Игра в жизнь. Этап первый

Глава 11

— Что значит: «их отпустили»?!

— Это значит, что Роберта Колина и Джери Барринтона выпустили из-под стражи.

— Как?!

— Вы прилетели сюда из Нью-Йорка, что бы устраивать скандал, офицер Вуд?

— Ты что, сопляк, как ты со мной разговариваешь?! Как их могли отпустить, они подозреваются в разбойном грабеже, и в убийстве полицейского, ты понимаешь? В убийстве копа!

— Поступил приказ сверху, не моя работа задавать вопросы, моя работа — исполнять приказы.

— Кто? Кто приказал?

— Мой начальник, а ему его начальник.

— Чёртов бардак! — Бенни ударил кулаком о стол.

— Это не моя забота, уходите, офицер Вуд, вы не в себе, иначе, мне придётся применить силу.

— Продажные копы, чёртовы копы!

— Не все такие принципиальные, как вы, офицер, хотя в наше время любая принципиальность измеряется в количестве купюр.

— Что? Ты хочешь сказать, что метя тоже можно купить?! — вспылил Бенни.

— Да нет, вас проще убить. Так и сделают те люди, которые освободили преступников.

— Найди мне их, понял? Найди Роберта и Джери, и как можно скорее!

— Автомат выдачи кофе стоит вон там за углом, — указал полицейский.

Бенни вздохнул, отправился к автомату. День не задался с самого утра, он так спешил в участок, хотел первым встретиться с преступниками, найти Перчатки, и тут такой провал. Ко всему прочему, он ужасно устал и не выспался, весь перелёт он не сомкнул глаз. Во-первых, он чертовски боялся самолётов, он просто категорически не мог доверять свою жизнь посторонним людям, таким как пилоты самолёта, например. Во-вторых, он всё обдумывал детали дела, сопоставлял факты, просматривал цепочки событий, надо признать, что он был гениальным следователем, способным мыслить не как все, а кардинально по-новому.

Автомат взял деньги, но выдавать кофе категорически отказывался, и тогда разъярённый Бенни принялся бить негодяя кулаком, привлекая внимание всего участка.

— Воюете с техникой? — добродушно поинтересовался высокий мужчина в пиджаке.

Первое, что оценил Бенни, это безупречную фигуру собеседника и его физически сильное и здоровое тело.

— Вечно он заедает, позвольте, помогу, — мужчина в пиджаке нажал на кнопку пуска сильнее, и послышалось жужжание работающего автомата, — Готово.

— Спасибо, — пробормотал Бенни, доставая пластиковый стакан и обжигаясь.

— Меня зовут Жуан Паулу Родригеш Алмейда, — соврал Сергей Глинов, представившись одним из своих любимых и сложных имён.

— Как, чёрт возьми? О Боже, что за имя такое?

— Я испанец, — улыбнулся Сергей.

— А, теперь понятно, откуда такой странный акцент. Я Бенни. Бенни Вуд, — офицер пожал новому знакомцу руку.

— Тяжёлый денёк? — поинтересовался Сергей, присаживаясь на диван.

— Да уж, эти копы уже всем продались, отвратительно, как прогнил этот мирок, — Бенни сел рядом, и отпил кофе.

— Прекрасный кофе, не так ли?

— Отвратительный.

— Вы ведь тоже полицейский?

— Но не такой гнилой, как эти, — Бенни бросил злобный взгляд на толпу офицеров, шумно обсуждающих его появление.

— Я думал все копы продажные.

— Так и есть, за редким исключением.

— Так что они натворили?

Бенни внимательно посмотрел в глаза Сергея.

— Не важно, — задумчиво произнёс он, откидываясь на спинку скрипучего дивана, и ослабляя свой неизменный галстук поверх рубашки.

— Бенни, вы удивительный человек!

— С чего бы это?

— Ну, если не брать во внимание то, что вы жуткий социопат и интроверт, вы гениальный полицейский, раз не боитесь принципиально подходить к работе, благодаря таким людям, как вы, наша страна ещё не развалилась.

— Поверьте, я тоже не идеален, — пробурчал Бенни, снова выпив горького кофе.

— По вам можно сказать, что вы очень упорный и настойчивый человек, который с головой уходит в дело, и раскрывает его, чего бы это ни стоило.

— Вы что, гадалка? Не напрягайте меня своей болтовнёй, прошу!

— Если бы вам угрожала опасность, вы всё равно бы делали свою работу?

— Что?

— Что?

Нахмурившись, Бенни внимательно смотрел в глаза собеседника, проявив к нему явный интерес за время всей беседы.

— Что ты этим хотел сказать? — медленно произнёс он, своим чутьём уловив едва заметную угрозу.

— Всего лишь восхваляю вас! — рассмеялся Сергей, — У вас такая опасная работа, но вы ничего не боитесь и готовы на всё, это потрясающе! Я обязательно напишу об этом статью!

— О! Так вы из газеты?

— Да, я журналист, — соврал на ходу Сергей, и облегчённо вздохнул, увидев, как расслабился полицейский.

— Тогда понятно, почему вы суёте свой нос в чужие дела.

— Прошу прощения, но…

— Офицер Вуд! Появились новости! — крикнул кто-то из полицейских.

Бенни передал стакан Сергей, и вскочил с дивана. Когда он дошёл до стола полицейского, который его звал, то Сергея и след простыл. Выходя из участка через чёрный вход, тяжело дыша от того, что чуть не попался, Глинов написал СМС своему начальнику.

«Этого копа не удастся купить, он не отступиться» — прочёл Алексей Гордеев.

— Вчера вечером Роберт Колин попал в больницу, вот адрес.

— Опять они во что-то вляпались, весёлая у ребят жизнь, — заметил Бенни.

— Как и у тебя.

— До встречи, — офицер быстрым шагом направился на улицу, в попытке поймать такси.

Глава 12

Когда Джери проснулся от телефонного звонка, Синди мирно спала на его плече. Умытая и приведённая в порядок вечером, она выглядела ещё более впечатляюще и мило, чем вчера. Джери даже залюбовался, но опомнившись, ответил на звонок.

— Да.

— Это Бадди, ты меня не знаешь.

— Естественно не знаю, ты кто такой, школьник? — прорычал Джери в ответ на какой-то детский голос собеседника.

— Дай телефон Синди, а то она не отвечает.

— Ладно.

Парень растолкал девушку и приложил ей телефон к уху.

— Да, Аллё, кто это?

— Синди, это я Бадди, зачем ты выключила телефон?

— Не помню, — соврала девушка.

— Не важно, вы в опасности.

— Что?

— К больнице направляются двое, один Уильям Редуэй, второй какой-то высокий афроамериканец, они явно не проведать Роберта пришли.

— Это Бум, — догадался Джери, услышав слова Бадди, — Эй, друг, по ту сторону сети, помоги нам найти путь к отступлению, такой о котором никто не знает.

— Постойте, у них оружие!

— Это и так ясно, — съязвил Джери, передёргивая затвор Кольта.

— Нет, не пистолеты, а автоматы!

— Откуда он всё это знает? — обратился парень к Синди.

— Камеры, — ответила она, пряча Перчатки в карманы.

— О боже, они устроили пальбу!

Но это было уже хорошо слышно и для Барринтона, который занял оборону за углом коридора.

— Синди, беги к Робу, помоги ему!

На первом этаже затрещали автоматы, беглецы были на втором, но слышали вопли людей более, чем отчётливо.

Джери было обидно и горько, что Бум вот так вот легко его променял на Уильяма, который видимо просто больше заплатил, такого предательства он не ожидал. Злоба только разрасталась в его душе, и он только и желал, что сойтись в бою с предателем.

В тоже время тёплые чувства к Синди не позволяли ему винить девушку в том, что она не позволила ему убить Уильяма, и возможно, это станет роковой ошибкой для них.

Уильям не был маньяком, и убийства не приносили ему удовольствия, поэтому никто из гражданских и медицинских служителей не пострадал, только охранник лежал с простреленными ногами, да и с потолка, куда ударили очереди из пистолет-пулемётов, сыпалась штукатурка и пыль. У Редуэя под яркой гавайской рубашкой красовался бронежилет, как и у Бума, оба были вооружены помимо пистолет-пулемётов ещё и пистолетами, расправа должна была быть быстрой и жестокой.

— Я вызываю полицию! — сообщил Бадди, — Бегите оттуда!

— Куда, чёрт тебя побери?! — нервничал Джери, встреча с двумя убийцами с автоматами его не радовала.

— Не могу найти схему больницы.

— Чем ты раньше занимался?!

— Не кричи на него! — заступилась девушка, глянув на телефон, который лежал на диване с включённой громкой связью.

— Как там Роб?

— Я в норме! — послышался слабый голос друга.

— Держись, братец!

— О! Похоже, у вас ещё гости! — сообщил Бадди, но его слова потонули в грохоте пуль.

Джери инстинктивно пригнулся, выпустив две пули в коридор, запасного магазина у него не было, и это ещё больше угнетало. Уильям, встретив сопротивление, уже преодолел половину коридора, и успел заскочить в уборную, когда Бум только появился в начале коридора. Афроамериканец выпустил всю обойму в сторону своего бывшего друга, выбивая куски бетона из стен, дырявя паркет. Джери весь сжался возле стены, и, высунув лишь руку с пистолетом, выстрелил наугад ещё два раза.

Бенни только вышел из такси, и сразу увидел, что приехал вовремя. Выхватив табельный пистолет, он и не подумал, что бы вызвать подкрепление, а сразу двинулся внутрь, снова пугая людей своим оружием и гражданской одеждой, как и у нападавших. Осторожно, крадучись, Бенни начал подниматься по лестнице.

Пуля Джери просвистела совсем рядом над ухом Бума, и он рассерженный этим, стал на одно колено, целя в конец коридора, выпустил несколько коротких очередей.

— Только высунись мне ещё, — пробормотал он, с головой уйдя в прицел.

Резкая боль прошила его бедро, и от неожиданности Бум рухнул. Бенни не стал испытывать судьбу и выстрелил снова, на этот раз в правую руку. Но Бум, из последних сил повернул пистолет-пулемёт в сторону незваного гостя, и пустил бы длинную очередь, но Бенни церемониться с врагом не стал, и облегчил его страдания выстрелом в голову. Афроамериканец так и замер, лёжа на спине, запрокинув голову, с перекошенным от боли лице, и аккуратной дырочкой во лбу.

Уильям запаниковал, обернулся, и, увидев тело мёртвого напарника, понял, что оказался в центре коридора меж двух огней.

Джери высунулся снизу, лёжа на полу, как раз там, где его не ожидают, и, увидев, что Редуэй стоит к нему спиной выпустил последние пули тому в спину. Уильям покачнулся, упал на колени, а потом лицом в пот, оставаясь недвижимым.

Бенни высунул руку с пистолетом, и лишь пол лица, заметив Джери в конце коридора, он выстрелил в него трижды. Парень не успел увернуться, совсем не ожидая очередного противника, одна из пуль задела его предплечье, от чего Джери заорал не своим голосом.

Бенни понял, что попал, и, держа пистолет перед собой, вышел в коридор. Тут то и «ожил» Уильям, которого спас бронежилет от пуль Джери. Редуэй открыл огонь, откатываясь в уборную. Бенни рухнул ничком, пули прошли мимо, попав в стену за его спиной, и в потолок. Выстреляв остаток обоймы в ответ, офицер отполз назад за угол, и принялся перезаряжать пистолет.

— Как ты милый? — Синди упала на колени рядом с Джери, который привалился к стене, раскинув ноги, и держался за прострелянную руку, морщась от боли.

— Всё в порядке, — храбрился он, стараясь улыбнуться.

— Я отдала Перчатки Роберту.

— Ты всё правильно сделала, а теперь беги, спрыгни с балкона, тут не высоко и беги, иди же, через палату Роберта, давай!

— Я не оставлю тебя.

— Роб!

Колин появился в дверях, и, прихрамывая на раненую ногу, потянул Синди за собой в палату. Он буквально насильно вытолкал её на балкон, и заставил прыгать вниз, и убегать. Делать было нечего, и девушка повиновалась.

— Джери, теперь и ты прыгай!

— Нет уж Роб, я с тобой.

— Я прыгну следом, давай же, — соврал Роб.

Джери посмотрел на бледное лицо друга, и двинулся в палату.

— Всё равно патроны кончились, может, ещё успеем убраться.

Бенни выставил руку с пистолетом, и выстрелил в сторону уборной.

— Ты ещё кто такой? — закричал Уильям, огрызаясь одиночными выстрелами из своего Глока, зная, что патронов уже слишком мало, а пистолет-пулемёт лежит в коридоре, в секторе обстрела.

Бенни проигнорировал вопрос, и снова выстрелил, но уже в сторону Джери.

— Ты коп да? — снова послышался приглушённый голос Уильяма из уборной, — Может, мы сможем договориться?

— Каково, это, сдохнуть в сортире? — ответил, наконец, Бенни.

— Глупое решение, я ведь на тебя зла не держу, я и никого из гражданских не убил, я только за Джери и его дружками.

Пока Редуэй тянул время, Бенни понял, что патроны у противника иссякли, и он медленно двинулся по коридору, держа пистолет обоими руками перед собой. В уборной было темно, и привыкшие к темноте глаза не сразу адаптируются к темноте, Бенни это знал, и прижался спиной к стенке коридора, когда выпрыгнул перед вдохом в помещение. Но Уильяма там не было. Недоумевая офицер двинулся внутрь, не оставлять же врага за спиной, он уже успел пожалеть, что не было гранаты, что бы закинуть её в комнату. Он уже вошёл в уборную наполовину, когда его осенило, но было поздно — Редуэй спрыгнул сверху, выбив пистолет ногами. Бенни сразу пропустил удар в лицо, но сам контратаковал ногой, оттолкнув противника к раковине. Рассвирепев, полицейский превратился в зверя, ощущая соленую кровь во рту. Он потерял самоконтроль, и попал к ловушку, оказавшись «слепым» в темноте, когда Уильям успел к этом привыкнуть. Удары градом сыпались на Бенни, он только успевал закрывать лицо, и, наконец, двинувшись всей своей немалой массой, он схватил худого противника, и швырнул на туалет. Уильям сильно ударился спиной, от чего вскрикнул, но Бенни снова атаковал, пиная врага, он сорвал крышку унитазного бочка, и ударил Редуэя по выставленным в качестве прикрытия рукам. Крышка выскользнула, и тяжёлый ботинок Уильяма попал Бенни в лицо. Противники вновь сошлись в рукопашной схватке, Бенни хватал своего врага, и бил им о стены, осыпая со звоном кафель, снёс Уильямом раковину, и впечатал противника в дверь, но Редуэй не сдавался, а дрался, остервенело, понимая свою обреченность, но хватаясь за ускользающую жизнь. Офицер упал на четвереньки, схватив свой пистолет, но тяжёлый кулак обрушился ему на затылок. Яркая вспышка появилась в глазах, и, охнув, Бенни вылетел в коридор, переворачиваясь на спину, и открывая огонь. Пули со звоном ударили в зеркала и кафельные стены, некоторые попали Уильяму в грудь, остановив его прыжок, и видимо, одна из пуль задела противнику шею. Редуэй упал на колени, схватился за шею, меж его пальцев потекла толчками алая кровь. Бенни поднялся, направил пистолет в лицо Уильяму, и нажал на курок, но выстрела не последовало — кончились патроны. Редуэй, шипя, упал, содрогаясь в конвульсиях.

Джери спрыгнул с балкона, пообещав поймать Роберта. Синди оказалась рядом, и тоже подняла голову вверх на балкон, где их раненый друг перетаскивал больную ногу через перила. Роб уже готов был прыгнуть вниз, ожидая, какая дикая боль его ждёт при приземлении, но какая-то сила схватила его за рубашку, и рванула назад.

— Успокойся, Роберт! — приказал Бенни, для устрашения направив на поверженного преступника пистолет с пустым магазином.

Но раненый не желал сдаваться, и, схватив Бенни за грудки, швырнул на койку. Снеся капельницу, офицер перевалился через кровать, выронив пистолет. Роберт был в Перчатках, и его намерения были твёрдыми, Бенни это учуял. Противники стояли друг перед другом, в боксёрской стойке.

«Придётся вспомнить молодые годы, когда я ещё занимался боксом, жаль, форму растерял» — успел подумать Бенни, прежде, чем отлетел навзничь к стене, сбитый ударом в лицо.

С носа хлынула кровь, и во рту отчётливо ощущался солёный вкус. Боль только придала Бенни ярости, сводя с ума. Вскочив на ноги, он атаковал. Но все его удары встречали умелые блоки Роберта, а у самого полицейского не хватало реакции уходить от ответных атак.

— Что там с ним? — переживал Джери, — Я пойду и поднимусь к нему.

— Нет! — Синди вцепилась в плечо друга, слышишь, — Это полиция.

Вдалеке, возле парадного входа в больницу и вправду уже слышался вой сирен.

Очередной удар отбросил Бенни в коридор, словно детскую игрушку. Перчатки и вправду были сильны, раз раненый боксёр так сильно бьёт. Бенни подскочил, и вновь стал в стойку. Он не был щепетильным, и никогда не боялся испачкаться, готовый на всё, ради достижения цели. Вот и сейчас, он, поняв слабость Роберта, ударил его ногой по свежей повязке на бедре. Боксёр закричал от боли, отшатнулся, и на белоснежных бинтах проступила кровь. Бенни сразу ударил ослабшего противника в лицо, сломав тому челюсть. Вторым ударом, сильным и проникающим, он с хрустом атаковал живот, сломав рёбра. Роб больше не мог сопротивляться, а Бенни с яростным криком принялся избивать противника, загнав того в конец коридора, и пиная в углу. Наконец, успокоившись, он присел на корточки рядом с обмякшим боксёром, и схватил его за волосы.

— Что тебе известно о Игре?

Роб посмотрел на противника единственны оставшимся глазом, и выплюнув кровавую слюну вместе с зубами, ответил:

— Ничего.

— Врёшь!

— Нет.

— Что ты знаешь о Перчатках?

— Тоже ничего, — прошипел Роб.

— Не ври!

— За ними охотятся.

— Кто?

— Тот, кто устроил Игру.

— Кто это?

— Я не знаю. Что ты сделаешь со мной? — прохрипел Роб.

— Наверное, убью, потому что у тебя слишком высокие и сильные покровители, раз уж вытащили тебя однажды.

— Это сделал тот, кто устроил Игру, что бы мы продолжили охоту за Предметами, — каждое слово Роберту давалось с огромным трудом, он чувствовал, как жизнь покидает его переломанное и истерзанное тело.

— Как они связывались с тобой?

— Записками.

— Диктофоны были?

— Нет.

— Есть ещё такие же предметы, как Перчатки.

— Да.

— Какие?

— Я знаю только о Кроссовках.

— Где они.

— У девушки.

— Имя.

— Не знаю, она с Джери.

— Где он?

Внутренним чутьём Бенни почувствовал опасность, и в последнее мгновение, оттолкнулся к стене. Затрещала очередь из пистолет-пулемёта, и пули прочертили пунктир от пола до потолка, с чваканьем прошив тело Роберта, но, не задев Бенни. Уильям лежал посреди коридора, истекая кровью, но последние свои силы он вложил в эту предсмертную атаку. Появились полицейские, с пистолетами в руках, они окружили Уильяма, обезоружили уже окончательно мёртвое тело. Бенни спешно снял с Роберта Перчатки, обыскав его карманы, обнаружил мобильный телефон и спрятал его у себя.

— Боже! — на лице Джери было полное отчаяние.

— Надо идти, ему уже не помочь! — Синди потянула друга в конец улицы, заметив полицейских, окружающих здание больницы.

— Ты сделал всё что мог, — пыталась утешить парня Синди, когда они, поймав такси, направлялись в родной город девушки.

— Я бросил его! — обречённо произнёс Джери, отвернувшись к окну, чтобы спутница не видела его слёз.

— Оставь это, хватит думать о Роберте, — Синди погладила товарища по голове, — Что будем делать дальше?

— Мне уже всё равно, я не хочу играть, не хочу! Надоело! Всё надоело!

Таксист с опаской посмотрел в зеркало заднего вида.

— Успокойся, надо найти тебе жильё, хотя бы на первое время, а потом решим, как дальше быть. У меня ты вряд ли сможешь ночевать, мои мамы не разрешат. Надо попробовать спросить у Бадди, — рассуждала вслух Синди, — Бадди, слышишь меня?

— Да.

— Сможешь приютить ненадолго Джери у себя?

— Что?! — воскликнул Бадди.

— Ну, куда ему ещё деваться?

— Откуда мне знать?

— Ну, придумай что-нибудь, я же не могу оставить его у себя.

— Сама решай, это твой ухажер, — язвительно заметил Бадди.

— Ах, вот значит, как?! Голос ревности я слышу? Ладно, не бери в голову, я обращусь к Джону.

— Что?! Нет! Я тебя просил его не вмешивать.

— Мы в большой опасности, Бадди, если кто и может нам помочь, так это Джон.

— Я не доверяю ему, вообще странный тип.

— Ты просто опять ревнуешь, надоел ты уже, знаешь ли!

Бадди уловил чей-то стон в соседней комнате, и, сняв наушники, повернулся на стуле.

— Ты?! — от удивления и ужаса глаза Бадди округлились.

Охранник магазина, верный друг и учитель Синди, Джон Парк стоял прямо перед мальчишкой, держа окровавленный нож в руке.

