Хроники реалий / Том 4

Глава 60.5. Эпилог-6. Цена счастья

Так, ещё раз. Сегодня пятница, 22 октября 1276 года. Я — Нильтас Квардис. 21 год. 4й принц королевства Квардис, королевская семья которой правит страной уже 14 поколений. Пока не женат, но есть невеста. В детстве меня в частном порядке обучал Мильтон Ивлейстрад. Проходил обучение в магической академии Вильдес на лидера боевого отряда и магического мечника…

СТОП! Мильтон Ивлейстрад вообще не был человеком! Это не моё, бля!

Ещё раз! Я — Нильтас… Не, хватит. Перерыв.

Я расслабил тело и улёгся на спину. Сейчас закат. Надо мной тихо проплывают облака по оранжевому небу. Отличный вид — помогает расслабиться. А подо мной холодный металл. Забавно, но лучше места, чем крыша "Фантазии", для копания в мозгах я не нашёл. Наш оператор дредноута… как же её там… Эр… Эрика, во! Эрика закончила разносить горные породы на крыше линкора, так что теперь его видно с воздуха и можно на нём посидеть.

Эх… Лейси предупреждала, что таким, как прежде, я уже не вернусь, но… не думал, что изменения будут для меня выглядеть настолько естественными. Будто я посмотрел сон, в котором ничего особенного не произошло, и он слился с остальными воспоминаниями, мол, просто был такой день и всё. Как в таком состоянии отсортировывать память?

Технически, я радоваться должен, что вернулся живым и с целыми мозгами. Однако, я теперь даже не уверен в том, кем я являюсь. И это неприятно. Не скажу, что страшно, но с толку сбивает конкретно.

Сзади слышу шаги.

— Любопытное место ты для медитации выбрал.

— Подходящее место, чтобы проветрить голову. А ты как, Трай? Как остальные?

— Голова ещё ноет. Судя по всему, это последствия манипуляций Лейси. Игры разума не проходят без последствий. Киару мы откачали. Должен признать, я впечатлён. Даже у меня никогда не получалось сбросить девушку из радости в отчаяние одной фразой, без угрожающего подтекста.

— Я… не специально.

— Само собой. Если бы ты такое специально ляпнул, ты бы уже костей не собрал. Девчата тут собрались не из робкого десятка.

— Ага. Прям Эзекьель в миниатюре. Кстати, ты заметил, что они похожи?

— В смысле?

— Ну, корабли. И на Фантазии, и на Эзекьеле стоят безынерционные двигатели, солнечные поглотители и другие идентичные игрушки.

— А… ну да, действительно похо… БЛЯААууууй… — воскликнул он резко и затем схватился за голову от боли.

— Ты чего?

— Я всё думал… кто же тот гений, что проектировал нынешний корпус Эль. Теперь понял кто. Блин, какжеэтобеситкакжебесит… ссссссс… — злится он и шипит.

А, понял. Раз технологии одни и те же, а Фантазию строил отец Трая, то и к флагману он руки приложил.

— Ну, у тебя хотя бы есть на что злиться. А я даже не могу вспомнить имена отца и матери.

—…Жаль это слышать.

Проблема не только в том, что очень многие воспоминания Трая слились с моими, но и некоторые лично мои потерялись. Самое противное, что я не могу определить, что именно я забыл. Как узнать, что ты забыл, если ты этого тупо не помнишь?!

Он сел рядом со мной, покопался немного в мирукоме и вытащил ёмкость с жидкостью и две рюмки.

— Припоминаю. Двухсекционный кофейный ликёр, да? — узнал я бутылку, разделённую внутри пополам.

— Да. Мой любимый. Я его редко пью, но возвращение из комы вполне достойный повод выпить. Будешь?

— Давай. Нечасто выдаётся возможность полакомиться алкоголем из другой галактики.

Откупорив бутыль, Трай начал наливать содержимое двумя ровными струйками из каждой секции. То, как в рюмке смешивались тёмная и светлая жидкости, было очень завораживающе. Предмет искусства, роскоши и алкоголя одновременно. У нас подобного дизайна я никогда не видел. Взяв рюмку, я почувствовал сладкий запах. И это странно, ведь обычно алкоголь горький. Понаблюдав за жидкостью, которая упрямо не хотела превращаться в однородную массу, я сделал глоток. Очень интересное сочетание молочной сладости и алкогольной горечи с привкусом кофеина. Одним словом, вкусно! Не то, что могут понять лишь любители алкогольных напитков, а именно приятный лёгкий вкус! На такое могут подсесть и те, кто "не пьёт".

