Игры форов

Глава 17

Прежде чем покинуть тактическую рубку, Майлз предусмотрительно связался со службой безопасности «Триумфа» и узнал у них, как продвигаются поиски сбежавших заключенных. Все еще не найдены были Оссер, капитан «Сапсана» и двое других лояльных Оссеру офицеров, а также командор Кавило и генерал Метцов.

Майлз был вполне уверен, что видел на своих мониторах, как Оссера и его офицеров превратили в радиоактивный пепел. Были ли на борту того убегавшего шаттла Метцов и Кавило? Какая ирония судьбы, если Кавило в конце концов погибла от рук цетагандийцев! Впрочем, следовало признать: можно было бы сказать то же самое, если бы она погибла от рук верванцев, рейнджеров Рэндолла, аслундцев, барраярцев и кого угодно еще из тех, кого она предала за свою короткую и головокружительную карьеру в Ступице Хеджена. Если так, то это был для нее подходящий и своевременный финал, но… Ему не нравилась мысль, что в этом случае ее последняя обращенная к нему тирада обретала пророческую силу предсмертного проклятья. Ему следовало больше бояться Метцова, чем Кавило. Следовало, но не получалось. Он поежился и подозвал одного из охранников для сопровождения до своей каюты.

По пути он натолкнулся на привезенных на шаттле раненых, переводимых в лазарет «Триумфа». «Триумф», находясь в резервной группе (если ее можно было так назвать), не получил ударов, с которыми не справились бы его силовые щиты, но другим кораблям повезло меньше. Списки потерь после космических сражений содержали пропорции, противоположные тем, что характеризовали сражения планетарные: количество мертвых, как правило, превышало количество раненых. Однако при удачном стечении обстоятельств, если искусственная среда оставалась нетронутой, бойцы могли пережить полученные ранения. Майлз нерешительно изменил маршрут и последовал за процессией. Какая польза может быть от него в лазарете?

Легкораненых на «Триумф» не посылали. Три человека со страшными ожогами и один с тяжелым ранением в голову были перенесены в начало очереди, и их быстро взял в оборот нетерпеливо ожидавший персонал. Несколько солдат были в сознании и тихо ожидали своей очереди, зафиксированные надувными перевязями на плавающих носилках. Их глаза туманились от боли и болеутоляющих.

Майлз попытался сказать несколько слов каждому. Некоторые смотрели на него непонимающим взглядом, некоторые, кажется, были благодарны: рядом с такими он задерживался немного дольше, пытаясь ободрить их, как только мог. Затем он отступил к двери и молча стоял там несколько минут, погруженный в знакомые, пугающие запахи лазарета после сражения: дезинфицирующие средства и кровь, горелое мясо, моча и пластик. Наконец он осознал, что от истощения стал тупым, бесполезным, трясущимся и едва не плачущим. Он оттолкнулся от стены и заковылял прочь. Постель. Если кому-то действительно понадобится его командирское присутствие, они могут сами за ним придти.

Он набрал код на замке каюты Оссера. Сейчас, когда Майлз перебрался в нее, цифры следовало, пожалуй, сменить. Он вздохнул и вошел внутрь. Сделав шаг, он осознал два неприятных факта. Во-первых, он отпустил своего вооруженного охранника, входя в лазарет, а обратно позвать забыл, и, во-вторых, он был не один. Дверь закрылась за ним прежде, чем он успел отскочить в коридор, и он шлепнулся об нее спиной.

Мрачный красный цвет лица генерала Метцова даже более задерживал на себе взгляд, чем серебристое сверкание раструба нацеленного в голову Майлза нейробластера в его руках.

Метцову где-то удалось раздобыть дендарийскую серую форму, которая была ему немного мала. Командор Кавило, стоя за спиной Метцова, была одета в похожую форму, которая ей была немного велика. Метцов выглядел огромным и взбешенным. Кавило выглядела… странно. В ней была горечь, ирония, жутковатое веселье. На шее видны кровоподтеки. Оружия у нее не было.

— Попался, — триумфально прошептал Метцов. — Наконец-то.

С отвратительной улыбкой он небольшими шагами начал приближаться к Майлзу, пока не смог пришпилить его шею к стенке одной своей огромной лапищей. Он со стуком уронил нейробластер и обернул другую вокруг шеи, не чтобы сломать, но чтобы сжать ее.

— Вам никогда не спастись… — успел прокряхтеть Майлз, прежде чем у него перехватило дыхание. Он чувствовал, как начала хрустеть, ломаясь, его трахея, а из-за перекрытого доступа крови в голове вот-вот взорвется чернота. Нет, от этого убийства Метцова не отговорить…

Кавило скользнула вперед, присела беззвучно и незаметно, как кошка, и подняла упавший нейробластер, затем сделала шаг назад и вбок, влево от Майлза.

— Станис, дорогой, — проворковала она. Метцов, поглощенный продолжительным удушением Майлза, не повернулся. Кавило, явно имитируя модуляции голоса Метцова, процитировала: — Раздвинь свои ноги, стерва, или я вышибу тебе мозги.

Тут Метцов повернул голову, его глаза расширились. И она вышибла ему мозги. Потрескивающая голубая молния ударила прямо между глаз. В своей последней конвульсии он чуть не сломал Майлзу шею, несмотря на то что кости были усилены пластиком, а затем упал на палубу. В ноздри Майлзу ударил горелый электрохимический запах нейробластерной смерти.

Майлз осел на стену и замер, боясь пошевелиться. Он поднял глаза с трупа на Кавило. Ее губы изгибались в улыбке насыщенного удовлетворения. Были ли слова Кавило прямой цитатой из недавнего прошлого? Что они делали все долгие часы, проведенные в каюте Оссера, на которую не обращали внимания охотники? Молчание затягивалось.

— Не то чтобы, — Майлз сглотнул, пытаясь прочистить помятое горло и прохрипел: — Не то чтобы я жаловался, уверяю вас, но почему бы вам не продолжить и не пристрелить заодно и меня?

Кавило притворно улыбнулась:

— Быстрая месть лучше, чем никакая. Но медленная и продолжительная месть — еще лучше, но чтобы полностью вкусить ее, я должна сейчас выжить. В другой раз, мой мальчик. — Она опустила нейробластер, как будто намереваясь вложить его в кобуру, потом оставила направленным вниз висеть в расслабленной руке вдоль тела. — Вы поклялись, что выведите меня невредимой из Ступицы Хеджена, лорд фор. И я склонна поверить, что вы действительно настолько глупы, чтобы сдержать свое слово. Не то чтобы я жаловалась, уверяю вас. Впрочем, если бы Оссер дал нам более, чем одно оружие, или дал бы нейробластер мне, а код к его каюте — Станису, а не наоборот, или взял бы нас с собой, как я его просила… Все могло бы произойти по-другому.

«Сильно по-другому». Очень медленно и очень, очень осторожно Майлз пробрался к комм-панели и вызвал охрану. Кавило задумчиво рассматривала его. Через несколько мгновений, когда вот-вот должны были вломиться подкрепления, она подошла к нему вплотную.

