Хроническая болезнь

Вадим Кузнецов

ХРОНИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ

Даже абсолютно здорового человека

можно залечить до смерти.

(врачебный юмор)

1

Бормашина гудела назойливо и подвывая. Пытка продолжалась. Владимир Ковров тяжело вздохнул и страдальчески прикрыл глаза.

Стоматолог любил во время работы разглагольствовать на разные отвлеченные темы, пользуясь тем, что беззащитный пациент не может ответить. Не обошлось без монолога и сегодня.

–– Вот вы, милый, думаете, что доктора вас специально обманывают, лечат как можно дольше, дабы вытянуть побольше денег у малосведущих людей? Так ведь? – спросил врач, осматривая рот Коврова. Тот лишь беспомощно промычал в ответ.

–– Именно так думаете, голубчик, по глазам вижу! А то, что врачу, как и любому человеку, кушать каждый день хочется, вас и не волнует совсем? Чтобы и хлебушек имелся, и маслице, да и рюмочка-другая по пятницам не помешает. Нет, дорогой мой, не крохоборы мы! Мы вас лечим! У медицины, воистину, благородные цели! Я считаю, что только врачи могут привести этот безумный мир к здоровью, богатству и процветанию. Настанет время, и медицина победит все болезни, подарит человеку бессмертие и вечную молодость. Не будет ни боли, ни страданий, все люди станут жить долго и счастливо. Ведь, именно к такому будущему стремится все просвещенное человечество? Так и кто, кроме врачей, в этом поможет? Бизнесмены? Нет, они думают лишь о сиюминутной прибыли! Политики? Нет, они продажны и не смотрят в будущее. Лишь мы, врачи, с каждым запломбированным зубом приближаем людей к всеобщему счастью и гармонии.

Ковров посмотрел на стоматолога такими удивленными глазами, что тот моментально спустился на грешную землю.

– Голубчик! Эк вы себя запустили! – констатировал пожилой зубной врач. Он добродушно усмехнулся в пышные усы и продолжил говорить уже не о глобальных проблемах, а о вреде сладостей, орехов и других продуктов, разрушающих зубы и десны. Параллельно с воспитательным разговором опытный врач, естественно, совершал неприятные манипуляции во рту пациента.

Владимир Ковров не то что ненавидел докторов, а просто не любил. Особенно, зубных. Имея неплохое, даже богатырское здоровье, Владимир исправно посещал только одних врачей – стоматологов. Но каждый такой поход напоминал встречу с безжалостным палачом, которому ты сам отдаешь деньги за свои мучения. Хотя, сейчас, с развитием местной анестезии, боль при сверлении зубов невелика, но процесс лечения все равно неприятен. Каждый раз ты становишься полностью беззащитным, не можешь и слова сказать в ответ на издевательства беспристрастного доктора. А ощущения? Ужас! Рот, полный слюны, запах жженой зубной крошки и нависающее лицо человека, закрытое непроницаемой маской!

Сверление зубов – невыносимая пытка, а удаление – еще хуже. Жесткие металлические клещи вытаскивают из тебя кусочек твоего тела, ничего не дав взамен. Жестоко и беспощадно! Владимир помнил из детства страшную плевательницу у зубоврачебного кресла, заполненную вырванными человеческими зубами. Белые окровавленные зубы с черными дырочками, раздробленные пломбы и металлические коронки… Сейчас в зубоврачебных кабинетах аккуратно очищают плевательницу перед следующим пациентом, а раньше не церемонились! А куда, интересно, используют удаленные зубы, оставалось главной загадкой. Это мучало и настораживало! Ни один из врачей не отдал Коврову вырванный зуб. Все норовили их куда-то заныкать! Что доктора делают с удаленными зубами? У них договор с мясокомбинатом, чтобы добавлять зубную крошку в колбасные изделия? Используют для изготовления бетона, как самый крепкий природный материал? На вопрос: «Почему вы не отдаете мне мой зуб, за удаление которого я заплатил?» – у каждого доктора находилась своя отговорка. «Нам по ним зарплату начисляют…», «Не положено», «А вам зачем?» Все эти ответы не внушали никакого доверия к медицине.

– Все! С этим зубом я закончил, —«палач» в белом халате улыбнулся и отвернулся к раковине. – Сплюньте все и попробуйте плотно сжать челюсти. Ничего не мешает? Ну, вот и чудненько! Так, с вас три тысячи рублей. А, вообще, стоит подумать о протезировании. Понимаю, голубчик, удовольствие недешевое, но два-три зуба пора убирать под коронки. Разваливаются. Теперь, голубчик, приходите ко мне в следующую среду. Сможете?

– В принципе, да. Раз начал заниматься зубами, нужно доделать до конца, – ответил Владимир, нехотя расплачиваясь за лечение.

– Вот и чудненько, я буду вас ждать в три часа дня. Удобно, голубчик? Ну и замечательно!

Эти приставучие слова: «чудненько» и «голубчик» вертелись в голове Владимира до самой рюмочной, куда зашел наш герой, чтобы как-то вознаградить себя за страдания и заодно прополоскать рот от неприятного стоматологического запаха. Как только он спустился в темный уютный подвальчик, где продавали спиртное вкупе с простецкой закуской, совсем другие ароматы соблазнительно защекотали в носу.

– Привет, Володька! Как жизнь? – спросил Михалыч, завсегдатай питейного заведения. Этот, крепко сбитый бородатый мужик, видимо, уже давно находился за столиком и жадно курил. Одет подобающе месту, просто, но стильно. Сергей Михалыч Ярославцев сидел в задрипаном сером пальтугане и шапочке-петушке. Для плохой погоды, как он любил приговаривать.

– Ходил к зубному. Часа два меня мучил, проклятый экзекутор! —саркастически усмехнулся Владимир.

–– Вот, не слушаешься меня. Сделал бы себе настой для полоскания. Водка, прополис и корень аиры. Если каждый день полоскать, то и болеть не будут.

–– Никак не соберусь.

– Ну, это ничего, тяпни соточку, полегчает, – посоветовал мужик, почесав редкую седую бородку.

– За этим и пришел, – хмыкнул Ковров, поднимая рюмку с коньяком. – Будь здоров, Михалыч.

– И тебе не болеть! – отозвался мужик, грустно поглаживая краешки своей пустой рюмки. – Ты, может, хм, купишь мне еще полтинничек. Я тебя с получки угощу, двадцать пятого.

Демонстративно пить дорогой коньяк, когда все вокруг хлещут самую дешевую водку, – верх неосмотрительности. Всегда найдется человек, который попросит угостить в долг. А Михалыч вряд ли отдаст. Хотя, неплохой мужик, умный, как собеседник – очень интересный. Для него – не жалко. Сергей Михайлович неприхотлив, употреблял самое дешевое. Владимир, не имеющий проблем с финансами, всегда угощал этого милого человека, с которым приятно поговорить.

Михалыч – человек загадочный, видимо, бывший военный. Сейчас-же подрабатывал сторожем, но иногда заходил в рюмочную ради общения с людьми. И, всем он, ешкин кот, нравился. Постоянно собирал вокруг себя благодарных слушателей, увлекающихся удивительными историями.

–– Вовик! Я этим летом в деревне точно агрегат смастерю. Будет у меня настоящая самогонка! Натуральный продукт в отличие от этого пойла! Тебя первого угощу! – пообещал Михалыч. Уже года три, как он тешился этой идеей, но что-то мешало осуществить замысел.

– В мире то вон че делается… На Ближнем Востоке опять неспокойно… А сколько оружия на Земле накопилось! Не ровен час – выстрелит «ядерное ружьишко», висящее на мировой карте! – начал политинформацию Ярославцев, опрокидывая стопарик. Он всегда находился в курсе самых последних политических событий и даже делал серьезные аналитические выводы. Умный черт!

– Ну, как-нибудь обойдется. Мы же сократили свои арсеналы… вместе с Америкой. Все не так страшно… – постарался поддержать разговор Ковров, хотя лучше Михалыча в хитросплетениях мировой политики не разбирался никто, кроме самого Сергея Михалыча.

– Ага, сократили. Хоть, знаешь, парень, что сократили-то? Межконтинентальные ракеты и ракеты средней дальности, – констатировал подкованный седовласый политикан. – А тактическое оружие осталось в огромном количестве! Никто даже не знает, сколько таких небольших зарядов находится на вооружении. Неучтенка!

–– А для чего нужны такие ядерные заряды?

–– Ну, это совсем просто! Например, засекла фронтовая разведка танковый корпус или морскую эскадру, желательно, не на боевом дежурстве, хотя и на марше тоже реально. Главное – чтобы скученно вороги находились. И вот – выступает один танк, выстрелил снарядом с ядерной боеголовкой и «амба»! В радиусе километра все люди мертвы, техника уничтожена, территория выжжена дотла, а чуть дальше от эпицентра – смертельная проникающая радиация. Небольшая зона поражения, километров пять. Это немного, особенно для такой огромной страны, как наша. Земли у нас предостаточно! А дальше пяти километров заражение не пойдет! Понял? И победитель занимает все прилежащие районы, оставив в тылу лишь небольшие очаги радиоактивной грязюки. Чисто и гуманно, без потерь среди мирного населения. Такими точечными ударами можно потихоньку уничтожить и армию, и флот, авиацию на аэродромах, выжечь штабы, пусковые установки ракет. Хотя, для подземных шахт, все-таки, помощнее заряды требуются!

– Ладно, Сергей Михалыч! Живы будем, – не помрем! Пойду я… – не выдержал военной терминологии Владимир, хлопнул еще коньяку и потушил тлеющую сигарету в фарфоровое блюдечко.

–– Погодь, парень, вот тебе мои огурчики, с личного огорода, – Михалыч достал небольшую банку соленых огурцов и всучил Коврову. – Я принес, думал, придут ребята знакомые. Основательно посидим, выпьем и поболтаем. А никого, кроме тебя и нет. Ты коньяк сегодня употребляешь, а это самое последнее дело: коньяк огурцами закусывать! Потому и не предложил сразу. Мне одному всю банку не съесть, дома у меня запас на цельную зиму, так что бери, дома спользуешь!

Ковров усмехнулся, пожал плечами, забрал предложенный подарок и вышел на улицу.

Зима окрасила северный город белыми волшебными красками. Декабрьский снег лежал повсюду – на тротуарах, дорогах, площадях и, конечно же, на газонах его навалило больше всего. В этом году зима в Питере выдалась такой снежной, что дворники не успевали убираться, как к вечеру дорожки вновь основательно заметало. По краям пешеходных тропинок высились огромные, даже не сугробы, а настоящие снежные горы, заботливо насыпанные молодыми таджикскими тружениками. Именно по такой дорожке, больше напоминающей выдолбленную в альпийских горах тропу, и шел наш герой.

К вечеру настроение Коврова заметно поднялось. После посещения рюмочной захотелось продолжить употребление спиртных напитков в приятной домашней обстановке и под хорошую закуску. Поэтому Владимир зашел в продовольственный, где и основательно отоварился. Теперь в старой рабочей сумке лежали: сырокопченая колбаска, рижские шпроты; кроме этого побрякивали, ударяясь друг о друга и ублажая слух, пол-литра водки и баночка соленых огурчиков, – подарок Михалыча. Владимир достал сигарету и закурил. Триста, двести, сто метров отделяли от знакомой парадной…

Очередной уверенный шаг, и вдруг небо озарилось яркой ослепляющей вспышкой. Владимир сразу вспомнил разговоры о ядерной войне, инстинктивно отвернулся от огромного «второго солнца», которое стремительно разгоралось на ночном беззвездном небе. Зимний пейзаж из белого превратился в желто-лиловый. Черное холодное небо словно расступилось, и на сжавшегося от страха Коврова опустился светлый радужный луч. Разноцветное небесное коромысло раскинулось в вышине, одним концом оно уходило ввысь, а другим радужным языком жадно лизало лицо и руки. В глазах заиграли солнечные бесконечные зайчики. Стало неестественно жарко, не по-зимнему. Огромная радуга как будто взяла Владимира в широкий рукав, стремительно плавя снег по окружности. Снег таял, обнажая черную землю и жухлую прошлогоднюю траву, но и она быстро побежала из-под ног, словно эскалатор в метро. В лицо ударил сноп ослепляющего света, и сознание выключилось.

Ковров открыл глаза и увидел вместо знакомых с детства «хрущовок» мрачные однотонные стены. Со всех сторон. Ни одной двери, ни одного окна, лишь гладкая поверхность безжалостного стального цвета. Владимир сразу заметил, что находится в закрытом помещении, а точнее, – в длинном, но широком коридоре.

Тепло, можно снять перчатки. Очень тихо, даже непривычно. Тишину нарушал лишь отдаленный гул, похожий на звук вращения вентилятора.