Так мы и сидели на фоне закатного неба, молча лакая ликёр.

— Ну… что скажешь? — нарушил тишину Трай.

— Шикарная штучка. — похвалил я выпивку.

— Кто бы сомневался. Но я не про то. Какого тебе, узнав, кто я на самом деле?

— Для меня честь сидеть рядом со знаменитостью галактического масштаба. Автограф дашь?

— Смотрю, привычку язвить ты у меня удачно скопировал. Хорошо, спрошу прямо. Я своими руками оборвал больше 250 миллиардов жизней. На моих руках столько крови, что даже черти в аду будут грызть вилы от зависти. Что ты об этом думаешь?

— Либо у чертей крепкие зубы, либо они добавят работы своим стоматологам… Честно? Ничего я не думаю. Я знаю, что побудило тебя на эти действия, понимаю и разделяю твои чувства. Сейчас мне с тобой намного легче, чем, когда ты устроил резню в деревне Алхенума. А вот остальным, думаю, не стоит знать таких впечатляющих подробностей.

— Согласен с этим мнением.

— А ещё… ну… — замялся я.

— Что? Говори, не стесняйся.

— Я не стесняюсь, просто не знаю, как правильно выразиться. Мне немного обидно, что не досмотрел твои воспоминания до конца, но и продолжать пропитываться той болью… мне совсем не хочется.

— Тебе что, так понравилась история моей жизни?

— Вообще-то, да. Понравилась.

— А мне казалось, что моя жизнь довольно скучна.

— Слышь! Извинись перед всеми, кто живёт спокойной и банальной жизнью! Да хотя бы за парочку твоих приключений многие бы душу продали!

— Ну ладно, ладно. Разошёлся. Рассказать тебе, что было после основания станции?

— Если это не секрет.

— Это ПИСЕЦ какой секрет! Но ты столько насмотрелся, что в нашем случае это уже не важно. На самом деле, это хорошо, что ты прервался именно на этом месте. Ведь дальше начался такой кошмар, что даже я не всё помню.

— Станцию построили?

— Да, построили. К концу строительства решили откуда будем брать подопытных. Мы создали специальные корабли-невидимки в виде тарелок, которые летали по малоразвитым мирам и похищали всяких бандитов и бомжей. Тех, кого не хватятся. Потом мы их лечили от всяких местных болячек и пускали на опыты. Кстати, потом пришлось строить более крупный медицинский отсек.

— И что, местные не замечали похищений?

— Замечали, конечно. Но кто поверит отдельным личностям о том, что людей похищают инопланетяне? Если бы это были ценные представители человечества, тогда да — подняли бы шум. А так никто даже не чесался. Нет, случаи поднятия темы пропажи людей были, но это делали скорее для вида. А на самом деле эти лицемеры радовались, что пропадают "ненужные элементы общества". Какая ирония, правда? Правительство, отрицающее существование инопланетян, радовалось, что инопланетяне похищают их граждан.

— Мда… даже не знаю, что сказать. Впрочем, не мне такие решения осуждать — у нас тоже не следят за тем, сколько людей бесследно пропадает в трущобах. Ну и что на счёт исследований?

— Процесс шёл. Очень проблематично и очень медленно. Чем больше мы пытались разобраться во всём, тем больше натыкались на такие стены, которые приходилось преодолевать титаническими усилиями.

— Например?

— Ты мог бы себе представить, что медленное выкачивание информации из мозга может его травмировать? Это вообще номер, учитывая, что в технике всё наоборот. Мы даже на самом старте столкнулись с техническим проколом. Наша техника развивалась по пути работы с огромными объёмами информацией, а вот скорость записи данных особо не затрагивалась. В результате пришлось заморозить "безымянный проект" и начать разработку системы сверхбыстрого обмена данными. А для этого понадобилось ставить новые модули, новый персонал и новое оборудование. Так станция начала расширяться. А потом возникли сложности с методами переноса информации и её хранения. А ещё возникла проблема с перегревом оборудования. Чем выше скорость обмена данными, тем сильнее раскаляется техника. Пришлось раньше времени браться за исследование лучших известных систем охлаждения — тех, что были на Армагеддоне.

— А эти исследования вам что, дали спокойно проводить?

