Элемент пазла № 2

Электричка «Выборг – Санкт-Петербург».
Финляндский вокзал

Чем дальше Вики отъезжала от Выборга, тем меньше становился градус ее ненависти к бабе Любе. И тем больше вопросов роилось в ее мыслях. Она вспоминала мягкие добрые руки бабушки, с пяти лет взявшие ее под свою защиту. Теперь у бабы Любы всего одна рука. Вторую она потеряла, защищая ее от Шкатова. Маньяка, которым, как считала Вики, бабушка сама же и манипулировала. Нестыковочка какая-то… Во всем этом необходимо разобраться. Злость выходила из Вики, словно пар из кипящего чайника. Нахлынули воспоминания. С бабой Любой ей всегда было хорошо. И в башне, и в Италии. С бабушкой она проводила гораздо больше времени, чем с отцом и Ма-Машей.

Бабе Любе она могла доверить любую тайну. Это бабушка читала ей в детстве волшебные книги; это она преподала ей столько магических тонкостей, научила летать, открыла секреты нового мира Вики… Неужели все это было только для того, чтобы занять черный трон?

«А вдруг я ошиблась и снова совершаю ошибку, которая опять потянет за собой шлейф трагических последствий? Вечно я лечу впереди паровоза. Может, сначала посоветоваться с Ваней и Катей? Люди Зверя меня не встретили – значит, он уже в курсе моего побега. Или считает, что меня похитили. Родители тоже наверняка в курсе. Наверняка кто-нибудь из ордена на всякий случай дежурит на вокзале».

Вики не ошиблась. На Финляндском вокзале ее действительно ждали. У головы электрички стоял Цой со спортивной сумкой на плече, в папиной военной летной куртке, слегка пританцовывал на морозе и улыбался ей во все свое широченное лицо.

Цой, которого они в Новый год вырыли из могилы! Цой-вампир, который улетел вместе с Анжело и которого она уже никогда не чаяла увидеть! А где Анжело? Может, он тоже здесь? Нет, Цой был один. А из его улыбающегося рта едва заметными облачками вырывался пар. Цой дышал. Но как? Как?! От такого сюрприза ошалевшая Вики забыла, зачем она вернулась, и бросилась другу на шею. Щеки у Цоя были ожидаемо холодными, но губы горячими – живыми и влажными. Цой смешно смутился от неожиданно бурных проявлений чувств подруги. Так она его никогда не целовала. Так его еще вообще никто не целовал. Цой попятился и аккуратно поставил на перрон висящую на нем Вики. Смущенно вытер губы, посерьезнел и тихо спросил:

– Эй, Вик, ты чего? Сначала просишь встретить, потом лезешь целоваться. Ты в порядке?

– Цоюшка, родной! Я так рада, что ты… Кто тебя оживил? Я не сплю? А где Анжело? Вы вместе здесь? Или ты один?

Цой еще не видел маленькую Вики в таком возбужденном состоянии: скачет перед ним, как бешеная белка, синие глаза блестят сапфирами, несет какую-то ахинею – «оживил», «Анжело». Может, это наркотики?

– Вики, успокойся. Я правда ничего не понимаю. Я один. Ты позвонила и попросила встретить тебя из Выборга. Что ты там, кстати, делала? Ты никакие опасные вещества не принимала?

– Позвонила? – Вики машинально заглянула в телефон, прекрасно понимая, что она не могла звонить Цою.

В «исходящих» стоял телефон Цоя. Что за глупые шутки?

Вики заглянула другу в глаза. В его живые глаза! Ничего нового – любовь, преданность, покой. Чистая душа ее друга была на месте. Это был Цой, живой Цой, не фантом, не оптический обман, не «подменыш». Но как такое могло быть? И почему он не понимает ее вопросов?

Некоторое время они шли молча. Цой никогда не был говоруном, а сейчас ему совсем не хотелось болтать. На его губах горел поцелуй любимой девушки, о котором он даже не мечтал. И ни о чем другом он сейчас думать не мог. Сумасшедшая! Она всегда была немножечко «того» – может, она его поцеловала потому, что безумие усугубилось? Или это ее новая игра, правил которой он пока не знает? Поцелует ли она его так еще хотя бы раз?

