Илья Находник

Глава 1. Свои люди – сочтемся.

Илья в который раз поднялся по скрипучим ступеням в боярскую ложницу, и тихонько постучал в дверь. Спустя минуту, засов отошел в сторону, и хозяйка усадьбы позволила ему войти.

За прошедшие две недели, боярыня Ирина почти выздоровела, и уже не пугала окружающих бледным лицом и потухшим взглядом.

- Как себя чувствуешь, Ирина свет Онфимовна? – Илья протянул боярыне чашу с отваром.

- Твоими молитвами, Илья Находник! – Фыркнула та. Она все еще не могла простить знахарю, его обращение с ней в самом начале лечения.

- Ну и славно. – Ухмыльнулся Илья, и посерьезнев, добавил, - ты, боярыня кончай на меня зверем смотреть. Кабы не моя ругань, лежать бы тебе нынче в земле... Мне ж тебя встряхнуть надо было, пойми!

- Зачем? – Округлила глаза Ирина.

- Так ты жить не хотела. Я боярину еще как увидел тебя, говорил, что ежели человеку белый свет немил, он на нем не задержится, хошь лечи его, хошь что делай. Я тебя разозлил, да так, что тебе отомстить мне захотелось, чтоб ты к жизни вернулась. Так-то, Ирина Онфимовна. – Илья перевел дух, и продолжил, - ты, вот что, боярыня, пока тяжелая ходишь, у вас баб всякое может случится, так ежели почуешь, что нехорошо тебе, али плывет все перед очами, ты тихонько пошепчи: Как на синем море Окияне стоит остров Буян, на том острове лежит камень Алатырь. Под тот камень не бежит вода, не течет песок. Так и боля моя не точи меня, не хлещи кнутом, обтекай стороной. От века и до века, слово мое крепко, как купцов замок, а ключ от него под морем Окияном под островом Буяном, не достать, не поймать, не выловить.

Все ли запомнила, боярыня?

Женщина кивнула.

- Ну и ладно. Да... – Илья на мгновение замер на пороге, и помявшись договорил, - Молиться не забывай, и к батюшке загляни. Да по канону, а от души. Хорошо?

- Обязательно, знахарь. – Вздохнула боярыня, и закрыла за Ильей дверь, удивляясь, почему ведун, отродье сатанинское, так настойчиво напоминает ей про церковь. И не в первый раз уже. Может... не так уж много в нем от лукавого? Дойдя до этой мысли, боярыня испуганно перекрестилась, и забралась в постель.

На крыльце, Илью поджидал боярин Владимир с верным Ратшей.

- А вот интересно мне Находник, что ж ты сразу не признался, что знахарь? – Усмехнулся боярин.

- Ох, я уж думал, ты никогда об этом не спросишь, Владимир Михайлович. – Рассмеялся Илья, присаживаясь на крыльцо, но все же ответил. – А ты бы поверил, боярин? То-то. Знаешь, когда ты мне деньги предложил, я сначала хотел тебе в лицо рассмеяться...

- И что тебя остановило? – Нахмурился тот.

- В глаза твои заглянул, и передумал. – Признался Илья.

- И на том спасибо. – Кивнул боярин. – Как думаешь, скоро боярыня оправится?

- Через седмицу уж дворовых гонять будет. – Улыбнулся Находник.

- Добро... Слушай, Илья... – Замялся боярин. – Ты бы пока у нас погостил, а?

- С удовольствием, Владимир Михайлович. – Кивнул знахарь. – Пока боярыня на ноги не встанет, я никуда не уйду. Обещаю.

Боярин сжал плечо Находника, благодарно кивнул, и ушел, оставив парня наедине с Ратшей.

- А не пойти ли нам размяться, а Илюша? – Подмигнул седой воин знахарю. – А то, ты со своими травами размяк, так сейчас небось и меча в руке не удержишь?

- С мечом не знаю... А на кулачки, согласен. – Ухмыльнулся Илья.

- От это дело. Глядишь, теперь ратнички-то позамолкнут. – Заговорил довольный Ратша, но почти тут же осекся.

- Это ты о чем? – Прищурился Илья.

- Да так, к слову пришлось. – Смутился воин. Надо думать, авторитет сотника боярина Владимира, дал нехилую трещину, когда стало известно об исходе драки у Велимировой заимки. И теперь, Ратша решил восстановить свое потрепанное реноме.

