Император мира

Глава вторая

Беглецам невероятно повезло. Катер плашмя рухнул на гальку, покрывавшую таллусовый склон. Первый удар почти выбросил Руиза из кресла, но он смог ухватиться за подлокотники. Остальным вряд, ли удалось проделать то же самое, но, в любом случае, амортизационная сетка должна была уберечь их от серьезных ранений. Лодка по инерции продолжала двигаться вверх, ее обшивка скрежетала по гальке. Затем судно замедлило скольжение, ударилось о выступ скалы на вершине склона и наконец остановилось, покачиваясь.

Руиз опасался, что катер может перевалить через вершину. Интересно, что находится по другую сторону склона — пологий спуск в долину или пропасть? Он не помнил. В последние минуты полета все внимание его сосредоточилось на лице Кореаны.

Но вот лодка прекратила дрожать и окончательно остановилась. До Руиза донеслись весьма характерные звуки — Фломеля рвало. Видеоэкран был темным, контрольную панель покорежило при падении.

— Ну что ж, — сказал агент, — нам все еще везет.

Он повернулся и посмотрел на остальных беглецов.

Бледная Низа судорожно вцепилась в амортизационную сетку. Мольнех, криво усмехаясь, старался отодвинуться подальше от Фломеля. Дольмаэро бесстрастно смотрел в иллюминатор.

Главному фокуснику удалось наконец справиться со своим желудком.

— Придет день, когда ты пожалеешь о своих поступках, безродный, — прошипел он, жадно хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. — Ты разрушил волшебный корабль леди Кореаны, и мы остались в дикой пустыне без надежды на помощь.

Руиз тяжело вздохнул:

— Должен быть предел любому идиотизму. Неужели ты до сих пор не понял, что твоя «милостивая госпожа» пыталась расплющить нас о скалу вместе со своей лодкой?

Он указал на иллюминатор, за которым виднелся темный склон.

Фломель ответил ему откровенно злобным и недоверчивым взглядом.

— Глупости. Если бы ты не вмешивался в управление, мы до сих пор следовали бы к месту назначения на удобном и безопасном корабле. Ты меня недооцениваешь, если надеешься, что я поверю хоть одному твоему лживому слову. Можешь не беспокоиться, я слишком осторожен, чтобы недооценивать тебя. Но в одном ты все же прав — если бы я не вмешивался, ты бы до сих пор сидел в грузовом трюме. И это стало бы для всех наилучшим выходом, — устало сказал Руиз.

— Кстати о грузовом трюме, как насчет Кроэля? — хриплым голосом спросил Дольмаэро, прервав непродолжительное молчание.

Агент пожал плечами:

— Мне очень жаль, но Кроэль погиб. Остальные, казалось, не поняли его.

— Как ты об этом узнал? — изумленно спросил Мольнех.

Руиз поднялся на ноги.

— Я убил его. И только потому мы все остались живы.

К счастью, аварийный шлюз уцелел, и мужчины смогли вручную приоткрыть его. Беглецы поспешили выбраться наружу, но Руиз и Дольмаэро задержались у обезглавленного тела Кроэля, глядя на небольшую рваную дыру в переборке машинного отделения. Старшина пристально взглянул на спутника.

— Как ты додумался до этого?

— Не знаю. Внезапно осенило, простое везение. По крайней мере, для нас. Хотя, и не сделай я этого, Кроэль все равно бы погиб, но уже вместе с остальными. Ну-ка, помоги мне с этими пакетами. Запасов должно было хватить еще на сутки, но теперь, когда нас стало меньше, можно продержаться несколько дней.

Дольмаэро повесил сумки с полевым рационом на свое широкое плечо.

— Кроэлю все равно оставалось жить недолго. Душа уже покинула его тело. — Он пожал плечами и отвернулся. — Не обижайся, пожалуйста, но ты очень странный человек, Руиз Ав. Ты убиваешь врагов так же легко, как другие давят клопов, а потом сожалеешь о смерти Кроэля, который ничего для тебя не значил. Интересно, кстати, надолго ли хватит твоего поразительного везения?