— Относительно. Эль согласилась нас в этом прикрывать под таким количеством ограничений, что эта станция стала для нас практически тюрьмой. Даже выхода в общую информационную сеть не было, чтобы ничего не утекло со станции. А в солнечной системе всегда дежурили "патрульные" линкоры, доверху набитые ядерными и нейтронными торпедами. Этого было достаточно, чтобы спалить не только станцию, но и планету в придачу.

— Суровые методы предосторожности.

— Её можно понять. Мы работали с тем, что опасно само по себе. И в случае, если я потеряю контроль над ситуацией, она обязана "ликвидировать угрозу". Именно поэтому мне нужна была система противодействия чрезвычайным ситуациям максимально эффективного уровня. Лучше лишиться части исследований, чем всей станции разом.

— Она пригодилась?

— Пригодилась. Но позже, когда мы занялись сторонними проектами, как раз теми, о которых пустили слух: особо опасные вирусы и биологическое оружие. Пришлось несколько раз отцеплять и сбрасывать секции станции в атмосферу планеты, где их ещё и распыляли линкоры.

— А на кой понадобились сторонние проекты?

— Не поверишь. У меня деньги кончились. На всё это дело понадобилось просто нереальное количество различных ресурсов. Мои сбережения оценивались пятнадцатизначной цифрой. Я думал, что такую сумму нереально потратить. Оказалось, что я недооценил нашу экономику. Когда у меня осталось лишь несколько гигакредитов, а чёткого результата исследований не было, я понял, что нам нужен очень серьёзный источник дохода. До этого нам уже приходили запросы от союзных цивилизаций на подобные исследования, но все отклонялись. Вот и пришлось теперь браться за них через посредничество Империалов, попутно продавая новинки спроектированных технологий. А ещё нам удалось сделать несколько медицинских открытий, что тоже неплохо так пополнило карман.

— Поэтому исследования застопорились на несколько лет?

— Да. Хех. А ведь во многих мирах есть истории о том, что случайно некоторые люди меняются телами. Типа РАЗ, и ты уже в чужом теле. Это кажется так просто, но на самом деле это стечение самых разных обстоятельств. А вот специально спровоцировать все эти обстоятельства оказалось ой как не просто.

— Да, обидно. И что дальше?

— Станция продолжала развиваться, попутно взявшись ещё и за разработки экспериментального вооружения. Некоторые образцы пришлось разрабатывать в условиях естественной гравитации. На планете. Это как раз те, которые прилетели вместе со мной. "Инвиктус" — отличный пример технологий последнего поколения, хотя и есть ещё что доработать. Плазменные пушки "Кентавр", что установлены на Алькатразе, тоже удачный экземпляр — они могут шмалять в быстром темпе без перегрева стволов. И всё это успешно работает даже в условиях агрессивной атмосферы. Остальное… спорно…

— Я понял, что тебе нравится хвастаться своими разработками, но ты отклонился от темы.

— …Через пять лет она стала первой закрытой исследовательской станцией титанического класса. Если посмотреть со стороны, то она была похожа на остроконечный нимб над планетой, радиусом где-то в 4000 километров. Название ей дали соответствующее — "Нимбус".

— Впечатляющее достижение.

— Да… вот только чем дольше всё это длилось, тем сильнее я сходил с ума. Этому способствовало не только моё состояние, но и проводимые операции. Ты когда-нибудь резал живого человека, который ничего тебе не сделал? Это не убийства на войне — это гораздо хуже. Всё, что я видел в их глазах, это вопрос "За что?". Чем дольше это продолжалось, тем сильнее становились мои провалы в памяти. В итоге пришлось создавать себе новые препараты, которые нарушали работу эмоциональной системы. Меня много раз насильно оттаскивали от исследований и направляли на лечение — восстанавливали тело. А в один день всё стало намного хуже.

— Последствия дали о себе знать?

— Нет. Это был день, когда мы закончили исследования о успешной записи всей мозговой информации на цифровой носитель. Тогда пришло время… вскрывать голову Леры.

— Ох ёб…

— Я не мог позволить, чтобы это делал кто-то другой. Я сам… сам… проводил операцию. Говорили, что я тогда накачал себя дозой того препарата в 7 раз превышающую смертельную. Не знаю, насколько это было правдиво, но откачивали меня потом очень долго.

— Не представляю, как ты смог всё это пережить…

— Пережить? О чём ты? — спросил Трай переведя на меня удивлённый взгляд.

