Игра воровки

Глава 8

Над верхушками деревьев послышались крики чаек, а за ними все усиливавшийся ветер принес к нам звуки человеческой деятельности — скрип и плеск весел, стук молотков и обрывки разговоров.

Привязав лошадей, мы пошли к опушке.

— Осторожней, — предостерег Шив.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Прости, — склонил голову маг.

С крутого косогора открывался вид на узкую бухточку, вырезанную в береговых скалах бурной рекой, которой Азазир, вероятно, гордился, и расположившуюся на берегу деревню. У мола из темно-зеленого камня покачивались привязанные рыбацкие лодки, сохнущие сети трепетали на ветру; он приносил теперь крепкий аромат водорослей, рыбьих потрохов и ила — обычные милые запахи морского побережья.

Я нахмурилась, глядя, как эльетиммы открыто идут по деревне, направляясь к большому трехмачтовому судну, пришвартованному у дальнего конца причала на некотором расстоянии от ближайшей лодки, где горстка грязных рыбаков выгружала из трюма корзины с рыбой. Они даже не подняли головы, когда эльетиммы прошагали мимо них стройной колонной — откуда-то вновь появилась дисциплина.

— Шив, они тоже маскируются магией?

— Понятия не имею.

— Но никто не заговаривает с ними и даже не замечает их. Что происходит?

Между тем отряд промаршировал к сходням и после проверки личности поднимался на борт.

— Сэдрин, это странно.

Не слушая возражений Шива и Райшеда, я начала осмотрительно спускаться по тропинке, прячась за кустами и деревьями, пока не вышла к каменным домишкам, теснящимся у реки, где скопилось немало людей и я уже не так бросалась в глаза.

В отличие от эльетиммов местные не считали меня невидимкой; я, вероятно, казалась им странствующей красавицей.

— Доброе утро.

Седой дед, гревшийся на солнышке у дома, взглянул на меня подозрительно.

Я нацепила лучезарную улыбку — милую, но глупую, — хотя она не слишком вязалась с испачканным плащом и штанами.

— Что это там за корабль, не знаете? — Я указала на трехмачтовый.

Старик озадаченно нахмурился.

— Корабль, говоришь?

— Да, тот, с зелеными вымпелами.

Уж не угораздило ли меня с первой же попытки наткнуться на деревенского дурачка?

Прищурившись, старик всмотрелся вдаль, совершенно не замечая огромный парусник прямо у себя под носом.

— Так он прибывает? Глаза мои уже не те, что раньше.

— Пустяки.

Я собиралась отойти, когда женщина с грубыми, обветренными руками и таким же лицом открыла дверь домика.

— Папа, с кем ты говоришь?

Она казалась мне острой, как нож для потрошения рыбы в ее руке, и потому я отказалась от любых попыток очаровать ее. Женщины редко клюют на это, когда имеют дело с другой женщиной.

— Я хотела спросить, вы не видели здесь в последнее время каких-нибудь чужеземцев?

Блеск в ее глазах соперничал с блеском серебра, появившегося в моих пальцах.

— Каких чужеземцев?

— Белокожих, светловолосых, как Горные Люди. Чужеземцев, которые держатся особняком.

Она не сводила глаз с монеты, но через минуту покачала головой.

— Нет, таких не видала.

— А как насчет незнакомых кораблей? Океанских, как, например, далазорские?

— На Солнцестояние заходил один торговец из Инглиза, и с тех пор никого не было.

В ее тоне сквозило разочарование, но сомневаться в ее искренности не приходилось. Я бы поверила ей абсолютно, если бы своими глазами не видела корабль со снующими на нем матросами.

— А тот, в конце причала, когда он пришел?

Женщина недоуменно проследила за моим взглядом, но оживилась, только наткнувшись глазами на рыбацкую лодку.

— Это Мачил с братьями. Они только что вернулись с рыбных банок.

Я вложила две марки в ее склизкую ладонь, дабы отвлечь женщину от излишних раздумий обо мне, и торопливо пошла обратно через деревню, напустив на себя неприступный вид, чтобы отбить охоту приставать ко мне.

Райшед был не слишком доволен мною, когда я вернулась.

— Ну?

— Странно это. Похоже, никто не видит ни сам корабль, ни людей с него, — просто сообщила я.

Оба тормалинца недоуменно вскинули брови, но Шив почему-то встревожился.

— Ты уверена? Прости, глупый вопрос.

Он был так подавлен, будто только что сдохла его собака.

— Это что, так плохо? Но почему?

Маг потер ладонью усталое лицо.

— Одним из магических искусств в Старой Империи был умственный контроль. Мы так и не сумели воспроизвести его в Хадрумале. Думаете, они знают что-то, чего мы не знаем?

С минуту все молчали, а потом разом повернулись к Шиву и заговорили одновременно:

— Что будем делать? Ты можешь выяснить, у них Джерис или нет?

— Как мы доберемся до вашего товарища, если он на корабле?

— Ты можешь вытащить его, как вытащил меня из тюрьмы?

— Да погодите вы! — отмахивался от нас Шив.

Он закрыл глаза и нахмурился, разноцветный магический свет заискрился вокруг его головы.

— Проклятие! Что-то препятствует мне, я вообще не могу заглянуть внутрь корпуса.

Я вздохнула.

— Вот тебе и доказательство, что тут действует другая магия.

Мы стояли кружком, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, пока Айтен не взглянул на гавань.

— Зубы Даста, они не теряют времени! Уже отчаливают!

Мы беспомощно наблюдали, как матросы отвязали швартовы, и длинные весла вывели корабль из бухточки.

— Пошли! — резко бросил Шив. — Нам нужна лодка.

Час от часу не легче! И какое божество я прогневила, что вляпалась в эту передрягу?

Погоняя лошадей, мы съехали с холма к причалу, не обращая внимания на любопытные взгляды деревенских жителей.

— Мачил!

Загорелый моряк на палубе поднял голову, явно удивляясь, откуда рыжая незнакомка знает его имя.

Шив снова сотворил заклинание мгновенной респектабельности для общения с крестьянами и с высоты лошади внушительно посмотрел на рыбака.

— У меня спешное поручение Верховного мага, и мне требуется судно. Тебя можно нанять?

Увы, на Мачила это не произвело ровно никакого впечатления. Равнодушно отвернувшись, он продолжал смывать с палубы рыбьи потроха и чешую.

— Нет.

Райшед вытащил свой медальон.

— Я служу мессиру Д'Олбриоту из Зьютесселы. Он был бы крайне признателен за помощь.

Рыбак пожал плечами.

— А мне-то что? Я не хожу так далеко на юг, не то время года.

Так как призывы к благородству этого человека явно не возымели успеха, похоже, настала моя очередь.

— Ты не прогадаешь.

Не утруждая себя улыбкой, я погремела сумкой на поясе. Ему незачем знать, что там одни каладрийские пенни; я надеялась, что Шив прихватил у Дарни достаточно монет на расходы, прежде чем пуститься в это сумасшедшее путешествие.

Как говорят, чего только не купишь за деньги! Мачил поставил ведро и поднял брови, все еще без улыбки.

— Да?

Я посмотрела на лодку, на размер улова и величину деревни, и меня осенило.

— Вы не продаете всю эту рыбу здесь, ведь так?

— И что с того? — с подозрением спросил моряк.

— Значит, вы ее солите, коптите, или что там еще, и отвозите в глубь материка? Как насчет рудников? Бьюсь об заклад, там за нее хорошо платят.

Мачил смотрел на меня молча, но выжидательно. Остальным хватило ума сидеть тихо и делать вид, будто точно знают, к чему я веду.

— Вы возите ее сами или сдаете посреднику?

Глаза рыбака метнулись к длинному низкому строению на другом берегу реки, и я поняла, что он у меня в кармане. Я жестом указала на наших лошадей и мула.

— С тремя верховыми лошадьми и вьючным мулом вы могли бы вытеснить всех остальных и сами получать барыши.

Теперь я усмехнулась и, к счастью, получила в ответ хитроватую улыбку.

— Четыре лошади, и мы, возможно, столкуемся. Я не беру на борт лошадей, так что тебе все равно придется оставить его здесь.

Значит, никакого шанса сохранить Рыжего. Надежда и в лучшем случае была слабой, и я твердо подавила сожаление. Когда догоним Джериса, он мне заплатит за эту сентиментальность.

Приняв недовольный вид, дабы рыбак почувствовал, что выиграл раунд, я медленно кивнула.

— По рукам.

— Тогда считайте, что вы меня наняли. — Он зевнул. — Я буду готов на вечернем отливе. Куда пойдем?

Я вопрошающе посмотрела на Шива. Маг, едва заметно кивнул, и я улыбнулась рыбаку.

— Мы тебе позже скажем.

Мачила это не слишком обрадовало, и я боялась, что у нас возникнут трудности.

Вечером мы явились с таким количеством припасов, какое удалось купить здесь, в небольшом местечке. Нам повезло, что Мачил не захотел показать перед братьями свое неведение; он энергично поманил нас за собой в тесную каюту, пока те погружали и размещали наше снаряжение.

— Так куда мы направляемся? — требовательно спросил он.

— Прямо в океан, — без церемоний ответил Шив. — Я выслеживаю корабль, который отчалил этим утром.

Мачил разинул рот.

— Ты шутишь? Его уже и след простыл.

Шив сделал небрежный жест и осветил мрачные деревянные стены магическим светом.

— Я найду его.

— А за ветра и течения ты тоже ручаешься? — с сарказмом произнес Мачил.

— Конечно. — Шив даже слегка удивился, что рыбак об этом спрашивает.

— Прости, но я не могу взять достаточно припасов для плавания, не зная, как долго оно продлится. И сколько брать пресной воды, мне тоже неизвестно.

Голос Шива зазвенел сталью.

— Океан полон рыбы, и я могу опреснить воды столько, сколько вам будет нужно.

Мачил провел рукой по сальным волосам. Он явно не поверил, но ему хватило благоразумия не называть мага лжецом в открытую. Покачав головой, моряк решительно заявил:

— Сделки не будет. Можете забирать своих животных. Я не намерен рисковать жизнью.

— Как далеко вы обычно уходите? — мягко спросил Айтен, завязывая узлом кусок шпагата.

— Есть богатые рыбные банки в трех днях пути отсюда, — помолчав, ответил Мачил, настороженно следя за руками Айта.

— Как насчет того, чтобы отвезти нас на такое же расстояние? Если мы обнаружим корабль, который ищем, и погода удержится, то тогда уже обсудим, не пойти ли дальше.

— По моему это честная сделка за пять добрых животных и их сбрую. — Я подумала, что напоминание не повредит.

— Ладно. До рыбных банок, а там я решу, идти дальше или нет.

Не дожидаясь ответа, Мачил ушел, и мы услышали, как он выкрикивает приказы братьям.

Айтен усмехнулся Шиву.

— Я так понимаю, что ты сумеешь удержать ветер в нужном направлении, если понадобится идти дальше.

— Все это хорошо, но я не моряк, — вмешалась я. — Без них мы не сможем управлять этим корытом. Что, если они не будут сотрудничать?

Айтен бросил мне завязанный узлом шпагат.

— Я научился у своего деда не одним только морским байкам. Почему, как ты думаешь, он решил поверить мне?

