Игра в королевство

Глава 3 Западня

Лара немного поворчала из-за того, что Вероника снова задержалась, но раздувать конфликт не стала, забрала свое лекарство и куда-то ушла. Потом настало время домашней работы и уборки на лоджии. Закончив с этим, Вероника устало плюхнулась на кровать. Рука сама собой потянулась к альбому с рисунками, но ее на полпути остановил писк мобильника.

Надежды не оправдались – это оказалась эсэмэска от Катьки: «Завтра идем фоткаться». Вероника отбросила телефон. Ей не хотелось возвращаться в больницу.

Мобильник снова радостно запиликал. На этот раз звонок – от Юры. Настроение сразу взлетело вверх.

– Привет, Вероника! Хочешь прогуляться?

Вероника посмотрела на часы. Полвосьмого, еще не поздно.

– Ладно. Сейчас.

Они договорились встретиться у ее подъезда через пятнадцать минут. Времени на сборы было мало, поэтому Вероника и размышлять не стала над тем, чтобы навести марафет, – не привыкла она к такому. Девушка просто распустила волосы, причесалась и намазала губы блеском, который обычно использовала с сугубо практической целью – чтобы не обветривалась кожа. Затем Вероника нацепила на руку свой единственный браслетик – тонкий золотой обруч с подвесками-звездочками. Раньше он принадлежал матери и был ужасно старомодным, но, даже когда у Вероники водились свободные деньги, она не могла заставить себя купить ему замену.

Юра уже поджидал ее, и не один. На поводке он держал собаку с симпатичной мордочкой и шерстью медового цвета.

– Ух ты! – Вероника тут же протянула руку, и собака с удовольствием облизала ей пальцы. – Финская лайка?

– Карело-финская. Зовут Лис, – представил питомца Юра. – Пройдемся?

Они медленно пошли со двора. Людей на улице было мало, а серое небо висело низко, хотя погода стояла теплая. Юра хотел что-то сказать, но никак не решался, мялся и переводил разговор на всякую ерунду. То и дело повисали неловкие паузы.

Вероника ни о чем толком не думала. Боялась думать. А если он скажет что-то такое… Как она отреагирует? Кто бы знал.

– Послушай, – наконец сказал Юра. – У меня эта больница из головы не идет.

– М-м, – промычала Вероника. Такого она точно не ожидала. – Почему?

– Ты же знаешь, что случилось? Почему ее закрыли?

– Там вроде дети пропали. Много.

– Вот именно. – Юра снова выдержал паузу и выдохнул: – Моя сестра была там.

Вероника растерянно посмотрела на него.

– В смысле? Лежала в больнице?

– Лежала. И пропала.

– Я… Мне жаль. Соболезную, – пробормотала Вероника.

Юра остановился, надел на Лиса намордник и спустил его с поводка. Собака радостно бросилась исследовать двор.

Вероника решила: раз Юра заговорил об этом сам, можно задать вопрос.

– Так это все правда, про исчезновения? То есть я имею в виду… Никого не нашли?

– Никого. Как сквозь землю провалились. Ну и вообще… Странные там дела творились, мне кажется.

Вероника вздрогнула. Больничные коридоры. Детский мяч. Куклы. Стул в лифте. Теперь все это заиграло мрачными красками. История не была газетной уткой, кто-то и правда потерял ребенка. Пропало восемь детей.

– Сначала думали, что пропали девять ребят, – продолжил Юра. – Но одну девочку нашли. Она пряталась – то ли в туалете, то ли в кладовке.

– Слава богу, – выдохнула Вероника. – Рассказала что-нибудь?

– Вроде бы нет. И никого больше не нашли. Во всяком случае, родителям ничего не сообщали…

Лис вернулся. Юра прицепил поводок к ошейнику, и они двинулись дальше.

– Честно говоря, не хотел туда соваться, но ты рассказала, и теперь я все время думаю об этой больнице. Вот я и… Может, сходим завтра?

Вероника так дернулась, что звездочки на браслете громко зазвенели. Юра удивленно посмотрел на нее.

