Игра Бессмертных

3. Допрос

14 апреля 2024 года, Москва

Допрашивать Лиговского взялся Дан. Парня привели в особую комнату с зеркальным стеклом и усадили за стол. Алиса наблюдала из смежного помещения, сидя на стуле и подперев одной рукой подбородок. Вторая кисть лежала на столе.

Она не верила в причастность Лиговского. Не хотела верить. Алиса постукивала ногтями по столу, дергая в воздухе носком ботинка. Девушка четко видела лицо задержанного, и в целом он держался довольно уверенно, как если бы был невиновен. Или верил бы в это.

А еще Лиговский совсем не изменился. То же сильное лицо, прямой нос, кожа цвета слоновой кости, четкие черты. Та же светлая челка, небрежно закрывающая левую бровь. Только тот яркий огонек в зеленых глазах, что помнила Алиса, немного потускнел, придавая Лиговскому непривычную серьезность.

Дан задавал ему вопросы, а Лиговский с небольшим раздражением на них отвечал. Он рассказал, что последние два года живет в Москве и работает курьером. Потом признался, что является колдуном, но способности свои использует на потеху публике. Лицо Алисы, когда она это услышала, исказилось как от удара.

– Позавчера вы доставляли посылку в клуб «Ртуть»? – спросил Дан, подобравшись к сути беседы.

Лиговский нахмурился, глядя на Драгунова:

– «Ртуть», «Ртуть»… А, тот, для мажорчиков. Помню, доставлял. А что?

– А то, что вы последний, кто видел в живых получателя этой посылки. Упырь Лонгинов вчера утром был найден мертвым в том самом клубе.

Лиговский на миг замер, а потом откинулся на спинку стула и поднял бровь:

– С чего вы взяли, что я был последним?

Он неплохо держался. Попытка Дана вывести подозреваемого из равновесия не увенчалась успехом.

– Может, и не последним, конечно. Но ваши пальчики найдены в клубе, и отпечатки очень четкие.

– Я же не отрицаю, что был там! Привез этому Лонгинову заказ, а потом уехал домой. Мой рабочий день вообще на тот момент был давно закончен, я работаю до двух часов дня. Подождите, вы что, меня подозреваете?

– Разумеется. Мы подозреваем всех, кто так или иначе связан с инцидентом. А вы к тому же физически развитый взрослый мужчина. К Лонгинову было применено физическое насилие.

Лиговский расхохотался. Драгунов терял терпение, хотя открыто этого не показывал.

– Анекдот, конечно, – демонстративно утерев глаза, ответил задержанный. – Я-то, может, и силен физически, а вот мертвец был упырем. Мне бы даже магия не помогла, реши я на него напасть.

– Значит, вы к нему не прикасались?

– Нет! – отрезал Лиговский, его веселье испарилось так же быстро, как и появилось. – Я приехал в клуб примерно в половину двенадцатого, а уехал спустя минут пять, ну, семь максимум.

Драгунов кивнул.

– Это полная галиматья, – продолжал Лиговский, – я уже сказал, что даже не видел этого упыря. Он забрал посылку, высунув из двери руку. Потом кинул на пол чаевые. И не факт вообще, что это был именно он.

– То есть вы не видели, был ли с ним кто-то в кабинке?

– Нет. В клубе я никого больше не видел. И вообще, вы бы лучше реальных виновных допрашивали. Вчера вечером на меня три длака напали, пришлось их самому проучить, пока ваши патрульные прохлаждаются.

Дан ответил ему тяжелым взглядом и закрыл папку с материалами дела.

– Пока что это все, – сказал он. – Можете быть свободны. Но не уезжайте из города, мы можем вызвать вас для уточнения деталей.

Лиговский поднялся с места и, щелкнув каблуками, насмешливо и очень умело отдал честь. Затем покинул комнату. Когда Алиса услышала его шаги за дверью, в груди слегка кольнуло. За два года она так и не забыла их ритм.

Погруженная в свои мысли, она не заметила, как вошел Дан. Он присел на край стола и посмотрел на девушку сверху вниз:

– Ну, что думаешь?

Она не сразу ответила. Алиса то сцепляла пальцы в замок, то складывала ладони вместе. Наконец она взглянула на Драгунова:

– То, что он просто случайный человек во всем этом деле. У него нет мотива. Даже если мы отработаем его связи, то вряд ли найдем что-то общее с Лонгиновым. А ты что думаешь?

