором этаже, потрепала его по щеке и поцеловала в макушку.

– Ну, мам…

– Что «ну»?

– Мне твои котлеты с борщом больше…

– Завтра будут тебе и котлеты, и борщ. И кисель могу сварить.

– Вот-вот, ма! И кисель обязательно! Пожалуйста!

После обеда дети выбежали на лужайку.

– Полчаса, и не опаздывайте! – выглянула из двери дома Нэко Кадри.

– Мы тут, – откликнулась Йоко.

– Ну, чего? – спросила у Джона.

– Да достали уже оба. Кевин опять на рожон лез. На большой перемене.

– Как?

– Да типа «я тебя уроню и растопчу».

– А ты?

– Что я?

– Ну – ты что?

– Ушел.

– Ну так правильно.

– Что правильно, Йо-Йо? Они все равно нарвутся, и мне придется отвечать. А я боюсь.

– Чего боишься?

– Поломать его боюсь. Алеко говорит, у меня не получается точной реакции.

– Почему не получается?

– Не знаю. Не получается, и всё тут.

– Джонни, полчаса есть. Пошли. Я покажу как. – Ну ладно. А то Алеко показывает-показывает, а я не понимаю.

Сели возле пруда.

– Джонни, расслабься.

Джон несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и зажмурил глаза.

– Так?

– Так. Теперь мысленно вкатись в воду, будто ты мячик.

– Ага.

– Стань водой.

Джон сжал кулаки.

– Не напрягайся, так никогда не получится.

Кулаки Джона ослабли, ладони полностью развернулись.

– Крути спираль!

Джон сопел с полминуты.

– Не могу. Видишь, не получается.

Йоко повернулась к Джону.

– Смотри на меня и внутри себя – себя слушай.

Села в «лотос», прикрыла глаза. Внезапно вода в пруду ожила – сотни мелких рыбок подтянулись к берегу напротив места, где сидели Джон и Йоко, начали вращаться, крутить «колесо» по часовой стрелке, ускоряясь с каждой секундой. Рыбки на внешней части фигуры вращения, максимально ускорившись, отрывались от поверхности колеса, словно искры от фейерверка. Другие же, поднырнув снизу, попадали в центр колеса и тут же продолжали вращение вместе со всем косяком.

Йоко открыла глаза. Вращение рыб прекратилось.

– Повтори!

Джон снова зажмурился.

– Расслабься! Представь, что ты – это я!

И вдруг в пруду начала вращаться живая спираль. Маленькая, неустойчивая – сделала несколько оборотов, распалась.

– Молодец! – завопила Йоко, вскочив на ноги. – Молодец! Получилось!

Джон смущенно глядел на Йоко:

– Ну да.

– Ты ощущение запомнил?

– Запомнил.

– Теперь только тренироваться. И не нажимай на них сильно.

– Почему?

– Им будет больно. Тебе же Алеко объяснил.

– Спасибо, Йо-Йо!

Андрей, выйдя из офиса, шел по лужайке в сторону дома.

– Здравствуйте, дядя Андрей!

– Привет, па!

– Через пять минут у меня в кабинете! – крикнул детям Андрей, поднимаясь на веранду.

– Вы надолго? – спросила Кадри.

– С полчаса. Может, чуть дольше.

– Сегодня поговорим о Прометее. Когда-то давно люди не знали огня, не знали ремесел, жили в пещерах и ели сырое мясо. Тогда миром правили боги, жившие на высоком Олимпе, сильные и красивые, всеведущие и всемогущие, – Андрей поднялся из-за стола и стал прохаживаться по кабинету. – Всего у них было в достатке. Они считали, что все блага должны принадлежать им одним. И не было у олимпийцев соперников, кроме более древних властителей – титанов, порожденных Землей и Небом.

Посланцем мира между богами и еще не поверженными тогда титанами был юный Прометей, сын вольнолюбивого титана Япета. Прометей был наделен чутким сердцем и храброй душой. Прометей с жалостью взирал на людей, страдающих от холода, болезней и невежества. И решил облегчить им жизнь, вопреки воле богов.

– Папа, а титаны были богами?

– Нет, Джонни.

– Значит, они были людьми?

– Тоже нет, Йоко.

– А кем же тогда?

– Они взяли все лучшее – от людей и от богов. За это их боготворили люди…

– …и любили боги? – спросил Джон.

– Нет, ты ошибаешься, сын. Боги их не любили.

– Почему, дядя Андрей?

– Потому что титаны много себе позволяли. Так считали боги.

– Но ведь это же неправильно, папа!

– Я согласен, Джонни. Неправильно. Нечестно. Однако продолжим.

Как вестник мира Прометей мог подниматься на Олимп с жезлом в руке. Но однажды он пришел не с жезлом, а с похожим на жезл полым тростником. И незаметно, тайком от властелинов Олимпа, положил в тростник тлеющий уголек из очага богов. Вернувшись на землю, Прометей передал огонь людям и научил людей использовать его: готовить пищу, обжигать горшки и выплавлять металл.

