Император

Глава 1. Рождение легенды

‒ Так вот, о чём я… это не так работает. У этих расходов другой код бюджетной классификации, Иван! Исправляй до вечера, пока нам из-за тебя нам не прилетел штраф. Всё, жду! ‒ говорил, было, я по телефону с малолетним придурком, попавшим по блату на работу в государственное предприятие, ‒ уф, как меня уже достал этот дебил. Ему одно, он тебе другое… и чему их там только учат в этих «колледжах», этих жертв ЕГЭ! У меня отпуск, а он мне названивает… погодите, что это за звук?

‒ *Свист шин* ‒ отвлечённый разговором, я совершенно не заметил, как начал переходить дорогу на красный свет. Не повторяйте моих ошибок, дети, внимательно смотрите по сторонам и на светофор, а не то попадёте в отвратительное средневековье, где нечистотами провоняло абсолютно всё! К слову о нём! Сбитый машиной, я практически мгновенно помер.

… Спустя некоторое время …

‒ Ох, ты, наконец-то, проснулся! Я уж думала, ты уже никогда не проснёшься! Говорила же тебе не драться с ним! ‒ возле меня, аккуратно уложенного в постель, сидела какая-то девушка с заплаканными глазами, по щекам которой обильно лились ручьи слёз.

‒ Кто ты? Где я? ‒ задавал себе вполне очевидные вопросы Фридрих. 

‒ Брат, ты… т-ты не помнишь? Брат, это же я, твоя сестра ‒ Мария! ‒ едва удерживая себя от того, чтобы стать причиной ещё одного дождя из слёз, непонятная девушка несла какую-то тарабарщину, в то время как в дверном проёме появилось новое лицо.

‒ Кто ты?! Не было у меня никакой сестры, я единственный ребёнок в семье! ‒ кричал на расплакавшуюся девушку только проснувшийся герой.

‒ Что за сыр-бор вы тут мне устроили, а? Фридрих, почему твоя сестра плачет? ‒ грозного вида женщина, весьма широкая и плотная по массе, она, страшно сердитая, задавала вполне понятный вопрос пареньку, которому она, по всей видимости, являлась матерью.

‒ Мама, Фридрих не помнит, что я его сестра! ‒ сквозь слёзы, девушка, не способная выдавить из себя что-то большее в силу своей крайней расхлябанности, говорила страшные вещи своей матери, по-видимому.

‒ Фридрих, ты зачем свою сестру так пугаешь, а, паршивец? ‒ услышав это, суровая женщина тут же устремила свой взгляд на бедного парня. Явно разозлённая его поведением, она уже было готовилась наградить того тумаками, но её остановила девушка, умолявшая не причинять ещё больше вреда, чем уже было нанесено. Было очевидно, она очень переживала за его самочувствие и, что совершенно ясно, питала не самые обычные сестринские чувства к нему.

‒ Кто вы все? Где я? Почему вы меня держите в своём доме? Разве я с вами знаком? Разве вы мои родственники? ‒ ошарашенный происходящим, Фридрих, наш герой, тем не менее, лишь продолжал ухудшать ситуацию, как будто бы и без этого было мало хаоса в сложившейся ситуации.

‒ Ах ты, паршивец! ‒ женщина, взревев, оттолкнула девушку, после чего поколотила парня. Ушла она, впрочем, с крайне недовольным лицом. 

‒ Братец, ты как?! Тебе не больно?! ‒ тем временем, девушка всё продолжала, несмотря на сильную боль от удара, заботиться о парне, причём даже больше, чем о себе.

‒ Ты что делаешь?! Ты только что ушиблась головой, тебе стоит прилечь. Вот, ложись, сейчас организуем тебе лёд. Обожди чутка только… ‒ успокоившись, Фридрих, воспользовавшись шоком своей «сестры», аккуратно уложил её в кровать и собирался было уже идти за льдом, как она его одёрнула.

‒ Ты чего? Где же ты лёд возьмёшь? Лето на дворе! ‒ говорила ему девушка с таким лицом, будто бы парень в бреду. Усмехнувшись, она повернулась обратно, сперва одарив парня тёплой, лучезарной, улыбкой. Вероятно, её очень порадовал тот факт, что он о ней так сильно заботится.

‒ Как откуда? Пойду на кухню, открою морозилку и достану мешочек со льдом, лето не помеха, ‒ теперь уже он, посмотрев на неё, как на сумасшедшую, сиюминутно вышел из комнаты. Девушка же, услышав своего «брата», лишь посмеялась, так, будто бы он рассказал ей какую-то смешную шутку или анекдот.

‒ Ох, Фридрих, ты уже встал? Я думала, что ты после тех тумаков в своей кровати весь день проваляешься… видать, с тобой точно что-то не в порядке, ‒ одарив Фридриха лишь презрительным взглядом, странная женщина поспешила уйти в свою любимую оранжерею, чтобы утопить своё горе в вине.

‒ Ох, ваше благородие уже проснулось? Хотите кушать, верно? Не стоило себя так лишний раз вам утруждать, достаточно было в колокольчик прозвенеть, чтобы мы принесли вам кушанья… ‒ тем временем, Фридриха обнаружил слуга, одетый в самые чистые из тех тряпок, что у него были, чтобы предложить тому покушать, ибо яства – всегда полезно для здоровья (по крайней мере, по представлениям тех времён).

‒ Просто скажи мне, где кухня. Мне нужен лёд, ‒ в ответ же Фридрих, одарив его многозначительным взглядом, лишь спросил про единственную нужную ему сейчас вещь.

‒ Извините, ваше благородие, но у нас нет льда, ‒ считая себя провинившимся, слуга сжался, как будто ожидая удара. Его, естественно, не последовало, в отличие от очередного многозначительного взгляда, коим парень одарил странного мужчину.

‒ Ох, ладно! Просто скажи мне, где тут холодильник? ‒ впрочем, ощутив острое желание пробить своё лицо рукой, Фридрих, находясь уже чуть ли не на грани срыва, заунывным голосом спросил, где чёртов холодильник.

‒ Какой такой «холодильник»? У нас таких нет… ‒ на что получил закономерный ответ. Только тогда он начал что-то подозревать…

‒ Ясно… просто проведи меня на кухню, пожалуйста, ‒ впрочем, Фридрих всё равно обратился к слуге, едва сохраняя хотя бы внешнее спокойствие, чтобы попросить его хотя бы об этом.

‒ К чему вам туда? Там с минуты на минуту будет обед для слуг… ‒ на что тот, явно недоумевая, что на его герра нашло, объяснил, что туда сейчас не стоит ходить. В конце концов, к чему барину наблюдать за тем, как едят слуги, верно?

‒ Извини, как тебя зовут? ‒ впрочем, упрямый и твердолобый, Фридрих захотел получить хотя бы самый минимум информации, хотя бы имя главного по слугам (по крайней мере, ему казалось, что оный слуга им является, в чём, впрочем, он не ошибался)…

Глава 2. Присядем на дорожку

‒ Герр, зачем мы сюда пошли? ‒ спрашивал у Фридриха его слуга.

‒ Неужели и здесь нет льда? Чёрт! ‒ впрочем, он совершенно не обращал на него сейчас своего внимания, поглощённый своим непонятным желанием найти льда для «его» сестры. Вероятно, сказался шок от перерождения, но кто его знает?

‒ Герр, неужто вы ищите яму для льда? ‒ ну, это было довольно очевидно, так зачем же спрашивать? Чтобы начать диалог?

‒ Да, а зачем же ещё? Неужели у вас и её нет? ‒ Фридрих, всё ещё не привыкший к новой реальности и весьма наивный, не ожидал того, что даже столь простая вещь, как замороженная вода (он же лёд, из кристаллов которого состоит снег и иней), будет практически недоступной роскошью.

‒ К сожалению, нет… ‒ слуга, снова сжавшись, будто ожидая удара Фридриха, произносил последнее слово, опасаясь моментального леща. Видимо, это его так «мать» надрессировала.

‒ Ладно, раз нет, то возвращаемся, а то здесь довольно холодно…

… Спустя некоторое время …

‒ Ты!!! Жалкий бездельник, я тебе разве не говорила, что ты сегодня отъезжаешь к своему деду в Ульфхайм? Ты специально сбежал прямо перед его приездом? ‒ орала на Фридриха упитанная женщина, явно не знающая умеренности в еде и вине, его так называемая «мать».

‒ Нет, разумеется. Дорогая матушка, я вроде бы уже говорил вам это, но я потерял память. Откуда мне знать было, что за мной приедут, если вы об этом ни словом не обмолвились? Да и я никуда не сбегал, просто вышел из дома… ‒ надев свою маску, отлитую из чистейшего хладнокровия, Фридрих спокойно отбивал глупые обвинения тупой свиньи, от которой пахло страшным перегаром. Некоторые могли бы счесть это за пассивную агрессию в сторону собственной же матери, но я скажу вам вот что – это «нечто» не его мать. Его мать – благородная, добродетельная и энергичная женщина, сумевшая воспитать трёх достойных людей, в том числе и Фридриха, а это – жалкое подобие человека, погрязшее в своих деструктивных желаниях.

‒ *Шлепок*, выметайся, выблядок шлюхи, и чтобы глаза мои тебя не видели, понял?! ‒ но, разумеется, для неё любой упрёк, любая попытка ей перечить – нонсенс, достойный порицания и хлёстких ударов по щеке. Несмотря на то, что её удар, очевидно, был тяжёл, болезнен и оставлял довольно заметные порезы на лице, Фридрих его стойко сдержал, ибо отвечать подобному животному, опускаясь до его уровня, было бы слишком низко для него. Она не достойна того, чтобы он унижал своё достоинство и ронял свою честь насилием в отношении женщины.

‒ Ох, вижу, вы уже готовы, герр Фридрих? Весьма похвально, а теперь, пожалуйста, садитесь в телегу, нам предстоит долгая дорога, герр, ‒ прервать же этот цирк сумел лишь тяжеловесный мужчина, вошедший в своих грязных туфлях в гостиную и аккуратно подозвавший, без всяких ругательств, прямо как нормальный человек, Фридриха.

‒ Да, конечно! ‒ и, разумеется, он не замедлил воспользоваться выдавшейся возможностью и покинул помещение, наполнившееся до пределов напряжением.

… Спустя ещё некоторое время …

‒ Итак, внук, как много ты помнишь? ‒ стоило Фридриху войти в достаточно просторную комнату, как незнакомец, привёзший его сюда, внезапно раскрыл тот факт, что он – и есть тот самый дедушка. Интересно, впрочем, зачем он поехал лично за своим внуком, если мог послать своих слуг?

‒ Честно говоря – вообще ничего. Совсем недавно я даже не знал своего собственного имени… ‒ разумеется, шутить с подобным воякой (у него на поясе висел меч, с которым, он, как казалось, был совершенно неразлучен) он не стал, выложив сразу все карты на стол.

‒ Отлично… что же, полагаю, у тебя много вопросов ко мне, не так ли? Не стесняйся их задавать мне, я буду рад дать все интересующие тебя ответы, ‒ на удивление, подобный суровый мужчина (ростом приблизительно метр восемьдесят, что весьма внушительно) оказался весьма благоприятно настроен по отношению ко мне.

‒ Было бы неплохо, для начала, узнать ваше имя, дорогой дядюшка, ‒ естественно, я начал с самого первого и самого очевидного вопроса, который я просто обязан был спросить.

‒ Меня зовут Вильгельм, внучок, но ты можешь обращаться ко мне просто на «дедушка», ‒ что же, можно с уверенностью сказать, что этот дедуля (которому на вид всего лет сорок, правда) хороший шутник.

‒ Хорошо, «дедушка». Вопрос первый – куда мы едем? ‒ разумеется, ответ Фридрих уже знал, по крайней мере, частично, но слово «герцогство Эйсенское» ему ничего особо и не говорило, так что пришлось уточнить.

‒ Ох, мы едем в мои владения – Эйсенское герцогство, а если быть точнее, то в замок Вартбург, что расположен на одном из островов Ульфхайма. Впрочем, тебе волноваться об этом не стоит, ‒ наконец, хоть кто-то прояснил Фридриху столь важные и необходимые моменты. 

