Император

Глава 1 Появление Лидера

— Кто здесь? — вскричал старый академик. Проснувшись, он не слишком хорошо соображал. Оглядевшись, он увидел дверь в зеленой стене. Он, очевидно, сидел тут, желая что-то проверить, но возраст уже не тот, и спать много ему не приходилось. Он над чем-то работал, но старческий склероз не давал сразу вспомнить ему самое важное. Ага, вспомнил, кажется… Да, проверить испытуемого номер ноль — семь — четыре — пять — один, а вот и его комната.

— Здравствуйте, испытуемый… — несколько неуверенно постучался он в дверь комнаты. — Вы спите?

— Спал… По крайней мере, спал где-то шесть часов. Почему вы будите меня в три часа ночи? — заговорил голос в комнате.

— Уважаемый, э-э-э… Откройте, пожалуйста, дверь.

Дверь открылась. За ней была довольно просторная комната. В ней стояли стол, несколько стульев, удобная двуспальная кровать, и комод. На полу лежали осколки зеркала, оказавшиеся там месяц назад. Их никто не убирал. Никто просто их не замечал.

— Вы разбили зеркало?

— Да, разбил.

— Но почему?

— Ненавижу зеркала. Я не понимаю, зачем они нужны? Как можно нравиться самому себе, видя только свое отражение… Я знаю, что мне это не нужно. Какой я есть, таким я и буду. Мне не нужно знать, как я выгляжу.

Старик не решился на это отвечать. Он включил свет. Тусклый свет электрической лампочки выбросил из темноты необычное существо. Оно было покрыто шерстью белого цвета. Кое-где были черные пятна. Создание напоминало вставшего с четверенек кота. Большая голова с огромными желто-зелеными глазами, посредине которых — черной луной блестят зрачки; огромные кошачьи уши; длинными белыми прутьями торчат по сторонам усы. Вместо лап — покрытые шерстью почти человеческие руки и ноги. Хвоста нет. Существо ростом составляло где-то метров два. Кот был одет в рубашку и джинсы — на кровати не было белья. На столе была шахматная доска — кот играл сам с собой в шахматы долгими вечерами.

— Как позволите называться? — спросил академик.

— О, Господи, когда же вы это запомните? Я сотый раз вам повторяю — меня зовите Муро.

— Ладно, Мур… Так и будем вас звать.

Когда академик ушел, Мур прыгнул на кровать и расхохотался.

— О, Господи, какие же люди глупые! Сначала сделали из меня такую невидаль… Увидел себя в зеркале, и тут же испугался. Ну, понятное дело, разбил зеркало. А они видят эти осколки уже сотый раз, и еще спрашивают, почему я его разбил!

Его жизнь не была сахаром — все, что он любил и ценил, он потерял, если, конечно же, имел. Теперь его жизнь начала терять всякий смысл. Как ни странно, он не слишком отчаивался по этому поводу. В то время, когда другому, впору было лезть на стену, от таких переживаний, Мур спокойно относился к своим потерям. Он искренне верил, что Всевышний ему все воздаст после смерти, теперь ему оставалось только не унывать. В этом он находил свое спасение, Библия спасала ему жизнь, внушая уверенность в себе.

Он хотел изменить мир к лучшему, только не знал, как его изменить. Что-то говорило ему: «Брось, ты же понимаешь, что это невозможно. Ты просто зря тратишь свои мозги на такую ерунду. Постой, ты же можешь больше, зачем тебе эти мучения, когда ты можешь всем этим управлять…»

Мур сам подумывал, над этим, но придерживался своих взглядов на жизнь, он уважал Библию, и никогда не посмел бы преступить порога библейских заповедей. Он не посмел завидовать никому, и не посмел бы никого убить. В среду его пустили на прогулку вокруг здания. Двое громил, с дубинками и автоматами впервые выводили Мура на улицу. Длинные-длинные коридоры со стенами салатового цвета, огромное множество дверей, и наконец-то выход. Толстые свинцовые двери поехали в разные стороны. Мур заметил, что в эту крошечную комнатку сходится громадное число коридоров через всего лишь семь дверей.

Свинцовые двери, гулко скрипя, раздвинулись, представив глазам Мура убогое зрелище. Огромный двор, весь в грязи, жалкие подобия столиков со стульями, на которых сидят за убогими столами существа, напоминающие Мура. За ужасно грязными стенами стоит лес. Кое-где видны напоминающие холмы горы Урала. По всему видна осень — золотая листва летит с крон деревьев, эта золотая осень демонстрировала себя с по-настоящему русским размахом.

Мур полной грудью вдохнул лесной воздух, и с наслаждением сделал выдох. Когда его отпустили, он подошел к ближайшему столику, и сел на единственный свободный стульчик. Коты и кошки притихли, наблюдая за ним. Наступила неловкая пауза.

— Привет! — неуверенно вытянул из себя Мур.

— Ага, новенький! — пробасил крупный кот. — Пойди-ка сюда! Ты вроде бы как знаменитость у нас… Чего не заходил раньше?

Мур подошел.

— Не заходил, потому что меня не пускали. — спокойно сказал Муро. Все вокруг испуганно притихли — кажется, громила здесь был кем-то вроде начальника, и с ним так никогда не осмеливались так говорить.

— И почему же? — громилу, конечно, не задело, то, как Муро с ним говорит, но видно было, что такое происходит у него в жизни впервые, — Может быть потому, что ты хиляк?

— Я не хиляк! — Муро испытывал острую ненависть к этому коту. — Я никогда не был им! Просто меня взяли из Москвы, этим мне объяснили все!

— Ух, ты! Из Москвы! Я тебя мизинцем задену, и ты сдохнешь!

— Нет! Я не так слаб, чтобы умереть от твоего мизинца!

— Ты мне не нравишься… Ох не нравишься! Держись лучше от меня, и от моей компании подальше!

— А где же мне еще быть! Да я тебя по стенке размазал бы, если бы не верил в Бога!

— Смотрите! Он еще и угрожает! Бога нет!

— Бог есть! Он не дал мне умереть после моей модификации! А ты…

Последовала серия ударов со стороны верзилы. Муро не соображал ничего, он только решил сам за себя постоять, зная лишь то, что его сейчас никто не спасет от кулаков противника.

Когда Мур открыл глаза, он увидел белый потолок. Ему было очень больно, но он старался терпеть. Повернуть голову, при разодранной коже на шее, было непросто. Он все-таки увидел то, что хотел увидеть — на противоположной койке лежал громила, и испуганно поглядывал сквозь многочисленные бинты на голове в сторону Муровой койки. Теперь он не скоро должен был выйти отсюда, а Муру нужно было только два-три дня. А как быть, когда котяра выйдет, Мур себе не представлял.

— Эй, кто здесь Муро? — спросил один кот, войдя в столовую для котов. После драки прошел месяц, и Мур уже посещал вместе с другими котами и кошками, как двор, так и столовую.

— Я Муро, если угодно, просто Мур. А, что, есть какое-то дело?

— Муро, вы…

— Попрошу называть меня на «ты», ненавижу такое обхождение. Ладно, говори, что там за дело.

— Здравствуй, Мур, меня зовут Степан. Слушай, тебя все хотят сделать нашим лидером.

— Кто, эти все?

— Люди и мы сами.

— Почему?

— Потому, что ты один у нас такой правильный, любишь думать, и можешь сделать очень много важного для нас.

— Бла-бла-бла! Хватит чушь городить! Я не могу этим заниматься!

— Но мы все этого очень хотим! Давай!

— Ладно, я подумаю об этом. Но, предупреждаю, особых надежд на меня не возлагайте.

Он встал из-за жалкого столика, со скрипучего стульчика, пошел по ужасающе грязной большой комнате к двери. Он пользовался в кошачьем обществе большим успехом.

Лидер. Да какой, к черту, лидер! Ему это так же необходимо, как поесть — от случая к случаю.

— Я не хочу никем управлять. Я хочу быть как все. Но я же уже давно не как все! Я могу управлять! Я должен, должен управлять! Я буду управлять! — размышлял Мур лежа на кровати. — Император Муро Первый! Нет, император Мур Мудрый! Нет, не звучит… О, Мур Великий! Да! Даешь императора Мура Великого!

Было получено сообщение, о том, что российский президент едет в лабораторию.

Около месяца Мур готовился к своему выступлению перед российским правительством. Сотни раз примерял кожаное пальто, серые джинсы, а черные лакированные туфли, от его полировок сверкали, как драгоценный камень. Но, по его мнению, чего-то тут все равно не хватало.

Наступил, наконец, этот долгожданный момент. Мур, весь, дрожа от нетерпения, вошел в приемный зал. К приезду президента, здесь все прибрали, так, что глава правительства даже и догадаться не мог, какая здесь обычно бывала грязь.

Этот вечер Мур провел в общении с президентом. Он понял, что может читать теперь мысли людей, несмотря на то, что человеческие и кошачьи мысли очень сильно различаются. Ему стало ясно, что президент вначале считал его слова бредом сивой кобылы, какого ему явно раньше не приходилось слышать.

Зато, зная мысли президента, он сумел добиться политической и физической неприкосновенности его общества. Происшедшее поразило его. Ему открылись огромнейшие преимущества перед человеком. Он сообразил, что человек чрезвычайно ничтожен. Только дай такому гению, как он средства и рабочие силы, он…

— Я горы сверну! — наслаждаясь своей жизнью, сказал Мур. — Интересно, кто мне помешает создать на Земле новый народ? Я буду для них мессией, как в свое время Иисус! Я распространю в своем народе православие — Бог этого не запрещал! Я всемогущ! Я узнаю мысли всех, абсолютно всех своих подданных, и не дам появиться дезертирам! Я привлеку их своей властью! Я, я, я… — глаза его сузились в щелки, — свергну человечество!

Глава 2 Новые намерения

— Здравствуйте, Муро! — сказал старик академик, — что это вас так давно не было видно?

— Здравствуйте, Андрей Дмитрич. Да вот, дела были… — Мур явно не желал рассказывать старику о том, чем был занят целую четверть года, — Понимаете? Дела…

— И только? — академик хотел добиться своего.

«Какой докучливый старикашка!» — подумал Муро. Он был зол на академика, но тут же понял, что только раскроет перед стариком все свои карты, чего сильно опасался — раскрыть планы перед старым академиком для него означало здорово рисковать, поставить под угрозу свою личную жизнь, и не только.

— Да вот, повышаю интеллект своих подчиненных, знаете ли… — неопределенно сказал Муро. При этом он старался ни в коей мере не показывать обман.

— Столько много времени? — удивился старик.

У Мура глаза на лоб полезли. Больше всего ему сейчас хотелось ударить старика от злости, переполнявшей его, но очень мощным усилием воли, он сумел подавить это желание.

— Ну, нас немало становится, нужно больше времени уделять этому…

— А! Я вас понимаю. Сам работал с детьми. Ну, знаете ли, после института, меня отправили учить детей в школе… Такой кошмар! Такой ужас! Тут нужны крепкие нервы, очень крепкие…

— Извините, я сейчас очень занят. Я тут единственный учитель по богословию… и много чему еще.

Муро ушел с одной мыслью в голове — его могут разоблачить. Темный, мрачный коридор шел перед его глазами, мозг работал на полную — ему было о чем подумать.

Через пару дней ситуация повторилась — Муро опять слушал слова невменяемого старика. Он уже успел здорово надоесть Муру. Один только Муро знал, что происходит в лаборатории под его же контролем.

— Люди не должны об этом знать — сказал он как-то раз Степану.

— Но…

— Молчи! Мы обсудим это позже… Здесь слишком много ушей… Даже у стен здесь есть глаза и уши… Как эти люди живут здесь, не понимаю…

— А давай свергнем их строй, разработаем собственный… Не хочу жить среди людей… Они создали для себя не пойми что… Здесь кто хочешь сдохнет сразу… Хм!

— Я думал, мы уже давно решили этот вопрос…

— То есть?

— Империя с коммунистическим строем — как тебе?

— Неплохо, но кто будет императором, а?

— Я! Я заварил эту кашу, мне же и расхлебывать! Я должен вести вас за собой, черт возьми! И я сделаю это! Я должен!

Он сглотнул. Что же — раз сказал, то надо делать. Официальное объявление себя императором для него явилось бы важным шагом на пути к собственному возвышению над остальными. Ему это необходимо для признания своим, пусть и маленьким, народом. Создание полноценного общества из ничего, из хаоса, из нуля — это все-таки чудо, чудо, которое он должен создать своими руками, осветить нехоженые пути своим умом во мгле незнания и догадок, мифов и легенд… Огромная ответственность лежит на нем, он это понимал. Он понимал также, что когда он построит эту чудовищную машину, она может превратиться из мирного часового механизма в ужасную адскую машину-убийцу, которая пойдет против него и раздавит в одночасье. Счастье многих и смертельный страх одного. Что за жизнь? У него особого опыта нет, он полностью беззащитен перед своим творением — гигантской, нечеловечески огромной империей.

Риск огромен. Муро понимал это. Значит ему нужно некое орудие защиты от врагов.

Интересно, а что тут подойдет больше — оружие, что-то другое, или… Странно.

Необходимо было выяснить, что намереваются делать люди.

— Что значит ядерная война? — сказал Муро, узнав о том, что происходит в мире людей. В его планы не входило устраивать войну, имея в распоряжении только шесть тысяч подчиненных.

— Да, да, да! Ядерная война! Конец всему живому! — воскликнул Степан.

Вокруг стояли шкафы с пробирками. Шкафы были зеркальные, и отражали все. Стены, потолки — все в этой комнате было слабо освещено прикрепленными к стенам керосиновыми лампами. Слабое красноватое освещение от ламп делало видимыми только небольшие кусочки стен и пола.

— У, гады! Тех войн им мало! — сказал Муро, — За что я их ненавижу, так за то, что по всяким пустякам они готовы друг другу глотки грызть…

Он вдруг представил армию котов-солдат, идущих по дороге в городе мертвецов. Город был разрушен, пуст, везде валялись горы трупов…

— Отличная мысль! — тут же на одном дыхании сказал он.

— Чего? Тьфу! Что это значит, Муро? — не понял Степан.

— А то, что они нам только пользу войной принесут… Они начнут войну, а мы… тихонечко подойдем и ударим с тыла! Думаю нам надо много солдат, ученых, и рабочей силы… Мы должны создать такое оружие, какое людям еще не снилось даже… Нам нужен свой лагерь. Гигантское сооружение на поверхности и под поверхностью земли… Я не шучу. Мы должны столько всего провернуть под носом у этих ученых, и вряд ли у нас это получится сразу и без проблем. Я думаю, нам нужны роботы, они будут заменять недостающих работников. Мы должны будем построить свое оружие с их помощью, и потом мы… захватим лабораторию.

— Не понял… — донеслось от Степана.

— Мы должны проучить человечество… Люди думают — мы вымышленные больным умом ученых создания. Мы покажем, что мы вполне реальны… Мы начнем войну, которая закончится ничьей. Если, конечно же, в дело не вмешается какая-нибудь страна с ее бомбардировщиками. Если нас начнут бомбить, мы должны будем действовать очень быстро. Ты понимаешь? ОЧЕНЬ БЫСТРО!

Последняя фраза слабым эхом прокатилась по комнате, зазвенели пробирки, мигнули лампы…

— А если на нас отправят ядерную ракету, то, что мы будем делать?

— Ничего, продержимся как-нибудь…

— То есть, что значит как-нибудь?

— Мы построим просвинцованные здания, и, несомненно, сможем к тому времени создавать энергетические поля, экраны, и тому подобные вещи. Я видел такие проекты в библиотеке у этих ученых. Давайте, возьмем несколько книг оттуда, и передадим нашим ученым, это будет лучше, чем массовые расстрелы из-за не достаточной работы наших ученых, а нам нужны еще специалисты.

— Да, твой подход гуманней…

— А ты что, можешь предложить что-то другое?

— Нет, ну просто…

— Тогда скомандуй паре солдат отправиться в библиотеку!

— Хорошо!

Ободранные белые стены, слабое, тусклое освещение, которое давали уже, как казалось, почти перегоревшие лампы, висевшие под потолком. Старая, ободранная дверь в облупленной стене висела на соплях — того и гляди отвалится вот-вот.

— И что мы тут делаем? — сказал один солдат, подойдя к двери в библиотеку.

Солдат от остальных котов отличала форма одежды — сплошной гибкий металлический костюм, с эмблемой на груди. Рельеф — эмблема на груди костюма кота был простой аббревиатурой «ВКИ». Стеклянные линзы на шлеме, обозначавшие глаза солдата, отражали все вокруг не хуже самих глаз своего обладателя. Костюм был частично в царапинах, и тоже отражал всю окружающую обстановку, хоть и слабо, но отражал.

Солдат явно ждал кого-то. Когда в коридоре показался другой солдат, он оживился, протянул руку для рукопожатия, и они пошли к двери.

— Что надо сделать?

— Не знаю… Надо просто какие-то книжки стырить, вроде… Приказ императора нарушить нельзя — ответил другой солдат ему.

— Ничего себе! Раньше — шпионаж, теперь воровство! А завтра, что, бу…

— Молчи, идиот! Приказы императора не обсуждаются!

Дверь открылась со страшным скрипом — ее уже много лет никто не утруждался смазать.

— О, нет, только не этот ужасный звук!

— Ничего, завтра смажем…

— Хорошо, а что за книги-то?

— Букварь!

— Иди на фиг!

— А, ну ты же читать не умеешь!

— Хватит!

— Хорошо, неуч…

Вокруг было очень много подписанных книжных шкафов. Потолок в библиотеке отражал все, что было внизу. К стенам были прикреплены старые керосиновые лампы. Несколько ламп мерцали, так что казалось, что они сейчас лопнут. Света они давали немного, но это было и ненужно — коты хорошо видели и в полной темноте. Не умевший читать кот смотрел все время по сторонам, но прочитать ничего не мог.

— Здесь что написано?

— Квантовая Физика, Лазеры, Свет и Излучения, Плазма… фигня какая-то…

— Давай возьмем наудачу стопку книг, и пойдем!

— Я и сам не знаю, какие книги нужны, но давай так и сделаем.

Из библиотеки они вышли, нагрузившись по максимуму. Правда, конечно, им тяжело не было — все же коты, а не люди — но выглядело это более чем смешно.

— А, я погляжу, вы выполнили задание! — сказал Муро, согнувшись пополам от распирающего его смеха, — Теперь можете быть свободны.

— А мы что-нибудь за работу получим? Э-э… Товарищ Император… — поинтересовался солдат у Муро.

Старая люминесцентная лампа под потолком этого коридора вдруг погасла. Очередной драный коридор оказался в полной темноте.

— Получите, — сказал Муро после короткой паузы, во время которой солдаты уже успели подумать о том, что их, наверное, расстреляют, или утопят, — вы получите благодарность и пару лишних дней отдыха. А сейчас — идите в казармы. Я обо всем позабочусь.

— Служим товарищу Императору!

— Так, это у нас что? «Кванты и природа световых волн»! Хмм… А это что? «Кварковая природа атома»? А это? Чего они набрали!

— Вот видишь, Муро! Они набрали не того, что нам надо!

— Нет, как раз того, что надо! Мы создадим совершенное оружие. Защиту обеспечит металл, который мы используем для создания доспехов нашим солдатам. Более сложное оружие будем делать из него.

— Но зачем?

— Ты читал Герберта Уэллса «Война Миров»?

— Читал… А причем тут это?

— Сейчас объясню — помнишь, там были гигантские треножники? Я вот подумал, и решил — отличная идея! Мы можем построить гигантское множество таких треножников, укрыть их под землей, держать там их сколь угодно долго, а потом… Мы спустим туда несколько стыковочных блоков с орбиты, это будет как там, в самом начале — гигантский полый изнутри цилиндр, и он… открывается!

— Да, но где нам достать тепловой луч?

— Это нам и не надо!

Глаза Муро светились в полумраке общего зала. Опять то слабое, тусклое освещение, лампы на стенах, облупленные стены… Это все отражалось в его глазах в этот момент.

— Что ты хочешь сказать, Муро?

— У меня уже созрел план! Зови ученых, и поскорее!

— Ты меня пугаешь, Муро…

— Я тебе что сказал? Зови ученых!

Глава 3 Оружие в руки!

Неосвещенная комната, поздний вечер, дом в штате Небраска, США. Было третье июля, завтра четвертое, День Независимости. На полках немного книг, на столе будильник… Кровать возле окна…. Из окна видно полсотни красивых небоскребов, стоящих в нескольких километрах от дома…. Они отражали полную луну… Красивое было зрелище… В низах небоскребов горели огни большого города… Работает телевизор, являясь единственным источником света в доме…

В дверях стоит черноволосый худой, очкастый человек среднего роста в куртке, джинсах и футболке… Его прямоугольные очки отражали все убранство его дома. Его звали Макс Джонсон.

— В штате Небраска сегодня упал метеорит — вещал телевизор в квартире Макса Джонсона, — примерная его масса…

— О… я устал… — сказал Макс, и выключил телевизор. Сейчас он хотел одного — поскорее уснуть. Он сам жил в штате Небраска, но не заботился о том, что там может упасть на Землю. Ему хватало только того, что Земля носила его. Развалившись на кровати, он, не утрудив себя расстилкой постели, уснул. Во сне он видел разрушенный город, странных персонажей в ушастых бронекостюмах… Они стреляли чем-то, что убивало сразу, не давая пикнуть… Но вот его заметили… Страшный гул, пробиваясь сквозь сон, разбудил его. Открыв глаза, Макс увидел в окне метеоритный след… Метеорит упал в нескольких километрах от его дома. Грохот и гул были ужасны…

Он хотел узнать что такое там упало. Теперь он боялся одного — инопланетян в странных ушастых бронекостюмах. Около часа ушло на продвижение к кратеру. На месте кратера всего полчаса назад стояло около полусотни домов… Теперь от них не осталось ничего, кроме нескольких человек.

— Что тут происходит? — вопрошали бесчисленные репортеры, прибывшие на место событий раньше Макса.

— … Клаудия Риттер, специально для Си-Эн-Эн! — донеслось до его ушей. Место трагедии украшали многочисленные развалины небоскребов… В небе стоит полная луна… Как же красиво и печально выглядит это зрелище… Горы пыли и обломков… Трупы и лужи крови…

Макс был в ужасе — никогда он не хотел такого увидеть… Он пошел к котловану… Там был какой-то металлический предмет…

— Что за? — вопрошали зеваки.

— Я не… — сказал Макс — я не верю…

Металлический предмет казался безжизненным. На его поверхности была толстая корка черного нагара.

Около пяти минут все смотрели на это зрелище. Неотрывно смотрели на странный объект, упавший на мегаполис, и разбивший его на щепки в один момент… А чего стоило построить этот мегаполис…

От объекта стал валиться нагар. Скоро весь нагар отвалился по непонятным науке причинам. Кто-то из зевак решил подойти ближе. Всего через минуту из объекта повалили мощные струи пара, лишившие тех зевак лиц. Громкие крики людей, которым причинили нечеловеческую боль, заставили толпу отойти дальше от объекта. Из объекта вышли несколько острых щупалец. Эти щупальца проткнули насквозь нескольких лишившихся своих лиц, зевак, а затем воткнулись глубоко в землю. Толпа сделала еще один шаг назад. Невиданный аппарат внезапно увеличился в размерах. Оказавшись дискообразной формы, он отрастил себе странные орудия по бокам. Его дискообразное тело стало плавно подниматься вверх. На публику смотрели его гигантские орудия. Оно имело пару иллюминаторов спереди. Сверху и снизу были странные диски. Вдруг оно издало ужасный гулкий звук, и эти диски осветили округу.

Аппарат, оказавшись гигантом, имеющим четыреста метров в высоту, стал поворачивать свой средний диск по сторонам. Увидев публику, он застыл. Минут пять все стояли в ужасе перед этим посланцем из космоса. Аппарат издал странный звук. Его орудия стали двигаться. Он нацелил одно из них на завороженную толпу…

Макс не хотел знать, что будет сейчас — он знал только то, что ничего хорошего не будет. Убегая, он слышал жужжание. Толпу настиг зеленый жужжащий луч света, осветивший не знающие лица… Это был последний миг их жизни… Они упали, пропустив через свое тело этот зеленый свет, словно были стеклянными…

Аппарат стал стрелять во всех людей, которых видел. Когда уничтожать стало некого, он начал движение… Двигаясь быстрее скоростного экспресса, он быстро настигал своих жертв. Началась тихая война…

— Что… что с вами? — спросила его на вокзале бразильянка.

— Люди… Там… Город…

— Вы из города, куда упал метеорит?

— Я там работал… Но… послушайте же!

— Там кто-нибудь выжил?

— Никого кроме… меня…

— Они что, не успели?

— Нет… просто туда упала какая-то штука, которая пошла и их всех переубивала!

— Что? Инопланетяне?

— Не знаю… Какая-то гигантская штука… Она сначала была… О боже…

— Так вы хотите бежать отсюда?

— Да… Когда ближайший рейс на Нью-Йорк, не знаете?

— Через час… А в чем дело? Гигантская железка сюда не дойдет… Да даже если и дойдет — ее собьют ракетами военные, успокойтесь только… Вот, выпейте коки…

Вокзал был серым, некрасивым, пути стояли под открытым небом… Дул прохладный ночной ветер… В небе стояла полная луна. По путям ходили поезда, скрипя тугими амортизаторами… Он выпил кока-колу, поданную ему бразильянкой. Успокоился, купил билет на поезд до Нью-Йорка. Сел на лавочку, решив передохнуть. Прошел час, два. Поезд Ника не идет…

По небу пролетел какой-то светящийся круглый силуэт… Что такое? А может просто звезда упала… а может…

К перрону подошел поезд до Нью-Йорка. Наконец-то Макса охватило успокоение. Он уедет далеко отсюда, в столицу, там безопасно. Там нет никаких гигантских машин с зеленым светом… Он с величайшим счастьем вошел в вагон старого серого поезда, не зная еще, какие испытания ему готовит судьба. Через полчаса поезд тронулся. Макс сидел перед пыльным, окном и смотрел в сторону вокзала. Внезапно, вокзал накрыло ярким зеленым свечением… Там ходили странные тени… Что-то взорвалось… Поезд стал набирать скорость, в спешке разгоняясь. Макс утешил себя — машинист не даст им погибнуть, не даст… Он тоже человек, тоже не хочет умирать… Поезд повернул, открыв Максу вид на огромное зеленое зарево в центре всего горизонта. Он услышал звуки канонады — против тех штук выступила доблестная американская армия.

Канонада означала — американцы пригнали туда свои танки, свою пехоту. А может, не стоило уезжать так скоро? Над заревом появилась странная металлическая сфера — издали она напоминала кошачий глаз… «Глаз» щедро полил округу синим светом. Новое зарево накрыло весь горизонт — враг победил. Зарево скрыло от наблюдателей «глаз».

Через десять минут поезд догнал гигантский танк. Его гусеницы ходили очень быстро, на нем самом стояли люди в странных ушастых бронекостюмах. У них всех ярко светились глаза. В руках у каждого были крупные цилиндрические пушки. Кроме них танк украшали две пушки непонятного назначения, и тот самый «глаз» на высокой ножке. Страшное было зрелище — танк больше чем обычный, сверхскоростной, несет такое оружие на борту…

Макс притих, увидев в окне танк, пригнулся… Что сейчас будет? Танк начал толкать поезд. Танк толкнул поезд три раза, и третий толчок был самым сильным. Затем танк включил свое орудие, проводя странным синим светом по обшивке всех вагонов поезда. Спустя пять минут поезд сошел с рельс…

Глава 4 Что творится вокруг…

В России был кризис… как всегда, в общем-то. Денег не стало хватать на все. Президент распорядился завершить финансирование тех проектов, которые не приносили дохода, но когда дело дошло до сверхсекретных научных исследований, он все-таки решил не трогать ни одного проекта… Он не знал, что это только на пользу всему миру, а не во вред людям (о чудесах в Америке никто в мире не знал кроме американцев)…

А тем временем в лаборатории…

— Муро, вы как? — раздавался голос старого академика.

