Хроники Лормта I: Порт погибших кораблей

Глава восьмая

Десять дней провели мы в гавани Варна. Трижды разговаривали с закутанной женщиной, чье лицо ни разу так и не увидели, а также с тремя варнцами, которые оказались законодателями города. Тем временем капитаны Сигмун и Харвик выгрузили древесину, и купцы хорошо заплатили за этот редкий для них товар. В обмен мы брали преимущественно продукты, а не драгоценные стеклянные изделия. Сухие изогнутые корни, которые никак не напоминали пищу, салкары размельчали и готовили из них дорожный хлеб. Другой пищи добыть почти не удалось, у варнцев самих ее в этом году не хватало.

Мы получили также трос, тонкий, но очень прочный. Кузнецы города изготовили нам стрелы для игольников и длинные ножи с острыми лезвиями, которыми можно разрубить в воздухе волос. Удвоили и даже утроили запас пресной воды из ручьев в долине. Хотя с юга дули жаркие ветры, недостатка в воде не было. Ее давали родники в окружающих горах.

Мы почти не имели отношения к этой подготовке. Разговаривали с офицерами города и рыбаками, которые по-прежнему выходили в море, чтобы добыть пищу для Варна: Работали над картами, взятыми с кораблей. На южной части этих карт обычно было чистое пространство.

Капитан Сигмун присутствовал на одном таком совещании. Он задал вопрос, удивительный в устах такого превосходного моряка.

— Лорд, как мог корабль в Горме плавать без парусов и весел?

— Он из мира, похожего на мир колдеров. Там машины из металла служат людям…

— Но ведь ты, лорд Саймон, тоже из такого мира. Будут ли машины повиноваться тебе?

— Нет, потому что машины нужно кормить жидкостью, похожей на масло для ламп. Без полных баков такой жидкости корабль не поплывет. А баки в корабле, который привели в Горм, совершенно пусты. Возможно, когда корабль прошел через врата, он еще продолжал двигаться, пока не кончилось топливо. А потом просто дрейфовал, и капитан Харвик случайно наткнулся на него. У нас нет такой возможности, чтобы вернуть его к жизни.

— Значит, он похож на большие наземные машины, которые прислал Ализон в Высокий Холлак. Жители Дейла ничего не могли противопоставить им. Но спустя какое-то время машины останавливались сами и больше не двигались. Так что солдатам Ализона приходилось сражаться как обычно. — Капитан Сигмун кивнул. — Машины колдеров злые. Я считаю, что корабль из Горма нужно отвести в море и затопить. Возможно, в нем есть и другие, скрытые опасности.

И он своими словами, действительно, накликал одну такую беду: вокруг нас все пришло в движение. Два окна распахнулись, ударились о стены, и по полу разлетелись осколки стекла. После второго удара под ногами дрогнул пол. Кемок подхватил свою леди и оттащил ее от стола, а мы торопливо соскочили со стульев. Потолок над нами дрожал, как и пол. Его поверхность растрескалась, и на нас обрушился дождь обломков. Я видела, как согнулась колонна, словно на нее надавили со страшной силой.

У двоих варнцев из порезов на лицах появилась кровь. Стекло, которое всегда было частью их жизни, теперь принесло раны и смерть. Но вот дрожь под ногами затихла, и на мгновение наступила полная тишина. Ее нарушали крики боли, гнева, ужаса. Я пробралась к открытому окну и выглянула вниз.

Слова Сигмуна как будто оживили долго дремавшие изобретения колдеров. Дома рушились, Варн напоминал город после долгой осады. Я взглянула на залив и вскрикнула.

Чья-то рука легла мне на плечо и отодвинула от окна. Мое место занял Сигмун. Он в свою очередь тоже вскрикнул. По заливу шла волна, какую не смог бы поднять самый сильный шторм. Корабли салкаров, стоявшие на ее пути, были обречены.

Волна поднялась выше самой высокой мачты и обрушилась, как молот. Мы ничего не видели, кроме пены и менее крупных волн. А у входа в залив поднималась вторая такая волна…

Море обрушилось и на город, первые два яруса зданий оказались затоплены. Сколько человек погибло? Отступая, волны уносили с собой людей, которые еще несколько секунд назад были живы.

