Имперская Звезда

IX

— Я... — Джо бросил свой плащ на пульт управления, — должен... — он швырнул свою сумку в стеклянную стену, — отсюда... — он плюнул на пульт управления, — выбраться! — Его последним жестом стал пинок в адрес Дьяка. Дьяк ловко отскочил; Джо споткнулся; затем, трясясь от гнева, восстановил равновесие.

— А кто тебя держит? — поинтересовался Ком.

— Ты, наставник жлупов, — проворчал Джо. — Послушай, я здесь уже три недели, и всякий раз, как я готов отправиться в путь, мы заканчиваем одним из тех нелепых разговоров, которые длятся по восемь часов, а потом я слишком устаю. — Он прошел к пульту и подобрал свой плащ. — Ну ладно, жлуп с ним, я дурак. Но почему тебе так нравится это обсасывать? Я ничего не могу поделать с тем, что я темный неплекс...

— Ты не неплекс, — возразил Ком. — Теперь твой взгляд на вещи вполне комплексный — хотя есть в тебе много вполне понятной ностальгии по твоим прежним симплексным представлениям. Порой ты пытаешься поддерживать их просто ради спора. Как в тот раз, когда мы обсуждали сдерживающие психологические факторы в понятии обманчивого настоящего, и ты настаивал на том утверждении, что...

— Жлуп, да прекрати же! — взмолился Джо. — Не хочу снова в это влезать. — К этому времени он уже добрался до своей сумки в другом конце помещения. — Я уезжаю. Дьяк, идем.

— Ты, — заметил Ком куда авторитетней обычного, — очень глупо себя ведешь.

— Хорошо, я симплекс. Но я все равно ухожу.

— Интеллект и плексность не имеют друг с другом ничего общего.

— Вот звездолет, которым ты последние четверо суток учил меня управлять, — сказал Джо, указывая через стеклянную стену. — Ты вложил мне в голову гипноимплантант маршрута в первую же ночь, которую я здесь провел. Что под светом семи солнц меня останавливает?

— Ничто тебя не останавливает, — ответил Ком. — И если ты выбросишь из головы мысль, что тебя что-то останавливало, ты сможешь расслабиться и проделать все с умом.

В раздражении Джо повернулся лицом к шестидесятифутовой стене микросхем и логических блоков, поблескивающих индикаторных лампочек и перепрограммирующих клавиатур.

— Пойми, Ком, мне здесь очень нравится. С тобой славно дружить, действительно славно. Но я получаю всю пищу, все упражнения: и я схожу с ума. Думаешь, легко просто выйти отсюда и вот так тебя бросить?

— Не будь так эмоционален, — посоветовал Ком. — На такие отношения я не настроен.

— А ты знаешь, что с тех пор, как я перестал быть челночником, я работал меньше, чем за любой другой такой же период моей жизни?

— Ты также изменился больше, чем за любой другой такой же период твоей жизни.

— Джуп тебе в нос, Ком, да постарайся же понять, — Джо бросил плащ и вернулся к пульту управления — большому столу красного дерева. Вытащив стул, он забрался под стол и прижал к себе колени. — Честно говоря, Ком, я сомневаюсь, что ты действительно понимаешь. А потому слушай. Вот ты тут расположился, в контакте со всеми музеями и библиотеками этой части галактики. У тебя куча друзей, вроде Сан-Северины и других людей, которые всегда заглядывают с тобой повидаться. Ты пишешь книги и картины, музыку сочиняешь. Как думаешь, смог бы ты быть счастлив в маленькой монопродуктной культуре, где субботним вечером совсем нечего делать, кроме как напиваться, где только один телетеатр и ни одной библиотеки, где, быть может, только четыре человека когда-то учились в университете, да и их ты никогда не видел, потому что они зарабатывали слишком большие деньги, и где все решительно все про всех знают?

— Нет.

— А вот я смог бы.

— Тогда почему ты уехал?

— Ну, из-за сообщения, а еще потому что там была масса вещей, которые, как мне кажется, я не до конца ценил. Мне кажется, я не был готов уехать. Ты бы не смог быть там счастлив. А я бы смог. Вот так все просто, и я правда не думаю, что ты до конца это понимаешь.

— Понимаю, будь уверен, — отозвался Ком. — Очень надеюсь, что ты сможешь в каком-то подобном месте быть счастлив. Потому что именно они составляют большую часть Вселенной. Ты обречен проводить массу времени в подобных местах, и если ты не способен их ценить, все выходит очень печально.

Дьяк заглянул под стол, а затем прыгнул Джо на колени. Под столом всегда было на несколько градусов теплее, и два теплокровных существа, Дьяк и Джо, по отдельности или вместе, снова и снова выбирали это прибежище.