– Я бы пока не стал однозначно судить о ситуации. Лиговский и правда мог быть просто пешкой. Возможно, он действительно не знал, что в пакете ядовитое вещество, а его наняли только ради того, чтобы доставить его. Это нужно выяснить.

Алиса пожала плечами. Могло быть что угодно. Как и в любом деле. В самом начале данных мало, чтобы о чем-то однозначно судить. В Академии их учили не доверять поспешным выводам. Особенно если версия кажется очень привлекательной. Скорее всего, она – ложная.

– Давай так, – Дан был настроен уверенно, – понаблюдай за ним. Пары дней должно хватить, чтобы понять, с кем он общается и куда ходит. А я его телефон и контакты отработаю.

– Да, неплохой план, – согласилась Алиса, пряча взгляд.

Последнее, чего она хотела бы в своей жизни, – следить за Марком Лиговским. Но Дану знать об этом совершенно не обязательно. Чтобы скрыть свои эмоции, Алиса проговорила:

– Как только мы закончим с этим делом, я ухожу в отпуск.

– Куда собираешься? – тут же оживился Драгунов.

– В Калининград поеду. По дому соскучилась ужасно.

Алиса прикрыла глаза, вспоминая родной город. Она выросла на берегу Балтийского моря. Детские годы прошли в приморском городке, притаившемся в зелени леса у самого начала Куршской косы. Девушка помнила, как жарким летом вместе с друзьями они ходили на море. Это потом, много лет спустя, воды Балтики стали казаться ей ледяными и неприветливыми.

А когда тебе десять или одиннадцать, самая большая мечта каникул – чтобы родители отпускали на пляж. Белый песок скрипел под стопами, солнце жгло кожу, и соленые брызги летели из-под ног, когда ватага детей мчалась вперед. Визг и смех разносились над водой, а потом, когда губы синели и зуб уже не попадал на зуб, девочки выходили греться – Алиса вылезала из воды самой последней. Подруги прозвали ее Русалочкой из-за рыжих волос, бледной кожи и любви к воде.

Возвращаясь в сентябре в школу, девочки хвастались, кто загорел сильнее. Белая кожа Алисы никогда не загорала, лишь краснела. Мама давала ей с собой тонкое полотенце, чтобы дочка накрывалась им и не получала ожогов. Алисе всегда было обидно, что она не может посоревноваться с подружками и продемонстрировать красивый ровный загар. А вот когда ей исполнилось пятнадцать, окружающие начали воспринимать внешность девушки красивой и необычной. Парни стали обращать внимание, отправлять валентинки на четырнадцатое февраля и приглашать на свидания.

Алиса открыла глаза. Вместо шумящего моря, прохладного бриза, горячего песка и необъятного голубого неба над головой – рабочий кабинет в управлении. И перспектива провести следующие два дня, наблюдая за человеком, которого ей меньше всего хотелось видеть.

Марк вышел на улицу из здания Управления по сверхъестественному контролю, чувствуя себя оскорбленным и вывалянным в грязи. Подумать только, его обвинили в убийстве, которого он не совершал! Его, абсолютно законопослушного гражданина! Перед тем как он ушел, Марка вынудили дать подписку о невыезде.

Да, разумеется, отпечатки пальцев были в деле – два года назад его подставили, свалив на него мелкую кражу в магазине. Он мог воспользоваться магией, и никто бы о нем не вспомнил, не окажись рядом колдун из УСК, который не стал разбираться. Потом, конечно, все разъяснилось, но отпечатки у Марка все-таки сняли.

Из-за допроса он потерял рабочий день – придется наверстывать после обеда. Это значит, что сегодня он не успеет показать ни одного фокуса. Минус пара тысяч рублей, так нужных Марку сейчас. Впрочем, в деньгах он нуждался всегда. Конечно, кто же в них не нуждается? А еще мотоцикл остался на стоянке у дома, так что придется ехать за ним и снова терять время.

– Чертовы «усики», – раздосадованно прорычал Марк, припомнив уничижительное прозвище сотрудников УСК, бытовавшее в народе. А еще один из них наблюдал за ним через зеркальное стекло. Колдун чувствовал, что там кто-то есть, и старался туда не смотреть. Но в груди Марка звенело странное ощущение, будто его и того, кто сидел за стеклом, связывала некая незримая и очень тонкая нить. Но чем дальше он уходил от здания управления, тем слабее становилось чувство, пока не исчезло совсем.

Он пошел в сторону станции метро «Кузнецкий Мост», чтобы нырнуть в спешащую толпу и шум подземки.

