Игры с Тьмой [СИ]

Игры с Тьмой

Дождь лил, как из ведра, а ветер пронзительно выл в верхушках деревьев, яростно грохотал гром и ослепительно блистали молнии. Эта скверная погода стояла уже третий день, и неудивительно, что именно в такую погоду порождения Тьмы решили навестить селения. Для меня это ничего не значило, кроме того, что за свою работу я получу довольно приличный заработок. Если честно, то для меня было даже хорошо, что нечисть наведывалась к ''добропорядочным'' жителям сел, которые выступали в роли хороших завтраков-обедов-ужинов. И ничего удивительного в том, что нежить решила себе устроить хорошую гулянку, потому что солнце устроило себе отпуск и спряталось в грозовых тучах, отдыхая от работы.

Хоть я и была закутана в теплый и водонепроницаемый плащ собственного пошива, мне становилось все холоднее и холоднее. Маска, скрывавшая мое лицо, предохраняла его от сильного ледяного ветра. Я сняла ее, чтобы поднести к губам свою флейту. Ледяной дождь и ветер тут же заставили лицо замерзнуть.

Флейта, сделанная из особой древесины, контрабандно доставленной из заповедных дриадских лесов, коснулась моих холодных губ. Я стала играть сочиненную мною мелодию, которая возвещает о том, что в мире стало на еще одну нежить меньше. Моя тихая игра была слышна на несколько десятков километров. Это объяснялось тем, что в древесине флейты было немного волшебства, которое и создавало такой эффект. Тихий и тоскливый шепот флейты был слышен даже сквозь гром и вопль ветра. Закончив играть и положив музыкальный инструмент обратно на его место, я посмотрела на селение, лежащее у подножия горы. Я стояла на выступе, и поэтому деревня была как на ладони. Тяжело вздохнув, я с тоской обернулась и посмотрела на свою 'работу'. Тощая, как жердь, серая тварь раззявила свою пасть в уже безопасном неслышном вопле, хотя этот самый беззвучный вопль при жизни мог бы разнести без усилий небольшой каменный дом. Теперь же он больше не причинит вреда. Присев на корточки рядом с трупом, я вытащила из него арбалетные болты с серебряными наконечниками. Даже при моих доходах я не могу себе позволить раскидываться ими, мало ли что, вдруг больше не будут делать наконечники с таким чистым серебром, а, тем более, что оно дорожает. Я брезгливо скривила губы, увидев кровь на болтах, и вытерла ее сначала о сам труп, а затем о специальную тряпочку, пропитанную магическим зельем. Положив болты и складной арбалет в сумку, я вырвала зуб у мертвой твари и пошлепала в селение, где меня ждал гонорар.

…Надо бы мне представиться. Что ж, соблюдем приличия. И так, меня зовут Алувьен, и все, у меня кроме имени и прозвища — Тьма ничего больше нет. Такое прозвище я получила, потому что еще никто не видел моего лица, скрытого маской, и потому что я всегда хожу в черном. Это мое правило: всегда ходить в маске, никто не должен видеть моего лица, а вот почему, я сама не знаю, но уверенна, что его нельзя никому видеть. По идее, я должна сейчас рассказать свою биографию и просветить относительно своего возраста, но не могу, потому что я сама не знаю ничего о себе: ни сколько мне лет, ни чего о том, что касается моей жизни. Я ничего не помню, кроме того, что убиваю нежить и нечисть, да и вообще всех тех, кто сильнее простого вооруженного крестьянина, больше ничего, то есть все мои воспоминания связаны с тем, что я веду охоту на порождения Тьмы и все, больше ничего не помню. Но я ищу один магический источник, который возвращает память, даже заблокированную сильной магией. Но есть еще одно 'но': он полулегендарен, то есть о нем есть сведения. И вот я ищу его, пока что все безуспешно.

Я молча предъявила старосте деревни свой трофей, и на его лице расцвело такое счастье пополам с облегчением, что ясно было, что деревня сильно натерпелась от той нежити. Староста дал мне в обмен на мой презент небольшой мешочек денег, полный золотых монет. Я кивнула и вышла из трактира, направляясь в гостиницу, в которой сняла комнату. Путь занял всего пять минут, но за это время я промерзла до костей, и поэтому была безумно рада, когда увидела надпись 'Усталый путник'. Зайдя в здание, я оказалась в трактире, расположенном на первом этаже. Моя скромная особа сразу привлекла внимание, и по залу полетел боязливый, но любопытный шепоток. Не обращая на него внимания, я поднялась на второй этаж и прошла в свою комнату, почувствовав, что кто-то присутствует. Нож мгновенно оказался в руке, а я смотрела на своего нежданного гостя. На кровати- в вольготной позе- сидел темный эльф. На его белом, как алебастр, лице блуждала довольная улыбка, а черные, как безлунная ночь, локоны обрамляли его лицо, серебристые глаза горели в полутьме. Мне он напоминал вампира, та же бледность и довольная улыбка. Светлый эльфы были мне ближе, потому что были в таких же отношениях с нечистью, как и я. А темные иногда даже сотрудничали с ней

— Здравствуй, Алувьен, — медовым голосом пропел темный эльф, — рад вновь тебя видеть.

— А я нет, — устало ответила я, снимая плащ, — какого дьявола, ты вновь ищешь встречи со мной, Илэр? Я тебе говорила, что если еще раз тебя увижу, то без промедления убью…

— Ну-ну, моя ночка, — тем же тоном сказал эльф, видя, как я на полном серьезе заряжаю арбалет, — не спеши. У меня для тебя есть прекрасная новость, но ты должна за нее заплатить.

— Какая новость? — вздернула я бровь, но маска скрыла этот жест.

— Родник Желания, — мурлыкнул он, — есть один старец, который знает, где он находится. Это проверенные данные.

— Где? — я застыла в напряжении.

— Сначала плата, а потом товар, — Илэр чуть подался вперед, глядя на меня, как кот на сметану.

— Сколько? — деловым голосом спросила я.

На лице темного эльфа появилось странная улыбка. Я знала, что она означает. Вот уже несколько десятилетий Илэр преследует меня, в надежде заполучить меня в качестве своего Хранителя Силы. Если я стану им, то собственная сила эльфа возрастет в несколько раз, и сам Илэр обретет другую, мою, силу. Он сможет черпать ее из меня, а у меня ее столько же, сколько у довольно сильного мага. Причем, при моем первом решительном отказе, он подсластил свое предложение тем, что я могу получить и его. Меня это перспектива перепугала, такого сомнительного счастья мне не нужно! Я знала, что за один только взгляд этого темного эльфа дрались не только обычные девушки, но и изысканные эльфийки и могучие, сильнее меня в несколько раз, магички. С какого перепоя, он решил сделать именно меня своим Хранителем, раз у него ТАКОЙ выбор? Самое противное было то, что я не могла его так просто убить, потому что меня стали бы судить, как простую убийцу. Ладно бы там просто убили, так темные эльфы заточат меня туда, где Госпожа Смерть станет желанной гостьей.

— Стать моим Хранителем, — он лег на живот и, положив руки под подбородок, торопливо добавил, увидев, как я наставляю на него арбалет, — ладно, не надо. И почему я тебе так много спускаю?

— Какая плата? — ледяным тоном поинтересовалась я.

— Один поцелуй…

— Лучше я умру! — в свой голос я вложила как можно больше отвращения.

— Почему? — недоуменно моргнул Илэр.

— Потому что мне противно прикасаться к тебе, — серьезно ответила я.

— Ты искренна, — эльфы могут чувствовать ложь, — почему тебе противно? Я ведь ни какой-нибудь урод с язвами…

— Лучше его целовать, чем тебя. Давай нормальную плату, или проваливай отсюда!

— Один поцелуй твоей руки.

— Хорошо.

Я протянула ему руку, специально не сняв перчатку, пропитанную кровью. Впрочем, я также не могла снять перчатку, как и маску. Илэр, не говоря ни слова, поднес мою руку к своим губам. Как только я почувствовала его губы, тут же вырвала ее у него из рук. Эльф же ничего не сказал.

— Где?

— В пещере, расположенной в Звезде Гор.

— Спасибо, можешь теперь уходить.

— И почему с тобой так сложно? — вздохнул эльф, но все же поднялся и вышел из моей комнаты.

Когда он вышел, я зачаровала комнату от подглядывания и стала снимать мокрую одежду. Развесив ее возле горящего камина, я закуталась в халат и невольно посмотрела в зеркало. Оно отразило девушку с белой, как мел, кожей и волосами, как свежевыпавший снег. Черные брови и ресницы резко выделялись на белом лице, контрастируя с волосами. Изумрудные глаза с вертикальным зрачком так подходящие этому лицу. Я могу по собственному желанию сужать или расширять зрачки. Чуть ниже ключицы виден небольшой, недавно полученный шрам, который заживет через несколько дней. Почти все шрамы заживают, но есть такие, которые остались с моей прошлой жизни.

Я усмехнулась. Если бы кто-нибудь увидел бы меня, то тут же переименовал бы из Тьмы в Свет.

Я перевела взгляд на огонь. Внезапно от его вида, во мне проснулась жажда крови. Мне до боли захотелось увидеть, как она фонтаном бьет из раны, почувствовать ее на своем лице и на руках, учуять в воздухе ее запах, а потом на своих губах, ощутить ее медный привкус. Это жгучее желание было настолько реальным, что мне действительно показалось, что мои губы вымазаны кровью. Я облизнула, а затем растянула губы в хищной улыбке. Даже не смотря в зеркало, я знала, что мои зрачки сузились, а взгляд стал таким, словно я охочусь…

Резкий стук в дверь вырвал меня из мечты. Вздрогнув, я магией натянула на себя одежду и маску, а потом открыла дверь.

На пороге стоял хозяин гостиницы, вид у него был весьма жалкий.

— Да? — вежливо спросила я.

— Госпожа, помогите! У нас такое…такое…такое, — захлебывался он.

— Что 'такое'? — спокойно поинтересовалась я.

— Убивают, — выдохнул хозяин.

— А я при чем? — удивилась я.

— Помогите разнять их, а то всю мою гостиницу разгромят!

— Сколько?

— Человек тридцать, несколько гномов…

— Сколько вы готовы заплатить? — перебила я его, скрестив на груди руки.

— Монет двадцать, — пролепетал он.

Я только вздохнула, но все равно пошла разбираться. Вот почему всегда так? Где я не появлюсь, так сразу начинаются драки. Хотела крови? Пожалуйста, получи!

По мере того, как я спускалась все ниже и ниже, мой нос все сильнее и сильнее ощущал желанный запах крови. У меня не произвольно рука потянулась к кинжалу, висящему на боку. Жалко, что не взяла пояс с метательными ножами, а то крови было бы больше… Стоп, я не за этим иду!

Пред моими глазами предстала банальная пьяная драка. Все махались с энтузиазмом, точнее, почти все, кроме двух светлых эльфов, пьющих что-то в темном углу. Секунду я размышляла, как мне поступить, и через секунду решила.

— Тишшшше! — слово шипело, как рассерженная змея или как вода на раскаленной сковородке.

Тут же наступила тишина. Все участники безобразия застыли. Я обвела их пронзительным взглядом, но они не заметили его, потому что не могли видеть, только черный плащ и широкий капюшон, под которым темнота. За тридцать лет, которые остались в моей памяти, я стала символом Госпожи Смерти. Именно так все стали представлять ЕЕ появление. Почти все. Я видела Ее тень рядом с собой, Она всегда находилась возле меня.

— Тьма, — полетел шепоток над залом.

— Что случилось? — сухо поинтересовалась я.

Все смущенно уставились в пол, старательно не глядя на меня. Я знала, что пошло такое поверье: если кто-нибудь увидит мои глаза, то умрет, и поэтому все старались не смотреть на меня.

— Они почувствовали жажду крови, — тихо сказал один из эльфов, — она затопила их.

Неужели моя жажда вновь вырвалась из-под моего контроля? А что бы стало, если бы я не остановилась?

Кто я?

Я выехала на рассвете, не заплатив за свою комнату, потому что вчерашний гонорар за вчерашнее окупил. Выйдя за окраину города, я скинула плащ, оставшись в куртке, и положила его в сумку. Немного размяв плечи, я позволила воздушным потокам создать у себя за спиной огромные и полупрозрачные, как плохая иллюзия, крылья, но, тем не менее, они могли поднять меня в воздух. Помахав ими немного, я взлетела в небо. Холодный ветер не доставлял неудобств, потому что не касался открытой кожи.

Я летела в горы, в который раз желая найти источник. Если это правда, то смогу понять ч т о я такое. Что я за существо, у которого собственная жажда крови проецируется на других.

Иногда мне кажется, что я живу, чтобы убивать, а не убиваю, чтобы жить. Это меня немного расстраивало, но не более того. Мне нравилось убивать, мне хотелось, чтобы вся моя жизнь была беспрерывной и вечной чередой убийств. Мне до боли в душе хотелось видеть, как энергия жизни покидает тело, а потом моя аура впитывает ее, приводя меня в жуткий восторг. Я была чем-то похожа на наркомана, та же 'ломка', когда я вовремя не могу получить свой наркотик — энергию жизни.

От этих мыслей у меня в груди все сладко сжалось, и я знала, что скоро кого-нибудь убью.

Летя над лесом, я каждой клеточкой чувствовала живое существо. У меня была такая способность — чувствовать к а ж д о е животное и растение. Если пролетела стая птиц, то я точно знала, сколько их, каждое растение, когда была в лесу. Говорят, что светлые эльфы умеют чувствовать также, но проверить мне это пока еще не удалось. Если темные и любили везде показываться на людях и нелюдях, то светлые эльфы старались иметь поменьше дел с теми, кто не относился к их расе. Что самое интересное, так это то, что они меня опасались, словно какого-то невиданного зверя, от которого ты и не знаешь, что ожидать.

Я увидела довольно большую деревню и спланировала туда. Четко зная, куда мне идти, я пошла к старосте за заказом.

Заказ был довольно простой — убить лютующего оборотня.

Иногда мне было жалко убивать оборотней, потому что они были жертвами нападений, которым приходилось подчиняться зову луны и крови. Но когда их кипучая и искристая энергия переходили в меня, жалость испарялась, как вода на солнцепеке.

Сняв комнату в трактире, я проверила свой арсенал. Из всего оружия я выбрала только серебряное. Зарядив пятизарядный арбалет серебряными болтами и спрятав ножи, я решила, что готова. В душе вновь появилась холодная пустота, которая исключала все чувства, только пустота в душе.

Я кралась по темному лесу и, расширив зрачки, видела так хорошо, как будто сейчас был день. Полная луна делала тени контрастными, что было мне на руку. Облизнув губы, я почувствовала на вкус присутствие оборотня в лесу. Значит, он охотится. Как и я, только теперь он будет выступать в непривычной для него роли жертвы. Жертва для меня, какая милая для моего слуха фраза. Она так и пышет жизнью…

Едва слышный треск сломанной ветки…тихое дыхание…янтарные глаза в кустах…стремительный прыжок…

Я встретила оборотня пятью выстрелами арбалета, а когда он упал, злобно рыча, кинулась к нему на загривок, всаживая в его шею ножи. Яростный рев огласил настороженный лес.

Я поднялась и стала смотреть, как энергия жизни отделяется от оборотня потихоньку и летит ко мне. Моя аура с жадность голодающего схватила ее, растворяя в себе. Необычно большое количество силы опьянило меня и заставило упасть на колени, тяжело дыша. Иногда, когда я получаю слишком много энергии, то передо мной мелькают какие-то картины. Мне кажется, что это мое прошлое. Причем, мое прошлое тоже проходит в убийствах.

Оборотень стал принимать человеческий облик. Мои глаза немного яростно сверкнули, когда я увидела его настоящего. Маленький худенький мальчишка лет четырнадцати скрючился возле моих ног. Вот почему было так много энергии! К энергии оборотня примешивалась энергия молодости. Если бы паренек подрос еще немного, то он стал бы очень сильным королем оборотней. Если бы я не убила его.

Где-то в глубине леса одиноко завыл волк, а моя флейта подхватила его песню…

Я прилетела к Звезде Гор на рассвете пятого дня. Это единственное место, которое я еще не обследовала, потому что духи гор весьма враждебно относятся ко мне. Чтобы задобрить их, нужно пролить кровь. Я сняла перчатку и взяла нож, полоснув им по запястью. Кровь, черная кровь, плеснула на камни, чуть зашипев. Удовлетворенный гул духов сказал мне, что я могу посетить их владения. Я почтительно поклонилась и послала импульс в горы. Где-то здесь есть тот, кто скажет мне, где Родник…

Я стала пристально рассматривать гору и нашла расщелину, куда и пошла. И точно! Недалеко от входа сидел на куче шкур сухонький старик. Его цвета красной глины лицо было сморщенное, как высушенное яблоко. Он медитировал. Его размеренный голос отражался от стен пещеры, что позволило мне бесшумно мне подойти к нему. Встав близко к нему, я хотела было потрясти за плечо, но старик неожиданно сказал:

— Подожди, Спутница Смерти, немного подожди.

Я застыла с вытянутой рукой, а потом, подумав и опустив руку, села возле него. От старика шла странная, незнакомая мне, энергия, да еще аура у него была бело-серебристой, то есть невероятно чистой, безгрешной. Даже у священников намного хуже. Значит, он действительно может сказать, где Родник.

В этой чуткой тишине, я внезапно подумала: а обязательно ли мне знать свое прошлое, если я защищена от него?

— Спутница, — голос старика был, как горячий ветер — такой же тихий и сухой, — ты действительно хочешь знать свое прошлое? Я вижу сомнения в твоей душе. Нужно ли тебе оно? Вдруг оно принесет тебе одни страданья?

— Мне нужна правда, — твердо сказала я, — я хочу знать, кто я.

— Знание — сила для тебя, Алувьен? — усмехнулся старик, глядя мне в глаза удивительно яркими голубыми глазами.

— Да.

— Ну что ж, тогда слушай. Ты должна сама найти его…

— Это почему? — возмутилась я.

— Потому что ты должна переоценить некоторые вещи, — спокойно продолжил он, — должна понять такое чувство, как любовь и дружба, понять, что это за чувства, потому что никогда не испытывала их. Ты полагалась только на себя, и поэтому должна научиться полагаться на других, Алувьен. Это произойдет по пути к Роднику.

— Я везде его искала! — зло крикнула я, — и так долго, что уже не верю в него!

— А верит ли сердце? — не обратил внимания на мою вспышку старичок, — не волнуйся, в этот раз тебе будут помогать подсказки. Каждая будет приводить тебя к следующей, и последняя приведет к Роднику.

— Где первая? — спокойно спросила я, хотя вся кипела от нетерпения.

— Слушай: приди ты в город землей погребенный. Там в златнице его найдешь вторую. Подсказки написаны.

— Спасибо, — встав, я поклонилась ему и вышла.

Если честно, то я была зла. Ненавижу таких вот людей, которые всегда говорят загадками! И что за 'город землей погребенный'? Какой-нибудь город, заваленный землей при землетрясении? Да подобных городов очень много, но они такие древние, что никто и не помнит, когда они существовали.

Я вылетела из гор и вернулась в деревушку, которую приметила, когда летела сюда. Небольшое такое поселение в двадцать дворов с трактиром.

Меня приняли радушно, что, признаться, сильно насторожило. Никогда такого не было, чтобы меня принимали с такой искренней сердечностью. Ну ладно, не буду забивать голову такими пустяками, когда у меня есть головоломка.

Заказав себе номер, я осталась на первом этаже, в трактире. Завсегдатаи смотрели на меня с любопытством и страхом. Я привыкла к этому взгляду.

Откинувшись на спинку стула, я закрыла глаза и стала обдумывать загадку. Внезапно мне на плечо опустилась чья-то рука и тихий голос сказал мне прямо в ухо:

— Муррр!

Открыв глаза, я увидела серебряные глаза темного эльфа. Он открыто усмехался, но руку убрал с моего плеча.

— Как ты меня находишь? — раздраженно спросила я.

— За тобой тянутся такие приметные следы, — эльф опустился на стул с таким изяществом и грацией, как будто садился, по меньшей мере, на трон мира, — здравствуй, arriel.

Я поморщилась. На языке темных эльфов arriel означает 'цветок ночи'. У них так обращаются только к очень близким. К своим близким я Илэра не относила, не отношу и не буду относить, это аксиома.

— Что с тобой? — чуть склонив голову на бок, спросил эльф с ласковой улыбкой, — ты не рада меня видеть?

— Не рада, — подтвердила я, — мне сейчас не до тебя.

— Почему? — мурлыкающим голосом поинтересовался он, — у тебя проблемы?

Внезапно мне пришла в голову мысль.

— Ты хочешь мне помочь? — сладким голосом спросила я.

— А ты хочешь, что бы я помог? — с легким удивлением в голосе произнес Илэр, — плата та же, что и в прошлый раз.

— Хорошо, слушай: приди ты в город землей погребенный. Там в златнице его найдешь вторую. Скажи, где это?

— Виван-оль-Ниль, в сокровищнице города, — голос его был похож на теплый ветер.

Меня как будто оглушили. Виван-оль-Ниль — это столица темных эльфов, которая находится под землей и это единственный город, который живет.

— Почему ты так решил? — тихо спросила я.

— Мне сказал тот старик, — хлопнул ресницами эльф, — он сказал, что мы должны идти вместе.

— Ты врешь, — угрожающе произнесла я.

— А ты не можешь почувствовать? — он поднес мою руку к своему лицу и потерся щекой и подбородком, как кот или любовник, — я сменил плату, — пояснил он, когда я зарычала.

Между тем, эльф действительно не врал. И что, мне придется всю дорогу терпеть этого избалованного темного эльфа?

— Тебе что-то не нравится, arriel? — он прижал мою ладонь к своей щеке, — я чувствую твое недовольство.

— Не называй меня arriel. Ты мне никто, чтобы так меня называть. Я пойду без тебя.

— К моей радости, ты не сможешь попасть в нашу столицу, если я не буду рядом, — он вновь потерся щекой о мою ладонь.

— Дьявол! Установим правила…

— Какие правила, arriel? — его голос был таким нежным, ласковым.

— Во-первых, не называй меня arriel, — эльф рассмеялся серебряным смехом, — во-вторых, не подходи ко мне, когда у меня закрыты глаза…

— Ты мне не доверяешь? — он поцеловал кончики моих пальцев, а я убрала руку, потому что поцелуем заканчивается плата.

— Я никому не доверяю, — спокойно произнесла я, вытирая руку, — кроме себя.

— Циничная, — покачал головой эльф.

— Опытная, — поправила я его, — завтра, когда взойдет солнце, мы выступаем.

— Хорошо, мой arriel, — мурлыкнул на прощание Илэр, а я едва сдержалась от того, чтобы не бросить ему в спину нож, который моя рука поглаживала.

Я постаралась успокоиться. Этот чертов эльф всегда выводит меня. Глубоко вздохнув пару раз, я пришла в себя и оглядела зал. Сейчас он танцевал с какой-то девушкой, которая буквально повисла на его шеи. Я презрительно скривилась. Вот дура, не понимает, что эльфу это все игрушечки, что для него это несерьезно. Заметив, что я смотрю в их сторону, Илэр, глядя мне в глаза, поцеловал свою партнершу, которая едва не растеклась по полу. Поняв, что этот спектакль предназначается мне, я встала и пошла в свою комнату. Илэр позади рассмеялся.

Войдя в комнату, я скинула куртку и запихала ее в сумку, потому что сейчас настало лето, и было достаточно тепло. Я скинула теплую кофту и надела простую черную льняную рубашку и кожаную жилетку, на которой закрепила ножи, дротики и сюрикены. Глянув в зеркало, я увидела девушку во всем черном. Холодный блеск оружия делал мою фигуру еще более мрачной. Сапоги до колена с высокой шнуровкой, за голенищем которых тоже спрятаны ножи, черные кожаные брюки с серебряными полосками, капюшон, скрывающий мои волосы, и маска. Мои глаза горели в темноте, как два подсвеченных изнутри изумруда, дополняли картину.

Я подошла к окну и стала смотреть на заход солнца. Небо и море окрашивались в алый цвет, предвещая, что завтра будет довольно ветрено. Внезапно порыв ветра дунул мне в лицо, тихо шепнув: 'ты нужна им, после захода солнца'.

Когда солнце скрылось и стало совсем темно, я вышла на улицу, накинув плащ. Я шла по темной деревне скользящей и неслышной походкой. Со стороны могло показаться, что я лечу. Редкие прохожие шарахались от меня, когда я подходила к ним достаточно близко. Я шла к лесу, там меня ждали.

На границе леса стояла девушка. Ее серебристо-зеленые волосы трепетали на ветру, а глаза цвета сочной весенней листвы слегка горели в ночи. Она стояла, скрестив руки на груди, и внимательно следила за мной.

— Здравствуй, Свериан, — тихо поздоровалась я.

— Будь благославена Лесом, носящая имя Алувьен, — ответила дриада.

— Зачем ветер передал, что я нужна вам?

— Алувьен, Совет недоволен тем, что ты убиваешь гораздо больше, чем требуется, — голос Свериан был серьезен.

— Я убийца, которая выполняет заказы тех, кто заплатил мне, — резко сказала я, — а это не считается с тем, что вы полагаете умеренным или нет.

— Тьма, — она обратилась ко мне по прозвищу, значит, дело плохо, — ты убиваешь больше всех убийц.

— Потому что я пользуюсь большим спросом, чем остальные.

— Что ты сейчас делаешь? — сменила тему Свериан, видя, что я зла.

— Ищу Родник, как всегда, но теперь у меня есть подсказки, где его искать.

— Постарайся во время своего поиска убивать меньше, чем всегда, — мягко попросила она.

— Как получится, Свериан, как получится. Мне нужно идти. Да пребудет с тобой Лес, дриада.

— Да пребудет с тобой Лес, убийца, — и она растворилась в ночи.

Я вздохнула. Этот разговор происходит каждый месяц. Хорошо еще, что они не знают, что я выпиваю энергию жизни, тогда меня бы вообще перестали пускать в лес. Я покачала головой на свои мысли и пошла обратно.

Свериан, Свериан, даже после того, как ты заглянула в мое сознание, когда нашла меня истекающую кровью, ты не можешь понять меня, понять, что я из себя представляю. Прекрасная дриада, дочь Леса и создание Света никогда не поймет того, у кого аура — сплошная тьма, созданная убийствами. Тогда почему же она все время старается разгадать меня, словно головоломку, у которой не было и нет ответа? Если бы я сама знала, кто я, то, возможно, она бы и поняла меня.

Внезапно острая боль прошлась по всему телу, словно в меня попала молния. Я упала на колени посреди улицы. Боль танцевала в каждой клеточке моего организма, раздирая его. Мне нужна чья-нибудь жизнь. Почему энергия оборотня так быстро кончилась? Она же должна была обеспечить меня еще дня на два. Я встала с колен, хотя меня так сильно шатало, как будто земля уходила из-под ног, и вернулась обратно в лес, охотиться.

Дрожь прекратилась, но боль осталась. Мои зрачки расширились, и появилась вновь она, жажда крови. Я шла по лесу тихим, крадущимся шагом, вслушиваясь в каждый шорох ночного леса. Он напрягся, словно ждал страшной грозы, которая уничтожит его полностью, без шансов на восстановление. Но шла всего лишь я.

Хруст сломанной ветки. Я медленно повернулась на звук и увидела оленя. Прекрасное животное смотрело на меня своими большими и добрыми глазами, как на волка. Я судорожно облизнула губы и кинула в него нож, который попал точно в сердце. Олень умер сразу же, не мучаясь. Я поспешила к нему, чтобы побольше энергии попало в меня. Присев, я вытащила нож и сделала рану настолько широкую, что могла спокойно погрузить руку. Я сложила ладони 'лодочкой' и погрузила в тело оленя. Когда они наполнились кровью, я поднесла их к губам и стала пить теплую, еще не успевшую остыть, кровь. Вязкая жидкость коснулась моих губ, попала в рот, оставляя свой ни с чем не сравнимый вкус. Двух раз хватило, чтобы я насытилась. Может показаться, что я, как вампир, но это не так. В крови тоже содержится энергия жизни, только в малом количестве, но у нее несколько другой…от нее несколько другое ощущение.

Я вытерлась и пошла обратно в трактир, перед этим завыв, как волк, приглашая падальщиков доесть за мной.

Возле входа в трактир, опершись спиной на стену и скрестив руки на груди, стоял Илэр. Он повел носом, когда я была в трех метрах от него.

— Ты пахнешь смертью и кровью.

— Тебе тоже хочется этого? — саркастически поинтересовалась я.

— Не отказался бы, если бы кровь была у тебя на губах, чтобы я смог ее слизнуть, — его голос прошелся по моей коже, как нежный шелк по ране. Нежность с оттенком боли.

— Лучше бы на моих губах был яд, от которого ты бы умер, — парировала я и попыталась войти, но темный эльф схватил меня за руку и притянул к себе так, что я чувствовала тепло его тела, — отпусти, — угрожающе прорычала я.

— Почему? — Илэр прижал меня к своей груди, поглаживая меня по спине. Под своей ладонью я почувствовала, как бьется его сердце. Оно стучало немного чаще, чем положено. Поглаживания по моей спине стали увереннее, на что я тут же вырвалась, — тебе разве не понравилось, мой arriel?

Я замялась на секунду. Да, мне понравилось, немного, но говорить это Илэру…. Но если я совру, то он почувствует, поэтому я просто развернулась и пошла в трактир.

— Значит, понравилось, — в голосе темного эльфа были торжествующие нотки, — мой arriel!

— Я не твой arriel, — не удержалась я.

— Пока, — просто слово, но, сколько в нем было обещания, такого обещания, которое шепчут на ушко девушки вампиры.

И с ним я должна искать свои подсказки?! Да я его скорее убью, чем доберусь до столицы темных эльфов. Нет, одна с ним я не пойду. Нужно найти кого-нибудь, кто поможет мне сдерживаться. И кто это будет? У меня нет друзей, на которых я могла бы положиться. Только те, кто тщательно чтит кодекс, в котором запрещено предавать. И это, как ни странно, убийцы из Гильдии, в которую я официально вхожу, хотя на деле сама по себе. Я сама ищу заказчиков, а не глава поставляет их мне. Дьявол, скоро же Сход! Сход — это когда собираются все убийцы Гильдии, чтобы выяснить свой нынешний статус. Я высшего ранга и чтобы его подтвердить, обязана вновь и вновь драться. Ребячество, но все от этого в восторге, потому что можно делать ставки, выигрывая колоссальные суммы.

Зайдя в свою комнату, я легла на кровать поверх одеяла и, заложив руки за голову, стала бездумно рассматривать серый потолок. В голове крутилась лишь одна мысль: убить Илэра. Я знала, что когда-нибудь его убью, но когда? Кто бы мог подумать, что случайная встреча могла заставить его преследовать и уговаривать меня стать его Хранителем Силы.

В окно стало что-то биться, а когда я распахнула его простым толчком магии, в комнату залетел белый голубь, который сбросил на кровать послание, и вылетел во тьму ночи. Послание было от Гильдии, в нем сообщалось, где и когда будет проходить Сход. Как оказалось, он будет через неделю в Виван-оль-Ниль, то есть в столице темных эльфов. Дьявол, почему они все хотят отправить меня в этот город?

Утром я быстро собрала снаряжение и спустилась в трактир, за столом которого, попивая горячий напиток когэто (когэто — напиток, похожий на кофе, прим. автора), ждал меня Илэр. В свете дня он казался другим, нежели ночью. Как- то так получалось, что я видела его только, когда наступали сумерки. И этот задохлик мне постоянно портит настроение? Выше меня на голову, худой, в нем не было прямого намека на мышцы, они лишь угадывались. Таких я убивала, как нечего делать.

Я села напротив него, заказав себе горячий завтрак. Помимо энергии жизни и иногда крови, мне требуется простая еда.

— Доброе утро, arriel, — серебряные глаза искрились, когда лучи солнца попадали на них, искрились, как снег, таким же холодным и завораживающим сиянием.

— Доброе, — кивнула я, начиная завтракать.

— Как спалось?

— Нормально. Через пять минут выходим.

— А ты успеешь позавтракать?

— Уже, — бросила я, поднимаясь и выходя на улицу.

Погода сегодня была на редкость приятной. Ярко светило солнце, на небе ни облачка, благодать…. Вот если бы еще и темного эльфа рядом не было, то было бы просто великолепно. Но не всегда будет так, как я хочу, к моему сожалению. Госпожа Судьба всегда смеется над теми, кто старается ее контролировать.

Я стала плести заклинание для создания крыльев.

— Что ты делаешь, мой arriel? — подходя ко мне со спины, поинтересовался Илэр.

— Создаю свое средство передвижения, — я распахнула полупрозрачные крылья, — я летаю.

— Ты похожа на падшего ангела, такая же красивая и опасная, — шепнул он, — только как я последую за тобой, если я не маг?

— Проблемы твои, — отрубила я, поднимаясь над землей на метр, — я через неделю в столице буду.

И не слушая возражения Илэра, взмыла в небо, потихоньку радуясь, что отвязалась от него. Ну, если я буду лететь без привалов, то буду через шесть дней, но мой магический резерв все-таки небезграничный, поэтому придется делать маленькие привалы. Хорошо еще, что на Сход я успею, даже делая их.

К воротам Виван-оль-Ниль я подлетела ночью шестого дня, полностью истощив магический резерв, а поэтому шатаясь от усталости. К моему удивлению, Илэр стоял, прислонившись спиной к створкам ворот, и саркастически улыбался.

— Пойдем, мой arriel, — беря мою руку и кладя ее на согнутый локоть, промурлыкал эльф и повел меня в город. Стражи ворот узнали меня и напряглись, — ты устала, я это чувствую. Взгляни на нашу столицу!

А город действительно был красивым. Под землей не было так светло, как наверху, тут были сумерки. Они придавали городу, сделанному из сиреневого камня, по истине сказочный вид. Виван-оль-Ниль был столь же красив, как и столица светлых эльфов Стэррин, но другой, темной красотой. Если бы я когда-нибудь решила остепениться, то осталась бы здесь. Воздух был буквально пропитан тем ароматом, который дорог моей душе.

К нам подъехал экипаж, и Илэр буквально впихнул меня в него, потому что я не хотела ехать с ним наедине в какой-то коробке, пусть красивой и удобной.

Я рассматривала город из окна кареты. А где тут будет Сход? Моя рука машинально коснулась плеча, на котором был пристегнут знак, означавший, что я убийца высшего уровня. Серебряный значок, на котором была выгравирована ощерившаяся морда волка.

Дома были с искуснейшей резьбой, ажурные плетения на крышах, великолепные сады. Только как цветы растут там, где нет солнца? Цветы поглощают светлую энергию, а где здесь она? Я чувствую только присутствие негатива. Скорее всего, это просто результаты селекции.

Карета остановилась возле огромного особняка. Из него вышел вышколенный пожилой дворецкий. Он подошел к карете и открыл дверь. Увидев Илэра, пожилой дядька почтительно поклонился и произнес:

— Добро пожаловать домой, князь Илэриан.

Дьявол! Оказывается Илэр князь! Я и раньше знала, что у него высокий титул при дворе темных эльфов, но что бы такой. Мир сходит с ума, а я с ним заодно. Вот черт, как же я раньше не удосужилась поинтересоваться? Ведь если я его убью, то кара будет намного хуже той, которую я себе уже представила. Вот что-что, а казнить за убийство высокородных эльфов, темные умеют, потому что они почти все друг другу родственники.

— Вы удивлены, мой arriel? — насмешливо произнес эльф, выходя из кареты и подавая мне руку.

— Это ваша невеста, князь? — вежливо поинтересовался дворецкий, услышав, как меня назвали arriel. Ведь так называют невест.

— Нет, — бросила я, выходя из кареты, игнорируя протянутую руку.

— Госпожа Алувьен будет гостью в моем доме, — напомнил о себе эльф, — подготовь ей комнату. Синюю.

На лице дворецкого промелькнуло странное выражение, он кинул на меня взгляд и пошел в дом, готовить комнату.

Что-то мне все это не нравится. Скорее бы уже настал день Схода, где смогу откинуть все эти переживания и увижу тех, к кому могу спокойно повернуться спиной, не опасаясь удара. Высший ранг никогда не предает своих, но и относится к своим с величайшей суровостью. Малейшие проступки сулят большие неприятности.

— Пойдем, я тебя провожу, — промурлыкал Илэр, приобнимая меня за талию.

— Князь, не распускайте руки, — ледяным голосом произнесла я, высвобождаясь.

— Не называй меня князем, — поморщился эльф, — зови меня лучше fialin (милым — прим. автора).

— В страшном сне, — содрогнулась я, — покажи мне комнату.

На лице темного эльфа появилась улыбка, такая улыбка, которая заставила меня ждать подвоха. Улыбка дьявола, который получил то, чего долго добивался. Триумф, наслаждение, лукавство и сарказм.

Дом Илэра был красивым, под стать своему хозяину. Да, я признаю, что Илэр красивый, но есть и более красивые эльфы. К примеру, один светлый эльф, которого я убила с большим трудом. Вот тогда была хорошая драка. Я нашла одного из немногих, кто мог быть равным мне по уровню мастерства.

— Ваша комната, мой arriel, — Илэр пропустил меня вперед, — вам нравится?

— А тебе это небезразлично?

— Я уже говорил, что все, что касается тебя, мой arriel, мне небезразлично. Устраивайся. Ты есть хочешь?

— Нет. Беспокойной ночи.

Комната была просто великолепной, выполненной в синеватых тонах. Огромная, не меньше двухместной, кровать с балдахином. Вот чего я терпеть не могу, так это балдахины. На них очень удобно прятаться, когда собираешься кого-нибудь убить. Я проверила, что бы в комнате не было ничего постороннего, даже насекомых, потому что можно через них вести наблюдения, и поставила полную защиту.

Раздевшись, я улеглась спать и тут же заснула.

Сход был назначен на десять часов утра, поэтому я стояла перед зеркалом и маскировалась. Первое правило Схода: на место прибытия нужно прийти незаметно. Впрочем, это правило было только для высшего ранга, к коему, как уже говорила, я отношусь. Я решила замаскироваться под знатную темную эльфийку. Роскошное платье изумрудного цвета, поверх него такого же цвета накидка, шляпка с вуалью, которая скрывала мою маску. Этот наряд полностью скрывал меня, не было видно ни участка кожи, ни прядки волос. Конечно, это была иллюзия высшего качества. Если ее разрушить, то появлюсь я в своем костюме. Проверив, все ли оружие, начиная от арбалета и ножей и кончая ядами, на месте, я вышла из особняка Илэра, в котором не позавтракала. Все равно будет знаменательный обед в Гильдии в честь ежегодного схода.

Огромное здание высилось над всеми остальными. Возле его двери стоял парень с на редкость похабной ухмылкой. Когда я попыталась войти, то он схватил меня повыше локтя и сказал:

— Эй, дамочка, сюда нельзя.

Я молча высвободилась и, соединив безымянный и большой пальцы вместе, коснулась ими левого плеча. Парень тут же пропустил меня. Этот знак означает, что я убийца. У каждой Гильдии свой знак.

Теперь я попала в огромную комнату, в которой столпилось много народу. Он сдавал оружие плюгавенькому мужичонке, которого я видела впервые. В последние три года я видела здесь другого парня, которому могла спокойно сдавать свое оружие. Настала моя очередь, и я решила проверить его. Сдав свой арбалет и три ножа, я пошла дальше, но он меня задержал.

— Это все?

— А что?

— У тебя слишком мало оружия.

— И что?

— Должно быть больше.

— Попробуй найти, — я развела руки в стороны.

Это отродье начало шарить своими грязными и волосатыми лапами по моему телу. Он несколько раз прогладил мои ножи, но ничего не почувствовал.

— Не нашел? — с сочувствием поинтересовалась я.

— Я еще твою грудь не щупал, — он уставился на мою грудь.

— И не пощупаешь.

— Посмотрим, — он потянулся к моей груди и тут же оказался на полу, а я поставила ногу ему на горло.

— Не посмотришь.

Я пошла дальше. Огромный зал, под завязку забитый людьми. Они проходили жеребьевку. Мне нужно было идти к тем огромным, в три с половинной метров высоту, железным дверям. Возле него стоял неизменный Тан. Огромный, как медведь, но ловкий, как кошка, этот парень принимал оружие.

— Привет, Тан, — поздоровалась я с ним, снимая свою маскировку.

— И тебе привет, Тьма, — улыбнулся он, — ты опаздываешь.

— Меня задержал какой-то ублюдок, — кивнула я, — не нашел мое оружие.

— Он не нашел, а я найду, если понадобиться, — его глаза стали, как летнее небо, такие же холодный и далекие.

— Я знаю. Держи.

Я отдала все свое оружие, включая яды, и прошла в небольшую комнатку. За длинным столом сидело двенадцать человек, среди них был новенький. Молодой парень лет так двадцати пяти с татуированным лицом и огненного цвета волосами, собранными в хвост.

— Ты задержалась, — обронил глава.

— Пришлось, — таким же тоном ответила я, садясь по правую руку от него.

Это место занимает второй после него, фактически его зам, которым я являюсь. У меня практически столько же власти, сколько и у главы.

— У нас прибавление, — он кивнул на парня.

Я здесь единственная женщина, остальные все мужики.

— Молодой сильно, — заметила я.

К нам, лучшим из лучших, попадают в основном те, кому уже за тридцать пять лет. Это не правило, просто редко кто достигает такого мастерства в двадцатилетнем возрасте, какой нужен для высшего ранга убийц.

— Да, но хороший, — сказал мужик, сидящий рядом со мной, — начнем?

— Да, — кивнул глава, — Смерть.

Прозвище Смерть всегда присуждается главе, потому что он лучший боец и Госпожа Смерть его возлюбленная.

— Тьма.

— Агония.

— Кинжал.

— Истребитель.

— Гробовщик.

— Демон.

— Князь.

— Медведь.

— Тень.

— Сумрак.

— Инквизитор.

— Лис, — новенький.

Эта перекличка проходит каждый раз, потому что почти на каждом созыве приходит кто-нибудь новый. За последние пять лет, только сейчас пришел новенький. Наш глава выбирается по принципу: лучший, среди нас всех, он занимает должность до тех пор, пока стреляет метко и может держать в руках меч. Нашему главе еще очень рано выходить на покой, потому что он не человек. На четверть оборотень и темный эльф, на половину светлый эльф. Ему достались лучшие качества этих видов. Невероятная сила и скорость, умение слушать Тишину, видеть в темноте и многое другое. Я и он самые старые, если можно так сказать. Мы дольше всех находимся в высшем ранге, я двадцать семь лет, он шестьдесят и при этом еще долго будет, несколько столетий на этом посту. Многие долго думали, да и сейчас думают, что мы с ним любовники, но это не так.

— Я думал, что здесь все друг другу доверяют, — вдруг сказал новенький.

— Да, это так, — кивнул Сумрак, — у нас нет друг от друга тайн.

— Тогда почему знаменитая Тьма не снимет маску? — с вызовом спросил Лис, вперив в меня взгляд зеленых, как у кошки или лисы, глаз.

— А что, ты специально стремился сюда попасть, чтобы увидеть мое лицо? — саркастическим голосом произнесла я.

— Тьма снимает маску только тогда, когда убивает. Тот, кто увидит ее лицо, тут же умрет, — тихо ответил Инквизитор. Он был тем, кто видит правду. Инквизитор был последним из какого-то древнего магического вида существ, что уже никто не помнит, что это были за существа.

— Лис, не стоит даже пытаться с ней тягаться, — произнес Князь, — она лучше нас всех вместе взятых, она по уровню, как Смерть.

— Скольких Лис победил? — спросила я, оценивающее присматриваясь к парню. Жилистый, высокий и быстрый.

— Князя, — ответил глава.

— Совсем не плохо, — кивнула я, — Смерть, можно я посмотрю на него?

— Смотри, но только не играй, как ты обычно это делаешь, — произнес он, — он не поймет твоих игр. Только через два года, если будет еще жив.

— Пойдем, — я указала кивком головы на другую дверь.

За ней идет небольшой такой зал, в котором проверяют мастерство.

Лис с кошачьей грацией пошел следом за мной, практически бесшумно идя. Молодой, отчаянный парень, который думает, что сможет победить меня. Эту ошибку допускают многие, потому что я меньше всех присутствующих по росту. Для многих — это недостаток, для меня — преимущество.

Мы выбрали традиционное оружие — длинные, в метр длину, тонкие одноручные мечи. Именно на таких мечах можно оценить мастерство противника. Я обещала главе, что не буду с ним играть, как это делала раньше. Не играть — значит не доводить до бешенства противника, а потом его спокойно выводить из боя.

Я скинула свой плащ и примерилась к своим мечам. Эти мечи я уже давно использую, только я имею право пользоваться ими, потому что их ковали по моему заказу. Быть может, что я когда-нибудь передам их тому, кто, на мой взгляд, будет их достоин. Пока таких нет, поэтому они все еще у меня.

Я сделала несколько пробных махов, чтобы вновь привыкнуть к их весу. Лис сделал тоже самое, недобро прищурившись.

Я кивнула и приготовилась, встав в боевую стойку. О такой стойке знают лишь трое: я, Смерть и Агония. Эта стойка непробиваема, пока я не решу нападать. Пусть мальчик попрыгает, если быстро поймет, что она не пробиваема, то мое мнение о нем повысится.

В бою такая особенность — кто первый нападает, тот и проигрывает, в большинстве случаев. На моей памяти, хранящей более десятков тысяч поединков, было всего два случая, когда выиграл тот, кто первый напал.

Как видно, Лис тоже это знал, потому что обходил вокруг меня, ища уязвимые точки. Я даже не стала сдвигаться с места, чтобы усложнить ему задачу.

— Ты непробиваема, Тьма, — наклонил он голову, — я не смогу тебя пробить.

— Молодец, — похвалила я, перетекая в другую стойку, — а теперь?

— Можно, — он атаковал меня.

Я не стала переходить в атаку, только без труда оборонялась. Парень действительно был хорош, хотя и молод. Такой, если захочет, то через несколько лет смог бы стать главой Гильдии, если бы этот пост не был бы так прочно занят.

Я спокойно отступала. Клинки в руках Лиса сверкали и двигались, как молнии, но мои могли двигаться еще быстрее, но не двигались. Судя по горящим глазам мальчишки, он всерьез думал, что я не могу перейти в атаку, а поэтому слабее его. Он все сильнее и сильнее усиливал свой напор, пока я не сказала спокойным, ничуть не запыхавшимся, голосом, который заставил Лиса немного вздрогнуть, но это не как не отразилось на его ударах:

— Спокойнее, Лис, спокойнее. Запомни, если противник держит оборону и не переходит в атаку, это еще не значит, что он слабее тебя.

В подтверждении своих слов, я двумя выпадами заставила его сделать четыре шага назад и, выйдя из обороны, перешла в атаку.

— Я поняла, что с нападением у тебя хорошо. Посмотрим, что у тебя с обороной.

— Зачем мне оборона, если я убийца? — прошипел Лис, отклоняясь от моих ударов.

— Ты не станешь по-настоящему хорошим убийцей, если будешь полагаться только на атаки. Запомни, всегда найдется противник, который лучше тебя. Лучше переоценивать противника, чем его недооценивать. Понял?

— Да, — выдохнул он, когда я, сбив его с ног, поднесла свой клинок к его горлу.

— В целом ты неплох…

— Неплох? — оскорблено поджал губы мальчик.

— Неплох, — спокойным голосом подтвердила я, — тебе нужен хороший учитель, который поможет тебе в небольшой теории убийц. Ты ведь самоучка?

— Как ты догадалась? — удивился парень, поднимаясь.

— Стиль такой, — снизошла я до ответа.

Внезапно парень стал на одно колено и, опустив голову, забормотал:

— Великий магистр, с почтением и послушанием прошу Вас…

— Я не беру учеников, — отрезала я, — проси другого.

И не слушая его, я пошла обратно в комнату, где нас ждали. Ребята сейчас проводили жеребьевку, чтобы выяснить, кто с кем вначале драться будет. Я устало села на кресло. Мужчины явно жаждали моего мнения, относительно новенького. Мое мнение было для них авторитетным, потому что никогда еще не ошибалась в оценке новоприбывшего.

— Неплох, — обронила я, — только сильно горяч.

— Он же еще молодой, со временем успокоится, — заступился за него Медведь.

— Или упокоится, — таким же тоном сказала я.

— Ну, у тебя и шуточки, — покачал головой Сумрак, — до сих пор привыкнуть не могу, хотя знаю тебя уже семь лет.

— Шуточки, как шуточки, — пожала я плечами, — шуточки убийцы.

— Ты полностью отдала себя этому ремеслу, — тихо произнес Тень, — так нельзя. Каждый должен еще иметь личную жизнь, семью….

— Которая умрет, когда до тебя захотят добраться, — мрачно докончила я.

— Алувьен, прекрати, — внезапно ледяным голосом сказал Смерть.

— А что, Тениан? — резко обернулась я к нему, — разве не так?

— Так все, так, — вздохнул он, — просто всем нам, кроме тебя, хочется ощутить радость семейного тепла, не думая о том, что с ней может случиться. Кстати, что у тебя там с Илэром?

— Ты про что, Смерть? — я развалилась в кресле, закинув ногу на ногу.

— Ходят слухи, что ты за ним увиваешься. Тебя постоянно видят рядом с ним, — вступил в разговор Демон.

— Я увиваюсь? — презрительным голосом переспросила я, — да никогда в своей жизни, я не буду ни за кем бегать, как влюбленная дура!

— Значит, остальное, что тебя видят с ним часто — правда? — уточнил Гробовщик, отрываясь от карт, в которые играл с Агонией и Истребителем. Те тоже с любопытством посмотрели на меня.

— Да, — скрипнула я зубами, — этот сукин сын, меня преследует все по той же причине.

— Из-за чего? — удивился Лис.

— Темный эльф хочет, чтобы Тьма стала его Хранителем Силы, — ответил вместо меня Медведь, — а эта упирается.

— И буду упираться, — упрямо вздернула я подбородок.

— А что тут такого? — наивно удивился Лис.

— Мальчик мой, — Лиса прям всего скрючило, когда я его так назвала, — если я стану его Хранителем, то буду, как Спутник у вампира, то есть так с ним связана, что крепче быть не может. Ощущать все его чувства, желания, он сможет приходить в мои сны и другая магическая хрень! Если он умрет, то у меня девяносто девять процентов последовать за ним в могилу, — я распалялась все больше и больше, в конце вовсе соскочив с кресла и начав нервно мерить комнату шагами, сбив попавшийся по пути стул, — понятно?!

— Тьма, успокойся, — мне на плечо легла рука Кинжала, а потом он и вовсе прижал меня к себе, — его здесь нет. А убить его тебе в голову не приходило?

— Да много раз, — прорычала я.

— Так почему еще не убила? — оторопел Истребитель, — ты же всегда убиваешь, когда решишь кого-нибудь убить.

— Ребята, а вы знаете, кто такой Илэр, кроме того, что он богатенький и знаменитенький повеса? — вздохнула я. Ребята, как один, отрицательно покачали головой, кроме Смерти. Тот удивленно расширил глаза, догадавшись, а, может быть, вспомнив, — он князь Илэриан, мать его так и растак!

— Ого, большая шишка! — покачал головой Медведь, — если ты его убьешь, то темненькие постараются, что бы его дух был доволен.

— Вот-вот, — я устало вздохнула и высвободилась из объятий Кинжала, — пытки будут такими, что Госпожа Смерь будет желанной гостьей.

— Да, подруга, ты попала, — протянул Агония, — за такой заказ не возьмется даже распоследний убийца.

— Вот мне и приходится постоянно от него скрываться, — я обратно села в кресло, — да только этот поганый эльф все равно меня находит, как падальщик мясо. Кстати, как вы попали в этот город, если сюда могут только послы и купцы спокойно проезжать?

— Мы подкупили стражу на воротах, — в один голос произнесли они.

— Они же неподкупны? — обалдела я.

— Смотря сколько предложить, — усмехнулся Князь, — а ты как?

— Прошла с Илэром, — процедила я.

— Он что, ждал твою сиятельную персону возле ворот? — язвительно спросил Гробовщик.

— Как ты догадался? — удивилась я и еще похлопала в ладоши.

— Что, правда? — удивился глава.

— Правда, — кивнула я.

— Ну-ка, Тьма, рассказывай, что у тебя в последнее время происходит, — потребовал Агония.

Я вздохнула и выложила ребятам все, что произошло в последнее время, впрочем, опуская такие моменты, как моя плата и встреча возле дверей трактира, мужикам не зачем это знать. Не знаю почему, но ребята почему-то относятся ко мне, как к младшей сестре, которую нужно оберегать, хотя я знаю лучше их мастерство убийцы. В прошлом году они убили одного парня из низшего ранга, когда тот стал меня домогаться, не признав в разнаряженной дамочке знаменитую Тьму. Не успела я сама его убить, как ребята, как один зарычав, воткнули в него свои ножи, в итоге в герое-любовнике оказалось десять ножей, Смерть не стал принимать в этом участия.

Когда я все рассказала, в нашей комнате стало тихо, как после хорошей резни, то есть очень и очень тихо. Парни сосредоточенно о чем-то размышляли.

— Дааа, Тьма, ну и ты и вляпалась, — произнес Князь, — и что думаешь делать?

— Шуровать в сокровищнице, — буркнула я.

— Тебе нужен вор высшего ранга, — спокойно сказал Смерть, — так просто ты туда не проберешься. Там должно быть очень много охранных заклинаний…

— Не забывай, что я еще и убийца магов, — я постаралась сказать так, что бы в голосе слышалась улыбка.

— Тьма, а почему ты не убиваешь простых людей? — влез с вопросом Лис.

— Лис, знаешь, что любопытные долго не живут? — поинтересовалась я.

— Это угроза? — вздернул бровь Лис, кидая взгляд на главу.

Нам, высшему рангу, запрещено убивать друг друга. Немедленное наказание следовало за смертью одного из членов ранга.

— Это наставление, — поправила я его.

— Так, почему ты не убиваешь простых людей, а в основном нелюдей? — не отставал парень.

— Ребята, заткните его, или я заткну его так, что больше он не будет никогда говорить, — попросила я, — а потом сами скажите почему.

— Не приставай к Тьме, когда она в не настроении, — отвесил легкий подзатыльник Лису Медведь, — а то мало ли что. Она дама серьезная, у нее слова с делом не расходятся.

— Так, нам нужно идти смотреть поединки, — сказал глава, прекращая наши споры и посмотрев на часы, — мы должны присутствовать.

Ребята еще о чем-то недовольно побурчали, но все же встали и пошли в главный зал, в котором проходили поединки низшего и среднего ранга.

Высший ранг должен сидеть за длинным столом, внимательно следя за каждым из участников. Мы должны тщательно следить за тем, что бы никто ни стал прибегать к запрещенным приемам, то есть к магии. А так все позволено.

Гул в зале стих, когда мы вошли. Все почтительно склонили головы и опустились на одно колено. Это одно из правил, младшие по рангу всегда должны так приветствовать старшего по рангу. У каждого ранга свой значок. У низшего просто значок с глазом, у среднего — роза с кинжалом, а у нас, высшего ранга, — ощерившаяся морда волка.

Смерть сказал свою вступительную речь и дал сигнал к началу Схода.

Я устроилась поудобнее и приготовилась заснуть. Сейчас начнется ежегодная нудянка, то есть поединки низших рангов. Если что, ребята укажут мне на заинтересовавших их участников, а потом я, если надо будет, просмотрю в хрустальном шаре весь Сход.

— Не смей спать, — тихо прошипел глава.

— Я не сплю, я просто медленно моргаю, — огрызнулась я, — зачем мне это смотреть?

— Потому что ты вторая после меня. Так что не спи!

— Хорошо, — процедила я, создавая иллюзию, что не сплю, а сама тут же заснула.

Правда, поспать мне так и не удалось. Меня постоянно пихал в бок локтем Агония, показывая очередного участника. Поэтому, смирившись с тем, что поспать мне не удастся, я стала смотреть поединки. Пока что никого стоящего не наблюдалось, но когда стали биться шестая пара из среднего ранга, мое внимание было привлечено. Мужчина лет так тридцати двух с довольно старым шрамом на щеке с явной скукой оборонялся от своего противника. Это мне что-то напомнило. Точно так же это было и с Лисом. Я также с ленцой оборонялась от парня, позволяя ему выдохнуться.

Наконец, тот мужчина неожиданно перешел в атаку, всего за несколько приемов победив своего противника.

— Как тебе, Тьма, — толкнул меня в очередной раз Агония, — по — моему, он ничего.

— Я тоже так думаю, — кивнула я, — он, как мне кажется, пройдет в наш высший ранг.

— Если ты так думаешь, то это и случится, — заметил Смерть, — он действительно хорош. Может лучше Лиса.

— Да, не такой горячий, — согласилась я, — может, мне его сразу проверить? Если он выдержит мои атаки больше трех минут, то он войдет в высший ранг. Как думаешь, Смерть? Он явно скучает.

— Давай, — кивнул глава, — иди.

Я встала со своего места и вышла на середину зала. Мне поклонились. Я посмотрела на того мужика и сказала:

— Я.

Он заметно оживился и перехватил свои одноручные мечи. По моему приказу, мне принесли мои, те, которыми я проверяла Лиса. Взяв их, я перешла в довольно закрытую стойку, которую можно, но очень сложно пробить, и стала ждать. Мой противник стал обходить меня по кругу, выискивая, как до этого Лис, мои бреши в защите. Наконец, он их нашел и атаковал. Или он дурак, или он понимает, что я не стану нападать первой, а это может затянуться надолго.

Я спокойно оборонялась, а потом перешла в нападение. Я заметила, как Агония стал засекать время, прищурившись и подавшись немного вперед, чтобы не пропустить ни одного удара. Я теснила своего противника, но тот отступил всего на пару шагов, не больше, что было весьма удивительно, потому что обычно отступают на гораздо большее количество шагов. Я усилила свой напор, но он сдвинулся всего на шаг и попытался выйти из глухой обороны. Ничего не выйдет, пока я не решу прекратить.

— Все, — одними губами сказал Агония и громко, что бы слышал весь зал, крикнул, — этот человек выходит в высший ранг, как было оговорено Тьмой.

Я мгновенно прекратила свои атаки, что было весьма непредусмотрительно, потому что клинок этого мужика пролетел всего в каком-то сантиметре от моего лица. Я перехватила его руку и вывернула, заставив его упасть на колени, шипя от боли. Я знала, что это довольно болезненно, но это послужит этому парню уроком, что нападать на того, кто больше не сражается — запрещено.

— Иди в комнату, — приказала я ему, отпуская руку, — жди там. Мы скоро там будем, когда закончатся все поединки.

— Хорошо, — смерил меня высокомерным взглядом он и пошел туда, куда я приказала.

Я вернулась на свое место и продолжила свой просмотр. Больше никого не было, достоянного высшего ранга, что я не замедлила сообщить главе. Тот кивнул, соглашаясь со мной, и отправляя в зал Инквизитора и Князя, чтобы подтвердить их квалификацию. Я и Агония были последними, поэтому мы пошли с ним в зал, где нас ждал тот парень.

Он развалился в моем любимом кресле, нахально закинув ноги на стол.

— Можно и покультурнее вести себя, — заметила я, пинком скидывая его со своего кресла, — и запомни, здесь сижу Я! Это не обсуждается.

— Можно поспорить, — парень вытащил свой двуручный меч, — детка.

— Я — Тьма, — холодно сказала я, — вторая после Смерти. В зале я могла спокойно победить тебя, не прилагая особых усилий. Я проверяла тебя на низком уровне. Если тебе так хочется, то можно провести поединок в малом зале.

— Не откажусь, — процедил он сквозь зубы.

— Я тебе, как другу советую, парень, лучше не надо, — положил ему руку на плечо Агония, — Тьма шутить не любит.

— Если это действительно знаменитая Тьма, то проиграть ей будет не позорно, — сбросил руку Агонии он, входя в зал.

Я вошла в зал и через две минуты вышла, вытирая клинки о черную ткань. Я с самого начала не дала ему встать в стойку и атаковала. Он едва уклонялся от моих ударов, но все-таки задела его раз пять, нанося ему довольно серьезные ранения. Теперь он лежал в том зале, без сознания и в луже крови.

— А где он? — спросил Агония, спустя пять минут.

— Там, — равнодушно ответила я, — ему нужна помощь.

— Серьезная?

— Достаточная, — лаконично произнесла я, — кажется, наша очередь.

Агония кивнул и последовал за мной, задержавшись, что бы сказать Тану, что нужна помощь тому, кто был кроме нас. Невозмутимый Тан спокойно кивнул и пообещал, что все будет сделано.

Ну, а дальше все пошло по стандарту: поединок и Великая Гулянка, чествующая новоприбывших и повысивших свой ранг. Ну, все это рассказывать я не буду, потому что все очень скучно, все сами можете это представить. Огромная толпа, которая получила бесплатную выпивку. Без мордобоя, конечно, не обошлось. Нам, высшему рангу, пришлось прекращать это весьма жесткими методами, потому что иначе никак — это же убийцы, причем у некоторых с моральным кодексом не все в порядке.

Я вернулась в особняк Илэра поздно ночью без маскировки. Дворецкий, как будто ждал меня под дверью, сразу открыл ее, как только я подошла. Я, не обратив на него внимания, пошла в свою комнату, решив, что с утра пойду снимать комнату в гостинице. Жить в одном доме с темным эльфом, это не по мне.

Когда я шла через зал, который не освещался свечами, то услышала голос Илэра:

— Где ты была, мой arriel?

— Где я была, там меня уже нет, — резко ответила я, даже не останавливаясь.

Я не увидела, как эльф шел ко мне, но когда я, моргнув, открыла глаза, он стоял на расстоянии вытянутой руки от меня. Моя рука потянулась к кинжалу, висящему на поясе.

— Ты пахнешь вином и мужчинами, мой arriel, — какая-то теплая нотка проскочила в его голосе.

— Принюхиваешься? — язвительно поинтересовалась я.

— Нет, — медленно покачал головой эльф, — не принюхиваюсь, эти запахи сильно чувствуются.

Вот в этом я сильно сомневалась. Во-первых, я выпила всего два бокала вина, а во-вторых, меня всего на несколько секунд обняли Агония, Кинжал и Смерть, так, чисто дружеский жест, хотя для меня, наши отношения в высшем ранге не дружеские, это нечто большее. Я знаю, что им я могу вверить свою жизнь, повернуться к ним спиной, они никогда не предадут меня, даже находясь под пытками, в отличие от друзей, которые могу и не выдержать таких истязаний.

— А тебе что-то не нравится? — осведомилась я, становясь в максимально закрытую, но все равно позволяющую быстро выхватить оружие, позу.

— Ты позволяешь другим мужчинам тебя обнимать, а мне нельзя, — тщательно отработанным вздохом вздохнул Илэр, — почему?

— Потому что им я могу спокойно доверить свою спину, не опасаясь удара от них, — ответила я.

— А говорила, что доверяешь только себе, мой arriel, — улыбка тронула его губы.

— Это нечто большее, чем доверие, — серьезно посмотрела я на него, — я хочу спать, и не хочу с тобой сейчас разводить пустые разговоры.

— Я пойду с тобой, — какая-то непонятная улыбка, которая сразу же насторожила меня, появилась на лице Илэра.

— Спасибо, — саркастически произнесла я, — я не заблужусь.

— Ты не поняла, — смех так и слышался в голосе эльфа, — я пойду с тобой, потому что моя спальня находится напротив твоей.

В ответ я выразительно скрипнула зубами, выражая свое недовольство, но ждать его не собиралась, а наоборот, сразу же пошла в комнату, не дожидаясь его. Он догнал меня, когда я была на середине лестницы, и пошел рядом.

— Мой arriel, куда ты так бежишь? — промурлыкал он и перешел вдруг на интимный шепот, — спешишь в постель?

— Не радуйся, не в твою, — парировала я.

— Ты ошибаешься, весь дом моя собственность, включая мебель, — если честно, то я уже готова была его придушить голыми руками, желая почувствовать, как ломаются его шейные позвонки, но невероятными усилиями сдержалась, — ты чем-то недовольна? Если будет холодно, то можешь прийти в мою кровать.

Так, он меня специально доводит, я должна быть спокойна, а то буду не профессионалом в своем деле, высказывая свои эмоции. Спокойно, Тьма, спокойно, вспомни, кто ты. Я буквально влетела в комнату, сдерживаясь от позорного порыва хлопнуть дверью. Помянув про себя всех предков этого проклятого эльфа, я легла в кровать, почувствовав немыслимое облегчение на душе.

Проснулась я оттого, что кто-то был в комнате. Мои рефлексы сработали безупречно, за какие-то доли секунды я оказалась с другой стороны кровати, вытаскивая метательные ножи. Я посмотрела на своего посетителя. Ну кто бы это еще мог бы быть, кроме Илэра? Он стоял со своей саркастической улыбкой, прислонившись спиной к стене, скрестив руки и слегка подогнув правую ногу. Одет он был как всегда так, словно шел на прием к королеве. Я вздохнула и встала, пряча ножи.

— Доброе утро, мой arriel. Хорошо ли ты спала? — голос так и обволакивал меня, как мед.

— Пока тебя не было — хорошо, — буркнула я, про себя досадуя на то, что не поставила защиту на комнату, тогда бы он не смог бы войти. Как я могла забыть о такой не маловажной вещи?

— Ты сегодня позавтракаешь со мной, или как вчера уйдешь, ничего мне не сказав? — голос был вежливым, но что-то в нем было такое, что мне не понравилось. Мне показалось, что он злится. Вот только из-за чего? Не из-за вчерашних же 'запахов'.

— А я должна отчитываться перед тобой? — язвительно осведомилась я, — я еще не жалуюсь на память, и помню, что ты меня не заказывал, и я не обязана перед тобой отчитываться о каждом своем шаге. Тем более, я убийца, а не наемница.

— Ты не забыла, что нам нужно сходить в сокровищницу? — сменил тему эльф, видя, что я настроена агрессивно.

— Нам? — я постаралась, что бы в моем голосе слышалось удивление.

— Да, я иду с тобой, — твердо заявил Илэр и тут же его голос таким нежным, как мягкое перо, которое гладит тебя по коже, — пойдем завтракать.

— Я спущусь через минуту, — бросила я, прикидывая, как буду выпрыгивать из окна третьего этажа. Дожила, теперь выпрыгиваю из окон, спасаясь. Кому сказать, обхохочут, Тьма позорно дезертирует, выскакивая из окна. Вот, докатилась ты, Алувьен!

— Я тебя подожду, — томно протянул он, расцветая такой улыбкой, что у меня 'мурашки' пробежали по всей спине.

— Зачем?

— Мне хочется тебя подвести к своему столу, как свою… — договорить я ему не дала, потому что магией вытолкнула его за дверь, хлопнув ей так, что она должна была ударить его по носу. Я поняла быстро, что то, как он меня назовет, мне очень не понравиться.

Я услышала, как Илэр засмеялся, и словно нежная рука коснулась моего лица. Дьявол, как он хорошо умеет управлять своим голосом! Хотя, учитывая, сколько он живет, то это неудивительно. Многие старые вампиры умеют так делать, но я не позволяла им раскрывать рот, потому что мой болт сразу же пронзал их сердца, как только я их видела. Моя репутация позволяла мне не приносить вещественные доказательства того, что этот пепел принадлежит вампиру, который был заказан.

Я пошла в ванную комнату, чтобы умыться. Сняв свою маску и перчатки, я наколдовала в небольшой тазик холодной воды, да такой, что пальцы свело от холода, но я не стала делать ее теплее. Не знаю почему, но мне нравилось умываться такой водой. Когда на мое лицо плеснула вода, лицо обожгло холодом, и как будто иголки впились мне в лицо. Подумав, что я еще, возможно, не скоро приму ванну, наколдовала огромную бадью с горячей водой, все-таки мыться я предпочитала в горячей воде. Убедившись, что теперь комната запечатана магией, я разделась и с блаженством окунулась в горячую воду. Я сразу расслабилось, словно рухнуло то, что держало меня в постоянном напряжении. Мысли стали ленивыми и с трудом шевелились в голове, я почти счастливо вздохнула. Как мало в моей жизни бывает счастья, так мало, что я могу перечислить. Это когда я выжила после битвы с таким старым вампиром, что зубы ныли от его возраста и силы, и когда остался жив Кинжал, когда на нас, убийц высшего ранга, была облава. Вообще, убийц арестовывают тогда, когда задерживают его при деле, а так, нет. Мы просто выполняем свою работу, а если выдаем заказчиков (что по Кодексу Убийц запрещено), то арестовывают последних. Лично я выдала своего заказчика лишь однажды, по такой мерзкой причине, что говорить не хочется.

Мои белые, как свежевыпавший снег, волосы плавали в воде, как отдельные существа. Мне это напомнило русалок. Ах, русалки, как же я вам завидую! Плавать в воде и не знать таких проблем, какие приходиться решать мне. Я взяла прядку волос и поднесла ее к глазам, рассеянно ее рассматривая. Обычные волосы, только такие мягкие, как у маленького ребенка. Я провела ею по своим губам, думая о том, что хотела бы, чтобы вся моя жизнь была такой спокойно и безмятежной, как сейчас. Нет жажды крови, 'ломка' от нехватки энергии жизни, выполнение заказа и всего прочего, что я выполняю ежедневно. Мне пришла в голову не единожды обдуманная мысль: а что со мной будет после того, как я узнаю, кто я. Если я буду тем, что я больше всего ненавижу? Мне припомнились слова одного светлого эльфа: '…мы ненавидим в других то, что есть в нас самих…'. Что если я то, чем не хочу быть никогда?

Мои тяжелые мысли прервал деликатный стук в дверь и, как всегда, мурлыкающий голос темного эльфа:

— Мой arriel, завтрак стынет, а я жду…

Я стиснула зубы. Пусть думает, что я сбежала и поставила защиту, чтобы его обмануть.

— Я знаю, что ты там, твоя необычная аура ощущается даже через эту защиту.

Нашел дуру! Думает, я не знаю, что можно блефовать?

— Мой arriel, ты ведешь себя, как ребенок! — воскликнул эльф, но тут же произнес медовым голосом, — может, ты сбежала, поняв, что любишь меня и не можешь противиться моему обаянию? Да, так.

— Что?!! — не выдержав, я заорала от возмущения, но тут же замолчала, услышав довольный смех Илэра, и досадливо догадалась, что он специально это сказал.

— Завтрак ждет, мой arriel, — заботливым и нежным голосом пропел за дверью Илэр, а я твердо решила, что когда позавтракаю сразу же пойду искать себе комнату — жить с Илэром невыносимо.

— Сейчас вытрусь и выйду, — зло прошипела я, магией очищая себя. Дьявол, даже нормально помыться не могу!

— Хотел бы я быть тем полотенцем, который прикоснется к твоему телу, — темным голосом прошептал эльф.

— Хоти и дальше, — бросила я, вылезая из бадьи и дематериализуя ее.

В ответ был такой смех, который значит, что будет так, как хочет Илэр, в чем я сомневалась очень сильно. Одевшись, я вышла из ванной, налетев на темного эльфа, который и не думал отходить от двери, когда я вышла. Столкнувшись с ним, я отступила на полшага, глянув взглядом гадюки. Илэр ослепительно улыбнулся, и тут же его руки за талию притянули меня к нему. Снова ощущение его груди, но я была зла, а поэтому собрана. Короткий удар в челюсть, и Илэр лежит на полу, глядя на меня с небольшим недоумением, словно он не мог понять, как его могли ударить. Тонкая струйка темно-алой, не красной, крови струилась из уголка его губы.

— Больше. Никогда. Не. Обнимай. Меня, — чеканя каждое слово, произнесла я, глядя ледяным взглядом на все еще лежащего эльфа.

— Никогда, ты уверена? — вытирая кровь, насмешливо поинтересовался Илэр.

— Да, — твердо ответила я, спускаясь вниз.

Завтрак прошел в молчании. Лично мне не хотелось вообще о чем-либо говорить с ним. Дворецкий, который прислуживал нам, с каким-то непонятным мне удивлением смотрел на меня. Боги, от такой жизни я скоро сойду с ума! Я давно поняла, что надо было еще в первые месяцы знакомства с Илэром повиснуть у него на шее, тогда бы он не обратил на меня вообще никакого бы внимания, а не упираться. А теперь уже поздно. Впился в меня, как клещ, и не отдерешь же теперь.

— Мне нужно идти, — сказала я, вставая.

— Куда?

— К главе Гильдии Убийц, — легко соврала я.

Илэр посмотрел на меня и ничего не сказал, лишь кивнул головой. Я вышла на улицу и огляделась, решив найти достаточно хорошую гостиницу подальше от особняка этого эльфа. Поэтому я двинулась вниз по улице.

Я вспомнила, что я уже давно не питалась энергией жизни. Дьявол, теперь что, мне нужно искать заказчика? Да ведь таких ненормальных здесь нет! Ладно, сейчас схожу к главе, может, он даст мне задание?

Глава остановился в огромном особняке. Что-что, а денег у нашего главы всегда предостаточно. Я спокойно прошла в кабинет, потому что я могу входить в дом любого без стука, потому что я зам главы. Смерть что-то писал за огромным столом.

— Присаживайся, Алувьен, — сказал он, не отрываясь от своего занятия, — я сейчас.

Я села перед ним, откинувшись на спинку стула, разглядывая, в который раз, лицо своего главы. Золотисто-каштановые волосы, собраны в высокий хвост до талии, несколько прядок челки лежали на лице, а остальные были заправлены за уши, в мочке правого уха были два маленьких серебряных кольца, которые Тениан теребил, когда думал. Желто-зеленые глаза обрамлены темными длинными ресницами, чуть тонковатые губы, высокие скулы, в целом и в общем, очень красивый мужчина. На мизинце правой руки было платиновое кольцо с россыпью мелких бриллиантов, которое указывало его пост.

— Насмотрелась? — насмешливо поинтересовался Смерть, откинувшись, как и я, на спинку стула.

— А что? — я улыбнулась. Мне всегда хотелось улыбаться в его присутствии, потому что от него постоянно веяло каким-то счастьем.

— Ты всегда так пристально меня рассматриваешь, когда мы наедине, словно прикидываешь, куда всадить мне нож, — теперь улыбался и он.

— Я никогда этого не сделаю, — покачала я головой, — ты это знаешь.

— Знаю-знаю, — взмахнул он рукой, — так зачем я тебе понадобился?

— Мне нужен заказ, — вздохнула я, — зачем, ты знаешь.

— Энергия кончается? — он серьезно посмотрел на меня.

Он единственный, кто знает меня так, чтобы знать, что такое жажда крови, энергия жизни для меня. Тениан знает меня лучше всех вместе взятых. Я доверилась ему уже давно, лет так семнадцать назад. Он выслушал меня очень внимательно, задавая уточняющие вопросы, которые тщательнее раскрывали мою сущность. Я думала, что он будет в ужасе, но Тениан лишь сказал, что у всех есть свои недостатки и странности.

— Да, — кивнула я.

— Есть один заказ, — протянул глава, теребя свои сережки.

— Но? — я знала, что что-то серьезное, потому что, когда он начинает теребить колечки, будет что-то серьезное.

— Убить нужно темного эльфа.

— Хм, в их же городе. Ладно, кто это?

— Ильнэр, брат князя Илэриана.

— Подгадить Илэру я всегда буду рада, — я с наслаждением потянулась, — сколько?

— Сотня.

— Ого! Так сложно?

— Да, мы потеряли уже почти четверть среднего ранга.

— Я справлюсь.

— Не сомневаюсь, — Смерть улыбнулся, и мне на душе от его слов стало теплее, — что-нибудь еще?

— Да, я могу, — я замялась на секунду, — я могу…

— Что можешь? — подбодрил меня глава, — ну же, я не кусаюсь.

— Ты убиваешь, — хмыкнула я, сразу как-то расслабившись, — я могу у тебя остановиться, пока не улажу свои дела?

— А сейчас где ты остановилась? — полюбопытствовал он, переплетя свои тонкие пальцы и положив на них подбородок.

— Догадайся, — мрачно буркнула я.

— Неужели, — ахнул глава и тут же расхохотался, — а он в тебя крепко вцепился!

— Крепче некуда, — сказала я таким кислым голосом, что Тениан перестал смеяться.

— Что, так все серьезно?

— Ага, — кивнула я.

— Переезжай, — разрешил он, — пока в моих интересах, чтобы у тебя были крепкие нервы.

— Спасибо, — горячо поблагодарила я, вставая и собираясь уходить.

— Ты сейчас куда?

— Пройдусь, погуляю. Узнаю про своего заказного.

— Удачи. Да пребудет с тобой Кренас (Кренас — бог-покровитель воинов, прим. автора), носящая прозвище Тьма, — съехидничал он, передразнивая манеру дриад и друидов прощаться, подняв мне настроение.

— Да пошел ты, — отозвалась я, смеясь.

У меня было просто превосходное настроение, потому что я уезжаю от Илэра и у меня есть источник питания. Накинув на себя иллюзию этакой миловидной блондиночки с голубыми глазами в синем платьице, я общалась с народом, собирая сведения о брате Илэра. Все, что я узнала, меня порадовало, потому что он пошел недалеко от своего братца в плане развлечений, то есть очень любил женщин. А узнать где он живет, не составило труда.

Я решила, что сейчас пойду выполню свою работу, а заодно и подкормлюсь.

Жил Ильнэр (так или не так его зовут?) на другом конце города, так что мне пришлось невольно посмотреть на умение местных архитекторов. Все-таки, действительно, красивый город. Выполнен в достаточно красивых цветах, да еще сады почти возле каждого дома, красота. Дойдя до нужного мне дома, я накинула на себя сферу, которая делала меня невидимой и отражала направленные на меня удары. Тихо открыв дверь, я скользящим шагом направилась в спальню.

Дошла я до нее всего за 'каких-то' полчаса, изрядно обозлившись, что сулило моему клиенту не скорую смерть. Блин, он что специально выбирал ее так далеко, чтобы убийцы в конце концов заблудились и умерли от голода? Тем более ловушек было столько, что моя сфера едва не разрушилась от перенапряжения.

Распахнув дубовую дверь пинком, я вступила в комнату, скидывая с себя невидимость. Брат Илэра спал на огромной кровати с балдахином. Я подошла к его кровати и посмотрела на него. От его красоты я приоткрыла рот, потому что таких красивых я еще не видела. Черные, как у брата, волосы, чуть загорелая кожа, невероятно красивое лицо, которое даже во сне выражало какую-то хищность. Я покачала головой и достала кинжал. В моем списке правил нет такого пункта, в котором бы говорилось, что нужно убивать разумных существ во сне, поэтому я потрясла эльфа за его голое плечо. Тот что-то невнятно буркнул и перевернулся на спину, демонстрируя мне свою далеко не хлипкую, как у Илэра, грудь.

Вздохнув и посетовав на судьбу, я вторично потрясла его за плечо, на всякий случай, дернув его вороную прядку волос. Сердито рыкнув, темный эльф распахнул свои глаза. Они оказались какого-то странного цвета, не то синие, не то серые, какие-то серебристо-синие.

Эльф недоуменно моргнул, стараясь понять, кто я, а я, как последняя дура, решила ему помочь.

— Я Тьма.

— А, очередная подружка брата, — зевнул он, натягивая одеяло до подбородка, — извини, детка, его здесь нет.

— Это семейное, — прокомментировала я, имея ввиду тупость, — я пришла тебя убить, а не братца твоего ищу.

— Стой, так ты действительно Тьма? — он резко сел на кровати, а одеяло сползло до талии.

— А что, не похожа? — я даже обиделась.

— Да тут приходили какие-то дурочки, выряжаясь так же, — он рассмеялся, — думают, что Илэр клюнет на них, подумав, что они это ты. Так зачем ты пришла?

— Помочь встретиться тебе с предками, — я продемонстрировала свой кинжал, — как хочешь: чисто или нет?

— Ой, я сейчас оденусь, а то надо же выглядеть красиво, когда мой труп найдут. А я не сомневаюсь в том, что умру, потому что не было такого случая, что бы ты провалила своего задания, — он выскочил из под одеяла в таких подштанниках, что я, не выдержав, захохотала. Голубенькие в синие цветочки с белым горошком.

Парень весело улыбнулся и кинулся к огромному шкафу. Последующие полчаса прошли так, как я вообще не думала, что такое может быть. Эльф надевал наряд и вертелся перед зеркалом, а потом спрашивал у меня мнения. Я первое время буркала, что мне — де, все равно, как он будет выглядеть, когда буду его убивать, но потом, как-то незаметно втянулась в этот процесс. Куда мир катится, убийца помогает выбрать одежду своей жертве! Если честно, то мне стало как-то весело, тем более, сам Ильнэр все время сыпал шуточками, комментируя свой новый наряд.

Спустя три часа наряд был выбран. Мы выбрали белую рубашку с кружевными манжетами и воротником, черные штаны и высокие, до середины бедра, сапоги с застежкой сзади на тонких, почти как 'шпилька', пятисантиметровых каблуках. Что поделаешь, теперь такая мода, что каблуки носят не только женщины, но и мужчины.

— Как ты думаешь, мне волосы собрать? — он задумчиво наматывал прядку волос на палец.

— По-моему, лучше оставить их распущенными, — высказала я свое мнение, — только причешись.

— Ну это само собой разумеющееся, — ухмыльнулся эльф, — ой, Тьма, а я могу задать вопрос?

— Давай, — великодушно разрешила я, вольготно расположившись на его кровати.

— Что у тебя с моим братом? — выпалил он единым духом и прикрылся подушкой, которую схватил с дивана.

— Что вас всех это интересует? — поморщилась я.

— Ну извини, это самый ходовой разговор, — развел он руками и озорно улыбнулся, — а что, многие спрашивают?

— Многие, — вздохнув, подтвердила я, — так чем это всех интересует, а?

— Потому что Илэр еще так долго, сколько там?..

— Пятнадцать лет, — мрачным голосом подсказала я.

— О! — восхитился он, — так долго еще не за кем не бегал. Многие думали, что ты сдашься в первые несколько месяцев, а потом, когда это не случилось, стали заключать пари, когда же он тебя сломает. Тем более, постоянно появляются слухи, что видят тебя с ним довольно часто. А, я тоже, кстати, поспорил.

— На какой срок? — полюбопытствовала я.

— На двадцать лет, — признался он, улыбаясь, — что, надо было на больший срок, да?

— Ага, на навсегда, — злорадно произнесла я.

— Думаешь выдержишь? — сомнением протянул темный эльф, но, увидев мой не сулящий ничего хорошего взгляд, быстро протараторил, — верю-верю. Кстати, ты не знаешь, братец мой здесь?

— Да, — кивнула я, — второй день.

— О, а что это он ко мне в гости не забегает? — возмутился Ильнэр, начиная причесывать свою вороную гриву, — даже не интересуется, что с младшим братишкой. Меня вот, тут собрались убить. Где бы лечь?

— На полу, — посоветовала я, — и руки не забудь скрестить, чтобы потом родственники не мучались.

Эльф, закончив причесываться, лег на пол, согнув правую ногу и положив одну руку на лоб, а вторую на сердце.

— Красиво смотрится? — поинтересовался он, а я вдруг решила, что не буду его убивать.

А что? Я денег за работу не брала, контракт не заключала, так что могу и не убивать. Тем более, он мне понравился. Яркий, веселый, не пытается меня соблазнить, как его братец, в общем, хороший эльф.

— Я не буду тебя убивать, — я поднялась с кровати, убирая кинжал на место.

— Почему? — поднял бровь эльф, приподнявшись на локтях.

— Понравился ты мне, — усмехнулась я, — к тебе больше не буду приходить убийцы, я это устрою.

— Подожди, Тьма! — Ильнэр подошел ко мне и, опустившись на одно колено, поцеловал мою руку, — спасибо!

— Не за что, — я провела кончиками пальцев по его щеке, — может, еще увидимся.

— Ммм, Тьма, а ты спешишь? — вдруг смущенно поинтересовался он.

— Нет. А что?

— Пойдем! — радостно воскликнул он и, схватив меня за руку, потащил куда-то.

Как оказалось, Ильнэр решил со мной выпить, на что я, к своему величайшему изумлению, согласилась. Напившись с ним только на восемнадцатой бутылки крепчайшего вина, мы принялись танцевать, распевать похабные песенки и клясться в вечной дружбе. Меня все больше и больше несло. После этого мы катались на перилах с громким хохотом.

За все время, что я себя помню, мне не было так хорошо. Я ощущала беспредельное счастье, и, самое главное, не было настороженности и постоянного состояния опасности. Мир вертелся вокруг меня в бешенном танце веселья, и мне не хотелось, что бы он прерывался. Ильнэр сумел вывести меня из привычного мне состояния, раскрыв во мне такие чувства, которые я в себе даже не подозревала. Куда делась злость? Настороженность? Паранойя? Они испарились без следа, оставив вместо себя радость. В какой-то момент я заметила, что питаюсь счастьем, как энергией жизни, но это было, как закуска, а на одних закусках питаться нельзя — загнешься в конце концов.

В какой-то момент, когда мы шли в зале, в который прямо вела входная дверь, Ильнэр поскользнулся на своих каблуках и схватил меня за руку. Попытавшись удержаться, я сделала так, что сперва упала я, а сверху на меня упал эльф. Мы зашлись пьяным хохотом, и именно в этот момент кто-то зашел.

Я повернула голову и прекратила смеяться вместе с Ильнэром, когда мы увидели кто вошел. Это был Илэр. Сквозь его маску высокомерия пробивались злость, растерянность и удивление.

— О, брат приш-шел, — пьяно обрадовался Ильнэр.

— Привет, к-князь, — в тон Ильнэру поздоровалась я.

— Мой arriel…Ильнэр? — недоуменно хлопнул глазами Илэр.

— Ты его уже не-невеста? — перевел взгляд на меня Ильнэр, — а ты не говорила! Та-ак не… это…не чессно!

Мы так и лежали, не пытаясь подняться. Если честно, то я сомневалась в том, что вообще смогу подняться на ноги. Поэтому я с Ильнэром так и лежали друг на друге, под неудобным углом глядя на Илэра.

— Щенок, — вдруг прошипел князь Илэриан и, подойдя к нам стремительным шагом, поднял своего брата за шкирку, как котенка, — она моя!

— Надейся, — неожиданно трезвым голосом заявила я, поднимаясь, — я не твоя! Я Ильнэра! Правда, fialin Ильнэр?

Вырвав младшего братца из рук Илэра, я обняла первого в весьма страстном объятии. Надо было видеть лицо Илэра, когда я еще к тому же поцеловала в щеку, офигевшего от всего этого, Ильнэра! Что со мной твориться? Впрочем, это еще не до конца веселье покинуло меня. Серебристые глаза темного эльфа потемнели до цвета грозовой тучи, грозя, что их хозяин сейчас устроит феерическое представление, от которого город сравняется с землей.

— Это правда, Ильнэр? — тихо осведомился он.

— Что правда? — таким же тоном осведомился Ильнэр, как и я, вдруг начиная стремительно трезветь. Все дело было в том, что я наложила на нас, что совсем удивительно, как я ничего не перепутала, заклятие трезвости.

— Что она твоя? — слова давались Илэру, казалось, с трудом.

— Моя, — с едва заметной вопросительной интонацией сказал Ильнэр, глянув на меня.

— А что это тебя так, Илэр, интересует? — я скрестила руки на груди, готовясь, если что, защищаться. Я стала той Тьмой, которая была раньше.

— Алувьен, не нарывайся, — тронул меня за плечо Ильнэр, заслужив мелькнувший на доли секунды мрачный взгляд своего брат, — Илэр, ты что, злишься?

— С чего ты решил? — вздернул брови в удивленном жесте Илэр.

— Дааа? — протянул его брат, озорные огоньки так и блестели в его глазах, — тогда зачем ты меня унизил?

— Я подумал, что это госпожа Оленьэ, — тон темного эльфа стал слегка извиняющимся, — моя фаворитка.

— Неужели так много тех, кто похож на меня? — в свой голос я постаралась добавить как можно больше желчи.

— Таких, как ты, мой arriel, нет больше нигде, — легко рассмеялся Илэриан, чуть поклонившись мне.

— Тогда, как ты смог спутать меня с другой, если говорил, мне, что мою ауру ты сразу отличишь? — я прищурилась.

— Аура моего младшенького слегка исказила твою, вот я и обознался, — просто объяснил Илэр.

— Ну-ну, — ехидно пропел Ильнэр.

— Кстати, Илэр, я больше не могу пользоваться твоим гостеприимством, поэтому нашла себе дом, где буду жить, — вспомнила я.

— И где, если не секрет? — мурлыкнул темный эльф, едва-едва заметно прищурив свои серебряные глаза.

— Там, где ты точно меня не достанешь, — фыркнула я, — Ильнэр, спасибо тебе за все, но мне пора идти. Еще увидимся.

— Обязательно, — дружески поцеловал меня в щеку Ильнэр.

А я вдруг подумала, что впервые нашла себе друга. По иронии Госпожи Судьбы, это оказался брат того, кого я едва выношу. Хорошо еще, что Ильнэр не похож на своего брата, а то бы сразу же его убила. Возможно, Ильнэр станет вторым, кто будет знать обо мне столько же, сколько знает Смерть.

— Прости, мой arriel, но я не смогу проводить тебя, — грустно вздохнул Илэр, положив руку на грудь, — мне нужно поговорить с братом, которого я уже давно не видел. До свидания.

— Пока, Алувьен, — попрощался Ильнэр.

Я кивнула ему, игнорируя Илэра, и вышла на улицу, направившись обратно к Тениану. Надо ему сообщить, что Ильнэр теперь под моей опекой, которая гарантирует, что ни один убийца теперь его не сможет убить.

Пока шла, я думала о том, что сейчас было. Кто бы мог подумать, что я сдружусь с тем, кого собралась убить. Я бесконечно доверилась Ильнэру, совершенно не ожидая от него удара в спину. А ведь многие сделали бы так. За мою голову назначено около тысячи золотых момент, а это очень и очень много. На эти деньги можно купить небольшой городок, да еще пожить безбедно несколько месяцев.

Тениан все еще был там, где я его видела в последний раз, то есть в кабинете. Он рисовал. Меня всегда удивляло это. Убийцы, по идее, жестокие существа, не знающие жалости, когда нужно убить. А художники такие легкомысленные, нежные и трепетные существа, которые могут заплакать от красоты восхода или заката. Убийца-художник — оксюморон. Это два не совместимых понятия, как вампир-священник.

Ворот зеленой шелковой рубашки, которая так идет к его глазам, был расстегнут, а рукава закатаны до локтей. Смерть стоял возле мольберта и увлеченно рисовал, не замечая ничего вокруг. Он так увлекся, что на его правой скуле была черная краска.

— Что рисуешь? — полюбопытствовала я.

— Ни что, а кого, — не отрывая взгляд, ответил Тениан, — тебя.

— Меня? — моему удивлению не было конца, — дай посмотреть!

Тениан начал было возражать, но я уже смотрела. Я была на каком-то выступе среди гор и играла на своей флейте. Ветер трепал мой плащ, а солнце окрашивало ледяные верхушки гор в красноватый цвет. Картина завораживала, словно это было окно, в котором был видна я, стоящая на выступе.

— Слов нет, одни положительные эмоции, — выдохнула я.

— Я рад, что тебе понравилось, — улыбнулся он, — ну, как твое задание?

— Я беру над Ильнэром опеку. Теперь никто не должен покушаться на его жизнь, — я с хрустом потянулась.

— А как же энергия? — осторожно спросил Тениан.

— Я питалась радостью, — задумчиво ответила я, — только, мне все равно нужна энергия жизни. Ничего, я скоро найду.

— Надеюсь, — вновь начал рисовать он, — я тебе уже подготовил комнату.

— Спасибо, — улыбнулась я, сосредоточившись и телепортируя сюда свою сумку, — можно я зажгу камин и посижу здесь?

— Да, — рассеянно кивнул глава.

Я села в кресло, стоящее возле камина, и зажгла его. Пламя едва слышно стало гудеть, а дрова пощелкивать. Мне стало уютно так, как будто я была дома. Слово 'дом' было мне не знакомо, но именно так я ощущала это слово.

— Алувьен, — тихо позвал меня Тениан.

— Да?

— Сыграй на своей флейте, — попросил он.

— Зачем? — удивилась я, однако доставая свою флейту.

— Для полноты картины, — не очень понятно пояснил Смерть, — знаешь какую-нибудь эльфийскую песню о любви?

— Да, — кивнула я и поднесла флейту к своим губам, сняв маску и повернувшись так, чтобы Тениан случайно не увидел моего лица.

Из моей флейты, спевшей очень много песней, полилась нежная мелодия, такая нежная, что на глазах сами собой наворачивались слезы. Светлые эльфы очень любят петь и танцевать, предпочитая создавать только веселые песни, но если сочиняли грустные, то такие, что слезы бежали рекой. Тениан, хоть всего лишь наполовину светлый эльф, любил петь и танцевать, как и его собратья, если можно так сказать. На моей памяти, он еще не разу не пропустил бала, который устраивался в том городе, в котором он был. Убийцы высшего ранга были своего рода 'сливками общества'. Нас охотно приглашали на всякие великосветские балы, потому что нас можно было нанять, и мы выполняли свои поручения безупречно.

Эта песня, которую я сейчас играла, была о любви между темным эльфом и светлой эльфикой. Смысл был в том, что их семьи между собой враждовали, и этим двоим пришлось преодолеть множество испытаний, но в конце они погибают по глупой случайности. Она, выпив зелье, стала похожей на умершую, чтобы обмануть всех, а ее любимый не знал о том, что она выпила зелье, и выпил яд. А когда она очнулась, то, увидев труп своего любимого, вонзила кинжал в свое сердце, упав на тело темного эльфа. Говорят, что это действительно было, но я в том сомневаюсь, потому что не могут они быть такими тупыми, чтобы не договориться между собой.

Когда я закончила играть, вернув маску на лицо, заметила, что Тениан то смотрит на меня, то возвращается к своему мольберту.

— И как? — поинтересовалась я.

— Ага, — невпопад ответил Смерть.

Я встала и подошла к нему. Теперь у него была другая картина, но я тоже там присутствовала. Теперь я была нарисована в кресле возле камина с флейтой.

— Тебе так нравится меня рисовать? — я спросила с долей сарказма.

— Да, — кивнул он, заправляя за ухо выбившуюся прядку челки, — они получаются какими-то особенными.

— В чем особенность? — поинтересовалась я, стирая с его щеки краску.

— Не знаю, — просто пожал плечами глава, — я забыл сказать. Будет межмировой Сход.

— Что, опять? — простонала я, — зачем это? Мы ведь знаем, что мы лучшие в своем мире, а зачем это выяснять, где высший ранг лучше?

— Это традиция, — вновь пожал плечами Смерть, — все наши здесь еще.

Я поморщилась. Межмировой Сход — это когда бьются высшие ранги разных миров.

— Когда? — обречено поинтересовалась я.

— Через три дня.

— Дьявол, мне что, еще три дня в сокровищницу не лезть? — обозлилась я.

— Придется. Ладно, не переживай так. Что ждать три дня, когда ты ищешь уже тридцать лет? — он стал массажировать мне плечи, предварительно вытрев руки, — ты как всегда напряжена.

— Сейчас мурлыкать начну, — пригрозила я, постепенно расслабляясь под чуткими пальцами своего главы.

— Давай, — разрешил Тениан, — я хоть похвастаюсь, что знаменитая Тьма мурлыкала у меня в руках.

— Муррр, — протянула я, — скажешь кому — обижусь!

— Ладно, не скажу. Еще или хватит?

— Хватит, а то еще растекусь.

Тениан со смешком перестал разминать мне плечи и обнял меня за плечи. Я вздохнула и чуть крепче прижалась спиной к его груди. У нас всегда так. Когда мы находимся в таком…уютном состоянии, нас всегда тянет обнять друг друга. Просто обнять, как в кланах оборотней. Отношения в клане оборотней строятся на прикосновениях. Может быть и из-за этого, Тениан обнимает меня, потому что частичка оборотня проявляется в нем достаточно часто. Это проявляется в том, что его глаза иногда начинают неярко гореть, завораживая своим холодным светом, или вот так прикоснуться.

Я могу с уверенностью сказать, где я себя чувствую в абсолютной безопасности и в комфорте. Это в объятиях Тениана. Мы стояли напротив зеркала, отражаясь в нем.

— Знаешь, Тениан, а мне иногда хочется полностью раскрыться перед тобой, — тихо произнесла я, глядя на главу в зеркале, — мне хочется, чтобы ты увидел, какая я внешне, чтобы между нами не было секретов.

— Тебе же нельзя показывать только свое лицо? — осторожно спросил он, так же глядя на меня в зеркало, — а остальное?

— По-моему, можно, но не желательно, — задумчиво ответила я, — нет такого прямого запрета.

Я высвободилась из его объятий и развернулась к нему лицом, а потом начала снимать перчатки.

— Что ты делаешь? — спокойно вопросил он.

А я лишь сняла свои перчатки, демонстрируя свои белые руки. Тениан взял их в свои и поднес губам, поцеловав.

— Такие белые, — с ноткой удивления произнес глава.

— А волосы еще белее, — усмехнулась я, высвобождая руки и снимая капюшон, скрывающие мои волосы.

— Белые, как снег, — сказал Тениан и провел руками по моим волосам, — и такие мягкие.

— Тениан, закрой глаза, — сказала я, — и не открывай.

Глава не стал спрашивать зачем, а просто сделал так, как я попросила. Я сняла свою маску и прижала ладони Тениана к своему лицу, а потом отпустила.

— Говорят, что у художников руки зрячие, — тихо произнесла я, — посмотри на мое лицо руками, не открывая глаз.

Прикосновения рук Смерти была такими легкими, как будто бабочка касалась моего лица. Пальцы коснулись моих скул, щек, носа, перешли на губы и подбородок.

— Все, — тише, чем шепот, сказал Тениан.

Я надела вновь свою маску, перчатки, спрятала свои волосы под капюшон. Тениан, как только открыл глаза, кинулся к мольберту, начиная рисовать. Постепенно на чистом листе бумаги стало проявляться лицо, мое лицо. Тениан рисовал его, слегка нахмурившись, и так быстро, как будто боялся, что забудет его, что нужно рисовать его, пока он помнит.

Когда он закончил, работа была так восхитительна, как будто я смотрела в зеркало.

— Отражение, — только и произнесла я.

— Ты прекрасна, — ответил глава, — я никому его не покажу.

А я смотрела на свой портрет и думала, что только что полностью доверилась Тениану. А к чему это может привести, я не знала…

Вечер, если это понятие применимо к этому городу, в котором постоянно сумерки, опустился на Виван-оль-Ниль. Стало ненамного темнее, чем обычно. Камин, возле которого сидели я и Тениан в креслах, освещал комнаты теплым желтым светом. Я сидела, вытянув ноги, и задумчиво глядела в огонь. За окном слышались веселые, иногда, пьяные, крики прохожих или стражников. Огромные городские часы, которыми гордились темные эльфы, пробили одиннадцать часов вечера, самая пора для убийц, воров и просто наемников. Абсолютная тишина присутствовала в комнате, потому что мы молчали, думая каждый о своем. Наш момент откровенности и близости прошел, вновь наморозив между нами ледяную, но хрупкую, стену, которую весьма легко разрушить.

В своих руках, как у истинного аристократа, глава Гильдии Убийц держал бокал с вином из тонкого хрусталя. Пламя играло различными цветами в вине, красном, как кровь. Мой на половину пустой бокал стоял на невысоком стеклянном столике. Я, подумав немного, достала свою флейту. Заметив это, Тениан удивленно приподнял бровь.

— Не знаю, — тихо ответила я на его немой вопрос, — просто хочется. Ты не мог бы спеть?

— Ты так давно этого не просила, — сверкнул улыбкой он, — что я согласен. Что петь?

— Послушай меня и узнаешь, — улыбка коснулась моих губ, а я сняла маску и натянула капюшон так, что не было видно моего лица, скрытого густой темнотой.

Тишину почти пустого дома нарушила моя флейта, второй раз за день зазвучавшей в этом доме. Я стала играть 'Песнь Боя', глядя на огонь. Мне эта песня нравилась тем, что она была одновременно со злой яростью и тихой печалью, совершенно точно передавая чувства воина, когда он сражается за свою жизнь или жизнь своей семьи. Тихо запел Тениан, наполняя комнату своим бархатным баритоном. Я закрыла глаза, а мое сознание стало создавать картины того, о чем пел Тениан. Он пел так, как будто вспоминал то, что произошло с ним много-много лет назад, и боль утраты до сих пор не прошла. Многие становятся убийцами из-за того, что потеряли своих близких и начинали мстить. Но постепенно ненависть на весь мир проходила, а работа убивать оставалась. Уйти из этого ремесла не так просто, как кажется. Старые привычки, враги или друзья так просто не покинут тебя, навещая тебя каждый день и ночь. Я знала тех, кто ушел в монастырь, чтобы замолить свои грехи и покаяться перед богами. Мне же никогда не простят того, что я сделала за тридцать лет, за которые себя помню.

На столе зажглась зеленая руна входа, значит, кто-то пришел из наших, наших из высшего ранга. Мы не прервались, потому что достигли пика, того пика, в котором все чувства обостряются, и душа начинает плакать от застаревших ран, которые никогда не заживут, и от глубоких шрамов. У всех есть такие зарубки на душе, кроме детей, еще чистых и невинных существ во всех мирах.

Тениан пел с какой-то злостью, яростью и одновременно с такой горечью, какую так сложно проглотить, словно ком битого стекла. Было похоже, что он плакал с помощью песни, я даже бросила на его лицо взгляд, с каким-то изумлением ожидая увидеть, как в свете огня блеснет хрустальная слеза, катящаяся из уголка глаза по щеке, но его глаза были сухими и смотрели в огонь, как и я, но с какой-то непонятной мне болью. Что было с ним до того, как он стал убийцей? Кого он потерял, что до сих пор оплакивает их смерть? Я никогда не задам этот вопрос по двум причинам: во-первых, он должен сам найти силы, чтобы сказать в слух то, что терзает его душу, а во-вторых, спрашивать о жизни, которая была до того, как кто-то вступил на тропу нашего ремесла, запрещено, потому что можно найти его близких, а это будет не приятно обеим сторонам.

Моя флейта закончила пронзительной нотой, похожей на предсмертный крик, а Тениан — с болью, и комната погрузилась вновь в тишину на несколько мгновений. Раздались жидкие аплодисменты, и я обернулась, на того, кто пришел. Это был Агония. Он стоял с таким прочувствованным выражением лица, что я едва не улыбнулась, но смеяться над такими чувствами было бы слишком жестоко.

— Ну, ребята, вам только концерты давать, — прогудел Агония, — так до печенки дошло!

— Я рада, что тебе понравилось, — я вернула маску на место

— Даже после такой песни, ты остаешься собой, — покачал головой Агония, подходя к нам, — непрошибаемая скала.

— Какая уж есть, — я развела руками, — Тениан, вернись к нам!

Глава, закончив петь, уставился в огонь так, как будто искал в нем смысл жизни. Когда я его позвала, он, вздрогнув, перевел взгляд своих желто-зеленых глаз на меня. Я поежилась, увидев в них такую боль, что стало сильно не по себе, но не отвела взгляд, хотя для этого понадобилось очень много сил. Не знаю, сколько бы еще я выдержала бы этот тяжелый взгляд, давящий, как огромная и неумолимая рука, но, моргнув, Тениан спрятал свою боль обратно в далекий и темный закоулок своей души.

— Агония, ты что-то хотел? — осведомился глава.

— Да, — он пододвинул к камину другое кресло, такое же, как у нас, — насчет Схода. Сейчас остальные подтянуться и начнем.

— Я пойду, — я встала с кресла.

— Останься, Тьма, — остановил меня Агония, — ты тоже должна присутствовать.

— Тебе уже нужно? — серьезно спросил глава, догадавшись, почему я должна уйти.

— Да, — кивнула я, — через часа два-три вернусь. Не скучайте.

Я вышла в ночной город темных эльфов, который стал еще красивее. Камень, из которого были сделаны абсолютно все дома, стал слегка светиться холодным светом. В воздухе летали небольшие, с мой кулак, белые светящиеся шары. Тонкий аромат ночных цветов и вкрадчивый шепот листьев придавали этому городу неповторимое очарование.

Я шла в низкопробный трактир, примеченный мной, когда шла убивать Ильнэра. В таком месте редко когда обходится без убийств или драк, а при драке теряется часть жизненной энергии. Я собиралась тихо посидеть в сторонке, впитывая в себя выбрасываемую энергию жизни. А зачем напрягаться, если само все течет в руки? Нужно просто расслабиться и получать удовольствие.

Накинув на себя иллюзию обычной наемницы, я села за столик в углу, окидывая помещение пристальным взглядом. Заказав себе какую-то бурду, я откинулась на спинку крайне жесткого стула.

От излучаемой посетителями злости, проснулась жажда крови. Она вскипела в крови, как огонь, заставив меня судорожно вздохнуть, потому что мне стало трудно дышать. Чем негативнее энергия, тем злее становилась моя жажда. Я чувствовала, что скоро начнется драка, потому что жажда начала проецироваться на посетителях. Мои губы пересохли и стали такими сухими, как будто я не пила неделю. Облизнув губы почти сухим языком, я почувствовала медный привкус крови. Оказывается, я до крови прокусила нижнюю губу, а между тем началась драка. Чтобы меня случайно не задели, я поставила сферу невидимости и едва держала себя в руках, потому что мне до боли, пронзившей меня от макушки до кончиков пальцев ног, хотелось пуститься в танец смерти. Но я держалась, жадно впитывая в себя энергию жизни. Она должна была притуплять жажду крови, но последняя становилась все острее и острее. Я протяжно застонала, а стол начал ломаться под моими, судорожно сжимаемыми дерево, пальцами. Я упала на стол, потеряв сознание от невероятного наплыва энергии.

Я очнулась спустя два часа. Трактир выглядел так, как будто здесь произошел ураган. Все сломано, но трупов не было. Видимо, уже успели их убрать. Я попыталась встать на свои мелко дрожащие ноги, но это удалось только с третьей попытки. Первым моим ощущением, которое я почувствовала спустя пять минут, после того, как встала на свои ноги, — это было ощущение невероятной легкости во всем теле. Легкая испарина была у меня на лбу. Я чувствовала, что напиталась энергией жизни, как минимум, на неделю, то есть могу не питаться в течение недели.

Я, находясь еще в невидимости, пошла обратно к дому Тениана, слегка шатаясь. Мне было одновременно и хорошо и плохо, необычное чувство. Что произошло за то время, что я была без сознания? Сколько существ погибло, раз я почувствовала такой прилив энергии?

Я шла по улице скользящим шагом, но мне было тяжело идти. Всюду сновали прохожие, нагоняя на меня головную боль. Вся улица была для меня, как в густом тумане, все также размыто, нет четких изображений. Внезапно я почувствовала, что за мной кто-то идет. Я резко обернулась, вытаскивая из ножен свой излюбленный кинжал, но вдруг у меня в глазах потемнело, из ослабевшей руки выпал кинжал, гулко стукнувшись о дорогу, а я упала кому- то на руки. Последнее, что я видела — это серебряные глаза, обрамленные густыми длинными ресницами.

Я очнулась на огромной кровати, заботливо укрытой пледом. Полежав несколько секунд, оценивая свое состояние и придя к выводу, что со мной все в порядке, я рывком села, доставая из-за голенища небольшой такой нож. Где я оказалась, поняла сразу же, лишь кинув беглый взгляд на обстановку. У Илэра, только он может обставить комнату с таким шиком и роскошью. Тихо открылась дверь, и появился тот, о ком я только что вспоминала. Вспомни про козла, и он тут же появится.

— Как ты, мой arriel? — заботливо осведомился темный эльф.

— Пока тебя не было — нормально, — я стала слезать с кровати.

— Может, тебе стоит еще немного полежать? — тем же тоном вопросил Илэр.

— Нет, — я покачала головой, направляя к двери. Мне было еще хуже, в глазах так и мелькали черные точки, а ноги были соломенными.

— Ты чего-нибудь хочешь? — докапывался он.

— Сколько времени? — меня стала раздражать его забота. Меня вообще ярит, когда кто-нибудь старается похлопотать надо мной. Доводит до бешенства собственная слабость и бессилие.

— Четвертый час ночи.

— Дьявол, — выругалась я.

Я готова была перейти на быстрый шаг, почти на бег, но на меня, в который раз за вечер, накатила слабость. Мои колени стали подгибаться, а пол стал стремительно лететь к моему лицу. Я не упала, потому что Илэр схватил меня за талию, тем самым, прекратив мое падение.

— Тебе стоит немного полежать, — заметил он, — приляг.

Он стал мягко, но настойчиво, подталкивать меня к кровати. Впервые за все время, что я с ним знакома, он не старался меня очаровать.

— Нет, — я попыталась сама постоять, но ноги меня не держали, — проводи меня до того места, где я остановилась.

— Лучше останься у меня, — мягко возразил Илэр, — ты просто не сможешь дойти.

— Тогда помоги мне дойти, — сказала я слабым голосом, за что возненавидела себя.

— Только, если я понесу тебя на руках, а ты этого не допустишь. Я обещаю, что не буду соблазнять тебя.

— Мне нужно на собрание, — твердым голосом ответила я, опираясь на него, — пошли.

Эльф попытался приобнять меня за талию, но мой рык заставил его этого не делать. Перед глазами становилось все темнее и темнее, словно сгущался черный туман. Как мы дошли, я не помню, но помню, как Илэр передавал меня Тениану. Глаза моего главы были обеспокоенными и слегка горели в темноте. Он взял меня на руки, а я не возразила, лишь устроившись поудобнее и вновь потеряв сознание.

Я очнулась, когда было довольно светло. Веки тяжело поднимались, но все-таки поднялись. Я оглядела комнату, в которой лежала. Это была та комната, которую мне выделил Тениан. Кое-как поднявшись и добравшись до ванной комнаты, я умылась и спустилась вниз, чувствуя себя просто превосходно. К тому же я сняла плащ, но капюшоном, который был пришит к жилетке, закрыла волосы, то есть по-прежнему не было видно ни волоска, ни кожи.

Весь высший ранг, кроме меня, сидел в главном зале за большим дубовым столом. Все места, кроме кресла с правой стороны от Тениана, были заняты. Был там еще и тот нахал, который посмел занять мое кресло, когда впервые пришел в наш зал, тогда на Сходе. Его щеку пересекал новый свежий шрам, как мне кажется, мной и поставленный. Убийцы о чем-то тихо разговаривали, иногда переходя на повышенные тона, но тут же вновь стихая. Я постояла немного, прислонившись рукой к стене, и пошла к ним. Первым меня заметил Тениан, а потом все остальные. Особенно недовольным выглядел новичок со шрамом. Лицо же Лиса осветилось приветливой улыбкой, а все остальные- облегченной пополам с радостной. Я села на свое место, переплетя пальцы и положив на них подбородок.

— Ну, и о чем мы разговариваем, господа высшие убийцы? — вопросила я с убийственной долей сарказма.

— С ней все в порядке, — тень улыбки обозначилась на лице Кинжала, — Тьма, что с тобой случилось? Тот эльф привел тебя в состоянии растения! Сам он ничего не смог толком объяснить. Сказал, что нашел тебя чуть ли не на дороге.

— Не знаю, — честно призналась я, вздохнув, — и вряд ли кто-нибудь скажет. Так о чем мы говорим?

— О Сходе, — радостно сообщил Лис.

— Мы обсуждали технику, — спокойным голосом добавил Гробовщик, — в последний раз мы едва не проиграли.

— Только потому, что у них почти половина были нелюдями, — холодно заметил Князь, — а мы, кроме Лиса и Тениана, все люди.

— А вы уверены, что наша дорогая Тьма — человек? — с кривой улыбкой спросил новый.

— Сомневаешься? — я посмотрела в его сторону.

— Конечно, — фыркнул он.

— Почему?

— Ты слишком хороша.

— На редкость тупой аргумент, — презрительным голосом заявила я.

— Я поддерживаю Тьму, — подал голос Медведь, — как думаете?

— Чтобы остаться в живых, не нужно переходить дорогу Тьме, — тихо сказал Тень, самый молчаливый человек, которого я знаю, — она не отступает от задуманного.

— Но тех, кто присягнул на верность нашему главе, она не трогает, — добавил Сумрак, увидев, как вытянулась морда у этого новенького.

— Ребята, вы меня умиляете, — я постучала пальцами по столу, — Демон, ты что такой злой сегодня?

У Демона было такое лицо, как будто он сейчас на кого-нибудь накинется и разорвет — столько ярости было написано на его лице. Он сидел весь напряженный и о чем-то думал, нервно постукивая пальцами по столу.

— Нормальный, — раздраженно отмахнулся он от меня.

— Все еще вспоминаешь прошлый Сход? — необдуманно ляпнул Истребить, за что получил мрачный взгляд от Демона, — да ладно, кто же знал, что он окажется универсальным оборотнем!?

— Так, сейчас нужно закрепить нашу стратегию, — положил конец спорам Смерть, заметив, как нагревается атмосфера в комнате.

Я слушала с максимальной внимательностью, стараясь не пропустить не единого слова. Но мои мысли все равно были о том, что же случилось в трактире, из-за чего произошел такой колоссальный выброс энергии? В последний раз, когда было столько же энергии, я была пьяна от нахлынувшей силы, но так плохо себя не чувствовала. Значит, произошло что-то непонятное.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Тенианом.

'Что случилось?' спросил он взглядом.

'Сама не знаю' ответила я.

'Я беспокоился' он тепло улыбнулся.

У меня на морде стала расплываться глупая улыбка, которую я с досадой тут же убрала. Эмоции уже почти сами собой проявляются. Нужно снова учиться ими управлять.

Так же особенно тщательно обсуждали оружие. По правилам Схода запрещено пользоваться любым оружием, кроме одноручных мечей, таких, какими я проверяла Лиса и этого новенького. Оказывается, что нужно заказывать мечи этим парням, а они делаются, в лучшем случае, за неделю, а Сход через три…нет, два дня.

После обсуждения, мы все сразу же выбрались из-за стола. Я и Тениан пересели к камину в кресла, а все остальные сели за игральный стол. Через несколько секунд раздались стуки падающих костей.

— Лис, а ты кто? — спросила я, оборачиваясь на парня.

— На восьмую оборотень — лис, — отозвался парень, — у меня только скорость оборотневая и все.

— Понятно, — протянула я, — Смерть, что произошло, пока я была не в…форме?

— Ничего, — покачал он головой и сочувствующе улыбнулся, — вот, смотри, что в кристаллах появилось, на шестой грани.

Тениан протянул мне небольшой двадцатигранный кристалл. Кристаллы — это такие специальные магические приборы, на которые приходят самые свежие новости. Стоят они почти считанные медяки, но вот оплата за месяц набегает приличная, если пользоваться им каждый день. У меня его нет, потому что по нему легко вычислить того, кто им пользуется.

Я провела пальцем по шестой грани. Тут же появился довольно милый паренек, который бойко затараторил:

— Ах, а у меня такие новости! Знаменитый сердцеед и неземной красавец князь Илэриан, по которому сохнут все женщины, покорен! Его видели идущего в обнимку с небезызвестной убийцей высшего ранга Алувьен, носящая прозвище Тьма, которая является, хотя может уже и нет? — любовницей главы Гильдии Убийц. Эта загадочная дама, лица которой не видел никто, скорее всего, кроме главы Гильдии, обладает весьма соблазнительной фигуркой, которую скрывает ее черный плащ. Вы думаете, что только этим она покорила нашего князя? Не знаю, не знаю, — тут это козел так ехидно улыбнулся, что я испытала жгучее желание его убить, причем мучительно, — Многие прохожие могли видеть, как она висла на его шее, — показано, как я оперлась на его плечо, чтобы не упасть, и, как Илэр, все-таки, не смотря на то, что я ему сказала, держит меня за талию в весьма крепком объятии. То есть так получилось, что мы страстно обнимаемся, — а он ее так нежно обнимает! Каково же было изумление всех, кто видел эту сладкую парочку, — я скрипнула зубами, — когда услышали, ЧТО сказал князь! 'Мой arriel, мы скоро придем, потерпи!'. Куда же они направлялись, ни у кого сомнений не возникло! А как он назвал Тьму, сразу говорит о том, что у них весьма и весьма, — парень промурлыкал последние слова, — близкие и страстные отношения! Для тех, кто не знает, arriel — это, на нашем языке темных эльфов, означает 'невеста'! Когда наш репортер спросил насчет свадьбы, вот что наш коварный искуситель ответил, — тут появляется сияющая ослепительной улыбкой фигура Илэра, и он говорит своим бархатным голосом, — 'Ах, свадьба…. Знаете, мы решили, что это будет секретом, потому что еще не уверены, что не все будут рады за нас и попробуют наслать на нас какое-нибудь проклятие. Извините, мне нужно идти'. Многие вспомнили, что при народе, у них были весьма интересные отношение — Тьма строила из себя недотрогу, а князь всячески ухаживал за ней, в течение шестнадцати лет, — парень сделал круглые глаза, — ни за кем он так долго не ухаживал, некоторые стали делать пари на то, сколько еще продержится она, но это была весьма хорошая игра- они скрывали свои отношения. Еще вспомнили, что их часто вместе видели. О, что же они еще приготовят для нас? Неужели, у них есть еще и дети? А то, что Тьма была любовницей главы Гильдии Убийц, просто прикрытие? С вами был я, Натан, и свежие новости. Целую пламенно, прощайте! — он послал воздушный поцелуй и исчез.

На несколько секунд повисла оглушающая тишина. Я сидела с таким гневом, что он заставил меня оцепенеть. Мне хотелось сейчас же примчаться к этому ублюдку Илэру и начать его медленно резать на кусочки в течение двадцати лет! Да как он посмел сказать такое?

Тут раздались свист, аплодисменты и выкрики. Ребята развлекались вовсю, услышав весь репортаж. Только Тениан смотрел на меня с пониманием.

— Тьма, так, когда свадьба? Нам-то можно сказать — мы свои! — хохотал Агония, хлопая себя по коленям.

— Прими мои поздравления, — всхлипывал от смеха Сумрак.

— А дети уже есть? — согнулся пополам Князь, — почему нам не сказала?

— Не хорошо скрывать от нас такие вещи, — даже Инквизитор развеселился.

Тень и Истребитель пытались что-то сказать, но не смогли из-за того, что смех просто не позволил. Гробовщик обиженно заявил, что если бы он раньше знал, что я соглашусь когда-нибудь на свадьбу, то сделал бы мне предложение, но, не выдержав, заржал. Лису стало плохо от смеха, и Медведю пришлось ему принести воды. Кинжал заявил, что хочет быть крестным отцом моих детей, и он очень обидеться, если я его не назначу на это почетное место. Новенький рыдал от смеха, стуча кулаком по столу так, что подпрыгивали стаканы.

Я мрачно смотрела на своих ребят, сжимая в руке этот поганый кристалл. Дьявол, если бы я раньше знала, что тут записано, то вообще бы даже не прикоснулась к нему. Хотя, если бы я не знала, что тут записано, то у меня были бы крупные проблемы. Ну, Илэр, ну скотина ты эльфийская! Какую подлянку он мне подкинул!

— А ну заткнулись! — в бешенстве заорала я, соскочив с кресла, и сжимая кулаки, готовая, если что, начать драться, — думаете, это смешно?

— Да, — в один голос ответили мужики и откатились снова в гогот.

— Успокойся, Алувьен, — ладони Смерти легли мне на плечи и слегка их сжали, — ничего страшного в этом здесь нет…

— Нет??! — я повернулась к нему лицом, взглянув в его желто-зеленые глаза, — ты хоть понимаешь, что тут сказали?

— Что у тебя с князем Илэром будет свадьба, — ровным голосом ответил глава, — мало ли кто этому поверит. Вот помнишь, что про нас с тобой раньше говорили?

— Да и сейчас говорят, — прошипела я, — лучше бы это было так! Увижу эту сволочь — убью! — я прижалась щекой к груди Тениана, обняв его за талию. Я вся дрожала от злости и прерывисто дышала, ни как не могла выровнять дыхание.

Руки Тениана стали успокаивающе поглаживать меня по спине. Я только вздохнула, чувствуя, что начинаю расслабляться. Все-таки только глава может заставить меня перейти из одного состояния в другое. Теперь мной овладело леденящее спокойствие.

— Тьма, ты не изменяй-то своему жениху, — раздался голос Лиса, — а то вдруг он ревнивый, а Смерть его убьет, когда князек попытается убить его! И не предстанешь ты перед алтарем!

— Лис, заткнись, — резко сказал Смерть, — для Тьмы это все серьезно.

— Знаете, а мне так кажется, что князь не просто так сказал о свадьбе, — вдруг задумчиво произнес Инквизитор, потирая свой подбородок.

Мы все, включая меня, с удивлением посмотрели на него. Тот стоял, глядя на меня таким пристальным взглядом, что мне стало неуютно. Я знала, что, когда Инквизитор смотрит так на кого-нибудь, то, значит, он видит что-то, возможно, даже будущее. Это заставило меня поежиться и плотнее прижаться к Тениану, как к спасительному кругу. Не дайте боги, что свадьба с Илэром действительно осуществиться.

— Что ты имеешь в виду? — глухо спросила я, чувствуя, что сердце пропустило один удар.

— Это ты нам расскажи полностью, что случилось, — ласково посоветовал Инквизитор, — начиная с того момента, когда вы встретились в трактире, где ты узнала, что Илэр должен с тобой идти.

— Может не надо? — даже я услышала, как мой голос прозвучал жалко.

— Надо, — мягко произнес Смерть, отстранясь от меня и садясь в кресло.

Я, тяжело вздохнув, последовала его примеру. Ребята, заинтересованные тем, что я сейчас им буду вещать, подтянулись поближе, буквально сев возле меня и Тениана полукругом, как дети, которые приготовились слушать увлекательную сказку. Я спрятала лицо в ладонях, а потом, подняла его и, решительно тряхнув головой, начала рассказывать все без утайки. На некоторых моментах — догадайтесь каких — ребята смеялись очень мужским смехом, словно что-то понимая. Меня это, признаться, злило. Тоже мне, великие и умные! На том моменте, где я рассказала, как Ильнэр оказался на мне, они захохотали так, что я подумала, что сейчас стекла рассыплются. Они смеялись, вытирая выступившие слезы и хлопая себя по коленям, приговаривая: 'ну, даешь!'. Даже Смерть, единственный, кто не хохотал, легко рассмеялся, откинув назад голову.

— И что здесь смешного? — зло поинтересовалась я.

В ответ грянул еще один хохот, только на порядок громче. Тениан вытирал слезы, которые просто бежали ручьем. Вот от кого я не ожидала такого! Мне нужна была поддержка, а не издевательский ржачь! Я скрипнула зубами и вновь сжала кулаки. А парни все смеялись и смеялись…

Прошло полчаса, а мужики только сейчас перестали ржать, как кони перед кобылой. Я сидела хмурая, закинув ногу на ногу и многозначительно вертела в руках кинжал, а под рукой пристроился мой верный пятизарядный арбалет. Наконечники болт холодно блестели, как бы говоря, что они готовы впиться в мягкую, податливую плоть.

— Успокоились? — холодно спросила я, — насмеялись? И что скажете?

— Он тебя ревнует, — заявил Инквизитор.

В ответ я выразительно покрутила пальцем у виска.

— Он прав, Тьма, — расцвел очень мужской улыбкой Лис, — Илэр к тебе не равнодушен. Я согласен с Инквизитором.

— С чего б вдруг? — моего сарказма хватило бы на десятерых.

— Все просто, Алувьен, — снисходительно усмехнулся Князь.

— И расскажи мне, о наиумнейший Князь, — разозлилась я. Эта снисходительность меня просто бесила. Разве нельзя было сказать без этого тона, которым говорят маги, когда разговаривают с наивными крестьянами? Мол, они, великие и ученые колдуны, знают такое чего им, тупым селянам, не понять.

Я просила рассказать в чем дело только Князя, но все остальные активно включились в наш разговор. Причем они с пеной у рта начинали друг другу доказывать некоторые, на мой взгляд, совсем глупые вещи. Из всего разговора я поняла: мое невероятное упрямство послужило топливом для чувств Илэра. На мой вопрос, а нельзя ли как-нибудь их затушить, ребята категорично ответили: нет, мол, попала ты, подруга, крепко.

На такой ноте, мы распрощались, то есть, все, кроме меня и Тениана, который не проронил ни слова, ушли. Я сидела в кресле с таким мрачным взглядом, что глава произнес:

— Не переживай, все будет хорошо.

— Ага, когда он умрет, — мрачно поддакнула я, — а убить его никто не возьмется. Тениан, за что мне это?

— Иди ко мне, — с ласковой улыбкой он протянул ко мне руки.

Я легко встала с кресла и пересела к нему на колени, обняв за шею. Его руки сомкнулись на моей спине и чуть крепче прижали меня к груди. Я вздохнула и почувствовала, что от Тениана пахнет лиственным ароматом, таким знакомым, словно я знала этот запах уже так давно, что даже не помню сколько лет.

— Все пройдет, Алувьен, — произнес Смерть тихо, — не беспокойся. Тебе нужно морально подготовиться к тому, что завтра будет Сход, а ты…

— Когда? — перебила я, думая, что неправильно расслышала.

— Завтра, — повторил он, — ты пролежала без сознания весь вчерашний день. Мы все дежурили возле твоей кровати.

— А…

— Нет, никто не пытался посмотреть на твое лицо.

— А…

— Тоже нет.

— Тогда…

— Нет, — улыбнулся Тениан, а глаза его стали неярко гореть, потому что настал вечер, а комната, в которой мы сидели, не освещалась.

Я смотрела в его глаза, и мне казалось, что начинаю тонуть в них. Такие необычные и манящие у него глаза, что слов нет. Красивые, как драгоценный камни, но в отличие от холодных минералов, они были теплыми-теплыми, как ласковые солнечный лучи, которые приятно согревают.

— Что так смотришь? — он пощекотал меня под подбородком, вернее будет, провел пальцами под подбородком. Там у меня тоже было закрыто, но не твердой маской, а черной кожей, с полосками из серебра — специально для той нежити, которая решит перегрызть мне горло.

— Я всегда так на тебя смотрю, — смутилась(!) я, но не опустила глаза.

— Пусть будет так, как ты говоришь, — легко согласился со мной Смерть, — тебе бы надо другую маску.

В подтверждении своих слов, он постучал костяшками пальцев по моей маске. Раздался такой звук, как будто он по дереву постучал.

— И что предлагаешь?

— Сделать тебе новую, вернее, дать другую. Ну-ка, слезь.

Я с некоторым сожалением слезла с его колен — так тепло и уютно было, между прочим. Тениан вернулся через две минуты, неся что-то в руках.

— Примерь.

Я отвернулась от него и сняла маску, а потом натянула другую, которая легла на мое лицо и губы так, как будто была второй кожей. Я посмотрела в зеркало и была довольно. Новая маска хоть и плотно прилегала к моему лицу, все-таки довольно сильно искажала мои черты лица. Тем более что я могла двигать губами в маске и кушать, не снимая маски, я могла открывать рот так, как без маски.

— Спасибо, — я поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку Тениана. И еще могла целовать…

— За твой поцелуй я готов сделать все, что ты захочешь, — тихо засмеялся он, обнимая меня вновь.

Вот так мы и стояли в темной комнате. Под своей ладонью я чувствовала, как бьется его сердце. Оно стучало глухо и размеренно, как часы.

Приятная темнота только добавляла очарования. Комната была погружена в приятную такую тень, которая расслабляющее действовала на меня. Вот так стоять, вдыхая лиственный аромат, прижавшись щекой к его груди, и чувствовать его руки на моей спине, я была готова хоть всю жизнь.

Я подняла голову и посмотрела в его глаза. Тениан мягко улыбнулся мне и стал наклонять к моему лицу свое….

Не знаю, что бы произошло дальше, но внезапно зажглась серебряная руна входа, а это значит, что пришел кто-то, кто был уже в этом доме, но всего один раз. Я с главой мгновенно застыли, направив взгляд на дверь, а потом с полвзгляда поняли друг друга. В моей руке появился арбалет, а в руке Смерти — метательные звезды. Я противно захихикала, чтобы противник не догадался, что мы знаем о его приходе. О чем-то далеко не тихо зашептал Тениан, но о чем, я не слышала, потому что все мое внимание было привлечено к темному коридору. Мы прижались друг к другу так, чтобы не было видно наше оружие. Послышался приближающийся стук каблуков, но по звучанию было ясно, что идет мужчина, у женщин стук каблуков немного другой. Я снова захихикала, а глава вновь что-то зашептал. Кто-то остановился возле дверного проема.

— В последнее время, я постоянно вижу тебя в объятиях мужчин, мой arriel, — раздался голос Илэра с медовыми нотками, но какие-то еще темные нотки были.

Я почувствовала, как расслабился немного Тениан, а вот я, наоборот, напряглась. Со злым рычанием, я развернулась в кругу рук главы и, наставив арбалет на темного эльфа, выстрелила. От четырех болтов он увернулся, но пятый болт пригвоздил его к стене за белоснежный рукав.

— Мой arriel, что случилось? — с неподдельным удивлением в голосе поинтересовался Илэр.

— Что случилось? — переспросила я, едва сдерживаясь.

— Тьма, — мягко произнес Тениан, так обняв меня и прижав к себе, что я не могла выстрелить, — смерть князя Илэриана нам не нужна.

— Мне нужна! — я пыталась вырваться из его рук, но ничего не получалось, а это еще больше меня ярило.