— Только бы смыться с Суука. Большего я у своего везения не прошу.

Руиз осмотрел маленькую группу уцелевших. Все, кроме Низы, выглядели растерянными и несчастными. То, что на сурового агента в последнее время столь сильно действовали чары девушки, стало причиной многих его проблем… Но в подобной ситуации были и свои приятные стороны. Он снова залюбовался ее бархатистой кожей, огромными темными глазами, длинными черными кудрями — густыми, мягкими, — отсвечивавшими медью, — ее грациозным телом и длинными ногами. К тому же Низа обладала острым умом и поразительно сильным характером.

Руиз улыбнулся девушке. Она ответила таким нежным взглядом, что Фломель не удержался от возмущенного фырканья.

Невольный предводитель перевел взгляд на иллюзиониста. Это был худощавый человек средних лет, с чересчур жесткими глазами и раздражающе напыщенными манерами. На бритом черепе выделялись татуировки старшего фокусника. Фломель, такой же раб Кореаны, как и все прочие, категорически отказывался признавать свое зависимое положение. Его еще предстояло убедить в том, что леди собиралась продать труппу тому, кто больше заплатит.

Руиз считал, что даже сейчас этот человек представляет немалую угрозу для их крохотного отряда. Разумнее всего было просто прикончить опасного спутника. Руиз покачал головой. Что же с ним случилось, почему он не может теперь решить возникшую проблему таким простым способом?

Мольнех с любопытством оглядывался вокруг. На голове его тоже были татуировки фокусника, он помогал Фломелю в постановках иллюзионных представлений с жертвенными фениксами, благодаря которым труппы с Фараона так ценились на пангалактическом невольничьем рынке. Мольнех казался неправдоподобно тощим и неуклюжим, но Руиз восхищался редкостной выносливостью этого человека, его оптимизмом и легкостью, с которой тот воспринял перемену своей судьбы. Подобная гибкость выгодно отличала его от слабого на голову Кроэля, потерявшего рассудок из-за свалившихся на него испытаний.

И наконец, Дольмаэро, приземистый, полный мужчина, татуированный красными и зелеными зигзагами старшины гильдии. Он возглавлял бригаду рабочих сцены: дрессировщиков зверей, костюмеров, плотников, лекарей, — чье мастерство служило поддержкой фантастическим трюкам фокусников. На Фараоне он подчинялся приказам иллюзионистов, но в этом новом мире Дольмаэро пришлось взять на себя обязанности руководителя. Старшина постоянно помнил о своей ответственности за соплеменников. К тому же он обладал быстрым и гибким умом. Когда лодка-ловушка Кореаны захватила на Фараоне Руиза Ава и труппу Фломеля, агент был уверен в надежности своей маскировки. Однако Дольмаэро довольно быстро догадался, что Руиз не принадлежит к аборигенам маленькой отсталой планеты.

Старшина никогда не пытался использовать свои соображения во вред загадочному незнакомцу, и Руиз до сих пор был ему за это благодарен. Кроме того, агент испытывал к Дольмаэро чувства, очень похожие на дружеские, невзирая на разницу в их происхождении и вопреки риску, который всегда существует, когда дружеские связи возникают в такой непростой ситуации.

Старшина пристально посмотрел на Руиза:

— Кажется, ты в хорошем настроении. Завидую твоей беззаботности. У меня на сердце слишком тяжело от множества вопросов.

Агент беспомощно пожал плечами. В случае с Низой им управляли чувства, но почему он взвалил на свои плечи ответственность за остальных пленников? Может быть, стоит объяснить Дольмаэро хоть что-то?

— Я расскажу что смогу. Спрашивайте.

— Боюсь, я знаю слишком мало даже для того, чтобы задавать разумные вопросы, — вздохнул старшина. — И все же… куда Кореана хотела нас отправить, прежде чем ты убил ее гигантскую надзирательницу и разоружил механического человека? Ты знаешь?

— Да.

