Игорь Колыванский

Глава 6

Остаток ночи прошел спокойно. Кони на месте, отдохнувшие и накормленные, игриво покусывают друг друга. То ли цыгане в дождь не воруют, то ли поняли, что над животными был надзор.

У Сигрюнн с утра случился спор с братом и догадываюсь на какую тему. Подмывало подойти и показать уже Гюннару почём нынче пуд соли, но сдержался. Боюсь испортить отношения с его сестрой. Вот если она вдруг попросит или намекнёт, уж тогда свей получит у меня…

– Чего рожу такую злую скорчил? – подошёл Иван, ковыряясь в зубах только выточенной шпажкой.

После завтрака я отошёл выкурить трубку. Дождь кончился, но небо от туч освобождаться не спешит.

– Ай…– махнул я рукой.

– Тяжёлая ночь с двумя подругами? – криво глянул он. – То-то экипаж покачивался. Но вы тихо там.

– Кхе-хе, – сквозь дым рассмеялся я, – опытные.

– Ах-хах! – заржал брат. – Всё же ты весьма охочий до женского полу. Будь осторожен. Если где беда – в первую очередь ищи женщину. Так быстрее поймёшь кто, кому и за что.

– Уговорил. Итак, какие у нас планы?

– Ещё спрашиваешь, – повёл он головой. – Если от этой дрянной погоды не свалит хворь, то у меня большие виды на торжище.

– Хочешь прощупать купеческие карманы?

– Нет, брат, этим пусть мелкие сошки занимаются, – задумчиво посмотрел он на оживающую площадь и ряды палаток. – Меня волнует рыба покрупнее. Как уже говорил, сейчас нужно налаживать связи и прощупывать почву. Без устали плести паутину. Как херова прядильщица. И думать, думать, думать…

– О чём? – поинтересовался я, набивая трубку.

– А что, непонятно? – косо глянул он своими демоническими глазами.

– Ну, я всё же стараюсь не лезть в твои дела, брат. У меня, как ты теперь знаешь, цели все там, – махнул я рукой в неопределенную сторону, – за морем. Поубивать к чёртовой матери всех виновных и причастных. А потом на Родину – навести порядок.

– И перетрахать всех женщин по пути? – усмехнулся он.

– Чего это всех? Я довольно избирательный. Тем более, когда есть такая безумная пассия, как Марина.

– Ещё и удобная, да?

Я поймал очередной косой взгляд. Сделал глубокую затяжку и выдохнул.

– А ты чего, в святые подался?

Он рассмеялся.

– Просто мысли в голову приходят. Ты мой брат, самый близкий человек. Я считаю, что могу говорить тебе всё. Если не я, то кто?

Выдержать взгляд едва не белых глаз я не смог. Сначала отвёл, потом выпустил нервный смех.

– И ведь не поспоришь, – проговорил я, а потом схватил его за шею и прижал к себе, – бр-р-рат! Когда я верну себе власть, ты должен быть на свадьбе и всех других празднованиях в мою честь.

– Если не убьют, – потрепал он меня по голове.

– Я им сердца повырываю, – с ненавистью проговорил я, чувствуя, как по спине прошла волна. – Пусть только попробуют.

– Лютый ты человечище.

– А вообще знаешь, – высвободил я Ивана и продолжил курить, – всё верно. Марина очень удобная женщина. Деньги у меня есть, да ей много и не надо. Чего-то там особо не требует. Хвалит. Говорит, мол, если что – иди. Куда надо и на сколько хочешь. При себе не держит, но рада что вместе. Ты чертовски прав, брат. Это удобно. Но меня не терзает совесть.

– Почему? – спокойно спросил он, посмотрев.

– Так ведь ей хорошо. Я не тиран какой. Хотя мог бы, знаешь ли, для золотистого блеска побивать иногда.

– Разумно, – кивнул он, почесав шрам на лице. – Я тебе ещё так скажу – некоторые ради идеалов готовы на кол сесть, но ни пяди не отдать. А Марине хорошо, они над нею не властны. И что теперь, мучиться, чтобы потом кому-то рассказывать, как похерила шансы на лучшую жизнь ради них?

– Соглашусь, – покивал я, поначалу даже и не сообразив конкретно о чём речь, но потом очнулся, – только ты знай, у меня к Марине искренняя привязанность. Она мне по-настоящему симпатична, я даже думаю, что люблю её. Хотя оторва та ещё.

Меня разобрал смех. Иван поддержал.

– Ты ведь из благородных. Это и так понятно.

– Хм-м…– скептически посмотрел я.

– Ты давай нашу чёрную робу своими голубыми кровями не марай! – заворчал он в шутку. – Неча тут примерять. Одарённый – значит одарённый. Был, считай, приближенным к Императору, если по-нашему.

– Ух ты ж, чёрт! – расхохотался я. – Не хочу я рядом со Скотовичем стоять, сдохни он скорее. Хотя нет, хочу его лично прибить, суку такую. Мразь поганую! Ублюдка портового! Гниду паршивую!