От необходимости искать ответ меня избавил тошнотворный крен пола.

— Похоже, отчалили.

Айтен взбежал по трапу на палубу, а я глубоко вдохнула и села, стиснув зубы.

Райшед поглядел на меня сочувственно.

— Не выносишь качки?

Я выдавила улыбку. Как-то мне довелось плыть от Релшаза до Кола, и всю дорогу меня рвало, а ведь прибрежные воды считаются спокойными

Дарни снова забегал по комнате, и Казуел скрипнул зубами.

— Не понимаю, почему мы все утро должны торчать здесь и ждать, когда этот человек соизволит зайти, — раздраженно повторил агент.

— Тормалинский принц посещает людей, когда удобно ему, а не им, — устало ответил маг, наверное, в пятнадцатый раз.

— Все, чего мы хотим, это чтобы он разрешил обратиться к одному из его морских капитанов насчет фрахта судна. — Дарни подошел к окну. — Почему он решил прийти сюда сам?

— Откуда мне знать? — Казуел вытер перо и убрал его в футляр.

В такой обстановке нет смысла что-либо делать. Он заткнул пробкой чернила и аккуратно сложил книги на краю основательного, блестящего полировкой стола.

— Я мог бы заниматься другими делами, задавать вопросы. — Дарни отдернул муслиновую занавеску и посмотрел на другую сторону улицы. — Мне не нравится, что мне приказывают терять время ради удобства какого-то дворянина, которого разбирает любопытство.

— Мессир Д'Олбриот — один из ведущих патронов тормалинской жизни. — Выведенный из себя, Казуел повысил голос. — Он управляет делами своего дома, своей семьи в более широком смысле этого слова, своих арендаторов и их клиентов и надзирает за бизнесом примерно двадцатой части страны, по данным последнего взимания налогов. Если он хочет видеть нас, то потому, что считает это важным, а не потому, что ему просто нечем заняться!

Аллин, сидевшая в углу с шитьем, подняла голову.

— Значит, он как герцог?

— Нет, он гораздо важнее. Когда он говорит, что собирается дождь, все, начиная от императора, поднимают капюшоны.

Казуел посмотрел на девушку; сегодня Аллин была опрятно одета, он за этим проследил, но все равно беспокоился из-за ее присутствия здесь. Он надеялся отправить ее с горсткой меди прогуляться по городу, но, как назло, оказалось, что в гостевом доме сегодня день стирки, и не нашлось ни одной свободной горничной, чтобы сопровождать ее в тот единственный раз, когда Казуел был только рад ее неизменной склонности беседовать со слугами под треск свечи. А здесь ее лескарский акцент звучал бы диссонансом в таком обществе.

— Он самый значительный человек из всех, кого ты когда-либо встретишь, так что сиди смирно и помалкивай, — строго сказал маг.

— Возможно, он самый значительный из тормалинцев, — оглянулся Дарни. — А из всех самый значительный — Планир.

Аллин нервно воткнула иголку в шов.

— Мне с ним тоже придется встретиться?

— Да, но не бойся, он очень доступен. — Агент улыбнулся. — Скоро мы доставим тебя в Хадрумал, я обещаю. Я представлю тебя Стрелл, моей жене. Она — алхимик и знает многих магов огня; она быстро тебя пристроит.

— Спасибо за заботу, Дарни, но устраивать Аллин буду я, — твердо заявил Казуел.

— А что плохого в том, чтобы рассмотреть все предложения? — прикинулся невинным Дарни. — Ты поможешь ей выбрать лучшее.

Девушка перевела взгляд с одного на другого, слабое удивление оживило ее круглое лицо, глазки заблестели.

— Я смогу выбирать?

— Должен сказать, да, — кивнул Дарни. — Сейчас большой спрос на новеньких с родством к огню.

— Думаю, нам следует сосредоточиться на насущном вопросе, — отрезал Казуел.

Аллин вновь склонилась над шитьем, но в уголках ее рта заиграла легкая довольная улыбка.

За окном кипела обычная жизнь. Приходили и уходили постояльцы, люди несли пожертвования к усыпальнице Острина, с рынка за стеной долетали призывы торговцев. Аллин справилась с большей частью штопки для Казуела, а Дарни изучил, должно быть, каждый предмет скромной обстановки в приемной: горстку стульев, стол и ряд гравюр с изображением Острина, под видом простого смертного проверяющего гостеприимство королей и принцев.

Но вот раздалось звяканье парадного колокольчика.

— Наконец-то! — воскликнул Дарни.

— Помни, как следует себя вести, Аллин.

Казуел взволнованно пригладил ладонями волосы и поспешно засунул книги и рабочую корзинку под скамью.

Дверь открылась, вошел юноша в ливрее.

— Мессир Д'Олбриот ожидает вас в гостиной, — объявил он снисходительным тоном.

— Да неужели? — оторопело произнес Дарни, а маг суетливо шагнул вперед.

— Спасибо, голубчик.

Казуел пронесся мимо лакея, сунув ему в руку монету. Опешивший лакей даже забыл, зачем пришел. А когда вспомнил, вынужден был протискиваться мимо Аллин, которая послушной рысцой побежала за магом. За ними, усмехаясь в бороду, неторопливо шел Дарни.

— Мессир Д'Олбриот.

Все еще взвинченный, слуга поклонился с порога. Казуел надменно кивнул лакею, а затем склонился в раболепном поклоне перед четырьмя мужчинами, восседавшими на изящных стульях вокруг полированного стола, украшенного вазой со свежими цветами.

— Мессир, имею честь представиться: Казуел Девуар, маг. Мои спутники — Дарни Фаллион, агент Верховного мага, и Аллин Мере, ученица.

Метя юбками пол, Аллин присела так низко, что чуть не упала. Дарни поймал ее за локоть и удержал, немного неуклюже кланяясь от пояса.

Мужчины встали и вежливо поклонились в ответ.

— Позвольте представить моего старшего брата, сына моей первой сестры и моего младшего сына.

Принц по очереди указал на своих спутников, к огромному облегчению Казуела. Маг снова поклонился, украдкой изучая ведущего патрона и его советников.

Мессир Д'Олбриот оказался человеком пожилым, дородным, с седыми волосами, обрамлявшими лысину, полным лицом и обманчиво водянистыми глазами. Его брат стоял уже на пороге старости, глубокие морщины прочертили толстые щеки, придавая лицу траурный вид, хотя от него еще веяло энергией. Племянник был на несколько лет старше сына, но у обоих уже замечалась склонность к полноте, пока еще удачно скрываемая одеждой от дорогого портного. Помимо неоспоримого фамильного сходства, эти четыре лица объединяла привычная самоуверенность, какую могут дать лишь богатство и власть.

— Девуар? — вдруг переспросил племянник. — А ваш отец не торговец ли перцем в Орелвуде?

— Да.

Казуел виновато улыбнулся. Отец не поблагодарит его за такое внимание, если он провалит все дело.

— Значит, вы — брат композитора Амалена Девуара?

Глаза присутствующих с новым интересом уставились на Казуела, и маг опять низко поклонился, превозмогая острую боль в поврежденных ребрах, все же уступавшую его досаде. Встретит ли он когда-нибудь культурного тормалинца, который признает его самого, вне всякой зависимости от его нахального братца?

— Я слышал в Тормейле новое сочинение вашего брата; ваш отец, должно быть, очень горд, — вежливо сказал мессир Д'Олбриот.

— Мой отец не торговец, и у меня нет братьев, но я подчиняюсь лично Верховному магу. — Официальные приличия явно были не по вкусу Дарни. — Могу ли я узнать ваш ответ на нашу просьбу?

Четыре пары серо-голубых глаз повернулись к агенту. Мессир Д'Олбриот извлек из широкого рукава пергамент.

— Ваше письмо оказалось для нас довольно неожиданным, — заметил он. — Я беспокоился, так долго не получая вестей от Райшеда, но я сознавал, что его расспросы могли удалить его за пределы досягаемости курьерской почты. Вы знаете, где он сейчас?

— Я искал его и наших коллег. — Казуел осторожно шагнул поближе к Дарни. — В настоящий момент все, что нам известно, — это что они на рыбацкой лодке где-то далеко в океане.

— Значит, мы видели его и Айтена в последний раз, — угрюмо заметил брат. — Мы будем скорбеть об этой утрате.

— Необязательно, — возразил Дарни. — Наш коллега маг с большим опытом и водными талантами.

— Вы знаете, куда они направляются? — Племянник подался вперед, явно заинтригованный.

— К островам далеко на востоке. — Казуел незаметно вытер вспотевшие ладони о камзол.

— И что они надеются там обнаружить?

— Мы полагаем, там живет племя светловолосых людей, ответственных за ряд краж и разбойных нападений.

Вопросительно подняв брови, Д'Олбриот обвел взглядом своих родственников. Брат покачал головой, сын пожал плечами, а племянник скривил губы.

— Нам нужен корабль, чтобы догнать их. — Нетерпение Дарни становилось очевидным. — Мы рассчитывали на вашу помощь.

— Детские сказки и старинные легенды по-разному говорят об островах на востоке, — мрачно сказал брат. — Только в одном они согласны: каждого, кто ступит на эти земли, постигнет несчастье.

— Тогда остается надеяться, что Райшеду и Айтену не удастся их найти. — Племянник задумчиво помолчал. — Но высадятся они или нет, им грозит большая опасность, это несомненно.

Мессир перечитал письмо и поднял голову.

— Наверное, вы знаете о преступлениях против нашего рода, в которых повинны эти люди. Каков ваш интерес, помимо естественной любви к справедливости? — Голос его звучал нейтрально, но глаза сверкали.

— Они похитили одного из наших коллег. Он — ученый, работавший по делу Верховного мага. Кроме того, он мой друг. — Дарни с вызовом посмотрел на сидящего принца.

Д'Олбриот ответил ему твердым взглядом.

— Что это за дело такой важности у Верховного мага? Оно касается этого странного белокурого племени?

— Это вам расскажет Верховный маг, если решит, что вам следует об этом знать.

Тон Дарни был достаточно вежливым, но Казуел вздрогнул от его жестких слов.

— Оно очень важное, и я уверен, Планир захочет получить ваш совет, мессир. Оно определенно имеет отношение к безопасности Тормалина и…

Дарни оборвал его свирепым взглядом.

— Безотлагательный вопрос касается корабля. Нам нужно судно, чтобы найти эти острова и помочь нашим и вашим людям вызволить нашего коллегу. Я много слышал о долге верности присягнувшему в Тормалине и полагал, что вы захотите помочь.

— Не тебе учить Д'Олбриота верности, агент мага. — Племянник с легкой неприязнью посмотрел на Дарни.

— Он не хотел никого оскорбить, — поспешил заступиться за агента Казуел и умолк, когда мессир Д'Олбриот поднял руку.

— Что думаешь, брат?

Старик заерзал на стуле.

— Двое присягнувших на рыбацком судне — это разведка, но появление океанского корабля с вымпелом Д'Олбриотов на мачте может быть истолковано как враждебный акт. Существует и такой вопрос: можно ли позволить магам вмешиваться в политику? Полагаю, нам лучше оставить все как есть.