Руиз почувствовал, что от этой темы по спине поползли мурашки, в желудке стала подниматься тошнота, на лбу выступил холодный пот. Смертная сеть зашевелилась в глубине сознания, напомнив, что он погибнет, если щупальца генша проникнут в мозг.

— Хозяйка отослала нас к геншам, чтобы обезопасить себя.

— Обезопасить?

Дольмаэро явно сомневался, может ли такой пленник, как Руиз, сделаться безопасным для своего хозяина.

— Генши — инопланетяне, гораздо более странные, чем пунги, которые охраняли казармы рабов. Это отвратительные существа, но я боюсь их по другой причине. Эта раса столетиями изучала мозг и мышление человека. Теперь они знают нас слишком хорошо и могут заставить сделать все что угодно или кем угодно стать.

— А как насчет нас?

— Это называется деконструкцией. В подземельях геншей наши мозги разложили бы на кусочки и перестроили таким образом, что мы навсегда остались бы рабами и могли думать только о благополучии своего хозяина.

— Уж больно сложно, — вмешался Мольнех. — Наверняка есть более простые способы управления рабами. На Фараоне мы вполне справляемся. Бунтовщиков распинают, или сажают на кол, или используют в Искуплении, которое не посвящено богам. Для остальных рабов это служит хорошим уроком.

Руиз нахмурился. Иногда он забывал, что его спутники родились и выросли в примитивном и жестоком мире. Даже Низа одобрительно кивала хорошенькой головкой, видимо находя речи Мольнеха вполне разумными.

Однако затем беглец подумал, что его собственные этические стандарты, по сути, не так уж далеки от морали аборигенов Фараона. Да, конечно, сама мысль о том, что раба можно распять, кажется варварской. Но разве на совести самого Руиза Ава нет невинных жертв? Множество людей погибло по его вине с момента начала операции на Фараоне: первым стал охранник, которого он вынужден был убить, чтобы преодолеть стену, потом трактирщик Денклар, проститутка Релия, надзиратель Ронтлесес. Ну а после отправки на Суук список жертв стал слишком длинным, чтобы его можно было припомнить сразу. Иногда Руизу казалось, что он похож на безжалостную эпидемию чумы, которая бьет наугад, не оставляя шансов на спасение.

Эти безрадостные мысли, видимо, отразились у него на лице, потому что Низа спросила тоном, полным заботы и беспокойства:

— Что случилось, Руиз? Может быть, это более милосердный способ, но у нас на Фараоне еще не научились изменять мозг человека.

— Милосердный? — агент горько рассмеялся. — Нет. Генши делают кукол, послушных марионеток. Их больше нельзя назвать людьми. Генш превратит меня в машину. Но самое страшное, что я этого даже не замечу. А в один прекрасный день хозяин прикажет распороть самому себе брюхо и развесить кишки по кустам, и я посчитаю это вполне разумной просьбой, которую немедленно выполню. Но даже тогда я не пойму, что перестал быть самостоятельной личностью.

Все в молчании переваривали отвратительную картину, нарисованную Руизом. Даже Фломель, старательно делавший вид, что не прислушивается к разговору, выглядел потрясенным.

Немного погодя Дольмаэро опасливо взглянул на небо, почесал в затылке и задумчиво спросил:

— Я не хочу показаться невежливым, но… если дело обстоит так, как ты нам рассказал, и эти генши могут вытворять такие штуки, почему они не правят всем миром? Или все-таки правят?

Руиза в очередной раз поразила гибкость мышления старшины.

— Хороший вопрос. Но все не так просто. Для полного изменения человеческого мозга им нужно затратить столько жизненных сил, что для восстановления их потребуется слишком много времени. Геншам проще только слегка изменить мозг. Это куда безопаснее.

Тут Руиз задумался над тем, почему Кореана была готова заплатить астрономическую сумму за деконструкцию пяти рабов. Однако он сразу обнаружил, что от мыслей о бывшей хозяйке начинается смертельная головная боль.