Метро никогда ему не нравилось. Было в нем что-то гротескно-хтоническое. Туннели напоминали бескровные темные жилы города. Оглушающий грохот, утробное тепло, запахи креозота и металлической пыли угнетали и вызывали отторжение. Марку всегда казалось, будто подземку создавала сама магия, прогрызая себе ходы под бетонной кожей Москвы. Особенно давили стены старых и сумрачных станций, за десятилетия успевших напитаться магической силой.

Но дело было не только в субъективных ощущениях Марка. За темными туннелями, по которым подобно расплавленному серебру неслись поезда, крылись ходы и ответвления, надежно скрытые магией, невидимые для подавляющего большинства пассажиров. От многих таких перекрестков тянуло гнилью и холодом, забиравшимся даже под самую теплую одежду. Подобное ощущалось в любой подземке. И в Нижнем Новгороде, и в Санкт-Петербурге, и в Ташкенте, и в Нью-Йорке. Марк знал это наверняка. Он глубоко вздохнул, отгоняя наваждение и усилием воли возвращаясь к мыслям о подозрении в убийстве.

По мере того как уходили раздражение и злость, появлялось беспокойство.

Марк не был знаком с Лонгиновым, но знал, кто это. И если упыря убили – Москва стоит на пороге очень неприятных событий. Вурдалаки этого дела просто так не оставят. Марк прекрасно осознавал, как был устроен магический мир города: пять вервей уже много десятилетий жили в мире и балансе, ровно с тех пор, как поделили между собой московские округа – по два на каждую вервь, кроме богов: им принадлежал один, Центральный. В последнее время длаки, владеющие Восточным и Юго-Восточным административными округами, посматривали на Новую Москву, однако захватывать «ничейные территории» пока не решались.

И Марк считал, что правильно делали: лучше хоть какие-то территории, чем лишение верви официального статуса и даже изгнание правящей Триады. Нелегалов, особенно магических, нигде не любили и терпеть не собирались.

Конечно, стычки и преступления одних представителей вервей против других случались, но чаще всего это были мелкие происшествия, как, например, нападение оборотней-хулиганов на самого Марка. Но убийство или даже покушение на такую шишку, как Лонгинов, – это очень серьезно. И Марку не хотелось быть втянутым в подобное.

На очередной станции вагон на пару секунд опустел, а затем снова наполнился горожанами. Марк скользнул взглядом по парочке нечистых. Чуть поодаль от него стоял длак, а еще дальше – три упыря. В покрытом тьмой стекле вагона виднелись отражения благопристойных и хорошо одетых людей. Колдун отвернулся. Глядя на проносящиеся в темном окне световые полосы иллюминации туннелей, он думал о том, что ему сделать, чтобы отделаться от этих обвинений. По-хорошему, ему даже просто свидетелем быть не хотелось.

Он всерьез подумал о том, чтобы взяться за расследование самостоятельно. Вот только у него, в отличие от «усиков», не было никаких улик, которые могли бы вывести его на виновных. Зато Марк располагал контактами, которыми не обладали даже «усики», и собирался кое-что разузнать.

Алиса сидела в своем кресле, подогнув под себя правую ногу. Расшнурованный армейский ботинок валялся тут же под столом. Девушка задумчиво постукивала по столешнице прямоугольным куском плотной бумаги с черными оттисками отпечатков пальцев Марка Лиговского. Эта копия должна пойти в папку для Бессмертного, главы упырей. Уже завтра его люди, а может, и он сам, придут забрать все материалы дела и тело своего советника.

Кое-что УСК упырям уже передали – например, информацию о веществе, от отравления которым умер Лонгинов. Оно состояло из трех компонентов, и все они современной химии были незнакомы. Вывод напрашивался сам собой: созданы с помощью алхимических преобразований.

По старым делам УСК Алиса знала о ядах, которые алхимикам периодически удавалось синтезировать незаконно и без надзора. Эти яды действовали и на длаков, и на упырей. С их помощью совершались убийства, и яды, превращаемые недоброжелателями в оружие, становились золотой жилой для тех, кто их изобретал. Но до сей поры УСК наравне с МВД и ФСБ удавалось сдерживать оборот и распространение смертельных ядов, не давая им стать оружием массового поражения.

Какими веществами раньше были компоненты, полученные с помощью трансмутации, понять было уже нельзя. Но кто-то снова нашел способ преобразовать эти вещества в смертельно опасные для упырей, и это грозило очень серьезными последствиями для всего магического мира. Нужно было как можно скорее найти виновного.

