Глава 20. Уинстон Л. Чёрч, Министр Совмещений в Пространстве-Времени, Министр Обороны и Нападения, и так далее

Моряки выброшены на берег в Бангладеш.

Двадцать два японских моряка и около шестидесяти их малайзийских и филиппинских коллег оказались брошенными в городе Читтагонг на этой неделе.

Член экипажа, не пожелавший раскрыть своё имя, сообщил «Новостям Читтагонга-24», пять японских грузовых судов в марте получили распоряжение судовладельца проследовать в Читтагонг для резки на металлолом. По прибытии на место, сверхбольшой контейнеровоз (ULCV) «Йокогама» был немедленно выброшен на отмели. Остальные четыре судна будут выброшены на берег до конца апреля.

Все моряки с прибывших судов должны были немедленно покинуть Бангладеш, но из-за банкротства местных авиакомпаний и отмены рейсов, не смогли это сделать. «У нас просто кончаются деньги», — сказал член экипажа: «Гостиницы в Читтагонге недорогие, но через несколько дней придётся спать на улице». Посольство Японии в Бангладеш отказалось комментировать ситуацию.

«Новости Читтагонг-24»

Вторник, 5 апреля 2016 г.

Уинстон Леонард Чёрч, к вашим услугам. Нет-нет, не «Черчилль». Просто «Чёрч».

Так повезло, мой дедушка с маминой стороны служил на эскадренном миноносце. Обслуживал атлантические конвои, возил моему почти что тёзке боеприпасы, нефть, порох, жратву, истребители и прочую мелочёвку. Уволившись с почестями с флота в 1947 году, дедушка вернулся в Хьюстон и через какое-то время открыл барбекю «Сэр Уинстон». На покрытых тёмным лаком деревянных стенах: британский «Юнион Джек»[114], чёрно-белые морские фото («небо в алмазах» от зенитной артиллерии), боцманские дудки, бронзовый механический калькулятор для установки взрывателей глубинных бомб, и прочая атрибутика. На почётном месте — знаменитый фотопортрет самого Рыцаря: в шёлковом цилиндре, улыбка, два пальца зайчиком вверх. Нет, не реклама «Плэйбой», как полагает молодёжь. «Победа!»

Моя мама — старшая в семье, но выскочила замуж последней. Подвернулся правильный молодой человек, и фамилия решила дело. А потом дорогой дедушка настоял, чтобы внучка назвали Уинстоном, да ещё и Леонардом.

Деда я любил, а в его заведении иногда подрабатывал по вечерам. Но только не называйте меня, пожалуйста, Уинстном. Вин! Куда лучше звучит, правда[115]? Короткое имя я изобрёл себе в начальной школе, и недаром. Пронёсся через систему образования, не прилагая особых усилий. Родственники говорили: талант! Я думаю: везение. При желании я мог бы стать затюканным «ботаником», благо имя располагало. С другой стороны, мог плюнуть на учёбу и заняться бейсболом. Тренер настаивал, у меня неплохие данные. Мячик всегда оказывается именно в той точке Пространства-Времени, где пролетает моя бита!

Университет? Ну да. Папашка всё уговаривал меня идти учиться на авиационного инженера, натурально, с дальним прицелом в освоение космоса. Я посетил пару-тройку раз папино рабочее место в космическом центре имени Линдона Б. Джонсона. Честно сказать, меня не впечатлило. Отец разрабатывал, монтировал, а потом обслуживал фильтрационные системы в том самом огромном бассейне, где тренируются астронавты. Бассейн только запустили в эксплуатацию, так что мальчик по очистке бассейнов с двумя инженерскими дипломами очень гордился своей работой. А я почуял как-то: человеческие полёты в космос — кончаются.

Хотя… Первый толчок был не в девяностых, а на десять лет раньше. В моей детской памяти навсегда застрял эпизод, как мой папа плачет, глядя на картинку «CNN». Я сам-то был пятилетним сопляком, и для меня искривлённое белое облако на экране телевизора выглядело как шаловливая буква «Y» из книжек Доктора Сьюза[116]. Но я просёк твёрдо: учительницам начальных классов не место на околоземной орбите.