— Тениан, может, хоть вы объясните мне, почему мой arriel в такой ярости? — Илэр вытащил болт и, слегка склонив голову на бок, смотрел на нас. Что-то мне не понравились его полыхавшие глаза, совсем немного прищуренные. Было такое ощущение, что он сам злиться. Но вот почему?

— Моя, — глава подчеркнул это слово, — заместительница разозлилась из-за вчерашнего репортажа, в котором вы сообщили о свадьбе.

Что тут происходит? Тениан начал пикировку с Илэром. Удивленная, я перестала вырываться, надеясь, что сейчас что-нибудь пойму.

— Ах, вы про это, — рассмеялся серебряным смехом темный эльф, но его глаза остались такими же, только в них еще появился вызов, — мой arriel, я сказал это потому, что в поисках подсказок, мы будем, скорее всего, появляться на людях вместе. Я не хочу, чтобы грязные слухи как-нибудь повлияли на твою репутацию. Тем более что мы можем по каким-то вещам оставаться наедине, — промурлыкал последние слова эльф, как бы ненароком проведя пальцами по губам и щеке.

— Можно было ограничиться и намеками, темный князь, — холодно заметил глава.

— А потом все остальные додумали бы сами, но такое, что у нас и в мыслях не было, — Илэр с кошачьей грацией пошел к креслу, в котором совсем недавно сидела я, и сел в него с таким видом, как будто он являлся владельцем всего мира, а кресло — это его трон, — мой arriel, ты бы это ведь не хотела, правда?

— Убью, — тихо прошипела я так, чтобы меня слышал только Тениан.

— Всех не убьешь, мой arriel, — вытянув свои длинные ноги, эльф снова рассмеялся своим ласкающим, как теплая рука, смехом, от которого по моей коже прошлись 'мурашки', - ты сама это знаешь.

— Простите, князь, но это слово предназначалось мне, — с легкой иронией произнес Тениан, но его глаза стали немного злыми.

Задаю еще раз вопрос: что происходит? Они ведут себя так, словно я принадлежу кому-то из них. Мне это совсем не понравилось, и я хотела высвободиться из объятий главы, но он лишь слегка прижал меня к себе, как бы говоря, что не надо. Когда он так делает, значит, что-то серьезное. Поэтому я для вида еще немного попыталась отстраниться от него, но потом сама сильнее прижалась к его груди спиной, холодно глянув на вольготно расположившегося на кресле Илэра, который смотрел на нас, как кот, который с притворной ленцой наблюдает за мышами, снующих прямо перед его носом.

— Мне кажется, Тениан, что дама хочет покинуть ваши, несомненно, теплые, объятия, — каким-то непонятным тоном сказал Илэр.

— Вам кажется, князь, — спокойно ответил глава.

— Неужели? — вскинул в удивленном жесте свои брови темный эльф, — скажи, мой arriel, ты ведь хочешь? — какое-то давление, нет, приказ, был в его голосе.

— Нет, конечно, — фыркнула я, — мне, наоборот, очень даже не хочется. Тениан, пойдем на кресло, а то стоять неудобно, когда кто-нибудь сидит.

— Хорошо, — кивнул он и, не размыкая объятия, повел меня к креслу.

Сначала сел он, а потом на его колени села я, немного поерзав для удобства. Как обычно, руки моего главы Гильдии сомкнулись на моей спине, но в этот раз, правда, немного погладив мою спину. Я пристроила свою голову у него на плече, обвив его шею руками, но все равно хорошо видела темного эльфа. Он смотрел на нас с каким-то удивлением, недоверием и даже, как мне показалось, в них на краткий момент полыхнула злость. Здесь что-то происходит, чего я в упор не понимаю.

— Что с тобой происходит, мой arriel? — промурлыкал Илэр, закинув ногу на ногу, — в последнее время я вижу тебя в объятиях мужчин, хотя раньше такого не было…

— Со мной, — вновь подчеркнул последнее слово Тениан, — она так ведет себя уже почти двадцать лет.

— С главой я так веду себя двадцать лет, — подтвердила я, начав рассеянно теребить его сережки, — уже давно, как видишь.

— А сколько лет ты уже в Гильдии? — вкрадчиво поинтересовался эльф, немного подавшись вперед.

— Двадцать семь, — ответила я.

— То есть, спустя семь лет после знакомства с нашим красавцем-главой Тенианом, ты стала так с ним…общаться, — с едва слышной вопросительной ноткой подвел итог Илэр, — так почему со мной ты так не общаешься, мой arriel? — какое-то обвинение было в его голосе.

— Потому что Тениан не старался меня соблазнить, — зло бросила я, повернувшись лицом к Илэру, — как это делаешь ты.

— Алувьен первая обняла меня, правда? — Тениан легко погладил меня по спине.

— Да, — я сама услышала, как мой голос стал нежным и ласковым.

Боги, что со мной твориться? И что твориться с Тенианом? Он ведь специально это все говорит Илэру, я ведь чувствую. Я глубоко вздохнула и спросила:

— Илэр, а какого дьявола, ты вообще сюда приперся?

— Повидать тебя, — эльф сказал таким голосом, который похож на шелк, который прошелся по ране. И нежно, но и в то же время, больно.

— Повидал? Теперь проваливай! — бросила я.

— А ты останешься наедине с Тенианом? — поднялся с кресла Илэр, его глаза горели, как у Тениана, только яростно.

— А почему это вас волнует, князь? — насмешливо поинтересовался глава.

— Почему вы решили, что меня это волнует? — шелковистым голосом рассмеялся эльф, — вам, видимо, показалось. О, мой arriel, я едва не забыл, хотел бы пригласить тебя на бал…. Ничего не говори, пусть для меня это будет сюрпризом. О, извините, мне нужно идти. До скорого свидания, мой arriel, — все еще продолжая смеяться, Илэр ушел, напоследок послав мне воздушный поцелуй.

Некоторое время мы сидели тихо. Тишина вновь заполнила комнату, в которой мы сидели. Я обдумывала сегодняшний день, по-прежнему не веря в то, что сказали мне ребята о чувствах Илэра ко мне.

Вновь зажглась руна входа, только уже зеленого цвета, поэтому мы не стали обращать внимания. Раздались шаги, а потом звонкий голос сказал:

— Ну, чисто молодожены!

Я посмотрела на того, кто это сказал. Это оказался Лис. Он был одет в зеленый маскарадный костюм. Я так и не поняла, в кого он переоделся, больше всего склоняясь к варианту: трава.

— Лис. Тебе что-то надо? — осведомился Тениан, прикрыв глаза.

— А ты что, забыл? — с весельем в голосе спросил Лис, — сегодня же маскарад! Ты же обещал, что пойдешь.

— Дьявол, а я и забыл, — тут же вынырнул из сонного состояния глава.

— И чем это вы таким занимались, что Смерть забыл про маскарад? — похлопал ресницами этот поганец.

— Алувьен, пойдешь? — поинтересовался Тениан.

— Пойду, — кивнула я, слезая с его коленей.

— Вот и замечательно, — улыбнулся он, поднимаясь с кресла, — я пойду переоденусь.

Я осталась одна в комнате с Лисом. Парень плюхнулся на кресло Тениана, начав с любопытством наблюдать за мной. Я подошла к зеркалу, которое было во весь мой рост, и начала ставить на себя маскировку, такую маскировку, которую сможет снять только весьма сильный архимаг. Накинув на себя образ рыжей зеленоглазой девушки в зеленом костюме с серебряным шитьем, я проверила, чтобы все мое оружие легко вынималось. Надев зеленую маску, я решила, что готова. Как хорошо, что мне не нужно мучиться переодеванием, чтобы выглядеть хорошо. Нужно всего лишь накинуть иллюзию.

— Ну, как? — я повертелась перед Лисом.

— Ты так на самом деле выглядишь? — с восхищением в голосе спросил он.

В ответ я выразительно покрутила пальцем у виска. Парень слегка приуныл.

Вскоре пришел Тениан в черно-золотом костюме и золотой маске. Галантным жестом предложив мне руку, мы втроем вышли из дома и сели в поджидавшую нас карету, в которой, по всей видимости, приехал Лис.

Всю дорогу мы молчали. Я не знала о чем говорить, а парни почему-то молчали. Молодое лицо Лиса было каким-то не по годам серьезным, хотя мы, убийцы, быстро старимся душой и телом. О чем думал он? Его зеленые, как молодая листва, глаза были мрачными, как зимний рассвет. Я положила свою руку на его, вопросительно взглянув, как бы предлагая поделиться тем, что у него на душе, потому что сама по своему опыту знаю, что, когда рассказываешь кому-нибудь, то становиться легче на душе. Тот лишь с легкой улыбкой покачал головой, отвернувшись от меня и начав смотреть в окно.

Первым вышел Лис. Следом за ним пошла я и Тениан, который вновь положил мою руку на свой согнутый локоть. Зал встретил нас музыкой, которую иногда заглушали разговоры. Зазвучала другая музыка, и разговоры мгновенно стихли, а все разбились на пары и закружили в танце. Глава улыбнулся мне и спросил, низко и элегантно поклонившись мне:

— Прекрасная незнакомка, позвольте пригласить вас на танец.

И едва слышно добавил:

— Замаскируй свою ауру.

— Я принимаю ваше приглашение.

Я положила одну руку к нему на плечо, а вторую в протянутую ладонь. Тениан прижал меня к себе, а потом повел меня в центр зала. И мы начали танцевать.

Глава танцевал так, словно в последний раз, словно танец — это последнее, что он делает в своей жизни. Мне бы не хотелось, что бы это бы на самом деле, потому что он еще нужен мне, нужен кто-то, кто знает меня и может поддержать в трудную для меня минуту.

Кружить в танце — вот что мне хотелось в этот момент. Я посмотрела в глаза Смерти и увидела, что они поддернуты какой-то дымкой, как будто он не здесь, а где-то далеко-далеко, не в этом мире. Такую дымку я видела у него в глазах каждый раз, когда он пел или танцевал, рисовал или слушал музыку. Эльф, что поделаешь.

Внезапно разговоры стихли, но я и Тениан не перестали танцевать, в отличие от многих. Когда я оказалась в таком месте, чтобы спокойно смотреть на вход, то увидела, что там стояла женская фигура, запакованная в черный костюм, с накинутым на плечи черным плащом. Некоторое время я вспоминала, где еще я могла это видеть, а потом вспомнила — это же я так одеваюсь. Так, кто-то посмел вырядиться мной. Ну что же, посмотрим, как она сможет справиться с такой ролью, как играть в меня.

В зале раздались ахи-охи, а та дамочка, с гордо поднятой головой, шла к центру зала.

— Я никогда не маскируюсь, — звонко прозвучал ее голос, — потому что я- Тьма, убийца высшего ранга.

А вот это чистая неправда. Разве можно было бы к кому-нибудь подобраться, кто уже знает, что я идут по его следу? Вот-вот! Я маскируюсь почти постоянно, потому что есть охотники на мою голову. Почти каждый месяц я устраняю по одному искателю моей головы, но в последние годы их становиться все меньше и меньше к моему одновременно удовольствию и неудовольствию. К неудовольствию — это потому что все меньше находиться жертв для моих игр, а к удовольствию — меньше хлопот.

Тениан недоуменно моргнул, когда услышал патетичное высказывание этой новоявленной Тьмы. Обернувшись на эту девушку, он лишь усмехнулся и сказал мне:

— Не знай, что ты танцуешь со мной, то я был бы уверен, что это ты. У нее скрыта аура, и манера поведения твоя.

— Неужели я ТАКАЯ? — я скривилась, кивнув головой в сторону той, которая переоделась в меня.

Она стояла у стены и вертела в руках кинжал. Я, конечно, так делаю, но когда угрожаю или нервничаю, а вот так, чисто для показухи…

В ответ Смерть лишь покачал головой, но его глаза блеснули. Мне очень хотелось верить, что он не соврал.

Разговоры и танцы возобновились. Я попыталась вновь окунуться в танец, но, по всей видимости, сегодня не судьба. Вновь тишина, но к ней примешался знакомый стук каблучков, и к псевдо-мне вышел Илэр. Выглядел он просто изумительно, других слов для него у меня нет. Темно-синий костюм с серебряной вышивкой, которой подчеркивал его фигуру и серебристые глаза, которые стали неповторимого цвета.

Я увидела, как напряглась та девушка, когда этот 'неземной красавец' приблизился к ней. Приглядевшись к девушке, я поняла, что она напряглась не из-за красоты темного эльфа, а из-за того, что приняла его, как опасного противника. Я едва сдержала саркастический смешок. Илэр — опасный? Да проще испугать ежа голой жо…кхм.

— Мой arriel, я рад, что ты пришла на бал, на который тебя приглашал, — голос Илэра был, как теплый ветер, такой же ненавязчивый, но в то же время оставляет после себя нескоро забывающееся ощущение.

— Илэр, я не помню этого. Возможно, ты сам забыл о том, что меня следует пригласить, — заявила она, за что заслужила мою небольшую симпатию.

— Ха-ха-ха, — серебряный смех темного эльфа разнесся в чуткой тишине зала, потому что музыка перестала играть, и все перестали танцевать, в том числе и мы, — мой arriel, пойдем потанцуем.

Девушка призадумалась. Будь на ее месте я, то сразу же категорично отказала. Хотя, как это посмотреть, будь на ее месте я. Она на моем месте, то есть, будь на ее месте я, то я была бы собой…тьфу, запуталась! В общем, вы меня поняли.

И чего ты думаешь? Скажи, дура ты такая, нет! Тебе что, сложно? По позе видно, что да. Это только я могу так спокойно говорить в лицо такое простое слово, как 'нет', которое некоторым сложно сказать. Другим-то женщинам очень сложно отказывать Илэру, когда он смотрит таким валящим с ног взглядом своих серебряных, как смех, глаз. Тем более, когда Илэр еще, обворожительно улыбаясь сладкой, как мед, который буквально обволакивает тебя с головы до ног, улыбкой, целует твою руку… В общем, девка сейчас согласиться. Я как-то огорченно вздохнула.

— Нет, Илэр, — неожиданно прозвучал ее ответ, — я обещала первый танец главе, то есть Тениану.

Я вместе со всеми с таким изумлением посмотрели на нее, что слов нет. Есть еще кто-то, кто может отказать Илэру?! Боги, мир меняется!

— Мой arriel, мой arriel, — такой нежной улыбкой расцвело его белое, как алебастр, лицо, что некоторое дамы застонали, — не забывай, что ты моя невеста. А я могу приглашать тебя на танец, в независимости оттого, что пригласил ли тебя кто-нибудь раньше меня или нет.

И ты так действительно думаешь, Илэр?

— Хорошо, — процедила сквозь зубы псевдо-я.

На лице темного эльфа появилась улыбка довольного дьявола, точно такая же, когда я узнала, что его спальня напротив моей, в этот раз даже, на мой взгляд, еще более противная. Он притянул к себе девушку, скользнув руками на ее талию — так она крепче прижималась к нему. Я злорадно ухмыльнулась, представив, как он будет удивлен, когда узнает, что это была не я. Вот только как? Если только я не скажу.

Тихо засмеялся Смерть, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать в полный голос. Я уткнулась лбом ему в грудь, начиная тихо всхлипывать от смеха. Вот так мы и стояли, не танцуя, едва сдерживаясь, чтобы не залиться сумасшедшим смехом. Вокруг нас танцевали другие пары, поглядывая на нас удивлением, но ничего не говоря.

К нам, держась за живот, подошел Лис. Его глаза искрились, как изумруды на солнце.

— Вот…прикол, — едва выдавил он и тут же зажал себе рот, потому что начал пробиваться хохот.

— Ни говори, — таким же тоном ответила я, не поворачиваясь к нему лицом.

— Интересно, скоро ли он догадается? — смотрел куда-то в зал Смерть.

— Да он так охренел оттого, что якобы Тьма приняла приглашение на танец, что не скоро заметит, что она это не она, — ухмыльнулся Лис.

— Ты так думаешь? — поинтересовалась я, все же оборачиваясь на него.

— Сама посмотри, — хихикнул он, кивая куда-то в сторону.

Недалеко от нас танцевал Илэр и та девушка. На лице темного эльфа было едва заметно блаженство, когда девушка чуть крепче прижималась к нему. Причем, блаженство было искренним, то есть, это было его настоящее чувство, не сыгранное им. Хотела бы я, чтобы у Илэра так морда расплывалась, когда я была бы рядом с ним? Не-а.

Когда я, прикусывая нижнюю губу, перевела взгляд обратно на Лиса, то он уже куда-то испарился. Вот действительно шило в одном месте. Не может находиться в одном месте долго. Я вообще удивляюсь, как он просидел Сход.

Протанцевав с Тенианом два-три танца, я отошла к столам, на которых были напитки. Задумчиво глядя на стол, я налила себе какой-то коктейль. На вкус какая-то гадость, как будто воду из болота налили. С крайне брезгливой миной я вылила напиток обратно в общую чащу, перед этим проверив, чтобы никто случайно этого не увидел.

Мне на плечо опустилась теплая широкая ладонь. Я медленно повернулась, готовая, если что, дать отпор, но этого не потребовалось. Это оказался Князь. Вот никогда бы не подумала, что он придет сюда, потому что ненавидит балы всей своей душой. Я вспомнила, что раньше Князь действительно был князем, но потом что-то случилось, а что он нам не рассказал, и он стал убийцей. Князь был еще достаточно молод. Лет так тридцать семь, но у него на висках уже появились нити седины.

— Позвольте пригласить вас на танец, — прижал руку к сердцу Князь.

— Позволяю, — я благосклонно кивнула и спросила, когда мы уже танцевали, — а как ты узнал, что это я?

— По тому, как твоя рука постоянно скользила туда, где у тебя кинжал привешен, — хмыкнул он.

— Что, так заметно?

— Нет, просто я наблюдателен.

— Да ты что!

— Не ехидничай!

— А что?

— Ничего.

— Ладно, попробую.

— Вот и чудесно.

Когда я крутанулась, то внезапно оказалась спиной к спине к кому-то. Его аура пощекотала мои нервы, а я сразу поняла кто это. Я уже хотела было как можно быстрее оказаться подальше от него, но его голос заставил меня повременить с этим.

— Мой arriel, как тебе понравилась эта репетиция нашей встречи? — мне показалось, что как будто невидимая рука коснулась моего лица и нежно погладила.

— Простите? — я обернулась, состроив недоумевающие глаза.

— Алувьен, мой arriel, неужели ты действительно подумала, что я мог спутать тебя с кем-нибудь? — в голосе темного эльфа, стоящего передо мной, слышалось веселье и изумление.

Я ничего не ответила, лишь скривилась и попыталась уйти вместе с Князем, который смотрел, ни чего не говоря, на Илэра с холодным высокомерием. Н-да, вот такой взгляд мне нужно репетировать и репетировать, потому что в нем еще были превосходство и величественность. Поняв, что я сейчас хочу, Князь приобнял меня за талию и развернул меня так, что меня не было видно, а была видна лишь его спина.

— Мой arriel, нам нужно поговорить, это серьезно, — голос Илэра был тихим, но чрезвычайно серьезным.

— О чем? — я обернулась, хотя мне хотелось бежать под опеку Тениана. Признаюсь, это трусость и слабость, но я не могла ничего с собой поделать.

— О сокровищнице. Обещаю, что ничего пытаться не буду.

Я отпустила Князя, потому что, если Илэр что-нибудь обещает, то не нарушает свое обещание. В этом на него можно было положиться. Я полагаюсь на Илэра?! Да никогда раньше такого не было, но сейчас все меняется и все происходит в первый раз.

Я положила руки к нему на плечи, а он на мне на талию. Между нами было довольно большое расстояние, чтобы я нормально себя чувствовала в его присутствии.

— И так?

— В сокровищницу можно пройти не как воры, — сказал Илэр обычным для любого, кроме него, голосом, — я получил разрешение там побывать.

— А на меня?

— На тебя также, — кивнул он, — завтра.

— Завтра я не могу, — покачала я головой.

— Почему? Какие-то планы? — взгляд и все его жесты были спокойны, но что-то мне подсказывало, что он чем-то недоволен.

— Да.

— А какие, если не секрет?

— Я не могу сказать. Это личное, — я не соврала ни на мгновение. Я действительно не могу никому рассказать о Межмировом Сходе. Ну, высший ранг сам знает о нем, поэтому им я не говорю. А личное…так это личные дела нашего ранга, а личные дела ранга — это личное дело каждого его члена.

— У вас с кем-то встреча? — промурлыкал эльф.

Если честно, то он был похож на тигра, который притворился безобидным котенком, но в следующую секунду он готов выпустить когти. Я едва сдержалась от того, чтобы не взять в руки нож, на всякий случай. Я никогда не была уверенна в том, что сделает в следующее мгновение Илэр, а это меня нервировало. Хотя, нет, это нервировало только из-за того, что это был Илэр, а про остальных я ничего такого не могу сказать.

У меня с кем-то встреча? Да, можно так сказать. У меня завтра встреча с высшим рангом другого мира, с которым мои ребята, да и я, будем биться до полусмерти. Впрочем, иногда так бывает, что и до смерти. Все проходит очень жестоко.

— Да, очень важная.

— С мужчиной? — он сказал таким голосом, как будто говорил что-то, что и близко не стоит с таким понятием, как невинное.

— Это допрос? — я выгнула бровь.

— Просто невинный интерес, — ослепительно улыбнулся Илэр, а у меня 'мурашки' пробежали по спине.

Ну-ну, так я тебе и поверила. Ты никогда просто так не интересуешься. Для тебя любая информация- оружие и средство, которым ты будешь управлять другими. А я категорически против того, чтобы кто-нибудь мог контролировать меня. Особенно, ты, Илэр.

— После послезавтра мы можем сходить в сокровищницу? — сменила я тему, прикинув, что, возможно, после Схода мне нужно будет отходить.

— Можем, — взмахнул длинными ресницами он, — насчет времени мы еще договоримся.

— Хорошо, — кивнула я, — извини, но мне пора.

— Куда?

— К главе.

Я высвободилась из его рук, заметив, как на доли секунды заискрились серебряные глаза, но вскоре потухли, вновь став необычно притягательными. Впрочем, они всегда невероятно красивые.

У меня такое возникло ощущение, что я играю с огнем. Вот только почему?

Как оказалось, моего главу сцапала очень цепкая дама. Я с каким-то удовольствие наблюдала за безуспешными попытками Тениана уйти от нее, но дама не позволяла. Конечно, иметь такого завидного кавалера, как глава Гильдии Убийц, очень престижно, да тем более такого красавчика. На балу всегда знают, кто пришел поразвлечься, а о такой страсти к танцам Тениана, знали все, поэтому все всегда знали, что он будет на нем.

Сжалившись над главой, я буквально вырвала его из ее цепких ручек. Не слушая ее гневных верещаний, я повела Тениана танцевать.

Одарив меня благодарной и счастливой улыбкой, он произнес:

— Спасибо!

— Всегда пожалуйста, — отмахнулась я, — Тениан, я думаю вернуться домой. Сход же будет как всегда на рассвете?

— Да, — кивнул Смерть.

— До рассвета осталось всего пять часов. Мне пора.

— Ладно иди, — у него стал какой-то затравленный взгляд.

— Не переживай, — попыталась я его утешить, — они же тебя не сожрут.

— Надеюсь, — с какой-то тоской произнес он, с ужасом глядя на приближающихся дам.

Я хлопнула его по плечу и пошла к выходу. На мое счастье, меня не поджидал Илэр, поэтому я довольно быстро оказалась в доме Тениана. Едва моя голова коснулась подушки, как я сразу же заснула.

Через четыре часа меня разбудили. Я с мрачным видом спустилась вниз, не сильно выспавшись, но в довольно бодром состоянии. Мне интересно, какой придурок придумал делать Сходы на рассвете? Да большинство убийц только в это время и ложатся.

Ребята сидели с таким же видом, как и я. Обменявшись кивками, я села на свое место рядом с Тенианом.

Последующие полчаса мы перепроверяли нашу стратегию, но в мою голову все плохо укладывалось, поэтому я сомневалась, что все пройдет хорошо. Любая победа одного из нас очень дорога.

Ровно в пять утра появился портал, и в наш зал стали заходить убийцы другого мира, потому что в этот раз Сход должен был проходить на нашей территории, на дворе, расположенным позади дома. Тениан специально подбирал такой большой дом и двор, чтобы можно было и разместить покалеченных, и место, где будет достаточного места для поединков. Кроме самих участников пришли еще и Судьи, которые были вне политики Гильдий.

Мы все встали, как по команде, и приложили правую руку к сердцу. Это жест означал, что мы приветствуем их и не желаем зла вне проведения поединков. Нам ответили тем же жестом, но как-то подозрительно помедлили. Агония заметил это, и по его лицу пробежала тень.

Не теряя ни секунды, мы пошли на задний двор, потихоньку рассматривая прибывших и хозяев. Прибывших было столько же, сколь и нас, четырнадцать. Только в отличие от нас, в их рядах было новых семеро, заменив ушедших за Госпожой Смертью. Я с сожалением отметила этот факт. Среди ушедших были достойные люди, хорошие мастера нашего страшного ремесла. За Госпожой Смертью ушли те, с кем я хотела бы сегодня проверить свои силы. Даже глава у них сменился. Им стал какой-то 25-28летний парень, коротко стриженный блондин с серебряным медальоном на груди и светло-светло-синими, как лед, глазами. У него были резкие черты лица, но он был красив какой-то…холодной, жутковатой красотой. В его красоте не было того тепла, которая была в Тениане. Да еще я впервые его видела, его не было на прошлом Сходе. Значит, за год среди высшего ранга другого мира, произошло многое. А я даже не знаю — хорошо это или же, наоборот, плохо.

Все те, кто видел меня на прошлых сходах, мне почтительно кивнули, а новые лишь с каким-то смешанным чувством презрения и любопытством посмотрели на меня. А их новый глава 'удостоил' меня абсолютно безразличным взглядом. Я ответила таким же взглядом и подошла к своим.

— Что скажете? — едва слышно спросил Тениан, — кроме того, что у них много новых, а половина ушла в небытие?

— Не нравится мне это, — нахмурился Агония, — так много хороших убийц не может умереть за год. Что-то у них не ладное.

— А это плохо, что у них много новых? — поинтересовался Лис.

— Это напрягает, — задумчиво ответила я, — потому что не знаем их способностей. Смерть, ты заметил, что ушли те, кто был, — я подыскала слово, — очень и очень близок к прежнему главе?

— Ты хочешь сказать, что у них произошел переворот? — нахмурился Медведь.

— Что-то произошло, — кивнула я, — что ж, пойдемте. Нас ждут.

Мы пошли с таким достоинством, что просто слов нет. Ниши противники стояли возле Судий и смотрели на нас далеко не дружеским взглядом. С прежними у нас были довольно сносные отношения, но в этот раз что-то не то. Те, кто остался, смотрели на нас непонятным взглядом.

— Начнем, — прошелестел один из трех Судий.

— Я Тениан, носящий прозвище Смерть, глава Гильдии Убийц этого мира, приветствую убийц высшего ранга и их главу другого мира.

— Я Славомир, носящий прозвище Отец, глава Гильдии Убийц другого мира, приветствую высший ранг и главу этого мира, — голос это парня звенел, как сталь. Так же холодно и жестко.

— Позвольте представить вам, свой ранг, свою семью, — некоторые иномирцы скривились, услышав последнее слово, — вернее, позвольте им представиться.

— Тьма.

— Агония.

— Кинжал.

— Истребитель.

— Гробовщик.

— Демон.

— Князь.

— Медведь.

— Тень.

— Сумрак.

— Инквизитор.

— Лис.

— Тигр, — вот так я узнала, как зовут новенького.

Когда кто-нибудь называл свое прозвище, то кивал резким движением, словно что-то рубил.

— Тогда позвольте и моим мужчинам представиться, — произнес Славомир.

— Сталь.

— Крик.

— Сокол.

— Стилет.

— Черт.

— Боль.

— Вздох.

— Мрак.

— Палач.

— Хищник.

— Арбалет.

— Коготь.

— Молчание.

Последние шесть были новенькими. Эти новенькие не нравились мне очень сильно, потому что, глянув в их глаза, я поняла, что они маньяки, именно сумасшедшие маньяки, а не убийцы. Мы убиваем не потому что нам это очень сильно нравится, а потому что вынуждены отчасти, а им нравится убивать, видеть, как умирает их жертва. Даже я не могу смотреть в глаза умирающего, смотреть, как душа улетает.

— Первыми начинают первоуровневые.

К первому уровню относятся Тигр и Лис. Они еще не достигли настоящего мастерства. Вы, скорее всего, удивитесь, как это Лис смог победить Князя. Очень просто — он специально проиграл парню, чтобы посмотреть на то, как последний будет вести себя. Это своего рода проверка, выявление маньяков.

Против Лиса и Тигра вышли Молчание и Арбалет.

Бой длился от силы десять минут — настоящим профессионалам требуется очень мало времени, только дилетанты и воины долго дерутся, красуясь перед всеми.

Счет 1:1, Тигр и Арбалет проиграли. Их унесли в дом, а следом за ними пошел один из Судий. Он же лекарь. Парни были в очень плохом состоянии. У каждого были переломаны ребра, внутренние кровотечения, переломы рук-ног и так далее, в общем, целый набор. Я покачала головой. Все слишком серьезно сейчас. Эти ребята дерутся жестко, очень и очень жестко, по сравнению с прежним высшим рангом. Я даже сомневалась в том, что здесь все обойдется без летального исхода.

Через час очередь дошла до меня. Счет был равным, но ребята выглядели совсем плохо, особенно, Медведь. Его противник очень хорошо его уделал да так, что я начала думать, что Медведь умрет, а мне этого не хочется. Все-таки он часть моей семьи, высшего ранга. Мои мужчины быстро поняли, что противники действуют очень жестко, поэтому перестали тоже церемониться, и из-за этого бои стали длиться меньше, но с таким результатом, что у меня слов цезурных не находилось, только маты.

Против меня вышел Сталь. Его я видела последние два года, но впечатление он на меня произвел. Действительно хороший мастер нашего дела, даже кодекс чести у него есть, в отличие от многих. Кроме меня и Тениана остались Кинжал, Агония и Лис, который был просто смертельно бледен. У него на лице, к моему величайшему изумлению, проступили пепельные веснушки. Зеленые глаза стали полыхать, как у Тениана в темноте. Сегодня он впервые увидел настоящую жестокость, не ту, повседневную, а жестокость Схода, и она его поразила его, как ребенка, впервые увидевшего дело рук Госпожи Смерти. Даже выражение лица у него было, как у ребенка. Меня потянуло подойти к нему и сказать, что все это кончится, но не подошла, потому что он должен привыкнуть к этому сам, иначе он сойдет с ума.

Я пошла к своему противнику, который явно с нетерпением ждал, когда мы начнем. Когда я проходила мимо Тениана, то он пожал мне руку, поддерживая. Этот простой жест немного поднял мне настроение, и я почувствовала себя на десятую долю процентов лучше, чем чувствовала.

Я стала напротив Стали, глубоко вздохнув и выдохнув. Я чувствовала, как мелко дрожат мои руки, и быстро бьется сердце, словно хочет выпрыгнуть из моей груди и убежать подальше от этого жуткого места, больше сюда не возвращая. Но я буду сюда возвращаться вновь и вновь до тех пор, пока не умру. Калекой я никогда не буду, потому что когда утрачу способность ходить или двигаться, то ударю себя стилетом в сердце, даже если еще не узнаю, кем я являюсь. Все поймут то, что я сделала, и никто не упрекнет меня в том, что я струсила. На самом деле, трусость — это боязнь встретиться с Госпожой Смертью, увидеть ее ласковые и древние глаза, пойти за ней, ощущая непривычную легкость.

Никогда еще я не была так испуганна и взволнована, потому что знала, что, возможно, больше не смогу никогда увидеть этот мир, вновь оказаться в объятиях Тениана, услышать, как он поет, вкладывая всю свою душу в песню. Мое сердце судорожно сжалось и пропустило один удар. Нет, с такими мыслями нельзя начинать поединок. Я постараюсь выжить хотя бы ради того, чтобы узнать, кто я, и вновь оказаться в объятиях своего главы. Со стороны может показаться, что я люблю Тениана, но это не так. Это нечто большее, как я уже говорила. У главы есть та, которую он любит больше всего на свете, любит, не как жизнь, мы, убийцы, прощаемся с ней тогда, когда вступаем на тропу нашего ремесла, он любит ее, как свою сущность.

Я вынула свои мечи из ножен с шипением рассерженной змеи и встала в стойку, готовая к бою. У меня появилось какое-то леденящее спокойствие, которое позволило мне сохранять трезвость ума.

— Начали, — сказал Судья.

'Начали' отдалось в моей голове, как похоронный колокол. Я, на всякий случай, мысленно попрощалась со своими ребятами. Даже не глядя на тех, кто еще может стоять, я знала, что у моих ребят сейчас такие лица, с какими прощаются с покойниками. Они, как и я, поняли, что сейчас будет летальный исход.

Сталь кинулся ко мне со скоростью молнии, и я едва сумела отклонить его атаки, отступив на два шага. Мой противник еще умудрился пнуть меня в живот так, что я услышала, как хрустнуло одно из моих ребер. И тут же адская боль пронзила меня. Я пропустила удар, который ранил меня в бедро. Эта боль заставила меня собраться. Так нельзя! Я перешла в атаку, и мои мечи мелькали, как молнии, к тому же я наносила удары ногами. Все, что происходило смешалось в одну сплошную линию и заволокло туманом, но единственным четким изображением было — мой противник, вернее, его залитое кровью лицо с жутким оскалом и сумасшедшим блеском в глазах. В какой-то момент, Стать допустил ошибку, а я, едва стоящая на переломанных ногах, сделала подсечку, повалив его, и, упав на него, принялась его душить. Противник был сильно ослаблен, как и я, поэтому он не долго сопротивлялся и потерял сознание. А следом за ним я, погрузившись в такую уютную темноту, в которой исчезли боль и усталость, что мне больше не хотелось уходить из нее. Мелькнула даже мысль, что я умираю, потому что согнулась в последний раз в кровавом кашле, и блаженство поглотило меня без остатка. Я вспомнила, что некоторые говорят об этом состоянии, когда умирают. А я умираю…

Темнота…. Она окружала меня, подобно теплому одеялу, и мягко, но крепко меня держало, не позволяя мне выбраться. Я умерла или нет? Даже не знаю, какой вариант мне больше нравится. С одной стороны мне больше не хотелось чувствовать боль, а с другой — мне еще хотелось узнать кто я, и увидеть своих ребят. Я знала, что они немного погорюют обо мне, когда я умру, но потом забудут обо мне, как о предыдущих. Конечно, они будут помнить обо мне, как о достаточно хорошей убийце и, о как 'невесте' знаменитого князя Илэриана, но и все. Возможно, Тениан будет скучать по нашим посиделкам, но мое место займет кто-нибудь другой, скорее всего, это его возлюбленная.

Меня стало тянуть вниз, одолевать какая-то дремота. Я охотно ей подчинилась, выбрав первый вариант, в котором умираю, но внезапно властный жесткий мужской голос рявкнул мне прямо в ухо:

— Дура! Не смей умирать!

— Почему? — вяло спросила я, отбиваясь от невидимых рук, которые хватали меня за руки-ноги, не позволяя мне опускаться в такую манящую темноту, — я хочу встретиться с Госпожой.

— Потому мы, твоя Семья, ждем того момента, когда ты вновь окажешься вместе с нами, плачущая флейта, — от его слов и такого заботливого голоса мне почему-то так тепло, как будто солнце заглянуло мне в душу.

— Семья? — от этого слова, которое я произнесла с совершенно другим тоном, не таким, каким говорила о высшем ранге, как о семье, а с большой буквы. Мои губы сами произнесли следующее, я просто не успела подумать об этом, как будто кто-то другой внезапно появился вместо меня, — а Родители? Они меня еще…ждут?

— Конечно, глупенькая, Они никогда не забудут нас, — усмехнулся голос, — ты…

— А ты еще любишь меня? — перебила я его, сама удивляясь тому, как посмела перебить этот голос.

— И буду любить, Алувьен. Флейта…

— Что? — спросила я после долгого молчания.

— Ты хочешь вернуться?

— Да.

Я почувствовала, как те невидимые руки обхватили меня, прижали к сотням грудей, поднимая вверх, к внезапно возникшему свету. Не знаю, что это такое было, но у меня на душе стало так тепло, как будто там оттаял огромный айсберг, и теплая вода обмывает мое сердце, как ласковые волны океана. Каким-то чувством я знала, что эти руки, которые продолжали нести меня навстречу свету, принадлежат тем, кого я знаю и люблю, тем, кто любит меня. Это осознание еще больше согрело мою душу, и сама, уже без помощи этих рук, полетела навстречу все ярче горящему свету. Вот только, если бы я знала, что меня ждет по прибытию в сознание, ни за что бы не вернулась.

Я очнулась в своей комнате. Все мое тело болело так, как будто меня пинали, по крайней мере, часа так три без перерыва. Я попробовала пошевелить рукой, но боль в ней заставила меня передумать. Это означало, что она сломана. Так, и что у меня еще сломано? Два ребра, отбиты почки, в кости правой ноги трещина, поцарапано легкое, рука сломана, вторая сильно ушиблена, зубы все на месте, нос, челюсти целы, в боку и на бедре достаточно широкий порез. В общем, все довольно хорошо. Вот только, как обстоят наши дела?

Тихо скрипнула дверь. В комнате было достаточно темно, поэтому я не видела, кто вошел. Я попыталась сказать, но ничего не получилось.

— Кто? — удалось произнести мне с шестой попытки. Мои губы треснули, и из них потекла кровь. Я сухим языком слизнула ее.

— Я, — радом со мной на кровать осторожно присел Тениан, — тебе что-нибудь принести?

— Лучше скажи, мы выиграли?

— К счастью, да, — криво улыбнулся Смерть, и я заметила, что его лицо все в синяках ссадинах, а нос распух так, что стал похож на картофелину, но это не портило его красивое лицо, — ты молодец, выиграла.

— Правда? — несказанно обрадовалась я, но ту же подозрительно переспросила, — ты меня не обманываешь?

— Нет, — провел по моему лицу, вернее, маске рукой глава, — не обманываю.

— Как там ребята?

— Все живы, слава богам. Другие тоже.

— Ты не узнал, что у них случилось?

— Пока не удалось. Ты еще поспи, скоро начнет действовать магия. Все заживет.

Я закрыла глаза и тот час заснула, вернее, мое сознание провалилось в сон.

Сон был невероятно ярким и живым, словно я уже это видела и теперь вспоминала. Я сидела на лугу, на изумительно сочной и яркой траве. На мне было простого кроя легкое светло-голубое, как небо надо мной, платье и простые босоножки. Теплый ветер дул мне в лицо, приятно щекоча кожу и развевая за спиной мои белые волосы. В руках была флейта, не та, которая у меня сейчас, а намного изящнее и лучше выполнена. Кроме меня на лугу были еще кто-то, но кто, я не могла разглядеть, потому что их фигуры начинали расплываться, стоило мне посмотреть на них. Я посмотрела на себя и поняла, что так я могу при них выглядеть, потому что они такие же, как и я. Моя белая кожа была тронута едва заметным золотистым загаром, что у меня было совершенно двоякое ощущение — я одновременно привыкла это видеть и не привыкла.

Мне на плечи опустились теплые ладони. Я обернулась посмотреть на того, кто положил руки на плечи, но смогла лишь увидеть его фигуру, потому что лицо его расплывалось. А фигура была такая, что я просто была в восхищении. Высокая, отлично сложенная, явно показывающая, что ее хозяин отличный боец.

— Кто ты? — только и спросила я.

— Пока не время, — ответил он, а я вспомнила. Это он говорил мне, что будет меня любить. Он обнял меня и прижал к своей груди, — Алувьен, я соскучился по тебе.

Я почувствовала его тепло и как стучит сердце. У меня возникло такое ощущение, как будто это было, и было довольно часто.

— Я тоже, — прошептали мои губы.

— Я рад, что ты еще меня не забыла, — я почувствовала, как он прикоснулся губами к моим волосам, — сыграй на своей флейте.

— Что?

— Свою любимую.

Я поднесла к своим губам флейту, впервые перед этим не сняв маску, потому что ее и не было на моем лице, равно как и моего плаща с тем нарядом, который полностью скрывал меня. Сначала как-то неуверенно я дунула во флейту, но когда мои пальцы сами побежали по отверстиям, как будто делали это уже миллионы раз, я начала играть ту мелодию, которую никогда не играла. Закрыв глаза, я чувствовала, как к нам подходят остальные. 'Мы снова слышим Алувьен! Ее плачущую флейту!'. Эти слова кружили возле меня, как падающие листья во время листопада. Я слышала, как в их голосах слышится неподдельная радость и слезы, словно они, наконец, встретили того, кого долго искали и очень соскучились по нему. По моим щекам заструились слезы, которые стали капать мне на колени, но потом кто-то стал бережно их утирать, уговаривая не плакать и обещать, что мы скоро встретимся. Невероятная тоска зародилась у меня в груди, и мне захотелось остаться с ними навсегда, как будто они были моей семьей…. Внезапно я поняла, что они и есть моя Семья!

— Мы ждем тебя, Алувьен, — раздались десятки голосов, и я проснулась.

Первое время я не могла понять, где нахожусь, но потом стала вспоминать где. Я в доме главы, в комнате, где я пока живу. К моей радости, все мои раны и переломы исцелились, оставив на память о себе, как обычно, шрамы, которые в скором времени исчезнут. Я лежала на кровати, чувствуя полное блаженство. Что может быть лучше, чем не ноющее тело?

Когда я стала вспоминать свой сон, то у меня в груди внезапно все сжалось, а по щекам потекли слезы. Я начала плакать, сама не зная почему. Мне казалось, что я рассталась с тем, кто мне очень дорог, так дорог, что слов нет. А мои слезы все текли и текли…

В таком состоянии меня и нашел Смерть. Увидев меня, сидевшую, пряча в ладонях лицо, и плакавшую так, как будто потеряла любимого, он немедленно подскочил ко мне, осторожно прижав к себе. Я повернулась лицо к нему и крепче прижалась к его груди, еще горче начав плакать. У меня было такое ощущение, как будто кто-то вырвал у меня сердце, оставив в груди зияющую рану и пустоту.

— Что случилось, Алувьен? — тревожно спросил глава.

— Не знаю, — я умудрилась втиснуть свой ответ между двумя всхлипами, — мне приснился сон, а когда начала его вспоминать вот что случилоооось!

— А что тебе приснилось? — осторожно поинтересовался Тениан.

Я, несколько раз глубоко вздохнув, пересказала свой сон, иногда все еще всхлипывая. Тениан ласково поднял мое лицо, взяв за подбородок, и начал вытирать мои слезы. Его теплые руки взяли мое лицо, как драгоценную чашу, а чуть горящие в темноте глаза заглянули в мои, как будто хотели заглянуть в мою душу.

— Это просто сон, Тьма, — как ребенку сказал он, — просто игры твоего подсознания.

— Тениан, во сне нельзя чувствовать тепло того, кто тебя обнимает, чувствовать, как ветер дует в лицо, — раздраженно ответила я, разозлившись на то, что он сказал это, как неразумному ребенку, который впервые увидел кошмар, — тем более, у меня было такое ощущение, что я там была много раз.

— А может ты просто вспомнила что-то из своей прошлой жизни? — предположил Смерть.

— Может быть, — задумчиво согласилась я, — тогда, мне кажется, я встретила того, кого…

Я досадливо мотнула головой, сама не веря в то, что едва не сказала.

— Кого что? — мягко, но настойчиво спросил он.

— Ладно, проехали, — отмахнулась я.

— Нет, не проехали. Давай, договаривай. Встретила того, кого?..

— Кого, кажется, очень сильно любила, — я опустила глаза, начав с увлечением рассматривать покрывало, на котором мы сидели.

— И по нему ты плачешь? — продолжал расспрашивать меня глава.

— Нет…да…не знаю! — я вновь обозлилась, потому что сама не знала ответа на этот вопрос, — что ты ко мне пристал?

— Я просто хочу помочь тебе понять себя, — улыбнулся Тениан, — не злись. Пойдем лучше вниз. Там ребята нас ждут, вместе с теми.

— Пойдем, — я вздохнула так, как будто он вел меня на мою казнь.

Как оказалось, я пока сама не могла стоять на своих ногах, потому что они недавно были сломаны. Тениан мягко обхватил меня за талию, положив мою руку к себе на плечо. Вот так мы и спустились вниз.

За огромным столом, кушая, сидели почти все убийцы, кроме Медведя, Князя и еще двух из другого ранга. Все, кроме Отца, главы другой Гильдии, выглядели довольно вялыми, но здоровыми. У некоторых на лице были тонкие белые шрамы — магия хорошо работала. Все сразу посмотрели на нас, как только мы вошли в зал. Я села по обыкновению справа от Тениана, все наши сидели справой стороны стола, а иномирцы — слева, их глава- на противоположном конце стола. Выглядел Славомир так, как будто он и не дрался. Бодрый, без единого шрама на лице, он производил впечатление существа, который считал все, что находится рядом с ним, принадлежит этому главе. По его глазам было видно, что он не сомневается в том, что все, что он захочет, будет исполнено быстро и качественно. Не понравился он мне, а его взгляд, которым он меня одарил, еще больше. Такой оценивающий, словно он покупает лошадь. Я едва сдержалась оттого, чтобы не ответить еще более наглым взглядом, но неимоверными усилиями ответила довольно приветливым взглядом.

Мои ребята одновременно спросили взглядом, как я себя чувствую. Я улыбнулась своей ласковой до холода в душе улыбкой. Мужики сразу заулыбались. Как я потом узнала, я отходила дольше всех, поэтому они переживали, что я больше никогда не сяду с ними за один стол, то есть уйду за Госпожой Смертью. Ага, обрадовались! Так просто я никогда не умру!

— Вы хорошо дрались, Тьма, — тишину нарушил голос Славомира, — я вами восхищен.

— К сожалению, я не увидела, как хороши вы, — я светски улыбнулась, то есть предельно вежливо и немного холодно.

— Может, еще увидите, — странно сверкнул глазами Отец.

Если честно, то мне кажется, что такое слово, отец, ему не подходит. Оно больше подходит Тениану, потому что он действительно заботится о нас, как любящий родитель, а в высшем ранге Славомира я не заметила каких-то теплых отношений, как у нас. Я бы даже сказала, что между ними витает напряжение, особенно между новенькими и 'старенькими'. Они как будто разделились на две группы. Что-то у них не ладное. Но что, я постараюсь узнать, обещаю.

— Смерть, сколько я дней отходила? — тихо спросила я.

— Весь вчерашний день, когда поединок был, и полдня сегодня, — ответил он.

— Завтра мне нужно сходить в сокровищницу, — я нахмурилась, — надо еще договориться с Илэром насчет времени.

— Ты договариваешься с этим эльфом? — с притворным изумлением переспросил Тениан, — куда мир катится?!

— Не издевайся! — рыкнула я.

Глава примирительно мне улыбнулся. Я отмахнулась от него и пошла в его кабинет, чтобы сесть в кресло возле камина и полюбоваться огнем.

В кабинете было на удивление чисто, обычно везде валяются какие-то бумаги, краски лежат в таком месте, где только можно. Видимо, присутствие гостей заставило Смерть прибраться в своем временном кабинете. Знаете, а я хотела бы жить в таком доме. Мне иногда хочется иметь такое место, куда бы мне хотелось возвращаться и возвращаться, но пока такое место упорно не хотелось находиться. Я села в кресло, щелчком пальцев заставив огонь загореться в камине.

Я проверила себя на энергию жизни и осталась довольна, потому что энергии хватит еще на несколько дней, может, три-четыре, если я немного не подпитаюсь. И что я не стала питаться, когда происходили поединки? Совесть не позволила питаться, что б ее!

Я почувствовала, как ко мне кто-то приближается, хотя не слышала, как открывалась дверь, и не слышала шаги. Так могут ходить оборотни, вампиры, эльфы и очень хорошие убийцы. Моя рука потянулась к ножу, хотя я знала, что никто не посмеет сюда заявиться, чтобы меня убить, потому что дом буквально нашпигован убийцами. Аура пришедшего щекотала мои нервы, но я не оборачивалась, хотя меня так и подмывало это сделать.

Я спокойно сидела в кресле, но в руках крутила свой кинжал. Это я делаю тогда, когда нервничаю, а сейчас это был тот самым момент. Здесь был кто-то, чью ауру я не знала.

— Любуетесь огнем, Тьма? — вкрадчивый голос едва не заставил меня подпрыгнуть на кресле.

Дьявол, уже нервы у меня расшатались! А убийца с расшатанными нервами — верный смертник.

— Да, — спокойным голос ответила я, не оборачиваясь и делая вид, что знаю, кто это.

— Можно я сяду напротив вас?

— Садитесь.

На кресло, в котором я привыкла видеть Смерть, сел Славомир. Я посмотрела на него так, как будто главы Гильдий других миров постоянно садятся напротив меня. Мой взгляд вновь вернулся к огню, но я краем глаза все же наблюдала за Отцом. Он тоже стал с энтузиазмом глядеть в огонь. Мы молчали, но молчание не было натянутым, просто каждый думал о своем. Я думала о том, что ему от меня понадобилось. Скорее всего, Тениан знает, где я и с кем, так что за мою смерть он знает кому мстить. Это не паранойя, это просто осторожность, выработанная за долгие годы. Тем более что меня слегка напрягал тот факт, что напротив меня сидит тот, кто занимает такой высокий пост, как глава Гильдии Убийц.

В какой-то момент я почувствовала, как Славомир пристально меня рассматривает. Я ответила ему прямым взглядом, спрашивая, чего это так на меня уставился.

— Вы что-то хотите, Отец?

— Я хочу понять вас, Тьма, — просто ответил он.

— А что вы не понимаете во мне?

— Вы можете стать главой этой Гильдии, но не становитесь ей. Это же мечта любого, стать главой Гильдии Убийц. Впрочем, как я заметил, вы все не хотите становиться главой. Почему?

— Потому что мы довольны своим главой и сомневаемся в том, что можем управлять Гильдией лучше, чем он, — тень улыбки скользнула у меня на лице.

— Первый раз встречаю такую Гильдию, — задумчиво произнес Славомир, — где такие хорошие отношения. Обычно они напряженные и постоянно идет борьба за власть.

— Как у вас? — спросила я таким тоном, как будто спросила так, без умысла.

— Да, как у меня, — как-то горьковато улыбнулся он, — те, кто был при другом главе, не довольны моей политикой и постоянно ссорятся с теми, кого привел я. Мне нужен кто-то, кто для них авторитет. Кто-то, кто научит их быть семьей.

— А вы для них не авторитет? — осторожно спросила я, — как вы стали главой?

— Не авторитет, — сожалеющее покачал головой Славомир, — а главой стал по правилам — победил прежнего. Я в этом клянусь, что все было честно.

— Убийцы клянутся своей жертве, что не убьют их, а как только жертва повернется спиной, безгранично доверяясь нам, то получает в спину нож, — изрекла я.

— Если только убийца не клянется кровной клятвой, — возразил Отец, — тогда он не смеет нарушить клятву. Скажите, если бы я предложил вам перейти в мою Гильдию, вы бы согласились?

— Нет, — сразу ответила я, не задумываясь, — свою Гильдию я никогда не покину. И никто из нас, высшего ранга, этого не сделает.

— Очень жаль, — вздохнул Славомир и вдруг улыбнулся такой улыбкой, что я напряглась, — а может вы, Тьма, не хотите уходить из своей Гильдии из-за Тениана? Поверьте, я буду не хуже, чем он.

— Чтооо? — гневно прорычала я, нарочито медленно поднимаясь с кресла, — да как вы вообще могли подумать?!

— Эти мысли сами возникают, стоит вас вместе увидеть, — грациозно пожал плечами Славомир, — у Тениана выражение глаз смягчается, стоит только увидеть вас. Тем более, нужно было его видеть, после вашего поединка со Сталью.

— Это и называется семейные отношения, — я села обратно в кресло, но гнев еще кипел во мне, — а остальные? Как они смотрят на меня? Разве не так же?

— Нет, — покачал головой Отец, — они смотрят на вас с восхищением и заботой, а это совсем другой взгляд. Тогда из-за чего же вы не хотите покидать Гильдию?

— Потому что они моя семья, — я откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза, — и у меня есть дела, которые я должна уладить.

— Вот значит, как, — как-то мне не понравился его тон, — спасибо, что поговорили со мной.

Он легко встал с кресла и вышел из кабинета. Боги, меня считают любовницей Тениана даже те, кто впервые нас видит. Взгляд, понимаете ли, им все объясняет.

Даже признание Славомира в том, что в его ранге так плохо из-за того, что нет таких отношений, как у нас, меня не убедило. Наоборот. Меня еще больше заставило задуматься о том, что происходит у них. Вот только что?

Я досадливо покачала головой, недовольная тем, что не смогла перевести разговор на то, что происходит в другой Гильдии на самом деле. Мы должны уметь не только убивать, но и еще уметь доставать информацию без пыток, так чтобы человек даже не заметил, что ответил на интересующий меня вопрос. У меня не получилось.

Я спрятала лицо в ладонях, чутко прислушиваясь к малейшим шорохам. Не хочу, чтоб меня опять застали врасплох. В этот раз я услышала, как в комнату вошли, и знакомая аура пощекотала мои нервы. Я не стала смотреть на того, кто вошел, потому что и так знала. Тихо скрипнуло кресло, когда на него сели, и бархатистый голос Тениана произнес:

— Чем недовольна?

— Не смогла узнать, что у них происходит, — с той же досадой в голосе ответила я, — вот и недовольна.

— А о чем вы тогда разговаривали? — ирония проскочила в его голосе.

Я оторвала свое лицо от ладоней и неодобрительно посмотрела на развалившегося в кресле главу. Его длинные, до пояса, мокрые, как после ванны волосы рассыпались по плечам и слегка вились возле лица Золотисто-каштановые, они в свете огня казались красными, как кровь. Глаза были обычными, то есть не горели, но насмешливо посверкивали, а рот изгибался в усмешке. В тонких, как у музыканта, пальцах он вертел небольшую тонкую палочку с маленькими шипами, которую используют, для того чтобы развить нервные окончания на пальцах. Как я не люблю, когда он в таком ироничном настроении!.. Хм, прибила бы на месте, а потом бы пролила две-три скупые слезинки убийцы.

— Он хотел переманить меня к себе в Гильдию, обещая, что будет не хуже тебя, — призналась я.

Глава тут же помрачнел, вся его насмешка испарилась, как утренняя роса.

— Его новенькие тоже пытались забрать к себе остальных, — медленно произнес Тениан, а на лице расплылась хищная усмешка, — но жестоко обломались. Знаешь, Тьма, я уже видел этих новеньких, они из других миров, не из мира Славомира, а из других, где в других Гильдия были вторыми или третьими, на Сходах, еще тридцать лет назад, когда тебя еще не было, они частенько побеждали моих ребят. Мне так кажется, что Славомир затеял что-то глобальное, где набирает себе команду из лучших убийц миров.

— Войну? — мои брови поднялись в удивлении.

— Скорее всего, — кивнул Смерть.

— Что делать? — спросила я.

— Решать проблемы, по мере их поступления, — пожал плечами он, — как только достаточно ясная картина вырисуется, так сразу примем меры.

— Хорошо.

Я слышала, как к кабинету, в котором сидели мы, кто-то приближается, звонко стуча каблучками, словно играя какую-то мелодию. Эту походку я знала, а поэтому расплылась в улыбке, глянув на Тениана. Тот тоже услышал стук каблуков, и его лицо приняло глупо-счастливое выражение, короче, выражение влюбленного.

В кабинет вошла среднего роста хрупкая светлая эльфийка, возлюбленная моего главы. Золотистые волосы были собраны в великолепную прическу, на лице совсем немного косметики, которая делала ее синие, как глубокие озера, глаза еще больше и глубже, ресницы длинными-длинными, пухлые губки еще заманчивее. Что мне нравилось в Элтэн, так это то, что она была еще так же умна, как и красива, а это заслуживает уважения.

Тениан и Элтэн были вместе больше сорока лет, но до сих пор не поженились, решив, что жена это недолго, а любовница навсегда. Меня иногда удивляет тот факт, что Тениан не сделал ее своей Хранительницей, как сделали бы многие другие. Когда я спрашивала почему, он отмалчивался.

К тому же, Элтэн совсем не ревнует меня к Тениану, понимая, что это просто глупо.

— Здравствуй, Алувьен, — нежным голосом пропела эльфийка.

— Привет, Элтэн, — улыбнулась я, — я пойду, не буду вам мешать.

Я встала и вышла из кабинета, краем глаза заметив, как эльфийка уже целуется с Тенианом. А что вы хотите? Она с ним может довольно долго не видеться, вот и скучает.

Я пошла в главный зал, в котором все играли в карты, сосредоточенно пыхтя и сквозь зубы тихонько матерясь. Мой приход не остался незамеченным, все, как один, повернули в мою сторону голову. Я скрестила руки на груди и саркастически усмехнулась.

— Что?

Все дружно помотали головами и вновь уткнулись в карты. Я пожала плечами и решила прогуляться по городу, не все же время просиживать здесь, прячась от Илэра.

Накинув плащ и натянув капюшон, я вышла из дома и побрела по улице, рассредоточив свое внимание. Я решила сходить в парк, который давно заприметила, но зайти в него как-то не получалось.

Я вышла в сумрак города, неосознанно напрягшись. На меня тут же хлынули потоки ненависти, страха, отчаяния и злобы, тех, кто видел меня. Потому что знали, чем я занимаюсь. Нет, они не знали кто я, они только знали, что я очень опасное существо, убивающее с покойной жесткостью. Это был город эльфов, а все эльфы чувствую, когда умирает их собрат, а я убила довольно много эльфов. Знаете, это очень…очень…трудно выдерживать такой груз эмоций. Весь мир меня ненавидит за то, что я выполняю свою работу. Только высший ранг меня любит, единственные существа, которые в большей или меньшей степени меня понимают, понимают, что это мое ремесло, от которого я не могу уже отказаться. Дорога в мирную жизнь отрезана, как съеденный кусок хлеба. Тем более моя жажда крови просто не позволит мне спокойно жить, не убивая.

Я шла, чувствуя, как в спину мне смотрят полные ненависти глаза. Вполне возможно, здесь есть те, чьих родственников или близких я убила. Каждую неделю ко мне приходит тот, кто хочет отомстить за своих любимых или просто встретиться и быть с ними всегда. Я не могу не понимать их чувства, потому что знаю, что сделала бы я, если бы кто-нибудь убил ребят из высшего ранга. Нет, не так. Если бы ребят кто-нибудь убил с особой жестокостью, с садизмом, наслаждаясь их предсмертной агонией, продлевая ее. Я бы мстила и жестоко бы мстила. Я остаюсь со своей жертвой до самой ее смерти только потому, что мне нужна энергия жизни, чтобы жить.

Мое внимание привлекло довольно большое здание, выстроенное, в отличие от всего города, из черно-серебристого камня. Возле него толпилось очень много народа. Я потянула носом и учуяла в воздухе запах…хм, лошадей. Народ, в основном состоящий из темных эльфов, возбужденно что-то обсуждал. Заинтересовавшись, я пошла к ним, накинув иллюзию простой наемницы в темно-зеленом эльфийском плаще, с накинутым на голову капюшоном. Таких наемниц всегда хватает в любом городе и на дорогах. Обычно, это волшебницы, уничтожающие нечисть за плату. Мне неохотно, но все же, уступили дорогу, и я увидела предмет их жаркого обсуждения. Сказать, что я была в шоке от восхищения, это ничего не сказать. Между двумя толстыми, как колонны во дворцах, столбами, закованный в шесть толстых цепей стоял конь. Он был, как оживший сгусток темноты, грива и хвост были, не как у обычных лошадей из волос, а из черного тумана, который колыхался. Глаза были черными и глубокими. Конь мелодично, но удивительно зло ржал и бился в цепях, безуспешно пытаясь высвободиться.

— Что это? — ошарашено спросила я.

— Ошибка конюхов, — усмехнулся рядом со мной гном, — что-то они перемудрили, и вот что получилось. Конь-демон, как его прозвали, за характер и вид.

— Сколько стоит? — я пришла в возбуждение.

— Девочка, ты с ума сошла? — глянул на меня все тот же гном, — али жить надоело?

— Нет, — с улыбкой покачала я головой, — мне он очень понравился. Сколько злости, — это я уже для себя сказала.

— Вон конюх, у него и спроси, — он указал на эльфа, с равнодушием взирающего на происходящее.

Я пошла к нему. Он оценивающее смерил мою фигуру в зеленом плаще, но, как мне кажется, он искал оружие, кое имелось у меня в большом количестве. Конюх слегка кивнул мне, приветствуя.

— Что он может? — я кивком головы указала на беснующегося коня.

— Всех его способностей я пока не знаю, — пожал плечами эльф, — но точно скажу, что он обладает какой-то магией, но вот какой, я не могу понять.

— Сколько стоит? — я потянулась к своему кошельку.

— Сто пятьдесят, — обронил он.

— Сколько? — сдавленно переспросила я, — ты с ума сошел? Да за эту сумму можно купить десять самых лучший скакунов светлых эльфов!

Дьявол, не надо было поминать светлых эльфов, потому что темные и светлые эльфы друг друга не переносят.

— Ну и покупай у этих светленьких их коняшек, — презрительно ответил конюх, чуть оскаливаясь и являя миру кончики немного длинных клыков, — а этот пока единственный во всем мире, и вряд ли будет еще.

— Хорошо, — процедила я, горя желанием съездить по этой смазливой морде, — я сейчас приду.

Я развернулась так резко, что плащ метнулся за спиной, и вышла из конюшни, звонко стуча каблуками. Всего за несколько минут я добралась до дома Тениана, влетев в его кабинет, где он в последний раз был с Элтэн. Тениан сидел в кресле, блаженно закрыв глаза, и держал в руке бокал из тонкого хрусталя с рубиновым вином. Услышав меня, глава повернул голову, лениво приоткрыв левый глаз.

— А, Тьма, где была? — мурлыкающие нотки проскальзывали в его голосе.

— А где Элтэн? — удивилась я, быстро оглядев кабинет.

— Сейчас придет, — улыбка тронула его губы.

— Смерть, ты не мог бы занять сто пятьдесят золотых монет? — поинтересовалась я.

— В столе, — не меняя тона, ответил он, даже не поинтересовавшись, зачем мне такая сумма понадобилась.

Я быстро прошла к его столу и нашла деньги, на всякий случай взяв немного больше требуемой суммы.

Когда я вернулась в конюшню, конь стоял на том же месте. Я подошла к конюху и протянула деньги.

— Вот, сто пятьдесят. Я могу забрать коня?

— Забирай, — с каким-то предвкушением улыбнулся эльф, — деньги не возвращаются, даже если ты захочешь его вернуть.

Я слегка недоуменно глянула на него, но, пожав плечами, пошла к коню. Тот встретил меня злобным взглядом и попытался укусить длинными, как у вампиров, клыками. Я не дернулась, только осторожно прикоснулась к его морде. Конь застыл, а потом, коротко взвизгнув, дернулся, и моя маскировка слезла с меня, как шелуха с семечек. Никому это её не удавалось. Все ахнули, узнав меня. 'Тьма', полетел шепоток наполненный ужасом и ненавистью. Я почувствовала, как некоторые напряглись, коснувшись руками эфесов мечей.

— Я не ошиблась в тебе, — усмехнулась я, начав поглаживать коня по крутой шее, — ты действительно уникальный.

Конь доверчиво ткнулся бархатистым храпом мне в плечо. Повинуясь моему взгляду, цепи слетели с коня со звоном.

— Сбрую, — коротко бросила я, только тут заметив оглушающую тишину.

Ко мне тут же подскочили несколько ребят, таща все необходимое. Я сама седлала коня и осторожно села в седло. Конь тяжело вздохнул, словно я была его наказанием.

— Ничего, все будет хорошо, Ворон, — ласково прошептала я и легонько стукнула пятками по бокам.

— Ворон для Тьмы, — засмеялся конюх, — он тебе подходит, Тьма, — он выплюнул мое прозвище, как самое грязное ругательство, но я не обратила внимание.

Ворон сначала пошел осторожно, но потом перешел на удивительно плавную рысь, да такую, что я не чувствовала никаких подскоков. Ворон для Тьмы. Удивительно точно сочетание. Я даже не думала, как будет это звучать с моим прозвищем.

Прохожие провожали нас с леденящим ужасом, как будто сама Госпожа Смерть решила проехаться по городу на своем коне. Я направила Ворона к дому Тениана, решив, что поход в парк на сегодня отменяется. Тем более что у нас гости из другого мира, а у главы намного важнее дела, чем иномирцы, а зовут эти дела Элтэн. Я его зам, поэтому и должна развлекать их. Скривившись, как будто съела что-то кислое, я провела рукой по гриве коня, вернее, по тому, что у обычных лошадей называется гривой. Мои пальцы прошлись сквозь этот туман, ощутив небольшое покалывание, моя стандартная реакция на магию. Что за существо Ворон? Конь, словно поняв, что я о нем задумалась, насмешливо фыркнул, давая понять, что я еще не скоро смогу разобраться в его сущности.

Заведя коня в денник, и насыпав ему овса, я пошла в главный зал. Там сидело только человек семь из тех убийц, что были утром. Князь, слегка зеленоватый Медведь, Молчание, бледный Крик, Лис, Стилет и Сокол. Я слегка нахмурилась, поняв, что при драке нас легко будет расшвырять по всему залу. Они играли в карты, изредка переговариваясь. Мой приход остался незамеченным, так они увлеклись игрой. Хм, их можно было сейчас спокойно брать.

Я пошла к креслу и только тут заметила Тигра. Не знаю почему, но он меня слегка раздражал и очень мне не нравился. Такое было со мной не впервые, и я могла положиться на свой опыт, зная, что от этого парня ничего хорошего ждать не придется, потому что в его словаре, скорее всего, нет такого понятия, как кодекс чести.

Тигр, нахально развалившись, сидел в МОЕМ кресле. Смерив меня презрительным взглядом, он тут же заявил:

— Про это кресло ты ничего не говорила. Значит, я могу тут сидеть, Тьма.

— А знаешь что, Тигр, вот я сейчас тебе скажу, чтобы ты никогда не садился в правое кресло, стоящее возле камина! — прошипела я, — подними свою задницу!

— А то что? — явно издеваясь, поинтересовался он.

— Дуэль, — бросила я, нехорошо улыбнувшись.

— Запрещены дуэли до смерти, — едва заметно напрягся он.

— Я разве сказала, что до смерти? — он меня сильно раздражал уже, — слазь!

В ответ он демонстративно отвернулся от меня. Я тихо зарычала, взбешенная тем, что кто-то осмелился противиться мне. Мне, заму главы Гильдии? Да еще никто из ребят не посмел этого сделать, только выказывали свое недовольство.

— Последнее предупреждение, — чеканя каждое слово, произнесла я.

Тишина.

Я телекинезом подняла кресло в воздух вместе со слегка оторопевшим Тигром и вытряхнула наглого мужика на пол. Поставив кресло на место, я пошла к нему, игнорируя Тигра, решив, что больше он не посмеет мне мешать. И это была моя большая ошибка. Схватив меня за ногу, Тигр кинул меня куда-то в сторону, и я больно стукнулась спиной о стену, невольно вскрикнув. Парни оторвались от игры.

— Прекратите! — крикнул Медведь, видя, как я кинулась к Тигру, вытаскивая стилет, — Тьма, не надо! Он еще нужен нам!

— Плевать! — рыкнула я, желая одно — убить.

Ребята соскочили с мест и попытались нас разнять, но мы просто расшвыряли их, напитавшись яростью и ненавистью.

Несколько раз я сильно приложилась об пол, несколько раз Тигр поцеловал затылком стену, попутно разбив вазы и сломав мебель. Если бы мы были спокойны, то все бы закончилось за пять минут, а так мы дрались уже четверть часа, если не больше.

Я сплюнула кровь и с7о злостью посмотрела на согнувшегося Тигра. У него все лицо было в крови и он, как и я, с трудом дышал. Встретившись со мной взглядом, он зло оскалился и приготовился напасть на меня.

— Прекратить! — раздался голос Тениана.

Я перевела на него взгляд и невольно поежилась, впервые увидев своего главу в таком бешенстве. Он стоял в дверном проеме, обнимая за плечи Элтэн. Н-да, даже эльфийка была недовольна, что мы своей дракой прервали их уединение.

— Алувьен, что случилось? — сурово спросил Тениан у меня.

— Мы подрались, — я закашлялась кровью, — разве не видно?

— Тьма, не зарывайся, — на меня как будто цистерну холодной воды вылили или ведро помоев.

Впервые глава говорит таким тоном, обращаясь ко мне. Я с удивлением посмотрела на него.

— Смерть, ты на меня злишься? — осторожно спросила я.

— Злюсь? — не хорошо усмехнулся Тениан, — да я просто вне себя от ярости! Как ты могла устроить драку в то время, когда приехали гости из другого мира и Элтэн?

— А почему ты решил, что это я устроила драку? — я насупилась.

— Кто, кроме тебя, мог посметь нарушить мой приказ? Никто. Вон с глаз моих!

Я медленно поднялась и пошла к двери, на пороге обернувшись, ожидая, что Смерть возьмет свои слова обратно, но он это не сделал. Если честно, то мне сначала показалось, что это просто дурацкая шутка и я не обиделась, а теперь была обиженна и зла.

Я не виновата в том, что Тигр посмел воспротивиться мне и затеял драку. Он же первый схватил меня за ногу. Так, я что-то совсем расклеилась.

Я влетела в конюшню и седлала Ворона. Конь с подозрением посмотрел на мою перекошенную морду и тревожно всхрапнул, когда я слишком резко затянула подпруги. Я мрачно посмотрела на него, и Ворон понятливо замолк.

Да как он посмел унижать меня при ребятах? Думает, что я так просто прощу его после этого? Да после этого моя честь упала так низко, что ничто уже ее больше не поднимет!

Я села в седло и очень сильно ударила каблуками в бока коня. Тот сразу же пустился в галоп, а я едва не свалилась с седла.

Дьявол!

Я ехала по улице, и плащ развевался за моей спиной, как клок ночи, что прибавляло моему образу еще больший ужас. Я была похожа на Всадника Ночи, самую страшную нежить, которую встречала. Мои глаза горели бессильной злобой.

Ворон привез меня в парк, куда-то в самый тихий угол, понимая, что я в таком состоянии могу понаделать кучу глупость, о которых потом буду сильно сожалеть. Я немного ослабила подпруги и отправила коня пастись на небольшой лужайке, а сама села на лавочку, начав делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы успокоиться. Не помогло, и я принялась шагать взад-вперед, пиная все, что попадется мне на пути, и цедя сквозь зубы все известные мне ругательства в адрес Тигра и Тениана. Больше, конечно, перепадало главе, за унижение. 'Вон с глаз моих!'. Да еще никому он не говорил таких слов и таким тоном. Ууу, сволочь!

Уйду из Гильдии, внезапно подумала я, как о чем-то уже давно решенном. Эта мысль заставила меня в изумлении остановиться. Никогда еще я не думала об этом так. Да, у меня были такие моменты, когда я размышляла о том, что со мной будет, если я уйду из Гильдии, но никогда так, как будто это уже давно обдумала. Дьявол, да никогда не было, чтобы глава так на меня рычал. У нас были мелкие ссоры, но они забывались через часа два, но не больше. Мелкие, как песчинки, и не важные. А тут! Я даже сомневаюсь, что смогу и дальше относиться к Тениану, как прежде. Стоп! А как я к нему относилась? Очень хорошо, даже слишком. От одной его заботливой и ласковой улыбки я была готова улыбаться, как дура, чуть ли не мурлыча. Эта мысль мне совсем не понравилась. Черт, тогда понятно, почему нас принимали за любовников! Да мы почти что так себя и вели, по крайней мере, я.

Все, сейчас возвращаюсь и заявляю о своем уходе. Ну не пропаду же я без Гильдии! Тем более что вижу высший ранг всего раз пять-шесть за год, если не меньше. Конечно, бывает и так, что я пересекаюсь с ребятами, но это бывает довольно нечасто. Мир ведь так огромен! Одних только крупных городов насчитывается около десятков тысяч. И мне всегда найдется работа в них.

Я пошла обратно к Ворону, успокоившись, но тут услышала неподалеку чей-то приглушенный разговор. Разговаривали двое. Я решила посмотреть, а вдруг что-то важное? А, как всем известно, — знание- сила.

Тихо ступая, я подкралась к тому месту, спрятавшись за кустом. К моему удивлению, одним из разговаривавших оказался Ильнэр, а вторым довольно неприятный тип, на мой взгляд. Весь такой лощенный, скользкий, тонкая ниточка усов и зачесанные назад сероватые, как у мыши, волосы. Хм, кажется, где-то я его раньше видела, но вот где?

— Ильнэр, вы понимаете, что это грозит дуэлью? — сухо спросил этот тип.

— Да уж не дурак я, — скривился младший брат Илэра, — думаете, я не понимал, что делаю?

— Я в этом сомневаюсь, — фыркнул собеседник.

— Рикаттен, — нежно пропел эльф, — вы иногда забываете, что я уже вырос и должен сам отвечать за все, что натворил.

— Ильнэр, — в отчаянии заломил руки Рикаттен и перешел на фамильярное 'ты', - ты хоть уже давно и вырос, но все еще ведешь себя, как ребенок…

Ильнэр фыркнул от смеха.

— Как подросток, — поправил себя Рикаттен, — но даже у них есть капелька мозгов! А я сомневаюсь в их существовании у тебя! Ну, как можно было это сделать? Мадам Элинзард все-таки не простая девка с площади, а жена довольно-таки высокопоставленного человека!

— Мой же брат всегда так делал, и ничего с ним до сих пор не произошло! — заметил Ильнэр.

— Только не говори, что хочешь стать таким же, как он! — в ужасе произнес собеседник, — он все-таки довольно хороший фехтовальщик, что помогало ему всегда выйти из дуэли живым, или нанимать убийц, — скривился, как от зубной боли, Рикаттен, — а о его увлечении убийцей Тьмой, и говорить нечего! Как можно относиться к таким существам, как убийцам, у которых ничего святого нет, с таким трепетом, каким он относиться к этой Тьме!

— Она не такая уж и плохая, — встал на мою защиту Ильнэр, — я уже с ней общался…

— И, слава богам, остался жив! Да после встречи с ней никто еще не остался жив! — взвыл Рикаттен.

Я поняла, в чем дело и поползла обратно. Ничего интересного. Мне так кажется, что у меня будет заказ. Скорее всего, Ильнэр закажет меня, чтобы я вместо него пошла на дуэль. Проще простого исполнить такой заказ.

Взлетев в седло, я поскакала обратно в дом Тениана, надеясь, что он меня не вышвырнет раньше, чем я успею договорить. В доме, кроме всех наших (ага, значит, иномирцы уже уехали! Меньше хлопот!), никого не было. Тениан сидел на краешке стола, а ребята пока что-то обсуждали, судя по их возмущенным рожам, что-то не касающееся Гильдии. Элтэн расположилась в кресле с бокалом белого вина и что-то читала. Увидев меня, глава поднялся. Я подошла к нему молча, глядя в упор, готовясь к тому, что сейчас скажу. Ребята оторвались от своего увлеченного разговора и приготовились к интересному, по их мнению, представлению. Смерть с неуверенностью оглянулся на свою эльфийку, которая ободряюще улыбнулась ему, и начал:

— Алувьен, я…

Я восприняла это, как сигнал к началу моих действий. Опустившись на одно колено и склонив голову — по идее, все должны таким образом приветствовать главу Гильдии Убийц, включая и высший ранг, но он в полном составе это бессовестно забывает — начала тихо говорить нейтральным голосом:

— Тениан, глава Гильдии Убийц, носящий прозвище Смерть, прошу вас выслушать мою просьбу.

Смерть пораженно посмотрел на меня. Таким тоном с ним я говорила только раз, когда просила разрешения вступить в Гильдию Убийц.

— Я готов выслушать твою просьбу, Алувьен, — попробовал разрушить возникшую между нами стену отчуждения Тениан, путем ласкового и любящего голоса.

Признаться, это сильно поколебало мою решимость, но я все-таки осталась при своем решении. Где-то внутри противно заныло, говоря, что, уйдя из высшего ранга, я потеряю свою семью.

— Прошу Вас исключить меня из Гильдии Убийц, — ребята ахнули, — но сохранить мне жизнь и оставить мое прозвище.

— Тьма, ты сдурела?! — заорал Агония, подойдя ко мне, и сильно тряхнул за плечо, — ты что, башкой обо что-то ударилась? Уйти из Гильдии?

— Неужели ты обиделась на Тениана? — удивился Инквизитор, — Тьма, это же просто слова! Они ничего не значат! Правда, Смерть?

Остальные тоже зашумели, говоря, что я дура да такая, что долго придется поискать.

— Причина? — нейтральным тоном спросил Тениан. Значит, тоже перешел на такой тон?

— Оскорбление, — спокойно ответила я, — а также невозможность вызвать на дуэль обидчика.

— Почему?

— Потому что я в полной мере осознаю тот факт, что обидчик спокойно может победить меня. А это оставит на мне оскорбление.

— А если обидчик проиграет?

— Это невозможно, — покачала я головой, — если он проиграет, то это будет нечестно. Ваше решение, глава?

Все стали ждать решения Тениана. Если он скажет, что я могу уйти, то меня больше не увидят. А если он откажет мне в уходе, то атмосфера будет очень напряженной. Каждый решил высказать свое мнение Смерти, включая и Тигра. Я услышала, что Инквизитор предложил голосованием рассмотреть мою просьбу. Хм, если Тениан согласится на это, то я останусь здесь при всем своем нежелании. Даже Элтэн подошла и сказала что-то главе, но что, я не расслышала.

Тениан присел на краешек стола и стал задумчиво теребить свои сережки, глядя на меня. Мне показалось, что он смотрит на меня с укоризной. Можно подумать, что я в чем-то виновата! Или он просто недоволен тем, что ему приходиться решать такую сложную проблему.

— Тьма, — присев рядом со мной на корточки, жарко зашептал Агония, — ты не забывай, что я займу после тебя место зама! А ты же знаешь, сколько это мороки, и я не хочу потом всю свою жизнь маяться! Кстати, — внезапно просветлел он лицом, — ты же так и не оплатила свой карточный долг! Так вот, я хочу, чтобы ты осталась в Гильдии.

— Агония, ты понимаешь, какое мне было нанесено оскорбление? — я с раздражением посмотрела на него, — и так оплачивать свой долг я не собираюсь! Лучше я выполню за тебя твой заказ, только гонорар тебе полностью уйдет!

— Тьма, — произнес Смерть, — я прошу у тебя три дня для принятия решения.

Я серьезно и надолго призадумалась.

— Хорошо, я дам вам эти дни, но только если вы скажете, что хотели сказать.

— Алувьен, я прошу у тебя прошение за то, что так повел себя в присутствии иномирцев, — спокойно сказал Тениан, — вот что я хотел сказать. А еще я прошу вас остаться в моем доме до срока вынесения моего решения.

Великолепно! Просто замечательно! Я очень и очень зла! Он же теперь будет прыгать возле меня, чтобы я не ушла! Дьявол, а ведь я сомневаюсь в том, что смогу упираться, если он немного усилит напор! Он же, как никак, довольно красивый мужчина и очень хорошо знает мои слабости! Да еще ему будет помогать Элтэн. А ведь она такой сильный маг, что все мои амулеты рассыпались в пепел, когда она просто играючи напала на меня. Правда, потом она подарила свои, которые еще ни разу меня не подвели.

Я поднялась с колен и обожгла ледяным взглядом Тениана. Смерть попытался ласково улыбнуться, но его улыбка завяла на корню. А едва сдержалась, чтобы не завопить, что все это шутка. Вот Дьявол! Слабачка!

Пойти погулять, что ли? Чтобы не видеть Тениана. Одна его улыбка заставляет меня уже сомневаться в себе. А если он, правда, начнет на мне практиковать весь свой арсенал улыбок? Я же сдамся! Нет, лучше уйти!

Я направилась к выходу и успела заметить, как едва заметно нахмурился Тениан и вновь бросил взгляд на Элтэн. Та ободряюще ему улыбнулась.

Ребята хотели пойти со мной, но я покачала головой и вышла в темноту города-столицы темных эльфов. Я решила, что тревожить Ворона не стоит, и поэтому моя прогулка была пешей. Н-да, сегодня был весьма насыщенный день! Разговор с главой Гильдии Убийц другого мира, с его предложением перейти в его Гильдию, потом приобретение Ворона, драка с Тигром, решение выйти из моей Гильдии.

И куда мне сходить? Неужели к Ильнэру? А, правда, схожу к нему.

Я свернула направо и через несколько минут оказалась перед его домом. Ага, и что это я пришла к нему? Вдруг его дома нет или он не один? Ладно, пойду я отсюда.

Я чувствовала себя ненужной вещью. На редкость неприятное ощущение. Я стала сожалеть о том, что подралась с Тигром. И кто меня дернул поддержать драку? Спокойно бы стукнула его и все, он бы сознание потерял! Так нет же. Сама потом ввязалась в драку! Если бы этого не произошло, то все осталось бы по-прежнему. И мое отношение к Тениану, и жизнь мне казалась бы немного светлее, чем обычно. Но я бы не нашла себе такого коня, как Ворон, он единственный, кто не шарахается от меня, как от Госпожи Смерти. И я продолжала бы вести себя, как влюбленная кошка, по отношению к Смерти.

Я вернулась в парк, в то самое место, где совсем недавно была. Сев на лавочку, я притянула колени к груди, обняв и положив на них щеку — жест крайней уязвимости и растерянности. Великолепная картина! И это жестокая Тьма! Кому сказать — живот надорвет от смеха!

Быть убийцей…. Кем я была раньше? Неужели тоже убийцей? А если я родилась такой? Моя сущность. Почему ребята не могут понять, что я не могу… не смогу стать более-менее нормальным человеком? Просто не смогу. Жажда крови — она преграда к нормальной жизни, да и есть еще много факторов, которые будут мешать. Иногда мне хочется стать нормальной женщиной, у которой есть семья. Семья, которой ничего не грозит. Чтобы никто не знал, кто я, не представляла для кого-нибудь опасность и не была тем, кого вновь можно позвать выполнять свое ремесло, свою дорогу. Просто бросить все и питаться энергией от животных — смешно! Да их энергия — капля в море! Убийца, чудовище, душегубка, палач, монстр — как еще много эпитетов было в мой адрес! Сколько отвращения, презрения, ужаса и ненависти в них вкладывалось! Хватило бы на миллионы! Да, я согласна с тем, что среди нас есть настоящие моральные уроды, но ведь нельзя обобщать! Если врач где-то допусти ошибку, и его клиент умер, это же не значит, что все врачи неумехи! Я никого и никогда не убивала, не убиваю и не буду убивать мучительно! Я не такая, да никто из высшего ранга не такой. Мы не допускаем в свои ряды этих маньяков. А в других рангах, что про них говорить? Совсем пропащие люди и нелюди.

Я закрыла глаза и почувствовала, как по щеке бежит слеза. Чего мне хотелось? Совсем позорного для меня — чтобы кто-нибудь обнял меня и тихо прошептал: все будет хорошо. В жизни ничего хорошо не будет! Но как хотелось верить в то, что будет, хоть совсем на чуть-чуть, на маленькую капельку, но будет хорошо!

Внезапно я ощутила, как меня обняли и прижали к теплой груди. Спиной я чувствовала, как бьется чужое сердце. Почему я не среагировала? Почему я не убила того, кто посмел обнять меня? Наверно, потому что мне было наплевать, что со мной случиться. Я решила уйти из Гильдии, покинуть добровольно свою семью, отказаться от части своей жизни.

— Все будет хорошо, все хорошо, — прошептал мужской голос. Я точно знала, что раньше его не слышала, — все пройдет. Не огорчайся.

— Правда? — выдавила я, стараясь не заплакать. Убийцы не плачут, если нет необходимости.

— Конечно, я тебе обещаю, — сказал все тот же голос, — Тьма, все будет хорошо.

— В жизни такое выражение, как 'все будет хорошо' не осуществляется, — задумчиво произнесла я.

— Когда любишь, и весь мир хороший, — усмехнулся мой собеседник.

— Кто ты? — ну, наконец-то, хоть один здравый вопрос, Тьма! А я-то думала, когда же ты, душа моя, соизволишь выползти из своего депрессивного состояния!?

— Меня зовут Дориан. Я из Гильдии Воров, средний ранг, — ответил он.

— Почему ты не побоялся подойти ко мне? — спросила я.

— Ты была такой…потерянной, — подобрал слово вор, — и я подумал: а не подойти ли мне к знаменитой Тьме? Вряд ли, она в том состоянии, чтобы убить меня.

— Спасибо, что подошел, — поблагодарила я.

Я и вправду была ему благодарна. Он поддержал меня и дал мне то, в чем я нуждалась — человеческое тепло. Обычно, когда оно мне требовалось, я находила его у Тениана. А когда его не было рядом, то мне было плохо, как в то утро, когда я увидела тот сон.

— Пожалуйста, — усмехнулся он.

— Пусти-ка.

Я встала с лавочки и оглянулась на своего утешителя. Ну, что сказать? Далеко не красавец. Таких, как он восемь из десяти. Несколько грубоватые черты лица, нос с небольшой горбинкой, маленький тонкий белый шрам, пересекающий правую бровь, короткие темно-пепельные волосы. Пожалуй, только глаза заслуживали внимания. Серо-синие, с веселым прищуром, не большие и не маленькие, в самый раз, и густые ресницы цветом, как свежий пепел. Поспорить своей красотой они могли только с серебряными глазами Илэра. Хотя, нет, у Илэра все же будут красивее, намного.

— Насмотрелась? — насмешливо поинтересовался вор. А я вздрогнула оттого, что спросил он тоном Тениана, когда я слишком долго любуюсь им, — и как? Хорош? Лучше твоего князя Илэриана?

В ответ я смерила его таким холодным взглядом, что парень присвистнул.

— Детка, ты что, так его любишь, что не позволяешь сравнивать с ним кого-нибудь?

— Да, я его так люблю, что всей своей душой желаю его смерти, — процедила я сквозь зубы.

— Хой, Тьма, ты что, не его невеста? — чуть нахмурился Дориан, — раз говоришь о нем таким тоном?

— Спасибо, конечно, что успокоил меня, но я не просила тебя соваться в мою жизнь! — зарычала я, вновь становясь собой.

— Ладно-ладно, не кипятись, — поднял ладони вор.

Я вздохнула. И почему я легко завожусь, стоит мне услышать об Илэре? Это мое слабое место.

— Спасибо за все, мне пора, — я кивнула на прощание вору и пошла прочь.

Скорее всего, эта ситуация со стороны была на редкость идиотской. Подумать только, вор утешает убийцу, которая в депрессии, и обещает ей, что все будет хорошо. Оборжаться и не жить! С эти может сравниться только со спором убийцы и палача, чья же работа гуманнее. Убийцы, что его жертва быстро умирает, без боли, или же палача, у которого жертва может остаться жить, но, скорее всего, калекой.

Надо же было так расклеиться, что не услышать, как ко мне кто-то подходит. Дьявол, а ведь если это был тот, кто мечтал меня пришить, то я бы уже давно встретилась со своими предками. С одной стороны мне эта мысль безумно понравилась тем, что я больше не встречусь с Тенианом и Илэром, а с другой стороны в такой же степени не понравилась тем, что я так бы и не узнала, кто же я.

Я услышала тихие скользящие шаги за своей спиной. Арбалет очутился в моей руке, и я молниеносно обернулась. К моему неудовольствию, это оказался мой недавний утешитель.

— Ты хочешь сделать заказ на кого-нибудь? — поинтересовалась я, не опуская арбалет.

— Нет, — покачал он головой, — просто решил проводить тебя домой.

Я уставилась на него, сомневаясь в его психическом здоровье.

— Зачем? — я очень сильно удивилась.

— Хочу убедиться, что с тобой все в порядке, — пояснил он, — и ты не упадешь где-нибудь по дороге.

В ответ я выразительно посмотрела на него и сказала:

— То, что было сейчас — больше никогда не повториться. Лучше забудь всё, что увидел. Иначе я найду тебя и познакомлю со всеми твоими предками. И больше не иди за мной.

Я так резко развернулась, что плащ колыхнулся. Вернусь-ка я обратно в дом, но пойду сразу же спать, чтобы не видится с Тенианом. Я, очень хорошо зная его, могу с уверенностью заявить, что он так просто от меня не отстанет, пока не добьется того, чего желает. А хочет он, что бы я не уходила из Гильдии. Досадливо тряхнув головой, я приготовилась к тому, что эти дни будут очень напряженными. Не удивлюсь, если ребята будут торчать всё это время в доме главы, уговаривая остаться, и ходить за мной, как хвосты. Н-да, будет жарко.

Я тихо вошла в дом, стараясь не шуметь. Даже магию для блокировки звуков не получится применить — Тениан и Элтэн почуют ее, как пить дать. Я на носочках — дожила! — дыша через раз, прошла к лестнице и, не успев перевести дыхание, услышала позади себя голос Смерти:

— Здравствуй, Тьма.

Я судорожно сглотнула и приготовилась к обороне, максимально заблокировав все свои чувства.

— И вам мое приветствие, Смерть, — я с уважением поклонилась, обернувшись на главу, — у вас ко мне какие-то вопросы?

Тениан, сидевший в кресле, издал укоризненный вздох и, встав с кресла, подошел ко мне, держа в руках два бокала с вином. Я с подозрением посмотрела на эти бокалы.

— Раньше ты не общалась со мной в такой манере, только в первые годы. Вот, выпей.

Он протянул мне бокал. Я взяла его и осторожно понюхала.

— Вы туда что-то подсыпали, не так ли?

— Почему ты так решила? — поднял в удивлении брови глава, — что случилось, Алувьен? Неужели ты мне не доверяешь?

Я промолчала. Что сказать? Я доверяю ему в том, что там действительно нет яда, но не доверяю ему в том, что там нет эликсира его эльфийки. А Элтэн все-таки Мастер Эликсиров, причем очень и очень хороший Мастер. Таких, как она, Мастеров, можно пересчитать по пальцам обеих рук. Так что, если Элтэн, решив помочь своему возлюбленному, дала ему эликсир, то мне лучше даже не нюхать и не пить.

— Алувьен, — тихо вздохнул Тениан, протягивая ко мне руку, что заставило меня рефлекторно отступить на шаг, — я действительно раскаиваюсь в том, что сделал.

— А что ты сделал? — спокойно спросила я, желая знать, что думает он.

— То, что обидело тебя, — полным раскаяния голосом ответил Смерть.

Если бы я не знала, что глава Гильдии Убийц может владеть своим голосом так же хорошо, как я арбалетом, то безоговорочно поверила бы. Тяжело вздохнув, я подошла к камину и плеснула в огонь немного вина. Огонь полыхнул и стал нежно-фиолетового цвета — верный признак того, что в вине было зелье.

Усмехнувшись, я посмотрела в горящие глаза Смерти и, вернув ему бокал, поднялась по лестнице.

— Не вышло, а жаль, — задумчиво произнес глава.

— Иначе и не могло быть, — ответила я с лестницы, полуобернувшись к нему, — теперь все будет по-другому между нами.

— А как будет?

— Пока не знаю. Спокойной ночи, Смерть. Идите уже спать, вас уже давно дожидается Мастер Заклинаний.

Полностью заблокировав комнату, я разделась и посмотрела в зеркало. Н-да, выгляжу я не важно. Потерянный, задумчивый и потрясенный взгляд, небольшие круги под глазами, горькое выражение лица и обреченность в позе. Картина под названием: 'Поссорилась'. Я заплела косу не слишком туго, и она упала мне чуть ниже талии белой змеей, не сильно стукнув по спине.

Сев на кровать, я подогнула одну ногу, а вторую выпрямила и задумалась в который раз за день над своим положением. То, что моя жизнь теперь кардинально изменилась, я не сомневалась. Между мной и Смертью разверзлась огромная пропасть отчуждения, и мы теперь смотрим друг на друга с ее краев. Теперь я не смогу спокойно обнять его или сесть к нему на колени, завести разговор ни о чем или просто сыграть ему на флейте. Я играю на флейте или трупу, как дань умершему, или близкому человеку, единственным которым был для меня Смерть. Говорят, что Госпожа Тьма следует всегда за Госпожой Смертью, что это два неразделимых существа. В моем случае, разделимые, да еще как! Тьма больше не будет замом Смерти, просто свободная, как ветер в небе, убийца. Хотя, надо еще добиться того, что бы глава меня все-таки отпустил. Интересно, а он будет скучать по мне? Скучать по моей игре на флейте? Порвет ли он мой портрет, когда я уйду, чтобы полностью забыть, что я была частью его Гильдии. Ведь уйдя, я больше не буду существовать для нее, если только я не понадоблюсь ей. Но это просто не возможно. Зачем я, если есть дюжина лучших из лучших? Отчаянные парни, готовые ради своего главы на все. Единственная женщина в высшем ранге, я всегда воспринималась ими, как недостаточно сильный противник, но они всегда слегка побаивались меня, как противника, и все же принимали за слабую. Я для них всегда останусь беззащитной женщиной, а не второй по мастерству.

Завернувшись в черную в неверном свете простыню, я подошла к окну, чтобы посмотреть на ночное небо, но, только подойдя к нему, вспомнила, что я глубоко под землей. Передо мной расстилался, слегка светясь в темноте, город Виван-оль-Ниль, красивый несколько дикой и несколько чуждой красотой. Что чувствует светлые эльфы, когда видят это? Только презрение или же восхищение? Все эльфы в состоянии оценить прекрасное, но межвидовая вендетта может заглушить это. На мой взгляд, город был бы еще красивее, если бы находился под звездным небом. Но кого интересует мое мнение?

Завтра нужно все же сходить в сокровищницу города, чтобы, наконец, получить вторую подсказку. А сколько всего их? Кажется, старик не сказал. Дьявол, даже не знаю, сколько мне придется мучиться в компании темного эльфа. Вот только сейчас я вспомнила, что не видела уже давно Илэра. Да, меня это обрадовало, и насторожило одновременно. Это же его город, и он мог уже раз двести найти меня, где бы я ни была. Неужели дела? Или проблемы? Последняя мысль мне понравилась. А что я чувствую к Илэру? Если убрать постоянный гнев на него, то что? Страх. Страх перед тем, что не устою перед ним. Что еще? Слишком запутанный клубок чувств, чтобы можно было сразу все разгадать. Но одно чувство я выделила, и мне оно нисколько не понравилось.

Ладно, мне нужно поспать.

…Я вновь сидела на том же лугу, что и в прошлый раз. Только в этот раз кроме меня никого не было. Слегка теплый ветер колыхал серебристо- зеленую траву, превращая луг в травяное море. Возле меня протекал небольшой ручек, а над ним летало несколько больших и ярких бабочек. Я намочила руку и подняла, на нее тут же села самая крупная и яркая бабочка. Осторожно поднеся руку с бабочкой почти что к самому лицу, я принялась рассматривать насекомое. Красивые изумрудные крылья с черным узором. Бабочка вспорхнула с руки, чуть задев меня, а на ее место прилетела другая, багрово-золотая, а после нее сине-серебристая.

Рядом со мной лежала та флейта. Мое сердце защемило от неясной тоски, и, повинуясь внезапному порыву, я поднесла ее к своим губам и начала играть тихую, нежную и ласковую мелодию. Эту мелодию я никогда не играла, но ее звучание показалось мне знакомым. Поднялся ветер, и в воздухе закружились белые одуванчики, оседая у меня в волосах и на голубом платье, одетом на мне, но я не стала отвлекаться на это. Я закрыла глаза, отдаваясь музыке, стараясь всей душой прочувствовать игру.

За моей спиной послышались тихие шаги, и на мою голову опустился венок.

— Не останавливайся, — попросил голос, который не позволил мне умереть.

Я не поняла его слов, но их значение дошло до меня. Закончив играть, я положила флейту рядом с собой и сняла венок, чтобы посмотреть на него. Он был выполнен в голубых тонах, с вплетенными туда травами, не только цветы. Красиво, во всяком случае, мне понравилось.

— Спасибо, — поблагодарила я и вернула венок на голову, — скажи, кто ты?

— Я тот, кто любит тебя, — он сел рядом со мной, но я не могла увидеть его лицо.

— А имя? — не отставала я.

— Ты сама знаешь его, Алувьен. Загляни в сердце и узнаешь.

Меня, признаться, слегка озадачило это. Я немного посидела, вслушиваясь в себя, а потом, глядя вдаль, задумчиво произнесла:

— Ты мое Солнце, а имя тебе Лайгервэйн, Ветер Битв. Мой Ветер.

— Фэйтэн, скажи, что тебя огорчило сегодня? — спросил Ветер, — я чувствую, что душа твоя не спокойна.

— Фэйтэн? — переспросила я.

— Флейта Жизни, — пояснил он, — мы тебя иногда так звали. Ты же не думаешь, что твое имя действительно Алувьен?

— Думаю, — несколько обиделась я, — а какое же?

— Алувэйн — Цветок Ночи.

— Как-как? — поперхнулась я воздухом, — Цветок Ночи?!

— Что-то не так, любимая? — я знала, что он недоуменно приподнял бровь, — ну-ка, расскажи, что у тебя происходит!

Не повиноваться этому голосу было просто невозможно, даже мысль о том, что можно не послушаться, казалась абсурдной. Я принялась рассказывать основные моменты своей жизни. Не забыла я еще вспомнить о Илэре. Только рассказала я о нем в нелестных эпитетах.

— Вот в чем дело, — рассмеялся Ветер.

— Не смешно, — я сердито пихнула его в бок локтем, — ты знаешь, сколько он мне неприятностей доставляет?! Уйма!

— Знаешь, мне кажется, что ты ему нужна не только, как Хранительница — так кажется? — задумчиво изрек он.

— И ты туда же?! — простонала я, — да не любит он меня!

— Разве я говорил, что любит? — удивился Ветер, — нет, здесь что-то другое.

— Что-то другое, — задумчиво повторила я, — но вот — что?

— Пока не думай, — посоветовал он, — лучше скажи, что ты делать будешь, когда уйдешь из Гильдии.

— То же, что и обычно, — пожала я плечами, — гулять по миру и брать заказы. Нет, буду искать подсказки, чтобы вспомнить, кто я.

После этого мы замолчали.

— Алувьен, — тихо позвал меня Ветер, спустя минут пять.

— Что? — я обернулась к нему.

Он взял мое лицо в ладони и заглянул мне в глаза. Они были темно-темно-фиолетовые, почти черные, как омуты, как пропасть, и я падала туда. Мне хотелось погрузиться в их мягкую темноту и больше ни о чем не думать. Было невозможно закрыть глаза, потому что я боялась, что больше не смогу их увидеть. Той нежностью, что плескалась в них, можно было согреться даже в лютую зиму.

— Ветер.

— Да?

— Ты прекрасен!

Он тихо засмеялся и стал наклонять свое лицо к моему, и мы все также смотрели друг другу в глаза, растворяясь друг в друге…

Что было дальше, я не увидела, потому что меня разбудил громкий стук в дверь. Я разочарованно вздохнула.

— Кто там? — скрипнула я зубами.

— Это я, Тьма! — радостно проорал с другой стороны двери Агония, — вставай, к тебе пришли!

— Кто? — я встала с кровати и щелкнула пальцами, одеваясь.

— Твой князек! Уже давно тут торчит, всем глаза намозолил! Давай, вставай!

— Скажи, что меня здесь нет! — попросила я, — скажи, что через окно ушла!

— Мой arriel, уже поздно, — послышался голос Илэра, — я здесь.

О, Дьявол! Может, действительно, через окно сбежать? Но это было бы трусостью. Придется, открывать.

Я открыла дверь и мрачно посмотрела на темного эльфа, который ослепительно мне улыбнулся.

— Что тебе надо? — раздраженно поинтересовалась я.

— Не мне, а тебе, мой arriel, — поправил меня Илэр, — ты забыла, что сегодня мы идем в сокровищницу?

— Нет, — покачала я головой, выходя из комнаты и спускаясь вниз по лестнице, — сейчас идем?

— Только как хочешь ты, — промурлыкал за моей спиной эльф.

Я обернулась, чтобы сказать что-то далеко неприятное, как запнулась и полетела вниз с лестницы. Меня за талию обхватили руки, но не удержали, и их хозяин полетел вместе со мной. Как только перестала идти круговерть пол — потолок — пол — потолок, я оказалась на Илэре, который все еще прижимал меня к себе. Я попыталась встать, но темный эльф, улыбнувшись, как Дьявол, получивший желаемое, еще крепче прижал меня к себе. Упершись руками ему в грудь, я не оставляла попыток высвободиться. Илэр рассмеялся серебряным смехом, а я взбешенно посмотрела ему в глаза и прошипела:

— Отпусти! А то хуже будет!

— Мой цветочек, неужели ты думаешь, что я так просто тебя отпущу? — удивленно улыбнулся он, блеснув глазами.

— Агония, помоги! — позвала я своего друга.

Тот сразу же появился и выдернул меня из объятий Илэра. Я взглядом дала понять, что дальше сама разберусь, и Агония ушел, бросив предостерегающий взгляд на лежащего князя.

— Что ты себе позволяешь, Илэр? Я, помниться, тебе уже говорила, что бы ты больше никогда не прикасался ко мне!

— Мой arriel, неужели ты думаешь, что я позволил бы тебе упасть? — эльф поднялся с нечеловеческой грацией, грацией эльфа.

Ничего не ответив, я вошла в зал, в котором завтракали ребята в полном сборе, включая Элтэн и Смерть. Дружно пожелав мне доброго утра, они вновь уткнулись в тарелки. Место с Тенианом по правую руку, то есть, где обычно сидела я, было пустое. Прекрасная эльфийка сидела по левую руку от него, и она приветливо мне улыбнулась:

— Доброе утро, Алувьен. Садись завтракать.

— Спасибо, Элтэн, — улыбнулась я ей, не забыв про вчерашнее зелье в вине.

Я села рядом с Тенианом, подчеркнуто не замечая главу. Илэр расположился в кресле у камина, из-за которого я подралась с Тигром. Подумать только, из-за такой мелочи, я с кем-то подралась! И решила уйти из Гильдии. Накладывая себе на тарелку салат, я подумала о том, что хочу ли я все еще уйти от своих ребят, который смотрят на меня с такой привязанностью? Все вчерашнее казалось мне дурным сном, но, заглянув в душу, поняла, что все еще хочу.

Я с сомнением посмотрела на салат, гадая, есть ли там что-нибудь или нет. Поднеся тарелку к лицу, я понюхала салат, стараясь ощутить ''запах'' магии. Вроде бы ничего нет. Ладно, рискну. Я положила в рот первую порцию салата и заметила, как Тениан смотрит на меня.

— Что-то не так, глава? — вежливо осведомилась я.

— Почему ты так подумала, Алувьен? — невинно глядя мне в глаза, вопросом на вопрос ответил Смерть.

— Вы смотрите на меня слишком пристально, — я холодно улыбнулась, краем глаза заметив, как улыбнулся Илэр.

— О, извини, Тьма, — обезоруживающе улыбнулся Тениан, да так, что улыбки Илэра просто повяли! Я едва не подавилась, но все выдержала.

Дьявол, началось! Последующий завтрак я усиленно игнорировала главу, который посылал мне такие улыбки, что я едва дышала из-за бешеного сердцебиения. Если так будет и дальше продолжаться, то я сейчас сдамся! Упаду к его ногам и заявлю, что я пошутила и не ухожу из Гильдии. Спокойно, Тьма, спокойно! Ты сильная и вытерпишь эти провокации! Тениан, мать твою, прекрати сейчас же! Хватит улыбаться!

В горле у меня пересохло, и я схватила первый попавшийся стакан с соком и глотнула. Только когда сок прошел по горлу, я с ужасом почувствовала, что в нем было зелье. Магия пощекотала мне нервы и заставила сжаться сердце. Я подняла глаза на Тениана и почувствовала, как мои зрачки стали такими большими, что почти закрыли радужку.

— Тьма, ты не изменила своего решения? — ласково поинтересовался Смерть и посмотрел на меня печальными глазами.

А я смотрела на него, с трудом понимая смысл сказанных слов, потому что еще никогда в жизни он не казался мне таким красивым. Мне хотелось сделать для него все, что в моих силах, даже больше. Когда я поняла смысл сказанных слов, то тут же захотела заорать, что никуда не уйду, тем более от него, хотела, чтобы печаль ушла из его прекрасных желто-зеленых глаз. Захотела покрыть поцелуями все его лицо и нежно прошептать, что он самый прекрасный и любимый.

Я была уже готова осуществить свои недавние мысли, но заметила едва заметную довольную улыбку эльфийки и все поняла. Так, это все магия, магия, чтоб ее! Нужно успокоиться! И перестать на него таращиться, как на божество! Но он и есть божество! Он мой и только мой! Ничей больше!

Краем уха я услышала довольно неприятный звук, как будто отодвинулось множество стульев, но не повернула голову, чтобы узнать, что такое. Главное сейчас — это смотреть на него! Пить его красоту, как человек, которого долгое время мучила жажда. Смаковать ее, как гурман редкое вино. Любоваться ею, как эльф любуется редким зрелищем.

Тениан смотрел на меня с нежностью и тоской, которые ощущались почти физически. Он осторожно взял мою руку в свою и посмотрел на меня еще нежнее и печальнее. Только сейчас я заметила, что в зале тихо, и поняла, что кроме меня и Смерти здесь больше никого нет, даже Илэра. Я неотрывно смотрела в его глаза и облизнула внезапно пересохшие губы.

— Алувьен, — голос, как дуновение теплого ветра, — ты все еще хочешь уйти из Гильдии? Уйти от меня?

О чем он спрашивает меня? Я не понимаю! Для меня сейчас существую только его безумно красивое лицо и сводящий с ума голос, который окутывает меня, как ночь город. Дьявол, Тениан, как же ты красив! Ты, как огонь, а я, как бабочка! Ты необычайно притягателен для меня, но в такой же степени смертельно опасен!

Я провела кончиками пальцев по линии его скулы, по щеке, коснулась его губ, которые что-то сказали. Мне захотелось прижаться к ним в крепком поцелуе, а потом обнять так, что бы сладко хрустнули позвонки. Высвободив вторую руку, я расплела его хвост, и волосы сияющим потоком рассыпались по плечам. Я взяла одну прядку и вдохнула ее аромат, а потом вновь перевела взгляд на своего бога и тут же огорчилась, увидев на его лице тень неудовольствия. Что-то посмело вызвать его неудовольствие? Скажи кто это, и я разорву его! Или ты хочешь, что бы он мучительно умирал? Только скажи, и я исполню! Я все исполню ради тебя!

Я встала и, пересев к нему на колени, потерлась щекой о его грудь. Немного потянувшись вверх, мои губы прикоснулись к его шее и запечатлели на ней поцелуй. Не успокоившись на этом, я стала целовать его шею дальше, пока полностью не расцеловала ее. А потом перешла на лицо, получая невероятное удовольствие от каждого поцелуя. Мои губы оказались над губами моего божества, но не касались их, но были так близко, что со стороны казалось, что они прикасаются. Некоторое время мы пристально смотрели друг другу в глаза, купаясь в них, как в море, а затем поцеловались…

Мир потонул в буре чувств, но каких именно, невозможно понять. Я слышала только удары своего сердца, которое было похоже на бьющуюся в клетке птицу, и чувствовала только губы Тениана и его руки у себя на спине. Дьявол, если бы я раньше знала, что глава способен на такие поцелуи, то ради одного — единственного продала бы душу тебе!

Не знаю, кто и когда прервал поцелуй, но я вновь купалась в омутах его глаз и дышала так, как будто бежала дни и ночи без передышек.

— Ты останешься в Гильдии? — тяжело дыша, как и я, спросил Тениан.

Я не могу ничего сказать! Горло просто отказывается говорить. Глаза в глаза.

— А ты хочешь? — мой голос был нежным и певучим, как у сирены.

— Да.

Одно слово, и я счастлива, как никогда в жизни. Он хочет, что бы я осталась с ним! Я встала с его колен одним текучим движением, и закружилась по залу в радостном танце. Он хочет, что бы я была с ним! Как же я счастлива!

— Выпей, — он протянул мне маленькую бутылочку из зеленого стекла, и я взяла ее, вновь начав танцевать, — но сначала поклянись, что не уйдешь из Гильдии.

— Я клянусь, что не уйду из Гильдии, — послушно повторила я и выпила зелье.

Мне показалось, что я выпила жидкий холод. Зелье растеклось по всему телу, заставляя все органы холодеть так, как будто я провела на морозе несколько дней. Мой разум прояснился, но тут же вновь помутился, только уже от ярости, а не от красоты Тениана. Вот Дьявол, что я делала! Какая же я дура! Как он мог вообще такое сделать?

— Сволочь! Да как ты вообще мог такое сделать? — закричала я и кинула в него бутылочку. Она пролетела почти полкомнаты, но не попала в главу, потому что тот спокойно увернулся от летящего в него снаряда, — скотина!

Я налетела на него с кулаками, желая превратить лицо, которое совсем недавно считала совершенством красоты, в кровавое месиво. Тениан соскочил со стула и парировал мой удар, направленный ему в челюсть. Я со звериным рычанием продолжила свои атаки и не разу не перешла в оборону. Хотя, может, Смерть терпеливо ждал пока я спущу пар, а потом одним движением скрутит меня? Ага, сейчас! Не дождется! Я его в пол втопчу за такое!

Мы двигались по всему залу. Я перевернула огромный пять на полтора метра дубовый стол, сломала в безуспешной попытке попасть в главу стулья, тоже, кстати, дубовые.

Когда я подошла непозволительно близко, Смерть одним смазанным от скорости движением сделал подсечку и завернул мне руки за спину. Но даже в таком состоянии, я попыталась ударить его, не смотря на адскую боль, которая появлялась каждый раз, когда я дергалась.

— Отпусти меня, ты, ублюдок! — зло прошипела я, морщась от боли.

— Обещаешь, что не попытаешься меня убить? — спокойно поинтересовался Тениан.

— А ты как думаешь? — закричала я, — ты меня заставил поклясться в том, чтобы я не уходила из твоей поганой Гильдии!

— Ты сама поклялась, я не принуждал тебя, — возразил он.

— Ты напоил меня зельем! Интересно, а ребята знали об этом? Да что я спрашиваю! Они горячо поддержали твое предложение! — я уже шептала, потому что вначале кричала, а теперь сорвала голос.

Тениан молча пожал плечами.

— Неужели было времени в обрез, чтобы уговорить меня остаться? — по щекам побежали слезы, — надавил бы своим обаянием совсем чуть-чуть, и я бы осталась. Зачем надо было прибегать к таким радикальным средствам?

— Поверь мне, Алувьен, причины были, но я тебе пока сказать не могу, — Тениан присел рядом со мной, отпустив мои руки и положив руку мне на плечо, но я дернулась, и он убрал ее, — прости меня.

— Никогда. Уйди.

Тяжело вздохнув, глава вышел, оставив меня одну в разгромленной комнате. Если бы раньше я позволила Тениану перекинуть мост понимания через разделяющую нас пропасть, то теперь все его мосты я буду упорно сжигать, чтобы наши отношения не наладились.

Как он посмел это сделать? Мне хотелось стать маленькой-маленькой и спрятаться в щелку, чтобы больше оттуда не вылезать. Меня все предали. Даже те, кого я считала самыми надежными. Те, к кому я могла повернуться спиной, не опасаясь удара.

Я прерывисто вздохнула. Нет, я не заплачу! Слишком много раз я уже плакала! Но, Дьявол, как же мне плохо! В груди были боль и острое разочарование. Как они могли? Как он мог так поступить?

Если до этого происшествия у меня еще были осколки прежней жизни, из которых я хотела хоть немного восстановить жизнь, то теперь от них осталась лишь пыль. Из нее можно создать только новую жизнь. А какая она будет? Я сильно сомневаюсь в том, что она будет похожа на прежнюю. Теперь я не буду никому доверять, чтобы вновь не испытать это чувство, которое сейчас испытываю.

Сокровищница. Вторая подсказка

Поднявшись, я слегка нетвердой походкой направилась в оружейную, чтобы забрать свои одноручные мечи. Я хочу сделать так, что бы больше ничто меня не связывало с Гильдией, ну, разве только то, что я все еще официально числюсь в ней. А что если уйти в другой мир, после того, как обрету память? Только не в тот мир, с которым я раньше встречалась, а в другой, где еще не знают об убийце Тьме.

После того, как забрала мечи, я седлала Ворона и поехала в храм Кренаса, покровителя воинов. В его храмах всегда присутствует сила, от которой мне становится лучше. Она напитывает меня силами и поднимает настроение, даже если оно премерзкое.

Остановившись возле ворот храма, я привязала коня и вошла. В главном зале было светло, но никого не было, даже служителей. Наверно, где-то гуляют. Я приклонила колено перед статуей бога, начав тихо исповедоваться и просить сил все это пережить. Знаю, что это глупо, но высказанное вслух то, что терзает душу, перестает быть таким острым. Я больше никому не могу пожаловаться на Госпожу Судьбу, которая всегда с милейшей улыбкой подкидывает мне очередную дрянь. Раньше…А, Дьявол, нужно про все это забыть! Нет у меня больше никого!

— В моем храме, а говоришь про Дьявола, — раздался чей-то насмешливый голос.

Я слитным движением вскочила на ноги, оборачиваясь и вытаскивая из ножен мечи. Он стоял, облокотившись на стену, и усмехался. Мне в голову, глядя на него, пришло одно слово — Воин, причем с большой буквы. Даже не смотря на то, что он был расслаблен и не было при нем оружия, я восприняла его, как очень опасного человека, опаснее, чем Тениан и ребята вместе взятых. Резкие черты лица, тонкие губы, темно-серые, как грозовое облако, глаза, белые волосы и смуглая кожа. Я сжала рукояти мечей так, что, без сомнений, у меня побелели пальцы.

— Кто ты? — холодно спросила я, напрягшись еще сильнее.

— А в чьем ты храме? — красиво заломил бровь тип.

— Не хочешь же ты сказать, что ты и есть Кренас? — издевательски усмехнулась я.

— Ты сама догадалась, — пожал плечами он и внезапно оказался прямо передо мной, хотя я не видела, как он шел. Я отступила на шаг, — ну же, Алувьен, поверь мне.

— А ты докажи! — знаю, звучит по-детски.

— Тебя зовут на самом деле Алувэйн. Недостаточно? Я знаю, что у главы Гильдии Убийц есть твой портрет. Теперь веришь?

Я не знала, что сказать. Он знает, как меня назвал Ветер и про портрет тоже. Но мне не верилось, что ко мне снизошел бог.

— Если ты бог, то почему ты решил поговорить со мной? — спросила я, не опуская мечей.

— Захотел поговорить со своей фавориткой, — заявил он, вновь приближаясь ко мне.

— Да? И о чем? — усмехнулась я, предупредительно махнув одним из мечей. Бог или не бог, а соблюдать осторожность всегда нужно.

— О том, что случилось недавно, — серьезно ответил он, поняв мой жест, остановился и сел на пол, — присаживайся.

— И что ты думаешь? — я села рядом, положив мечи так, чтобы ими можно было быстро взмахнуть.

— Наплюй и забудь, — посоветовал он, — потому что после того, как найдешь Родник, все будет по-другому.

— Скажи, где Родник? — я не сомневалась в том, что он знает.

— Извини, моя красавица, но ты сама должна, — Кренас развел руками.

— Почему? — с досадой вопросила я. То тот старик в горах заставил искать подсказки, то теперь бог, явно издеваясь, не хочет говорить, где Родник.

— Такова твоя Судьба, — философски пожал плечами он, — а на Тениана ты сейчас не обижайся…

— А я не обижаюсь, я просто в ярости! — перебив, я зло прошипела.

— Потому что на это действительно были причины, — пропустил мимо ушей мою реплику Кренас, — ладно, Тьма, мне пора.

Он истаял легкой дымкой, а я так и осталась сидеть на полу, думая о том, что потихоньку начинаю сходить с ума. Я не сомневалась в этом факте. А вы сами подумайте: сначала на меня вдруг накатывает хандра, а я начинаю скулить, проливая слезы, затем полностью открылась перед Смертью, потом детская драка с Тигром, обида на Тениана, дальше вообще — позволила подойти какому-то вору и обнять себя, а что я вытворяла с главой! А теперь еще и бог снизошел до разговора со мной.

Я усмехнулась этим мыслям. Ладно, что случилось, то случилось. На все воля Госпожи Судьбы, чтоб ее! Я поднялась с пола, решив, что сейчас набью, не сомневаясь в том, что он это позволит с покорностью, признавая за собой вину, Тениану морду и получу от этого несказанное удовольствие. Но даже после этого, я буду еще злиться на него. Нет, как он поступил со мной!

Зло фыркнув, я вышла из храма и, сев на Ворона, вернулась в дом Тениана. Там меня ждал Илэр, расположившись в кресле с бокалом белого вина, и о чем-то беседовал с Тенианом. Судя по их хищным улыбкам, это что-то явно предоставит им несказанное удовольствие. Услышав мои почти всегда беззвучные шаги, они сразу замолчали и подозрительно душевно мне заулыбались. Я тут же насторожилась и чуть нахмурилась, переводя подозрительный взгляд с одного на другого. Эти двое явно что-то затеяли. Но вопрос в том, что затеяли, и относиться ли это ко мне?

— Здравствуй, мой arriel, — пропел Илэр, вставая и чуть склонив голову, — я тебя жду.

— Дождался, — я села на краешек стола, оказавшись на одинаковом от обоих мужчин расстоянии. Я машинально бросила взгляд на Тениана, спрашивая, что они обсуждали, но тут же спохватилась и отвела от него взгляд, — здравствуйте.

— Я насчет сокровищницы, — чуть склонил голову набок темный эльф, соблазнительно улыбаясь, впрочем, он всегда так улыбается.

А я почему-то подумала, что он всегда останется самим собой — прожженным соблазнителем, который вызывает непреодолимую страсть и жгучее желание убить, по крайней мере, у меня. Илэр в своем роде постоянен, он не станет, как глава делать что-то, что заставит тебя потом разочарованно хлопать глазками и недоумевать, как он посмел это сделать. Вернее, от него постоянно ждешь какую-то гадость, и поэтому реагируешь спокойно на совершенное. А Тениан…

— Мы можем сейчас сходить, — предложила я.

— Великолепно, — мурлыкнул эльф, вставая с кресла одним грациозным движением, — прямо сейчас и пойдем.

— Хорошо, — кивнула я, поднимаясь и одаряя Тениана слегка недоуменным взглядом.

Что это с ним сегодня? Не поздоровался со мной, молчал все. И о чем, Дьявол их забери, они разговаривали? Почему глава смотрит на меня таким пристальным взглядом, как будто старается запомнить меня до мельчайшей детали в одежде? Почему у него в глазах сосредоточенность и глубокая задумчивость? Ох, не к добру все это.

Мы вышли из зала, и я успела заметить, как у Тениана в глаза мелькнули ужас и тоска, когда он о чем-то подумал. Недоуменно передернув плечами, я пошла за Илэром.

— Мой arriel, о чем ты задумалась? — голос темного эльфа прошелся по моей коже, как теплый ветер.

— Ни о чем, — отмахнулась я, машинально положив руку на кинжал, — скажи, о чем ты разговаривал с Тенианом?

— Ничего интересного, так, мужские дела, — легко рассмеялся он, а я насторожилась, потому что уж очень непринужденный был смех, — у вас что-то произошло с Тенианом?

— Почему ты так решил? — я постаралась сказать таким тоном, как будто удивилась такому вопросу.

— Наверно, показалось, — взмахнул ресницами эльф, а серебристые глаза заискрились, как снег на солнце. Не нравиться мне это, — кстати, мой arriel, я еще не получил плату за то, что помогу тебе пройти в сокровищницу.

— А мы и не договаривались, что за это будет плата, — скрипнула я зубами.

— Ах, arriel, если я не говорю, что платы не будет, то не надо так расстраиваться, что ты окажешься без очередной моей ласки, — рассмеялся Илэр.

Я уже готова была его прибить за эти слова, как к нам подскочило около полутора дюжины человек с магическими кристаллами. От неожиданности, я едва не начала пальбу из арбалета, но вовремя задушила эти поползновения на корню. Как мне кажется, уж лучше бы пристрелила. Всем ведь известно, что от журналистов ждать чего-нибудь хорошего не приходиться. Один репортаж про свадьбу чего стоит!

Илэр тут же принял наиболее выгодную для него позу, так ослепительно улыбнувшись, что некоторые дамы едва не упали к его ногам, забыв о своем задании. Я почувствовала, как его рука скользнула по моей талии, но я так тихо рыкнула, что кроме Илэра его никто не услышал, и рука тут же исчезла, но он сам как можно ближе придвинулся ко мне, заставляя окружающих поверить, что мы, без сомнений, страстно обнимаемся.

— Это плата, — едва слышно выдохнул он, — я хочу, чтобы ты притворилась, что между нами все чудесно.

— Только это? — на всякий случай уточнила я, стараясь хоть немного отстраниться от Илэра, но, к моему удивлению, было проще разорвать цепи закаленные в пламени дракона. Его рука, вернувшаяся на мою талию, казалось, была из чистого металла, а не из плоти и крови.

— Если хочешь, то можно и большее, — промурлыкал Илэр, заглядывая мне в глаза влюбленным и счастливым взглядом. Если честно, то меня этот взгляд заставил слегка поежиться, но почему? Что-то было не так. Или Ветер, которому я испытываю такое безграничное доверие, что оно кажется естественным, как рассвет или роса по утрам, заронил в мою душу сомнения на его счет.

— Не хочу.

А между тем все кому было не лень, то есть все, снимали нас на кристаллы. Илэр расточал свои полные соблазна улыбки и о чем-то мурлыкал. Мне же отвелась роль просто фона, я молчала и весьма мрачно смотрела на всех, нервно поглаживая рукоять меча.

— Когда же ваша свадьба? — прозвучал мучавший многих вопрос.

Я уже была готова заявить, что никогда, но Илэр едва ощутимо пихнул меня плечом, заставляя замолкнуть. К счастью — или не к счастью? — никто не заметил этого.

— Как только мы уладим наши дела, — голос темного эльфа так и источал мед, — не так ли, мой arriel?

Я пробурчала что-то нечленораздельное, но все приняли мой ответ за 'да'. Все резко оживились и принялись о чем-то бойко спрашивать. Я презрительно поморщилась и хотела было что-то сказать, как вдруг меня скрутила такая боль во всем теле, что я упала на колени, судорожно дыша, и проснулась жажда крови. Она огромной волной прошлась по моему телу, заставляя трепетать каждую клеточку. О, Дьявол, а я крупно влипла! Жажда крови переплелась с нехваткой энергии жизни, что получился такой коктейль, что всем, кто сейчас рядом со мной будет плохо.

Как же я запустила себя с этими всеми своими проблемами и страданиями, что не проверяла свой запас энергии жизни. Еще раз, о, Дьявол! Если бы раньше я смогла справиться с жаждой крови, не находясь в ''ломке'' из-за нехватки энергии жизни и не спроецировав ее на окружающих, то теперь я не была уверена в том, что сегодня в столице темных эльфов не произойдет такая кровавая бойня, которая потом войдет в историю.

Я судорожно вздохнула, пытаясь унять жажду, но ничего не выходило. Запах крови разнесся в воздухе, ее вкус и ощущение появилось у меня на губах, а глаза смотрела на мир сквозь алый туман. Я с внезапной ясностью поняла, чего сейчас хочу. А хочу я создать алую реку, которая потечет по улицам этого города неудержимой волной, и вопли разорвут тишину города. Я поднялась на ноги, уже готовая к задуманному, но кто-то схватил меня за руку, разворачивая к себе. Глухой рык родился где-то в груди, а я посмотрела на того, кто осмелился притронуться ко мне. Из алого тумана, который умопомрачительно пах кровью, выплыло лицо темного эльфа, на котором была тень беспокойства и страха. Я с удовольствием стала пить его страх, как редкое вино. Страх приятно щекотал мое небо, как игристый напиток.

— Что случилось, Алувьен? — прозвучал голос этого эльфа.

Мне показалось, что я его знаю и это знакомство не приносило мне радости, только раздражение. Я глянула ему в глаза, и мой взгляд этому эльфу не понравился. Он вздрогнул и отпустил мою руку, отойдя на некоторое расстояние. Почувствовав, что его страх возрос в несколько раз, я рассмеялась каким-то пьяным смехом и, голодно облизнувшись, вытащила из ножен кинжал, желая пустить кровь этого эльфа. Тот, к моему неудовольствию, понял мои намерения и исчез, словно его здесь не было. Ничего, здесь еще много таких, как он…

Я шла по городу с грацией охотящейся кошки, чуть прислушиваясь к каждому шороху и расширив свои зрачки, чтобы лучше видеть. В этом месте странно темно.

А, вот и моя еда. Мне навстречу шел человек, нет, темный эльф. Он двигался с такой грацией, что было больно смотреть, так это было красиво. Я пошла тихим и скользящим шагом, не сводя с него взгляда. Эльф заподозрил что-то неладное и попытался свернуть в переулок, но я телекинезом отшвырнула его в сторону и обездвижила, и он упал на колени. Я подошла к нему и взяла его лицо в ладони, как хрупкую вазу, и заглянула в его глаза. Они были светло-золотисто-карие, почти прозрачными, как мед, и были полны безграничного ужаса. Мои уголки губ дернулись в улыбке.

— Поверь, тебе будет там хорошо, — промурлыкала я, наклоняясь к нему и снимая маску.

Мои губы осторожно прикоснулись к его дрожащим губам. Я почувствовала, как мои зрачки немного сузились, когда я ощутила, как в эльфе прокатилась волна ужаса с восхищением. Он восхищался мной, как огнем, который может его сжечь. Госпожа Смерть всегда прекрасна, независимо оттого, в чьем лице она предстает. Сейчас Она глядела на этого эльфа моими глазами, и он понимал, что больше он не увидит своих близких. Я вогнала свой кинжал точно ему в сердце. Эльф вздрогнул и затих, а его энергия жизни стала жадно поглощаться моей аурой. Мои губы все еще оставались на губах эльфа, поэтому я смогла выпить последний вздох. Он был невероятно сладким и дурманящим, как двухсотлетнее вино из эльфийских виноградников. Я встала и, слизнув с кинжала кровь и вернув его в ножны, вернула маску на место.

Туман стал еще гуще, но я все прекрасно видела. Жажда все еще пребывала во мне, как и голод по энергии жизни. Я хочу еще, только в этот раз хочу поиграть с кем-нибудь, а потом поесть.

На какой-то миг, туман вдруг рассеялся, а я пришла в себя. О, Дьявол, нужно куда-нибудь бежать, чтобы больше никого не убивать. Я телепортировалась в парк в самый темный и тихий угол и там затаилась, стараясь подавить в себе жажду крови. Сейчас присутствовала только она, но жажда еще разжигала голод по энергии жизни, поэтому ее нужно подавить. Я обхватила себя за плечи руками, держа себя, чтобы не сорваться и не отправиться в город.

Меня бил озноб, но по мне катился ледяной пот, а сердце стучало так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Кровь все еще ощущалась на губах, и это мешало мне сосредоточиться. Спокойно, Тьма, спокойно! Жажда тебя и раньше посещала, и ты всегда могла ее успокоить. Я прерывисто и свистяще дышала сквозь судорожно стиснутые зубы и пыталась убрать жажду крови, но она не покидала меня. Если сейчас она не уйдет, то я или сойду с ума, или отправлюсь вырезать весь Виван-оль-Ниль, а потом сойду с ума! Боги, помогите мне!

Я уткнулась лбом в колени и обняла их руками. Слезы отчаяния заструились по моим щекам. В прошлый раз, когда жажда крови сплелась с голодом по энергии жизни, я вырезала почти весь город Слэйт, с населением почти в пять тысяч существ. Меня тогда никто не смог остановить, и там не было ребят из высшего ранга. А сейчас я могу их убить, вместе с Тенианом, потому что я еще и обладаю магией.

Я не знаю, сколько просидела, но через некоторое время я услышала осторожные шаги. Подняв голову, чтобы крикнуть, что ко мне нельзя приближаться, я увидела Тениана, Элтэн и ребят. Где-то неподалеку маячил Илэр.

— Не подходите, — я сказала так тихо, что мой голос не был похож даже на шепот. Я сама услышала, как в моем голосе так и плещет отчаяние вместе со страхом, — я убью вас!

— Мы тебе поможем, — успокаивающим голосом произнес глава, все так же осторожно приближаясь ко мне.

Но я не услышала его слов, потому что мои глаза прочно прикипели к жилке, бьющейся на его шее. Жажда прямо взбурлила во мне кровь, как будто вместо крови у меня лава в жилах. Я медленно поднялась и вытащила из наспинных ножен с шипением рассерженной змеи свои клинки. Не знаю, кто они, но они хорошие воины — это видно по тому, как они смотрят на меня и двигаются. Интересно, а какова на вкус их кровь? Ничего, сейчас узнаю.

— Элтэн, заклинание! — крикнул мужчина с золотисто-каштановыми волосами, собранными в высокий хвост, — Агония, Князь, Медведь, Инквизитор заходите справа, а остальные слева.

Я увидела, как между тонкими пальцами светлой эльфийки формируется бледно-голубой свет. Тихо зарычав, я приготовилась к битве. Меня слегка озадачивало то, что они не бегут и явно чего-то хотят добиться от меня.

