- Примерно, - сказала она. - Наверное, да.


- Наверное или да?


- Да. Такой.


Сука умеет допрашивать. Надеюсь, я никого не выдала.


Ты ничего не забыла, сестрица? Майя опять. Мы ещё кое-что увидели этой ночью - будущее без Торна. Оно тебе не зашло, или я ошибаюсь?


Будущее... ах, точно. Страшилка. Мэй не стала затыкать "сестру", вторую себя. Пускай боится, пусть даже полюбит адмирала; пока любовь и страх Майины, они не совсем её. Диссоциация имеет свои преимущества, и какие!..


Она обернулась, стоя уже в дверях. Торн выглядел, как раненый в глубоком обмороке, но теперь дышал нормально. Сорочку врачи с него сняли; на груди у него сидел медицинский робот.


- Ему ещё просто надо поспать, - сказала Мэй. - Он ночью сказал, что не спит четвёртые сутки. Вы его не будите.


...


...



Когда мятежница ушла, Йелена позвонила её брату.


- ...Да? - Его голос казался далёким. Йелена знала, что Кай находился на Муне, старинном искусственном спутнике столицы, и в данный момент осматривал штаб-квартиру покойного Оуэна, пророка Тьмы. ИСБ уже обыскала там каждый йот пространства, но, может быть, магистр Храма найдёт что-нибудь ещё.


- Оками, возвращайтесь во дворец, - приказала Йелена. - Немедленно.


- Никак нет, - ответил Оками. - Я занят, и буду занят ещё четыре часа. Ждите меня после трёх.


- Оками... - она не могла рисковать, что кто-то подсел на линию и узнает, что адмиралу плохо.


- Я понял, - сказал магистр. - Пришлю Нив Уэллан вместо себя.


- Уэллан? Вы окончательно двинулись?..


Нив ненавидела Торна, считая, что он перед ней провинился. Мстительная и злобная тварь, как большинство Тёмных магистров.


- Приказ Торна же, - Йелена ощущала, как Кай про себя смеётся, на расстоянии двухсот тридцати тысяч миль. - У нас троих премьера перед СМИ, помните, он сказал?


- Но вы должны были быть рядом!


- А я и буду рядом. Буду с Нив - с её душой. - Сукин сын, похоже, издевался. - Всё обернётся как надо, Йелена-сан. Я предвижу.


- А. Ну да.


- Впустите Нив, Йелена-сан. Можете проконтролировать, но не мешайте. Все мы должны будем тесно сотрудничать много лет. Я знаю Нив Уэллан, мы с ней успели неслабо подраться. Когда я был ранен и совершенно беспомощен перед ней, её ярость погасла. Она помогла мне. Она не плохой человек. Наговорит угроз, конечно, выскажет, что думает, и может помахать клинком, но тем и кончится.


Йелена сопоставила это с уже известной ей информацией из досье Уэллан и была вынуждена признать, что Оками может быть прав. Если Нив увидит Ариана Торна ослабевшим, беззащитным, нуждающимся в её помощи, её злоба может испариться. Стремление к контролю, унижению и уничтожению вызвавшей её гнев личности будет отчасти удовлетворено самим ходом событий. Иначе гнев будет держаться и даже расти до тех пор, пока Тёмной не представится удобный случай для мести, и тогда она уже не сможет и не захочет удержаться от убийства. Но риск - ...


- Доверьтесь мне, - сказал Кай. - Для него опасности нет. Вот вы, Йелена-сан, другое дело. Вы с ней без меня не встречайтесь, этот вопрос мы решим в другой раз.


- Хорошо. Я вам доверяюсь. - Она не сказала "под вашу ответственность". Ответственность здесь целиком была её.


...


...




Нив?


Она отдыхала на весу, вниз головой, зацепившись ногами за перекладину в комнате отдыха медсестёр, и спрыгнула на пол, приняв его зов.


- Кай?.. - Она не была уверена, что он услышит, если она попытается отвечать лишь в мыслях. - Я здесь. Ты где?


На Муне. Он казался одновременно далеко и близко. В сотнях тысяч миль, ближе одежды - под кожей, в её душе. Нив, момент, о котором мы говорили, пришёл. Лети во дворец, к адмиралу Торну, помоги ему, если надо, и проследи, чтобы с ним чего не случилось.


Она автоматически хотела возмутиться, но в комнату как раз вошли две медсестры и дроид. И хорошо, и правильно. Обещание есть обещание. Она выполнит просьбу Кая, докажет, что может сотрудничать. Ради империи и галактики, ради всего живого. Докажет - самой себе - что договороспособна.


- Сделаю.


Медсёстры должны были думать, что она говорит по имплантату. Такого у неё не было.


Я договорился, тебя впустят. Не ищи ни с кем конфликта. Я прилечу после трёх.


- Давай.


Нив Уэллан допила остывший кофе из позабытой на полу чашки, поднялась и взяла с вешалки свой плащ-покров. В госпитале Кэнион, где вперемешку лежали имперские солдаты и бойцы Сопротивления, он бы только пугал людей. Предыдущей ночью Нив, удостоверившись, что ни одна из заключивших мир сторон не приготовила другой сюрприз, поехала в одну из своих запасных квартир в дистрикте 17 и обнаружила там целых девять чужаков. Пятеро взрослых с четырьмя детьми - две семьи беженцев с Ортании. Их туда заселило начальство блока, зная, что она, Нив, ни разу не ночевала в этой квартире и обе комнаты совершенно пусты. Узрев квартиросъёмщицу в её характерном орденском облачении, все девятеро бедолаг обмерли и приготовились отдать души Тьме. Нив развернулась и отправилась в Кэнион, где обменяла свою надприродную помощь на временное место жительства в апартаментах одной из старых наставниц, главврача Халины Самокиш. С тех пор она успела помочь вывести из комы двоих обгоревших, как головешки, солдат и курировать особо гнусный случай заражения промышленными нанитами, которые какой-то республиканский умелец перестроил в боевые. Попавшие под раздачу бедняги, лишь одна из которых дожила до вмешательства Нив, даже не были имперцами. Мирняк, коллатеральные потери.


Итак, во дворец. Помочь ещё одному человеку.


...


...



Спасибо, Нив.


Кай Оками, Великий магистр Ордена Храма, крутнулся на пятке, скользя взглядом по столам, креслам и книжным полкам. Он видел тропы дня перед собой, как следы нескольких пробежавших стадом животных - не идентичные, но в одном стремлении. Он должен что-то найти здесь и принести Торну, что-то довольно важное.


Оками сел на диван. Хороший диван, не роскошный - рабочий, можно сказать. С соответствующим удобным столом. Обстановка в помещении, как и во всей штаб-квартире пророка Тьмы Эзры Оуэна, была совсем не похожа на индустриальный барок покоев императрицы и прочих Тёмных, к которым Кай заглядывал на огонёк. Здесь было что-то среднее между рабочим офисом компании - Кай видел такие залы во множестве городов на ряде планет, покинутые сбежавшими от войны людьми - и библиотекой. Нет - кабинетом университетского доцента. Аккуратные стеллажи с бумажными книгами, папками, разными носителями - даже пергаментными свитками, о как. Почти вся мебель от Шун Чу. И кое-где на ней лежали книги, письма, папки, стояли стаканы и чашки для кофе... Мебель от Шун Чу, такие столы и диван - это очень плохо. Это значит, что они здесь работали на самом деле, а не курили гаш и лопали эндру, прерываясь на изнасилование детей и питие крови.


Вот ещё. Книги, столы, стеллажи... всё это не должно находиться в цепких руках ИСБ, у Йелены? Должно. До последней пылинки. Он должен был найти в лучшем случае голые стены. А вот, кроме компьютеров, всё на месте. Собнюки обыскали здесь каждый йот, Кай видел следы их следов, исчезающие в прошлогоднем тумане - но почти ничего не забрали. Что взяли исследовать, принесли обратно. Например, все книги. Зачем? Для него, Оками? Это вряд ли. На всём лежал слой пыли толщиной примерно с год. Год назад никто в столице и знать не мог, что он станет имперским рыцарем, будет сотрудничать с Торном. Год назад между имперцами и Республикой шла мясорубка. А тут будто ждали кого-то.


Ждали. Что это? Это ловушка. Сюда кто-то должен прийти, прилететь на оставленный кабинет, эти письма и книги, как насекомое на огонь. Тогда сенсоры ИСБ - Кай их либо чувствовал, либо видел - дадут тревогу. Йелена кого-то ищет.


И не предупредила. Кай мог бы здесь на него наткнуться.


Он никого вокруг не ощущал. Никаких воронок в мана, тонкой сети мироздания, кроме остатков ауры самого Оуэна с пособниками - клочки тошнотворной кровавой тучи. Кай обошёл помещение по кругу. В остальных он тоже побывал, но это был главный зал. На одной из стен между книжных полок в рамке висел какой-то документ. Диплом, с фотографией Оуэна. Кай присмотрелся к тексту. Он не умел читать по-дорусски и даже кири, их азбуку, разбирал с трудом, но бумажка была на двух языках, дорусском и бейзике. По ней выходило, что Эзра Оуэн, выпускник Императорской военной академии и отличник курсов подготовки ИСБ, был ещё и магистром дорусской литературы прошлого века. Нет, уже позапрошлого. Время идёт.


Это плохо. Кай никогда не учился не что в университете - в школе, не знал, каково там учиться, но осознавал, что такая многослойная нагрузка - а ещё ученичество в Ордене и политика, плюс интриги - тяжелая ноша. Не каждый сдюжит. Какой сюрприз ты мне приготовил, Эзра, мертвец? Наверняка он велик и вонюч. Ты убивал детей, пил их кровь, хорошим парнем ты быть не можешь.


Великий магистр отошёл в центр зала, пододвинул себе кресло и уселся поудобнее. Меч он держал в руке на случай, если сюрприз нагрянет прямо сейчас. Это бы сэкономило долю мгновения. Он прикрыл глаза, расслабился. Чего я не заметил?


Голую стену справа, между полок. Там что-то стояло, вон и штатив. Экран?.. Эзра любит бумагу. Любил? Человек жив, пока живы его дела.


Кай встал и подошёл к стене, уже видя то, что искал. Под сапогами были пепелинки.


Он поставил штатив туда, где тот должен был стоять при жизни пророка, развернул кресло к стене, сел и посмотрел в прошлое.


Это действительно был большой экран, одноразовый, из бумаги. Хорошая бумага, плотная и дорогая, сделанная из растений. Натянутый меж двух палок висячий лист. Нижняя палка упала, когда он сгорел, рассыпался в пепел. Вон, у стены лежит.


Восстань.


Пепелинки шевельнулись, следуя приказу Кая, и отступили в прошлое на шаг, другой, что-то вспомнили, обрели утраченную связь и свойства. Оуэн рисовал здесь схему, вон маркер на полке. А потом сжёг её мановением пальца, когда почуял опасность или когда она стала ему не нужна. Сжёг в пепелинки, настолько мелкие и несвязные, что даже ИСБ не могло восстановить их прежнюю форму. Кай быстро понял, что там было изображено. Он видел такую схему в начале войны - план ячеечной сети повстанцев Уланагуа, довольно-таки примитивной системы. Тот план подвёл, имперцы ликвидировали сеть и многих перебили. Схема хорошо выглядела на бумаге, но в реальности была неэффективна. Ей было нечего противопоставить постиндустриальным методам сбора информации. Здесь кто-то пытался сыграть во что-то похожее, и с таким же исходом. Глядя на сложную пирамиду имён и кличек, восходящую к одинокой вершине, Кай чувствовал, что большинство этих имён принадлежит мертвецам.


Нижние ячейки состояли из имён и кличек вперемешку, будто ники в интерсети. Выше шли только клички, а под вершиной пирамиды, обозначенной квадратом, был ряд картинок. Треугольник, крестик, звезда и морда овцы, буква U в круге. Иконки. Квадрат над ними был совершенно чёрным, тщательно закрашен, чтобы не осталось ни одной светлой точки. Тот, кто рисовал, сначала прокрасил его наискось, потом сверху вниз и слева направо. Словно коллапсар. Из этой тьмы вверх шла тонкая линия в облачко, в небеса, где был смайлик и кана. Две буквы. Кай их не понимал, он даже не знал, что за азбука. Маленькое "е" вроде дорусское, но первая буква, m?..


Он достал комм и стал просматривать азбуки. Вскоре нашёл. Это было либо рукописное "т" дорусов, либо азбука рома, "м". Дорусское "те" - сокращение от "тебе" - или "ме". "Ме" - мне, меня. Но не только. "Ме" - это древняя форма "я".


Оуэн, значит, как бог, сидит наверху, на небе. Сидел. Чёрный квадрат - не он, это кто-то другой.


Кай попытался вспомнить всё, что слышал об убийстве Оуэна. ИСБ после этого ещё кого-нибудь зачищала? Должна была. Кого-нибудь, тянущего на этот чёрный квадрат? Сильно вряд ли, об этом бы республиканцы узнали.


Гетер? Второй чернушник Её Величества, детоубийца и людоед, несомненно, заслуживал этой краски. Услышав о смерти Оуэна, он сбежал из столицы. Йелена ищет его, собираясь - так и сказала - убить. Удачи ей.


Может быть, Гетер. Кай не чувствовал уверенности.


А вот это что?


Узкий и острый клин, также чёрный, глядящий вверх, с характерным выступом из основы. Корабль. Имперский крейсер класса "разрушитель". Какие-то галочки как бы вокруг и за ним, также глядящие вверх. Кай пытался понять, что всё это значит. Крейсер находился на полметра справа от чёрного квадрата, примерно на одной линии. У этих людей был корабль? Их база на корабле? Их сеть на каком-то имперском крейсере? Здесь слишком много мёртвых имён - значит, корабль погиб?..


Покажем-ка это всё человеку, который в крейсерах понимает больше меня. Адмиралу Торну. Как полагаешь, Эзра?..


Кай Оками поднял комм и потянул схему-призрак на свет из небытия. Она проступила на миг, вернулась из смерти, и Кай её просто сфотографировал.


...



Прыгнув на орбиту столицы от самой Муны - насколько же это чудо было легко! - он просигналил привет встречному имперскому катеру. Изумление пилотов, ставших свидетелями такого скачка, сияло солнышком на разделявшем их расстоянии десяти миль. Под ногами, на дне воздушного океана, сверкал мириадом огней планетарный город. Кай задал автопилоту посадку в Центральный порт, откинулся в кресле и закрыл глаза. Чёрный. Магистр погрузился в медитацию и для себя как будто исчез, весь вопрошающая, неотвратимая воля, развёрнутая на систему Триасол и дальше, намного дальше.


Чёрный. Кто ты? Где ты?


