Игры богов

Часть вторая. Опасные игры

Большая серая белка с кожаным ошейничком на шее, украшенным магическим оком размером с ноготь мизинца, в три прыжка взобралась на скалу и, вжавшись в небольшое углубление, подняла голову так, чтобы её хозяину, Нику Марно, была видна широкая, каменистая долина лежавшая впереди. Равнина казалась пустынной, но это могло быть и не так. Каждая кочка на ней или камень на самом деле могли быть затаившимся врагами, а каменистая гряда целым отрядом. Поэтому Ник, который был штатным разведчиком-следопытом и штурманом-навигатором в отряде Исигавы Мелдавале, никогда не торопился и всегда предпочитал сначала хорошенько всё рассмотреть, а уже потом указывать то направление, в котором отряду следовало двигаться. Как только Ник убедился в том, что и сам может высунуть нос наружу, он бесшумно пополз по скале и минуту спустя принялся рассматривать лежащую перед ним равнину через мощный электронный увеличитель, купленный им недавно у космитов-торговцев. Это были его старые знакомые и они его не обманули.

Магия магией, а такие электронные увеличители, которые привозили с Эмборы коренастые молчаливые парни с желтоватой кожей и лицами похожими на каменные изваяния, тоже были хороши и Ник не жалел, что отдал за эту умную гляделку десять шкурок голубых выдр. Эти старики, уже почти лишившиеся зубов, своё пожили, напоследок им был устроен роскошный пир, после которого они тихо им мирно отошли в мир теней отдав друзьям своё самое главное достояние, роскошный серебристо-голубой мех, который к старости делался у голубых выдр особенно красивым. Зато теперь он мог видеть через гляделку не только тепловое излучение, но даже очень слабые электромагнитные поля, что ему давало возможность рассмотреть врага даже через самый искусный морок. Да, и увеличение этот электронный бинокль давал такое, что ему мог позавидовать самый лучший телескоп любого эльдатирина. Не смотря на это Ник куда больше доверял не магии или электронике, а своему чутью.

Через двадцать минут он окончательно убедился в том, что вампиры сняли свои наблюдательные посты на Главной дороге и перебросили их туда, где подобраться к Эльдамиру с парадного входа, то есть прямо по центру Каменного Плетения, было проще всего, много левее, в Каньоны. Великая Равнина была хороша тем, что по ней можно было нестись во весь опор на сайриномундо отстреливаясь от преследующих тебя вампиров, но если кровососы большой компанией выскочат из убежища прямо перед тобой, — быть беде. Тогда эти крылатые твари мигом налетят со всех сторон и самым правильным будет удирать во все лопатки так и не пройдя через защитный купол. Некроманта можно было обзывать, как угодно, вот только дураком называть его не стоило ни в коем случае. Это Ник за десять лет, прошедшие с того дня, как он вместе со всеми своими друзьями вернулся с Земли на Серебряное Ожерелье, понял хорошо. Настолько хорошо, что всегда искал пути не к тупым лобовым атакам, а к хитрым обходным манёврам.

Хотя и говорится, что самая короткая дорога эта та, которую хорошо знаешь, в условиях войны это та дорога, на которой тебя не поджидает засада. Прошло уже две недели, как они покинули свою крепость в княжестве Энейра, самую мощную в системе обороны Нертеэмбера, да, и всего Светлого Ожерелья, проклятье некроманта Голониуса — Остоаран, а они только сегодня подобрались к Эльдамиру на расстояние двухчасового броска. Именно на этом и строился план Ника, отвечавшего в отряде Исигавы Мелдавале за скрытность подхода к указанной цели — заморочить врагу голову внезапными появлениями то в одном, то в другом месте, а потом прорваться там, где их уже и не ждали. Почти две недели Ник играл с целой армией вампиров под командованием лорда Стигиуса в прятки и, наконец, окончательно убедил его в том, что они будут прорываться через лабиринт Каньонов и так бы оно и было, если бы не одно но — на этот раз они шли в Эльдамир с тремя сотнями самых могучих и выносливых сайриномундо, так в мирах Светлого Ожерелья стали называть зверояков.

Отряд Исигавы Мелдавале, — элита армии короля Лигуисона, который они сами называли "Аранион атакарме" — "Королевская месть", на этот раз был намерен привезти в Остотулкаре — Крепость Сильных, таким было второе название Остоарана, самую большую партию стрелкового оружия космитов. Каждый сайриномундо мог скакать целые сутки с огромной скоростью, неся на себе две тысячи фунтов груза, то есть двести скорострельных электромагнитных ружей, которым не был нужен порох, или тысячу бластеров. Это было самое надёжное оружие против крылатых кровососов. Они одинаково не любили как стеклянные пули с бронебойными стержнями, наполненные святой водой, так и лучи ручных бластеров, оснащённых магическими ультрафиолетовыми преобразователями. Такое оружие стоило бешенных денег и к тому же боги частенько не пропускали с ним космитов-торговцев в миры Светлого Ожерелья, заворачивая их фаеры обратно.

И то, и другое оружие довольно легко пробивало любые сайринахампы вампиров, благо, что тяжелые они носить не могли, так как тотчас лишались своего главного преимущества, возможности летать на своих чёрных крыльях, похожих на крылья летучих мышей, ну, а дальше своё дело делала либо святая вода, которая прожигала тело вампира лучше любой кислоты и, главное, лишала его на какое-то время возможности обратиться в горстку золы и вернуться в виде духа в свою крепость, чтобы восстать там из небытия в гробу, либо мощнейший луч солнечного света, сопровождаемый пучком плазмы. Имелось у этого оружия ещё одно преимущество. Любой мало-мальски знающий магию солдат мог легко изготовить патроны из простого песка, бронебойные стержни из любой железяки, а уж зарядить батареи что у ружей, что у бластеров было для мага делом пяти минут. Правда, для бластеров были нужны ультрафиолетовые преобразователи, но они-то как раз были чисто магическими изделиями, хотя далеко не каждый маг мог создать такого рода синие кристаллы.

Такой большой партии оружия, которую решил привезти в Остоаран Ник Марно, ещё никто не отваживался добыть. Обычно за оружием отправлялись маленькими группами по два-три человека, которые могли забрать из Эльдамира максимум три десятка ружей, да, полсотни бластеров, но гораздо чаще этим промышляли в одиночку. Главная трудность заключалась в том, что проникнуть в Эльдамир могли только разумные существа, родившиеся в мирах Светлого Ожерелья, или крещёные воины и к тому же только пешком, так как боги Арендил и Линиэль создали такую сферу защиты, в которую нельзя было войти через портал прохода или сарнасельм. Зато оттуда можно было открыть портал прохода в любой из миров Светлого Ожерелья. Ник много раз бывал в Эльдамире как один, так и вместе со своими друзьями по отряду и ему давно уже надоело по несколько дней, а то и недель путать следы как в Первом, так и во Втором Каменном Плетении и водить за нос кровососов из-за нескольких ружей и бластеров. Он давно вынашивал план большой ходки и, наконец, сумел настоять на своём и уговорить Ланнеля и своего командира.

Его хитрый наставник по своему обыкновению прятался за спину Исигавы и постоянно кивал на командира атакармелонов, ну, а тот в свою очередь без одобрения Аньяро Торона — Старшего Брата, никогда не делал в крепости и шага. Это во время вылазок он был мудрым командиром, смелым, решительным и дерзким до безрассудства, а в Остоаране мигом слагал с себя обязанности до тех пор, пока речь не заходила о тренировках и учениях. После долгих уговоров, подкреплённых расчётами и даже гороскопами, Исигава сдался. Заполучить за пару недель пятьдесят тысяч ружей и сто тысяч бластеров означало решить проблемы Остоарана лет на пять вперёд. Поэтому приняв окончательное решение он в три дня реквизировал самых могучих и быстрых сайриномундо не смотря на яростные проклятья их наездников и со спокойной душой передал бразды правления своим отрядом Нику, чем изрядно рассмешил короля Ареохтара, имевшего в отряде атакармелонов прозвище Варнеохтар, но куда чаще его называли Монстром.

Ник Марно, прозванный Занозой, был и в самом деле постоянной занозой в заднице Исигавы Яри — Папаши, так как постоянно с ним спорил даже во время операций. Споры эти касались в основном выбора тактики и, зачастую, командир был вынужден согласиться с юным королём. Впрочем, каждый боец его отряда стоил целого десятка маршалов, командующих целыми армиями, защищавшими миры Светлого Ожерелья и ежедневно отгоняющими орды вампиров, нападавших на укреплённые поселения людей, и отряды диверсантов, сплошь состоящих из эльдаиаров, которые все, как один, были очень могущественными магами и в пять минут могли нагнать такие орды злобных демонов-ракшасов, что их не всякой метлой потом разгонишь. Эльдаиары тотчас стремительно отходили, а их ракшасы, стремящиеся спалить всё на своём пути, оставались и магам пришлось тушить потом пожары и уничтожать этих зловредных тварей.

Жителей Светлого Ожерелья выручало то, что благодаря королю Николасу Мудрому, точнее его мудрой книге "Введение в магию", почти каждый был более или менее грамотным магом и владел анголвеуро на вполне достаточном уровне, чтобы без лишней мороки грохнуть десяток ракшасов и потушить пожар без помощи воды. За это они не уставали возносить Анарону благодарственные молитвы даже не подозревая о том, что эта небольшая книжка, прилагавшаяся к каждому анголвеуро, была написана не мудрым магом-старцем, как итог всей его долгой жизни, а мальчишкой неполных тринадцати лет всего за каких-то две недели. Ох и будут же удивлены однажды жители Каноды, когда на трон этого королевства взойдёт не мудрый и величественный король, а здоровенный разбитной верзила, с лица которого никогда не сходит улыбка, редкостный бабник, вечный пересмешник, нахал и горлопан, который даже и не собирался становиться серьёзным и рассудительным ни в чём, что не касалось его основного занятия — войны с Голониусом и изучения магии. Правда, как магу ему принадлежало великое множество магических шуток и подвохов, широко известных, как тайное оружие Занозы.

Однако, вместе с тем перу Занозы из Нертеэмбера принадлежало также и "Наставление по отражению атак старого придурка", небольшая книжица, которую всегда имел при себе не только каждый поселянин живший вне города, но и каждый второй горожанин. С её помощью можно было не только сплести мощный защитный заговор, но и быстро вызвать и навести на врага солдат короля Лигуисона. Благодаря этой книге, написанной шесть лет назад, к которой постоянно писались дополнения, обитатели всех миров Светлого Ожерелья перестали чувствовать себя жертвами и научились бороться со своими самыми опасными врагами не жалуясь на судьбу, а грамотно сражаться с ними, ещё грамотнее отступать перед превосходящими силами и научились никогда не лезть на рожон. Поэтому даже налёты вампиров уже не вызывали ни у кого паники и часто кровососы, налетевшие даже большой толпой на какой-нибудь лесной хутор, получали от его обитателей такой отпор, что едва уносили ноги недосчитавшись множества клыков и кляня этих чёртовых лесных магов-самоучек.

Куда опаснее были массированные набеги мрачных, злобных аттеаноста, особенно если они были тщательно спланированы. Все они были отменными магами, а уж бойцами получше, чем вампиры. Некромант держал их, как правило, в своих крепостях для обороны и посылал в бой только тогда, когда ему нужно было захватить кого-то для него важного и, вообще, пополнить свою армию новыми аттеаноста. Зато если их захватывали в плен, то уже через месяц, максимум два они становились злейшими врагами Голониуса и особенно вампиров, так как они были не только воинами, но и рабочей силой, обслуживающих этих криворуких кровососов, которые ничего кроме меча, лука или автомата не умели держать в руках. Те аттеаноста, которым друзья, близкие или маги-астрологи вернули их имя, моментально меняли характер и превращались в совсем других существ, не таких, какими были раньше, а куда более могучими, что и удерживало Голониуса от их широкого использования в войне.

Если аттеаноста были людьми, то такими же людьми они и оставались, но пройдя через некромантский обряд Голониуса, называемый энтулессе-ет-нойре, приобретали особые свойства — нечувствительность к боли, просто невероятно быструю регенерацию и недюжинный ум. Во всём же остальном они были самыми обычными людьми, гномами, орками, гоблинами и даже горными троллями, только были добрее. Ну, и ещё при этом они помнили то, как скелетами восстали из могил и, обретя с помощью магии плоть, стали аттеаноста, разумными зомби во всём послушными некроманту их оживившему и тем, на кого он им указал, то есть были идеальными рабами не способными поднять руку на своего хозяина до тех пор, пока пустоту в их голове не заполняли те, кто их хорошо знали раньше, а их внешний вид, как не старались некроманты не менялся, или маги-астрологи, которым звёзды открывали имена и биографии умерших, вот тогда-то некроманты и обретали своих злейших врагов, причем таких, которым уже не были страшны ни вампиры, ни аттеаноста.

Таких солдат в армиях короля Лигуисона, которого всё чаще называли повелителем королей Серебряного Ожерелья, было пока что немного, но их число постоянно росло, так как за аттеаноста, которых пусть и с трудом, но всё же можно было убить, шла настоящая охота и их стремились взять в плен, чтобы вернуть им имя. Самое же удивительное заключалось в том, что только обретя имя и себя самого аттеаноста становились существами чуть ли не равными по своей жизнестойкости и физической силе богам и от мужчин рождались точно такие же, как и их отцы, дети, а женщины-аттеаноста рожали от мужей детей, которым они передавали все свои качества. Именно в этом, как говорил Ланнель, и был залог будущей победы.

Вообще-то на взгляд Исигавы это была довольно странная война, которая вот уже десять лет шла с переменным успехом. Сын Голониуса, точно такой же некромант, если не хуже, уже стал императором на Тёмной половине, но пройти на Светлую не мог, так как Канода и Териана были в Светлом Ожерелье самыми хорошо укреплёнными мирами и рейнджеры, которые покрыли их лесами-лайквариндами практически полностью и теперь шаг за шагом вели наступление на Каменные Плетения, ведущие на Тёмную половину. Нику доводилось трижды отправляться туда вместе с Исигавой, Сардоном и Орболаном на разведку. Принцу Алмарону, его лучшему другу, в такие экспедиции, откуда его нельзя было отправить в Остотулкар, было запрещено отправляться категорически, от чего он просто зверел, да, оно и было понятно, ведь он не хотел оставаться в стороне от самых главных дел.

За эти десять лет некромант железной рукой навёл порядок в своих войсках и построил уже несколько тысяч мощных крепостей не только во всех Каменных Плетениях, но даже и во многих мирах Светлого Ожерелья. Он без лишней спешки расширял свои владения в этих мирах и его солдаты постоянно совершали набеги на поселения людей, которых угоняли в рабство, а также раскапывал могилы и похищал из них останки людей. Попасть в рабство Голониуса вовсе не означало постоянно терпеть боль, голод, холод и унижения. Нет, к рабам там относились вполне нормально. Их хорошо кормили, разрешали жить семьями и воспитывать детей, вот только на шее у каждого был магический ошейник, который не давал сбежать, а снять его мог только опытный маг если у него имелся специальный анголвеуро. Ну, и, естественно, рабам не разрешалось иметь даже самых простых анголвеуро если они не приносили клятву крови некроманту, но тогда они и сами становились некромантами. Некоторые люди на это соглашались и становились даже большими негодяями, чем сам Голониус.

Если кто-то из рабов пытался восстать и совершить побег, то его обычно отдавали вампирам и те его инициировали, превращая в крылатого кровососа. Чтобы вампиров не мучила жажда, а каждому из них требовался раз в месяц литровый кубок крови, после чего они могли питаться как и все обычные люди, всех взрослых рабов заставляли раз в неделю сдавать по чарке крови, после чего их хорошо кормили и давали им выходной день. В рабство попадали не одни только люди, но вместе с ними эльфы, гномы, гоблины, орки и даже великаны огры, но их уже очень скоро убивали из-за того, что рабами они быть не желали и превращали в аттеаноста. Если же кто-то из рабов совершал какое-то очень уж опасное преступление, то вампиры просто выпивали его досуха без последующей инициации после чего некроманты превращали его в аттеаноста и в отместку загоняли на самые тяжелые работы в назидание и на страх всем остальным рабам.

В какой-то мере такие действия Голониуса можно было назвать даже гуманными, ведь он не стремился к тому, чтобы убить всех жителей Светлой половины Серебряного Ожерелья и единственными, кого он ненавидел, были маги достигшие высшего уровня познания и умеющие возвращать умерших к жизни. Таких магов некроманты, начиная с Голониуса, ненавидели даже больше, чем сам верховный некромант ненавидел перешедших на сторону врага принца и верховную жрицу. Причин для такой лютой ненависти у некромантов было множество, но самой главной была та, что все опытные, могущественные маги хорошо разбиравшиеся в астрологии могли возвращать имя даже тем аттеаноста, в которых они с такими трудами обратили существ умерших столетия и тысячелетия назад, чем сводили на нет все усилия этих гробокопателей и трупоедов создать численное превосходство над своим врагом и победить в войне.

Вампиры и оборотни также ненавидели, точнее недолюбливали друг друга, но всё же не настолько сильно, чтобы постоянно искать врага и уничтожать его, а скорее из принципа, так сказать по инерции, нежели всерьёз. В основном потому, что в армии Голониуса давно уже не было ни одного оборотня. Все оборотни до единого, которых Голониусу удалось загнать в свою армию силой или заманить хитростью, благодаря знаменательной встрече трёх друзей с братьями Гедеонаром и Орболаном, уже менее, чем через год перешли на сторону короля Лигуисона и теперь очень многие люди миров Светлой половины жили на две стороны вне укреплённых поселений в лесных поселениях и хуторах, так как нет более сложной задачи, чем выследить оборотня в лесу и, уж, тем более, убить его там.

Такое было не под силу даже вампирам, хотя в принципе вампир, распростёрший крылья, если ему удастся выследить волка, мог нанести смертельные раны оборотню своими клыками и когтями, но в то же время и сам становился для него лёгкой добычей, а дальше всё зависело уже только от того, к кому раньше придут на помощь собратья, поскольку оба падали на землю бездыханными. Как правило оборотни всегда успевали к месту такой схватки раньше и уносили с поля боя и одного, и другого, вот только вампир после этого становился пернармо, то есть полуволком, оборотнем, которому уже было невозможно полностью обернуться волком или другим хищником, звериной становилась одна только его голова, да, ещё руки превращались в вампирские лапищи, но зато было дано избавиться от жажды и многих других вампирских недостатков и вредных привычек, то есть быть практически нормальным человеком. Правда, пернармо мог к тому же выпустить коготь обращения оборотня, но при этом ещё имел способность расправить чёрные вампирские крылья и летать, как и прежде и даже сохранял вампирский зуб инициации.

Такие крылатые воины обладали огромной силой, быстротой реакции и самое главное им не были страшны ни святая вода, ни ультрафиолет и к тому же если они принимали новую веру, то становились самыми опасными для некромантов белыми рыцарями и сражались с ними особенно ожесточённо. Зато вампиров они с весёлыми криками и свистом только гоняли, как коршуны ворон, ну, и ещё стремились захватить в плен, чтобы превратить в пернармо вопреки их желанию. Вампирам это, естественно, не нравилось, особенно тем из них, кто был инициирован сотни лет назад и потому считал себя лордом. Им была оскорбительна сама мысль о том, что они могут лишиться клыков и взлететь в небо, а на земле в минуты смертельной опасности превратиться в человека с волчьей головой. Тут их не прельщало даже то, что став пернармо они смогут быть близки с особами противоположного пола и иметь потомство от такой любовной связи.

Если вампиры забирали с собой покусанного их собратом волка, то они превращали его в периара, вампира полукровку не способного полностью выпускать крылья из тела, но мучимого жаждой. Полноценными оборотнями они быть переставали. Периары никогда не засиживались слишком долго у вампиров и всегда находили возможность сбежать от них и поскольку в трудную минуту они всё же могли превратиться в самое настоящее чудовище, отдалённо похожее на волка, то всегда приходили к своим и кровь оборотня исцеляла их от вампиризма пусть и не сразу, но зато полностью и становились обычными пернармо. Зато пернармо к вампирам не возвращались никогда, за что вампиры так ненавидели оборотней, ведь это наглядно показывало всем, что все кровососы это неполноценные существа, чтобы они там о себе не думали, и только став пернармо люди обретали истинное могущество и к тому же могли производить на свет потомков.

Король Лигуисон не ставил перед собой задачу истребить всех, кто находился на стороне врага, хотя действия его солдат были куда более жестокими хотя бы в отношении вампиров. Если вампир, раненный рыцарем-крестоносцем не сдавался, то случалось, что его убивали, если он не успевал совершить энтулессе-ет-нойре, обратившись в кучку золы, и смыться с поля боя в свой уютный гробик, чтобы, отлежавшись в нём месяц, вновь вернуться в строй, за что вампиры, которые несли от белых рыцарей самые большие потери, платили им той же монетой, так как их нельзя было инициировать или обратить в аттеаноста. Правда, рыцаря павшего в бою можно было вернуть к жизни, а эти парни своих никогда не бросали. Рыцари вовсе не были кровожадными монстрами, а вампиры, по большому счёту, полными идиотами и частенько, пораскинув мозгами сдавались в плен, после чего вампиров превращали в пернармо.

В общем это была война направленная не на полное истребление врага, а на завоевание абсолютного господства в Серебряном Ожерелье, что и делало её крайне упорной и бескомпромиссной. Никакого примирения сторон в ней быть не могло даже в самой отдалённой перспективе и фатальной она была только для белых магов жизни уровня магистра и выше и точно таких же некромантов, чёрных магов смерти. На тех, кто едва только взял в руки анголвеуро или его тёмный аналог винделморгул это не распространялось. Хотя отряд Исигавы Яри и был весьма разношерстным по своему составу, все его бойцы как раз и были белыми магами, а потому не могли надеяться ни на какое снисхождение врага. Попадись кто из них в плен, некроманты их и в аттеаноста превращать не стали бы, а просто подвергли жесточайшим пыткам и в конце концов сожгли бы на медленном огне. Некромантов так же не ждало ничего хорошего, встреться они лицом к лицу с Исигавой и его отрядом "Аранион атакарме" и это означало бы для них верную смерть, только быструю, хотя и весьма болезненную.

Костяк небольшого отряда Исигавы Яри, насчитывавшего всего пятнадцать бойцов, его ядро, составляли три старых друга, присоединившиеся к ним ещё на Земле три брата О'Рейли, Саори и влившийся в этот отряд, как бурный ручей в реку, король Ареохтар и его весёлый друг-космит Гларон эн-Орес, но чуть раньше к отряду Исигавы присоединились два брата-оборотня — Гедеонар и Орболан Кесседи. Чуть позднее в отряд вошел древний эльф Сорондил. Произошло это благодаря таланту Ника, который не смотря на юные годы снова отличился. Буквально на второй день после прибытия в Остоаран Ланнеля и Исигавы, которые привели с собой в ещё строящийся замок короля Ареохтара вместе с королевой Нолвиэль и его гвардией, Ник очень быстро нашел блестящее решение одной очень сложной проблемы, к которой сам Ланнель не знал как и подобраться.

Пленных аттеаноста, которых привёз с собой король Ареохтар, поселили в большом, шумном лагере рядом с утёсом, на котором строился замок и так уж случилось, что Ник увидел их одним из первых и сразу же принялся расспрашивать могучего эльфа о том кто он и откуда. Тот смог рассказать пареньку о многих интересных вещах, таких, например, как секреты боя драконов, но ничего о себе и тогда юный маг затащил эльфа в свой шатёр и включил анголвеуро. Поначалу Ник хотел помочь ему вспомнить, кем он был, но потом махнул рукой на это бессмысленное занятие и принялся составлять для него гороскоп и вот тут-то выяснилось, что в этом деле он даже превзошел своего учителя архимагистра Ланнеля. Сутки спустя, когда гороскоп был составлен, юный маг уже знал что напротив него сидит отважный воин Сорондил, который погиб в Каменном Плетении двенадцать с половиной тысяч лет назад сражаясь с горными троллями, которые в те времена ещё были злейшими врагами эльфов.

Из шатра, в который целые сутки никто не мог войти, Ник и Сорондил вышли друзьями не разлей вода. Ланнель, узнав о том, что произошло, возликовал, да, и было с чего, ведь его ученик так лихо натянул нос Голониусу, что это больше походило на какое-то чудо, а не самую обычную работу мага. Ликование мага стало ещё большим, когда он узнал о том, что снова став эльфом Сорондил обрёл вдобавок ко всему ещё и такие способности, которые делали его чуть ли не равным по своим силам богам. Ну, может быть самым младшим из них, но всё же существом куда более сильным, нежели обычные эльдары. Так Исигава обрёл ещё одно бойца, а Ник отличного друга, да, к тому же молодого, восемнадцатилетнего парня, а не такого старого зануду, как король Ареохтар. Через год к их отряду присоединился мудрый маг-вампир Теребиус, который был послан в Нертеэмбер на разведку, случайно залетел в Энейру и увидел там на стене большой крепости прекрасную девушку, в которую моментально влюбился без памяти.

К счастью для Теребиуса это была Саори, а не какая-нибудь жительница Светлого Ожерелья, решившая стать белым рыцарем. В общем через полтора месяца вампир, который к тому времени так ослаб, что уже едва мог летать, пал к ногам Саори и признался ей в любви и японка, подняв его на ноги, поинтересовалась, как он себе это представляет. Она чуть ли не сразу заприметила, что её появления на стене каждую ночь поджидает вампир, притаившийся на крыше, но при этом не нападает, а только сидит в тени и молча смотрит на неё. Теребиусу, который прекрасно понимал, что вампирам не дано такого счастья, как любить и быть любимыми, было уже всё равно, что с ним сделают и потому он согласился стать пернармо и, кажется, он был первым вампиром, ставшим полноценной личностью добровольно. Мужем Саори Терри так и не стал, но года три или четыре они были любовниками пока им не стало окончательно ясно, что если это продолжится, то они превратят в руины любую половину крепости во время своей очередной ссоры. Уж очень они были ревнивыми любовниками, зато расставшись, стали отличными друзьями.

Последним в отряд "Аранион атакарме" вошел некромант Конрад, посмевший восстать против Голониуса, который чудом сумел сбежать из его тюрьмы за два дня до казни. Собственно он вошел в отряд только потому, что король Ареохтар, отправившийся за оружием в Эльдамир вместе с Орбо и Терри, нашел этого парня в одном из многих лабиринтов в Каменном Плетении. Та ходка сорвалась, ведь из-за этого эльдаиара им пришлось срочно возвращаться через портал прохода в Остоаран, но дело того всё равно стоило, ведь они в результате приобрели отличного друга и прекрасного воина, который к тому же знал довольно много секретов Голониуса. Конни ненавидел повелителя некромантов едва ли не сильнее их всех вместе взятых, но в свой отряд Исигава взял его вовсе не поэтому, а потому, что он был отличным парнем, которого сделали некромантом помимо его воли. То, что Конни сумел освободиться из-под власти Голониуса, уже само по себе было самым настоящим подвигом, а то, что этот парень принеся своим новым друзьям клятву крови обрёл фиал Вилваринэ, все сочли чудом.

Хотя в отряде Исигавы было всего пятнадцать бойцов, сами они считали, что их девятнадцать, так как причисляли к своему отряду ещё и Ланнеля вместе с королём Лигуисоном, а также богов Арендила и Линиэль. На протяжении последних семи лет отряд "Аранион атакарме" воевал в своём полном составе, хотя некогда король Ареохтар и клялся своему брату, что не выпустит принца Алмарона из крепости до тех пор, пока тому не исполнится восемнадцати. Ага, как же, размечтался. На своё первое боевое задание юноши отправились когда им не было ещё и шестнадцати, хотя это была всего лишь разведка в прифронтовой зоне Линдары, в которой у некроманту удалось захватить целую горную область, лёгкой прогулкой назвать тот рейд по горам было никак нельзя и они отправились туда втроём, так как больше никто из всех остальных членов отряда не мог сравниться с ними в мастерстве и умениях горных рейнджеров и задание командования они выполнили в тот раз просто блестяще.

Ну, а к тому моменту, когда принцу Алмарону исполнилось восемнадцать лет, он был уже опытным, обстрелянным и проверенным в деле бойцом отряда магов-ниндзя специального назначения и когда речь заходила на военных советах о том, что какое-то задание невозможно выполнить, все пристыжено опускали глаза, так как понимали, что это дело просто нужно получить Исигаве Мелдавале — Папаше, и его сынкам-нахалам — атакармелонам. Их настоящих имён не знал никто, но зато по прозвищам этих разбитных, весёлых парней знали чуть ли не во всех мирах Светлого Ожерелья потому, что об их подвигах и похождениях ходило множество рассказов. Какие-либо задания им поручали не так уж и часто, но лишь потому, что их было трудно застать в крепости в силу одной только той причины, — они сами ставили перед собой задачи и выполняли их с блеском иногда нанося врагу ощутимый урон, а иной раз просто делая Голониуса и его маршалов посмешищем в глазах их же собственных солдат и офицеров.

Самой большой мечтой некроманта было узнать их настоящие имена, чтобы объявить на них магическую охоту и наслать проклятья, но в конечном итоге он только и знал доподлинно, что этим отрядом командует Исигава Мелдавале, который один не скрывал своего имени, а подобраться к нему было невозможно. Голониус и его маршалы раз за разом направляли в Энейру своих шпионов, но ещё ни один из них не смог продержаться там более трёх суток и доложить хотя бы какую-то информацию о том, что представляет из себя крепость Остоаран и что в ней происходит на самом деле. Самых фантастических слухов о чудесах, творящихся в Остоаране, по Светлому Ожерелью ходило немало, но Голониус не хотел им доверять, так как очень уж пугающими они были и самое неприятное заключалось в том, что по слухам все его шпионы переходили на сторону врага едва только подбирались поближе к защитному лайкваринду крепости, который, по слухам, сам собой, даже без участия магов-священников, переделывал шпионов в белых рыцарей.

В том, что в этих слухах есть какая-то доля правды Голониуса убеждало хотя бы то, что всех, кого солдаты короля Лигуисона захватывали в плен, даже магов-некромантов, немедленно отправляли в Энейру и больше о них ничего не слышали. Некромант уже пытался несколько раз заслать в Энейру таким образом спящих агентов, но из этого тоже ничего не вышло. Ни один из них так никогда и не проснулся и это его не только настораживало, но и пугало. Пугало его и то, что численность пернармо и аттеаноста, которым было возвращено их имя, постоянно росло, как страшило и то, что с каждым годом благодаря книге таинственного мага-короля Николаса Мудрого росла магическая мощь и знания защитников Светлого Ожерелья, а также число лесных рейнджеров и лайквариндов. Однако самой большой напастью для Голониуса стало то, что всё большое и большее число его врагов вооружалось ружьями и бластерами космитов, из-за чего вампиры, самая боеспособная часть его войск после аттеаноста, часто отказывались совершать рейды в некоторые миры, да, и против остальных его солдат оно было также очень эффективным.

Голониус, предвидя это, ещё семь лет назад предпринял усилия к тому, чтобы взять под контроль оба Каменных Плетения ведущие к Эльдамиру, разместив с одной и другой стороны две огромные армии вампиров и построив там по полторы сотни больших крепостей на каждом. Крепости были построены по периметру самых благодатных оазисов, в которых переселили множество рабов. Между крепостями встали сторожевые замки. И те, и другие защищали в основном аттеаноста, а патрульную службу несли вампиры. Они вели охоту на охотников за оружием, которых презрительно называли мусорщиками, хотя каждый кровосос стремился обзавестись лёгким электромагнитным ружьём или бластером. За такое оружие вампиры были готовы платить космитам любую цену, для чего им даже приходилось брать в руки кирки и лопаты, чтобы добывать в Каньонах драгоценные камни, и даже отправлялись в те миры, где такое оружие встречалось чаще всего, чтобы обменять его на захваченных рабов. Добыть такое оружие в бою было практически невозможно.

В Эльдамире солдатами Голониуса было брошено более трёх миллиардов самых различных ружей, пулемётов и бластеров. С ним они просто не могли пройти сквозь порталы проходов в отличие от солдат принца Мориэра, которые теперь служили в армии короля Лигуисона, охраняли города Светлого Ожерелья, отражали атаки отрядов некроманта и совершали дерзкие рейды на захваченные территории, освобождая рабов и захватывая в плен аттеаноста. Как правило, успех их действия всегда определялся только тем, что они были вооружены намного лучше, чем солдаты войск Голониуса. Всего трое не самых хорошо обученных и натренированных солдат, вооруженных электромагнитными ружьями и ультрафиолетовыми бластерами, могли без особого труда отбиться от доброй полусотни вампиров или аттеаноста.

Поэтому некромант и приказал лорду Стигиусу и лорду Кристиану сделать всё возможное, чтобы в корне пресечь экспедиции мусорщиков, но что одно, что другое Каменное Кружево было слишком велико и вдобавок к этому ни вампиры, ни кто-либо ещё не могли приближаться к магическому куполу возведённому богами Арендилом и Линиэль ближе, чем на двадцать лиг, а мусорщики не могли открыть порталы прохода ближе семидесяти лиг и таким образом им волей-неволей приходилось преодолевать Пояс Вампиров шириной в пятьдесят лиг, в котором крылатые кровососы также не могли находиться на одном месте более трёх суток кряду и при этом могли патрулировать эту зону не более месяца, после чего им нужно было добрых две недели приходить в себя. Зато профессиональные ходоки, передвигавшиеся верхом на быстроногих огромных сайриномундо, не знавших усталости, могли по несколько дней кряду прыгать через порталы прохода вдоль Пояса Вампиров, протянувшегося на двадцать тысяч лиг, чтобы выбрав удобный момент промчаться через него и войти сначала в Зелёный пояс, окружавший Эльдамир, а затем и в этот мир.

Для такой сумасшедшей игры в прятки нужно было иметь железные нервы, отличную боевую подготовку и обладать выносливостью, чтобы выбрав удобный момент вихрем промчаться либо по равнинам, либо по глубоким узким каньонам и, добравшись до спасительной зелёной полосы, помахать вампирам рукой и спокойно въехать в Эльдамир. Так обычно поступали не только профессионалы из числа королевских гвардейцев, но и вольные ходоки, которые передвигались только по ночам, настоящие ассы маскировки. Они также частенько добивались успеха. Кто только не занимался этим промыслом, но самыми удачливыми ходоками были горные тролли, которые не смотря на свой гигантский рост умели быть в каньонах и на каменистых равнинах совершенно незаметными. Они же чаще всего и меняли ружья и бластеры на своих собратьев, превращённых магами-некромантами в настоящих чудовищ.

Власти смотрели на это сквозь пальцы и без промедления направляли в горы самых лучших магов, чтобы те вернули горным троллям прошедшим через магические лаборатории некромантов их естественный облик. Троллей у Голониуса было ещё довольно много, несколько миллионов, вампиры драли за каждого гиганта по три сотни стволов, а порой умудрялись слупить даже раз в десять больше, если выставляли на обмен тролля-аттеаносто, и потому худо-бедно, но его армии тоже постепенно вооружались современным стрелковым и плазменным оружием. Некромант прекрасно понимал, что меняя горных троллей на современное оружие он тем самым укрепляет армию короля Лигуисона, но ничего поделать с этим не мог и к тому же вампиры просто воровали троллей или выменивали их на тяжелые электромагнитные ружья и пулемёты. Да, и сами тролли расплачивались с королевскими магами тоже исключительно оружием.

Ник Заноза прекрасно понимал, что война с Голониусом вошла в довольно опасный этап, после окончания которого она могла превратиться просто в образ жизни. Уже сейчас для некоторых типов она стала бизнесом и, как говорят, они свободно проходили в крепости и города некромантов, а точно такие же пройдохи с той стороны посещали города находящиеся под властью королей. Несомненно, такое положение вещей было на руку Голониусу, поскольку он получал по этим каналам всё более крупные партии оружия, и играло против короля Лигуисона, так как разлагало людей. Поэтому он вынашивал один совершенно безумный план и хотел во время этой экспедиции проверить кое-какие свои догадки. Отряд замер в небольшой котловине под скалистой грядой и терпеливо ждал, когда Заноза вынесет свой окончательный вердикт. Орбо, прозванный Торба-с-блохами за свой непоседливый характер, устал ждать, бесшумно подполз к другу и, осторожно выглянув из-за скалы, шепотом поинтересовался:

— Долго ты ещё будешь разглядывать этот каменный блин?

Ник Заноза отдал ему бинокль и ещё тише сказал:

— Торба, посмотри вон на те камни слева.

Рейнджер-оборотень посмотрел и шепнул:

— Похоже, что они всё же выставили здесь засаду, Заноза. Причём сделали это так, что мы не сможем через неё перепрыгнуть, а слева и справа от основной группы, как я полагаю, они поставили по минному полю, правда они довольно неширокие и вот там, справа, за выжженным пятном, лежат какие-то камни. Думаю, что это тоже отряд вампиров и замаскировались они очень основательно. Сдается мне, Заноза, что мы угодили в самый настоящий котёл и как только мы выскочим из котловины, они тут же навалятся на нас со всех сторон.

Забрав у друга бинокль, Ник встал во весь рост и громко свистнул, призывая к себе своего Лоссениона. Всем своим видом он выражал непоколебимую уверенность. Сайриномундо мгновенно вырос рядом с ним и Ник Заноза, взлетев в седло, громко воскликнул:

— Фигня это, а не ловушка, Торба! — Направив одного из самых громадных и быстрых рогатых скакунов вниз по склону, он скомандовал — За мной, ребята, здесь нет ничего, кроме нескольких десятков сигнальных мин, так что движемся быстро, но осторожно.

Он выпустил из анголвеуро заранее заготовленное магическое поисковое облако, которое высвечивало магические мины врага и через пару секунд Лоссенион мчался во весь опор по каменистой равнине ловко огибая и перепрыгивая через магические мины. Справа от него тотчас поскакал Папаша, а слева принц Алмарон, которого прозвали в отряде Ведьмаком за то, что он вступая в рукопашную схватку с противником, всегда наводил мощные чары, выбивающие из рук оружие, сразу на весь вражеский отряд, причём делал это не специально, а подсознательно, что не раз выручало атакармелонов. Позади них в колонну по три скакали сайриномундо с пустыми вьюками, а в ней равномерно разместились остальные бойцы. Самая мощная тройка погонщиков, Торба, его братец по прозвищу Раванармо — Дикий Волк или просто Дикий и старинный друг Ника — Сардон, прозванный друзьями Тавароном, Духом Леса или просто Дух.

Ещё одной неприятной особенностью Пояса Вампиров было то, что через него нельзя было проложить быструю дорогу и это, похоже, было шуточками Алассендила, благоволящего почему-то некроманту. Поэтому им ничего не оставалось делать, как скакать через Пояс во весь опор, что они теперь и делали. Вскоре отряд миновал искусную имитацию хорошо замаскированной засады, которая должна была заставить их отвернуть в сторону, вылетел на чистую от мин каменистую и плоскую, словно стол, равнину, покрытую выжженными пятнами былых схваток, и резко увеличил скорость. Ночь была на исходе, но для вампиров, этих зловредных деточек ночи, темнота никогда не была помехой. Впрочем, они и днём видели весьма хорошо и наверняка какой-нибудь перепончатокрылый летун их уже заметил. Чтобы убедиться так это или нет, Тедди Зубастик взлетел вверх и стал быстро набирать высоту, а Исигава громко крикнул, перекрывая своим до жути противным командирским голосом:

— Заноза, как только вернёмся в Остоаран, ты будешь целых две недели чистить сортиры по всей крепости!

— Это за что ещё? — Изумлённо воскликнул Ник — Что тебе не понравилось на этот раз, Папаша?

Исигава ответил:

— А за то, засранец, что когда ты встал на скале во весь рост, со мной чуть сердечный припадок не приключился. Будешь в следующий раз думать головой, Заноза, а не выпендриваться на потеху дружкам.

С полчаса они скакали молча. Нику нечего было ответить на эти обвинения, хотя он и не понимал, что изменилось бы, подай он условный сигнал вместо того, чтобы встать во весь рост и позвать Лоссениона. Можно подумать, что у Исигавы такие слабые нервы, что он вздрагивает от каждого тележного скрипа. В том, что ему теперь действительно придется две недели заниматься уборкой не только туалетов, но всех прочих мест общего пользования, сомневаться не приходилось, если только им не придётся сорваться по тревоге или он срочно не придумает ещё какой-либо экстренной вылазки. Как назло ему не лезло в голову ничего такого, из-за чего можно было бы поднять отряд даже среди ночи и отправиться на очередное задание, отменяющее взыскание командира. Ну, ничего, время у Ника впереди ещё было, а по части создания паники на пустом месте ему не было равных во всём королевском спецназе и к тому же ещё можно было исправить ситуацию очередным героическим подвигом. С неба ему чуть ли не на голову свалился Зубастик и восторженным голосом крикнул:

— Парни, пора пошевеливаться! Кровососы, наконец, немного поумнели и нам наперерез мчатся два отряда клыков по шестьсот в каждом. Летят со снижением и при этом точно выдерживают направление на точку перехвата. Так что, Папаша, придётся тебе немного растрясти свой жирок, чтобы вампиры не вытопили его из тебя бластерами.

Быстрокрылый пернармо отправился к своему могучему, но в то же время быстрому Лирулину, а Ник, развернувшись в седле лицом к хвосту Лоссениона, вскинул электронный увеличитель и осмотрел небо. Мгновенно сориентировавшись, он строгим голосом отдал приказ:

— Перестроить быков в колонну по десять, ребята, и вдвое увеличить скорость! Замыкающие, открыть заградительный фланговый огонь и поставить перед кровососами росу. Удаление двадцать семь километров с постепенным уменьшением дистанции. Возвышение семь километров. Не жалейте святой воды, ребята. — После небольшой паузы Ник всё же воскликнул смеясь — Мы бы и так проскочили, парни, но надо же отбить у кровососов охоту умничать!

Исигава, который не очень-то любил, когда боекомплект расходовался столь бездарным образом, ворчливо спросил:

— И что это даст Заноза?

Ник, не очень-то надеясь на успех, продолжая смотреть в небо самым нахальным тоном ответил:

— Отменишь взыскание, Папаша, скажу. Не отменишь, так и помрёшь бестолочью и никто тебя не пожалеет.

Командир вздохнул и согласился:

— Ладно, чёрт с тобой, умник, говори.

Десять бойцов, которым не нужно было ничего повторять дважды, моментально достали из седельных чехлов тяжелые крупнокалиберные электромагнитные ружья, снабженными электронными прицелами, опустили на правый глаз миниатюрные экраны и открыли беглый заградительный огонь стеклянными ампулами диаметром в четырнадцать миллиметров и длиной в шестьдесят, которые были снабжены дистанционными взрывателями. Взрываясь в воздухе, они образовывали облачко росы из святой воды диаметром в сотню метров, которое медленно опускалось вниз, а поскольку стреляло сразу по пять отличных снайперов в каждую сторону, то перед вампирами вскоре должно было встать довольно внушительное облако росы из святой воды, которое при полёте на небольшой скорости не могло причинить им почти никакого вреда, если они не станут дышать полной грудью, но в том-то всё и дело, что кровососы, поднявшиеся на высоту почти в пятнадцать километров, летели со снижением, словно скатываясь с горки, а потому мчались с огромной скоростью. Не дожидаясь развязки, Ник громко крикнул своему командиру:

— Папаша, развернись вправо и посмотри через гляделку, что сейчас будет с этими придурками. Убить это их не убьёт, но выведет из строя недели на две, а то и на все три.

Ничего не понимая Исигава Яри достал свой панорамный электронный бинокль сортом раза в три похуже, чем у Ника и стал вглядываться в боевое построение вампиров. Ещё минут пять они летели, как ни в чём не бывало, а потом, внезапно, словно врезались в какую-то преграду, которая заставила их лица, руки и крылья буквально вспыхнуть. Строй кровососов тотчас смешался и они, встав торчком, тотчас сложили крылья и камнем понеслись вниз. Пламя быстро погасло, но преследовать отряд, ведущий с собой множество сайриномундо, им тотчас расхотелось, уж очень болезненной оказалась невидимая преграда из святой воды. Исигава громко чертыхнулся, пряча бинокль:

— Чёрт тебя побери, хитрая ящерица! Опять ты меня провёл, Заноза, а ведь я и сам должен был догадаться, что такое для вампира получить в рожу мощнейшую струю аэрозоля из святой воды. Ладно, умник, от уборки сортиров ты отмазался, но на будущее запомни, есть враг рядом или нет, если ты на задании, то должен вести себя так, словно он находится в трёх шагах от тебя. Да, здорово ты придумал с росой. Теперь кровососы надолго забудут о засадах на высоте. Интересно, Заноза, а мы смогли бы выскользнуть, если бы не этот твой трюк? Сдаётся мне, парень, что ты не всё нам сказал.

Ник, усаживаясь в седле нормальным образом, огрызнулся:

— А ты подумай сам, Папаша, что было бы, открой они огонь по нашим быкам, несущимся сомкнутым строем, из бластеров? Для вампира попасть в цель с пяти километров, тем более в такую громадную, не составило бы особого труда, а бежать врассыпную, значило потерять половину быков, если не больше. Отстреливаться же от такой громадной кодлы тоже был не вариант. Так что считай, что нам крупно повезло, но при этом не забывай, что я специально приказал всем ребятам взять крупнокалиберные дальнобойные ружья и патроны с пулями, оснащёнными дистанционными взрывателями.

Исигава покрутил головой и сказал, вздыхая:

— Влепить бы тебе ещё дюжину нарядов за то, что ты мне об этом сразу не рассказал, да, уж, ладно, живи, Заноза. Ты, что же, заранее предусмотрел такую возможность, паршивец?

Ник, пришпорив Лоссениона, ответил:

— Разумеется, Папаша, но расскажи я тебе о том, что вампиры, почуяв большой прорыв, сразу же смекнут, как лишить нас быков, ты бы ни за что не согласился на эту операцию и хрен тебе кто доказал бы, что они таким образом поставят себя в крайне невыгодное положение. Правда, я тебе так скажу, старый хрыч, второй раз этот номер уже не прорежет и они обязательно оденут на свои лапищи перчатки, на рожи маски, а крылья натрут каким-нибудь воском или бараньим жиром. Так что в следующий раз я придумаю что-то новенькое.

— Да, уж, постарайся, стратег хренов. — Сурово рыкнул в ответ Исигава и прибавил — Только давай договоримся, Заноза, или в следующий раз ты расскажешь мне всё, как на исповеди, или тут же вооружайся шваброй, тряпкой и самой большой бадьёй, поскольку я тебя лучше заранее отправлю мыть сортиры, чем буду мучиться в тяжких раздумьях, какую ещё головную боль ты для меня придумал.

Вместо ответа Ник поднёс к глазам бинокль и стал пристально вглядываться вдаль, думая про себя: — "Ага, как же, дождёшься ты от меня этого. Если я тебе стану рассказывать всё, то мы к каждой операции по полгода готовиться будем." Исигава, словно прочитав его мысли, приблизился чуть ли не вплотную и сказал:

— Заноза, если бы ты не умничал и рассказывал всё, как есть, то любые сборы стали вдвое короче. Монстр, кстати, тебе то же самое скажет только потому, что от твоих стратегических и тактических загогулин он скоро поседеет до срока.

Ник увидел впереди узкую зелёную полоску и сказал в ответ:

— Ну, вот, добрались. Ещё семь километров и мы почти на месте, Папаша. — Опуская бинокль он добавил — Хорошо, скоро у меня появится шикарная возможность проверить это.

Исигава привстал на стременах и резко махнул рукой, приказывая всем ускорить и без того стремительный галоп сайриномундо. Эти последние километры можно было промчаться и в бешенном темпе, ведь за Поясом Вампиров их ждала зелёная полоса окраины Эльдамира, где можно было хорошо отдохнуть, подкормить уже изрядно уставших и проголодавшихся животных и, самое главное, запастись дровами и мясом для путешествия по белому безмолвию ледяного мира, покрытого плотно слежавшимся снегом. Там было не очень-то и холодно, всего минус восемь градусов, но зато там не было ничего живого, одна только брошенная военная техника и грузовики с оружием, насмерть примёрзшие ко льду. Их было там так много, что им даже не требовалось заходить слишком далеко, чтобы найти всё необходимое, но даже в том случае, если они захотят найти нечто особенное, у короля Ареохтара имелся план расстановки войск и он довольно точно знал, что могли взять с собой солдаты Голониуса, а что они были вынуждены бросить в снегах. Была точно такая же карта и у Ника Марно, над которой он просидел за последние месяцы немало вечеров.

Сигнал тревоги застал Сэнди Марно как раз в тот момент, когда он нанизывал на шампур последний кусок сочной, нежной баранины, замаринованной в белом грузинском вине. Он положил шампур на пластиковый поднос и негромко сказал Талионону:

— Толя, продолжай без меня. Мне нужно срочно отлучиться, поступил сигнал от твоего кореша Чарли.

Талионон кивнул головой и спросил:

— Так мне ставить шашлыки на мангал или подождать немного?

Сэнди пожал плечами и, направляясь к сарнасельму, ответил:

— Конечно ставь, я не думаю, что случилось что-то серьёзное.

Через пару минут он уже сидел в небольшом кабинете Чарли Большого Облака и просматривал записанный на магический кристалл сигнал. Этот старый индеец, который переселился из Онтанагона от берегов озера Верхнего на Западное побережье, в предместья небольшого городка Моклипс вместе с дочерью и двумя внуками, был начальником одного из двухсот восьмидесяти наблюдательных пунктов. Это был один из первых магических наблюдательных пунктов, которые были предназначены для наблюдения за прибытием фаеров из Серебряного Ожерелья. Естественно, что как сам Чарли, так и его дочь Мириам и оба его внука Том и Честер давно были магами. Они жили в скромном доме на берегу Тихого океана тихо и незаметно и занимались в основном тем, что двадцать четыре часа в сутки, постоянно сменяя друг друга, внимательно вглядывались в экран магического локатора, изобретённого Такедзо Яри специально для того, чтобы не пропустить тот момент, когда на Землю прибудут шпионы Голониуса.

Это магическое изобретение сделал ещё девять лет назад когда-то электрик детского сада, а теперь столяр той самой школы, в которой училась принцесса Иримиэль, и за каких-то полтора года наблюдательные пункты были созданы по берегам всех морей и океанов Земли. Отобрать надёжных людей и завербовать их в маги не составило эльдамирцам и клану Яри особого труда, после чего почти полторы тысячи магов денно и нощно вот уже восемь лет внимательно всматривались в экраны магических локаторов. Наконец их усилия привели к тому, что Честер Гордон засёк появление какого-то довольно большого фаера на расстоянии двухсот пятидесяти миль к юго-западу от Моклипса, тотчас сообщил об этом деду, крикнув тому через открытое окно о случившемся, а тот немедленно известил Сэнди и Одакадзу.

Сэнди ещё только внимательно рассматривал яркую точку появившуюся в Тихом океане семь минут назад, а с аэропортов в Дейли-Сити, Юджина и Портленда уже поднялись в воздух лёгкомоторные самолёты, а из Кус-Бея и Ньюпорта вылетели в ту сторону два малых одномоторных гидросамолёта и ещё один, двухмоторный, готовился к вылету в Сосалито. За штурвалом одного из самолётов, того который вылетел из Портленда, сидел сам Опасный Майк, командующий всей авиации теперь уже интернационального клана Яри. В принципе Сэнди уже всё было ясно и он, поднявшись из кресла, сказал:

— Чарли, Честер, ребята, огромное вам спасибо.

Старый индеец, которому нельзя было дать больше сорока, усмехнулся и, похлопав мага по плечу, ответил:

— Сэнди, не вынуждай меня сказать тебе какую-нибудь грубость в ответ на твою благодарность. Это мы должны благодарить вас за всё то, что вы для нас всех сделали. Ладно, парень, проваливай отсюда, а не то не дай бог сюда ещё завалится кто-нибудь, а мы с ребятами пойдём собирать вещи. Мне отчего-то сдаётся, что работа нам теперь предстоит большая и очень сложная. Ну, ничего, выслеживать зверя в лесу мне не привыкать, я этому ещё в Корее научился.

— Ну, тогда успеха тебе, Большое Облако. — Сказал Сэнди и уже выходя с Чарли из кабинета добавил — Надеюсь ты помнишь, старина, что за ними нужно только следить. Будь это свои, они опустились бы в океан возле острова Иримиэль. Так что это точно шпионы Голониуса.

Сэнди зашел в чулан дома Чарли и шагнул через сарнасельм прямо на их любимую поляну возле горной реки, куда они выбрались на шашлыки почти всей своей дружной зеленодольской коммуной. Талионон даже ещё не успел пожарить шашлыки, а девочки, которые пошли за земляникой, вернуться с опушки леса чуть ниже по течению реки. Талионон пристально посмотрел на друга и спросил:

— Они?

— Да. — С лёгкой усмешкой ответил Сэнди — Всё-таки разыскали нас, уроды. Ну, что же, посмотрим какие они из себя, эти некроманты.

— Саня, успокойся, они ещё нас не разыскали. — Спокойным голосом сказал Талионон переворачивая шашлыки и брызгая на них водой смешанной с вином — Если Чарли засёк фаер в момент прохода, то наши ребята мигом найдут посудину в море и будут пасти их везде, куда бы они не направились. Так что какими бы магами они не были, мы тоже не пальцем сделаны и найдём, чем их встретить. К тому же не забывай, старик, их мало, а нас целая армия. Причём очень хорошо подготовленная и прекрасно вооруженная армия. Мы же этому посвятили больше десяти лет, вдобавок ко всему у нас прекрасная маскировка и есть две неприступные подземные крепости. Не думаю, что Голониус послал сюда целую армию, да, мы и с армией справимся.

Сэнди Марно между тем вовсе не выглядел озабоченным. Он деловито отодвинул Талионона от шашлыков и принялся ловко поворачивать шампуры. От жарящегося на углях мяса уже исходила такая мощная волна вкусного аромата, что она вскоре достигла ноздрей пятерых женщин и принцессы Иримиэль, которые в сопровождении шести мужчин руководили целым табуном белок, собиравших для них землянику в два больших медных, луженых таза и фарфоровую чашу размером с банный тазик. Рыжие зверьки стремительно носились по всей опушке, заросшей земляникой, аккуратно срывали только спелые ягоды и бросали их в тазы и чашу, над которыми клубились три голубых облачка, стерилизовавшие землянику и удалявшие плодоножки. Варнон, Такедзо и ещё четверо телохранителей принцессы сидели неподалёку и наблюдали за сбором урожая. Хотя тара ещё не была заполнена ягодами доверху, принцесса Иримиэль, а она за десять лет уже почти догнала Вилваринэ в росте и превратилась в очень красивую девушку-подростка со светлыми, золотисто-русыми волосами и просто непередаваемо красивыми чертами лица, взмолилась первой:

— Мам, может хватит? Дядя Саша сейчас не выдержит и они вместе с папой съедят все шашлыки, а нам останется одна земляника.

Вилваринэ улыбнулась и принцесса, взмахнув руками, тотчас отпустила белок заниматься своими собственными беличьими делами. Трое из четверых мужчин, одетых в форму инспекторов природоохраны, взяли медные тазы и фарфоровую чашу и понесли их на любимую поляну принцессы, посреди которой стояла большая японская беседка крытая тёмно-коричневой черепицей с массивным, длинным дубовым столом и двумя скамьями. Таких беседок по всему Зелёному Долу была разбросано уже полтора десятка и все они располагались в самых живописных местах, куда всё чаще и чаще приходили на пикники горожане и отдыхающие. Неподалёку от беседки стоял железный мангал для шашлыков, а чуть подальше навес с поленицей дров и два контейнера для мусора. В Зелёный Дол теперь можно было войти или въехать только через КПП и потому на полянках всегда царил идеальный порядок, так как никому не хотелось ссориться с директором заповедника и лишаться возможности отдыхать на природе в таких комфортабельных условиях за чисто символическую плату. Когда они подходили к беседке, Таня сказала своей американской подруге:

— Знаешь, Барби, мне до сих пор не верится, что Толя смог приучить наших пьяниц к порядку без магии.

— Так, уж, и без магии, Танюша! — Воскликнула Барбара и, подбежав к беседке, обняла столб толщиной в полметра — Вот как раз чего-чего, а магии в этих беседках, хоть отбавляй. Они же почти живые, эти чудесные магические беседки Одакадзу. У меня на вилле вот уже восемь лет стоит в саду точно такая же беседка и когда летом бывает особенно жарко, в ней собираются все окрестные кошки. Меня за это прозвали Кошатницей, хотя у меня в доме нет ни одной кошки, Тирумулар Второй их терпеть не может, но когда эти бестии забираются в беседку Одакадзу, он на них даже не лает. Видимо жалеет.

Лизи и Дорис стали накрывать на стол, выкладывая на него гостинцы, принесённые друзьям из Лос-Анжелеса. Они даже заказали для сегодняшнего пикника целую дюжину громадных лобстеров и притащили два ящика пива "Миллер", но всё равно гвоздём праздника желудка были всё-таки шашлыки Сэнди и именно с них началось пиршество. Лакомясь нежной новозеландской бараниной, приготовленной таким экзотическим способом, Дорис, которая очень хотела увидеть Одакадзу, спросила:

— Анатоль, а где этот занудный тип? Вчера он мне все уши прожужжал рассказывая, какая чудная земляника созрела в лайкваринде принцессы, а сегодня даже не соизволил явиться к столу.

Талионон, ругнув про себя эту влюблённую пару, которая всё никак не могла сойтись во взглядах на жизнь, огорчённо вздохнул и ответил, так как оно есть:

— Одакадзу срочно отправился в Калифорнию, Дорис. — Понимая, что так или иначе ему нужно будет обо всём рассказать принцессе Иримиэль, он пояснил — Полчаса назад на Землю прибыл фаер из Серебряного Ожерелья, ребята. Как вы понимаете, это могут быть только они, шпионы некроманта. Поэтому, Ирочка, начиная с этой минуты тебе запрещено покидать свой предел без надёжной охраны, но будет лучше, если ты вообще не станешь его покидать. В своём лайкваринде ты можешь ничего не бояться, он защитит тебя от любой напасти, но вот в других местах я этого гарантировать тебе не могу.

Принцесса, которую ничуть не взволновало это известие, сразу же спросила приёмного отца:

— Пап, а разве лайкваринд на нашем острове хуже этого?

Талионон улыбнулся и ответил:

— Он ничуть не хуже, доченька, если только ты не станешь купаться в океане. Понимаешь, Ирочка, океан может донести до нашего врага твою ауру принцессы Эльдамира, а шпионы Голониуса сейчас как раз находятся в Тихом океане. Вот когда они доберутся до какого-нибудь материка, тогда ты сможешь снова купаться на своём острове, а пока что тебе придётся обходиться морскими ваннами в Каспийском море. Даже Чёрное море может тебя выдать, пусть и не сразу.

Таня коснулась руки своего мужа Такедзо-Эдика и, пристально посмотрев на Талионона, сказала:

— Толя, я думаю, что в Зелёный Дол нужно на всякий случай вызвать подкрепление.

От сарнасельма, стоящего рядом с беседкой, донёсся весёлый, насмешливый голос Одакадзу:

— Танюша, думать о таких вещах это моя прямая обязанность, а твоя — укреплять лайкваринд. — Он подошел к столу, молча поцеловал в шейку Дорис, сел рядом с ней с невозмутимым видом и, пододвигая к себе блюдо с шашлыком, стал докладывать — Моя принцесса, всё под контролем. Возле всех известных нам древних сарнасельмов, ведущих в храм сердца Земли, выставлено усиленное охранение. В твой предел прибыло двадцать наших лучших воинов из числа европейцев, на твой остров я направил группу из пятнадцати наших японских друзей, а в Тибет целый отряд из семидесяти воинов. Все остальные воины ждут результатов поиска. В воздухе сейчас находится шесть самолётов и если кто-то готов поставить на пару долларов на самого удачливого пилота, то я готов принять у вас ставки. Лично я ставлю на твоего друга, Ирочка, Опасного Майка.

— Как, разве дядя Майк сейчас в Штатах? — Воскликнула принцесса — Ведь он же ищет сарнасельм в Индии.

Одакадзу улыбнулся и ответил:

— А он и был там, принцесса. Просто когда я отдал приказ поднять в воздух самолёты, он как раз осматривал в джунглях какой-то древний храм. Ну, а поскольку Майк у нас лёгок на подъём и у него всегда есть наготове несколько десятков самолётов в самых различных городах планеты, он тут же отправился в Портленд и уже через пять минут выруливал на своей новенькой "Цессне" на взлёт.

Принцесса Иримиэль, одетая в джинсовый комбинезон и красную в черную с белым клетчатую ковбойку, тотчас расстегнула молнию нагрудного кармана, достала из него пятидесятирублёвую купюру и, протянув её Одакадзу, весёлым голосом сказала:

— Ставлю на дядю Майка.

Талионон, азартный, как и все эльфы, тотчас поинтересовался:

— А кто остальные пилоты, Одзу? — Глава клана Яри немедленно назвал имена всех остальных пилотов и директор заповедника, доставая из бумажника зелёную бумажку, сказал — Майк, конечно, отличный лётчик, но только не над морем. Я ставлю на Джека Логана, он во время второй мировой летал в Англии на торпедоносцах и умудрялся высматривать в Северном море подводные лодки. Этот опыт, как ты понимаешь, дорогого стоит.

— Подумаешь, торпедоносцы. — Насмешливо сказала принцесса своему приёмному отцу — Зато у дяди Майка нюх на всё магическое, ведь это он, а не дядя Джек, нашел на Юкатане третий сарнасельм и сделал это как раз летая над джунглями на самолёте, хотя тот храм сверху даже не было видно.

Все сидящие за столом тотчас принялись шумно спорить и делать свои ставки. В этом не принимала участия одна только Татьяна, хотя она и побывала во многих экспедициях и даже вычислила сарнасельм на Урале. Поцокав языком, она сказала:

— Ну, прямо какой-то детский сад. Вы бы ещё начали играть с Ирочкой в карты на деньги.

— Нет, играть в карты на деньги я не стану. — Отрицательно помотав головкой твёрдо сказала принцесса — Особенно с дядей Одзу. Это совершенно бесперспективное предприятие. Уж лучше искать бродячий сарнасельм на острове Пасхи.

Барбара громко расхохоталась и воскликнула:

— Вот тут я с тобой полностью согласна, девочка! Ещё никому не удалось обыграть этого хитрого якудзу в карты, кроме Дорис, но мне кажется, что она просто как-то умудряется наводить на него чары.

Как только были упомянуты чары и Дорис, принцесса Иримиэль сразу же надула свои прелестные губки и чуть ли не плача спросила:

— Это что же, па, я теперь не смогу сняться в новом фильме Дорис и сыграть в нём главную героиню в юности? Я ведь уже прошла кастинг и через несколько дней начнутся съёмки.

Талионон посмотрел сначала на Сэнди, тот пожал плечами и скосил глаза на Одакадзу, главу клана Яри, полностью узурпировавшего всю верховную военную власть. Дорис, которая всё это время демонстративно не обращала на своего любовника, от которого родила уже двух сыновей будучи замужем за другими мужчинами, никакого внимания, тотчас больно ущипнула его за руку, тот сидел за столом в джинсах и тенниске, и спросила:

— Что молчишь, как якудза в полицейскому участке? Отвечай принцессе немедленно, изверг.

Одакадзу покорно поклонился и унылым голосом сказал:

— Ирочка, если ты мне пообещаешь, что не станешь убегать от своих телохранителей, а на этот раз их будет в три раза больше и две моих девушки будут с тобой рядом даже на съёмочной площадке, то я разрешу тебе отправиться в Лос-Анжелес. — Повернувшись к своей безалаберной и ветреной возлюбленной, он добавил — А тебе, любовь моя, придётся заставить своего нового муженька заметить на время съёмок охрану на киностудии. Такого количества совершенно некомпетентных людей, собранных в одном месте, больше нигде не найти, как на его киностудии. Да, ответь мне вот на какой вопрос, что это за фильм, в котором ты предлагаешь сниматься принцессе? Надеюсь это будет что-то приличное, а не очередной исторический боевик, в котором ты будешь снова бегать полуголой весь фильм? Извини, но тогда вам придется переписать сценарий.

Дорис улыбнулась и, похлопав Одакадзу по руке, успокоила его:

— Не волнуйся, этот фильм хотя и исторический, основан на реальных событиях и в нём рассказывается о жизни королевы Франции. Ирочка сыграет в нём роль юной принцессы, которой суждено выйти замуж за короля Франции, то есть меня в юные годы, когда моя героиня была ангелом во плоти и мечтала о чистой и светлой любви.

Одакадзу придирчиво оглядел Дорис, которая была шатенкой, потом посмотрел на принцессу и с сомнением в голосе сказал:

— Девочка моя, кроме того, что ты и Ирочка одного роста, вы больше ничем не похожи. Кого будут гримировать под кого? Хотя сама идея фильма мне нравится, это обстоятельство вызывает у меня некоторые сомнения.

Принцесса Иримиэль звонко расхохоталась и воскликнула:

— Дядя Одзу, ты что не знаешь, что нашу Дорис называют в Голливуде королевой перевоплощения? К тому же не забывай, я ведь тоже маг и умею не только прятать свои ушки, но и ещё кое-что делать, а Дорис тоже маг и мы можем сделать так, что будем похожи, как родные сёстры даже без гримёров.

Сикоми-дзуэ, которого клане Яри называли ещё и Человеком с тысячью лиц, шутливо поднял руки вверх и сказал:

— Сдаюсь, моя повелительница. Мне тоже очень часто приходится изменять свою внешность иногда по пять раз на дню. Просто я забыл, что актрисы делают это для съёмок в кинофильмах, а мне приходится делать это по долгу службы. В любом случае, Ирочка, я буду всё это время рядом с тобой и тебе ничто не будет угрожать, но после съёмок мы сразу же вернёмся домой.

И всё-таки что бы там не думали о себе всякие зазнайки вроде Занозы, Монстра или Ведьмака, но командиром отряда Исигава Яри был далеко не случайно. Как только Ник сказал ему, что они вышли на оперативный простор, он немедленно вызвал в авангард Торбу, Дикого, Ископаемое Чудовище и Духа, хотя навигатор и скорчил при этом жутко противную рожу. Эта четвёрка была очень хороша тогда, когда требовалось вступить с кем-либо в переговоры. Особенно в тех случаях, когда этот кто-либо в переговоры вступать совсем не хотел и даже наоборот, желал смыться от них. Интуиция и на этот раз не подвела Исигаву и он почти одновременно на какое-то мгновение увидел, как слева и справа их обогнали сразу четыре небольшие группы всадников, которые также мчались в Эльдамир верхом на могучих сайриномундо. Они скакали на куда более свежих животных и потому сумели от них оторваться, но Исигава вовсе не собирался допускать, чтобы какие-то вольные ходоки так нагло ездили у него на шее, а потому громко скомандовал своим бойцам:

— Догнать, спеленать и доставить!

Торба и Ископаемый тотчас помчались за теми двумя группами, которые обошли их справа, а Дикий и Дух за двумя другими, хотя Исигаве сразу же стало ясно, что все четыре группы действуют отдельно друг от друга. Он даже догадывался, кто это мог быть, поскольку очень уж знакомыми показались ему сайриномундо. Магические зверояки, привезённые с Земли, быстро пришлись по вкусу воинам Светлого Ожерелья. Они были крупнее, сильнее, быстрее и выносливее даже самых лучших лошадей, чья порода была либо улучшена с помощью магии, либо они и вовсе были трансформированы магами. Зверояки быстро размножились в лайкваринде Духа и уже через три года в нём было из-за них не протолкнуться.

Самки сайриномундо, или попросту коровы, приносили сразу по два, а иногда и три телёнка и бычков всегда было больше, но тёлки уже через год становились половозрелыми, хотя быки ставились под седло только в возрасте двух лет. Из-за того, что срок беременности у коров сайриномундо был всего пять месяцев, в год они давали по два приплода, если их, конечно, хорошо кормили, ну, а поскольку Дух строил свой лайкваринд в том числе и для сайриномундо, а то и вовсе только для них одних, то на четвёртый год в нём бродило стадо в добрых пятьдесят тысяч голов. Поэтому Ланнель продавал сайриномундо каждому отряду, проходившему обучение в крепости Остоаран, точнее в лесном лагере возле неё, поскольку в самой крепости и поблизости жили одни только её постоянные обитатели, гвардейцы короля Ареохтара, изменившего свою внешность и ставшего простым солдатом, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания некроманта.