Эльфийка кинула в меня какое-то заклинание, но я увернулась от него и решила, что нужно ее убрать, чтобы она больше ничем не кидалась. Я метнулась вперед черной молнией, занося клинок, но тот каштановый ударил меня по руке, вынуждая отменить удар. Зашипев, я магией отшвырнула его в сторону, уклонилась от очередного заклинания и магическим толчком приложила эльфийку о ствол дерева так, что она потеряла сознание.

Внезапно передо мной появился молодой парень с татуированным лицом. Блеснули его клинки, когда он хотел нанести удар, но я увернулась, одним клинком ранила его в ногу, а другим — руку. Он коротко вскрикнул и упал, а я занесла руку, чтобы его добить. Мне помешали это сделать еще шестеро мужиков, которые намного старше и опытнее этого парня. Я уклонялась от их ударов без труда и отправляла одного за другим в отдых. Пока я отвлекалась на этих, остальные напали на меня со спины, надеясь, таким образом, меня обезвредить. Я обернулась, но недостаточно быстро, и три клинка ранили меня в плечо, в бок и в бедро. Моя кровь хлынула из раны, а раненные части тела онемели от боли, а затем стали просто полыхать. Я зарычала не столько от боли, сколько от ярости, и быстро отправила их к друзьям.

На поляне остался только один. Тот самый каштановый. Он стоял, гордо выпрямившись, и смотрел на меня. Я остановилась, засмотревшись на него. Он был великолепен. Золотисто-каштановые волосы развевались на ветру, а желто-зеленые глаза слегка горели и смотрели на меня слегка укоризненно, как родитель смотрит на ребенка, совершившего какую-то шалость. Я его знаю, но не помню. Склонив голову немного набок, я неуверенно улыбнулась, потому что мне при виде его хотелось улыбаться. Я чувствовала, что он очень мне близок. Услышав позади себя шаги, я резко обернулась и увидела еще одного. У него были шрамы на щеке. Встретившись с ним взглядом, я ощутила, что он такой же, как и я, но выглядит и ощущается по-другому. Это меня и сгубило.

Заклинание заставило меня окаменеть и потерять сознание.

Я очнулась с дикой головной болью. Поморщившись, я села на кровати и огляделась, скользнув рукой к поясу, где у меня обычно висел кинжал, но его, как и остального оружия, не было. Я была в какой-то комнате, и я уверена, что здесь я раньше никогда не была. Хм, где я? А где Семья? Не могла же она меня оставить! Или я куда-то сама залезла? Если так, то мне лучше домой не возвращаться, а то Ветер устроит мне такое, что жизнь будет мне не мила. Да, я понимаю, что он беспокоиться обо мне, но…Кто-то идет, хотя старается идти очень тихо, но меня, Алувэйн, не провести.

Тихо скрипнула дверь, и в комнату вошел мужчина. Его желто-зеленые глаза неярко горели в сумраке комнаты и настороженно смотрели на меня.

— Кто ты? — спросила я, вставая в боевую стойку. Первое правило, которое Родители заставили выучить нас, как их и свои имена — это всегда знай своего противника.

— Тьма, ты меня не помнишь? — осторожно спросил он, обеспокоено заглядывая мне в глаза и медленно подходя ко мне.

Я отступила на несколько шагов, не сводя с него взгляда. Он остановился так, как будто налетел на Стену Безмолвия и в его взгляде мелькнула тень испуга.

— Алувьен, это я Тениан, — воззвал ко мне мужчина, вытаскивая из-за пояса кинжал.

Свет лег на изящные ножны, и узоры на них хищно блеснули. Тут уже я несколько недоуменно взглянула на него. Это не мой кинжал. Мой кинжал несколько длиннее, сталь голубо-серебристая с вязью рун, а ножны из белой кожи. Мне этот кинжал подарил Ветер на День Северного Ветра, когда лебеди летят с севера на юг. Этот день знаменует начало новых битв, а следовательно и хорошего пира, ведь за зиму случается так мало пиров.

Я досадливо тряхнула головой, скидывая эти воспоминания, и вновь посмотрела на мужчину…Тениана, кажется. Он не сводил с меня пристального взгляда, всматриваясь в мои глаза, потому что мое лицо было скрыто маской, и что-то в них тщательнейшим образом искал. Кинжал все еще предлагался мне, поэтому я, метнувшись черной молнией вперед и назад, выхватив его и вытащив из ножен. С оружием я почувствовала себя лучше, и не удивительно, ведь с оружием мы всегда, это часть нас, отражение нашей сущности. Мы следуем по Пути Меча и Битв всю нашу жизнь, с самого рождения. Это мысль заставила мои глаза помрачнеть, а руку — сильнее сжать рукоять кинжала. Тениан напрягся, готовый убежать или сражаться. Если он выберет первый путь, то он проживет еще очень долго, если же второй — то свеча его жизни погаснет, потому что еще никому не удалось победить кого-нибудь из нас.

— Скажи, кто я, — попросила я.

Тениан почему-то знает меня под другой личностью, и мне хочется знать, кто я для него. А он ничего, кстати, симпатичный, но с Ветром ему никогда не сравниться, впрочем, с Ветром никто и никогда не сравниться, потому что он лучший.

— Тебя зовут Алувьен, ты убийца высшего ранга, твое прозвище Тьма и ты мой заместитель, а я глава Гильдии Убийц, — обрисовал в нескольких словах он мой образ.

Улыбка помимо воли расползлась по моему лицу. Я обычная убийца? Я?! Вот Ветер обхохочется, когда услышит. Я, Алувэйн, простая убийца!

— Что ты еще обо мне знаешь? — мурлыкающим голосом поинтересовалась я, хотя в моем голосе проскальзывали искорки смеха.

— Ты питаешься энергией жизни, она тебе необходима, — его слова заставили меня поперхнуться смехом и с великим изумлением, сменившимся затем на ярость, посмотреть на него.

— Откуда ты знаешь? — прошипела я, расширяя свои зрачки, чтобы еще лучше видеть.

— Ты сама мне рассказала, — ответил Тениан, — я не причиню тебе вреда.

Он пошел ко мне расслабленной походкой, но я знала, что это обманчивое впечатление. На самом деле, это походка, как сжимающаяся пружина, которая сейчас распрямиться. Литые мышцы перекатывались под тонкой зеленой шелковой рубашкой. Ладони были подняты в традиционном жесте 'я безобиден', но я этому жесту никогда не верила и сейчас не верю. Тихий, обволакивающий, как теплое одеяло, голос мягко уговаривал меня довериться ему, погружая меня сначала в транс. Ласковая улыбка согрела какой-то холодный ком в груди, а внутри что-то защемило.

Я отступила на шаг, глухо и предостерегающе зарычав, выставляя перед собой клинок. Подобную власть надо мной с помощью голоса мог приобрести только Ветер и то, потому что я неровно к нему дышала с самого начала. Но этого Тениана я же не люблю! Что-то здесь неладно!

Тениан остановился, замолчав и опустив руки. Теперь он просто смотрел на меня, а горящие в темноте желто-зеленые глаза завораживали, как драгоценные камни. Круглые зрачки были расширенны до такой степени, что почти скрыли всю радужную оболочку. Хм, да он не человек! Смесь чего-то. Вот только чего, это вопрос. Но я не сомневаюсь в том, что каждая составная этой смеси дала ему все самое лучшее. Ведь недаром же он получил пост главы Гильдии Убийц, а это все опасные существа, но все же с нами они не сравняться.

Напряжение между нами начало расти так, что, казалось, воздух становиться густым. В этот момент вошел еще один. Черные, как безлунная ночь, локоны обрамляли бледное узкое лицо, а серебристые глаза сверкнули, когда мы встретились взглядом. Кончик заостренного уха на миг выглянул из копны волос и вновь исчез. Эльф, поняла я. Темный эльф, тут же поправилась я, ощутив легкий холод его ауры. Только темные эльфы так ощущаются. А светлые эльфы, как нечто теплое. Кстати, у Тениана присутствую светлые эльфы, но другие смеси так сильно искажают это, что сразу и не разберешь.

— Моя красавица, я вижу, что с тобой все в порядке. Я этому очень рад, — промурлыкал эльф, подходя ко мне и ласково касаясь моего лица.

— Это не убийца Тьма, — поздно крикнул Тениан.

Одним коротким ударом в челюсть я отправила эльфа на пол вытирать кровь из разбитой губы, а затем еще пнула его в живот, заставив отлететь на метр. Оказавшись возле эльфа, который смотрел на меня с изумлением смешанным со страхом, я занесла кинжал для последнего удара. НИКТО. НЕ. СМЕЕТ. КАСАТЬСЯ. МОЕГО. ЛИЦА. КРОМЕ. СЕМЬИ. ЭТО. ЗАКОН. Ослушавшихся ждет смерть.

Краем глаза я заметила, как ко мне метнулся Тениан, чтобы предотвратить удар, но он не успел. Кинжал коснулся груди эльфа, но дальше он не пошел, потому что вдруг возле тела эльфа появился бело-серебристый защитный кокон, который пощекотал мои нервы смутно знакомой силой и расплавил кинжал, а меня отшвырнул к стене так, что я с треском ударилась об нее, наверняка, сделав трещину, и, сползя по ней, начала терять сознание.

Где-то недалеко от меня раздались крики, затем переполох. В комнату кто-то стремительно вошел. Последнее, что я увидела, прежде чем окончательно потеряла сознание, это глаза цвета сочной молодой зелени и неуловимый аромат весеннего цветущего леса.

Кто осторожно касался кожи моего лица почти неощутимыми прикосновениями. Кожи лица? Я села на кровати, ища рукой нож за голенищем сапога, но его там не оказалось, зато передо мной оказалось нечто совсем удивительное. Дриада, а именно Свериан. Она сидела возле меня на кровати в окружении множества бутылочек и скляночек.

— Будь хранима Лесом, Алувьен, — голос дриады был похож на ветер, запутавшийся в кронах деревьях. Такой же красивый и тихий.

— Будь хранима Лесом, Свериан, — автоматически ответила я и тут же вышла из ступора, в который вогнала меня прекрасная нимфа леса, — ты знаешь, что будет с теми, кто увидит мое лицо?

— Не беспокойся, Алувьен, — Свериан принялась спокойно складывать в сумку свои зелья, — только Целителям, к коим отношусь и я, и Семье позволено видеть твое лицо, ты сама это сказала, перед тем, как потерять сознание.

Я молчала, потому анализировала свои ощущения. Те, кто перед приходом Госпожи Смерти, видел мое лицо, были обречены. В груди появлялась та пустота и холод, которые предшествовали тому, что сейчас кто-то умрет, потому что увидел мое лицо. А в отношении Свериан такого не было, даже призрачного намека, то есть она могла видеть мое лицо без опасения.

— Что со мной было? — спросила я, потому что ничего не помнила с тех пор, как ко мне в парк пришли ребята с Илэром.

— Я бы сказала, что ты стала сама собой, то есть той, кем была до того, как потеряла память, — задумчиво произнесла она, глядя, но не видя меня. Зеленые глаза стали какого-то серебристо-зеленого цвета, я бы сказала, что от них исходит ощутимый холод, — но потом ты вернулась. Я имею ввиду, убийцу Тьму. Рассказать, что случилось я не могу. Пусть тебе Тениан расскажет.

— А где он? — спросила я, надевая маску.

— Ожидает, когда сможет войти, — улыбка скользнула по губам дриады.

— Как ты тут оказалась? — я схватила ее за рукав.

— Меня отправил к тебе Совет по настоянию Светлейшего, — ответила она и вышла из комнаты.

Спустя минуту в комнату вошел Тениан. Он с настороженностью заглянул мне в глаза, а я ответила ему мрачным взглядом. Уголки губ главы дернулись в радостной улыбке. Я его радости не разделяла. Похлопав по кровати возле себя, я пригласила его присесть, чтобы поговорить. Тениан тут оказался возле меня, словно ждал этого. Он осторожно накрыл мою руку своей, но я убрала руку, еще прекрасно помня о его поступке, хотя мне безумно хотелось прижаться к его груди и все забыть, кроме того, что есть он.

— Что было? — спросила я.

Тениан вкратце пересказал мне события, которые выпали из моей памяти. Странно, почему я этого не помню? Да и вообще, что это со мной в последнее время? То падаю в обмороки после хорошей кормежки энергией жизни, то еще что-нибудь приключиться со мной. Нет, мне нужно срочно обратиться к врачу, то есть к дриаде. Она прекрасный целитель и умеет понятно все объяснять.

— Как ребята? Они серьезно ранены? — обеспокоилась я.

— Средней тяжести, но уже поправляются. Даже я не ожидал от тебя такого мастерства, — в голосе главы зазвучали нотки восхищения и еще чего-то, но я не смогла разобрать этот клубок, — никогда бы не подумал, что убийц из высшего ранга можно было так легко вывести из битвы… Знаешь, что мне показалось тогда странным? — вдруг задумчиво произнес он, — так это то, как ты смотрела на Тигра.

— А как я на него смотрела? — насторожилась я.

— Как на самого близкого человека, не в смысле любимого, а как на члена своей семьи после долгой разлуки, — тем же задумчивым тоном ответил Тениан, теребя свои сережки, — только еще была растерянность и недоумение, как будто ты чего-то недопонимала.

— Что еще было странным? — я села таким образом, что теперь могла спокойно смотреть ему в лицо, не задирая голову.

— Да много еще что, — желто-зеленые глаза пристально вглядывались в мои.

— К примеру? — я согнула правую ногу в колене, обняла ее одноименной рукой и положила щеку на согнутый локоть так, что мои глаза без усилий могли вглядываться в глаза сидящего передо мной мужчины. Почему-то мне казалось, что Тениан хочет что-то скрыть от меня и потом хорошенько подумать над этим чем-то, сделав себе заметки относительно меня.

— Твой стиль владения мечами был другой, да удары еще были более выверенными, как будто ты их отрабатывала несколько столетий. Та же четкость и минимальные затраты энергии. Это была не ты, — закончил он.

— Это все? — уточнила я.

— Да, — кивнул Тениан.

Я видела, что он мне врет. В его лице и во взгляде ничего не дрогнуло, просто я знаю его долгое время. Глава что-то еще заметил, и это насторожило и заставило его вести себя со мной более осторожно, тщательно подбирая и взвешивая слова. Тениан увидел во мне врага, нет, он и раньше воспринимал меня, как потенциального или дружеского врага, но теперь я стала ближе к определению опасный враг. И мне это не понравилось. Зная Смерть, я могу с уверенностью сказать, что он меня убьет, когда почувствует, что его зам Тьма стала представлять для него реальную опасность. Убьет безжалостно и с холодной пустотой в глазах, как убил своего предыдущего зама за то, что тот нарушил свою клятву верности и попытался его убить. Если честно, то я тогда сильно испугалась.

Я молча смотрела на главу, который так успокаивающе улыбался, и его глаза мягко горели в полумраке комнаты. Еще месяц назад я бы прижалась к его груди и положила голову ему на грудь, вдыхая его одеколон и ни о чем не думая. Еще месяц назад я чувствовала себя в его компании абсолютную безопасность и покой. Всего-то месяц назад…. Теперь я смотрела на него спокойно, но в теле была легкая напряженность, которую скрывал мой костюм. Глаза в глаза, как раньше, но теперь мы скрывали свои мысли. Это огорчало, но было не так больно, как было бы месяц назад. Раньше мы бы обнялись и тихо признались о своих сомнениях и подозрениях, теперь же мы просто молча смотрели друг на друга, ощущая горечь на языке. Я физически ощущала, как между нами появилась километровая ледяная стена, которую мы больше никогда не разобьем, даже если этого очень захотим.

Мне впервые захотелось в присутствии Тениана, чтобы у меня оказалось хоть какое-нибудь оружие, потому что мне стало неуютно. Такое обычно бывает, когда я нахожусь в малознакомой компании, среди потенциальных противников, к коим я теперь отношу и своего главу, как ни прискорбно это сознавать. Не знаю, заметил ли он, как моя рука по мимо воли потянулась к поясу, где раньше был пристегнут кинжал. Его же рука покоилась совсем близко с его метательными звездами. Достаточно всего одно смазанного от скорости движения, чтобы меня больше не стало. Это меня совсем не радовало, потому что он уже неосознанно начал воспринимать меня, как кого-то чужого, кого-то, кто не из высшего ранга, то есть опасность.

Наше молчание было красноречивее, чем все слова, и было слегка напряженным. В комнате сидели не Тьма и Смерть, прежде бывшие такими близкими, а два существа, которые стали друг другу потенциальными врагами, и ничто на свете не сможет их примирить.

— Прости, Алувьен, — тихо произнес Смерть.

— За что? — устало спросила я. Даже я услышала, как в моем голосе, кроме усталости, прозвучали еще боль и отчаяние. Это мне не понравилось, но все уже произошло. Дьявол, когда же я научусь контролировать свои интонации?

— За то, что так все вышло, — опустил он глаза, — я только сейчас в полной мере ощущаю, что теперь все будет по-другому.

— По-другому, — эхом откликнулась я, тоже опустив глаза.

Мне почему-то не хотелось на него смотреть и казалось, что как только я на него посмотрю то, мне станет так больно, что словами не передать.

— Жаль.

— Это все же случилось бы когда-нибудь.

— Почему? Может быть, все сложилось бы иначе?

— Смерть, мы с тобой убийцы, причем лучшие. Рано или поздно, но мы увидели бы друг в друге противника, которого сейчас видим…

— Это не так, — покачал головой глава, положив указательный палец поперек моих губ, молча прося замолчать. Правда ранит сильнее, чем все оружие, и всегда попадает прямо в сердце, как осколок льда.

— Не надо, — я дернула головой, с горечью сказав это, — мы оба понимаем, что это так. Я пойду проведаю ребят.

— Твое оружие в шкафу, — сказал он мне вслед.

Я встала с кровати, чувствуя легкую дрожь и слабость в ногах, как будто сильно болела. Комната на миг закружилась у меня перед глазами, и я быстро схватилась за спинку стула, стоявшего рядом с кроватью. Тениан даже не думал мне помогать, потому что знал, что теперь его помощь мне не понадобиться. Переждав головокружение, я вышла из комнаты, не оглядываясь на главу.

Ребят я нашла лежащих в одной, но достаточно большой, комнате. Все они были перевязаны. Я покачала головой. Хорошо еще, что не убила их. Все пока спали, кроме Агонии.

— Ну, Тьма, ты и…, - выдохнул Агония, увидев меня, — так быстро нас уложить! А мы ведь не новички какие-нибудь, а убийцы высшего ранга, как никак!

— Ты как? — спросила я, пропустив мимо ушей все сказанное.

— Да нормально. Только еще нога побаливает, — поморщился он, — ну ничего, скоро заживет.

— А остальные как?

— Живы будут.

— Это хорошо. Агония, скажи, почему вы согласились на то, чтобы глава опоил меня зельем? — тихо спросила я. Мне хотелось знать, почему они так поступили.

— Не все мы согласились, — ответил он, пряча от меня глаза, — Инквизитор, Лис и Тень были против этого, но мы не обратили внимания на них. Прости, Алувьен, за это.

— Не знаю, смогу ли, — я со злостью стукнула кулаком в дверь, возле которой все еще стояла, — Агония, ты бы смог простить, если бы это случилось с тобой?

— Нет. Поэтому я понимаю, почему ты не можешь простить.

На этих словах я вышла из комнаты. У меня не осталось друзей, никого у меня больше нет. Я теперь как ветер, такая же свободная и не обремененная какими-либо обязательствами перед кем-нибудь. Так, теперь моя самая главная задача — это найти все подсказки и добраться до этого чертова Родника. Дьявол, как же я устала от жизни! Столько проблем у меня не было за всю мою жизнь!

Я вернулась в свою комнату, не застав там Тениана, но там оказалась дриада. Она стояла возле окна и о чем-то думала.

— Красивый город, но зла в нем много, — произнесла она, не отрываясь от окна.

— Свериан, зачем Совет послал тебя ко мне? — я села на кровать.

— Светлейший сказал, что я тебе нужна, — она повернулась ко мне.

— Кто такой Светлейший?

— Никто не знает, кто он. Он уже давно живет в горах…

— Стой, а это случайно не в Звезде Гор? — подозрительно уточнила я.

— Да, — кивнула Свериан, — ты знаешь его?

— Он сказал, что ты должна со мной идти? — спросила я, не обращая внимания на вопрос дриады.

— Да, — коротко ответила она.

Про себя я застонала. Мало мне Илэра за собой тащить! Теперь еще придется и ее оберегать… Хотя, кто сказал, что я должна буду их защищать? Умрут- их проблемы. Я же не нанималась им в телохранители.

Внезапно мне стало дурно. Закружилась голова и к горлу подступила тошнота.

— Голова кружиться? — тут же спросила Свериан, доставая из своей сумки флакончик из темного стекла.

— Что со мной? — я легла на кровать.

— Просто получила сильный разряд, когда пыталась убить темного князя, — пояснила она, отмеривая капли в стакан с водой, — такое всегда случается после такого. Через несколько часов все пройдет, а пока полежи, отдохни.

Я последовала совету дриады и закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, но мысли упорно не желали покидать меня. Самой главной и противной была мысль о том, что я навсегда потеряла Тениана, потому что он теперь видит во мне только очень и очень опасное существо, а это очень плохо. Да, оказывается это чертовски больно терять тех, кто тебе дорог.

Что-то я совсем в последнее время расклеилась. Чего только стоит рыдание в парке о том, что у меня никогда не будет семьи. Да я в трезвом уме никогда бы такое не сказала! Мне не нужна семья, мне достаточно того, что я балансирую по острой, как лезвие меча, дороге своего ремесла. Как кто-то сказал: 'ты полностью отдала себя этому ремеслу'. А как не отдать себя полностью этому ремеслу, если не можешь навсегда утолить жажду крови и потребность в энергии жизни? Быть всегда в напряжении, зная, что можешь ни с того, ни с сего начать убивать окружающих, находясь под властью жажды крови?

— Свериан, — тихо позвала я лесную нимфу, — у тебя есть зелье 'холодного сердца'?

— Есть, — ответила она тихо, — но нужно ли тебе оно? Ты знаешь, что делает то зелье?

— Убивает чувства, — ответила я, — я его уже пила и знаю, что это такое. Просто холодная пустота в душе и никаких эмоции. Самое лучшее состояние для убийцы…

— Но не для живого существа, — перебила Свериан, — при частом применении ты рискуешь больше никогда не испытать какие-либо чувства.

— Мне уже все равно, — произнесла я с непонятным даже для меня клубком чувств, открывая глаза.

Дриада смотрела на меня пристально. Ее глаза цвета молодой зелени пристально изучали меня. Она никогда меня не поймет, даже если мое сознание полностью откроется перед ней. Внезапно ее глаза стали какими-то, я бы сказала, понимающими и сочувствующими. Я недоуменно приподняла бровь, глядя на нее.

— Хорошо, я тебе дам, но с условием, что ты применишь вновь это зелье только после того, как полностью переосмыслишь свое отношение к Те…к окружающим или через сорок лет, — произнесла она, протягивая мне маленькую бутылочку из темного стекла с таким холодным зельем внутри, что если продержишь его больше минуты, то обморозишь ладонь.

— Почему ты все же дала мне его? — спросила я, отвинчивая крышечку.

— Алувьен, скажи, ты из-за него хочешь отказаться от своих чувств, ради которых все готовы на смерть? — дриада села рядом со мной и проникновенно заглянула мне в глаза.

Я едва зельем не подавилась. Разве я из-за кого-то буду лишать себя чувств? Да еще ради кого?

— Кого него? — вот этого я не поняла.

— Ясно же, Дирий'Тениана.

Я не сразу вспомнила, что это полное имя главы.

— А он причем? — я уже недоумевала.

Действительно, он причем? Я-то хочу отказаться от чувств из-за того, что в последнее время веду себя, как выпускница колледжа благородных девиц. Чуть что, так сразу в слезы и сопли. Это не подобает убийце, причем из высшего ранга. Да еще своими голосом и эмоциями нужно научиться управлять. Постоянно проскакивают нежеланные нотки.

— Алувьен, — задушевным тоном начала Свериан, беря мою руку в свою, — я знаю, что произошло между вами — и не надо делать такие ледяные глаза — и прекрасно понимаю тебя. Ты хочешь зельем заглушить ту ноющую рану в груди, которая у тебя образовалась. Я знаю, что своим поступком глава Гильдии разбил твое сердце.

Зелье уже начало действовать, только поэтому я не впала в ступор. Как я поняла, дриада решила, что я любила Тениана, а он мне сердце разбил. Неужели, все так думают? Смех, да и только.

Я рассмеялась каркающим и режущим слух смехом, но смех казался безжизненным, холодным, как пустота внутри меня. Свериан вздрогнула и слегка испуганно посмотрела на меня, как будто я не смеялась, а резала кого-то на куски прямо у нее на глаза, а этот кто-то пронзительно визжал, как свинья на бойне.

— Это не так, дриада, — я так резко перестала смеяться, как будто кто-то резко заткнул мне рот, — Тениан не разбивал мне сердце, он просто показал мне свою настоящую сущность, которую я упорно в течение многих лет не желала видеть.

— Ты так думаешь? — осторожно спросила она.

— Я уверена в этом, — я улыбнулась несколько холодной улыбкой, — теперь я во всем уверена.

— Будь уверена только в правильном, убийца, — зеленые глаза дриады впервые на моей памяти стали, как два осколка льда — такие же холодные и спокойные, как сама Госпожа Смерть, — уверенность в ошибочном срубит твое дерево жизни.

— Я знаю.

— Будь благославена и хранима Лесом, Тьма, — внезапно она оказалась уже возле дверей с сумкой на плече, хотя я не видела, как она к ней шла. Вообще, я заметила, что дриада может двигаться со странной рванной грацией. Вот сейчас здесь она, а через секунду уже в другом месте, причем самого перемещения не видишь. Сначала это пугает, а потом привыкаешь.

— Будь благославена Лесом, Слушающая Тишину, — отозвалась я.

Оставшись одна, я принялась анализировать создавшуюся ситуацию. Получается, что я стала той, кем была раньше, и она, то есть прежняя я, была очень опасна, раз Тениан стал так на меня реагировать. Второе, что весьма примечательно, так это то, что я не могу убить Илэра, его что-то защищает. Глава говорил, что когда я почти убила этого эльфа, он окутался серебристо-белым коконом, и сам Тениан почувствовал, что это энергия была очень чистой, как будто тот, кто ее пользуется, существо с очень чистой аурой. Ну, Илэр к этому редкому виду не относиться, а вот у меня на примете есть такой человек, впрочем, человек ли он? Это старец в Звезде Гор, только у него была аура такого редкого цвета и чистоты. Что-то он посылает ко мне тех, кого бы я не желала иметь в своей команде по розыску подсказок, потому что они первыми и погибнут, но если у них есть такая мощная защита, как тот кокон, который 'угостил' меня хорошей порцией энергии, то волноваться за них не придется.

На сегодня нужно сделать самое главное из-за чего я тут торчу столь долго — зайти в эту чертову сокровищницу и забрать подсказку.

Я встала с кровати, взяв свое оружие из шкафа, и вышла из комнаты, совершенно точно зная, что Илэр сейчас в главном зале с Тенианом, потому что его (Илэра) ауру я даже отсюда чувствую.

Как я и чувствовала, темный эльф действительно был с главой. Сидя в креслах у камина, они о чем-то тихо беседовали. Я с безразличным взглядом подошла к ним. Хоть я и ходила очень тихо, но эти двое всегда меня услышат, как бы я не старалась. Замолчав, они посмотрели на меня. В том, что они говорили обо мне, сомневаться не приходилось. Вот уже второй раз я была предметом их разговоров, причем они не говорят, что обсуждают. Я взяла себе это на заметку потом это рассмотреть.

— Темный князь, — обратилась я к Илэру, — не могли бы мы сходить в сокровищницу.

Мой голос был тихим и бездушным, как будто говорило не живое существо, а фантом.

— Сейчас? — спросил темный эльф, пристально вглядываясь в мое лицо, словно ища ответ на свои мысли.

— Да, — кивнула я, глядя только на него.

— Хорошо, — Илэр поднялся с кресла одним слитным движением и пошел к двери.

Я последовала за ним, но Тениан успел схватить меня за руку, остановив.

— Вы что-то хотели, — в моем голосе не было слышно даже вопросительных ноток, только пустой и ровный голос.

— Что с тобой? — несколько требовательным, как я заметила, голосом спросил Тениан.

— А что не так, — я склонила голову немного на бок.

— Твой голос, взгляд и даже манера движений изменились, стали такими, — он подыскал слово, — бездушными. Объясни, что случилось. Это приказ твоего главы.

— Ничего, — пожала плечами, глядя ему в глаза, но не видя их, и высвободилась.

— Это зелье, — раздался голос дриады, — она выпила зелье.

Продолжение их разговора я не услышала, потому что вышла из комнаты. Илэр терпеливо дожидался меня на улице. Как только я поравнялась с ним, мы пошли в сокровищницу.

— Алувьен, у тебя что-то случилось? — с максимальной осторожностью спросил эльф.

— Вы назвали меня по имени, темный князь. Почему? — я посмотрела на него.

— Я понял, что ты все-таки можешь меня убить, — еле-еле заметная нотка разочарования проскользнула в его голосе, как едва заметный холодный ветерок, — и решил, что больше не буду испытывать судьбу в отношении тебя. Почему у меня никогда не получается с тобой так, как мне хочется?

— Потому что этого не хочу я, — я растянула губы в улыбке.

Он ничего не ответил, лишь кинул на меня быстрый взгляд. Мое поведение заставило пересмотреть его свое отношение ко мне и понять в полной мере, что я все же очень-очень опасное существо, и со мной опасно играть так, как он привык с остальными. Илэр принимал меня за котенка, который иногда показывает свои маленькие коготки, а я оказалась злым саблезубым тигром с когтями-кинжалами. Теперь он не будет гладить меня против шерсти, я надеюсь. Но мне кажется, что его желание заполучить меня в качестве своего Хранителя возрастет в несколько раз, потому что Илэр увидел мою силу, вернее часть моей силы, которая была гораздо больше той, что я обычно показывала. Хотя, чужая душа — темное озеро, не знаешь, что там плавает.

— Позволь взять твою руку, — внезапно послышался голос темного эльфа, — стражи должны видеть, что ты со мной.

Я спокойно подала ему свою руку, и Илэр положил ее на свой согнутый локоть и поверх моей ладони положил свою. Посмотрев на него долгим взглядом, я покачала головой, но эльф не обратил на меня внимания.

— Уберите руку, — тихим голосом сказала я.

— Так надо, Алувьен, — мягко произнес Илэр.

Голос был теплым и прилипчивым, как теплый мед. Сладкий и вкусный, но от долгого потребления болят зубы, по крайней мере у меня. Мне почему-то вспомнились глаза эльфа, у которого я выпила его последний вздох. Красивые, медовые и теплые, что не характерно для глаз темных эльфов, потому что глаза у них холодные и полупрозрачные, но если они и могут стать теплыми, то насыщенными никогда, и от этого почти никогда глаза не кажутся добрыми. Хм, а почему тогда у Ильнэра, брата Илэра, они были такого насыщенного цвета? Впрочем, с помощью магии можно сделать радужку глаза какой хочешь.

Тем временем мы подошли к сокровищнице города Виван-оль-Ниль. Роскошное здание из темного сиреневого камня с серебристыми узорами. Красивое, но бездушное строение. Строили без энтузиазма и любви, как обычно все они строят.

Возле дверей стояли двое стражей, но это были не эльфы, а тролли. Огромные существа, почти два с половиной метра ростом, широкоплечие, состоящие из одних только литых мышц, не любящие думать и преданные своим нанимателям. Их часто нанимают для охраны ценных вещей.

Скользнув по мне профессиональным взглядом, в котором однако был интеллект (никогда не думала, что встречу троллей, которые умнее амеб), они отметили, что я опасна, и напряглись, но рука Илэра, лежащая поверх моей, не позволила им на меня напасть. Встретившись со мной взглядом, они вцепились в свои копья так, что побелели костяшки. Испугались моего взгляда. Все пугаются его, когда я выпиваю это зелье. Абсолютно равнодушный и пустой взгляд. Такой взгляд у существа, который тебя убивает по найму. Ему наплевать на тебя, ты ему никто, а поэтому никакие чувства не завопят в его душе. Они у меня не завопят еще три месяца.

Мы прошли внутрь здания. Слышно было только цоканье каблуков Илэра. Я почти незаметно оглядывала помещение, отмечая ловушки. Хоть я и знала, что бежать мне не придется, осторожность прежде всего. Мы прошли еще с десяток дверей, возле которых стояли тролли, только массивнее и опытнее предыдущих. Они стояли, как статуи — не единого движения, но по едва заметному движению глаза было понятно, что это все же живые существа.

Наконец, сокровищница. Отворив двери, мы вошли. Огромный зал, раз в десять больше зала Тениана в этом городе, был полностью заполнен сундуками и драгоценностями. Я посмотрела на все это равнодушно, но не сомневаюсь в том, что у Илэра его серебряные глаза заискрились. Никто не устоит перед этими сокровищами, если у него есть чувства. Не выпив я зелье, то тоже бы не удержалась, чтобы к ним не прикоснуться. Темный эльф подошел к сундуку и открыл его. Там лежали алмазы. Огромные, почти с кроличью голову, они были ограненными и в первозданном виде, переливаясь в свете тысяч свечей, которые тут были. Илэр взял один, и я увидела, как его глаза стали искриться, как этот алмаз.

Покачав головой, я стала тщательно осматривать сокровищницу, ища подсказку. Она должна быть написанной, так сказал тот старец. А что если тут будет множество надписей, тогда что? Я закрыла глаза, отдаваясь в руки Госпожи Судьбы. Если Она есть, то укажет мне, где искать. Не знаю, сколько я так стояла с закрытыми глазами, слыша только треск пламени и да цокот каблуков Илэра, но внезапно подул ветер, едва-едва заметный, но все же подул. Я тут же открыла глаза. Откуда в помещении, где нет окон и выход далеко от этого места, ветер? Знак или помощь. От того старца. Я не сомневаюсь в том, что он может видеть на далекие расстояния, не обращая внимания на такие мелочи, как заклятия. Ветер дул слева направо, вот туда я и пойду. Я повернулась направо и тут же увидела еще один сундук и подошла к нему. Открыв его, я увидела золотые и серебряные украшения. На самом верху лежал серебряный кулон с россыпью из крохотных бриллиантов и сапфиров. Взяв его, я открыла его, но там ничего не было, тогда я повернула его и с другой стороны увидела надпись: 'biaan'viar latana vor tu'en'. Это язык Людей Сумеречного Леса, самого таинственного из всех народов. Помниться, я пыталась выучить его, но не получилось.

— Темный князь, вы знаете язык Людей Сумеречного Леса, — я повернулась к эльфу.

Тот оторвался от ожерелья из черных жемчугов и ответил:

— Немного, — Илэр подошел ко мне и взял кулон, — кажется, это переводиться так: 'там, где поет солнце', но, возможно, и не так.

— Там, где поет солнце, — повторила я, — где.

— Возможно, где-то в Сумеречном Лесу, — рассудительно произнес эльф, — раз написано на их языке. Нужно посмотреть карту, может быть, что-нибудь найдем.

— Хорошо, — кивнула я, — пойдемте.

Илэр вновь взял меня под руку и повел к выходу. Я шла и думала о том, что эльф, может быть ошибся. Тогда мы потеряем уйму время, хотя я и так уже тридцать лет ищу, и неделей больше или меньше, погоду не сделает, я думаю.

Стражи тщательно обыскали нас на выходе, но кроме моего оружия и мелких вещей Илэра они ничего не нашли.

— Я сейчас пойду в дом главы, чтобы подготовиться к выезду, — произнесла я.

— Я тебя провожу, Алувьен, — ослепительно улыбнулся эльф. Улыбка была красивой, что я оценила, но не произвела на меня прежних впечатлений, — я хочу еще увидеться с прекрасной Свериан, нужно обсудить кое-какие дела.

— Хорошо, — ответила я и не убрала свою руку с его локтя, что удивило эльфа. Мне было удобно держать свою руку у него, потому что так скрывались мои ручные ножны, в которых были ножи, но таким образом я не могла быстро выхватить их. Впрочем, это была левая рука, а главное мое оружие арбалет был на моем правом боку.

— Раньше ты бы не позволила себя проводить, — тихо прошептал Илэр, слегка наклонясь к моему уху. Его шепот был нежным, ласковым и в то же время, было больно его слушать, как шелк по ране, и боль и нежность. В другое время я бы взъярилась, но сейчас у меня нет эмоций, — что сейчас изменилось, Алувьен? — он как-то странно произнес мое имя. Аалувьэн, не так, конечно, немного по-другому.

— Сейчас я просто могу воспользоваться тобой, как щитом, и если тебя убьют, то никто не сможет обвинить меня в этом, потому что это была не моя рука, — я остановилась и посмотрела в глаза Илэра. Они заискрились, хотя я не понимала почему. Ведь здесь нет яркого света для этого, — и чем ближе ты ко мне, тем больше есть у меня шансов остаться невредимой.

Странно, как я раньше до этого не додумалась? Использовать эльфа, как весьма хороший щит, гениальная идея, и вместе с тем простая, как вода.

— Значит, я могу обнимать тебя? — тот же шепот.

— Можешь, но так, чтобы я могла быстро вскинуть арбалет или метнуть ножи, — кивнула я, — но если ты попробуешь крепко обнять или поцеловать, то отделаешься, в лучшем случае, переломом всех костей. И обнимать ты меня можешь только тогда, когда я чувствую опасность, — я не стала уточнять, что опасность я чувствую постоянно, каждую секунду.

— Такие холодные и бесчувственные глаза, — задумчиво произнес темный эльф, — ни капли теплоты или жизни, как фамильные изумруды. Я впервые вижу такие глаза у тебя

— Потому что с такими глаза я убивала и смотрела на умирающего. Тебе повезло, потому что я не убью тебя, хотя и смотрю так, — я вновь пошла, и Илэр за мной.

Больше мы ни о чем не говорили. Я знала, что Илэр тщательно анализирует мои слова и поведение, ведь ему еще не приходилось встречаться со мной, когда я в таком состоянии. Впрочем, даже Тениан еще не видел.

'Держи друга при себе, а врага еще ближе', вдруг вспомнилось мне. Стойте, а вдруг глава с самого начала относился ко мне, как врагу, и притворялся, но теперь, ему не придется притворятся на вполне обоснованных причинах. Как заметил ушедший за Госпожой Смертью Экзекутор: 'Иногда мне кажется, что ты, Тьма, ему ближе, чем Элтэн'. 'Почему?' — удивилась я тогда. 'Потому что так выглядит со стороны. Всем, кто знает вас хоть немного, так кажется' — последовал ответ. Почему об Элтэн, настоящей любовнице главы Гильдии Убийц, никто не знает? Почему сам Тениан не представит ее свету? Ладно, это глупый вопрос, но все же. Хм, странно то, что меня и Тениана часто заставили вместе, а ведь глава может услышать, как падает лист за километр. Может он специально это делал? Скорее всего, это так.

Мы зашли в дом. Я сразу пошла в свою комнату, чтобы провести ревизию своей сумки и собрать свои вещи. Из сумки я вытащила легкую, но очень прочную кольчугу из белого серебра, самого прочного металла, который существует в нашем мире. Любое изделие из этого металла стоит очень дорого, но кольчугу я получила в оплату от одного богача. Сняв плащ, жилет и верхнюю рубашку, оставшись в одной нижней, я надела кольчугу и оделась, решив поговорить с Тенианом.

'Держи друга при себе, а врага еще ближе'- я хотела последовать этой истине. Попытаюсь сделать так, чтобы глава подумал, что теперь он станет ближе ко мне, чем раньше. А возможно, и сам так же поступит по отношению ко мне, только по-настоящему, а не с расчетом.

Я спустилась в кабинет, застав там Тениана и Элтэн. Эльфийка сидела на коленях главы, обвив его шею руками и положив ему на грудь голову, и что-то тихо ему рассказывала. При моем появлении, они посмотрели на меня одинаково вопросительным взглядом.

— Элтэн, будь добра, оставь нас, нам нужно поговорить, — попросила я.

— Хорошо, — кивнула она и вышла.

Я села в кресло напротив Тениана, закинув ногу на ногу.

— Тениан, — начала я и замолкла. Этим самым, я как бы давала понять ему, что мне трудно решиться на разговор, но на самом деле это не так. Еще я хотела, чтобы он подумал, что капля эмоций у меня осталась, потому что тогда он сможет подловить меня на лжи, по его мнению.

— Да, Алувьен, — сказал он после длительной паузы.

Я встала с кресла и подошла к нему, глядя ему прямо в глаза. Глаза в глаза, как раньше, но мысли скрыты, как сейчас это неудобно, потому что тогда бы я смогла лучше подобрать слова, чтобы начать. Я 'открыла' свои мысли, вернее, просто сделала так, чтобы он подумал, что я их открыла. Его глаза не изменились, но все же стали чуточку теплее, и тот Тениана, которого я знала двадцать семь лет, взглянул на меня через толщу желто-зеленого льда. Итак, начало положено.

— Тениан, скажи, ты можешь дать мне шанс вернуть все то, что было раньше? — невероятными усилиями я спросила это с вопросительной интонацией, тщательно взвешивая и обдумывая каждое слово.

— Я дам тебе шанс, если только ты действительно этого хочешь, — голос нейтральный, как и его выражение лица, только глаза пристально вглядываются мне в лицо, отмечая малейшее изменение.

— Хочу, — едва слышно произнесла я, опустив голову так, что бы не было видно лица.

Вот так. Я молчала, ожидая ответа, и глава молчал, взвешивая все выгоды, если даст мне шанс. Мне кажется, что он не поверил мне. Я бы тоже не поверила, потому что зная себя, да и Тениан меня достаточно знает, могу с полной уверенностью заявить, что только ради каких-то целей, я бы попросила дать мне шанс, чтобы все вернуть.

Тениан встал с кресла и подошел ко мне, взял мое лицо в ладони и подняв так, чтобы я смотрела ему в глаза. Глаза в глаза, душа в душу, но скрывая темные уголки, как раньше, и в то же время, по-другому. Теперь мы будем смотреть друг на друга иначе, отмечая то, что раньше не замечали.

Хочу ли я снова, что бы Тениан мне стал таким же близким, как месяц назад? Ответ один — нет, не хочу, но надо притвориться, что хочу. Желто-зеленые глаза, казалось, вглядываются в мою душу глубже, чем раньше, отыскивая что-то, но не находя это что-то. Что он ищет?

— Что ты ищешь, — спросила я.

— Твои эмоции, — тихо ответил он, продолжая всматриваться, — как будто это не ты.

— Это я, Тениан, когда одна, — я растянула уголки губ в улыбке, — нет ничего, только сознание.

— Так нельзя, — покачал Тениан головой.

— Почему.

— Потому что ты живое существо.

— Ты уверен.

— Да, — кивнул глава, — будь добра, выпей противоядие от этого зелье.

— Зачем.

— Я не могу слушать твой безжизненный голос. Навевает мысли о Госпоже Смерти, — с самым серьезным видом заявил он, но глаза его смеялись.

Раньше я бы улыбнулась, а так просто сказала:

— Я сейчас уже уезжаю, на поиски третьей подсказки, и ты долгое время еще не услышишь меня.

Его глаза посерьезнели.

— Сейчас?

— Да.

— Я еду с тобой!

— Зачем, — я выгнула бровь, — я сама справлюсь.

— Ты согласна ехать одна с Илэром?

— Со мной будет дриада.

— Тем более.

— Нет.

— Да.

— А как же Элтэн, ребята.

— Элтэн должна уже сегодня уезжать, а парни уже могут сами за себя постоять, не смотря на то, что ты с ними сделала.

— Нет.

— Да.

— Я сказала, что ты не поедешь! — удивительно, но мне удалось сделать голос злым.

— Я твой глава, и ты не смеешь мне приказывать, — довольным голосом напомнил он мне, — так что я еду.

— А если тебя убьют.

Он посмотрел на меня так, как будто я сказала, что завтра солнце погаснет, да и я сама поняла, как это глупо звучит. Убить главу Гильдии Убийц.

— Ну, и Дьявол с тобой, — махнула я на него рукой.

— Он всегда со мной, — усмехнулся глава, — как и Госпожа Смерть, ты это знаешь.

Я вышла из кабинета, раздраженно хлопнув дверью. Вслед раздался тихий и довольный смех Тениана. И как я могла раньше не видеть, какой он козел? Всегда получается так, как он хочет, не считаясь с мнениями других.

Дриаду я нашла в главном зале. На столе стоял стакан с водой, вернее, с прозрачной жидкостью. Увидев меня, Свериан взяла его и протянула мне.

— Выпей, Алувьен. Это зелье, которое ты должна выпить, чтобы быстрее прийти в себя.

Я взяла его и выпила, доверившись ей. Все-таки, лесная нимфа Целитель, а не матерый отравитель, как я. Знаете, иногда так лень возиться с оружием и жертвой. А так, высыпал в еду или напиток яд, проследил, что он попал внутрь жертвы и все. Чисто, и потом пусть кто-нибудь попробует доказать, что это сделала я, а не повар.

— Где темный князь.

— Пошел домой, собирать вещи, — ответила она, — и попросил, чтобы мы его подождали у него дома.

— А больше он ничего не хотел, — с сарказмом, который у меня всегда получался, поинтересовалась я.

— Нет, — покачала она головой, — пойдем?

— Еще с нами глава поедет, — я сказала это мрачно. Так, уже получается контролировать свой голос так, как я хочу, но это только пока удавшаяся попытка.

— Ты этому не рада? — удивилась дриада, — я думала, что ты, наоборот, будешь очень рада этому.

— Раньше, я была бы счастлива, но теперь, — тихо сказала я.

— Вам надо поговорить серьезно и откровенно, — посоветовала Свериан.

— Надо, — согласилась я с ней, — но только тогда, когда мы вновь научимся доверять друг другу. Ты готова? — в моем голосе проскользнула едва заметная вопросительная интонация, но я не обратила на нее никакого внимания.

— Да, — взмахнула она ресницами, — дождемся твоего главу?

— Да, — кивнула я и села в кресло, закрыв глаза.

Тениан едет со мной. Зачем? Мне и без него всегда было, есть и будет без него не плохо. Кто он мне? Враг в лице старого друга, и только. Наши отношения будут такими, как будто мы идем навстречу друг другу по лезвию меча, и стоит произойти малейшей ошибке, как мы вцепимся друг другу в глотки, как оголодавшие волки.

Но при всем при этом, мне по-прежнему хочется обнять его и положить голову ему на грудь, ни о чем не думая. И самое поганое, так это то, что он чувствует это. Мне иногда интересно, кто в нем преобладает больше — оборотень, темный или светлый эльф? Временами мне кажется, что светлый эльф, потому что в некоторых моментах он ведет себя на редкость легкомысленно, но бывают моменты, когда он становиться таким жестоким и злым, что у меня кровь в жилах замерзает. Если про кого-то можно сказать, какое он существо- доброе или злое, — то про Тениана нельзя такого сказать, потому что он двуличен, в нем сочетаются добро и зло в таких количествах, что нормальное существо бы не выдержало и сошло с ума.

Я услышала тихие шаги дриады и открыла глаза. Возле дверей на выход стоял уже полностью экипированный глава, целуясь с Элтэн, а рядом со мной стояла дриада. Свои густые серебристо-зеленые волосы она уложила в сложную прическу, чтобы они не лезли ей в глаза. Серо-зеленая холщовая сумка со снадобьями была перекинута через плечо, а точенная фигурка была упакована в серый же костюм. Очень предусмотрительно.

Я встала с кресла и, кивнув дриаде и главе, пошла в конюшню, чтобы взять Ворона. Конь встретил меня мрачным взглядом своих черных, как бездонные пропасти, глаз. Я ласково потрепала его по холке, и мои пальцы прошли сквозь его дымовую гриву.

— Не сердись, — я начала его седлать, — у меня были серьезные дела, Ворон.

Конь ткнулся мне в плечо своим бархатистым храпом да так, что я едва не упала. Сев в седло, я послала его в легкую рысь, выводя на улицу. Там меня ждала дриада верхом на белоснежной сэльфе, особой породе лошадей, которая слушается только светлых эльфов и лесных нимф. Увидев моего Ворона, сэльфа звонко и испуганно заржала и метнулась в бок. Ворон в ответ мрачно прорычал. Я знаю, что кони не умеют рычать, но тот звук, который издал конь, был рыком.

— Ну и ну, — покачал головой Тениан, — где ты это чудо достала?

— В конюшне, — ответила я.

— Так вот зачем тебе нужна была такая большая сумма, — догадался глава.

— А на чем ты поедешь? — поинтересовалась дриада.

— Пока не знаю, — честно признался он, — вы подождите меня возле Главных ворот города, я скоро буду.

И глава пошел в противоположную сторону.

В общем, выехали мы из Виван-оль-Ниль только через три часа. Эти три часа показались мне самыми долгими в моей жизни. Даже зелье, блокирующее эмоции, слегка не сработало, когда я начала злиться. Причиной злости был, конечно, Илэр. Этот темный эльф собирался в дорогу два с половиной часа, причем, два часа ушло у него на то, что бы 'привести себя в порядок'. Никогда не думала, что встречу мужчину, который так долго прихорашивается.

У главы был золотисто-рыжий конь, а у Илэра- светло-серый, почти серебристый. Все кони и сэльфа шарахались от моего Ворона, как от чумы.

Мы решили купить подробную карту Сумеречного Леса уже в самом Лесу, потому что свои карты и земли Люди редко кому показывают и продают.

До Леса нужно было ехать чуть больше трех дней, но если ехать по самой короткой, а оттого, опасной дороге, которая была населена нечистью до такой степени, что казалось, что в этом месте сосредоточена основная ее масса. На редкость неприятное место к тому же, по крайней мере, десять лет тому назад оно было таким, когда я была там по делам. Сомневаюсь, что оно могло кардинально измениться.

О Сумеречном Лесе ходит множество слухов, причем все довольно мрачные, но один слух все же является фактом — все, кто осмелился зайти в глубь Леса без дозволения Людей Сумеречного Леса, бесследно пропадали. Я же была только на самом крае этого Леса, не решившись, да и не зачем мне это было, пройти вглубь. Один вид черных, как щели в ад, деревьев хватало, чтобы я шла по нему предельно насторожившись, не опуская арбалет ни на секунду. Тихие скрипы деревьев, чьи-то неясные стоны, глухие крики — все это приводило меня в такое состояние, что я была готова палить во все, что покажется на моем пути. И это при том, что это было на окраине Леса. А что же будет в глубине, где расположены все поселения Людей Сумеречного Леса?

Мы ехали на легкой рыси, потому что всего десять минут назад неслись бешенным галопом. Илэр о чем-то беседовал с дриадой, но так тихо, что я не могла их услышать. Зато мог Тениан. И то, что он слышал, не очень-то нравилось ему. Посторонний не смог бы это определить, но пробыв с ним почти тридцать лет, я точно знала, что ему что-то не нравиться. Абсолютно спокойный взгляд был устремлен вперед, но в нем все же проскальзывало едва заметное недовольство.

Сожалею ли я, что Тениан стал для меня чужим? С одной стороны, я этому рада, потому что теперь я могу трезво оценивать его поступки незамутненным от обожания взглядом. Но с другой стороны, потерять единственного, кто был мне дорог. Внезапно я почувствовала его взгляд. Теплый, любящий и такой нежный, но взглянув очень тщательно, поймешь, что на самом деле он жесткий, пристальный и оценивающий. Взгляд убийцы перед заданием, когда он оценивает свою жертву. Я знаю, что у меня всегда такой взгляд, только когда убиваю, он становиться холодным и безжизненным, похожий на снежную равнину — ничего, кроме холода и снега. Сейчас мой взгляд насмешливый, я точно это знаю, потому что я все же немного умею владеть своими взглядами и выражениями лица. Убийцам всегда приходиться маскировать свой профессиональный взгляд, чтобы не быть узнанными жертвами прежде времени. По тяжелому давящему на тебя взгляду, ты сразу поймешь, что пришло твое время встретить Госпожу Смерть.

Наш путь — путь убийцы — очень опасен. Когда ты выберешь его, то сразу понимаешь, что обратная дорога исчезает, и вернуться назад ты не сможешь. После каждого совершенного заказа твоя душа стареет на несколько десятков лет, заставляя тебя терять молодость со всеми ее милыми глупостями. После каждого заказа на твоей стремительно стареющей душе появляются шрамы, часть которых заживает, но все же болят, а другие всегда будут кровоточить, словно свежие. Вылечить такую душу невозможно, потому что ремесло убийцы, именно убийцы, а не маньяка, не даст ее исцелить и очистить ауру. Моя аура так темна, что дриада, когда мы с ней впервые встретились, сказала, что она поглощает свет. По идее, моя душа должна быть сплошным шрамом, однако на ней их очень мало, словно я предназначена с рождения для этого пути.

Для каждого из нас написана своя судьба, изменить которую мы не в силах. Не верьте тем, кто говорит, что мы сами ее куем. Нет, мы лишь слегка подправляем ее, но подправляем так, что этого почти не заметно. Когда судьбы переплетаются, то у тебя появляются враги и друзья…

— Я знаю, как проехать к главному городу Сумеречных Людей, — произнес Тениан.

— Откуда? — удивилась Свериан.

— Были дела, — уклончиво ответил глава.

— Были дела, — усмехнулся Илэр, — вечная отговорка убийц и наемников.

— Зато многозначительная, — спокойно произнес Тениан, но в его взгляде промелькнуло и пропало что-то темное, не сулящее тебе ничего хорошо. Не знаю, заметил ли это темный эльф или нет, но он, как был спокоен, так таким и остался.

— Я была в Сумеречном Лесу, но только на самой его окраине, — медленно произнесла дриада, — и могу сказать, что в его глубине нас ничего хорошего не ждет.

— Ни говори, — кивнула я, — я тоже была на окраине, и мне этого хватило на всю мою жизнь. Хм, а может мы ошиблись? — с едва заметной вопросительной ноткой пробормотала я.

— Неужели, Алувьен, ты испугалась? — картинно удивился темный эльф.

— Не испугалась, а опасаюсь, — поправила я его, — только побывав в нем, ты поймешь меня. Тениан, а ты как доехал до главного города? — мой голос уже не был таким безжизненным.

— Меня сопровождали Сумеречные Люди, — улыбнулся он, — и мы доехали без проблем. Нам нужно ехать по той тропинке. Через три часа мы будем возле Леса, а потом через пять в городе.

Привал мы сделали через четыре часа в самом Лесу, когда село солнце, и стало холодно. Тихо стонали деревья от ветра, изредка пронзительно кричали какие-то птицы или нежить, в Лесу был густой полумрак, лишь редкие лучи солнца проникали сквозь листву. Глядя на испуганную дриаду, которая чует зло во всех его проявлениях, сразу понимаешь, что нормальному существу здесь делать нечего, кроме ненормальных нас и Сумеречных Людей. Я ясно ощущала, что вокруг нас сотни разнообразных существ, начиная от живых и заканчивая нежитью. Илэр рассматривал окружающий Лес с интересом, явно что-то задумав. Скорее всего, как использовать нежить. Я уже говорила, что темные эльфы охотно работают с нежитью, особенно с вампирами- Господами. Не знаете, кто такие вампиры-Господа? Сразу говорю, опасные существа, и связываться с ними не советую. Существует два вида вампиров (и куча подвидов, но это отражается только в их способностях): вампиры-Господа и вампиры-Слуги. Первые повелевают вторыми, обладают кучей противоестественных возможностей и разделены на кланы, причем всеми кланами правит самый сильный вампир, который происходит из правящего клана (только его выходцы имеют право на правление). В каждом клане есть своя приставка к имени. Это было сделано затем, чтобы при представлении вампиров друг другу, знать из какого клана каждый и чтобы потом не было недоразумений между ними. Так в правящем приставка кнез, а в боевом — иль. А вампиры- Слуги — жалкая пародия на Господ. Ненамного сильнее обычного человека, беспрекословно подчиняющиеся Господам. Вся соль в том, что Господа, которые чаще всего потомственные вампиры, охотно клепают Слуг (впрочем, Слуги тоже могут клепать вампиров, но только Слуг), но редко когда делают кого-нибудь Господином. И многие доверчивые простаки, поддавшись медовым речам вампиров, говорящим им, что они станут вечно молодыми и бессметными, становятся не Господами, а жалкими Слугами.

Несколько лет тому назад, кажется, пятнадцать, очередной правитель вампиров решил подмять под себя весь мир и всех сделать Слугами, но я тогда быстро привела его в себя. Вырезав и питаясь энергией всех Слуг (кстати, энергия у них весьма непитательная, не то что у живых) этого Господина, я потребовала, чтобы он прекратил это. В ответ он только усмехнулся, и я убила его, едва сама не погибнув. После этого между мной и следующим правителем был заключен договор, по которому было договорено, в каких пределах он может позволить своим Слугам и Господам убивать. Я сделала это не потому что так люблю мир, а потому что если всех сделают вампирами, то я не смогу питаться, да и сам этот правитель понимал, что если все станут вампирами, то им самим нечем будет питаться.

— Скорее бы выехать из этого Леса, — прошелестела дриада, присаживаясь возле костра, — я не могу здесь находиться.

— Почему? — поинтересовалась я, настороженно оглядываясь и держа наготове арбалет.

— Я создание светлого Леса, — пояснила она, — а это темный Лес, и он плохо на меня действует.

— Тениан, а как ты себя чувствуешь? — я обратилась к главе, ведь он на половину светлый эльф, а они создания Света, вроде как.

— Слегка неспокойно, — пожал он плечами, прислонившись спиной к дереву и прикрыв глаза, — как обычно. Видно мои темные стороны, то есть присутствие во мне темных эльфов и оборотней, сглаживают влияние Леса на меня. А темным созданиям, вроде темных эльфов, — едва заметный косой взгляд в сторону Илэра, — скорее всего, здесь уютно.

Хм, если следовать логике Тениана, то я светлое существо, раз неуютно себя ощущаю.

— Я и не знал, что убийцы уже стали относиться к светлым существам, — мурлыкающим голосом ответил темный князь, — если следовать вашей логике, Тениан.

— А я и не говорил, что я отношу себя к светлым, — лениво отозвался глава.

— Ну-ну, — протянул Илэр и подошел ко мне, — Алувьен, могу ли я…

— Нет, — покачала я головой, пересев к главе, — не можешь. Давайте спать, завтра с рассвета выступим.

Первым вызвался в караул глава. Подсев к костру, он принялся смотреть в огонь, что-то тихо мурлыча себе под нос.

Первое время я пыталась уснуть, но не могла, потому что ощущала дискомфорт. Проанализировав свои ощущения, я поняла, что меня так тревожит. Моя энергия жизни едва заметным ручейком вытекала из меня и поглощалась Лесом. Вот Дьявол! Если так будет продолжаться и дальше, то мне через несколько часов придется питаться, вопрос только кем…

Поднявшись с лежака, я пошла к костру, чтобы предупредить Тениана о том, что у меня вновь может появиться жажда крови и переплестись с 'ломкой'. Впрочем, это редко когда случается, но один только вид как меня крючит, тоже может напугать.

Я тихо подошла к нему со спины и положила ему руку на плечо, почувствовав, как он напрягся.

— Спокойно, это всего лишь я, Тьма, — произнесла я с насмешкой.

— Любой другой уже бы умер от страха, услышав это, — тихо засмеялся глава, расслабляясь.

Я не сомневаюсь в том, что он уже готов был убить меня, но мы же снова 'друзья', так что пришлось расслабиться. Сев возле него, я начала:

— Лес тянет из меня энергию жизни, и вскоре она кончится, — коротко и ясно.

— Тебе нужно кем-то напитаться? — серьезно спросил Тениан, взглянув на меня, — в скором времени или день-два в запасе есть?

— Ммм, даже не знаю, — подумав, ответила я, — если напитаюсь сейчас, то часть энергии все же будет уходить, и вскоре опять мне придется питаться. Но у меня и не может оказаться дней в запасе. Желательно, быстро найти подсказку, выехать из Леса и напитаться, уложившись в один день, что, скорее всего, просто не реально. Вот такие дела.

— Ты говорила, что можешь питаться кровью, — задумчиво произнес он.

— Могу, но это слишком мало для питания, если только не выпить до суха.

— А если давать тебе каждый день кровь, но понемногу?

— Ты хочешь сказать, что будешь донорствовать? — я подняла брови, выражая удивление.

— Не только я, если остальные согласятся, — покачал головой Тениан, — тебе понадобиться не сто грамм, а больше, и нужно будет время, чтобы восстановиться твоему донору.

— Я вот слушаю и мне противно становиться, — я сморщила нос, — такое ощущение, что я вампир.

— А что делать?

На этом наш разговор утих. Мы смотрели на огонь, думая каждый о своем. Лично мне представлялось, как я буду подпитывать себя. Вот я прокусываю запястье дриаде и начинаю судорожно глотать ее кровь, а вот приникла к шее Тениана. Свою фантазию я решила не распространять на Илэра.

Ночь в Сумеречном Лесу была страшной. Представьте себе абсолютно темную и тихую комнату, в которой горит небольшой такой костер, отвоевывая у темноты небольшую территорию. Вот это и есть ночь в Сумеречном Лесу. Правда, иногда тишину прерывали скрипы деревьев и пронзительные крики, что кровь стыла в жилах, ночных животных. Я, еще не ушедшая спать, и Тениан постоянно держали оружие наготове, мрачно всматриваясь в темноту.

— Тениан, можно задать вопрос, который запрещен между убийцами? — спросила я.

— Можно, если ты ближе сядешь ко мне, — блеснул он улыбкой в неверном свете костра.

Значит, пытаемся восстановить нашу дружбу? Что ж, я сделаю вид, что готова тебе в этом помочь. Я села так, что мы касались друг друга, но не более того.

— Скажи, почему ты стал убийцей? — задала я вопрос.

— У меня типичная для большинства из нас история. У меня была семья, которую убили. Чувство ненависти, которое сделало меня Главой Гильдии, угасло, а я, к тому времени, уже не смог сойти с дороги нашего ремесла. Вот и все, — грустно усмехнулся Тениан.

— У тебя были дети?

— Двое, мальчики, — с такой горечью произнес глава, что ее было так же легко проглотить, как ком битого стекла, — когда их убили, одному было двадцать, а другому четырнадцать.

— Извини, что я спросила, — сказала я раскаивающимся голосом.

— Ты помнишь Керрен? — внезапно спросил Тениан, вдруг совсем помрачнев.

Передо мной возникло лицо молодой девушки. У нее были большие, всегда удивленные, глаза, в окружении длинных ресниц, и гордо вздернутый нос. Она была моей ученицей в течение трех лет, но потом она погибла в поединке, когда меня не было рядом. Ей-то всего было сорок пять, для человека это много, но Керрен была с намешанной, как у моего главы, кровью. На четверть наяда (речная нимфа), темная, светлая эльфийка и оборотень, она была еще, как ребенок да выглядела она лет на двадцать. Так вот она была ребенок наивный, доверчивый, проживший в эльфийском Лесу почти всю свою жизнь и не видевший никогда зла, невесть с чего решив стать убийцей. Я, по мимо того, что учила ее быть убийцей, пыталась объяснить ей, что ее ждет, если она вступит на путь убийцы, но она не желала меня слушать. В день ее гибели, я выполняла заказ и когда узнала о ее дуэли, то Керрен уже была мертва.

— Помню, — кивнула я, вернувшись в события почти пятнадцатилетней давности, — ты еще приказал мне взять ее в ученицы, хотя я отказывалась. И что?

— Она была моей внучкой, — тихо ответил он, — я приказал тебе взять ее в ученицы, потому что знал, что ты обязательно расскажешь ей, что ее ждет, если она станет убийцей. Я не хотел, что бы она стала такой, как мы, жестокой и беспощадной.

— Ты уверен в том, что Керрен была твоей внучкой? — если бы я до этого не выпила зелье 'холодного сердца', то была бы в шоке от этой новости. Ведь еще тогда заметила, что некоторые черты лица и характера Керрен схожи с чертами главы!

— Да, — угрюмо кивнул Тениан, — я учуял в ней свою кровь.

— Прости, что не смогла спасти ее, — я посмотрела на него.

Глава ничего не ответил. Я прямо чувствовала его горе. Думать в течение многих лет, что полностью потерял свою семью, а потом оказывается, что у тебя есть шанс возродить ее. Тениан доверил мне свое сокровище, свою внучку, но я не смогла ее сберечь. Как он тогда во мне полностью не разочаровался?!

— Я, увидев Керрен впервые, подумал, что это моя умершая жена, — его голос — сплошная ноющая рана.

Это он оплакивал свою жену, когда пел 'Песнь Боя', в городе Виван-оль-Ниль. Но если это так, то получается, что он до сих пор ее любит. Тогда как в эту картину вписывается Элтэн? Я открыла было рот, чтобы спросить это, но потом передумала, решив, что на сегодня бестактности достаточно. Положив арбалет на колени, я взяла Тениана за руку и крепко сжала ее, как бы говоря, что я с ним. Глава печально улыбнулся и осторожно прижал меня к себе, а я не стала возражать, все еще держа его за руку.

Этой далеко не теплой ночью было сказано самое сокровенное…

Сумеречный Лес. Третья подсказка

К главному городу Сумеречных Людей мы подъехали, когда солнце уже начинало клониться к закату. Впрочем, это был даже не город, а огороженный мощным частоколом, участок Леса. Сумеречные Люди непохожи на обычных людей, а похожи на ходящие деревья, примерно чуть выше оборотней в их полу — звериной форме, то есть где два с половиной метров.

Нас пропустили в город, но приставили к нам конвой из огромных воинов. Глядя на них, я даже засомневалась в том, кто победит, если я стану против них сражаться. Было очень неуютно ощущать себя в их окружении. Представьте себе, что вдруг деревья вокруг вас принялись ходить, разговаривать и вообще вести себя, как нормальное мыслящее существо. Это очень и очень нервирует, особенно, когда паранойя уже не болезнь, а стиль мышления, особенно учитывая мою и Тениана профессию.

Моя рука рефлекторно опустилась на рукоять кинжала и принялась ее нервно поглаживать. Это мой вариант показа того, что я нервничаю. Впрочем, не нервничаю, а опасаюсь, и инстинкт самосохранения вопит во мне, как баньши перед смертью.

К нам навстречу вышел глава этого города. Что можно про него сказать? Трухлявый пень, который вот-вот уже рассыплется из-за термитов. Правда, я не знаю, болеют ими Сумеречные Люди или нет, спрашивать до сих пор не приходилось. Я же видела этих Людей всего раза два за всю свою жизнь, и то все по заказу, точнее, они были моими заказчиками. Убивать своими руками им запрещали свои законы, а действовать через заказных — разрешалось.

Его голос — шепот сухих листьев, шуршащих под ногами, но его глаза — клочки грозовой тучи, а сила, заключенная в дряхлом с виду теле, сравнима лишь с ураганом. Первой моей мыслью, когда я ощутила его мощь, заключалась в том, чтобы его убить, затем, чтобы в дальнейшем не нажить себе такого опасного врага. Но самосохранение, часто просто бессовестно игнорируемое, подало голос, что если я убью этого старика, то живой мне уж точно отсюда не выйти, потому что меня переработают на минеральное удобрение и мной же подкормят Сумеречный Лес. И я послушалась, убрав руку с кинжалов.

— Приветствую вас в Сумеречном Лесу, — прошелестел дед.

— Будь благословенны Лесом, Старейший, — почтительным голосом произнесла дриада, спрыгнув с седла и поклонившись этому сучковатому старикашке, — мое имя Свериан, я Слушающая Тишину и Целитель. Мы пришли по делу, — она быстро изложила, зачем мы сюда приперлись.

— Вы ищите Родник, — проскрипел он, — мы хранители подсказки, и чтобы получить ее, тот, кто ищет должен пройти испытания.

— Какие, Старейший? — нотка насмешки не проскользнула в моем голосе, чем я была довольна.

Взгляд этих грозовых глаз обратился ко мне. Некоторое время глава Сумеречных Людей вглядывался мне в душу, буквально выворачивая ее на изнанку. Мне стало не хватать воздуха, и он стал с болью поступать мне в легкие, едва не заставляя меня кричать от боли. Мне казалось, что этот древний дед пускает корни в душу, тем самым разрушая ее.

— Прекратите, — едва выдавила я из себя, замечая, что у меня уже темнее в глазах от недостатка кислорода.

Судя по тому, что этот пень плешивый не прекратил свою деятельность, он либо не услышал меня, либо не захотел услышать. Я чувствовала, что он к тому же тянет из меня энергию жизни, и она уже почти на исходе. Если бы я была человеком, или эльфом, или дриадой, или кем-то другим, то я бы могла уже умереть оттого, что энергия жизни уже кончается, а это равнозначно концу, но я была собой, существом, которое этой энергией питается. Своей собственной энергии у меня нет, поэтому мне так плохо. Я, как магический аккумулятор, который нужно постоянно подзаряжать энергией, чтобы он работал дальше. Если честно, то я даже не знаю, что со мной будет, если я не успею подпитаться. Возможно, умру, а, возможно, впаду в сон и буду в нем до тех пор, пока кто-то рядом со мной не умрет. Не знаю.

Те, кому никогда не разрушали душу полностью, не поймут меня, я даже сомневаюсь в том, что смогу описать свои ощущения, это как объяснить слепому от рождения, как выглядит радуга. Когда выворачивают душу тебе кажется…нет, начну по-другому. Когда человек совершает подлость, то теряет часть своей души и испытывает небольшой отголосок того, что сейчас испытываю я. Представьте, что все ваши чувства взбесились и забурлили в вас, как водопад, а если еще они были скованы зельем, то ощущения совершенно непередаваемые. Перед душевной болью меркнет физическая. Боль души — это ноющая рана, которая никогда не уймется, если Целитель Души не уберет ее. Как я не сошла с ума, до сих пор не пойму, но одно заметила, одновременно с душой, разрушили и действие зелья. Больше ничем не сдерживаемые чувства прорвались наружу, слегка ослабляя боль, и я услышала чей-то полный боли вопль и поняла, что сейчас душа перестанет существовать, а вместе с ней и моя личность.

Корни деда раскрошили душу, а потом бережно срастили ее, слегка очистив ее от черноты.

Я пришла в себя, лежа на земле и судорожно дыша. Рядом со мной сидела Свериан, деловито капая в стакан с водой зелье. Этот…дед стоял неподалеку и печально смотрел на меня, словно то, что он увидел в моей душе огорчило его.

— Что… со…мной…было? — слова давались мне с трудом. Голова у меня закружилась, и я закрыла глаза и принялась глубоко вдыхать и выдыхать. И тут я легла на бок, и меня стошнило кровью. Блевала я минуты две, а потом, обессилев, легла на спину и повторно попыталась прийти в себя, что мне немного удалось.

— Старейший заглянул тебе в душу, — тихо пояснила дриада, — лишь некоторые удостаиваются такой чести.

— Да он не заглянул, а чуть не вынул душу! — тихо зарычала я и попыталась встать.

Тяжелые ладони Тениана, легшие мне на плечи, заставили меня вновь лечь на землю.

— Полежи, Алувьен, и скоро все пройдет, — судя по его тону, ему тоже пришлось это пережить.

— Что значит "заглянул в душу"? — деловито уточнил Илэр, присаживаясь возле меня. Серебристые глаза искрились непонятно от чего. Признать, мне показалось сначала, что от злой радости, а потом поняла, что от интереса. Н-да, покажется, так покажется! Или мне не показалось?..

— Он не заглянул, он мне душу раскрошил! — не успокаивалась я и тихо добавила, — а потом собрал. Если бы не собрал, то я бы больше не существовала.

— Выпей, — протянула мне стакан дриада, — сейчас легче станет.

Выпив зелье, я обессилено легла на землю и стала слушать. Глава Сумеречных Людей ушел на покой, а его место занял заместитель.

— Что за испытания? — повторил мой вопрос глава.

— Очень простые для тех, кто по-настоящему желает получить подсказку, — признаться, мне не понравилась такая формулировка, — это испытания тела и духа. Если желаете, то можем устроить испытание тела сегодня же вечером. Только учтите, что, во-первых, испытания должен пройти именно тот, кому нужна подсказка, а, во-вторых, никто не должен помогать.

— Ну, если так, то я не думаю, что Алувьен придет в себя к вечеру, — обеспокоенным голосом заметил Илэр, присаживаясь рядом со мной, — не так ли, Алувьен?

— Не так, — отозвалась я, приподнимаясь на локте, и холодно посмотрев на темного эльфа, — я буду к вечеру в полном порядке, — и едва слышно произнеся, — если сейчас напитаюсь.

Меня услышал только глава. Он наклонился к моему уху и тихо прошептал:

— А разве кровь сейчас не поможет?

— Если только я выпью всю до капли, — так же тихо ответила я, вглядываясь в его глаза, чтобы отследить его реакцию, — мне нужна чья-то смерть… Помоги-ка мне подняться.

Тениан приобнял меня за талию и поднял. К своему удивлению, я поняла, что могу самостоятельно стоять, но головокружение все же присутствует. Я прислонилась к главе, чтобы повторно не упасть. Тениан продолжал меня обнимать за талию и, как я заметила, прижал к себе чуть крепче. Тепло его тела и едва уловимый лиственный запах так остро напомнили мне, что я потеряла из-за него, что я едва не заплакала от нахлынувших чувств. Потерять того, кто был тебе так дорог, что ты доверил ему самое сокровенное, и при этом находиться рядом с ним постоянно. Тениан, Тениан, зачем же ты это сделал? Разве что-то могло стоить нашей с тобой дружбы? Я подняла лицо и встретилась с его желто-зелеными глазами, которые уже начинали светиться из-за наступающей темноты. Глаза в глаза, как раньше, и в то же время, все по-другому. Я почувствовала, что у меня начинают появляться слезы, и, уткнувшись ему в грудь, чтобы не позориться, сама чуть крепче прижалась к нему. Ледяную стену отчуждения мы не сможем пробить и перекинуть мост доверия через пропасть непонимания так же не сможем. Мы не сможем самостоятельно это сделать, но кто-то сможет нам помочь. Этот кто-то, возможно, поможет мне примириться с высшим рангом. Как мне не хватает того, что было раньше! Я поняла, что со мной происходит. Глава Сумеречных Людей, немного очистив мою ауру, также уменьшил мою прежнюю холодность и жесткость. В этом есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что я осознала, что вновь могу вернуть Тениана, а минус, так это то, что я могу мягче относиться к Илэру, что меня это не радует совсем.

Мои мысли прервала боль, пронзившая меня с макушки до пяток. Она же заставила меня вцепиться в Тениана так, что тот дернулся и охнул, и выгнуться мою спину. Боль рвала мое тело, как когти зверя. Отцепившись от главы, я упала на колени, зажмурив глаза так, что появились слезы.

— Это от нехватки энергии? — опустилась рядом Свериан, — я могу чем-нибудь помочь?

— Да, — простонала я, — умри!

Собрав всю свою волю, я медленным, тягучим движением поднялась, метнулась неуловимым движением вперед, перемахнула через частокол, окружающий город, и, оказавшись в Сумеречном Лесу, немного углубилась. Я жадно втянула в себя воздух и облизнула пересохшие губы, стараясь ощутить кого-нибудь. Меня окружало тысяча существ. Я сердито мотнула головой, не довольная этим. Тогда я закрыла глаза, стараясь ощутить своим черт — знает- каким чувством каждое существо, желательно находящееся поблизости. Как оказалось, в ста метрах от меня было что-то крупное, аурой напоминающее оборотня. Я хищно улыбнулась и, вытащив свои одноручные клинки из спинных ножен, черной молнией побежала навстречу своей жертве.

Хоть Лес и был усеян сухими листьями, мои шаги были абсолютно не слышны, как будто я не шла, а летела над землей. Где-то здесь, где-то здесь, — едва не бормотала я, алчно выискивая свою жертву. Не дайте боги, ее кто-то перехватит!

Он прыгнул неожиданно и слишком быстро, чтобы я успела среагировать. Неожиданно я спиной почувствовала покалывание, а затем когти размером с кинжалы впились в мою спину, и я упала. Горячее дыхание пощекотало мою шею, а тихий рык заставил мороз пройтись от шеи до задницы. Аккуратно убрав одну лапу, оборотень, а был это все-таки он, лизнул мою спину, шершавым и горячим языком лакая мою кровь. Ррр, это я должна пить его кровь, а не он мою! Что же делать? Если я сейчас резко развернусь, то когти, оставшиеся у меня в спине, просто разорвут ее, и я умру в мучениях, если кто-то не подоспеет на помощь, в чем сомневаюсь.

— Отпусти меня, Зверь, — тихо произнесла я, — сегодня моя охота.

— Луна взывает к моей крови. — был мне ответ рычащим голосом, — у меня тоже право на охоту.

— Я бросаю тебе вызов на право охоты, — сказала я ритуальную фразу оборотней, — убери когти.

— Ты знаешь, что говоришь. Я принимаю вызов.

Я почувствовала, как когти выходят из моей спины, и, перевернувшись, села. Мои клинки лежали неподалеку, а передо мной стоял оборотень-волк, скорее всего альтэ, существо, способное держать на поводке свою звериную часть. Он был огромен, как гора, и возвышался надо мной. Глаза цвета янтаря горели в темноте, походя на две луны, и настороженно следили за мной. Он был в полной звериной форме, то есть был огромным, почти с меня ростом, черным волком, отливая серебром. Очень красиво, должна признать, но к концу нашего поединка красоту придется попортить. Я сняла свою маску перед боем, потому что знала, что только один останется жив, и никого из разумных существ не оказалось рядом, а, как вы помните, никто не должен видеть моего лица. Оборотень никак не выразил своего удивления, лишь скользнул по моему лицу равнодушным взглядом. Надо же, а многие мечтают увидеть мое лицо, но только зная, что им ничего не грозит.

— Если ты победишь, то можешь стать доминантом в нашей стае, если нет, то я тебя съем, — у него был нечеловеческий голос, чистое рычание.

— Отравишься, — мрачно пошутила я, — или подавишься. Ты знаешь, кто я? Я Тьма.

— А вот, значит, какое у тебя лицо. Что ж, сегодня я смогу сказать стае, что увидел лицо знаменитой Тьмы и убил ее, — предвкушающее прорычал он.

— Это мы еще посмотрим.

Оборотень шумно втянул влажным носом воздух.

— Ты вкусно пахнешь, — проскулил он, — кровью, и она у тебя очень сладкая.

— Начнем, — я отошла от него на несколько метров, наставив на него мечи.

Он кинулся на меня без ненужного и дурацкого крика, как поступили бы многие, и я едва успела увернуться от его блеснувших в свете луны выпущенных когтей. Оборотень оказался у меня за спиной, но я встретила его лицом к лицу, хотя в данной ситуации нужно сказать лицом к морде. Он стоял пяти метрах от меня и играл на публику, показывая свои внушительные мускулы. Явно занимает не последнее место в местной стае, и если я его убью, то могу занять его место. Это Закон оборотней, но он редко когда действовал, потому что потягаться с оборотнем силой могут только или вампиры, но их это не интересует, или искусные воины, или маги.

Вновь всплеск скорости, я увернулась вновь, но раненная спина подвела меня, и когти полоснули меня по плечу, оставляя на левой руке глубокие раны. Мы закружили в танце Госпожи Смерти, нанося друг другу пустяшные, но злящие до невозможности, раны. Хорошо, что в состав моих клинков входило серебро, единственный металл, которым можно победить оборотня, потому что оно не позволяет последнему залечивать быстро раны. Из-за руки и спины мои силы быстро покидали меня, а из-за ранения на руке я не могла в полную силу работать. Я не знаю, как так получилось, но я пробила какой-то крупный кровеносный сосуд, и кровь фонтаном плеснулась, попав мне на губы. Когда я полной грудью вдохнула запах крови и почувствовала ее незабываемый металлический привкус, жажда крови взбурлила во мне, как гейзер. Она вновь переплелась с нехваткой энергии жизни и дала мне небывалый прилив сил. Я зарычала не хуже самого оборотня, и мои глаза полыхнули изумрудным пламенем, заставив моего противника опешить на некоторое мгновение, но это мгновение позволило мне выиграть. Вогнав клинок по самую рукоять в его сердце, я отскочила, уворачиваясь от лапы, а потом вторым клинком снесла ему голову и подошла ближе к телу, чтобы впитать в себя всю его энергию, которая зарядила меня на ближайшие пять дней, не считая влияние Леса. Противно заныла регенерирующаяся рука, и я бросила неприязненный взгляд на рваную рану, нанесенную когтями. Я не беспокоилась насчет того, что стану оборотнем, потому что моя кровь убивала вирус ликантропии, да и вампиром я также не могла стать.

Я материализовала у себя в руках флейту и стала играть мертвому оборотню. Тихий шепот флейты разносился в притихшем Лесу, все замолчали, даже нежить и насекомые. А потом мою флейту подхватил вой волчьей стаи, возможно, это были оборотни. Очень часто волки подпевают флейте, вкладывая в свой вой непередаваемую боль утраты, ведь они принимают оборотней, как членов своей стаи. Надев вновь маску, дематериализовав флейту и взяв мечи, я хотела было вернуться в город Сумеречных Людей, но дорогу мне преградил еще один оборотень, крупнее предыдущего раза в полтора. У него был золотистый мех и умные светло-зеленые глаза. Я встала в боевую стойку, чтобы, в случае чего, защититься, но оборотень лишь скользнул по мне взглядом и, подойдя к трупу, ткнулся в него влажным носом, а потом завыл, и его вой подхватило еще голосов так сорок, если не больше. В этом вое было столько боли и горечи, что это было просто невозможно слышать. Постепенно, все умолкли.

— Я пойду? — знаю, вопрос идиотский, но огонь все еще кипел в крови, мешая мне нормально думать.

— Подожди, — ответил он, начиная "возвращаться", то есть принимать другую форму.

Меня всегда интересовало, как это происходит. Оборотни живут очень скрытно, селясь со всей стаей где-то глубоко в лесу.

Мех стал как бы впитываться, словно вода в губку, кости стали тихо щелкать, вставая на место и укорачиваясь, глаза стали меняться на серый цвет. Спустя всего десять секунд передо мной стоял высокий блондин в темно-синем костюме, плотно прилегающего к телу покроя. Его сила клубилась вокруг него и колола мою кожу. Я нервно потерла запястье о свое бедро и угрюмо посмотрела на него.

— Он был твоим заказом, Тьма? — ровным голосом спросил он, но что-то едва уловимо дрогнуло в его голосе.

Я никак не могу понять, почему многих так задевает, когда узнают, что кого-то заказали. Это же вполне естественно, что твой противник пожелал тебе встретить Госпожу Смерть.

— Он был моей добычей, а не заказом, — ответила я.

Я заметила, как едва заметно дернулась его бровь в недоуменном жесте.

— Мы никогда не будем чьей-то жертвой, — он как будто хлестнул меня кнутом, — мы хищники, а не еда!

— Значит, в этот раз исключение, — равнодушно пожала я плечами, предусмотрительно не опуская мечи.

Я не увидела, как он шел ко мне, просто вдруг обнаружила, что новый оборотень стоит прямо передо мной, и его глаза горят злым пламенем. А чего я такого сказала? Горячее и слегка прерывистое дыхание обжигало мое лицо. Мои клинки уперлись ему в грудь так, что из-за малейшего движения побежит кровь.

— Отойди, — тихо, но с угрозой, произнесла я, — или ты умрешь.

— Это мы еще посмотрим, — недобро прищурился он, вновь начиная обращаться в зверя.

Серые глаза вновь становились зелеными, а зубы начали удлиняться и заостряться. Лицо стало вытягиваться, и на нем стал проявляться золотистый мех. Если он сейчас на меня нападет, то я не выстою, не смотря на то, что силы у меня есть, но спина-то с рукой у меня калеченные, а силы шли на регенерацию. Я с непонятной грустью и горечью вдруг подумала, что так и не найду свой чертов Родник Памяти, да и с Тенианом так и не помирилась. Даже не знаю, смогут ли они найти мой растерзанный когтями и клыками оборотня труп. Я так задумалась, что не заметила, как оборотень прыгнул на меня. Мои клинки вылетели из рук, но я успела заметить, как один из них воткнулся в дерево, а второй улетел в кусты. Золотой оборотень решил разорвать мне горло, но наткнул на серебряные пластины, которые были так же на бедрах, животе и плечах.

Вот и пришло мое время отправиться за Госпожой Смертью, я подумала об этом с равнодушием. Я всегда знала, что мне на пути встретиться тот, кто будет сильнее и убьет меня, потому что я оказалась слабой. Зачем бороться, если все равно проиграешь? Я лежала, никак не сопротивляясь, и чувствовала, как клыки рвут мои руки, освободив их от серебряных пластин, разорвал мою грудь, обнажив сердце…Один удар, и я мертва, не будет больше на свете Тьмы, заместительницы Главы Гильдии Убийц и "невесты" князя Илэриана.

Я закрыла глаза и начала падать в ледяную пропасть, чтобы уйти из этого мира.

— Алувэйн, ты опять умираешь? — внезапно я услышала стон Ветра.

— Прости, Ветер, но я хочу уйти. — устало произнесла я, — я устала.

Черная бездна стала темно-темно- фиолетовой, как его глаза.

— А как же я? — как-то беспомощно спросил он.

— Ты же жил без меня тридцать лет, проживешь и дальше, — утешила я его, — Отпусти меня.

Бездна вновь стала черной, и я падала в нее. Мной все больше и больше овладевала сонность и безразличие. Вот и все, пришел мой через увидеть что там, за Гранью, куда я отправила многих, и еще никто оттуда не вернулся. Зачем мне тот суетный мир с его проблемами и страданиями? Мне будет лучше здесь, где не будет жажды крови и "ломка" из-за нехватки энергии жизни.

Я падала вниз, ощущая небывалую легкость в теле, а потом ослепительная вспышка.

Я оказалась в лесу, чувствуя, что рядом со мной находятся множество хищных зверей. Так, и где это я? Мне, между прочим, было приятно падать в неизвестность! Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Звериная энергия приятно щекотала мою кожу, как голос Илэра или как мех. Я знала, что эти звери меня растерзают, потому что у меня не было абсолютно никакого оружия, даже ножей. Что я сделаю огромному зверю, у которого всегда при себе когти и клыки? Ничего, только продлю себе мучения. И что это за звери? Я не знаю, кто они, потому что их аура была мне не знакома. А если ты не знаешь своего противника, то с вероятностью в девяноста девять процентов ты проиграешь, и хорошо будет, если ты умрешь быстро, не мучаясь. Я оглядела окружающий меня лес, но никого не увидела, потому что кроны деревьев были очень пышными и густыми, хорошо пряча моих потенциальных противников. Тихие рыки, пронзительные крики и уханье шли из леса, но никто на меня не нападал. Пока.

Рука и спина начали вдруг гореть, словно они были в огне. Бросив взгляд на руку, я с изумлением увидела, что это действительно так. Я горела. Закричав от боли, я принялась кататься по земле, в надежде сбить пламя, но оно не угасало, а наоборот, разгоралось, начав лизать все мое тело целиком. Моя плоть стала шипеть и отделяться от костей, а мое сознание поглотила боль. Это Ад, поняла я, крича так, что у самой кровь леденела в жилах, — это наказание за мою работу. Но, боги, разве я могла отказаться от своего ремесла? Разве я могла бы жить, как нормальное существо, без энергии жизни? Могла бы контролировать жажду крови? Все равно бы они заставили меня стать убийцей, пойти по этой дороге.

Внезапно, огонь исчез, а я по-прежнему стояла посреди леса и пронзительно кричала, а все мое тело било крупной дрожью. Недавний ужас еще не отпустил мое сознание, поэтому я еще кричала, а потом, упав на колени и спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Слезы текли нескончаемым потоком, и мои перчатки полностью промокли. Неужели это теперь будет длиться вечность?

— Алувьен, — внезапно кто-то тихо позвал меня, — я здесь.

— Тениан? — я недоверчиво посмотрела на главу, который стоял неподалеку от меня, — а ты что здесь делаешь?

Золотисто-каштановый хвост развевался на ветру, желто-зеленые глаза горели знакомым теплым светом, а слегка тонкие губы изогнулись в улыбке. В неверном свете блеснули серебряные серьги-колечки. Я вдруг заметила, что его лицо перепачкано в краске, как тогда, когда он рисовал картину со мной, и мне до безумия вновь захотелось стереть эту краску…Нет, я вру! Мне хотелось вернуть свое прошлое, где я и Тениан добрые друзья, где его глаза теплеют, когда он смотрит на меня, где я ощущаю комфорт и безопасность, находясь в его объятиях. Одним плавным движением поднявшись на ноги, я стояла и смотрела на своего главу, чувствуя, как на сердце становиться легче от осознания того, что со мной Тениан.

— Иди ко мне, — протянул он ко мне руки.

Подойти к нему, обнять его, почувствовать его руки на своей спине и услышать стук его сердца… Как это заманчиво и как это мне знакомо! Вот так он протягивал ко мне руки, и я шла, зная, что он мне ничего не сделает. Да пропади все оно! Тениан всегда будет моим другом, чтобы он не сделал, и я больше никогда не буду злиться на него, ну только по пустякам.

— Не доверяешь? — картинно вскинул он бровь и обиженно скривил губы, но в его глазах плясали искры смеха.

Я внезапно рассмеялась и кинулась к нему. Всего через секунду я оказалась в его объятиях, чувствуя его тепло и как бьется его сердце — размеренно и глухо. Он со мной, больше ничего не произойдет. Его руки крепко прижали меня к нему, да так, что я едва не задохнулась.

— Ты мне сейчас ребра сломаешь! — выдохнула я.

— Извини, — покаялся он, чуть отстраняя меня от себя.

Я встретила его взгляд. Глаза в глаза, душа в душу, как прежде. Как прежде мы смотрим друг на друга, не ожидая удара. И только теперь я поняла, что такое счастье. Счастье — это когда ты знаешь, что с тобой тот, кто не хочет тебя убить и кто твой друг. Желто-зеленые глаза светились мягким, теплым светом, наполняя мою душу нежностью, как тогда, когда я была с Ветром во сне. Только Ветер приходит ко мне изредка да и во сне, а Тениана я могу видеть, когда сама пожелаю. Какая же я была глупая, когда решила, что он больше не будет другом, и буду видеть его очень редко!

— Тениан, я тебя люблю, — тихо призналась я.

— Я тоже, — Тениан нежно и несколько печально улыбнулся и, приблизив свое лицо к моему так, что наши губы касались друг друга, выдохнул, — прости.

Тут же я почувствовала, как безжалостная сталь входит в мое тело, пронзая его насквозь, как булавка бабочку. Клинок вышел из моей спины почти на половину, а я не могла поверить своим ощущениям. Тениан отпустил рукоять меча и разомкнул свои объятия, холодно глядя на меня с той пустотой в глазах, с которой он убил своего предыдущего зама. Я широко распахнула свои глаза и упала на колени, продолжая смотреть на своего любимого главу.

— Поверь мне, Алувьен, были причины. Прости меня.

Предательство, снова предательство и те же слова, которые он произнес, когда я выпила зелье. Я услышала, как он уходит, и мне хотелось кричать и плакать, биться в истерике, но не могла. Я умерла оттого, что меня насквозь пронзили мечом…Стойте, я же должна уже действительно умереть, а не думать! Что за черт? Тут у меня только два варианта: или я не умерла еще, или мертвые умеют думать, но не двигаться. Эй, я не согласна! Дайте мне нормально умереть и попасть в пучину забытья!

Но все же как подло поступил Тениан! Насквозь мечом, да еще просить прощения! Каким же надо быть извергом, чтобы сделать такое! Ладно бы, если предложил сразиться, а так…

Я лежала на боку, и по моим щекам вновь текли слезы. Почему, Тениан? Зачем ты это сделал? Зачем?!! Какие у тебя были причины, раз ты решил меня убить? Вот так просто, всего лишь пронзив меня моим же, кстати, одноручным мечом. И где ты его нашел? Ведь он остался в Сумеречном Лесу, где погибла я и оборотень. Это Ад, и здесь я буду проводить все время в мучениях. Надо же, как точно подметили наказатели- черти, что сильнее всего меня будет мучить не огонь, а предательство Тениана, которого я люблю. Я никогда серьезно не задумывалась о том, что все же испытываю я к нему? Любовь, вот что. Весь клубок чувств, который я старалась распутать, носил название Любовь, и он никогда бы не распутался. Я полюбила Тениана, когда впервые увидела. Он сидел в огромном кресле, закинув ногу на ногу и держа в руке бокал с красным вином. Золотисто-каштановые волосы в свете камина казались алыми, как кровь эльфов, а черный костюм лишь делал их цвет еще насыщеннее. Невероятно красивые желто-зеленые глаза горели, а тонкие длинные пальцы постукивали по подлокотнику кресла. Каким же он был тогда красивым! Не холодной красотой Илэра, а огненной красотой, но не обжигающей, а греющей душу. В тот момент я сильно растерялась, не ожидая увидеть такого красивого мужчину. Потом, спустя пару лет, а возможно и больше, я была восхищена им, как никем другим. Признаться, он несколько раз снился мне. А потом, когда я первая подошла и обняла его, а он в ответ сжал меня в объятиях, я была счастлива. Вот с тех пор мы могли спокойно прикасаться друг другу. Я люблю тебя, Тениан! Но какая же ты сволочь!

Я вновь стояла посреди леса, глядя, но не видя его, и слезы струились у меня по щекам, но я их не утирала — зачем? В груди была сплошная ноющая рана, и плакала от нового шрама душа. Еще один шрам, еще одна боль, которая теперь будет со мной всегда. Я, закрыв глаза и запрокинув лицо, закричала, и мой крик был наполнен болью, отчаянием и страданием. Я кричала до тех пор, пока в легких не закончился воздух, а потом, вобрав воздух, кричала еще и еще, пока не охрипла. Упав на землю, я плакала, стуча кулаком о землю изо все сил, но не чувствуя боли.

Когда я услышала чье-то приближение, то было уже поздно. Дни и ночи слились в одно неразберимое нечто, в котором присутствовали те, кому я доверяла и любила, и боль, сплошная боль. Меня пытали, рвали, ели, насиловали, топили, жгли на костре, били, и всякий раз я умирала, а потом оживала и вновь оказывалась в лесу, и все начиналось с начала. Я не знаю сколько длилось все это, от меня осталась лишь телесная оболочка — ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Это мой Ад, в котором меня предают все, с кем я была знакома.

Когда в очередной раз меня рвали на части, кто-то вдруг стал убивать зверей, а потом взял меня на руки и куда-то понес. Всем телом я почувствовала тепло моего спасителя и хотела было что-то сказать, но он сказал:

— Пока поспи, — и я тут же уснула.

Я проснулась, когда был очередной день, и лежала на роскошной кровати посреди леса. Неподалеку от кровати горел костер, а рядом с ним спал Ветер. Вся его одежда была разорвана так, что казалось, как будто он продирался через кустарник целый день, раня себя каждую секунду. Как прежде, я не видела его лица, но от одного его, хоть и потрепанного, вида мне стало лучше. Белые, как свежевыпавший снег, волосы разметались по земле. Я встала с кровати, и она тут же исчезла, и подошла к Ветру, опустившись на колени. Намотав белую прядку волос на палец, я пристально начала всматриваться в его лица, но его контуры расплывались.

— Спасибо тебе, Ветер, — прошептала я.

— Больше не умирай, — сонно произнес он и, открыв свои глаза, улыбнулся мне, — я еле-еле тебя нашел.

— Скажи, как мне отблагодарить тебя? — я печально посмотрела на него и вдруг поняла, что Ад для меня закончился.

— Поцелуй меня, Алувэйн.

Я наклонилась к нему и, взяв его лицо в ладони, как драгоценную чашу, поцеловала.

— Ветер, я рада, что снова целую тебя. Что со мной? — спросила я, отрываясь от его губ на секунду.

— Алувэйн? — осторожно поинтересовался он, садясь.

— Это я, Ветер. Ты меня не узнаешь? Ты обо что-то ударился головой? — обеспокоилась я.

— Нет, — покачал он головой, — со мной все в порядке. И с тобой сейчас тоже будет.

Я хотела было поинтересоваться, что все это значит, и где мы находимся, но Ветер сжал меня в объятиях и поцеловал, и все мои мысли вылетели из головы. Меня до сих пор удивляет, почему он выбрал именно меня, Алувэйн, а не Триллин, самую красивую из нас? Перед ней ведь еще никто не стоял, в том числе и Ветер, но с ней только спал, но полюбил-то он меня. Почему? А, какая разница!

Внезапно меня скрутил голод. Он жидким огнем пробежался по моему телу, и я, оторвавшись от губ Ветра, чтобы ненароком не откусить от них кусочек, тихо охнула и спросила у моего любимого:

— Ветер, как давно я ела?

— Не знаю, — пожал он плечами, все еще обнимая меня, — ты голодна?

— Очень, — я положила голову ему на плечо.

Некоторое время он молчал, сжимая мое дрожащее тело. Боль, такая привычная и такая родная, полыхала в моем теле, как пожар, и тихий стон растворился в нем. Что же со мной было, раз я так запустила себя, что вовремя не напиталась? Хорошо еще, что жажда еще вспыхнула. Стоило мне только подумать о ней, как она появилась и еще больше разожгла пламя боли. Потянувшись к шее Ветра, я укусила его так, что пустила его кровь, и Ветер едва вздрогнул, но оставался спокойным, о чем-то думая. Черная струйка побежала по его белой, слегка загоревшей, коже, маня меня. Я слизнула кровь с шеи и присосалась к ранке. Теплая и живительная влага постепенно уменьшала жажду, но голод был столь силен, что не утолялся, а даже наоборот, становился еще сильнее. Я выгнулась в руках Ветра и закричала.

— Сейчас, сейчас, любимая, — нежно прошептал Ветер, — уже сейчас.

Я билась в его руках, как пойманная птица, и кричала.

— Пей от меня, — тихо произнес он.

Я прекратила кричать и жадным поцелуем впилась в его губы, сказав перед этим:

— Я люблю тебя, — и одними губами произнесла его имя, — мой Ветер Битв.

Я целовала его, и он отдавал мне с поцелуем энергию жизни, чтобы утолить мой голод, который продолжал рвать мое тело злыми когтями. Энергия текла в меня бурным потоком, гася огонь боли и насыщая меня. На миг мне почудилось другое лицо — с серебряными глазами, но я не предала этому значения. Мое тело постепенно обмякло в руках Ветра, и голод стих, но мы продолжали целоваться. Оторвавшись от его губ, я крепко обняла его и счастливо вздохнула. У меня было такое ощущение, как будто мы были в длительной разлуке, а теперь снова вместе. Жизнь хороша, когда ты сыта, и рядом с тобой любимый. Это я уже давно знаю, но постоянно в этом убеждаюсь. Только я хотела сказать это ему, как он исчез. Я недоуменно похлопала глазами и неуверенно позвала:

— Ветер, ты где?

— Всегда с тобой, — был мне ответ, и я успокоилась.

Свернувшись на земле в клубочек, я, словно сытая кошка, сладко зевнула и заснула, зная, что Ветер меня всегда защитит. Мягкая тьма укутала меня, как теплое одеяло, и ласково шептала мне что-то на ухо голосом Ветра, а я слушала и едва не мурлыкала от удовольствия…

Первым моим ощущением, когда я проснулась, была сплошная боль. Тихо застонав, я открыла глаза и увидела, что я вся в бинтах и лежу в комнате, в которой еще не разу не была. В воздухе витал запах зелий, мази и трав. Где я? И где враги? Я попыталась пошевелиться, но моя спина взвыла от боли так, что я сама закричала от боли, но тут же прикусила губу. Дьявол, я нахожусь где-то, где, скорее всего, враги, а я ору, оповещая их о своем пробуждении. Так, сейчас посмотрим, что со мной. Сломаны почти все ребра — ого! — правая рука тоже сломана, так же как и ноги, на левой руке разодраны в лохмотья мышцы, и спина тоже пострадала, короче, я сплошной кусок мяса. Дьявол, как же я выжила при таких ранениях? Неужели твое покровительство? Или этого Кренаса? Ладно, сейчас вопросы более насущные — где мое оружие и смогу ли я драться? Я быстро обшарила глазами доступную мне комнату и ничего не нашла. Хм, плохо, очень плохо. Стой, а у меня же был вшит в воротник плаща небольшой тонкий, но очень крепкий стилет. Только проблема теперь в том, где мой плащ?

Тихо скрипнула дверь, и в комнату вошел Тениан. При виде его меня затопила огромная волна животной ярости и злобы, потому что перед глазами промелькнули картины того, как он меня убивает и грустно шепчет: "прости". Я со жгучей ненавистью посмотрела на него, помня, как он насквозь проткнул меня мечом, и зло прошипела:

— Добить меня пришел, мерзавец?

Глава опешил. Он с немым изумлением посмотрел на меня и осторожно спросил:

— Почему?

— Думаешь, я не помню, как ты меня моим же мечом насквозь пронзил? Не подходи, скотина! — закричала я, когда он сделал шаг ко мне.

— Алувьен, это тебе виделось в бреду, — тихо произнес он.

— Да? — яда в моем голосе хватило бы, чтобы отравить армию, — и боль тоже была моим бредом?

— Нет, боль была реальной. Ты бы видела себя, когда мы отбили тебя у того золотого оборотня, — Тениан обхватил себя руками за плечи, — я даже не представляю, как ты выжила. Свериан, а также Целители Сумеречного Леса, буквально собирали тебя по кусочкам. Как ты кричала, — покачал он головой, — у меня кровь холодела. Целители дежурили возле тебя день и ночь, в течение месяца, и только два дня назад тебе стало лучше.

— Ты не представляешь, что мне привиделось, — я отвернулась, чтобы он не увидел моих слез, — это был Ад, самый настоящий Ад.

— Бедная моя, — глава очутился рядом со мной и, развернув мое лицо к себе, вытер мои слезы, — это все было не по-настоящему.

— А казалось, что это реальность, — я горько улыбнулась, — ты случайно не знаешь, как я выжила, если вся энергия жизни вышла из меня?

— Может, потом, когда ты выздоровеешь? — заботливо поинтересовался он, на долю секунды отведя взгляд.

— Тениан, ты что-то от меня скрываешь? — подозрительным голосом поинтересовалась я, — говори, как я выжила?

Тениан замолчал, обдумывая свой ответ и давая мне время подготовиться, чтобы услышать правду. Я настороженно ждала, не шевелясь, потому что каждое движение приносило мне адскую, хм, боль.

— Мы поили тебя кровью, своей кровью, — наконец, произнес глава, — но тебе это было мало, и силы твои очень быстро таяли. Сумеречный Целители уже говорили, что дерево твоей жизни уже скоро засохнет, и ты отправишься за Госпожой Смертью. И вот два дня назад, я вместе с темным князем зашел к тебе. И Илэру показалось, что ты не дышишь, и он склонился над тобой, — он замолчал, раздумывая над тем, говорить мне дальше или нет.

— Говори, что было дальше, как бы неприятна была правда, — потребовала я, чувствуя, как холодеет у меня все внутри.

— Внезапно, ты села на кровати и, взяв лицо Илэра в ладони, прошептала, — тут Тениан запнулся и продолжил, — это не важно, а потом поцеловала его, но это был скорее всего не поцелуй, потому что ты стала вытягивать из него энергию жизни, чуть не убив его этим. Я едва смог оторвать Илэра от тебя, спася этим ему жизнь. Он теперь тоже лежит больной — отходит от твоей кормежки.

— Что я сказала? — осторожно спросила я. Меня это больше всего обеспокоило. Ладно, поцеловала я Илэра, но я, впрочем, не целовала, а пила его энергию жизни, не убив. Хм, а в дальнейшем я смогу так делать?

— Ты действительно хочешь услышать? — он серьезно посмотрел мне в глаза и, получив мой кивок, докончил, — ты сказала: "я люблю тебя"…

— Что??? — в ужасе заорала я, глядя на своего главу круглыми глазами, — я сказала, что люблю Илэра? Мне сниться кошмар? Или я сошла с ума?

— Но, — многозначительно произнес Тениан, положив палец поперек моих губ, прося замолчать, — ты одними губами произнесла имя, но я не смог прочитать, — с сожалением произнес он, — но это точно было не имя темного князя.

Он мне врет, я это ясно вижу. Тениан понял, что это за имя, но не хочет мне его говорить. К тому же что-то промелькнуло темное в его глазах, такое не знакомое мне, что я даже не могу предположить что это. Но я обязательно выясню, чье имя я произнесла.

— Ты убил золотого оборотня? — тихо спросила я, когда пауза сильно затянулась.

— Да, — последовал лаконичный ответ, — теперь можешь считать меня четвертым в стае волков-оборотней Сумеречного Леса. Ты хочешь чего-нибудь?

— Да, — кивнула я и внезапно выпалила, — поцелуй меня.

Удивление проскользнуло в желто-зеленых глазах, но Тениан чуть подался вперед и поцеловал меня в щеку, без капли чувственности и желание, как целуют ребенка. Во мне все обиженно взвыло, потому что я хотела другого поцелуя! Ну, да ладно, не говорить же теперь главе. Я улыбнулась ему и взглянула ему в глаза из под опущенных ресниц, едва не вздрогнув, увидев в его глазах столько нежности и тепла, что чуть не заплакала. Разве могут глаза, которые смотрят сейчас на меня так, смотреть с такой леденящей пустотой, с которой он смотрел на меня в моем бреду? Но они могут, я уже видела. Внезапно у меня мелькнула мысль о том, что бы попить его кровь из шеи, потому что для меня это почему-то было важно.

— Тениан, — неуверенно позвала я его.

— Да, Алувьен? — откликнулся он.

— Могу ли я глотнуть твоей крови из шеи? — я отвела взгляд, — я понимаю, что если вспыхнет жажда крови или энергия мне понадобиться, то могу тебя убить, я пойму, если ты откажешься…

— У оборотней пить кровь из яремной вены — жест безграничного доверия, — серьезно произнес Тениан, — если я позволю тебе пить кровь из шеи, то это значит, что я тебе доверяю, как никому, — он начал расстегивать рубашку, — а я тебе всегда доверял, Алувьен.

Он пододвинулся ко мне так, что его шея оказалась очень близко к моей шее. Я чуть подалась вперед, давя в себе крик боли, и коснулась губами его пульса. Долгий миг мои губы были прижаты к его шее, почти, как в страстном поцелуем, а потом, закрыв глаза, я укусила его. Глава чуть дернулся от боли, но не отстранился, а даже наоборот, придвинулся ко мне еще ближе. Его горячая кровь потекла мне рот, и я едва не застонала от удовольствия. Его кровь была со знакомым металлическим привкусом, а также мне она чем-то напомнила дорогое, выдержанное в течение двух ста лет, вино.

— Вкусно? — с едва заметной иронией поинтересовался Тениан.

— Очень, — простонала я, — и очень вкусно! Если бы я раньше знала, то пила бы только твою кровь!

Я с сожалением оторвалась от шеи главы, лизнув на последок нанесенную мной ранку, и вздохнула. Удобно устроившись, я смотрела, как быстро затягивается укус на шеи Тениана. Конечно, с чего бы так быстро не залечиваться, если у тебя в крови столько всего понамешано? Встретившись глазами друг с другом, я лениво и довольно улыбнулась главе. Нет, ссориться с Тенианом себе дороже. Во-первых, он просто потрясающе умеет массажировать мне плечи, а, во-вторых, у него потрясающая кровь. Что мне еще для счастья надо? Только то, что бы он меня любил. Я вздрогнула от этой мысли. Ведь там, в бреду, я сказала, что люблю его совершенно серьезно. Замечательно! Только этого мне не хватало! Мало того, что я теперь, возможно, буду ревновать его к Элтэн, так еще буду сама страдать от этого. Дьявол, ну зачем мне столько проблем?

— Что случилось? — ласково спросил Тениан, — ты помрачнела.

— Я просто устала, — я извиняющееся улыбнулась.

— Поспи, — он поднялся на ноги, — я позову Свериан.

Он вышел из комнаты. Я даже не знаю, поверил ли он моей лжи или нет? Будет очень хорошо, если поверил. Я пережила настоящий Ад и теперь сомневаюсь в том, что в будущем чего-нибудь испугаюсь. Несколько раз пережив, пусть и иллюзорный, приход Госпожи Смерти, я теперь не боюсь встретить ее в реальной жизни.

Тихо вошла в комнату дриада и, подойдя ко мне всплеском скорости, сказала:

— Я рада, что ты очнулась.

— Скажи, Свериан, я скоро поправлюсь? — поинтересовалась я.

— Теперь, когда ты очнулась, дней через пять. Сумеречные Целители умеют по-настоящему лечить, — восхищенно произнесла она, — когда наш путь будет завершен, и мы найдем искомое, то я вернусь сюда, чтобы учиться у них.

— Ты можешь остаться, — предложила я.

— И оставить тебя без помощи? — изогнула уголки губ в улыбке Свериан, — да ни за что! Ты в последнее время слишком часто находишься на Грани. Давай, я сейчас буду делать перевязку.

Я вздохнула. Делать перевязку самое больное и противное дело. Иногда бывает так, что бинт врастает в твое тело, и при перевязке приходиться фактически сдирать кожу. А когда твое тело сплошная рана — комментариев нет. Мудро решив, что смотреть на свое тело не следует, чтобы сохранить свою и так подпорченную психику, я закрыла глаза, пока Целитель капала на меня зелья и заново обматывала бинтами.

— У тебя есть еще одно зелье "холодного сердца", — поинтересовалась я.

— Нет, оно было в единственном экземпляре, а чтобы сделать еще одно не хватает компонентов.

— Жаль…Свериан, я знаю, что поможет мне быстро исцелиться, — пробормотала я, находясь уже на границе между сном и явью.

— Что же это? — поинтересовалась она.

— Смерть главы Сумеречных Людей. У него много силы, и она поставит меня на ноги всего за день. Он, случайно, умирать не собирается?

В ответ раздался звонкий смех лесной нимфы.

— Ты не смотри, что он слаб телом, — все еще смеясь, ответила она, — глава проживет еще не одну тысячу лет.

— А жаль…

Я огорченно вздохнула и заснула.

Как и обещала дриада, я выздоровела за пять дней, но снова драться я смогла лишь через полторы недели, и это при том, что я каждый день уходила в Сумеречный Лес, чтобы постоянно напитывать себя энергией жизни. Она вся уходила в мое лечение, и поэтому мне приходилось ходить за жертвой. Правда, первое время мне приносили кого-нибудь, а потом я уже сама могла. Кстати, я узнала, какое положение занимаю в стае волков-оборотней Сумеречного места. Я пятая от их короля или заместительница Тениана. Смешно? Всегда быть второй после него меня не радует. А что если попробовать убить короля? Ага, а потом навеки поселиться в этом Лесу, постоянно заботясь о подданных? Уж извините, но я вечная странница, и у меня никогда не будет дома.

И вот, спустя две недели с тех пор, как я впервые встала с кровати, глава Сумеречных Людей решил, что я могу начать проходить испытания. В тот день, простите, вечер я чувствовала себя так хорошо, как не чувствовала лет десять. Тем более, я была в полной боевой форме, то есть была такой, какой была два месяца назад. Я каждый день тренировалась с Тенианом, чтобы скорее прийти в форму. Признаться, первые тренировки я позорно проигрывала, но последние выиграла, что потешило мое самолюбие. Да и глава был мной доволен, заявив, что если он случайно уйдет за Госпожой Смертью, то Гильдия Убийц останется в надежных и умелых руках, в чем, лично я, сомневаюсь.

Первое испытание, испытания тела должно проходить в подземном лабиринте, расположенном под всем Сумеречным Лесом, а это очень большая территория. Мне требовалось: "найти хрустальную звезду, пройти лабиринт и выйти из него живой". Если я же выходила из лабиринта в виде зомби или не приносила хрустальную звезду, то не засчитывалось.

Мы стояли перед огромными каменными воротами, да такими старыми, что я даже представить не могу, сколько же им лет.

— Скажите, Старейший, — обратилась к главе Сумеречных Людей дриада, — а сколько участников прошло через лабиринт?

— За все существование лабиринта из него вышло семеро, — прошелестел он.

— Может, я пойду? — обратился ко мне Тениан с тревогой.

— Может, ты вместо меня и память себе решишь вернуть? — обозлилась я оттого, что нервничала. Сообщение о том, что вышло живыми только семеро, меня не обрадовало.

— Извини, — повинно склонил голову он.

— Алувьен, а может тебе еще немного подождать? — в голосе Илэра скакали нотки обеспокоенности.

Смерив темного эльфа взглядом, не сулящим ему ничего хорошего, я подошла к воротам. Мне прилепили небольшую брошь-амулет, который сообщит ждущим меня жива ли я или нет.

После того, как я и Илэр могли передвигаться без посторонней помощи, мы постоянно были вместе, ходя в обнимку. Если честно признаться, то Илэр оказался не таким уж козлом, как раньше о нем думала. На самом деле он был эльфом серьезным и много думающим, а его заигрывания были на самом деле отчасти для того, чтобы окружающие недооценивали его, как это делала по глупости я. К тому же, я потихоньку тянула из него энергию. Как я отметила, это не нравилось Тениану. Он бросал на нас такие неприязненные взгляды, что я напрягалась, ожидая от него боевых действий.

Тихо заскрипели ворота, и передо мной появилась черная дыра, в которую я должна была войти. Мысленно подбодрив себя, я вытащила свои одноручные клинки и вошла в лабиринт, и позади меня захлопнулись ворота. Темнота была такой густой, что казалось, как будто она обнимает меня. Я сделала шаг вперед, и загорелись факелы, висящие на стенах. Это хорошо. Я села на пол и вытряхнула из сумки все оружие, отыскав нужные мне серебряные когти. Эти когти надеваются на перчатки и плотно закрепляются, да так, что ничем их уже не открепишь. Конечно, не очень удобно будет держать мечи, но все же дополнительный козырь.

Я, собрав обратно все в сумку, встала и решила прочувствовать все ловушки и живых существ, вдруг окажутся тут? Небольшое покалывание всего тела привело меня в недоумение. Если верить этому моему чувству, то вокруг меня живые существа, но я же никого не вижу! А потом я поняла, что я чувствую лабиринт. Получалось так, что он живое существо, что меня совсем не обрадовало, потому что тогда не смогу чувствовать других существ из-за того, что аура лабиринта будет блокировать другие ауру. А, Дьявол, мне ведь придется еще найти хрустальную звезду. Если это еще материальный предмет.

Я осторожно двинулась по коридору, стараясь обнаружить магические ловушки. Хоть я и не маг, но что-то я все же умеют. К примеру, сферу защиты, которую я поставила. Хм, а может мне еще поставить сферу не ощутимости и невидимости? А, что, не плохая идея. Но вдруг здесь такая ловушка, которая чует другую магию и уничтожает ее носителя? Об этом я как-то не подумала. Ну, да ладно, вдруг удача мне улыбнется?

Расширив свои зрачки для того, чтобы лучше видеть в неверном свете факелов, я продолжала идти по коридорам лабиринта, но еще не встретила ни одно монстра, ни одной ловушке. И тут Госпожа Судьба решила показать свой скверный характер. Из-за угла вдруг выскочил и прыгнул на меня неизвестный монстр, но когда до меня оставалось два метра, я быстро выставила один из своих клинков, и он накололся на него, как мясо на вилку. Зверь так пронзительно взвыл, что я едва не бросила меч. Вторым клинком я снесла ему голову. Сбросив тело с меча, я наклонилась на телом и с интересом принялась рассматривать. Судя по лапам, силы в них очень много — один удар в голову, и полчерепа уже нет. Так, а что у него с коготками? Я взяла лапу в руку и осторожно провела по когтям, проверяя их на остроту. Когти невиданного зверя едва не порвали перчатку, и это при том, что я даже не давила. Покачав головой, я пошла дальше, ожидая дальнейших каверз, которые посыпались на меня, как из рога изобилия.

Магические ловушки были столь сильны, что после каждой моя сфера защиты лопалась, походя звуком на лопнувший пузырь. Хорошо еще, что я могла питаться от убитых монстров, и мне не стоило труда восстанавливать ее вновь и вновь. Впрочем, попадались такие ловушки, что мне приходилось ставить около двадцати сфер защиты, и это при том, что редко какие маги могут пробить ее, потому что это самое выверенное из моих заклинаний, а они самые трудно пробиваемые.

По лабиринту я блуждала третий час и уже начинала злиться, а когда я злюсь, то окружающим не хорошо. Дьявол, попадаются мне только какие-то тупые животные, хоть бы кто из мыслящих существ попался, тогда бы я душу бы вытряхнула, но узнала бы, где эта звезда чертова! Словно подслушав мои мысли, Госпожа Судьба решила извиниться и послать мне подарок в лице человека, который был меня крупнее раза в полтора. Заорав и начав размахивать полуметровым топором, как не чего делать, он кинулся на меня. Я презрительно скривила губы и, отбив его атаку, запросто вышибла из его рук оружие. Сделав подсечку, я уронила его, а потом просто заковала в чары так, что он не мог пошевелиться, только бешено вращал глазами и орал такое, что портовые грузчики бы смутились. Присев на корточки возле поверженного противника, я вежливо у него спросила:

— Ты случайно не знаешь, где хрустальная звезда?

— Да пошла ты! — сплюнул он.

— Знаешь? — я приказала себе не яриться.

— Нет, — я поняла, что он лжет.

— Я могу заставить тебя говорить, — ласковым голосом сообщила я, — я ведь не простая воительница, а заместительница Главы Гильдии Убийц.

— Мертвые не бояться боли, — с пафосом ответил он.

Я всмотрелась в его ауру и поняла, что передо мной банальный зомби, с заточенной внутри душой. При желании и соответствующем заклинании можно спокойно заставить его почувствовать боль.

Я неприятно улыбнулась и ответила:

— Но есть специальное заклинание…

— Не заставишшшшшь, — зашипел он.

— Посмотрим, — пожала я плечами, — твоя боль будет усиливаться с каждой секундой, а потом ты признаешься мне, где же хрустальная звезда.

Я наложила на него заклинание усиливающейся боли, которое одинаково применимо как к живым, так и к мертвым. Сев и вытянув ноги, я устало привалилась к стене и безрадостно углубилась в свои мысли под вопли зомби, которые, впрочем, мне не мешали.

Так, меня сейчас занимает вот что: почему никто не знает, кого же на самом деле любит мой глава? Почему никто об Элтэн, кроме высшего ранга, разумеется, не знает? Тут меня внезапно озарило. А если мной Тениан прикрывал свою эльфийку, чтобы защитить последнюю? Кто же в здравом уме попытается захватить Тьму, чтобы потом давить на Главу Гильдии? Да никто, всем еще жить хочется.

Мои мысли переключились на другое. Шестнадцать лет тому назад я спасла маленькую девочку лет четырех от стаи вурдалаков, которые загрызли ее родителей. Ее плач я услышала, когда выполняла заказ. Не знаю, почему и зачем я кинулась ей на помощь. Когда я оказалась на месте пирушки вурдалаков, то девочка уже находилась в смертельной опасности. Выхватив ребенка из когтей нежити, я поклялась себе, что теперь буду в ответственности за нее. Ведь если кто-то спас твою жизнь, то он теперь в ответственности за тебя. Я взялась за ее воспитании, желая воплотить в ней свою мечту о спокойной жизни. И вот в течение года я ее воспитывала, пока Тениан не поручил мне Керрен, которую я тоже захотела спасти от мира убийц. В общем, последующий год был для меня самым нервным. Мне приходилось метаться из одного конца мира в другой, чтобы в одном конце — накормить ребенка, а в другом- тренировать Керрен. Признаться, я даже немного вздохнула облегченно, когда умерла моя ученица, но все же у меня на душе был горький осадок. Ту маленькую девочку, которую, кстати, звали Изабелл, я воспитала до двенадцати лет, а потом перепоручила о ней заботиться одной старой знахарки, которая взялась за обучение Изабелл. О моей девочке, которую я до сих пор навещаю почти каждые четыре месяца, никто не знает, даже глава. Зачем ему знать? Чем меньше знает народу о том, что у меня есть существо, которое я считаю частицей себя, тем лучше для меня и для Изабелл. Мне надо будет заехать навестить ее, а то давно уже к ней не заезжала. К тому же, у нее скоро будет День Рождения, и мне надо подобрать ей подарок.

У меня перед глазами предстало ее фиалковые глаза и тонкие черты лица, присущие светлым эльфам. Что поделать, сейчас очень и очень трудно найти в нашем мире чистокровного человека или кого-нибудь другого. Все расы сильно перемешались, и только среди аристократов-эльфов можно найти чистокровных эльфов. Это я про всех эльфов и про темных, как Илэр, и про светлых.

— Я расскажу, — прозвучал долгожданный крик.

Я лениво, в чисто кошачьей манере, приоткрыла правый глаз и спокойно улыбнулась.

— Где?

Зомби пустился в путанные объяснения, но я прервала его после десятой минуты рассказа.

— Лучше ты меня сам проводишь, — объявила я.

— Может не надо? — простонал он.

— Надо, зомби, надо, — непреклонно ответила я, — если боишься за свою безопасность, то не переживай, мне нужен ходячий проводник и, желательно, еще и говорящий.

Я одним рывком подняла его на ноги, сняв заклинания, и толкнула его вперед, чтобы он не оглядывался по сторонам, словно решая, на какой стене меня повесить.

То, что я взяла себе проводника нисколько меня не разочаровало, потому что петляя уже второй час, я поняла, что сама бы никогда не нашла звезду и выход из этого лабиринта. По идее, Сумеречный Лес можно проехать насквозь за неделю, а можно и больше, смотря как еще поедешь. А лабиринт под Лесом можно пройти и за сто лет, и за тысячу. Теперь я понимала, почему из лабиринта вышло только семеро — остальные сдохли здесь оттого, что не нашли выход и у них закончилась еда.

Не надо говорить, что за каждым поворотом меня поджидал монстр, который был злее и опаснее предыдущего. На мне было уже множество мелких, но противных, порезов, из которых сочилась кровь. Хорошо, что эти ранки, благодаря тому, что я под завязку полна энергией жизни, быстро залечивались. Мой же проводник был еще не калеченным, потому что монстры его не трогали, зато очень стремились потрогать меня, но редко кто успевал это сделать. Мои клинки, полностью заляпанные кровью, были по-прежнему остры, что было очень плохо для моего очередного противника, как этого, например. Огромная мощная челюсть с тремя рядами зубов-кинжалов, когти, наверно, мечи, а силы столько, что может перепахать десять полей и не утомиться. Я просто быстро его порубила на салат, а потом стала питаться его энергией. Приятная, слегка искрящаяся энергия жадно впитывалась мной, оставляя после себя чувство удовлетворения.

Внезапно я почувствовала на себе пристальный взгляд своего проводника. Он смотрел на меня задумчиво и что-то явно пытался вспомнить.

— Ты питаешься жизненной энергией? — спросил он.

— А что, это запрещено делать в лабиринте? — я подняла бровь.

— Нет, почему же, — слегка растерялся зомби, явно не ожидая такого ответа, — а кровная жажда?

— Ты что-то знаешь? — подозрительно поинтересовалась я у него.

Внезапно мертвый воин преклонил передо мной колени и с непередаваемым трепетом воззрился на меня. Что это с ним?

— Мое почтение, Валькирия! Прошу простить меня, что раньше не опознал Вас, — пролепетал он, — я заслуживаю смерти…

— Стой, какая валькирия? — растерялась я.

— Так, вы знаете кто вы? — серьезно спросил он.

— Я знаю себя только тридцать лет, — сухо обронила я, — мое прошлое мне не известно, поэтому я ищу Родник Памяти.

— Ах, вот оно как, — протянул мертвый воин, вставая, — простите. Я провожу Вас к хрустальной звезде.

— А что, ты раньше меня не к ней вел? — нахмурилась я.

— Нет. — отрицательно покачал он головой, — я надеялся, что какой-нибудь Страж Лабиринта убьет Вас, простите. Следуйте за мной.

Он повел меня вновь, но в этот раз мы шли всего минут десять, а может и больше. Все это время проводник угрюмо молчал, о чем-то думая. Все мои попытки расспросить его ничем не увенчались. Наконец, мы остановились перед огромными дубовыми дверьми, высотой, наверно, метров пять или больше. Двери покрывали старинные письмена и руны, которые я не знала. Конечно, как я слышала, лабиринт был построен примерно двести тысяч лет назад, когда процветали совсем другие империи.

— Хрустальная звезда находится в сердце дракона, — тихо сказал зомби и толкнул меня внутрь комнаты через внезапно открывшиеся двери.

— Драко…на? — закончила я свой вопрос, уже находясь в комнате, нет в ОГРОМНОМ зале.

Я не видела стен, даже потолок был скрыт в темноте. Весь зал был засыпан золотыми монетами, драгоценными камнями и дорогими безделушками. Везде были свечи, миллионы свечей. Мягкий свет освещался все это великолепие, превращая зал в нечто ирреальное. Свечи слегка искажали виденное, и только это меня оправдывает. Всего в нескольких десятках метрах от меня на огромной куче золота лежал золотой дракон, который считается уже вымершим видом. Он был само великолепие и изящество, сколько в нем было красоты и власти! У меня перехватило дыхание от созерцание этой красоты. И мне нужно его убить? Да никогда!

Внезапно дракон пошевелился и, развернувшись ко мне рогатой мордой, открыл глаза цвета меда с вертикальным зрачком. Я даже не знаю, кто из нас удивился больше: дракон, увидевший прямо перед носом меня, или я, не ожидавшая, что дракон так быстро проснется, ведь известно, что они могут спать столетиями.

Дракон все же быстрее меня справился с удивлением и дыхнул в меня боевое пламя, способное плавить камни. От нестерпимого жара все монеты, которые были на пути пламени, расплавились и слились в один золотой ручей. Я среагировала и поставила сферу защиты, но она едва выдержала, и меня швырнуло в стену так, что мне показалось, что хрустнул позвоночник. Быстро сгруппировавшись, я черной молнией спряталась за огромной колонной, переводя дыхание. Дьявол, да этот дракон меня просто в пыль сотрет! Их же убивают группами: целитель, маг, лучник и мечник или копьеносец. А я тут в единственном экземпляре. Что же делать? Я успею только выскочить из-за колонны, как он меня сразу в пепел превратит! А может, договориться с ним?

— Эй, а может поговорим?

Ответом мне послужил такой рев, что со стен и потолка посыпалась пыль. Не хочет — не надо! В этой комнате останется только один живой, и желательно, чтобы им оказалась я. Я быстро пробежалась руками по телу, кончиками пальцев проверяя свое снаряжение. Так, кинжалы, ножи, дротики, стилеты, небольшие магические бомбы…. Дьявол, ничего против драконов! Хотя, если учитывать, что их шкуру можно пробить только или магическим артефактом или заговоренном мечом, у меня шансы совсем нулевые. Дьявол, что же делать? Как достать хрустальную звезду прямо из сердца дракона? Магия на них тоже не действует, кстати, а защитные заклятия разбивают, как простую скорлупу. Хм, а может накинуть на себя сотню защитных сфер и попытаться его убить? Нет, не выйдет… но может попробовать?

Я быстро проверила свой резерв и решила, что его хватит на три сотни защитных сфер. Накинув на себя, на всякий случай, полторы сотни сфер, я вышла из колонны, держа клинки. Как оказалось, дракон поджидал меня. Снова пламя, которое разрушило сфер двадцать и повредило еще сорок. Я со всей доступной скоростью метнулась к своему противнику, отчаянно надеясь на то, что мои клинки хотя бы коснуться его шкуры, прежде чем он меня прихлопнет лапой. Дракон, увидев, что я все еще жива, утробно заревел и раздосадовано хлопнул хвостом, взметя в воздух сотни монет, образовав ими золотой дождь. На второй боевой выдох у дракона не хватало сил, и ему нужно было еще немного подождать, чем я и воспользовалась. Я уже была рядом с ним, как он резко развернулся и попытался ударить по мне огромным хвостом. Я до сих пор не знаю, как вынырнула у него из под хвоста, но успела сделать это уже в последнюю секунду. Чешуйчатый хвост просвистел мимо меня всего в каких-то жалких сантиметрах. План тут же появился у меня в голове, и я, недолго думая, вцепилась в его хвост, как лесной клещ. Развернувшись, дракон с огорчением на золотой морде увидел, что раздавленного трупа нет, как и вообще меня. Озадаченно покрутив головой, он увидел меня, все еще держащуюся за его хвост. Зарычав, он хлестнул хвостом о стену, и еще с десяток сфер рассыпались, а я отцепилась от его хвоста и полетела прямо ему на голову. Больно приложившись о костяные выросты, я обхватила его ногами за шею и приготовилась нанести удар, но не тут-то было. Дракон почувствовал, что кто-то сидит у него на шеи и стал мотать своей башкой так, что мне пришлось еще уцепиться за его рога руками, не выпуская клинки. Поняв, что от меня так просто не избавишься, он принялся прыгать и мотать головой. Это продолжалось около получаса, если не больше. У меня перед глазами скакали цветные круги, а к горлу подкатила тошнота. Дракон тоже устал, и теперь стоял и тяжело дышал.

— Может, ты отдашь мне хрустальную звезду? — хрипло дыша, поинтересовалась я.

— Ты получишь ее, если я умру, — прорычал он, — а я еще долго буду здесь!