Владимир медленно подошел к серой поверхности и слегка постучал по ней кулаком. Гулкий звук от удара выявил, что стена – металлическая. Странно, очень странно, как же он здесь очутился?

Стальная стена неожиданно раскрылась, словно диафрагма у фотоаппарата, и оттуда вышел маленький человек в очках и белом халате. Врач, наверное. Наркологическая больница?!

2

Сложнейшие компьютерные системы функционировали в штатном режиме. На экранах дисплеев не отображалось ничего экстраординарного, показатели радиации и температуры за Периметром соответствовали норме.

Станция № 57 еще не модернизирована полностью, приходилось довольствоваться допотопным оборудованием – компьютерами с клавиатурным вводом и манипуляторами типа «мышь». Менее двадцати лет назад техники провели на этой Станции оптоволокно, но и подобные технологии уже устаревали. Нейроинтерфейс – последнее изобретение врачей быстро и настойчиво завоевывал все сферы человеческой деятельности.

Стив Хаген занимал скромную должность лаборанта второго уровня. Его дежурство подходило к завершению, и на сердце вновь накатывалась грусть. Кредитов вечно не хватало, немногочисленные выходные дни проходили скучно и однообразно. Да и рабочие будни не отличались яркими запоминающимися событиями. Стив по своей природе биолог-экспериментатор, пытливый исследователь. В двадцатом веке его называли бы «ботаном», но Хагена интересовала биологическая наука в прикладном виде, а не скучная возня с документами. А что может быть хуже работы на устаревшем оборудовании и наблюдении за погодой? Пустыня Каракум мало изменилась за последние двести лет, с момента начала наблюдений. Ничего удивительного не происходило, лишь очаги радиации перемещались с места на место, да обычный дождь сменялся кислотным. Ни одного нового вида животных, насекомых или птиц давно уже не фиксировалось.

Детство лаборант помнил плохо. Хаген принадлежал к поколению тех детей, которые еще не выращивались в Инкубаторе, но воспитывались по новой правительственной программе – в Интернате. Такие дети жили отдельно от своих биологических родителей почти с самого рождения. Строгая политика по воспитанию здорового поколения диктовала жесткие условия. Дети росли оторванными от родителей, и многие из них даже ненавидели своих предков, так как номинальные «мамы и папы» фактически не заботились о собственных чадах, переложив эти функции на всемогущее государство врачей.

Редкий случай, но своего отца лаборант помнил и даже уважал. Стив родился с дефектом зрения, с близорукостью, поэтому его сразу зачислили в люди второго сорта. Родитель забрал сына из Интерната, и никто не возражал. Удивительно, что отец будущего медика, не задумываясь, отдал собственную почку, чтобы оплатить операцию по исправлению близорукости. А еще через год за старым инвалидом пришли санитары и отправили на Фабрику переработки…

Жертва оказалась напрасной. Через десять лет близорукость вернулась, поэтому Стив стал носить очки. Он считал, что этот старинный предмет добавляет солидности. Хотелось чем-то внешне отличаться от других, так как телосложение лаборанта отнюдь не «богатырское».

Неожиданно правая панель загорелась и отвратительно запищала. Приборы зафиксировали возмущение времени и пространства. Аномалия!

В последнее время увеличилось количество странных, трудно объяснимых физических явлений. В Сакс-Сити словно из ниоткуда появлялись люди, животные и даже фантастические существа. Как они проникали в наш мир – оставалось загадкой. Ходили слухи, что обнаружились пришельцы из разных временных эпох, параллельных миров, а также с иных, не всегда дружелюбных планет. Европейский консилиум целый год бился над этой проблемой, но ученые так и не поняли причин этих «перемещений». Были лишь разработаны инструкции по поведению лаборантов в подобных ситуациях, прописан подробный алгоритм встречи незваных гостей.

Стив быстро пробежал пальцами по сенсорной клавиатуре, и на дисплее высветилась следующая информация: «Количество объектов – один; тип объекта – человек; отправная точка – предположительно, Земля; время отправки – прошлое, до глобального потепления; уровень агрессии объекта – 2-3 по единой шкале. Для установления контакта рекомендуется поддержка в количестве двух санитаров».

Да, при возникновении нештатной ситуации лаборантам рекомендовалось вызвать санитаров и отправить объект в Карантинную камеру. Но, рекомендация – это рекомендация! Лаборант может взять ответственность на себя. Это же уникальное событие! Карантин немного подождет. Небольшое отклонение от правил позволит установить личный контакт, чего и хочет Стив. Не просто хочет, а жаждет! Почти сутки сидеть и снимать показатели с внешних датчиков усыпят кого угодно. А тут предоставляется шанс пообщаться с человеком из другого времени!

Вскоре на соседнем дисплее отобразилась картинка, и теперь можно подробнее разглядеть незваного гостя. Им оказался мужчина среднего возраста, достаточно крепкий и высокий, в отличие от современных людей. Средний рост сейчас составлял 160-170 сантиметров, вес тоже уменьшился, люди из-за изменения среды обитания рождались низкими и худыми. Поэтому новоприбывший казался высоким и широкоплечим богатырем, словно сошедшим со страниц детских сказок. Общее впечатление усиливала немыслимая, тяжелая одежда с натянутым на голову капюшоном, и еще через плечо незнакомца висела черная, несколько потрепанная сумка. Оружия не наблюдалось, как и признаков враждебности, наоборот, на лице человека сияла легкая, даже немного идиотская улыбка. Он явно заблудился во времени и пространстве. Это еще раз убедило, что санитаров вызывать преждевременно. Стив вышел из помещения Станции и смело направился к гостю.

– Добрый день! Меня зовут Стив Хаген! – представился лаборант.

– Здравствуйте, Володя… Владимир Ковров. Скажите, доктор, а меня скоро выпустят? – спросил пришелец. Странно. Язык напоминал русский, значит, установление контакта упрощалось. Русский язык являлся одним из государственных, и Хаген владел им с детства.

– Я – не доктор, я – простой лаборант… – начал Стив, монотонно растягивая слова. Лаборант старался говорить так, чтобы собеседник его правильно понял. Если гость из прошлого, то ему некоторые слова могут показаться чужими. Любой язык со временем претерпевает изменения. Интересно, из какой эпохи этот пришелец?

– А тут какая больница, для психов или для алкоголиков?

– Тут – не Больница, тут – Станция наблюдения.

– Чего наблюдаете-то?

– Чтобы вам было понятнее, – служба прогноза погоды. Иногда у нас появляются гости, вроде вас. Вам сильно повезло, что вы материализовались в технических отсеках Станции, а не за Периметром! Там трудно выжить! Пойдете со мной или предпочитаете и дальше созерцать голые стены? – спросил Стив и, видя, что Владимир согласен покинуть техническую зону, осторожно сопроводил его к своему посту. Пройдя метров пятьдесят по узкому коридору, Хаген нажал неприметную кнопку на металлической стене, и серая панель плавно раскрылась, обнажая командный пункт Станции.

Когда они оказались внутри, Стив посадил новоприбывшего в кресло, включил стереокамеры на запись и продолжил разговор. Лаборант практически не рисковал, пуская чужака в «святая святых» Станции, ведь в случае опасности сработает умная автоматика, и санитары быстро обезвредят нарушителя.

– Уважаемый соотечественник! Вы на Земле, Новая Европа, Сакс-Сити … – продолжил Хаген, стараясь употреблять старые русские слова, воздерживаясь от неологизмов.

– Ну, ничего себе! Что за Новая Европа? – в этот момент Владимир посмотрел на обзорный дисплей, показывающий песчаные барханы. – А как выглядит Старая? Я что, в будущем?

– Для нас это время – настоящее, а вы из прошлого. Скажу сразу, Земля сильно изменилась. Многое вам может не понравиться. Очень многое. Кстати, вернуться назад практически невозможно… – полностью раскрывая карты, ответил Стив.

–– Неужели города больше нет? Где Санкт-Петербург?

–– В пространстве вы тоже переместились. За окном – пустыня Каракумы.

– А как же я переместился? – удивленно спросил Владимир.

– Загадка природы. Пространственно-временная дыра, физический феномен. Ваше перемещение – неоспоримый факт, который пока никак не объясняется современной наукой, а она, уж, будьте уверены, более развита, чем в ваше время. Особенно медицина. А сейчас, дайте, пожалуйста, вашу сумку, – вежливо попросил Стив.

– Это еще зачем?

Судя по выражению лица, Владимир понял только последнюю фразу, пропустив мимо ушей научное обоснование феномена перемещения. Тяжелый случай.

– Надо исследовать и проверить на наличие вирусной инфекции, химикатов и… Ну, надо проверить, да.

– Слушай, чего исследовать, раз такое дело, давай, что ли выпьем с горя, да и за знакомство тоже, – вальяжно произнес Владимир и извлек на свет антикварную стеклянную бутылку с какой-то прозрачной жидкостью. Видно было, что он находился в состоянии эйфории или под воздействием наркотического препарата. Абсолютно не понимал, что происходит.

– Подождите, это надо обязательно проверить, – настоятельно попросил Хаген.

– Карантин что ли?

Стив не ответил, но решительно взял в руки предложенную бутылку и засунул в шкаф для идентификации предметов. Металлические дверцы захлопнулись, перекрывая доступ воздуха. Аппарат загудел и завибрировал. Все произошло настолько быстро, что Владимир не успел даже открыть рот.

– Подождите немного, сейчас посмотрим, что такое вы привезли, займет минут десять. И снимите свой комбинезон, не холодно. На территории Станции – +25 по Цельсию, а на улице еще теплее, – заботливо объяснил Стив.

Ковров с нескрываемым огорчением снял куртку, предварительно вытащив из кармана какую-то коробочку. Внутри нее оказались небольшие палочки. Пришелец ловко вытащил одну, вставил в рот, затем достал странный металлический предмет. Раздался щелчок, вспыхнуло пламя и, когда Ковров поднес пламя к палочке, та стала стремительно тлеть. Белый дым неприятного запаха поднялся в воздух. Пришелец улыбнулся, вытащил палочку изо рта, снова вставил, опять вынул, и теперь белесый дым заструился прямо из носа.

– Что вы делаете? – удивился Стив.

– Курю, неужели ты никогда сигарет не видел? А ты не куришь?

– Нет, никогда не пробовал, а зачем тебе это, – дополнительная энергия? – лаборант, подражая Владимиру, перешел на «ты».

Неожиданно загорелась левая приборная панель, пронзительно завыла сирена. Тревога второй степени!

– Быстро затуши! Это сигнал химической опасности!

– Но я лишь пару раз затянулся…

– Брось дымить, иначе сейчас санитары заявятся. Тогда вот и попадешь в настоящую Больницу!

Владимир с явным неудовольствием загасил сигарету о коробку и опасливо огляделся по сторонам.

Стены главного отсека Станции окрашены теми же серо-металлическими тонами, как и длинный технический коридор, где первоначально оказался Ковров. Тут находилось множество разнообразной аппаратуры, видимо, интересной для мало-мальски интеллектуального человека. На рабочем месте лаборанта выделялись четыре панели, предназначенные для разного рода наблюдений и экспериментов. На каждой панели – по жидкокристаллическому монитору. Они-то и привлекли внимание гостя.

– Компьютеры? А какая у вас операционная система? Игрушки какие-нибудь есть? – засыпал вопросами Владимир и, ненароком увидев клавишу «Game», нажал ее.

На экране засветилась единственная, разрешенная для лаборантов игра. «Шарики».

–– Ха, опять эта офисная игрушка? А что-то другое есть?

–– Нет, да и в это можно играть не более часа в день. Врачи запрещают…

А на рабочем дисплее уже появилась информация о дыме, попавшем в воздух: «Химический анализ. Состав газа – никотин, фенол, бензопирен… Источник (предположительно) – сигареты, сигары, папиросы. Исходное сырье – табак. Происхождение – Южная Америка. Ограничения для частных лиц. Запрещено Европейским консилиумом в 24 году М. Э. производство, хранение, распространение и использование. Нарушение преследуется согласно Законодательству, ст. 102».

Все надписи высвечивались на привычном русском языке, поэтому и Владимир без труда прочитал с экрана.

– Придется тебе, Володя, больше не курить! – констатировал Стив.

– Это с какого перепуга? – возразил пришелец.

– Любое нарушение Законодательства очень строго карается, – буркнул лаборант, стараясь, чтобы голос звучал жестко и убедительно. Владимир помрачнел и осунулся. Немного подумал и изрек:

–– А что такое М.Э.? У вас что, новое летоисчисление?

–– Да, Медицинская Эра! Сейчас идет 151 год! Отсчет ведется со дня рождения изобретателя нейроинтерфейса! Краткую историю планеты вы скоро узнаете… – пояснил Хаген.