— Дело ваше, но не думайте, что эти люди оставят вас в покое, — невозмутимо промолвил Дарни. — Поспрашивайте сами, господа; вы обнаружите, что ограбили не только вашего племянника, но и многих других людей. Уверен, у вас есть донесения о недавних событиях в Инглизе. А когда вы услышите отчет Райшеда, вы поймете, что эта жестокость — всего лишь прелюдия к чему-то худшему.

И как это у Дарни получается столь убедительно выдавать догадку за простое изложение фактов, удивился Казуел.

— У нас есть обязательство обеспечить месть от имени моего кузена, отец, — в первый раз заговорил сын. — И мы обязаны долгом верности нашим присягнувшим.

Мессир Д'Олбриот пристально посмотрел на отпрыска, затем снова повернулся к агенту.

— Ты намерен идти независимо от моего решения? — Это был в сущности не вопрос.

— Да, — твердо ответил Дарни. — Я не могу бросить коллег в такой ситуации. Я связался с Хадрумалом и получил разрешение Верховного мага.

— И вы намерены взяться за это неизвестное племя втроем? Агент, маг и девушка? — с тонким сарказмом поинтересовался брат.

К огромному облегчению Казуела, Дарни не клюнул на приманку.

— Нет, сударь, Верховный маг сказал, что пошлет и магов, и воинов нам на подмогу. Скоро они будут здесь. Я бы предпочел иметь корабль наготове, чтобы не терять времени.

— Значит, вы планируете вторжение, — заметил старик с неодобрением. — В высшей степени враждебный акт.

— Они первыми совершили агрессию, напав на людей вроде вашего племянника и похитив моего коллегу. — Дарни держал себя в руках, но голос его был холоден как лед. — Я бы назвал это возмездием.

Мессир Д'Олбриот задумчиво скатал письмо и стал рассеянно похлопывать им по колену.

— Разумеется, мы лично заинтересованы в этом деле, господа. — Он смял в кулаке пергамент. — Сотрудничество с магами, без сомнения, вызовет толки, но, полагаю, в данном случае, мы можем допустить это.

Взмахом руки он указал на племянника.

— Эсквайр Камарл устроит вам беседу с моими капитанами. Решение выходить или не выходить в море должно остаться за ними, но я дам знать, что поддерживаю ваше предприятие.

— Вы очень любезны, мессир… — Казуелу пришлось проглотить свои дальнейшие благодарности, так как принц продолжал.

— Я требую от вас вот чего. — Он устремил на Дарни пронизывающий взгляд. — Планир или один из его близких помощников должен не позднее Зимнего Солнцестояния лично посетить меня, дабы полностью прояснить это дело. Если существует угроза территории или интересам Тормалина, я хочу знать о ней заранее и располагать временем для принятия мер. Вы поняли меня? Это условие моего содействия, и оно не подлежит обсуждению. Вы готовы дать заверение, что это будет сделано?

— Конечно, сударь. — Дарни вежливо поклонился, бросив ядовитый взгляд на Казуела. — Уверен, Верховный маг охотно предоставит вам всю требуемую информацию.

— Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь капитан с большой охотой отправился в океан в это время года. — Брат мессира скрестил руки, считая разговор законченным.

— Вот мы и узнаем, кто крепче всех верит в Дастеннина, не так ли? — В первый раз юмор оживил лицо мессира Д'Олбриота, разрядив напряженную атмосферу. — Возможно, вам стоит сделать пожертвования для усыпальницы Морского Владыки, прежде чем пускаться в плавание.

Дворяне встали.

— Великолепное предложение. — Забыв про ребра, Казуел низко поклонился, но тут же сморщился от боли.

Дарни только засмеялся и протянул руку.

— Хуже от этого не будет, не так ли? Спасибо, мессир.

— Эсквайр Камарл свяжется с вами чуть позже и проводит в доки.

Мессир Д'Олбриот остановился, чтобы учтиво поклониться Аллин. То же сделали и его родственники. Девушка зарумянилась и присела, онемев от смущения, к великой радости мага.

— Позвольте проводить вас.

Пока дворяне выходили, Казуел беспокойно болтался у двери, не обращая внимания на презрительный взгляд агента.

— Я поплыву на корабле по океану? — прошептала Аллин с тревогой на круглом лице.

— Нет, птенчик. — Дарни обнял ее за плечи. — Все будет хорошо. Скоро сюда приедут маги, они о тебе позаботятся.

Я мало что могу рассказать об этом этапе нашего безумного путешествия, потому что вскоре уже не отрывала глаз от ведра. Никто больше не страдал морской болезнью, но шутки на мой счет быстро кончились: стало ясно, что несколькими часами рвоты дело не ограничится. Горсть дней исчезла в одном расплывшемся пятне тошнотного страдания.

Как-то вечером, когда спустились сумерки, Райшед зашел в каюту проведать меня. Он подержал мне голову, затем помог вымыть лицо. Лимонное масло в воде перебило кислые запахи рвоты, и я ухитрилась выговорить «спасибо».

— Не за что. — Тормалинец нежно вытер мое лицо чистой влажной тканью. — На, выпей воды и пожуй это, глядишь, поможет.

Сделав несколько осторожных глоточков, я протянула руку.

— Это не тассин?

— Нет, засахаренный имбирь. — Он передал мне липкий комок.

Имбирь очистил рот, принес желанное облегчение, но стоило кораблю накрениться, как я снова бросилась к ведру. Вскоре я утратила интерес ко всему остальному, и даже приход Шива не пробудил моего любопытства. Во всяком случае, до тех пор, пока я не поняла, что речь идет обо мне.

— Теперь ее рвет даже от воды, — сообщил Райшед. — Это уже серьезно.

— Что ж ты раньше меня не позвал? — встревожился Шив.

Не чувствуй я себя так ужасно, меня бы тронула его забота.

— Ты был слишком занят. Кстати, а как кормчий реагирует на магические штучки?

— Совершенно доволен и счастлив, хотя я так и не понял, его в самом деле это не беспокоит или он притворяется, чтобы пустить братьям пыль в глаза.

Шив подошел к койке и ласково взял в руки мою голову. Внезапное изумрудное мерцание заставило меня зажмуриться, но это не помогло, так как казалось, будто свет идет из моей головы. Ощущение было столь необычным, что я совсем забыла про тошноту. Но вот свечение угасло, и я поморгала, прогоняя мерцание в глазах.

— Что это было? — просипела я.

— Внутри твоих ушей есть вода, — объяснил Шив. — Отчасти поэтому тебя так мутит. То, что я сделал, должно помочь, а теперь попробуй уснуть.

И правда, мучительная тошнота исчезла. Я глубоко вдохнула и тотчас пожалела об этом, ощутив дикую боль в ободранном горле, в желудке и в плечах. Голова загудела, как наковальня самого Мизаена.

— Кто бы мог подумать, что я родилась с южным морским ветром в рунах? — ухитрилась я слабо пошутить.

— На, пожуй еще имбирь. — Райшед отдал пакетик из промасленной бумаги.

От имбиря мне вроде полегчало. Я глотнула воды; когда она осталась в желудке, я сделала еще один большой глоток и съела сухарик. Немного погодя решила, что могу и поспать. К моему удивлению, я проснулась ярким солнечным днем в пустой каюте и с мирными внутренностями, спасибо Дрианон.

Спустя некоторое время появился Райшед с галетами.

— Выйди на палубу, — посоветовал он. — На свежем воздухе тебе сразу станет лучше.

Вслед за тормалинцем я поднялась по трапу. Ноги еще дрожали, но тошнота не возвращалась — похоже, магия Шива работала. Я оглядела судно. Айтен, раздетый по пояс, несмотря на холод, помогал рыбакам вытаскивать сеть, а маг что-то обсуждал с кормчим.

— Паруса!

Подняв голову на крик, я увидела высоко на мачте тощего мальчишку. Мачта раскачивалась из стороны в сторону, и от этого зрелища меня снова замутило. Я тотчас перевела взгляд на море.

— Где они? — спросила я Райшеда.

— С палубы не увидишь.

Он оглянулся на Шива. Маг кивнул, и я поняла, что лодка замедляет ход.

— Мы останавливаемся? — с беспокойством спросила я, осмотревшись, — со всех сторон нас окружала нескончаемая вода.

— Нет, просто стараемся, чтобы нас не увидели. Мы будем оставаться позади, и кривизна океана спрячет нас.

— Прости?

— Океан закруглен. — Тормалинец изобразил в воздухе дугу. — Если мы останемся здесь, нас не увидят. А так как у них более высокий корабль, мы можем следовать за верхушками их мачт.

Должно быть, я выглядела совершенно бестолковой, потому что Райшед присел и водой нарисовал картинку на палубе.

— Вот поверхность океана; некоторые говорят, будто она закруглена, как вода в полном бокале, а иные даже считают, что мир — это сфера. Во всяком случае…

Я замахала руками. Это начинало походить на разговор с Джерисом, и я решила: чем меньше знаю об океанах, тем лучше.

— Верю тебе на слово. Меня интересует только одно — когда мы увидим сушу?

Никто не смог мне ответить, но казалось, всем на это наплевать. Мачил согласился идти дальше в океан, когда понял, как хорошо Шив умеет управлять ветрами и водой вокруг судна, и когда стало ясно, что он будет выглядеть очень глупо перед братьями, если пойдет на попятную, — Айтен отлично поработал, перетянув их на нашу сторону. Никто из рыбаков не спрашивал, что мы затеяли, а так как Шив никакой информацией не делился, мы тоже помалкивали.

Так и продолжалось наше плавание — еще десять дней, еще горстка. Вскоре моей главной бедой стала скука, так как я мало чем могла помочь, даже если б захотела. Погода портилась, штормило все сильнее, но это никого не тревожило. Пришлось и мне поверить, что мы не пойдем вот-вот ко дну; главное — меня больше не тошнило. Шив следил за вражеским кораблем, Райшед с Айтеном помогали команде. Я ухитрилась сыграть несколько партий в руны, но, выиграв во второй раз судовой запас крабовых панцирей, потеряла интерес к игре.

К тому времени, когда луны показали наступление предзимы, я уже стала бояться, что мы будем идти, пока не увидим, как эльетиммский корабль падает с края мира, и вдруг мальчишка на мачте поверг всех в немоту криком: «Земля!»

Мачил проворно вскарабкался к нему. Ветер срывал его слова, поэтому мы не слышали, о чем они говорят. Когда Мачил спустился, на его лице застыла странная смесь удивления и страха, отраженная на лицах его братьев.

— Впереди земля.

Он явно не верил, что мы что-то найдем.

Моряки посмотрели друг на друга. Они испытывали тревогу, но говорить не решались.

— Тогда давайте поставим еще парус и подойдем ближе.

Айтен шагнул к снастям, однако никто не последовал за ним.

— Я не хочу подходить, — сказал вдруг мальчишка-наблюдатель, самый младший из братьев, и тут же покраснел.

Против обыкновения никто на него не цыкнул.

— Почему? — осторожно спросил Шив.

Я видела, он обеспокоен таким поворотом событий.

Мальчишка выпятил челюсть.

— Если в такой дали в океане есть земля, то это, верно, та, где живут тени.

Он вызывающе оглядел стоявших кружком братьев. Те вновь обменялись непроницаемыми взглядами, но промолчали.

— Тени? — Я старалась не выдать особого любопытства.