Илья вышел из усадьбы следом за воином, и вместе с ним спустился к реке, где был поставлен большой огород для тренировки воинов. Здесь и сейчас возился десяток боярских ратников, которые тут же оставили свои дела, как увидели Ратшу с Ильей.

- Слышь, Ратша. Я тебе что, медведь ярмарочный? – Тихо поинтересовался у сотника Илья.

- Ну не серчай, Находник! – Усмехнулся тот. – Давай-ка, покажи на что способен, а то эти дурни не верят.

- А, уговорил лиходей! – Махнул рукой Илья, и Ратша тут же довольно заорал.

- Эй, Прошка! Балабол неуемный! Ты пуще иных о моей немощи разорялся? Так вот, коли выстоишь супротив Ильи одну меру, быть тебе на всех пирах вместо меня ошуюю боярина!

Ратша поставил на чурбачок песочные часы, и устроился поудобней, что бы не пропустить ни единого момента боя.

Прохор, здоровый детина, с неожиданно мягкой, но стремительной поступью, осклабился, и вышел в круг. С хрустом развел в стороны руки, покрутил головой, и не издав ни звука, буром попер на Илью.

Находник прикинул шансы. Выходило, что ему хватит одного удара пудового кулака ражего молодца, что бы отправиться в Поля Вечной Охоты. Значит, надо быть предельно внимательным, и не подставиться под этот копер.

Прохор ударил. Со всей дури. Да только вертлявого знахаря в месте удара, уже не было. Ратник еще успел почувствовать на свое руке стальной захват и легкий толчок в плечо, от которого семипудовое тело пришло в движение, а потом все завертелось, и наступила ночь.

Обступившие круг воины, в остолбенении наблюдали, как к лицу Ильи устремляется кулак Прошки. А затем лекарь каким-то змеиным движением уклонился, и ухватив запястье пролетающей мимо руки ратника, легонько толкнул его в плечо. Повернулся, и не давая затанцевавшему телу рухнуть наземь, стремительно обвел его вокруг себя. Разворот, и семь пудов Прошкиного веса влетают в толпу воев. И все это было проделано быстрее, чем иной человек моргает!

Дружные восторженные вопли наблюдателей, успевших отскочить в сторону от летящего снаряда, смешались с матом сбитых Прохором воев. Илья был недоволен. Отпущенные на волю рефлексы сыграли с ним недобрую шутку. Находник и сам не заметил, как п р о в а л и л с я в бой, отчего вполне мягкий прием, привел к полному отрубу противника. Еще и руку бедолаге вывихнул. Илья вздохнул, подтащил Прохора к ограде, и резким движением вернул сустав в «сумку». Ратник коротко рявкнул. Зато не потребовалось приводить его в себя.

- Ну, кто еще желает посмеяться над старым Ратшей? – Раздался рядом довольный голос седого воина.

«Сейчас предложит мне с ним самим драться. Ему что, и проиграет - не страшно. Но одну меру выстоит, как пить дать. А может и выиграет.» - Эти мысли промчавшиеся в голове Ильи, и щедро сдобренные воспоминаниями о прошлом столкновении с упертым воином, оказались, что называется, не в бровь, а в глаз. Ратша хлопнул Илью по плечу, и подмигнул.

- Схлестнемся?

- А куды деваться? – Хмыкнул Илья, стягивая рубашку и сапоги, и оставаясь в одних портах. Воин одобрительно хмыкнул, и последовал его примеру, обнажив испещренный старыми шрамами торс.

То, что произошло дальше, больше напоминало бешеный смерч. Илье пришлось приложить массу усилий, что бы не дать противнику себя заломать. Бездоспешный Ратша, оказался несгибаемым, стремительным бойцом. Вернее, борцом. В отличие от Прохора, старый воин не стал пытаться чесать кулаки, а пошел в захват. И надо сказать, у высокого и тяжелого воина имелись неплохие шансы на победу, не хватало лишь самой малости, завершенности. Стоило Илье осознать этот факт, как его тело совершило незнакомое, но какое-то п р и в ы ч н о е движение-уклон, и борцы покатились по земле, словно срастаясь друг с другом.