— Бадди?! Эй! Ау! Ты что обиделся? — кричала Синди, но не слышала ответа, — поедем к нему, — решила она, повернувшись к Джери, — он хороший, пусть и вредничает иногда.

Глава 13

— Здравствуй, Джон Роккен, или тебе больше нравиться имя Стальной кулак? Как будет угодно. Я считаю, что тебе ещё рано выходить из Игры. Ты потерял Перчатки, но у тебя есть шанс всё исправить. Ты хочешь жить, Джон? Тогда найди их! Роберт Колин и Джери Барринтон в Лас — Вегасе, Перчатки у них. Если не раздобудешь их в кратчайшие сроки, то тебе грозить смерть, Джон. Играть или умереть — выбор за тобой!

Стальной кулак прослушивал эту запись на стареньком диктофоне снова и снова, пытаясь понять её смысл. Даже сейчас, когда он ехал по ночному Вегасу, он включал диктофон, останавливал запись, потом запускал снова, разбирая каждое слово. Диктофон он обнаружил у себя дома, как раз за час до последнего разговора с офицером Бенни Вудом, тогда Стальной кулак сел в свою машину и направился прямиком в аэропорт. Боксёр понятия не имел, как и где искать воров, но страх перед неизвестным властителем, который вновь и вновь заставлял его играть, одолевал всё сильнее, доводя до отчаяния. Он уже никому не мог доверять, потому в его машине был только водитель и верный телохранитель. Сам Стальной кулак сидел на заднем сидении, обхватив голову руками, и судорожно соображая, где найти Перчатки.

— Кажется у нас проблемы, — сообщил водитель, — почему-то колесо пробило.

— Не останавливайся, — приказал Стальной кулак, достав из-за пояса пистолет.

Он посмотрел в окно и не заметил ни оживлённого движения машин, ни ярких огней популярного города, а лишь грязные и тёмные улочки, петляющие между домами. Всё это было очень похоже на ошибку, к сожалению, Джон догадался об этом слишком поздно.

Дорогу перегородила полицейская машина с работающей мигалкой на крыше. Один из полицейских вышел из машины и направился к гостям.

— Здравствуйте, не подскажите, как добраться до автосервиса? — поинтересовался водитель, открыв окно перед полицейским.

Офицер не ответил, а вместе этого выхватил пистолет и открыл огонь. Водителя убили сразу, но телохранитель раненый, вывалился из машины, и заставил полицейского отступить, но его напарник уже выходил из машины с автоматом в руках. Грохот выстрелов оглушил боксёра, заставил пригнуться, и выползти из машины на четвереньках. Пригибаясь, Стальной кулак кинулся за ближайший поворот, ведя огонь вслепую. Ему удалось скрыться, но одна из пуль попала в бок. Схватившись за рану, Джон принялся петлять в бараках, пытаясь оторваться от оборотней в погонах.

Наконец, выбившись из сил, он залез под груду мусора, и вытащил телефон.

— Алло!

— Да, — послышался грубый уставший голос.

— Это офицер Вуд?

— Именно.

— Я Джон Роккен, мне нужна ваша помощь.

— Вот как? — натужно расхохотался собеседник.

— Вы в Вегасе.

— Как раз тут.

— Помогите мне, — попросил боксёр, глядя на руку измазанную в крови.

— Где вы находитесь?

— Я не знаю, какие-то бараки.

— Возле какого шоссе?

Стальной кулак, напрягая память, вспомнил, и ответил.

— Это срочно?

— Да, прошу, поторопитесь.

— Уже еду.

Бенни соскочил с койки, морщась от боли в рёбрах, два из которых оказались сломаны.

— Вам нельзя двигаться! — воскликнула медсестра, обрабатывающая раны полицейского.

— Такая у меня работа, а я уже успел обрадоваться, что этот день кончился, — усмехнулся Вуд, оправляя свою грязную и порванную, испачканную в крови рубашку.

Алексей Гордеев сидел за барной стойкой в своём номере, и допивал очередную бутылку коньяка.

— Я не узнаю тебя, — вместо приветствия воскликнул Сергей Глинов, входя в номер.

— Здоров.

— Ты никогда не пил, когда у тебя были проблемы, — заметил начальник охраны.

— Но не такие, — мрачно заявил Алексей, повернув своё опухшее и небритое лицо.

— Что стряслось? Проблемы с бизнесом, с семьёй что-то?

— И то и другое, — пробормотал бизнесмен, наливая себе остаток коньяка.

— Хватит, — Сергей отодвинул бокал в сторону, — Иди умойся, приведи себя в порядок, тогда и поговорим, вместе решим, что делать.

— Не указывай мне!

— В душ, быстро! — приказал Глинов, помогая другу раздеться.

После терапии холодной водой, бизнесмен немного пришёл в себя, и готов был слушать начальника охраны.

— Сперва ты, рассказывай, что произошло, меня не было несколько дней, а ты чуть не спился.

— Соя крупная сделка, по скупке месторождений провалилась.

— Как, ты же был так рад, что всё удалось.

— Кто-то устроил мне ловушку, и попался в неё, как малолетний мальчишка. Все мои договора обесценились, и я остался с носом. Ко всему прочему, какой-то анонимный бизнесмен скупил почти все мои акции, и цена на них упала, и мой бизнес едва не прогорел полностью. Я потерял несколько миллионов, ты понимаешь, Сергей? Миллионы! — Алексей скривился, словно от зубной боли, — Мои работники уходят, корпорация рушиться на глазах, каждую минуту сгорают мои деньги, уже более девяноста процентов своих активов я потерял.

— Ничего, тебе уже приходилось всё начинать с нуля, ты справишься. Расскажи лучше, что с семьёй, звонила Даше?

— Она послала меня, как и жена. Они больше не хотят видеть меня дома, а Наташа подаёт на развод, и её адвокаты, как акулы начали рвать мой бизнес, в попытках отсудить кусок пожирнее для моей уже бывшей жены.

— Это всё ещё можно исправить, — попытался утешить Сергей.

— Нельзя, нельзя, ты понимаешь?! — Алексей смотрел своими красными опухшими глазами прямо в лицо другу, — Я теряю всё, и ничего с этим не могу поделать, я теряю всё! Кто-то рушит мою жизнь! Бьёт в самое уязвимое! Скоро я лишусь абсолютно всего.

Глинов смотрел на своего начальника, и поражался, как быстро человек может скатиться, и как низко пасть. Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Когда Алексей обанкротился впервые, он ещё не был обладателем миллионов, но сейчас, привыкший к успеху и роскоши, он может просто не выдержать этого удара.

— Послушай, — Сергей взял друга за подбородок, и посмотрел прямо в глаза, — Я верю в тебя, и я верю в это! — он указал пальцем на Смокинг, который лежал на кровати, — Мы справимся, слышишь? Я с тобой!

— Спасибо, Серёга, спасибо, — Алексей задумался, — Может ты и прав, может, я рано отчаиваюсь. Ничего, будем жить, ещё повоюем, — в глазах Гордеева проскользнул еле заметный огонёк надежды, который готов был вспыхнуть ярким пламенем.

— Вот! Так-то лучше, вот теперь я узнаю своего друга Лёху.

— Что там с Игрой?

— Я разговаривал с Бенни Вудом, принципиальный коп, такой будет копать глубоко, и уверенно рыться в пушку. Ещё, Стальной кулак приехал в Вегас, что бы найти Перчатки, кто-то его навёл, но я так и не могу узнать — кто?

— Кто-то играет против нас, — задумался Алексей, — Может, это тот же человек, который подкосил мой бизнес?

— Вполне может быть! — согласился Сергей, — Но что ему от тебя нужно?

— Откуда мне знать? Если бы мы хоть выяснили кто этот, игрок.

— Я буду копать дальше, а ты разберись со своим бизнесом и семьёй.

— Постараюсь, если ещё не поздно, — снова помрачнел Алексей.

— Выше нос, — задорно прикрикнул Сергей, покидая номер.

Как только Глинов ушёл из соседней комнаты, послышались аплодисменты, и невысокий коренастый человек в плаще вышел к Алексею.

— Прекрасная игра, просто улёт! Ты никогда не хотел играть в театре? — спросил он.

Больше Гордеев не выглядел как забитая несчастная овечка, такого человека не то, что непросто, вероятно, что его просто невозможно сломить, странно даже, что Сергей, столько лет знающий Алексея так легко поверил е го запой и отчаяние.

— Не юродствуй, Крис, — попросил бизнесмен.

— А что за Смокинг, о чём он говорил?

— Просто делай свою работу, Крис, — лицо Алексея стало суровым и даже жестоким, — А твоя работа, это следить за Сергеем Глиновым, и выяснять, кому он сливает информацию обо мне, пока я и вправду не потерял всё.

— Знаешь ли, Алекс, я очень любопытный.

— Не твоя забота, задавать вопросы, иди, следи за Сергеем!

— Ни к чему это, когда есть технологии, смотри, он как раз звонит кому-то по телефону.

— Ты прослушиваешь его телефон?

— И твой тоже, — доставая смартфон, и усаживаясь на кровать рядом, сказал Крис, — Шутка, слушай.

— Аллё, — послышался голос Сергея, — Он сломался, ушёл в запой. Скоро вы всё сделаете, как и хотели, он потеряет всё. Да. А, конечно. На Стального кулака напали этой ночью купленные мною копы, но они упустили его. Роберт Колин и Уильям Редуэй вышли из Игры. Кроссовки по-прежнему у Синди Ли. Перчатки у офицера Бенни Вуда. Джон Парк вышел из тени и вступил в Игру. Да, это всё. Понял вас. Исполняю.

Крис внимательно посмотрел на реакцию Алексея.

— Кажется, что тебя он водит за нос.

— Узнай, кому он звонил, — прорычал Гордеев, стараясь вытерпеть ироничные нотки в голосе Криса.

— Странные вы люди, русские, как ты можешь общаться с человеком, который спит с твоей женой? Я в шоке.

— Иди, и работай! — уже крикнул бизнесмен, доставая ноутбук, чтобы проверить состояние своей компании.

Крис вышел, а Гордеев взялся за голову, увидев, как быстро тают его счета, и как рушатся активы.

— Кто же ты? Зачем тебе играть со мной? Тебе не жалко тратить миллионы, только чтобы лишить их, меня. Кто ты такой? — бормотал Алексей, глядя на иконку анонимного бизнесмена, который каждую минуту уверенно рушил его жизнь.

Зарядил сильный дождь, и, выйдя из такси, Бенни клял и себя и Джона Роккена, за то, что теперь вынужден углубиться в эти зловонные улочки, в такую мерзкую погоду. Рубашка офицера быстро намокла, став холодной и липкой, галстук потерял и форму и цвет, да к тому же теперь порванный болтался на груди, словно портянка. Без капли жалости полицейский сорвал галстук, и швырну в лужу, дышать стало свободнее. Тяжело вздохнув, Бенни направился вперёд в тёмные зловонные закоулки, в поисках Стального кулака. По пути он достал из карманов Перчатки, и удивился, насколько они были тёплыми и необычными. Такого странного материала ему ещё не доводилось встречать.

— Джон, где вы? — набрав номер Роккена, спросил Бенни.

— Я не знаю, сейчас выйду вам навстречу.

— Постойте, я вижу машину.

— Будьте осторожны.

— Ого, вы заботитесь о моей безопасности?

— Там в меня стреляли.

Лицо Бенни вмиг стало серьёзным и сосредоточенным. Убрав телефон, он вооружился пистолетом, и двинулся к машине, которая стояла посреди улочки.

Воле иномарки полицейский обнаружил два трупа, водителя и телохранителя, которых он узнал, видев до этого вместе с Джоном Роккеном.

— Офицер! — позвали сзади.

Бенни обернулся, направив пистолет на Стального кулака.

— Слава богу, вы пришли!

— Ох, не думал, что вы когда-нибудь будете рады меня видеть.

— Мне больше не к кому обратиться, — пожаловался Джон, усаживаясь под какой-то выступ в стене, что бы укрыться от дождя.

— А что, кроме меня в Вегасе больше нет полицейских? — всё ещё язвил Бенни, припоминая циничность и надменность Стального кулака, при их прошлой встрече, когда этот, сейчас слабый и беззащитный человек, угрожал ему.

— Вы единственный, кому я доверяю, остальных купили, кто, по-вашему, в меня стрелял?

— Неужели полицейские.

— Именно, их наняли, чтобы меня убить.

— Кто?

— Я не знаю. Но им это почти удалось, — Джон показал на кровавое пятно на боку, которое прижимал рукой.

— Вам надо в больницу, такую рану я не смогу обработать тут.

— Нельзя, там они меня найдут. Помоги мне, — Стальной кулак смотрел на Бенни с такой преданной надеждой, словно на ангела — хранителя.

— С одним условием.

— Каким?

— Ты мне расскажешь всё что знаешь.

— Идёт, — сразу согласился Джон.

— Пистолет, — Бенни протянул руку, — Ничего личного, просто мера предосторожности.

Не раздумывая Стальной кулак, отдал оружие.

— А теперь держись за меня, идём и поймаем такси.

Джон назвал Бенни параноиком, когда они объехали полгорода, сменив несколько такси, и заезжая в разные аптеки. В первой Бенни купил обезболивающее, во второй бинты, в третьей он приобрёл антибиотики. Затем, заехав в женский магазин, он обзавёлся иголкой с необходимой по толщине ниткой, и, наконец, самой приятной покупкой был алкоголь. На очередном такси они приехали в гостиницу, где приобрели номер на несколько дней.

— Зачем было столько ездить? — шипел Джон, опираясь всем телом на Бенни.

Вид у боксёра и вправду был болезненный, если не умирающий, земляного вида бледное лицо, побелевшие руки, синева под глазами.

— Надо было оторваться от преследователей, если тебя ищут, тем более копы, то осторожность не излишняя.

В комнате Стальной кулак снял с себя пиджак и с трудом стянул рубашку, которая прилипла к ране. Бенни надел перчатки, обработав их спиртом, и отпил из бутылки.

— Я думал, что это мне.

— Конечно, — ухмыльнулся Бенни, передавая бутылку боксёру.

Осмотрев рану на боку потерпевшего, он пришёл к выводу:

— Пуля прошла на вылет, благодари бога, или косых наёмников. Внутренние органы тоже не задеты, вроде бы…

— Ты разбираешься в медицине? — удивился Джон.

— Придётся начать, — пробормотал офицер, делая укол обезболивающим.

— Ты уверен, что у тебя получиться?

— А у нас есть иной вариант?

— Нет, — отчаянно произнёс Стальной кулак, видимо он совсем не хотел, что бы его жизнь зависела от надоедливого копа.

— Я сделал местную анестезию, будет больно, но придётся терпеть.

Стальной кулак, молча, отпил из бутылки.

Бенни принялся обрабатывать рану, антибиотиками и антисептиками. Затем взялся за нитку с иголкой.

— Ты уверен? — с сомнением спросил Джон, глядя на рану, которая ещё кровоточила.

— Я проходил курсы рукоделия.

— Правда?

— Нет, — Бенни подцепил край кожи иголкой, Джон громко выругался.

— Боже, ты говорил, будет не больно!

— Я этого не говорил, просто без обезболивающего было бы больнее.

— Боже!

— Не думай о боли, думая о чём-то хорошем.

— О чём, чёрт возьми.

— Не трогай мои руки, раз начали, придётся закончить.

— Давай, шей быстрее.

— Это тот случай, когда жизнь холостяка спасает в трудной ситуации.

— В смысле?

— У меня нет жены, приходится всё зашивать самому.

— Пытаешься отвлечь меня от раны? — догадался Джон.

— Именно.

— Спасибо. Тогда расскажи, откуда ты умеешь обрабатывать пулевые ранения?

— На собственном опыте запомнил, меня довольно часто латают.

— Тебе не позавидуешь.

— Пока не жалуюсь.

— Скоро там ещё?

— Почти готово.

Бенни оторвал конец нити, и взялся за бинты. Через несколько минут операция была окончена.

— Тебе надо поесть, чтобы восполнить силы, я позвоню в доставку пиццы.

Джон с облегчением опрокинулся на диван.

— Знаешь, Бенни, — начал он, — спасибо тебе!

— Отплатишь информацией.

— Конечно. Но ты и вправду спас мою задницу, я не на шутку перепугался, когда меня пытались убить.

— Пиццу скоро привезут, а теперь ты готов ответить на мои вопросы?

— Спрашивай.

Бенни сел напротив больного, его лицо стало сосредоточенным и внимательным, как хищник следит за жертвой, так и полицейский взирал на рассказчика.

— Что ты знаешь об Игре?

— Немного. Я знаю, что есть ещё Игроки, как и ты.

— Я?

— Ну, ты же играешь, а все кто играет, те автоматически становятся Игроками.

— Я не играю.

— Если ты узнаёшь об Игре, значит, ты уже в неё входишь.

— Кто это делает?

— Я называю его Ведущим.

— Ты знаешь кто это?

— Нет.

— Почему ты уверен, что это один человек?

— Он оставляет записки, и по ним я понял, что это мужчина.

— Каковы правила?

— Их нет.

— Что это за Игра, где нет правил?

— Правила устанавливает Ведущий, он и говорит что делать, но я понял, что нужно собирать Предметы, если не успеешь, те тебя могут убить.

— Поэтому ты и приехал сюда?

— Да, мне сказали, что Перчатки здесь у Роберта Колина и Джери Барринтона.

— Что ты сделаешь с ними?

— С Перчатками или с ворами? — прищурился Стальной кулак.

— С ворами.

— Если не отдадут по-хорошему, то придётся их убить.

— Я всё-таки коп, — заметил Бенни, невзначай коснувшись Перчаток через плотную ткань джинсов.

— В первую очередь ты — Игрок, как и я. И знаешь, когда вопрос становиться убить или быть убитым, то я готов переступить через закон.

— Много ещё таких Предметов?

— Не знаю, наверное, стали бы создавать такую Игру ради одних только Перчаток.

— Что из себя, представляют Перчатки?

— Я не знаю, из какого материала они сделаны, но эти штуки чертовски сильные.

— Дают супер — силу?

— Ты их видел? — глаза Джона засверкали огнём азарта.

— Да, когда Роберт Колин сломал мне пару рёбер.

— Где они?

— Их успел забрать Джери, я не смог его догнать.

— Чёрт! — выругался Стальной кулак, заметно огорчившись, — Если не найду их, то меня могут убить.

— Сара Коул искала эти Перчатки? — продолжил Бенни.

— Наверное.

— Она тоже играла?

— Да, угрожали её матери и её самой, что убьют, если она не достанет Перчатки.

— Ты не решился помочь ей?

— Она и слушать не стала.

— Отдал бы Перчатки любимой девушке, или для тебя это слишком благородно?

— Они убили бы меня! — оскорбился Джон.

— Если бы ты любил Сару, то готов был бы умереть ради неё.

— У неё же хватило духу наброситься на меня!

— Она защищала семью, а ты только себя.

— Да что ты понимаешь? — воскликнул Джон, подскочил, но тут же вскрикнув от боли, сел обратно на диван, — Что ты знаешь о любви?!

— У Сары был Предмет?

— Да. Костюм.

— Расскажи подробнее.

— Она раньше занималась гимнастикой, потому ей и выпал обтягивающий Костюм, как у гимнастов, но только цвета, как Перчатки, и такого же материала.

— На тебя она напала именно в Костюме?

— Да, на видеозаписи видно, что я защищаюсь.

— Ты всё-таки боксёр, а она — гимнастка.

— Этот её Костюм, был, как экзо-скелет, с ним она поднимала тяжести, которые мне и не снились, и тело её гнулось невероятно.

— Ты убил Сару в камере?

— Что?! Нет! Я же уже говорил! Я любил Сару, я бы никогда не сделал ей плохого.

— Ты бил её грифом от штанги в своём доме.

— А защищался! Первый раз, когда она прокралась в мой дом, я был в гостях, а Перчатки всегда брал с собой, я не ожидал, что Сара способна на такое, потому и не написал заявление.

— Тогда кто мог убить Сару Коул? — Бенни теперь был уверен, что собеседник во всём откровенен, и свою подругу не убивал.

— Ведущий. Ему не выгодно, что бы кто-то знал об Игре, и потому все кто выходят, сразу же умирают, а Сара, как мне известно, собиралась в суде разоблачить Игроков и саму Игру.

— Кто бы ей поверил?

На минуту собеседники замолкли, над этим риторическим вопросом можно было и не думать, а потом послышался стук в дверь. Бенни выхватил пистолет.

Синди расплатилась с таксистом, и присоединилась к Джери, который уже направился к дому Бадди.

— Ты в порядке? — поинтересовалась она, подняв свои очаровательные глаза на друга.

На лице Джери отпечаталась горечь и скорбь, но больше опечален он был не тем, что друг погиб, а корил себя и ненавидел за то, что сам готов был расправиться с Робом ради этих проклятых Перчаток. Как он мог? Сумел бы простить себя после этого? Джери так проникся к Роберту, что сейчас воспринимал мысли о его убийстве, которые всплывали в его голове, как бред сумасшедшего.

— Да, я в норме, — ответил парень, обняв девушку.

— Тогда, идём.

Дверь, ведущая в небольшой домик, была приоткрыта, и это насторожило гостей. Джери бесцеремонно отстранил Синди от себя и приоткрыл дверь, которая и не собиралась поддаваться. Навалившись всем телом, парень распахнул дверь, и тут же отскочил обратно. В проходе лежала толстая женщина в луже собственно крови.

— Господи… — вырвался крик ужаса из голоса Синди, и она закрыла лицо руками.