За каждого быка сайриномундо Ланнель драл с королей по семь шкур золотом, драгоценными камнями и серебром, а за коров и того больше. К тому же он постоянно улучшал породу путём скрещивания сайриномундо с местными животными, преимущественно буйволами из Селиандра. Тем не менее самыми могучими сайриномундо были именно те, которых привезли с Земли, но оно и понятно, ведь все они не один десяток раз взлетали к голубому куполу в столбе золотого света в храме сердца Земли. Весь отряд Исигавы передвигался как раз на земных быках и его солдаты, как и он сам, были готовы закрыть их своим телом от выстрелов, а их верные быки платили им той же монетой и потому не раз выносили их на себе из таких передряг, в которые могли влезть только сумасшедшие атакармелоны. Подруги их могучих быков, которые никогда не покидали пределов лайкваринда Остоарана, были дамами привередливыми и не подпускали к себе никаких других быков, а потому во всех мирах Светлого Ожерелья давно уже стало известно, за каких именно бычков можно было смело насыпать шапку золотых монет и при этом не прогадать.

Именно на таких сайриномундо и ускакали сейчас вперёд четырнадцать всадников. Вольные ходоки любили отправляться в экспедиции тройками и никогда не переходили друг другу дорогу. То, что эти ребята решили воспользоваться тактической уловкой Занозы, нельзя было считать недопустимым поступком, но Исигава всё же решил заняться их воспитанием. Ребята, судя по всему, были неплохие и к ним стоило присмотреться повнимательнее. Раз уж они смогли купить в Остоаране молодых, могучих сайриномундо чистой крови, значит и раньше работали по крупному, с размахом, а такие люди были нужны королю Лигуисону. Заставить этих ребят, кто бы они не были, подружиться между собой, дело, конечно, непростое, но нужное, а то, что они оказались практически в одном месте как раз в то время, когда его отряд пошел на прорыв, свидетельствовало в их пользу. Единственное, что совсем не понравилось Исигаве, так это улыбка, промелькнувшая на лице Занозы, он решил немедленно разобраться и потому спросил:

— Ну, и чего мы улыбаемся так загадочно, юноша?

Ник беспечно махнул рукой и ответил:

— Да, так себе, думаю о своём, о девичьем.

— Ты мне тут не умничай! — Громко рыкнул Исигава — Отвечай, когда тебя командир спрашивает, что ты снова задумал.

Юный король широко улыбнулся и сказал нахально позёвывая:

— Папаша, давай сначала въедем в Эльдамир, а потом я вас всех соберу, усажу на снег и расскажу вам одну интересную историю про долгую зиму и её последствия для некоторых типов. Предупреждаю, история эта покажется тебе чистым бредом, но именно такие ты любишь больше всего на свете. В общем есть у меня одна догадка, но прежде чем я расскажу тебе что-либо, мне нужно её проверить.

Ник Заноза замолчал и демонстративно отвернулся. Исигава, поняв, что больше он из него ничего не вытянет, привстал на стременах, так как у него уже начал уставать от этой бешенной скачки зад. Хотя сайриномундо скакали по довольно ровному каменистому плато, он начал уставать от двухнедельной жизни в седле. Наконец, впереди показалась зелень и быки радостно взревели. Эти умницы, которые уже не раз ходили в Эльдамир, хорошо знали, что зелень это несколько дней отдыха и хорошей еды. Ещё через четверть часа отряд скакал по пока ещё каменистой почве, поросшей редкой травой, но вскоре они подъехали к опушке леса, где их ждала группа из четырнадцати всадников и их четырёх соратников. Одни выглядели хмурыми и озабоченными, зато другие широко улыбались. Оно и понятно, кому понравится, что твой сайриномундо, вдруг, стал подчиняться не тебе, а кому-то другому. Исигава, остановившись, привстал на стременах и громким голосом скомандовал:

— Въезжаем в лес поглубже и делаем привал. Три-четыре дня на отдых, а потом в путь. Дальше вы поедете с нами. Не бойтесь, мы вас не обидим. Мы добрые, если нас не злить специально.

Один из вольных ходоков, был высоченного роста гоблин из Нертеэмбера, что было видно по виду его сайринахампа, который являл собой типичный наряд охотника. Причём как раз их соседом, так как у него на шее висел магический пропуск в Энейру, замаскированный под амулет удачи. Он-то и спросил сердитым голосом:

— Ну, и кто вы такие, хотел бы я знать?

Исигава сразу узнал молодого парня. Он уже видел этого ходока пару раз в Леболране, который за десять лет стал большим, хорошо укреплённым городом. Гоблин был потомственным охотником, сыном вождя деревни лесных гоблинов, которые так и не перебрались в город потому, что вместе с ними поселилось несколько десятков пернармо. Деревня эта, как и сын её вождя, может быть так никогда и не привлекла его внимания, но именно из неё в сопровождении гоблина однажды прибыла в Остоаран одна очень важная особа женского пола. Рядом с гоблином сидел на здоровенном быке, в котором было легко узнать сына Ангулока, тот самый пернармо, с которым Исигава давно уже хотел познакомиться. С другого бока гоблина, принесшего добрую весть, подпирал ещё один молодой пернармо. Все трое восседали на самых лучших сайриномундо, когда-либо рождённых в Остоаране. Все трое ходоков были одеты в добротные сайринахампы, которым они придали вид обычной одежды охотников, и вооружены не только электромагнитными ружьями, но ещё и мощными ручными бластерами. В общем парни были хорошо экипированными вольными ходоками, которые чуть ли не каждый месяц, а то и чаще, тайком пробирались в Эльдамир и вооружали свою деревню и половину Энейры. Посмотрев на парня с насмешливой улыбкой, он ответил:

— Хнел'ронк, я Папаша, а это мои сынки и дочка.

Этим было сказано более, чем достаточно и все вольные ходоки радостно заулыбались, а Хнел'ронк немедленно огладил лицо ладонями сверху вниз, благодаря богов, сложил их лодочкой у своих губ и молча поклонился выражая своё почтение. Впрочем, не все ходоки были настроены благодушно. Из толпы выехала рослая, хмурая смуглая девушка с тёмными волосами, также одетая в сайринахамп. Её магическому одеянию, однако, был придан вид той одежды, в которую обычно одеваются канодские дворяне. Она с дерзкой насмешкой посмотрела на Исигаву и, не моргнув глазом, сказала:

— Это о себе может сказать в Ожерелье каждый, Папаша, и очень многие назовут прозвища всех твоих четырнадцати сынков, кроме пятнадцатого парня, о котором мало кто знает. Мне известно от надежного человека, что его зовут Джеком. Вот его-то я и хочу увидеть.

Ник, встретив в такой дали землячку, причём девушку из каноди и к тому же из аристократической семьи, от удивления открыл рот. В чувство его привёл пинок Исигавы в бедро и сердитый окрик:

— Заноза, ты что, уснул? Дама интересуется, куда ты подевал своего личного секретаря Джека. Предъяви парня для опознания.

Ник очнулся и коснулся рукой воротника своего сайринахампа, которому был придан вид обычного одеяния ниндзя — синоби-сёдзоку, только не чёрного цвета, а камуфляжной горной расцветки. Тотчас открылся клапан его нагабукуро, в специальном дупле которого у него на спине квартировал Джек, тёмная, рыжевато-серая белка, которая уселась у Занозы на плече, а он сказал с поклоном:

— Леди, мой личный секретарь Джек к вашим услугам.

Девушка, ничуть не смутившись, грубоватым тоном спросила:

— Папаша, у тебя и так уже есть тринадцать сынков и дочка, зачем тебе понадобились ещё и вольные ходоки?

Исигава усмехнулся и ответил девушке:

— А это тебе скоро скажет Заноза-Звездочёт, леди Колючка. Ладно, хватит быков томить. Ваши, как я посмотрю, совсем свежие, а наши две недели вдоль Пояса Вампиров скачут без передышки. Доедем до места, там обо всём и поговорим. Впрочем я уже и сейчас предрекаю вам, что загремите вы все в ученики мага Ланнеля.

Вольные ходоки загалдели ещё громче, широко заулыбались и даже вредная девица замерла с открытым ртом, как несколько минут назад Заноза. Попасть в Остоаран и стать учеником одного из восьми магистров Белого ордена в Светлом Ожерелье считалось, вознестись чуть ли не самые высокие вершины в армейской иерархии, ведь белые рыцари входили в королевские дворцы, как к себе домой, их любили боги Серебряного Ожерелья и все они к тому же находились под защитой верховного бога Иисуса из Альтаколона на другом конце Вселенной. Стать же учеником Великого Ланнеля означало ничто иное, как получить благословение сразу всех восьми магистров и, возможно, стать в будущем такой же легендой, как любой из бойцов Папаши, про которых говорили, что каждый из них был королём, как и он сам, из-за чего его отряд назывался "Аранион атакарме". Вообще-то таких элитных отрядов было шесть и остальные пять тоже прославились на всё Светлое Ожерелье, но отряд Папаши был всё же самым знаменитым.

Через час они всей гурьбой выехали на небольшую поляну и вольные ходоки, а это были в основном довольно молодые люди, эльфы, пернармо и гоблин, старшему из которых было не больше тридцати, смогли увидеть, как работают настоящие профессионалы. Дух, сев прямо на землю прислонившись спиной к могучему вязу, за каких-то полчаса создал небольшой лайкваринд диаметром в полкилометра и принялся выращивать большой эльфийский дом. Ветви нескольких вязов сплелись между собой и создали живую шатровую крышу. Из земли быстро проросли лианы, которые зазмеились по стволам вязам и вскоре стали спускаться вниз, раздваиваться на концах и образовывать вокруг шатра своеобразные ограждения-гирлянды, увешанные большими, сочными, темными красно-коричневыми плодами, похожими по форме на большие, овальные лепёшки, на которые сразу же набросились сайриномундо. Точно такие же лианы стали свисать и с других вязов и потому большому стаду сайриномундо, освобождённых от вьюков и сёдел, хватило корма. Скорость, с которой из земли вырастали лианы, набирали силу и покрывались плодами, просто поражала.

Руководил всем этим лесным волшебством рейнджер по прозвищу Таварон, о котором даже самые старые и мудрые лесные рейнджеры из эльфийских миров говорили, как о короле всех рейнджеров Светлого Ожерелья, но помогал ему весь отряд включая даже пернармо Зубастика и некроманта по прозвищу Могильщик, что на взгляд многих было полным враньём. Ну, не могут пернармо и некроманты становиться рейнджерами, не принимает их лес, а однако же нет, Зубастик, сидя с закрытыми глазами в центре поляны, распахнул свои чёрные крылья и, радостно улыбаясь, гладил свои когтистыми лапами редкую, хилую траву и она от этого становилась густой, ярко-зелёной и шелковистой. Его друг и напарник Могильщик лежал неподалёку на траве раскинув руки и перебирал её пальцами, отчего вокруг него расходились волны, словно это и не трава была вовсе, а вода. Так что зрелище это было просто поразительным и завораживающим.

Сверкающая лента разгорелась в полную силу и в лесу сделалось совсем светло, когда откуда-то пришло семь таких старых оленей, что было удивительно, как они вообще добрались до этой поляны, и вольные стрелки увидели воочию, что такое великая рейнджерская охота. Приманить к себе зверя и безболезненно умертвить его своим кинжалом могли не только рейнджеры, но и многие другие эльфы, люди и иные существа, но мало кому из рейнджеров было дано свершить такое. Олени вошли в шатёр, легли неподалёку от Духа, и, казалось, наконец испустили дух. Вид у оленей был отнюдь не аппетитный, тощие, измождённые, они по всей видимости не прельщали своими мослами даже самых голодных волков, но тут произошло нечто совсем уж чудесное. Ноги и головы оленей заплело травой и она стала быстро превращаться во что-то вроде толстых щупалец. По телам оленей пробежала лёгкая дрожь и они стали, как бы раздуваться, а шерсть, которая слезала с них клочьями, делаться молодой. Длилось это не более получаса и в конце концов ходоки увидели, что на траве лежат семь обезглавленных оленьих туш с обрубленными копытами. Хнел'ронк, указав на них рукой, тихим голосом сказал своим друзьям:

— Парни, я сам такого ещё ни разу не видел, но мой дедуля рассказывал, что один раз видел такую охоту рейнджера. В этой шкуре лежит одно только нежнейшее оленье мясо, печень и почки. Всё остальное забрал себе лайкваринд. А ещё я слышал от одного рыцаря из Остоарана, что в отряде Папаши каждый боец является полным рейнджером и ему подвластны лес, степь, горы и водный мир. Даже Могильщик и Зубастик, как рейнджеры, ни в чём не уступают эльдарам-рейнджерам из самого Эльдамира, но самый лучший из них, Таварон, ребята. Он гений среди всех рейнджеров.

За каких-то два с половиной часа рейнджерский дом был построен. Это было овальное сооружение из плотно сплетённых ветвей с гладкой, зеленовато-коричневой, блестящей корой. В длину он был метров шестьдесят, а в ширину сорок. Все ходоки сидели у его входа, закрытого пологом из лиан. Внутри дома было очень светло, так как под потолком светились большие, золотисто-белые цветы, и удивительно приятно пахло. В нём было значительно теплее, чем снаружи и к тому же дом рождал в душе каждого удивительное чувство спокойствия и защищённости. Да, оно так и было, ведь Таварон построил самую настоящую эльфийскую крепость, пусть и не самую большую и затратил на это раз в десять меньше времени, чем любой другой лесной рейнджер и уже только одно это поражало ходоков. В зелёной полосе, стоящей между Поясом Вампиров и Куполом, которую называли Даром Арендила, но гораздо чаще просто Зелёнкой, стояло уже десятков семь таких домов, гостеприимно принимавших каждого ходока, даже тролля и считалось, что все они созданы богами Арендилом и Линиэль, но как выяснилось, их построил молодой эльф Таварон.

Кроме канодской аристократки среди вольных ходоков было ещё четыре девушки, один отряд вообще состоял из трёх девиц, которые, похоже, были сёстрами. Поэтому для них Сардон-Таварон построил вдоль одной стены отдельное помещение со спальными комнатами, туалетом и душем. Лианы особого вида, толщиной в мужское бедро, накапливали в себе воду и имели отростки заканчивающиеся соцветием в виде зонтика, коснувшись которого можно было вызвать поток тёплых брызг чистой воды пахнущей цветами, которая быстро смывала с тела не только грязь, но и усталость вместе с напряжением. Для всех остальных мужчин он отгородил напротив большой кубрик попроще с двухэтажными кроватями, построил ещё один туалет и большую душевую комнату, а также вырастил рядом с помещением для женщин маленькую спаленку и кабинет для Исигавы.

На противоположной стороне от входа между выгнутым мужским кубриком и дамскими покоями рейнджер вырастил из видоизменённых тёмно-коричневых корневищ камин метров четырёх в ширину, пяти в высоту и трёх в глубину, в котором можно было не опасаясь пожара разжечь огонь. Дрова этому камину не были нужны, так как корневища могли подавать в него горючий газ и для этого следовало только поднести к камину факел и зажечь им форсунки, выступающие из плотно уложенных, словно каменные блоки, корневищ со всех сторон. В этом камине можно было как сварить себе обед в котле, подвесив его на имеющихся в его своде прочных крючьях, так и изжарить мясо на вертеле. Тролли поступали только таким образом.

Неподалёку от камина Таварон вырастил из пола поросшего упругой, очень прочной, но мягкой и шелковистой травой большой, круглый, сплетённый из живых ветвей, стол и четыре выгнутые скамьи вокруг него. За этим столом могли спокойно сесть человек пятьдесят, не меньше. Между столом и входом в этот эльфийский дом было свободное пространство, на котором могли прилечь сразу трое, четверо горных троллей, вот только для того, чтобы войти в него, им всё же нужно будет пригнуться. Зато внутри они могли стоять совершенно свободно, ведь высока потолка была не меньше пятнадцати метров, ну, а сидеть эти великаны перед камином могли и прямо на столе, таким массивным и прочным он был. Это был вечный дом для всех, кто окажется в этом месте. Закончив работу, Таварон сердито сказал:

— Папаша, сачкуешь. Дрыхнешь вместо того, чтобы работать. В следующий раз будешь сам строить себе хибару.

Исигава, одарив его высокомерным взглядом, огрызнулся:

— Дух, соскучился по сортирам? — Улыбнувшись, он добродушно пояснил рейнджеру — Парень, пока ты работал, я провёл разведку по всей Зелёнке. Ребята, вы будете смеяться, но мы единственные, кто прошел через заслоны кровососов. Ну, а раз так, то давайте чего-нибудь пожуём, наконец. Кто у нас сегодня дежурный по кухне?

Дух встал и сказал потягиваясь:

— Сегодня нам повезло, Папаша, дежурным по кухне у нас ты и Ископаемый. Ох, и люблю же я вашу стряпню, парни.

Исигава поцокал языком и воскликнул:

— Как быстро время летит! Года не прошло, как снова наступила наша с Чудовищем очередь вас кормить. Ладно, делать нечего, эй, кто знает, где лежит тюк с кастрюлями? Как? Их у нас вообще нет? Ладно, тогда будете есть на обед якитори из целого оленя.

Три девушки, одетые не в сайринахампы, а в добротные охотничьи костюмы из плотного зелёного сукна на меху, сидевшие поодаль, встали и предложили свои услуги. За всех это сделала та, которая выглядела постарше. Она чуть кивнула головой и сказала:

— Сэр, мы можем заменить вас на кухне.

Исигава ухмыльнулся и ответил:

— Не можете, леди. Вы находитесь в нашем лайкваринде и пока мы здесь, он не потерпит, если кто-то другой разожжет в нём огонь, пусть даже и магический. Вот когда мы будем уходить отсюда, Дух откроет его для каждого ходока, который будет проходить мимо, и здесь сможет хозяйничать кто угодно. А вообще-то, девочки, мы все друг с другом на ты до тех пор, пока мы не вернёмся в Остоаран. Как только мы пообедаем, Звездочёт составит гороскоп и мы выясним, кто вы такие и за каким чёртом боги свели нас здесь всех вместе. Мне отчего-то сдаётся, что вы и есть тот самый седьмой отряд, о котором некоторые вредные типы прожужжали мне уже все уши. Что ты на это скажешь, Заноза? Может такое случиться или нет?

Ник Марно почесал затылок и ответил довольно уклончиво:

— Папаша, я уже забыл когда в последний раз составлял общие гороскопы. Всё больше по твоей милости я выясняю, когда у тебя в очередной раз заест магазин твоего ружья или собьётся электронный прицел. Ты ведь у нас отсталый дикарь и потому не можешь с этим справиться сам. Правда, в этот раз неизвестно за каким чёртом я взял с собой в дорогу целую стопку пергамента.

Хнел'ронк, снова умыв свою физиономию, пробасил:

— Это что же получается? Выходит мой папаша не зря четвёртого дня вломился ко мне и чуть ли не пинками погнал в хлев седлать Рг'Нора и отправляться в Эльдамир. Он так и сказал нам: — "Мне плевать, что вы только два дня назад вернулись с тремя сотнями стволов! Даю вам полчаса на то, чтобы собраться в дорогу и вон отсюда. Мне всё равно что вы притащите на этот раз, пусть даже дырявый котелок космитов или синяк под глазом, но чтобы ровно через полчаса, сынок, ты сотворил портал прохода в Каменное Плетение и скрылся с моих глаз." Не иначе, как он снова ходил в город советоваться со своим астрологом, старый чёрт. Если я действительно стану учеником Великого Ланнеля и его брата Исигавы Яри, то отдам этому мудрому звездочёту всё то золото, что скопил на свадьбу. Хрен он меня теперь оженит, этот старый хрыч, мой папаша.

Остальные вольные ходоки, а это были не смотря на молодость профессионалы, включая даже тех девушек, которые её не обзавелись сайринахампами, не стали выражать своих чувств так бурно, но и возмущаться никто из них даже и не думал. Похоже, что они просто ещё не поверили в свою счастливую звезду, хотя что это за счастье, стать после нескольких лет учёбы и упорных тренировок диверсантами короля Лигуисона? Впрочем, поскольку этот разговор происходил в нескольких километрах от Эльдамира, закрытого от всех магическим льдом и укутанного снежными сугробами и все эти парни и девушки оказались здесь по собственной воле, то скорее всего именно это они и считали для себя самой большой удачей. Ну, и к тому же всем было известно, что ученикам Великого Ланнеля и Исигавы Яри покровительствуют четверо самых главных богов Альтаколона и какой-то неведомый, но невероятно могущественный верховный бог Иисус.

Пока все устраивались на новом месте, Папаша и Ископаемый приготовили пусть и не самый изысканный, но зато очень вкусный и обильный обед и в течение доброго часа ходоки за столом молчали и лишь изредка раздавались короткие возгласы, когда кто-то просил передать ему соль или какую-нибудь приправу к жареной оленьей туше лежащей в центре стола на деревянном блюде. Мясо действительно оказалось очень сочным и нежным, да, и приготовили его повара, которые прекрасно разбирались в своём деле. Вот только Папаша был очень уж строг в отношении спиртного и не позволил никому выпить даже по глотку вина, не говоря уже о бренди. Поэтому пили они только сок, который давали некоторые лианы, но зато он был очень хорош. Кисловато-сладкий, ароматный, обладающий каким-то совершенно невероятным привкусом, он всем понравился и когда оленья туша была съедена целиком, все налили себе ещё по одному большому деревянному кубку сока.

После обеда Заноза-Звездочёт достал свой анголвеуро, каких никто из ходоков ещё не видел, и занялся астрологической магией, которую он, похоже, творил просто мастерски. Во всяком случае все нужные ему данные этот молодой симпатичный парень получил за каких-то полчаса, а затем принялся составлять очень сложный и обширный гороскоп, на что у него ушло чуть менее трёх часов. Гороскоп каждого вольного ходока поместился на четырёх листах пергамента. Две серебряные страницы рассказывали о его прошлой жизни, их нужно было отдать Исигаве, как своё личное дело, а две золотые о том будущем, которое может стать для ходока реальностью. Как только всё было готово, Заноза раздал гороскопы, а Папаша строго сказал:

— Итак, молодые люди, прочитайте, что советуют вам боги и принимай те поскорее решение, а то я очень уж спать хочу.

Хнел'ронк, прочитав пару первых строчек и заглянув в самый конец своего гороскопа, протянул серебряные страницы своему будущему учителю и весело пробасил:

— Папаша, а тут и думать нечего. Звёзды говорят, чтобы я собирал свои манатки, а они и так все со мной, и как можно крепче хватался за твоё стремя. — Повернувшись к своим друзьям, он спросил — Лимбург, Гезелиус, а вы что телитесь? Или вам требуется специальное приглашение от Папаши и его сынков? Смотрите, так ведь и мимо дупла пролететь можно. Не о службе ли в Остоаране мы всегда мечтали?

Молодой пернармо тотчас молча протянул свои серебряные страницы Папаше, а вот второй пернармо принялся канючить:

— Громила, дай хоть прочитать, что со мной было?

— А ты что, сам этого не знаешь? — Удивился гоблин.

Бывший вампир почесал свой левый клык, который как у всех пернармо стал даже меньше человеческого, и сказал:

— Хнел'ронк, одно дело знать это на память и совсем другое читать то, что про тебя написали боги серебряными рунами. Я, мой друг, живу на свете уже немногим более тысячи лет, очень многое предпочёл забыть и потому хочу всё освежить в памяти.

— Да, иди ты! — Изумился гоблин — А на вид тебе было не больше тридцатника, когда ты прилетел в нашу деревню с той девчонкой в когтях и стал канючить, чтобы тебя отучили кровушку сосать. Ну, ладно, тогда читай, раз это тебе так интересно, а потом и я взгляну.

Исигава и Ник переглянулись между собой и чуть заметно улыбнулись, так как получили ещё один знак. Пернармо Гезелиус, имя которого им так и не было открыто гороскопом Ланнеля девять лет назад, показал молодому гоблину два листа пергамента покрытыми такими мелкими рунами с обоих сторон, что тот испуганно воскликнул:

— Нет, братишка, я такие мелкие руны без очков не прочитаю.

— А ты их вообще не прочитаешь, Хнел'ронк. — Сказал Исигава и объяснил — Они написаны на древнем языке первых людей Тёмного Ожерелья и даже для меня очень многое в нём непонятно, хотя я его и знаю довольно неплохо. — Поклонившись пернармо, он поприветствовал его — Рад встречи с тобой, мастер Гезелиус. Мы давно поджидали того, кто является одним из двенадцати Патриархов. Даже как-то не верится, что ты прожил семь тысяч двести три года. Ну, что же, теперь у славного седьмого отряда есть мудрый командир. В крепости тебя уже два года дожидается та, под руку с которой ты взойдёшь на трон Ларстрана. Можешь оставить серебряные страницы у себя, Гезелиус, Заноза специально изготовил их в двух экземплярах.

Канодская аристократка, которая отправилась в рейд с двумя громадными молчаливыми парнями, встала, с поклоном протянула свои серебряные странице Исигаве и сказала не глядя на спутников:

— Граф эс-Артрузо, барон эс-Карсанго, вручите свои серебряные страницы мастеру Папаше. Скоро мы предстанем перед нашим королём Николасом Мудрым.

Ник вжал голову в плечи. Граф забрал серебряные страницы из рук барона и, протягивая их девушке, сказал:

— Ваше сиятельство, возьмите. Мы поклялись следовать за вами и нашей судьбой распоряжаетесь только вы и король Николас.

Тут уж все стали наперебой вручать Исигаве свои личные дела, так как успели прочитать на золотых страницах две первые строчки, которые гласили: — "Вступив в седьмой отряд "Файрупилин" и так далее, уже никто не собирался раздумывать слишком долго и Исигава Яри, сложив их в кожаную красную папку, сказал улыбаясь:

— Ну, что же, господа, я рад, что боги свели нас наконец вместе. Ваша будущая боевая подруга и невеста мастера Гезелиуса, которую он так неосмотрительно выпустил из своих объятий, принцесса Вилиниэль ждёт нашего возвращения в Остоаране, а вам, княгиня Лилия и вашим доблестным спутникам я представляю короля Николаса Мудрого из славной династии Марновингов Канодских.

Ник Марно вжал голову в плечи ещё сильнее и густо покраснел, а Исигава, треснув его по затылку, строго рыкнул:

— Встань, орясина, и покажи княгине свою фиговину на шнурке, чтобы она убедилась в том, что ты действительно король, а не какой-то там безродный жулик. Древние магические инструменты, которые можно раскрыть только силой королевской крови, это тебе медяк в три барашка достоинством. Да, преврати свой пятнистый синоби-сёдзоку во что-нибудь приличное, король недоделанный.

Однако, Ник и после этого не торопился вставать из-за стола и даже вцепился в сплетённую из гладких ветвей скамью пальцами, но Исигава взял его за шиворот, вытащил на свободное пространство и даже слегка двинул в зад коленом, чтобы король встал по стойке смирно. Синоби-сёдзоку быстро превратился в дворянский наряд голубого атласа (голубой цвет был королевским в Каноде) и Ник, сняв с шеи большую королевскую печать, кольнул палец рейнджерским кинжалом, активировал свой перламутровый медальон и он действительно превратился в большую серебряную конструкцию, которая могла даже без чернильной подушечки ставить ярко голубые, светящиеся оттиски на чём угодно, даже на чьём-либо лбу, но тогда это было клеймо. Канодские дворяне также превратили свои сайринахампы в красивые наряды. Граф и барон встали напротив своего короля коленопреклонённо, а княгиня Лилия эс-Канодо, замерла в глубоком реверансе и чуть дрожащим, низким грудным голосом сказала:

— Ваше королевское величество, дозвольте нам служить вам верой и правдой. — После чего сказала краснея — Я представляла вас совсем другим, ваше величество.

Принц Алмарон, нахально втиснувшись между нею и своим другом, взял девушку за плечи, заставил её выпрямится и, расцеловав в обе щёки, весёлым голосом сказал:

— Лилия, я принц Алмарон, друг Никсы. Ты, наверное, думала, что твоим мужем станет старый седой пердун? Не-е-е, Никса у нас классный парень, хотя он действительно Заноза, а теперь позволь мне представить вам всю нашу банду. Это Исигава Яри, сэссе, по нашему канцлер или премьер-министр, дома Тарандилов. Мой папаша является королём Аттеарании чисто номинально, так как её королём уже фактически стал мой дядя Ланнель. — Бросив взгляд на канодских дворян, он воскликнул — Ребята, да не будьте вы такими зажатыми! Здесь собрались все свои! Каждому из нас предначертано стать королём или королевой, даже вам, сестрички Миллори. — Принц быстро представил всех друзей их настоящими именами и, как это ни странно, назвал по именам весь седьмой отряд, после чего сказал — Меня, как астролога, ни Ланнель, ни Никса, не говоря уже об этом вредном сенсее, да, вообще никто и в грош не ставит и я за всю свою жизнь составил всего один единственный гороскоп которому до сегодняшнего дня никто не верил. Так вот, ребята, хотя я и не знал, когда мы встретимся и при каких обстоятельствах, но боги языком звёзд ещё очень давно сказали мне, что нам всем суждено стать королями на Тёмной половине Серебряного Ожерелья. — Гоблин, услышав такие слова шумно потряс головой, а принц весёлым голосом подтвердил — Да-да, Хнел'ронк, даже ты станешь королём королевства гоблинов и действительно не на этой, а на другой половине, и каждому из нас придётся отвоёвывать своё королевство у некроманта. Зато нас и примут там, как своих в доску парней. Ну, а теперь о главном, ребята. Сейчас мы проверим, насколько верным является мой гороскоп, который я составил три года назад после очень большой пьянки в очередную седмицу, а для этого нам нужно будет принести друг другу клятву на крови. Если вы увидите после этого в своих фиалах крови возвышение моих тестя и тёщи, а также то, как сразу все боги во главе с самим Анароном и Светлой Вэр вышли к ним навстречу, значит вы, действительно избранные. Эй, Могильщик, у тебя всегда есть при себе серебро, быстро сотвори для наших друзей четырнадцать цепочек с кастами в виде сердца. Мне не терпится всё завершить поскорее.

Конрад немедленно исполнил его просьбу, но частично, так как у канодцев и сестричек Миллори уже имелись при себе точно такие же цепочки, которые носил на шее каждый атакармелон и вскоре фиалы крови встали как в пустые, так и в уже заполненные касты, влившись в них, княгиня Лилия первой заглянула в свой и радостно воскликнула:

— Ой, я вижу на золотом троне какого-то зубастого монстра!

Король Ареохтар, чьим прозвищем в отряде как раз и было Монстр, радостно заулыбался и гаркнул:

— Лилия, детка, так это же я и есть! Вот с того-то самого дня я и стал другом Арендила и Линиэль и братом вам всем.

Убедившись в том, что фиал крови работал должным образом у всех, принц Алмарон облегчённо вздохнул и сказал:

— Ну, вот половина предсказания и сбылась, ребята, а теперь прошу вас задержаться ещё на пару минут, прежде чем вы заляжете на свои топчаны и начнете смотреть это кино, оно, кстати, довольно длинное и увлекательное. Вот я о чём должен предупредить вас, друзья, с этой самой минуты вы забудете ваши имена до дня нашей победы и даже в крепости я буду для вас Ведьмаком, Гларон — Лысым потому, что брея голову на лысо, он маскирует свою красную космитскую шевелюру, Конрад у нас зовётся Могильщиком вовсе не потому, что ему частенько приходится раскапывать могилы наших павших друзей, наспех зарытых в землю, чтобы превратить их в аттеаноста, а потому, что он восстал против трупоеда и тем самым вырыл ему могилу, ведь наступит время и его примеру последуют многие другие некроманты, ну, а за голову короля Ареохтара вообще назначена такая награда, что в Светлом Ожерелье на неё штук десять миров можно купить, и так далее. За то, чтобы узнать наши подлинные имена, некромант готов отдать обе свои ноги и подпалённую задницу в придачу, и единственный, кто не скрывает своего имени, да, и то лишь в крепости, это мастер Исигава, но в рейдах он становится просто нашим Папашей. Пока крылатый Патриарх Гезелиус был просто ходоком за ружьями, он не интересовал остальных пятерых Патриархов и всех прочих лордов, но став кровным братом Арендила Хитроумного и Огненной Линиэль, превратился в их злейшего врага. Поэтому давайте думайте, какие прозвища вы будете теперь иметь вместо имён. Одно нам уже известно, Лилия, под стать Занозе может быть только Колючка. Да, детка, ты ещё не веришь в то, что такого мудрого балбеса можно полюбить, но я уверяю тебя, что так оно и будет. Тем более, что папаша черкнул пару строк мне по секрету про тот гороскоп, который он для тебя составил. Сейчас, когда вы находитесь под защитой лайкваринда Сардины и действием моих чар, меня ведь не просто так прозвали Ведьмаком, ни трупоед, имени которого мы предпочитаем не называть, чтобы не выдать своего местонахождения, ни даже все боги, кроме Великого Анарона, Светлой Вэр, Ари и Линни с Шейном Спасителем, увидеть нас не могут, но до Купола нам добираться ещё добрых двенадцать километров, так что предосторожность не помешает, а в Эльдамире нам уже никто не страшен. Когда мы доберёмся до Остоарана, то первым делом вы пройдёте обряд крещения и наши святые отцы вольют в вас силу сердца Земли, а некоторые из нас, те, кому посчастливилось купаться в лучах его золотого света, добавят вам её кое-кому на погибель. Вот тогда-то вы и станете седьмым отрядом, который уже сейчас называется "Файрупилин".

Исигава Яри отодвинул принца Алмарона в сторону и сказал довольным голосом:

— Да, ребята, крещёному рыцарю никакой трупоед не страшен.

Гоблин шумно шмыгнул носом и сказал:

— Мастер, так вроде бы гоблины не могут быть крещёными.

Лицо Исигавы окаменело и он злым голосом выкрикнул:

— Хнел'ронк, эти слова ты слышал от какого-то шпиона трупоеда! Или от какого-либо дегенерата, промышляющего торговлей с его приспешниками. Этих тварей последнее время развелось без меры. К твоему сведению, парень, отец наших друзей — Виски, Бренди и Коньяка, к твоему сведению, покрестил даже Конрада, а он, как ты знаешь, некромант и даже не бывший. Просто он стал белым некромантом, а не трупоедом. Среди Белых рыцарей, а они все приняли крещение, есть даже горные тролли, но эту информацию мы тщательно скрываем даже от своих союзников, иначе не сможем выкупать этих великанов. Ну, а что касается гоблинов, парень, так из них уже можно составить целый полк Белых рыцарей-крестоносцев. Ну, ладно, мальчики и девочки, теперь несколько слов о том, чем вы будете заниматься в ближайшие дни. Сидеть нам здесь до следующей седмицы. Поэтому мы вас всех кое-чему обучим, а сестрёнкам Миллори вырастим новенькие сайринахампы, да, и те, которые у вас имеются, доведём до ума, но самое главное, ребята, в эту седмицу мы проведём торжественное богослужение, а на утро посмотрим, как Великий Анарон и Светлая Вэр отнесутся к вам. Ну, а потом через пару дней в путь. Да, вот ещё что, за пределы лайкваринда ни шагу, а ещё лучше наберитесь терпения и побудьте эти дни в хижине Сардины под защитой чар Ведьмака.

Хнел'ронк радостно пробасил:

— Здорово! Это мне нравится, хоть отосплюсь немного, а то я за последние полгода уже и забыл, что такое спать в надёжном месте.

Бывшие ходоки и сынки Папаши Исигавы немедленно разошлись по кубрикам и забрались на свои просторные, удобные лежанки, командир уединился в своей комнатушке, а принц Алмарон вышел из большой овальной избы и сел на траву. Ему было немного грустно от того, что в этом гороскопе не нашлось места для него и принцессы Иримиэль. Их будущее было довольно туманным, но в нём всё же был некий проблеск заключавшийся в том, что они всё-таки обретут какое-то королевство и у них даже родится второй сын. Вышедшие вслед за ним Сардина и Никса сели рядом. Какое-то время они молчали, пока Никса не толкнул принца легонько в бок и не сказал:

— Ведьмак, а здорово всё вышло. Когда я первый раз взглянул на твой гороскоп, начертанный живой кровью, мне даже жутко стало, но как только прочитал его, то сразу же понял, что его проверять нельзя. Поэтому я его и запрятал так далеко, что никто не найдёт. Уже очень скоро мы начнём работать двумя командами. Натаскаем месяцев за шесть молодёжь и начнём трупоеду портить кровь по-настоящему. Я, честно говоря, ждал этого дня больше всего в жизни. Мне даже трон Каноды не нужен, старик, лишь бы она меня полюбила. Она такая красивая, что у меня даже дух захватывает, и неприступная, как Остоаран.

— Ага, держи карман шире, Заноза. — Ответил ему принц — Ты ей без королевской короны, которая не держится больше ни на чьей голове, даже с очень большой доплатой не нужен. Она только потому и пошла в вольные ходоки, что ей была обещана богами корона королевы Каноды и любовь короля Николаса Хитромудрого. Только она думала, что ты у нас древний, трухлявый пенёк и даже не представляла себе, как сможет родить от тебя двух сыновей и дочь, которая станет женой нашего с Ири второго сына, правда, до этого дня нам ещё только предстоит дожить, старик, это ведь не скоро произойдёт.

Сардон, вздохнув, прогузынил:

— Эх, знать бы ещё, где находится моё королевство?

— Ерунда! — Решительно сказал Ник — Найдётся твоё королевство, чай не медяк. Боги просто так звёздами не крутят, старик. Нам для этого только и нужно сделать, что найти тридцать третий фиал.

Двухмоторная, белая "Цессна-340" летела над океаном на высоте полутора километров. Крепкий, моложавый парень — Майкл Ривер, для старых друзей Опасный Майк, который когда-то защищал небо Лондона от бомбардировщиков Геринга, уверенно сжимал в руках штурвал и время от времени поглядывал на большие, карманные серебряные часы с открытой крышкой, висевшие на приборной панели. Это были не обычные часы, хотя время они тоже показывали, а магический кристалл связи. На внутренней стороне крышки, словно живые, были видны пожилой мужчина в лётной форме, который держал на руках маленькую, кудрявую светловолосую девчушку четырёх лет, одетую в ярко-красный комбинезончик. Это было не обычное цветное фото, а магическое изображение, запечатлевшее на фоне американского бомбардировщика и высоких гор встречу Майка и принцессы Иримиэль. С той поры прошло уже почти десять лет, но для Опасного Майка тот день был самым счастливым в жизни и не только в его собственной, но и его друзей.

После того полёта из Катманду в Лхасу он целых два года летал в небе Юго-Восточной Азии перевозя на американском бомбардировщике, переделанном в грузопассажирский самолёт, людей и грузы, пока в их офис, в котором распоряжалась всеми делами Линда Ривер, не вошел Одакадзу Яри и не попросил её позвать мужа и всех его друзей. Разговор, начавшийся в офисе маленькой авиакомпании базировавшейся в Бангкоке, продолжился на райском тропическом острове, куда они попали прямо из ангара, где стоял их "Трудяга Билл". Одакадзу Яри требовался свой собственный авиаотряд, разбросанный по всему миру. Сэнди, провёл исследования в храме Сердца Земли и теперь решил разыскать все древние сарнасельмы перемещения и для этого нужны были самолёты и опытные лётчики-маги. Так сначала Майкл с пятью своими друзьями, а потом ещё сто двенадцать мужчин и женщин, стали магами-исследователями. Естественно, что при этом все они стали ещё и воинами, защитниками принцессы Иримиэль и мечтали о том дне, когда отправятся в миры Серебряного Ожерелья.

Майкл, неожиданно для себя, очень быстро стал не просто хорошим, а превосходным магом с особым чутьём на всё, что имело магическую природу. Именно он нашел три из восьми древних сарнасельмов, причём один по сути дела и искать не пришлось, так как это была одна из колонн древнего кромлеха в Стоунхендже. Второй он разыскал в джунглях Венесуэлы, а третий на полуострове Юкатан. Он бы открыл и все остальные, но этим делом занимались и другие маги, зато над Юкатаном он целых два месяца летал вместе с принцессой Иримиэль. Она к тому времени перешла в третий класс и провела в Мексике большую часть летних каникул. Принцесса просто очаровала их всех и Майк не знал ни одного мага, который смог бы говорить об этой девочке хотя бы равнодушно, не говоря уже о том, чтобы высказать какие-либо претензии в её адрес, как, впрочем, и в адрес её воспитателей или того же Одакадзу, поклявшемуся служить ей вечно.

Ещё одной страстью Майка было строительство фаеров и он построил уже двенадцать таких кораблей, которые могли не только плавать по морям и океанам Земли, но и добраться до Серебряного Ожерелья. Это были довольно вместительные кораблики внешне похожие на яхты океанского класса, да, он собственно и переделывал в фаеры яхты имеющие стальные корпуса. Мореходные качества яхт Майка особенно не волновали, зато все они имели очень вместительные магические трюмы, могли скользить по снегу и были отлично утеплены, ведь вернуться им предстояло на Эльдамир, покрытый толстым слоем магического льда и самого обычного снега. Зачем он это делал, вовсе не являлось ни для кого секретом, как не делал он секрета и из того, что согласно составленного им в храме Сердца Земли гороскопа принцесса Иримиэль и принц Алмарон должны были вернуться на Эльдамир не дожидаясь того дня, когда их сыну исполнится двадцать лет.

Из-за этого небольшое сообщество магов на Земле разделилось. Большая их часть была намерена стать личной гвардией принцессы Иримиэль и только несколько магов, а это были в основном эльдамирцы, считали своим долгом исполнить миссию — вернуться на Эльдамир вместе с его королём. Опасный Майк имел на этот счёт твёрдое мнение, его долг служить принцессе, а если Алмарон вырастет нормальным парнем, то и ему, но во вторую очередь. Одакадзу это мнение разделял полностью и потому исподволь готовил пусть и небольшую по численности, но прекрасно вооруженную и подготовленную армию. Во всём же остальном маги жили на Земле стараясь не привлекать к себе внимания, а это было весьма нелёгкой задачей. Волей неволей им приходилось сталкиваться со всяким отребьем и тогда в ход пускались кулаки, а иногда и оружие. Однако, Одакадзу вовсе не ставил перед своей армией задачу изменить этот мир.

У Майка по всей Земле было разбросано восемнадцать опорных пунктов-аэродромов, в основном частных или арендованных, и на каждом стояло по три, четыре самолёта. Чтобы не выдавать своих помощников и их истинные задачи, все эти маленькие авиакомпании возили в основном туристов и совершали небольшие чартерные рейсы, но не злоупотребляли выгодой. Денег на это Одакадзу и так не жалел. Поэтому не было ничего удивительного в том, что шагнув через портал прохода из джунглей Индии прямо в Портленд, в ангар, где стояло два четырёхместных самолётика, Опасный Майк, перебросившись на ходу несколькими фразами с местными магами, их было всего четверо и один уже прогревал двигатели, сразу же направился к самолёту. А через минуту из ангара выбежали ещё двое магов, парень и девушка в сайринахампах, которые тащили какой-то большой серебристый ящик.

Самолёт находился в воздухе всего сорок две минуты, а Опасный Майк уже знал, куда именно ему нужно было лететь. Именно поэтому друзья прозвали его Опасным, ведь он действительно представлял из себя очень большую опасность для врага и когда-то с очень неприятной для немцев точность выходил на перехват бомбардировщиков. В те далёкие уже годы Майк летал на "Спитфайре", а сегодня с комфортом сидел в уютной кабине "Цессны-340", хотя с одинаковым успехом поднимал в воздух любые другие самолёты, включая реактивные истребители. В соседнем кресле сидел Саймон Финч, владелец маленькой авиакомпании "Финч эйрсервис", а в салоне из которого была выброшена половина кресел, — Клара и Генрих, их немецкие друзья, опытные морские рейнджеры из Гамбурга, которые притащили с собой японскую мину времён второй мировой войны. Им захотелось проверить фаер шпионов некроманта Голониуса на прочность.

Мина уже была извлечена из контейнера, постановлена на платформу с двумя двигателями и теперь дед, старый немецкий диверсант-подводник, учившийся этому делу у итальянских пловцов, и его внучка, занимались тем, что заставляли двигатели включаться и выключаться, а кили платформы поворачиваться. В платформе было до черта всякой магии, но поскольку она была освящена не где-либо, а в самом Ватикане, вряд ли маги-некроманты, а именно так охарактеризовал шпионов Майк, смогут почуять это. Утопить их фаер они, конечно, не утопят, это были очень прочные посудины, но в его днище проделают такую дыру, что наверняка очистят трюм от содержимого. Майк даже не стал запрашивать на это разрешения у Одакадзу и лишь потребовал от Генриха, что бы тот обязательно оставил визитную карточку императорского военно-морского флота, а она имелась в виде соответствующих иероглифов, выбитых на корпусе мины. Дело оставалось за малым, пролететь вблизи фаера, до которого было оставалось десять минут лёта, снизиться, сбросить скорость до минимума и высадить деда-диверсанта и его внучку прямо по курсу его следования.

Фаер слишком уж уверенно шел к материку со скоростью двадцать узлов и Майк опасался, что это не случайно. Как знать, может быть наблюдатели пропустили первый фаер врага и это был второй, с подкреплением. Правда, Сэнди уже трижды летал в Эльдамир и возвращался на Землю и всякий раз его возвращение они засекали, зато старт — никогда. Это успокаивало, но не очень и именно поэтому Генрих решил рвануть фаер некромантов. Майк не смотря на склонность к авантюрам, был человеком очень осторожным, а став магом сделался ещё и предусмотрительным, но в данном случае считал, что это самое лучшее, что они могли сделать в данной ситуации. Включив микрофон, он предупредил своего немецкого друга:

— Эй, человек-акула, хватит играться, мы уже подлетаем к цели. Я захожу этим типам в хвост и поворачиваю к берегу. С какой высоты будете прыгать, лягушата?

Ему ответила Клара:

— Майк, нам всё равно, но будет лучше, если ты снизишься метров до двадцати, тогда радары не заметят, что ты сбросил эту японскую рухлядь со своего самолёта. За нами можешь не возвращаться, мы сами доберёмся до острова Иримиэль.

— Как скажешь, девочка. — Согласился Майк — А кто будет разбираться с тем добром, которое вывалится из фаера?

— Парень, ты нас недооцениваешь, гигантские глубоководные кальмары всё достанут. — Насмешливо сказал Генрих — Из Норт-Бенда уже вышла рыболовецкая шхуна, которая примет на борт всё, что покажется нам с Кларой и другими ребятами интересным.

Только теперь Майк сообразил, что он рискует пропустить самое интересное и, снимая с часы с панели, сказал:

— Саймон, бери управление на себя, я, пожалуй, выйду прогуляться вместе со старым пиратом и его внучкой.

Он снял с головы наушники, поднялся из кресла и протиснулся в салон. Сайринахампы морских рейнджеров из обычной одежды уже были превращены в сине-зелёные гидрокостюмы и Майк, вспомнив свои, не такие уж и частые, погружения в морские глубины придал джинсам, рубахе, ковбойским сапожкам и шляпе, в Соединённых Штатах он одевался как все американцы из провинции, точно такой же вид. Генрих посмотрел на него с удивлением и он объяснил:

— Старина, может быть ты и являешься самым лучшим морским рейнджеров после нашей принцессы, но по части всяческого магического дерьма я и Сэнди утру нос. Так, ребята, что я должен делать. Вы, судя по всему, уже не раз прыгали из самолёта летящего со скоростью сто миль в час в воду, а я ни разу.

Клара улыбнулась и проинструктировал его:

— Тогда, Майк, ты подойдёшь к люку первым, присядешь и обхватишь себя руками за колени, а я дам тебе хорошего пинка под зад. Так ты гарантированно не сломаешь себе шею, покатишься по воде, словно горошина по столу. Ну, а чтобы всё прошло, как по маслу, прикажи своему сайринахампу превратиться в шар вокруг тебя.

В салоне послышалось:

— Эй, ребята, поторопитесь с подготовкой к десантированию, через минуту я закладываю правый вираж и поворачиваю к берегу.

Майк подошел к люку и стал смотреть вниз. Через несколько секунд он увидел небольшой кораблик длиной футов в семьдесят пять, похожий на скоростной катер океанского класса, покрашенный в невзрачный зеленовато-серый цвет. Магией от него разило так, что он даже поморщился, а ещё он почувствовал, что внутри находится семь обрадованных чем-то типов, только вот никакой угрозы от них совершенно не исходило. Вскоре катер, проворно плывущий к берегу, остался позади, а "Цессна" стала быстро снижаться и попутно сбрасывать скорость. Саймон был опытным лётчиком, да, к тому же летал во время второй мировой на бомбардировщиках, бомбил Японию. Может быть именно поэтому он шутливым тоном сказал:

— Клара, напиши на этой японской мине: — "Некромантам от Сая Финча". — После чего скомандовал — Первый, пошел!

Опасный Майк, который уже присел возле открытого люка, тотчас получил пинка и полетел в океанские волны, мелькавшие с чудовищной быстротой внизу. Вслед за ним была сброшена мина, потом выпрыгнул и полетел в планирующем полёте Генрих и последней самолёт покинула Клара, но перед этим создала воздушного голема, который закрыл дверцу люка и тотчас растаял. Майк действительно какое-то время катился по волнам, словно горошина, подпрыгивая и вздымая тучу брызг, но это вряд ли видели с борта катера, от которого они были милях в двадцати. Вскоре он смог оглядеться и увидел призывно машущую ему девушку, возле которой уже плавали дельфины. Вскоре к нему тоже подплыл дельфин и Майк, ухватившись за него, направился к своим друзьям-магам. Уже через три минуты подарок Генриха погрузился под воду на глубину в два метра и быстро поплыл навстречу фаеру некромантов, а они за ним, но помедленнее.

Минут через двадцать раздался оглушительный взрыв и фаер подбросило над водой так высоко, что Майк сумел хорошо рассмотреть, что в его днище образовалась дыра, в которую мог спокойно въехать автомобиль и из него посыпались вниз какие-то чёрные контейнеры. Катер плюхнулся обратно в воду, вздымая вверх брызги, и встал, как вкопанный. Представляя себе, какие ощущения испытали при этом семеро некромантов, Майк погрузился под воду и поплыл в ту сторону, до фаера было с полмили. На этот раз Генрих и Клара призвали к себе акул и Майк оседлал большую зубастую тварь, которая быстро поплыла к фаеру, из трюма которого продолжали сыпаться черныё контейнеры. Глубина здесь была довольно большой, около двух миль и вряд ли некроманты смогут быстро придумать, как их оттуда достать. В отличие от самого фаера и некромантов, от контейнеров, явно, исходила угроза и потому Майк громко сказал:

— Ребята, призовите сюда крабов, килек, селёдок, в общем кого угодно, но пока эти типы не заделали дыру в днище, трюм фаера нужно освободить от груза. Не знаю уж какую пакость они сюда привезли, но она будет поопаснее атомной бомбы. — После этого он сразу же связался с Одакадзу и сказал ему — Командир, Генрих и Клара остановили фаер некромантов и даже проделали в нём дырку, через которую на дно падают какие-то контейнеры. Их все нужно срочно собрать и отволочь куда-нибудь подальше. Из Норт-Бенда к нам спешит какая-то посудина, но этого, явно, будет мало. Так что ты уж постарайся придумать что-нибудь и выслать нам кого-нибудь на помощь. У нас тут уже почти стемнело и нам под покровом ночи было бы неплохо определиться с грузом, а разбираться с ним будем уже потом.

Одакадзу насмешливым голосом ответил:

— Как жалко, Майк, а у нас тут утро, солнышко светит, птички поют, шашлыки и омаров мы уже съели, но на столе перед нами ещё стоит здоровенный фарфоровый тазик земляники со сливками. На счёт посудины не волнуйся, из Сан-Франциско через час выходит сухогруз, который идёт в Австралию полупустым. Мои ребята уже взяли его под свой контроль и к трём часам ночи будут сорока милях южнее вас, ну, а чтобы ты не ломал себе голову, объясняю, Клара мне уже обо всём рассказала. Думаю, что самое лучшее, будет отправить эти чёртовы контейнеры на нашу базу в горах Антарктиды. Вот там-то мы с тобой и встретимся, старина.

В это же самое время на борту фаера некромант Аластар, едва очухавшись от чудовищного грохота и мощного толчка, заставившего его стукнуться головой о потолок, с трудом стал на четвереньки, помотал головой и жалобным голосом спросил:

— Кальтер, что это было?

— Не знаю, мастер. — Со стоном ответил Кальтер, который до взрыва сидел за штурвалом, а теперь лежал на приборной панели кверху ногами упершись головой в этот самый штурвал — По-моему мы налетели на морскую мину. Это такое устройство для подрыва кораблей и если так, то этот мир относится к числу развитых.

— Кальтер, последнее мне ясно и без твоих выводов, над нами уже трижды пролетали крылатые машины. Кстати, тебе не кажется, что в днище нашего фаера образовалась здоровенная дыра и через неё вниз высыпаются все наши монстры, упакованные в контейнеры? Если это так, то кому-то нужно выбраться наружу и заделать дыру.

Через открытую дверь мастер Аластар услышал:

— Если тебе этого так хочется, то иди и заделывай дыру сам, Аластар. Море вокруг нас кишит здоровенными зубастыми тварями и все они очень голодны. Тем более, что это твои монстры, а не наши. Приказ, как ты помнишь, мы получили такой — проникнуть в этот мир, осмотреться и если найдем в нём принцессу Иримиэль, то один из нас должен вернуться на фаере, а все остальные остаться и наблюдать за ней издалека до тех пор, пока мы не получим приказ вместе с подкреплением. Фаер, похоже, не тонет, а потому я плевать хотел на твоих монстров и на тебя самого, если ты, вдруг, пошлёшь меня их спасать. Ну, а о том, что они могут все передохнуть, если мы их не подсоединим к системе жизнеобеспечения, ты можешь даже не говорить мне. Так что я предлагаю сначала очухаться после этого взрыва, а потом осмотреться и подумать, куда нам отправиться отсюда. Полагаю, что вторая мина точно отправит нас на дно, а потому я выпускаю наружу своих крылатых разведчиков и буду молить Алассендила, чтобы они поскорее нашли какое-нибудь озеро в том месте, где на сто лиг нет ни одного живого существа. К твоему сведению, я никакой не воин, а простой маг-ремесленник, и не собираюсь становиться им на старости лет. Поэтому не зови меня с собой ни на какие подвиги.

— Можно подумать, что я воин. — Хмуро отозвался в ответ на это мастер Аластар — Была бы моя воля, я и сейчас сидел бы в своей башне и изучал древние рукописи. Ладно, раз уж меня назначили старшим в этой толпе старых пьяниц, которых Голониусу вздумалось сделать некромантами, то будем ждать возвращения твоих пташек, а как только они отыщут укромное место, отправимся туда, тайком побродим по этой планете и ровно через три года, не раньше, вернёмся назад. Не думаю, что здесь может прятаться какая-то принцесса, да, и есть ли она на самом деле? Может быть это очередная шутка Алассендила и Голониус зря посылает разведчиков куда ни попадя. На всякий случай, Редклиф, ты бы поставил на эту старую калошу настоящий морок невидимости, чтобы нас не заметили, а не то заклинание, которое ты составил на скорую руку. Кстати, монстров я тайком украл у лорда Гейдза только потому, что воевать никто из вас не способен, но раз вам не нужна охрана, то черт с вами, обойдётесь без неё. Да, они, кажется, уже все вывалились из трюма, так что поднять их со дна моря мы уже всё равно не сможем.

Большой отряд ходоков поднялся на перевал и спустился в Ущелье, склоны которого были покрыты толстым, не менее пятидесяти метров, слоем магического льда, который, будучи покрытым ещё и двадцати, тридцатиметровым слоем плотного фирна сглаживал окружающие их горы. Вдалеке в туманной голубизне виднелись чёрные точки — военная техника космитов и их грузовые автомобили, передвижные склады. Никаких следов, оставленных ходоками, всяких там вешек и прочих отметок не было видно из чего стало ясно, что они вошли в Эльдамир в том месте, которое ещё ни разу не посещали охотники за оружием, а это означало, что они смогут найти здесь что-нибудь интересное и по-настоящему ценное. Однако, у Ника на этот счёт имелось своё собственное мнение, но он пока что не собирался делиться им с Исигавой. Сначала нужно было выбраться на равнину.

Исигава также не стал выяснять, что задумал их штурман. Вместо того, чтобы устраивать очередной допрос, он пустил своего быка галопом и поскакал вниз не смотря на то, что склон был довольно крутым. Его сайриномундо был не только отважным громадным быком, одним из самых крупных, но и опытным, давно и безоговорочно признанным всеми остальными быками вожаком. Он умел безошибочно выбирать дорогу и в куда более сложных условиях, а тут перед ним лежал почти гладкий склон и потому бык помчался вниз без малейшего колебания, время от времени издавая громкие, победные трубные звуки, подбадривая тем самым остальных сайриномундо. Через полчаса они спустились с гор и на полном ходу вылетели на равнину, до первой цепи здоровенных тяжелых танков и ещё более огромных самоходных гаубиц было километров двадцать пути, но Исигава Яри вместо этого резко сбавил ход и вскинул вверх правую руку приказывая всем остановиться. Вместе с тем он показал два пальца, призывая к себе Ника и как только его штурман подъехал, соскочил со своего Рокудзе и громко крикнул:

— Привал, ребята! Зверей не рассёдлывать! Есть разговор на полчаса или чуть больше. Если найдутся желающие заняться костром, можно выпить по кружке горячего чая с молоком и мёдом.

Время близилось к полудню и потому в свете сверкающей ленты снег был ослепительно белым, но на глазах у всех, включая даже магических яков, были надеты очки с йодистыми фильтрами. В путь они вышли с рассветом, но поскольку двигались не спеша, то не углубились в Эльдамир. Для обычных ходоков, которые не имели специальных утеплённых сайринахампов, это было необычно, как и привал на открытом, продуваемом всеми ветрами, месте. Только теперь, присоединившись к отряду Папаши, они стали понимать, насколько мало разбираются в таком деле, как экспедиции за оружием, хотя и учились мастерству профессионального ходока у опытных наставников. За те восемь дней, что эти парни и девушки провели в лайкваринде, они научились столь многому, что и сами удивлялись, а ведь их обучение только началось. В первую очередь их всех посвятили в рейнджеры и теперь даже в снегах они чувствовали себя уверенно, ведь они стали, как и все сынки Папаши, стали ещё и арктическими рейнджерами.

Помимо этого Папаша, Заноза, Ведьмак и Лысый передали им свои магические знания не путём заучивания текстов из толстенных книг, а напрямую. Теперь всё дальнейшее зависело только от тренировок и решения практических задач, одной из которых, кстати, было согреть большой бронзовый жбан чая используя для этого всего лишь пару небольших чурбаков дерева, а не поленицу дров, как раньше. Но, и помимо этого они научились в своей лесной казарме очень многому, в том числе и умению не просто выживать среди этих снегов при температуре в минус двенадцать градусов, а чувствовать себя вполне комфортно. Папаша вырастил для сестричек Миллори, их назвали теперь Красотка, Цветок и Юмия, три новеньких сайринахампа, которые были значительно мощнее обычных, как средство защиты, а также теплее и наряднее, как обычная одежда. К тому же их не нужно было каждые три дня кормить тёплым мёдом и жиром, заведёнными на молоке, они вполне могли обходиться той же самой пищей, что ел их хозяин, но при этом могли разделяться не на три, а на целых двенадцать деталей туалета оставаясь при этом единым целым. Все остальные сайринахампы также были доведены до ума.

Ходоки были поражены тем, что каждый из бойцов отряда умел делать множество вещей, так как был вдобавок ко всему магом самой широкой квалификации, но при этом был ещё и непревзойдённым мастером в двух, трёх магических умениях. Вместе с тем все они, даже Зубастик, умели работать руками, как самые обычные люди, эльфы, гномы или гоблины. А уж какими поварами были эти молодые, весёлые ребята, это и вовсе не поддавалось никакому описанию. Поэтому к праздничному богослужению в очередную седмицу они подготовились более, чем основательно. Монстр нашел в лесу глыбу желтовато-розового нефрита и изваял две красивые статуи Анарона и Светлой Вэр, Могильщик вырастил из корней вяза два роскошных трона и стол, Зубастик вырастил очень изящный пиршественный зал в каком-то непонятном стиле, а Фукия — Отравленная Стрела, таким в отряде было прозвище Саори, украсила его белые стены прекрасными рисунками, после чего все стали украшать статуи и выкладывать на изящные столики рядом с ними свои подношения богам.

Все ходоки давно уже привыкли к тому, что от богов нельзя отделываться какими-либо ненужными вещами, так как знали, если твоё внимание в лавке привлекла какая-то вещица, о которой ты раньше не мог и подумать, то её нужно было покупать немедленно, так как она понравилась какому-то богу или богине. Поэтому в особых сумках, называемых подарочными, у каждого нашлось немало тех вещей, которые давно уже ждали какие-то боги. После этого богам был накрыт роскошный мясной стол с небольшим количеством спиртного, а затем начался пир и концерт, во время которого богам были посвящены не только песни, танцы и музыка (с этим было намного сложнее, чем дома, так как, во-первых, в рейд не возьмёшь арфу или хотя бы лютню, а, во-вторых, далеко не каждому боги даровали умение извлекать из них музыкальные звуки и поэтому богам пришлось наслаждаться тем, как играла на свирели Юмия и бренчал на самодельной лютне Монстр), но и спортивными поединками.

Однако, самым главным было то, что на стол было выставлено множество мясных блюд и каждое вкушалось отдельно, с указанием имени автора этого гастрономического произведения, имевшее своё собственное оригинальное название. Чего только стоило блюдо, названное Могильщиком "Печень некроманта, страдающего циррозом, в грибном соусе". Ну, и ещё за этим столом было рассказано множество анекдотов, смешных историй и продекламировано изрядное количество стихов. Пировали все, как и полагается, до полуночи, после чего легли спать, а наутро отправились в пиршественный зал Анарона и Светлой Вэр. За ночь оттуда исчезли все блюда и подношения, а статуи сделались невообразимо прекрасными и, что самое главное, боги украсили их теми вещицами, которые подносились именно им, из чего стало понятно, что никто не был отвергнут в эту волшебную ночь. После этого все разбрелись по своим кубрикам, снова завалились спать и лишь с наступлением полуночи казарма огласилась радостными голосами. Каждый наперебой рассказывал друг другу, откуда он привёз тот или иной подарок Верховному богу и его небесной возлюбленной. Ну, и ещё всем было приятно знать, что боги их любят.

Следующие два дня были посвящены подготовке к завершающему этапу экспедиции, — собиранию дров в лесу и заготовке мяса, овощей и фруктов, выращенных рейнджерами в дорогу. Действовали они по принципу — отправляешься в поход на два дня, бери припасов на две недели. Сайриномундо за эти дни хорошо отдохнули и заметно округлились, что не было удивительным, ведь они питались исключительно высококалорийной пищей. Новички Остоарана чувствовали себя уже достаточно уверенными, ведь теперь им не нужно было думать о вступительных экзаменов в военную академию рыцарей, да, и об учёбе в ней. Их ждала совсем иная, особая учебная программа, о которой им рассказал не кто-то, а сам Исигава Яри, начальник службы военной подготовки всех восьми рыцарских орденов. К тому же ходоки узнали и о том, что сынки Папаши были преподавателями академии и инструкторами, которых с таким нетерпением ждали курсанты. Это тоже очень сильно поразило некоторых ходоков, так как во всех тех историях, которые обычно рассказывались в тавернах об их похождениях и подвигах, ни о чём подобном не упоминалось.

Может быть именно поэтому новички смотрели на ветеранов, хотя те и были примерно одного с ними возраста, с некоторым удивлением во взгляде и почтением. Ну, так смотрели только они, зато их Папаша, как только они тронулись в путь, тут же начал примечать за ними малейшую небрежность и Монстр уже через пару часов заработал три дня уборки сортиров за то, что прихватил с собой лютню, это было на его взгляд грубым нарушением дисциплины и, главное, походного ордера, ведь эта идиотская деревяшка со струнами могла по мнению Папаши помешать бойцу вовремя выхватить ружьё. Лютня была безжалостно повешена на ближайшее дерево и Монстр, тихо матерясь, поехал дальше. Может быть именно поэтому, когда отряд остановился на незапланированный привал вместо того, чтобы ехать к вожделённому складу засыпанному снегом, он, сняв с седла большую торбу, сел на неё подальше от командира, хотя и был в отряде его заместителем. Когда все сгрудились вокруг командира отряда и по рукам пошли большие кружки с горячим чаем, Исигава громко сказал:

— Заноза, ты недавно обещал рассказать мне занимательную историю. Приступай, я думаю, что всем ребятам тоже захочется её выслушать. Только не забывай, что идиотизма я терпеть не могу.

Ник широко заулыбался и дерзко ответил:

— Если не считать того, что ты гоняешься за дисциплиной, как петух за курицей. Ладно, ребята, а теперь слушайте, что я предлагаю. Мне уже до смерти надоело носиться вдоль Пояса Вампиров, как угорелому, из-за каких-то нескольких сотен ружей. Пора нам поставить свою крепость на Великой равнине и сделать безопасный коридор прохода в Эльдамир и я предлагаю сделать это немедленно, уже во время этой ходки. Знаю, вы все уже не раз думали о том же самом и даже планировали такие операции, но всякий раз даже не гороскопы, которые нам далеко не всегда помогают, а самые обычные расчеты показывали, что кровососы мигом сомнут нас и не дадут закрепиться на плацдарме ни при каких обстоятельствах. Последний раз Папаша предлагал тайком сосредоточиться в каньоне Троллей и даже привлечь их к этому, но потом сам же и отказался от своего безумного плана. На этот раз я предлагаю поступить иначе, мы захватим плацдарм в том месте, которое считается для ходоков самым гиблым, в прямо центре Великой Равнины. Да, в этот раз мы смогли перехитрить вампиров, но второй раз у нас уже ничего не выйдет и уж вы поверьте, больше ни одной такой ходки в Эльдамир мы не совершим, если не подготовим им достойный отпор. В общем я предлагаю перестать таскать одни только ружья и бластеры и перегнать на Великую Равнину несколько сотен танков, гаубиц, грузовых автомобилей и, главное, самоходных зенитных артиллерийских установок космитов. Ну, и ещё кое-какую инженерную технику, чтобы мы могли как можно скорее проложить с её помощью хорошо укреплённую дорогу в Эльдамир, по которой мы сможем отправлять туда отряды профессиональных снабженцев, а те станут поставлять тяжелое вооружение во все миры Светлого Ожерелья. Трупоед, естественно, тотчас бросится закупать технику у космитов и война перейдёт в иную стадию, станет более ожесточённой, но перевес в технике и современном оружии всё равно будет на нашей стороне, поскольку сейчас в Эльдамире заскладировано вооружение для армии численностью свыше полумиллиарда человек, которое кропотливо собиралось на протяжении целых двадцати лет, так что обогнать он нас всё равно не сможет.

Ответом Занозе на его пламенную речь были только огорчённые вздохи и унылое сопение и один лишь только Исигава, зло сверкнув глазами, позволил себе резко высказаться:

— Парень, если мы будем выкалывать магический снег твоей головой вместо кирок, ломов и заступов, то это, пожалуй, получится. В прошлый раз я сломал четыре лома, прежде чем смог освободить всего одно единственное колесо у грузовика и затратил на это целый день, а их у него, к твоему сведению, целых шесть. Вот и посчитай теперь, сколько нам понадобится ломов и рабочих рук для выполнения твоего, без сомнения, очень интересного, прямо-таки гениального плана.

Ник громко рассмеялся и воскликнул:

— Папаша, пообещай нам, что больше не будет никаких сортиров и я, так уж и быть просвещу тебя, тёмного, как это можно сделать не напрягая ни рук, ни спины, да, к тому же ещё и очень быстро! Да-да, Папаша, ты не ослышался, именно так всё и будет.

Исигава от волнения даже вскочил на ноги и, сердито топнув ногой, выбив брызги снега, вскричал:

— Если ты знаешь как сделать это, Заноза, то говори! Не порть мне нервную систему. — Увидев, что Ник отрицательно помотал головой, Исигава сорвал с головы шапку, ударил ею о снег и сказал — Чёрт с тобой, паршивец, начиная с этого дня я считаю вас всех самураями, а не дикой бандой раздолбаев и хулиганов, но если ты не приведёшь мне серьёзных доказательств правоты своих слов, то чистить тебе сортиры весь будущий год. — Он сел на торбу и сказал — А теперь говори.

