Хроники Красного Литейщика (СИ)

НИКТО НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ

Сто восемьдесят четыре килограмма живого веса, это не просто цифры. Это отдышка, плохой сон, тяжёлое передвижение бочкообразного туловища, невозможность нормально помыться, повышенное потоотделение и прочие «радости» избытка. И благо если от обжорства. А если на фоне бесконечного стресса? То-то.

Вот так сейчас выглядел некогда Аполлоноподобный Алексей Золотарёв. Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, которую он потерял, его называли Алекс Золото — мечта всех лиц противоположного (и не очень) пола Красного Литейщика.

В восемнадцать лет Алекс открыл первую контору по продаже заграничного шмотья. В двадцать, держал десяток продуктовых магазинов. В двадцать три основал швейную фабрику «Клеопатрушка». В двадцать семь владел группой компаний «ИДА» — Императорский Дом Алекса. Жизнь — полная чаша. Чего ещё желать рядовому гражданину? Алекс не был вундеркиндом, ему просто везло. Он всегда попадал в струю и оказывался в нужном месте в нужное время.

Но всему есть предел. Он обозначился в виде близкого родственника мера, который настоял на введение в совет директоров «ИДЫ» своего человека. Отказывать было нельзя, иначе бизнес может столкнуть с не преодолимыми преградами. Потом пришлось взять ещё одного свояка и ещё одного. Алекс понял, что это начало «относительно честного» отжима бизнеса. Он был прав. Через три года, не смотря на его отчаянное сопротивление, пришлые доброхоты нашли способ вышвырнуть Алекса из своей же фирмы, лишив всех активов.

После этого, чтобы он не предпринимал, каким бы делом не пробовал заняться, всё заканчивалось полным фиаско. Это было началом нескончаемого стресса и падением на дно общества. Так «Аполлон» превратился в ста восьмидесяти четырёх килограммовую жиробасину, которую массово отвергал любой работодатель. Само присутствие Алекса на собеседовании в офисе вызывало блевотное отвращение у сотрудников. В такую, провонявшую горьким потом человекообразную слизь обернулся некогда удачливый предприниматель с фигурой атлета.

Чтобы хоть как-то прокормиться, Алексу пришлось распродать все вещи, оставив только стол, стул, матрас неработающий холодильник и старый радиоприёмник на батарейках, из которого он узнавал о событиях в мире и городе.

Сегодня Алекс вновь вернулся с пустым карманом, никто не хотел иметь с ним дел. Он уже не пытался куда-либо устроиться, а лишь занимал деньги у оставшихся друзей, знакомых и соседей, брал в мелких банках невозвратные кредиты. Всё чаще и чаще в дверь ломились коллекторы и представители ЖКХ, ожидавшие оплаты по давно просроченным платежам.

Десять минут назад, самый добрый и безотказный сосед дядя Ваня, послал его на три буквы, услышав о том, что Алекс не может вернуть три старых долга и пришёл за новым.

Алекс закрыл входную дверь, поплёлся в комнату, потом на кухню. По привычке заглянул в холодильник. Там было пусто и пахло сыростью. На средней полке стояла давно опустевшая банка из-под килек в томатном соусе. Алекс поднёс жестянку к носу, понюхал, бросил обратно. Даже запаха рыбы не сохранилось.

Он набрал в кружку из крана холодной воды, (горячую отключили за неуплату) пошёл в комнату уселся за липкий стол, включил дребезжащее радио. Из динамика послышалась реклама чего-то дорогого и недоступного. Алексу вспомнилась его прежняя роскошная жизнь усыпанная деньгами, сдобренная красавицами и эксклюзивными иномарками. Он в сердцах швырнул кружку в окно.

Засаленное стекло приняло на себя неожиданный удар, но не разлетелось на куски, а покрылось причудливым узором из трещин и трещинок. Алекс выключил радио, обхватил голову руками. Так, то всхлипывая, то причитая, досидел до позднего вечера. Темнота медленно вползала в квартиру, хозяин которой и не думал включать освещение, его вырубили два месяца назад.

Наконец успокоившись, отправился спать. Лёг на расстеленный на полу сплющенный матрас, укрылся пыльной шторой, подложил под голову кипу газет. Под заунывное урчание пустого желудка Алекс смотрел на разбитое оконное стекло. Изучал рисунок трещинок, блики краёв, мерцавшие в свете поднимавшейся луны.

Когда она полностью взошла и её свет, словно луч проектора проник в квартиру, Алекс оказался в центре спроецированного трещинами изображения. Внезапно оно приобрело законченную форму. Линии и изгибы сформировались в странный, апокалипсический рисунок. Как только это произошло, мучавшийся от голодной бессонницы Алекс тут же забылся глубоким сном. То, что произошло дальше он не смог индетифицировать ни со сном, ни с явью. Это было где-то между.