Через несколько минут закончилось лабораторное исследование «Столичной водки», именно такие слова Стив прочитал на золотистой этикетке, наклеенной на стеклянную емкость.

Компьютер вынес очередной неутешительный вердикт: «Состав жидкости: 40% – С2Н5ОН (чистота 75 %); 56% – Н2О; 4% – посторонние примеси (хлор, сивушные масла, лимонная кислота, уксус и др.) Название жидкости (предположительно) – водка. Ограничения для частных лиц. Запрещено Европейским консилиумом в 24 году М. Э. производство, хранение, распространение и использование. Нарушение преследуется согласно Законодательству, ст. 102. Возраст жидкости – ориентировочно 550 лет. Для получения подробного анализа нажмите «Enter».

– Что, какой, к черту, хлор, это же хорошая водка! Слушай, парень, верни бутылку! Я по-хорошему прошу. Не хочешь – не пей! Но издеваться-то хватит! – грозно заявил Владимир и даже внушительно пристукнул кулаком по приборной панели.

Стив насторожился. Странный гость рассержен, подает признаки агрессии. Может, следует вызвать санитаров, пока не поздно? Хотя, они и так скоро активируются, инцидент с никотиновым дымом наверняка уже известен Главврачу. «Зря я не послушался рекомендации компьютера! Но, кто же знал, что Владимир с самого начала будет грубо нарушать Законодательство, хоть и по незнанию. Курит запрещенный табак, теперь вот бутылку свою требует. А в ней водка – запрещенный напиток!»

– Владимир, ты разве не понимаешь, что это – контрабанда! Нелегальный товар! Прежде чем что-то делать, сначала изучи Законодательство! И не размахивай руками! Комната под стереонаблюдением, информация пишется на головной компьютер Станции и сразу попадает к Главврачу! Одно агрессивное движение с твоей стороны, и сюда прибудет команда санитаров. Я не удивлюсь, если уже отдан приказ о немедленной их активации! Они могут появиться в любую минуту! А дальше – консилиум, после которого тебя отправят на гипнотранс.

– Хорошенькая перспектива – стать вашей подопытной мышкой! Санитары, психбольница, вновь власти используют «грязные методы», как при советском режиме! – начал возмущаться и тут же осекся Владимир. Видно было, что он позабыл об упомянутых «системах стереонаблюдения» и теперь понимает, что сболтнул лишнего.

– А что такое гипнотранс? – осторожно спросил пришелец чуть погодя.

– Исправление психики. Например, избавление от вредных привычек.

– А что может решить консилиум?

– Одно из двух, либо ты продолжаешь жить полноценной жизнью, либо отправляешься на Фабрику переработки, для использования твоих тканей в других, более нужных обществу организмах.

Стив заметил, что Владимир сильно изменился в лице, мелко затрясся и начал кричать, активно жестикулируя:

– На органы, значит! Ну и живодеры! Врачи-палачи! Жизнь человека для вас ничто! – пришелец нервно сжимал кулаки, – Что ты ждешь-то? «Enter»! Давай! Что? Да? Да! Ну, вот! Вернулась, родимая!

Ковров, не дождавшись активных действий от лаборанта, сам добрался до клавиатуры идентификационного шкафа, нажал на «Enter», потом на вопрос «очистить ли жидкость» ответил согласием, не задерживаясь на том, что увидел на экране монитора.

Шкаф моментально открылся, бутылка стояла, будто нетронутая. Владимир вытащил емкость, быстрым движением скрутил крышку и, не найдя под рукой посуды, начал пить из горлышка.

– Эй, да ты что сделал? – воскликнул пришелец и замахнулся недопитой бутылкой, то ли на дисплей компьютера, то ли на самого Стива. И в этот момент сработал сигнал «тревоги первой степени» – сирена заверещала еще пронзительнее, все панели компьютера осветились, а лампы на потолке замигали красным цветом. Двери помещения открылись, и вовнутрь вбежали коротышки в белых одеждах.

Команда санитаров прибыла вовремя, до начала агрессии. А вот Владимир не подчинился! Он легко оттолкнул от себя дюжего бородача, тот чуть не упал, еле удерживаясь на коротких ногах.

Второй санитар оказался куда проворнее, тихо подкрался сзади, выхватил шприц-пистолет и прямо через одежду вколол пришельцу снотворное. Владимир медленно осел на пол, а санитары быстро взяли его под локотки и деловито потащили в камеру Карантина.

Стив проводил санитаров укоризненным взглядом, вздохнул с облегчением и обернулся на монитор. На экране горела красная надпись: «Очистка произведена». Ну да, конечно! Владимир по незнанию включил очистку жидкости, вот ему и провели дистилляцию! До абсолютно нейтральной воды. Аппарат посчитал, что в бутылке – испорченная вода, так как ее в тестируемой жидкости содержалось больше всего. На мониторе, конечно, появлялись предупреждающие надписи, но нетерпеливый Ковров их, видимо, не читал, так как торопился.

3

Владимир открыл заспанные глаза. Белая чистая комната, а сам он, полностью обнаженный, – в странном продолговатом ящике. Суровое ложе, очень похожее на саркофаг, выстлано изнутри белым пластиком. Ни простыни, ни одеяла… Голова покоилась на некотором возвышении. Пластик в этом месте будто специально вздыбился и образовал пологий бугорок. Не мягкий, как подушка, а жесткий и холодный. Ковров поднял голову и огляделся. Чистые белые стены без окон, стерильные до безобразия.

Владимир попробовал пошевелиться, но понял, что его руки сложены по швам и также строго сведены ноги, словно у бравого солдатика в строю. Все конечности жестко зафиксированы пластиковыми ограничителями.

Вскоре ложе наклонилось под небольшим углом, и голова Владимира поднялась. Стеновая панель съехала в сторону, оттуда высунулась металлическая рука, напомнившая конечность робота из фантастических голливудских фильмов. Но вместо указательного пальца показался шприц, рука приблизилась и прицельно ужалила в шею. Реальность начала размываться, но сквозь сон Владимир заметил, что шприц убрался куда-то внутрь руки, а вместо него вылезло маленькое сверло. В этот момент из противоположной стены появилась вторая рука, медленно двинулась к лицу и так сильно сжала скулы, что Ковров непроизвольно открыл рот, а железная длань зафиксировала челюсти. Этим-то и воспользовалась первая рука-сверло, проникнув в рот, она стала настойчиво высверливать отверстие в больном коренном зубе.

«И здесь то же самое! Только палачи механические!»

Владимир очнулся. Голова слегка побаливала. Общий наркоз отходил долго, поэтому некоторое время Ковров забавлялся, рассматривая свои шесть пальцев на левой руке и три на правой… Так ему казалось. Пластиковые ограничители больше не сковывали движения, поэтому Ковров подносил к глазам то одну, то другую руку и смеялся. Но эйфорический смех быстро прошел, когда на левом запястье обнаружился инородный предмет. Тут в сознании всплыли недавние события. Станция наблюдения, лаборант в белой одежде, идентификационный шкаф, санитары, похожие на сказочных гномов… Будущее? Все это – не сон?

Ковров внимательно осмотрел странный предмет на запястье. Квадратная блестящая микросхема с многочисленными ножками, контакты уходили глубоко в плоть. Кажется, что он и родился с этой микросхемой, настолько органично маленькая электронная деталь вписывалась в живые ткани, почти не повредив кожу. Это настораживало, захотелось избавиться от чужеродного предмета.

Микросхема – небольшая, но когда Владимир попытался вытащить ее, то заметил, что и на подушечке указательного пальца правой руки имеется постороннее включение. Маленький металлический кругляш, размером чуть меньше конфетти, идеально отполированный.

Как только Ковров ненароком коснулся этой блесткой микросхемы на левой руке, глаза непроизвольно закрылись. В сознании опустился темный занавес, и перед сомкнутыми веками стали возникать зрительные образы. Это испугало, Владимир инстинктивно отдернул палец, и глаза опять распахнулись, возвращая в реальность.

Запретный плод сладок. Вскоре человеческое любопытство пересилило страх, и Ковров снова прикоснулся правым указательным пальцем микросхемы на левом запястье. Образы опять встали перед закрытыми глазами. Это напомнило компьютерную страничку из социальной сети. Вот проявился белый лист бумаги с небольшой фотокарточкой Владимира в левом верхнем углу, а остальное пространство занял мелкий текст. Его, правда, оказалось немного. Кроме имени содержались данные о месте и времени обнаружения человека, подробные антропологические характеристики, результаты медицинских анализов, что показалось совсем скучным и неинтересным. Владимир убрал палец, картинка моментально пропала…

Ковров поднялся и сел. Как только он это сделал, стены комнаты пришли в движение. Они начали медленно двигаться с двух сторон одновременно, явно намереваясь зажать в тиски. Это испугало, но, когда расстояние между стенами сократилось до двух-трех метров, они остановились. Теперь настал черед двух других стенок, они также приблизились и остановились, оставив человека в правильном геометрическом квадрате.

Владимир встал с ложа и сделал пару шагов, саркофаг сразу аккуратно сложился и провалился в люк. Теперь Ковров находился в абсолютно пустой квадратной комнате, без окон и дверей. Владимир не выдержал нервного напряжения и закричал, но его заглушила медленная классическая музыка.

А из стен начали выползать знакомые механические руки, на этот раз с приспособлениями для мытья. В одной руке появился душевой рожок с теплой водой, а вторая рука показала широкую щетку.

Вода немного успокоила. Стены опять удивили, в них открылись микроотверстия, оттуда выстрелили, словно из пулемета, струи белой пенящейся жидкости, напоминающей шампунь. Рука со щеткой нещадно растирала тело, а душ смывал грязь.

Владимир решил не сопротивляться, так как движения механических банщиков отличались аккуратностью и заботой. Он лишь поворачивался грудью или спиной, чтобы железные руки быстрее и лучше сделали свою работу. Примерно через полчаса они возвратились в стены, а вся комната наполнилась чистой теплой водой до уровня груди, что позволило даже немного поплавать и поплескаться.

Спустя несколько минут вода ушла, и вернулись «душ со щеткой», чтобы продолжить помывку. Подобный цикл из мытья и бассейна повторился три раза, после чего вместо одного душевого рожка появилось четыре, а щетка совсем не вылезла. Заключительным аккордом заревел вентилятор с теплым воздухом, этот импровизированный фен под аккомпанемент Баха обдул насухо человеческое тело.

После санитарной процедуры стены вновь раздвинулись, сигнализируя об окончании бани.

Вместо саркофага вернулась белоснежная, из такого же материала, кушетка, а панель в стене привычно отошла в сторону, показался поднос. На нем подрагивал пластиковый стаканчик с желтоватой жидкостью. Чай?

– Добро пожаловать в полис Сакс-Сити, уважаемый Владимир Ковров! – раздался голос откуда-то сверху комнаты, – Вы находитесь в камере Карантина Станции № 57. Это необходимая процедура для того, чтобы вы не занесли инфекцию в наше государство. Вам не следовало совершать противоправные действия, нарушающие Законодательство, вам не следовало вести себя агрессивно… Пришлось применить к вам физическое воздействие. Извините за причиненные неудобства…

– А как же…

– Не задавайте вопросов, молчите. Я не запрограммирован на ответы. Я не человек, а автоматический робот. Если будете перебивать, то не услышите важную информацию. Молчите и слушайте. В мои обязанности входит первичный осмотр, сдача жидкостей на анализ, минимальная врачебная помощь. Нам пришлось удалить у вас шесть зубов и заменить их имплантатами…

Владимир инстинктивно прощупал пальцами свой рот и убедился в этом.

–– …вылечить пять других, а также почистить печень от накопившихся токсинов. Кроме того, мы ввели вам универсальную вакцину от большинства известных инфекций. Могу сказать, что у вас хорошее здоровье. Я гарантирую вам прожить…

Тут Ковров тревожно замер.

–– …110 стандартных земных лет. Общий счет за медицинское обслуживание будет выставлен при выходе из Карантина. Вам вживлен Универсальный Идентификационный Чип, он заменяет удостоверение личности, медицинскую книжку, банковскую карту и выполняет некоторые другие функции. Не пытайтесь извлечь чип или повредить его. Чип сильно связан с вашей центральной нервной системой, и подобные действия могут вызвать повреждения головного мозга, вплоть до полного паралича. А сейчас я покажу обучающий стереофильм, специально подготовленный для людей из других временных эпох. Фильм расскажет об устройстве нашего мира, основных правилах и законах, а также совершит экскурсию в прошлое планеты, чтобы восполнить пробелы ваших знаний.

Когда робот замолчал, свет в комнате медленно потускнел, словно в кинотеатре перед началом сеанса. Посередине возникло трехмерное изображение Земли, она стала вращаться, увеличивая скорость с каждой секундой. Затем планета рассыпалась на множество мельчайших частиц.