Перед входом в метро они одновременно заговорили.

– Слушай, Вик…

– Цой…

– Извини, Вик. Говори ты.

– Да я даже не знаю, с чего начать. Ты давно э-э… – Вики замялась, подыскивая деликатное слово, – вернулся?

– Куда?

– К нам?

– Да я вроде никуда и не уезжал. Сборы у меня только весной. А сейчас каждый день тренировки. Это Ваня с родителями в Германии. Завтра прилетит. Ты точно ничего не принимала? – Цой участливо посмотрел на Вики.

Может, это у нее от мороза? Бегает, дурочка, без шапки, а на улице минус пятнадцать.

– Ничего не принимала. – Вики так же участливо смотрела Цою в миндалевидные глаза. – Просто я рада тебя видеть, Олег!

– Здорово! Вчера же вроде виделись. Даже чаю выпили.

Похоже, у него амнезия… Вики опять потянулась к лицу друга, и он весь напрягся, ожидая поцелуя. Но вместо этого она отогнула его шарф на шее и с любопытством заглянула за воротник. Шрама не было. Вики отпрянула от юноши. Одновременно с испугом к Вики пришло осознание, что у нее тоже кое-чего не хватает. Она схватилась за ухо – ни Уробороса, ни даже следа от дырочки. Сняла перчатку – да, так и есть, еще и кольцо Анжело бесследно исчезло с безымянного пальца левой руки! А вот это девочке уже совсем не понравилось. Кто-то обокрал ее. Разоружил. Может, старуха продолжает ее контролировать?

– Кто еще из ордена знает, что я здесь? – нервно спросила она у Цоя, с тревогой наблюдающего за ее действиями.

– Чего?

– Кому ты доложил о моем звонке? Па и Ма в курсе?

На слово «доложил» Цой отреагировал адекватно, «по-пацански», – смертельно обиделся.

– Знаешь что, подруга! Ты просила – я тебя встретил. А эти твои задвиги я чего-то не догоняю. Извини, но мне пора на тренировку. Проспишься – поговорим.

Цой, резко развернувшись, великанскими шагами затопал на трамвайную остановку. Вики проводила задумчивым взглядом воскресшего друга и впала в ступор.

Ситуация вырисовывалась странная. С кем-то нужно было срочно посоветоваться. О воскресшем Цое можно было говорить только с двумя людьми на Земле. Ваня на звонки не отвечал. Даже в вайбере. Вики решила набрать Катю. Плохо, что ее номера почему-то не было в записной книжке телефона. Хорошо, что Вики помнила его наизусть.

– Привет! Кто это? – услышала Вики из динамика знакомый бодрый голос красноволосой экстремалки.

– Привет, это я! Ты знаешь, что Цой жив и вернулся? Я только что видела его на вокзале.

– Что за глупые приколы? Делать нечего? Даже не смешно.

Катя отключилась и больше не брала трубку, несмотря на терпеливые звонки Вики. Забанила ее, наверное. Девочка в полной растерянности застыла (во всех смыслах этого слова) у входа в метро. Мимо нее шли потоки хмурых зимних людей с электричек и на электрички. Стемнело до сумеречной синевы. Нужно было что-то решать.

Хватит мерзнуть! Совсем не обязательно ехать сейчас в больницу к Любе. Тем более что там карантин. Надо ехать домой, поговорить с родителями и Филом. Баба Люба никуда не денется до завтра, а мне сейчас нужна поддержка, решила Вики. Заодно совру чего-нибудь, почему я вернулась. Живот заболел, например. Или паническая атака. Про предсказание пока никому ни слова.

Приняв решение, Вики, как простая смертная, покорно зашла в метро. Можно было, конечно, полететь, но с первого раза почему-то не получилось: в глазах потемнело, ноги от земли не оторвались, а больше пытаться она не стала. В метро Вики почувствовала себя неимоверно усталой. И немудрено – эмоциональные переживания выматывают гораздо сильнее тяжелой физической работы, а за сегодня она пережила их уже столько, сколько другие – за целую жизнь. Но переживания совершенно не спешили заканчиваться.