Джери в другой раз сбежал бы, но сейчас показаться трусом перед девушкой было непозволительно, потому он и шагнул вглубь дома. Войдя в небольшую комнатку маленького хозяина дома, заваленную всякими гаджетами, коробками, учебниками, и всевозможным мусором, гости обнаружили ещё одно тело. Бадди сидел на своём стуле, а по его груди расползалось кровавое пятно. На лице молодого паренька застыла гримаса ужаса и отчаяния.

— Бадди! — Синди кинулась к телу, но Джери схватил её, и насильно вытолкал из дома.

Картина убийства семьи была настолько ужасной, что парень совсем забылся, не подумав даже вытереть свои отпечатки с дверных ручек. Они потрясённые быстрым шагом пошли в строну, стараясь не сорваться на бег.

— Синди, куда теперь? — наконец, осмелился спросить Джери, усадив девушку на лавочку в парке.

— Не могу поверить… Бадди… Он был такой добрый… такой… такой хороший. Как? Как такое могло произойти, каким чудовищем надо быть, что бы убить… Господи, такой безобидный человек. Был.

— Синди, раз нашли Бадди, значит, нам тоже угрожает опасность, — Джери взял голову девушки, и заглянул в её наполненные слезами глаза, — Нас можешь спасти только ты, соберись! Ну же.

Наконец, пустой взгляд Синди сменился более осмысленным.

— Куда нам идти?

— К Джону.

— Ты знаешь, где он живёт?

— Да.

— Дай телефон.

Синди протянула устройство Джери, который бросил телефон на тротуар и безжалостно раздавил.

Они умылись возле фонтана, вызвали такси, и направились в гости к последнему человеку, который мог им помочь. Синди всё время поездки плакала, а Джери и не пытался её успокоить, у него самого было тревожно на душе. Ни о Бадди, ни о Роберте он старался не думать, сейчас от него требовалось максимум внимания, ведь теперь от него зависела не только собственная жизнь, но и это милая и любимая девушка, которую он должен оберегать. За время пути Джери прокрутил всю свою бесполезную жизнь в голове, и осознал, что провёл её без пользы, а даже наоборот, нанося вред окружающим. А сейчас, может быть это именно тот случай, когда его воровская, прогнившая душа может воскреснуть, он возложил на себя обязательство защищать Синди, и от этого ему стало легче, он впервые ощутил свою значимость, и чувство, что делает доброе дело. Как жаль, ведь столько времени уже потерянно, и удастся ли им выпутаться из этой Игры, что бы начать мирную жизнь. Единственное, чего теперь хотел Джери, это исполнить мечту Роберта, а именно, остановиться в тихом и маленьком городке, найти спокойную работу, может даже открыть свой боксёрский клуб, и жить мирно, без преступлений, как честный и законопослушный человек, вместе… Вместе с Синди. Джери поверну голову, глядя на заплаканное лицо девушки, охваченную горем. Именно она воскресила его, именно она сумела за несколько часов изменить его к лучшему, показать ему истинную ценность жизни. Как ему теперь было противно в бегах, он всё бы отдал, ради спокойной жизни. Джери клял себя за то, что всю жизнь наживался на других, искал лёгкого заработка, воруя, ему самому стало мерзко от себя и своих действий. Как он был рад, когда его размышления прервала остановка такси.

— Пошли, милая, — парень потянул спутницу из машины, утирая ей слёзы, — Лучше твоему другу ничего не рассказывать, хорошо?

Синди кивнула, и, шмыгнув носом, направилась к двери в небольшой, но выглядевший довольно богато домик. «Хорошо живёт охранник магазина» — только сейчас заметила Синди.

После стука в дверь, она тут же отворилась, будто хозяин уже ждал гостей. В дверях появился высокий мужчина с грубой щетиной, маленькими глазками, на смуглом лице, но с добродушной фальшивой улыбкой.

— О! Синди, девочка моя, я боялся, что уже забыла старика! — он по-отцовски обнял девушку.

Джери обратил внимание на мускулистое, сильное тело хозяина дома, вероятно бывший военный, а уже Джери, столько работавший с боксёрами точно знал.

— Извини… Но нам больше некуда идти, — выдохнула Синди, с трудом скрывая горе.

— Что-то случилось?

— Нет… Просто, нам какое-то время надо… Пожить в другом месте.

— Да, конечно, можете оставаться у меня, сколько будет угодно. Я всегда говорил, Синди, мой дом — твой дом.

— Спасибо.

— Познакомишь со своим новым другом? — лукаво прищурился хозяин.

— Джери, — кивнула Синди, проходя в дом.

— Джон Парк, — добродушно улыбаясь, протянул широкую руку новый друг.

Гость внимательно смотрел прямо в глаза хозяину, затем перевёл взгляд на протянутую руку, но пожать её не спешил. Последние события научили его осторожности, и Джери пытался прочувствовать возможную угрозу, но так ничего подозрительного и не заметил в поведение Джона.

— Джери Барринтон, — наконец, пожал крепкую, мозолистую руку хозяина гость.

— Очень приятно, проходите! — Джон гостеприимно, жестом пригласил в свой дом гостя.

Обстановка в помещении была довольно богата, всё было сделано по последнему писку моды. Хрустальная люстра красовалась над потолком, который ко всему прочему был украшен и точечными светильниками. Джон проводил гостей сразу в гостиную, самую уютную часть дома. Здесь, напротив круглого стеклянного стола и кресел-качалок красовался камин, который излучал приятное живое тепло, а потрескивание сухого дерева, создавали ощущение защищённости и уюта. Пока, хозяин направился на кухню, что бы угостить гостей, Синди и Джери рухнули на мягкий диван, вертя головами вокруг. Они и наслаждением провели ногами по дорогому персидскому ковру, который покрывал практически всё пространство пола в гостиной. Джери сразу отметил близость интерьера к восточному стилю, персидский ковёр, накидка на диване в восточном стиле, и некоторые мелочи указывали на близость хозяина к восточной культуре.

— Господа! — по-молодецки задорно позвал Джон, — Не желаете отведать прекрасного кофе?

— Да! — выкрикнула Синди, и вопросительно посмотрела на Джери.

Спрашивала она своим немым вопросом, конечно же, не о кофе, а о том, чувствует ли он себя в безопасности, в ответ парень пожал плечами.

Джон расставил кружки на подносе, выглянул в гостиную, и, убедившись, что гости по-прежнему сидят на месте, достал из кармана небольшую колбочку, и рассыпал из неё порошок по двум кружкам. Чтобы не перепутать, в свою чашку Джон налил чай.

— Прошу, — натянув на лицо, внушающую доверие улыбку, хозяин вошёл в комнату, и поставил поднос на стол, — Ваш кофе!

— Премного благодарен, — ответил Джери, взяв в руки кружку.

Он очень хотел пить, тем более кофе пахло прекрасно, но что-то в душе тревожило его, и парень надеялся, что дело не в потере друзей.

— Вы любите чай? — поинтересовался Джери, кивнув на кружку хозяина.

— Эм, да, — спокойно ответил Джон, — тем более сердце моё барахлит.

— По вам и не скажешь, вы прямо светитесь здоровьем.

— Приму за комплимент, — ответил хозяин, стараясь уйти от опасного разговора.

— Можно нескромный вопрос? — Джери отставил чашку, так и не отпив.

— Конечно, — Джон отпил чаю, и откинулся на кресле-качалке, но его скованные движения выдавали его волнение.

— У вас такой богатый и красивый дом, кем вы работаете?

— Хм, — Джон лукаво улыбнулся, глядя на молчаливую Синди.

Джери понял, что собеседник решает, можно ли соврать, или девушка выдаст его, и решил атаковать:

— Синди говорила, что вы работали в магазине охранником, когда встретились с ней.

— Да, конечно. Это была чёрная полоса в моей жизни, конечно, несли не считать лучика света, а именно, милой Синди, я по-отцовски влюбился в эту девушку, — принялся направлять разговор в другое русло Джон, положив руку на подлокотник, затем на колено, оставив на покрытом лаком дереве отпечаток вспотевшей от волнения руки.

— Думаю, что в этой работе вы добились большого успеха, у вас такая завидная фигура, и довольно крепкое рукопожатие, — усмехнулся Джери, — Вы занимались боксом?

— Я смотрю, вы неплохо в этом понимаете, сами боксёр? — вопросом на вопрос ответил Джон, наконец, успокоив свои неугомонные руки, которые выдавали его волнение.

— Да. К тому же я имел целую группу боксёров, которые приносили мне деньги на арене, — решил откровенно ответить Джери.

— Вот как? Подпольные кулачные бои? Не боитесь рассказывать об этом незнакомому человеку?

— Постой! — Джери поймал руку с чашкой у Синди, не дав ей выпить кофе, — Поглядите, у моей спутницы мелкая дрожь бьёт руки, может, предложите нам чего-нибудь покрепче?

— Вино подойдёт?

— Да, если можно.

— Конечно, — Джон спрыгнул с кресла, чуть не опрокинув свой чай, и достал из серванта бутылку вина, — Сейчас сбегаю на кухню за бокалами, одну минуту.

— Боже, да я себя уважать перестану, — подскочил с дивана Джери, — вы поступили так великодушно, позволив остаться у вас, а мы ещё и заставляем вас бегать, позвольте нам помочь.

— Как пожелаете, — пробормотал Джон.

Джери потянул на кухню Синди, и принялся открывать ящики в поисках бокалов.

— Что ты устроил? — бросила девушка, с недоумением и злобой глядя на друга.

— Мирная беседа, — ответил Джери, зазвенев бокалами.

— Ты понимаешь, что этот человек — наша последняя надежда, а ты ставишь его в неудобное положение!

— Послушай, — парень взял девушку за руки, и посмотрел ей прямо в глаза, — Я знаю, что делаю, доверься мне. И ещё… Кофе сегодня больше не пей.

— Что?

— Для сердца вредно, — бросил Джери, с улыбкой войдя в гостиную.

Все заняли свои привычные места, и гостя взял на себя обязанность, наполнить бокалы вином. Теперь он выпил смело и с нескрываемым наслаждением.

— Великолепно! Какое чудесное вино. Помню последний раз, я пробовал что-то подобное у старого афганца, который назвал своё детище: «Вкус Востока»! — соврал Джери.

— Губа — не дура. Вижу, вы и в этой области преуспеваете, — заметил Джон, причмокивая, наслаждаясь вкусом вина.

— А я думаю, что это больше по вашей области.

— Что именно?

— Восток.

— Да? — поддельно изумился хозяин.

— У вас столько вещей восточной культуры, вы жили там?

— Не пришлось.

— Тогда что? — Джери спрашивал как бы между прочим, но следил за реакцией собеседника внимательно.

— Я турист, долго путешествовал, в том числе и по городам Востока.

— Изумительно! Всегда мечтал повидать мир, и как там, на Востоке?

Джон переменился в лице, добродушная улыбка превратилась в кривую гримасу, глаза прищурились, и налились кровью. Джери понял, что задел собеседника за живое, осталось додавить.

— Красиво, — выдавил, наконец, Парк.

— Странно, — Джери оглядел гостиную, будто увидел впервые, — Вы турист, а ни единой фотографии нет, разве не здорово сфотографироваться верхом на верблюде? — задорно подмигнул гость.

— Здорово.

— А местные достопримечательности? Разве это не память, иметь дома фотографию из такого путешествия? Не каждый американец путешествует по Востоку. Чем вам приглянулось это место? — продолжал атаковать Джери, поднявшись из-за стола, и стал мерно прогуливаться вдоль стен, рассматривая обычные картины, будто в галерее.

Здесь была и Пизанская башня, и знакомый Манхэттенский мост, и Биг — Бен, только не было главного на этих фото, не было Джона Парка.

— Да, — вдруг заговорил хозяин, опасаясь, что его молчание может навести на подозрение, — Я люблю Восток.

— Это персидский ковёр, я не ошибаюсь?

— Вы совершенно правы, мне подарил его один знакомый.

Джери остановился перед камином, на полочке, где сейчас было пусто, красовались вытянутые следы на тонком слое пыли. Обычно над камином ставят фотографии, и здесь они определённо были, и очень недавно, ведь даже пыль не успела покрыть чистые места.

— А эту изумительную вещицу вам тоже подарили? — Джери кивнул на крупный перстень, который красовался на среднем пальце Джона.

Это было яркое золотое кольцо с крупным всепоглощающим чёрным камнем, чёрным, как сама Чёрная дыра, камень манил, захватывал взгляд. Безусловно, перстень тоже был отсылкой к Востоку, такие носили шейхи и шахи, возможно даже, что не просто богатые люди, а правители, влиятельные господа голубых кровей. Джон вздрогнул, попытался заглянуть Джери в глаза, ему бы хватило секунды, но хитрый парень отвернулся.

— Да, подарили.

— Видимо вы сделали что-то очень хорошее человеку, который сделал вам такое подношение, расскажите? — спокойно, с долей любопытства поинтересовался Джери.

Джона передёрнуло, он посмотрел начала на гостя, который зашёл за его спину, затем на перстень, и буквально утонул в его пустоте…

Афганистан. 2003 г.

Мерное гудение двигателей квадроциклов заглушало завывание песчаной бури, которая безжалостно окутала горное ущелье. Здесь на высоте склона мощь бури ощущалась не так сильно, особенно дышать было легче, чем внизу. Все пятеро спецназовцев специального отряда под кодовым названием «Красные волки» расположились на краю склона, укрывшись за камнями от порывов ветра.

— Чёртова буря! — пожаловался Буч, прикрывая рукой оптический прицел своей винтовки от песка.

— И не говори! — согласился Егор Котов, пытаясь просунуть через шемаг, которым обмотал свою голову, фляжку.

— Командир, может, скажешь уже, что мы делаем здесь, в этом забытом богом месте? — поинтересовался Джон Парк, который, как и все был в камуфляжном костюме, с головой обмотанной шемагом, и крупными матовыми очками.

— Подожди, — отозвался командир, — Из-за бури приказ доходит долго, ещё не расшифровал.

Командир отряда «Красные волки» из иностранного легиона продолжил шуршать блокнотом, расшифровывая послание.

— Это ужасно! — воскликнул Буч, — Чёртов песок расцарапал всю оптику! Как я уже ненавижу эти пустыни. Проклятый Афганистан!

— А для меня это последний бой, — заговорил француз Жак, оторвавшись от изучения приборов.

— Жак, лучше следи за тепловизорами, из-за этого песка не видно ничего на расстоянии вытянутой руки, если сюда подкрадутся террористы, то это точно будет твоё последние задание! — отозвался расстроенный Буч.

— Почему, Жак? Надоела работа солдат удачи? — Джон попытался рассмотреть товарища в пяти метрах от себя, но ему не удалось.

— Знаешь, Джон, после ранения, я окончательно решил завязать, ещё немного денег, и я начну спокойную жизнь.

— Боюсь, что я так не смогу. А чем ты собираешься заняться?

— Ну, я может, не рассказывал, — по голосу Жака все догадались, что он смущается, — Вообще, до того, как у меня начались проблемы с законом, у меня была жена. Не знаю, примет ли она меня, но я бы хотел провести остаток жизни с ней.

— И ты сможешь жить без пальбы, риска и большого куша? — с сомнением крикнул Буч.

— Я бы хотел.

— Зря вы смеётесь, ребята, Жак прав. Может, пора остепениться? — поинтересовался Джон, — Егор, ты что думаешь?

Вместо ответа русский просто протянул Парку какую-то грязную и затёртую карточку. Прикрывая рукой от песка, Джон осмотрел её. Это была фотография, на которой запечатлели молодую красивую женщину в сарафане на лужайке, и весёлую маленькую девочку, белокурую, с двумя косичками. Обе казались такими счастливыми и жизнерадостными, что никак не вязалось с образом русского наёмника.

— Это Катя, моя жена… бывшая жена. И Аня, моя трёхлетняя дочь. Ей уже пять.

— Хочешь вернуться к ним? — Джон внимательно посмотрел на Егора, хотя шемаг, большие очки и скрывали лицо наёмника, он всё равно знал, какое выражение сейчас хранит лицо боевого товарища.

— Боюсь, что уже слишком поздно… — с грустью заметил Котов.

— Ты что, дружище, посмотри на Жака, ты видел его? Ещё тот уродец, а ничего, надежды не теряет, и к жене вернётся. Тебя-то точно примут, ты красавец, не то, что наш друг.

Весь отряд засмеялся, а Жак что-то возмущённо крикнул на французском.

— Поздно, Джон, Катя погибла в аварии.

— Прости, — американцу стало стыдно за свой столь неуместный смех и глупую шутку.

— Тогда я совсем отчаялся, я только ушёл со службы, что бы быть с семьёй… Проблема была в том, что Аня родилась ещё до брака, тогда я служил. После смерти жены, мою, слышишь? Чёрт побери, мою! Дочь! Забрали. Эти твари. Этот чёртов суд. Я не смог оформить опекунство, я вообще ни черта не смог сделать в этой стране. Я оказался на грани. Ни работы, ни денег, ни дочери. Аню отправили в детский дом, меня послали к чёрту. Я сделал то, что умел лучше всего. Купив у барыг на «чёрном рынке» ствол, я первым делом нашёл тут тварь, чиновничьего сынка, которого, разумеется, оправдали, который пьяным, сбил мою жену, мою Катеньку на переходе. Этот ублюдок гонял по городу на крутой тачке, чувствуя свою безнаказанность.

— Ты убил поддонка?

— Нет. Это слишком легко для него. Я прострелил ему коленные чашечки, локти, сломал позвоночник, сделал всё, что бы эта тварь осталась инвалидом на всю его жалкую жизнь. Надеюсь, что ни один врач, сколько бы ему не заплатили, не сумеет вылечить это существо.

— И что ты сделал потом?

— Я застрелил судью. Того самого, который забрал мою дочь.

— Разве нельзя было решить всё юридическим способом? — поинтересовался Жак.

— Я пытался, но они бросили мою дочь в детский дом, я ничего не сумел сделать, кроме, как отомстить.

— Ты только навредил себе, и своей дочери, — заметил командир.

— Теперь я это понимаю, — вздохнул Егор.

— Держись, братишка, — Джон похлопал товарища по плечу.

— Если бы я мог всё изменить. Да теперь уже точно поздно. В России меня ищут, как особо опасного преступника, и я теперь впервые, хочу, что бы моя дочь Аня не узнала своего отца, что бы на неё не легло клеймо дочери убийцы и преступника.

— У тебя есть деньги?

— За то время в Легионе я успел поднакопить.

— Тогда сделай себе новый образ, реши все проблемы, выкупи дочь, живи, как человек, — вдохновил Джон.

— Егор!

— Да, командир.

— Если ты решишь вернуться в мирную жизнь, знай, что я могу помочь.

— Спасибо, мне это очень важно.

— Буч, а ты, какие у тебя планы, ворчун? — поинтересовался Жак, но ответа получить не успел.

— Я расшифровал приказ! Ниже по долине сейчас поедет кортеж шейха, необходимо уничтожить всех, и забрать чёрный кейс, всё ясно?

— Так точно! — эхом отозвался отряд.

— Боевая готовность!

Защёлкали предохранители, наёмники рассредоточились, подключив микрофоны для связи.

— Вижу машины! — сообщил Жак, продолжающий следить за показаниями приборов. Цель на три часа!

— Принято! — ответил Буч, наводя винтовку с тепловизором в прицеле.

— Принято! — подхватил Егор, приготовив самонаводящийся гранатомёт.

— Принято! — Джон засел с гранатомётом в противоположной стороне.

— Три машины! — вновь крикнул Жак, — два» хаммера», а между ними джип шейха.

Все без лишней суеты занялись своим делом, отряд сработался хорошо, и потому каждый знал свои обязанности.

Егор выстрелил первым, подбив первую машину кортежа. Со скрипом остановились и следующие машины, начали сдавать назад, ибо в узком ущелье, где с высоты склона на них напал неизвестный противник, они оказались в ловушке. Джон прицелился в последний «хаммер» и тоже выстрелил. Машина глухо взорвалась, окутавшись чёрным дымом.

— Вперёд! — скомандовал командир, и отряд медленно начал спуск по каменистому склону, держа автоматические винтовки наготове. Только Жак и Буч остались на горе прикрывать команду.

Егор заходил слева, окружая чёрный пыльный джип шейха, а Джон справа. Красные волки засели, пока командир, идущий по центру, не подошёл к двери. До джипа оставалось метров пять, когда земля и песок вздыбились под ногами командира, и брызнула кровавая пыль. Джон не слышал взрыва, его так сильно откинуло на горящие останки подбитой им машины, что он впал в забытьё.

Егор рухнул вниз, словно подкошенный, но осколки всё равно зацепили его. Левая рука сразу побагровела от крови, и рассекло скулу. Русского сильно контузило, но он не потерял сознания, и пополз, ближе к джипу, полагая, что по шейху никто стрелять не станет. Все звуки, криков, пальбы, взрывов, доносились до него словно через вату.

— Засада! — заорал Жак, кинувшись к своим приборам, но длинная очередь из калаша сбила его с ног.

С той стороны, где на камнях покоились его ноутбуки и прочая аппаратура, уже выходили смазанные силуэты моджахедов. Два… Три… Пятеро… Жак, держась одной рукой за горло, второй пытался нащупать выпавший автомат. Сквозь пальцы, которые сжимали рану на шее, толчками сочилась алая кровь.

— Буч! — зашипел Жак, но снайпер его не слышал, он продолжал стрелять вниз, ориентируясь на показания тепловизора.