Теперь в разных углах комнаты возникали люди, здания, автомобили и другие объекты. Стереоскопические картинки меняли друг друга и подробно комментировались электронным голосом робота.

История человечества – история войн. Научный прогресс всегда помогал людям убивать друг друга. Даже в конце атомного двадцатого века ученые продолжали изобретать новые орудия убийства. После исчезновения Владимира из старого мира прошло ни много, ни мало, – шестьсот лет. Четыреста из них изобиловали войнами. Безумные современники Коврова развязали третью мировую войну. К счастью, до начала мирового конфликта большую часть ракет дальнего и среднего действия сократили, и военные действия велись тактическими ядерными боеприпасами. Применение такого оружия хоть и изуродовало Землю, но давало шанс на последующее возрождение. Однако война не прошла даром. Более шести десятых населения Земли погибло. Многие животные вымерли или мутировали, растительный мир серьезно пострадал. Вся планета покрылась очагами радионуклидов и зонами химического заражения. Климат катастрофически изменился, города и страны, знакомые Владимиру с детства, навсегда исчезли с лица Земли. Люди теперь группировались в крупных полисах, которые одновременно являлись хорошо укрепленными убежищами. К 2400 году население планеты представляли разрозненные сообщества, общей численностью не более 500 миллионов человек. Мир устал от людей.

Несмотря на войны, в середине двадцать первого века начался невиданный расцвет медицины. В двадцать первом и последующих столетиях человечество победило такие болезни, как рак, СПИД, грипп. Наконец-то состоялось успешное клонирование человека, удачные опыты по пересадке внутренних органов, врачи победили врожденные заболевания, и, как следствие, средняя продолжительность жизни увеличилась до ста лет. К 2380 году по старому летоисчислению Европейская Медицинская Ассоциация проникла во властные структуры ведущих стран, активно влияя на ход мировой истории. Капитализм, как общество потребления, изжил себя. После войны потреблять становилось некому, да и нечего. Постепенно врачам удалось взять под контроль всю «просвещенную Европу» и территорию России до уральских хребтов. Южные границы государства, названного Новой Европой, проходили по Кавказским горам и пустыням Туркмении. В относительном мире и балансе прошло двести лет. Новой Европе удалось навязать свою политику остальным, менее сильным федерациям. Кроме Европы никто, из-за утраты технологий, не мог добывать и перерабатывать уран, поэтому ядерные войны стали историей. Враги боялись воевать с врачами, имеющими на вооружении кроме новейшей техники и технологии, армию «универсальных солдат», не знающих усталости.

Правителям Новой Европы удалось достаточно быстро накормить и, главное, – вылечить большую часть населения. Идеология здорового образа жизни, строгий контроль и безупречная карательная система обеспечили стабильность и, даже, – демографический прирост. Вся жизнь людей протекала под неусыпным присмотром докторов. Каждый гражданин Новой Европы теперь обязан периодически сдавать все свои биологические жидкости: кровь, мочу, желудочный сок и т. д. Всему находилось применение. Никакой белковый материал не должен пропадать даром! В Новой Европе даже не хоронили людей. Покойники и неизлечимо больные люди отправлялись на Фабрику переработки, чтобы и после смерти служить своей Родине.

Новая власть официально запретила никотин, наркотики, алкоголь и даже кофе. Полезным для здоровья признано лишь сухое вино, которое почти не производилось из-за малого количества виноградников. Правила и законы содержались в Законодательстве, которое заменило все кодексы, конституции и другие правовые нормы.

4

– Итак, Стив Хаген, вы игнорировали рекомендации компьютера и правила действий при чрезвычайных ситуациях! С самого начала контакта вы не вызвали санитаров и могли серьезно пострадать! Чем вы объясните свои легкомысленные действия? – грозно спросил Главврач. Его объемная голограмма находилась в метре от Стива, создавая полный эффект присутствия. Главврач намеренно использовал этот способ связи, чтобы усилить давление на нерадивого подчиненного.

Главврач Степан Тимофеевич Карачун отличался непонятной страстью к постоянным переодеваниям. Почти каждый день он облачался в новый, порою нелепый наряд. Вот и сейчас, прежде чем позвонить своему подчиненному, Степан Тимофеевич надел белый элегантный костюм с красным бантиком в виде креста. Этот кричащий бант заменял галстук и придавал всей одежде легкий оттенок клоунады. А на голове возвышался цилиндр фокусника, скрывающий седые волосы.

– Компьютер определил небольшой уровень агрессии… Я испугался, что появление искусственных существ отразится на психике древнего человека. Санитары, они ведь совсем другие, – ответил Стив пристыжено.

– Нелепые отговорки! Санитары очень похожи на обычных людей. Низкий рост и обязательная борода – так выглядит типичный санитар. Когда мы создавали этих существ, мы должны были их как-то выделить, чтобы отличать от людей. Что же может быть страшного в санитарах, покорных и заботливых исполнителях? Зачем вы пошли на риск? А если бы санитары активировались слишком поздно? Наивный мальчишка! Вы могли получить травмы, несовместимые с жизнью? Безумный пришелец успел даже замахнуться на вас, а еще грубо нарушил статью Законодательства! – Главврач гневался не на шутку. Теперь объемная голограмма размножилась, и уже четыре Степана Тимофеевича говорили слова по очереди со всех сторон, показывая разные угрожающие жесты.

– Нарушил по незнанию и сразу же бросил брусить… тьфу… курить? Да, прекратил курить. По моей просьбе.

– Это не освобождает от ответственности. И я, честно говоря, не думаю, что человек вас послушал. Скорее, – шок, психологическое воздействие… – ЗD-копии Главврача стали приближаться к бедному лаборанту, зыркая не моргающими глазами. Затем они удались метров на пять и стали ездить туда-сюда, словно мишени в стрелковом тире. При этом «главврачи» грозно топорщили усы, снимая и надевая шляпы.

– Да, но я предупредил человека об ответственности. Вероятно, некоторые слова, такие как «санитары», «психбольница», – вызывают у Владимира неприятные и даже тревожные ассоциации. Надо будет изучить подробнее… – жалобно проговорил Стив.

– Вот именно! Изучайте! Сейчас вы заступаете на внеочередное ночное дежурство! Это вам наказание за самодеятельность! Будете исследовать пришельца, меня интересуют все его анализы и тесты! Физические характеристики Коврова позволяют думать о дальнейшем его применении в качестве донора сперматозоидов. В Генетическом фонде! Меня поразили рост и телосложение пришельца. Но нам важно воспроизводить не только сильных, но и умных детей! Проведете психологические тесты. Особенно важен тест IQ, коэффициент интеллекта. Не выпускайте Владимира из Карантина до моего личного распоряжения. О результатах тестов доложите утром. Вы все поняли? – спросил Главврач, вновь собравшись в одну-единственную копию, нависая на потолке страшной полупрозрачной тенью с шевелящимися усами. Хагену показалось, что красный бантик-крест на шее Главврача сочится и истекает кровью.

– Да, конечно, – безропотно ответил лаборант.

– Кроме этого вы оштрафованы на сто кредитов?

– Но, как же я бу…

– Это не обсуждается! Мы не можем потакать вашему поведению и прощать нарушения правил! Вы еще даже не врач! Любой пришелец из прошлого, генетически чистый, неподверженный современным мутациям – бесценен! Надо сразу отправлять людей в Карантин, а не вести приватные беседы! Что? Вы хотели сказать, что не сможете воспользоваться служебным холодильником? Ничего страшного! Научно доказано, что человек способен спокойно прожить без пищи три-четыре недели. Голодание пойдет вам только на пользу! У вас здоровый молодой организм, и вторую смену вы точно выдержите! А в понедельник, – получка, размер которой и будет зависеть от вашего труда в ночь на субботу. Так что вполне доживете до понедельника! Есть еще вопросы?

– Нет.

– Будьте здоровы! – традиционно закончил разговор Главврач. На лице Степана Тимофеевича засияла улыбка, больше похожая на злорадную, нежели доброжелательную.

– И вам не болеть! – ответил Стив, после чего голограмма медленно растворилась в воздухе.

Лаборант сначала думал выпросить у начальства отгул или дополнительную оплату за внеурочное дежурство, но быстро отогнал эту крамольную мысль. Во-первых, эта рабочая смена в качестве взыскания, а с Главврачом лучше не спорить. Во-вторых, грядет не обычное, набившее оскомину наблюдение за атмосферными осадками и температурой в пустыне, а доскональное изучение живого человека. Хотя и придется сперва изучить жидкости, но зато потом Стива ждет увлекательная «прогулка» по чужой голове. Предстоит глубже изучить Владимира, узнать о его наклонностях, тайных страхах и самых сокровенных желаниях. Это – настоящая работа, увлекательный эксперимент! Для такого случая не жаль и потерянного времени.

Шел четвертый час дежурства, Стив уже изучил анализы Владимира, они оказались вполне удовлетворительными. Уровень радиации, близкий к нулю, хорошие показатели гемоглобина в крови, неплохая подвижность сперматозоидов, очень удивил повышенный метаболизм человека при употреблении искусственной пищи. Немного портили картинку повреждения внутренних органов, скорее всего, вызванные употреблением никотина и алкоголя. Но оставались еще психологические тесты. Это – главное.

С пришельцем уже разобрался Стоматолог, и теперь Владимир проходил помывку. После этой процедуры лаборант запрограммировал Карантин на показ демонстрационного фильма, стало быть, в работе наступала продолжительная пауза. Обычно, Стив в такие минуты пил чай с желатиновыми плитками.

«Ага, чай?! На что? Ведь Главврач снял с его счета сотню кредитов, и там остались сущие копейки!»

Стив подошел к холодильнику, приложил левое запястье к считывающему элементу и уныло посмотрел на дисплей. Сто пять кредитов. Цифры моргнули, и со счета списалась сотня. Это штраф. Осталась всего пятерка. Хватит лишь на питьевую воду, один кредит за двухсотграммовый стаканчик. Можно купить целых пять стаканов, достаточно, чтобы не умереть от жажды, но кушать тоже хочется! Цена остальных продуктов начиналась с десяти кредитов, и дешевле ничего нет.

Лаборант купил стакан воды и вернулся к рабочему столу. Чувство голода стало ощущаться сильнее, ведь последний раз он принимал пищу в два часа дня, а сейчас уже за полночь.

Стив немного отхлебнул из стакана, откинулся назад в кресле и лениво вытянул ноги. Неожиданно правый ботинок уперся в какой-то мягкий предмет. Что это? Лаборант заглянул под стол и увидел всеми забытую сумку Владимира.

Откуда она взялась? Санитары конфисковали лишь то, что пришелец держал в руках: курительные палочки и бутылку бывшей «водки», а про сумку забыли. Она спокойно лежала под столом и ждала своего часа.

Стив вытащил сумку и открыл, используя металлическую «молнию» на внешней стороне предмета. Внутри оказались какие-то продукты, источающие приятные запахи. Особенно вкусно пахла «колбаса», как написано на длинном темном предмете.

Превозмогая чувство голода, Стив осторожно поместил колбасу в шкаф для идентификации. Есть, конечно, хотелось, но любой незнакомый продукт надо обязательно проверить. Инструкции никто не отменял, а сегодня лаборант уже получил взыскание.

Прошло несколько минут, и электронный дегустатор заявил о большом количестве соли и посторонних примесей, но указал, что процентов на пятьдесят продукт состоит из «коровьего» и «свиного» мяса. Из настоящего мяса! Интересно, вкусно ли первобытное мясо?

Животные, кроме кроликов, в Оазисе не разводились. Вероятно, мясо из других зверей ничем не хуже! Мясо – очень калорийный и дорогой продукт. Бедный лаборант не мог себе позволить покупку мясного деликатеса! Ведь полкило натуральной кроличьей вырезки стоило двести кредитов, и это при средней зарплате в девятьсот. Покупать мясо – безумное расточительство! А ведь есть и другие статьи расходов, кроме пищи, – налоги за электричество и жилье, одежда и обязательное медицинское страхование.

Сегодня выпадал шанс отужинать по-королевски! Стив быстро пробежал глазами по остальным строчкам на мониторе, употреблять колбасу настоятельно не рекомендовалось, хотя и категорического запрета нет. Законодательство колбаса не нарушала. Так есть или не есть, вот в чем вопрос? Однозначно, стоит попробовать доисторическую колбасу! Не умирать же с голода!