‒ Ясно… а что насчёт причины? ‒ что же, хороший вопрос, хотя ответ тоже вполне очевидный.

‒ Видишь ли, я всю свою жизнь провёл на войне, да и жена у меня была не особенно здоровой, так что у меня не получилось заиметь собственного наследника мужского пола. К счастью, мне не составило особого труда забрать тебя у твоего отца-дурака, так что теперь ты официально член моего рода и, по совместительству, наследник всех моих владений и титулов. Печально, конечно, что ты потерял свою память, но, надеюсь, сие обстоятельство лишь облегчит тебе учёбу, ‒ не знаю даже, стоит ли Фридриху плакать, или же ему стоит радоваться. С одной стороны, Фридрих теперь наследник целого герцогства, член высшей аристократии, обладатель многих почётных титулов и т.д. Однако, с другой стороны, теперь он будет вынужден посвятить всю свою жизнь военному ремеслу, что ли? Что же, будем надеяться, что нет.

‒ Наследник..? Сколько мне лет то вообще, «дедушка»? ‒ хм, хороший вопрос. Действительно, странно, что Фридрих не спросил это ещё в самом начале своего пути у, например, Альфреда, но, раз уж выдалась такая возможность, то почему бы и нет?

Глава 3. Не слишком ли толсто?

‒ Учёба, разумеется! Хороший правитель – образованный и мудрый человек. У герцогства множество проблем, которые может решить только человек с крепкой рукой, в руках которого – перо и книга, а не только меч и щит… ‒ довольно интересное утверждение от человека, что потратил всю жизнь на войну, честно говоря. С другой стороны, стоит ему отдать должное за то, что он, вопреки тенденциям эпохи, стремится к восшествию просвещённого монарха, способного не только резать глотки другим, но и участвовать на равных в полемике, дискуссии и словесных спорах.

‒ Мне вот интересно, а практика предусмотрена учебной программой? ‒ странно только то, что он пытается рассказывать об этом воспитанному жестокой матерью подростку, имевшему лишь базовую грамоту. Впрочем, возможно, его вдохновила сцена, в которой Фридрих проявил всё своё благородство и хладнокровие, став, тем самым, существом на значительно более высокой ступени развития, чем его мачеха?

‒ Что ты имеешь в виду, мой дорогой Фридрих? ‒ впрочем, сам Вильгельм, и это видно по его руке, внезапно разжавшей буквально на микросекунду рукоятку меча, был весьма удивлён вопросом своего подопечного.

‒ «Дедушка»… видишь ли, ты прав, как мне кажется. Хороший правитель – образованный правитель, но ведь недостаточно обладать одной только грамотой, чтобы успешно править столь обширными землями, подобным твоим. Необходимо также иметь серьёзный опыт в деле организации административного управления территориями, их эффективного налогообложения, построении надёжной и эффективной кадровой системы, как в военной, так и в гражданской сфере… а ведь это только самый минимум, необходимый любому правителю для достижения настоящего, долговременного успеха! ‒ сделав небольшую и до нелепого неловкую паузу после употребления слова «дедушка» (учитывая то, что это просто дедушка), Фридрих всё же продолжил свою речь под удивлённый взор Вильгельма, искренне поражённого словами юного плута.

‒ К чему ты клонишь, юный плут? ‒ воодушевлённый риторским искусством мальчика, закалённый вояка не нашёл лучшего способа выразить своё довольство им (а также своим выбором), чем отшутиться. Естественно, несмотря на негативный и даже угрожающий оттенок произнесённой им речи, никакого реального злого умысла или цели оскорбить у Вильгельма не было. Он искренне улыбался и смеялся, как умел, пускай это и было весьма устрашающее зрелище из-за давнего повреждения голосовых связок герцога, с чем и была связана его незначительная, но весьма выделяющаяся хрипота.

‒ К тому я клоню, «дедушка», что нужно учиться не только теории у знаменитых наставников и учителей, но и практике, управляя собственным феодом. Без практики нет теории, а без теории нет практики, разве не так? ‒ разумеется, Фридрих продолжил подбивать Вильгельма на то, чтобы выдать ему какую-нибудь несложную в управлении землю, которую он смог бы использовать для «получения практического опыта», а по факту – для укрепления собственного авторитета и власти.

‒ Интересная идея. Пожалуй, я обдумаю её... а теперь приступай ко сну. Завтра нас снова ждёт долгая дорога, особенно ухабистая в эти дни зноя, периодически сменяемого постоянными дождями и мощными ливнями, ‒ закончив свою речь, Вильгельм моментально уснул. Казалось, что ему даже не нужна подушка или какая-либо иная спальная принадлежность. Он просто сидел на кровати возле входа, всегда бдительный (а иногда и вовсе параноидально подозрительный), постоянно готовый ответить на любую выходку потенциального врага (что довольно глупо, учитывая то, что Фридриха с Вильгельмом охранял целый конвой). Возможно, всё дело в невероятной самодисциплине и военном прошлом (хотя оно, конечно же, никуда не делось), но зрелище было действительно невероятное. Впрочем, его парнишка, а если быть точнее, то такой же взрослый лоб, как он (по крайней мере, Фридрих так думает), привыкший к тяжёлой и утомительной работе главного бухгалтера, умел засыпать также быстро и беззаботно. Ему только дай повод и он тут же, буквально моментально, отрубится. Это можно было бы даже назвать суперспособностью, если бы это не было характерной чертой всех очень занятых людей…

… Спустя пару недель, уже в замке Вартбург …

‒ Мда, не таким я себе представлял замок герцога… впрочем, особых ожиданий от банального средневековья у меня не было. Тут, как и полагается, никаких особых удобств, из туалета – горшок (и кусты с ягодами в саду, очевидно, но он побрезговал), и тот хуже сельской ямы будет. Естественно, также никакого душа, разве что из плохо пахнущих «отходов» городских жителей, выливаемых прямо на улицу, да и то только по ночам… в общем, да, только ванны, и те относительно редки (так как очень трудно нагреть ванну до кондиции в неотапливаемых помещениях). Впрочем, Фридриху, часто ходившему в походы ещё во времена своей пионерской юности, было не привыкать к условиям жизни, не сильно отличавшимся от уровня каменного века.

‒ Слушай, Фридрих, сегодня я тебя представлю своим вассалам. Твоя главная задача – произвести на них хорошее впечатление. Их поддержка тебе очень понадобится, когда тебе придётся отстаивать с мечом в руках моё наследие. Они, итак, о тебе не самого высокого мнения из-за репутации твоей мачехи и отца, так что их первое и, обязательно, положительное впечатление о тебе будет крайне важным, понял? Если ты с этим справишься, то, считай, Лука, что собственный лен у тебя уже в кармане, хорошо? ‒ разумеется, как понимающий многое правитель, Вильгельм прекрасно осознавал, как сильно мнение вассалов об их правителе (или его наследнике) влияет на успешность правления оного. Естественно, он не желал запороть столь важное событие, поэтому приложил все усилия для того, чтобы этого не произошло. Фридриха и нарядили, наконец-то, как принца (коим он и являлся), и этикету, манерам учить стали… одним словом – все силы бросили на это дело.

‒ Хорошо, «дедушка», я понял…

… Вечером, в зале, в окружении верных Вильгельму элит …

Глава 4. Дебют... во всех смыслах

‒ Фридрих, пускай и ты не справился со своей задачей на отлично, но ты хотя бы постоял за себя, не страшась даже самых опасных из моих людей, защитив своё достоинство. Полагаю, хотя бы этим ты внушил моим вассалам хоть капельку уважения к себе. Разумеется, уже этим ты заслужил себе право владеть своей землёй, ‒ естественно, оставить без награды своего наследника, пускай даже и конкретно так нашкодившего ему, Вильгельм не мог. Скрепя сердцем, он выделил Фридриху одно из своих небольших баронство, в котором было всего 3 деревни. Делать там, разумеется, особо нечего, никакой опасности для его подопечного там, конечно же, нет, делай что хочешь, как говорится, лишь бы законы не нарушал.

‒ Благодарю. Надеюсь, ты уже уведомил моих наставников и учителей о том, что я переезжаю? И да, что насчёт деталей… например, налогов? Могу ли я оставлять при себе все налоги? Могу ли я ими распоряжаться так, как мне захочется? ‒ разумеется, жид по своей природе, Фридрих сразу же соскочил с учёбы на деньги, ну кто бы мог сомневаться!

‒ Чуть попозже, ближе ко времени твоего приезда на новое место, я тебе пришлю бумагу, дарующую тебе право собирать от моего имени налоги. Их ты, конечно же, можешь оставить все себе. Более того, я назначил тебе небольшую пенсию в 96 дукатов (они же 192 талера, 1536 шиллингов, 6 144 пфеннига) каждый месяц, но учти, что я буду внимательно изучать то, как ты тратишь свои деньги. За этим будет наблюдать специальный человек, который будет ожидать тебя в твоём имении. Он же тебе прояснит интересующие тебя детали, если это понадобится, ‒ вполне щедрое предложение, если учесть, что на 96 дукатов можно приобрести 8 ластов пшеницы (то есть, 5 464 килограмма пшеницы). Разумеется, назначенная Фридриху субсидия была весьма солидной. В сравнении с ней доход от трёх деревушек (в сумме дававших 1,5 ласта рожи, то есть, 1785 килограммов ржи, стоимостью в 15 дукатов) был также жалок, как оборванный голодранец на фоне настоящего богача.

‒ Отлично, жду не дождусь возможности испытать свои возможности на деле! ‒ конечно же, тогда ещё Фридрих не знал, много это или нет, но он был рад уже тому, что ему вручили в руки полную свободу действий, да ещё и дали постоянный доход. Обняв своего великодушного покровителя, он вышел из комнаты, чтобы начать собираться. Вернее, готовить себя морально к поездке (у него после прошлой то ещё поясница не перестала болеть, а тут снова в долгий путь), так как все вещи давно уже были собраны.

… Спустя некоторое время …

‒ Ваше сиятельство, чего желать изволите? ‒ разумеется, более подходящего способа узнать нужную информацию, кроме как спросить об этом у слуг, явно прекрасно знающих жизнь аристократов до мельчайших мелочей, он не нашёл, так как постеснялся спрашивать об этом напрямую у них самих. Тем более что такой возможности у него и не было в данный момент.

‒ Как привыкли скрашивать досуг местные достопочтенные лица? ‒ расположившись на кровати, Фридрих, впрочем, не постеснялся спросить подобную глупость у одного из важнейших лиц замковой прислуги, личного камердинера самого Вильгельма, благо, что тот был поблизости.

‒ Утром – богослужение, в обед – обеденный перерыв и чтение, вечером – богослужение, ужин и небольшой промежуток перед сном. Обычно Его светлость использует это время для работы, другие – на чтение, а самые безнравственные – на всякие развлечения в городе, обычно. В дни отдыха же судари отдыхают за охотой, участвуют в турнирах, спортивных состязаниях, слушают стихи или музыку, и так далее и тому подобное, ‒ заунывным голосом спрашивал изрядно уставший за день камердинер.

‒ Отлично, а какие игры для досуга на одного или двоих ты знаешь, или видел, быть может? ‒ разумеется, он сразу же указал на предмет своего искреннего любопытства.

‒ Разве что нарды, да кости… но это не совсем развлечение для лиц вашего уровня, ‒ к счастью или нет, доступного искомого предмета не оказалось. Любимых шахмат в этом месте, по-видимому, ещё не существовало, как и карт.

‒ Отлично… можешь послать кого-нибудь, чтобы мне принесли несколько листов бумаги и какие-нибудь письменные принадлежности? ‒ лишённый спокойного нормального досуга взрослого человека, Фридрих не нашёл более хорошего способа заменить его, как привнести в мир, буквально с порога, что-то новое, а заодно и заработать на этом. Задумавшись над тем, с чем именно и как познакомить местных, да и себя, в том числе, он совершенно не заметил, как встал с кровати и начал ходить кругами.