Он проснулся от прикосновения к плечу. Тут же сел, огляделся, рядом никого не было. Из темноты коридора до него донёсся шум, больше похожий на шелест.

Алекс тяжело поднялся, пошёл в коридор. Что-то заставило обернуться, и он увидел тени людей, будто бегущих подальше от этого места. Из коридора вновь донёсся шелест.

Он вошёл в подозрительно упругую, сопротивляющуюся его движениям тёплую тьму, разделённую на части полосами холода. Показалось, будто он идёт в ночи через озёрную воду, местами прогретую жарким днём. Теперь шум доносился из-за двери, с лестничной площадки. Алекс аккуратно прильнул к глазку.

В подъезде моргала лампа. Она, то ярко светила, то тускнела, то вовсе тухла на некоторое время. В момент перехода от света к тьме и обратно, что-то мелькну перед дверью.

— Дядя Вань, — почему то спросил Алекс, — это ты?

Лампа погасла, что-то невидимое во тьме, опёрлось о дверь. Алекс стал медленно поворачивать вертушку цилиндра. На мгновение остановился, какая-то другая, животная сущность внутри него сжалась от страха. В дверь гулко толкнули. Алекс пересилил животный инстинкт и провернул вертушку до конца, распахнув дверь. Чудовищной силы ветер ударил в грудь, а затем в квартиру проникла мощная волна грязной воды, нёсшая в себе обломки дерева и мелкие камни….

Алекс проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо. Оторвал от кипы газет вспотевшее лицо с отпечатком текста, откинул в сторону штору, сел. Всё тело ломило от боли, будто вчера скатился вниз по ступеням до первого этажа. Алекс поднялся на ноги, зашагал в ванную. Умылся и застыл. Из зеркала на него смотрел совершенно другой человек. Точнее внешне он оставался Алексом-жирдяем, но что-то внутри него изменилось и это что-то отражалось на лице и в глазах.

Алекс прошёл на кухню, распахнул окно, вдохнул утренний воздух. Внутри него всё переворачивалось, распадалось, собиралось и перекручивалось словно кубик-рубик. Разгоралось неизвестное ему душевное пламя. И вот внутренние механизмы, шестерёнки и узлы собрались в одно целое и застыли, ожидая приказа. Алекс почувствовал необычайный подъем и силу, поначалу испугавшую его.

«Чёртов депрессняк сорвал крышу, — подумал он. — Надо пройтись, пока санитаров не вызвали….»

Алекс вышел на улицу. Казалось, движения его стали невесомыми, шагать по утреннему городу было приятно и легко. Он даже позволил себе пробежаться с ускорением, чем вызвал шок у прохожих. Ещё бы не стремануться, когда мимо тебя на крейсерской скорости проносится мамонт. Алекс остановился у грузовика, с которого трое рабочих в замасленных оранжевых спецовках с трудом снимали тяжеленный генератор. Самый тощий из них не удержался и привалился боком к борту машины. Ещё чуть-чуть и аппарат кого-нибудь накроет. Алекс подскочил, приняв на себя основную массу устройства. Они выровняли и безопасно опустили агрегат на асфальт.

— Ну, ты вовремя, — отдуваясь, сказал ему седой мужик, по-видимому, бригадир. — Спасибо.

— Не за что, — улыбнувшись, ответил Алекс, продолжая прерванную прогулку.

— Может, тебе работа нужна? — бросил ему вслед бригадир.

— Нужна, — обернулся тот, откровенно удивившись его словам.

— Тогда бери лопату, — бригадир кивнул на кучу инструмента в кузове. — Поможешь кабель раскопать. Участок заменить нужно. А там посмотрим.

Алекс взял лопату и с небывалым для таких тучных людей проворством, вскрыл грунт в указанном на газоне месте, быстро добравшись до прогнившего кабеля. Рабочим только и оставалось, что наблюдать, как обливавшийся морями пота толстяк вгрызается в твёрдую землю. С этого дня он был принят в ремонтную бригаду.

Боль в спине, кровавые мозоли, подкашивающиеся от усталости ноги и мизерная зарплата, вот награда за тяжёлый труд. Не смотря на это, в доме Алекса появились кое-какие продукты. Он начал подумывать о покупке нормальной кровати, всё ещё продолжая спать на полу.

Прошло пару месяцев с того дня, как его разбудил шелест. В эту ночь всё повторилось снова…. В этом сне Алекс тонул и взывал о помощи….

Он проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо, пора на работу. Весь трудовой день странный сон не выходил из головы.