В себя Илья пришел, сидя в луже от выплеснутого на него ведра воды. Рядом, в таком же «водоеме» хлопал глазами сотник Ратша, мокрый как мышь под дождем. Впрочем, сам Илья был не суше. Кряхтя и охая, противники помогли друг другу встать, и потирая помятые бока, поплелись в усадьбу. Молча. Так же молча, с их пути, буквально, отпрыгивали ратники, провожая поединщиков офигевшими взглядами. Им еще предстояло восстанавливать порушенный огород, заменив с десяток разнесенных в щепу бревен частокола, и снесенные этими медведями венцы колодезного сруба. О возвращении прежнего вида, изрытой до самой глины, некогда зеленой полянке , можно и промолчать. Репутация Ратши была восстановлена, а с ним и Илья получил некоторые баллы. По крайней мере, теперь и самые лихие ратники, сто раз подумают прежде чем начать смеяться над знахарем. Подумают... да и промолчат, от греха.

Глава 2. Не кочегары мы, не плотники...

Усевшись на высоком крыльце, сотник с лекарем замерли, подставив лица теплым солнечным лучам, и не обращая никакого внимания на суетящуюся во дворе, старательно шарахающуюся от них, челядь.

- У Велимира учился, Находник? – Тихо, не поворачивая головы, спросил Ратша.

- И у него тоже. – Также не меняя позы, ответил Илья, вспоминая Лавра, бросавшегося в такой же бешеный партер, когда кажется, что руки-ноги поединщиков сначала прилипают друг к другу, а потом и вовсе врастают.

- Ха. Вот уж не думал, что Велимир решится повторить попытку. Он и меня-то не доучил, слаб стал с годами, что ли? – Проговорил Ратша. – А тебя он кажись на совесть выучил.

- И это стоило ему жизни. – Ровно ответил Илья.

- Значит, он-таки передал знания... Почему тебе, а не мне? – Проворчал воин.

-Так было угодно богам. – Ответил словами Лавра, Илья. Сотник в ответ полоснул знахаря тяжелым взглядом.

- Я был учеником Велимира, Находник. И мыслю, вправе требовать ответа у того, кто стал причиной его смерти!

- Требуй. С Перуна. – Хмыкнул Илья. – Его волей все стало так как есть.

- И ты туда же. – Скривился, словно от зубной боли Ратша, и мелко перекрестился.

- Вот-вот. Именно поэтому, Велимир и не передал тебе своего знания. – Кивнул Илья.

- Потому что я православный? – Зло фыркнул сотник.

- Ха. – Коротко хохотнул Илья. – Нет, Ратша. Потому, что ты веришь не в бога, а в церковь. Дать такое оружие в руки священников, немыслимо! Кстати, а ты знаешь, что именуя себя православным, ты признаешь себя язычником?

- ЧТО?! – Взревел Ратша. – Как ты меня назвал, отродье?

- Отродье, значит произошедший от Рода. – Усмехнулся Илья. – А православный, значит славящий Правь. Тебе объяснять, кто на Руси Правь славил?

- Изыди, сатана. – Проворчал Ратша, несколько растеряно. – А ты значит не веришь? А как же Перун, именем которого ты тут разбрасывался?

- Что такое имя, Ратша? Всего лишь набор звуков, что бы людям было проще верить... волхвам, священникам, муллам.

- Балаболка. – Фыркнул, успокаиваясь Ратша.

- Пусть. Но ты спрашивал, почему Велимир передал свои знания не тебе, а мне, и я начал отвечать. Ты хочешь дослушать? – Усмехнулся Илья.

- Говори.

- Если церковь прикажет тебе сделать то к чему у тебя душа не лежит, ты выполнишь этот приказ. А если святые отцы попробуют приказывать мне, я просто развернусь и уйду. Тебе нужна церковь, а мне нет. Ты веришь, а я знаю. – Вздохнул Илья, вспоминая свое прибытие, и общение с Среброусым. – И это знание не застит мне глаза, в отличие от твоей веры. Тебе Велимир рассказывал, что произошло, когда волхвы получили под свою руку перунцов?

- Князья их вырезали. – Буркнул Ратша.

- За то, что обзаведясь силой, волхвы покусились на мирскую власть. – Договорил Илья.

- И брат пошел на брата, а сыне на отца... – Процитировал сотник, и уставился на Илью. – Сражение меж князем Владимиром и Новгородом...

- Именно. – Кивнул Находник. – Представь, что произойдет, если церковь вырастит своих перунцов?

- Уже пытались. – Хмуро ответил Ратша, и передернулся. – Иоанн Васильевич хотел создать такое войско. Пятнадцать лет назад, он даже набрал тысячу из детей боярских, и я учил их всему, что узнал от Велимира. Так появились кромешники. А потом, Иван Васильевич отринул мир. Его сыну пришлось устроить резню, что бы эта тысяча не досталась Патриарху. А мне пришлось бежать...