Я думаю, мы все окаменели от ужаса, свидетелями которого стали. Один из варнцев закричал, развел руки и бросился к соседнему окну. Кемок подхватил его и удержал, несмотря на то, что обезумевший человек обрушил на него град ударов.

Сигмун держался за оконную раму, наклонившись вперед. Он всматривался в волну, которая уходила назад в море, прихватив с собой большую часть города.

На месте причала, где мы высадились, теперь были лишь груды обломков. Это разбились стоявшие здесь рыбачьи суда. А носом к причалу стояли два наших корабля. Они словно отыскали друг друга в водном потоке.

Их не относило назад волной, и они не тонули. Мачты лопнули, на их месте остались куски дерева, палубу покрывали паруса. Невероятно, чтобы на кораблях кто-то остался в живых.

Теперь и из города донеслись горестные крики пораженных жителей. Мы спустились к ним, чтобы посмотреть, чем можно помочь. Капитан Сигмун заторопился к «Морскому бродяге», туда, где корабль стоял у заваленного обломками причала.

Природа не желала оставить нас в покое: вскоре последовали два новых толчка. Здания, уже ослабленные, рухнули, по улицам стало опасно ходить. Но те жители Варна, которые не погибли в катастрофе, уже пытались определить размеры разрушений, спасти кого можно и увести их на безопасные равнины за городом.

Мы принялись помогать, чем могли, пытались высвободить пострадавших из-под развалин, звали и искали тех, кто подавал голос в разрушенных зданиях. Толпа разделила нас.

Небо, ясное и голубое до удара стихии, теперь потемнело, с него начала падать серо-коричневая пыль. Постепенно ее стало так много, что она грозила задушить нас. Мы обвязали лица тряпками, смоченными морской водой. Эти маски приходилось постоянно очищать от грязи и снова смачивать. Такие же тряпки висели у нас на поясах; их мы давали уцелевшим, которых находили. Многие жители Варна копались в руинах, пытаясь отыскать друзей и близких.

Больше всех было ранено, погибло и погребено в развалинах женщин, так как они обычно находятся во внутренних помещениях домов, занимаясь хозяйством, и не смогли вовремя выбежать.

Я работала с группой мужчин, двое из которых были одеты в серебристую одежду — признак их высокого положения, теперь покрытую грязью. Головные уборы они разорвали, сделав маски.

Пепел падал все гуще. Там, где его коснулись волны, он превращался в прочную массу, и ее приходилось раскалывать лопатами. Но все чаще люди, которых мы откапывали, были уже мертвы.

Конца работе не было видно. Когда стемнело, кто-то принес масляную лампу, и она была нашим единственным освещением. Я так устала, что у меня дрожали руки, когда я помогала относить камни в сторону или копалась в пепле, чтобы отыскать засыпанных. Ногти все обломались, а морская вода, в которую приходилось постоянно окунать маску, жгла царапины и порезы.

Мы работали на первом уровне, непосредственно над морем, когда мне пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Едва держась на ногах, я огляделась вокруг и посмотрела вверх: до того все мое внимание было устремлено лишь на то, что находилось передо мной.

Тут и там виднелись огни. Мы работали вблизи причалов. Я посмотрела вниз, на невидимую воду. Оттуда доносился только плеск волн. А чуть подальше еще огоньки. Корабли!

Я не могла поверить, что они еще держатся на воде. Волна должна была раздавить их, как яичную скорлупу. Но огоньки в темноте раскачивались, точно были укреплены на неустойчивых столбах.

— Дестри!

Я вздрогнула. Мысленный призыв прорвал пелену сосредоточенности на том, что мы делали. Словно кто-то схватил меня за руку и поддержал измученное тело.

Я настолько устала, что подумала, будто дар подводит меня. Но призыв прозвучал снова:

— Дестри!

Я узнала голос леди Джелит. Повернулась лицом к раскачивающимся огням над водой, покрытой обломками и мусором, и поморгала глазами, чтобы очистить их от падающего пепла.