В том, что Марк Лиговский имел к произошедшему какое-то отношение, Алиса все еще не верила. И за прошедший день наблюдений за колдуном лишь сильнее укрепилась в своей позиции. С самого утра она ездила за ним (ради этого на средства УСК пришлось арендовать мотоцикл и вспомнить навыки), стараясь при этом не привлечь его внимания.

Колесить по Москве Алисе даже понравилось: она всегда больше любила работу в поле, и, если был хоть один шанс не сидеть в кабинете, использовала его. Драгунов это знал, поэтому и отправил напарницу следить за подозреваемым.

Вперед убегали широкие и шумные проспекты, разветвлялись лабиринтами узкие улочки. Последние несколько недель в городе было сухо, и пыль с дорог прозрачной дымкой поднималась над асфальтом. Из-за взвеси пузыри горящих по вечерам фонарей казались размытыми. Алиса любовалась меняющейся от утра к вечеру Москвой, и удовольствие портила только необходимость следить за Лиговским.

А он не совершал ничего противоправного, даже правил дорожного движения не нарушал. Просто развозил по Москве посылки из магических лавок и магазинов. После двух часов дня он отправился в подземный переход «Библиотеки имени Ленина» и собрал вокруг себя огромную толпу, показывая разнообразные фокусы. Через полтора часа он сменил точку, переместившись на Китай-город. И там то же самое – толпа, фокусы, стремительно наполняющийся мешок для денег. Стоя в тени и глядя на все это, Алиса усмехалась: и нашел же человек для себя занятие. Когда-то ему, весьма сильному колдуну, пророчили блестящую карьеру, а сейчас он показывает фокусы в переходах.

После успешных выступлений Лиговский отправился в какой-то бар неподалеку и там присоединился к компании знакомых. Группа колдунов и колдуний встретила его очень тепло.

– Здорово, братишка! – донеслось до Алисы, которая устроилась в дальнем углу у окна. – Как день?

– Отлично и с достойным завершением! – В голосе Лиговского звучала улыбка. – Классно, что собрались. А я сегодня аж три хрустальных шара развез, поверить не могу, что в эту ерунду еще кто-то из обывателей верит…

Стол взорвался хохотом, который заглушил даже музыку. По спине Алисы побежали мурашки.

Компания трепалась о том о сем, Лиговский держался расслабленно, будто его совсем не беспокоила смерть Лонгинова. Впрочем, а почему она должна его беспокоить? Благодаря своему прошлому он понимал, чем может обернуться этот инцидент, но никогда не был похож на человека, которого волновал завтрашний день. А еще меньше его волновал завтрашний день с глобальной точки зрения.

Алиса немного понаблюдала за компанией, а когда разгоряченная коктейлями брюнетка стала открыто приставать к Лиговскому, решила, что с нее хватит. К тому же рабочий день закончился полтора часа назад, и то, что она торчит в злачном месте, было личной инициативой Алисы. Но смотреть на то, во что превращается вечер объекта наблюдения, было выше ее сил.

Покинув бар, Алиса вышла на стылый вечерний воздух апреля. Музыка здесь звучала глухо и походила на удары молота. После ярких неоновых вывесок и металлических блестящих украшений в заведении улица казалась слишком серой и блеклой.

Лиговский вел себя как абсолютно ни в чем не повинный человек. Алиса подошла к мотоциклу и, забравшись на сиденье, завела мотор. За время работы в УСК девушке не раз приходилось следить за подозреваемыми, и бо́льшая часть из них выдавала себя судорожными действиями – например, поиском слежки, попытками уйти от нее. Обмануть преследователей удавалось опытным преступникам или людям, не понаслышке знакомым с методами работы силовых структур. Таких обычно было немного.

И хотя Лиговский относился ко второй категории, Алиса все равно сомневалась в его причастности. Кроме знаний нужен еще определенный склад личности, а им объект как раз похвастаться не мог.

Второй день Алиса провела точно так же, катаясь по городу за Лиговским, и все было абсолютно так же, как вчера, за исключением бара и брюнетки. Хотя, может, и они тоже были, но Алиса уехала раньше, чем Лиговский закончил с фокусами.

И вот она сидела в своем кабинете, размышляя о том, как поступить.