Кай знал, что адептов Прямого Пути невозможно найти в излучении жизни, в блестящей сети вселенной. Их маскировка была практически совершенна. Помощника пророка он искал во времени, всматриваясь вдоль троп в собственное грядущее, в будущее Мэй, своей сестры, её детей и мужа, Джона Рау. Это было надёжнее всего. Если ему, Каю Оками, суждено увидеть этот сгусток Тьмы, столкнуться с ним в конфликте, время покажет. С некоторых пор у Кая со временем были особые отношения. Как и с пространством.


...


...



Иланский квартал снаружи выглядел как любой другой - батарея наполовину сращённых между собой высоченных блоков. Как жаль. Мэй ещё помнила - смутно, из детства - каким он красочным был в старореспубликанские времена. Квартал составляли остовы человеческих зданий, которые иланы выпотрошили и зарастили биоматериалом. Ещё лет пятнадцать назад их наружные стены являли собой живые ковры, висячие леса и рощи, цветущие изумительными узорами круглый год. С пришествием императрицы и восстанием нескольких иланских миров ксенофобия в столице достигла пика. Фашисты с флаеров забросали квартал дефолиантами, злотворными нанитами и отравляющими веществами, разрушили декоративную растительность, умертвили жившую в ней летучую и ползучую фауну. Оставшиеся в квартале после репрессий иланы ликвидировали останки висячих джунглей и укрылись за прочными щитами из пластика и металла. Сохранившиеся растения, насекомые и зверушки с иланских стен ещё долго продавались в столице как памятки.


Приглашение от Итриулан провело её флаер прямиком на парковку одного из трёх центральных блоков. Мэй открыла дверь, формально приветствовала троих смутно знакомых иланок с празднично расписанными руками, составлявших комитет по встрече, и ступила прямо на ждущую гравицапу. Гравицапа удовлетворённо фыркнула. Это была настоящая иланская вещь - генетически изменённая огромная черепаха со вживлённым антигравом. У создания был маленький оптимистичный ум и смысл жизни. Оно любило свою работу.


Иланки вскарабкались на неё по лапам, и Мэй привычно подавила дрожь узнавания и отвращения, которую вызывала непосредственная близость этих странно человекообразных ящеров. С иланами надо тщательно контролировать язык тела, для них он открытая книга.


Гравицапа тронулась и поплыла внутрь здания, миновав чувствительное силовое поле за бахромой цветущих лиан, скрывавших вход с парковки. Надприродные чувства Мэй фиксировали облучение и силовые поля, очищающие входящих в блок от возможных биохимических угроз.


Снаружи прозвучал взрыв.


Лианы всколыхнулись. Старшая иланка спрыгнула с гравицапы, уже держа в руке бластер - куда и делась её неуклюжая медлительность - и завертела головой. Обе младшие что-то залопотали, жестикулируя, и взялись за свои станнеры. Это были совсем юные иланки, фарги, их язык был примитивен и часто неточен, Мэй его не понимала. Старшая отдала им короткий приказ, зарезав волнение на корню, и обратилась к Мэй:


- Мэйэ-сама, Эрне, - она показала на себя большим пальцем, - вынуждена изменить планы. Возможно нападение, я реагирую. Фарги идут со мной. Платформа привезёт вас прямо к эйстаа-аканэ. Итриулан ожидает вас.


- Конечно, - Эрне. Точно, так звали эту иланку. Мэй почувствовала стыд, как всегда, когда забывала имена нелюдей или нарушала какое-нибудь другое политкорректное табу. - Спасибо тебе. Удачи, Эрне. - Пристрели пару-тройку фашистов, если это они.


- Аэ! Эрнэ, ка Ц`ан!


Возглас раздался откуда-то из стены - из сокрытой двери. Мэй оглянулась. Ковровый узор мхов с алыми усиками раздвинулся, и оттуда вылезла высокая крепкая фарги, а за ней маленькая и стройная... Нет. Человеческий мальчик. Подросток лет четырнадцати, голый до пояса, в бежевых кожаных шортах. Мэй приняла было его за иланку, потому что цветом смуглой золотистой кожи он мало отличался от них, как и рисунками на руках. Мальчик встал перед Эрнэ и быстро заговорил, жестикулируя всем телом, как настоящий илан. Это явно был его родной язык. Его спутница бездумно улыбнулась Эрне, которая не удостоила её взглядом, улыбнулась Мэй и взгромоздилась рядом с ней на гравицапу. Она была тяжёлая, сильная и носила доспех цвета собственной чёрной чешуи, незаметный на первый взгляд.


Мальчик с Эрне договорились.


- Мэйэ-сама, Ц`ан составит вам компанию на пути к эйстаа-аканэ. Эта фарги, - Эрне ткнула бластером в сидящую спутницу пацана, - будет вашей охраной. В её сопровождении вам нечего опасаться. Ч`аи.


Сожалею/до свидания. Эрне и её фарги поспешили обратно на парковку. Мальчик вспрыгнул на гравицапу, встал столбом, как делают в общении с людьми непривычные к этому иланы, и протянул Мэй руку.


- Здравствуйте, Мэйэ-сама, - у него был иланский акцент. - Меня зовут Цао Ян.


- Мэй Сиюань.


Ян. Его звали, как её новорождённого сына. А рукопожатие было детским - ладонь выставлена прямо от тела и слишком напряжена. Мальчишка явно не привык здороваться с людьми. На шее Цао было украшение, что-то среднее между ошейником и ожерельем, а руки были разрисованы - вишнёвые и белые узоры. Он топнул по спине черепахи, и животное поплыло дальше по коридору. Фарги сидела недвижно, только её круглые золотые глаза с вертикальными зрачками поворачивались то туда, то сюда.


Стены зала в конце коридора были занавешены светлыми полотнами. В дверях их ждал ещё один лучевой барьер, воздух в зале был влажен и двигался, и живые простыни едва заметно колыхались на сквозняке. Они отдавали желтизной блеклого костяного цвета. Узор на руках, вишнёвый и белый. Это же траур. Мэй мысленно хлопнула себя по лбу.


- Цао, здесь что-то случилось?


- Да, - сказал мальчик. - Прошлой ночью умер Айал.


- Знакомое имя.


Мэй его тоже слыхала, но не могла вспомнить, кто это.


- Само собой, - заявил Ян. - Айал, первый супруг эорэйстаа Лааверуа, матери тысячи дочерей. Опора её власти и дизайнер наших кораблей. Вы видели его работу, даже на ней летали. Он создал форму крейсеров, которые сражались против войск императрицы Рив. - И мальчик указал на силуэты, проступающие на полотнах, призрачные очертания боевого флота. - Он сочинял формы, наводящие ужас на врагов эорэйстаа, и украшения для любви и радости. - Ян тронул пальцем кулон на шее Мэй. - Вот это, например, его работа.


Мэй посмотрела на платиново-иридиевый кулон, похожий на каплю или на лист, прелестный в своей простоте. Его подарил ей Джон, когда-то в разрушенном городе на Уланагуа. Взял в развалинах уничтоженной бомбами ювелирной лавки. Мародёрство, но Мэй украшение сразу понравилось, и она его берегла. Мысль о том, что творец этой вещи мёртв, её огорчила.


- Мне очень жаль, - она сделала ритуальный иланский жест сочувствия к трауру, и Цао принял его, ответив движением плеч. - Что стало причиной смерти?


- Айал отдал жизнь, даруя её, - сказал мальчик. - Как миллионы наших мужчин от яйца времён.


О. Мэй была поражена. Айал умер в родах. Мужчины илан вынашивали потомство сами, в сумке внизу живота, и когда малыши рождались, чтобы уйти в тёплые колыбельные воды, метаболизм отца мог не выдержать изменений. Некоторые мужчины умирали, так и не проснувшись от родительского сна. В древности эта смерть ждала почти всех мужчин илан, но теперь она стала редкостью. Муж самой эорэйстаа, верховной владычицы расы!


Первый муж. Лааверуа была немолода.


- Это ужасно, - сказала Мэй, прикидывая, сколько лет было Айалу. Крейсера илан были не новые, их форма, действительно грозная, знаменита по всей галактике.


- Нет, - возразил Цао Ян. - На самом деле это прекрасная смерть. Айал хотел стать отцом, и стал им. Теперь его жизнь в его детях. Жаль, что я не могу подарить Рейсте-сама потомство, я тоже хочу. Говорят, есть способ. Это опасно, но я бы рискнул.


Мэй резко повернулась к мальчику.


- Рейсте-сама?!


Полковник Рейсте была эфенселе Итриулан - её сестра с водяной колыбели - и главный офицер снабжения иланских кораблей республиканского флота. Неужели она...


- Да, - Ян кивнул, этот жест означал одно и то же у людей и илан. - Я её консорт. Раньше мы бы остались бесплодной парой, но теперь у нас нашли выход. Можно выносить молодняк в искусственной сумке, её вживляют сюда, - он показал себе на живот. - Правда, толстеешь, но это даже красиво.


- Сколько тебе лет, Цао Ян?


Это получилось у Мэй резковато, и мальчик заметил.


- Пятнадцать. - Он косо глядел на неё исподлобья, с весёлой искринкой. - Это момент, когда вы спросите, откуда я и почему я иланэ?


Пятнадцать. Четырнадцать - возраст согласия. Для мальчика уже год слишком поздно.


- Не знаю, - сказала Мэй. - Ты выглядишь как человек и, очевидно, знаешь, что ты человек. Почему ты иланэ?


- Рейсте-сама освободила меня из рабства у купу - забрала у них корабль, других рабов и меня. - В голосе Яна было спокойное восхищение. - Я стал её фарги, потом консортом. Мне дали имя иланэ, похожее на моё - Ц`ан, это значит шустрый.


Он произносил "ц" в имени как щелчок, иланский звук. Мэй держалась прямо, как палка, контролируя свою позу и выражение лица. Некоторые иланки, работающие ближе к дикому Внешнему краю галактики, делали так - покупали себе мужчину-раба рептилоидной или гуманоидной расы, чтобы использовать его для секса. Он не мог забеременеть от такой партнёрши, его не надо было охранять, заботиться о нём, как об иланском супруге. Он был заменим, если что. Некоторые из этих рабов влюблялись в хозяек и оставались с ними, когда их пытались освободить.


Бедный мальчик.


Гравицапа степенно ползла по веренице залов и ходов, минуя пары и тройки илан, направляющихся по своим делам. Черепаха и черепаха. Традиционные иланские устройства обычно не отличались скоростью.


Мэй хотелось прекратить этот разговор и это знакомство. Одновременно ей жгуче хотелось продолжить его с Рейсте. Но это было сложно. То, что сказал мальчик о захвате корабля купу, походило на правду. Рейсте была известна своей жёсткостью в сражении и нетерпимостью к чужеродцам, нарушающим законы илан. Она была опасна.


- Я часть нации иланэ, - продолжал Цао. - Только физически я человек. Внутри я мужчина-илан.


Мэй вздохнула. Я пожалею об этих словах.


- Скажи, Ян, что такого хорошего в том, чтобы быть мужчиной-иланом? Смотри, Айал умер.


- Зато у него была прекрасная жизнь, - и Цао оживлённо зажестикулировал. - Айал едва вышел из вод, когда на него упал взор Лааверуа, а она тогда уже была улукасак - по-вашему, генерал. Она охраняла границу с Диким морем, - так иланы называли Внешний край, - и водила корабли под рукой адмирала Дийселле, великой военачальницы прошлого поколения. Лааверуа должна была покинуть Инегбан на пять лет и не могла взять Айала в супруги. Но их глаза уже встретились и их души соединились. Айал пять лет отвергал всех женщин, которые предлагали ему дом, богатства и знатность. Пять лет он ждал Лааверуа в городском ханане, изучая дизайн и другие науки, которые могли понадобиться ему, чтобы стать её опорой в жизни. Когда она вернулась с победой над кочевниками хацам, уже адмирал и наследница Дийселле, ничто больше не могло встать меж ними. Лааверуа вывела Айала из ханане и взяла в мужья.


- Красивая история. Но... - она же убила его, хотела сказать Мэй и вовремя прикусила язык. - Всё же Айал умер в этом браке. Он был уже немолод, да?


- Йип, - согласился мальчик.


- Зачем же тогда... - зачем было использовать его как скотоматку, вертелось на языке; Лааверуа что, решила избавиться от постаревшего мужа? - ...зачем было рисковать? С возрастом риск смерти на родильном пляже растёт, это знают даже люди.


- У них не было детей, - грустно сказал Цао Ян. - Они пытались дважды, ещё в молодости, но молодняк погибал. Во второй раз Айал еле выжил. Что-то было не так. Айал доживал уже пятый десяток лет, это крайний естественный срок для рождений. Он был опорой и спутником эорэйстаа всю жизнь, все его устремления были ради неё и народа иланэ, которым она управляла. Айал успел сделать очень много, но так и не создал жизни из самого себя, а ведь это великий дар природы мужчинам илан. Он отличает нас от диких рас, где самцы только властвуют и разрушают. Понимаете, Мэйэ-сама?


Черепаха заплыла в тупиковый коридор и плавно шла к сверкающей двери в его конце.


- Айал решил попытаться с детьми ещё раз, - продолжал Цао Ян. - Лааверуа не хотела, у неё были целые косяки детей от других мужей и консортов, но он её уговорил. Она уступила. Как можно не уступить мужу, который рискует сойти в холод смерти, не породив потомства? Эорэйстаа хотела, чтобы зачатый ими молодняк выносил суррогатный отец, но Айал воспротивился всем этим новшествам. Он хотел быть традиционным отцом. У меня хорошее чувство, сказал он своей госпоже, на этот раз всё должно получиться. И всё получилось. Хотя он умер на пляже, их дети живы. Замечательные здоровые дети.


Гравицапа встала перед хитиновой, словно крылья бабочки, дверью, отливающей тёплым летним узором. Ян спрыгнул на пол, тронул лапу черепахи, и животное вытянуло её так, чтобы Мэй было удобно ступить на неё и сойти. Бессловесная фарги слезла следом, на вид неуклюжая, но ловкая на самом деле, как охотник джиху.


- Айал был идеальным мужем и мужчиной, - сказал мальчик. - Чего ещё в жизни можно желать?


...


Обросшая светлым деревом комната была просторной и очень уютной даже на человеческий вкус. На столе перед Итриулан стояли два сосуда из тыквы, но мяса, обычной закуски во время иланских бесед, в них не было. Только вода и жёлтые палые листья. Мы едим цвет печали. Воздух пах свежим древесным стволом. Адмирал сидела в полном спокойствии, опираясь на пуфы-подушки и собственный хвост. Рядом почивала полковник Рейсте, её сестра-эфенселе, темнокожая с красным отливом и даже на отдыхе устрашающая. Хозяйка Яна.


Мэй склонилась в ритуальном жесте траура.


- Айле, Итриулан. Я сожалею о трагедии, постигшей иланэ ночью.