А затем он изменил свои пальцы в острые когти и содрал кожу со своего лица, обнажив полумеханические внутренности.

— Посмотри. В каком месте я это "пережил"?

В следующую секунду меня стошнило. Но не от вида — я видел зрелища и похуже. А от нервного удушья, если это можно так назвать. Вся эта ситуация и остатки его чувств так изнутри на меня давили, что тут и сойти с ума не долго. Отдышавшись и вытерев рот, я вновь посмотрел на Трая. Содранная кожа уже вернулась на место, а он лишь смотрел на меня сочувствующим взглядом.

— З… зачем… было это с собой делать? — выдавил я из себя вопрос, который уже когда-то задавал.

— Искусственное тело? Просто родное начало сдавать. Даже если человеческое тело успешно лечить, у него всё равно кончается жизненный ресурс. Если бы я так и продолжил, то точно не дожил бы до конца исследований. Вот и пришлось делать новое для пересадки мозга с дополнительными модификациями. Вот только я не помню откуда достал отдельные части, вроде тех же психических контуров. Кажется, Эль с некоторыми сотрудниками станции мне помогали, но… не помню.

— Если не ошибаюсь, ты уже говорил про то, что не помнишь, как создавал своё тело.

— Ага. Хотя, после твоего погружения, я вспомнил некоторые забытые детали. Одно из воспоминаний было для меня очень важно. Когда я создавал Саю себе в помощь, я раздумывал о том, какое днк мне для неё использовать. Но потом до меня дошла простая истина. Если, используя свою днк она будет моей дочерью, то кто станет её матерью? Я даже не стал перебирать варианты — он был только один. Так что зря я убивался раньше на счёт того, что совсем двинулся, раз использовал днк Леры. Это был осознанный и единственный правильный выбор.

— Действительно.

— А ещё я заметил любопытный момент в своей истории, который мне теперь покоя не даёт. Ты сам не заметил никаких "сюжетных дыр"?

— Э… не думаю. А в чём проблема?

— А ты сам подумай. Тебе не кажется, что среди моих знакомых есть одна личность, у которой была возможность предотвратить войну?

Что-то меня немного подвесил его вопрос. Это кто же обладал такой властью? Я начал по порядку перебирать его знакомых. Из детства точно нет. В подростковом возрасте тоже. Во время становления… А! ДОШЛО!

— Ирисфиль!

— Вот и ты заметил. Эта паразитка знала о том, что случится, но не стала предотвращать грядущее.

— Думаешь, она знала?

— Даже не сомневаюсь. Помнишь нашу последнюю встречу с ней, когда я знакомил её с Лерой?

— Такое забудешь… у меня до сих пор мурашки по коже бегают от этого.

— А у тебя-то почему?

— Вспомни её слова слово в слово. "В будущем произойдёт немало тяжких событий, но если ты не сдашься, то всё преодолеешь. И ты, и твой электрический друг тоже". А потом мельком глянула на то место, где я стоял в бесплотной форме. Чётко на меня. Если бы тогда у меня было сердце, я бы от инфаркта окочурился. Под "электрическим другом" она имела ввиду меня.

— Да? Ха… а я про этот момент забыл. Но ты верно подметил: "произойдёт немало тяжких событий". Она явно знала, что случится. И никакие оправдания в стиле "не могла перебороть другого предсказателя" не прокатят. Ей достаточно лишь было предупредить меня о том, что за Лерой охотятся и я сделал бы так, что ни одна падаль до неё никогда не добралась бы. Так что, когда вернусь, я обязательно найду этот коврик с ушами и буду медленно-медленно, волосок за волоском ощипывать её любимый хвостик, пока не облысеет!

— Хехе, сурово. Но с такими планами ты до неё не доберёшься. Я уверен.

— А я попробую!

— Ну удачи. И? Что дальше было, после пересадки мозга?

— После пересадки мне стало намного легче. Я не только мог лучше и быстрее соображать, но и физически стало гораздо удобнее. Мне и сон больше не был нужен — главное было снабжать мозг всеми необходимыми питательными веществами. Конечно, понадобилось время, чтобы научиться пользоваться новым телом. Это было не так просто, как казалось на первый взгляд. Ведь оно, можно сказать, "полумеханоидное". - говорил он, рассматривая свои нечеловеческие когти.

