И останется только пепел

Глава 6

Первый час полета в Торонто прошел ужасно.

Нита пыталась читать, но не могла сосредоточиться. То же самое было и с фильмами. Все, о чем она могла думать, – это предстоящее воссоединение с матерью. В воображении не переставая проигрывались сценарии возможного разговора.

В некоторых из них Нита кричала на мать, обвиняя ее во всем, что пошло не так, швырялась в нее тарелками и говорила, что не желает больше видеть ее. Безусловно, такое могло произойти лишь в ее фантазиях.

В других сценариях мать говорила Ните, что она сама во всем виновата, что она нарушила правила, не следовала точным инструкциям. Она ослушалась. И Нита вынужденно возвращалась в прозекторскую, в эту ловушку, где компанию ей составляли только трупы и инструменты, распрощавшись с надеждами увидеть внешний мир снова.

Она беззвучно содрогнулась от воображаемой картины, ведь такой поворот был бы просто ужасным – и именно он больше всего походил на правду. В этом случае она променяла бы стеклянную темницу на черном рынке на темницу, созданную матерью.

Нельзя было позволить подобному случиться. Она не могла снова вернуться в клетку, пусть даже призванную ее защищать. При одной лишь мысли о маленькой комнатке без выхода у нее по спине бежали мурашки.

Спустя некоторое время Нита поняла, что мысли ее ходят по кругу, поэтому увеличила выработку мелатонина, откинула спинку сиденья, прижалась щекой к окну и заставила себя уснуть. Скоро встреча с матерью. И тогда они смогут поговорить начистоту.

Им было о чем поговорить.

Нита проснулась с болью в шее, когда самолет начал посадку. По стеклу иллюминатора текла струйка слюны, капельки забрызгали рубашку. Она размяла мышцы шеи и выпрямилась.

Самолет загудел, в динамике зажужжало – сделали какое-то объявление. Сообщение на английском Нита пропустила, а теперь говорили по-французски: «…votre sе´curitе´ est notre prioritе´…»

Внизу, насколько она могла видеть, простирался город. Мегаполис с населением почти семь миллионов человек, который превзошел даже Нью-Йорк по многообразию национальностей, если верить Google. То тут, то там стайками взмывали башни, высокие и серебристые, будто хозяйские замки, собравшие вокруг себя крестьянские наделы. Вокруг города раскинулось его предместье – море домов, перемежавшихся с участками зелени. Если не считать небоскребов, большинство строений, казалось, играли оттенками красного – Ните стало любопытно: неужели здесь так популярен кирпич.

Им потребовался почти час, чтобы пройти таможню и добраться до места выдачи багажа. Стены аэропорта были оклеены плакатами с развевающимся канадским флагом на заднем плане и надписью: «BIENVENUE AU CANADA! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КАНАДУ!», напечатанную фигурным, будто рукописным, шрифтом.

Пока они дожидались багажа, Куиспе привела в порядок свою одежду. В Боготе ее рукава не были застегнуты вовсе, а пиджак – лишь частично, но здесь это не годилось. Она разглаживала переднюю часть пиджака руками, прижимая пальцы к ткани, пока не убедилась, что выглядит идеально и профессионально.

– Что вы делаете? – спросила Нита.

Куиспе улыбнулась ей, холодно и официально, забрав свой небольшой багаж с ленты.

– Произвожу хорошее впечатление.

– Вы знаете кого-то из этого филиала?

– Нескольких человек. – Продвигаясь с багажом к выходу, агент жестом пригласила Ниту следовать за собой.

Нита с интересом наблюдала за выражением лица агента МПДСС.

– Они вам не нравятся.

– Я уважаю их за работу, которую они делают. И наше взаимодействие всегда имело только положительный результат.

– Но?

– Но они тоже люди. – Куиспе печально покачала головой. – А большинство людей судит о тебе при первом же взгляде, если не раньше. Я хочу быть уверенной, что они сделают обо мне желательные выводы.