— Знаешь, я недооценила тебя.

— А я вас никогда недооценивал.

— Знаю. Я к этому не привыкла… Спасибо.

Она презрительно бросила нейробластер на тело Метцова. Затем, внезапно оскалившись, она крутнулась, обхватила Майлза рукой за шею и энергично его поцеловала. Время она выбрала превосходно: охрана, с Еленой и сержантом Чодаком впереди, ворвалась внутрь как раз перед тем, как Майлзу удалось ее оттолкнуть.

Через короткий гибкий рукав Майлз перешел с шаттла «Триумфа» на борт «Принца Серга». Он с завистью оглядел чистый, просторный, красиво освещенный коридор, сверкающую и аккуратную шеренгу вытянувшихся по стойке смирно участников почетного караула, ожидавших элегантных офицеров в барраярской имперской зеленой парадной форме. Майлз бросил озабоченный взгляд на свою собственную серую с белым дендарийскую форму. «Триумф», краса и гордость дендарийского флота, казалось, ужался во что-то маленькое, потертое и использованное.

«Да, но вы, ребята, не выглядели бы сейчас такими красивыми, если бы мы не потрепали себя так сильно», — утешил себя Майлз.

Тан, Елена и Чодак тоже пялились будто туристы. Майлз заставил их подтянуться, чтобы принять и возвратить отточенный приветственный салют хозяев.

— Я командор Наточини, старший помощник капитана «Принца Серга», — представился главный из барраярцев. — Это лейтенант Егоров, он проводит вас, адмирал Нейсмит, и командора Ботари-Джезек на встречу с адмиралом Форкосиганом. Коммодор Тан, я лично буду вашим гидом, проведу по «Принцу Сергу» и буду рад ответить на все ваши вопросы. Конечно, если ответы не будут относиться к разряду секретных.

— Конечно, — широкое лицо Тана выглядело безмерно довольным. В самом деле, если Тан надулся бы еще больше, он мог бы взорваться.

— Мы присоединимся к адмиралу Форкосигану за обедом в кают-компании для старших офицеров, после вашей встречи и нашей экскурсии, — продолжил командор Наточини, обращаясь к Майлзу. — Последним гостем за нашим столом был президент Пола и его свита, двенадцать дней назад.

Убедившись, что наемники поняли значение оказываемой им чести, барраярский офицер повел счастливых Тана и Чодака по коридору. Майлз услышал, как Тан тихо хихикнул:

— Обед с адмиралом Форкосиганом, хе-хе…

Лейтенант Егоров жестом пригласил Майлза и Елену следовать в противоположном направлении.

— Вы барраярка, мэм? — спросил он Елену.

— Мой отец был присягнувшим оруженосцем покойного графа Петра в течение восемнадцати лет, — объяснила Елена. — Он погиб, служа графу.

— Понятно, — с уважением ответил лейтенант. — Значит, вы знакомы с семьей.

Майлз почти видел, как он подумал: «Вот почему вас пригласили».

— Да, верно.

Лейтенант с несколько большим сомнением посмотрел вниз на «адмирала Нейсмита».

— А, э-э, вы, я так понимаю, бетанец, сэр?

— По происхождению, — ответил Майлз со своим лучшим бетанским акцентом.

— Вы… можете обнаружить, что мы, барраярцы, относимся к делам немного более формально, чем принято у вас, — предупредил лейтенант. — Граф, видите ли, привык к почтительному уважению, соответствующему его рангу.

Майлз с удовольствием наблюдал, как ответственный офицер искал вежливый способ сказать: «Зовите его «сэр», не вытирайте нос рукавом и чтобы никакого вашего дурацкого бетанского панибратства!».

— Вы можете обнаружить, что он довольно внушительная персона, — заключил Егоров.

— Настоящий напыщенный индюк, а?

Лейтенант нахмурился:

— Он великий человек.

— О-о, ручаюсь, если мы вольем в него достаточно вина за обедом, он расслабится и как ни в чем не бывало начнет травить похабные анекдоты.

Вежливая улыбка Егорова застыла. Елена, с искрами в глазах, наклонилась и энергично прошептала:

— Адмирал, ведите себя прилично!

— О, ну ладно, — с сожалением вздохнул Майлз.

Лейтенант благодарно взглянул на Елену поверх головы Майлза.

На ходу Майлз восхищался внутренней обстановкой корабля. Кроме того что корабль просто был новый, «Принц Серг» создавался с прицелом не только на военные, но и дипломатические миссии: чтобы император мог наносить на нем официальные визиты, причем без ущерба для боевой эффективности. В глубине одного из боковых коридоров, рядом со снятой стенной панелью он увидел молодого энсина, который руководил небольшой технической группой, занятой устранением мелких неполадок… Да нет же, это были сборочные работы. Кто-то уже упоминал при Майлзе, что «Принц Серг» снялся с орбиты с монтажными командами на борту. Он оглянулся через плечо. «И вот по милости Бога и генерала Метцова я сюда не попал». Если бы он не высовывался на острове Кайрил всего шесть месяцев… Он почувствовал нелогичный укол зависти к этому занятому энсину.

Они вошли в офицерский блок. Лейтенант Егоров провел их через приемную в спартански обставленный адмиральский кабинет размером в два раза больше, чем любой другой, виденный ранее Майлзом на барраярском корабле. Когда двери тихо отъехали в сторону, адмирал граф Эйрел Форкосиган поднял взгляд от комм-пульта.

Майлз шагнул внутрь, внезапно почувствовав внутреннюю дрожь. Чтобы спрятать свои эмоции и взять их под контроль, он небрежно бросил:

— Эй, да вы, имперские улитки, станете толстыми и мягкими, если будете разъезжать в этакой роскоши!

— Ха! — адмирал Форкосиган вскочил с кресла и быстро обогнул стол, по пути споткнувшись и задев за угол. «Что ж, не удивительно, разве можно что-то видеть, когда в глазах полно воды?» Он крепко обнял Майлза. Майлз улыбался, моргал и сглатывал, прижавшись к прохладному зеленому рукаву и почти овладел лицом, когда граф Форкосиган отодвинул его на расстояние руки, чтобы тревожно и искательно осмотреть: — Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

— Прекрасно. Как прошел червоточный скачок?

— Прекрасно, — выдохнул граф Форкосиган в ответ. — Поверь мне, были моменты, когда некоторые из моих советников мечтали тебя пристрелить. И были моменты, когда я с ними соглашался.

Лейтенант Егоров, прерванный в середине объявления об их прибытии (Майлз не слышал, что он говорил, и сомневался, чтобы отец тоже что-то слышал), стоял, открыв рот, с абсолютно ошеломленным видом. Сжалившись над ним, лейтенант Джоул, сам скрывая улыбку, встал из-за другого конца комм-пульта и мягко вывел его за дверь:

— Спасибо, лейтенант. Адмирал ценит ваши услуги. Вы свободны…

Джоул оглянулся через плечо, задумчиво изогнул бровь и вышел вслед за Егоровым. Прежде чем закрылась дверь, Майлз успел заметить, как светловолосый лейтенант устроился в кресле в приемной, откинув голову назад в расслабленной позе человека, готового к долгому ожиданию. Иногда Джоул мог быть сверхъестественно деликатным.