Дома Алекс не находил себе места. Бродя из угла в угол, размышлял о событиях последнего времени. Всё больше и больше убеждая себя, что с тут что-то не так.

Стемнело. Алекс лёг спать. Ночью, когда он храпел, словно трактор, пошёл сильный ливень и сон вновь повторился, только на этот раз он захлебнулся в мутной жиже несущей сотни дохлых, вздувшихся крыс.

Алекс проснулся от собственного крика. Весь матрас был пропитан потом, газета прилипла к щеке. Его трясло. Он кое-как поднялся, умылся, перекусил и отправился на работу.

Бригадир посмотрел на лихорадочно-бледное лицо Алекса.

— Какого лешего припёрся? — спросил он толстяка. — Тебе к врачу надо. Канай домой.

— Всё нормально, — возразил Алекс. — Просто знобит.

— С бадуна?

— С него, — Алекс убедительно икнул.

— Тады лады. Руководство распорядилось в срочном порядке выдвигаться к станции метро «Пять крестов». Надо помочь с ремонтом коммуникаций. Подряд хапнули на нашу голову.

— Эта, которую, недавно запустили? — спросил один из рабочих.

— Ага, — кивнул бригадир, — Накосячили, а нам исправляй. А ты, — он хлопнул Алекса по груди, — всё же шёл бы до дома, а то ещё ноги протянешь. Вон рожа, как мел….

— Я с вами, — вяло ответил Алекс.

Где-то далеко, еле слышно, сквозь подземное нутро города нёсся поезд, перевозя в себе уставших после работы пассажиров. Алекс вместе с мужиками из бригады тянул кабель вдоль сырого, слабо освещённого зарешёченными светильниками прохода. Они повернули за угол.

— Перекур, — объявил бригадир.

Мужики засмолили сигаретами. Алекс измождено плюхнулся рядом с кабелем, прижавшись спиной к холодному бетону, уставился на противоположную стену. Трещины на ней показались ему удивительно знакомыми. Мурашки пробежали по всему телу. Это был тот же апокалипсический рисунок, что и на стекле его окна. Кто-то коснулся плеча. Алекс вздрогнул, подавив вскрик.

— Вставай, — сказал бригадир. — Марш домой. Мне тут чахоточные не нужны. Отлежишься, придёшь. Дорогу назад, надеюсь, помнишь?

— До развилки по кабелю, дальше направо, налево, направо, потом налево, после всё время прямо, потом направо и налево, а там выход, — ответил поднявшийся на ноги Алекс.

— Гуд, — бригадир выпустил в воздух кольцо сизого дыма.

Алекс медленно и задумчиво поплёлся к выходу, под одобрительные взоры бригады. Где-то, через полчаса он остановился в незнакомом проходе. Алекс никак не мог вспомнить повернул ли он после развилки направо или налево. В этот миг до него донёсся шум, больше похожий на шелест. Алекс несмело направился в сторону шума, который с каждым шагом усиливался.

Он вышел в просторный зал, слабо освещённый еле горящими, мигающими невпопад, лампами. Впереди застыли на рельсе огромные изъеденные ржавчиной, бронированные ворота, предназначенные на случай атомной войны с заокеанскими «партнёрами». Пол зала покрывал двухсантиметровый слой пыли, по которому Алекс ступал, словно по дорогому ковру. Ему вспомнились времена, когда, вот так же, утопая ногами в паласе пятизвёздочного отеля, он шёл к люксовому номеру, где его ждала разомлевшая от спиртного румяная деваха — подарок от компаньонов по бизнесу.

Алекс заглянул за ворота. По идее там должны были быть помещения для эвакуированных сверху, но вместо этого там зиял глубокий провал, со дна которого доносился громкий шелест. Алекс достал из кармана слипшийся от соплей носовой платок, чиркнул дешёвой зажигалкой. Пламя бодро побежало по тряпице. Он бросил его в провал, следя за полётом огненного мотыля. Через несколько метров огонь резко потух, на мгновение, отразившись в грязных, бурлящих водах, стремительно поднимавшихся вверх. Подземная река искала выход из векового заточения.

Алекс развернулся и сломя голову побежал прочь от ужаса надвигающейся угрозы. Надо же было оказаться «в нужном месте, в нужное время». По ходу фортуна окончательно повернулась к нему пятой точкой.

Он добежал до прохода, когда сознание кольнула противная, неестественная мысль, чуждая любому живому существу желающему жить. Он подумал о бригаде тянущей кабель где-то в глубине катакомб, о пассажирах поездов едущих домой к семьям, о служащих метрополитена. Их всех ждёт смерть в бурлящей жиже. И только он может попытаться предотвратить трагедию. Нужно только закрыть атомные ворота и вода повернёт в сторону. Тут ей не пробиться. Толстый гранит, на котором стоит город не даст ходу или, по крайней мере, задержит затопление, а он успеет предупредить людей.