Она поколебалась, но в конце концов сдалась. Если она хочет общаться – а это определенно так – все равно когда-нибудь придется объяснять.

– Завтра я должна идти туда с Катькой. Если она узнает, что я растрепала тебе – убьет.

– Что значит убьет? Что значит должна?

Юра бросил на нее взгляд, который Веронике совсем не понравился. Но она больше не могла заставить себя выговорить ни слова.

– Ладно, – сжалился он. – Тогда пойдем сейчас?

– Сейчас?!

– Я бы предложил вместо уроков, но тогда у нас обоих будут проблемы, сама знаешь, какие сейчас проверки устраивают.

Вероника знала. Отсутствие хотя бы на одном уроке было чревато звонком родителям. Но пойти в это место сейчас, особенно после того, что она услышала…

– Да не бойся, – сказал Юра. – Ты же сама сказала, что там никого нет. И Лис будет с нами.

– Там… Там будет темно.

– Я сбегаю за фонариком. Быстро, туда и обратно. Лис нас в обиду не даст. Да и я сам вообще-то не такой уж безобидный, если разозлить. Подержи!

Юра сунул поводок опешившей Веронике и, сказав, что сейчас принесет фонарь, умчался. Он скрылся в последнем подъезде дома, у которого они стояли. «Так вот, значит, где он живет», – подумала Вероника. После этого волей-неволей пришлось вернуться мыслями к тому, что ее ожидало.

Следовало сказать «нет», вернуться домой и выпить горячего чаю. Но тогда Юра подумает, что она трусиха и предпочитает проводить время с Катькой. Да и как отказать, ведь он открыл ей свою тайну. О таком первому встречному не рассказывают. Понятно, что для него важно увидеть это место…

Юра вернулся. Вероника вымученно улыбнулась.

Они отправились на остановку и сели в подошедший автобус. По дороге болтали о школе, вспоминали волонтерскую работу. Лис оказался образцовым пассажиром – сидел смирно, прижавшись к их ногам, и позволял себя гладить всем желающим.

Но когда они пошли по промзоне, темы иссякли, а молчать было невмоготу. И Вероника вдруг сказала:

– У Катьки был дорогой мобильник. Очень дорогой.

– И? – Тема мобильников Юру явно не интересовала.

– Я его разбила… Случайно.

– Как умудрилась? – удивился Юра.

– Сама не знаю.

Это было не совсем правдой. Но рассказывать всю историю Вероника не собиралась.

В тот день в школе у нее ни с того ни с сего пошла кровь из носа. Она рванула в туалет. Катька как раз была там и нашла происходящее очень забавным. Преградив путь к раковине, она принялась снимать все на телефон, отпуская обидные комментарии. Обычно тихая и мирная, Вероника ощутила прилив злости и попыталась вырвать гаджет у нее из рук. Завязалась потасовка, результатом которой стала кровь на модной Катькиной блузке и разбитый экран новейшего смартфона.

– Так ты поэтому с ней ходишь? Она тебя шантажирует, что ли?

– Ну, не то чтобы шантажирует, – пробормотала Вероника. – Просто я должна выплатить ущерб, а денег у меня нет.

На самом деле это был шантаж в чистом виде. Катька в красках описала, что будет, если Вероника не отплатит ей тем или иным образом. Нет денег? Можно поступить проще: помогать с блогом и домашними заданиями, ну и всем остальным, по мелочи. А еще Катька «по-дружески» порекомендовала «не переводить стрелки на предков», потому что если ее отец узнает, то поставит семью Вероники «на счетчик». Сомневаться в реальности угрозы не было оснований, об отце Катьки ходили самые жуткие слухи.

Через пару дней, столкнувшись с непомерными требованиями в виде горы невыполненных домашних заданий, Вероника высказала, что думает об этой ситуации. Дело было возле школьной площадки, в тот момент, к сожалению, абсолютно пустой. Катька затушила сигарету, подняла кирпич, подпирающий входную дверь, и без лишних слов ударила Веронику по руке этим кирпичом.

– Следующий будет в голову, – пообещала она.