— А теперь ты послушай, — сказал Ком.

Джо привалился головой к стенке стола. Дьяк спрыгнул с его коленей, вышел — и считанные секунды спустя вернулся, волоча пластиковую сумку. Джо открыл сумку и достал окарину.

— Есть вещи, про которые я могу тебе рассказать, и про большую их часть я уже рассказал. Есть вещи, про которые ты должен меня спрашивать. Ты пока что спросил про очень немногие. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты обо мне. И если нам предстоит остаться друзьями — что очень важно и для тебя, и для меня, — это положение должно измениться.

Джо отложил окарину.

— Это верно, Ком. Я не так много о тебе знаю. Откуда ты взялся?

— Меня построил один умирающий Ллл, чтобы я вместил его распадающееся сознание.

— Ллл? — переспросил Джо.

— Ты ведь про них уже почти забыл, правда?

— Нет, не забыл.

— Так что мой разум — это разум Ллл.

— Но ты не ввергаешь меня в скорбь.

— Я наполовину Ллл и наполовину машина. Поэтому я лишился защиты.

— Так ты Ллл? — снова с недоверием спросил Джо. — Надо же, никогда не приходило в голову. А теперь, когда ты мне сказал, ты не думаешь, что это несколько меняет дело?

— Сомневаюсь, — сказал Ком. — Но если ты что-нибудь скажешь про кого-то из своих лучших друзей, я почти все уважение к тебе потеряю.

— При чем тут лучшие друзья? — спросил Джо.

— Еще одна аллюзия. Все точно так же, как с предыдущей.

— Послушай, Ком, а почему бы нам не отправиться дальше вместе? — вдруг предложил Джо. — Я уезжаю — это я уже решил. Так почему бы и тебе со мной не отправиться?

— Отличная мысль. Я уже думал, ты никогда не предложишь. Так или иначе, это единственный способ отсюда выбраться. Конечно, зона, в которую мы отправляемся, очень враждебна для свободного Ллл. Это непосредственная территория Империи.

Они защищают Ллл и очень сильно расстраиваются, если кто-то сбрасывает их защиту и сам решает оставаться свободным. За ними уже числятся кое-какие отчаянные жестокости.

— Ну, если кто-то спросит, просто скажи, что ты компьютер. Как я уже говорил, я бы ничего не узнал, если бы ты сам не сказал.

— Я ничего не намерен скрывать, — твердо сказал Ком.

— Тогда я скажу, что ты компьютер. Но давай уже двигаться. А то мы здесь еще много часов проторчим. Я уже чувствую, как очередная дискуссия завязывается. — Джо вылез из-под стола и направился к двери.

— Комета?

Джо остановился и оглянулся через плечо.

— Что? Только уж теперь мнения не меняй.

— Нет-нет. Я определенно отправляюсь. Но вот что... скажем, если бы я — а теперь будь откровенен — просто волокся бы по улице, ты правда думаешь, что люди сказали бы: «Вон идет квазивездесущий общелингвистический мультиплекс», — и не подумали бы про Ллл?

— Именно так я бы и сказал. Если бы вообще что-то сказал.

— Хорошо. Вылетай по трубе до Джорнал-сквер, и через сорок минут я там с тобой встречусь.

Дьяк осьмин ожил вслед за Джо, пока тот по пыльной, растрескавшейся равнине Луны бежал к яйцевидному звездолету.

Труба представляла собой искусственный стазис-поток, который быстро переправлял корабли по ту сторону Плутона, откуда они могли покидать систему, не опасаясь тяжелых повреждений солнечной пылью. Громадная пластиковая плита, десяти миль в поперечнике, поддерживала здания, собственную атмосферу и несколько развлекательных зон. Припарковав корабль на боковой улочке, Джо вышел на прохладный воздух.

На площади солдаты практиковались в строевой подготовке.

— Зачем они это делают? — спросил Джо мужчину в форме, отдыхавшего в стороне.

— Это полевая бригада Имперской армии. Через несколько дней они отбывают, надолго здесь не задержатся.

— Да я не против, — сказал Джо. — Просто любопытно.

— Ну-ну, — сказал солдат, но никакого дальнейшего объяснения не предложил.

— А куда они отправляются? — после паузы поинтересовался Джо.

— Послушай, — проговорил солдат, поворачиваясь к Джо точно к назойливому ребенку:

— Все, связанное с Имперской армией, чего ты не видишь непосредственно, представляет собой военную тайну. Если место назначения бригады тебя не касается, забудь про него. А если касается, попробуй получить допуск у принца Нактора.

— У принца Нактора? — переспросил Джо.

— Вон у того. — Солдат указал на смуглого мужчину с козлиной бородкой, который командовал одним из взводов.

