4

* * *

Доктор Норинг был в расстроенных чувствах. Лето наступило в герцогстве, но только на словах. По факту, он и осени такой мерзкой не знал, живя в своем вечно теплом климате. А тут… сплошной мрак! Словом, акклиматизация проходила тяжело и вообще никуда она гадина не проходила. А застопорилась на одном месте, доводя Форда до бессилия и физического, и морального. И хотя работа с Брайтоном и забота о неожиданно появившейся племяннице с чудными бархатными на ощупь рожками немного отвлекали его от собственного общего состояния разбитости, в целом, легче ему никак не становилось. Мужчина привык к красивой жизни на океанском побережье. В большом собственном доме, где много света и тепла. Привык к легкой, дорогой одежде из качественных тканей. Привык к свободе передвижения на комфортабельном автомобиле. И еще много к чему… что дарит развитая цивилизация. И не то, чтобы ему было так уж в тягость передвигаться на карете по неровностям дорог или не хватало модных бутиков и кофе-баров. Нет, все это мелочи, которые не влияли на настроение Форда. Но вот погода… это был полный трэш для несчастного психиатра.

Последнюю неделю он увлекся непростой историей бывшей наемницы. Эрика манила гуру психиатрии своим отчаянием, словно безмолвно прося помощи. Сама бы она не попросила. Слишком сильная, волевая и независимая. Кремень, а не женщина. Про таких в мире самого Форда говорят «баба с яйцами» Так что эта леди точно бы не попросила помощи целителя душ, как в этом мире называли его профессию. Но вот ее душа… которую доктор слышал и чувствовал, потому что был эмпатом… она буквально вопила. Ее разрывало от отчаянной, мятежной, болезненной неудовлетворенности. Ее корежило от чувства вины. Выкручивало и рвало на части от желания быть счастливой и от понимания, насколько нереально это желание.

Было трудно договориться с Эрикой. Женщина не хотела идти на контакт. Но гуру он или так… дешевый клоун — психоаналитик для чихуахуа Пэрис Хилтон? Конечно пришлось поработать. Но старания Форда были вознаграждены. Расположив к себе Эрику, он узнал много интересного и шокирующего, что его самого повергало в ужас. Но отринув собственные предубеждения, он постарался думать лишь о том, что перед ним душа, нуждающаяся в помощи, а не убийца с руками в крови до самых плечевых суставов.

А потому он снова и снова инициировал встречи с Эрикой. Вплоть до «случайных» столкновений, лишь бы побольше контактировать с ней. Больше говорить. С каждым разом узнавая все больше и делая выводы все плачевнее. Впрочем, надежда была. Ее правда не было видно, но она ощущалась доктором Норингом, как нечто невесомое и эфемерное, окутывающее заблудшую в собственных страхах душу.

Сегодня был особенно паршивый денек. Дождь лил весь день, а ураганные ветра не позволяли выйти на улицу. Впрочем от несения вахты погодные условия никого не спасли и Форд видел, как сменялись часовые на внешней стене и внизу в стратегически важных точках по периметру внутреннего двора. Сквозь окно своих апартаментов Форд видел и фигуру командира гвардии, который не нежился у камина с бокалом вина, а добросовестно обходил посты на стене. Брайтона трудно было не заметить и не узнать, слишком уж колоритной была его фигура. Так что даже тонны воды, заливающие герцогство не смогли его укрыть от внимательного взгляда доктора.

— Я привыкну, — со вздохом он отвернулся от окна, убеждая себя, что человек такая мерзкая тварь, которая может адаптироваться и привыкнуть ко всему. Тем более, что такое погода? Мелочи жизни! — Не неженка, — устало растирает руками глаза, подумывая на ночь глядя навестить сестру или не стоит. У Кайли, к великому облегчению самого Форда, но и изрядной доли негодования, не было проблем с акклиматизацией. Или материнство ее делает непробиваемо счастливой? Или он такой хиленький оказался по сравнению с сестрой? — Снега сошли, уже хорошо, — убалтывает себя Форд видеть позитив даже в унылом мокром недоразумении, и все же выходит из своей комнаты.

Но не успевает он сделать и шагу, как его накрывает волной чужого отчаяния. Чужого, но уже такого знакомого. Форд даже покачнулся от мощного удара по его чувствительной эмпатической сути, схватился за переносицу пальцами, пытаясь собрать мысли в кучку и понять откуда был посыл. Впрочем, буквально сразу он услышал поспешные шаги, звуки от подбитых металлом каблуков разлетались в тишине пустых коридоров.

«Эрика» мысленно узнал доктор мечущуюся душу и поспешил на ее поиски.

Буквально за поворотом один коридор пересекал иной, где на коврах еще остались мокрые следы, очевидно что тут только что кто-то прошел, явившись из мокрого ада улицы. Форд знал, где комната Эрики, уже не раз за последнюю неделю провожал ее. И сейчас мокрые следы его уверенно вели к дверям ее апартаментов.