Вероника проходила с повязкой несколько недель. В травмпункте ее подмывало открыть правду, но отец, которому она ничего не рассказала, почему-то уверенно заявил, что она ударилась случайно. Врач не стал задавать дополнительных вопросов и просто молча сделал свое дело.

Выложить все это Юре язык не поворачивался. Она и так сказала слишком много.

– Юр, пожалуйста… Если она узнает, что я проболталась, у меня будут большие проблемы.

– Не бойся, не узнает. Но так тоже нельзя, – возмущался Юра. – Кем она себя возомнила?

Они уже давно брели в полутьме. В желтом свете фонаря ветви деревьев, высовывающиеся из-за бетонных заборов костлявыми лапами, колыхались от холодного ветра и отбрасывали жуткие тени. Однако Юра был совершенно спокоен, а Лис так и вовсе радостно тянул их вперед.

Веронике стало стыдно за трусость. Что же с ней будет, когда они войдут в здание? Ведь обязательно что-нибудь хрустнет, ухнет – и она завопит от страха как дурочка. Если, конечно, до этого не упадет в обморок.

– Не волнуйся! – Юра вдруг взял ее за руку. – Быстро пробежимся – и обратно. Я бы предложил тебе подождать снаружи, но мне кажется, вдвоем надежнее. Мало ли!

Прикосновение его теплых пальцев заглушило ряд догадок, вызванных этим «мало ли».

– Ладно, – сказала Вероника. – Только там ничего особенного нет. Старые медицинские карты да игрушки…

Куклы на баррикаде.

Вероника мотнула головой. Можно просто не ходить в то крыло. Пробежаться по другому и сослаться на то, что уже поздно.

У входа в больницу царила прямо-таки мертвая тишина. Лис сел рядом с крыльцом и вопросительно оглянулся на Юру, словно спрашивал, действительно ли они собираются войти в это жуткое здание. Но напуганным пес не выглядел, и это обнадеживало.

– Пошли! – Юра первым поднялся по ступеням и перешагнул порог.

Лис последовал за ним. Вероника – волей-неволей – тоже.

В вестибюле ей сразу бросился в глаза стул, все так же стоявший в раскрытом лифте. Может, Катька и не швыряла его вовсе – приснилось. Или ухитрилась поставить стул обратно ради шутки, это было бы очень на нее похоже.

Вероника понадеялась, что Юра побродит по первому этажу и этим ограничится. Но нет, он уверенно направился к лестнице. Лис припустил следом, время от времени останавливаясь и принюхиваясь. Вероника внимательно наблюдала за ним и не замечала ничего странного. Видимо, в здании все-таки никого и ничего не было, и если пес и был чем-то встревожен, то обилием незнакомых застарелых запахов.

На втором этаже Юра остановился.

– Здесь было второе отделение, – тихо проговорил он. – Из которого все пропали.

– Тут двери закрыты.

Юра зашел на этаж и толкнул сначала одну дверь, потом – другую. Вздохнул и кивнул на лестницу.

– Третий тоже закрыт, – сказала Вероника с затаенным облегчением. – Мы только на четвертом были…

– Что за черт, кому понадобилось закрывать двери в пустой больнице? – проворчал Юра, поднимаясь по ступенькам.

На третьем этаже он остановился.

– Не то чтобы я тебе не верил, – объяснил он, – просто, может, вам сил не хватило… Ого!

Раздался тихий скрип. Дверь справа приоткрылась.

У Вероники помутнело в глазах: Катька остервенело билась в эти двери, а теперь одна из них любезно приоткрылась сама, причем Юра ее даже не коснулся. И никаких сквозняков не было в помине…

– Да не паникуй ты. – Юра навел на нее фонарь, и Вероника зажмурилась. – Ой, извини.

Он несколько раз толкнул дверь напротив. Стук гулким эхом разносился по зданию.

– Прекрати, пожалуйста, – прошептала Вероника.

– Прости. Хотел успокоить и показать, что вы не слишком пытались открыть, вот и не открыли… Ну, пойдем.