Иван не сдержал смеха.

– Ты чего не коснёшься, везде находишь кого надо прибить, но, – тут же поднял он руки, видя мои глаза, – Скотович смерти заслуживает. Я тебе брат обещаю, что в меру сил помогу. Хотя бы разузнаю, что можно.

– Спасибо. Так ты будешь тут свою подпольную империю выстраивать, правильно понимаю? – кивнул я в сторону ярмарки.

– Ещё как правильно, – осклабился он, демонстрируя ряды мощных зубов с одним сколотым.

Иван нацепил кепку-уточку, приладил шпажку в зубную дырку, да и пошёл вершить дела. Я же, вытряхнул трубку и вернулся в лагерь.

– Вы будете сниматься? – спросил вышедшую навстречу Сигрюнн.

– Ещё не решили, – ответила она, розовея щеками и пряча глаза.

– Ну, может тогда и останетесь на сегодня? Я это к чему, пойдёшь на прогулку? Парни сами справятся с торговлей.

– Ой, Игуурь, – потерялась она, – я не уверена. А что если Гюннар опять во что-то ввяжется?

– Может не будешь его так опекать?

– Я не могу, прости, – посмотрела она. – Он очень дорог мне.

– Тогда я пойду и поговорю с ним.

– Игуурь, мне тревожно, – закрался страх ей в глаза. – Он ведь такой гордый.

– Меня послушает! – твёрдо заявил я и направился к занимающимися телегами свеям.

Гюннар встретил презрительным взором. Я тут же испытал опаляющий гнев, но безжалостно сдавил его стальной удавкой воли.

– Плодотворного труда вам и успешной торговли! Гюннар, я хочу говорить с тобой.

Свеи отозвались на пожелания, а старший над ними говорит:

– Я слушаю.

– Твоей сестре я предложил прогулку по ярмарке. Мы будем втроём: она, моя женщина Марина и я. Хочу попросить тебя заняться делами самостоятельно.

– Мне не нравится, что она общается с тобой, русский, – с презрением ответил он, – но раз Сигрюнн этого хочет, то я не буду мешать.

О Боги, каких же трудов мне стоит выдержка! Надменный земляк уже десять раз заслужил быть битым.

– Тогда начни и закончи этот день достойно, – зло проговорил я. – И запомни мои слова: если ты дашь волю своему гневу и случится конфликт, то я набью морду тебе, всем твоим спутникам, а потом ещё и сдам в темницу, как представитель закона. Я предупредил! Или ты хочешь сразиться сейчас?

Сигрюнн, понятное дело, вмешалась и по-бычьи дышавшего Гюннара оттащили к телегам. Я не сошёл с места, пока он не смирился с уговорами спутников. Потом развернулся и пошёл к экипажу.

– Да и хер с ним! – процедил себе под нос. – Хоть такой результат. Главное, чтобы он это сделал.

И снова табак. Марина присела рядом и успокаивающе гладит по щеке, нашёптывая всякие поддерживающие слова. Я понемногу теряя градус раздражения, созерцаю лес и глубоко затягиваюсь. Пришла Сигрюнн.

– Не вздумай извиняться за него!

– Как скажешь, – отозвалась она, вдруг потеряв понимание что делать.

– Присаживайся рядом, если не занята, – дружелюбно предложила Марина, а я перевёл.

Сигрюнн закашлялась и рассказала, что не переносит запах дыма. Я скорее вытряс остатки и затоптал – итак уже всё утро курю, нечего пагубной тяге поддаваться.

– Я, пожалуй… соглашусь, – проговорила Сигрюнн, аккуратно сев рядом и очень медленно коснувшись меня плечом.

– Это хорошо, – смог спокойно ответить я. Потом сделал пару вдохов-выдохов и даже улыбнулся ей.

– М? – поинтересовалась Марина и получила перевод с разъяснениями. – Ой, как здорово! Бли-и-ин, весело будет! А, Сигрюнн?

Та согласилась. Мы ещё немного поболтали и пошли собираться.

Свейке времени много не потребовалось, а вот Марина задерживается с выбором гардероба. Пользуясь случаем, я поманил девушку отойти ещё дальше от лагеря и говорю:

– Сигрюнн, на счёт ночи…

Она тут же вспыхнула и отвернулась.

– Хм-м…– прочистил я вдруг охрипшее горло. – Марина возможно тебе уже сказала, ну или скажет – я могу делать так… ну, чтобы от занятий любовью не было детей.

Сигрюнн кивнула, всё также смотря в бок.

– И этой ночью я, как раз собирался умертвить семя, вот только… кое-чего случилось.

Тут уже она повернулась и взволнованно заглянула в глаза.

– Игуурь, то есть я могу забеременеть?

– Прости, но это так.

На лице девушки эмоции быстро стали сменять друг друга. То вспыхнула радость, то тут же страх, сомнения, страдание…

– И есть ещё важный момент, – вытолкнул слова я, хотя хочется рвать на голове волосы, – если ребёнок будет – он должен родиться.