Стив взял колбасу и вновь подошел к холодильнику. Надо отрезать кусочек и осторожно попробовать, а кредитов на личном счету мало. Современный холодильник исполнял роль не только морозильной камеры, внутри агрегата находились кухонные приборы: варочная поверхность, гриль, духовка… Имелись «под рукой» и самые простейшие режущие инструменты. Можно выбрать лежащий в холодильнике продукт и активировать «режим повара». Делать с продуктом все, что угодно. Порезать вдоль, поперек, измельчить на терке, обжарить, сварить…

Лаборант задумался. Любая операция из «режима повара» тоже стоила кредитов, даже простейшие действия с электронным ножом. Служебный холодильник устроен таким образом, что не только не порежет колбасу, но и обратно не отдаст, если случайно загрузить предмет в приемный лоток. Придется платить кредитами за возвращение своего продукта.

Таковы правила. Раз в неделю приходили санитары и загружали холодильник самой разнообразной пищей, она-то потом и продавалась лаборантам. В любом виде, сыром или приготовленном, в зависимости от вашей платежеспособности. А просто хранить «свои продукты» в общественном холодильнике невыгодно.

Стив еще раз оглядел колбасу и уныло отложил в сторону. Может, дождаться конца дежурства и взять этот необычный продукт домой. Там он сможет нашинковать колбасу. Но есть-то хочется прямо сейчас! Хаген чувствовал, как «под ложечкой» сосет все призывнее и настойчивей. Еще восемь часов без еды покажутся настоящей пыткой, тем более, когда съестное лежит прямо под носом и вкусно пахнет!

Есть идея! Где-то в рабочих шкафах должен быть набор самых простых инструментов для аварийного ремонта, на случай полного отключения электричества. Наверняка, там имеется какой-нибудь нож…

Ящик с инструментами нашелся, но ножа там не оказалось. Отвертка, кусачки, плоскогубцы, моток изоленты… Стив скептически осмотрел плоскогубцы, покрытые ржавчиной, и попробовал их раскрыть. Это удалось, но с большим трудом. Сразу понятно, что ими не пользовались лет пятьдесят, а то и дольше. Надо смазывать. Снова пошарив в ящике, лаборант обнаружил маленькую масленку, но масло в ней давно высохло.

Голод порою приводит к необычным идеям. Хаген подошел к холодильнику и заказал полстакана жидкого масла. Минус три кредита, но масло лучше, чем ничего! В крайнем случае, если план не сработает, можно и масла выпить, всяко калорийнее простой воды.

Получив свое масло, Стив смазал плоскогубцы, они сразу стали двигаться лучше. Затем лаборант попробовал оторвать небольшой кусочек от колбасы. Получалось с трудом, так как продукт оказался покрыт тонкой пленкой, защищавшей от болезнетворных микробов. Оторвав несколько неровных кусочков, Стив осторожно взял их в рот и прожевал. Сплюнул остатки пленки и стал ждать негативных последствий. На случай отравления у лаборанта всегда имелся под рукой раствор марганцовки, чтобы оперативно промыть желудок.

Прошло полчаса, признаков дискомфорта не наблюдалось, самочувствие даже улучшилось, но чувство голода не покидало. Лаборант повторил операцию с отщипыванием кусочков колбасы и случайно уцепился плоскогубцами за тонкий край защитной пленки. Хорошо, значит можно ее сорвать полностью, медленно разматывая. Стив освободил колбасу на пять сантиметров вдоль, но тут плоскогубцы сорвались и больно ударили по лбу, едва не разбив очки.

Хаген разозлился, бросил опасный инструмент на пол, схватил колбасу двумя руками и по-звериному вгрызся в очищенный конец. Он откусил солидный большой кусок и быстро прожевал, жадно утоляя голод. Второй кусок Стив жевал уже медленнее, запивая водой и растягивая удовольствие. Вот! Замечательный вкус! И зачем он так мучился, используя древний инструмент? Только зря на масло потратился!

Утолив голод, лаборант вернулся к работе. Надо проводить психологические тесты. Стив прекрасно понимал состояние человека, попавшего в новый, неизвестный для него мир. Старая, знакомая Коврову с детства Земля оказалась разрушена. Наверняка, Владимир видел подробные стереоскопические изображения. Разрушенные города, радиационные язвы, покрывающие планету. Сейчас Владимир испытывает настоящий стресс, как ему жить после этого и найти достойное место в новом мире? Именно поэтому Ковров не отвечал на вопросы, молчал, тупо уставившись в одну точку…

Надо обязательно помочь этому человеку. И еще нужно закончить обследование…

После получасового молчания Владимир все-таки согласился на психологическое тестирование. Важным фактором стало обещание освобождения из Карантина после всех процедур.

Странно, но психологические тесты не показали никаких отклонений от нормы, а тест IQ установил замечательный коэффициент – 150, уровень интеллекта, близкий к гениальности.

Владимир очень неохотно делился своими мыслями, чувствами и переживаниями. Вел себя замкнуто, как «испорченный тестируемый». Хаген не получил того удовольствия, что хотел, но вполне мог понять человека, который «вышел утром из комфортабельного дома, а вернулся на безобразные руины…»

Наутро выяснилось, что лаборант даже не обманул Коврова, пообещав полную свободу передвижений. Главврач, узнав о таких многообещающих результатах тестирования, неожиданно сменил гнев на милость и даже разрешил выпустить Владимира из Карантина, так как изолировать умного человека от общества не имело никакого смысла. Новой Европе оказался нужен Ковров как полноправный член общества. Консилиум по распределению на работу состоится на следующей неделе, а до этого момента именно Стиву поручалась забота о Владимире. Странно, что его не забрали сразу же в Генофонд, но Главврач иногда принимал странные решения.

5

– Извините за причиненные неудобства… – услышал Владимир, выходя из камеры Карантина. За время пребывания там он осунулся, похудел и погрустнел. Действительность оказалась страшнее самых ужасных снов и фантазий.

Теперь надо думать о том, как дальше жить в этом изменившемся мире. И для начала, – решить самые насущные проблемы.

–– Слушай, друг, газетки не найдется? – поинтересовался Ковров. В Карантине кормили отвратно, живот болел, сильно подташнивало.

–– Газетки? Сейчас, – засуетился Стив, подошел к какому-то устройству на стене, нажал кнопочку и из продольной щели аппарата вылез белоснежный лист, – Вот, пожалуйста, свежий номер!

Владимир взял в руки предложенную «газетку» и обалдел. Он держал не бумагу, а белую тонкую пленку! Сверху заголовок: «Медицинская правда» выпуск № 127.

–– Но это же не газета? То есть, не бумага! – возмутился Ковров.

–– Конечно! А для чего вам бумага?

–– Живот прихватило, вот для чего, – пояснил Владимир, и когда увидел недоумение в глазах лаборанта, добавил. – В туалет надо.

–– Хм, в санитарном блоке есть подробная инструкция по пользованию туалетными принадлежностями. А бумаги у нас нет. Мы же продвинутая цивилизация.

–– Ага, – ответил пришелец. – Я сейчас посмотрю, что вы вместо бумаги используете. Наверняка, какие-нибудь ракушки…¹

Ракушек в туалете не оказалось. «Продвинутая цивилизация» придумала для подобных целей мягкий поролон. С первого раза не очень-то и удобно, но что делать? Видать, этим «цивилизаторам» просто недоступны изделия из дерева. Ведь, кругом – голая пустыня.

–– Еще раз извините за неудобства, – повторил Хаген, когда Ковров вернулся в главный отсек Станции.

– Ничего страшного, я просто не ожидал, что у вас нет туалетной бумаги, хм… – ответил Владимир и улыбнулся. Стив казался ему добродушным и даже немного «затюканным» парнем. В этом новом мире обязательно нужно с кем-нибудь подружиться, и лаборант – неплохой кандидат на роль товарища. Стив напоминал студента Шурика из старых советских комедий. Да, – хлипкий «очкарик», убежденный трезвенник! Да, – немного занудный, но Хаген лучше, чем кто-либо другой. По крайней мере, примерно знаешь, что от него ожидать.

– Я бы, конечно, покурил… – продолжил Владимир. – Ну, ладно. Я давно хотел бросить. Кстати, а что это за гномики?

– Какие «гномики»?

– Те, что меня упекли в Карантин. Маленькие, крепко сбитые и с бородками. Натуральные гномы из «Властелина колец»!

– Это санитары! Подобные человеческие особи выращены искусственно и специально предназначены для работы санитарами. У них изначально слабый интеллект. Но коротышки очень способны к обучению и беспрекословно подчиняются врачам. Я не знаю, почему санитары так выглядят, наверно, заложено при селекции. И, кстати, они и рождаются с бородками, если можно назвать рождением их появление на свет, – объяснил Хаген.

– Н-да, уж… Покурить бы…

– Как спалось? – попробовал продолжить разговор Стив, пряча глаза. «Почему лаборант так нервничает? Что-то скрывает?»

– Замечательно! Вероятно, ваша медицинская кушетка учитывает все, даже малейшие неровности человеческого тела. Я лег и моментально уснул. Теперь я бодр и хочу есть, только нормальную пищу, а не диетическую. В вашем Карантине пичкают какой-то бурдой. Я после одного «деликатеса» только и делал, что пил. Чай и воду, жесткая вода, кстати. Сейчас бы водочки дерябнуть для профилактики… Да, я помню, счет за обслуживание… Пришлось расстаться с зимней курткой. Сейчас у меня осталось… – Владимир коснулся указательным пальцем чипа на левом запястье (он уже понемногу освоил нейроинтерфейс), – пятьдесят кредитов. Я могу на эти деньги позавтракать? Вообще, расскажите подробно о вашей системе ценностей. Почему за обычную зимнюю куртку мне вставляют дорогущие имплантаты?

– Ваша куртка изготовлена из уникальных тканей. Такие сейчас не производятся, – пояснил лаборант, поправляя очки на переносице. – У нас практически нет ни шелка, ни льна. Обратите внимание на мою рубашку, – стопроцентная синтетика. Поэтому ваш комбинезон стоит дорого, тем более, – воротник с натуральным мехом!

– Ладно, как я правильно понял, здесь температура редко опускается ниже +15, поэтому теплая одежда мне не пригодится. Эта легкая белая ветровка, которую мне выдали, сейчас актуальнее. Но зачем отбеливать красную рубашку и синие джинсы? Чем вам цвет одежды не угодил? – удивленно спросил Владимир.

– Отбеливание неизбежно при стерилизации одежды. Инфекция может забраться в волокна. И еще один нюанс. У нас не принято, чтобы обычные люди ходили в белом. Белый цвет – цвет врачей, но в медучреждениях всем следует носить только белую стерильную одежду. Даже больным из других социальных групп. А медицинские работники – всегда в белом, хотя имеют отличительные знаки, – лаборант показал на маленькие красные крестики, выдавленные на своей рубашке. – А по поводу зубов… Комплекс «Стоматолог» очень прост и стар, ему лет тридцать. Имплантаты – самые дешевые зубные протезы. Вам же не предложили вырастить новые коренные зубы, используя донорские стволовые клетки? Нет.

– Хорошо, я могу где-нибудь принять пищу? Очень кушать хочется, – уже нервно потребовал Владимир.

– Я тут, извините, немного попробовал вашу колбасу… – замявшись, ответил Стив, доставая из ящика стола оставшиеся пол палки. «Ах, вот почему парень смущается!»

– Ничего себе, «немного», больше половины сожрал! – Владимир грозно зыркнул на виноватого лаборанта, но быстро подобрел. – Э, парень… Да, я вижу, ты и сам голодный. Стал бы ты есть незнакомый продукт, не проверив через ваш чертов шкаф. Везде у вас санитары, лаборанты, врачи. Вместо мэра города – Главврач, даже в этом шкафу врач сидит, маленький такой, зловредный! Этот «Айболит» наверняка сказал, что в колбасе много соли, предлагал избавиться от примесей. Очистил? Теперь, наверняка, и есть невозможно. Кстати, мне очень непонятно, как взяли пробу из закрытой бутылки, а потом еще и от спирта очистили?

– Про спектральный анализ слышали?

–– Да прекрати уже «выкать»!

–– Ладно. Ты задаешь много вопросов, а я на самом деле не знаю метода очистки жидкостей. А в случае с колбасой, аппарат не предлагал очистку. Просто я… Хм, ну оштрафовали меня из-за твоего поведения. Последний кредит остался. До понедельника… – пролепетал зарумянившийся Хаген. И скорее всего, он не врал.

– Из-за меня оштрафовали? Понятно, не на что поесть. Ничего, сегодня я при деньгах, угощу. Но, «голую» колбасу мы есть не будем. Яйца у вас можно купить? – важно спросил Ковров.

Стив моментально воспрянул духом и показал Владимиру как пользоваться современным холодильником. Агрегат устроен очень просто, достаточно в определенных точках прижать левое запястье с чипом и правый указательный палец, как электронный прибор вступал во взаимодействие с нейроинтерфейсом, перед глазами появлялось подробное меню, похожее на вэб-страничку. Владимир бегло пробежал по списку, усмехнулся, потом положил колбасу в приемный отсек холодильника, заказал порезать, залить шестью яйцами и пожарить на медленном огне. Должна была получиться большая яичница с колбасой… Но через минуту холодильник загудел и выдал непонятную ошибку, категорически отказываясь готовить.