А в 1997, как пришло время выбирать будущую профессию, я про космос имел уже вполне определённое мнение. Спутники для погоды, навигации и связи — это да. Человек на Марсе — возможно. Только, сдаётся мне, с Марсом будет так же, как с Луной. Покажут запуск по телевидению. Через полтора года, ещё взволнованный репортаж: «Маленький шажок человека, гигантский прыжок человечества!» Вогнали в красную марсианскую пыль древки соответствующих флагов. Сфоткались — на память и для обложки «Time». Достаточно, господа астронавты, сворачивайте комедию!

Ещё не запустили Международную Космическую Станцию, а доктора наук уже вымучивали орбитальные «эксперименты». Как растёт пшеница в невесомости? Сколько сперматозоидов произведёт самец мушки-дрозофилы? Хорошо ли в невесомости горит свечка? Как поджечь только свечку, а не всю станцию? А самое главное: сколько двуногие подопытные могут там летать? Что с ними бывает, когда (и если) вернутся на Землю? В папином бассейне непрерывно тренировались будущие хомячки-астронавты. Как настоящие домашние хомячки тренируются в колесе.

В средней школе я писал «Голодного Питона» на «Бэйсике», а в старших классах — кросс-компилятор с «Бэйсика» в «Питон» — на «С++»[117]. Стукнуло шестнадцать, и я отправился в университет Райса[118] на день открытых дверей. Первым на пути попался факультет Computer Science[119].

После университета — покатил сплошной вин. В конце девяностых звонко рухнули «дот-комы», но меня совсем не коснулось. Когда я выпускался из университета, шок уже прошёл, и за настоящими программистами началась откровенная охота. Компании наелись «дот-комовскими» кодерами, у коих не код, а набор взаимоисключающих ошибок. Также безжалостно вышибали излишне умных, кто массив отсортировать не может, не выдав на-гора две тысячи строчек объектно-ориентированной зауми, где не то что автор, а сам чёрт ноги переломает. Бизнесу нужны программисты-прагматики.

Представьте аукцион в психбольнице. Сто тысяч в год! — Услышу ли я: сто тридцать? Спасибо, сэр! — Услышу ли я: сто шестьдесят? Спасибо, мэм! — Сто шестьдесят — раз! — Сто шестьдесят — два! — Сто шестьдесят — три! — Продано! — Лот уходит HR-леди с искусственными бриллиантами в колье. Поздравляю, мэм!

На весёлых аукционах я продавался регулярно, в среднем каждые полтора года, и по всё большим ценам. А космос? Спасибо, летайте без меня. Как «Колумбия» приземлилась — в курсе? То-то.

Ты скажешь: программист! Ничего себе, вин! Пришёл Глобальный Кризис, и никому не нужны программисты. Так повезло, мой вин — продолжается. В сентябре 2014, я получил двенадцатимесячный контракт на разработку прикладной системы искусственного интеллекта. Трах! Мячик совместился в Пространстве-Времени с битой, чуть более половины миллисекунды испытывал вполне релятивистское ускорение в двенадцать тысяч «g», — и улетел далеко за трибуны, разбив кому-то лобовое стекло на парковке.

Худощавый человек, на десяток лет меня старше, с эйнштейновской шевелюрой, блеснул полукруглыми очками и протянул руку. Акцент — явно европейский: «Гьик Гарденер. Математик-алгоритмист».

Сделанная в Америке программа распознавания речи у меня в голове — выполнила аварийный останов: «Вы сказали: гик?»

«Никлауса Вирта как-то спросили: как правильно произносить ваше имя? На что он ответил: можете звать меня по фамилии, „Ви-ирт“, а можете — по значению „Во-орт“.[120] Я не Вирт, так что называй меня гиком».

Быстро установили, Гьик — тоже новичок в проекте и подписал контракт двумя днями ранее. Не особо общаясь, мы проработали неделю, и наступила пятница. Жара стояла страшная, поэтому после работы решили осесть в баре и степенно переждать знаменитые хьюстонские пробки за парой бокалов не менее знаменитого «Шайнер Бок»[121].

«Что ты думаешь про проект?» — спросил Гьик.

Я отхлебнул ледяное пиво: «Проект как проект. Бывает хуже».

«Задание отобрали у индусов, ты в курсе?»

«Ещё бы! Ты заглядывал в модули связи с базой данных? Бангалорский говнокод, причём самая говнистая разновидность».

«Как ты думаешь, почему проект перетащили в США?» — Гьик приподнял бокал, вроде бы салютуя моей оценке переданного кода.