Мальчишка открыл рот и тут же его закрыл. Воцарилась неловкая тишина, пока Мачил наконец не ответил мне.

— Есть старые предания об островах, где живут тени утопших. Говорят, если причалишь там, то назад не воротишься.

Моряк обвел нас дерзким взглядом, и я поняла, что у нас возникла проблема.

— Вы же не верите детским сказкам… — насмешливо произнес Айтен.

Зря он насмехался. Лица вокруг нас окаменели.

— Тени существуют, иногда они попадаются в сети, если зайдешь слишком далеко за северные рыбные банки. — Теперь говорил один из старших братьев, человек, как будто начисто лишенный воображения.

— Понятно. Как они выглядят? — со всей серьезностью спросил Шив.

Мачил пожал плечами.

— Как все утопшие, но сразу видно, что это тени, потому что они совсем бесцветные — и волосы бесцветные, и кожа.

Мне не нужно было смотреть на других, чтобы понять: все мы думаем об одном и том же. Почему мы не рассказали этим людям о своих заботах и не спросили, известно ли им нечто такое, что заинтересует нас. А теперь, когда эта мысль о тенях и утопленниках овладела рыбаками, все, что бы мы ни сказали, покажется ложью, придуманной ради их спокойствия.

Шив посмотрел на их угрюмые лица и быстро принял решение.

— Высадите нас в шлюпку. — Он указал на корабельную гребную лодчонку. — А сами можете возвращаться.

— Ну нет, ты нам нужен, чтобы вызвать попутный ветер. — Мачил был непреклонен.

— Я наложу заклятие, которое доставит вас домой, — ответил ему Шив очень авторитетно.

Мачил отвернулся, ворча, что целый караван мулов не стоит этого плавания, но приказал двум своим братьям спустить шлюпку. Я бросилась за магом в каюту.

— Шив, — волнуясь, промолвила я, — что это ты задумал?

Он строчил письмо, но, услышав мой вопрос, поднял голову.

— О, я и не собирался подводить корабль прямо к берегу. Лучше высадиться незаметно и оглядеться, а уж потом решать, что делать. Правда, я рассчитывал, что мы подойдем поближе, но это пустяки.

— Не уверена. — Его спокойное объяснение оказало на меня совершенно противоположный эффект. — Как же мы вернемся домой? Эти парни рванут на запад прежде, чем мы вытащим весла.

— Я доставлю нас домой. Если раздобудем лодку, это будет легко. На худой конец переброшу нас, как тебя в Инглизе.

Я вытаращила глаза. Перенести меня через одну каменную стену и пол-улицы — это одно, но о скольких лигах он говорит теперь?

Неожиданная мысль отвлекла меня.

— Ты хочешь сказать, что можешь переноситься куда угодно с помощью магии? И что мне вовсе незачем было выворачивать свои кишки?

Шив покачал головой.

— Прости, я могу доставить нас только туда, где я уже бывал. И целый день после этого я буду для всех бесполезен. Сложные заклинания такого рода действительно истощают.

Он запечатал пергамент и адресовал его Планиру.

Я лихорадочно соображала, что еще можно на это возразить. Как убедить мага не покидать эту ставшую вдруг прелестной лодку и ее очаровательную команду посреди океана? Увы, я не смогла придумать ничего такого, что Шив не отмел бы с подобной же легкостью. И тут я вспомнила: это одна из многих причин, по которым я предпочитала не связываться с магами.

И вот мы пересели в шлюпку. В этой скорлупке я оказалась так близко к воде, что от страха екнуло сердце. Одно утешало: Райшед с Айтеном тоже нервничали. Не зная, с чем мы столкнемся на берегу, они на всякий случай надели свои доспехи, но плавать в них смогли бы не лучше мешка с зерном. А это значило, что у меня будет подходящая компания, если мы перевернемся. Живя в далеком от всех морей Ванаме, я так и не удосужилась научиться плавать.

Хорошо хоть грести не пришлось. Шив сел на нос, опустил руку в воду и сосредоточился. Шлюпка тихо заскользила по волнам, и вскоре я увидела, как туманные формы на горизонте обретают цвет и предметность. Тускло-зеленые холмы над сланцево-серыми берегами выглядели неприветливо и совершенно непривлекательно. Мы бесшумно вошли в мелкий, усыпанный галькой заливчик и сидели с минуту, глядя друг на друга и гадая, что делать дальше.

— Выходим. — Райшед решительно вылез из лодки. — Мы пришли за ответами, так давайте их получим.

По настоянию Айтена мы втащили лодку на берег и обложили камнями. Будь моя воля, я как можно скорее отправилась бы домой, а Шив пусть отсыпается, сколько ему там нужно. Но я ничего не сказала. Все слишком нервничали, чтобы затевать спор. Однако было приятно ощутить под ногами твердую почву и получить хоть какое-то занятие для ума.

— Что теперь? — спросила я, когда мы спрятали припасы в углубление среди камней.

— Прежде осмотримся, а уж потом будем строить планы, — заявил Райшед. — Поглядим, как живут эти люди, и попробуем отыскать главного.

Это пришлось мне больше по вкусу.

— Если найдем его дом, я проберусь туда, может, удастся что-нибудь разузнать.

— Не думаю, что нам следует разделяться… — деликатно произнес Шив.

Райшед махнул рукой.

— Обсудим это, когда придет время.

Он пошел через галечные наносы на неуютно открытую пустошь, заросшую невысоким кустарничком. Я посмотрела вокруг и насупилась.

— Здесь совсем нет укрытия, Раш.

Редкие, согнутые ветрами деревца если и могли кого скрыть, то лишь худосочного поросенка.

Не тратя времени на ответ, тормалинец повел нас к длинной гряде выветренных скал. По разбитым камням было трудно идти, но хоть было где спрятаться. Мы шли уже довольно долго, и вот, наконец, впереди показался дым — значит, там люди. Мы пошли с большей осмотрительностью.

— Костры из навоза. — Айтен сморщил нос, но я лишь пожала плечами — что здесь еще жечь?

Мы взобрались на высокий утес. Сверху открывался приятный вид на маленькое поселение, цеплявшееся за неровную береговую линию. Вокруг вытащенных на серый песок лодок работали люди. Что-то непонятное, огромное и черное лежало поодаль.

Райшед вытащил подзорную трубу и не смог сдержать восклицания.

— Зубы Ласта, это рыба!

— Можно мне? — Шив взял трубу. — Нет, это кит, морское животное.

— Как дракон? — поежилась я. Хорошо, что я не вспомнила о нем, когда мы были еще в лодке.

— Нет, с виду они похожи на рыб, но это животные, настоящие. Они выкармливают своих детенышей.

Маг передал мне трубу, и я увидела группу белокурых людей, сдирающих шкуру и мясо с массивной кровавой туши. Это зрелище вызвало спазмы в желудке, поэтому я повернула трубу — что там еще происходит? Повсюду кипела работа; китовое мясо сохло на вешалках, дети копались в песке за деревней, взрослые чинили сети, потрошили рыбу, разбирали снасти.

Шив протянул руку за трубой, и я неохотно отдала ее.

— Азазир был прав: они плодятся как крысы. В этой деревушке в три раза больше народу, чем в той, откуда мы приплыли, — заметила я.

Айтен караулил на другой стороне. Он оглянулся через плечо.

— Идите и посмотрите сюда.

Я подошла к нему. Внизу, на открытых отливом камнях, копошились мужчины и женщины. Одни собирали моллюсков, другие набивали корзины морскими водорослями, третьи тащили эти корзины в глубь острова, где еще больше людей закапывали содержимое корзин в землю на плохоньких полях, устроенных в виде террас на склонах холмов с серыми каменными стенами.

— Они передвигаются, как рабы, — прошептал Айтен. — Ну точно как в Алдабреши.

— Только не так жарко, как в парилке, и нет джунглей, ты хотел сказать? — поддразнила его я.

К нам присоединился Райшед.

— Это не рабы, — возразил он. — Нет никаких надсмотрщиков, не так ли? Никого с плетью или палкой. Они делают это потому, что хотят.

Я оглянулась на унылый пейзаж и вздрогнула от холодного ветра, непрерывно дующего с моря.

— Они делают это, чтобы не помереть с голоду. Мизаен, что за место для жизни!

— Им выбирать не приходится, — резюмировал Шив, возвращая Райшеду трубу. — С этих островов не уехать без магии.

В общем, мы сидели и наблюдали, как эти люди с мрачными лицами выполняют свою утомительную работу. Прибытие флотилии одноместных лодчонок вызвало подъем активности и возбуждения; в сетях, натянутых между лодками, трепыхалась рыба. Вскоре подошли две лодки побольше, двухместные и четырехместные, и я невольно ойкнула, увидев, что к ним привязано нечто, ужасно похожее на тела. Райшед успокоил меня, объяснив, что это тюлени, такие же водятся у южных берегов Тормалина. Я заметила, мое незнание морей и их обитателей вылезает наружу всякий раз, когда появляется что-то новое, а потому решила впредь помалкивать и разбираться с тем, что увижу, по ходу дела.

— Где они берут дерево для лодок? — пробормотал Айтен, наблюдая, как их вытаскивают на берег и запирают в длинных низких сараях.

Райшед снова смотрел в трубу. Надо и мне раздобыть такую, решила я.

— Вряд ли они используют дерево, — заявил он вскоре, щелчком складывая трубу. — Те лодки — из кожи, натянутой на костяные каркасы.

Мы посмотрели на китовую тушу, от которой остался теперь один кровавый остов массивных ребер.

— У них все идет в дело, не так ли?

В восхищении Шива ощущалось беспокойство, и я поняла почему. Эти люди мало что имели, но даже эту малость использовали наилучшим образом. Бедность и изобретательность — опасное сочетание. Мы крадучись перебрались под укрытие серой скалы. Приятно было уйти от ветра, но холод все равно пробирал нас до самых костей. Только бы не полил дождь, иначе быть беде.

Настал полдень, и меняющийся ветер принес к нам дразнящие запахи печеной рыбы.

— Умираю с голоду, — застонал Айтен. — Вы только понюхайте!

Он оценивающе посмотрел на меня.

— А слабо тебе прокрасться вниз и стащить что-нибудь?

— Будь серьезнее! — Я состроила скорбную мину. — Я бы торчала там, как евнух в публичном доме.

— Я думал, евнухи-то как раз нигде не торчат, — ухмыльнулся Айтен.

— Да тихо вы! — прошипел маг, не оценивший нашего юмора.

Пожалуй, это и впрямь было не самое подходящее время для глупых шуток.

— Гляньте-ка туда!

Райшед все еще изучал деревню, и мы проследили за его взглядом. Возле домов собралась группа мужчин. Они взваливали себе на спины вьюки, настолько тяжелые, что, даже издали глядя на них, хотелось поморщиться.

— Идем за ними.

Мы осторожно обошли скалистую гряду, окружавшую эту деревушку, а носильщики тем временем построились в затылок и двинулись гуськом по берегу. Мы шли параллельно им и вскоре оказались на более плоской и менее каменистой земле. Здесь опять не хватало укрытия, и пришлось перебегать от каменных стен к канавам, вырытым среди скошенной травы, да полагаться на магию Шива, которая заставляла любой случайный взгляд скользить поверх нас.