‒ Да, конечно, ваше сиятельство, ‒ получив приказ, безымянный камердинер (уверяю вас, он уже привык к тому, что его имени никто, кроме него, да прислуги, не знает) тут же покинул молодого герра, дабы приступить к другим своим обязанностям. Фридрих же, оставленный в одиночестве, просто лежал на кровати, разбирая собравшийся у него в голове ворох мыслей, пока, наконец, ему не принесли то, что он и просил.

… Спустя ещё некоторое время …

‒ Ваше сиятельство, вот несколько свободных чистых листов, а вот перо с чернилами, как вы и просили. Если на этом всё, могу я быть свободен? ‒ перо, конечно, не карандаш, им чертить не вполне удобно, но Фридриху было немного (а если быть точнее, то совсем) плевать на это, так как нынче он был настолько богат, что ему спокойно отдавали даже столь вопиюще дорогие письменные принадлежности.

‒ Нет, не свободен. Постой-ка пока за дверью, всё равно ты мне скоро снова понадобишься, ‒ даже не удостоив слугу взглядом, он выхватил письменные принадлежности у него прямо из рук (посчитав его слишком медлительным), после чего буквально сразу же приступил к своей «работе», даже не дожидаясь того момента, когда оскорблённый бедняга покинет комнату.

‒ Итак, у шахматной доски на поле, если не ошибаюсь, примерно 64 клетки (8*8). Каждая примерно по 5*5 сантиметров, верно? Ещё примерно 10 сантиметров отступа от игрового поля… итак, само поле у нас, получается, 40*40 сантиметров, а вся доска – 50*50 сантиметров. Материал – дерево, складная – нет, разумеется (чтобы не усложнять производство). Мануал… пожалуй, пока что нет, надо сначала сделать саму доску и фигуры… к слову о последних… ‒ воодушевлённый, Фридрих активно работал, отвлекая себя от скуки.

Глава 5. Недостойная авантюра

‒ Ха-ха, действительно, неплохая шутка, *шёпотом* но больше так не шути. Хотя, знаешь, мне действительно понравилась твоя идея насчёт создания регулярных частей, которые будут уделять всё своё время делу улучшения своего мастерства в военном искусстве. Пожалуй, стоит создать небольшой такой отряд, сотню солдат другую, чтобы он выступал в роли моей дополнительной личной охраны и элитной силы, из которой я смогу брать кадры для армии. А что, идея неплохая! ‒ зациклившийся на себя, Вильгельм совершенно забыл про смотр солдат, в результате чего Фридриху пришлось закончить её саму, как он умел (хотя ему и активно, и весьма эффективно, помогали помощники замкнувшегося в себе дедули). Примерно к тому же моменту его дедушка закончил наговаривать себе под нос всякую тарабарщину.

‒ Рад за тебя, а теперь, если ты не против, дедушка, может мы перейти к одному моему очень важному делу..? Вернее, даже двум… ‒ раздражённый, Фридрих не стал церемониться с ним, решив, наконец-то, идти напролом.

‒ Ох, ты всё-таки завёл эту тему, да..? Ну, что же, пожалуй, я не против… ‒ и, кто бы мог сомневаться, ему подобный грубый ход не сильно понравился. Он всё ждал, когда же его внук заговорит о том, над чем он работал целый день, ни на минуту не выходя из своей комнаты. Его голова буквально кипела, размышляя над тем, каким же именно образом он решит обратиться к нему за помощью, а он не нашёл ни единого способа сделать это лучше, чем пойти напролом.

‒ Да. Полагаю, ты уже знаешь, что я пришёл к тебе за финансовой поддержкой для моего проекта. Я бы хотел обсудить условия, на которых ты сможешь её мне оказать, ‒ огорчённый вид Вильгельма, впрочем, нисколечко не помешал Фридриху продолжить рвать все шаблоны отношений, что сеньора с нижестоящим вассалом (а в рамках феодального права он именно что и является оным), что дедушки с внуком.

‒ Хорошо. Что ты там задумал на этот раз? ‒ заинтересованный кипой бумаг, которую принесли слуги Фридриха, призванные его ловким хлопком, Вильгельм таки клюнул на приманку.

‒ Я хочу организовать производство одной игры, с помощью которой люди смогли бы организовать полезный и интеллектуальный досуг… в том числе и в полном одиночестве, ‒ чем Фридрих не замедлил воспользоваться, начав свою небольшую презентацию. 

‒ Да? И что это за игра такая? ‒ Вильгельм же продолжал подыгрывать Фридриху, наивно полагавшему, что ему действительно есть дело до каких-то там игр, когда он тратит большую часть своего времени на управление тем, чего он уже достиг столь упорным трудом.

‒ «Шахматы». С её правилами Вы можете ознакомиться более подробно в мануале, который я разработал для игры, но, если кратко, то на доске, состоящей из 32 белых и 32 чёрных (всего 64) клеток, играют два игрока. У каждого из них по 16 фигур. Главная из них – король. Главная задача в игре – защитить своего короля и поставить «шах и мат» королю другого игрока. Для этого игроку дан обширный арсенал из ферзя (она же королева), двух слонов, двух коней, двух ладей и 8 пешек. Полагаю, эта игра не только понравится аристократам, но и будет ценна с точки зрения пропаганды верности вышестоящему сеньору. К слову, я собрал некоторую информацию и сформировал статистику. Судя по всему, весь капитал, затраченный на организацию моего предприятия, окупится всего за пару месяцев после начала продаж, после чего уже начнёт приносить первый доход… ‒ разумеется, его, заядлого любителя различных настольных игр, тут же прорвало после этих слов…

‒ Что же… действительно, весьма интересно, ‒ но Вильгельма больше заинтересовала статистика (пускай и созданная на коленке), приведённая Фридрихом. Почему? Да потому, что даже если данные, из которых она сформирована, крайне ненадёжны или вовсе сфальсифицированы, одна лишь её чёткая структура и потрясающая точность измерений удивили Вильгельма не меньше, чем содержание кратких комментариев, прикреплённых к различным графикам. Он был буквально шокирован тем, что всё это математическое великолепие было создано человеком, у которого даже образования то и нет (пускай это и зародило в нём, определённо, некоторый скептицизм по отношению к работе Фридриха).

‒ Надеюсь, Вы заинтересованы в моём проекте. Чего вам стоит организовать небольшое производство? Подумайте сами – сегодня вы мне одалживаете небольшую сумму на его организацию, а через некоторое время я её вам возвращаю в полном размере с процентами (или в виде доли моего предприятия), в то время как вы, кроме того, ещё и возвращаете значительную её часть себе через налоги, а потом ещё и начинаете получать налоги от моей деятельности. И это уже не говоря о том, что даже моё небольшое предприятие окажет положительное влияние на рост благосостояния БУКВАЛЬНО всего города! ‒ разумеется, после этого Вильгельм уже попросту не мог отказать Фридриху. Было слишком много «За» и слишком мало «Против», чтобы он не клюнул на крючок…

‒ Хорошо, я снабжу тебя всей необходимой суммой, но делить мы прибыль будем пополам. Половина мне и половина тебе. Весьма честно, не находишь? И, кстати, не забудь, что у меня скоро день рождения. Надеюсь, ты подготовишь мне хороший подарок к нему… ‒ одарив Фридриха многозначительным взглядом, Вильгельм наконец-то скрылся в сопровождении своих ближайших сподвижников, мигом начавших обсуждать произошедшее только что произошедшее.

‒ Немедленно приготовь мою поездку в город! ‒ естественно, Фридрих решил не терять ни секунды лишнего времени (которого у него, разумеется, не было вообще с недавних пор).

‒ Как пожелаете, герр… ‒ эх, если бы его пылкость и энтузиазм также разделяли и другие…

… Спустя некоторое время, уже в городе …

‒ Ох, смотрите, это разве не молодой герр? Что он забыл в городе, в такое то время? ‒ но, увы, эти сравнительно положительные качества были лишь предметом для чужих рассуждений за обеденным столом. Разумеется, абсолютно никто не воспринимал его всерьёз, в том числе и ремесленники, к которым он обратился, пускай вида они и не подавали…

Глава 6. Команда мечты

‒ Да, конечно, почему нет? – наивно ответил Фридриху начальник цеха.

‒ Хорошо… ‒ в ответ, тот лишь пожелал им доброго вечера и, развернувшись, ушёл вместе со всей своей свитой восвояси.

… Спустя некоторое время …

‒ В замок, герр? ‒ лакей Фридриха, приставленный к нему Вильгельмом, озадаченно смотрел на уставившегося в свой собственный кулак парня, за которым ему было положено наблюдать.

‒ Я? Да, я в замок, а ты – едешь на местную каменоломню, чтобы разведать местность. Можешь кого-нибудь заодно с собой прихватить… ‒ Фридрих же, совершенно несмущённый его взглядом, спокойно ответил, продолжая пялиться вниз с потупленными глазами.

‒ Извините, герр, мне, видимо, что-то послышалось, повторите ваши указания, пожалуйста… ‒ его, естественно, не поняли. Какая каменоломня в Айнгольде, какая разведка…

‒ Нет, не послышалось. Ты прямо сейчас собираешь все свои манатки и едешь разведывать местность. Тебе положено найти и оборудовать идеальное расположение для засады. На всё про всё тебе даётся неделя… и да, можешь взять кого-нибудь с собой. Однако помни – миссия совершенно секретная, так что за её провал или раскрытие своей личности я тебя под трибунал пущу, понял? ‒ в ответ на подобную грубость, он, разумеется, получил лишь команду в приказном тоне. Впрочем, он хотя бы смог заставить Фридриха выйти из его «транса».

‒ Так точно, гер-р-р… *бормочет* утырок… ‒ конечно же, подобное не могло остаться незамеченным. Пускай он и не смог ослушаться его приказа, но всё же причём втихую, передал Вильгельму не самые лестные отзывы о его «наследничке» через одного из своих подчинённых.

‒ Так-то лучше, герр Шульц… ‒ хоть и дурак, Фридрих всё же прекрасно понимал, что он, рыцарь Шульц (один из обедневших представителей рыцарства, поступивший на службу к его «отцу» ради жалования), ему обязательно как-нибудь нагадит. «Навряд ли он запорет засаду, но, скорее всего, Вильгельму то уж точно расскажет о моих планах», ‒ так думал наш «наследничек».

‒ Так точно, герр Шульц! ‒ радушно ответил Шульцу, лакею Фридриха, его подчинённый, только что получивший новый приказ.

‒ Проигнорируй его приказ, ‒ хозяин его начальника же, подождав, пока оный уйдёт, следуя полученной от него же директиве, обратился к нему.

‒ Извините, герр? ‒ но, разумеется, добродушный (настолько, насколько ему позволяет профессия) солдатик ничего не понял из того, что ему сказал Фридрих.

‒ Знаешь, я тут недавно слышал, что твоему сыну уже 14 лет. Он вроде бы умный мальчик, да? Как думаешь, ему нравится учиться? ‒ услышав, что Фридрих упомянул его сына, рыцарь сразу же смутился, ошарашенный вниманием столь высокого по происхождению человека к нему, обычному слуге…

‒ К чему вы это, герр? ‒ но вмиг ожесточился, вспомнив «проигнорируй его приказ».

‒ Видишь ли, тут в городском университете недавно открыли новый набор. Я мог бы посодействовать поступлению твоего сына… но, знаешь, у меня недавно проблемка одна нарисовалась. Думаю, ты уже догадываешься, что я хочу от тебя, не так ли?

‒ Обещаете, что поможете моему сыну попасть в Имперский университет юстиции? ‒ впрочем, жался подчинённый Шульца долго. С одной стороны – принципы и убеждения, а с другой – столь редко выпадающий людям его достоинства шанс взобраться чуть выше по классовой лестнице в жизни, пускай даже и требующий предательства собственный чести. Казалось бы, несложный выбор для обычного человека, погрязшего в различных пороках, но встретил Фридрих самого настоящего моралиста… и это самая настоящая трагедия – трагедия бедного человека, которому дали выбор без выбора. Недолгие размышления привели его к разумному заключению, что Фридрих, так или иначе, найдёт способ изжить его с этого света, если он откажется подчиняться ему. Позволить себе выбрать принципы солдат, от которого зависела судьба его детей и вновь беременной жены, не мог…

‒ Да, конечно! ‒ поэтому, в конце концов, он сдался. Окроплённый дождём Неба, плачущего по своему потерянному сыну, солдат пожал руку Фридриха, соглашаясь и принимая свою судьбу стать апостолом пагубного влияния своего нового влиятельного покровителя.