Нита обдумывала эти слова, пока они шли. Размышляла о том, что даже Куиспе привела себя в порядок, стремясь повлиять на то, как воспринимают ее люди. Ее концепция основывалась на первом впечатлении. Нита на черном рынке произвела первое впечатление, появившись в роли жертвы.

И если она хотела, чтобы ее оставили в покое, ей следовало изменить это впечатление.

Выйдя из терминала, миновав множество автоматических дверей, Куиспе вытянула шею, выглядывая кого-то. Нита смотрела на толпу широко распахнутыми глазами. Металлические решетки не позволяли никому приближаться к выходящим из терминала, и люди собирались за ними, крича, прижимаясь друг к другу и размахивая руками. Их было так много, что Нита задалась вопросом, не ждут ли они какую-то знаменитость, но, хотя многие держали в руках приветственные таблички, они, похоже, адресовались разным людям.

Слишком много народу. Нита сжала кулаки. Она хотела уйти. Подальше от толпы чужаков. Ее взгляд метался по людскому сборищу, пытаясь уследить за всеми, а сама она держалась поближе к Куиспе. Кто-то коснулся ее, и она вздрогнула.

Нита ненавидела людей.

Она попыталась удержать в своем воображение образ стола для анатомирования, его гладкой металлической поверхности и успокаивающих стеклянных банок. В руке она держала скальпель, вокруг было тихо и пустынно – только она и мертвое тело на столе.

Нита просто мечтала о вскрытии. Чем раньше она покинет МПДСС, тем скорее найдет что-нибудь или кого-нибудь, чтобы разобрать на части.

– Агент Куиспе!

К ним подошла высокая женщина в темно-синем костюме. У нее была холодного оттенка белая кожа и темно-рыжие, граничащие с пурпурными, волосы.

– А, агент Бронте. Приятно снова увидеться с вами.

Они пожали друг другу руки. Куиспе повернулась к Ните и сказала по-английски со слабым акцентом:

– Нита, это агент Рэйчел Бронте.

– Приятно познакомиться. – Бронте протянула ей руку.

Нита ее проигнорировала. Она повернулась к Куиспе и спросила по-испански:

– Теперь мы можем идти?

Куиспе моргнула. А потом ответила по-английски:

– Агент Бронте проводит тебя…

– А вы не идете? – перебила Нита, продолжая говорить на испанском.

Куиспе сдалась и перешла снова на Нитин язык.

– Нет, иду, не волнуйся. Я проделала весь этот путь не для того, чтобы тут же развернуться обратно.

– Хорошо. – Ните не нравилась мысль оказаться в машине МПДСС без хотя бы единственного человека, которого она знала.

Куиспе улыбнулась Ните и агенту Бронте:

– Вернусь через пять минут. Мне нужно сделать короткий звонок.

И она исчезла в здании аэропорта до того, как Нита успела возразить. Девушка осталась с Бронте вдвоем. Незнакомая агент МПДСС приподняла бровь, увидев, как Нита сторонится толпы.

– Ты в хороших отношениях с агентом Куиспе?

– Да не особо.

Идеально очерченные брови Бронте сошлись к переносице, но она попыталась улыбнуться.

– У тебя прекрасный акцент, звучит почти как британский. Ты росла в Великобритании?

Нита вздохнула.

– Нет.

Такое ей говорили не впервые. За много лет вдали от США ее акцент немного сгладился, обретя черты английского языка, окружавшего ее в других странах. В Германии и Вьетнаме Нита слышала в основном британский английский. Но не понимала, что ассимилировалась настолько, что получила такой же акцент. Вероятно, он исчезнет, если она задержится в Северной Америке достаточно долго.

Нита могла бы объяснить все это Бронте, но не захотела, поэтому снова проигнорировала агента МПДСС и достала телефон, чтобы иметь занятой вид, пока они ждали Куиспе.

Нита подключилась к бесплатному вайфаю аэропорта и растворилась в телефоне, отгородившись от остального мира.

Пришло новое сообщение от Ковита.

«В общем, в Детройте ничего не вышло. Могу быть в Торонто сегодня после полудня».