- И ты еще спрашивал, почему Велимир не передал тебе ВСЕ знания?! – Пораженно спросил Илья.

- Эгей, богатыри! Баня протоплена. – Звонкий голос дворовой девки, наперсницы боярыни Ирины, прервал беседу знахаря и сотника. – Матушка-боярыня велела передать, что б после парной вы в гридницу шли. Там столы накрыты будут.

- Благодарствуем, Зоряна. – Ратша огладил аккуратную бородку, и подмигнул Илье. – Что Находник, погреем косточки, а? А там...

Неожиданно для Ильи, Ратша щелкнул себя по горлу, повторяя известный каждому русскому жест.

- А то... – Отозвался Илья, и потянувшись, сошел с крыльца следом за необычным сотником боярина Ивина.

Прав был Среброусый, ту еще ношу взвалил он на Илью.

Следующее утро стало для Ильи часом расплаты за все излишества прошедшего вечера. А излишеств было множество... Такого количества алкоголя, Находник не выпивал с момента своего возвращения из жарких стран.

А вчера пили... а за что пили? Илья тряхнул головой, и коротко выругался, от столкновения шаров для боулинга в несчастной черепушке. Рядом, то-то нежно мурлыкнуло во сне. Илья очень аккуратно повернул голову. На второй половине ложа, сладко посапывало женское тело обворожительнейших форм... Зоряна. Услышав свое имя, девица тут же вскочила, метеором метнулась к столу, и уже через мгновение сунула Илье в руки корец, содержимое которого, ударило в нос пряным травяным ароматом.

- Испей-ка, Илюшенька. – Проворковала девица, и тут же нырнула в постель. Илья тихо пробубнил наговор, зелье слегка булькнуло. Значит, чисто... А то со здешними нравами... Глубоко вздохнув, Илья махом выдул содержимое корца. Ощущение было такое, словно парня хорошенько тряхнули током, разобрали, почистили, смазали и собрали заново. Посидел, прислушиваясь к ощущениям, и повернулся к Зоряне.

- Ну. Рассказывай. – Потребовал Илья, выудив обнаженную девицу из вороха одеял.

- Что? – Не поняла та.

- У нас ночью что-нибудь было?

- Нет. – Вздохнула Зоряна, мило покраснев. – Едва я тебя до ложницы дотащила, как ты и уснул. Ну и я рядом прикорнула. Мало ли что...

- М-да. Негоже, так-то. – Удрученно покачал головой Илья, и погладив девицу по обнаженному бедру, улыбнулся. – Будем исправляться. Вдумчиво и со вкусом!

К завтраку Илья не вышел. И к обеду. Впрочем, после вчерашнего пира, вряд ли в усадьбе нашлась хоть пара трезвых человек, чтобы готовить эти самые обеды-ужины. Гуляли все. Благо повод был, и не один. Боярыня вроде как окончательно выздоровела, да вернулся из дозора Сила, младший брат боярина Ивина, живой и невредимый.

Выслушав рассказ брата о злодействе супруги, Сила скривился, и попросил Владимира, проводить его к жене, запертой по указанию боярина в одной из дальних комнат. Разговор с Анфисой вышел короткий. Супруга сначала отнекивалась, но как-то быстро скисла, и рассказала все без утайки. Результатом семейного совета, стало решение братьев отправить Анфису Курбскую в монастырь.

«Интересно, это что ж за снадобье такое похмельное я выжрал?» Илья задумчиво поглаживающий спину млеющей Зоряны, сам не заметил, что задал свой вопрос вслух.

- Сам же вчера приготовил. Правда, кроме Ратши на него никто и не взглянул. – Тут девица задорно рассмеялась. – Ты уж остерегись. А то сотник вчера его хлебнул, и мигом протрезвел... Он потом долго по терему носился, аки зверь рыкающий. Все обещался тебе морду набить, за то что столько меду зря пропало!

- Как это? – Смутился Илья.

- Так он же к тому времени бочонок стоялого медку ополовинил, а уж потом твое зелье попробовал.

- Мать моя женщина! – Схватился за голову Илья. – А я где был?

- С кузнецом ругался. Кричали шибко. Аж в усадьбе слышно было. – Зоряна улыбнулась, и выскользнула из объятий Ильи. – Пора мне, скоро боярыня искать примется.