«Откуда я знаю: почему? Либо качество не устраивает, либо сроки поджимают».

«True[122]. Качество и сроки. Этого я и боюсь».

«Чего тут бояться? Мы — консультанты. Если в Бангалоре вдруг научатся клепать приличный код за ту же цену, да ещё вовремя — нам конец. Только вряд ли эта страшная катастрофа случится при нашей жизни. Гораздо более вероятно, мы проиграем Третью Мировую злобным зеленокожим парням в летающих блюдцах».

«На Бангалор мне начихать. Я про качество и сроки, причём, и то, и другое — одновременно. Что конкретно должна делать наша система?»

Походило на какой-то непонятный скандинавский розыгрыш: «Ты так шутишь, Гьик? EGOS. Система оптимизации электросетей[123]. Монстр будет оптимизировать веерные отключения. Могу заверить, наш код не умеет пускать баллистические ракеты или облучать сограждан модулированными микроволнами. Однако, не забывай надевать шапочку из фольги перед сном».

Гьик задумчиво покачал пиво в бокале. «Давно ты видел веерные отключения?»

«В жизни не видел. Просто отключения — бывают. Аварийные, если ураган. Или плановые, если где-то ремонт. Но чтобы специально выключать электричество в разных районах города — я не припомню. По-моему, последний раз такое делали во время Первой Мировой».

«Если веерных отключений не бывает, зачем писать систему оптимизации?»

«Скажем, террористы взорвали пару-тройку электростанций, и электричества не хватает. Или сверхкрупный метеорит прилетел. На всякий такой маловероятный случай».

«Ты правильно сказал: маловероятный случай. Отличное пиво. Главное — не подхватить ангину», — Гьик сделал пару осторожных глотков и замолчал секунд на тридцать. Я так держать паузу не умею и вряд ли когда научусь.

Наконец, Гьик кашлянул и сказал: «Прикинь. Ты высокопоставленный федеральный чиновник. Тебе приказали сделать систему оптимизации веерных отключений. Система не нужна на каждый день, просто предосторожность. Неважно, когда EGOS вступит в строй, и хорошо ли оптимизирует. Веерных отключений нет и не предвидится, а вероятность атаки террористов на несколько электростанций сразу — просто ничтожна. Каков будет твой бизнес-план?»

«Не спрашивай меня про бизнес-планы, я ненавижу их писать».

«Ну всё-таки?»

«Принцип ВКР. Время, Качество, Ресурс. Время и Качество — по барабану. Следовательно, боремся за Ресурс, то есть баблос. Бангалор, однозначно. Натурально, раз система правительственная, руководство проектом и проверка качества — в Америке. Я найму грамотных альфа-тестеров на год, чтоб обеспечить минимально-приемлемый уровень говнокода. Ну и индусскую говнодокументацию нужно перелопатить, это два технических писателя и один редактор-корректор, на три месяца. Я ничего не упустил?»

«Ты ещё код кропаешь? Становись руководителем проекта! Итак, проект ушёл в Бангалор. Два года — ковырялись потихоньку. Внезапно, начальник тебе звонит: разворот оверштаг! Система нужна срочно. В ноябре 2015 EGOS должна заработать! Причём не просто заработать, а как швейцарские часы. Сколько будет стоить — абсолютно неважно. Ты просишь дополнительно сорок миллионов — и получаешь, без вопросов».

«Раз заказчик платит настоящие бабки, немедленно увольняем индусов и переводим всю разработку в США. Нанимаем акул трудового рынка, вроде нас с тобой… Опаньки! Ты хочешь сказать…»

Гьик ещё раз отхлебнул пиво. Помолчал. Дал процессу в моей голове докрутиться до точки синхронизации. Потом выдал: «True. Именно это я и хочу сказать…»

Тут же в баре, мы сформировали Кабинет. Гьик — Премьер-Министр и Советник Стратегических Исследований. Я — Министр Обороны и Нападения, а также Министр Совмещений в Пространстве-Времени.

Мой уютный домик в районе бульвара Беллэир на случай энергетической катастрофы не годился. По стандартам Хьюстона, лужайка перед домом вполне просторная — две тысячи футов[124], и задний двор — не меньше. Более чем достаточно на семью из четырёх человек. Раз в две недели я толкал по травке газонокосилку и думал про себя, следовало покупать дом без лужаек. Когда еда из супермаркета, земли вообще не надо. Но если хочется растить собственные овощи, на четырёх человек нужно минимум два акра. Кроме прочего, пару лет назад мы построили для дочек «развивающий» бассейн на заднем дворе.