Выйдя из лифта и взглянув на дверь в башню, Вики поняла, что дома никого нет. Тихо и темно. Ключи в Финляндию она с собой не брала, чтобы не потерять их. Ну, Фил-то наверняка дома, пусть и открывает. Вики позвонила в старинный звонок. В ответ на его дребезжание через пару секунд послышался противный звук. Кто-то драл когтями обшивку двери.

– Фил! Я вернулась. Открывай скорее.

И снова кто-то стал царапать дверь, на этот раз еще и мяуча.

– А, так это кошка-зомби. Она вряд ли мне чем-то поможет. А Фил, наверное, где-то шляется или на собрании ордена…

Расстроенная, Вики засунула руки в карманы и – о чудо! – наткнулась в правом на ключ.

«Ну и замечательно, значит, я хотела его оставить и забыла, – обрадовалась она. – Вот и молодец».

В темноте прихожей к ее ногам бросилась кошка. Стала тереться и мурчать в голос. Оголодала, зомбячка. Вики включила свет и обомлела. Об ее ноги терлась не зомби, а одноглазая Матильда собственной персоной. Вот тебе и раз! Вернее, два, если считать Цоя. На том свете День открытых дверей? Вики, не раздеваясь, схватила Мотю на руки и закружилась с ней в радостном танце.

– Мотя! Мотя! Королева ты моя крысиная! Ты вернулась! Как же это здорово, что я никуда не поехала! Но кто все это устроил? Кто меня так любит?

Матильде явно не нравились бальные танцы, и она замяукала еще жалостнее и противней. Пришлось ее отпустить. Но почему она мяукает словно обычная кошка, а не разговаривает с ней?

– А ты почему меня не встречаешь, магистр? – обратилась Вики к Филу, который совершенно спокойно сидел в своей клетке, уныло хлопая желтыми глазами.

Но это ладно. Неладно было другое. Рядом с его клеткой стояла еще одна, в которой как ни в чем не бывало сидела Карма и нагло глядела на нее антрацитовыми бусинами глаз.

– Кра, – поздоровалась с хозяйкой Карма.

– Да что тут у вас вообще происходит?

Рассвирепевшая Вики схватила клетку с вороной и вытрясла Карму на подоконник ближайшего окна. Ворона непонимающе уставилась на нее.

– Больше ты меня не обманешь! Ну надо же, какая наглая тварь! Здесь ты больше жить не будешь! Вали к Цою!

Вики с трудом распахнула окно и выпихнула цыганку-интриганку на покрытый льдом отлив[1]:

– Чтоб я тебя здесь больше не видела! И вообще, чтоб я тебя больше нигде никогда не видела!

Окно с треском захлопнулось. Грустная Карма, вцепившись когтями в лед, недоуменно смотрела сквозь морозные узоры в комнату, где Вики продолжала допрос упрямо молчащего магистра.

– Фил! Предатель! Как ты мог это допустить? Ведь ты своими глазами видел, что она сотворила с Авессаломом. Ей же совсем нельзя верить. Что она опять наплела? Молчишь, потому что стыдно? Да хватит уже играть со мной в молчанку! Вы что, все сговорились, что ли? Хотите свести меня с ума?

Филин прикрыл свои огромные глаза-фары и отвернулся от кричащей девочки. Резкие перепады эмоций от бурной радости свидания с Цоем и Матильдой до яростного гнева на всех вокруг довели-таки Вики до истерики. Такое с ней случалось нечасто. Она посмотрела на себя со стороны и очень себе не понравилась.

«Хватит орать на птицу, – твердо сказала она себе. – Хочет молчать – пусть молчит. Лучше покорми ее и кошку заодно. Может, их кто-то заколдовал!»

А может, кто-то заколдовал ее? Или она просто заснула в электричке и все еще крепко спит. Вики сильно ущипнула себя за руку и тут же вскрикнула от боли. Не спит – уже хорошо. Значит, это колдовство. Кто-то заколдовал ее или всех вокруг. Вернул Цоя и Матильду. Кто-то очень сильный из магов не на шутку запарился, пока ее здесь не было. Но зачем? Вики почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой, и ее рука сама потянулась к телефону.