— Елена, — с усилием граф Форкосиган оторвался от Майлза и крепко сжал ладони Елены в своих руках. — У тебя все хорошо?

— Да, сэр.

— Это меня радует… больше, чем я могу сказать. Корделия шлет тебе привет и наилучшие пожелания. Мы договорились, что если я увижу тебя, я должен напомнить тебе, что, э-э… Я должен повторить эту фразу дословно, это одна из ее бетанских присказок: «Дом — это такое место, куда тебя должны впустить, когда тебе нужно туда придти».

— Я прямо слышу ее голос, — улыбнулась Елена. — Скажите ей спасибо. Скажите… Я запомню.

— Хорошо, — граф Форкосиган не стал более давить на нее. — Садитесь, садитесь, — он взмахом руки указал на кресла, которые пристроил поближе к комм-пульту, и уселся сам. На мгновение, как будто переключая скорость, его черты расслабились, затем вновь сконцентрировались. «Боже, он выглядит усталым, — осознал Майлз, на долю секунды это была почти мертвенная бледность. — Грегор, тебе за многое придется ответить». Но Грегор знал это и сам.

— Что слышно нового про соглашение о прекращении огня? — спросил Майлз.

— Все еще неукоснительно соблюдается, спасибо. У тех цетагандийских кораблей, которые еще не сделали скачок туда, откуда они пришли, повреждены или тяги Неклина, или система управления, или ранен пилот. Или все вместе. Мы позволяем их починить два из них и сделать скачок с минимальной командой, остальное уже не отремонтировать. По моим оценкам, контролируемые коммерческие перевозки могут возобновиться через шесть недель.

Майлз покачал головой:

— Так закончилась Пятидневная война. Я даже не встретил ни одного цетагандийца лицом к лицу. Столько усилий и пролитой крови, только чтобы вернуться к статус-кво.

— Ну, не для всех. Несколько старших цетагандийских офицеров были вызваны в их столицу для дачи объяснений императору по поводу «несанкционированной авантюры». Ожидается, что извинения будут иметь для них смертельный исход.

Майлз фыркнул:

— Извиняться за «несанкционированную авантюру»? Скорее, искупать свою вину за поражение! Неужели кто-то в это верит? Зачем им вообще об этом беспокоиться?

— Обходительность, мальчик. Отступающему врагу должно быть предложено сохранить столько лица, сколько он может унести. Только не давай ему унести что-либо еще.

— Я так понимаю, вам удалось обойти и полианцев. Все это время я ждал, что появится Саймон Иллиан и потащит нас, потерявшихся мальчиков, домой.

— Он очень хотел поехать, но не было возможности нам обоим покинуть дом одновременно. Шаткое прикрытие отсутствия Грегора, которое мы организовали, могло развалиться в любой момент.

— Как вам, кстати, удалось с этим справиться?

— Мы нашли молодого офицера, который очень похож на Грегора, сказали ему, что против императора составлен заговор с целью убийства и что ему предстоит стать наживкой. К его чести, он сразу же вызвался добровольцем. Он — и его охрана, которой была рассказана та же история — потратили несколько следующих недель, ведя праздную жизнь в Форкосиган-Сюрло, питаясь лучшими блюдами… и мучаясь несварением желудка. В конце концов мы отправили его в поездку на лоно природы, в то время как запросы из столицы становились все настоятельней. Люди скоро разгадают нашу уловку, если уже не разгадали, но сейчас Грегор вернулся, и мы можем объяснить это как нам угодно. Как емуугодно, — граф Форкосиган коротко и странно нахмурился: странно, потому что не вполне недовольно.

— Я был удивлен, — сказал Майлз, — хотя и безмерно счастлив, что вы так быстро провели свои силы через Пол. Я боялся, они вас не пропустят, пока цетагандийцы не окажутся в Ступице. А это было бы уже слишком поздно.

— Ну да, и это еще одна причина, по которой здесь я, а не Саймон. Как премьер-министр и бывший регент я имел абсолютно резонные основания для официального визита на Пол. Мы быстро составили список из пяти самых важных дипломатических соглашений, которые они уже много лет хотели с нами заключить, и вынесли их на повестку дня. Учитывая, что дело было сугубо формальное, официальное и открытое, появились абсолютно резонные основания совместить мой визит с пробным рейсом «Принца Серга». Мы были на орбите Пола, спускаясь на планету и поднимаясь обратно на официальные приемы и обеды, — его рука неосознанно прижалась к животу в утешающем боль движении, — и я все еще отчаянно пытался выторговать нам проход в Ступицу и при этом никого не пристрелить, когда пришла новость о неожиданной атаке цетагандийцев на Верван. В этот момент получить разрешение на дальнейшее продвижение оказалось вдруг очень легко. И мы были всего в нескольких днях, а не неделях, от места событий. Заставить аслундцев объединиться с полианцами было намного более хитрым делом. Грегор поразил меня, добившись этого. С верванцами проблем не было, они к тому моменту уже имели серьезные мотивы для поиска союзников.

— Я слышал, Грегор сейчас довольно популярен на Верване.

— Полагаю, прямо сейчас в столице устраивается праздник в его честь, — граф Форкосиган бросил взгляд на хронометр. — Они от него просто в восторге. Позволить ему управлять пушкой в тактической рубке «Принца Серга», возможно, было более полезной идеей, чем я думал. Чисто из дипломатических соображений, — граф Форкосиган казался погруженным в какую-то мысль.

— Меня… поразило, что ты позволил ему сделать скачок с вами в зону боевых действий. Я этого не ожидал.

— Ну, если уж на то пошло, тактическая рубка «Принца Серга» представляла собой, должно быть, самые защищенные кубические метры в локальном пространстве Вервана. Это было, было…

Майлз восхищенно наблюдал, как его отец пытался вытолкнуть из себя слова «абсолютно безопасно», но подавился ими. На Майлза снизошло озарение:

— Это была не твоя идея, ведь так? Грегор приказал взять себя на борт!

— Он выдвинул несколько сильных аргументов в поддержку своей позиции, — ответил граф Форкосиган. — И с пропагандистской точки зрения этот шаг, похоже, приносит свои плоды.

— Я думал, ты будешь слишком… благоразумен. Чтобы позволить ему рисковать.

Граф Форкосиган изучал свои широкие руки.

— Эта идея мне не понравилась, нет. Но однажды я дал клятву служить императору. Самый опасный с моральной точки зрения момент для опекуна наступает тогда, когда искушение стать кукловодом выглядит в высшей степени разумным. Я всегда знал, что такой момент настанет… Нет. Я знал, что если такой момент никогда не настанет, значит я полностью провалил свою миссию. — Он помолчал. — Однако это все же был шок. Позволить ему делать по-своему.