Потом, пошатываясь, двинулась в сторону этих качающихся огней. Это один из тех ночных кошмаров, когда ты вынуждена что-то делать, но тело перестает тебе повиноваться. Подойдя к краю причала, где были остатки двух рыбацких судов, я вцепилась в камень и попыталась рассмотреть сквозь пепел, что находится дальше. Из грязной воды прямо передо мной кто-то вышел. Меня схватили за руку и сильно дернули.

— Дестри! — Но на этот раз не леди Джелит, а Орсия. Она хочет, чтобы я пошла с ней.

У меня не было сил сопротивляться, и потому я вошла в воду. Я боялась удариться о какой-нибудь кусок дерева, но рука девушки крепко взялась за воротник моего платья и потащила меня вперед. Поверхность воды покрывал густой слой пепла, мы плыли словно в кастрюле с супом. Орсия взяла мою руку и положила ее на ступеньку веревочной лестницы. Хоть лестница тоже была в скользкой грязи, я сумела подняться. Меня подхватили сильные руки и втащили на усыпанную пеплом палубу.

Передо мной неожиданно появилась бутылка, я взяла ее дрожащей рукой и глотнула кислого вина, с помощью которого салкары восстанавливают свои силы. Это вино настаивалось на целебных травах.

Больше я ничего не помнила.

… Огни исчезли. Я лежала на палубе корабля.

Меня повелительно призывали, и я не могла не подчиниться. Тело мое стремилось к отдыху, но для отдыха еще не настало время. И тут в окутавшем меня тумане, я почувствовала, что мое тело исчезло. Я лечу к свету, более яркому, чем тот, что видела в храме со стеклянными чудесами. Это настоящий огонь, столбом стоящий в воздухе.

Свет позволил мне разглядеть, что находится у основания этого огненного столба. Расплавленная густая лава, увенчанная пламенем, текла медленно и неизбежно попадала в воду, становясь все более тусклой. От этой встречи образовывались облака пара, плотные, словно грозовые тучи.

Из воды поднимались темные скалы. С одной из них, напоминающей пилу, еще стекала вода. На этом островке огненной короны не было. Мне показалось, что я вижу на его склонах какие-то морские существа. Они корчились в предсмертных муках. Но я не была в этом уверена.

Важно не то, что я видела, а то, что чувствовала. Использование Силы. Это не природная катастрофа, это проявление разума, который призвал Силу, послал в мир волны, такие же, как те, что обрушились на Варн. Силу призвали сюда, чтобы все уничтожить. Мне приходилось видеть лорку, чудовище с севера, пожирающее людей. Пойманное в сеть, оно часто умудрялось освободиться и набрасывалось на людей, пытающихся защититься от него.

Здесь будто была поймана сама Сила. Ее энергия устремилась наружу, изменяя окружающее. Так некогда объединенные силы волшебниц Эсткарпа повернули южные горы, чтобы спасти свою страну от вторжения.

Сила стала почти существом, обладающим собственной личностью и целью. Я опасалась прикоснуться к ней, проследив ее источник. И была уверена, что она может погасить меня, как человек гасит свечу.

Но то, что вызвало меня и продолжало притягивать, не позволяло останавливаться. Мое дальновидение устремилось вперед, мимо вулкана, который поднимался над морем, дальше, за огненный столб.

А дальше была темнота. И к ней устремился мой дар. Я продвигалась вперед. Вернее продвигалось мое зрение. Даже тут отраженный в воде огонь позволял видеть утесы, поднимающиеся из парящей воды. Они выглядели обнаженными, словно только что возникли.

Я пролетела над ними, заметив, что верхушки утесов находятся высоко над морем. Впереди показалась, яркая точка, красная, как затухающий уголь в очаге. Именно из этой точки выплескивалась могучая, борющаяся Сила.