Если упыри узнают, что за курьер доставил Лонгинову смертельный яд, то могут заподозрить его в каком-нибудь сговоре. А спецслужбы вурдалаков – далеко не такие милосердные, как УСК. Допросы они ведут с насилием и применением так называемых «сывороток правды». И даже если они ничего от Лиговского не добьются, то могут просто отомстить ему. А нет тела, нет дела. Алиса лично слышала подобное от клыкастого ухмыляющегося «коллеги» из упырьей разведывательной службы.

Марк Лиговский был в большой опасности. Дело УСК – защищать и охранять. Дан, конечно, не одобрит, но он и не узнает. По крайней мере, пока. Алиса украдкой взглянула на напарника: тот что-то увлеченно печатал, долбя по клавиатуре. Неудивительно, что ему приходилось просить у отдела материально-технического обеспечения новую каждые полгода. А еще грохот всех жутко бесил, кроме Алисы, которая за несколько лет работы с Даном привыкла к шуму и в некоторой степени уже без него не могла.

Она дождалась, пока Драгунов выйдет из кабинета и быстро открыла папку с материалами дела для Бессмертного. Дан закончил возиться с ней сегодня после обеда и вряд ли заглянет туда снова. Стоит этим воспользоваться. Выудив оттуда несколько страниц, посвященных Лиговскому, Алиса сложила их вчетверо и засунула во внутренний карман рубашки. Туда же она отправила копию дактилоскопии. Если все пойдет как надо, Ягина завтра отдаст эту папку Бессмертному, и Лиговского удастся хотя бы на некоторое время обезопасить от посягательств упырей.

Извлеченные из папки материалы Алиса собиралась приберечь для своих нужд. Когда Драгунов вернулся, девушка улыбнулась ему, стараясь ничем себя не выдать. Остаток рабочего дня прошел в тишине. Алиса была рада наконец покинуть кабинет и уйти домой.

Пустая квартира встретила ее тишиной и сумраком, как обычно. Алиса любила свой дом, здесь она создала уголок уюта и тепла посреди шумного мегаполиса. Стены и пол были в светлых тонах, что наполняло помещение воздухом и расширяло пространство. Девушка не любила загроможденность, и мебель в квартиру приобрела только самую необходимую – тоже светлую.

Однако уют не спасал от одиночества, и Алиса иногда всерьез подумывала над тем, чтобы завести кошку или кота, но понимала, что не сможет уделять животному достаточно внимания. Она много работала, и на питомца просто не оставалось бы времени, а заставлять его тосковать в одиночестве целый день не хотелось.

Эффект присутствия, немного смягчающий чувство одиночества, создавали радио или телевизор, которые Алиса даже не слушала.

Заварив чай в ярко-оранжевой кружке, девушка подошла к широкому окну на кухне. Из него открылся привычный вид на укрытую вечерним сумраком Москву. Если так подумать, то Алиса чаще всего любовалась этим видом именно в темное время суток: утром, когда солнце еще не успевало толком прогнать ночь, или вечером, когда оно ей уже уступало. А в выходные девушка была слишком занята собой и делами, чтобы хотя бы разок глянуть в окно.

В стекле нечетко и смазанно отражалось ее лицо. Алиса провела кончиком пальца по контуру. Друзей, что ли, позвать и закатить вечеринку? Только бы немного разбавить надоевшую тишину. Соседи, правда, такого решения не одобрят.

Девушка взяла смартфон и нашла в нем нужный контакт, затем нажала кнопку вызова. На экране появилось фото мамы – та держала в руках несколько роскошных букетов цветов и улыбалась. Родной голос всегда успокаивал.

– Привет, мам… Все хорошо. Как у вас, лучше расскажи? Да у меня-то что, все потихоньку… Работаю, что же мне еще делать…

Алиса решила не рассказывать матери о деле, которое перепало ей, чтобы не волновать зря. Родители и так не сразу смирились с тем, что она решила стать сотрудницей УСК и рисковать своей жизнью. Рассказать девушка решила, когда все закончится.

Разговор получился коротким, но она рада была услышать мать. Та, как обычно, попросила быть осторожной и беречь себя. Очень обрадовалась, когда услышала, что Алиса собирается в отпуск домой. Обещала приготовить такой любимый дочерью борщ и передать привет отцу и другим родным.

Положив трубку и чувствуя себя немного лучше, девушка оглянулась. На кухонном столе лежали листы бумаги, сложенные вчетверо. Девушка смотрела, как они медленно поднимаются, распрямляясь на сгибе.

Чем быстрее она приведет свой план в исполнение, тем будет лучше.