Сквозь боль пробивалась лавина мрачных воспоминаний. Фактотор Лиги искусств на Дильвермуне, который нанял его для выполнения нынешнего задания… потом генш, который работал на Лигу и занимался установкой императивов и смертных сетей. Теперь он твердо решил, что никогда больше не позволит кому-либо вмешиваться в свой мозг. Да и вообще, если удастся выбраться живым из нынешнего приключения, неплохо бы сменить работу… Впрочем, сейчас об этом думать рановато…

— Кроме того, — продолжал он объяснять своим спутникам, — генши — раса не техническая. Они не могут или не хотят производить машины, чтобы увеличить свои возможности. В противном случае эта раса действительно могла бы захватить власть над пангалактическими мирами. Да, время от времени какому-нибудь геншу удается достичь существенных высот, превратив в послушных роботов нескольких влиятельных людей. Отчасти это вопрос везения, но вообще власть как таковая их не очень интересует. Кроме того, геншей осталось не так уж много, и большинство из них — пленники.

— Я думаю, что такие рабы стоят довольно дорого, если их можно заставить работать на хозяина, — заметил Дольмаэро.

— Да, очень дорого, — согласился Руиз.

Приходилось признать очевидный, но неприятный факт — Лигу искусств совершенно не интересовали работорговцы, нелегально работающие на принадлежащем ей Фараоне. Агент должен был привести эмиссаров могущественной организации к анклаву геншей на Сууке.

Руиз убедился, что лодка остановилась на краю отвесного обрыва. Дольмаэро улыбнулся, проследив за его взглядом:

— Надо же, как нам повезло. Мне следует и дальше держаться поближе к тебе, Руиз Ав.

— Еще слишком рано надеяться на благополучный исход. Удача приходит и уходит, старшина гильдии, — вздохнул агент.

— Как ты думаешь, что нам теперь делать?

На этот вопрос неожиданно ответил Фломель, до сих пор молчавший.

— Я думаю, — кислым тоном произнес фокусник, — нам следует положиться на милосердие Леди Кореаны. Она наверняка поймет, что мы не виноваты в том, что сотворил этот безродный бродяга. Я уверен, благородная госпожа скоро появится и вытащит нас из этого страшного места.

Руиз громко расхохотался. Остальные фараонцы смотрели на Фломеля с таким удивлением, как будто он был диковинным животным в зверинце. Дольмаэро сокрушенно покачал головой, а Мольнех попытался еще раз переубедить бывшего начальника.

— Теперь не время для шуток, да и в лучшие времена твои шутки трудно было назвать удачными. Я не очень-то полагаюсь на доброту леди Кореаны. Разве ты не помнишь, как милосердно она перерезала горло Касмину, твоему любимцу — надзирателю?

— Мне кажется, Фломель слишком глуп, он не в состоянии усваивать уроки, — мстительно добавила Низа. — Он такой же, как Кроэль, только притворяется лучше. И жизнь он закончит так же. Это если, конечно, ему повезет.

Главный фокусник побагровел и сжал кулаки. Руизу показалось, что он собирается ударить девушку. Агент приготовился вмешаться. Пальцы болели от желания переломить тощую шею фокусника. Наконец-то представилась подходящая возможность избавиться от столь опасного спутника, а заодно и от напряжения, накопившегося за долгие дни плена.

Фломель взглянул в глаза своего противника и испуганно попятился. Лицо его смертельно побледнело и покрылось капельками пота. Руиз глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Пришлось напрячься, чтобы исчезла недобрая улыбка, больше похожая на оскал хищного зверя.

Остальные тоже выглядели испуганными, даже Низа постаралась отодвинуться подальше, будто потеряв уверенность в своем любовнике и покровителе. Сердце Руиза сжалось, он постарался улыбнуться ей как можно ласковей. Ответная улыбка девушки была искренней, хотя в ней проскальзывала и некоторая настороженность. Руиз вряд ли мог осуждать ее за это — полностью доверять ему могли только сумасшедшие или глупцы… А Низа не относилась ни к тем, ни к другим.