Однако, Ник не стал сразу же выкладывать всего и, стремясь продлить момент славы, с важным видом спросил:

— Друзья мои, что ещё помимо ружей, бластеров и всякой мелочёвки обязательно приносит с собой из Эльдамира каждый ходок?

Исигава на этот раз промолчал, зато король Ареохтар, подобравшись поближе со своей торбой и кружкой чая, сердито рыкнул:

— Заноза, не умничай! Всем и без того известно, что это снег.

— Правильно, Монстр! — Воскликнул Ник и задался вопросом — А почему? Да, всё только потому, что эта белая магическая зараза, которая всегда имеет одну и ту же температуру в минус пятнадцать градусов, никогда не тает и потому каждая хозяйка мечтает иметь у себя пару кирпичей такого снега в доме, чтобы устроить себе самый надёжный холодильник для продуктов. Нет такой силы, чтобы растопить этот снег. Кузнецы кладут его в горн и тот моментально, с треском и шумом остывает, а снегу ничего не делается. Даже не стану рассказывать вам, что я только не делал, чтобы растопить его, какими только кислотами его не поливал, пока не вспомнил, однажды, об одной книжке, которую прочитал ещё на Земле. Там рассказывалось о том, как ленивые эскимосы добывают из-под снега ветки для костра. Они просто рассыпают в том месте на снегу соль, она плавит снег и их олени моментально начинают его раскапывать, а эскимос сидит на своих нартах и спокойно курит. Кстати, обычная соль никак не воздействует на магический снег, но я после этого малость пораскинул мозгами, заговорил её нужным образом и вот что у меня в результате получилось, ребята. — Ник достал из кармана своего ярко-красного сайринахампа кожаный кисет, отсыпал себе на ладонь из него немного обычной поваренной соли и высыпал её на снег горкой. Тотчас магический снег, который вдали от машин космитов вёл себя, как обычный, стал подтаивать и он сказал — Что и требовалось доказать. Таким простым и незатейливым образом мы сможем быстро освободить из снежного плена столько нужной нам техники, сколько потребуется.

Исигава задумчивым голосом сказал:

— Заноза, а ведь я тоже пытался растопить магический снег и с помощью простой соли, и заговоренной, но у меня ничего не вышло.

— Папаша, ну, подумай сам, какой из тебя маг! — Нахально воскликнул Ник — Ты же только и можешь, что навести на вампиров чесотку. — Все его друзья дружно расхохотались и даже сам Исигава, вспомнив о своей давней оплошности, тоже рассмеялся, а Ник продолжал — Мне пришлось применить магию крови, Папаша, причём не обычную, а магию крови Эльдамира, но в итоге мы имеем вот что.

Ник, встал со своей торбы, раскрыл её и достал большой деревянный ларец, который судя по всему имел немалый вес. Поставив его на снег, он сотворил магической заклинание и открыл плоскую крышку, украшенную черепом с костями и надписью: — "Не трогать. Убьёт если не содержимое, то я сам." Под ней была вторая крышка, прозрачная, через которую было видно, что ларец наполнен маленькими кожаными мешочками, а сбоку виднелся какой-то механизм. Увидев содержимое ларца Ника, все громко загалдели, так как перед собой ними стояло сложное магическое устройство, а гоблин громко воскликнул:

— Ух, ты! Впервые вижу такой огромный магический склад. Это сколько же магических мешков соли ты в него затолкал, Заноза?

— Полторы тысячи мешков, Громила. — Невозмутимо ответил Ник и пояснил — Ланнель узнает, что я упёр из крепости почти все запасы соли, точно прибьёт меня, хотя и называет своим любимым учеником. Но я думаю, что нам столько не потребуется, ведь соль из магического снега очень легко вытащить, а нам не нужно, чтобы она ещё и лёд превратила в кашу. Тогда мне нагорит уже от Арендила.

В доказательство своих слов он сотворил красное облачко и то быстро высосало из снега всю соль, но на снегу всё равно осталась лунка с ноздреватой поверхностью. Исигава, посмотрев на это, широко заулыбался и сказал:

— Не дрейфь, Заноза, если мы сможем создать плацдарм на Великой равнине, то Королевский совет наполнит твой магический склад мешками с золотыми монетами. Ну, что же, командуй, парень, судя по всему ты хорошо знаешь, куда нам нужно теперь ехать.

Ник отрицательно помотал головой, достал из кармана карту Эльдамира и, положив её на снег, честно признался:

— Нет, вот тут, ребята, вам нужен другой штурман. — Повернувшись к королю Ареохтару, он сказал — Монстр, ты расставлял войска, тебе и карты в руки. Максимум, что я могу сделать, так это проложить быструю дорогу к тому месту, которое ты мне укажешь.

Король Ареохтар радостно заулыбался и воскликнул:

— Лысый, я как в воду глядел, когда велел тебе направить к Сильматирину седьмую Железную армию, которая была подготовлена именно к организации обороны. Если мы сможем перебросить хотя бы малую её часть на Великую равнину, то кровососы будут нам не страшны, ведь она была вооружена самой современной техникой, а против тех крупнокалиберных счетверённых зенитных пушек спасовали бы даже королевские драконы, не говоря уже о вампирах.

— Почему часть? — Удивился маршал-космит — Мы сможем вывести из снегов все машины включая обозы и даже мобильные заводы по снаряжению снарядов и патронов. Эко дело, сотворить несколько тысяч воздушных големов, которые смогут сесть за руль. Сначала мы отправим на быках тяжелые станковые пулемёты в Остоаран, а потом начнём перебрасывать технику прямо в этот плоский ад, только теперь кровососам уже не захочется туда сунуться. В гарнизоне у нас вполне хватит войск для этого, да, и всем тем молодым рыцарям, которых мы учили целый год, пора уже принять участие в настоящем деле. Думаю, что и святые отцы захотят тряхнуть стариной. В любом случае, Монстр, кровососы на нас не полезут. Они народ грамотный и не любят зря рисковать, а получить в грудь снаряд, который разнесёт тебя в клочья, никто не захочет. Ну, а дальше нам только и останется, что построить там хорошо укреплённую крепость и начать потихоньку, без всякой спешки, чтобы не поставить на уши весь сонм богов, заниматься делом. Думаю, что таким образом мы заставим трупоеда хорошенько задуматься над тем, какая участь его ждёт, но самое главное, ребята, мы сможем, наконец, захватить плацдармы в Изамире и Балторане, чтобы начать совершать рейды в миры Хрустального Ожерелья и не только поднять там восстание, но и хорошенько вооружить народ. Вот тогда-то мы начнём играть в войну по-взрослому и от этой игры Голониусу не поздоровится.

Исигава, мечтательно прикрыв глаза, воскликнул:

— Боже мой, неужели всё это становится возможным благодаря этому раздолбаю и двум его дружкам? Эй, вы, задрыги, признайтесь честно, на чьей именно крови этот тихушник творил магию?

Сардон ухмыльнулся и ответил:

— Будто ты не знаешь, Папаша. Где ещё по-твоему Заноза мог найти кровь настоящего потомственного, эльдамирского лесного бродяги, как не в своём лучшем друге? Целый стакан из меня выцедил, наглый вампир, но что самое обидное, так ведь и не сказал — зачем.

Прозвучала команда режиссёра: — "Перерыв, леди и джентльмены, до пятнадцати часов все свободны! Ваше высочество, пожалуйста, не опаздывайте." Одакадзу облегчённо вздохнул. Сегодня в главном павильоне киностудии "Маунт Ривер" снималась одна из самых сложных сцен с применением пиротехники и всё, слава богам, обошлось. Перед началом съёмок он сам трижды всё проверил и перепроверил под насмешливыми взглядами своих друзей не смотря на то, что Дорис доказывала ему, что не смотря на огонь и взрывы эта сцена была самая безопасная, не то что та, в которой принцесса Иримиэль скакала на неосёдланной лошади во весь опор вдоль перекрытой полицейскими автомобильной дороге через лес, да, при этом ещё и преодолевала множество препятствий. Вот этого Одакадзу как раз и не мог понять, как это для рейнджера может быть опасна прогулка верхом на прекрасной, молодой и сильной лошади, с которой ты сливаешься в одно целое. Эта сцена снималась одной из первых целых три дня неподалёку от Нью-Йорка, но не потому, что режиссёру не понравилась игра принцесса и то, как она держалась перед камерой. Недовольной была как раз сама Иримиэль.

Сначала ей не понравилось то, как развеваются, точнее вообще не развеваются, её волосы и ей тотчас помыли голову и уложили причёску без фиксирующего лака. Потом ей не понравилось платье, которое плохо выделялось на фоне зелени. После этого она потребовала сменить лошадь, так как Леди Бомба была невысокой кобылой арабской породы и её прыжки через препятствия поэтому были не очень-то выразительны и эффектны. Ей привели громадного вороного жеребца английской породы и знаменитый каскадёр, которого пригласили для постановки конных трюков, он возглавлял целую банду разбойников, гнавшуюся за принцессой, и должен был то и дело появляться в кадре, высказал сомнение, что эта капризная девица сумеет удержаться в седле на Чёрном Бриллианте, но после первой же её проездки сразу понял, что это как раз ему, а не юной актрисе придётся приложить все усилия, чтобы суметь попасть вместе с ней в кадр. Так прошли два дня и когда закончился второй съёмочный день, то режиссёр смог уснуть только выпив на ночь несколько таблеток валиума. Его страшила встреча с адвокатами профсоюза каскадёров, ведь юной актрисе не было и пятнадцати лет.

Наутро принцесса Иримиэль, которая до позднего вечера то так, то эдак вертелась в своём вагончике, окруженном дюжиной ниндзя, перед зеркалом в так понравившемся ей платье, огорошила режиссёра ещё одной новостью, сказав ему: — "Сэр, я думаю, что зрители сочтут вас полным идиотом, когда увидят, как юная принцесса в громоздком кринолине, которую дядя научил фехтовать, сумеет удрать от полувзвода венгерских гусар, переодетых бандитами." То, что принцесса предложила в следующую минуту, привело в восторг всю съёмочную группу во главе с режиссёром, но разъярило Одакадзу, но он не смел возражать, так как это не выходило за рамки приличия, хотя их подопечная, усевшись на громадного жеребца по-дамски, тотчас искромсала кинжалом свой пышный кринолин, швырнула его в лицо злодея Милоша Дьёрдя, и, оставшись в розовых панталонах с оборками, поскакала верхом получше иного индейца. Сделав пару репетиционных заездов, которые снимались на плёнку, операторы заняли свои мечта, автомобиль со стрелой на конце которой сидел главный оператор фильма выехал на дорогу, перед камерой щёлкнула хлопушка, прозвучала команда: — "Мотор!" и семиминутная бешеная скачка началась.

Режиссёр ехал стоя за спиной оператора с мегафоном в руках, но не произнёс ни единого звука за всё время этой скачки и когда сцена была отснята, истошно завопил: — "Всё! Снято! Ваше высочество, больше никаких дублей! Я не хочу видеть больше ни одного кадра, вы были так великолепны, что только ради одной этой сцены народ будет валить в кинотеатры!", после чего бросил через плечо: — "Майкл, извини, но у База была в кадре такая выразительная рожа, что теперь ему придётся сыграть роль Милоша. Принцесса полностью перекроила сцену и я подозреваю, что скоро она начнёт кромсать весь сценарий и дальше, чему я буду только рад." Режиссёр, как в воду глядел.

С этого момента он уже не противился тому, что целая толпа людей, которая вторглась на съёмочную площадку в чопорных мундирах, немедленно окружала юную актрису и не только называла её принцессой (они обращаясь к ней говорили — ваше высочество), но и сам стал требовать того же от всех, даже от пожарных и посыльных. По всему Голливуду тотчас разнёсся слух, что в новом фильме Лестера Беллони снимается настоящая принцесса из какого-то крошечного европейского королевства, после чего парни Одакадзу отлавливали за день по два десятка папарацци. Принцесса Иримиэль действительно произвольно меняла диалоги и даже настояла на том, чтобы в фильм была включена сцена, в которой дядя учит её очень сложному фехтовальному приёму, когда она ловко перебрасывает шпагу за спиной в левую руку и одновременно правой выставляет вперёд яркий веер, отвлекая тем самым внимание своего визави и нацеливаясь остриём клинка прямо в горло.

Так роль Милоша сразу же сделалась из роли второго плана чуть ли не главной, ведь через пятнадцать лет он снова оказался в той же ситуации, что и в начале фильма, но уже забравшись в покои королевы. Постановщик фехтовальных трюков, увидев это, вытаращил глаза, попросил девушку повторить движение и тотчас выразил сомнение в том, что Дорис Кингсли сможет совершить такой трюк. Наивный, он даже и не предполагал, что всё уже было тщательно отрепетировано и Дорис повторила фокус с ничуть не меньшей скоростью, только на этот раз острие упёрлось ему прямо в кадык. Сценаристы, нервно рассмеявшись, тотчас помчались в очередной раз переписывать сценарий, а Лестер бешено зааплодировал принцессе Иримиэль и несравненной Дорис, которой пришла в голову идея привести эту очаровательную девушку, так похожую на неё, на кастинг. Найти в Голливуде старлетку на роль королевы в девичестве было пустяком, но найти юную актрису, инженю, которая сумела бы приковать к себе внимание зрителей, было крайне сложно. Тем более для такого фильма.

Всю съёмочную группу, не говоря уже о Лестере Беллони, поражало то, что принцесса Ирис играла все роли без дублёров, даже тогда, когда прыгала с обрыва в реку верхом на Бриллианте и, обернувшись в полёте, показывала язык своему преследователю и будущему любовнику, но к тому времени она уже была королевой. Сцена пожара в загородном дворце, вспыхнувшем после поджога злоумышленником, в которой юная принцесса спасает свою кормилицу, действительно не была сколько-нибудь опасной, так как пламя полыхало больше перед камерами, чем рядом ней, но Одакадзу всё же настоял на том, чтобы пышное платье было заменено на сайринахамп. С этим согласилась даже Дорис, которая всегда говорила прежде всего о достоверности. Никто, к счастью, подмены реквизита не заметил, Иримиэль вытащила дородную матрону из огня и после третьего дубля оператор остался доволен, актёры разошлись, а Одакадзу смог, наконец, уединиться в своём офисе вместе с Чарли Большим Облаком. Он налил себе бокал коньяка, индейцу виски со льдом и спросил его усталым голосом:

— Так ты говоришь, Чарли, что это какие-то туристы, которых интересует одна только рыбалка, а не шпионы Голониуса?

Старый индеец выпил сразу полбокала и ответил:

— Во всяком случае ведут они себя именно так, Одакадзу. Как только они перегнали свой фаер из океана в озеро Лесное, а это, скажу я тебе, такая глушь, что ты мне даже не поверишь, то первым делом построили себе что-то вроде дома, перетащили в него своё барахло из этой дырявой посудины, тщательно её замаскировали и вот уже больше месяца ни шагу со своего острова. Один из них, которого зовут Редклиф, построил себе маленькую печь для обжига, причём магическую, нашел неподалёку залежи глины, сделал гончарный круг и делает весьма недурную посуду, я даже не удержался и спёр у него несколько тарелок, пару кувшинов и дюжину кружек, но он не обратил на это никакого внимания. Аластар, который у них за главного, притащил с собой целую библиотеку в магическом сундуке и теперь, греясь на солнышке, читает какие-то древние книги, а остальные также занимаются чем угодно, но только не поисками принцессы Иримиэль. Они за это время совершили со своего островка всего только одну вылазку в город Виннипег, это в Канаде, неподалёку от того озера, куда они перегнали фаер наутро после взрыва мины, но лишь для того, чтобы ограбить склад продовольственной компании. Утащили оттуда пятьдесят ящиков отличного французского коньяка и кое-что из продуктов. Так что питаются они преимущественно рыбой и олениной, в окрестных лесах полно оленей. Вот я и спрашиваю тебя, Одакадзу, что нам с нами делать? С одной стороны они приволокли на Землю шестьсот каких-то монстров в контейнерах, которые, как мне кажется, уже все передохли, а стало быть они действительно шпионы Голониуса, но с другой стороны ведут они себя, как самые настоящие туристы и, похоже, собираются зимовать на своём озере. Во всяком случае они начали строить себе, а точнее копать, большое жилище в холме неподалёку от берега. Кстати, весьма капитальное и очень хорошо замаскированное, ведь все они довольно неплохие маги, правда, ремесленники и книгочеи, но никак не воины. Меня так и подмывает познакомиться с ними поближе и…

— А вот этого нельзя делать ни в коем случае, Чарли! — Перебил Одакадзу индейца — У русских есть хорошая пословица, не буди лихо, пока оно тихо, старина. Кажется, я понимаю в чём тут дело. Голониус ищет нашу принцессу Иримиэль очень интенсивно, а поскольку он к тому же ещё и ведёт войну, то у него просто не хватает на это профессионалов, вот он и посылает на разведку первых попавшихся ему под руку магов, ну, а они в свою очередь не хотят рисковать жизнью и решили просто посачковать. В такой ситуации нам следует проявить выдержку и внимательно за ними наблюдать, но ни в коем случае не показывать своего присутствия. Пока лето, сделать это не трудно, Чарли, но что мы будем делать зимой?

Индеец улыбнулся и ответил:

— Одакадзу, это не составит особого труда. Не забывай, у нас есть свои люди на Аляске, а уж они-то знают как охотиться зимой, ну, и кроме того не забывай ещё и о том, что американцы умеют воевать не только в джунглях, но и в Арктике, и у нас имеются прекрасные системы наблюдения, которые не боятся морозов. Только я не думаю, что шпионы Голониуса будут сидеть на своём крохотном островке вечно. Мы держим ситуацию под контролем и не пропускаем туда ни одного человека, но рано или поздно они начнут искать принцессу Иримиэль и потому я предлагаю прицепить на их сайринахампы радиомаяки с маленькой толикой магии. Мои друзья уже утащили из ЦРУ несколько десятков таких изделий размером с пятидесятицентовую монету. Думаю, что эти ленивые маги-шпионы их не найдут.

Одакадзу задумался. Один радиомаяк, установленный Генрихом, уже помог им засечь перемещение фаера из Тихого океана в озеро Лесное, но здесь речь шла о куда более серьёзном деле и он спросил:

— Ты уверен в этом, Чарли? Они действительно не смогут обнаружить твоих радиомаяков?

Индеец снова улыбнулся и сказал:

— Ну, до этого они ничего не заметили, думаю, что не заметят и в дальнейшем. В этом меня убеждает хотя бы то, что у них, после набега на склад в Виннипеге, в карманах полно всякой всячины.

— Чарли, ты старый прохвост! — Смеясь воскликнул Одакадзу — Но я и сам такой, честно говоря. Всегда стараюсь опережать своего врага как минимум на три шага и вести его туда, где мне будет легче с ним разобраться. Ты отлично поработал, старина, жаль только, что мне тебя нечем наградить. У эльдаров, понимаешь ли, не принято вешать на грудь хорошим парням всякие побрякушки.

— Одакадзу, когда сегодня утром принцесса Иримиэль повисла у меня на шее и расцеловала в обе щёки, я почувствовал себя летящим в небе, как большое и очень важное облако. — Успокоил своего босса индеец — Когда я узнал о том, что эти типы отправились на озеро, а вся моя жизнь прошла на каноэ, друг мой, мне сразу же стало ясно, что у Чарли Большого Облака есть возможность встать между принцессой Эльдамира и её врагами в тех местах, которые он хорошо знает, а сейчас ты сказал, что я достоин быть эльдамирцем, Одакадзу, это ли не самая большая награда? Ну, и к тому же не забывай о том, друг мой, что это принцесса Иримиэль вернула меня в младенчество и посвятила в рейнджеры, так что в любом случае я уже вознаграждён сверх всякой меры и никакие иные награды мне не нужны, хотя я не отказался бы быть на премьере этого фильма, в котором она снялась.

Голониус вошел в свой подземный кабинет и поманил за собой Миравера, невольно остановившегося перед входом в это мрачное помещение с абсолютно чёрными стенами. Он повернулся и, улыбаясь весело и беспечно, сказал:

— Входи, мой друг, это единственное место во всём Серебряном Ожерелье, где я могу быть самим собой. Входи и садись за стол, нам о многом нужно поговорить, старина Миравер.

Маг-некромант, а он был когда-то наследным принцем, пока королевство Морнетур не пало под натиском врагов, вошел в кабинет, который мог оказаться для него и казематом. Он уже не раз слышал о его существовании и о том, что некоторые маги, спускавшиеся вместе с Голониусом в подземелье Чёрной башни, уже не возвращались обратно. То, что он верно служил этому некроманту более тысячи лет, вовсе не являлось гарантией его личной безопасности, так как у его повелителя, недавно назвавшего себя императором Серебряного Ожерелья, но не объявившего об этом во всеуслышанье, имелось на этот счёт своё собственное мнение. Для этого некроманта не существовало таких понятий, как дружба, любовь, преданность и все прочие. Их ему заменяло только одно — целесообразность и на всех, кто его окружал, он смотрел только с этой позиции, целесообразно ли в данный момент пользоваться услугами какого-то помощника или же нет. Если да, то он жил и приносил Голониусу пользу, нет — умирал.

Миравер был слишком стар, чтобы бояться смерти, а как опытный некромант ещё и понимал, что смерть для него обратима, так как он имел достаточные знания и магическую силу, чтобы вернуться из мира духов в материальный мир. Однако, опять-таки как опытный некромант он прекрасно понимал, что Голониус мог устроить ему кое-что и пострашнее смерти — вечное рабство для его души и просто невообразимые муки после смерти. Такое было вполне возможно и тогда даже боги не смогут ему помочь, да, он и не заслуживал этого, так как совершил множество чудовищных преступлений. Голониус, увидев его замешательство, улыбнулся и сказал добродушным тоном:

— Не бойся, друг мой, ты единственный эльдаиар, знакомство которого со мной не грозит ему смертью и вообще какими-либо неприятностями. Да-да, мой друг Миравер, именно так оно и есть и всё благодаря одному твоему открытию, которое я довёл до истинного совершенство. — Внезапно голос некроманта сделался строгим и он сказал, нахмурившись — Садись в это кресло, Миравер.

Подземный кабинет Голониуса был небольшим, всего тридцать локтей в ширину и столько же в длину. Потолок был невысоким, Миравер чуть ли не подпирал его головой. Стены, пол и потолок были чёрные и матовые, дверь, захлопнувшаяся сама собой за спиной помощника некроманта-узурпатора, также была чёрной. Вдоль стены напротив входа стоял шкаф чёрного дерева с книгами, перед ним стояло серебряное кресло и стол, тоже серебряный, но с чёрной каменной столешницей, а по другую сторону стола кроваво-красное кресло, на которое и указал Мираверу Голониус. Бывший принц повиновался, сел в это кресло и тотчас почувствовал, что не сможет с него встать без разрешения хозяина кабинета, но это его нисколько не испугало, а даже рассмешило и он стал озираться вокруг. По всем четырём углам кабинета стояли едва тлеющие светильники, которые тотчас вспыхнули красными факелами, едва только Голониус сел в своё кресло. Устроившись поудобнее, он сказал вновь добрым голосом:

— Да, мой друг, благодаря своему увлечению тем, чем я занимался в раннем детстве, рудознатству, ты смог создать, сам того не осознавая, очень мощное оружие против всех наших богов включая этого верховного зазнайку Анарона. Ты создал то, что может разрушить его Альтаколон, который он строит с таким упорством вот уже двести тысяч лет — сарналауга, питающегося первичным камнем, этой основой каждого Небесного Ожерелья. — Увидев, как расширились от ужаса глаза Миравера, Голониус поторопился его успокоить — Не волнуйся, друг мой, в этом подземелье, сложенном из тел сарналаугов, даже Анарон не может подслушать нас. Извини, что я не даю тебе возможности говорить, но сегодня я сам намерен выговориться, уж, больно много всего накипело у меня на душе, но ты не беспокойся, как только я позволю тебе встать из этого кресла, ты тотчас всё забудешь и снова будешь пребывать в счастливом неведении относительно своей великой находки и ещё более великого открытия, которое ты сделал, но не обратил на это никакого внимания. Но, прежде чем я тебе об этом расскажу, Миравер, я хотел бы излить тебе свою душу, чтобы ты понял, наконец, что именно мною движет.

При этих словах Миравер даже порадовался тому, что Голониус лишил его дара речи, иначе он точно сказал бы ему что-нибудь язвительное, а то и оскорбительное. Некромант заметил это и сказал добродушно посмеиваясь:

— Знаю, Миравер, знаю, это звучит по крайней мере смешно, но мне действительно нужно доверить тебе некую тайну, которая свяжет богов по рукам и ногам и перед тем, как сделать это, я хочу рассказать тебе, почему моя жизнь сложилась именно так, а не иначе. Поверь, мой рассказ не будет слишком длинным, я не намерен утомлять ни тебя, ни себя, но зато в один прекрасный день тебе всё сразу же станет понятным. Первое, что я хочу сказать тебе, мой добрый друг Миравер, это то, что те боги, которые создали Небесные Ожерелья и породили нас, уязвимы, но лишь до той поры, пока Анарон не завершит строительство Альтаколона, этого центра Вселенной, который объединит её материальную и магическую сущности. Это сделает нашу Вселенную вечной и незыблемой, хотя несколько ослабит богов. Во Вселенной существует множество богов и хотя их жизнь бесконечна по сравнению даже с такими долгожителями как эльдары и эльдаиары, она тоже конечна, но боги не умирают, а трансформируются. Иногда они превращаются в новых богов, юных и неопытных, иногда превращаются в целые миры и даже конструкции миров, давая тем самым пристанище юным богам. Когда-то именно таким образом появилось Серебряное Ожерелье, на котором поселились наши боги-патриархи, а после того, как наступил их черёд уйти, все остальные Небесные Ожерелья и наши нынешние боги во главе с Анароном, взявшим на себя труд завершить начинание древних богов, — построить Альтаколон. Когда Альтаколон будет построен, наши боги действительно станут бессмертными, но они уже не смогут черпать силу из смертных, как делают это сейчас. Тот бог, который трансформировался в Серебряное Ожерелье, видимо имел какой-то изъян и он вошел в тело этого гигантской конструкции в виде на первый взгляд слабого и беспомощного существа, которое на самом деле обладает колоссальным потенциалом разрушения и ты, Миравер, нашел его. Нашел и бережно сохранил для меня, ну, а теперь несколько слов о том, как я докатился до такой жизни, что стал для всех чудовищем. Как и ты, Миравер, я тоже сын короля, только не короля высших существ — эльдаиаров, а короля гномов, но мой папенька родил меня от женщины человеческой расы и тем самым поставил в положение бастарда. С самого раннего детства, а мне уже больше двух тысяч лет, мой друг, я увлёкся магией и винделморгул чуть ли не с пелёнок был моей единственной забавой, так как сверстники меня сторонились, ведь я был пернауко, а таких не любят в подземных городах гномов. Странное дело, все атаны женского пола гномам нравятся, как и пернауко, мужчин человеческой расы они просто терпят, а вот всех мужчин пернауко, тихо ненавидят. Вскоре я выбрался из-под земли и ушел к людям, чтобы больше никогда не возвращаться под землю к гномам. Там я стал в уже довольно зрелые годы учеником одного не слишком мудрого мага, научился от него кое-чему и вскоре покинул его, а когда шел пешком через лес, то однажды ночью познакомился с Тёмным Шейном и этот бог стал моим учителем. Благодаря ему я постиг некромантию полностью, до последнего предела, но за это мне пришлось заплатить большую цены, Миравер. В результате я стал проводником его воли в Хрустальном Ожерелье, его и Огненной Вэр, этой юной выскочки, которая благодаря интригам своей матери и своим собственным из покровительницы ящериц и змей сумела пробиться в зал главных богов, но поскольку там её не приняли, как равную, она была вынуждена общаться с одним только Тёмным Шейном, самым мрачным и злобным среди всех богов. Это благодаря им Серебряное Ожерелье было разделено в глубокой древности на Светлую и Тёмную половины, как, впрочем, и весь строящийся Анароном Альтаколон, но в тот момент это его вполне устраивало. Тёмный Шейн и Огненная Вэр нацелили меня на создание великой империи, которая объединила бы все семьдесят семь миров Хрустального Ожерелья, и я приступил к работе. Твой отец, Миравер, король Верион, отказался стать императором империи Шейн-Вэр не смотря на все мои уговоры, а уговаривал я его, поверь, очень долго и тогда мне пришлось обратиться к тому, в ком также текла кровь королей Морнетура, которого я нашел в Селринии, мире людей. По сравнению с Верионом этот мозгляк Рингаон был полным ничтожеством, но я сумел разжечь в его душе страсть и в конечном итоге Морнетур пал, а он взошел на престол. Твой отец погиб, Миравер, и погиб не от моей руки. Признаюсь, я мог его воскресить, но не стал этого делать, да, это уже ничего бы не изменило. Зато я спас от гибели тебя, мой друг, и позволил тебе заниматься любимым делом, изучением магии и даже стал твоим учителем. Однажды, когда я зашел в твою башню во время твоего отсутствия, меня привлекло одно существо, посаженное тобою в банку и после нескольких минут исследования я понял, что ты совершил великое открытие, — нашел в рудниках Морнетура сарналауга, небольшого чёрного червя, способного жить в камне. Я забрал его у тебя, да, ты к нему в то время уже охладел, и стал исследовать, а затем нашел способ, как заставить его расти. Причиной тому стала твоя кровь, Миравер, кровь короля обладающего Силой Королей Серебряного Ожерелья, существ совершенно особых, которые являются потомками богов. Не стану утомлять тебя рассказом о том, как я добился того, что из твоего червячка выросла Тарисардэ, но скажу, теперь её дочери живут в недрах многих миров и каждая приносит мне каждый месяц по сотне яиц размером с большой сундук. Вся прелесть заключается в том, Миравер, что кровь истинных Королей Серебряного Ожерелья смешанная с моей кровью, может превратить такое яйцо в великолепного воина, куда более могучего, чем даже гигант тролль-аттеаноста, практически несокрушимого, умного, способного обучаться магии, почти бессмертного и полностью преданного мне. Однако, мой друг, эти существа обладают ещё одной способностью, они могут превратиться в огромных сарналаугов, которые пожирают камень с такой ненасытностью, что в считанные месяцы, а то и недели, способны просто съесть Каменные Плетения, соединяющие миры в Небесные Ожерелья. Вот это и есть моё секретное оружие в борьбе с богами и их предводителем Анароном, мой друг. У меня уже есть под рукой несколько десятков тысяч таких воинов, которые дожидаются своего часа в своих чёрных саркофагах и в любую секунду я могу их призвать. Мои красавицы Тарисардэ откладывают всё новые и новые яйца и уже очень скоро их будут миллионы, десятки миллионов и тогда даже Анарон будет вынужден склонить передо мной голову. Правда, недавно со склада этого идиота лорда Гейдза пропала партия яиц, привезённых мне из Морнетура, эти воины были самые могучие, ведь та Тарисардэ уже вошла в полную силу, но они рано или поздно найдутся. Чёрт, на этих тупоголовых вампиров ни в чём нельзя положиться. Так, вот, Миравер, зачем я тебе обо всём рассказываю. Как я это тебе уже говорил, выйдя отсюда ты обо всём забудешь, но я ещё не сказал тебе главного, моя смерть немедленно активирует все яйца и все мои сарнаохтары, а это тебе не какие-то там каменные големы, которых любой тролль мигом заставит остановиться, превратятся в сарналаугов, тотчас начнут пожирать Каменное Плетение и Серебряное Ожерелье будет уничтожено первым, а потом они полетят сквозь космос к другим Небесным Ожерельям и Альтаколон рассыплется. Анарон об этом даже и не догадывается, мой друг, и ты единственный эльдаиар, которому известна эта тайна, но теперь, когда я доверил её тебе, этот спесивый божок знает, что лучше меня не трогать и единственным выходом из этой щекотливой ситуации для него является только одно, принять меня в их дружную компанию, но с эти он спешить, естественно, не станет и начнёт немедленно выяснять, что же это за новая напасть свалилась на его бедную голову. Ну, а когда он поймёт, что именно ему надлежит сделать, то ты, Миравер, станешь, наконец, императором всего Серебряного Ожерелья.

Миравер хотел было сказать Голониусу, что в его плане слишком уж много зияющих дыр, но не смог. Вместо этого он лишь сокрушенно вздохнул и, улыбнувшись, покивал головой. Некромант, который в этот момент не смотрел на него, побарабанил пальцами по столу, и сказал насмешливым голосом:

— Ну, а мы пока что повоюем. Ты знаешь, Миравер, я уже стал входить во вкус жизни бога. Мне нравится наблюдать за тем, как эти козявки суетятся у моих ног. Начиная с этого дня, друг мой, ты становишься моим наместником. С сыном мне не повезло, он не очень силён духом и слишком впечатлителен, а вот ты стал совсем другим эльдаиаром. Завтра утром я объявлю всем о твоём возвышении и удалюсь от дел, а точнее займусь своими собственными делами, ты же, мой друг, примешь на себя командование. Ну, о том, что тебе надлежит делать, я подробно объясню тебе позднее, а теперь встань, Миравер, и иди, мне ещё нужно немного поработать.

Помощник Голониуса, моментально забывший о разговоре, встал, поклонился и вышел в открывшуюся дверь. Поднимаясь по ступеням наверх, он мысленно вознёс благодарность Анарону.

До Сильматирина даже по быстрой дороге, проложенной Ником, было более двенадцати часов бешеной скачки. Однако, магическая быстрая дорога тем и хороша, что она всегда очень ровная, сайриномундо могут развивать на ней огромную скорость и по ушам всадников не бьёт стук копыт. Всё члены отряда были опытными наездниками, поэтому, добравшись до места, не чувствовали особой усталости и немедленно приступили к работе. Бывший маршал бывшего принца Мориэра Гларон эн-Орес лично командовал погрузкой Седьмой Железной армии на огромную магическую платформу и её спуском на Эльдамир, а потому и спустя десять лет знал, где находится какая боевая машина и с чего им нужно начинать в первую очередь, а начали ходоки с того, что быстро разгрузили пару десятков грузовиков с тяжелыми станковыми пулемётами, навьючили ящики с ними и патронами на сайриномундо и не мешкая отправили их в Остоаран через портал прохода вместе с подробным планом, составленным Ником и утверждённым Исигавой Яри, после чего были разбиты палатки и все тут же легли спать.

На подготовку Ланнелю и восьми его друзьям, воинственно настроенным святым отцам, давалось ровно пять суток. Пока его друзья таскали тяжеленные ящики, Гларон с помощью магической соли освободил один из громадных грузовиков с оружием, завёл его и с удивлением отметил тот факт, что отъехав от места стоянки машина больше не прилипала к снегу. Он немедленно извлёк соль из снега, сотворил полсотни големов и те принялись вызволять из снежного плена всю прочую технику, начав с края. К тому моменту, когда были поставлены палатки, он сумел перегнать три сотни грузовиков, танков, гаубиц и зенитных установок. Представив себе, что случится с вампирами, когда те увидят на Великой Равнине эту технику, он злорадно расхохотался и побрёл к палаткам стоявшим в нескольких километрах. К нему тотчас примчался его бык, который когда-то носил на себе Варнона, и космит с усилием взобрался на него. Спать он завалился даже не поужинав, так вымотала его бестолковость големов.

Утром четвёртого дня был снова открыт портал прохода в одну из немногих долин Энейры, которая не поросла вековым лесом, была отправлена вся та техника, которую вытащили из снега не такие уж тупые големы. К полудню пятого дня вся техника была освобождена из снежных ловушек Арендила и Линиэль, а её добрая треть даже построена в боевые порядки. Утром следующего дня должна была начаться операция "Цитадель", так тщательно разработанная Ником Марно. К удивлению новичков, никто из ветеранов даже и не собирался хотя бы похвалить его за проделанную работу. Наоборот, то один, то другой товарищ Занозы спешил высказать ему свои критические замечания, а Папаша, когда они сели за стол, и вовсе высказал ему довольно сердитым тоном следующее:

— Парень, вот смотрю я на тебя, и удивляюсь. Вроде бы не маленький уже, солдат со стажем, а о такой простой вещи, как строительные материалы, даже не побеспокоился. Ну, что тебе стоило надавить на троллей, чтобы они заранее понаделали в своих горах здоровенных каменных блоков и сложили их там в кучу? Теперь Лану придётся заниматься этим в спешке. Эх, учи вас, учи, а всё одно, никакого толка. Заноза, ты же ведь не какой-то там дремучий конюх, а член военного совета Остоарана и потому вполне мог отдать такой приказ. Посмотрел бы я на того наглеца, который посмел бы его оспорить. Да, и крепость ты мог спроектировать заранее, парень.

Это была последняя капля, которая переполнила чашу терпения, но не Ника или двоих его самых давних друзей, а можно сказать новичка отряда, Могильщика, который сердито рыкнул:

— Папаша, хватит! Заноза разработал этот план всего за каких-то три недели. Благодаря тебе мы и так не знаем ни сна, ни отдыха. Ты и твой обожаемый Ланнель только и знаете, что затыкать нами каждую дырку. По твоей милости я уже полгода не могу принять зачёты по некромантии у целого отряда курсантов, у которых я, якобы, являюсь куратором. Неужели нельзя установить какой-то график, чёрт подери, скажем неделю воюем или ходим в разведку, неделю занимаемся своими делами в крепости? Можно! Для этого тебе всего-то и нужно, что один единственный раз сказать Лигу, чтобы он не вопил всякий раз: — "Караул! Спасите!", когда где-нибудь пролетит пьяный вампир. Мы ведь в конце концов бойцы отряда специального назначения, а не мальчики на побегушках. Я понимаю, когда нам приказывают проникнуть в крепость вампиров, которой мы до этого и в глаза не видели, освободить пленников и смыться, пока кровососы не проснулись, прихватив гроб со спящим в нём лордом, это ещё куда ни шло, хотя нам приходилось выполнять задания и потруднее, но когда нас посылают сопровождать какого-нибудь идиота в поездке по его собственному королевству, да, ещё и заставляют тратить на это целых три недели времени, хоть ты меня убей, вот этого я никогда не пойму.

Исигава понурил голову и хмуро буркнул:

— Много ты понимаешь в политике, Могильщик. К твоему сведению, благодаря тому дурацкому вояжу Лиг сумел приобрести в Лорнии такое влияние, о котором он и не мечтал и теперь этот, как ты говоришь идиот, король Гергоронелл, перед ним только что хвостом не виляет. — Широко улыбнувшись, он прибавил — Зато отныне благодаря Занозе все короли смогут путешествовать в бронетранспортёрах и уже не станут опасаться, что кровососы их уволокут в свои крепости, да, и пяток, другой зенитных установок и пара дюжин станковых пулемётов, установленных на стенах их крепостей придадут им уверенности.

Это была единственная, по сути, похвала в адрес Ника, но тот никак на неё не отреагировал потому, что спал положив голову на плечо Колючки, подсевшей к нему поближе чтобы поговорить и теперь боявшейся пошевелиться. Могильщик, заметив это, шепнул:

— Заноза, три кровососа сзади, на четверть одиннадцатого.

Ещё толком не проснувшись Ник вскочил, стремительно развернулся и открыл огонь из бластера в указанном ему направлении, а его друзья дружно заржали. Ник, сплюнув на снег, вложил бластер в кобуру и, рассмеявшись вслед за друзьями, спросил:

— Я что, опять уснул? Вот невезуха. Так о чём мы тут говорили? Мне помнится, Папаше зачем-то понадобились тролли. Ох, до чего же сладко спится, ребята, когда он ворчит над ухом.

Исигава посмотрел на шутника снисходительно и сказал:

— Ладно, ребятки, слушай мой приказ, — забирайтесь в палатки и чтобы через пять минут все спали. Завтра рано вставать.

С первыми сполохами сверкающей ленты ходоки уже заводили двигатели танков, самоходных гаубиц и прочих боевых машин, создавали големов и ставили перед ними самую простую задачу, трогаться с места и ехать по прямой до тех пор, пока другие маги не прикажут им растаять. Через час портал прохода был открыт и машины, взревев двигателями и извергая клубы дыма из выхлопных труб, двинулись вперёд. Ещё через полтора часа два отряда магов-ниндзя Исигавы Яри въехали на фыркающих и чихающих от дыма сайриномундо на каменистое плато Великой Равнины, где их встретили редкие и оттого оглушительно громкие выстрелы самоходных гаубиц и свирепый, грохочущий рокот зенитных счетверёнок. Вампиров не было видно даже близко, просто таким образом ликующие космиты заявляли им о том, кто теперь хозяин на Великой Равнине. Космиты, которые обычно не выделялись в толпе одеждой, были на этот раз все как один облачены свои военные мундиры и встречали отряд Исигавы таким рёвом, что заглушали даже зенитки. Стрельба вскоре стихла и ещё один маршал, оставшийся вместе с принцем Мориэром, Гуг эн-Шлор, подскочил к нему и, приложив руку к своему чёрному, овальному шлему рявкнул:

— Монстр, личный состав Седьмой и Одиннадцатой Железных армий закрепился на плато и приступил к строительству Железной крепости у порога Эльдамира! — Не дожидаясь ответа он крепко обнял короля Ареохтара и воскликнул — Ну, теперь-то мы отучим их здесь летать, мой друг. Нас отсюда даже сам дьявол не вышибет.

В Железной крепости оба отряда не стали долго задерживаться. Ланнель приказал им срочно возвращаться в Остоаран и потому, наспех выпив со старыми друзьями, которые проводили их до большого сарнасельма, уже установленного в самом центре будущей крепости космитов, по кубку доброго вина, ведя быков в поводу они прошли в него и вышли из главного сарнасельма внутри своего родного дома, на просторном овальном дворе, поросшем травой и деревьями по краю. К ним тотчас выбежали из-за деревьев юные кадеты, забрали сайриномундо и повели этих великанов к другому сарнасельму, чтобы переправить их к подножию утёса, расседлать и отпустить в не менее родной лайкваринд. Другая группа кадетов возрастом постарше всё так же молча бросилась к их походным торбам. В крепости было не принято болтать встречая бойцов вернувшихся из очередного опасного задания. Княгиня Лилия поначалу не хотела отдавать свою большую седельную сумку какому-то белобрысому пареньку, ухватившемуся за неё, но её по-дружески похлопал по плечу Зубастик и девушка со вздохом отпустила ремень. Когда кадет унёс её суму, она спросила:

— И где я теперь буду искать свои вещи?

Зубастик поклонился ей и сказал:

— В своих покоях, княгиня. — После чего добавил — Мы дома, Лилия, и теперь снова обрели имена. Мальчишкам их знать пока что не дано, они ведь живут внизу, под утёсом, но здесь, наверху, все свои и вы можете не скрывать своих имён. Да, вас здесь и так очень многие прекрасно знают. В наших рядах немало канодцев. — Пернармо указал рукой на самую высокую из девяти башен и пояснил — Ваши покои там, княгиня, в главной башне Остоарана, но сейчас вы отправитесь не туда, а вместе с нами на доклад к мастеру Ланнелю. Это тоже своего года ритуал, как и то, что кадеты забирают во дворе наших сайриномундо и поклажу. Они за это даже соревнуются. Относительно жилья вы можете не волноваться, покои для вас уже не только подготовлены в соответствии с вашим вкусом, а из Каноды в Остоаран доставлены две ваши горничные. Они тоже будут жить в башне.

Княгиня огорчённо вздохнула и сказала:

— Как жаль, лорд Теребиус, что я снова буду вынуждена выслушивать все эти вежливые аристократические благоглупости. Мне так понравилась та простата, с которой мы общались в лесу и в Эльдамире. Во всяком случае там я чувствовала себя человеком, а не красивой куклой стоящей в шкафу под стеклом.

— Подумаешь, проблема! — Воскликнул Тедди — Лилия, если ты хочешь быть Колючкой и в крепости, так тебе этого никто не вправе запретить, но только не советую тебе лишний раз злить Исигаву, это в рейдах он наш Папаша, а здесь важная птица, сэссе дома Тарандилов, но он тоже не любит, когда братья по крови и оружию обращаются к нему на вы, как и Лан с Лигом.

— Ну, что, ты уже выговорился, балабол? — Суровым тоном поинтересовался Исигава — Мог бы уступить старшему по званию эту честь, объяснить Колючке, что у нас по чём. Тогда пошли к дядюшке Ланнелю, поплачемся ему в жилетку. — Они снова вошли в большой сарнасельм и вышли из него на этот раз на широченной плоской крыше возле входа в башню, на которой было довольно многолюдно. Там их встретили насмешливыми криками, но Исигава, погрозив шутникам кулаком, сразу же повёл оба отряда внутрь. Входя в большой лифт последним, он сказал — Никто, кого этот замок не знает в лицо, точнее никто, кто не имеет специального амулета-пропуска, не посмеет отойти от сарнасельма дальше, чем на нескольких метров, ребята. Чужака даже та лужайка во дворе моментально порвёт в клочья, а уж по крыше он не сможет пройти и трёх шагов, как угодит в ловушку. Тедди когда-то очень повезло, что Саори заметила его первой и отключила ловушки на крыше. Иначе его не было бы в нашем отряде.

Бывший вампир тотчас возмутился:

— Исигава, не надо умничать! Как раз с крышей Миямото допустил промашку и я нашел на ней безопасное место. Иначе зачем бы он по-твоему перекрыл все девять башен заново?

Лилия улыбнулась и сказала:

— Ребята, не забывайте, я всё-таки шесть лет жила в новом королевском дворце, который построил мастер Миямото и прекрасно знаю, что представляют из себя его архитектурные творения. Враги, кстати, тоже. Поэтому без пропуска я здесь и шага не ступила бы, как и без подробного плана, ведь в его замках без окон легко заблудиться.

Лифт быстро поднял их на самый верхний, пятнадцатый этаж, где ходоков сначала встретили бойцы всех пяти отрядов и уж только потом, получив свою порцию поцелуев и дружеских объятий они вошли в большой зал, где их с нетерпением ждали мастер Ланнель и король Лигуисон. Встреча хотя и была тёплой, не заняла слишком много времени. Исигава коротко доложил о результатах рейда, спланированного Ником, посетовал на самоуправство своего штурмана и потребовал от короля, чтобы тот как-то подействовал на своего брата и их служба стала, наконец, более упорядоченной и прогнозируемой. При этом он не забыл высказать претензии Тедди, потребовал, чтобы их больше не посылали на задания всей толпой и давали возможность работать с парнями и девчонками из других отрядов. Под требовательными взглядами всех магов-ниндзя Ланнель был вынужден согласиться и велел всем проваливать прочь, высказав кое-какие свои подозрения относительно того, что в этот сумасшедший день, от которого у него уже идёт голова кругом, вся их банда собралась вместе так дружно только потому, что они специально сговорились. Ветеранам он предоставил недельный отпуск, а новичкам приказал через три дня приступить к занятиям.

Лилия была поражена той дружеской простоте, с которой два великих эльдара обращались по сути дела со своими солдатами, хотя и понимала, что это их самые лучшие воины. Понимала она и то, что и между ними есть разница, ведь одним было предначертано звёздами стать королями, хотя она в это не очень-то верила, а другие после победы так и остаться пусть и самыми лучшими, но всего лишь воинами, а то и вовсе погибнут. В свою счастливую звезду она не очень-то верила, хотя во всём следовала тому гороскопу, что составил для неё сам король Лигуисон. Просто так ей было гораздо интереснее жить, ведь она с самого раннего детства была очень бойким ребёнком, да, к тому же её родители скрывались в то время в горах от лехтани. Когда в Каноду десять лет назад пришел мир и они снова стали жить в столице, причём в одном дворце со своими гонителями, ей стало скучно и она воспряла духом только тогда, когда сам регент короля Николаса Второго составил ей этот пророческий гороскоп, но при этом ни словом не обмолвился о том, каков он, этот король. Ник Марно вернувшись в Остоаран как-то стушевался и Лилию это позабавило. Сама не зная почему, она подошла к нему и попросила:

— Никса, ты не проводишь меня до моих покоев с горничными? Хотя это, наверное, какая-нибудь скромная квартирка.

Ник испуганно вздрогнул, смущённо заулыбался и промямлил:

— Ну, если тебе так хочется, то пошли. — Вместе со всеми они вышли в большой холл с множеством колонн и этот высокий, широкоплечий парень с приятным лицом и коротко стриженными волосами шепнул — Пойдём, Колючка, я покажу тебе один из самых больших секретов крепости. Тайный ход по которому от нас сбегает мастер Ланнель. — Внезапно щёки его порозовели и он сказал — Вообще-то это всего лишь потайной коридор и ещё один лифт. Их в башне несколько десятков, но об этом лифте знаем только мы втроём и ещё Исигава, хотя даже он не знает или притворяется, что не знает, всех секретных ходов во дворце. Скорее всего притворяется.

Король взял свою суженую за руку и, сотворив морок невидимости, улизнул от всех, шмыгнув за ближайшую колону, а затем потащил её за собой к скульптурной композиции, стоявшей в большой нише, которая изображала из себя рыцаря и даму, держащихся за руки. Лилия уже успела обратить внимание на то, что внутренне убранство крепости было весьма пышным, хотя снаружи это величественное, овальное в плане сооружение с девятью башнями с бойницами вместо окон выглядело не слишком выразительно. За бронзовой старинной скульптурами, которые, оказывается, при ближайшем рассмотрении были боевыми големами, находилась потайная дверь ведущая в коридор. Прежде, чем войти в него, Ник негромко сказал девушке:

— Наступай только на тёмные плашки. Это поющий пол мастера Миямото и если поставить ногу на светлые, то он поднимет такой вой, что оглохнуть можно. Ну, а если после этого пойдёшь дальше, то можно мигом угодить в ловушку. Тут даже наши с тобой фиалы крови не помогут, они ведь защищают нас только от големов. Этим коридором пользуется один только Ланнель, да, ещё мы с Сардиной и Фалком. — Лилия, которая уже умела ходить по поющим полам, жестом показала Нику чтобы тот шел вперёд и затем пошла вслед за ним в том же ритме. Молодой, но хорошо знающий крепость ниндзя мигом это понял, улыбнулся и сказал девушке — Нет, тут система будет малость посложнее. Этот пол всё же умеет отличать своих от чужаков, хотя и не любит, когда нарушают правила. Ланнель как-то раз выпил лишнего и наступил на светлую плашку, так тут такое случилось.

Пройдя по коридору метров двадцать и свернув за угол, они подошли к ещё одному бронзовому голему, на этот раз облачённому в доспехи самурая с обнаженным мечом в руке. За его спиной также имелась потайная дверь, а за ней небольшой лифт. Они спустились на двенадцатый этаж башни и вышли в довольно мрачный коридор с каменными стенами, потолком и полом. На этот раз Ник надавил рукой на каменный блок и под полом что-то чуть слышно хрустнуло, после чего он взял Лилию за руку и быстро повёл её вперёд. Тут коридор шел в совсем другую сторону и вскоре они вышли через ещё одну потайную дверь в большой, высокий, ярко освещённый холл, в котором прямо в пол были врезаны чаши с землёй и из них росли молодые кудрявые дубки и клёны. Между деревьями стояло несколько парковых скамеек, а посередине холла располагался круглый фонтан с тремя чашами одна над другой. Этот прямоугольный холл-дворик был вытянут в длину и по обеим сторонам в каменных стенах, увитых плющом, было по две большие, двустворчатые двери. Ник быстро огляделся и, увидев на ручке одной из дверей какой-то амулет, сказал:

— Вон те покои твои, Колючка.

Лилия, бросив на него быстрый взгляд, спросила:

— Ты не хочешь на них взглянуть, Никса?

Парень отрицательно помотал головой и отказался:

— Не, за это мне мигом нагорит от Ланнеля. — Подумав, что девушка может понять его неправильно, он пояснил — Лилия, у нас в Остоаране не принято, чтобы мужчина входил комнату к незамужней девушке. Твоё жилище неприкосновенно и в него не сможет войти никто, кроме твоих горничных, да, и то если ты им это позволишь. Это же не простая дверь, а магическая. Она меня просто не впустит. Ты тоже в неё сможешь войти только в том случае, если наденешь на руку вот тот амулет. Тогда дверь откроется.

— Понятно. — Ответила Лилия — Так крепость Остоаран блюдёт честь живущих в ней девушек. Ладно, раз так, Никса, то может быть ты не откажешься со мной где-нибудь пообедать и потом показать мне окрестности? Если ты, конечно, ты не устал после рейда в Эльдамир. Мне очень хочется узнать, где, как и чему нас теперь будут учить. А вообще-то мне не нравится, что я не могу пригласить к себе кого-нибудь на чашку чая или для дружеского разговора.

Высказавшись, Лилия посмотрела на Ника с хитрой усмешкой. Тот пожал плечами и ответил:

— Пожалуйста. Пообедать мы можем хоть на этом этаже, тут есть прекрасная столовая, хоть внизу, у подножия утёса. Там есть несколько десятков отличных трактиров и там гораздо веселее. Я подожду тебя здесь, на скамейке, но потом ты тоже позволишь мне зайти минут на десять к себе домой, но будет лучше, если мы встретимся на этом же месте ровно через час. Тебе же нужно хоть немного осмотреться, да, и твоему сайринахампу следует дать отдохнуть от путешествия.

Когда ровно через час Ник поднялся на двенадцатый этаж, Лилия, одетая в мужской кожаный костюм для верховой езды, уже ждала его сидя на скамейке. Увидев его она сказала:

— Никса, это с ума сойти можно. Там — Она указала пальцем на свои покои — Я насчитала там штук пять комнат, пока нашла ванную. Интересно, зачем мне столько комнат и, главное, такая большая гостиная и целый зал вместо столовой?

Ник улыбнулся и ответил:

— Вообще-то в твоих покоях одиннадцать комнат, Лилия, и из них четыре это спальные для твоих гостей, ну, а гостиная и столовая тебе пригодятся, когда ты захочешь пригласить к себе друзей.

Девушка нахмурилась и спросила:

— А как же магические двери? Они что же, пропустят их?

— В твоей спальной, в сейфе есть шкатулка, а в ней штук пятьдесят амулетов специально для того, чтобы ты могла пригласить к себе в гости кого-либо из подруг или друзей. — Пояснил девушке Ник — Это в мою квартиру может ввалиться кто угодно, как это сделал недавно Могильщик в тот самый момент, когда я принимал ванну. Он, кстати, приглашает нас в таверну "Приют некроманта". Там отлично готовят и обычно собираются одни только ветераны, но поскольку у тебя есть фиал крови, то ты сможешь в неё войти.

— Нет, — Смеясь отказалась девушка помотав головой — Знаю я такие посиделки. Наутро голова будет болеть и станешь проклинать себя за тот последний бокал вина, который ты выпила, словно виноват он, а не предыдущие десять. Я хочу просто наскоро перекусить и пройтись по лесу. — Коснувшись пальцами руки Ника, она спросила — А что же ты не сменил свой сайринахамп, Никса?

Тот рассмеялся и воскликнул:

— А что ему сделается? Он же на мне вырос, Лил, а потому ему уже никакие передряги не страшны. Он со мной и горел, и в болоте тонул, и под землю проваливался, а один раз один пьяный тролль нас даже в камень замуровал, но я быстро успел выбраться. Ох, и ввалил же я чертей этому старому пьянице Горнгулу за такие шуточки.

Ник снова самым кратчайшим путём довёл девушку до ближайшего крепостного сарнасельма и уже через десять минут они обедали в небольшом, уютном трактире, предназначенном для тех обитателей крепости Остоаран, которые любили вкусно поесть в тишине. После сытного, вкусного обеда они направились, как того и хотела Лилия, в лайкваринд и сели на берегу ручья, где княгиня принялась с дотошностью следователя допытываться у Ника о том, чему ей предстояло научиться. Больше всего её интересовало только одно, когда их отряд сможет ходить в рейды самостоятельно. Подивившись такой наивности, Ник честно обрисовал ей ближайшие перспективы:

— Лил, всё зависит только от того, когда ты к этому будешь готова. Кое-кто из ваших ребят начнёт сражаться уже через каких-то пару месяцев, а у кого-то на это уйдёт и два, и три года, а то и все пять. Нас ведь не просто так прозвали неуязвимыми. Мало выучить все те трюки и хитрости, которые знает Папаша, Монстр, Лысый или Могильщик, нужно ещё стать настоящим воином, а не безжалостным убийцей. Всех нас трупоед больше всего ненавидит только за то, Лил, что мы всегда умудряемся разрушать его планы, если сумели о них разузнать, и почти никогда и никого не убиваем, но зато всякий раз захватываем в плен его солдат, даже самых лучших, и потом они становятся его злейшими врагами. Единственные, кого мы уничтожаем беспощадно, так это его монстров, големов и всяческую шваль типа демонов. Кровососы, порой, присылают к нам даже парламентёров, жалуются на некоторые отряды белых рыцарей, что те кого-то замочили вместо того, чтобы захватить в плен. Таких вояк мы, обычно, отправляем к святым отцам на перевоспитание, а некоторых, самых упрямых, вообще сажаем под домашний арест. Если какой-нибудь вампир наотрез отказывается сдаваться, мы его за это никогда не убиваем, а просто делаем портал прохода в его крепость и забрасываем туда даже не смотря на то, что кровососы нам спуска не дают. Единственные, с кем мы сражаемся насмерть, это некроманты-воины, но если кто из них поднимает руки вверх, то мы его берём в плен и сдаем святым отцам. Правда, пока что на нашу сторону перешел один только Могильщик, но это особый случай. Его заставили с помощью магии быть какое-то время палачом и поэтому он ненавидит трупоеда больше нас всех вместе взятых. Маг-некромант это ведь ещё не убийца, Лил, ну, это тебе и самой станет ясно, когда Могильщик научит тебя своему искусству. Он ведь некромант самого высокого, одиннадцатого уровня, властелин смерти, как и трупоед. Для него воскресить убитого, два раза рукой махнуть, но обычно мы таких ребят превращаем в аттеаноста, а затем возвращаем им имя и делаем их аттеакуилле, чему все, обычно, только рады.

— Понятно. — Тихо сказала Лилия — Спасибо, что объяснил, Никса, а то ведь я раньше считала, что их всех нужно ненавидеть и беспощадно уничтожать. С лехтани я как-то смогла примириться, а вот как мне теперь примениться с этим чёрным злом, даже не знаю.

Ник улыбнулся и сказал девушке:

— Ты сумеешь, Лил, ты ведь не злая и в тебе нет жестокости. Это сразу видно. Только при этом не нужно забывать, что жалость порождает, зачастую, слабость. Понимаешь, всякие там садисты и убийцы, с которыми нам приходится очень часто встречаться, большие любители поплакаться, вымолить себе прощение, но только для того, чтобы потом улучить момент и вонзить тебе кинжал в спину, но в нашей профессии уже одно то хорошо, что мы всегда знаем, с кем имеем дело. Довольно часто нас посылают в бой именно для того, чтобы мы покарали некоторых тварей и они знают, что рано или поздно встретятся с нами и уж тогда пощады им не будет. Слишком много зла они причинили жителям Светлого Ожерелья, чтобы их можно было простить.

Пятеро крепких юношей, одетых в одинаковую серую робу, штаны и кирзовые сапоги, по которым в них можно было легко определить заключённых детской колонии, сидели собравшись в кружок на корточках неподалёку от здания столовой и вполголоса обсуждали свои далеко не детские проблемы. Один из них, черноволосый брюнет с бегающими глазами, усмехнулся, и с опаской глядя по сторонами сказал насмешливым голосом:

— Да, бледнолицые, зря вы опустили Принца.

Парень сидевший напротив него огрызнулся:

— Ты же сам дал нам отмашку, Индеец. К тому же этот пидор гнойный смотрел на нас, как на шваль и подбивал своих шестёрок нас отметелить. Так что не зря мы его отпетушили. Да, ты ведь и сам к его заднице приложился.

Тот, кого назвали Индейцем, кивнул головой и согласился:

— Было дело, Косяк. Мы все вляпались. А теперь слушайте, что я разузнал. Принц, оказывается, не зря понтовался. У него брательник вор в законе и его кликуха Король. Так вот, мои бледнолицые братья, нас всех теперь если не здесь порежут, то на взрослой зоне, куда мы вскоре отправимся кто чуть раньше, кто чуть позже, а потому нам нужно делать отсюда ноги и как можно скорее.

— Ну, и далеко мы убежим, Индеец? — Спросил Косяк — Без бабок, да, ещё в этих клифтах? Нас первый же мент повяжет.

Его тихим шепотом поддержали остальные и Индеец, ощерившись, сердито одёрнул своих подельников:

— Ша, бледнолицые, вождь говорить будет. В общем так, я всё продумал. Сегодня в мастерскую привезут заготовки и как только нас выведут разгружать машину, наш отряд сразу же поднимет бучу. Я забашлял Орлятам, они обещали помочь. Мы валим охранников, берём стволы, прыгаем в "Зила" и едем, но не к воротам, а пробиваем забор и берём на абордаж караулку. Она старая, деревянная и вся трухлявая, так что мы через неё прорвёмся. Валим всех, кто там окажется, хватаем ещё стволы. Во дворе за караулкой всегда стоит "Уазик", вот на нём-то мы и уедем отсюда. Те охранники, которые стерегут машину, обычно с карабинами, а в караулке мы точно разживёмся автоматами. Тем всегда штук пять вертухаев дрыхнет. Ну, а когда мы полоснём из автоматов по зданию спецчасти и по воротам, то с нами мало кто захочет связываться. Как только выедем на трассу, сразу берём первую же попавшуюся легковушку, валим в ней всех, бросаем "Уазик" и уезжаем. Тут неподалёку мой дядька живёт, он здорово задолжал моему бате, вот он-то нам и поможет.

Парень, сидевший рядом с Индейцем задумчиво сказал:

— Знаешь, Вано, если сделать так, как ты сказал, то нас даже на Луне искать станут. Во всяком случае мы не просто во всесоюзный розыск попадём, а во что-нибудь похуже. Ты об этом подумал? Ну, а поскольку мы уйдём с оружием, то нас скорее всего всех положат.

— Да, подумал, подумал, я обо всём, Серёга. — Шепотом откликнулся Индеец — Нужно за кордон уходить. Самое лучше, уйти в горы, через Зелёный Дол к морю. Мой дядька когда то в заповеднике лесником работал, пока его оттуда за то, что он женьшень тайком копал и продавал на сторону, не уволили. У него есть карта заповедника со всеми тропами, да, и я в нём каждое лето бывал, пока с вами бандюганами не спелся. В общем там нас ни одна собака не найдёт, но мы там и задерживаться не станем, доберёмся до него по той дороге, по которой лесовозы ездят, сбросим машину в ущелье, переберёмся в заповедник по хитрому дядькиному мостику и поверху, горами уйдём к морю, а там или самолёт захватим или "Комету" на подводных крыльях и в Турцию, как Бразинскасы. Их не выдали и нас не выдадут. К тому же папашу моего коммуняки расстреляли, а он даже не был уголовником, обычный цеховик. В общем решайте, через пять минут нас в мастерские погонят, а ещё через полчаса или час грузовик приедет.

Серёга пожал плечами и прошептал:

— А что нам ещё остаётся делать? Статья у нас не фонтан, пацаны, семь изнасилований и четыре убийства, а тут ещё и Принца отпетушили. В общем надо делать пахы и поскорее. Мы с тобой, Индеец.

План, предложенный Индейцем, был реализован полностью. Пятеро насильников, убив заточками водителя и двух охранников, протаранили караулку, где убили ещё пять человек и, вооружившись тремя автоматами, двумя карабинами и пистолетом, покинули детскую колонию строгого режима, убив при этом ещё двоих человек и ранив шестерых, из-за чего руководство не смогло сразу организовать погоню. К тому же преступники догадались перебить телефонный провод и начальник колонии не смог дозвониться до города. На трассе убийцы остановили "Жигулёнок", убили водителя и уже через два с половиной часа просёлками добрались до небольшого леска, в котором спрятали машину и с наступлением темноты пешком дошли до небольшого села, в котором жил в небольшом домике родной дядя Вано Байкурадзе, сын расстрелянного за хищения, совершенные в особо крупных размерах, цеховика Отари Арамовича Байкурадзе — Денис Семёнович Шумский, брат его жены Ольги. Выслушав племянника и его требования, он сказал:

— Вот что я тебе скажу, Ваня, карту я тебе дам, денег немного, харчей, кое что из шмоток, а вот в Зелёный Дол с вами сам не пойду и вам не советую. Корейцы вас там быстрее любых ментов повяжут. Задерживаться здесь я вам не советую, поскольку в первую очередь менты именно сюда придут. И что тебе не жилось нормальной жизнью, племяш? Небось всего, что твой отец нажил не конфисковали, так что хватило бы и тебе, и брату твоему на сладкую жизнь.

Племянник, улыбнувшись кивнул дяде и небрежно бросил:

— Ладно, давай что можешь и мы пойдём.

Как только пожилой уже мужчина собрал, что смог, Индеец хладнокровно выстрелил ему в затылок и взял в руки большую хозяйственную сумку. Косяк, посмотрев на него изумлённо, спросил:

— А его-то зачем нужно было убивать?

— Надоел, сука, своими нравоучениями. — Усмехнувшись ответил преступник, которому до восемнадцатилетия осталось всего полтора месяца и прикрикнул — Давайте, пошевеливайтесь. Отъедем от села подальше, там ещё один лес будет, в нём мы и поспим.

Варнон как раз обсуждал с бухгалтером полугодовой отчёт о деятельности заповедника, когда зазвонил телефон. Первое, что он услышал в трубке, было:

— Анатолий Петрович, с тобой хочет поговорить начальник горотдела милиции. Дело серьёзное. — Вслед за этим он услышал встревоженный голос полковника Медунова — Анатолий Петрович, тут такое дело, из областной детской колонии два дня назад совершили побег пятеро особо опасных преступников и есть подозрение, что они направятся в Зелёный Лог. На их совести уже было четыре жестоких убийства в Красноградске, так они к ним добавили ещё как минимум двенадцать. Последним они убили твоего бывшего сотрудника, Шумского Дениса Семёновича. Из Красноградска уже выехала опергруппа и через шесть часов она будет в Зеленодольске. Поэтому слушай мой тебе приказ. В заповедник никого не пускать и всех людей из него вывести, как можно скорее, ну, и, если получится, то пусть твои инспекторы организуют поиск преступников, но близко к ним не подходят, они все вооружены и очень, понимаешь, очень опасны.

Варнон кивнул головой и ответил:

— Понял, Василий Сергеевич. Сейчас всё организую, а на счёт ребят Виктора ты не волнуйся, он и сам человек опытный, бывший пограничник, и ребята у него тоже не промах. К счастью в лес сегодня почти никто не въезжал, а тех, кто отправился на пикник, мои люди немедленно эвакуируют, так что ты не волнуйся, если эти мерзавцы действительно сунутся в Зелёный Дол, то уже к вечеру они будут задержаны и сданы оперативникам. В моём заповеднике им точно не спрятаться и если они в него сунутся, то мы их сами же и отловим.

Полковник Медунов строго сказал:

— Анатолий Петрович, только давай обойдёмся без самодеятельности. Я знаю Виктора, не раз сидел с ним с удочкой у реки, но пусть уж лучше ими занимаются наши люди. — Не выдержав полковник всё-таки сознался — Понимаешь, Петрович, им же снова просто влепят по десятке и всё. Им же никому нет ещё восемнадцати, а крови на их руках уже столько, что самое время к стенке ставить. Ну, да, ладно, суд во всём разберётся. В общем ты меня понял, Петрович.

Варнон прекрасно понял, что имел ввиду полковник Медунов и потому сказал бухгалтеру:

— Варвара Петровна, давайте займемся отчётом завтра. — Как только бухгалтер ушла, он достал магический кристалл связи и сказал вполголоса — Виктор, срочно иди ко мне. — После этого он связался с принцессой Иримиэль но та не отвечала и он сказал со вздохом — Вот вечно так, умчится на своём драндулете и ищи её потом.

Подойдя к открытому окну, он тихонько просвистел и к нему немедленно слетела с ближайшего дерева большая сорока, уселась на протянутый ей палец и посмотрела на рейнджера своим чёрным, круглым глазом. Варнон сотворил магическое заклинание, легонько подбросил птицу вверх и тихо сказал:

— Лети, подружка, поднимай на крыло всех наших разведчиков.