Но я по-прежнему не решалась испытать ее, даже использовать дальновидение, чтобы заглянуть вперед. Слишком мощная эта Сила, не боявшаяся, что ее обнаружат. Но что-то в ней все больше и больше изумляло меня. Я много раз и раньше ощущала присутствие Силы, замечала следы ее даже в тех людях, которые сами не подозревали об этом. Но у нее всегда были пределы. Никто из тех, кого я знала, о ком слышала, не смог бы так использовать свой дар, так стремиться к власти… Потому что удар энергии не преследовал цели переделать весь этот мир. Нет, разрушения были только побочным результатом другой цели. Поток энергии нарушал известные законы природы.

Да, у всего этого есть цель, но достигнута она лишь частично. То, что произошло в море на пути этой Силы, лишь последствия ее применения. Не погружаясь в этот поток, а слегка прикасаясь к нему, я решилась использовать свое дальновидение. Я знала теперь, что близка к источнику.

Источник появился так неожиданно, что я пролетела мимо и пришлось возвращаться. Очень темно, света почти нет; внизу мертвая чернота, как дыра, ведущая в абсолютную пустоту. Дальновидение совсем не то же самое, что реальное зрение. Я видела-чувствовала, что подо мной какое-то сооружение, находящееся на скале, как мрачный всепожирающий дух Тьмы.

Только это — и ничего больше. Я повисла над ним, стараясь уловить какое-нибудь излучение, понять, что это такое, разгадать загадку гигантского потока энергии. Ничего, кроме самой энергии. Но я знаю, что это невозможно. Каждый даже намек на дар — а это не просто намек — должен иметь свой источник.

Я старалась быть очень осторожной и не приближалась слишком близко, чтобы не стать участником этой грандиозной битвы. Сила моего сопротивления возрастала, я пыталась собраться для возвращения.

Цель — «Морской бродяга»? Но он мог погибнуть в волнах. Личность? Леди Джелит! Как я доверилась Орсии в воде, так сейчас доверилась той, что была когда-то волшебницей и обладает неизмеримо большим даром, чем я. И вместо того чтобы всматриваться в темное пятно на утесе, я представила в сознании леди Джелит.

В меня устремился мощный поток Силы. Я словно стояла под фонтаном бьющей Силы, по-своему такой же могучей, как та, что обрушилась на Варн. Но меня не потянуло назад, как я хотела. Я оставалась на месте. Потом пришел второй нацеленный поток, третий, четвертый. Я поняла, что вся наша группа объединилась, что я только острие копья, нацеленного вперед, на то, что стремилось овладеть нашим миром.

Мы напали как один. Я почувствовала себя беспомощной птицей, сорванной с места могучим ураганом, брошенной в бурю, с которой не могла справиться. Я пыталась удержаться на одном месте, застыть. И каким-то образом это удалось.

Я приближалась к утесу, устремилась к земле. Мрачная высота передо мной. Сила… энергия… и еще… жизнь?

Какой бы опытной ни была волшебница или пророчица, она не может затеряться там, куда приводит ее дар, утратить существование в другом месте. Здесь ничего не было — вернее, так мне показалось вначале. Но потом я уловила — вспышки, так быстро возникающие и исчезающие, что они напоминали искры от костра. Да, это подлинная жизнь. И Сила обладает жизнью. И Сила эта так же ужасна, как армия колдеров. Это отрицание всего, чему учит Жизнь.

Я не чувствовала здесь раньше присутствия Тьмы. Сила казалась нейтральной, не от Света и не от Тьмы, как буря, причины которой мы не понимаем, которая за пределами нашего познания. Но то, что в ней поймано, покорено, подчинено воле, так что больше само собой не владеет, — это, несомненно, от Тьмы. Каким коварным и извращенным должен быть мозг, создавший это…

Именно ужас помог мне уйти, оттащил меня от этой темной пустоты. Я открыла глаза и увидела лицо Джелит. Она смотрела на меня, и на ее лице тоже было выражение ужаса. Потом надо мной показалась чья-то рука — я не видела, чья именно, потому что лежала головой у кого-то на коленях, — рука вытирала мне лицо. Пахло морем и землей, травами, просушенными после созревания на солнце. Я глубоко вдохнула воздух. Я была рада, что вернулась, что не затерялась, не осталась там, в темноте, вместе с другими, беспомощными жертвами Тьмы.