– Я… я не то чтобы против, – прошептала она, растерянно глядя по сторонам и моргая увлажнившимися глазами. – Но как же нам быть…

– Послушай меня, Сигрюнн, – твёрдо посмотрел я на неё. – Ты нравишься мне и у нас была близость. Пока я только иду к своей цели и даже дома своего не имею. Но это не самое важное. Дело в том, что на этом пути меня ждут враги. Я могу погибнуть. Заниматься обустройством очага сейчас – это отказаться от себя. Поэтому ты подумай, пожалуйста, нужен ли тебе такой муж? У меня есть деньги и будут ещё. Так же есть Марина – она очень дорога мне. И я бы хотел видеть вас обоих подле себя. Поэтому подумай. На счёт возвращения в Королевство не переживай – тебя встретит Эльва, она будет опекать во время беременности и после. Там тебе ничего не грозит.

– Но как?.. – растерялась она.

– Подробностей я не могу пока рассказать, – помотал я головой. – Ты всё узнаешь позже.

Проснулась совесть. Под раскидистым дубом, на зелёном от травы и цветов холме, я пригласил девушку на прогулку. Праздную, беззаботную, пока её спутники будут торговать. И сразу же после этого окунул в ледяную воду мучительных сомнений и раздумий. Эти мысли мне самому грызли нутро, как мыши. Теперь же получается, что я взвалил эту ношу и на Сигрюнн.

– Ой, а чего это вы тут шепчетесь, м? – лукаво проговорила Марина. – Секретничаете?

– Кхех, – вырвался у меня нервный смешок, – не сказал бы.

Вот только если судить по лицу Сигрюнн, всё как раз наоборот. Марина оделась в свой эффектный, я бы даже сказал, роковой костюм из кожи. Её чёрный блеск в сочетании с красной тканью декоративного плаща, выглядит огненно!

– Слушайте, – с лучащися взором проговорила она, – я тогда поспешу на вон на ту площадь, там, кажется, скоро будет представление от огневика. А вы, как наговоритесь, приходите.

– Мы следом пойдём, чуть отстав, – кивнул я.

Марина едва не вспорхнув, приблизилась, её нежные губы прижались к моей щеке. Я опять уловил особый аромат, которым пахнет её тело, а потом она умчалась по склону к ярмарке.

– Я останусь, пожалуй.

Мой взгляд нашёл светло-серый Сигрюнн.

– Прости меня.

– За что просишь прощения? – вдруг исказилась она лицом. – За ночь?

– Я виноват, что испортил тебе настроение этими новостями и просьбами. Наша близость была чудесной. Как можно терзаться из-за неё?

– Понятно, – украсилось она лёгкой улыбкой. – Я не держу обиды за это. Нужно о многом подумать.

– Сигрюнн, чудесная ты моя находка в дождливый вечер, прошу – пойдём со мной. Я не хочу, чтобы ты была чем-то сильно озабочена. Пусть всеми твоими переживаниями будут – какие подарки купить для родных и близких. А ещё прошу, выбери подарок себе. Такой, чтобы стал символом наших отношений. Я вручу его тебе.

– Благодарю, Игуурь, – чуть склонила она голову. Я с воодушевлением отметил, что мои слова достигли её сердца. – Боюсь, принять его не могу.

– Я настаиваю.

Уголки губ дёрнулись в улыбке. Глаза девушки попытались найти место, на миг поймав мой взгляд. Она шумно выдохнула.

– Это всё слишком неожиданно.

– Жизнь коротка, мой дивный альв из волшебного леса. Как я могу разменивать её на сомнения? Боясь штормов – капитаном не станешь.

– Ах, Игуурь! – бросилась ко мне Сигрюнн.

Я принял хрупкую свейку в объятья. Такая душистая и светлая, словно лужок в сердце чащобы под лунным светом. Она пихнула в грудь, я немного разжал объятья – взгляд серых глаз требовательно нашёл мой. Точёное словно из гранита лицо, но с мягким гранями, как если бы его за многие сотни лет сотворила вода. Где-нибудь на снежных высотах гор.

– Как такое может быть, Игуурь? Мы ведь встретились только вчера, а у меня душа трепещет.

– Я обычно не думаю над этим – если что-то или кто-то нравится, то я буду с ним.

– Ты хочешь быть со мной?

– Я буду, – выделил я слово, – с тобой! И хочу.

Материальное подтверждение последнему она хорошо чувствует, но не отстраняется.

– Тогда я согласна. Это может выглядеть безумным и легкомысленным. Ты можешь подумать, что я доступная девушка, но сейчас я уверена в выборе. Я хочу быть с тобой, Игуурь.

– Ты столь же целомудренна, – едва не пропел я, – что молодая травка в раннюю весну. Посмевшему же обвинить тебя в чём-то плохом, я вырву сердце. И ещё, когда мы наедине, называй меня Ингви.