— Слушай, а ты не мог также…

— Пересадить её мозг в такое тело? — перебил он меня, чётко угадав мою мысль. — Я думал об этом. Но это невозможно. Мозг при пересадке должен быть жив, а её… уже был мёртв.

— Понятно. И ты продолжил с новыми силами?

— Да. Стадию "копирования" мы завершили успешно. А вот дальше возникли новые проблемы. Насильственная полная замена памяти приводила к тяжёлым нейронным повреждениям. Причём, не от самой пересадки, а от использования наших технологий. Это поставило нас в тупик. У нас были нужные технологии… но мы не могли ими воспользоваться. А других средств у нас не было.

— Я так понимаю, выход вы придумали?

— Придумали. Если мы не можем воспользоваться "средствами", то сменим "контейнер". Мы начали проверку, какой мозг технически способен выдержать такую пересадку. Результаты показали, что способности к синхронизации могут резко повысить шансы на успех. Чем лучше у носителя была способность к синхронизации, тем лучше. Но… перенос сознания мог прижиться только к "похожему" телу. То есть, мне нужна была девушка 20–30 лет со способностями к синхронизации 3й стадии.

— В смысле, красного ранга? Но таких…

— Не бывает. Даже мне в таком возрасте удаётся это лишь благодаря генной модификации, да и то это дорого обходится. А тем, кто может непосредственно использовать синхронизацию нужной стадии, обычно уже за 40 лет в лучшем случае. И это очень влиятельные личности.

— Другими словами, полный провал, да?

— Почти. Есть исключение. Люди, которых подобные ограничения никак не касаются. Которые способны управлять технологиями механоидов в обход синхронизации.

— Соверейны.

— Да, Соверейны. Но с ними ситуация была ещё хуже.

— Можешь даже не объяснять. Найти подходящего человека среди тех, кто рождается не на каждой планете, это даже иголкой в стоге сена не назовёшь. А если и найдёшь, то попытка похитить такого человека сделает тебя врагом цивилизации.

— Хех, верно подметил. Но надежду не оставил. Я собрал новые поисковые механизмы, способных искать и распознавать Соверейнов даже на неподконтрольных нам планетах, но работали очень медленно, ещё и устраивая крупные проблемы местному населению, вроде серьёзных перебоев связи. Впрочем, некоторых смогли найти. Но похожих на Леру среди них не было. Так я и ждал появления нужного "контейнера", а заодно проверял другие способы по воскрешению. А потом, во время тестирования одной экспериментальной установки на поверхности планеты, произошёл энергетический выброс, который и утащил меня сюда. Ну вот… больше мне нечего рассказать. Остальное ты уже знаешь.

— Понятно. Спасибо, что рассказал. Значит, теперь ты починишь Фантазию, вернёшься домой и продолжишь исследования?

— Нет. Не продолжу. Я больше не могу, Нил. Других вариантов у меня просто нет. Все остальные попытки полностью провалились. У меня больше нет ни идей, ни сил, чтобы продолжать.

Он снова включил мируком и вытащил из инвентаря ещё один предмет. В этот раз это был полупрозрачный пурпурный кубик с огромным количеством переливающихся линий. А его внутренняя структура будто уходила куда-то очень глубоко, совершенно не соответствуя своим 25-сантиметровым размерам.

— Знаешь, что это?

Не знаю. Никогда не видел ничего похожего. Даже на реликт это не смахивает. Но чужая память будто выжгла в моей голове его название.

— "Гиперкуб".

— Верно. Это хранилище данных механоидов, основанное на гиперпространственном наложении слоёв. Лучше я это описать не могу — мы не смогли разобраться в его устройстве. Смогли лишь воспользоваться. Сколько он способен хранить информации мы также не смогли установить. Он будто самостоятельно расширяется каждый раз, если ему не хватает места.

— Значит, этот куб…

— Хранилище души Леры. — ответил он, нежно прижав и обняв куб. — Всё, что осталось от моей жены.

У меня ком застрял в горле. Я не знал, что ему сказать. Трай сейчас выглядел совсем беспомощно, будто нынешний он и прошлый — совершенно разные люди.

— Мне надо вернуть девочек домой. Когда вернусь, проверю — может поиски увенчались успехом и подходящего Соверейна нашли. А если нет… закончу все дела, распущу персонал и уничтожу Нимбус вместе с собой. Цена моего счастья превысила всякие мыслимые и немыслимые пределы. Мне больше… нечем платить.