Семья Гьика жила в кондоминиуме. Жилой комплекс «для людей с доходами значительно выше среднего». Охрана в серых униформах патрулирует территорию на автомобильчике для гольфа. Бассейн на шесть дорожек по двадцать пять метров, с миниатюрным водным парком для малышей — любой владелец «развивающего» бассейна позавидует. Два гимнастических зала. Компьютеризованные тренажёры. Теннисные корты. Бизнес-центр. Вежливый до выпученности в глазах консьерж может отправить вашу одежду в химчистку или заказать вам лучшие билеты на «Суперболл». А газонокосилки у Гьика просто не было. За газонами и кустиками должен ухаживать профессиональный садовник. Всё бы хорошо, но если в магазинах нет жратвы, специалист только себя и прокормит.

Идею о побеге из города в сельскую местность мы отмели сразу. Мчаться куда глаза глядят, в расчёте, там вас примут с цветами и оркестром, могут либо безудержные оптимисты, либо полные идиоты. Хотя, безудержные оптимисты от полных идиотов редко отличаются.

Отправиться в горы и леса? Тоже глупость. Незаселённые места оттого пустые, что не хватает ресурсов для более плотного населения. Поместите две банды выживальщиков на одну квадратную милю лесного массива — перестреляют друг друга.

Для покупки собственности с сельскохозяйственным потенциалом у нас уже не хватало ни времени, ни денег. Зато информации — вдосталь. Сотни терабайт данных. Полная картина потребления электроэнергии в каждом доме штата Техас! С восьми до пяти, мы честно «разговнякивали» бангалорский говнокод, несколько часов после пяти вечера — добавляли к системе искусственного интеллекта кусочки кода, совсем проектом не предусмотренные. По правде, предсказания Гьика отдавали параноидальной игрой в Теории Заговора. Но задачка сама по себе — интересная и зубодробительная, а что ещё программисту для счастья надо?

Гьик назвал первый недокументированный модуль «ASTRAL» «Automated Search for Transition-period Relocation to Agricultural Land».[125] Второй модуль получил имя «FLORAL»: «Finding Low Occupancy Residence at Agricultural Land».[126] Ничего такого незаконного. Если припечёт, система EGOS выдаст список домовладений, которые можно обесточивать не «веерно», а на постоянной основе. Больше электричества для остальных.

К концу июня 2015 года, точно в срок, EGOS работала, и в полной готовности к сдаточным испытаниям. Прямиком из Пентагона прибыл контр-адмирал, вытащил из кейса сверхсекретный компьютер, а оттуда, не хуже чем «Морские Котики», — посыпались вводные для тестов. Дневная температура такая-то. Ночная такая-то. Фактор ветра такой-то. Эта и вот та электростанции — внезапно останавливаются. Рассчитать оптимальный график отключений! Секундомер попискивал в ладони адмирала, проверяя засечку времени на экране. На мой вопрос, с чего вдруг эта и вот та электростанции решили одновременно и внезапно останавливаться, я получил зверский взгляд и пояснение: «Мистер Чёрч! Командую здесь я, а вводные — не обсуждаются».

К августу вводные стали ещё интереснее. В таком-то и таком-то районах — народные волнения. Обесточить! Теперь сюда и сюда вводим войска. Подключить! Подавать электричество надо, естественно, по рассчитанному EGOS «оптимальному графику веерных отключений». При фиксированном уровне выработки энергии, заводы и Правительство должны работать, а неудобства населению — по возможности минимальны. Если где-то население не верит, что для их же блага, — место называется «временно неспокойным районом». Для начала — вырубаем им нафиг электричество. Через некоторое время, вежливая Национальная Гвардия постучит в дверь! На моих двадцати мониторах в лаборатории — дымился в руинах условно-учебный штат Техас: три четверти генерирующих мощностей остановлены, а «спокойные районы» получают электричество по четыре-пять часов в сутки.