— Со мной все в порядке, глубокоуважаемый, — а вы вроде не очень… я вижу — биологический износ вашего организма составляет семьдесят процентов, вы умираете…

— Измерение биологического износа — Боже, вы перегнали нас в научно-техническом развитии, это должно значить то, что вы зря не сидели тут… Сколько вас? Сто, тысяча, миллион? Вы не могли это сделать одним котом…

— Вы угадали, уважаемый, — нас миллионы… Мы достигли высочайшего развития науки и техники… Человек ошибся, решив, что создав из животных расу, он сможет заставить ее работать на себя… Мы решили, что будем вам помогать, мы работать — вы брать… Или же… мы создадим свою империю… Мы — утописты, поэтому у нас ВАШИХ проблем не будет. Никогда.

— Вы не будете на нас работать?

— Мы будем с вами работать…

— Но…

— Работать «С вами» — это вещь не похожая на «На Вас»… Мы строим свой народ, и я его веду за собой. Я император новой империи… Мы называем себя В.К.И. — Великая Кошачья Империя.

Мы уже завоевываем космические просторы, а вы лишь мечтаете об этом…

— Но как же? А техника? Вы же должны были что-то построить… Оружие…

— Оружие… Наше оружие совершенней вашего… У вас — жалкие танки и БТРы, у нас — то, чего вы боитесь… Лазеры, Свет Смерти, Отонные Бомбы, Кварковое Оружие… Если начнется война, только мы победим в ней… Не смейте с нами конфликтовать — мы продвинулись в науке дальше вас…

Мы победим, вы проиграете… От человечества ничего не останется… кроме трупов…

— Как знать… мы вас создали, мы и убьем!

— Уже не убьете… Всех не сможете…

— Да как вы смеете! Мы вас не для того…

— Что не для того? Мы сами себя делаем, мы сами себя обеспечиваем… Ваших подачек нам и на день не хватило бы, если бы мы не работали сами! Вы, люди, и понятия не имеете о том, что мы делаем… Штат Небраска, Штаты… США бессильно против нас. Ха-ха, да они раскидали свои войска по всему свету, а мы у них под носом берем их собственный штат! Мы возьмем Вашингтон, а они даже ухом не поведут!

— Что… что… Не может быть! Вы! Я не верю!

— Да вы и тому не поверите, что штат Небраска уже на грани разрушения… Все что было построено людьми, все что нажито так называемым «непосильным» трудом, все разрушено, все под обломками… Там сейчас везде горы трупов, и никто не знает о беде… А беда движется в Техас, Канзас… Америка! Да что нам Америка! Мы и Россию можем разрушить, вы нам только повод дайте!

В камине тихо потрескивая, мирно горел огонь, разбитое зеркало стояло, кусочками отражая происходящее. Вокруг стояли книжные шкафы, принесенные в комнату Муро, котами-солдатами. На маленьком столике, который там всегда стоял, красовался золотой подсвечник со свечой, пламя которой освещало комнату, отражаясь в глазах императора котов.

— Я… я пойду… — сказал академик, зная, что должен рассказать коллегам о нападении котов на Америку.

— Уже уходите?

— Да!

— Останьтесь на чай, мой дорогой друг, и я вам расскажу о наших ближайших планах. Мы построим православную церковь там, в Америке…

— Идите к дьяволу! Православные христиане не делают такого кошмара, как вы делаете!

Сказав эти слова, академик схватил с кровати Мура Библию.

— Что? Что вы делаете?

— То, что должен был сделать с самого начала… Андрей Павлыч предупреждал меня о том, что может появиться кот, который будет перестраивать мир, убивать людей, пройдется блицкригом по всему миру… И все ради одной веры — православия… Он сказал, что я должен буду убить этого подопытного сразу, еще до появления таких планов в голове у этого кота, я не смог сразу вас раскусить, но теперь у меня есть на вас компромат! Вы не отвертитесь уже, я вас убью!

С этими словами, он кинул Библию в камин, а глядя на сжимающиеся в пламени листочки, смеялся как ненормальный.

— Хотите знать, как мне это удалось? Я — атеист! Я не верю во всю эту вашу чушь с богами и богинями, духами и душами! Атеперь. Я убью вас!

— Хорошо, дед. — сказал Муро, подняв с кровати свой посох, — только прежде, чем я умру, я хочу взять в руки свой посох. Я хочу чтобы все знали, что я — император Великой Кошачьей Империи.

— Почему не в прошедшем времени о себе говорите, сейчас ведь умрете, — сказал академик достав из кармана штанов пистолет, — Почему?

— Потому, что умру не я! — сказал Муро, и алый кристалл на верхушке посоха, осветился изнутри. Академик завороженно смотрел на кристалл на посохе Муро. Он не понимал что заставляет светиться этот кристалл. Яркий красный свет внезапно осветил всю комнату. Академик все смотрел и смотрел на кристалл. Муро ткнул его пальцем в плечо, академик пошатнулся и упал. Мертвый. Свет от камина уродовал его лицо. Муро взглянул в глаза старика, затем провел рукой над его лицом, и закрыл их. Затем он перекрестил покойного, и перекрестился сам. Муро чувствовал себя плохо. Он совершил ужасный грех — убил человека… Муру стало страшно…

— Солдаты!

Тут же к нему в комнату вбежало несколько солдат, на костюмах которых виднелись свежие царапины — коты обживали лес, а там жили всякие звери, которым они явно не нравились.

— Унесите, и похороните его там, где его никто не найдет. Быстро! Выполняйте!

Через пару минут тело академика уносили глубоко в подземелья. Муро, в это время, думал о том, что сегодня он совершил ужасный поступок — убийство. Но… Убийством считается лишение жизни одного человека другим человеком, а также одного кота другим, значит, и убийства он не совершал. В камине догорали последние остатки Библии…

Зазвонил будильник. Чья-то рука нашарила его на тумбочке, и выключила. В комнате было темно, вставать не хотелось, но надо было идти в институт. В углу комнаты заговорило радио, возвещая о том, что в США уже который час не работает связь со штатом Небраска.

— Чертовы америкосы! — донеслось из-под одеяла, — даже связь правильно установить не могут!

С кровати встал черноволый смуглый человек со сросшимися черными бровями. Его глаза были черны как уголь, это придавало ему этакий стиль. Он пошел в душ, потом пошел на кухню. В холодильнике бегали тараканы, в чайнике было пусто, хлеб весь зачерствел.

— Ежкин кот! Когда же это кончится!

Потянувшись за тарелкой, он обнаружил ее в просто ужасном состоянии — по ней бегали тараканы, которые просто изгадили ее до неузнаваемости. Вся в черных точках, необычайно грязная, тарелка улетела в окно, сопровождаемая грязным матом Воронцова.

— Ну что? Еще один без завтрака… Е-мое! Пожрать не могу уже… Все! Завтра буду травить этих мелких тварей! С меня довольно!

Квартира, в которой жил Воронцов была грязная и неубранная, под потолком висели заросли паутины — по ней рыдал пылесос а веник вместе с половой тряпкой и метлой просто заливались в три ручья по этой квартире.

Автобус пришел на остановку как нельзя поздно. Воронцов уже пятью матами спел обложить водителя, прежде чем автобус подъехал к его остановке. Теперь оставалось проехать в компании полусотни людей, спешащих на работу, до института в Братеево. Самый обычный день московского студента технического ВУЗа. Он учился на конструктора авиационных двигателей и приборов навигации, а его источником доходов была вечерняя работа продавцом в книжном магазине. Он был беден, но ему хватало и его скромного заработка. Пока он ехал в автобусе, он думал о том, что ему еще и метеоритного дождя ему на голову не хватает, и потому только благодарил Бога за то, что еще сохраняет ему жизнь. Обычно Воронцову было не до Бога, но в этот день он совершенно точно решил зайти в церковь. И иногда он вспоминал сон, тот кошмар который ему приснился этой ночью. Кажется там был кот, совсем как человек, и… человек, которого кот убил. Но… как кот мог убить человека? Что за посох был в лапах у кота? Или в руках?

— Доверься времени, дорогой, оно тебе все покажет, что тебе нужно знать… — сказал приятный женский голос ему на ухо. Он огляделся — сбоку стояла странная высокая девушка. Ее волосы были синие, она была в темных очках. На ее ногах были высокие синие сапоги, на ней самой — необычный кожаный костюм, на котором блестели всевозможные циферблаты всевозможных часов. Ее голова была лохматая, волосы были длинные и густые. Они блестели необычным стеклянным блеском, и отражали все вокруг, хотя были всего лишь волосами.

— Кто ты? — спросил он ее.

— Кто я? Ты знаешь меня. С самого твоего рождения я была рядом. Я всегда буду рядом. Я знаю о тебе все — от твоих проступков до добрых деяний. Не мне тебя судить. Благодаря мне ты знаешь свой возраст, всегда по утрам встаешь вовремя…

— Но… кто же ты такая?

— Я… Проще говоря я и есть время, я его человеческая часть. Я — всего лишь очеловеченный кусочек времени, мне нет дела до людей… Но людям грозит великая опасность, ты должен предупредить людей об этом. Я не стану тебе сразу говорить что это, я не могу это сделать, тем самым я нанесу вред всем… Я ухожу. Остальное ты сам узнаешь. В будущем. Прощай.

Она исчезла раньше, чем он успел это понять. Похоже, что он еще и с ума сходить начинает. Он решил, что ему необходимо будет наведаться завтра к психиатру.

Под потолком ярко горели лампы, освещая внутреннее убранство скромного книжного магазинчика. Везде стояли книжные шкафы, всюду ходили люди, высматривавшие себе книги, и пол был грязный от их ног. В магазин зашел странный человек, на нем был балахон, капюшон которого закрывал его голову. Судя по звукам его шагов, на нем была металлическая обувь. Под балахоном у него что-то явно топорщилось, и Воронцов мог только пожалеть о том, что у него нет в магазине металлодетекторов, чтобы проверять покупателей, ведь без него, они могли принести что угодно, даже оружие.

— Мне «Веселые Стишки», пожалуйста! — пропищал маленький первоклассник, подошедший к прилавку, за которым как всегда стоял Воронцов. Уже был вечер, но ему надо было работать.

— О, уже умеешь читать? «Веселые Стишки», значит…

— Мы уже учимся читать, это так здорово!

— Я рад, что тебе нравится читать. Вот, держи! Учись хорошо!

— О, ничего себе костюмчик! А заболеть не боитесь? Зима ведь на дворе!

Знакомый Воронцову, женский голос ответил:

— Нет, я не могу заболеть.

— А почему?

— Закаляться надо, если болеть не хочешь.

— Хорошо, спасибо, тетя!

— Так, ты меня уже видел, — сказала та же самая синеволосая девица Воронцову, — сейчас ты много на что найдешь ответы…

— Эй! Не задерживайте очередь! — крикнул кто-то из покупателей.

— Ну… ты в самом деле не задерживай их…

— Не задерживать? Хорошо! — сказала она, и щелкнула пальцами. Вокруг все стихло, все покупатели стояли как статуи. Воронцов провел рукой перед глазами у ближайшего покупателя — тот стоял, и смотрел словно сквозь его руку.

— Что ты с ними сделала?

— Я всего лишь остановила время. Но это ненадолго. Скоро они вернутся в обычное течение времени, а сейчас я скажу одно. Много вопросов — один ответ. Один вопрос — много ответов. Все, больше мы не свидимся. Но помни — я всегда рядом. Время лечит любые раны.

Она словно бы растаяла в воздухе. От ее ног не оставалось следов, она не отбрасывала тени, она вообще была такая, будто бы вообще ничего не весила. Он протянул вперед руку, и тут же в нее опустились деньги. И тут, перед его взглядом возник тот самый тип в балахоне.

— Что берете?

— «Эйнштейнову Квантовую Физику». - сказал тип в балахоне. Его голос звучал так, будто говорил кто-то, кто очень любил тянуть гласные звуки — таким образцом мог стать какой-нибудь кот.

— Эту книгу у нас еще никто не брал, вы — первый покупатель этой книги. Никто не покупает научную литературу… С вас двести пятьдесят семь рублей.

— Двести пятьдесят семь… чего?

— Рублей. Или у вас проблемы с деньгами?

— Нет у меня денег!

— А зачем же вы тогда взяли эту книгу? А ну живо пошел, и положил ее на место!

— Положено так! У меня приказ от товарища…

— А мне плевать от кого там у тебя приказ! Живо положил на место книгу!

Внезапно балахон порвался, из него выскочил кот-солдат со световой винтовкой в руках. Ему не составило труда дернуть рычаг на боку винтовки.

— А теперь! Слушать меня! Я возьму эту книгу бесплатно! И если кто-то имеет что-то против, я…

Какой-то отчаянный парень дернулся к коту, тот моментально нажал зеленую кнопку на корпусе винтовки, и направил ее на того парня. В воздухе просвистела смерть, она заглушала собой все остальные звуки, какими бы громкими те ни были.

— Он упал!

— Помогите!

— Помогите ему!

— Поднимите его с земли!

— Пусть он встанет!

— Он больше никогда не встанет, — прервал крики толпы кот, — он мертв.

Этого вечера Воронцов, как ему показалось, никогда не забудет. На его глазах был убит человек. На улице что-то загрохотало. Он выглянул в окошко магазинчика, в котором работал. На дорогу упал метеорит. Он прорыл в земле длинную борозду, вдоль нее ни ничто не уцелело. Машины взорвались, дома обрушились. Отовсюду стали выходить любопытные, Воронцов был в их числе. Выйдя на улицу, он увидел то же, что увидел и Макс Джонсон минувшей ночью в городе, рядом с которым жил. Странная металлическая штука. Только в ней были сквозные прорези, через которые выходил струями пар. Никто близко с этой штукой не стоял, но все понимали, что будет с ними, если они подойдут ближе. Эта штука стала резко менять свою форму. С нее был паром снят нагар, она внезапно отрастила себе металлические щупальца, опираясь на которые, стала набирать высоту. Это был еще один ходок. Никаких особо громких звуков он не издавал — коты не любили шумные вещи, и потому даже оружие подбирали бесшумное или просто тихое. Первый выстрел из его орудий выкосил целую толпу.

Воронцов был в ужасе. На его глазах был сметен с лица Земли магазин, где он работал.

— О, боже! Теперь я еще и безработный! Господи, за что ты так ненавидишь меня???

Внезапно, небо изменилось. В ходока ударила молния, он покачнулся. Со спины Антона, кот-солдат закричал:

— Умрите, люди!

Прямо на них стал падать сбитый, непонятно откуда возникшей, молнией гигантский величественный металлический ходок. Это было чудесное, красивое, и в то же время, печальное зрелище. Гигантский управляемый котами-артиллеристами, механоид, сражен. Возможно, Воронцова от смерти спасла эта самая молния, которая могла его просто убить. Со спины его ударил кот-солдат, и он потерял сознание от удара.

Глава 5 Американцы и их исследования

— Джон, что вы делаете? — спросил один ученый другого.

— Ничего особенного, Майкл, я просто провожу исследования нашей подопечной.

— А, объект, D.R.I., что ли?

— Да, она самая. Только она не хочет сейчас ни с кем говорить. Кажется она чем-то недовольна.

— Хорошо, я буду с ней осторожен.

Вокруг были серо-зеленые коридоры, они были ярко освещены. В стенах этих коридоров, закрытые в стеклянные пробирки, стояли мутировавшие человеческие эмбрионы. Возле одного из таких стендов стояла уже вполне сформировавшаяся девушка-мутант. Ее внешний вид был бы вполне нормальным, если бы не зеленая кожа, напоминающая чешую, и желто-зеленые, отражающие все окружающие ее вещи, большие глаза с вертикальными зрачками на манер ящериц. Ее волосы были темно-зелеными, длинными, и густыми. Если бы не ее ужасная кожа и глаза, она могла бы быть такой же как все, но она была тем, кем была, и это исправить было невозможно. На ней был сине-зеленый кожаный костюм, на ногах — зеленые, в тон и ее коже и ее костюму, высокие сапоги. Но по ее виду можно было заключить одно — латекс ей не идет.

— С Днем Рождения, Ди! — сказал ученый, подойдя к ней.

— Спасибо, Майкл Пертинг, — сказала та ему в ответ, — Кстати, к теме моего рождения… Кем были мои родители? Почему меня тоже не сдали как эти образцы в лабораторию еще до рождения, и не посадили в пробирку? Почему я именно такая родилась, откуда у меня эта мутация?

— Видишь ли, Ди… Как бы тебе сказать… Твои родители из России, ты родилась еще в Советском Союзе, там тогда нельзя было избавиться от ТАКОГО ребенка. Ты родилась уже такой, но значительно меньше… по… габаритам, — сказал ученый, засмотревшись на ее профиль, — Тебя сдали в нашу лабораторию сразу же, от твоего рождения прошел только месяц тогда. Ты внушала нам некоторое опасение, да и чего уж там таить — ты была очень интересным объектом для изучения. Ты могла либо деградировать в сторону ящерицы, или же стать как мы, человеком.

— Но я не человек… — Ди взяла в руки стальные щипцы, взглянула на ученого, его взгляд метнулся с ужасом на щипцы, которые она держала в руках, — что вы замолкли?

— Да, ты не человек, но и не животное, вот как раз и животного в тебе мы боялись. Ты, однако, предпочла животной человеческую жизнь…

— Ложь! Вы сами заставили меня стать человеком, и это самая правда. — при этих словах она взмахнула в воздухе щипцами, а ученый с ужасом на них покосился, опасаясь ее дурного нрава.

— Хорошо-хорошо. Мы заставили тебя стать человеком, — простонал он, все еще глядя на щипцы, — Но ты училась сама всему…

— …И очень неплохо… А не боялись вы того, что я за счет ваших уроков начну хорошо разбираться в анатомии человека, и пойму, насколько силен мой иммунитет?

При этих словах, она его приперла к стенке, просто нависнув над ним с этими щипцами.

— В смысле? — спросил ученый, в еще большим ужасом глядя на внезапно приблизившиеся к его лицу щипцы.

— Я вчера отравилась, случайно («сдается мне что неслучайно» — подумал в этот момент ученый) выпив полную пробирку рицина. Мне ничего не было, даже насморк не прошиб, а еще называется самым опасным ядом в мире… Вы все, как и я знаете о том, что рицин распространяется по телу человека очень быстро, секунды не проходит, как он умирает…

В этот момент, ее рука положила на место щипцы, и ученый успокоился.

— Я вижу, что в мире творится что-то странное… Вчера еще мы смотрели новости из Небраски, а сегодня уже новости из Чикаго не видно… Новости из Техаса тоже не показывают. Что там случилось, в мире?

— Не знаю, ничего не работает, говорят, там что-то идет…

— А если подумать? — посуровела Ди.

— Там война, говорят, что там поселились ужасные гигантские механоиды, которые ходят и всех давят…

— Хорошо, человек. Ты мне дал отличную пищу для размышлений… Подумаю об этом на досуге.

Ученый ушел, а Ди осталась стоять на месте.

— Оригинально, ничего не скажешь. Механоиды… Они должны быть как минимум, размером с дом, чтобы всех давить. Нет, это явно не восстание машин… Интересно, а додумаются они что это такое или мне самой за них все додумывать, как всегда? Ну, тупицы меня окружают… Эта человеческая натура — самое смешное, что может быть на свете. Что-то делают, делают, а потом, возьмут и бросят на полдороге… А лучше пойду спать, надоело тут шататься.

С этими словами, она вошла в ближайшую дверь, и прямо так — в одежде — легла на полку, где и было ее спальное место.

В это время в штате Канзас, паникуя, бежали люди. За ними со скоростью скоростного экспресса, мчали несколько ходоков. За ходоками следовали танки, наподобие того, который прошлой ночью сбил с путей поезд, в котором ехал Макс Джонсон…

Но ни ей, ни кому-либо другому не было известно всего того, что должно было случиться в скором времени.

Муро в это время сидел в своей комнате, и думал о том, что он мог не учесть в своих планах. Внезапно, он вспомнил академика. Академик был добр к нему, он любил его как отец любит родного сына. Академик был его другом, а Муро убил его. Глаза императора наполнились слезами. Опустив голову, и глядя в пол, Муро тихо плакал. Он жалел о том, что убил этого человека. Он хотел все исправить, но не мог этого сделать. Его слезы, вытекая из его глаз, бесшумно падали на пол, и растекались, превращаясь в крошечные лужицы, испарявшиеся сразу же после образования. Муро не мог с собой совладать. Ему вдруг представилось зрелище, будто все его подданные над ним насмехаются, как говорят «Император — плакса!», и смеются над ним, над его слабостью. Академик был единственным человеком, который ему по-настоящему доверял…

Глава 6 Разбитый поезд

Поезд, в котором ранее ехал Макс Джонсон сошел с рельс прошлой ночью, и Макс так и пролежал там в куче обломков целый день. Он пришел в себя, решил встать, но почувствовал, что ему что-то мешает встать в полный рост. Он хотел есть, хотел пить, хотел вылезти оттуда, но сил не хватало даже на то, чтобы пошевелить рукой. Набрав в грудь воздуха, он закричал во все горло. Он звал на помощь около часа, но никто не приходил. Вдруг, он услышал лай собаки, тогда он начал кричать изо всех сил. Собака подбежала, унюхала его, стала рыть, доставать его из-под обломков. Затем пришли люди. Они его вытащили. Кто-то из этих людей дал ему пить. Потом они куда-то исчезли. Макс, придя в себя разглядел синие сапоги перед собой. Взглянув чуть выше, он понял, что его оставили наедине с какой-то девицей.

— Вставай, американ мен, пришло Время.

— Что? Ты говоришь по-английски?

— Да, конечно.

— Кто ты?

— Сначала, встань. Не люблю когда со мной лежа разговаривают.

Макс встал, разглядел ее как следует. Она нисколько не спешила себя изменять, потому ее синие волосы со стеклянным блеском и отражением, остались теми же, не было только очков, закрывавших глаза. В ее глазах был еще один феномен — ее зрачки были бесцветными, они как маленькие зеркала необычайно точно отражали все вокруг. Также все вокруг отражали циферблаты на ее кожаном наряде. Они были самые разные — от самых древних до самых совершенных циферблатов. Все они показывали самое точное время, какое хотел узнать Макс. Кожа на ее лице была идеально чистая, безо всяких пятен и всякой грязи, ее ресницы были такие же как и волосы — синие и со стеклянным блеском и отражением на них. Точно такими же свойствами обладали и ее тонкие брови.

— Ну и кто же ты, если не секрет? — спросил Макс, понимая что выглядит сейчас как нельзя глупо. Лицо в грязи, сам он весь в грязи и крови, он выглядит так, будто он не вместе с поездом падал, а будто это на него всего шестнадцать вагонов упали.

— Кто я? Я — время, которое всегда с тобой. Я думаю, то сновидение, которое я послала тебе, что-либо тебе объяснило…

— Про тех железных дровосеков?

— Я об этом знаю больше чем ты, и могу все объяснить…

— Не нужно ничего объяснять! Я все понял!

— Но ты не так понял, я знаю об этом все, и все могу объяснить…

— Так это все задумала ты? Да я! Да я…

— Убьешь меня? Попробуй!

— И попробую! — Макс злился все больше и больше на нее, хотя она той злобы, которая возникла у него, вообще не должна была вызывать, такой уж она была. Он подобрал с земли здоровенный сук, подошел с ним к ней, и замахнулся.

— Неужели ты ударишь беззащитную девушку, ты дубовый лоб?

— Ударю, и еще как! Сейчас весь этикет мира бессилен против меня!

Он ударил ее. Один раз. Но на нее это никак не подействовало. Даже наоборот — она каким-то сверхъестественным образом заставила его самого ощутить свой собственный удар. От боли у него потемнело в глазах, он сам себе переломал несколько ребер, он сломал себе левое бедро и правое плечо. Его ноги подкосились, он упал на землю, выронив из рук сук, которым хотел побить эту странную особу.

— Больно? — поинтересовалась девица у него.

— Ты! Я сам себе столько костей переломал из-за тебя!

— А хотел ведь меня ударить. Нехорошо, красавчик! Тебе помогать я не стану — не умеешь с девушками обращаться, первую же встречную убить готов просто! За что такая ненависть к нам, не пойму никак… Лежи, жди когда помощь придет. Или, как думаешь, может мне вообще заставить сюда прийти диких животных и сожрать тебя? Или чуточку покусать, чтоб урок на тебя подействовал хоть как-то? А то ведь ты, американец, не поймешь его так…

И она растаяла в воздухе.

— Вернись, гадина! Я еще не закончил с тобой разговор! — закричал Макс, не в силах подняться с земли.

— Спокойно, спокойно! Твоя вставать, — сказал кто-то, кто шел к нему по траве, — или твоя хотет остаться наедине с дикий животные?

— Эта… гадина в синих сапогах… синеволосая гадина… она… ненормальная!

— А твоя что от моя хотеть? Моя знать не знать синеволосую в синих сапогах! О! Кто твоя так отделать?

— Как это ни странно, я сам себя так отделал…

— Да ну? Клянусь своей секирой! Тарыга никогда не видеть ничто подобного! А что за синеволосая тут была?

— Ну приходила сюда. Я думал она меня тут сторожит, оказалось — нет, не сторожит. Я на нее разозлился, дубиной ударил, и переломал себе все кости. Ух, попадись она мне! Я ей голову снесу! Слышь, а там ее следов не осталось?

— О какий следов разговор? Нет здесь никакие следы! Ты должно быть того, приятель…

— Чего, чего? Я-то как раз нормальный! Вокруг меня одни психопаты ходят все время!

— Значит твоя считать Тарыга психопат! Тарыга не нравиться незнакомец! Тарыга уходить от незнакомец, Тарыга ему не быть помощник…

Шаги стихли, и только яростный мат из уст Макса оглашал окрестности. А ведь только что казалось, что он будет спасен, он выживет. В небе ярко освещая окрестности, висела полная луна, уже идущая на убыль, повсюду мерцали необычайно далекие, и потому необычайно прекрасные звезды. Макс смотрел на них, смотрел и думал о том, что он здорово всем сегодня нагрубил, чуть не убил несчастную синеволосую девушку, которая того вовсе не заслуживала, нагрубил человеку, который мог его спасти, вынести его из леса… Думая о своих ошибках, совершенных им сегодня, он стал засыпать.

— Отнесем его к индейцам, Тарыга, там ему будет безопаснее.

— Но…

— Ты споришь с временем, а время не любит этого, просто возьми его, и отнеси к шаману индейцев, он разберется что с ним делать. Я пройду с тобой к индейцам, у них должно быть кое-что, что я должна у них забрать и укрыть в безопасном месте.

— А что это за штука такая?

— Я и сама не знаю… Скорее всего, какой-то артефакт. Это племя индейцев поклоняется темным силам, и ждать от них можно много чего. Я и сама опасаюсь туда идти, мое появление может привлечь к себе их внимание… А уж если они сделают то, чего я действительно опасаюсь, то… Коты не выполнят того, что хотели сделать. Это спровоцирует новую мировую войну, и я просто буду вынуждена ходить среди трупов… Мне на них тоже не наплевать. Это всего лишь генетически мутированные коты и кошки, а эти животные безо всяких машин уже захватили людей… Войны еще не было, а коты уже всех поработили… Просто смешно, Тарыга! Боюсь мне просто сил не хватит смеяться, до чего же все забавно! Они захватили человечество без единого выстрела, а сейчас ходят в гигантских машинах, и разрушают города, убивают людей!