— Не думаю, что касается, — сказал Джо.

Мужчина с презрением на него посмотрел, затем встал и направился прочь. Черные плащи дружно взлетели, когда солдаты выполнили резкий разворот.

Тут среди зрителей началась какая-то суматоха. Все стали смотреть вверх, тыкать пальцами и возбужденно переговариваться.

Ловя солнечные лучи, штуковина крутилась в сторону площади, все вырастая и вырастая в размере. Она была приблизительно кубической формы и неопределенно огромная! Когда одна грань обращалась к свету, другая исчезала, пока Джо вдруг не восстановил свое чувство пропорции: штуковина была почти четверть мили в длину по каждой стороне.

Она ударилась о площадь — и Джо, а также все солдаты и одно из самых высоких зданий разом упали. Началась массовая паника, завыли сирены, какие-то люди неслись к неведомому объекту и от него.

Джо пустился бежать к штуковине. Низкая гравитация позволяла двигаться очень быстро. После удара в площади появилась пара крупных неровных трещин. Перепрыгнув одну из них, Джо увидел под собой звезды.

Наконец, затаив дыхание, Джо приземлился на другой стороне и дальше стал продвигаться намного медленней. Кубический объект, сообразил он, был покрыт каким-то кипящим студнем; студень казался до боли знакомым, но Джо так и не смог вспомнить, где он его видел. Грань объекта, обращенная к нему, как смог различить Джо сквозь ее слегка дымящийся склон, была стеклянной. А за стеклом в трансплутонской ночи смутно просматривались микросхемы, логические блоки и слабое свечение индикаторных лампочек.

— Ком! — заорал Джо, устремляясь вперед.

— Тсс, — прошипел знакомый голос, приглушенный студнем. — Я тут стараюсь внимания не привлекать, а ты орешь как резаный.

Теперь туда примаршировали и солдаты.

— Так, а это еще что за ерундовина? — спросил один.

— Это квазивездесущий общелингвистический мультиплекс, — объяснил другой.

Первый почесал в затылке и оглядел всю поверхность стены.

— Да уж, чертовски вездесущий.

Третий солдат изучал край трещины в площади.

— Пожалуй, теперь придется доставить сюда долбаного Ллл, чтобы это дело поправить.

— Пусть только кто-нибудь из них мне что-то в лицо скажет, — прошептал Ком. — Пусть только скажет...

— Да заткнись, — сказал Джо. — Или жлуп ты на моей дочери женишься.

— Это еще что?

— Аллюзия, — объяснил Джо. — Я тут на прошлой неделе кое-что почитал, пока ты дрых.

— Очень, очень смешно, — одобрил Ком.

Солдаты побрели прочь.

— Вонючего Ллл сюда не доставят, — сказал один из солдат, почесывая за ухом. — Это солдатская работенка. Все равно всем настоящим строительством здесь занимаемся мы. Хотя очень бы не мешало, чтобы где-то в округе и впрямь какой-нибудь долбаный Ллл оказался.

Несколько индикаторных лампочек Кома сменили цвет под студнем.

— Что это на тебе за жлупня? — осведомился Джо, отступая назад.

— Мой звездолет, — объяснил Ком. — Я использую органиформу. Для неодушевленных объектов вроде меня она гораздо удобнее. А ты что, раньше ее не видел?

— Не видел... нет, видел! Там, на Рисе. Именно в такой ерунде прибыл тритонец и другие существа.

— Странно, — удивился Ком. — Обычно они органиформами не пользуются. Они не очень-то неодушевленные.

Вокруг компьютера собралось еще больше народу. Сирены завыли ближе.

— Давай отсюда убираться, — предложил Джо. — У тебя все в порядке?

— Все отлично, — отозвался Ком. — Я просто про площадь подумал.

— Израненная, но непокоренная, — сказал Джо. — Еще одна аллюзия. Давай вперед, и разведаем, как там на Тантамаунте.

— Идет, — согласился Ком. — Отойди. Я стартую.

Последовало бульканье, затем чудовищный всос — и Джо зашатался на ветру. Люди опять заорали.

Снова оказавшись у Джо в корабле, Дьяк спрятался под приборным щитком, держа передние лапы над головой. Джо ткнул кнопку взлета, и робокоманда взялась за дело. Суматошная площадь резко упала вниз. Джо проделал гиперстазисную проверку, затем просигналил для прыжка.

Генераторы стазиса заструячили, и корабль начал соскальзывать в гиперстазис. Джо еще не кончил скользить, когда корабль вдруг накренился, и его бросило на приборный щиток. Спружинив на кистях, Джо отскочил. Руки тут же заныли. Дьяк заверещал.

— Смотри, куда прешь, — рявкнул голос из динамика.