– В чем дело, Стив? Ты разбираешься в этих технических кодах? – удивленно спросил Владимир. – Что означает ошибка «F16»? Прям, как на офисной технике, вроде принтера… Ему не нравиться колбаса? Яйца закончились?

– Техника допотопная, со старыми кодами… Нет, дело не в наличии продуктов. Тут проявляется великая забота нашего правительства о здоровье нации. По наставлению врачей недельная норма потребления куриных яиц составляет три единицы. А вы сколько заказали?

– Шесть. Я же большую хочу яичницу, на двоих чтобы.

– Так не получится. Если хотите меня угостить, передайте мне немного кредитов. Я не ел яйца на этой неделе, поэтому холодильник разрешит сделать по одной «трехяйцовой» яичнице каждому из нас.

– А если я две подряд маленькие, по три яйца закажу, – не получится?

– Нет, умный аппарат запоминает, того, кто к нему подходил. У нас тут один холодильник, поэтому ничего не выйдет. Только, если вы поделитесь кредитами, иначе никак.

Владимир вернулся к агрегату, отделил половину колбасы и изменил количество яиц. Холодильник приветственно загудел, и процесс приготовления еды начался.

– Абсурд какой-то! Да, из трех яиц можно. Пока холодильник жарит, ха, смешно-то как, холодильник – жарит… Расскажи, где я могу обналичить свои кредиты и передать тебе. Где у вас банкомат?

–– Невозможно обналичить. Кредиты, государственная валюта, существуют только в виртуальном виде. Они начисляются на личный счет человека, в зависимости от выполненных им работ или услуг. Передача кредитов между людьми происходит через банк или при личном контакте. При личном контакте банковские проценты не снимаются. Я сейчас покажу.

Передавать кредиты оказалось просто. Нужно совместно прикоснуться считывателем не к своему чипу, а к микросхеме товарища. Тот должен повторить манипуляцию. Таким образом, два человеческих интерфейса соединялись в единое целое, и можно делиться не только кредитами, но и информацией, правда, передача данных происходила дольше, но этот способ существовал. Иногда, по словам Стива так поступали влюбленные, чтобы без слов делиться чувствами и эмоциями.

Через десять минут они наконец-то сели завтракать. Стив с большим аппетитом уминал яичницу, а Владимир ел буднично, попеременно морщась. Ему пришлось заказать вместо запрещенного кофе какой-то витаминный напиток, не очень приятный на вкус. Напиток отдаленно напоминал так называемые «энергетики», очень популярные в начале 21 века, а Ковров их недолюбливал, предпочитая натуральные продукты. Химия, она и в будущем, – химия! Еще ему не нравилась пластиковая посуда из холодильника, а другой там и не могло быть. Внутри умного агрегата находилась небольшая печка по выплавке столовых приборов из пластика, и помещать туда, к примеру, керамический заводик, слишком громоздко и трудоемко.

– Стало быть, необходимо решить вопрос с питанием? Так? – спросил Владимир.

– У меня дома оставались в холодильнике тараканы. Можно пожарить…

– Что? – Ковров чуть не подавился, услышав это. – Вы что, тараканов поедаете?

Лаборант оставался серьезен. Ни тени улыбки.

– Насекомые – очень калорийный продукт. Выращены на фермах Оазиса. Тараканы и кузнечики. Кузнечики стоят дороже, на мою зарплату не пошикуешь… – смущенно ответил Стив.

– А чем вы чаще всего питаетесь?

– В-основном, – гибридная пища, искусственно продуцированная.

– Несчастные дикари…

6

Через некоторое время Ковров и Хаген находились на смотровой площадке Станции № 57, самом высоком месте Сакс-Сити. Здесь стояла тренога с лазерным биноклем, и Стив любезно разрешил изучить окрестности. Жуткая картина предстала Коврову, когда он глянул через бинокль на ближайшие барханы. Одно дело смотреть, хоть и впечатляющие, но все-таки сгенерированные стереокартинки, и совсем другое – наяву увидеть разрушенную человеческую цивилизацию.

Большую часть видимого пространства занимала бесплодная сухая пустыня. На севере, километров за пятьдесят, топорщились черные высотки погибшего города. Пустые безжизненные провалы окон в домах; вывороченные железобетонные плиты с арматурой; автомобили, словно сплющенные спичечные коробки; покореженные столбы с болтающимися проводами, – так выглядел ранее цветущий и живой город.

Нет, совсем не таким представлял себе будущее Владимир. Почему никто не остановил безумие, никто не предотвратил разрушительную войну? Самое противное, что живущих сейчас людей в этом не упрекнешь, ведь прошли целые столетия. В ядерной катастрофе, по словам обучающего робота, виновато поколение Коврова.

Владимир осторожно водил бинокль по сторонам, иногда используя лазерный «зум». Изредка он видел зарождающиеся смерчи, местами – желто-красные пятна, кажущиеся неестественными и опасными.

–– Там… – Стив показал рукой, – …когда-то находились химические заводы по производству удобрений. В войну произошла утечка активных веществ. Большие участки поверхности до сих пор не очистились. Кислотные дожди – не редкость… – объяснил учтивый лаборант.

С запада, далеко за барханами, изредка поросшими жидкими саксаулами, виднелись заросли небольшого леса из самых настоящих кактусов, причем не только зеленых. Ковров усмотрел и красные, и фиолетовые колючки. Последствия радиации или кислотных дождей. Владимир вспомнил, как он, маленький, учась в школе, решил вывести плохую оценку в дневнике с помощью соляной кислоты. Не удалось. Все, написанное синими чернилами – позеленело, а вот жирная красная «двойка» так и осталась неизменной!

–– А как тут появились кактусы? Это ведь типичное растение для Южной Америки, – спросил Ковров.

–– Трудно сказать. Вероятно, связано с научной деятельностью бывших обитателей Бункера. Да, и климат изменился, стал более континентальным. Часто идут дожди, если бы не повышенная кислотность осадков, то от пустыни бы давно ничего не осталось. Гуляли бы сейчас по джунглям, слушая пение попугаев.

–– Радуги не хватает… – неожиданно философски произнес Владимир. Но вскоре вернулся в реальность. – И, вообще, все как-то уныло. Ни речки тебе, ни озера.

–– Небольшое озеро есть в Оазисе, но я там раза два всего был. Я не работаю на пищеблоке, а для остальных – вход за кредиты. Недешево.

–– Что за Оазис?

–– Посмотри вон туда! Видишь полусферу?

Владимир передвинул бинокль, внимательно слушая объяснения своего гида.

Купол Оазиса располагался на северо-западе, между кактусами и старым городом. В этом искусственном строении находилась вся пищевая промышленность города: животноводческий комплекс, фермы, грибницы, инкубаторы… Эта часть Сакс-Сити представляла собой настоящий природный оазис с озером и зеленым парком. Озеро питалось подземными ключами и содержало очень чистую воду. Много трудов затратили мудрые предки, чтобы отгородить этот участок земли от агрессивной внешней среды и накрыть его прозрачным куполом из стекла.

А внизу, прямо под смотровой площадкой, раскинулся Сакс-Сити, – новый город, вырытый среди песчаной пустыни. Сверху он напоминал огромный лабиринт с запутанной системой переулков и площадей. Улицы постоянно ныряли в тоннели, изредка выходя на поверхность. Создавалось впечатление, что при строительстве использовался громадный червяк, который ползал так, как ему вздумается. А строений в городе немного, большинство малой этажности, с минимальным количеством окон. Медицинские учреждения выделялись высотой, казались более крепкими на вид.

Пятьсот лет назад на месте нового города находился секретный правительственный Бункер, часть которого занимал научно-исследовательский институт. Небольшая горстка вышестоящих чиновников с семьями укрылась в этом Бункере, избежав третьей мировой войны. Ученым удалось организовать полностью замкнутый цикл очистки и регенерации воздуха. Через долгие сто лет, когда радиоактивность на ближайших территориях снизилась, люди отвоевали у природы новые пространства, так и построился Сакс-Сити.

Но, так как раньше часто шли «грязные» дожди, то будущий полис проектировался с максимальной защитой от этого природного бедствия. Именно из-за угрозы вредоносных осадков конструкция города сохранила такую странную планировку, напоминающую замысловатый лабиринт с множеством перекрытий над улицами. В таком городе люди быстрее могли укрыться от безжалостных кислотных капель.

Дороги, мощеные серым кирпичом, не знали ни автомобилей, ни другого колесного транспорта. Люди передвигались по городу пешком или подземной железной дорогой, и лишь самые обеспеченные граждане пользовались летательными аппаратами.

Узкие улицы, навесные мосты, сводчатые арки, одинаковые серые кварталы с редкими «дворами-колодцами», – таким предстал город Сакс-Сити Владимиру. Строгие серо-металлические конструкции жилых домов, блеклые магазины, торгующие самым необходимым. Здания, похожие друг на друга, различались лишь горящими неоновыми надписями: «магазин», «банк», «гостиница». Нет привычной световой рекламы, переливающейся всеми цветами радуги, богатого разнообразного дизайна и стиля. Неоновые надписи – только в одном определенном цвете, не до шика.

Владимир достал зажигалку «Zippo» и открыл ее. Пламя вспыхнуло и сразу погасло, когда Ковров захлопнул «огниво». Курить запрещено, сигареты не продаются, но это нехитрое действие немного успокаивало и походило на некий ритуал. До сих пор в голове не укладывалось, как люди смогли изуродовать прекрасную голубую планету. Сделать жизнь на Земле возможной только в анклавах, без солнца и зеленых деревьев. Чтобы влачить жалкое существование и питаться тараканами!

– Владимир! У меня появилась мысль! Тут недалеко живет старик-антиквар. Вероятно, он даст несколько кредитов за твою зажигалку. Может, у тебя есть еще какие-нибудь старинные вещи, с которыми не жаль расстаться. Тогда нам хватит на пропитание. А с понедельника я уже сам буду тебя кормить, – предложил Стив.

– Неплохая идея, – поддакнул Ковров, выходя из задумчивости. – Пойдем.

–– Только обязательно надень респиратор. Город – опасное место. Много несознательных людей, не соблюдающих гигиену; насекомые, змеи, другие переносчики инфекции. А еще северный ветер периодически приносит заразу. Надышаться пылью само по себе неприятно, а радиоактивной – еще хуже. Надежнее иметь гермошлем, закрывающий всю голову, но мне по статусу не положено. Считается, что я не должен часто гулять по городу: дом – работа, работа – дом…

–– А какая погода сегодня ожидается? – поинтересовался Ковров, боязливо натягивая капюшон.

–– Кто лучше меня знает об этом? – гордо ответил лаборант и подтянул лямку рюкзака, висящего за спиной. – Ведь я работаю на Станции наблюдения, я за этим лично слежу! Сегодня ветра почти нет, но во второй половине дня будет небольшой дождь. Слабокислотный. К этому времени надо оказаться дома. Поспешим!

Лаборант поправил респиратор, и смело, чуть-ли не вприпрыжку, сбежал по ступенькам вниз, к первой улице города. Ковров также надел традиционное средство защиты и пошел следом, стараясь не терять из виду лимонный рюкзак Стива с красным крестом.

Улицы в это прохладное утро оказались полны народу, хотя называть улицами тоннели и коридоры, шириной не более трех-четырех метров, – нелепо. Почти все жители Сакс-Сити носили строгую одежду из синтетики, отличающуюся между собой только цветами. Одежда каждого гражданина – одного определенного тона. Так можно узнать о принадлежности к той или иной профессии. Врачи и лаборанты – в белом, и на одежде обязательно красные кресты. Технические работники носят синие куртки и синие штаны, на нагрудных карманах – шестеренки. Гражданам редких профессий или неопределенного рода занятий полагался серый, «мышиный» цвет. Зеленый соответствовал работникам Оазиса, желтый – журналистам. Представители других профессий, или, как Владимир про себя отметил, «каст», встречались реже.

Многие люди использовали всевозможные средства индивидуальной защиты. Маски, противогазы, герметичные шлемы, полиэтиленовые плащи надежно защищали от агрессивной внешней среды. Чаще всего использовались респираторы, как дешевые и доступные. Граждане Сакс-Сити рефлекторно боялись кислотных дождей и песчаных бурь. Сильные ветра, ураганы и даже американские торнадо – здесь не редкость. Еще наземный город иногда засыпало песками, и все проектировалось с учетом этого. Жизненно-важные постройки имели большие козырьки на крышах и открытые широкие переулки по периметру. Только при такой планировке легко получить доступ к засыпанному стихией зданию… Наземный Сакс-Сити – неприветливое место, и если бы не Оазис, то люди бы никогда не поднимались на поверхность.