Она в этот момент оглядела открытый перелом бедра у Макса с таким видом, будто ей было до него дела больше, чем до своих волос, которые по-прежнему были необычайно лохматыми. Рядом с ней стоял великан. Он был семи метров ростом, за его спиной висел огромный топор, у него была короткая черная борода, брови его были густые и черные, как его волосы. Его глаза были такими злыми, что его фотографией можно было львов распугивать в пустыне. Он был плечист и мускулист, на нем была кожаная жилетка, старые истершиеся джинсы, и индейские мокасины. В джинсы был вдет старый истершийся ремень, под которым с его левого бока красовался немаленький обоюдноострый топор, а с правого — топор для рубки леса. Ремень украшала большая медная бляха, украшенная рельефом, изображающим Самсона, разрывающего льва голыми руками. Сверху на бляхе была выбита надпись «Лучший воин клана».

— Тарыга, я хочу поговорить с тобой о том, что было там.

— Я не хотеть об этом говори. Ты знаешь как все было.

— Я знаю, но хочу чтобы ты тоже кое-что знал. Война закончилась вничью. Твой клан погиб, разбив врага дотла. Ты один выжил из всего клана.

— Но как я попадай на Земля? Жизнь возле Бета Центаву мне тоже нравься, там хотя бы заводы и фабрика не было, здесь мне не дыхнуть вообще никак.

— Так было решено. Космическая организация В.Т.П.К. решила что тебе одному на целой планете будет плохо. Тогда ребята с Цитуеныра решили тебя переправить на Землю.

— А ты с какая планеты?

— Я… Я ни с какой планеты, понятно? Достали уже подобными расспросами!

— По-моему ты сама что-то скрывать от меня.

— Ничего я не скрываю… Я просто… уже родилась вовремя временного путешествия и затерялась там! Теперь ты доволен?

Тарыга не стал отвечать. Просто он был их таких людей, которые не любят приничать другим неудобства. Теперь он знал кто она. Она — никто. Она — человек или другое какое-нибудь существо уже родившееся ни в каком времени. Она не из этого мира, она… Просто фантастическое существо, способное управлять временем, появляться в одном времени и одном месте, в это же время исчезая в другом месте и в другом времени. Она живая, а это говорит уже о том, что она не такая уж и неуязвимая. Она подвластна вполне человеческим чувствам, и это ее самое слабое место. «Может быть, это сыграет свою роль когда-нибудь в будущем» — подумал Тарыга, — «Сейчас время еще не пришло, она никого не полюбит и не возненавидит, но уж лучше пусть вообще никого не трогает, чем возненавидит. Наверное, ее ненависть к человеку — это то, что уж точно хуже апокалипсиса или любой, даже самой страшной войны… У нее в руках бесконечность времени, у человека лишь он сам. Вот уж кому не позавидую, так это человеку, которого она возненавидит…»

В это время Макс что-то простонал во сне. Ему снилось что он гуляет по городу, который прошлой ночью был снесен метеоритом, упавшим на него. А потом метеорит оказался гигантским ходоком, уничтожившим на глазах у Макса огромную толпу людей, собравшихся вокруг. Но в его сне все были счастливы, все были живы, по улице ехал веселый мороженщик в фургоне, за которым следовали дети, желавшие купить себе мороженого. Фургон ехал и ехал вперед по улице…

Глава 7 Невидимая угроза над Америкой

— Товарищ, Мурир, как продвигается высадка на американский континент?

— Отлично, товарищ император! Мы спустили туда уже двадцать пять посадочных модулей, американцы в панике, они бегут со своих насиженных мест, еще немного, и мы будем захватывать Анды!

— Но, Анды — это горы, вам понадобится что-то посерьезнее глазотанков и ходоков. Туда надо спустить пятнадцать модулей с пехотой, они и возьмут Анды. Но! Возьмем как боевую технику глазоходы. Нужны ЛГ. Они помогут взять Анды. Все ясно?

— Да, товарищ император! Будет сделано, товарищ император! Будем стараться, товарищ император!

Муро решил выйти из личной лаборатории В.К.И., и пойти своей дорогой. В лаборатории В.К.И. было мрачновато, но вокруг горели всеми цветами разноцветные лампы и кнопки на приборах. Кругом стояли серые с зелеными узорами стены лабораторных коридоров. Он остановился возле одного экрана, на котором отбражались синеволосая девица и великан, несущий человека, идущие по лесу в Америке.

— Идите-ка сюда! — сказал Муро.

— Да, товарищ император, что случилось?

— Посмотрите на экран, мой дорогой друг. Что вы там видите?

— Я вижу там людей.

— И что это значит? Это значит то, что их там быть не должно совсем, ни одного человека! Исправьте это недоразумение, эти люди не должны быть живы! Они всем расскажут о нас, и тогда пиши пропало!

— Хорошо, хорошо, товарищ император, сделаем, и все в лучшем виде!

— И еще… Вот я подумал… готовьте резерв как можно большего размера, я думаю, что может случиться то, чего мы все не ждем… Таинственная смерть академика должна привлечь к себе внимание со стороны его живых коллег, а потом и неусыпный контроль главы государства тоже направится в нашу сторону, — говоря эти слова, Муро вгляделся в кристалл на конце своего посоха, — а убивать его тоже, в мои планы не входит. Выясните личность одного человека, с ним раньше работал покойный. Имя этого человека Андрей Павлыч, фамилия неизвестна. Мне известно лишь то, что этот человек уже умер. Но я хочу знать то, кем был этот человек, что он мог узнать и каким образом… Я должен получить от вас его доскональное досье, все от имени и до его последнего дня на этом свете. Он мог знать то, чего не знаем даже мы. Выполняйте! Срок даю вам любой, главное — досье этого человека, а не время, которое вы потратите на поиски данных по этому человеку.

— Это мы сделаем!

В это время в Москве проснулась одна студентка. Она встала сразу, безо всякого. Хоть она и хотела еще поспать, но не стала этого делать — ей нужно было успеть в институт вовремя, а сама себе она отказать не могла. На стене ее комнаты висел диплом об окончании с отличием школы, на столике рядом с ее кушеткой стояли телефон, будильник и лампа. На нем лежала исписанная ее ровным почерком тетрадь. В тетеради были самые разные записи, вроде такой «Зайти к стоматологу, проверить зубы», или «Позвонить друзьям» и многое другое. В этом заключалась ее скрытая педантичность, она любила делать записи, а потом сверяться с ними. Ее маленькая квартирка была необычайно чистой, словно она всегда ждала гостей, и была здорово ухожена, не в пример квартире Воронцова. Она получала зарплату еще меньше его, работая школьной учительницей по вечерам, а держала квартиру в необычайно чистом виде. Звонок в дверь разбудил ее окончательно.

— Касаткины не здесь живут?

— Я — Касаткина, а что?

— Вам тут письмо пришло. Распишитесь.

— Хорошо.

— И возьмите это письмо.

— Спасибо…

Она закрыла дверь, включила свет в комнате, включила радио. Надо же письмо, да еще и откуда! Из какого-то неизвестного поселка Залесск. Ей ниоткуда не могло прийти письмо, тем более из какого-то Залесска. Нет, ну могло прийти, но уж точно не оттуда. Она, раздумывая насчет отправителя, которого звали Степан Муирыч, пошла в ванную комнату. В зеркале она увидела просто безупречный стиль самой себя. Светлые волосы до плеч, синие глаза, чистое лицо, сама она была не таким идеалом, как какая-нибудь супермодель, но казаться такой она могла, и делала это безупречно.

Позже, сидя за столиком в кухне, она попивая горячий кофе, читала письмо. На конверте значилось «от Степана Муирыча из поселка Залесск, Касаткиной Е. в город Москва». В письме было написано:

— Дай сюда! — сказал женский голос, и чья-то рука выдернула у Лены из рук письмо. Лена посмотрела в сторону, с которой раздался голос, и увидела уже до боли знакомый всем персонаж. Синеволосая девица, управляющая временем.

— Что у вас с глазами? Как вы сюда попали? Моя квартира была заперта!

— Да успокойся ты. Для меня нет преград — ни время, ни пространство не могут мне помешать. Тебе нужно немного времени? Я могу тебе его дать, в моем распоряжении вечность! А пространство исходит из времени, ведь Земля вращается…

— Кто вы?

— Давай лучше на ты. Я тебя с пеленок знаю, можешь общаться со мной на равных. Я есть все время, которое тем не менее сейчас далеко не стоит на месте. Я — лишь его часть, очеловеченная часть времени.

— Хорошо, а что с вами? У вас волосы неестественно блестят, и глаза не такие как у всех.

— Последствия временных перемещений. Мои волосы теперь как стекло, не так ли? А глаза как зеркало. Это все я сама себе подарила… Но не будем об этом. Насчет письма — оно написано не человеком.

— То есть?

— Его написал представитель В.К.И. У них нет другого названия, кроме как коты или В.К.И.

— Коты?

— Да, они самые. Уже многие миллионы людей испытали на себе действие их оружия. Насчет предложения покинуть дом — это дельный совет, жаль только что обычным способом это сделать нельзя.

— А почему письмо именно мне пришло? Как я-то в этой истории замешана?

— Очень просто. Коты, скорее всего, решили что ты являешься внучкой некоего Андрея Павлыча. Они хотят узнать от тебя то, что он мог знать.

— Но в моем роду не было Андреев Павлычей…

— А вдруг были? Так ли хорошо ты знаешь свое генеологическое древо, как тебе кажется?

— Я… не знаю.

— Вот именно, что не знаешь! Им лучше видно, кто, и как, и в чем замешан.

— Но… это же просто коты…

— Ты думаешь, что они тебе ничего не сделают? Послушай радио, узнаешь много чего интересного… Там как раз об этом и разговор — странное отключение коммуникаций по всей Америке, поезда с рельс сходят все чаще и чаще… это все они делают, они.

— А какова моя роль в этой ситуации? Я что, как-то смогу повлиять на исход целой войны, которая разворачивается прямо под носом у всех?

— Сможешь, но незначительно. Война разбита на три акта, если можно так выразиться. В первоя акте, война начинается скрытно, а продолжается открыто. Во втором акте война пойдет настолько серьезно, насколько это возможно, а в третьем акте… Нет, про конец войны я рассказывать не буду, как все будет так оно и будет, ты все узнаешь сама. В первом акте милькнет твоя роль, во втором и третьем ты будешь мирно поживать дома, а сейчас ты должна этот самый дом покинуть. Возьми меня за руку.

— А что будет когда я это сделаю?

— Увидишь сама.

Лена взяла девицу за руку, девица щелкнула пальцами, и все закружилось, понеслось. Они словно летели. Она видела как внизу быстро бегут люди, зажигаются и гаснут огни, несутся по дорогам цветным потоком машины, как в небе быстро летят облака, загораются и гаснут звезды, проплывает луна то наполняясь, то убывая вновь и вновь. Никогда прежде она не видела ничего подобного. От восхищения всем этим зрелищем, она не могла вымолвить ни слова, и не могла отпустить руку девицы, боясь упасть в этот водоворот цветов, звуков, всевозможных брызг света…

— Смотри, не усни, — сказала девица продолжая фантастический полет, — а то если уснешь, потеряешься. Мне бы не хотелось искать искать тебя несколько триллионов лет во всех днях и местах вселенной…

Когда окончилось перемещение, они очутились в каком-то непонятном месте. Лес был вокруг. Лена, выпадая из временного коридора, случайно отпустила руку девицы, и упала прямо на землю.

— Ага, забыла предупредить, в следующий раз не отпускай мою руку до самого приземления.

Она протянула Лене руку, помогая ей встать, затем сказала:

— Смотри-ка ты еще и одета не по сезону!

— У меня не было времени…

— Понимаю. Будет тебе теплая одежда, но здесь и сейчас она тебе не понадобится — в Америке теплее, чем в России, тем более что здесь мы близко к экватору. Теплая одежда тебе понадобится только если ты захочешь отправиться на север Америки.

— Да! Здесь же просто лето какое-то!

— Ты угадала. Здесь почти десять с половиной месяцев в году лето.

— А остальное время?

— Насчет остального времени говорить ничего не буду — здесь, в этом месте, когда-то много лет назад один индейский шаман наложил на эти земли заклятие, которое заставляет лето растягиваться на одиннадцать месяцев, а еще два месяца здесь идут дожди.

— Сколько месяцев? Я так понимаю, что есть всего двенадцать, а не тринадцать месяцев.

— Я тоже знаю о этом. Но есть во Вселенной и такие планеты, где месяцев около шестиста, и запутаться во всех названиях проще простого, но я повторяю, что я — время, и я всегда все знаю о всех делах, относящихся ко времени.

— Шестьсот месяцев? Я сейчас вообще ничего не понимаю.

— А есть и планеты, где только один месяц, и много дней, по один час каждый.

— Да хватит меня загружать! Этого я просто не выдержу!

— Во-первых, планета на которой только один месяц — это Плутон, ведь там никто не живет, а точнее живет но мне с ними поговорить не удалось.

— Почему?

— А ты попробуй, поговори с червяком или пиявкой, а я на тебя посмотрю…

Они еще долго разговаривали на самые разные темы, но у Лены успело появиться больше вопросов, чем она узнала ответов. С каждой минутой она понимала то, что влипла в самое интересное и опасное в своей жизни приключение. А в это время где-то далеко, в многих километрах от них прокладывали свою дорогу войска В.К.И., проводя свою кровавую миссию, близясь с поясом Анд, где была еще одна лаборатория. Девушка-мутант Ди не знала о том, что ее мечта увидеть гигантских механоидов, размером с дом, скоро осуществится в полном объеме. Никто тогда ни о чем не думал. Лена не знала какой путь ей предстоит пройти, Ди не знала ничего о том, что сделают с ее жизнью войска В.К.И., а кто-то, кто был на орбите возле Земли не знал ничего о том, как изменится их жизнь, многие люди по всей Земле не знали ничего о начавшейся в Америке войне, никто вообще ничего не знал, кроме некоторых, кто уже переживал эти события, или еще только начал их переживать. Неслышно в атмосферу Земли были выпущены несколько десятков посадочных модулей, экипажи которых на всякий случай скрестили пальцы на руках. Они ждали того момента, когда модули упадут на твердую поверхность Земли. В это время в атмосферу Земли вошел еще один объект. Он падал прямо на Анды…

Глава 8 Змей, Смотрящий в ночь

Тарыга, расставшийся с девицей, управляющей временем, нес Макса Джонсона в индейское поселение. Вскоре он увидел прямо перед собой группу аккуратных, красивых вигвамов, их было не менее сотни, и возле каждого горело по костру. Вокруг костров сидели индейцы. В руках у них были миски с едой. У каждого и у каждой в племени на голове были большие красивые перья. Чем меньше перьев — тем ниже положение человека в племени, самое большое число перьев только у верховного жреца либо у вождя племени, который уже успел поужинать.

В это время в районе Кавказа рухнуло несколько посадочных модулей. Коты решили не трогать пока эти территории, в их планы не входило захватывать Кавказ. А Москву они предпочитали просто запугать. Последние несколько недель по всей Земле падали их модули, и никто кроме котов не знал, что там творится. Коты делали все для того, чтобы скрыть упавший модуль. Если бы не это, им бы пришлось сразу напасть на человечество. Неизвестно почему они не делали этого. За последнее время их число во много раз превысило число людей по всей Земле, тем более у них было самое опасное и передовое оружие. Они строили гигантские генераторы, рыли подземелья, строили шахты, вышки… Это была лишь подготовка к войне — в тех самых подземельях у них жило население, там рождались будущие солдаты, и встречали смерть шахтеры, там они скрывались от людей. Чтобы коты не сочли его правление жестоким и варварским, Муро пошел на великую уступку — позволил котам вырубить значительную часть окружающего лабораторию леса, и начать там строительство лагеря. План был прост до невозможности — внутри круга поставить бункер, на него установить сверху генератор, служащий для неизвестной человечеству цели, вокруг бункера поставить две-три научных лаборатории, образовательные учреждения, прочие здания, а кругом все это закрыть казармами, воинскими частями, и еще по кругу все это обнести рвом, а во рву поселить необычных существ — крааглов, как они их называли. Когда они нашли первого краагла, тот просто на куски порвал нескольких шахтеров, а ведь каждый из тех шахтеров был котом, а не человеком.

Чтобы они ни делали, крааглы преследовали котов. Непонятно, почему люди на них никогда не натыкались, ведь крааглы были распространены по всему миру. Но люди посмеялись бы над котами, ведь крааглы были чем-то вроде простых ящериц. Но стоит на мгновение себе представить маленькую такую ящерку, бегающую задних лапках, передние лапки которой снабжены довольно большими когтями. У нее большая голова, в пасти которой помещается двести пятьдесят зубов на тринадцати рядах с нижней и с верхней челюстей. У нее длинный хвост, конец которого украшен подозрительными клыками. Сама ящерка серого цвета, ее глаза большие и красные. Интересное применение она нашла своим клыкам на хвосте — она могла просто проткнуть кого угодно своим хвостом, а клыки на хвосте… Но, это лишь малая часть ее реальных возможностей, в которые входила еще и возможность съесть даже слона с ног до головы. Вот это и сделало их такими опасными для всех.

— А все-таки, я хочу знать… — сказала Лена проходя к реке вместе с девицей, управлявшей временем, — сколько нам еще идти…

— Ты уже устала? — поинтересовалась у нее девица.

— Нет, но просто хочу знать… А кстати, как тебя зовут? Ты никому не говорила своего имени, не так ли?

— Скоро придем, а насчет моего имени… Я не хочу чтобы все знали мое имя. С самого начала моей жизни, время стало моей судьбой, а безымянность стала моим именем. Я не существую, нет ничего, что могло бы подтвердить мое существование. Я совершила большую ошибку, решив наставлять людей. Я подсказывала людям их судьбы самыми разными способами — нашептывала предсказателям и гадалкам, показывала людям грядущие события, направляла в их подсознание волны, идущие из будущего. Все гороскопы, предсказатели и гадалки пытаются угадать то, что ждет людей. Люди не могут точно узнать того, что их реально ждет, потому и полагаются на туманные намеки этих символов, людей, картинок, надписей, они свято верят в намеки, забывая о том, что намеки легко разгадываются. Я никогда не верила никому из них кроме, пожалуй, Нострадамуса. Он предсказал мне… неважно. Я так устроена, что в одном месте и в одном времени не проживу столько, сколько живете вы. Мне необходимо двигаться с места на место, я должна жить своей жизнью. В этой жизни кроется бессмертие и вечная молодость для меня, но мне самой лет ненамного больше, чем тебе, но мне уже удалось повидать многие вещи на свете. Мои знания дорогого стоят, и я не хотела бы того, чтобы в случае моей смерти, мой мозг сгнил бы без пользы. Я знаю много полезных и вредных для людей вещей и событий, которые случились, и которые еще должны случиться… Однако, я не могу умереть. Будучи частью времени, я бессмертна также как и оно само. Мы уже близко, ты сама дойдешь.

— А как же ты?

— Я должна тебя покинуть.

— Куда же сейчас? Назад, к динозаврам?

— Нет, там я уже все видела и все знаю…

— Так может быть, в будущее?

— Нет, я думаю самое время мне навестить одного человека. Ты не одна у меня под присмотром, не забывай.

— Но…

— Я узнаю о том, дошла ты или нет, не стоит беспокоиться.

И она, сказав это растаяла в воздухе. Лена осталась стоять там же, где и стояла. В ее голову лезли самые разные мысли, и они касались той особы, без помощи которой, она не оказалась бы здесь. В это время, где-то вдали прогремел взрыв. Громадное огненное зарево растянулось вдоль горизонта. Красивое было зрелище — громадная стена из соснового леса, прямо у Лены под ногами плещется река, вдоль берега лежат валуны и галька, в небе светит полная луна, по всему небосводу мерцают звезды… Такая красота вокруг, и просто не верится в то, что где-то сейчас идет война… В это время к ней по воде подъехал со скоростью поезда-экспресса танк. Или не танк? Что-то отливающее металлом, с эдакой глазовидной пушкой наверху. Еще сзади и наверху этого аппарата стояли лазерные пушки, а на самом танке сейчас никого не было, кроме одного кота-солдата, который не преминул взмахнуть чем-то вроде бича. Бич обвился вокруг талии Лены, танк рванул назад, и ее потянул за собой. Она громко закричала от страха и боли, странный аппарат потащил ее по грязи и камням, на которые она только что смотрела. Коты, казалось, не хотели заканчивать глумиться над ней, даже наоборот — это доставляло неописуемое удовольствие всему экипажу глазотанка.

— Не сметь! Как вы сметь таскай девушку по грязи! — кричал чей-то голос. В танк кто-то кинул огромный топор. Топор пробил броню танка, и, вследствие удачного попадания, вывел из строя двигатели. Танк резко дернулся, остановился, из него выскочила целая толпа котов-солдат.

— Ну! Давай! Давай! Кто первым будет! — кричал Тарыга во все горло. Он держал в руках обоюдноострый топор, и махал им во все стороны прямо перед носом у котов.

— Умри, человек! — закричали коты, бросаясь на Тарыгу. И минуты не прошло, как Тарыга оказался на земле — они были на порядок меньше его, но каждый был равен ему по силе. Лена, стирая с лица грязь, мельком увидела то, как с земли куда-то в небеса улетели все коты.

— Девушка, с ты все в порядок? — спросил Тарыга у Лены. Она заметила у него на щеке кровь.

— Все в порядке, — ответила она, — а у вас кровь…

— Порядок, девушка, шрамы украшай мужчина!

— А почему вы так говорите? Вы иностранец?

— Нет, Тарыга просто не знай язык людей. Тарыга не знай языки хорошо, Тарыга не отсюда.

— А у тебя и так неплохо получается, Тарыга…

— Спасибо, девушка, моя никто раньше не говори об этом. Кстати, ты нужно помыться. Тебя, вишь того, запачкали в грязь коты.

— Про котов мне рассказала… Ой, я ее имени даже не знаю…

— Хранительница Времени, ее называй здесь люди.

— Хранительница Времени?

— Да, ее так называют. Она справедлива ко всем, без нее никто не представляет себе время. Во все времена, на всех планетах она была символом времени, и будет до самого конца времен. Есть время, которое никогда не кончится, и есть она, получившая бессмертие времени. Она — очень интересное создание природы. Но она не из этого мира, конечно же. Она уже родилась не во времени. Она с самого своего рождения была исключением из всех правил. — сказал молодой индеец, ожидавший их у подхода к поселению.

— Вы говорите по-русски? — удивилась Лена, обернувшись на звук голоса.

— Да, говорим. А я, позвольте представиться, Змей, Смотрящий в Ночь.

— А меня зовут Лена.

— Будем знакомы. Меня зовут Лена.

— Будем знакомы, Змей… А интересно, что там с теми котами? Куда они улетели?

— В Тартары улететь эти несчастный солдатики. — ответил Тарыга.

В это время где-то в нескольких километрах от поселения с ужасным шумом ухнули на землю коты, подброшенные Тарыгой немного раньше. Они с ужасом поцеловали грязную землю, расцеловали друг друга, решили зачем им надо то, чтобы их еще раз порадовали многокилометровым полетом, и пошли на базу.

Глава 9 Неизвестный мир

А в это время где-то, за гранью разума, за гранью света, в полной тьме, без звезд, без планет, освещая себе дорогу лишь одними кострами, жили странные создания. Они были разумны, они были жестоки, они не жалели никого, когда не было еды, они ели своих родных братьев и сестер. Живя на крошечных астероидах, дыша пылью и грязью, они вели свою жизнь, жизнь о которой люди вообще ничего никогда не знали, и было для них счастьем что не знали ничего об этой неизвестной жизни. Здесь не было никаких законов, не было никакой религии, не было правопорядка. Все делали то, что хотели — убивали друг друга, кусали друг друга и даже заживо друг друга ели. В этом мире отовсюду можно было услышать крики боли, плач, ужас, страдания. Везде можно было увидеть смерть, у всех были чудовищные увечья. Всюду горели чьи-то красные глаза, везде лилась кровь, лежали трупы, стыли лужи крови… В черное как вакса небо тянулись струйки астероидов. А ведь на них кто-то был живой… Но кто бы там ни был, все, кто пытался пробиться туда, узнать что там, за гранью небес, все гибли. Это была целая вселенная, вселенная, освещаемая вечными кострами. Костры были наподобие звезд. Астероиды приходили и уходили в эту вселенную, на них разжигали костры снова и снова… А в небесном мраке вечным огнем горели два огромных красных глаза…

— О, боже, когда же это кончится? — простонала Лена, проснувшись среди ночи.

— Что тебе снилось? — спросил ее индеец-шаман, в вигваме которого ее поселили.

— Темный мир… Красные глаза всюду… Огромные красные глаза на небосводе, костры на островках земли, полный мрак повсюду… Это было кошмарно…

— Да… Этот сон… Он означает большие перемены в твоей жизни. Ты вскоре встретишь людей, которые окажут на тебя самые разные влияния. И среди них будет человек, чья душа черна, и человек, темный внешне как душа того человека. И будет еще один человек, с которым ты будешь долгое время общаться, и не будешь даже знать о том что любишь его, до тех пор пока он сам тебе не скажет об этом. На твою долю в ближайшем будущем выпадут тяжелые испытания, и ты больше потеряешь, чем приобретешь. Тебя спасет любовь, она вернет тебе больше чем ты потеряла и потеряешь еще. Доверься своему сердцу, оно тебе все покажет и расскажет лучше любого наставника. Что бы ни случилось, где бы ты ни оказалась, помни одно — ты умеешь любить. Мы не вечны, мы не сможем тебя охранять от котов многие дни, ты сама должна сделать выбор, который тебе сулит твое сердце. Послушай его, и оно тебя не обманет. А сейчас — спи, тебе надо набраться сил перед завтрашним днем.

— А что будет завтра?

— Что будет, то и случится, надеться почем зря на завтрашний день не надо, он сам придет, и покажет себя во всей своей красе.

А в это время, в далекой для Лены сейчас Москве, очнулся в больнице Воронцов Антон. Его глаза посмотрели в потолок, к нему подошел врач.

— Что со мной, доктор?

— С вами все хорошо, уважаемый. Но вас удивляет то, что все так гладко.

— В смысле? Объясните мне, я хочу знать!

— Видите ли, уважаемый, на вас упало что-то очень большое и массивное, на вас обрушился целый дом, вы остались без работы, и вы еще спрашиваете меня почему я удивлен? Вы сломали только пару ребер, вывихнули ногу, и все что с вами случилось! Как в кино! Ко мне поступил человек, который вообще неуязвим!

— Не вообще, а так получилось. Я откатился в сторону когда эта штуковина стала падать на меня, и никакой я не неуязвимый, я простой человек как и вы, просто подыхать не хочу так рано!

— Вы вообще болели хоть раз в жизни?

— Много раз болел, много, как всякий уважающий себя человек я болел два-три раза в год — насморк, и всякая прочая простуда, как у всех. Я вам не супермен, чтобы меня за него принимать!

— Успокойтесь, а то я вынужден буду вколоть вам успокоительное и отправить психиатрическую лечебницу!

Наступило молчание.

— Доктор, а к вам коты не заходили захватывать больницу? Не было никакой синеволосой девицы в очках и часовом костюме?