— Ну что ж, — нетвердым голосом произнес он, — если хочешь, можешь подождать Кореану здесь. Она появится через пару дней. Эта скала послужит навесом, но мы не сможем оставить тебе никакой еды. И все же, — он снова улыбнулся недоброй улыбкой, — я могу почти гарантировать, что ты погибнешь не от голода.

Фломель уставился себе под ноги и тихо спросил:

— Что ты мне посоветуешь, старшина гильдии? Дольмаэро произнес с видимой неохотой:

— По-моему, мастер Фломель, Руиз Ав — наша единственная надежда. Мы похожи на младенцев, которые оказались в пустыне, где полно пылевых волков. Пока он позволяет, мы должны следовать за ним.

— Я принимаю твой совет и благодарю тебя, — пробормотал иллюзионист.

Руиз испытал немалое разочарование.

Он осмотрел то, что удалось спасти с разрушенного судна. К поясу предводитель пристегнул осколочное ружье Мармо — единственное полезное оружие, оказавшееся в их распоряжении. Из коллекции Банессы он прихватил старинный кинжал, тяжелый двусторонний штык-нож, маленький дамский крис[1] с ножнами, которые можно пристегнуть к ноге, и короткую медную дубинку с шипастой головкой. Более современное оружие — парализатор и обойма жалящих искателей — к сожалению, было запрограммировано на повиновение владельцу.

Руиз отдал кинжал Дольмаэро, который явно не знал, что с ним делать. Многие поколения фараонцев выросли, не зная войн, так что от старшины не стоит ожидать многого, если им придется обороняться.

— Кинжал нужно заткнуть за пояс… Нет, не так, а то споткнешься — сам себя кастрируешь, — поучал Руиз.

Крис достался Низе.

— А мне как его носить? — спросила она.

— Я покажу. — Руиз встал на колени и приподнял край ее рубахи, наслаждаясь прикосновениями к шелковистой коже. Крис оказался с наружной стороны бедра, и мужчина с трудом заставил себя убрать руки. Голова на миг закружилась от желания. Он понял, что все еще находится во власти тех безумных романтических порывов, которыми наградил его мозг-навигатор Накер.

Дубинку получил Мольнех.

— Жаль, что арсенал так беден, — проворчал предводитель.

— Не важно, — Мольнех с восторгом размахивал новой игрушкой, — нам и этого хватит.

Руиз закатал рукав и привязал стилет к внутренней стороне руки куском крепкой ткани. Фломель выступил вперед.

— А где мое оружие? — спросил он.

Агент повернулся к фокуснику, пораженный его наглостью.

— Извини. Но тебе вряд ли понадобится оружие острее, чем твои мозги.

Иллюзионист открыл было рот, собираясь возразить, но затем передумал и ограничился мрачным взглядом.

— Ну, — произнес Руиз. — Вот что нам предстоит.

Блок питания лодки оказался разрушен, поэтому находящиеся на борту орудийные установки использовать стало невозможно. Жаль — можно было бы попытаться устроить засаду для Кореаны, которая непременно появится в ближайшие дни.

Руиз объяснил своим спутникам план действий. Нужно преодолеть перевал. Потом, возможно, они набредут на какое-нибудь поселение или, по крайней мере, на более удобную тропинку. Необходимо добраться до космодрома и как можно скорее покинуть Суук.

Агент намеренно не рассказывал о том, что ждет фараонцев в будущем. Да он и сам не знал. Хорошо бы Низа захотела остаться с ним. Лига искусств наверняка согласится отказаться от прав на девушку за хороший выкуп. Прочие, с полного благословения Руиза, могли удрать на любые планеты пангалактики или же вернуться на Фараон. Правда, в этом случае могущественная организация, которой принадлежала планета, будет настаивать на том, чтобы стереть всякие воспоминания о путешествии в иные миры.

Впрочем, пленники не интересовались столь далеким будущим, хотя у Дольмаэро, казалось, возникло немало новых вопросов. Руиз был благодарен старшине за то, что он пока их не задавал. Предводителю хотелось немного отдохнуть — насколько это было возможно в нынешней ситуации.