– Может, на четвертый? – Сердце Вероники больно забилось о грудную клетку.

Она разглядывала полоску тьмы между дверью и косяком, и четвертый этаж казался почти родным. По крайней мере, она примерно знала, что там и как. Эта же чернота напоминала сгусток мрака в школьном подвале.

– Туда тоже можем, но потом.

Юра широко распахнул дверь. Фонарь осветил длинный коридор – точно такой же, как те, что они с Катькой видели на четвертом. Пол был чистым, без мусора, двери по обе стороны закрыты. Это обрадовало Веронику, но Юра подошел к первой попавшейся комнате и быстро выяснил: замки имелись, но теперь двери запирались только на засовы.

Он сдвинул железку с облупившейся краской. Тишину снова нарушил скрип, протяжный и тоскливый.

– Ничего себе! Посмотри!

Вероника подошла и заглянула за дверь.

Здесь, по-видимому, была общая палата – как и на четвертом. Друг против друга стояли шесть маленьких кроваток с побуревшими от времени и грязи матрасами и подушками. Вероника содрогнулась, увидев на полу клок волос, но, присмотревшись, поняла, что это просто кукольный парик. Из-под первой кровати справа луч фонаря высветил маленькую пластиковую ножку.

– А там что такое?

Юра посветил вперед. На подоконнике, перед окном, забранным решеткой и закрытым фанерой, темнело что-то непонятное. Пытаясь разглядеть предмет, Вероника переступила порог. Стопка книг, на которой оставили игрушку? Причудливой формы часы?

Лис вдруг громко гавкнул. Вероника вздрогнула, обернулась и успела увидеть, как быстро закрывается дверь.

Она в мгновение ока бросилась назад. Дверь чуть подалась, но потом вернулась обратно. Лязгнул засов.

Вероникой овладела паника. Она ничего не понимала. Руки, не подчиняясь ей, бестолково застучали по двери.

– Тихо ты!

Окрик заставил ее замереть. Вероника в волнении прислушалась.

– Стучи не стучи, – сказал Юра, – никто не услышит. Кстати, Катька просила передать, что здесь тебе самое место.

Послышались шаги Лиса и его хозяина – они уходили. Вероника отказывалась верить в происходящее.

– Привет, я ее запер, – донесся до нее голос Юры, который становился все тише. – Не на четвертом – на третьем, там было открыто… Прослушаешь сообщение – удали на всякий случай.

Через полминуты тоскливо завыл Лис. Юра кричал на него, очевидно прося перестать, но ничего не помогало.

Вскоре все стихло.

Вероника осталась одна в темноте.

Она не знала, сколько времени простояла перед дверью, не двигаясь и пытаясь осознать, что случилось. Наконец разум, плавно отодвинув Юру и Катьку, пришел к единственной действительно важной мысли: она совсем одна и заперта в заброшенной больнице. Близится ночь. Никто не знает, где она.

Вероника медленно обернулась. Тьма комнаты давила на нее. Казалось, вокруг полно народу.

«Телефон», – подсказало сознание, с немалым трудом пробившись сквозь страх.

Вероника нашарила в кармане мобильник и попробовала позвонить отцу. Пошли гудки, но потом сигнал пропал. Попробовала набрать 112 – глухо.

Она оглядела комнату, слабо подсвеченную экраном. На кроватях сидели темные силуэты. На всех, кроме той, что стояла справа у окна.

«Мерещится», – подсказал уставший разум.

Вероника отчаянно хотела ему поверить и напрягла зрение. Поворачивать смартфон, чтобы лучше осветить помещение, она побоялась. Всматривалась до рези в глазах и видела силуэты. Дети сидели на кроватках, беззаботно свесив ножки. Они не двигались. Наверное, и впрямь мерещится… Но откуда тогда это навязчивое ощущение, что на нее смотрят?

Закружилась голова. Вероника думала присесть прямо на пол, у двери, но почему-то пошла вперед, чувствуя, как обитатели палаты поворачиваются и провожают ее взглядами. Уселась на свободную кровать. Закрыла глаза.