Взглянул Зевс на землю и удивился. Люди больше не бродили стадами, а жили семьями в хижинах и домах, овладели искусствами, и если бы не смерть – а против нее они были бессильны, – то их можно было принять за богов. В ярость пришел Кронид-Зевс, вызвал к себе своих слуг Силу и Власть. Понял он, кто даровал людям огонь и знание против его воли и без его ведома. И велел он Силе и Власти приковать Прометея к скале на высокой горе Арарат. Вместе с ними отрядил он бога-кователя Гефеста.

Очень не хотел Гефест выполнять поручение, но Сила и Власть были неумолимы и следили за каждым движением бога-кузнеца. С тяжкими вздохами Гефест приковал цепями к скале своего друга. Но и этого было мало. Зевс приказал пригвоздить Прометея к скале несокрушимым железным колом. Гефест закрыл глаза и, не глядя, вбил острие в грудь Прометея. Дрогнул титан, но ни один стон не вырвался из его уст. И только когда удалились мучители, он закричал от боли и скорби.

– Папа, за что они над ним так издевались? Потому что так решили боги?

– Да. Именно так. Что ты думаешь об этом, Джон?

– Боги несправедливы.

– Почему они несправедливы, Джон?

– Я не знаю.

– Йоко, ты?

– Потому что это…

– Потому что это… Ну?

– Потому что это злые боги, дядя Андрей.

– Молодец, Йоко! Это – злые боги. А могут ли злые боги быть на самом деле богами?

– Я не знаю, дядя Андрей.

– Могут, Йоко. К сожалению, могут. Таким богам нельзя подчиняться. Никогда нельзя. С ними нужно бороться. Потому что они не наши боги, они чужие боги. С ними нужно воевать. Да, спор с ними может стоить нам жизни. Но мы не одни. С нами наш род. Прометей знал об этом и не испугался злых чужих богов.

Но новые муки ждали Прометея. Зевс послал своего орла, чтобы тот каждый день прилетал на гору к прикованному пленнику, раздирал острыми когтями его тело и клевал печень. Прометей был, как и все титаны, бессмертен, и за ночь страшная рана затягивалась, а печень отрастала. На заре же над горами вновь слышался шум гигантских крыльев. Орел опускался на Прометея, и его муки возобновлялись.

Веками длились страдания Прометея. Но такой же долгой была и людская благодарность. Гончары и люди других огненных профессий почитали его как бога. Поэты всех времен и поколений прославляли в своих творениях Прометея как борца с несправедливостью и освободителя человечества. Долгие века страдал гордый титан Прометей, но муки его длились не вечно. Пришел час и его освобождения вместе с великим героем Эллады Гераклом.

Титан рассказал Гераклу о злой судьбе своей и о том, какие великие подвиги предстоит герою совершить. С ужасом смотрел Геракл на мученья Прометея, и сострадание овладело им. Полный внимания, слушал титана Геракл. Но еще не все страдания Прометея видел Геракл. Послышался вдали шум могучих крыльев – это летел орел на свой кровавый пир.

Геракл не позволил ему терзать Прометея. Он пустил смертоносную стрелу, и орел, пронзенный стрелой, упал в бурное море. Геракл разбил тяжелой палицей оковы Прометея и вырвал из груди его острие, пригвождавшее титана к скале. Встал титан, и теперь он был свободен. Кончились его муки. Так исполнилось предсказание, что смертный освободит его.

Андрей закончил рассказ. Дети молчали. Сел на ковер рядом с ними.

– У каждого человека есть свой путь. И нужно не сдаться, если твой путь окажется путем Прометея.

Вечером Кадри сидела на веранде.

– Иди ко мне.

Андрей подошел, сел рядом. Обнял.

– Андрюш, они звонили?

– Да.

– И как?

– Потеряли модуль.

– Какой по счету?

– Четвертый.

Кадри вздохнула.

– Каа, у них не получается. Чего-то не хватает.

– Когда Док вернется?

– Сказал, на следующей неделе.

– Ну ладно.

– Знаешь, Каа, я сам на грани. А уж каково ему…

– Андрюша, пойдем спать.

– Пойдем.

– Знаешь, Андрюша, Джон сегодня…

– Что?

– Первый раз закрутил спираль.

– Да?

– Ну да. Догнал Йоко. Полгода спустя.

– Ничего, все в порядке. Главное, что догнал.

В полночь Алеко и Малеко отправились на уборку. Освещение усадьбы плавно сменилось дежурным. Два ротвейлера в полной тишине нарезали круги через заросли возле забора. День закончился.

[– Спишь, Йо-Йо?]

[– Нет еще. Разговариваю.]

[– С кем?]

[– Они не назвались.]

[– И что сказали?]

[– Мы приняты. Но нам пока рано.]

[– А когда?]

[– Сказали, предупредят.]

[– Хорошо.]

[– Спи, Джонни.]

[– Сплю. И ты спи.]

[– И я. Давай, до утра.]