Глаза адмирала сузились в радостном приветствии.


- Т`ац, Мэй-сан. Жизнь Айала отныне в его детях - и в плодах его таланта. Садись, раздели с нами воду этого дня.


Мэй села в предложенное ей низкое кресло, созданное для гуманоидов без хвоста. Цао Ян подошёл к Рейсте, что-то сказал ей неуловимым жестом и уселся на плоский пуфик между её ног. Они будут все поститься до завтра, подумала Мэй, и мальчик с ними. А разговор придётся вести в его присутствии, это обычай илан - молодёжь учится, участвуя во взрослых делах. Впрочем, илан не болтливы. Пусть. Если они предательницы, пусть Ян узнает.


- Спасибо, - Мэй подняла тыкву и отпила воды. Просто вода, очень чистая. Она поставила сосуд обратно на стол. - Всем нам сейчас есть о чём горевать. Похоже, погибло всё, за что мы сражались.


- Не печальтесь, Мэй-сан, - Итриулан улыбнулась - настолько мягко, насколько позволяли её крупные треугольные зубы. - То, за что вы сражались, имеет все шансы воскреснуть в ближайшие годы, потому что в наше время без демократических механизмов не управляемы не только гуманоиды, но даже иланэ.


"Вы сражались". Не "мы". Значит, всё.


Мэй приняла позу восприятия и понимания, одновременно чуть-чуть - в пределах вежливости - оскалившись.


- Я вас оценила неверно, Итриулан. Не так ли? Приношу извинения.


Но иланка не приняла сарказма.


- Не за что, Мэй-сан. Нетрудно так ошибиться, если ни разу не спросить соратниц, в чём их цели. Даже мы, иланэ, в таких случаях не всегда обходимся без слов, хотя наши тела выдают наши помыслы куда больше, чем ваши.


- Увы, я плохо владею вашим языком. - Мэй решила дать ей выговориться, не возражая. Реакция будет позже. Она всё равно запоздала. - Чего я не прочла в вашем теле, адмирал?


- Того же, что и во всей нашей цивилизации, - вмешалась Рейсте.


Мэй повернулась к ней, но полковник молчала, глядя куда-то мимо неё. Её рука покоилась на плече Цао Яна, коготь впивался в его кожу. Не до крови.


- Вы ведь думали, я сражаюсь за республиканские идеалы? - спросила Итриулан. - За сенат, выборы, многопартийность? За гражданские права, так, как их понимаете вы, Мэй-сан?


- И за права вашего народа, урезанные имперским расизмом, - ответила Мэй. - За свободу и справедливость. В чём я ошиблась?


- В главном, - Итриулан отпила воды из тыквы и, судя по позе, приготовилась что-то рассказать. - Мэй-сан, вы владеете языком иланэ совсем не так плохо. Что означает слово "эорэйстаа"?


- Владычица мира, - перевела Мэй титул Лааверуа, чуя подвох. - Верховная правительница, наделённая абсолютным правом приказа над всеми другими эйстаа - надо всеми иланэ.


- Ага, - совершенно по-человечески ухмыльнулась оппонентка. - Переведите-ка этот титул на бейзик, Мэй.


Упс.


Цао Ян поднял руку и бесцеремонно передвинул коготь хозяйки себе чуть дальше на спину, но в остальном как воды в рот набрал.


- Вы молчите, Мэй, это понятно. Эорэйстаа означает императрица. Лааверуа - императрица иланэ.


- В военное время, - нашлась Мэй. - До путча Рив Гэллар и вашего восстания у вас не было такой системы, каждый город управлялся самостоятельно.


- Да. Но есть тонкость. Видите ли, Мэй-сан, единый город народа под властью великой эйстаа - наш идеал. Именно поэтому мы прибегаем к нему в самые трудные времена. В древности, у яйца времён - простите мне эту романтическую фигуру речи - в первых городах Инегбана всё было скорее так, как представляют себе общественный идеал имперцы, а вовсе не так, как хотите вы. Единоличная власть эйстаа с её советницами и специалистками, достигшими своего положения благодаря таланту и труду. И сейчас все иланэ были бы счастливее без необходимости долгих демократических процедур, которые отнимают время и лишний труд, дорого стоят, в которых даже у нас не всегда побеждают достойнейшие. Мы жили счастливее в древности, на берегах тёплых морей, когда нас было мало и мы не знали иных миров и чуждых иланэ новшеств. По крайней мере, так принято считать. - Кончик гребня Итриулан посветлел - она давала понять, что у неё есть на этот счёт своё мнение. - Но наши предки совершенно точно тратили меньше времени на ерунду, вроде той, из которой состояла политика вашей старой Республики в последние сто или двести лет её бытия, и кормили несравненно меньше паразитов вроде тех, что составляли девяносто процентов её элит. Предкам зато оставалось больше времени и сил на труд, общение с друзьями, развитие наук и другие радости. Если что, они подходили к эйстаа с должными знаками почтения, и она решала проблемы, отдавая мудрые приказы. А если кто-то тяжко преступала законы, эйстаа лишала её гражданства, и такая иланэ немедленно умирала от метаболической перегрузки - вот и все гражданские права, Мэй-сан. - Адмирал ласково улыбнулась. - Эта система процветала сотни тысяч лет, и иланэ по праву гордятся её достижениями. Нам удалось сохранить тридцать семь процентов растений и животных Инегбана, нашей колыбели, а ведь большинство вышедших в космос рас уничтожают до девяноста процентов биосферы своей родной планеты - и больше. Легенды гласят, что утраченная родина людей, Терра - не более чем пустыня, выеденная до костей оболочка. Уже десять тысяч лет назад почти все болезни на Инегбане были побеждены, теперь нам грозят только инопланетные и мутантные микроорганизмы. Благодаря науке у иланэ долгая жизнь, даже у мужчин, предназначенных природой для размножения и смерти. Мы никогда не знали голода, не вызванного независящими от нас факторами. Мэй, подумайте об этом. В данный момент целый ряд миров мучается от голода, но среди них нет ни одного иланского мира. Мы некоторым помогаем. Считается, что плотоядные расы агрессивны, но мы, иланэ, очень редко воевали между собой. Даже когда города Инегбана впервые выросли настолько, что соприкоснулись границами ареалов, война была исключением, а не правилом. Из-за этого наша цивилизация развивалась так долго и медленно, без равных концу света катастроф, которые так часто случаются в истории прочих видов. Видите, Мэй, к чему я клоню? Новый порядок, система, в которую преобразовала старую Республику Рив Гэллар, для нас гораздо ближе к должному, чем республиканские дрязги. Единая императрица единой галактики, состоящей из множества городов-миров - это намного лучше былого бардака, который выносил наверх главным образом деструктивных самцов-гуманоидов.


- Но эта система для вас не сработала, - заметила Мэй. - Иначе иланэ не присоединились бы к Сопротивлению. Что было не так? Вам не дали прав, аналогичных человеческим?


Надо же, Ваше Величество, какая глупая ошибка. Мэй не смогла сдержать улыбки. Без крейсеров и ресурсов илан нас просто бы растоптали ещё десять лет назад. Если бы глупость болела, расисты орали бы непрестанно.


- И это тоже, - согласилась Итриулан. - Мы не считаем неверными все расовые законы. Многие из них оправданы. Нас возмутили только ошибки в этом пакете законов, несправедливости, такие, как препятствия для имперских военных карьер иланэ, каламари, лелои и других лояльных, благоразумных рас. Мы ведь не сепаратисты, как мерсиане, и не бандиты, как купу.


- У императрицы был человек, на четверть урта, пророк по имени Оуэн, - добавила Рейсте. - Официально он был причислен к людям, обладал всеми привилегиями - и, вероятно, угнал куда-то Девятый флот. Помните, целый флот исчез, испарился из-под руки Сигурдотир? Имперцы его сейчас ищут. Дело рук человека с уртанской кровью. Хорошо, если флот просто погиб и не вынырнет в руках тех же урта-фашистов, к примеру, в ближайшее время.


Итриулан благодарно кивнула подруге.


- Такие вот вещи и заставили нас выступить против императрицы Рив Гэллар.


- Значит, Новый порядок не сработал так, как вы надеялись, - заключила Мэй. Может быть, что-то здесь ещё можно спасти; попытаюсь. - Эта система может работать для иланэ, но не для всей галактики. С другой стороны, Республика протянула почти три тысячи лет, хоть и с перерывами. Это очень много. Почему бы не восстановить её, обновив?


- Потому что для неё нет стройматериала, - отрезала Рейсте.


- Моя эфенселе права. - Итриулан прикрыла глаза третьим веком - как бы окончательный приговор. - Из развалин борделя не выстроишь крейсер, Мэй-сан, вы не можете этого не понимать. Можно построить дом. Общий дом. Народы галактики в данный момент в таком состоянии, которое позволяет совместно жить дальше только в рамках империи. А вместе жить нам придётся, иначе орда Агерран сожрёт нас - боюсь, в прямом смысле. Не думайте, что меня это радует, Мэй. Суверенное государство иланэ - совсем неплохая идея. Вкусная.


Там у тебя был бы шанс на высшую власть, поняла Мэй. Эорэйстаа Итриулан, великая военачальница нынешнего поколения. И ты от этого отказываешься? Самопожертвование? Предательство.


- Но ведь империя не работает с не-иланэ как система? Вы это сами признали.


- Работает, - возразила Итриулан. - Гуманоиды постоянно создают планетарные империи, и у них получается. Многие из таких проектов живут достаточно долго. Чуть не сорвалось на этот раз - но империя спасена. Конечно, трудности есть и будут - всякая гуманоидная империя несёт в себе зерно собственной смерти. Эйстаа иланэ всегда была заинтересована в процветании города потому, что город обеспечивал защиту её потомству, которое было отнюдь не спрятано во дворце, а уходило в воды и выходило на берег вместе с потомством других горожанок, так же боролось потом за знания и положение в обществе. Может быть, если бы дети гуманоидных элит тоже росли среди простого народа... Но ваши самцы никогда этого не допустят.


- Если мы говорим о факторе гуманоидных самцов, Рив Гэллар была женщиной. Вы были вынуждены против неё восстать. Ариан Торн - мужчина, и вполне типичный для патриархата. Что заставляет вас думать, что его власть будет лучше?


- Общение с ним, главным образом, - Итриулан засмеялась, негромко и радостно, как будто говорила о чём-то запретном, но очень хорошем. - В истории фактор личности очень важен, кому это знать, как не нам, иланэ. Деструктивное безумие императрицы Гэллар было тесно связано с её личностью и с верой, которую она исповедовала.


- Торн исповедует ту же веру, - сообщила Мэй. - Он мирской аколит Прямого Пути, вдовец императрицы, их Великого магистра. Тьма до сих пор не съела его рассудок, но у него впереди ещё много лет, чтобы свихнуться. Много лет на троне.


- Не съела, да. И не съест. У адмирала Торна нет духовных способностей, позволяющих общаться с тем, что вы зовёте Тьмой, впустить это в себя и впасть в безумие. Нет у него и желания убивать и крушить всё живое, не подчинённое его воле. Императрица Гэллар начала с истребления адептов конкурирующего ордена и дальше продолжала в том же духе, уничтожая своих же подданных, больше и больше, пока не убили уже её. Дивавьядха начал с того, что отменил в своём флоте вредные расовые законы и преследования за веру. Он собирается позволить вашему брату восстановить Орден Храма и даже поможет ему его финансировать. Разве вы не рады, Мэй?


- Дива...?


Она поняла, в чём дело, но уже проговорилась.


- Это его имя, Мэй-сан, - сказала Итриулан. - Дивавьядха Чайастайин Авьягра д`Упакшатри Нари-па да-Раштра. Настоящее имя адмирала Торна, он мне его сказал, когда спрашивал, чем возмущены иланэ и что он, будущий император, для нас может сделать. Как правильный муж, вопрошающий, чего хочет его госпожа. Таким он был для императрицы, таков он и для империи. Не счёл ведь автоматически, что его интересы и идеалы равняются нашим. - Иланка улыбнулась ещё шире. - Длинное экзотичное имя, правда? Сразу и не запомнишь.


- Красивое имя, - холодно ответила Мэй. - И человек он красивый. Вы с ним говорили по ансиблю, верно? Не лично. Когда государь-император вам что-нибудь обещает, это прекрасно, Итриулан. Например, полную безопасность на его корабле, если вы не станете вредить или бежать. Когда он воспользуется полученной властью, чтобы разложить вас на кресле и всласть оттрахать, будет поздно обсуждать с ним условия и продолжительность акта. Поблажки надо выторговать заранее.


В повисшей тишине Мэй увидела, как Цао Ян поднял голову и смотрел на неё - удивлённо, так удивлённо. И с узнаванием. Тьма, о Тьма побери. Она не хотела это рассказывать. Внимательные иланки видели в её позе душевную боль, она это знала - воспоминание о физической боли, режущей грудь и живот, об удушье, которым сменилось острое удовольствие от тела адмирала Торна, от его ненавистных, желанных объятий. Аллергическая реакция на экзота. У тебя, Ян, так бывало?


Рейсте сняла руку с плеча мальчика. Мэй ожидала, что её ударят, но иланка просто пододвинула к ней тыкву с водой.


- Вы понимаете, Мэй-сан, что я не могу проверить такую информацию, - сказала Итриулан, когда Мэй закончила пить. Она не спешила поставить тыкву обратно, слушала, пряча за ней лицо. - И не могу учесть её как фактор. Ещё и потому, что знаю, где вы провели эту ночь - очевидно, по собственной воле.


Тыква со стуком встала на стол.


- Бывайте, Итриулан. - Мэй поднялась. - Если что, кричите. Может быть, я сумею помочь. Мне никто не помог, но бывает иначе.


- Обязательно крикну, - ответила иланка. - Иначе ведь гуманоиды и не заметят, что что-то не так. Пока мы не закричим от боли и не начнём убивать. Вы вот не замечали. Мы, иланэ, пришли к вам, людям-республиканцам, и предложили помощь. Не вы к нам. Теперь я опять устраняюсь и оставляю сцену вам, красивым и теплокровным, умеющим сопереживать другим. Тем, у кого нет треугольных острых зубов, гребня и чешуи.


Мэй остановилась у двери.


- Кстати о теплокровных. Отпустите мальчика со мной, Итриулан. Пора знать меру.


Рейсте и Цао Ян испуганно застыли. Как один организм, горько отметила Мэй.


- Можешь уйти с ней, если хочешь, - сказала мальчику адмирал. - Ты не обязан жить с иланэ. Ты свободный гражданин, я тебя не держу.


- Я тоже, - глухо сказала Рейсте, глядя в какую-то точку перед собой. Она распрямила пальцы, хотя не убрала руку с плеча Яна. - Хочешь - можешь идти.