Еще Ковров отметил, что некоторые горожане носили весьма модные с виду тонированные очки. Эти персонажи шли, будто погруженные в себя, изредка касаясь пальцами оправы этих очков.

–– Стереоочки, – прокомментировал Стив. – С их помощью можно связаться с любым человеком мысленно и полноценно общаться.

–– Это вместо мобильников? – спросил Ковров.

–– Да, современный вид беспроводной связи. Основанный на нейроинтерфейсе. Ответ или вызов делается с помощью «считывателя», того самого, на указательном пальце. Весь разговор происходит мысленно. Хочешь позвонить? Нужно очистить голову от ненужных слов и образов, предельно сконцентрироваться. Затем мысленно назвать имя человека или вспомнить его лицо. Если у абонента тоже есть стереоочки – сеанс связи состоится.

–– Мобильная связь будущего… Значит, у вас есть спутники в космосе? – удивился Владимир.

–– Да, есть, глобальная сеть тоже… – поморщился Стив, – После войны МКС объявило себя отдельным государством. Это их спутники, и нам дорого обходится связь…

Ковров хотел услышать больше про космос и МКС, но Хаген почему-то умолк и погрустнел, а вскоре они уже подошли к своей цели. Серая невзрачная надпись «Антиквар» горела на торце здания. Чуть ниже – бегущая строка, шрифтом помельче: «Покупаем и продаем старые вещи».

Стив и Владимир, пройдя обязательную дезинфекцию одежды, попеременный обдув теплым и ледяным воздухом, вошли. Лавка старьевщика приятно поразила Коврова, казалось, что он попал в обратно, в счастливое прошлое. Стены в роскошных персидских коврах, венские стулья из натурального дерева, двустворчатые шкафы со стеклянными дверцами. На полках красовались точеные статуэтки, хрустальная посуда; золотые и серебряные столовые приборы.

На полу Владимир заметил одиноко притулившиеся к стене системные блоки персональных компьютеров. Здесь это – антиквариат. И сам Ковров почувствовал себя старым и ненужным. Он с тоской вспомнил свою бывшую профессию компьютерного мастера. Навряд ли в новом мире, когда в мозгу каждого человека встроен нейроинтерфейс, эта специальность востребована.

За настоящим дубовым столом сидел солидный пожилой мужчина с окладистой бородой. Читал газету. Настоящую бумажную газету «Московский комсомолец»! Из древесины! Вероятно, у этого старика есть и настоящая туалетная бумага! Интересно, сколько стоит антикварный рулончик? Ладно, не за этим пришли. Спустить все деньги в унитаз никогда не поздно.

Рядом, слева на столе, возвышался большой электронно-лучевой монитор и маленькое цифровое табло, похожее на то, что раньше устанавливались в супермаркетах…

В том, что у подобного собирателя старины найдется любая историческая ценность, можно не сомневаться. Вопрос в другом, – насколько дорого антиквар оценит то, что ему предложит Владимир.

–– Здравствуйте, Исаак Израилевич к вашим услугам – представился старик, отложив газету в сторону, – Вас, Стив Хаген, я знаю, а как зовут вашего приятеля?

–– Владимир Ковров, очень приятно.

–– Так-с, молодые люди, чем могу служить? – спросил антиквар, сняв очки и важно протерев стекла.

–– Я хотел бы продать несколько предметов, – ответил Владимир. Стив тем временем отошел от стола и решил пройтись по залу, рассматривая выставленные на обозрение диковинки. Видимо, ему тоже пришлось по вкусу изобилие красивых вещей.

–– Показывайте, Владимир. Меня интересует практически все, что старше пятидесяти лет. Надеюсь, вещи, что вы мне покажете, прошли тщательную дезинфекцию, не простую, как при входе ко мне, а тщательную… Ах, да, вы только что из Больницы, извините… – прокряхтел Исаак Израилевич.

Ковров хмыкнул и задумался. Из предметов «старины» у него мало чего оставалось: носовой платок, пластмассовая расческа (жаль, что не деревянная!), кожаный кошелек: в маленьком кармашке болталась железная мелочь, а в другом отделении – сто рублей и десятка баксов. Доллары Ковров держал в кошельке просто на удачу, а не для каких-либо сделок. Существовала такая традиция в России. А вот сейчас, конечно, можно и эти баксы предложить на обмен. Вспомнив про свою рабочую сумку, Владимир с трудом открыл заедающую молнию второго отделения. Смахивая слезу выложил на стол набор рабочих флэшек и внешний жесткий диск. Видимо, не пригодится. А Исаак Израилевич, увидев эти раритеты, не смог скрыть довольной улыбки.

Старик скупо оглядывал предметы через большую лупу и уверенно клацал по кнопкам клавиатуры, а на электронном табло, обращенном к клиенту, высвечивалась общая сумма сделки. Стоимость разных вещей показалась Коврову весьма странной. Какими критериями руководствовался старьевщик при оценке, непонятно, наверняка ему больше понравится плакат «Родина мать зовет!» чем полотна итальянских живописцев.

Наконец, дошла очередь и до денег. Всю мелочь Исаак Израилевич оценил в десять кредитов, а вот за сотню с изображением Москвы предложил аж пятьсот. Владимир слегка удивился, но с легкостью согласился на продажу всех старинных денежных знаков, кроме еще неоцененной американской десятки. «Наверняка, баксы стоят еще дороже», – подумал предусмотрительный Ковров, – «Пока сохраню, карман не тянет». Итак, после продажи всего ненужного у него на счету оказалось восемьсот четырнадцать кредитов, практически месячная зарплата лаборанта.

–– Заходите еще молодой человек, – сказал, видимо удовлетворенный своей работой Исаак Израилевич. – Кстати, за ваши великолепные штаны я бы дал еще сто пятьдесят кредитов, не хотите ли продать?

–– А в чем я буду ходить? В синтетике? Нет, большое спасибо! Ненавижу искусственные ткани! Тело от них так чешется, что на потолок лезешь!

–– Ну, передумаете – заходите. Будьте здоровы!

–– Спасибо, – проговорил Ковров, но антиквар брезгливо скривился после такого ответа. Ах, да, Владимир позабыл отзыв на традиционное приветствие…

–– И вам не болеть! – быстро встрял подошедший Стив, исправляя ситуацию. – Извините парня, неместный он…

7

–– Ты думаешь, она согласится? – спросил Стив.

–– Конечно, девушки любят оригинальное. А я сам по себе, как человек из прошлого, – очень необычен, тем более, еще не старый и привлекательный, – ответил, смеясь, Владимир.

Несколько минут назад лаборанту позвонила Джина, его подруга. Конечно, опять поругались, а ведь планировали провести выходные вместе. Отношения Стива с Джиной были натянутыми. Ему очень нравилась эта черноволосая девушка небольшого роста со смешными маленькими косичками. Джина не отказывалась от встреч с молодым лаборантом, но постоянно чем-то оставалась недовольна, устраивала истерики на ровном месте. Она не раз и не два заговаривала о совместном будущем. Точнее, о самой возможности этого будущего. Но Стив боялся. Никому неизвестно, что решит по поводу их пары консилиум, а его заседание – обязательное условие для продолжения и развития отношений. Что если их генетические карты не совпадут и от такой связи родятся неполноценные дети или, еще хуже, мутанты? Тогда Хаген навсегда потеряет Джину, свою любовь! Владимир же предлагал лаборанту немедленно помириться с ней и устроить для этого совместную вечеринку.

–– У меня, кроме тараканов, ничего нет… – начал нудную песенку Стив.

–– Да, успокойся, сам ты ешь своих тараканов! Они у тебя в голове еще не завелись? С тебя – хата, телки, а я – накрою поляну! Давай, пригласи Джину на бутылку чая! – вальяжно ответил Владимир.

–– Нет у меня никакой хаты, только стандартный номер в гостинице. Телки – это, если я не ошибаюсь, молодые коровки, зачем они нам? А где ты поляну накроешь? До ближайшего леса очень далеко… – констатировал Стив, изумленно наблюдая, как собеседник давится от смеха.

–– Не понимай буквально, присказка такая. Короче, с тебя – место встречи и девушки, с меня – выпивка и закуска. Да, и пусть Джина обязательно какую-нибудь симпатичную подружку с собой возьмет. Иначе я буду скучать. А когда я скучаю, то могу вести себя неадекватно и вновь нарушить ваши идиотские правила. Буду очень много пить и буянить! – рассмеялся Владимир.

–– Пить алкоголь? Опять? Ты без этого никак не можешь? – Стив продолжил зудеть. – Ты забыл, что употребление крепкого алкоголя грубо нарушает Законодательство. А то, что у нас разрешено и продается, не оказывает на человеческий мозг такого действия, которое ты ожидаешь. У нас можно купить лишь слабое сухое вино по правилу «трех единиц»! Одна бутылка в одни руки, один раз в неделю!

–– А мне положено? – осторожно спросил Ковров.

–– Наверно, раз тебе внедрили идентификационный чип. Хотя, у торгового автомата могут быть веские причины, чтобы отказать. Например, уровень содержания спирта в крови. Ты же пьяным к нам попал, разве нет? – съехидничал Хаген. Конечно, в Карантине организм Владимир полностью очистили, но лаборант сделал попытку удержать его от очередных нарушений Законодательства.

–– Хорошо, а ты брал вино на этой неделе?

–– Нет, кстати, – сто кредитов за бутылку. Я не каждую неделю беру!

–– Ну, значит, одна бутылка у нас уже есть. Что-нибудь придумаем, пойдем, показывай магазин. Кстати, ты мне еще пол-литра должен, – заявил наглый пришелец и пошел незнамо куда. Но Хаген вовремя показал правильную дорогу.

–– Сам виноват, зачем «очистку» включил? А я при всем желании не могу достать тебе запрещенный напиток, – развел руками Стив, засеменив мелкими шажками. Он никак не мог угнаться за своим высоким и широкоплечим приятелем.

Вскоре компаньоны пришли в современный продуктовый магазин. Ковров внимательно смотрел на все, для него новое и необычное, задавал много вопросов. Пришлось объяснить, что процедура дезинфекции обязательна в тех зданиях, где постоянно живут или работают люди. В торговых точках санитары проводят немного другую, общую процедуру очистки в ночное нерабочее время. А вместо живых продавцов в магазинах стоят общественные холодильники. Они с утра загружаются товарами и торгуют за кредиты. Люди могут купить, приготовить себе еду и покушать прямо в магазине. Такие магазины-кафе заботливо оборудованы алюминиевыми столиками и стульями. Вообще, этого металла в Сакс-Сити предостаточно. Легкий и недорогой, он использовался для изготовления любых предметов, где не требовалась большая прочность.

Для разнообразия заказали на обед пюре из картофеля. Этот овощ оказался устойчивым и неприхотливым к любым, самым жестким условиям, и сохранился в первозданном виде. Ковров привередничал, не желая покупать дешевые, но искусственно синтезированные помидоры и огурцы. Еще его чуть не вывела из себя обязательная покупка витаминного напитка. Никакой заказ не выдавался без приобретения витаминов, назначенных врачами для всего населения полиса.

–– Эй, парень! Уснул что ли? – Владимир потряс за плечо молодого мужчину, приютившегося в углу заведения. Этот тип в темных очках полусидел-полулежал, лениво вытянув ноги.

–– Подожди… – Стив осторожно приблизился и вошел в локальную сеть с притворно спящим. Вскоре он разомкнул контакты. – Все понятно…

–– Что?

–– Не обращай внимания. Это игрок, – ответил лаборант, смотря на привычную картину. – Погрузился в виртуальные стереоигры. Так увлекся, что полностью отключился от реальности.

–– А разве врачи разрешают играть в компьютерные игры. Мне кажется, парень уже часа три там находится…

Это подтверждало обилие пластиковой посуды на столе. Игрок даже не выбросил свои стаканчики в специальный контейнер.

–– Больше… Врачи разрешают играть через нейроинтерфейс, с временным лимитом, конечно. Но этому человеку – можно. Я посмотрел медкарту. Неизлечимый больной. Как только он проиграет все свои кредиты – его заберут санитары…

Получив пластиковую тарелку с пюре, Владимир открыл свою сумку и достал стеклянную банку, наполненную доисторическими огурцами. Это какие-то неправильные огурцы, слишком большие, наверняка, у них повышенный радиационный фон. Ковров ловко вскрыл банку, аппетитно причмокивая, вытащил пухлый огурец и предложил лаборанту. Нет, Стив никогда не будет употреблять подозрительный продукт! Обойдется простым картофелем.