Контр-адмирал оказался нормальным мужиком. После трудного дня тестов, он приглашал нас в бар, поболтать о калифорнийских винах, бейсболе, или последних сериях «NCIS»[127]. С удовольствием говорил о семье, о детях, показывал на телефоне фотографии породистого водолаза по кличке Мастер Чиф[128] и беспородной кошечки Стрэй Буллет[129]. Но как только речь заходила об EGOS, адмирал становился молчаливей рыбы.

Однажды я спросил, вроде как в шутку: «Скажите, точно будет Третья Мировая?»

Он поглядел на меня, залпом допил скотч. Глаза вдруг стали зверские, как раньше, когда он делал мне втык про вводные. Я ожидал, он меня снова срежет. Но адмирал выдохнул: «Хуже».

EGOS мы сдали вовремя (привет ленивому Бангалору!) Вполне работоспособный, и главное — прозрачный и читаемый код (ещё раз: привет безрукому Бангалору!) Полная и правильная документация (ну и опять-таки, дорогие американские специалисты: привет безграмотному Бангалору!) Контр-адмирал сводил шесть ключевых разработчиков и менеджера проекта в пятизвёздочный ресторан, долго жал нам руки, благодарил и рассыпался комплиментами, и убыл, наконец, в Вашингтон.

Гьик и я немедленно завершили контракт. Ничего другого и не ожидалось: акулы программистского рынка вырвались искать подходящий аквариум. Помимо честно заработанных денег, мы получили с проекта два трёх-терабайтных диска, до отказа заполненные продуктами жизнедеятельности модулей «ASTRAL» и «FLORAL». Нарушение конфиденциальности? Ага. Но кто будет проверять?

В конце сентября 2015 года я осел на девятимесячном контракте по разработке экспертной системы для страховых компаний. К январю 2016, моя паранойя по поводу адмиральского «хуже» — почти развеялась. Вдруг, в нашем районе начали ежедневно отключать электросети: с 15:20 до 16:40. График, наверняка рассчитанный EGOS! В марте, гражданские могут обойтись без обогрева и кондиционеров, лишь пенсионеры смотрят телевизор в это время дня, и даже холодильники не потекут — всего восемьдесят минут без электричества.

В пятницу двадцать пятого марта я получил СМС от Гьика: «У нас тоже веер. Пора уходить в Астрал. Предложения?»

Я немедленно ответил: «Буду у тебя в 7:00 завтра».

Состоялось расширенное заседание Кабинета Министров. Иша Гарденер согласилась на два самых трудных портфеля: Министр Иностранных Дел и Министр Правдивой Пропаганды. Моя жена Джайла стала Министром Финансов и Министром Сельского Хозяйства. Последнему она даже училась: полных шесть лет в Техасском Сельскохозяйственном и Механизации. Правда, почему-то на факультете океанологии.[130] Сын Гьика Свен — Главнокомандующий Авиацией. Кроме шуток. Парню всего четырнадцать, а он уже спроектировал и построил несколько радиоуправляемых вертолётов. Один из которых даже летает.

«ASTRAL» и «FLORAL» пропустили адреса всех строений в Хьюстоне через мелкое сито, выдав целеуказания. Джайла вверила Главнокомандующему ВВС наших дочек Кристину и Саванну, а министры Правительства запрыгнули в «Джип» Гьика и отправились на разведку.

Дом в проезде Меза оказался семнадцатым в списке. Гьик дважды постучал в дверь. Без ответа. Я привычно выбил бейсбольной битой окно, просунул руку и дёрнул задвижку. Наверняка где-то в конторе охраны запищал сигнал и замигала точечка на экране монитора, но особых последствий мы уже не боялись. Из предыдущих шестнадцати адресов, автомобиль охраны приехал лишь однажды. Пожилой охранник пробормотал себе под нос про «опять долбаные мародёры», бросил на нас озлобленный взгляд, — и убрался восвояси.

Мы осмотрели дом. Здесь наверняка давно не жили. Выключенный холодильник с распахнутой дверцей, пустой и девственно чистый. Мебель накрыта бумагой. Лёгкий запах пыли.

Джайла умчалась на задний двор и заорала оттуда: «Идеально!»

Сразу за забором начиналось необъятное поле для гольфа. На изумрудной травке рассыпались малахитом пруды с довольно годной, хотя и затянутой ряской водой. Из «Джипа» извлекли инструменты, и работа закипела.