Носильщики вышли к реке, где еще больше народу ковырялось в иле дельты; там были расставлены сети для ловли рыбы, приносимой приливами. На другой стороне реки высился утес. Маленькие фигурки на его уступах собирали яйца из гнезд морских птиц, а встревоженные птицы бросались на них, пронзительно крича, и энергично атаковали когтями и клювами. Я содрогнулась. Что за ужасное восхождение — камни мокрые, руки заняты, да еще птицы гадят тебе на голову!

Подождав, пока носильщики благополучно переправятся на другую сторону, мы бесшумно ступили на мокрый песок. Маг шел впереди, указывая дорогу, чтобы мы не угодили в скрытые ямы. Мои сапоги не промокали, но все мы уже основательно замерзли, и я с облегчением увидела, что дальше наш путь лежит в глубь острова. С двух сторон поднимались холмы, укрывая от ветра, а вскоре мы наткнулись на выровненную дорогу, по которой идти было намного легче, хотя нам по-прежнему приходилось бросаться в растущие вдоль дороги кусты всякий раз, когда магия Шива обнаруживала, что кто-то приближается.

В один из таких разов я сидела и сосала руку, ободранную гнусными шипами, и вдруг заметила что-то на одном из каменных столбов, которыми помечают дорогу. Это был грубый рисунок из углов и линий, помещенных в квадрат. Я уже видела такой, но где? На рыбацких лодках. Тогда я решила, что это просто украшение.

Мы пошли дальше, и теперь я видела этот символ на всех дорожных столбах. Я столь увлеклась версиями о его предназначении, что едва не налетела на спину Райшеда. Дорога в этом месте повернула, и нашим взорам предстала группа зданий. В центре стоял большой двухэтажный дом, обнесенный высокой стеной, вдоль которой расположились дома поменьше. Здесь было так же оживленно, как в той деревне на берегу, но дома не так прижимались друг к другу; вероятно, пространство означало богатство, и каждый клочок пригодной к употреблению земли должен возделываться. Высоко над воротами, у которых стояли стражники в коричневых мундирах, была установлена плита все с тем же вырезанным символом.

— А вот и дом главаря, — прошептала я, придвигаясь ближе к Райшеду.

Тормалинец хмуро оглядывался по сторонам.

— Местечко для обороны не слишком удобное. Нападающие могли бы подняться на эту высоту и просто валить туда камни или стрелы.

— Ты же не знаешь, какие магические защиты у них есть. — Шив изрек напоминание, без которого я могла бы обойтись.

Мы спрятались в пещерке и следили, как носильщики терпеливо ждут в очереди. Никто из них не сел и не сбросил свои вьюки. Они просто стояли, пока их не вызывали вперед, — тогда их ношу забирали мужчины из главного дома. Во всех складах и мастерских кипела работа. Я слышала звонкие удары кузнечного молота и еще какой-то звук происхождения которого никак не могла понять, пока не увидела мужчин в мучной пыли, выносивших мешки из низкого строения. Вот чего совсем не было, так это звука воды или столба дыма из кузницы.

— Как они заставляют работать мельницу? — шепотом спросила я Шива.

Маг задумался и, положив ладони на камни, закрыл глаза. Наморщил в замешательстве лоб, а потом сообщил:

— Жар идет из-под земли, так же как горячая вода и пар. Они это как-то используют.

Широко открыв глаза, мы посмотрели друг на друга; эти люди определенно изобретательны.

— Должно быть, огненные горы создали эти острова, — проронил Райшед. — Как Архипелаг, в конце концов.

Очередь носильщиков зашаркала вперед, и я вспомнила, что должна делать. Какой-то человек составлял список на деревянной дощечке, и я неотрывно наблюдала за ним; мы нуждались в информации, а потому я хотела увидеть, куда эту дощечку понесут. Наконец он прикрыл список чехлом и направился к главному дому. Он вошел без всяких церемоний или оклика часовых.

— Ты сможешь туда пробраться?

Райшед передал мне подзорную трубу, и я изучила поселение.

— Если все, о чем придется беспокоиться, — стены и окна, то это плевое дело. — Я повернулась к Шиву. — Ты можешь определить, есть там магическая защита или нет?

Маг беспомощно пожал плечами.

— Стихийных нет, а вот насчет эфирной ничего сказать не могу.

Я погрустнела.

— Я не против риска, но хочется быть уверенной, что игра стоит свеч.

Райшед опередил мой следующий вопрос.

— Ты можешь узнать, есть ли там какие-нибудь вещи, что вы украли?

Шив уже доставал из заплечного мешка свои гадальные масла.

— Сейчас посмотрим.

Пока он бормотал и водил руками над маленькой серебряной чашей, погасив ради безопасности весь магический свет, мы продолжали караулить. Наконец маг хлопнул меня по спине, и я подползла к нему.

— Думаю, я нашел некоторые книги Дарни, пару томов по истории Уэрала Тандри. Они в кабинете на другой стороне, верхний этаж.

— А Джериса там нет? — спросила я, глупо надеясь на победу с первого же броска рун.

Шив со вздохом покачал головой.

— Даже намека нет.

— Какие-нибудь помещения экранируются, как тот корабль? — поинтересовался Райшед.

— Нет, я осмотрел весь дом.

— А ты не мог бы показать мне, что внутри? Тогда бы я управилась гораздо быстрее.

Маг замялся.

— Я бы предпочел не показывать, если ты надеешься справиться. Быстрый просмотр — это одно, а детальный требует времени и сил. Вспомни, те люди на озере узнали во мне мага. Я подозреваю, что у них есть какой-то способ обнаруживать магию стихий, хотя мы их магию не ощущаем.

Увы, пришлось согласиться с его доводами.

— Если нет никаких экранов, то скорее всего нет и эфирных защит, — пытался ободрить меня Райшед.

Я скептически подняла брови; это был довольно шаткий аргумент, но все же лучше, чем ничего.

Вот так мы сидели и ждали, когда закончится день. Становилось скучно, тело затекало, да еще донимал голод. Баллады о великих приключениях слишком много опускают, подумала я. Вам приходилось слышать, чтобы менестрель распевал о том, как его герой изнывает от скуки в ожидании какого-нибудь происшествия, отсиживает себе ноги или до костей промокает в ливень? Хорошо хоть у нас пока обошлось без ливня; я едва не сказала об этом Райшеду, но вовремя решила, что лучше не искушать Дастеннина.

Дарни со злостью дернул ручку, и колокольчик лихорадочно зазвякал.

— Организуйте какой-нибудь обед, — бросил он через плечо испуганному прислужнику, отворившему дверь.

— Добрый день, простите моего коллегу.

Казуел торопливо поклонился и поспешил за агентом. Следом с задумчивым видом вошел эсквайр Камарл.

— Что-то не так? — Аллин судорожно схватилась за шитье, глядя на мужчин, сбросивших плащи, влажные от постоянной мороси.

Дарни заходил по комнате.

— Мы не нашли ни одного капитана, готового выйти с нами в океан.

Казуел растерянно посмотрел на перечень имен.

— Нам выдали все возможные отговорки, начиная с коварных течений и кончая морскими змеями.

— Должен признаться, мне начинает надоедать, что люди, воняющие морскими водорослями, обращаются со мной как с идиотом. — Камарл провел рукой по волосам, липким от принесенной с ветром соли.

— Они просто трусы! — взорвался Дарни.

— Нет, они осторожны, и в это время года иначе нельзя, — напомнил эсквайр. — Мы же просим их рисковать жизнью.

Словно подтверждая его правоту, внезапный порыв ветра ударил в окно. Стекло задребезжало.

— Мы предлагаем им достаточно денег! — Дарни плюхнулся в кресло. — Почему мессир Д'Олбриот не может просто взять да приказать одному из них отвезти нас?

— Они не слуги, а свободные люди, даже если плавают на принадлежащих ему судах. — В голосе Камарла проскользнуло слабое раздражение. — Они сами решают, как им поступать, и мессир не имеет ни средств, ни желания принуждать их.

— Мы должны подготовить корабль до того, как прибудут люди Планира. — Досада снова подняла Дарни на ноги.

Камарл посмотрел на мага — тот угрюмо сидел, держась за ребра.

— Вы не знаете, когда их следует ждать, эсквайр Девуар?

Казуел устало покачал головой.

— Сначала им нужно переправиться на материк, а зимой это всегда проблема. Хотя по суше, через Лескар, они доберутся быстро — в это время года там не будет сражений.

— Зато дороги будут в жутком состоянии, — не унимался Дарни. — Шив и остальные за это время сто раз могут оказаться в опасности.

— А могут уже направляться домой, пока мы тут говорим. — Камарл нахмурился. — Я бы не высадился на незнакомом берегу без надежных средств для отступления. Они ведь не отпустили свое судно, как вы думаете?

— Сомневаюсь, что Шиввалану придет в голову беспокоиться о возвращении, — кисло пробормотал Казуел.

— Ты знаешь, что сейчас с твоими друзьями? — Аллин закончила аккуратную штопку и откусила нитку.

— Ну, Каз? Ты ведь гадал, а? — Дарни наклонился над столом.

— Вообще-то нет, только в тот последний раз, когда ты меня просил и они еще были на том судне. — К возмущению в голосе мага прибавилась оборонительная резкость.

— А тебе что — все нужно говорить? — Дарни развел руками.

— Ты каждый час велишь мне связываться с Хадрумалом! — вспылил Казуел. — Откуда, по-твоему, у меня возьмутся силы на что-то еще?

— Прояви какую-нибудь инициативу, Сэдрин тебя побери! — Агент начал повышать голос.

В дверь постучали, и Аллин бросилась открывать.

— Эсквайр просил настоев. — Служанка в коридоре испуганно присела.

— Спасибо.

Камарл смотрел, как девушка поставила поднос на стол и торопливо вышла.

— Не думаю, что взаимные упреки окажутся очень плодотворными, — заметил он, взяв заварочный шар. Насыпал туда ложечкой сушеных трав из фарфоровых чашечек, стоявших на подносе, и защелкнул половинки сферы. — Я поговорю с дядей, может, он вспомнит еще каких-нибудь моряков, к которым можно обратиться.

Камарл положил серебряный с дырочками шар в чашку и налил кипятка из кувшина.

— Я не хочу слишком распространяться о нашем деле. — Дарни потянулся за чашкой. — Мы знаем, блондины были в этой части страны. Кто сказал, что у них здесь не осталось шпионов?

— Никаких светловолосых людей тут сейчас нет, — неожиданно вмешалась Аллин. Отложив штопку, она занялась чаем.

Дарни ошеломленно посмотрел на девушку.

— Откуда ты знаешь?

— Я говорила со служанками. — Она покраснела и покрутила в чашке заварочный шар. — Я сказала, что моя мать хочет купить белокурые волосы для парика, и попросила сказать мне, если они увидят кого-нибудь с действительно светлыми волосами. Не важно, женщину или мужчину, так как у мужчины может оказаться сестра, готовая продать свои волосы, если собирается вскоре замуж.

Аллин взглянула из-под ресниц на присутствующих. Все трое разом уставились на нее: Казуел — с раздраженным неверием, Камарл и Дарни — с удивленным одобрением.