Внезапно он резко перевернулся на спину и принялся кататься по золоту, желая раскатать меня по земле. Пятьдесят защитных сфер тут же рассыпались от драконьего веса, оставляя на мне совсем мало защиты. Я перебралась к нему на живот, зная, что у меня времени в обрез, и мне нужно найти единственную уязвимую точку на его теле, если не успею или не смогу, то из лабиринта я не выйду живой. Судорожно вздохнув, я принялась искать уязвимое место на все еще катающемся на спине драконе. Мое внимание привлекло крохотное, с булавочную головку, красное пятнышко. Как оказалось, здесь недавно выпала чешуйка, а новая не успела затвердеть. Я занесла один из клинков и, вогнав его в тело дракона, соскочила. Как оказалось, вовремя. Бьющийся в агонии дракон порушил шесть колонн, диаметров в несколько метров. Каменные обломки, летящие золотые монеты и камни превратились в летящую смерть, которые могли пробить мое тело насквозь. Я спряталась за одной из уцелевших колонной, слушая рев этого прекрасного, но жестокого, существа. Внезапно его рев прекратился, а его жизненная энергия хлынула в меня, как раскаленная лава, обжигая мою душу и тело. Я закричала и упала на пол, но продолжала впитывать в себя энергию. От слишком большего количества энергии жизни, стали мелькать воспоминания.

…Я стою посреди поля битвы, среди многочисленных трупов воинов. Всего десять минут назад здесь произошла грандиозная война, в которой полностью полегли противоборствующие армии. Я и Семья почувствовали, что здесь будет хороший пир, и не ошиблись.

Я чувствовала, что некоторые еще живы, а значит, я могу полакомиться последним вздохом. Идя между трупами и впитывая остатки их жизненной энергии, утоляя свой голод, я увидела живого. Молодой парень с пепельными волосами, залитыми кровью, и пробитой грудью лежал с закрытыми глаза, а на его губах появлялись и лопались кровавые пузыри.

— Алувэйн, ты где? — прокричала какая-то девушка. Я знаю ее, она моя Сестра

— Я сейчас, — крикнула я в ответ, — только выпью вздох.

— Повезло тебе, — отозвалась она, — а я что-то не могу никого найти.

Я ничего не ответила, полностью сосредоточившись на том, чтобы почувствовать, как его душа будет отделяться от тела, и поймать последний вздох. Тихо застонав, парень открыл глаза. Они оказались цвета грозового неба, которое было сейчас над нами. С трудом сфокусировав на мне взгляд, он спросил:

— Валькирия, ты проводишь меня в Валгаллу?

В этом мире нас называют валькириями, Девами Битв, и воины верят, что мы ведем их в некую Валгаллу, где живут и сражаются вечно павшие в битвах воины.

— Да, — улыбнулась я, — я отведу тебя в Валгаллу.

Парень закрыл глаза, и я почувствовала, как начинает уходить его душа. Я прикоснулась губами к его губам и почувствовала, как его душа, уходя, пощекотала меня. Тут же воин в последний раз вздохнул, а я выпила вздох, который был просто непередаваем, особенно с кровью. Я облизнула губы, на которых была кровь, и поднялась, чтобы найти Ветра и вместе с ним продолжить пир…

Я лежала на золоте и тяжело дышала. Впервые во мне было столько энергии, что она была в избытке. Энергия дракона бурлила во мне, не находя выхода и не впитываясь в меня, бурила и ревела, как боевой выдох огня. Судорога прошлась по телу, заставляя меня выгнуться дугой и заскрести руками по полу, вернее, по золоту. Мне нужно куда-нибудь ее слить, иначе меня просто разорвет!

В тишине едва слышно скрипнула дверь, и раздался неуверенный голос моего проводника:

— Госпожа, вам что-нибудь нужно?

Вот оно! Я отдам ему избыток энергии.

— Подойди ко мне, — прохрипела я.

Тут же он оказался возле меня. Почувствовав его мертвую ауру, я резко вставала перед ним на колени, глядя ему в глаза. Я почувствовала, как мои глаза заполыхали изумрудным драконьим пламенем, излучая едва ощутимое тепло. Энергия вдруг стала рваться к зомби, разрывая мое тело. Я протяжно и пронзительно закричала, перепугав мертвого воина, и мои руки схватили его за запястья так, что кости хрустнули. Энергия, словно этого и ждала, хлынула в проводника бурной, обжигающей, как пламя, рекой. Мне было так больно, что казалось, как будто мое тело рвет на сотни кусочков, и мертвому проводнику, видимо, тоже было больно. Мы вопили, но не могли оторваться друг от друга. Боль все нарастала, полностью заполнив мое сознание. Она было чистой, звериной и всепоглощающей. В какой-то момент мы пошатнулись и наклонились вперед, встретившись губами, и через них тоже потекла энергия. Мы продолжали кричать, и я уголком глаз заметила, что нас окружает зеленое, как мои глаза, сияние.

Я не знаю, сколько это длилось, но вдруг все закончилось, и мы обессилено упали. Боль ушла, а ее место заняла сонная ленивость. Я лежала на золоте посреди огромного зала, до отказа заполненного сокровищами, с которыми не могли сравниться все вместе сложенные казны мира, и довольно улыбалась, прикрыв глаза.

— Ты как? — спросила я у зомби.

— Живой, — последовал ответ неестественно спокойным голосом.

— Ты хотел сказать, мертвым, — поправила я его.

— Я живой, — упрямо отозвался павший воин.

— Живой, так живой, — мне было лень спорить, мне хотелось только одного — лежать вот так на золоте и ни о чем не думать.

Сон внезапно накатил на меня, и я не смогла ему сопротивляться. Свернувшись калачиком и не думая о том, что здесь далеко не безопасно, я заснула, чувствуя, как мой проводник осторожно приобнимает меня, но не стала возражать, чувствуя тепло его тела.

Я снова посреди луга, возле ручья, над которым порхают бабочки. Высокая трава похожа на зеленый океан. В воздухе разлиты ароматы цветов, которые слегка дурманят голову.

Я села на траву и тихо позвала:

— Ветер, ты где?

— Всегда с тобой, — отозвался он, а мне вдруг показалось, что эту фразу я уже слышала где-то.

Ветер опустился рядом со мной, щекотнув выбившейся белой прядкой волос меня по щеке. Теплые ладони опустились ко мне на плечи, и он мягко прижал меня к своей груди, а я вспомнила, что видела тогда, в бреду.

— Я могу тебя кое о чем спросить? — осторожно поинтересовалась я.

— Спрашивай, — Ветер прикоснулся губами к моему затылку.

— После того, как оборотень меня едва не убил, — начала я, — у меня начался бред. В нем меня постоянно убивали, и каждый раз я возрождалась. Там меня убивали те, кого я знала или когда-нибудь видела. Но самым, — я запнулась, подбирая слово, — самым сильным ударом для меня было предательство Тениана. Он насквозь проткнул меня мечом, как булавка бабочку, после того, как я сказала ему, что люблю его, — я почувствовала, как едва заметно напрягся Ветер.

— Ты действительно его любишь? — тихо спросил он, говоря так, как будто шел по острию меча, и каждое неосторожное слово может его столкнуть в пропасть.

Я замолчала, обдумывая свой ответ.

— А меня ты любишь? — нотка напряженности и боли проскочила в его голосе, — ответь, Алувэйн!

Я высвободилась из его рук и села так, чтобы видеть его глаза. Темно-темно-фиолетовые, как два омута, которые затягивают тебя против воли.

— Скажи, Ветер, я похожа по характеру на твою Алувэйн? — требовательно ответила я, — только правду.

— Ты очень похожа на Алувэйн, которую я знал, в действительности, ты и есть она, но только ты, Алувьен, во много раз ее жестче и злее, — ответил Ветер, тщательно подбирая слова.

— Ты сам ответил на свой вопрос, — я пристальнее вгляделась в его глаза, — тебя любит Алувэйн, а я, убийца Алувьен, люблю своего главу.

— А когда ты вновь станешь Алувэйн, ты разлюбишь Тениана? — он взял мои руки в свои.

— Не знаю, — честно ответила я, — вообще, я про другое хотела с тобой поговорить. Так вот, в бреду ты пришел и спас меня. Скажи, ты действительно приходил ко мне туда?

— Да, — легко улыбнулся он, — я искал тебя, но не мог долгое время найти, но потом нашел и увидел, что ты в тяжелом состоянии. Тогда, после поцелуя, ты стала Алувэйн.

— Что??? — я удивленно округлила глаза и хотела спросить еще что-то, как меня выдернули из сна…

— Госпожа, проснитесь! Вам нужно до заката уйти отсюда! Да и мне тоже! — зомби бесцеремонно тряс меня за плечи, заставляя меня проснуться в дурном настроении.

— Сейчас я проснусь, а ты уснешь навеки! — прорычала я, садясь и вытаскивая нож из голенища.

— Извините, но нам нужно выйти из лабиринта до заката, — терпеливо повторил он.

— Зачем? — приподняла я брови в удивленном жесте, — дракон умер, а другие, как я поняла, не могут сюда зайти.

— Понимаете, после двух суток пребывания очередного испытуемого Сумеречный Люди выпускают Главного Стража, который сильнее дракона раз в десять, — быстро рассказал мертвый воин, — я погиб от его руки.

Так, а они мне не говорили, что будет еще какой-то главный страж. Ну, ничего, я сейчас выйду из лабиринта и все выскажу, что думаю об их испытании!

— Ладно, — кивнула я, — сейчас достаем хрустальную звезду, и ты провожаешь меня до выхода.

Я, не став слушать ответ, подошла к туше дракона и, найдя свои клинки, стала аккуратно разрезать его шкуру. Мои клинки едва-едва не ломались, но все же выдержали. Огромное, двухкамерное сердце все еще билось, не смотря на то, что дракон, вроде как, уже мертв. Мой клинок до рукояти, а потом я резко дернула рукой вниз, разрезая сердце. Из него хлынула уже холодная кровь и выпала семилучевая звезда их хрусталя. Свет свечей заиграл на хрустальных гранях. Я полюбовалась некоторое время, а потом небрежно кинула ее в сумку и повернулась к своему мертвому проводнику, но, увидев его ауру, пораженно замерла. Аура моего проводника была живой, то есть он был жив! Точнее, его тело было живым, а не мертвым с заточенной душой внутри. Теперь этот воин может спокойно ходить к некромантам, не опасаясь того, что они смогут управлять им, как марионеткой.

Его аура переливалась различными оттенками красного цвета, выдавая характер своего владельца. То есть проводник очень темпераментный человек, причем чистокровный! Да встретить здесь такую редкость просто удивительно.

— Ты живой! — удивленно воскликнула я.

— Я тебе вчера уже говорил, — напомнил он и предложил мне руку галантным жестом, — прошу следовать со мной.

Я проигнорировала его протянутую руку и усмехнулась. Проводник просто пожал плечами и вышел в коридор, а я пошла следом за ним. До выхода было идти всего полчаса, а может и меньше. Здесь концентрация монстров была такова, что казалось, как будто здесь собрались все, кому хочется полакомиться легкой добычей, очень ошибочно приняв меня за нее. К этому моменту во мне был средний уровень энергии жизни, так что я теперь вновь могла питаться без последствий, что я и делала.

Ворота предстали перед нами, когда мы завернули за угол. Я напиталась так, что у меня было такое ощущение, как будто я напилась. Мои движение были слегка неровные, да и шла я слегка зигзагообразно, а язык заплетался. Мне казалось, что в жизни все прекрасно. В какой-то момент земля ушла у меня из под ног, и я бы упала, но меня поддержал проводник.

— Мы пришли. — объявил он и, подойдя к огромному гонгу, со всей силы ударил в него.

Тяжелый звук прокатился по лабиринту, стряхивая со стен пыль. Я пошатнулась и оперлась на ворота, которые тут же открылись, и я упала прямо на руки Тениану.

Я лениво и сыто ему улыбнулась и, чуть потянувшись вверх, легко поцеловала его. Глаза моего главы слегка расширились от удивления, и он осторожно спросил:

— Алувьен, ты как?

— Замечательно, — тихо засмеялась я. — лучше не бывает! Во мне столько энергии, что она меня пьянит! Тебе тоже надо это почувствовать. Илэр, ты беспокоился обо мне? — промурлыкала я, когда увидела темного эльфа.

В его глазах промелькнуло изумление. Он подошел ко мне танцующий походкой, и я впервые увидела, что это ничто иное, как боевой шаг. Так шагают все, когда приближаются к поверженному врагу. Я улыбнулась ему. Илэр аккуратно сел на корточки возле меня.

— Алувьен, ты пьяна? — приподнял он брови.

— Да, — кивнула я, — я пьяна твоей красотой!

Илэр и Тениан переглянулись между собой, что-то безмолвно обсудив.

— Я думаю, Алувьен нужно отдохнуть, — произнес темный эльф, одним плавным, текучим движением поднявшись на ноги. Я лениво проследила за ним из под полуопущенных ресниц.

— Я тоже, — согласился с ним глава спокойным голосом, но что-то проскользнуло в его голосе.

Что-то он в последнее время странный. То злиться, когда видит меня вместе с Илэром, то скрывает от меня что-нибудь, то иногда так на меня смотрит, что я начинаю пугаться. Вот когда пройдет это мое хорошее состояние, то обязательно поговорю с ним.

Я зевнула и почувствовала, как на меня накатила внезапная усталость, и мои глаза стали слипаться. Тениан аккуратно взял меня на руки, и ему что-то сказал Илэр, и это "что-то" заставило главу ответить ему с едва заметной резкостью. Нет, надо будет обязательно разобраться с этим.

В сон я уже погружалась под тихий смех темного эльфа и слова:

— Мы еще посмотрим, дорогой Тениан, как все обернется…

День начался на редкость скверно. Я пребывала в своем обычном настроении, то есть была на редкость злой и мрачной. Вчерашняя эйфория схлынула с меня, оставив после себя головную боль и мысль, что мир поганый, что, в общем-то, правда. Мои раны, полученные в лабиринте, быстро зажили из-за того, что во мне было столько энергии, что это повышало мою регенерацию в несколько раз.

Мое второе испытание будет только через два дня, когда "ваш дух успокоиться после перенесенных переживаний". Впрочем, мне хватит и того, что кого-нибудь из Сумеречных Людей ради удовольствия убью за то, что они не сказали мне про Главного Стража. Кстати, тот случайно оживленный сделал отсюда ноги, перед этим поклявшись под натиском Главы Сумеречных Людей, что никому не расскажет, что происходит в лабиринте.

Тениан стал целыми днями просиживать за хрустальном шаром, выслушивая отчеты глав городских Гильдий Убийц, и то, что он узнавал, ему не нравилось. Обеспокоенная морщинка пролегла между его бровей, придав его выражению слегка трагический вид. Не выдержав, я подсела к нему.

— Тениан, признайся, что случилось с Гильдией! — непреклонным голосом потребовала я.

Глава оторвался от сосредоточенного вглядывания в хрустальный шар и посмотрел на меня красными и слезящимися глазами.

— Ты ночью спал? — нахмурилась я.

— Нет, — покачал он головой и, закрыв глаза, потер лицо ладонями, — Тьма, ты знаешь, что на каждом убийце, кроме тебя, стоит маячок, поставленный Элтэн. Благодаря этому маячку, я и городские главы всегда можем найти любого и узнать жив он или нет, а после связаться с ним. Так вот, городские сообщают мне тревожные вести о том, что стали пропадать убийцы, от трех до семи в день. Если так будет продолжаться и дальше, то через год нас не будет. И самое главное, пропали ребята из высшего ранга. Это Лис, Князь, Тень и Медведь. Я не могу определить живы ли они или нет, у меня не получается связаться с ними.

— Давно это началось? — тревожно поинтересовалась я, озадаченная тем, что кто-то открыл охоту на убийц. Такое, конечно, случалось, но не в таких же размерах! Да и за ребят я стала беспокоиться.

— Где-то спустя недели две после Межмирового Схода. Думаешь?.. — его черты лица заострились и стали жесткими и злыми, а желто-зеленые глаза заполыхали яростью.

— Да, — кивнула я, — может быть, это Славомир начал что-то проворачивать в нашем мире. Видимо, он сразу понял, что все убийцы, входящие в Гильдию, связаны с тобой клятвой верности, которую они не могут нарушить. А тех, кто не входит в Гильдию, мы, по правилам, убиваем, а таких по пальцам можно пересчитать, но они сильны, но с нами им не тягаться. Но все же… Возможно, Славомир будет их собирать. Тебе нужно срочно заехать в какой-нибудь крупный город, чтобы выловить того поганца, который убивает наших, и допросить его. Я так понимаю, что это происходит во всех городах?

— Да, — отрывисто кивнул Тениан, — после Сумеречного Леса мы заедем в ближайший город, и там все выясним.

— Ты ложись спать, — посоветовала я ему, — а то свихнешься от перенапряжения.

— Ты права, — устало улыбнулся он и с хрустом потянулся.

— Я пойду, попытаюсь что-нибудь узнать насчет второго испытания, — я вышла из его комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.

Во дворе я увидела Свериан с Илэром, которые о чем-то разговаривали. По тому, как раскраснелась дриада было понятно, что они говорят о чем-то личном, и меня это разозлило. Ярость всколыхнулась во мне огромной волной, затопив на мгновение мое сознание, а когда оно прояснилось, то я увидела, что рука поглаживает рукоять кинжала, а из груди вырывается тихое, но очень злое рычание. Стойте-ка, я же веду себя так, когда вижу опасного противника. Вопрос: а кого я посчитала серьезным противником — Свериан, дриаду, которая даже муху не прибьет, или темного князя Илэра, которого могу спокойно прихлопнуть? Дьявол, что это со мной? Я прислонилась к стволу дерева и сползла по нему со стоном, сев на траву. Хорошо, что меня не было видно, а то бы они заметили и не то подумали.

Я сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и попыталась разобраться с тем, что вызвало во мне такую ярость. Придя в такое состояние, в котором собственные эмоции рассматриваются, как нечто постороннее, я начала анализировать свое состояние. Передо мной возник запутанный клубок чувств, который я испытала, когда увидела вместе дриаду и темного эльфа. Я вдруг с ясностью поняла, что я…ревную? Я? Ревную? Кого? Илэра? Бред! Бред! И еще раз бред! Хм, а если вглядеться попристальнее, то это скорее задетое чувство собственности. Ревность — это когда любят, а собственничество, когда не любят. Так, начнем анализ. Итак, я начала принимать Илэра за свою собственность, на которую никто не смел покуситься. И вот теперь на нее покусились. А может эта моя "собственность" покусилась, а? Вот, Дьявол, как будто мне не достаточно того, что я, как оказалось, люблю своего главу. Вот весело будет, если я еще и Илэра полюблю! Точнее, это будет далеко не весело! Да и про Ветра нельзя забывать. А вот к нему я что чувствую? Комфорт, доверие, симпатия, спокойствие, уют и что-то еще, нечто неясное. Скорее всего, это чувство Алувэйн, а не мое, не убийцы Алувьен.

Я устало вздохнула и решила отвлечься от этих ужасных мыслей, решив пойти на рынок, чтобы подобрать подарок для Изабелл. Ей нужно подобрать что-нибудь необычное или какие-нибудь украшения, которые она очень любит. Может, янтарный браслет? Или ожерелье? Ладно, сейчас посмотрю, что там есть, а небрежное упоминание, что я купила это у Сумеречных Людей, сделает в ее глазах эту вещь еще ценнее и привлекательнее.

Внезапно руки, затянутые в темно-серые перчатки, обвили меня за талию и прижали к чьей-то груди, и тихий, мурлыкающий голос произнес:

— Ты идешь на рынок, Алувьен?

Я уже перестала беситься по тому поводу, что темный эльф стал меня обнимать и заигрывать. Ко всему постепенно привыкаешь и начинаешь постепенно не замечать. Но я все еще боялась того, что однажды не устою перед Илэром.

— Да, — ответила я, пытаясь высвободиться из его объятий, но он меня не выпускал, — Илэр, отпусти, иначе, я тебе руку сломаю.

— Не злись, — он потерся щекой о мой затылок, как кот трется о ноги, — просто ты сейчас выглядишь потерянной и обиженной…

— Кто, я? — изумилась я и, развернувшись с некоторым трудом в кольце его рук, заглянула в его искрящиеся серебряные глаза.

— Да, — мурлыкнул эльф, — твои глаза тебя же и выдают. Я могу помочь тебе?

— Нет, — покачала я головой, — отпусти-ка меня, мне нужно кое-что купить.

— Я могу пойти с тобой? — голос, как мед — сладкий и вязкий.

— Пойдем, — вздохнула я, поняв, что теперь от него точно не отвяжусь.

Мы пошли на рынок, и Илэр приобнял меня за плечи. Некоторое время мы шли молча, а потом он спросил:

— Алувьен, скажи, только не лги, тебе противно быть со мной? — видимо, он припомнил, как я однажды заявила ему, что лучше поцелую урода в язвах, чем его. Похоже, это тогда сильно его задело.

Я на некоторое время задумалась, обдумывая про себя. Иногда во мне просыпается старая неприязнь, но иногда я считаю его своим другом, в своем смысле. И при всем при этом, во мне до сих пор есть жгучее желание его убить, только теперь я слегка буду сожалеть.

— Нет, — коротко ответила я, — теперь нет.

— А сейчас, когда тебе не противно находиться рядом со мной, ты согласилась бы стать моей Хранительницей?

Я про себя застонала.

— Алувьен, представь, что ты обретешь силу, власть, — он остановился и, развернув меня лицом к себе, заглянул мне в глаза, — все, что ты захочешь. Об этом мечтают многие…

— Которые не могут этого добиться, — резко перебила его я, — Илэр, у меня это все есть. Я зам главы Гильдии Убийц, меня все знают и бояться, а за тридцать лет мое тело даже не постарело ни на секунду. Больше ничего ты мне не можешь дать.

— Вот здесь ты ошибаешься, — он обворожительно улыбнулся, — я могу предложить то, о чем некоторые даже мечтать не могут.

— И что же это? — я подозрительно прищурилась, лихорадочно думая, что это.

— Любовь темного князя, — он сказал это таким тоном, как будто я должна сейчас запрыгать от радости.

— Любовь…темного…князя, — я произнесла это фразу так, как будто решила распробовать ее на вкус и рассмеялась немного циничным смехом, — зачем мне это "счастье"?

— Алувьен, если ты так смеешься, то, значит, ты не знаешь, какое это, на самом деле, счастье, — снисходительно улыбнулся он, — темные аристократы редко когда дарят свою любовь. И их любовь ни с чем не сравнима.

— И в чем же она такая уникальная? — я выгнула бровь.

— Это нельзя описать словами, — темный эльф взял меня за плечи и чуть придвинул меня к себе, а я уперлась руками ему в грудь, чтобы он слишком уж не наглел, — я могу тебе дать попробовать ее.

Я задумалась. Илэр известный интриган и никогда ничего не делает бесплатно. А вдруг, после того, как я почувствую его любовь, у меня появится к ней зависимость? Хм, это трусость. Нет, не трусость, это просто осторожность, с Илэром никогда нельзя быть ни в чем уверенной.

— Это никак не повлияет на меня потом? — уточнила я.

— Ты согласна попробовать? — тихим и интимным голосом спросил он, а у меня "мурашки" пробежали по коже.

— Ты не ответил на мой вопрос, — ледяным голосом ответила я, заметив, что мой голос едва заметно дрогнул. О, Дьявол!

— Никак не повлияет, — заверил он меня, — ты согласна?

— Да, — кивнула я, в глубине души сомневаясь в правильности своего согласия.

Илэр чуть крепче сжал меня в объятиях и легонько коснулся губами моих губ. Я даже не знаю, как описать то чувство, которое появилось во мне. Скажу только, что это было прекрасно! Волшебно и нереально!

— Это ты будешь ощущать каждый день, если согласишься стать Хранительницей, — тихо шепнул Илэр.

— А без этого никак нельзя? — необдуманно спросила я.

— А ты бы согласилась стать моей любовницей? Если станешь Хранительницей, то это будет еще лучше, — ответил он.

— Куда лучше? — простонала я.

— Это будет божественно. Ты согласна стать Хранительницей?

В этот момент я была согласна со всем, что бы он мне предложил. Я уже была готова сказать, что согласна, но тут я услышала своего главу.

— Алувьен, ты мне нужна, — позвал он меня, стоя всего в нескольких метрах от нас, и его глаза горели от…злости? Только ли от нее?

— Сейчас, — ответила я, все еще находясь в объятиях темного эльфа.

— Немедленно, — Тениан сказал таким холодным голосом, что я очнулась от наваждения, навеянного Илэром.

— Тебя что-то беспокоит, Тениан? — насмешливо отозвался Илэр. Как мне показалось, он сказал это с каким-то подтекстом, понятным только им двоим.

— Да, меня беспокоит Гильдия. Алувьен, пошли.

Я с некоторой неохотой высвободилась из объятий Илэра и последовала за Тенианом, от которого шла ощутимая волна ярости. Признаться, я не поняла, почему он так зол, причем, как мне кажется, злиться он на меня, а не на Илэра.

Пропустив меня вперед, Тениан так хлопнул дверью, что я вздрогнула и с недоумением посмотрела на него. Глава принялся рассерженно ходить взад-вперед, думая, как ему сказать что-то мне. Если честно, то я слегка испугалась, потому что еще никогда в жизни я не видела его в таком состоянии, точнее, видела, когда мы поссорились из-за того, что я подралась с Тигром, но тогда я тоже была зла, а сейчас я-то не злюсь, а потому слегка опасаюсь своего главу. Он, наконец, прекратил мерить комнату шагами и остановился прямо передом мной, вперившись в меня полыхавшими желто-зелеными глазами.

— Алувьен, ты целовалась с Илэром? — неожиданно миролюбиво поинтересовался он.

— Нет, — покачала я головой, — с чего ты так решил?

— С чего я так решил? — заорал он так, что я отскочила от него и выставила перед собой клинки, надеясь защититься, — вы стоите посреди улицы, обнимаетесь и целуетесь! Как я должен это понимать?

Я вытаращила глаза на Тениана. Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать. Внезапно я засмеялась нервным смехом.

— Тениан, ты что ревнуешь? — я упала на пол, по рукояти вогнав клинки в пол, и продолжила смеяться, а по щекам от смеха струились слезы, — меня? Или Илэра? Не знала, что ты уже ориентацию сменил…

Я не успела уклониться, как Тениан залепил мне звонкую пощечину. Я упала на пол, а потом, приподнявшись на руке и изумленно держась за щеку, которая горела так, как будто там горит печь, посмотрела на главу. Тот стоял и тяжело дышал.

— Ты дал мне пощечину? — изумленно выдохнула я, — мне? Алувьен? Тьме?

Мои глаза, наверно, были с тарелку, потому что еще никто и никогда не давал мне пощечины. В этом было что-то унизительное и обидное. Тениан стоял, тяжело дыша, и смотрел на меня такими ледяными глаза, что у меня все внутри смерзлось.

— Никогда больше не смей делать таких намеков, — чеканя каждое слово, произнес глава.

— Никогда больше не смей делать то, что ты сейчас сделал, — я стала медленно вытаскивать клинки из пола, чувствуя, как во мне просыпается холодная ярость, которая не затмевает разум, а наоборот, позволяет ясно мыслить.

Вот наша стена стала еще крепче, не смотря на то, что я его люблю. Я встала напротив него, держа в руках мечи, и холодно смотрела на него, и он отвечал мне тем же. Глаза в глаза, видя у друг друга чистую ярость.

Внезапно его ярость стала утихать, и он тяжело вздохнул:

— Прости, Тьма.

— Я извиняю тебя, Смерть, — обронила я сухим голосом, — но в следующий раз, если он, не дайте боги, произойдет, я вызову тебя на дуэль.

— Хорошо, — кивнул глава.

— Скажи, что с тобой случилось? — мягко спросила я, возвращая клинки в наспинные ножны, — почему разозлился?

Тениан отвел глаза, с увлечением принявшись рассматривать боковую стену. Я заметила, как у него быстро-быстро забилась жилка на шее, выдавая, что он опять начинает злиться. Да, характер у него не сахар, то леденяще спокоен, то вдруг он становится, как вулкан. И как Элтэн с ним общается? Ей можно уже прижизненно поставить памятник. Оказывается, что мне противопоказано долго находиться с ним, потому что начинаются портиться наши отношения. Вот же виделась я с ним несколько раз в год, и мне и ему этого было достаточно. Отношения у нас были с ним спокойные и тихие, а не как сейчас, готовы друг другу в глотку вцепиться. Все же, как бы я не уверяла себя, мы по-прежнему идем по острию ножа и готовы сцепиться, как голодные волки. Стена непонимания стала крепче в несколько раз, что меня огорчает.

Все же наш путь убийцы одинок, потому что мы все равно когда-нибудь видим в существе, который для тебя близок, потенциального и опасного противника. Я надеюсь на то, что еще не скоро увижу в своей Изабелл врага, с которым захочу разделаться.

— Алувьен, — тихо позвал он меня, заставляя вынырнуть из своих мыслей, — иди ко мне.

Он протянул ко мне руки, зовя в свои объятия. Меня внезапно прошиб холодный липкий пот и ужас, который пробрал меня до костей. Так он протягивал ко мне руки двадцать лет, так он протягивал руки в моем бреду, чтобы потом пронзить меня мечом. Я не хочу, что бы повторилось то, что было там, в той страшной нереальности!

Я медленно попятилась от него, не сводя взгляда полного боли и ужаса. Тениана это озадачило и огорчило.

— Ты мне теперь не доверяешь? — горько спросил он, опустив голову, — я понимаю…

— Я доверяю тебе, — страдающим голосом произнесла я, — но я не хочу, что бы повторилось.

— Что повторилось, Тьма? — мягко поинтересовался глава, — поверь, что я не причиню тебе никогда вреда.

— Пока я не стану для тебя угрозой, — жестко ответила я, взяв себя в руки, — ты никому не причинишь вреда, пока тебе не угрожают. Мне кажется, что ты убьешь и Элтэн, когда она сделает что-то, что тебе не понравиться.

— Ты так думаешь? — он спросил таким тихим голосом, как будто боялся, что сорвется на крик.

— Я в этом уверена, — тише, чем шепотом, ответила я, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Я ясно поняла, что наша дружба разбилась, словно хрустальная ваза на множество осколков, которые теперь сложно склеить.

— Что же с нами случилось, Тениан? — я подняла лицо, чтобы слезы не побежали по щекам, и закрыла глаза.

— Мы просто хорошие убийцы, — в тон мне ответил он, — и как бы мы не старались, вернуть все, что мы потеряли, не можем.

— Как все было бы хорошо, если мы не были убийцами, а были простыми крестьянами, — слезы все же побежали у меня по щекам.

— Да, ты права, Тьма, — мы встретились взглядами, — ты права…

У меня в горле стоял горький комок, который было не легче проглотить, чем ком битого стекла. Судя по выражению лица Смерти, у него тоже было такое ощущение. Мне хотелось плакать оттого, что теперь все кончено, что Тениан так и не узнает о моей любви к нему.

— Прости, — голосом тише, чем шепот, произнесла я, и слезы все же потекли по щекам неудержимыми реками, — прости за все… это не должно было случиться…не должно…почему?..

Внезапно я поняла, что глава обнимает меня, утешительно гладит по спине и говорит что-то глупо-утешительное. Кажется, там было что-то о том, что все будет хорошо. В объятиях того, кого я люблю всем сердцем, в груди растаял ледяной комок и стало тепло. Уткнувшись лицом ему в грудь, я приглушенно рыдала, оплакивая себя и Тениана. Смерть и Тьма такие взаимосвязанные слова, что у всех при мысли об одном из этих слов, сразу ассоциируется другое. В нашем же случае, это не так. Я знаю, что это говорила уже несколько раз, но теперь уже все окончательно и бесповоротно сломано и разбито.

Я заплаканными глаза посмотрела ему в лицо, словно пытаясь что-то увидеть в нем.

— Моя печальная Тьма, — он нежно взял мое лицо в ладони, как драгоценную и хрупкую чашу, — как часто ты в последнее время плачешь и плачешь ты из-за меня. Прости.

— Даже не обольщайся на этот счет, — сквозь слезы улыбнулась я, — размечтался! Что бы я, Тьма, из-за кого-то плакала? Да ни в жизни!

— Ну, даже помечтать не даешь, — картинно обиделся глава и тут же серьезным голосом спросил, — скажи, если бы ты могла забыть то, что произошло, ты бы забыла?

Я замолчала, обдумывая вопрос. Если я забуду все неприятный моменты, связанные со Смертью, то забуду, какая он все же скотина, и буду и дальше пребывать в той старой уверенности, что он просто сокровище. Но если все опять повториться, то я снова буду рыдать, как выпускница колледжа благородных девиц. А если я откажусь не забывать, то дальше общаться с главой я не смогу, потому что мы теперь друг для друга чужие, и когда-нибудь его убью, что еще сильнее травмирует меня.

Тениан продолжал держать мое лицо в ладонях и с надеждой смотрел мне в лицо. Неужели, он тоже хотел бы все забыть? Неужели?..

— А ты хотел бы все забыть? — тихо спросила я, глядя ему в глаза и стараясь не пропустить ни одной мелькнувшей эмоции.

— Да, — уголки его губ дернулись в улыбке, — я хотел бы.

— А это возможно? — поинтересовалась я.

— Сумеречные Целители могут стереть ненужное и вместо этого поставить другое, чтобы потом не было пробелов в памяти, — ответил он, — они в этом профессионалы. Ты согласна? Ты согласна забыть все плохое, что случилось по нашей вине?

— Да, — уверенно кивнула я, — я хочу, чтобы мы еще некоторое время не видели в друг друге врага.

— Некоторое время? — чуть нахмурился Смерть.

— Некоторое время, — повторила я и печально улыбнулась, — Тениан, ты же знаешь, что мы все равно увидим врага, если кто-то раньше не умрет.

— Ты согласна пойти сейчас? Это займет немного времени.

— Пойдем, — кивнула я, высвобождаясь.

Я уже направилась ко входу, как Смерть схватил меня за руку, но не стал разворачивать меня к себе лицом.

— Алувьен, сегодняшние полчаса мы тоже сотрем, — тихо произнес он, держа меня за руку, — я хочу тебе сказать, что люблю тебя.

— А как же Элтэн? — я была так удивленна, что едва соображала, что сказать.

— Я действительно ее любил, но совсем недавно понял, что уже давно люблю тебя, — ответил Смерть.

— Мы сотрем этот момент тоже, чтобы потом не смущаться, — я сама услышала, как в моем голосе проскользнула холодная нотка.

— Хорошо, — в его голосе тоже начал плавать лед.

Мы вышли во двор, не глядя и не прикасаясь к друг другу. Я была обескуражена и не знала, что думать. Рада ли я, что глава любит меня? Да. Будет ли рада Элтэн? Нет. Она даже не будет слушать оправдания и сразу засветит в меня каким-нибудь мощным заклинанием, которые даже не заметит мои сферы защиты, и от меня останется небольшая кучка пепла. Я не сгущаю краски, просто знаю способности эльфийки, которая, как вы помните, Мастер Магии, причем входит в тройку лучших.

Дьявол, а чего это я беспокоюсь, если сейчас все забуду? Да и Смерть тоже все забудет, и, желательно, чтобы он забыл, что любит меня. Интересно, а я скоро приду к выводу, что люблю своего главу? Хотелось бы, что бы не скоро.

Местом, где нам должны будут стереть память, оказалось огромное каменное здание, которое было чуть ниже деревьев. Приятный для глаз серебристый цвет здания искрился, когда попадали на него косые солнечный лучи. Мне это напомнило глаза Илэра. Они точно так же искрятся, когда он очередную интригу задумывает.

Нас провели в сумрачную комнату, где стояли небольшие кровати, на которые мы и легли.

— Расслабьтесь и ни о чем не думайте, — прошелестел один из Сумеречных Целитель, подходя ко мне, — это займет немного времени. Вы мы уже знаем, что стереть, да и вы подскажете.

— Хорошо, — кивнула я, закрывая глаза и расслабляясь.

Положив мне на виски свои грубые и шершавые, как кора дерева, руки, Целитель стал вливать свою сущность в меня, чтобы попасть в мою память, а мне стало очень и очень тепло где-то в глубине души, и я тихо вздохнула. После этого стали стирать ненужные моменты, связанные с ссорами со Смертью и по моей просьбе стерли воспоминания о том, что я видела в бреду.

К сожалению, я не могу рассказать, что происходило, потому что забыла.

Пришла я в себя, когда солнце уже было в зените. Сегодня я должна проходить второе испытание, испытания души. Как я узнала, я должна пережить свой самый страшный кошмар, который увеличат в несколько раз. Если я не сойду с ума, то будет считаться, что я прошла испытание. Дурацкие какие-то тут правила, то из лабиринта нужно выйти живой, то теперь здесь нужно не сойти с ума. Хорошо, что Тениан согласился пойти со мной за подсказками (здесь уже идет подправленная память Алувьен, — прим. автора), и теперь поддерживает меня.

Испытание началось, как солнце село. Мы проводили в какой-то дом без окон, который был полностью пропитан магией да так, что мне казалось, как будто меня жалят тысячи муравьев. Я знала, какой самый страшный кошмар будет у меня, это когда я вырезала город Слэйт из-за того, что жажда крови перемешалась с нехваткой энергии. Даже если этот кошмар увеличат в полтора раза, я сомневаюсь в том, что смогу пережить это.

Я села на пыльный пол и скрестила ноги, закрыв глаза. Кошмар вынут из моего сознания и увеличат его, а потом я буду переживать его так, как будто он снова происходит. На меня опустилась невидимая теплая шаль магии, которая вернула меня туда.

Я стояла посреди улицы. Сейчас был вечер и обитатели этого города справляли светлый праздник, посвященный богине света и добра. В одной руке у меня был меч, меньше моих клинков на сантиметров двадцать и его лезвие было уже, а в другой — кинжал, с которого капала кровь. Совсем недавно я убила в переулке орка, который как нельзя удачно попался мне, когда нехватка энергии жизни скрутила меня. Я знала, что это мое воспоминание, и наблюдала это как бы со стороны, находясь в своем же теле. Сейчас я не отвечала за свои действия…

Я поднесла кинжал к губам и с удовольствием слизнула кровь, которая потекла по моему подбородку, дразня своим запахом, и тут же появилась жажда крови. Она огнем промчалась по моему телу, заставив прошлую и настоящую меня застонать от боли и упасть на колени, чтобы потом подняться и, превратившись в машину убийства, пойти на кровавую охоту, чтобы превратить светлый праздник в страшную дату и наполнить его криками своих жертв и их кровью. Самое жуткое заключалось в том, что я это делала ради удовольствия и не пила их энергию…

Слитным движением поднявшись на ноги и сняв маску, я хищно и зло улыбнулась и, подойдя к ближайшему существу, пронзила его насквозь мечом. Его предсмертный крик потонул в радостный возгласах толпы и никто не обратил внимания на него. Это было роковой ошибкой для жителей Слэйта. Я взяла меч убитого и вернула кинжал в ножны, а потом я превратилась в ожившую косу Госпожи Смерти.

Я была черным ураганом со стальными молниями-лезвиями, которые косили всех, кто неосторожно попал в их власть. Веселые крики сменились воплями ужаса и горя, а по улицам и площадям полились ручью крови, которые сливались в одну реку.

Я видела все это и не могла отвести свою руку от очередной жертвы, я была не я. Меня распирало неудержимое веселье, и я счастливо смеялась и не пила бесхозную энергию жизни, которой было столько, что мне кололо кожу. Я убивала всех, кто попадался мне на глаза детей, стариков, женщин, молодых парней, всех. Одно дело смотреть на все это, когда в тебе бушуют жажда крови и голод по жизненной энергии, а другое дело смотреть на все это трезвым взглядом. Мне было жутко сознавать, что это делала я, Алувьен, и меня удивляло то, что меня не поймали и не сожгли на мокрых дровах, предварительно не попытав.

Поняв, что если сейчас увижу, что еще кого-нибудь убиваю, то бесповоротно сойду с ума. Я закрыла глаза, чувствуя, что продолжаю делать свое дело. Пожар так и продолжал бушевать в моем теле, а из горла лился радостный и счастливый смех, но по щекам текли слезы. На губах прочно обосновался металлический вкус крови, а вся моя одежда так пропиталась ею, что с нее капали крупные капли.

Внезапно я почувствовала знакомую ауру, и вся мою душа замерзла от ужаса, когда я поняла, кто это. Раскрыв глаза, я увидела перед собой Смерть, который смотрел на меня с легкой укоризной, с такой, с какой смотрит родитель на своего ребенка. Мои губы скривились в жесткой ухмылке, а моя душа закричала:

— Нет! Только не он! Пожалуйста!

В тот момент я забыла, что это все не взаправду, что все это не реально, что это никогда не происходило и никогда не произойдет. Рядом с главой стали появляться все ребята из высшего ранга, включая Тигра, который смотрел на меня с печальной серьезностью.

— Уходите, — шептала я, но они меня не слышали, — я вас же убью!

— Не бойся, Алувьен, — прозвенел позади меня голос Элтэн, — мы тебе поможем.

Из моей груди полился жаждущий крови рык, и я развернувшись в прыжке, перерубила светлую эльфийку пополам, она даже не успела вскрикнуть, ни говоря даже о том, чтобы поставить защиту.

— Элтэн! — раздался полный боли крик Тениан.

— Ты хочешь уйти за ней? — промурлыкала я, — я тебе в этом помогу.

На меня налетели дюжина крепких мужчин, стараясь не сильно покалечить. Та я не оценила этого, и засмеявшись так, что они вздрогнули, за пару секунд отрубила им головы, чтобы потом каждую из них с удовольствием пнуть, потому что кто-то посмел на меня напасть. Настоящая я так была поражена, что даже не могла заплакать от их потери.

Медленным и крадущимся шагом охотящейся кошки я стала подходить к Смерти, лениво махая клинками и насмешливо улыбаясь.

— Я знаю, ты меня ненавидишь за то, что я убила ее, — говорила я ласковым голосом, — ты хочешь меня убить за это. Ты любил ее? Не надо, не отвечай, я вижу по твоим глазам, что любил…

Он не стал дальше меня слушать и, зарычав так, что у меня по коже прошлись "мурашки", кинулся на меня, а в его желто-зеленых глазах плескался океан боли и ненависти. Я наслаждалась боем, как кошка, которая получает удовольствием от игры с мышкой. Тихий смех продолжал литься из меня, а запах его крови дразнил меня, как конфетка ребенка.

— Хватит, — вздохнула я, — прощай.

Одним ударом перерубив его клинки, я вторым клинком вогнала по рукоять второй клинок и отпустила его, с улыбкой глядя на оседающее передо мной тело. Тениан некоторое время постоял на коленях, а потом завалился на бок, и его глаза остекленели. Я запрокинула голову и рассмеялась так счастливо, как будто только что не убила своих друзей, а ушла с дороги убийц.

Темнота поглотила меня, и я очнулась от чьих-то криков, но, спустя несколько секунд, поняла, что это кричу я. Меня всю трясло так, как будто у меня была лихорадка, а по лицу бежал холодный пот. На губах все еще ощущался вкус крови, а перед глазами стояло лицо Смерти с остекленевшими глаза и залитым кровью лицом, а вокруг него лежали отрубленные головы ребят.

Внезапно меня прижали к груди и чей-то теплый голос принялся меня успокаивать. Я уткнулась лицом ему в грудь и глухо заплакала от пережитого. После сегодняшнего я вряд ли чего-нибудь испугаюсь. Постепенно я успокаивалась и переставала плакать.

— Все хорошо, Алувьен, все хорошо, — приговаривал Тениан, гладя меня по спине, — я с тобой.

— Смерть? — я подняла лицо, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Да это я, — улыбнулся он, — это все, больше ты ничего не будешь проходить… Подсказку я получил, и нам нужно ехать к вампирам правящего рода, у них следующая подсказка. Завтра и поедем.

— Хорошо. Спасибо тебе, Тениан, — прошептала я, прижавшись щекой к его груди и чувствуя глухой стук его сердца.

Из Сумеречного Леса мы выехали на рассвете, и никакое другое место я не покидала с такой радостью. И встреча с вампирами меня ни сколь не пугала.

Спутница. Четвертая подсказка

До главного замка вампиров правящего рода нужно было ехать примерно неделю.

С тех пор, как мы выехали из Сумеречного Леса меня не покидало такое ощущение, что как будто со мной что-то произошло. В голове мелькали смутные обрывочные видения, которые я не могла рассмотреть. Да и Тениан вел себя так, словно что-то скрывал, и разговаривал со мной, тщательно подбирая слова и следя за тем, что он говорит. Мне это не нравилось, да еще, как я заметила, я стала мягче и добрее, что недопустимо для моего ремесла.

Я злилась постоянно, как только замечала, что вновь мои эмоции срываются с поводка самоконтроля. К тому же мне было позорно вспоминать, как я рыдала после испытания. О, Дьявол, что же со мной происходит? Одно только то, что я теперь Илэра терплю и считаю его кем вроде друга, уже подозрительно.

Был второй день нашего путешествия. Дриада, выехавшая за пределы Сумеречного Леса, хорошо себя чувствовала, и ее глаза вновь стали яркими, как молодая листва. Глядя на лесную нимфу, я только теперь поняла, как же она плохо там выглядела. Ее кожа там приобрела зеленный оттенок, а волосы потускнели. Зато темный эльф там великолепно себя чувствовал. Его белая, как алебастр, кожа сияла перламутром, серебряные глаза постоянно искрились, да и сам он выглядел, как кот, объевшийся сметаны. Да, что темным эльфам хорошо, то дриадам плохо.

Привал мы сделали, когда на землю опустились сумерки. Тихо потрескивал костер и над ухом противно пищали комары, жаждя мою кровь. К счастью, прокусить мою одежду они были в не состоянии. Дриаду и Илэра они облетали по широкой дуге, зато мне со Смертью досталось сильно. Если я слушала только их жужжание, то Тениан постоянно хлопал себя по телу, убивая наглых насекомых. Ко мне грациозной походкой подошел темный эльф. Опустившись рядом со мной с видом изгнанного короля, он взял мои руки в свои и тихо спросил:

— Алувьен, почему ты грустишь?

— Я не грущу, — резко ответила я, высвобождая правую руку для арбалета, — просто думаю.

— О чем же, если это не секрет? — промурлыкал Илэр.

— Секрет, — пожала я плечами и, быстро взяв арбалет в свободную руку, выстрелила за спину темного эльфа в чьи-то желтые горящие глаза. Если он не держал меня за руку, то я бы даже не заметила, как он едва уловимо вздрогнул.

— Мне на секунду показалось, что ты меня хочешь убить, — нотка смеха и едва заметного напряжения проскочила в его голосе.

— Запомни, Илэр, навсегда, — серьезно произнесла я, — я тебя убью, вопрос только в том, где и когда.

Улыбка темного князя стала слегка побледнела, а в серебряных глазах что-то проскользнуло.

— Почему?

— Как тебе объяснить, — задумалась я, — понимаешь, когда кто-нибудь увидит мое лицо, то во мне появляется чувство, которые говорит мне, что я должна убить его. То же самое и с тобой, только я точно знаю, что ты не видел моего лица, но чувство есть, а оно никогда не подводит и не ошибается.

— Ах, вот оно как, — протянул он, а потом прижал мою ладонь к своей щеке и потерся о нее щекой и подбородком, как кот или любовник. Я почувствовала, как мои глаза стали похожи на два осколка льда, только немного холоднее, а зрачки превратились на секунду в едва заметные черные щели. Тихо засмеявшись, Илэр сказал, — Алувьен, ты же помнишь, как сама сказала, что тебе не противно быть со мной? Так почему же твои глаза так холодны?

— Я сказала, что мне не противно быть с тобой, но я ничего не говорила насчет твоих ласк.

— Тебе неприятно? — Он чуть оттянул край перчатки и поцеловал кожу моего запястья, глядя мне прямо в глаза.

Я промолчала. Да, мне было приятно, но признаваться в этом Илэру? Ни за что! Смех темного эльфа прогладил меня, как мех, скользнувший по коже. Нет, со мной определенно что-то не так.

Мой взгляд стал вновь холодным и презрительным, каким был раньше. Хоть что-то не меняется, и меня это радует. Поднявшись, я отошла от него к главе. Тот сидел, привалившись спиной к дереву, и из полуопущенных ресниц наблюдал за мной. Впрочем, только ли за мной? Я заметила легкую тень недовольства, которая исчезла после того, как я отошла от Илэра.

— Присядешь ко мне? — он ленивым жестом протянул мне руку и едва иронично улыбнулся.

Признаться, меня невесть с чего насторожила протянутая ко мне рука. Холодный страх и недоверие пробежали по моему телу от затылка до пяток и сжались в плотный узел в груди. Я резко остановилась и недоуменно нахмурилась, не понимая, что это со мной. Этот жест я видела уже двадцать лет, но еще никогда он не вызывал таких чувств, а были до этого момента только тепло в душе и легкий трепет. Это было похоже на то, как будто этот жест когда-то причинил мне какую-то беду, а я сама не помню этого, но мое тело прекрасно это помнит. Но этого же не может быть, чтобы я забыла что-то, что причинило мне вред.

Смерть в легком удивлении приподнял брови и спросил:

— Что-то не так, Тьма?

— Все в порядке, — покачав головой и убрав эти ощущения, ответила я и присела рядом с главой, наполовину облокотившись об него.

Я услышала тихий шелест со стороны темного эльфа и, глянув туда, увидела едва заметную в неверном свете костра и сумерках довольную улыбку Илэра. Так, я что-то тут не понимаю. Мне так кажется или темный эльф был действительно доволен тем, что я задержалась перед тем, как сесть к главе? Дьявол знает, что тут твориться! Но я обязательно разузнаю, что происходит, и почему я так среагировала на тянущуюся ко мне руку главы.

Аура лесной нимфы коснулась моих нервов, и легкий аромат ее духов пощекотал мой нос. Она опустилась возле меня и осторожно тронула меня за плечо, словно боясь того, что я могу выхватить один из клинков и убить ее. Я, открыв глаза, вопросительно посмотрела на нее. Свериан извиняющееся улыбнулась мне и произнесла:

— Прости, но я хочу удостовериться в том, что ты в порядке. Сама знаешь, что раны, нанесенные оборотнями, быстро не затягиваются, если ты только не подцепила ликантропию.

— Хорошо, — кивнула я, снимая плащ, — тебе нужно осмотреть раны?

— Да, — ответила дриада, глядя на меня светящими в темноте зелеными глазами, — их еще нужно смазать, чтобы быстрее срастались.

Я спокойно сняла черную рубашку и жилетку, оставшись в одной тонкой безрукавки с глубоким вырезом. Моя кожа слегка засветилась от света костра, что заметил темный эльф. Он сел так, что можно было видеть меня с комфортом и принялся наслаждаться моим израненным телом. Огромный, бугристые розовые шрамы вились по моему телу паутиной, причудливо переплетаясь между собой. Дриада неодобрительно покачала головой, увидев, как из почти зажившей раны потекла черная кровь. Достав из своей сумки мазь, она осторожно нанесла ее на шрамы и раны, заставив меня прикусить губу, чтобы не зашипеть от боли. Мазь буквально горела в тех местах, где была нанесена. Я быстро намазала мазью свои шрамы под безрукавкой и накинула свою рубашку, а затем закуталась в плащ. Сейчас было довольно холодно, и поэтому находиться в том, что даже не тянет на звание рубашки, довольно неприятно. Раздался тихий огорченный вздох оттуда, где сидел Илэр.

— Скоро твои шрамы должны пройти, — сказала Свериан, — твоя регенерация довольно высокая. Стоит только вспомнить, как ты выглядела после того, как тебя изодрал оборотень.

— Через пару месяцев все должно исчезнуть, — сонно пробормотала я, укладываясь спать и положив себе под голову метательный нож, а возле руки арбалет. Свои клинки я решила не использовать спросонья, чтобы случайно не убить Свериан или Тениана, вернее, только первую. Я не говорю о том, что бы не убить Илэра, потому что он обречен на встречу с Госпожой Смертью, которая глянет на него моими глазами, — завтра встаем с рассветом.

Свериан расположилась рядом со мной, свернувшись калачиком, Тениан сел напротив меня, также положив ножи возле себя, но еще пояс с метательными звездами и дротиками, а темный князь лег неподалеку от дриады. Знаете, а это мне не нравиться, я имею ввиду то, что лесная нимфа и темный эльф проводят в беседах друг с другом довольно долгое время.

Сон вдруг улетучился от меня, словно чего-то напугавшись. Я из под опущенных ресниц наблюдала за Смертью, а тени скрывали то, что я не сплю, но только не от главы. Врожденные свойства его рас позволяли ему определять в каком состоянии находиться существо, находящееся рядом с ним. Язычки пламени танцевали в его глазах, сделав его глаза почти красно-золотыми, а волосы приобрели винный оттенок. Тени сделали его лицо жестче и злее, но еще неуловимо таинственнее. Мне вспомнилась легенда о Короле Гор, который жил так глубоко в горах, что даже гномы не могли добраться до окраин его владений. Король иногда выходит в верхний мир, творя добро или зло, в зависимости от настроении. Так вот, был составлен примерный портрет этого Короля, и Тениан чем-то походил на него. Красивый и смертельно опасный, как молния или как огонь, и я летела к нему, будто бабочка, летящая к своей Госпоже Смерти. Я даже не знаю, почему до сих пор не опалилась, то ли сам глава отдалялся от меня, когда я подлетала слишком близко, то ли мой инстинкт сдерживал меня. Меня вдруг посетила смутно знакомая мысль, а вдруг Смерть специально притворяется моим другом, чтобы манипулировать мной так же легко, как и ребятами из высшего ранга? Стоило мне вспомнить о последних, как в груди что-то екнуло. Тениан так и не смог с ними связаться. Что могло с ними случиться?

Стоп, вернемся к моей мысли. Знаете, а меня это сильно беспокоит. Впрочем, не только это. У меня идут постоянно какие-то смутные то ли воспоминания, то ли видения, причем явно не приятные. После них у меня обычно горький ком в груди. Знаете, это очень уж настораживает.

Внезапно на меня снизошло озарение. Такие симптомы, я имею ввиду обрывочные воспоминания и остающиеся после них неприятные чувства, обычно появляются после того, как кому-то подчистили память. Я резко села и с тихой яростью посмотрела на Смерть. Тот, заметив мой взгляд, удивленно приподнял винную бровь. У меня не было сомнений в том, кто способствовал моей подчистке памяти. То-то он так себя вел, то говорит со мной так, словно идет по острию ножа, то ведет со мной так, будто я хрустальная ваза.

Я встала и, подойдя к нему, села.

— Ты что-то хочешь, Алувьен? — тихим голосом спросил глава.

— Да, правду, — с тихим рыком проговорила я, из последних сил держа себя в руках.

Тениан с легким удивлением посмотрел на меня, как бы не понимая, про что я, и спокойно спросил:

— Какую правду?

В этот момент, если честно, я засомневалась относительно своих подозрений, но тут же вспомнила, что глава превосходно владеет мимикой и интонациями, в отличие от меня. Мы смотрели друг другу в глаза. В его взгляде я читала привычную иронию и легкое удивление от моего вопроса.

— Смерть, скажи честно, мне подчистили память? — я смотрела на него, как утопающий смотрит на берег, но не может доплыть до него.

— Почему ты так решила? — вторая бровь присоединилась к первой, это выражение говорило о недоумении.

— У меня все симптомы этого, — сухо ответила я, — я однажды присутствовала на свободной лекции Магистра Разума, на которой он говорил о подчистке памяти. Все сходиться, и не думай даже отпираться.

Смерть отвернулся от меня и стал увлеченно глядеть в огонь. Я видела, как он обдумывает ответ и решает, что мне сказать и как, чтобы я не убила его на месте. Признаться, мне это никоим образом не понравилось. Мне кажется, что произошло что-то серьезное, и это 'что-то' очень плохое.

— Тьма, — начал глава, обдумывая и тщательно взвешивая каждое слово, как последние несколько дней, — ты помнишь, что с тобой было, когда жажда крови вновь тобой овладела, когда мы были в городе Сумеречных Людей?

— Я помню, что произошло, только теперь сомневаюсь в том, что это не ложные воспоминания, — сказала я, подбирая слова, — тогда я перемахнула через забор, убила оборотня, а потом другой оборотень изодрал меня так, что я пролежала бессознания долгое время.

— Ты была в бреду, а не в бессознанке, — произнес Тениан и посмотрел на меня. Его горящие глаза были наполнены сочувствием, — и тебе привиделось такое, что когда я вошел в комнату, где ты лежала, то ты едва не кинулась на меня, желая убить за то, что увидела в бреду. После этого наши отношения стали портиться, и я однажды предложил тебе стереть память, чтобы вновь стать добрыми друзьями. Вот и все.

Я с некоторым подозрением слушала его, и смутные сомнения терзали меня. Мне казалось, что он что-то не договаривает. А что если до этого бреда произошло еще что-то, и после этого тоже наши отношения ухудшились? Я знаю, что Тениан, не моргнув глазом, может хладнокровно убить меня, когда я стану для него угрозой. Мы убийцы, и у нас нет друзей, как у обычных существ, у нас только замиренный враг. Только я этому врагу всегда доверяла, как никому другому.

Тут меня посетила еще одна мысль: а почему это только мне подчистили память? Почему Тениан не стал править себе память, чтобы не вспоминать, как он говорит, те моменты, когда стали портиться наши отношения? Вполне логично было бы, что бы нам обоим подтерли память, а не только мне одной. С этим надо разобраться, и я обещаю себе, что разберусь в том, что было в прошлом на самом деле.

Смерть осторожно положил мне свою руку на плечо и сжал, словно опасаясь того, что я выхвачу клинки и нападу на него. Я устало улыбнулась и прижалась щекой к его груди, почувствовав его немое облегчение, будто он думал, что я не поверю ему, что так оно и есть, я ему сейчас не верила. Тениан обнял меня одной рукой, а вторую положил на пояс с метательными звездами. Сейчас он может спокойно свернуть мне шею, даже не напрягаясь, и он, и я это прекрасно сознавали. Я знала, что если решу вызвать его на смертельный поединок за то, что он мне солгал, то исход сражения предрешен- он меня убьет, если я не оставлю ему шансов. Именно убьет, а не отправит меня в бессознательное состояние. Возможно, он будет слегка сожалеть о том, что меня убил и потерял хорошего бойца, но незаменимых нет, и мое место займет кто-то другой, скорее всего, Агония, потому что он идет следом за мной по мастерству.

— Ты так и не нашел пропавших? — тихо спросила я.

— Нет, — также тихо, как и я, ответил глава, — я не могу даже узнать живы ли они.

Мы одновременно грустно вздохнули. Если их действительно убил Славомир, то я клянусь, что он умрет.

Я обняла его за талию и крепче прижалась к нему, словно к своей последней надежде на спасение. Глава ласково и несколько рассеянно погладил меня по спине. Так, в обнимку мы просидели всю ночь, охраняя нашу вторую половину команды от хищников…

Наше странствие происходило довольно спокойно. На нас несколько раз напала нежить в общем количестве около полутысячи, разнообразных видов. Для меня и Тениан это было не в новинку, в отличие от дриады, которая прожила большую часть своей жизни под охраной Леса. Но, как лесная нимфа, она могла взывать к земле и деревьям, чтобы помочь нам. Так несколько деревьев просто разорвали несколько волколаков на тряпочки, что произвело должное впечатление.

Илэра же нежить не трогала и не приближалась, потому что, как я уже говорила, она считает темных эльфов своего рода своими. Но, как я и Тениан отметили, темный князь довольно хороший фехтовальщик, но до нас ему еще очень далеко. Если рассматривать его по нашей иерархии, то он будет стоять на верхней ступени среднего ранга, но до высшего ранга ему нужно будет тренироваться день и ночь в течение двух столетий.

Черный замок вампира был классического мрачно-торжественного стиля. Множество башен, огромные витражные окна, возле входа статуи, короче, типичный вампирский замок, построенный на заре начала мира, когда только появились вампиры. Я была в этом замке три раза, и эти три раза дорого мне обошлись. Во второй раз своего посещения я чуть не умерла, когда дралась с прошлым повелителем вампиром, который был так силен и стар, что у меня зубы ныли от этого.

Я придержала Ворона, задумавшись над тем, как потом выйти отсюда живой. По установленному договору между мной и настоящим повелителем, я больше не могу приходить в его замок. Но, помниться, там ничего не говорилось о том, чтобы я не могла прийти к нему за подсказкой. Легонько стукнув пятками коня, я на легкой рыси подъехала к огромной двери и, сползя с седла, ногой ударила в нее. Было такое ощущение, как будто гудит колокол. Я чуть поморщилась. Наверняка, всех перебудила в округе, ведь сейчас уже за полночь.

Открылось маленькое окошечко, и в нем показались пара черных глаз с красным ободком. Вампир- Слуга.

— Что угодно? — грубовато поинтересовался вампир.

— Передай своего повелителю, что прибыла Тьма, — холодно произнесла я, и через мои глаза на вампира глянула Госпожа Смерть, — по делам. И вот еще, чтобы он не паковал свой гроб от страха, я не убить его приехала.

Окошечко захлопнулось. Я чуть изогнула губы в усмешке, представив лицо главного кровососа. Скорее всего, он не ждал, что я так быстро его вновь навещу.

Ко мне подошли остальные, держа коней под уздцы.

— Все в порядке, пока, — тихо сказала я.

— Сейчас правящий вампир мой давний знакомый, Алувьен, — тихим мурлычущим голосом произнес Илэр.

Ах, да, как же я могла забыть, что темные эльфы охотнее всего контактируют с вампирами? А ведь наш темный эльф состоит при дворе, а значит общается с высшими вампирскими эшелонами власти.

Через несколько минут перед нами распахнулись ворота, и, угодливо улыбаясь, несколько вампиров взяли лошадей за поводья и увели в конюшню, а тот хам вежливо попросил следовать за ним. Я взяла в руку арбалет, а в другую — один из клинков, расширив свои зрачки так, что прекрасно видела в полутемном коридоре. С тихим шипением позади меня Тениан вытащил свои клинки. Дриада пошла между мной и главой, тем самым найдя самое безопасное место. Только Илэр был спокоен, зная, что его здесь не тронут. За своих эльфов Темный Двор будет стоять до последнего. Правда, я в этом сомневаюсь.

Я знала, куда нас вел проводник. Он вел нас в главный кабинет повелителя вампиров, которого, кстати, звали Кармил-кнез. Про него я могу сказать пару слов — прожженный интриган и себе на уме. Тогда, обговаривая с ним условия договора о рамках убийств его вампиров, я чувствовала, что как будто танцевала на острие кинжала, и одно неверное движение может сгубить меня. Признаться, я тогда боялась, но бушевавшая во мне энергия, полученная от вампиров, скрывала это, и, как я надеюсь, Кармил-кнез все же его не почувствовал. Страх для оборотней, вампиров и прочей кодлы ощущается, как нечто дразнящее на языке. Прошлый повелитель смог почувствовать мой ужас перед ним, чем и воспользовался. Но я тогда все же смогла как-то придушить это чувство и выиграть, при этом сама едва не погибнув.

Стоя перед дверями в кабинет, я даже отсюда ощущала его ледяную, как холод кладбища, ауру. Позади меня тихо охнула лесная нимфа, также почувствовав хозяина замка. Глубоко вздохнув и выдохнув, я решительно вошла в кабинет. Тениан встал сразу за мной, готовый в любой момент подтвердить свой пост Главы Гильдии Убийц и прозвище Смерть. Я однажды видела его в действии и поняла, что мне до него все же еще очень далеко, как новичку-убийце до звания убийцы высшего ранга. Илэр и Свериан встали чуть дальше него. Я чувствовала, как от дриады исходят волны панического страха, и была зла из-за этого. Почувствовав от кого-нибудь из нас слабость, вампир спокойно убьет и других, вернее, попытается. Скорее всего, останется жив только Тениан. Я сомневаюсь в том, что выживу, потому что этот повелитель сильнее предыдущего, но значительно моложе.

Тихий шорох отвлек меня от мыслей, и я глянула на вампира. Он сидел в огромном кресле, такой величественный и холодный, как прекрасная, вырезанная гениальным скульптором, скульптура из мрамора. Чуть светлее Илэра, по цвету кожи, на плечи стекали белые волосы с пробегающими по ним красными всполохами, и красные, как две капли крови миндалевидные глаза. У него были зрачки, похожие на черные зерна риса, располагающиеся посреди радужной оболочки. Немного резкие черты лица, короче, красив вампирской красотой. Вообще, красота зависит только от точки зрения ее наблюдателя. Многие бы сказали, что Кармил-кнез некрасив, но я все же скажу, что у него просто другая, чуждая красота. Темно-красный костюм только подчеркивал ее. Возле вампира сидела молодая — впрочем, молодая ли? — девушка, положившая голову к нему на бедро, и темно-каштановые волосы, завивающиеся крупными волнами, скрывали ее лицо, но не точеную фигурку. Признаться, что-то похожее на беспокойство скользнуло в моей душе. Эта девушка была чем-то похожа на мою Изабелл, но я стояла слишком далеко, да и аура вампира сказывалась, и не могла почувствовать ее ауру, чтобы понять, что меня в ней привлекло.

Бледная узкая рука c пятнадцатисантиметровыми когтями снежного цвета рассеянно поглаживала девушку по волосам, словно любимую собачку. Рубиновые глаза встретились со мной взглядом, и что-то проскользнуло в них.

— Тьма? — дозволенное легкое удивление и вопросительно приподнятая бровь.

— Мое почтение, Кармил-кнез, — в моем голосе не было ни грамма почтения и уважения, ведь я еще не настолько сошла с ума, чтобы уважать и почитать нежить, пусть даже сильную и красивую, как Госпожа Смерть, — я к вам по делам.

— У вас ко мне дела, Алувьен? — полускрытая насмешка, — помниться, вы мне в последний раз говорили, что больше никакое дело не заставит вас прийти ко мне. Ах, нет, кроме того дела, которое вы обычно выполняете, то есть задуваете свечу жизни.

Я и бровью не повела, не смотря на все его провокации. Как был скотиной, так ею и остался. Девушка едва заметно вздрогнула, словно проснулась, но не стала что-либо делать. Вампир наклонился к ней и тихо шепнул:

— Спи, милая, спи.

Его рука вновь прошлась по ее волосам в нежном жесте.

— Итак, что за дело? — вернулся он ко мне.

— Я точно знаю, что у тебя есть одна из подсказкой, как подобраться к Роднику Памяти. Даже не думай отрицать, мы уже были у Сумеречных людей и прошли испытания.

— Да? — Кармил-кнез мягко протянул это простое слово так, как будто оно означало что-то другое. Его рука на миг замерла, а потом вновь принялась за то, что делало последние пять минут.

— Да, — честно, я не хотела его передразнивать!

— Алувьен, вы знаете, что чтобы ее получить, вы должны пройти испытание? — тон точь-в-точь, как у Илэра, то есть мурлычущий, как у кота, объевшегося сметаны.

— Да, — обронила я и хотела что-то сказать, но слова присохли к моим губам, когда…

Девушка, до этого момента спокойно лежавшая, вдруг вздрогнула, и на меня глянули в немом изумлении фиалковые глаза, которые могли в гневе и обиде становиться, как грозовые облака. Встав одним слитным движением на ноги, она совсем по-детски протерла свои глаза и с радостным визгом кинулась ко мне. В этот момент мне показалось, что мне кто-то вонзил стилет в сердце, потому что это была Изабелл, моя воспитанница! Что она делает здесь, у вампира, когда я упорно вбивала ей в голову, что вампиры — это одно из самых наихудших зол, которые существует?

Изабелл повисла у меня на шеи, радостно о чем-то щебеча. Я встретилась взглядом с вампиром, и в его глазах проскользнуло удовлетворение, когда он увидел мое удивление. Осторожно отстранив от себя девушку, которая просто светилась от счастья, я тихим суровым голосом спросила у нее:

— Изабелл, что ты здесь делаешь? — если честно, то мне хотелось закричать, потому что я поняла, что она стала Спутницей вампира. Вампир и моя девочка стали одним целым, и если один из них умрет, то потащит второго за собой в могилу. Дьявол, теперь я не могу убить Кармил-кнеза! Но если будет крайняя необходимость, то я колебаться не буду.

— Я Спутница Кармила! — она посмотрела лучистыми глазами, — мы теперь вместе навеки. Я люблю его всем сердцем, и он тоже.

Я закрыла глаза и сжала руки на рукояти меча и арбалета так, что у меня, наверняка, побелели костяшки пальцев.

— Алувьен, что с тобой? — обеспокоено прозвенел ее голосок, похожий на серебряный колокольчик.

— Как давно ты стала Спутницей? — я буквально выдавливала из себя эти слова.

— Уже три года, — тихо ответила Изабелл, опуская блестящие от подступивших слез глаза.

— Почему ты мне это не сообщила? — я знаю, что мои глаза были холодны, как лед.

— Потому что ты ненавидишь вампиров, — ее губы задрожали, и по щеке побежала первая хрустальная слеза, которая, скатившись, с глухим шлепком упала на пол, — я не хотела огорчать тебя…

Она, закрыв глаза и тихо всхлипывая, уткнулась мне в плечо, по привычке ожидая, что я обниму ее и скажу, что не сержусь на нее, но я этого не сделала. Я, как стояла с холодными, не потеплевшими ни на грамм, глазами и опущенными вдоль тела руками, которыми судорожно сжимала арбалет и меч, так и стояла, хотя две части боролись во мне. Одна требовала, чтобы я обняла малышку и успокоила ее, а другая говорила, что ничего делать не надо, потому что она предала меня.

Изабелл тихо плакала, уткнувшись в мое плечо, и обнимала меня, словно малый ребенок, которого я спасла много лет назад.

— Ты не огорчила меня, Изабелл, — мой спокойный заставил ее несильно вздрогнуть, — ты меня сильно разочаровала.

Девушка подняла заплаканное лицо, чтобы заглянуть в мои глаза, которые стали для нее совсем чужими. Она никогда не видела, что бы мои глаза были, как изумруды — холодные и пустые. Изабелл привыкла к тому, что они всегда теплые и любящие, и поэтому ее фиалковые глаза наполнились болью и страхом, увидев мой пустой взгляд.

— Алувьен, — жалобно позвала она меня, — зачем ты со мной так?

— Мы потом поговорим, без свидетелей, — голос стал еще холоднее, — и без твоего…Спутника, — последнее слово я буквально выплюнула, как будто оно было мне противно.

Она внезапно крепко меня обняла, а потом оттолкнула и выбежала из комнаты, и в ней воцарилась абсолютная тишина, прерываемая тихим треском свечей.

— Так что насчет подсказки? — спросила я таким спокойным и безмятежным голосом, словно здесь ничего не произошло.

— Вы обидели мою Спутницу, — голос вампира хлестнул меня хлыстом, и я почувствовала, как разошли некоторые раны, и из них потекла кровь, пропитывая рубашку, — на каких правах вы смеете говорить с ней в таком тоне?

Голос был спокоен, но горячая нотка ярости ясно ощущалась, а я вдруг задумалась над тем, а что если вампир действительно ее любит? Бред, полный бред. Нежить не способна на любовь, это аксиома.

— На тех правах, что она моя воспитанница уже шестнадцать лет, — мой голос зазвенел от злости. Злилась я на себя, на Изабелл, на вампира и на всех остальных.

— Да? — голос Кармил-кнеза был спокойнее моего, но красные глаза полыхали, как два факела. Его сила стала расти, затопляя всю комнату, из-за чего мне стало трудно дышать, а шрамы вдруг начали расходиться, прям как будто мне было мало того, что почти зажившие раны открылись, — тогда почему она жила одна в таком месте, которое язык не повернется назвать его домом?

— Ты хоть понимаешь, проклятый вампир, что при моей работе я не могу иметь семью? Знаешь, что я могу только изредка, скрываясь, навещать тех, кого люблю, потому что их могут убить, чтобы навредить мне?! Мой путь, путь убийцы, просто не отпустит меня! — я не плакала, только в горле был ком битого стекла, а голос был сухим, и в нем скакала нотка ярости и боли, — я обречена быть убийцей…

— Как и я, — сухо парировал Кармил-кнез, — я от рождения убийца, но не бросаю на погибель тех, кто мне дорог.

— Но в моем случае, было лучше ее оставить у знахарки, зная, что она находиться в большей безопасности, чем со мной, — я смотрела в глаза вампиру, не зная, что он там видит.

Да, моя девочка никогда не будет в безопасности рядом со мной, потому что внезапно может вспыхнуть жажда крови или нехватка жизненной энергии. Вынуждена признать, что Изабелл в большей безопасности рядом с вампиром, чем со мной. Горькая правда, что поделаешь. Когда она была маленькой, я каждую ночь выходила на охоту, чтобы всегда быть наполненной энергией. Но жажду крови никогда нельзя предсказать. Однажды, она вспыхнула, когда я увидела разбитую коленку воспитанницы, но все обошлось, потому что она погасла через несколько секунд. Но что было бы, если она продлилась бы дольше?

Кровь продолжала течь из открывшихся ран и пропитывать одежду, с которой уже капало. Еще немного и мне будет плохо от такой потери крови. Я чуть прикрыла глаза и покачнулась, но Тениан так близко встал ко мне, что я опиралась спиной на него.

Вампир тоже успокоился и теперь с обманчивой расслабленностью сидел в своем кресле, что-то обдумывая.

— Князь Илэриан, прошу прощения, что не поприветствовал вас, — в голосе Кармил-кнеза не было даже намека на извинение.

— Я понимаю вас, Кармил-кнез, вам было не до этого, — легкая и едва заметная насмешка от темного эльфа, — я думаю, что вам нужно обсудить с госпожой Алувьен подсказку.

— Да-да, — рассеянно отозвался повелитель вампиров, — я думаю, что это лучше обсудить за ужином в главном зале. Следуйте за слугой.

Дверь беззвучно открылась и в кабинет вошел тот вампир, который проводил нас сюда. Первым пошел Илэр, следом за ним, обеспокоено оглядываясь на меня, шла дриада, а Тениан приобнял меня за талию, помогая мне идти. Кровь продолжала струиться, отнимая силы. Я, продолжая держать оружие в руках, обессилено прислонилась к главе и шла, будто сомнамбула. За нами оставался кровавый черный след, что привлекало обитателей замка. Я их не видела, но чувствовала, как они жадно вдыхают воздух и облизывают губы, зная, что они не будут кормиться, и это их бесило.

Глава осторожно усадил меня на стул в обеденном зале и тихо, чтобы услышала только я, сказал:

— Тебе над перевязать раны, не то ты истечешь кровью.

— Они должны уже затянуться, — слегка удивленно произнесла я, — но что-то тормозит мою регенерацию. Хотя подожди… у меня энергия на исходе, и поэтому регенерация идет так медленно. У меня прямая зависимость между количеством энергии жизни и скоростью регенерации. Дьявол, мне срочно нужно подпитаться, хотя бы кровью.

— Сейчас тебе будет кровь, — криво усмехнулся Смерть, — ты же в гостях у вампиров. А где Илэр?

И точно, за столом не было темного князя, но я точно помню, что он шел первым. Может, куда-то свернул? Например: в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок. Легок на помине. В зал вошел Илэр, идеально причесанный, на камзоле не единой складочки и пылиночки, весь его вид говорил о том, что он принадлежит Темному Двору.

Обеспокоено глянув на меня, он сел напротив и тихо сказал:

— Алувьен, тебе нужно срочно сделать перевязку, иначе ты упадешь бессознания. Тем более, ты столько крови потеряла.

— Все в порядке, — выдавила я, обессилено откидываясь на спинку стула.

Темный эльф недоверчиво покачал головой, явно не соглашаясь со мной, но больше ничего не говоря. Я закрыла глаза, падая в некое сонное состояние и боясь того, что я могу наделать, когда меня скрутит нехватка энергии. Вообще, я заметила, что она в последнее время быстро расходуется, словно кто-то тянет ее из меня, но это могут сделать, пожалуй, только энергетические вампиры, которым я сделала глобальную зачистку, когда поняла, какую опасность они представляют для меня.

Тихий стук блюд вывел меня из оцепенения, но все закружилось перед глазами, когда я их открыла. Пришлось вцепиться в край стола, чтобы не упасть. Я облизнула губы и поняла, что вся еда с кровью, которая мне сейчас необходима. Из последних сил я держала себя в руках, пока ждала хозяина замка. Наконец, он пришел, ведя за собой Изабелл. Девушка была смертельно бледной, а глаза и нос покраснели от недавно пролитых слез, но держалась она, как королева. Молодец, девочка, ты не пропадешь, я знаю это.

Вампир и Изабелл сели во главе стола, и первый что-то говорил, но я не слышала что, а потом все принялись за еду. Я чувствовала, что за столом, кроме нас, еще вампиров- Господ тридцать, которые были сильно раздразнены моей кровью, которая чуть прекратила свой бег.

— Алувьен, что тебе положить? — наклонился ко мне Тениан.

— Что-нибудь кровавое, — бледно улыбнулась я, смотря, но не видя его, — мне нужна или кровь или смерть, но тут пока никто не собирается умирать ради меня.

Глава положил мне что-то на тарелку, это 'что-то' было похоже на кусок сырого мяса, но я не стала разбираться кого. Вцепившись зубами в мясо, как оголодавший волк, я начала сосать кровь, постепенно приходя в себя и обретая чувства. Взгляд прояснился, и я заметила, как вампиры кидают на меня косые взгляды. Сами-то они аккуратно пользовались ножом и вилкой, отрезая от мяса крохотные кусочки, или, посадив кого-нибудь себе на колени, пили кровь из шеи. Я против воли глянула на Изабелл и облегченно вздохнула, увидев, что вампир не пьет ее кровь, но все же даже отсюда были видны зажившие укусы.

Во время ужина я была не способна говорить о подсказке, поэтому мы вновь были в кабинете, закончив ужинать. Я до сих пор не пойму, как он понял, что я не в том состоянии, ведь я накинула на себя сферу. Ладно, потом спрошу.

Мы расположились за круглым столом, кроме Изабелл, которая встала за спиной Кармил-кнеза, положив руки к нему на плечи. Меня еще успели перевязать и смазать раны мазью, которая просто горела. Я пришла в себя настолько, что вновь начала злиться на свою воспитанницу, которая ничего мне не говорила последние три года.

— Итак, — начал вампир, — вам нужна подсказка. Как вы знаете, вы должны за нее заплатить, причем каждый хранитель ставит свою цену.

— То есть, испытания Сумеречных Людей — это плата? — уточнил Тениан.

— Да, — кивнул Кармил-кнез, — это плата, которые не все в состоянии оплатить.

— И что же вы хотите, Кармил-кнез? — мурлыкнул Илэр, чуть склонив голову на бок и его серебряные глаза заискрились, словно он что-то предвкушал.

— Неужели вы мне сейчас предложите, чтобы был нарушен договор? — вздернула я бровь.

— Нет, что вы, Алувьен, — легко рассмеялся вампир, — этот договор очень удобен для меня. Он позволяет держать моих подданных в узде, благодаря вам и вашей репутации. Стоит только им напомнить, что вы можете спокойно нагрянуть сюда и убить их, если только поползут слухи о том, что предел нарушен, а я подтвержу это, сказав что они нарушили, и не заступлюсь за них.

— Тонкий шантаж, — презрительно усмехнулся глава, — к счастью, я к этому способу не прибегаю, зная, что никто меня не подведет.

— Глава Гильдии, думаете я не знаю о том, что на каждом убийце стоит маячок, поставленный очень сильным магом, и еще нерушимая древняя клятва верности, которую ни один маг современности не в силах снять, потому что утерян секрет? — тонко улыбнулся повелитель вампиров, — это тотальный контроль, к которому я, к своему сожалению, не могу прибегнуть, потому что на вампиров эта клятва и маяки не действует.

— Давайте вернемся к подсказке, — раздраженно произнесла я, и дриада успокаивающе положила мне руку на плечо, — что вы хотите за нее?

— Знаете, Алувьен, у меня так давно не было интересной игрушки, — многозначительно протянул вампир, — что, получив что-то интересное, готов отдать подсказку первому встречному.

— Ах, неужели вы уже наигрались с Изабелл? — издевательски поинтересовалась я, хотя внутри меня горел огонь ярости, — теперь вам нужно новая?

Изабелл вздрогнула, услышав это. Вероятно, ей в голову никогда не приходила мысль, что ее воспринимают, как забавную игрушку. Что ж, девочка, ты должна понять, что мир не так чист и прекрасен, как тебе кажется.

— Изабелл для меня не игрушка, — с ледяной вежливостью ответил Кармил-кнез, — она моя Спутница, вторая половина моей души…

— Что я слышу? У вампиров уже есть лишние души, которые не забрал Дьявол? — знаю, что я играю с огнем, но я сейчас была на взводе. Видите ли, ему игрушка нужна!

— Тьма, — предупреждающе сказал глава, — мы сейчас на вражеской территории.

— Мы всегда среди врагов, — фыркнула я.

— Кармил-кнез, будьте любезны, наконец, сообщить, что же вам нужно? — вежливо произнесла дриада.

— Да, скажите, Кармил-кнез, — улыбнулся Илэр. Признаться, меня это насторожило. Мне показалось на долю секунды, что темный эльф и вампир в сговоре.

— Сущий пустяк, — заверил нас хозяин замка и обаятельно улыбнулся, — вы можете отдать ее прямо сейчас, но не навсегда, а, допустим, на пару десятилетий.

— И что же это? — выгнул бровь темный эльф.

В ответ вампир посмотрел на дриаду, у которой от удивления распахнулись глаза.

— Дриаду вы не получите, — сухо сообщила я, — ни при каких условиях.

— Нет, дриада мне не нужна, пусть даже чистокровная, — промурлыкал вампир и посмотрел на меня, — мне нужны вы, Алувьен. Такого удивительного существа, как вы, я еще не встречал, а мне очень интересно узнать, на что вы способны.

— Сейчас вы узнаете, — рыча, пообещала я, вставая из-за стола и вытаскивая клинки.

Тут же во мне вскипела жажда крови, жидким огнем пробежав по венам.

— Я узнаю это чувство, — пораженно выдохнул Кармил-кнез, — вы хотите крови.

— Хочу, вашей, — яростным голосом ответила я, и жажда крови схлынула, чтобы сегодня не вернуться, — чтобы я, Тьма, была на побегушках у вампира?! Да никогда! Я даже заказы не выполняю, когда заказчик вампир.

Кармил-кнез, по всей видимости, забавлялся. Откинувшись на спинку кресла, он скрестил руки на груди и с возрастающим интересом наблюдал за мной.

— Алувьен, назад, оружие в ножны, — отозвал меня глава, — это приказ.

Я обозленной тигрицей, вернув клинки в наспинные ножны, обернулась к Смерти, на котором была маска спокойствия и легкой презрительности. Конечно, это же не ему предложили стать игрушкой! Да что бы я, убийца высшего ранга, выбирающая по собственному желания заказчика и имеющая такую же власть, как у Главы Гильдии Убийц, была чей-то прихотью? Да никогда! Уж лучше я останусь без подсказки, чем буду на побегушках у вампира.

Поднявшись с кресла одним слитным и грациозным движением, Тениан подошел ко мне и чуть приобнял меня за плечи сзади, аккуратно отведя меня в противоположную от стола сторону. Я зло скрипнула зубами, позволяя ему в полной мере почувствовать мое состояние. Если честно, это было иногда удобно, когда он мог чувствовать настроения других и выносить наиболее верные решения.

— Я не буду чей-либо игрушкой, — тихо, но очень злобно произнесла я, — ты помнишь, что было с тем, кто захотел также сделать меня своей забавой?

— Да, части его тела были раскинуты по городам, — припомнил Смерть, — я знаю, что ты не сможешь получить подсказку, если не заплатишь своей свободой на несколько десятилетий, — он наклонился к моему уху и сказал так тихо, что даже острый слух вампира не мог расслышать, — но ты можешь его убить и договориться со следующим повелителем.

Хм, если рассмотреть такой вариант, то он очень привлекательный, но… Мой взгляд помимо воли скользнул к девушке, которая смотрела на меня фиалковыми глазами, в глубине которых плескалась обида на меня. Если (именно если, я не переоцениваю себя) я убью Кармил-кнеза, то он утянет за собой и Изабелл, мою воспитанницу, мою единственную и любимую дочь… Дьявол, у меня нет больше соображений на этот счет. Двадцать лет быть забавой какого-то зарвавшегося вампира? Нет, я погорячилась, Кармил-кнез достаточно умный, чтобы понять, что очень опасно иметь обозленную меня, которая может однажды, сцепив зубы от предстоящей утраты, выпустить в него серебряные болты. Но зачем же я ему тогда? Хотя, если я буду находиться рядом с ним, то в глазах подданных поднимется его престиж. Еще бы, завладеть той, которая уничтожила почти половину вампиров-Господ вместе с повелителем, это очень впечатляет. Тем более, как я слышала, у Кармил-кнеза положение сейчас довольно шаткое из-за заключенного между нами договора, поэтому предыдущая мысль вполне реальна.

Обречено вздохнув, я спросила у главы:

— Как поступил бы ты?

Теперь задумался он, рассматривая такой вариант.

— Я бы постарался смягчить условия, — ответил Смерть.

— Это значит, что согласился бы быть прихотью вампира? — уточнила я.

— Да, — его взгляд был спокойным, но что-то в нем всколыхнулось темное, недоброе, которое заставило меня душу покрыться инеем. Наши глаза одновременно похолодели, и взгляд стал далеким. Мы поняли друг друга и никогда не будем чьей-нибудь игрушкой против воли, — давай вернемся за стол.

Я вернулась на свое место и, глубоко вздохнув, спросила:

— Скажите, Кармил-кнез, я нужна вам, чтобы и дальше держать своих подданных в жесткой узде? Вы рассчитываете на то, что 'познакомившись' со мной поближе, они еще больше станут вас слушаться, боясь, что однажды приду я и убью их, выполняя ваш приказ.

Вампир слегка склонил голову на бок, и этот жест напомнил мне птиц. Рубиновые глаза пристально глядели на меня, словно их хозяин решал, что мне сказать. Наклонившись к Кармил-кнезу, Изабелл что-то ему шепнула, и он согласно кивнул, мимоходом нежно поцеловав ее руку, что доставило удовольствие моей воспитаннице. Ее щеки залились счастливым румянцем, а глаза радостно заблестели, но, встретив мой взгляд, они потухли.

— Если я скажу, что вы правы, то это как-то изменит ваше решение? — наконец, произнес вампир.

— Да, — кивнула я, обдумывая положение вещей в этом свете, — я могу наступить на горло своим принципам и стать вам тайным телохранителем-палачом с заранее обговоренной оплатой. А там посмотрим, сколько я проработаю на вас. Но сейчас даже не рассчитывайте на двадцатилетний контракт, потому что я сейчас занята.

— Родник Памяти, — утвердительно произнес Кармил-кнез, — что ж, я согласен на ваши условия. Но вы не могли бы этот месяц проработать у меня?

— Нет, — покачала я головой.

— Полмесяца?

— Нет.

— Неделю, она быстро пройдет. Мне нужно уладить кое-какие дела с кланом Иль, который стал перечить мне, а довод в вашем присутствии, позволит быстро подавить зарождающий там мятеж. Соответственно, оплата будет, как за месяц.

— Мне нужно обсудить это с моими спутниками, — сухо ответила я.

Если честно, то я надеялась на то, что все сейчас заявят, что нам некогда. Но моим чаяниям не суждено было сбыться, что меня удивило. Я даже не представляла себе, что такое может произойти.

— Я думаю, Алувьен, что недельный отдых в комфортных условиях нам не помешает, — промурлыкал темный эльф, томно потянувшись, и так обворожительно улыбнулся, что у меня 'мурашки' побежали. Вот Дьявол, а я уже давно не видела улыбки такой мощности! А к хорошему быстро привыкаешь, я про отсутствие таких улыбок. Но, как я с удивлением заметила, у меня в груди потеплело, было ноль градусов, стало плюс один градус.

— Да, Тьма, я видела здесь такие травы, которые не растут в моем Лесу, — с жаром поддержала его дриада, — я хотела бы собрать их, тем более, что там есть трава необходимая для 'холодного сердца'.

После этого я, признаться, заколебалась. Как я уже говорила, я заметила, что стала в последнее время более эмоциональной и мягкой, что мне не нравилось. Решающее слово было за главой. Я в немой просьбе посмотрела на него. Его уголки чуть дрогнули в улыбке, а в глазах пробежали искры смеха, которые можно было заметить только тогда, когда давно его знаешь.

— Я думаю, что, — он сделал паузу, — нам действительно нужен отдых.

Я так глянула на него, что если бы подкрепить его небольшим количеством магии, то от Смерти остались бы дымящиеся сапоги и слегка обгоревшее оружие.

'Потом поговорим' — сказал он одними глазами.

Я едва заметно кивнула и улыбнулась. Понимать друг друга на таком уровне могут существа, прожившие вместе и знающие друг друга довольно долго, к примеру: супруги. Я и Тениан супруги? Бредовая мысль! Но почему у меня теплеет на душе, когда я смотрю на него? Хм, кажется, некоторые говорят, что это любовь. Даже не знаю, что сказать.

— Мы остаемся, — процедила я.

Я увидела радостную улыбку, озарившую лицо Изабелл. Хоть кто-то счастлив. Бедная моя девочка, как мне тебя жаль.

Мне отвели довольно хорошую комнату, в которую тут же вошла Изабелл, решительно поджавшая губы, но увидев мой взгляд, не сулящий ей ничего хорошего и приятного, ее уверенность несколько повяла.

— Итак, Изабелл, — спокойным голосом начала я и захлопнула дверь. Взгляд девушки стал, как у мыши, попавшей в мышеловку. Она затравлено посмотрела на закрытую дверь, словно я навсегда отрезала ей выход, — как ты познакомилась с этим выродком?

— Он не выродок, — запальчиво возразила Изабелл.

— Мне лучше знать, кто он, — почти прорычала я, — девочка моя, я почти всю свою жизнь убиваю таких, как он. Я долгое время провела среди них и могу тебе сказать, что…

— Есть хуже них, — прервала она меня, — Кармиль самый добрый и нежный. Я еще никогда не встречала таких, как он.

— Еще бы, повелители вампиров на дорогах не валяются, — саркастически произнесла я, — так где ты с ним познакомилась?

— А ты где с ним познакомилась? Я же видела, что вы знакомы и постоянно говорите о каком-то договоре, — ревниво произнесла она.

— Почему же твоя дорогая нежить тебе не говорит? — я честно старалась говорить нормально, но каждый вопрос Изабелл меня просто выводил из себя.

— Он говорит, что это печальная история и не хочет портить мне настроение, — насупившись, ответила девушка.

Ну, для кого какая история. Лично для меня жуткая и кровавая, но слегка приятная тем, что тогда я хорошо напиталась, но это было в начале, пока не появились энергетически вампиры, которые едва не до капли высосали всю мою энергию жизни. Я познакомилась с Кармил-кнезом в кабинете, в котором недавно была, среди кучи пепла, сгоревших вампиров. Тогда я его чуть не убила, потому что мне тогда уже было глубоко наплевать на все из-за того, что мелкие царапины противно щипали, энергия жизни была на исходе, потому что вся шла на мою регенерацию, да и вообще жизнь казалась мне ужасной.

— Давай начнем сначала, — глубоко вздохнув и выдохнув, предложила я.

— Мы познакомились в лесу, когда я сломала ногу… Я упала в овраг, когда собирала травы и не могла вылезти из него. Там меня и нашел Кармиль. Он на руках донес меня до избушки, а я поняла, что он моя любовь.

— Дура, какая же ты дура, — с тихим отчаянием произнесла я, садясь на кровать и закрывая лицо ладонями, чтобы не видеть ее глупо-восторженного выражения лица.

— Почему? Алувьен, ты разве не рада, что я счастлива? — судя по ее дрожащему голосу, она была готова расплакаться.

Она села возле меня и положила голову мне на колени, жалобно пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Я была бы рада, если бы он был бы жив, — вздохнула я и начала поглаживать ее по волосам, — пойми, Изабелл, он ходячий мертвец!

— Но он любит меня! — уперлась девушка.

— Ага, а я добрая фея, — саркастически фыркнула я, — у Кармил-кнеза черная аура от убийств безвинных…

— У тебя тоже, — парировала она.

— Знала бы ты, почему я не могу уйти с дороги убийц. Ладно, Дьявол с вами обоими, — я поняла, что потерпела поражение, — ты должна знать, что любишь жестокого убийцу.

— Значит, судьба у меня такая, жить среди убийц, — философски пожала она плечами, мгновенно повеселев, — но ты тоже любишь убийцу.

Я недоуменно посмотрела на нее, не понимая, что она имеет ввиду. Изабелл рассмеялась, и как будто зазвенели хрустальные колокольчики.

— Алувьен, это всем же видно, — отсмеявшись, произнесла она.

— Что видно? — нахмурилась я.

— Да то, что ты любишь Главу Гильдии.

Теперь уже хохотала я и долго не могла остановиться. Я люблю Тениана? Ой, не могу! От смеха у меня по щекам побежали слезы.

— И как это видно? — успокоившись, спросила я несколько прохладным тоном.

— Вы смотрите друг на друга так, как смотрят влюбленные, — ласково улыбнулась Изабелл, — как я помню, ты никогда не позволяла кому-либо, кроме меня, прикасаться к себе. А Глава Гильдии обнимал тебя так, как будто делает это уже давно.

— Я не позволяю прикасаться к себе потому, что не доверяю, ну, кроме, главы, высшего ранга и тебя, Белль. Хотя, нет, я доверяю ему также, как тигру, лежащему рядом с тобой. Он безопасен до тех пор, пока что-нибудь не взбредет ему в голову. Ладно, проехали, ты лучше ответь мне на такой вопрос, как ты решилась стать Спутницей? Ведь, умирая, Кармил-кнез потянет тебя за собой и Госпожой Смертью.

Она опустила голову, раздумывая, а потом, словно что-то почувствовав, всмотрелась в мою ауру, удивленно заморгав. Признаться, мне это сильно не понравилось. Казалось, девушка увидела что-то, что ее сильно удивило.

— Ммм, Алувьен, скажи, а как ты согласилась принять метки? Ты же мне много раз говорила, что никогда не станешь ничьей Хранительницей.

— Какие метки? — мгновенно насторожилась я.

— Метки, которые сделают тебя Хранительницей, — ответила девушка и удивленно похлопала ресницами, — ты разве не знаешь, что на тебе стоят две метки, по одной от Дирий'Тениана и темного князя Илэриана?

Я медленно покачала головой, переваривая полученное сообщения. Значит, эти мерзавцы как-то поставили на меня метки. Вот только когда? Дьявол! Они же поставили их, когда я была в бреду, ведь только тогда они смогли бы их поставить. Так вот почему я стала терпимее к Илэру! Все из-за одной метки. Что же будет со мной, когда на мне окажутся все три? Я не хочу этого узнать.

— Сейчас им мало не покажется! — тихо зарычала я.

Я поднялась с кровати медленным, тягучим движением, движением, которое скрывает силу и опасность. Только подойдя к двери и распахнув ее, я ощутила ледяную ауру вампира. Вампир-Слуга испуганно дернулся, когда моя рука рефлекторно легла на рукоять кинжала. Что поделаешь, с тех пор, как я провела генеральную зачистку вампирам, вполне разумно быть осторожной, опасаясь их мести. Уже было довольно много нападений на меня со стороны вампиров боевого клана, который, как я слышала, тихо строит интриги за спиной Кармил-кнеза.

— Г-госпожа, — испуганно пролепетал вампир, — мой повелитель, Кармил-кнез, просит вас зайти к нему в кабинет, чтобы обсудить одно важное дело.

— Хорошо, я зайду, — прошипела я, все еще кипя от гнева.

Так, надо взять себя в руки. Дьявол, я все-таки убийца высшего ранга и обязана быть всегда спокойной, словно ледяная глыба.

— Алувьен, только не убей Кармиля, — послышался жалобный голосок из комнаты.

— Я постараюсь, — честно ответила я, выходя, но все же услышала обреченное:

— Но не обещаешь.

Я тихо шла по коридору черным, полным злобы и ярости, сгустком темноты. К этому моменту, я относительно взяла себя в руки, но малейшая искра, и всем мало не покажется. Я себя очень хорошо знаю.

Путь убийцы одинок и холоден. Симпатия, любовь, дружба и жалость — это высшие опасности, которые могут подстерегать нас на этом пути. Эти чувства затмевают нам ум и ставит под срыв наши задания, если мы воспылаем к своей жертве чувствами. Я много раз слышала о том, что убийцы и их жертвы часто становятся друзьями, и потом первые не могут выполнить свое задание. Но когда они выполняют заказ, фактически убивая своих друзей, то в их душе появляется новый шрам, новая боль. Нет, неправильно я сказала. Боль души одна, и, получив еще один из великого множества шрам, она начинает приходить к тебе все чаще и чаще, пока не станет постоянной. После этого только два выхода — самый непопулярный, это уйти в монастырь и попытаться замолить свой грех убийства, и самый распространенный — это стилет в сердце. Скорее всего, я изберу этот вариант, когда моя душа станет сплошным шрамом и будет не переставая плакать от боли, рвущая ее каждую секунду.

Быть убийцей, значит отказаться от всего хорошего, что может преподнести тебе Госпожа Судьба. Мы встаем на этот путь, чаще всего ослепленные ненавистью, болью от потери любимых и жаждой мщения. Только вот никто почему-то не думает о том, что все эти чувства со временем притупляются, и оказывается, что жизнь не так дерьмова, как казалось тебе десять лет назад, а возможно и три года назад, и можно было бы это как-то пережить, не становясь тем, кем ты стал — ремесленником, которого все ненавидят и боятся. Тебя больше никто не пригласит в гости на бокал вина, чтобы побеседовать о чем-нибудь несущественном, потому что ты стал убийцей. Я знаю, что происходит в душе нового убийцы, потому что часто это наблюдала. В душе того, кто стал мстить за своих любимых кипит горячая, как огонь, ненависть, которую можно потушить только кровью врагов. И вдруг враги кончаются и ненависть уходит, и он понимает, что можно было бы пережить это и не вставать на путь убийцы. Ему хочется уйти и мирно зажить, но реальность говорит ему, что он не может уйти с этого пути. В его душе начинают метаться смятение и гнев, но они бесполезны. К тому же, начинают болеть приобретенные шрамы, которые появились после того, как за Госпожой Смертью ушли безвинные люди, которые могли указать, где живут его враги. Тупая, ноющая боль появляется в душе, и чтобы ее хоть чуть-чуть заглушить, он начинает убивать всех без разбору, в надежде, что появится кто-то, сильнее и убьет его. Вот только за это время он уже овладел достаточным уровнем мастерства, и редко кто с тобой сравнится. Когда придет осознание этого, убийца перерождается и у него часто появляется кодекс чести, которому он следует неукоснительно. Даже извиняется перед своей жертвой, говоря, что ничего личного, просто ему заплатили. Убийство становится его ремеслом, образом мышления и стилем жизни. Однажды он поймет, что он перестарался в своем стремлении отомстить своим обидчикам, и что можно было бы избежать появления множества шрамов, которые имеют противную привычку иногда болеть, сводя с ума и вышибая слезу. Если бы шрамы реагировали на что-то одно, то можно было бы избегать появлении боли, но они не предсказуемы. Шрамы души могут заболеть от вида плачущей девочки, заляпанной кровью родителей, от вида красивого цветка или услышать, с какой болью в голосе поет певец, будто или на самом деле оплакивая кого-нибудь. Так было с Агонией, когда он услышал, как поет глава. Тогда я была права, подумав, что он потерял любимых. Тениан до сих пор оплакивает свою погибшую жену, которую любит и по сей день, и своих сынов. Его последней надеждой на то, что жизнь может стать для него чуточку лучше, оказалась Керрен, которая погибла из-за того, что я ее не уберегла. Теперь глава цепляется за любовь к Элтэн, как за последнюю надежду, словно утопающий за небольшую деревяшку посреди штормящего моря. Я не знаю, что значит для него высший ранг, потому что стоит ему к кому-нибудь привязаться, как он умирает, и его место занимает новый. А кто для него я, я тоже не знаю. Возможно, я для него нечто другое, потому что он не может не чувствовать, что я за двадцать семь лет, которые он меня знает, не постарела ни на секунду, и глава, быть может, надеется на то, что я еще не скоро уйду за Госпожой Смертью. Хм, а может, он поставил метку ради того, чтобы спасти меня, потому что даже я сомневаюсь, что смогла бы без чьей-либо помощи выжить от тех ранений, что нанес мне оборотень. Даже не ранения, он просто разодрал мое тело в лохмотья. Тениан, возможно, просто не хотел меня терять, но однажды, я это знаю, он увидит, а может, уже увидел, во мне врага, которого нужно уничтожить, и он вонзит мне клинки в сердце с пустотой желто-зеленого цвета…

В кабинет я вошла даже не стучась, зная, что вампир меня уже почувствовал. Я села в кресло, не дожидаясь приглашения. Зачем говорить то, без чего вполне можно обойтись? Как бы случайно я положила руку с поясом с серебряными метательными звездами, подаренными мне главой на День Очищения, и дротиками. Я обвела кабинет ленивым взглядом, который на самом деле был цепким, выискивающим потенциальную опасность, и сосредоточилась на чувстве, которое определяет наличие живых существ в этой комнате. Как оказалось, этих относительно живых существ, исключая меня и Кармил-кнеза, было десять, скрытые заклинанием, которое не позволяет вампирам обнаружить кого-нибудь. Я усмехнулась кончиками губ и спросила:

— Кармил-кнез, а вы в курсе, что здесь лазутчики?

— Я ничего не чувствую, — резковато произнес он, но это просто скрывало его озадаченность и напряжение, — здесь никого нет.

— На будущее я вам советую нанять магов, чтобы они поставили антимагическую завесу, которая снимает абсолютно любые заклинания, — улыбнулась я и резко развела руки в стороны, сжигая магическим огнем шпионов. Дикие крики и запах горелого мяса заполнили комнату. Вампир слегка сморщил нос, а я просто опять-таки магией убрала запах, — итак, Кармил-кнез, по какому делу вы меня позвали?

— Мы не обговорили вашу зарплату, — приятно улыбнулся он, и из под верхней губы показались кончики клыков. Хм, мог бы скрыть их просто из вежливости, — как я понимаю, ваша зарплата будет высокой, учитывая то, что вы профессионал высшего уровня, а также маг.

— Я владею магией, но я специально не обучалась, — поправила я его.

— Я бы очень вас попросил, не перебивать меня, — нотка раздражения проскочила в его вежливом тоне, — я полагаю, что вы сами скажите, какова будет оплата за ваши услуги.

Я скажу и не постесняюсь. Хорошо, что он сам заявил мне, что моя зарплата будет высока. Я никогда не отказывалась от маленького гонорара, собранного со всей деревни, за то, чтобы убить обнаглевшую нежить, но с тех, кто был богат я брала много, очень много.

— Я вполне сознаю, что, как одна из лучших убийц этого мира, могу требовать большой гонорар. Я согласна работать на вас, как ваш телохранитель, за сто золотых, и это еще не много, учитывая то, что я наступаю на свои принципы, работая на нежить, — добавила я, увидев, как рубиновые глаза слегка округлились от моей наглости.

— Может, снизить до семидесяти? — слегка робко спросил Кармил-кнез.

— Вы такого низкого обо мне мнения? — я выгнула бровь, оскорблено поджав губы, — вы можете попробовать нанять за такую сумму кого-нибудь другого из высшего ранга, но я сомневаюсь, что кто-нибудь из них согласиться. Ну, а средний ранг вряд ли сможет тягаться с вампирами-Господами.

— Хорошо, — постучал пальцами по столу он, — я согласен.

— Вот и славно, — я довольно и лениво улыбнулась и спросила, — Кармил-кнез, может, вы все же расскажете, что же у вас происходит, чтобы я знала, что делать.

В принципе, ничего нового он мне не сообщил. Боевой клан Иль плетет заговор против него, желая уничтожить правящий клан и поставить себя на правящее место. Вот они и стараются, то шпионов подошлют, надеясь услышать что-то, чем можно его потом шантажировать, то устроят покушения, которых за последние несколько месяцев перевалило уже за сотню. Еще хорошо, что один из их священных законов (священные законы вампиров, хм, оксюморон) запрещает убивать Спутников. Благодаря этому закону, Изабелл и он до сих пор живы, но, как кажется повелителю вампиров, на него скоро покусится сам глава клана Иль, который подло его убьет ударом в спину. Ну, удар в спину нельзя считать подлым, потому что ты сам виноват, что оказался таким беспечным, что позволил своей спине быть беззащитной. И вот, когда появилась я, в его чудную белокурую головку пришла идея, как себя обезопасить хотя бы на время.

Я задумчиво побарабанила по столу, обдумывая ситуацию. Н-да, не завидую я вампиру, хотя я им никогда не завидовала. Так, первое, что нужно сделать, так это напугать вампиров до икоты, чтобы они не смели даже подумать о том, чтобы восстать против меня, а значит, и против Кармил-кнеза. Ну, допугать их до такого состояния ничего не стоит, достаточно лишь напомнить им то, как я искрошила столько Господ, и еще немного попугать.

— Я знаю, что делать, — я сомневаюсь в том, что моя улыбка была приятной, — предоставьте мне полную свободу действий и созовите глав вампирских кланов.

— Что вы задумали?

— Укрепить вашу власть, — лаконично ответила я, — своими методами, конечно. Успокойтесь, Кармил-кнез, я не убью всех вампиров.

Мое внимание привлекло мелькание за окном.

— Это радует, — саркастически произнес вампир, — вы что-то еще хотите?

— Да, на пол! — крикнула я, и в этот момент в кабинет ворвались горгульи.

Огромные крылатые монстры, которых сложновато победить, но здесь же есть я. Рукояти клинков мгновенно оказались в руках, и я кувырком ушла в сторону, уклоняясь от удара когтистой лапы и последовавшим за ним маха хвостом. Вампир пронзительно зашипел и ударил кулаком по полу, он тут же открылся, и там оказался довольно приличный арсенал оружия. Кармил-кнез вытащил огромный, длиннее моих клинков двуручный меч, который вертелся в его руках так же легко, как клинки в моих. Горгулий было всего десяток, но они успели испортить мне настроение, сильным ударом хвоста отшвырнув меня к противоположной стене. Я прыгнула на одну из горгулий, прямо воздухе уклоняясь от лапы, и всадила клинок ему в горло и вниз так, чтобы кончик лезвия пронзил сердце, и тут же я отскочила от бьющейся в предсмертной агонии горгулии и вытащила клинок, чтобы им в эту же секунду, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отрубить голову другому нападающему. Кармил-кнез тоже неплохо справлялся, убив уже трех врагов. Он меня опережает, не порядок. Я хищно улыбнулась и прошлась по комнате черным вихрем со стальными молниями-лезвиями, убрав еще шесть горгулий. С оставшимися расправился вампир.

Я и вампир быстро управились с ними, но лично я сомневаюсь, что если бы я не предупредила его о нападении, вряд ли бы он справился, потому что атака горгулий была направлена в голову. После одного такого удара Кармил-кнез должен был потерять сознание, и тогда бы с ним легко справились.

— Да, от вас уже хотят сильно избавиться, — резюмировала я, — на вас нападали вампиры?

Повелитель вампиров посмотрел на меня так, словно сомневался в том, что с моей головой все в порядке.

— Алувьен, ни один вампир никогда не поднимет на меня руку, но они могут заказать убийц, как вы сейчас удостоверились, — жестко улыбнулся Кармил-кнез, — теперь, я думаю, вы поняли, как серьезно мое положение.

— Я хорошо отработаю сто золотых, в этом вы удостоверитесь, — заверила я его, вытирая клинки, — еще никто не жаловался на мою работу.

— Потому что боялись, — он изогнул губы в улыбке, но она не коснулась его глаз.

— Тоже самое я хочу сделать и с вашими подданными. Я хочу, чтобы они были так напуганы, что даже не смели пойти против меня, — моем голосе звенела сталь, а глаза стали холодны и далеки, как зимние звезды.

Лицо вампира надело маску пустоты и неопределенности. Типичная реакция существ, когда сталкиваются со мной, когда я в таком состоянии.

— Когда вы хотите, что бы я созвал Совет? — спросил он.

— Желательно, завтра днем, когда ваши силы немного ослабевают, — задумчиво ответила я, прикидывая свои шансы остаться живой после серьезной стычки с главами кланов.

— Хорошо, тогда завтра в полдень, — кивнул вампир и глянул в окно, — солнце встает, то есть уже сегодня в полдень. Зачем вам флейта?

Я материализовала свою флейту и поднесла ее к губам. Как удобна эта маска, подаренная Тенианом. Мне не приходиться ее снимать, чтобы покушать или сыграть на флейте.

Не объяснять же вампиру, что это дань мертвым горгулиям? Он просто не поймет меня. Я закрыла глаза и начала играть. Тихая, нежная и печальная мелодия, слышная всему замку и окрестностям, полилась из флейты. Как давно я уже не играла! Мне казалось, что сочиненная мелодия сейчас по-другому звучит, что-то появилось в ней, какая-то горькая нотка сожаления и отчаяния. Музыка резала по ушам своей печалью, а в горле, по крайней мере у меня, появился горький ком, похожий на ком битого стекла, который просто невозможно проглотить.

Когда я закончила играть, у меня почему-то был камень на душе. Я обернулась к Кармил-кнезу, который изображал из себя статую, пока я играла. Что-то мелькнуло в его рубиновых глазах, а поза была закрытой, словно он хотел защититься от моей мелодии, но он все же ее слушал.

— Когда ты понимаешь, что жизнь ценна, то начинаешь ценить каждую, — произнесла я, глядя в окно.

— Быть убийцей — это тяжело для всех, — в тон мне ответил вампир и горько улыбнулся одними глазами.

— Да, для всех, — кивнула я, — кроме маньяков.

— Кроме маньяков, — задумчиво повторил он.

Я впервые посмотрела на вампира в новом свете. Ведь он с самого рождения убийца, как только он родился, ему уже пришлось пить кровь, чтобы жить. Скорее всего, в своем детстве он видел столько смертей, сколько не видела я, но есть тенденция, что в скором времени увижу. Каково ему от рождения быть мертвым? Знать, что он не живет, а просто делает вид, что живет? Вот вампиры для того и делают себе Спутников, потому что они тогда хоть как-то прикасаются к жизни.

Впрочем, это мое мнение. Скорее всего, вампиры думают иначе, а я просто стала сентиментальной дурой.

— Мне нужно переждать рассвет, — произнес Кармил-кнез, — потом мы с вами еще поговорим.

Он легко поклонился, как мне показалось слегка издевательски, и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Я брезгливо скривила губы, посмотрев на трупы горгулий. Хоть бы кто прибрал здесь. Словно подслушав мои мысли, в комнату вошли вампиры — Слуги и быстро прибрались, чтобы быстро лечь в гробы, ведь только Господа могут находить на солнце, а Слуги сгорают на нем.

Я вдруг вспомнила, что мне еще надо разобраться с Тенианом и Илэром, и вышла из комнаты. Их я нашла в библиотеке, где они явно о чем-то спорили, но как только они почувствовали мое приближение, сразу замолчали. Это я поняла, когда заметила ускользающую тень злости и гнева в их глазах. Опять пикировали друг с другом.

Я села в третье кресло и тихим, вкрадчивым голосом поинтересовалась:

— Вы мне ничего сказать не хотите?

— Ты о чем, Тьма? — слегка удивленно спросил глава.

— О метках, — спокойно ответила я, что обеспокоило их. Они ожидали, скорее всего, что я закачу им такой скандал, что мало не покажется. А тут я такая спокойная, что навевает плохие мысли.

— О каких метках, Алувьен? — промурлыкал, как обычно, Илэр, — неужели, ты решилась стать моей Хранительницей?

— Вы поставили на меня по метке, — я проигнорировала Илэра, — зачем?

Илэр и Тениан переглянулись, молча переговорив с собой. Мне это не понравилось.

— Алувьен, мы поставили тебе по метке, потому что иначе ты бы не выжила, — ответил глава, — даже если бы ты была до горлышка наполнена жизненной энергией, то все равно бы ты не выжила.

— Кто первый поставил метку? — так же спокойно продолжала я, но мой голос немного похолодел.

— Я, — улыбнулся темный эльф медовой улыбкой, — потому что я чистокровный темный эльф и поэтому моя метка должна быть очень сильной, но…

— Но ты едва не убила темного князя, — продолжил Смерть, — ты стала так тянуть из него энергию, что едва не высушила его. Поэтому, кроме того, что мы и так поили тебя кровью, тебе нужен был еще один источник. И им стал я. Только поэтому ты выжила, и мы не говорили тебе об это раньше, потому что не знали, как ты отреагируешь, но не сомневались в том, что нам не поздоровиться.

— Алувьен, одна метка ни к чему не обязывает, — Илэр встал со своего места и, опустившись передо мной на одно колено, взял мою руку и прижался к ней губами. Серебряные глаза искрились.

— Ах, не обязывает? — взвилась я, вскакивая с кресла со жгучим желанием набить морды присутствующим, — да из-за этой метки, я уже чувствую к И…, - я прикусила язык, поняв, что чуть не заявила, что мне нравится темный эльф, и слегка поспешно докончила, — к Илэру меньшую злость.

Они мне не поверили, потому что темный князь довольно улыбнулся, как кот, обожравшийся сметаны и сливок, а глава едва заметно нахмурил брови. Меня вот что сейчас интересует, что между ними происходит? Почему они каждую секунду, пока меня нет рядом грызутся друг с другом, как оголодавшие волки? Мне кажется, что они едва сдерживаются оттого, что бы не вцепиться противнику в глотку.

Я досадливо тряхнула головой, садясь обратно в кресло и холодно смотря на присутствующих мужчин. Илэр вольготно расположился возле моего кресла, чем-то неуловимо напоминая все того же довольного кота. Если честно, я едва не потянулась к его голове, чтобы потрепать, как любимую собаку, но, вовремя заметив это желание, удушила его еще на корню. Тениан сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и покачивал ногой. Эта поза означала, что он замкнулся в себе и не желает общаться с теми, с кем он находиться в библиотеке, то есть со мной и Илэром. А я-то ему что успела сделать? Нет, я с этими двумя точно сойду с ума! Тяжело вздохнув, я встала с кресла и подошла к главе со спины, положив руки к нему на плечи. По своему богатому опыту я знаю, что когда Тениан чем-то недоволен, то окружающим плохо, а я пока хочу быть живой.

Под моими руками он напрягся, словно ожидая того, что я воткну ему в шею стилет.

— Тениан, ты же знаешь, что я никогда не всажу тебе в спину нож, — я тихо прошептала, склонившись к его уху, — только глядя в глаза.

Не стоило мне этого говорить. Он так вздрогнул, как будто я сделала то, что только что говорила, что не сделаю.

— Извини, но ты знаешь, что когда-нибудь мы увидим друг в друге врага, — я изобразила что-то на подобие улыбки, — я хочу, что бы это произошло еще не скоро.

— Я тоже этого хочу, — в тон мне ответил глава и вдруг оказался прямо передо мной, держа мои руки в своих, — Тьма, я…

— Я вам не мешаю? — раздался голос темного эльфа. Ммм, мне кажется, или в голосе Илэра действительно проскользнула горячая нотка гнева?

— Ну что ты, — протянул глава, продолжая смотреть на меня, — ты нам, — он выделил последнее слово, — не мешаешь.

Я чуть отклонилась в сторону и успела заметить, как серебряные глаза полыхали чистой яростью, но, заметив, что я вижу их эмоции, тут же потухли и стали безмятежно-ледяными, но почему-то мне это не понравилось. Хм, возможно, потому что я поняла, что под этим серебряным льдом кипит лава. Брр, не хочу я оказаться рядом, когда она прорвется наружу. Так, нужно погасить огонь прежде, чем будет плохо. Нет, я не в том смысле, что он убьет меня или Тениана (ха-ха!), а просто дальнейшее наше пребывание друг с другом будет просто невыносимым.

Я высвободила свои руки из рук главы под его недовольным взглядом и, встав между Тенианом и Илэром, тихо, но зло, потребовала:

— Если вы мне не объясните, что происходит, то, клянусь Дьяволом, я из вас души вытрясу, но узнаю!

— Дело в том, мой arriel, что наш красавец Тениан тебя ревнует ко мне, — с легкой издевкой и смехом произнес темный эльф и, встав, обнял меня за талию, прижавшись щекой к моей щеке.

Признаться, я так опешила, что никак не отреагировала на то, что Илэр меня обнимает, хотя часть моего сознания отметила тот факт, что мне это нравится. Я изумленно смотрела на главу, который всем своим видом изображал холодное презрение, но в глубине глаз полыхала злость.

— Это правда? — выдавила я, чувствуя себя редкостной идиоткой. Я не сомневаюсь в том, что у меня было на редкость тупое выражение морды, как у овцы перед новыми воротами, — ты ревнуешь меня к Илэру? К этому темному эльфу? Ты с ума сошел, да?

— Любовь многих сводит с ума, Алувьен, — губы Илэра скользили по моей щеке, — глава не стал исключением…

Я едва успела увернуться, как кулак Смерти дал в нос темному князю. Кувырком уйдя в сторону, я с глазами, размером напоминающие блюдца, смотрела на происходящий спектакль и тихо дурела. Сегодня у меня день сюрпризов! То узнаю, что на мне стоят метки в количестве двух штук, то теперь узнаю, что Тениан меня ревнует! Боги, мир сошел с ума или это я не в своем уме?

Тениан, от которого просто сочилась чистая звериная ярость (хм, сказывается кровь оборотня), стоял над упавшим темным эльфом, из носа которого хлестала алая кровь, вернее, Илэр прижимал к разбитому носу платок, который так пропитался кровью, что она капала с него.

Я заворожено глядела на капающую кровь, и внутри что-то екнуло, а потом переросло в жажду крови, которая была не утолена вчера. Вот я сижу здесь, а вот уже стою на коленях перед Илэром, осторожно вытирая кровь с его щеки и слизывая ее с пальцев.

— Не продолжай, Тениан, — глухо сказала я, борясь с таким желанием, как просто слизывать кровь с лица темного князя, — иначе будет хуже, это не угроза, я опасаюсь того, что жажда крови может стать сильнее.

— Хорошо, — прорычал глава, не сводя злого взгляда с Илэра, — я сегодня бить его не буду…

— И никогда не будешь, — жестко произнесла я, с трудом оторвав взгляд от лица Илэра и переведя его на Тениана.

Я встала на ноги и подошла к застывшему Смерти, от части для того, чтобы больше не искушаться кровью темного эльфа, и от части чтобы успокоить главу. Он не сводил с меня настороженно-презрительного взгляда, в котором проскальзывала яростная искра.

— Илэр, будь добр и умен, выйди, — бросила я.

— Алувьен, ты уверена в том, что тебе ничего не грозит? — слегка тревожным голосом поинтересовался Илэр.

— Вон, — коротко и отрывисто рыкнул Тениан.

— Если что, я всегда рядом, моя Алувьен, — напоследок мурлыкнул Илэр, скрываясь за дверью.

От пронзительного взгляда, в котором метались зло и ярость, я чувствовала себя немного неуверенно и сомневалась в том, что выйду отсюда хотя бы живой. Немного посомневавшись в правильности своего решения, я осторожно подошла к нему и прикоснулась к нему. Ощущение было такое, как будто я прикоснулась к каменному столбу. И что мне делать? Смерть явно не собирается мне помогать в разрешении этой ситуации.

— Тениан, ты мне ничего не хочешь объяснить или рассказать? — вкрадчиво и вежливо поинтересовалась я.

— Нет, — кратко ответил он с холодной презрительной мордой, — то, что сказал князь Илэриан ложь.

— Как хочешь, — пожала я плечами, — значит, нам не о чем сейчас разговаривать. Я пошла спать!

Я пошла к двери несколько медленно, ожидая, что он меня сейчас остановит и все объяснит. Но я, как оказалось, наивная идиотка, потому что глава меня не остановил и ничего не сказал. Я тихо закрыла за собой дверь и направилась в свою комнату с реальным желанием выспаться.

Я, дойдя до кровати, упала на нее и тут же заснула, проваливаясь в темную пропасть и ожидая увидеть Ветра, который не появился. А, ну и Дьявол с ним! Меня сейчас вполне устраивало его отсутствие.

Полдень я встретила в дурном настроении в главном зале замка, стоя позади Кармил-кнеза вместе с Изабелл. Девушка была от волнения бледноватой, но вид ее был гордым. Конечно, сегодня, фактически, решалась судьба ее возлюбленного, ее Спутника.

Когда же Тениан узнал, что я буду без него решать проблемы, а он будет сидеть в комнате, чтобы не мешался мне, и что я могу рисковать своей жизнью ради какого-то вампира, мне пришлось спасать бегством, судорожно сжимая в руках клинки, на которых было несколько капелек крови моего главы. Незапланированный поединок был недолгим, но довольно жестким и выматывающим, так что мне пришлось подпитаться на одном из добровольных доноров.

На мне было все оружие, которое я имела в своем арсенале, но вес я не ощущала, равно как и дискомфорт. В груди, как и в глазах, была холодная пустота, с которой я убивала.

За огромным каменным столом, возраст которого насчитывал десятки тысяч лет, сидели главы вампирских кланов, теневые правители нежити. Их, включая Кармил-кнеза, было тринадцать. Магическое число нечисти и нежити. На их лицах застыла маска высокомерия и величия, и от них веяло холодом могил, так сильна была их аура, что даже обычное существо могло ее почувствовать.

— Повелитель, а что здесь делает убийца Тьма? — разбил тишину в вдребезги один из вампиров, — я не помню, что кто-нибудь ее приглашал…

— Ее пригласил я, — скучающим тоном произнес Кармил-кнез, — вам не нравится моя гостья, Тайн-рель?

— Я помню, какой урон она нам доставила, — с едва скрываемое ненавистью произнес Тайн-рель.

— Но если бы Ластен-кнез продолжил свой замысел, то нам вскоре было бы нечем питаться, кроме своих Спутников, но и они бы вскоре умерли, — спокойно напомнил повелитель, — и вас не касается, Тайн-рель, кого я приглашаю в гости.

— Не скажите, Кармил-кнез, если ваш гость может представлять для нас угрозу, то Совет может запретить вам его приглашать, — произнес другой вампир, такой старый, что у меня зубы стали ломить от его возраста.

— Неужели уже в наших Законах появился новый Закон, говорящий о том, что Совет может наложить вето на решения повелителя? — нотка зарождающегося гнева проскочила в голосе Кармил-кнеза, — если он появился, то будьте добры, Бил-айн, процитируйте его и сообщите мне, когда же он появился и почему без моего на то одобрения.

В зале повисла напряженная тишина, воздух едва ли не искрился от злости вампиров. Кармил-кнез соизволил изобразить на своей величественной морде довольную и победную улыбку.

Так, еще немного и вампиру сорвутся с нарезки, и убью меня, Кармил-кнеза и Изабелл, не смотря на то, что их Закон запрещает убивать Спутников. Надо спасать ситуацию.

— Уважаемый Совет, — произнесла я, но в моем голосе проскочила насмешка, а не предполагаемое уважения, — я пришла сюда по своему желанию, чтобы уладить одно дело, связанное с правящим кланом…

— То, что связано с кланом Кнез, касается и других кланов, — грубо перебил меня какой-то вампир, — я требую, что бы ты, Тьма, сообщила нам об этом деле…

— Во-первых, никогда не перебивайте меня, — зло прошипела я, мгновенно придя в ярость, — а во-вторых, я не позволяла вам, вампир из какого-то-там-клана, тыкать мне, без моего разрешения на это! — в моем голосе скакали нотки чистого и неуправляемого гнева, — Ах, простите, но, как я помню один из ваших Законов, то в нем говориться, что в дела правящего клана лучше не вмешиваться, когда с ним имеет дело убийца высшего ранга Тьма! Я помню этот Закон, потому что он при мне составлялся. И почему вы нарушаете Закон? Разве вы не помните, что за нарушение Законов, полагается казнь?

В зале стало еще тише после моего монолога. Тааак, кажется, они уже подумывать, как бы меня убить. Похоже я немного перестаралась, ну, ничего, были ситуации хуже.

— Простите, главу клана Таль, Тьма, — примирительно произнес Бил-айн, — мы просто слегка напряжены вашим присутствием, помня ваше прошлое посещение. Но не будете ли вы любезны, сообщить нам по какому все же делу вы вновь посетили нас?

— Это личное дело, — кратко ответила я, — касающееся только меня и Кармил-кнеза. Оно никоим образом не затрагивает других вампиров. Но я узнала, что на вашего повелителя были совершены нападения, свидетелем одного из которых вынуждено стала я, и поэтому, в качестве услуги Кармил-кнезу, неукоснительно исполняющему все условия заключенного договора, я решила помочь ему, навсегда прекратив покушения. Я думаю, если мне сейчас сообщат главного организатора этих действий, то остальные останутся живы, если же нет, то мне придется самой добыть эти знания. Итак, кто это?

Вампиры застыли, как прекрасные статуи, будто стараясь сделать вид, что их здесь нет и не будет, и они ни в чем не виноваты. Ну-ну, так я им и поверила! Я встала рядом с креслом Кармил-кнеза, начав барабанить пальцам по столу, что всегда нервирует и вынуждает сделать неверные шаги.

Я знаю, что сейчас играю с огнем, который пока сдерживается тонким барьером, но он может скоро не выдержать, и тогда мне конец. Тягаться одновременно со всеми главами вампирских кланов мне даже не стоит, если только каждого вызывать на поединок, что долго и муторно. Итак, сейчас мое положение очень шаткое, как будто я стою на одной ноге на острие хорошо заточенного кинжала, стоит только дунуть ветру, и я упаду. Все зависит от решения вампиров.

— Тьма, почему вы решили, что мы знаем, кто это? — осторожно поинтересовался один из вампиров.

— Потому что во всем ощущается ваше руководство, — с невинными глазами заявила я, едва удерживаясь оттого, чтобы презрительно не сощуриться, — просмотрев все архивы нападений, я обнаружила, что только глава одного из вампирских кланов мог знать слабые места Кармил-кнеза.

— Вы сейчас делаете очень серьезное заявление, — улыбнулся красноволосый вампир, но его глаза цвета моря остались холодными и жесткими.

— Я всегда делаю серьезные заявления, — отрезала я, — так вы знаете, кто это?

— Нет, — в разнобой ответили главы вампирских кланов.

— Хорошо, — я вытащила клинки из ножен с шипением потревоженной змеи и активизировала заранее заготовленные сферы защиты, — я сама это узнаю. Я, носящая прозвище Тьма, бросаю вызов главам кланов, дабы занять место эн-повелителя вампиров (зам повелителя вампиров — прим. автора) и заставить принести всех, носящих имя вампир, кровную клятву верности!

— Тьма, вы в своем уме? — так тихо, что услышала только я, прошипел Кармил-кнез, вцепившись руками в подлокотники своего кресла так, что его пальцы побелели, — вы понимаете, что сейчас сказали?

— Я уже давно не в себе, — уголками губ улыбнулась я, напряженно осматривая вампиров, — и я вполне сознаю, что сейчас произнесла и что сейчас будет. А сейчас будет весело, и вам с Изабелл лучше сейчас уйти отсюда, чтобы я случайно вас не задела.

Вампир совершенно неуловимым движением соскочил с кресла и обнял свою Спутницу, которая смотрела на меня расширившимися от ужаса глазами. Я знаю, дорогая моя, что, возможно, ты сейчас видишь меня в последний раз. Зачем я это делаю? Сама не знаю зачем, может потому, что мне уже давно надоело жить, постоянно находясь в страхе из-за того, что может проснуться жажда крови, которая может заставить убить тех, кто мне дорог. Я хочу увидеть теплые и нежные глаза Госпожи Смерти, когда она будет уводить меня за Грань. Я просто устала от жизни, вернее, оттого, что носит это название. Разве можно назвать мое существование жизнью? Нет, нельзя…

Легкая судорога прошла по телу Кармил-кнеза, заставив его чуть крепче прижать к себе Изабелл, которая плакала, уткнувшись ему в грудь. За его спиной распахнулись огромные жемчужно-серые нетопыринные крылья, способные поднять к небесам двух существ, навсегда связанные друг с другом. Я прощально им улыбнулась и шепнула:

— Не переживай, возможно, все будет хорошо…

И в этот момент вампир со своей драгоценной ношей взмыл вверх и вылетел в окно, подняв небольшой ветер. Все правильно, ведь повелители не должны присутствовать, потому что могут незаметно помочь. Что ж, все решено и сказано…Ну, прощайте все.

Я повернулась к вампирам и, улыбнувшись горьковато-злой улыбкой, приглашающее взмахнула правым клинком. Секунда, томящая секунда покоя, нагнетающая страх, сменилась в следующий миг безумным яростным шквалом ударов со стороны вампиров и обороны с моей стороны.

Я несколько отстранено чувствовала себя, будто это не я сейчас уклоняюсь от когтей вампиров, которые с легкостью резали алмазы и закаленную драконьим пламенем сталь. Приняв за неизбежность приход Госпожи Смерти, я почувствовала себя лучше, словно камень свалился с моей души. Вы скажите, что я пессимистка, но разве можно выжить, сражаясь с вампирами в их боевой ипостаси, включающую в себя огромные когти, сильные крылья, мощный хвост и вообще сверхсилу? Нельзя, остается только подороже продать свою жизнь, которая не стоит и ломанного медяка.

Я уклонилась от удара шести когтистых лап и приняла на покореженные скрещенные клинки хвост красноволосого вампира, но удар крыла меня отшвырнул куда-то в сторону, словно помогая мне выйти из плотного кольца окруживших меня вампиров, но я этого не поняла. С тихим рыком, я прыгнула в самую гущу и выкинула довольно мощное огненное заклинание, которое, к моему отстраненному удивлению, было поглощено довольно сильным щитом. Дьявол, так что, среди вампиров есть маги? Эта мысль сверкнула и пропала, а сознание затопила пустота.