- Я не хочу, - быстро проговорил Цао. И уже спокойнее: - Никуда я с ней не пойду.


- Ты человек, - сказала Мэй. - У тебя есть права человека.


- Я иланэ. Я часть нации иланэ, Мэй-сан. Правда. Вы поезжайте спокойно домой, а я здесь живу.


Ян подался назад, прильнул к Рейсте и сжал в ладони один из её когтистых чешуйчатых пальцев. Он принял решение и на Мэй уже не смотрел.


- Концепция нации - преинтересная штука, - сказала Итриулан. - Она плодотворна и для имперцев. Передавайте привет адмиралу Торну, когда опять с ним увидитесь, Мэй. Скажите ему, я скучаю.


...


Тревога Эрне оказалась напрасной - взрыв на стене блока устроили не ксенофобы. Несколько фарги разжились новогодними фейерверками, чтобы отметить ими конец гражданской войны и почтить память Айала. Фейерверки были мерсианские и грохнули, как обещал производитель - с артиллерийской мощью.


Когда флаер снялся с площадки, Мэй проверила качество записи. Замечательно. Включила комм в кармане перед высадкой, и только. Как просто.


Ми Ми Онг и остальной республиканский совет будут совсем не рады всё это услышать.


...


...



- Торн?


- Адмирал Торн для вас, Уэллан.


Он полулежал на подушках в окружении маленьких медицинских дроидов и десятка голографических экранов - пепельно-бледный, и говорил негромко. Как резал. Слова ударили Нив по губам жёсткой волной стыда и обиды. За ними прорезалась злость - пока что маленький огонёк.


- Да, сэр. - Нив Уэллан встала у стены, стараясь быть незаметной. Дворцовый медик-дроид МДр101, старый приятель, приветствовал её церемонным поклоном без слов. На стенах и в углах комнаты сидели боевые дроиды-"пауки", следили за ней зелёными точками электронных глаз. Йелена Сигурдотир, конечно. Здравый стейтмент начинающегося сотрудничества.


Впрочем, модель "пауков" была Нив знакома.


Как и плывущая информация на экранах. Торн мог быть ранен или болен, но он не отдыхал, а работал. Нив впервые увидела, как он это делает - читает поток информации, фильтруя, организовывая и вычленяя паттерны, говорившие ему то, чего больше никто не знал. Это умел и каждый ИИ, однако ИИ совершали смешные ошибки через два раза на третий, делали выводы, которые были машинно логичны, но неверны. Ариан Торн ошибок почти не делал. Ему были опасны только случайности, хаос, невероятная прихоть событий.


Изображения и тексты на экранах сменялись довольно быстро, но не с компьютерной скоростью, и Нив без труда разобрала, над чем работает адмирал. Новости столицы с комментарием ИСБ, новости Галактики с ним же, доклады спецслужб галактического Ядра об увольнениях и назначениях губернаторов, произведенных Торном. Республиканские новости - вот как, ИСБ их всё-таки здесь принимает, а простым людям каналы мятежников отрубили. Документы по пропавшему Девятому флоту, доклады о ротации войск из секторов Ядра и провинций. Нив мстительно ухмыльнулась. Губернаторам-сепаратистам не позавидуешь. Не требовалось быть гением-паттернистом, чтобы понять, что следующим шагом Торна будет фильтрация и "реморализация" провинциальных офицеров, а также снятие и арест как минимум пятерых имперских чиновников, возомнивших себя царьками собственных государств после смерти императрицы. Кого-то даже прислонят к стенке, как Столтенберга.


Нив это очень нравилось.


- Я пришла вам помочь, - сказала она.


- "...вам помочь, сэр", - поправил Ариан Торн. - Спасибо. Отложим это, я занят.


Нив Уэллан вздохнула и села в кресло напротив его постели. Тяжёлый человек. И пациент он будет трудный.


Экраны остановились. Нив подняла взгляд - Торн уставился на неё, не мигая. Глаза у него запали, под ними лежали тени. С их предыдущей, первой и последней встречи он потерял несколько килограмм веса и смотрелся чуть ли не тощим. Но выдержать его взгляд было трудно, словно смотреть в сердитые звёзды.


Он ждал.


- ...Сэр, - выдавила она. - Простите, сэр.


Не удостоив её ответом, он снова переключился на голограммы. Те поплыли, мерцая и бормоча, в прежнем темпе.


Зря ты так, адмирал.

И ты, Йелена. Я ведь знаю этих роботов, знаю всё во дворце. Я здесь выросла. Ты забыла.


Её добрые намерения, проникнутые милосердием госпиталя Кэнион, куда-то пропали. А злой огонёк разгорался, рос. Ещё немного, и он всё поглотит, горячая тьма. Бессмысленно сопротивляться, гнев - это сила. Вот, например - ...


Нив представила себе большой оранжевый, как в мультике, выключатель, подвела от него проводки куда надо и нажала, сделав крошечное движение пальцем. Дроиды-"пауки" погасли и все как один попадали вниз со стен. Рободоктор сложился и тоже грохнулся на ковёр. Адмирал повернулся к Нив, на лице его читалась... лёгкая досада. Толчками воли Уэллан перекрыла двери и тайные входы в стенах и потолке, встала и подошла к Ариану Торну. Глядя прямо в его огневые глаза, достала меч.


- Интересно... - она повела рукой, и его покрывало слетело на пол. - Я вот думаю, адмирал - вам для войны нужны все части тела? Вряд ли. Вы же не Кай и не я, не ведьмак-боевик. Ваше могущество - ваш великий разум. Если я, например, отрежу вам ноги, вы всё ещё сможете командовать флотами и защитите нас от орды Агерран, как всегда мечтали. Ноги вам, впрочем, сделают новые, но, может, это приключение отучит вас ходить ими по людям.


Он был в белой рубашке и серых штанах, без носков. Штаны были испачканы кровью, как и простыня, и его локти, и видимая полоска кожи на животе. Сильный и грозный, теперь он казался беспомощным. Трогательным. Нив это тронуло только в одном смысле: ей захотелось добавить к засохшим пятнам ещё больше крови из его жил. Растерзать! - гудело её презрение, злоба. Ярость и Тьма.


- Опять, Уэллан?.. Я думал, мы это проехали.


- Естественно. Ты ведь себе и представить не можешь, что ты по кому-то пройдёшься, а он это не "проедет". - Она поднесла острие меча к его лбу, прямо над переносицей, меж спадавшими прядями иссиня-чёрных волос. С их встречи у адмирала изрядно прибавилось седины. Нелегка жизнь мудака. - Ты меня обманул. Развёл, как лохушку. Травил моих друзей, как крыс, бросил меня на грёбаном астероиде без корабля и денег. Мы так не договаривались, адмирал, сэр.


В ней поднялось потрясающее желание пронзить клинком его голову, ото лба до затылка. Всего лишь двинуть рукой, нажать пальцем и удлинить острие - так просто. Нужно было что-то сделать, иначе Тьма одолеет, рука сотворит что хочет. За дверями уже стояла охрана и ИСБ, но они не шевелились - поголовно замерли в ужасе.


Нив повела меч вверх и в сторону и срезала прядь его волос. Потом провела острием клинка по груди и животу, взрезая одежду - и зашипела сквозь зубы. На правом плече Ариана Торна красовался бледный рваный шрамик-полумесяц - след от укуса. Ни с чем не спутаешь.


Ещё один удар. Мама, зачем? Зачем _он_? Тебе что, было мало Гэна? От шрама Тьма пустила в него корни, пока ещё очень тонкие паутинки. В плечо, в позвоночник, в сердце. Нив ясно видела их. Пока ещё? Нет, это было давно. Торн лично видел императрицу лет десять назад, двенадцать. Потом уже только по ансиблю. Он до сих пор держится, сукин сын, корни так слабы. Ему это удаётся, ему, но не мне. Убью.


В фантазии Нив Уэллан кипело всё то, чего ей хотелось - хотелось Тьме в ней. У желаний был привкус мамы. Императрицы. Сесть на него, насладиться им как мужчиной, взломать рукой грудь и высосать сердце. Оно будет трепетать под губами и биться, сладкая плоть и кровь. Он будет ещё жив в этот момент. Нив сглотнула.


- Приступим к веселью?


- Можно мне последнее желание? - тихо спросил адмирал и опустил веки, будто смиряясь со своей участью.


Она вдруг запнулась. Горящие звёзды, что так её злили, погасли, бесстрашный огонь его глаз больше не подпитывал в ней пламя гнева. В голове у неё что-то тронулось. Прояснилось.


- Вы подумали о том, как Кай среагирует на ваш поступок, Нив? Как он на вас посмотрит, если вы меня искалечите или убьёте? Что скажут все наши единомышленники, имперцы? Или мы уже не ваши единомышленники? Вы действительно превратились в отребье, банальную уголовницу, служащую только себе и таким паханам, как ваш друг Эль Мамбо? Вы, ученица императрицы. Я в это не верил, поэтому и впустил вас сюда. Я доверился вам.


Его голос был тих, но твёрд и резал безжалостно. Отрезал от чего-то что-то - ярость от воли. Тьму от неё, от Нив.


- Убив меня, вы навсегда утратите Кая. Он никогда не простит вас.


Кай. О, милый Свет. Кай попросил меня прийти сюда помочь, а я - ...


- Никто не простит, - спокойно продолжал Торн. - Вам не останется места в нашей галактике, Нив, вам придётся бежать. Есть только одно место, где вам будут благодарны. - И он открыл глаза. - Орда. Только Орде вы сделаете хорошо.


Нив Уэллан отступила назад и отвела клинок в сторону. Стража. Что теперь делать? За дверями стража. И наверняка Йелена Сигурдотир.


Нет, у меня есть заложник.


- Ордынцы, конечно, поблагодарят вас, - сказал заложник. - По-своему. Дадут возможность искупить грехи страданием. Они жгут ведьм заживо, Нив. Таких, как вы и Кай. Этого требует бог Орды. Ваш орден невероятно ценит контроль над материей и над жизнью, но знаете, что я скажу? Когда ты горишь, теряешь контроль над собой. Абсолютно. Поверьте мне, я однажды горел.


И я. Я в огне.

Кай, ты здесь?


Всё вдруг прояснилось. Нив судорожно втянула воздух, громко, с придушенным звуком, и убрала клинок в рукоять. Потом снова шагнула к адмиралу сквозь застывшие световые экраны и положила меч в его руку. Дальше делать было вроде нечего, и она села на пол тут же, опираясь на кровать. Нащупала на ковре покрывало и протянула его Торну.


- Кончилось? - спросил он, без снисхождения, но с участием.


Она кивнула. Ей должно было быть стыдно, но на это не осталось сил.


- Не включайте пока что дроидов. Откройте двери.


Она так и сделала. Охрана и ИСБ, должно быть, слышали каждое слово, потому что дверь в кабинет открылась не сразу. Краем глаза Нив видела черно-золотые силуэты в глухом доспехе, а за ними серые мундиры.


- Всё в порядке, - сказал Торн. - Отставить тревогу.


Никто не двигался.


- Йелена, можете забрать дроидов. Не трогайте Нив Уэллан, она остаётся здесь. Пришлите прислугу, мне нужна моя униформа, стандартная, и армейский пластырь С4, два листа. Горячую ванну пусть приготовят.


Вошедшие ещё пару секунд стояли, как поражённые громом, а потом зашевелились.


...



- Нив, вы отдохнули?


- Да... - спохватившись, она добавила: - ...сэр.


Торн коснулся её плеча.


- Возьмите свой меч. Теперь вы можете мне помочь, как хотели.


...


Она должна была сконцентрироваться, чтобы увидеть, что с ним не так. Это было нелегко, потому что её сознание слегка плыло, словно освобождённое от боли и от груза. Трудность исцеления всякий раз заключалась в том, чтобы отринуть равнодушие и презрение Тьмы к пациенту, надёжно запереть ярость и ненависть к нему - жалкой травинке на ветру времён, несуразной причине траты её ресурса. Пациента нужно было возлюбить.


Нив взяла Торна за руку, сжала его предплечье, зажмурилась. Кай? Помоги. Она не считала, что он помогает на самом деле - сама мысль о нём облегчала ей выход к Свету.


Выход. Нащупала... И... Всё, контакт.


Нив улыбалась, видя своим вторым зрением, как золотое тепло Сети течёт по её рукам, её пальцам к человеку, уже четвёртому за эти сутки. Четверо, это было так мало. Война перемолола гораздо больше, на много порядков. И всё-таки, двое солдат и женщина, и вот ещё один. Тоже солдат.


Просто ещё одна жизнь.


Свет тёк от неё к адмиралу Торну.


...


- Помогите мне встать.


- Сэр, лучше я - ... - вмешался оживший врач-дроид. Отключение на него никак не повлияло, он его, кажется, и не заметил.


- Спасибо, Эм Дре, Нив справится.


Он сел в постели, держась за неё. Разрезанная рубашка распахнулась, и Нив Уэллан увидела нож.


- Сэр?..


Она моргнула и тряхнула головой. Её зрение в таких вещах было ненадёжным, как большая часть её способностей после смерти (мамы) императрицы. Нет, точно, острие ножа. Тень, призрак. У вещей бывают призраки? Нив глянула на спину Торна. Вот оно, вот откуда вся эта кровь.


Она бездумно потянулась к рукояти ножа, чтобы вытащить его из своего пациента. Ей чуть было не удалось его схватить, но чуть было не считается. Пальцы прошли сквозь бесплотную рукоять, а в следующее мгновение Нив, как ошпаренная, отдёрнула руку.


Что, если Торна это убьёт?


С ранеными такое случалось. Чужеродный предмет, пробивший их тело - иногда даже мозг - закрывал разрывы в сосудах, и человек держался, а вытащи такой предмет - и раненый истечёт кровью. Нет уж, это не для её способностей дело, тут нужен Кай. И доктор Самокиш.


- Сэр, есть очень хороший врач здесь, в столице - ...


- Я знаю. Эс Ди, - обратился адмирал к слуге-дроиду, - замени постель и принеси мне завтрак. Рисовые шарики с угрём и красный чай.


- Немедленно, сэр!


Дроид засуетился, примериваясь забрать покрывало и простыни. Торн прихватил рукой разрезанный Нив пояс штанов, поднялся на ноги и стоял, почти не шатаясь.


- Пойдёмте в ванную, Нив. Эс Ди - посетителям, кроме Эдо, ждать в кабинете.


...


Ванна, конечно, уже ждала, полная голубой воды с лёгкими благовониями. Торн отошёл в туалет - один - потом сбросил одежду, непринуждённо, словно Нив здесь не было. Она думала, что он прикажет ей сексуально удовлетворить его, и готова была это сделать. Но адмирал просто опустился в ванну, велел ей сесть рядом, протянул руку и сказал:


- Продолжайте, пожалуйста. Мне сегодня надо дать пресс-конференцию.