К концу дня у меня побаливала спина, зато забор между задним двором и полем для гольфа перестал существовать: первая заявка на будущий самозахват. Доски забора были аккуратнейшим образом приколочены к оконным проёмам первого этажа.

Соседи по улице поначалу смотрели на нас неодобрительно и с недоумением. Может, подозревали что-то, но скорее — просто из любопытства. Жилище пустовало больше двух лет. Кто знает, может законные владельцы вернулись? Пока новая резиденция потихоньку превращалась в форт, появился Витрувианский человек семи футов ростом [2,13 метра] и осведомился, чем мы тут заняты. Министр Правдивой Пропаганды сделала удивлённое лицо и спросила: «А вы разве не собираетесь баррикадировать окна? В городе неспокойно. Надо заранее позаботиться о безопасности!»

Через пятнадцать минут в дальнем конце улицы взвыла бензопила. Я двинулся к источнику шума. Витрувианский человек, в круглой каске с логотипом «Шелл», жёлтых защитных очках и в ботинках со стальными носами, — деловито валил свой забор. Руки у мужика растут из правильного места. Он один за три часа сделал столько же, сколько мы с Гьиком — вдвоём за пять.

Предосторожность оказалась нелишней. Скоро стали доходить слухи, в городе идут грабежи. На старой квартире Гьика и Иши побывали воры. Автоматические ворота, охрана на автомобильчике для гольфа и даже вежливый консьерж — не помогли. К счастью, всё необходимое мы уже перевезли на новую базу. Широкоформатный телевизор и другие дорогущие компоненты «домашнего кинотеатра» — жаль, но прожить без них можно. Даже смешно: в городе скоро будет нечего жрать, а дебилы-грабители тратят время на бесполезную электронику.

На нашу улицу мародёры нагрянули только в начале апреля. Трое, на новеньком внедорожнике «Рам». Похоже, не первый ночной рейд. Выбрали самую лёгкую цель: дом слева от нас по улице. Не вылезая из пикапа, бандиты пару раз пальнули в окна крупной оленьей дробью. Последняя проверка. Если хозяин ответит выстрелом, или даже просто примется размахивать огнестрельным оружием, можно спокойно отъехать и попробовать в другом месте. Но никакого внятного ответа из дома соседей не последовало.

Собрали экстренное заседание Кабинета. Министр Иностранных Дел в двух предложениях выдала данные дипломатической разведки: мистер и миссис Пачис имеют трёх малолетних отпрысков и ноль оружия. Советник Стратегических Исследований рассчитал, что служба 911 на звонок соседа уже ответила, но полицейских вряд ли пошлют, из-за нехватки бензина. Искренне ваш Министр Обороны и Нападения настоял на военном решении вопроса.

Как только бандиты высадились из машины, я вышел к ним в бейсбольном шлеме и с битой в правой руке. Такой бой-скаут, защитник слабых и обиженных. На лицах мародёров заиграли улыбки. На расстоянии десять ярдов [около 9 м] — что может бита против тактического дробовика?

«Что вам здесь нужно?» — спросил я, стараясь напустить в голосе побольше страха.

«Известно что, — усмехнулся бандит в центре. Самый высокий и накачанный из тройки, наверняка предводитель, — Еду, выпивку, деньги, бензин. Золото, цацки. Ну, одежду. Короче, всё что есть. Если нам чего не надо, мы вам оставим, без балды».

«Хорошо. Только обещайте, что нас не тронете. Тут женщины и дети».

«Ну, дети-то нам ни к чему, — заявил предводитель, — А вот про женщин — эт' труднее. Обещать ничего не буду. Зависит: какие женщины!»

Бандиты заржали.

У меня отвисла челюсть и затряслись коленки. Парень справа поднял винтовку на плечо. Парень слева — опустил ствол дробовика в землю. Самое время.

Мои колени внезапно перестали трястись, а левая рука резко взлетела из-за спины на уровень глаз. Трах! Думаете: бейсбольная бита? Не совсем. Пуля калибра девять миллиметров совместилась в Пространстве-Времени с переносицей предводителя.