«Грегор тебя переборол?» О, вот бы побыть мухой на стене в той комнате!

— Даже учитывая многолетнюю практику с тобой, — задумчиво добавил граф Форкосиган.

— Э-э… Как твоя язва?

Граф Форкосиган скривился:

— Не спрашивай. — Он слегка просветлел: — Последние три дня уже лучше. Я могу даже потребовать на обед еду, а не эту жалкую медицинскую кашу.

Майлз прочистил горло.

— Как капитан Унгари?

Губы графа Форкосигана дернулись.

— Он не слишком тобой доволен.

— Я… не могу принести извинения. Я сделал много ошибок, но неподчинение его приказу ждать на Аслундской станции не было одной из них.

— Судя по всему, нет, — граф Форкосиган нахмурился, уставившись в дальнюю стену. — И все же… Я более чем когда-либо убежден, что регулярные войска не для тебя. Это как пытаться вставить квадратную затычку… Нет, хуже. Как пытаться заткнуть кубом круглую дыру.

Майлз сдержал приступ паники:

— Меня ведь не демобилизуют, нет?

Елена, разглядывая ногти, вставила:

— Если демобилизуют, ты сможешь получить работу наемника. По примеру генерала Метцова. Я так понимаю, командору Кавило требуются новые люди.

Майлз чуть не застонал, на его сердитый взгляд она ответила невинной улыбкой.

— Мне было почти жаль узнать, что Метцова убили, — заметил граф Форкосиган. — Мы планировали добиться его выдачи, прежде чем все пошло вразнобой из-за исчезновения Грегора.

— А! Вы наконец пришли к выводу, что смерть того комаррского пленника во время их восстания была убийством? Я это подозревал…

Граф Форкосиган поднял два пальца:

— Два убийства.

Майлз помолчал.

— Бог мой, неужели он попытался выследить бедного Ана, прежде чем уйти? — он почти забыл про Ана.

— Нет, но мы его выследили. Хотя, увы, к тому моменту Метцов уже покинул Барраяр. И да, комаррский повстанец был замучен до смерти. Не то чтобы намеренно: у него, похоже, были какие-то скрытые проблемы со здоровьем. Но это не было, как подозревал тогдашний дознаватель, местью за смерть охранника. Как раз наоборот. Барраярский капрал-охранник, который участвовал или, по крайней мере, был свидетелем пыток, хотя и не без вялого протеста, по словам Ана — так вот, капрал резко изменил свое мнение и пригрозил выдать Метцова. Метцов убил его в одном из своих приступов панического гнева, а затем заставил Ана помочь ему сфабриковать и засвидетельствовать фальшивую историю с побегом. Так что Ан оказался дважды запачкан в этом деле. Метцов запугивал Ана, однако в равной степени был в его власти, если бы факты когда-либо вышли наружу: этакая странная взаимная зависимость… От которой Ан наконец бежал. Когда за ним пришли агенты Иллиана, он испытал чуть ли не облегчение и вызвался пройти допрос с фастпенталом.

Майлз с сожалением подумал о метеорологе.

— Ану теперь что-нибудь грозит?

— Мы планировали заставить его дать показания на процессе Метцова… Иллиан думал, что мы даже можем обернуть это дело в свою пользу, в смысле отношений с комаррцами. Представить им того несчастного идиота капрала как невоспетого героя. Повесить Метцова как доказательство императорской доброй воли и стремления к справедливости для барраярцев и комаррцев в равной степени… Красивый сценарий. — Граф Форкосиган мучительно нахмурился: — Думаю, теперь мы это дело тихо замнем. Опять.

Майлз фыркнул.

— Метцов. Вечный козел отпущения. Должно быть, к нему прилипла какая-нибудь плохая карма… Не то чтобы он не заслуживал этого.

— Остерегайся жаждать справедливости. Ты можешь ее получить.

— Я это уже понял, сэр.

— Уже? — граф Форкосиган изогнул бровь. — Хм.

— Кстати о справедливости, — улучил момент Майлз. — Меня беспокоит вопрос выплат дендарийцам. Им нанесен серьезный ущерб, больше чем обычно достается наемному флоту. Единственной гарантией их контракта было мое слово. Если… Если империя откажется подкрепить мое слово средствами, я окажусь клятвопреступником.

Граф Форкосиган слегка улыбнулся:

— Мы уже продумали этот вопрос.

— Бюджет секретных операций Иллиана растянется, чтобы покрыть эти издержки?

— Если бы бюджет Иллиана попытался их покрыть, он был лопнул. Но у тебя, э-э, кажется, есть некий заступник в высших сферах. Мы оформим для тебя кредитную расписку из средств СБ, предназначенных на непредвиденные случаи, из фондов этого флота и личных средств императора. В надежде компенсировать все это позднее из специальных ассигнований, которые пробьем через Совет Министров и Совет Графов. Предоставь счет.

Майлз выудил диск из кармана:

— Вот, сэр. От бухгалтера дендарийского флота. Она не спала всю ночь. Некоторые оценки ущерба все еще носят предварительный характер, — он положил диск на комм-пульт.

Уголок рта графа Форкосигана загнулся вверх.

— А ты учишься, мальчик, — он вставил диск в пульт и быстро просмотрел его. — Кредитная расписка будет оформлена к концу обеда. Ты сможешь забрать ее перед уходом.

— Спасибо, сэр.

— Сэр, — вставила Елена, энергично подавшись вперед. — Что теперь будет с дендарийским флотом?

— То, что выберет сам флот, я полагаю. Хотя им нельзя задерживаться так близко к Барраяру.

— Нас снова бросят? — спросила Елена.

— Бросят?

— Вы когда-то определили нас в имперские силы. Так думала я. И Баз. Потом Майлз нас покинул, а потом… ничего.

— Прямо как остров Кайрил, — заметил Майлз. — С глаз долой — из сердца вон. — Он печально пожал плечами. — Полагаю, они испытали схожее падение боевого духа.

Граф Форкосиган бросил на него острый взгляд.

— Судьба дендарийцев — как и твоя будущая военная карьера, Майлз — все еще находятся в стадии обсуждения.

— А я буду участвовать в этом обсуждении? А они?

— Мы дадим тебе знать. — Граф Форкосиган положил ладони на стол и поднялся. — Это все, что я могу сейчас сказать, даже тебе. Обед, офицеры?

Майлз и Елена вынуждены были тоже встать.

— Коммодор Тан ничего пока не знает о наших истинных отношениях, — предупредил Майлз. — Если ты хочешь, чтобы все по-прежнему оставалось в тайне, мне придется играть адмирала Нейсмита, когда мы присоединимся к нему.

Граф Форкосиган как-то странно улыбнулся.

— Иллиан и капитан Унгари определенно предпочтут не разрушать потенциально полезное прикрытие. Любой ценой. Это будет любопытно.

— Должен предупредить тебя: адмирал Нейсмит не очень-то почтителен.