...



- Откуда вы берёте силу, Нив, которую даёте мне?


- Из... Сети, - ответила целительница. - Из Света.


- Не от себя или кого-нибудь ещё?


- Нет, - ей было радостно об этом говорить. - Это не нужно. Света не бывает слишком мало. Он неисчерпаем, бесконечен. Ещё полчаса, и вы будете совершенно как новенький.


...


Вся спина у него была в шрамах от плети. Один под другим, как борозды на поле.


- Адмирал, это ваши сородичи вас так избили? - Вопрос не казался слишком фамильярным. Обстановка располагала.


- Нет. Йелена Сигурдотир. Она меня арестовывала когда-то, одиннадцать лет назад. И пытала.


- Меня тоже, - Нив рассмеялась. У них было что-то общее. - А почему вы не убрали эти шрамы, сэр?


Он говорил, что горел - вероятно, в бою - но ожогов она не видела.


- Потому что исчезновение шрамов могло бы размыть мою оценку окружающей действительности, - ответил Ариан Торн. - Самым непозволительным образом. Я иногда провожу рукой по спине, смотрю в зеркало, и это помогает помнить, где я нахожусь. Даже сейчас, после ряда побед. Сейчас это особенно важно. Подайте-ка полотенце.


...


Полотенце было в розовых разводах - он не отмылся как следует. Не хотел тратить силы. Дроид принёс униформу и водонепроницаемый пластырь, и Торн наклеил первый лист себе на грудь, закрыв призрак раны. Второй он подал Нив:


- На спину, туда же.


Она осторожно накрыла пластырем то место под его лопаткой, стараясь не думать, что накрывает рукоять ножа, и это может причинить боль.


- Теперь, если кровь пойдёт, под пластырем и останется.


В комнате адмирала уже ждал Эдо, загадочный шеф службы безопасности флагмана "Махадэва" и всей центральной группировки имперского флота, с папкой свежих указов на подпись. Торн сердечно приветствовал его, сел за стол и, быстро поедая рисовые шарики, просмотрел документы. Нив беззастенчиво подглядывала. Среди прочего - пять смещений, те самые, с приказом немедленно прибыть в столицу для доклада, и ещё три таких же приказа без увольнений. Три бывших имперских губернатора и два вице-адмирала, Марлов и Лунь, после смерти императрицы сочли за лучшее стать вольными варлордами, а очень скоро - и баронами-разбойниками Центральных секторов 1 - 5. Теперь их ждало бегство в никуда либо трибунал и стенка. У троицы более конструктивных деятелей, державшихся вместе против предателей и мятежников, был шанс отмазаться. Ариан Торн приложил палец к ИД-полям под текстами и расписался под каждым документом - древнейшей азбукой рома, с немым "е" в конце имени. Thorne.


Эдо забрал указы и откланялся. Он выглядел как бледный гуманоид со слегка смазанными чертами лица, но второе зрение Нив Уэллан было не обмануть. Шеф СБ "Махадэвы" не имел с гуманоидами ничего общего. Эдо походил на живой океан, зачем-то решивший влить себя в форму человека, как в сосуд, а на самом деле странный и бесконечный. Это существо светилось из глубины. В нём не было ни следа Тьмы.


...



Прежде чем выйти в кабинет, Ариан Торн вытащил из кармана своих вчерашних брюк маленькую и круглую серьгу-пайцзу. Чёрная точка в серебре - мирской аколит Прямого Пути. Орден, ещё один общий момент между ним и Нив. В детстве, одиннадцать лет и эпоху назад, она видела Торна с этой серьгой в ухе. В левом, как положено.


Он подержал пайцзу в ладони, сжал и опустил в карман. В мочке его уха всё ещё была заметна дырочка, но она почти заросла. Он эту пайцзу не носил уже очень долго.


...


В кабинете сидели генерал Герион, старый добрый вояка, и Йелена, которую Нив мечтала убить, но это не имело значения, потому что прямо в дверях её и адмирала встретил Кай Оками. Он по-флотски отдал Торну честь, лукаво и невинно улыбаясь.


- Привет, адмирал - и Нив.


Подхватил её под руку - правую, в рукаве которой был меч - и галантно отвёл к креслу рядом с собой, подальше от Сигурдотир. На обоих отворотах плаща Кая был вышит Круг Света, символ Ордена Храма. Свет любопытно выглядывал из кругов, ощупывал мир лучиками, как цветы лепестками. У Нив от него болели глаза. Сама она тоже была одета в орденский плащ-покров. Символ Прямого Пути смотрел с её груди, чёрная точка в белом поле в чёрном круге. Тьма. Они - Свет и Тьма.


Пока она разглядывала Кая, все успели поздороваться, и над столом завращалось изображение замороженного чудовища в биохазардной армейской камере. Ордынский агент-убийца. Нив поморщилась. Тварь была отдалённо похожа на десятинога и паука, но как-то нехороша на вид. Ещё менее хороша, чем хищный десятиног с когтещупальцами. Решительно, хуже. Она наводила оторопь, даже дохлая.


- Мы презентуем СМИ вот это, - объявил Ариан Торн. - Через полчаса. Оками, Уэллан, встанете рядом со мной - Свет по правую руку, а Тьма по левую. Не перепутайте, пожалуйста. Говорить буду я. Покажем и запись убийства техников этим монстром, а также запись ночного боя.


Торн включил голограмму, и Нив увидела, как Кай убивает такую же тварь, рубит её на куски в наглухо запертой комнате и бросает части тела врага в большую декоративную вазу. По углам комнаты на записи лежали скелетированные тела пятерых жертв чудовища. Охранник Торна, Фереште, тоже лёг в этой схватке - лишился жизни и головы. Тварь её откусила.


- Потом я прошу вас, Оками, ответить на их вопросы. Фильтруйте, что говорите, не спровоцируйте панику. Если вы двое, - Торн указал на Кая и Нив, - хотите объявить о своей помолвке, сделайте это в самом конце, когда будете уходить с трибуны и вслед вам будут кричать вопросы.


Нив замерла. Помолвка? Со мной? Я - и Кай?!


Она почувствовала себя даже не просто грязной - чёрной. Как мама, как Тьма. Нельзя. Я же его запачкаю.


Кай сжал её руку, и грязь потеряла значение. Не исчезла - она была неважна, будто что-то налипшее на подошве.


Он будет чудесным мужем.


- Такая богатая для всех сплетников новость немного отвлекла бы население от страхов, которые неминуемо вызовет наш доклад, - сказал Торн, глядя на Кая, потом на Нив и обратно. - Я, разумеется, не настаиваю. Дело ваше. - Кай вдруг поднял руку, желая что-то сказать, как школьник. - Оками, что-нибудь ещё?


- Да, если уж у нас есть время. После конференции я сразу еду к будущим ученикам, в больницу. Познакомиться. - Кай достал комм и развернул фотографию какой-то доски с рисунком. - С Муной не выйдет, сэр, там нехорошая атмосфера для школы. А в штаб-квартире пророка Тьмы я нашёл вот это.


Он передвинул фото на стол, так, чтобы все видели, и увеличил.


- Ячеечная схема, - заметил Торн. - Йелена, это то, о чём вы доложили?


- Да, организация Оуэна.


- Они мертвы, - сказал Кай. - Большинство. - Он указал на имена и клички в нижней части пирамиды. - Выжили только эти, под чёрным квадратом, и то не все.


- Сеть на уровне каменного века, - согласилась Йелена. - Но свою роль она сыграла - научила вот этих, - она обвела пальцем верхние иконки, - командовать и сотрудничать ради единой цели. Где вы это взяли, Оками-сама?


...Сама? Собнючка назвала Кая титулом Гэна, его отца. Нив поразилась наглости. Однако Кай был невозмутим.


- В прошлом, - ответил он.


Йелена знающе кивнула - ей хватило объяснения.


- Как полагаете, дамы и господа, ради какой цели Оуэн это затеял? - Адмирал выглядел так, будто уже догадался, но из политеса хотел и мнения подчинённых.


- Чтобы создать проблемы, - сказал Кай, увеличивая центр рисунка. - Вам, адмирал, и всякому на вашем месте. Получается, и мне. Этот чёрный квадрат - форма Тьмы, мне с ней придётся столкнуться в ближайшее время.


- Этот квадрат - земля, Оками, - вмешался до того молчавший Ланс Герион. - Священный чернозём народа урта, который они призваны щедро полить кровью йута, дорусов, аретов и остальных людей, до кого дотянутся руки. Это символ урта-фашистов, их Уртанской Повстанческой Армии, с наследниками, подхалимами и нынешним убогим косплеем.


- Одно не мешает другому, - заметил Торн. - Оуэн был на четверть урта. Логичная связь.


- Здесь ещё крейсер, адмирал, - сказал Кай, сдвигая фокус картины на чёрный корабль. - Похоже на "разрушитель". У них он есть или был. И эти галочки вокруг - что это, маскировка, астероидное поле? Звёздное скопление вроде Глутонской впадины?


Адмирал Торн вздохнул и коснулся лица ладонью.


- Оками, вам необходим курс имперского офицера. Срочно. Хотя бы краткий. Ланс, это на вас. Найдите для Оками-сан наставника, подходящего по менталитету.


- Есть, сэр. Думаю, что полковник Несс справится.


- А спать я когда буду? - запротестовал Кай.


- После курса, - адмирал отлепил руку ото лба. - Оками, эти галочки - не астероиды и не звёзды. Это остальные корабли. Так во флоте рисуют тактическую группировку, не заморачиваясь голограммой. Большой корабль и две-четыре галочки по углам. Здесь галочек многовато. Йелена, поздравьте мастера Кая, он отыскал наш пропавший Девятый флот.


- У уртанских фашистов? - Кай присвистнул. - Офигеть.


- Поздравляю, Оками-сама, - Йелена радостно ухмыльнулась. - Теперь вы бы ещё сходили туда, сами найдёте куда, и привели нам флот обратно. Заодно зарежете квадратного чернушника. Раз он фигурирует в деле, это по вашей части.


- Здравая мысль, - сказал Торн. - Обсудим её попозже.


Кай пробормотал что-то насчёт "спать", но это явно была шутка. Наверное. Многовато задач одновременно, думала Нив; ей это не нравилось. Охранять столицу от агентов Орды, обучать учеников, восстановить Орден Храма, теперь вернуть флот, и придётся бить каких-то фашистов. Как Кай с этим справится? Сама она всегда получала одно чётко очерченное задание и только над ним и работала, осушая проблему до дна. Теперь проблем и заданий десятки, сотни, и это крупных. Помельче - тысячи.


Над столом зажёгся огонёк вызова. Адмирал ткнул в него, не глядя, и они услышали голос Элис, дворцовой ИИ.


- Сэр, пресс-конференция собралась.


- Пора, - адмирал Торн поднялся и застегнул верхние пуговицы кителя, приводя себя для народа в парадный вид. - Оками, Уэллан, идите прямо за мной. Если я начну падать, не допустите этого. Без рук - используйте ваши силы.


Нив встала, и они с Каем рука об руку вышли из кабинета за Арианом Торном. Тьма и Свет. Ланс Герион и Йелена следовали за ними. Адмирал и его люди отправлялись решать проблемы - одну за другой и всю массу одновременно.






Эпилог



- Адмирал, с этим будет трудно.


Они покинули забитый репортёрами конференц-зал, оставив его на удивление молчаливым. Двери отрезали их от неминуемой вспышки шума, и тут Оками поднял к лицу Торна какую-то бумагу.


Приказ о смещении вице-адмирала Луня. Бывшего вице-адмирала, ныне диктатора сектора 5 и отменного отморозка.


- Вы это что, взяли у Эдо? - Ариан Торн приподнял бровь. - Как вам удалось?


- Я тот ещё проходимец, - признался Кай. - В детстве выращивал крак, сестра у меня мятежница, друзья - контрабандисты. Маленькое воровство уже ничего не изменит. - Он потряс листом. - Этот парень, Лунь, не придёт на суд добровольно.


- Я этого и не ждал, - сказал Торн. - Смещать Луня будем силой.


- Вы хотите послать за ним генерала Гериона?


Адмирал с Лансом обменялись взглядами.


- Я не читаю ваши мысли, сэр, - пояснил Кай. - Ваша защита невредима. И к генералу в голову не лезу. Но время... полупрозрачно, и я предвижу проблему. - Он указал на Гериона, не глядя. - Для него, прежде всего. Сколько крейсеров вы берёте в Пятый сектор, генерал?


Торн кивнул Лансу, разрешая, и тот ответил:


- Четыре. Этого мало?


- Мало, - сказал Оками. - У Луня их шесть, и ещё что-то очень мощное. Я бы сказал, это сфера.


- Люди Луня готовы его предать, - заметила Йелена. - Две трети его капитанов немедленно сдадутся законной власти.


- Они - да, но не сам Лунь, - сказал Торн, - и не команда флагмана, его личное войско.


- Генералу этого хватит. - Кай провёл рукой по горлу - однозначным жестом.


- Герион, возьмёте с собой ещё два "разрушителя", на ваш выбор. Не "Махадэву". И пять крейсеров адмирала Итриулан, с ней самой во главе. Командование операцией на вас, командование битвой, если начнётся - на ней. Вы сами в таком случае держитесь в арьергарде, не рискуйте. - Адмирал Торн забрал из рук Кая Оками приказ и передал генералу. - Иланы должны идти под имперским штандартом, как вы. Просигнальте на корабли Пятого, пусть обратят внимание на штандарт. И возьмите сферу, конечно. Шестнадцатая висит на орбите Петры. Она не доукомплектована, но "скелет" присутствует. - Он повернулся к Каю. - Так лучше?


Оками просиял и поднял оба больших пальца вверх.



...



Герион вспоминал этот жест, наблюдая обломки "Короны", флагманского корабля вице-адмирала Луня, в обзорном экране. Лунь встретил их группировку на выходе из подпространства, все его шесть крейсеров и сфера, построенные в стандартную для таких засад "воронку" - только вот вместо крейсера на вершине воронки была она, сфера номер восемь. Увидев превосходящие силы с имперским штандартом, пять из шести "разрушителей" тихо вышли из боя и просто-напросто не стреляли. Они, но не флагман и сфера. Досталось от них и своим, не стрелявшим - один из кораблей Пятого сектора был серьёзно повреждён. Повреждения малой и средней тяжести получили три имперских крейсера - как назло, только человеческие, не иланские. Иланы были манёвреннее и экранированы получше.