‒ Надеюсь, что вы меня не обманываете… ‒ но, разумеется, солдат, не шибко сильно доверял своему покровителю, пускай и согласился на его условия.

‒ Не бойся. Когда придёшь в замок, то сообщишь Вильгельму о том, что у Шульца есть грешки, вместо того, чтобы сдать меня ему, понял? И помни, что только в этом случае твой сын попадёт в университет, а если ты не выполнишь обещанного… думаю, ты знаешь, что будет с тобой и твоей семьёй. А теперь аккуратно веди повозку в замок и притворяйся, будто бы ничего не произошло. Когда ты мне снова понадобишься, то я сам тебя найду, ‒ что, впрочем, не сильно волновало самого Фридриха. Он, естественно, полагал, что этот солдат уже под полным его контролем, так как взял под контроль самое важное для него – семью. Поэтому, недовольный тем, что его блестящий доспех попал под мощный вечерний ливень, он спрятался поглубже в повозку.

… Спустя некоторое время …

‒ Слушаю тебя … ‒ произнёс своим холодным тоном Вильгельм, стоявший напротив окна в своей повседневной одежде, уставившись на непогоду за пределами замка.

‒ Боюсь, что достопочтенный герр Шульц выказывает признаки неподчинения по отношению к юному герру: Во время конвоирования юного герра обратно в замок он самовольно удалился в неизвестном направлении… ‒ бедный докладчик же, боясь бросить свой взгляд на спину грозного герра, из-за угрызений своей совести, рассказывал версию произошедшего так, как ему предписал Фридрих.

‒ Да..? ‒ переспросил его, будто подозревая что-то, Вильгельм, аккуратно удерживая бокал с прекрасным вином в руках.

‒ Боюсь, что это действительно так… ‒ естественно, этот жест с его стороны не на шутку напугал Сергия, вечного исполнителя чужой воли.

‒ А что ты думаешь о моём наследнике, Фридрихе? Как бы ты его охарактеризовал? ‒ будто учуяв его страх, Вильгельм аккуратно повернулся в его сторону и быстро сблизился с ним чётко выверенными шагами, соблюдая воистину грациозную аристократическую походку. Однако же, он остановился ровно в шаге от уже, верно, нагадившего под себя от страха Сергия, докладчика. Разумеется, чтобы пафосно испить до дна бокал прелестного вина, а затем, столь же грациозно, разорвать дистанцию между ними.

Глава 7. Рабство, неравенство, вражда!

… Где-то в глухом лесу, где горел ночью костёр, а ветер поднимал сожжённые частицы некогда живого …

‒ Герр Шульц, я выполнил ваше указание... юный герр будет… наказан, я полагаю? ‒ нет зверя страшнее, чем человек, вынужденный нести бремя защиты настоящего семьи… а также его будущего. Озабоченный лишь достижением счастливой жизни для самых близких, невзирая на необходимость попирать собственные принципы, он будет готов идти до конца... будет готов совершить любое необходимое зло.

‒ Молодец, а пока… давай сыграем наш маленький спектакль. Полагаю, он всё ещё в неведении касательно того, что его ждёт? ‒ и вовсе не то зло, что прямо в своих злодеяниях, но то, что старательно прикрывает «необходимостью» свои поступки, устилая себе ими дорогу прямо в ад…

‒ Да… ‒ но довольно о человеческих пороках, давайте лучше осмотримся…

‒ Хорошо. Что он там удумал? ‒ и что же мы видим? Пожалуй, если не обращать внимания на яркий пример того, как коррупция, подпитываемая грехами человеческими, извращает даже самых честных и благодетельных из нас, то мы увидим лишь красивый, девственный лес.

‒ Юный герр полагает, что вы станете жертвой его интриг… он желает, чтобы вы устроили засаду транспортной колонне, везущей камень тем цеховым мастерам. Он планирует воспользоваться образовавшейся задержкой в работах, чтобы взять под свой контроль весь цех посредством целого ряда юридических ловушек, а вам он нарекает… стать жертвой его корыстных планов, скажем так… ‒ что же мы услышим, кроме адских воплей демонических созданий, жаждущих выбраться из ада? Пожалуй, лишь шелест листьев, движимых приятным, тёплым летним бризом…

‒ Жертвой? ‒ что же мы учуем, кроме запаха серы, кою переполнено всё жилище несущего свет? Пожалуй, сладкий аромат свежей лесной дичи, зажаренной на костре..?

‒ Да. Он полагает сопроводить конвой, якобы в качестве жеста доброй воли. В ходе засады юный герр покинет конвой в спешке, якобы раненый, после чего объявит на вас охоту. Так как он будет знать ваше местоположение, ввиду того, что прежде он самостоятельно укажет вам, где вы должны будете ожидать его с «наградой», то он быстро настигнет и, немногим позже, избавится от вас. Чуть позже он обвинит достопочтенного рыцаря Шульца в нападении с целью убить его, а подтверждением этому станут «поддельные письма», как он их назвал. Он воспользуется этим «досадным случаем», чтобы шантажировать своего приёмного отца… ради денег и власти. Разумеется, эта история, по его мнению, будет замята и останется в пределах замка, чтобы не запятнать честь и репутацию дом. Однако он, к тому моменту, уже овладеет цехом… и заполучит деньги, чтобы удачно их преумножить… ‒ или, быть может, прелый запах отвратительных одежд двух гадких засранцев, не знающих ни ванны, удела аристократов, ни душа, удела немыслимых богов будущего, ни хотя бы бани, удела давно умерших квиритов?

‒ Ясно… ясно. Молодец, ты заслужил, ‒ произнёс Шульц, после чего, измерив своего слугу с ног до головы презрительным взглядом, кинул ему под ноги кошель сомнительного происхождения, полный иностранных монет ‒ динариев…

‒ П-подождите… ‒ делать этого ему, совершенно точно, не стоило, ведь теперь его подчинённый, ранее всё же колебавшийся, теперь окончательно укрепился в своей вере, что сложившаяся ситуация, в которой подонок, подобный Каю, получает значительно лучшее жалование и несравненно большие жизненные перспективы, несправедлива…

‒ Ты хотел сказать что-то ещё? ‒ нет, ему и раньше казалась чрезвычайно несправедливой система, известная нам как сословное общество, однако теперь ему вдруг стало «очевидно», что её необходимо либо разрушить на корню, либо присоединиться к тем, кто извлекает наибольшую выгоду…

‒ Извините, герр Шульц… юный герр также велел мне передать вам «это», ‒ сразу же после этих слов слуга протянул Шульцу свою крепкую руку с мешком золота, гораздо большим того жалкого мешочка, что кинул ему достопочтенный в качестве подачки. Естественно, «рыцарь», потеряв всякое приличие, тут же выхватил оный из его рук. Довольный жалким видом погрязшего в жадности и алчности рыцаря, слуга продолжил свою речь ‒ этим подарком он выражает вам свою благодарность. Впрочем, часть денег вы всё же вынуждены будете потратить на наёмников, так как привлекать к засаде бойцов из замка вам строго-настрого запрещено… ‒ впрочем, в обоих случаях лучшим союзником ему в этом деле казался, как бы иронично это не прозвучало, Фридрих, подающий большие надежды…

‒ Вот же идиот… да на эти деньги же можно нанять целый отряд ландскнехтов! Странно, правда, что он решил использовать динарии вместо талеров, но мне, если честно, плевать, ведь они даже ценнее… ‒ по крайней мере, он был всяко выше по своему положению, чем какой-то там рыцарь Шульц, а также, по-видимому, вовсе не был обременён условностями общения разных сословий. Кроме того, он был гораздо приятнее в общении, пускай и у него тоже были свои «заскоки», так скажем. В частности, любовь употреблять странные и непонятные слова на абсолютно незнакомых ему языках, но об этом как-нибудь потом…

‒ На этом всё, достопочтенный рыцарь Шульц. Теперь я вынужден покинуть вас, чтобы не вызвать у юного герра подозрений своим долгим отсутствием… ‒ произнёс слуга, после чего, поклонившись в ноги Каю, аккуратно обратился к лошади и, не вызывая суеты и не выказывая ни единого признака беспокойства, рысью умчал в сторону замка.

‒ Да вали ты уже, сербский выродок ‒ а вдогонку ему, в обмен на всю его вежливость и поцелуи в зад, вылетело нещадное, страшное оскорбление.

… Уже в замке, в том же тёмном углу, что и прежде …

‒ … Не томи, ты лучше расскажи ‒ он купился? ‒ впрочем, возвращаясь к нашим баранам… следует отметить, что стоило бы Фридриху уже завязать со всей этой шекспировской театральностью. Это не сюжет Макбета или Короля Лира, хотя для них всё тоже может закончиться крайне плачевно, ведь каждая совершённая ими ошибка рискует стать критической. Здесь театральности и напускным страданиям души не место. Это жестокий, сложный мир, здесь жестокость и интрига правят балом…

Глава 8. Честь корпоратократа

… Спустя некоторое время, в том же закутке …

‒ В общем, что я хотел сказать… ах, да. Пришла пора выжидать. Я займусь конвертацией этой валюты, ты же пока наблюдай за действиями Шульца. О важных вестях докладывай мне немедля, если это не грозит раскрытием нашей маленькой интриги, понял? ‒ и ведь действительно, разговор между этими двумя всё ещё продолжался, несмотря на короткий антракт, связанный со сменой мизансцены.

‒ Так точно, юный герр, ‒ так что да – этот Водевиль лишь набирает обороты.

‒ Тебе так нравится бесить меня? ‒ впрочем, вернёмся к нашим актёришкам. Как вы видите, один из них явно недоволен тем, что другой не подчиняется новым правилам их маленького спектакля на двоих.

‒ Извините, юный герр, но, при всём уважении к вам, я не могу этого себе позволить. Иерархия существует не на пустом месте. Ваш верный слуга, несомненно, значительно ниже вас как по рангу, так и по статусу, так что обязан соблюдать определённые нормы и правила, установленные в нашем закрытом обществе [о военном сословии]. Это называется дисциплиной. Только она и отличает человека, вроде меня или вас, от варваров, поэтому извините ещё раз, но ваш верный слуга не собирается ронять гордость собственного цеха неуместным панибратством с начальством. Осознавая всю тяжесть своего преступления, я готов смиренно принять любое наказание за нарушение субординации и дисциплины… ‒ вероятно, стоит воздать ему должное, так как он не стал любезничать и не стал искать прощения. Нет, он не стал убегать от возможной кары за непослушание. Он вынул свой меч из ножен, после чего, преклонив колено и голову, аккуратно подал оный своему герру, смиренно ожидая наказания. Вот – честь, достойная подражания!

‒ Вау… прекрасная речь! Нет, действительно, она прекрасна! Подобная самоотверженная защита чести собственной гильдии достойна восхищения и подражания! В знак благодарности за столь великую преданность службе я прощаю тебе этот проступок. Теперь же ступай… ‒ впрочем, несмотря на почти искренние овации и натянутую улыбку, на лице Фридриха было отчётливо видно, что он не был впечатлён подобным. В конце концов, разве может змея по достоинству оценить старания мангуста?

‒ Так точно, юный герр! ‒ сказал Фридриху перед своим уходом солдат, обрадовавшийся подобным милостивым обращением к нему.