Жак выхватил пистолет, и выстрелил в первую бородатую фигуру. Моджахед качнулся, но устоял на ногах, очевидно, его спас бронежилет. Выстрелить снова Жак не успел, фигура слева вскинула автомат, и одиночным выстрелом прострелила французу голову.

Буч отстрелял весь магазин своей винтовки, и откинулся спиной на камни, перезаряжая оружие.

— Жак! Ты где? Жак! — позвал он, — Нужны гранаты, ты где?

Из тумана песчаной бури появилась тень с автоматом, Буч не вглядываясь, протянул ему руку, но лишь в последний момент разглядел бородатую голову, обмотанную тканью.

— Дерьмо! — ругнулся Буч, и расстроился больше от того, что это слово единственное, что пришло ему на ум перед смертью

Брыкаться было поздно, разряженная винтовка лежала на коленях, а пистолет за спиной за поясом. Буч зажмурился, когда деревянный приклад автомата с хрустом проломил его череп. Тело спецназовца, кувыркаясь и подскакивая на каждом камне, устремилось вниз по склону.

Джон открыл глаза, и его сразу стошнило прямо на себя. Голова кружилась жутко, в глазах всё мутнело, дрожащими пальцами американец нащупал винтовку. Что делать? Куда ползти? Где командир? Жив ли он ещё? Джон с трудом подавил в себе желание поддаться панике, и с трудом, отталкиваясь от земли, пополз к чёрному джипу.

«Боже! Боже! Помоги мне! Чёрт возьми! Откуда всё это! Я брошу! Я никогда больше не возьму оружие! Боже!» — бормотал Егор по-русски, но из-за контузии не слышал собственного голоса. Он забился под высокий джип, и свернулся калачиком, сжимая в руках автомат. Егор однажды был в плену у моджахедов, и на себе испытал все ужасы, и извращённые фантазии, которые применяли жестокие враги. Темп стрельбы снизился, и Котов догадался, что друзей у него не осталось, он один, единственный среди врагов. «Гори всё синим пламенем!» — подумал он, отчаявшись, достал оборонительную гранату Ф-1 и избавил её от чеки.

Перед ним возникла тень ползущего человека, и Егор приготовился разжать руку, когда узнал голос Джона.

— Егор, ты тут?

— Да!

— Где остальные?

— Я не знаю.

— Давай в джип!

— У меня проблема, — русский показал руку с зажатой в ней гранатой.

— Кидай туда, у них там огневая точка, — указал Джон, и приготовился штурмовать джип.

Радиус поражения Ф-1 был велик, в этом Егор убедился в который раз, когда сильно ухнув, граната после взрыва разбросала куски тел нападающих.

— Готов? — спросил Джон, стоя с винтовкой слева от двери.

— Пошли! — Егор рванул дверную ручку на себя.

Из тёмного нутра затонированного джипа вырвались языки пламени. Тугая очередь ударила Егора в живот, и только потом послышались выстрелы. Русский отлетел навзничь, распластавшись на песчаной земле. Он пытался вздохнуть, но не мог. Его словно придавило к земле. Держась за простреленный живот, Котов посмотрел на свои ладони, отведя их от раны. На руках была тёплая и липкая кровь. Бронежилет не спас от автоматной очереди в упор. Со свистом горячий воздух ворвался в горло Егора, обжигая бронхи, и заставляя закашляться от песка.

Джон не высовываясь, выставил руки с винтовкой, и дал длинную очередь в салон автомобиля, и только после этого заглянул внутрь.

Шейх сидел в своих богатых, покрытых золотом одеждах, теперь перепачканных в крови, и умирая держался за единственную вещь. Это был его перстень. Золотой, с чёрным, словно бархатным камнем. Джону стало противно, глядя на эту жадность и кощунство, он оборвал жизнь раненого богача, и сорвал с его толстого пальца перстень. Это было единственное, чем шейх дорожил больше жизни. Рядом Джон так же нашёл тот самый чёрный чемодан, за которым их группа и была отправлена. Спецназовец схватил кейс, и повернулся к выходу, когда увидел двух моджахедов, которые направили на него автоматы. «Неужели это конец?» — пронеслось в голове американца, ему так не хотелось умирать, что он закричал:

— Прошу! Не надо!

По лицу Джона потекли слёзы, он впервые понял какова цена жизни, и как стоит ею дорожить. Моджахеды на удивление не стали стрелять, наоборот, они опустили автоматы.

«Хотят взять в плен? — подумал Парк, — Где же ты Егор, со своей гранатой?».

— Прошу! — вновь воззвал Джон, — Отпустите меня, прошу!

Противники в тот час разошлись, выпуская жертву из машины. Недоумевая, Джон вышел, и наткнулся на других врагов, которые не были такими покорными и великодушными, как первые. Один что-то крикнул на своём родном языке, второй, видимо командир, который заглядывал в джип, ему ответил, после чего, все моджахеды опустили автоматы. Джон, как и подчинённые командира афганцев, недоумевая, подошёл к распластанному на земле Егору.

— Отпустите нас! — попросил Джон, осторожно поднимая друга, снимая с него автомат, и бросая под ноги победителям.

Никто не стрелял, никто из моджахедов, даже не взялся за автоматы, они продолжали стоять, как вкопанные, выпуская жертву из своих сетей. Американец перекинул здоровую руку раненого русского через свою шею, и придерживая того за бок, потащил подальше от странных моджахедов. Тогда Джон не думал, куда идти, он был так ошеломлён, ведь уже том, в джипе, он успел попрощаться с жизнью. Теперь он был жив, осталось спасти жизнь Егору. Всё было слишком странно, но уже тогда американец догадывался, в чём причина. Он посмотрел на свою окровавленную руку, в которой до белизны кожи сжимал перстень. Так Джон впервые понял силу Перстня, и понял шейха, который до последнего берёг свою вещицу, свой Предмет…

— Джон? — тихонько позвал Джери.

— Да-да! — рассеянно отозвался хозяин дома, оторвавшись от нахлынувших воспоминаний.

— Вы так и не рассказали нам свою историю про перстень.

— Друзья! — тихо позвала Синди, — Может, пора уже ложиться спасть?

Джери хотел протестовать, ведь он почти раскусил странного хозяина дома, но взглянув на осунувшееся лицо подруги, решил остановиться. Он и сам безмерно устал, тем более сказывалось выпитое вино.

— Пожалуй, — сказал он.

— Ложитесь на моей кровати, — предложил Джон, отставляя бокал.

— Нет, что вы, — воспротивилась Синди.

— Прошу вас, — настаивал Джон, — мне и не диване будет удобно.

— Спасибо. Спасибо за всё, что ты для меня сделал, Джон! — Синди подошла к другу, и поцеловала его в щёку, покрытую жёсткой щетиной.

— Ну что ты милая, всё хорошо! — Парк по-отцовски погладил девушку по голове, глядя на Джери добрыми дружелюбными глазами.

Вскоре постель была готова. Джери разделся и лёг рядом с Синди, нежно притянул её к себе, и почти сразу провалился в глубокий сон. Пожелав спокойной ночи, Джон прошёл на кухню. Тяжело вздохнув, он нагнулся, и достал из-под стола пистолет, который покоился там в кобуре. Передёрнув затвор, Парк посмотрел на себя в зеркало, но там он уже не увидел того доброго друга, роль которого он играл весь вечер, из зеркала на него смотрел жестокий Игрок, который не остановиться ни перед чем, ради победы. Джон самодовольно улыбнулся сам себе в зеркало, но улыбка эта была похода на жестокий звериный оскал…

Глава 14

Бенни крадучись подошёл к двери, держа пистолет наготове.

— Кто?

— Доставка пиццы, вы заказывали? — послышалось из-за двери.

— Да-да, — полицейский приоткрыл дверь, держа пистолет от глаз гостя за дверью на уровни груди, что бы при необходимости стрелять через дерево.

Но в данном случае осторожность оказалось излишней, и расплатившись с доставщиком, Бенни занёс пиццу в комнату, и поставил на стол.

— Тебе говорили, что ты параноик? — раскрывая коробку с едой, заговорил Джон Роккен.

— В этом мире выживают только параноики, — спокойно ответил Бенни, доставая свой кусок.

— По-моему, стоит наслаждаться каждым мигом нашей короткой жизни. Жить надо тоже уметь!

— Странно слышать эти слова от человека, которого пытались убить пару часов назад.

— Я умею не отчаиваться, — подмигнул Стальной кулак, который сразу развеселился, по прибытию еды.

— Перейдём снова к суди дела. Что ещё тебе известно о Игре?

— Ты зануда, Бенни, ни минуты не дашь отдохнуть.

— Ты знаешь, кто подкидывает Игрокам записки и диктофоны?

— О! — воскликнул Стальной кулак, словно вспомнил, что-то очень важное, и выхватил свой телефон, — Когда дверь в мой дом начали, умело вскрывать, и оставлять записки на столе, я задумался о безопасности. Но, как оказалось, человек, который подкидывает записки, я полагаю, что его отправляет Ведущий, который устроил Игру, отключал мои камеры наружного и внутреннего слежения, тогда я решил схитрить, и поймать негодяя. Смотри, что получилось, — найдя нужное фото, боксёр протянул полицейском телефон, — Я установил скрытую камеру у входа, её-то он не заметил и не отключил.

Несколько снимков были размытыми и неразборчивыми, но на других Бенни узнал незваного гостя.

— Чёрт побери, это этот, как его!

— Ты знаешь его?!

— Я видел его в участке, он испанец, или итальянец, как же его имя? Не помню. Вот сволочь, наверное, специально так назвался.

— Что он говорил тебе?

— Ничего просто спрашивал о работе.

— И всё?

— Боже! — Бенни схватился за голову, — Он составлял мой психологический портрет, теперь Ведущий знает, как я поступлю.

— Что собираешься делать?

— Кончать эту чёртову Игру! — решительно заявил Бенни, и вскочил с кресла, выхватывая свой телефон, — Сейчас я позвоню одному копу, он мне должен, и пусть выяснит, где живёт этот наш взломщик.

— Он, явно не главный в этой Игре.

— Но он может быть важнейшим звеном, который выведет на Ведущего.

— Ты уверен, что хочешь этого?

Офицер Вуд с подозрением посмотрел на Стального кулака.

— Безусловно, — от Бенни веяло решительностью и желанием бороться, пока он не добьётся своего.

Глядя на своего спасителя, у Джона Роккена появилось несвойственное ему уважение к этому полицейскому.

Ночь прошла спокойно, а на утро Бенни получил имя, наверняка, тоже ненастоящее, и адрес гостиницы, номер в которой снимает взломщик. Джон Роккен громко храпел, и Бенни не стал будить его, тихонько выскользнув из номера, он направился в магазин за новой одеждой. Переодевшись в белую рубашку, синие джинсы и надев дорогой галстук, Бенни закатал рукава, но в зеркало смотреться не стал, лишь потрепал себя за подборок, на котором уже намечалась борода.

Вызвав такси, офицер направился прямиком в гостиницу, где должен был находиться тот самый подозреваемый. Войдя, Бенни сразу показал свой значок, и, получив номер комнаты, быстро поднялся на лифте. Он медленно подошёл к двери нужного номера, достал пистолет, снял с предохранителя, и, щелкнув, заранее полученным от консьержки ключом, распахнул дверь. Бенни заглянул во все комнаты, но никого не обнаружил. Номер хранил очень тёплый и свежий след недавнего пребывания.

Постель была не заправлена, электрический чайник ещё не успел остыть, выпуская тонкую струю пара из своего «носика». На горячей сковороде ещё потрескивали котлеты из полуфабрикатов.

— Чёрт! — выругался Бенни, он так надеялся, что ему удалось обхитрить этих любителей поиграть.

Недоумевая, как он мог успеть сбежать, и как узнал о приходе, полицейский принялся довольствоваться малым, изучая вещи жильца. К сожалению, в брошенном чемоданчике не было ничего кроме обычной одежды, которая не давала никаких намёков на личность подозреваемого. В розетку было воткнуто зарядное устройство, но видимо, телефон сорвали впопыхах. Бенни не терял надежды, его чутьё подсказывало, что он очень близок к разгадке, и он уже успел набросать характерный портрет жильца. Этот человек привык к переездам, и в этом номере он явно не собирался оставаться надолго, так как, большинство ящиков, шкафов и прочего не было освоено, в ванной не было ни мыла, ни полотенца, и других принадлежностей.

— Должен же ты был хоть в чём-то проколоться, — пробормотал Бенни, ложась на пол.

Он заглянул под кровать, и чуть не закричал от радости. Зацепка! Бенни дрожащими от нетерпения руками достал находку. Какая удача! Водительские права! На фотографии офицер сразу узнал своего испанца, или итальянца, который на деле оказался русским. Сергей Глинов. Единственное, что сумел прочитать на русском языке Бенни Вуд.

Получив самое необходимое, он вышел из номера и направился к выходу, доставая телефон.

— Алло! — ответил голос из трубки.

— Это Бенни…

— Твою душу! Бенни, ты уже достал меня! — разразился ворчливый голос, — Я итак из-за тебя всю ночь искал твоего чёртового испанца, что теперь?

— Последняя просьба, что тебе стоит по базе данных пробить?

— Ладно, ты я добро помню, ты меня тогда неплохо выручил, говори, — вздохнул собеседник.

— Найди всю информацию по этому человеку. Имя — Сергей Глинов.

— Русский?

— Да. Узнай, где живёт, кем работает, на кого работает, есть ли друзья, особенно богатые.

— Понял.

— Спасибо.

Купив хот-догов для Стального кулака и себе, Бенни поймал такси и направился на съёмную квартиру.

Джон Парк умел выжидать. Он нервничал от нетерпения, ведь, сколько всего было продуманно, как осторожно он играл всё это время, а теперь важный шаг. Он хотел победить, и хотел обрести огромную власть, ради этого стоило не спать всю ночь, что бы дождаться утра.

Он посмотрел в окно. Только забрезжил рассвет. Раннее утро, то самое время, когда спать хочется больше всего, и сон в это время крепче. Как военный, Джон это хорошо знал, сколько раз он совершал вылазки в стан врага именно в это время. Для Джона война ещё не кончилась.

Допив кофе, Парк достал пистолет из-под стола, и снял с предохранителя. Он медленно направился к комнате, где ночевали гости, и открыл дверь. Послышался предательский скрип, и Джон проклял себя за то, что поленился смазать петли. Но к счастью, для Джона, гости спали крепко, разве что Джери прижался к спине Синди сильнее. Джону было не чуждо ничто человеческое, он хоть и не имел ни жены, ни детей, но однажды он тоже любил, прямо, как вот этот вздорный молодой человек. Как там его зовут? Джери? Не имеет смысла, он просто лишь очередная небольшая преграда на пути Джона.

Заветные Кроссовки стояли под кроватью со стороны Синди. Джон направился к ним, протянул руку, и чуть не отпрянул, когда Джери открыл глаза.

— Джон?!

— Доброе утро, — схватив Кроссовки, Парк наставил пистолет на гостей.

— Что?! Джон?! Что происходит?! — очнулась Синди.

— Простите, мне очень жаль, — искренне признался Джон, — Правда. Но вы сами виноваты, в кофе было сильное снотворное, вы просто бы хорошо поспали, но, вам, видите ли, захотелось вина. К тому же, Джери, ты сам виноват, надо было смотреть мне в глаза, но тебе и самому было, что скрывать, так ведь? Я не хотел, что бы так получилось, но я найди этим Кроссовкам лучшее применение.

— Джон, как ты мог? — воскликнула Синди.

— Ох, милая, а я ведь и вправду привязался к тебе.

— Ты ведь солдат, верно? — Джери пытался тянуть время, подползая ближе к противнику.

— Да, — врать уже не было смысла, и Джон решил, что гости имеют право знать его истинное лицо.

— Ты воевал на Востоке, так? Афганистан? Ирак?

— Ты прав.

— Ты не военный, ты наёмник.

— А это ты как узнал? — удивился Джон.

— Потому что ты готов продать даже собственную мать! — с вызовом крикнул Джери, став на колени на кровати, и готовясь к броску.

— Ах ты, щенок! — взревел Джон, и рванулся к Джери.

Испуганная Синди прижала ноги к себе, невольно давая Джери место для манёвра.

Джери больше не испытывал судьбу, и прыгнул на врага, отталкивая пистолет в сторону. Грохнул выстрел, но пуля со звоном угодила в люстру. Парень, как был в одних трусах, так и сцепился с Джоном, ударяя его кулаком по лицу.

— Синди, беги! — закричал Джери, ударив противника по скуле так, что тот выронил Кроссовки, и покачнулся.

Девушка не растерялась, и, подхватив Кроссовки, кинулась прочь из комнаты. Джон со всей силы врезал Джери в нос, от чего парень отскочил и потерял ориентацию в пространстве. Не теряя времени, Парк выстрелил в Джери, попав тому в плечо, и бросился за девчонкой.

Джери заорал не своим голосом от боли, падая навзничь на кровать. Он пытался собраться с силами, ведь от него сейчас зависела жизнь любимой девушки, но боль была слишком сильной.

Синди врезалась в дверь, которая оказалась, заперта, и бросилась обратно, шарахнувшись от Джона, она в панике с визгом ворвалась на кухню. Теперь она была в ловушке. В одном нижнем белье, она выглядела перепуганной до смерти, визжа от страха, она вжалась в стену, закрываясь руками. Джон знал, что уже спешить некуда, но какая-то жалость вдруг появилась к этой милой и доброй девушке. Ещё при первом знакомстве Парк почувствовал себя перед ней намного слабее характером, и знал, что он хуже, он убивал людей ради денег, а она рискует своей жизнью ради незнакомых бедолаг, которые попали в беду. Сейчас она сама в беде, и никто ей не поможет. Только Джон хотел снова попросить отдать Предмет по-хорошему, как в спину с хрустом ударилось что-то тяжёлое.

По инерции поддавшись вперёд, Джон выстрелил, со звоном разлетелся кафель. Синди закричала с новой силой.

— Беги! — выдавил из себя Джери, держа в руках ножки от разбитого о спину табурета.

Синди распахнула окно и выпрыгнула, оглянувшись на любимого.

Джон ударил наотмашь ногой, но промахнулся, а Джери кинулся к столовым приборам, схватив нож. Он ударил сверху вниз, крича от боли в простреленном плече. Джон умело блокировал удар рукой с пистолетом, а второй, нанёс проникающий с хрустом под рёбра. Джери отскочил, а Джон с разворота, выстрелил парню в живот. Джери согнулся пополам, захрипев от боли и страха, который овладел им. Парень, опираясь спиной на стену, медленно сполз на пол, по его щекам потекли слёзы. Он обеими руками сжимал голый живот, пальцами чувствуя дырку в коже, и тёплую липкую кровь. Разум затуманивался, и Джерри Барринтон стал проваливаться во всепоглощающую темноту, которая обволакивала его в последний раз…

— Джон! Доброе утро! — позвал Бенни, заходя в съёмную квартиру, — У меня хорошие новости, я узнал, кто этот парень, который подкидывает записки, а ещё я взял нам по хот-догу. Джон!

Стальной кулак появился внезапно, и сразу выставил пистолет перед собой.

— Что за… — Бенни забросил руку за спину, что бы выхватить пистолет, но Джон выстрелил.

Пуля попала в бедро, откинув копа к стене. Пакет с хот-догами упал на пол.

— Не двигайся, Бенни, — медленно попросил Джон Роккен.

— Сволочь! — прошипел офицер, морщась от боли, и сжимая свою рану.

— Мне, правда, жаль, но это Игра, ничего не поделаешь, — сказал Стальной кулак, кинув кожаный ремень к ногам полицейского, — перетяни ногу, я старался не задеть кость.

— Тварь! Пуля застряла в ноге! — крикнул Бенни, перетягивая ногу чуть выше пулевого ранения.

— Когда я проснулся утром, то услышал звонок в дверь. Никого не оказалось, но на коврике, перед входом лежал пистолет, — Роккен помахал своим оружием, — и записка, там было сказано, что Перчатки у тебя. Это так?

Бенни посмотрел на предателя исподлобья, его глаза пылали огнём ярости.

— Дай Перчатки, Бенни.

— Да пошёл ты!

— Я могу прострелить тебе вторую ногу. Я уже говорил, что сделаю всё, чтобы выиграть в этой чёртовой Игре.

— Так убей меня!

— Боюсь, что тогда опасность будет угрожать и мне. Голос из диктофона, с самого начала пригрозил не убивать тебя.

— Почему? Зачем я им?

— У меня нет ответов, Бенни, давай Перчатки, — голос Стального кулака стал более требовательным и нетерпеливым.

Ругаясь про себя, Бенни отдал Перчатки Джону.

— Не делай глупостей, — попросил Роккен, выходя спиной к двери, не спуская пистолета с полицейского.

Дверь захлопнулась, и Бенни схватил пистолет, и ударил им о пол, громко выругавшись. Он в очередной раз убедился, какие люди неблагодарные существа, и он уже пожалел, что грешным делом подумал о человечестве хорошо.

С горя, съев хот-дог, Бенни вызвал такси, и через несколько минут поднялся, и, опираясь на стену, подошёл к двери. Дверь распахнулась внезапно, но уже готовый офицер, выхватил пистолет. Перед ним стояла молодая девушка в спешке накинутой куртке, которая достигала, чуть ли не до колен, с заплаканным и перепуганным, бледным лицом. Гостья держала дрожащими руками дистанционный электрошокер перед собой.

— Бенни Вуд?