Елена и граф Форкосиган посмотрели друг на друга и расхохотались. Майлз ждал, собрав все свое достоинство, пока они не успокоились. Наконец-то.

Во время обеда адмирал Нейсмит был крайне вежлив.

Даже лейтенант Егоров не нашел бы к чему придраться.

Верванский правительственный курьер протянул кредитную расписку через комм-пульт коменданта скачковой станции в пространстве Вервана. Майлз подтвердил получение отпечатком большого пальца, сканированием сетчатки и энергичными нечитаемыми закорючками адмирала Нейсмита, совсем не похожими на аккуратную подпись энсина Форкосигана.

— С вами, почтенными джентльменами, приятно иметь дело, — сказал Майлз, с удовлетворением пряча расписку в карман и аккуратно его запечатывая.

— Это самое меньшее, что мы можем сделать, — ответил комендант скачковой станции. — Не могу описать вам все эмоции, которые я испытал, когда, осознавая, что следующий заход цетагандийцев будут последним, и готовый драться до конца, я увидел, как материализовались дендарийские подкрепления.

— В одиночку дендарийцы бы не справились, — скромно сказал Майлз. — Все, что мы сделали, это помогли вам удержать плацдарм до подхода настоящих крутых парней.

— И если бы его не удержали, то силы Хедженского Союза — крутые парни, как вы их называете, — не смогли бы сделать скачок в локальное пространство Вервана.

— Во всяком случае, не без серьезных потерь, верно, — признал Майлз.

Комендант станции взглянул на хронометр:

— Что ж, моя планета довольно скоро выразит свое мнение о происшедшем в более материальной форме. Позвольте мне сопроводить вас на церемонию, адмирал. Пора.

— Спасибо, — Майлз поднялся и вышел перед комендантом из кабинета, рукой ощупывая материальную благодарность в кармане. «Медали, ха! За медали флот не отремонтируешь».

Он остановился у прозрачного портала, наполовину ради открывавшегося вида и наполовину ради своего собственного отражения. Оссеровско-дендарийская серая форма выглядела неплохо, решил он: мягкая серая бархатная куртка, декорированная ослепительно белой отделкой и серебряными пуговицами на плечах, соответствующие брюки и серые ботинки из синтетической замши. Ему показалось, что в такой форме он выглядит выше. Может быть, стоит взять этот фасон на вооружение.

За прозрачной стеной портала были видны россыпи кораблей: дендарийских, рейнджерских, верванских и союзных. «Принца Серга» среди них не было, он находился сейчас на орбите над родной планетой верванцев, и на нем продолжались переговоры на высоком, в буквальном смысле слова, уровне, где оттачивались детали долговременных соглашений о дружбе, торговле, снижении тарифов, взаимной обороне и так далее, между Барраяром, Верваном, Аслундом и Полом. Грегор, как слышал Майлз, блестяще проявил себя как в публичных акциях, так и в практической, реальной части дела. «Лучше ты, чем я, парень». Скачковая станция верванцев притормозила свой собственный график ремонта, чтобы предоставить помощь дендарийцам: Баз работал круглые сутки. Майлз оторвался от захватывающего вида и последовал за комендантом станции.

Они остановились в коридоре возле большого помещения для совещаний, где должна была состояться церемония, ожидая, пока посетители займут свои места. Верванцы, судя по всему, хотели, чтобы главные лица сделали торжественный вход. Комендант вошел внутрь, чтобы принять участие в приготовлениях. Аудитория была небольшой — слишком много важной работы — но верванцы наскребли достаточно публики, чтобы она выглядела внушительно, и Майлз со своей стороны внес взвод поправляющихся дендарийцев, чтобы разнообразить толпу. Он решил, что примет благодарность от их имени.

Пока Майлз ждал, он увидел, как прибыла командор Кавило в сопровождении своего барраярского почетного караула. Насколько было известно Майлзу, верванцы до сих пор не знали, что оружие почетного караула несло смертельные заряды и у солдат был приказ стрелять на поражение, если их пленница попытается совершить побег. Две женщины с суровыми лицами в форме барраярских вспомогательных войск были гарантией, что за Кавило приглядывают и днем и ночью. Кавило неплохо удавалось игнорировать их присутствие.

Парадная форма рейнджеров представляла собой более изящную версию их комбинезонов. Сочетание желто-коричневого, черного и белого цветов вызывало у Майлза ассоциацию с мехом сторожевых собак. «Эта сучка кусается», — напомнил он себе. Кавило улыбнулась и переместилась поближе к Майлзу. Она излучала свежий запах своих ядовитых духов: должно быть, она в них просто искупалась.

Майлз наклонил голову в приветствии, сунул руку в карман и вынул два носовых фильтра. Он вставил по одному в каждую ноздрю, где они мягко расширились, закрывая пазухи, и глубоко вдохнул для проверки. Фильтры работали отлично. Они отфильтровали бы и гораздо меньшие молекулы, чем мерзкую органику этих дурацких духов. Майлз выдохнул через рот.

Кавило наблюдала за его действиями с выражением раздосадованного гнева:

— Черт бы тебя побрал, — пробормотала она.

Майлз пожал плечами, разведя руки в стороны, как бы говоря: «А чего бы ты хотела?»

— Вы уже готовы с остатками своего войска убраться отсюда?

— Сразу после этого идиотского спектакля. Мне придется оставить шесть кораблей: они слишком повреждены, чтобы совершить скачок.

— Разумно. Если верванцы вскорости и не догадаются о вашей роли, то нелицеприятную правду, вероятно, поведают им цетагандийцы, когда поймут, что им самим до вас не добраться. Не стоит вам задерживаться в этих местах.

— Я и не собираюсь. Надеюсь, что никогда не увижу это место. А к тебе это относится вдвойне, мутант. Если бы не ты… — она досадливо покачала головой.

— Кстати, — добавил Майлз, — дендарийцам уже заплатили за эту операцию трижды. Первый раз — наши первоначальные наниматели аслундцы, второй — барраярцы, и третий — благодарные верванцы. Каждый согласился полностью покрыть наши издержки. Получилась довольно недурная прибыль.

Она буквально зашипела:

— Молись, чтобы мы никогда больше не встретились.

— Тогда прощайте.

Они вошли в помещение, чтобы принять предназначенные им почести. Хватит ли железных нервов Кавило, чтобы принять награду от имени рейнджеров, которые были разгромлены из-за ее запутанных интриг? Оказалось, хватило. Майлза чуть не стошнило.

«Моя первая завоеванная медаль, — подумал Майлз, когда комендант станции прицепил ее ему, сопроводив до смущения лестной похвалой, — и я даже не смогу носить ее дома». Медаль, форма и сам адмирал Нейсмит вскоре должны будут вернуться в кладовку. Навсегда? По сравнению с Нейсмитом, жизнь энсина Форкосигана была не слишком привлекательна. И все же… Сущность военной службы оставалась той же, с какой стороны ни смотри. Если и была разница между ним и Кавило, она, должно быть, заключалась в выборе того, чему они служили. И того, как они служили. «Не все пути, но один путь».