‒ Уф, ладно. Мешочек, пожалуй, стоит припрятать где-нибудь, куда-нибудь подальше от любопытных глаз. Потом уже можно будет заняться и продажей первой партии шахмат, а также подготовкой «подарка»… ‒ разумеется, и сам «герр» решил не задерживаться надолго на месте мнимого преступления. Не то чтобы быстро, не то чтобы медленно, он аккуратной поступью пошагал в сторону казарм, чтобы подбросить, от греха подальше, да к чужому несчастью, заклятый мешок, полный проклятого золота и серебра, герру Шульцу…

… Спустя некоторое время, уже в казармах …

‒ Здравствуйте, юный герр. Вы здесь по какому-то поводу? ‒ но знаете что более удивительно? То, насколько приветливы и добры люди, занимающиеся прямо противоположным делом практически на профессиональной основе. Редко встретишь солдата, которому более привычны циничные, полные жгучей, едкой издёвки, речи, нежели ласковые, нежные, полные веселья и смеха, шутки. Хотя, кто знает, возможно, они так стремятся к положительному общению именно потому, что им его не хватает на службе..? Впрочем, вернёмся к нашим баранам! Если кратко, то слегка коротковатые (около 169-173 сантиметров ростом; у Фридриха же были впечатляющие 192) парни преградили путь нашему герою.

‒ Да. Я пришёл опечатать бумажные источники, принадлежащие капитану стражи, герру Шульцу, ‒ во всяком случае, это очень сильно бесило наш маленький, миленький сгусток лжи, лицемерия, подлости и интриг, в общем – зла. Возможно, это как-то связано с тем обстоятельством, что в прошлой своей жизни он не умел улыбаться и шутить, будучи наглухо отбитым социопатом, но не будем гадать, ведь наверняка мы всё равно не узнаем… ‒ не подавая признаков беспокойства, он тут же выпалил какой-то бред про опечатывание документов.

‒ Э..? Опечатывание документов..? Ах, да-да, конечно! Пожалуйста, проходите, юный герр! ‒ но, как ни странно, охранники, почесав репу, просто впустили Фридриха в казармы. Благо, там никого не было, ведь все ушли на утренний смотр.

‒ Спасибо! ‒ не особо парясь, Фридрих засунул мешочек в небольшое отверстие за кроватью, чтобы к своему удивлению найти ещё несколько таких же. Обрадовавшийся своей удаче, он чуть ли не выбежал из казармы. Несмотря на явную подозрительность, охранники, наблюдавшие это, никак не отреагировали…

… Спустя несколько дней, на недавно приобретённом складе …

‒ Прекрасно! Прекрасно! Робеспьер, отличная работа! Когда я покупал эту землю, здесь была всего лишь парочка заброшенных амбаров под зерно, а теперь тут такое по-настоящему мощное сооружение, способное вместить всю продукцию «Чакматиа» (предприятие, созданное Фридрихом в соседней деревне для производства шахмат; в деревне для того, чтобы обойти городские гильдейские ограничения) за целых 5 лет (около 12 500 наборов шахмат)! Чисто, аккуратно и сухо. Все меры безопасности соблюдены (хотя всё равно планируется перестроить временную деревянную постройку склада), так что можно особо не беспокоится за сохранность расположенных здесь шахматных наборов (их было произведено около 300 за неделю при помощи найма услуг сторонних организаций)! Прекрасно! Просто прелестно, Робеспьер! Кстати, я уже зарегистрировал склад как коммерческое предприятие, так что ты у нас теперь председатель пустующего совета директоров открытого акционерного общества «Блюберри». Теперь твоя задача – обеспечить коммерческий успех предприятия. Для этих целей тебе позволяется сдавать в аренду до 4/5 площади (остальное резервируется под продукцию «Чакматиа»), но только после этого месяца. На тебе лежит и задача по формированию кадров. В общем, работы у тебя теперь очень много, мой друг. Теперь – бывай… ах, кстати! Поверь мне – уж лучше тебе позаботиться о том, чтобы ничего с этим складом не случилось… а иначе кто-нибудь позаботиться за тебя… и о тебе тоже, мой друг… ‒ не дав и слова сказать управляющему, Фридрих тут же свалил, ведь сегодня особенный день – это день рождения его «отца», Вильгельма, а также поворотный момент в его истории – к лучшему это или к худшему. Он и так серьёзно опаздывает на мероприятие, на котором должен быть изначально, так что тратить время на пустые разговоры он не мог.

Глава 9. Три головы... где-то я это слышал

Пока Фридрих добирается до замка, давайте получше ознакомимся с устройством города. Итак, перво-наперво стоит затронуть географию Ульфхайма, столицы великого герцогства Эйсенского.

Во-первых, город иссечён на острова крупной судоходной рекой, Данубе, в связи с чем большинство кварталов отделены друг от друга водной гладью. Четыре самых крупных из них – Шпандау, Митте, Сан-Суси и Панков, представляющих собой четыре весьма специфичных квартала.

Шпандау – район, полностью занятый ремесленниками и «крупными» промышленниками. Именно на этом острове расположены крупнейшие и богатейшие в Европе золотые копи, основной источник практически бесконечного богатства города (не считая торговой палаты и верфи).

Благодаря обширным золотым и серебряным месторождениям Трансильвании монетчики успешно чеканили монету, имевшую статус универсального средства платежа в торговле – золотой дукат. Качество чеканки и почти неизменная проба, буквально отвоёванные огнём и мечом великим герцогом Вильгельмом IV Свирепым, сделали эту монету одной из самых доверенных валют во всей Европе.

В частности, именно благодаря этому обстоятельству Ульфхайм стал одним из крупнейших центров торговли в Империи. Впрочем, столь прекрасную идиллию портили десятки тысяч бедняков, заселившие оба берега напротив Шпандау.

Именно от них на своём отдельном острове, Сан-Суси, прятались самые «сливки» общества (это также и единственный квартал, где есть хоть какое-то подобие полиции). Как раз напротив него, прямо за мостом, стоит замок Вартбург, расположенный на таком же небольшом островке, пускай и гораздо более важный благодаря своему полному контролю над руслом Данубе. 

Думаю, не трудно догадаться, что герцог взимал небольшую плату за проход через контролируемый им участок реки. Однако ввиду невероятного размаха судоходства (в конце концов, это одна из двух ключевых речных артерий Империи) даже эта совсем скромная плата даёт ему доходов больше, чем все остальные статьи вместе взятые и умноженные в пять раз.

Именно благодаря этой пошлине Вильгельм может позволить себе крупное войско наёмников и при этом постоянно разбрасываться деньгами в сторону своего наследничка. Впрочем, уже при своей жизни он вынужден был начать свою вечную борьбу за право взимать сбор с проходящих судов (в том числе и в имперской судебной палате). 

С кем? Если кратко, то с пока ещё совсем молодой буржуазией (и императором, что стоит за ними), но амбициозной и крайне недовольной постоянными поборами за «простую торговлю, обогащающую всех и каждого» (пожалуй, плебс из соседних районов уверенно бы оспорил это самонадеянное утверждение, указав на безумные цены за хлеб). 

Проживают эти интересные ребята, к слову, в квартале Митте. Причина этому, кстати, не только в том, что их, не обладающих голубой кровью в своих жилах, не пускают на ПМЖ в Сан-Суси, рог изобилия для благородных. 

Дело также в том, что именно на острове Митте расположилось отделение имперской торговой палаты, крупная судостроительная верфь, а также несколько влиятельных и богатых банков, контролировавших практически всю городскую торговлю (иронично, но это именно они дают в долг всем этим бесполезным аристократишкам, чтобы они смогли продолжить свой праздный образ жизни). 

И, наконец, Панков, самый маленький квартал из всех. Что же, говоря по существу, это просто остров, принесённый в жертву самой чудовищной и неповоротливой махине в истории человечества – имперской бюрократии.

В прямом смысле. Здесь расположены все административные учреждения города, поэтому здесь также проживают и практически все чиновники. Впрочем, в основном, это почти нищие мелкие чины, так как более старшие живут в более благополучных Сан-Суси и Митте.

Теперь же, когда мы разобрались с самим городом, пожалуй, стоит затронуть и географию самого Герцогства, но кратко, ведь Фридрих уже совсем скоро будет на месте. Итак, великое герцогство Эйсенское состоит из трёх основных частей – Молдавии, Трансильвании и Валахии (старые названия, дошедшие из глубин веков). 

Первая занимает практически всю восточную половину герцогства, крайне просторная и почти незаселённая. Здесь обитает приглашённая Вильгельмом мощная кочевая орда из кунов, кара-кыпчаков, башкир и многих других воинственных племён кочевников, происхождение имён которых теряется в глубинах веков. Когда-то давно там обитала булгарская орда, не раз получавшая по шапке от племенного союза готов. Однако давным-давно, проиграв им в очередной раз в битве при Пруте, они сумели реорганизоваться и, воспользовавшись возникшим после битвы вакуумом власти в союзе германцев, вызванным смертью короля Готфрида, они прорвались через Трансильванию в Венгрию, на просторных долинах которой и поселились. Тем не менее на её полях появилась очередная орда, на этот раз приглашённая, чтобы стать мобилизационной базой для набора лёгкой конницы и мощнейшим заслоном между богатой Валахией и бескрайней степью Сарматии.

Трансильвания (как часть горной системы Балкан) же окаймляет всю территорию страны, делая его практически неприступной природной крепостью. К западу от них находится Вена – столица Империи, расположенная в Австрии. К северу – Сарматия, родина многих диких кочевников. К востоку – Чёрное море, они же морские врата на пути к Востоку. К югу – Константинополь, столица Византийской империи (хотя так оную называют только бывшие варвары, ведь для самих её жителей она – Империя Ромеев). Кроме того, здесь расположены крупные запасы многих ресурсов, начиная с золота, серебра и драгоценностей, заканчивая железом, бокситами, хромом, вольфрамом и другими, в том числе ценными породами древесины. Кроме того, здесь расположились гигантские пастбища немецких мериносов, где производится один из лучших видов шерсти, используемый для производства самого качественного сукна.

Наконец-то, Валахия – кузня всей Империи (но не самая богатая провинция – таковой являются Нижние Земли). На этом участке земли, занимающем до половины территорий герцогства (но на котором находятся почти все города), расположены крупнейшие производства, среди которых уже начали своё распространение водяные мельницы, а также меха и молоты, приводимые оными в движение. 

Глава 10. Дурацкий мат

– Итак, дедушка. Как я уже рассказывал тебе ранее – в этой игре весьма простые правила. Надеюсь, ты их всё ещё помнишь? Впрочем, даже если и да, я проведу экспресс тур по мануалу для зала, – сказал Фридрих, чутка подрагивающий своими ножками из-за нетерпения и мандража, после чего быстренько рассказал остальным всё необходимое для понимания игры. Видать, всё совсем плохо у парня, внезапно попавшего в мир без интернета и электронных устройств, с развлечениями.

– Да, я их помню. На днях я даже читал данный тобой мануал. Я нашёл твою игру весьма занимательной, ведь прежде я подобной никогда не встречал. Вопрос, кстати – где же ты её обнаружил? – задал животрепещущий вопрос Вильгельм. А ведь действительно, где и когда такой молодой человек мог ознакомиться с ней?

– Идея этой игры пришла мне в голову сразу же после того, как я взглянул на игральные кости, в которые я, конечно же, не играл. Немного энтузиазма, перо и ручка – и вот у меня уже есть совершенно новая игра, – затирал всем Фридрих, неестественно настойчиво вглядываясь в глаза Вильгельма.

– Это замечательно, что у тебя среди всех твоих талантов есть и подобный, а теперь… если позволишь, давай уже начнём игру, ибо я и сам уже желаю её испробовать, – а вот и он, намёк на то, что у Вильгельма есть и более важные дела, которым он бы хотел уделить внимание. Обидно, конечно, но делать нечего.

– Хорошо. Я выбираю «Каролингов» (белые), – впрочем, и у Фридриха были свои корыстные интересы в быстрой, но зрелищной игре.

– Ну что же, я тогда выберу неких «Арабов» (чёрные), – и чтобы её достичь, Фридриху нужно было право первого хода. Так бы он смог вести Вильгельма с самого дебюта.

– Е2-Е4 (пешка), твой ход, – думаю, стоит также и упомянуть то, что по своей форме это скорее блиц, чем обычная партия, потому что здесь жёсткое ограничение по времени на игру – не больше 10 минут.