— Ты ещё кто такая?

— Отдай мне Перчатки.

Бенни натужно рассмеялся, но как-то не весело, морщась от боли.

— Боюсь, что ты опоздала, девочка.

— Что?

— Перчатки забрал Джон.

— Джон Парк?

— Нет, Джон Роккен.

— Кто это?

— Я так понимаю, что Игрок, как и ты.

— Я не верю вам, — вдруг тряхнула головой девушка, — отдавайте Перчатки, мне сказали, что они у вас, иначе я выстрелю.

— Когда электричество ударит моё тело, заставив биться в судорогах, то сведёт мои мышцы, и я невольно нажму на курок. Хотите лежать рядом со мной с пулей в груди?

— Где этот Джон Роккен?

— Без понятия.

Девушка медленно попятилась назад.

— Не поможете раненому? — Бенни почувствовал, что эта гостья может стать зацепкой, и он не желал отказываться от ещё одного шанса, раскрыть эту головоломку.

— Простите, но я не могу вам доверять, ведь вы тоже Игрок? Я знаю, на что способны Игроки. Какие ужасные вещи они делают ради этих чёртовых вещей, — девушка всхлипнула, невольно опустив взгляд на свою чёрную обувь.

— Если бы я был Игроком, то выстрелил бы в вас, за эти Кроссовки.

Бенни видел, колебания девушки, она была доведена до отчаяния, но в тоже время боялась незнакомца.

— Я могу помочь вам, — предложил Бенни, только надо вытащить чёртову пулю из ноги, — Бенни в знак подтверждения своих слов, отвёл окровавленную ладонь от багрового пятно на своём бедре.

— Мне всё равно конец, — прошептала девушка, пряча в кармане свой электрошокер.

Она подошла к полицейскому, который тоже спрятал пистолет, и закинув его руку через своё плечо, стала медленно вести вниз по лестнице.

— Меня зовут Бенни. Офицер Бенни Вуд, — представился полицейский, — хотя вы уже знаете.

— О, вы коп? — с какой-то не очень утешительной надеждой приятно удивилась гостья, — Я Синди Ли.

— Что это за Предмет? — Бенни указал на обувь Синди.

— Кроссовки, увеличивает скорость бега.

— Неплохо.

— Знали бы вы, сколько людей погибло ради этих чёртовых Предметов, — снова всхлипнула Синди.

— Вы любили их? — с участием спросил Бенни.

— Да… Джери…Бадди…

— Джери Барринтон?

— Вы знаете его?

Бенни чуть не сказал, что разыскивал Джери за кражу и подозрение в убийстве полицейского и подельника Майка.

— Да, очень давно.

— Как нам найти Перчатки?

— Понятия не имею.

— Нас могут убить, если мы не будем играть.

— Ты видела хоть одного, кого убили, потому что он отказался играть?

— Нет. Но проверять на себе я бы не стала.

— Кто, как не ты знает, до чего доводит людей Игра. Я хочу рубить под корень, сразу искать глазу, Ведущего, который устроил Игру. Если я найду его, то всё кончится, никаких приказов, никаких диктофонов и записок.

— Вы знаете, кто устраивает Игру?

— Я найду его, обещаю, у меня уже есть зацепки, я раскопаю это дело, и каждый причастный заплатит сполна.

Они вышли на улицу, и Бенни со вздохом облегчения опустился на скамью рядом. На его высоком лбу проступили капли пота.

— Как ты меня нашла? — поинтересовался Бенни.

— Я сбежала от Джона Парка, он тоже Игрок, и он… убил Джери… Я бежала, как могла. Я была только в нижнем белье, и мне пришлось украсть эту куртку. Потом, я села на скамейку и заплакала, я не знала, что делать дальше, а потом зазвонил телефон-автомат. Я не сразу поняла, что это мне, но в парке больше никого не было, и я взяла трубку. Мне сказали, что электрошокер под скамейкой, а Перчатки у Бенни Вуда… то есть у вас.

— Интересная история. У меня скучнее. Я не бегал голышом по городу, — Бенни с удовольствием заметил промелькнувшую улыбку на лице Синди, и то, как на её бледном заплаканном лице появился румянец, — Я просто напал на след Ведущего, вернулся в номер, где жил Игрок, которому я спас жизнь, а он выстрелил мне в ногу и забрал Перчатки.

— Это ужасно.

— Это наше такси!

Когда мужчину с окровавленной ногой девушка усаживала на заднее сидение, таксист смотрел на пассажиров косо и с едва заметным страхом и волнением. Но когда Бенни показал значок полицейского, и приказал следить за дорогой, таксист успокоился.

Какое-то время они сидели, молча, затем у таксиста зазвонил телефон. Водитель взял трубку, затем кивнул, и дрожащим голосом сказал, протягивая смартфон Синди:

— Это вас…

— Меня?

Недоумевая, девушку взяла телефон.

— Здравствуй, милая! — услышала она нежный голос Джона Парка, — Твои очаровательные мамы у меня, ты может и не самая хорошая дочь, да и они не лучшие родители, но они тебя так любят, — на заднем фоне послышалось приглушённое мычание, — пытаются тебе что-то сказать. Забавно. Принеси Кроссовки сейчас же. И будь одна, ясно?

Дрожащей рукой Синди отняла телефон от уха, и увидела ММС. Открыв его, она зарыдала навзрыд, не в силах больше сдерживаться. На присланной фотографии были её матери привязанные к стульям посреди комнаты, и с заклеенными скотчем ртами. Её родители выглядели так жалко, заплаканные, запуганные, что Синди только сейчас поняла, что отдала бы всё, лишь бы снова увидеть их живыми. Как она, оказывается, любит своих мам.

— Что случилось? — участливо спросил Бенни.

— У него мои мамы, — выдавила сквозь слёзы Синди, и кинула телефон полицейскому.

— Не вернёте? — робко спросил таксист, протягивая руку.

Тут-то Синди и сорвалась, она закричала, выхватив электрошокер.

— Это ты виноват! Ты! Откуда у тебя его номер? Ты с ним заодно? Да?! — верещала Синди, вцепившись в плечо водителя.

Машину качнуло влево, затем вправо, послышались недовольные гудки соседних машин.

— Спокойно, всё будет хорошо, — Бенни выхватил электрошокер из рук девушки, и сильно прижал к себе.

Синди сначала сопротивлялась, но потом обмякла, и зарыдала с новой силой на плече у Бенни.

— Ну-ну, довольно, мы выручим их.

— Я должна сама, — прошептала Синди, в её глазах блестела еле видимая надежда.

— Я задам ему, обещаю, — и затем Бенни повернулся к таксисту, — Больница отменяется.

Девушка шёпотом назвала адрес. Через несколько минут езды Бенни едва ослабил ремень, и, дав кровотоку восстановиться, что бы нога перестала неметь, перетянул снова. Кровотечение усилилось, но Бенни было не впервой преодолевать трудности и боль. Они остановились за несколько домов от необходимого места, и дальше направились пешком.

— Синди, послушай! — Бенни взял лицо девушки, и заглянул прямо в заплаканные глаза, — Всё будет хорошо, ясно? Соберись!

Они действовали, как и договорились, Синди медленно вошла в дом, а Бенни с пистолетом в руке обошёл с заднего хода.

— Джон! — крикнула Синди, отворяя дверь.

Бенни услышал вопль ужаса, и, выбив ногой дверь чёрного хода, которая вела в сад, заскочил в дом. В центре гостиной на двух стульях сидели связанные и заплаканные, перепуганные насмерть матери Синди, а перед ними лежало безжизненное тело Стального кулака. Полицейский, хромая подошёл к трупу, ногой небрежно перевернул его на спину. Джон Роккен был убит выстрелом в спину, пуля прошла навылет, и на груди его расползалось кровавое пятно. Лицо боксёра так и занемело искажённое гримасой боли, устремив свои остекленевшие глаза в потолок.

— Похоже, что оба Джона встретились, и не очень удачно, — решил Бенни.

— Что произошло? — спросила Синди, развязав матерей.

Они ответили не сразу, кинулись обнимать и целовать девушку, моля бога, за спасение. За это время Бенни обыскал тело убитого, но Перчаток, как и ожидалось, не обнаружил.

— Гражданки, ответьте, что ту произошло? — снова спросил Бенни, показывая значок.

— Сначала пришёл один мужчина. Угрожал пистолетом, связал нас, и позвонил Синди, затем, он услышал какой-то шум на улице, и поднялся на второй этаж, — заикаясь, наперебой начали рассказывать мамы Синди, — Зашёл второй человек, вот этот… Он тоже был с пистолетом, и в перчатках. Он удивился, но подошёл к нам, сорвал скотч, и спросил, где наша дочь, и где, какие-то кроссовки. А потом… Тот первый мужчина выстрелил в спину второму, забрал перчатки, пистолет, диктофон, кажется, и ушёл.

— Вот так история, — заключил Бенни, присаживаясь на кресло.

— Бенни, тебе лучше поехать в больницу, — предложила Синди.

— Ну, уж нет, вдруг Джон Парк вернётся.

— Он уже получил очередной Предмет, он пока успокоится, он очень осторожный Игрок.

Девушка заметила, как сомнения одолевают полицейского, и лаково обхватила его шею.

— Я не хочу, что бы ты тут умер, иди, пожалуйста.

Даже сейчас, без косметики, заплаканная, с красными щеками, бледная, Синди выглядела превосходно. Бенни купился на женскую красоту, которая притупила его инстинкты хищника-одиночки. Хромая, офицер Вуд покинул дом, поймал такси, и как было предложено, отправился в больницу.

— Милая, что происходит? — не скрывая волнения, вопрошали мамы.

— Хотела бы я сама знать, — девушка бессильно рухнула на диван, — Пора это всё закончить, где телефон?

Схватив мобильник, она быстро нашла нужный номер, и набрала его, словно боясь, передумать.

— Алло, это газета «Нью-Йорк Таймс»?

— Именно. Здравствуйте!

— Здравствуйте. Меня зовут Синди Ли, и я хочу сделать очень важное заявление, прошу, выслушайте меня, и не подумайте, что я сумасшедшая, или что-нибудь ещё, просто люди должны знать, что происходит рядом.

— Рассказывайте, — вздохнув, сказал уставший голос журналиста, который приготовился слушать очередную бредовую историю.

— Пожалуйста, возьмите бумагу и ручку, запишите все, что я расскажу.

— Давайте к делу, я знаю, как работать, — немного нервно и с чувством оскорблённого человека, нетерпеливо попросил собеседник.

— Начну по порядку, — Синди взглянула на своих матерей, которые сели рядом, и слушали во все уши, — Мне в руки как-то попали Кроссовки, это были не обычные вещи, они давали силы, в моём случае, это скорость, они ещё у меня, так что я могу подтвердить свои слова. Позже я узнала, что таких Предметов много, и за ними идёт ожесточённая охота. Человек, который всё это устроил, и раздал Предметы, называет это Игрой, а себя Ведущим, — девушка говорила быстро, словно боялась, что её перебьют или бросят трубку. — Жертвой Игры уже стали таки дорогие мне люди, как Бадди, Джери Барринтон. Так же в моём доме убили человека по имени Джон Роккен, который тоже был Игроком. У него украли Перчатки. Очень опасный человек ещё на свободе, его имя Джон Парк. Он бывший военный, и он убил Бадди и Джери. Вы записали?

— Продолжайте, — по интонации Синди не сумела разобрать верят ей или нет.

— Мне и моей семье ещё угрожает смертельная опасность, вы поможете нам?

— Обратитесь в полицию.

— Помогите рассказать правду всему миру!

— Это неподтверждённые данные.

— У меня есть Кроссовки.

— Простите, но…

— Вы не напишите об этом статью? — расстроилась Синди.

— Где вы находитесь?

— Недалеко от Лас-Вегаса.

— Мы могли бы встретиться через недельку в Лас-Вегасе, и всё спокойно обсудить.

— Боюсь, что через недельку меня может уже не стать, — услыхав такие слова, одна из матерей разрыдалась на плече у второй.

— Извините, но для статьи этих данных слишком мало, необходимы улики, факты, иначе никто не поверит в голые слова, вы понимаете?

— Да, — фыркнула Синди и выключила телефон.

Женщины обнялись, в унисон зарыдав.

— Боже, какая несправедливость вокруг, никто никогда не поможет, — расстроено бросила дочь.

— Милая, таких, как ты очень мало, никто не готов помогать людям, тем более бескорыстно, ты просто ангелок.

— Да, — подтвердила вторая мать, — Я всегда гордилась тобой.

— Знаете, простите меня, за то, что была не самой хорошей дочерью.

— Ну что ты, ты нас прости, мы были слишком… строги к тебе.

— Я всё понимаю, вы хотели, как лучше, воспитывали меня, готовили к этому миру, а я верила в сказки, про принцев и добрых людей.

— Ты всегда была одарённым и таким чистым ребёнком, невинной, бескорыстной.

— Простите меня, я только сейчас поняла, как сильно люблю вас, — Синди принялась целовать своих родителей, когда за спиной послышался противный нервный смех.

— О! Как это мило, воссоединение семьи! — расхохотался Джон Парк, входя в дом, — если бы ещё не труп посреди комнаты, да? А я в своём доме прибрался, — с издёвкой заметил Парк.

— Сволочь! — со слезами на глазах зло бросила Синди, вскакивая на ноги.

— Ну-ну, брось электрошокер, тебе не поможет.

Обречённая девушка, кинула своё оружие в сторону, и с надеждой посмотрела на выход за спиной врага.

— Что, ждёшь своего дружка копа? Не придёт, ты сама постаралась.

— Ты чудовище!

— Не я. Ведущий — чудовище, это он заставляет нас играть.

— Так не иди у него на поводу, не играй!

Джон ухмыльнулся, как ухмыляется человек, который зная своё превосходство, убеждается в том, что окружающие глупее.

— Ты, наверное, так и не поняла, какую власть дают предметы, например этот, — он помахал рукой, на которой поверх Перчаток был надет Перстень, — эта игрушка позволяет внушить любому, что угодно, можно даже заставить человека застрелиться. Благодаря ему, я заработал свой дом.

— Ведущий хорошо подобрал Игроков, ты попадаешь в число тех гнид, которые готовы на всё, ради наживы. Джери правильно сказал, что ты как крыса, даже мать родную готов продать!

— Заткнись! — Джон угрожающе повёл пистолетом.

Синди выпятила грудь, закрывая своим худым телом родителей.

— Раз я такой плохой, тогда давай так. На что ты готова ради Кроссовок? Готова ли ты умереть ради них?

— Я лучше умру, чем отдам их тебе. Я знаю, какой ты человек, и сколько горя принесёт людям твоя власть.

— Я так и знал. Ладно, Синди, не прячь глаза, я не собираюсь тебе ничего внушать, я просто хочу поговорить. Теперь у меня есть такая возможность, ведь я выиграл! Все Предметы, которые мне сказали собрать, я собрал, теперь меня ждёт большая награда.

— Тебе самому не противно?

— От чего противно?! Я воевал! — Джон ударил себя кулаком в грудь, — Вернулся раненый, а меня просто вышвырнули из легиона на улицу, я остался один и без средств к выживанию. Весь мир обернулся против меня, а ты спрашиваешь, не противно ли мне? Да находится в этом обществе уже отвратительно. Сколько я облапошил богачей, сколько чёртовых банкетов повидал, о, поверь, я прекрасно знаю эту аристократию. Я знаю, как прогнила верхушка общества, те люди, которые считают себя умнее, богаче, и влиятельнее других, что и говорить о простых гражданах. Я забирал их награбленные деньги. Ведь украсть у вора, это не преступление! Я пытаюсь выжить, и не просто, я хочу наконец-то пожить для себя, в своё удовольствие, я хочу получить всё! Всё! Синди! И я добьюсь своего!

— Чем выше взлетаешь в своих мечтах, тем больнее опускаться на землю.

— Ты ничего не понимаешь, глупышка! Мне очень жаль, что я ошибся в тебе. Мы могли бы вместе стать, как Бонни и Клайд, я бы воспитал тебя, и ты продолжила бы мой дело, очень жаль. Может, ты не веришь, но я влюбился в тебя, как в дочь. Странно, наверное, обычно мужчины хотят сыновей, а я всегда желал видеть у себя в семье дочь.

— Такого, как ты никто не полюбит, потому что ты сам никого не способен полюбить, твоё эго заполнило всё, ты думаешь только о своей власти!

— Хватит!

— Правда глаза колит?

— Раз ты такая правильная, то решай, жизнь твоих мамочек, или Кроссовки.

— Чудовище, — процедила Синди, тут же снимая Кроссовки, и с отвращением бросая их в Джона.

Обувь ударилась о его грудь, но казалось, Парк даже не заметил этого, ему был интересна реакция Синди, он итак уже знал, что победил, как кошка играет с раненой мышкой, зная, что та уже никуда не денется.

— Теперь проваливай, и оставь нас в покое.

— Я подарю тебе покой… — процедил Джон, и, не сводя своих холодных колючих глаз с лица девушки, выстрелил ей в голову, — Вечный покой…

Брызнула кровь, голова Синди запрокинулась, как — то неестественно, заверещали матери, а тело девушки рухнуло навзничь. Обливаясь слезами, родители склонились над телом своего дитя. Мёртвого дитя…

Джон сдержал своё слово, он не убил родителей Синди.

Теперь он считал себя победителем, теперь, он получил власть.

Глава 15

Операция по извлечению пули из ноги прошла успешно, но Бенни провёл ночь беспокойно, мучаясь от боли, то просыпался с жаром, то снова впадал в забытьё. Ему выписали антибиотики, и заявили о подозрении в заражении крови. Наутро он проснулся с ужасной головной болью, от телефонного звонка.

— Бенни, ты издеваешься? — вместо приветствия воскликнул голос из трубки, — Сначала он просит меня заняться розыском человека, а потом игнорирует звонки.

— У меня была операция, — сухо ответил Бенни, и по его голосу собеседник понял, что дело серьёзное.

— Всё в порядке?

— В норме, — его уже одолевали мысли о смерти, но единственное, что он хотел успеть, это разгадать тайну Игры, да и не в привычках Бенни были жалобы.

— Ладно, слушай внимательно, что мне удалось нарыть. В общем, не много, твой Сергей Глинов оказался обычным человеком, живёт в России в Москве. Служил в армии, и имеет воинскую подготовку. В данный момент работает начальником охраны у русского бизнесмена Алексея Гордеева.

— Вот значит к кому ниточки тянуться.

— Я тебе помог?

— Надеюсь, что да. Ещё вопрос, где сейчас Гордеев?

— Знал, что спросишь. Он в Нью-Йорке. И если хочешь его поймать, то советую поспешить, у него рейс до Москвы вечером.

— Какой адрес гостиницы?

— Сейчас скину по СМС.

— Спасибо, ты очень помог.

— Хорошо, а теперь дай мне отдохнуть.

Бенни отогнал от себя мысли о том, что возможно, Алексей Гордеев не Ведущий, и уцепился за эту версию, как утопающий хватается за соломинку. Он должен успеть, должен раскрыть тайну Игры.

Кряхтя, офицер поднялся, с трудом оделся, и, проверив пистолет, сильно хромая вышел из палаты. Он не обращал внимания на оклики медсестры, ни на предупреждения врача, он просто вышел из больницы, как можно быстрее, и, поймав такси, направился в аэропорт.

— Что-то пошло не так, — задумчиво бормотал Алексей, прогуливаясь по своему огромному номеру в отеле.

Он не находил себе места с момента получения странного подарка. Сейчас он был в ужасе, в состоянии близком к панике. Даже его безупречный самоконтроль начал подводить. Сейчас Гордеев уже не играл роль перед предателем Сергеем, но испытывал настоящие чувства страха и почти отчаяния. Он уже понял, что потерял контроль не только над игрой, но и над своим состоянием, а скоро мог потерять контроль и над самим собой. Бизнес Гордеева рушился на глазах, Игра развивала бешенные обороты и Предметы начали теряться, теперь уже он не мог уследить за всеми Игроками. Но последним ударом, который вывел бизнесмена из тревожного равновесия, был диктофон, который принёс официант на блюде. Он официально поднял крышку, представив вниманию гостя раритетный, довольно старый диктофон, который сильно барахлил, а качество звука оставляло желать лучшего.

Русский снова покрутил в руках диктофон, и нажал на красную затёртую кнопку.

— Здравствуй, Алексей. Стоит признать, что я восхищён твоим талантом, то, чего ты добился, это вверх гениальности. К тому же скажу, что дело не только в Смокинге, как ты переживаешь, ты и сам гений. Но ты слишком высокого о себе мнения. Ты без малого возомнил себя Богом! Пойми, Алексей, не тебе решать, кому жить, а кому умереть, и не тебе управлять людьми! Теперь твоя очередь, теперь ты сам почувствуешь, как это, терять всё! Я понимаю, что в Игре ты уже долго, но не стоит забывать, как к тебе в руки попал первый Предмет. Ты думаешь, что победил? Думаешь, что обхитрил всех? Ошибаешься, Алексей. Для тебя ещё ничего не кончено. Твоя Игра только начинается…

Гордеев сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не разбить диктофон о стену. Он помнил, очень хорошо помнил, как первый Предмет попал в его руки, и именно от этого ему стало страшно. Походив по кругу ещё, Алексей выпил воды, и достал телефон, отвечая на звонок.

— Аллё, Алексей?

— Да. Сергей, что там у тебя?

— Синди Ли мертва.

— Где Кроссовки?

— Они у Джона Парка.