Когда несколько недель спустя Майлз приехал обратно на Барраяр в отпуск, Грегор пригласил его на обед в императорскую резиденцию. Они сидели за столом из кованного металла в Северных садах, знаменитых тем, что они были спроектированы императором Эзаром, дедом Грегора. Летом это место будет в глубокой тени, сейчас его украшал свет, проникающий сквозь молодую листву, трепещущую на мягком весеннем ветру. Охрана выполняла свои функции вне пределов видимости, слуги ожидали вне пределов слышимости, пока Грегор не воспользуется устройством вызова. Насытившись первыми тремя блюдами, Майлз потягивал обжигающий кофе и планировал атаку на второе пирожное, которое пряталось на салфетке под толстым камуфляжем из крема. Или это превысит его силы? Такое питание было куда как лучше, чем рационы контрактных рабов, которые им приходилось делить, не говоря уже о собачей жвачке от Кавило.

Даже Грегор, кажется, смотрел на все новыми глазами.

— Знаешь, космические станции по-настоящему скучны. Все эти коридоры, — заметил он, пробегая взглядом мимо фонтана и далее по изгибающейся кирпичной дорожке, нырявшей в буйство цветов. — Я перестал видеть, как прекрасен Барраяр, глядя на него каждый день. Нужно было забыть, чтобы вспомнить. Странно.

— Были моменты, когда я не мог вспомнить, на какой космической станции нахожусь, — согласился Майлз с полным ртом выпечки и крема. — Я не говорю о роскоши, но станции Ступицы Хеджена действительно тяготели к утилитаризму. — Он скривился от ассоциаций, вызванных этим последним словом.

Беседа коснулась недавних событий в Ступице Хеджена. Грегор просветлел, когда узнал, что Майлз тоже не отдал ни одного боевого приказа в общефлотской тактической рубке «Триумфа», кроме разбирательства с внутренним кризисом безопасности, делегированного ему Таном.

— Когда начинается сражение, для большинства офицеров работа заканчивается, так как битва протекает слишком быстро, чтобы люди могли на нее влиять, — уверил Грегора Майлз. — После того как ты установил хороший тактический компьютер — и, если тебе повезло, человека с волшебным чутьем — дальше лучше держать свои руки в карманах. У меня был Тан, у тебя был… хм.

— Да, и прекрасные глубокие карманы, — сказал Грегор. — Я все еще об этом думаю. Это казалось почти нереальным, пока я не посетил впоследствии лазарет. И осознал, что вот такой-то и такой-то огонек означает потерю человеком руки, этот — замороженные легкие…

— Да уж, за этими огоньками глаз да глаз. Они рассказывают такую утешающую ложь, — согласился Майлз. — Если им позволить. — Он запил очередной липкий кусочек, помолчал и заметил: — Ты не сказал Иллиану правду насчет твоего маленького падения с балкона, так ведь? — Это было наблюдение, а не вопрос.

— Я сказал, что был пьян и спустился. — Грегор рассматривал цветы. — Как ты догадался?

— Он не говорит о тебе с тайным ужасом в глазах.

— Я только-только заставил его… немного уступить. Не хочу теперь все испортить. Ты ему тоже не сказал, и за это тебе спасибо.

— Пожалуйста, — Майлз выпил еще кофе. — Сделай мне ответную любезность. Поговори с кем-нибудь.

— С кем? Не с Иллианом. И не с твоим отцом.

— Как насчет моей матери?

— Хм. — Грегор в первый раз откусил от своего куска торта, на котором до этого делал вилкой бороздки.

— Она, возможно, единственный человек на Барраяре, которая автоматически поставит Грегора-человека впереди Грегора-императора. Все наши ранги для нее, по-моему, не более, чем оптические иллюзии. И ты знаешь, что она может хранить тайны.

— Я подумаю об этом.

— Я не хочу быть единственным, кто… В общем, единственным. Я знаю, когда выхожу за собственные пределы.

— Да ну? — Грегор поднял брови, улыбнувшись уголком рта.

— О да. Просто я обычно не сдаюсь.

— Хорошо. Я поговорю, — ответил Грегор.

Майлз продолжал ждать.

— Даю слово, — добавил Грегор.

Майлз расслабился, почувствовав огромное облегчение.

— Спасибо. — Он посмотрел на третье пирожное. У этих штук восхитительный вкус. — Нынче ты чувствуешь себя лучше?

— Намного, спасибо. — Грегор вернулся к прокладыванию борозд в креме.

— Правда?

Поперечные борозды.

— Не знаю. В отличие от того бедняги, что прогуливался по округе, изображая меня в мое отсутствие, я не вполне добровольно вызвался на эту роль.

— В этом смысле все форы — призывники.

— Любой другой фор может убежать, и никто не почувствует его отсутствия.

— Разве ты не будешь по мне хоть немножко скучать? — жалобно спросил Майлз. Грегор хихикнул. Майлз оглядел сад. — По сравнению с островом Кайрил, этот пост не выглядит слишком тяжелым.

— Попробуй ночью полежать один в постели, размышляя о том, которые из твоих генов начнут создавать монстров в твоем мозгу. Великого дяди Юрия Безумного? Или принца Серга? — его взгляд в сторону Майлза имел скрытую остроту.

— Я… знаю о, э-э, проблемах принца Серга, — осторожно ответил Майлз.

— Кажется, все об этом знали. Кроме меня.

Значит, вот что толкнуло находящегося в депрессии Грегора к первой настоящей попытке самоубийства. Ключ подошел к замку, щелк! Майлз попытался не выдать своего торжества от этого внезапного просветления.

— Когда ты узнал?

— Во время конференции на Комарре. Я и раньше натыкался на намеки… Относил их к вражеской пропаганде.

Значит, балет на краю балкона был немедленной реакцией на шок. У Грегора не было никого, кому он мог бы излить душу…

— Правда ли, что он получал удовольствие, пытая…

— Не все, что говорят слухи насчет кронпринца Серга, правда, — быстро прервал его Майлз. — Хотя то, что правда… достаточно плохо. Моя мать знает. Она сама была свидетелем безумных событий Эскобарского вторжения, о которых не знаю даже я. Но тебе она скажет. Задай ей прямой вопрос и получишь от нее прямой ответ.

— Это, кажется, семейное, — признал Грегор. — Тоже.

— Она скажет тебе, насколько ты отличаешься от него — в крови твоей матери не было ничего дурного, насколько я слышал. В любом случае, я, вероятно, несу почти столько же ген Юрия Безумного, сколько и ты, будь то через одну линию наследования или другую.

Грегор откровенно улыбнулся:

— Это должно меня утешить?

— Мм, скорее, это доказательство теории, что несчастье любит компанию.

— Я боюсь власти, — голос Грегора стал тихий, задумчивый.

— Ты боишься не власти, ты боишься причинить боль людям. Если будешь использовать эту власть, — внезапно сделал вывод Майлз.