Девица быстро оделась, и невзирая на жадно-умоляющие взгляды Ильи, выскользнула из ложницы. Находник вздохнул, и принялся одеваться. В тот момент, когда он уже протянул руку, что бы открыть дверь, та распахнулась от мощного удара, и в ложницу ввалился боярин Владимир.

- Ну что Находник, натешился? – Весело ухмыльнулся боярин. – Тогда идем поснедаем, да вы кузню.

- З-зачем в кузню? – Поперхнулся Илья. Со слов Ратши, он уже знал, что здесь кузницы частенько используются как место для допросов... Правда, сотник говорил о чужих кузницах, и допросах во время походов, но чем черт не шутит...

- Как «зачем»? Кто Любиму слово дал, что удивит мастера?

- А чем удивлю, я не говорил? – Печально вздохнул Илья, чем вызвал здоровый хохот боярина.

- Обещал нож выковать не хуже того, что вчера на спор сломал. Полвечера с кузнецом лясы точил. Разругались вы с ним, в дым! Я уж думал, все, не видать мне Любима-кузнеца как своих ушей. Отъедет стервец... Но вроде обошлось. Так-то, Илья. Докажи теперь, что не зря языком молол.

После обеда, Илья направился к кузнице. Сопровождал его лишь заинтересовавшийся Ратша. Любим, невысокий, кряжистый, рыжебородый мужик средних лет, исподлобья глянул на гостей, и пробурчав какое-то подобие приветствия, повел гостей в хранилище, где держал железо. Стоило им войти в низкую комнатку, забитую ломом, как Илья тут же догадался, что за сломанный нож стал причиной спора с кузнецом. На небольшом столике, почти у самого входа лежал обломок старого клинка, с характерным коленчатым узором.

- Не передумал, Находник? – Саркастически усмехнулся Любим.

- Да где уж теперь... – Пожал плечами парень, и оставив в покое обломок булатного ножа, полез разгребать завалы лома. Кузнец с сотником переглянулись, и вышли на двор.

«Я вам покажу – секрет утерян! Вся Русь сидит на железе, а они его импортируют! Ну прямо как канадскую пшеницу в восьмидесятых, а?!» Вчерашний спор захлестнул Илью, вспомнившего наконец причины их с Любимом разногласий. В запале, Илья пообещал из местного железа выковать такой нож, что европейские клинки и рядом не валялись. Правда, по пьяни он замахнулся на классический ликвационный булат... Но по зрелому размышлению, трезвому то есть, решил ограничиться фарандом. И теперь, Находник ползал по хранилищу в поисках чугуна. Вскоре, измазанный, грязный как чушка, Илья вылез на свет божий сжимая в руках несколько корявых прутов чугуна, и солидный мешочек мелких гвоздей.

О чем-то беседовавшие Ратша с Любимом, даже не повернули в его сторону головы.

- Эй, кузнец! Помочь не хочешь? – Окрикнул мастера Илья.

- Не боишься что я твои секреты подсмотрю? – Ухмыльнулся тот, но поднялся и двинулся в кузню.

- Неа. Только рад буду, если научишься. – Рассмеялся Илья и повернулся к Ратше. – Слышь сотник, мне бы стекла где найти...

- Где ж я тебе его возьму? – Возмутился тот.

- Так на заднем дворе. – Невозмутимо ответил Илья, и подмигнул. – Ты же там то стекло прикопал, что твой крестник в трапезной грохнул?

- Вот шельма. – Почти восхищенно протянул Ратша, и махнул рукой. – Ладно, так и быть, принесу.

Вскоре в кузне закипела работа, в которую с интересом впрягся не только Любим, но и его сыновья-подмастерья. А уже следующим утром, Илья продемонстрировал Ратше, слиток.

- Что, неказист? – Усмехнулся Илья, наблюдая за реакцией сотника. – Это ничего. Увидишь, во что он превратится, ахнешь!

И снова яростный жар горна наполняет кузницу. Звонко звучит молот. Глаза кузнеца лезут на лоб. Сколько ни бьет Находник по алому от жара слитку, тот и не думает менять форму. И кажется, провалилась затея выскочки, решившего поспорить с мастером. Но Илья не сдается, снова и снова раскаляет он слиток, снова и снова опускается на него молот. Любим разочаровано вздыхает, и в этот момент звук удара меняет тон. Буквально на глазах, казавшийся бесповоротно испорченным, кусок металла прогибается, поддается ударам словно воск. И снова Находник возвращает его в горн, что бы тот набрался яростной силы огня, и засиял ровным алым светом. И опять запевает свою песню-звон, трудяга-молот, и снова, снова...