– Ингви? – удивилась она.

– Да. Но только между нами и никому не говори это имя.

– Так ты.. тот самый Ингви из рода Крузенштернов? Но как ты выжил, ведь всю семью убили?

– Прости, Сиги, пока я не могу тебе рассказать всего. Когда-нибудь ты обязательно узнаешь.

Она несколько раз кивнула. Наше долгое и откровенное соприкосновение взглядами прервалось на лёгкий поцелуй. Полный чувств и травяных ароматов.

Мы успели к концу фейерверка. Хорошо, что самую мощную форму маг оставил напоследок. Вокруг хиленького ограждения полно народа, под ногами грязь вперемешку с навозом, но все завороженные взгляды прикованы к рассыпающемуся рыжими искрами фонтану.

Маг стоит в полукруге из зрителей. Высокий и крайне худой, он словно вешалка для одежды: коричневых штанов, чёрного старого плаща и замызганной рубахи. Учитывая стихию, никто на целостность хилой ограды не покушается.

Меня же впечатлило иное. Огневик оказался в чине Боярина, что совершенно не вяжется с внешним видом. Длиннющая борода с проседью носит следы подпалин, как и худая растительность на голове. Впрочем, давно известно, что одарённость – это словно родник жизненных сил. Вот и в этом могущественном маге силы плещут через край, поддерживая и оберегая жизнь в измождённом теле.

Фонтан пламени осел. Зрители дружно взвыли, засвистели и стали бить в ладоши. Я попробовал отыскать Марину. Народу скопилось много и даже учитывая особый наряд, найти не удалось. Скорее всего она пролезла вперёд. Значит, надо магическим взглядом…

Эфирный мир, его особая ипостась, раскрасил пространство разноцветными пятнами. Ярче всего видно магов. Удивительно, но таковых в общей толчее оказалось прилично. Не все решили наблюдать за представлением со стороны, как группа дворян справа. Довольно быстро я отыскал узнаваемый всполох ауры.

Тактика рукопашного боя учит – держи дистанцию, лишай противника внезапности или бей первым. Лезть сейчас через толпу, когда маг готовит финальный аккорд выступления – это пренебрегать тактикой. Кто-нибудь выматерит, пихнет, либо, того хуже, причинит вред Сигрюнн и мне придётся работать жёстко – к чему это, если можно просто вытянуть её обратно?

Попросив свейку подождать, я быстро обошёл волнующуюся массу людей. Тут оберегают порядок и немного заботятся о сохранности чёрных жизней пара Новиков. Они было дёрнулись в мою сторону, но глаза упёрлись в бляху и парни на всякий случай откозыряли. Я ответил.

Варящиеся в ожидании зеваки дружно уставились на меня. Привстав на носки, я перехватил взгляд Марины и для верности крикнул:

– Морена!

Она стала проталкиваться и я добавил:

– Пропустите девушку! Та-а-акс, – помог я взобраться на заскрипевший заборчик, – аккуратней…

– Щас будёт жогово, точно тебе говорю, – тут же сообщила девушка, не выпуская руки. – Нестор далеко не зря прослыл самым зрелищным фокусником.

– С его силой, – покосился я на мага, что замер в концентрации, – можно не только фокусы показывать.

– О, а ты не знаешь? – изумилась моя огненная душенька.

– М?

– Он же из военных. Кучу народа убил. Да и у нас бунт подавлял, там тоже одни головешки остались. С тех пор, вот, на огненные представления перешёл. Немного того, говорят, с ума сошёл.

– Однако, – поцокал я. – А с виду и не скажешь…

– Эх, мне бы его силу, – грустно подытожила Марина.

Мы уже обошли полумесяц толпы и, поманив скучающую на травяном островке Сигрюнн, двинулись в сторону дворян.

Марина взяла меня под руку слева, а когда свейка приблизилась, предложила той правую сторону.

– А что, пусть видят в какой красоте ты живёшь, – подняла она подбородок.

– Это они ещё не знают, как мы проводим ночи, – усмехнулся я.

Марина громко залилась смехом, разбавив густой гомон толпы и хмурое промозглое утро. После перевода, Сигрюнн тоже поддалась смеху, но сдержанней.

Одарённые мужчины и женщины разделились на две переговаривающиеся группы. Пуще прочего подчёркивая статус, они заняли старый деревянный помост, ту его часть, что ещё не поддалась тлению. Всё же ярмарка довольно стихийное явление, нужно – разольётся, как река по весне, а в иное время сжимается до размеров обычного рынка, торгуя едва-едва, как если бы впала в спячку. Вот и остаётся разное после разливов, мы-то лагерь разбили на периферии.

В пояс высотой помост, словно моховая кочка посреди болота. Дворяне же – это самые красивые птицы среди илистого сброда. Чёрные души в белых одеждах.

Мы лихо взобрались к ним. Комментариев удалось избежать, но взглядами нас облили довольно красноречиво. Хотел бы я сбить с них спесь, да лучше поостеречься проблем.