— Я только хотела чем-то помочь. — Девушка спрятала лицо в чашку с ароматным напитком.

— Я же велел тебе не сплетничать с прислугой… — гневно произнес маг.

— Заткнись, Каз, и приготовь себе настой. — Дарни толкнул к нему поднос.

— А что, если из-за нее нас всех раскроют?

— Ну, знаешь, ты… — Дарни хотел сказать что-то очень грубое, но, увидев вежливое презрение на лице эсквайра, передумал. — Будь ты чуть мокрее, на твою голову садились бы утки, Каз.

Аллин усмехнулась, и Камарл провел рукой по лицу, стерев внезапную улыбку.

Обиженный маг занялся чаем. На него вдруг накатила отчаянная тоска по уютной гостиной матери и ее чайному подносу с новеньким серебряным сервизом, купленным во время последнего Солнцестояния. Он привык к лучшему, чем это собрание разношерстных древностей, ворчал про себя Казуел.

Эсквайр Камарл кашлянул.

— Если нет известий о наших противниках, то можно пока о них не думать. Однако, на мой взгляд, было бы полезно узнать, что делают Райшед и ваши друзья. Эсквайр Девуар, вы уже достаточно отдохнули, чтобы попробовать «гадание» — кажется, вы так это называете?

Побуждение утаить свои таланты из чистого протеста боролось с желанием Казуела снискать расположение столь влиятельного господина.

— Могу попробовать, но я очень устал, — сказал он, немного подумав.

— Спасибо. — Камарл учтиво поклонился.

Маг потер ладони.

— Мне нужна широкая плоская миска и холодная вода.

Аллин послушно сбегала за посудиной.

— У тебя есть что-нибудь, принадлежащее Шиву или той женщине? — спросил маг. — При таком расстоянии мне нужно на чем-то сфокусироваться.

Дарни порылся в карманах.

— Вот. — Он вручил Казуелу руну-кость. — Я забрал ее у Ливак, когда далазорские пастухи начали на нее злиться.

— Что он делает? — шепотом обратился эсквайр к Аллин, увидев, как маг положил в миску странно тяжелую руну, налил воды и, наклонившись к ней, глубоко вдохнул, о чем тотчас же пожалел, ибо ребра пронзило болью.

— Он собирается вызвать в воде образы людей, которых вы ищете, что-то вроде отражения. — Девушка пытливо следила за манипуляциями мага.

— А ты так умеешь? — Камарл был заинтригован.

— Еще нет, но я научусь. — Ее глаза блестели решимостью.

— Могу я попросить немного тишины? — отбрил собеседников Казуел.

Тусклый зеленый свет постепенно собрался на дне миски. Становясь ярче и прозрачнее, он поднялся к поверхности воды, осветил искаженное лицо Казуела и замерцал, бросая странные тени на его скулы.

— Есть! — Маг стиснул зубы, изо всех сил цепляясь за вызванный образ. — Во всяком случае, они высадились.

Дарни, Аллин и Камарл жадно склонились над столом, разглядывая нагромождение серых камней.

— Там, — разорвал тишину агент, — в пещере.

Эсквайр всматривался в изображение.

— Они прячутся, но от кого — не ясно.

— Джериса с ними нет, — угрюмо констатировал Дарни.

Аллин бессознательно натянула шаль на плечи.

— Как там мрачно. И, кажется, холодно.

Камарл кивнул.

— Вопрос в том, намного ли ближе они к северу или просто очень далеко на востоке?

— Покажи нам больше, Каз! — приказал Дарни.

— Попробую, — выдавил маг сквозь сжатые зубы.

Изображение стало медленно меняться, словно бы они поднимались ввысь. Острые скалы, голые каменистые осыпи, приземистые дома, бросающие вызов лютой непогоде, — все больше пространства постепенно открывалось взору.

— Думаете, они следят за этим? — Камарл указал на дом.

— Не прикасайся к воде, — с усилием проговорил Казуел, и эсквайр поспешно отдернул руку.

Дарни зашипел сквозь зубы.

— Интересно, там ли Джерис? Если они вытащат его, им надо будет бежать с тех скал, и очень быстро. Сэдрин, какая досада!

— А нельзя с ними поговорить? — нерешительно спросила Аллин.

— Не с этим заклинанием и не на таком расстоянии, — ответил Казуел; пот заблестел на его лбу.

Дарни что-то пробурчал, но все уловили слово «никчемный».

— Может, сам попробуешь? — огрызнулся маг.

Колдовской свет замерцал и потускнел.

— Воистину, это просто удивительно, — деликатно вмешался эсквайр Камарл. — У меня еще не было случая нанять мага, и я не представлял, что вы способны творить такие чудеса.

Задрав подбородок, Казуел бросил на агента торжествующий взгляд, смешанный с презрением, и вновь сосредоточился на заклинании.

— Вы не покажете нам больше этих островов? — Камарл начал делать заметки на обрывке пергамента. — Пригодится, когда мы высадимся.

— Мы? — Дарни вопросительно глянул на молодого дворянина.

Тот в ответ усмехнулся.

— Кто-то ведь должен представлять интересы Д'Олбриотов, когда вы доберетесь до этих островов. Мессир не станет упускать благоприятных для семьи возможностей и рассчитывает на меня.

— Мы собираемся спасать друзей, а не делать вашего принца еще богаче, — насупился Дарни.

— Одно другому не мешает, — возразил Камарл. — Кроме морских богатств, там могут быть и другие ресурсы.

— Кто-нибудь следит за этим? — сварливо прервал его Казуел, и все снова уставились на воду.

Изображение покрытой льдом горы уменьшилось, показались занесенные снегом склоны. Под ними тянулись каменистые осыпи — они переходили в мрачные долины, поросшие чахлым кустарничком — и бедные пастбища. Все люди и животные исчезли из виду, спасаясь от холода и инея, уже заблестевшего на голых стенах утесов, и в сгущающихся сумерках деревушка отличалась от окрестных скал лишь россыпью огней. Еле видимые тропки вели от нее к неровным полям, которые казались лоскутным одеялом, раскинувшимся до самого берега, где холодное серое море плескалось о гальку.

— Нам нужна бухта, чтобы подвести корабль к острову, — озадаченно молвил Камарл.

Маг исторгнул дрожащий вдох, и изображение заскользило вдоль берега. Появился узкий залив, защищенный от моря длинным каменным валом. За ним показался второй остров, мыс и узкий пролив с цепью каменных столбиков.

— Это не скалы, это укрепления, — заметил Дарни. — Смотрите, это, должно быть, патруль.

На их глазах пять крошечных фигурок перешли дамбу над отмелями и исчезли за неправильной формы оградой маленькой сторожевой башни.

— Что они так защищают? — размышлял Камарл. — Эсквайр Девуар, вы не могли бы последовать по тому проливу?

Казуел молча кивнул, теперь он дышал короткими резкими вдохами. Море серебрилось под лунами, но серая земля выглядела все более неясной, по мере того как сгущались сумерки.

— Глядите, верфь! — воскликнул вдруг Камарл.

Все взгляды устремились на огороженную территорию. Вокруг длинных низких сараев там высились штабеля бревен, вдоль квадратного дока двигались крошечные огоньки — значит, патрулировала стража, — а в конце длинного причала покачивался на волнах целый выводок высоких судов.

Дарни и Камарл переглянулись.

— Где они берут дерево для таких кораблей? — вырвалось у них одновременно.

— В Гидесте или Далазоре? — сомкнул губы агент.

— Они крадут его или покупают? — мрачно поинтересовался эсквайр. — Что за плацдарм у них здесь?

Изображение вдруг задрожало — Казуел повел его вверх по склону утеса. Внизу заблестело ледяное поле, и красноватое свечение начало рассеивать мрак.

— Огненные горы! — выдохнул Дарни.

— Как Архипелаг. — Казуел трясущейся рукой вытер лоб.

Земля на картинке ускорила движение, пока не ушла в кипящее море. Огромные клубы пара поднимались от границы земли и воды — огненная река извергала расплавленный камень в бурлящий кипяток. Немного дальше из моря вставал небольшой остров. Изящная симметрия его конуса резко контрастировала с хаосом вод вокруг его основания.

— Мизаен все еще занят здесь, — заметил Камарл.

— Я чувствую силу земли, пришедшую ко мне по заклинанию. — Казуел поморгал, стряхнув капельки пота с ресниц. — Это место живое, свободное от необузданных стихий огня, морей и тому подобного.

Дарни прищурился.

— Можешь перебросить меня туда, Каз?

— Ты же знаешь, маг способен перемещать только в те места, которые он физически посетил, — огрызнулся Казуел.

Свет заклинания неумолимо тускнел.

— Отрик сочетал это с гаданием, — возразил Дарни, от бессилия сжимая кулаки.

Маг покачал головой, и вода внезапно опустела.

— Как Отрик еще не убил себя — одна из великих неразгаданных тайн современной магии.

Дрожащими руками Казуел обхватил свою чашку с настоем и залпом выпил ее.

— По крайней мере прямо сейчас опасность им не угрожает, — скривился Дарни.

— Ты просто злишься, что они добрались туда раньше тебя, — съязвил Казуел.

— Ты знаешь, что дело не в этом! — яростно рявкнул Дарни.

— Главное… — эсквайр Камарл повысил голос, дабы угомонить обоих, — … главное, что мы обеспечим им помощь, когда они будут нуждаться в ней.

Дарни и Казуел посмотрели на него.

— Как? — произнесли они в унисон.

Камарл задумался.

— Боюсь, пока что я понятия не имею.

Стемнело, стража на воротах сменилась. Новый контингент вышел из казарм на ближней стороне ограды, и я мысленно сказала себе, что нужно держаться от них подальше. После того как офицеры обменялись ключами, одного солдата раздели, отвели к деревянной раме и привязали. Я вздрогнула от щелканья плети, эхом прокатившегося по лощине в холмах. Даже без подзорной трубы Райшеда мы могли видеть кровь, обагрившую спину парня. Когда же они наконец закончили, несчастный висел неподвижно, как мертвый.

— И ты опять скажешь, что это не похоже на Алдабреши? — подавленно пробормотал Айтен.

Райшед покачал головой.

— Наказание в войске, пусть и жестокое, — это одно, а массовые репрессии, которые устраивают воеводы, — совсем другое, и здесь ничего подобного нет. Если ты ждешь помощи от местных крестьян, то лучше забудь об этом.

Напоминание о нашей изоляции и подстерегающей кругом опасности заставило всех замолчать. Мы сидели угрюмые, а темнота вокруг сгущалась. Становилось все холоднее и холоднее, и я забеспокоилась, как буду открывать замки такими окоченевшими пальцами.

— На.

Шив передал мне камешек, и я удивилась, почувствовав исходившее от него тепло.

Маг усмехнулся.

— Я не силен в магии земли, но кое-что делать умею.

Я посмотрела на звезды. Корона Халкарион находилась в другой части неба, но я внимательно наблюдала за ней. Поняв, что уже далеко за полночь, я медленно встала, потянулась, разминая затекшие ноги, и сменила сапоги на мягкие кожаные башмаки.

— Я не хочу, чтобы ты следил за мной, если это кого-то насторожит, — прошептала я Шиву, — но ты можешь усилить свой слух?

Маг кивнул, и я с облегчением вздохнула.