Кузнецы уходят спать, но еще долго до слуха Любима доносится грохот кузни, в которой сосредоточенно и спокойно работает Илья.

Прошла седмица, как Илья, покинув кузницу, заперся в небольшой избе на краю села, запретив кому-либо там появляться. Семь дней доводил он свое детище до готовности, и наконец «осадил» клинок. Какие только слухи не ходили все это время по усадьбе.

- Принимай работу, Любим. – Вошел в кузню Илья, и положил на стол небольшой сверток.

Кузнец развернул тряпицу, и взял в руки нож. Серый клинок с коленчатым узором, чуть взблеснул в свете горна. Теплая рукоять из турьего рога удобно легла в ладонь. Любим хитро прищурился, вытащил собственный нож, и рубанул им по лезвию ножа Находника. Хруст, звон, и в руке кузнеца осталась лишь рукоять его верного ножа. А изделию Ильи, хоть бы что. Даже махонькой зарубки не видать. Находник ухмыльнулся, и протянул кузнецу кусок тончайшего шелка.

И тут схитрил Любим, не ударил ножом по плату, а отпустил ткань над подставленным лезвием. И на пол кузницы упали два куска шелка.

- Булат. – Прошептал кузнец, и неожиданно отвесил Илье поясной поклон.

- Фаранд. Так назвали этот металл далеко на юге. – Улыбнулся гордый Находник. Приятно все же, когда тебя уважают...

Глава 3. Покой нам только снится.

Давно Илья собирался покинуть усадьбу благодарного ему боярина. А тот, то охоту затеет, то пир... Вот и сегодня, чуть свет поднял Находника шум да гам уличный. Выглянул на двор, а там дым коромыслом, дворня как наскипидаренная носится, печи топятся, баня...

- Знатный денек сегодня, Илья. – Голос Ратши чуть не заставил парня подпрыгнуть от неожиданности.

- Что стряслось, сотник? – Поинтересовался тот.

- Пир сегодня в честь матушки-боярыни. Гостей будет... Почитай все побратимы Владимира Михайловича обещались быть. Да и то дело. Пора уж и кваску из братины напиться. – Усмехнулся Ратша, и мечтательно закатив глаза, расправил усы. – То-то гульба будет.

Ближе к обеду, в отворенные ворота усадьбы начали въезжать воины в богатых кафтанах.

- Ты глянь, сотник! Ни одного возка боярского! – Толкнул в бок Ратшу, Илья, с крыльца наблюдавший, как заполняется двор усадьбы конными, и носятся меж них конюхи, спеша принять взмыленных лошадей.

- А ты думал. – Усмехнулся воин. – Тож не московские думцы толстомордые в гости пожаловали, а побратимы нашего Владимира Михайловича, а они свои земли держат не за речи льстивые, а за славу ратную, что еще предками на копье взята, да по сей день на боярских мечах в сечах держится.

- И это все побратимы? – Удивился Илья.

- Ну да. – Кивнул сотник. – Идем. Я тебя кое с кем познакомлю. А то на пиру не до того будет.

Находник ошалело покрутил головой, и последовал за Ратшей, умело лавировавшим в толчее все прибывающих воинов, то и дело с кем-то обнимавшимся, или радостно хлопавшим по плечу. Наконец, сотник застыл перед рослым боярином, по виду своим ровесником, в запыленном темно-синем кафтане и с богато украшенной саблей у бедра. Ратша несколько секунд глядел на медведеподобного воина, и вдруг низко склонил голову. Боярин усмехнулся в рыжеватые усы, шагнув Ратше навстречу, крепко его обнял.

- Здрав будь, кромешник! – Прогромыхал он. – Неча спину гнуть. Веди в дом, отдохну с дороги!

- И тебе здравствовать, боярин. – Улыбнулся сотник, и указал на Илью. – Вот, дозволь тебе, Аникита Федорович сего воя показать. Это Илья по прозвищу Находник. Знахарь, кузнец, да и ратник не из последних.

- Неужто перед собой его поставишь, Ратша? – Ухмыльнулся боярин, посматривая на Илью.

- Да уж ставил. – Почесал в затылке Ратша. – До сих пор по утрам кости ломит.

- Знать не простой ратник, Илья. – Сверкнул недобро глазами боярин.