Энергия жизни уходила на то, что бы залечивать мои раны с наибольшей скоростью, и поэтому, она стала довольно быстро кончаться. Мои клинки замелькали в воздухе еще быстрее, переходя на почти невероятную скорость, удивившую не только меня, но и вампиров. Они громко зашипели, как Кармил-кнез, когда на него напали горгульи, и ринулись на меня организовано, словно, а может и так, переговорив между собой телепатически. Я прогнулась, уходя от хвоста, в спине так, что еще чуть-чуть и встала бы на мостик, и взмахнула клинками 'веером' и по кому-то попала, потому что послышалась тихая ругань и теплая жидкость попала мне на лицо. Уходя в сторону быстрым прыжком, я оказалась за спиной у одного из вампиров и обхватив его так, что он не мог бы нанести мне удар, впилась ему в шею, чтобы глотнуть немного крови и энергии его жизни, чтобы подпитаться и восстановить свои иссякающие силы. Но все пошло немного не так. Энергия вампира хлынула в меня так, словно ждала этого. В первый миг я немного растерялась, что чуть не стоило мне жизни, потому что подошедший сзади вампир едва не свернул мне шею, но я пнула его так, что он отлетел к дальней стене, и стала жадно пить энергию, попутно отклоняя удары своих противников, которые старались не повредить своего, издававшего слабые стоны. Вампир под моими губами стал стремительно холоднеть, будто отходил ко сну. Я продолжала пить его энергию, которой становилось все меньше и меньше, пока полностью не иссякла. Тогда я откинула его не подающее признаки не-жизни, мимоходом отметив, что он будет не-жить дальше, если напитается кровью. К тому же самому выводы, по видимому, пришли и остальные, потому что вновь кинулись на меня. Одновременно с этим с хрустальным звоном лопнули несколько сфер защиты, предохраняющие меня от чистой вампирьей силы, сминающей на своем пути все, что ей попадется на пути, и подминая разум мыслящего существа. К тому же я, наконец, поняла, кто же из вампиров маг. Им оказался тот самый красноволосый с глазами цвета моря. Он обрушил на меня столько чистой силы, что мои сферы в количестве пяти штук, предназначенные для сдерживания силы, тут же все разрушились, потому что и в голову не могло придти, что вампиры могут быть магами. Что ж, это мне урок на будущее. Сила так приложила меня о стену, что я явственно услышала, как хрустнули мои кости, и у меня в глазах на миг потемнело, но это не помешало мне кинуть на вампиров огненную сеть, придуманную лично мной, и поэтому никто, кроме меня не знал, как ее блокировать. Но красноволосого я недооценила, это я поняла, когда увидела, как он, словно забавляясь, смотал сеть, но блокировать ее все же не смог и швырнул ее обратно ко мне. Такого я ну никак в тот момент не ожидала, обороняясь от ударов главы боевого клана, который пропахал на моем плече огромную рванную рану, которая сейчас быстро, но все же не достаточно быстро, залечивала. Жар сети я ощутила, когда она была где-то в полуметре от меня. Ударом ноги в челюсть отшвырнув вампира Иль, а с ним и еще нескольких, я создала за спиной свои магические крылья, благодаря которым я до появления Ворона передвигалась, и рванулась к потолку, но все же край моей сети задел крыло, нарушая часть структуры заклинания, и я перед падением успела сделать упор ногой на плечо одного из вампиров, чтобы как можно мягче было приземлиться.

Я приземлилась на корточки и хотела встать, как меня ударили в спину хвостом. Дьявол, они же в не полную свою силу дерутся! Их скорость реакции на самом деле выше моей в два-три раза, а о их силе даже говорить нечего. Увидев, что в меня летит огромный огненный шар, я рефлекторно выставила перед собой щит, который отразил шар, но меня пронесло по полу несколько метров, а потом кто-то ударил меня ногой в живот, и я ударилась плечом о стену так, что услышала, как оно хрустнуло. Наверняка, сломала. Не дав мне подняться, меня схватили за горло и подняли в воздух. Мне стало катастрофически не хватать воздуха, а в глазах появились цветные круги. Я неосознанно вцепилась руками в держащие меня руки и попыталась их отодрать от горла, но проще было ложкой вычерпать океан. Продержав меня до того момента, как я перестала дергаться и мысленно со всеми попрощалась, меня куда-то швырнули, впрочем, куда я поняла вскоре. Меня швырнули на штыри, торчащие из стены. Они насквозь пробили мое тело, даже кольчуга меня не спасла — порвалась, как бумага. Один из штырей прошел под лопаткой, едва не задев сердце, но пробив легкое, второй над почками, третий вышел из левого плеча, четвертый — через правое бедро. Это конец, я не выживу.

Кровь хлынула через горло, и я попыталась вдохнуть, но резкая боль в легких дала понять, что мне нечем дышать — легкие превратились в лохмотья. Что-то колыхнулось во мне, похожее на ауру Тениана и Илэра, но я не обратила на это никакого внимания, потому что мое сознание уже уплывало, но смогла услышать обрывки разговора вампиров:

— …еще жива…

— …повелитель приказал…

— …надо снять…

— …сейчас умрет…

— …кто рискнет?..

— …а если она притворяется?..

— …посмотри на нее…

— …давайте…

Я почувствовала, как меня осторожно сняли со штырей и положили на пол. Чья-то рука осторожно попыталась снять мою маску, но я то ли прохрипела, то ли простонала:

— …нельзя…

Дальше я не смогла продолжить, потому что у меня пошла изо рта кровь, и я едва не захлебнулась. Меня перевернули на сломанные ребра, позволяя мне сплюнуть кровь, а потом вновь перевернули на спину. Я с хрипом дышала, краем сознания отмечая, что в меня маленьким ручейком поступает сила, но ее было слишком мало, чтобы мне помочь быстро регенерировать.

Все та же рука приподняла мое лицо за подбородок, и я, через силу разлепив глаза, увидела море. Мне даже почудились солоноватый и свежий морской ветер и тоскливый крик чайки, одиноко парящей над поверхностью. Я стала падать в это море, ощущая его приятную прохладу и убаюкивание шелковистых волн. Море поглощало меня, заставляя расслабиться и ни о чем не думать. Мне было на удивление хорошо, словно я оказалась там, куда давно стремилась. Сила этого моря стала затапливать меня, и я позволила ей это сделать, но почему-то от этой силы спрятала тот ручеек, который давал мне совсем немного силы и был по непонятной мне причине дорог.

Сине-зеленое море было вокруг и внутри меня, как будто я его частью, его маленькой, но важной частью. Я была, как кусочек от мозаики, без которого она не будет полной. Шелковистость воды ласкала меня, как теплый ветер, как руки Ветра Битв, как улыбка Тениана, как взгляд Илэра. Мне было так хорошо и уютно, что я даже напряглась, но чей-то тихий, едва слышный в плеске волн, голос ненавязчиво, но настойчиво заставил расслабиться меня, и я заснула, но успела услышать едва-едва слышный крик Ветра:

— Алувэйн!

Очнулась я от едва ощутимого прикосновения и, вскочив на ноги одним слитным движение, еще не успев даже открыть глаза, потянулась к арбалету, который должен висеть на поясе, но его там не оказалось. Только сейчас я открыла глаза и увидела перед собой красноволосого вампира-мага, который спокойно сидел в кресле, с любопытством наблюдая за мной. Картины того, что произошло перед моим пробуждением, промелькнули перед моими глазами, и я глухо зарычала, но прислушалась к себе, стараясь понять, видел ли он мое лицо или нет. Нет, не видели. Чувство, возникающее когда кто-то увидел мое лицо и начинающее требовать его смерти, молчало.

— Сядь, — спокойно произнес вампир.

Я хотела было сказать, что никогда не подчинюсь приказам какой-то нежити, пусть и высшей, как вдруг мое тело, независимо от моего желания, село на пол и расслабилось. Признаться, я опешила от этого.

— Что со мной? — я постаралась сказать это спокойным голосом, а не дрожащим от ужаса, потому что стала догадываться о том, что со мной сделали.

— Ты стала моей Спутницей, — ответил вампир таким тоном, как будто был так же рад этому, как и я.

Я оперлась спиной о кровать, чтобы не свалиться от ужаса. Великолепно! Просто замечательно! Я стала игрушкой в руках вампира! Я, Тьма, буду подчиняться приказам тех, кого уничтожала всю свою сознательную жизнь! Худшего для меня и не придумать. Я склонила голову, для тех, кто меня не знал, это могло показаться жестом смирения и покорности, но на самом деле это был жест задумчивости, а также чтобы скрыть свои глаза, в которых полыхал отголосок изумрудного пламени дракона. По всей видимости, энергия жизни дракона для меня просто так не прошла, а осталась легким отголоском того, что едва не убило меня.

Так, надо подумать. Я стала Спутницей вампира. Что из этого можно извлечь? По идее, я теперь стала быстрее и сильнее, да и регенерация должна повыситься, но она у меня может быть сама по себе очень высокой, если во мне много энергии жизни. Еще к тому же, я должна теперь долго жить, но я и так за тридцать лет не постарела ни на секунду, словно застыла в янтаре времени, навсегда сохранясь. И в то же время нужно учитывать, что вампир маг, и это должно повысить мой магический резерв, впрочем, как и его тоже.

Это все было плюсы. Теперь рассматриваем минусы. Как его Спутница, я теперь беспрекословно должна подчиняться его прямым приказам, умереть, когда умрет он, чувствовать все то, что чувствует он. В общем, получается, что я стала на редкость забавной игрушкой. Конечно, получить убийцу Тьму в свои руки и управлять ею, как вздумается, это просто потрясающе. Нет, я так не согласна, уж лучше я умру.

— Где мое оружие? — спокойно спросила я, поднимая голову и глядя в глаза-моря. Так вот что это было! Не море меня окружало, я просто 'упала' в его взгляд, он меня затянул в свое сознание, сминая мою волю. Хотя, какая в тот момент у меня была воля? Жалкое подобие.

— В том шкафу, — в тон мне ответил вампир.

Я встала и подошла к шкафу. Открыв его, я почувствовала себя несколько лучше, потому что со мной вновь было то, что всегда меня поддерживало, а именно, мое оружие. Я привычно надела пояса с дротиками и метательными звездами, наручные, наспинные и поясные ножны, вернула в них клинки, за голенища сапог вернула ножи, в маленькие кармашки на жилете, застегивающиеся на заклепки, положила пакетики с ядами. Также прикрепила подаренные Элтэн амулеты, которые слегка завибрировали, реагируя на сидящего вампира, за манжеты рукавов прицепила небольшие иглы для духовой трубки и повесила арбалет на пояс. Вытащив свою сумку, я проверила все ее содержимое. Так, все на месте, и меня это несказанно радует. Ведь вампиры могли спокойно выкинуть серебряные стрелы, все ножи, святую воду, осиновые колья и прочее, прочее. А они этого не сделали.

Я вернулась к кровати и села на нее, чувствуя себя уверенно. Наши взгляды скрестились, как клинки, и в комнате повисло напряжение. Казалось, стоит лишь маленькой искре скакнуть, как все взлетит на воздух.

— Итак, зачем вы сделали меня Спутницей? — устало поинтересовалась я.

— Потому что мне приказали, — лаконично ответил он.

— Вы не рады этому, — утвердительно произнесла я, чуть прищуриваясь.

— Это с какой стороны посмотреть, — неожиданно произнес мой…Спутник, — с одной стороны, я получил от вас очень большой источник магии, но с другой стороны, иметь в Спутницах ту, которая убила тех, кем я дорожил, это просто, — он не договорил и покачал головой.

— Предлагаю сделку, — деловито сказала я, — я уезжаю, и вы меня больше никогда не видите, но никогда не будете пользоваться мной, как источником магии. Не мне, не вам не нравится быть друг у друга Спутником.

— К моему огромному сожалению, эта сделка не выполнима.

Так, это почему же?

— Почему?

— Есть причины, — уклонился от ответа вампир, что мне никоим образом не понравилось, но я поняла, что мне не понравится то, что я услышу, и поэтому не стала настаивать, — простите, но мы так и не представились. Я Альтен-жисс, глава клана Жисс.

— Я и не думала раньше, что среди вампиров есть маги, — удивленно произнесла я.

Я про себя отметила, что не чувствую к этому вампиру какие-либо отрицательные эмоции. Ему приказали. Ну да, конечно, кто же из вампиров смог бы добровольно взять меня в Спутницы, чтобы я была постоянным напоминанием того, что совершила много лет назад. Я не смогла бы связать свою жизнь с тем, кто бы, например, убил Тениана. Если, конечно учесть, что перед этим глава не успел стать моим врагом.

Я посмотрела на вампира так, как будто впервые его увидела. Хм, ничего. Высокий, это видно даже тогда, когда сидит, красные, как кровь, волосы и глаза, как моря. Несколько необычное сочетание глаз и волос, но разве меня должно это интересовать? По мимо воли я вспомнила Смерть, у которого цвет глаз и волос вполне гармонировали друг с другом. Где он сейчас?

— Мой клан очень мал, где-то около двадцати пяти, — ответил Альтен-жисс, — поэтому, вы ранее с нами не встречались. Вас что-то еще интересует, Тьма?

— Алувьен, меня зовут Алувьен, — и зачем я это сказала? — да, вы не могли бы сказать, где Глава Гильдии?

— Там, где ожидает вашего пробуждения, Алувьен, — тщательно подобрал слова он, и я почувствовала его напряженность.

— Я могу его видеть?

— Вы не в темнице. Я приглашу его.

Я благодарно кивнула вампиру, все же с опаской наблюдая за ним. Легкая слабость в моем теле делала из меня очень плохого воина, поэтому я представляла собой легкую добычу.

Я согнула ноги и, притянув к груди, обняла их. Что меня ждет? Тот факт, что меня не выпустят отсюда живой, я ясно осознавала, но от этого мне легче не становилось. Ирония Госпожи Судьбы, которая всегда смеется над всеми, быть Спутницей тех, кого я ненавижу. К тому же я останусь в этом замке одна. Ведь они же не оставят здесь Тениана, Илэра и Свериан. Им придется уехать и оставить меня. Самый легкий выход из сложившийся ситуации — это броситься грудью на меч и навсегда стать свободной, уйдя за Госпожой Смертью, которая ждет меня уже давно. Я давно хочу уйти из жизни, потому что устала от всего, что я делаю на своем пути убийцы. Я устала слышать в свой адрес всякие гадости, которые давно не замечаю, но они все равно задевают мою душу, теребя шрамы души. Разве можно назвать жизнью мою жизнь? Нет, моя жизнь просто жалкая пародия. Я чувствую, что Тениан сильно отдалился от меня. Между нами больше нет той близости и откровения, что были раньше. Мы словно стоим на острие кинжала, и неверное движение уничтожит нас.

Я хочу умереть…

Тихий скрип двери отвлек меня от мыслей, и я, подняв голову, увидела входящего главу. Он шел так осторожно и плавно, как будто опасался, что я его сейчас убью. Что между нами произошло, Тениан, раз ты стал ко мне так относиться? Что произошло? Для меня ты с самого начала был самым близким существом, единственным, кому я смогла открыться. Я помню все наши моменты близости и поэтому мне сложно относиться к тебе, как к врагу, но, судя по твоим настороженным глазам, ты это просто не помнишь или не хочешь помнить. Тениан, что между нами произошло, почему ты перестал относиться ко мне, как к другу? Ты ведь прекрасно знаешь, как я радуюсь каждой встрече с тобой, радуюсь каждым, как будто ничего не значащим, объятиям. Знаешь, как мне становится хорошо от твоей теплой рассеянной улыбки, которую ты постоянно даришь окружающим. Мне всегда хотелось, что бы у тебя была улыбка, предназначенная только мне. Я ведь всегда чувствовала в твоих объятиях небывалые комфорт и нежность, которые я не могу получить от других. Ведь я всегда тянулась к тебе, как к последней надежде, тянулась, как цветок к солнцу, выглядывающему в просветы между грозовыми облаками. Ты даже не подозреваешь о том, что только рядом с тобой, мои шрамы на душе перестаю ныть и затихают, даря мне покой. А что чувствуешь ты, когда рядом я? Кто я для тебя? Возможно, никто. У тебя есть Элтэн, которую ты любишь, за которую ты цепляешься, как за последнюю надежду. Я помню твой рассказ о том, что потерял свою семью, помню, что ты до сих пор оплакиваешь свою жену, которую и по сей день любишь.

Я люблю тебя…

Сейчас, когда ты смотришь на меня таким напряженным взглядом своих желто-зеленых глаз, Тениан, мне хочется горько вздохнуть, потому что ты больше никогда не посмотришь на меня с искренней нежностью, которую я так редко вижу и которую видела только от тебя. Я ведь только сейчас поняла, что только ты смог научить меня чувствовать что-то, кроме ненависти и злости. Ты помог мне понять, что жизнь может быть довольно терпимой штукой, если ты стоишь на пути убийцы. Мне жаль, что у меня, кроме тебя, больше никого нет, нет кого-нибудь, на кого я могла бы опереться, если бы случилась беда, не опасаясь того, что мне вгонят нож в сердце. Ты, скорее всего, напомнишь мне о ребятах из высшего ранга, но скажи мне, каково мне будет, когда я привяжусь к ним так, что буду скучать по ним так, как по тебе, когда долго не вижу тебя, а потом, в один прекрасный день, кто-нибудь из них умрет. Наш путь, путь убийцы по определению одинок, потому что мы видим во всех, даже в маленькой девочке с наивными голубыми глазами, потенциального врага, с которым мы скрестим клинки. На этом пути почти никогда не встречаются друзья, но если и встречаются, то в какой-то момент они перестают ими быть и становятся врагами. И ты понимаешь, что это был не друг, а замиренный враг. Я всегда знала, что это возможно, но не верила, вернее, просто не хотела верить в то, что ты, Тениан, станешь мне врагом, которого мне нужно будет убить, чтобы выжить самой. Вот только я сомневаюсь в том, что ты представляешь, как мне будет плохо без тебя, если выиграю я…

— Я все понимаю, — тихо произнес Тениан, присаживаясь рядом со мной и привлекая меня к себе.

Я уткнулась в него и тяжело, прерывисто вздохнула. Одинокая слеза скатилась по моей щеке, а в горле появился такой горький комок, словно я взяла в рот битое стекло. Грудь как будто сдавило железными обручами, с трудом позволяя мне дышать, а в глаза, будто попал песок.

— Я убью себя, — голосом более тихим, чем шепот, сказала я, — я не смогу быть Спутницей сознательно.

Я подняла лицо и встретилась взглядом с Тенианом. Его глаза горели мягким теплым светом, словно пытаясь утешить меня, но не получалось. От этого взгляда, полного сочувствия, мне стало еще гаже и тоскливее. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этих понимающих глаз, но Смерть понял это по-своему. Тонкие пальцы осторожно скользнули по краям маски, чтобы снять ее, а нежные губы тут же припали к моим губам. Признаться, я не сразу поняла, что происходит, потому что все произошло слишком быстро, и поэтому ответила на поцелуй Тениана, но потом стала вполне осознано целовать его так, словно хотела забыться, раствориться в его ласке. Его руки осторожно сняли с меня капюшон и стали аккуратно расплетать мои волосы, тщательно уложенные в сложную прическу, которая смягчала удар по голове, если таковой будет. Волосы теплой волной упали мне на спину, и Тениан запустил в них руки. А мои руки скользнули ему под рубашку. Осознание того, что глава может внезапно открыть глаза и увидеть мое лицо, после чего кому-нибудь из нас придется умереть, делало поцелуй еще слаще.

Что-то колыхнулось внутри меня, где-то в сердце. На миг мне показалось, что в моем сердце находиться Тениан, потому что ощутила его ауру, но спустя мгновение, поняла, что это его метка реагирует на своего создателя. Хм, получается, что его и Илэра метки каким-то образом сохранились, но и при этом я Спутница вампира, по идее, такого быть не может, чтобы было столько меток на одном существе. Надо будет подумать об этом, но только чуть позже…

Ледяную ауру вампира я почувствовала только тогда, когда сам вампир, мой Спутник (Дьявол, я искренне верила в то, что никогда не произнесу это 'мой Спутник') оказался в комнате. Его холодный, как ветер кладбища, гнев обжег меня, и я, вздрогнув и вернув маску обратно за сотую долю секунды, вынуждена была оторваться от Тениана, который был тоже недоволен тем, что какой-то вампир посмел прервать нас. Я накинула капюшон на голову, скрывая волосы от Альтен-жисса, однако, хорошо понимая, что перед ним я могу не скрывать свою внешность.

— Могли бы предупредить о своем приходе, хотя бы постучав, — спокойно произнесла я, но нотка недовольства проскользнула в моем голосе.

— О своем приходе я могу не предупреждать вас, Алувьен, — в тон мне ответил он, спокойно присаживаясь на кресло.

— Это почему же? — прищурилась я, начиная злиться. Глава положил мне на плечи ладони и начал разминать напряженные мышцы, пытаясь меня успокоить. К моему удивлению, это ему потихоньку удавалось.

— Вы теперь моя Спутница, а это означает, что вы в какой-то мере, моя альтер-эго, мое живое отражение. А извещать свое же отражение о приходе, это абсурдно, — грациозно пожал плечами Альтен-жисс, и его глаза стали похожи на море во время шторма.

Он говорил это таким тоном, как будто я его собственность. А вот это меня больше всего выводит из себя, потому что я всегда сама по себе, и никто никогда не будет командовать мной, как хозяин собакой.

Тихий рык зародился у меня в груди, и я готова была вытащить клинки и броситься на сидящего передо мной вампира, наплевав на то, что со мной будет.

— Спокойно, Алувьен, спокойно, — тихо прошептал Смерть, приблизившись к моему уху, — помни, кто ты.

Я глубоко вздохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться, но мои руки все равно порывались выхватить клинки из ножен. На всякий случай, глава просто снял наспинные ножны и арбалет, но другое оружие он трогать не стал, зная, что я за это могу и на него разозлиться.

— Что вас злит, Алувьен? — приятно улыбаясь, поинтересовался Альтен-жисс, — я очень хорошо ощущаю ваш гнев.

— Вы спрашиваете, что меня злит? — неестественно спокойным голосом переспросила я, — а вы сами подумайте, как я должна себя чувствовать, после того, как я узнала, что стала Спутницей вампира, причем, учитывая, что я никогда не согласилась бы на это, даже если бы умирала! Да еще этот самый вампир начинает говорить со мной так, словно я стала его собственностью…

— А разве это не так? — перебив меня, спросил он, — Спутница — это слуга на всю жизнь, а слуги — это просто вещи, которыми пользуются господа.

— Ах, тааак? — угрожающе протянула я, чувствуя, как мои зрачки стали тонкими, как лезвия стилета, — я, значит, ваша вещь?

— Да, вы — моя собственность, пусть и навязанная, но я не позволю кому-либо трогать мои вещи без моего на то разрешения, — глаза-моря посмотрели на Тениана, который едва заметно напрягся, но его злость я ощущала прямо-таки физически, — а я не помню того, чтобы вы, Алувьен, могли целовать Главу Гильдии Убийц.

— Вы ревнуете? — брякнула я, но тут же почувствовала его удивление, смешанное с презрением и острым чувством собственности.

Я поняла, что он просто жадный на то, что принадлежит ему, и теперь, я тоже вхожу в список его собственности и буду тщательно оберегаться им. Он, как собака на сене — я ему совсем не нужна, да и отдавать меня он не намерен. Хм, вы меня поняли? А то я сама запуталась.

Ладно, с этим потом разберемся, хотя…

— Альтен-жисс, скажите, а Кармил-кнез может приказать вам, чтобы вы что-то сделали со мной? — попыталась я внятно сказать свою мысль.

— Может, но если это не повредит вам, — ответил он.

— Хорошо, — я почувствовала, как мое лицо расплывается в нехорошей усмешке, — тогда, я думаю, мне нужно срочно переговорить с Кармил-кнезом.

Я решительно встала с кровати, не забыв забрать свое драгоценное и жизненно важное оружие, и руки главы упали с моих плеч, как бы мимо ходом прогладив по моим рукам. Черный плащ взметнулся за моей спиной, как огромные черные крылья, когда я резко свернула за угол и быстро пошла. Смерть нагнал меня, почти возле самого кабинета, придержав за руку. Я была так взвинчена, что едва не отрубила ему руку клинком, который внезапно оказался у меня в руке.

— Что ты придумала? — поинтересовался он.

— Как продлить себе свободу, — улыбнулась я, однако высвобождаясь от хватки главы, — Кармил-кнез может приказать Альтен-жиссу отпустить меня. Этот приказ не повредит же мне. И, Тениан, я хочу переговорить с Кармил-кнезом наедине.

— Оставить тебя одну с вампиром? — ледяным голосом переспросил он.

— Ты не забывай, кто я, — теперь и мой голос стал похож на лед, и я вошла в кабинет повелителя вампиров, хлопнув дверью прямо перед носом главы.

Я понимаю, что этого делать не стоило, но, Дьявол забери мою душу, с чего это он вдруг стал беспокоиться обо мне, как о наивной деревенской дурочке? Тем более, что теперь Кармил-кнез не сможет причинить мне какой-либо вред. А вот почему он приказал своему подданному взять меня в Спутницы, фактически обречь его на вечные муки, я сейчас его спрошу.

Вампир оторвался от бумаг, разбросанных по всему столу, и посмотрел на меня. Было видно, что он сильно устал, да и глаза утратили свой сочный рубиновый цвет. Что ж, мне это сейчас на руку, потому что на уставших легко давить.

— Вы что-то хотели? — ровным голосом поинтересовался он.

— Да, я хотела поговорить с вами, — я села на кресло, закинув ногу на ногу и вновь прощупав помещение на наличие лазутчиков, в этот раз кроме нас никого не оказалось, — по какому праву мы приказали сделать меня Спутницей? Я, даже умирая, никогда бы не согласилась бы на это добровольно.

Кармил-кнез откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня. Оценивающее посмотрев на меня, он изогнул свои губы в улыбке, хотя она не коснулась его глаз.

— Понимаете, Алувьен, в чем дело, — начал он, — то, что вы стали Спутницей Альтен-жисса очень выгодно для меня. Ваша сила утроила магический резерв главы клана Жисс, что делает из него потрясающе сильное оружие, а уж то, что вы теперь фактически беспрекословно подчиняетесь мне, просто великолепно. Моя власть теперь непоколебима. Посудите сами, мне верен маг, сравнимый мощью одного из членов Магической Пятерки (Магическая Пятерка — пятерка самых сильных магов мира — прим. автора), и убийца высшего ранга, стоящая после Главы Гильдии Убийц и способная убить почти половину вампиров-Господ. Ни у кого из моих предшественников такого не было.

— А слухи о том, что под вами стул шатается, не вы сами стали распускать? — подозрительно поинтересовалась я, понимая, что меня этот прожженный интриган провел, как соплюшку. Конечно, это тоже злило, но что теперь поделать? Сейчас главное думать о том, как прекратить быть Спутницей.

Кармил-кнез замолчал на несколько секунд, только его плечи немного подрагивали, будто он хотел удержать в себе смех, но это у него не вышло. Вампир разразился звонким, радостным смехом, как ребенок, которому удался розыгрыш. Признаться, я едва не зарычала, но во время подавила в себе это желание и смотрела на веселящегося повелителя вампиров холодными и безжизненными глазами, похожими на драгоценные камни — такие же красивые, но неодушевленные.

Наконец, он прекратил смеяться.

— Тьма, вы меня удивляете! Я и не думал, что вы так быстро догадаетесь!

— Надо же, я еще могу удивить вампиров, — саркастически произнесла я, пропустив мимо ушей завуалированное оскорбление, — зачем же слухи распускали?

— Ну, все очень просто. Я рассчитывал на то, что вы, услышав о том, что мне грозит свержение, пришли бы узнать, что происходит и, скорее всего, постарались бы мне помочь, потому что вряд ли кто-нибудь еще согласится на условия, поставленные вами. А потом произошла бы схватка с превосходящим по силе и количеству противником, в результате которой вы якобы смертельно ранены, и моя дорогая Изабелл попросила бы меня спасти вас любой ценой, и я не в силах отказать своей Спутницей делаю вас Спутницей своего верноподданного. Только то, что вы пришли немного раньше запланированного срока, слегка изменило мои планы, но результат один — вы в моей власти.

Я едва удержалась оттого, чтобы не съездить по его довольной морде, но все же удержалась, лишь зло скрипнув зубами.

— Вы понимаете, Кармил-кнез, что вас ждет, если под боком буду обозленная я? — деланно вежливым голосом поинтересовалась я, сжимая и разжимая руки.

— Я не думаю, что вы сможете что-то сделать мне плохое, если вас попросит Изабелл, — пренебрежительно ответил вампир и изящно пожал плечами.

— Если меня сильно разозлят, то я спокойно могу перешагнуть через тех, кем дорожу и ценю, — мои глаза, как и улыбка, были холодными и спокойными, что всегда производило впечатление.

Кармил-кнез моргнул и с недоумением глянул на меня, словно увидел меня впервые. Некоторое время он молчал, пристально рассматривая меня, словно пытаясь найти ответ, а потом тихо выдохнул:

— Вы можете пожертвовать Изабелл, свой воспитанницей? — в его голосе было столько неверия, что я едва не улыбнулась, но отнюдь не приятная была бы у меня улыбка.

— Да, могу, как и всеми остальными. И дриадой, и темным князем, и Тенианом, я смогу спокойно ими пожертвовать, если придется, — я говорила будничным тоном, понимая, что это звучит мерзко, но, что поделаешь, это была неприятная правда, — я буду спокойно и методично уничтожать всех вампиров, живущих в этом замке, и никто не сможет мне помешать, потому что Закон запрещает убивать Спутников.

— Вы это серьезно? — едва заметная нотка ужаса проскользнула в его голосе.

— А вы разве разучились ощущать правду? — вопрос на вопрос ответила я, продолжая улыбаться ничего не значащей вежливой улыбкой и смотреть на него спокойным, несколько саркастичным взглядом, — вы не забывайте, кто я. Я ведь не то существо, которым можно легко и безнаказанно манипулировать, потому что, обидевшись, я могу наплевать на свои чувства и привязанности, — тут я многозначительно замолчала, давая Кармил-кнезу обдумать услышанное, и добила его, — помните город Слэйт, который теперь мертвый? Мало кто знает, кто его сделал таким…

Блондин, по волосам которого пробегали багровые всполохи, смотрел на меня пустым взглядом, но я знала, что это лишь маска, под которой идет буря чувств. Я понимаю, что это ужасно, но что поделать, если такова реальность? Много лет назад такое чувство, как совесть мучило меня, но потом умолкло, поняв, что со мной не справиться. Моя психика очень гибкая, как я уже заметила. Если бы совесть продолжала меня мучить по поводу, что я в очередной раз убила кого-нибудь, то я сошла бы с ума.

— Я предлагаю вот что — я ухожу и больше мы никогда не пересекаемся, если только вы не нарушите наш договор, — разбила я тишину на мелкие осколки, которые резанули слух, — вы и все вампиры забываете, что я Спутница одного из вас, и наша вражда вновь возрождается, пусть при этом и нарушается один из ваших 'священных' Законов. Я не думаю, что вам будет противно его нарушать, даже думаю, что вам это будет приятно. Только вот еще что — дайте мне подсказку, и я уйду.

— Следующую подсказку вам покажет тот, кто присоединится к вам в пути, — несколько задумчивым голосом произнес Кармил-кнез, — следуйте к солнцу, и ваш проводник к вам придет.

Я вышла, не поблагодарив его. Зачем? Бросать лишние слова, когда без них вполне можно обойтись, это просто глупо.

Дриаду, главу и темного эльфа я быстро нашла и коротко и сухо сообщила им, что мы можем уезжать. Свериан быстро начала собирать свои вещи, ничего не сказав, но Тениан заметил, что со мной что-то не то. Конечно, разве со мной может быть все в порядке, если я только что высказала в слух то, что боялась произнести много лет? Боялась того, что это правда, что я такая… что я до кончиков ногтей убийца, у которой нет и не будет друзей, ради которых я бы пожертвовала собой или не бросила.

— Что с тобой? — тихо спросил глава, за подбородок поднимая лицо и заставляя меня посмотреть ему в глаза.

— Сейчас я поняла свою сущность, — горько усмехнулась я, отводя взгляд, — и она мне не понравилась.

— Мы такие, какие мы есть, Алувьен, — неожиданно серьезно произнес Илэр, — и только мы можем себя исправить.

Я посмотрела на темного эльфа с благодарностью, потому что он сказал то, в чем я сейчас нуждалась, а именно подтверждение того, что я могу измениться в лучшую сторону. Или в худшую…

В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошла растрепанная Изабелл с поблескивающими от подступивших слез глазами.

— Ты уже уезжаешь? — тихо спросила она, срываясь на всхлипы, — а когда вновь навестишь меня?

— Когда ты уйдешь из замка, — жестко ответила я, не щадя чувства девушки, — я сюда больше никогда не приду, если только Кармил-кнез не нарушит договор.

Моя воспитанница кинулась мне на шею и, уткнувшись в плечо, тихо заплакала. Ее рыданий не было слышно, только текли слезы, потому что она понимала, что, скорее всего, она меня больше никогда не увидит, если только я однажды не приду убить ее Спутника, и только тогда она сможет увидеть меня, но уже в последний раз.

Мои руки легли ей на плечи, и я прошептала ей на ухо:

— Живи, сражайся и не плачь.

— Хорошо, — глухо ответила она и подняла на меня свои фиалковые глаза, — но я все же надеюсь на то, что мы встретимся в мирной обстановке.

Я ничего не ответила, лишь ободряюще ей улыбнулась, как бы говоря, что тоже на это надеюсь, и вышла из комнаты. Следом за мной пошли остальные.

Я тихо шла по коридорам замка, ведущие меня к конюшням, и думала о том, что сейчас, возможно, в последний раз видела свою Изабелл, девушку, которую я назвала своей дочерью. Хотя может быть и такой вариант, что я вновь ее увижу, когда приду к Кармил-кнезу, как убийца, потому что он нарушит договор, и вот тогда в своей или ее жизни мы увидим друг друга точно в последний раз. Также может случиться то, что я вскоре умру или мы все же встретимся в каком-нибудь городе. Не знаю, как распорядиться Госпожа Судьба, которая любит посмеяться над теми, кто пытается с ней поспорить…

Перелом

Из вампирского замка мы выехали, когда на землю незаметно опустились сумерки. Тихий перестук копыт лошадей разбавлял вечернюю тишину, изредка прерываемую криками ночных птиц и стрекотаньем цикад. В воздухе был разлит сладкий, слегка дурманящий аромат ночных цветов, от которого у меня начала побаливать голова, как будто этого мне не доставало! И так было тошно от все событий, произошедших за последнее время. У меня на душе, словно камень лежал. Я знаю, что это моя вина, что расставание с Изабелл было не очень сердечным, что я так и не смогла принять того, что она теперь Спутница вампира. Я продолжаю ненавидеть вампиров, хотя внешне это сильно не проявляется. Что-то в них есть такое, что заставляет меня испытывать странный клубок чувств, среди которых есть вина, но почему я ее ощущаю, я не знаю. Ведь не я же их обрекла на не-жизнь, которой многие довольны.

Первая ночь прошла довольно спокойно, и следующим утром мы поехали за солнцем. Судя по карте, купленной несколько дней назад у одного довольно хорошего картографа, на нашем пути стоял довольно крупный город Грид-э-Рейт. Там мы решили пока заночевать, а заодно и выяснить, кто же в этом городе истребляет убийц. Заказав в одном из лучших трактиров города номера, я и Тениан, единственные, кто мог безошибочно определить собрата по ремеслу, даже скрытого заклинаниями, отправились в город.

Я накинула на себя иллюзию горожанки среднего класса и пошла через рынок. Что-то мне подсказывало, что я обязана туда зайти, да к тому же мне нужно было обновить некоторые амулеты, запас ядов и еще по мелочи. Отыскав оружейную лавку, я зашла в нее, чтобы купить серебряные болты и метательные ножи, потому что на лезвиях моих ножей появились зазубрины.

— Что желает госпожа? — угодливым тоном осведомился гном.

— Две дюжины серебряных болтов с наибольшим содержанием серебра, полдюжины метательных ножей, и к ним еще ножны, желательно поясные и наручные.

Гном прищурился, словно пытался разглядеть меня под иллюзией, а потом, будто решив про себя что-то, скрылся за неприметной дверью, ведущей в оружейную. Через несколько минут мой заказ лежал передо мной, а я критически осматривала каждый болт, нож и ножны.

— Слишком мало серебра, — брезгливо заметила я, — неужели серебро теперь ценится дороже, чем золото? Разве нет других болтов?

— Госпожа, нынче в этом городе серебряное оружие быстро раскупается, — развел руками продавец, — нежить слишком сильно расплодилась за стенами города. Это все, что осталось, лучшего качества вы больше нигде не найдете.

Я подозрительно сощурилась. Нет, он не врал. Действительно, такие города, расположенные далеко от главных дорог и в глубине леса, страдают от наплывов нежити, которая непонятно каким образом просачиваются в город, не смотря на хорошие стены и лучников, которые бдительно стоят на страже города и не отлынивают от своей работы, потому что за это им платят хооорошие деньги. Вот и сейчас мы попали на очередную волну нападений нежити, и серебряное оружие быстро раскупается. Все же все хотят жить или, по крайней мере, быстро и безболезненно умереть.

— Хорошо, — поколебавшись, ответила я, — сколько с меня?

— Двадцать золотых, — нахально заявил бородатый недоросток, — торговаться даже не буду.

— Ты уверен? — нехорошо усмехнулась я, скидывая иллюзию.

— Да, — твердо произнес он, хотя побелел от страха так, что по цвету лица он был схож со снегом.

Что ж, все равно не уступит. Гномы очень жадный и упрямый народ, и если он не согласился скинуть цены, увидев, кто я, то спорить бесполезно. Многие торговцы бесплатно отдавали свой лучший товар, боясь того, что я убью их ради забавы или меня цена не устроит. Страх передо мной еще больше усилился, когда я убила продавца за то, что он посмел продать мне некачественный нож, у которого сломалось лезвие, когда я попыталась этим ножом убить гуля. Той же ночью я пришла в его спальню и вонзила сломанное лезвие ему в шею. Это было проделано так тихо, что спящая рядом жена даже ничего не услышала и не почувствовала.

Я расплатилась и, вновь накинув иллюзию (вообще, я не люблю ходить под иллюзией, потому что это, во-первых, очень сильно истощает магический резерв, а во-вторых, доставляет довольно неприятные ощущения), прицепила все ножи, а болты спрятала в сумку. Так, остались еще яды, а то остались лишь какие-то легкие парализующие. Эти яды можно спокойно купить у торговки зеленью или в лавках травников. Вот только последние задирают такие цены за свой далеко не всегда качественный товар и с пеной у рта и до хрипоты доказывать, что все просто отменного качества, что лучше туда и вовсе не заходить.

Мое внимание привлекло небольшая лавочка, возле которой толпилась солидная толпа наемников и простых воинов. Они о чем-то спорили и недоверчиво качали головами. Подойдя ближе, я увидела, что на прилавке лежат кости, причем не животных, а разумных существ. Так-так, что это значит?

— Уважаемый, а для чего эти кости? — обратилась я к торговцу- гоблину, который вызвал у меня спонтанную неприязнь.

— А затем, госпожа, что если приготовить их особым образом, то получишь силу того, чьи кости вы купите, — пришептывая, скрипучим голосом ответил гоблин.

Я скептически прищурилась. Интересно, кто это придумал? Совершенно бредовая мысль.

— Да? — протянула я, — и чьи же это кости?

— О, госпожа, это кости знаменитых убийц, — доверительно произнес он, чуть наклонившись вперед, — убийц высшего ранга. Князя, Лиса, Медведя и Тени.

Я рассмеялась, но холодная струйка сомнения уже просочилась в меня. Ведь никто не знает, что эти четверо пропали, и глава не может даже определить, живы они или нет. Чтобы успокоить свои нервы, я провела рукой над костями, и боль царапнула мое сердце, потому что это действительно были ребята. Кости сохранили осколки их аур. Перед моими глазами встало татуированное лицо Лиса, насмешливо щурящегося, затем оно сменилось простодушным лицом Медведя, в чьих глазах навсегда поселилась зима, после посеченное шрамами лицо Князя, а потом резкие черты Тени, кончик губ которого из-за шрама всегда саркастично изгибался. Ребята… Кто же вас так? Кто убил вас и выставил на продажу, как вещей? Мир поплыл у меня перед глазами, и я ухватилась за край лавки, чтобы не упасть. Слезы душили меня, но я не позволила им пролиться, еще будет время.

— Кто дал тебе эти кости? — сдавленным голосом спросила я, чувствуя, как в груди поселяется холодная пустота, сулящая приближение Госпожи Смерти. Пустота также отразилась в глазах, потому что гоблин испуганно съежился и, попятившись от меня, уткнулся спиной в стену.

— Н-не з-знаю, — заикаясь, пролепетал он, — просто пришел один незнакомец, полностью закутанный в плащ, и дал мне их, сказав, что они даруют силу, если их употребить, и еще сказал, кому эти кости принадлежат. Это все.

— Я все забираю, — отрывистым голосом произнесла я, скидывая иллюзию и не замечая того, что от меня шарахнулись. К тому же все обоснованно испугались того, что я начну убивать всех, кто окажется рядом со мной в этот момент.

Бережно собрав кости в свою сумку, я побрела обратно к трактиру, где меня ждали Илэр и Свериан. Я с некоторым трудом шла по улице, потому что мне было сложно идти из-за того, что ноги просто отказывались шевелиться, а глаза застилали подступившие слезы. Мне не верилось, что ребята умерли, знать и верить это не одно и то же, особенно когда это касается тех, кого ты считаешь своей семьей.

Я не помню, как дошла- все было, как в густом тумане — изображение размытое, а звуки приглушены. Через некоторое время я вынырнула из него и поняла, что Тениан обнимает меня и шепчет что-то успокоительное, а я тихо плачу, уткнувшись ему в грудь, словно маленькая девочка, ищущая утешение у любимого родителя. Некоторое время я еще плакала, а потом слезы просто иссякли, принеся мне некоторое облегчение и некую отрешенность. Я тихим, сиплым, но твердым и спокойным голосом произнесла:

— Тот, кто это сделал, умрет в мучениях. Я даю слово Тьмы.

— Только нужно узнать, кто это сделал, — заметил Тениан, — это мог сделал либо кто-то из подчиненных Славомира, либо сам Славомир, либо кто-то из наших отступников.

— Я не думаю, что наши отступники могли убить всех четверых, — возразила я.

— По очереди можно, и если их было намного больше, — ответил глава, рассеянно и успокаивающе поглаживая меня по спине, — как видишь, Славомир уже начал атаку. Нужно предупредить всех. И нужно еще навести справках об отступниках.

На этом и остановились. Мы сидели на полу возле камина и молча смотрели на теплый уютный огонь. В моей душе все бушевало и требовало выхода, но ледяной панцирь горя и самоконтроля удерживал меня от опрометчивых поступков. Если бы вы знали, как мне хотелось черной крылатой бестией в бешенном полете облететь весь наш мир и убить тех, кто убил ребят. Мне что-то подсказывало, что они умерли в мучениях, страдая каждую секунду от нестерпимой боли. Да, Князь, Медведь и Тень уже достаточно долго идут по пути убийцы, и их души уже покрылись шрамами, и они страстно, почти до безумия ждали прихода Госпожи Смерти, но все же ее приход оказался через чур жестоким. Я знаю, что они не хотели так умереть. Однажды они попросили меня убить их, когда им станет совсем невмоготу от душевной боли или так и не найдется тот, кто окажется сильнее их. Об этом все просят, когда осознают, что такое на самом деле путь убийцы. Я поклялась им, что когда они попросят меня об этой последней услуге, то я не стану отговаривать их и вгоню стилет им в сердце. Клятву скрепили кровью, и все молча разошлись. Лично мне было тяжело на сердце, но я понимала, что они не смогут жить дальше, если душа будет не переставая плакать. Но Лис же был молодым парнем, он не заслужил такой жестокой кончины. Хотя, может оно и к лучшему, что он не успел искалечить свою душу, но еще раз повторясь — не должен он был так умереть! Если бы он сейчас бросил наше ремесло, то вполне мог бы создать семью, никто бы его не позвал обратно встать на наш путь. Я бы не позволила.

— Бедный мальчик, — горько вздохнула я, — он ведь был еще совсем ребенком.

— Но Лис уже испытал на себе шутки Госпожи Судьбы, иначе бы не пришел в нашу Гильдию, — тихо возразил Тениан, мигом поняв о ком идет речь.

Мы понимаем друг другу с полуслова, как любящие супруги. Вот только мы можем спокойно убить друг друга, если понадобиться.

— Ты прав, — согласилась я, вспомнив изумрудные глаза парня, когда мы ехали на бал в городе Виван-оль-Ниль.

Молодой парень с глазами старика. Зеленые глаза были мрачными и серьезными, как зимний рассвет. Такие глаза только у тех, кто потерял кого-то из близких, а не занялся нашим ремеслом от отчаяния или безделья.

— Нам нужно ехать, — сказал глава, — к сожалению, в этом городе я не нашел резидента.

— Найдем в другом, — я с неохотой высвободилась из его объятий и встала, — обязательно найдем.

Спустя два часа мы выехали из города навстречу солнцу.

В последующие три дня в нашей компании витало напряжение. Я и Тениан были очень нервными, и любая искра порождала чудовищную вспышку гнева. Свериан и Илэр старались как можно меньше общаться с нами, чтобы не оказаться причиной очередного скандала, особенно после того, как я дала темному эльфу в челюсть, и он некоторое время щеголял синяком на скуле. Каждый день главе поступало сообщение, что наша Гильдия уменьшилась еще на несколько убийц. Нет, если так и дальше пойдет, то Гильдия через пару месяцев уже исчезнет. Из высшего ранга больше никто не умирал, вот только Сумрак принял неравный бой с отступниками и оказался серьезно ранен, но его нашел Инквизитор и выходил.

Тихий треск горящего костра звучал для моей измученной души, как музыка, напоминая мне то время, когда я спокойно жила, делала свое дело и искала подсказки без осложнений, как сейчас. Мои спутники спали, доверив свою безопасность мне, убийце Тьме, которая убьет их, если придется. Я грустно усмехнулась этой мысли и потерла лицо ладонями, стараясь избавиться от сонливости. Что-то мне спать хочется, хотя нет, не мне, а Альтен-жиссу. Вампирам-Господам нужно встречать восходы и закаты в состоянии сна, но почему в это время они сами не знают. Интересно, а он чувствует мое состояние?

Узкая ладонь мягко опустилась мне на плечо, и я едва не вздрогнула. Вот Дьявол, я так задумалась, что не услышала шагов, хм, неужели теряю квалификацию? Передо мной сел темный эльф, глаза которого искрились, как снег на солнце. Я с непонятной тоской посмотрела на него и печально улыбнулась.

— Твоя душа в смятении, — тихо заметил Илэр, — это все из-за того, что ты стала Спутницей? Или из-за смерти твоих друзей из высшего ранга?

— Нет, — отрицательно покачала я головой, — не из-за этого. Просто вспомнила свои слова, сказанные Кармил-кнезу. А ты почему не спишь?

— Твоя тоска слишком сильно чувствуется, — изогнул в улыбке кончики губ он, — и я не смог не подойти к тебе.

— Иди спи, Илэр, — устало произнесла я, хотя в груди стало теплее от его слов, — а то не сможешь завтра ехать.

— Беспокоишься обо мне? — его голос, как мед на солнце, сладкий, обволакивающий и теплый.

Я ничего не ответила и вновь стала вглядываться в причудливый танец огня, будто хотела найти в нем смысл своей никчемной жизни. Тихий смех темного эльфа погладил меня, как теплая и нежная рука, подарив, к моему удивлению, некоторое спокойствие. Из-за метки, поставленной Илэром, я стала иначе его воспринимать, что мне не нравиться. Я стала по-другому реагировать на его слова, смех и интонации. Мне стало приятно общаться с ним, что может плачевно закончиться для меня, потому что темный эльф, смотрящий на меня своими красивыми серебряными глазами, обречен, как я уже говорила. Внезапно мне захотелось, чтобы меня кто-нибудь обнял. Мои глаза тут же глянули на спящего главу, который даже во сне не был расслабленным и сжимал в руке кинжал. Я не видела, как Илэр шел ко мне, просто внезапно он оказался рядом со мной, осторожно прижав меня к себе. В первую секунду я едва не дала ему челюсть коротким, без замаха ударом, но потом расслабилась, впервые за все время нашего знакомства позволив ему обнять себя. Холодный с легкой горчинкой одеколон был похож на хорошо скрытую печаль, понятнее я сказать не могу. Печаль, которая уже давно скрывается под другими чувствами, под сильным самоконтролем. У меня возникло такое чувство, как будто Илэр действительно скрывает ото всех лютую тоску, которая гложет его уже давно. Я подняла лицо, чтобы заглянуть в его глаза и понять, что же происходит на самом деле. Его глаза смотрели в огонь с тем же самым выражением, с каким вглядывалась в него я, только темный эльф хотел найти ответ на вопрос, терзающий его много лет, а не смысл жизни. Илэр опустил на меня глаза, и я едва не шарахнулась от него, потому что в них проскользнула такая тоска, смешанная с ненавистью, что мне стало страшно. Но это мелькнуло и пропало, словно этого не было. Серебряные глаза посмотрели на меня с привычным соблазном, но под ним все равно на дне глаз ворочалось что-то темное, и это "что-то темное" прошлось по моей спине холодом. Мне впервые стало страшно в присутствии Илэра, будто он представлял серьезную угрозу, с которой я, возможно, не смогу справиться.

— Твое сердце так быстро бьется, — промурлыкал он, — неужели я дождался того момента, когда ты будешь так взволнована мной?

Я медленно и глубоко вздохнула и выдохнула, пытаясь загасить злость, которая вспыхнула во мне. Ррр, ну почему Илэр может так легко вывести меня из себя? Скрипнув зубами, я постаралась ответить как можно миролюбивее:

— Еще раз скажешь что-нибудь в том же духе, я убью тебя.

— На правду всегда так бурно реагируют, — томным голосом произнес Илэр и тут оказался на спине с разбитой губой.

Я стояла над ним, сверкая льдом своих зеленых глаз, и сжимала кулаки, готовясь вновь ударить темного эльфа. Тот отреагировал несколько неадекватно. Лежа на спине с раскинутыми руками, он тихо хохотал, слизывая свою кровь с губы. Грозный рык сорвался с моих губ, и мне было наплевать, что кто-нибудь из спящих может проснуться. Илэр текучим, плавным и таким томным движением сел, вытянув свои длинные ноги и скрестив их в лодыжках, что у меня перехватило дыхание, но, странное дело, мой гнев угас, будто его и не было, и все же я не удержалась оттого, что бы не съездить ногой по его лицу, вот только темный эльф с той же текучей грацией спокойно уклонился от моего пинка. А вот это меня вновь заставило обозлиться.

— Что здесь происходит? — раздался хриплый ото сна голос Тениана.

— Тебе что, обязательно нужно всюду нос свой сунуть? — огрызнулась я, оборачиваясь.

Я была так зла, что мне было уже все равно на ком срываться. Правда, инстинкт самосохранения слабо вякнул о том, что передо мной, как-никак, глава, который может спокойно свернуть мне шею.

— Тьма, не забывай, с кем разговариваешь, — его голос стал холоден, как айсберг.

— А ты не забывай, что нельзя лезть в мои дела, — зарычала я и потянулась к клинкам.

На полпути к ним, мои руки замерли, словно не могли поверить, что я буду драться с главой. Причем из-за чего! Вернее, из-за кого! Из-за темного эльфа, с интересом наблюдающего за нами. Правда, я тоже слегка удивилась тому, что впервые по своему желанию решила вытащить клинки, чтобы сорвать свою злость на Тениане.

— Ты решила убить меня? — спокойно поинтересовался Смерть, незаметно напрягаясь.

Я опустила руки и моргнула, услышав такое предположение. Убить Смерть? Ха-ха, очень смешно. Да он меня за несколько минут победит, даже особо не напрягаясь. Я покачала головой, опровергая его вопрос, и глянула в его глаза, которые были холодные и далекие, как зимние звезды.

— Прости, — выдавила я из себя.

— Больше никогда не смей разговаривать со мной в таком тоне, — стальным голосом ответил Тениан, буквально чеканя каждое слово, — я достаточно долго терпел все твои выходки, и теперь мое терпение закончилось.

Я едва в ответ не огрызнулась, что оно у него раньше и не ночевало, но все же смогла удержаться. События последних дней сделали его таким злым и агрессивным, в этом моей вины нет. Что ж, надо себя сдерживать, а то еще сцепимся, как бешенные собаки, готовые рвать глотку любому, кто встретится на пути.

— Хорошо, я больше не буду, — буркнула я, в душе все же сомневаясь в этом.

— Я надеюсь на это, — Смерть бросил эти слова таким тоном, как будто дал мне по лицу.

Мои глаза полыхнули огнем ярости. Да как он смеет со мной так разговаривать? Я ему кто- убийца из низшего ранга, что бы со мной так разговаривать? В этот раз я вытащила клинки и напряглась, готовясь к драке. Внезапно Илэр оказался рядом со мной и положил свои руки на мои, серьезно сказав:

— Алувьен, ты не видишь, что сейчас не самое удачное время? Глава голоден.

— Да мне плевать голодный он или нет, — бросила я, освобождая свои руки, — пусть пожрет и успокоится! Тем более, недавно ели.

— Я не про это, — сморщил нос темный эльф, косясь на Тениана, который застыл, как прекрасная статуя. Даже находясь в таком состоянии, я не могла не отметить тот факт, что Тениан выглядит просто восхитительно, вот только глаза внушают страх, — он голодает по душе.

Эта фраза заставила меня оцепенеть и с ужасом, смешанным с удивлением, посмотреть на Илэра, который был напряжен, как тетива лука. Неужели Смерть Убийца Души? Сейчас вы поймете мое состояние. Дело в том, что в этом мире есть существа, которые убивают или выпивают душу и чувства, а также внушают последние. Убийцы Души питаются чувствами и душами, как я питаюсь кровью и энергией жизни, к тому же их также корежит от "голода". Никто не знает, откуда это свойство произошло, но этими убийцами может оказаться любое существо, к примеру светлый эльф или наяда. Там, где проходит голодный Убийца Души, появляется мертвый город, населенный зомби или чем похуже. Если они, я Убийц Души имею ввиду, выпили какое-нибудь чувство, то вы больше никогда не познаете его из-за того, что в вас его больше нет. Но они могут также внушать любое чувство, позволяя жертве добровольно отдавать свою душу, которая больше никогда не возродиться. Хорошо еще, что Убийц Души очень мало на свете…

А что если Тениан внушил мне чувство покоя и уюта? Что если то, что я чувствую к нему, это все не мое, а внушенное им? Что если он управляет мной, как марионеткой? Свобода для меня превыше всего.

Я пораженно опустила клинки и посмотрела на Тениана круглыми от нахлынувших чувств глазами. Глава стоял также, как и минуту назад, только его глаза подернулись поволокой и он учащенно дышал, не сводя с меня шального взгляда. Если честно, то мне стало…неуютно.

Илэр хотел встать впереди меня, но я клинком указала ему себе за спину:

— Встань за мной.

— Ты не знала это? — удивился Илэр, и что-то вроде злорадства проскользнуло в его голосе.

Я отрицательно покачала головой. К сожалению, распознать Убийц Души без специальных амулетов невозможно. Тениан внезапно пошатнулся и упал на землю. Я, не смотря на все чувства, бушевавшие во мне, тут оказалась рядом с ним. Его лицо было бледнее полотна, дыхание было хриплым и прерывистым, а по лицу катились капли пота. Признаться, я испугалась за него и, не долго думая, схватила его за руку, чтобы он ощутил мою поддержку.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — подметил Илэр, находясь на приличном расстоянии от нас, — он может выпить тебя. В таком состоянии они не ведают, что творят.

— Ты так говоришь, как будто уже видел нечто подобное, — я подозрительно посмотрела на него.

— Видел, — изящно качнул ресницами Илэр и пошел к дриаде плавной, танцующей походкой. Опустившись возле нее, он пояснил мне, — я знаю, что Убийцы Души могут пить на расстоянии чувства, а мой амулет сможет защитить прекрасную дриаду.

Безмятежно-спокойное лицо лесной нимфы мягко отсвечивало свет костра. Я почувствовала некоторую…ревность? из-за того, что темный князь сидит возле Свериан. Хотя, Илэр прав. Будучи в бодром состоянии она сможет защититься от голода Тениана, но в том состоянии, который называется у нее сон, она не сможет этого сделать, потому что это даже не сон, а что-то вроде анабиоза летучих мышей.

Продолжить свои мысли я не смогла по той причине, что внезапно оказалась под главой. Он прижимал меня к земле всем своим весом, вот только руки стиснул в своих. Его зрачки почти полностью закрыли радужку, и мне казалось, что я смотрю в бездну, в которой плавали голодные монстры. Я попыталась высвободиться, но проще было сдвинуть гору руками, чем Тениана. Тепло его тела и рук стало почти обжигающим, и я все же осознала разницу между нашими "голодами". Если меня пронзает боль, то он весь горит. Глава наклонился к моим губам и раздвинул их, а я почувствовала, как что-то, находящееся в моем сердце, устремилось из него, и поняла, что глава пьет мою душу. Я попыталась отвернуться, но Смерть схватил мое лицо, не давая мне отвернуть голову, тогда я попыталась свободной рукой как-нибудь его спихнуть, но не получалось. Моя душа стремилась выйти из меня, что причиняло мне невероятную боль, которая когтями драла тело изнутри. Мое тело выгнулось дугой от боли, и тихий болезненный стон пролился с губ, который заглушили губы Смерти. Мне стало не хватать дыхание, и я попыталась вдохнуть совсем чуть-чуть, но мне это не удавалось. Перед глазами все поплыло, а душа подступила к губам, готовясь в следующую секунду покинуть меня.

Тениан внезапно скатился с меня, а я судорожно вздохнула, закрыв глаза от облегчения. Душа вновь вернулась в сердце, свернувшись клубочком, как ласковый котенок. Я попыталась сесть, но у меня просто не хватило сил, и вновь легла на землю, попытавшись посмотреть, что с главой. Руки темного эльфа мягко обхватили меня за талию и помогли сесть, сделав так, что я опиралась спиной на его грудь. Я глянула на лежащего неподалеку главу и поняла, что если он сейчас не выпьет чью-то душу, то он встретиться с той, чье имя он носит, то есть с Госпожой Смертью. Высвободившись из кольца рук Илэра, я подползла к Тениану на такое расстояние, что была в относительно безопасности, и тихо позвала его:

— Тениан, ты меня слышишь?

— Да, — его голос был тише, чем шелест листьев в безветренную погоду, — уходи, Алувьен…

— Чья душа тебе нужна? Разумного существа или животного? — требовательно спросила я.

— Первое, — почти простонал он.

— Хорошо, — решительно кивнула я, — жди, я сейчас буду.

Я встала, сплетая за спиной полупрозрачные, как плохая иллюзия, черные крылья, которые доставят меня до ближайшего селения за считанные минуты. Игнорируя вопросы темного князя, я взвилась в воздух и полетела.

Имею ли я право распоряжаться чей-то душой? Ведь если Тениан ее выпьет, то душа больше никогда не переродиться, выпадет из Мироздания навсегда, даже памяти о ней не останется. Ладно, жизнь, она всегда есть, но душа — это же нечто сокровенное, и это сокровенное я сейчас хочу отдать тому, кому постепенно перестаю доверять. И наступит такой момент, когда я и Смерть окажемся по разные стороны баррикад, жаждя крови друг друга и ненавидя до отчаяния, до судороги в руках, сжимающих рукояти клинков. И это я больше всего боюсь…

Селение оказалось прямо подо мной, и я спланировала на главную площадь, накинув на себя иллюзию безобидной старухи. Конечно, хватать первого попавшегося и мчаться к главе, я не собиралась, решив выбрать того, у которого аура темна, как ночь. К моему удивлению, такое существо нашлось достаточно быстро, стоило мне свернуть в переулок. Там, моя окно, стояла белокурая девушка с невинным курносым личиком, но ее аура обнажила ее темную внутреннюю сущность. Тихо подойдя к ней, я вкрадчиво произнесла:

— Деточка, хочешь прилично заработать?

Она обернулась на меня, окинув нахальным взглядом, и деловито заявила:

— У меня всего два вопроса: что надо сделать и сколько я за это получу?

— Плачу пятьдесят золотых, — ее глаза жадно заблестели, — только за то, что бы поцеловала умирающего мужчину.

— В чем подвох? — подозрительно сощурилась она, — слишком большая цена. Точно больше ничего не надо?

Ничего, вот только лично мне от тебя нужна ее энергия жизни. Я покачала головой, и добрая улыбка искривила мои губы, которые шепнули:

— Только поцелуй. Мой сын умирает и хочет перед смертью получить поцелуй прекрасной дамы.

Дура, потому что согласилась пойти со мной, но все же потребовала сначала оплату, которую и получила, на время. Я, напрягшись, создала портал в то место, где была наша стоянка. Подведя за руку девушку к Тениану, я чуть подтолкнула ее к нему. Она опустилась на колени рядом с ним и осторожно прикоснулась губами к его губам. Смерть никак не отреагировал, и мне, на короткий страшный миг, показалось, что я опоздала, но вовремя заметила легкое дрожание его ауры и чуть успокоилась. Неподалеку, скрываясь в тени деревьев, за нами наблюдали Свериан и Илэр, который чуть прижимал к себе дриаду. Впрочем, сама лесная нимфа едва заметно ластилась к нему. Я, криво усмехнувшись, сняла с себя иллюзию и, вытащив кинжал, подошла к девушке. Она не обращала внимание на окружающий мир, что мне было на руку. Короткий взмах, и кинжал пронзил ее сердце, войдя ей в спину. Девушка коротко вздрогнула и умерла, а я подошла к ней ближе, чтобы впитать ее энергию жизни. Все честно — мне энергия, а главе — душа. Некоторое время Тениан лежал, а потом осторожно столкнул с себя труп девушки и сел, с некоторой злостью озираясь вокруг.

— Чем недоволен? — спокойно осведомилась я, — не умер ведь.

— А может я хотел умереть? — с вызовом ответил он.

— И меня за собой утянуть, чтобы одному в аду скучно не было? — язвительно отозвалась я, присаживаясь возле костра.

— Была такая возможность? — некоторое напряжение проскочило в его голосе.

— Была, — равнодушно отозвалась я, задумчиво начиная созерцать танец огня. Что поделать, красиво это зрелище, да и я люблю просто смотреть в огонь.

Тихий шелест заставил меня обернуться. Илэр одними губами шепнул мне:

— Мы прогуляемся, чтобы не мешать вам.

И темный эльф с дриадой растворились в ночном лесу. Тихая ярость заклокотала у меня в груди, и малейшая искра могла сделать ее не тихой, и тогда бы окружающим очень не поздоровиться. Да, я ревную Илэра, чтоб его! Хорошо, хоть не люблю его…Хотя, почему я тогда ревную? Я люблю темного князя Илэриана, больший кошмар не мог даже мне присниться! Добился-таки мерзавец, чтобы я его полюбила.

Я скрипнула зубами и кинула в огонь небольшую палочку, которую костер начал с жадность лизать. За что мне все это? Кому я так не угодила?

— Ты так на меня злишься? — осторожно спросил глава, — у тебя глаза буквально горят.

Вот и пресловутая искра. Да как он мог скрыть от меня такое?

— А что, я не должна? — взвилась я, вскакивая на ноги и нависая над Смертью, — почему ты раньше не сказал мне, что ты Убийца Души? Я, если ты помнишь, призналась тебе, что мне нужна энергия жизни и кровь, чтобы жить. Даже сняла маску, чтобы ты смог хоть на портрете увидеть мое лицо и мы оба остались живы.

Он отвел виноватый взгляд, признавая мою правоту. Я еще немного постояла, сжимая и разжимая кулаки, а потом села обратно и горько произнесла:

— Мне просто очень обидно, что ты мне не доверяешь так, как я доверяю тебе.

— Я просто боялся, что ты испугаешься и отдалишься, — голосом более тихим, чем шепот, ответил он, — нам, Убийцам Души, еще более одиноко, чем простым убийцам.

Гнетущая тишина повисла над поляной, изредка прерываемая треском горящего дерева и ночной мелодией. Где-то в кронах деревьев запутался ветер, а в траве тихо стрекотали цикады. Лес жил своей простой жизнью, вот только в душе главы, сидящем возле меня, не было ни грамма жизни, потому что он Убийца Души, существо, которое никогда не переродиться, равно как и все его жертвы. Он обречен на одиночество с самого рождения и до самой смерти. Даже я не смогу разбить его одиночество, как бы не старалась.

Я села к нему как можно ближе и чуть печально сказала:

— Мы не выбирали себе судьбу, она сама все выбрала за нас. Ты просто не должен был скрывать от меня это, я бы поняла. Я ведь тоже боялась, что ты отдалишься от меня, как только узнаешь мой секрет, но ты этого не сделал.

— Потому что нет ничего хуже моей судьбы, — бледная тень улыбки скользнула по его губам, а глаза вновь стали теплыми, — прости, за то, что накричал на тебя и чуть не выпил твою душу. Я не могу полностью себя контролировать, когда голоден.

— Как и я, — я прижалась щекой к его плечу, — я тоже не могу сдерживаться, когда голодна. Это подобно безумию.

Тениан тихо вздохнул, соглашаясь со мной. Что нас ждет в будущем?

— Надо труп закопать, — задумчиво произнесла я, глядя на мертвую девушку.

Я резко развела руки в стороны, и земля поглотила мертвую девушку. Вот и все. Проверив свой слегка пополнившийся запас энергии жизни, я несколько неодобрительно покачала головой, потому что его все равно нужно было подпитать. Поднявшись одним слитным движением, я углубилась в лес со словами:

— Мне нужно немного подпитаться.

И темный лес заключил меня в свои объятия.

Я кралась по лесу тенью, не производя ни малейшего звука, и чутко прислушивалась к ночным звукам, но все же не забывала про свое чутье на существа. Правда, оно мне сейчас слегка мешало тем, что я ощущала всех существ, включая растения и мелких насекомых. Ауры старых деревьев скрывали животных, что мне не нравилось. Приходилось полагаться на слух. Я сняла маску и, пристроив ее на поясе, облизнула губы, чтобы ощутить животных. Хищники все же осознавали, что я сильный противник, и старались скрыться в лесу. Тихо хрустнула ветка, и я резко обернулась на звук, увидев оленя. Болт тут же пронзил его, а я оказалась рядом, жадно впитывая его энергию жизни. Не удержавшись от соблазна, я приникла к его ране и начала лизать текущую кровь. Напившись, я вытерла рот тыльной стороной руки и вернула маску на место. Спустя два удара сердца, я почувствовала магию, направленную на меня. Вот только магия была не атакующая, а телепортационная, то есть меня против моей же воли кто-то перемещал. Ну, сейчас горе-маг получит. Но я не обратила внимание на саму магию, на то, что она весьма сильно отличалась от той, которую использовали в этом мире…

Я оказалась в огромной комнате с огромными окнами и стенами, сделанными из белого мрамора. Света было столько, что мой зрачки резко сузились, принеся мне некоторый дискомфорт. Когда я смогла нормально видеть, то обнаружила, что в креслах, недалеко от меня, сидят несколько…богов? Действительно, передо мной сидели боги, потому что увидела Кренаса, бога войны, да и их необычные ауры подтверждали, что передо мной сидят бессмертные владыки моего мира. Признаться, я на это спокойно отреагировала. Ну, боги, ну и что? Ведь давно они являются народу, так что это в порядке вещей. Правда, тот визит Кренаса был для меня неожиданностью.

— Это она? — презрительно поинтересовалась одна из богинь у Кренаса, — я ожидала увидеть что-то более впечатляющее.

— А что вам во мне не нравиться? — я прищурилась и скрестила руки на груди.

— Больно хлипкая, — снизошла до ответа богиня, — впрочем, Кренас заверил нас, что ты прекрасный боец и вполне подходишь для…одного дела.

— С чего вы взяли, что я соглашусь на ваше дело? — холодно поинтересовалась я.

— Мы можем предложить тебе то, от чего ты не сможешь отказаться, — вмешался другой бог.

— Ну, если от этого будет жизнь моих спутников, то я вас разочарую, — хмыкнула я, хотя внутри все противно сжалось, — возможно, ваше дело мне не понравится, и я могу отказаться, пожертвовав своими спутниками, и…

— А что если мы снимем с тебя метки темного эльфа и Главы Гильдии, а также разорвем связь Спутников, оставив тебя в живых? — лениво улыбнулся Кренас, небрежно развалившись в кресле, — согласишься?

— Хм, что это а дело, если такое большое вознаграждение за него? Ведь вы могли вполне нанять и Главу Гильдии, который сильнее меня, — насторожилась я, и моя рука скользнула на рукоять кинжала и начала его нервно поглаживать. Честно, это было бессознательно движение, просто я начала нервничать.

— Сильнее тебя? — расхохотался бог войны, — детка, — я опалила бога яростным взглядом, и он изобразил нечто вроде извиняющейся улыбки, — да в этом мире никто не сильнее тебя! Просто тебя сдерживают печати, ограничивающие твои силы.

Так, а это что-то новенькое. Что это за печати, раз я не чувствую их?

— Не веришь, а зря, — покачала головой белокурая богиня, поняв, что я не поверила, — просто это магия высшего порядка. Так что, ты согласна?

— Что за дело? — осведомилась я.

— Пустяковое, — заверила первая богиня, — нужно всего лишь сохранить один сильный артефакт, способный разрушить несколько миров, расположенный близко друг к другу. Просто мы сами не можем его сейчас хранить по некоторым причинам, и нам нужен помощник. Это не навсегда, а лет на двести. Потом тебя сменят. Вот только ты будешь погружена в сон, но как только кто-то окажется рядом с тобой, ты сможешь проснуться и убить этого кого-то, а потом вновь вернуться в сон. Все просто.

Лет на двести… Ага, прям сразу согласилась! Да за двести лет Славомир уж точно завоюет этот мир, уничтожив всю мою Гильдию Убийц!

— Я не согласна, — резко ответила я, — за двести лет произойдет слишком много важных событий. К тому же у меня сейчас важные дела.

— Если ты о подсказках, то они никуда не убегут, — безмятежно отмахнулся бог-качок, — а вот если ты о Главе Гильдии Убийц другого мира, то есть о Славомире, то мы можем сместить временные границы между вашими мирами. То есть, когда ты проснешься, то в том мире пройдет не больше часа, он даже не заметит. Правда, твоя Гильдия, при умелых действиях твоего главы, сможет стать достаточно сильной, чтобы противостоять ему.

— Значит, Славомир все же затевает войну, — отметила я.

— Затевает, — кивнул Кренас, — так ты согласна?

Я задумалась на некоторое время. Так, получается вот что: я на двести лет пропадаю, за это время моя Гильдия вновь разрастается и становится сильной, к тому же я перестаю быть Спутницей вампира. Хм, слишком большая награда, подозрительно. Во мне все буквально кричало о том, что все не так просто, как кажется, и нужно быть предельно осторожной.

— Я могу подумать несколько дней? — осведомилась я.

— Три дня хватит?

— Хватит. А теперь верните меня туда, откуда вытащили.

Я оказалась рядом с нашей стоянкой. Свет костра осветил профиль сидящего главы, держащего в руках меч. Обернувшись на мои шаги, он заметил:

— Ты задержалась.

— Так получилось, — пожала я плечами, — а они еще не пришли?

— Как видишь, — что-то вроде улыбки обозначилось на его лице, — не волнуйся, лес защитит дриаду и темного князя.

— Жаль, что и на последнего это распространяется, — кисло заметила я, но ревность вскипела во мне, как вода в котле. Неимоверными усилиями мне удалось ее погасить. Не дайте боги, Тениан почувствует.

— Ни говори, — согласился со мной Тениан и позвал, — иди ко мне.

Я на миг замерла, прикидывая, что лучше — отказаться или согласиться. И все же выбрала второй вариант. Я опустилась рядом с ним и положила голову ему на бедро, благо он сидел на поваленном дереве. Его рука сначала прошлась по моей спине чувственным движением, заставив меня изогнуться, как кошку, от удовольствия, а потом осторожно попыталась снять мой капюшон, но я отрицательно покачала головой, и поползновения прекратились.

— Сядь спиной.

Я молча развернулась спиной и скинула плащ. Чуткие пальцы Смерти принялись разминать мои мышцы, вот только он то ли забыл, то ли просто не учел, что шрамы полученные от оборотня еще полностью не исчезли. Я тихо зашипела и дернулась, когда глава довольно чувствительно нажал на шрам.

— Прости, — кающимся голосом произнес Тениан.

— Бывало больнее, — отмахнулась я, — только сейчас лучше не разминай мои мышцы. Ммм, Смерть, я хотела бы поговорить с тобой. Скажи, что бы ты сделал, если бы у тебя появилась отсрочка от действий Славомира в двести лет?

— А почему ты спрашиваешь? — тут же насторожился глава.

Он слишком хорошо знает меня и знает, что просто так я такие разговоры не веду.

— Просто так, — пожала я плечами, — просто интересно.

— Ну, я начал бы в Гильдии жесткую подготовку, сделав так, чтобы высший ранг составлял более семидесяти процентов от всей Гильдии, — ни на миг не задумался он, — разыскал всех Убийц Души, а также полностью исключил бы возможность существование отступников. Хм, а если бы еще мне удалось стать вожаком стаи оборотней Сумеречного Леса, тогда было бы все просто замечательно. С моей Гильдией никто бы не сравнился.

Я была вынуждена признаться, что Тениану палец в рот не клади — отхватит по самую шею. Действительно, если почти вся Гильдия Убийц будет состоять из убийц высшего ранга, то вряд ли кто-нибудь осмелиться вызвать недовольство Смерти.

— Скажи, а если бы у тебя был выбор между мной и победой. Что бы ты выбрал? — я не сомневалась в его ответе. Просто надеялась на чудо. Хотя, чудес не бывает.

— Тьма, признавайся, — он развернул меня к себе лицом, — я чувствую, что ты не просто так ведешь эти разговоры.

В ответ я лишь ухмыльнулась, давая понять, что сейчас он не получит ответ на свой вопрос. Махнув на меня рукой с досадливым выражением в глазах, означавшее "еще поговорим!", глава отстал от меня, правда, я продолжала чувствовать его пристальный взгляд, словно он пытался прочесть мои мысли. Нет, Тениан, я потом все расскажу, возможно, лет через двести…

Пламя томно изогнулось от порыва ветра, который заставил меня зябко поежиться и присесть поближе к огню. Сейчас я сидела на стреме, бдительно охраняя сон Смерти. Вернее, просто сидела и пыталась не думать о том, что же делают в лесу прекрасная нимфа и темный князь. Я просто не могла понять одной вещи — он что, играет со мной? Сначала лип ко мне, как банный лист к заднице, затем бегает за дриадой, при этом продолжая приставать ко мне. Нееет, меня это не устраивает. А что меня вообще устраивает в жизни? Да ничего!

Я задумчиво посмотрела на спящего неподалеку от меня мужчину, и мои губы сами растянулись в нежной улыбке. Заметив это, я досадливо мотнула головой, сгоняя ее с губ. Что-то непонятное происходит со мной: я просто с ума схожу, при мысли, что Илэр развлекается с дриадой, но в то же время мое сердце пускается в бешенный галоп, стоит только мне увидеть главу. Кого я выберу, если передо мной станет выбор? Среброглазого эльфа или невероятно опасного главу? И тот и другой могут разбить мою жизнь на тысячу осколков. Дьявол, за что мне все это?

Хм, а ведь Свериан и Илэра уже довольно долго нет. Даже при отсутствии совести, они должны были давно появиться. Может, с ними что-то случилось? Но ведь лес обязательно защитит свою дочь, лесную нимфу, если только не пользоваться специальными амулетами. Нет, нужно все же удостовериться, что с ними все в порядке. Вот только я сомневаюсь, что смогу сдержаться, если…

Поднявшись одним слитным движением, я углубилась в лес, тщательно всматриваясь в остатки энергетических следов темного эльфа и дриады. Я нисколько не беспокоилась за Тениана, потому что стоит только оказаться в десятке метров от него, как он тут же проснется и будет в полной боевой готовности. Так, вот они здесь идут…дриада потом побежала, а Илэр продолжил идти своей ленивой походкой…ага, вот они встретились…стоят, здесь следы более насыщенные, потому что здесь стояли долгое время…вот прошли чуть дальше и легли, хм, у меня не возникло сомнений в том, чем они тут занимались. Всюду была примятая трава, которая сейчас потихоньку распрямлялась, и кофточка дриады на ветке куста. Злость вскипела во мне вновь, и я скрипнула зубами, но все же заметила, что к ним примешались другие следы. Посторонних было шестнадцать, к тому же они использовали магию, остатки которой я чувствовала. Судя по магии, ее применили, чтобы обезвредить лесную нимфы. Хм, а вот это уже нехорошо. Я нахмурилась и закусила нижнюю губу, пытаясь вспомнить существ, имеющих такую ауру. Где-то я слышала о ней, вот только не помню. Так, нужно спросить у Тениана. Скорее всего, он узнает, кто похитил наших спутников.

Я вернулась обратно к костру и стоило мне сделать шаг в сторону Смерти, как он тут же распахнул глаза и сел, держа в руке метательные звезды. Увидев, что это я, он чуть расслабился, но напряжение полностью не ушло.

— Что случилось? — слегка хриплым ото сна голосом спросил он.

— Свериан и Илэра похитили, — хмуро ответила я, — где-то три часа назад. А вот кто, я не могу определить.

Тениан тут же поднялся и пошел вслед за мной неслышным шагом. Прибыв на место похищения, глава некоторое время сосредоточенно водил ладонью над следами чужаков, а затем свистяще выдохнул сквозь стиснутые зубы и тихо выругался.

— Ты узнал, кто это, — я не спрашивала.

— Это ан" дуины, — почти прорычал он, и столько в его голосе было ненависти, что я удивленно посмотрела на него.

Ан" дуины это воинствующая раса кочевников, которая воспитывает своих детей с пеленок воинскому искусству. Причем даже я сомневаюсь в том, что смогу победить кого-нибудь из них старше тридцати лет. То есть так получается, что это кочующая и невероятно сильная армия, которая при желании может заставить любое королевство, любую империю склониться перед ними, но пока этого не делает. Зато совершает набеги на деревеньки, в которых приобретают для себя рабов, ну и захватывают странников для той же участи. Тоже самое уготовано и для дриады с темным князем, если мы их не спасем.

Да и внешний вид у них очень экзотичный. Длинные, выглядывающие из под волос, заостренные уши, а также жилистая, высокая фигура. К тому же у них длинные когти, которые сравнимы с кинжалами, которые как будто растут прямо из пальцев, как ногти, вот только обычные ногти не в состоянии резать железо, как бумагу. И необычные глаза. На узких, хищных лицах расположены огромные миндалевидные глаза. Их белки немного темнее жемчужно-серого цвета, а радужка так темна, что зрачков почти не видно, и она почти полностью скрывает белки.

— Ты с ними раньше сталкивался? — осторожно поинтересовалась я, недоумевая, что же нужно такого сделать, что ненависть в голосе Тениана буквально обжигала меня.

— Они убили мою семью, — сдавленным от переполнявших его чувств ответил Тениан.

Я не знала, что сказать на это, а потому просто промолчала. Разговор-серебро, а молчание — золото. Известная пословица.

— У тебя есть шанс отомстить, — тихо заметила я, — прямо сейчас выходим?

— Да, — отрывисто кивнул Смерть, вставая.

Мы вернулись к костру и, собрав вещи и взяв лошадей похищенных, мы тронулись в путь. Нам пришлось идти пешком, потому что наши кони не могли идти по ночному лесу. Тщательно вслушиваясь к каждому шороху и вглядываясь в каждую тень, я и глава шли по энергетическим следам, словно две гончие бегут по следу лисы. За это время ни о чем не разговаривали, только перебрасывались некоторыми фразами.

За час до рассвета мы приблизились к шатрам ан" дуинов. Их шатры были невероятно ярких и насыщенных цветов. Казалось, что всюду расцвели диковинные цветы. Ан" дуины расположились в низине, тем самым позволив нам наблюдать за ними с возвышенности, перед этим убив стражей.

— Где они, как ты думаешь? — тихо спросила я, пристально осматривая каждый шатер.

— В черном, — не задумываясь, ответил Тениан, — у них черный цвет — цвет низших рас.

Я усмехнулась. Так получилось, что каждая раса считает себя венцом творения. Надо же, ан" дуины оказались такими же. Из красного шатра вышел один из ан" дуинов. Судя по его осанке и манерам, а также по высокомерному выражению лица, он, несомненно, является кем-то из правящих. У этого ан" дуина в его длинном, выглядывающим из копны темно-синих волос, заостренном ухе, так не похожем на изящные острые ушки эльфов, было пятнадцать черных колец. Хм, странные уши у ан" дуинов. Они больше похожи на свернутые у основания листья, как у летучих мышей, только длиннее и уже, понятнее не могу объяснить. Причем эти уши могут так же свободно двигаться, как у лошадей, хотя, по-моему, даже лучше. Путано? Сама едва себя поняла. Жилистая фигура двигалась с невероятно плавной грацией, как будто он состоял из одной воды, просто невероятно, как красиво, но в тоже время невероятно опасно. Длинные, почти как у вампиров, черные когти даже не блестели, словно поглощали свет, а может так оно и есть. Мало ли, вдруг это один из видов магии? Теперь, пока я не буду уверенна в том, что это простые когти, даже не буду к ним прикасаться. То есть передо мной была уникальная машина убийств.

— Я не думаю, что мы сможем перебить всех, — заметила я, продолжая наблюдать за ан" дуином.

— Ты права, — едва заметно улыбнулся Тениан, пристально рассматривая лагерь противника, отыскивая слабые стороны, — они нас количеством и умением задавят, — и, увидев скептицизм в моих глазах относительно последних слов, добавил, — ан" дуины владеют множеством давно утерянных приемов, и нам с ними в этом не сравниться. Хотя мы можем выиграть в скорости.

— Хоть в чем-то они нам уступают, — буркнула я, — а то послушаешь тебя, так никто с ними не сравниться.

Некоторое время мы еще наблюдали за лагерем, но вскоре почувствовали, что сюда идут. В доли секунды мы оказались спина к спине и обнажили клинки. Их было десять, и я самоуверенно подумала, что справиться с таким количеством двум лучшим убийцам мира не составит труда, но я ошиблась, серьезно ошиблась. Первый же удар агхарта — трости, с обоих концов которой выходили зазубренные лезвия — развеял мою самонадеянность. Лезвие пронеслось всего в сантиметре от моего виска, насквозь проткнув и сняв капюшон. Я досадливо зашипела, одновременно нанося удар одним из клинков и вновь накидывая капюшон. Тениану за это время удалось вывести из боя трех ан" дуинов, а мне сложно убить даже одного. Сердитый рык сорвался с моих губ, и я метнулась вперед смазанной от скорости тенью. Правый клинок сделал обманное движение, заставив моего противника рефлекторно выставить свое оружие, чтобы отклонить удар, а левый клинок насквозь проткнул сердце. Жесткая улыбка проскользнула в моих глазах, а аура мгновенно втянула в себя жизненную энергию. Из-за этого я немного замешкалась, что чуть не стоило мне жизни, но Смерть умудрился отбить летящее мне в грудь лезвие и, к моему удивлению, кинул на меня недовольный взгляд. А в чем я виновата? Поразмыслить мне на эту тему не дали, и я перешла в глухую оборону. Что я, собственно, мучаюсь? Я возвела защитную сферу, наивно полагая, что никто из присутствующих, кроме меня, не владеет магией. Когда лезвие агхарта коснулось сферы, мне показалось, что меня кто-то со всего размаха ударил по голове огромной-преогромной дубиной. Я отлетела в сторону, ударившись спиной о ствол дерева, и сползла по нему на землю. Изо рта потекла тонкая струйка крови, которую я совершено автоматически слизнула. Я потрясла головой, стараясь как можно быстрее прийти в себя. Да, оглушило меня сильно. До сих пор в ушах звенит. Поднявшись на заметно дрожавшие ноги, я вновь пошла в атаку, предусмотрительно не используя больше магию. Осталось половина противников, в основном благодаря Тениану.

— Как ты? — спросил он.

Я отмахнулась, попутно нанося удар. Резко крутанувшись вокруг оси, я нанесла одновременно двоим смертельные ранения в шею. Остальных Смерть убил. Только в этот момент я поняла, что мне на самом-то деле, еще ой как далеко до его уровня мастерства. Получается, что Тениан никогда не тренировался со мной в полную силу, что меня, признаться, не радовало. Это просто уязвило мою гордость.

— Что с тобой? — встревоженным голосом поинтересовался Смерть.

— Я только сейчас поняла, что по сравнению с тобой — я просто жалкая дилетантка, — сокрушенно ответила я.

— Это не так, — попробовал утешить меня он, но я прервала его хмурым взглядом.

Некоторое время мы стояли и молчали. Азарт битвы уже давно ушел, оставив после себя опустошенность, по крайней мере, у меня.

Только я хотела сказать что-то, как почувствовала приближение кого-то очень сильного, да такого сильного, что мурашки пробежались по моей спине. В эту же секунду заклинание настигло меня, и я упала бессознания.

Постепенно я приходи в себя, одновременно с этим сразу ощущая ряд неприятных заключений. Я была связанна по рукам-ногам, во рту кляп, глаза завязаны, все мое оружие, включая вшитый в воротник стилет, было изъято, магия находилась в сильном блоке, а мое чувство говорило о том, что я одна в этом шатре, но за шатром находятся стражи. Вот Дьявол. Но одно меня несказанно радовало — на мне была маска и одежда, а то чувство, отвечающее за сохранение моего лица в тайне, молчало, давая понять, что под маску никто не заглядывал.

Я ощущала себя на редкость беспомощно, как новорожденный котенок. Эх, если бы у меня были развязаны ноги, то мне бы больше ничего не надо было. А так…Я зло дернула щекой, находясь в бессильной ярости. Пусть только попробуют только развязать меня, как им не поздоровиться. Признаться, я еще никогда не попадала в плен, и это чувство беспомощности было для меня ново.

Решив отвлечься, я начала думать о своих отношениях к Илэру и Тениану. Стоило мне подумать о темном эльфе, как раздался тихий звук, похожий на лопнувшую струну, и меня окатило холодная волна равнодушия. Я недоуменно дернулась и вернулась к Илэру. Вот тут-то меня ждал сюрприз. Сейчас я чувствовала к нему неприязнь и раздражение, как раньше, и внезапно с решимостью решила его убить. Все, хватит, он уже слишком долго живет на свете, и мне нужно было его убить много лет назад, а не тянуть резину. И как я могла его любить? Этого козла, это выродка? Стоило мне вспомнить, как он касался меня, меня всю передернуло от отвращения и ненависти. Как только я смогу действовать, то при встрече с темным князем всажу ему кинжал в сердце, наслаждая его предсмертной агонией и ужасом в глазах. Я так реально это представила, что почувствовала кровь на своих губах, когда я облизну кинжал (впрочем, как оказалось, я прокусила собственную губу). Мои губы искривились в жесткой улыбке, а меня затопило чувство удовлетворения. Темному эльфу больше не жить…

С трудом вынырнув из этих сладостных мечтаний, я вернулась к более насущной проблеме, а именно: спастись. Мое сознание быстро подсовывало мне разнообразные варианты спасения, вот только каждый мне приходилось отвергать из-за того, что они не совсем подходили к ан" дуинам. Чтобы победить врага, нужно его знать, как самого себя, а я только впервые встречаюсь с ними так близко. Ррр, я так просто не сдамся!

Вот так придаваясь мрачным мыслям, я пролежала на холодном полу, рискуя подхватить воспаление легких, несколько часов. Когда в мою камеру вошли, я была уже в таком состоянии, что едва не дымилась от злости и желания всем голыми руками посворачивать шеи, ощущая, как хрустят шейные позвонки. Дальнейшее действие повергло меня в невыразимое возмущение. Меня просто, как мешок с картошкой, закинули на плечо и потащили куда-то, придерживая, чтобы я, не дайте боги, упала. Конечно, потом же придется за мной нагибаться и вновь водружать на плечо, а это так лень. Я как-то умудрилась лягнуть в спину связанными ногами своего носильщика, за что получила довольно чувствительный удар в бок от идущего рядом. Я тихо зашипела сквозь зубы от боли и с бешенной яростью пообещала себе, что никто из них не останется в живых. Если сейчас мне это не удастся, то это произойдет в будущем.

Придя в положенное место, меня просто и бесцеремонно скинули на пол да так неудачно, что из меня воздух вышибло, и я некоторое время судорожно пыталась вздохнуть воздух, который словно осколками стекла проходил в легкие. Мне сняли повязку с глаз, а также убрали кляп изо рта, и я со всей ненавистью посмотрела на того, кто сидел, развалившись, на резном кресле, закинув ногу на ногу.

— Может, мне развяжут ноги? — сарказм просто плескался в моем голосе, — или вы боитесь, что убегу?

Губы этого правителя (а кому еще могла принадлежать эта мерзко ухмыляющаяся физиономия?) искривила клыкастая ухмылка. Из под верхней губы показались кончики клыков, что напомнило мне вампиров.

— Развяжите, — обронил он. И его высочайшее повеление было тут же исполнено.

Я поднялась на ноги одним слитным, полным угрозы движением и гордо выпрямилась, чуть поведя связанными за спиной руками. Ан" дуин наблюдал за мной, как за интересной зверушкой, что мне никоим образом не понравилось. Что ж, если ему так нравиться издеваться над пленниками, то ему предстоит много чего увидеть от пленной Тьмы.

— Я требую отпустить меня, а также моих друзей, — ледяным и спокойным, как снежная равнина, голосом потребовала я, и это рассмешило его. Он запрокинул голову и рассмеялся. Я знала, что он не отпустит нас, если только Госпожа Смерть не придет за нами.

— Требуешь? — с насмешкой переспросил ан" дуин, — а ты не думаешь, что ты сейчас не в том положении, что бы что-нибудь требовать?

— Не думаю, — огрызнулась я, поводя затекающими руками, — ты должен понимать, что работа в качестве рабов нас не устроит. Мы привыкли сами выбирать себе работу, и никто не смел нам перечить.

— Да? — изогнул в ироничной улыбке кончики губ он, — и кто же ты?

Я отметила, что он спросил конкретно меня.

— Я убийца высшего ранга, Тьма, — несколько издевательски поклонилась я, давая понять, что мою волю будет не так просто сломить. Да я лучше умру, чем буду рабыней!

— Тьма, — задумчиво произнес этот царек племени, — где-то я слышал о тебе. Хм, вспомнил. В нашем народе тебя зовут Фир" Элайне.

Я невозмутимо пожала плечами. Да, в разных народах меня зовут по-разному. Среди дриад я Морэйт, среди эльфов — Теейн, среди гномов — Эл-Ра, ну и так далее, но смысл все равно один. Вот и среди ан" дуинов мое прозвище исковеркали на свой лад.

— Если то, что говорят о тебе правда, то я готов отпустить тебя и твоего друга, — он откинулся на спинку своего кресла, — если только ты победишь лучшего моего воина.

— Сначала я хочу убедиться, что с моими друзьями все в порядке, — твердо заявила я.

— Про каких друзей ты все время говоришь? — недоуменно поморщился ан" дуин, — с тобой было только одно существо.

— Я про дриаду и темного эльфа, которых вы похитили в лесу.

— Ах, эти. Тебя проводят к ним, — что-то мне не понравилась его ухмылка.

Меня толкнули в спину, заставив процедить сквозь зубы несколько ругательств, и повели в шатер черного цвета. Зайдя в него, я увидела лежащих Свериан и Илэра, вот только мне не понравилась их неподвижность. Подойдя поближе, я поняла в чем дело — они были мертвы. На серовато-зеленом лице дриады запеклась тонкая струйка крови, которая начиналась с уголка губ. В ее груди торчал огромный нож, клинок которого насквозь пронзил ее сердце, оборвав нить жизни. Все еще не веря в это, я нагнулась и прикоснулась губами к ее шее, где должна была биться жилка, но она не билась. Передо мной лежал труп.

— Прими в свою крону дочь свою, Великий Лес, — прошептала я ритуальную фразу.

После этой фразы тело Свериан неярко засветилось, а потом исчезло. Я вздохнула:

— Прости, я не успела.

Я перевела взгляд на Илэра и поразилась своему внутреннему удовлетворению при виде его тела. Что ж, он умер, не этого ли я хотела несколько часов назад? Этого, вот только мне хотелось самой его убить. С первого взгляда я не обнаружила на нем повреждений, но потом заметила небольшую иглу в его шее. Понятно, его просто и банально отравили. А Тениан?..

Я поднялась на ноги и спросила у своих конвоиров:

— А тот, что был со мной…где он?

— Пошли.

Что я чувствовала в этот момент? Ничего. Абсолютно ничего — ни горечи, ни чувства вины, ни тоски, ни-че-го. Ведь кем они были для меня? Навязанными попутчиками, которых я, сцепив зубы, взяла. И вот теперь я избавилась от лишней ответственности.

Признаться, я думала, что главу тоже убили, и это меня больше всего пугало. Меня повели в другой шатер, только не черный, а темно-синий, что меня, признаться, удивило. В этом шатре лежал связанный Тениан, и только затаенный гнев подо льдом самоконтроля выдавал, что он не так спокоен, как кажется.

— Они их убили, — сообщила я.

Я присела рядом с главой и зубами вынула кляп изо рта. Правда, со стороны это больше было похоже на поцелуй. Тениан сел, но чтобы это сделать ему пришлось опереться на меня.

— Убили, — задумчиво повторил он, — тебе не жалко?

— Рано или поздно мы все умрем, — просто пожала я плечами, — все мы смертны.

— Циничная, — покачал головой Смерть, не обращая внимания на конвоиров.

— Как и ты, — улыбнулась я, — как и все убийцы и врачи. Хотя мне жаль Свериан. А Илэр уже давно должен был умереть. Меня сдерживало только то, что Темный Двор мог мне устроить. А так не я его убила, и не мне нести наказание.

Тениан посмотрел мне в глаза, словно хотел найти в них что-то. Я ответила ему спокойным, безмятежным взглядом, в которых все же сквозило удовлетворение от смерти темного эльфа. Наконец, то чувство, которое требовало смерти Илэра, утихло и позволило напряжению спасть. Но стоило мне об этом подумать, как оно тихо колыхнулось, но я не обратила на это внимание. Уж слишком оно было незаметным.

— А мне раньше казалось, что ты к нему не равнодушна, — осторожно произнес глава.

— Я всегда была к нему неравнодушна, — усмехнулась я, — как только увидела, так сразу захотела его убить, а потом… — меня вдруг посетило озарение, — скажи, а через метку можно было влиять?

— Ммм, можно, но не сильно, — задумался он, — ты думаешь?..

Вот скотина Илэр! Воздействовал на меня через метку, буквально влюбил меня в себя, да еще при этом заставлял ревновать. Хорошо, что он умер, а то если бы он был жив, когда бы это я узнала, то клянусь, он бы умер самой мучительной смертью. Мои губы расползлись в жесткой улыбке.

— Да, скорее всего, Илэр через метку воздействовал на меня, — кивнула я, — потому что стоило ему умереть, как я вновь ощутила прежнюю неприязнь.

Я вспомнила тот момент, когда услышала что-то вроде лопнувшей струны и последовавшими за ней чувствами, и подумала о том, не в это ли время умер Илэр? Скорее всего, это так.

— Тениан, я узнала, как нам можно освободиться, — вспомнила я, — мне нужно сразиться с лучшим воином…

— А почему ты?

Я пожала плечами, потому что сама не знала ответ на этот вопрос. Действительно, почему они выбрали меня, а не главу? Хотя, они-то не знаю, что поймали Главу Гильдии Убийц.

— Наверно, они просто слышали о масштабах моей кровожадности, — криво улыбнулась я, — и еще просто не знают, кого поймали, — я выразительно посмотрела на него, и он едва заметно кивнул, — и еще этот поединок…

— Что тебя тревожит? — ласково поинтересовался он.

Я развернулась и села так, что мои губы касались его уха. Не нужно, чтобы ан" дуины знали, что я неуверенна в своей победе.

— Я не думаю, что смогу победить, — одними губами произнесла я, — если я едва справилась с рядовыми воинами, то самый лучший, — я замолчала и покачала головой, не сомневаясь в том, что глава меня поймет.

Он и понял. Его улыбка была ободряющей, вот только в его глазах было беспокойство за меня, а это грело мою душу.

Меня резко подняли на ноги, едва не вывернув руки из суставов, и я сквозь зубы помянула всех их предков до двенадцатого колена в нелестных эпитетах. Хотя я сомневаюсь, что они меня поняли, потому что, как я помнила, только верхушки власти ан" дуинов знали Всеобщий язык, а остальным он не нужен был, им хватало своего собственного языка. Кстати, он был очень интересным по звучанию, совершенно не походя ни на одну речь какой-либо расы. У эльфов она певучая, у гномов — похожа на камнепад, у дриад — тихий шепот древесной кроны, ну и так далее. А вот у этого народа — щебечуще-мурлычащая. Очень приятно слушать, хотя и говорят всякие гадости, а в этом я нисколько не сомневаюсь.

Я оказалась в том же шатре, где и очнулась, вот только интерьер разнообразился моим оружием. Только мне стоило перешагнуть порог, как весь шатер оказался в магическом колпаке, ясно говоря, что мне отсюда не выйти своими силами. Я усмехнулась и, развязав руки с милостивого разрешения своих конвоиров, расположилась на полу, с любовью осматривая и возвращая на место оружие. Ни что меня не успокаивает, как холодная сталь.

К моему удивлению, ко мне подсели еще одного заключенного. Ан" дуин. Я с удивлением посмотрела на него, предусмотрительно оказавшись в другом конце шатра и обнажив клинки. Мало ли, вдруг ко мне психа подселили, вот только, судя по его ауре, он был здоров во всех смыслах. К тому же аура говорила, что он спокойный, как сытый удав, но это можно запросто сымитировать. У него было типичное узкое и хищное лицо, правда, сильно уставшее, темно-каштановые волосы у корней, которые к середине светлели, а у концов становились бледно-золотистыми (уж, не красится ли он?), бронзовая кожа, темные ресницы и брови, тонкие губы, темно-карие, почти черные, глаза с типично тонким кольцом серебряного белка, вот и все. Фигура жилистая, движения плавные, выдавая, что сидящий передо мной воин, как и все из его расы, черные когти, чуть выглядывающие клыки из под верхней губы, и чуткие, улавливающие любой звук, длинные заостренные уши.

Мой "посетитель" тоже осматривал меня с деланно равнодушным видом. Вот только чуть дрожащий едва заметный на темной радужке зрачок явно указывал, что это все напускное. Ан" дуин был очень напряжен, словно ожидая, что я сейчас озверею и накинусь на него, чтобы разорвать на мелкие клочки. Бред! Я же не настолько кровожадная. Вернее, это я так говорю, не знаю, как это выглядит со стороны.

— Зачем ты здесь? — спросила я.

Хм, может он шпион? Ага, подсылать к неадекватно реагирующей особе кого-то из своих — это слишком…жестоко. Можно спокойно проделать дырочку в шатре и бессовестно глазеть за пленницей, пока последняя не решит, что достаточно, и не метнет кинжал. Тоже идиотская идея. Что-то меня на неуместный юмор пробирает.

Тут у меня проскользнула мысль, что он мне в качестве еды предложен. От этого я тихо хохотнула, чем нервировала его. Он дернулся, правда, едва заметно.

— Так зачем? — требовательно повторила я свой вопрос.

— Я наказан, — просто пожал он плечами. Голос у него оказался низким. Будь передо мной относительно человек, то я бы подумала, что ему лет так тридцать с хвостиком, а тут поди разбери.

— А у меня ты что делаешь? — продолжала недоумевать я, однако и не думая опускать клинки.

Может, он мне зубы заговаривает, и стоит мне опустить клинки, как он мне в горло вцепиться? А так глупо погибать я не намерена. Да, признаюсь, в каждой битве я дерусь до последнего, желая умереть, почувствовать нежные объятия Госпожи Смерти, вот только еще хочется продать свою жизнь подороже. И так получается, что жить я дальше буду.

— Жду Кайно, — последовал невозмутимый ответ.

Я едва клинки не уронила. Сказать, что я опешила, это ничего не сказать! Он тут что, свидание решил устроить? А я здесь для остроты ощущений, надо полагать?

— И когда она придет? — чувствую себя дурой, причем редкостной.

— Когда ты захочешь, — равнодушно, но все же насмешку можно услышать.

— Вот как, — протянула я, чувствуя, как улыбка идиотки начинает расползаться на лице.

Нет, с этим надо что-то делать, потому что я не понимаю, что здесь происходит.

— И кто же такая Кайно? — попыталась сообразить я, подозрительно сощурившись.

— Разве ты ее не видела? — так, уже делаем успехи. Голос уже удивленный.

— Где? — нахмурилась я. За всю свою жизнь, до этого момента, я видела только одного ан" дуина. Да и то он был мужчиной.

— Рядом с мертвым.

— Знаешь, когда я кого-нибудь убью, то живых кроме меня никого нет. На Всеобщем у нее есть имя? — наконец, умная мысль с моей стороны. Я ожидала услышать что-то вроде Золотой Дождь или Танцующая В Лунном Свете, но…

— Ну…Вы, кажется, ее зовете Смерть.

Тьфу, Дьявол! Теперь хотя бы понятно почему он здесь. Он провинился, и его сослали ко мне на смертную казнь. Уж, извините, мои дорогие и скупые пленители, но за бесплатно я работаю только тогда, когда ненамеренна расставаться с жизнью. Пришли бы и заплатили, тогда был бы другой разговор, а так.

— Боюсь, у меня свою Кайно ты не дождешься, — зло бросила я.

— Почему?

— За бесплатно я не работаю, особенно, когда это не затрагивает моих интересов, — я соизволила ответить.

Мне все интересно, они что, действительно думали, что стоит только кому-нибудь войти, как я брошусь на него? Это просто дискредитирует меня, как воина.

— Пшел вон, — холодно процедила я, — смертная казнь отменяется.

Я отвернулась и принялась изучать узоры на шатре, деланно не обращая внимания на пленника, но все же следила за ним.

Раздался тихий шорох, и я, скосив глаза, увидела, что пленник ушел, и покачала головой. Я как-то не сомневалась в том, что он понесет другое наказание, возможно, и смертную казнь, вот только уже не от меня, а от своего сородича. Хм, интересно, а вдруг его подсунут Тениану? Я только покачала головой.

Сев на пол, я закрыла глаза, продолжая держать клинки наготове, и медленно погрузилась в нечто вроде транса. Суть этого транса заключалась в том, что мое сознание уснет, как при обычном сне, а тело, если понадобиться, будет работать в боевом режиме. Очень полезная штука, между прочим.

Темнота мягко обняла мое сознание, погружая в сон. Я открыла глаза уже во сне, вновь оказавшись на той поляне, где обычно встречалась с Ветром. Вот он мне на данный момент и нужен. Я не сомневалась в том, что он подскажет мне, что делать. А пока есть время, я сыграю на флейте, давно я что-то не играла.

Холодное дерево коснулось моих губ, и я, глядя в даль, тихо заиграла. Флейта отозвалась нежным шепотом, словно вспоминала нечто светлое из своей жизни. Я вдруг задумалась, а что было хорошее в моей жизни? Да, много раз было такое, что я едва не умирала, но это не совсем то. Я не могла вспомнить такой момент, где я бы просто весело смеялась, не сжимая в руках клинки или арбалет, выискивая врагов. Нет, такого в моей жизни нет.

Когда кто-нибудь становиться на путь убийцы, у него автоматически исчезают друзья, но зато появляются две спутницы, идущие с убийцей до конца его жизни. Этих спутниц зовут Одиночество и Госпожа Смерть. Только они становятся его друзьями, потому что больше никто не сможет этого сделать. Все, кто не стоит на пути убийцы, перестают видеть в убийце разумное существо и начинают бросать в него жесткие эпитеты, вроде бездушного выродка или жестокого палача. Как одиноко…

Прохладная ладонь взяла меня за подбородок, а другая стерла катящуюся слезу.

— Что случилось?

Я открыла глаза и тут же со свирепым рыком метнулась в сторону, сжимая в руке двуручный меч, который раньше был флейтой. Передо мной сидел Альтен-жисс. Вампир невозмутимо, словно не заметил моего маневра, расположился на поляне, откинув свою белокурую шевелюру. Стоп, у него же волосы были красными или я ошибаюсь?

— Как вы посмели зайти в мой сон? — мой голос сильно походил на звериное рычание, и я знала, что мои зрачки стали тонкими, как лезвие бритвы.

— Разве я не могу посещать свою Спутницу? — ровным голосом поинтересовался вампир-маг.

— Мы заключили соглашение, по которому вы забываете о моем существовании, — меня не так просто было сбить.

— Это, поверьте мне, не так просто, — сожалеюще развел руками Альтен-жисс, — дело в том, что я раз в месяц должен питаться от своего Спутника, иначе я могу впасть в…хм, глубокий сон и буду вытягивать из вас силы, а вам это нужно?

Я скрипнула зубами, осознавая, что это правда. Вот Дьявол! Почему я этого не знала? И что, мне теперь каждый месяц кормить вампира, чтобы в какой-то момент вдруг не упасть обессиленной? Если все разумно прикинуть, то ничего такого страшного нет, но все же тогда не получится благополучно забыть о таком позоре, как связь Спутников. Я вздохнула и только тут вспомнила, что я без маски. Действительно, на мне было легкое платье на бретельках чуть выше колена, а волосы были собранны в косу. И что примечательно, мне не требовалось его убить. Хм, неужели это из-за того, что я стала Спутницей? Скорее всего, это так.

Вампир тем временем рассматривал меня с явным интересом. Я мрачно посмотрела на Альтен-жисса, рассуждая, а не убить ли его? С досадой пришлось отбросить эту идею, потому что мне тогда тоже придется умереть. В некоторый момент я ощутила спокойствие по тому поводу, что здесь присутствует вампир, словно так и должно быть. Было такое ощущение, что рядом со мной Ветер или Тениан, и меня даже потянуло прижаться к вампиру, и я едва так не сделала, успев перехватить себя в самый первый миг. Я судорожно вцепилась в свои плечи, удерживая себя. Так, спокойно, Тьма, спокойно, мать твою!

Альтен-жисс вдруг оказался прямо передо мной и коснулся меня. Я едва заметно вздрогнула и неожиданно беспомощно посмотрела на него, за что себя возненавидела в который раз. Я Тьма, я убийца, я не должна поддаваться вампиру…Меня била мелкая дрожь, будто у меня была лихорадка, даже губы пересохли, а перед глазами поплыло. Когда я пришла в себя, то оказалось, что прижимаюсь к вампиру, который осторожно обнимал меня, словно я была магической бомбой замедленного действия. Что со мной?

Видимо, я произнесла это в слух, потому что Альтен-жисс ответил:

— Просто я начинаю тянуть из вас силы, Алувьен. Мне нужна ваша кровь, только глоток, и все закончится.

— Но это же сон, — пробормотала я.

— Не волнуйтесь, я возьму вашу кровь здесь, но в вашем теле тоже исчезнет столько крови, сколько я возьму сейчас, — попытался пояснить он.

Я кивнула, поняв, и наклонила голову набок, обнажая линию шеи. Прохладные губы несколько неуверенно, я даже сказала бы, робко коснулись шеи в том месте, где билась жилка. Против воли пульс забился чаще, но не от страха, а от предвкушения. Откуда-то я знала, что мне не больно отдавать свою кровь. И тут вампир укусил…

На меня нахлынуло воспоминание. Я стою среди множества трупов, над головой затянутое в тяжелые свинцовые тучи небо, в котором летают энергетические шары и разнообразные магические штучки. Где-то недалеко от меня сражается моя Семья и Родители, а также наша армия. Я опускаю глаза вниз и вижу, что передо мной коленно-преклонный человек. Он что-то говорит о том, что я могу выпить его жизнь и даровать иную, нужно только дать ему глотнуть после этого кровь. Я соглашаюсь с ним и, вспоров свое запястье, на котором выступает кровь, выпиваю его жизнь, но не до самого конца. Опустившись рядом с ним на колени, я приобнимаю его и подношу к его губам запястье. Человек впивается в него с жаждой давно не пившего существа, и я чувствую, как он начинает меняться. У него вырастают клыки, которые еще глубже впиваются в запястье, когти, значительно возрастает физическая, магическая сила, да еще появляется способность к оборотничеству. Я осознаю, что породила новый вид, которому теперь придется пить кровь, чтобы и дальше существовать, но надо сначала выиграть. Изменившийся встает, коротко поклонившись, распахивает за спиной огромные кожистые крылья и взлетает. Я знаю, что дальше он начнет изменять всех, кто сейчас умирает от ран, и передаю Семье то, что сделала, и все Сестры и Братья начинают изменять многих, но не всех. Так появились вампиры.

Воспоминание схлынуло с меня, как волна с берега, и я поняла, что по-прежнему нахожусь в объятиях вампира. Альтен-жисс медленными движениями зализывал ранки, прикрыв глаза. Я заметила, что его шевелюра стала вороной, словно моя кровь покрасила ее. Хотя нет, действительно покрасила.

Некоторое время мы продолжали держать друг друга в объятиях. Я щекой прижалась к его груди, вдыхая аромат его одеколона, под которым явственно ощущался металлический запах крови. Моя жажда крови вскипела во мне, заставив вампира чуть вздрогнуть и недоуменно спросить:

— Ты же не вампир, но почему у тебя появилась жажда?

— Вы пошли от меня, — шепнули мои губы, приближаясь к шее вампира, — от меня и моей Семьи вы получили ее…

Альтен-жисс хотел еще что-то спросить, но я уже пролила его-мою кровь. Она черной струйкой побежала по его шее, заманчиво блестя на свету. Я медленным, почти чувственным, движением слизнула кровавую дорожку и присосалась к ранке. Что-то откликнулось на мою ауру, и я поняла что. Этот вампир прямой потомок того первого, созданного мной, вампира. Снова воспоминание о том первом вампире. Он, еще будучи человеком, за несколько недель до войны стал моим очередным любовником, и надо,

Когда воспоминание ушло, оказалось, что мы целуемся, а клыки вампира превратили мои губы в сплошную рваную рану, из которой сочилась кровь.

Я почувствовала упругий толчок воздуха, а затем небо резко изменилось, став грозовым. Сила, которая рвалась сюда, заставила меня поежиться от ужаса, потому что я представляла, что она может со мной сделать. Вампир неожиданно накрыл меня своим плащом, будто хотел оградить меня от владельца этой безумной, ломящей кости Силы. Я попыталась создать сферу защиты, но у меня это не получилось. Потом мне показалось, что мир в моем сне сошел с ума, а в центре этого сумасшествия находились мы, прижимаясь друг к другу. И тут Сила схлынула, и мир вернулся в свое первоначальное состояние.

Когда я огляделась, то увидела неподалеку от нас чуть потрепанного Ветра. Белые волосы развевались на легком ветерке, а глаза смотрели на меня так, что я едва не вздрогнула. Чистая, не прикрытая ярость, переплетающаяся с ревностью. Он ревновал меня к Альтен-жиссу, продолжающего прижимать меня к себе.

— Здравствуй, Алувьен, — неестественно спокойным голосом произнес Ветер Битв, — давно не виделись.

Я почувствовала себя нашкодившей кошкой, но это чувство позволило мне разозлиться, что меня порадовало. По крайней мере, орать будем вместе.

— Я вижу, ты не скучаешь, — продолжил тем временем он, — в отличие от меня.

— Не вмешивайся, — шепнула я вампиру и высвободилась из его объятий.

Я встала напротив Ветра и скрестила руки на груди. Что ж, ты сам начал.

— Рада видеть тебя, Ветер, — я улыбнулась, вот только улыбка не дошла до гневно сощуренных глаз, которые начали полыхать изумрудным пламенем, — почему ты раньше ко мне не приходил?

— Я не мог прийти к тебе, — ответил Ветер, — твоя связь с вампиром заблокировала выход к тебе.

— Но ты же здесь, — отметила я.

— Я сломал все щиты, — я знаю, что в этих словах нет рычащих букв, но Ветер умудрился это все прорычать, — говорил же я тебе, что нельзя было создавать вампиров.

Меня как будто кто-то осторожно отвел в сторону и занял мое тело, а я оказалась в стороне в виде своеобразного призрака, наблюдая за происходящим. Каким-то образом я догадалась, что теперь вместо меня Алувэйн, моя прошлая личность.

— Ветер, — нежно произнесла она, подойдя так близко к своему возлюбленному, что чувствовала тепло его тела, — мы обсуждали это много раз. Пойми, если бы не вампиры, то мы бы не выиграли. Я не сожалею, что тогда изменила человека.

— Ты вернулась, — уголки его губ дрогнули в улыбке, — Алувэйн.

— Я никуда и не уходила, — пожала она плечами, — кстати, когда Триллин собирается устроить праздник в честь Родителей?

— Когда ты вернешься, — просто ответил он.

— Пошли, — кивнула Алувэйн, — кстати, а почему мы через сон общаемся?

— Я тебе потом все объясню, — пообещал Ветер, беря ее за руку и создавая портал.

Так, стойте, если она сейчас уйдет, то что будет? Я попыталась остановить ее, но не получалось.

Она уже готова была войти в портал, как раздался голос:

— Алувьен, куда вы собрались?

Алувэйн оглянулась, и я вместе с ней, и мы увидели вампира. Он сидел неподалеку от нас и хмурился.

— Как ты меня назвал? — полюбопытствовала она, ради удовлетворения своего любопытства даже подошла к вампиру. Портал, в котором исчез Ветер, переливался всеми оттенками красного, говоря, что долго ждать не будет.

— Кто ты?

— Я возлюбленная дочь своих Родителей, — мягко улыбнулась Алувэйн и коснулась кончиками пальцев лица вампира, — а еще именно от меня пошел твой род.

— Но, — попытался что-то возразить вампир, но она положила палец поперек его губ и покачала головой, продолжая улыбаться.

— Мне пора.

Она хотела войти в портал, как он ее отшвырнул, чему я была рада. От неожиданности Алувэйн не успела даже нормально сгруппироваться и едва не вывихнула руку.

— Что это? — удивилась девушка, как меня и ее дернуло вниз.

Мы оказались в том шатре, где я продолжала пребывать в плену. К сожалению, Алувэйн так и продолжала оставаться в моем — или все же это ее — теле, а мне по-прежнему отводилась роль призрачного наблюдателя. Алувэйн с интересом оглядела себя, а затем клинки, которые держала в руках. Взмахнув ими несколько раз, она испустила удовлетворенный вздох, словно сомневалась в их качестве. Вот в чем-чем, а в качестве этих клинков сомневаться нельзя, хотя это только я да высший ранг это знает. Эти клинки, впрочем, как и остальные, принадлежащие убийцам высшего ранга, выкованы в недрах гор, где жар огня сравним только с боевым выдохом восемьсот летнего дракона. Невероятный сплав черной и синей стали, с высоким содержанием серебра высшей пробы и платины, а также вплетенные в процессе ковки заклинания. Не оружие, а клад.

Между тем в шатер вошли мои пока несменные конвоиры. Алувэйн с интересом принялась их рассматривать, продолжая сжимать клинки в руках. Неужели пришло время сражаться с лучшим воином? На меня накатила уверенность, что с Алувэйн так просто не справиться. Ну что ж, посмотрим.

Девушку вывели на довольно большую площадку, которую кольцом окружили все племя ан" дуинов, с интересом ожидающих зрелище. Алувэйн огляделась, не понимая, чего от нее, собственно хотят, но, по всей видимости, решила ждать продолжения.

Вот поднялся предводитель и сказал:

— Победа сулит вам освобождение. Вам, как вы помните, нужно победить нашего воина.

Она пожала плечами, словно не видела в этом ничего сложного. Мне даже показалось, что она улыбнулась, но маска скрывает эмоции.

Между тем появился противник. Высокий, выше где-то на полторы головы, накачанный, но походка невероятно мягкая для такой горы, и у него в руках были меч и щит. Так нечестно! У нее щита нет, хотя есть два клинка. Что ж, буду надеяться, что Алувэйн справиться.

Алувэйн выпрямилась, мне послышался тихий пренебрежительный смешок, будто ее позабавило, что ей нужно победить только одного, и сделает она это с легкостью. Я встала так, чтобы лучше было видеть поединок, который уже начался.

Они закружили по площадке, выискивая друг у друга слабые места, которых, на мой взгляд, было так мало, что очень сложно было их заметить. Кто первый начнет бой? По негласному правилу, тот, кто первый начинает, тот и проигрывает. Видимо, Алувэйн его не знала, потому что ринулась в атаку. Признаться, я даже не заметила ее перемещения, потому что слишком высока была ее скорость. Но каким-то образом ан" дуин умудрился отбить ее атаку и попробовал атаковать, но ничего не получилось. Крутанувшись с небольшим подскоком, Алувэйн ушла от удара и с помощью инерции нанесла удар, который был отклонен с помощью щита, вот только держащего этот щит отнесло на несколько метров. Я уважительно присвистнула. Вот это да! Это с какой силой нужно было ударить, чтобы такую гору с места сдвинуть? Ладно, не отвлекаемся, а то пропущу интересное.

Мне казалось, что Алувэйн забавляется, потому что она слишком расслабленно держала себя. В какой-то момент она заставила противника совершить ошибку и, поднырнув ему под руку, всадила клинок по самую рукоять ему в грудь и тут же отскочила.

— Я выиграла, — передернула она плечами, сжимая клинок, — могли бы кого и посильнее дать мне в противники. Или это был ваш самый сильный боец?

У меня внутри все похолодело от ужаса. Они же сейчас накинуться всем скопом и просто порвут ее, как тряпочку. Уж извините, но тело мое мне нужно еще целым, а не в разобранном состоянии. Тут меня резко дернуло, и я вновь оказалась в своем теле. Дьявол, это что, твои шуточки?

Я оглядела всех и невозмутимо вынула клинок из трупа, а потом вытерла лезвие об одежду мертвого бойца.

— Я разочарована, но все же я победила и теперь свободна, — я продолжила речь Алувэйн и вернула клинки в ножны, — так же, как и мой спутник. Это так?

— Да, — медленно произнес главный, — вы победили. Я отпускаю вас.

Что мне подсказывало, что он испугался. Я усмехнулась. Конечно, слишком быстро прошел поединок, всего за пару минут удалось убить лучшего бойца, причем даже невооруженным глазом можно было увидеть, что не было приложено много усилий. А это впечатляет.

Я пошла прочь отсюда, и ко мне присоединился глава. Отойдя на некоторое расстояние от ан" дуинов, я почувствовала, как магическая печать спала, и моя магия вернулась ко мне. Распахнув за своей спиной черные полупрозрачные крылья, я сказала Тениану:

— Полетели, а потом все обсудим.

Одновременно с моими словами, у Смерти появились такие же крылья, созданные мной. Молча кивнув друг другу, мы полетели к тому месту, где оставили своих коней. Спустя полчаса полета мы обнаружили своих коней, вот только кони Илэра и Свериан исчезли, что, впрочем, неудивительно. Ведь сэльфы могут чувствовать смерть своих владельцев, и сэльфа вернулась в Лес Дриад, а вот конь Илэра, даже не знаю, что сказать. Хорошо еще, что наши кони не вздумали убежать за ними.

Мы также молча села в седла и, пришпорив коней, отправились в противоположную сторону от лагеря ан" дуинов.

Привал мы сделали только тогда, когда землю окутали сумерки. Сделав привал в рощице и разведя костер, я решила, что настало время откровений, только предоставив Тениану начать наш разговор.

Тихо трещал хворост, сгорая в язычках пламени, ненавязчиво шумела крона. Где-то невдалеке от нас ухнула сова, отправляясь на свою ночную охоту. И вот только Смерть молчал, явно что-то обдумывая.

Наконец, я не выдержала:

— Ты ничего не хочешь спросить?

Глава вздохнул и задумчиво потеребил свои серебряные колечки в мочке. Понятно, собирается сказать мне что-то явно не приятное. Я вообще заметила, что уже давно Смерть собирает странности во мне, словно хочет составить головоломку и действовать соответственно, когда проявится картина. Если честно, то я боялась того, что глава воспримет меня как угрозу для себя и решит меня убить.

— Сядь ближе, — попросил он.

Я молча пересела ближе к нему и скинула свой плащ, который сейчас почему стал тяжелым. Сказать, что я нервничала, это ничего не сказать.

— Ты меня убьешь? — выдавила я из себя.

— За что? — глава с удивлением посмотрел на меня.

— Ты знаешь за что, — я опустила взгляд, — я могу представлять для тебя угрозу…

— Тсс, — покачал головой Тениан и поднял мое лицо за подбородок, — ответь, Алувьен, это была ты?

— Я была такой до того, как потеряла память, — тщательно подбирая слова, ответила я.

— Я должен опасаться ее, а не тебя, Тьму, — улыбнулся он и, обняв меня, прижал к себе.

— Ее зовут Алувэйн.

При этом имени я почувствовала, как по телу главы пробежало и сразу же исчезло напряжение. Мне показалось или он действительно испугался? Разве может убийца со стажем в шестьдесят лет бояться? Вернее, высказывать страх? Да нет, бред это.

— Тебе жаль их? — спустя вечность спросил глава, таким привычным рассеянным движением поглаживая меня по спине.

— Рано или поздно Она придет и за нами, — я сразу поняла о ком он спрашивает, — а тебе?

— Знаешь, что меня беспокоит? То, что они их так быстро убили.

Эти слова и меня заставили задуматься. Действительно, почему ан" дуины убили их, а не сделали рабами? Хотя вполне возможно, что они выкинули что-то такое, что приговорило их к смерти. Но опять-таки, почему разными способами? Дриаде пробили сердце, а темного князя отравили? Нет, не нравится мне все это, да вот только времени у меня нет в этом разбираться. Уже завтра я должна буду дать ответ, но про себя я решила, каков он будет. Вот только будет ли жив Тениан через двести лет? Хотелось бы, конечно, в это верить, но вот только наша профессия вряд ли этому способствует. Да и вообще, каким он станет? Я сильно сомневаюсь в том, что он останется таким, каким я его знаю. К тому же, он если он сильно изменится, то через двести лет я останусь в одиночестве, потому что Тениану я не буду нужна, да и ребята из высшего ранга вряд ли будут живы. Но глава тогда сможет создать невероятно сильную Гильдию, которая сможет противостоять Славомиру. Ладно, к Дьяволу эти рассуждения! Потом узнаю, что будет в будущем.

Прошел день. Я и Тениан решили, что следовать вновь за солнцем не самый худший вариант, и поэтому отправились по старому плану. И вот настала ночь, ночь, когда я должна дать ответ богам. Ну что ж, будем ждать их.

Первой на страже оказалась я, охраняя бдительный сон главы, который при малейшем звуке тут же переходил на тонкую границу сна-яви, в любой момент готовый перейти в боевой режим. Вернее, это было до такого, как я бессовестно и для его же блага погрузила в магический и глубокий сон, правда, то, что я скажу ему, он услышит.

По моей спине пробежали мурашки, реагируя на чужое присутствие. В следующую долю секунды я оказалась лицом к лицу с богом войны, который небрежно привалился спиной к стволу дерева. Я позволила напряжению чуть сойти, но все же с подозрением продолжала относиться к нему. Боги еще более непредсказуемые, чем обычные смертные, и поэтому опаснее.

— Готова?

— Да.

Перед тем, как уйти с богом, я решила кое-что сказать напоследок главе.

— У тебя есть двести лет, чтобы Гильдия стала сильной. Двести лет. И помни, я вернусь…

Оказавшись рядом с Кренасом, я сняла с главы магический сон, но все же до конца он исчезнет только через пять минут. В следующую секунду я оказалась в той же комнате, что и в прошлый раз, вот только богов на этот раз было больше.

— Ну, и каков твой ответ? — поинтересовался бог.

Я отрыла рот, чтобы сказать, что согласна, как мои губы произнесли совсем другое:

— Я…

Спустя века…

Прошло двести лет…Что же ждет Алувьен?

— Ну, и каков твой ответ? — поинтересовался бог.

Я отрыла рот, чтобы сказать, что согласна, как мои губы произнесли совсем другое:

— Я…я согласна, но при еще одном условии.

— И каком же? — с легким раздражением в голосе спросила белокурая богиня.

— Я хочу хоть изредка видеть Главу Гильдии Убийц.

— Хорошо, — пожали плечами боги, — если это все, то ложись сюда.

Мне указали на хрустальную коробку в мой рост, больше всего похожую на гроб. Я с некоторой подозрительностью посмотрела на него и уточнила:

— А это обязательно?

— Если не хотите постареть на двести лет, то обязательно, — последовал ответ.

Я безропотно легла в этот ящик, но все же не утерпела и вытащила клинки из ножен, скрестив их на груди. Так я всегда в любой момент времени буду готова к бою. Так, остался только артефакт, который я должна буду сохранить. Один из богов держал в руках небольшую продолговатую шкатулку, в которой, как я поняла, и был артефакт. С величайшей осторожностью крышку шкатулки подняли и взяли нечто продолговатое из хрусталя. Даже лежа в этом гробу, я почувствовала идущую от него силу, которая была холодна, как зимняя ночь. Внутри меня родилась волна необъяснимого не то что страха, а всепоглощающего ужаса. Мне до безумия захотелось выскочить из этого ящика и бежать, куда глядят глаза, но неимоверными усилиями я сдержала себя. Между тем с приближением артефакта этот ужаса все рос, и мне становилось все труднее себя сдерживать. Мои руки, скорее всего, побелели из-за судорожного сжимания рукоятей клинков. Что это такое? Что со мной происходит? И самый главный вопрос: почему я так боюсь этого артефакта?

Артефакт уже был в нескольких сантиметрах от меня, и мне захотелось просто взвыть и бежать. Я даже приподнялась на локтях, чтобы выскочить из хрустального гроба, но меня просто насильно уложили в него обратно и для верности еще и за плечи держали. Я думала, что артефакт просто положат рядом со мной, но оказалось это не так. Его просто погрузили в саму мою душу, и холод силы артефакта проморозил всю мою душу, все мое тело. И только когда артефакт оказался во мне, я смогла понять свой ужас — артефакт пил мою, именно мою, а не приобретенную, жизненную силу, мою душу. Я выгнулась от боли и хотела сказать, что сделка отменяется, но с губ пролился лишь невнятный стон. Меня удержали в гробу, а потом запечатали гроб, и больше ничего я не помнила…

— Артефакт полностью выпит ее, — заметила богиня любви, — и тем самым восстановит всю свою силу.

— И мы получим великолепное оружие против Древних, — закончил за нее бесшабашный бог искусства.

Спрятав хрустальный гроб на дне океана, боги придавались заслуженному вину и обсуждали свое совершенное дело.

— Жаль только Тьма погибнет, — испустил огорченный вздох бог кузнечного дела, — хорошая была девка.

— А вот я сомневаюсь в том, что она умрет, — задумчиво обронил бог войны, — она все же создание Древних, и, возможно, даже сильнее нас. Не забывайте, что с Древними нам не тягаться ни при каких условиях.

— Нет, она умрет, — покачала головой богиня правосудия, — никто не сможет выжить, когда уничтожена душа.

— Ты думаешь у нее есть душа в привычном нам смысле? — вскинул брови бог войны, — Артемис, ты разве не подметила, что она живет лишь благодаря выпитой жизненной энергии? Она, как аккумулятор. Действует, пока есть энергия, но если вытянуть всю энергию, то больше не работает, пока вновь не зарядиться. Так и с Алувьен. Нет, все-таки Древние гениальные.

— А давай поспорим, — влез бог азартных игр.

Все охотно согласились на это. Пятеро богов не сомневались в том, что Тьма останется живой, а остальные двадцать сомневались. На кону были божественные силы.

Темнота окутывала меня подобно одеялу, вот только она не была теплой. Смертельный холод пронизывал все мое тело, заставляя все клетки моего организма тихо стонать от боли. В который раз мне казалось, что мое тело — это кусок льда, но потом все же вспоминала, что я живое существо. Силы потихоньку уходили в артефакт, который жадно выпивал их, становясь все холоднее и холоднее. По идее, я должна была уже умереть из-за нехватки сил, но почему-то жила. Порой мне казалось, что кто-то находится рядом со мной и вливает в меня тонкой струйкой силы, при этом еще и охраняет меня. Я была уверена в том, что стоит мне лишь раз покинуть этот гроб до положенного времени, как артефакт разорвет меня на мелкие кусочки, оставив обо мне только воспоминания. А этого мне еще ой как не хотелось.

Тениан…Стоило мне только подумать о нем, как я его увидела. Он стоял возле мольберта и сосредоточенно рисовал закат в Сумеречном Лесу. Красиво, вот только производит несколько жуткое впечатление. Хм, а он опять измазался в краске. Мне до боли захотелось вновь ее стереть, вот только я не могла этого сделать. Как же мне хочется прикоснуться к нему! Ощутить под пальцами его загоревшую кожу, а под губами его губы. Глава единственное существо, которое мне так дорого, что я согласилась на добровольное заточение.

Некоторое время я еще наблюдала за ним, а потом перестала видеть его. Все, сеанс закончился, и я смогу его вновь увидеть только через десять лет, в лучшем случае.