Сердце Ниты подпрыгнуло. Ковит приедет.

И снова упало. Потому что ее мать тоже приедет. А если ее мать узнает, кто такой Ковит, она убьет его. И это даже не будет считаться преступлением.

Впрочем, Нита была почти уверена, что мать могут арестовать за продажу частей тела Ковита через интернет. От этих мыслей ее затошнило. От мыслей о ее улыбающейся матери, разрывающей Ковита на части так же, как она пыталась разорвать Фабрисио, как она поступила со многими другими существами. Она смогла даже представить, как мать требует, чтобы сама Нита провела вскрытие.

Нет.

Что бы ни случилось, Нита не могла позволить этим двоим встретиться.

Минуло не пять, а примерно пятнадцать минут, прежде чем Куиспе вернулась. Она подошла и поочередно посмотрела на Ниту и Бронте с улыбкой.

– Приятно поболтали?

Нита промолчала, а Бронте вздохнула.

– Пойдем к машине, сюда.

Они вышли на парковку секции прилетов. Воздух от весенней прохлады был свежим, и Нита почти застонала от удовольствия, наслаждаясь возможностью наконец оказаться вдали от Боготы с ее жарой и влажностью. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ощущала естественную прохладу, не созданную с помощью кондиционеров.

Толпа здесь была не менее плотной; Нита успешно увернулась от белых стариков в длинных черных мантиях и высоких черных головных уборах, которые заняли половину тротуара, но только для того, чтобы влететь в молодую пару, болтавшую на смеси английского и китайского.

Нита как можно дальше отстранялась от окружавших ее людей. Когда Бронте и Куиспе остановились у черного внедорожника, она буквально бросилась к задней двери. Внутри было безмятежно, блаженно тихо, будто она шагнула в другой мир. Никаких толп. Никаких незнакомцев.

Бежевый винил заскользил под ее пальцами – Куиспе забралась внутрь и разместилась рядом с ней. На водительском сиденье в зеркало заднего вида на них смотрел невысокий белый мужчина в темных очках. Одетый в черный костюм и с серьезным выражениям лица, он выглядел будто агент из фильма «Люди в черном».

Ниту это почему-то успокоило. Ей всегда казалось, агенты МПДСС должны выглядеть именно так, и то, что ее стереотип обрел плоть и кровь, немного успокаивало. Мужчина повернул голову и на мгновение в профиль, своей квадратной челюстью и ложбинкой на подбородке, напомнил Боулдера – человека, который вырезал глаз Миреллы и отхватил палец на ноге Ниты и сожрал их.

Нита вздрогнула, в полной мере осознав отсутствие чувствительности там, где когда-то был ее палец.

– Выключить кондиционер? – спросил водитель, заметив, что Нита дрожит.

Она кивнула.

– Ага, прохладно.

Они отъехали от аэропорта. Одна магистраль сменилась другой, и та запетляла на высоте между домами из стеклобетона и бизнес-центрами. Жилые дома находились так близко к дороге, что, казалось, достаточно протянуть руку из окна, чтобы коснуться их. Внутри Нита смогла разглядеть двигавшихся людей. Ух. Она не могла представить себе, каково это – жить у всех на виду. Почему не опустить жалюзи?

Машина съехала с шоссе, и солнце исчезло, мир погрузился в сумрак. Здания тянулись так высоко, что блокировали лучи солнечного света, создавая искусственные сумерки в сердце города.

Движение замедлилось, и они позли по центру мегаполиса минимум полчаса, прежде чем остановились у высокого здания из стекла и стали, ничем не отличавшегося от остальных строений вокруг.

Снаружи металлическая вывеска высотой с Ниту гласила, что это канадская штаб-квартира МПДСС. На самом деле, как и во всех остальных случаях, перед ними было бюрократическое здание, внутри которого велась вся документация. А вот помещения, где осуществлялась реальная работа и располагались следственные группы, находились в каком-нибудь безымянном комплексе в пригороде.

Перед зданием на корточках сидела группа протестующих с табличками, на которых было неразборчиво что-то написано. Нита наклонила голову, чтобы получше рассмотреть.