Сфера восемь сдалась, когда от "Короны" и Луня остались клочья. Среди крупных обломков Герион видел крохотные пылинки характерной голубой окраски, которую им придавал на экране ИИ его корабля. Погибшие люди. Мысль о том, что именно крейсер "Корона" превратил в ядерную пустыню один из материков мира Жун, восставшего против тирании Луня, Гериона согревала, но не намного. На "Короне", как на всяком боевом корабле, служили по распределению, не добровольно. Ланс Герион, добрый имперец, не уподобится Каю Оками, разрушившему станцию Сол Тенебрис, который убил одним выстрелом двести семьдесят тысяч и спал спокойно.


Оками.


Если бы он не помахал украденным приказом под носом Торна, от самого Гериона с его кораблём, скорее всего, осталось бы то, что он видел сейчас на экране.


Мальчишка спас ему жизнь.


Вы, генерал, мне ещё пригодитесь.


Не так давно Кай сказал ему эти слова - будто бы говорил о флаере или винтовке - и теперь повторил их в его уме. Из памяти или на расстоянии многих парсеков - он мог и так, юный убийца с тенью под капюшоном. Для Гериона он был безлик в повторяющихся кошмарах. Генерал видел сны, где адмирал Торн умирал у него на руках, и с ним умирали порядок, смысл и надежда. Империя гибла, галактика погружалась в хаос и бред. Её пожирала Орда. Из этого ада Герион просыпался в жизнь, где Великий магистр Кай Оками постфактум вдруг милосердно решил, что галактика этого не заслуживает - и сделал иначе.


Ланселот Герион должен был, но не мог быть ему благодарен.


Надо мне от него избавляться, решил генерал. Пусть Кай Оками нужен империи - я не могу от него зависеть. Я должен освободиться. Сначала - хотя бы я.


---


--


-





Термины и понятия:



Дорусы и ареты - не имперские человеческие народы

Асуры, лелои (лилим или лилаки), урта и йута - гуманоиды, близкие к людям или почти идентичные им

Иланы (иланэ), каламари, купу, джиху, хацам - нечеловеческие расы

Экзот - нелюдь, алиен

Синдром заложника - то же, что Стокгольмский синдром

Диссоциация - расщепление единства личности (раздвоение, например)

Шун Чу - аналогия Икеи

Кири (киридзи, русидзи) - кириллица

Рома (ромадзи) - латиница

Кана - азбука, буквы, письменность

Бейзик - основной язык империи

Гравицапа - любая антигравитационная повозка, плывущая близко к земле

Интерсети - разные формы голо- и интернета

Станнер - парализующее оружие



Иланские понятия


(основано на языке иланэ, созданном Томом Шиппи и Гарри Гаррисоном для Эдемской трилогии Гаррисона):


Фарги - юная иланэ, вышедшая из вод на сушу и обучающаяся речи, профессии и социальным навыкам

Инегбан (букв. Старый дом) - родная планета иланэ

Улукасак - генерал

Ханане - закрытое место (от дома до городского района), где живут молодые мужчины иланэ

Эйстаа - правительница города

Эйстаа-аканэ - военачальница, командующая фронтом или армией во время военных действий; может быть в любом чине

Эорэйстаа - верховная правительница, императрица

Эфенселе - член эфенбуру, группы ровесниц, с младенчества росших в одних водах








Гробница

Пятый рассказ Имперского цикла



Heute treff' ich einen Herrn

Der hat mich zum Fressen gern

Weiche Teile und auch harte

stehen auf der Speisekarte

(с) Rammstein, "Mein Teil"



У меня встреча с одним господином

Который меня так и съел бы

Мягкие части и твёрдые тоже

Сегодня в меню

(с) Rammstein, "Mein Teil"



Лина Ивер опять пробиралась по кромке моста на головокружительной высоте. Справа была ограда, за ней - бездонный каньон Шестого кольца. Иланский квартал впереди дымился, от силуэтов сращённых блоков шёл пар. Воняло горелой и жарящейся растительностью. Фашисты ночью сбросили на блоки ящеров горючую смесь и дефолианты. Теперь висячие сады и настенные луга илан умирали в муках, вместе со всеми своими красками, мхами, цветами и декоративной живностью.


Цепляясь за провода и ограду, Лина ползла вперёд. Уже близко. Она заплакала дома, увидев по комму гибель садов. Теперь, казалось, должна была плакать ещё сильнее, но слёзы не шли. Куда-то пропали. Толпа фашистских симпатизантов и просто зрителей осталась за спиной - зеваки боялись глотнуть дозу отравляющих веществ. И они были правы, поняла Лина. Она не могла подобраться к иланским блокам достаточно близко, чтобы кому-то помочь - пар и дым уже здесь, на мосту, мешали дышать. На лице у неё была противогазная маска, но кожу-то она не защитит, а впереди напалм, огонь. Здесь нужен костюм противопожарной защиты. У Лины такого не было.


Она проползла ещё метров сто и остановилась. Смесь отравы и дыма в воздухе жгла глаза. Придётся поворачивать назад. Лина вдруг присмотрелась. Среди кабелей и ржавых прутьев впереди что-то двигалось, шевелилось. Какое-то существо.


Лина нагнулась, щурясь и борясь с желанием потереть глаза - этого-то как раз нельзя было делать - и пролезла ещё два-три метра. Ящерка. Навстречу по кабелям ползла крылатая ящерица ростом с футбольный мяч, золотистая с красным отливом. Она увидела Лину, присела и открыла рот с рядами крохотных белых зубов, пытаясь шипеть. Зелёные глаза животного были полны недоумения и страха.


Лина застыла на месте, ожидая, что существо взлетит, но оно просто вцепилось в кабель передними лапками и застыло, время от времени открывая рот, исторгая беззвучный крик. Правое крыло было непоправимо изувечено, оплавлено огнём или каким-то ядом. Лина закашлялась. Времени у неё оставалось не много. Она решилась, протянула руки и осторожно, но цепко схватила ящерицу под крылышки и за шею, как положено. Та забилась, сильная и упругая, но укусить не сумела. Одна из её длинных задних ног колотила когтями по воздуху, а вторая висела грязной беспалой культей - от неё осталась половина.


- Тссс... - сказала Лина, надеясь, что этот звук будет значить для животинки то же, что для неё. - Не бойся, я тебя спасу.


- Сссуууу... - выдохнула ящерка и перестала биться.


Лина села на ржавые листы железа и аккуратно завернула её в полотенце, как крошечного ребёнка. Полотенце касалось раненой ноги и крыла, но ящерка не дёргалась. Она втянула голову в плечи и сидела в свёртке смирно, чуть щерясь, когда встречала взгляд Лины. Та прижала свёрток к груди и прошла немного дальше к иланским блокам, надеясь ещё кого-нибудь отыскать, но мост был пуст, не считая ядовитых хлопьев сажи и горящих масляных пятен. Лина кашляла, не переставая.


Впереди раздалось гудение и низкий скрип, будто что-то рвалось. Мост дрогнул.


- Шшшууу... - сказала ящерка в полотенце.


Лина расстегнула ворот куртки, положила свёрток с животным себе за пазуху и повернулась. Пора назад.


Мост снова задрожал и хлопнул. Его качнуло. Лина упала - скорее от страха - защищая ящерицу рукой. Упала на бок и вцепилась в кабель. Мост содрогнулся, его повело, и Лина вдруг ясно поняла, что он оторвался - где-то там, позади неё, у иланского блока, провал.


Она судорожно впилась в кабели и стальные стержни ограды, молясь, чтобы мост падал медленно, если уж он собрался падать.


Над головой прошло что-то большое. Ещё и ещё. Мост, покачиваясь, висел, не рухнул. Ящерка шевельнулась за пазухой, устраиваясь поудобнее, не пытаясь бежать или укусить. Лина отважилась поднять голову.


К иланскому кварталу наконец летели подразделения пожарных, полиции и других коммунальных служб.


Лина вздохнула и снова, откашливаясь, поползла через пропасть Шестого кольца со спасёнышем на груди. Ползла медленно, осторожно, а мост покачивался на напряжённых своих стальных жилах и фермах, пока она не открыла глаза.


Она была дома, в своей постели. Императрица фашистов, Рив Гэллар, была мертва, всё, что случилось с иланским кварталом, было давно. Власть сменилась, потом сменилась опять. А на часах 00:45. До утра и работы ещё очень долго.


...


...



Тор Бао, тактический советник адмирала Торна и единственный среди живых мастер Храма, сидел на дне могильного колодца, медитируя под далёким небом. Осколок небес, колючая светлая точка, был прямо над головой. Гора смыкалась вокруг гробницы Лео Ноэ восьмиугольником отвесных стен. Казалось, что они выдавливают воздух ввысь, оставляя лишь невыносимый холод. На базальте могильника тускло посверкивали крохотные кристаллы льда. Гробница находилась точно на северном полюсе мира Гемма Ардента, столицы Третьей галактической Империи - а до неё, думал мастер Бао, галактической Республики, а до неё - Второй империи, сменившей ещё одну республику, сменившую в свою очередь империю - и так далее, и тому подобное в вечном беспамятном круговороте слепцов.


Как каждый истинный храмовик, Тор Бао умел преследовать несколько целей одновременно. Все три его нынешних цели сходились к одной, словно лучи снежинки к центру узора. Мастер Бао наблюдал за слепым копошением существа по имени Лина Ивер, обитающего в одной из квартирок-камер жилого блока за мили от наблюдателя; исследовал в процессе медитации гробницу Ноэ, с которой хотел разобраться ещё в республиканские времена, да всё не доходили руки - то политика, то война, то переговоры; и, наконец, готовился встретить Кая Оками.


Кая Оками, невежественного мастера, необученного самородка, который ничтоже сумняшеся заявлял себя легитимным наследником Ордена Храма и собирался руководить его возрождением.


От роду этому диву было аж двадцать три года. Мастер Бао придерживался в своё время не слишком высокого мнения ещё об Оками Гэне, его отце, которому суеверцы пророчили невозможную мессианскую роль. Впоследствии Бао покинул столицу и ойкумену, утратил Гэна из виду, но, судя по всему, что он узнал по возвращении, его изначальная оценка была совершенно правильной, как все, практически, остальные его оценки. Мастер Бао был стар, опытен, холодно просветлён и мудр - и хорошо знал об этом. Он доживал девятый десяток лет, рассчитывал прожить еще как минимум столько же и уйти во Свет, оставив в галактике определённый след. Наследие, причём не наследие старика, столь выжившего из ума, чтобы уступить законную роль магистра мальчишке, грозящему вот-вот свихнуться от полноты собственных надприродных сил. Тор Бао готов был добросовестно обучать Кая Оками, но Кая ещё надо было убедить в том, что ему нужно обучение. Именно этим Бао и собирался заняться в ближайшее время. Ученик должен был занять надлежащее место, не претендуя на место учителя. Всё остальное было бы неразумно.


...


...



Великий магистр Кай Оками взобрался в кабину своего корабля "Вита Нойя", задраил люки и сел в пилотское кресло. Закрыв глаза, он первым делом просмотрел корабль на предмет чужих скрытых камер. За годы жизни в цивилизации Кай привык, что десятки и сотни следилок фиксируют всякий шаг и каждое слово, к тому, что приборы-шпионы всё окружали, как воздух, но то, что он собирался сделать сейчас, требовало полной тайны. Не потому, что открытие ему чем-то грозило бы; Кай подозревал, что лично ему вообще ничто не грозит. Просто было бы стыдно. Стыдно смотреть адмиралу в глаза. Стыд пришлось бы преодолеть, и Кай сделал бы это в мгновение ока - утратив тем самым ещё какую-то часть себя-человека. Он этого не желал.


Новых камер не было.


Уважают, гляди-ка.


Кай выудил из бардачка складной пластиковый стаканчик и, не включая свет, налил в него воды из походной фляги. Поставил перед собой на приборную панель, потом взял, пригубил. Вода отдавала флягой - керамикой и чуть-чуть металлом. Кай хотел точно знать вкус, чтобы сравнить - просто воду с этим.


Он опустил руку в карман и вынул комок салфеток - хранил с прошлой ночи, вытерев ими с ладони кровь. Салфетки дал ему адмирал Торн, и кровь тоже была его. Кай сразу, ещё не успев поднести салфетки к лицу, почувствовал запах - обычный, железистый, как у него самого. Ты собираешься вкусить человеческой крови, сказал он себе; адмирал Торн - человек, из людей не вырос. Он не какой-то алиен-демон, не Тёмный монстр, как императрица. Вампиров у людей три вида, и ты сейчас себя причислишь ко второму. Как она, опять же.


А если не пить, а так?


Кай оторвал от комка одну из салфеток - их было три - и нащупал на ней подсохшее пятно. Мгновение он колебался, потом открыл рот и положил пятно на язык.


Кровь ударила ему в голову, как алкоголь на пустой, голодный желудок, только гораздо сильнее - чувственным взрывом. Боль, запредельный ужас, касание смерти и ада; горе вдовства и утрат - и счастье победы; похоть и страсть - к его, Кая, родной сестре; очень мужское, жёсткое и ласковое удовлетворение от того, что она, Мэй, наконец подчинилась, легла под него, адмирала Торна, телом и, как он полагал, душой. Все эти чувства разворачивались, словно всплески цвета, мазки в замысле сложной абстрактной картины, где великолепной спиралью шло чистое умственное возбуждение от обработки громадных массивов информации, от искусного насаждения своей воли, передвижения флотов и армий, словно камней на доске для игры в го - от построения архитектуры и механизма имперской победы. Фоном и рамкой этого замысла Кай угадывал ещё больший, величественный, грандиозный смысл - оборона галактики. План неизбежной войны с ордой. И - новые взрывы чувства на острие спирали: радость, что механизм сработал как надо, тёмное наслаждение торжества над мятежниками с примесью разочарования тем, какое они в большинстве своём дурачьё. Любопытство касательно Кая Оками - его самого. Прежде всего любопытство, без жажды мести. Почти без гнева.


Последнее было особенно горько. Кай сжал зубы - ему стало плохо. Он не хотел разведать всё то, что добыл из железного кровяного вкуса. Всё это было запретно. Он не имел права знать столько о другом разумном существе - о том, кому раньше желал поражения, чью смерть воспринял с облегчением и радостью. Тем более узнать об этом так. Адмирал провёл вечер в видеоконференциях с губернаторами провинций и начальниками имперских штабов. Речь шла о разгроме упорных локальных остатков Сопротивления в отдельных системах, о реформах, снятиях, назначениях, о судах и казнях; а также о налогах, займах и долгах - Кай в этом не смыслил, даже отведав крови, даже теперь. Он знал, конечно, что адмирал Торн умнее его, воспринимает и понимает гораздо больше, но прочувствовал масштаб разницы между ними только сейчас. Мысль о том, что он, Кай Оками, в свои двадцать три мог занять место этого человека либо отдать его тем, кого считал достойными - сестре или их соратнице Ми Ми Онг... это казалось даже не глупостью, а вредительством. Чудовищным, колоссальным. Предательством всего живого. Вот почему адмирал не за демократию, понял Кай; я наверняка не глупее среднего гражданина империи - как можно отдать власть необозримым массам таких, как я? По сравнению с ним мы просто слепцы. Даже я, с моим даром.