– Хм… пожалуй, отвечу на это Е7-Е5 (пешка), – стоило только Вильгельму сходить подобным образом, как Фридрих чуть ли не взорвался от счастья. Вот оно!

– G1-G3 (конь), твой ход, – ну, типичный ход, прям как по книжке.

– Отвечу на это ходом D7-D6 (пешка), – что же, пока что дебют идёт своим чередом, однако Фридрих (или же фигура Вильгельма, но он предпочёл не оскорблять своё себялюбие лишний раз) уже сумел приковать внимание всего зала на игре…

– D2-D4 (пешка), твой ход, – и получилось у него это великолепно, люди толкались и перешёптывались между собой, чтобы узнать и понять, что же именно там происходит на доске.

– C8-G4 (слон), – а происходило удивительное – Вильгельм изо всех сил старался не упасть лицом в лужу перед всеми этими дворянами, отыгрывая блестящую (не только для новичка, но и в общем) игру, но, сам того не зная, лишь плясал под дудку Фридриха.

– D4-D5 (пешка), забрал твою пешку, – но не слишком ли многого он ожидает от новичка? Вильгельм, конечно, больше чем просто человек, если судить по ареолу вокруг него, но не значит же это, что он сумеет воплотить в жизнь «это»…

– G4-F3 (слон), забрал коня, – и да, он сделал. Лучше было бы сходить, конечно же, b8-d7 (конь), но не будем же мы требовать абсолютно безошибочной игры от новичка, верно?

– D1-F3 (ферзь), съел слона, – ни форы, ни обращения полегче, нет, только жестокий хардкор. Фридрих, уже оказавший своему «отцу» медвежью услугу одним лишь началом этой партии, вообще ни разу не поддавался ему. Наоборот, он, видимо, буквально поставил своей целью переиграть и уничтожить своего врага, в чём и был успешен… или же нет..?

– D6-Е5 (пешка), съел пешку, – впрочем, на подобное обращение он ответил примерно тем же – блестящим ходом.

– F1-C4 (слон), – ошибка? Нет, это запланированное тактическое поражение, чтобы создать интригу.

– Эм..? Наверное, G8-F6 (конь), – впрочем, Вильгельма решил не давать себе лишних поблажек. Он, видать, тоже хардкорщик.

– F3-B3 (ферзь), – увидев подобное, Фридрих даже как-то ошалел, но виду не подал, лишь блестящий ход сделал.

– D8-E7 (ферзь), – впрочем, Вильгельма всё ещё мог выдавать хорошие ходы.

–B1-C3 (конь), – в отличие от Фридриха, которому пришлось резко ухудшать свои позиции, чтобы сделать игру более живой и интересной.

– C7-C6 (пешка), – впрочем, несмотря на пару грубых ошибок, игра Вильгельма была всё ещё также хороша, как и этот ход.

– C1-G5 (слон), – на что Фридрих ответил столь же блестящим ходом.

Раз так, то на тебе!

– B7-B5 (пешка), – и, видимо, этот ход каким-то образом так расстроил Вильгельма, что он сделал очередную ошибку. Впрочем, кто бы ни сделал, играя в блиц (всё это произошло за полторы минуты, к слову) со «школьным гроссмейстером»?

– C3-B5 (конь), – в результате, ошибка, допущенная Фридрихом незадолго до этого, превратилась в возможность сделать блестящий ход конём (извините за каламбурчик), который он, разумеется, не упустил.

– C6-B5 (пешка), съел твоего коня. Как тебе это? – если кратко, то вместо размена ферзями Вильгельм просто забрал коня пешкой, сделав грубейшую с точки зрения тактики ошибку.

– Это был очень и очень недальновидный ход… C4-B5 (слон), убил пешку, – разумеется, она тут же превратилась в очередную удачно реализованную возможность отличного хода для Фридриха.

– B8-D7 (конь), – вероятно, несколько блестящих ходов подряд в исполнении Фридриха, уже уставшего поддаваться врагу, даже так незначительно, и отрезвили слегка Вильгельма, благодаря чему он и сделал весьма ожидаемый, но всё же хороший ход.

– Е1-С1 (король), рокировка, – на что Фридрих ответил, угадайте-ка… правильно! Отличным, умным ходом!

– A8-D8 (ладья), – естественно, Вильгельм старался хоть что-то выжать из своей ужасной, почти проигранной партии. Этот ход – хорош, но уже не торт.

– D1-D7 (ладья), съел коня, – зато Фридрих всё ещё торт, причём, видимо, «Цезарь», потому что именно он был удостоен венком из тех немногих, что осмелились поколебать могущество кавалерии силами одной лишь пехотой.

Глава 11. Фальшивый император Рима фальшивой Римской империи

– Фридрих, чего стоишь, как вкопанный? Ножками шагай! – впрочем, Фридриху никто не давал права на то, чтобы хотя бы немножко постоять в покое и осмыслить произошедшее.

– Да-да, конечно, пойдём, – и, пускай Фридрих и продолжил их путешествие к императорской чете, все его думы были заняты произошедшим…

– Кстати, Фридрих, ты уже присмотрел себе кандидаток на роль твоей суженой? – внезапно ошарашил своего подопечного Вильгельм. Да, нашему парню по всем меркам Средневековья уже пора бы иметь хотя бы невесту, но у него то самого немного другое сознание, современное. Как бы не оказалось потом, что наш парень – отбитый карьерист или, хуже того, по мальчикам…

– Что-что? Суженая? Дедушка, неужели ты имеешь в виду, присмотрел ли я себе кого-нибудь на роль своей невесты? Ну… нет, полагаю? В любом случае вопрос крайне странный, так как я этим вечером никак не мог познакомиться с кем-либо. В конце концов, я же, как пришёл, так почти сразу же устроил с тобой партию в шахматы для рекламы своего продукта… если опустить постыдный фрагмент со спором, который мне ещё аукнется в будущем, конечно же, – ну, разумеется, а чего ты ожидал? Что всё будет прекрасно-распрекрасно после того, как ты оскорбил чуть ли не всю аристократию, проживающую в городе?

– Да..? Печально… но, знаешь, тебе всё-таки придётся выбрать кого-то. Мне был нужен наследник, так как все мои сыновья погибли, поэтому я и принял тебя в свой дом. Однако не думаешь же ты, что сможешь провернуть подобный финт и не погубить при этом целую династию с многовековой историей? Мы с тобой – одни из последних представителей нашего рода после смерти твоей матери. И если мне повезло с тобой, то у тебя такой удачи не будет, ведь после моей смерти у тебя не будет больше никаких родственников… моими же усилиями, – ой, внезапные откровения? Кто бы мог подумать, что властитель с низкой легитимностью был вынужден принять самые радикальные меры для удержания власти?

– Хотел бы я притвориться, что ничего не понимаю, но прекрасно осознаю тот факт, что мне тоже нужен кто-то, кто сможет унаследовать моё дело, – печально, наверное, конфликтовать с собственными убеждениями ради выгоды?

– Ох, а вот и нужное нам место, – возможно, они бы и дальше откровенничали, но так уж получилось, что их маленькое путешествие подошло к концу. Небольшой скрип двери, открытой стражей императора, и вот они уже внутри. Как и можно было ожидать, императорской чете была отдана самая просторная и наиболее богато обставленная комната из всех гостевых, как и полагается при обращении со столь важными гостями.

– … – Фридрих же молчал, боясь сказать очередную глупость.

– Ох, неужели к нам пожаловал Вильгельм фон Штауфен, великий герцог Эйсенский? Знаете, а я уже было думал, что вы никогда не соизволите сделать нам честь своим визитом… – наглость, воистину, прямо-таки галактических масштабов. 

– Извините за опоздание, ваше величество, у нас были кое-какие дела, – естественно, о том, что это были за дела такие, Вильгельм решил умолчать.

– Да-да, проехали. Давай лучше перейдём к тому, что мы оба немногим ранее обсуждали… – император же, видимо, осведомлённый о том, что это были за дела, всё-таки решил не злить герцога допросами и обвинениями. 

– Ваше величество, мы уже обсуждали это, и мой ответ всё ещё тот же – нет. Я не поддерживаю ваше стремление разорить мои земли бесплодными войнами с могущественными соседями, – выпалил взбешённый герцог Вильгельм. Видимо, он и ранее уже конфликтовал с императором по поводу очередного похода на Восток. Что же, это было ожидаемо, если учесть тот факт, что большая часть военной добычи всегда отходила императору и его лояльным сторонникам, вроде герцога Далмации, в то время как основной риск приходился на Вильгельма. Впрочем, солёный огурчик ему всё же подслащали, давая за его крайне ценное участие (выставлял треть от всего войска прекрасной лёгкой кавалерией, а впоследствии и содержал всех имперских наёмников) различные преференции в области торговли и права. К слову, ко времени прибытия Фридрих их накопилась такая масса, что можно было без каких-либо колебаний говорить о том, что Великое герцогство Эйсенское – практически полностью независимое государство внутри другого квазигосударства, погрязшего в средневековой раздробленности и политической анархии.

– Да? Это крайне печально. Что же, полагаю, тебе не нужно признание прав наследования для твоего наследничка? – попытался воздействовать на Вильгельма император, но тот, лишь цокнув языком, помотал головой, после чего произнёс:

– Моему наследнику твоё одобрение не нужно. У него все законные права на мой престол, какие только могут быть. Он мой прямой потомок, настоящий внук. Его род древнее твоего на несколько сотен лет, а уж кому он только не приходится родственником, даже не посчитаешь, цифр таких ещё не изобрели. Так что это ты у него должен спрашивать одобрения для своих «наследниц». Знаешь, твои года ведь всё утекают, ты сам уже давно не молодой жеребец, каким был когда-то. Твои волосы уже опали, да и борода поседела, а ты всё ещё не имеешь внука или хотя бы правнука, не то что сына! Такими темпами твоё наследие дербанить придётся дамам и их кавалерам, ха-ха! – обычно хладнокровный, дядя Вильгельм на этот раз не на шутку разошёлся, оскорбив вообще всех присутствующих. Императора – упоминанием того, что у Вильгельма есть собственная корона короля и престол, а также род в десятки раз длиннее того, что у императора, его дочерей, сестёр и жены – тем, что намекнул им на весьма болезненный факт того, что они так и не подарили своим мужьям долгожданных сыновей.

– Знаешь, а ведь обиднее всего именно то, что ты прав – у меня нет наследника, но и у тебя дела не лучше – вдруг с ним что-то случится. Твоя единственная дочь мертва, а её единственный сын, случись чуть что, может и перестать быть твоим наследником, и что у тебя тогда останется? Правильно – ничего. И если у меня есть ещё надежда на внуков и правнуков, то у тебя её нет – твой род твоими же руками, убийца, обагрён кровью. Ты так был усерден в этом деле, что теперь и род твой, чуть что, тут же закончится, и все эти тысячи лет истории канут в Лету так же, как и независимость твоего «королевства», – ух ты, а вот уже пошли угрозы. Видимо, его не на шутку обидела речь Вильгельма. Как бы он после такого не подослал убийц к Фридрих…

Глава 12. Битва при Айнгольде

– Ладно, хорошо. Посмотрим, что я смогу сделать… – ага, конечно. Посмотрит он. Ты через два часа будешь грабить корованы, а не сидеть и чахнуть за отчётами откупщиков, умник.

... Уже в лесу …

– Так… а вон и едет наш конвой. Атакуем по команде, помним? – произнёс лежащий на траве рыцарь, употребляя одного жареного кузнечика за другим.

– Любые вопросы за ваши горы кокосов, дорогой наниматель! – произнёс весёлый наёмник, решивший немного снизить напряжение в дружном коллективе из головорезов.

– Да-да, конечно. Не бойся, вам щедро заплатят, а теперь слушайте – в конвое едет один пацан, вставший на пути у некоторых влиятельных лиц. Его примечательная черта – крайне странное поведение и небольшая метка на шее. Наша задача – отрубить ему голову и сжечь его тело, ясно? – продолжил, прерываясь на чавканье, герр Шульц.

– Ясно, а что делать с остальными? – решил уточнить у него его бывший подопечный, давно уже перешедший на сторону Фридриха, а если быть проще – предатель, сливавший всё это время информацию тому, кого они собрались грохнуть.