- Вот Находник, сие боярин Березин, Аникита Федорович. Стрый двухродный нашего Владимира Михайловича. Воевода славный, что земле русской, верой и правдой, тридцать лет служит. – Обратился к Илье, Ратша.

- Здрав будь, боярин. – Поклонился Находник, недоумевая, с чего тот так хмурится.

- И тебе не хворать. – Медленно кивнул боярин, и повернулся к Ратше. – Ну так что, проводишь нас в дом, кромешник. Опрокинем по чаре меда, да поближе с Ильей сойдемся? А то на пиру не до того будет...

Пока троица шла к крыльцу, Березину то и дело кланялись приехавшие воины. Не низко, но уважительно. Боярин в ответ кивал, принимая эти знаки внимания как должное. Но стоило ему оказаться в светлице, где служки уже выставили скорое угощение, и горделивое выражение на его лице сменилось яростным.

- Ты Велимиров ученик. – Упер палец в грудь Илье, боярин.

- И? – Вопросительно приподнял бровь Находник, удивившись про себя странному поведению Березина.

- Старый язычник однажды уже сглупил, взявшись учить Ратшу. – Медленно, сдерживая злость, проговорил Аникита Федорович, и тяжко вздохнул. – Я пытался остановить их... Знал, что добром сия затея не кончится. Не удалось.

- Ох, боярин. Знает он о том... – Начал скривившийся Ратша, но Березин его резко оборвал.

- Нишкни, кромешник! – Хлопнул он по столу рукой., и вперил в Илью немигающий тяжелый взгляд. – Тогда, на площади московской, во время казни кромешной тысячи, я поклялся, что не дам повториться подобному. Тысяча воев добрых, коим задурили голову сказки выжившего из ума старика, пошли под нож ката. Тысяча боярских детей, которые уже не подымут меча в защиту земли русской, в нее и легли. И теперь появляешься ты! – В конце тирады, боярин уже кричал.

- Аникита Федорович. – Нахмурившись заговорил Илья. – Я хоть и ученик Велимира, да у меня и иной учитель есть, и он не для того меня учил, что бы я рати создавал. Хочешь верь, хочешь нет. А за Русь у меня душа, не меньше твоего болит. А посему... НЕ ОРИ НА МЕНЯ!

- Грозен. Грозен и дерзок, Находник. – Усмехнулся несколько удивленно, успевший остыть боярин, и демонстративно прочистил заложенное ухо. – Ну что ж... Может поведаешь, чему тебя твои учителя учили, коли не новую тысячу создавать?

- Не в количестве дело, Аникита Федорович. – Улыбнулся Илья. – Земле нашей достанет и одного хранящего. Это Велимиру их много надо было. Да и то, ему не столько перунцы нужны были, сколько сила их... Жаждал он вернуть на Русь прежние порядки. Упорствовал в ошибках волхвов, все никак поверить не мог, что их время вышло, да только Иоанн Васильевич по-своему повернул... А за ним и владыка своего возжелал... Власть очи застила, через то и руда полилась. Так-то, боярин.

- А ты что же, власти не ищешь? – Прищурился боярин.

- А на что она мне? Счастливым она меня не сделает. Вот у тебя той власти много, Аникита Федорович, принесла она тебе счастье?

- Эк, повернул. – Крякнул боярин.

- То-то. А мой учитель говорит так: Алчущий власти не зрит Прави... Я не волхв, не священник и не боярин. Моя доля иная. Не Божье слово нести, или ношу власти тащить. Я перунец – тот, кому должно зрить Правь. – Произнес Илья.

- Лепо баешь, Находник. Ой лепо! – Задумчиво проговорил боярин, и махнул рукой. – Ладно уж... Зри свою Правь, а я за тобой присмотрю. И ежели что... Понял ли меня?

- Отчего же не понять. – Поднялся Илья, и поклонившись направился к двери.

- Постой, ведун. Ответь только на один вопрос, что за учитель такой, у тебя был? – Остановил Илью на пороге, голос боярина.

- А на что тебе, Аникита Федорович? За ним-то тебе точно не проследить, как за мной?

- И все же? – Насупился боярин.

- Перун Среброусый. – Улыбнулся Илья, и вышел из светлицы.

А потом был пир. Здравицы сменялись здравицами, играли музыканты, и лились дорогие вина, сменявшиеся двадцатилетними медами.