Он отпил воды из стакана, долил из фляги и решительно опустил туда салфетки. Взялся, так до конца. Это была технология Тьмы, причём примитивная, но она работала. Иначе никто бы её не использовал; вкус человеческой крови для человека - то ещё "лакомство". Вот-вот стошнит. Но выбора не было. Духовная оборона адмирала была так же качественна, как оборона его флотов и баз - практически непроницаема. Однако Кай должен был знать, что с ним, иметь возможность разведать в любой момент. Адмирал был слишком важен для спасения галактики. В плане Кая он занимал центральное место. Собственно, он этим планом и был.


Кай ждал, пока салфетки хорошо размокнут и кровь с них разойдётся в воде. Потом сидел в темноте, пил раствор небольшими глотками. Вины он уже не чувствовал, было поздно. И тошнота ушла. Кай ощущал главным образом интерес к тому, как работала Тёмная технология кровопийства. Отпивая частицы крови с водой, понемногу, он разбирал нюансы, которые упустил с первым ошеломительным вкусом. Между Каем и Торном установилась тонкая связь, ради которой магистр всё это и затеял. В данный момент адмирал пытался работать - сидел среди голограмм и дисплеев в своём кабинете и изучал дорусскую проблему, она же уртанская, она же проблема исчезнувшего Девятого флота. Усталость и боль, однако, брали своё. Торн уже несколько суток не спал, не считая долгого обморока от случившейся ночью кровопотери; он несколько недель как следует не ел, обходясь одним скромным приёмом пищи и стаканом виски в сутки; плюс кровопотеря и шок. Пока Кай прощался с Нив Уэллан и добирался до корабля, адмирал по своей привычке бродил среди голограмм, изучая изображения, видеозаписи и блоки информации, но вскоре понял, что опять находится на грани обморока, и сел в кресло. У него всё сильнее болела рука, которую он повредил чуть раньше во время своих ежедневных физических упражнений. Комплекс упражнений был рассчитан на тридцатилетнего воина в хорошей форме; адмиралу было под пятьдесят, и он, по сути, оправлялся от тяжёлой раны. Или не оправлялся. Он надорвал руку, пытаясь выжать вес, который не составлял для него проблем ещё год назад. Чувствовал, что не сможет, и всё-таки попытался. Как любое живое существо, Ариан Торн не хотел стареть и умирать.


Великий магистр допил воду с кровью, бросил складной стаканчик с размокшими салфетками в инсинератор и вынул комм.


- Адмирал?..


- Оками. Да. Что такое?


Торн говорил тихо и отрывисто, но внятно. Так и не скажешь, что человек на грани потери сознания. Видео он не включил.


- У вас всё в порядке, сэр? - сказал Кай своим самым верноподданным голосом. Верноподданность ему давалась плохо.


- Да, и нет. У нас целый флот угнали, я бы это не назвал порядком.


- Сэр, я предвижу проблему, - Кай не уточнил, как именно он её предвидит. Адмирал должен был думать, что речь идёт о его надприродном даре.


- ...С генералом Герионом?


Голос Торна не выдавал ничего, но невидимая кровавая нить между ними сказала правду - адмирал испугался за своего помощника, который в данный момент шёл на встречу с эскадрой имперского отщепенца Луня.


- Нет, с ним всё в порядке, сэр. С вами. Я вижу две возможности: либо вы сейчас ужинаете, зовёте доктора и ложитесь спать, либо у вас будет срыв. Проваляетесь в клинике несколько дней.


- Зачем бы мне врач, Оками?


- Ну, это вам виднее, - избежал ловушки Кай. - Я точно не знаю. - Он ведь и вправду не знал диагноза. - Что-то с рукой?


- Действительно. Погоди...


Торн подключил видеосвязь, и Кай почувствовал раздвоение - он смотрел на адмирала через экран и одновременно разделял его чувства благодаря связи крови. Как на себя самого смотрел. Этот-я тяжко ранен и истощён, ему надо помочь. Адмирал между тем вызвал врача и приказал нести ужин - рис с тунцом. Он постоянно заказывал рис, рыбу и фрукты. Хорошая пища, только он ел её мало.


- Доволен?


Это звучало грубо, но адмирал улыбался. Забота Кая его позабавила. В этот момент в кабинет ворвался знакомый медик-дроид Эм Дре 101, ждавший, видимо, прямо за дверью. Его латунное лицо сверкало беспокойством. Торн протянул ему правую руку и коротко рассказал, что случилось. Дроид принялся обследовать его локоть и бицепс.


- Ещё не совсем, - сказал Кай; куй железо, пока горячо. - Вам надо лечь в постель, сэр, сон в кресле - плохо. Устанете ещё больше. Простите за фамильярность, но нужно дойти до спальни.


- Надо будет - врач поможет.


Опять улыбка. Адмирал смотрел на Кая со снисходительным прищуром, как человек, которого непроизвольно развлекали. Ему даже стало лучше. Смех сам себе лекарь.


- Рад, что вам весело, - сказал Кай, чувствуя себя-настоящего дурачком. - Медик-дроид вас, конечно, дотащит, но не придаст вам сил, а они вам будут нужны. Прямо завтра, то есть, - он демонстративно посмотрел на корабельный хронометр, - уже сегодня с утра.


- И ты мне хочешь помочь? Придать сил? - адмирал морщился от боли в руке, которой завладел дроид, но продолжал развлекаться. - Вернёшься сюда, во дворец, дотащишь меня до постели и будешь хранить мой сон? Аки ангел.


- Нет, это пока не нужно. - На что он, Тьма побери, намекает? - Придать вам сил я могу и отсюда.


Торн перестал веселиться. Что-то новое, да. Ещё полчаса назад Кай не мог бы сделать то, о чём говорил, но краденая кровь установила между ними связь, которую можно было использовать не только для шпионажа.


- Вот как, - сказал адмирал задумчиво. - Ну, попробуй.


Он не мог не исследовать эту новость. Готово. Кай внутренне улыбнулся. Хорошо смеётся тот, кто выиграл партию в го.


- Переключите связь на голодисплей, сэр, в размере один к одному, - он сам сделал то же. Теперь они были световыми призраками друг для друга. - Дайте мне руку. Левую, правую не беспокойте.


...



Кай поднял "Виту Нойю" вдоль башен города в стратосферу, вывел на орбиту и пошёл на встречу с Тором Бао. Он снова добился, чего хотел - обманом. Если бы вселенная была справедлива, думал он, глядя в неверном свете дисплеев на свою руку, только что касавшуюся руки Торна - если бы мир был устроен правильно, эта очередная ложь мне бы дорого обошлась. Стала бы, например, первым камнем в лавине моего падения. Но мир был устроен несправедливо, Кай знал это точно. Иначе треть населения галактики Млечный Путь не расплатилась бы за его ошибки ужасной смертью в несбывшемся, отменённом им же, но совершенно реальном грядущем. Бесчисленные триллионы погибли, в то время как он, виновный во всём мятежник, предатель, убийца, нисколько не пострадал.


Каю нужна была помощь мастера Бао, чтобы построить другое будущее. Получше.


...


...



Лина Ивер проснулась, чувствуя шевеление Су на своём боку. Такое родное. Ящерка заползла ночью под одеяло и устроилась во впадинке талии хозяйки, как обычно. Там ей было тепло. Лина давным-давно связала для Су три удобных шерстяных костюмчика, она ради этого научилась вязать, но лапки и хвост зверушки всё-таки мёрзли. Температура в крохотном апартаменте была ниже средней по столице - они с Су жили на полюсе. Позволить себе обогревать помещение так, чтобы Су было комфортно, Лина не могла - счёт за энергию вырос бы в полтора-два раза, с семидесяти двух динар в месяц до ста и больше. Таких денег у неё не было. Единственным по-настоящему теплым местом был террариум с отоплением и запасной батареей.


Лина сунула руку под тяжёлое одеяло, нащупала любимицу и осторожно переложила её со своего бока на простыню у живота. Су цеплялась за хозяйкины пальцы маленькими коготками, а оказавшись на простыне, потянулась и поползла к подушке. Лина посмотрела на часы. Было 06:16 утра, можно было дремать ещё четырнадцать минут, прежде чем наступит время встать, включить комм и узнать своё рабочее расписание на сегодня. Работа Лины, помощь в доме инвалидов и престарелых, обычно начиналась в восемь, но бывали дни, когда прийти надо было позже. Лина обняла рукой умостившуюся у неё на шее Су и полежала ещё немножко, а потом всё же встала. Лишние десять минут без сна - десять минут спокойного кофепития. Это было дороже.


Она включила свет и комм и достала из шкафчика пакет с кормом Су. Ящерка, однако, ещё не успела проголодаться с вечера. Она сидела на подушке в человеческой позе, смешная, беззащитная со своими культяпками крыла и левой ноги, и подслеповато морщилась. Её глаза, когда-то ярко-изумрудные, в последние годы чуть потускнели, как и солнечная чешуя, с которой кое-где облезала прозрачная верхняя кожица. Су старела. Лина встряхнула пакет, чтобы шорох кусочков корма привлёк внимание зверушки, и насыпала немного в мисочку в террариуме.


Когда она вышла из туалетной кабинки, Су сидела на крышке террариума, держась обеими передними лапками, и собиралась спрыгнуть на стол, чтобы свернуться на бумагах в греющем свете лампы. Комм показал, что на работу надо к восьми. Лина вздохнула, перенесла Су под её любимую лампу и заварила кофе. Синтетический, конечно. Натуральный - с любой планеты - был ей не по карману.


...


...



Великий магистр Кай Оками посадил "Виту Нойю" в глазу орла. Гигантская птица была высечена в плоской вершине полярной горы Ханандао - лежала, раскинув крылья размахом в полмили и глядя в космос, уставила вправо свой хищный клюв. На спине птица несла щит с тремя звёздами и пробоиной - восьмиугольный колодец гробницы шёл с полюса вертикально вниз. Бесчисленные снежинки, невесомые и почти бесплотные, падали с вечно белесых небес в эту тьму и летели к центру планеты. По логике вещей колодец и силуэт орла давно должно было засыпать снегом и затянуть льдами, но могила Лео Ноэ не подчинялась физике, как и все остальные гробницы Тёмных.


Да, здесь покоился Тёмный. Кай увидел призраков ещё с высоты, заходя на посадку. Он загодя, после вылета, понял: что-то ужасное будет в конце пути. Не ошибся. Ступил на базальт - а они беззвучно вопили, лезли из каждого метра каменной крышки могилы - белые искорёженные фигуры, голодные лица. Скреблись по поверхности камня из-под земли, из бездонного моря, где их поселила какая-то сила и всё держала, как утопающих в заполняющейся водой пещере, не давая ни вынырнуть, ни наконец погибнуть.


Магистр остановился на плече орла. Души вопияли отчаянным хором, тянули скрюченные пальцы к нему, как к долгожданному спасителю. Белые ногти царапались под подошвами его сапог. Кай Оками раскинул руки, задрал голову, глянул в небо. Если бы он поставил корабль подальше, за пределами круга, в который был вписан орёл, сейчас не возникло бы риска, что кто-то из духов задержится на борту поиграть с его гипердрайвом. Но это уже значения не имело. Почему я не пришёл сюда раньше? Слыхал ведь что-то такое о Ханандао.


И генерал Оками топнул ногой по базальту. Он знал, чего ожидал и что сделал, он видел это внутренним оком. Птица-крышка гробницы пошла бы трещинами - огромными, поменьше, совсем крохотными - и взорвалась бы сеткой, освобождая пленных. Души низверглись бы водопадом в небо, не обращая уже никакого внимания на него - ушли б наконец туда, куда лежит путь всех умерших. К истоку Света. Да, так должно было быть.


Ничего не случилось.


Могильная крышка держалась, не понеся никакого урона, каменная и стылая. Бедные души под ней замерли было на долю мгновенья, когда сапог Кая ударил в вершину горы, но освобождение не пришло. Пленные возобновили свой стон. Бились о камень, скреблись с мольбою и зовом.


Кай стоял, шатаясь, а плоская белизна севера кружилась, покачивалась, издеваясь, вокруг него. Не смог. Не сумел. Он поднял руку - она казалась тяжёлой и невесомой одновременно - повёл по воздуху, коснулся своего горящего лица. Пробовать снова было бессмысленно - он каждый раз выкладывался целиком, помогая живым и сражаясь со Тьмой. И в этот раз тоже выложился до конца. Он просто не мог ничего больше сделать. Не знал, как их освободить, как спасти.


Взорвать гору?


Кто-то смотрел ему в спину. Кай обернулся.


Тор Бао висел в позе лотоса над могильным колодцем. Одетый всё в то же потрёпанное, местами рваное кимоно, с длинными космами желто-белых волос и лицом бывалого наркомана, старый мастер был словно имперская карикатура на храмовиков - злой пасквиль. Только он был реален.


- Пошли вниз, Кай, - сказал старый мастер. - Чаю попьём.


...



На дне могильника было ещё холоднее, а в стенах таился ад. Но там стоял примус, на огоньке кипел чайник, и Бао налил дорогой жасминовый чай с Чунгуо в две плоские пиалы - и себе, и Каю.


- Забыл прихватить для тебя сиденье, - сказал старый мастер, усаживаясь на свой складной табурет. - Я не намеренно, мальчик - правда, забыл. Слишком долго прожил один.


Кай пожал плечами и сел на плоский чистый пол гробницы. Кое-где на поверхности камня вспыхивали неуловимые искры, которые неодарённый принял бы за отблеск неба в кристаллах. Они были холодны, как сила, которая их породила. Но чай был хорош. Даже в присутствии ада можно попить такой чай.


- Как тебе голограммы?


Кай вскинул взгляд на мастера Бао.


- Они их так называют, - пояснил старый храмовик. - Слепцы. Некоторые из них тоже что-то здесь чувствуют или видят, но предпочитают считать это спецэффектом, отпугивающим от гробницы воров и вандалов. И ужас от увиденного для них тоже спецэффект. Такие ведь бывают в хоррор-фильмах. Театр, кино, голодрамы, вот это всё.


Последнюю фразу он подцепил у Торна и, кажется, этого не понимал. Или же Торн у него? Кто знает. Кай отпил ещё глоток чая. Пиала была из фарфора, а не из пластика, вкус из такого сосуда совсем другой. На службе у адмирала Тор Бао ни в чём себе не отказывал. И правильно, так и надо, подумал Кай; обзаведусь-ка и я приличной посудой и чаем. За вредность.


- Здесь нет излучателей, - возразил он. - Ищи-свищи - не найдёшь. Как можно воображать... это всё... голограммой?