– А тут всё хорошо будет видно, – весело заявила Марина и словно в подтверждение, Нестор вбросил накопленный вал эфирной энергии в форму.

С воздетых рук сорвались струи белого огня. Пламя завыло и затрепетало, взметнувшись в небо. Безумное, оно словно потянуло руки к нежному подбрюшью туч, норовя разметать и испарить. И вот, став значительно толще, оглашая округу ужасающим рёвом, огненные потоки упёрлись в тучи, но вместо того, чтобы подняться выше, стали словно бы наполнять их, растекаясь по серым волнам. С каждым мигом ширится круг огненных туч и тут я со страхом понял, что должно произойти – вместо воды на нас польётся жидкое пламя.

Толпа единодушно ахнула, заворочалась тёмным зверем, вот-вот кинется врассыпную.

Вдруг тучи лопнули. Свистя, ревя и гудя, нам на головы летят раскаленные капли. Жалким уговорам рассудка, что маг не будет убивать людей, я предпочёл могучий глас сохранения жизни. Сграбастав обеих девушек, постарался накрыть их собой, судорожно вливая все силы в формы водной стихии.

И всё же Нестор решил устроить нам великое представление, нежели бойню. Струи огня враз рассыпалась на бессчетные искры, что подобно снежинкам, стали осыпаться на головы и землю без всякого вреда. Все чувства и эмоции тут же вырвались чрез глотки собравшихся. Невыразимо прекрасный искропад сделал ревущее людское море счастливым, исторгающим радостные возгласы и рукоплещущим главному волшебнику утра. Мне никогда не доводилось видеть подобное. Воистину русская школа магии самая зрелищная, а Нестор в ней – великий мастер.

Радостное буйство никак не утихало, бывалый маг устал кланяться. Кажется, его лицо тоже разгладилось и наполнилось счастьем. Как бы мне так угадать, чтобы к пожилым годам, если доживу, тоже не попасть в пыточную к совести? Всё же мой путь не цветами засажен…

Вскоре люди стали не спеша расходиться, дружно обмениваясь впечатлениями и на ходу приписывая зрелищу подробностей – тяжело будет приукрасить, но народная молва на выдумки щедра. Мы тоже двинулись ближе к сердцу ярмарки.

Стоило горячке от пережитого сойти, как я вновь услышал голос совести. Пригляделся к Сигрюнн – настроение улучшилось, хоть и мешает языковой барьер, но охотно общается, в основном спрашивая про Усть-Ижорский торг и русский быт. Марина требует всё перевести и выступает главным экспертом, оттеснив меня. С улыбкой, я уступил роль, тем более моей стихийной любовнице лучше удаётся увлечь свейку. Жалеть о любовных забавах не собираюсь. Если бы выбор стоял снова – я бы не изменил решения. Просто, раз Сигрюнн теперь моя женщина, её настроение, самочувствие и безопасность начали сильно меня заботить.

В шумной торговой суете нас нашёл Иван и я в очередной раз удивился внезапности появления, а потом такому же исчезновению. Самое главное, что уловить смысл происходящего, так сказать, тончайшей связующей нити в окружающем хаосе, я не могу. Но она есть. Подобно струйке золотого аромата, осыпающего ценным металлом тех золотоискателей, кто может его уловить и лишающего покоя остальных. Вечных бродяг, что сидят у обочины жизни и просят милостыни. К счастью, меня не особо манит блеск золотой рыбки в мутной воде. Её судьба – попасть в ловкие ивановские руки.

Мы встречаем лавки на любой вкус: от меновой торговли мылом и шилом, до редчайших магических артефактов, достойными представителем которых, являются мои часы. Я уже не раз поймал хищные взгляды купцов, вздумай поторговаться, наверняка получил бы хорошие деньги, может даже и выше тех, что отдал. Тут же можно было купить стадо коров, или свиней, либо другого скота и домашней птицы.

Нищие и рисковые продают под открытым небом, засыпав грязь казёнными соломой и сеном. Этого добра отсыпано два здоровенных вытянутых стога – бери сколько душе угодно, главное, невеликую пошлину отдай.

Те, чья мошна блестит не только медью, сидят по палаткам, а к кому серебро и золото попадает в кошели почаще – ведут торги в деревянных и каменных рядах, крытых и мощённых. Не то, чтобы вездесущий навозный дух там не витает, но ходить приятнее. Да и чего уж носы воротить, вонь – не самое ужасное, что можно встретить на ярмарках.

Совершенно незаметно с пальца пропал перстень. Причём заметила пропажу Марина, а меня даже оторопь взяла – так и застыл посередине прохода. Жилистый паренёк, что изо всех сил напрягался таща тележку с аж тремя полновесными мешками, вынужденно остановился, но сетовать не стал – по виду я дворянин.

– Ну чего там…– осекся хозяин мешков, шедший сзади. Увидел бляху.