— Ха. Почти угадал.

— Почти?

— Я боюсь, что мне это может понравится. Причинять боль. Как ему.

Он имеет в виду принца Серга. Своего отца.

— Чепуха, — ответил Майлз. — Я наблюдал, как мой дед пытался заставить тебя полюбить охоту несколько лет. Ты хорошо справлялся, полагаю, потому, что считал это своей форской обязанностью, но тебя, черт возьми, едва не тошнило каждый раз, когда ты наполовину промахивался и мы вынуждены были преследовать какого-нибудь раненого зверя. Может, в тебе содержится какое-нибудь другое извращение, но точно не садизм.

— То, что я читал… И слышал, — ответил Грегор, — было столь гипнотически ужасно. Я не могу не думать об этом. Не могу выбросить это из головы.

— Твоя голова полна кошмаров, потому что мир полон кошмаров. Посмотри на кошмар, который вызвала в Ступице Хеджена Кавило.

— Если бы я задушил ее, пока она спала — а у меня была такая возможность — никаких бы кошмаров не было.

— Если бы кошмаров не было, она не заслужила бы быть задушенной. Боюсь, это что-то вроде парадокса путешествия во времени. Стрела правосудия летит в одну сторону. Только. Ты не можешь жалеть, что не задушил ее сначала. Хотя, полагаю, ты можешь жалеть, что не задушил ее потом…

— Нет… нет… Я предоставлю эту возможность цетагандийцам, если они смогут поймать ее теперь, когда она получила свою фору.

— Грегор, извини, но я не думаю, что Император Грегор Безумный — это насущная проблема. Твои советники — вот у кого голова пойдет кругом.

Грегор уставился на поднос с пирожными и вздохнул.

— Полагаю, охрана забеспокоится, если я попытаюсь запустить кремовым пирожным тебе в нос.

— И весьма. Тебе следовало сделать это, когда нам было по восемь и двенадцать лет, тогда тебе это сошло бы с рук. Кремовое пирожное справедливости летит в одну сторону, — захихикал Майлз.

Далее обоими высокопоставленными лицами было предложено несколько неестественных и забавных вещей, которые можно проделать с подносом, полным пирожных. В результате оба расхохотались. Грегору нужен был хороший бой кремовым тортом, решил Майлз, пусть даже только словесный и воображаемый. Когда наконец смех утих, а кофе остыл, Майлз сказал:

— Я знаю, что лесть заставляет тебя лезть на стену, но, черт возьми, ты действительно хорош на своем месте. Ты и сам должен это знать, на неком внутреннем уровне, после верванских переговоров. Так оставайся на этом месте, а?

— Думаю, так я и сделаю, — вилка Грегора более резко вошла в последний кусок десерта. — А ты останешься на своем, так?

— Чем бы оно ни было. Я встречаюсь с Саймоном Иллианом как раз по этому вопросу сегодня после обеда, — ответил Майлз. Он решил в конце концов отказаться от этого третьего пирожного.

— Не похоже, чтобы тебя это особо радовало.

— Не думаю, что он может понизить меня в звании, ниже энсина офицерских званий нет.

— Он тобой доволен, чего еще желать?

— Он не выглядел довольным, когда я отдавал ему свой рапорт о выполнении задания. Он выглядел болезненно. И говорил мало. — Он бросил взгляд на Грегора, охваченный внезапным подозрением. — Ты в курсе, так ведь? Выкладывай!

— Не должно вмешиваться в цепочку командования, — нравоучительно ответил Грегор. — Может, тебя повысят. Я слышал, место командующего на острове Кайрил свободно.

Майлз вздрогнул.

Весна в барраярской столице Форбарр-Султане была так же прекрасна, как осень, решил Майлз. Он остановился на мгновение, прежде чем обернуться к главному входу в массивное здание, где располагалась штаб-квартира СБ. Земной клен все еще стоял дальше по улице за углом, его тонкие листья испускали легкое зеленое сияние, подсвеченные сзади вечерним солнцем. Местные барраярские растения обрели, в основном, тусклый красный и коричневый цвет. Посетит ли он когда-нибудь Землю? Возможно.

Майлз предъявил соответствующий пропуск охране на входе. Их лица казались ему знакомыми, это была та же команда, с которой он работал в тот бесконечный отрезок времени прошлой зимой. Всего лишь несколько месяцев назад? Казалось, прошло намного больше времени. Он все еще мог без запинки отбарабанить размеры их окладов. Они обменялись шутливыми замечаниями, но будучи хорошими работниками СБ, они не задали вопрос, светившийся в их глазах: «Где вы были, сэр?» Майлзу не был выделен конвой, чтобы проводить его до кабинета Иллиана — добрый знак. Впрочем, дорогу-то он теперь знал.

Он прошел знакомым лабиринтом коридоров до лифтовых труб. Капитан в приемной Иллиана просто сделал ему знак входить, на секунду оторвавшись от своей комм-панели. Внутренний кабинет не изменился, огромных размеров комм-пульт Иллиана не изменился тоже, а сам Иллиан… Он выглядел значительно более усталым и бледным. Ему бы выбраться отсюда и погреться немножко на весеннем солнышке, а? По крайней мере, еще не все его волосы поседели, представляя собой всю ту же смесь коричневого с серым. Одежду он по-прежнему предпочитал невзрачную, почти маскировочную.

Иллиан указал на кресло (еще один добрый знак, Майлз с готовностью присел), закончил то, чем занимался, и наконец поднял глаза. Наклонившись вперед, облокотившись на комм-панель и скрестив пальцы, он посмотрел на Майлза со своего рода отвлеченным неодобрением, как будто Майлз представлял собой точку данных, портившую построенную кривую, и Иллиан размышлял о возможности все-таки спасти свою теорию, классифицировав эту точку как ошибку эксперимента.

— Энсин Форкосиган, — вздохнул Иллиан. — Кажется, у вас все еще есть маленькая проблема с субординацией.

— Я знаю, сэр. Я сожалею.

— Вы, вообще, собираетесь что-нибудь с этим делать, кроме как испытывать сожаление?

— Я ничего не могу с этим сделать, сэр, если люди дают мне неправильные приказы.

— Если вы не можете подчиняться моим приказам, вы мне в моем департаменте не нужны.

— Вообще-то… Я полагал, что подчинялся им. Вы хотели получить анализ военной обстановки в Ступице Хеджена. Я его сделал. Вы хотели знать, откуда идет дестабилизация. Я узнал. Вы хотели, чтобы дендарийские наемники ушли из Ступицы. Насколько я понимаю, они уйдут через, примерно, три недели. Вы просили результаты. Вы их получили.

— Целую кучу, — пробормотал Иллиан.

— Признаю, что я не получал прямого приказа спасти Грегора, просто я предположил, что вы бы этого хотели. Сэр.

Иллиан всмотрелся в него, ища иронию, и, видимо обнаружив, поджал губы. Майлз пытался сохранять невозмутимое выражение лица, хотя соревноваться в этом с Иллианом была та еще задача.