С минуту все молчали. Больные повыглядывали изо всех дверей, лишь бы увидеть того сумасшедшего, который изрек только что такой бред.

По зеленому коридору в полной тишине пролетела муха. В открытое окно дул ледяной ветер. По всей длине коридора были открыты двери больничных палат, из которых высовывались заинтересованные пациенты. Полы в коридоре были изъезжены каталками, исхожены сотнями ног, но тем не менее, были чистыми.

— На меня, доктор только что свалилась огромная железная штуковина, а не только дом! Меня кот вырубил одним ударом по спине, а вы хотите меня в психушку отправить! Мне! Нужно! К президенту!

Наступило просто гробовое молчание. Кто-то присвистнул. Врач сочел его психом, но похоже, что буйным психом.

— Позовите ребят из психиатрического отделения, пожалуйста, скажите, что у меня тут похоже буйный псих попался… — сказал врач медсестре, которая стояла рядом с ним.

Моментально, по зову медсестры прибежало несколько молодчиков со смирительной рубашкой на готове. Они схватили Антона, пытавшегося улизнуть через окно и стали его связывать. Он достойно оказывал им сопротивление. В окно он увидел «голову» нового ходока, заинтересовавшегося событиями внутри здания.

— О, Боже! — воскликнул Воронцов, увидев ходока прямо перед собой, в окне. Судя по крикам ужаса, все заметили ходока. Ходок выпустил из своей «головы» странное щупальце. Это щупальце стало менять свою форму, извиваться как змея, на его конце получилось что-то вроде огромной булавы.

— Боже Праведный! — простонал кто-то из пациентов.

В это время ходок явно замахнулся на больницу. Одного его удара хватило на то, чтобы разнести целое крыло больницы вдребезги.

— Меня звали? — воскликнул знакомый Воронцову голос. Прямо на стол, стоявший перед его койкой вскочила Хранительница Времени. В это время ходок разнес вдребезги другое крыло здания.

— Раз, два, три… — шептала Хранительница, глядя в окно. В этот момент отключился свет, но он и не был нужен — ходок сам освещал все, что они не видели. В воздух взлетела стоявшая вдалеке дорожная пробка, как только туда повернулся ходок. В этот момент, он повернулся снова к больнице. Он попытался разнести уцелевшую ее часть новым ударом той дубины, но не смог ничего сделать. Точнее смог, но не больнице и не себе. Непонятно что произошло, но он внезапно застыл на месте. Затем он начал раскручиваться на месте. Державшие его голову на весу, щупальца стали закручиваться, заплетаться в этакую металлическую сверхпрочную косу. Затем то щупальце, которое он использовал в роли дубины, стало растягиваться, голова его стала отодвигаться назад, все дальше и дальше, в конце концов, дойдя до предела гибкости, щупальца запустили ходока в довольно продолжительный полет.

Хранительница расхохоталась, глядя на улетающего в тартарары ходока. Затем она сказала:

— А сейчас, я думаю, самое время всему народу покинуть это место. Они могут вернуться.

— Кто? — спросил врач ее.

— Коты! — ответила она.

— О, боже! Кто тут сходит с ума, вы или у меня это едет крыша понемногу?

В это время все вокруг стали выходить из палат, переговариваясь о происходящем друг с другом. Все были потрясены произошедшим. Воронцов уже вообще ничего не понимал в том, что происходило здесь в последние полчаса. Хранительница Времени сказала ему:

— Ты должен остаться в живых, амиго! От тебя многое зависит, твой выбор изменит весь ход войны! Ты должен жить ради будущего! Ради завтрашнего дня!

— Ради завтрашнего дня? А разве он наступит, этот завтрашний день? Мы пропали! Везде В.К.И., их солдаты не дадут даже пикнуть ни одному свидетелю. Ну скажи что у тебя нет плана на этот раз, скажи что ты не знаешь как быть сейчас… Скажи!

— Извини, но и на этот раз я могу предложить свой план. Ты и не представляешь, что такое возможно, но ты выживешь и без моей помощи. Сейчас уже никто не может сказать точно кто победит, даже у меня на этот счет масса мнений, но ты должен заставить Россию собраться и победить. Ради всего что того стоит, заставь Россию бороться.

Глава 10 Доблесть и честь Америки

Воронцов поверил ей, но он и понятия не имел чего будет стоить уговорить такое государство начать войну против котов. Он вообще не понимал того, как он просто вот так войдет в кабинет Владимира Владимировича, и скажет ему что-то вроде так мол и так, коты взбунтовались, начинаем войну, собирайте войска. А вдруг президент не поверит ему? Вдруг Путин прикажет выкинуть его из своего кабинета прямо в окно? Ему одному не поверят, нужна чья-то помощь, однозначно. Но к кому обратиться?

В это время, в Америке, коты вовсю шли блицкригом вперед так, будто это не людям когда-то был дан приказ ни шагу назад не делать. Информация об этом дошла до главнокомандующего американской армией. Войск в Штатах оказалось немного, их он и послал в бой, даже и не думая о том, что оружие у солдат В.К.И. не даст им одержать победу. Жалкая кучка идиотов в форме американских солдат встретила целую армию солдат В.К.И. на реке Амазонка. Им обещали большое подкрепление ближе к утру, но они, увидев котов поняли лишь то, что ни стрелять, ни выжить они не смогут. Коты, увидев то, что увидели, были удивлены. Боя не вышло, зато они все после встречи были с ног до головы в грязи так, будто бой был. Американцы решили что игра не стоит свеч, коты разочаровались в американцах — они-то ждали чудовищной канонады, в которой силы будут равны, а получили лишний повод поиздеваться над американским правительством. Когда прибыло обещанное подкрепление, все солдаты доблестной американской армии решили не нападать на котов. Они это объясняли лишь тем, что они не живодеры, и любят кошек, а некоторые умники называли это обманным ходом, заверив всех и вся в том, что когда коты двинутся назад, они разобьют всех котов в пух и прах. Только главнокомандующий понимал то, что когда коты пойдут обратно, в ударе против котов смысла уже не будет. Он понимал то, что к тому моменту будет уничтожен и Нью-Йорк, и Вашингтон, защищать будет больше нечего. Он решил что армия продала свою страну котам, врагу, обаяние которого уже и так заставило людей подчиниться их воле. Что же теперь? Гибель? Или рассказать президенту? Но есть слухи о том, что коты говорят друг с другом по-русски, значит этот рассказ просто развяжет ядерную войну между Россией и США, которые сейчас активно захватываются котами. Он не верил в то, как США вляпалось во всю эту историю. Он не хотел начинать войну сейчас, но понимал то, что расскажи он президенту об этой проблеме, он услышит один приказ — начать войну в том случае, если переговоры с Россией не увенчаются успехом. А вот с этим проблемы и возникали — коты захватили земли, где стояли направленные на Россию ядерные ракеты, и деактивировали их. США осталось беспомощной страной, которая не в силах была противостоять новой угрозе. Вчера американских детишек пугали сказками об Осама Бен Ладене, а теперь сказками на сон грядущий станут истории о котах, о величестве В.К.И.! И ладно бы только коты напали, так еще ведь и теракты возобновились. Террористы обнаружили растущую слабость великой державы, и нанесли удар ножом в спину Америки. Вон уже, Бен Ладен на их землях пиво попивает, а они ничего с ним сделать не могут. Он понимал то, что президент когда-нибудь узнает обо всем сам, и решил сам не рассказывать президенту ничего о вредителях, коими стали террористы и силы В.К.И. Но он не знал того, что Земле грозит еще много бед и мучений. Крааглы стали выходить на поверхность, предупреждая своим появлением людей и животных. Их появление значило одно — надо бежать, спаться, и чем быстрее, тем лучше. Земля не спешила сразу рассказывать о том, что ожидало людей в будущем. Близился Новый Год, Рождество, и весь мир готовился к встрече этого чудесного праздника, даже, казалось бы такие жестокие коты ждали этот день с большим нетерпением. Тарыга накануне этих праздников здорово повеселел, и даже глаза его перестали быть такими злыми, как раньше. Лена ждала этот день с некоторой грустью. Она не могла быть счастлива даже в этот день. Новый Год она представляла счастливым, семейным праздником, но чтобы встречать Новый Год в Америке без телевизора, музыки, друзей, шампанского и своих родных, она не представляла себе возможным. Конечно, и здесь у нее появились друзья, и Тарыга о ней не забывал, но она не могла свыкнуться с тем, что проведет весь праздник с какими-то индейцами. Сейчас она завидовала котам-солдатам, она же понимала то, что они там все сплошь и рядом друзья, но у нее здесь не будет такой же компании как у них. Она слышала слух о том, будто бы В.К.И. в Новый Год не будет сражаться, но ей не очень-то верилось в это. Зато, как она понимала, коты в этот праздник не будут против человеческого общества… Или все же будут? Уж лучше тогда в обществе индейцев встречать Новый Год, чем в обществе котов, которые сразу после полуночи пойдут снова браться за оружие…

— Что же ты не веселись? — спросил ее Тарыга вечером перед самым Новым Годом.

— А чего мне веселиться? Здесь нет моих друзей, родных, подруг, с которыми я могла бы быть счастлива по-настоящему.

— Но у ты есть Тарыга и новые друг, разве это мало? — не понял великан.

— Ну, понимаешь, Тарыга, ты ведь не оставался один, без друзей. Наверное…

— Ты, ошибиться. Тарыга тоже один остаться. Без друзей, без подруг, без родные люди моему сердце. Я несчастен еще больше чем ты.

— Но что же случилось с твоей семьей?

— С мой клан случиться война. Жестокая война с клан смерть. С они бежали темный силы, злой духи, сам Сатана… Нет, я не мочь! Я не мочь это рассказать!

— Тарыга, успокойся, я сама ей расскажу. — сказала Хранительница Времени, появившаяся неизвестно откуда рядом с Леной.

— А ты тоже это знаешь? — спросила Лена.

— Я все знаю, тем более все об этом событии. Хочешь, расскажу?

— Да, расскажи, пожалуйста. Если Тарыге тяжело об этом говорить, расскажи ты.

— Хорошо, только мой рассказ растянется надолго. Это сложная и запутанная история. Мне неведомы некоторые части той истории, имеющие для всех немаловажное значение даже сейчас. Тарыга жил на планете, название которой, послужило ему именем, его нарекли Тарыгой, ожидая от него великих свершений. Весь клан любовался его достижениями — он вырос став ростом больше Цитуеныра из так называемого Клана Смерти. Проблема была в том, что на их планете только и было что всего два клана. Они никогда дружно не жили, друг друга убивали, воевали с зари до зари каждый день, но не могли друг друга победить. Когда Тарыга повзрослел, повзрослел и Цитуеныр из Клана Смерти. Во время очередной битвы, Тарыга и Цитуеныр схватились друг против друга. Цитуеныр был меньше Тарыги, но был также силен, как Тарыга, но ни Тарыга, ни Цитуеныр не могли победить друг друга. Кланы были одинаково сильны, друг друга они не могли побороть. Тогда Цитуеныр решил обратиться к богам, к которым раньше обращались только его далекие предки. Эти боги заведовали смертью, снами людей и прочими вещами, которые могли здорово испортить жизнь обоим кланам. Клан Смерти призвал на клан Тарыги очень сильный и глубокий сон, и пока те спали, они перебили всех младенцев клана Тарыги. Они перебили и молодняк, хотели избавиться от Тарыги, но каждый раз, когда они били по нему, страдала планета, отдавая жизнь за него. На планете извергались вулканы, происходили землетрясения, трескалась кора, горели леса, происходили шторма, наводнения, злоба Клана Смерти порождала великое зло в планетарном масштабе. Когда в Клане Смерти все поняли, в чем дело, они оставили все попытки убить Тарыгу во сне. Его защищала его родная планета, и пока она существует, он не будет убит. Он умрет своей смертью, вполне естественной смертью, это изрек шаман его клана мне, когда я там была. Но той же ночью, на них напали. Клан Смерти призвал себе на подмогу духов тьмы, все самое злое и темное, все страхи, которыми мучался клан Тарыги. Это было ужасное и кровавое зрелище. Но клан Тарыги смог устоять против Клана Смерти. Когда умер последний человек из его клана, Тарыга убил последнего человека из Клана Смерти. Битва была долгой — она тянулась много дней и ночей без перерыва. Тарыга был глубоко опечален тем, что все, кого он знал, кого любил, с кем дружил, все мертвы. Я до того никогда не видела никого печальнее Тарыги, оставшегося в гордом одиночестве на своей планете. Это было жестокое испытание для него. Перехоронив всех своих друзей, родных и близких, Тарыга долго смотрел на горизонт, как бы ожидая того, что кто-то придет, утешит его. Но за ним прилетел корабль В.Т.П.К. Оттуда сошел Мастер Лисъ'й, он предложил Тарыге отправиться на Землю, пообещав обращаться с ним как подобает. Это было несколько земных лет назад, тогда еще была цела одна звездная система, которая имеет к Мастеру Лисъ'й самое прямое отношение. Сегодня герой из той системы сделает свой первый шаг по поверхности Земли. Великий герой, для которого утраты так же привычны, как и его любовь к жизни. Он совершит еще много великих дел, имя его мне неизвестно, но его называют просто — Лис. Он не должен попасть в плен к В.К.И., потому, что только он знает как сладить с теми, кого здесь не ждут. А ты, сама того не ожидая, встретишь его. Я это говорю только потому, что это будет совсем скоро. До вашей с ним встречи всего несколько дней. Ты сама того не заметишь, как встретишь его.

— А как я его узнаю?

— Встретишь — узнаешь сразу. Я таких как он не одобряю. Он сразу покажет себя не с лучшей стороны. Скажу сразу — он похож на человека так же, как и ты похожа на него. Он вообще не человек. И с ним есть то, что В.К.И. захочет уничтожить.

— Хорошо, но я надеюсь, что он не псих какой-нибудь.

— Ага, так сразу и псих. Знавала я одного психа. И живет не как человек, но от него тоже, как и от тебя, много чего зависит. И еще один псих есть. Пытался меня убить.

— И…

— Он переломал себе много костей, но так все и должно быть. Он сам напросился, — мрачно заметила Хранительница, кинув взгляд на один из вигвамов, откуда сейчас доносился громкий многоэтажный мат терпящего ужасные боли Макса Джонсона, — Надеюсь, если ты его встретишь здорового, ты успеешь уклониться от его кулаков, а то он, как мне кажется, никогда не слышал ничего про этикет.

Весело ухмыльнувшись, она пошла к реке, и снова исчезла так, будто ее здесь никогда и не было. Ее сапоги не оставляли никаких следов, собака не брала ее след, никакие сверхсовершенные приборы слежения не фиксировали ее. Муро уже просто стал одержим ей. Он каждый раз видел ее через спутник, но при попытке отмотать запись назад, он уже не видел ее. Было в ней что-то воистину сверхестественное, чего не было ни в ком. Муро видел и тот случай с ходоком, и случай с американской армией, но эти вещи интересовали его не так сильно, как эта персона. Неизвестно, кем он ее считал, но он понимал то, что ключ ко многим интересующим его вещам кроется в ее голове. Он бы поймать ее, и переписать все данные из ее мозга в какой-нибудь компьютер, если бы это было возможно. Но она была неуловима, и подчинялась каким-то неизвестным никому законам природы. Она мало-помалу сводила его с ума своей неуловимостью, она чуть не стала его идолом преклонения из-за своей неуловимости. Его образумили друзья. Они отговорили его от того, чтобы все время пытаться ее найти где угодно на земном шаре. Муро, решив, что он сделал ради этой цели много всего того, чего от него могли ждать, и потому он приказал войскам найти и схватить ее, а затем привести к нему. Друзья не знали как им быть с этим его желанием встретиться с этой особой. Она от него снова и снова ускользала многие и многие дни, а он считал своим долгом встретиться с ней, и поговорить о том, что будет, и что ему с ней ему дальше делать. Что она думала по этому поводу, знала ли об этом, чем она жила, как она жила, никто не знал. Также никто не знал и того, ест ли она, и что она ест, что представляет собой то место, которое она может назвать своим домом. В это время Анды огласил грохот падающего метеорита. С гор сошла не одна лавина, когда этот метеорит упал. Упав, он прорыл за собой длинный след, потом ткнулся в скалу, и раскололся. Внутри него оказалось нечто металлическое. Объект долго еще дымился, и плавил снег своим теплом. Еще долго после его падения с гор сходили лавина за лавиной… Прошло несколько часов, и где-то вдали от этой штуки прогремел могучий взрыв…

Глава 11 Верховный жрец

От металлического аппарата отвалилась одна из его сторон. Через образовавшуюся дыру на свободу вылезало странное существо. Тело его было как у человека, а голова по форме была вроде лисьей, но на нем не было шерсти. На макушке торчали уши, голова была больше лисьей, в ней проглядывали некоторые человеческие черты — на веках у него были ресницы, над веками шли тонкие брови, с боков голову закрывали густые короткие черные волосы, не покрыто волосами было его лицо. Он был одет в серые джинсы, черные низкие сапоги, черную кофту, из-под которой выставлялся белоснежный воротничок рубашки, он ходил как люди, на своих двоих, а в руках он держал меч, лезвие которого казалось длиннее его самого. С силой воткнув меч в снег, он начал проклинать всю свою жизнь, ни одного слова он не пропустил, удобрил матом все слова, которые сказал. Затем, протерев замерзший нос, он сказал:

— Холодно здесь, однако! Черт возьми, а где я? Это на мой дом не очень-то похоже.

Он выдернул из сугроба свой меч, он огляделся. Незнакомый мир пугал его, отталкивал от себя, и в то же время, притягивал его к себе. Он смотрел по сторонам и понимал одно — этот мир так же прекрасен, как и тот мир, где он раньше жил. Снег, падающий с небес казался ему чем-то чудесным, необыкновенным. Он и понятия не имел о том, в какой день он попал на Землю. Звезды мерцали в небе, он смотрел в это черное красивое небо, и мало-помалу успокаивался. Вокруг него шли огромным поясом горы Анд. Где-то вблизи шла группа котов-солдат, радостно распевавших новогодние песни. Над ними маячили гигантские головы поистине огромных ходоков. Солдаты, сидевшие внутри ходоков, пели песни в громкоговоритель. У них это пение получалось похожим на этакий оперный концерт, воплощенный в самом фантастическом виде. Некоторые коты вели разговор о том, что император был так добр к ним, что дал им еще восемь дней отдыха, чтобы не порочить самих себя в день Рождества Господнего. К ним подошел гость этого мира, живо спустившийся к ним с гор.

— Эй, чуваки! Могу я узнать, где я и кто вы?

Коты остановились. Один из них снял шлем, сунул его под мышку, и взглянув на незнакомца огромными желтыми глазами из-под свалявшейся шерсти, сказал:

— Ты в Андах, товарищ! Я Муриар, сержант тринадцатой дивизии Великой Кошачьей Империи. А как тебя звать, товарищ?

Сказав это, он протянул вперед закованную в броню руку для рукопожатия. Незнакомец испугался его, и сделал шаг назад.

— Ты боишься меня? Не боись, товарищ, мы начнем боевые действия девятого января, а это еще не скоро. Сейчас давай, же пожмем друг другу руки как друзья. Так как же тебя зовут?

— Нет, я не боюсь тебя. Мое имя — Су… тьфу! Лис мое имя. Но если у вас какой-то праздник, я могу пойти с вами, и вы не пожалеете о том, что пригласили меня.

— Правда? Много людей уже предлагало нам свои услуги, но нам не нравится их стиль. Слишком громко, слишком много басов, их музыка тяжела для наших ушей.

— Слышь, Муриар, ты еще скажи что мы вчера с тем умником сделали! — воскликнул кто-то из толпы котов.

— Ага! Расскажи ему о том, кто мы такие, пусть боится нас! — продолжил тему еще кто-то.

— А ну заткнулись оба! — прикрикнул Муриар, не на шутку обидевшись на друзей. Его раздражало то, что подчас даже взвод не слушает своего сержанта. Зрачки Муриара моментально превратились в узкие щелки, и он повернувшись к солдатам, сказал:

— Если вы не замолчите, несколько семей получат жалобные письма на вас. Вам это надо?

— Нет, нет! Только не жалобное письмо, товарищ сержант! Только не жалобное письмо! — заголосили коты.

— Вот и отлично. Так, на чем мы остановились? — сказав последнюю фразу, Муриар взглянул на Лиса, тот подумал в это время «Хороши собеседники! Легко теряют нить разговора… Хотел бы я найти хоть кого-нибудь, кто не терял бы ее.»

Муриар сразу же сказал:

— Значит теряем нить разговора, да? Не спорю. Слишком много вещей заполняют наши головы в последнее время. Хотите найти собеседника или собеседницу, которые не теряли бы нити разговора, идите куда-нибудь, здесь вокруг полным-полно людей бегает!

— Неужели? — удивился Лис.

— Да, мы их лично разогнали по всему континенту! А то они все в одном месте сидят, воздух и природу портят… Вот они при встрече вам о нас порасскажут такого, чего ни в одной книге не написать… Мы лишь разгоняем их, проводим физкультуру с ними, а то знаете, какие они толстые бывают? Мы их пугаем, они взамен худеют и молодеют, перестают и начинают заикаться прямо у нас на глазах… Ох уж эти люди!

Весело рассмеявшись, Муриар надел на голову шлем, и вся процессия, громко распевая песню «Дин-дин-дон, колокольцев звон…», двинулась дальше. Хранительница Времени в это время смотрела с пика одной из гор на это все зрелище, и улыбалась. Она видела что то, чего она ждала случилось, что Лис прибыл на Землю. Она пнула ногой камень, который ей мешал пройти левее по верхушке горы, камень своим падением привлек внимание Лиса. Он взглянул на вершину горы, и увидел ее. Она сама не знала на что он способен, но не боялась его. Он не был настолько могущественным, чтобы причинить ей хоть какой-то вред, тем более, что он был в этом мире впервые, и потому вздрагивал от малейшего шороха как напуганный заяц. Он сразу же крикнул:

— Эй! Ты! Что ты там делаешь? Слезай, я хочу с тобой поговорить!

— Хочешь со мной поговорить? — спросила его Хранительница, оказавшаяся прямо перед его носом. Лис, от испуга упал в сугроб. Он с ужасом посмотрел в ее глаза, и заметил необычность ее зрачков. Не зная почему, он не доверял Хранительнице. Он посмотрел сначала на нее, потом взглянул на вершину горы, и не увидел ее там. Ему и раньше приходилось видеть нечто подобное, но подобные перемещения при нем обычно совершались на поистине огромные расстояния. Его не удивило ее перемещение, его удивила она сама. Она смотрела на него спокойно, сдержанно, и никаких негативных и тем более вообще каких-то чувств в ее глазах он не видел, кроме, разве что, максимального спокойствия. Она казалась ему непонятно чем и кем.

— Эй, приятель, если хочешь и дальше валяться на снегу, то я поспешу оставить тебя. — сказала она, в это время в ее глазах появилось что-то вроде веселья, но улыбки на ее лице так и не появилось. Она была спокойна как море в штиль.

— Я сейчас… Только вот встану… А кстати, кто ты? — сказал Лис, поднимаясь с сугроба.

— Кто я? А как ты смотришь на то, что я — это время?

— Я не понимаю. Как ты можешь быть временем? Ты же не похожа на…

— Я знаю. Я похожа на сумасшедшую, так?

— Никто не ходит в такой холод одевшись как вы. Я могу согреть нас. У меня есть…

— Я знаю, что никто так не одевается как я. Также я знаю и то, что у тебя есть что-то, что может все изменить. Но хочешь, я покажу тебе то, чего ты не видел никогда раньше, или что-то, что ты мог когда-нибудь забыть?

— А ты можешь…

— Могу. Но сначала взгляни на то, что я тебе сейчас покажу. Это вернет тебе массу воспоминаний. А я знаю насколько мучительно тебе вспоминать свою прежнюю жизнь. Это облегчит твои старания. Вот, — она достала из воздуха рукой чистый, пустой стакан, — Держи.

Лис взял стакан, оглядел его со всех сторон, и взглянул на Хранительницу. Он решил, что она сейчас покажет ему какой-нибудь примитивный фокус вроде исчезающего стакана, но она просто щелкнула пальцами, вокруг них начался буран, затем буран стих, и снег начал таять. Растаяла малая часть ледников в горах, снега сошли с гор, стало значительно теплее, хоть солнце и не взошло. Затем, как ожидал Лис, в стакане что-то должно было появиться, но так и не появилось. Затем ярко сверкнул свет, и они оказались в каком-то мрачном похожем на подвал помещении. Под потолком горели обычные люминесцентные лампы, на стене, оказавшейся прямо перед Лисом висела школьная доска. Помещение было плохо освещено, везде или тянулись какие-то провода, кабели, или валялись какие-то замысловатые штуковины. Везде был беспорядок, говоривший об обитателе помещения как о каком-нибудь великом изобретателе. Лис увидел в комнате самого себя и свою копию, носящую очки, и лабораторный халат. Тип в очках и халате протягивал его копии какой-то напиток в бутылке, говоря:

— Братец, это Воспоминальный препарат, думаю, ты должен знать о нем первым.

— Но почему именно я, Фокс?

— Я знаю что он тебе пригодится когда-нибудь. В свете последних событий этот препарат может тебе пригодиться.

— Но у меня нет проблем с памятью…

— Будут, брат, будут. Кора твоего головного мозга нестабильна, это должно принести большой вред твоим воспоминаниям, без него ты все забудешь, Лис.

— Я? Не беспокойся, Фокс, я ничего не забуду.

— Нет, ну как бы тебе объяснить… Ренопес тебя отравил каким-то особым газом, это и вызвало нестабильность в коре твоего головного мозга. Постепенно кора будет нейтрализоваться, это вызовет невозможность вспомнить что-то что тебе нужно.

— Ренопес, гад! Почему я его раньше не убил? Когда мог убить его, почему я его не убил? А! Моя голова!

В этот момент копия Лиса схватилась руками за голову, и упала на пол ничком. Упав на пол, он начал биться в судорогах, так, словно у него был припадок эпилепсии. Фокс выпустил из рук напиток, сосуд с которым покатился по полу к настоящему Лису. Он поднял с пола напиток, и взглянул на свою копию, корчащуюся в судорогах на полу. Его копия явно не притворялась, изображая припадок, это был настоящий припадок. Фокс, схватил его, и начал его трясти, выкрикивая одно и то же слово:

— Ликса, Ликса! Сюда! Ликса! Ликса…

Все, что окружало сейчас Лиса куда-то исчезло, растаяло в воздухе, только напиток в бутылке, которую он все еще держал в руках. Хранительница снова стояла рядом, всюду снова были сугробы снега, Хранительница сейчас развлекалась, ради чего она замедлила падение снежинок. Теперь она стояла и разглядывала каждую снежинку в отдельности.

— Замечательно, теперь я еще и ничего не помню, оказывается… — мрачно сказал Лис, разглядывая бутылку, полную этого Воспоминального препарата.

— Да, я знала, что с этим могут возникнуть проблемы. Выпей немного. Налей в стакан и выпей.