— Если меня схватят, буду вопить во всю мочь. Как услышишь, сразу вытаскивай меня оттуда.

Я осторожно сползла по склону. Повсюду валялись камни и мелкий гравий, а я не хотела выдать себя даже слабейшим звуком. Однокомнатные домишки, разбросанные вокруг дороги, и ворота служили удобным прикрытием, и, прячась в их тени, я проскользнула вокруг ограды к самой дальней стороне казарм. Стена была каменная, сухой кладки, и взобраться на нее не составляло большого труда. Я повисла как белка и всмотрелась поверх стены, нет ли опасности. Убедившись, что все тихо, словно в сейфе у скряги, я перекатилась через верх и бесшумно спрыгнула во двор. Никто не закричал, не замахал руками. Казалось, все стражники собрались в караулке, через открытую дверь которой виднелась светящаяся жаровня. Я не позавидовала им, пусть себе греются, лишь бы не высовывались наружу.

Окна в главном доме были высокие и узкие, с деревянными решетчатыми створками, но вместо стекла там были вставлены роговые пластины. Я искренне удивилась. Без сомнения, тут это считалось роскошью, а ведь нынче у нас даже фермер застекляет окна. Я пошла вокруг дома на ту сторону, где, по словам Шива, находится кабинет, и проверила нижнюю створку. Она чуть подалась, но, бьюсь об заклад, внутри были ставни, хотя бы лишь ради тепла в этом суровом климате. Я встревожилась. Глупо рисковать, когда не знаешь, что за ними. Даже самый тупой слуга поднимет шум, если кто-то продефилирует по дому среди ночи. Я направилась дальше к боковой двери. Она запиралась на грубый замок, который я могла бы открыть и жесткой соломинкой. Но так как со мной были мои отмычки я очутилась внутри уже через несколько вздохов и бесшумно прикрыла за собой дверь.

В коридоре было тихо и темно. Осторожно, стараясь ни на что не наткнуться, я двигалась к лестнице. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела ниши в стенах и двери по обе стороны. Останавливалась у каждой и прислушивалась, но не услышала ничего, даже намека на присутствие там спящих людей. В нишах стояли металлические кубки, кувшин, посредственная керамика — по местным понятиям, бесспорно, сокровища, но ничего такого, что я стала бы красть ради кувшина эля у себя дома. Единственное, что мне понравилось, это настенные драпировки, сотканные из мягкой шерсти, с тем же символом, что и на воротах.

Одна дверь была приоткрыта, и я заглянула в комнату. Там стояли сундуки, и я сама не заметила, как оказалась внутри — это запертые ящики так на меня действуют. Раздумывая, открыть один или нет, я потрогала крышку. Не заперт. А что внутри? Металлический лом — никуда не годные кусочки и отслужившие свой век изделия из старого железа и бронзы. Я вспомнила деревню, где все сделано из камня или кости, и снова посмотрела на рухлядь, которую наши кузнецы не стали бы держать ни минуты. Здесь же подобное хранилось в доме главаря как серебро или золото. Если у них это считается богатством, то здешний народ опаснее, чем я думала, ведь теперь они знают, как преодолеть океан и достичь материка.

Ноги больше не мерзли, и я опасливо приложила руку к каменному полу. Однако он не пронизывал холодом, а был теплым на ощупь. Это озадачило меня, пока я не вспомнила слова Шива о жаре из-под земли. Расставшись с сундуками, я подошла к лестнице и с беспокойством посмотрела вверх. Оттуда сочился тусклый свет. Он не перемещался, значит, никто его не нес, но если вы оставляете на ночь горящие лампы, то лишь потому, что кто-то должен будет там появиться. Я на цыпочках поднялась на верхний этаж и обрадовалась, увидев под ногами ковер — он хорошо приглушает шаги. В середине коридора на отполированном до блеска каменном столе горел масляный светильничек. Вне всяких сомнений, здесь располагались жилые комнаты. Я помедлила, пытаясь сориентироваться, и быстро направилась к кабинету, дабы убраться с глаз, прежде чем кому-то приспичит посетить уборную.

Кабинет тоже оказался не запертым. Просто поразительно, насколько этот человек уверен в своей безопасности, если учесть беспечность стражи на воротах. Эти люди просто не ждали беды, по крайней мере не той, которую мы с собой несли. Но я не изменила своей привычке всегда быть начеку и заперла за собой дверь, после чего оглядела опрятную комнату с кипами документов и аккуратных записей. Это был не ленивый правитель, как, скажем, Армайл Фриернский, выжимающий каждую полушку из своих подданных, чтобы выбросить ее на свою обожаемую Стражу или прихотливых шлюх. Крестьяне возделывали землю и ловили рыбу или кого там еще, а этот человек управлял мельницей, кузницей, складами и делал много чего другого. Сотрудничество означало выживание для всех в здешних условиях, и от этого враг становился еще опаснее. Содрогнувшись, несмотря на тепло в комнате, я приступила к обыску.

Кто бы ни управлял этим краем, ему следовало бы понимать, что запирать один ящик, когда все остальное открыто, все равно что указать на вывеске о нахождении в нем чего-то важного. В одно мгновение древний дубовый сундук был открыт, и я вытащила книгу. Под ней лежали другие, но для чтения было слишком темно, поэтому я неохотно потянулась за маленькой лампой, наполненной маслом, от которого смердело рыбой. Ставни на окнах закрыты, а при горящей лампе в коридоре под дверью не видно будет предательской полоски света, поэтому я решила рискнуть.

Я увидела, что книги написаны на старом тормалинском, а покопавшись в сундуке, нашла исторические труды, о которых говорил Шив. Жаль только, некому было сказать торжествующим тоном: «Я же тебе говорила!» Но что действительно сверх всякой меры обрадовало меня, так это заметки на полосках пергамента, засунутых между страницами. Они были написаны азбукой Горных Людей или чем-то очень похожим. Сорград и Соргрен научили нас с Хэлис этому языку, чтобы писать письма, которые никто посторонний не сможет прочесть, поэтому я знала, что не ошибаюсь. О чем шла речь в заметках, я не поняла. Мой словарный запас в горном языке довольно специфичен и касается главным образом игры, а также различных ценностей, домов и лошадей. Однако я заметила, что этот язык имеет сходство с горным примерно в такой степени, как, скажем, далазорский с каладрийским или тормалинский с лескарским; если вы знаете один, то, вероятно, сможете понять смысл сказанного на другом при медленном произношении.

Под книгами были сложены большие листы пергамента. Заинтересовавшись, я вытащила их и расстелила на столе. С трудом разбирая имена на генеалогическом древе, целиком занимающем один лист я узнала несколько знатных тормалинских домов, упоминаемых Азазиром и Райшедом. Возле некоторых имен стояли названия городов, возле других — непонятные значки. Пара была зачеркнута, и я призадумалась, что бы это могло означать. Другие убористо исписанные листы напоминали донесения. Их заглавия тревожили сходством с именами алдабрешских воевод. Я очень мало знаю об Архипелаге. Это еще одно место, где никто не использует денег, а кроме того, у них отвратительная привычка казнить незваных гостей. Однако всем известно, что воеводы охотно напали бы на побережья Тормалина и Лескара, если бы думали, что это сойдет им с рук, и мне не понравилась мысль об эльетиммах, ищущих союзников там, на юге. Похоже, на Планира Черного надвигалось гораздо больше несчастий, чем он себе представлял. Я поискала взглядом, на чем бы сделать копии, но оказалось, чернила и письменные принадлежности здесь столь драгоценны, что имеют свой собственный запертый шкафчик, — стало быть, их пропажу непременно заметят. Я не посмела делать ничего, что выдало бы мой визит, а потому старалась как можно больше запомнить.

На столе лежали морские карты. Их я тоже изучила, не сразу сообразив, что на них нанесен этот самый остров; я даже отыскала деревню и дорогу, по которой мы шли. А разглядев детали, я беззвучно присвистнула. Чуть ли не каждый камень был там обозначен. Остров когда-то поделили между тремя владельцами, и символ, который мы видим повсюду, — своего рода герб. Каждое владение помечено собственным символом, и я запомнила ориентиры вокруг главных крепостей каждого из них. Если мы когда-нибудь найдем Джериса, бьюсь об заклад, это случится в одной из крепостей.

Я просмотрела карты, стараясь не нарушить порядок, пока не нашла одну, меньшего масштаба, которая содержала всю группу островов. У меня упало сердце, когда я увидела размеры суши и прикинула в уме количество населения, если в каждой деревне было столько же народу, как в той, что мы видели. Возможно, в общей сложности эти острова занимали площадь, уступавшую половине территории Каладрии, но я бы побилась об заклад, что населения здесь в четыре раза больше, чем в Энсеймине, а он ведь считается перенаселенным краем. Единственной хорошей новостью была здешняя степень раздела: даже песчаные берега в более мелких проливах между островами помечались значками собственности, иногда несколькими. Многие значки на границах владений были тщательно соскоблены и заменены другими; некоторые изменения выглядели свежими, при такой бедной земле даже несколько длин плуга являются ценной прибавкой, не так ли? Это свидетельство конфликта было единственным светлым пятном среди всеобщей довольно мрачной перспективы.

Но и эта слабая искорка хороших известий потухла, когда на следующей карте я увидела отрезки далазорского и тормалинского побережий. Я отыскала Инглиз и — в отдельном квадратике — Зьютесселу. Далазорское побережье было вычерчено очень подробно, с многочисленными линиями и пометками на море, вероятно, что-то значащими для моряков. Меня затрясло. Инглиз — единственный реальный центр силы и власти в тех краях, и если эти люди решат дружно сесть на корабли и захватить себе приличной земельки для разнообразия, вытурить их оттуда будет совсем нелегко. Остается надеяться, что у них слишком мало кораблей — если в идеале, то лишь тот единственный, что мы видели. Значит, в первую очередь необходимо потопить его, а затем и все остальные подобные суда. Что ж, видно, Шиву придется возвращать нас домой при помощи магии.

Где-то в коридоре хлопнула дверь, и я застыла. Потом быстро загасила пальцами фитиль и присела за стол, зализывая обожженную кожу. Не было слышно никаких шагов; я встала на колени и заглянула в щель плохо пригнанной двери. Маленький ребенок в длинной ночной рубашке волочил за собой по коридору какое-то шерстистое животное. Он вошел в комнату в дальнем конце, и я услышала тихий шепот взрослых голосов, успокаивающих малыша, готового зареветь. Сердце мое неистово колотилось, пока я сидела под дверью, казалось, целую вечность, но, похоже, они предпочли оставить ребенка у себя, а не пытаться вернуть его в собственную постель. Однако родители маленьких детей спят заведомо чутко, поэтому мне следовало убираться отсюда как можно скорее. Я вернула все на место и вышла с удесятеренной осмотрительностью. К счастью, Дрианон, видимо, решила, что это мать малыша заслуживает ночного покоя, и я выбралась из дома, никого не потревожив. Я перелезла через стену в ближайшем месте и далеко стороной обошла остальные дома, чтобы вернуться к своим спутникам. Теперь, когда я получила такую ценную информацию, безопасность была важнее времени.

Райшед высмотрел меня, когда я ползла к пещерке в склоне холма. Дрожа на холодном ветру, я с благодарностью приняла протянутый им плащ.