Алекс бросился к воротам, ища механизм закрывания. Снаружи его не было. У него помутнело в глазах, механизм находился с противоположной стороны. Пульт управления и ручной привод — массивное колесо с длинной рукояткой располагались в месте, где раздвижные ворота упирались в боковую стену. Вновь животные инстинкты потребовали бежать со всех ног, забыв о тысячах жизней, спасая свою собственную.

Перебарывая позывы к бегству Алекс, на ватных ногах, добрался до пульта. Нажав несколько раз на пуск и не получив отзыва от техники, он понял, что пульт давно обесточен. Придётся закрывать вручную.

Алекс схватился за рукоятку. Животное внутри него яростно запротестовало. Оно требовало бежать, кричало, тряслось от страха, взывало к благоразумию. Ведь даже если он и закроет ворота, о его жертве никто никогда не узнает, а, как известно смерть на миру красна, не то, что тут в безвестности. Алекс напряг размякшие мускулы и с силой надавил на рукоятку. Колесо не сдвинулось с места, шестерни привода держала многолетняя ржавчина.

Внутреннее животное вновь воззвало к жизни, мотивируя бегство непосильной задачей. Превозмогая панику, вытирая потёкшие ручьём сопли и слёзы, Алекс навалился на рукоятку всем весом. И…. Громкий треск резанул уши. Рукоятка сломалась под корень. Животное радостно завизжало, получив дополнительный повод к отступлению. Алекс отшвырнул ненужный рычаг и навалился на колесо, погрузив толстые спицы во внезапно вспотевшие ладони.

Сто восемьдесят четыре килограмма оказались как нельзя кстати. Механизм пришёл в движение, медленно сдвинув гигантские створки. Животное забилось в истерике, предвидя неминуемую гибель. Оно ещё раз воззвало к затуманенному страхом разуму, но он был настолько поглощён процессом движения ворот, что не обратил внимания на визг и стоны.

Ворота пошли легче. В момент, когда до полного закрытия оставалось несколько метров, река вырвалась наружу, неся в себе обломки дерева и мелкие камни. Алекса прижало к колесу с чудовищной силой. На мгновение ему показалось, что пара рёбер треснуло, а кишки подступили к горлу. Он ещё раз навалился на колесо, заметив, как в зал хлынул поток несущий несколько раздувшихся крысиных трупов. Когда колесо описало полный круг, Алекс стоял по пояс в грязной воде. Животное, не переставало орать и плакать.

Когда до полного закрытия ворот остался метр, а вода, густо покрытая тельцами захлебнувшихся крыс, подошла к горлу, животное вдруг замолчало и удалилось.

Колесо сделало последний оборот, ворота тихо захлопнулись. Наступила кромешная тьма, наполненная звуком бурлящей воды. Неожиданно животное вернулось и захватило власть над разумом и телом. Алекс начал барабанить в ворота и звать на помощь. Вода резко пошла вверх, припечатав человека к своду. Через минуту всё было кончено.

Бригадир сидел на куче швеллера читая свежую газету. Бригада слонялась рядом без дела. Он закончил читать статью о подтоплении в метро. На нескольких станциях не опасно залило пути. Специалисты утверждали, что на свободу вырвалась подземная река. От катастрофы спасли старые атомные ворота, оказавшиеся заблокированными, хотя по последним данным их не запирали, так, как пульт обесточили ещё в девяностых. Река ушла по подземным пещерам в сторону пересохшего русла речки Деревянки расположенной далеко за городом, где вырвалась наружу. Теперь это вновь полноводная артерия. Зал перед воротами спешно заливают особо прочным бетоном, опасаясь прорыва воды в будущем.

Бригадир отложил газету в сторону, посмотрел на наручные часы.

— Где носит этого кабана? — непонятно к кому обратился он.

— Может в запой ушёл? — предположил кто-то из бригады. — Последний раз с бадуна был.

— Если через десять минут не придёт, — продолжал говорить бригадир, — уволю на хрен.

Но Алекса и через полчаса не было. Бригадир махнул рукой, всё равно «кабан» он был не оформлен в конторе, считай и не работал тут никогда. Бригадир поднялся, отряхнул запылившиеся штаны:

— Короче, кто увидит жирдяя, пусть скажет, чтоб пришёл за расчётом и может дальше бухать, пока не захлебнётся. А сейчас внематочно слушаем план работ….

2017.