Куиспе вскинула брови, увидев эту сцену.

– Так эти протестующие недовольны тем, что монстрам дают гражданские права, или злятся, что Список опасных сверхъестественных существ создает плохой прецедент для человеческих прав?

Бронте фыркнула.

– Ни то ни другое. Эти здесь по поводу конкретного дела.

Мимо прошла невысокая смуглая женщина в майке Blue Jays, держа в руках табличку с надписью: «НЕ ОТПРАВЛЯЙТЕ В ТЮРЬМУ ДЛЯ МОНСТРОВ ДЕТЕЙ». К ней присоединилась ее подруга – высокая белая женщина с неоновыми розово-голубыми волосами, несущая табличку с надписью: «БАННИКИ НЕ ЗЛО».

Нита откинулась на спинку сиденья. Она знала, что существуют специализированные тюрьмы для определенных видов сверхъестественных существ, которых держать в заключении было труднее или опаснее, чем других. Но ей пришлось согласиться с протестующими – банников там быть не должно.

Банники представляли не больше опасности, чем любой человек. Это были восточноевропейские духи, традиционно называемые «банными», потому что любили все теплое. Люди болтали, будто они могут предсказывать будущее. На самом деле банники просто были очень внимательными наблюдателями и никогда ничего не забывали, обладали прекрасной памятью и талантом обнаруживать закономерности. Если мужчина не возвращается домой на ночь, то не требуется ясновидец, чтобы заподозрить проблемы в браке.

– Что случилось? – спросила Нита, когда они миновали протестующих и свернули на наклонный съезд в гараж.

– Двое детишек совершили вооруженное ограбление круглосуточного магазина. Их обоих приговорили к году заключения. Человек отправится в обычную колонию для несовершеннолетних, а вот о том, куда отправить банника, разгорелись споры.

Нита нахмурилась.

– Какие аргументы они приводят в пользу отправки банника в тюрьму для сверхъестественных?

– Когти.

Единственным способом отличить человека от банника по внешним признакам были когти, которые вырастали изогнутыми и острыми. Большинство банников их коротко стригли и красили, чтобы скрыть их черноватый оттенок, и таким образом существа сходили за людей.

Нита вздрогнула. Она представила, что случится, если ее когда-нибудь поймают и осудят. В человеческой тюрьме ее тут же убили бы и съели люди, которые хотели бы проверить, действительно ли поедание частей ее тела дарует бессмертие. В тюрьме для сверхъестественных ее, вероятно, просто убил бы один из монстров.

Нита сглотнула, вытерев вспотевшие ладони о штаны. Она не хотела бы оказаться ни в одной из тюрем. Это стало бы смертным приговором для нее.

Бронте приложила свою карту к датчику, и двери гаража открылись, металлические роллеты отъехали вверх. Они припарковались и молча направились к лифту. Кроссовки Ниты шуршали, касаясь бетонного пола, и она каждый раз вздрагивала от этого звука, пытаясь выбросить из головы мысли о тюрьме.

Лифт едва вместил четверых человек, и Нита как можно глубже втиснулась в угол, чтобы ни с кем не соприкасаться. Когда они проезжали этажи, каждый раз раздавалось мелодичное позвякивание, и сердце Ниты забилось быстрее, потому что встреча с матерью из грядущей угрозы превратилась в самую настоящую реальность.

Двери лифта открылись, продемонстрировав отполированный белоснежный мраморный пол, высокие потолки и чересчур большое количество зеркальных поверхностей.

Перед стойкой администратора, прямо под массивной бело-голубой стрелой логотипа МПДСС, стояла женщина. Ее фигура была стройной и соблазнительной, а черные волосы были собраны сзади в тугой пучок, но недостаточно тщательно, чтобы Нита не смогла различить следы красной краски на кончиках, выбившихся из прически.

Нита остановилась.

Ее мать повернулась, и на ее бледном лице расплылась широкая улыбка, больше похожая на акулий оскал.

– Привет, Нита.