– А! – пришёл я в себя. – Проходи, дружок, проходи. Давай помогу…

Парень удивлённо принял помощь и мы вырвали деревянные колёса из цепких щелей между камнями.

– Вот ведь твари! – заключил я после, всё ещё удивлённо разглядывая пустой перст. – Как же они умудрились?

– Да чего удивляться – воришки те ещё ловкачи, – возразила Марина.

– Это-то да, но, понимаешь, перстень всё же не простой. Внутри заключён дух и он должен был меня предупредить. А тут, словно бы…

– Может, вор сумел как-то справиться с ним?

Я даже рассмеялся. Перевёл для Сигрюнн. Впрочем, она отреагировала спокойно. В этой ситуации хорошо видна разница в школах магов.

– Нет, Морена, такое бы я точно заметил. Чую, причина тут потоньше… Давайте-ка проверим кое-чего, только отойдём в сторонку.

Спустя несколько минут мы таки выбрались из гулкого торжища. За это время я прикинул, что следует предпринять и потому поманил девушек до ближайшего леса. Там замотал их поиском эфирного узла – что поделать, если рядом со скоплениями людей их не бывает. Правда, на предложение погулять самостоятельно, девушки отказались.

– Я посмотреть хочу, – заявила Марина, уперев руки в пока. На щеке краснеет царапина – это после неё встал вопрос. – Столько ноги ломать, чтобы вернуться – нет уж! Показывай давай, чего делать собрался.

– Ну, – примиряюще рассмеялся я, – как будет угодно.

Сигрюнн же более сдержана, но не только это стало причиной её решения – узел она тоже ощутила. Невелика диковина, учитывая свейскую школу, но девушкой тоже овладело любопытство. Понятно же, что будет некое действо. Я в очередной раз пренебрёг охраняемым прикрытием – ну кто на Руси владеет исконно северными практиками?

Массивный камень, что возвышается чуть ли не до половины высоты пихт вокруг, весь укутан мхом и перегноем, только чёрный клык торчит. Из щелей у основания струится едкий дым, что удивительным образом практически не мешает буйной растительности. Хозяйничает в удивительном обиталище местный дух-леший. Крайне гневливый и несговорчивый, но и у меня за плечами есть опыт. Улёгшись на траву я быстро убедил упрямого старика, – а дух оказался ужасающе древним, – помогла слава помощника и авторитет Герды.

Округа заискрилась, ожила и наполнилась многомерностью. Бессчетное количество жизней и токов предстало эфирному зрению. Разбирайся в них сам – ушла бы уйма времени, но у лешего всё подсчитано и учтено. Стоило упомянуть духа из перстня, как он быстро вычленил блеклое пятно.

Не словами, понятное дело, но я уловил отношение к нему – негативное. Таких, обычно, изгоняют.

Вернулся в тело. Марина обнаружила заросли кислицы и быстро её уминает, а вот Сигрюнн встретила крайне восхищённым взором, в словах, может быть, это не прозвучало особо впечатляюще, но я понял и без них. Никто из известных ей магов так легко не склонил бы к взаимодействию лесного хозяина. Свейка отлично прочувствовала первоначальный настрой и мощь лешего. К таким даже не ходят – нет смысла, а можно и увечий получить на обратном пути. Духи щедры на подобные уроки.

Я развёл руками, мол, такой вот. Сам же нежусь в лучах восхищения. Приятно, что ни говори. Марина, вон, довольна вылазкой в лес, что мы на отличные заросли съедобной травы набрели, а свейка сумела оценить ювелирную составляющую действа. У меня аж глуповатая улыбка выползла на лицо. Бывает такое, вытютюливаешь что-нибудь. Проходит один серый день за другим и уже даже смирился, что за грубой полезностью не видят эстетики, и тут, словно луч солнца в разрыве туч.

Тем временем мы выбрались из ароматных и влажных объятий леса. Я постоянно ощущаю взгляд лешего, что словно бы подсвечивает местонахождения перстня. Мой шаг стал твёрже и быстрее, а по жилам пошла боевая дрожь. Если будет нужно кому-нибудь наподдать – буду только рад. Только кое-что мешает…

– Не ошибусь, если предположу, что ты идёшь драться? – встретил Иван уже на первом ряду палаток.

– Не могу понять – ты следишь что ли за нами? – нервно рассмеялся я, выходя из боевой концентрации.

– Приглядываю, – дёрнул он щекой. – Так чего приключилось?

Иван решил присоединиться и попросил не рубить с плеча сразу. Я уступил ему первое слово.

Воровское логово отвечает призванию на сто пудов – меж глухих каменных стен, среди хлама и позабытых вещей, вроде колёс, бочек, ветоши и коробов. Наспех сколоченный навес и несколько лежаков – вот и все удобства. Пришлось поплутать, чтобы добраться, но у скрытности места есть своя беда – бежать парням некуда. Желай я их порешить, то был бы лисой в курятнике.