Однако, уже и без этого все птицы в лесу пришли в движение и стали высматривать в нём чужих. Индеец в этот момент как раз выполз на вершине водораздела из густого подлеска и стал рассматривать в бинокль лежащее перед ним небольшое ущелье, по дну которого текла речка Светлая, вдоль которой на противоположной стороне шла к японской беседке хорошо накатанная, грейдерная дорога. Возле беседки стояло три мотоцикла, "Ява-Спорт" и два "Восхода", а в самой беседке сидели за столом и разговаривали шестеро. Трое пареньков и три девчонки лет пятнадцати. Во рту у Индейца тотчас скопилась слюна. Серёга подёргал его за ногу и спросил шепотом:

— Ну, что там видно, Вано?

— Классная картина, Заводной. Тебе точно понравится. Три биксы, а с ними три пацанчика. Приехали в лес на трёх мотоциклах. Уходим в лес. Разделимся, ты с Косяком зайдёшь сверху, а я с Лимоном и Киреем снизу. Подползём и прихватим их. Пятерых завалим, а одну биксу, белобрысую, с собой увезём, позабавимся. Здорово, что они на мотоциклах, как раз отсюда тропа уходит в горы на перевал и мы по ней с ветерком прокатимся. Я с девкой на "Яве", а вы на "Восходах", к вечеру уже будем на море. Прямо к самому аэропорту выедем, а там бегом в самолёт и всё, мы на свободе.

Индеец и его бандиты разделились и ползком поползли двое вверх по реке, а трое вниз. Как раз в этот момент принцесса Иримиэль, которая была увлечена беседой со своими одноклассниками, почувствовала, что её вызывают. Она встала из-за стола, отошла от друзей и Варнон, наконец, смог предупредить её об опасности. Ругая себя за беспечность, Иримиэль тотчас включила все свои рейнджерские чувства и пришла в ужас от того, как близко от неё и её друзей были преступники. В первую очередь она подумала о них и решение мгновенно пришло ей в голову. Достав из кармана джинсов анголвеуро, замаскированный под японский калькулятор, она быстро сотворила сложное маскирующее заклинание и, меняя интонации голоса, приказала:

— Зина, ребята, садитесь на мотоциклы и быстро езжайте к нашему гостевому дому.

Поскольку приказ был магическим, то никто не смог ему не повиноваться. Трое пареньков и две девочки встали из-за стола, оседлали мотоциклы и быстро уехали, даже не заметив того, что на их месте, как и на месте мотоциклов остался искусный морок. Помимо этого Иримиэль ещё и сотворила быструю дорогу и потому уже через три минуты она должна была доставить её друзей к её замку. К сожалению рядом с этой беседкой не было сарнасельма, а начни она создавать портал прохода, морок тотчас развеялся бы, так как одно заклинание наложилось бы на другое. Поэтому она просто спряталась за толстый деревянный столб и тихо сказала Варнону:

— Пап, я возле одиннадцатой беседки. Эти типы уже здесь, перебираются через речку. Я отправила ребят в замок и поставила морок замены. Что мне делать дальше?

Одакадзу положил ей руку на плечо и тихо сказал:

— Отправляйся домой, Ирина. Ты умница, всё сделала правильно.

Принцесса Иримиэль обернулась и увидела своего друга, а за ним портал прохода, через который был виден двор замка, а на нём её друзья. Она быстро шагнула в портал прохода и только во дворе облегчённо вздохнула. Теперь ей нужно было побеспокоиться о том, чтобы её друзья ни о чём не догадались, но там уже была Вилваринэ, которая в подобного рода делах имела куда больший опыт. Рядом с Одакадзу появилось ещё четыре его мага-ниндзя и на берегу горной речки стала раскручиваться история, которая могла бы быть самым настоящим кошмаром, если бы она не была подстроена опытными магами. Как и полковник Медунов, который к задержанию преступников практически не имел никакого отношения, он был настроен точно так же и не собирался ловить преступников. Не собирался он помогать и опергруппе, спешившей в Зеленодольск. Его план был совсем иной и был направлен на то, чтобы жестоко покарать преступников.

Пятеро юных маньяков набросились на свои жертвы и, убив пятерых големов, схватил того, который был похож на принцессу Иримиэль, оседлали големы мотоциклов. После этого они, якобы, поехали на них по лесной дороге ведущей к перевалу, а на самом деле просто побежали по ней с весьма завидной скоростью, вот только ждало их в конце дороги не Чёрное море и новые преступления, а совсем иной конец. В семи километрах от беседки, выше в горах, дорога проходила по самому краю ущелья и в одном месте сойдя с неё и пробравшись через небольшой малинник можно было оказаться на вершине высокого обрыва, у подножия которого громоздились острые каменные обломки. Ещё лет десять назад Варнон специально обрушил там каменный выступ, который подточили корни деревьев. Именно туда и направил Одакадзу преступников и единственное, что он для них сделал хорошего в их смертный час, так это не дал им осознать, что они падают в пропасть со стометровой высоты. Поэтому они умерли практически безболезненно. Посмотрев сверху на их неестественно вывернутые тела, он плюнул вниз и скомандовал мрачным голосом:

— Уходим, парни. Через несколько часов я доложу Сергеичу, что эти мерзавцы захотели малины и свалились вниз. Чёрт, нам теперь придётся ещё и доставать их трупы, ведь у опергруппы точно не будет с собой альпинистского снаряжения.

Через час, когда четверо друзей Иримиэль уже уехали в Зеленодольск, её лучшая подруга ещё с детсадовских времён спала в своей комнате, а за столом в столовой собрались постоянные обитатели замка принцессы. Одакадзу хотел по горячим следам провести совещание и высказать Талионону всё, что думает о нём и его осторожности. Сделал он это в своей обычной манере, спросив мрачным голосом:

— Толя, какие ещё тебе нужны доказательства того, что вся наша система безопасности ни к чёрту не годится?

— Ну, почему уж так и не к чёрту, Витя? — Попробовал отшутиться Талионон — Всё прошло удачно и никто не пострадал.

— Да? — Притворно удивился Одакадзу — А то, что Ирочке пришлось пережить несколько неприятных минут, испугавшись за жизнь своих друзей, это уже не в счёт? Каким ещё испытаниям ты намерен подвергнуть принцессу, папаша? Если бы лес патрулировало хотя бы два десятка наших синоби, то такого не случилось бы. Они обнаружили бы этих убийц ещё на подходах к пределу принцессы. Да, и эта твоя политика спящего лайкваринда тоже никуда не годится. Лайкваринд принцессы Ири должен бодрствовать круглые сутки и сообщать синоби о каждом человеке, вошедшем в него. Поэтому я прошу у совета и её высочества разрешения нести службу в полном объёме.

Принцесса, изрядно напуганная произошедшим, сказала:

— Дядя Витя, пусть будет так, только нужно сделать что-то, чтобы наши друзья не мокли под дождём и не мёрзли в лесу зимой.

Одакадзу, наконец, улыбнулся и спросил юную красавицу:

— Ирочка, когда ты носишься сломя голову по лесу вместе с волками в любую погоду, разве ты мёрзнешь в сайринахампе? — Принцесса отрицательно помотала головой — Вот и они не замёрзнут. Принцу Алмарону, кстати, приходится испытывать и не такие тяготы, ведь он воюет с некромантом Голониусом вместе с Исигавой, Никсой и Сардиной, а не отсиживается в тёплом и уютном замке. Это удел Ланнеля. И вот что ещё, девочка, тебе пора принять решение относительно Зиночки. С того самого дня, как ты исцелила эту девочку, она прикипела к тебе всей душой. Нельзя же вечно погружать её в сон, когда нам нужно поговорить о чём-либо. Её родители тоже очень любят тебя, как и мы все, так что тебе нужно принять окончательное решение. Или она становится вместе с папой и мамой одной из нас, или ты начинаешь потихоньку отстранять эту девочку от себя.

Вилваринэ была того же мнения и потому сказала:

— Да, доченька, Одакадзу прав.

— Мам, но тогда она наверняка захочет отправиться вместе с нами в Серебряное Ожерелье, а вдруг она влюбится в кого-то и захочет остаться со своим парнем на Земле? Колька с неё глаз не сводит.

Сэнди, молчавший всё это время, оживился и тотчас доложил:

— Исключено, этот мальчик мечтает об одном только космосе и он действительно станет космонавтом, а вот земная судьба Зиночки закончится через эти восемь лет и она при этом точно не умрёт, как и ещё целая прорва землян.

— Хотелось бы мне знать, Саша, с чего это тебя так бесит? — Насмешливым голосом поинтересовался Варнон. — Не хочешь оставаться га Земле, когда принцесса Иримиэль её покинет.

Принцесса, которая не очень-то любила разговоры на эту тему, сначала нахмурилась, на что никто не обратил никакого внимания, а потом радостно заулыбалась и воскликнула:

— Хорошо, тогда я прямо сейчас пойду и всё ей расскажу. Дядя Витя, можно мне провести Зину через некоторые сарнасельмы? Я хочу показать ей свой мир.

Одакадзу, широко улыбаясь, кивнул головой и сказал:

— Да, ваше высочество. Только через те, возле которых не бродят толпами туристы и ради богов Альтаколона, не пытайся искать блуждающий сарнасельм на острове Пасхи. Ты ведь обязательно потащишь свою подружку туда, хотя там сейчас ночь.

Принцесса вскочила со стула, чмокнула в щёку Вилваринэ и выбежала из столовой. Секунду спустя каблучки её туфелек уже стучали по деревянным ступеням, а вскоре шаги девушки стихли, так как она на ходу превратила обувь своего сайринахампа в кроссовки, нарядное платье в джинсовый комбинезон, а соломенную шляпку в бейсболку. Она вбежала в спальную на втором этаже рядом со своей, сотворила заклинание пробуждения и принялась дёргать за ногу свою подружку, одетую в джинсы и вязаную бежевую кофточку, которая за эти годы превратилась в очаровательную юную девушку немного ниже ростом, чем принцесса и к тому же шатенку. Та проснулась не сразу и, увидев свою любимую подругу, надула губки и проворчала:

— Ну, вот, я опять уснула. Как только твоя мама меня накормит до отвала, меня сразу же тянет поспать. Ир, а ребята уже уехали?

— Ага! — Воскликнула принцесса — Я дала Вовке свою "Яву" и он укатил. Довольный, как слон после бани. Ладно, Зинка, слушай меня внимательно и не перебивай. Ты сегодня уснула не просто так, а потому, что я наложила на тебя во время обеда чары. Мальчишек и Лариску я отправила домой из-за того, что в городе переполох. С ними поехали дядя Лёня и дядя Гера, так что Вовка лихачить не будет, да, к тому же на моей "Яве" особенно не полихачишь, я на неё наложила заговор безопасной езды. В общем так, папа, мама и мои воспитатели велели, чтобы я тебе обо всём рассказала. Так что слушай, Зинуля.

Принцесса Иримиэль за каких-то пятнадцать минут рассказала своей подруге о том, кто она такая и даже показала ей свои остренькие эльфийские ушки. Та слушала её затаив дыхание, а потом прошептала:

— Врёшь, не может быть. Можно потрогать твои уши? Ой, они действительно настоящие, Ирка! Так ты действительно эльфа, как в той книжке, которую ты нам читала и переводила с английского?

— Не эльфа, а эльфийка, а вообще-то правильно говорить эльдара, и к тому же я действительно принцесса Эльдамира, так что попрошу быть повежливее. — Сказала Иримиэль и, быстро расцеловав подругу, заговорщицки зашептала — А сейчас я тебя переодену в новый магический наряд и мы с тобой совершим небольшое путешествие вокруг Земли, но сначала я покажу тебе свой замок, а то ты всё это время думала, что я живу в каком-то каменном сарае, а это не так, наш дом на самом деле очень красивый лесной замок.

Принцесса утащила Зину в свою спальную, но ещё только выйдя в коридор, который моментально преобразился, та громко ахнула, увидев такую роскошь. Долго рассматривать интерьер коридора Иримиэль ей не дала и, втолкнув девушку в спальную, обставленную в стиле барокко, тотчас вытащила из резного белого комода с золочёными финтифлюшками большой ларец слоновой кости и стала выкладывать из него на кровать весьма невзрачные на вид нижнее бельё, рубашку с длинными рукавами, брюки, куртку, бесформенную шляпу, гетры и башмаки. Всё эти вещи имели блёклый буровато-серый цвет и Зина, осмотрев свою нарядную кофту и настоящие джинсы "Рэнглер", сказала неуверенным голосом:

— Ир, а может быть я останусь в чём есть?

Иримиэль, снисходительно посмотрев на девушку, сказала:

— Глупышка, это же сайринахамп, магическая одежда. Она живая и может придать себе любой вид, который ты только пожелаешь. Тебе для этого нужно только заглянуть в эту книжечку и нажать ногтем на тот наряд, который ты хочешь иметь. Или ты действительно думаешь, что у меня полный шкаф тряпок? Не-е-е, я всегда одета в один и тот же сайринахамп, а этот у меня запасной, на всякий случай.

Зиночка, увидев несколько показанных ей Иримиэль нарядов, мигом сняла с себя всё и, надев трусики и бюстгальтер, тотчас убедилась в том, что их можно превратить едва ли не в полтора десятка купальников и другое роскошное бельё, ведь страничек в этой книжице размером с небольшой блокнот, было, как в каталоге "Неккерман". Через несколько минут девушки, одетые в одинаковые джинсовые комбинезоны и рубашки с коротким рукавом, выбежали во двор. Вот тут-то Зина и увидела, в каком красивом замке жила её подруга все эти годы, но разглядывать его слишком долго Иримиэль не дала и тотчас потащила её в сарнасельм. Девушка ничего поначалу не поняла и лишь выйдя из каменного обелиска рядом с японской беседкой и бросив взгляд на город, сияющий яркими огнями, жалобно спросила:

— Ирка, где мы?

Принцесса ответила ей:

— В Голливуде, Зинка. Здесь живёт моя подруга Барбара, невеста Сэнди, ну, то есть дяди Саши. Она знаменитая писательница, сценарист и киноактриса. А ещё здесь живут Дорис и Лизи. Они тоже актрисы, но Лизи ещё и певица кантри. Этим летом я снялась в новом фильме Дорис. Она играла в нём королеву, а я принцессу, ну, её же, только в юности. Это было так здорово, Зинка. Вон смотри, видишь вот там большое белое здание и плакат над ним, это здание киностудии "Маунт Ривер". Там и проходили съёмки. Сейчас фильм монтируют и этой осенью он выйдет в прокат, но рекламный плакат уже повесили. На нём я изображена верхом на Бриллианте. На этом жеребце я скакала через лес, а за мной гнался отряд венгерских гусар.

— Врёшь! — Восхищённо воскликнула Зина.

— Ну, да, как же! — В тон ей ответила Иримиэль — А где тогда я по-твоему пропадала конец июня и почти весь июль? Фильм этот начали снимать ещё весной, но это были съёмки общих планов во Франции, в Версале и ещё в нескольких городах, а основные съёмки проходили здесь и рядом с Нью-Йорком, мы там были в экспедиции целых три дня. Всё остальное сняли в павильонах, их у этой кинокомпании наверное штук двадцать или больше.

— Ой, Ирка, неужели ты и правда снималась в Голливуде? — Восторженно прошептала Зина — Расскажи кому в школе — не поверят.

Принцесса улыбнулась и сказала:

— Об этом никому нельзя рассказывать, Зина. Ведь на Земле об этом почти никто не знает. Только мои воспитатели и наши друзья, которым мы об этом рассказали, как я тебе. Ну, а теперь я тебе покажу ту гору в Тибете, внутри которой находится древний храм Сердца Земли. Дядя Саша говорит, что его построили жители Атлантиды.

Из Лос-Анжелеса девушки перенеслись в небольшой грот, из которого было видно плато, но там было очень холодно и трудно дышать, а потому они оттуда перенеслись на остров Пасхи и немного побродили возле огромных каменных изваяний, после чего принцесса Иримиэль стала показывать своей подруги другие уголки Земли и в конце концов они оказались на её острове в Тихом океане. День там клонился к закату, но это не помешало девушкам с визгом броситься в океан. Принцесса не стала показывать своих навыков морского рейнджера и, вволю накупавшись, они отправились в большой, красивый дом, где для них уже был накрыт ужин. Приняв душ после морского купания и поужинав, они посетили храм Сердца Земли, в котором вволю повеселились, летая в столбе золотого света и, наконец, вернулись в лесной замок. Там Зину уже поджидали её родители, которым уже рассказали о том, где находится их дочь.

Миравер даже помыслить не мог, что он когда-либо сможет так возвыситься. Голониус, заявив о том, что он слагает с себя все свои полномочия и звания, кроме одного — звания Верховного мага империи Хрустального Ожерелья, возложил на его голову корону императора и повелел всем повиноваться новому императору. Сам же он тотчас удалился в свою Чёрную башню и Мираверу пришлось срочно брать бразды правления в свои руки. Благом было то, что Голониус привёл к присяге всех военачальников своей огромной армии, а за сутки до этого можно сказать передал своему помощнику все дела, включая архив и сказал, что будет оказывать ему всяческую помощь, но при этом попросил лишний раз себя не тревожить. В серьёзности намерений Голониуса сомневаться не приходилось и Миравер, восседая на троне, понял, что отныне вся полнота власти сосредоточена в его руках.

Он обвёл своих подданных строгим взглядом и усмехнулся. Все они, явно, были ошеломлены произошедшим, но при этом прекрасно понимали, что новый император, который и раньше обладал большим влиянием и ещё большими возможностями, сможет легко справиться с ними и сумеет расплести самые хитроумные интриги. Знали они и о том, что отныне им придётся воевать, а не отсиживаться в крепостях, так как Миравер и всегда был сторонником активных военных действий. Правда, в отличие от Голониуса, он был опытным военачальником, обладал стратегическим мышлением и всегда выступал против всяческих военных авантюр, на которые был так падок Верховный некромант. Он был сторонником планомерного неспешного наступления на позиции врага и умел выстраивать хитроумные, многоходовые операции, что в сочетании с его стремлением знать о своём противнике как можно больше делало войну не столь уж опасным предприятием. Ну, и ещё он был сторонником тотального перевооружения армии и отказа от всех этих устаревших мечей, щитов и копий.

В лабораториях и мастерских Миравера тысячи магов и кузнецов работали над созданием новых образцов оружия, которое обладало эффективностью оружия космитов, но в то же время содержало в себе как можно больше магии. Кое в чём его маги уже преуспели и сейчас нового императора окружали воины в чёрных магических доспехах, мало чем отличимых по виду от тяжелого защитного обмундирования космитов, и были вооружены магическими ружьями, стреляющими как молниями, так и огненными сгустками. Эти ружья были даже мощнее бластеров космитов, хотя и уступали им в скорострельности, да, и целиться из них было сложнее, но если их будут не тысячи, а сотни миллионов штук, то тогда перевес в огне будет на их стороне и то, что предатели-космиты построили Железную крепость в самом центре Великой Равнины и теперь из Эльдамира вывозилось множество военных машин и стрелкового оружия, уже не грозило им поражением. Вот только оказались бы рассказы о новом оружии правдой, а не очередным блефом, как это очень часто случалось в годы правления Голониуса, большого любителя тайн. Миравер не стал делать из этого секрета. Он снисходительно улыбнулся и сказал спокойным тоном:

— Начиная с завтрашнего дня вы получите новые ружья, господа, но я потребую от вас за это строжайшей дисциплины. Всех своих магов-ремесленников и кузнецов вы должны отправить ко мне в Годдарг и уже очень скоро вы получите тяжелое оружие, которое мало в чём уступает по своей силе пушкам космитов. Отныне мы перестанем думать об обороне и перейдём в наступление. Пусть не сразу, но постепенно, мы завоюем всё Светлое Ожерелье, но начнём мы с того, что завоюем плацдармы в Каменных Плетениях между Тёмной и Светлой половинами Серебряного Ожерелья, чтобы наши войска могли отправляться на отдых домой. Пора менять характер войны и делать её более эффективной. Сегодня это главная ваша задача, маршалы империи Великого Морнетура и поэтому я предлагаю вам создать две атакующие армии, вооружить её самым современным оружием, которое рассыпано по нашим войсками, как крошки по столу, и сделать так, чтобы мы не чувствовали себя оторванными от дома.

Все, кто собрался в этот день на большой площади в центре Годдарга, услышав эти слова, радостно заулыбались. За десять лет им уже изрядно надоела война и хотелось хоть какой-то передышки. Многие из маршалов Голониуса не раз предлагали сделать это, захватить плацдармы в Каменных Плетениях, построить там хотя бы две крепости и, перейдя со Светлой половины в Тёмную, иметь возможность поставить там большие сарнаандо, чтобы через них отправляться в свои родные замки и крепости. Кое-кто за такие речи лишился головы, а некоторым повезло ещё меньше, Голониус предал их такой лютой казни, что это напугало даже некромантов, привыкших ко всему, что было связано со смертью, а теперь новый император заявил об этом сам. Выходит, что Верховный некромант действительно наделил его всей полнотой власти, а раз так, то к словам нового императора стоило внимательно прислушаться. Миравер, видя этот энтузиазм, сказал:

— Подготовку к этому вы начнёте немедленно, господа, но никаких разведывательных вылазок делать не нужно. Этим вы только насторожите врага. К броску нужно подготовиться скрытно, совершить его молниеносно и сразу же хорошо закрепиться на месте, а для этого нам нужно будет сначала изготовить отдельные детали двух крепостей, и затем, высадившись в том месте, которое хорошо нам известно, быстро их построить, ну, а уж затем удержать. Кто займётся этим?

Желающих из более, чем девятисот маршалов набралось достаточно и Миравер пригласил в теперь уже свой дворец пятьдесят шесть самых бравых вояк. Половина из них были просто горлопаны, но такие, за которыми шли в атаку, а во второй половине имелось достаточное число восторженных дурней, но вместе с тем среди них были и очень опытные маршалы, и они имели за плечами сотни выигранных сражений в Хрустальном Ожерелье. В конечном итоге, поблагодарив всех за поддержку он ушел с теми семью маршалами, в чьих умственных способностях ему сомневаться не приходилось, повелев всем остальным пировать в его императорском дворце, припасов в котором оставалось всё меньше и меньше даже не смотря на то, что кое-какое хозяйство Мираверу удалось организовать. Именно то обстоятельство, что уже через год им грозил голод, заставило Миравера вчера потребовать от Голониуса полной свободы действий и в том числе права построить как эти две крепости для снабжения армии, так и возможность вести войну так, как он считает нужным. Голониус к его удивлению сказал ему в ответ на заявленные требования:

— Миравер, друг мой, в конце концов я именно поэтому и назначаю тебя императором. Понимаешь ли, мой мальчик, я просто болван, который взялся не за своё дело. Я могу поставить пред собой любую цель и добиться победы, но может статься и так, что такая победа будет никому не нужна. Ты другое дело, в твоих жилах течёт кровь истинных Королей Серебряного Ожерелья и ты созидатель, в отличие от меня. Мне же дано только разрушать и поскольку я свою миссию выполнил, теперь настало твоё время. Надеюсь, что я разрушил оба мира не до конца и ты сможешь построить великую империю. На всякий случай я советую тебе устроить праздничное богослужение в честь всех богов сразу, но сделать это не так, как это делают на Светлой половине, а по нашему, то есть без этих дешевых подношений богам, но с куда большим размахом.

Миравер прислушался к этому совету и отдал приказ в следующую же седмицу провести праздничное богослужение, для чего в срочном порядке по всей армии разыскивали жриц Огненной Вэр, впавших в немилость. Как они будут теперь разбираться со своей богиней его не волновало, на то они были и жрицы, и к тому же им было приказано вспомнить то, как богов чествовали до Голониуса. Хорошо, что старый некромант не извёл их под корень, а только отдалил от себя. Часть жриц, причём самых опытных, ушла вместе с Файриэль и Мориэром, но зато большая их часть этого не сумела сделать. На помощь богов Миравер не очень-то надеялся, но он почему-то поверил в обещание Голониуса, что боги не оставят его без поддержки и потому приказал вернуть жрицам всё, что у них отобрали, да, ещё и разрешил им компенсировать свои потери всем, чего они только пожелают. Эти дуры обрадовались и с энтузиазмом взялись за дело.

Жрицы, жрицами, но в данный момент Миравера, внезапно ставшего императором, интересовало не то, как они будут задабривать богов во главе с Анароном, а совсем другое, как ему исправить все те ошибки, которые допустил Голониус. Пожалуй, Мориэр был прав, что сбежал вместе с Файриэль и преданными ему лично войсками. Этот юноша хотя и обладал талантами военачальника и короля в отличие от своего отца и особенно деда, был лишь жалкой марионеткой в руках Голониуса, как, впрочем, и они все. Он, пожалуй, смог бы добиться гораздо большего, чем этот старый, озлобленный на всех и вся некромант, но и ему пришлось бы не сладко, да, и не дал бы Голониус ему ничего сделать, хотя как знать. Новый император сел за большой стол с большой магической картой всех миров Светлого Ожерелья и всех его Каменных Плетений (хоть что-то некромант сделал хорошо и добротно) и спросил усталым голосом:

— Государи мои, я думаю мне не стоит объяснять вам всю сложность нашего положения?

Ему ответил лорд Ксанос, один из сохранивших свой недюжинный ум Патриархов вампиров:

— Полагаю, что это будет излишним, мой император. Мы все прекрасно отдаём себе отчёт, в каком дерьме находимся, но я полагаю, что тебя интересует не это, а как выправить положение?

— Ну, не так уж всё и плохо, Ксанос. — Не то что бы возразил древнему вампиру маршал Крабанон, но и не стал драматизировать ситуацию — Наши крепости хорошо укреплены, потери в войсках не столь уж велики и хотя особенно радоваться нечему, мы ещё в состоянии не только сражаться в обороне, но и нападать. Наш император полностью прав, говоря о необходимости создания надёжного канала для поставок продовольствия и живой силы. Если мы при этом ещё и перестанем уповать на нежить и прочие ненадёжные элементы и при этом сделаем основной упор на перевооружение армии, то нам будет сопутствовать в войне успех. Разумеется, в том случае, если враг не преподнесёт нам какого-либо нового сюрприза вроде этих неизвестно откуда взявшихся белых рыцарей-крестоносцев и отрядов неуязвимых атакармелонов. Мало того, что и те, и другие являются прекрасными воинами, так они ещё и создают повсюду эти свои зелёные боевые лайкваринды, попасть в которые, — для эльдаиара верная смерть. Но меня беспокоят даже не они, их ведь у короля Лигуисона очень мало, а нечто совершенно иное.

Хотя Крабанон и умолк так и не сказав, что его беспокоит более всего, но император Миравер сразу же догадался об этом и, пристально посмотрев в глаза каждому твёрдым голосом сказал:

— Государи мои, хотя наш повелитель и не сказал мне вчера, чем именно он собирается теперь заняться, он поклялся, что больше никогда не станет вмешиваться в наши дела. Теперь это наша война и он лишь заверил меня в том, что в случае какой-либо угрозы пришлёт нам на помощь таких воинов, которые будут даже сильнее белых рыцарей. Правда, он выставил мне одно условие и я хочу ознакомить вас с ним. Да, кстати, друзья мои, применив немного магии, поиграв на чувствах некоторых господ и их страхах, я добился того, чтобы вы пришли в мой кабинет вполне осознанно и добровольно, а потому считайте себя отныне моими первыми советниками. Так вот, господа военный совет империи, отныне нам надлежит разыскать и доставить в Чёрную башню к Верховному некроманту семьдесят семь представителей каждого из королевских родов Светлого Ожерелья. Насколько я понял, некоторых из них он уже сумел разыскать, но его не очень устраивает качество их крови. Голониусу нужна чистая королевская кровь. К счастью у меня был такой пленник и я его уже передал ему и он полностью устроил нашего повелителя, так что Ромениану можно вычеркнуть из этого списка. Остаётся семьдесят пять королевств.

Маршал Сугурэн улыбнулся и спросил:

— А почему не семьдесят шесть, мой повелитель?

Император Миравер тоже улыбнулся и ответил:

— Кровь Эльдамира Голониуса не интересует и даже более того, он посоветовал мне прекратить поиски принцессы Иримиэль. Если я его правильно понял, это довольно опасное для всех нас занятие и мне кажется, что нам следует внять этому предостережению.

Не дожидаясь того момента, когда император спросит его об этом, лорд Ксанос вежливо склонил голову и сказал:

— Мой повелитель, уже завтра все лорды вампиров будут ознакомлены с вашим тайным приказом и самые лучшие охотники на людей столь же тайно займутся поисками. Полагаю, что болтать это на каждом шагу не стоит. И ещё, мой повелитель, этих существ нужно доставлять в Чёрную башню или можно обойтись одной только кровью, сохранённой в неизменном виде нашими магами? Инициировать особь королевских кровей и воспитать из неё вампира весьма почётно для каждого лорда. Это повышает статус.

Новый император, который прекрасно понимал чаяния вампиров, кивнул головой и ответил:

— Вполне можно обойтись одной только кровью, лорд Ксанос. В благодарность же за то, что ты не стал долго раздумывать, я отдам тебе своего пленника. Он не так молод, как тебе этого хотелось бы, да, к тому же всего лишь человек удалившийся от двора, но я думаю, что ты найдёшь для него применение.

Патриарх развёл руками и сказал со смиренным видом:

— Ничего, мы как-нибудь с этим справимся, мой повелитель. Иногда бывает и так, что старцы куда охотнее обращаются в крылатых охотников, чем молодёжь. Мне остаётся спросить тебя только об одном, мой повелитель, нам стоит продолжать обменивать троллей на ружья или следует прекратить эту практику?

— Продолжайте, лорд Ксанос. — Ответил Миравер — Только теперь я советую требовать с троллей бластеры, а не ружья. Насколько я знаю, это оружие вампирам подходит больше. Вместе с этим, господа, я советую вам налаживать как можно больше контактов с обитателями Светлого Ожерелья. Вам также следует подумать и о том, как довести через наших агентов до их сознания, что мы воюем с королями, а не с народом. Поэтому постарайтесь объяснить каждому коменданту наших крепостей и поселений, что отныне положение наших рабов смягчается вплоть до того, что за особые заслуги, то есть за честный труд и хорошее поведение, они смогут не только получить вольную, но и вообще вернуться в родные места. Нам нужно в корне изменить отношение к себе со стороны простого народа и вам отныне следует также заниматься не только делами армии, но и этими вопросами. Теперь же я хочу вручить вам ваши новые имперские регалии, перстни с магическими печатками. Завтра все будут ознакомлены с моим первым указом, в котором будут отмечены ваши заслуги, господа, и доведены до всеобщего сведения ваши полномочия.

Император Миравер высыпал из шкатулки семь одинаковых золотых перстней с большими круглыми печатками и даже показал, какой оттиск они оставляют на листе пергамента. Это было ничто иное, как изображение полного Альтаколона, вокруг которого шла многообещающая надпись: — "Созидая во имя Анарона". После этого Миравер чуть склонил голову и сделал рукой величественный жест, которым он одновременно благодарил своих советников за терпение и предлагал им убираться восвояси. Как только они ушли, он поднялся из кресла, подошел к шкафу, налил себе кубок вина и выпил его залпом. Первый день в новой должности не испортил ему настроения, но и радоваться пока что было ещё нечему, очень уж неважное наследство он получил от некроманта Голониуса.

В последний день марта, вечером, более тридцати человек собрались в ресторане "Золотая хризантема" в Маленьком Токио, чтобы отпраздновать весьма значимое событие для Иримиэль и Дорис, обе днём раньше получили в павильоне Дороти Чемблер Центра музыки Лос-Анжелеса по позолоченной статуэтке. Одна за лучшую женскую роль второго плана, а вторая за лучшую женскую роль. Фильм "Королева" получил ещё одного Оскара за лучший монтаж и был также номинирован на лучший фильм года и лучшую режиссуру, но не смог составить конкуренции таким фильмам, как "Рокки" и "Челюсти", что ужасно рассердило Иримиэль. Она прямо-таки негодовала, что такие глупые фильмы были так хорошо приняты американской киноакадемией. Особенно ей не понравилось то, что её давние друзья акулы были выставлены такими жуткими, кровожадными монстрами.

Отоспавшись после этой бурной ночи, все, кто присутствовал на церемонии, пришли в любимый ресторан Дорис, чтобы отметить это событие в узком кругу. Разговоров за столом только и было, что о том, с какой грацией и каким величием прошлись по красной дорожке сначала принцесса Иримиэль, а потом Дорис. Обе были одеты в одинаковые эльфийские платья с золотыми диадемами на голове, украшенными бриллиантами, только у Иримиэль был в руке ещё и маленький скипетр, который когда-то принадлежал королеве Линиэль. Голову же Дорис венчала настоящая корона королевы Эльдамира, на чём настояла принцесса. Может быть их наряды кому-то и показались излишне чопорными, зато это были настоящие королевские наряды и от них исходила такая магическая сила, что зрители рукоплескали им с удвоенной силой, да, и их драгоценности тоже были не взятыми напрокат, а их собственными. Хотя Вилваринэ и вздохнула с огорчением, когда Иримиэль подарила корону своей матери Дорис. Благо их у неё было целых пять и все практически одинаковые.

В принципе на премьерном показе Иримиэль чувствовала себя куда лучше, ведь почти две трети зала составляли её друзья и многие выглядели очень импозантно. Кто-то пришел в традиционном японском кимоно, да, ещё с мечами, а кое-кто в наряде индейского вождя и это придало премьере особый шик. Фильм собрал отличную кассу и о нём очень хорошо отзывались критики, называя его самой романтической сказкой про французских королей, но ещё лучше его принимали зрители и всё потому, что в нём блестяще сыграла свою роль юная принцесса-сорванец, которая не только умела скакать верхом, но и фехтовать. Не были в восторге от премьеры одни только журналисты, так как Иримиэль ответила всего лишь на несколько вопросов и тотчас уехала в лимузине. Не появилась она перед прессой и позднее, а на все звонки в кинокомпанию получали один и тот же ответ: — "Нет, Ирис Эльдиар больше не будет сниматься в кино".

Не в силах разыскать Иримиэль, журналисты, а вместе с ними и агенты принялись терзать вопросами Дорис, но та с улыбкой отвечала им, что Ирис намерена закончить школу и что она не собирается больше сниматься в кино. Постепенно шумиха утихла и страсти по Ирис вспыхнули только тогда, когда стало известно, что она номинирована на Оскара. Теперь журналисты гадали, явится ли эта юная, но такая таинственная особа на церемонию вручения ей золотой статуэтки или нет. В том, что она её получит, почему-то никто не сомневался и все считали, что уж скорее она не достанется Дорис, чем ей. В итоге Оскара получили и принцесса, и королева, что породило множество каламбуров. Как бы то ни было, но пресса отнеслась к принцессе Иримиэль по доброму и даже то, что во время съёмок вокруг ней была создана совершенно особенная обстановка, журналисты сочли режиссёрской находкой, мол, а как ещё иначе заставить пятнадцатилетнюю девушку поверить в то, что она настоящая принцесса.

Когда все эти счастливые дни в Лос-Анжелесе завершились, несколько жителей Зеленодольска вернулись домой. Иримиэль и Зина отправились в школу, где помалкивали о своих впечатлениях, а все остальные к привычной работе, хотя вечерами они время от времени и смотрели фильм "Королева", который был специально переведён Дорис в домашний, пользовательский, восьмимиллиметровый формат. Она подарила Иримиэль вместе с кинопроектором ещё и кинокамеру, но ею куда чаще пользовался Варнон, нежели она. После летней встречи с бандитами у принцессы была теперь иная страсть, она вцепилась в Одакадзу, как клещ, и вместе с Зиной, сделавшейся отныне её постоянной спутницей, изучала боевые искусства, для чего тому пришлось срочно выкопать под домом большой тренировочный зал. Магией она также стала заниматься с удвоенным усердием, но этим занимались все, без исключения. Ещё принцесса Иримиэль стала всё чаще и чаще думать о своём женихе, принце Алмароне, а потому полностью охладела ко всем юношам её окружавшим, без исключения.

Имея от рождения талант к рисованию, она постоянно рисовала портрет своего принца, окрепшего и возмужавшего, настоящего воина и очень часто расспрашивала взрослых о том, что на их взгляд происходит теперь в Светлой половине Серебряного Ожерелья. От принцессы не стали скрывать, что шпионы Голониуса уже добрались до Земли, но не разыскивают её, а тихо и мирно живут на небольшом островке на озере Лесное. Узнав об этом, Иримиэль тоже усомнилась в том, что они настоящие некроманты и шпионы, так о них и думали ровно до того самого дня, когда почти год спустя в начале июня в лесной замок принцессы не примчался Чарли Большое Облако. Он вылетел из сарнасельма, вбежал в дом и с порога громко закричал:

— Одакадзу, где ты?

Было раннее утро и все ещё крепко спали, но это нисколько не смутило Чарли и он стал шуметь ещё громче, пока в холл на спустился Одакадзу и не шикнул на него:

— Чего разорался? Мы ещё спим. Вчера весь день ходили пешком по горам и потому все устали, как собаки.

Старый индеец достал из кармана сайринахампа компакт-кассету и протягивая её своему шефу, воскликнул:

— Когда ты прослушаешь эту запись, Одакадзу, тебе будет уже не до сна. Пойдём, где у тебя тут есть магнитофон.

Они прошли в Одакадзу и тот сразу же вставил кассету в новенький японский кассетный магнитофон, который ещё не поступил в продаже даже в стране восходящего солнца. Перемотав кассету, он спросил, прежде чем нажать кнопку воспроизведения записи:

— Может быть ты сначала скажешь, Чарли, откуда у тебя эта запись и что всё это означает? Присаживайся.

Одакадзу, одетый в синее трико и майку, достал из стола бутылку виски и пару бокалов. Налив себе и индейцу, который никогда не отказывался от огненной воды, он пристально посмотрел на него. Чарли Большое Облако подсел к столу, взял бокал, покрутил носом, так как льда ему не предложили, вздохнул, и принялся рассказывать:

— Четыре часа назад, под вечер, Аластар закончил рассматривать очередной номер "Плейбоя" и перебирать пальцами нитки на той штуковине, которую они называют винделморгул, это то же самое, что и анголвеуро. — Увидев удивление на лице Одакадзу, он пояснил — Неделю назад они снова совершили вылазку в Виннипег и в числе прочего стащили в одной конторе пару сотен журналов, в том числе и таких. Всю минувшую неделю Аластар их читал, а сегодня велел своим дружкам срочно собраться в землянке и вот какой разговор у них состоялся Одакадзу. Ну, чего ждёшь? Включай запись.

Одакадзу включил магнитофон и услышал насмешливый голос мага-некроманта Аластара, который сказал своим друзьям:

— Ну, что же, старые жулики, пришла пора поговорить начистоту и решить, что мы будем делать дальше. Признаться, я даже не думал, что окажусь на старости лет в такой приятной компании. — Наступила пауза, заполненная громким сопением, кряхтением и покашливанием и всё тот же голос продолжил — Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, что намерен поговорить серьёзно, снимем маски, друзья мои. — Послышалось смущённое хихиканье и Аластар строго прикрикнул — Кальтер, не паясничайте, вам это не к лицу. Представлюсь первым, господа маги. Как вы давно уже догадываетесь, моё настоящее имя не Аластар. Я маг-прорицатель Вилион Книжник родом из Лантасира, что в Морнетуре. Ну, кто следующий отважится назвать своё настоящее имя? Не бойтесь, господа маги, среди нас нет ни Голониуса, ни его приспешников. Мы все столько претерпели от этого наглого юнца горя и страданий, что можем смело доверять друг другу.

После небольшой паузы чуть глуховатый голос сказал — Ну, а я, господа, маг-прорицатель Анарор Рыбак из Эаруила, и тоже из Морнетура. Впрочем мы здесь все морнетурцы и все, как это ни странно, маги-прорицатели, так что давайте просто назовём друг другу имена и наши города, которые мы были вынуждены покинуть, бежав от Голониуса. Вы следующий, уважаемый Редклиф.

Редклиф охотно откликнулся:

— Моё имя, уважаемые коллеги, Мелдаон Ночной Рыбак и я родом из Ваймы. Читаю знаки на рыбьей чешуе, в отличие от Анарора, который так любит вглядываться в рыбьи потроха.

Затем из магнитофона послышался весёлый, насмешливый голос и кто-то бодро заявил:

— Ну, а я, друзья мои Аласт Каменщик из Морнетурина. Как это ясно из моего прозвища, я читаю знаки на камнях.

— Рад встретить вас здесь, старый друг! — Воскликнул пятый маг-прорицатель — Раньше ты знал меня, как Эскатона Гончара, мы ведь были с тобой почти соседями.

Послышались радостные возгласы и Вилион сердитым голосом прикрикнул на магов:

— Хватит, хватит, потом будете обниматься! Будто вы до этого дня ни о чём не догадывались. Дайте лучше представиться нашему стружкоделу и любителю цветов.

Шестой голос, хихикнув, объявил:

— Лоссеон Энтийский к вашим услугам, или попросту Старый Садовник из Энтиара. Спешу предупредить, если вам нужен кто-то, кто умеет разбивать клумбы и вообще ухаживать за цветами, это не ко мне. Я всего лишь читаю знаки на цветах, а Садовником меня прозвали потому, что я любил забираться в чужие сады и цветники.

— Ну, а я, как справедливо заметил этот книгочей, Лайталон Свирельщик из Нирвеса. — Представился седьмой маг — И действительно читаю по стружкам и срезанной коре, без которых не обходится изготовление свирелей. Итак, мастер Вилион, мы назвали свои имена. Что будем делать дальше, хотелось бы мне знать? Если вы хотите узнать о том, как я бежал из Нирвеса, то это слишком грустная история и мне не хотелось бы её рассказывать.

Вилион поторопился успокоить Лайталона:

— Не станем тратить время на эти глупости, мой друг. Мы все здесь маги весьма редкой квалификации. Причём очень старые и опытные маги, раз сумели обвести вокруг пальца самого Голониуса. Мы были достаточно опытными уже в то время, когда он захватил Морнетур, раз смогли скрыться от него и были по всей видимости достаточно мудры, поскольку предпочли скрыться, а не сражаться против него, иначе мы все или погибли бы, или пополнили ряды его приспешников после пыток.

Аласт Каменщик мрачным голосом сказал:

— Не такие уж мы и мудрые, друг мой, раз в конечном итоге были мобилизованы в его армию и стали некромантами.

— Не скажи, Аласт, не скажи. — Насмешливым голосом откликнулся Вилион — Ведь он призвал нас под свои чёрные знамёна не как многоопытных магов, а как молодых дурней и лоботрясов и у его лучших учителей давно уже опустились руки научить нас чему-либо, хотя каждый из нас постиг ту же некромантию даже лучше Голониуса. Впрочем искусство белого некроса было прекрасно знакомо каждому из нас задолго до того дня, как Шейн Тёмный взялся учить ему Голониуса. Нас-то он так и не смог вычислить, ведь мы очень ловко спрятались от него за книгами, глиняными горшками, цветами и свирелями и каждого из нас он считал лишь старым чудаком, но я не за этим позвал вас, друзья мои. Благодаря тому, что у этого недоумка, мастера Рингаона, опустились руки и он приказал мне отправляться в Годдарг, главный город-крепость Голониуса на Светлой половине, куда его маги спроваживали своих самых нерадивых учеников, чтобы из них были сформированы отряды разведчиков, у меня появилась возможность завершить свой труд. Вам, друзья мои, легче, ваши инструменты познания не такие громоздкие, как мои, но мне удалось вывезти из Лантасира свою библиотеку, хотя я и не мог работать с ней все эти долгие годы. Благодаря же тому, что меня отправили на эту планету вместе с вами, я смог спокойно со всем разобраться. В какой-то мере труды Голониуса увенчались успехом, одна из групп его разведчиков, то есть мы, нашла ту планету, на которой скрывается принцесса Иримиэль, но тут мне открылось ещё кое-что, коллеги. Планета Земля это и есть то самое место, которое наши боги называют Источником Силы. Это открылось мне между строк в тех текстах, которые я внимательно просмотрел, как и то, что вместе со мной на Землю были отправлены ещё шесть магов-провидцев. Мы последние семь магов-провидцев Тёмной половины Серебряного Ожерелья. Я прав, коллеги?

Одакадзу, лоб которого покрыла испарина, напрягся и услышал, как маги, посланные Голониусом, подтвердили слова Вилион:

— Да, это так, друг мой. Мои чаши, горшки и мой магический гончарный круг доказывают, что Земля это и есть тот самый Источник Силы, связь с которым утеряли наши боги. — Сказал Эскатон Гончар, а Аласт Каменщик добавил — Те камни, которые я подобрал окрест, говорят о том же самом, Вилион. — Мелдаон Ночной Рыбак подтвердил другой вывод Вилиона — По чешуе тех рыб, которых мы похитили со склада в городе Виннипеге, а они выловлены в океане где мы подорвались на мине, мне удалось узнать, что на Земле живёт юная принцесса из дома Эльдамирионов, парни. Здесь же находятся и её воспитатели, трое эльдаров и человек из Каноды. Я также понял, что солёные воды этой планеты таят в себе огромную силу. Кстати, друг мой, ты похитил у лорда Гейдза самое разрушительное оружие Голониуса, сарнаохтаров, порождённых сарналаугами-царицами. То ли ты очень удачлив, друг мой, то ли действительно великий провидец, но ты сделал так, что они перестали быть слугами этого поганого трупоеда и ждут нового повелителя. Он создавал их, как самых могучих воинов, способных только разрушать, а между тем они могут быть и прекрасными строителями и, как мне кажется, только благодаря им Анарон сможет завершить строительство Альтаколона, но что всё это даёт нам? Для принцессы Иримиэль и её воспитателей мы все враги уже только потому, что нас послал Голониус, хотя это не так, да, к тому же я не знаю, как найти на Земле то место, где она живёт, хотя и знаю некоторые, которые она часто посещает. Похоже, Вилион, у тебя есть какой-то план? Если так, поделись им с нами, старина, ведь каждый из нас давно уже вынашивает мысль о том, как бы посчитаться с Голониусом за гибель наших учеников, родных, близких и друзей.

Из магнитофона послышались тихое сопение, вздохи, шелест страниц и, наконец, Вилион заговорил извиняющимся тоном:

— Коллеги, я смог выяснить, где находится замок принцессы Иримиэль и даже более того, вы можете её лицезреть вот на этой фотографии в журнале "Ньюйоркер". Эта фотография сделана нынешней весной в Лос-Анжелесе, на церемонии вручения какой-то премии и вы видите на ней двух красавиц, головы которых увенчаны коронами Эльдамира. Вот это принцесса Иримиэль, а это какая-то её подруга по имени Дорис. Я могу привести вас к её замку, но вот как доказать принцессе и её воспитателям, что мы не враги, право же, не знаю.

Аласт Каменщик воскликнул:

— Да, тут и думать не о чем! Нам нужно просто явиться в её замок и рассказать обо всём.

— Боюсь, мой друг, прежде чем мы подойдём к её замку нас всех убьют. — Возразил ему осторожный Лайталон Свирельщик.

— Можно подумать, что ты этого испугался, Лайталон. — Смеясь сказал Анарор Рыбак — Твоё тело, пробитое мечами, ещё не упадёт на землю, как ты уже вселишься в какую-нибудь белку или другую малую зверушку, чтобы забрать всё остальное, включая свой сайринахамп, а тот, кто тебя сразил, будет с изумлением смотреть, как твой труп превращается в прах и не сможет ничего поделать. Ты ведь некромант высшего, двенадцатого уровня, которого так и не смог достичь Голониус, как и мы все здесь сидящие, и по части ваниа-эт-куиле нам позавидует любой вампир, поскольку лично мне не нужно после этого отлёживаться несколько дней в ритуальном гробу. Жаль только, что мы все не воины. Аласт, я согласен с тобой, нам нужно явиться в замок принцессы в своём естественном виде светлых эльдаиаров, а не с этими жуткими рожами с клыками, как у вампиров, и обо всём рассказать ей и её наставникам. Лично меня во всём этом интересует только одно, возможность рассказать принцессе Иримиэль о том, что её жених, принц Алмарон, жив, здоров, стал отважным воином и успешно сражается с Голониусом.

Тотчас последовал вопрос Вилиона:

— Откуда тебе это известно, Анарор? Ты же, кажется, все эти годы отирался на кухне и потрошил там рыбу.

— Вот оттуда и известно, Вил. — Ответил Анарор Рыбак — Я ведь частенько потрошил ту самую рыбу, что была выловлена из тех озёр и морей в Каменных Плетениях, из которых пил воду Ведьмак, самый отважный и умелый воин из отряда Папаши Исигавы. Такое прозвище этому юноше дали друзья за его умение навести искусную волшбу на врагов во время даже самого скоротечного боя. В том числе и поэтому сынки Папаши являются неуязвимыми. Их просто никто не может достать клинком, пулей или выстрелом из бластера. Я много чего знаю, коллега, впрочем, как и ты сам. Ведь это ты отправил к ним своего лучшего ученика Конрада, освободив его разум из-под чар Голониуса и теперь он воюет вместе с принцем Алмароном в одном отряде под прозвищем Могильщик. Рассказывают, что твой парень творит в бою самые настоящие чудеса. Мне только не ведомо, почему ты не вернул ему памяти о тех годах, когда он был твоим любимым учеником, мой друг. Ну, так что мы предпримем, коллеги, отправимся в замок принцессы прямо сейчас или же сначала выспимся?

— Не знаю, друг мой, сможешь ли ты уснуть в эту ночь, но лично я намерен провести её с толком и хорошенько подготовиться, прежде чем предстать перед её высочеством. — Ворчливым голосом ответил Анарору Рыбаку Лоссеон Энтийский — Я намерен пройтись по лесу и собрать букет для этой юной красавицы, а также сплести для неё магический венок. А вот с рассветом мы двинемся в путь, друзья!

Послышался шум отодвигаемых стульев, какие-то хлопки и маги, принимавшиеся участие в разговоре, покинули помещение. Одакадзу, вытаращив глаза на Чарли, тыча пальцем в магнитофон, спросил:

— Это что же, сегодня, ближе к вечеру, они явятся в наш замок?

Чарли Большое Облако кивнул головой и сказал:

— Полагаю, что да.

— Ну, и что ты тогда тут сидишь, старый пень? — Воскликнул Одакадзу — Быстро отправляйся в Америку и чисти перья своего самого пышного наряда вождя племени! Собирай всех воинов, их скво, облачайтесь в нарядные костюмы и чтобы к шестнадцати часам вы все явились при полном параде, но не сюда, а в храм сердца Земли. Мне по барабану, что скажет об этом Варнон или Сэнди, но мы встретим их там и эти парни увидят, как принцесса Иримиэль взлетает в столбе золотого света, а потом мы устроим пир прямо в этом храме.

Через полчаса все те жители Зеленодольска, которые знали о том, кто такая принцесса Иримиэль, сидели в столовой, завтракали и слушали запись. В отличие от Чарли Большого Облака, Одакадзу мог разбудить кого угодно. Прослушав запись, Сэнди задался вопросом:

— Не понял? Ведь эти монстры в сундуках вроде бы все сдохли, а этот Аласт Каменщик говорит, что сарнаохтары живы и вместо воинов могут стать строителями. Или он действительно великий маг, или мне самому магии ещё учиться и учиться, так как я в ней полный профан.

Варнон охотно поддержал эту тему:

— Да, я был бы не прочь научиться технике ваниа-эт-куиле и научить этому Ирочку. Это очень полезное умение.

— А на мой взгляд было бы неплохо научиться тому, что умеют делать наши друзья во главе с Исигавой, быть неуязвимыми в силу своего силу воинского мастерства и ловкости. — Поторопился возразить Одакадзу, но на него тотчас зашикало множество людей и он под немигающим, пристальным взглядом Варнона сказал — Нет, я не против, но прошу не забывать о том, если по тебе врежут так, что от тебя мало что останется, то и возрождаться уже будет нечему.

Принцесса рассмеялась первой и воскликнула:

— Дядя Витя, но здесь же говорится о том, что тот маг, который постиг высшее искусство белого некроса, умирая вселяется в какого-нибудь маленького зверька и забирает своё умершее тело. Так что если забирать будет совсем уж нечего, то он сможет создать маленький лайкваринд и тот даст ему пищу, чтобы быстро вырастить себе новое тело. Вот только дядя Ланнель говорил мне ещё очень давно, что высшие знания очень трудно постигнуть, для этого нужно вырасти, так что боюсь, что у меня ничего не получится с белой некромантией двенадцатого уровня, ну, в этом нет ничего страшного, ведь мне же не завтра отправляться в Серебряное Ожерелье. Мне нужно сначала дождаться здесь Алмарона и родить короля Эльдамира.

Вилваринэ с улыбкой посмотрев на принцессу, сказала:

— Всё правильно, Ирочка, у тебя ещё есть время. — Обведя взглядом всех присутствующих, она строго сказала — А вот у нас его не так уж и много. Поэтому давайте начинать готовиться к встрече с друзьями и прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы мы все смогли отправиться в храм сердца Земли.

Сразу же после завтрака закипела работа. Причём закипела почти по всей Земле. Кто-то бросился со всех ног в ресторан заказывать самые изысканные блюда, кто-то отправился на рынок за фруктами и в магазин за напитками к столу, а некоторые люди стали ломать себе голову над тем, как украсить храм сердца Земли и где в нём поставить обеденные столы. В зале Света пировать было неприемлемо. Вдруг, боги возьмут и обидятся, а вот на площади перед ним все они обедали и ужинали не раз. Множество небольших фирм и компаний, в которых работали маги-земляне, внезапно прекращали работу не смотря на возмущение клиентов, но труднее всего пришлось жителям Зеленодольска, особенно тем, кто работал в заповеднике, но и здесь на помощь пришла магия и искусно созданные вилинндуро заменили людей. К четырём часам дня в замке принцессы Иримиэль остались только Одакадзу, одетый в белоснежное кимоно, Сэм в наряде принца и Талионон, одетый в праздничный наряд рейнджера.

Именно они встретили семерых светлых эльдаиаров-магов. Это были молодые, высокие мужчины, одетые длинные белые мантии. В правой руке каждого был белый посох с навершием, являющим собой символ его профессии, а на голове фигурный серебряный обруч-венец. Хотя они и были светлыми эльдаиарами, никто из них не был блондином и волосы у них были от тёмно-русых до жгуче чёрных, но лица были действительно светлы и очень красивы, как у всех эльфов, да, и уши у них у всех были, как и у Талионона, эльфийскими. Талионон первым шагнул к магам, поклонился и сказал:

— Приветствую вас, друзья, я Талионон из дома Таурендилов, сын Эльдамира, потомственный лесной рейнджер, приёмный отец и главный воспитатель принцессы Иримиэль. Создатель её лайкваринда.

— Мои приветствия вам, друзья, я принц Санденс Канодский из династии Марновингов, сын Каноды, главный маг-воспитатель принцессы Иримиэль и ваш друг. — Шагнув вперёд и поклонившись сказал с дружеской улыбкой на лице Сэнди и облегчённо вздохнул, так как маги задержались почти на час.

Одакадзу Яри шагнул вперёд, сделал резкий поклон и с характерной для него интонацией, точно такой, когда он обращался к своим родственникам и соплеменникам, громко воскликнул:

— Рад приветствовать наших союзников, благородных мастеров белого некроса! Я Одакадзу Яри, племянник Исигавы Яри, оёгун клана Яри, главный защитник предела принцессы Иримиэль, яростное копьё направленное в грудь её главного врага, чёрного колдуна Голониуса и всех его приспешников. Мы присланы принцессой Иримиэль, чтобы сопроводить вас в храм Сердца Земли, к Источнику Силы.

Эльдаиары радостно заулыбались и стали по очереди представляться трём друзьям, хотя и не так пышно и торжественно, после чего и вовсе шагнули вперёд и по-дружески обнялись со своими новыми друзьями. Хлопая по широким плечам Одакадзу, Вилион воскликнул:

— Ну, вот друзья, а вы опасались! Говорил же я вам, враги Голониуса всегда найдут общий язык и подружатся. Тем более, если они маги. Раз мы уже здесь, коллеги, то не согласились бы вы показать нам лайкваринд принцессы Иримиэль. В Светлом Ожерелья я слышал множество страшных историй о тех ужасных лайквариндах, которые создаёт отважный Исигава Яри и давно мечтал увидеть хоть один из них. Говорят, что лучше сразиться в одиночку с целым отрядом белых рыцарей, чем войти в его лайкваринд.

Сэнди сразу же стало понятно, что маги не горят желанием немедленно отправиться в храм Сердца Земли. Похоже, что они его побаивались. Он улыбнулся как можно дружелюбнее и сказал:

— Вилион, лес он и есть лес, а лайкваринд это всего лишь лес послушный рейнджеру. Правда, я поспешу тебя разочаровать, Исигава не имеет никакого отношения к тем страшным лайквариндам. Максимум, чему мы смогли его научить, так это выращивать бонсаи. Их скорее всего создал Сардон, мой младший брат, — король Николас, и их друг принц Алмарон. То же место, куда мы хотим отвести, как раз и дало трём этим мальчишкам такие силы. Это подлинное чудо, созданное древними богами и оно действительно является Источником Силы. Хотя вы и сможете подойти к храму Сердца Земли вплотную, вам ещё предстоит пройти через двое врат и вы сразу почувствуете, опасна для вас эта Сила или нет. Лично я считаю, что Источник Силы вас примет, как он принял нас всех.

Старый маг усмехнулся и честно признался:

— Потому-то мне и не по себе, мой друг, но делать нечего, пошли.

Плотной группой они вошли в подземное ущелье, залитое золотистым светом не смотря на то, что наверху уже сгущались сумерки, но это не удивило Сэнди. Такое случалось не раз. Когда в храм Сердца Земли набивалась толпа народа, ночь отступала. Справа и слева от одной стены до другой стояли толпы нарядно одетых людей, но только североамериканские индейцы и японцы были одеты в свои традиционные наряды, но они стояли справа и слева от портика. Раздались громкие приветственные крики, аплодисменты и на магов-эльдаиаров посыпались сверху лепестки роз. Самые нарядно одетые девушки и женщины в белом бросились к ним навстречу, надели им на шеи цветочные гирлянды и, взяв под руки повели к дверям храма, точнее к золотистому занавесу. Вилион коснулся своим посохом, украшенным раскрытой книгой, занавеса и тот пропустил его внутрь без малейшего сопротивления. Мастера белого некроса вошли внутрь и прошли меж двух рядов японцев в белых кимоно и индейских вождей к голубому занавесу, который также пропустил их в храм беспрепятственно, где справа и слева от столба золотого света стояли те, кто являлись хранителями первого круга.

Подруги Иримиэль и её самые главные наставницы сделали вместе с семью мужчинами к столбу света всего несколько шагов и остановились. Только тогда, внимательно вглядевшись в это золотое сияние они увидели принцессу Иримиэль одетую точно также, как на церемонии вручения Оскара. Девушка улыбнулась им, шагнула в золотое сияние и плавно взмыла вверх, достигла чуть ли не потолка и по широкой дуге величаво опустилась к ним вся окруженная золотым сиянием, которое она не только принесла им, но и одарила, коснувшись посоха каждого своим скипетром. Маги дрогнули, медленно опустились перед ней на одно колено и Вилион сказал:

— Мы приветствуем тебя, владычица Источника Силы.

Принцесса Иримиэль радостно заулыбалась и поцеловала по очереди каждого из них, а маг-провидец вручил ей большой букет цветов и возложил на голову прямо поверх короны пышный венок. И то, и другое само вылетело из маленького белого букетика его посоха. После этого принцесса Иримиэль ввела магов вместе с из спутницами в столб света и они все вместе воспарили вверх и опустились на каменные плиты весело смеясь. Когда же они покинули храм сердца Земли и вошли в ущелье, там уже были накрыты столы, увидев которые, маг Мелдаон Ночной Рыбак громко воскликнул:

— Друзья мои, давайте возьмём часть яств и напитков с этого богатого стола и отнесём их в храм сердца Земли вместе с дарами для богов! После этого мы будем пировать здесь до полуночи, а завтра утром придём в храм и посмотрим, приняли боги наши дары или нет. Думаю, что стол наш от этого не оскудеет, а наряды не обеднеют.

Предложение Мелдаона не просто всем понравилось, а вызвало бурю восторга и такой энтузиазм, что в храм чуть было не сволокли на радостях все столы, но в конце концов ограничились тем, что каждый мужчина и каждая женщина, а их было более двух тысяч человек, вооружились большими подносами и, уставив их блюдами и напитками, вереницей потянулись в храм, где, ставили их у стены и оставляли рядом с ними свои украшения, холодное оружие, часы, браслеты перстни, портсигары и даже зажигалки. Опасный Майк, подумав, махнул рукой и положил рядом со своим подносом свою самую дорогую реликвию, трофейный "Вальтер", который нашел в сгоревших обломках сбитого им "Юнкерса-88". Таких пистолетов у него всё равно было два, но именно из этого он стрелял в небо в тот самый день, когда находясь в Кёльне узнал о капитуляции немцев.

Поскольку друзья принцессы Иримиэль были людьми запасливыми и предусмотрительными и в том помещении, где некогда отдыхали сайриномундо, было сложено немало блюд, то за столом было чем закусить. Вилион рассказал всем о том, как должен проходить праздничный пир, а поскольку талантами здесь боги никого не обидели, то это было очень весёлое застолье и каждый новый песенный, музыкальный или танцевальный номер встречали очень тепло. Одакадзу, за неимением талантов певца, танцора или музыканта, просто показал всем своё умение обращаться с нагинатой, кусари-кама, мисубинава, косикирибо и сибаки-яри. Он виртуозно владел и всем остальным арсеналом оружия ниндзя, но решил обойтись только самыми эффектно выглядевшими. Хотя он очень старался, аплодировали ему скорее в порядке вежливости, нежели от восторга, зато Лизи добрых полчаса не отпускали со сцены, что не удивительно, ведь она собирала повсюду целые стадионы народа. Незадолго до полуночи Вилион запечатал вход в храм магическими синими дверями и все разошлись.

Наутро, едва только снаружи поднялось Солнцев, на дне ущелья, укрытого от всех остальных людей каменным сводом и льдами, собрались участники пира и как только Вилион убрал двери, все бросились внутрь забыв о том, что это всё-таки храм. Сэнди бежал в конце первой сотни самых нетерпеливых. Он ещё не добрался до голубого занавеса, как ему в уши ударил радостный вопль друзей. Когда же он и сам вбежал в круглый подземный зал, то не смог сдержать радостного возгласа. Мало того, что все блюда, напитки, а также прочие подношения бесследно исчезли, так при этом зал ещё и полностью преобразился и на его голубом куполе в нижней части появились совершенно фантастические фрески, которые шли от входа. Это были даже не фрески, а нечто иное, трёхмерное изображение пира множества богов, восседающих за столами в амфитеатре.

Справа в самом первом ряду в точке Запада восседал Иисус Христос со своей матерью Марией и всеми апостолами, сидящими от него к Югу. Лицо бога, которому покланялось более миллиарда человек на Земле, было весёлым, а глаза его радостно блестели. В точке Востока восседал Будда, а к Югу от него какие-то другие боги, которых Сэнди не знал, но на них указывали руками его друзья японцы, индусы, тибетцы и китайцы. В точке Севера с поднятым в руке кубком сидя на троне приветствовал всех Анарон, слева от него сидела Светлая Вэр, а справа Арендил и Линиэль, а также все остальные главные боги Серебряного Ожерелья. Изображения богов были примерно на треть больше человеческого роста и в первом ряду их восседало за столом более шести десятков, но над ними был второй, третий, четвёртый и пятый ряд, так что всего на этой волшебной фреске было изображено более трёх тысяч богов, пирующих возле Источника Силы. Подумав о том, что эта фреска уже никуда не исчезнет, Сэнди подобрался к резвящемуся Вилиону, дёрнул его за рукав мантии и сказал:

— Пошли отсюда, есть разговор.

Тот спустил с лица чёрный шелковый платок и сказал с укоризной глядя на нетерпеливого канодца:

— Сэнди, боги пируют, а потому нам нужно блюсти порядок.

— Так я же тебя не жрать приглашаю, Вил. — Парировал Сэнди и, ухватив мага под руку, потащил его к выходу приговаривая — Завтра как только весь этот дурдом закончится, я зашлю сюда своих фотографов, они всё сфотографируют и ты сможешь сколько угодно рассматривать снимки сидя у камина, а сейчас нам надо поговорить.

— А как же мои спутники и твои друзья? — Не унимался старый маг и даже попытался встать столбом — Они, наверное, тоже захотят присоединится к нам, Сэнди.

Вредный маг коротко хохотнул и сказал в ответ:

— Если смогут нас найти, Вил. У меня, знаешь ли, есть на Земле такие убежища, где меня хрен кто побеспокоит.

Сэнди не блефовал. Он действительно затащил Вилиона в сарнасельм и они вышли из него в просторной магической лаборатории, через окно которой виднелся какой-то ледник. В углу лаборатории, которая одновременно походила на кузницу и слесарную мастерскую, стояло рядом с камином несколько кресел. Сэнди слегка шевельнул рукой, огонь в камине вспыхнул и он, усадив своего гостя в кресло, сел во втрое и достал из кармана свой анголвеуро, замаскированный под калькулятор, который тотчас заинтересовал мага:

— Какой странный у тебя ангол. Да, хорошая штука анголвеуро, лучше, чем винделморгул. Увы, но благодаря деятельности Тёмного Шейна мы теперь на можем ими пользоваться.

Сэнди бросил анголвеуро в руки мага и сказал:

— Это земной анголвеуро, Вилион, и им ты можешь пользоваться сколько угодно. Он, правда, немного посложнее обычного, но ты быстро приноровишься. Я почему-то именно так и думал и прихватил его специально для тебя. У меня к тебе вот какой вопрос, старина, как долго вы должны здесь находиться и что намерены делать дальше. Если вам нужно убежище и наша защита, то с этим не будет никаких проблем, ну, и, признаюсь сразу, нам очень нужны ваши знания, как, впрочем, и вам наши знания. Мы тут все эти десять лет упорно трудились и кое в чём преуспели. К тому же Одакадзу сможет научить вас таким боевым приёмам, что и Исигава позавидует. Думаю, что это вам также не помешает как на Земле, так и в Серебряном Ожерелье.

Эльдаиар стал вместо ответа внимательно рассматривать анголвеуро и даже пробежал пальцами по кнопкам, а когда увидел, что магическое заклинание удалось, радостно заулыбался. Внезапно его лицо сделалось строгим и он сказал:

— Какое-то время, точнее два года, мы можем здесь побыть, но ровно через три года с момента нашего вылета, мы должны вернуться, иначе сюда будет направлена большая поисковая группа и уже не таких дурней, каких изображали мы, а состоящая из весьма злобных и полностью преданных Голониусу некромантов. Так что с этим вопросом ясно. Хотя мы можем вернуться в любой момент, мы пробудем на Земле три года, вернёмся в Годдарг, чтобы снова прикинуться там дураками, а немного позднее смыться и присоединиться к Ланнелю и Исигаве. Что касается наших знаний, Сэнди, с этим будет посложнее…

— На этот счёт не волнуйся, Вил, — Перебил мага из Морнетура маг из Каноды — Если мы сядем вокруг столба света, то сможем легко обменяться знаниями. Естественно, потом и нам, и вам придётся хорошенько во всём попрактиковаться, ну, а дальше ты сам знаешь, как это бывает, натура всё равно возьмёт своё. Кстати, Одакадзу точно так же передаст вам и свои знания, но потом добрых полгода будет нещадно гонять сначала в спортзале, а потом заставит попотеть в лесу, в горах и в других местах.

Вилион понимающе кивнул головой и сказал:

— Тогда с этим не будет никаких проблем, Сэнди. Мне тоже хочется постичь вашу магию. Особенно астрологию. Среди вас есть толковый маг-астролог? Я как только узнал о том, что ваши маги умеют читать знаки звёзд, так весь слюнями истёк от зависти.

Сэнди с улыбкой постучал себя пальцем в грудь и сказал:

— Я буду из числа лучших, Вил, ведь моим учителем был сам Великий Ланнель и он передал мне свои знания сидя у Источника Силы. Причём делал это неоднократно и с глазу на глаз. Так что я могу со всей ответственностью заявить, что весьма неплохо разбираюсь в астрологии, но у нас её прекрасно знают все. Ну, и ёщё мы сделаем из вас всех отличных рейнджеров и вы сможете создавать лайкваринды в лесу, в степи, в горах и даже под водой. Тогда ты сможешь послать гонца Исигаве, он нападёт на этот ваш Годдарг и захватит вас в плен, он ведь у нас не только неуязвимый, но ещё и синоби, то есть прячущийся, невидимка, и очень любит такие фокусы. — Эльдаиар улыбнулся и Сэнди, скорчив злорадную физиономию, спросил — Что, сомневаешься в его способностях? Старина, как только вы проникли на Землю, мы пасли вас с первых же минут, а ту мину, на которой подорвался ваш фаер, подсунула вам Клара, та самая девушка, что вела тебя под руку в храм Мелдаона, да, и потом наши синоби наблюдали за вами в течении двадцати четырёх часов в сутки, а один, самый наглый, Чарли Большое Облако, это тот самый парень у которого было больше всех перьев, спёр у Эскатона Гончара чёртову прорву горшков и тарелок, так что у него теперь будет такой ученик, что мне даже завидно. Ну, а теперь расскажи мне об этих страшных и ужасных сарнаохтарах и, самое главное, о их мамочках, сарналаугах-царицах.