– Никаких улик оставлять нельзя, так что валим всех без разбора, а затем поджигаем всё, – как ни в чём не бывало, продолжал жевать различных жареных насекомых наш герр Шульц, суровый выживальщик.

– Ясно, герр Шульц, – на что ему и ответил в своей излюбленной холодной манере его «подчинённый».

–Так, приготовились! Они скоро подъедут. Мы выступаем первыми, так что подготовьте свои дротики к броску!

– Готов! – приглушённо крикнул «подчинённый», после чего вслед за ним тут же повторили другие. Разумеется, за это ему тут же попало по губам, но так как ничего особенно страшного не произошло, то решили, что собачиться пока преждевременно.

Прошёл приблизительно час, и даже самые хладнокровные из наёмников начали что-то подозревать, но вот, не прошло и века, как появился тот самый конвой, идущий за ценным строительным материалом.

– В АТАКУ, *утробный вой*! – и тут же взорвался криком Шульц, бросивший первым тяжёлый дротик, убийственное оружие, позволяющее при должном навыке и комплекции серьёзно повреждать доспехи или даже пробивать их (если те не отличались особым качеством, что было распространено во времена, близкие к тем, которые здесь описываются).

– *Ужасный вой, подобный животному*! – и стоило ему только броситься в своём иступлённом наступлении, подобно жестокому зверю, загнанному в угол, как он тут же зарядил всех остальных на это. 

Страшная картина – наблюдать за тем, как лавина из приблизительно тридцати человек сразу с нескольких сторон обрушивается на внешне не примечательный конвой, пользуясь горящими дротиками. Был это, впрочем, не совсем обычный, а укреплённый конвой. Воспользовавшись угрозой императора, Фридрих реквизировал с два десятка тяжеловооруженных монстров якобы для своей охраны. Ещё нескольких он сумел убедить помочь ему в знак дружбы между ним и теми, кто ему согласится помочь по доброй воле.

Итого – около двух десятков спешенных рыцарей (естественно, они были экипированы самыми лучшими доспехами, ибо гвардия), вооружённых длинными кавалерийскими мечами и, по настоянию самого Фридриха, парой дротиков (на каждого), восемнадцать лучников, решивших использовать свой единственный выходной – воскресенье, подобным образом (с разрешения всё того же Вильгельма). 

Не то чтобы они могли похвастаться отличными навыками стрельбы, но они могли поддерживать союзную пехоту более-менее прицельной стрельбой или подавлением отдельных участков, укрывшись за повозками, что уже лучше, чем ничего. 

Ну и, наконец, отряд пикинёров из 15-ти человек, снаряжённый самим цехом для защиты грузов (вынужденная мера из-за предупреждения о серьёзном росте активности грабителей на дорожном тракте).

Разумеется, никаких шансов у легковооружённой толпы (важное примечание) против фаланги, укреплённой по флангам тяжёлыми мечниками, а с тыла – лучниками, не было. 

И была лишь одна проблема в этой прекрасной истории – значительное число векторов атаки, из-за которого всё это добро при обороне конвоя было вынуждено разрываться между несколькими местами сразу, а также отсутствие инициативы, предопределившее преимущество врага в одном из этих мест.

– В формацию! – и решена она была столь же изящно, сколь и просто – ощетинившееся во все стороны каре пикинёров, собравшееся вокруг наиболее удобной повозки (на вершине которой устроились стрелки). Так как те были вооружены в значительно более худшей степени (знаменитые баталии тяжёлой швейцарской пехоты ещё не были в тренде), чем спешенные рыцари, было решено использовать последних для прикрытия вышеупомянутых ребят, главным образом, от снарядов врага.

Разумеется, будь реальной целью «грабителей» не человек в центре каре по имени «Фридрих», а какой-нибудь легко уносимый товар (вроде ювелирных изделий и драгоценностей; в конце концов, они же не знают, что за товар находится в повозках), то это было бы ошибкой, но, как говорится, кто вооружён, тот предупреждён.

– Чёрт, они начали строиться! Быстро, кидайте горящие дротики в… – хотел было прокричать один из умудрённых опытом наёмников, как вдруг к нему прилетела стрела в живот. Наверное, ей всё не терпелось познакомиться с герром тонкой кишкой? Ну, что же, по крайней мере, друзей своих она явно не забыла прихватить с собой!

– Атакуем левый угол, быстро! – попытался докричаться до остальных Шульц, обстреливая при этом вышеупомянутый дротиками. Что же, атаковать уязвимую точку в ещё неокрепшей обороне противника – идея хорошая, только не совсем понятно, как ты, сэр рыцарь, вообще собираешься координировать действия вооружённой толпы во время активной фазы боя, когда стоит такой плотный шум?

– … – а ответом ему были безучастные отзвуки битвы. По итогу, вся эта толпа просто всем скопом навалилась на обученный строй пик, закономерно отхватив люлей. Разумеется, получив целительных, она тут же откатилась назад, потеряв при этом самую невезучую свою часть под огнём вражеских лучников. Со стороны защитников же было при этом потеряно всего три пикинёра ранеными.

Глава 13. Да здравствует самый гуманный суд в мире!

Просторные залы серого и непримечательного замка, где сторонники Фридриха, во главе с ним самим, собирались устроить процесс над Шульцем, бывшим рыцарем, освещал один лишь тусклый предвечерний свет, да редкие свечи. 

Впрочем, даже в подобном, на скорую руку устроенном, зале суда нашлось место для десятков уважаемых граждан, явившихся на суд в качестве приглашённых присяжных. 

Кроме них, естественно, была и целая толпа аристократов из Сан-Суси, лично явившихся для того, чтобы проявить «солидарность» со своим «другом» и/или «родственником» (род Шульца хоть и не самый богатый и престижный, но всё же дворянский). Естественно, прибыли они на заседание суда только для того, чтобы выразить своё недовольство состоявшимся процессом, а также повлиять на присяжных. 

И, к сожалению, несмотря на протесты Фридриха, заявлявшего о своём несогласии с вторжением (и о его недопустимости) различных проходимцев в систему правосудия, их всё же пустили «поглядеть» на «самый гуманный суд в мире». 

Конечно же, с формальной точки зрения все впущенные являются «родственниками» Шульца, но так как речь идёт о втором сословии, то это, по сути, пропуск каждому подряд, ведь каждый дворянин и аристократ был друг другу родственником в той или иной мере. Впрочем…

… Некоторое время назад …

– Привет, мой друг, – заявил Каю знакомый ему мужчина.

– *плевок* – естественно, стоило ему увидеть его лицо, как он тут же, вложив все свои силы в этот своеобразный манифест, плюнул в него.

– Зря ты это, – ответ на него последовал незамедлительно, причём на самом понятном для людей этого времени языке – языке боли. Разумеется, речь идёт о том, что подручный Фридриха, его верная марионетка, смачно и мощно заехала едва пришедшему в себя Каю по лицу, снова повредив его и без того гнилое (почти буквально) лицо.

– *Кашель* – естественно, ничем хорошим это для него не закончилось – губа в результате подобного акта насилия была разбита и теперь обильно кровоточила.

– А теперь можно перейти и к нашему делу, герр «Шульц фон Эйлау». Видите ли, мой герр желает, чтобы вы подписали одну бумагу… – начал прислужник Фридриха свою монотонную речь, уже предвидя ответ рыцаря…

– Пусть засунет себе её в жопу. Слышал недавно, что ему подобное нравиться, *кашель*! – произнёс с улыбкой Шульц, желая напоследок повеселиться.

– Если ты её подпишешь, то мой герр обещает смилостивиться над тобой и даровать тебе быструю смерть. Как тебе такое предложение? – всё тем же пренебрежительным тоном произнёс слуга Фридриха, предварительно всыпав хлёсткую оплеуху наглецу по лицу.

– Ха-ха, Сергий… ты же понимаешь, что всего лишь марионетка в его руках? Сегодня он казнит меня, а завтра тебя… и всё же занимательно – почему ты ему всё ещё веришь? Ты всего лишь игрушка, которую он выкинет, как только соскучится, *смех*! – смеялся Шульц, несмотря на тупую боль, засевшую в области недавно заделанного синяка.

– Будь это так, я бы сидел в одной камере с тобой. Поверь мне, у моего герра более чем достаточно людей, гораздо более опытных в пытках, чем я, так что будь я не нужен ему, был бы здесь вместе с тобой, – говорил спокойным тоном Сергий, верный своему герру, пока выворачивал вопящему от боли Каю соски.

– *Крики нестерпимой боли*… ****…. УБЬЮ! – чем последний, очевидно, был крайне недоволен. Хотя любой другой на его месте больше бы волновался о том, что у него они на волоске от того, чтобы стать очередным оторванным от тела куском человеческой плоти, естественно.

– Итак, герр Шульц фон Эйлау… теперь вы, я надеюсь, согласны с предложением? Однако учтите, что если вы и на этот раз откажетесь, то оно будет для вас недоступно в дальнейшем, так что я настойчиво предлагаю вам согласиться сейчас, пока не поздно! – с едва уловимой улыбкой произнёс Сергий, явно довольный предоставленный ему возможностью унизить, растоптать и уничтожить своего бывшего говнюка-начальника.

– Пошёл ты! – в ответ, последовал уже надоевший всем присутствовавшим ответ.

– Герр Шульц фон Эйлау, как вы думаете, что больше понравится вашей дочери в качестве подарка в честь свадьбы? Кажется, она состоится через месяц, да? Может ей отправить приглашение посетить своего отца в рамках поездки на неопределённый срок? Что думаете? – стоило Сергию об этом только упомянуть, как Шульц резко поменялся в настроении. Вероятно, он полагал, что надёжно спрятал свою внебрачную дочь от посягательств собственных врагов. Однако реальность была иначе – никому не было до неё дела только до тех пор, пока он не врагом человеку, обладающему какой-никакой властью и средствами…

– Да кому есть дело до неё – впрочем, возвращаясь к теме – Шульца уж слишком сильно выдавал его внезапно похолодевший взгляд. Хотя аргумент был бы хорошим, если бы речь шла о нормальном дворянине времён Средневековья. В таком случае ему было бы, скорее всего, глубоко наплевать на своих детей, ведь у большинства подобных ему людей их было более чем достаточно для допущения наплевательского отношения к ним (да и мёрли они как мухи в условиях ужасной санитарии и отвратительной медицины тех времён)…

– Да? Судя по вашим тратам, вам более чем есть дело до её благополучия – одно только её платье чего стоит! Да невесте в подобной одёжке любая позавидует, любой мигом в постель прыгнет! Что уж там говорить, моя доченька любого бы живьём зарыла в землю за него, но, увы… оно принадлежит вашей дочери. Тем не менее возникает закономерный вопрос – откуда у вас деньги на такую роскошь? Откуда у вас средства на организацию подобного торжества? Откуда подобное приданое? – колол Сергий колкой правдой Шульца.

– Мне… друг подарил! – у того, разумеется, нервы не выдержали, и он, кто бы мог подумать, выпалил очередную глупость, причём крайне опасную, ведь эта фраза как бы подтверждает все предыдущие «догадки» Сергия.

– За какие такие заслуги? И что это за друг такой, что дарит вам изысканные восточные платья и драгоценности? Наверное, тот же, что и вручил вам целый мешок динариев? – продолжал его мучитель.

Глава 14. Клоунада

– Ну, как всё прошло? – произнёс уже не совсем невинный Фридрих.

– Как вы и просили, мы добились от него признания, – или всё же не такой уж плохой? Ну, по крайней мере, пытки были не такими уж жестокими, а сама их идея принадлежала именно Сергию, знакомому с методами дознания. Наверное..?