— Насколько я помню, — заметил Иллиан (а памятью он обладал эйдетической, благодаря биочипу), — я дал эти приказы капитану Унгари. А тебе я дал всего один приказ. Помнишь, какой?

Он спросил это тем подбадривающим тоном, с каким обращаются к шестилетнему малышу, который учится завязывать шнурки. В ироничности соревноваться с Иллианом было столь же опасно, как и в невозмутимости.

— Подчиняться приказам капитана Унгари, — нехотя припомнил Майлз.

— Именно так, — Иллиан откинулся в кресле. — Унгари был хорошим, надежным оперативником. Если бы ты все испортил, ты бы утянул его с собой. Он сейчас наполовину сломлен.

Майлз отрицательно повел руками:

— Он принимал правильные решения, для своего уровня. Его не в чем винить. Просто… Дело стало для меня слишком важным, чтобы продолжать играть энсина, когда нужен был именно лорд Форкосиган. — «Или адмирал Нейсмит».

— Хм. И все же… Кому мне теперь тебя подчинить? Кто тот лояльный офицер, чья карьера будет разрушена следующей?

Майлз обдумал этот вопрос.

— Почему бы не подчинить меня непосредственно вам, сэр?

— Спасибо, — сухо ответил Иллиан.

— Я не имел в виду… — начал возражать Майлз и остановился, заметив приглушенный отсвет юмора в карих глазах Иллиана. «Поджариваешь меня для собственного развлечения, да?»

— На самом деле, как раз такое предложение и прозвучало. Не нужды говорить, что не из моих уст. Но галактический оперативник должен функционировать с высокой степенью независимости. Мы рассматриваем возможность превратить потребность в преимущество…

Иллиана отвлек световой сигнал на его панели. Он что-то проверил, потом нажал на кнопку. Дверь в стене справа от его стола отъехала в сторону, и внутрь вошел Грегор. Один из охранников отстал от императора, оставшись в коридоре, другой беззвучно прошел через кабинет и занял пост в приемной. Все двери закрылись. Иллиан поднялся, чтобы предложить кресло императору и кивнул ему — это был своего рода рудиментарный поклон — прежде чем снова сесть. Майлз, поднявшись с появлением императора, взмахнул рукой в салюте и тоже сел.

— Вы уже сказали ему насчет дендарийцев? — спросил Грегор Иллиана.

— Я как раз подходил к этому вопросу, — ответил тот.

«Весьма неспешно».

— Что насчет дендарийцев? — спросил Майлз, голосом выдавая волнение, хотя он и пытался поддерживать на лице некую младшую версию иллиановской бесстрастности.

— Мы решили поставить их на постоянную оплату, — сказал Иллиан. — Ты, в роли адмирала Нейсмита, будешь нашим посредником.

— Консультировать наемников? — Майлз моргнул. «Нейсмит жив!»

Грегор широко улыбнулся:

— Собственных императорских наемников. Мы им обязаны, по-моему, большим, чем просто оплатой их службы нам — и Нам — в Ступице Хеджена. И они определенно продемонстрировали, э-э, пользу от возможности достигать мест, перекрытых для наших регулярных сил политическими барьерами.

Майлз интерпретировал выражение на лице Иллиана как глубокую скорбь по поводу бюджета его департамента, нежели как неодобрение идеи в целом.

— Саймон будет реализовывать, и выискивать, возможности для активного их использования, — продолжал Грегор. — В конце концов, нам нужно оправдывать эту постоянную оплату.

— Я вижу от них пользу скорее в плане шпионажа, нежели диверсионных операций, — поспешно вставил Иллиан. — Это не лицензия на поиск приключений, или еще хуже, что-нибудь вроде каперского свидетельства. На самом деле, первое, что я от тебя хочу, это усилить подразделение разведки. Я знаю, что деньги у тебя на это есть. Я одолжу тебе пару своих экспертов.

— Никаких больше охранников-кукловодов, сэр? — нервно спросил Майлз.

— Спросить капитана Унгари, не захочет ли он вызваться? — поинтересовался Иллиан со сдержанным колебанием губ. — Нет. Ты будешь действовать независимо. Да поможет нам Бог. В конце концов, если я не отошлю тебя куда-нибудь, ты будешь прямо здесь. Так что у этой схемы будет по крайней мере это преимущество, даже если дендарийцы вообще ничего не будут делать.

— Боюсь, причиной недостатка уверенности в твоих силах у Саймона является, в основном, твоя молодость, — пробормотал двадцатипятилетний Грегор. — Мы считаем, что пришло время расстаться с этим предубеждением.

Да, это было императорское «Мы», настроенные на барраярскую волну уши Майлза его не обманули. Иллиан услышал его также ясно. Мастера по запугиванию припугнули самого. На этот раз ирония Иллиана была слегка окрашена скрытым… одобрением?

— Эйрел и я работали двадцать лет, чтобы остаться без работы. Может быть, мы все-таки проживем достаточно долго, чтобы уйти на пенсию. — Он помолчал. — В моем деле это называется «успех», мальчики. Я бы не возражал. — И едва слышно: — … наконец вынуть из головы этот чертов чип…

— Мм, не начинайте пока что искать себе домик у моря для ухода на пенсию, — ответил Грегор. Не отказываясь от своих слов и не отступая, только выражая уверенность в Иллиане. Не более и не менее. Грегор посмотрел Майлзу на… шею? Глубокие синяки от хватки Метцова наверняка уже почти прошли. — К другому вопросу вы тоже все еще подходили? — спросил он Иллиана.

Иллиан раскрыл ладонь:

— Прошу, — он начал рыться в ящике под комм-пультом.

— Мы — и Мы — подумали, что обязаны и тебе чем-то большим, Майлз, — сказал Грегор.

Майлз заметался между чем-то вроде «пустяки, ничего особенного» и «что вы мне там принесли?!» и остановился на выражении вопросительного внимания.

Иллиан показался обратно и кинул Майлзу что-то маленькое, сверкнувшее красным в воздухе.

— Вот. Ты лейтенант. Что бы это для тебя ни значило.

Майлз поймал их ладонями — пластиковые прямоугольники для петлиц, означавшие его новое звание. Он был так удивлен, что сказал первое, что пришло ему в голову, а именно:

— Что ж, это начало решения проблемы субординации.

Иллиан взглянул на него сердито:

— Не увлекайся. Около десяти процентов энсинов получают повышение после первого года службы. Ваше форское общество все равно решит, что это непотизм.

— Я знаю, — уныло ответил Майлз. Но отогнул ворот и начал сразу менять нашивки.

Иллиан слегка смягчился:

— Впрочем, твой отец знает, что это не так. И Грегор. И, э-э… я.

Майлз поднял голову и поймал его прямой взгляд, пожалуй, первый раз за этот разговор.

— Спасибо.

— Ты это заслужил. Ты не получишь от меня ничего незаслуженного. Включая головомойки.

— Я буду их с нетерпением ждать, сэр.