Вилион остолбенел от услышанного и переспросил:

— Вы что, действительно знали о нашем прибытии с первого же часа? Но мы ведь были очень осторожны и внимательно следили за всем, что происходило вокруг.

— Вил, дружище, всё это время вы жили в лайкваринде созданном Чарли, а он один из наших лучших лесных и озёрных рейнджеров и к тому же вырос в каноэ на точно таком же озере неподалёку, только оно малость побольше. Только зимой его группу сменили наши арктические рейнджеры с Аляски, а по такому парню, когда он прячется в снегу, ты пройдёшь на лыжах и фиг его заметишь. Так что мы знали что вы едите, что читаете, чем занимаетесь и куда ходите.

Маг улыбнулся, потом снова нахмурился и сказал:

— Все сарнаохтары утонули, Сэнди.

— Все твои сарнаохтары сложены в соседнем помещении, Вилион, мы их достали со дня моря той же ночью и уже через какую-то неделю перевезли сюда, на нашу антарктическую базу. — Успокоил его Сэнди и со вздохом добавил — Только они, кажется, все сдохли. Правда, два контейнера повредило взрывом и они разгерметизировались, а потому достались нам пустыми, так что я полагаю их просто разъело морской водой, ведь они пролежали на глубине почти в два километра несколько часов, прежде чем мы их оттуда подняли.

— Как? — Громко воскликнул Вилион — Неужели этих монстров, которые не боятся ни огня, ни холода, ни каких-либо кислот может убить простая вода? Это же просто замечательно, Сэнди! Выходит, что против этих бездушных, неуязвимых тварей, которые будут питаться убитыми ими эльдарами и людьми, можно всё-таки убить? Друг мой, более радостной вести мне ещё никто не сообщал! Раз так, Сэнди, тогда слушай, что я знаю о них. — Вилион за четверть часа рассказал о находке принца Миравера и о том, во что превратил слабого и беспомощного сарналауга злобный ум Голониуса, после чего закончил свой рассказ словами — Сэнди, нам нужно обязательно поселить на Земле, в какой-нибудь подземной пещере, хотя бы одну царицу, подчинённую принцессе Иримиэль, чтобы она откладывала яйца и, самое главное, ввезти в Светлое Ожерелье как можно больше морской воды. Тогда Голониус не сможет насылать на эльдаров и людей полчища этих тварей. Сейчас их у него мало, всего несколько тысяч, так как большинство его сарналаугов-цариц либо бесплодны, либо откладывают нежизнеспособное потомство, но он сможет найти чистую кровь истинных королей и всё исправит. Правда, это можно будет сделать только через семь лет. За это время кровь Голониуса окончательно исчезнет и эти сарнаохтары станут чистыми. Тогда принцесса Иримиэль сможет их легко подчинить себе, но самое главное, нужно поскорее доставить в Серебряное Ожерелье морскую воду.

— Да, далась тебе эта вода, Вил! — Смеясь воскликнул Сэнди — В ней главной является не она сама, а соль и это уже не магия, старина, а чистейшей воды наука. Понимаешь, по своему химическому составу океанская вода является полным аналогом крови эльфа, человека, гоблина и даже громадного горного тролля. Думаю, что её можно давать даже вампирам вместо крови, которым она нужна для нормализации обмена веществ. Ну, а соли, да, к тому же не простой, а магической и ещё вдобавок заряженной из Источника Силы мы сможем отправить туда очень много. Мы уже построили несколько десятков фаеров и это не составит для нас никакого труда.

Вилион отрицательно замотал головой и воскликнул:

— Сэнди, никому из вас ни в коем случае нельзя отправляться в Серебряное Ожерелье. Голониус уже засёк появление нескольких фаеров и очень обеспокоен этим.

— Самих фаеров или меня на фаере? — Быстро спросил Сэнди.

Маг на минуту задумался и ответил:

— Скорее всё-таки последнее.

— Ну, тогда это не проблема. — Заулыбавшись сказал Сэнди — Тогда мы сможем отправлять в Эльдамир автоматические фаеры. Это легко сделать. Загрузил магические трюмы мешками с морской солью, выставил курс и вперёд, а по прибытии фаер сразу же отключится. Вот только как предупредить об этом наших?

Теперь уже маг-эльдаиар успокоил своего собеседника:

— Не вижу в этом никакой проблемы, Сэнди. Ежедневно десятки ходоков проникают в Эльдамир, чтобы взять там оружие космитов, так что если ты установишь на фаере какой-нибудь источник света, то они быстро обратят на него внимание, а поскольку всех ходоков так или иначе контролируют солдаты короля Лигуисона, то они обязательно доложат ему о своей находке, но всё же будет лучше, если ты начнёшь отправлять туда фаеры после нашего отбытия. Это оружие против монстров Голониуса нужно держать в строжайшем секрете, как и вообще место нахождения Земли. Ну, а теперь, когда мы немного успокоили друг друга, давай-ка отправимся куда-нибудь, где можно хорошенько поспать. Признаться, после вчерашнего пира я так до утра и не смог заснуть, а если учесть, что три ночи до этого я тоже практически не спал, то у меня уже просто нет сил разговаривать с тобой.

— Тогда, старина, пошли обратно в замок принцессы Иримиэль и поверь мне на слово, там тебя уже никто не побеспокоит. — Сказал магу Сэнди, который и сам был не прочь хорошенько поспать и они оба шагнули в сарнасельм, после чего вошли в дом.

Принц Алмарон с удивлением смотрел на командующего Второй опорной крепости, высоченного парня лет тридцати пяти, и никак не мог понять причины его упрямства. Вроде бы в том приказе мастера Ланнеля, который он вручил этому упрямому лехтани, было чётко сказано — оказать группе разведчиков любую посильную помощь, ни о чём их не расспрашивать, доложить о любых происшествиях и всех секретах обороны, подчиняться всем их приказам и не чинить никаких препятствий, а они стояли в трёх шагах от сарнасельма и не могли ступить и шага дальше, так как им, вдруг, преградил путь этот тип, облачённый в тяжелый сайринахамп, а с ним ещё и целая толпа усталых, озлобленных солдат, вооруженных тяжелыми ружьями. К тому же он, явно, недолюбливал эльфов и принц только порадовался тому, что его лицо закрыто дзукином. То-то было бы шуму, если бы граф увидел его эльфийские уши. Правда, уже после второй минуты разговора принц Алмарон их укоротил. Он вздохнул и терпеливым голосом спросил упрямца:

— Граф ан-Треви, простите меня, но я не понимаю вас, ведь вы же держите в руках приказ подписанный мастером Ланнелем, в котором объясняется, зачем мы здесь и какими полномочиями наделены.

Граф недовольно фыркнул и презрительно бросил в лицо незваному визитёру одетому в сайринахамп воина-ниндзя:

— Почтеннейший незнакомец, я не подчиняюсь приказам мастера Ланнеля. Меня отправил сюда регент короля Николаса Мудрого, который приказал мне построить здесь крепость и он назначил меня командовать её гарнизоном. Поэтому я буду подчиняться только тем приказам, которые мне отдаёт регент моего короля. Ну, а все остальные приказы для меня это пустой звук.

Принц Алмарон мысленно воскликнул: — "Ну, наконец-то всё выяснилось! Ты просто таким образом показываешь, что тебе плевать на моего папашу, который для тебя всего лишь регент короля!" Он облегчённо вздохнул и вежливо поинтересовался:

— И это все ваши трудности, граф? Ну, если вас не устраивает приказ мастера Ланнеля, тогда может быть вас устроит приказ за подписью короля Николса Хитромудрого? Понимаете, король Лигуисон как раз в эту минуту председательствует на заседании совета обороны и не сможет в течение ближайших пяти часов подписать приказ. Хорошо, сейчас у вас будет другой приказ.

Забрав лист пергамента из рук графа, принц небрежно бросил его через плечо и строго рыкнул:

— Второй, белкой метнись в ту берлогу, где дрыхнет король Каноды, и принеси мне приказ за его подписью.

Ник, который чуть ли не покатывался со смеху, глядя на мучения Ведьмака, поймал приказ, развернулся на пятках и вошел в сарнасельм. Выйдя из камня неподалёку от трактира "Мечта вампира", он вошел в него и с порога крикнул хозяину, скучавшему за стойкой по причине раннего утра:

— Лес, быстро принеси мне ручку, чернильницу и лист пергамента. — Подумав, он отменил часть заказа — Пергамента не надо, обойдусь и этим. Напишу на обратной стороне.

Подсев к столу, Ник Марно бросил на него лист пергамента даже не обратив внимания на то, что на столе блестела ещё не просохшая с ночи лужица красного вина. Лестер, был пернармо, которому надоело воевать и он, взяв двухгодичный отпуск, открыл трактир рядом с той крепостью, к гарнизону которой был приписан. Он быстро принёс бронзовую ручку, чернильницу, сотворил вокруг стола плотную вуаль уединения и вернулся за стойку. Лес хорошо знал Ника Марно и никакой сайринахамп не смог бы ввести его в заблуждение. Сам же Ник, почесав обратным концом ручки затылок, принялся строчить новый приказ. Рыцарем Лестер был просто превосходным и своё оружие содержал в безупречном порядке, но вот ручка у него была совсем ни к чёрту. Мало того, что её фигурное перо безобразно скрипело, царапая пергамент, так оно ещё и стреляло кляксами, но это только рассмешило короля. Закончив писать, он вытащил из-за пазухи большую королевскую печать, поставил оттиск, встал из-за стола и выходя из трактира, сказал другу:

— Лес, увидишь Лана, передай этому великому руководителю, что для особых случаев ему следовало бы иметь чистые листы пергамента с подписью Лига. Мы сейчас нарвались на такого вредного парня, что Ведьмака, наверное, придётся теперь водой отливать. А за такую поганую ручку отдельное тебе моё спасибо. Если ты не против, то я её с удовольствием у тебя куплю или на что-нибудь сменяю.

Лестер, быстро смекнув в чём дело, громко загоготал и радостным голосом гаркнул:

— Обязательно передам, Заноза, и ещё от себя что-нибудь вверну, а ручку я тебе просто подарю. Закажу для неё роскошный футляр голубого цвета с золотыми лилиями и подарю, как только вернёшься. С таким мощным оружием, король Ник, ты мигом уроешь любого, даже самого ушлого аристократа-лехтани, любителя всего возвышенного и гладкого. Ну, доброй тебе охоты, парень.

Помахивая листом пергамента, покрытой с одной стороны ровными, округлыми строчками рунного письма и пятнами вина, а с другой размашистой канодской скорописью, уже так хорошо известной в Каноде, король Николас вошел в сарнасельм и молча протянул свой королевский приказ Вурдалаку. Тот брезгливо взял его двумя пальцами, понюхал, посмотрел на кляксы и, передавая графу, сказал:

— Судя по запаху, стол был залит зананским красным кармелем, любимое вампирское пойло, а глядя на кляксы, я могу поклясться, что написана сия бумага была в вертепе Секиры. Я прав, Второй?

— А то, даже правее, чем моё правое яйцо. — Давясь от смеха ответил другу, у которого стремительно поднялось настроение, Ник.

Граф ан-Треви машинально начал читать приказ вслух:

— Сим приказываю графу Альберту ан-Треви, маршалу Каноды, с почестями принять у себя трёх раздол…

На полуслове граф осёкся, а Ведьмак злорадно сказал:

— Что же вы остановились, милейший граф, читайте дальше.

— Э-э-э, простите, господа, мне всё понятно. Вы можете войти в крепость и заняться своими делами. — Промямлил краснея граф.

Принц был неумолим:

— Нет, уж, граф, извольте дочитать приказ вслух до конца, ведь я не знаю, что приказал вам и моей группе король Николас.

Граф вздохнул, чуть шевельнул рукой, создавая вуаль уединения, глубоко вздохнул и сказал:

— Как вам будет угодно, сир. Только я не хочу, чтобы это слышали мои солдаты. — После чего вздохнул ещё раз и начал читать — Принять у себя трёх раздолбаев, сынков Папаши, которыми командует один мой кореш, наследный принц к твоему сведению. Они отзываются на оперативные имена: Первый, Второй и Третий. Прошу тебя разместить их там, где они пожелают и оказать им всемерную помощь и поддержку. Сим, им разрешается совать свои длинные носы в любые дыры и делаться всё это будет ради твоей же пользы, мой друг. Если у тебя есть какие-то трудности, вали их все на них без малейшего зазрения совести, они только за тем к тебе и направлены моим другом Ланнелем, но как только они с ними разберутся, обеспечь их всем необходимым для дальнейшей работы в Лехтани-Хаусе. Написано хотя и с похмелья, но при полной памяти и ясном уме в семнадцатый день месяца эллайре семь тысяч триста восьмого года со дня воцарения в Каноде династии Марновингов. Король Николас Второй, Альберт, хоть ты и редкостный зануда, но всё же отчаянный вояка и славный парень. Вцепись в Каменное Кружево зубами и не отдавай его этому засранцу Мираверу. Удержишь, быть тебе королём в этих землях, а пока я делаю тебя маршалом Каноды.

Принц Алмарон слегка склонил голову и невозмутимо сказал:

— Узнаю старину Ника. Мои поздравления, король Альберт, маршал Каноды, а теперь пойдём в твой штаб, есть серьёзный разговор.

Разговор действительно предстоял серьёзный. Император Миравер немногим более полутора лет назад предпринял дерзкую, по своему замыслу, и, виртуозную по исполнению, вылазку из Каменных Плетений и стремительно построил сразу четыре больших крепости, каждая шириной в пять и длиной в двадцать километров между Тёмной и Светлой половиной Серебряного Ожерелья. Всё было проделано так же молниеносно, как и при строительстве Железной крепости на Великой Равнине. Король Лигуисон, который также уже подготовился к строительству двух точно таких же крепостей, только ещё большего размера, вместо того, чтобы атаковать крепости врага, вклинил между ними, благо это позволяла диспозиция. Новый император то ли ошалел от такой наглости, то ли ещё почему-то также не бросился немедленно на них в атаку и с тех пор как в одном, так и в другом Каменном Плетении началась очень странная война.

Вскоре отряды диверсантов Миравера стали скрытно подбираться к стенам крепости чуть ли не вплотную, это были в основном вампиры, и врываться в неё малыми группами, стремясь посеять среди защитников панику. При малейшей угрозе они смывались, оставляя после себя кучки золы, но при этом успевали либо ранить кого-нибудь, либо и того хуже, покусать. В ответ на это артиллеристы садили по обоим крепостям из дальнобойных орудий и врагу постоянно приходилось заделывать дыры в стенах, так что жизнь у вампиров тоже не была сладкой. В ответ они только наращивали толщину стен и усиливали интенсивность своих атак. Это была довольно нудная, изнурительная война, но кому сейчас было хорошо? Уже через год после строительства этих крепостей, через которые на Светлую половину сплошным потоком шло подкрепление и припасы, войска новоиспечённого императора перешли в атаку сразу в двух десятках миров и теперь медленно, но неуклонно, теснили войска короля Лигуисона.

По здравому размышлению совет обороны Светлого Ожерелья решил начать широкомасштабные акции в тылу врага и вот уже два месяца все отряды магов-ниндзя были разбиты на тройки и вели разведку во всех мирах Тёмного Ожерелья. Обычно эти группы отправлялись на задание глубокой ночью, но перед этим вечером прибывал целый отряд королевских гвардейцев, которые обеспечивали их скрытый переход с одного конца крепости, от трёх десятков сарнасельмов, на другой, где также стояли сарнасельмы. В какой-то мере мастер Ланнель и король Лигуисон допустили ошибку. Они, явно, не учли того обстоятельства, что гарнизоны в крепостях были измотаны постоянными нападениями вампиров. Кровососы хотя и были весьма слабыми магами, но с дистанции в пару километров весьма ловко создавали порталы прохода, предварительно вычислив, куда надо влетать, а потому о спокойном сне в крепостях даже и не мечтали. Ник первый забил тревогу и закатил скандал Ланнелю, Лигуисону и Исигаве, за что и был отправлен в Лехтани-Хаус для выяснения ситуации на месте с двумя своими верными дружками, Духом и Ведьмаком.

Всё было бы хорошо, будь у них нормальный приказ, а не та филькина грамота, которую мимоходом настрочил Ланнель, да, к тому же появились они ранним утром сразу после того, как защитники крепости, а это были в своём большинстве лехтани, отбили атаку сразу нескольких тысяч вампиров и непростых, а отборных. Поэтому их и встретили так недружелюбно. От сарнасельма они направились к центральному донжону, так называлась решетчатая конструкция высотой в полторы сотни метров с большой стальной, круглой башней наверху, ощетинившейся скорострельными пушками и зенитными счетверёнками. Именно там находился штаб генерала ан-Треви. Когда они вошли в кабину лифта, начали бухать дальнобойный орудия, выстрелы которых даже на расстоянии четырёх километров были оглушительными. Только оказавшись внутри Ник перестал сердито сопеть носом, так как там было потише. Генерал, заводя их в большой кабинет, предложил занять места вокруг большого овального стола с макетом крепости и, подойдя к шкафу, сказал доставая бренди и бокалы:

— Если вампиры не попытаются высадится на крыше, здесь будет тихо, господа. Мне позвать командующих бастионами?

— Нет, нам будет достаточно разговора с вами, маршал. — Ответил Ведьмак и стал снимать с головы дзукин.

Дух, снимая маску вслед за ним, сказал:

— Да, мне, в принципе уже и так всё ясно, Ведьмак.

— О, господин Ведьмак! — Восхищённо воскликнул граф — Что же вы сразу не назвали своего имени? Я подумал, что ко мне заявились какие-то сопляки, которые только вчера закончили военную академию в Остоаране и решили пофорсить перед нами, крепостными крысами, и потому встал в позу.

Ник, сняв дзукин, распорядился:

— Ведьмак, поставь самую мощную защиту. — Как только это было сделано, он немедленно превратил сайринахамп в свой королевский наряд голубого атласа, активировал большую королевскую печать и, пристально глядя в глаза своему маршалу, сказал — Граф ан-Треви, как король Каноды я вправе карать и миловать, низвергать и возвышать всех, кто находится в пределах моего королевства и обоих Каменных Плетений. Отныне ты король Альберт Первый Лехтани. Клянёшься ли ты мне в преданности?

Граф, который от неожиданности чуть не выронил из рук бутылку бренди и бокалы, поспешно опустился на одно колено и воскликнул радостным басом:

— Да, мой повелитель, отныне я твой верный вассал и ты можешь быть спокоен за свой Северный Предел! Лехтани скорее сложат здесь свои головы, нежели отдадут его врагу Светлого Ожерелья, ведь с Юга к нам на подмогу уже идёт великий лайкваринд и рано или поздно он будет здесь и тогда поганцу Мираверу не сдобровать.

Король Ник обнажил свой рейнджерский кинжал и он с тихим шелестом удлинился и превратился в меч. Трижды ударив нового короля им по плечу, он сказал:

— Встань, сэр Альберт. Теперь ты рыцарь империи Серебряного Ожерелья, как я и мой брат Лигуисон. Дай мне чистый лист самого лучшего пергамента, и я золотом начертаю на нём свой королевский указ, который уже никто и никогда не сможет оспорить или подвергнуть сомнению. Вместе с ним я предлагаю тебе также и свою дружбу.

Сардон, забирая из рук друга печать, нахально воскликнул:

— Никса, дай я лучше сделаю это вместо тебя. Ты же в этих королячих делах тёмный, как в заднице у тролля. Альберт, наливай, обмоем твою корону и маршальский жезл в придачу. Да, кстати, я Сардон, а этот вредный тип принц Алмарон, ну, а о том, кто мы такие, как ты сам понимаешь, за пределами этого помещения не должна знать ни одна живая душа. Впрочем, кому я это рассказываю, ведь ты же закончил, как и мы, Остоаран и должен всё и сам понимать.

Ещё совсем недавно граф закивал головой и спросил:

— Ваше величество, но почему вы не правите Канодой? Вы так нужны своему народу в эти тяжелые времена!

— Ну, вот, ещё один критик выискался на мою голову! — Весёлым голосом воскликнул Ник и сказал — Альберт, дружище, я нужнее сейчас в качестве синоби, воина невидимки, как и твоя королева. Ты же в курсе, какие легенды слагают обо мне в народе? Правда, то что мы делаем порой силами двух, а то и всех трёх отрядов, приписывают одному мне, но в общем всё правильно. Ну, а сейчас давай к столу.

Сардон, который уже сидел за письменным столом и колдовал с помощью анголвеуро над листом пергамента, крикнул:

— Без меня не пить! — Через несколько минут он подошел к столу с красным маркером в руках и, протягивая указ, сказал — На, распишись, Никса, и давай сначала обмоем это дело, а потом займёмся повышением обороноспособности Лехтани-Хауса.

Король Ник расписался, приложив указ к спине друга, треснул по нему печатью, сложил её в медальон, повесил его на шею и, взяв в руку протянутый ему бокал, сказал:

— За отличного парня, за короля Альберта. — Выпив бренди он разбил бокал о стальной пол и воскликнул — Пусть правит он своим королевством столько лет, сколько живут одни только боги! Ну, а теперь, парни, за работу. Сардина, что ты там сказал про всё и так ясно?

— Да, то, Никса, здесь нужно срочно создавать мощный лайкваринд. Посуди сам, старик, впереди, на Тёмной половине, всего в двадцати километрах, находится здоровенное озеро, в котором благодаря Авеонону Водолею полно рыбы. Прорыть туда канал, для троллей работы на три дня. Вампиров они не боятся, те от них сами шарахаются, как чёрт от ладана, видно опасаются, что в их стае заведутся такие громилы. За троллями перед нами имеется кое-какой должок, так что хотя они канодцев не сильно жалуют, всё же согласятся переселиться в крепость всеми тремя теми деревнями, а куда они денутся, долг крови. — Посмотрев на короля Альберта, он спросил — Эй, величество, ты не будешь против, если мы загоним в эту дыру три с половиной тысячи троллей? Учти, в крепости они точно жить не захотят, а вот на Тёмной стороне с толстым удовольствием. Они воду очень любят и особенно рыбу в ней. Пока мужики будут рыть большой канал и прокладывать вокруг твоей крепости сеть малых, их тётки и ребятня натаскают сюда деревьев из движущегося сюда лайкваринда. В общем мы тебе всего за неделю такой лес внутри крепости насадим и такие укрепления островного типа вокруг неё, что кровососы смогут только вместе с трупоедами на вас нападать, но и ещё кое-что похуже придумал. Мы запустим внутрь крепости с улицы специальные боевые лианы и тогда пусть они только туда сунутся. Твоим парням угощение, а кровососам и некромантам надёжные усыпляющие путы. Только, чур, не мочить их, а упаковывать в гробики и отправлять к нам в Энейру на перевоспитание. Ну, как тебе такое?

Король Альберт опустил плечи и потрясённо прошептал:

— Мужики, если вы такое сделаете, то это же не жизнь будет, а сплошной рай. Только согласятся ли тролли помочь нам?

Принц Алмарон сказал ему с улыбкой:

— Ал, тебе же сказали, они на крови поклялись Никсе служить ему там, куда он их направит. Нам для этого понадобится только штук пятьдесят здоровенных каменюк, чтобы изготовить сарнасельмы для троллей и можно начинать озеленять территорию. Грунты, как я посмотрел, здесь рыхлые и деревья быстро на них укоренятся и к тому же мы будем брать для этого не обычные, а специальные, атакующие деревья. На Юге они сейчас почти по одному граниту и базальту идут, пусть медленно, но всё же идут, ещё тысяч пятнадцать километров и они здесь будут. Ну, а если они начнут ещё маршировать и с этой стороны, так это вообще будет здорово. Ты, уж, извини, старик, что мы так долго телились, но нас действительно в последнее время начальство совсем замордовало, то на разведку, то на диверсии, то в бой, отбивать деревни, то оборонять какую-нибудь крепость, а ту ещё новая напасть объявилась, какие-то сарнаохтары, прочные, что твои стальные големы, и вдобавок ко всему ещё и живучие, чёрт, как аттеаноста. Пока одного укокошишь, семь потов с тебя сойдёт. Одно только хорошо, этих новых монстров пускают в бой только в самых критических случаях и их у Миравера мало, но эта сволочь постоянно их перебрасывает с места на место и кое где от них уже совсем жизни не стало, но что самое поганое, убить их можно только одним способом, взорвав бронебойными противотанковыми ракетами. Вот мы и вынуждены теперь таскать на горбу по три тяжеленные дуры. Кстати, Ал, среди твоих парней оборотни и белые вампиры есть?

Король потупил голову, но затем гордо вскинул её и сказал твёрдым, решительным голосом:

— До сих пор не было, но теперь обязательно будут. Даже если мне придётся подать для этого пример. Ведь в конце же концов некромантию я изучил, хотя мне это и претило.

— Нет. — Отрицательно помотал головой и сказал принц — С королевской кровью этот вариант не прорежет. Ты не сможешь стать вампирюгой, а затем пернармо, раньше Никсы.

Глаза короля Альберта мигом остекленели и он спросил:

— Откуда ты знаешь, что в моих жилах течёт кровь Марновингов, принц Алмарон? Это самый большой секрет ан-Треви. Мы не хотели, чтобы нас втягивали в войну с каноди и скрывали это, как и то, что наши мужчины всегда женились на женщинах из княжеского рода эс-Марансэ. Делились, так сказать, с ними кровью.

— Парень, ты даже не представляешь себе, как много мы о тебе знаем. — С доброй улыбкой сказал принц — Я из-за тебя с отцом так сцепился, когда Никса сказал ему, что из всех канодцев только тебе он доверит строительство этой крепости, а он хотел двинуть сюда моего старшего брата, что он до сих пор на меня дуется. Как это так, сын занёс меч над головой отца, да, ещё при этом навешал чертей старшим братьям. Хорошо хоть дядька стоял рядом и посмеивался над ним, чем и заставил смириться с решением Никсы, когда он с королевой Лилией заявил, что скорее сам умрёт, чем пустит в свой Северный предел чужака с такой важной миссией. Только ты об этом не очень-то болтай, старик, но я полагаю, что ты должен знать об этом, чтобы при случае, если мой папаша начнёт нос перед тобой задирать, его малость приструнить. Политика политикой, парень, а воля богов священна. Ну, и к тому же в тебе есть Сила Короля, но ты об этом никогда и никому не заявлял, даже своему отцу. Правда, я тогда дурака свалял на семейном совете. Мне нужно было сказать об этом, а не ввязываться с отцом и братьями в драку. Ну, мне, папаша, естественно, влепил пощёчину, но на том мы и помирились. Хорошо ещё, что Исигава и Ареохтар сказали, что они в наши домашние свары влезать не станут.

— О, боги! — Воскликнул король Альберт — Ты посмел занести меч над головой отца из-за какого-то паршивого трона? Да, я бы и без него ни за что не сдал бы врагу этой крепости, принц.

— Не из-за какого-то трона, а из-за трона Северного предела, который отныне принадлежит тебе по праву, Ал. — Строго сказал принц Алмарон — Ну, и к тому же я только положил руку на свой рейнджерский кинжал, когда прижал отца к стене. В общем это наше с отцом дело. Мы давно уже с ним помирились и он не раз и не два согласился, что такой стойкости, как в твоей крепости, ещё никто не показывал. А про белых вампиров я тебя вот почему спросил. Когда мы покрестили первого кровососа, то их к нам уже чрез две недели целая стая перелетела и все, как один, новички с Тёмной половины. Теперь уже почти все они стали пернармо, но ты знаешь, это ещё те пернармо. Они помимо того, что крылья выпускают, ещё и волками оборачиваются. В общем отличные воины, а на вас как раз именно молодняк напускают. Совсем ещё мальчишек и девчонок. За эти десять лет лорды на Тёмной половине без хозяина совсем озверели. Миравер им хвоста накрутил, у него же теперь совсем другая политика, он воюет только с королями, но в это почему-то никто не верит. Ну, короче так, Ал, поскольку ты теперь король, то тебе надлежит в самое же ближайшее время отправиться в Эс-Канодиа-ан-Лехтанион и принести нашему пока ещё всего лишь Верховному королю Лигуисону присягу честь по чести. Там он тебя и просветит по части политики более подробно, хотя мы её уже в принципе обрисовали, а мы за это время сварганим тебе лайкваринд и потом отправимся на Темнушку, попьём вампирской кровушки, а то они там совсем совесть потеряли.

Защитник Лехтани-Хауса посмотрел на макет огромной крепости, протянувшейся на тридцать километров, потом на троих воинов-невидимок и спросил чуть ли не шепотом:

— Парни, неужели вы сумеете сделать это всего за неделю?

Сардон усмехнулся и ответил:

— Не сомневайся, Ал, лесовики нам помогут. Мне ведь стоит им только клич кинуть и они мигом сюда примчатся. Ну, что, пошли вниз, ребята, пора приниматься за работу?

Ник, вставая из-за стола, сказал:

— Помочь-то они, конечно, помогут, Ал, но всю основную работу всё равно делать придётся Сардине.

— Никса, ты так говоришь, будто вы оба не будете подпирать вместе со мной спинами центральный, великий дуб лайкваринда. — Хлопая друзей по плечам сказал Сардон — Парни, я уже и не помню, сколько лайквариндов с вами создал, но очень хорошо знаю одно, вы всегда подставляли мне своё плечо. Точно так же, как подставляют его Лилии Громила и самый лучший рейнджер из всех каноди после тебя, Никса, граф Долговязый Боб.

Теперь уже четверо друзей спустились из стального донжона вниз и пошли к площадке сарнасельмов. Король Альберт кликнул своих людей и приказал немедленно найти и привезти в крепость сотню самых громадных валунов, обтесать их с одной стороны и расставить по светлой её половине в шахматном порядке. По части планирования его не нужно было ничему учить, а дисциплина в крепости была такой же, как и исполнительность, так что уже через полчаса откуда-то в крепость была привезена на тяжелой платформе такая громадная глыба гранита, что через неё могли пройти три, а то и все четыре тролля. Он не стал долго задерживаться возле гостей, сел в поданный ему армейский джип и поехал куда-то, а Сардон, Ник и Алмарон принялись внимательно изучать каменистую почву, в которой всё же глины и песка было больше, чем камня. На ней даже росла местами трава и за этими жиденькими лужайкам, похоже, заботливо ухаживали. Сардон широко заулыбался и воскликнул:

— Парни, а ведь дела обстоят даже лучше, чем я думал. Пожалуй, если троллихи не будут гавкаться между собой, а станут быстро таскать деревья, то мы и за пять дней управимся. Как ты думаешь, Заноза? Вырастим мы здесь за пять дней лайкваринд?

— Ну, раз ты говоришь за пять, значит вырастим за пять, Дух. Ты ведь меня знаешь, старик, я парень очень исполнительный. — Отозвался Ник и пообещал — Троллихи у меня будут бегать, как молодые сайриномундо без седоков и вьюков. Зря что ли я их из плена освобождал? Вот бы никогда не подумал, что их можно под землю загнать. Сволочь всё же этот Миравер, парни. Это же надо такое было придумать, заставить родителей рыть эту пещеру, забрав у них детей. А вот атомной бомбы он испугался, когда я ему после того, как детвору вывел из тюряги, записку подбросил. Говорят, больше не использует троллей на подземных работах. Бздит, сволочь, когда страшно. Нет, зря всё-таки меня Исигава не слушается, нужно рвануть одну такую дуру километрах в пятидесяти от Годдарга. Она его мигом бы в чувство привела. Ведь это ещё не доказано, что даже одна бомба может разорвать такое громадное Каменное Ожерелье.

— Никса, если такая возможность существует даже чисто теоретически, то это оружие в Каменных Ожерельях применять нельзя, они действительно очень хрупкие. — Приструнил друга Сардон — Кстати, один сарнасельм уже можно включать. Пошли.

Друзья бегом направились к тому месту, где космиты и канодцы уже свалили на землю глыбу гранита и теперь устанавливали её бульдозерами в вертикальное положение неподалёку от дальнобойного орудия. Артиллеристы, которые чистили ствол пушки, подбадривали их весёлыми криками и советовали врыть камень поглубже, чтобы его не свалило во время стрельбы. Ник прикинул расстояние до пушки и решил, что этого не случится. Наконец глыба была выставлена и вокруг неё стали заливать быстросхватывающийся бетон. Последнее изобретение магов-космитов. К глыбе тотчас подъехал здоровенный грузовик с фрезой диаметром метра в четыре, взревел на полных оборотах мощный дизель и она тотчас скрылась в клубах пыли. Вот за это-то Ник и любил этих парней. Если эльфы и люди подолгу примерялись, как что-либо построить или установить, то космиты делали это быстро и, главное, потом всегда выяснялось, что и правильно. Через каких-то десять минут к ним подскочил насквозь пропылённый полковник, вскинул руку под козырёк и весело крикнул:

— Парни, принимайте работу и начинайте поскорее сажать свои деревья, я без рейнджерских лепёшек и свежей зелени скоро тут сдохну или перекусаю всех вампиров от бешенства! Боже, как же мне хочется, чтобы здесь всё поскорее зазеленело.

— Будут тебе уже сегодня ренджерские лепёшки на ужин, дружище, а вот с зеленью придётся подождать пару дней, для неё вода нужна. — Ответил космиту Сардон.

Полковник с ярко-красными волосами и синеватым лицом широко осклабился и немедленно доложил:

— Будет вам вода. Я уже отправил к озеру пять больших траншеекопателей и полсотни танков. Между прочим, если не секрет, в вашей банде часом не ошивается Лысый, если да, то передавайте ему привет от его племяша, инженер-полковника Талрона эн-Ореса. Я почти всё время толкусь на северной стороне, а там магический кристалл связи с южной не соединяет. Так что нам и поболтать некогда.

Ник кивнул головой и сказал:

— Лысый наш старый друг, Талрон. Мы обязательно передадим ему привет. Он, кстати, сейчас на Темнушке, так что попробуй ночью связаться с ним. Если получится, передай привет от Духа, Занозы и Ведьмака, а то мы скоро заступим на смену и нам не до того будет.

Полковник быстро пожал им руки и сказал:

— Обязательно передам, парни. Я так и знал, что это вы. Других с таким заданием сюда бы не направили. Ну, удачи вам. Сегодня вас будет охранять целый батальон косматых, так что вампиков вы можете не бояться. Они нас за три мили чуют и никогда к нам не суются. Если бы не наши вонючие носки, то ребята в крепости толком бы и не могли поспать, а так мы им хоть чем-то помогаем кроме того, что садим из пушек по их крепостям. В левой такую дырищу пробили, что её и не закладывают уже. Мы туда пускали недавно беспилотный самолёт-разведчик, пушкари, просто блеск, поработали.

Полковник вскочил на подножку автомобиля и уехал к следующей каменной глыбе, а трое рейнджеров-ассов подошли к каменному обелиску, которому теперь были не страшны никакие выстрелы из пушки. Алмарон и Сардон похлопали Ника по плечу и направились пешком туда же, а молодой король достал анголвеуро и приступил к работе. Маг-навигатор уже столько раз делал за эти годы сарнасельмы, что ему даже не требовалось составлять для этого карту. Она давно была вложена в его анголвеуро и Нику лишь потребовалось её слегка отредактировать, чтобы этот сарнасельм открывал проход только туда, где стояли такие же огромные обелиски. Через пятнадцать минут всё было готово и он шагнул в Нертеэмбер, небольшую горную долину, где находился временный лагерь спасённых им троллей. Стоило ему только выйти из камня, как его сразу же окружили маленькие тролли, старшему из которых не было и десяти лет, но даже трёхлетние карапузы, толстенькие и коренастые, были в два раза выше него. Они сгрудились вокруг него и радостно заверещали:

— Маленький дядя За пришел!

На их оглушительные крики из каменной хижины величиной с ангар для самолёта немедленно выбежал Гронга, староста одной из трёх деревень. Вообще-то это была одна большая деревня, которой командовали три родных брата, но они отчего-то всегда говорили, что у них три деревни. По одной на брата. Гронга мигом турнул детвору с их любимой площадки для игр и оглушительным басом поинтересовался у своего побратима:

— Какими судьбами, король Заноза?

— Есть работа, Гронга! — Громко крикнул в ответ Ник, хотя тролли обладали отменным слухом — Нужно очень быстро прорыть большой канал, сеть маленьких и перенести несколько тысяч деревьев.

— Платят хорошо? — Поинтересовался тролль для порядка.

— Неплохо, Гронга! — Снова завопил Ник — Дают озеро с рыбой и земли сколько хочешь вокруг него. Горы там, правда, совсем невысокие, но довольно богатые. Ещё люди поставят вокруг деревни пушки, а я высажу там деревья и сделаю защитный лайкваринд из толстых деревьев с большими плодами. Ну, и так, совсем пустячок, те земли находятся на Тёмной половине и я поставлю там большие сарнасельмы, так что вы сможете построить целый город. Тот король, для которого я это делаю, мой друг и брат по крови, Гронга.

Тролль весело расхохотался и сказал вполголоса:

— Король Заноза, за тобой мы и без всякой платы пошли бы даже в подземелья, а за возможность забрать своих родичей, мы что угодно для людей сделаем. Когда нужно приступать к работе?

— Да, прямо сейчас. — Сказал Ник не надрывая голос — Детвора будет всё это время в крепости, я с друзьями рядом, так что собирай народ, берите ломы, кирки, лопаты и за мной. За добром потом вернётесь, да, те люди для вас теперь чего угодно понаделают. Очень уж их там вампиры донимают в той крепости. Ну, я пошел, Гронга.

Ник открыл сарнасельм для прохода в крепость и обратно, чтобы троллям не приходилось называть новое место всякий раз, вернулся в крепость и через этот же сарнасельм шагнул в лагерь рейнджеров, атакующих горный массив в Северном пределе. Узнав о его плане, они тотчас собрались в путь, оставив меньше трети эльфов, чтобы те готовили большие деревья для троллей. Хотя рейнджеры и были легки на подъём, тролли их обогнали. Мужчины уже маршировали в сторону Северных ворот с кирками и лопатами наперевес, женщины, вооружившись толстенными канатами, выстроились возле сарнасельма, а их детишки помогали человечкам закапывать в землю камешки. К тому же все тролли весело галдели и шум в крепости стоял просто неимоверный, но это был шум работы, а не войны и потому артиллеристы спокойно спали в своих палатках пред вечерним артобстрелом.

Работа закипела, но это была пока что всего лишь подготовка. Рейнджеры короля Лигуисона, а их прибыло в Лехтани-хаус более трёх тысяч, недоумевали, почему они не начали работать здесь четырнадцать месяцев назад, но поскольку ответ на этот вопрос не могли дать ни король Альберт, который уже рассказал о своём внезапном возвышении друзьям, ни трое сынков Папаши, махнув рукой отправились на разведку. К полудню в штабе собралась целая толпа народа и Ник, как самый лучший стратег и планировщик, вооружившись длинной указкой, занял своё место возле карты и стал объяснять всем, что он задумал:

— Господа, план предельно прост. Озеро окружено горами. К счастью для нас и к великому огорчению троллей они невысоки, да и само озеро не такое уж и большое, всего чуть более полутора сотен километров в длину и пятьдесят в ширину.

— Сколько это будет в лигах? — Перебил Ника какой-то рейнджер и на него сразу же зашикали.

— Какая тебе разница. Мало.

— Вот и я о том же. — Сказал Ник — Есть смысл сразу же взять в кольцо и крепость и озеро, но сделаем мы это так. Вдоль канала, а он должен быть судоходным, и вокруг озера мы высаживаем лес троллей, чтобы они могли спокойно ходить по нему в крепость. Дальше на равнину пойдёт обычный лес, если так можно сказать об атакующем лайкваринде. Самое главное, оставить пустое пространство вокруг крепости, чтобы артиллеристы могли вести огонь по врагу, а он на вас, ваше величество, попрёт с утроенной силой. Думаю, что дистанция в двадцать километров будет вполне достаточной. Всё это пространство будет рассечено узкими каналами и заплетено длинными и очень прочными корневищами. Скорее всего Миравер бросит против вас своих сарнаохтаров, а это очень опасные твари, но во время последней нашей встречи мы завалили двух следующим образом, Дух успел вырастить прочные корни и они поймали их за ноги, а мы с Ведьмаком влепили в грудь каждому по три противотанковых ракеты. Поэтому всё пространство вокруг крепости мы покроем такими корневищами. Им нужно много воды и для этого мы пророем сеть каналов. Рыбы и комаров будет, просто завались.

Космит в форме танкиста, довольно кивая головой, сказал:

— Комары это лучше вампиров, хотя комаров я боюсь больше. Рыба тоже отлично, я люблю рыбу, но как быть мне с моими танками, генерал Заноза? Танки не любят каналов, а их у меня здесь тысяча двести единиц, не считая бронетранспортёров.

Ник, которого резко повысили в звании, ответил:

— Вообще-то я капитан, полковник эн-Креггет, ну, а танкам каналы будут не помеха, они смогут проехать с острова на остров по мосткам из корневищ. Я полагаю, что рейнджеры короля Лигуисона оставят здесь несколько сотен своих ребят, они и будут этим заниматься.

Таурокурумон, командир рейнджеров, спросил:

— Дух, что же это за корневища такие, по которым могут ездить танки? Как я понял, Заноза предлагает ещё и стрелять по ним из пушек. Они что же, бронебойные, парень?

— Вроде того, Таурок, — Ответил молодому весёлому парню Дух и пояснил — На вид они, чёрные, блестящие и очень и очень прочные, но самое главное, они не боятся огня и быстро срастаются, если их перебивает осколок. Главные корневища пройдут по дну каналов, они же будут и качать воду в крепость, а островки, они должны быть небольшими, сто на сто метров, пронижут насквозь их ответвления. Сверху будет расти очень прочная проволочная трава, а внизу корневища. Как только чужой зайдёт на этот островок, они тотчас заплетут ему ноги, а всё остальное это уже забота артиллеристов с их электронными прицелами, но я думаю, что сарнаохтаров нужно подпускать километра на три, на расстояние прямого выстрела. После попадания в эту тварь из семидесятипятимиллиметрового орудия, да, ещё бронебойным снарядом, её просто разрывает на куски и если товарищи не соберут погибшего в кучу в течение пяти-шести часов, то он превращается во вполне безобидный камень вроде гранита. Обычный лайкваринд этим тварям не страшен, но мы ещё не исследовали их и знаем о них не так уж много. Сейчас о них я могу сказать только одно, они быстрее и сильнее аттеаноста, не боятся святой воды, огня и стрелкового оружия, но самое страшное, они поедают тела убитых. В общем это ещё та напасть и мы полагаем, что их вскоре станет ещё больше. Поэтому так важно создать вокруг Лехтани-Хауса защитный лайкваринд нового типа, как можно скорее. Всё, хватит говорильни, давайте начинать, троллихи уже притащили в крепость первые сотни деревьев.

Отличились не одни только троллихи. Их мужья и братья навалились и начали рыть в полукилометре от Северных ворот крепости канал шириной в двести метров и уже удалились от крепости почти триста метров. Их хохочущие детки, вооружившись лопатками, копали ямки для деревьев. Инженер-полковник Талрон эн-Орес, поняв, что за троллями ему не угнаться, перебросил всю свою инженерную технику поближе к крепости и космиты начали копать узкие и глубокие каналы вокруг неё. Ещё через два часа все принесённые троллихами деревья были посажены и Дух вместе со своими друзьями и ещё несколькими сотнями рейнджеров принялись укоренять их на новом месте. Насосы, подающие воду в крепость заработали на полную мощность и вода хлынула в её огромный двор, отчего деревья, сложившие ветви в походное положение, стали распрямлять их, распустили листья и Лехтани-Хаус уже к вечеру преобразился.

От деревьев, высаженных вдоль широкой крепостной стены тотчас зазмеились к уже пробитым отверстиям гибкие зелёные лианы. Вокруг крепости троллихи также стали высаживать деревья, но не такие, как внутри, а принесённые из Нертеэмбера, низенькие, не выше пяти метров, с бочкообразными стволами и мощными, раскидистыми ветвями. От них по стенам крепости также зазмеились вверх лианы, которые заползали через бойницы внутрь фортов и у артиллеристов отлегло от сердца. Теперь уж вампиры точно не сунутся внутрь. Вампиры прилетевшие под вечер, попытались организовать атаку, но потеряв сотни полторы своих товарищей, быстро ретировались. Король Альберт, узнав об этом, заторопился в Эс-Канодиа-ан-Лехтанион и когда вернулся оттуда, то не узнал своего Лехтани-Хауса.

Множество солдат с удочками сидели возле каналов, внутри крепости было построено множество эльфийских домов и лайкваринд огласился весёлыми женскими и даже детскими голосами. Его солдаты, окончательно уверовав в мощь нового оборонительного лайкваринда, перевозили в Лехтани-Хаус свои семьи. Вокруг дальнобойных орудий и над ними выросли мощные защитные экраны, в зелени которых глохли звуки выстрелов и они уже не били по ушам. Король Альберт бросился на поиски короля Ника, но и он, и оба его друга два часа как покинули Лехтани-Хаус и король, огорчённо вздохнув, направился к главному донжону, заплетённому цветущими лианами, чтобы провести совещание. Ему уже доложили о том, что озеро Трёх Королей взято в зелёное кольцо и на его берегах резко выросло число живущих там троллей. Он не имел ничего против этих гигантов и немедленно распорядился о том, чтобы подготовили королевский указ о присвоении трём братьям-троллям дворянства и даровании им графских титулов.

Новость о том, что лесные рейнджеры короля Лигуисона в считанные дни возвели вокруг крепости Лехтани-Хаус лайкваринд и он уже стал расширяться, грозя через несколько месяцев окружить и поглотить своей зеленью обе его крепости, поставленные так неудачно, обрушилась на голову императора Миравера тяжеленным молотом. Он не то что был ошеломлён этим известием, а просто раздавлен и даже то, что его подданные тотчас начали строить сразу восемь новых крепостей, к чему они уже подготовились, показалось ему в первые минуты пустой затеей, но он быстро взял себя в руки и сумел сохранить спокойствие хотя бы внешне, хотя ему и сделалось страшно. Он прекрасно понимал, что уже очень скоро войска короля Лигуисона захватят плацдармы в Негобисе и Ларктане. Порукой тому было, что и в Каменном Плетении соединяющим Ларктан и Ариану также создавался мощный атакующий лайкваринд и уже очень скоро такие лайкваринды появятся в Хрустальном Ожерелье.

Всё это было крайне неприятно. Тем более, что Голониус пока что не выполнял своего обещания и дал ему всего три тысячи сарнаохтаров вместо десятков и сотен тысяч, хотя ему уже и вручили семь сосудов с чистой королевской кровью. Во время их последней встречи он выглядел очень смущённым, просил его подождать несколько месяцев и вместе с тем требовал новой крови. Поэтому, выслушав своих маршалов, которые, как могли, подсластили горькую пилюлю, он немедленно отправился в Чёрную башню. Голониус принял его отчего-то подозрительно быстро. Скорее всего ему уже было всё известно, поэтому вместо того, чтобы пересказывать неприятные известия, император сразу же с порога заявил:

— Мастер Голониус, вампиры ропщут. Поиски существ с чистой королевской кровью дело очень опасное, а я даже не могу усилить охрану их замков обещанными тобой сарнаохтарами.

Голониус сам потребовал от императора Миравера обращаться к нему именно так. Услышав это чуть ли не обвинение, он понурил голову и сказал с огорчённым вздохом:

— А тут ещё мы вот-вот потеряем сразу четыре крепости на границе, мастер Миравер. Что же мне легко понять твои чувства, но пойми и ты меня. Вчера у меня сдохли две царицы и я теряюсь в догадках, почему это произошло. Впрочем тебя, видно, мало волнуют мои трудности и ты прав, мой друг. Поэтому я отправлю тебе уже завтра двести тысяч своих самых могучих сарнаохтаров. Думаю, что это порадует тебя и вселит уверенность в твоих маршалов. Теперь же ступай, мастер Миравер, мне ещё нужно сделать соответствующие приготовления. Постарайся распорядиться ими грамотно. Мне стало известно, что и среди сарнаохтаров уже есть потери, но те, которых я направлю тебе на этот раз, почти вдвое сильнее и к тому же они маги. Пусть и не самые могущественные, но всё-таки маги.

Император Миравер молча поклонился и вышел из магической мастерской Голониуса, в которую его проводили сарнаохтары. Это были существа внешне мало чем, кроме цвета кожи, она у них была тёмно-коричневая, отличимые от эльдаиаров, вот только их одежда, чёрные мундиры, была частью тела этих молчаливых монстров. Говорили они только тогда, когда к ним обращались, пользовались оружием, как и обычные воины, но во время боя стремились сойтись с противником в рукопашную. Если на дистанции прямого выстрела они мало чем отличались от обычных солдат, то в рукопашной схватке им не было равных. Они обладали чудовищной силой, тела их были невероятно прочны и к тому же они обладали способностью ползать по каменным стенам.

Двести тысяч сарнаохтаров была огромная сила, ведь каждый такой воин стоил сотни аттеаноста. Плохо было только одно, им требовалось давать очень чёткие и пространные приказы. Что ни говори, а они всё же были туповаты, но Голониус говорил ему, что сарнаохтары способны учиться и обучать друг друга. Может быть именно с этим и была связана задержка с их поставкой. Теперь же, когда у него появятся такие ударные силы, можно будет не обращать внимания на всяческие мелкие неудачи, ведь в целом дела шли хорошо. Его войска планомерно наступали, были осаждены сотни крепостей и если армия будет усилена сарнаохтарами, то положение короля Лигуисона станет незавидным. Только поскорее бы наступил тот день, когда он получит обещанные десятки миллионов сарнаохтаров и сможет диктовать свою волю всем обитателям всего Серебряного Ожерелья.

В тот момент, когда император Миравер вышел из сарнасельма в своём рабочем кабинете, в Годдарг вернулась группа разведчиков, отправленных на Землю. Три года назад, когда они отправлялись в путь, выбрав наугад один из самых отделённых круглых миров, на большой круглой площади, окруженной стеной ангаров, толклось множество народа и стояли сотни фаеров. Когда же они вернулись, их поразила непривычная тишина. Они вышли из фаера и, растерянно оглядываясь вокруг, стали искать глазами, к кому бы обратиться с докладом. Ворота одного ангара были открыты и Вилион негромко сказал:

— Пойдёмте туда, парни, там кто-то есть, а раз так, то мы сможем узнать, что у низ тут произошло и почему.

Этим кем-то, кого они смотрели рассмотреть через окно войдя внутрь ангара, оказался скучающий маг-некромант довольно невысокого уровня, а потому на его одеянии было совсем мало серебра, сидевший за письменным столом в небольшом кабинете. Увидев их, он вышел из кабинета и громко крикнул:

— Идите сюда, господа маги-разведчики, меня зовут мастер Морнаистон, кто бы вас не отправлял на разведку, теперь я здесь главный, но, похоже, не надолго, ещё полгода и меня опять загонят в какую-нибудь очередную дыру. — Маги-разведчики вошли в кабинет вслед за некромантом жестом предлагая им присаживаться, он спросил — Откуда вернулись? А, впрочем можете не отвечать, я даже журнал прибытия не веду. Если императору не нужны ваши доклады, то мне они нужны ещё меньше, парни. — Увидев выражение лица семерых ошеломлённых магов, он рассмеялся и сказал — Удивлены? Так оно и есть. Император Миравер приказал прекратить поиски этой принцессы, а тем, кто вернулся из поиска, велел предоставить пятилетний отпуск и даже разрешил вернуться домой. Если отважитесь сунуться в старые крепости, которые были полтора года назад поставлены на границе, то окажетесь дома уже сегодня, но я предупреждаю, светлые регулярно обстреливают их пушек и бывает так, что снаряды залетают внутрь. Так что я советую вам дождаться, когда будут построены новые, это произойдёт месяца через полтора. Ну, а теперь давайте разбираться с вами, парни. Император Миравер неслыханно щедр и каждому из вас причитается по сто золотых империалов, но поскольку мне тоже нужно как-то существовать, то я предлагаю вам обдумать такое предложение, половину награды вы отдаёте мне и тогда забираете всё, что привезли с собой. Если согласны, то я сразу же расплачусь с вами и не только не выйду из этого кабинета, но даже дам вам семь больших, вместительных магических сундуков. Что вы на это скажете, коллеги?

Вилион улыбнулся и ответил за всех:

— Забирай себе всё золото, мастер Морнаистон, давай сюда свои сундуки и подходи через час к фаеру, мы тебя отблагодарим за твою щедрость. Покидая ту вонючую дыру, в которой мы три года мучились, нам посчастливилось немного поживиться и раз ты так щедр, то мы тоже отплатим тебе тем же и поделимся с тобой нашей добычей. В наши руки попало сто таланов золота, так что десять твои, а всё остальное, что мы привезли, поверь, самое настоящее барахло. Там даже не делают приличных современных ружей.

Некроманту это предложение понравилось и он открыл шкаф, в котором стояли сотни небольших сундучков. Похоже, что мастер Морнаистон на этом месте не бедствовал и Вилион пожалел о том, что им пришлось столько мучиться делая себе небольшие, но сверхвместительные походные сумки. Менее, чем за час они опустошили трюм фаера, хотя в нём действительно не было ничего ценного кроме тонны золота и разве что несколько сотен ящиков отличной выпивки. Голониус был большим любителем крепких напитков и таким образом они хотели замазать глаза встречающим. Вручив некроманту-взяточнику причитающиеся ему сто килограммов золота, маги-прорицатели подхватили тяжелые сундучки, снабженные удобной ручкой и даже лямками, сотворил портал прохода в Каменное Плетение подальше от Годдарга и стали размышлять, куда им направляться дальше. Они могли представить всё, что угодно, но даже и помыслить не могли о том, что их могут отпустить в бессрочный отпуск.

После короткого совещания Вилион принял решение отправляться в Нертеэмбер, прямо в Энейру, в которой ему были известны координаты нескольких полянок в лесу. Правда, они скорее всего окажутся внутри лайкваринда, но благодаря Талионон и Вилваринэ они умели подчинять себе любой эльфийский лайкваринд, даже самый серьёзно настроенный, и к тому же у них были с собой настоящие рейнджерские кинжалы, учтённые в конвенте рейнджеров Эльдамира, а они являлись самым надёжным пропуском во многих мирах Светлой половины. Для пущей надёжности они придали своим сайринахампам вид рейнджерских, но уши предусмотрительно скруглили и вошли портал прохода, открытый Лосеоном, самым лучшим среди них магом-навигатором. Выйдя перекрёсток двух широких лесных дорог, они остановились и Вилион громко крикнул:

— Есть здесь кто-нибудь? Отзовись, мы друзья!

За спиной почти тотчас раздался насмешливый голос:

— Друзья обычно пользуются сарнасельмами, уважаемые, но я не буду слишком привередливым. Повернитесь, пожалуйста, представьтесь и сообщите, какая нужда привела вас в Энейру.

Маги повернулись и увидели перед собой молодого гоблина, одетого в рейнджерское платье. Причём это был не сайринахамп, но рука гоблина уверенно лежала на эфесе настоящего рейнджерского кинжала, а весь его вид выражал уверенность. Они вежливо поклонились и Вилион сказал:

— Друг мой, я прошу тебя отправиться в Остоаран и немедленно доложить мастеру Ланнелю, Исигаве Яри, любому из восьми святых отцов или сынков Папаши о том, что в Энейру пришли издалека семеро странников, которые принесли привет от Сикоми-дзуэ и его подопечной. Чем скорее ты исполнишь нашу просьбу, тем выше будет твоё вознаграждение, ну, а мы присядем здесь и подождём твоего возвращения под этим дубом.

Гоблин отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, господа, для того, чтобы я сунулся в любую из девяти башен Остоарана, мне нужно иметь более весомое доказательство. Может быть у вас есть с собой какая-то приметная вещь Сикоми-дзуэ?

Вилион достал из кармана танто, точную копию того, который Исигава забрал с собой в Серебряное Ожерелье и протянул его гоблину. Тот, увидев копию танто Ватанабэ Яри, отдёрнул руки и сказал:

— Господа, следуйте за мной. Кажется, я смогу поступить в военную академию Остоарана без экзаменов. Вы когда-нибудь ходили по очень быстрой тропе? Сейчас вы её увидите в исполнении Ор'шрока.

Гоблин действительно был специалистом в области быстрого передвижения и через минуту маги-прорицатели сошли с быстрой тропы и увидели перед собой сарнасельм. Ор'шрок буквально втащил магов в него и он перенёс их в большой, светлый и очень красивый холл. Тут гоблин немного замедлил шаги и степенно подошел к резным дверям, возле которых стояли часовые, одетые в строгие тёмно-зелёные мундиры и вооруженные каждый парой мощных ручных бластеров. Вежливо поклонившись, гоблин спросил:

— Мастер Ланнель у себя?

Один часовой молча кивнул головой и гоблин, нисколько не смутившись, задал второй вопрос:

— Он один или у него кто-то есть?

Наконец один из часовых соизволил ответить:

— Парень, у него гости, какой-то король со своими придворными и я даю тебе ровно минуту, чтобы ты или объяснил мне всё или немедленно отправился на гауптвахту.

Ор'шрок улыбнулся и сказал:

— Объясняю, господа, которые стоят позади меня, прибыли от Одакадзу Яри, ребята. Поэтому один из вас немедленно войдёт к мастеру Ланнелю и доложит ему об этот, а второй бегом, с максимальной скоростью помчится к Папаше Исигаве, после чего известит всех восьмерых магистров ордена крестоносцев.

— Надеюсь, что Папаша ещё здесь, парень. — Пробормотал тот часовой, который стоял справа, и стремительно нырнул в сарнасельм.

Второй же часовой немедленно открыл перед магами дверь, ведущую в большую приёмную, в которой находилось десятка три человек поклонился и сказал:

— Прошу входить, господа. — После чего прибавил — От тебя, лесное чудо, я, похоже, отделаться уже не смогу. Откуда вы только берётесь, всезнайки. Ладно, проходи, Ор'шрок, похоже, что твоя взяла.

Часовой подошел к парню в точно таком же как и у него мундире, сидевшему за большим столом рядом со входом в кабинет, сказал ему пару слов и вышел. Парень вскочил на ноги, поклонился магам чуть ли не в пояс, пригладил волосы и вошел в кабинет мастера Ланнеля. Через три минуты примчался Исигава, поклонился магам, вбежал в кабинет и из него тотчас вылетели какой-то король в наряде золотой парчи и трое военных в роскошных мундирах. Исигава Яри, обнимая короля и одного генерала за плечи, что-то тихо говорил и на ухо, отчего они радостно заулыбались и быстро покинули приёмную, а японец, подойдя к магам, пристально оглядел их и спросил:

— Это вы принесли мне привет от моего сына?

Вилион вздохнул и ответил:

— Исигава, давай сначала решим судьбу этого юноши, он хочет, чтобы ты принял его без экзаменов в свою богадельню, а потом мы зайдём к Лану, и ты продолжишь корчить из себя идиота, но уже не в присутствии своего нового ученика. — Чуть в сторону он добавил — Ну, прямо какое-то кино про Джеймса Бонда, только сценарист чокнутый.

Исигава улыбнулся и, скосив взгляд на гоблина, рыкнул:

— Отправляйся в двадцать седьмой отряд, пройдоха, и не жди никаких поблажек, а о том, что ты видел и слышал, забудь. — Гоблина, как ветром сдуло, а Исигава поинтересовался — Может быть хоть сундучки оставите, господа?

— Ага, разбежались. — Ответил Вилион, переходя с квэнья на русский, сунул ему в руки свой сундук и прибавил — Это тебе целый склад с выпивкой от Опасного Майка. Приготовили для Голониуса, да, тут пока нас не было, всё переменилось. Пошли уж, Папаша, нам самое время представиться и объяснить, кто мы и как здесь оказались.

Не успели маги-разведчики войти в кабинет, как в него толпой ввалились все восемь святых отцов, так что им не пришлось делать этого дважды. После того, как маги представились и коротко доложили, кто они и как познакомились с Талиононом, Сэнди и Одакадзу, Ланнель предложил им покинуть кабинет и подняться этажом выше в его личные покои, где разговор продолжился уже в гостиной и часа через четыре, когда Вилион рассказал новым друзьях об их приключениях на Земле, Исигава первым нарушил молчание и спросил:

— Так ты говоришь, Вилли, что первый фаер с морской солью можно ждать уже завтра? Честно говоря, старина, у меня камень с души упал. Эти проклятые сарнаохтары мне стали по ночам сниться. Что же задумала эта старая сволочь? Это ведь только начало, ребята, он затеял какую-то очень большую и опасную игру.

Отец Юджин, нежно гладя большую бутылку французского коньяка, поднял к потолку глаза и сказал:

— Всё в руках божьих, сын мой, и по его милости в наши руки вложено новое оружие. Морская соль, заряженная силой в храме Сердца Земли, это тебе не баран чихнул. — Повернувшись к магам, он заулыбался и сказал — Ну, а для вас, братья во Христе, мы уже завтра начнём строить семь башен. Благо на стене для этого есть место. Сами понимаете, друзья мои, война по сути только начинается и нам нужно денно и нощно трудиться, готовить солдат для неё. Белые сарнаохтары это, конечно, замечательно, может быть в дальнейшем они нам всем ещё пригодятся, но победу в этой войне должны добыть мы, эльдары, люди, гоблины и все остальные обитатели Серебряного Ожерелья. Ах, как жаль, что нас не было на том славном пиру. Ну, ничего, зато теперь мне будет что показать ученикам в качестве ещё одного доказательства их избранности.

Граф де-Орсак с удивлением посмотрел на патрон с прозрачной стеклянной капсулой вместо пули, потом на невозмутимого гоблина, облачённого в сайринахамп воина-синоби короля Лигуисона и с раздражением в голосе воскликнул:

— Любезнейший капитан Громила, извините, но это же полнейшая чушь! Те вампиры-парламентёры, которые были в крепости утром, сказали что сегодня в шесть часов пополудни они пошлют против нас отряд из двух тысяч этих чёрных чудовищ, сарнаохтаров, если мы не сложим оружие или не покинем крепость, а вы говорите мне, что пуля со святой водой способна остановить этого монстра. Да, её уже не боятся даже вампиры, они натираются какой-то вонючей гадостью и им от святой воды ничего не делается.

Капитан Громила ухмыльнулся и сказал:

— Граф, это не обычная святая вода. С её помощью мы не только отобьём атаку сарнов, но и тотчас организуем контратаку и выбьем врага из крепости на горе Силиро. Иначе с чего бы я прибыл к вам вместе с полусотней рыцарей-пернармо?

Граф, одетый в тяжелый рыцарский сайринахамп мотнул головой и невесёлым голосом ответил:

— Капитан, если бы вы прибыли вчера, то мои рыцари уже были бы наготове с штурмовыми лестницами и верёвками. Потеря этой крепости была самым чёрным днём в моей жизни, но вы же знаете, что нас оттуда вышибли эти чёртовы сарны. Мы не могли ничего поделать и были просто вынуждены отступить в Лодленк.

— Вот мы и восстановим сегодня статус-кво, как говорит святой отец Юджин, граф. — Спокойно сказал капитан Хнел'ронк — Он, кстати, передаёт вам привет и своё благословение на эту битву. Юджин и сам был бы не прочь пойти вместе с нами на штурм Замка Силиро, но он сейчас очень занят, освящает боеприпасы на патронной фабрике. Третьи сутки на ногах, но держится молодцом.

При упоминании имени своего наставника граф улыбнулся и, хлопнув рукой по столу воскликнул:

— Так бы сразу и сказал, парень, что это отец Юджин приказал мне вступить в бой с сарнами, а затем отбить у кровососов Силиро. По его приказу я спущусь даже в ад и сцеплюсь с самим Сатаной, вооружившись одним только десертным ножом. — Снова взяв в руки патрон крупнокалиберного электромагнитного ружья, он сказал — Громила, зови меня просто Серхио. Ты ведь крещёный гоблин?

Хнел'ронк улыбнулся и ответил:

— Да. Отец Юджин дал мне при крещении имя Иаков.

— Ну, тогда мы с тобой вообще братья, парень! — Воскликнул граф и пояснил — Меня он нарёк Иосифом. Извини, но я так и не удосужился прочитать, кем он был, но думаю, что отличным парнем, капитан, а теперь скажи мне, что находится внутри этой ампулы?

— Серхио, прости, что своего настоящего имени я не могу тебе назвать, мы не в лайкваринде, но когда ты будешь в Остоаране, мы с тобой хорошо там гульнём, а про эту пулю я могу сказать тебе только одно, сэр рыцарь, она заряжена мощью взятой из самого Источника той Силы, благодаря которой Анарон строит Альтаколон. Как только мы отобьём у кровососов Силиро, сюда прибудет отряд молодых рыцарей тебе на смену, а мы отправимся в Остоаран. У меня там чёртова прорва работы, а ты со своими парнями пройдёшь трёхмесячные курсы переподготовки и затем получишь новое назначение. Теперь мы будем драться с Миравером за каждый клочок земли, за каждую кочку и никаких отступлений на заранее подготовленные позиции уже не будет. Всё, парень, больше я тебе не скажу ни слова. Обо всём остальном ты узнаешь уже в Остоаране, а теперь пошли на стену.

Через три часа после этого разговора капитан Хнел'ронк стоял на крепостной стене поставив своё дальнобойное, тяжелое электромагнитное ружьё на сошки и осматривал через электронный прицел свой сектор стрельбы. Вдоль всей стены стояли только те воины, которые прибыли в крепость Лодленк. Хотя гоблин не был пернармо и не умел летать, он, как все крылатые белые рыцари, собирался штурмовать Силино сверху. Рыцари, изготовившиеся к стрельбе справа и слева от него, уже пристегнулись к своему командиру тонкими, но очень прочными фалами и собирались доставить его к ней. Громила был хорош в рукопашной схватке. Он не уступал в ней даже сарнаохтарам. Может быть немного проигрывал этим монстрам в силе, но зато отличался просто невероятной ловкостью и по праву считался одним из самых лучших мастеров боя драконов. Он был первым, кто доказал, что сарнаохтара можно если и не убить, то уж точно крепко покалечить в рукопашной схватке. Поэтому его и бросили в крепость Лодленк на усиление вместе с пернармо, а заодно приказали ему испытать в настоящем бою новые боеприпасы.

Крепость Лодленк была подобна затычке, которая стояла по обе стороны ручья на выходе из узкого, извилистого ущелья Силиро уходящего в горы, за которыми начиналось Каменное Плетение соединявшее Эртадан и Лауризию. За Лодленком лежала плодородная, густонаселённая Силирская долина, которую прикрывали ещё девять крепостей построенных в ряд, но крепость Лодленк хотя и не была самой мощной, являлась ключевой в этой системе обороны. Крепость Замок Силиро, стоявшую на вершине горы, граф Серхио де-Орсак потерял немногим более полугода назад и теперь в нём хозяйничали вампиры под предводительством лорда Зартагиоса. Это была очень обидная потеря, но её скрашивало хотя бы то обстоятельство, что во время ночного штурма крепости Замок Силиро потери были относительно невелики всего семь рыцарей попало в плен, но из трёхсот защитников крепости погибло сто семьдесят рыцарей и было просто чудом, что оставшиеся в живых рыцари, многие из которых были тяжело ранены, сумели вынести тела погибших и сарнаохтары их не сожрали.

В ту ночь белым рыцарям противостоял отряд всего из двадцати сарнаохтаров, а теперь армию лорда Зартагиоса усилили отрядом из двух тысяч сарнаохтаров, хотя он мог и приврать. Ну, как раз это вскоре станет ясно. Если этот хвастливый лорд сказал, что атака начнётся в восемнадцать часов, значит так оно и будет. Поэтому-то капитан Хнел'ронк и изготовился к стрельбе. Он легко мог поразить из своего ружья мишень на расстоянии в три километра, такова была дальность прямого выстрела, но велел подпустить сарнаохтаров на четыреста метров и затем открыть по ним огонь. Эти монстры были вооружены новыми ружьями, которые были очень опасны с дистанции в триста метров и ближе, но Громила был уверен в том, что новые боеприпасы будут эффективны, так как знал, кто их доставил в Серебряное Ожерелье и откуда. Однако, королю Лигуисону мало было одной только его уверенности и хотя их уже начали доставлять во все крепости, ставка была сделана на сегодняшний бой.