Больше он ничего не сказал. Просто тихо сидел и обнимал куб, как обнимают самое дорогое, что есть на свете. Такое чувство, что он тихо плачет. Но он не может плакать — это нынешнее тело не имеет такой функции. Так он говорил… или не говорил? Не уверен. Впрочем, это не важно.

Так он просидел около получаса, пока солнце не зашло за горизонт. Потом он выпрямился, аккуратно положил гиперкуб обратно в инвентарь и потянулся вверх. При этом с таким видом, будто ничего не случилось.

— Ладно. Спасибо, что выслушал. Кажется, мне стало немного легче. Кстати, чуть не забыл. Надо вернуть не только девочек, но и доставить информацию про Лживых. Я узнал много интересного о них. А заодно и некоторые теории о механоидах.

— А они тут причём?

— Ты забыл, какое было лицо у той ангелицы, когда она узнала, что я из себя представляю? Она была в ужасе. Таком, что предпочла самоуничтожиться, а не биться за свою жизнь до конца. А в дополнении к теории, которые я составил, получив это тело… картина выглядит ОЧЕНЬ тревожной.

— Опять ты интригу нагоняешь. Но это не мой уровень, так что интересоваться не буду. Передашь потом эту информацию Эль?

— Ага. Уж она точно придумает, что с этим делать.

— Без сомнений. Она как серый кардинал всего Доминиона. Любопытная личность.

— Что, тоже заинтересовался о том, кто она?

— Ну… совру, если скажу, что мне совсем не интересно.

— Хех, как и всем остальным. Тогда, в качестве подарка, я выложу тебе один секрет. Я постарался зарыть его как можно глубже в своей памяти, так что ты вряд ли видел это в моих воспоминаниях.

— И что же?

— Один раз я экспериментировал с маскировочными покровами и решил проверить один прототип на Эль. Бегал с ним по флагману и искал её. Нашёл в "мемориале". Помнишь где это?

— Помню. Один из отсеков Эзекьеля, в котором собрана информация о всех Империалах, что служили под её началом. У тебя была забавная реакция, когда ты пришёл туда в первый раз и узнал, что тут большинство не посмертные записи, а истории о делах и где они обосновались после увольнения. Далеко не все заканчивали свой путь в бою.

— Ну да… мемориал Эзекьеля вообще какой-то уникальный… ну так вот. Нашёл я её там и хотел тихо проследить, чтобы проверить эффективность устройства. Но то, что я увидел, стало для меня той ещё неожиданностью. Она сидела там и плакала.

—…Что? Эль? Плакала?

— Ага. В одиночестве перед теми, кого уже давно нет в живых. А теперь вопрос? Зачем программировать ИИ на такое поведение?

—…Незачем. Технически, это бессмысленно.

— Согласен. Тогда какой вывод?

—…В этом был смысл лично для неё… она не ИИ… неужели… "оцифрованная душа" или нечто подобное?

— Кто знает, кто знает. Я не стал проверять. Решил, что мне это не нужно знать.

— Блин, ну и нафига тогда ты мне это рассказал?

— Хаха. Кстати, испытание маскировки провалились. Она смогла подобрать контрмеры за 5 минут после того, как визуально нашла меня в ней на следующие сутки.

— Мне это не интересно. Иди отсюда. У тебя и так много работы.

— Тут ты прав. Чинить мне надо много. Ну и напоследок один совет. — сказал он, поднявшись на ноги. — Из-за лишних воспоминаний ты сейчас запутался в том, кто ты есть?

—…

— Можешь не отвечать, у меня такое бывало, когда я поглощал чужую память. Не в такой тяжёлой форме, как у тебя сейчас, но бывало. Если ты не уверен в том, кто ты есть, то задайся другим вопросом. А кем ты хочешь быть? Подумай на досуге.

После своих слов он встал и пошёл.

— Трай! — остановил я его.

— М?

— Мы так уже сидели, беседуя по душам?

— Ммм… нет, это первый раз. А что?

— Да так… дежавю.

— А, понятно. Такое иногда бывает. Не сиди тут долго, а то можешь простыть. В отличии от меня, у тебя живое тело. — сказал он и скрылся во внутренних отсеках Фантазии.

Эх… "кем я хочу быть", да? А у меня есть варианты?

Даже не знаю. Но мне действительно есть над чем подумать.

И я очень надеюсь, что у меня есть на это время.

А то я никак не избавлюсь от предчувствия…

Что в скором будущем должно случиться что-то очень серьёзное.