На следующий день, Владимир ходил мрачный как туча. И не столько от похмелья, сколько от того, что не удалось задержать ведуна. Обширны земли боярина Ивина, не одну сотню воинов выставляет Владимир Михайлович по зову государеву. А там где железо бряцает, да брони сверкают, непременно и руда алая льется. Так, хоть и богаты земли боярские воинами, а жаль ратников от ран боевых, да от антонова огня, терять. Вот кабы Находник при усадьбе остался... сколько воинов храбрых он от смерти уберечь смог бы. Только не желает он оставаться, да и стрый с Ратшей советовали не противиться тому. А уж чего бы только не пожалел боярин за такого лекаря при рати!

- Ох и дурной ты, Илюха! – Покачал головой сотник, присутствовавший при разговоре боярина с Находником, и своими ушами слышавший, как неугомонный лекарь-кузнец отказался остаться в землях боярина. – Ну где ж ты еще так пожить сможешь. В довольстве, тепле да сытости? Да и осень близится. Может все же останешься?

- Если я дурной, то что ж ты меня поддержал, когда я откланивался? – Усмехнулся Илья.

- Так ведь боярин тебе слово давал, что отпустит... Вот и пришлось... Сам-то он небось давно и забыл о том. – Хмыкнул Ратша. – Не веришь?

- Не-а. – Честно ответил Илья.

- И правильно. То, Аникита Федорович настоял, чтоб тебе препон не чинили.

- С чего бы? – Удивился Илья, помнивший как самый уважаемый из гостей боярина, за весь пир ни разу и не глянул в сторону Находника. Эдак, демонстративно.

- Ну уж, его думки мне точно не ведомы... А вот тебе он может и расскажет чего, ежели полюбопытствуешь, да к нему в горницу заглянешь. – Хитро подмигнул Ратша.

- Ой темнишь, сотник, ой темнишь. – Протянул Илья и вздохнул. – Ладно уж, негоже Рюриковичам отказывать. Проводишь к нему?

- Ох ты... – Крякнул Ратша. – Откель про то узнал?

- Так на пиру у хмеля язык длинный. – Улыбнулся Илья, но увидев как посерьезнело лицо сотника, осекся.

- Про то, никому ни слова, ни полслова не вздумай сказать. – Предупредил его сотник. – О корне бояр Березиных, Осининых и Ивиных говорить, все равно что с камнем на шее в реку сигать. То дела государевы, ясно?

- А тож. – Кивнул Илья.

- Вот и ладно. Идем, Аникита Федорович тебя уже спрашивал.

Илья с Ратшей прошли через заваленную храпящими телами трапезную, и поднялись в горницу отведенную боярину Березину.

- Явился, Находник... – Проворчал боярин, когда за Ильей закрылась дверь. – Ну проходи, садись вон на лавку, поговорим.

- Поговорим... княже. – Склонил голову Илья.

- От ведь прыткий какой. – Усмехнулся боярин, и расправил усы. – Род наш и вправду княжеским был, но то в прошлом... Сей же час, не о нем беседа пойдет, а о тебе... Службу тебе найти надо у государя, Илюша.

- Чего?! – Илья уронил челюсть.

- Того. И тебе от попов защита, и мне спокойней. – Боярин залпом выпил кубок вина, и глянул на Илью. – Воин ты справный, как Ратша поведал, так что думаю, справишься с моей задумкой. Да и на глазах будешь, заодно...

- А если не захочу? – Поинтересовался Илья.

- А куда ты денешься? Разве что в Сибирь сбежишь... Так всю жизнь бегать будешь... Уж коли вызнал, о княжеском роде, так неужто ты думаешь что от него лишь название осталось? Так и не мечтай. Силенок, чтоб тебя достать у меня хватит...

- Угрозы не лучший способ решения поставленных задач. – Ровным голосом произнес Илья.

- А что ты сделаешь мне, перунец? – Хохотнул боярин, и сделал замысловатый жест рукой. На секунду Илье показалось, что его тело налилось неимоверной тяжестью, но ощущение очень быстро прошло, и в следующее мгновение, пальцы Находника сомкнулись на горле боярина. Тот выпучил глаза, и захрипел.

- Не думай, что самый сильный. На всякую силу найдется другая. – Процедил Илья, и отпустил Березина. Тот потер шею.

- Верно... ведун. – Через силу проговорил боярин, но почти тут же оправился. – Вот не думал, что найдется кто-то, кто сможет зимний наговор переломить! Силен Илья, ох силен.

- Поговорим на равных? – Осведомился Находник. Боярин еще покрутил головой, но в конце концов, рассмеявшись, махнул рукой.

- Поговорим...