– Прекрасно! Знаешь, Сергий, я ни на каплю не сомневался в тебе и твоих талантах, мой дорогой друг, однако в этот раз ты меня по-настоящему удивил! Как же ты сумел его уговорить на это? – хотя, какая разница? Фридрих всё ещё повинен в произошедшем, как минимум потому, что приказал разобраться с дочерью Шульца любыми средствами, в том числе и при помощи компромата на её отца. Для чего, вы спросите? Всё просто – деньги-деньги, дребеденьги! Стал Фридрих мошенник, мошенник и плут! Ну, а если без шуток, то он повторил то, что когда-то делал Красс, пускай и не совсем осознанно – уничтожил человека в правовом смысле, чтобы потом самому же себе и продать с молотка всё его имущество по цене, далёкой от рыночной. Как говорится, «рыночек порешал!»

– Скажем так – я от души с ним побеседовал… – пространно ответил ему Сергий, глядя куда-то в сторону.

– Да? Не ожидал, что всё будет так просто… ну да ладно, мне до этого дела нет! Кстати, вот твоя награда, как и было обещано. К слову, поздравляю тебя – твоего сына зачислили в лучшее учебное заведение этого города! Как оказалось, моя личная рекомендация вполне достаточное основание для зачисления… не считая врождённого таланта твоего сына к обучению, естественно, – последнее предложение Сергий, разумеется, проигнорировал, предпочтя отдать этот эпизод в ласковые руки забвения.

– Примите мою величайшую благодарность за это! – произнёс Сергий, преклонив колено, как то подобает делать рыцарю… тонкий намёк, однако.

– Не за что, мой дорогой друг. Будь верен мне и это будет не твоя последняя награда, – Фридрих же предпочёл пока что отстранится от этой темы (как он полагал, у него не хватило бы влияния для того, чтобы протолкнуть своего кандидата на пост командира стражи).

… Уже в архиве …

Как и предполагал Фридрих, архив был действительно величественным местом, но не размерами (ведь само помещение померкло по своим масштабам в сравнении с другими местами в замке), а хранящимися тут знаниями. 

Тут нашли своё пристанище редчайшие свитки из пергамента, кожи и бумаги, безобразные таблички, сохранившиеся здесь ещё с древнейших времён, а также немногочисленные отчёты от наиболее крупных откупщиков, наряду с дорогущими книгами. 

Само же помещение, в котором всё это добро хранилось, представляло собой крайне опасное место, в котором любое неосторожное применение источников огня может привести к катастрофе, грозящей стать причиной утраты бесценных знаний, унаследованных от предков. 

Почему же оно было столь опасным, спросите вы? Всё просто – непонятно откуда взявшаяся стружка и пыль (которая скорее опасна для лёгких, не говоря уже о пылевых клещах, но, чем чёрт не шутит…) в воздухе, застоявшаяся в различных открытых кабинетах архива. Естественно, от полного отсутствия периодического проветривания.

Впрочем, если не обращать внимания на отсутствие окон (и связанная с этим постоянная темнота, при которой не очень удобно и довольно вредно читать), а также на затхлый запах и пыль, то это вполне себе милое место, где нашли своё пристанище книги… а также немногочисленные писцы, ответственные за этот небольшой скрипторий (который Фридрих любезно называет архивом по старой привычке)…

– Здравствуйте, судари. Полагаю, вас уже уведомили о моём визите? – громко произнёс внезапно заявившийся в компании своего верного товарища Сергия в скрипторий Фридрих. Вероятно, чтобы тут же обратить на себя внимание главного в этом заведении. Однако, как бы иронично это не звучало – никто не обратил на него внимания. Ни взгляда, ни тихого бормотания или цоканья… ничего, абсолютное ничего. Для Фридриха это было довольно непривычно, ведь ему уже вошло в привычку то, что он является заметной фигурой всюду, куда бы он ни пошёл. Впрочем…

– Тише, пожалуйста, герр Фридрих. Как-никак, это священное место и обитель знаний, здесь положено соблюдать тишину, – тихо молвил старичок, указывая на специально отведённый для Фридриха стол, на котором уже стояла пара стопок бумаг…

– Хорошо, спасибо. Я, пожалуй, приступлю к работе… – однако Фридриха больше волновала совесть, заевшая его за то, что он действительно позволил себе подобную громкость в «библиотеке» (отвык от нравоучений библиотекарши, видать). Пускай и недолго (ну, не стоять же там битый час, коря себя, в самом деле)…

… Спустя некоторое время …

– Герр, извините, что отвлекаю вас, но будут ли у вас приказания для меня? – спросил Сергий у своего герра, недоумевая, что же ему делать.

– Просто стой здесь и охраняй меня. Если мне понадобится твоя помощь, то я тебя позову, хорошо? – ответил ему, даже не обратив взгляда на собеседника, Фридрих.

… Спустя ещё некоторое время…

– Мда, полный мусор – заявил Фридрих, рассматривая просмотрев все имевшие в архиве бумаги.

… Уже в зале суда …

– Заседание суда открываю открытым! Прошу истца и ответчика поклясться на Евангелие, что ни один из вас не скажет неправды, – произнёс управитель под одобрительное кивание суда (в данном случае, это несколько пэров, равных Каю по рангу).

*Шульц и Фридрих торжественно кладут руки на толстые книги, соблюдая одно из многих сакраментальных действий в рамках ритуала (судебного, естественно; остальные я вежливо опущу)*

– Ваша честь, прошу приобщить к делу признание обвиняемого! – и стоило только «суду» начаться, как истец в лице нашего любимого Фридриха решил ходатайствовать перед судом.

– Постановляю – приобщить к делу признание обвиняемого! – после непродолжительного совещания с пэрами (кстати, их назначил лично Вильгельм), проведённого в отдельной комнате, вдали от улюлюкающей публики, управитель вынес, по сути, вердикт Каю. 

Глава 15. Битва за Вартбург

Сергий, успешно выведя Фридриха из помещения, в котором они сумели запереть разъярённую толпу (пускай деревянная дверь и сможет удерживать их долго), надеялся, что это просто мелкая вспышка недовольства, какие часто бывают в неспокойные времена, однако он никогда не ошибался так сильно…

– Что происходит, Сергий? – задал ожидаемый вопрос Фридрих, ошарашенный только что произошедшим.

– Не знаю, – сказал, как отрезал, Сергий, оглядываясь по разным сторонам на предмет враждебных элементов. Убедившись в отсутствии таковых, он, игнорируя прочие расспросы Фридриха, тут же потащил его в сторону одного из кабинетов.

– Куда это мы? – захотел было узнать Фридрих, однако вновь натолкнулся на нагнетающую ужас и страх тишину, пока его телохранитель продвигался со всё той же упорностью вглубь замка.

– Увидите, – Сергий, однако, и не думал отвечать как-либо, кроме как при помощи односложных фраз. Увы и ах, но что-либо с этим сделать Фридрих был не в силах. По крайней мере, сейчас уж точно. В его текущем положении оставалось только подчиниться воле Сергия.

– … – что, разумеется, не сильно радовало Фридриха, любящего контролировать всё и вся. Впрочем, не то чтобы у него был особый выбор – жизнь или бесполезная попытка установить контроль над Сергием, которого он привлёк именно при помощи хороших наград и доброжелательного отношения (по крайней мере, он так думал).

– Готовьтесь, герр! – неожиданно, Сергий разорвал мнимую тишину (всё это время на дворе кипела битва, отзвуки которой краем уха слышала даже наша парочка)

– К ч… – и хотел было Фридрих задать логичный вопрос, как Сергий, до этого на секунду остановившийся перед дверью, внезапно приложился всей своей массой к ней, выбив её к чертям собачьим.

– Быстрее! – выломав дверь, он вошёл в помещение и тут же приступил к поиску чего-то на полу.

– Что ты делаешь? – спросил у него Фридрих, наконец-то получивший возможность для передышки, однако никакой реакции в ответ на это со стороны телохранителя не было. Это, конечно же, расстроило Фридриха, но делать было нечего. Сергий был хорошо знаком с замком по долгу службы, в отличие от него, и он был единственным, кому Фридрих мог доверять в данный момент. Кроме того, из них двоих его телохранитель единственный был достаточно хорошо вооружён для того, чтобы иметь возможность не только постоять за себя, но и прикрыть собою Фридриха.

– Возьмите мой меч. Сейчас я открою люк с лестницей, но мне нужно хотя бы какое-то прикрытие… – Сергий протянул Фридриху свой длинный клинок, после чего внезапно разошёлся на настоящую тираду (а именно так это выглядело на фоне его прежних односложных требований и ответов). Глупой идеей, конечно, было поручить Фридриху прикрытие своей спины, ведь он знал только самые основы фехтования (одна из издержек воспитания в среде, где его окружали практически одни лишь женщины, подавляющей части которых он ещё и нафиг не упал) и не имел никаких доспехов. Однако у него при этом была (ключевое слово – была… когда то) отличная военная подготовка, дарованная ему одним из самых военизированных государств мира – Союзом Советских Социалистических Республик, ака СССР. Жаль только, что не было автомата со штыком, а то совсем была бы красота… впрочем, мы снова с вами отвлеклись. Пора бы уже и вернуться к нашим ба… баталиям!

– Эм… хорошо? – к слову, и сам Фридрих был ошарашен подобной просьбой со стороны Сергия, но меч он всё-таки взял. Тем не менее, он всё же сначала попытался восстановить способность двери послужить им временной защитой от возможных нападающих, но, увы, она слетела с петелек и вернуть её в прежнее положение представлялось если даже и возможным, то бесполезным действием условиях жёстко ограниченного времени и ресурсов.

– Спускайтесь по лестнице, быстрее! – забавно, но пока Фридрих нагромождал баррикаду, Сергий уже закончил с открытием спасительного (предположительно) люка. Даже больше – он уже спустился вниз по лестнице и проверил, безопасно ли там, внизу.

– … – не медля и секунды, Фридрих ринулся к лестнице. Оглядевшись и удостоверившись в отсутствии неприятеля в комнате, он захлопнул люк и поставил его на засов (естественно, на других людей, кому бы тайный ход мог пригодиться, ему было плевать).

– Идёмте, герр, – шёпотом произнёс Сергий, удерживая в руках факел (стоит ли мне напоминать, что в условиях темноты это может сыграть с ними злую шутку?).

– Вот, возвращаю тебе твой меч, в целости и сохранности, – произнёс Фридрих, аккуратно передавая обратно его владельцу.

… Небольшое отступление на время, пока наши герои уныло плетутся по туннелю в полной тишине …

– Что происходит? – прорычал недовольный герцог, втаптывая арбузную коробку очередного бедняги в землю. 

– Измена! – кричал ему в ответ граф Цвикау, одно из наиболее доверенных лиц герцога, обладавший в его стране огромным влиянием.

– Чёртов ублюдок! – видимо, всё-таки, герцог Вильгельм что-то знал о том, что только что произошло..?

– Герр, что будем делать? – спрашивал у Вильгельма дальнейший порядок действий граф.

– Прорываемся к нашим в гарнизоне! Если мы сумеем объединиться и восстановить командование, то сможем полностью закрыть крепость и перебить всех оставшихся! – отвечал ему его герр.

– Отлично! – произносил с улыбкой граф, закончив разгром противника на своём участке. Силы, освободившиеся в результате этого, он быстро организовал в фалангу, тут же направив её против наиболее сильного участка сил врага. Естественно, мощный и выверенный удар чётко организованных профессиональных военных в тыл привёл к моментальному разгрому расстроенного строя врага. Зажатый в окружении, он пытался сопротивляться из всех сил, однако перевес в качестве и количестве предрешил его судьбу – каждый изменник был изрублен. Уже завтра, если всё пойдёт по плану, их головы украсят ворота замка.

– Давайте, парни, поднажмите! – кричал Вильгельм своим солдатам. И, знаете что, это глупо – пытаться в такой свалке повлиять на солдат речами, но их он подкреплял личным примером героического мужества и отваги, сражаясь на передовых рубежах среди простых солдат, каждый из которых был ему как брат. И, естественно, этим он производил громадное впечатление на всех, придавая ярости и сил своим союзникам, и подавляя волю к сопротивлению своих врагов. И потому ещё обиднее, что не это решило исход битвы (вернее, не только и не столько именно это), а то, что большая часть сил врага была полностью рассеяна и перебита. Левый фланг, назовём его так, полностью перестроился и постепенно окружал врага, намереваясь повторить уже только что пройдённый сценарий.