Чем ближе был доктор Норинг к своей цели, тем сильнее его давило отчаяние и боль, почти физически ощутимая, настолько она была сильна, хоть и относилась к органу весьма эфемерному. Но, как показывает практика, душевная боль иногда способна причинить страданий даже больше, чем отрезанная нога. Уже у самой двери он замялся, размышляя постучать ли или так зайти?

Нет, конечно Форд помнил, что эта женщина была первоклассным палачом, и вламываться в ее покои без приглашения это считай дай разрешение ей как минимум нос сломать нахалу, если не оторвать гениталии. Но… она была в таком состоянии…

Из-за двери послышались сдавленные рыдания, быстро переходящие в истеричные и неконтролируемые. И этот фактор решил почти шекспировскую дилемму входить или не входить. Стучать или не стучать. Форд просто нажал на золоченную резную ручку и без спроса вошел в святая святых — женские покои. На полу у самой двери лежала Эрика. Она сжалась в маленький беззащитный комочек и беззастенчиво самозабвенно рыдала, не чувствуя прихода чужака, не зная о его присутствии.

Сердце и разум эмпата рвалось на части, когда его снова и снова накрывало чужими чувствами.

«Надо научиться экранироваться от нежелательных эманаций, — отстраненно думал Форд, морщась и глубоко дыша, чтобы вернуть себе ясность мысли, а не лечь рядом и реветь, — бедная девочка, — с жалостью смотрит на Эрику, касаясь ее плеча ладонью»

— Тшш… — зашептал он, пытаясь привлечь ее внимание, поймать осмысленный взгляд но женщина довела себя до неадекватного состояния, кажется она даже не поняла, что происходит, когда Форд поднял ее на руки и унес, считая это все плодом своего травмированного воображения. — Тшш… я тебе помогу…


* * *

Эрика не часто позволяла себе такие приступы слабости. Но бывало, да. Еще когда она была наемницей, сам Брайтон приводил ее в чувства. Пару раз он даже прибегал к радикальным мерам. Как оказалось, секс был отличным успокоительным. С тех пор, как она поселилась в герцогстве, Эрика не знала таких эмоциональных срывов. Давно ее не корежило. Но последний месяц ее что-то стало накрывать. Что послужило спусковым крючком, она не могла точно сказать. Сначала эти сны… донимали. Потом Кайли со своими счастливыми глазами и очаровательной дочерью… дочерью, которой никогда не будет у самой Эрики. А ведь… она так хотела бы быть счастливой. Женой и матерью… Но…

Еще этот доктор со своими все понимающими взглядами и вкрадчивыми вопросами… Словом… накрыло ее. И теперь она самозабвенно оплакивает свою судьбу.

— Уйди Брай, — всхлипывает Эрика, даже пытается вяло отбиться от мужских рук, что ее уверенно поднимают и уносят куда-то. — Не надо, не трогай меня, сама справлюсь, — пытается оттолкнуть, даже не понимая, кто ее несет. А силы в руках и нет. Движения вялые, заторможенные. Будто вся из себя она выдохлась. Ватными руками не сильно-то потолкаешься, когда мужские руки тебя беззастенчиво прижимают к груди. — Я хочу переболеть уже, Брай, — завывает она, некрасиво рыдая ему в рубашку. — Хочу вырвать эту боль… избавится от нее…

— Тшш… — успокаивает ее чужой голос. Эрика в приступе своей агонии даже не понимает, что голос не принадлежит ее командиру. Она слышит его, но слова не доходят до расшатанного сознания. — Сейчас полегчает, — из мешанины слов и образов она вырывает единственную фразу, что ей понятна. А потом чувствует болезненный укол и сильные руки, что ее обнимают, покачивая, как ребенка. И голос его… отдаленно знакомый, но неузнаваемый… его слова, будто убаюкивающие, заставляющие прислушиваться. Ненавязчивые поглаживания по спине и голове. Ее истерика нисходит до редких всхлипов и икоты. — давай, девочка, выпрямись, — просит ее мужчина, подталкивая в спину, чтобы села ровнее. Губ касается прохлада стекла. — Сделай глоток… — снова этот голос… и чужие руки насильно вливают в ее рот прохладную воду со странным привкусом.

«Хоть бы отрава, — отстраненно думает Эрика, послушно глотая и судорожно переводя дыхание»

Через силу она разлепляет веки, ужасно опухшие из-за слез. Перед глазами расплываются очертания смутно знакомого лица.

— Все хорошо, — мягко уговаривает ее мужчина, гладя по голове. По лицу. И прижимает ее к себе, — отдохни… тебе сейчас лучше поспать…

И у Эрики нет сил сопротивляться силе и уверенности ее нежданного спасителя. Усыпая она только отстраненно подумала, что это был не Брайтон…

Загрузка...