— А Перчатки?

— Тоже у него, как и Перстень.

— Роккен мёртв?

— Да.

— Пора заканчивать Игру, ты меня понял?

— Собираю Предметы.

— Как закончишь, лети прямым рейсом в Москву.

— Понял.

— До связи!

Тяжело вздохнув, Алексей рухнул на диван. Ситуация немного прояснилась, но угроза он неведомого… Кого? Кто угрожает Алексею? От неизвестности ещё страшнее. Он снова взял телефон и набрал номер. «Теперь твоя очередь, теперь ты сам почувствуешь, как это, потерять всё!» — крутились слова в голове Алексея.

— Люба?

— Да.

— Ты сейчас рядом с моим кабинетом?

— Да.

— Зайди ко мне в кабинет, и поверни голову оленя на стене влево.

— Что простите?

— Там сейф.

— Алексей Михайлович, при всём моём уважении, но вы умом тронулись? На звонки не отвечаете, на СМС тоже. Ваш бизнес рушиться, клиенты уходят, работники тоже. Вся ваша империя скоро рухнет, а вы мне рассказываете про оленьи головы?

— Ты в моём кабинете?

— Да.

— Любонька, прошу, делай, что я сказал, поворачивай голову.

Послышался щелчок.

— Вижу сейф, что дальше?

Алексей продиктовал код.

— Открыла?

— Да, тут деньги и документы.

— Я знаю, что находится в моём сейфе. Найди документы по усыновлению Сашеньки.

— Что? Какой ещё Сашенька?

— Мой будущий сын. Нашла?

— Да, — недоумевая, протянула секретарша.

— Возьми фотографию, и забери Сашеньку из детдома.

— Что?! Алексей Михайлович, вы хоть понимаете…

— Исполняйте!

— Я… Я…

— Извини, Люба, на нервах просто, — успокоился Алексей, — Саше угрожает опасность, прошу, поторопись, забери его из детдома.

— А мне отдадут ребёнка?

— Да, директор знает тебя в лицо, я всё продумал.

— Ладно, но…

— Прошу, найди его, и привези в безопасное место, кроме тебя, мне больше некому доверять.

— Я позвоню, как всё сделаю.

— Спасибо, Люба.

Алексей посмотрел на часы, как чертовски долго тянется время! Ему бы сейчас оказаться дома, в Москве, но все счета заморожены, и он уже не может полететь на личном самолёте, когда заблагорассудиться.

— Ничего, и не с такими трудностями справлялись, — пробормотал про себя Гордеев, снова набирая номер на телефоне.

Жена ответила не сразу, только после третьего вызова.

— Что тебе, Гордеев? — нервно бросила она.

— Наташа, выслушай меня!

— Даже и не подумаю, ты сорвал моё выступление!

— Вам угрожает опасность!

— С чего бы это?

— Это моя вина, но я всё исправлю…

— Так сам и разбирайся, у меня конференция, я не мгу сейчас говорить.

— Стой! — взмолился Алексей, — Где Дашенька?

— В школе, мог бы, и запомнить, когда у неё уроки!

— Прошу, прямо сейчас, забери нашу дочь, и свяжись с моей секретаршей Любой, она отвезёт вас в надёжное место, и…

— С меня хватит!

— Наташа!

— Я не верю тебе, Гордеев, я больше не верю ни единому твоему слову.

— Наташа! — крикнул Алексей, но уже услышал ответные гудки.

Следующая попытка связаться с женой провалилась, телефон её был отключён. Разбитый, как никогда Гордеев, сделал ещё один звонок:

— Аллё, Крис?

— Да бос.

— Пора.

Джон Парк сидел в спальне на стуле перед большим овальным зеркалом. Он был доволен собой, и никак не мог налюбоваться собственной красотой и величием. Игрок надел Кроссовки, которые тут же приняли форму его ноги, Перчатки, которые уже успел опробовать в деле, а поверх свой любимый Предмет — Перстень. Джон был на седьмом небе от счастья, конечно, ведь столько работы, такая осторожная игра, уже многое достигнуто, но теперь его ждёт победа, окончательная и бесповоротная. Он долго ждал этого, долго предвкушал, и теперь он сидел в своей спальне, где ещё не так давно спали Синди с Джери, которые оба застрелены, но совесть не угрызала бывшего наёмника. Наоборот, он был рад, на проверку он не оказался трусом, именно он решает, кому жить, а кому нет. Разве это не власть?

Ту же информацию, которую Сергей поведал Алексею, он передал и человеку, который заплатил ему больше, чем его дружок бизнесмен, и который скоро сотрёт Гордеева с лица Земли. Но, другого приказа не последовало, и Глинов принялся делать работу Гордеева. Он смело подъехал на своей легковушке прямо к дому Парка, и, приготовив пистолет, тихо вошёл в дом. Джона он застукал в спальне.

Глаза противников на миг встретились в зеркале. Взгляд Джона сверкнул огнём, и Сергей, недолго думая, выстрелил в спину Игрока дважды. Парк рухнул прямо перед зеркалом, на его лице так и застыла самодовольная улыбка.

«Вот ты и получил свой приз!» — усмехнулся Сергей, снимая Предметы с тела. Он размеренно сел в машину, и быстро поехал за город, в сторону Лас-Вегаса.

Убивать Сергею приходилось и раньше, потому для него это дело в полнее обычное, переживал он больше за то, не утянет ли Алексей его за собой на дно? И что бы расслабиться, и отвлечься от тягостных мыслей, которые итак не часто посещали его голову, он включил музыку очень громко, и открыл окно. Подставив лицо встречному ветру, Глинов положил левую руку на дверь, наслаждаясь прохладой. Сергей с наслаждением перевёл взгляд на сумку с Предметами, которая лежала на соседнем сидении. Нет, у него и мыслей не появлялось о том, что бы воспользоваться силой слишком он опасался тех, кто с лёгкостью, играючи, лишил Гордеева, хитрого хищника буквально всего самого дорогого. Куда уж ему-то, простому исполнителю до таких сил и великих тайн.

Сергей посмотрел в окно. Пустая дорога петляла меж холмов, сверкая своей белоснежной разметкой на ровном, хоть и растрескавшимся от жары асфальте. Пейзаж не отличался живописностью, огненно-рыжая почка была усеяна паутиной глубоких трещин, здоровыми камнями, и редкими, приземистыми растениями. Через сухие, одинокие жёлтые травы, кувыркаясь, катились верблюжьи колючки. Перекати-поле было любимо Сергеем, он ощущал, как похож на это в своей жизни. Он так же бесцельно катится, подгоняемый ветром, то есть обстоятельствами, или людьми, которые привыкли над ним покровительствовать. Он катится туда, куда направляют, не имея собственного мнения, амбиций, идей. Хорошая ли это жизнь? Сложный вопрос, но для Сергея было важно, что эта жизнь была проще. Никакой ответственности, никаких трудностей, делай, что говорят, и никаких проблем.

Углубившись в свои мысли, Сергей не заметил, как город скрылся за горизонтом, а Лас-Вегас только мелькал своими мутными и размытыми очертаниями впереди. Так же он, полагая, что на этой дороге один, не заметил и то, как дистанция с позади идущей машиной быстро сократилась. Это был чёрный пикап с затонированными окнами. Машина неслась на всех порах, как будто не замечая легковушки Сергея. Русский слишком поздно заметил угрозу. Со страшным скрежетом пикап врезался сзади. Легковушку качнуло из стороны в сторону, с треском отлетел бампер. Глинов с трудом справился с управлением, и, продолжая ругаться, выровнял машину, выжимая газ. Пикап, дабы не потерять легковушку, заехал слева, и попытался подрезать машину, но Сергей вильнул, уходя от рокового столкновения. Пикап выбросило на обочину, и он пропал в клубах пыли.

Глинов, тяжело дыша, посмотрел в зеркало заднего вида, затем обернулся, и увидел, как пикап выскочил из пыльного облака, и снова принялся догонять его авто. Сергей выжимал из своей машины все соки, понимая, что уйти от противника уже нельзя. Из пикапа высунулась рука с пистолетом со стороны водителя, и открыла огонь.

Со звоном осыпалось заднее стекло, Глинов пригнулся, бросая машину из стороны в сторону. Следующим выстрелом рассыпалось лобовое, ударив фонтаном осколков водителя. С противным, скрипящем звоном пули попадали в железные части машины. Сергей ошибся, когда думал, что противник целит в него, оказалось, что целью водителя пикапа были колёса легковушки. Что-то громко хлопнуло, и машина вышла из-под контроля русского. Легковушка не вписалась в поворот, и, подлетев на высокой кочке, перевернулась в воздухе, свалившись на крышу. Металлический звон застыл в ушах. Всё произошло так быстро, что Сергей не сразу понял, как машина оказалась на крыше. В ушах звенело, голова раскалывалась от боли. Крышу легковушки сильно помяло, все стёкла были выбиты. Глинов застыл в самой неудобной позе, уперевшись головой в потолок машины. С его разбитой головы текла кровь, левая рука, которая во время падения попала в открытое окно, была переломана, как предполагал Сергей, в нескольких местах. Жуткая боль саднила в рёбрах, которые, тоже очевидно, были сломаны от удара об руль. «Стоило пристегнуться» — пронеслась мысль в голове русского, когда он шарил вокруг в поисках выпавшего пистолета.

Пикап медленно остановился рядом, из него вышел водитель в клетчатой рубашке, джинсах, мокасинах, и жёлтых очках. Он не спешил, понимая, что противник уже повержен. Распахнув с трудом дверцу, он вытащил Сергея из машины, пригрозив пистолетом.

Глинов выругался, но попыток к сопротивлению тоже не проявлял.

Нападавший, тем временем, не сводя глаз с русского, вытащил из машины сумку с Предметами, и кинул себе под ноги, присаживаясь на корточки, напротив Сергея.

— Ты не Игрок, так? — прохрипел Сергей, — тогда, кто ты?

— Я Крис Орно, чистильщик, как и ты.

— Убьёшь меня?

— Да, — Крис поджал губы, словно то, что он должен сделать, было неизбежностью.

— Так чего ждёшь?

— Понимаешь, я немного странный человек, я страсть, как люблю разговаривать с покойниками. Такими, как ты. Ты ведь, Сергей, уже приговорён, ты и сам это понимаешь, а я вот только с людьми, которых убью, могу быть искренним и честным. Знал бы ты, как тяжело жить во лжи, хотя, ты и сам это знаешь. Ты ведь спишь с женой начальника.

— Алексей знает?

— Конечно, с самого начала. Удивлён? Он всё о тебе знает, и то, что ты работаешь на его врага, он тоже знает.

— Он тебя нанял?

— Не совсем, я работаю на него по приказу того же человека, на которого начал работать и ты.

— Ведущий?

— Я не на все вопросы знаю ответы.

— Кто устроил Игру?

— Игра была всегда.

— То есть?

— То есть, вместе с человечеством и зародилась Игра.

— Какой смысл? Собирать Предметы?

Крис рассмеялся, настолько искренне, как может смеяться человек, живущий во лжи, покрытый сотнями масок.

— Наивный русский. Игра всегда имела самую важную роль в жизни. Поиск Предметов, это лишь эксперимент, проверка людей. Игроками вы называетесь лишь формально. На самом деле, людей, которых вы считаете Ведущим, очень много, и все они играют друг с другом, и ставка в этой Игре — мир.

— Это влиятельные и богатейшие люди мира, такие, как Ротшильды и Рокфеллеры?

— Ты почти угадал. Только о таких людях ничего неизвестно, они, как призраки. Их не показывают по телевизору, о них не пишут в газетах, и никто не знает, что именно он управляют миром.

— Для них мир, это всего лишь Игра?

— Можно и так сказать. В этой Игре множество небольших Игр, таких как локальные конфликты, войны, кризисы, и вот одна из таких небольших Игр это ваша, по сбору Предметов.

— А как Гордеев?

— Он глупец, возомнивший себя богом, не волнуйся, скоро он лишиться всего.

— Он тоже просто Игрок?

— Как бы тебе объяснить? — Крис задумчиво потёр бородку, — Вы меньше, чем Игроки, вы просто фигуры, пешки в руках Игроков. Нет Ведущего, понятно? Нет единого человека, который управляет всем. Игроки управляют миром, а вы лишь фигуры.

— Гордеев был важной фигурой.

— Не спорю. Но даже важные фигуры могут пасть.

— Выходит, что смысл Игры, которая про Предметы, — задумался Сергей, — в эксперименте над людьми?

— Да, именно так. Игроки они очень сильные психологи, они не только управляют всем миром, они могут ещё следить и управлять одним человеком, психология которого им интересна.

— Для Игроков мир, это шахматная доска?

— Ты не так глуп, Сергей.

— Как победить в Игре?

— В Игре нет победителей, так же, как и нет конца Игре.

— Значит, это всего лишь развлечение для богатеев?

— Нет, что ты. Игра это — эволюция. Развитие человечества. Игра, это управление миром. Это не развлечение, а неотъемлемая часть жизни людей.

— Что скрывается в Предметах, откуда они?

Крис усмехнулся, как усмехается взрослый, когда ребёнок задаёт глупый и очевидный вопрос.

— Не надейся, Предметы вполне земные и реальные вещи. Это не более, чем просто технологии.

— Не удивлён, раз у людей, то есть Игроков, есть такая власть, то почему бы им не создать высокотехнологических вещей.

— Именно. Конечно, Предметы разрабатывались не для Игры.

— Так что это за технологии?

— Я не физик и даже не математик, откуда мне знать?

— Я тоже.

— Вот именно. Мы с тобой просто оружие, убийцы, наёмники, чистильщики.

— Тебе не противно так жить?

— А почему мне должно быть противно? Я выполняю свою работу, которая мне нравится, и приносит огромный доход, а если не я, то кто-то другой, менее гуманный займёт мой место. Такова жизнь, здесь каждому найдётся место и применение, даже таким, как мы. В этом мире никто не лишний, каждый является кусочком всемирного баланса.

— Ты слишком умён для простого убийцы, и довольно много знаешь о Игре, для чистильщика.

— Знал бы ты, через что я прошёл, что бы добиться такого доверия со стороны Игроков. Да и к тому же, если я всё разболтаю, как тебе, например, кто мне поверит? Хотя я вряд ли успею разболтать что-нибудь. Меня убьют уже тогда, когда первые мысли об этом появятся. Да и к тому же, меня всё устраивает, и я не хочу ничего менять.

— Почему хотят убить меня?

— Игрокам ты не нужен, это был приказ Алексея Гордеева.

— Но ты же не работаешь на него.

— Пока он не разорился окончательно, он заплатит мне кругленькую сумму, за твоё убийство.

Глаза Глинова сверкнули огнём.

— Так и есть, ты продажная тварь!

— Ну, зря ты так, хорошо же общались, — Орно поднялся, и, не спуская пистолета со своего собеседника, направился к пикапу. Вернулся он с канистрой и лопатой.

— Копай, дружок!

— Закопаешь меня? А машину куда?

— Не волнуйся за меня, копай.

Кряхтя и ругаясь матом по-русски, Сергей взял в руки лопату, и воткнул её в землю.

Воспоминания нахлынули сами собой. Пред глазами восстал монолитный сосновый лес, густые кустарники, рыхлый чернозём, русская природа такая родная и прекрасная. Куда там этой пустыне до неё. Глинову стало тошно от того, что он умрёт не на своей родной земле, а здесь, в чужом мире.

Это было в России, вдали от грязного мегаполиса, от людей, огромная дача Гордеева красовалась рядом с лесом. Девственные, густые, чистые леса, где не ступала нога человека, всегда привлекала и Глинова и Гордеева. Всегда, когда удавалось оторвать трудолюбивого бизнесмена от работы, они выезжали на эту дачу, парились в бане, охотились, отдыхали в шикарном коттедже, построенном из брёвен. В тот день, на дачу Алексей привёз и свою семью. Лопата глубоко вошла в мягкую рыхлую почву. Сергей надавил ногой, и с лёгкостью крепкого человека, перевернул ком земли, и разбил его несколькими ударами. Перед ним уже простирались рыхлые грядки, которые он уже мечтал засадить. Приятно пахло шашлыком, дым шёл со двора, он так и манил огородника-любителя присоединиться к хозяевам дома.

— Как погодка? — задорно поинтересовался Алексей, проходя в огород.

— Прекрасная, — Сергей снял соломенную шляпу, и утёр пот со лба рукавом.

— Держи, — Гордеев протянул другу большую кружку пива, и уселся на дорогую резную лавочку.

— Эх! — воскликнул Сергей, отхлебнув, и вытирая усы рукавом.

Он присоединился к другу, укрывшись от палящего солнца на скамейке, в беседке, которая была опутана плетущимися цветами.

— Вот не понимаю я тебя, Серёг, как можно любить копаться в земле? — завёл разговор Алексей, блаженно растягиваясь на лавочке.

— Люблю я это дело, люблю! Понимаешь, когда растение, посаженное тобой, всходит, то чувство, когда ты его создал, ты подарил ему жизнь. Это нельзя передать словами.

Наташа веселилась вместе с дочкой возле фонтанчика, рядом с которым в небольшом пруду плавали рыбки. Даша увидела, что мужчины освободились, и весело смеясь, кинулась им навстречу.

— Дядь Серёж, дядь Серёж! — закричала она, запыхавшись, прыгнула на колени мужчине.

— Да солнышко?

— Там. Там! Рыбы такие! Вот такие! — широко развела руки Даша.

— Да что ты говоришь? — засмеялся Сергей, обнимая девочку.

— Лёша, там мясо не сгорит? — спросила жена.

— Точно, сью минуту, — Гордеев поднялся¸ и поспешил во двор.

— Дашенька, посмотри ещё на рыбок, — мама вытолкнула дочь из беседки.

Сергей сделал безразличный вид, что выглядело очень фальшиво.

— Серёж…

— А?

— Я соскучилась.

— Может не сейчас, а то… — слова Глинова пропали в пламенном поцелуе.

Наташа обвила его шею, и с новой силой впилась в губы. Сергей не сопротивлялся, он обхватил девушку за талию, прижал к себе.

Лопата глухо врезалась в твёрдую закаменевшую от жары, покрытую трещинами землю. Сломанная рука и рёбра отдались болью.

— Не спать! — крикнул Крис, — быстрее давай.

И лес, и кустарники, и огород, и любимая Наташа, такая пламенная и желанная пропали. Перед глазами Сергея вновь была та же пустыня, та же чужая, рыжая земля, американец с пистолетом, перевёрнутая машина, пикап, сумка со злополучными Предметами.

— Ну, копай же!

— Бери и сам копай, раз тебе не нравится! — огрызнулся Сергей и отбросил лопату, — Мне уже всё равно, я покойник, ты сам это сказал, давай! Стреляй!

— Ещё рано, я хочу тебе кое-что показать. Отойди от ямы.

Крис, кинул сумку в неглубокую ямку, и начал обильно поливать бензином из канистры. Затем, когда ёмкость опустела, он достал сигареты и зажигалку. Закурил, глубоко затягиваясь, выпустил колечко из дыма.

— Хочешь что-нибудь сказать?

— Мольбы о пощаде даже и не жди.

— Я и не собирался, я хорошо знаю вас, русских. Вы не из тех, кто будет стоять на коленях. Может, жалеешь о чём-нибудь?

— Исповедь предлагаешь? Ладно. Жалею я только об одном, что был такой сволочью. Не стоило предавать Алексея, не стоило помогать вам, и этим Игрокам.

— Ты прав. Во всём виноват ты сам. А теперь посмотри. Это — финал.

Крис бросил окурок в яму, и тут же сумка вспыхнула.

— И что будет дальше? — равнодушно спросил Сергей, медленно опускаясь на землю.

— Теперь уже ничего. Твоя Игра окончена, — Орно выстрелил Сергею прямо в лоб.

Брызнула кровь, из затылка вылетели куски дроблённого черепа, мозги. Русский рухнул, его глаза так и остекленели, пылая огнём ярости.

Огонь в яме погас, и Крис быстро закидав углубление землёй, сел в пикап, и направился в сторону Лас-Вегаса.

Глава 16

Из аэропорта Бенни Вуд сразу направился на такси в гостиницу по указанному адресу. Уже сгущались сумерки, и офицер молил, что бы успеть перехватить Алексея Гордеева до того, как он улетит в Россию. Добирались они долго, Бенни нервничал, срывался на водителя, и, в конце концов, оставил его без чаевых, выскочил из машины, хлопнув дверью, и оттолкнув швейцара, заскочил в отель.

— Алексей Гордеев, где он? — Бенни сунул полицейский значок консьержке в лицо.

— Он уже уехал.

Бенни громко выругался, на него даже обернулись все постояльцы.

— Давно?

— Минут десять назад.

Полицейский выскочил из отеля, и поймал новое такси. В аэропорт он вернулся быстрее, и, увидев на табло, что рейс Гордеева в Москву уже отправляется, побежал, забыв про раненую ногу.

— Гордеев! — заорал Бенни на весь аэропорт, и по испуганным и удивлённым глазам высокого мужчины возле выхода на взлётную полосу он узнал бизнесмена.

Алексей понял, что его раскусили, и невесело усмехнулся.

— Ну, вот я и нашел тебя, — выдохнул Бенни, опираясь на стену, от боли он терял сознание.

— Здравствуй, офицер. Что теперь будешь делать? Арестуешь меня?

— Зачем? — выдохнул Бенни.

— Что «зачем»?

— Зачем вся эта Игра, зачем убивать людей, зачем?

— Это очень сложно, и я сам не всё уже понимаю.