Забыл тебе сказать: я же левша, и бейсбольная стойка у меня — нестандартная. Бита в правой руке была для отвода глаз. Настоящим оружием являлся «Рюгер-девятка» в левой. Резко выкидывать руку с пистолетом из-за спины пару лет назад научил один добрый дядечка, бывший ФБР-овец, ныне независимый консультант по самообороне. Всего-то и расходов: четыре пачки патронов и четыре поездки к дядечке в тир. Я вовсе не бой-скаут, и даже не породистый британский джентльмен сэр Уинстон Леонард Черчилль, по-джентльменски наколовший Гитлера. Со мною лучше не связываться. В нашем Пространстве-Времени мне везёт всегда, а всем прочим — уж как придётся.

Предводитель беззвучно грохнулся лицом вниз на лужайку. Конечно, если сообщники имели хоть какой-то военный опыт, я схлопотал бы пулю, но для такого Совмещения в Пространстве-Времени есть кевларовый нагрудник под курткой. Я же везунчик, не так ли?

«Не двигаться! Стреляю на поражение!» — заорал я. Молодые люди и так не двигались. Повисли. Простоватые микропроцессоры в тупых головах ушли в бесконечные циклы обработки прерываний с переполнением стека.

По лужайке вдруг чиркнул красный световой зайчик, скакнул, — и замер на груди бандита с дробовиком. Как оказалось позже, Иша воспользовалась лазерной указкой.

Отметив, перезагрузка обоих микропроцессоров прошла успешно, я приказал: «Спокойно и плавно. Бросаем оружие. И без выкрутасов. Мои снайперы не любят хитрозадых».

Удивительно, как быстро ублюдки переходят от состояния вседозволенности к чистосердечному раскаянию. Они приехали поиграть в крутых мародёров, а попали вдруг на Суд Линча! Иша, наша Министр Иностранных Дел, пригласила всех соседей, и почти никто не отказался поучаствовать. Избрали присяжных. Откуда ни возьмись, нашлась Библия, и избранные присягнули судить по закону и совести, да поможет им Бог. Уже после, Джайла всё пыталась доказать, на настоящем Суде Линча присяжных не бывает. Иша заявила: «А мне по барабану. Раньше не было, теперь будут! Вполне себе демократическая процедура».

Пленённые бандиты ползали на коленях и даже бились лбами о бетон. Один попытался напомнить мне, я обещал ему жизнь в обмен на сдачу без сопротивления.

«False, — заявил я, — Извини, приятель, ты ослышался».

Свидетели сразу подтвердили, никаких таких обещаний с моей стороны не было, наоборот, чуть ранее подсудимые желали сделать что-то не совсем приличное с женщинами.

Голосование по вопросу виновности: единогласно! По вопросу метода исполнения — мнения присяжных разделились. Пятеро стояли за расстрел, семеро высказались в пользу более традиционных, проверенных предками, подходов. Кто-то из уважаемой публики указал собравшимся, вешать без отпущения грехов — не по-христиански. Присяжные послали за священником. Старичок в наспех надетой сутане дрожал с головы до пят и смотрел на нас широко раскрытыми глазами, но сделал всё честь-по-чести. Двое отправятся к Создателю совершенно прощённые, что же до третьего, — ничего не поделаешь, перед налётом следовало о душе заботиться.

Оказалось, фонарный столб на въезде отлично подходит в качестве виселицы. Застреленный наповал предводитель особых хлопот не доставил, а вот с дружками пришлось с непривычки повозиться. Один говнюк непрерывно скулил, мол он — несовершеннолетний, вешать никак невозможно, надо сдать Полиции для перевоспитания. На это парень получил добрый совет: шея крепкая, верёвку выдержит, и пора, наконец, взрослеть. Второй клоун молчал, зато слегка испачкал палачей дерьмом. Интересный эффект лазерной указки: при аресте молодой человек не только обмочился со страху, но и наложил полные штаны.

Так или иначе, через полтора часа всё было кончено. Лёгкий ветерок покачивал три трупа. Рядом со столбом припарковали «Рам» мародёров. Я предлагал, как в фильмах про Апокалипсис, машину поджечь, а потом красиво написать мелом на обугленном кузове, но экологически-подкованные соседи настояли против такой эстетики. Гьик спустил воздух из шин, а Джайла украсила автомобиль соответствующей надписью из баллончика. Витрувианский человек Кальвин вспомнил, что нефтяник, принёс канистры и по-хозяйски слил бензин.

Премьер-Министр Гьик указал на повешенных: «Пока экспонаты тут висят, другие говнюки вряд ли сунутся».

Загрузка...