Хм, я забыла сказать еще об одной вещи. Спустя пять лет, после того, как меня замуровали в этом хрустальном ящике, спали блоки, наложенные Сумеречными Целителями, с моей памяти, и я вспомнила те вещи, которые привели меня в такую ярость, что даже холод не мог ее погасить, а также я успокоилась только через восемьдесят лет. В течение этих лет я каждый час придумывала, что сделаю с главой, как только выйду отсюда. Вот только все имеет обыкновение кончаться. Ярость моя утихла, а потом и вовсе погасла, не оставив даже и следа своего пребывания.

Холод, холод, холод и больше ничего. Как же мне плохо…

Двести лет спустя…

Темнота схлынула с меня, и я жадно вдохнула воздух, сев в своем гробу. Холод вытек из меня, а его место заняло тепло, которое заставило мое сердце забиться чаще. Оглядевшись, я увидела, что мой гроб лежит на берегу океана, а надо мной светится артефакт. Я с лютой ненавистью посмотрела на него и вслух сказала, что думала о богах, которые так подло со мной поступили. После этого артефакта я вообще не должна была выжить, но однако я все еще живая, правда, до безумия голодная. Голод по жизненной энергии скрутил все мои внутренности, заставив согнуться и судорожно задышать. Мне срочно нужно подпитаться, а не то я сойду с ума.

Тут артефакт мигнул и исчез. Ну и Дьявол с этой штукой!

Я перевалилась через бортик хрустального ящика и упала на теплый, прогретый солнцем, золотой песок. Некоторое время я лежала, пытаясь пошевелить хотя бы пальцем, но было такое ощущение, что мое тело заставили оцепенеть. Вероятно, все мои силы ушли на то, что бы сесть, а теперь ничего больше и нет. Я сквозь зубы застонала, раздосадованная этим фактом. Ну, ничего, все обойдется, если сейчас кто-нибудь окажется рядом, а пока приведу свои мысли в порядок.

Я проверила себя на наличие меток и отметила, что боги действительно сняли с меня все метки, и я относительно живая. Далее, вспомним все, что я видела про Тениана. Общая картина такова, что он все же исполнил то, что говорил мне. Гильдия Действительно стала ооочень влиятельной организацией, и больше никто не хотел ссориться с ней. Вот только помнит ли он меня? Первое десятилетие помнил, потому что искал, а потом прекратил свои поиски, видимо, решив, что я мертва. Какой же сюрприз для него будет, если только поверит, что это действительно я, а не какая-нибудь самозванка.

Тут я заметила еще одну интересную вещь. Я, наконец, почувствовала печать, о которой говорили боги. Действительно, на мне была печать такой мощи, что я даже удивилась, кто мог такое сделать. А вот что эта печать делает? Только благодаря тому, что она слегка пообтрепалась, я смогла понять, что она сковывает мои силы. Чуть ослабленная печать позволяла небольшому ручейку силы вытекать, что делало меня более сильной, что ли. Интересно, а что со мной случиться, если я сорву эту печать?

Тихие шаги прекратили мои раздумья, и вскоре надо мной склонилось лицо немолодого светлого эльфа. Прекррррасно, его энергии будет достаточно для первых часов моего активного действия, вот только как убить его? Стоило мне подумать об этом, как рядом с этим эльфом появился незабвенный бог войны и всадил меч ему в спину.

— С пробуждением, — сверкнул он белозубой улыбкой.

Энергия жизни через секунду после смерти эльфа без остатка оказалась во мне, и я со свирепым рыком одним стремительным движением поднялась и дала в челюсть богу. Тот явно не ожидал от меня этого, а поэтому не успел уклониться.

— Значит, просто артефакт сберечь? — рычала я, вновь нападая на бога.

Кренас не отказал себе в удовольствии поупражняться со мной. Где-то полчаса мы дрались, пока я не выдохлась и села на песок, зло буравя заходящее солнце. Провели меня, как сопливую студентку, едва не убив! Вот я дура, так глупо попасться! Ну, ничего, на ошибках учатся, поэтому я больше никогда не пойду на сделку с богами.

— Я знал, что он тебя не убьет, — пожал плечами бог войны, — поэтому и предложил твою кандидатуру. К тому же ты получила хорошее вознаграждение.

Я угрюмо промолчала. Да, вознаграждение действительно хорошее, вот только за "сохранение" артефакта могли бы дать еще и больше.

— Думаю, ты хочешь посетить город, в котором сегодня вечером будет сход Гильдии Убийц, — продолжил он, — в десять вечера по местному времени, в доме номер восемнадцать на улице Серебряного Клена. Я тебя телепортирую.

В эту же секунду я почувствовала покалывание магии и оказалась в городе. Хм, а ведь я не сказала хочу ли этого. За меня, как обычно, все решили. У Тениана тоже была такое дурацкая привычка решать за меня, искренне веря, что делает для моего же блага. Причем, не всегда это было так.

Самой заветной мечтой на протяжении этих лет была возможность вновь прикоснуться к нему. Вы даже представить себе не можете какая это мука видеть любимого, но нет никакой возможности к нему прикоснуться. И теперь я во всех красках представляла нашу встречу, вот только такой вариант, как негатив я решила не рассматривать, чтобы не портить себе настроение.

Я летела по улицам города, не обращая внимания на окружающий. Только один дом меня интересовал, тот, в котором был Смерть. Вот шестнадцатый дом, а вот восемнадцатый. Я остановилась перед домом и замялась на мгновение. А ладно, была не была.

Я поднялась по ступеням и постучалась в дубовую дверь, которая тут же распахнулась. Передо мной стоял Тан. Я удивленно посмотрела на него. Вот уж кого не ожидала увидеть так это его. По идее, он уже должен был давно скончаться, но, тем не менее, он стоял передо мной, вглядываясь в мои глаза, словно старался узнать меня.

— Здравствуй, Тан. Давно не виделись, — поздоровалась я с ним.

— Опять опаздываешь, Алувьен? — невозмутимо ответил Тан, пропуская меня, — давно тебя не было.

— Дела, — улыбнулась я одними глазами.

— Дела, — задумчиво повторил он, — сход в том зале.

— Спасибо.

Я пошла к указанному залу. Двери в этот зал не было, только узорчатая арка. Я прошла вперед и увидела просто невероятных размеров комнату, в которой было более тысячи убийц, убийц высшего ранга. Я прислонилась спиной к стене и саркастично произнесла, зная, что для меня это добром не кончится:

— Какое красиво зрелище!

На меня обернулись, и на их лицах не отразилось ничего благожелательного, особенно сильно на них отразилось презрение.

— Еще одна дура так вырядилась, — бросил кто-то.

Так, я не поняла в чем тут прикол. Отлепившись от стены, я прошла вглубь зала, и меня никто не остановил. Я учуяла ауру главы и шла на нее, как гончая по следу, автоматически отмечая некоторые факты. К примеру, что все здесь нелюди, то есть здесь нет существа, на три четверти являющимся человеком. Однако! Гильдия от этого, впрочем, только выигрывает. Я также отметила, что мелькают фигуры уж очень смахивающие на мою экипировку, но я не стала заострять на этом внимание, потому что, наконец, я увидела его. Тениан сидел в кресле за столом, о чем-то беседуя с Агонией. Так, я не поняла, он что, тоже еще жив? Но ведь он человек, а они так долго не живут! Или тут все дело в магии? Наверняка, это так.

Первое, что я отметила, так это то, что Тениан коротко стрижен, как и все. Я неодобрительно фыркнула, недовольная тем, что он посмел обстричь такие шикарные волосы. Сережки так и остались на месте, вот только теперь они были из неизвестного мне черного металла, матово блестевшего в свете осветительных шаров. Да и вообще, он был одет в черную одежду, больше всего походящую на униформу, потому что я заметила, что большинство так одето. Я, конечно, согласна с тем, что черный цвет в одежде необходим при нашей профессии, но вот только зачем столько ненужных, на мой взгляд, кармашков?

Я остановилась перед главой и тихо, если бы это была не я, то сказала бы неуверенно, позвала его:

— Тениан.

Он посмотрел на меня, и я едва не схватилась за клинки от его взгляда. Мне показалось, что острие меча замерло возле моего горла, и в следующую секунду оно готово перерезать мне глотку. Желто-зеленые глаза были не такими, какими я привыкла их видеть — теплыми, ласковыми, с легкой иронией, но такого взгляда я не ожидала увидеть. Холодные, как два куска льда, жесткие, даже скорее жестокие, беспощадные мертвые глаза посмотрели на меня, и мне показалось, что Госпожа Смерть посмотрела на меня в этот миг. Моя рука неосознанно принялась нервно поглаживать кинжал, висящий на поясе, выдавая мое состояние.

Я недоуменно перевела взгляд на Агонию и попала на такой же взгляд, вот только серые глаза моего друга не были мертвыми. Что тут происходит?

— Миллиса, ты забыла, что я больше не желаю тебя видеть в это наряде? — голос Смерти ударил меня, как хлыст, и я невольно вздрогнула, — и маскировать ауру тоже ни к чему. Этим ты меня не привлечешь больше.

— Что? — только и смогла я выдавить из себя.

— Тениан, на ней нет "маяка", — тронул за локоть главу Агония, — это не Миллиса.

Взгляд главы каленой спицей прожег меня.

— Кто ты? — его голос был способен заморозить до дна небольшую реку, — и как ты смогла пройти? Отвечай!

Мне не понравилось то, каким тоном это было произнесено. Так со мной еще никто не разговаривал, и это меня разозлило. Пытаясь скрыть пробивавшуюся злость, я ответила:

— Меня пропустил Тан, и не смей разговаривать со мной в таком тоне, — последние слова я все же прорычала.

— Я еще раз спрашиваю кто ты такая, раз смеешь указывать мне, — голос стал холоднее еще на двести градусов.

Мне бы в этот момент успокоиться, но меня понесло:

— Кто я такая? Я убийца высшего ранга, носящая прозвище Тьма! Ты что, головой приложился, раз меня не помнишь?..

— Заткнись, — бросил он все тем же равнодушно-холодным тоном, — я не знаю, кто ты такая, но поверь, тебе с Тьмой не равняться. Пшла вон!

Признаться, я обалдела. Некоторое время я стояла, как дура, хлопая глазами, а потом все же нашлась, что сказать:

— Скажи, а ты сохранил мой портрет?

В ответ он лишь презрительно скривил губы, но что-то еле-еле уловимое дрогнуло в его глазах, но тут же исчезло, и я не успела это расшифровать. Великолепно, просто великолепно! Замечательно! Смерть не узнал меня!

За моей спиной раздались шаги, и я рефлекторно, действуя чисто автоматически, невероятно быстро вытащила клинок из ножен и, не глядя назад, прикоснулась им к горлу подошедшего. Невероятный соблазн о том, что можно убить его, а потом слизнуть кровь с лезвия, посетил меня, но я все же удержалась, правда, едва-едва. Я быстро облизнула внезапно пересохшие губы и медленно повернулась, не убирая меч. Передо мной стояла я, вернее, девица, выряженная как я. Я вгляделась в ее ауру и едва не присвистнула от удивления. Дело в том, что ее аура была невероятно похожа на мою, вот только моя все же темнее.

Девица спокойно убрала клинок со своего горла, после того, как посмотрела за мою спину, и прошла дальше. От ее наглости, я на долю секунды замерла, а потом вновь обернулась к главе и Агонии. Девушка сидела возле Тениана, как верная собачонка, только чуть не скулила.

Ладно, разберемся с этим чуть позже, а пока что больше ни о чем говорить. Вернув клинок в ножны, я стремительно направилась к выходу. Ну, ничего, Тениан, я так просто не отступлюсь.

Мне в голову забрела и другая мысль, а это девка, кто она Тениану? Скорее всего, любовница, но странно, что он так с ней обращается, и вообще, куда Элтэн делась? Как эльфийка она прожить должна не менее шестьсот лет, но к этому еще добавляется то, что она маг, причем очень сильный маг, а еще лишние двести-триста лет.

Я влетела в первый попавшийся трактир и заняла стол, стоящий в самом дальнем конце. С этого места просматривался весь трактир, так что я увидела, как вошел Агония. Он быстро пробежался взглядом по залу и, увидев меня, направился к моему столу.

— Можно присяду, — вежливо поинтересовался он, уже садясь.

Я не ответила, только усмехнулась.

— Я верю, что ты действительно Тьма, — заявил Агония.

— Н-да, и почему? — саркастично спросила я.

— Ну, во-первых, когда ты занервничала, то принялась поглаживать свой кинжал, — принялся перечислять мой давний друг, — во-вторых, твои клинки. Таких больше нигде нет, кроме моих и Тениана, вряд ли бы ты смогла отнять, даже у трупа. В-третьих, твой акцент…

— Какой акцент? — нахмурилась я.

— Так, как ты произносишь гласные — то есть чуть растягивая, больше не произносят, потому что очень сложно, а ты говоришь так же легко, как дышишь. Даже при длительных тренировках все равно будешь сбиваться. А в четвертых, твой стилет в вороте плаща.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я, — по-моему, даже Тениан не знает об этом.

— А кто тебе посоветовал тебе купить этот стилет и вшить его? — улыбнулся Агония, — правда, о том, что я подметил, можно разузнать, но если ты ответишь на мой вопрос, то я на все сто процентов буду уверен, что ты и есть Тьма.

— Валяй, — буркнула я.

— Скажи, кого мы с тобой искупали в бадье с лягушками?

Я не удержалась и расплылась в мечтательной улыбке. Был раньше в нашем ранге один довольно мерзкий тип по прозвищу Хлыщ. И так получилось, что мы с Агонией просто ненавидели его, но убить его нельзя было. Убить нельзя, а можно поиграть с его страхами. Мы узнали, что он до ужаса боится лягушек, особенно призуватских. Вот мы и наловили целую бадью и с величайшим удовольствие запихнули его туда на пару часов. Конечно, ребячество это было с нашей стороны, но дальше терпеть мы его не могли. Об этом мы никому не рассказывали, чтобы не позориться. Еще бы, уже давно не дети, а так себя вести.

— Это был Хлыщ, — улыбнулась я, — у него еще на носу была такая родинка, похожая на муху.

— Алувьен, и где же ты пропадала?

Я неопределенно хмыкнула и попросила его:

— Агония, расскажи, что случилось с Тенианом.

— Все двести лет? — ухмыльнулся он.

Тут к нам подошла разносчица.

— Мне "Цветок Зари", — бросила я.

— Кого? — вылупилась она на меня.

— Две шипучки, — влез Агония.

Разносчица смерила меня взглядом и ушла. А Агония принялся за рассказ.

Первые десять лет Смерть искал меня очень упорно, по пути устраняя всех охотников на убийц. Упорно искал, чуть ли не весь мир с ног на голову не перевернул, а затем он просто потерял надежду, правда, продолжал искать, но не так упорно, как раньше. А затем он вдруг принялся с невероятным энтузиазмом укреплять Гильдию, как он это делал, это отдельная история, но нынешние результаты весьма впечатляли. Почти восемьдесят процентов Гильдии составляют убийцы высшего ранга, а остальные двадцать приходятся на тех, кто сейчас обучается. Так же он подмял под себя оборотней Сумеречного Леса и заключил соглашение с вампирами-Господами.

— Он что сделал? — вырвалось у меня.

— Заключил договор с вампирами-Господами, — повторил Агония, — дальше слушай.

И что самое главное, так это то, что он поставил на каждого "маячок" и с помощью необратимых чар Элтэн внушил им невероятную верность ему. Также Элтэн разработала уникальный эликсир долголетия, которым пользуются до сих пор. А потом в результате несчастного случая в лаборатории эльфийка погибла, и после этого Тениан словно сдал. Три года он провел в чернейшем запое, рассказывая буквально каждому, какими были замечательными Тьма и Элтэн. Смерть в пьяном угаре рассказывал о всех наших привычках и предпочтениях, в общем, скопировать знаменитую убийцу и мага не составляло труда. Кое-как Агонии удалось его вывести из запоя, вот только глава заметно изменился. Стал жестким, злым, казалось, что его сердце окаменело, и больше ни одно из положительных чувств не посещало его, но это все же сыграло роль. Именно это позволило создать такую сильную Гильдию, в которой почти все убийцы высшего ранга, вампиры-Господа и оборотни.

И что самое интересное, так это то, что все женщины, входящие в Гильдию, старались завладеть вниманием Главы Гильдии, одеваясь то под меня, что чаще, то под Элтэн. Вот такие дела.

— Не смотря на то, что в Гильдии не сыщется никто, кто посмеет предать, у Тениана, кроме меня и Тигра больше нет друзей, а вот любовниц несчетное количество, — закончил Агония.

— Стой, а почему Тигр еще жив, — сощурилась я.

— Больше никто, кроме нас, не согласился так долго жить, — вздохнул мой друг, — ты сама понимаешь…Раньше все мы, когда понимали, как страшен наш путь, старались побыстрее встретить Рэйну….

— Госпожу Смерть? — уточнила я, — а теперь что, убийца это очень хорошо?

— Не знаю, — поджал губы убийца, — то ли Тениан так сделал, то ли они сами, но у них нет в душе шрамов.

— Как это? — пораженно спросила я, — такого быть не может! Впрочем, если они сумасшедшие…

— В том то и дело, что нет, — вздохнул он, — нормальные парни.

— Невероятно, — только и покачала я головой, потому что других слов не нашлось.

— Так и где ты пропадала? — поинтересовался Агония, — сколько там, двести лет?

Если честно, то я почувствовала себя виноватой. Не знаю, может это женское тщеславие во мне взыграло, но мне почему-то показалось, что это из-за меня у Тениана сердце окаменело и перестал доверять. А что ему еще оставалось? Сначала у него погибла семья, которую он до безумия любил, затем пропала я… Я вспомнила, какими теплыми глазами глава смотрел на меня…А потом погибла его последняя опора — Элтэн. Действительно, есть от чего ожесточиться. Да и вообще, мне еще казалось, что Агония не стал это произносить в слух, но эти непроизнесенные слова повисли в воздухе, отчего я почувствовала себя гадко.

— Двести лет… Я пожертвовала своей свободой, чтобы Гильдия Убийц стала такой, какая она сейчас, — я посмотрела в глаза сидящего передо мной друга, — затем, чтобы противостоять Славомиру.

Я пересказала вкратце условия договора с богами, умолчав о том, что артефакт меня едва не убил. Просто это было лишнее.

— Почему же Тениан не отметил те факты, которые ты мне привел? — задумчиво произнесла я.

— Просто устал постоянно всех проверять, — пожал плечами Агония, — и постоянно обманываться.

— И как мне теперь убедить Смерть, что я это я? — поинтересовалась я у него, словно он знал ответ.

— Даже не знаю, — честно признался он.

Мы задумались. Я вертела в руках стакан с шипучкой, как ее обозвал Агония. Напиток был рубинового цвета с непередаваемо-тонким вкусом. Чуть сладковато, немного кислит и слегка шипит на языке, да еще под всем этим едва заметный металлический привкус крови. Вот это мне понравилось. Интересно, а Агония его ощутил? Скорее всего, да. Я пригубила этот коктейль и несколько рассеянно обвела зал взглядом, безошибочно угадывая назревающую драку. Вот и подпитаюсь. Мне не долго пришлось ждать. Я устроилась поудобнее на жестком стуле и приготовилась к приятному и питательному для меня зрелищу, которое тут же развернулась. Моя аура первые десять минут жадно поглощала выходящую в больших количествах жизненную энергию, а затем стала потягивать ее чуть лениво, как дорогое вино. Вскоре все закончилось, а я была сыта, чему была весьма рада. Как-то мне не хотелось вновь сходить с ума от этой "ломки", а затем вырезать город. Внезапно мне вспомнились глаза темного эльфа из Виван-оль-Ниль. Медовые глаза, полные обреченности и восторга, а также еще вспомнился дразнящий вкус его страха и крови. При мысли о последней я непроизвольно прикипела взглядом к луже крови, которую вытирала служанка. Меня неудержимо потянуло слизнуть эту кровь, но моя разумная часть скривилась при мысли, что придется лакать кровь с ГРЯЗНОГО пола. Поэтому я вновь глотнула коктейля, слабая, конечно, замена, но что поделать, не Агонию же резать. Я покосилась на задумчивого друга и последняя мысль показалась мне очень даже привлекательной. Так, Тьма, успокойся! Будет еще на моей улице праздник.

— Я, кажется, придумал, — раздался довольный голос недавно упомянутого.

— Ммм?

— Ты ведь всегда играешь на флейте, когда убьешь, — начал из далека Агония.

Я кивнула.

— Вот, тебе нужно просто получить заказ. Далее мы все обговорим, где будет место убийства, и я привожу туда под каким-нибудь предлогом Тениана. Он слышит твою игру и признает тебя. Ну как?

— Нет слов, одни знаки препинания, — съязвила я, — ты упустил несколько вещей. Во-первых, я, по мнению Смерти, не принадлежу Гильдии, а значит если я приму заказ, то он меня грохнет. Во-вторых, моя игра…Агония, наверняка, глава уже всем разболтал про мою мелодию.

— Насчет первого я с тобой согласен, а вот второе…Алувьен, еще никто не смог повторить твою игру.

— Н-да? — скептически хмыкнула я, — надо твой план шлифовать.

— Так, значит вот что: завтра приходи в тот же дом, и будем посвящать тебя вновь в Гильдию…

— Агония, вот в чем проблема: на меня ни один "маяк" не ставится, — хмуро перебила его я, — а вот верности…хм, я даже не знаю. Как-то это не по мне. Ладно, будет импровизировать. Значит, завтра я прихожу на вторичное посвящение в Гильдию. Так, а насчет "маяка", — задумалась я и тут же прищелкнула пальцами, — на меня его нельзя ставить, но вот на эту брошь, — коснулась я броши с изображением ощерившегося волка, — здесь содержится уже один, чтобы посланник Тениан мог меня найти, но не думаю, что это может помешать.

— Хорошо, — кивнул Агония, — завтра к двум часам дня. Кстати, вот тебе золотые.

Он положил передо мной кожаный мешочек. Я на глаз прикинула, что там около сотни золотых. На такую сумму обычный крестьянин может жить припеваючи пять лет, а при экономии и все десять.

— Я не думаю, что в гостинице примут твои деньги, — продолжил он, — деньги уже давно устарели.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я его.

На этом мы и расстались. Комнату я сняла в этом же трактире. Оглядев ее, я невольно брезгливо скривилась. Да, за ту сумму, что с меня содрали, можно было и что получше предложить. Ну да ладно, могло быть и хуже.

Я закрыла комнату магическим колпаком, чтобы никто не смел даже подсмотреть за мной. Скинув одежду, оставшись в одной рубашке, я невольно глянула на себя в зеркало. Первое, что бросилось мне в глаза, так это тонкие, с волос, шрамы на лице, по три штуки на каждой скуле. Судя по тому, что они были очень аккуратными, у меня не возникло сомнений в том, что они ритуальные. Я провела кончиком пальца по одному из них, чувствуя их легкую шероховатость, а затем расплела волосы. Они теплым белым плащом накрыли мои плечи, опустившись чуть ниже талии. Черная рубашка-безрукавка делала меня бледнее, и я походила на привидение с горящими зелеными глазами. Горящие глаза… Мне почему-то вспомнились серебряные глаза Илэра, и против воли мои губы растянулись в довольной улыбке, словно меня, наконец, перестало что-то мучить. Но все же, Илэр был красивым, а красоту я ценила. Перед моим внутренним взором стало появляться его лицо: алебастровая кожа, черные волосы, мягкой волной спускающиеся ему на плечи, длинные ресницы и идеальной формы рот. Я так это все хорошо представила, что прям как наяву увидела, как заискрились его глаза, а губы изогнулись в соблазнительный улыбке…И вот тут-то во мне что-то вновь едва уловимо колыхнулось. Если бы это чувство было сильнее, то я бы подумала, что мне вновь надо убить Илэра, но он же мертв. Может, это просто привычка? Хм, не нравится мне это.

Я тряхнула головой, будто выбрасывая эти мысли из головы, и легла спать.

Снова я очутилась на той поляне, где встречалась с Ветром. Вот только в этот раз мне не хотелось его видеть. Слишком свежо было воспоминание того, что было, когда он застал меня с вампиром. Хм, а что Ветер так взбесился? Это же глупо, ревновать меня к вампиру. Ведь судя по моему отрывочному воспоминанию, вампиры пошли от меня и Семьи (мне бы еще понять, что за Семья такая), и получается, что они вроде как наши дети. Так, я, кажется, с ума схожу! Да я всегда охотилась на вампиров, чаще всего за бесплатно, а теперь чувствую вдруг ответственность за них. Вот Дьявол!

Я легла на шелковистую траву и закрыла глаза, подставляя лицо под ласковые лучи солнца. Жаль, что я не могу по настоящему загореть, но что есть, то есть. Я почувствовала, как рядом со мной прилег Ветер. Моя щека почувствовала его теплое дыхание, а в следующую секунду его губы коснулись моих в легком, почти неощутимом, как касание крыла бабочки, поцелуе. Я не ответила на него и, чуть отстранившись от него, посмотрела на него. Темно-темно-фиолетовые глаза были полны безграничной нежности, которая предназначалась только мне. Любая бы растаяла, но только не я. Ни что не дрогнуло во мне, но тем не менее, мои губы изогнулись в улыбке.

— Я скучал, — Ветер кончиками пальцев ласково провел по моей щеке, — двести лет. У меня даже не было возможности увидеть тебя.

— Скажи, почему ты приревновал меня к вампиру? — спросила я, видя, как под его нежностью мелькнула искра недовольства моим вопросом, — они же пошли от нас.

— Не знаю, — просто пожал он плечами, но мне показалось, что уходит от ответа, — могу я спросить, почему ты согласилась подпитать собой какой-то артефакт для Молодых?

— Кого? — не поняла я.

— Для богов, — пояснил Ветер, приобняв меня за талию и уткнувшись в мою шею, — артефакт едва не убил тебя.

— Я сделала это, чтобы Гильдия Убийц стала сильной, — ответила я, наблюдая за облаками.

— Но ты едва не погибла. Какое тебе до нее дело?

— Если Славомир победит мою Гильдию, то, несомненно, он убьет Тениана.

— Ты его любишь?

Я промолчала. А что я могла сказать? Ветер любит меня, хотя, вернее будет, он любит Алувэйн, а не меня, убийцу Тьму. По идее, я- это она, но все же мы сильно отличаемся друг от друга. Когда я впервые смогла увидеть Алувэйн, то поняла, что она намного мягче и женственнее меня, и в ней нет тех жестокости и кровожадности, которые есть во мне. Но все же, находясь рядом с Ветром Битв, во мне что-то меняется, и я становлюсь мягче.

— А как ты относишься ко мне? — его губы скользили по моей шее, когда он говорил.

— Для меня нет никого ближе, чем ты, кроме Тениана, — честно ответила я, — некоторые на моем месте сказали бы, что это любовь, но я в этом не уверена. Ветер, я не та Алувэйн, которую ты знаешь. Я убийца Тьма, я другая.

— Ты так думаешь? — мурлыкающие нотки появились в голосе Ветра.

— Да.

Я бы еще что-нибудь добавила, но впервые проснулась по своей воле.

Я сонно сощурилась из-за солнца, которое нахально светило мне в лицо. Понежившись еще некоторое время в постели, я встала и сладко потянулась. Быстро одевшись, я спустилась вниз, где заказала себе завтрак. Был уже час дня, что меня весьма сильно удивило. Даже не думала, что могу так много спать. Так, мне нужно вернуться в комнату и наложить на себя иллюзию. Я не сомневаюсь в том, что стоит Тениану увидеть меня в моем настоящем облике, как сразу же убьет, не задумываясь. Уж слишком хорошо я его знаю, вернее, знала.

Несколько секунд ушло у меня на создание иллюзии, и вот в зеркале отражается совсем другая девушка. Выше меня на полголовы, телосложением более крепким, короткие русые волосы, серо-зеленые глаза. Была эта девица одета в черный кожаный костюм, наподобие моего, вот только сапоги были не до колена, а до середины бедер, и шнуровках у них шла сзади. Так, все готово.

Я не спеша пошла на свое посвящение в Гильдию Убийц, удивленно отмечая тот факт, что не встретила еще ни одного человека. Хм, а куда люди-то делись?

Я вошла в главный зал, с разрешения Тана, и чуть склонила голову в молчаливом приветствии, незаметно рассматривая Тениана и отмечая незамеченные ранее детали. Короткие волосы делали черты его лица более резкими, что придавало выражению лица злое, жестокое выражение. В уголках глаз чуть резче обозначились морщинки, но это были не те морщинки, которые появляются от улыбок, а те, которые образуются из-за прищура. Хм, если бы я его не знала, то как увидела бы- убила, чтобы в дальнейшем не приобрести такого врага.

Вздохнув, я начала по памяти излагать традиционную, не изменившуюся за двести лет, речь, в которой восхвалялись достоинства Главы Гильдии Убийц. По пустым, ничего не выражающим глазам Тениана нельзя даже было и предположить о чем тот думает. Он как бы смотрел на меня, но не видел, словно перед его глазами стоял другой образ. Вот только кого? Его жены? Меня? Элтэн? Не знаю. И не хочу знать.

— Я, Керрейн, прошу принять меня в Гильдию убийц, — закончила я, поднимая глаза на главу и натыкаясь на его мертвый взгляд.

— Подойди, — велел он.

Я подошла к нему, спокойно на него глядя. Некоторое время он вглядывался в мои глаза, а потом молча кивнул, как мне показалось, для себя.

— Преклони колено.

Я молча выполнила его приказ, просьбой это никак нельзя было назвать из-за тона. Мурашки прошлись по всему телу, реагируя на магию, а затем брошь чуть завибрировала, сообщая, что заклинание наложено. Следующим завибрировал амулет, предохраняющий от эманаций. Понятно, глава пользуется своей способностью Убийцы Души внушать чувства. Хм, хорошо, что я успела это предусмотреть.

Додумать мне не дали, резкий голос Смерти оцарапал меня, как осколки стекла:

— Тигр, убей ее. Это она вчера приходила.

Тут прямо передо мной, как из под земли, вырос Тигр, небрежно помахивая своими клинками. Что ж, если моя маскировка раскрыта, хотя я не пойму, как ему это удалось, не было больше смысла держать иллюзию. Она стекла по мне, как вода. Я выпрямилась и встала в боевую стойку.

Когда дерутся такие профессионалы, как я и Тигр, то поединок или длиться очень долго, или занимает всего пару минут. В нашем же случае он длился долго. Мое тело просто пело оттого, что вновь участвует в бою, а я сама была предельно собрана и отстранена от действительности. В груди да и в глазах поселилась пустота, впрочем, не только в моих, но и в глазах Тигра.

Со стороны наш поединок больше всего был похож на танец. Мы кружили по залу, обмениваясь сериями выпадов и уходя в оборону. Это было упоительно! Я отметила, что Тигр зря время не терял, и теперь мы были равны по силе и мастерству. Хотя нет, из-за того, что пообтрепалась печать, я стала сильнее, быстрее и ловчее, что отразилось на моем стиле владения мечами.

Я чуть отклонилась в сторону, мимо моего лица просвистел клинок. Второй клинок я поймала своими клинками и, используя инерцию от отраженной атаки, ударила Тигра в живот. Он отскочил от меня на пару метров, согнувшись, и мне хватило этого времени, чтобы оглушить его. Я бы его в любом случае не убила, потому что терять такого бойца Гильдия не должна.

Я резко пригнулась, и надо мной, вспарывая воздух со свистом, пронесся клинок главы. О, Дьявол! Я ушла в сторону кувырком и, встав на ноги, тут же приняла удар второго клинка. Мои руки задрожали от силы удара и едва не выронили клинки. Я допустила непростительную ошибку, сконцентрировавшись на удержании клинков, и это едва меня не убило. Внезапно Тениан убрал клинки и, не давая мне опомниться, направил их мне в грудь. Я чуть вздрогнула, что спасло меня. Правый клинок не пробил мне сердце, но все же прошил мою грудь рядом с ним, а второй меч по рукоять ушел в мое тело, и два лезвия вышли из моей спины. Кровь хлынула у меня через горло, и я упала на пол, закрывая глаза…

— Дьявол, Тениан! — рявкнул Агония, подбегая к лежащей Алувьен, — ты же ее едва не убил! О, черт!

Глава Гильдии Убийц равнодушно расположился в своем кресле и закинул ногу на ногу.

— Агония, это не Алувьен, — устало ответил Тениан, — не обманывай себя.

Агония не ответил ничего, подхватывая на руки Тьму. Клинки прошли совсем рядом с сердцем, еще бы чуть-чуть и все было бы кончено. Но у Гильдии есть Целитель, излечивающий и не такие ранения, главное, только вовремя доставить.

Спустя две минуты, убийца уже был в просторной комнате Целителя, который на данный момент что-то перетирал в своей ступе.

— Янлус!

Целитель обернулся, колыхнув своими похожими на шелк бледно-голубыми крыльями, и оценивающее глянул на Алувьен.

— Хорошая фигура, — отметил Сын Неба.

— Янлус, она умирает, а ты только одним местом думаешь! — прорычал убийца.

— Ну, если она раньше не умерла, то, попав ко мне, уже точно не встретиться со Старухой, — передернул плечами Янлус, — клади ее на эту кровать. А теперь, брысь отсюда, мне не нужны посторонние!

Агония вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь. Целитель наклонился и чуть прищурился, оценивая нанесенную рану. Спустя несколько секунд, он вспарывал рубашку, а затем втер в кожу, где были клинки, мазь. После того, как мазь полностью впиталась, Целитель осторожно потянул клинки из тела.

— Хм, Тениана? — удивленно хмыкнул Янлус, откладывая в сторону мечи и капая в раны зелье, — милочка, как же тебя угораздило? Ладно, лучше давай спи.

Я чувствовала, как Агония куда-то нес меня, но двигаться я не могла, потому что тело не слушалось меня, а в тех местах, где были клинки, невыносимо болело. К тому же, мне казалось, что кто-то держит меня за руку, вливая в меня небольшой ручеек жизненной силы, но было одно "но", я никого рядом с собой не чувствовала, только Агонию. А затем я провалилась в сон, который окутал меня, как теплое одеяло.

Я не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я вроде вынырнула из сна, вот только открыть глаза мне не удавалось, потому что не было сил. Весь мой скудный запас жизненной энергии ушел на то, что бы залечить ранения, нанесенные мне главой. От последней мысли я мысленно горько скривилась. Не ожидала я такой встречи, и уж точно не ожидала, что так скоро я увижу его пустой взгляд желто-зеленых глаз. В этот момент я в полной мере осознала, что Тениан потерян для меня. Возможно, на некоторое время, а может быть и навсегда…Кто знает? Я почувствовала, как слеза прочертила на моем лице соленую дорожку…

Вставший на путь убийцы теряет для себя такое чувство, как любовь, дружба или доверие. Хлебнув по самое горло всю горькую правду жизни, он перестает доверять окружающим, начиная ожидать от них подлого удара в спину. Мы, убийцы, закрываем свою израненную, стонущую душу ото всех, переживая свое горе или радость в проклятом одиночестве. Никого не подпуская к себе, мы, тем самым, просто отгораживаемся от мира, не желая впускать в себя что-то светлое, чтобы потом вновь жестоко не обмануться. Мы, как волки-одиночки, бежим по снежной ночной степи тоски и боли, освещаемой лишь мертвенным светом луны, убивая всех, кто попадется на нашем пути. Убиваем, чтобы жить самим. В те минуты, когда твой нож входит под ребра в жертвы, ты глядишь в глаза полный боли и страха, и как будто, эти глаза становятся для тебя понимающими, словно они говорят, что понимают тебя, понимают, почему ты пошел по этой опасной, как лезвие ножа, дороге. Но вот глаза стекленеют и закрываются, и мы вновь одни. Сквозь нашу броню отчуждения почти невозможно пробиться к замершему от отсутствия тепла сердцу, чтобы согреть его. Но даже в том случае, если кому-нибудь удастся коснуться сердца и стать другом, мы все равно видим перед собой замиренного врага, который однажды, когда ты ожидаешь меньше всего, преподнесет тебе с ласковой, заботливой и нежной улыбкой отравленное вино или корзину с яблоками, в которой притаилась змея. Мы знаем это, и поэтому у нас нет друзей. Но, Дьявол! Как же иногда хочется обмануться! Поверить, что это существо, глядящее с непривычной для тебя теплотой и пониманием, станет твоим другом, которое даже и мысли не допустит о том, что бы тебя убить. Поверить и смертельно ошибиться…

Чьи-то мягкие теплые губы осторожно собрали мои слезы, а затем меня чуть приподняли и поднесли к губам чашку.

— Выпей, — голос, казалось, ласкал каждую букву, — регенерация будет выше.

Ага, как же! Мою регенерацию повышает только кровь, а регенерационные зелья, наоборот, ее понижают. Я отвернула голову и чуть приоткрыла глаза. Перед глаза все расплывалось и казалось, что все в тумане.

— Нет, — еле-еле слышный ответ сорвался с моих губ.

— Ну, же, милая моя, ты должна это выпить, — ласково уговаривали меня, как капризного ребенка, — ты очень слаба.

И это очень хорошо для него. Будь у меня немного сил, то я бы просто скрутила его и выдрала горло, чтобы впитать его энергию жизни и глотнуть крови. У меня на данный момент не было сил, даже на то, что бы поднять руку.

— Что ты, как ребенок, — с легкой укоризной произнес он, скорее всего, это был Целитель, — давай, пей.

— Идиот, — проскрипела я, пытаясь сфокусировать взгляд, — нет.

— Ладно, сама не хочешь пить, тогда силой вольем, — мне показалось или действительно этой перспективе обрадовались?

Чашка исчезла, но меня по-прежнему придерживали. Я уже готова была из последних сил стиснуть зубы, но способ на сильного поения удивил меня. Те же губы коснулись моих губ в целомудренном поцелуе, вот только руки дарили мне отнюдь не целомудренные ласки. От возмущения я чуть приоткрыла рот, чтобы выдохнуть что-то неприличное, как мне в рот полилось зелье. Вот урод! Влил-таки мне в рот эту гадость, вот только меня он все же недооценил. Я просто поперхнулась и выплюнула все зелье на кровать.

— Нет.

— Ладно, — он вздохнул, — это ты не хочешь пить. Тогда что ты хочешь?

Ну, наконец-то!

— Кровь.

— Хм, милая, ты не похожа на вампира, чтобы пить кровь, — хмыкнул Целитель, — ладно, была не была.

Спустя мучительно долгую минуту, к моему рту поднесли запястье. Запах крови опьянил меня, и я медленным движением языка слизала выступившую кровь. Так, никто не против? Хорошо. Я буквально вгрызлась в запястье и услышала сдавленный стон боли, но запястье не убрали. Кровь хлынула мне в рот, наполняя меня силами. И вот, спустя несколько минут, я уже самостоятельно сижу, прикрыв глаза от наслаждения, и глотаю кровь, чуть ли не мурлыча от удовольствия. У него она была очень необычная по вкусу. Я попробую описать его. Представьте, что сначала вы лизнули лезвие меча, затем глотнули цветочный нектар, а потом попробовали столетнее вино. Все это кружило мне голову, почти опьяняя этим невообразимым сочетанием. Я, утолив первоначальный голод, упивалась каждым глотком, ощущая игру вкуса. До этого момента я еще ни разу в жизни не пробовала эльфов воздуха, а я не сомневалась в том, что это эльф воздуха, и сожалела, что раньше ленилась подняться к ним в горы.

— Я думаю, что для первого раза хватит, — у меня мягко отобрали запястье, и я недовольно заворчала, откидываясь на подушки, — тем более что у меня сейчас голова начнет кружиться от потери крови.

Зрение прояснилось, да и усталость чуть отступила. Я, наконец, смогла рассмотреть Целителя. Узкое загоревшее лицо с мягкими приятными чертами, полные губы, льдисто-синие глаза с длинными темными ресницами. Рыжевато-золотистые волосы чуть ниже плеч, заостренные уши, выглядывающие из под волос, чуть длиннее, чем у светлых и темных эльфов, и мерцающий шелк серебристо-голубых крыльев, в данный момент полу расправленные. На мой взгляд, типичный смазливый щеголь. Я едва удержалась оттого, что бы презрительно не скривилась. Маски на мне не было. Что ж, убивать мне его не придется. Впрочем, я не чувствую потребность убить кого-нибудь. Кроме этого смазливого, моего лица никто больше не видел. Мне не нужно было беспокоиться о том, что Целитель кому-нибудь растреплет о том, как выглядит мое лицо. Просто однажды мне Свериан сказала, что как-то только мое лицо вновь оказалось под маской, она забыла его. И я склонна была ей верить.

— Я вижу, что от крови ты действительно себя лучше чувствуешь, — не понравилась мне его улыбка.

Он сел на кровать, на которой лежала я, и бесцеремонно стянул с меня одеяло, до этого момента скрывающего мою забинтованную грудь. Сказать, что это меня взбесило, это ничего не сказать. Гнев обжигающей волной прошел по мне, заставив вибрирующий рык раскинуть свои крылья в воздухе. Спокойно, Алувьен, спокойно! Свернуть шею я всегда ему успею. К моему удивлению, сменившем ярость, Целитель не обратил на него ровно никакого внимания, словно рычащие, как загнанный в угол зверь, пациенты встречаются ему постоянно.

Тонкие пальцы проворно сняли бинты, пропитанные моей и капнувшей кровью. В том месте, где были всажены клинки, были багровые шрамы, которые чуть побаливали. Целитель провел кончиком пальца по левому шрамы и покачал головой:

— Долго заживает.

— При должном питании исчезнет через день, — ответила я, — нужно только еще глотнуть крови.

— Хм, а когда нужно будет снимать швы? — спросил у меня он, — ты случайно не знаешь?

— Швы? — медленно повторила я, — ты имеешь ввиду то, что зашил мои раны нитками?

— Да.

Я едва не взвыла.

— Быстро вспарывай их, — рыкнула я, — пока нитки не стали частью моего тела! У меня же тогда навсегда эти шрамы останутся!

Целитель молча кивнул и взял небольшой такой ножичек, и им вспорол мои недавно зажившие шрамы. Я скрипнула зубами от боли, но ни один звук не сорвался с моих болевших губ. О, Дьявол, что за время такое? Теперь края ран соединяют не зельями, а простыми нитками!

Я развернулась спиной к нему, и он распорол почти зажившие на спине раны. Черные струйки крови побежали из ран по моей коже, придавая ей абсолютно белый, болезненный цвет. Я недовольно поморщилась. Эльф залил в открывшиеся, похожие на обнажившие свое жуткое содержание книги, раны зелье, которое ледяным огнем полыхнуло в истерзанной плоти. На краткий миг мне почудилось, что вместо крови у меня теперь течет жидкий холод. Но спустя пару минут, кровь вновь приняла положенную ей температуру. Признаться, впервые лечение было для меня столь мучительно.

Я обессилено закрыла глаза, чувствуя легкую от вновь накатившей, как морская волна, усталости дрожь. С этим надо что-то делать, и желательно в скором времени. Мне просто необходимо напитаться энергией жизни, иначе от голода я просто сойду с ума. Совершенно незаметно сон принял меня в свои объятия.

— Ветер, — позвала я его, — где ты?

Привычный пейзаж окружал меня, начиная меня раздражать. Мне уже перестал нравиться этот полный спокойствия и безмятежности вид, который делал реальность, окружающую меня, еще противнее и нежелательнее.

— Алувэйн, какой именно артефакт ты должна была сохранить для Молодых? — раздался позади меня неестественно спокойный голос Ветра.

Я обернулась и едва не попятилась от него. Его глаза были так холодны и безжизненны, что мне стало страшно. Белые волосы в этот раз делали его каким-то нереальным.

— Ну, такой продолговатый и вроде бы хрустальный, — я решила, что лучше будет сразу сказать правду.

— Дура! — рявкнул он и отвесил мне пощечину.

Я упала на землю, прижав ладонь к пышущей позорным огнем щеке.

— Идиотка! — ходил он взад-вперед, ругаясь, — ты знаешь, что это был за артефакт?

— Не ори на меня! — вспылила я, вставая с земли и переходя в боевую стойку. Мои глаза впустили привычные пустоту и отрешенность, устраняя все чувства и привязанности. Никто не смеет отвешивать мне пощечины и орать на меня. Никто.

— Не орать? — Ветер едва не задохнулся от переполнявших его эмоциях, — ты же едва не отдала в руки Молодых оружие, способное причинить вред Родителям! Ты понимаешь, что твоя сила превратила простой артефакт в невероятно разрушительное оружие? Получи Молодые артефакт, как они бы разрушили все!

— Стой, — нахмурилась я, — как это "получи"? Он что, не у них?

А куда же он делся? Я же своими глазами видела, как артефакт вспыхнул и исчез.

Ветер некоторое время стоял, беря себя в руки и обретая потерянный совсем недавно самоконтроль. Его глаза смотрели куда-то вдаль, словно не желая видеть меня. Словно я стала чем-то безобразным и отвратительным, чем-то, на что смотреть совсем не хочется.

— Не у них, — наконец, произнес он, — мы успели перехватить его. К счастью, — и помолчав, безжизненным голосом добавил, — к счастью для тебя, потому что иначе я был бы вынужден убить тебя.

Его слова повисли в тишине. Казалось, что жизнь после этих слов замерла, словно боясь лишний раз напомнить о себе и привлечь внимание Ветра. Хрусталь убежденности в том, что он никогда не причинит мне вреда с оглушительным звоном разбился во мне, оставив после себя горечь правды. Неужели я действительно верила в то, что он никогда не причинит мне вреда? Почему я в это верила? Потому что думала, что он любит меня так, что любая мысль о причинении мне вреда будет воспринята, как кощунственная.

Глядя в суровые глаза, я с режущей сердце тоской в который раз убедилась в том, что те, кто мне дорог, могут спокойно убить меня, если я стану угрожать чему-нибудь, кому-нибудь. Они не станут менять мое отношение к миру с помощью слов. Не станут… Просто вгонят безжалостную, алчущую крови сталь между ребер, при этом глядя мне в глаза с уверенностью, что другого выхода нет. А может действительно его и не будет. Только очень обидно, что перед тем, как твое тело сожмет в своих горячих объятиях чуждую сталь, этому будет предшествовать знакомая нежная улыбка и ласковый, таящий на своей глубине лед равнодушия, взгляд.

Мы смотрели друг другу в глаза. Пустые, ничего не выражающие глаза у обоих. Такой взгляд только у тех, у кого нет души.

— Если бы ты не опередил меня, то я сама вогнала бы в сердце клинок, — шепнули мои губы, — Родители не должны огорчаться, мы не должны их огорчать и подводить. Я готова понести наказание прямо сейчас.

Я повинно склонила голову, чувствуя, как горят от не пролитых слез стыда, глаза. Родители не должны огорчаться. Алувэйн, Алувьен, кто я? Я устала оттого, что не могу разобраться в своей сущности. Жестокая убийца или кто? Кто такая Алувэйн? Кто такой Ветер? Нечто такое древнее и чужое, что Алувьен приходит в ужас от их силы и возраста.

Сейчас говорит Алувьен, а вот ее устами шепчет Алувэйн. А кто сейчас?

— Ты понесешь свое наказание после того, как вновь обретешь свою настоящую сущность, — слова осколками стекла вспороли кружево тишины, — это все.

Он развернулся и неспешно пошел прочь от меня. Потихоньку его фигура становилась все более и более расплывчатой, и спустя всего несколько минут вовсе исчез.

Я стояла, выпрямившись так, будто вместо позвоночника раскаленный прут, и глотала обжигающие, льющиеся непрерывным потоком слезы. В который раз мое сердце безжалостно разбили, словно оно было никчемной безделушкой. Только я пытаюсь создать нормальную жизнь на руинах прежней, стараюсь стать чуточку счастливее, как тот, ради которого я готова умереть со счастливой улыбкой, безжалостно уничтожает хрупкий каркас нового будущего. Горячий пепел в который раз разрушенной жизни щедро дарил прожигающие сердце поцелуи. После этих поцелуев сердце вновь превратиться в нестерпимо ноющий ошметок. Раньше находился кто-нибудь, кто восстанавливал его, а потом сминал его, возвращая в прежнее состояние. Только вот я теперь сомневаюсь, что теперь допущу появление очередного моего "спасителя".

Теплые ладони мягко развернули меня, и я, уткнувшись в чью-то грудь, позволила слезам свободно потечь, перемежаясь с судорожными, прерывистыми всхлипами. Сквозь затопившее меня горе я чувствовала в этих объятиях что-то неуловимо родное и знакомое. Тихий, мягкий, как мед, голос говорил что-то глупо-утешительное, но только делал хуже. На душе словно сгустились тяжелые, свинцовые грозовые тучи, сквозь которое солнце надежды и счастья не может пробиться.

Наконец, слезы кончились, оставив после себя опустошенность. Я подняла глаза и встретилась с такими же зелеными, как у меня глазами. Его лицо, которое я ясно видела, в отличие от Ветра, было мне знакомо до последней черточки, словно я смотрела в зеркало. Вот только это был мужчина.

— Алвэйн? — вырвалось у меня.

Он улыбнулся мне теплой, несколько мальчишеской улыбкой, которая затронула и глаза. Сколько в них было любви и нежности, что я вновь едва не заплакала.

— Я думал, что ты меня не узнаешь, сестричка, — ухмыльнулся Алвэйн, мой…брат-близнец, — да, ну ты и перепугала Лайгервэйна, едва на месте не убил от испуга.

— Испуга? — недоуменно изогнула я бровь.

— Конечно, — кивнул он, — за тебя испугался. Испугался, что ты умрешь из-за артефакта. Хорошо еще, что я рядом был.

— Стой, так это ты подпитывал меня, когда я была в том гробу? — догадалась я.

— Я, — не стал отрицать Алвэйн, — сколько раз ты была готова уйти за Грань к Вечным, что я едва седым не стал, оттаскивая от Грани, пока помощь не подоспела.

— Ты хочешь сказать, что находился рядом со мной все это время?

— Ага, все двести тридцать лет, — ослепительно улыбнулся брат, — только ты не догадывалась об этом. Ты не переживай, все утрясется, и знай, что я рядом с тобой. А теперь мне пора.

И я вновь осталась одна, только теперь находилась в недоумении. Что-то в последнее время слишком много интересных новостей. С этой мыслью я и проснулась.

Некоторое время я просто лежала с закрытыми глазами, чувствуя на своих щеках подсыхающие соленые дорожки слез. Я пыталась уложить в своей голове то, что произошло со мной. Да, в который раз я беззаветно доверилась, вернее, заставила себя поверить в то, что обрела идеального друга, захлопнула себя в ловушке ошибочных иллюзий. И вот меня снова безжалостно ткнули в эту неправду, грубо разрушив все чаяния и надежды. Пообещав себе в который раз больше никому не доверять, я вновь совершила эту ошибку, переполнившись доверием к новоявленному брату. Ну и дура я! Этим все сказано.

Я открыла глаза, быстро произведя осмотр комнаты. Так, никого нет. Осторожно поднявшись кровати, я недовольно отметила, что сильно слаба, но ходить все же могу. Хм, штаны на мне, а вот сапоги, маска, жилет и плащ где? Я сомневаюсь в том, что мои рубашки пережили внимание Целителя. У последних имеется дурная привычка рвать одежду пациента, несколько не заботясь о том, что последнему придется искать запасную. А жаль, хорошие были, между прочим, рубашки.

Так, а что в этом шкафу? Я открыла шкаф и сразу же наткнулась на свои вещи, аккуратно висящие на вешалках. Маска обнаружилась в небольшом ящичке. Оружие почтительно развешано на стене, правда, не все. Недосчитавшийся арсенал обнаружился на плаще и жилете. В основном это были мелкие предметы, вроде дротиков и отравленных стрел, и яды. Клинки главы, вошедшие в мое тело с помощью равнодушных рук, отсутствовали. Вероятно, Целитель — кстати, а как его зовут? — отдал их владельцу. Хорошо еще, что Смерть не забрал мои мечи, ведь он мог это сделать.

Я натянула на голое тело, находящееся в бинтах, жилет, неприятно холодящий кожу, и пожалела о том, что нет рубашки. Стоило мне только надеть маску, как позади меня еле слышно скрипнула дверь, своим скрипом походя на шелест сминаемых сухих листьев. Мне потребовалось всего мгновение, что оказаться лицом к лицу с прибывшим и оказаться в боевой стойке, готовая в следующую секунду расправить свое тело в смертельном прыжке. Только этого не потребовалось. Моим посетителем оказался Агония. Как оказалось, он не ожидал от меня такого поведения, поэтому его рука покоилась на эфесе двуручника. Я расслабилась и позволила улыбке сверкнуть в глазах.

— Прости, — смущенно произнесла я, — нервы после поединка на пределе.

— Да ничего, — отмахнулся убийца и протянул мне черный сверток, — это рубашки. Янлус, к сожалению всех его пациентов, не умеет обращаться с чужими вещами.

Я благодарно кивнула и взяла протянутый сверток. Развернувшись спиной к другу, я сняла жилет и натянула рубашки. Нижняя, к моему легкому удивлению, была из нежнейшей ткани, которая ласкала тело, а вот верхняя — из более плотной, но такой же приятной на ощупь. Эти рубашки были черного цвета. Что ж, это не удивительно. Было бы удивительно, если Агония принес бы мне рубашки розового цвета. За такое я бы его собственноручно удушила- за оскорбление.

Я натянула жилет, после этого закрепила все ножны в количестве шести штук, вернув в них клинки, натянула перчатки и накинула плащ. После этого, я быстро заплела волосы и спрятала их под капюшон, вновь став такой, как была двести лет назад. Зеленые глаза с вертикальными зрачками в тени капюшона блестели от попадавшего в них света, создавая жутковатое зрелище. Я усмехнулась, вспомнив байки людей о том, что стоит только кому-нибудь глянуть в мои глаза, как тут же упадет замертво.

— Что делать будешь? — через чур бодро поинтересовался Агония.

— Не знаю, — пожала я плечами, — вход в Гильдию Убийц мне заказан. Быть волной убийцей, принимая заказы, нельзя- Тениан наверняка пустит по моему следу убийц с приказом об уничтожении. Я не умею ничего, кроме как убивать.

— Как это? — растеряно моргнул друг, — у тебя же была жизнь до того, как ты стала убийцей? У всех нас была…

— Агония, возможно, была и у меня мирная жизнь без насилия, не знаю. А может быть и так, что меня воспитывали, как убийцу, с самого рождения, — мой голос был лишен эмоций, и я решила сменить тему, не желая продолжать болезненную для меня тему, — кстати, знаешь, что я заметила? Отсутствие людей. То есть, кроме тебя и Тигра, я не ощущала не единого человека. Куда все делись?

Агония подошел к окну и задумчиво устремил свой взгляд в небо. Я терпеливо ждала ответа, вот только мне что-то подсказывало, что ответ мне не понравиться. Так оно и оказалось. Убийца продолжал свое созерцание пейзажа, но тихий голос вспорол тишину:

— Ты права, Тьма. Людей во всем этом мире больше нет. Я и Тигр?.. Мы тоже не люди, уже. Сто пятьдесят лет назад мы приняли зелье, которое мутировало нас, поставив нас на один уровень силы, ловкости и скорости с оборотнями. Что случилось с людьми? — невесело усмехнулся он, — их уничтожили. Целую расу истребили всего за год, и все благодаря тонкой интриге. Объединились все расы и прошлись кровавой бойней по всему миру, не щадя ни детей, ни стариков, никого.

Я слушала Агонию с холодным ужасом в груди, содрогаясь от жестокости интригана, благодаря которому погибло столько детей. В чем виноваты были дети?

— Кто это сделал? — едва выдавила я из себя, — кто это чудовище?

Друг с явным сожалением оторвался от окна и с трудом посмотрел мне в глаза. Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза, и я видела плещущееся в Агонии что-то такое, что не смогла понять, и это меня пугало.

— Тениан…

— Что? — едва не упала я, — Тениан спровоцировал всех на уничтожение людей? На уничтожение детей? Почему?

— Он посчитал, что люди проигрывают остальным расам по многим параметрам, и если кто-нибудь из них окажется в Гильдии, то это ослабит ее.

— Но раньше же Гильдия состояла в основном из людей, — слова давались мне с трудом.

— Раньше, — вздохнул он, — раньше все было по-другому. Я не совру, если скажу, что раньше было лучше. Сейчас же Гильдия Убийц стала мощной организацией, с которой считаются все правители этого мира. У нас правят жесткие порядки и иерархия. Всех недовольных — казнят с таким садизмом, что мне становится дурно. Они позорят наше ремесло. Скажи, Тьма, ты когда-нибудь убивала заказанного долго и мучительно, наслаждаясь его предсмертной агонией и болью в глазах? — я едва нашла в себе силы отрицательно покачать головой, — нынешние же, — он с отвращением махнул рукой, обрывая свою речь, — как я раньше не заметил, как меняется Смерть?! Если бы смог уследить, то, скорее всего, такого мира не было.

— Ты не виноват, — тихо произнесла я, — ты знаешь Тениана. Если он что-нибудь вобьет себе в голову, то ничем это не выдерешь. Но я никогда не думала, что он станет таким…

— Он кардинально изменился, — хмуро сказал убийца, — кажется, что в нем умерли все чувства. Смерть, по-моему, вообще разучился что-либо чувствовать.

Чувства! Вот оно что! Тениан, скорее всего, воспользовался способностями Убийцы Души, уничтожив чувства. О, Дьявол, что же он наделал?

— Он меня теперь точно уничтожит, — еле слышно прошептала я, — собственными руками.

— Может, он все же поверит, что ты это ты, — Агония сам сомневался в своих словах.

— Пустив мою кровь, он теперь воспринимает меня, как врага. И ничто это не изменит, — мои слова упали в тишину.

На моей жизни можно поставить жирный крест. Зная Тениана, я могу с уверенностью заявить, что он не успокоиться, пока не увидит мое бездыханное тело у своих ног и кровавую лужу, медленно расползающуюся по полу или земле. Картина исхода нашего поединка предстала перед моим внутренним взором во всех своих красках. Я лежу на белом мраморном полу с неестественно вывернутой рукой в расползающемся ореоле черной крови. Мои клинки валяются в нескольких метрах от меня, а надо мной с клинками, с которых капает на пол с глухими шлепками моя кровь, стоит с пустым взглядом Тениан. Вот только он был таким, каким я его помнила. Длинные золотисто-каштановые волосы шелковым плащом до талии укрывают его, на голом торсе подсохшая кровь, а в ухе в пламени свечей матово блестят два серебряных кольца. И самое главное — это глаза. Желто-зеленые глаза полны жизни и чувств, они бушуют в океане эмоций, они прекрасны. И вдруг они сменяются той пустотой, которая так напугала меня недавно.

Я вздрогнула и помотала головой, отгоняя это наваждение.

— Ты права, — раздался от дверей тихий спокойный голос, — я не успокоюсь, пока не увижу тебя мертвой.

Я резко обернулась и увидела стоящего в дверях главу. Страх ледяными кольцами опутал мое сердце, заставив его забиться в бешенном ритме. Клинки сами собой оказались в моих руках, а с губ пролился угрожающий рык.

— Я не буду сейчас биться с тобой, — тем же тоном продолжил Смерть, — я хочу поговорить с тобой. Жду тебя в своем кабинете через минуту.

И он ушел. Я беспомощно посмотрела на Агонию, который задумчиво кивнул мне и сказал, где находиться кабинет главы.

Через пару минут я сидела на кресле перед главой, почти естественно выглядя расслабленной. Тениан смотрел на меня все тем же мертвым взглядом, чуть склонив голову набок. Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, потому что мне казалось, что стоит мне встретиться с ним взглядом, как утону в омутах его желто-зеленых, некогда ласковых и нежных, глаз.

— Ты оказалась жива вопреки моей воле, — я едва не скривилась, услышав формулировку, — но так не должно быть. Я предлагаю вот что: на тебя объявляется охота- вся Гильдия Убийц будет идти по твоему следу, чтобы убить. Если ты продержишься три месяца, то больше никто из нас не перейдет твою дорогу. Ты согласна?

— А если я отказываюсь от предложенного? — довольно-таки прохладным голосом поинтересовалась я, однако прекрасно зная ответ.

— Ты умрешь, — просто ответил глава, — прямо здесь и сейчас.

Хм, три месяца? Всего-то? Впрочем, если за мной будет охотиться вся Гильдия Убийц, состоящая почти из одних убийц высшего ранга, то эти месяцы будут очень и очень долгими.

— Хорошо, — кивнула я, вставая, — я согласна на трехмесячную охоту.

— Через два часа начнется охота, — его слова прозвучали, как смертельный приговор.

Я вышла, не оборачиваясь, и первым, кого встретила, оказался Агония в компании с молодой светлой эльфийкой. Судя по ее экипировки, она входит в Гильдию Убийц, вот только ее взгляд еще не приобрел той жесткости, присущей всем, кто осознал, что такое путь убийцы.

— Я знаю об охоте, — серьезно произнес убийца, — и хочу тебе помочь. Мир изменился, и поэтому тебе будет очень сложно уходить от идущих по твоему следу. Вот, знакомься, это Рената, она поможет тебе.

— Почему? — удивилась я, недоуменно глядя на нее.

— Она сама изъявила желание, — пожал плечами Агония.

Я пристально посмотрела на девушку и поняла почему она согласилась помочь мне. Все дело в юношеской дури. Ей просто захотелось великих подвигов и манящих странствий, полных приключений. Она, по-моему, даже не понимает того, что может погибнуть.

— Ты знаешь, что скорее всего, погибнешь, находясь рядом со мной? — я взяла ее за плечи и посмотрела в ее голубые, как осколки неба, глаза, — это не просто прогулка, а охота. Вся Гильдия Убийц будет идти по нашему следу, желая убить. Да они всех убьют, кто будет рядом со мной.

— Я знаю, — кивнула Рената, — и хочу помочь тебе.

— Почему? — в который раз задала я этот вопрос.

— Потому что ты мой кумир, — с детской непосредственностью произнесла она, а я оторопело посмотрела на улыбающегося Агонию.

— Ты у нас своего рода легенда, — пояснил он, — пример подражания многих.

— Скверный я пример, — хмыкнула я, — ладно, нам нужно собираться.

— Я все подготовил. В конюшне уже готовы лошади.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я его, — я никогда не забуду, что ты для меня сделал.

— Я тоже не забыл, что сделала ты для меня, Тьма, — серьезно ответил он.

Эти слова сказаны были нам в спину.

А я почти забыла об этом. Действительно, когда-то я спасла Агонию от встречи с Госпожой Смертью, едва сама не погибнув. Просто однажды правителю одного из королевств при шла в голову замечательная идея — уничтожить высший ранг Гильдии Убийц. Все было бы в порядке, если бы этот король не заручился поддержкой эльфийского повелителя Светлого Двора. Как всем известно, эльфы бьют без промаха. Я вытащила из под обстрела раненного друга, находящегося без сознания. Стрелы эльфов прошили мне грудь насквозь, каким-то чудом не задев сердца.

В конюшне стояли два жеребца, определенно новой породы, потому что раньше я никогда не видела таких коней. Тонконогие, с тонкой мордой, на которой раздувались широкие ноздри, шелковистые гривы и хвост, заплетенные в косички, и одинакового темно-рыжего цвета. Красавцы.

В седельных сумках была провизия на несколько дней, а также сменное белье и деньги. Судя по округлившимся глазам Ренаты, денег было очень много. Что ж, будем надеяться, что мы сможем воспользоваться ими всеми до того, как умрем.

Сев в седло, эльфийка уже готова была пустить коня в галоп, но я остановила ее:

— Стой, если мы сейчас поедем, то все увидят, в какую сторону мы направились.

— А как же тогда быть? — растерялась она.

— Портал, — коротко пояснила я, — через полчаса моя магия развеется. Надеюсь, моих сил хватит.

Я закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на окружающий мир, и начала плести заклинание. Порталы очень капризная и энергоемкая вещь, которая становится еще более противной по мере отдаленности места назначения. Мне нужно было оказаться в нескольких днях пути от этого города, и чем дальше тем лучше для нас.

Я использовала весь свой резерв на создание портала, и мы оказались посреди леса. Рената принялась озираться, чтобы понять, где мы оказались, но я не стала ждать, пока она узнает местность. Я слезла с седла и, взяв коня под уздцы, пошла по еле заметной тропинке, которой, судя по ее плохой видимости, не пользовались очень давно. Ехать верхом в лесу не по хорошей дороге — это верный способ переломать коню ноги, а мне это не было нужно. Позади меня раздался перестук копыт, но шагов девушки не было слышно, однако я чувствовала ее.

Итак, что мне делать? Меня совсем не радовал тот факт, что на меня объявлена охота. Однажды я принимала в ней участие, идя по следу отступника, который отказался вступать в Гильдию Убийц, но при этом не доказал свое право одиночки. Охота шла всего неделю, потому что меня она тоже заинтересовала. Всю неделю почти без отдыха я шла по следам беглеца, почти не питаясь, чтобы обострить все свои чувства. И вот я его нашла и играючи убила. Я помню его глаза — жесткие, смелые и гордые, но все же под этим едва заметно плескалась обреченность. Надеюсь, что такими мои глаза не будут.

Ладно, не буду же я только и делать, как прятаться от убийц! Это просто глупо. Можно совместить приятное с полезным, то есть продолжу поиски подсказок и буду отбиваться от пришедших по мою душу.

— Рената, — начала я, но она меня перебила:

— Просто Рен.

— Хорошо, Рен, — покладисто согласилась я, — ты случайно не знаешь, стоит ли еще замок повелителей вампиров?

— Хм, это такой мрачный, высокий особняк с кучей живущих там вампиров? — уточнила эльфийка.

— Ага.

— Стоит, что ему сделается, — усмехнулась девушка, — а ты что, хочешь туда съездить?

— Хочу не хочу, а надо, — в замок я заходить не буду, просто начну от него вновь путь к солнцу, чтобы встретить того, кто приведет меня к следующей подсказке. Меня вот еще что интересует — а жив ли он? По идее, Родник существует уже тысячелетия, если верить летописям. То вполне реально, что за двести лет этот кто-то не скончался. Хочется в это верить.

— Тьма, а могу я кое-что у тебя спросить? — несколько робко поинтересовалась Рен.

— Смотря что, — осторожно ответила я.

— Скажи, а каким был глава двести лет назад?

— Почему это тебя так интересует? — я удивленно посмотрела на эльфийку.

— Ну, просто прадед иногда вздыхает, что глава не такой, как раньше, — пояснила она.

— А кто твой прадед?

— Как кто? — она удивилась моему вопросу, — Агония.

Я едва не упала! У Агонии есть потомки? И это при том, что он убийца! Неужели он забыл, что наш путь убийцы просто не допускает появление семьи? Нет, вряд ли. Хотя может быть, что теперь никто не смеет покуситься на друзей входящего в Гильдию Убийц. Он ведь говорил, что мир кардинально изменился. Хм, чего я не понимаю, так это того, почему он отпустил со мной Рен, зная, что она может погибнуть? Может, он уверен, что рядом со мной ей ничего не грозит, и я ее защищу? Не знаю. Но, скорее всего, так и будет. Я просто не смогу смотреть ему в глаза, если не уберегу ее.

— Тьма, ты ответишь на мой вопрос? — подергала меня за рукав девушка.

— Каким был Тениан? — вынырнула я из своих раздумий, — он был убийцей, но не таким, как сейчас.

— А с тобой? — не отставала она, — каким он был с тобой?

Мне вспомнились наши с ним посиделки. Я сижу у него на коленях, обив руками за талию и положив голову к нему на грудь, и слушаю равномерный стук его сердца. Руки Тениана теплым, почти горячим из-за крови оборотня, кольцом обнимают меня, порой рассеянно поглаживая по спине. Или вот еще. Желто-зеленые глаза горят мягким, теплым, почти что ласковым светом, а губы изгибаются в улыбке, улыбке предназначенной старому доброму другу…или любимой. Он протягивает ко мне руку, и я, нисколько не задумываюсь, иду к нему и, очутившись в его надежных, таких уютных объятиях, вдыхаю знакомый лиственный аромат. Все тревоги и тяжелые мысли испаряются, как вода, оставляя вместо себя безмятежность. Также из омута памяти всплыли его искренне тревожащиеся за меня взгляды и сочувствующие улыбки, которые в самую суровую зиму согревали меня. Каким он был по отношению со мной? Нежным, ласковым, принимающим меня такой, какая я есть, и, самое главное, любящим. Он любил меня…Жаль только, что я не успела сказать об этом и ему.

— Каким? — задумчиво повторила я, перешагивая через выступивший корень дерева, — таким же, как и со всеми. Ответственным, заботливым и настоящим Главой Гильдии. Меня он не выделял, — я еще несколько минут назад запахнулась в сферу, скрывающую все чувства, а также правду-неправду. Нечего всем посторонним знать, что я чувствую.

— Да? — несколько недоверчиво протянула Рен, явно не чувствующая сферу, что меня удивило, — а дедушка иногда говорил, что глава любил тебя. Даже Тигр это подтверждал. Так вы любили друг друга?

— Думай, что хочешь, — равнодушно пожала я плечами.

— Но все же, — не отставала она.

В ответ я только мерзко ухмыльнулась, давая понять, что больше ничего не скажу. На самом деле, мне было просто больно говорить на эту тему. Тениан хочет убить меня и не остановиться, пока не достигнет этого. Пролив мою кровь, он сделал из меня врага, подлежащего немедленному уничтожению, и ничто этого не изменит. Оказывается, это больно, если тот, кого ты любишь, хочет убить тебя.

Мы вышли на довольно широкую, наезженную дорогу, по которой неспешно ехал одинокий всадник. То, что нужно.

— Простите, — окликнула я его, — вы не подскажете, куда ведет эта дорога?

— В Виван-оль-Ниль, — ответил всадник и, пришпорив коня, ускакал.

Хм, съездить туда, что ли? По идее, мне ведь торопиться не куда, так что можно повторно посетить столицу темных эльфов.

— Тьма, а давай туда заглянем, — предложила Рен.

— Давай, — согласилась я, садясь в седло, — может быть, встречу кого знакомого.

Мы пришпорили коней, пустив их в галоп, что позволило нам пребыть в Виван-оль-Ниль поздно ночью. Расположившись в достаточно хорошей гостинице, я, накинув на себя иллюзию простой темной эльфийки и оставив Рен, отправилась на ночную охоту. Да, я понимала, что подвергаю себя сильному риску, но питаться мне нужно!

И вновь я иду по ночной столице в поисках жертвы, вот только в этот раз здесь нет Илэра…зато есть мои охотники. Как они разглядели меня под иллюзией, я поняла только немного позже, а так пришлось, не раздумывая, драться. Их было трое, три убийцы высшего ранга, которые с рвением исполняли приказы своего главы.

Мне пришлось немного постараться, чтобы разделаться с ними, но все же я вышла из нашего поединка целой и невредимой, чем вызвало мое довольство. Их энергия жизни оказалась во мне, наполнив меня под завязку, что не могло не радовать. Сыто улыбаясь и походя на довольную жизнь кошку, я решила теперь просто побродить по городу, благо ночь к этому располагала.

Хм, куда бы податься? Сходить погулять по парку, по которому я так по нормальному и не погуляла? Или сходить в трактир, посидеть с кем-нибудь за интересной и познавательной беседой, вернее сплетнями? На мой взгляд, лучше объединить оба варианта, то есть прогуляюсь по парку, а затем пойду в трактир. А что, не плохая идея.

Я направилась в парк, осматриваясь по сторонам, как провинциалка, впервые попавшая в большой город. А посмотреть было на что. Виван-оль-Ниль преобразился, стал еще краше и маняще. Старые дома причудливо сменялись новыми, стремящимися вверх, к самому своду домами и зданиями. Где-то вдалеке сверкнула серебром крыша с высоким шпилем, притягивая взгляд своими магическими всполохами. Интересно, а что там такое? Скорее всего, здание правительства или Школа Магии, или что-нибудь еще в этом же духе. Я засмотрелась на ту крышу, что налетела на какого-то темного эльфа, едва не упав. Чья-то рука успела схватить меня чуть повыше локтя довольно сильно. Наверняка, после этой хватки на моей руке расцветут синяки. Я со смесью благодарности и неудовольствия глянула на темного эльфа, и мне его лицо показалось смутно знакомым, хотя такого не то что красивого, а очаровательного эльфа я еще не видела, но такое противное чувство, как ощущение уже виденного, упрямо говорило о том, что я с этим эльфом знакома. Алебастр аристократического лица мягко сиял в сумерках, сапфировые глаза, в которых порой поблескивали прожилки благородной стали, искрились, вороная грива ниспадала до талии, а бледно-бледно-розовые губы изгибались в насмешливой улыбке.

— Смотреть по сторонам надо, милочка, — саркастично посоветовал он, не отпуская моей руки, — а то можешь нарваться на неприятности. Тебе повезло, лапушка, что вместо них оказался я.

— Н-да? — с огромной долей скептицизма в голосе произнесла я, — и в чем же?

— А в том, что я тебя приглашу на ужин, — обворожительно улыбнулся и поправился, — хотя вернее будет, на завтрак.

И не дожидаясь моего отрицательного ответа, буквально потащил меня, приобняв меня за талию. Как мне показалось, чтобы не попыталась смыться. Если честно, то мне ой как хотелось это сделать, но чтобы это осуществить, пришлось бы сломать этому темному эльфу руку. Впрочем, в то же время, меня мучило и противоречивое желание остаться с ним подольше. А это мне уже не нравилось. Ладно, посмотрим, что Госпожа Судьба мне приготовит…

Мы пришли к довольно-таки крупному особняку из серебристо-белого камня, который мерцал от света фонарей. Стоило только эльфу, по-прежнему вцепившемуся в меня, как клещ, пересечь порог, как появился пожилой дворецкий- эльф, который тут же склонился в неглубоком, однако несомненно почтительном поклоне.

— Аллериус, будь добр, накрой стол на две персоны в алой комнате, — велел он и обратился уже ко мне, — пройдем.

Что-то в нем было такое неуловимо знакомое, что я отчаянно пыталась вспомнить, но оно ускользало от меня. Погруженная в свои раздумья, я позволила темному эльфу отвести себя в комнату, в которой преобладали красные, я бы даже сказала зловеще-алые тона. Хм, в такой комнате только допросы проводить — такой цвет сильно на психику давит, по крайней мере, мне. Моя рука сделала попытку потянуться к кинжалу, но я вовремя спохватилась и пресекла это поползновение. Спокойно, Тьма, спокойно! Что он тебе сделает? Подсыплет яду в бокал.

Темный эльф усадил меня в кресло, а сам сел напротив, закинув ногу на ногу, и снисходительно-высокомерным тоном предложил:

— Может, снимешь иллюзию?

— О чем вы? — прикинулась я дурочкой, вскинув брови в удивленном жесте.

В этот момент вошел слуга с подносом. Быстро сгрузив на стол, он испарился, получив высочайшее разрешения своего хозяина. Последний встал с природной грацией эльфов и подошел к столу, на котором среди многочисленных тарелок с чем-то, стояли бутылка и два высоких бокала из тончайшего стекла или хрусталя, я больше склонялась к последнему. На краткий момент он заслонил спиной бокалы, что меня насторожило, заставив ожидать какую-нибудь пакость, а потом повернулся и подошел ко мне, неся один (!) полный бокал с красным, отливающим голубизной, напитком. Я мгновенно подобралась, узнав запах крови, человеческой крови. О, Дьявол! Откуда? И неужели эльфы теперь предпочитают пить кровь, вместо своих изысканных вин? Или это ловушка? Для меня. Я заметила, что не свожу с бокала, словно зачарованного, взгляда, а дыхание чуть учащенное. Ничто не действует на меня так сильно, как кровь. Она для меня, как валерьянка для кошки, а может, еще хлеще. Неимоверными усилиями я заставила себя оторвать взгляд от бокала и посмотреть в глаза эльфа. То, что я увидела в них, мне ни коим образом не понравилось. В них опасным клубком сплелись торжество, злость, презрение, отвращение, угроза и такооое обещание боли, что я едва не поежилась. В этих глазах можно было спокойно увидеть, какие муки предстоят мне. Темный эльф сел на колени перед моим креслом так, что наши глаза были на одном уровне, и отпил влагу, некогда текшую по жилам ныне истребленной расы. Опустошив бокал наполовину, он отставил бокал чуть в сторону. Капля крови прочертила от его губ до подбородка невероятно притягательную для меня дорожку, к тому же дарящий мне жизнь необычный напиток оставил след и на нижней губе. Мой взгляд метался от нижней части лица к бокалу, к тому же я чувствовала, как расширились мои зрачки.

— Ты хочешь ее? — с хрипотцой спросил он, чуть шевельнув рукой с бокалом. Жидкость маслянисто стекала по стенкам.

У меня пересохли горло и губы. Я провела шершавым языком по губам, но это нисколько не улучшило их состояния.

— Да, — тише, чем шепотом, ответила я.

— Очень? — таким голосом только пошлости говорить.

Я только отрывисто кивнула. Темный эльф протянул мне в бокал в чувственном жесте, и я тут же взяла его. Одним махом я выпила кровь до последней капли, с наслаждением чувствуя, как она льется по моему горлу, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие. Выпив и поставив бокал на пол, я откинулась в кресле, перекатывая на языке последний глоток, и блаженно закрыв глаза. Как только и этот глоток оказался в моем желудке, сознание стремительно вернулось ко мне. Я дура, я законченная дура! Как я могла потерять голову, пойдя на поводу своих желаний и пристрастий? Дьявол! Ведь кровь прекрасно скрывает присутствие ядов, растворенные в ней. Еще раз, Дьявол! И в этот момент я откатилась в бессознательное состояние.

Я пришла в себя в темном, сыром подвале, прикованная к стене массивными цепями. Жутко болела голова, да и во рту, словно образовалась пустыня. Шершавый язык больно царапнул нёбо, и из него потекла кровь, которая хоть как-то смочила ротовую полость. Итак, где я? Ну, что подвал это ясно, но вопрос в том, где находится этот подвал? Я задумчиво побряцала цепями и с удивлением поняла, что они серебряные. Стойте, этот эльф меня за нежить принял? Бред!

Хм, а иллюзия ведь до сих пор на мне, равно как и маска. Что ж, это радует.

Так, вернемся к моей проблеме. Вопрос первый: с чего вдруг эльф потащил меня к себе? Второй вопрос: откуда он знал (или догадывался), что я так реагирую на кровь? И третий вопрос: что ему нужно?

Словно решив сжалиться, Госпожа Судьба преподнесла мне свой своеобразный подарок. Дверь подвала противно заскрипела, заставив меня болезненно поморщиться и посмотреть на посетителя. В дверях застыл недавно помянутый эльф. Увидев, что я в сознании, он спустился по ступенькам и, подойдя ко мне, взял за подбородок тонкими, чуткими пальцами. Синие глаза с серебряными крапинками пытливо взглянули в мои глаза, в иллюзии имеющие карий цвет.

— Что это все значит? — довольно вежливо осведомилась я, резко дернув подбородком, высвобождая его из цепких пальцев.

— Кто ты? — требовательно спросил эльф.

— Обманутая невинная девица, — съязвила я и побряцала цепями, — да к тому же закованная в сыром, холодном подвале.

Узкая ладонь клещами стиснула мне горло, перекрывая мне воздух. Я захрипела, пытаясь вдохнуть, но темный эльф не позволял этого сделать.

— Кто ты? — невозмутимо повторил свой вопрос он, отпуская мое горло.

Я повисла на цепях, жадно дыша.

— А кто тебе был нужен? — осторожно поинтересовалась я, уже прикидывая как буду убивать его.

Лучше всего при общении с врагом подобрать ту роль, к которой он не испытывает отрицательных эмоций.

Звук хлесткой пощечины и звон цепей разорвали повисшую на некоторое время тишину. Я, усмехнувшись над таким примитивным способом допроса, слизнула кровь с разбитых губ.

— Говори, тварь, — его спокойный тон начинал меня бесить.

— Хм, если подумать, то тебе нужна была нежить, поэтому на мне серебряные цепи и проверка кровью. Кстати, не было жалко тратить на паршивую нечисть кровь человека? — поинтересовалась я, — так вот, если тебе нужна была нежить, то могу тебя заверить, что такая же живая, как и ты.

Я что-то не то сказала? Удар в солнечное сплетение согнул меня и заставил испытать повторное желание глотнуть воздух. Я болезненно выпрямилась, потихоньку вдыхая воздух, который с трудом пробивался в легкие. Через пару минут я пришла в себя и немного недоумевала по тому поводу, почему эльф дал мне отдышаться. Приступ благородства? Или тонкий расчет?

— Почему ты так жаждала крови, если не вампир? — решил разнообразить свои вопросы темный эльф, вновь беря меня за подбородок и следя за всеми сменами эмоций в глазах.

— Так тебе вампир нужен был, — догадалась я, — но почему ты решил, что я вампир? По-моему, я не похожа на них.

Презрительная улыбка расползлась по его губам, до сих пор хранивших запах крови.

— Тебе это действительно интересно или стараешься оттянуть приход смерти? — поинтересовался он, — только опусти щиты, иначе…

Я послушно сняла скрывающую истинные чувства и правду-неправду сферу и ответила на вопрос:

— Мне интересно.

Темный эльф (кстати, как его зовут?) прислушался к словам, а потом кивнул, признавая, что я говорю правду. На некоторое время он замолчал, видимо, подбирая слова для ответа. Тонкие пальцы словно невзначай чуть сильнее сжали мой подбородок. Я проглотила стон боли и недовольно подумала о том, что наверняка останутся синяки.

— Ну, во-первых, милочка, это то, как ты осматривалась по сторонам…

— Любой, впервые попавший в столицу, будет осматриваться по сторонам, — фыркнув, перебила я.

— Но не каждый будет таращиться на дома с таким восторгом, — мне захотелось ударом кулака стереть его улыбку, — и в дальнейшем, для твоего же блага, не перебивай меня.

Я кивнула, мол, буду молчать.

— Во-вторых, от тебя за километр несло смертью, насильственной смертью. В-третьих, помимо запаха смерти, был еще запах крови.

Я чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить, пила ли я кровь убитых или нет. По-моему, только слизнула с клинков, и все.

— В-четвертых, — продолжал бесстрастным голосом эльф, — это то, что ты безропотно пошла со мной.

— Ничего себя, безропотно, — не выдержала я, — да ты даже моего ответа не стал слушать, сразу потащил, да еще вцепился в меня, как клещ в задницу…

Новая пощечина прервала мою гневную тираду. Я едва удержалась оттого, что бы не плюнуть кровью ему в морду. К тому же, я была зла по тому поводу, что он бьет по лицу. Дьявол, если он продолжит в том же духе, то, не сомневаюсь, сломает мне челюсть, да еще синяк во все лицо будет.

— Еще будут возражения? — осведомился он и, услышав мой полный ярости рык, засмеялся довольно-таки приятным смехом, — о, так ты еще и рычать умеешь! Как мило.

Я дернулась вперед, со страстным желанием откусить ему нос, но цепи этого не позволили. Зубы вхолостую щелкнули всего в миллиметре от кончика носа, что меня еще больше обозлило. Мой еще более злой рык смешался со звонким и довольным хохотом эльфа, который запрокинул голову назад и от души веселился.

— Ладно, продолжим, — отсмеявшись, произнес он, утирая платком выступившие от смеха слезы, — хм, если учесть, как ты смотрела на меня, то я даже не сомневался в том, что согласишься пойти со мной…что ты смеешься?

Теперь уже вовсю веселилась я. О, какое же у него самомнение! Стоило мне немного пристально всмотреться в него, как он сразу же предположил, что я просто обалдела от его внешности! Хотя, признаться, она у него довольно недурственная и весьма своеобразная. Нет, он не был красив, но все же он балансировал на грани между красивостью и симпатичности, и именно эта балансировка делала его таким притягивающим.

Удар в живот выбил из меня все веселье, и я едва не поперхнулась резко вышедшим воздухом. Продышавшись, я нагло и несколько укоризненно произнесла:

— Разве мама тебя не учила тому, что бить женщин не хорошо?

Темный эльф со свистом выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы, и мне даже показалось в неверном свете одиноко светящего факела, что он побледнел. Ого, и чего это он так среагировал? Ой, чувствую своей уже отбитой диафрагмой, что мне сейчас сильно достанется.

Я приготовилась к ударам и гордо вскинула подбородок. Убийцу Тьму так просто не испугать и не сломать. Знаю, звучит пафосно, но со мной иногда такое бывает.

— По характеру, ты очень похожа на вампиров, — он потер лицо ладонями, — такой же мерзкий и поганый.

Хм, знал бы он, что именно от меня пошли вампиры, так сразу же и убил. Что-то мне подсказывает, что он к ним неровно дышит, то есть ненавидит. Ох, я едва это не пропустила! Он же больше не считает меня вампиром!

— Умеешь же ты делать девушкам комплименты, — едко усмехнулась я, — ладно, если мы выяснили, что я не вампир, то будет лучше, если ты снимешь цепи и с извинениями отпустишь.

— И все же, кто ты? — снова — здорово! Я едва не застонала.

— Невинная девица, которую подлый и пошлый эльф заковал в цепи, — я мерзко расхохоталась. Каюсь, не удержалась.

— Пошлый? — едва не задохнулся он, — это когда же?

— Да в подтексте каждого слова! — фыркнула я.

— Нет пошлых фраз, есть пошлые уши, — парировал темный эльф.

— Чтооо?

Я вновь дернулась в цепях, в который раз желая ударить его. Он с улыбкой отступил на шаг, любуясь моей бессильной злобой. Клянусь, как только окажусь на свободе, тут же сверну ему шею! И выпью кровь. Вот!

— На правду всегда так бурно реагируют, — мерзким голосом продолжил он, — разве не так?

Я с чувством расписала, что с ним будем, как только хоть одна рука окажется свободной. В красках описывая каждое свое действие в подробностях и сочно приправляя речь цветистыми матерками, я выразительно облизнула губы, когда речь дошла до его разорванного горла, с последующим распитием текущей крови.

Эльф выслушал меня с интересом и спросил:

— Ты, случайно, не палач?

— Нет, маньячка со стажем, — съехидничала я и с намеком процитировала присказку, — я знаю точно наперед, сегодня кто-нибудь умрет, я знаю — где, я знаю — как, я не гадалка, я — маньяк!

— А если серьезно? — всю веселость смыло с него, как водой.

— Так я тебе и сказала, — презрительно скривилась я, — что бы ты тут же побежал к стражникам и сдал меня? Нет, я не такая дура.

— Но кровь ты выпила, и даже не стала проверять ее на яды и прочее, — напомнил он.

Я едва удержала огорченный вздох. Такой идиотский промах я никогда не забуду. Надо же, оказывается меня можно легко опоить ядами, только нужно добавить их в кровь и преподнести соответствующим образом, как это сделал эльф.

— Ты реагируешь на кровь также, как вампир или оборотень, — отметил эльф.

— У каждого свои странности, — передернула я плечами, — но ты и сам пил кровь.

Темный эльф скривился в брезгливой гримасе и, как мне показалось, его едва не стошнило. А что не так? Хорошая была кровь, правда, чуть подпорченная, но это почти не заметно. Я вспомнила вкус и мечтательно облизнулась. Заметив это, эльф еще больше перекосился.

— А, так тебе не понравилось пить кровь, — ухмыльнулась я, — а я-то гадала, с чего вдруг эльфы перешли с вина на кровь. Мне понравилось, — я повторно облизнулась и мечтательно вздохнула, — правда, кровь слегка не свежая оказалась. Нужно было сразу добавлять в нее зелья, тогда бы лучше вкус был бы.

— Прекрати, — потребовал он. Я с удовольствие отметила, что он стал нежно-зеленого цвета.

— Интересно, а какова на вкус твоя кровь, — вслух начала размышлять я, — наверняка, похожа на вино, но с металлическим привкусом.

— А еще говоришь, что не вампир, — с усмешкой произнес темный эльф, вернув себе нормальный цвет лица, — ты часто пила кровь с разрешения?

— Хм, — задумалась я, — где два-три раза, может, больше я уже не помню. Зачем мне это помнить?

— Да, действительно зачем, — саркастично поддакнул он, — лучше же пить у того, кто больше ничего не скажет.

— А как же. Пей сколько хочешь. Ладно, заканчиваем разговоры обо мне и моих вкусах, и ты отпускаешь меня.

— Даже так? — прищурился темный эльф, — а может, мне выгоднее сдать тебя стражникам или Гильдии Убийц?

— Почему ей? — деланно безразлично поинтересовалась я, но все же мой голос дрогнул.

Эльф заметил это и чуть склонил голову набок. Некоторое время он рассматривал меня так, словно впервые увидел, и о чем-то думал. Его глаза подернулись задумчивой дымкой, что меня, признаться, обеспокоило. Не нравится мне его взгляд. Таким взглядом решают за сколько продать лошадь. А мне эта роль совсем не по душе.

— Почему Гильдии? — задумчиво повторил он, — ее главе было бы интересно получить в свои владения такую забавную штучку.

Я похолодела. Дьявол, если он сдаст меня Тениану, то я проживу ровно столько, сколько ему понадобиться, чтобы узнать меня. Мне вновь вспомнились бесчувственные глаза Смерти и летящие в мою грудь клинки. Словно отвечая на мои мысли, противно заныли места ранения, которые оставили после себя едва заметные шрамы, которые через несколько часов должны исчезнуть. Тениан для меня потерян…

Я опустила голову, чтобы скрыть заблестевшие глаза. Почему, почему глава заставляет меня постоянно плакать из-за него? Даже тогда, двести лет назад, он, искренне думая, что делает мне лучше, жестоко ранил мне душу. Он любил меня, он мог чувствовать, а теперь в нем не осталось и грамма эмоций. И в этом частично виновата я.

Темный эльф осторожно за подбородок поднял мое лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. Я дернулась и вновь опустила голову.

— Не смотри, — сдавленным голосом попросила я, — не смотри на мою слабость, это оскорбляет меня.

Горло сдавило, как будто тисками, с трудом позволяя дышать. Мне так хотелось опуститься до позорного всхлипа, что едва сдерживала себя от этого поступка. Никто и никогда больше не должен увидеть моих слез. Когда при ком-то плачешь, то в этот момент открываешь постороннему свою душу, а я это делаю не позволительно часто.

Когда глаза перестали гореть от не пролитых слез, я подняла голову и увидела, что темный эльф стоит ко мне спиной. Уголки моих губ дернулись в улыбке. Надо же, исполнил мою просьбу в лучшем виде. Вот еще бы он уши заткнул, чтобы не слышать моих несколько прерывистых вздохов, тогда бы я была благодарна ему до последнего вздоха.

— Все, можешь поворачиваться, — хмыкнула я, возвращая своему взгляду холодность и сарказм.

— С тобой все в порядке? — глупо спросил он.

Я фыркнула от смеха. Ничего себе! Совсем недавно бил, а теперь спрашивает — все ли со мной в порядке?

— Теперь да, — кивнула я и поморщилась, — может, все же отпустишь? У меня руки затекли.

Эльф на некоторое время задумался, а потом, решительно кивнув, снял цепи. Я с наслаждением потерла запястья и, не размахиваясь, коротким, но сильным и почти незаметным, ударом в челюсть уронила его на колени. Не позволяя ему придти в себя, я заломила ему руку, удерживая на коленях, и прошептала ему на ухо:

— Нужно было заставить поклясться меня, что я не причиню тебе вреда. А так, я исполню все, что обещала с тобой сделать.

Сфера вновь была на мне, не позволяя темному эльфу распознать, говорю ли я правду или же лгу. Жилка на его шее забилась сильнее, и мои губы исказила злая усмешка. Я, сняв маску, но не иллюзию, по-прежнему скрывавшую мое лицо, прижалась губами к тому месту, где вена ближе всего подходила к поверхности.

— Ты боишься, — продолжала я шептать и, немного прислушавшись к его ощущениям, несколько удивленно добавила, — и тебе нравится происходящее.

— Ты права, — хрипло согласился он со мной и попросил, — кусай.

— Если ты настаиваешь…

Я укусила его за шею, пустив кровь, и немного отклонилась. Она темно-алой струйкой побежала по его белой шее. Позволив ей дойти до его ключицы, я медленным движением слизнула ее, а потом присосалась к нанесенной мной ране. Как я и говорила, его кровь была похожа на вино с металлическим привкусом, правда, мне было как-то неудобно. Но почему?

Я с неудовольствием оторвалась от его шеи, вернув маску на лицо, отпустила его руку и отошла на некоторое расстояние. То, что иллюзия не была снята с меня, было для меня хорошо, потому что все мое оружие осталось при мне. Так что исход нашего поединка будет предрешен.

— Почему ты меня не убила? — спросил темный эльф, зажимая рану на шее, и удивленно глядя на меня.

— Решила выбиться из привычной для меня роли, — высокомерно бросила я.

— Почему? — только и сказал он.

Я ничего не ответила, оставив ему возможность отыскать ответ. На самом деле, я сама не знала, почему просто не разорвала ему горло, хотя мне этого очень хотелось. Хотелось просто отомстить за все те удары, которые он мне нанес. Некоторое время мы молчали, а потом голос темного эльфа разорвал повисшее напряжение:

— Могу ли я повторно пригласить вас на обед, — и отвесил мне полушутливый, но все же изящный поклон.

— Если только вновь не будет снотворного или яда, — подумав, ответила я.

Он предложил мне руку, и я ее приняла. К сожалению, я шла по правую руку, поэтому не видела, но все же чувствовала опьяняющий аромат бегущей крови. Меня, признаться удивило то, что эльф не боится идти со мной, учитывая недавние обстоятельства. В нем не было даже грамма напряжения, только спокойствие и уверенность. Уверенность в чем? В том, что я больше не попытаюсь убить его? О, милый мой, в этом ты крупно ошибаешься! Стоит только жажде крови или голоду по энергии жизни показать свою отвратительную голову, как я, не задумываясь ни на секунду, убью тебя.

Мы пришли в похожую на давешнюю комнату, только выполненную в сине-серебристых тонах. Я села в кресло, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Эльф вновь сел напротив меня и поинтересовался:

— Тебе не хочется снять иллюзию?

Хочется, очень хочется! Как только накидываю ее, так уже мне не терпится мне скинуть ее! Дело в том, что мне кажется, что я надела чужие вещи, которые жутко неудобные и не очень-то приятно пахнут. Тем более, как я уже упоминала, это очень энергоемкое заклинание.

Я в точности скопировала соблазнительную улыбку Илэра, благо не раз видела ее, и томно выгнулась. Проведя кончиками пальцев по лицу, по шее, по груди, спустилась на талию и остановилась на бедре. На иллюзорной мне был темно-серый, обтягивающий, как вторая кожа, костюм, состоящий из кофточки, штанов и невысоких сапогов, которые подчеркивали все достоинства ненастоящей темной эльфийки. Эльф неотрывно следил за моей рукой, а потом перевел взгляд на мое лицо. Я продолжала улыбаться все той же улыбкой и спросила:

— А что, тебе не нравится?

— Нравиться, — ровным голосом подтвердил он, правда кончики его остроконечных ушей покраснели, — но мне гораздо интереснее увидеть тебя настоящую.

— Да? — я продолжила забавляться, — а если я так страшна, что тебе плохо станет? Эльфы же болезненно реагируют на некрасивость. Может, мне жаль тебя, поэтому и не хочу снимать иллюзию.

Эльф встал и подошел к столу, на котором стояли бутылка и одинокий бокал. Налив в него красное вино, он вернулся в кресло и принялся вертеть в руках бокал.

— Морально готовишься? — ухмыльнулась я.

— Женщина всегда красива для эльфа, — процитировал он, после того, как глотнул вино.

— Даже такая? — поинтересовалась я, сменив иллюзию.

Теперь перед эльфом сидела старая, горбатая старуха с крючковатым носом, на котором колоритно сидела огромная, почти в полноса, бородавка. Седые, сальные патлы обрамляли сморщенное, как печеное яблоко, лицо. Я улыбнулась, показав все три черных, гнилых зуба.

— Даже такая? — кокетливо повторила я, проведя костлявым пальцем по лицу.

Эльф шумно выдохнул, и на его лице проступил такой ужас, что я едва не расхохоталась. Он одним глотком осушил почти полный бокал, а потом, подумав, вновь подошел к столу и, взяв уже бутылку, вернулся в кресло. Глянув на меня повторно и убедившись, что все это не привиделось, он сделал большой глоток прямо из бутылки. Я с улыбкой наблюдала за ним, а потом, встав с кресла, подошла и опустила на колени перед ним, как недавно он передо мной. Положив руки на подлокотники, я приблизила свое лицо к его и поинтересовалась:

— Берешься ли ты вновь утверждать, что женщина всегда красива для эльфа?

Глядя на меня в такой близости, эльф старался сделать вид, что его вообще здесь нет. Сапфировые глаза со стальными крапинками остекленели, как у покойника, а сам темный эльф застыл, как прекрасная статуя. Я с нетерпением ждала продолжения и, наконец, дождалась. Оттаяв, он с едва сдерживаемым содроганием посмотрел мне прямо в глаза, которые приняли мутно-серый цвет.

— Неужели ты такая? — прошептал он в священном ужасе, — да, я знал, что тебе много лет…

— Почему? — моргнула я.

— Твоя речь, — пояснил темный эльф, — так говорят очень старые существа.

Я взяла это себе на заметку. В скором времени мне срочно нужно подредактировать свою речь.

— Но я не думал, что ты, — он не нашел слов, чтобы выразить все, что было у него на душе.

— Что я, — издеваясь, подтолкнула я его к ответу.

— Такая своеобразная, — нашелся он, стараясь глядеть куда-то сквозь меня.

Я вновь улыбнулась соблазняющей улыбкой, которая, судя по реакции сидящего передо мной, смотрелась жутко на таком лице. Тонкий костлявый палец скользнул по лицу эльфа от его скулы до подбородка, что едва не довело темного эльфа до инфаркта.

— Тебе сейчас не стыдно, что избивал бабушку в подвале? — продолжала я изгаляться над ним.

Его скулы довольно-таки мило покраснели, говоря о том, что ему действительно стало стыдно. Решив добить его окончательно, я прижалась к его губам в страстном поцелуе (перед ним я незаметно стянула со своего лица маску), хотя мои плечи уже подрагивали от еле сдерживаемого хохота. В первые секунды он не отвечал на мои поцелуи, и я тихо мурлыкнула, оторвавшись от его губ:

— Женщина всегда красива для эльфа. А я была красива, ты видел меня в молодости.

Я врала и не краснела, но уж явно не ожидала последующего. Его руки кольцом обвили мои плечи, притянув к себе чуть ближе, а мягкие губы ответили на мои поцелуи. Если честно, то я не ожидала такого продолжения! Я думала, что эльф просто потеряет сознание от увиденного и поцелуя старой уродины, а теперь мне в голову закралось подозрение, что он тронулся умом!

Я прервала поцелуи и, все также незаметно вернув маску, язвительно усмехнулась:

— Не знала, что ты страдаешь слабостью к старушкам.

О, Дьявол! Я в восторге! Никогда не видела такого красного от смущения эльфа! Белоснежность лица сменилась краснотой помидора, что выглядело весьма экзотично, особенно в сочетании с его глазами.

Эльф смущенно отвел взгляд в сторону, по — прежнему оставаясь красным, но мне показалось, что все же он еще больше покраснел, хотя куда сильнее? Я не выдержала и расхохоталась. Некоторое время в комнате звенел только мой, отнюдь на старческий, смех. От хохота на моих глазах выступили слезы, которые катились просто неудержимо. Наконец, я отсмеялась, правда меня еще подбивало на хихиканье, и вытерла слезы. Темный эльф по-прежнему с интересом рассматривал стену, но краснота с его спала, только уши все еще оставались малиновыми.

— Что ж, ты убедил меня, что для эльфа женщина всегда красива, не смотря сколько ей лет, — я развернула его лицо к себе, — вернее, ты доказал, что для тебя женщина всегда красива. Даже, когда она становится страшной старухой. Хм, а может действительно тебе нравятся старушки?

— Благодаря тебе, начинают нравиться, — неожиданно улыбнулся он.

Я оторопела. Кажется, я своей шуткой превратила некогда более-менее нормального темного эльфа в извращенца. Больше так не буду! Постараюсь, по крайне мере.

— Почему? — мои глаза, скорее всего, стали размером с тарелку.

Видя мое удивление, эльф прыснул от смеха. Отсмеявшись к тому моменту, когда я всерьез уже подумывала о том, а не обидеться ли мне, темный эльф с улыбкой сказал:

— Будут нравятся, если все целуются также, как и ты. У них, понимаешь ли, опыт должен быть богатым.

Точно извращенец, подытожила я, с подозрением глядя на него. Встав с кресла, эльф поднял меня, взяв за руку, и подвел к большому зеркалу, в котором мы отражались в полный рост. Как зеркало не разбилось оттого, что оно отразило, я не знаю, но парочка была достойна, чтобы запечатлеть ее на картине. Низенькая, сгорбленная уродливая старуха с растерянно-веселыми глазами и высокий, очаровательный темный эльф, который эту самую старуху нежненько так обнимает за плечи. Вдоволь насладившись зрелищем, эльф сказал:

— Вместе мы чудесно смотримся, не правда ли?

— Не чудесно, а чуднО, — поправила я его, — кстати, мы так и не познакомились.

— Ах, простите, моя прекрасная леди, — он развернулся ко мне лицом и поднес мою руку к своим губам, — позвольте представиться, меня зовут Dak" Drim (от англ. — Dark Dream — Темная Мечта (или Темный Сон, как кому больше понравится), — прим. автора). Но для вас, моя несравненная, просто Дрим.

— Ладно, больше не буду придуриваться, — вздохнула я, снимая иллюзию, — разрешите представиться, меня зовут Алувьен.

Я отвесила шутливый поклон немного опешившему темному эльфу.

— Ты убийца? — выдохнул Дрим.

— С чего ты взял? — деланно удивилась я.

— Все любовницы Главы Гильдии Убийц выряжаются так, — презрительно пожал он плечами, — они все убийцы. О, Кверрит (Кверрит — бог темных эльфов, — прим. автора), я едва не убил шлюху Смерти! — он схватился за волосы, в поисках своей головы.

Жесткий удар в солнечное сплетение его согнул, а последующий удар коленом ему в лицо уронил его на ковер, заставив корчиться от боли на нем. Я стояла над ним со смертельным холодом в груди и была готова его убить. Никто не смеет оскорблять меня. Только эльф чуть разогнулся, как точный удар ногой в живот отбросил его на пару метров. Я быстро подошла к нему и, дернув его ворот рубашки, поставила его на колени. Глянув в его мутные от боли глаза, я съездила кулаком, по-прежнему держа за ворот рубашки, ему по морде несколько раз, но не так сильно, чтобы сломать ему челюсть, но так, чтобы ему было больно. Затем я запустила руки в его шевелюру и, притянув его лицо к своему как можно ближе, яростно прошипела:

— Больше никогда не смей даже думать о том, чтобы оскорбить меня. Иначе, я все же тебя убью.

И резко отпустила его. Дрим упал на спину, тяжело дыша, а я, не выдержав, носком сапога ударила его в бок, выбив из него стон боли. Я села в кресло, по пути взяв бутылку с вином, и отпила совсем немного. Ярость просто клокотала во мне, не находя выхода. Я всеми силами старалась успокоиться, иначе всем будет плохо.

Темный эльф полежал на ковре некоторое время, приходя в себя, а потом осторожно сел, морщась от боли. Тыльной стороной руки он стер с разбитых губ кровь, а затем осторожно ощупал лицо на предмет серьезных повреждений. Удостоверившись, что с его драгоценной физиономией все в порядке, Дрим встал и, чуть шатаясь, подошел ко мне. Я подняла свой злой, гневный взгляд и встретилась с ним глазами. Все его чувства были скрыты подо льдом спокойствия, в отличие от моих. Спустя пару минут игры в гляделки, эльф преклонил передо мной колено и, взяв мою руку, поднес к губам. Мне вновь захотелось съездить ему по лицу в очередной раз, но я все же удержалась.

— Простите меня, Алувьен, — покаянно произнес он, — простите за то, что оскорбил вас.

— В следующий раз я убью тебя, но пока Госпожа Смерть придет к тебе, пройдет очень много времени, — я сказала это пустым, ничего не выражающим голосом, — ты будешь радоваться ЕЕ приходу так, как никогда не радовался.

— Я запомню, — пообещал темный эльф, — я прощен?

Он посмотрел на меня извиняющимся взглядом, а по губам расплывалась робкая улыбка. Я же ответила ему холодным и пустым, как ночная зимняя степь, взглядом и презрительно-высокомерным изгибом губ, правда, последнее он не увидел из-за маски, но все же одного только взгляда ему хватило.

— Прощен? — задумчиво повторила я, отнимая руку и по-прежнему смотря ему в глаза, — я никого не прощаю, только успокаиваюсь, но до конца жизни буду помнить все нанесенные мне обиды.

Не знаю, что было бы дальше, но в этот момент кто-то вошел. Я обернулась и застыла. Мои губы беззвучно шепнули:

— Неужели, это ты?

Его глаза лукаво блеснули.

Начало новой жизни

Не знаю, что случилось бы дальше, но тут кто-то вошел. Я обернулась и замерла. Мои губы шевельнулись в беззвучном:

— Неужели, это ты?..

Его глаза лукаво блеснули.

Нет, этого не может быть! Я же…я же…

Картины прошлого посыпались на меня, как разрушенный карточный домик. Наш первый поединок, который я, шутя и ничуть не стараясь, выиграла. Затем мне вспомнилось, как он, стоя коленно-преклонным, просит меня взять его в ученики, на что я в довольно резкой форме ему отказываю, вспомнив, свою первую и последнюю ученицу Керрен. После этого перед моим внутренним взором встали его глаза, полный тоски, одиночества и, несомненно, боли. И последнее: его кости в моих руках…

Зеленые глаза на татуированном, таком щемящем сердце знакомом, лице смотрят на меня с недоумение и интересом, словно он видит меня в первый раз. Глянув в мои глаза и увидев отголосок той давней, но для меня совсем еще свежей, боли, он чуть вздрогнул, а потом перевел свой взгляд на эльф, который по-прежнему стоял на одном колене.

— Дрим, неужели ты добровольно встал на колени перед женщиной? — с деланным удивлением спросил вошедший.

— Лис… — вновь неслышный стон скатился с моих губ.

Нет, я — то, конечно, понимала, что это не может быть Лис, но…Дьявол, как же они похожи! Даже ауры почти ничем не отличаются, только вот у Лиса-убийцы уже было много черных пятен, поставленных убийствами, а у этого вовсе нет. Хм, а может, это его реинкарнация? А что, вполне возможно. С этой мыслью мое сердце перестало пропускать удары и спотыкаться, начав работать в положенном ритме.

Дрим спокойно встал и дружелюбно улыбнулся ему:

— Ах, невероятно! Сам маэстро Ферри решил посетить мою скромную обитель! — темный эльф отвесил шутливый полупоклон.

— Да пошел ты, — беззлобно проворчал он, садясь на диванчик и закидывая ногу на ногу.

Маэстро Ферри склонил голову на бок в птичьем жесте, но это движение было плавным, как у убийцы или танцора. Хм, может, он действительно танцор? Вон, как он движется — словно танцует.

— Дрим, может, познакомишь нас? — обратился к темному эльфу он.

— С каких это пор тебе, Кельт, нужен кто-то, чтобы познакомиться с дамой? — в насмешливом удивлении вскинул брови Дрим.

После этих слов, они заржали, как два жеребца, отчего я чуть поморщилась. Зачем так громко хохотать? И вообще, что здесь смешного?

Я повторно поморщилась, только теперь уже досадливо, и накинула давешнюю иллюзию темной эльфийки. Мало ли, вдруг этот Кельт решит меня сдать Тениану. Я не сомневалась в том, что глава, помимо пущенных по моему следу убийц, еще и вольным наемникам назначит награду за мою голову.

Кстати, Ферри являлся полукровкой — эльф и дриада, получил от своих родителей самое лучшее, что могут предложить эти расы. Хм, и как я раньше не заметила тонкие зеленоватые пряди среди его алой шевелюры? А что, довольно-таки интересно смотрится.

Отсмеявшись, этот полукровка, заметив мой пристально оценивающий взгляд, подмигнул мне и с приятной улыбкой спросил:

— Могу ли я узнать имя прекрасной темной леди?

На миг я замялась. Что-то я недопонимала: неужели эльфы и иже с ними теперь не чувствуют магию? Я ведь даже не стала скрывать присутствие чар! К тому же, судя по его взгляду, он не сомневается в том, что это мой настоящий облик. Так, мне в срочно нужно узнать, что в этом мире случилось, иначе могу наломать кучу дров по своему незнанию.

Как меня зовут? Говорить или не говорить? Хотя я уже сказала свое имя Дриму, но ведь можно это спокойно подправить, чем я тут же занялась, попутно отвечая на вопрос пришедшего:

— Меня зовут Элрин.

Как только это имя слетело с моих губ, в памяти темного эльфа произошла замена имен. Теперь он будет уверен, что именно так меня и зовут, а имя Алувьен навсегда исчезло из его памяти.

— Элрин, я не думаю, что мне нужно представляться, — одарив меня очередной улыбкой, проговорил Ферри, — меня ведь знает каждый.

Но не та, которая совсем недавно отошла от двухсотлетнего сна. Что ж, попытаться залезть в его память? Нет, лучше не надо. Во-первых, это муторно и энергоемко, а во-вторых, это очень заметно, когда кто-то лезет к вам в мозги. Так что, придется как-то выкручиваться.

Положение спас Дрим. Темный эльф (везет мне что-то на них) с выражением радушного хозяина (ага, если особенно вспомнить, что он со мной сделал) предложил нам отужинать. Я хотела было согласиться, но вспомнила о том, что меня ждет Рен. Поэтому я поспешно откланялась, отговорившись делами.

Стоило мне только войти в комнату, как на меня налетела светлая эльфийка. Ее голубые глаза метали молнии, а короткие светлые волосы, подстриженные по последней моде, были взлохмачены. По мимо этого, я еще отметила некоторую красноту глаз и распухший нос, говорившие о том, что их хозяйка недавно плакала.

— Где ты была? — схватила она меня за плечи и довольно-таки сильно встряхнула.

— Там, где меня уже нет, — я довольно невежливо отцепила ее пальцы от себя, — а тебе-то что?

— Мне-то что? — едва не задохнулась от негодования Рен, — да я тут с ума схожу, переживая за тебя!.. А ты…

— Переживая за меня? — деланно удивленно округлила я глаза, а потом жестким голосом поинтересовалась, — деточка, ты, случайно, не забыла, кто я? Я ведь не сопливая выпускница колледжа благородных девиц! Я убийца.

— Убийца, но ведь ты совсем ничего не знаешь об этом мире! — упорствовала она, словно маленькая капризная девочка.

Последняя мысль заставила меня вспомнить Изабелл. А ведь они сильно похожи по характеру- обе взбалмошные, темпераментные и чувствительные девицы. Но ведь Рен убийца, и не должна так себя вести. Что-то мне это не нравится.

— Ты могла по незнанию попасть в беду! — продолжала надрываться правнучка Агонии, — тебя могли убить!

— Все, хватит, — рявкнула я, — прекрати! Ты кто- моя мать или убийца?

Девушка замолчала, но выступившие красные пятна на ее лице показывали, что она еще не успокоилась. Действительно, она что моя мать, раз чувствует за меня такую ответственность? Неужели Рен думает, что меня можно за такое краткое время убить? Да, в самой неравной схватке, я просто наплюю на всех и телепортируюсь, если будет время.

— Ладно, замяли, — примирительно произнесла я, — Рен, деточка, я вторая по силе убийца, после Тениана. Неужели ты думаешь, что меня будет легко убить? Не нужно за меня беспокоиться и бояться, что я могу умереть. Да, я умру, все мы когда-нибудь умрем. Разве ты еще не поняла такой простой, но необходимой в нашем ремесле, вещи, что убийце нельзя никому привязываться, иначе будет плохо. Как давно ты стала убийцей?

Рената молча, но внимательно слушала меня, запоминая все, что я сказала. Прежде чем ответить на мой вопрос, она на некоторое время замолчала, словно собираясь выдать какую-то постыдную тайну. Наконец, вздохнув, будто поняв, что ничего такого страшного нет в ее ответе, эльфийка ответила:

— Тьма, я…я еще не убийца и полноправный член Гильдии Убийц, — и увидев мои изумленные глаза, поспешно добавила, — я должна была через год закончить обучение и стать полноценной убийцей. Алувьен, что с тобой? — испуганно спросила она, видя, что я медленно оседаю в кресло, — тебе плохо?

Плохо, ой, как плохо! Ну, Агония, как увижу тебя, так собственными руками удушу тебя! Как ты мог послать со мной, на верную гибель, свою правнучку, которая даже обучение не закончила!? Она вообще когда-нибудь убивала?

— Рен, ты уже убивала? — напряженно спросила я.

— А что? — осторожно поинтересовалась она.

— Отвечай, — едва не сорвалась я на рык.

— Нет, — покачала Рен головой, — только через полгода я должна была убивать…

Мне было впору в отчаянии хвататься за голову. О, Дьявол, за что мне все это? Я должна буду опекать и обучать девчонку, которая никогда не убивала! Ну, Агония, ну сволочь ты распоследняя! Неужели ты отправил со мной девчонку, которая не сможет убить, если придется?

— Тебе, случайно, Агония ничего не говорил перед нашим отъездом? — подозрительно ласковым голосом поинтересовалась я, постепенно успокаиваясь.

— Ну, он сказал, что лучше тебя учителя не сыскать, — припомнила эльфийка, — и что ты сможешь отговорить меня оттого, чтобы я не стала убийцей…Алувьен, ведь ты не будешь меня отговаривать от этого? Не будешь ломать мою мечту? — она посмотрела на меня испуганно-умоляющими глазами.

— Стой, я что-то никак не соображу, — выставила я перед собой ладони, — твоя мечта стать убийцей?

— Да, — кивнула Рен, — я с самого детства мечтаю об этом!

— Сумасшедший мир, — я без сил откинулась на спинку кресла и спрятала лицо в ладонях, — маленькие девочки мечтаю стать убийцами. Эльфы не могут чувствовать магию, а Гильдия Убийц пользуется популярностью. Что я еще пропустила? Ах да, еще и легкие раны зашивают нитками и истреблена человеческая раса.

На некоторое время я замолчала, пытаясь утрясти в голове все сказанное мной вслух. Действительно, бредовый мир.

Рената подошла ко мне неслышным шагом и села на подлокотник кресла, положив руку ко мне на плечо. Признаться, я едва не вздрогнула и не сломала ей руку. Во мне что-то прямо всколыхнулось против этого, какая-то брезгливость на миг завладела мной.

— Рен, скажи, почему эльфы не могут чувствовать магию? Или это мне такие уникумы попались? — спросила я, по-прежнему пряча лицо в ладонях.

— Все просто, — будничным голосом ответила она, — во время войны человеческий маг произнес необратимое заклинание, которое отбило у всех существ чувство, распознающее магию, а также видеть ауру. Теперь это можно сделать только с помощью дорогих амулетов.

— А сквозь иллюзии видеть можете? — заинтересовалась я, вспомнив встречу с первыми противниками.

— Нет, — покачала золотой головкой эльфийка, — опять-таки с помощью амулетов. Впрочем, если поверх иллюзии первого порядка накинута иллюзия второго порядка, то никакой амулет не сможет увидеть твой настоящий облик.

— Стой-стой, — оживилась я, глядя на невозмутимую в данный момент девушку, — ты хочешь сказать, что стоит мне накинуть две иллюзии сразу, как ни один из Гильдии не сможет меня опознать?

— Ага, — кивнула она, — только если по запаху, но ведь это можно спокойно заблокировать.

— Великолепно, — я вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате, обдумывая.

Нет, мне невероятно повезло, что у обитателей этого времени нет такого полезного чувства, как ощущать магию. Хм, а как же тогда маги распознают, допустим, заколдованный амулет? Возможно, заколдовывают другой амулет для этих целей или пользуются минералами, которые реагируют на магию.

Так, что мне нужно сделать в первую очередь? Спрятать свою примечательную внешность и скрыть свой запах. Это можно сделать без проблем. Остановившись на несколько секунд, на накинула на себя иллюзию дриады Свериан, а потом точно такую же. По-моему, тот амулет, который снимает для владельца обманное изображение, никак не сообщает, что снял его. Так что, все будет в порядке, я на это надеюсь. Теперь запах. Я закуталась в очередную сферу защиты и тут же почувствовала себя измотанной. Конечно, сколько уже резерва истратила, а мне ведь придется поддерживать эти заклинания круглосуточно, и это, помимо растрачивания магического резерва, будет еще иссушать мой резерв по жизненной энергии…О, Дьявол! Из-за этого я могу в приступе "ломке" или жажды крови ненароком убить Рен! Ррр, и как же мне выкручиваться? Ладно, оставим проблему до тех пор, пока она не возникнет.

А теперь займемся познанием этого мира. Есть такое замечательное заклинание, которое копирует сведения из одной памяти в другую, не нанося серьезных повреждений, если, конечно, действовать аккуратно.

— Рен, детка, сядь в кресло, — попросила я.

— Зачем? — поинтересовалась она, тем не менее, выполняя мою просьбу.

— Буду познавать этот мир через тебя, — любезно пояснила я, становясь на колени и встречаясь с ней взглядом.

— Это больно? — опасливо поинтересовалась девушка.

— Я постараюсь, чтобы это было не так, — серьезно ответила я, открывая ее память для себя.

Ее сознание распахнулось, как книга, услужливо предоставляя мне информацию об изменившимся мире. Я не пропускала не малейшей детали, при этом стараясь делать это как можно аккуратнее, чтобы не причинить девушке боль. Хотя, если быть предельно честной, то при неверном действии, я могла выжечь ей мозги, и если это произойдет, не допусти Дьявол, то замечу это только тогда, когда она уже умрет. К сожалению, выследить тот момент, когда начинается разрушение мозгов, невозможно, поэтому то заклинание, которое я сейчас применила, является запретным и очень сложным, что сделало его почти не используемым, но тем не менее, это заклинание является самым действенным, вернее, являлось двести лет назад.

Я, получив всю информацию, хотела выйти, но одно воспоминание зацепило меня. Возможно, я бы не стала смотреть его, но эмоциональная окраска этого воспоминания возбудило во мне прямо-таки нездоровый интерес. Расслабившись, я позволила чужому сознания развернуть передо мной тот момент жизни, который для Рен был очень памятным.

…Предо мной предстала довольно большая комната, в основном, золотых и синих тонах. Хм, интересно, у кого такой бзик на этих цветах? Мой взгляд скользнул по комнате, совершенно бесстрастно отмечая разбросанную всюду одежду и оружие, и наткнулся на застеленную темно-синими простынями кровать. Я, не удержавшись, подошла поближе, хотя я не шла, но не знаю, как это описать, короче, оказалась в паре метров от кровати. На ней, судя по очертаниям, лежали двое. Золотоволосая головка светлой эльфийки со взлохмаченными короткими волосами лежала на смуглом плече мужчины, который обнимал ее за талию. Ее же рука покоилась на его груди, порой вздрагивая, только вот от чего? В девушке я узнала Рен, а вот мужчина…Губы шевельнулись, беззвучно произнеся его имя: Тениан…Даже во сне он был напряжен и готов в любую секунду дать отпор безумцам, которые могли бы попытаться атаковать его. Упоительно-красивые черты лица в неверном предутреннем свете казались весьма зловещими, а золотисто-каштановые волосы приобрели цвет запекшейся крови, придавая его облику еще большую опасность. Две серьги-колечки из черного металла не отражали света, создавая впечатление, что как будто они поглощают свет. Не удержавшись от искушения, я провела рукой по его лицу, ничего не чувствуя, а затем склонила над ним лицо, удерживая себя от поцелуя…

И тут меня резко выдернуло из сознания Рен, и оказалось, что мое лицо в опасной близости от лица светлой эльфийки. Мы обалдело таращились друг другу в глаза, не в силах что-либо произнести. Шарахнувшись в сторону, девушка слетела с кресла, едва не заехав мне в лицо локтем, от которого я благополучно увернулась.

Сохраняя остатки своего спокойствия, я села в освобожденное кресло и закинула ногу на ногу. Эльфийка, тем временем, приходила в себя на полу от сеанса деления информацией, тряся головой, словно пыталась вытрясти из нее что-то. Склонив голову набок, я наблюдала за ней с интересом. Стоило ей прийти в себя окончательно, как первыми ее словами были:

— Я спала с ним всего пару раз!

Я заморгала, пытаясь понять, о чем она говорит.

— С кем? — решила уточнить я.

— С главой, — тихо пробормотала Рен, не поднимая на меня взгляд, — Алувьен, я не смогла устоять перед ним! Не сердись на меня!

— А почему я должна? — удивилась я, — с кем и когда спит Тениан меня не волнует, это его дела, а не мои.

Эльфийка подняла на меня озадаченно-растерянный и потеребила острый кончик своего ушка. В этот момент она выглядела на редкость мило и безобидно, как маленький игривый котенок, и даже я в этот момент усомнилась в том, что сидящая передо мной девушка учиться на убийцу. Столь очаровательное создание должно жить в прекрасном, лишенном страданий и трупов, мире, а не создавать последних.

— Но ведь ты его любишь, — сказала она и, предупреждая мои возражения, добавила, — я видела, какими глазами ты смотрела на него в моем воспоминании. Как я видела? Ну, я словно стояла в сторонке и видела, что происходит. Видела, какие у тебя были глаза.

— Да? — протянула я, ничуть не удивленная этим фактом — такое случалось часто, — и какими же были мои прекрасные глаза?

— Они действительно у тебя красивые. Зря ты говоришь это таким саркастическим тоном, — покачала головой эльфийка, — они были такими…такими нежными и любящими, но в то же время в них сочилась такая боль…Алувьен, прости!

— За что? — глухо отозвалась я, отводя взгляд в сторону, — я исчезла на двести лет, не обязывая Тениана соблюдать целомудрие все эти года. Он вправе делать все, что взбредет ему в голову. Я ему никто — не хозяйка, не друг, не любимая. Никто.

— Нет, ты для него многое значишь, — пылко возразила Рената.

— Извини, забыла, — я позволила горькой улыбке отразиться в глазах, — я для него враг, который посмел выжить, и которого теперь следует уничтожить.

На это девушка ничего не ответила. А что она могла сказать? Только заявить фальшиво-оптимистическим тоном, что все будет хорошо, и Тениан все же поймет, что я — это пропавшая убийца Тьма, а не его враг.

Тряхнув головой, отгоняя мрачные мысли, я встала с кресла и вытащила клинки:

— Вставай.

— А что мы будем делать? — полюбопытствовала Рен, понимая меня правильно и вытаскивая свои клинки.

— Я буду проверять твое мастерство, а ты будешь доказывать мне, что не полный бездарь в ремесле убийцы, — снизошла я до ответа.

Не дожидаясь, пока эльфийка примет боевую стойку, я нанесла первый удар, которым едва не снесла ей голову. Не знаю, кто из нас больше всего перепугался, но мне на миг показалось, что сейчас от ужаса мое сердце просто откажется работать. Клинок пролетел над ее головой всего в нескольких сантиметрах от ее белокурой головки. Рен только в самый последний миг успела увернуться от моего меча. Лезвие меча срезало прядку золотистых волос, которая упала на ковер спустя долю секунды с того момента, как Рен оказалась в зоне не досягаемости.

— Ты с-с у-у-м-ма с-с-сошла? — заикаясь, пролепетала эльфийка, глядя на меня своими округлившимися от ужаса небесно-голубыми глазами, — т-ты ж-же е-едва мен-ня не уб-бил-ла!

— Противник не будет ждать, пока ты будешь готова к бою, — спокойным голосом ответила я, едва сама не сорвавшаяся на позорное заикание, — запомни это на всю жизнь. Продолжим? — но, глянув на то, как девушку бьет крупная дрожь, я сжалилась, — хорошо, продолжим, когда ты придешь в себя.

Я в очередной раз убедилась, что правнучка Агонии не способна быть убийцей. Если только, конечно, не разрушит свою душу, но я сомневаюсь в том, что она осмелиться осквернить самое сокровенное и чистое, что есть у нее. Даже я бы никогда не пошла на это, не важно в каком бы я состоянии была.

Действительно, как может существо, так сильно реагирующее на проявление чужих эмоций и летающего над головой клинка, стать тем, кого будут называть — бездушным монстром? Разве эта хрупкая и чувствительная девушка сможет безжалостно всадить стилет между ребрами в темном переулке, а потом хладнокровно смотреть, как из постепенно стекленеющих глаз уходит душа? Сможет ли она постоянно находиться в состоянии постоянной опасности, принимая каждого, даже маленькую девочку с глазами котенка, за врага? Видеть его всюду, даже в тех, кого она любит? Что с ней будет, когда она убьет того, кого считала своим близким другом, любимым? Я знаю, что как только Рен почувствует впервые дыхание Госпожи Смерти, у нее останется всего два выхода, когда она убьет того, кто был ей дорог — или она сойдет с ума и покончит жизнь самоубийством, либо станет жестоким чудовищем, для которого нет разницы кого убивать — сильного мужчину или маленького ребенка…

Я наполнила стакан вином и подогрела с помощью магии. Подумав немного, я добавила в него чуточку яда, который становится им только при определенной дозе, и дала стакан сидящей в кресле девушке.

— Выпей, — ласково попросила я, — это успокоит тебя.

Девушка взяла стакан и одним махом его осушила. Я покачала головой. Нет, я была не права, насчет того, что Изабелл и Рен похожи. Все же эльфийка более чувствительная, чем моя воспитанница. Возможно, стать более жесткой Изабелл помогло то, что она выросла рядом со мной, которая не отличается добрым и ласковым характером. А также она не раз видела, как я выполняю свою работу.

Сев рядом с Ренатой и взяв ее руки в свои, я начала серьезным тоном:

— Скажи, Рен, почему ты хочешь стать убийцей?

— И ты туда же, — вздохнула Рен, а я отметила, что она перестала дрожать.

— Ладно, задам вопрос по-другому. Что тебе даст ремесло убийцы?

— Хорошую воинскую подготовку, много денег и уважение, — ни на миг не задумалась светлая эльфийка.

Печаль тронула мой взгляд, который насторожил Ренату.

— А что, это разве не так?

— Так, — не стала я спорить, — но это только малая часть того, что ждет тебя на пути убийцы. Подумай, Рен, разве тебе хочется слышать в глаза льстивое одно, а за спиной правдивое другое? Слышать, что ты являешься жестоким монстром, у которого нет ничего святого? Знать, что никто к тебе не будет относится с искренней теплотой и любовью? Видеть в каждом, даже в любимом тебе человека, потенциального врага? Врага, который с нежностью и любовью глядя тебе в глаза, убьет, как только ты станешь представлять для него угрозу? Рената, тебе разве не хочется лежать в объятиях дорогого тебе человека и знать, что тебе ничего не грозит и тебя любят? Ты не хочешь услышать, как смеются твои дети, которым будет грозить нешуточная угроза, если ты будешь убийцей? Пойми, судьба убийцы — это не романтика! Это циничная и злая правда жизни! Скажи, Рен, ты знаешь что такое душевные раны? Раны, которые никогда не заживают и постоянно ноют в твоей душе, заставляя тебя корчиться от невыносимой боли? Хочешь узнать, что это такое сейчас? Хочешь познать романтику жизни убийцы? — распалившись, я прижала руку эльфийки к своей груди и позволила душевной боли на краткий момент оказаться в другом теле.

Это длилось всего несколько секунд, однако для светлой эльфийки это оказалось достаточно. Выдернув свою руку, она разрыдалась. Крупные слезы текли по ее совсем еще молодому лицу, оставляя после себя мокрые дорожки на коже и соленовато-горький запах в воздухе. Я, притянув Рен к себе, обняла и начала гладить ее по волосам. Так в свое время я поступала с Изабелл, когда та плакала, но поглаживание по голове ее всегда успокаивало.

Я продолжила свою речь уже более тихим, даже нежным шепотом:

— И представь, что ты будешь чувствовать это каждую секунду, каждый миг своей жизни. И после каждого раза, как только ты в очередной раз перешагнешь через себя, боль будет усиливаться. Тебе этого хочется? Даже только ради отсутствия этой боли я бы отказалась быть той, кем сейчас являюсь. Будь я на твоем месте, то не стала забивать свою голову такими идиотскими и опасными желаниями.

— Но ведь сейчас никто не думает об убийцах плохо, — робко попыталась возразить она, подняв на меня блестящие от недавних слез глаза, приобретшие цвет весеннего неба.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, везде говорят о нас только хорошее…

— Конечно, жить всем хочется, моя дорогая, — я вновь прошлась рукой по ее коротким волосам, — ты думаешь, что тот, кто осмелился высказать в слух свое отношение к Гильдии, останется жив? В душе все считают нас исчадиями тьмы, которые не достойны даже жить.

На комнату опустилась тишина, и только в этот момент я услышала, как по крыше гостиницы барабанит дождь. Надо же, никогда не подумала бы, что в подземном городе может идти дождь. Впрочем, с помощью магии и не то можно учудить. Дробный стук дождя иногда перебивало глухое ворчание грома, которое было едва слышно. Казалось, что гроза где-то далеко, но ненавязчивое внимание холодных струй опровергало это.

Мы сидели в одном кресле, довольно-таки удобно устроившись, и я держала в своих объятиях тихонько всхлипывающую эльфийку.

— Почему ты не отрастишь длинные волосы? — разбила я тишину вдребезги, — тебе бы очень пошло. Да и цвет у них очень красивый, такое светлое золото.

— Неудобно с ними на тренировках, — вздохнула девушка, — мешаются.