Разведка уже донесла, а это как раз и был сам капитан Хнел'ронк, который околачивался в Годдарге целых три дня, выдавая себя за эльдаиара-мага, что Миравер получил от Голониуса добрых две сотни тысяч сарнаохтаров и теперь укреплял ими свои войска на самых опасных направлениях. Столица тёмных вся так и гудела от этого приобретения их императора и разговоров ней только и было о том, какие они несокрушимые, эти бесстрашные сарнаохтары-маги. Громила и сам посмотрел на них с довольно близкого расстояния и почему-то сразу же ему припомнились слова отца Бертрана — бестолковые роботы и теперь он с ним был полностью согласен. Роботами земляне называли железных людей с неживыми мозгами, которые повиновались определённой программе. Сарнаохтары, каким бы не было их происхождение, именно такими и были и он собственными ушами слышал, как инструкторы натаскивали этих бестолочей.

Их учили идти напролом и уничтожать на своём пути всё живое, что только держит в руках оружие и не поднимает руки вверх. Пленными по словам инструкторов должны были заниматься солдаты второго эшелона, а им, самым великим воинам императора Миравера, следовало захватить указанный объект и если враг отступал, преследовать его до тех пор, пока они не получат приказ остановиться. Ни о какой тактике или стратегии инструкторы сарнаохтарам не говорили, но капитан Хнел'ронк слышал, как один чёрный монстр сказал другому: — "Гил, это не запоминай, в бою мы должны сами принимать решение. Так учил нас отец. Эти должны нам только сообщать, где находится враг и забирать пленных". Из этого Громила сделал вывод, что не все сарнаохтары были одинаковы и что они обладали способностью обучать друг друга, что совсем не понравилось Исигаве.

Пока капитан Хнел'ронк предавался воспоминаниям, из ущелья на них вышли марширующие шеренги. Сарнаохтары шли тесно сомкнутым строем, но по мере того, как расширялось ущелье, они расступались. Чёрные монстры наступали четырьмя шеренгами и не несли с собой никаких лестниц. Они им были просто не нужны, так как сарнаохтары с таким проворством взбирались по отвесным крепостным стенам, что даже оторопь брала. В борьбе против этого защитники крепостей смазывали стены смолой или жиром, но всё было бесполезно. Единственное, что хоть как-то помогало, это металл, но не станешь же облицовывать стены крепостей металлом. Так попросту никакого металла не напасёшься и к тому же листовое железо тут было просто бесполезно и оставалось надеяться только на артиллерию. В Лодленке с артиллерией было не очень хорошо, три десятка орудий калибра пятьдесят семь миллиметров, шесть гаубиц калибра двести десять миллиметров и двенадцать самоходных зенитных установок. Вот и всё, чем его защитники могли встретить врага.

Никого и ничего не боясь сарнаохтары подошли на дистанцию в четыреста метров и в небо взвились зелёные ракеты. Вампиры носа из ущелья пока что не высовывали, но скорее всего внимательно за всем наблюдали укрывшись за камнями. Сарнаохтары ещё не вскинули своих ружей, как защитники Лодленка открыли по ним плотный, беглый огонь. Капитан Хнел'ронк сделал по три прицельных выстрела в каждого сарнаохтара. В грудь, в голову, в живот, после чего тотчас выбирал следующую мишень. Снова выстрел в грудь, в голову, в живот и только через двадцать секунд он окинул беглым взглядом вражеские шеренги и поразился. Алубис, стоявший справа от него, также делал три выстрела, но уже первым же он буквально разворотил грудь сарнаохтара, вторым снёс ему голову, а третий выстрел вместо живота угодил монстру снова в грудь, так как он выронил ружьё и упал на колени, отчего Громила истошно завопил:

— Парни, два выстрела, два! В грудь и контрольный в голову!

Он немедленно схватил электронный бинокль и вскинул его к глазам. То, что увидел Громила, просто потрясло его невиданной эффективностью новых боеприпасов. С одной стороны сарнаохтар горел малиновым пламенем разбрызгивая золотые искры, которые попадая на его руки заставляли вспыхивать и их, а с другой жидкая начинка стеклянной пули, приготовленная из раствора морской соли пронесённой через Источник Силы, превращала живот, таз и даже ноги этого человекоподобного существа, как бы в желе. Эффект был просто сокрушительным и первая шеренга была выкошена менее, чем за минуту, вторая ещё быстрее и тут монстры, круто развернувшись, с громким воем рванули назад, а им в спину впивались всё новые и новые пули. Затем последовали одним за другим три залпа из орудий и вся треугольная воронка входа в ущелье покрылась малиновыми кострами горящих сарнаохтаров. Разгром был не только полнейшим, но вдобавок ко всему ещё и молниеносным. Такой мощи от новых боеприпасов никто даже и не ожидал. Как только это стало ясно, капитан Хнел'ронк зычным голосом скомандовал:

— Парни, на крыло! Врежем кровососам!

Все пернармо и он в том числе, отставили в сторону тяжелые ружья, выхватили бластеры и дружно взлетели в воздух. С высоты в полтора километра капитану Хнел'ронку было прекрасно видно, как вампиры, которых собралось несколько тысяч, удирают из ущелья во все лопатки. Когда они долетели до Замка Силиро, там уже не было ни одного кровососа кроме тех, кто спал в гробах. Было брошено всё: карты, документы, драгоценности и даже пленные, которых вампиры отступая обычно инициировали, чтобы хоть чем-то досадить врагу. Обидевшись на такую невезуху, Громиле очень хотелось начистить рожу какому-нибудь лорду поздоровее, он приказал отряду лететь дальше, на выходе из ущелья на Каменное Плетение стояла ещё одна крепость, которую вампиры и аттеаноста захватили ещё три года назад, но пока они добирались по воздуху дотуда, вампиры бросили и её, удрав так стремительно, что опять оставили гробы со спящими.

Это уже была совершенно незапланированная победа, так как в крепости Соринф стоял тридцатитысячный гарнизон вампиров и пять тысяч аттеаноста, сбежавших вслед за вампирами. Видимо за штурмом крепости Лодленк вампиры и аттеаноста наблюдали через магические ока и то, что они увидели под её стенами, им совершенно не понравилось. Такого капитан Хнел'ронк не ожидал, но малость подумав, приказал перебросить из крепостей на равнине хотя бы по три сотни солдат из каждой, а графа де-Орсака срочно прибыть в Соринф вместе со всем своим отрядом и только после этого, уже сидя в кабинете лорда Зартагиоса соединился с Исигавой и доложил ему:

— Папаша, ну, испытали мы эти боеприпасы в деле.

— И что ты о них скажешь, Громила? — Спросил Исигава.

Капитан Хнел'ронк, решив покуражиться, ответил:

— Да, фигня какая-то получилась, Папаша. — Решив всё же не нарываться на вздрючку, он пояснил — Все эти сарны почему-то сдохли уже через минуту, а вампирам это не понравилось и они, обидевшись на нас за что-то, вообще покинули проход Силиро и вот мы с Богохульником сидим сейчас в кабинете лорда Зартагиоса и думаем, может быть нам догнать его в Халлаороне?

Исигава осторожно поинтересовался:

— Ты не врёшь, парень? Что-то мне не верится, что почти пятидесятитысячная армия вампиров взяла и сбежала, увидев перед собой всего лишь полсотни крылатых оболтусов с висящим на верёвке гоблаком. Тут что-то не так, Громила. Это, наверное, какая-то очередная вампирская хитрость и вам нужно оттуда сматываться.

В это время дверь открылась и Алубис гаркнул с порога:

— Зелёный, мы так ни одного кровососа и не догнали! Попытались было прихватить двоих отставших, но они, увидев нас, прямо в небе золой прикинулись. Может рванём в Халлаорон? Обидно как-то, даже не подрались ни с кем. Мои ребята, аж бесятся.

Исигава, услышав это, заорал:

— Отставить штурм Халлаорона! Идиоты, там почти три миллиона войск не говоря уже о четырёх миллионах простых работяг. Громила, оставайся пока вместе с Богохульником в Соринфе, мы сейчас подумаем откуда снять свежие части и направим их туда, а вы пока организуйте оборону из того, что найдёте не месте и проведите разведку в окрестных горах. Вдруг там остались кровососы. Ничего тебе доверить нельзя. Куда ни пошли, ты всё испортишь, а я потом уродуйся, исправляй. Больше без моего разрешения ни одного шага!

Исигава отключился, а капитан Хнел'ронк задумчиво сказал:

— Значит так, Алубис, пока в Халлаороне непонятки, черкну я тамошнему лорду Эгиусу ультиматум, а ты его туда доставь. Создашь портал прохода, а потом выстрелишь с верхотуры противотанковой ракетой с моим ультиматумом. Посмотрим, что из этого выйдет.

Гоблин взял лист пергамента с монограммой лорда Зартагиоса и с помощью анголвеуро начертал грозное послание, гласившее:

"Лорд Эгиус, если ты в течении часа не выдашь всех взятых тобой в плен белых рыцарей и других жителей Силирской долины, то я подгоню к Халлаорону все свои самоходки и отработаю по твоей крысиной норе своими новыми боеприпасами. Их у меня на вас всех хватит, а что они делают с вашим братом, ты уже знаешь. Самоходки уже готовы въехать в порталы прохода и открыть огонь. Поэтому если ты не хочешь потерять всё, отпусти наших людей.

Генерал Бисмарк."

— Гы-гы. — Хохотнул Алубис — Бисмарк! Это всё, что ты запомнил из лекций Кайзера Вилли, Громила? Ладно, снесу твою бумагу.

Серхио, посмотрев на гоблина, спросил:

— Ты думаешь он отпустит их, братишка? В его лапах находится семьдесят три моих парня и человек шестьсот крестьян из долины.

Капитан Хнел'ронк вздохнул и тихим голосом ответил:

— Не думаю, брат.

По странному стечению обстоятельств визит Исигавы Яри в Соринф совпал по времени с появлении во дворе большой крепости пленных, отпущенных насмерть перепуганным лордом Эгиусом, который присовокупил к этому ещё и добрых две тысячи других своих пленников, сундук с золотом, а также письмо, в котором он извещал генерала Бисмарка о том, что вампиры снова успеют смыться, зато все аттеаноста и мирные труженики, доставленные в Халлаорон с Тёмной половины Серебряного Ожерелья непременно погибнут от его чудовищного оружия. Исигава, прочитав это послание, спросил:

— Ну, и кто у нас здесь генерал Бисмарк?

Громила развязным тоном ответил:

— А хрен его знает! Я здесь всего какой-то час, Папаша, и ещё ни с кем не успел познакомиться.

Вместе с Исигавой прибыли свежие войска пока что в количестве трёх тысяч гвардейцев короля Лауризии и тысяча рыцарей из Остоарана. Посмотрев на усталых защитников Лодленка, он сказал:

— Ладно, дома разберёмся, все шагом марш в сарнасельмы, а ты, Громила и ты Богохульник, не отходите от меня ни на шаг, чтобы я вас потом по всей Энейре не разыскивал с собаками. Там вы мне оба всё расскажете и о генерале Бисмарке, и о всех прочих своих знакомых. Не думайте, что вам всё вот так просто сойдёт с рук. — Провожая приветственными жестами рыцарей, вырвавшихся из плена, Исигава продолжал читать свои нотации двум ухмыляющимся верзилам и лишь тогда, когда оказался во дворе Остоарана, громко расхохотался и воскликнул — Хнел'ронк, старина, ну, ты и язва! Это же надо было догадаться так приложить лорда Эгиуса мордой к стене. Ох, парень, Миравер теперь этого беднягу Бисмарка будет по всем фронтам искать. Ну, пошли, парни, расскажете нам, что же это за такое чудовищное оружие, которого так боятся вампиры.

Ник решительно встал из-за обеденного круглого стола, сплетенного лайквариндом в симпатичном двухэтажном эльфийском доме в кухне-столовой на первом этаже и бодрым голосом воскликнул:

— Пора, ребята! Мы свою работу здесь закончили, теперь пора объявить местному населению о том, что теперь есть где спрятаться от злого лорда Лергуса, а вас, голубки, представить мирным поселянам.

Эти слова короля Ника относились к парню и девушке, одетых в сайринахампы, которые имели вид рейнджерских одеяний, сидевшим рядышком за обеденным столом. На вид этому высокому, крепкому парню с русыми волосами и приятным курносым лицом было лет восемнадцать, но его голубые глаза смотрели на мир с такой печалью, что можно было подумать, будто ему все двести лет. Девушка примерно такого же возраста, может чуть помоложе, русоволосая красавица с очаровательным детским личиком, от этих слов вздрогнула и посмотрела на Ника с испугом. Сардон тут же стал её стыдить:

— Мирайна, это же просто смешно! Ты теперь рейнджер, хозяйка огромного защитного лайкваринда и его маг-воин в добавок ко всему, а боишься каких-то забитых и замордованных вампирами крестьян. Милая, мы с друзьями не затем уродовались тут почти три недели, чтобы вы с Бергом были счастливы в своём эльфийском гнёздышке, а несколько десятков тысяч жителей Колокольчиковой долины мучились под властью этого недоноска, лорда Лергуса. Так что подъём и шагом марш в деревню Большие Колокольчики. — Девушка молча кивнула головой, вскочила и стала собирать со стола посуду, коричневые чашки, тарелки и ложки с вилками, а Сардон посмотрел на неё с укоризной и воскликнул, притворно вскидывая руки — Мира, горе ты моё, это же кора, оставь всё на столе! Дом сам всё приберёт. Мы построили вам настоящие эльфийские дома, всегда чистые, ароматные и умные, а не какие-то закопчённые, вонючие крестьянские хибары.

Пять человек, одетых в костюмы эльфийских лесных рейнджеров, вышли из двухэтажного эльфийского дома коричневато-зелёного цвета, растущего между четырёх высоких буков с ровными, стройными стволами. Дом этот стоял в окружении множества точно таких же эльфийских домов в самой гуще Дагодского леса на извилистой тропе-улице, поросшей невысокой, но очень густой и упругой тёмно-зелёной травой и отличался от остальных только тем, что рядом с ним, чуть в стороне от улицы располагался большой сарнасельм, в который могла спокойно въехать не то что телега, а даже фургон и при случае, согнувшись пополам, смог бы войти в лесной посёлок даже тролль. Рейнджеры, у троих из которых за спиной были армейские рюкзаки нагабукуро, направились не к сарнасельму, а вышли на середину улицы и Ник приказал девушке:

— Мира, создай быструю дорогу до своей деревни.

Девушка вздохнула, достала из кармана короткополой, нарядной, ярко-зелёной андовакка анголвеуро салатного цвета с золотистым магическим кристаллом-экраном и принялась медленно, но весьма уверенно нажимать на кнопки-руны и вскоре возле рейнджеров заклубилось прозрачное голубоватое облачко. Мира заулыбалась и сказала:

— Всё, мастер Заноза, готово.

— Ну, а раз ты готова, Мира, веди нас в гости к своему папаше, но сначала сотвори морок изменяющий внешность, сделай себя и Берга похожей на эльдаиаров. Костюмы пусть остаются рейнджерскими.

Мира кивнула головой и её пальчики снова стали нажимать на руны. Она всего неделю была магом и потому даже такое простое магическое заклинание была вынуждена создавать с помощью анголвеуро, хотя в её памяти теперь хранились такие знания, что им позавидовали бы многое маги Энейры, этой столицы магов всей Светлой половины Серебряного Ожерелья. Когда заклинание было готово, девушка чуть шевельнула рукой, спрятала в карман анголвеуро и, вцепившись в руку Берга, боязливо вошла в облачко быстрой дороги. Путь был недолгим, им предстояло преодолеть всего сто двадцать лиг, быструю дорогу Мира создала очень хорошую и потому уже минут через шесть они вышли на большой деревенской площади некогда мощёной булыжниками, но теперь местами камень разобрали и там образовались большие лужи. Когда-то деревня Большие Колокольчики была очень большой и богатой, но теперь многие дома в ней стояли заколоченными, сама она потеряла прежнюю красоту и изрядно обветшала. Почти треть мужчин забрали в армию принца Мориэра ещё тридцать лет назад, а теперь в армию императора Миравера угодило вдвое больше мужчин в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти лет, да, к тому же объявилась новая напасть, из Туманного Ожерелья вернулся лорд Лергус, властитель Колокольчиковой долины.

Колокольчиками в Сайквалинне назывались не цветы, а большие мясистые грибы, растущие на пастбищах и на лесных опушках. Большие, высотой в два локтя, с характерной конической шляпкой красновато-коричневого цвета и толстыми палевыми ножками, они обладали превосходным вкусом и заменяли собой мясо, а приготовленные опытным поваром представляли из себя изысканный деликатес. В сушеном виде они могли храниться десятилетиями не меняя вкуса и не плесневея, а потому считались самым лучшим провиантом для армии. Поскольку для их выращивания только и требовалось, что выгонять в поля коров и лошадей, чтобы они удобряли их и начиная с весны до самой осени собирать урожай, лорд Лергус в своё время счёл, что треть мужчин можно призвать в армию принца Мориэра, но попали они не в его отряды, а к Голониусу. Он же и выторговал себе у императора Миравера десятилетний отпуск в обмен на то, что направит в его армию ещё десять тысяч мужчин. Вернувшись же в свой замок, этот старый кровосос решил, что ему нужно пополнить свои ряды, а для этого более всего подходили юноши и девушки в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, которым было легче всего задурить мозги. Поэтому людям жить в его вотчине стало совсем худо.

Колокольчиковая долина стояла пятой в списке Ника. За те три с лишним месяца, как они покинули Лехтани-Хаус, они создали в различных районах Сайквалинны пять больших лайквариндов, четыре из которых уже заполнялись беглецами. Для этого они выбирали большие лесные массивы, в которых обитало самое опасное зверьё, а его в Сайквалинне хватало с избытком. Уж на что саблезубые тигры Нертеэмбера по праву считались самыми огромными хищниками всей Светлой половины, им было далеко до тех, которые обитали в буковых лесах Сайквалинны. Чего стоили одни только огромные вепри, утыканные длинными колючками, словно дикобразы Земли, а ведь в здешних лесах водились ещё и гигантские древесные коты, тигровые ящерицы величиной с громадного крокодила, только более быстрые, но самыми опасными всё-таки были пещерные медведи. Это были самые ужасные хищники размером лишь немного меньше горного тролля. Спасением для людей были грибы-колокольчики, созданные в глубокой древности мудрыми магами, которые своими магическими флюидами отпугивали вепрей, котов, ящериц и медведей, а также берёзовые леса, окружавшие леса буковые, в которых росли и другие деревья.

Если посмотреть на Сайквалинну с высоты птичьего полёта, то в глаза сразу бросалось, что огромные тёмно-зелёные пятна буковых лесов окружены светло-зелёными полосами лесов берёзовых, между которыми лежали широкие плодородные долины. В буковые леса рисковали залетать одни только вампиры, да, и то лишь для того, чтобы позабавиться, показать свою удаль и иногда добыть роскошную шкуру древесного кота, обладавшего прекрасным золотистым мехом. В буковых лесах было полно и другого зверья, так как в них редко заходили охотники. Хватало его и в светлых берёзовых лесах, но в них самыми опасными хищниками были самые обычные медведи и волки. На Сайквалинну трое друзей обратили своё внимание прежде всего потому, что жителей именно этого мира, а в нём обитали преимущественно люди, забирали в армию императора Миравера. Сайквалинцы были сильны, отважны и умелы, да, к тому же у них никогда не было своего короля и этим миром правили вампиры, хотя их жило здесь не более десяти процентов.

Люди Сайквалинны были лёгкой добычей для вампиров, так как боялись буковых лесов, да, и в светлых берёзовых лесах тоже не чувствовали себя уверенно. Особенно зимой, когда без огня в лесу было невозможно выжить. Вампиры этим пользовались без малейшего зазрения совести эксплуатировали людей. Сайквалинна была эдаким вампирским раем. Именно поэтому Ник, Сардон и Алмарон отправились в рейд, чтобы как можно сильнее испортить кровососам настроение, а это они могли сделать только одним единственным образом, — увести в леса как можно больше жителей Сайквалинны, да, к тому же сделать ещё и так, чтобы они стали вырывать из лап вампиров своих соплеменников. Последнее можно было сделать только одним единственным образом, превратить вампиров в пернармо и тогда они, избавившись от вечной жажды, смогут жить рядом с людьми, перестав быть для них опасными. Для этого трём друзьям нужны были союзники — оборотни, но вот к сожалению тех людей, кто жил на две стороны, сайквалинцы ненавидели ещё больше, чем вампиров.

Тем не менее оборотни в Сайквалинне встречались, хотя и жили они там, как самые настоящие дикари, поскольку были париями. Как только трое друзей перебрались в этот мир, они тотчас организовали большой поиск с помощью древесных соколов, зорких и быстрокрылых лесных охотников и те принялись разыскивать оборотней. Уже на третий день они вошли в контакт с первым и этот немолодой уже мужчина быстро понял, чего от него хотят и что именно предлагают. Так был создан первый большой лайкваринд, имевший в поперечнике более тысячи лиг, а затем ещё три. Всякий раз они посвящали оборотня в рейнджеры, обучали магии в полном объёма и самое главное, учили его изготавливать такие анголвеуро, которые могли работать на Тёмной половине. В пятый раз им посчастливилось найти с помощью соколов в лесу неподалёку от Колокольчиковой долины, в которой проживало почти семьдесят тысяч человек, двух оборотней, юношу двадцати двух лет и девушку девятнадцати лет.

Их история была довольно печальной. Берг был калекой. Ещё десятилетним мальчишкой о попал в зубы старой тигровой ящерицы, которая уже была так стара, что не могла охотиться в своём лесу и потому забралась в берёзовый. Берг вместе с дедом и старшими братьями собирал в лесу хворост и эта хищная тварь напала на него. На его истошные крики прибежали братья и дед и прикончили хищника, но у него оказались переломаны ноги и к тому же он лишился правой руки. Если бы в их деревне был маг-врачеватель, то он смог бы приживить мальчику оторванную руку и исцелить раны, но его вампиры продали вербовщикам Голониуса и потому старая знахарка только смогла наложить лубки на сломанные ноги и залечить рану. Ходить нормально Берг уже не мог, а лишь ковылял с помощью костыля. Однажды его отчаяние стало таким невыносимым, что он решил уйти в лес, чтобы хищники прекратили его мучения. Причиной тому стало то, что он влюбился в Мирайну, дочь корчмаря Вестела и та ответила ему взаимностью, но отцу девушки, трёх сыновей которого забрали в армию, не был нужен такой зять и он пригрозил, что оторвёт ему и вторую руку.

Однако, вместо того, чтобы попасть в пасть какого-либо хищника, Берг повстречался с оборотнем, тайком пробиравшимся через Колокольчиковую долину в какое-нибудь более безлюдное место. На глазах парня огромный рыжий волк обернулся молодым мужчиной, которому на самом деле было уже почти три с половиной тысячи лет и Сонкс предложил ему не мучиться, а стать оборотнем. Инициация длилась недолго и через шесть часов Берг очнулся и с удивлением обнаружил, что у него снова две руки, а ноги сделались стройными и сильными. Сонкса уже не было рядом, но на траве лежала жареная нога оленя. Берг испытывал такой сильный голод, что съел её всю и только после этого к нему вернулась способность рассуждать здраво и осмысленно. Прежде, чем инициировать его, мудрый старый Сонкс почти двое суток подряд рассказывал ему о том, кто такие настоящие эккатоканты, требуя смотреть ему прямо в глаза и не давая уснуть.

Теперь, насытившись, Берг не мог уснуть потому, что слова Сонкса звенели в его голове набатными колоколами. После того, как Берг уяснил себе, кто он такой, созрело решение. Он вскочил на ноги, была полночь и пошел в Большие Колокольчики. Крестьяне зря считали, что собаки и кошки способны почуять оборотня и он смог тихо подобраться к дому Вестела, отпереть запоры и пройти в комнату Мирайны. Девушка едва смогла сдержать крик радости, увидев своего любимого здоровым и Берг рассказал ему о своей встрече с мудрым Сонксом и о том, кто он теперь, не какой-то безграмотный оборотень, а настоящий эккатокант, который может принять облик не только многих животных, но даже птиц. Он предложил ей уйти в лес, построить себе там дом и начать превращать в эккатокантов молодых вампиров.

Вампиры забрали двух старших сестёр Мирайны, когда она была ещё совсем маленькой девочкой и её родители выкопали на деревенском кладбище две могилы и поставили на них надгробия с их именами, навсегда похоронив их. Через трое суток, собрав всё необходимое, Мирайна покинула большой дом своих родителей мечтая о том, что когда-нибудь она сможет объяснить им, кто такие эккатоканты. Берг, как Сонкс, сначала открыл своей возлюбленной древние знания эккатокантов, а затем инициировал её и двое суток спустя они поселились в страшном буковом лесу, в котором прожили почти полтора года, прежде к ним в землянку не постучались трое молодых мужчин одетых в нарядные зелёные костюмы. Жизнь в лесу чудовищ не была для Берга и Мирайны такой уж безопасной. Им приходилось всегда быть начеку, так как его самые опасные хищники были не прочь слопать их как в облике людей, так и в любом другом. Несколько раз им приходилось вступать в схватку и Берг сумел-таки отомстить тигровым ящерицам за свои увечья, убив матёрую самку.

То, что Берг и Мира услышали от трёх парней, привело их в изумление, но ещё большее потрясение испытали их гости, когда эта влюблённая пара рассказала им об эккатокантах и их древней магии. Поэтому на этот раз Ник решил сначала посвятить Берга и Мирайну, которую они очень хотели найти в Колокольчиковой Долине, но даже не предполагали, что разыщут её в лесу, в рейнджеры, затем сделать их магами-воинами, немного поднатаскать в этом деле и уже только после этого они все вместе принялись превращать весь Дагодский лес в лайкваринд, а он имел весьма впечатляющие размеры, но и они к этому времени сделались виртуозами рейнджерского дела. Последним они создали в Дагодирине большой сарнасельм, из которого можно было пройти в Лехтани-Хаус и во все четыре лайкваринда Сайквалинны, после чего во второй половине дня, немного перекусив, отправились в Большие Колокольчики, самую замордованную лордом Лергусом деревню Колокольчиковой долины, потерявшую более половины из её пяти тысяч жителей. Как только они появились на площади, Ник не раздумывая зашагал к корчме, весьма внушительному и когда-то нарядному, но изрядно обветшалому без должного присмотра двухэтажному зданию с деревянными колоннами, похожему на деревенский дом культуры. Народа на главной улицы не было и потому никто не заметил их прибытия. Зато в корчме собралось множество мужчин.

Войдя в очень большой зал с закопченным потолком, который подпирали два ряда резных колонн-столбов, освещённый помимо света пробивавшегося внутрь через дюжину окон с давно немытыми стёклами ещё и масляными бронзовыми светильниками на колоннах, Ник невольно поморщился от запаха подгоревшего мяса, жареного лука и крепкого сивушного духа, хотя мужики ещё не успели набраться. Они пока что разминались пивом и поглощали пироги с грибами. Поначалу никто не заметил четырёх рослых парней в зелёных костюмах и девушку в мужском платье такого же фасона. Все были слишком увлечены пирогами, содержимым своих глиняных кружек и поглядывали на большой камин, где жарилась на вертеле бычья туша. Сарко, сорт местной водки настоянной на кожуре колокольчиков, подавалась к жареному мясу. В центре большого зала, в котором собралось человек триста крестьян, стоял круглый стол, покрытый белой скатертью, называемый в этих местах господским. Хотя вампиры почти никогда не заходили в корчму, они требовали, чтобы для них был поставлен стол. Именно к нему и направился Ник с друзьями. Рейнджеры спокойно расселись за столом вампиров и Берг громко крикнул:

— Вестел, пива и пирогов мне, моей жене и моим друзьям!

Если на то, что пятеро странно одетых господ сели за вампирский стол мало кто из крестьян обратил внимание, то слова Берга заставили всех вытаращить глаза на такое чудо. Вестел, подойдя поближе, отвесил быстрый поклон и неуверенным голосом сказал:

— Господа, за этим столом могут обедать только лорды-вампиры. Они осерчают на вас за такое, такую…

Корчмарь, здоровенный детина без трёх пальцев на левой руке, одетый в мешковатые серые штаны, заправленные в бурые сапоги с короткими голенищами и чёрную суконную куртку, подпоясанную широким кожаным ремнём с массивной стальной бляхой, замялся, не зная, как ему описать их деяние, и Ник пришел ему на помощь:

— Ты хочешь сказать, Вестел, что кровососы на нас обидятся за это? Старина, мне плевать на этого недобитого Лергуса и всех его крылатых засранцев. Мне с моими друзьями ещё не так приходилось их обижать. Тем, кому повезло, пришлось потом по месяцу в гробах отлёживаться, а уж сколько этих ребят, взятых мною в плен, стали моими друзьями после того, как они превратились в пернармо, я сразу и не сосчитаю, но ты уж поверь, их насчитывается очень много. Поэтому налей-ка нам пива и вели поскорее подать пирогов с колокольчиками. Говорят, что в этом году они у вас знатные. Давно хотел испробовать их в свежем виде. До сих пор мы довольствовались только сушеными, трофейными.

Мужики громко загалдели и разом повернулись к ним, а один, одноногий малый в чёрном мундире, Драбалан, которому довелось повоевать в Светлом Ожерелье, громко воскликнул:

— Ой, парень, ври, да, не завирайся! Ещё никто, кто мог бы сказать такое, не забирался в наши края. Для этого нужно попасть в крепости на границе между Хрусталём и Туманом.

— Ошибаешься, Драбалан! — Так же громко ответил Ник — Между крепостями Миравера стоят крепости короля Лигуисона, из которых по его крепостям стреляют из своих орудий космиты.

Бывший солдат армии лорда Лергуса, который потерял ногу во время как раз именно такого обстрела, причём не смог даже найти оторванной конечности, чтобы маги приделали её к нему, кивнул головой и мрачным голосом подтвердил:

— Это так, есть такие крепости. Только я не слыхал, чтобы кто-то из Тумана ходил в Хрусталь.

— Ну, почему же, мы уже больше года ведём в Хрустале разведку, старина. — Ответил Драбалану Сардон — А теперь начали заниматься и куда более серьёзными делами и здесь мы именно поэтому.

Это известие очень заинтересовало Драбалана и он, поднявшись со скамьи, опёрся на костыль и, громко стуча деревянным протезом по полу, подошел поближе и спросил:

— Пустите ветерана за вампирский стол? — Ник сделал рукой широкий жест и заулыбался, а средних лет мужчина, одетый в потрёпанный чёрный мундир с множеством нашивок, сел на стул и спросил, широко улыбаясь — И кто же вы такие, господа рейнджеры, если это не секрет? — Всё так же улыбаясь он пояснил — У меня к воинам Светлого Ожерелья нет никаких претензий. Воюют они за правое дело, да, и милосердны ко всем, даже к кровососам. Ну, а тем людям из Хрусталя, которые к ним в плен попали, вообще несказанно повезло. Их селят в городах, король Лигуисон всем им положил пенсион и под ружьё никого не ставит. Правда, я слышал, что многие из наших записались в его армию, а ещё я точно знаю, что трое парней из Больших Колокольчиков даже записались в белые рыцари. Их имена, понятное дело, я никому даже под пытками не назову.

Принц Алмарон улыбнулся и похвалил ветерана:

— И правильно сделаешь, парень, но если тебе даже это известно, то ты, верно, хорошо знаешь, кто такие Бельчонок, Кожухарь и Гриб, ну, а мы, дружище, наверное известны тебе по другим прозвищам. Я Ведьмак, это Заноза, а это Дух и мы пришли к вам по делу. По очень важному делу, капрал Драбалан Острогоз.

Одноногий капрал восхищённо прогудел:

— Врёшь, неужто вы, парни, сынки самого Папаши? — После чего громко воскликнул — А ведь точно, лопни мои глаза! Кто же кроме таких отважных парней отважится сунуться в это вампирское логово. А скажите, парни, вас часом сюда не Бельчонок попросил отправиться?

— Он самый, Драбби. — Сказал Ник — Именно твой лучший друг Бельчонок, которого вместе с Кожухарём и Грибом я четыре года назад посвятил в рейнджеры, рассказал мне о Сайквалинне и Колокольчиковой долине, но у нас только сейчас руки дошли до неё.

— Знамо дело! — Пробасил капрал — Сынки Папаши, самый лучший отряд ниндзя короля Лигуисона, в котором службу несут одни только короли. У вас, парни, чай и без нас работы невпроворот. — Эй, Вестел, чёрт тебя подери! Где ты пропал со своим чёртовым пивом? Быстро иди сюда и себе возьми кружку, сейчас о сынах своих услышишь весточку от того, кто их сделал самыми страшными врагами кровососов. Во всей армии короля Лигуисона нет белых рыцарей, которые сражались бы с ними отважнее Бельчонка Ирла, Кожухаря Марта и Гриба Норбера. — Улыбнувшись, он прибавил — Принц Ведьмак, уж коли ты вошел в эту корчму, то стало быть ни один маг не сможет нас подслушать, а ежели к нам в Большие Колокольчики пожаловали сами сынки Папаши, то не долго им оставаться прежними. Так ведь?

К вампирскому столу метнулся корчмарь, глиняные кружки в руках которого выбивали чечётку. О буквально свалил кружки на стол и кулем рухнул на стул, подставленный Бергом. Почти тотчас к столу подбежала ещё не старая, но уже седая женщина с измождённым лицом, одетая в чёрное платье, которая держала в руках деревянный поднос с пирогами, и корчмарь сказал ей дрогнувшим голосом:

— Присядь, мать, эти люди принесли нам весточку от наших сынков. Вроде не умерли они, не осиротили нас.

Ник взял в руку горячий овальный пирог со знаменитыми сайквалинскими грибами, понюхал его и, опустив левую руку к своему нагабукуро, пристроенному возле стула, открыл клапан и по его руке быстро поднялась большая серая белка, уселась на столе, понюхала пирог, смешно фыркнула носом, и, подбежав к высокой глиняной пивной кружке, поднялась на задние лапы, сунула мордочку в пену и принялась быстро лакать пиво. Все в корчме разразились громким хохотом, а Ник, пододвигая к себе кружку, сказал:

— Попей пивка папаши Веса, Джек, но слишком не увлекайся, оно весьма крепкое. — После этого он достал из нагабукуро небольшую магическую шкатулку, передал его матери Мирайны и сказал с вежливым поклоном — Матушка Лира, здесь письма и подарки тебе и твоим дочерям от твоих сыновей. Все они живы, дослужились до высоких чинов и им даже пожаловано королём Лигуисоном дворянство и титулы графов, а сейчас послушай, о чём мы здесь будем говорить. — Берг крепко сжал руку Мирайны, чтобы та не вскрикнула и Ник, кивком головы поблагодарив его, спросил капрала — Драбби, что же ты прыгаешь до сих пор на деревяшке? Неужто в ваших лесах нет ни одного оборотня. Мне даже смешно смотреть на твои мучения, парень. Или ты боишься, что земляки на тебя осерчают за это?

— Да, плевать я хотел на их серчание! — Воскликнул капрал протягивая руку за кружкой — Разве же на одной ноге догонишь этих блохастых! А если честно, король Заноза, то они что-то давно в наши леса не заглядывают. Хотя я здесь не больше года нахожусь, уже развесил по лесу целую кучу приглашений с обещанием кровного братства за исцеление и будь я проклят Анароном, если не назову того волчару, который мне ногу вернёт, кровным братом, а каждому, кто на него косо взглянет, тотчас башку расшибу.

Мужики громко загомонили. Кто-то крикнул:

— Драбби, не накликай беду на нас! Тебе-то всё равно, ты уже всякого повидал. Тебя, может быть, оборотни и не тронут, а мы их боимся. Мирайну, небось, тоже какой-то волчара в лес уволок и ежели она не пришла мать повидать, то стало быть насмерть её загрыз.

— Это точно, мужики! — Громко крикнул Ник — Именно волчара утащил с собой в лес Мирайну. Причём не обычный, а особый, эккатокант, можно сказать относящийся к породе верховных магов этого древнего рода людей живущих на две стороны. Можете полюбоваться на него и на его жену. — Ник убрал морок и добавил — Жива твоя дочь, матушка Лира, и две другие твои дочери тоже живы, как и все ваши дети, уважаемые и Берг с Мирайной могут их вам вернуть. Даже этому старому засранцу Лергусу они могут вернуть человеческий облик и избавить его от жажды. Став пернармо, он будет не опаснее старого Керлетта Станопаса, который ругается громче всех, но никому ничего худого не делает. А теперь слушайте меня внимательно, мужики. В страшном Дагодском лесу мы вместе с Бергом и Мирайной создали для вас огромный защитный лайкваринд, в котором все животные начиная от пещерных медведей и до белки, вроде моего пьяницы Джека, станут вашими защитниками. Мы вырастили там для всех жителей Колокольчиковой долины прекрасные эльфийские дома, но о том, что это такое, пусть лучше расскажет вам Мирайна. Ну, девочка, расскажи своим односельчанам, какой он, твой эльфийский дом.

Мирайна широко заулыбалась и начала рассказывать своим звонким, радостным голосом, обращаясь к капралу:

— Дядюшка Драбби, ты видел много чудес, но такого ты точно никогда не видел. Представь себе, по углам нашего с Бергом дома растут четыре высоченных бука. Два нам пришлось передвинуть на несколько метров, чтобы получился правильный квадрат. Дом у нас двухэтажный и его стены живые, они выращены из стволов буков, такая же у него и крыша, а окошки небольшие и затянуты, как бы прозрачной паутиной, но она очень прочная. На первом этаже у нас находится кладовая с погребом, мастерская Берга с маленьким горном, отхожее место, в котором пахнет цветами, а рядом три душевых комнаты, одна с настоящей ванной. Если прикоснуться рукой к большому соцветию на лиане, то из неё на тебя дождём хлынет тёплая вода, которая пахнет лесными фиалками. Чтобы помыть голову, мне даже не нужно мыла, такая чудесная в моём душе вода. Ещё у нас на первом этаже имеется прихожая, большая гостиная и столовая с кухней, на одной стене которой растут чашки, тарелки, ножи, вилки и ложки. В столовой есть большой камин, в котором можно зажигать огонь без дров, в нём горит газ и можно очень быстро приготовить любое блюдо. На втором этаже у нас есть несколько спален. Вся мебель в доме выращена из стволов бука и её с места так сразу не сдвинешь, но если всё стоит на нужном месте разве нужно передвигать что-нибудь, дядюшка Драбби? Но самое главное, позади дома у нас есть специальная мясная лужайка. Мы в этом лесу теперь не будем охотиться и если Бергу захочется жареного и или варёного мяса, то ему достаточно сесть рядом с этой лужайкой и подумать о кабане, олене или зайце и тогда самое старое животное, которое бродит где-то поблизости, придёт и ляжет на эту лужайку. Она заплетёт ему ноги и голову. Тогда старый кабан, от которого осталась одна только кожа да кости, на этой лужайке превратится в молодого, но под его новенькой шкурой с чудесным мехом будет одно только вкусное мясо без костей, печень и почки, а всё остальное лайкваринд заберёт себе. Но мне куда больше нравятся те плоды, которые растут на лианах по всему лесу, дядюшка Драбби, да, и наши грибы-колокольчики в нём тоже растут. Когда мы создавали этот лайкваринд, волки, лисы и зайца принесли в него кусочки грибов и теперь они растут по всему лесу и самое главное в этом чудесном лесу звери теперь не охотятся друг на друга. Они отныне наша армия и если кто-нибудь из чёрных некромантов посмеет вторгнуться в наш лайкваринд, то он встретится там и с тигровыми ящерицами, и с огромными пещерными медведями, и с древесными котами. Так что если в наш лес залетят вампиры, то он их поймает и мы с Бергом превратим их в пернармо. Тогда они станут точно такими же, как и мы. Правда, мы теперь можем с Бергом превращаться в огромных орлов и сами станем летать в их замки. Когда-то очень давно, древние маги придумали, как стать эккатокантами, а другие решили, что лучше быть вампирами, чтобы жить по несколько тысяч лет. Только вот эккатоканты могут любить друг друга и у них рождаются дети, а вампиры нет. Кто-нибудь из них обязательно загрызает в постели другого, а уж детей у них вообще быть не может. Эккатоканты не чудовища, они никогда не нападают на людей, всё это клевета вампиров и злобных магов. Когда-то эльдаиары, правящие Хрустальным Ожерельем, объявили им войну и убили почти всех, но некоторые спаслись. Потом появились оборотни, которые не обладали знаниями эккатокантов, а те из эккатокантов, которые смогли спастись, не имели магических знаний. Бергу повезло, он встретил одного из них, мастера Сонкса, и тот сделал его эккатокантом и вернул ему здоровье и руку, потом он сделал эккатокантом меня, а Заноза, Дух и Ведьмак посвятили нас в рейнджеры и сделали магами-воинами. Мы пришли, чтобы позвать вас в наш лайкваринд, куда вы сможете забрать весь свой скарб, домашних животных и всё, что вам дорого. Если все жители Колокольчиковой долины уйдут в Дагодский лайкваринд, то молодые вампиры, гонимые жаждой, полетят туда и мы превратив их в эккатокантов и проснувшись они станут обычными людьми, но при этом смогут выпускать вампирские крылья, только жажда уже не будет их мучить. Но самое главное, постепенно мы освободимся от вампиров и найдём того человека, в жилах которого течёт кровь истинного короля, человека обладающего Силой Короля. Ну, а он найдёт способ доказать нам всем, что он наш король, ведь в Серебряном Ожерелье быть такого не может, чтобы огромный мир мог существовать без истинного короля, который станет его защищать. Тогда никакой некромант и никакой император уже не смогут диктовать нам свою волю и высасывать из нас все соки, как это делаю вампиры, но им-то хотя бы нужна наша кровь только для того, чтобы не умереть мучительной смертью.

Эту пламенную речь крестьяне выслушали в полном молчании с широко раскрытыми глазами и как только девушка умолкла, одноногий капрал, обнажив шею, взял за правую руку Берга, ноготь на указательном пальце которого отливал голубизной, решительно сказал:

— Ну-ка, парень, коснись своим когтем моей шеи, покажи этим тугодумам, что такое дар оборотня.

Берг мягким движением убрал руку и воскликнул:

— Нет, Драбалан Острогоз! Это не дело, сначала я должен передать тебе древние знания, ты же не какой-то вампир. Хотя эти знания я могу передать и вампиру. Ты сможешь их постичь и позднее, старина, но тогда ты не станешь истинным хранителем древней мудрости эккатокантов, а ты этого достоин. Поэтому дождись того часа, когда я сяду напротив тебя и вложу их в твоё сознание. Сначала ты ничего не поймёшь, но когда после инициации ты насытишь свой желудок мясом, зажаренным на огне, исходящим из моих рук, то станешь таким эккатокантом, которому будет дано превращаться в любое животное, а именно это на мой взгляд и является судьбой нашего мира. Мы обязательно превратим его в королевство эккатокантов.

Ник громко рассмеялся и воскликнул:

— Берг, а как же повторная инициация?

Парень смутился и ответил:

— Заноза, Драбби же пообещал, что станет моим кровным братом. Поэтому пусть уж лучше он станет первообращённым.

Из-за своего стола поднялся здоровенный кряжистый мужичина с густой бородищей, кузнец Болгарт, и пробасил:

— Тогда, однако, я не стану ждать, когда бык обгорит и со второго бока, а пойду собираться. Это у вас скарба, на кошке увезёшь, а у меня кузня, железа воз, да, три воза угля. — Обращаясь к Мирайне, он спросил девушку — Эй, дочка, а кузницу ты сможешь мне построить?

Та рассмеялась и ответила:

— Дядя Болгарт, так мы её для вас уже вырастили, только извини, на самом краю посёлка, под высокой скалой с большим гротом.

— Это правильно, дочка. — Пробасил Болгарт — Кузнецу лучше жить на краю. Эй, Кригарт, Веден, пойдёмте, поможете по-соседски, а я за это вам по доброму мечу скую.

Ещё один мужик торопливо допивая пиво воскликнул:

— Так это же не жизнь, а сказка будет! Если я, став волчиной помолодею, то точно запишусь в армию к королю ихнему, Лигасону, и обязательно брата из лап Голониуса вырву.

Корчма быстро опустела и Вестел, посмотрев на Берга, сказал:

— Парень, ты уж прости меня. Я ведь счастья Мире желал, а какое это счастье, жить с одноруким бедолагой.

Берг улыбнулся и ответил:

— Отец, если бы не ты, то я так бы остался калекой, ведь тогда мой наставник так бы и прошел мимо. Он ведь за Орлиные горы подался, а их бы я точно не смог перейти. Я и до Голубиного леса, в котором меня ящерица погрызла, еле-еле доковылял.

До самого вечера следующего дня деревня Большие Колокольчики собиралась в путь. Крестьяне забирали с собой даже самую старую, уже ни на что негодную рухлядь. Они снимали с домов двери и наличники с окон, включая сами окна, затянутые бычьим пузырём за неимением стекла. В сгущающихся сумерках Мирайна сотворила быструю дорогу и Берг шагнул на неё ведя в поводу лошадей, запряженных в большую повозку, которых в деревне, как и коров, было очень много. Его жена осталась, чтобы войти на быструю дорогу последней и закрыть её за собой. Вереница повозок и просто волокуш тянулась по улице чуть ли не до полуночи и с каждой раздавались слова благодарности за избавление. Когда последняя повозка въехала на быструю дорогу, Ник обнял Мирайну, погладил её по плечам и сказал:

— Мира, девочка, не стесняйся заглядывать в Лехтани-Хаус. Король Альберт мой большой друг и он всегда придёт тебе и Бергу на помощь. Он отличный парень, а уж как грибы любит. Ну, до свидания.

Затем с девушкой попрощался принц Алмарон и когда её обнял Сардон, она, внезапно, быстро отстранилась от него, неумело поклонилась, поцеловала ему руку и сказала:

— Сардон, ты король Сайквалинны. Я почувствовала это тогда, когда мы создавали лайкваринд. Я, наверное, должна говорить вам вы, ваше величество? Простите безграмотную деревенскую девчонку.

— Княгиня Мирайна, ты всегда сможешь обращаться ко мне на ты, ведь ты первая поняла, что моё сердце принадлежит твоему миру, а не Эльдамиру, хотя я и эльдар. — Ответил поклонившись куда изящнее Сардон и поцеловал девушке руку — Вот как только мне дать знак своему народу. Ну, а теперь ступай в своё лесное княжество, быстрая дорога не должна ждать слишком долго.

Девушка кивнула головой, вбежала в светящееся зеленоватое облачко и исчезла. Ник почесал небритую щёку и спросил принца:

— Фалк, ты тоже это почувствовал?

— А то, меня аж прожгло насквозь. — Ответил тот — Я потом специально отвёл Берга в сторону и сказал ему, чтобы он помалкивал. Но знаешь, Никса, я ведь это почувствовал ещё тогда, когда мы выращивали первую деревню. Чёрт, уже и Сардина огрёб себе королевство, один я сирота. Мужики, вы о чём это думаете? Почему друга не выручаете? Нет, бесчувственные вы люди, бессердечные.

Ник улыбнулся и тихо сказал:

— Есть уже для тебя королевство, Фалк, есть, но я пока что тебя и вводить туда не стану, не стану и говорить где оно потому, что сначала тебя очень больно ужалят, а потом тебе придётся здорово помучиться, прежде чем ты станешь истинным королём этого мира. Сила Короля в тебе есть уже сейчас, причём совершенно дурная по мощи, но путь в твоё королевство будет не только долгим, но и весьма болезненным. Ты согласен своими страданиями очистить души множества своих подданных, король Алмарон? Это будет не один и не два года мучений. Если да, то я поведу тебя по этому пути.

— Никса, ну, скажи мне, было ли хоть раз, чтобы я отказался идти по проложенному тобой пути? — Спросил принц Алмарон — Как не было никогда и того, чтобы я предал кого-либо. Ладно, с этим всё ясно и я так полагаю, что наступит момент истины ещё не завтра, ну, а сейчас давайте отправляться на поиски мастера Сонкса. Если мы не приведём его в Остоаран, Папаша отрежет нам головы самым тупым ножиком и насадит на ржавые пики. Мне-то ржавчина не страшна, а вот Сардина её по сию пору боится. Как пойдём, через портал прохода или по быстрой дороге, Заноза?

Ник громко свистнул и поднял вверх руку. Тотчас откуда-то из темноты прилетел древесный сокол и сел к нему на палец. Эта птица размером немного меньше голубя была, пожалуй, самым смелым пернатым охотником. Светло-бежевый сокол, увидев белку на плече Ника заклекотал, но набрасываться на Джека не стал. Рейнджер проник своим сознанием в сознание птицы, увидел его глазами мастера Сонкса, сидящего в лесу у костра, поцеловал сокола и послал его в дом Берга и Мирайны, полагая, что ему будет приятно жить под его крышей. После этого он слегка наклонил голову, определяя в пространстве координаты выхода и сотворил портал прохода, но, прежде чем шагнуть в него, сказал своим друзьям в полголоса:

— Я могу провести вас только туда, где мастер Сонкс был чуть более недели назад. Моему разведчику пришлось проделать долгий путь оттуда до Больших Колокольчиков.

Первое, что они учуяли шагнув в тёмный и мрачный Зиглидский лес, это запах костра, погасшего не более часа назад, а затем услышали чуть хрипловатый, насмешливый голос мастера Сонкса:

— Вот так и сидел не сходя с одного места гадая, кто же это послал на поиски меня такого удивительного разведчика.

Мастер Сонкс шевельнул рукой и на довольно большой площадке вспыхнули четыре костра. Он был настроен решительно и собирался дорого продать свою жизнь и уверенно держал в руке довольно большой меч. Это был типичный бастард-полутораручник с золотой рукоятью, оснащённый слегка выгнутой вперед крестовиной, темляк которого походил на язык пламени, а по обоюдоострому клинку безукоризненной формы завораживая взгляд пробегали сполохи голубого пламени. Старый эккатокант был одет в мешковатые серые портки и белую рубаху. Обуви у него то ли не было вообще, то ли он сбросил башмаки, чтобы ему было лучше чувствовать почву под ногами. Ник дружелюбно улыбнулся ему поднял руку и поприветствовал его:

— Здравствуй, мастер Сонкс, мы не враги тебе.

Сардон, снимая с плеч нагабукуро, подтвердил это:

— Да, Сонкс, можешь опустить меч. Лично я свой рейнджерский кинжал обнажу только в том случае, если сюда заявится император Миравер, да, и то лишь за тем, чтобы снести голову ему, а не тебе. Извини, что мы так задержались, но мы создавали огромный защитный лайкваринд для твоего ученика Берга и теперь в него отправились все жители его деревни. Старик, если я скажу тебе, что я твой король, ты поверишь мне? Ты прожил очень долгую жизнь и умеешь читать знаки крови лучше любого вампира, вот и прочитай их на своём мече. Он, как я посмотрю, у тебя особый, раза в три старше тебя.

Сардон смело шагнул к Сонксу, взялся левой рукой за острие его меча, провёл по его лезвию правой рассекая сталью ладонь и оставил на мече кровавый след от острия до крестовины и тут произошло нечто совершенно удивительное. Кровавый след на полыхающем пламенными сполохами клинке вспыхнул ярким золотисто-алым светом и тотчас исчез, а вместо него на нём проявилась сверкающая золотом надпись на языке богов Серебряного Ожерелья:

Hennu Rion aen Saiqa'linne

Принц Алмарон подошел поближе и прочитал надпись вслух:

— Первый король Сайквалинны. Ну, вот и разрешились все твои трудности, Сардина. Проделай точно такой же фокус перед носом любого здешнего жителя и ты увидишь, что он немедленно присягнёт тебе, а если кто попробует повторить этот трюк, то тут же окочурится. Так ведь, Сонкс? Бьюсь об заклад, что твои наставники, прежде чем вступить в свой последний бой с некромантами, вручили тебе этот меч и велели прятать его от всех и нигде не задерживаться дольше двух, трёх дней, чтобы тебя не смогли обнаружить. Так ведь?

Мастер Сонкс молча кивнул на колени, протянул Сардону меч витой золотой рукоятью вперёд и чуть ли не прорыдал:

— Мой повелитель, наконец ты пришел за своим мечом!

Простой эльдамирский рейнджер взял меч и произвёл старого эккатоканта в рыцари, сказав ему:

— Встань рыцарь Сонкс, сэссе короля Сайквалинны. — После чего поинтересовался — А ножны для него есть, Сонкс? Меч то острый, не с руки такой таскать без них, да, и клинок заржавеет чего доброго.

Сонкс проворно вскочил на ноги и горячо воскликнул:

— Да, ваше величество, конечно есть! Я сейчас, мигом принесу, они тут рядом спрятаны. — Оборотень метнулся в темноту и через несколько секунд вернулся, держа в руках ножны плотно обмотанные полотняной лентой, с поклоном вручая их Сардону, он сказал — Это магический меч выкованный самим Анароном, мой повелитель и его клинок не боится ни огня, ни воды, ни каких-либо кислот. Он совершенен, ваше величество, и я сразил им немало врагов, пытавшихся отобрать его у меня. Какое счастье, что вы пришли за ним.

Сардон, вложил меч в ножны, опустился на одно колено, достал из нагабукуро новенький сайринахамп и сказал:

— Сэссе Сонкс, во-первых, мы с тобой на ты, так как ты рыцарь империи Серебряного Ожерелья, а, во-вторых, переодевайся. Это очень удобная одежда. Сейчас мы отправимся в Дагодирин, где ты представишь меня моему народу, а потом в Лехтани-Хаус и оттуда в Остоаран. Там ты и останешься, старина, и пока я буду воевать с Миравером, будешь руководить оттуда моим королевством. Извини, но пока Серебряное Ожерелье не станет единым целым, я в королевский дворец ни ногой и это моё последнее слово.

Сонкс, беря в руки сайринахамп, спросил:

— Что такое сэссе, мой повелитель.

— Сардон, Сонкс. — Строгим тоном сказал в ответ рейнджер — Для тебя я просто Сардон, но это только в том случае, если нас закрывает принц Алмарон или мы в Остоаране. Во всех же остальных местах называй меня просто Духом, а сэссе это регент, канцлер, в общем первый заместитель короля, и когда мы принесём друг другу клятву на крови, ты станешь моим несменяемым заместителем.

Сонкс быстро переоделся, Ник научил его придавать сайринахампу нужный вид и они отправились в Дагодирин, все улицы которого были залиты ярким светом. Берг, который ещё не ложился спать, быстро собрал народ на самой большой поляне неподалёку от своего дома и Сонкс представил крестьянам их короля и самого главного защитника, для чего Сардону снова пришлось продемонстрировать магию крови. Желающих повторить этот трюк не нашлось, тем более, что это было смертельно опасно. Крестьяне, увидев такое чудо, как защитный лайкваринд, во второе чудо поверили ещё быстрее, хотя так и не узнали в эту ночь имени своего короля, которого им было приказано называть просто Духом или Тавароном, если кому-то первое прозвище показалось недостаточно благозвучным. Король Дух не сходя с места заявил своим подданным, что пока во всём Серебряном Ожерелье не наступит мир, он будет сражаться с врагами, а его королевством будет руководить его регент, после чего объявил, что отныне Берг становится князем Дагодиринским и что он забирает его и Мирайну вместе с Драбби с собой и оставляет за старшего Вестела.

Поскольку Вестел и раньше был старостой деревни, всем это понравилось и никто не стал возмущаться. Кроме него самого, но ему было немедленно объяснено, что уже завтра в Дагодирин будут направлены его сыновья вместе со своими отрядами рыцарей, а также множество других людей и он мигом успокоился. На этом его величество покончил с делами и отправился вместе с Сонксом, Драбби и своими друзьями в дом. Драбби было приказано даже и не вспоминать о своей ноге до самого Остоарана и тот, поняв что ему лучше помалкивать, кряхтя поднялся на второй этаж и лёг спать в одной комнате со своим королём и его сэссе. Жители Дагодирина, малость подумав решили, что они ещё успеют разобраться со своим скарбом и тоже разошлись по домам, а поскольку все жутко устали, то спали мёртвым сном до трёх часов дня и не увидели, как король покинул посёлок.

Сардон разбудил всех в одиннадцать часов утра и тотчас принялся поторапливать своих друзей. Уже в четверть двенадцатого он открыл постоянный проход в Лехтани-Хаус и воины-синоби короля Лигуисона вместе со своими спутниками, выйдя из сарнасельма там, снова вошли в камень и не мешкая ни минуты отправились в Остоаран, где так же ни на что не отвлекаясь теперь уже через малый сарнасельм добрались прямиком до кабинета мага Ланнеля. Там как раз проходило очередное заседание военного совета, на которое они завалились всей толпой и увидели, что оно проходит в расширенном составе, за столом сидело семеро мужчин в белом, но на него не пригласили никого из их товарищей по отряду. Ланнель, которому давно уже было не привыкать к подобным выходкам, даже не удивились. Исигава, жестом велев им подсаживаться к столу, поинтересовался скрипучим, неприятным голосом:

— Ну, и с какими вестями ты пожаловал, Ведьмак? Только не надо нам здесь рассказывать, какой славный лайкваринд вы соорудили в Лехтани-Хаусе и о том, что всего за три месяца его корневища добрались до крепостей противника и тот счёл за благо покинуть их.

— Да, так, всего помаленьку, Папаша. — Ответил без малейшего смущения принц Алмарон — Без малого чуть не было не завоевали всю Сайквалинну, пристроили туда одного балбеса королём, подыскали ему хорошего сэссе, ну, и ещё разыскали лучшего ученика тех магов, которые ещё в древности научились жить на две стороны, но я тебе так скажу, Папаша, он хотя и не маг, всё равно очень нужный нам человек и поэтому я так спешил доставить его в Остоаран. Прошу познакомиться, это мастер Сонкс, оборотень, но не простой. Мало того, что он умеет превращаться в кого угодно, так он ещё и обладает древними знаниями эккатокантов. Вот, в принципе, и всё.

Исигава покивал головой и посетовал:

— Не считая последнего не густо. И кто король? Надеюсь не ты?

Сардон, радостно ухмыляясь, достал свой меч из ножен и продемонстрировал трюк с магией королевской крови, который, однако, не произвёл на присутствующих очень уж большого впечатления. Ланнель, прочитав надпись на клинке, воскликнул:

— Слава Анарону, ещё от одного бездельника избавились! — После чего улыбнувшись старому эккатоканту сказал — Мастер Сонкс, пока для тебя будут строить башню, поживёшь в моей. Как я понимаю, это ты будешь теперь регентом Духа и станешь руководить Сайквалинной? Как только эти бездельники уберутся отсюда, нам с тобой нужно будет о многом поговорить. К счастью к нам присоединилось семеро магов-прорицателей, некоторые из которых являются твоими ровесниками, так что теперь мы сможем объединить знания двух половин Серебряного Ожерелья. Когда-то они тайно помогали эккатокантам Сайквалинны, но, увы, силы были слишком неравны. Ну, ничего, теперь мы сможем оказать Сайквалинне куда большую помощь и пока этот юноша будет воевать, ты будешь строить для него королевство. Извини, что не послал его к тебе раньше, но, как ты знаешь, на всё есть воля богов. В общем всему своё время. Поторопись я с этим и меч Анарона мог бы попасть в руки врага, а это как раз тот самый магический инструмент, без которого он не может завершить одного очень важного для себя и опасного для нас дела. Теперь же мы можем чувствовать себя значительно спокойнее. — Бросив взгляд на Сардона, он прикрикнул — Сардина, отдай меч своему сэссе! Для тебя это просто железка и ты его, чего доброго, потеряешь, а здесь он целее будет. К тому же его ещё нужно напитать силой Сердца Земли. Вот тогда он обретёт своё истинное могущество.

Сардон, отдавая меч Сонксу, испуганно спросил:

— Ланнель, ты что, собираешься свозить его на Землю?

— Ты, что сдурел? — Чуть ли не вскричал маг — Думай хоть изредка, что говоришь! Этот меч не может покидать Серебряного Ожерелья! Тебе разве не говорит этого твоя королевская кровь, дурень? Вы хотя все трое редкостные разгильдяи, а поступили очень мудро, что не стали задерживаться в Лехтани-Хаусе и доставили меч Анарона как раз в тот самый час, в который он и должен был оказаться в Нертеэмбере и это единственный из всех миров, где он должен находиться до тех пор, пока Сайквалинна не освободится от владычества вампиров. Так что уже через два года твой сэссе доставит его в твой королевский замок, который, кстати, также был построен Анароном, и не внесёт его в твой тронный зал, но ты в нём ещё не скоро появишься. Да, и сам замок ещё не обретён народом Сайквалинны. Понял? — Улыбнувшись, он пояснил всем — Вообще-то, друзья мои, этот меч выкован в Нертеэмбере, а это парный, то есть противоположный Сайквалинне мир Серебряного Ожерелья, и именно здесь король Сардон обрёл Силу Короля вашего мира. Ну, а теперь, господа, позвольте мне сказать пару слов этой милой паре. Ребятушки, вам придётся вместе с этим одноногим воякой, будущим первым маршалом Сардины, годик поучиться в нашей военной академии. Тебя, Мирайна, ждут ещё занятия при дворе короля Лигуисона, ведь ты первая фрейлина двора твоего повелителя, твоему супругу суждено учиться магии, ему теперь придётся быть правой рукой сэссе Сонкса, а ты князь Драбалан пройдёшь ускоренный курс подготовки и возглавишь войска короля Сардона, они нам уже сейчас нужны, особенно эти ваши тигровые ящерицы и гигантские колючие кабаны. Ну, а теперь, господа военные, оставьте нас, бедных магов, в покое. — Увидев, что старый эккатокант встаёт, он поторопился сказать — Мастер Сонкс, а тебя я попрошу остаться. Именно тебя мы ждали с таким нетерпением, Вилион Книжник мне уже всю плешь проел, рассказывая о твоей мудрости и прочих достоинствах, в которых я ни секунды не сомневался, и просто жду не дождусь той минуты, когда эти господа покинут нас, чтобы обнять тебя, как брата.

Трое друзей вместе со своими спутниками, командиром и восьмью святыми отцами вышли из кабинета Ланнеля. Святые отцы куда-то торопились и тащили за собой Исигаву, тот громко засмеявшись, напоследок хлопнул Сардона по спине и на редкость противным, гнусавым голосом воскликнул:

— Кор-р-роль! Это надо же! — Треснув Ника по затылку, он добавил хохоча ещё громче — Весь в тебя, лоботряса!

Святые отцы, облачённые в тяжелые сайринахампы, тоже громко заржали и когда они ушли, Мирайна, чуть не плача, спросила:

— Ваше величество, почему они позволяют себе смеяться над вами? Как вы можете это терпеть?

Принц Алмарон, горестно вздохнув, пробормотал:

— Хотел бы я, леди Мирайна, чтобы Папаша и дядя Лан посмеялись так надо мной. Да, только мне ещё долго ждать этого дня.

Король Сардон, слегка поклонившись девушке, подтвердил:

— Мирайна, поверь, эти подшучивания моих учителей и лучших друзей звучат для меня, как самая высокая похвала. Ну, а теперь мы отведём тебя и твоего супруга в ваши покои, а князя Драбалана в его холостяцкую квартиру. Завтра, Берг, ты приступишь к посвящению моего первого маршала в эккатоканты, а потом, чуть позднее, проведёшь обряд реинициации ещё двух блохастых и одного пернармо, вот им действительно суждено стать королями-эккатокантами, не то что мне, я так и буду оставаться эльфом, а может быть и нет. Они тебя за это на руках носить будут, ведь Силу Королей они уже обрели, но пока ещё не нашли своих королевств. — Повернувшись к часовым, он спросил — Эй, Вилли, что это ещё за маги-прорицатели у нас объявились такие, что им тут же семь башен пристроили?

Оба парня засмеялись и тот, которого звали Вилли, ответил:

— Дух, ты бы почаще из леса вылезал или хотя бы выходил на связь время от времени с королём Алом, тогда не задавал бы глупых вопросов. Они прилетели с Земли, парень, и привезли оружие против сарнаохтаров, да, такое, что твой дружок, гоблак Громила, всего с полусотней пернатых рыцарей чуть было Халлаорон не захватил. Его Папаша в последний момент остановил, а зря. Сейчас жалеет. В первый раз вампиры так перетрусили, что и её сдали бы без боя, а теперь они малость поумнели, стали заковывать сарнов в стальную броню, но мы их всё равно кладём мордой в грязь. Но это ещё что, они ведь самые древние и могущественные маги. Эти семеро магов мастера белого некроса, Дух, и владеют техникой ваниа-эт-куиле, как и вампиры, только в отличие от них они не отлёживаются потом месяцами в гробах, уже через пять минут снова идут в бой. Архимагистр Ланнель вернул нас всех в крепость и мы теперь снова учимся, повышаем квалификацию. Ваших всех тоже отозвали. Они уже две недели здесь, а ещё ребята, они привезли с Земли нечто крайне важное, но об этом я промолчу, мастер не велел болтать, а его слово для нас закон.

Сардон понимающе кивнул и сказал:

— Ну, да, вы же его личная гвардия, парни, но всё равно спасибо, Вилли, ты и так сказал достаточно. — Повернувшись к принцу, он с улыбкой спросил — Пойдёшь с нами или останешься?

Принц Алмарон поклонился девушке и ответил:

— Прошу меня простить, леди Мирайна, но я вынужден вернуться и кое-кому сейчас точно не поздоровится.

Гневно раздувая ноздри он вернулся в приёмную и Сардон, ехидно рассмеявшись, сказал:

— Сейчас он устроит Ланнелю скандал с битьём посуды. — После чего улыбнулся Нику и, похлопав его по плечу, добавил — Беги, она же ждёт тебя. — Когда же король Ник убежал, пояснил — Королева Лилия, супруга Занозы, вернулась в Остоаран. Завтра утром я вас с ней познакомлю, а сейчас пойдёмте, осмотрите ваши покои. Это недалеко, а тебе Драбби, придётся пока пожить у меня. Боюсь, что сейчас в башне Ланнеля не найдётся ни одной свободной холостяцкой берлоги.

Капрал смутился и пробормотал:

— Ваше величество, неудобно как-то. Может быть вы отправите меня в казармы? Мне ведь не привыкать.

— Драбби, тебе, как первому маршалу королевства, нужно привыкать к тому, что ты отныне моя правая рука в армии и опора сэссе, а не приседать передо мной. — Посмеиваясь сказал король Сардон и добавил — Старина, я потомственный лесной рейнджер, считай тот же крестьянин, но мне было на роду написано стать королём и я им стал и стал, представь себе, по праву. Тебе на роду было суждено стать моим первым маршалом, и ты им тоже станешь не смотря на то, что тебе придётся пройти ускоренный курс обучения, мне, кстати, тоже придётся многому научиться, так что спать нам теперь почти не придётся в отличие от этой счастливой пары.

Первым делом Ник и Лилия забрались вдвоём в большую мраморную ванну и теперь нежились в горячей воде. Королева прижалась к мощной, мускулистой груди своего короля и рассказывала ему последние новости, доставленные роднёй из Каноды:

— Как только ты сделал Ала королём, Никса, все лехтани разом сделались самыми преданными сторонниками короля Николаса и теперь у короля Лигуисона появилось множество новых проблем. Все те дворяне, которые раньше носа не высовывали из своих родовых замков, чуть ли не поголовно записались в армию и требуют, чтобы он вёл их в бой во славу короля. Ещё и лехтани, и каноди рвутся на помощь королю Алу, а то отбивается от них всеми силами. Вслед за горными троллями он стал зазывать в своё королевство огров, орков и гоблинов и они туда перебираются десятками тысяч. Ну, и ещё к нему примыкает множество людей. Особенно много в Северный предел отправляется бывших рабов Голониуса. Миравер построил новые крепости на узких перешейках и сделал их практически неприступными, но король Лигуисон сказал, что их не нужно брать штурмом, а только окружить лайквариндами. Думаю, что он поступил мудро. Нельзя раньше времени загонять противника в угол. Вот когда Миравер останется с одними только сарнами и самыми кровавыми некромантами, с ним можно будет воевать по другому. — Внезапно королева Лилия от канодских дел перешла к делам отряда Ника и сказала — Могильщик подумывает уйти из отряда. Он, оказывается, был учеником Вилиона Книжника, белого мага из Морнетура, и тот сумел освободить его от чар Голониуса. Когда Вилион вернул Конни память полностью, он очень изменился. Он ведь тоже маг-прорицатель, Никса, а не воин. Воином его заставили стать обстоятельства и этот скот Голониус. Он очень устал от войны и мечтает снова созидать, помогать людям. Как маг он очень хорош. Мало чем уступает даже Ланнелю.