Лис с подозрением взглянул на бутылку. Она была сверху донизу окрашена в черный цвет, и была отлита из какого-то необычного вещества, по многим признакам напоминавшего стекло. Лис знал о том, что бутылка обладала повышенной прочностью, иначе она разбилась бы сразу же после того, как Фокс уронил ее. Поняв то, что он должен это выпить, Лис откупорил бутылку, и глянул внутрь. В бутылке была налита жидкость, напоминавшая лимонад. Эта жидкость пенилась, и имела странный синий цвет. Она не преломляла лучи света также, как и пузыри их не преломляли. И жидкость, и пузыри только отражали попадавшие на них лучи света, и сами светились. Лис был поражен. Он не был уверен в том, стоит ли это пить ни на один процент. Он все-таки решил что стоит. Налив в стакан этого напитка, он закупорил бутылку, сунул ее себе в карман джинсов, и выпил весь стакан залпом. Некоторое время он стоял и смотрел в небо. Затем он ощутил просто ужасный вкус этого питья. Оно имело такой вкус, словно туда положили щепотку перца чили. Лис согнулся пополам и начал задыхаться. Когда он упал, Хранительница подошла к нему, и раскрыв его рот, положила туда кусок чего-то соленого. Лис закрыл глаза и обмяк.

Он бежал по какому-то коридору. За ним что-то взрывалось, во все стороны летели обломки, в длинные, вытянутые окна он видел огромное звездное небо. Где-то вдалеке он видел большую желтую звезду, вокруг нее обращалось великое множество планет, и некоторые из них были просто огромны. Огромная коричнево-желтая планета с очень тонким кольцом вокруг нее, и огромная синяя планета с поистине красивыми широкими кольцами. Это было потрясающее зрелище. Его внимание привлек крошечный шарик, занимавший третье место от той звезды. Шарик, на котором возможна жизнь. Кто-то его хотел уничтожить, и назвал его Землей, а звезду назвал Солнцем. Кто это был, Лис не знал.

Теперь Лис бежал по лесу. Это был ненормальный лес, потому, что всюду в этом лесу росли гигантские секвойи, он в этом лесу казался себе просто карликом, лилипутом. Рядом с ним бежал уже знакомый ему Фокс и какая-то похожая на него особа. У нее были длинные черные волосы, такая же голова как и у него, но лицо было совсем другое, женское. За ее спиной висел колчан со стрелами, которые светились каким-то, неведомым Лису, волшебным образом. Они не были зажжены, но не просто так светились. Он оглянулся — за ними гналась огромная клокочущая прозрачная, по виду напоминающая мед, масса в форме какой-то зверюшки, которая, судя по всему, хотела их убить. Лис увидел в небе крошечный желтый огонек, и понял то, что этот огонек всегда сопровождал его, куда бы он ни отправился, где бы ни оказался, везде он видел эту звезду.

Теперь Лис шел по коридору обсерватории. Войдя в самое главное помещение — в то, где собственно и располагался большой телескоп, в который можно было увидеть весь небосвод — он встал в довольно короткую очередь, и пройдя ее, наобум выбрал звезду, на которую хотел посмотреть, которая должна была, как он тогда загадал, стать его судьбой, логическим продолжением его жизни после целой цепочки приключений на родной планете. Он увидел в телескоп далекую желтую звезду. Когда он увидел ее, то же самое увидел и надсмотрщик на своем компьютере. Надсмотрщик рванул Лиса от телескопа, так ничего и не объяснив ему. А затем навел телескоп на звезду Альфа в созвездии Центавра, и продолжил прием желающих взглянуть на звезды.

Лис снова бежал, но теперь он бежал по полу в огромном помещении. Там было мрачно, в руках у Лиса блестел меч, в мраке что-то двигалось. Вокруг бегали какие-то существа. Они явно не хотели того, чтобы он там оставался, или оставался в живых.

Действие напитка кончилось быстрее, чем Лис того хотел. Он открыл глаза, и увидел вокруг себя неосвещенное помещение. Он увидел что-то вроде щели в стене. Через нее на него кто-то смотрел.

— А, заходите, Лена. — сказал чей-то голос, раздавшись возле Лисова уха. Лис от испуга вскочил, а голос среагировал на это такой фразой: — А, вы пришли в себя, Лис. Я рад этому. Кстати, вы хотите есть?

— Да. — согласился Лис.

— Я, если можно, тоже поем. Сегодня же Новый Год, не так ли? Лис, а почему я тебя раньше никогда не видела? Ты ведь тоже индеец?

— Нет, я не индеец. — ответил Лис.

— А кто же ты такой? — спросила Лена, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.

— Кто я? Я кажется уже того, инопланетянин, по-моему…

— А я…

— Нет, тебе лучше не видеть моего лица. Я не человек, и внешне тебе не понравлюсь.

В это время хозяин вигвама разжег в чем-то вроде печки огонь. Огонь осветил весь вигвам. Хозяин вигвама был высоким, мускулистым, но седовласым бородачом. На его голове красовалось около полусотни больших красивых перьев. Его грудь была украшена ожерельем из крокодильих клыков, на нем самом была длинная шкура, полы которой волочились по земле. Это был очень влиятельный индеец, и если не вождь племени, то…

— Верховный Жрец! — понял Лис.

— Этого не может быть! — воскликнула Лена, не зная в этот момент что ей делать, и как ей сейчас поступить. Лис был не самым приятным по виду собеседником, а Верховный Жрец мог ответить ей на любые ее вопросы, которые она могла ему задать.

Глава 12 Канонада у индейских земель

Коты наврали всем что до девятого числа не сделают ни одного выстрела. А точнее, отчасти наврали. Они не врали насчет того, что армия В.К.И. не сделает ни одного выстрела, но они ничего не говорили насчет своих особых боевых группировок. Несколько таких ходоков двигалось к индейскому поселению. Американские солдаты тоже не спали в новогоднюю ночь. Когда они засекли целый взвод ходоков, двигающийся в неопределенном направлении, они начали бой безо всякого предупреждения, понимая то, что этот бой ничего хорошего им не принесет, а даже наоборот, станет поводом для того, чтобы их семьи остались без сыновей, и мужей, а быть может и без отцов…

— Огонь! — командовали сержанты артиллеристами.

— Стрелять на поражение! — была дана команда снайперам.

— Заложить как можно незаметнее! — командовали саперами.

Простые рядовые солдаты ждали того, что над ними вскоре нависнет великая угроза. Они не знали что делать. Им был дан приказ не возвращаться назад до победы или до своей смерти. В любом случае побег с поля боя значил то, что его потом все равно убьет главнокомандующий лично, поэтому было принято решение расстреливать тех, кто пытается сбежать. Рядовой Доджес в это время смотрел на горизонт. Там все было чисто. Прошло несколько минут, и на горизонте показались около двадцати металлических гигантов. Это было красивое зрелище. Доджес получил приказ обстрелять эту колонну. Через пару минут обстрел уже слышали индейцы в своем поселении. Затем обстрел стих, но ненадолго. Канонада длилась недолго. Всего через полчаса там, откуда только что раздавались выстрелы орудий раздался взрыв. Что-то огромное, и причем не одно, рухнуло на землю, оглашая окрестности ужасным грохотом. Тогда взорвалось что-то действительно огромное. Индейский вождь созвал все племя и гостей племени на племенном собрании. Племя долгое время о чем-то совещалось, затем вождь и верховный жрец что-то решили и после собрания верховный жрец вынес из своего вигвама фигуру какого-то божка. Лису эта фигура что-то напомнила, но он не знал точно что она ему напоминает. Он предпочел послушать канонаду, которая вскоре возобновилась, и подумать о вещах, переполнявших его мысли. Он думал о том, что он привязан к этой желтой звезде надолго. О том, что он знает много вещей, но ему надо все вспомнить, и чем раньше, тем лучше.

Лена тоже не знала чем ей заняться, поэтому она подошла к Лису и сказала:

— Лис…

— Что, Лена?

— Ты не рассказал никому вообще ничего о себе кроме своего имени. Кто ты был раньше, как жил, где учился, работал ли?

— Я был… дай вспомнить…

— Ты не помнишь кем ты был на своей планете?

— Вообще ничего. Я знаю лишь то, что должен вспомнить все. Меня там отравили каким-то газом, он долгое время разрушал кору моего головного мозга, и дело дошло до того, что я многое не могу вспомнить о себе. Я сегодня вспомнил кое-что из своей прежней жизни. Меня всегда преследовала большая желтая звезда, я ориентировался по ней когда не было компаса, она должна была стать звездой моей судьбы. Она зажглась на небосклоне одновременно с моим рождением, это сразу предвещало мне великие свершения. Эта звезда была моей путеводной звездой, но здесь, на этой планете я не вижу этой звезды. Когда я бежал тогда, по тому коридору, когда подо мной рушился пол, когда меня мог завалить потолок, я видел эту звезду. Когда я бежал по лесу от какого-то монстра, я видел эту звезду, когда я выбирал в обсерватории звезду которая свяжет себя со мной единой судьбой, то я видел ее снова. Но тогда, когда под моими ногами рушился пол, когда на меня обваливался потолок и стены, я видел в иллюминаторе ее гораздо ближе, чем когда-либо. Вокруг нее вращались несколько красивых планет гигантских размеров. Меня впечатлила планета с огромными широкими кольцами, синяя такая…

В это время Лена смотрела на него как на варвара. Она узнала в описании этой планеты Сатурн, теперь ждала момента, когда он опишет Юпитер.

— … А кто-то хотел уничтожить маленький серый шарик на третьем месте от той звезды. Я этому сопротивлялся, так как думал о том, что кто-то должно быть, хочет уничтожить мою планету, но спас я тот самый серый шарик возле желтой звезды.

— Это благородный поступок, Лис, — сказала Лена, успевшая понять то, что своей жизнью она обязана Лису, но немного не доверявшая ему, — ты спас планету, о которой ничего не знал и никогда о ней ничего не слышал.

— А все-таки, куда делась эта звезда?

— Она взойдет через несколько часов, и ты все сам увидишь.

— Слушай, а почему бы тебе сразу не сказать то, что эта планета и есть тот самый третий шарик от этой желтой звезды, что звезда зовется Солнце, а планета Землей? Кстати, если по правде, то я случайно помешал тому звездолету совершить это серьезное злодейство. У них тогда все равно в генератор метеоритом попало, у них бы ничего не получилось, как ни крути. Я тут почти ни при чем, просто я думал о том, что там, на звездолете находятся те, кто… Ай! Моя голова!

Лис почувствовал просто невозможную головную боль, и живо потянулся за бутылкой Воспоминального препарата в карман. Он открыл бутылку, глотнул из нее один раз, тут же закрыл, и упал на землю, потеряв сознание.

Теперь он шел по уже знакомой ему комнате его брата Фокса. Фокс в это время мирно спал на скрытой за кучей всякого барахла раскладушке. Рядом с его раскладушкой лежал бластер. Лис узнал его сразу — блеск, форма, прочие признаки. Ему захотелось к нему прикоснуться, провести рукой по его отполированному до блеска корпусу, плавно нажать на курок бластера, но Лис тут же вспомнил — бластер был таким, словно его сделали специально для сверхсилача, а не для таких как он. Он не смог бы им воспользоваться, даже если бы сильно захотел.

Он не знал того, сколько ему еще предстоит пролежать, снова узнавая давно забытые им вещи.

Глава 13 Поиск выхода

Пока Лис лежал и вспоминал свою жизнь, сержант боевой группы Эпсилон, Муриар уже прокладывал себе дорогу через леса и горы, удобно расположившись внутри огромного ходока. Внутри головы ходока было огромное помещение. В его центре стоял огромный генератор, опираясь на который, стоял гигантский серебристый кристалл, блестящий так же, как и сам генератор. Кристалл был полупрозрачным, он светился изнутри красноватым свечением, и это делало его поистине загадочным. Он освещал все помещение призрачным зеленоватым светом, и освещал его значительно ярче и светлее, чем приборные панели. За приборами сидело около двадцати котов-солдат, контролировавших состояние ходока каждую минуту. Управляли вооружением и ходьбой ходока коты-солдаты, мирно висевшие в особых стеклянных капсулах, неизвестно каким образом, подвешенных под потолком этого помещения, и поддерживающие полный контроль как за вооружением, так и за гигантскими щупальцами ходока, которые играли для всего ходока самые важные роли. По всему периметру головы ходока шла одна целая замкнутая стена, значительные части которой были прозрачными как стекло. Сверху, по бокам головы, находились те части, которые являлись одним целым с оружием ходока, снизу головы были особые сочленения с его щупальцами. Поистине ходок был гордостью армии В.К.И., он являлся самым ужасным и устрашающим врагов оружием, какое только можно было придумать ради победы над людьми.

Когда началась канонада, Муриар отдал команду развернуть ходок. Он не был специалистом по части ведения боя, находясь на борту этих гигантов, но он понимал одно — командовать ротой солдат, и командовать ходоком, по сути дела является одним и тем же, ведь в обоих случаях ему приходится командовать котами-солдатами. Пусть и управляют эти солдаты такими машинами, управлением с которыми он сам не знаком, но они должны выполнять его команды, а это значит то, что он командует не столько ими, сколько самим ходоком.

Ходок, гулко скрипя, стал разворачиваться в сторону американских артиллеристов, ведших яростный обстрел колонны ходоков, шедшей мимо.

— Что вы делаете, Муриар? — донесся до его ушей голос из радио. Муриар, повернув к себе микрофон, не замедлил ответить:

— Первый, я Муриар. По нам ведется огонь, но у нас нет даже минимальных повреждений. Я думаю, люди решили поиграть с нами, как с малыми котятами. Первый, по-моему они решили что мы им серьезно объявили войну. Как поступить предлагаете, Первый? Я думаю надо взорвать пару их допотопных пушек, и пойти дальше по своим делам.

— Муриар, предоставьте это мне. Я справлюсь с ними быстрее.

— Нет, Первый, я это сделаю. Если вас собьют, я буду в этом виноват, а я не хотел бы, чтобы меня потом назвали убийцей ваши матери и жены.

— Муриар, а давайте, всей колонной! Мы их запугаем, взорвем здесь что-нибудь, их арсенал, скажем. Что вы об этом думаете, Муриар?

— Эх! Пропадать, так вместе всей колонной! Ваша затея мне нравится, Первый. Приступаем! Колонна! Приготовились к бою!

Сейчас будет жарко.

Муриар направил своего ходока прямо к арсеналу, вот как раз его взрыв и слышали в индейском поселении все, и спящие и еще не ложившиеся спать. Уничтожив арсенал, колонна ходоков отправилась по своим делам. Они шли долго, долго звучала и канонада, но американская артиллерия больше не могла задеть ходоков, слишком далеко ушла колонна. Колонна шла через лес, к индейскому поселению, готовясь преподнести индейцам самый главный подарок на Новый Год. Когда они подошли к поселению, Муриар взглянул на кучку крошечных вигвамов, толпящихся внизу людей, стоящих вокруг какого-то старика, на голове которого красовалось великое множество разноцветных перьев. Муриар, глядя на это скопление людей, подумал «Вот ведь маскарад устроили!». Он пригляделся к толпе людей, и увидел в ней тех, кого уже давно разыскивал их император. Загадочная особа с синими волосами, странноватый великан, непонятного происхождения существо, лежащее на земле, и та особа, которая должно быть, имеет какое-то отношение к загадочному Андрею Павлычу. Муриар смотрел на этих людей до тех пор, пока Первый снова не обратился к нему по радио.

— Муриар, что же вы медлите? Хватайте их!

— Первый! Я готов к бою, предупредите колонну, пусть они закроют им ход во все стороны! Внимание, колонна! Ни на кого не нападать, окружить цели, а возьму их я сам!

— Колонна! Окружить поселок, быстро! Никого не убивать, а только нейтрализовать! Только нейтрализовать!

Ходоки стали обходить индейское поселение со всех сторон, а затем, встав на новые позиции, направили на Хранительницу огромное множество прицелов. Индейцы побежали в вигвамы за оружием, ходоки стояли просто невозмутимо и непоколебимо.

Во тьме горели огромные красные глаза, вокруг на многих тысячах астероидов горели костры… И чей-то голос сказал:

— Да! Скоро произойдет великое событие! Скоро вы снова, дети мои, обретете свободу! Уже скоро! В этот раз вы им все покажете!

А вокруг поселения стояли ходоки. В центре поселения стояла Хранительница Времени, вокруг нее стояли Лена, Тарыга, Лис и Макс Джонсон. Макс Джонсон уже был здоров, и жалел о том, что у него в руках сейчас нет револьвера, Тарыга достал свой обоюдноострый топор, и держал его обеими руками, Лис поднял перед собой свой меч, восхищаясь его блеском, а Хранительница просто стояла и думала о том, как ей поступить с ходоками. Лена просто стояла, и думала только о том, как бы она была счастлива в случае, если бы ее не забирали из ее квартиры в Москве. Она представляла себе красивых, нарядных, веселых людей, праздничный салют, поздравление президента по телевизору, бой курантов… Как ей всего этого не хватало здесь. Так не хватало, что ей хотелось просто убежать куда-нибудь на край света и разрыдаться. Хранительница взвешивала все шансы победить как со стороны ходоков, так и с ее стороны. Она понимала то, что коты могли уже привыкнуть к ее трюкам, которыми она их потчевала каждый раз, как встречалась с ними, и то, что они могли придумать что-то, что могло бы послужить им отличной защитой против ее трюков. Она думала долго. В это время у Макса сдали нервы, и он кинулся к ходокам. Следом за ним бежал Тарыга, кричавший во все горло «Самоубийца! Я твоя догонять и не выпускай больше!». В это самое время, ходок Муриара выпустил еще одно щупальце, схватившее Тарыгу и Макса. Где-то среди ходовых щупальцев открылся люк, и это щупальце забросило их внутрь. Затем оно схватило Лену, пытавшуюся спрятаться от него за вигвамом, а в это время из всех вигвамов выскочили индейцы с луками, и стали стрелять в ходоков. Толку от их стрел было чуть, а в это время Лис поднял меч в своих руках еще выше и начал что-то шептать, сосредоточенно глядя на лезвие меча, а в это время Хранительница Времени попыталась перенестись куда-то, но не смогла. Она сразу же сказала:

— Так я и знала, что они когда-нибудь до этого додумаются. Это должно быть какое-то поле…

— А в чем дело? — спросил Лис, по-прежнему сосредоточенно глядя на лезвие своего меча.

— Я уйти отсюда никуда не могу. Весело получается.

В это время меч Лиса стал светиться, но тут же прямо перед его глазами мелькнуло щупальце, и его тоже потянуло внутрь. Их с Хранительницей здорово зажало этим щупальцем, и поэтому Лис уже не завидовал Лене, которую щупальце схватило одну. Он сейчас думал только о своих ребрах, боясь того, что щупальце их переломает ему. Чтобы не выпустить меч, он сильнее сжал его в руках, а чтобы не думать ни о чем, он просто закрыл глаза. Он боялся думать о чем-либо в присутствии котов. Когда он снова открыл глаза, он увидел Муриара. Тарыга был каким-то образом подвешен в воздухе возле стены. Он был в ярости, из-за чего его глаза были значительно злее, чем были обычно. На полу лежал какой-то кот-солдат, которого, судя по всему, избил Тарыга. Кот был жив, он просто потерял сознание. На его бронекостюме красовалась здоровенная вмятина в форме чьего-то огромного кулака. Лена сидела на полу, ее лицо выражало ненависть к котам-солдатам и ужасное личное несчастье. Чего-чего, а уж того, что она попадет в плен к котам, она не ожидала. Хранительница Времени, тоже угодившая в ту же западню, ее все же воодушевила. Макс Джонсон лежал на полу, на щеке его красовался здоровенный синяк, и он все время что-то гневно орал по-английски. Лиса просто кинули на пол, с ним никто считаться явно не хотел. Лис, упав, сказал:

— А аккуратнее можно?

— Можно, только для этого ты должен нам полведра рыбы! — сказал кто-то из котов, сидящих за приборами.

Муриар в это время взглянул на Хранительницу. Она в ответ впилась в него волчьим взглядом. Он сглотнул, не в силах что-либо сказать. Он попытался отвернуться, но не смог. Поняв то, что она его может загипнотизировать, он закричал:

— Уберите ее от меня!

Тут же Хранительницу схватили чьи-то руки, и ее отнесли к стене, подвесив ее у самой стены между полом и потолком. Она посмотрела на Муриара. Он отвел глаза в сторону. Она сказала:

— Вот скажи мне, Муриар, зачем тебе я?

— Не знаю, но таковым был приказ императора — схватить тебя. Я не знал ничего о том, что это настолько опасное занятие.

— Ты считаешь меня опасной, и все-таки держишь внутри своего ходока.

— Мне приказано найти, схватить и доставить тебя, а не отвечать на твои вопросы!

— Но ты же достаточно умен, чтобы не поступать так!

— Слушай, если ты не заткнешься, я…

— Не смей ее убивать, Муриар! — сказало внезапно повисшее в воздухе голографическое изображение императора Муро Первого. Оно было полностью трехмерно, но время от времени подергивалось, как изображение на экране плохо настроенного телевизора.

— Но… Товарищ, Император! Товарищ Император! Она способна на многое! Она чуть не загипнотизировала меня! Я в ее обществе сойду с ума!

— Не тебе решать то, стоит тебе сходить с ума или нет. Пока я не решу что мне нужен сержант-псих, я не прикажу тебе этого. Так, это и есть наша гостья.

Голограмма императора подошла к той части стены, возле которой висела Хранительница Времени.

— Здравствуй, Хранительница. Я не буду сильно загружать тебя проблемами, ты мне нужна только из-за одной-единственной проблемы. Ты, и она, — голограмма Муро Первого подошла к Лене, и взглянула в ее глаза, — она мне нужна для небольшой беседы, касающейся ее родственников, живых и умерших. Я хочу знать одну вещь — человек, который мог быть твоим родным дедом, или прадедом…

— А вы скажете мне кое-что, зачем вам вся эта война? Почему нельзя жить мирно? Почему мы вынуждены все время страдать, отпевать умерших друзей, родственников и близких, а ваши солдаты — сидеть в каких-то гигантских машинах и наводить на всех страх и ужас? Зачем вам все время сеять смерть и разрушение?

— Да, это хороший вопрос. Благодарю тебя за то, что ты задала его. Ты первая задаешь такие вопросы мне. Моим ответом будет то, что эти разрушения мы сеем из-за ядерного оружия. Мы не хотим ядерной войны, и потому пытаемся уничтожить все ядерное оружие у России и у США, но нас бы просто так не пустили на охраняемые объекты. Особенно подозрительным было бы наше появление на территории стратегически важных объектов. Это вызвало бы перепалку с охраной объекта, а то, что мы говорим по-русски вызвало бы еще и войну между Соединенными Штатами и Россией. Я не хотел бы испортить ваши отношения со Штатами, это только ускорило бы начало обмена ядерными ударами. А вот это и есть цель, которую мы хотим устранить. Думаю, я сказал то, что вы все хотели от меня услышать. Еще свидимся, — сказал он, взглянув на Хранительницу, — Да, чуть не забыл. С Новым Годом вас всех, кто бы вы ни были, откуда бы ни были.

Сказав это, голограмма исчезла. До Макса не сразу дошло то, что он видел только что голограмму, с которой все говорили. Через полчаса полного молчания, Муриар сказал:

— Я думаю, вам лучше поспать.

— Как тут спи, когда под потолок вишу? — донеслось от Тарыги.

— А ты тут так и будешь висеть, пока не перестанешь кидаться на всех! — сказал побитый кот, лежащий на полу.

— Я хотел бы поспать. — сказал Макс, сидевший на полу.

— А у меня… — сказал Лис.

— Только не говори о том, что у тебя опять болит голова, — сказала Лена, — Конечно, ты не особо много говоришь, но того, что ты опять вырубишься на несколько часов, мне не выдержать. Хоть бы кто-то со мной поговорил, а то это молчание меня просто с ума сведет.

— Хочешь со мной поговорить? О чем? Я в ваших земных делах мало чего смыслю.

— Тогда поговорим о том, в чем ты что-либо смыслишь. Расскажи о своей планете.

Глава 14 Проблемы

В непроглядной тьме, где всюду горели крошечные костры и жили существа, о которых никто никогда ничего не слышал, все еще горели два огромных красных глаза. Нечеловеческий голос, который говорил много раньше свою речь, сказал:

— На крошечной планете, третьей от Солнца, находится тот, кто остановил вас на пути к завоеванию Вселенной, созданной когда-то, много миллиардов наших лет назад. На этой планете живут существа уверенные в своем высочайшем превосходстве над всеми, кто еще там живет. Но есть там и те существа, которые хотят их образумить… Скоро, совсем скоро, там начнется война, и вы, вы… дети тьмы, вы выйдете на волю, и убьете Лиса! Он не должен ничего вспомнить. Ради этого я позволю вам, Ренопес, снова выйти в мир живых. Если Лис вас убьет сам, то от вас вообще ничего больше не останется. Это очень большой риск для того, кто уже мертв.

— Но, вы не можете оживить меня, чтобы в моем запасе был еще один выход? — крикнул кто-то с какого-то астероида, на котором тоже горел костер.

— Я могу оживить тебя, но я же могу и уничтожить тебя совсем. Ты знаешь что такое не существовать совсем?

— Нет, но…

— А я знаю. Когда я хотел развлечься, я приходил на Землю в облике Антихриста. Я приходил в дома к людям, и забирал их сюда. Если ты не заметил, они все стали существами, необычайно ужасного характера и внешнего вида. Со мной боролись, меня сжигали на кострах, кидали в чаны с кислотой, меня закидывали камнями, мой живот распарывали вилами… И все ради чего? Ради того, чтобы я исчез на некоторое время, только и всего. А потом… Я снова приходил и забирал новые души в свой мир.

— Вы хотите сказать мне то, что вы…

— Нет, я не Дьявол, но был бы не прочь им стать. Я всего лишь заведую этим давно остановившимся в своем развитии миром.

— Но в чем же смысл? Смысл нового вторжения?

— В том, что ты должен убить Лиса, до того, как он вспомнит все. Его братец Фокс перед тем, что мы сделали с его планетой, потерял один препарат. Бутылка препарата рассчитана таким образом, что пока Лис не выпьет ее полностью, он не вспомнит самого главного — что привело его на Землю. Ему было видение перед тем, как он пошел долгой тропой приключений. Он не должен вспомнить его. Фокс знал, каким газом ты отравил его брата, и нашел против него противоядие, которое добавил в напиток, полученный Лисом. Получить этот напиток помогла ему некая Хранительница Времени. Это создание вечно путается у нас под ногами, она вечно нам всем мешает. Она мешается уже целую вечность, и будет мешать нам еще столько же. Но… у нее тоже есть уязвимые места. Прежде всего, она использует вполне человеческую форму для достижения многих своих целей. А кто скажет мне, что умеет делать человек, но чего не можете вы?

— Не знаю, я никогда об этом не думал, если честно…

— Чувствовать! Люди могут чувствовать, идиот! Она может просто влюбиться, и это станет ее роковой ошибкой. Раньше для нас она была чем-то недосягаемым, что просто нельзя убить! Если она кого-то полюбит, она когда-нибудь решит, что не должна таить от своего возлюбленного тайну, тайну о том, как ее можно уничтожить! Это просто, поверьте мне. Но она очень умна, и если что-то пойдет не так… Я не буду виноват в том, что кого-то запустят во временную петлю, в которой вы будете падать с горы, и возвращаться обратно наверх при каждом падении. Поверьте мне, она и еще не такое сможет с вами сделать. Но если она раскусит вас уже после того, как рассказала свою тайну — будьте уверены, она вас моментально превратит в нечто, что потом раскидает по стенам, полам и потолкам. Она не прощает обид за просто так. Это ее очередная слабость. Мы должны поссорить ее с кем-то из ее окружения.

— Но у нее нет какого-либо окружения, у нее нет друзей и подруг.