— Ты — Ведущий, это всё, по твоей вине.

— Я не Ведущий. Я такой же Игрок, — по испуганному и взволнованному лицу русского офицер понял, что он не врёт.

Бенни обомлел.

— А если хочешь найти Ведущего, то ищи человека с этими чёртовыми диктофонами. У меня рейс, если я не успею защитить семью… Прощай Бенни.

— Постой, то есть ты тоже устроил Игру?

— Тебя в моей Игре не предполагалось.

— Тогда в чьей Игре я нужен?

— Человек с диктофонами, — Алексей отвернулся, и, подхватив свой небольшой чемодан, поспешил на посадку.

— Вот значит как, — пробормотал про себя Бенни, выходя из аэропорта, — Значит это ещё не конец.

Люба зашла в здание московского детского дома, и, глазея, по сторонам, прижимая документы к груди, направилась в кабинет директора. Смысл просьбы начальника остался для неё непонятным, но она очень уважала Алексея, и потому недолго думая, решила остаться с ним до конца. Когда другие работники Гордеева начали покидать свои рабочие места, Люба их понимала. Ещё бы, индустрия рушится на глазах, прибыль не только ушла в ноль, появились первые убытки и задолжности, и уже не было ни малейшего намёка на возможность восстановления бизнеса, так ещё и ко всему прочему, самого бизнесмена не было в городе. Он не отвечает на звонки, ни на письма, Гордеев пропал, а бизнес рушиться, Люба даже сама подумывала уйти, но осталась, почему? Возможно, она и сама не даст точно ответа. Может, влюбилась в своего начальника, может, опасалась угрызений совести. Как бы то ни было, но она решила исполнить просьбу Алексея.

— Здравствуйте, — со стуком вошла в кабинет директора Люба.

— А, здравствуйте, вы по какому поводу?

— Вот, — секретарша протянула директору папку с документами.

— А, Сашенька, да, помню, Алексей предупреждал, что вы, Люба, верно?

— Да-да.

— Ну, приходите завтра, я подготовлю все документы, и…

— Нет-нет, мне нужно сейчас, Алексей очень просил поторопиться.

— Но…

— Мы ведь оба не ходим злить Алексея Михайловича?

Директор колебался, но недолго думая, поднялся со своего массивного стула.

— Идём.

Они прошли до первых комнат. Обстановка была ужасной. Грязное постельное бельё, ржавые, с облупившейся краской нары, старые игрушки, целых из которых уже не было. Вид у детей был запуганный, потрёпанный. На их фоне явно выделялся Сашенька, Люба его узнала раньше, чем директор указал на него. Мальчик был крупный, чёрноволосый, с маленькими чёрными цыганскими глазками, смуглой кожей, плотно натянутой на мышцы и кости. Среди других детей он был не только самым высоким и крепким, но более живой, подвижный, с хитрым и цепким взглядом. Сашенька чем-то напоминал Любе Алексея, и она сразу поняла, почему её начальник выбрал именно этого ребёнка.

— Сашенька, собирайся, — директор присел напротив паренька, — Эта тётя отведёт тебя к твоему папе.

— Отчиму, — поправил семилетний мальчуган.

— Хм… Да, может, и так. Ты ведь хочешь?

— Идём, — быстро согласился Саша, но не от детской наивности, а от боязни передумать.

За этими маленькими и хитрыми глазами скрывался недетский ум. Любе сразу стало не по себе, когда этот мальчик посмотрел на неё с нескрываемым презрением. Он открыто считал секретаршу отца глупее себя, даже не зная, кто она, и как её зовут.

— Я всё оформлю и передам документы Алексею Михайловичу, — заверил директор.

— Спасибо.

— До свидания, — проводив Любу и ребёнка до выхода из детдома, попрощался директор.

Похоже, он был и сам рад спровадить хулиганистого мальчишку, наказать и тронуть которого боялся из-за сильно покровителя, а терпеть его издевательства над сверстницами уже не мог.

— Мена зовут Люба, — представилась девушка, протягивая пареньку свою белую ручку с длинными ногтями, украшенными изящным маникюром.

Саша с отвращением посмотрел сначала на ухоженную ручку девушки, сжав свои, исцарапанные, набитые, испещренные мозолями ладони, затем перевёл взгляд на лицо спутницы, на котором красовались тонны макияжа. Ему стало так противно этой фальшивой девушки, что он проигнорировал жест приветствие, и двинулся дальше по тротуару.

— А тебя как зовут? — не смутилась Люба.

— Головой своей размалёванной подумай, — огрызнулся паренёк.

«Ну и нашёл же себе проблем Алексей Михайлович» — подумала девушка.

— Дай руку, впереди дорога, — посоветовала Люба.

— Не маленький, сам перейду, — оттолкнул ладонь девушки Саша, и пошёл на красный.

Секретарша воскликнула, догнала мальчишку, и, повернув к себе уже на тротуаре, присела перед ним.

— Твой папа поругает тебя за то, что меня не слушаешь!

— Во-первых, не «папа» — это слово Сашенька произнёс с отвращением, — а отчим. А во-вторых, не будет он меня ругать, потому что такие, как ты должны меня слушать, и подчиняться мне, а не наоборот, тебе ясно?

«Скорее бы избавиться от него!» — подумала Люба, а для себя решила, что никогда не будет рожать ребёнка, особенно мальчишку.

Дальше они шли, молча, Саша не спрашивал, куда они направляются, то ли из-за гордости, то ли ему было всё равно, но вскоре они спустились через подземный переход, где их и встретили. Люба заметила угрозу слишком поздно. Трое бритоголовых мужиков, в высоких берцах и кожаных куртках окружили их, отрезав пути к отступлению. Люба отходила к стене, прикрывая собой Сашеньку. Троица приближалась с явными враждебными намерениями. И Люба поняла, что самое время закричать, но словно ком стал в горле, и она всё сильнее прижала к себе ребёнка. Так в ней сработал материнский инстинкт.

— Ой, — только и вымолвила она.

— Аллё, Томми?

— Опять ты, Бенни? Я разве тебе не помог?

— Всё только усложнилось. У меня есть раритетный диктофон, и это улика, как мне найти человека, скупающего такие вещи?

— Откуда мне знать, ты ведёшь своё дело не я.

— Я сейчас в Нью-Йорке, найди мне какого-нибудь торговца раритетными вещами.

— Постой, — Томми зашуршал бумагой, — Есть один на примете, сейчас кину адрес.

— Спасибо.

Из аэропорта Бенни выдвинулся сразу по выданному адресу. Было уже темно, но он боялся опоздать, потому сильно хромая торопился, как мог. Указанный ломбард полицейский нашёл сразу, а так же и его владельца, который как раз закрывал двери на массивный замок.

— Здравствуйте! — окликнул скупщика офицер.

— Извините, я уже закрываюсь.

— Может, для меня сделаете исключение? — Бенни показал значок.

— О, офицер, ладно, что вас интересует?

— Такие вещи, — Вуд показа скупщику диктофон, отобранный у Стального кулака.

— Оу, — только и выдохнул владелец ломбарда, — Пройдёмте, надо кое-что проверить. Если я прав, то это очень дорогая вещица, причём… Идёмте, идёмте.

Загремел замок, и ломбард снова открылся. Толстенький еврей быстро засеменил за свою стойку, бережно держа диктофон в руке. Достав увеличительно стекло, он внимательно осмотрел вещицу, затем достал с полки книгу, и начал быстро листать. Бенни присел в кресло-качалку, расслабился, вытянув простреленную ногу. Швы разошлись, и из открывшейся раны вновь сочилась кровь, но осталось совсем немного времени, ещё чуть-чуть и он ляжет в больницу, пройдёт полное лечение, но не сейчас. Он так близок к разгадке, что ему стало плевать на собственное здоровье. Дабы отвлечься, Бенни принялся разглядывать ломбард. Чего тут только не было. Начиная от обычного, на первый взгляд мусора, заканчивая хрустальными сервизами и золотыми статуэтками. Только офицер погрузился в воспоминания, которые навеивали старые вещи, как хозяин воскликнул.

— Да! Это то, что я думаю!

— Не томи.

— Таки диктофоны редкость! Их продают на аукционах и крайне редко, но за огромные деньги. Одного такого диктофона хватило бы что бы обеспечить безбедную старость.

— Где их можно приобрести?

— Я уже говорил, на аукционах.

— Когда они проводятся?

— Как решат хозяева такой вещицы.

— Мы можем устроить сами такой аукцион?

— Ну, если только внести наш диктофон в список продаваемых вещей, — хозяин улыбался лукаво, его глаза блестели от возбуждения.

— Поможешь мне, и половина твоя.

— Шестьдесят на сорок.

— Не наглей, я знаю, что ты еврей, но…

— Устроить аукцион не так легко, да ещё и расположить правильно рекламу, и…

— Довольно, я согласен! — махнул рукой Бенни.

— На кого охотимся?

— А ты соображаешь, — похвалил офицер, — Этот диктофон — приманка. Мне нужен человек, который готов купить его за любые деньги, так что особо не мелочи, что бы он ничего не заподозрил.

— Сейчас посмотрю, на каком аукционе мы можем поработать, — хозяин достал ноутбук и застучал по клавишам, — так, вот хороший способ. День рождения большой шишки, в его честь устраивается аукцион по продаже раритетных вещей, То, что нам нужно.

— Когда?

— Завтра.

— Нам не могло так повезти.

Алексей Гордеев высадился в Домодедово вечером. Поймав такси, он сразу направился к своему офису. Бизнесмен заметно нервничал, столько всего навалилось сразу. Предметы, которые Крис Орно должен был забрать у Сергея Глинова, пропали, секретарша Люба, не выходит на связь, и остаётся неизвестным, успела ли она укрыть Сашеньку. Так же на звонки не отвечает жена Наташа, а доченька Даша находится вне зоны действия сети. Гордеев со всеми потерял связь, и находится в полном неведении. Смокинг помогал ему чувствовать, что он находится в постоянной опасности, и что он едет в ловушку, но что остаётся делать? Лучше бы Смокинг подсказал, как выбраться из западни.

Такси помчало бизнесмена по городу. Сжимая в потных руках ручку чемодана, Алексей смотрел в окно на родной город. Сейчас эти огни, которыми мерцала Москва, казались тревожными вестницами, они раздражали, нервировали. Да и к тому же сильный ливень, как говорят в России, что льёт, как из ведра, угнетал, подавлял бизнесмена. Капельки дождя недолго задерживались на боковом стекле, и на скорости соскальзывали. «Мне бы так соскользнуть и затеряться в миллионах таких капелек» — подумал Алексей. На магнитофоне играла траурная мелодия, завывающий голос вызывал к безосновательной влажности глаз.

— Вы специально это да?! — не выдержал Гордеев, — Вырубите эту чёртову музыку!

Таксист недовольно посмотрел на пассажира через зеркало заднего вида, но магнитофон выключил.

Тишина стала давить ещё сильнее, и Алексей готов был закричать от радости, когда такси, наконец, остановилось напротив входа в его компанию.

Алексей вышел, вздохнул свежего влажного воздуха, и обернулся к машине. Окно открылось, и бизнесмену пришлось нагнуться, доставая деньги.

— Это вам, — меняя протянутые купюры на бумажный конверт, произнёс таксист.

Как только жёлтый из старой сухой бумаги конверт оказался в руках Гордеева, машина с пробуксовкой понеслась прочь. Алексей развернул посылку, и обнаружил в ней диктофон.

— Не волнуйся, Алексей, скоро твоя Игра окончится, — огласил искажённый помехами голос.

Скрипнув зубами, Гордеев швырнул диктофон о пол. Аппаратура разбилась в дребезги, потонув в луже. Резко повернувшись на каблуках, бизнесмен бодро направился в высокое застеклённое здание, где располагалась его контора. Двери были не заперты, да и охрана его не встретила, это сразу насторожило Алексея, но что оставалось делать, и он пошёл дальше. Оба охранника были застигнуты им мертвыми, распластавшимися на полу. Их застрелили, и, судя по уже подсохшей крови, довольно давно. Алексей присел рядом, огляделся. Если злоумышленники и были здесь, то уже давно. Смокинг по-прежнему трубил об опасности. Гордеев достал у одного из охранников пистолет из кобуры, до которого он так и не дотронулся в момент смерти. У его напарника бизнесмен забрал дополнительную обойму. Это был австрийский лёгкий по весу пистолет Глок, с которого Алексей привык палить на стрельбищах. Тогда инструктор сказал, что одно дело стрелять по мишеням, совсем другое по людям, да ещё и тем, кто стреляет в ответ. Убивать Гордееву уже приходилось, но вот сможет ли он справится с профессиональными убийцами? Это только предстояло проверить.

Следующими, чьи тела обнаружил Гордеев, были знакомые ему работники его компании. Девушка, и парень, он не помнил, а вернее и не знал их имён, разве что застукал однажды целующимися в лифте. Он застал их в предсмертной позе. Девушка лежала на полу, парень прикрыл её собой сверху. Видимо, когда они увидели злоумышленников, то бросились бежать, а парень успел защитить подругу ценой своей жизни. К сожалению её тоже добили. Под парочкой расплывалось густое кровавое пятно, по которому Гордееву пришлось пройти, дабы попасть на лестницу. По ступенькам тоже текла кровь, и нервы Алексея начали подводить. Он запаниковал, и кинулся бежать вверх, поскальзываясь. Выбегая на второй этаж, он упал, растянувшись в луже чужой крови. Прямо перед ним лежало тело толстяка-программиста, которому видимо, перебили артерию, но он сумел проползти всю лестницу, прежде, чем истёк кровью. Искажённое болью лицо напугало до смерти Алексея, скользя в крови, он подскочил и кинулся к лифту, быстро нажимая кнопку вызова. Лифт спустился не сразу, заставив Гордеева понервничать. Но когда его двери открылись, русский буквально ввалился внутрь, а после издал душераздирающий вопль. Внутри лежало тело некогда красивой блондинки, которая, как знал, Гордеев занималась расчетами. Она была вся в крови, и её же кровью на зеркальных стенках лифта было написано по-русски: «Их кровь на твоих руках».

Теперь красивый зеркальный вид ужасал, мёртвое тело и надпись отражались многократно. У Алексея закружилась голова. Лифт сам начал подниматься на последний этаж. «Это моя вина» — паниковал Алексей.

— Боже! Да что же это происходит?! — вопреки ожиданиям собственный голос не только не успокоил, наоборот, создал ощущение одиночества и беззащитности.

Гордеев посмотрел на себя в зеркало. Кем он стал? Во что превратился? Что с ним сделала Игра? Из зеркала на него смотрело небритое лицо с проявившимися морщинами, всё в крови, как и Смокинг, брюки, и ладони. На его руках кровь невинных. Алексею стало ещё страшнее, и он, опираясь спиной на стенку, съехал на пол в лужу крови, и, закрыв лицо руками, заплакал.

На последнем этаже его стошнило, и, вытираясь, отплёвываясь, он на четвереньках выполз из кабинки. Воле его кабинета лежал мужчина, азиат средних лет. Алексей узнал его, это был коллега по бизнесу. Азиат ещё шевелился, прижимая обе руки к ранению в живот. Гордеев подскочил к нему, скинул Смокинг, и, скомкав, прижал им рану.

— Потерпи милый, сейчас всё будет хорошо! — приговаривал Алексей, доставая из кармана телефон.

Он уже успел набрать номер скорой помощи, как что-то громко хлопнуло, а после, его осыпало осколками разбитого стекла. Алексей откатился за стенку, и свернулся в комок. Смокинг и телефон остались возле раненого.

— Боже, боже, боже, — приговаривал Гордеев, бросая свой запуганный взгляд из стороны в сторону.

Кто стрелял? Зачем? Что делать? Все эти вопросы крутились в голове, не давали сосредоточится. Наконец, Алексей высунулся, и, заметив троих противников в зале, наполненном столами с мониторами компьютеров сверху, тут же спрятался обратно. Его заметили, и открыли огонь. Пули со свистом рикошетили от стен, пробивали мониторы, стеклянные перегородки офиса, рассекали бумажные папки. Всё взлетело на воздух, бумаги, осколки стёкол, пыль, пластик. Алексей запомнил, как выглядели враги, с бельгийскими пистолет-пулемётами FN P90, в чёрных масках с прорезями для глаз, и в красных очках. Вариантов было не много, либо их наняли и одели так для устрашения, либо, эти парни знали своё дело, что было намного хуже для Алексея.

— Гордеев! — заговорила внутренняя связь по всему зданию, разносясь в вечерней тишине эхом, — Ты говорил, что люди, для тебя на первом месте, но ты подвёл их, для тебя Игра оказалась важнее. Ты говорил, что семья для тебя важнее всего, и, что ради семьи, ты готов на всё. Красивые слова или внутренняя красота твоей души? Это мы и проверим, Алексей. На что ты готов, ради спасения семьи? Давай, Гордеев, не подведи их. Твоя Игра продолжается!

Бизнесмен скрипнул зубами.

— Твари, — крикнул он, — только и можете, что угрожать семья, да?! Сволочи!

С жутким криком, скорее от страха, нежели от ярости, он выпрыгнул из-за своего укрытия, и открыл огонь, перебегая к лестнице. Лазерные лучи прицелов метнулись за ним. Возле лестницы Гордеев остановился, и выстрелил, уже прицелившись. Он увидел, как неестественно задралась голова одного из противником, и как тот, взмахнув руками, рухнул навзничь. Пули застучали по бетонной стене, Алексей вскрикнул от боли. Предплечье словно обожгло кипятком. Схватившись за рану, он помчался вниз по лестнице, спотыкаясь на каждой ступеньке.

Враги следовали за ним. Алексей спешил, он перепрыгивал пролёты, ловко приземлялся, и неуклюже следовал дальше. И вот, когда он был на четвёртом этаже, что-то с монотонным стуком покатилось по лестнице сверху. Ждать он не стал, и интуитивно пригнулся, но было поздно. Граната разорвалась немного выше. Оглушённый Гордеев полетел вниз, кувыркаясь, словно мешок с картошкой. Остановился он только на втором этаже, но подняться сил уже не было. Так он и лежал с разбитым в кровь лицом, с затылка сочилась тёплая струйка. Сильно саднило бок. Алексей прижал руку к больному месту и обнаружил широкий разрез. Видимо один из осколков гранаты. В ушах застрял шум, и он не сразу услышал шаги врагов. Только когда первый противник появился на лестнице, Гордеев выстрелил. Попал в ногу, от чего враг сразу согнулся, перегородив проход напарнику.

Подскочив, Гордеев сначала кинулся к спуску на первый этаж, но там его встретила длинная очередь из автомата. И тогда бизнесмен действовал крайне необдуманно, кинувшись к застеклённой стене. На ходу он выпустил остаток магазина в стекло, и прыгнул, сквозь образовавшуюся брешь, сопровождаемый выстрелами из FN P90.

Приземлился Алексей крайне неудачно, и сильно ударился ногой. Оглядевшись, он понял, что рухнул прямо на дорогу, свет фар ударил в глаза, но легковушка успела затормозить. Гордеев так и стоял на четвереньках, когда перепуганный водитель выскочил и подбежал к нему.

— Мужик, ты чего? Ты как? — водитель суетился, не зная, стоит ли помогать раненому, или вызвать скорую.

Но Алексей решил за него, и с разворота сильно ударил водителя опустошённым пистолетом по голове. Мужчина свалился без сознания, а Гордеев успел переползти за его машину прежде, чем первые очереди забарабанили по корпусу. Подтаскивая сломанную ногу за собой, Алексей забрался на сидение, и, сдав назад, с пробуксовкой дал газ, огибая распластавшееся на дороге тело водителя.

Издавая приглушённые стоны от боли, Алексей гнал к своему загородному дому на всех парах. Когда он убедился, что преследования нет, то перезарядил пистолет. Всё тело изнывало от боли, сломанная нога немела, кровь сочилась из пореза на боку, и пришлось раненой рукой останавливать кровотечение с помощь тряпочки от пыли, которая обнаружилась под сидением. Алексей уже находился на окраине города, когда зазвонил телефон. Он не сразу отыскал мобильник в бардачке, но сразу же поднёс к уху.

— Доброй ночи, Алексей! — голос был неразборчивый благодаря сильным помехам, — Посмотри на себя… — Алексей машинально поглядел в зеркало заднего вида на себя, в отражении он увидел грязное, перепачканное кровью лицо, посеченное осколками, некогда роскошные волнистые волосы слиплись от пота и крови. — Во что ты превратился? В монстра! В чудовище! Ты стрелял в людей, одного даже убил, ударил совершенно безобидного человека, проломив ему височную кость. Сейчас водитель авто, которое ты угнал, находится в реанимации, а у него жена и двое детей, посмотри на фото в бардачке. Ты чуть было не убил невинного человека, слышишь меня?

— Кто ты, чёрт возьми?! Это ты всё придумал?! ТЫ всё это устроил?! Я убью тебя! Только трон мою семью, я сотру тебя…

— Ох, прошу, избавь меня от этих пустых угроз. Жизнь твоей семьи в твоих руках. Только ты сам можешь убить их. Я преподал тебе первый урок, но ты так и не понял. Ты не понял, что являешься угрозой сам для себя. Ты убиваешь людей вокруг, заставляешь их делать ужасные вещи. Но сейчас перед тобой самим стоит серьёзный выбор. Игра или семья, решать тебе!

— Тварь! — заорал Алексей, швырнув мобильник в окно, — Чтобы ты не задумал, я успею, понял?! Успею!