Король Ник сразу понял, к чему клонит жена и спросил:

— Лил, так что там с королём Лигуисоном? Как у него дела в Аттеарании? Его, наверное, уже забыли там?

Лилия, улыбнувшись, сразу же стала сетовать:

— Аттеаранцы это не народ, а какой-то кошмар, Никса, хоть они и эльфы. Они ни во что не ставят его сыновей, как регентов, и постоянно требуют, чтобы или король Лигуисон возвращался в Аттеаранию, или уступил трон своему старшему брату, а Ланнель упёрся и твердит, что его место в Остоаране и он не может покинуть его.

Ник огорчённо вздохнул и сказал:

— Да, нескладно получается. Старшие братья Ведьмака постоянно находятся в армии, они прекрасные маршалы, а Лигу приходится заниматься всякой ерундой в Каноде вместо того, чтобы править королями всей Светлой половины, как это и положено, а заодно и своей Аттеаранией. Лил, нам нужно выручать короля Лигуисона, срочно ставить вместо него нового регента. С Лигом я быстро договорюсь, ему это регентство уже костью в горле стоит, но тебе, девочка, предстоит решить более сложную задачу, уговорить Могильщика. Хотя мы с ним друзья, меня он даже слушать не станет, а вот тебе по крайней мере перечить не станет и ты сможешь ему всё объяснить.

Королева Лилия, бросив на супруга быстрый взгляд из-под своих длинных, пушистых ресниц, подавила улыбку и спросила:

— Ты думаешь он справится, Никса?

— Милая, Конни справится с чем угодно. — Надменно пояснил король Ник своей королеве — Я так понял, что этот белый маг Вилион Книжник ровесник Сонкса, а тому три с половиной тысячи лет. Голониус захватил Морнетур чуть более полутора тысяч лет, тогда же Вилион и подался в бега, а это значит, что нашему Конни никак не меньше тысячи шестисот лет. И у кого-то после этого хватит наглости утверждать, что Конрад, а точнее Торонолвеон, это его настоящее эльдаиарское имя, недостаточно мудр для того, чтобы быть нашим первым помощником, Лил? Мы связаны с ним клятвой крови и он носит на своей груди точно такой же фиал крови, как ты, я и наш брат Лигуисон. Все лехтани, как я полагаю, спят и видят в своих снах, как Лиг покидает со всем своим двором Эс-Канодиа-ан-Лехтанион и им всё равно, кто будет регентом короля Николаса Мудрого. Каноди те и вовсе без ума от Могильщика, ведь Конни, убегая от Голониуса, попутно освободил из плена несколько тысяч наших, причём вместе с их вождями, которых трупоед захватил в плен в Каменном Плетении Южного предела. Так что с какого бока не взгляни, а он идеальный регент, вот только регентство ему это не очень-то понравится. Хотя Конни отличный организатор, командовать людьми он не любит.

Королева лукаво улыбнулась и успокоила мужа:

— Зато Конни прекрасный маг-прорицатель и прекрасно понимает, что со звёздами не поспоришь. В его гороскопе, который я составила, была только одна неясность, как к этому отнесёшься ты.

Ник крепко обнял жену и шепнул:

— Лил, любимая, ты же знаешь, что твой совет для меня самый ценный. Мы все ещё не скоро взойдём на свои троны, ведь нам сначала нужно объединить обе половины Ожерелья. Ну, а теперь расскажи, чем ты занималась всё это время. Была на разведке или сражалась?

Королева чмокнула мужа в щёку, выбралась из ванны, быстро надела голубой махровый халат и, поманив его за собой, вышла из ванной комнаты. Ник быстро последовал за ней. Разговор они продолжили в столовой, где горничными королевы уже был накрыт к обеду стол. Лилия взяла в руки ложку и, вдыхая аромат грибного супа с копчёной олениной, наконец ответила на вопрос мужа:

— Мы с Саори и сестричками Миллори сходили пару раз на разведку Темнушку, потом пару месяцев не давали спокойно спать вампирам в плетениях, а весь последний месяц изучали возможности новых боеприпасов, нападая на сарнов в крепостях и поблизости. Естественно не штурмовали их гарнизоны, а устраивали им засады, но таких выдающихся побед, какую одержал над ними Громила, у нас не получилось. Ну, там сработал эффект внезапности, а теперь, когда вампиры сообразили, что морская вода на них не действует, они стали относиться к нам вроде как с большим дружелюбием и стараются держаться подальше от сарнаохтаров. Как бы показывают нам, что они не с ними. Когда мы неделю назад вошли в Альтафанг прямо через сарнасельм под видом вампирш, то офицер, проверявший амулеты, сразу нас вычислил, но не подал виду, забрал у Саори её амулет и сказал, что такие были месяц назад, после чего дал новый и предупредил, что через три месяца срок его действия истечёт. Благодаря ему мы смогли подобраться к казарме сарнов практически вплотную, а когда устроили им душ из морской воды, то вампиры примчались лишь через полчаса, но так поступают только рядовые бойцы и младшие командиры, старший командиры и лорды бесятся, лютуют, но ничего с этим поделать не могут. Да, и что они могут сделать?

— Скоро у лордов появится ещё одна проблема, Лил. — Выслушав жену сказал король Ник — Мы нашли в Сайквалинне одного парня, он эккатокант и от его инициации у вампира только клыки становятся меньше, напрочь пропадает жажда и он к тому же получает возможность превращаться не только в волка, но и в любое другое животное. Причём происходит это несколько иначе, чем раньше, вампир совершенно не мучается. Так что теперь вампиры призадумаются. В самое ближайшее время лорды потеряют Сайквалинну, этот свой вампирский рай, а мы обретём собственных монстров, тигровых ящериц, чьи когти и клыки рвут сталь, как бумагу, и огромных вепрей, похожих на ёжиков, только у них иголки будут размером с копьё и они тоже обладают свойством протыкать сталь, как мешковину, а поскольку иглы вепрей внутри полые, то их можно будет заполнять морской водой. Теперь смекаешь, что из этого получится?

Королева, покончив с супом, отставила тарелку и пододвинула к себе жаркое мяса дикого кабана. Улыбнувшись мужу, она сказала:

— Никса, в крепости сейчас только и разговоров, что об этих эккатокантах, гигантских вепрях и тигроящерах. Эти маги прорицатели, которые принесли добрые вести с Земли, известили Ланнеля и Исигаву об этом уже на третий день. Они ещё на Земле сообразили, что вепри и тигроящеры, они ведь ещё и умеют плеваться желудочным соком, если встречаются с опасным противником, смогут помочь нам в войне с сарнами. Поэтому сюрприза у вас не получилось. Надеюсь ты понимаешь, что это не повод для обид, Никса?

Невозмутимо кивнув головой король ответил:

— Лил, какие тут могут быть обиды, мы ведь не за подарками отправляемся в рейды в тыл врага.

Принцесса Иримиэль дописала последнюю фразу, закрыла конспект и положила его в портфель. Зина, сидевшая рядом, усмехнулась и, поцокав языком, негромко сказала:

— Маразм какой-то, Ирка, принцесса пишет конспект по истории КПСС только потому, что какой-то престарелый идиот не допустит её к экзамену, если она не положит его перед ним.

— Ну, и что ты предлагаешь? — Спросила Иримиэль — Не писать?

Зина улыбнулась и кивнув головой сказала:

— Ага, подсунуть Манифесту Капиталычу самый простенький морок и не тратить время попусту на его конспекты. Из всей группы одни только мы, дуры, конспектируем его лекции, будто нам когда-нибудь поможет знание того, в каком году проходил третий съезд РСДРП или мы будем знать, что там не поделил Ленин с этим ренегатом Каутским. Поверь, всё это нам точно не понадобится.

Иримиэль, направляясь к выходу из аудитории, строго сказала:

— Зато это приучит тебя качественно и быстро делать любую, даже самую грязную и никому не нужную, работу, которую тебе все равно делать придётся потому, что кроме тебе её выполнить некому. Ты ведь понимаешь, Зин, что нам с Ронни будет некогда заниматься твоими проблемами? Ну, и ещё не забывай о том, что в нашем королевстве тоже могут появиться заговорщики, а история КПСС это и есть история заговора против власти короля. Ты же не хочешь прошляпить такой заговор, как это сделал когда-то Николай Второй? Вот и я этого не хочу.

Зина помотала головой и сказала:

— Не-е-е, никогда. Я все их заговоры раскрою, Ирка. — Возле двери она спросила — Так ты поэтому решила поступить на истфак?

Вместо ответа принцесса спросила подругу:

— Куда пойдём?

Подруги вышли из здания педагогического института Зеленодольска, в котором заканчивали первый курс, и пошли по бульвару. Была середина мая и весь город был в яркой, весенней зелени. Они подошли к мороженщице, купили по ореховому батончику и пошли в сторону парка. Зина с запозданием ответила:

— Боб где-то надыбал новый диск Ритчи Блэкмора, приглашал послушать. Он недавно прикупил новые колонки, "Техникс".

— Нет, я к этому фарцовщику в гости не пойду. — Отказалась Иримиэль — Он опять начнёт ко мне подкатывать, а этот концерт мы с тобой вживую слушали, да, и диск у нас тоже есть. Даже с автографом Ритчи. Интересно, чтобы с Бобом случилось, если бы мы его ему показали? Наверное лопнул бы от зависти. Зинка, ну их всех, давай лучше откроем мотосезон. Хотя тут тебе не Штаты и народ нас просто не поймёт, я всё же думаю, что нам с тобой пора нацепить косухи и проехать по городу. Или мы с тобой не байкеры, Зин?

— Наши "Уралы" это конечно не "Харлеи", старуха, но ты права, байкер он и на мопеде байкером останется. — Согласилась Зина.

Подруги весело рассмеялись и побежали к городской квартире принцессы Иримиэль. Они превратили сайринахампы в байкерские косухи, чёрные казаки и чёрные косынки, нацепили зеркальные очки, взяли портативную стереомагнитолу "Панасоник", сунули в карманы несколько компакткассет и, цокая каблучками по ступенькам, быстро спустились во двор, где в металлическом гараже в конце двора стояли два чёрных мотоцикла "Урал", которые специально для них "прокачал" Джек Логан, один из отцов-основателей знаменитых "Ангелов ада". Повозившись с мотоциклами, которые Джек превратил в чоперы, полчаса, девушки под неодобрительные взгляды соседок выехали со двора. Новенькие мотоциклы им пригнали в Зеленодольск этой зимой и они ещё ни разу не ездили на них по городу.

К тому, что две подруги ездили на тёмно-бордовых "Явах", их друзья давно уже привыкли, но увидев одноклассниц в чёрных кожаных костюмах, да, ещё на блестящих чёрным лаком и хромом больших, тяжелых мотоциклах, в которых не сразу угадывались "Уралы", они оторопели. Ирка Таланова и Зинка Бойцова, которые хипповали с девятого по десятый класс и часто приходили в школу в рваных джинсах, чем приводили в учителей в бешенство, став студентками пединститута, похоже, вообще оборзели и записались в байкеры, да, к тому же ещё и выехали со двора под звуки тяжелого рока и это не смотря на то, что секретарь горкома комсомола призывал выжигать эту западную музыкальную заразу калёным металлом. Видимо, совсем одичали в своём заповедном лесу. Вообще-то они обе были отличными девчонками, добрыми и отзывчивыми, но очень уж независимыми.

Иримиэль и Зина с невозмутимым видом проехали мимо небольшой группы одноклассников, которые шли мимо их дома к озеру и для начала медленно проехали по Октябрьской, главной улице города, по которой две недели назад шли в первомайской колонне. В самом центре города, неподалёку от здания горкома партии, они проехали мимо их однокурсника, Боба, промышлявшего фарцовкой и тот, увидев двух байкерш на чёрных мотоциклах, которые ехали под звуки нового диска Ритчи Блэкмора, так и замер на месте от изумления. Девушки мстительно увеличили громкость, поддали газа и поехали дальше, а вскоре они уже не спеша катили по объездной дороге в сторону заповедника. Не доезжая до него их догнали новенькие синие "Жигули" шестой модели, в которых сидела далеко не самая приятная компания. Это были три молодых, наглых армянина, которые поехали посреди дороги рядом с девушками и принялись не столько заигрывать, сколько насмехаться над ними и над той музыкой, которую они слушали. Зина, которая в подобных случаях всегда выходила из себя первой, приглушила звук и пригрозила:

— А ну валите отсюда, уроды кучерявые, пока мы по вашему металлолому не проехались пару раз. Мало не покажется, учтите, у нас настоящие чоперы, а у вас помойка на колёсиках.

Тип, сидевший справа от водителя, который высунулся из машины чуть ли не на половину, завопил возмущённым голосом:

— Слюшай, девачка! Ты самый умный, да? Девачка, ты знаешь что тебе может быть за такие слова?

Зина уже хотела было ответить нахалу, как парень, который дремал позади водителя, проснулся и увидев, кто едет справа, сам одернул нахала и сказала парню сидевшему за рулём:

— Арам, заткнись! Хачик, или притормози, или уезжай отсюда, это дочка директора заповедника и её подруга. С ними лучше не связываться, корейцы тебя из-под земли достанут.

"Жигули" быстро уехали, а Зина с обидой сказала:

— Ну, что за козлы? Даже на то, чтобы познакомиться с девушками, ума не хватает.

— А ты что, хотела познакомиться с ними? — Насмешливо поинтересовалась принцесса Иримиэль — Если хочешь, мы можем их быстро догнать. Джек говорил, что он сто восемьдесят выжимал.

Зина насупилась и бросила ей через плечо:

— Нужны они мне, как зайцу стоп-сигнал! Поедем лучше в заповедник, туда хоть таких уродов не пускают.

Через полчаса подруги сидели в японской беседке и сетовали на то, что кругом столько придурков. Обсудив личные качества нескольких новых знакомых, они, вдруг, рассмеялись и Зина воскликнула:

— Ой, Ирка, ну и стервы же мы с тобой! Тот нам не такой и этот не нравится, обязательно вынь и положи принца на белом коне. Нормальные они все парни и Боб, и даже эти армяне, просто это мы с тобой особенные. Ты от рождения, а я из-за того, что дружу с тобой с детского сада. Ты понимаешь о чём я?

— Понимаю, Зин. — Ответила принцесса — Мало того, что женщины взрослеют раньше мужчин, так мы с тобой ещё знаем о том, что нас с тобой ждёт в Серебряном Ожерелье, а там, как ты знаешь, нас ждёт очень долгая и тяжелая война с Голониусом и его сарнаохтарами. Поэтому и здесь, на Земле, наши сверстники кажутся нам детьми, только уже очень скоро начнётся война в Афганистане и многие из наших с тобой знакомых погибнут ни за что. Мы-то с тобой хоть знаем, за что именно будем воевать, а они погибнут зря.

— Ты думаешь Алмарон позволит нам воевать, Ира? — Тихо спросила Зина принцессу.

Принцесса пожала плечами и ответила:

— Не думаю, Зиночка, но ведь я в любом случае не буду сидеть, как дура, в каком-либо замке и заниматься рукодельем. Что бы мне не говорили придворные, я всегда буду рядом с Ронни и именно поэтому решила поступить на истфак. Так я хотя бы смогу изучить историю войн на Земле. Если бы мои воспитатели мне разрешили, то я обязательно поступила бы в военное училище, но тогда мне пришлось бы принять облик мужчины, а этого они точно никогда бы не разрешили. Так что придётся заканчивать истфак, а по вечерам тренироваться и учиться у Одакадзу и его лучших солдат. Они ведь знают, что я отправлюсь в Серебряное Ожерелье вместе с Ронни и хотят сопровождать нас, а потому готовятся к этому заранее, как и мы с тобой.

Император Миравер смотрел на Голониуса и поражался всё больше и больше. Ему казалось, что в кресле перед ним сидит не человек, пусть и пернауко, а какое-то чудовище, пострашнее самого старого вампира распростёршего крылья, хотя в такие моменты и молодые вампиры не вызывали у него никаких симпатий. Кожа старого некроманта, и без того бледная, приобрела какой-то странный, землисто-бронзовый оттенок и была покрыта крошечными красными и изумрудно-зелёными точечками, но выглядел он неожиданно бодрым, передвигался стремительной походкой, держался горделиво, прямо и вообще был весьма доволен собой. Голониус сам появился во дворце Миравера и он уже думал, что некромант начнёт его распекать за потерю Сайквалинны, но он о ней даже и не вспомнил.

Вот уже добрых полтора часа они беседовали сидя за столом в магической лаборатории Миравера, которая располагалась на самом верхнем этаже башни возвышающейся над Годдаргом, его гость охотно ел фрукты, пил вино, даже не отказался полакомиться дичью и всё время говорил о каких-то пустяках. Но Голониус не был бы Голониусом, если пришел к нему в гости просто так, от нечего делать и, наконец, он задал первый вопрос по существу:

— Миравер, что ты думаешь о этих новых тварях, которых напускают на твоих сарнаохтаров рейнджеры? От них большой урон?

Император пожевал губами и честно ответил:

— Мастер Голониус, на первый взгляд урон не велик. Куда больше сарнаохтаров гибнет от новых дьявольских боеприпасов, появившихся у врага, но меня настораживает то, что на одного убитого вепря или тигровую ящерицу приходится сто убитых сарнаохтаров и меня это, честно говоря, даже немного пугает.

Голониус громко рассмеялся и воскликнул:

— Так это же просто замечательно, друг мой! Когда эльфы стали убивать моих сарнаохтаров этим странным веществом, которое я, кстати, так ещё и не получил от тебя для исследования, мои царицы перестали, наконец, болеть и стали давать более жизнеспособное и куда быстрее обучающееся потомство. Причин тому я вижу сразу несколько, точнее три явные и две скрытые. Во-первых, это вещество, которое сжигает плоть моих воинов. Видимо какие-то его химические соединения попадая в каменную твердь Серебряного Ожерелья достигают цариц. Во-вторых, это вещество, явно, содержит в себе мощный заряд какой-то неведомой мне магической силы, ну, и, в-третьих, магические животные из Сайквалинны из Темной половины ввезены эльфами в Светлую. К скрытым же причинам я склонен отнести появление двух каких-то ранее спящих и потому никому не известных древних магических инструментов. Ну, что же, если это играет мне на руку, то я не вижу в этом ничего плохого. Огромные шипастые вепри и гигантские тигровые ящерицы хотя и являются магическими животными, всё же появляются на свет вполне обычным путём и рано или поздно сарнаохтары их всех перебьют, а они, мой друг, являются тем фундаментом, на котором зиждется Сайквалинна и когда падут последние твари, её леса быстро зачахнут и этот мир падёт. Полагаю, что это произойдёт в обозримом будущем. Тебе нужно под подумать о том, как ускорить этот процесс. Пойди на какую-нибудь военную хитрость и заставь эльфов бросить их в бой всех.

Слушая глупую болтовню Голониуса, император Миравер чуть не застонал о досады и негодования, этот старый болван, запершись в своей Чёрной башне полагался только на своих соглядатаев и, похоже, не читал ни одного донесения, что он ему посылал. Подумав о том, правильным это будет или нет, Миравер всё же решился и сказал:

— Мастер Голониус, выслушай меня и я расскажу тебе весьма интересные вещи о всех пяти причинах, благодаря которым повысилась плодовитость цариц и улучшилось их самочувствие. Сначала я скажу о скрытых, но есть и шестая. Ты правильно определил их природу, это действительно очень древние магические инструменты — меч, выкованный в глубокой древности Анароном в Нертеэмбере и королевский дворец построенный им в Сайквалинне. Когда Анарон создал оба этих магических инструмента, как ты говоришь, впрочем я вполне согласен, их можно назвать и так, то он положил меч на ступенях построенного им дворца и сказал, что однажды обитатели Сайквалинны обретут своего истинного короля, но это произойдёт только после того, как меч будет взят с этого места теми, кто овладев высшим магическим искусством, бросят вызов смерти и победят, продлив свою жизнь и сделав её по годам равным эльдарам. О людях тогда в Серебряном Ожерелье ещё даже и не слышали. Прошли тысячелетия и люди заселили Сайквалинну, они стали магами и им стало известно древнее пророчество, а вскоре появились первые вампиры и первые эккатоканты, которые стали искать дворец построенный Анароном, стоящий посреди огромного букового леса, полного жутких чудовищ. Эти твари истребили бы на Сайквалинне не только людей, но и кого угодно, но все буковые леса, в которых они обитали, были окружены берёзовыми лесами в которых росли грибы-колокольчики их отпугивающие. Люди не могли проникнуть в то место, где стоял дворец построенный Анароном для короля Сайквалинны, но это сделал эккатокант по имени Атарион, что можно перевести с древней речи, как Отец Короля. Он унёс меч Анарона со ступеней дворца и между вампирами и эккатокантами началась война, в которой эльдары, превращённые к тому времени Шейном Тёмным и Огненной Вэр в эльдаиаров, приняли сторону вампиров, чтобы ослабить людей, ведь все они смогли бы рано или поздно стать эккатокантами и составить конкуренцию эльдаиарам. Учитывая то обстоятельство, что людей как в Тёмной, так и в Светлой половине почти в восемь раз больше, это выглядело вполне оправданным решением и вскоре об эккатокантах практически забыли. От них остались лишь жалкие кучки оборотней, которые, однако, разбежались по всем мирам Тёмной половины. Самое главное, что вампиры меч Анарона так и не нашли, а стало быть не могли вручить его тому, кто станет королём Сайквалинны. Зато эккатоканты всё-таки выжили, а один из них, Сонкс, сумел вручить меч королю Сайквалинны и тот принёс его в Нертеэмбер в тот день и в тот час, когда это было нужно сделать. Не знаю уж что это был за день и час, но сразу же после этого в Сайквалинне был открыт Анароном тот дворец, который он когда-то построил. Однако, мастер Голониус, это ещё не все плохие новости, что ты обязательно должен знать. За три месяца до этого, будущий король Сайквалинны, эльфийский рейнджер по прозвищу Дух, вместе с двумя своими друзьями преобразил несколько лесов этого мира и превратил их в лайкваринды, причём последний он разместил так удачно и с такой точностью построил шесть больших поселений, что они окружили собой его королевский дворец. Подобно тому, как в степи во время засухи распространяется пожар погоняемый ветром, по всей Сайквалинне стали создаваться лайкваринды, а её жители становиться эккатокантами. Примерно с той же скоростью они захватывали в плен вампиров и превращали их уже не в простых пернармо, а эккатокантов, способных выпускать вампирские крылья. Уже через год после этого там не осталось практически ни одного вампира. В Сайквалинну хлынуло множество магов, да, и вообще кто туда сегодня только не направляется, а оттуда десятками тысяч вывозят во все миры этих колючих кабанов и злобных тигроящеров, которые способны растерзать любого сарнаохтара в доли секунды, так светлые маги вдобавок к этому ещё и наполняют колючки вепрей и желудки тигроящеров той самой гадостью, которой они начиняют свои боеприпасы и используют их только для охраны своих городов, но и это ещё не всё, мастер Голониус. Меня недавно известили о том, что появились патрули верхом на огромных пещерных медведях и громадных древесных котах, также обитателях Сайквалинны, которые раньше почли бы за честь сожрать человека, а теперь не просто приручены им, а буквально одомашнены и поскольку во все миры ввозятся исключительно самцы и их используют только для охраны городов от сарнаохтаров, то мы не скоро их истребим. А теперь, мастер Голониус приготовься выслушать самую неприятную из всех моих новостей. В крепости Остоаран объявилось семь магов-прорицателей, мастеров белого некроса, которые направо и налево раздают всем желающим секрет ваниа-эт-куиле, то самое умение, присущее одним только вампирам, которое заставляло этих кровососов оставаться таковыми. Пройдёт каких-то несколько лет, мастер Голониус, и в нашей с тобой армии не останется ни одного вампира, а кроме того эти маги прорицатели ещё и написали одну вредоносную книжонку, прочитав которую теперь каждый аттеаноста может узнать своё имя и то, кем он был раньше. Так что мы останемся ещё и без аттеаноста. Те эльдаиары, которые шарахаются от некромантии, также не внушают мне никакого доверия. Поэтому, мастер Голониус, теперь вся надежда на одних только преданных тебе некромантов, а это всего лишь чуть более ста миллионов воинов, и твоих сарнаохтаров. Силы наши уже начали таять и если ты не увеличишь поставку сарнаохтаров, то вслед за Сайквалинной мы начнём терять другие миры Хрустального Ожерелья, где отряды специально подготовленных магов-диверсантов так же ведут свою вредительскую деятельность. Их действия направляют маги Остоарана и ни с одними, ни с другими мы ничего не можем поделать. Все они мудрые маги, сильные и очень осторожные. Мы даже не знаем их имён, чтобы соткать поисковую сеть некроса или воспользоваться магией смерти и составить мощное проклятье. Они умеют создавать такие защитные чары, которые никто не может сломать, но самое неприятное, это их защитные лайкваринды, в которых они неуязвимы, а теперь им ещё и стал известен секрет ваниа-эт-куиле. Мастер Голониус, с таким противником очень трудно бороться, ему почти невозможно противостоять, а о победе над ним я даже не говорю. Ну, и вдобавок ко всему всё ещё преданные нам вампиры говорят, что среди врагов появились какие-то новые особи с королевской кровью. Не думаю, что они захотят предъявить права на старые троны. Скорее всего они захотят завоевать себе новые в мирах Хрусталя. Единственное, что меня хоть как-то порадовало, мастер Голониус, так это то, что мне несколько дней назад удалось создать новую магическую формулу сарнасельма, ведущего со Светлой половины на Тёмную, и теперь потеря крепостей на границе уже ничем нам не грозит. Хотя на первый взгляд нам ещё ничто не угрожает, я считаю, что самое время начать укреплять наши королевства в Хрустальном Ожерелья. Естественно, не в ущерб военным действиям в Светлой половине. Если мы не сделаем этого, то потеряем многие из них.

Император Миравер умолк и пристально посмотрел на Голониуса. Тот выслушал его доклад спокойно, хотя весёлая улыбка и сошла с его лица. Поставив локти на стол он потёр ладонью о ладонь, от чего было слышно, как в тишине магической мастерской скрипит его кожа, снова улыбнулся, но теперь уже как-то безрадостно, и сказал:

— Миравер, друг мой, я знал это. Все твои доклады попадали в мои руки тотчас, как ты отправлял их в Чёрную башню, и я пришел к тебе сегодня только для того, чтобы обсудить с тобой планы на ближайшее будущее. Видишь ли, друг мой, если ты решил отказаться от того, чтобы повелевать кем-то, то не всегда можешь сразу начать говорить о главном с другом, в помощи которого нуждаешься. Мне стало известно имя одного из твоих главных врагов, а также его облик и, главное, знак его крови, но это такой враг, с которым можешь сразиться только ты сам. Причём не в открытом поединке, а соткав проклятье на собственной крови, то, которое мы с тобой назвали кровопийцей. Ты ещё помнишь его? — Император молча кивнул головой и Голониус продолжил — У этого проклятья есть оборотная сторона, Миравер, если враг окажется сильнее, чем ты думал, то он тебя уничтожит, но если тебе повезёт, то ты с его помощью очень быстро выпьешь не только силу своего злейшего врага, но и силу его друзей, находящихся рядом, а теперь я скажу кто это и ты решишь, как тебе поступить. Правда, ты скорее всего потеряешь всех вампиров и ещё шесть миров в Хрустальном Ожерелье, подвластных вампирам, но с этим, как мне кажется, можно смириться, от них никогда не было большого толка.

Император Миравер никогда не принимал решения в тёмную. Он не любил играть с судьбой и, прежде чем сделать какой-то ответственный шаг, всегда проводил тщательную разведку. Точно так же он решил поступить и на этот раз, а потому сказал:

— Да, мастер Голониус, то проклятье, которое мы с тобой как-то раз в шутку назвали кровопийца, очень опасное. Его нельзя применить по отношению к тем, кто слаб по определению, ты просто выпьешь чужую слабость, израсходовав часть своей силы, но вдвойне опаснее вступить в схватку с тем, кто много сильнее тебя. Поэтому мне хотелось бы знать имя своего врага, а также то, чем он его прославил и хотя бы несколько слов о его происхождении. Ну, а что касается вампиров, то я буду только счастлив больше никогда не видеть их спесивых и надменных рож. Даже Ксанос и тот мне крайне неприятен. К тому же он, явно, вынашивает какие-то свои собственные планы.

Некромант улыбнулся, протянул императору Мираверу небольшое магическое око и сказал будничным тоном:

— Это принц Алмарон, сын короля Лигуисона, которого ты знаешь под прозвищем Ведьмак, мой друг.

Император невольно задумался. Маг по прозвищу Ведьмак был ему хорошо знаком, как и многие его проделки. В свои двадцать восемь лет он, похоже, был неплохим магом, но вот являлся ли он для него смертельно опасным врагом, нужно было ещё подумать. В конце концов это ведь всего лишь мальчишка и не более того, но мальчишка очень талантливый, дерзкий и удачливый. К тому же он был принцем, но Силой Королей, явно, не обладал. Это тоже успокаивало, как успокаивало Миравера и то, что мальчишка был горяч. Как раз именно его горячность и могла сыграть на руку, если хорошо замаскировать удар. Тогда он не обратит внимания на пустяковую царапину, не предпримет вовремя меры и не нанесёт ответного удара немедленно, чем и подпишет себе и нескольким десяткам своих друзей смертный приговор. Если так, то он практически обезглавит уже ставший достаточно мощным и многочисленным отряд магов-синоби или магов-ниндзя, как называли себя эти диверсанты от которых не было покоя ни днём, ни ночью. Дело того стоило и риск, хотя он и минимальный, был оправдан. Ну, и вдобавок ко всему император Миравер, рассматривая изображение в магическом оке, вдруг, понял, что этот принц Алмарон в общем-то ему не опасен, если речь идёт о его жизни. От него исходила какая-то смутная опасность, но угрозы своей жизни он в нём не обнаружил и потому ответил некроманту спокойным тоном:

— Я охотно займусь им, мастер Голониус.

— Вот и хорошо, мой друг, иного ответа я о тебя и не ожидал. — С улыбкой сказал некромант и прибавил — Как только заманишь этого сопляка в ловушку и нанесёшь удар, мастер Миравер, немедленно отправляйся в Морнетур. Тебе надлежит как можно лучше и как можно быстрее укрепить все миры империи, а здесь пусть воюют твои маршалы. Я же в свою очередь буду регулярно отправлять тебе всё новые и новые отряды сарнаохтаров. Теперь это уже не является проблемой, но тебе нужно будет очень зорко следить за тем, чтобы число твоих подданных не снижалось слишком резко. Боги будут очень недовольны, если увидят, как твои солдаты проливают реки крови. Ну, и мой последний тебе совет, Миравер, не торопись с мальчишкой, сделай так, чтобы твой удар был молниеносным и беспощадным, а это будет возможным только тогда, когда он ничего не почувствует. Ну, а что касается Ксаноса, то ты должен просто построить свой план на его страсти, но у нас ещё будет время встретиться и обсудить всё. Для начала я советую тебе отправить его в Морнетур и подарить ему и его стае один из моих замков со всеми его секретами. Так ты сможешь контролировать ход операции.

На первый взгляд в небесных чертогах богов ничего особенного не происходило. Один пир сменялся другим, боги вкушали яства, пили напитки и веселились, покидая пиршественные залы лишь для того, чтобы уединиться в своих покоях для любовных игр и прогуляться по волшебному саду. Они были веселы и беспечны и если бы кто смог взглянуть на них, то он ни за что не догадался бы, что в мирах Серебряного Ожерелья идёт война, льётся кровь, полыхают пожарища и каждый день гибнут их обитатели. Обе сражающиеся стороны возносили богам молитвы и делали подношения, которые они не отвергали, а потому нельзя было с уверенностью сказать, на чьей стороне боги. Боги в свою очередь во время своих пиров никогда не превозносили чьих-либо заслуг открыто, но очень часто лица их то грустнели на какое-то мгновение, то озарялись великой радостью, но затем выражение их лиц снова делалось беспечным. Боги не желали показывать, на чьей они стороне на самом деле.

Между тем война идущая внизу не поделила богов на два непримиримых лагеря и могло возникнуть такое ощущение, что им было безразлично, кто именно одержит победу. С некоторых пор боги перестали упоминать на своих пирах имена некоторых обитателей Серебряного Ожерелья, которые раньше, до начала войны звучали довольно часто. Да, и те интриги, которые так любили устраивать боги ради забавы, также перестали быть явными, но они не прекратились. Наоборот, с началом войны они сделались ещё более утончёнными, ведь теперь стало ясно, что в мирах Тёмной половины Серебряного Ожерелья сменятся все королевские дома. Впрочем, они давно уже были разгромлены, а новый её властитель даже и не подумал о том, чтобы возродить их былую славу. Правда, он первым заметил, что Шейн Тёмный, который некогда наложил такие хитроумные чары на Серебряное Ожерелье, закрывшие сарнасельмы перемещения, что их не смог снять даже Анарон, разрушил своё собственное заклинание и это совпало с тем днём и часом, когда эккатокант Сонкс внёс меч Анарона в построенный им дворец и тем самым сделал Серебряное Ожерелье снова единым и открытым для путешествий.

Шейн Спаситель совершенно изменился, получив полную власть над духами и построив для них огромный дворец. Он сделался весёлым и очень остроумным рассказчиком и на пирах ему внимали чаще, чем другим богам, которые пытались соперничать с главным шутником — Алассендилом. Теперь под хрустальными сводами главного пиршественного зала чаще всего звучали два голоса, — громкий и звонкий — Алассендила и чуть приглушенный, мягкий и рокочущий — Шейна. Два бога часто сходились в шутливой пикировке и громко хохотали над шутками друг друга, то и дело посылая через стол золой венок первого шутника, но куда громче они смеялись над остроумной шуткой какого-либо своего нечаянного конкурента и тогда его или её голову тотчас венчали золотые листья винограда и оба бога, которых можно было принять за двух друзей, требовали, чтоб боги подняли кубки в честь победителя. Как правило венок не долго оставался на чьей-либо голове и на следующий день Алассендил или Шейн отбирали его, а так как он был магическим, то порой сам покидал голову вчерашнего триумфатора.

Боги постоянно перемещались за пиршественным столом и редко сидели на одном месте, порой меняясь местами друг с другом во время пира по несколько раз и только четверо из них всегда восседали во главе стола. Анарон в центре, слева от него Светлая Вэр, справа Огненная Линиэль, а рядом с ней Хитроумный Арендил. Часто бывало так, что Анарон и Вэр отсутствовали на пиру по несколько дней и тогда Арендил занимал его место, а Линиэль место светлой Вэр, а их места с радостным криком стремились занять другие боги. Бывало, что на пиру по несколько дней Арендил и Линиэль отсутствовали, но в такие дни никто не занимал их мест, так как кресло правой руки Анарона украшали в такие дни призрачные челюсти, а на кресле его небесной подруги разгоралось призрачное же пламя и ни у кого из богов ещё не возникло желания проверить, такие ли они безобидные.

Однако, случались и такие дни, когда на пиру отсутствовали все четверо и тогда на месте их кресел клубилась непроглядная тьма и хотя пир продолжался, как ни в чём не бывало, все боги с тревогой поглядывали во главу стола. Эти четверо богов как бы давали всем понять, что будет, если их не станет, а потому не смотря на показную весёлость все с нетерпением ждали, когда они вернутся к столу и поскольку Анарон, Вэр, Арендил и Линиэль никогда не отсутствовали слишком долго, сразу же начинали громко славить их, когда они возвращались к пиршественному столу, и тьма отступала.

Ник понимающе кивнул головой и снова отодвинул высокого, статного и широкоплечего эльфа, одетого в боевой сайринахамп, который ещё хранил на себе следы недавней схватки с врагом. В грудь этому парню во время недавнего ожесточённого боя раза три, а то и все четыре угодили сгустки магической плазмы, но он каким-то образом смог от них защититься, что прямо говорило о том, что рейнджер не даром ел свой хлеб. Пармандил, который был очевидцем нападения на королевский лайкваринд и вступил в бой одним из первых, докладывая об это так и норовил встать по стойке смирно прямо перед Ником и тем самым загораживал ему обзор. Не выдержав, он заставил эльфа встать справа от себя и строго сказал:

— Стой рядом со мной, Пар, рассказывай и показывай рукой откуда и куда они шли, а не вертись передо мной, словно явился ко мне в штаб с докладом. Полюбоваться на тебя я всегда успею.

Пармандил послушался и продолжил рассказ:

— Мастер, я как раз выезжал из-за вон тех деревьев, когда они открыли портал прохода повалили из него толпами. В первые же пять секунд из него выбежало не менее двух сотен сарнов, которые встали широким полукольцом и открыли беглый огонь даже ни в кого не целясь. Они стояли, как вкопанные и стреляли от бедра из своих тяжелых магических разрядников. Я ехал верхом на Раккалепте, так звали моего тигроящера, и мы сразу же бросились на них, преодолев расстояние оттуда до их цепи максимум за пару секунд и вступили в схватку. Штук тридцать сарнов Раккалепт порвал сразу же, а я завалил с десяток прежде, чем из портала не полезли новые сарны. Вот тут-то они и прикончили моего полосатого друга, но он перед смертью успел порвать ещё добрую дюжину сарнов. Обычно они стараются держаться подальше от тигроящеров, а тут буквально лезли в пасть Раккалепту, лишь бы убить его поскорее и им удалось это сделать, только они не учли, что поблизости было ещё пять тигроящеров. Как только сарны завалили моего конька, они снова встали цепью продолжили палить куда ни попадя, ну, а я прячась за телом Рако, стрелял по ним бронебойными пулями и вскоре понял, что они затеяли. Пока одни сарны вели отвлекающий огонь, за их спинами вторая группа сарнов пробила проход в детский замок и туда бросилось несколько некромантов и вампиров. Они схватили принцессу Айриэль и унесли её в сарнасельм, который принесли с собой сарнаохтары, после чего те его взорвали и продолжали стрелять ещё минуты две, пока не примчались остальные тигроящеры, но и тогда они ушли в портал не сразу, а только секунд через тридцать. Вот отсюда сарны стали пробиваться в детский замок, мастер Заноза. Самое странное на мой взгляд было то, что они не тронули никого из детей и забрали с собой только принцессу, а ведь она вошла в него мнут за десять до их нападения. Это говорит о том, что или у них есть сообщники в нашем городе, или на сайринахампе принцессы был установлен какой-то магический маячок, по которому они её выследили и открыли портал прохода точно в то место, где она находилось. От того места где они вошли в наш город, до детской по прямой всего сорок метров и они добрались до неё всего за каких-то три, максимум пять секунд. Если бы я случайно не задержался возле деревьев минут на пять и проехал мимо, то даже не успел бы броситься на них, но если честно, мастер, у меня не было никаких шансов пробиться к принцессе в одиночку. Да, ты сам посмотри, ведь мы же здесь уничтожили свыше трёх сотен сарнов. Хочешь верь, хочешь нет, но я впервые вижу такую самоубийственную атаку сарнаохтаров. Не в их это правилах жертвовать собой ради вампиров. Ну, а то, что вампиры действовали заодно с некромантами и они были главными, вообще выше моего разумения. Тут я ничего понять не могу, мастер. Некроманты ведь просто пробили для них проход своими магическими заклятьями и уши последними.

Ник подошел к большой дыре, пробитой некромантами в стене эльфийского замка и, изучив её с помощью анголвеуро, только хмыкнул от удивления. Здесь поработали маги очень высокого уровня. Такие обычно возглавляют оборону больших крепостей и никогда не отправляются в рейды даже ради того, чтобы похитить эльфийскую принцессу. Тем более сделано это было для вампиров. Из прохода вышел Ведьмак и, протянув Нику клочок ткани, сказал:

— Это были сам лорд Ксанос и его ближайшие помощники, лорд Гастис и лорд Барорис, Заноза. Тебя ничто не настораживает? С чего бы это главные вожди вампиров сами взялись за эту работу?

— Настораживает, Ведьмак. — Ответил Ник — Некоторые господа так уверовали в несокрушимость своих лайквариндов, что не считают нужным должным образом охранять даже собственных детей. Если бы здесь стояла не эта деревянная хибара, а дворец построенный ребятами мастера Миямото, то некроманты в его стенах дыру не пробили бы и за сутки, а тут они управились всего за семь секунд. Неужели Альта-Эльдар-Нанде такое бедное королевство, что его король не может позволить себе даже такой малости? Ладно, пойдём навестим короля Силмендила и королеву Мироанвэ. — Оглядевшись, он крикнул — Дух! Где ты? Пошли, тут мы больше ничего интересного не найдём.

Сардон, спрыгнув с дерева, подошел и сказал:

— А вот тут ты не прав, Заноза. — Протягивая дохлую летучую мышь с крошечным магическим оком между глаз, он пояснил — Вот так они наблюдали за детским замком и не за ним одним. Если хорошенько пошарить, то мы найдём в королевском лайкваринде ещё несколько таких разведчиков вампиров. Нападение было ими тщательно спланировано и я полагаю, что принцессу они увели не куда-то, а прямо в Морнетур. Именно там в награду за верную службу лорду Стигириусу были пожалованы земли и замок, в котором он сейчас ускоренными темпами превращает захваченных в плен юношей и девушек в вампиров и при этом ещё и пытается улучшить их породу. Мне во всей этой истории только одно непонятно, если им была нужна королевская кровь, то почему они не обошлись просто забором материала и прихватили с собой ещё и принцессу? По-моему это очень глупо, ведь они тем самым многим рискуют. Значит у лорда Стигириуса имелся для этого веский повод и были мотивы для этого нападения, а также поддержка со стороны Миравера, иначе некроманты никогда не протянули бы ему руку помощи, а он сам не отдал бы приказ сарнам биться в Альта-Эльдар-Нанде до конца. Ладно, пошли в королевский дворец, парни. Мы ещё успеем осмотреть место нападения.

Король Силмендил и королева Мироанвэ были потрясены нападением врага на королевский лайкваринд и похищением дочери и стоило только трём магам, посланным в Альта-Эльдар-Нанд с приказом во всём разобраться и принять меры, войти в его парадный кабинет, как его величество вскочил на ноги и взмолился:

— Господа, молю вас, верните нам дочь!

В кабинете было многолюдно и Ник, оглядев придворных, явившихся выразить королю и королеве сочувствие, негромко сказал:

— Господа, оставьте нас с их величествами наедине. — Эльфы, недоумённо переглянувшись между собой, стали не спеша выходить из зала, а Ник направился к большому столу, возле которого стояли король и королева, сел и сказал спокойным тоном — Присаживайтесь, разговор будет не из лёгких. Так что лучше не стоять. — Король попытался было сказать что-то ещё, но Ник перебил его — Силмендил, хватит изображать тут страдания отца у которого злые, бессердечные вампиры похитили единственную дочь. Во-первых, она у тебя вовсе не единственная, а, во-вторых, хотелось бы мне знать, зачем вампирам понадобилась эльдара. Вы можете объяснить это нам?

Король и королева послушно сели, как-то обречённо переглянулись между собой, но отвечать на этот вопрос не спешили. Ведьмак, подсаживаясь к столу, сказал тихим голосом:

— Силмендил, я позволю себе высказать предположение — принцесса Айриэль перэльдара. Так?

Король вздохнул и ответил:

— Как её мать, Ведьмак, и как её бабушка. Однако, хотя в это трудно поверить, в её жилах всё же течёт чистая королевская кровь.

Ник, которому стала ясна причина нападения вампиров на Альта-Эльдар-Нанд, кивнул головой и сказал:

— Мироанвэ, мне нужен образец крови принцессы.

Королева густо покраснела, опустила голову и прошептала:

— Но как можно, мастер?

Король дрогнувшим голосом промолвил вслед за королевой:

— Заноза, ты требуешь невозможного.

Ник состроил удивлённое лицо и спросил:

— Не понял? Что в этом невозможного? Вашей дочери уже двадцать три года и как у всякой нормальной девушки у неё бывают месячные, а стало быть её горничные наверняка могут принести сюда крохотный клочок ткани с каплей засохшей крови. Вы что, никогда в жизни не видели, как маги читают знаки крови? Ну, так я вам сейчас это продемонстрирую. Такие заклинания есть как в белой, так и в чёрной некромантии, а я обоими владею в совершенстве.

Королева отвернувшись что-то тихо прошептала в магический кристалл связи после чего повернулась к Нику и спросила:

— Заноза, тебе хватит кусочка шелка размером в пол ладони?

Тот вежливо склонил голову и ответил:

— Мне хватило бы и клочка размером с ноготь, Мироанвэ.

Вскоре молодая эльфийка принесла небольшую шкатулку и Ник, поставив её на стол, достал анголвеуро и немедленно приступил к исследованиям, а вслед за этим, вытащив из нагабукуро шкатулку немного побольше, в которой у него были сложены различные заготовки для создания амулетов, что-то тихо шепнул своей белке, сидевшей на плече. Джек молнией перелетел через стол, спрыгнул на пол и метнулся к окну. Через минуту пушистый секретарь вернулся с большим желудем в зубах, а ещё минут через пять Ник держал в руках амулет, представляющий из себя овальный полупрозрачный зеленоватый кулон немного крупнее желудя, на серебряной цепочке, внутри которого пульсировала яркая рубиновая искорка. Показав амулет родителям принцессы Айриэль, он спросил Сардона:

— На кого повесим? На тебя или на Джека?

Сардон мотнул головой и проворчал:

— Вот ещё глупости. — Забрав амулет, он сказал вешая его себе на шею — Не гоже эльдару перекладывать на белку, даже такую старую и мудрую, как Джек, то, что он должен сделать сам. — Повернувшись к королю и королеве, он добавил — Как вы оба видите, ваша дочь жива и я доставлю её в Альта-Эльдар-Нанд.

Ник коснулся руки друга и сказал:

— Не совсем так, ваши величества. Мы вырвем принцессу из лап вампиров, но домой она вернётся ещё не скоро и тому причиной её кровь. Принцесса Айриэль это действительно редкий случай. Хотя ваша дочь и перэльдара, в её жилах течёт чистая королевская кровь, но это не кровь Альта-Эльдар-Нанда. Если вы имели на счёт своей дочери какие-то планы, то ей не суждено сидеть на эльдарском троне, но она, тем не менее, будет королевой.

Сардон, покрутив головой приноравливаясь к ещё одному амулету висевшему на его шее, поинтересовался:

— Заноза, ты же не составлял никакого гороскопа? Как же ты можешь тогда с такой уверенностью говорить такое?

— А это не я говорю, Дух, это говорит королевская кровь этой отважной девушку. — С улыбкой ответил Ник — Она могла убежать, схватив принцев, но вместо этого приказала сделать это их кормилице, а сама встала с мечом возле пролома. Хотя кровососы её и скрутили, она успела хорошенько задеть двоих и одному досталось очень крепко. Глупо, конечно, говорить об этом сейчас, но лучше вместо того, чтобы заставлять девушку заниматься всякой ерундой, нужно было отправить её хотя бы на полгода в Остоаран, вот тогда с ней точно ничего не случилось бы, но у королей эльдаров на этот счёт своё собственное, особое, и совершенно ошибочное мнение.

Принц Алмарон, пристально посмотрев на короля и королеву, также не поленился высказаться на их счёт:

— В общем так, любезные государи, на ближайшем же королевском совете я заставлю Ланнеля и Лига высказаться по поводу особой формы эльдарской тупости и упрямства, которую ошибочно именуют гордостью. Война идёт вот уже больше пятнадцати лет, а у вас в Эльдарэрионе даже не создано по настоящему мощного защитного лайкваринда не говоря уже о том, что здесь должна стоять нормальная крепость ничуть не хуже, чем в Остоаран. Да, и на счёт боевой подготовки принцесс Заноза тоже полностью прав. Ладно, мы откланиваемся, а вы тут подумайте, как будете жить дальше.

Королева Мироанвэ испуганно спросила:

— Мастер Заноза, с Айриэль ничего не случится?

Ник чуть улыбнулся и успокоил её:

— Кроме того, что принцессе Айриэль придётся какое-то время терпеть общество старого лорда и выслушивать его бредни, в плену с ней ничего страшного не случится, но вот после плена она скорее всего постарается самым основательным образом изменить свою судьбу, предсказанную ей королевскими астрологами, и скорее всего ей удастся это сделать. Так что я не советовал бы вам рассылать приглашения на её бракосочетание. Если оно и состоится, то совсем не в те сроки, о которых вы думали, не там и не с тем принцем, которого все прочили ей в мужья. Кстати, к огромной радости самого принца. Ну, а теперь извините, ваши величества, но нас ждут дела. Если вы думаете, что я изготовив за четверть часа поисковый амулет уже решил все проблемы, связанные со спасением вашей дочери, то вы очень сильно заблуждаетесь. Теперь нам нужно ещё и придумать, как это сделать, ведь её утащили в Морнетур, в главное логово врага, но вы не волнуйтесь, максимум через три недели принцесса Айриэль будет освобождена.

Друзья откланялись и покинули королевский дворец, выйдя из которого они шагнули в сарнасельм, но очутившись в Остоаране не отправились сразу же с докладом к магу Ланнелю. Ник, положив руку на плечо принцу Алмарону, тихо сказал:

— Надо поговорить, пошли к Лестеру.

В трактире "Мечта вампира" было уже довольно многолюдно, но для друзей у Лестера всегда был наготове небольшой уютный кабинет, в который он велел официантке подать кувшин с зананским красным кармелем, большую сковороду жареного мяса, козий сыр, зелень и записать всё на Исигаву Яри, поскольку рабочий день ещё не закончился. Первым дело друзья прикончили мясо, зелень и половину кувшина, после чего разлили оставшееся вино по кубкам и принялись не спеша потягивать его и лакомиться твёрдым, почти сухим, сыром. Первым нарушил молчание принц Алмарон, который спросил:

— Никса, почему ты сказал Силмендилу и Мироанвэ, что мы освободим принцессу только через три недели? Там ведь даже с учётом самой тщательной подготовке дела максимум на двое суток, а самой работы и вовсе на десять минут, не больше.

— Потому, Фалк, что за нами следили. — Ответил Ник — За нами и сейчас пытаются следить, но только на этот раз Миравер ничего не видит, хотя и знает, где мы находимся. Это ловушка, Фалк, и её подстроил для тебя даже не этот драный император, а сам Голониус. Помнишь я тебе говорил, что придёт время и ты узнаешь, где твоё королевство, так вот брат, оно пришло и теперь я хочу знать, что ты по этому поводу думаешь. Фалк, ты хочешь завоевать это королевство? Только учти, тебе придется пройти через серьёзные испытания.

Принц Алмарон улыбнулся и ответил:

— Никса, я хочу освободить народ этого королевства от Миравера и Голониуса, а завоевывать его я не имею ни малейшего желания. Ну, а страданий я давно уже не боюсь.

— Ладно, давай скажем то же самое по другому, Фалк, — Кивнув головой промолвил со вздохом Ник — Ты согласен добровольно подставить себя под удар, старина, и потом не держать зла на друзей за то, что тебе придётся испытать эти страдания? Понимаешь, Фалк, Голониус затеял какую-то очень опасную игру, в которой он поставил на кон так много, что меня даже оторопь берёт, но если ты в неё ввяжешься, то и выигрыш будет очень серьёзный. Вместо того, чтобы воевать более ста пятидесяти лет, мы сможем одержать полную победу лет за двадцать пять, но при этом Голониус не проиграет, хотя мы и выиграем вчистую. Мне не трудно разрушить его комбинацию не говоря уже о том, что мы сможем освободить принцессу Айриэль хоть завтра, речь сейчас идёт о другом, ты согласен завоевать своё королевство в борьбе с Миравером и существенно приблизить день нашей победы зная, что Голониус таким образом сумеет уйти от расплаты. Это один вариант, самый мучительный для тебя, ведь тебе придётся целый месяц, а то и больше, точнее это я сейчас не скажу, мучиться от раны, прежде чем тебе будет оказана помощь. Второй вариант — ты не получаешь никакого королевства, но погибнет принцесса Айриэль, а также очень многие наши друзья и сотни миллионов жителей обоих миров, зато Голониус и Миравер будут уничтожены и справедливость восторжествует, правда, ни я, ни Сардина до этого не доживём.

Принц Алмарон усмехнулся, допил своё вино, съел сыр и, посмотрев на Ника своими голубыми глазами, насмешливо сказал:

— Ну, и долго мы будем тут рассиживаться? Пошли готовиться к операции, Никса. Я ведь так понимаю, что кинжал в спину мне воткнёт кто-то из своих и произойдёт это по глупой случайности. В общем чей бы это не был удар, я всё заранее прощаю и клянусь, что никогда об этом не вспомню. Ребята, может быть Голониус и засранец, но он выиграл свою игру только потому, что решил сыграть в неё с нами, хотя ход в ней предстоит сделать мне. Без вас мне не нужна победа над врагом. Как такую победу называл Кайзер Вилли, Пиррова? Нет, её не будет, будет бой, выигранный по очкам.

Ник снова улыбнулся и сказал:

— Фалк, не забывай, Голониус будет при этом надеяться на победу и мы не сможем всё свести к договорной ничье. Просто он позаботился о запасном варианте на случай полного поражения. Так что сражаться с ним нам придётся буквально на пределе возможностей.

Принц пожал плечами и воскликнул:

— Ну, и чёрт с ним, Никса! Не о нём сейчас речь, а о нас. Ты же знаешь, старик, я от драки никогда не прятался, но если речь идёт о том, чтобы ценой какой-то там боли спасти жизни сотен миллионов людей, эльфов любого сорта и всех остальных, то меня уговаривать не нужно, будто мне не приходилось никогда получать ранения. В общем давай, пошли к Исигаве начнём планировать налёт на этого старого придурка Стигириуса. Давненько мне хотелось посетить Морнетур и посмотреть на то, как там живут эти зубастые эльдаиары. Говорят, что в их городах очень красивая архитектура.

Принцесса Айриэль попыталась встать, но не смогла. То кресло, в которое её насильно усадили два вампира, видимо, было магическим и держало девушку покрепче, чем кровососы, когда вели в этот кабинет. Она огляделась и усмехнулась, поражаясь скудости воображения вампиров, которые, похоже, надеялись запугать её и сломить этим мрачным подземельем. Кабинет, куда её втолкнули, был ничем не лучше той камеры, в которой принцесса провела в одиночестве вот уже целую неделю. Каменное, сырое подземелье, освещённое пламенем масляной лампы и напитанное отвратительными запахами плесени, гнили и чего-то прогорклого и грязного. Принцесса не помнила, как её бросили в камеру. Последнее, что ей врезалось в память это то, как она отбивалась мечом от трёх огромных вампиров со страшными когтистыми лапами вместо рук, а потом её чем-то ударили сзади, она потеряла сознание и очнулась уже в подземелье на лежанке, набитой какой-то скрипящей дрянью, укрытая шерстяным пледом.

Сайринахамп с неё сняли и облачили в длинную рубаху из жесткой полотняной ткани и мешковатое шерстяное платье с просторными рукавами. Целых семь дней её никто не беспокоил. Трижды в день в двери открывалось отверстие и внутрь камеры задвигался столик с едой. Кормили принцессу Айриэль довольно обильно: миска каши с мясом, довольно вкусной, три ломтя хлеба, кружка молока и два больших яблока. Иногда вместо яблок давали груши. В широкой двери, окованной железом, на уровне её роста, имелось два стальных фонаря забранных толстым стеклом, в которые каждое утро снаружи чья-то рука ставила зажженные масляные светильники, которые сами гасли к ночи. Камера была надёжно защищена какими-то мощными магическими амулетами, спрятанными в ней, и чем-то ещё, что без анголвеуро принцесса обнаружить не смогла. По сути это было, видимо, стандартное магическое подземное узилище вампиров, сбежать из которого мог только очень опытный маг, а принцесса Айриэль таковым магом как раз и не была.

Когда двое вампиров полчаса назад открыли камеру и повели её в кабинет, она успела увидеть длинный, широкий коридор в котором таких камер насчитывалось не менее полусотни и во всех стояли светильники, значит она была в тюрьме вампиров не одна. Ещё когда тюремщики возились с дверью, один ответил другому, что пленницу ему приказано отвести в кабинет для допроса. Так принцесса узнала, что то небольшое помещение с большим камином, куда её привели и насильно усадили в магическое кресло, было кабинетом. Перед её креслом стоял массивный деревянный стол и стояло ещё одно кресло, а по углам горело четыре светильника. Прошло около получаса, пока принцесса не услышала сзади шаги. Один вампир, одетый в старинный чёрный наряд, сел в кресло, а второй поставил на стол большой поднос, весь уставленный яствами, выложенными на тарелки тонкого фарфора, ещё на нём были чашки с бульоном, хлеб, нарезанный тонкими ломтиками, положенный на тарелки, две большие вазы с фруктами, серебряный кувшин с вином, два золотых кубка и столовые приборами. Вампир, севший в кресло напротив, видимо хотел пообедать с ней. Он шевельнул рукой, кресло слегка отпустило её и сказал довольно равнодушным голосом:

— Время обеденное, принцесса, а мы по возможности стараемся разнообразить стол своих неофитов. — Вампир взял с подноса тарелку с каким-то блюдом и порекомендовал его — Отведайте жаркое из морнетурской серны с перепелиным бульоном, это очень вкусно. В процессе обеды мы поговорим с вами, если вы того пожелаете. Чтобы у вас не возникало никаких иллюзий на свой счёт, принцесса, сразу объясню вам ваше положение. Мы рассматриваем вас только как неофита и намерены превратить вас в вампира, причём хотим сделать так, чтобы вы этого сами пожелали, поэтому находиться здесь вы будете очень долго. Как донор вы нас не интересуете, ваша кровь не просто отвратительна на вкус, она чуть ли не смертельно опасна для вампира, вы перэльдара с королевской кровью, но именно этим вы и ценны для нас.

Принцесса Айриэль подумала немного и решила, что отказываться от обеда будет глупо, тем более, что ей было неизвестно, когда она ещё сможет так поесть. Она взяла самую большую тарелку с подноса и чашку с бульоном. Мясо серны действительно было очень вкусным, как и бульон. Да, и другие блюда, которые она решила попробовать, тоже ей понравились, особенно паштеты и сыр. Отправляя в рот кусочек то одного, то другого и запивая бульоном, она сказала:

— А вам не кажется это полнейшей глупостью? История ведь уже доказала всю несостоятельность вампиров, мой любезный тюремщик. Вы не выдержали схватки с эккатокантами. Как принцесса, я прекрасно знаю о положении на всех фронтах и о том, что происходит во всех мирах Ожерелья в том числе даже в тех, которые захвачены этим жалким фигляром, обиженным на весь белый свет только потому, что он родился пернауко в подземном городе гномов. Вампиры чуть ли не тысячами покидают крепости, стоит им только узнать, что где-то появились эккатоканты. Очень часто они отправляют к нам своих посланников, чтобы наши друзья эккатоканты провели над ними обряд инициации и затем улетают в свои крепости, после чего уже через месяц в них не остаётся ни одного вампира и вместе с аттеаноста они выступают против некромантов. Из-за этого узурпатор вынужден ставить над каждым вампиром и аттеаноста по два, а то и три надзирателя-сарнаохтара. Уже очень скоро, почтенный лорд, в Серебряном Ожерелье останутся вампирами только два-три Патриарха и несколько сотен лордов, да, и то не надолго. К чему вам бороться с неизбежным? Смиритесь и вы станете человеком способным взлететь к облакам, а если вам не нравится бегать по лесу в облике оленя, волка или плавать в озере обернувшись тюленем или огромным удавом, то и не делайте этого. Ведь вас никто и ничто не будет к этому принуждать и тогда ваши дети также обретут возможность летать, оставаясь в облике человека с нормальными руками, а не страшными когтистыми лапами чудовища. Но самое главное, мой любезный лорд, вы избавитесь от жажды, унизительной, мучающей каждого вампира жажды, которая сводит вас, эстета, мыслителя и философа с ума и превращает в животное, в хищника. Сколько времени вампир может обходиться без крови человека? Месяц, максимум полтора. А что с ним произойдёт, если он не выпьет крови? Он погибнет в страшных муках. Вы даже не можете позволить себе такой роскоши, как превратить всех людей в вампиров, ведь вы тогда погибнете. Эккатоканты прошлого были гораздо мудрее ваших Патриархов, лорд, а они просто схватились за то, что само плыло в их руки, даже не подумав о цене.

Лорду Ксаносу не очень-то понравилась эта отповедь хотя бы уже потому, что принцесса была полностью права, именно к этому в конце-концов дело и шло. Права принцесса была и относительно той цены, которую вампиры платили за физическую мощь тела, вечную молодость и способность летать. Она оказалась слишком велика и потери были также очень велики и к тому же эккатоканты захватили меч Анарона, который мог всё исправить и лорд сказал в ответ:

— Милая девушка, проблема жажды нами уже полностью решена. Решение, как всегда, лежало практически на поверхности и только совсем недавно мы смогли увидеть его. Как это ни странно, но это вы, перэльдары. Раньше мы не допускали и мысли о том, чтобы иницировать вас, так как относились к вашему племени точно также, как гномы к пернармо, то есть попросту презирали вас, а оказалось, что зря. Чуть менее полугода назад мы инициировали нескольких перэльдаров и результат превзошел все наши ожидания. Такие вампиры не испытывают жажды даже в первые месяцы своей новой жизни, когда она особенно мучительна, но самое главное, что они способны передавать это качество своим собратьям и теперь я могу с гордостью сказать вам, принцесса, что жажда меня более не мучает.

Вид у вампира действительно был торжествующим, но вместе с тем от принцессы Айриэль не ускользнула некая неуверенность и она, чтобы проверить свои подозрения, спросила наливая себе вина:

— Ну, и как, лорд как вас там, вы уже смогли переспать с какой-нибудь прелестной вампирессой? Судя по тому, что вы навестили меня в моей темнице, девушка сейчас лежит в гробу после ваниа-эт-куиле или это вы только что восстали из гроба, лорд? — Судя по тому, как окаменело лицо вампира, принцесса угодила в точку и, отпив вина, сказала кивая головой — Вы как были ошибкой Патриархов, так ими и остались, почтенный лорд, и главного вы никогда не сможете добиться, от любовной связи двух вампиров третий не родится, да, и сама любовная связь между вампирами не возможна, так как в постели оба вампира тут же превращаются в чудовищ и сражаются, так, словно один из них вампир, а другой оборотень, вот только в том случае если побеждает оборотень, вампир превращается в пернармо и становится нормальным человеком. Человеку уготовано богами становиться к старости эккатокантом, хотя это не запрещено ему сделать и в более молодые годы, но желательно, чтобы это решало проблемы тяжелого, неизлечимого заболевания, уродства или последствий тяжелых ранений, даже люди-аттеаноста становятся эккатокантами. Способность жить на две стороны делает людей равных эльдарам, почтенный лорд, а стало они таким образом становятся равными с детьми богов. Неужели вы этого так до сих пор и не поняли?

Вампир в ответ на это улыбнулся и сказал:

— Не всё так уж и плохо, принцесса. Именно поэтому мы и похитили вас, так как всё говорит о том, что девственница перэльдара в том случае, если она добровольно согласится обрести крылья, даст роду вампиров способность измениться полностью и обрести возможность получать наслаждение от любви и способность к зачатию и вынашиванию ребёнка женщиной-вампиром. Впрочем, это будут уже не вампиры, милая девушка, а мардофеньяре, говоря на квенья, жители неба. Мы просим вас всего лишь о небольшой услуге, согласиться на инициацию и если произойдёт так, как я предполагаю, то все те вампиры, которые никогда не согласятся стать эккатокантами, перейдут на сторону короля Лигуисона. Если я ошибся, то в Сайквалинне первый же эккатокант реиницирует вас, а мы все смиримся со своей участью и примкнём к эккатокантам добровольно. Вы принцесса, милое дитя, и вас воспитывали, как принцессу, а стало быть вы прекрасно понимаете, что именно вы сможете этим сделать. Мы не могли придти к вашему отцу с таким предложением, а потому были вынуждены похитить вас. К тому же на вас поступил заказ от некромантов, точнее на вашу кровь и они получили её, после чего полностью потеряли к вам интерес. Уже очень скоро на этот замок будет совершено нападение и вас постараются отбить лучшие маги-ниндзя короля Лигуисона, которые погибнут здесь. Это один из замков Голониуса, который император Миравер даровал нам, и он смертельно опасен. Вас они в любом случае не освободят, но я готов поклясться вам на своей крови, что в случае вашего согласия мы все покинем этот замок и отправимся прямо в Сайквалинну и уже там решиться древний спор между вампирами и эккатокантами и знаете, принцесса, мне кажется, что были правы обе спорящие стороны. У человека есть два пути — жить в небе или жить на две стороны и при этом мардофеньяре и эккатоканты больше не будут врагами друг другу и смогут встречаться не только на земле или в небе, но и лежать в одной постели. Подумайте сами, принцесса, нас, непримиримых вампиров, сейчас свыше семисот миллионов и мы имеем власть в шести мирах Серебряного Ожерелья. Вы можете выиграть великую битву и люди в шести мирах буду благодарить вас за мудрое решение, ну, а то, что я, первый Патриарх вампиров, лорд Ксанос Неремийский практически вынудил вас к этому, не будет иметь ровным счётом никакого значения. В любом случае это будет ваша победа.

Принцесса Айриэль задумалась. Похоже, что вампир не шутил, ведь клятва крови она и для вампира клятва крови. Однако, как принцессу её учили не только заботиться о своём народе, но и быть осторожной в выборе друзей и она спросила:

— Лорд Ксанос, вы один из семи первых советников императора Миравера, а стало быть давали ему какую-то клятву. Как это согласуется с тем, о чём вы рассказали мне и почему вы поместили меня в темницу? Извините, но это немного расходится с тем, что вы мне рассказали о моей, якобы, высокой миссии. В таком случае я, вроде бы, должна быть вашей гостьей, но никак не пленницей.

Лорд улыбнулся. Если бы не клыки, принцесса Иримиэль сочла бы его лицо красивым. Вежливо склонив голову он ответил:

— Ваше высочество, вампиры никому не дают клятв, кроме самих себя. Мне, видимо, стоит рассказать вам о том, что Голониус не завоёвывал ни одного из семи миров, в которых власть принадлежала вампирам. Эти миры никогда не знали войн, как, впрочем, и королей, ну, а если эльдаиары пытались в них вторгнуться, то они получали достойный отпор от вампиров, ведь мы всегда были воинами и защищали свои миры. Когда под мощью армий Голониуса пало шестьдесят девять миров Хрустальной половины Серебряного Ожерелья, мы присоединились к победителю добровольно, но никто из лордов не приносил клятвы верности или какой-либо другой клятвы ни Голониусу, ни его императору. Мы просто нанялись к нему на службу, выторговав себе права решать все свои вопросы самостоятельно и вступать в бой только тогда, когда сочтём это необходимым. К тому же нас было в его армии не так уж и много не более ста двадцати миллионов, но мы были самыми лучшими солдатами его армии, пока не появились аттеаноста. Теперь нас потеснили сарнаохтары, но в рукопашной схватке мы им ни в чём не уступаем, если дерёмся один на один. Теперь что касается вашего заточения, принцесса. Это вынужденная мера, так как выше — Вампир указал пальцем вверх — Все помещения буквально напичканы подсматривающими магическими устройствами Голониуса, а здесь, в подземелье, их нет. Нам удалось блокировать все магические ловушки этого замка и сделать так, что маги-ниндзя смогут легко в него проникнуть, но если внутри замка начнётся бой, то все находящиеся в его стенах погибнут. Даже мы. Если вы дадите мне слово, то мои друзья спустятся вниз и тогда мы сможем покинуть это подземелье вместе с теми, кто придёт вас спасать. Неподалёку отсюда, в самом центре подземной тюрьмы, мы установили сарнасельм, через который отправимся прямо в Сайквалинну. Вам нужно поторапливаться, ваше величество, штурм начнётся буквально через несколько часов. Король Сайквалинны уже прибыл в окрестности Лоссеайкала. Вы говорите мне да и я немедленно приношу вам клятву верности, а там как будет, так и будет, но кровососов в Серебряном Ожерелье в любом случае не останется и вы сможете одержать великую победу ценой всего лишь того, что не выйдете замуж за эльфа, который не очень-то вас и любит. Ведь для него это брак чисто династического свойства. Так что всё зависит только от вас, очаровательная Айриэль.