Напряжение скопилось в висках и билось, как маленькие птички, схваченные чьими-то грубыми пальцами.

В комнате было тихо, но и эта тишина давила. Напряжение становилось все сильнее, и наконец в голове словно что-то лопнуло. Веронику подхватило воздушной волной и унесло в мир, где не было ничего страшного.

Палата оказалась светлой и приятной на вид, кровати застелены чистым бельем и накрыты разноцветными вышитыми покрывалами. Светловолосая девочка напротив Вероники сидела в обнимку с плюшевым медведем, по соседству с ней – рыжая малышка и забавный крокодильчик с круглыми глазами. Маленькая брюнетка в углу расчесывала волосы Барби. На четвертой кровати еще одна блондинка держала большую куклу, а у девочки рядом был пушистый енот.

Только Вероника сидела без игрушки. Она встала, прошла через палату, выудила из-под крайней кровати куклу, подняла и надела на нее парик. Затем вернулась на прежнее место.

– Так намного лучше, – сказала светловолосая девочка. – Собрание объявляю открытым!

Она достала спрятанную под подушкой бумажную корону, развернула и надела ее на голову. Остальные четыре девочки соскочили с кроватей и уселись на полу, глядя на блондинку как на предводительницу. Вероника, подумав, присоединилась к ним.

– Первое, – сказала больничная принцесса. – Никто не должен терять игрушки. Это опасно.

– Почему? – спросила девочка с енотом.

– Они нас защищают. Как талисманы.

– Не защищают, – возразила владелица крокодила. – Тигрицы меня знаешь как!..

– Тигрицы – это другое, – объяснила ее соседка. – Они помогают Серым, но они люди.

– Да, – подтвердила принцесса. – Талисманы против них не действуют, но зато Тигриц можно поцарапать или укусить. Второе. Куклы защищают лучше всего. Их мы используем, чтобы построить крепость.

Все посмотрели на Веронику.

– Ты тут все равно ненадолго, – сказала девочка с енотом.

– Давай, – поторопила принцесса. – Нам нужна крепость. Ты слышишь? Они здесь.

За дверью палаты раздался странный звук – словно чьи-то не то руки, не то лапы тяжело опускались на кафельный пол. Этот звук показался Веронике смутно знакомым.

Точно, школьный подвал. Хлоп… хлоп…

Принцесса спрыгнула с кровати, поправила бумажную корону и потянула Веронику за рукав:

– Пойдем.

Вероника послушно встала. Кто-то отодвинул засов. Дверь отворилась и выпустила их в ярко освещенный коридор.

– Тихо, – принцесса прижала палец к губам. – Остерегайся Тигриц. Они здесь повсюду.

Вероника не понимала, что это за Тигрицы и куда деваться в случае их появления, но кивнула. В конце концов, это психиатрическая больница. Мало ли что могло почудиться этим малышкам, да и ей самой. Разве еще пару минут назад здание не было заброшенным?

Они прошли в конец коридора и свернули направо, в открытую комнату. Это была игровая: светлый ковер, книжный стеллаж, несколько разноцветных столов с альбомными листами и карандашами, разбросанными по пластиковым поверхностям. Только вот сидеть за этими столиками можно было разве что на коленях – все стульчики сложили в одну груду посреди комнаты, а поверх них рассадили кукол.

– Их пугают ненастоящие лица, – сказала принцесса.

Она забрала у Вероники куклу и посадила на единственное свободное место.

– Кого пугают? Тигриц?

– Нет. Серых.

Кукла Вероники накренилась. Девочка поправила ее.

– Они тут вместо нас. Не позволяй им себя касаться. Если тронут – то всё.

Свет начал медленно гаснуть. Черты лица девочки расплылись, у Вероники снова закружилась голова. Она прикрыла глаза, пытаясь справиться с дурнотой. Когда она открыла их снова, вокруг была кромешная тьма.

Вероника не поняла, что произошло. Она уснула в палате? Тогда почему стоит на ногах?

Дрожащей рукой она достала из кармана телефон. Слабый свет фонарика рассеял темноту, и Вероника шарахнулась в сторону от неожиданности: она стояла вплотную к куклам, рассаженным на горе из пластиковых стульев.