— Если правильно уложить, то это будет даже полезно, — возразила я, довольная тем, что Рен успокоилась, — у меня же длинные волосы, и ничего.

— Да? Покажи, — загорелась эльфийка.

Я на миг замялась, а потом мысленно махнула рукой и встала с кресла. Сняв плащ, а заодно и иллюзии, я расплела свои волосы, собранные в "корону", которая смягчала удар по голове. Волосы белым шелковым плащом опустились чуть ниже пояса. Я с наслаждением пропустила их через пальцы, а потом тряхнула головой.

Рен с восхищением в глазах подошла ко мне и притронулась к волосам.

— Они такие странные, — протянула девушка, — я про цвет имею ввиду. Они чисто белые, даже без каких-либо отливов. Как снег.

— Какие есть, — я принялась обратно заплетать волосы, — смотри и запоминай.

Девушка внимательно наблюдала за тем, как я укладываю волосы, а потом только тяжело вздохнула и покачала головой.

— Сложно? — насмешливо поинтересовалась я.

Рен смешно поморщила свой носик и согласно кивнула. Действительно, на первый взгляд это сложно, на второй — еще сложнее, но при определенной тренировке и долгом времени руки сами начинают автоматически заплетать "корону", в которой каждая прядь волос причудливо изгибается и создает ажурное плетение на голове. По мимо того, как я уже не раз говорила, что это смягчает удары по голове, это очень красиво. Помниться мне, раньше правительницы вплетали в свои волосы еще и заговоренные жемчужные нити, что придавало их облику еще большее величие и повышало безопасность.

Как только последняя прядь волос оказалась закреплена, я пробежалась кончиками пальцев по прическе, чтобы найти ошибку в плетение, но руки столько лет, заплетавшие "корону", не подвели, сделав все безупречно.

Рената подошла к зеркалу и задумчиво посмотрела в него, явно что-то представляя, а после улыбнулась.

— А с моими волосами можно что-нибудь сделать? — стеснясь, спросила эльфийка.

Я критично оглядела длину ее волос. Хм, можно ли что-нибудь сделать с волосами, которые чуть ниже подбородка?

— Только наголо подстричься, — предложила я, — а что? Протер тряпочкой — и все в порядке!

— Ну и шуточки у тебя, — неодобрительно покачала головой Рен.

— А если честно, то можно с помощью магии.

— Дорого это стоит.

— Я и бесплатно могу.

— Ты маг? — светлая эльфийка с удивлением вытаращилась на меня.

— Не маг, а убийца магов, — поправила я, — я также на этом специализировалась и дальше собираюсь. Так тебе отращивать волосы?

— Давай, — кивнула она и зажмурилась.

Я удивленно хмыкнула и положила свои ладони ей на голову. Теплая волна магии пошла от меня к волосам Рен, которые в ту же секунду принялись расти. Одновременно с этим, девушка почувствовала явную слабость, потому что внезапно решила упасть, но я успела ее подхватить и закончить заклинание. Я задумалась, что же мне сделать — то ли влить в Ренату часть своей силы, но при этом истощу свой резерв жизненной энергии, то ли дать самой девушке восстановить свои истраченные на отращивание волос силы. Оба варианты имели как плюсы, так и минусы. Подумав, я все же выбрала последний вариант. Без усилий подняв и взяв Рен на руки, я отнесла ее на кровать.

— Что со мной? — слабым голосом спросила она.

— Слабость, — лаконично ответила я, — просто так ничего не происходит. Волосы потребовали огромную часть твоих сил. Сейчас я распоряжусь насчет обильного обеда, а потом ты передохнешь пару часиков. После этого мы выезжаем.

Она ничего не ответила, лишь свернулась калачиком и закрыла глаза, положив ладонь под щеку. Глядя на нее, я в который раз за день покачала головой и улыбнулась. Картинка под названием "Спящая эльфийка" была очень умильной, тем более, что мне это напомнило Керрен. Я поджала губы и вышла из нашей комнаты, клятвенно заверив себя, что уж ее-то я постараюсь сберечь. И дело вовсе не в том, что Рен правнучка Агонии, а в том, что я ощутила огромную ответственность за нее, что было для меня удивительным. Такое случалось со мной всего пару раз — с Керрен и Изабелл. Бедные, бедные мои девочки! Мне очень жаль, что я не смогла вас сберечь! За одной пришла Госпожа Смерть, а другая оказалась в лапах вампира, став его Спутницей. Как ты там, моя родимая?

С этими мыслями я спускалась по лестнице в трактир, не забыв накинуть на себя двойную иллюзию Свериан и сферу, ограждающую мир от моих запахов и лжи. В трактире было довольно много народу. Мой наметанный взгляд сразу вычленил из присутствующих два десятка убийц, несколько наемников и воров. Остальные относились к той категории, которая носит название "мирный народ".

Я чуть напряглась, когда проходила мимо убийц, но никто из них не обратил внимания на дриаду. Украдкой переведя дух, я прошла до стойки и попросила принести в номер обед для четверых через час. Дело в том, что как только Рен проснется, а я не сомневалась в том, что она сейчас спит, она будет очень голодна и без усилий съест все, что окажется на подносе.

Так, а мне что сейчас делать? Сидеть и охранять эльфийку, пока она спит? Нет, не думаю, что кто-нибудь нас будет здесь искать. Почему? Да потому что это гостиница одна из самых дорогих в столице темных эльфов. Правда, будь на месте тех, кто идет по моему следу, я все же проверила все гостиницы и трактиры, которые будут в городе или деревне. Дьявол, как же я не догадалась! Наши лошади! Придется их продать.

С этой мыслью я вышла из трактира и пошла к конюшне. Забрав наших лошадей, предварительно отправив телепортом наши сумки в номер, я направилась на базар. Как оказалось, желающих продать лошадей очень много, даже слишком много. Я договорилась с одним продавцом о том, чтобы он как можно дороже продал наших лошадей, пообещав ему пять процентов за посредничество. Судя по жадно заблестевшим глазам продавца, он отхватит себе даже не пять процентов, а все девяноста. Хищно улыбнувшись, я пообещала ему в случае обмана все радости и прелести жизни, да такие, что он никогда их не позабудет. Удостоверившись, что продавец испугался, я отправилась искать других лошадей.

Проплутав по базару час, у меня от разнообразия пород лошадей заболела голова. Внезапно меня привлекло звонкое, злое и смутно знакомое ржание, а также сочный мат. Недолго думая, я направилась в ту сторону. Каково же было мое удивление, когда я увидела своего Ворона! Мой конь был прикован к столбам шестью массивными цепями. Черные копыта рыли землю, а в черных глазах было столько неистовой ярости, что все стоящие рядом шарахались в сторону от каждого его судорожного движения.

— Хороший конь, — деланно безразличным голосом произнесла я продавцу.

— Хороший, как же, — скривился продавец, словно раскусил что-то кислое, — уже четырех своих владельцев убил. Все боятся к нему подходить, не то что садиться в седло.

— Откуда он такой? — продолжила я расспрашивать, — никогда такой породы не видела.

— А сам Дьявол, видимо, его создал. Давно уже живет, поганец. Раньше по лесам бегал, а потом отловили и решили продать.

— Продадите? — поинтересовалась я, наблюдая, как Ворон злобно, совсем по-волчьи ощерил зубы и звучно ими клацнул.

— Если подойдешь, то задаром отдам.

— Вот как? Хорошо. Я подойду и сяду на него.

— Сдурела? — посмотрел на меня, как на полоумную, продавец.

— Давно.

Я осторожно приблизилась к коню, который вперил в меня взгляд своих черных, как пропасти, глаз.

— Ворон, — позвала я его, — это я.

Все с той же осторожностью я положила ему на бархатный храп свою ладонь и чуть ослабила сферу защиты. Ворон с недоверчивостью понюхал мою руку, а потом жалобно и обидчиво заржал, словно жалуясь на весь мир и укоряя, что я бросила его. Я обняла его за крутую шею, а потом крикнула:

— Сбрую!

Мне тут же поднесли требуемое. Я за несколько минут быстро взнуздала своего верного коня, а потом, сев в седло, я обратно направилась в трактир. По пути я накладывала на него иллюзию простого вороного коня, у которого нет туманных гривы и хвоста.

— Так надо, — пояснила я, услышав его недовольное фырканье.

Заехав в конюшню и спустившись с седла, я вновь обняла его за шею и прошептала:

— Больше ничто нас не разлучит. Я обещаю.

Мальчишке-конюху я приказала насыпать Ворону отборного овса и налить чистой воды, а сама пошла проведать Рен. Девушка уже не спала, хмуро сидя на кровати. Как только я вошла в комнату, она недовольно пробурчала:

— А меня нельзя было предупредить, что уходишь?

— Ты спала, и я решила тебя не будить, — пожала я плечами, — выспалась? Обед принесли?

— Да, — кивком указывая на пустой поднос, ответила Рен и покраснела, — я все съела.

— Ничего, это было все тебе, — отмахнулась я, — давай собираться, нам нужно выезжать.

— А куда мы поедем? — полюбопытствовала она.

— К вампирам, а конкретно к замку повелителя вампиров, — я усмехнулась, увидев ужас на лице эльфийки, — мне нужен только замок, а не его обитатели.

Собрались мы быстро. Основную часть наших сборов составило укладка волос Рен. Не долго думая, я заплела упрощенный вариант "короны", которая смотрелась на девушке просто чудесно. Первой в конюшню спустилась эльфийка, а я задержалась, чтобы расплатиться за оказанные услуги.

Придя в конюшню, я увидела, как эльфийка растерянно вертит головой, что-то или кого-то ища. Мой конь с непередаваемым интересом следил за ней, а когда Рен подошла к нему и решила потрепать по шее, попытался цапнуть ее за руку, чтобы потом неповадно было трогать чужих лошадей.

— Ворон, не смей! — крикнула я, подошла к нему и щелкнула по бархатному храпу, — что-то ищешь, Рен?

— А где наши кони? — растерянно спросила она.

— Я их продала, чтобы нас не могли по ним опознать, — пояснила я, — пока мы вдвоем будем ехать на Вороне, а потом подберем тебе лошадь.

— Злой он какой-то, — пробурчала эльфийка, с опаской косясь на ехидно оскалившегося коня, — чуть руку по самые уши не откусил.

— А ты в следующий раз не трогай чужих лошадей, — посоветовала я, ласково трепля Ворона по шее, — и цела будешь.

Рен ничего не ответила, но взгляд, брошенный Ворону, ничего хорошего не сулил. Я быстро запрягла коня и села в седло, а потом помогла эльфийке взобраться в седло позади меня. Чуть сжав бока коня, я послала его в легкую рысь и подумала о том, что как хорошо, что он может с равной легкостью везти на себе и меня и Рен.

Копыта Ворона тихо цокали по вымощенной дороге Виван-оль-Ниль, а я размышляла о том, что как хорошо, когда рядом нет темного эльфа. Нет, я не расистка, но эти темные эльфы приносят мне сплошные проблемы. От одного, то есть князя Илэриана, я уже избавилась, что сильно грело мне душу и наполняло ее теплом удовлетворения, а вот относительно второго — Дрима — надеюсь, больше никогда его не увижу.

Внезапно мой взгляд зацепился за фигуру в темном плаще, и мы встретились глазами. На этот краткий миг воздух, казалось, перестал поступать в легкие, потому что глаза незнакомца, искрящиеся в тени капюшона, скрывающей все лицо, были неповторимо серебряного цвета. Во мне вновь колыхнулось то чувство, которое требовало убить кого-нибудь. Я придержала Ворона и собиралась выяснить, кто он, но незнакомец с глазами искрящегося серебра быстро скрылся в переулке. Мне осталось только досадливо пустить коня в галоп.

Будь я проклята, если скажу, что знаю этого незнакомца! Но, Дьявол, почему же мне захотелось убить его, если впервые вижу? Или не впервые? Хм, он очень похож на Илэра, вернее, его серебряные глаза также красивы, как у умершего темного князя Илэриана. Нет, мне нужно как-нибудь и когда-нибудь узнать, кого же я встретила.

— Алувьен, — прижалась ко мне чуть сильнее Рен.

— Рен, пока на меня идет охота зови меня Элрин, — перебила я ее.

— Почему? — наивно поинтересовалась она.

— Детка, по этому имени нас будет очень просто найти, — терпеливо пояснила я, занятая мыслями о том, кто же этот темный эльф?

— Хорошо, Элрин, — смиренно произнесла эльфийка, — я вот что хотела спросить: ты, случайно, не знаешь темного эльфа по имени Дрим?

— Нет, не знаю, — покачала я головой, но вопрос мне не понравился.

— Странно, но он говорил, что вы знакомы, — протянула Рената.

— Может, ошибся, — предположила я.

— Нет, он очень точно описал тебя, а также имя Элрин.

— Что ты ему ответила? — напряженно спросила я.

— Что не знаю тебя, — ответила она, — но, кажется, он мне не поверил. Интересно, почему?

Улыбка коснулась моих губ. Рен, Рен, Рен, ты ведь даже не подозреваешь о том, что все твои мысли написаны у тебя на лице! А скрывать их ты еще не научилась, потому что еще мало у тебя жизненного опыта да и возраст тоже играет роль. Будь ты постарше на один десяток лет, то уже тогда смогла бы контролировать проявления своих чувств, а пока в тебе гуляет юношеская дурь, которая не поддается контролю. Вот когда она пройдет, и ты перестанешь делить мир на черное и белое, только тогда ты сможешь спокойно лгать, не вызывая подозрения. А пока придется быть той, с кого так легко прочитать правду.

Ворон черной стрелой вылетел из ворот столицы темных эльфов. Я собиралась без остановок ехать до замка повелителя вампиров — благо не далеко — но Госпожа Судьба решила нарушить мои планы и посмотреть, как я буду выпутываться.

На дороге, верхом на золотисто-рыжем коне, нетерпеливо постукивал пальцами по передней луке подозрительно знакомый темный эльф. Дрим, хоть и выглядел расслабленным, явно нервничал и кого-то поджидал. Дьявол, будь милосерден, чтобы он не нас поджидал! Рената высунула свой любопытный носик из-за моей спины, и тут же оказалась во внимании синих с металлическими прожилками глаз, в которых забрезжило тщательно скрываемое облегчение. Я тихо вздохнула и, стараясь делать вид, что впервые его вижу, поравнялась с ним. Проехать мне дальше не удалось. Бледная рука эльфа проворно схватила Ворона за повод, останавливая. Жеребец зло взвизгнул и попытался лягнуть нахала, но я не позволила этого. Вежливо-нейтральная улыбка обозначилась на лице, а серебристо-зеленые глаза иллюзорной дриады вопросительно посмотрели на Дрима.

— Чем я могу вам помочь? — мне удалось даже точно спародировать голос мертвой Свериан.

— Рад видеть тебя снова, Элрин, — обворожительно улыбнувшись, склонился в полупоклоне темный эльф, прижав узкую кисть к груди. На безымянном пальце левой руки было кольцо из светлого металла в виде вьюна, и оно было подозрительно похоже на те кольца, какие обычно носят дамы.

— Простите? — я похлопала ресницами, изображая недоумение, — вы, наверно, ошиблись. Меня зовут Свериан, а не Элрин.

В ответ темный эльф лишь улыбнулся несколько высокомерно-самодовольной улыбкой и вдруг резко подался вперед. Левая рука пронеслась у меня над головой, что заставило мне пригнуться, и вытащила из наспинных ножен правый клинок. Со стороны, наверняка, казалось, что темный эльф вытащил меч прямо из воздуха. С видом победителя, Дрим покрутил у себя перед носом моим клинком, но долго держать в вертикальном положении не стал из-за длины клинка.

— А мне кажется, что вы все-таки Элрин.

Тихий, угрожающий рык пролился с моих губ совершенно самовольно, что заставило Дрима улыбнуться еще более довольной улыбкой. Рен позади меня молчала, словно мышь под веником, и не двигалась, явно боясь привлечь мое внимание.

— Что вам нужно, Dak" Drim? — подчеркнуто официально спросила я, позволяя глазам стать, как изумруды — холодными и бездушными, — вы задерживаете нас.

— Я хочу, чтобы вы взяли меня в свою прогулку, — безмятежно ответил Дрим, — или же я могу спокойно сдать вас Охотникам Гильдии Убийц.

— Это шантаж! — скрипнула я зубами, сжимая повод так, что побелели костяшки пальцев.

— Таков мир, — философски произнес темный эльф, довольно мерзко улыбаясь, — за даром никто ничего не делает. Тем более, что убить меня ты не сможешь.

— А что мне мешает убить тебя? — вкрадчиво поинтересовалась я, опасно суживая глаза и возвращая себе клинок посредством магии.

— Защита Темного Двора, — эльф с деланным интересом полюбовался на свое колечко, — я, видишь ли, являюсь личным послом Темного Повелителя.

Не знаю, как я не получила инфаркт, но новость была очень…шокирующей. Личные послы Повелителей — это особы, наделенные особым доверием Повелители, да к тому же фавориты. То есть, если кто-нибудь ранит эту темную персону, то Повелитель оторвет собственноручно голову провинившемуся. А мне еще не хотелось расставаться со своей головой.

— Позвольте мне поинтересоваться, о личный посол Темного Повелителя, — издевательски произнесла я, — за хрена вам гулять с нами?

— Мне скучно, — его лицо выражало ту скуку повесы, которая перешла все мыслимые границы, — а чуть узнав тебя, я понял, что ты сможешь внести разнообразие в мою жизнь.

Признаться, мне сильно хотелось вцепиться ему в горло. Ах, я ему жизнь должна разнообразить? Ну что ж, пусть потом не жалуется, что покой ему только снится.

— Разнообразие? — я растянула губы в хищном оскале, — ну что ж, будет тебе разнообразие. Только я не буду тебя защищать, когда Охотники Гильдии нападут на нас.

С этими словами я послала Ворона в галоп. Взвизгнув, конь рванул вперед, и дорога все быстрее и быстрее бежала под копытами. Отстав на несколько метров, нас пытался догнать жеребец Дрима, но безрезультатно. Что ж, сам напросился.

К замку повелителя вампиров мы подъехали ночью, когда ее любимцы просыпались. Стоя на холме, с которого замок был как на ладони, я задумчиво смотрела на него. Там горели почти все окна, и на краткие миги в них появлялись чьи-то силуэты. Хм, мне кажется, что там идет какой-то праздник. Очень надеюсь, что не празднуют отсутствие моей персоны. Может подпортить им праздник, явив себя? Нет, это будет по-детски.

Рената подошла ко мне и принялась с интересом выискивать то, что так привлекло мое внимание. Спустя пять минут, она не выдержала:

— На что ты смотришь?

— На замок, — ответила я и увидела, как из окна замка вылетела крылатая фигура, — ложись!

Мы втроем упали на землю. Темный эльф оказался рядом со мной, причем его рука якобы случайно оказалась на моей талии. Я, сцепив зубы и припомнив, что лучше строить из себя покладистую дуру, промолчала и по-пластунски поползла к краю холма. Так, что тут у нас? Перед входом в замок возле разожженного костра кружило в причудливом танце несколько крылатых и вполне человеческих фигур. Я заворожено смотрела на них, бездумно ища глазами знакомую хрупкую фигурку. Но нет, ее там не было.

— Интересно, что это с ними? — озвучил общую мысль Дрим.

— Может, праздник? — предположила Рен.

— Праздник- не праздник, а нам здесь делать нечего, — я начала отползать.

— А зачем мы сюда вообще ехали? — удивился темный эльф.

— Гулять, — съязвила я, стряхивая с одежды травинки, — впрочем, если тебя что-то не устраивает — можешь сваливать.

— Ну уж нет, — обольстительно улыбнулся он.

Я покачала головой, краем глаза с удивлением заметив, что Рен покраснела. Хм, было бы просто замечательно, если бы она влюбилась в него. Тогда можно будет заставить ее уйти с дороги убийцы.

…Убийца — это существо, лишенное всех чувств, кроме жестокости и алчности. Так думают все, кто не знает их всю потаенную сущность. На самом деле, чувства есть, но они скованны льдом самоконтроля и сознательного ограждения от них, что позволяет нам, убийцам, не сойти с ума. Никто, кроме идущих с Госпожой Смертью, не знает, как кричит и стонет душа, еще не обросшая бронею хладнокровности, когда чужая жизнь по капле вытекает из только что живого существа. Существа, с которым только-только убийца сидел в баре и пил пиво, беззаботно смеясь и заверяя в дружбе. Фактически, мы убиваем своих знакомых, а некоторые и вовсе своих друзей, которые с понимание отнеслись к неясной боли в глазах собеседника. Или после бессонной ночи, проснуться в объятиях того, кто, как ты знаешь, не причинит тебе зла, в отличие от тебя, и это мысль ранит тебя сильнее, чем ненасытная сталь. Проснуться, чувствуя горячее кольцо рук, бережно и нежно сжимающих тебя в объятии, а после встретиться с ласковыми и сонными глазами, в которых озорными бесятами скачет озорство. Встретив утро с тем, кто стал тебе дорог и согрел покрывшуюся инеем душу, или душевно посидев за кружкой хорошо сваренного пива, ты с терзающей сердце ясностью знаешь, что скоро твой клинок окрасится кровью. После совершенного, хочется выть, как волк в лунную ночь, и горячие, но никак не проливающиеся, слезы жгут глаза, хуже попавшего в них перца.

Душевная боль рвет когтями твою душу, и с этим не сравниться никакая физическая боль. Кажется, что она рвет каждую твою клеточку, причиняя адскую, не заглушаемую ничем, тоску, переплетенную с отчаянной горечью. От этого хочется стонать и лезть на стену, плакать и крушить все, что попадется под руку. Но ничего не помогает, и остается лишь смириться и дать ей уйти самой, тихо посмеиваясь. После очередного приступа остается лишь опустошенность и усталость во всем теле, а также желание забиться в какую-нибудь норку и заснуть.

Когда ты молод, все кажется таким романтичным и загадочным, манящим и кружащим голову, как самый крепкий напиток, но вдруг осознаешь, что тебе уже противно видеть, как твои руки по самые локти заливает кровь, и чувствовать, как в груди, словно кошка свои когти точит. И вот только тогда, ты понимаешь на какую страшную и опасную дорожку вступил. В отчаянии ты оборачиваешь назад, что бы начать все сначала, но видишь, что дорожка начинается возле твоих ног, а свернуть куда-нибудь в сторону невозможно. Остается только сгорбить плечи и покорно идти по ней, выдерживая очередные каверзы Госпожи Судьбы и переставая быть собой…

Я тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Так, дождемся восхода солнца и поскачем ему навстречу. Закутавшись в теплый плед, я с комфортом расположилась возле магического костра, не дающего дыма, и начала любоваться ночным небом. Сняв иллюзии, я почувствовала себя значительно лучше, как будто с плеч свалился валун, но магический резерв и резерв жизненной энергии были очень истощены, а поэтому мне в первом случае желательно некоторое время не колдовать, а во втором — срочно уйти на охоту, чтобы ночью не перерезать глотки своим спутникам. Только вот проблема — я нахожусь во владениях вампиров, поэтому весьма проблемно охотиться у них. Придется потерпеть. Я вздохнула и заснула, доверяя свою безопасность Рен, но все же чутко прислушивалась к малейшим шорохам.

Многим бы показалось, что спать рядом с домом великого и ужасного повелителя кровососов — редкая безалаберность и дурость, но на самом деле здесь безопасно. Кто может из нежити гулять по территории вампиров? Никто. Так что мы были в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока вампиры не начнут свою ежегодную охоту.

В главной резиденции вампирского клана Жисс, клана вампиров-магов, три дня назад случился переполох. Глава клана, Альтен-жисс, при странных обстоятельствах две сотни лет назад вдруг погрузился в такой глубокий сон, что перепуганные слуги решили, что их хозяин умер. Но при тщательном осмотре, повелитель вампиров Кармил-кнез заявил, что его подданный жив, но так крепко спит, что не может отозваться на зов своего повелителя. Решением глав кланов было постановлено следующее: спящего вампира поместили в его гроб до тех пор, пока он не проснется. Всем известно, что вампиры-Господа от голода не умирают, но сильно ослабевают, поэтому каждую неделю Альтен-жиссу вводили внутривенно кровь, дабы после пробуждения он не накинулся на первого попавшего.

И вот, вампир проснулся, спустя двести лет. Первые несколько минут, он лежал с закрытыми глазами, проверяя свой организм на жизнедеятельность, и, удостоверившись в том, что все в порядке, открыл глаза и сел. Комната, в которой он находился, была погружена в густые сумерки, и поэтому глазам, закрытые очень долгое время, не было больно. Посидев некоторое время, Альтен-жисс осторожно встал на ноги, но колени подломились, и вампир едва успел ухватиться за бортик своего ложа, чтобы не упасть. Когда прошли слабость и нахлынувшая в глазах темнота, вампир облизнул шершавым языком пересохшие губы. Из потрескавшейся нижней губы выступила густая кровь, которая разбудила в нем жажду. Она жидким огнем пробежалась по его телу, заставляя Альтен-жисса судорожно задышать и еще сильнее вцепиться в свою опору. И только в этот момент он ощутил присутствие постороннего в комнате. Первым его желанием было броситься на него, но не даром вампир был главой клана, и поэтому умел держать свою жажду в узде контроля, но все же в этот момент ему это едва удавалось. Глаза, цвета моря, как говорили ему не раз, встретились с глазами сидящего в кресле. Темный эльф, ну конечно же, кто еще мог так спокойно сидеть в присутствие вампира? Чуть расширив свои вертикальные зрачки, Альтен-жисс хорошо разглядел лицо сидящего перед ним эльфа. Тонкие черты лица, серебряные, искрящиеся даже в полумраке комнаты, глаза, которые сейчас смотрят на него с удовлетворением, и черные, как сама покровительница- Королева Ночь- ночных охотников, волосы, спускающиеся чуть ниже плеч. Темный князь Илэриан, вспомнил вампир, то самый князь, который путешествовал с убийцей Алувьен. При мысли о последней, у него по странному потеплело в груди, словно та печально известная убийца, славящаяся своей жестокостью и тем, что всегда выполняла заказы, была для него чем-то дорогим. Хм, странно-странно, с чего бы это? Ах да, она же теперь его Спутница В Смерти, но почему он не чувствует ее присутствия, словно между ними нет той связи? Прислушавшись к себе, Альтен-жисс с огромным удивлением понял, что связи между ним и Алувьен действительно нет, но…но этого не может быть! И тут вампир все же заметил, что между ними есть тонкая, как волос, нить. Нить родства, как шепнул ему внутренний голос, к которому он всегда прислушивался. Перед глазами появилось воспоминание той встречи во сне, когда он пришел к ней за кровью. Измазанное черной кровью белое-белое лицо с разодранными от его клыков губами и дикими, горящими неистовым изумрудным пламенем глазами, в которых он видит нежность матери. Она подошла к нему, перед тем, как уйти в портал с другим беловолосым, и на его вопрос- кто она? — Алувьен ответила весьма туманно- я возлюбленная дочь своих Родителей, а еще от меня пошел твой род. Неужели все легенды, которые он считал полнейшей чушью, содержат долю правды? А ведь в них говорилось, что вампиры его клана пошли от одной девушки, но ведь это было так давно, что слов нет, а Алувьен еще совсем молодая, или нет?

Альтен-жисса от его размышлений оторвало деликатное покашливание. Вампир вопросительно посмотрел на эльфа, чувствуя, как его жажда нарастает. Ему все труднее и труднее было держать себя в руках, видя, как на алебастровой шее бьется такая желанная жилка…Стремительный рывок вперед, заломить руку за спину, а клыками нарушить целостность кожи и почувствовать, как живительная влага течет по пересохшему горлу, даря ему жизнь. Видение было столь ярким, что Альтен-жисс едва не бросился на темного эльфа.

— Я вижу, что вы сейчас несколько…неадекватны, — тихо произнес темный князь и, поднявшись с кресла одним томным движением, добавил, — когда будете готовы, то зайдите в библиотеку, нам есть о чем поговорить.

Проводив эльфа голодным взглядом, вампир усмехнулся, подумав о том, какие дела могут быть у темного эльфа к нему. В дверь робко постучались, а потом вошли в комнату. Это оказалась совсем еще юная девушка, как определил Альтен-жисс, — светлая эльфийка, но на треть она темная.

— Мой господин, — казалось, что она сейчас заплачет, — прошу, испейте моей крови, окажите такую милость!

Глядя на бледное от ужаса лицо, по которому непослушные слезы прочертили соленые дорожки, он покачал головой. Подойдя к ней плавной походкой, вампир взял ее лицо в ладони и поцеловал закрытые глаза, словно успокаивал совсем еще маленького ребенка.

— Успокойся, — чарующим голосом произнес он, одной рукой обнимая и прижимая к себе девушку, а второй начал поглаживать ее по густым, цвета серебра, волосам, — я не сделаю тебе больно.

Все естество вампира кричало в полный голосом о том, что уже давно порвать ей горло и выпить, наконец, ее молодую и пьянящую кровь, но Альтен-жисс держал себя, хотя ему ой как хотелось последовать на поводу своих низменных желаний. Порвать горло — фу, это же грязно! Можно просто сделать две дырочки и медленно, с наслаждением пить текущую веселым ручейком влагу. Почему все "разумные" расы считают их злом из-за того, что они питаются кровью? Только ли из-за этого или есть еще одна причина? А может дело в том, что никто на самом деле не знает, что представляют собой ночные охотники? Или боятся их, и поэтому стараются уничтожить?

Альтен-жисс горько усмехнулся своим мыслям, по-прежнему продолжая гладить притихшую под его ласками эльфийку. Он чувствовал, что ее страх испарился, как вода, и она расслабилась. Перестав ее гладить, вампир поднял ее лицо за подбородок, заставляя ее посмотреть ему в глаза. Встретившись с ней глазами, он захватил ее сознание, чтобы ей не было больно. Альтен-жисс никогда не понимал других, которым нравилось пить кровь, наполненную страхом, и слышать, как от боли кричит жертва. Извращенцы. Ведь намного приятнее, когда тебе с радостью отдаются свою кровь, и слышать тихие стоны удовольствия.

Нежно поцеловав мягкие губы девушки, обмякшей в его руках, вампир, щедро даря свои поцелуи, спустился к шее, поймав губами бьющуюся жилки. Лизнув ее, он запустил свои удлинившиеся на пару сантиметров клыки в плоть эльфийки, заставив ее тихо охнуть от накатившего наслаждения. Теплая влага хлынула в рот вампиру, который едва удержался оттого, чтобы действительно не порвать ей горло, но в который раз за последние двадцать минут сдержался. Закрыв глаза, Альтен-жисс принялся пить, едва не урча от удовольствия.

Выпив столько, сколько ему нужно, но при этом не убив обессилившую от потери крови девушку, вампир направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. На данный момент в его резиденции было очень мало слуг да вообще вампиров из его клана, поэтому ему пришлось обслуживать себя самому. Быстренько приняв теплый душ, Альтен-жисс надел свой повседневный костюм, в котором можно появиться и на празднике и дома походить, и пошел в библиотеку.

Темный эльф, закинув ногу на ногу, с комфортом расположился в глубоком кресле, читая довольно ветхую книгу. Судя по быстро бегающим по строчкам глазам, можно было догадаться, что книга темного князя увлекла. Тихий стук закрываемой двери, оторвал эльф от занимательной истории. Сев напротив своего гостя, вампир вопросительно поднял окрасившуюся в алый цвет бровь.

— С пробуждением, — склонил голову в почтительном жесте темный князь, — я долго ждал этого.

— Зачем же? — едва заметная нотка любопытства проскочила в голосе главы клана Жисс.

— Только вы можете дать мне интересующую меня информацию, — в серебряных глазах собеседника плясало едва сдерживаемое нетерпение.

— Да? И что же может вам сообщить вампир, проспавший…, - Альтен-жисс вопросительно глянул на эльфа.

— Двести, — ответил тот.

— Проспавший двести лет тому, кто все это время не спал и находился в центре всех слухов и сплетен? — саркастично поинтересовался вампир, зная, что наносит своему собеседнику тонкое оскорбление.

Эльф не повел даже своим остроконечным ухом, проглатывая оскорбление. Альтен-жисс удивился тому, что ради какой-то, скорее всего, устаревшей информации его собеседник готов выслушивать в свой адрес что-то нелицеприятное.

— Так что вам нужно, темный князь? — в более вежливой форме поинтересовался вампир, после минутной паузы, когда понял, что темный эльф первым ничего не скажет.

— Мне нужно знать, где находиться ваша Спутница, — одним духом выпалил темный князь, явно наболевший вопрос.

— А зачем это вам? — изобразил уместную в данном случае подозрительность Альтен-жисс.

В глазах князя промелькнуло и тут же пропало непонятное, но ясно что нехорошее выражение.

— Понимаете, Альтен-жисс, — с легкой улыбкой начал князь Илэриан, — я должен отдать вашей Спутнице кое-что. И пока не отдам, я не могу спать спокойно.

Вампир задумался, выбивая тонкими пальцами на деревянном подлокотнике кресла замысловатый мотив. Что-то не верилось ему в то, что темный князь желает добра убийце Тьме, но ведь много раз по новостям передавали, что они скоро поженятся. Вот только, правда ли это?

— Извините, но я не могу вам сообщить, где она, — развел руками глава клана.

— Но она жива, — подался чуть вперед эльф. Серебряные глаза заискрились от еле сдерживаемых эмоций.

— Жива, — кивнул его собеседник, — я ведь сижу перед вами.

— Признаю, сморозил глупость, — склонил голову князь Илэриан, — просто я так долго ее ищу, что начал сомневаться, что она жива. Да еще вы погрузились в сон.

Кончики губ вампира дрогнули в усмешке. Неужели эльф подумал, что он, Альтен-жисс, сможет пережить смерть Спутницы? В прошлый раз — сколько там прошло? Четыреста или пятьсот лет? — он едва не погиб, когда умерла та, на которой было всего лишь одна метка. Бледная кисть главы клана Жисс судорожно сжалась в кулак, а в том месте, где бьется сердце, глухо заныло. Он все еще переживает ее потерю…

Тряхнув головой, заставив алые пряди волос взвиться в воздух, Альтен-жисс приказал себе забыть об этом на некоторое время. Нет, он ее никогда не забудет, но, прекрасная Ночь, как ему не хватает лучистых ореховых глаза и беззаботной улыбки! Хочется вновь сжать в объятиях хрупкое тельце и зарыться лицом в ее пепельных волосах. Все, хватит об этом!

— Могу ли я вам еще чем-нибудь помочь? — вежливо осведомился вампир у задумавшегося князя.

Тот, вздрогнув, поднял на него глаза и отрицательно покачал головой. Встав с кресла, Илэр отвесил своему собеседнику полупоклон и, поблагодарив, удалился. Долгое время Альтен-жисс смотрел вслед ушедшему эльфу и думал о том, что не так просто эльф, и поэтому нужно держать с ним ухо востро.

Выехав из резиденции клана Жисс, Илэр только тогда позволил досаде отразиться на лице. Столько лет он ждал пробуждения вампира, чтобы узнать, где Алувьен, но получил за свое долгое терпение скудное вознаграждение, узнав только то, что она жива. "Кверрит, одари меня своей благодатью, — с отчаянием взмолился про себя темный эльф, — укажи мне, где находиться она! Я так устал скрываться и прятаться от всего мира, чтобы не быть узнанным, и все ради чего? Вернее, кого? Ради этой паршивой убийцы!" Как же ему хочется увидеть, как в ее зеленых, безжалостных глазах вспыхивает ужас, который через несколько вздохов сменится обреченностью. Увидеть, как ее тело, обмякнув из-за пронзившего ее клинка, падает на землю возле его ног, а потом ее черная, как и душа, кровь расползется по земле. И вот только тогда он успокоится. Илэриан, вспоминая те моменты, когда держал ее своих объятиях, брезгливо и с отвращением морщился, думая, как мог прикасаться к ней. Да, конечно, видеть ее бешенство было ему очень приятно, но вот только все имеет свойство заканчиваться. Закончилась и ее ненависть по отношение к нему, сменившись теплым дружеским чувством, и это было противно для него.

Натянув капюшон до подбородка и пришпорив своего скакуна, темный эльф направился в столицу, чтобы уладить кое-какие дела. Конечно, в столице большая вероятность быть узнанным, но вряд ли кто поверит, что он настоящий князь Илэриан, пропавший двести лет назад. Тогда, у ан" дуинов, он придумал блестящий план, как перестать существовать для Алувьен, а потом уничтожить ее. Да, с порцией яда они ошиблись, но, слава Кверриту, вовремя успели ввести ему противоядие. Жаль только, что и дриаду пришлось уничтожить. Она ведь ему начинала нравиться, тем более, что помогла ему в том, чтобы влюбить в себя эту грязную убийцу, а потом упиваться ее ревностью. Великие боги, какая же ярость горела в ее глазах! Еще немного и мир вокруг нее вспыхнул факелом. Мечтательно вздохнув, темный эльф весело рассмеялся.

Через три дня непредсказуемая Удача решила улыбнуться ему своей очаровательной улыбкой. Тот знаменательный день складывался для него весьма благоприятно и, желая закрепить успех, Илэр не спеша направился к довольно приличному трактиру. Звонкий стук копыт заставил его рефлекторно вжаться в стену, сливая с тенью, благодаря плащу-хамелеону. На площадь, верхом на вороном коне, вылетели две девушки — дриада и светлая эльфийка, одетая в ученический костюм Гильдии Убийц, а вот на дриаде был простой серый облегающий ее ладную фигурку костюм. В первый миг Илэр не поверил своим глазам, узнав в дриаде покойную Целительницу Свериан, но встретившись с ней взглядом, он понял, что нашел Алувьен. Только у нее был такой взгляд — жесткий, саркастичный, холодный, который, казалось, выворачивал твою душу на изнанку. Правда, когда она встретилась с ним взглядом, в них промелькнула растерянность. Увидев, что она собирается слезть с седла, Илэр поспешно скрылся в темном переулке. Нет, еще не время. Пока она не должна знать, что он жив, а когда узнает, то для нее все будет кончено. Торжествующая и предвкушающая улыбка коснулась губ темного эльфа и еще долго не сходила с них. Наконец, он сможет отомстить ей!

Последующие четыре дня прошли довольно спокойно. Охотники из Гильдии Убийц за это время еще ни разу не заявили о себе, чему я была рада. Мой план по сведению Дрима и Рен постепенно притворялся в жизнь. Тщательно присматриваясь к темному эльфу, я пришла к выводу, что он довольно-таки неплохой, вот только замашки у него Илэровские, ну ничего, это можно быстро искоренить.

Все эти четыре я старалась оставлять как можно чаще эльфов наедине, чтобы они как можно лучше узнали друг друга, попутно уходя на охоту. Для особого контраста между собой и Ренатой, я вела себя по отношению к Дриму грубо, жестко, постоянно унижая и оскорбляя его, однажды едва не сломав ему руку, что заставило темного эльфа напрягаться в моем присутствии, что меня весьма устраивало. Невозможно полюбить того, кого ты боишься.

Устроившись возле костра, я решила вздремнуть. Дрим и Рен о чем-то весьма оживленно разговаривали, иногда повышая голос, но глянув в мою сторону, вновь переходили на шепот.

Поспать мне не удалось. Услышав сквозь сон осторожные почти не слышные шаги, я тут же проснулась, но открывать глаза не стала, лишь поудобнее перехватила рукояти клинков. Подумав, я незаметно перетекла в такую стойку, с которой можно почти молниеносно вскочить на ноги и атаковать или встретить удар.

— Приветствую вас, — раздался учтивый мужской голос, — могу ли я присоединиться к вашему костру?

Я попыталась магически прощупать его, чтобы определить, кто он- эльф или оборотень — но наткнулась на такую глухую стену, что меня это сильно насторожило. Я приоткрыла глаза так, что тени от ресниц скрывали это, и посмотрела на пришедшего. Высокий, худощавый, гибкий, как хлыст, и такой же опасный. Нет, это было видно не по количеству оружия, а по тому, как незнакомец двигался. Каждое его движение было наполнено едва сдерживаемой силой, силой, которая заставила мое сердце судорожно сжаться и пропустить удар.

Вскочив на ноги, я уперла кончик меча мужчине в горло и тихим, срывающимся на рычание голосом спросила:

— Кто ты?

Мужчина посмотрел на меня с интересом, осторожно попытавшись отнять от своего горла острие меча, но я не позволила этому осуществиться. Чуть подняв глаза, я встретилась на миг с ним взглядом и утонула в золоте его глаз. Да, действительно, цвет его радужки был, как старое золото, и в глазах светилась горькая и усталая мудрость, словно мужчина хлебнул столько горя, что его хватило на сотни.

Всем своим существом я чувствовала в нем столько силы, что она заставила меня задрожать, но клинка я так и не убрала, даже наоборот, чуть крепче прижала к его горлу. Молчаливая дуэль взглядов продолжалась минут пять, пока незнакомец не отвел глаза, хотя было ясно нам обоим, что наши гляделки могли еще долго продолжаться.

— Кто я? — задумчиво переспросил он и ответил, — тот, кто всегда в пути.

— Неприкаянная душа? — съязвила я, — непохож, слишком материален, — в подтверждении своих слов я чуть порезала его. Темная кровь выступила на смуглой коже шее.

— А… — запнулась Рен, вспомнив о том, что у меня другое имя, — Элрин, зачем ты так?

— Присоединяюсь, — Дрим подошел к эльфийке и чуть приобнял ее за плечи, — зачем же так грубо?

Мне стоило больших усилий, что не сорваться на них. Гнев клокотал в моей груди, как кипящая вода, обжигая и заставляя прикладывать все больше усилий, чтобы держать себя в руках.

— Она права, — мягко произнес незнакомец, — не следует проникаться дружелюбием к первому встречному. Все в порядке. Прошу вас, опустите свой меч, — и увидев мои сузившиеся глаза, добавил, — потому что, если вы меня убьете, то следующая подсказка к Родинку для вас потеряна.

Неужели это он должен показать мне новую подсказку? На миг я поверила и едва не опустила клинок, но чувство самосохранение взвыло во мне, требуя не отпускать меча, пока не удостоверюсь в том, что на незнакомце нет ничего, кроме одежды. Мои глаза скользнули по фигуре мужчины, отмечая спрятанное оружие. Его было совсем немного, что меня, признаться, заставило задуматься. Нет, я, конечно, не требую, что бы все были увешаны оружием, как праздничные деревья, но самый минимум должен присутствовать- меч, кинжал, ножи или метательные звезды (по предпочтениям), арбалет или лук — все больше ничего и не нужно! А у него был только простой двуручный меч да кинжал. Подозрительно это, но впрочем, если он обладает неограниченным запасом магической энергии, то пожалуйста, а так сталь бывает вернее магии. Чуть прищурившись, я вновь вгляделась в ауру мужчины и заметила нечто необычное. Казалось, что воздух возле него дрожит, а в самой ауре проскакивали искры золото-красного цвета. Мне показалось или нет, но на миг мне почудилось призрачное кожистое крыло.

— Что-то не так? — вежливо поинтересовался мужчина.

— Ты не обычный смертный, — хмуро ответила я, тем не менее, опуская клинок, но не убирая его в ножны, — и это меня беспокоит.

— Если бы я был обычным смертным, — несколько иронично отозвался он, картинно изогнув темную бровь, — то вряд ли смог так долго хранить подсказку.

— Простите, что вмешиваюсь, — влез темный эльф, — но о какой подсказке вы говорите?

— О какой надо, — отрезала я нарочито грубым голосом и вновь обратилась к мужчине, — так как тебя звать?

— Эссарин, — с легким полупоклоном представился он, — могу ли и я знать ваши имена?

— Рената, — прощебетала девушка, кокетливо улыбнувшись, — можно просто Рен.

— Dak" Drim, — склонил голову темный эльф, — Дрим.

— Элрин, — я сказала это таким тоном, будто делала одолжение.

Рен удивленно шевельнула остреньким ушком в мою сторону и кинула мне косой озадаченный взгляд. Дрим же едва заметно философски пожал плечами — мол, мужененавистница, что поделаешь? Я проигнорировала их и посмотрела в ночное небо, в котором холодно светила одинокая луна. Мне нужно на охоту, потому что держать одновременно две иллюзию очень тяжело.

Я направилась вглубь леса, бросив через плечо:

— Скоро буду.

Стоило мне скрыть из вида, как тут же иллюзии спали с меня, принеся ни с чем не сравнимое ощущение легкости. Я сняла маску и подставила свое лицо навстречу теплому ночному ветру, который нежно потерся о мою кожу. После этого с легким шелестом упали на спину волосы, в бледном лунном свете приобретя мерцающий блеск. Я полной грудью вдохнула пьянящий запах ночного леса, в котором переплетались ароматы цветов, распускавшихся только для луны, и свежесть весело журчащего неподалеку ручейка. Где-то невдалеке бушевала река, к которой я, немного подумав, решила направиться.

Идя к намеченной цели, я прислушивалась к малейшим шорохам и периодически облизывая губы, чтобы знать о присутствии каких-либо животных. Пока вокруг меня были только мелкие зверьки, непригодные для моего питания.

Река была широкой, почти в три десятка метров, на мой взгляд. Луна проложила свою дорожку по свинцовой водяной глади. Я скинула на землю свой плащ, за ним последовали наспинные, ручные, поясные, набедренные ножны с вложенными в них клинками, следом упал, бряцая различной стальной мелочью, жилет, поверх него легли сапоги, за голенищами которых уютно примостились еще одни ножи, грузно упал арбалет, мягко спланировали рубашки и штаны. Я потянулась всем телом, хрустнув позвонками, и благоразумно прицепила на пояс ножны с кинжалом. Без оружия я не чувствую себя комфортно, словно осталась без руки или ноги.

Голой спиной я чувствовала шелковистость своих волос, а потом, решительно тряхнув головой, бросилась в реку. Вода приняла мое нагое, уставшее и запыленное сотнями дорог тело в свои ледяные объятия. Я едва удержалась оттого, что бы не взвизгнуть от холода, лишь сквозь сжатые зубы прорвалось шипение рассерженной змеи, недовольной тем, что кто-то наступил ей на хвост. Мощными гребками я поплыла к середине реке, чувствуя, как холод старается запустить свои щупальца в мое тело. Дьявол, у меня так судорога будет! Вместо того чтобы вернуть на берег, я упрямо продолжила плавать, иногда ныряя. В тот момент, когда мои зубы стали выбивать чечетку, я решила вылезти из воды. Выскочив из воды, я, стуча зубами, попыталась натянуть на мокрое тело одежду. Признаться, получалось плохо, очень плохо. Штанины прилипли к ногам и наотрез отказывались натягиваться, с рубашками была та же самая беда. Наконец, я оделась. Закрепить ножны после отчаянной борьбы с одеждой оказалось невероятно легким делом. Раньше мне приходилось с руганью закреплять ножны, состоящие порой из одних сложно запутанных ремешков, которые без знания можно было расстегнуть только с помощью ножа. Я с усмешкой подумала о том, что когда вновь буду застегивать ножны, предварительно натяну на себя мокрую одежду.

Поправив перекрещенные на груди наспинные ножны, я алчно повела носом, отыскивая в воздухе запах жизни, и нашла его. Где-то в нескольких сот метрах от меня шли трое эльфов и оборотень. К их естественным запахам примешивался металлический аромат старой, запекшейся крови. Казалось, что эти четверо искупались в ней. Я сощурила глаза и расширила зрачки, чтобы как можно лучше видеть в поселившейся в лесу темноте. Через пару минут я смогла увидеть их неясные фигуры, перемещающиеся неслышным шагом. Под их сапогам не хрустнула ни одна веточка, не зашелестел ни одни листик, словно эта четверка была призраками. Убийцы, определила я, напрягшись и как можно тише вытащив клинок и зарядив арбалет серебряными болтами. К счастью, я всегда на жилет прицепляла короткие арбалетные болты, не занимавшие много места.

Я легла на землю, слившись с ней, благодаря своему черному плащу. Положив клинок рядом с собой, я нацелилась на оборотня. Как только он оказался на расстоянии полета стрелы, я спустила курок. Взвизгнув, болты сорвались в полет. Трое из них достигли цели, жадно вгрызясь в тело оборотня и вышибив его из предстоящей игры. Вскрикнув, оборотень мешком обвалился под ноги своих друзей, заставив их вздрогнуть и озираться по сторонам с удвоенным энтузиазмом. Правда, один из эльфов присел рядом с оборотнем и бросил что-то остальным на непонятном мне языке, правда, некоторые слова я все же уловила: "здесь", "серебро" и "она". Кажется, говорят обо мне, любимой.

Заняв круговую оборону — спина к спине — эльфы быстро обшарили местность. Один из них столкнулся со мной взглядом, с сожалением думающей о том, что пяти болтов явно маловато и в будущем придется брать с собой как минимум пятьдесят. Дальше лежать было бессмысленно и глупо, поэтому я одним тягучим движением поднялась на ноги, вытаскивая с легким шипением второй клинок и им поманив их.

Призрачный свет круглолицей луны превратил волосы светлых эльфов в серебряный туман, мягко стелящийся по их спинам, вернее, по спинам двух из них. У третьего волосы были собраны в короткую косицу, но все равно создавали жутковатый нимб над его головой. Высокие, великолепно сложенные фигуры, запакованные в черные костюмы с серебряными полосами в важных местах — шее, бедрах, руках — и резкие черты лица со скачущими по ним теням превращали простых эльфов в порождения Дьявола.

Беззвучными шагами они взяли меня в кольцо, наивно полагая, что меня можно этим напугать. Встав в закрытую стойку, которую невозможно пробить, я приготовилась к последующему танцу поединка и пению целующейся стали.

— Мы сохраним тебе жизнь, если ты сдашься и пойдешь вместе с нами, — вдруг произнес один из них.

— Пойду куда? — решила поинтересоваться я, нутром чувствуя, что там мне будет ой как не хорошо.

— К Главе Гильдии Убийц, — последовал ответ, — он хочет сам убить тебя.

— Спасибо, — саркастично отозвалась я, — но я никогда не сдаюсь.

В этот же миг мои клинки пришли в движение и запели яростную песнь боя. Атаку правого клинка отразил двуручный меч стоящего по правую от меня сторону эльфа, левый клинок- левый эльф, а вот третий, решив, что я беспомощна перед его ударом, решил напасть на меня. Резко дернув на себя свои одноручные, но по длине чуть меньше двуручных, мечи, я этим вынудила эльфов отпрянуть от меня и отразила удар. Кувырком уйдя из круга, я на корточках приняла правым клинком удар, а левым атаковав сама. К моему огорчению, достать кого-нибудь из них мне не удалось, но вот поубавить самомнение получилось как нельзя лучше. До этого момента, эльфы, словно не сомневались в своей победе, держа меня за нахальную дилетантку, но я их быстро разочаровала.

Мы закружили по берегу реки, порой на доли секунды останавливаясь и переводя дыхание, чтобы в следующий миг взорваться движением.

А они оказались действительно хороши, мне пришлось это признать, чуть пригибаясь, позволяя клинку неприятеля с противным свистом пролететь над моей головой. Они решили взять меня измором, вынуждать совершать сложные контрудары, которые в обычном поединке я бы никогда не использовала. И это им бесспорно удавалось. Впрочем, силы и так быстро покидали меня, разве что чуть не маша белым платочком на прощание. Голод начал терзать мои внутренности, заставляя болезненно морщиться и быстрее уставать. Эльфы почувствовали это, и поэтому усилили свои атаки.

Последний, почти отчаянный выпад, который серьезно ранил двух. Сделав над собой последнее усилие, я швырнула в последнего метательный нож из наручных ножен, вычерпав до капли свой магический резерв для скорости. Пошатнувшись, я упала, краем глаза видя, как эльфы повторили мое действие, вот только они больше никогда не встанут. Их жизненная энергия хлынула в меня бурным, неудержимым потоком. Я закрыла глаза и позволила усталости взять надо мной верх.

Казалось, что я плыла в темной реке. Тихие плески волн убаюкивали и буквально просили меня расслабиться и ни о чем не думать, только плыть. Было так хорошо, что я счастливо вздохнула и тихо засмеялась. Мой смех разнесся всюду, сливаясь с шумом реки, а потом умолк. Мне было лень шевелиться из-за накатившей на меня усталости, усталости, которая, казалось, завладела мной полностью и решила больше не отпускать.

Тениан, как ты, любовь моя? — внезапно подумала я, и мне захотелось увидеть его. Просто увидеть. Да, конечно, мне хотелось обнять его и найти губами его губы, но это было невозможным, поэтому пришлось довольствоваться малым.

Река колыхнулась и исчезла, оставив меня в какой-то комнате. Оглядевшись, я увидела камин, возле которого стояло кресло и сидящего в нем мужчину. Свет огня окрасил его волосы в цвет крови, а лицу придал золотистый цвет. Желто-зеленые глаза безучастно смотрели в изгибающийся в причудливом танце огонь, а тонкие пальцы держали высокий полупустой бокал. Я стояла и смотрела на него, не в силах ничего сказать и сделать, только сердце болезненно сжалось да глаза стали гореть, словно в них попал песок. Откуда-то я знала, что ничего не смогу сделать, будто я призрак.

— Тениан, — я неуверенным голосом позвала его, ни на что не надеясь.

Мужчина встрепенулся и скользнул быстрым, но цепким и подозрительным, взглядом по комнате. Меня он не увидел, правда, на мне он, будто запнулся, и пристально всмотрелся туда, где стояла я. В его взгляде мне почудилась робкая надежда, которая спустя секунду пропала. Тениан разочарованно покачал головой и, отпив вина, с внезапной злостью швырнул бокал в камин. Пламя на несколько секунд взвилось, едва не опалив главу, и стало прежних размеров.

— Почему ты бросила меня? — зло прошептал он, невидяще уставившись в пространство, — почему ушла, ничего не объяснив? Почему? Алувьен, я так скучаю по тебе, — полный боли стон пролился с его губ, — ты мне так нужна…

Одинокая слеза скользнула по моей щеке, прочерчивая соленую дорожку. Я едва не кинулась к Тениану, чтобы не обнять, не заплакать, склонив голову к его груди, не покрыть поцелуями любимое лицо, но сдержалась, до боли вцепившись в свои предплечья.

— Прошло двести лет, — сдавленным голосом продолжал Тениан, — а я до сих пор люблю тебя, моя Тьма. Где ты? Что случилось, раз ты оставила свою сумку с оружием и флейту? Что…

Я все же не выдержала и бросилась к нему. Взяв его лицо в ладони, как хрупкую чашу, я принялась осыпать его лицо поцелуями, которые смешивались с текущими слезами. Тениан закрыл глаза, улыбка чуть тронула его тонкие губы.

— Я здесь, я с тобой, — лихорадочно шептала я между поцелуями, — с тобой…

— Алувьен? — мужчина посмотрел прямо мне в глаза, — это действительно ты?

В ответ я впилась в него поцелуем, жадным, требовательным, молящим о прощении и получающим его. Его руки сомкнулись у меня на спине, и я села к нему на колени, не прерывая поцелуя. Жалобный всхлип вырвался из меня.

Мы целовались, упиваясь каждой секундой, каждым мгновением, а потом мы просто держали друг друга в объятиях, чувствуя тепло наших тел. Мы радовались тому, что вновь можем дотронуться до того, кого так сильно любим. Мне казалось, что я вернулась в то время, когда даже и не думала принимать Тениана, как активного врага, и нежилась в его объятиях и улыбках, как кошка. Что-то дрогнуло в моей покрывшейся инеем душе, что-то растаяло сейчас, что-то, что позволило мне счастливо и облегченно вздохнуть и почувствовать лиственный аромат одеколона мужчины, бережно заключившего меня в свои надежные объятия. От этого опасного состояния безграничной и беспечной радости я была готова заплакать, впервые за всю мою жизнь почувствовав себя в полной мере любящей и любимой. Как долго я в самом темном и далеком уголке своей души ждала того, что кто-нибудь примет меня такой, какая я есть, и не станет переделывать меня под себя, а просто поймет и согреет меня в самую холодную зимнюю ночь.

Я потерлась щекой о его плечо, и только сейчас поняла, что на мне нет маски. Все мое тело замерло в болезненном напряжении, пока я прислушивалась к себе, а потом расслабилась. Нет, мне не нужно убивать Тениана, не нужно.

— Алувьен, — с нежностью произнес глава, причем так, будто пробовал на вкус мое имя.

— Да? — я посмотрела на него счастливыми глазами.

— Где ты была столько лет? — легкий укор послышался в его голосе, заставив меня покаянно отвести глаза, — почему ушла, ничего не сказав?

— Где я была? — задумчиво повторила я, — я была в хрустальном гробу.

— Где? — Смерть явно не ожидал такого ответа, — в гробу?

— Да, — кивнула я, — этим самым я оттянула приход Славомира на эти года, чтобы ты успел создать такую мощную Гильдию.

— Ты должна была сказать мне об этом, — недовольные нотки проступили в его голосе.

— Я не могла, мне запретили. Но теперь мы вновь вместе.

Я потянулась к нему и поцеловала. Тениан сбросил мой плащ с плеч, позволив ему упасть на пол бесформенной кучей. Следом за ним поспешил жилет, наши верхние рубашки, и при этом наш поцелуй не прекращался.

— Алувьен, пора, — раздался позади меня мужской голос.

Я, вздрогнув от неожиданности, прокусила нижнюю губу главы, почувствовав металлический привкус его крови, и обернулась. Неподалеку от нас стоял, скрестив руки на груди, мой брат Алвэйн. Я недовольно зарычала и гневно сощурила глаза, раздосадованная тем, что нас прервали.

— Что ты здесь забыл? — прорычала я.

— Тебя, — совершенно невозмутимо ответил Алвэйн, подходя ко мне, — время встречи закончилось, даже пробыла здесь дольше положенного. Пора уходить из его сна.

Я непонимающе моргнула и, посмотрев на Смерть, увидела, что тот, неподвижен, словно его заморозили. Смысл сказанного дошел до меня.

— Из сна? — переспросила я, — так я что, во сне у Тениана? Значит, это все не по-настоящему?

— По-настоящему, — возразил он мне, — только реальность называется Сон. Пошли.

— Не хочу, — холодно отрезала я, вздернув подбородок.

— Алувьееен, — простонал Алвэйн, — пойми, ты не можешь здесь оставаться, по крайней мере, сегодня. Вот послезавтра — пожалуйста!

— А почему только послезавтра? — нахмурилась я.

— Потому что завтра ты не в состоянии будешь это сделать, — разъяснил брат, — итак, уже на поддержку твоих сил уходит твоя аура. Пошли.

Он буквально за шкирку поставил меня на ноги и также потащил куда-то за собой.

— Постой, — почти в отчаянии вскрикнула я, — дай я попрощаюсь с ним.

Алвэйн состроил недовольную мину, но все же отпустил. Я подошла к Тениану и нежно коснулась его щеки губами, а потом встретилась с ним взглядом. Его желто-зеленые глаза смотрели на меня с осмысленностью, но еще и растерянно.

— Тениан, мне пора уходить, но я скоро приду опять к тебе, — торопливо произнесла я и, поцеловав на прощание, быстро ушла к поджидающему меня Алвэйну.

— Не уходи! — подорвался с кресла Смерть и попытался пойти за мной, но его откинуло назад, словно он наткнулся на магический щит, — Алувьен!

Я не оглядывалась, потому что знала, что если все же обернусь, то не смогу уйти.

— Пошли, — бросила я резким голосом брату.

Он взял меня за руку и сделал пасс свободной рукой. Комната вокруг нас поплыла и исчезла, а мы очутились в той черной реке, в которой я накануне плыла.

— Прости, — тихо произнес он, — я понимаю, что тебе было тяжело уходить, но иначе ты бы умерла. Я и так нарушил приказ Ветра…

— Какой приказ? — уцепилась я за последнюю фразу.

— Я не должен был подпускать тебя к Тениану ни при каких обстоятельствах, — ответил брат, глядя куда-то поверх моего плеча, — но видя, как тебе плохо без главы, я помог тебе пробраться к нему в сон.

— Спасибо, — серьезно поблагодарила я, — спасибо за эту встречу.

— Только не говори Ветру, — улыбнулся Алвэйн, — а теперь тебе пора.

Он легонько толкнул меня в плечо, и мне показалось, что я куда-то лечу. Постепенно исчезала темная река и фигура беловолосого парня, а вместо них появлялась такая уютная темнота, которая появляется перед тем, как проснуться. Я глубоко вздохнула и открыла глаза, которые посмотрели в дневное небо и увидели медленно плывущие облака. Рядом со мной на корточки опустилась Рен с обеспокоенными глазами.

— Что с тобой случилось? — спросила она меня, будто я знала ответ.

— Я спала, — невозмутимо ответила я, чувствуя легкую тошноту и мелкую дрожь во всем теле. Было такое ощущение, что я промахала клинками всю ночь без перерыва. Я попыталась сесть, но мир перед глазами закружился в бешенной пляске, и мне пришлось вновь лечь на землю.

— Спала? — истерически выкрикнула эльфийка, — да мы подумали, что тебя убили, когда обнаружили среди четырех трупов! Ты почти вообще не дышала! Ты едва не умерла!

— Ну и что? — удивленно скосила я на нее взгляд, — все мы когда-нибудь умрем.

Из горла девушки вырвался непонятный мне звук — то ли рык, то ли всхлип. Рядом с нами присел темный эльф, который бережно прижал Рен к себе и неодобрительно-укоризненно посмотрел на меня, в чем-то обвиняя. Рената судорожно вцепилась в Дрима и разрыдалась, будто недавно погиб ее любимый песик. И она с такой эмоциональностью собирается стать убийцей? Хватит, нужно преподать ей урок. Вот только приду в себя.

Я снова попыталась сесть, но теплая ладонь подошедшего Эссарина, кажется так его зовут, заставила меня вернуться на траву. В поле моего зрения появилось его лицо.

— Вам нужно полежать, Элрин, — наставительно произнес он, — вы сильно ослабли во время своего, так называемого вами, сна. Часть вашей ауры повреждена. Так что, вам нужно лежать несколько дней и набираться сил.

— А ты что, Целитель, чтобы мне указывать, что делать? — зло поинтересовалась я.

— Да, — кивнул он, — а вот вашей подруге тоже не помешался бы отдых и успокоительное. Совсем вы ее не бережете.

В ответ я только устало вздохнула и закрыла глаза, неприязненно думая о том, как же мне "повезло" с такими спутниками.

Сон выпустил из своих объятий Главу Гильдии Убийц. Проснувшись, Тениан испытал невыразимую досаду оттого, что все, что ему приснилось, оказалось сном. Он потер ладонями свое заспанное лицо и сел в кровати. Почувствовав рядом с собой какое-то движение, Смерть мгновенно напрягся и приготовился к драке, но, чуть опустив взгляд, увидел, что это всего лишь его очередная забава, по имени…боги, их столько уже было, что он перестал запоминать их имена.

— Пошла вон, — пустым голосом велел он проснувшейся девушке, — больше сюда и не смей соваться.

Быстро вскочив с кровати, она собрала свои вещи и вылетела из комнаты, словно ошпаренная. Как же они его достали!

Мысли мужчины вернулись ко сну, и против воли на его губы заползла горькая улыбка. Прошло уже два столетия, а она по-прежнему продолжает ему сниться, правда, в этот раз все было по-другому и таким реальным — и ее поцелуи, и соленые от слез губы, и такие любимые изумрудные глаза, в которых светились нежность и счастье. Стойте, ведь в снах невозможно почувствовать тепло губ и тела, соль слез и шелковистость щек. Но ведь он это чувствовал, будто это все происходило в реальности. Тениан облизнул пересохшие губы и почувствовал, как боль стрельнула в нижней губе и кровь выступила из потревоженной ранке. Он прикоснулся рукой к губе и отнял ее, неверяще уставившись на алое пятно. Пораженно выдохнув, Смерть подорвался с кровати и стремительным шагом подошел к зеркалу. В нем он увидел растрепанного мужчину с прокушенной нижней губой.

— Не может быть, — выдохнул он, — Алувьен, неужели ты действительно приходила ко мне?

Столько лет ожидания, столько лет напрасной надежды на то, что он услышит знакомые скользящие, почти неслышные шаги и увидит, как в комнату стремительно войдет хрупкая фигурка в черном плаще с натянутым до подбородка капюшоном, в тени которого горят саркастичным огнем зеленые глаза с вертикальным зрачком. Сколько раз он представлял, как обнимет ее и встретит ее озадаченный такой встречей взгляд, а потом сурово спросит, где же она шлялась. Сотню лет назад Глава Гильдии был готов на все, лишь бы вновь увидеть Тьму, но потом все скрылось под пеплом времени, и он смирился, но все же где-то глубоко-глубоко внутри жила робкая надежда на то, что они все же встретятся. И вот его потаенная мечта сбылась — они встретились, правда, во сне, но все же. Это утро показалось Тениану хорошим, но известие, которое принес его старый друг Агония разбило это впечатление на мелкие осколки.

Я сидела возле костра, раздраженно отмахиваясь от противно жужжащих насекомых, которые жаждали моей крови. По настоянию этого Эссарина мы остались на этом же месте до самого утра, пока я не буду себя хорошо чувствовать. Убедить их в том, что мне уже лучше, не удалось, поэтому мы и сидим здесь, ничего не делая. Когда я попыталась уйти в лес, чтобы напитаться, меня просто не пустили, заявив, что меня будет очень легко убить, а поэтому сиди здесь и не рыпайся. Психанув, я назло им встала и пошла, не обращая на их гневные окрики внимания, как оказалось зря. Эти сволочи, то есть Эссарин и Дрим, попросту скрутили меня и связали до тех пор, пока я клятвенно не пообещала им не сбегать. Черте что твориться! Я, Тьма, нахожусь в таком унизительном для меня положении и ничего не могу сделать. Это меня бесило, но приходилось сдерживать себя.

Рен попыталась примириться со мной и начала о чем-то весело щебетать, пока не наткнулась на мой взгляд. Испуганно сжавшись, она замолчала, но не ушла от меня, а положила свою голову ко мне на колени. Долго злиться я на нее не могла и, вздохнув, принялась гладить ее по волосам.

Впервые я задумалась над тем, как же плохо, когда нечем заняться. Будь у меня моя флейта, которая осталась в сумке возле Тениана, а другую я до сих пор не удосужилась купить. Хм, мне бы еще сменить свое вооружение на что-то более современное.

— Я испугалась за тебя, — робко произнесла Рен, — когда увидела тебя среди трупов. Я их знала — они были моими учителями по боевому искусству.

— Убийцы не должны бояться, — нравоучительно произнесла я, — они должны разумно взвешивать свои силы, иначе долго не проживут. Ты еще не передумала?

— Нет, — упрямо мотнула она головой.

— Ничего, скоро передумаешь, — тон у меня получился зловещим, что заставило Рен поднять на меня взгляд и напрячься, — хм, здесь поблизости нет городка?

Взятая из памяти эльфийки информация о современном мире меня несколько не устраивала. Дело в том, что, в основном, эти знания были учебными, то есть исчерпывающей информации в них не содержалась, только вычерчивалась в общих чертах, но все равно ее было очень много. В течение последних дней я по чуть-чуть рассматривала ее, чтобы случайно не упасть без сознания от хлынувшей неуправляемой лавиной информации. Изучая ее по капле, я тем самым систематизировала ее и соединяла с теми знаниями, которыми обладала сама. Я узнала, почему утеряны знания об связующих плоть заклинаниях. Дело в том, что помимо той войны по уничтожению расы людей, за прошедшие две сотни лет прошло еще около десятка разрушительнейших войн, в ходе которых было утеряно множество знаний.

— Городка? — переспросил Эссарин, оторвавшись от кашеварения, — есть такой, всего в десятке километров от сюда. Вот только не смейте ходить туда.

— Это еще почему? — я опасно прищурилась и потянулась к висящему на поясе кинжалу.

— Вы еще слишком слабы, чтобы ездить верхом, — невозмутимо ответил он, — тем более, что вам нужно накапливать силы для подсказки.

— Какая плата за подсказку? — усталым голосом поинтересовалась я.

— Потом расскажу, — пообещал Эссарин.

Этот ответ меня не устраивал, поэтому я глухо заворчала, высказывая свое недовольство. Голод по жизненной энергии становился с каждой секундой все сильнее и сильнее, что начинало меня сильно беспокоить. Если так и дальше пойдет, то через полчаса я просто перерву глотки своим спутникам. Нужно что-то делать, иначе все будет плохо. Стоило только мне об этом подумать, как меня лизнуло пламя жажды крови, которое потом просто растворилось у меня в крови, причиняя поистине адскую боль. Я сжала зубы, не позволяя ни стону, ни крику прорваться наружу, только меня начало несильно трясти. Дьявол, за что мне все это? Что я такого сделала?

Рената обеспокоено посмотрела на меня и тронула за плечо.

— Что с тобой? — тревожно поинтересовалась эльфийка, поднимая голову с моих колен.

Мой взгляд скользнул по ее молодому лицу и остановился на шее, где билась жилка. Я прямо-таки увидела алую кровь, бегущую по ее жилам. Сглотнув, я неимоверными усилиями отвела взгляд и поднялась, едва не упав, но успев схватиться за плечо девушки. Видимо, я сильно его сжала, потому что она охнула.

— Пойдем, — потянула я ее за собой, — мне срочно нужно…

— Куда это вы? — к нам подошел, сурово хмурясь, темный эльф, — вам нельзя никуда уходить.

Удар ногой в лицо послужил ему ответом от меня. Я холодно и презрительно посмотрела на него:

— Никогда не смей говорить мне, что мне можно делать, а что нельзя. Ты мне никто. Пошли, Рен.

Я потянула за собой замершую эльфийку, которая расширенными глазами смотрела на лежащего без сознания эльфа. Тонкая струйка крови текла из его рта, ярко выделяясь на его алебастрово-белом лице. Я помотала головой, пытаясь прийти в себя, и вновь потянула Рен за руку, но та не двигалась.

— Рен, пойдем, — с нажимом произнесла я.

Эльфийка вырвала свою руку из моей ладони и одарила меня взглядом полного ненависти, а потом упала на колени возле Дрима и своим носовым платочком стерла кровь с его лица.

— Дрим, ответь мне, — неуверенно пролепетала она, — ты меня слышишь?

— Он придет в себя через полчаса, — ответил подошедший Эссарин, осторожно прикасаясь к его челюсти, — хорошо, что не сломано.

— Если бы я хотела, то сломала, — равнодушно произнесла я, разворачиваясь и идя в лес.

Уже зайдя глубоко в лес, я услышала, как Рената что-то крикнула мне в след. У меня возникло такое ощущение, что это было что-то нелицеприятное. Ну да Дьявол с ними со всеми.

С этими мыслями я приготовилась к своей охоте. Конечно, придется охотиться на какое-нибудь животное, но выбирать не приходиться. Уж слишком в глухом месте мы оказались, чтобы кто-нибудь в здравом уме сюда сунулся, ну, кроме тех, кто хочет меня убить.

Я сняла маску и, прицепив ее к поясу, всей грудью вдохнула лесной воздух, выискивая запах своей жертвы. К моему удивлению, я обнаружила запах оборотня. Чтобы удостовериться в этом, я облизнула свои губы, уже пробуя воздух на вкус. Так и есть, где-то неподалеку от меня оборотень, который охотится. Что ж, мохнатый, в этот раз испытай на себе роль жертвы…

Я кралась по притихшему лесу, идя по запаху к оборотню. Десять минут и я на месте. В траве кувыркался, как маленький котенок, огромный, чуть меньше меня, белый тигр. Его довольное урчание раздавалось по всему лесу, заставляя птиц испуганно теряться в тени деревьев. Перевернувшись на живот, оборотень изогнулся, как обычная домашняя кошка, и заскреб лапами землю. Очарованная такой необычной картиной, я стояла возле дерева, в нескольких метрах от тигра, и любовалась им. Гибкое, пластичное тело, покрытое белоснежной, как горный снег, шерстью с угольными полосками, одно слово вертится на языке — красавец. Увлеченный своей забавой, оборотень не замечал меня, пока случайно не повернулся мордой ко мне. А глаза у него оказались, как две старые золотые монетки.

Некоторое время мы пялились друг на друга, не предпринимая никаких действий, словно не зная что делать. Мне было почему-то неудобно нападать на него. Может быть, из-за его взгляда? Несколько детский и неуверенный взгляд вгонял меня в ступор. Наконец, оборотень робко зарычал, словно сомневался в том, что правильно ли это. Я одарила его недоуменным взглядом, попутно отмечая тот факт, что голод и жажда крови утихли.

Оборотень внезапно обернулся в молодого человека, лет так двадцати, а может еще и моложе в темно-синем, как ночное небо, костюмчике. Он смущенно запустил растопыренную пятерню в свою каштановую шевелюру и изобразил на лице улыбку.

— Привет, — поздоровался он со мной.

— Привет, — кивнула я в ответ, сознавая, что скоро его глаза остекленеют, а теле появиться рана, мной нанесенная, потому что он видит мое лицо.

Оборотень смотрел на меня с легким мужским любопытством, даже не подозревая о том, что его ждет в последующие минуты.

— Кто ты, прекрасная незнакомка? — он скользящими шагами приблизился ко мне и взял за руку.

— Твоя смерть, — вздохнула я, глядя в его удивленные глаза.

Мой серебряный нож мгновенно нашел его сердце.

— Прости, но мне нужно, — я отвела взгляд, придерживая умирающего парня и впитывая его жизненную энергию.

Я осторожно положила его на землю и вынула нож. Облизнув лезвие, я вернула его в наручные ножны и провела кончиками пальцев по заострившемся чертам лица. Не знаю, что со мной сейчас было, но мне было так жаль оборотня, что едва не заплакала, но привычный цинизм и холодность вернулись ко мне, вытеснив это чувство. Я наклонилась к нему, чтобы лизнуть крови, но внезапно оборотень открыл глаза и еле слышный, как речь деревьев, вопрос скатился с его синеющий губ:

— Почему?

— Я тоже хочу жить, — просто ответила я и поцеловала его, выпивая его последний вздох.

Я почувствовала, как меня коснулся призрачный подол плаща Госпожи Смерть, а в следующий миг душа оборотня устремилась ввысь. Вот и все.

Решив напоследок напиться крови, я просто разорвала горло уже трупа и жадно принялась глотать остывающую игристую, как шампанское, кровь оборотня. Я пила, почти что захлебываясь из-за своей жажды, которая просто заполыхала во мне неукротимым пламенем. Довольно заурчав, я выдрала кусок плоти и принялась его жевать, в этот момент уподобившись безмозглой нежити. Я пировала.

— Элрин, — боязливо окликнули меня.

Злой и сердитый рык вырвался из моего горла, предупреждая о том, что лучше ближе не подходить. Рука метнулась ввысь и накрыла голову капюшоном, тень которого полностью скрыло мое лицо, вот только кровь все же ярко выделялась. Мои полыхающие драконьим пламенем, частичка которого навсегда осталась во мне, изумрудные глаза встретились с васильковыми, в которых плескался настоящий ужас и отвращение. Я даже могу представить себе картину, представшую перед ее глазами — мертвый молодой парень с разодранным горлом и жуткой раной в груди, а рядом с ним злобно рычащая недавняя знакомая, лицо которой спрятано в тени капюшона, вот только все же видны кровь и горящие глаза.

Мой взгляд сместился чуть правее и встретился с темным эльфом, который чуть побледнел и держал в руке обнаженный меч. Глупый, неужели он думает, что сможет выстоять против меня? Меня, Алувэйн? Негромкий смех заклокотал в моей груди и высвободился, заставив эльфов отступить назад. Я плавным, грациозным и угрожающим одновременно движением встала на ноги и танцующей походкой стала приближаться к ним. Темный эльф спрятал за собой эльфийку и грозно выставил перед собой клинок. Я подошла к ним так, что острие меча коснулось моей груди — еще чуть-чуть и прольется моя кровь.

— Ну, что же ты? — я обхватила ладонями клинок и подалась чуть вперед, зная, что сильно рискую, — давай, я ведь знаю, как тебе хочется обагрить свой меч моей кровью. Ты ведь хочешь узнать, какова она на вкус.

— Что с тобой, Элрин? — я заметила, как дрожали его руки от сдерживаемого напряжения.

— Я не Элрин, — покачала я головой и вдруг резко подалась вперед, позволяя мечу погрузиться в мое тело примерно на палец. Левое легкое обожгло сильнейшей болью, — ой, ты убил меня!

Я картинно упала на землю, раскинув руки, но умудрившись все же лечь так, чтобы капюшон не сполз с головы. Почему-то для меня было важным, чтобы эльфы не увидели моего лица, что ж, исполню свое чаяние.

— Элрин! — упала рядом со мной на колени светлая эльфийка. На ее глазах заблестели слезы, которые стали чертить свои дорожки на ее загорелых щеках, — не умирай! Я прошу тебя! Не умирай!

— Я и не собираюсь, — буркнула я, — перестань реветь, Рен, иначе никогда не станешь убийцей.

Я со стоном села, чувствуя, как левое легкое просто горит. Посмотрев, я увидела, что оно пробито валяющимся рядом мечом Дрима. Так, это что за идиотские шуточки?

— Дрим, что это значит? — тоном, не предвещающим ничего хорошо, вопросила я, растягиваясь на земле, прижимая ладонь к груди.

— Ты сама, — огрызнулся он, стараясь не встретится со мной взглядом, — сама себя натянула на этот чертов клинок.

— Да что ты говоришь! — издевательски протянула я, чувствуя, как от ускоренной регенерации начинает вновь просыпаться голод.

Вот Дьявол! И где, спрашивается, я найду еще одну жертву?

— Прости, — вздохнул темный эльф, встречаясь со мной взглядом.

— Прощу, если ты поделишься своей кровью.

Рената, перестав плакать от изумления, уставилась на меня, растерянно хлопая глазами.

— К-как это понимать? — пролепетала девушка, переводя с меня на Дрима взгляд, — причем тут кровь?

— Мне нужно для регенерации, — ответила я, следя за тем, как темный эльф развязал шнуровку на шее, обнажая ее.

Дрим сел возле меня так, чтобы мне было удобно дотянуться до меня. Я резко села на колени, чувствуя сильную тошноту и головокружение, и вцепилась в него, чтобы не упасть. На миг мне захотелось вырвать кусок его плоти, но все же мне удалось сдержаться. Я укусила его и принялась пить текущую влагу. Когда я закончила, то наткнулась на позеленевшую Ренату, которая смотрела на меня с непередаваемым выражением лица. Невозмутимо вытерев рот и вернув маску на лицо, я почувствовала себя намного лучше, а поэтому стала более дружелюбной, чем обычно.

Вернулись мы в наш лагерь тогда, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Всю дорогу до него, светлая эльфийка шла чуть поодаль от меня, словно опасаясь того, что я на нее накинусь и сожру. В этом, к моему глубочайшему сожалению, есть доля правды — я так поступлю, когда голод окончательно помутит мой рассудок, и я перестану соображать, кто мне друг, а то враг.

— Тениан, она уже убила семерых наших, причем четверо из них были учителями, — произнес Агония, — может, ну ее, а? Зачем нам терпеть такие убытки, происшедшие всего за какие-то пару-тройку дней? А ведь охота только началась. Подумай, скольких мы потеряем!

Глава Гильдии Убийц на некоторое время задумался, а потом равнодушно и безжизненно пожал плечами. Пустой взгляд желто-зеленых глаз устремился куда-то в окном, а вот по его тонким губам внезапно скользнула тень улыбки. Удивленно приподняв брови, Агония решил уточнить относительно охоты:

— Так что, прекращаем ее?

— Пусть еще пару недель побегает, а потом я сам возьмусь за нее, — стальным голосом произнес глава, — никто не смеет жить, когда я запретил.

— Тениан, ты не хозяин чужих жизней, — ужаснулся таким словам убийца, — что бы так говорить!

— Я Смерть, — просто произнес он, — а значит в моей власти решать, кто будет жить, а кто умрет.

— Это же просто прозвище, ты не Госпожа Смерть, — попытался вразумить своего друга Агония.

— Откуда ты знаешь? — жестко произнес Тениан, в упор глянув на своего зама.

— Тениан! — почти в отчаянии воскликнул Агония, внезапно понимая, что постепенно теряет главу, — перестань! Я тебя не узнаю!

— Богатым буду, раз не узнаешь, — оскалился глава, — ты что-то еще хотел мне сказать?

Агония лишь досадливо покачал головой и вышел. Тениан вздохнул и жестко усмехнулся. Все будет так, как он скажет, и никто не посмеет встать на его пути и противиться его воле! Все будут уничтожены, если он этого пожелает, и никто не сможет повлиять на его решение!

Жестокий урок

Дрим некоторое время задумчиво смотрел в пламя костра, мысленно прокручивая рассказ Элрин, нет, Алувьен о своей жизни. Да, он вынужден признать, что никому не пожелал такой жизни, даже вампирам, будь прокляты эти кровососы. При мысли о последних, его руки непроизвольно сжались в кулаки, да так, что побелели костяшки пальцев, но заметив это, эльф расслабил руки и прислушался к ровному дыханию убийцы, несколько доверчиво положившей голову к нему на колени. Серебристо-зеленые волосы рассыпались в художественном беспорядке, а по ее лицу плясали отсветы огня. Правда, приглядевшись, все же можно увидеть печать горечи в ее выражении лица — усталый изгиб губ, напряжение черт, еле-еле заметно дрожание ресниц, на которых до сих пор не просохла соленовато-горькая роса слез.

"Она прекрасна, — подумал Дрим, проводя ладонью по ее волосами чувствуя их шелковистость, — даже не видя ее настоящую, я уверен в этом". Ему вспомнились изумруды ее глаз с вертикальным зрачком, в которых искрились ирония и смех над ее выходкой, когда она предстала перед ним старухой. Вспомнился, поцелуй, который она ему подарила. Это было великолепно. Хм, а ведь кто-то получает их, когда захочет, вернее, не кто-то, а сам Глава Гильдии Убийц. Дрим недоуменно покачал головой, не понимая, как Алувьен могла полюбить этого человека? Холодные, почти мертвые желто-зеленые глаза на бесстрастном и презрительном лице, воплощенный демон смерти, а не живое существо, по которому спящая убийца страдает.

Вздохнув, он взял спящую девушку на руки и, положив ее на расстеленный плащ, накрыл ее своим плащом. Темный эльф попробовал непредвзято посмотреть на нее. Возле костра спала обычная дриада, вот только от нее веяло невероятной опасностью и угрозой, а также казалось, что сама Госпожа Смерть стоит рядом с ней. Дрим помотал головой, отгоняя эти мысли и чувства, и принялся охранять вверенных его защите жизни девушек.

Я стояла посреди поляны, сплошь усыпанной ярко-алыми, словно свежая кровь, цветами, которые пахли просто восхитительно, но чем-то мне это не нравилось. Теплый ветер развевал мое шелковое изумрудно-зеленое платье, которое ластилось к моему телу. Я запустила растопыренную пятерню в свободно спадающие волосы и провела ей по всей их длине.

— Ветер, — позвала я беловолосого воина, чувствуя непонятную тревогу.

Вот уже больше недели, как он не приходит ко мне, после того случая, как он узнал про тот артефакт. Без него я чувствовала себя так, словно лишилась чего-то важного, словно потеряла часть самой себя, и это сравнение пугало меня. Получалось так, будто Тениану принадлежит только мое сердце, а Ветру — вся моя сущность. Когда настанет день выбора, я даже не знаю, кому отдам предпочтению — главе или ему.

— Ветер, — громче произнесла я, — где ты?

— Он не может прийти, Алувьен, — хмуро ответил Алвэйн, появляясь по правую руку от меня.

— Не может или не хочет? — дрогнувшим голосом поинтересовалась я.

— Не может, — сказал брат, устремляя свой взгляд куда-то вдаль, — но очень хочет тебя увидеть.

Что-то мне не нравилось поведение моего брата-близнеца. Алвэйн старался не встречаться со мной взглядом, да голос его звучал как-то напряженно. Я требовательно дернула за рукав его рубашки, привлекая его внимание, и пристальным, цепким взглядом заглянула ему в глаза. В изумруде его глаз я увидела виртуозно скрываемую усталость, словно он недавно участвовал в долгой и изнурительной битве. Поддавшись какому-то наитию, я рывком сдернула его рубашку, обнажая покрытый свежими шрамами торс. Черные змеи заживших ран переплетались друг с другом в странном узоре, который на бледно-золотистой коже смотрелся просто жутко.

— Он ранен, — я даже не спрашивала, — насколько?

— Пару дней отлежится и все будет в порядке, — уже не скрываясь, Алвэйн поморщился от боли, когда пожал плечами, — просто он сильно истощил свой резерв, когда нас взяли в кольцо.

— Ты можешь устроить мне встречу? — глядя на брата, я в этом сомневалась.

— Чуть позже, — тень виноватой улыбки коснулась его губ, — я сильно устал.

На этих словах он внезапно сильно побледнел и, закатив глаза, упал на землю. Я опустилась на колени рядом с ним, чувствуя, что в нем невероятно мало жизненной энергии, которая и так, прямо на моих глазах, утекала, как песок сквозь пальцы. Крепко выругавшись сквозь зубы, я положила левую руку к нему на грудь в том месте, где билось сердце, и послала ему часть своего запаса энергии жизни. Ее хватило на то, чтобы заполнить сильные бреши в его резерве. Угольно-черные ресницы дрогнули, а бескровные губы шевельнулись:

— Спасибо…

В следующий миг Алвэйн исчез, но я не сомневалась в том, что теперь с ним будет все в порядке. Интересно, почему брат пришел ко мне, находясь в таком истощении? Что-то здесь не так. Я вздохнула и проснулась…

Двух часов сна мне хватило для отдыха, и я чувствовала себя бодрой. Открыв глаза, я увидела, что солнце только-только начинает выплывать из-за горизонта, окрашивая его в бледно-розовый цвет. То тут, то там неуверенно начинали щебетать птицы, возвещая о начале нового дня. Я сонно улыбнулась и приподнялась на локте, с удивлением отметив тот факт, что была укрыта плащом Дрима. Сам темный эльф продолжал нести ночную вахту, не заметив моего пробуждения, чем я и воспользовалась. Я принялась с увлечением рассматривать его, отмечая раннее не замеченные детали его внешности. Тонкие черты лица эльфийского аристократа, на которых плясали отсветы костра, вороная грива волос, заплетенная в косу, и алебастровая кожа, присущая всем темным эльфам, хотя, вернее будет сказать, темным северным эльфам. У темных южных эльфов кожа была иссиня-черной, как ночное небо, но встречались такие эльфы крайне редко из-за происшедшей почти тысячу лет назад войны, в ходе которой была истреблена почти три четверти народа. Зачинщиками этой войны оказались светлые эльфы…

Почувствовав мой взгляд, Дрим посмотрел на меня, чуть улыбнувшись. Я встала со своей лежанки и только тут отметила, что Эссарин так и не появился, а мне это уже начинало сильно не нравиться.

— Эссарина до сих пор нет, — хмуро произнесла я, присаживая рядом с эльфом, — мне это не нравиться.

— Мне тоже, — согласился он со мной, — его нет уже больше трех часов. За это время можно вполне дойти до города…

— И связаться с Гильдией Убийц, — закончила я

— Но я об этом даже не думал, — послышался голос Эссарина, — мне нужно было удостовериться, что все готово.

Я даже не повернула голову в его сторону, выражая тем самым свое равнодушие по отношению к нему. А вот Дрим все же посмотрел на Эссарина несколько странным взглядом и хотел было что-то сказать, но все же промолчал. Удивленно двинув бровями, Эссарин молча сел напротив нас и бодро поинтересовался:

— Кто сейчас на страже?

— Я, — спокойно ответила я, — потом мы собираемся и едем за подсказкой, не так ли?

— Хм, нужно подождать еще пару дней, — немного замялся он, — еще не готово.

В ответ я глухо и недовольно зарычала, высказывая свое отношение ко всему этому. Не нравятся мне эти приготовления, ой как не нравится. Есть в них что-то такое, что заставляло мое чувство опасности тихо ворчать, намекая о том, что скоро мне пригодиться очень много сил для платы, причем сил не только физических, но и душевных, которых у меня итак осталось совсем мало.

Эссарин и Дрим улеглись спать, закутавшись в пледы по самые носы, и тут же заснули. Я повела напряженными плечами и вдруг подумала о том, что бы немного размяться с клинками. Давненько я это не делала. Мне хотелось просто в свое удовольствие отработать все известные мне стойки, атаки и блоки, просто прочувствовать всем своим телом их гармонию, и при этом не защищать свою жизнь.

Я поднялась на ноги сбросила плащ и жилет, почувствовав себя немного свободнее. Вытащив клинки, я медленно вытянула их перед собой, а потом встала в стойку "элиант-о-тэн" — закрытая стойка, которая может выдержать почти любую атаку, кроме трех. Постояв в ней некоторое время, я вдохнула воздух полной грудью и закрыла глаза, чутко вслушиваясь в кипящую вокруг меня жизнь, а потом стала танцевать танец Смертельного Клинка…

Со стороны казалось, что я просто танцую дикий, яростный и стремительный танец, в котором блеск оружия играл свою роль. Я взвилась в высоком прыжке, нанося невидимому противнику удар ногой в челюсть и взмахивая клинками, чтобы отразить удар другого соперника. Приземлившись на корточки, я выставляю над головой щит из скрещенных мечей, а потом идет плавный, как течение реки, перекат. Резкий подскок и я стою на чуть согнутых ногах, высматривая врагов, и готовая в любой миг вновь закрутиться в смертельном вихре со стальными молниями. Я танцевала так, словно в последний раз…

Почувствовав на себе чей-то взгляд, я быстро обернулась, разгоряченная от боя с невидимыми противниками, и встретилась с задумчивыми васильковыми глазами Рен. Эльфийка сидела, закутавшись в плед, и смотрела на меня с непонятными мне задумчивостью и тоской, будто рассталась со своей мечтой.

— Я тебя разбудила? — спросила я, решив, что на сегодня хватит и возвращая клинки обратно в ножны. Быстро надела жилет и плащ, чувствуя, как приятная и знакомая тяжесть ложиться мне на плечи.

— Что ты будешь делать после охоты? — вопросом на вопрос ответила Рената, ежась от утреннего холода.

— Пока не знаю, — созналась я, — только мне кажется, что буду скрываться от Тениана.

— Почему? — недоуменно шевельнула острым ушком эльфийка.

— Подумай сама, Рен. Ты знаешь главу достаточное, на мой взгляд, время, чтобы знать, что он не оставит в живых сильную вольную, которая может примкнуть к врагам. Он уничтожит меня собственноручно, упиваясь моей предсмертной агонией и постепенно стекленеющими глазами, — я криво усмехнулась, — по крайней мере, это случилось бы двести лет назад, но не думаю, что относительно этого Тениан перемениться в лучшую сторону.

Тяжело вздохнув, Рен положила голову ко мне на колени, а я машинально принялась поглаживать ее по волосам. Золотой шелк ее волос тек под моими пальцами, и невеселые мысли кружили в моей голове. Действительно, если я смогу пережить охоту, то Тениан явится ко мне лично, чтобы холодным равнодушным голосом и с пустотой в глазах сообщить мне, что я не имею право жить, потому что ему мешаю. А потом, спустя совсем краткое время, я опущусь на землю, пронзенная клинками, а на моих губах, издающих хрипы, будет пузыриться черная кровь. Это случиться только в том случае, если глава так и не убедиться, что я это я, его Тьма. Я горько усмехнулась и невесело тряхнула головой. Ровное дыхание девушки подсказало мне, что она спит. Что ж, пусть спит, силы ей еще пригодятся.

На какой-то краткий миг кончиками пальцев я коснулась бьющейся жилки на ее шеи, и это заставило жажду крови жидким огнем пробежать по моим жилам. Я застыла, боясь пошевелиться и молясь о том, что бы она схлынула в скором времени или просто немного утихла. Но нет, огонь, полыхающий во мне, можно было затушить только кровью…кровью…кровью…Я голодными глазами впилась в жилку и уже хотела была вцепиться в нее, но в последний момент сумела удержать себя. До крови прокусив нижнюю губу и почувствовав боль, я чуть пришла в себя и осторожно переложила Рен со своих колен на землю, а потом постаралась отползти от нее как можно дальше. Привалившись спиной к дереву, я вцепилась в предплечья, чувствуя, как жажда начинает постепенно расти, приводя меня в ужас. Еще немного, и я не смогу удержать себя. Отчаянный стон вырвался из меня. Я заскребла руками по земле, не в силах укротить боль, танцующую в каждой моей клетке. Сильная судорога прошлась по моему телу, заставив его выгнуться дугой, а затем обессилено упасть на землю, судорожно и прерывисто дыша и продолжая чувствовать эту нескончаемую, просто адскую боль. Я знала, что только кровь может погасить бушующий во мне пожар, да вот только я боялась того, что начав от кого-нибудь пить эту влагу, не смогу остановиться и разорву на клочья, как того оборотня. Лежа с закрытыми глазами, я молилась о том, что бы эта пытка прекратилась, но она все длилась и длилась, медленно, но верно начиная сводить меня с ума. Мое сознание провалилось в омут нескончаемой боли, и я не знала сколько это длилось, была только мука.

Когда мне на губы попала роса с металлическим привкусом, я даже не сразу поверила своим ощущениям, а потом жадно, почти остервенело вцепилась в то, что предлагало мне кровь. Мои клыки, именно клыки, как у вампира, полностью погрузились в мягкую, податливую плоть, и от этого кровь потекла сильнее, словно раньше она была ручейком, а теперь бурной рекой. Я пила ее, с неописуемым наслаждением чувствуя, как постепенно пламя боли утихает. Никогда раньше мне не было так плохо от жажды крови. Как я заметила, с каждым разом она становиться все ненасытнее, все яростнее и свирепее, словно она становилась такой, какой должна быть. Также был отмечен тот факт, что печать, лежащая на мне, становится все тоньше и тоньше, что меняло меня — я становилась сильнее, быстрее, ловчее и, что самое удивительное, повышалось мое мастерство, приближаясь к немыслимым для меня высотам.

Когда, наконец, жажда утихла, я открыла глаза и увидела лежащего рядом со мной Эссарина, явно пребывавшего без сознания. О, Дьявол, сколько же мне потребовалось крови, чтобы насытиться?! Я тут же отняла его запястье от своего рта и, оторвав от рубашки лоскут, перевязала его руку. Прислушавшись к своим ощущениям, я с ужасом смешанном с удивлением поняла, что около полутора-двух литров. Еще раз — О, Дьявол! Ему срочно нужно восстановить хотя бы часть своих потерь, иначе он умрет.

Я подтащила его к костру и разбудила эльфа. Тот сонно поморгал и недоуменно посмотрел на меня. Я кивком указала ему на лежащего с бледным, почти белым лицом, и тихо прошептала, не желая будить Ренату:

— Ему нужна помощь — одна я не справлюсь

Дрим подскочил и таким же шепотом поинтересовался:

— Что с ним?

— Большая потеря крови, — кратко ответила я.

— Он тебя кормил, — он даже не спрашивал, а утверждал, — ты сильно много выпила. Как так получилось?

— Жажда в этот раз была гораздо сильнее, чем обычно, — хмуро произнесла я, — Эссарина нужно срочно накормить чем-то мясным. У нас что-нибудь осталось?

— Сейчас посмотрю, — пообещал Дрим.

Он кинулся к ревизии наших съестных товаров, а я вот задумалась. Интресно, а можно будет перелить Эссарину часть моей крови? Хотя, нужно учитывать совмещения групп крови, а я не знаю, какая у него. Даже если бы знала, это мало чем помогло. Современная классификация сильно отличается от той, в которой я разбираюсь.

— У нас есть немного мяса, — сообщил эльф, — как раз хватит для хорошего бульона.

Я кивнула и, устроив Эссарина поудобнее, решила осмотреть нанесенную мной ранение попристальнее. Размотав импровизированный бинт, я могла лицезреть рану, больше похожую на работу оборотня. Все запястье было изодрано, словно кто-то рвал его клыками долго и остервенело, наслаждаясь каждым мигом. Хотя, по правде будет, так оно и было. Я осторожно провела языком по своим зубам и удивилась, не обнаружив клыков, которыми и рвала плоть Эссарина. Я хмуро склонилась над его запястьем и увиденное заставило меня недоуменно нахмуриться. Дело в том, что по краям раны скакали едва заметные мелкие искорки золотисто-красного цвета, словно это были искры пламени. Так, а кто такой вообще Эссарин? Он не эльф, не оборотень, не вампир, не человек, не нежить, не метис, я даже затрудняюсь сказать. Его аура заставила меня еще больше озадачиться. Она была красной, нет, не так. Она была всех оттенков красного, плавно переходящих друг в друга, да еще золотые искры, пляшущие по этой самой ауре, и сила, от которой дрожал воздух. Что-то мне это сильно не нравится, очень сильно не нравится. Я вспомнила вкус его крови — он сильно отдавал металлом, и сама кровь была очень горячей, как у…у дракона. Сняв перчатку, я чуткими кончиками пальцев пробежалась по его лицу, отмечая жар его тела. Действительно, дракон. Вернее, дракон-оборотень. Хм, не думала, что когда-нибудь встречу такого. А если Эссарин дракон, то можно больше о нем не беспокоиться — сам вскоре очухается.

— Можешь не суетиться, Дрим, — тронула я за локоть темного эльфа, — Эссарин сам скоро придет в себя. Он дракон.

— Дракон? — удивленно приподнял соболиные брови эльф, — но они же ушли в другие миры.

— Да? — теперь пришла и моя очередь удивляться, — почему?

— Из-за войн, — вздохнув, ответил Дрим, — их было, по словам драконов, слишком много за это время. Но они обещали вернуться, если Младшие расы образумятся.

— То есть, больше не вернуться, — подытожила я, присаживаясь на землю, — вряд ли Младшие угомонятся. А вот супчиком мы позавтракаем.

Через полчаса наш дракон очнулся. Тихо застонав, он приподнялся на локте обозревая окрестности слегка мутным взглядом, а потом, наткнувшись на спокойно чистившую сюрикены меня, упал обратно на лежак, почувствовав приступ слабости, по крайней мере, я так думаю. Я подошла к Эссарину и, устроив его поудобнее, присела рядом. Некоторое время мы молчали, а потом я, решительно тряхнув головой, произнесла:

— Извини, Старший, я не сдержалась.

В ответ я, к своему недоумению, услышала его смех, больше похожий на кашель или хрип, но тем не менее это был именно смех. Я сказала что-то смешное?

— Старший, — хрипло усмехнулся он, — это еще вопрос, кто из нас Старший.

— Ты о чем? — тут же ухватилась я за его слова, — что ты имеешь в виду?

— Еще не время, — улыбнулся этот гад, прикрыв глаза, — но оно очень быстро приближается. А насчет этого, — Эссарин чуть приподнял поврежденную мной руку, — то это величайшая честь для меня напитать тебя. Кстати, а мне дадут покушать?

Эти слова были обращены к темному эльфу, который с трепетом от осознания того, что имеет возможность общаться с драконом, поднес Эссарину глубокую плошку, до краев наполненную горячим бульоном. Хм, интересно, а мне бы он принес супчик?

В этот момент проснулась Рен. Сладко зевнув и с хрустом потянувшись, она заспанными глазами обвела окружающий мир и, заметив бледного дракона, спросила:

— Эссарин, что случилось?

— Ничего страшного, — вежливо улыбнулся он, прихлебывая супчик, — просто не понравился зверю.

— Хм, как-то странно, — скептически протянула эльфийка, подходя к котелку, — у тебя только запястье. Зверь же кинулся бы или к горлу или на грудь, но явно не стал бы хватать за запястья.

При этих словах она выразительно глянула на меня, как бы говоря, что нам ее не удастся провести. Что ж, пусть что хочет, то и думает, я ей не указ. Впрочем, это еще как посмотреть. За время нашего путешествия я несу ответственность за нее перед Агонией. Нет, он мне ничего не сделает, но я-то потеряю его доверие и сама буду ощущать дискомфорт. Итак, задача минимум — защитить Рен, а максимум — убедить ее не вставать на путь убийцы. Хм, интересно, а удастся ли мне это все сделать? Я знаю один способ, но вот что меня беспокоит — если я покажу ей всю неприглядность ремесла убийцы, то сможет ли она это выдержать и не сломаться? С сомнением покосившись на эльфийку, я покачала головой в ответ на свои мысли. Что-то мне не кажется, что Рен выдержит, но кто знает, как она себя поведет. Вполне возможно, что откроется ее самая темная и злая сторона души, которая полностью завладеет девушкой, превратив ее в безжалостное чудовище, а я этого не хочу.

Ладно, перейдем к делам насущным, то есть куда нас ведет Эссарин? Все эти дни он куда-то нас тащит, порой уходя на привалах и возвращаясь через довольно долгое время. Что-то темнит этот дракон. Заметив мой подозрительный прищур, Эссарин чуть удивленно приподнял брови:

— Что-то не так?

— Скажи, куда ты нас ведешь? — сразу спросила я, решив не вертеться вокруг да около, — по идее, мы должны были уже приехать на место подсказки.

— Ты права, — бледная тень улыбки появилась на его лице, — только я подготавливаю тебя к ней. Через два дня, я так думаю, ты будешь подготовлена к расплате за подсказку.

Эти слова ничуть не удовлетворили меня, даже наоборот, я еще больше напряглась, ожидая очередной каверзы, которая вскоре случиться.

Я тряхнула головой и принялась за завтрак. Через полчаса мы свернули лагерь и поехали.

Легкая дрема одолела меня, и я, покачиваясь в седле, задремала, зная, что Ворон не позволит мне упасть. Рядом со мной с правой стороны цокала копытами лошадь Ренаты, а по левую руку — Эссарин. Дракон положил раненную руку на бедро, одной рукой управляя своим конем и в полголоса разговаривая с Дримом. Эльф в душе млел от того, что может общаться с драконом, но тем не менее он разговаривал довольно бойко.

Я вновь оказалась в той темной реке, что принесла меня в сон к Тениану. Рассчитывая на то, что сейчас довольно рано и глава спит, я решила попробовать придти к нему. Мной овладела странная отрешенность, а потом мои руки стали чертить странные узоры, а губы шептать слова на неизвестном мне языке. Спустя мгновение, после того, как сорвалось с губ последнее слово, река обрушилась на меня стеной и понесла меня вперед. Я вынырнула из черных вод, жадно глотая воздух и отплевываясь от попавшей в рот воды, а потом спокойно позволила реке нести меня. Каким-то образом я знала, что так и должно быть, поэтому ничуть и не беспокоилась, наслаждаясь приятной теплотой воды. Спустя некоторое время меня вынесло на каменную площадку, и река исчезла. Я удивленно огляделась, до этого моменты предполагая, что увижу главу в той же комнате, что в прошлый раз, а тут какая-то пещера. Хм, странно-странно. Пожав плечами, я направилась к выходу, ярким пятном выделяясь в полумраке пещеры.

Прикрыв глаза, я вышла в мрачный лес, деревья которого серо-зеленой стеной окружили меня. Где-то я уже видела такой странный лес. Точно, это же Сумеречный Лес! И чего Тениану он приснился? Так, и где я?

— Тениан! — закричала я, — где ты?

В ответ- тишина. Я не поняла, что происходит? По идее, он должен придти ко мне, а его до сих пор нет. Сняв с лица маску и скинув капюшон, я прислушалась к своим ощущениям. Ветер принес мне запах существа, бродящего где-то неподалеку, а слух сообщил мне о том, что в нескольких сот метрах от меня хрустнула ветка. Тениан, это он, у меня нет сомнений в этом. И я пошла к нему на встречу.

Отведя ветку, я увидела его, задумчиво сидящего возле почти потухшего костра. У него вновь были длинные волосы, алым плащом накрывшие спину, а в руках он вертел метательную звезду- излюбленное оружие. Улыбка чуть тронула мои губы, когда глава таким привычным мне жестом поправил упавшую ему на лицо прядку волос. Я пошла к нему. Услышав мои шаги, он повернулся ко мне и, схватив лежащий рядом меч, предостерегающе покачал головой. Поняв, что Тениан запретил мне подходить ближе, я замерла, вопросительно глядя на него, а потом выставила перед собой руки в традиционном жесте — я безобидна и не причиню вреда. Увидев это, глава скривил губы в недоверчиво-презрительной улыбке, а желто-зеленые глаза приобрели тот взгляд, которого я испугалась, когда увидела его впервые после своего пробуждения.

— Тениан, это же, Алувьен, — тихо произнесла я, — ты не узнаешь меня?

— Алувьен, — он произнес мое имя несколько отстранено и так, словно пробовал его на вкус вновь, — ты не похожа на нее.

— Почему? — вскинула я брови в удивленном жесте.

— На ее лице раньше не было столько шрамов, — пустым голосом пояснил Тениан, — я не помню, чтобы они были, когда рисовал ее портрет.

— Столько лет прошло, — возразила я, — вполне возможно, что не раз касались моего лица клинком. Тениан, поверь это я. В прошлый раз я обещала тебе, что приду к тебе сегодня.

Я не видела его движения, просто вдруг мое лицо оказалось в его руках, а его глаза тщательно рассматривали мое лицо. Затем он провел пальцем по одному из шрамов, а потом, закрылись глаза, и его руки легкими касаниями, словно бабочка задела крыльями, прошлись по моему лицу. Вновь ладони взяли мое лицо, словно чашу, а губы коснулись моих в нежном, почти робком поцелуе, словно не веря в то, что мечта осуществилась и я стою с ним. Я накрыла его руки своими, а по моей щеке скользнула слеза. Она пробежала по щеке и коснулась Тениана.

— Не плачь, — оторвавшись от меня, нежно шепнули его губы, при каждом слове коснувшись моих губ, — все будет хорошо.

— Хорошо, — повторила я и прижалась к нему, на какой-то краткий миг поверив, что так все и будет.

Вот так мы и стояли, обнявшись, пока я не подняла голову и не встретилась с ним взглядом. С этого момента мы стали общаться с помощью взгляда.

"Я скучаю по тебе"- горечь наполнила его глаза.

"Я тоже. Я хочу быть с тобой" — изумруд моих глаз колыхнулся болью и тоской.

"Но почему ты еще не со мной" — укор и недоумение.

"Я пока не могу" — все сожаление мира в моем взгляде. Действительно, Тениан, пока ты не готов к тому, что бы я пришла к тебе.

"Почему?" — дрогнули брови в недовольном жесте.

Я покачала головой, молча говоря, что ему не нужно знать. Темные брови сошлись на переносице, выражая неодобрение и мольбу своего хозяина. Впервые за всю свою жизнь я увидела в его глазах мольбу.

"Не надо" — покачала я головой, ласково касаясь его лица — "не проси. Ты делаешь мне больно".

"Ты тоже" — глаза чуть потемнели от всколыхнувшегося на дне гнева и стали золотисто-нефритовыми, невероятно красивыми. Да, порой злость делает человека красивее — "Я едва с ума не сошел, когда ты исчезла, ничего мне не сказав".

"Так надо было, я тебе уже говорила" — я чуть поджала губы, недовольная тем, что он начинает меня злить. Вот так всегда, стоит нам побыть наедине дольше пяти минут, как начинаем ссориться — "я выполняла заказ".

По тому, как чуть прищурились глаза и поджались губы, я поняла, что взглядом сказала лишнее. Его руки почти болезненно сжали мои ладони, заставив меня зашипеть и попытаться высвободиться, но он этого не позволил.

— Ты из-за каких-то денег смогла бросить меня? — скрипнул он зубами.

— Не денег, — покачала я головой, призывая себя сохранять спокойствие.

— А чего тогда? — дернул Тениан щекой и вдруг почти с ненавистью прошипел, — или ты врешь и в течение этих веков была с другим? А теперь он умер, и ты решила вернуться ко мне, признавайся?

Он так тряхнул меня за плечи, что у меня клацнули зубы. Тихий рык зародился у меня в груди, а глаза заполыхали изумрудным пламенем, заставив главу отпустить меня. Частичка драконьей жизни вскипела во мне, заставив меня испытать во всей красе ярость племени драконов. Гнев огнем бежал по моим жилам, заставляя кровь кипеть, и дурманил голову. Я сжала руки в кулаки, из последних сил сдерживая себя. Постепенно затухающий глас разума успел напомнить мне, что я ни абы на кого нападу, а на Главу Гильдии Убийц, бывший лучше меня двести лет назад, а теперь и вовсе мне с ним не сравниться.

Мы застыли друг напротив друга, как две статуи, только волосы чуть шевелились от легкого ветерка. Внезапно чьи-то руки обхватили меня так, что я не могла шевельнуть руками, и прижали к мощной груди. Знакомый холодный запах чуть остудил меня, и я поняла кто это — Ветер. Неужели он соизволил, наконец-то, навестить меня? Ах, какое счастье! Я прямо вся расцвела!

— Спокойно, любимая, спокойно, — нежно прошептал он мне на ухо, — здесь нельзя тратить силы на бесполезную злость, иначе не сможешь выйти отсюда. Я отпущу тебя, если ты пообещаешь мне не делать глупостей.

Я кивнула головой, успокоившись, но не до конца. Любая искра- и я вновь окунусь в омут гнева. Ветер осторожно отпустил меня, но все же положил ладони мне на плечи, так на всякий случай. Я постояла некоторое время, немного дезориентированная, а потом, резко развернувшись, обняла Ветра.

— Я…где ты был? — легкая обида проскользнула в моем голосе.

— Я был занят, — улыбнулся он.

— Кем? — нахмурилась я, — Триллин? — ревность подняла свою голову. Я знала, что Сестра до сих пор пытается вернуть Ветра. Так, стойте, кто я? Алувьен или Алувэйн? Хм, похоже, что я Алувьен, вот только немного пользуюсь знаниями Алувэйн. Н-да, дела.

— У нас была небольшая война, — сняв с моих рук перчатки, Ветер прикоснулся губами к моим запястьям, — поэтому так долго не навещал. Веришь?

— Верю, — кивнула я, радостно улыбаясь. Действительно, ведь тогда Алвэйн приходил раненным ко мне во сне.

Только сейчас я поняла, как скучала по нему. Мои руки погрузились в его белоснежные теплые волосы, а губы потянулись к его…

— Я вам не мешаю? — позади меня раздался голос Тениана, и в нем было столько яда, что хватило бы на целую армию.

Я торопливо отдернула руки и повернулась к главе с виноватым выражением лица, недоумевая, как могла забыть про него, но увидев выражение лица Тениана, испугалась. Глава стоял, скрестив руки на груди, с маской безмерной вежливости, вот только я знала, что под этой вежливостью танцует бешенная ярость, отголосок которой проглядывался из его глаз.

— Тениан, — неуверенно начала я, сомневаясь, что он станет меня слушать.

— Это ты из-за него бросила меня? — его слова, как хлесткая пощечина, ударили меня.

— Ну, это еще вопрос, — лениво произнес Ветер, собственнически кладя мне руку на талию, — бросала она тебя или нет. Как мне помниться, вы даже не встречались, ведь у тебя была другая, не так ли?

— Ну и что, — передернул плечами Тениан, — тем не менее, она моя!

— Ты так думаешь? — тонкая улыбка скользнула на губы беловолосого воина, — она всегда была и будет моей.

Его губы скользнули по моей щеке, а потом припали к губам, но я отстранилась и отрицательно покачала головой.

— Не надо, Ветер, — попросила я, отходя от него на шаг, — я прошу тебя. Тениан, послушай меня.

— Как пожелаете, — склонил голову в ледяной вежливости Тениан.

— Не надо, я прошу тебя, — чуть не взмолилась я, — я не бросала тебя ради Ветра.

— Неужели? — сколько сарказма было в его голосе! Я чуть не заплакала от его презрения.

— Да, — кивнула я, — ты мне нужен…

— Для чего? Чтобы смеяться надо мной? — зло спросил Тениан, — я Глава Гильдии Убийц, я никому не позволю издеваться над собой. Даже тебе. Прощай, Алувьен.

Он бросил мое имя, как грязное ругательство, и, развернувшись ушел.

— Тениан, постой! — растерянно крикнула я, — все не так, как думаешь!

— Зачем он тебе, любимая? — я не слышала, как он подошел ко мне. Его руки обхватили меня за талию, а лицо утонуло в моих волосах из-за чего его голос звучал несколько глухо, — не мучай себя понапрасну. Все равно ты бросишь его, как только вернется память. Зачем ему и тебе будут лишнее страдания?

— Я люблю его, — сдавленным от подступающих рыданий голосом произнесла я, — люблю…

— Эта любовь пройдет, — несколько печально произнес Ветер, — пошли, он сейчас проснется.

Он потянул меня куда-то за руку, как ребенка, и я покорно пошла за ним, глотая горькую соль слезы.

Что было дальше я не помню, просто вдруг обнаружила, что безутешно рыдаю, уткнувшись Ветру в грудь, а он поглаживает меня по спине, приговаривая, что любовь скоро пройдет и мне будет намного лучше. Я прерывисто вздохнула и перестала стонать, просто текли слезы, которые впитывались в уже и так мокрую — хоть отжимай- рубашку беловолосого воина. Крепко обхватив Ветра за пояс, я прижималась щекой к нему, чувствуя, что сердце мое разбито на миллионы осколков и вновь собрать его в целое почти невозможно. В груди, будто кровавая рана, боль которой беспощадно терзает не только плоть, но и душу. Я слышала, как она бьется в истеричных рыданиях, не веря, что Тениан ушел. Ушел…

— Он ушел, — бормотала я, — ушел, ушел, ушел…Зачем ты пришел? — в исступлении закричала я, обращаясь к Ветру, — зачем пришел при Тениане? Зачем?

— Откуда я знал, что ты у него? — нотка обиды проскользнула у него в голосе, правда, мне показалось, что она наиграна.

— Тогда зачем ты довел его? — я заколотила кулаками по нему, перемежая свои удары всхлипами, — зачем заставил его ревновать?

— А что, я не могу ревновать? — он поймал мои руки и рассержено посмотрел на меня, — я ведь тоже люблю тебя и ни с кем делиться тобой не собираюсь!

— Я не твоя собственность! — от крика я едва не сорвала голос.

— Прости, любимая, — вздохнул Ветер, нервно запуская пятерню в волосы, — просто я тоже приревновал тебя. Я давно тебя не видел, поэтому…

Я положила поперек его губ палец, чуть грустно покачав головой, прося не продолжать. Вздохнув, Ветер привлек меня к себе, коснувшись в легком поцелуе моих волос. А я подумала о том, кто мне все же дороже — Ветер или Тениан. И на этом меня разбудили.

Меня довольно невежливо трясли за плечо, призывая проснуться. С трудом разлепив веки, я хмуро огляделась, чуть привстав на стременах. Наткнувшись на обеспокоенные взгляды своих спутников, я недоуменно посмотрела на них, чуть приподняв брови. Иллюзорная зеленая прядь волос упала мне на лицо, чуть заслонив обзор, и я нетерпеливо заправила ее за ухо. Оказывается, что двойная иллюзия становится материальной, о чем я совсем недавно узнала. К тому же, иллюзия отображала мимику моего лица, но при моем желании, могла этого не делать.

— Что случилось? Кто-то умер? — спросила я.

— Нет, просто ты, — Рен смущенно замялась, отведя глаза, — просто ты во сне плакала.

— И что? — выгнула я бровь, — мало ли что мне могло присниться. Это же просто сон. Кстати, а чего мы стоим?

Мало ли что могло присниться. Стоило мне вспомнить, что я видела, как грудь стиснуло стальными обручами боли, а глаза противно защипало. Нет, я не заплачу…по крайней мере, не сейчас, а когда буду одна.

— У нас привал, — пояснил Эссарин, скатываясь по крутому боку своего скакуна.

— Привал так привал, — пожала я плечами, слезая с Ворона.

Резиденция вампирского клана Иль.

Глава клана Иль обернулся на звук открывающейся двери и, увидев своего посетителя, чуть приподнял бровь, выражая свое удивление. Дело в том, что лицо его гостя было скрыто капюшоном, причем еще и магией, что не позволяло вампиру понять, кто же почтил его своим присутствием. Впрочем, спустя секунду, гость скинул капюшон. Сверкнули серебряные глаза, черные волосы заструились по плечам, а на бледных губах появилась довольно дружелюбная улыбка. Хотя, как посчитал вампир, много раз общавшийся с этим темным эльфом, она выглядит немного наигранной. Глава клана ответно улыбнулся, скрыв клыки. Это дурной тон — показывать клыки, если только не хочешь произвести впечатление.

— Доброй ночи, темный князь, — склонил голову Лииран-иль, — я рад, что давние слухи о вашей смерти всего лишь слухи.

— Доброй ночи, — кивнул в ответ эльф, изгибая губы в чуть презрительной усмешке, — вы должны помнить, что и в слухах есть доля истины. Позвольте, я присяду.

И, не дожидаясь разрешения хозяина кабинета, Илэр танцующей походкой прошел к глубокому креслу и сел в него с таким видом, словно делал великую услугу не только вампиру, но и всему миру. Вампир едва удержал на лице приветливую гримасу, сквозь которую хотело прорваться раздражение. Темный князь всегда умел вывести его, самого старого вампира, из себя.

— Крови или предпочтете что-то другое? — по привычке предложил Лииран-иль.

Лицо темного эльфа едва заметно дернулось в отвращении.

— Я не пью крови, — прохладным тоном ответил он, — считаю, что ее вкус, скажем так, на любителей. К счастью или к сожалению, я не поддерживаю нынешнее веяние в этом направлении. Я бы не отказался от шардонского, трехсотлетней выдержки, если, конечно, оно в вашем распоряжении.

В последней фразе глава клана уловил оскорбление в свой адрес. Оскорбление состояло в том, что шардонское вино является очень редким и дорогим напитком, и поэтому не всякий может его себе позволить, и эльф тонко намекнул на то, что вампиру это не по карману.

— Конечно, есть, — с приятной улыбкой произнес глава Иль, начиная мечтать, как он выдерет горло этому зарвавшемуся эльфу, — может, вы бы не отказались от шестисотлетней выдержки?

— Не откажусь, — подтвердил князь Илэриан, закидывая ногу на ногу безумно красивым движением, — я уже давно не пробовал хорошего вина.

Так, обмениваясь любезностями, в которых скрывались утонченные оскорбление, вампир и эльф провели в обществе друг друга около двух часов. Впрочем, нельзя сказать, что эти двое желали дуэли, так, просто дружеские подначки. Хотя, какая дружба между вампиром и эльфом, пусть даже эльф и темный?

Наконец, спустя пару часов, насладившись игрой словами и хорошим вином, темный князь приступил к делу, по которому он сунулся в эту резиденцию. Томно откинувшись на мягкую спинку кресла, Илэриан произнес своим самым располагающим к себе голосом:

— Скажите, Лииран-иль, вам хотелось бы иметь возможность убить Алувьен, известную как убийца Тьма?

— Не стоит думать, князь, что два столетия затишья смогут затушить огонь памяти о той, что принесла такой урон моему клану, — на холеном лице вампира скользнула тень ненависти, — да, я не забыл о ней, постоянно мечтая о том сладостном миге, когда смогу вцепиться ей в глотку и потом наслаждаться ее предсмертной агонией. Жаль, что теперь она Спутница главы клана Жисс, и теперь у нас нет возможности…

— Хм, так вы не знаете о том, что Алувьен решила возродить вражду? — неподдельно удивился темный князь.

— Но ведь Закон, — растерянность проскользнула в голосе Лииран-иль, — если кто-нибудь убьет ее из Детей Ночи, то его казнят…

— Наша дражайшая убийца предложила повелителю забыть о том, что она Спутница, — пояснил Илэриан, — разве ваш повелитель Кармил-кнез вам это не сообщил?

— Конечно, нет, — рявкнул вампир, возбужденно принявшись ходить по своему кабинету, — ведь Альтен-жисс его опора! Пусть клан Жисс и малочисленный, всего-то тридцать вампиров, но он очень могущественный. Если убить Алувьен, умрет и Альтен, то главой клана станет еще совсем сопливый прильц Скай, у которого даже кровь на губах не обсохла.

— Но прильц считает вас своим кумиром, предметом для подражания, — вкрадчиво произнес темный князь, пригубив вина и довольно сощурившись, — если Скай станет главой, то ваши советы он станет ценить выше, чем всех. Фактически, вы станете главой двух кланов- Жисс и Иль.

— Вы предлагаете убить Алувьен? — сощурился Лииран-иль, но хищная улыбка уже блуждала по его лицу, — а вы уверены, что она жива? Ведь Альтен-жисс спит…

— Проснулся, — отмахнулся эльф, озадаченный словами вампира, — разве…если Алувьен умерла, то должен умереть, а не уснуть, и Альтен-жисс.

— Так, — согласился вампир, — Альтен-жисс мог избежать смерти, погрузившись в сон из-за смерти Тьмы, если у них есть ребенок, на котором лежит связь Спутников в Ночи.

— То есть, вы думаете, что Алувьен уже давно нет в живых, — сообразил Илэриан, — но глава клана Жисс еще жив благодаря их общему ребенку, на котором лежит теперь связь.

— Именно это я и сказал, — кивнул он.

— Нет, — покачал головой темный эльф, — я знаю, что эта мразь жива. Я ее видел в Виван-оль-Ниль.

— Вы уверены? — скрестил руки на груди вампир, — может, вы ошиблись?

— Нет, — вновь качнул головой Илэриан, — ее взгляд ни с чьим другим не спутать…

— Может, это все-таки не Алувьен, а ее дочь, перенявшая взгляд? — не отступал глава клана.

— Если это так, то я все равно желаю ее смерти. Пусть заплатит за свою мать, — с ненавистью прошептал князь, сжав подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

— За что вы ненавидите Алувьен? — участливо поинтересовался вампир, — кого она убила?

Илэриан покачал головой, не желая отвечать на столь личный вопрос, и поднялся с кресла, заявив свое желание уйти. Вампир едва сдержал свою радость по поводу ухода эльфа. Когда он уйдет, он, Лииран-иль, обдумает заманчивое предложение по уничтожению Альтен-жисса, этой выскочки.

— Обдумайте предложение по поводу своего правления, — на последок произнес Илэриан и, накинув на голову капюшон, ушел.

Вампир скрипнул зубами, злясь на этого эльфа. Как будто Лииран-иль сам не в состоянии обдумать это чрезвычайно заманчивую перспективу — править двумя кланами. Правда, если Кармил-кнез узнает, по чьей вине умер его любимец — собственноручно голову снимет и сердце из груди выдерет. В этой увлекательной и опасной игре нужна очень тонкая хореография поступков. Нужно быть очень и очень осторожным.

…Вампир не видел, как от окна отделилась маленькая крылатая мышь и полетела к резиденции Жисс.

Сказать, что Глава Гильдии Убийц проснулся в очень паршивом настроении, это ничего не сказать. Как только он открыл глаза и свистяще вдохнул воздух, лежащая рядом Элейн сразу сообразила, что дело — табак. Стоило ей чуть шевельнуться в попытке бегства, как рука главы тисками сжалась на ее горле, но попытка отодрать ее не представляла возможности. Пискнув от охватившего ее ужаса, молодая женщина-оборотень приготовилась принять смерть, потому что хватка ничуть не ослабела, да и в глазах уже стало темнеть, а грудь сдавило от нехватки воздуха. А когда она обречено обмякла на роскошной кровати, глава убрал свою руку. Элейн с всхлипом вдохнула обжигающий легкие воздух и закашлялась.

— Прости, — тихо произнес Тениан, вставая с кровати и не глядя на нее, — это рефлекс.

— Главное, жива осталась, — отмахнулась Элейн, — остальное уже — мелочи.

В ответ он выдал кривую ухмылку, больше похожую на оскал, а оборотень заметила, как от скрываемого бешенства чуть горят глаза, когда он мельком глянул на нее. В удивлении изогнулась ее темная бровь, недоумевая, как обычный сон мог довести спокойного, как лед, мужчину до такого состояния. Встав с кровати, Элейн накинула на себя длинный темно-синий шелковый халат, скрывший ее фигуру также хорошо, как латы. На правах старой знакомой, она подошла к нему и присела на подлокотник кресла, в котором Тениан зашнуровывал сапоги.

— Что тебе приснилось, раз ты, как бочка сквиирта (взрывчатый порошок, что-то вроде пороха — прим. автора)? — осторожно поинтересовалась она, кладя свою узкую ладонь к нему на плечо.

— Почему ты так думаешь? — спокойно спросил он, закончив со шнуровкой, и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на нее с легкой иронией, под которой все еще плясало пламя гнева.

— Ты на свои глаза посмотри, — посоветовала Элейн, заправляя за ухо прядь его золотисто-каштановых волос, — они от ярости горят.

После этих слов, глава отчего-то тяжело вздохнул и закрыл глаза, а потом потер лицо ладонями, словно стирая с него что-то неприятное. Оборотень терпеливо ждала ответа, про себя гадая, что же могло присниться Тениану.

— У нее есть другой, — глухо произнес глава и замолчал.

— У кого- нее? — недоуменно дернула бровью Элейн, — ты про кого?

— О Тьме, о ком же еще? — легкое раздражение проскользнуло в его голосе, — я узнал, что она была все это время с этим белобрысым Ветром.

— Узнал через сон? — в голосе оборотня было столько изумления, что словами не передать, — то есть, ты решил, что у нее есть другой, потому что тебе это приснилось? Знаешь, сны не всегда сбываются или говорят правду. Мне вот, недавно приснилось, что коровы стали летать, но это же неправда, — мягко произнесла она.

— Ты не понимаешь, — досадливо сказал Глава Гильдии, — те сны, в которых Алувьен, настоящие. То есть, там все правда.

— Пусть даже и так, — нехотя согласилась Элейн, — но может быть, тебе это просто приснилось? Я имею ввиду, что это был простой сон.

Легкое сомнение проскользнуло и тут же пропало в желто-зеленых глазах. Впрочем, как подметила Элейн, знавшая этого мужчину почти сто пятьдесят лет, маленький огонек надежды затеплился в нем, и она решила помочь ему разгореться, чтобы не было лишних жертв. Встав с подлокотника текучим движением, она плавной походкой обошла кресло и, встав за спинкой, положила свои руки на плечи главы, начиная их нежно массажировать, разминая напряженные мышцы. Под ее чуткими пальцами Тениан постепенно успокаивался и расслаблялся, отдаваясь в плен приятных ощущений.

— Сны- это игры нашего подсознания, — мягким голосом начала оборотень, — если только не вмешивается маг, но есть специальные амулеты, которые закрывают глубины твоего разума от магической братия. На тебе же несколько таких амулетов. Думаешь, Алувьен смогла бы проскользнуть к тебе в сны?

— Она была по мимо всего прочего убийцей магов, причем довольно хорошим, — ленивым тоном произнес глава, нежась под ласками знакомой.

— Но разве она могла сравниться с Элтэн? — с сомнением в голосе протянула Элейн, наклоняясь и шаловливо кусая главу за кончик уха.

Тениан припомнил поединок Тьмы и Элтэн и веселая усмешка проскользнула по его лицу. Их бой длился всего-то минут двадцать, после чего Алувьен была побеждена. Его любимая убийца была вся в копоти и пепле от сгоревших амулетов, да и дымом от нее изрядно несло, в отличие от Элтэн, которая лишь чуть покраснела.

— Но тогда и прошлый сон был просто сном? — горчинка разочарованности зазвучала в голосе Тениана, и оборотень поняла, что сегодняшний сон для него стал одним из тех, что снится каждую ночь, — но ведь тогда она обещала придти и сегодня…

— Может, в тот сон Тьма и приходила, — задумчиво произнесла она, — но зачем ей тогда приходить в утренний сон, если ты вскоре должен был проснуться? Я все же думаю, что этот сон просто сон.

— Хотелось бы верить, — ловя ее руку и целуя ее, признался глава, — ладно, пойдем уж завтракать. Кстати, я рад, что ты приехала…

Элейн быстро оделась и вместе с Тенианом отправилась в столовую завтракать.

На привале, когда у меня выдалось свободное время для обмозгования сложившейся ситуации, я готова была признаться себя законченной идиоткой. Ну, сами посудите — я пришла в сон к Тениану в такое время, когда через час-два он должен проснуться. То есть, я могу прийти к нему и сегодня ночью, располагая гораздо большим временем, прикинувшись, что утром не была с ним. Эта затея удастся, если только опять не придет Ветер, а он, как я успела его изучить, вряд ли сегодня придет, скорее всего, уже послезавтра, по крайней мере, я на это рассчитываю.

— О чем задумалась? — поинтересовался Дрим, присаживаясь рядом со мной и начиная наблюдать, как Рен и Эссарин кашеварят.

— Да так, пустяки, — отмахнулась я и обратилась к нему с занимающим меня вопросом, — а как твои дела с Ренатой?

Темный эльф чуть улыбнулся, правда, мне его улыбка не показалась довольной, что заставило меня нахмуриться и требовательно дернуть его за рукав, чтобы он посмотрел на меня. Вздохнув так, словно я решила отвести его на эшафот, Дрим посмотрел на меня чуть вопросительно, старательно прикидываясь дурачком. Я насмешливо покачала головой, давая понять, что не верю его уловкам. Повторно издав вздох, эльф потупил взгляд, начиная нервно накручивать на палец выбившуюся из заплетенной косы вороную прядку волос.

— Так что, Дрим? — я постаралась сказать это как можно мягче, но это получилось из рук вон плохо. В моем голосе прозвучали нотки требовательного недовольства.

— Понимаешь, Рен чудесная девушка, — темный эльф изобразил в своем голосе восхищение, — но ничего кроме дружеских чувств я не могу к ней испытывать.

— Да хоть бы это, — кисло произнесла я, — впрочем, это возможно исправить.

— Ты думаешь, она будет рада, когда узнает, что я полюбил ее только с помощью любовного зелья? — скептически фыркнул он.