— Мы должны… — вымолвила я, ища в своем мешке что-нибудь съестное.

Он прижал палец к моим губам.

— Тс-с, потом. Уходим отсюда, пока темно.

Он вмиг растолкал Шива и Айта. Последний не слишком жаждал куда-то идти, но маг согласился, и вскоре мы уже пробирались через кусты к другому холму. Там отыскалась еще одна пещерка, и мы с Райшедом легли поспать, пока Шив и Айтен караулили. Я проснулась, вся одеревеневшая от холода, в сером сумраке рассвета, и пока мы ели, рассказала о своих находках.

— Хорошо бы отыскать тот корабль и потопить, — заключила я.

— Сначала нам придется вернуться за припасами, — недовольно произнес Айтен, жуя полоску сушеного мяса.

— Нужно связаться с Планиром и передать добытую тобой информацию, — сказал Шив. — Она слишком важна, чтобы ждать.

Слишком важна, чтобы потерять ее, если мы угодим в плен, меланхолично подумала я.

Зажав в ладонях голубой кристалл, Шив закрыл глаза и сосредоточенно сдвинул брови.

— Ты можешь сделать для нас карту? — внезапно спросил Райшед. — Покажи для начала, где находятся владения этих других дворян.

— Попробую.

Я процарапывала линии в дерне, обозначая камешками холмы и деревни, но тут услышала, как Райшед и Айтен выругались почти одновременно, хотя караулили в разных направлениях.

Я подняла голову.

— Что такое?

— Люди. Идут сюда большим отрядом.

Райшед сбежал со склона, едва не столкнувшись с Айтеном. Его лицо источало тревогу.

— Может, охотники? — нерешительно спросил Айтен.

— На кого здесь охотиться, кроме нас? — Райшед потряс мага за плечо.

Шив с проклятием открыл глаза.

— В чем дело? — рассердился он. — Я едва установил связь.

— Погоня, — коротко ответил Райшед, надевая заплечный мешок.

Мы что было духу побежали по неглубокой долине, уводящей от преследователей. Я рискнула разок оглянуться, но различила только две группы темных фигур. Они бесшумно спускались по склону, разворачиваясь веером. Несмотря на тусклый свет и на то, что — могу поклясться любым богом по вашему выбору — мы не оставили никаких следов, они направлялись прямо к долине.

— Подождите, — проронил Райшед, и мы присели среди россыпи валунов в мелком ручье.

Меж тем охотники стремительным броском атаковали пещеру со всех сторон. Все совершалось почти беззвучно: их дисциплина была такой же твердой, как камни вокруг нас. Никого не обнаружив, они построились в бдительные шеренги, а двое начали рыскать вокруг низины, как гончие в поисках следа. Слабое в неподвижном холодном воздухе, ритмичное скандирование понеслось над тихим ландшафтом.

— Пошли.

Вслед за Шивом мы пробирались по руслу ручья. Слабые струйки тумана поднимались от воды, но я видела, как они свиваются вокруг кистей Шива, подчиняясь его воле. Мои глаза улавливали по бокам какое-то поблескивание, и хотя я догадалась, что это еще одна маскировочная магия, оно страшно отвлекало, как мелодия на грани слуха, которую не удается толком расслышать.

— Проклятие, цветик, смотри, куда идешь! — прошипел Айтен, поскольку я наступила ему на пятку.

Я церемонно извинилась, и мы поспешили за Райшедом и Шивом.

Долина кончилась. Впереди расстилалась совершенно голая травянистая равнина. Райшед огляделся в чуждой для него нерешительности, затем повернул к холму, поросшему редким кустарником. Мы бежали пригнувшись, у всех уже болела спина, но выпрямиться никто не смел из опасения быть замеченным на фоне неба, как бы там Шив ни колдовал.

Светлело. Первое золото восхода окрашивало верхушки холмов. Я еще не была испугана, пока нет, но от осознания, что, возможно, у меня есть повод для серьезного страха, очень скоро защипало затылок — как зуд, когда нельзя почесаться. Мне определенно не нравилась перспектива оказаться схваченной в таком изолированном месте, где никакое бегство через границу невозможно.

С дальней стороны холма донеслось позвякивание колокольчиков.

— Ложись!

Райшед бросился ничком в кусты, и мы последовали его примеру. Тормалинец медленно пополз вперед, и я едва удержалась, чтобы тоже не поползти: чем больше движения, тем больше шансов быть замеченным. Я удивилась, отметив, насколько доверяю Райшеду, но я и в лучшие времена не любила отдавать свою судьбу в чужие руки, а эта история обещала быть одной из худших.

Райшед поманил нас за собой Я ухитрилась разжать челюсти и, отталкиваясь локтями и коленями, поползла через ягодник, царапавший кожу и одежду. Поравнявшись с тормалинцем, я посмотрела вниз. Слева от нас зевающий и потирающий глаза мальчишка выгонял из грубых загонов стадо удивительно лохматых коз, которых доили там две женщины. Мальчишка направлялся вверх по левому склону, а мы поползли вниз, направо. Хорошая новость: под защитой холма росли более высокие деревья, среди которых можно было встать. А вот и плохая новость: единственная причина, по которой козы оставили их в покое, были шипы длиною с палец — они впивались в нас при любой возможности. Стараясь не обращать на них внимания, мы пошли быстрее.

— Стойте! — приказал Айтен, прикрывавший наши спины, и мы застыли.

Я оглянулась: наши преследователи обрушивались на козьи загоны с той же четкостью, что и раньше. Женщины подняли руки, показывая, что безоружны, и, назвав себя, стояли прямо, без всякой боязни, и не было никаких поднятых мечей или криков, когда главари подошли расспросить их.

Как только первые лучи солнца осветили долину, я увидела блеск стальных медальонов на шеях этих двоих. Еще не время для настоящего страха, решила я, ограничимся пока серьезным опасением.

— Видишь медальоны? — шепнула я Айтену. — Этим лучше бы первыми пасть, если дело кончится боем.

Райшед что-то спросил у Шива, и я повернулась, чтобы услышать ответ.

— Ты прав, — поразмыслив, сказал маг. — Видимо, они как-то улавливают живые тела, распознавая при этом людей, так как никто не пошел за козами.

— Значит, нужно быть среди людей, — мрачно изрек Райшед.

— Это страшно рискованно, — с сомнением пробормотал Айтен, но мне пришлось согласиться с Райшедом. Вор, спрятавший жемчуг в банке с сахарным драже — история старая, но она срабатывала во все времена.

Я мысленно просмотрела карту острова и обругала себя за то, что не засекала, куда мы направлялись.

— Там внизу есть деревня.

Мы шли быстро, однако новый день уже вступал в свои права и стали видны вырубки, слишком оголяющие место нашего пребывания. Мы свернули в более густые заросли на склоне, но на скользкой лиственной прели были вынуждены замедлить шаг.

Повседневные звуки деревни, рано начинающей день, просочились сквозь листву, и мы подкрались ближе, согбенные, как старые ревматики. Вскоре показались грубые каменные крыши с толстыми низкими трубами; Райшед жестом велел нам замереть, а сам с мучительной осторожностью, шаг за шагом, пошел вперед. Я уставилась ему в спину и тщетно убеждала себя не шевелиться.

«Глупая баба, ты же никого не слышишь, никого не видишь, ну так не рискуй только затем чтобы кто-то увидел тебя, когда будешь двигаться. Айт охраняет тыл, доверься ему».

Шив был напряжен до предела, и я поняла, слабый звук, долетающий до меня, — это скрежет его зубов. Он действовал мне на нервы, как скрежет ножа по глиняной посуде. Я вся съежилась и уже стала думать, что больше не выдержу, как вдруг Райшед поманил нас, и я облегченно выдохнула.

Мы пробрались через заросли на склоне холма, защищавшего деревню, и Райшед повел нас к кольцу стоячих камней. Последний отрезок мы ползли на животе, но, оказавшись в кромлехе, мы получили какое-то укрытие и, что важнее, могли видеть всю деревню, путь, которым мы пришли, и другую дорогу из нее. Айтен удалился прикрывать дальний подступ, а Райшед лег рядом со мной.

— Сделаешь снова ту карту, а? Может, они потеряют нас на время, но нам надо знать, куда идти.

— Нужно идти к береговому поселению, когда стемнеет, — оглянувшись со своей позиции, тихо сказал Шив. — Если украдем китобойную лодку, я доставлю нас домой.

— А просто магией ты не можешь нас отсюда вытащить? — Молящая нотка проскользнула в моем голосе, и я задумалась над картой, которую нацарапала на дерне.

— Можешь? — тотчас оглянулся Айтен, но Шив с сожалением покачал головой.

— Если до сумерек мне не придется творить других заклинаний, я смогу отправить назад только одного из нас.

Айтен вопросительно посмотрел на Райшеда. Тот пожал плечами.

— Лучше бы это была Ливак.

— Нет! — неосмотрительно воскликнула я и покраснела от ярости на себя, когда остальные зашикали.

— У тебя одной та информация, что нужна Планиру.

Райшед устремил на меня суровый взгляд, и я проглотила свое деликатное возражение. По правде говоря, я, привыкшая всегда заботиться сначала о себе, испытала животную радость от неожиданной возможности убраться из этой переделки. Но тут новая привычка работать в этой команде вероломно пнула меня в голени. Я еще не могла решить, кем тогда стану: бессердечной скотиной или надежным агентом Планира, — но я поняла, что мне ненавистна мысль оставить эту троицу Полдрион его знает какой участи.

Однако у меня еще будет время об этом беспокоиться, когда Шив достаточно отдохнет и восстановит силы для магии, на что лично я не слишком бы рассчитывала. Так ничего и не ответив им, я переместилась, чтобы видеть деревню меж двух огромных камней. Напряжение спало, однако расслабляться было не только глупо, но и опасно. И чтобы не терять бдительности, я стала внимательно изучать все, что меня окружало.

Заметив на камне вырезанные письмена, я невольно подумала: а какое значение имеет этот каменный круг? Почему такая хорошая земля пропадает без дела в такой бедной стране? Разбирая буквы в перерывах между слежкой за деревней, я пришла к выводу, что это — список имен.

Ужасное подозрение зародилось в моей голове и неумолимо крепло. Не в силах больше им пренебрегать, я пощупала дерн, на котором сидела, провела пальцами под сплетением сухой летней поросли, а затем поползла вокруг на коленях. Так и есть, вот она — ровная граница, где дерн вырезали и подняли. Граница, которая дает закругленный контур примерно с человеческий рост и в половину его ширины. Я помолилась Мизаену в надежде, что ни у кого из обитателей деревни не возникнет вдруг желания пойти и пообщаться с предками.

Райшед следил за мной с откровенным недоумением. Я подползла к нему и тихо сказала:

— Мы в могильном круге.

Он ошеломленно мигнул, и я вспомнила, что последователи Дастеннина хоронят своих мертвых в море, а не сжигают, как это принято у нас.

— Странный народ.

Его лицо отразило мое собственное отвращение. О Сэдрин, дай мне умереть где-нибудь в цивилизованном месте и получить приличный, горяченький погребальный костер и миленькую урну в усыпальнице, пока я не узнаю, что может предложить мне Иной мир!