Агент поровну разделил пакеты с пищей. Только Фломель жаловался, что ему приходится что-то нести. Прочие охотно взвалили на плечи драгоценный груз. Руиз одарил недовольного мрачным взглядом, и фокусник угомонился.

К продуктам вожак добавил несколько весьма полезных вещей: три самонадувающиеся палатки, флягу с водой на каждого путешественника и непромокаемые дождевики. На всякий случай он прихватил и один из поводков, которыми их привязывали прошлой ночью. Заметив это, Фломель не смог скрыть гримасу отвращения.

Пятеро беглецов направлялись к перевалу. Солнце изрядно припекало, но холодный ветер с гор заставлял иногда поеживаться. Маленький отряд перебрался через таллусовый склон и вышел на еле заметную тропинку. Она казалась заброшенной, поэтому Руиз не надеялся в ближайшее время добраться до какого-нибудь поселения. Но даже это не могло испортить настроения предводителю. Он был почти свободен, если не считать, конечно, смертной сети в мозгу и императива, который заставлял его двигаться к цели. Однако до тех пор, пока агенту не грозит немедленная гибель, сеть будет вести себя тихо. Только если окажется под угрозой секретная информация, она может убить своего владельца и отослать данные в штаб-квартиру Лиги на Дильвермун.

Скоро Руиз сможет отправить своим хозяевам информационную торпеду и сообщить о сделанных открытиях. Местоположение и личность браконьера, перехватывавшего у Лиги ценных рабов с Фараона, установлены, анклав геншей находится на Сууке. Задание будет выполнено, а значит, смертная сеть испарится вместе с императивом и агент окончательно обретет свободу.

Руиз позволил себе выкинуть из головы тревожные мысли и полюбоваться стройными ногами идущей перед ним Низы, пока она поднималась по тропинке.

Беглецы остановились на вершине, и предводитель внимательно осмотрел местность по другую сторону гор. Холмы у подножия радовали глаз своими зелеными склонами, за ними шумел густой лес. Вдалеке, затянутая дымкой тумана, виднелась еще одна горная цепь. Широкая долина между ними казалась бескрайней.

Руиз обрадовался, заметив прямую линию, которая шла вниз, к центру долины, километрах в тридцати от горной цепи. Линия походила на проложенную через лес автостраду. Вероятно, там можно найти машину, достаточно быстроходную, чтобы подальше убраться от Кореаны.

— Это напоминает сады моего отца, — сказала Низа, остановившись рядом с агентом. — Где они берут такое количество воды?

Руиз улыбнулся:

— Она здесь падает с неба, все время. По крайней мере, достаточно часто, чтобы деревья росли сами по себе.

Девушка недоверчиво улыбнулась, как будто подозревала, что он смеется над ней.

— Ну да, конечно, — протянула она снисходительным тоном.

— Нет, правда. Погоди, сама увидишь. — Он заметил темные тучи, скапливавшиеся на севере. — Собственно говоря, лучше поторопиться, прежде чем нас отсюда смоет.

Фломель уселся на землю.

— Я должен отдохнуть. Кроме того, пора подкрепиться.

Руиз тяжело вздохнул:

— Я устал от тебя, мастер Фломель. Тебя нельзя здесь оставить. Ты наверняка разболтаешь Кореане, куда мы пошли. И сделаешь это задолго до того, как она закончит убивать тебя. Выбирай: идешь вперед без принуждения и жалоб на усталость, или твоя жизнь оборвется прямо сейчас — я могу сделать это безболезненно.

Фокусник вскочил на ноги.

— Я иду.

— Ты уверен? — мягко спросил предводитель. — Боюсь, для кого-то одного наш союз закончится плохо. Здесь чистое небо, зеленые просторы, из-за гор дует свежий ветер. Есть и худшие места для свидания со смертью.

— Нет, — с большим энтузиазмом заявил иллюзионист. — Я иду.