Глава 17

Офицер полиции Бенни Вуд и хозяин ломбарда Яков Черпак медленно вошли в огромный дворец, наполненный массой людей строго высшего слоя населения, не считая, конечно, официантов, снующих с подносами, и прочих служащих. Бенни было не привычно и чертовски неудобно в новом наряде, а особенно трудно было работать над мимикой. Сложно придать лицу беззаботное выражение, когда ты не можешь скрывать волнения, когда ты уже так близок к разгадке.

— Слушай, — говорил пожилой еврей, снимая мерки для костюма, несколько часов назад, — Хороший костюм, за который придётся уплатить три цены за скорость изготовления, это ещё половина успеха. Но если ты и дальше будешь ходить с таким серьёзным лицом, которое, словно предупреждает: «Внимание, я коп!», то мы точно прогорим.

Яков чувствовал себя в этом обществе наоборот расслабленно, как рыба в воде. Этот низкий толстый человек смело подходил к знакомым, здоровался, представлял своего мрачного друга, пил шампанское, и всем своим видом показывал, что он самую главную часть сделки выполнил, теперь имеет право на отдых. Бенни следил за всеми внимательно, но ведь он понятия не имел, как выглядит Ведущий. А вычислить кого-то в этой пёстрой толпе лжецов и фальшивок не так-то просто. Другое дело, если бы Бенни вырос в таком обществе, но привыкший общаться с манхэттенскими бандитами под дулом пистолета, он неловко ощущал себя в беседе с высшими слоями. Его лицо было бледным и осунувшимся от усталости, но чисто выбрито, чем офицер обязан был Якову.

— Ой, прошу прощения, я такая неловкая, — пёстрая блондинка в красном ярком платье с глубоким вырезом, намеренно налетела на Бенни, который благодаря хорошей реакции почти увернулся.

Этот жест выглядел так же фальшиво, как и извинения, и эта, настолько широкая, что кажется глупой улыбка. Девушка явно переигрывала, но кого это волновало? Здесь каждый играет свою роль.

— Ничего, — Бенни намеренно не замечал девушку, немного грубо отодвинув её.

— Вы недавно у нас в городе? — не отставала блондинка, стараясь обратить на себя внимание.

— Пожалуй, — Бенни выглядывал из-за её головы, стараясь вычислить подозреваемого.

— Я раньше вас тут не видела? Вы знакомы с мистером Харрисоном?

— Кто это?

— Ну, вы и шутник, — поддельно засмеялась блондинка, и смех её был глупый, слишком долгий, что выглядело более, чем странно, — Этот банкет в его честь.

— Да? Ах, да, точно, я немного… не внимательный.

— Я люблю таких мужчин, — девушка состроила Бенни глазки, игриво делая милое личико.

— Вы, простите меня, мне надо найти одного друга, а, вот и он, Яков, тут девушка искала тебя.

— Меня? — удивился Черпак.

— Его? — не поняла блондинка.

Но Бенни уже затерялся в толпе. Лица вокруг улыбались ему, все были рады. Кто-то подходил, жал ему руку, девушки заводили знакомства, на которые офицер не отвечал взаимностью. Его хромота ещё больше увеличилась, на лбу появилась испарина. Сначала он решил, что это от волнения, но после понял, что дело в незажившей ране, которая загноилась. Вот в таком состоянии, с сильным жаром, и бледным лицом, Бенни зашёл в туалет. С каким наслаждением он плеснул себе на лицо холодной воды!

Он убежал от этой противной толпы, которая скрывала под яркими и богатыми одеждами свои гнилые и подлые души. Весь этот внешний лоск был слишком слащав, что бы принять его за действительность. В этом зале каждый играет свою роль, и все они создают крупный спектакль, в который верят, убеждают себя в том, что они высшее общество, они — элита. Все остальные — их слуги и рабы. Эгоистичные, самовлюблённые, самоуверенные создания, которые заработали свои миллионы на чужих жизнях, на жизнях простых людей, таких как Бенни. Как он пожалел, что Яков не разрешил ему взять пистолет с собой. С другой стороны у офицера уже не было соблазна избавить мир от десятка подонков.

— О, мой милый друг, я знал, что разыщу вас именно здесь, — Яков вошёл в туалет, его щёки уже были запачканы помадой, — Вы не можете просидеть всю церемонию в туалете, это, по меньшей мере, неуважительно…

— Некого здесь уважать!

— Неуважительно для вас в первую очередь, я понимаю, что наше общество тяготит вас, господин Вуд, но таков мир, таковы люди. Аристократия бессмертна, всегда будут бедные и богатые, сильные и слабые, иначе никак, на этом основан мир.

— Я лучше пойду против всех, чем прогнусь под системой.

— Ах, вы мой маленький бунтарь, я думал, что вы более благоразумны, господин Вуд, но сейчас подумайте хорошенько. Зачем вы пришли сюда? Не ради общества, а ради одного единственного человека, который не как вы, будет выделяться, а смею предположить, что, наоборот, он будет здесь, как рыба в воде. Что бы вычислить такого человека, вам придётся сначала не выдать себя самого. Вы поняли меня, мой друг? А теперь, идёмте, послушаете приветствие мистера Харрисона, и возможно наметите подозреваемых.

Бенни пришлось согласиться с доводами хитрого еврея, и он, тяжело вздохнув, последовал за своим визави.

Речь виновника торжества была банальна и скучна, все слушали его напряжённо, с трудом выказывая уважение и почтение его годам. После скудной речи, выступили его близкие друзья и родственники с поздравлениями. Бенни ничего подозрительного не заметил, да и не удивительно, для него это новая атмосфера, тут всё бросается в глаза, и разве возможно, среди всей этой лживой и фальшивой толпы найти одного единственного обманщика — Ведущего.

Наконец, подошла главная стадия праздника, и все расползлись по интересам. Один поток гостей удалился в казино, где решили скоротать время за игральным столом и бокалами спиртного, другие выбрали танцы, но из всех увеселительных программ офицеру нужна была единственная — аукцион.

В большом, довольно красивом и богатом зале, пышущем технологиями и современным дизайном, расположились самые богатые и влиятельные люди этого празднества. Бенни сперва предпочёл занять место в углу, но Яков усадил его рядом с собой в центре аудитории. Худенькие официантки, словно рыбёшки, засновали с серебряными подносами средь удобных кресел, на которых расположились богатеи.

Аукционист в богатом белом костюме с яркой красной розочкой на груди не торопился начинать торговлю. Он занял своё место на сцене за стойкой с деревянным молоточком. В зале кипели разговоры, иногда слышался смех. Бенни сидел напряжённый, словно на иголках, он чувствовал, что выдаёт себя, здесь, в этой атмосфере — он человек новый, не знакомый ни с правилами поведения, ни с местной этикой. Как бы Черпак не успокаивал своего товарища, полицейский понял, что его, если ещё не раскусили, то скоро раскусят непременно, в таком случае он надеялся на одно — стать приманкой. Если его вычислили, то действия той стороны последуют незамедлительно, тут — то Бенни и вступит в игру.

Аукцион начался. Продавали разный, сугубо, по мнению Бенни, хлам. Раритетные вещи, разную старую электронику, как его диктофон, были и радиоприёмники, которые покупали охотно, остервенело, предлагая огромные ставки.

— Итак! — громко, с задорным голосом вещал слащавый аукционист, — В моих руках самое настоящее сокровище! Вот этот радиоприёмник, подарили самому…

— Видите, мистер Вуд, — громко шептал на ухо Бенни Яков, — не главное, что продавать, главное, как подать!

— Это искусство.

— Несомненно.

— Вот это ставка! — изумился тем временем ведущий аукциона, — Кто готов предложить больше? А вот, вы господин в белой шляпе!

— Когда уже наша очередь? — нервничал Бенни.

— Я всё больше сомневаюсь в том, что вы коп, — усмехнулся Яков, — где ваша выдержка?

— Моя выдержка осталась за стенами этого чёртового замка. Там же пропали и мои инстинкты…

— Итак, не менее ценную вещь я готов представить вам следующей, это одна из первых моделей патефона, только посмотрите, какое чудо! Стартовая цена…

— Лучше присматривайтесь к нужному вам человеку, — посоветовал Яков.

— Я вычислю его, когда он даст наибольшую ставку за наш диктофон.

— Если он обнаружил вас, то вряд ли подставится.

— Если так, то он попытается убрать меня, тут я его точно вычислю.

— В таком случае, я бы не хотел оказаться рядом с вами.

— Понимаю.

— Продано! — стукнул молоток, и аукционист поднял над собой желанную вещицу, — Только посмотрите, с каким изяществом и перфекционизмом подошёл автор к этой работе. Впервые его сделал…

— Вот он наш шанс, — Бенни уже не скрываясь, принялся оглядываться.

— Стартовая цена…

— Яков, помогайте, вы лучше меня вычислите нужного человека.

— Я радостью, мистер Вуд.

Сразу несколько рук поднялись к потолку, желающих заполучить раритетный диктофон было с десяток, но Ведущий даст самую большую цену.

— Вы господин в клетчатом пиджаке… Вот это цена, кто даст больше?!

Несколько желающих отсеялось, господин в клетчатом пиджаке осмотрел зал с чувством собственного превосходства.

— Раз! Такая редкость стоит целое состояние, разве никто не желает дать более высокую ставку? — подыгрывал ведущий аукциона.

— Яков, это не он!

— Мистер Вуд, откуда вам знать?

— Я уверен, он игрок, он не сдался бы так легко, ну же!

— Чего вы от меня хотите?

— Дайте ставку выше!

— У меня нет таких денег.

— Два! — выкрикнул аукционист.

— Нам не придётся платить, Ведущий бросает нам вызов, он хочет, что бы мы играли.

— А если он позволит нам победить, я не могу пойти на такой риск мистер…

Бенни вскинул руку, когда молоточек возвысился над столом, и выкрикнул ставку выше прежней на пятьдесят тысяч.

— Боже, что вы творите? — воскликнул Яков.

— Позвольте! — крикнул толстяк с окладистой рыжей бородой, поднимая руку, и повышая ставку.

— Вот это борьба! — изумился ведущий аукциона, — Но поверьте, этот диктофон того стоит. Раритетная вещь, которая не будет пылиться на полке, она до сих пор в рабочем состоянии, да и к тому же такая история связанна с ним…

— Принимаю вызов! — выкрикнул Бенни, поднимая руку, увеличивая ставку в полтора раза.

Зал раздался уважительным смешком.

— Я вас не знаю, мистер Вуд, — насупился Яков.

— Кто осмелиться дать больше? Я начинаю отсчёт! Раз!

— Ну, давай же, давай! — шептал Бенни.

— Может быть вы, господин в клетчатой шляпе, или же эта ставка для вас непосильна?

— Воздержусь, — коротко ответил гость.

— Два!

— Ну! — костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели.

— Если вы ошиблись, мистер Вуд… — начал, было, Яков.

— Принимаю! — послышался уверенный громкий голос с последнего ряда.

Бенни обернулся, надежда в его сердце вспыхнула, хоть бы это был Ведущий.

— Поднимаю ставку в два раза, — после слов господина с последнего ряда зал ахнул.

— Вот так сюрприз! — выкрикнул аукционист.

— Не поддержите, господин со столь экстравагантным галстуком? — поинтересовался он, глядя на Бенни с нескрываемой иронией.

— К сожалению, воздержусь! — скупо бросил Бенни.

По залу пробежал смешок. Офицер почувствовал себя в дураках, здесь все знали друг друга, знали, кто и на что способен, а он новенький, и сразу выделяющийся дилетант, конечно, он стал объектом насмешек. Но главное было сделано, Бенни вычислил Ведущего…

2.

Россия. Подмосковье.

Когда Алексей Гордеев покидал город, силы почти оставили его. В бредовом состоянии, близком к потере сознания, он въехал во двор своего загородного коттеджа, где они частенько отдыхали все вместе с женой дочерью и Сергеем Глиновым. Сейчас этот загородный рай выглядел мрачным, одиноким и покинутым. Не горел свет, не веяло теплом и уютом от дома. Перезарядив пистолет, Алексей ввалился в здание, хромая, прижимая рану на боку.

— Наташа! — заорал он, что было сил, но лишь одинокое эхо подхватило его зов.

— Здравствуй, Алексей, — отовсюду и ниоткуда особенно послышался искажённый помехами голос, — Неловко вышло, не так ли? Но ведь это не моя вина, что твоя жена больше не живёт с тобой.

— Сволочь! — Гордеев подкошенный свалился на ковёр посреди огромной гостиной.

На улице сверкнула молния, осветив яркой вспышкой помещение, через какое-то время прогрохотал гром. В этой вспышке Алексей увидел тела, которые висели под винтовой лестницей. Большое, и маленькое… Окровавленный, мокрый, раненый, он из последних сил пополз к повешенным, обливаясь слезами. Схватив маленькое тельце, он не почувствовал ни тепла ни холода, только грубую ткань. Он рванул тело на себя, подтаскивая к прямоугольнику света, который лился сквозь распахнутую дверь. Это была кукла. Большая вязаная кукла размером с его любимую доченьку, в её же одежде. Алексей стоял на коленях, раздавленный, поражённый.

— Что ты хочешь?!

— Просто поиграть с тобой, как ты это делаешь с теми людьми, которых заставляешь собирать для тебя Предметы. Разве это не жестоко? Твоя Игра ещё не окончена Алексей, советую тебе спешить, если не хочешь, что бы вместо кукол на петле оказались близкие тебе люди, они ведь дороги тебе, да? Надеюсь, ты ещё помнишь, где сейчас живёт твоя жена… — бросил голос уже вслед выбегающему из дома Гордееву.

Он должен успеть, обязан!

— Поздравляю с прибавлением в коллекции, — по окончанию аукциона, Бенни разыскал в толпе скупщика диктофонов, и протянул тому руку.

— Благодарю, вы бились достойно, — с почтением произнёс Ведущий, оглядев появившихся рядом с ним по обе стороны телохранителей.

— А для вас, я так заметил, это была не более, чем игра, так ведь?

— Господин Вуд, скажите честно, при вас была хоть половина предложенной вами ставки?

— Ни цента, — честно признался Бенни.

— Так я и знал, однако вы довольно смелы.

— И не глуп, раз сумел разыскать вас, — аудитория опустела, Бенни так же взглядом не сумел отыскать хитрого Якова.

— Вы нашли меня, только потому, что я этого захотел, — самодовольно усмехнулся Ведущий.

— Вот значит, как, зачем же я вам?

— Господин Гордеев сказал вам правду, вы не состояли в его Игре.

— Я состою в вашей Игре?

— Соображаешь.

— Так зачем же всё это нужно?

Ведущий посмотрел на Бенни настороженно, его лицо приняло сосредоточенный вид, казалось, что он хочет заглянуть прямо в мысли смелого копа. Бенни вынужден был признать, что почувствовал великую мощь и силу этого человека, и его охватила паника, так, что спёрло дыхание.

— Вы знаете моё имя, но я не знаю вашего, — Бенни постарался придать голосу твёрдое и уверенное звучание.

— Какой смысл имеют имена, когда ты вправе менять их хоть каждый день? — пожал плечами Ведущий.

— Всё же мне было хотелось знать, или к вам лучше обращаться, Ведущий?

— Ох, я далеко не Ведущий, — усмехнулся он.

— Тогда кто вы? — изумился Бенни.

— Можешь называть меня Грачёв. Ярослав Грачёв, если тебе угодно.

— Вы русский? — изумился Бенни, который не заметил ни акцента, ни прочих отличий.

— Скажите мне, офицер Вуд, зачем вы здесь?

— Я пришёл за ответами, — твёрдо заявил Бенни, дав этим понять, что не уйдёт, пока не получит желаемого.

— Я уважаю вашу волю, вашу смелость и дух, и всё-таки спрошу последний раз: готовы ли вы, офицер Вуд, получить эти ответы? — цепкий взгляд Ярослава Грачёва внимательно устремился в глаза американца.

— Да, — не медля, заявил Бенни, словно боясь передумать.

— Хорошо, Бенни, хорошо, — Грачёв похлопал офицера по плечу.

Что-то укололо в шею, рука полицейского машинально дёрнулась, но тут же ослабла. Всё поплыло перед глазами, улыбающееся лицо Ярослава Грачёва было последним, что заметил офицер полиции Бенни Вуд, проваливаясь в чёрную, холодную и мрачную бездну…

«Что я сделал? Боже! Во что я превратился? Эти Предметы, эта чёртова Игра. Я не бог, но я уже и не человек. Кто я? Разве я могу умереть вот так, не поняв, зачем я нужен этому миру? Чего я добился? Я преследовал только свой циничное эго, всё, чего я достигал было только для меня. Я шёл по головам, предавал людей, кидал их, и где я теперь? На троне? Это мой триумф? Мир проехал по мне, мир отомстил мне. Если бы я только мог всё исправить, если бы у меня был второй шанс…»

Длинная очередь ударила в заднее стекло, машинально Алексей пригнулся, швырнув машину в сторону. На мокрой дороге он еле справился с управлением, выведя авто из заноса.

Два чёрных легковых автомобиля сели ему на хвост около пяти минут назад, но за это время вся жизнь пронеслась перед глазами Гордеева. Лишь бы успеть! Он всё исправит, он спасёт семью, вернёт её. Он уже столько прошёл за эти последние дни, сейчас не время отчаиваться. Последний бросок!

Алексей выжал педаль газа до упора, влетая по трассе в город. «Они продолжают Игру, значит, я должен в ней победить!»

Противники не отставали, но Алексей слишком хорошо знал город, что бы оторваться от них. К сожалению, все улочки и короткие срезы пути были перекрыты, так или иначе, но бизнесмен не сразу понял, что это всё спланировано. То на одном повороте стояла фура, то на другом случилась авария, на третьем за массой знаков о проведении ремонтных работ скрывался очередной выход. Трасса была совершенно пустынна, и именно по ней он летел прямиков в ловушку.

— С этим надо кончать! — пробормотал он, оглядывая неотстающие легковушки в зеркало заднего вида.

Очередной поворот, который сулил быстрый путь до квартиры жены, был перекрыт одиноким легковым автомобилем.

— Хоть бы я не ошибся, — в последний момент Алексей швырнул машину в крутой поворот, попадая в занос, но тут же вдавил газ, протаранив заднюю часть машины — перегородки. Чёрные «акулы» пролетели мимо со свистом тормозов, не осмелившись повторить манёвр русского.

Гордеев раздался истерическим смехом.

— Вот так вот! Оторвался! Я оторвался! Поняли? Не на того напали? — радостный Алексей обернулся посмотреть, не догоняют ли его противники, ибо зеркало заднего вида отлетело после тарана.

Убедившись, что преследователи отстали, Гордеев повернулся, и не сразу разглядел, как свет фар выхватил из темноты ночи маленькую фигурку пешехода. Ребёнок обернулся, но его явно ослепил яркий свет фар. Видимость ночью, в такой ливень, да ещё и с разбитым после столкновения стеклом была низкой, и Алексей скорее интуитивно повернул руль, стараясь уйти от столкновения, но искорёженный нос машины ударил девочку. Словно кукла, пешеход перелетел через машину и бесшумно рухнул на асфальт.

Алексей заорал от страха, со свистом его машина проехала ещё какое-то время. Он так и смотрел с искажённым ужасом лицом на маленькую фигурку сбитого ребёнка на дороге сквозь боковое стекло, покрытое сеткой трещин. Его била крупная дрожь, первой мысль было сбежать, нажать на газ, и скрыться от этого ужаса, спешить к семье, бежать! Совсем немного осталось, дом Наташи совсем рядом.

Но кем он будет после этого? А вдруг ей нужна помощь? Вдруг эта девочка умрёт, разве он может бросить её? А если бы это была его дочь?

Гордеев выскочил из машины, и кинулся к телу.

— Кто-нибудь! — заорал он, что есть сил, — Помогите! НА помощь! Кто-нибудь! Помогите!

Лужа, в которой лежало тело, окрасилась в кроваво-красный цвет, Алексей рухнул на колени, повернул бедняжку, и… Вопль ужаса застрял в его горле… Это была его дочь… Его… Его любимая Даша. Даша, которую он предал, которую он бросил… О которой не заботился, которой уделял мало времени. Это была его дочь…

— Боже! — заорал Алексей, вскинув голову к небу, хмурому, обрушивающему на него нескончаемый ливень, — Не-е-е-е-ет!

Мёртвая девочка лежала на его руках, а он плакал над её телом, он проиграл…

Три чёрных машины остановились рядом, ударив светом своих фар отца и мёртвую дочь. Из машин вышли люди, в центре полный тяжёлый человек, хромающий на правую ногу. Гордеев поднял на него своё заплаканное лицо, с опухшими глазами. Хромающий человек остановился так, чтобы Гордеев не мог его разглядеть. Он видел, что бизнесмен сломлен, раздавлен и размазан, он понял, что Гордеев сдался, он принял поражение. Он усвоил урок.

Лил дождь. Отец крепко сжимал худенькое тело дочери. Сверкнула молния.

— Игра окончена, — голос хромого человека слился с громом.

Он вскинул пистолет.

— Как же я хочу умереть, — прошептал Алексей, оскалившись в свой последний раз.

Прогрохотал выстрел. Грузно опрокинулось тело Гордеева. Так он и лежал в луже, в грязи, под сильным ливнем. Одинокий, брошенный. Человек, потерявший всё. Человек, отдавший себя Игре. Игре на выживание. Игре, которая поглотила его…

Продолжение следует…