Картинно, буквально мастерски сплюнув, Иван поправил кепку и вышел вперёд. Судя по количеству лежаков, все пять членов банды в сборе и молча ждут наших действий. В руках уже ножи и кинжалы, а взгляды колют злобой.

– Ну что, хлопцы, попали вы, – поцокал брат, – ой попали… Даже и незнаю теперь, как замажете это.

– За чё разговор? – подался навстречу самый мелкий из них.

– Перстенёк вы стянули, а человек уважаемый, ему огорчаться не положено, – свысока глянул на визави Иван. – Так сказать, под гнётом тёмных мыслей, он думает вбить вас по самые ноздри в конское дерьмо, чтобы сверху ещё свежим обложили. И, думается мне, дельные вещи человек предлагает. Уместные. И надо же такому случиться, что от этой позорной херни, вас могу уберечь только я. Доверяет мне человек. Попробуй, говорит.

Последние капли боевого азарта пропали – эта шантрапа к пропаже причастна постольку-поскольку. Дух перстня сам решил сбежать, вот и помог парням разжиться драгоценностью. Я подошёл к Ивану и шепчу:

– Брат, ты их сильно не прессуй. Украсть, конечно, украли, но там и сам перстень помогал. Магический же, зараза.

Тот кивнул и с ожиданием посмотрел на пятерых воров.

– Ну, можна и возвернуть, – заговорил всё тот же невысокий из них, – раз так карты легли.

– Видать, не поняли мы друг друга. Придётся объяснять иначе…

– Ты не спеши, не спеши! – нервно отозвался парень. – Ща, сделаем по красоте. Сивый, тащи котёл!

– Бугор, ну ты чо?! Ща мы этих…

– Я те чё сказал?! – прошипел мелкий. – Мошт хочешь завтра по Неве поплыть? Тащи котёл.

Драма разыгралась нешуточная. Мне даже жаль их стало, хотя я сразу же напомнил себе о кальмарском порте и тут же отпустило. Эти псы не чураются любой жестокости. Трепетные души в таких местах просто не выживают.

Иван для порядка дождался предложенной награды, ещё немного постращал братьев по ремеслу, а потом сделал то, для чего вообще было нужно это представление – взял их под опеку. Получив обратно перстень, я решил вернуться к девушкам. Брат остался укреплять авторитет и собирать так любимую им информацию.

Стоило перстню оказаться на месте, как в голове зазвучала сбивчивая речь духа, с тысячью извинений и покаяний. К выходу из лабиринта меж зданий, – вот уж нашли парни место, так нашли – другого такого в каменном районе Усть-Ижоры и нет, всё открыто и красиво, – дух патетически окончил речь. У нас, на землях Туле, вся культура сожительства с тонким миром выстроена на уступках и дипломатии, но для особых случаев есть магические формы на уничтожение, иначе – развоплощение духов. Пусть я ими ещё не владею, но будет нужно, так вполне. Проказливому жителю перстня я сообщил, что уничтожу, если подобное повториться. Писк и дальнейшее молчание стали красноречивым свидетельством взаимопонимания.

Красавиц я пригласил утолить голод и обсудить покупки. Для этой цели выбрал примеченный ещё по пути ресторан: небольшой, занимающий первый этаж добротного каменного дома и в окружении магического освещения. Весьма уютный и тёплый, во всех смыслах. Для нас в громадном камине полыхает огонь, на окнах домашние занавески, а зал обласкан достаточно ярким светом. Аппетитно пахнет выпечкой и мясным рагу. Слуга красноречиво описал меню и помог сделать выбор. Пока стол наполняется яствами, Сигрюнн показала тонкий серебристый браслет. Словно из проволоки, едва украшенный россыпью мельчайших камушков, он не выглядит как-то особо роскошно, учитывая, что отныне служит символом наших отношений.

– Взяли буквально за копейки, – сообщила Марина со смехом. – Мужик поздно опомнился – сначала отмахнулся, мол, забирайте, а потом увидел какими глазами она смотрит и с досады чуть усы не съел. Ах-хах, но я была непреклонна.

Отсмеявшись, я спрашиваю у Сигрюнн:

– Ты уверена?

Она кивнула. Присмотревшись внимательней, а скорее прислушавшись к лёгкому звону, я с удивлением ощутил магическое естество браслета. Пусть едва заметный, радующий глаз лишь при внимательном рассмотрении, он вдобавок был создан рукой непростого мастера.

– Всё же вещь особая, – задумчиво кивнул я. – Да и внешне начинает нравится.

– Ты так говоришь, – улыбнулась она. – Носить-то мне.

– Я волнуюсь, как бы твоя родня не подумала обо мне всякого. Мол, если символом отношений стала столь хрупкая вещица, то и сами они не стоят уважения.

– Ты мыслишь по-русски, Игуурь. Крепость уз заключается не в приданном или других подарках, а в силе чувств. Мои, как у повелительницы горных троллей к герру Манелигу. Надеюсь, что ты не отвергнешь их дикой сути.