— А ты постарайся, чтобы правда не всплыла, — посоветовала я.

— Хм, я сомневаюсь, что смогу сдержаться, — таким же тоном протянул эльф и, поняв мой немой вопрос, пояснил, — когда напьюсь, так язык постоянно распускаю.

— Так не пей, — пожала я плечами.

— Не смогу, — тоскливым голосом признался Дрим.

На этом наш разговор пока утих. Я задумалась. Хм, что-то мои планы не спешат исполняться, а даже наоборот — терпят крушение. Я поклялась себе, что смогу уберечь Рен и заставлю ее уйти с пути убийцы. А все клятвы я выполняю, чего бы это мне не стоило. Н-да, задачка. Посмотрев на эльфийку, я поневоле улыбнулась и в который раз поразилась тому, что постоянно сравниваю ее с маленьким котенком. Дааа, котенок…решивший стать тигром-людоедом. Хотя есть такая возможность, что она просто запуталась. Нет, нужно показать, что такое быть убийцей. Приняв такое отвратительное решение, я встала и подошла к Рен. Девушка вопросительно посмотрела на меня, чуть улыбнувшись, но заметив мой серьезный взгляд, приподняла брови.

— Рен, ты еще не передумала быть убийцей? — прямо спросила я.

— Нет, — твердо ответила она и тут же почти враждебно поинтересовалась, — а что, опять мне будешь лекцию читать?

Я с грустной усмешкой отметила, что девушка хоть и хорохориться, но все же боится меня. Неужели это все из-за того, что она увидела, как я рвала оборотня? Скорее всего, это так. Вот и сейчас она смотрит на меня почти вызывающе, хотя внутри она ежится от ужаса, стоит ей только подумать, что я могу с ней сделать.

— Не бойся меня, Рен, — тихо попросила я, ласково касаясь ее лица, — я не причиню тебе вреда.

— Я хочу в это верить, — так же тихо ответила эльфийка, отводя взгляд, — но то, что ты сделала с оборотнем…

— Мне нужно питаться, только и всего, — я взяла ее за руку и создала портал в Виван-оль-Ниль, — пойдем, будем постигать ремесло убийцы на практике.

Она послушно пошла за мной. Ярко полыхнуло окно портала, когда мы проходили через него, и нас вывело в какой-то темный переулок, просто идеальное место для "практики". Я прижала палец к губам, призывая девушку к молчанию, и шагнула в тень, которая темным покрывалом скрыла меня. Коснувшись медальона, я сняла с себя иллюзии для лучшей маскировки. Рядом со мной пристроилась Рен, также слившись с темнотой благодаря своей одежде и капюшону, который скрыл ее светлые волосы.

Через некоторое время в переулок вошел, боязливо озираясь по сторонам, добротно одетый полукровка, но определить, какая же раса в нем преобладает, я не смогла из-за большого количества намешанных кровей. Рената вопросительно глянула на меня, а я ей ободряющего кивнула, даже не заметив, как на мои губы скользнула хищная, несколько жестокая улыбка, а глаза почти автоматически впустили в себя пустоту. В руке эльфийки появился изящный стилет, и она, выйдя из укрытия, подошла к намеченной жертве. От неожиданности наша жертва шарахнулась в сторону, но увидев, что это только довольно милая молодая девушка, расслабился, что было довольно непростительно. Я наблюдала за ними, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, но все же заметила, что Рената сильно колеблется и боится. Поняв, что сейчас она попросту струсит, я, тяжело вздохнув, отклеилась от стены и, метнувшись вперед темной молнией, оказалась за спиной мужика, заломив ему руку.

— Рен, нужно действовать быстрее, — спокойно заметила я, опуская жертву на колени, — а то раньше времени могут догадаться и сбежать. Ну же, детка, давай.

Эльфийка с жалостью и беспомощностью посмотрела сначала на мужчину, а потом перевела взгляд на меня. Ее губы задрожали, и она выдавила:

— Я…я не могу.

— Почему? — холодно прозвучал мой голос, — ты же хочешь делать это постоянно. Ты же хочешь стать убийцей. Так стань ею сейчас. Тебе всего-то нужно до упора вставить стилет между его ребрами, точнее, между третьим и четвертым. Но если хочешь, чтобы он мучился, то нужно ударить сюда, сюда и вот сюда, — свободной рукой я указала куда надо бить, — тогда он умрет от потери крови. Давай, Рен.

— Ты все это серьезно? — в ее глазах блеснули слезы, — я не могу! А вдруг он вдовец и у него есть дети? Как же они без него?

— Не убивайте меня, — прошелестел мужчина, — у меня четверо детей, а жена умерла два года назад…

— Убийцу это не должно волновать. Давай, Рен, — почти приказала я.

Я видела, как она начинает сомневаться. Поняв, что здесь мы пробудем еще долго, если так все будет продолжаться в таком темпе, я накинула на мужика обездвиживающее заклинание и подошла к Рен. Я взяла ее руку со стилетом в свою и ударила нашу жертву в грудь. Он всхлипнул и через пару секунд умер, мешком повалившись на землю.

— Вот и все, — я убрала руку, — Можешь теперь вытащить стилет.

Эльфийка, словно завороженная, вытащила стилет и задумчиво посмотрела на окровавленную сталь, а потом ее согнуло в рвоте. Когда прошли ее позывы вывернуть желудок, она заплакала. Я присела возле нее и обняла.

— Поздравляю тебя с первой кровью, — произнесла я официальным тоном.

— Это…ужасно, — прорыдала она, — во снах… это было… не так. Там все…

— Ты хочешь быть убийцей? — мягко поинтересовалась я, — хочешь, вот так цинично лишать детей родителей?

— Нет, — замотала Рената головой, — не хочу.

Некоторое время она еще всхлипывала. А я радовалась. Я радовалась тому, что смогла убедить ее не вставать на путь убийцы, и совершенно случайно заглянула в ее ауру. Увиденное заставило меня пораженно замереть и свистяще выдохнуть. В ауре Ренаты было тридцать мертвых черных пятен…тридцать жертв…. Получается, что Рената до этого уже убивала, хотя почему у нее тогда такая реакция? Стойте, а про какие сны она говорила?

— Рен, детка, а про какие сны ты говорила? — осторожно поинтересовалась я.

— Мне стали сниться сны, в которых я убивала, — пояснила она, — там все было по-другому…и мне это нравилось.

Н-да, дела. Получается, что она убивала, уверенная, что ей это все сниться. Я не буду говорить ей, что это было на самом деле, иначе она точно сломается.

— Знаешь, однажды мне приснилось, как я убила маленькую девочку, — внезапно сказала Рен, — а на утро я увидела, что на руке у меня кровь…

— Ну, это обычное явление, — убедительно солгала я, — эффект Морена. Просто, ты, видимо, забыла, что это сон, вот и результат. Твоя кровь выступила из пор.

— Правда? — она с надеждой посмотрела на меня.

Я кивнула и, поднявшись сама, помогла сделать это и девушке. Бросив прощальный взгляд на тело, я с сожалением отметила, что попробовать его крови не смогу из-за того, что она уже мертвая — вся энергия жизни уже вышла. Вновь портал и вспышка, и мы на месте нашего лагеря. Рен потеряно присела возле костра и, притянув колени к груди, обняла их. Безучастный взгляд голубых глаз устремлен куда-то вдаль, скрывая бурю чувств. Я со вздохом покачала головой, глядя на нее, и усомнилась в том, что правильно ли я сделала, что заставила эльфийку отказаться от карьеры убийцы таким жестким образом. Как бы она действительно не сломалась. Впрочем, я не могу придумать более мягкий способ для ее переубеждения даже сейчас.

Эссарин, чуть прищурившись, посмотрел на Ренату, а потом перевел укоризненный взгляд на меня и осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. Интересно, почему у него такая реакция? Ведь он уже должен был до этого заглядывать в Рен и знать, что у нее есть мертвые пятна и без моей помощи. Разве не так? Или что-то другое он имеет ввиду?

— Что ты сделала? — раздался позади меня тщательно безучастный голос Дрима.

— Просто показала ей, что значит быть убийцей, — в моем же голосе плескалось ликование, — она больше не хочет ей быть.

— Как ты это сделала? — я поразилась ледяному голосу эльфа и обернулась к нему, выгнув брови в недоумении.

— Заставила ее убить, — я не понимала еле скрываемого бешенства темного эльфа, — Рен поняла, что несет в себе путь убийцы. А что ты злишься?

— Что я злюсь? — неприятно усмехнулся он и вдруг, схватив меня за плечи довольно болезненно, встряхнул меня так, что я клацнула зубами, — да ты…ты просто сломала ее!

Предупреждающе зарычав, я высвободилась и, недобро сощурившись, зло прошипела:

— А что ты бы сделал? Ты знаешь другой способ? Поделись со мной, убийцей, о мудрейший!

Ответом мне послужила ледяная синева его глаз и пустой голос, в котором все же скакали искры яростной злости:

— Можно было просто поделиться с ней памятью о том, как тебе это противно.

Мои губы изогнулись в презрительно- снисходительной усмешке, а сочная зелень глаз дриады сменилась моим изумрудным льдом, в котором плескалось наслаждение. Вертикальный зрачок чуть расширен, что придает моему взгляду больше правдоподобия.

— Кто сказал, что мне не нравиться убивать? — издевательское недоумение.

— Ты серьезно? — неверие, ужас и отвращение в его синих, как ночное небо, глазах с серебряными искрами-звездами, — ты наслаждаешься убийствами?

— Да, — нескрываемое удовольствие наполнило мой голос, — ты даже не представляешь, как мне становится хорошо.

Да, мне действительно становится очень приятно, когда жизненная энергия перетекает в тело, наполняя его волшебной истомой, но мне не приятно отнимать жизнь. Я делаю это только для того, чтобы жить.

Темный эльф смотрел на меня так, словно увидел в первый раз. Цепкий, внимательный взгляд тщательно осматривает меня с ног до головы, а потом каленой спицей впиваются в мои глаза, которые смотрят на него со снисходительной жалостью. Я покачала головой и тихо, с едва заметной горчинкой, произнесла:

— Не примеряй ко мне свои взгляды и стереотипы, не пытайся подстроить меня под общие принципы и морали. Я другая. Ты не забывай, что я убийца со своим кодексом чести, о котором ты даже понятия не имеешь. Играй со мной, но не забывай, что это будут опасные игры. Игры с Тьмой ничем хорошим не кончаются. Почему ты постоянно забываешь о том, что я могу быть причиной твоей смерти?

— Почему? — эхом повторил эльф, с печальной серьезностью глядя на меня, — потому что…

— Потому что мы не хотим верить, что ты такая жестокая, — тихо ответила Рен, неслышно подойдя к нам, — просто очень сильно хочется верить, что ты не такая, какая ты говоришь.

— Почему? — я не могла их понять и смотрела на них с искренним недоумением, нахмурив брови.

— Потому что считаем тебя свои другом, — тем же тихим голосом пояснила эльфийка, с усталой мудростью глядя на меня. Я вдруг поняла, что она изменилась, поняв, что такое отнимать чужую жизнь просто так, — ты многое делаешь для нас, даже не замечая этого. Ты помогла мне понять, что моя мечта жестока, понять, как я заблуждалась.

Я передернула плечами, не в силах понять их логику. Они видят во мне что-то хорошее, упорно не замечая моей черной, как настоящая тьма, сущности. Я не могла осознать того, что они доверяют мне, прекрасно зная, что могут умереть от моей руки. Почему?.. Будь может дело в том, что я была убийцей всю свою сознательную жизнь, и поэтому не могу понять их, существ, никогда не видевших в своих друзьях потенциальных врагов. Ладно Рената, но Дрим? Он же личный посол Темного Правителя и вращается при Дворе довольно долго, чтобы знать, что мило улыбающаяся девушка с невинным взглядом может спокойно подсыпать яда ему в бокал. Не могу понять их, существ, никогда не видевших в своих друзьях потенциальных врагов. Не знаю…

…Нас называют душегубами. Если вдуматься, то так и есть — мы действительно губим душу, только не заказанного, а свою. После первого же убийства что-то умирает, нет, не "что-то", а светлая часть души. С каждым выполненным заданием все светлое и доброе, что есть в каждом, находящееся в самом потаенном уголке его мятежной души, медленно, но верно, погибает в мучительных болях. А потом, когда не остается ничего, во всей своей темной и зловещей красоте просыпается то, что так усердно скрывали не то, что от окружающих, от самих себя.

В глубине души все нормальные существа никогда не признаются в том, какие желания терзают их в самую глухую, бархатную ночь. Всем когда-нибудь хочется одним ударом закончить жизненный путь существа, которое мешает. Хочется ощутить торжество при виде поверженного врага, ощутить, как под пальцами все медленнее и медленнее бьется жилка на шее и остывает тело. Всей грудью вдохнуть витающий в воздухе аромат, чтобы потом или согнуться в рвоте, или слизнуть с лезвия кровь и изобразить на губах торжествующе-презрительную улыбку, когда взгляд упадет на распростертое возле ног тело.

В объятия соблазнительной Тьмы многие упадут не задумавшись, опьяненные вседозволенностью. Зачем служить Свету, если нужно соблюдать жесткие правила и не нарушать запреты? Тьма простит и даст многое сразу же, а вот для получения благосклонности Света нужно усиленно истязаться и вести почти святой образ жизни, а всякий ли сможет?

Не ценят — пока не потеряют. Однажды очнувшись от карнавала развлечений, кто-нибудь с ужасом и глубоким отвращением к себе поймет, что он потерял что-то ценное и дорогое, что-то, что согревало в самую лютую зиму. Поймет, что ничего хорошего в нем не осталось, глупо сгубил душу, и тогда появляется кодекс чести, которым становится символом чего-то хорошего, чего-то потерянного. Душегуб с кодексом чести, заменяющий совесть, честь и достоинство…

Я приняла решение. Как только наступит рассвет, я уйду. Я не хочу убивать их, если меня сильно припрет. Нет, они не станут доводить меня до состояния неуправляемой злобы, просто меня может захлестнуть жажда крови, или голод по энергии жизни, или все вместе. И тогда я, одновременно все понимая и не понимая, что происходит, убью их, чтобы насладиться их кровь и жизненной энергии. Может быть, при других обстоятельствах я бы так и сделала, не мучаясь потом, но Рен и Дрима не могу тронуть из-за своего кодекса чести. Я поклялась Агонии, что сберегу его правнучку, а Дрим принес мне свою клятву дружбы. Дьявол, ну за что мне все это?

Сон заключил меня в свои объятия. Я охотно подчинилась ему, сняв свои ограничения на сон. Дело в том, что я поставила на себя определенное ограничение, которое позволяет моему организму отдохнуть всего за пару часов, но это требует больших затрат организма. Поэтому, чем дольше я сплю, тем меньше мне потом требуется жизненной энергии. А при моем усилении голода, это очень опасно, потому что, проснувшись, мне, возможно, тут же понадобиться подкрепиться, и я накинусь на первого же, кто окажется рядом со мной. А сейчас, вся ночь в моем распоряжении.

Снова с губ срываются странные слова и руки делают замысловатые пассы, и я оказываются в темной реке, которая доставляет меня к главе. У меня внутри все мерзнет от ужаса, стоит только мне представить, что Тениан не поверит моей лжи или вновь неудачно придет Ветер. О, Извечные, молю вас о снисхождении ко мне!

Я стояла в дверях ярко освещенной комнаты, в которой Тениан рисовал. На его лице вновь краска, которую он не стирает из-за своей увлеченности, короткие золотисто-каштановые волосы взлохмачены, а тени, пляшущие по лицу моего возлюбленного, придают ему зловещее выражение. Я тихо подошла к нему и посмотрела на то, что он рисовал. На берегу бушующего моря стоит девушка. Черный плащ и зеленое платье, как и длинные белоснежные волосы, развеваются на яростном ветру. Ее лицо с еле-еле заметными шрамами выражает задумчивость, а зеленые глаза горят восхищением неистовостью водной стихии. Руки с изящными кистями прижимают к губам серебристую флейту с великолепной резьбой.

— Опять меня рисуешь? Не надоело? — иронично вопросила я, любуясь картиной.

— Это только седьмая картина, — он повернулся ко мне, вытирая руки, — поэтому не надоело. Да и как мне может надоесть рисовать ту, которую я люблю?

Тениан привлек меня к себе и поцеловал.

— Ты приходила ко мне сегодня утром? — тихо прошептал глава мне на ухо.

Я, находясь в дурмане от поцелуя, едва не призналась, но вовремя успела прикусить язык. Врать, когда глава смотрит на тебя своим фирменным взглядом, в котором переплетаются сильнейшее подозрение, цепкость и безжалостность, оказалось неимоверно сложно.

— Нет, — я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучало удивление, — а что?

— Точно? — испытывающее заглянул он мне в глаза, и я ответила ему абсолютно честным взглядом, в котором плескалось недоумение.

— Да, — улыбнулась я, — я всю ночь и утро была занята. Только сейчас мне удалось вырвать заслуженный отдых.

— Ты думаешь, что со мной ты отдохнешь? — вздернул темную бровь глава, насмешливо улыбаясь и снимая с меня одежду.

В ответ я только улыбнулась и скользнула руками ему под рубашку…

Не знаю сколько прошло времени, но мне показалось, что прошли века. Я провела длинными когтями по…что? Я изумленно поднесла свою руку к глазам, отмечая, что мои пальцы украшают длинные, немного загнутые черные когти, которые, казалось, поглощали свет. Недоуменно дернув бровью, я почти рефлекторно сжала руку в кулак, вернее, попыталась, но когти вспороли ладонь, и выступила кровь.

— Что это? — Тениан взял мою вторую руку и с удивлением принялся рассматривать мое новое приобретение, — вернее, откуда? Ведь такой красоты у тебя не было.

— Теперь уже есть, — я подумала о том, что из-за постепенно рушащейся печати меня ждет очень много сюрпризов, а потом задумалась — когти только здесь присутствуют или еще и при пробуждении останутся, — также как и клыки.

— Клыки? — глава сел, почти встревожено глядя на меня, — Тьма, ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Нет, — покачала я головой, тоже садясь и украдкой проводя языком по зубам. Нет, клыков сейчас нет. Хотя, как мне кажется, стоит мне вновь учуять запах чужой крови, как они вновь прорежутся, — со мной какая-то хрень происходит после того гроба.

— С такими милыми коготками ты даже оружие можешь больше не пользоваться, — заметил Тениан, проводя моим когтем по ладони. Выступила алая кровь, заставившая меня судорожно сглотнуть и с жадным взглядом уставиться на влагу, так заманчиво блестевшей. Облизнув пересохшие губы, я почувствовала, как начинают увеличиваться клыки. Мне захотелось погрузить их в руку главы, но сумела сдержаться и вцепилась в свои плечи. Заметив это, Тениан тут же перевязал руку лоскутом простыни и приподнял мое лицо за подбородок. Вид клыков заставил его удивленно присвистнуть и покачать головой, — знаешь, ты мне уже вампира начинаешь напоминать. Ты, часом, им не стала? Все признаки на лицо.

Я едва не ляпнула, что являюсь как раз прародительницей этой нежити, но вовремя прикусила язык. Я опасалась реакции Смерти на это заявление. За эти столетия многое могло измениться в его характере. Тот факт, что он заключил перемирие с вампирам, еще ничего не значит.

Упругая волна воздуха чуть толкнула меня, предупреждая о чем-то, но я поняла.

— Мне пора, — изогнула я губы в улыбке.

И тут я покинула его сон, чтобы, как только проснулась, сразу же вскочить со своей лежанки и уставиться на свои руки. Дьявол! Когти присутствовали, так же, как и клыки. Еще раз, Дьявол! И как мне показаться в таком виде перед своими спутниками? Хотя, как мне помниться, я же решила покинуть Рен и Дрима.

Встряхнув руки и прикрыв глаза, я скороговоркой накинула на них заклятие сна, которое продлит их сновидения еще на пару-тройку часов. Заклинание чуть коснулось Эссарина, который тут же, наоборот, проснулся. Как всем известно, на драконов не действует магия. Я успела заметить, как его глаза приобрели золотой цвет и зрачки вытянулись в щелки. Мне на миг показалось, что он сейчас обратиться в свою настоящую форму и изжарит всех, кто находиться с ним поблизости, но это он сумел удержать себя в руках.

— Что это значит? — ледяным тоном вопросил он.

— Я хочу оставить Рен и Дрима, — спокойно пояснила я, — находясь со мной, они подвергаются серьезной опасности.

— А что, раньше нет? — ехидно заметил Эссарин.

— По крайней мере, не как сейчас, — я продемонстрировала свои приобретения, что встревожила дракона, — печать рушится очень быстро.

— Что? — сказать, что он был удивлен, это ничего не сказать, — сама?

— Да, — кивнула я, — после договора с богами.

— Дьявол, — сплюнул Эссарин, начав нервно мерить шагами поляну, — боги вечно суют нос туда, куда им не следует. Они что, не знают, чем для них все это кончится, если печать спадет раньше времени? Ладно, слушай меня, Алувьен. Отправляйся ты к Лаи`ин.

— Кому? — недоуменно переспросила я, — и зачем?

— Лаи`ин — Королева Теней. Она живет в Сваорлоке — мире теней, врата которого стоят в Лазоревых Горах, — кратко пояснил Эссарин, — если твоя печать так быстро рушиться, то Лаи`ин сможет окончательно снять твою печать, вернее, уберет остатки. А мне нужно…

Договаривать он не стал и обратился в белого дракона. Взмахнув крыльями, Эссарин стрелой взвился в небо, подняв небольшой такой ветер. Я несколько ошалело покачала головой и быстро начала собираться. Сев на Ворона, я накинула на поляну защитный купол, который исчезнет, как только кто-нибудь из этих двоих проснется.

Действительно, теперь эльфы находятся в гораздо большей опасности, находясь рядом со мной. Мой вынужденный двухчасовой сон, увеличивающаяся потребность в крови и жизненной энергии приводят к тому, что в любой момент я могу накинуться на них, забыв о всех своих клятвах. А мне хочется того, чтобы они остались после встречи со мной живыми и здоровыми. Было бы еще лучше, если Рената и Дрим забыли обо мне.

— Прощайте, — тихо произнесла я и пришпорила коня.

Конец пути

Спустя неделю.

До Лазоревых гор мне нужно было ехать чуть больше двух недель, что меня не особо раздражало, даже наоборот. Я наслаждалась своей прогулкой, которая предоставляла мне кучу сюрпризов. Нападения вампиров, которых было порядком шести, да еще и три схватки с убийцами, чего стоят. Причем, вампиры из боевого клана Иль, а убийцы были матерыми, где-то сто-сто пятьдесят лет постоянной практики. Нет, мне не стоило больших усилий с ними расправиться, но и они меня знатно потрепали. Если кровососущих тварей я просто убила, то убийц же связала и телепортировала куда подальше, потому что разбрасываться такими сильными кадрами — не простительно. Тем более, что Славомир уже скоро развяжет войну, и на счету каждая боевая единица.

Ненавязчиво выводили свои песни птахи, легкий ветер играл в кронах деревьев, ярко светило солнце в ясном небе, чем не благодать? Впервые за все время, я пожалела, что сейчас у меня нет флейты. Как хорошо было бы вплести ее нежный шепот в лесную тишину, да и просто вновь ощутить на своих губах прохладное дерево. Я огорченно вздохнула и посетовала на Госпожу Судьбу, которая просто, по всей видимости, обожает делать мне гадости. Ладно, прекращаю скулить, и разберемся со словами Эссарина. Что значит "спадет раньше времени"? Получается, что печать должна спасть в определенное время? Или вот еще "сможет окончательно снять". Хм, если подумать, то Лаи` ин держит у себя последнюю подсказку. Интересно, а сколько мне еще пришлось бы до нее ехать? Как мне кажется, очень долго. Дааа, что ни говори, а Госпожа Судьба — стерва.

Я скинула капюшон с головы и, подумав, сняла маску, чтобы подставить лицо под ласковые солнечные лучи. Все же редко когда я могу насладиться теплом солнца или прохладным ветерком. Ведь все время приходиться скрывать себя от мира, чтобы этот самый мир не пострадал. Ворон так плавно шагал, что я даже не замечала этого.

Вскоре, через пару часов, я въехала в довольно приличное село. Селяне могли лицезреть статную дриаду верхом на вороном коне, который смотрел на окружающий мир довольно мрачным и неприязненным взглядом. Особенно изумило здешних жителей то, что ближайшие лошади принялись нервно перебирать копытами да и собаки предпочли сделать вид, что их здесь нет. Определенно, что с этой дриадой не все в порядке.

Я спокойно скатилась с Ворона и, взяв его под уздцы, пошла к трактиру, стоявшего неподалеку. На мой весьма придирчивый взгляд, трактир был довольно приличный, а мне хотелось провести ночь среди чистых простыней и в отсутствии всякой флоры, то есть клопов и тараканов. Внезапно мне дорогу перегородил дородный мужчина, смущенно мявший в руках свою шапку. Я остановилась и удивленно выгнула бровь.

— Чем я могу вам помочь? — вежливо осведомилась я.

— Ты, случайно, не ве…колдунья? — взял быка за рога староста.

Я смерила его презрительным взглядом и отрицательно покачала головой.

— Жаль, — огорченно вздохнул он.

— Почему? — поинтересовалась я.

— Да завелась у нас пакость какая-то, — досадливо проворчал мужчина, — каждую ночь, зараза, к частоколу походит и так воет, что кровь в жилах леденеет. Пятерых уже сгубила. Вот ведьму и ищем.

Я задумалась. Хм, если я приму заказ, то вполне вероятно, что вскоре сюда примчаться охотники из Гильдии Убийц по мою грешную душу. Как я знала из полученной от Рен информации, заказ будет сразу же зафиксирован в Гильдии Убийц. Почему там? Да потому что эта Гильдия главная в этом мире, и поэтому все выполненные поручения отмечаются в ней, а потом, если это не относится к ее области деятельности, то пересылается в соответствующую Гильдию. Я не сомневаюсь в том, что, узнав кто выполнил заказ села — девица на вороном коне — глава сразу же насторожиться и, на всякий случай, вышлет кого-нибудь на проверку. А ладно, была не была.

— Я не ведьма, но, возможно, смогу выполнить вашу просьбу, — улыбнулась я приятной улыбкой, только вот глаза цвета молодой зелени стали, как два клинка.

— Мы будем вам очень благодарны, — попытался улыбнуться в ответ староста.

Я кивнула на прощание и пошла в трактир. Договорившись с конюхом о хорошем обслуживании Ворона, благодаря нескольким монеткам, я зашла в сам трактир и, заплатив за два дня, пошла в свою комнату. Там, дождавшись сумерек, я подготовилась к ночной охоте. Ее я ожидала с нетерпением и предвкушением. Как давно я уже не выходила ночью выполнять чей-нибудь заказ! До этого времени ночные охоты были лишь для того, чтобы укротить мои возрастающие потребности. И вот теперь мне предстоит сразиться с чем-то одни на один. Что может быть лучше хороший пляски двух хищников, отчаянно желающих выжить? Только танец матерых воинов.

Сгустились сумерки и ярко засиял месяц. Так, если это и будет оборотень, в чем я сильно сомневаюсь, то рожденный по крови, а не проклятый. Хотя, зачем оборотню сидеть каждую ночь под забором и выть? Давно бы уже забрался по частоколу и перебил население. Я накинула на голову капюшон и тенью выскользнула на улицу через окно. Пробираясь к частоколу неслышными шагами, я чутко прислушивалась к малейшим шорохам и всматривалась в колыхания теней. Прохладный ветерок приятно холодил мое лицо, принося мне запахи, которые я тут же анализировала. Перемахнув через забор, я мягко приземлилась с другой стороны, сжимая в одной руке арбалет с серебряными болтами, а в другой — клинок. Пока было тихо, вернее, тихо для обычной ночи. Где-то вдалеке раздался переливчатый волчий вой, ухнула сова, отправляющаяся на охоту, сверчки внесли свою лепту, из-за озорного ветерка недовольно зашуршала трава…стойте, а она ведь гнется в другую сторону! Я мгновенно опустилась на землю, сливаясь с темнотой и расширяя свои зрачки. Мой цепкий взгляд тут же наткнулся на небольшого зверька, и я недоуменно дернула бровью, но решила, что видно это не то, что мне нужно. Зверек, затравленно озираясь по сторонам, подбежал к забору и, сев на задние лапки, застонал. Признаться, я едва позорно не подскочила на месте. Действительно, стон пробирал до самого мозга костей. Но поверить в то, что эта зверушка разделалась с пятью мужиками, я не могла, но, как многократно я уверялась, внешность обманчива. Поэтому, я затаилась, не сводя со зверушки рассеянного взгляда — пристальный взгляд всегда можно ощутить. Через некоторое время открылись ворота и вышел весьма внушительной комплекции мужик с таким молотом, что я уважительно покачала головой — мне понадобиться ну очень много сил, чтобы поднять такой молот. Ладно, посмотрим, что сейчас будет.

Мужчина огляделся по сторонам в поиске стонущей твари, а потом, увидев источник, нахмурил брови. Подойдя к этой занятной зверушке, амбал присел на корточки, положив рядом молот.

— Это ты, что ли? — глупо вопросил он у бессловесного зверька.

— Это я, — неожиданно согласился стонущий зверек, увеличиваясь раз так в пять, сравниваясь размером с довольно рослого кабана.

Теперь перед мужиком стоял Хищник. Огромное существо темного цвета, под шкурой которого перекатывались внушительные мышцы. Мощные лапы украшали огромные когти, матово блестевшие в скудном свете месяца. Испуганно дернувшись в сторону, мужик не успел схватить свой молот, потому что клыки зверя вцепились ему в горло. Я, прикинув свои шансы на выживание, медленно поднялась. Насмешливо присвистнув, заставив хищника обернуться, я выстрелила в него, на всякий случай, накинув на болты заклинание ускорение. С обидной небрежностью, зверь легко уклонился от болтов и прыгнул на меня. Я резко кувыркнулась в сторону, но недостаточно быстро, потому что когти вспороли плащ, но не смогли порвать жилет. Откатившись в сторону, я, все еще лежа на животе, метнула в противника сюрикены, а затем ножи. Серебряными молниями они пронзили темноту, но только одна метательная звезда попала в хищника, засев в его боку. Взвизгнув и, конечно, рассвирепев, он кинулся на меня. Я вскочила на ноги, уходя от его атаки и сожалея о том, что из метательного оружия у меня остались дротики, которыми я все-таки не важно владею, и отравленные иглы, но без трубки они бесполезны. У меня почему-то не было никакого желания драться с этим неизвестным зверем с помощью клинков, но делать нечего. Мы закружили перед частоколом, не сводя друг с друга прищуренных в злости глаз, не решаясь напасть первыми. Угрожающий рык заклокотал у него в глотке, заставив "мурашек" пробежаться по моей спине. В ответ я тоже зарычала, но злиться не стала, даже наоборот, старалась успокоить себя. Ледяная пустота заняла свое место, но злость бушевала под ней, грозя в любой миг вырваться на свободу.

В следующую секунду мы одновременно атаковали. Длинные белоснежные клыки щелкнули прямо перед моим носом, но клинки заставили зверя отпрыгнуть в сторону. Еще чуть-чуть и я бы осталась без носа, а то бы и горло мне выдрал. Мы закружили в схватке. Мои клинки успешно отражали смазанные от скорости выпады когтистых лап, но я начинала уставать и подумывать о том, чтобы плюнуть на свой кодекс чести и вмазать в зверя сгустком огня, когда вдруг приметила на морде хищника знакомый безобразный шрам, едва заметно белевший в лунном свете. На всякий случай, отпрыгнув как можно дальше, я иронично спросила:

— Что, Шальер, не помнишь меня?

Хищник изумленно чихнул и, сев на задние лапы, приподнял правое ухо. Наглядевшись на меня издалека, он, решившись, неспешно потрусил ко мне, а потом нюхнул мою руку, по-прежнему сжимавшей клинок.

— Дьявол, Тьма, это ты, — досадливо тряхнул лобастой башкой универсальный оборотень и хмуро посмотрел на меня медовыми глазами, — а говорили, что ты уже давно червей кормишь.

— А ты и рад таким слухам, — хмыкнула я, убирая клинки обратно в ножны, — не ожидал меня здесь увидеть, поэтому и напал? Забыл обещания?

— Ты первая напала, — раздраженно буркнул Шальер, принимая человеческое обличие, — и вообще, что ты тут делаешь? Это моя территория!

В ответ я только саркастично хмыкнула под маской. С Шальером я познакомилась через шесть лет, как вступила в Гильдию Убийц. В одном из селении мне его заказали, но после драки, в результате которой оборотень и получил шрам от меня, мы договорились о нейтралитете.

— Шальер, ты уже убил пятерых…хотя, уже шестерых, — поправилась я, бросив мимолетный взгляд на труп возле ворот.

— Врут, — небрежно бросил оборотень, присаживаясь на землю, — только трех, считая с этим. Так где тебя столько носило?

— Не скажу, — я присела рядом с ним, на всякий случай, приставив кинжал к его ребрам — так мне было намного спокойнее, — много знаешь — жестче спиться.

— Сейчас по-другому говорят, — с усмешкой произнес Шальер, — информация правит миром. Признаться, без тебя в мире было не так интересно. Раньше было намного интереснее, то вампиров хорошо прошерстила, то еще что-нибудь в таком духе.

— Ну, по-моему, войны должны были скрасить твою скуку, милый мой, — я насмешливо фыркнула.

— Войны? — презрительно поморщился оборотень, — что в них интересного? Только еды для меня много было.

Мы некоторое время сидели молча. Я думала о Шальере. Для меня он не был не другом, не врагом, просто Шальером. Я знала, что в какой-то ситуации могу доверить ему защищать свою спину, а в другое время лучше постоянно держать руку на эфесе меча. Но, тем не менее, этот оборотень мне нравился. Нет, не нравился. Точнее будет сказать, что меня к нему тянуло, как к чему-то родственному, а потому опасному. Иногда мне хотелось коснуться его и уткнуться ему в грудь, но не для ощущения безопасности, а для того, чтобы почувствовать его растерянность или, что меня еще больше привлекало, опасность. Все равно, что обнять спящего тигра — лихорадит от изощренного удовольствия и предвкушения. Раньше мы встречались довольно часто- раз в три-четыре месяца точно, но не для того, чтобы просто встретиться, а чтобы убедиться, что еще по-прежнему достойны друг друга. Хороший друг, как и хороший враг, встречается очень редко, а вот такие отношения между мной и Шальером еще реже, поэтому мы и ценили друг друга.

— Я скучал, — неожиданно произнес он, серьезно глядя на меня, — Тьма, без тебя мне было тоскливо.

— Я для тебя, что, шутом была? — холодно сощурилась я, чуть надавливая кинжалом, — не забывайся, иначе тебе придется туго.

— Хм, кем-кем, а шутом ты никогда не была, — тихо засмеялся универсальный оборотень, — я скучал по нашим поединкам, да и по тебе тоже.

— По мне? — удивилась я, едва не опустив клинок, — уж кто-кто, а ты должен был скучать по мне в самую последнюю очередь. Этот шрам я ведь тебе посадила, — свободной рукой я провела по шраму, — да и убить я тебя грожусь каждую встречу, что, в конце концов, и сделаю. Хм, как и личность, я не самая приятная.

— Да, — кивнул Шальер и принялся загибать пальцы, перечисляя все черты моего характера, — ты жестокая, злая, саркастичная, равнодушная ко всем, кроме себя, любимой, а также бессердечная, кровожадная, садистка, циничная, а также немного тронутая, — и едва слышно добавил, — вернее, не немного.

Я зарычала, правда, больше в шутку, но все равно слышать столько "комплиментов" в свой адрес как-то не очень приятно, но на правду не обижаются.

— Это все? — насмешливо уточнила я, — я думала, что еще много чего про меня можно сказать.

— Ну, а если говорить, какое впечатление произвела ты на меня впервые, — протянул он, несколько хитро глядя на меня, — хрупкая девушка в черном плаще, скрывающая себя и свои чувства подо льдом презрения и высокомерия. Мне тогда показалось, что ты, Тьма, на самом деле, нежная натура.

Дааа, вот что-что, а такое я никогда не слышала, даже от Свериан. Дриада могла найти во мне что-то хорошее и помочь мне увидеть это хорошее. Но нежная натура…По-моему, даже Тениан не подозревает о том, что это во мне есть.

— Шальер, ты тогда головой не стукался? — осведомилась я, изумленная таким признанием, — клин клином не хочешь мозги обратно вставить? Могу помочь бесплатно, как давнему знакомому.

— Ты изменилась, — задумчиво нахмурился он.

— Изменилась? — я посмотрела ему в глаза.

Хм, если он так говорит, то так оно и есть. Среди множества его недостатков, есть у него одно замечательное, но порой доводящее меня до бешенства, достоинство — Шальер не врет. Да, он может о чем-нибудь умалчивать, может о чем-то вообще не рассказать, но никогда не солжет. Он просто не видит в этом смысла, но и другим не дает врать. Вот и из-за этого пунктика, мне приходиться говорить ему правду, но все же, как и оборотень, могу о чем-то умолчать, издевательски улыбаясь. Вот Шальер сейчас говорит то, что и думает, не скрывая что-то. Как я узнала? Да просто наловчилась распознавать тон, когда что-то не доносят до меня.

— Я чувствую, как изменилась твоя…хм, аура будет не совсем то, — Шальер поводил надо мной рукой, словно что-то ощупывая, — твоя сущность, будет немного точнее, но все не то. Твой возраст изменился, причем сильно. Я сказал бы, что тебе сейчас порядком полторы тысячи лет, если не больше, и от этого у меня зубы начинают неприятно ныть. Твоя сила, ты стала намного, примерно раз в пять, быстрее, ловчее, сильнее и, что самое главное, изменились твои движения. Как я однажды заметил, ты двигаешься так, словно твое тело пытается вспомнить, как правильно двигаться, но не может. А сейчас твои движения такие, будто ты провела в постоянной войне несколько сотен лет, потому что за эти два столетия так двигаться не научишься. Да и пахнешь ты немного иначе.

— Пахну? — подозрительно переспросила я, начиная злиться. Хорошо зная Шальера, я могу заявить, что он слегка издевается надо мной.

Оборотень многозначительно улыбнулся в темноте и блаженно зажмурился. Я видела, как он всей грудью вдыхает ночной прохладный воздух, отделяя мой запах от множества других.

— Кровь, сталь и усталость — все это осталось, — произнес он, продолжая жмуриться, — но есть новый запах, который я описать не могу.

— Не можешь или не хочешь? — нахмурилась я.

— Дурманящий, сумеречный, дразнящий, — словно не слышал моего вопроса Шальер. В его голосе появились мечтательные и почти мурлыкающие нотки, — такой, который заставляет расслабиться, но в то же время напрягающий.

Я села напротив него и заглянула ему в глаза. Хрустальные в лунном свете глаза подернулись дымкой, словно оборотень обкурился, да еще его немного блаженная морда заставила меня обеспокоиться. Я пощелкала пальцами перед его носом, но Шальер никак не отреагировал.

— Шальееер, — я встряхнула его за плечи, — Шальер!

Но оборотень как сидел с дурацким выражением морды, так и сидел. Тогда я, хорошо размахнувшись, залепила ему весьма звонкую пощечину, а потом еще две. От четвертой Шальер увернулся, потирая горящие щеки, на которых отпечатались мои ладони.

— Все-все, хватит, — поморщился универсальный оборотень, обретая осмысленное выражение глаз, — тяжелая у тебя рука. Едва челюсть не свернула.

— Зато в себя пришел, — я поднялась на ноги, — так, а что же мне делать с заказом?

— Да скажи, что сожгла, — недоуменно пожал плечами Шальер, — тебе поверят.

— Ты забыл, что сейчас другое время, — передернула я плечами, — меня вспоминают, как нечто давнее и неприятное. И доверять вдруг какой-то девице, заявившей, что она Тьма и убила чудовище, будет просто глупо. Ладно, что-нибудь придумаю.

— А ты куда едешь?

— В Лазоревые горы.

— К Лаи`ин, — вздернул бровь оборотень. А он откуда знает про Королеву Теней? Хотя, если учесть, что Шальер постоянно сует нос во все щели, то неудивительно.

Я ничего не ответила и пошла обратно в село. Спиной я почувствовала пристальный взгляд Шальера и, на всякий случай, положила руку на рукоять кинжала, но он не напал. Перемахнув через забор, я вернулась в трактир, едва не забыв вернуть иллюзию.

Утро началось для меня на редкость паршиво. Только я легла спать, как через полчаса забарабанили в дверь. Помянув про себя всех демонов, я открыла дверь. На пороге стоял староста деревни с недовольной миной.

— Да? — рявкнула я, страстно желая придушить его из-за столько короткого сна.

— Вы выполнили заказ? — в тон мне ответил староста.

— Да, — уже спокойнее ответила я, предъявляя заранее подготовленную голову. До того, как лечь спать, я создала весьма правдоподобную иллюзию страшной морды с длинными, как кинжалы, клыками, — только я забираю ее себе.

— Зачем? — удивился заказчик, — нам она тоже понадобиться.

— Возьму в качестве оплаты, — скривилась я, поняв, что так просто голову чудовища не отдадут.

— Хорошо.

После этих слов я захлопнула дверь перед носом своего посетителя, искренне сожалея о том, что дверь не ударила неугомонного посетителя по носу, и вновь легла спать.

Через пару часов я выезжала из ворот села в крайне дурном настроении. Мало того, что завтрак оказался на редкость дрянным, а вино вообще кислым, как сок лимона, так еще Ворон оказался полуголодным. Что бы я еще раз сунулась в это село? Да никогда!

Я сразу пришпорила коня, чтобы он перешел на легкую рысь, и попыталась прийти в более благодушное настроение. Но стоило мне задуматься о последних днях, как вся радость от жизни испарялась, как вода со сковородки. Мало того, что мне пришлось три дня усиленно регенерировать после встречи с вампирами, так еще из-за этого не могла встретиться с Тенианом- вся энергия уходила на излечение. И сегодняшняя ночь, прошедшая у меня в драке с Шальером, последующим колдовством и штопаньем плаща, с утром тоже внесли свою лепту. Словно решив уйти от своих мыслей, я послала Ворона в галоп, что конь с радостью и выполнил. Деревья слились в одну полосу, а дорога просто летела под копытами моего верного скакуна. Внезапно раздался визг, и я натянула поводья. На дороге сидел серебристый волк и возмущенно глядел на меня, а потом подбежал ко мне.

— Совсем сдурела? — возмущенно рыкнул он, задней лапой почесав за ухом, — конем решила меня затоптать?

— А ты что на дороге свою задницу устроил? — не менее раздраженно ответила я, — мало тебе места, что ли?

— Я тебя ждал, — облизнулся Шальер, припадая на передние лапы и махая хвостом, — с тобой решил прогуляться. Так куда мы едем?

— Спасибо, лишние попутчики мне не нужны, — заявила я, посылая Ворона в галоп.

Этим самым я надеялась отвязаться от надоедливого оборотня, но не тут-то было. Серебристой стрелой он мчался рядом со мной, высунув язык и насмешливо пофыркивая. Ворон раздраженно мотнул головой и попытался лягнуть Шальера, но он отпрыгнул в сторону в последний момент.

— Какова хозяйка, такова скотина, — изрек оборотень, пристраиваясь рядом, — и наоборот.

— Шальер, убью, — прорычала я.

— Так куда едем? — невозмутимо спросил Шальер.

— Куда мне надо, — огрызнулась я.

Оборотень хмыкнул и внезапно прыгнул Ворону на круп. Конь злобно оглянулся и подкинул задом, желая скинуть нахального седока, но в итоге из седла чуть не вылетела я.

— Совсем обнаглел, — я поняла, что отделаться от него не удастся, — и прекрати пыхтеть мне в ухо!

— А что я могу поделать, — мокрый нос ткнулся мне в щеку, — скотина твоя задом сильно вихляет, а вцепиться когтями я не могу. Хотя…

Мне на плечо скакнуло что-то маленькое.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес зверек, — заметь, как мало место я занимаю.

— Хм, Шальер, а ты умеешь обращаться в зайца? — заинтересованно скосила я на него глаза.

— Умею, а что? — чувствуя явный подвох, протянул Шальер.

— Если что, суп из зайчатинки себе приготовлю, — хмыкнула я.

— Слушай, а я и не знал, что ты дриада, — долго молчать оборотень не умеет.

— Иллюзия, — дернула я плечом, на котором сидел Шальер.

— Эй, осторожнее, я едва не слетел, — возмутился он.

— Жаль, — непритворно огорчилась я.

Оборотень что-то буркнул и, наконец, заткнулся. Через пару-тройку часов мы сделали привал. Шальер пошел на охоту, тем самым оплачивая бесплатный проезд на моем плече, а я разжигала костер. Внезапно чувство опасности поднялось во мне. Я насторожилась, вслушиваясь в окружающую меня тишину. Хм, тихо, как в могиле. Даже листья не шелестят и птицы не поют. Я с тихим шипением вытащила клинки из ножен и приготовилась.

Из-за деревьев выступили вампиры Иль, а с другой стороны Охотники Гильдии Убийц. Общее их количество было порядком тридцати. Вот, Дьявол! Ладно бы, если было хотя бы половина, но тридцать матерых убийц — это ни в какие ворота не лезет!

Я стала медленно отступать, не сводя взгляда с врагов и тихо рыча, а потом, резко вскинув руку, поставила защитный купол, по крайней мере, десять минут у меня есть. Я судорожно принялась собирать вещи, трезво понимая, что выстоять против такого количества противников не смогу при всем своем желании. Запихнув все вещи в седельные сумки — хорошо еще, что Ворона не успела расседлать — я вскочила в седле, подумывая о том, чтобы создать портал. От вампиров не сбежишь ни на какой лошади, поэтому и хочу через портал смыться. Дьявол, а как же Шальер?

В мой купол врезалось сразу десять огненных шаров. Я увидела, что у моих противников есть амулеты. Ну, слава Извечным, хорошо что не маги с ними, а то меня бы уже хорошо поджарили. Тут во мне колыхнулось то чувство, которое требует убить того, кто видел мое лицо, да такое сильное, будто это существо было неподалеку. Я обвела недоумевающим взглядом вампиров и убийц, но не увидела кого-нибудь, кто был мне хоть смутно знаком. За этим занятием я не обратила внимание на то, что купол исчез. Едва увернувшись от стрел, и последующей за ними магической дряни, я случайно бросила взгляд в лес и заметила фигуру в плаще, почти сливающуюся с темнотой леса. Вот кто моя жертва.

Поняв, что дальше оставаться на месте мне слишком опасно, я пришпорила Ворона, посылая его сразу в карьер, что было чрезвычайно опасно в лесу — выступающие корни деревьев и неровности могли переломать коню ноги. По счастливой случайности я выбрала ту сторону, куда отправился на охоту Шальер. Меня накрыла крылатая тень, и я едва успела выхватить клинок, чтобы отбиться от атаки вампира. Зло взвизгнув, Ворон ударил летевшего позади него вампира своим туманным хвостом, и я, не поверив своим глазам, увидела, как тот обратился в пепел. Чудная же у меня лошадка, оказывается! Я успела заметить, как ко мне гигантскими прыжками бежит черный волк со шрамом на морде, и создала портал, в который прыгнул Ворон. Нас вынесло на дорогу, и через несколько секунд из затухающего окна портала вылетел Шальер. На его шкуре блестели алые капли крови, да и вид у него был какой-то злобный.

— Ты мне ничего не хочешь рассказать? — с ледяной вежливостью осведомился он, начиная зализывать свои рванные раны.

— На меня объявила охоту Гильдия Убийц, — равнодушным тоном пояснила я, — да вот и вампиры решили присоединиться.

— Гильдия Убийц? — оторвался от своего занятия Шальер, не верящее посмотрев на меня, — но ты же в нее входишь! Что случилось?

— За эти столетия меня стали считать погибшей, и Тениан объявил на меня охоту под предлогом, что я выдаю себя за убийцу Тьму, да к тому же, живу вопреки его воле, — горько хмыкнула я, оглядываясь, — так, и где это мы?

— Эта дорога ведет к Лазоревым горам, — сообщил оборотень, оборачиваясь в рысь, — только, учитывая создавшуюся ситуацию, нам следует все же двигаться лесом.

— И как это я не догадалась? — наигранно недоуменно воскликнула я, посылая коня в легкую рысцу, — да ты, Шальер, просто гений!

Коротко рыкнув, Шальер направился в лес, всем своим видом показывая свое отношение ко мне. Ну да ладно, долго злиться и выплескивать на меня презрение он не сможет, равно как и молчать.

Хм, знаете что меня насторожило? Как это вампиры и убийцы выследили меня? Такое ощущение, что их на меня кто-то наводит. Кто-то, кто незаметно следит за мной. Но такого быть не может, потому что я не чувствую, не вижу и не ощущаю слежки. Правда, порой ощущение взгляда в спину меня смущает — не то, что меня это настораживает, а наоборот, мне становится спокойно, когда я чувствую это, словно нахожусь под заботливой опекой. Но, изучив запах ветра, вкус природы и прислушавшись к тишине, я не нахожу никакое разумное существо. Странно-странно, и это меня заставляет задуматься.

Да еще та фигура в плаще. Мне кажется, что я уже ее где-то видела, но где?

Илэриан привалился к дереву, с помощью плаща сливаясь с тенью деревьев, и наслаждался самым лучшим зрелищем, которое он видел в своей жизни — улепетывающая убийца Тьма. Темного эльфа несказанно развеселил ее вид, когда она суматошно собирала вещи под защитным куполом. А когда Тьма еще и с затравленным видом сидела на гарцующим от нетерпении коне, так вообще жить показалась ему намного лучше, чем обычно. Интересно, а она задумалась о том, как вообще вампиры ее находят? Ведь уже было, не считая сегодняшний случай, шесть нападений, ни много ни мало! Порой ее легкомысленность и беспечность поражали Илэра и заставляли задуматься, как она вообще прожила столько лет.

Илэр с усмешкой повертел в тонких пальцах кусочек илирта, оправленный в серебро, когда убийца позорно смылась в лесу, а потом задумчиво посмотрел на кусочек камня, который по-прежнему держал в руке. Кто бы мог подумать, что илирт будет до сих пор действовать? Однажды незаметно вплавленный в плащ Тьмы элирт по сей день помогает ему выследить, а потом сообщить клану Иль и Гильдии Убийц, где находиться эта тварь, при этом оставаясь незамеченным. Интересно, почему Алувьен не проверяет плащ на наличия "жучков" и иже с ними? Хотя, учитывая размер элирта, это будет крайне сложно. Князь Илэриан поднес к глазам постепенно затухающий кусочек илирта и улыбнулся, подумав о том, что выследить убийцу не составит особого труда — нужна всего лишь карта мира и этот кусочек илирта.

Все эти столетия он пытался с помощью илирта отыскать Алувьен, но илирт упорно не откликался на элирт, и Илэр уже начал подумывать о том, что Тьма уничтожила тот кусочек элирта или умерла. И вот совсем недавно, после встречи с ней в Виван-оль-Ниль, илирт указал местонахождения убийцы. И темный эльф убедился в том, что теперь он вновь может находить ее, как только захочет.

Илэру очень хотелось бы быть в то время, когда убьют убийцу Алувьен. Как же ему хочется увидеть ее мертвой! Сколько лет он ждет! Но ничего, он дождется!

На всякий случай, я огородила наше место привала защитным и скрывающим куполом. После сегодняшнего, во мне взыграла такой силы паранойя, что я хваталась каждый раз за оружие, стоило мне только услышать подозрительный шорох. Шальер, лежа рядом со мной вновь в образе черного волка, насмешливо фыркал и подкалывал меня по каждому поводу. Даже получив по носу, он не прекратил издеваться надо мной. Я сидела возле костра, нахохлившись, как большая ворона, держа клинки в руках и положив заряженный арбалет рядом с собой. Больше меня врасплох не взять.

— Да ладно, — зевнул оборотень, переворачиваясь на спину и с удовольствием потягиваясь, — расслабься, здесь никого в радиусе десяти километров нет, кроме неразумных зверушек.

— Как они смогли подобраться так близко? — не слыша его, бормотала я, невидяще уставившись в костер, — как? Может, маскирующие амулеты? Наверняка. Я идиотка! Идиотка!

— Только сейчас об этом узнала? — с невинным выражением морды поинтересовался Шальер, а потом, подумав, обернулся во что-то пушистое и небольшое, лег ко мне на колени.

Признаться, я едва не подскочила и не перерубила его пополам. Дьявол, нервы вообще расшатались. С тихим мурлыканьем, Шальер потерся об мое колено.

— Успокойся, — мурлыкнул он, щуря свои золотистые глаза.

Я со вздохом, признав, что мне действительно стоит немного успокоиться, начала его рассеянно гладить по спине, и оборотень натурально, совсем как кошка, начал мурлыкать. Подумав, я сняла перчатку, чтобы почувствовать шелковистость его шерстки. Действительно, как теплый шелк. Шальер, разомлев от моей ласки, перевернулся на спину, подставляя свой живот, и довольно жмурился. Я тихо засмеялась и покачала головой.

— Тебя сейчас можно спокойно убить, — с усмешкой произнесла я, почесав его за ухом.

— И тебе не жалко такую симпатяшку? — огромные, золотистые глаза, в которых плескалась беззащитность, уставились на меня.

— Мне никого не жалко, — передернула я плечами, и меня пробило на откровение, — знаешь, Шальер, мне порой кажется, что вся моя жизнь сплошная война. Обрывочные воспоминания постоянно наполнены битвами. Да и я, признаться, не смогу перестать убивать, если вдруг смогу уйти с пути убийцы. Сражения часть меня, как бы это я не отрицала. Мне ТРЕБУЕТСЯ постоянно убивать, потому что….хм, даже не знаю, как это объяснить.

— Ты просто создана для войны, — облизнулся оборотень, ловя бархатными лапками мою руку, — вспомни, когда ты чувствуешь себя…когда ты становишься сама собой, — он чуть уколол меня своими коготками и, слизнув выступившую кровь, чуть фыркнул, — пряная.

Я задумалась. Действительно, а когда я становлюсь сама собой? Постоянно мне приходиться сдерживать себя, чтобы не причинить вреда окружающим. Ведь только когда я дерусь с достойным противником, моя душа начинает радоваться, словно забыв о своих ранах. Только когда я слышу, как мои и чужие клинки начинают петь стальную песню и вышибать друг из друга колючие искры, снимаются все мои ограничения, и я могу стать сама собой. Я живу битвой, в ней смысл моей жизни. Тогда получается, что у меня тихой жизни не может быть. Дорога и кровь, не важно нужна она мне будет или нет, позовут меня, я, не раздумывая, с радостью уйду, бросив всех. Я действительно не смогу перестать быть убийцей. Просто это не то что призвание, это моя судьба.

— Я убиваю не только тогда, когда мне это нужно, но и тогда, когда мне хочется, — медленно произнесла я, взвешивая каждое слово, — ты прав, я рождена для войны. У меня никогда не будет спокойной жизни. Я убийца по жизни, и у меня нет дороги назад.

— Ты огорчена? — серьезно посмотрел на меня Шальер, перестав играться, — ты огорчена тем, что будешь убивать всю свою жизнь?

— Нет, — твердо произнесла я, — я не грущу по этому поводу.

— Ну и замечательно, — мурлыкнул оборотень, спрыгивая с моих колен, — давай спи, а я, так и быть, покараулю.

Я чуть улыбнулась и легла спать, закутавшись в теплый плащ. Тяжело вздохнув, огромный тигр лег возле меня, согревая жаром своего тела и успокаивающе порыкивал. Я знала, что сейчас в безопасности, потому что Шальер никогда не станет нападать на спящего, в отличие от меня. Сон заключил меня в свои объятия.

Я оказалась рядом с Ветром, одетый в довольно-таки роскошные и дорогие одежды черно-золотых цветов. Белоснежные, как снег на вершинах гор, волосы были собраны в ритуальную косу из пяти прядей. На лице, которое я сейчас с ясностью увидела до последней черточки, были едва-едва заметны тонкие шрамы, совсем как у меня, да и на щеках были черной краской нарисованы руны, по одной на каждой щеке. Простите, не краской, а кровью.

Я оглядела себя. Хм, все совсем, как у Ветра, только серебристо-зеленых цветов и с поправкой на женский вкус. У меня волосы были так же убраны, только вот не было рун на лице.

Беловолосый воин стоял, устремив взгляд, куда-то в небо.

— Ветер, что это значит? — почему-то шепотом осведомилась я.

— Сегодня День Ольверга, — так же тихо ответил он, — ты обязана присутствовать на Ритуале, в независимости от того, кто ты сейчас.

— А что за Ритуал? — все тем же тоном поинтересовалась я.

Ветер лишь многозначительно улыбнулся, что мне не понравилось, но я ничего не стала говорить и незаметно огляделась. Сначала мне показалось, что мы находимся в огромном зале, но осмотревшись, поняла, что не в зале, а в какой-то пустыне, причем песок был почти что белоснежным, да и не жарко совсем было. Огромные золотые камни, слегка отдающие перламутром, окружали нас. А "нас" было почти что полторы сотни, может, чуть меньше. Неподалеку от себя я обнаружила Алвэйна, который застыл с такой же торжественной миной, что и Ветер. Подумав и решив не отличаться, я нацепила на свою морду такое же выражение и приготовилась к любым неожиданностям.

Сначала золотистое небо пошло рябью, словно поверхность воды, а потом сменило свой цвет на темно-синий, почти черный. Несколько секунд ничего не происходило, а потом появилось Северное Сияние, но совсем не такое, какое я видела в странах вечного снега. Это Сияние было в основном в красных оттенках. И меня неожиданно куда-то потянуло. Не в том смысле, что я куда-то полетела или пошла, мне просто захотелось пойти куда-то. Каким-то чувством я знала, что там мне будет очень хорошо, но я смогла себя удержать, впившись своими когтями в ладони. Бросив взгляд на Ветра, я увидела, что он, как и я, сжал свои руки в кулаки, и из них на песок капает черная кровь. А потом Сияние погасло, и желание куда-то идти исчезло, будто его и не было. Затем появилось семь лун серебристого цвета, и расположились так, что образовали кольцо. Медленно стали загораться звезды, и вскоре все небо украсилось дрожащими огоньками. И вот появились ОНИ. Я даже не знаю, кто ОНИ такие, не знаю, как описать их красоту и величие, у меня просто не хватит слов, чтобы передать то ощущение восторга, что захватило меня при виде НИХ. Я просто стояла и смотрела, как ОНИ начинают медленно кружиться в звездном небе, постепенно начиная увеличивать скорость. Мое сердце просто разрывалось оттого, что я могу смотреть, как ОНИ танцуют, как ИХ крылья переливаются при малейшем движении. Горячие слезы счастья струились по моим щекам и капали с подбородка на песок.

Я почувствовала, как за спиной распахиваются огромные крылья, почти такие же, как и у НИХ, только не столь красивые. Ветер чуть улыбнулся, глядя на меня затуманенными от слез глазами, и взлетел, потянув за собой. И я, как и все остальные, полетела в небо, чтобы присоединиться к ИХ танцу.

Я танцевала в небе так, словно это был моей последний танец, и я отдавала ему всю свою душу, всю себя. Когда один из НИХ посмотрел на меня своими мудрыми глазами, в которых плескалась сама вечность, я поняла, что по сравнению с НИМИ я ничто, без НИХ я не смыслю своего существование, ОНИ мои Родители. Вся Семья танцевала в небе, когда начался звездный дождь. В темном небе, среди падающих звезд, танцевали, словно в последний раз, беловолосые парни и девушки, среди которых были ОНИ, вернее, среди НИХ были мы. А потом все закончилось, и ОНИ тоже ушли. Невероятное чувство удовлетворения и покоя поселилось в моем сердце, и я устало опустилась на теплый песок.

— Это было великолепно, — хрипло произнесла я.

— Ни говори, — растянулся рядом со мной Ветер, устало прикрыв глаза, — тебе пора возвращаться. Я верну тебя.

— Я сама, — возразила я.

— Ты заблудишься, это ведь не реальность Сон, а Эвилибриум, — не терпящем возражений тоном заявил он и чуть махнул рукой.

Я почувствовала упругий толчок воздуха и проснулась, хотя, я не чувствовала себя отдохнувшей, наоборот, все тело болело так, будто пахало всю ночь без перерывов.

Шальер удивленно дернул ухом и сказал:

— Спи, твоя очередь еще не пришла.

Я благодарно кивнула и снова заснула, без сновидений.

Когда ласковое солнце коснулось моих глаз, я проснулась, чувствуя, как гудит голова. Досадливо фыркнув, я села и с удивлением отметила, что сейчас где-то около полудня. Хм, и что это Шальер меня не разбудил? Неужто пожалел? А где он, собственно? Словно отвечая на мои мысли, из-за деревьев показался волк с зайцем в зубах. Приветливо и невнятно что-то проворчав, Шальер легкой трусцой подошел к потухшему костру и аккуратно положил тушку животного.

— Как спалось? — вежливо осведомился он, оборачиваясь в человека и начиная разделывать зайца.

— Нормально, — я с хрустом потянулась, — почему ты меня не разбудил, когда настала моя очередь?

— Забыл, — невозмутимо ответил оборотень, — мне так понравилось глядеть на спящую тебя, что забыл о сне. Такое незабываемое зрелище!

— Дурак, — припечатала я, — ну и как ты себя теперь чувствуешь после бессонной ночи?

— Хорошо, — передернул он плечами и засовывая куски мяса в котелок, — я могу не спать две недели без ущерба для здоровья.

Я ничего не сказала, оставшись при своем мнении об умственных способностях оборотня. Сном никогда нельзя пренебрегать, а то потом это так аукнется, что мало не покажется. Я предпочту нажить себе сильного врага, чем не выспаться пару лишних часов.

Кинув косой взгляд на оборотня, я заметила, как подрагивают его ноздри, да и брови слегка хмурятся. Меня еще смутил его взгляд — слегка расфокусированный и недоуменный. Что-то Шальер от меня скрывает.

— Шальер, — позвала я его, пристально вглядываясь в его переменчивою, как он сам, ауру, — что-то не так?

Вздрогнув, словно над ним просвистел хлыст, и выронив ложку в котелок, Шальер глянул на меня слегка удивленно, но в самой глубине его глаз плескался тщательно скрываемый страх. Это меня убедило в том, что ночью, когда я спала, что-то случилось. Что-то, что напугало этого старого оборотня. Вернее будет, я во сне что-то сделала, что напугало его. А напугать оборотня, который повидал столько всего, не так просто, почти невозможно. Конечно, раньше я могла только одним своим видом довести какое-нибудь существо до оцепенения от ужаса, но Шальер…

— С чего ты решила? — спокойно поинтересовался он, вылавливая ложку.

— Ты на себя посмотри, — насмешливо посоветовала я, — взгляд у тебя такой, будто слегка обкурился, ноздри чуть подрагивают, да и брови хмурятся.

— Правда? — выгнул бровь Шальер, глядя на меня, — я так легко читаем?

— Просто я тебя немного знаю, — пожала я плечами, — так что случилось? Что тебя напугало?

— Ты, — просто ответил он, — я не стал будить тебя, потому что…потому что ты могла убить меня и не заметить. Когда ты заснула, я почувствовал, как твоя аура стала такой горячей, что буквально ошпарила меня. Твоя сила…это было нечто невероятное и страшное. Я еще никогда такого не видел.

— И только-то? — недоуменно спросила я.

— Ты просто не понимаешь, что это означает, — чрезвычайно серьезно произнес Шальер, — я больше не хочу об этом говорить.

Не хочет, и ладно.

Через полчаса мы вновь отправились в путь. Шальер теперь держался чуть в отдалении, будто опасался того, что я могу что-то с ним сделать. В другое время я бы пошутила над ним, но не сейчас — уж слишком зажатый был у него вид. Видимо, тот выброс силы, что произошел ночью, гораздо сильнее напугал его, чем он показывает. Хм, а что бы сделала я, если это произошло бы с Шальером? Убила. Мне не нужны такие сильные противники.

Как оказалось, до Лазоревых гор мы доехали всего за пару дней. Величественные горы во всей красе предстали перед нами. Я придержала Ворона, чтобы сообразить, где же находятся врата в мир теней — Сваорлок. Быстро осмотревшись, я увидела небольшую такую расщелину и направила коня туда, но Шальер, к моему удивлению, потрусил в совершенно противоположную сторону. За все эти дни я перекинулась с оборотнем всего парой слов.

— Там врата, — пояснил он, обернувшись.

Я развернула Ворона и последовала за ним. И вскоре пред нами предстали величественные врата из темного камня, покрытые странными рунами. Шальер подошел к воротам и что-то глухо прорычал, и вместо врат появился портал. Оборотень спокойно шагнул в него, словно делал это миллионы раз, и исчез. С сомнением посмотрев на окно портала, я решительно шагнула в него, ведя под уздцы Ворона, который тревожно всхрапывал. Вместо вспышки, которая всегда сопровождает переход, меня окутала темнота, которая вскоре разорвалась, как гнилая тряпка. Неяркий свет резанул по глазам, не хуже стали, и я торопливо сузила зрачки и огляделась. Я стояла в огромном зале, облицованном темно-сером камнем. Небольшое количество свечей порождало множество теней, который, как мне показалось, движутся самостоятельно.

— Рада видеть вас, — раздался тихий, как треск свечей, голос, — подойдите поближе.

Я резко обернулась и увидела неподалеку от себя трон, в котором сидел…сидела…сидело….хм, даже не знаю, что это такое. Темно-серые волосы, спускаясь ниже плеч, превращались в завивающийся кольцами туман. Пепельная кожа, тонкие губы и странные глаза. На миг мне показалось, что у этого существа черные глаза с красным ободком, но на самом деле, то, что я приняла за радужку — оказалось сильно расширенным зрачком, а тонкое колечко красного — радужка глаза. Светло-серый балахон струился, как шелк, но, как и волосы, в конце превращался в туман. Тонкая, узкая ладонь лежала на холке черного волка — Шальера, который смотрел на это нечто с немым обожанием.

— Я много слышала о вас, Тьма, — тем же тихим голосом продолжило то, что сидело на каменном троне, — и не думала, что вы придете ко мне так поздно.

Все-таки она, отметила я про себя, значит, это и есть Королева Теней, а кто еще осмелился посадить свою задницу на трон? Я прижала правую ладонь к сердцу и чуть поклонилась.

— Твоя печать быстро рушится, — продолжала между тем она, — и тебе осталось всего пару лет до ее окончательного разрушения, но ОН тебя ждет уже давно.

— Он? — переспросила я, — кто?

— Ты его знаешь, — легкая улыбка обозначилась на тонких губах.

— Ветер? — предположила я.

Королева чуть улыбнулась и покачала головой.

— Я не знаю Ветра. Позволь мне представится. Меня зовут Королева Теней Лаи`ин, но думаю, что мое смертное имя Раморэ будет уместнее.

— Как вам будет угодно, — надеюсь, что это прозвучало не нагло.

— Думаю, что нам следует пройти в мой кабинет, — предложила Королева, вставая с трона и спускаясь ко мне, — там будет уютнее, чем здесь.

Шальер тенью следовал за Королевой, не отставая от нее ни на шаг. Я же шла позади нее, размышляя про себя о том, откуда универсальный оборотень знает о вратах, как их открыть, и знает саму Королеву Теней? Что-то мне не нравится это.

Я почувствовала, как по моей спине пробежались "мурашки", и оглянулась. Позади меня летели две фигуры в темных балахонах и с надвинутыми на лицо капюшонами. Признаться, мне стало жутко, и я неосознанно потянулась к клинкам.

— Это Лорды Теней, — послышался голос Раморэ, — они что-то вроде моей охраны. Лорды аристократия среди народа теней. Они не причинят вам вреда.

Это меня не успокоило, даже наоборот, заставило еще больше нервничать. Моя рука сжалась на рукояти кинжала так сильно, что, не сомневаюсь, побелели костяшки пальцев. Я глубоко вздохнула, стараясь унять бешенный стук сердца, но мне это не удавалось. Необъяснимый страх прочно поселился во мне, почти мешая думать, и это мне очень сильно не нравилось. Что, в принципе, страшного в этих фигурах в капюшонах? Да ничего, я видела намного страшнее, но еще никто не заставлял меня так сильно бояться. Когда один из Лордов пролетел мимо меня, едва коснувшись моей руки, я чуть в сторону не шарахнулась, но все же удержалась, чувствуя, как заледенела рука в том месте, где балахон Лорда коснулся ее. Представитель аристократии летел теперь впереди меня, и я смогла получше рассмотреть предмет моего страха. Хм, балахон не из ткани, а как и платье Королевы, из клубящегося тумана, да и тени Лорд не отбрасывает. Хотя, разве у тени может быть тень? Сомневаюсь.

Как я поняла, Сваорлок — страна теней, то есть и Лорды, и сама Королева тени. Хм, в интересное место я попала. Стойте, если Раморэ повелевает тенями, то, получается, и моя тень в ее власти? Ну уж нет, моя тень подчиняется только мне! И вообще, при чем здесь Шальер?

— Шальер мой эмиссар в мире нетеней, — тихо произнесла Раморэ.

— Вы мои мысли читаете? — ледяным тоном осведомилась я.

— Твоя тень высказала свое недоумение по поводу присутствия здесь Шальера, — негромко рассмеялась Королева и открыла дверь, — прошу.

Я вошла предпоследней в кабинет, потому что первыми вошли сама Королева, Шальер и Лорд, а потом уже я с другим Лордом. Раморэ села на свое место за огромным столом, заваленным бумагами. Досадливо поморщившись, она щелкнула пальцами и бумаги исчезли. Возле ее ног лег Шальер, а Лорды разместились за стулом Ее Величества. Ну, картина маслом "На приеме у Королевы Теней", не хватает только еще других теней и все.

Я села напротив Королевы и закинула ногу на ногу. Чуть улыбнувшись, она, переплетя пальцы на столе, с любопытством рассматривала меня, словно маленькая девчонка, а не взрослая Королева. Хотя, сколько лет, этой властвующей особе?

— Дракон сказал мне, что вы можете снять мою печать, — нарушила я молчание. Как мне показалось, Лорды недовольно шелохнулись, но промолчали. Интересно, а они говорить умеют?

— Не снять, — покачала головой Раморэ, — я просто сделаю так, что она сразу сломается, как только ты окажешься на месте. Я поставлю еще одну печать, которая будет препятствовать разрушению твоей. Тем самым, силы, которые ломают твою печать, будет концентрироваться, и, когда ты окажешься на месте, она сломается. Это будет очень сложно сделать, поэтому мне нужно будет время, дня три, думаю, будет достаточно. Я думаю, что тебе здесь лучше остаться. Ведь по твоим следам идет тот, кто желает твоей смерти.

— Моей смерти много кто хочет, — усмехнулась я, — но остаться здесь я не смогу.

— Ваше право. Что ж, думаю, мы все обсудили, — изогнула кончики губ в улыбке Раморэ, — Но я смею надеяться, что вы останетесь здесь на ночь. Миирта проводит тебя в твои покои.

Я увидела, как появилась объемная тень невысокой девушки, которая поманила меня за собой. Встав, я вновь поклонилась Королеве и вышла.

Покои, оказались, довольно роскошными, правда, в мрачных серых тонах. Передернувшись от такой обстановки, я подошла к окну, чтобы посмотреть на Сваорлок. То, что я увидела, сильно удивило меня. Начать с того, что все было серых цветов, даже деревья, правда, небо было черным с тусклым светилом и все — ни облаков, ни звезд, ничего больше не было. Среди деревьев резкими движениями перемешались серые фигуры-тени. Н-да, веселое местечко.

В мою дверь кто-то поскребся.

— Войдите.

В комнату вошел Шальер в образе все того же черного волка, но тут же сменил свой образ на человека, который тут же вальяжно разместился на кресле.

— Я и не знала, что ты эмиссар Королевы, — первой нарушила я молчание, — никогда бы не подумала, что ты кому-то служишь.

— Королева спасла меня от смерти, — пояснил Шальер, — она же и подарила мне способность быть универсальным оборотнем.

— То есть, — нахмурилась я, — ты не от природы универсальный оборотень?

— Нет, конечно, — усмехнулся оборотень, тряхнув головой, — в нашем мире нет природных универсальных оборотней, только мономорфные.

После этих слов воцарилось молчание. Я стояла возле окна и бездумно рассматривала Сваорлок. Какая-то леденящая пустота поселилась во мне. Возможно, это мир теней на меня так действует, а, может быть, это просто я устала от всего, что со мной случается. Действительно, последние года перед гробом и эти недели после него слишком перенасыщены событиями. Они сильно измотали меня, вытянули почти все силы, как физические, так и душевные. Дьявол, как просто раньше все было! Я нашла заказчика, выполнила, получила оплату и снова в путь. Все просто. Но теперь… У меня нет заказчиков, я убиваю, чтобы просто выжить. К тому же с появлением в моей жизни Тениана и Ветра в душе полнейший разлад. Я их обоих люблю, но как-то странно. Мне кажется, что я, как Алувьен, люблю Тениана, а, как Алувэйн, люблю Ветра. Когда память ко мне вернется, я даже не знаю, кем стану и с кем останусь. По идее, я Алувэйн, но как личность я убийца Тьма. Может, самый лучший выход из этой ситуации — это просто умереть? Нет никаких забот и печалей, а только покой. Но сколько раз я была почти в могиле, и при этом всегда выкарабкивалась. Тот случай с оборотнем в Сумеречном Лесу наводит мысли о феноменальности произошедшего. Как я могла выжить, если меня почти в фарш переработали когти и клыки оборотня? Да, мне понадобилось месяц, чтобы восстановиться, и при этом меня еще кровью поили, которая повышает мою регенерацию. Но как я продержалась, пока меня отбивали от оборотня, а потом еще и тащили к Целителям? Не знаю…

— Из-за чего ты чуть не умер? — словно со стороны я услышал свой голос.

— Меня хотели принести ей в жертву, — просто ответил Шальер, — но Раморэ не принимала кровавых жертвоприношений, в отличие от ее предшественника. Прежний Король думал, что смертная кровь сможет открыть врата в наш мир, и поэтому с помощью некоторых распространил в мирах культ Теней, который Раморэ, при восшествии на престол, пытается искоренить, но пока успехов мало. Когда она вмешалась, от меня почти ничего не осталось, и был только один выход — превратить меня во что-нибудь. И я стал универсальным оборотнем и ее эмиссаром. Хотя, тут будет уместнее сказать, что я собираю информацию о некоторых существах, тебя включая. Чем ты ее особо заинтересовала я не знаю, но вот остальные…Дело в том, что Раморэ полукровка. Она лишь на половину принадлежит королевскому роду теней, но тем не менее, лишь она смогла открыть врата в миры. Я к чему это говорю, в этом мире есть ее родственники, путь уже и дальние.

— А зачем нужно было открыть врата? — поинтересовалась я.

— Иначе Сваорлок погиб от изоляции, — пояснил оборотень.

— Почему ты сейчас не боишься меня? — резко спросила я, тут же оказавшись рядом с ним.

Серые глаза без страха смотрели на меня, только спокойствие и безмятежность.

— Я в Сваорлоке, — улыбнулся он только глазами, — здесь меня убить невозможно.

Я заметила, что в комнате слишком много теней. Действительно, не успею я и к ножнам потянуться, как меня тут же повяжут. Хм, меня что, постоянно под надзором держать будут? Ну уж нет, я не согласна.

— Они оставят тебя в покое, — заметив хмурое выражение моих глаз, произнес Шальер, — просто сейчас они по приказу Королевы должны помочь тебе разместиться.

— Спасибо, но мне помогать не нужно, — ледяным тоном произнесла я и увидела, как все тени в комнате исчезли, — кстати, Шальер, а зачем ты пришел?

— Раморэ попросила меня передать, что ты свободна в своем перемещении по замку и его окрестностям. Впрочем, можешь покинуть замок когда захочешь, но вернуться ты обязана. Что-то я засиделся у тебя, ну ладно, еще увидимся.

И оборотень вышел, оставив меня наедине с мыслями, которые метались в моей голове, как птицы в клетке — ничего путного, только еще больше тоски наводят. Потренироваться, что ли? А то уже давненько я не разминалась ради своего удовольствия. С этими мыслями, я скинула плащ, предварительно запечатав комнату, и вытащила клинки, чтобы в последующий миг закружиться в бешенном танце. И так прошел день.

Перед тем, как лечь спать, я создала дополнительную защиту от посторонних. Что-то тревожили меня эти тени, способные проникать в комнату почти так же легко, как дышать. Я сделала надрез на запястье и обмазала кровью мечи и два метательных ножа, а потом воткнула каждый клинок возле каждого угла кровати. Сев в центр кровати, я тихо прошептала заклинание, и стальные лезвия засветились на пару минут ровным голубоватым свечением. И только после этого я смогла уснуть.

— Почему ты так долго не приходила? — с легкой укоризной спросил Тениан..

— Не могла, — вздохнула я, решив не рассказывать по каким причинам, — сил было слишком мало. После каждой нашей встречи мне требуется для насыщения две жертвы. К тому же, голод мой становится все ненасытнее.

В этот раз мы оказались кабинете Виван-оль-Ниль, где был мой последний Межмировой Сход. Тениан уютно расположился в кресле, посадив меня к себе на колени и заключив в объятия. Совсем как раньше. Я со счастливым вздохом потерлась щекой о его грудь, а потом, потянувшись, поцеловала его. Только сейчас, увидев его, я поняла, как соскучилась по нему. Мне казалось, что я не видела его несколько сотен лет, и только теперь смогла получить возможность вновь его увидеть.

Как только я оказалась в его сне, то успела заметить, как в его желто-зеленых глазах промелькнуло громадное облегчение пополам с радостью. Обняв меня так, что явственно хрустнули мои ребра, и прижав к себе, вдыхая аромат моих волос, он потом так поцеловал меня, словно проверял — не исчезну ли я вновь? Я поняла, что Тениан испугался того, что больше меня не увидит. Да, действительно, я уже долго не появлялась. Будь на его место я, то подумала, что это были просто сны, от осознания чего стало бы так погано, что бросилась бы на свой клинок. А он, оказывается, не терял надежду. Все эти столетия он в самом темном уголке своей израненной души лелеял мечту о том, что я вернусь.

Не смотря на то, что Тениан порядочная сволочь, я все же его люблю. Впрочем, неудивительно, что он стал таким, какой он сейчас- жесткий — даже жестокий, холодный, высокомерный, надменный и злой. Это просто защитная реакция. Под всей этой броней скрывается измученная потерями душа, которая даже не мечтает о том, чтобы ее одарили хотя бы капелькой тепла и любви. Сначала его жена и сыновья, затем его внучка Керрен, потом пропала я и погибла Элтэн. После этого он почти похоронил все теплые чувства. Госпожа Судьба его сильно отпинала, и теперь Тениан целью своей жизни сделал укрепление Гильдии Убийц, причем не гнушаясь никаких методов. Впрочем, это у него и раньше было, правда, не в такой форме.

— Когда ты придешь ко мне наяву? — тихо спросил он, с затаенной надеждой глядя на меня.

— Скоро, — твердо ответила я, — через несколько дней.

Я решила, что как только Раморэ нанесет на меня печать, так сразу же перемещусь к Тениану, чтобы с ним отправиться к Роднику Памяти. Мне очень хотелось, чтобы в этот важный для меня момент он был рядом.

— Наконец-то, — улыбнулся глава, — я думал, что это произойдет еще не скоро.

— Я тоже так думала, — я села лицом к нему, коленями обхватив его бедра, и запустила руки в его волосы, — сейчас все быстро меняется, и многие мои планы рушатся, как карточные домики. Знаешь, Тениан, я уже устала жить. Мне надоело постоянно оглядываться, ища глазами того, кто хочет меня убить. Мне надоело отвергать чужую дружбу, потому что боюсь того, что однажды они мне вгонят стилет между ребер. Мне надоело жить, но ты держишь меня в этой жизни.

— Не надо, — ласково провел Тениан по моей щеке ладонью, а второй прижал меня к себе, — не говори так. Я не хочу вновь потерять тебя. Без тебя я не смогу дальше жить.

— Но эти года жил как-то, — заметила я, касаясь губами его губ.

— Я не жил, — закрыл глаза Смерть, — я просто существовал. Пустая оболочка без души. В этот раз я просто прекращу свое бессмысленное существование.

Мы поцеловались, а потом просто сидели обнявшись. Я задумчиво перебирала пальцами его волосы, с тоской думая о том, что с нами будет, как только память вернется ко мне. Я стану Алувэйн, которая любит Ветра. В ее сердце нет места для Тениана. Тогда, может быть, мне не нужно возвращать память? Пусть все будет так, как сейчас. Но Ветер, я не могу ничего решить. И Ветер и глава любимы мной, только выбрать нужно будет только одного.

— Я люблю тебя, — тихо произнесла я, — помни об этом всегда. Я полюбила тебя, как только впервые увидела. Тогда я почувствовала исходящую от тебя опасность, но даже и не думала о том, что бы убить тебя. Знаешь, когда мы увидели друг в друге врагов, то мне стало больно, очень больно, словно потеряла самое дорогое, что у меня есть. Без тебя я умру. Если ты уйдешь от меня, то жить мне будет не зачем.

— Я никогда тебя не оставлю, — серьезно произнес Тениан, — если только меня не убьют.

— Не убьют, я позабочусь об этом, — я поцеловала его в шею, — но и ты пообещай мне, что глупо рисковать не будешь.

— Это я должен просить тебя об этом, — улыбнулся он, снимая с меня рубашки, — а пока нельзя больше терять время.

Я проснулась оттого, что кто-то деликатно стучал в дверь. Нехотя поднявшись, находясь в плену сладкого сновидения, я встала с кровати, деактивировав защиту. Только после того, как вернула клинки в ножны, я открыла дверь. На пороге стояла давешняя тень, которая проводила меня в эту комнату. Тихим, почти неслышным голосом, она сообщила мне, что меня ждут в обеденном зале на завтрак. Быстро умывшись, я спустилась в зал, где за огромным столом сидели Лорды, ну и Королева, конечно. Увидев меня, она дружелюбно улыбнулась и указала место подле себя, что, как я отметила, не понравилось аристократии. Странная, если быть честной, эта Королева. Ну сами подумайте, какой нормальный правитель посадит рядом с собой убийцу, причем далеко не самую худшую? Или может быть, она так уверена в своих силах? Самоуверенность губительна.

— Как спалось? — вежливо осведомилась Раморэ, и на ее тонких губах заиграла улыбка.

— Спасибо, замечательно, — ответила я и пригубила вина.

— Я рада, что мои гости чувствуют себя комфортно в замке, — Королева как-то многозначительно кинула взгляд на своих Лордов, чье напряжение сильно ощущалось. У меня прям стали противно ныть зубы от этого ощущения.

Оказывается, у Королевы с ее подданными не очень-то гладкие отношения, и Лорды явно не довольны ее поступками, но роптать не смеют. Видно, она держит их в узде, которую аристократия не в силах порвать и устроить против нее бунт. Хм, неужели Раморэ так сильна? А я не чувствую исходящую от нее силу. Странно-странно. Впрочем, я оцениваю все по своим меркам, не учитывая чужие традиции и взгляды. Может, здесь это в порядке вещей? Ладно, Дьявол с ними!

Дорога мягко ложилась под копытами Ворона, который летел по ней, как черная молния. Я вцепилась в его гриву, чтобы случайно не вылететь из седла, хотя знала, что конь остановится, как только почувствует, что его наездница падает. Как только я оказалась возле врат в Сваорлок, то послала Ворона в бешенный галоп, что он с удовольствием выполнил. За один только день, мы покрыли трехдневную норму.

Оказавшись в лесу, я устало сползла с седла и упала на мягкую траву, закрыв глаза. Я чувствовала ритм жизни этого леса, всех его обитателей в радиусе пяти километров, слышала, как бьется сердце у животных и как растения впитывают воду. Голод по жизненной энергии скрутил меня так сильно, что я выгнулась дугой и заскребла руками по земле, не в силах даже подняться и отправиться на охоту, чтобы унять адскую, просто невыносимую боль. Еще ни разу в жизни, я не чувствовала такой всепоглощающей боли, которая, казалось, в скором времени сведет меня с ума, если не утихнет. Не в силах сдерживаться, я закричала столь отчаянно, что Ворон встревожено зафыркал. Боль бушевала во мне, как яростное пламя, сжирающий все на своем пути. А я кричала, кричала и кричала, пока не сорвала горло, после этого только хрипы срывались с моих губ, а потом темнота поглотила мой разум, но я по-прежнему чувствовала голод, который, казалось, разрывал мое тело. Я поняла, что сейчас умру из-за того, что не в силах выдержать этой пытки. Никому и никогда не пожелала бы испытать то, что происходило со мной.

Не знаю, сколько прошло времени, но мне показалось, что прошли века, но внезапно я почувствовала, как кто-то осторожно снял с меня маску и теплые, мягкие губы коснулись моих, и тут живящая энергия жизни хлынула в меня. У меня возникло такое ощущение, будто в меня ворвался неукротимый поток, который уничтожает все, что попадется ему на его пути. Такую энергию я никогда еще не чувствовала — она была обжигающее — холодная, как…как не знаю что, но тем не менее, она постепенно тушила тот пожар, что бушевал во мне.

Руки, что удерживали меня, становились все холоднее и холоднее и вскоре стали, как две льдинки, но вот только губы по-прежнему были горячими. Я обхватила это существо за шею, жадно выпивая из него жизненную энергию. Мне хотелось до последней капли высосать ее, чтобы погасить свирепый огонь боли. И вот он погас, а я не смогла сдержать стон облегчения, все еще удерживая своего спасителя. Но он абсолютно спокойно высвободился из моих объятий и осторожно положил на землю. От усталости я не могла открыть глаза, чтобы увидеть того, кто спас меня от участи, еще более худшей, чем смерть.

Моих губ коснулось что-то холодное, пахнущее кровью. Я облизнула губы и почувствовала, что они вымазаны в дарующей жизнь влаге, только такой холодной, будто талая вода. Никогда еще я не пила такой ледяной крови, тем не менее, она была очень свежей, будто только что вышла из вены. Но ни у какого существа нет такой крови! Уж я-то знаю.

Я ощутила, как удлинились мои клыки, став как у вампиров, и к моему рту прижалось запястье того, кто спас меня. Без малейшего колебания я погрузила в плоть клыки, и ледяная, заставляющая неметь от холода горло, кровь потекла в меня. Вот теперь я в полной мере ощутила ее вкус. Такой безумно вкусной, сводящей от наслаждения, крови я никогда еще не пробовала. Казалось, что я вкусила нечто такое запретное, что непозволительно даже думать о таком. Наевшись, я стала зализывать ранку, урча, как довольная жизнью кошка.

— Спи, — услышала я и послушно уснула.

Я проснулась оттого, что бархатистый храп Ворона вопросительно ткнулся в мое лицо. Чувствуя себя хорошо, как никогда в жизни, я довольно потянулась и, сев, открыла глаза. То, что я увидела, заставило меня в ужасе замереть. Я сидела в кругу, диаметром примерно в десять метров. Все, что оказалось в нем, обратилось в пепел. Трава, деревья, животные, птицы — все это превратилось в пепел. Только обожженная, рванная аура осталось от того, что до моего прихода было участком леса. О, Дьявол! Неужели я это сделала? Мне тут же вспомнилось тот, кто спас меня. Жаль, что я не видела его лица, а то обязательно бы нашла и поблагодарила его за свое спасение. Хм, а ауру его я вообще вспомнить не могу, словно ее и нет. Но такого просто быть не может. Хотя, жизнь всегда полна неожиданностей и странностей.

Была глубокая ночь. Я сидела возле уютно трещащего костра и шипела, перевязывая свое плечо. Два часа назад на меня вновь напали вампиры и убийцы. Я уже устала отбиваться от них и прыгнула в портал. Что меня больше всего удивляло, так это то, что как они быстро меня находят? Я всегда тщательно заметала свои следы, не заходила ни в одно селение, ни где не принимала заказы, только ездила по лесам и утоляла свой голод, который рос не по дням, а по часам. И что самое интересное, во время каждого нападения постоянно была та фигура в плаще, которую мне до безумия хотелось убить. Хм, Дьявол, да кто же скрывается под капюшоном?

Услышав хруст ветки, я мгновенно насторожилась, и клинки в доли секунды оказались в моих руках. В свет костра вошла та фигура в плаще, и сейчас, когда я видела ее так близко, она показала мне смутно знакомой, словно знала ее, но давно уже не видела. Мое непонятно какое чувство взывало к тому, что надо убить это существо, сейчас же и немедленно, но что-то другое удерживало меня от этого. Мне захотелось узнать, кто же это? Можно, конечно, убить и посмотреть, но как-то не хотелось.

— Здравствуй, Алувьен, — такой знакомый голос, который, казалось, шелком прошелся по открытой ране.

Изящная рука откинула капюшон, и я увидела прекрасное лицо темного эльфа с серебряными, искрящимися глазами, которые смотрели на меня с небольшой усмешкой. Его безумно красивые губы, созданные, словно только для того чтобы их целовать, изогнулись в знакомой, почти позабытой мной, улыбке, полной соблазна. Его красота ударила по моим нервам, как громадный молот по раскаленному железу, и я судорожно сглотнула. За это время я позабыла, как же Илэр красив, и как меня к нему тянуло, словно бабочку к огню. Мне и теперь хотелось потрогать его волосы, шелковым водопадом сбегающие по плечам, ощутить мягкость его губ…Я не люблю его, как Ветра или Тениана, но я хочу его.

— Илэр? — выдавила я из себя сиплым от нахлынувших эмоций чувств, — ты же…

— Умер? — я смотрела на приближающегося танцующей походкой эльфа, как кролик на удава. Мне одинаково до боли хотелось его убить и поцеловать, но я неимоверными усилиями удерживала себя, вцепившись руками в предплечья до ослепляющей боли. Услышав его серебряный смех, я под маской закусила свою губу, — нет, Алувьен, я не умер. Я сумел справиться с ядом. Я искал тебя…

Я почувствовала, как его руки прижали меня к нему, и, чуть приподняв голову, встретилась с ним взглядом. В лунном свете, его глаза стали совсем, как чистый хрусталь, хотя нет, не то сравнение. Они стали, как бриллианты под длинными, темными ресницами.

— Правда? — я была сбита с толку — уж слишком противоречивые чувства бушевали во мне, — зачем?

В ответ он, сняв мою маску, поцеловал меня.

Я закинула руки к нему на шею, утвердившись в своих намерениях. Он должен умереть. И только от моей руки, ни от чьей больше! Метательный нож плавно и бесшумно лег в мою ладонь из наручных ножен и безжалостно вошел прямо под лопатку, всего в миллиметре от его сердца. Я отстранилась от него, с холодным безразличием глядя на его распахнутые в удивлении глаза, и услышала как на землю упал стилет. Не мой. Илэра. Сам же темный эльф мягко опустился на землю, продолжая смотреть на меня. Я присела рядом с ним на корточки и, взяв его стилет, принюхалась, а потом брезгливо скривилась. Конечно, отравлен.

— Я и не думала, Илэр, что ты хочешь меня убить, — негромко произнесла я, начиная впитывать энергию жизни темного князя, — не своими руками, так хотя бы чужими. Так это ты наводил на меня убийц, потому что только ты всегда умел находить меня. Скажи как? К чему тебе уносить эту тайну в могилу? Все равно толка не будет — некроманты еще есть в этом мире.

— Элирт в твоем плаще, — на его губах пузырилась алая кровь.

И когда он только успел вплавить его в мой плащ? А главное, так это то, что я ничего постороннего не чувствовала.

— За что ты хотел меня убить? — так же спокойно спросила я.

— Ты убила… мою… жену… — я склонилась к нему, потому что едва слышала то, что он говорит, — мы…были…обвенчаны…душами…а…ты…ты…убила…ее.

А, ну все теперь понятно. И то чувство, которое требовало его убить — ведь Обвенчанные Душами тесно связаны друг с другом, так же как и вампиры со своими Спутниками. Наверняка, его жена видела мое лицо перед смертью, и, соответственно, его увидел и Илэр. И то, что он хотел меня убить.

Я склонилась к измазанным кровью губам и выпила последний вздох темного эльфа. Что ж, оказывается он был мне врагом. Представляю, сколько сил он вложил в то, чтобы все поверили в его любовь. Даже Тениан, прекрасно чувствующий эмоции других, поверил ему и поэтому ревновал, думая, что я могу уйти к темному эльфу. А ведь и вправду чуть не ушла. Через метки Илэр заставлял меня влюбиться в него и ревновать к прекрасной дриаде Свериан. Я поняла, что все это время он мне мстил. Ему доставляло удовольствие видеть, как я прихожу в ярость из-за его слов и поступков, видеть, как потом я ревновала его.

Я почему-то никогда и не воспринимала Илэра, как врага. Что ж, теперь знаю, кем он был.

— Ты прекрасно играл роль влюбленного, — сообщила я, обмакивая палец в его кровь и слизывая ее, — все верили, даже я, в конце концов, поверила.

Я встала с корточек и, потушив костер, поскакала обратно в Сваорлок, оставив тело эльфа ночным падальщикам. Лучшего он не заслуживает, к сожалению.

— Рада вновь вас видеть, — улыбнулась Раморэ, — я готова для печати.

Королева выглядела почти красавицей в этот раз. Хотя, возможно, для народа теней она и была ею. Я ведь не знаю здешних канонов красоты. Дымчатые волосы мягко струились по ее слегка острым плечам. Большие глаза с расширенными зрачками были немного подкрашены и выглядели чувственными и выразительными, а тонкие губы казались полными и соблазнительными. Изящная, несколько худощавая фигурка, я бы даже сказала, что она немного жилистая, была облачена в длинное шелковое платье темно-синего цвета с разрезом чуть выше середины бедра. Стройная ножка была обута в босоножки на высокой шпильке, на которой, по-моему, вообще ходить нельзя, но зато ими можно воспользоваться в качестве клинков. Уж слишком острыми они мне казались.

— Тогда я не хотела бы ее откладывать, — попросила я.

Чем быстрее все это произойдет, тем скорее я увижу Тениана.

— Хорошо. Пройдемте со мной.

Мы вдвоем вошли в небольшой зал, облицованный камнем, который поглощает излишки магии. Раморэ посадила меня на пол в центре странной фигуры, больше всего похожей на завихрения тумана. Легкие мурашки пробежали по всему моему телу, указывая на то, что рядом со мной находится магия. Я глубоко вздохнула и по указанию Королевы постаралась успокоиться. Если честно, то мне это с трудом удавалось.

— Снимите перчатки, — попросила Королева, садясь передо мной.

Я сняла перчатки, и прохладные руки Лаи`ин коснулись моих. Тут же я почувствовала, как в меня хлынула магия, странная и непонятная, но такая сильная, что я едва не задохнулась от ее мощи и не отдернула руки. Если попробовать эту магию описать, то я бы сказала, что она похожа на туман темно-серебристого цвета. Она коснулась моей печати и мягко заключила ее в кокон, который едва-едва сдерживал разрушение.

— Все, — устало выдохнула Королева, опуская мои руки.

Я посмотрела на нее и увидела, как она побледнела. Зрачки, казалось, полностью поглотили ее глаза, даже красного ободка-радужки почти не было видно. Ее руки с длинными ноготками немного дрожали, да и плавно подняться на ноги ей самостоятельно не удалось. Я встала и помогла ей, получив в ответ полный признательности и утомленности взгляд. Раморэ некоторое время стояла, прикрыв глаза, и вцепившись в мое плечо, а потом отпустила руку и выпрямила спину.

— Лорды не должны видеть меня слабой, — не понятно зачем пояснила она, — иначе выйдут из под контроля.

— А зачем вы мне это говорите? — удивленно поинтересовалась я.

— Я хочу сделать вам заказ, — просто ответила Королева, серьезно глядя на меня, — никто из народа теней не может убить Лорда, а Шальер сейчас далеко, да и… — она досадливо поморщилась, — мне нужен кто-то, кто не связан со Сваорлоком. Сколько вы хотите за свои услуги?

— Скольких нужно убить? — деловито спросила я.

— Двух, я думаю будет достаточно, — задумчиво произнесла Раморэ, — на ваш выбор.

Я кивнула и последовала из зала за Королевой. Идя следом за ней, я видела, как ей сложно идти с прямой спиной и делать вид, что совсем не устала. Дааа, видимо, сильно ее довели эти Лорды.

Из-за поворота нам навстречу вынырнули Лорды в количестве двух штук. Я про себя улыбнулась и позволила им поравняться с нами. За доли секунды я выхватили мечи и резко взмахнула ими, перерубая им шеи. Королева Теней вздрогнула, когда почти рядом с ней просвистели в неотвратимом ударе клинки, но быстро успокоилась. К моему удивлению, вместо того, чтобы просто упасть трупами, Лорды испарились, и на пол упали пустые балахоны. Раморэ присела рядом с ними и брезгливо дотронулась до них, а потом удовлетворенно улыбнулась, хотя я бы назвала это оскалом.

— Спасибо, думаю, что тысяча золотых будет достойной наградой за столь безукоризненную работу, — произнесла Раморэ, и в ее руке появился объемный мешок с приятным моему слуху звоном, — останетесь на ночь?

— Только на пару часов, — кивнула я, — только пускай моего коня приведут в мою комнату.

— Пожалуйста, — слегка удивилась столь необычной просьбе Королева, — Родник Памяти находится в пещере, в Лионосском лесу.

— Спасибо.

Я с нетерпением ждала прихода ночи, и когда она наступила, легла спать, чтобы тут же оказаться рядом с главой. Тениан сразу попытался заключить меня в свои объятия, но я отстранилась.

— Тениан, скажи, ты хочешь меня увидеть прямо сейчас, наяву? — спросила я.

— Конечно, да, — ответил глава и радостно улыбнулся, — ты…

— Да, я сейчас приду. Просыпайся.

Я проснулась и, сев в седло, сняла с себя иллюзию. Взмахнув рукой, я открыла портал прямо в комнату Тениана. Я иду…

Тениан проснулся резко, испытывая смутную тревогу. Сев на кровати, на которой в этот раз был один, он пытался вспомнить, что же ему приснилось. То, что там была Алувьен глава помнил, но что было — как отшибло. Взлохматив порядком отросшие волосы, Тениан увидел, как открылось окно портала, и из него выпрыгнул черный конь с туманной гривой и хвостом. В седле сидела фигура в черном плаще с накинутым капюшоном, а над плечами покачивались рукояти мечей. Всадник махнул в сторону коня рукой, и тот куда-то переместился. Скорее всего, на конюшню.

— О, Дьявол, — еле слышно выдохнул глава и вытащил из под подушки свои клинки, наблюдая за возможным противником.

Всадник слез с седла и стал приближать к главе. Он увидел горящие изумрудные глаза с вертикальным зрачком и сжал мечи, чтобы в следующую секунду смазанным от скорости движением напасть..

Не такой я представляла себе нашу встречу! Я едва увернулась, пропуская над своей головой мечи, и выхватила свои клинки, поняв, что Тениан всерьез хочет меня убить. О, Дьявол!

Времени на то, чтобы снять капюшон и маску у меня не было, его хватало только на то, чтобы уклоняться от ударов, сыплющихся на меня стальным градом, от которого было очень и очень сложно увернуться. Поэтому я и приняла бой, в надежде, что по ходу дела как-нибудь вывернусь.

Когда я попыталась колдануть что-нибудь, то едва увернулась от удара, и поняла, что лучше все же махать клинками. На плетение заклинания уходит где-то около тридцати секунд, которых у меня нет. Только мгновения, за которые я никак не смогу сотворить что-нибудь стоящее. Тем более, что на шее главы болталось куча амулетов, которые в темноте комнаты неярко светились.

Я уклонилась от удара в голову и блокировала удар, направленный в грудь. Отпрыгнув назад, избегая удара ногой в живот, я попробовала воззвать к Тениану:

— Тениан, это я, Алувьен! — я падаю на пол, сбитая с ног подножкой, и откатываюсь в сторону. В том месте, где я только что лежала, впиваются клинки, которые со скоростью молний тут же взлетают для очередного удара, — дурак, прекрати!

Вскочив на ноги, я на скрещенные клинки принимаю один из клинков и резко отхожу в сторону, пропуская удар.

— Тениан, чтоб тебя, хватит! — я перехожу в глухую оборону, которую едва-едва выдерживаю.

Клинки главы летели на меня с такой скоростью, что не потрепись моя печать, то я бы уже давным-давно умерла. Да что же мне делать?

Плюнув на все, я бегу на другой конец комнаты, где, резко обернувшись, скидываю капюшон и маску и вижу, как мне в грудь в неотвратимом ударе летят, как атакующие соколы, два клинка. Поняв, что мне теперь точно не спастись, я закрыла глаза и чуть закусила губу, готовясь к яростной боли. Но удара не последовало, но были довольно неприятные уколы.

Я неуверенно открыла глаза и увидела, как два меча самыми кончиками уперлись мне в грудь, пустив черную кровь, которая была не видна на моей черной рубашке. С недоверием я смотрела на клинки, с бескрайнем удивлением поняв, каких усилий стоило Тениан удержать свои руки, которые на чистых рефлексах хотели вогнать безжалостную сталь в сердце и легкое, пронзив меня на сквозь, как в том бреду. В том кошмарном, просто безумном видении, когда глава с печально-извиняющейся улыбкой, но с равнодушно-ледяными глазами всаживал в мое тело меч. До сих пор я не могу понять, как же я поверила в то, что он сознательно может причинить мне вред. Я знаю, что только в безумии Тениан убьет меня.

Я подняла взгляд на лицо главы и увидела, что желто-зеленые глаза смотрят на меня с ужасом и виной. И с таким сильным отчаянием, что хотелось закричать, но не видеть такого сильного чувства. Я отвела клинки и, подойдя к Тениану, нежно провела рукой по его щеке.

— Алувьен, — тихо выдохнул он и, позволив своим мечам упасть на пол, неуверенно накрыл мою ладонь своей, — ты пришла…Дьявол, я же тебя чуть не убил!

— Да, — с нервным смешком подтвердила я, — едва — едва. Почему ты напал на меня? Я же сказала, что сейчас приду!

Он виновато отвел взгляд.

— Прости, — только и сказал глава, а потом пристально посмотрел на меня, — ты больше не оставишь меня?

— Никогда, — пообещала я, и подтвердила свое обещание поцелуем.

В этот момент я нисколько не сомневалась в правдивости своих слов.

Я проснулась оттого, что ласковое солнце своим теплым лучом коснулось моих глаз. Повернув голову, я увидела спящего рядом с собой Тениан. Это было столь для меня не реальным, что я прикусила губу и, почувствовав легкую боль, почти блаженно улыбнулась. Впервые в своей жизни, наяву, я могла видеть спящего рядом с собой главу. Против воли, мои глаза принялись разглядывать его лицо, которое даже во сне выражало небольшую надменность и жесткость. Даже во сне он не расслаблялся, держа руку под подушкой и сжимая в руке клинок. Стоит только Тениану почувствовать малейшую угрозу, как его меч стальной и стремительной птицей выпорхнет из под подушки и без малейшего сомнения ринется в атаку. В чем я убедилась на своем опыте прошлым вечером, и не сказать, что я была этому рада.

Я заметила, что желто-зеленые глаза смотрят на меня с такой горькой нежностью, что обеспокоило меня.

— Что-то не так? — спросила я.

— Ты со мной, — полувопросительно произнес он, — и это не сон.

— Не сон, — согласилась я, — почему ты так на меня смотришь?

— Я не верю, — тихо признался Тениан, — слишком долго я тебя искал и ждал, чтобы поверить в то, что ты рядом со мной. Слишком долго…

— Прости, — виновато улыбнулась я, — но теперь я с тобой, поверь мне. Поверь…

Я крепко сжала его руку, а потом, поднеся к своим губам, поцеловала, не сводя с него своего взгляда. Глава Гильдии Убийц на некоторое время закрыл глаза, а потом медленно выдохнул и, посмотрев на меня, улыбнулся.

Тениан, конечно же, согласился ехать со мной к Роднику Памяти. Правда, мы собрались туда ехать только через пару недель. Глава все никак первые несколько дней не мог поверить в то, что я вновь рядом с ним. Он постоянно находился рядом со мной, словно боялся того, что я в его отсутствие исчезну, или что это все просто сон, и ничего не было — не снов, в тех, когда я к нему приходила, не последующих дней. Я понимала его и наслаждалась каждым прожитом часом рядом с моим любимым.

Много чего произошло за это время. Агония добровольно сдал свой пост первого зама и отдал его мне, сказав, что я больше подхожу на эту должность, а ему давно пора на покой. Я первое время отпиралась от этого, но слова главы о том, что первый зам всегда рядом, заставили меня примириться и вновь зайти на этот пост. Конечно, нашлись и такие, которые были против меня, но парочка поединков — и все склонили передо мной головы, признавая мою власть.

Кстати, я, наконец, поняла, какой магией обладает мой Ворон. На самом деле, это не магия, а просто врожденное свойство, которое не позволяет мне пить от него жизненную энергию, да и вообще, не позволяет ей расходоваться. Только поэтому Ворон и жив до сих пор, чему я очень сильно рада.

И вот мы приехали.

Я с некоторым сомнением стояла перед входом в пещеру. Мысли о том, что я после обретения памяти стану Алувэйн, тревожили меня. Ведь тогда я останусь с Ветром, бросив Тениана. Дьявол, за что мне все это? Я не могу бросить одного в пользу другого, потому что обоих люблю так сильно, что порой мне становится страшно. Ведь это просто невозможно любить так, что готов уничтожить мир, только ради того, что бы любимый был счастлив. Каким-то краем сознания, я знала, что могу разрушить мир, и это меня сильно озадачивало. Кто же я такая? Меня сильно мучило это незнание, но и в то же время, я не хотела знать.

Я не хочу бросать Тениана, но и Ветра мне будет сильно не доставать, будто солидного куска души. Жить втроем? Бред! Не потому что это пошло, а потому, что эти двое не хотят меня делить меня с кем-нибудь. Они хотят, чтобы я принадлежала целиком и полностью только одному. И я должна буду решить с кем остаться…

— Что случилось? — тут же почуял неладное глава.

Как иногда плохо, что он может улавливать мои эмоции.

— Ничего, — покачала я головой, но входить в пещеру так и не стала.

— Я же вижу, что что-то беспокоит тебя, — мягко сказал он, за подбородок поднимая мою голову и заставляя посмотреть ему в глаза, — не надо мне врать.

Я тяжело вздохнула и, высвободившись, отвернулась от него. Мне не хотелось видеть его взгляд, когда я скажу ему.

— Тениан, понимаешь…Помнишь, однажды во сне к нам пришел беловолосый? Ветер? Я тогда еще убедила тебя, что это был простой сон?

Мне очень сильно не хотелось заставлять его вспомнить то, что едва не стало причиной нашего расставания. Действительно, это было ужасно, когда Ветер и Тениан встретились, и я, в порыве счастья оттого, что вновь вижу беловолосого воина, совсем забыла о находящимся неподалеку главе. Я самозабвенно целовала Ветра, не обращая внимания на Главу Убийц.

— Это была правда, — сухо констатировал Тениан.

Мне показалось, что холодное лезвие остро заточенного кинжала медленно прошлось вдоль моего позвоночника, выискивая наиболее удобное место для смертельного удара. Я обхватила себя руками, словно мне стало холодно, и поежилась. Никогда еще я не слышала, что бы глава говорил таким тоном со мной. Да, признаю, я заслужила это. Ведь сейчас я буквально разбила тонкую скорлупу уверенности в том, что я люблю только его, что мое сердце безраздельно принадлежит ему. Я даже не знаю, что сделала бы, если узнала, что Тениан любит кого-то еще. Ладно, я смирилась, если бы его второй возлюбленной была Элтэн, которая давно умерла. Но полюби он другую, которую я совсем не знаю, то…

— Да…Помнишь, когда нас взяли в плен ан`дуины? Тогда с лучшим из них сражалась та я, которой была до того, как потеряла память. Ее звали…

— Алувэйн, я помню.

— Так вот, Ветер и Алувэйн они друг друга любят. А ведь я и есть Алувэйн, только не помню свою прошлую жизнь. Тениан, я боюсь того, что вновь став Алувэйн, останусь с Ветром.

Я замолчала, закусив губу, и ждала, что скажет глава, а он молчал. Не выдержав, я обернулась к нему и увидела, как в надменной маске застыло его лицо. Хорошо его зная, я могла с уверенностью заявить, что никаких теплых чувств под маской не теплится. Скорее всего, в нем сейчас бушует ревность и страх, что может меня потерять, или же ненависть из-за того, что я брошу его, как ненужную вещь. По моим щекам заструились слезы, и я неуверенно произнесла:

— А возможно, я останусь Тьмой, только с памятью Алувэйн.

— Я так не думаю, — послышался голос из пещеры.

Я и Тениан одновременно выхватили клинки. Из пещеры вышел…Ветер, и я впервые четко увидела его лицо. Мужественное с печатью уверенности, на котором двумя пропастями на меня смотрели темно-темно-фиолетовые, почти черные, глаза. Глаза, которые смотрят на меня с такой любовью и радостью, что у меня перехватывает дыхание оттого, что кем-то еще так сильно любима. Как, как я могу выбрать одного?

Следом за беловолосым появился Тигр. Этот моральный урод, из-за которого я едва не ушла из Гильдии. Я недоуменно нахмурила брови, не понимая, причем тут он?

— Я не думаю, Алувэйн, что ты останешься убийцей Тьмой, — повторил беловолосый воин, подходя ко мне, — мы никогда не остаемся теми, кого играем в других мирах.

В его словах я не усомнилась ни на мгновение — уж очень уверенным тоном они были сказаны. Так говорят только правду, которая не подлежит никому сомнению.

— Почему? — только и спросила я.

— Не знаю, — честно ответил Ветер, — но пора рвать печать. Раморэ уже сообщила мне, что ты скоро появишься.

Он взял меня за руку, и моя печать упала. Ко мне тут же вернулась память. Я теперь точно знаю, кто я. Я Al`vade Ainte — Выпивающая Жизнь..

…Давным-давно, когда мир был единым, между первейшими существами? иттарами, чье могущество уступало только Извечным (Извечные — Смерть, Время, Хаос и другие- прим. автора), разгорелась война. Никто не помнит из-за чего она разгорелась, что заставило иттаров воспылать друг к другу чернейшей ненавистью, но, тем не менее, была война, с отголоском которой не сравниться никакая другая битва.

В этой затяжной битве были созданы множество рас, которые и сейчас населяют миры, некогда бывшие единым целым. И самыми разрушительными воинами, которые, как признавали сами иттары, лишь немного уступали в силе своими Родителям — El`vade Ainte и Thare Morante.

El`vade Ainte — Выпивающие Жизнь — были существами, которые для поддержания своей жизни и Силы были вынуждены питаться жизненной энергией, а Thare Morante — Живущие Смертью — энергию смерти. Они не уступали друг другу ни в чем — ни в магии, ни в воинском искусстве, ни в оборотничестве, ни в силе своей ненависти. Идеальные машины убийств, которые беспрекословно, с любовью и обожанием выполняли приказы своих Родителей- иттаров. Тех, за кого Thare Morante и El`vade Ainte были готовы умереть, лишь бы только увидеть поощрение в ИХ глазах.

Могущественные воители-маги, несущие в себе крупицу бессмертия, стали основной ударной силой противоборствующих армий. Как только они сошлись в решающей битве, основа Мироздания застонала от силы, высвободившейся на свободу, что заставило Извечных вмешаться в эту кровавую бойню. Их вмешательство заставило иттаром присмиреть и разойтись по мирам, на которые раздробился не выдержавший напряжения мир.

До сих пор идет война между иттарами, вот только не такая яростная, как прежде, да и тихо идет, незаметно для простых смертных и богов, которые с позволения Извечных стали наместниками новых миров.

И по сей день живы Выпивающие Жизнь и Живущие Смертью, выполняя незатейливые поручения и скучая по настоящим битвам. Но когда они встречаются, то дерутся так, что не помнят себя и сгорая от темного чувства..

Я сидела на коленях, ничего не видя, и безучастно смотрела вдаль. Огромная, чудовищная сила бежала по моим жилам, сила, которая сметет перед собой всех, кто окажется у нее на пути. Я знала, что могу убить любого, даже бога, но последних только по желанию Родителей — сами Извечные запретили нам убивать наместников миров по собственной инициативе.

Кто я? Я Алувэйн и Алувьен. Это грани моей личности, моего характера. Нельзя сказать, что это абсолютно две разные женщины, они одно целое. Я убийца и Выпивающая Жизнь, я Плачущая Флейта и Тьма, я — это я.

Кто-то осторожно обнял меня, словно боялся того, что я могу убить его. Я обернулась и увидела, что это Тигр.

— Убери свои лапы, — холодным голосом произнесла я, чувствуя, как мои глаза становятся, как два клинка, — никто не смеет касаться Выпивающих, кроме тех, кого они считают близкими.

— Алувэйн, — усмехнулся мужчина, изменяясь, — а брат, что, к близким не относится?

Через секунду на меня смотрит мое отражение, только в мужском варианте. Мой брат-близнец Алвэйн, Воин Ночи. Я обняла его и тихо укорила:

— Почему ты так редко приходил ко мне?

— Я всегда был рядом с тобой, — возразил брат, чуть отстраняя меня, — я всегда помогал тебе, когда тебе нужна была помощь. В разных обличиях и невидимый, но всегда рядом. Это я постоянно подпитывал тебя, когда тебе нужна была жизненная энергия. Я всегда утешал тебя, когда тебе это было нужно, — его лицо изменилось, и теперь на меня смотрел вор ил Виван-оль-Ниль, который утешал меня после ссоры с Тенианом, — я помог тебе не умереть, когда тебя изодрал оборотень в Сумеречном Лесу, я…короче, я всегда был рядом с тобой.

— Спасибо, — улыбнулась я, — только почему ты тогда рассорил меня с Тенианом? Ведь я едва не ушла из Гильдии.

— Я понял, что вскоре ты поймешь, что любишь его, — ответил Алвэйн, — я не хотел, чтобы ты потом металась между Ветром и главой. К сожалению, это все же произошло.

— Я не сожалею об этом, — улыбнулась я и хотела было сказать кое-что еще, но этому помещал лязг скрещиваемой стали.

Я увидела, как Ветер забавляется с Тенианом, который с яростью, которая запретна во время поединка, атакует своего противника. Я не сомневалась в том, что как только Выпивающему Жизнь надоест эта возня, он спокойно убьет Главу Гильдии Убийц, а это меня не устраивало. Стоило мне только об этом подумать, как Ветер с откровенной издевкой отбил удар Тениана, и его клинок замахнулся в последнем для главы ударе. Кричать что-либо было бессмысленно, и я простым силовым ударом воздуха отшвырнула их в стороны, а потом встала между ними. Я поняла, что именно в эту минуту, я должна сказать, с кем буду.

— Я хочу сказать, — ровным голосом произнесла я, — и вы обязаны выслушать меня. Я решила, с кем хочу быть.

Мужчины смотрели на меня, одинаково поджав губы, и каждый был уверен, что я назову его имя. Вот только я знала, что это их уверенность скрывала под собой страх, что не он будет выбран. Я глубоко вздохнула и обернулась к брату, прося его о поддержки. Мой близнец понял меня и, подойдя ко мне, положил свои ладони ко мне на плечи. Ощутив его поддержку, я глубоко вздохнула, пытаясь унять дикую скачку сердца, и сказала, посмотрев на Ветра с нежностью:

— Я люблю тебя, мой iph" hatren (iph" hatren — командир Выпивающий Жизнь и самый сильный среди них — прим. автора). Но у нас с тобой впереди вечность, а дорога жизни Тениана очень коротка. Я останусь с ним, пока Смерть не придет за ним.

— Нет, — отрезал Ветер, и я увидела, как в его глазах поселилась снежная равнина — холод и пустота.

Я подошла к нему и заглянула к нему в глаза.

— Ветер, ты меня любишь?

— Конечно, — кивнул он, беря мои руки в свои.

— Ты хочешь, что бы я была счастлива? — продолжала я вопрошать.

— Да.

— Тогда почему ты препятствуешь моему счастью? — жестко спросила я, — если я сейчас брошу Тениана, прекрасно сознавая, какой удар ему нанесу. То неужели ты думаешь, что я буду счастлива с тобой, зная, что тому, кого я также сильно, как и тебя, люблю, плохо? Поставь себя на его место.

— Но я не на его месте, — упрямо возразил Ветер.

Я недовольно взрыкнула и постаралась придумать аргумент. А потом вспомнила.

— Тогда окажи мне ответную услугу, — тихо и уверенно произнесла я, — я ведь тогда согласилась на то, чтобы ты остался с ней до конца ее жизни.

Ветер вздрогнул так, словно кто-то хлестнул его по спине, а потом такая сильная горечь прорвалась сквозь его самоконтроль, что и я ощутила ее, как комок битого стекла в горле. Этот комок ворочался, причиняя боль сердцу и заставляя бежать слезы. Мы стояли и смотрели друг на друга и плакали, ничуть не стесняясь этого.

Когда Ветер гулял по миру, то так же, как и я, влюбился в обычную смертную. Но такую красивую, что я сильно испугалась того, что Ветер меня разлюбит. Но видя, как он ее любит, я, скрепя сердце, на свой страх и риск отпустила его. И вот теперь я прошу об ответном одолжении.

Беловолосый воин пристально смотрел на меня, и в его глазах, помимо горечи потери, плескался океан боли, такой сильной, словно он только что потерял ту, другую любимую. Впрочем, учитывая, что мы помним каждое мгновение так, будто оно было только что, для Ветра это так и было.

— Тебе будет намного легче, — хрипло прошептал он, — если ты уйдешь со мной сейчас. Чем дольше ты с ним будешь, тем тяжелее для тебя будет его уход.

— Пускай, — таким же тоном ответила я, — пускай! Но зато о нем у меня сохранится много воспоминаний. Они будут глушить боль…

— Я буду тебя ждать, — с явным усилием произнес Ветер и, притянув меня к себе, поцеловал.

Я крепко прижалась к нему, зная, что еще не скоро увижу его. Когда поцелуй закончился, мы некоторое время стояли, обняв друг друга, а потом без слов одновременно разошлись. Ветер, а вслед за ним и Алвэйн, шепнувший мне "позови и я приду!", пошел в пещеру, а я — к Тениану.

Я устало обняла его, положив голову ему на грудь, и сказала:

— Я с тобой. Я никогда тебя не брошу.

— Он не попытается вернуть тебя? — коснулся губами моих волос глава.

— Нет, — покачала я головой, — Ветер тоже любил. Я позволила ему остаться с ней и не мешала. Он тоже не станет. Пошли домой.

И мы, обнявшись, пошли к привязанным неподалеку лошадям, зная, что впереди у нас теперь целая жизнь.

Эпилог.

На поляне стояли двое мужчин с невероятно белыми волосами и о чем-то спорили. Тот, у кого были кошачьи глаза, горячо и яростно говорил, бурно жестикулируя руками, но тон его оппонента, имеющего темно-темно-фиолетовые, почти черные, глаза, был холодным и спокойным.

— Пойми, Ветер, — жарко убеждал своего командира Алвэйн, — если ты убьешь Тениана, то Алувэйн будет очень плохо!

— Все равно он рано или поздно умрет, — передернул плечами Ветер, — я просто ускорю приход Смерти. Тем более что они вместе уже более ста лет, а это очень долгий срок…

— Но не для нас, — возразил брат Алувэйн, — пусть она будет с ним чуть дольше. Пусть она дольше будет счастлива с ним…

— А со мной она не была счастлива? — вздернул соболиную бровь iph" hatren, — Алвэйн, чем дольше они вместе, тем больнее ей будет его потерять. Все, я решил, и не смей меня останавливать! Я, как твой iph'hatren, приказываю тебе не мешать мне!

С этими словами Ветер создал портал, ведущий к его любимой, и предварительно накинул сферу, которая защитит его от чутья Главы Гильдии Убийц и, самое главное, от Алувэйн. Шаг, яркая вспышка, и он в их спальне, прямо возле кровати.

Его любимая лежала в объятиях другого и безмятежно спала, чуть улыбаясь, словно ей снился очень приятный сон. Свою очаровательную головку она доверчиво пристроила у него на груди, белой рукой обхватив своего любовника за пояс. Он же с нежностью обнимал ее, словно она была величайшей ценностью. Хотя, тут же одернул себя Ветер, не словно, Алувэйн самая великая ценность во всех мирах. Более ста лет он уже не может видеть ее, даже приходить к ней во снах запретила и поставила такой блок, что к ней почти невозможно пробиться. Да, Ветер знал, что Алувэйн вернется к нему и будет с ним все время, что им отпущено, а это очень и очень много, ведь они, El`vade Ainte, несут в себе крупицу бессмертия. Но больше он ждать ее не может.

Положив свою ладонь на грудь Тениану точно в том месте, где билось сердце, и послал небольшой заряд, который постепенно омертвит соперника. Сделав дело, Ветер посмотрел на Алувэйн и шевельнул губами в немом:

— Ты моя, Алувэйн, и только моя.

С этими словами он исчез. А сердце Тениана стало постепенно все медленнее и медленнее биться, чтобы через пару минут остановиться навсегда…

Я проснулась где-то на рассвете в объятиях своего любимого, ощущая какую-то смутную тревогу. Его рука властно, но в то же время бесконечно бережно и нежно обнимала меня. За все эти года, что мы были вместе, он до безумия боялся потерять меня, хотя я поклялась, что не брошу его до самой смерти. Да, наша совместная жизнь была довольно бурной. Почти каждый месяц мы устраивали сцены ревности, порой, когда заканчивались аргументы, мы хватались за первое, что попадалось под руки, то есть за оружие. Сколько мы раз делали ремонт, не сосчитать, а все из-за того, что боялись потерять друг друга. Ледяной страх постоянно поселялся в моем сердце, стоило только мне задуматься, что Тениан уйдет к другой, более красивой и покладистой, чем я. Этого же боялся и глава. Но в остальное время все было довольно спокойно.

А если вспомнить всех, с кем я была знакома, то про них можно сказать несколько слов. Рен и Дрим так и не поженились, хотя у каждого есть свои семьи, и они порой заходят к нам в гости. Рената стала отличным ювелиром и теперь с неподдельным ужасом вспоминает о том, что хотела быть убийцей. Нет, она не стала относится к убийцам по-другому, просто эльфийка поняла, что это не ее путь. Я счастлива за нее совершено искренне и в любой момент готова придти ей и Дриму на помощь.

Шальер по-прежнему служит Королеве Теней, которая по-прежнему держит в строгой узде свою аристократию. Иногда универсальный оборотень заходит ко мне, чтобы в шутку посоревноваться со мной, но теперь уже не на мечах, а на скорости изменения облика. Я, конечно же, выигрываю, но это не портит наши отношения.

Альтен-жисса убили по политическим причинам, а Изабелл и Кармил-кнез живут душа в душу. Три года назад умер Агония, сказав перед смертью, что устал от жизни и ему интересно посмотреть, что там за Гранью. Брат темного князя Илэриана — Ильнэр — занимает весьма высокое положение при Темном Дворе. Дракон Эссарин больше не Хранитель Подсказки и теперь свободен.

И вот непонятная тревога разбудила меня.

Я прислушалась к окружающему миру, выискивая грозящую нам опасность, но заметила только то, что моя аура поглощает чью-то жизненную энергию. Стоило только мне перевести дух, как страшная мысль пронзила меня от макушки до пяток. В этой комнате только двое — я и Тениан — то получается, что я питаюсь жизненной энергией умирающего…. Я подскочила на кровати и, севшим от ужаса голосом, пролепетала:

— Тениан! Тениан, любимый…что… почему?

Я слышала, как его сердце постепенно останавливается, и ничего не могла с этим поделать, даже переливание жизненной энергии не поможет. По моим щекам от безвыходности и горя потекли слезы, одна из которых капнула главе на лице. Дрогнули ресницы, и Тениан с явным трудом глянул на меня, потихоньку гаснущим взглядом. Невероятно красивые желто-зеленые глаза глянули на меня с такой любовью, что мое сердце защемило от боли, и тихий, хриплый голос произнес:

— Я рад, что любил тебя… Будь счастлива, любовь моя…

И все… Его глаза закрылись, чтобы больше никогда не открыться, даже если я попрошу. Казалось, целую вечность я смотрела на главу, отказываясь верить в то, что его больше нет. От пустоты в груди мне стало тяжело дышать, словно гора упала на меня, а текущие слезы я даже не чувствовала, для меня в этот момент все потеряло смысл. Как я могу жить, если его больше нет? Как?!

— Тениан, — сиплым голосом протолкнула я его имя, а потом закричала так, что сорвала голос, — Нет! Тениан, любимый, не оставляй меня, я прошу тебя! Тениан!

Но он мне не ответил. Я упала к нему на грудь и заплакала, чувствуя, как постепенно остывает его тело, некогда согревавшее меня даже в самую холодную ночь, а теперь этого больше никогда не будет. Суету позади себя я не слышала. Для меня в тот момент существовало только безжизненное лицо Тениана, на котором была запечатлена радость. Я думаю, что он был счастлив умереть в объятиях той, кого любил и которая любила его…

С этих пор я ненавидела рассвет…

Похороны состоялись этой же ночью…

В мире El`vade Ainte я появилась на следующий день с красными заплаканными глазами и кругами под глазами, выдавшие мое состояние. Рядом со мной появился Ветер. Он нежно прижал меня к себе, поглаживая по спине, совсем как Тениан…

Мои одеревеневшие губы едва шевельнулись:

— Он ушел…

Спустя несколько столетий моя жизнь более-менее наладилась, я вновь почувствовала радость жизни. Все это произошло благодаря любви Ветра, которая согревала меня и всячески помогала мне в этот нелегкий период жизни. Лайгервэйн ничего не говорил мне, просто держал меня в своих объятиях, пока мои слезы не кончались, а рвущая грудь боль не отходила, чтобы через некоторое время вновь прийти. Мой любимый понимал мое состояние, ведь он тоже оставался со своей смертной любовью до самой ее смерти, и, когда вернулся вновь ко мне, то был в таком же состоянии, что и я, хотя, как мне кажется, ему было намного больнее, чем мне. Дело в том, что его смертная возлюбленная выпила яд, когда начала стареть, и надеялась, что умрет до его прихода, но ошиблась. Она умерла на его руках, объяснив свой поступок тем, что хочет, чтобы запомнил ее молодой и красивой. А ведь они прожили вместе всего восемьдесят лет…

В нашем мире вновь звучала моя флейта, а мои ноги снова пускались в пляс. Мои глаза перестали быть океанами боли, и в них вновь появились ирония и наслаждение жизнью.

Вот только, порой, в полнолунные ночи, во мне вновь просыпается Алувьен, убийца с разбитым сердцем, и начинает тихо плакать. В такие ночи я ухожу от Ветра, чтобы он не видел, как мои слезы оплакивают другого и глаза вновь наполняются чистой болью. С тех пор, как умер Тениан, в Алувьен, а значит, и во мне, умерла какая-то часть души, которая теперь никогда не станет живой. Говорят, что время лечит все, и память постепенно забывает яркость событий. Может быть, это и так, но не с нами, не с El`vade Ainte, не с нашей совершенной памятью, хранящую всю яркостью событий так, словно это произошло только что. Каждая боль, каждая радость, каждое ощущение победы или поражение, каждый прожитый миг, все это можно вновь испытать во всей силе, стоит только нам вспомнить нужный момент.

В эти ночи, боль потери просыпается во мне, рвя меня на куски, заставляя меня кататься по шелковистой траве, оплакивая того, с кем больше никогда не буду. Вот и сегодня, я сижу, вцепившись в предплечья с такой силой, что ногти прорывают кожу, и кровь черными змейками бежит по моей руке. Глухие рыдания сотрясают мое тело, а слезы блестят в лунном свете, стоит мне только вспомнить его улыбку, его глаза и теплый голос, который тихо шептал мне о том, как он меня любит. Мне казалось с помощью моей памяти, что только-только его теплые, почти горячие из-за примеси оборотневой крови, губы касались моего лица, а руки погружались в теплую шелковистость моих волос. Казалось, что всего мгновение назад я купалась в его удивительных желто-зеленых, такие красивых и безумно любимых глазах, которые были полны ласковой нежностью и теплой иронии. Казалось, что всего долю секунды назад его теплое дыхание касалось моей щеки, а руки с тонкими пальцами аристократа ласково касаются моей голой спины. Казалось, что он был со мной всего мгновение назад…

Я не выдержала, и горловой крик пронзил настороженную тишину, вспарывая ее, как ткань. Я кричала так, что жизнь затихла, пораженная криком. Криком, который, казалось, вобрал в себя всю скорбь и боль миров. Криком сгорающей от потери души, бьющейся в агонии. Сорвав горло, я упала на землю, неслышно плача…

В такие ночи, я не могу точно сказать, кто же я? Убийца Алувьен, гранью личности которой является Алувэйн, или Выпивающая Жизнь Алувэйн, имеющая память Алувьен. Но я знаю точно, что от потери страдают и убийца, и Выпивающая Жизнь…

Возможно, я когда-нибудь пойду к Родителям, чтобы они стерли из моей памяти все, что было связано с Тенианом, все чувства, все образы, все. Вот только это случиться далеко не скоро, потому что я не хочу забывать о смертном, подарившем мне столько счастья и любви…

А утром, мне нужно вновь стать Al`vade Ainte и пойти воевать, откинув в сторону все переживания и сомнения. Ведь я, всего лишь универсальное оружие уничтожение, созданное только для того, чтобы убивать, а не любить…

Но эта ночь еще не прошла…