— И это я предвидел! Она потому-то и не заводит себе друзей, что не хочет потом с ними враждовать. Она очень умна, говорю же вам, она все заранее продумала, она хочет остаться независимой. Какая же должно быть у нее жизнь невеселая, без друзей, без подруг, она никого не любит. Но не нам ее судить, ведь нам выгодна только ее смерть.

— Но она же что-то вроде светлого духа, а никому не под силу самостоятельно уничтожить духа.

— Это я предвидел. Она не дух. Во время одного путешествия во времени, ее отец не смог удержать управление аппаратом, и она родилась вне времени. Ее дата рождения неизвестна никому, даже сам Бог не может наверное определить дату ее рождения с большой точностью. Дня не было, минуты не было, секунды не было, года не было… Предположительно, она родилась тогда, когда время было нулевым. Приборы внутри аппарата вышли из строя, их зашкаливало. Когда она родилась, и совершила первый вдох и выдох, приборы пришли в норму, начался отсчет времени. Но она выпала из аппарата, и была потеряна родителями навсегда. Она росла и развивалась внутри времени, не пространства. Там к ней пришли и ее сверхспособности. Она училась у всех великих ученых вселенной, они все ей говорили о том, что время надо использовать с умом. Как-то она пришла к великому предсказателю по имени Ностадамус, он изрек ей некое предсказание, в которое она не верила, но которое уже стало сбываться. Ее внешний вид — синие волосы, зеркальные зрачки в глазах, ее «временной» костюм, это все относилось к этому предсказанию, но мне неизвестно то, что дальше содержалось в этом предсказании. Я знаю что она верит в это предсказание, но не больше чем в то, что у котят когда-нибудь отрастут крылья как у драконов.

— Но что оно ей дает, это предсказание?

— Я знаю об этом лишь то, что пока она в него верит, она ни в чем не видит никаких преград, которые обычно возникают перед многими людьми. Попав в невыгодное для нее положение, она будет все тщательно обдумывать, прежде чем не решит, что полученный план идеален. Она может стать огромной помехой для нас с вами. Даже встретившись с ней лицом к лицу, вы даже и не поймете того, что на вас упало. Ее лучше не трогать до тех пор, пока вы не найдете всех ее слабостей. Она только на вид такая тонкая, нежная и хрупкая, при встрече с ней — это просто ходячий апокалипсис с концом света в кармане…

— А что если мы убьем ее, и тогда остановится время? Что мы тогда будем делать?

— Ничего не будем делать, разве ты этого не понял, Ренопес? Я все заранее предвидел и обдумал — если после ее смерти остановится время, нам не придется ее воскрешать. Почему? Потому, что я намерен перенести ее силу на тебя, Ренопес. Я тебе больше доверяю, ты был моим самым лучшим рабом, жертвы приносил вовремя, и поому я доверю тебе ее силу. После ее смерти у нас будет совсем мало времени — человеческое сердце должно совершить еще несколько ударов прежде чем остановится. Она умрет, а время остановится только тогда, когда остановится ее сердце…

— А если не остановится?

— Тогда ты сам разрубишь его топором!

— Но… зачем же морочиться с трупом лишний раз…

— Вот именно! Тебе не придется с ним морочиться только потому, что если не остановится ее сердце, она еще будет жива, и будет искусно притворяться, идиот!

В это время Ди вылезала из-под обломков своей лаборатории. Она была в ужасе. Из-под обломков за ней лезли крааглы. Мелкие ящерицы пытались ее съесть, но она просто сбивала их с ног ударом своей ноги. Ее глаза светились в темноте ночи, и выражали просто неприязнь по отношению к крааглам. Она решила особо не тратить на них свои силы, и потому просто била их ногой по голове, когда они подходили к ней слишком близко. Один краагл подошел к ней сзади, и попытался ее проглотить. Его пасть сначала раскрылась, затем его нижняя челюсть стала раздвигаться в разные стороны, его пасть достигла трех метров в ширине, от челюсти вниз опустился мешок как у альбатроса («Любопытный механизм. Возможно от них альбатросы унаследовали свой кожаный мешок» — подумала Ди), Ди пнула его по мешку, он глотнул и убежал. В это время ее заглотнул зашедший со спины краагл. Ди закричала:

— Нечестно заходить со спины, мелкий людоед!

Она одним ударом ноги разорвала мешок, в который ее упаковал краагл, и вылезла через дыру в мешке. Краагл, из мешка которого она вылезла, отскочил в сторону, заметался повсюду, а когда он остановился, его мешок снова был цел как раньше. Случай с его мешком напугал крааглов, они стали отступать от нее, затем побежали со всех лап. Ей было на руку то, что они ее испугались. Вот только она побывала в мешке краагла, и теперь ее основной задачей было избавиться от слюней, которыми измазалась в том мешке. Она, взглянув на облепившие ее слюни смогла только высказать свое высочайшее отвращение к этому предмету своего внимания. Через некоторое время, очистив себя от слюней краагла, она пошла туда, где должен был быть хоть какой-нибудь город. Она шла долго, много часов. Пока она шла, наступил рассвет, и она спустя несколько часов вошла в ярко освещенный город. Городо пустовал. Многие дома были разрушены, кругом люди тушили пожары, выбивали витрины магазинов, или сидели возле помоек, попивая из грязных бутылок водку или виски. Все люди были грязные, напуганные до полусмерти. По улицам шли люди, несущие вещи, детей, больных, раненых, ехали машины, которых бандиты сразу же отбирали у хозяев, время от времени она слышала чьи-то крики… Ей все стало ясно только тогда, когда она увидела роту котов-солдат, контролировавших в этом городе все и вся. Затем она увидела первого в своей жизни ходока. Он опустил свое щупальце всего в нескольких метрах от нее, грозя ее раздавить. Это было фантастическое зрелище. Везде творится беспорядок, совершаются преступления, по всему городу бесцеремонно разгуливают безнаказанные коты, уверенные в том что выжившая часть людей ничего им не сделает. Ди показалось сразу то, что весь город всецело в их власти. Но это было не совсем так. Ни коты, ни люди друг друга не понимали. Они говорили на разных языках, что послужило причиной непонимания. Обезумевшие от горя люди пытались на них напасть, но коты были быстрее. Ди не стала удивляться обилию трупов на улицах — никто из умерших не смог бы им ничего сделать. Бронекостюмы полностью закрывали котов от попадания из любого оружия, ни одна часть его тела не могла получить в этом бронекостюме хоть какие-то повреждения, но был у бронекостюма существенный изъян. Он состоял из двух частей, шлема и его самого. Он сам состоял из многих миллионов пластин, скрепленных вместе, что передавало всю нагрузку от попадания в него какого-либо снаряда не на одну, а на несколько пластин. Это влекло за собой то, что коты удара вообще не ощущали, но если ударить промеж пластин, прямо по скреплению, с очень большой силой, можно пробить костюм. Люди не могли пробить хотя бы у одного кота его костюм, потому, что были неспособны на такой сильный удар. В кота надо было стрелять из танков пять раз, прежде чем он мог получить хоть какие-то повреждения. Таким образом, можно было бы котов уничтожать и из артиллерии, если бы не мешал дефицит снарядов. Американские солдаты подмечали то, что если кота обстрелять из пулеметов, ему ничего не сделается, а если начать стрелять в него из танков, то уже после третьего попадания он начнет звать помощь, которая, как правило, всегда приходила в виде пары ходоков. Ходоки котов не давали американцам сохранить свои орудия, а самих солдат не трогали. Американцы все больше замечали основную особенность котов — коты не убивали людей просто так, разве что только ради демонстрации своих сил, и для того, чтобы никто из других городов не узнал о их существовании. Ради сохранения своей конфиденциальности, коты устраивали попросту массовые репрессии, иначе бы они спускали в города Земли что-нибудь не такое опасное как ходоки. У котов были глазотанки, называвшиеся так за внешний вид их самого опасного орудия — башни, имевшей форму глаза, с раскрывающимися-закрывающимися веками, зрачком, из которого орудие и совершало выстрелы красного и зеленого света. Была у него и возможность стрелять синим светом, но в таком случае на перезарядку глазобашни уходило очень много времени, в течение которого приходилось стрелять лазерным пушкам. Лазерные пушки обслуживались котами-солдатами, которые вылезали наверх через люк прямо под глазопушкой. Глазотанк был высотой с пятиэтажный дом, а ширина траков его гусениц была ровно такой же, как длина легкового автомобиля, сам он места занимал столько же, сколько и целый супермаркет. В нем всегда сидело помногу котов-солдат, ведь котам нужна была смена, они должны были обслуживать весь танк все сутки напролет. Это было самое интересное оружие у армии В.К.И. Оно было очень быстрым и очень легким для своего размера. Глазотанк мог развивать скорость до трехста километров в час за считанные секунды, а благодаря тому, что это был танк, он мог беспрепятственно ездить на любом ландшафте, существенно не снижая своей скорости, даже на болотах и холмах. По городу ездило много глазотанков, наводивших ужас на всех обитателей города.

Глазотанк остановился рядом с Ди. Огромная глазобашня стала вращаться влево, в сторону очередной цели. Кто-то выстрелил в сторону глазотанка из гранатомета. Стреляли из нескольких гранатометов сразу. Кот-солдат, оказавшийся на пути гранат, летевших в основание глазопушки, упал и забился. С него отлетело несколько бронепластин, одна из которых вонзилась ему в грудь, встав где-то промеж ребер. Он громко кричал от боли, и продолжал биться, из раны в это время обильно хлестала свежая кровь. Другие коты обступили его. Кто-то из них склонился над ним, и приговаривая «Держи язык у зубов», начал извлекать пластину из грудной клетки товарища. Несколько отважных котов-солдат в это время вступили в перестрелку с гранатометчиками, стрелявшими в них. В воздухе тихо жужжал зеленый свет, свистели гранаты, ревели гранатометы. Вскоре эти звуки закончились. Гранатометчики были мертвы, у котов добавилось раненых. В это время раздался очень громкий крик — коту, в грудной клетке которого застряла пластина от его костюма, резко выдернули эту самую пластину из груди. Ди уже ничего не понимала, кроме того, что коты больше не казались ей такими непобедимыми. Это происшествие рассказало ей многое. Во-первых, бронекостюмы котов состоят из отдельных пластин, скрепленных вместе. Во-вторых, коты, как и все живые существа не любят боли, а в-третьих, их броню так просто не пробьешь, для чего понадобится удар столь могучий, насколько это только возможно.

Когда Лена проснулась, ходок, несший ее на своем борту подходил к океану. Лена подумала сразу о том, что коты хотят их утопить, но вспомнила то, что Муро хотел поговорить с Хранительницей Времени. Вспомнив это, она успокоилась. Ходок в это время подошел к воде еще ближе. Ее стали терзать сомнения — а вдруг кошачий император решил передумать? Когда ходок шагнул в воду, Лена была сильно удивлена. Ходок шел по глубокому океану, постепенно опускаясь ниже. Когда ходок преодолел половину океана, его голова просто плыла по воде, а щупальца путались в водорослях Атланического океана. Муриар все время стоял на своем посту, и о чем-то сосредоточенно думал. Лена думала только о том, как же быстро ее жизнь стала такой. Она думала также и о том, что ее потомкам в будущем будет от кого послушать просто фантастические сказки о войне давно ушедших лет, о котах-солдатах, о Тарыге, о Лисе, о великом императоре В.К.И.

— Лена, вы правильно рассуждаете… — сказал Муриар, повернувшись к ней, — Нам всем будет о чем вспомнить после этого конфликта, будет о чем рассказать интересные истории внукам.

— Вы… читаете мои мысли?

— Нет, я их не читаю. Я просто слышу ваши мысли. Но мы отвлеклись от темы. Нас всех дома кто-то ждет. Матери, жены, дети… Меня вот невеста ждет, боюсь лишь того, что она за кого-нибудь другого замуж выскочит…

— А что вы будете делать, если оно так и случится?

— Другую найду и женюсь.

— То есть? А как же погоревать? Я думала что если кто-то кого-то любит, он будет горевать о том, что его возлюбленная его кинула.

— Мне не будет времени горевать. Обязательно пошлют куда-нибудь на серьезное задание, откуда я быстро вернуться не смогу. Увы, так положено. Я не привык горевать. Оно и не надо — что она? Ну подумаешь, невеста была, такие случаи нередки.

— То есть…

— Да мы уже привыкли к этому.

— Но…

— Законы запрещают. У нас коммунизм — довольно серьезный правительственный строй. Нам запрещено очень много, особенно не подчиняться. У нас много законов, из них я могу перечислить лишь несколько.

— Хотелось бы послушать.

— Итак, первый закон гласит что запрещено переступать все остальные законы, если ситуация тому не противоречит. Второй закон — никогда не убивать своих собратьев, если только кто-то из них не смертельно болен, и ему не остались считанные секунды на этом свете. Третий закон — никогда не красть ничего у своих собратьев, если только кто-то из них сам не даст нужную вещь. Четвертый закон — никогда никому не завидовать, ибо это влечет за собой нарушение всех предыдущих законов. Зато ни один закон не запрещает мне от вас избавиться если в том воникнет необходимость… Но я не стану этого делать, ведь я не против людей. Я не стану вам помогать, вы сами сможете потом освободиться. Если захотите…

— Но мы разве можем не захотеть этого?

— Можете не захотеть. — сказав это, Муриар подошел к ней ближе, и глядя ей прямо в глаза, сказал заметно посуровевшим голосом: — Муро Первый очень сложен в его понимании… Сегодня он вас лелеет, а завтра если что-то ему почудится, он кинет вас в тюрьму. А может и вовсе оставить вас как министра, вот это-то вам может понравиться в нем. Он сразу делает то, что по его мнению, необходимо сделать. Но, — в этот момент зрачки Муриара заметно уменьшились в размерах, превратившись в узкие щелочки, — он может решить все что угодно, а что он решит… Это уже не мое дело. И уж точно не ваше.

Глава 15 Что еще задумали индейцы

В это самое время в индейском поселении Верховный Жрец представил народу божка Тициультенпорана. Божок был черный, словно обгоревший, у него на его, так называемом, лице виднелись светящиеся в темноте красные глаза. Верховный Жрец начал свою речь перед своим племенем, собравшимся вокруг него:

— Здравствуй, родное племя! Много лет не было у нас таких бед, много лет этот божок лежал в вигваме Верховных Жрецов. Но пришло время нам обратиться к нему с просьбой помочь. В последний раз. Встаньте на колени, братья мои! Молитесь ему, и он поможет нам! Молитесь!

— О, божок Тициультенпоран! — сказало племя. Оно повторяло эту фразу много раз, прежде чем Верховный Жрец не остановил его. Он сказал:

— Племя! Божок Тициультенпоран услышал нас! Сейчас он явит нам свой облик!

В это время огонь на костре, стоявшем возле его вигвама стал разгораться. Костры возле других вигвамов стали потухать. Огонь от одного костра поднялся в воздух, взвился дугой, и перелетел к костру возле вигвама, принадлежащего Верховному Жрецу. То же самое сделал другой костер, третий. Каждый раз, когда они это делали, костры потухали один за другим. Когда потух последний костер, огонь из костра Верховного Жреца взвился в воздух, закружил как метель, образовал в воздухе лицо, в глазницах которого было пусто. Это было человеческое лицо. В его глазницах горели два огромных красных глаза.

— Кто меня звал? — сказало лицо.

— Мы тебя звали, о великий Тициультенпоран! — проговорило хором все племя.

— А зачем вы меня позвали?

— О великий Тициультенпоран, мы звали тебя потому, что нам грозит беда. Коты-солдаты ходят по нашей земле, их ничто не может остановить на их пути. Они объявили людям войну, о великий Тициультенпоран!

— Ну что ж… Вы меня звали затем, чтобы я вам помог, и я вам помогу. Пришло время мне привести того, кто вам скажет когда придет помощь от меня. Ренопес, выходи!

В это время лицо дунуло прямо вперед огнем. В огне появились чьи-то кости, на которых стали расти мускулы, мускулы покрылись кожей, и сразу же кожу закрыл длинный черный балахон. Это существо скрывало свое лицо.

Тициультенпоран сказал:

— Ренопес! Ты помнишь то, что я тебе сказал? Смотри, не умри, больше у тебя такой возможности не будет… помочь людям.

Ренопес был невысоким, у него, судя по рельефу капюшона, как и у Лиса было два уха по обе стороны головы, стоящие сзади, почти на верхней части затылка. Из-под капюшона виднелся собачий нос, в коем было первое отличие от Лиса. У Ренопса были короткие черные усы под самым носом. Дальше с нижней челюсти вверх торчали клыки, из-за длины и ширины которых, его рот был приоткрыт. На балахоне красовался старый потрепанный пояс с заткнутой за него бензопилой, напоминавшей своим внешним видом бензопилу человека, никогда не пользовавшейся ей по ее прямому назначению. На ней были следы крови, вызвавшие у некоторых индейцев неприятные мысли. Интересным был тот факт, что у него не было того, что можно было назвать оружием. Индейцы даже не поняли того, что на них упало. Ренопес не любил церемониться, фактически он был преступником, он был религиозным фанатиком, он был способен на все. Но он был недостаточно умен, чтобы самому создать и выполнить какой-то план. Но Тициультенпоран уже подсказал ему то, что он должен делать.

Его цель — Хранительница Времени мирно висела под потолком внутри ходока, идущего уже через земли Украины. Люди, видевшие ходоков, были в ужасе. Муриар в шутку сказал Лене то, что потом надо будет вернуться, и закрепить за ходоками тот статус, который своим ужасом невольно присвоили им европейцы. Хранительница думала сейчас о том, как она прожила свою жизнь — она пережила уйму интересных событий за всю свою жизнь, но никому о них не рассказывала. Она считала, что никто не должен этого знать, а когда ее пытались разозлить, и она злилась, то она могла проговориться. Вовсе не ее любовь к кому-то могла ее что-либо рассказать людям, а ее злость.

Муриар сказал, взглянув на Хранительницу:

— Интересно. Ты ведь такая могущественная, а в связи с этим, я не понимаю того, почему ничего не сделаешь для своего освобождения?

— Просто я знаю что и когда должно должно произойти. Я не стану мешать этому, потому что так все и должно быть.

— Расскажи мне о том, что случится со мной в будущем.

— Я не стану тебе об этом рассказывать. Скажу лишь то, что теряя друзей материально ты продолжаешь их держать в своем сердце, если оно не каменное, конечно же. Друзья останутся с тобой навсегда, а после своей смерти ты за свое мужество сам снискаешь славу, о тебе будут помнить также, как и ты помнишь о своих друзьях.

— Ты хочешь сказать то, что я стану героем? Но я не могу им стать — я всего лишь сержант. Героями мало кто может стать, выделиться среди остальных и умереть так, чтобы потом о его смерти слагали легенды.

— Тебе это тоже под силу, Муриар. Довожу до твоего сведения тот факт, что ты просто не хочешь стать героем. — сказав это, она отвела глаза в сторону с таким видом, словно ее тошнило от Муриара.

— Я не хочу? — Муриар выглядел так, как если бы на него вылили целое ведро ледяной воды.

— Ты боишься сам себе в этом признаться Муриар. Я знаю одно — ты участвовал в таких операциях, за какие тебе должны бы выдать геройский орден еще пару недель назад. Не стану комментировать твой поступок лишними словами, поэтому я скажу лишь то, что ты тогда отказался сам от него. Ты был допущен к получению некоей награды, тогда ты не знал ничего о том, что за награда, а я знала. До сих пор помню твои глаза, когда тебе рассказали новость о награде. — в это время Хранительница закатила глаза, и на ее лице нарисовалось слабое подобие улыбки. Ее глаза выражали восхищенный восторг.

— Тебе смешно, да? Я только что опозорился перед всеми, а тебе смешно? — в глазах Муриара читался непритворный страх перед тем, что его сейчас начнут упрекать.

— Нет, не смешно. Увы, это был не смешной поступок. Ты поступил благородно, решив отдать свою награду другому. Не себе, а другому солдату! Или ты уже передумал насчет своего поступка? — сказав это, Хранительница подняла вверх свои синие брови, блестящие странным стеклянным блеском.

— Ой, я дурак! — Муриар руками закрыл свое лицо, а в это время все оглянулись на него.

— Скупец! — в глазах Хранительницы горел какой-то безумный огонь, ее лицо выглядело так, будто она его люто ненавидит.

— МОЛЧАТЬ!!! — закричал Муриар, — Она сведет меня с ума, мне нужно срочно отделаться от нее…

В это время очнулся Тарыга. Он оглядел всю окружающую его обстановку, и закричал, пытаясь спрыгнуть на пол:

— Ну, кот, держусь! Тарыга вам показать, Тарыга вам размозжи голова! Тарыга обагривай свой топор свежая кровь!

Муриар не нашел нужных слов чтобы сладить с Тарыгой. Он бормоча встал на свой пост, и объявил перекур. Все коты стали снижать скорость движения ходока. Прошло всего полчаса, прежде чем скорость снизилась до нуля. Наступила тишина, нарушаемая лишь всплесками волн. Непонятно каким образом, но на рабочих местах котов появились небольшие подносы. На подносах моментально появилась еда, состоящая преимущественно из рыбы, мяса и птицы. Макс Джонсон, пришедший в себя, лежа на полу учуял запах жареной птицы. Он не ел много часов, и его заинтересовал этот запах. Муриар не успел оторвать от своей курицы сочную жирную ножку, как почувствовал на себе взгляд американца.

— Есть хочешь? — спросил он Макса.

— Я хочу есть! — сказал Макс по-английски. Муриар явно не понял того, что надо Максу, но по голодному виду понял — Макс хочет есть.

— Так бы сразу и сказал. — произнес Муриар, заказав чудо-подносу еще несколько порций.

Он протянул Максу его порцию, завернутую в пакет, дал по такой же порции Лене и Лису.

— Тарыга хотеть еди! — донеслось сверху.

— Ты его тоже будешь кормить, Муриар? — донеслось до ушей Муриара.

— Придется его опустить на пол. — сказал Муриар, поняв что ему так высоко не дотянуться.

— Не сходи с ума! Он нас всех в клочья порвет!

— Если договориться, не порвет. — сказал Муриар, решив сыграть на голоде Тарыги.

— Моя хоти ешь! — донеслось сверху в очередной раз.

— Если Тарыга хочет есть, Тарыга не должен трогать нас. — сказал Муриар.

— Почему Тарыга должен верь коты? А вдруг коты напасть на Тарыгу?

— Если ты не согласен, будешь голодным. — сказал Муриар, глядя Тарыге в лицо. Тот подумал, и сказал:

— Тарыга верь коты. Но коты должен опусти Тарыгу вниз. Тарыга соглашай с коты.

— Вот и хорошо. — Муриар нажал какую-то кнопку на своей трибуне, которая стояла в нескольких метрах от его поста, и Тарыга тихо опутился на пол.

— Я бы тоже хотела поесть. — сказала Хранительница Времени, тоскливо глядя вниз.

— Я на все согласен, только не своди меня с ума! — завопил Муриар, опуская ее вниз тоже. Хранительница встала на ноги, подошла к Муриару, взяла свой пакет, и отошла к своей компании.

Глава 16 Муриар

Муриар был сложной личностью. В нем сочетались и темные и светлые качества, но Муриар выбирал больше темные, стараясь выставить себя жестоким деспотом, что получалось у него только перед лицом людей. Он был склонен срывать свою злость на тех, кто был неспособен ему подчиниться, или был слабее его. Муриар когда-то участвовал в жесточайших тренировках и боевых операциях на Марсе, где до появления его группы Эпсилон была база В.Т.П.К., организации, не желавшей отдавать войскам ВКИ целую планету. Битва была жестокой, а Муриар был серьезно ранен. Воспоминания Муриара на этот счет довольно ясны.

По красному небу пролетели с громким гулом несколько посадочных модулей. Модули были довольно большие, их ясно было видно на фоне марсианского неба и марсианских скал. Из модулей выпало несколько металлических коробок. Эти металлические коробки еще в полете разложились в огромных ходоков на длинных блестящих упругих щупальцах. Ходоки ударились щупальцами об марсианский песок, гибкие щупальца их упруго изогнулись, ходоки выгнули щупальца, подняли головы вверх, направили орудия в песок, и зашагали по новому для них миру. Марс принял их как отец принимает родных сыновей, вернувшихся домой после службы в армии… Коты даже не среагировали на то, что на этой планете их раньше никогда не было, для них это было пустым звуком, даже больше — планету они считали лишь объектом боевых действий, объектом, ради которого стоит бороться.

Посадочные модули продолжали прибывать, высаживая на поверхность красной планеты все новые и новые творения рабочих, ученых, проектировщиков, строивших этих исполинов. Вслед за ходоками последовали глазотанки, многие тысячи единиц одной пехоты, а артиллерию никто вообще не считал, настолько ее было много. Лучетанки, танки с лазерными башнями, а с неба все продолжали падать посадочные модули…

Коты возникли как ниоткуда, распространились как тараканы в грязном доме, как вирус в организме… Но когда всем уже казалось то, что Марс захвачен, слабое сопротивление со стороны В.Т.П.К. внезапно переросло в организованную оборону. Коты уже вели массированное вторжение, когда произошел перелом в ходе боев. Глазотанк с Муриаром был подорван на мине, а Муриар стал военнопленным. Это продолжалось недолго, Муриар начал сопротивляться, а кончилось все тем, что его пошли спасать, и дело не обошлось без учинения им же самим серьезного погрома в штабе В.Т.П.К сбежал. Погром, учиненный им в штабе противника, привел к гибели штаба. В.Т.П.К. не смогло долго сопротивляться без командования. Всего полгода они друг друга выживали с Марса, и победили коты. Муриар был ранен, он не мог без помощи врачей продержаться дольше пяти минут в бою. Но он снова нарушил все правила, и сбежал от врачей. Он сам побежал драться, а после боя снова был у врачей. Он готов был биться до последней капли собственной крови, но против этого были врачи и его здравый рассудок. Как он сам часто вспоминал, его всегда считали сумасшедшим. Он не мог изменить мнения других котов о себе, но мог завести себе друзей, коим будет безразлично то, каков их друг. После той операции, многие взглянули на него. Муриар во мгновение ока стал для всех героем, о нем стали слагать легенды и сказки, сказки, которые рассказывались котятам на сон грядущий, сказки, благодаря которым, многие котята росли, мечтая стать такими же как Муриар, храбрыми и сильными. Муриар им представлялся котом способным терпеть адские муки и одновременно воевать… Легендарный кот-герой.

Муриар не знал ничего о том, что касалось исключительно Хранительницы Времени. Он не слышал ее мыслей, настолько она была серьезна. Ему представлялось невозможным узнать о ней хоть что-то кроме ее внешности и прозвания. Ни имени, ни хоть одного отрывка из ее жизни…

Хранительница сидела на полу и сосредоточенно думала. Ей на ум приходили воспоминания из собственной жизни. Лис лежал, и наблюдал в некотором подобии сна свои воспоминания. Его руки подергивались, его голова лихорадочно дергалась по сторонам, напоминая судороги больного тяжелой формой эпилепсии.

Ему виделись чудесные воспоминания. Они лежали много глубже тех воспоминаний, которые он уже видел, и по этой причине воспоминания всплывали крайне неохотно. Он словно вошел в густой туман, ища что-то, что висело в воздухе вместе с туманом, и ему нужно было его взять в руки. Его последний день в школе вспомнился ему не сразу.