Я ощутил удивительный, уже позабытый дух свейских застолий. Поэтизма речей и драматизма чувств. Подхватил кубок едва принесённого мёда и заговорил:

– Не сломлена моя любовь к Природе. Не пал я перед пагубным поветрием, когда в угоду плоти мы обращаем к ней копьё. Пусть те, кому затмили взор владенье и богатство, чураются корней. Я не такой. И потому приму всю дикость и будешь ты женой.

После такого пришлось сделать несколько мощных глотков. Порывы нередко порождают волны стыда после, и чтобы погасить его жжение в первые секунды, нужен напиток.

Марина потребовала перевода. Пришлось обуздать смущение и сделать, но моя верная огнепоклонница не стала смеяться, а шумно захлопала в ладоши. Вкупе с обжигающим взглядом от Сигрюнн это поддержало и успокоило.

Патетически закрепив союз, мы приступили к обеду. Вкусному и сытному. Однако, стоило нам опустошить тарелки, свейка заявила, что готовит лучше. Мы, ясное дело, подивились, всё же она из знатного рода, где готовят слуги. И всё бы на том закончилось, если бы Марина не предложила ей нас побаловать. Сигрюнн охотно согласилась. В результате, последующие пару часов мы прошерстили ярмарку в поисках нужных ингредиентов. Труднее всего оказалось найти дичь. Всё же торжище полно скота и охотникам рискованно везти мясо. Свейка стояла на своём – для рагу нужен кабан и точка.

Понимая свою роль, я пообещал, что добуду и отправился в лес. Леший зову внял и вскоре на меня выбежал молодой кабанчик. Его смерть была быстрой – магия разит мгновенно.

Так же, пока ещё были на ярмарке, я приобрёл отличный нож. Не совсем охотничий, но для освежевания подошёл. Стало немного стыдно, когда Сигрюнн попросила передать его ей – видеть мои неловкие попытки уже не могла.

К сумеркам лагерь наполнился чудным ароматом. Из кабана девушка тушит рагу, а к нему, тут же на костре, жарит хлебные лепёшки. Мы на подхвате. Будто учуяв дивный аромат, с торга вернулись свеи. Гюннар хоть и ворчал, что не достойно благородной деве кухаркиным ремеслом заниматься, но, похоже, с готовкой сестры знаком и потому быстро утих. Дабы отвлечься от разыгравшегося аппетита, все нашли себе занятие, но взгляды то и дело липнут к закоптившемуся котлу. Дикие травы и мясо могут даже тролля разбудить.

Наконец, Сигрюнн торжествующе заявила, что рагу готово. На скатерти уже ждут горячие лепёшки, маринованные грибы и сметана. Никого звать не пришлось. Чашки быстро наполнились двойной порцией мясного блюда, в жадные объятия огня были брошены ветки и мы приступили к пиру.

Я потерял дар речи. Воистину некоторые лишь переводят продукты, но не готовят, ибо познав столь яркий и дурманящий вкус, можно навсегда потерять аппетит к менее изысканной еде. Сигрюнн божественно хорошо готовит. Каждый из присутствующих едва не проглотил собственный язык. Похвала посыпалась на светлую голову девушки щедро, как из рога изобилия. Она приняла её спокойно, хорошо понимая, что еда удалась.

Иван вернулся к ещё тёплому котлу. Спокойно съел тарелку и замер в поклоне. Его тоже поразило в самое сердце.

Вскоре мы отошли на традиционный перекур. Иван кратко рассказал о результатах, потом посмеялись над памятными ворами.

– Спасибо, что не тронул.

– Да ладно, – махнул я рукой.

– Всё же ты на службе и обязан их наказывать, – резонно отметил брат.

– Верно говоришь. Только вот причина их появления точно не в том, что власти излишне мягкосердечны. И секут, и вешают, и на труд каторжный ссылают. Полно этого всего, брат. Но и беспризорников меньше не становится. Куда им ещё податься? Все хлебные места давно заняты. Чего уж там. Пойти преступным путём – это довольно очевидный выбор. Никому не нужные души.

Трубка иссякла и я стал перезаполнять.

– Мудрый ты человек, – похлопал Иван по плечу.

– А ты их под крыло собираешь. Хоть какой-то порядок. Вот и делай своё дело. У нищих-то поди не воруют. Пустой кошель не звенит. А у кого он плотный, тем и пропажа не так страшна.

Я задумчиво взираю на перемигивание огоньков в недалекой Усть-Ижоре. В опустившейся тьме, те пять воришек, поди уже спать укладываются. Как псы, поджимая куцые хвосты.

– Спасибо, брат. Ты не пожалеешь о своём решении.

Ночь – это время исконных сил. Леший ещё днём намекнул, что услуги оказывает не за красивые глаза. Поэтому, дождавшись пока девушки заснут, я выбрался из экипажа и размял тело. Звериная кровь выгнала всякую сонливость. Свей-часовой проводил удивлённым взглядом, но обошёлся без вопросов. Лесная тьма быстро проглотила мой силуэт.