Не давая себе времени задуматься, Вероника осветила помещение. Она не в палате. Это была та же игровая комната, только на ней лежал отпечаток времени. Пластиковые столы перевернуты или поломаны, ковер исчез. На полу валялся мусор. Пустой стеллаж был разгромлен. Возле него на стене – какая-то надпись.

Вероника подошла поближе.

Из коридора донеслись шаги. Звук легко просочился в приоткрытую дверь.

Палата была закрыта на засов. Как ей удалось выйти? Нет, сейчас это не имело значения. Кто в коридоре? Неужели вернулся Юра? Встречаться с ним не хотелось, ведь он наверняка захочет снова ее запереть.

«Нет, не он», – поняла Вероника, на цыпочках подходя к выходу и прижимаясь к стене так, чтобы ее не было видно, если кто-нибудь решит заглянуть в помещение из коридора. Цокали чьи-то каблучки. Может, сюда пришла Катька?

Цокот прекратился, сменившись хлопками по полу. Скрипнула дверь. В комнату упала тусклая полоска света. В нем Вероника увидела отвратительную конечность, всю в бурых пятнах и синих прожилках. Сперва даже не было понятно, рука это или нога. Потом Вероника разглядела четырехпалую кисть на конце неимоверно длинного и тонкого предплечья. Рука развернулась и уперлась в пол. Локоть при этом превратился в острый угол, словно существо передвигалось ползком.

Вероника не дышала. Ей было страшно даже представить, кому может принадлежать рука. Если это чудовище проберется в комнату, она просто умрет от ужаса.

В полоске света показался кусочек чего-то полукруглого, похожего на кусок сырого мяса. Затем и он, и рука исчезли. Снова послышались хлопки. Зыбкий свет померк.

Вероника утратила счет времени. Она стояла не двигаясь в гробовой тишине. Потом решила: надо бежать. Не красться, а на полной скорости, напролом, не оглядываясь. Если ей суждено умереть – пусть так, но во время бегства. Это лучше, чем дожидаться в комнате, сходя с ума.

Остерегайся Тигриц.

Уж лучше бы тут были Тигрицы.

Рука сама собой потянулась к куклам и взяла одну – ту самую, что во сне сюда втиснула маленькая принцесса. В реальности игрушка выглядела не так привлекательно – голова сломана, на месте левого глаза черная дыра, не хватает руки и ноги. Но парик, определенно, был тот самый, с пола палаты.

Вероника зажала в одной руке куклу, в другой – телефон, чтобы освещать дорогу. Глубоко вздохнула, сглотнула застрявший в горле комок слез, распахнула дверь и шагнула в коридор.

Она велела себе не задумываться, не оглядываться, а сразу бежать, но не получилось. Непослушные ноги на черепашьей скорости донесли ее только до начала коридора. Дверь палаты была аккуратно прикрыта, на лестницу – распахнута настежь.

За спиной раздался протяжный хрип. Он подействовал как выстрел стартового пистолета.

Вероника сломя голову бросилась вниз по лестнице, не видя практически ничего перед собой. Хрип сменился воем. Хлоп-хлоп-хлоп… Что-то гналось за ней.

Второй этаж, первый… Вероника добежала до регистратуры, и тут ее схватили за ногу. Она упала и больно ударилась, но это было нестрашно по сравнению с сокрушительной безумной паникой.

Кто-то крепко сжимал ее щиколотку.

Не позволяй им себя касаться.

Послышался стук. Вероника ничего не видела, но подумала, что упал стул, который стоял в лифте. Значит, кто-то был и там.

Существо у ее ноги зашипело.

Их пугают ненастоящие лица.

Вероника изогнулась и в отчаянии запустила куклу в невидимого противника. Нелепый слабый удар вдруг подействовал: хватка разжалась. Вероника вскочила на ноги и бросилась к выходу. Свежий воздух ударил ей в лицо пьянящей волной – свобода! – но она не остановилась.

Вслед Веронике несся яростный вопль.