Свой самый весомый аргумент лорд Ксанос приберёг напоследок и не ошибся. Глаза принцессы Айриэль вспыхнули и она сказала:

— Лорд Ксанос, я даю вам слово принцессы Альта-Эльдар-Нанда, что моя кровь послужит освобождению всех вампиров от жажды и их превращению в мардофеньяре.

Вампир кивнул головой, смахнул рукой со стола всё, что на нём стояло, положил на него серебряную цепочку, состоящую из соединённых вместе крыльев летучей мыши с серебряным сердечком, полоснул себя кинжалом по левой ладони и вслед за струйкой крови, хлынувшей в магический фиал произнёс:

— Стремящиеся в небо моими устами клянутся тебе, принцесса Айриэль из дома Мариллндила, правящего Альта-Эльдар-Нандом, в своей вечной преданности. — Вручая фиал крови принцессе, лорд Ксанос сказал — Теперь ты наша повелительница, принцесса Айриэль и какие бы короли не правили нашими мирами, все мардофеньяре будут поклоняться только тебе, ибо ты будешь первая мардофеньяре. Твой сайринахамп снова свободен, как и ты, моя повелительница. Поёдём отсюда, дождёмся прихода друзей и поскорее покинем этот замок. Как мы не старались очистить его, а он всё же таит в себе зло.

Принцесса встали из кресла и спросила:

— Лорд Ксанос, в этой тюрьме ещё есть узники?

Вампир ответил с поклоном:

— Да, ваше величество, семнадцать мужчин и женщин, но они не совсем узники. Точнее вообще не узники, а наши друзья. Мы были вынуждены поместить их в подземелье, чтобы всё выглядело, как можно естественнее. По пути мы откроем камеры и освободим их.

Поначалу Исигава был намерен бросить на штурм замка все пятнадцать отрядов ниндзя, но послушав Ника, решил обойтись силами всего двух и к пятнадцати часам дня все они скрытно вышли на позиции для внезапной атаки в скалистом горном массиве покрытом вечными снегами. Замок Голониуса стоял на вершине горы Лоссеайкал. Это было массивное каменное сооружение в виде шестигранной призмы с шестью башнями и высоким семиэтажным донжоном, в котором могло спокойно разместиться тысяч пять защитников, но король Ник через свой электронный бинокль, модернизированный с помощью магии, который позволял ему видеть сквозь камень любых существ и даже определять, кто из них кто, был немало поражен увиденному. Они ещё не приготовились к штурму, а все защитники замка, коих было всего восемь, быстро спустились из донжона в подземелье. Скорее всего в тюрьму и встали точно в середине.

Ещё двое, девятый вампир и принцесса Айриэль также направились к центру подземелья, но перед этим Ник уловил довольно мощный выброс магии и сразу же определил её природу. Это была клятва верности на крови, принесённая принцессе вампиром. Скорее всего лордом Ксаносом. Это было уже что-то интересное. Тем более, что по пути лорд освободил всех узников и теперь шел вместе с принцессой и ими к своим друзьям. Покрутив головой, он сказал завершая доклад:

— Папаша, вы оставайтесь здесь, а мы сходим туда. Судя по всему там в середине стоит сарнасельм и я склонен предположить, что он ведёт прямиком в Альта-Эльдар-Нанд. Как только мы там появимся, лорд Ксанос предложит им воспользоваться и я не вижу причины, по которой нам следовало бы отказаться. Поэтому, Папаша, как только мы свалим оттуда, возвращайтесь домой. Принцессу похитили не просто так и уже очень скоро мы узнаем, почему лорд Ксанос принёс её клятву верности не где-то, а в замке Голониуса. В общем штурм отменяется, а всё остальное идёт по плану. Понятно?

Исигава Яри глухо проворчал и огрызнулся:

— Понятно, Заноза. Мне непонятно только одно, кто здесь командир, а кто подчинённый?

— Папаша, сегодня ты подчинённый. — Ответил Ник и тихо скомандовал друзьям — Дух, Ведьмак, пошли.

Ник встал во весь рост и не спеша стал открывать портал прохода в подземелье. Сардон и принц Алмарон, лежавшие в снегу рядом, тоже, и как только портал был открыт, шагнули вслед за ним в подземелье и первое, что они увидели, это радостные физиономии вампиров и сияющую от счастья принцессу, на груди которой сверкал фиал крови. Девушка шагнула вперёд и сказала:

— Вы прибыли даже раньше, чем я думала, господа. Давайте не будем терять времени и поскорее отправимся в Сайквалинну. Здесь все друзья и вам ничто не грозит.

Как только она это сказала, один из лже-узников, возле которых как раз вышли маги-ниндзя, это была совсем ещё молодая девушка, сделала даже не шаг, а четверть шага вперёд по направлению к принцу Алмарону, в её руке блеснул стилет и она вонзила его ему в правое плечо столь стремительно, что он не успел отшатнуться, после чего рухнула на каменные плиты и у всех на глазах как-то очень уж быстро обратилась в прах. Это был не совсем обычное ваниа-эт-куиле, а ваниа-эт-куиле проделанное на высочайшем уровне исполнительского мастерства. Даже Вилион не мог проделать это так быстро. Принц Алмарон громко вскрикнул, побелел от боли и стал оседать. Сардон подхватил его под руку, принцесса Айриэль громко вскрикнул, лорд Ксанос в ужасе схватился за голову, а Ник, опустившись на одно колено, деловито собирая прах с пола и ссыпая его в магический фиал, вырезанный из кристалла сапфира, громко одёрнул принца:

— Ведьмак, не вопи, как девчонка! Ты прекрасно знал, на что шел, зато у нас теперь есть очень хорошая вещица, прах самого Голониуса. Вот уж не думал, что этот засранец не станет никому доверять этого дела и сам нанесёт удар. Ну, ничего, зато теперь я смогу очень сильно спутать ему все карты и он ещё не раз пожалеет об этом опрометчивом шаге. — Принцесса бросилась к принцу и хотела было выдернуть из его плеча стилет, но Ник громко крикнул — Стой! Не делай этого! Теперь Ведьмак должен носить в себе это проклятое железо целый месяц, если не хочет умереть в ещё более страшных муках на радость Миравера. Ну, всё, дело сделано, а теперь давайте сматываться отсюда. Куда ведёт твой сарнасельм, лорд Ксанос?

Принц, которого трясло, как в лихорадке, улыбнулся, выпрямился и пошевелив плечами, прорычал:

— Ну, ты и зараза, Заноза! Мог бы и поддержать друга в трудную минуту. Больно ведь. Всё тело огнём горит.

Вслед за этим он потерял сознание, но его подхватили на руки Сардон и Ник, а лорд Ксанос, отодвигая остальных лордов и освобождая проход к сарнасельму, сказал напряженным голосом:

— Этот сарнасельм ведёт в Дагодирин, мастер.

— Ну, тогда пошли, это, пожалуй, самое лучшее место для него сейчас. — С удовлетворением сказал Ник и они внесли в своего друга в лайкваринд первыми, а за ними вошли все остальные.

Лайкваринд отреагировал на девятерых лордов вампиров весьма спокойно в отличие от эккатокантов, живших в этом посёлке, но они в присутствии своего короля лишь бросали на них сердитые взгляды, а когда из сарнасельма стали поодиночке и целыми группами выходить другие вампиры, поспешили отойти. Сардон, сообразив, что это не спроста, спросил у Ника:

— Чем мы можем облегчить страдания Ведьмака, Заноза?

— Только одним, Дух, уложить его в кровать. — Выглядев неподалёку знакомое лицо, он крикнул — Вестел, занеси Ведьмака в дом, уложи его в кровать и свяжи его покрепче. Сиди рядом с ним и не отходи даже на минуту. Ни в коем случае не давай ему пить и, главное, не позволяй выдернуть кинжал из раны. И то, и другое убьёт его. На всякий случай позови на помощь Болгарта. Он мужик здоровый, сможет удержать и сайриномундо, а не то что этого парня. — Вестел подхватил принца Алмарона на руки и быстро занёс его в дом Мирайны, стоявший рядом с сарнасельмом, а Ник спросил — Принцесса Айриэль, лорд Ксанос, нам хотелось бы получить хоть какие-то разъяснения, что всё это значит. От меня, естественно, вы никаких объяснений не получите, но это частности. Итак, мы слушаем.

Принцесса громким голосом объяснила всем присутствующим, почему на её шейке висит фиал крови. Это заняло совсем немного времени и король Сардон, встав на одно колено, сказал:

— Ваше высочество, я покорён вашей отвагой и вашей душевной щедростью. Полагаю, что лучше всего это будет сделать в моём дворце. Правда, тогда мне не будет дано этого видеть, так как я поклялся не входить в него до дня полной победы над Миравером.

Принцесса Айриэль, которая смотрела на короля с явной заинтересованностью во взгляде, ответила:

— Ваше величество, это было бы очень некрасиво с нашей стороны. Может быть мы найдём для инициации другое место? Что вы на это скажете, лорд Ксанос?

Патриарх вампиров улыбнулся и ответил:

— Моя повелительница, место не имеет никакого значения. Я могу провести инициацию прямо здесь, но будет лучше, если мы сможем где либо присесть. Желательно не под крышей. Это не займёт много времени и в вашем облике ничто не изменится кроме того, что уже через час вы сможете взлететь. В отличие от наших друзей эккатокантов, мардофеньяре передают свои древние знания гораздо быстрее. Единственное, о чём я хотел бы просить вас, друзья, это пригласить на церемонию сэссе короля Сайквалинны Сонкса.

Ник попросил лорда Ксаноса не торопиться и вместе с королём Сардоном они сначала создали большую поляну, заставив огромные буки расступиться и только после этого на неё вышли принцесса Айриэль и лорд Ксанос, старейший из всех вампиров. По одну сторону поляны стояли полукругом все оставшиеся в живых эккатоканты, а по другую вампиры, среди которых было не так уж и много лордов. Лорд Ксанос опустился перед принцессой на одно колено, она подала ему правую руку и он, выпустив из-за щеки жало-инъектор, передал им часть своей крови перэльдаре. Инициация произошла. Тотчас в центре поляны выросли пять кресел и круглый столик. Ник с Сардоном и Сонксом подошли к вампиру и той, которая должна была теперь стать благодаря свойству королевской крови мардофеньяре и тому, кто её посвятил в это с кубками, кувшином с вином и вазой с фруктами и сели за столик. Сонкс, дружелюбно посмотрев на лорда, спросил:

— Эй, ты, старый стервятник, а что будет, если она не взлетит через час и вместо этого отрастит себе клыки?

— Тогда, блохастый, ты запустишь в меня свой коготь, только уж ты поверь, моя повелительница не только взлетит через какой-то час, но ещё через один час докажет вам всем, что мы вовсе не были тупыми идиотами и меч Анарона нам нужен был вовсе не за тем, чтобы поотрубать вам всем хвосты. — Смеясь ответил Ксанос.

Принцесса Айриэль распростёрла за спиной огромные белоснежные крылья у себя за спиной уже через каких-то три четверти часа и под восторженный рёв эккатокантов и вампиров взлетела в небо, сделал три круга и тотчас спустилась вниз и подбежав к столу, воскликнула звонким голосом:

— Лорд Ксанос, я готова отплатить тебе за это счастье своей кровью! Дай мне свою руку, учитель.

Ксанос отрицательно помотал головой, подал знак рукой и на середину поляны вышли двое вампиров, мужчина и женщина. Указывая на них рукой, он сказал с довольным видом:

— Вот твои веуро, повелительница неба. Мне не следует торопиться, принцесса, чтобы я не стал в итоге твоим сыном. Думаю, что после двух дюжин инициация наступит и наша очередь. К тому же я уже избавился от жажды, а эти двое ещё нет.

И на этот раз не прошло и часа, как эта пара на виду у всех слилась в объятьях и их губы слились в страстном поцелуе, после чего они распахнули белоснежные крылья, взлетели вверх и только там смогли оторваться друг от друга потому, что вслед за ними взлетело несколько вампиров на чёрных крыльях. Принцесса реиницировала ещё десятка два вампиров, пока Сардон не сказал ей:

— Айриэль, хватит. Всякий раз ты отдаёшь какое-то количество своей крови и потому тебе нужно теперь хорошенько покушать и поспать. Пойдём, начало ты положила и теперь они сами решат все свои проблемы. — Хлопнув лорда Ксаноса по плечу, он спросил — Я ведь прав, старый кровопийца?

Тот ответил смеясь:

— Прав, но я тебе вот что скажу, парень, хотя ты и эльдар, эта девушка и тебя может обратить и тогда ты сможешь обнять её и взлететь вместе с ней в небеса. К тому же, король, тогда ты сможешь стать вдобавок ко всему ещё и эккатокантом и при этом не потеряешь своей Силы Королей. Я прав, Сонкс? Ведь ты ничуть не хуже меня разбираешься в магии крови, а потому, убедившись в моей правоте окончательно, сможешь сделать окончательный вывод.

— Да, это так, Ксанос. — Ответил Сонкс — Я понял это тотчас, как только твоя кровь была преображена в крови королевы всех мардофеньяре, этот парень может стать королём эккатокантов, хотя он и сможет выпускать точно такие же белые крылья, как и его королева. Надеюсь ты понимаешь, что шесть миров обретут своих королей не по твоей или моей воле, Ксанос? Это будут те люди, эльдары, эльдаиары или может быть даже гоблины, которых назначат боги, а не мы.

Сардон, взяв девушку за руку, воскликнул:

— А пока что вы, два старых разбойника, решили назначить меня и принцессу Айриэль мужем и женой! Ладно, вы тут обсуждайте свои проблемы, а я пойду и всё же покормлю девушку.

Ник, Сардон и Айриэль смогли перенести принца Алмарона из Дагодирина в Остоаран только через две с лишним недели. Всю первую неделю его мучили страшные боли во всём теле и жажда. Лицо его почернело от боли и страданий, всё тело опухло, а волосы сделались белыми, как снег. Через неделю Ник приготовил отвар из трав и стал понемногу поить им друга. Хотя боли от этого не очень-то утихли, через пару дней опухоль спала и Алмарону дали выпить куриного бульона. К концу второй недели он уже выглядел получше, только очень исхудал и цвет лица у него сделался землистым. Когда же ещё через несколько дней друзья перенесли его Остоаран, Ланнель чуть с ума не сошел увидев своего подопечного. Между ним и Ником произошел тяжелый разговор и в конце концов старый маг понял, что молодой король действительно не мог поступить иначе.

Ланнель понял и то, что единственным местом, где мог быть исцелён принц Алмарон, являлась Земля, как понял он и то, что туда ему нужно лететь одному. Правда, когда после удара, нанесённого Голониусом, прошло пятнадцать дней, боли мучили принца уже не так сильно и чем дальше он будет улетать от Серебряного Ожерелья, тем лучше будет себя чувствовать. Вместе с тем теперь по отношению к нему можно было применить магические методы лечения и когда он и Ник, наконец, применили магию и раскрыли секрет кровопийцы, оба облегчённо вздохнули и Ланнель спросил своего ученика:

— Ник, как ты умудрился составить такой гороскоп, что он показал тебе даже это? Парень, объясни мне, как такое было возможно, ведь ты принял единственно верное решение? Пока ты не расскажешь мне этого, я тебя отсюда не выпущу.

— Ланнель, если я скажу тебе, что сделал всё можно сказать на одной только интуиции ты мне поверишь? — Спросил Ник.

Ланнель встал со стула, отошел от кровати принца, в которой тот спал погруженный в сон наполовину магией, наполовину снотворным, прошелся по комнате и, наконец, ответил:

— Нет, Ник, я не верю ни единому твоему слову. Ты никогда не стал бы рисковать жизнью Фалка и действовать наугад. Ты всё знал заранее, как знал и то, что Сардина и Айриэль слюбятся друг с другом. Я не понимаю только одного, почему ты не хочешь сказать мне, откуда ты всё это знал и почему поступал именно так.

Ник вздохнул и, понурив голову буркнул:

— Ланнель, поверь, я просто знал это. К твоему сведению я вообще не составлял никакого гороскопа на Фалка. Однажды ночью, а это произошло на разведке в Морнетуре, меня что-то разбудило и проснувшись я понял, что может произойти. Тебе это говорит о чём-либо, Ланнель, или мне рассказать, что было дальше.

Маг коротко хохотнул и быстро ответил:

— Всё, больше не слова. Я всё понял.

— Ланнель, если ты боишься, что Голониус сможет нас подслушать, то зря. — Успокоил учителя Ник — Оставив нам свой прах, он многого лишился, а Мираверу это и раньше было недоступно, да, к тому же он в результате ничего не приобрёл кроме равных с Фалком страданий, вот только у него плечо скоро заживёт, а у этого типа ещё долго будет побаливать. Не сильно, но весьма ощутимо. Всё, что он выиграл от своего заклятья, это несколько десятков сарнаохтаров, а мы уже научились с ними бороться и к тому же Сэнди регулярно отправляет нам с Земли соль. Так что конец уже предрешен. Кстати, вернувшись в Серебряное Ожерелье через семь лет, Фалк ощутит в себе Силу Королей и завоюет Морнетур, так что его место в отряде свободно, ведь с ним прилетит Одакадзу, а также несколько тысяч отличных воинов. Единственное, чего я не знаю, так это того, каким Фалк станет после всего этого. Я ведь честно ему обо всём рассказал и он сам выбрал этот путь. Хотел бы я оказаться на его месте, Ланнель, а то ведь получается так, что это я его сунул под удар. Да, и Сардина готов хоть сейчас выдернуть этот поганый стилет и вонзить его себе хоть в сердце, лишь бы облегчить страдания этого типа.

— А вот чёрта с два у вас это получится. — Вполне бодрым голосом сказал в ответ на это принц Алмарон, откинул одеяло и сел на кровати. Потрогав рукой стилет с маленькой бронзовой рукоятью, он поинтересовался — Ну, ты, колдун несчастный, ты хотя бы сейчас скажешь мне, что я теперь должен делать с этим подарком Голониуса? Мне как по прилёту на Землю в больницу обращаться или самому его выдернуть и выбросить к чёртовой матери? — Распахнув ворот сайринахампа, он проворчал недовольным тоном — Интересно, а искупаться мне можно или нет? Сайринахамп, конечно, как может заботится о чистоте моего тела, но не настолько, чтобы от меня не воняло, как от козла.

Ник, улыбнувшись другу, строго сказал:

— Фалк, никакой воды. Парень, всю дорогу до Земли ты будешь пить одно только вино, пиво, бренди, молоко, бульон, в общем что угодно но только не чистую воду Серебряного Ожерелья. Она моментально отдаст всю твою силу, а вместе с ней и наши жизни, Голониусу. Вот после того, как ты доберёшься до Земли и войдёшь в Источник Силы, старик, можешь хоть утопиться, а до тех пор я тебе и на Земле не советую даже под дождь попадать. Ты готов к полёту, Фалк?

— И уже давно, Никса. — Ответил принц и, помолчав немного, сказал вполголоса — Ник, я очень благодарен тебе за всё, что ты для меня сделал. Ты ведь выполнил их волю, а не свою прихоть и я тоже выполнил её и выполню столько раз, сколько будет нужно. Когда мне нужно отправляться? Сегодня или завтра?

Вместо короля Ника ему ответил дядя:

— Послезавтра, Алмарон. У нас будет время для того, чтобы поговорить, если ты будешь чувствовать себя хорошо, и немного подкормить тебя перед полётом. — Насмешливо посмотрев на раненого, он сказал — Вид для жениха у тебя не очень внушительный.

Все следующие три дня принц Алмарон действительно чувствовал себя вполне удовлетворительно. Сильная боль хотя и терзала его плечо, всё же не сжигала тело и за эти три дня усиленного питания и сна к нему действительно почти вернулся его прежний вид, вот только длинные волосы принца были совсем седыми, но у корней они уже начали темнеть и Ланнель сказал, что седина пройдёт. Седина по большому счёту волновала Алмарона совсем уж в последнюю очередь, хотя он вскоре должен был лететь к своей невесте, о которой в эти последние дни упорно старался не думать и даже не вспоминать. О том, что ему вскоре предстояло лететь на Землю, знали всего пятеро — Исигава с Ланнелем, Ник и Сардон с Айриэль. Не было сказано никому в Остоаране и о том, что Ведьмак тяжело ранен, хотя многие об этом догадывались и сами, но ранения, в том числе и тяжелые, были не редкостью в маленькой армии Исигавы Яри и таким вещам никто не придавал значения. Куда больше разговоров было о новом бойце — Айриэль. Тем более, что она обладала совершенно удивительными качествами.

Эльфийская принцесса, став мардофеньяре, уже через три дня, ещё в Дагодирине обратила Сардона, а Сонкс перед тем, как вернуться в Остоаран, реинициировал его и тот стал ещё и эккатокантом на радость всем своим подданным. Пока принц Алмарон был в отключке, все шесть вампирских миров полностью перешли на сторону короля Лигуисона, а точнее стали подчиняться одной только принцессе Айриэль и теперь все гадали, как скоро состоится свадьбы, хотя и понимали, что погулять на ней им не придётся. Король Сардон не желал подходить к своему дворцу даже близко, чтобы просто посмотреть, а он, право же, вполне стоил небольшого, вполне невинного отхождения от его клятвы, но король был непреклонен и пока что в его дворце хозяйничали Берг и Мирайна, да, изредка там появлялся со своими генералами первый маршал королевства весельчак Драбби Острогоз. Почти всё время Айриэль и Сардон проводили у постели друга, но в отличие от короля Ника ничем не могли ему помочь. Были они рядом с ним и в последние три дня.

Сначала принца Алмарона было решено отправить на Землю на одном из тех больших фаеров, которые отправлял в Серебряное Ожерелье Сэнди, но в последний момент Ник потребовал, чтобы Ланнель отказался от своей идеи. Объяснил он это следующим образом:

— Ланнель, все фаеры Сэнди приводняются где-то рядом с Антарктидой, где их встречают люди Одакадзу. Кто знает, как они отнесутся в тому, что из Серебряного Ожерелья прибыл какой-то седой мужик с рожей, как у начинающего гнить зомбака. Поэтому пусть уж лучше он отправляется в путь от твоей башни. Тогда он плюхнется в воду возле того острова, возле которого мы когда-то опустились в Тихий океан, быстро доберётся до него и через несколько минут будет в храме Сердца Земли. Если кто и встретит его там, так это Иримиэль.

Впервые за все эти дни была названа настоящая виновница этого путешествия принца Алмарона на Землю и он смущённо опустил глаза. Тут всех, словно прорвало. Разговор происходил в покоях Ланнеля, в его гостиной, где друзья собрались, чтобы через несколько часов отправиться в Эльдамир. Сардон первый поставил на столик, стоявший рядом с креслом друга большой ларец из розоватой кости, богато украшенный золотом и драгоценными камнями и сказал:

— Фалк, это свадебные подарки тебе и принцессе Иримиэль от всех мардофеньяре и эккатокантов, ну, и разумеется от нас с Айри.

Следующим был изумрудный ларец от лехтани и каноди, который поставила на стол королева Лилия, а затем свой золотой ларец поставил на столик Исигава. В нём были свадебные подарки от всех друзей по оружию. После этого Ланнель поставил на пол перед Алмароном здоровенный сундучище и сказал с улыбкой:

— Фалк, здесь дары от каждого из свободных миров Серебряного Ожерелья. Их прислал тебе отец. Он хотел придти проводить тебя, но я велел ему оставаться дома.

Через три часа два отряда магов-ниндзя во главе с Исигавой и Ланнелем, верхом на своих сайриномундо неслись по быстрой дороге к тому месту, где подо льдом стояла в Гористом Синелесье башня мага Ланнеля буксируя тот самый фаер, на котором трое друзей вместе со своими учителями вернулись шестнадцать лет назад в Эльдамир. Принц Алмарон попрощался со своими друзьями ещё в Остоаране, где он поднялся на борт фаера вместе с Ником и Сардоном. Королева Лилия и принцесса Айриэль не возражали, так как понимали, что друзьям есть о чём поговорить наедине. Впрочем в эти последние часы разговор у них шел о чём угодно, но только не о предстоящей встрече принца Алмарона с его невестой. Ник подробно инструктировал его как снимать приступы боли сразу после старта, что вполне могло случиться и настраивал на грядущую войну за Морнетур, а Сардон, соглашаясь с ним, советовал самым основательным образом заняться боевой подготовкой отряда ниндзя Одакадзу и только тогда, когда фаер остановился, хлопнул друга по здоровому плечу и сказал:

— Фалк, не волнуйся, Ири любит тебя, ведь ты её герой. Вот увидишь, когда ты сойдёшь на берег, она встретит тебя на своём острове и рядом никого не будет. Поверь, её не испугают ни твои седые патлы, ни твоя бледная рожа, хотя я и советую тебе жрать побольше и спать подольше, чтобы выглядеть получше.

Принц вздохнул и промолвил:

— Сардина, когда мы покидали Землю, она была совсем крохотной девчушкой, а я мальчиком. Теперь Ири выросла, стала взрослой девушкой, а я из-за этой занозы превратился в какого-то кошмарного старика, каким только зомбаков пугать. Что если она придёт в ужас, увидев меня таким, ребята?

Ник улыбнулся и сказал со знанием дела:

— Дурак ты, Ведьмак. Как раз на таких-то девчонки и западают. Если ты помнишь это, то когда Лил встретила меня, я тоже за две недели так вымотался, что был похож на вампира, которого вконец одолела жажда, и между прочим она тут же на меня запала и всё у нас решилось в первый же день. Потом она призналась как-то раз, что влюбилась в меня только потому, что я не был похож на лощёных хлыщей, отиравшихся при дворе твоего папаши. Так что пользуйся моментом, Ведьмак, девушкам очень нравятся раненые герои, особенно если они мужественно переносят боль. В общем не прячь от неё эту железку и когда войдёшь в луч света, вырви её из своего плеча с мужественной улыбкой на лице. Ну, а если ты вздумаешь приударить за ней потом, когда сделаешься сытым, розовым и довольным, каким ты становишься уже на третий день в Остоаране, то тебе будет очень трудно доказать Ири, что ты и есть тот самый Ведьмак, который способен в одиночку сцепиться с целой сворой сарнов и всех их урыть. Поверь мне, парень, я в таких делах хорошо разбираюсь. Ну, а если Ири начнёт тебя пытать, был ли у тебя кто, то скажи ей правду, мол после пьянки в таверне у Леса бывало, что ты просыпался в объятьях сразу двух девчонок, имён которых даже не мог вспомнить, но я не думаю, что это её хоть как-то оскорбит. Меня же Лил не пилит за мои прежние шашни. Ну, ладно, старик, держи хвост торчком, а нам пора сваливать.

Принц Алмарон вышел вместе с друзьями на палубу фаера и попрощался там со своими боевыми друзьями. Те спустились на снег и высоко подняли горящие факелы, а Ведьмак смотрел на их строгие лица и ему было немного горько от того, что покидает их на целых шесть лет. Сестрички Миллори провожали его со слезами на глазах, хотя во всём Серебряном Ожерелье было трудно найти более мужественных и отважных воинов, гоблин Хнел'ронк, нашедший, наконец, своё королевство и открывший в себе Силу Королей, радостно улыбался, Тедди-Зубастик, которого Айриэль сделала мардофеньяре, распростёр свои огромные белые крылья, махал ему факелом и в его глазах тоже блестели слёзы. Не смог удержать слезу и Папаша, с которым Ведьмак частенько ходил в тыл врага вдвоём. Впрочем, в этих двух отрядах не было бойцов, с которыми он не ходил бы в рейды в составе боевых двоек и троек, ведь они редко наваливались на врага силами сразу двух отрядов, а если такое и случалось, то это считали чуть ли не войсковой операцией по уничтожению крупных отрядов сарнов.

Маг Ланнель начал открывать портал прохода между Серебряным Ожерельем и Землёй и принц Алмарон, махнув друзьям левой рукой, быстро спустился вниз и задраил за собой люк. Боль в плече усиливалась и он прошел в носовую часть фаера, где за маленькой каютой находилась совсем уж небольшая рубка с одним единственным креслом, стоящим перед пультом. Ему оставалось сделать только одно, потянуть на себя стартовый рычаг и отправить фаер в далёкий путь к Земле. Он сел в кресло и как только увидел через небольшой овальный иллюминатор впереди голубое свечение, привёл фаер в движение и отправил его в путь по быстрой дороге через половину Вселенной. В круглых иллюминаторах справа и слева от кресла он увидел лица друзей и фаер покинул пределы Серебряного Ожерелья, а заклятье Миравера, наложенное на стилет, который держал в руке Голониус, послало ему в плечо сильнейший всплеск боли.

Боль была такая сильная, что Алмарон потерял на какое-то время сознание, а когда очнулся, плечо его почти не болело и он даже пожалел об этом, так как боль отпустила и Голониуса, вот только он в отличие от него переносил её стоически. Он встал с кресла и отправился прямиком на камбуз, в котором ещё висел на крючке синий фартук Вилваринэ, где принялся знакомиться с содержимым большого магического холодильника. Одних только пирогов с колокольчиками, которые Алмарон очень любил, матушка Лира напекла ему целый воз. Он взял специальным магическим приспособлением парочку пирогов размером с пуговицу и когда положил их на деревянное блюдо, они тотчас увеличились раз в двадцать и их осталось только подогреть. С пивом Вестела они были просто чудо, как хороши, и он сел ужинать прямо на камбузе за небольшим кухонным столом. Впервые с момента ранения Ведьмак поел с аппетитом и умял не только оба пирога, но ещё и слопал парочку рябчиков, запечённых с сыром, после чего, сыто зевнув, отправился спать в каюту Ланнеля.

Наутро, утерев лицо одной из салфеток, пропитанных какой-то ароматной жидкостью, которыми его снабдил Ник, принц Алмарон ещё до завтрака разобрал в кают-компании стол и занялся там восстановлением своей физической формы, хотя стилет, торчавший в его плече, не давал возможности свободно пользоваться правой рукой. Однако, он и левой фехтовал своим рейнджерским мечом весьма неплохо и двум големам, вооруженным тяжелыми палашами, которых он сотворил для тренировки, приходилось не сладко. После такой часовой разминки принц принялся отжиматься от пола не смотря на стилет. Он примотал его покрепче к плечу сайринахампом и пожалел только об одном, на фаере не было ни капли воды и после четырёхчасовой тренировки нельзя было принять душ, но тут его выручили салфетки Ника и завтракая Ведьмак уже не морщился от запаха своего собственного пота.

Так прошли все десять дней полёта, к концу которого принц Алмарон чувствовал себя достаточно уверенно и был готов сразиться в рукопашной схватке если не с десятком, то уж точно с парочкой аттеаноста. Против сарнаохтаров он выйти побоялся бы. Утром одиннадцатого дня фаер мягко опустился на воду почти в том же самом месте, что и шестнадцать с лишним лет назад и принц, включив водяные двигатели, повёл его к острову. Ещё на Эльдамире Ланнель навёл на фаер искусный морок невидимости и незаметного движения, а потому Алмарон ничего не боясь обогнал какой-то огромный корабль и не обращая внимания на то, что над океаном то и дело пролетали самолёты плыл навстречу своей судьбе, к маленькому пляжу на острове.

— Зина, он прилетел. — Тихо шепнула подруге принцесса Иримиэль и закусила от волнения губу — Мне только что сообщил об этом Одакадзу. Он спрашивает, что ему делать.

Зина округлила глаза и зашептала ей на ухо:

— Что ему делать? Да, он-то тут причём? Быстро отправляйся к нему, дура, ведь он прилетел к тебе, а не к этому японцу!

Подруги, одетые в косую кожу, сидели на последнем ряду в аудитории. Не смотря на гнев комсорга курса, шипение парторга института и ворчание декана, они приезжали на занятия на чёрных, сверкающих никелем мотоциклах, врубали во время перерывов между парами во дворе института на всю мощность свою здоровенный, серебристый музыкальный стереосундук и глушили соперников тяжелым роком, частенько раздавая к тому же друзьям и подругам английские и американские журналы, которые доставали неизвестно откуда. Поскольку учились они на отлично, то не смотря на возмущение некоторых деятелей предъявить никаких претензий им было невозможно и, уж, тем более исключить из института. Их давно бы уже исключили из комсомола, но в том-то и дело, что Ира и Зина не были комсомолками. Зато они были отличницами и к концу четвёртого курса не имели в зачётных книжках ещё ни одной оценки "хорошо", одни только оценки "отлично", да, к тому же отличились тем, что нашли в степи неприметный курган с богатым скифским захоронением.

Ирина Таланова и Зинаида Бойцова отличались от большинства своих однокурсников ещё и тем, что обе писали стихи, которые часто печатались в областных газетах, а также частенько привозили в областной исторический музей такие находки, что руководство музея их только что на руках не носило. Отличились они также и тем, что нашли в горах пещеру со стоянкой эпохи неолита, в общем были настоящими историками. Декан истфака только успевал вскрывать конверты с благодарственными письмами в их адрес, а поскольку занятия эти студентки практически никогда не пропускали, то хотя и ворчал, всегда закрывал глаза как на их внешний вид, так и на музыкальные пристрастия, ведь Ира и Зина были к тому же ещё и лучшими нападающими в волейбольной команде института и это только благодаря им прошедшей зимой волейбольная команда зеленогорского пединститута заняла первое место на республиканской универсиаде. Может быть поэтому принцесса Иримиэль с сомнением спросила:

— А как же экзамен, Зин?

— Никуда не денется этот чёртов экзамен, дура! — Яростно зашептала Зина, сотворила портал прохода, морок невидимости для подруги и ещё воздушного голема, её изображающего — Беги скорее, сдам я за тебя и этот экзамен, и все остальные, а то ты из-за какой-то истории в девках всю жизнь так и проходишь, горе моё.

Принцесса Иримиэль тихонько проскользнула сквозь стену и, оказавшись рядом с сарнасельмом, в плите которого виднелась тень знакомого ей с детства морского пейзажа, решительно шагнула в камень и помчалась на пляж даже забыв придать сайринахампу более приличествующий вид. Она выбежала из джунглей как раз в тот момент, когда на пляж с громким шорохом вылетел белоснежный фаер, который снился ей много раз. Открылся люк в его надстройке и на палубу вышел высокий, широкоплечий, гибкий и сильный мужчина, одетый в тёмно-зелёный мундир с множеством нашивок. Принцессу Иримиэль поразило его бледное, красивое, но в то же время строгое, если не жесткое до суровости, лицо с ярко-голубыми, яростно горящими глазами, в правом плече которого чуть наискосок торчал какой-то кинжал. Увидев, что её Ронни ранен, принцесса Иримиэль громко вскрикнула, а он, широко улыбнувшись беспечно помахал ей правой рукой и, сделав несколько быстрых шагов, с разбега перепрыгнул через леер ограждения, ловко приземлился на белый песок и решительно шагнул к своей невесте. Принцесса крепко обняла его и, покрыв поцелуями лицо своего возлюбленного, воскликнула:

— Ронни, любимый! Ты прилетел.

Принц Алмарон, не обращая никакого внимания на стилет в плече, подхватил принцессу Иримиэль на руки и прижимая её к себе, ответил ей дрожащим от волнения голосом:

— Ири, любимая.

Не находя больше слов, он просто приник к её губам долгим поцелуем, на который принцесса Иримиэль ответила с такой страстью и так крепко обняла его, что Алмарон невольно пошатнулся, но не от той боли, которую ощутил в плече, а от чего-то иного. Это быстро привело принцессу в чувство и она спросила с тревогой:

— Ронни, что у тебя с плечом?

— Так, пустяки, Ири. — Ответил принц — Небольшой подарок от Голониуса и его дружка, императора Миравера. Засранцы, ни на что серьёзное они не способны, вот и воткнули мне в плечо эту булавку. Ну, ничего, сейчас пойдём в храм и там я быстро с ним разберусь. — Он спустил принцессу с рук на песок, быстро оглянулся и громко крикнул людям Одакадзу, охранявшим остров — Ребята, нечего в кустах прятаться. Разберитесь с фаером, мне пока что нельзя к воде подходить. Он не заперт, разгружайте его, а мы с Ири отлучимся ненадолго. Вернёмся, тогда и поговорим.

Прямо из песка в паре шагов от принца и принцессы поднялся широкоплечий верзила, одетый в синоби-сёдзоку с двумя большими пистолетами в кобурах под мышками, протянул принцу руку, обменялся с ним крепким рукопожатием и сказал снимая с лица дзукин:

— Приветствую тебя на острове Иримиэль, принц Алмарон. Меня зовут Николай, можно просто Ник, до Никсы я ещё не дорос. На счёт фаера можешь не волноваться, мы им займёмся, а на счёт поговорим, это вряд ли, не за тем принцесса Иримиэль ждала тебя столько лет, чтобы позволить тебе болтать с лесными духами. — Прижав руку к груди он вежливо поклонился принцессе и сказал — Ваше высочество, когда вы вернётесь, в доме всё уже будет готово и на всей этой стороне острова вы не сыщете ни единой живой души. Примите мои самые искренние поздравления. — Широко улыбнувшись, он прибавил — Беги, девочка, тащи своего принца в храм.

Принцесса положила правую руку Алмарона к себе на плечо, обняла его за талию и быстро направилась с ним по дорожке к сарнасельму. Через пару минут они были уже в горах Тибета и направлялись к портику. При проходе через первую золотистую портьеру стилет сам собой вышел из плеча принца на треть, через голубую ещё на столько же, а когда они вдвоём вошли в золотой столб света, окончательно покинул его и со звоном упал на каменные плиты и они стали медленно подниматься вверх крепко обнявшись. Целуя лицо принцессы Иримиэль, её глаза, нос, горячие губы, Алмарон сказал:

— Ири, мы летим с тобой, как влюблённые мардофеньяре.

— Кто это такие, Ронни? — Спросила принцесса.

Принц счастливо рассмеялся и ответил:

— О, любимая, это отличные ребята. Наши друзья. Когда-то они были обычными вампирами, но благодаря одной твоей знакомой, которую ты вряд ли помнишь, принцессе Айриэль, они обрели белые крылья и возможность любить друг друга.

— Это я-то не помню эту вредину Айриэль? — Воскликнула принцесса и проворковала нежным голосом — Ещё как помню, любимый, ведь она целых два месяца была у нас в гостях. Как она, наверное уже вышла замуж за принца Санарторона? Она тогда хвасталась, что её жених старше, чем ты, любимый.

Опускаясь на камни и снова подхватывая принцессу на руки, принц Алмарон, разглядывая лики пирующих богов, ответил:

— Представь себе, нет, Ири. Она теперь невеста Сардины, а он стал королём эккатокантов, это бывшие оборотни, но мне кажется, что к тому моменту, когда мы вернёмся в Серебряное Ожерелье жители всех семи лесных королевств в Хрустале станут и мардофеньяре, и эккатокантами. Станут жить на целых три стороны. — Обойдя вокруг столба света и осмотрев всех богов, он сказал — Глядя на те фотографии, я даже и представить себе не мог, любовь моя, насколько прекрасны боги. Где и когда мы сыграем нашу свадьбу, любимая?

Принцесса, гладя принца по белым волосам, ответила:

— Здесь, любимый. Через полтора месяца. Мы каждый год устраиваем в храме сердца Земли пир в честь богов десятого августа и на этот раз он будет ещё и нашим свадебным пиром, а до этого времени…

Принц Алмарон не дал ей договорить и громко воскликнул:

— Мы с этого острова не ступим и шагу! А теперь побежали отсюда, Ири, мне до смерти уже надоел мой сайринахамп, я его целый месяц с себя не снимал с того самого момента, как Голониус возил мне свой стилет в плечо. О, боги, как же я мечтаю окунуться вместе с тобой в океан. Обнять тебя обнаженную и лежать с тобой в полосе прибоя, любовь моя, чтобы он ласкал наши тела.

Вскоре так оно и случилось, но только вечером, а до этого всё же их ложем была большая новенькая кровать с водяным матрацем. После морского купания принц и принцесса нагишом вернулись к дому, с террасы которого открывался красивый вид на океан и сидя за столом рассказывали друг другу о том, что важного произошло в их жизни за эти годы. Впрочем, больше рассказывал Алмарон, так как Вилион привёз в Остоаран довольно подробный отчёт обо всём, что случилось на Земле. Рассказ принца был скуп на подробности, но зато был очень ёмким по существу и принцесса только ахала слушая о том, какие подвиги совершали маги-ниндзя Исигавы Яри. Прижимая ладони к щекам, она прошептала:

— Не может быть. Неужели Никса действительно смог в одиночку освободить из тюрьмы детей троллей и потом ещё и вывести из пещеры их родителей?

— А что тут такого? — Удивился принц — Заноза у нас известный боец-одиночка! — Воскликнул он и прибавил — Я тоже, когда речь идёт о всяких очень уж тайных операциях, всегда хожу на дело один. Так ведь проще, Ири, не нужно никому по часу объяснять, где, кто и когда должен нанести удар по противнику. Заложишь десяток, другой мин, а потом спокойно занимаешься своим делом. Другое дело, когда приходится брать какую-нибудь крепость штурмом. Вот тут действительно нужно действовать всем отрядом, а порой мы идём на дело и двумя, тремя отрядами, но всё же гораздо чаще нам приходится работать вместе с рыцарями. Особенно когда речь идёт о наступательных операциях или приходится отбиваться от целых полчищ сарнов. Вот тогда рыцари показывают себя во всей своей красе, но так оно и должно быть, ведь они же армия, а мы маги-ниндзя, воины-синоби. Ну, а парни Одакадзу, как они, все такие же молодцы, как этот верзила Ник? Тех, кто засел в джунглях, я сразу же засёк, а по этому парню чуть ли не прошелся, но так его и не увидел. Интересно, а он меня видел или просто зарылся в песок и слушал, как мы разговариваем?

Иримиэль, обрадованная тем, что и её друзьям удалось хоть чем-то поразить такого прославленного воина, как принц Алмарон, радостно заулыбалась и воскликнула:

— Обижаешь, Ведьмак! Дядя Ник у нас морской рейнджер, он приплыл к острову вместе с тобой и выбрался на берег, чтобы подстраховать меня. Вдруг ты оказался бы не настоящим принцем?

Алмарон озадаченно покрутил головой и сказал:

— Да, это был чертовски ловкий трюк, Ири. А почему ты называешь его дядей Ником?

Принцесса засмеялась и воскликнула:

— Ну, как же, ведь я знаю его уже шестнадцать лет, Ронни. Дядя Ник, а точнее дядя Коля, наш сосед со второго этажа, ну, по нашему дому в Зеленогорске. Он уже больше пяти лет с нами. Раньше, во время войны, он был разведчиком в армии Рокоссовского. Причём очень хорошим. Он сам почти обо всём догадался, но не побежал доносить на нас в КГБ, а встретился с отцом и стал задавать ему такие вопросы, что тот предпочёл вызвать меня вместе с Одакадзу и мы ему всё о себе рассказали. В общем на следующий день он уволился с работы, собрал все свои вещи и, как бы уехал из города, а на самом деле отправился на остров и теперь живёт то здесь, то в заповеднике, то в Штатах. Там у него живёт подруга, она индианка из племени гуронов. У меня здесь очень много друзей Ронни, и все они мечтают отправиться вместе с нами в Серебряное Ожерелье, чтобы воевать с Голониусом.

Алмарон покивал головой и сказал с улыбкой:

— Я с огромным удовольствием приму их под свои знамёна, моя королева и поведу в бой, чтобы освободить от некромантов и сарнов наш Морнетур. Как только тот стилет, на который император Миравер наложил своё заклятье выпал из моего плеча, любовь моя, я ощутил в себе Силу Королей и теперь знаю, что наше с тобой королевство, это Морнетур, который лежит на противоположной стороне Серебряного Ожерелья. Наш с тобой сын будет править одним полюсом Альтаколона, а мы с тобой другим и все твои друзья станут в Морнетуре князьями, но сначала Айриэль и Сардина сделают их всех мардофеньяре и эккатокантами. Как и Эльдамир наш Морнетур будет королевством многих народов и мы с тобой назовём его Эмбер-Лимбреа-Лиэне.

— Мир Многих Народов. — Повторила принцесса Иримиэль и сказала улыбнувшись — За это стоит сражаться, мой король. А как отнесутся к этому эльдаиары и тот же король Ареохтар? Ведь он же всё-таки наследный принц Морнетура? Вдруг, ему не понравится то, что мы заявим во всеуслышанье, что намерены завоевать Морнетур?

Принц усмехнулся и сказал в ответ:

— Если что нам и придётся завоёвывать, Ири, так это любовь и доверие эльдаиаров и тут король Ареохтар и королева Нолвиэль нам не конкуренты. Они сами введут нас в тронный зал и покинут его только для того, чтобы отправиться в главный пиршественный зал Анарона и воссесть там слева от него и Светлой Вэр. Неужели ты не обратила внимания на то, что сейчас эти места заняты теми богами, которые никогда не были особо почитаемыми и важными? Нет, они, конечно же, по праву пируют вместе с Анароном, Вэр и твоими родителями, Ири, но они не являются строителями Альтаколона, как Хитроумный Арендил, Огненная Линиэль, Ареохтар Отважный, Заботливая Нолвиэль и даже этот чёртов Голониус, который проберётся-таки на небеса с чёрного хода только потому, что он очень умён.

Принцесса Иримиэль от этих слов передёрнулась всем телом и, неодобрительно покрутив головой, спросила:

— Ронни, ты что с ума сошел? Как такой негодяй может стать богом? Боюсь, что в таком случае небеса просто рухнут на землю. Они не смогут вынести на себе такого негодяя.

Алмарон с улыбкой погладил своё правое плечо, на котором отчётливо виднелся шрам в форме правильного ромба и сказал:

— Ири, пока я носил в своём плече эту железку, мне открылись некоторые интересные вещи. Как и ты, я тоже ненавижу Голониуса и даже более того, откажись я подвергнуть себя этому удару, он был бы в конце концов убит кем-либо из наших друзей, но тогда погибла бы принцесса Айриэль и все вампиры, а вместе с ними сотни миллионов, если не миллиарды, других обитателей Серебряного Ожерелья. Твои родители открыли это Никсе, а он рассказал обо всём мне вместо того, чтобы просто подвести меня под этот удар, ведь он не мог поступить иначе. Выбор был за мной и хотя риск всё же был, я сразу же согласился. К счастью Голониус не стал полностью доверять этого дела Мираверу и решил нанести удар своей собственной рукой и он проделал всё с хирургической точностью. Любить его я за это, конечно, не начал, но и ненавидеть перестал. Когда-то очень давно, Шейн Тёмный затеял всю эту игру только из-за того, что обиделся на Анарона, но у Голониуса хватило ума повернуть всё таким образом, что это резко ускорило создание Альтаколона. Знаешь, Ири, последнее время я довольно часто беседовал с нашими святыми отцами и вот что я тебе скажу, как без Иуды главный бог людей Земли Иисус Христос не смог бы возвыситься, так и без Голониуса Анарон не смог бы так быстро завершить строительство Альтаколона и мне очень радостно от того, что это наш с тобой сын Валарестон соединит все небесные ожерелья.

Принцесса Иримиэль поднялась из кресла, взяла своего возлюбленного за руку и завела его в спальную. Уже там, лёжа на их брачном ложе она спросила:

— Ронни, а почему наши друзья должны стать мардофеньяре и эккатокантами? Разве они не могут остаться просто людьми?

Алмарон рассмеялся и воскликнул:

— Ири, а чего в этом плохого? Все они останутся точно такими же людьми, как и были. Просто если кому-то этого, вдруг, захочется, он сможет обернуться волком, оленем или огромным орлом, чтобы взлететь в небо, а те, кому это не по нраву, но их всё равно будет манить к себе небо, смогут в доли секунды выпустить из себя огромные белые крылья и взлететь к облакам, чтобы парить там сутками напролёт, но даже не в этом самое главное. Став мардофеньяре и эккатокантами, люди, внешне оставшись всё теми же людьми, станут точно такими же долгожителями, как и эльдары, и вдобавок к этому ещё и станут намного сильнее физически. Хотя Исигава, Никса и все наши святые отцы отличные солдаты, они всё же не сравнятся с нами. Физически мы гораздо сильнее их. Думаю, что все они уже стали как минимум мардофеньяре. Во всяком случае святые отцы, как я понял, не очень-то горят желанием стать оборотнями, но обрести белые крылья не отказываются, ну, а Заноза, Колючка и тем более Папаша очень даже не прочь начать жить на все три стороны. Честно говоря, Ири, я даже завидую им, как и наш летающий гоблак Громила. У этого зелёного чёрта есть отряд крылатых рыцарей, так он что делает, пройдоха, прицепляется к ним тросиками и летит вместе с ними в бой. Сарны, завидев его, сразу же отступают. Ну, оно и понятно, он же гоблин, а потому силища у него просто чудовищная.

Иримиэль вздохнула и согласилась:

— Не знаю, как на счёт того, чтобы пробежаться по лесу в виде волчицы, но взлететь на белоснежных крыльях в небо я тоже была бы не против, но, как я поняла, эльдарам этого не дано, как и гоблинам.

Признавшись в этом, она стала целовать Алмарона, а тому только того и хотелось, что закончить этот разговор. После этой ночи они если и разговаривали, то уже не так долго и на куда менее значительные темы, уделяя куда больше времени любви. К радости принца Иримиэль совершенно не интересовало, были ли у него подружки в каких-либо мирах Серебряного Ожерелья. Она вообще больше ни о чём его не расспрашивала. Через пару недель жизни на этом райском острове Алмарон всё же не выдержал и упросил свою возлюбленную отправиться в Зеленодольск. Ему очень хотелось посмотреть на тот город, в котором она выросла и превратилась не только в красавицу, но и настоящую королеву. Там, наконец, он предстал перед строгой комиссией во главе с Зиной, первой фрейлиной королевы, и та осталась вполне довольна супругом своей подруги и в тот же день принцесса Иримиэль впервые в жизни проехала по городу на мотоцикле сидя не за рулём, а позади высокого, крепкого парня в чёрной косухе с длинными, белыми волосами, который смотрел на мир с лёгкой, благосклонной улыбкой истинного короля, обладавшего Силой Королей.

Как это ни странно, но буквально все люди, с которыми встречался в Зеленодольске принц Алмарон, по паспорту Рон Королёв, сразу же проникались к нему уважением. Принцесса Иримиэль, которая также обладала Силой Королей, была этим поначалу весьма поражена, но потом ей всё стало ясно. Только тогда, когда они стали одним целым, мужем и женой, королём и королевой, все стали ощущать их величие и особую значимость. Одакадзу снабдил принца Алмарона двумя дюжинами паспортов, у принцессы Иримиэль они уже имелись, и эта счастливая пара отправилась в свадебное путешествие по всему миру и везде, куда бы они не прибывали, их ждал большой тяжелый мотоцикл. Никаких других транспортных средств её кумир не признавал, как не признавал присутствия рядом хоть кого-то, кто взялся бы их охранять, что также очень понравилось Одакадзу. Везде, куда не прибывали бы принц и принцесса, их встречал целый съезд байкеров, кроме разве что Китая и Тибета, но и там у них имелись друзья.

Время от времени крепкие, отлично натренированные парни и молодые женщины просили короля Ронни, так все они называли принца, проверить их выучку и он не стеснялся подставить свою физиономию под чей-либо кулак, но сам никогда не наносил ударов даже в четверть силы. Не постеснялся он и продемонстрировать им, как в его исполнении выглядит быстрое ваниа-эт-куиле, ради чего сам вонзил кинжал в своё сердце и уже через три минуты спрыгнул с соседнего дерева нагишом, после чего вытряхнул прах из своего сайринахампа, оделся и шутливо раскланялся. Принцесса Ириниэль терпеть не могла подобного рода выходок своего возлюбленного, но и она была вынуждена признать, что это куда лучше, чем выносить тело убитого в бою товарища из-под вражеского огня.

Принц привёз с собой самые новые образцы оружия врага и продемонстрировал его мощь на секретных полигонах интернационального клана Яри, в который уже был объявлен новый набор мужчин и женщин. Весь прежний состав клана, без исключения, присягнул вслед за Одакадзу своему новому королю и теперь мечтал как можно скорее отправиться в Серебряное Ожерелье. То, что это могло произойти только через шесть лет, мало кому нравилось, но эти люди ждали дольше и потому не очень-то сетовали. С лёгкой руки Одакадзу у всех на руках имелись довольно подробные карты Морнетура и они уже планировали, как будет сподручнее штурмовать те или иные крепости Голониуса, которых тот понастроил в этом огромном королевстве великое множество. Вместе с тем они уже планировали и различные пиаровские акции, чтобы привлечь как можно больше сторонников на свою сторону, ведь в Морнетуре жили не одни только эльдаиары, но и несколько сотен миллионов людей, в нём вообще проживало почти шесть миллиардов самых различных разумных существ.

Полтора месяца промелькнули быстро и, наконец, принц и принцесса были тихо и без помпы обвенчаны в одной из церквей Ватикана, как он это и обещал своим друзьям, восьми святым отцам-воинам и трём своим друзьям, после чего рядом с храмом Сердца Земли был устроен пышный пир, на котором присутствовало свыше трёх тысяч человек. Весь следующий день молодожены и все их гости, собравшись на большой лужайке в центре острова Иримиэль, давно уже купленного предусмотрительным Одакадзу, разбирали подарки, сделанные правителями миров Серебряного Ожерелья. Боги вновь не отвергли даров, сделанных ими и у всех было радостное настроение. Вдоль опушки тропического леса было расставлено множество шатров, а потому дамам, получившим роскошные наряды из рук своей королевы, равно как и кавалерам, было где их примерить. Жених и невеста щедро делились с ними своими подарками, но порой когда пытались вручить некоторые из них, натыкались на строгий отказ. Им не стесняясь говорили, что этот подарок может принадлежать только королю или королеве и они смиренно соглашались.

Те же подарки, которые были сделаны им их подданными, были сложены в магические шкатулки-склады и ждали своей очереди. Но как бы то ни было, самым большим подарком для их гостей и особенно для сияющих от счастья Талионона и Вилваринэ было то, что принцесса Иримиэль объявила, что она уже носит под сердцем сына и что через семь с половиной месяцев её папа и мама станут дедом и бабушкой. Это была вполне ожидаемая новость, но от этого она не стала менее радостной. Жаль только, что всё шампанское, которое было тотчас открыто по этому поводу, было вылито на траву. Как это и полагалось в день после пира посвящённого богам никто не съел ни крошки и не выпил ни глотка воды, что нисколько не испортило никому настроения. Всё было компенсировано, когда наступила полночь и праздничный пир на этой поляне продолжился целую неделю, так велика была радость от этого великого события — бракосочетания принцессы Иримиэль и принца Алмарона.

Боги никогда не спят. Боги всегда работают. Даже тогда, когда они с утра и до поздней ночи пируют, но когда ровно в полночь их пир заканчивается и наступает десятичасовая ночь, боги, как правило, беседуют и, естественно, продолжают работать. Как они работают? Это никому точно не ведомо, но даже младшие боги, которые покровительствуют животным и травам, деревьям и птицам, рыбам и каким-либо насекомым, никогда не упускают из поля зрения своих подопечных, хотя и не следят за каждым. Боги всегда очень ответственны и когда Огненная Вэр превратилась в Варнэфирьярэ Светлую, она не забыла порождённых ею созданий, гоблинов, орков, огров и троллей, хотя и объявила себя покровительницей людей. Она не забывала о них как о всех сразу, так и о некоторых самых выдающихся героях. Это именно она пробудила в отважном Хнел'ронке Силу Королей и указала ему на Ордар-нес-Рем, пусть и не самое большое королевство на бывшей Тёмной половине, но зато населённое почти на треть одними только гоблинами, в котором жили также гномы, люди, тролли, огры и даже эльдаиары. Именно из этого королевства, состоящего из причудливого переплетения высоких гор и долин, высокогорных озёр и горных рек, перебрался когда-то в Морнетур Голониус.

Светлая Вэр, восхищённая отчаянной смелостью и бесшабашностью короля Хнел'ронка, его преданностью друзьям и любовью к ней, причём любовью чисто плотского свойства, будучи тронута тем, как он испепеляет взглядами её каменное изваяние, и зная о его несбыточной мечте и самой большой страсти — парить в небе, в то утро, когда начался свадебный пир ещё одной её любимицы, принцессы Иримиэль, к которой она испытывала чисто материнские чувства, отважилась на очередную сумасбродную выходку и, отлучившись на несколько минут из пиршественного зала. Сделала она это как раз в тот момент, когда Хнел'ронк и его давняя подружка Гинезия, бывшая пернармо, а теперь мардофеньяре, сплелись в любовных объятьях на каком-то сеновале. Они давно уже были любовниками, хотя кое-кто и смотрел на это искоса, так как Гинезия не могла понести от летающего гоблака.

Покинув пир, Светлая Вэр на долю секунды вошла в тело королевы Айриэль, свадьбу которой сыграли недавно в таверне "Рай вампира" в очень тесном кругу, взяла из неё малую толику огненной королевской крови, после чего вошла в тело Гинезии и, наконец, отдалась самому отважному из всех гоблинов. Когда же тот, громко зарычав от нестерпимого наслаждения крепко сжал в объятьях свою Гинезию, которая так напоминала ему его тайную небесную возлюбленную, Вэр, на мгновение став Огненной, выпустила инъектор и влила кровь сразу трёх девушек в сонную артерию Хнел'ронка, после чего, преобразив внутренне его настоящую возлюбленную вернулась в пиршественный зал, а гоблин недовольным голосом проворчал:

— Гин, милая, это напрасная трата твоей драгоценной крови, я всего лишь здоровенный зелёный гоблак и никогда не стану твоим настоящим мужем, но чёрт возьми, как же я хочу, чтобы ты стала моей королевой. Ты знаешь, а я ведь сейчас окончательно въехал, что моё королевство это действительно Ордар-нес-Рем и понял, как мне доказать зелёным, живущим там, и всей прочей братии, что их король это именно я, а не какой-то другой гоблак. Правда, я никак не въеду, как это сделать. Влететь туда на верёвках будет нелепо.

Гинезия, которая ощутила себя совсем другим существом, а вместе с тем почувствовала родство с Огненной Вэр, громко сказала торжествующим голосом:

— Твои санкосси, король Хнел'ронк, примут тебя только тогда, когда твоё тело станет цветом не как трава на лугу, а бронзовым и ты прилетишь к ним на своих собственных зелёных крыльях. Только что в моём теле побывала Огненная Вэр, чёртов гоблак, которую ты любил в тайне от меня, и она изменила сначала меня, а потом и тебя. Потрогай десну над своим правым клыком, неверное чудовище. Чувствуешь там небольшое вздутие? Это в твоей пасти появился вампирский зуб инициации и теперь ты сможешь сделать мардофеньяре каждого зелёного гоблака и вся ваша гоблинская банда будет знать отныне, что ты истинный король края гоблинов — Ордар-нес-Рема.

Хнел'ронк посмотрел на свою руку, которая довольно быстро меняла цвет с зелёного на бронзовый, оставаясь с такой же плотной блестящей кожей, затем на ранее белую грудь своей любовницы, — та с той же быстротой тоже бронзовела и одновременно начала поблескивать, обалдело потряс головой и воскликнул:

— Светлая Вэр, я меняюсь! О, чёрт, у меня хребтина зачесалась!

Вскочив на ноги, он мощным ударом снёс половину крыши сеновала и немедленно расправил зелёные крылья. Гинезия с громким, радостным визгом также вскочила и они оба, крепко обняв друг друга стремительно взмыли в небо. Парни и девушки из отряда крылатых рыцарей, которые встали лагерем под стенами крепости, которую осадили вместе с немногочисленным отрядом королевских войск, вскочили на ноги и правое крыло Хнел'ронка, Алубис констатировал:

— Ну, всё, хана этим ордарским засранцам! Наш гоблак отрастил себе зелёные крылья и заодно поменял масть. Видать не зря полчаса назад над сеновалом что-то так сверкало. Ребята, может встанем на крыло и пойдём на штурм, пока эти обормоты сами не сдались?

Левое крыло Хнел'ронка, капитан Мартиан, посмотрев из-под руки на крепость, со смехом сказал номинальному командиру отряда, а по сути заместителю Громилы:

— Поздно, майор, с башни над воротами нам уже машут белым флагом. Полетели, спросим, чего хотят.

Оба мардофеньяре взлетели в воздух и быстро полетели от деревеньки через большое поле к крепости Алегран, захваченной ещё тогда, когда войсками командовал Голониус. Эта крепость не имела какого-то особенного стратегического значения, да, и её двенадцатитысячный гарнизон не очень зверствовал, но внимание полковника Хнел'ронка она привлекла потому, что подавляющее большинство её защитников было родом как раз из Ордар-нес-Рема и ему очень хотелось объяснить спрятавшимся за её стенами эльдаиарам, людям, гномам, гоблинам и троллям, что он их король. Поэтому Хнел'ронк и не спешил идти на приступ и его отряд, состоящий всего из полутора тысяч отличных солдат, уже целую неделю стоял в лесу, превращённом им в боевой лайкваринд и только он со своими крылатыми рыцарями нахально поселился в деревеньке на опушке. Майор Алубис и капитан Мартиан, которые даже не соизволили взять с собой бластеры, подлетели к башне, с площадки которой широкоплечий гном усердно размахивал флагом и спросили двух эльдаиаров, один из которых судя по обилию серебра на мундире был некромантом:

— Чего надо, парни? Сдаваться надумали или как?

Некромант, стоявший в горделивой позе скрестив руки на груди, презрительно сплюнул и ответил надменным тоном:

— Если мы и сдадимся, белокрылый вампир, то только не тебе, а нашему королю, поднявшемуся в небо со своей королевой.

Майор Алубиус обиженно ответил:

— Это для тебя, чёртов гробокопатель он король, а для меня этот гоблак с крыльями как был Громилой, так им и останется навсегда потому, что я его вместе с Гривастым уже лет семь по небу таскаю и сбрасываю сверху на всяких тупых идиотов.

Гном обрадовано пробасил:

— Ну, что я вам говорил? Если нас решили штурмовать всего каких-то пара тысяч солдат, значит их поведёт на штурм сам летающий гоблин Громила, а уж коли он обрёл крылья и от него идёт такая силища, господа, то нам самое время присягнуть своему королю на верность и он непременно поведёт нас домой. Тем более, что все сарнаохтары, которых нам вчера прислали, сбежали обратно в Годдарг. Решайся, граф Ингорон, вели трубить в трубы и открывать ворота, пока сарны не вернулись с подмогой и не напали на нас.

Теперь уже второй эльдаиар воскликнул:

— Сторс, заткнись! Было же сказано мастером Феандилом, что мы сдадимся только истинному королю Ордар-нес-Рема.

Капитан Мартиан несколько раз энергично взмахнул крыльями, взлетел метров на сто вверх, развернулся и оглушительно заорал:

— Зелёный! Хватит крыльями ветер делать впустую, быстро лети сюда, народ тебе сдаваться надумал, а ты ерундой занимаешься.

Голосочек у Мартиана был такой, что его услышали даже в деревеньке, а может быть кто-то уже догадался о том, чего хотят защитники осаждённой крепости и потом решил отнести Хнел'ронку и Гинезии их сайринахампы. Не опускаясь на землю король и королева оделись, подлетели к башне и смело опустились на смотровую площадку. Гоблин, в котором прежними остались только черты лица и чёрные волосы, посмотрел на эльдаиаров с высоты своих двух метров пятнадцати сантиметров и вежливо поинтересовался:

— Парни, какие ещё вам нужны доказательства того, что я ваш истинный король, а это ваша королева? Если хотите, приведите мне любого вашего гоблина и он через полчаса поднимется в небо на зелёных крыльях. Неужели вы, жители Ордар-нес-Рема не чувствуете зова своей крови? Хотя вы оба и эльдаиары, ваши предки поселились в этом мире гор и долин так давно, что уже и не помнят Морнетура. Прислушайтесь к голосу вашего сердца, доверьтесь мне и я выведу вас из этого мира, в котором всё для вас является чужим. Ордар-нес-Рем живёт в моей крови и я обладаю всей Силой Королей этого мира, сложивших свои головы на плахе потому, что они не приняли власти Голониуса над собой. Ну, а в жилах вашей королевы течёт кровь самой Светлой Вэр и она приняла Ордар-нес-Рем под своё особое небесное покровительство. Достаньте свои винделморгулы и коснитесь нашей ауры своими исследовательскими заклинаниями, прочитайте знаки нашей крови и преклоните колени перед своими королём и королевой.

Некромант, который опустил руки по швам, поклонился, встал на одно колено и сказал с достоинством:

— Мастерство чёрного некроса позволяет мне читать кровь и без винделморгула, ваше величество. Я признаю вас своим королём.

Граф Ингорон, опустившись на одно колено вслед за некромантом Феандилом, также признал Хнел'ронка и Гинезию, после чего отрывистым голосом скомандовал:

— Капитан Сторс, прикажи трубачам играть "отбой", вели трубить "встречу" и открыть ворота, да, на всякий случай распорядись выставить боевое охранение возле сарнасельмов на тот случай, если сарнаохтары и в самом деле надумают вернуться с подкреплением.

Король Хнел'ронк также поторопился отдать свой приказ:

— Майор Алубис, прикажи кому-нибудь быстро лететь к сарнасельмам и перепрограммировать их. Королевские войска заменят гарнизон, а мы со своими подданными отправимся в Остоаран. Поменяем оружие и амуницию, а оттуда я намерен двинуть прямиком в Ордар-нес-Рем. Ты как, Алубис, пойдёшь вместе со своими ребятами со мной или останешься на этой половине. Я не обижусь, если что.

— Зелёный, ты что, издеваешься надо мной? — Изумился вампир, некогда сдавшийся гоблину в плен после мощнейшего удара в челюсть — Чтобы мы с Мартом после стольких лет мучений с тобой и не попили твоей гоблинской кровушки? Нет, гоблак, так просто ты от нас не отделаешься, как и от всего моего отряда. — Нахально оттолкнув короля, он тут же протянул руку эльдаиару-некроманту и сказал — Давай руку, парень, знакомится мы будем уже в Остоаране. Не подумай, что я боюсь называть своего имени, но уж очень на меня зол Миравер.

— Могу понять его чувства, Задира, — Сказал некромант — Что ты, что Гривастый, попортили ему крови ничуть не меньше, чем Громила или любой другой из сынков Папаши, а опасения твои не напрасны. Говорят, что ему назвали имя Ведьмака и он смог нанести по нему магический удар просто чудовищной силы. Он то ли убил этого парня, то ли вообще превратил в духа. Кстати, тебе, белому рыцарю из отряда крещёных вампиров можно пожать руку некроманту? Я слышал, что ваши святые отцы вроде бы от нас не в восторге.

Хнел'ронк улыбнулся и ответил вместо Алубиса:

— На этот счёт можешь не волноваться, мастер Феандил. Владеть искусством чёрного некроса это ещё не преступление, хотя зомбаки до тех пор пока их не сделают через энтулессе-ет-нойре аттеаноста так не считают. Мы все одинаково хорошо владеем как чёрным, так и белым некросом, а крещёных некромантов в наших рядах прибывает всё больше. Их уже больше тысячи. Так что на этот счёт ты можешь успокоиться, как и на счёт своих грехов. Будь ты законченным негодяем, которому осталась только одна дорога, идти с Миравером до конца, тебя бы не бросили в этой крепости на произвол судьбы. Ну, а что касается Ведьмака, то я тебе скажу, этот парень жив, хотя и ранен. Находится на излечении и вскоре вернётся в строй. Не того калибра маг, Миравер, чтобы грохнуть кого-либо из нас. Ну, ничего, поучитесь в Остоаране месяцев шесть, ребята, и вы ему станете не по зубам, но что касается имён, то лишняя осторожность ещё никому не повредила. Во всяком случае здесь, зато когда мы доберёмся до Ордар-нес-Рема, там мы будем с гордостью называть друг друга только по имени потому, что нас будет защищать от колдовских трюков Миравера вся сила этого мира и наша небесная покровительница Варнэфирьярэ Светлая.

Сама же Светлая Вэр услышав эти слова от своего любимца радостно рассмеялась на пиру и подняла кубок в его честь, что не ускользнуло ни от Анарона, ни от Арендила. Оба бога, юный и зрелый, остались довольны принятым ею решением.