Вокруг была большая толпа, где-то справа от толпы стояло громадное здание школы. Слева от толпы вверху виднелся монорельс. По огромной широкой рельсе шло несколько длинных блестящих составов, металлические бока которых отражали все вокруг. Ходили составы на фоне огромного города, состоящего сплошь из небоскребов. В небе над городом висела огромная красивая надпись, светящаяся в воздухе спокойным синим светом. Надпись гласила «Градолион-Сити». Градолион-Сити был окружен широкой рекой, сам он стоял на островке в центре речного течения. Через реку шло много мостов, а вокруг островка, за рекой шли небольшие пригороды, особняки, дома, заводы, деревни… Все это окружали гигантские леса из секвой, а где-то далеко все закрывала неестественная темнота и мгла. Где-то вдали, там, где тьма сгущалась в полную черноту, высились знаменитые Горы Тьмы. Туда никто не ходил, а заблудиться там было опаснее, чем пешком пройти перед лавиной. Никто не знал ничего о том, почему эти горы опасны, но все, кто оттуда возвращался говорили много об ужасных созданиях, монстрах, адских тварях, скелетах, бредущих в ночи… Там находили много останков. Эти горы были прокляты, как говорили старики, но кто и как их проклял, не знал никто. Лису говорили лишь то, что героя, способного снять проклятье с гор, он уже знает давно, и с давних пор доверяет ему то, что не способен доверить никому другому. Он гадал многие дни о том, кто этот герой, и когда он сможет на него посмотреть, но не мог понять этого.

Конечно, Лис, будучи далеко не трусом, ходил туда сам. Далеко уйти не смог, потому что не знал дороги к горам. Он смог только вернуться обратно, описав в лесу огромный крюк. Его дом находился на вершине огромного утеса, нависавшего над берегом реки, и был в высоту всего лишь трехэтажным. Но небольшая высота дома еще ни о чем не говорила. Дом был огромен, в нем было много коридоров и комнат, а о его подземельях ходили легенды. Кухня в доме была чудовищно огромной, и ее потолок был на третьем этаже самого дома, хотя вход на кухню был на втором этаже подземелий.

Лис давно подметил особенность своего дома. В нем не было ни одного похожего на другой коридора, ни одной похожей комнаты… Каждый день, вставая с кровати, Лис шел по смутно знакомым ему коридорам, а возвращаясь в комнату, он долго искал дорогу к ней. Ходили слухи о том, будто бы это здание было живым. Будто у него есть мозг и сердце. Мозгом здания считали какой-то легендарный сверкомпьютер, расположенный глубоко под землей, на пятисотых этажах подземелий… Туда никто никогда не доходил, а Лис знал о том, что ниже четыресотого этажа подземелий не спустишься — там не работал лифт, кабина давно рухнула в черный мрак, а на нижних этажах не было света. Фонари не помогали — хоть в них и было по тысяче ватт, и освещали они всегда хорошо темные помещения, а там они вдруг слабли, далеко с ними пройти было нельзя.

Сейчас Лис стоял перед лицом псочеловека. Псолюдьми называли существ с телом человека и головой, по форме напоминающей собачью голову, а таких как Лис, называли лисолюдьми. Судя по головам учеников, в школе учились представители если не всех, то точно большинства наций, которые только мог вообразить человек. В небе стояло несколько красивых планет. Они отстояли от планеты, на которой жил Лис, достаточно близко. В небо из города шли тонкие как игла черные полоски. Это были лифты на другие планеты. Все эти нации жили на разных планетах, и планеты, которые были родиной для определенных наций, носили названия, источником которых были названия самих наций.

Псочеловека, как понял Лис, звали Ренопсом. На нем не было ни пояса с бензопилой, ни чего-то другого подозрительного. Ренопес был вполне нормальным по виду, и тогда никто даже предположить не мог ничего о том, что он когда-нибудь попытается призвать Тициультенпорана, а призвав, станет себя изменять, уродовать себя ради достижения всемогущества.

Лис неоднократно дрался с ним. Ренопес считал себя кем-то особенным, кем-то, кто должен подчинить себе этот мирок во что бы то ни стало. Высокомерность Ренопса раздражала Лиса. Ренопес позволял себе открыто демонстрировать перед всеми свое высокомерие во всей его красе, это делало его неподчинимым. С самого начала Лис и Ренопес друг друга возненавидели. Лис считал себя таким же как все, и не ставил себя выше других на глазах у всех, предпочитая просто похулиганить вдоволь на улицах города. Со временем, его подвиги на улицах города стали обходиться городу в немаленькую сумму. Лис всю жизнь творил абсолютно не нужные Ренопсу вещи, его нередко окружали стайки поклонниц, а Ренопес сидел, угрюмо уставившись в пол, и своим присутствием просто портил вид. Фокс тоже ходил в школу с братом. От Ренопса ему никогда не доставалось кулаков, ведь Фокс с самого рождения был гениальным лисочеловеком. Он еще с детского сада решал задачи для академиков, выводил сложнейшие формулы, теоремы, уравнения, и это ставило его в ряд таких лисолюдей, на которых никто даже слова не скажет. Был у Лиса и брат-близнец. С самого рождения близнец был альбиносом. Бледный цвет лица, кровавого цвета волосы, красные глаза, вены, проглядывающие сквозь кожу… Таким был брат Лиса. Его облик мог меняться, чем это было вызвано оставалось загадкой для всех, даже Фокс не мог разгадать тайны своего брата. Фокс назвал эту аномалию трансформией. Брат предпочел сменить имя, и с давних пор его стали звать Трансфолисом. Он был в меру умен и силен. Ренопес его боялся трогать. А вот сестру Лиса все боялись как огня.

Она была похожа на своих братьев. От Лиса черные волосы, безбашенный характер, неуправляемость, и отличный юмор. От Фокса ум и догадливость. Кроме того, она была самой красивой во всем классе, у нее были синие глаза. Она была худой и высокой, но ее братья все равно переросли ее еще давно. Обычно, под правым глазом у нее красовались большие черные иероглифы, на ее одежде были изображены странные символы, а в кармане у нее можно было найти разные ингридиенты как у какой-нибудь знахарки. Ее одежда была страннее ее самой. Все равно что индейская жрица в школу учиться пришла. За спиной она носила старомодный лук и пару легких сабель, там же висел и колчан со стрелами. На поясе у нее висели остро заточенные колья, а длинные волосы она перекинула через плечи. Она была охотницей на нечисть, а возле гор, судя по ее словам, она встречала настоящюю империю амазонок, с которыми работала. По ее словам выходило то, что амазонок там было немного, и они уговорили ее работать на них. Лис был недоволен одним — он хотел сам поглядеть на всякую невиданную нечисть, ввязаться в драку с чертями, а тут… Родная сестра его опередила…

Раскашлявшись, Лис пришел в себя. Он открыл глаза. Снова то же самое — Муриар, новые друзья, коты, шагающий ходок… В голове его внезапно загудел давно знакомый голос:

— Я здесь, Лис! Ты меня не помнишь, но это не помешает мне убить тебя!

Лис закричал, поднимаясь на ноги:

— Где ты? Где ты, Ренопес? Ты где прячешься? Выходи!

Внезапно перед его взором возник мрачный пейзаж. Кровавые реки текли под его ногами, чьи-то руки из крови тянулись к его ногам, пытаясь ухватиться, из берегов рек высовывались чьи-то головы, говоря:

— Вытащи нас отсюда! Вытащи!

Чьи-то руки тянулись к нему… Из земли вырвались цепи, схватив Лиса. Цепи обвились вокруг него, тесно сдавливая его грудь, кровь стала источать пар, закрывая весь свет перед Лисом. Сотни мечей летели к нему. Мечи вонзались в него, вращаясь как сумасшедшие. Лис увидел перед собой сквозь пар котлы, из которых торчали чьи-то конечности. Вокруг кто-то рыдал, плакал, молился, просил Бога о пощаде… Странный голос сказал что-то на непонятном Лису языке. Лис, уставший от боли, от собственного бессилия и страха, закричал:

— Спаси меня, Господи!

Со всех сторон Лиса схватили многие и многие когтистые лапы. Лапы вонзали в него свои когти, терзали его, рвали его… Лис закричал:

— Боже, помоги!

Громовой раскат пронесся над криками плачущих и страждущих людей, как слон над стаей мышей. Словно чья-то рука схватила Лиса поперек туловища, словно чья-то сильная огромная рука раскидала всех чертей вокруг Лиса, и потащила Лиса подальше. Лис открыл глаза.

На нем открылись широкие рваные и резаные раны, из которых литрами заструилась кровь.

— Помоги мне… — сказал Лис, взглянув на Тарыгу, сидящего рядом, — помоги мне…

Сказав это, Лис потерял сознание.

Глава 17 Мир мрака, боли и смерти

Сколько Лис пролежал без сознания, он не знал. За его жизнь боролись все бортовые врачи ходока. Спустя несколько часов после того, как Лис отключился, все слышали его слова о том, что он знает с кем борется, и что никому больше не справиться с его врагом, кроме него. Лис теперь знал — Ренопес явно служит темным силам, владея некоторыми навыками темной магии. Лис никогда его не боялся, но теперь он знал — Ренопес не остановится ни перед чем ради того, чтобы убить Лиса. Если его магию не остановила высокотехнологичная защита ходока, то не остановит ничто. Ренопес опасен для него, Лис это понял.

Придя в себя, Лис взглянул на свой меч. А зачем ему меч? Откуда у него этот меч, как он может пригодиться Лису? Лис подумал об этом, и сразу же услышал необычный ответ. Странный голос отвечал на его вопрос. Голос отдавал металлом, будучи простым шипящим шепотом на фоне мелодичного звона, раздающегося среди странного тихого гула. Голос сказал:

— Наконец-то тебе в голову пришла мысль, которой я долго ждал.

— Кто говорит со мной?

— Я! Я — твой меч, взгляни на меня. Ты хочешь знать то, что знал когда-то. Жаль, что я только меч, и не в моих силах тебе продемонстрировать свое происхождение… но я могу рассказать тебе самое важное, что ты должен знать обо мне и о себе.

— Меч? А я с ума не схожу?

— Нет, не сходишь, насколько я знаю.

— А почему ты тогда говоришь со мной?

— Во мне заключен некий мир… В мире живет несколько душ, они и дают мне жизнь. В идеале я мог бы обходиться и без хозяина, но я ходить не могу, ног нет… От хозяина мне нужна энергия для выполнения всех возможных магических действ. Я — магический меч, и по этой причине мне необходим заклинатель, способный быстро восполнять в себе самом немалое количество энергии. Это качество есть далеко не у всех, и проявляется в основном, у молодых. Ты давно меня использовал в подобных целях, мог отвыкнуть, забыть свои навыки, и для совершения твоего любимого Искоренения тебе понадобится практика. Вспомни, как ты мной управлял, и попробуй сделать меня Всеразрушающим.

Лис долго еще вспоминал навыки управления мечом, прежде чем смог вспомнить все. До полного восстановления памяти осталось совсем ничего. Лис истратил много Воспоминального препарата, но не смог вспомнить ни за один раз столько, сколько вспомнил с помощью своего меча.

Мур Первый сидел в это время у себя в кабинете, и думал о том, что он, должно быть, зря все это затеял, что лучше было бы отказаться от своей затеи сразу, а сейчас приказывать всем войскам оставить боевые позиции, и повернуть назад, вернуть их на базу, будет некрасиво, и неправильно. А тем временем, из правительства пришел приказ об окончании работ над проектом по мутации котов и кошек в человекоподобных созданий. За все время проекта было получено несколько сотен таких созданий, а выделились из них только тринадцать. Всех испытуемых необходимо было уничтожить.

Муро узнал об этом приказе моментально. Теперь настала его пора отдавать свои приказы. Какой последовал его ответ на приказ из российского правительства, доподлинно неизвестно, но известны события, последовавшие после его отдачи. В начале всех событий стали пропадать без вести ученые из лаборатории. Стало отключаться электричество само по себе, работать в этой лаборатории становилось страшновато.

В ночь, когда испытуемых надлежало усыпить, Муро был в своей комнате не один. Из комнаты ударило несколько зеленых лучей света, прежде чем подошедшие к ней ученые упали замертво. Дальше взорваись просвинцованные двери лаборатории. Из подземелий хлынули нескончаемым потоком коты-солдаты, техника котов, и эта толпа, сметая все на своем пути, выбежала из лаборатории на свободу. Все в лаборатории, кроме помещений, принадлежащих котам, и подчас ими самими построенным, а также библиотек, ценных для их науки бумаг, было уничтожено, разнесено… Когда Муро вышел на свободу, он зажмурился от давно не виденного им солнечного света. Про котов-солдат сложно было сказать, нравится им или нет, солнечный свет, ведь росли они в глубоких подземельях, там, куда не доходит солнечный свет…

Впервые увиденный ими мир, заинтересовал их — темно-синее небо, в которое можно окунуться с головой, как им казалось, заснеженные красивые ели, сосны и дубы, все в снегу, медленно падающие огромные снежинки, слабый ветерок, едва колышущий хвою на еловых ветках… Сейчас любой из них все согласился бы отдать за то, чтобы никогда больше не видеть темных сырых подземелий, а видеть только эту красоту… Коты-ученые, впервые увидевшие эту красоту, твердо решили, что использовать оружие, способное нанести вред природе, было бы преступлением. Вставало солнце, уже нарисовавшее на горизонте золотую полосу от края до края, и ярко светящее прямо в глаза котам-солдатам, которые раньше его видели лишь изредка, или только на картинках, фотографиях…

Спустя несколько часов на горизонте показалась группа ходоков. Они шагали долгие дни, прежде чем смогли дойти обратно к лаборатории. Внутри одного из них ехал Муриар. Когда ходоки дошли, они стали сгибать длинные гибкие щупальца, служившие им ногами. Плавно сгибая их, ходоки медленно спускали вниз свои головы. Гибкие щупальца были достаточно крепки, чтобы выдержать подобную нагрузку, и не издали ни одного лишнего звука за время спуска вниз голов. Головы опустили нечто вроде трапов, коими являлись части стен голов, и по ним спустились коты-солдаты. По одному трапу сходил Муриар, солдаты в группе которого вели людей, инопланетянина и великана. Им было холодно, люди дрожали. Инопланетянин вел себя спокойно, точно жил в таких морозах всегда, великан был больше, и ему было много теплее. Синеволосая особа, шедшая спереди, вообще не подавала признаков каких-либо чувств и эмоций, она словно была не от мира сего.

Лена не знала того, что ей делать, ведь раньше ей в такой ситуации не приходилось. Вокруг были одни коты-солдаты. Муро стоял впереди всех солдат, и его трудно было не заметить на фоне такой металлической серости, как коты в бронекостюмах. Он старался выглядеть как настоящий император, и, надо заметить, ему это удавалось. Лена не могла не заметить того, что он на самом деле выглядит много лучше, чем его голограмма. Муро не знал как ему поступить, ведь некоторые из прибывших ему были явно не нужны. Слегка неуверенно он заговорил:

— Рад вас видеть здесь… Муриар… Вы знаете, что вам должны отдать геройский орден?

— Э… товарищ император… я это… не заслуживаю таких почестей… товарищ император… — слишком неуверенно сказал Муриар. Он не ожидал такого от самого императора, и просто растерялся от неожиданности.

— Муриар, вы его и не получите… пока я не удостоверюсь в качестве оказанной вами передо мной услуги… Как я вижу, вы привезли особу с необыкновенными способностями. Это плюс. Но я просто понятия не имею о том, зачем мне вдруг стал нужен американец, инопланетянин и великан. Может быть, вы, Муриар, объясните мне что к чему?

— Мы их случайно подобрали… Разрешите их ликвидировать?

— Не стоит. Пусть живут. А насчет ваших замашек, Муриар, я с вами отдельно поговорю. Орден героя, не забывайте, висит на волоске от вас. Изменитесь, получите его, останетесь кровожадным, злобным и скупым — погоны с плеч, Муриар! Вы уже не сержантом будете, вы у нас будете рядовым, Муриар. Я не потерплю такого в своей армии!

— Но… товарищ император! Откуда…

— Оттуда, Муриар. Мне несложно узнать все о том, чем вы занимаетесь каждую минуту. Все — от того, когда вы пустили в туалете газы, с каким конкретно звуком, и сколько времени на это ушло, и до того, какой пульс у вашей бабушки. Хотите-не хотите Муриар, а ваш император должен знать о вас все.

— Простите, товарищ император, виноват. Исправлюсь!

— Так-то лучше, сержант Муриар. Так, а теперь я должен поговорить с вами, — его глаза повернулись к Лене, и сузились в узкие щелки, — Вы Елена Касаткина, не так ли?

— Да… э…

— Для всех я император, Елена. Поэтому, я бы хотел… чтобы и вы называли меня императором.

— Хорошо, товарищ император.

— Другое дело, человек. Судя по твоим словам, ты и понятия не имеешь о том, что здесь происходит, не так ли?

— Да, ваше…

— Ну так я тебе расскажу об этом. Но я думал, что тебе, как человеку, виднее. Вы, люди, слишком жестоки друг к другу, — сказав это, Муро поднял свой посох над головой, красный кристалл осветил округу слабым красноватым светом, — вы создаете то, что для вас же самих опасно. И все ради чего? Ради войны! Вы создаете новое оружие, гарантирующее вам мир без войн, но сами же эти войны и развязываете. Мы решили лишить вас подобной возможности, уничтожив ваше ядерное и атомное оружие.

— А разве вас самих не люди создали?

Муро рассмеялся. Он сквозь смех сказал:

— Нет. Люди нас лишь изменили. Я один из первых. Потом мы сами стали порождать себе подобных вполне естественно. Все солдаты, которых вы здесь видите — это дети наших детей. Я один получил столь почетное звание императора, а они стали теми, кто долгое время двигал наш научно-технический прогресс, который нам пришлось растить с малого корня до заоблачных вершин, все время заботясь об этом капризном детище.

— А у вас есть дети?

Муро замолчал, и погрузился в собственные мысли. В самом деле, почему он не завел семью? Если его свергнут и убьют, то будет кому занять престол, пускай не он, но его потомок будет править империей.

— Нет, знаете ли, я весь в работе. Двадцать четыре часа в сутки я — император Великой Кошачьей Империи, и мне попросту не хватает на столь простой поступок времени. Я должен работать каждый день, пытаться как-то улучшить жизнь своих подданных, а на создание семьи времени просто не остается. Не в пример людским правителям, я думаю о своих подчиненных, а не о том, как бы накормить собственный желудок. Идиот? Нет! Я просто умею ценить свою жизнь и самого себя, свою империю! А они еще позволяют себе на меня обижаться!

Лена, увидев ужасное выражение глаз Мура, испугалась. Ей стало страшно. Наконец-то, она определилась в том, как себя вести перед императором ВКИ. Он ее здорово напугал своим видом, и только тогда она поняла, что говорит сейчас не с тем, кто ей равен, а с тем, кто может приказать целой армии убить ее, и армия это сделает. Лена с ужасом оглянулась по сторонам. Из поддержки она увидела лишь Макса, Тарыгу, Лиса и Хранительницу, в остальном же — одни сверкающие в полумраке глаза котов-солдат. Холодный взгляд Мура пугал ее, ей сразу захотелось убежать куда-то на край света, лишь бы не видеть их.

Глава 18 Откровенный разговор

Лена, с ужасом в глазах, взглянула на императора. Муро, в ответ, спросил:

— Вы бы не хотели куда-нибудь зайти, погреться? Как я погляжу, вы не слишком-то тепло одеты для такой погоды.

— Да, если можно…

— Сейчас все сделаем. Эй, парни! Несите сюда АРД!

Прибежала группа котов-солдат, несших странный ящик. Ящик был большим, металлическим, и то, что коты могли его нести, Лене показалось необычайно интересным. Рота солдат у людей такой ящик не унесла бы, а здесь всего лишь небольшой отряд несет такую тяжесть. Коты поставили ящик на землю, ящик стал сам раскладываться, превращаясь в огромное здание. Когда ящик разложился полностью, перед Леной стоял огромный блестящий небоскреб черного цвета. После такого зрелища, как Лене показалось, ее уж точно трудно было удивить, но чудеса продолжались. Внутри небоскреб оказался много больше, чем снаружи. Лена и понятия не имела, почему так выходило, но, как она поняла, ей не казалось. Небоскреб был и в самом деле больше внутри, чем снаружи. Муро, заметив в глазах Лены живой интерес, сказал:

— Наша фирменная технология. Никаких параллельных миров и измерений! Мы никогда не заполняем свои здания разным лишним хламом, в отличие от людей. А увеличение здания изнутри основывается на всего лишь уменьшении внешнего вида здания.

— Извините за нескромность, но… вы не считаете, что вы сами для себя опасны?

— О, нет-нет! Все нормально. Мы же не используем свое оружие друг против друга, как вы — люди. Наоборот. Люди создали из простых котов и кошек то, что получилось. Нас задумывали сделать идеальными рабочими для человечества. Им видите ли, руками надоело работать. Мы решили проучить человечество ради того, чтобы не произошло войны между людьми. Мы долго сами строили огромные подземные коридоры, добывали ресурсы, производили из них все, что было нам необходимо для жизни, и мы выбрались из ничего, из крошечной группы мы стали огромной империей… мы лучше людей, согласитесь. Все что угодно, только в рамках библейских заповедей.

— А как насчет заповеди «Не убивай»?

— А разве у нас хоть раз кот кота убил? Нет! Убийство считается убийством, когда один кот лишает жизни другого кота, или когда один человек лишает жизни другого человека, но не кот человека лишает жизни. Кроме того, у людей убийство кота человеком считается всего лишь недоразумением, небольшим проступком, на который способен любой человек. Почему бы и нам не отнестись к людям также, как вы относитесь к вам? Для вас мы — лишь любимые домашние питомцы, вечно мурлыкающие от счастья в своей жизни создания… Знали бы вы о том, что и у нас тоже в жизни не все гладко, что мы тоже стремимся быть вместе, когда нам холодно и голодно, что мы тоже можем думать о своих вещах… Не считайте нас всего лишь милыми тупицами, которых вы часто видите у себя дома. Нам не нужна ваша планета, нам не нужны ваши порядки, мы просто хотим всем назло доказать, что и мы можем совершить эволюционный скачок. Ваш мир и так у нас в подчинении, но не всем жизнь у людей нравится, а то, что мы тоже что-то можем сделать, выделиться из прочих животных, это очень важно для нас.

— Я понимаю. Вы не хотите, чтобы мы считали вас животными, не так ли? И чего вы хотите этим добиться?

— Мы хотим добиться от вас уважения и прав. И только того, чтобы нас никто не эксплуатировал. Мы не будем подчиняться вам, как бы вы того ни хотели.

— А как быть с вашим типом правления? Император — это уже давно вышедший из моды титул, тем более, что сейчас не было зарегистрировано ни одной империи… Плюс ко всему, империализм — это старая и жестокая форма правления… У вас должно быть рабовладельчество, которое вы скрываете…

— Вовсе нет. Из нескольких зол ты угадала только одно. У нас коммунистический империализм — форма правления, до коей людям все расти и расти над собой… Я — император коммунистической империи, и делаю то, чего до меня не делал на Земле ни один правитель. У нас нет рабовладельчества, мое правление не такое уж и жестокое, а что у людей не зарегистрировано ни одной империи, то не мое дело, ведь мы никогда не были людьми.

— А почему вы так ненавидите людей? За что?

— Ненавидим? Кто вам такое сказал?

— Ваш сержант… как его…

— Его зовут Муриар. Я всегда знал, что он не любит людей.

— Но… почему?

— Он ненавидит людей потому… Нет, думаю, лучше это рассказать с самого начала. Отец Муриара был убит людьми. Он тоже состоял в нашей армии, и тоже участвовал в наших операциях. Он отдавал свое время нашим исследованиям, нашим планам… Он работал на износ, но никогда ни на что не жаловался. Муриар пошел весь в своего отца — такая же ответственность, он так же, как и когда-то его отец, работает до изнеможения… Вы могли не заметить его болезненности, но он действительно не так здоров, как кажется. Он с самого рождения часто болел, но никогда об этом никому не говорил. Он не думал о свем здоровье, и потому попал в армию, хотя ему положено было работать на заводе. Мои астрологи сказали мне пару лет назад, что должен будет родиться кот, способный стать великим, способный вести за собой, и я решил его найти. Тогда, в роддоме, я шел через ряды колыбелей, и мое внимание привлек именно этот младенец. Тогда еще живой отец дал ему имя Муриар.

— Вы верите астрологам? А, кстати, как мать Муриара?

— Я верю своим астрологам. Они никогда прежде меня не обманули. А что насчет… Мать Муриара умерла во время родов, ее сердце не выдержало такой нагрузки. Через пару месяцев, отец Муриара, попрощавшись с сыном, и обещая ему вернуться живым и здоровым, ушел в свой последний бой. Через неделю, Муриар узнал о том, что у него больше нет никого. После этого он и стал ненавидеть людей. Ради мести, он пошел в армию, но тогда ему отказали. Мои агенты следили за Муриаром все время. Подобный поступок заинтересовал меня. Спустя несколько месяцев его чувства не угасли, и он снова попытался пробиться в ряды наших солдат. Теперь мне сообщили из военкомата об этом молодом коте. Я решил приехать туда, и взглянуть на Муриара. Я ждал, что он онемеет, при виде меня, императора, но он…

— Стал требовать того, чтобы вы разрешили ему поступить в армию?

— Да. Он требовал этого так, как никто никогда не требовал. Даде наоборот — от армии некоторые даже откосить пытаются, а он… Он не подходил ни по возрасту, ни по состоянию здоровья, один я понимал, зачем ему это надо. Он хотел превзойти своего отца, он хотел, чтобы ему дали куда более серьезное задание, чем дали его отцу. Он хотел выслужиться, стать кем-то повыше, чем рядовой солдат с особыми полномочиями, как был его отец. Сейчас Муриар стал сержантом с особыми правами. Он не подчиняется никому, кроме меня, потому, что меня он боится. Но я знаю — дай ему волю, и он сможет свергнуть любого, кто не даст ему достаточных прав. Он никогда не станет свергать меня, потому, что я веду политику, выгодную ему, и я знаю, когда придет другой правитель, который ему ничего не даст, Муриар поднимет восстание. Я знаю его как никто другой не знает. Я делал все, чтобы узнать его способности, и с самого начала, я разрешил ему служить в армии. Я совершал такие поступки, на какие, даже он не рассчитывал. Я взял его под крыло, и продолжил наблюдать за ним. Как-то на армейской подготовке учитель его спросил о том, что Муриар будет делать, если меня свергнут. Ответ впечатлил меня как никакой другой. Он ответил, что найдет единомышленников, убедит их в необходимости действовать именно так, как он того хочет, соберет их них армию, и поведет восстание.

— Ничего себе ответ!

— Этот ответ убедил меня в том, что астрологи не ошиблись. Его умение убеждать — вот что мне бросалось всегда в глаза. Он действительно способен собрать армию и организовать восстание.

— А вы что, проверяли?

— Слава Богу, нет. Мне такие инциденты не нужны. С моей точки зрения, Муриар мог бы и меня свергнуть пять раз, а этого он не делает, значит я все делаю правильно. Я дал ему достаточную власть, достаточные полномочия, но он по-прежнему меня не свергает. Это должно говорить, думаю, о том, что я не пресекаю его прав, и он мной доволен. Если я пресеку его права, и он будет мной недоволен, весь мир об этом узнает — он умеет привлекать к себе внимание, как никто другой.

— А почему вы не привлечете к своей персоне внимание людей?

— В смысле?

— Почему вы не объявите людям открыто свое существование?

— Потому, что сейчас еще рано. Все равно, ведь тайное станет явным, и я этому мешать не собираюсь. Пусть пройдет время, пусть люди сами узнают о нашем существовании… Кстати, у вас не говорят по радио, телевидению, и в прессе о наших ходоках?