- Скрытые излучатели, говорят слепцы. Древняя технология, всё-таки тысячу лет гробнице, тогда и гаджеты были другие, - продолжал Бао. - Слепцам предпочтительнее так думать. Я специально тебя сюда пригласил на встречу, чтобы ты это понял. Понял нас, точку зрения старого Ордена Храма. Мы называем слепцов слепцами не потому, что пытаемся так над ними превознестись, и даже не потому, что они не одарены Светом, а из-за их добровольной тяги к безмыслию. К метафизической слепоте.


Ответить Каю было нечего. Он сидел и пил чай целительными глоточками. Он не о том пришёл говорить, но у Бао был свой план встречи.


- Кто они?


Мастер Бао был явно повержен в недоумение.


- Люди в стенах, - пояснил Кай. - Души.


- А, эти, - у мастера был такой тон, будто он отмахнулся. - Убитые Лео Ноэ преступники и мятежники - те, кого он считал таковыми. Это вторая истина, которую я хотел тебе показать - как велик даже необученный одарённый. Как он налагает себя печатью на мир, даже не зная, кто он сам и что он.


- Лео Ноэ, - произнёс Кай Оками, пробуя имя на вкус. Он ничего о Ноэ не знал, но имя несло оттенок отказа. - Так он был... - как я? - Он не был обучен?


- Как говорили летописи Храма, нет. В детстве он не привлёк ничьего внимания, ну а потом было поздно его учить - и Тёмным, и нам. Ноэ из тех чёрных самородков, которые, не будучи вовремя взяты Орденом под контроль, становятся настоящим бедствием для народа. Учебники для слепцов говорят, что количество его жертв лежит в пределах от нескольких сотен тысяч до миллионов - что вовсе не много для двадцатимиллиардной тогда планеты, у кучи других чиновников выше счёт. Но жертв Лео Ноэ на самом деле гораздо больше. На порядки. Просто они были не отсюда, часто - не люди, и наши слепцы, - Бао выплюнул это слово, - предпочли их не видеть и не учесть. Со временем ложь закрепилась. Тогда Ардент ещё был полисом, будучи в то же время столицей Республики - противоречивое положение, которое принесло массу бед. - Бао быстро глянул на Кая, приподняв брови. - Ты не знаешь, что такое полис и полисность, верно, мальчик? Не знаешь. Ничего, ты всему научишься, если хочешь... Он, - Бао указал вокруг, на пол могильника и отвесные стены, - командор Лео Ноэ был консулом, хранителем порядка в полисе-столице. Это он убедил Сенат - и Совет Ордена Храма - сжечь поверхность планеты Сарияд, чтобы убить Чета Кейна. Кейна ты знаешь.


Это был не вопрос.


- Почему этот ужас всё ещё здесь? - спросил Кай. - Почему наш Совет не освободил здешних духов и не разрушил гробницу за целую тысячу лет?


Он чувствовал, что готов закипеть негодованием. Мешала какая-то мелочь. Тор Бао знал её и улыбнулся.


- Ты только что попытался освободить их, Кай. Как, успешно?..


- ...


- Да, мальчик мой. Он их крепко держит. Этот вот самопальный темнушник, тысячу лет как дохлый, сильнее старого Ордена и тебя, властелина времён! Ты видишь, сколько ещё не знаешь? - Бао допил чай одним глотком и теперь держал пиалу обеими руками, оперев локти в свои худые острые колени. - Гробницу рушить бессмысленно, даже вредно. Она - просто выход. Её не случайно соорудили на полюсе - здесь было дальше всего от застройки. Город тысячу лет назад был поменьше, до полюсов ещё не дорос. Ноэ похоронили здесь, забив его прах под камень в надежде, что он не станет терзать столицу и после смерти. У них получилось, - и мастер Бао указал наверх. - Колодец как-то помогает.


- Почему Совет не остановил его? - вопросил Кай, чувствуя в себе бескомпромиссное упрямство своего отца, Гэна, и понимая, что Тор Бао его тоже видит. - Пока он ещё был жив, этот живоглот.


Бао взглянул на него с укором.


- Потому что Лео Ноэ не нарушал закон. Закон слепцов, я имею в виду. Он его, наоборот, охранял. На этом, знаешь ли, наш Совет погорел потом, двадцать четыре года назад - мастера попытались арестовать канцлера Рив Гэллар за то, что она магистр Тёмных. Но это, мальчик мой, маразм в глазах слепцов. Слепцы ведь не видят Тьмы, не понимают, что она такое. По их законам Гэллар чуть было не стала жертвой религиозного фанатизма, но твой отец, герой и рыцарь, был, к счастью, рядом и спас бедняжку - а заодно и её легитимную власть - от путча храмовиков. Так это видели слепцы, и, заверяю тебя, они это видят так же и ныне. Поэтому твой отец у них популярен. Его лицо смотрит с плакатов на стенах комнат их молодёжи - и будет смотреть, республиканские плачи по Аману и другим убитым мирам ничего не изменят. Тогда, четверть века назад, последовали аресты, расстрелы, чистки, всё с самой активной помощью населения. Слепцы позволили и помогли слугам Тьмы уничтожить наш Орден, Кай. После чего остались одни со Тьмой. Те несколько планет, которые сожрала Рив Гэллар с учениками - логичное следствие слепоты народа. И, кстати, не такая уж и страшная расплата. Жертв могло быть намного больше. Скажи, - старый мастер подался вперёд, - ты всё ещё хочешь отдать власть слепцу?


- Вот мы и дошли до темы, - Кай выпрямился с облегчением.


- О, знаю, - старик опять отмахнулся. Словно от мухи. - Ты хочешь меня застроить в имперские рыцари, в этот полк патриотов. Служить империи и спасать галактику - плечом к плечу с Тёмными, если они согласятся. Красиво и романтично. Только слепец мог придумать такое безумство.


- Значит, нет?


- Почему же нет? Я согласен. - Удивлённый взгляд Кая встретил улыбку Бао. - Пойду в имперские рыцари. Даже и не полковником - сам командуй. Но есть дополнительное предложение, Кай. Ты выслушаешь его?


Оками кивнул, не веря своей удаче. Не может быть. Так легко?..


Он был прав.


- Пусть новый Орден зовётся Имперскими рыцарями, я не против. Так даже лучше - покойные мастера Храма изрядно скомпрометировали себя, народ ещё не забыл. Официально я буду служить под твоей рукой. И фактически тоже. Но ты позволишь мне обучать тебя, этот дар ты примешь. Дашь возродить наш Орден - ты это и сам собирался сделать. Я помогу. Весь мой опыт к твоим услугам, Кай, вся моя добрая воля - в обмен на одну-единственную уступку: ты признаёшь, что ответственность за галактику на тебе, а не на адмирале Торне. Действуешь в соответствии с этим.


- Ответственность за галактику на мне, а не на адмирале Торне, - эхом повторил Кай. - Я это знаю. Так уже было, Тор Бао. Я всё продолбал.


- Продолбал - очень общий термин, - возразил Бао. - Как все жаргонизмы, он непригоден, ибо неточен. Я чувствую, как ты играешь с потоком времени, но не вижу непосредственно грозящей абсолютной смерти, которой пугает нас Ариан Торн. Что именно ты сделал в тех твоих возможных временах?


- Скормил половину живых существ в галактике идолу, - сказал Кай.


- Ты имеешь в виду идол республики? - У Бао был понимающий тон. Тошнотворно.


- Республики, демократии и гражданских свобод, - сказал Кай. - Вот этого вот всего. Я знал, что эта форма управления неэффективна, она не сможет защитить свои миры от подлинной, организованной внешней угрозы. Она и от малых угроз защищала плохо, полдела делали сестра и я, двое Светлых одарённых. Я, прежде всего. Двадцать лет я носился, руками подкручивал гайки там, где конструкция Новой Республики расползалась по швам. Я ничего не менял, даже не призывал изменить! Ведь это была Республика, тот общественный идеал, за который я с юности убивал - взрывал, стрелял и рубил людей. Республика мне платила такой же верностью - сколько преступных глупостей я ни делал, сколько бы миллионов живых существ из-за них ни погибло, мне всё прощали, мели под ковёр, давали деньги на мой проект. Удачный был симбиоз дурака и бездарей... Потом пришли ордынцы с армиями чудовищ. Убили в нашей галактике всех, до кого дотянулись. Даже растения и животных убили. Я, как обычно, прибег на войне к чудесам - больше ведь было не к чему прибегать, за двадцать лет мы так и не создали обороны. В конце концов я добрался и зарубил ордынских вождей, одного за другим. Убил их пророчицу, скомпрометировав моральный двигатель экспансии Орды. Это бы не спасло нас, но тут мне на помощь, словно сюжетный "рояль" в плохой голодраме, явилось очередное чудо. И, между прочим, имперцы нам помогли, их анклавы сражались очень достойно. Они и нас защищали, всё нам простив... Орда на время остановилась, удерживая за собой захваченные миры, доедая их население и ожидая следующего пророка, нового приказа бога наступать - к окончательному решению человеческого вопроса. Военный вождь Орды - слепец, как вы говорите, и грозный воин - смеялся мне прямо в лицо, умирая. Он был не просто фанатиком. Хорошо знал наш расклад, мою роль в истории. - Кай перевёл дух. - Что вам ещё рассказать? Только это: нам, одарённым, во власти не место. Мне уж так точно. Мы по своей природе ставим не на то, что надо.


Тор Бао взял из его рук пиалу и поставил её на пол рядом с собственной. Он разлил в них остатки чая, сунул Каю его порцию и долил в чайник воды из походной фляги.


- Несбывшееся грядущее, - подвёл он черту, оставляя рассказанное за собой. - Что ж, это мрачная картина. Я рад, что ты понимаешь бессмысленность республиканского правления в наш исторический период. Хуже слепца у власти может быть только группа или толпа слепцов. Разум толпы равняется низшему общему знаменателю - разуму самого глупого в ней существа. Это закон психологии масс всех живых созданий.


- Не бессмысленность, Тьма возьми. А вред. Я до сих пор люблю демократию, мастер Бао - я только видеть её не могу. Такой парадокс.


- И ты очень многому учишься сам, - продолжал Бао. - Хорошо говоришь, красиво и сложно, хотя не учился в школе. Кай, ты очень талантлив. Не только во Свете - во всём. Но Свет - это главное. Главное в нас, в тебе - то, в чём ты продолжаешь быть неправ. Ты ведь не управлял Республикой в этом грядущем?


Кай ничего не ответил.


- Не управлял, - удовлетворённо сказал мастер Бао. - Ты был у слепцов мальчишкой на побегушках. Спецназом и символической религиозной фигурой, не больше. Они могли решать, выделить ли тебе деньги - не наоборот, не ты им. Кай, ты должен был ими править. Понимаешь? Управлять галактикой по-настоящему, взять власть в свои руки. Это я и имею в виду, говоря, что ты должен принять ответственность. В идеале такую сложную задачу должен выполнять Совет Ордена Храма либо специально назначенные им мастера, но ты бы справился, я в тебя верю. Если бы только решился.


- Захватить власть? - не веря своим ушам, сказал Кай. - Это ваше контрпредложение? Я думал, вы не хотели галактикой править. Вы мелкий, локальный тиран.


- А я и не хочу, - ответил Бао, пропустив оскорбительный выпад мимо ушей. - У меня нет желания взвалить себе на плечи всё живое. Однако у тебя-то оно, судя по твоим метаниям, в зародыше, но есть. Ты очень уж похож на своего отца. И это не укор, а комплимент. Ты сам уже понял, что нежелание брать на себя ответственность - не добро, а зло чистой воды. Это зло недеяния. Наш устав запрещает творить и такое зло. Я словами не в состоянии выразить, до какой степени подписываюсь под этим пунктом устава.


- А вы что будете делать? - хмыкнул Кай. - Если я захвачу в империи власть. Я буду править вселенной, а вы, мастер Бао?


- Займусь столицей и возрождением Ордена - я локальный тиран, ты верно сказал. - Бао как бы благодушно улыбнулся, однако улыбка вышла задорной, хищной. - И, конечно, я буду тебя обучать. Ты не владеешь и половиной необходимых техник. Ты просто не знаешь, что эти техники существуют.


- То есть, я - властелин галактики, ну а вы мой учитель, так? - Кай чувствовал, что сейчас не засмеётся даже - заржёт. Неприлично громко.


- Да, но не твой начальник. Начальствовать можешь сам, ты стреляный воробей. Твоя жизнь в несбывшемся будущем - ценный опыт. Тебе просто нужно выучиться азам, исправить некоторые ошибки, что допустил с тобой первый наставник, Кано. Хотя работу он сделал сильную, я это вижу. - Бао поднял руку, предупреждая возмущение Кая. - Но вот такой факт: боевой медитацией ты не владеешь. А ведь эта техника - именно то, чего тебе не хватило в республиканской антиутопии, которую ты построил в альтернативной жизни. Медитации, наряду с настоящей властью.


- Я знаю, что такое боевая медитация, - заявил Кай Оками. - И не хочу её применять. Особенно в той форме, что предпочитаете вы - контроль над волей сражающихся за тебя существ. Так делала императрица Рив - и где она теперь? Я вам скажу, что случилось в битве при Агарте. Я там был. Как только императрица погибла, её флот утратил связность, волю к победе и был позорно разгромлен.


- Но если погибнет Ариан Торн, тоже будет всему хана, - сказал Бао. - Не одному флоту - империи. Ты создал такую же ситуацию, Кай, причём собственными руками. Ты опять навязал вселенной свой выбор, и у руля почему-то снова слепец, а не ты.


Он наблюдал за Каем и добавил, полагая, что тот в замешательстве:


- Я тебе это всё разжёвываю, как учитель ученику, потому что прямо предлагаю тебе быть моим учеником. Я не манипулирую тобой, как сделал мастер Кано. Ведь это он тебя научил добиваться своего манипуляцией и обманом во благо - или же просто ложью - а не обозначать позицию прямо и принимать ответственность, как положено мастеру и мужчине. Ты обожал его и обожаешь сейчас. Искал ему замену здесь, в материальном мире. И вот нашёл Торна. Да, адмирал впечатляет - в особенности слепцов. Он на их уровне. Ты знаешь, что он называет нас ведьмами, а наш дар колдовством?


- На его родине так говорят, - сказал Кай. - В этом далёком царстве Вриндавана.


- На его родине вдов сжигают на погребальных кострах мужей. С его матерью это случилось. И он участие принял. Ему до сих пор это снится в кошмарах, так я и узнал, хотя не шпионил. Он очень сильно страдал во сне, переживая казнь матери снова и снова. На весь корабль фонило. Но вот спроси его, осуждает ли он этот страшный обычай - и он тебя просто с дерьмом смешает за покушение на его родную культуру.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник