Хроники Колыбели

Глава 1

— Тридцать золотых, — изо всех сил сдерживая злость, процедила я.

Сидящий напротив скупщик Перри — толстый и плюгавый тип — смотрел на меня, словно я только что убила его любимую бабушку и теперь покушаюсь еще и на собачку. В общем, как только дело коснулось оплаты, мы резко перестали друг друга понимать.

— Но я говорил, что заплачу тридцать, если ты принесешь кольцо в целости и сохранности! А на нем, сама посмотри, царапина! Пятнадцать, и только потому, что ты часто берешь у меня товар!

— Сейчас царапина будет на тебе, — ласково пообещала я, делая большой глоток мерзкого пойла, выдаваемого здесь за пиво. — Большая, поперек шеи. И все мне за это только спасибо скажут.

— Да это произвол какой-то! Нет у меня таких денег! И договор ты не выполнила!

Терпение лопнуло.

Я схватила Перри за ворот и притянула к себе, о чем тут же пожалела — воняло от него страшно.

— Ты просил достать кольцо, сказал, что заплатишь тридцать золотых. Так? Так. Кольцо я достала, а денег нет. Не видишь несоответствия?

— Но ты…

— Заткнись! Или ты мне сейчас же молча отдаешь деньги, или я тебя придушу!

Глаза скупщика расширились, и он посмотрел на меня с таким ужасом, словно я только что отрастила рога.

— Ну! Деньги!

— О… отпусти… — почему-то шепотом попросил он. — Я все отдам, отпусти.

Стоило мне разжать пальцы, как Перри резво отскочил назад. Я с отвращением наблюдала, как он, не отрывая от меня взгляда, судорожно хлопает руками по засаленным штанам.

Интересно, что его так напугало? Не моя же жалкая угроза, он такие по сто раз на дню получает…

На стол громко упал кожаный кошель с деньгами, и Перри, поднявшись, бочком пошел к выходу.

Нет, правда, чего это он?

Я протянула руки к кошельку и столкнулась с жадным взглядом огромного косматого типа, который тут же заметно поскучнел и отвернулся.

Да что происходит?

Забрав деньги, я следом за Перри покинула «Летучую шлюпку» — маленькую забегаловку в Доках.

Ночь встретила меня непогодой — дул холодный ветер, раскидывая прошлогодние, пожухлые листья по мокрому тротуару. Вдалеке кто-то невнятно ругался, и я прислушалась, но понять, стражник это или простой горожанин, было невозможно.

Я поплотнее закуталась в плащ и свернула с узенького переулка на главную дорогу: при такой видимости на меня все равно никто не обратил бы внимания.

И нос к носу с кем-то столкнулась…

— А я надеялся тебя застать в «Шлюпке», душа моя. — Уже по одному обращению можно было легко узнать Гаррета.

— Как ты узнал, что я там буду? — недовольно спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Тоже мне, великая тайна, Мафусаил рассказал. А что это с тобой?

— А что со мной?

Мы проскочили мимо замерзающего пьяного мужика, безуспешно пытающегося согреться возле факела.

— У тебя очень красивые желтые глаза, — ответил он, бесцеремонно хватая меня за локоть и увлекая к открытым воротам в Старый квартал. — Такие красивые, что дрожь берет.

Тут до меня дошло, почему от меня шарахнулся Перри.

Единственный стражник, которому не посчастливилось охранять проход именно в эту ночь, грузно осел от удара дубинки Гаррета. Я изумленно наблюдала, как он оттаскивает в тень оглушенное тело.

— За что ты его?

— Это сержант Родли, с ним лучше не связываться. Полежит пару месяцев дома, и всем будет только спокойнее. Пошли скорей, я хочу тебе кое-что показать…

* * *

Кое-чем оказался старинный, явно видавший лучшие времена особняк. Возможно, когда-то он смотрелся красиво, но сейчас стены были обшарпаны, кое-где в крыше виднелись дыры, а два окна зияли провалами разбитых стекол.

— Как тебе мой новый дом?

— Гаррет, тебе не хватает денег на аренду? — осторожно спросила я, обдумав его вопрос.

— Когда это мне не хватало денег на жилье? — фыркнул он. — Пошли внутрь...

Дверь была заперта, что ни на секунду не смутило ни Гаррета, ни его отмычки. Несмазанные петли противно заскрипели в тишине, и на нас дохнуло затхлостью.

— Это очень оригинально — воровать дома, — признала я, осторожно заглядывая внутрь. — Но если заявится хозяин? Замуруешь его в стену?

— Ты становишься предсказуемой, душа моя. Этот дом — плата за одно небольшое поручение.

Мы осторожно зашли внутрь. Слабенький шар света взметнулся под потолок, освещая узкую, запыленную прихожую.

Глава 2

«Пациент No. 3: С. Изен

История болезни

Выписка 1: Доставлен Городской Стражей по подозрению в убийстве. Пациент предположительно болен нарколепсией. Во время приступов болезни персонал неизбежно задерживал его в Морге. Нуждается в дополнительном обследовании и лечении. Доктор Петтихью».

Кружка с кофе опасно наклонилась, грозя упасть на пол, но в последний момент была остановлена пухлой женской рукой.

— Энн, ну разве так можно?

Я, не поднимая взгляд, отобрала свой кофе и сделала большой глоток, стараясь запить глухое раздражение.

— Ты же со вчерашнего дня ничего не ела.

«Выписка 2: Охлаждающее обёртывание возымело действие. Имитация сырой погоды благотворно действует на него, однако пациент стал симулировать...»

— Клиент Эдварда и так не самый смелый человек. А как увидел тебя, сразу убежал.

«...невменяемость, чтобы избежать дальнейших процедур. Пациенту разрешили носить с собой свечку. Доктор П.».

— Ты распугаешь всех наших гостей.

— Донна, я занята.

— Да, я вижу! Уткнулась в свои бумажки, будто это любовный роман!

Донна — пожилая, веселая вдова, появившаяся у нас недавно и при загадочных обстоятельствах, понравилась мне сразу. За два месяца она умудрилась запомнить всех членов общины, приласкать, утешить и накормить. Последнее было ее пунктиком, и это было единственное, что меня раздражало. Особенно сейчас.

Какая нарколепсия? Какие охлаждающие обертывания? Врачи клали беднягу Изена в ванну со льдом или поливали ледяным душем?

Бумаги, что оставил мне Гаррет, повествовали совершенно не о том, что было нужно.

Единственный на данный момент источник достоверной информации — Мафусаил — где-то пропадал. Зато, придя домой, я нарвалась на удушающую опеку Донны. Это страшно отвлекало.

«Выписка 3: Во время очередного приступа нарколепсии персонал задержал больного в Морге. Если у больного и дальше будет развиваться подобное влечение, то при наказании ему следует запретить посещение Морга. Доктор П.».

Что может понадобиться человеку в морге? Изен страдал манией сжигать трупы? Был там, кажется, пироман, но я не уверена, что это был именно Изен.

Какой-то бред…

— Энни!

— Да что?

— Посмотри на меня!

Я посмотрела. Донна стояла напротив, у другого конца стола, уперев руки в бока. Короткие, мышиного цвета волосы смешно топорщились в разные стороны. Она была похожа на ежа — круглого, злого ежа.

— Ты должна поесть!

Я закатила глаза и снова уткнулась в историю болезни.

Но там больше ничего не было. Похоже, в Колыбели Шейлбридж либо было плохо с документами, либо Гаррет схватил черновик.

Вопросов возникло много. К докторам, к Гаррету, к самому Изену, но задавать их было некому — Гаррет покинул меня, стоило нам войти в черту города, а остальные были давным-давно мертвы.

— Похлебку или омлет? — терпеливая Донна сменила тактику и тон.

— Курить хочу, — злорадно призналась я.

И тут же получила полотенцем по голове.

— Энни!

— Донна, отстань, — попросила я. — Мне сейчас не до еды.

— Но ты видела свои глаза?!

— Видела, ничего страшного. Лучше скажи, что такое нарколепсия.

— Вот поешь, тогда и скажу!

Да чтоб ее Малыш сожрал…

— Не хочу я есть! — зарычала я. — Или скажи что такое нарколепсия, или оставь меня в покое!

Она злобно фыркнула, развернулась и ушла, громко хлопнув дверью.

Я проводила ее ошеломленным взглядом.

Обиделась.

Интересно, кому из нас двоих двадцать шесть — мне или ей? Иногда казалось, что ей...

«Во время очередного приступа нарколепсии персонал задержал больного в Морге».

Название совершенно непонятное. И если предположить, что нарколепсия, вечная бессонница и — что? какой-нибудь лунатизм? — одна и та же болезнь, то больной, скорее всего, в какие-то моменты себя не контролирует и может быть опасен. В зависимости от личности. Но не контролирующий себя Хранитель — это страшно.

Скрипнула входная дверь, и на пороге показался усталый Мафусаил. Скинув с себя плащ, он укоризненно посмотрел на меня.

— Она ведь заботится о тебе. Неужели так сложно съесть жалкую тарелку супа?

Мне стало стыдно.

Глава 3

Артемус спал, обняв себя руками за плечи. Он засыпал так долго, что я устала ждать, но уходить, представляя, как он встает и снова принимается за книги, было страшно. Артемус, конечно, настаивал, но не слишком яро — то ли от усталости, то ли видя, что меня не переубедить. В конце концов он позволил мне остаться, но раздражение на лице скрыть не смог или не захотел. Но мне было наплевать.

Я долго сидела рядом, молча и стараясь занять себя посторонними мыслями, но всегда возвращалась к странному дому, не менее странной болезни и почему-то вдове Бетанкур — не иначе, Мафусаил меня все-таки напугал.

И когда наконец-то дыхание Артемуса выровнялось, я вздохнула чуть спокойнее, глупым жестом укрыла его одеялом и подкинула в камин дров. На пороге гостиной последний раз обернулась, посмотрела на седой затылок Артемуса и вышла, тихо прикрыв дверь.

Подтаявший снег отражал полуденное весеннее солнце, ослепляя привыкшие к полумраку глаза. Я зажмурилась и поскорее накинула на голову капюшон. Конечно, Артемус был прав, выпроваживая меня домой до того, как люди массово пойдут на рынки и в торговые лавки. Но мыслей и страхов сейчас было так много, что места для еще одного не хватало.

Улица Чеканщиков, не слишком людная, увела меня на площадь в Старом квартале, откуда доносился шум. Ведомая слабым любопытством, я пробралась мимо компании веселых девушек и прислонилась к углу какого-то дома. Камни неприятно холодили кожу сквозь одежду.

Похоже, в Город первый раз за два года приехал цирк, а значит, снег наконец-то уступил весне и дороги стали проходимы.

Большую крытую повозку с облупившейся надписью облепили соскучившиеся по зрелищам дети и взрослые. Их можно было понять — последние годы выдались не самые легкие.

Я отвернулась.

В толпах всегда много карманников, а стало быть, и стражи. Вот она, кстати… Я обвела взглядом площадь и насчитала пятнадцать стражников. Один из них мазнул взглядом меня в ответ, но не узнал.

Пришлось встряхнуться — спать хотелось страшно. Я не спеша отошла от своего угла и ни на кого не глядя свернула в небольшой проулок, через который можно было попасть в Форт Айронвуд. А оттуда уже совсем недалеко до дома.

Я надеялась, что Мафусаил успел хоть что-то выяснить, у него было девять с копейками часов — вполне достаточно обстоятельно порасспрашивать, как минимум. Хотя это часто не помогало, но я была уверена, что адрес Дикки Изена уже ждет меня в комнате.

Задержавшись на миг у заснеженной могилы Люка, я мотнула головой и пошла дальше, чувствуя себя донельзя глупо.

Наконец показались ворота и небольшая, уже утоптанная дорожка из подтаявшего снега к нашему дому. Внутри был сам Мафусаил и поджавшая при виде меня губы Донна.

Ну да, я ведь обещала извиниться.

— Привет, — неестественно бодро поздоровалась я, мечтая, чтобы она ушла прямо сейчас.

Но Донна лишь спокойно кивнула, не двигаясь с места.

— Послушай… — начала я. — Извини, если я тебя обидела. Но я взрослый человек, и пихать в меня еду не надо, особенно когда я прошу оставить меня в покое. Ну… в общем, извини.

Я ждала ее вердикта, закусив губу. Наверное, со стороны это выглядело, будто я переживаю — по крайней мере, Мафусаил немного удивился, но мне просто не терпелось покончить с этим. Я по-прежнему считала, что обида Донны не стоила выеденного яйца.

— Ну хорошо, — поколебавшись заулыбалась она. — И ты меня, Энни, прости. Это все привычка, никак не могу с ней совладать…

Она смешно развела руками, и я не удержалась от ответной улыбки.

Мафусаил был доволен, а я вперила в него умоляющий взгляд.

— Донна кое-что знает о нарколепсии, — он прекрасно меня понял.

— Я ведь говорила.

— Думала, для красного словца, — призналась я. — Расскажи. Это очень важно.

Разумеется, сначала она разлила нам троим чай по кружкам. Чай я тотчас постаралась незаметно заменить на кофе. Потом Донна доставала из шкафа продукты, и я почувствовала, что терпение мое на исходе.

— Донна, — мягко позвала я ее. — Это правда очень важно и срочно. Ты не могла бы в процессе готовки э-э-э… что это? Неважно, не могла бы ты в процессе рассказывать?

— О, конечно! А что случилось-то?

— Донна, — предупреждающе произнес Мафусаил и встал у меня за спиной.

— Мне муж рассказывал, — она тут же забыла про свой вопрос, — ты что, кофе пьешь?

— До-о-онна!

— Прости! Так вот, муж рассказывал, что у его друга отец был болен нарколепсией. Он мог заснуть в любой момент, просто упасть и все. Это причиняло страшные неудобства, представляешь — идешь на рынок и неожиданно засыпаешь. Так и под повозку можно попасть.

Она развернулась и вручила мне огромный бутерброд.

Мафусаил, судя по звукам, подавился от смеха чаем.

Глава 4

— Как забавно, — несколько равнодушно отозвался Гаррет.

— Очень. У меня к тебе масса вопросов. Кто из них сказал тебе про бессонницу? — спросила я, бесцеремонно отодвигая его в сторону и проходя в квартиру — я сильно продрогла. — Вдова или Дикки?

— Оба, душа моя, — недовольно объяснил Гаррет. — Я же должен знать, чего искать.

Я прошла в комнату, снисходительно оглядевшись — здесь вообще никогда ничего не менялось — и нашла себе старое, пахнущее мышами кресло. Гаррету определенно стоило чаще бывать дома.

— А теперь скажи, — потребовала я, — когда они приходили. И сколько дней прошло между приходом вдовы и Дикки. А еще — Хранителей.

Гаррет задумался, опершись на косяк.

— Вдова пришла, как ни странно, поздно вечером. Сама знаешь, простые люди в это время сидят по домам.

Он замолчал, а я чуть не взвыла.

— Из тебя приходится каждое слово клещами тащить! Ты тогда обещал вдове подумать, — напомнила я.

— Угу, — буркнул Гаррет. — Не очень-то мне улыбалось снова тащиться в это проклятое место.

— А Дикки?

— Он… пришел где-то через пару дней.

Я сцепила руки в замок, бездумно оглядывая квартиру — всюду пыль, грязные окна, и лишь кусочек кухни, что мне был виден, сиял чистотой.

— И ему ты сразу дал согласие?

— Нет, — пожал он плечами. — Только после того, как с этой же просьбой заявились Хранители. Ну… тогда было уже глупо упускать такой шанс.

Это мне совсем ничего не объяснило. Ну, допустим, что Дикки имеет уши у вдовы…

Я зарылась руками в волосы, массируя виски.

Интересно, чьи именно. А вдова — у Хранителей? Это почти невозможно. Хотя кто-то из ее должников мог что-то случайно услышать, когда поставлял продукты в орден. Но скорее всего — не услышал, а увидел. И распознал? И вдове пересказал? Все Хранители носят богатую одежду, должник этот мог попытаться скосить свой долг информацией. Как-то слишком запутано, все должно быть куда проще, гораздо проще…

— Глупо, — согласилась я, отнимая руки от висков и поднимая на него взгляд. — Правильно я понимаю, что отдать бумаги ты собираешься Хранителям, а вдове и Дикки сунуть… ну… какие-то незначительные отписки?

Он отошел от двери, сел на пол напротив меня и широко улыбнулся, как нажравшийся сметаны кот.

— Ага. Только тс-с, я тебе этого не говорил.

— И тебе все трое говорили о вечной бессоннице?

— Точно. Записи, те, которые я принес тебе, с нарколепсией, никому не интересны. Я уже сто раз себя спросил, зачем я их вообще оттуда вынес.

— А ты себе не задавал вопрос, откуда и Бетанкур, и Дикки, и Хранители прознали о странной болезни, которой, кажется, никто и не болел? Я поговорила с Донной — она новенькая у нас. Она мне сказала, что нарколепсией болел отец друга ее мужа.

Гаррет засмеялся и закатил глаза. Родственные связи всегда вызывали у него приступ смеха.

— Я даже заподозрила, что это Изен, — чуть повысила я голос, начиная на Гаррета злиться, — но Изен сгорел в пожаре в Колыбели, а того бедолагу укусила лиса.

Гаррет фыркнул.

— Не смешно, — отрезала я. — Скажи, а когда ты наводил справки о нашей вдовушке… Не она поставляет продукты в орден?

— Нет.

Черт.

— Но один из ее крупных должников. По какой-то там договоренности лавочник получает от Хранителей только себестоимость, а за наваром каждый месяц является лично наша сладкая дамочка.

Теплее. Значит, Бетанкур явилась к Хранителям за расчетами, увидела у кого-то симптомы… вот и покупатель на ее товар. Меня как холодной водой обдало: не Артемус ли вел с ней эти самые дела? Это было бы странно, ведь в ордене было полно умеющих считать послушников, но именно Артемус всегда любил общаться с обычными людьми.

Теперь еще один вопрос: как узнал обо всем Дикки Изен?

Я поднялась с кресла и без разрешения прошла в кухню. Сияющее чистотой и каким-то даже подобием уюта помещение приятно радовало глаз. На небольшом очаге висел старый закопченный чайник. С сожалением я обнаружила там чай, хоть и вкусный, но это однозначно было не то, что мне сейчас требовалось.

— А старик Рольф и вдова как-то связаны? Гаррет, у тебя есть кофе?

— Вряд ли, — усомнился проследовавший за мной Гаррет. — Она дает заказы Громиле, ну и Косому Джону. Рольф — не ее поля ягода. Извини, все выпил несчастный послушник, явившийся за мной от Хранителей.

Я недоверчиво посмотрела на него, открыла шкаф и увидела банку кофе. Гаррет тихо хмыкнул у меня за спиной.