— Нет… А что собой представляют ваши ходоки?

— На одном из них вы прибыли сюда.

Глава 19 Встреча

— Они такие огромные, — заметил Лис, догнавший Муро и Лену, — Я помню, видел что-то огромное в своей жизни, но оно было меньше ваших ходоков.

— А что могло быть таким огромным? Я предусмотрел все, чтобы мои ходоки были самыми большими образцами оружия во всем мире, и поверь мне, ничего большего по размерам, чем они, на свете никогда не было и не будет.

— Я видел… огромную тварь… это существо было больше, чем все то, что я когда-либо видел… Оно было против меня…

— Я знаю, Лис. Я знаю о твоей жизни все, чего даже ты не знаешь.

— Но… откуда?

— Я должен был знать все, должен был стать чем-то вроде Бога, чтобы быть императором… поэтому, моя просьба — больше не удивляйся тому, что я знаю больше чем ты.

— Но… я бы хотел узнать кое-что…

— Твоя планета? На ней сейчас ничто не может жить, твоя планета превратилась в эдакое царство мороза и ледяной тиши… Если ты хочешь туда вернуться, тебе придется запастись теплой одеждой основательно.

— Но… это… невозможно!

— Да, я тоже подумал также, когда узнал, что на твоей планете морозы были раньше невозможны. Это стало для нас открытием… но слишком жестоким открытием. Мои астрономы многие бессонные ночи вглядывались в черноту космического простаранства, пытаясь найти планету, на которой была бы такая идеальная погода. Мы нашли не одну, не две, а гораздо больше планет, перевернувших всю нашу науку с ног на голову! Несколько десятков планет, делящих одну атмосферу! Нас этот феномен заинтересовал как никого. Мы отправили туда несколько экспедиций, которые сразу по прибытию доложили на Землю сообщение о том, что эти планеты погибли, замерзнув навсегда… Они промерзли до самых ядер, и там, где когда-то горело пламя, там теперь воют ледяные ветры, там теперь жить нельзя.

Лис в это время закрыл глаза, опустил голову в пол, Лене показалось, что Лиса сейчас лучше не трогать. В глазах Лиса промелькнула нечеловеческая печаль, горечь разлуки, он был сильно огорчен тем, что узнал.

— Скажите мне, вы видели там жителей?

— Они стали ледяными скульптурами. Все без исключения. Мы нашли один дом, там был кто-то живой, кто-то, кто не захотел с нами общаться. Они закрылись основательно, но никого к себе не пускают, боятся нас. Мы туда послали гуманитарную помощь и армию — там живут какие-то зловредные твари, которые пытаются нас истреблять… Что-то живое там еще есть, и эти твари — не исключение.

— А как твари выглядят, вам не передавали?

— Гибрид человека с ящерицей, и еще у них шеи длинные, перепонки между пальцами, длинные вытянутые головы, в пасти которой помещается немерено зубов. Глаза как у ящериц. Они высокие, даже без шеи с головой дотягивают до двух с половиной метров, шея еще пполметра где-то добавляет, голова еще треть метра в самой высокой точке. У них на пальцах здоровенные когти, как мне передали. Они все в мускулах тонут, как говорят солдаты. Ты что-нибудь об этом знаешь?

— Да, знаю. Я с ними дрался раньше. От них никакие доспехи не защищают, ведь они сразу видят самую удобную точку для удара. Они разумны. Правда, их интеллект можно уместить в кусочке шоколада, но все-таки это тоже что-то может дать им. Они всегда действуют сообща, одно существо еще можно победить без проблем, а вот нескольких таких тварей убить очень сложно… Мы их называли кидорами, просьба делать ударение на последний слог, ведь я не знаю того, что может у вас значить такое слово, может быть, это символ какой-либо страны… Да и к тому же, так правильнее, ведь мы их только так и называли.

— А чем вы с ними дрались?

— Я использовал особый бластер, созданный моим братом Фоксом, этот бластер остался там, у нас дома. Впоследствии, я отдал предпочтение своему мечу. Но, тут есть одна большая проблема.

— Что за проблема?

— Меч потребляет много моей собственной энергии, я давно его не использовал, боюсь, моя энергия сильно уменьшилась… Если я решу его использовать всецело, я могу умереть…

Муро остановился. Его глаза уставились на Лиса, и Муро впервые за последний час серьезно задумался. Он не знал, на что способен меч Лиса, но отлично понимал, что этот меч является довольно серьезным оружием.

— Сколько тебе нужно места? — спросил Муро.

— Я думаю, мне подойдет какой-нибудь полигон со сторонами километр на километр…

— А… Думаю, такой полигон мы найдем без проблем…

— Это хорошо, если так получится…

— Так что там с этими кидорами? Как с ними лучше бороться?

— Их лучше выкуривать из их собственных убежищ… Слушайте, возьмите меня с собой туда, я хочу это видеть!

— Сейчас еще не пришло время, — произнес знакомый Лису голос, — Ты там умрешь сейчас, тебе еще рано там быть.

Хранительница Времени снова нацепила на нос черные очки, на ее руках теперь красовались загнутые точно по форме ее предплечий, металлические пластины. Пластины были украшены цифрами самых разных начертаний и размеров, разделяясь друг от друга лишь тонкими аккуратными бороздками. Вблизи он разглядел точно такой же узор и на ее сапогах, часовой костюм ее тоже был украшен этими цифрами и бороздками. Сам ее образ был необычайно таинственным, хранил некие тайны, разгадать которые под силу было только Богу.

— Здравствуйте, Муро. — поздоровалась она с Муром.

— Рад вас видеть здесь, Хранительница Времени.

— Вы хотели меня видеть, не так ли? О чем вы хотели со мной поговорить?

— То, о чем я хочу с вами поговорить очень серьезно, просто так, в шутку, о таких вещах не говорят.

— Какая разница, я ведь это уже знаю. Вы хотите узнать, что было несколько десятилетий назад, не так ли?

— Да. Я знал, что мне придется зайти далеко, чтобы узнать правду. Хоть к Богу самому не приходи, и не спрашивай.

— Конечно. Одно то, что мне приходится стоять здесь, и выслушивать ваши слова, означает вашу целеустремленность… Вы действительно зашли слишком далеко. А Богу, кстати, до вас дела немного. Как и до любого другого живого существа. Ему, как мне кажется не хочется того, чтобы вы продолжали делать начатое…

— Но я должен…

— Увы, этим вы можете только усугубить ситуацию, а не улучшить ее.

— Признайтесь, вам нравятся эти жестокие, уверенные в своем превосходстве надо всем остальным миром люди…

— Мне тоже много кто не нравится, но если я буду злиться на всех, кто мне не нравится, время может остановиться.

В царстве мрака, огромные, горящие в темноте, глаза Тициультенпорана, смотрели в черноту. Затем его громовой глас раздался вновь, и весело изрек:

— О, да! Лис мне подсказал замечательную идею! Войска императора Муро Первого не готовы к встрече с огромной кидорской армией! Я, Тициультенпоран, приказываю вам, кидоры! Отправляйтесь на Землю, сразитесь с солдатами ВКИ! Я знаю, вы их легко сметете, как будто их и не было никогда! Ренопес! Ренопес! Ренопес!

Ренопес в это время сказал на Земле, услышав слова Тициультенпорана:

— Я слушаю, сэр!

— К тебе скоро придет многочисленная армия кидоров, твои любимцы…

— Уважаю этих ребят! Но, я думал, что они нам понадобятся не раньше Апокалипсиса…

— Надо, Ренопес, слушаться приказов, как только они поступают, а не обдумывать их целый час!

— Хорошо, сэр!

— Сейчас ты должен будешь создать портал. Рисуй на земле…

В это время Лис почувствовал странное ощущение. Оно мало-помалу стало расти. Ему здорово жгло руку, в которой был его меч. Рукоять меча раскалилась добела, и въелась в его руку. Он захотел выкинуть ихз руки меч, разжал пальцы, но меч мертво держался в его руке. Лис был не в силах закричать, ему сперло дыхание, а меч продолжал прожигать его руку, прирастая к ней, как будто меч был частью его руки. Странный голос в его голове произнес что-то, чего Лис не мог расслышать как следует. Лис пытался что-либо сказать, позвать на помощь, но все было тщетно, голоса у него хватало только на слабый шепот, а не на крики. Он, без сил оперевшись об стену, ударил мечом об пол изо всех сил. Меч издал странный гул, лезвие его сверкнуло, резко засветилось белым светом, свечение его резко выросло, все вокруг сильно затряслось, затем что-то упало откуда сверху, пролетев чуть ли не через всю верхотуру небоскреба, и приземлившись на полу, разбив при падении несколько плиток, которыми был выложен пол. Меч продолжал прожигать руку Лиса, и он, собравшись с силами, просипел:

— Достаньте его!

Прибежало несколько котов солдат, они дернули меч из руки Лиса, и рукоять снова стала такой же, как обычно. Лис теперь смог говорить нормально, но от сильного болевого шока он просто отключился.

Глава 20 Новые проблемы

Майкл Себзенд жил в Нью-Йорке. Сегодня у него был самый обычный день — утром встал, провел все гигиенические процедуры, до боли знакомые каждому американцу, поел в компании своих детей и жены, а потом, поцеловав жену на прощанье в лоб, пошел на работу. Он был атлетичным, сильным человеком, но был далеко не спортсменом.

Работал он в одной фирме простым юристом. Он как никто разбирался в законах, и приучал своих детей жить по ним с самых младых ногтей. Работая юристом, он забыл о том, как когда-то цыганка нагадала ему счастье в жизни, но счастье только до некоторых пор… Потом — горе, затем — снова счастье.

Снова выходя на работу, он, вдруг вспомнил об этом давнем предсказании, и решил, что никому не позволит забрать у него семью. Сегодня у него должна была состояться важная деловая встреча, и ее он не хотел пропускать. Только он вышел из дома, как в двух кварталах от его дома что-то взорвалось. Внезапно, зайжя в гараж, и попытавшись завести свой «Рено», он понял, что в машине нет электричества. Она не отвечала на его попытки завести ее, и он пошел в дом за говым аккумулятором.

— Что-то случилось, дорогой? — спросила его жена, встретив на пороге дома.

— Чертовщина какая-то, — ответил Майкл, — в двух кварталах отсюда кто-то что-то взорвал, а тут еще в машине аккумулятор сел… Что за черт!

— Успокойся, дорогой, — сказала жена. — Давай, сходим, узнаем, что там взорвалось, а?

— Я сам схожу, Эллис, — сказал Майкл, отдав ключи от машины жене.

— А мне потом расскажешь, что там произошло? — спросила она его.

— Конечно, Эллис, дорогая.

Выйдя из дома, Майкл пошел туда, где он слышал взрыв. Дойдя до туда, он увидел необычайное зрелище, приковавшее к себе взгляды многих и многих людей, пришедших сюда. На асфальте была начертана расплавленной лавой пентаграмма. Огромная пентаграмма, имеющая в радиусе около тридцати метров. Пентаграмма выглядела очень безобидно, но доверия к себе не внушала. Где-то в городе, в это время, упал метеорит, уничтожив целый округ при своем падении. Упал метеорит не слишком далеко от пентаграммы, и потому, многие люди могли созерцать оба события сразу. Пока ни пентаграмма, ни метеорит признаком жизни не подавали, и никто ничего не опасался. Внезапно, Майкл увидел огромную толпу людей, шедших через город. Эти люди выглядели настоящими бомжами, но, приглядевшись, Майкл узнал в одном из этих людей своего давнего клиента.

— Что здесь происходит? Откуда вы? — спросил он у него.

— Там… боже… С неба упал метеорит, из него вылезла какая-то машина, стала во всех стрелять какими-то синими лучами… Она переубивала огромную толпу народа… Эта штука не одна, их много… Из них вылезают какие-то твари в броне, они на всех нападают, всех убивают странными зелеными лучами… Их много, они никогда ничего не боятся, ни перед чем не пасуют… Слышал о том, что стали поезда сходить с рельс? Это ОНИ их с рельс сбрасывают… У них огромная армия… Это конец… Последний день Америки! Ради Бога, спасайся скорее, Майкл, иначе отправишься к праотцам… Беги, быстрее беги!

Ничего не поняв из речи клиента, Майкл пожелал ему доброго пути, и взглянул на пентаграмму. Над пентаграммой возникло странное красноватое сияние, в центре пентаграммы возникла группа кидоров. Вид у них был не самый дружелюбный. Майкл хотел сделать парочку фотографий, но вспомнил, что забыл дома фотоаппарат. Кто-то снимал кидоров на видеокамеру, кто-то фотографировал…

Там, где упал метеорит, раздался ужасный, раздирающий барабанные перепонки гул — из метеорита вылез очередной ходок котов. Оттуда же, взмыли в воздух несколько десятков странных летающих аппаратов. На них была русскоязычная аббревиатура, и Майкл решил, что Россия проводит учения на территории Нью-Йорка, в применении высокотехнологичного вооружения. Он решил, что летающие аппараты являются истребителями какого-нибудь седьмого поколения, а зная о том, что Россия и США находятся в союзе, он сочел, что эти штуки нападать не будут. Русский он знал не слишком хорошо, но, приглядевшись, не разглядел на аппартах надписи «Сделано в России». Вместо этой надписи на корпусах аппаратов шли надписи «За Императора!», «В.К.И.», и прочие. Он понял, что это не Россия. И не Украина. И даже не Беларусь. Значит, эти штуки здесь не просто так.

Внезапно, кидоры, бросились на толпу, окружившую пентаграмму. Крики стояли душераздирающие, а тут пришел в движение и ходок. С двух сторон началась кровавая бойня…

Глава 35 Макс прибыл в Вашингтон

Когда Макс, расталкивая толпу людей, бежал к президентам России и США, Муро, тоже шел через толпу. Его сопровождала группа из котов-солдат, за спинами которых, возвышались гигантские ходоки. В небе над Вашингтоном висели, загораживая солнечный свет, гигантские эскадры кораблей, принадлежащих В.К.И. Муро сказал сразу, напрямую, то, что должен был сказать:

— Здравствуйте, люди! Я рад видеть вас здесь, но, у меня для вас есть несколько известий, некоторые из которых, вас могут огорчить. Во-первых, поприветствуйте меня, императора Великой Кошачьей Империи, ставшей новым земным народом, ну а во-вторых, как ни хотелось бы мне вас огорчать, но наше мероприятие по перевоспитанию человечества на мирный лад, просто выливается в настоящую войну. Мы не хотели войны, но вы сами развязали нам руки. Вы не смогли бороться с нами, а мы не хотели бороться с вами за право на обладание мировым господством. На самом деле мы хотели лишь уничтожить все ядерное оружие…

— Вы хотели предотвратить ядерную войну? — спросил его российский президент.

— Конечно, мы только к этому и шли… — ответил Муро.

— А в это время вы бы захватили нас безо всяких проблем. — сказал кто-то в толпе.

— Мы не хотели вас захватывать совсем. В наших планах был захват лишь тех земель, где вы прячете свое ядерное оружие. Но, если вы хотите чтобы мы вас поработили… Я готов отдать приказ хоть сейчас. Наши войска все сплошь мобилизованы, а ваши… Американцы начали сражаться только тогда, когда мы могли уже уничтожить Вашингтон. Украинцы боролись как могли. Русские боролись как и чем угодно, до сих пор еще мы не можем один город осадить. Соликамск называется. Я не видел там ни одного солдата — там дерутся одни юноши и старики! А американцы готовы свою страну продать по дешевке! Если бы не их лица, и не их клоунское поведение, наши солдаты перебили бы их как цыплят… Я знаю, что вы, люди слабы перед лицом опасности, которую сами же создали… Впервые, люди, не думая ни о каком риске создали нас — котов!

Глава 48 Муриар узнает людей

— Заткнись, чертов кошак! — с яростью прошептал человек, приставив холодный ствол дробовика к затылку Муриара. Муриар в это время пожалел о том, что снял шлем, обычно способный защитить его голову от чего угодно. Теперь он был на грани. В его рюкзаке заплакал маленький Альфред.

— Отдай нам мальчика! — крикнула какая-то женщина, стоявшая за спиной обладателя дробовика.

— Нет! Я не подчиняюсь никому, кроме товарища императора! — разозлился Муриар, наощупь проверяя готовность световой винтовки. Он старался делать это быстро и незаметно, чтобы никто не знал об этом. Винтовка была заряжена до предела. Если только выхватить ее поскорее, он их…

— Да? А где твой гребаный император? — спросил голос сзади.

— Никто… — произнес Муриар, растягивая одну фразу, чтобы все отвлеклись на его лицо, а не на его руки. Толпа оглянулась на него, ведь никто не ожидал такого нахальства со стороны кота-одиночки.

— Не посмеет… — продолжил Муриар, схватившись правой рукой за рукоять винтовки. Его никто не принимал всерьез, ведь один-единственный кот не мог, как им казалось причинить людям какой-то вред.

— Грубить… — Муриар передернул затвор на корпусе винтовки. Все уже готовы были смеяться над ним. В его рюкзаке по-прежнему плакал Альфред.

— В адрес товарища императора! — сказав это, он выхватил световую винтовку, и пустил луч зеленого света смерти в лицо человеку, только что державшего его на мушке. Толпа людей сошлась вокруг него вплотную, избивая Муриара всем, что только попадалось им под руки. Через несколько секунд округу огласили крики людей — Муриару пришлось выкосить из своей винтовки добрую половину толпы, чтобы спасти и себя и Альфреда.

Глава 53 Смерть и жизнь

— Неужели ты думаешь, что ты сможешь меня остановить, Лис? — сказал Ренопес, откидывая с головы капюшон.

— Да, я так думаю, Ренопес.

— Да как ты смеешь мне дерзить, Лис!

— Я знаю твои слабости, Ренопес. Ты думаешь, что если бы ты смог убить меня, твои неприятности закончились? Нет, здесь повсюду стоят ходоки Великой Кошачьей Империи, ты не выживешь, даже если если я тебя не смогу убить. Я умру счастливым! Да!

— Черт возьми! Ты все равно не достигнешь своей цели, Лис, если ты думаешь, что я смертен!

— Ничего страшного. Сейчас я это мигом исправлю. Меч, которым ты давно хотел завладеть… Он у меня. Когда ты ушел в небытие, я нашел в глубинах преисподней этот меч. Он смертелен для всех, кого не выберет своим хозяином. Я Хозяин Меча, и я в силах убить тебя, Ренопес.

— Не делай этого, Лис! — сказала Хранительница Времени, оказавшаяся буквально перед самым носом у Лиса.

— Ага! Тебя-то я и ждал. Сейчас ты умрешь! — с яростью в голосе прорычал Ренопес. Он достал из-за пояса свой артефакт, который призван был вытянуть из Хранительницы Времени ее жизненную силу. Артефакт сначала проработал немного, затем перед Ренопсом в воздухе образовалась воронка, напоминавшая сильно уменьшенное торнадо. Она маячила у него перед носом считанные секунды, а затем Ренопса отбросило назад, к деревьям. В это время, Хранительнице стало плохо. Она вдруг согнулась каким-то неестественным образом, раздался хруст. На ее руках и ногах образовались язвы, разрезы резали ее как ножом… Кровь из нее залила землю, Хранительница, будучи не в силах издать хоть какой-то звук просто без крика, без шума упала на землю. Лис был потрясен зрелищем, которое он увидел. Время не остановилось, что говорило о том, что Хранительница еще жива.

— Ну, Лис, боишься меня? Бойся меня, Лис! — расхохотался Ренопес, подошедший к нему. Он отвернулся, отходя от Лиса, и сказал:

— Да, Хранительница была великим человеком, но ее время кончилось. Началось время…

Он захрипел. В это время его грудь насквозь проткнулась мечом, который в него вонзил Лис. Ренопес расхохотался, и сказал:

— Неужели ты думаешь, что сможешь меня убить?

— Я — нет, мой меч — да!

В это время меч осветил округу как луна, из меча во все сторону стали бить лучи света, который мало-помалу залил всю округу. Затем меч издал ужасный, потрясший всю округу, гул. Земля затряслась так, как не тряслась никогда. Из меча в воздух ударила взрывная волна, точно такая же, как взрывная волна от ядерного взрыва. Деревья вокруг заскрипели, их листва металась во все стороны. Затем меч породил купол, который издавал странный мелодичный звон. Купол мало-помалу увеличивался, а когда он увеличился до поистине огромных размеров, он осветил все. Экипажи ходоков видели это, держась за землю и деревья из последних сил механических гигантов. Потом все залил яркий белый свет…

— Вставай, Лис, — услышал он знакомый голос. Над ним стояла Хранительница Времени, целая и невредимая. Она протянула ему руку, помогая ему подняться с земли. Он встал, и недоуменно спросил:

— Но как, я же видел…

— Как я умерла? Я не умерла, я не могу умереть вообще. Пока идет время я буду жить, а время будет идти еще многие годы.

— Но…

— Внешность несложно исправить. Это для меня просто. А боль… Я боли не чувствую, потому и сымитировав свою смерть не так уж и соврала.

— Хорошо что все хорошо закончилось, Хранительница.

— Нет, еще не все закончилось. Ты должен будешь еще вернуться домой, но… после войны. Сначала дождись когда война кончится, а потом сможешь вернуться домой. Я думаю, тебе в этом времени делать больше нечего… кроме… Пойдем со мной, Лис. Я могу помочь тебе попасть туда прямо сейчас. Возьми меня за руку.

Сказав это, она протянула ему свою руку, он взялся за нее, и они исчезли. Куда — неизвестно.

Лена вернулась в Москву. Изнывая от солнечного жара, и собственной жажды, она без денег, с ужасным настроением и без единой крошки во рту, пошла к станции метро. Не в силах двигаться быстро, она все-таки дошла до станции. Вспомнив о том, что у нее нет денег, она стала просить дежурных на станции о том, чтобы они ее пропустили. Вокруг ходили люди, внизу шли поезда, к кабинке дежурного подошли милиционеры, попросили ее предъявить паспорт. Она, будучи не в силах терпеть, просто разрыдалась, и рассказала о том, что ее деньги и документы лежат у нее дома, о том, что она побывала в гостях у императора Великой Кошачьей Империи, что общалась с Тарыгой… и что вообще не их дело не пускать ее в метро. В это время мимо нее проходила группа молодых ребят. Некоторые из них держали в руках бутылки с пивом, кто-то курил. Они увидев такое зрелище остановились, и решили послушать ее рассказ. Один из них подошел к стоящим у кабинки людям и сказал:

— Девушка, хотите, мы за вас заплатим, вы пройдете с нами, и расскажете нам о своих приключениях. Мы с удовольствием послушаем ваш рассказ, не так ли, парни?

Лена была рада тому, что конфликт так просто разрешился. Она, спускаясь в метро, стала рассказывать о том, что ей пришлось пережить за последние несколько месяцев. Подобравшая ее компания внимательно слушала ее рассказ, в отличие от людей, стоявших на эскалаторе поблизости. Те люди, которые тоже слышали ее рассказ, принимали ее за сумасшедшую. Компания, которой она рассказала свою историю, дала ей денег и отпустила домой.

Когда поезд, на который села Лена, вошел в тоннель, она вздохнула с облегчением. Наконец-то она едет домой. Она решила заехать домой, а потом зайти к своим родственникам, рассказать о своих приключениях.

Прошло немало времени, но человека, напророченного ей Хранительницей Времени она не встретила. Она поняла одно — или еще время не пришло, или она еще свою роль не до конца сыграла.

Муриар долго искал дорогу на базу. Каждый день он делил с маленьким Альфредом еду и питье. Маленький Альфред принимал как должное уменьшение или увеличение порций еды. Муриар добывал для себя и для Альфреда еду и питье, нередко рискуя своей жизнью. О пропаже Альфреда заявили в полицию его родители. Воронцов жил счастливо, встретил девушку своей мечты, женился на ней, и жил с ней до самой смерти.

— Он все-таки избавил свою квартиру от грязи и пыли, — сказала Хранительница Времени центаврианцу Пимуосу, с которым встретилась незадолго до того, как на Цитуеныр, единственную населенную разумными существами планету, вращающуюся вокруг Альфа-Центавра, звезды, покорить которую хотели коты. Пимуос улыбнулся. Сидя на полу в своем маленьком уютном домике, сделанном полностью из дерева, и деля с Хранительницей свой скромный ужин, он внимательно слушал ее рассказ.

— А чем же закончится все? — спросил он ее, беря палочками комок из какой-то травы, которой Хранительница нигде прежде не видела.

— А это ты сам узнаешь, — сказала Хранительница, потянувшись за новым комком травы. Это угощение показалось ей очень вкусным и питательным. Удивляться ей не пришлось — за свою жизнь она видела много вещей, даже и более удивительных, чем эта трава. А на Земле в это время набирала обороты новая мировая война. Война, в которую оказались втянуты все страны планеты. Император Великой Кошачьей Империи, Муро Первый, сидел в это время за столом и писал журнал. В журнал он заносил даты и время всех событий, происходящих на войне.

Первая дата — двадцать девятое апреля две тысячи такого-то года. Этому числу император приписал слова «Начало войны». Тяжело вздохнув, он сказал:

— А ведь как хорошо все могло было бы быть… Мы и люди, люди и всякая нечисть. Кидорский орден. Я не хотел войны, но они сами ее начали. Зря я влез в их дела, зря отдал приказ о лишении людей ядерного оружия. Но я не буду ничего менять. Они начали войну, они и подпишут мирный договор.

Муро продолжил работу над журналом.

Ди путешествовала по всему свету, желая увидеть все, что успели натворить войска В.К.И. Позднее она войдет в книгу рекордов за самое информативное путешествие по свету, вовремя которого она посетила около шестидесяти процентов городов всех стран мира, а также за самое большое число языков, которые она выучила за все время путешествия.

Судьбы многих других людей, бежавших из города в город во время войны, остались никому неизвестными. Война получила свое начало, и теперь остановить ее было очень сложно. Америка направила свои орудия на базы В.К.И., коты отправили своих ходоков к Вашингтону. А к Альфа Центавра коты выслали десант, призванный захватить Цитуеныр. Теперь уже никто не смог бы повлиять на ход войны кроме Хранительницы Времени. Она привыкла оценивать все видимое ей так, словно ей до этих событий не было никакого дела. Изредка помогая людям повлиять на какие-то события, она старалась этой возможностью не пользоваться, зная одно — она сама навредит времени, попытавшись переписать историю на свой лад. Создавая на войне героев, она вершила судьбы многих людей и прочих существ, которые когда-либо вступали в войну.

— Так я и знал, что она — само время. — с улыбкой сказал Тарыга, окруженный толпой деревенских детей из деревни, в которой он задержался. Он сидел среди деревьев, на старой скамеечке, из-за деревьев проглядывали старые бревенчатые избы. Кто-то топил печку, кто-то работал в огороде, выкорчевывая сорняки, кто-то смотрел на странное сборище детей, стоя с окучником в руках, и глядя на это чудо из своего огорода, ведь, как им казалось, их детей уже ничто неспособно собрать вместе и дружно. В небе стояло солнце, щедро освещая землю в первые дни лета. Тарыга встал, и сказал:

— По-моя на сегодний день с мы хватай историй. Тарыга уже много вы рассказать. Тарыга должен уходи.

— Тарыга, а ты побьешь Цитуеныра? — донеслось до него из толпы.

— Когда Тарыга встреть Цитуеныр, Тарыга с ним разбирайся.

Когда Тарыга отошел довольно далеко, окружавшая ранее его толпа, вовсю переговаривалась друг с другом о том, чем все это закончится, чем закончится вся война, и чем закончится история Тарыги…