– Па, это я. Не пугайся. Со мной все нормально, – затараторила Вики. – Просто живот резко заболел в поезде, я вышла в Выборге и вернулась. А тут все очень странно. На вокзале меня встретил Цой. Живой Цой. Дома Матильда и Карма. Фил со мной не разговаривает. Что все это значит?

– Что? У тебя болит живот? Что ты ела? – Отец явно был где-то далеко, голос шел со страшными помехами.

– Ерунда. Уже все прошло. Ты скоро придешь?

– Что-что? Приедем, как и собирались, – послезавтра. Рейс из Гонконга. Посмотри сама в интернете, когда мы прилетим. Маша тебя целует. Ты уверена, что с животом уже все нормально?

– Угу, норм. Когда это вы улетели в Гонконг? Мы же с утра виделись? Ну хоть фантомы свои можете прислать?

– Что-что? Чего прислать? Не пугай меня! Связь плохая. Я по скайпу или вайберу попробую тебе набрать позднее. С животом не шути. Вызывай «скорую», если что.

Папа отсоединился. Бред какой-то. Не могут они быть в Гонконге – туда лететь дольше, чем прошло времени с их утреннего прощания на вокзале. Семь часов назад она их видела. Да и не собирались они никуда. Что за чертовщина? У Вики зазвонил телефон. Помяни черта, он и нарисуется. Звонила баба Люба.

– Привет, внученька!

– Отлично! Ты-то мне и нужна. Знаешь уже небось, что я дома, – накинулась Вики на Великую мать. – Признавайся – твоя работа? Ты наколдовала?

В трубке повисло молчание.

– Зачем ты устроила это представление? Чтобы показать мне свою силу? А я ведь любила тебя! – Вики чуть не плакала.

– Так, – баба Люба в трубке была явно не на шутку напугана, – похоже, дети правы. Ты чем-то отравилась. Успокойся, деточка, у тебя обычные галлюцинации. Скажи мне честно, что ты съела? Или, может, выпила? Я надеюсь, ты не курила? Скажи, милая.

– Какая трогательная забота. Завтра в больнице я тебе все скажу, – угрожающе сказала Вики. – И покажу!

– Ты в больнице? – всполошилась Люба.

– Заканчивай этот цирк, старая ведьма. Я все про тебя знаю. Ты была кукловодом Чистильщика. Ты специально сплавила меня в лес, чтобы занять мой трон. Мне показали недостающую часть предсказания. Вот так!

– Ой-ой-ой! Плохо дело. Диссоциированный бред пошел. Тебе срочно нужно вызвать рвоту, Вики! Ты слышишь меня? Немедленно иди в туалет и постарайся вытошнить из себя все без остатка!

– Мудрый совет Великой матери! Магия рвоты! Особо стараться не придется – меня уже тошнит от тебя! – Вики бросила трубку, вполне довольная собой.

Она смело сказала бабе Любе почти все, что хотела. Выдала виновнику своих бед все, что наболело. Вроде бы теперь ей должно стать легче? Только неприятный осадок от собственного хамства все равно остался. Ну и что же теперь делать дальше?

«Накормлю-ка я своих питомцев», – решила Вики.

Да и себя неплохо было бы покормить – целый день все-таки не ела. В животе противно заныло, а потом и вовсе заурчало, совершенно не по-королевски.

Тук-тук-тук! – а это уже в ушах.


Вики прислушалась.

В окно снова тихо, но настойчиво постучали. Это замерзшая Карма методично долбила клювом стекло.

– Вот наглая тварь, – поразилась Вики, почувствовав легкий укол совести. Птицу, как ни странно, было жалко. Стараясь не думать о том, что она делает, Вики открыла окно и запустила замерзшую ворону внутрь. Карма дрожала на подоконнике, обиженно глядя на хозяйку. В ее черных глазах читалось полнейшее непонимание происходящего.

«Прямо как у меня», – подумала девочка.


Загрузка...