Так как картошка вполне удовлетворила придирчивый вкус пришельца, то ее, в неприготовленном виде, Ковров и закупил для грядущего торжественного ужина. Остальные продукты он тоже выбирал крайне тщательно, подробно расспрашивая Стива об их составе и происхождении. Цена товара абсолютно не интересовала этого беззаботного кутилу и не являлась серьезным ограничением. Таким образом, триста кредитов быстро утекли в бездонный общественный холодильник.

Винный отдел местного «гастронома» не оставил равнодушным даже Владимира, начинающему привыкать к местным реалиям. В холодильниках алкоголь не продавался. Никогда. Здесь же возвышалась сплошная металлическая стена от пола до потолка, а не холодильник или знакомый Коврову прилавок. Причем, тут использовалась крепкая сталь, а не легкий алюминий.

В стене отдела рядом со считывающими элементами зияло два отверстия для передачи товара. Наверно, этот магазин построен задолго до появления нейроинтерфейса, поэтому вместе со старыми методами строгого соблюдения правила «одна бутылка в одни руки один раз в неделю», использовались и современные. Вино продавалось только в обмен на пустую тару, оставшуюся от выпитого неделю назад вина. Но только на одну бутылку. Накопление невозможно. Если, по каким-либо причинам индивидуум не взял в эту неделю спиртное, в следующую неделю нельзя купить в два раза больше. Соблюдение правила строго отслеживалось.

Стив засунул руки в отверстия. В левой – пустая стеклянная бутылка из-под вина (удивительно, но она обнаружилась в рабочем рюкзаке), правая расположена ладонью вниз, для сверки отпечатков пальцев. Это еще одна форма строгого контроля: лицам, которым по медицинским показаниям вообще запрещено спиртное, – ничего не продавалось.

После унизительной процедуры проверки прозвучал один единственный вопрос, заданный металлическим электронным голосом: «красное или белое». Кроме цвета напитка выбирать нечего. Владимир попросил взять белое, кстати, ему самому вино купить так и не удалось. У него же еще нет пустой бутылки на обмен, а получить ее вместе с полноценным гражданством можно лишь после консилиума. Хотя, если Владимир станет членом Генофонда, то под землей его ждут современные торговые автоматы и иная, богатая жизнь. Лучше, чем у бедного лаборанта.

Послышался звук механического конвейера, Стив развернул правую ладонь, и в руку плавно скользнула вожделенная емкость.

Когда они вышли из магазина, Ковров сразу выхватил бутылку из рук Хагена, молниеносно открыл ее и стал жадно пить.

– Что ты делаешь, неандерталец, нас же сейчас санитары заберут, – Стив опасливо заозирался по сторонам. Попасть в объективы стереокамер, которыми наверняка оборудован вход именно этого магазина, – плевое дело.

–– Мир просрали, дайте хоть выпить человеку, – агрессивно бросил Ковров. Стив даже не успел заметить, как тот изменился в своем поведении.

–– Немедленно прекрати! Хочешь неприятностей?

– А что?! Что я делаю неправильно, ведь вино официально разрешено!

– Нельзя рекламировать спиртные напитки! Тебя могут увидеть молодые, еще только начинающие жить, люди! Пить можно только дома, за обедом, и не больше стакана в день…

– Чихал я на все это! – злобно огрызнулся Ковров.

– Хочешь на гипнотранс попасть? Там тебе быстро мозги вправят! Немедленно закрой бутылку и убери!

– Ладно, кстати, – кислая гадость! Видимо, ваше вино, – «порошковое»², – неожиданно быстро согласился Ковров и действительно закрыл винную бутылку. И тут Стив краем глаза заметил вдали какого-то пожилого гражданина в нелепом головном уборе с широкими полями.

–– За нами следят!

–– Где? – спросил Владимир и осторожно посмотрел в ту сторону, откуда, по мнению Хагена исходила опасность. Но странный прохожий уже исчез, словно испарившись в пространстве.

В этот момент вновь пришел вызов от Джины. Стив коснулся пальцем стереоочков и углубился в разговор, полностью отключившись от внешнего мира. Ему даже удалось назначить свидание своей пассии, но появление «симпатичной подружки» оставалось под вопросом. Хотя, в целом, Владимир оказался прав, появление человека из прошлого сильно заинтересовало любопытную представительницу прекрасного пола.

Но пока Хаген занимался организацией субботнего вечера, сам Ковров куда-то пропал. Лаборант внимательно смотрел по сторонам, несколько раз обошел вокруг магазин, собирался уже звонить в поисковую службу, но Владимир вернулся. Так же неожиданно.

–– Стив, извини, что ушел, не предупредив тебя. Ты так увлекся разговором, ни на что не реагировал. Видимо, хорошенькая твоя Джина, да? – растянув улыбку до ушей съехидничал Ковров.

–– Где ты был? – грозно спросил лаборант, не обращая внимания на вопрос.

–– Я забыл тебе сказать… Мне в Карантине медицинский робот выписал лекарство, поэтому я ходил в аптеку. Там, за углом. Но, мне лекарство не продают, может, ты выкупишь? У меня без этого медицинского препарата могут начаться необратимые изменения в организме! Оно мне необходимо, как воздух! – скороговоркой выпалил Ковров.

–– Странно, если тебе выписали, то должны и продать. Может, ты что-то неправильно делаешь? Что за препарат? – тактично поинтересовался Хаген.

–– Я не помню название, но помню химическую формулу.

–– Ну, и…

–– C2H5OH, возьми пол-литра или литр, чтобы потом за лекарством не бегать. Ну, на сколько кредитов хватит.

–– Что-то знакомое… Ладно, поделись кредитами, пойду куплю, – пообещал Стив.

Войдя в аптеку, лаборант задумался. Он удивлялся манерам поведения странного гостя, а после некоторых первобытных выходок становилось страшно не только за Коврова, но и за свою дальнейшую судьбу. И, что это за лекарство такое, которое не продают обычному человеку. Владимир хитрил, эта формула казалась очень знакомой. Но никак не удавалось вспомнить название вещества, вот что значит отработать подряд две смены!

Когда лаборант ввел в торговый автомат формулу, на дисплее высветился следующий текст: «C2H5OH – этиловый спирт. Ограничения для частных лиц. Запрещено Европейским консилиумом в 110 году М. Э. производство, хранение, распространение и использование. Запрещен к продаже всем категориям частных лиц, рангом ниже врачей, а врачам – по особому распоряжению Главврача».

–– Ну и хитрец! – возмутился Стив, выходя из аптеки, – Думал обмануть меня, клянусь святым Менделеевым! «Лекарство?» Этиловый спирт – это твой чудодейственный эликсир? Когда ты оставишь свои попытки получить дурманящую жидкость? Разве ты не смотрел научно-популярные фильмы, там наглядно показано, в каких животных превращаются хронические алкоголики? А ты видел, какие у них рождаются уродливые дети?

–– Ты что не понимаешь? Стресс у меня… – жалобно проблеял Владимир.

– Слушай, ты зачем сюда переместился, чтобы пить спирт и нарушать установленные порядки? Твое здоровье принадлежит не только тебе, но и всему государству! – строго отчитал Хаген.

–– Ё-мое!

–– Ё – не твое, ё – государственное! Я требую соблюдать закон и порядок! – возмущенно выпалил Стив и пристально посмотрел на Коврова.

Тот притих, задумался ненадолго и продолжил оправдываться:

– Ах елки-палки! Я же не по своей воле вам на голову свалился! Шел себе с работы спокойно, бутылочку купил. Думал, приду домой, сяду, налью рюмочку, огурчиком закушу… Красота! И, вдруг, бац, на тебе! Мир – в руинах, у власти – врачи! Курить – нельзя, пить – нельзя, дышать – можно?

–– Можно… в респираторе.

Ковров покраснел и зыркнул на Хагена таким волчьим взглядом, что его взяла оторопь. Однако вскоре лаборант собрался с духом и попытался сказать что-то, как показалось, умное:

– Колесо мировой истории невозможно повернуть вспять. Мы стараемся делать все, чтобы улучшить жизнь людей. Владимир, тебе сильно повезло, что ты попал в цивилизованное медицинское общество, которое постоянно, каждую минуту, заботится о твоем здоровье. Например, теперь у тебя здоровые зубы…

– Да, хрен с ними, с зубами. Лучше лежать пьяным и беззубым на зеленой травке, чем трезвым сидеть в пустыне и жевать зубными протезами тараканов!

8

Спор молодых людей прервала сирена, включились мощные прожекторы, осветившие город.

–– Граждане Сакс-Сити! В городе начался слабокислотный дождь. Степень опасности – средняя. Всем рекомендуется покинуть наземные уровни и перейти в убежища. Используйте индивидуальные средства защиты! Наденьте стереоочки, чтобы быть на связи. Адреса функционирующих убежищ будут немедленно переданы по нейроинтерфейсу. Нахождение на поверхности без средств защиты опасно для здоровья. Всем медицинским работникам, включая лиц, находящихся в отпусках или на выходном дне, немедленно приступить к выполнению своих прямых обязанностей. Время прохождения кислотной тучи над городом ориентировочно тридцать-сорок минут. Будьте здоровы! – подобное обращение стало повторяться через равные промежутки времени из невидимых громкоговорителей.

Да, оповещение населения в городе поставлено хорошо. Незримые динамики надрывно предупреждали о ненастье, а световые лучи настойчиво шныряли по узким улицам.

Поднялся небольшой ветер, сверху упали первые дождевые капли. Владимир случайно поймал одну из них на незащищенное запястье и почувствовал боль. Ладонь обожгло, словно кипятком, и Ковров спрятал голые руки в карманы.

А предусмотрительный Стив натянул перчатки и показал рукой направо, зовя за собой. Теперь уже и Владимир увидел большой красный ромб на коньке небольшого домика. Когда они подошли ближе, то стало видно, что это не дом, а маленькая площадь, перекрытая сверху прочными металлоконструкциями. Сюда стекались три или четыре открытые улочки, и люди спешили спрятаться от губительного кислотного дождя.

Убежище построили с умом. Если смотреть на него сверху, то строение напоминало окружность с конической крышей в центре звезды со сходящимися концами улиц-линий. В случае сильной угрозы можно закрыть проходы к центру убежища герметичными щитами, а в углу находилась лестница на первый подземный уровень.

Кислотный дождь усиливался, и граждане переходили на бег. Некоторые спотыкались, падали, но вновь поднимались и шли, стараясь быстрее ступить под спасительный козырек.

Вскоре под крышей убежища собралось человек тридцать, и Стив, как единственный медик, открыл рюкзак и приступил к оказанию первой помощи. Владимир же не посчитал свой кислотный ожог серьезной травмой, поэтому скромно отошел к стене. Теперь он смог подробнее рассмотреть горожан. Многие были облачены в специальные защитные плащи, но хватало и тех, кого губительный дождь настиг в легкой летней одежде. Этнический состав разнился. Больше всего присутствовало «лиц южной национальности», что неудивительно, но виднелись и европейцы. На них была зеленая форма – рабочие пищеблока. Чуть правее – несколько темнокожих техников. Удивило, что практически нет стариков и детей. Кроме одного маленького негритенка, боязливо прячущегося за мамой. А в центре площади выделился длинноволосый тип в рваных лохмотьях с хриплым, но громким голосом.

–– Ждите, люди! Спаситель близко, мессия придет! Человек из иного времени, ведомый существом из другого мира придет и спасет вас, агнцы божьи! Молитесь и вступайте под кров церкви Второго пришествия, и да прибудет с вами терпение и святая вера! Молитесь, несчастные! Спаситель близко, мессия придет!..

Ковров усмехнулся, попятился и, обернувшись, столкнулся со сгорбившимся господином в длинном сером плаще и широкополой шляпе.

–– Молодой человек, я думаю, у меня есть то, что вам нужно, – раздался знакомый вкрадчивый голос, и шляпа медленно поднялась.

Ковров обомлел. Прямо перед ним стоял Сергей Михайлович Ярославцев собственной персоной! Откуда он взялся? Тоже переместился?

–– У нас мало времени! Не говори лишних слов! Быстро открой сумку! – заговорщически прошептал Ярославцев. Владимир подчинился, и туда скользнула литровая пластиковая бутылка с мутной жидкостью. – Теперь переведи мне кредитов, сколько не жалко!

Ковров, не задумываясь, кинул Михалычу сотню, и тот, буркнув: «Завтра в двенадцать утра, в Оазисе», моментально исчез в шумной людской толпе. Владимир долго искал старого приятеля глазами, но безуспешно и, лишь подойдя к краю площади, увидел быстро удаляющуюся фигуру в длинном сером плаще и широкополой шляпе. Ковров усмехнулся и понял, на кого смахивал в этом наряде Сергей Михайлович. «Тоже мне, Гэндальф Серый!»

–– Граждане Сакс-Сити, – неожиданно прозвучал властный голос. – Внимание!

Владимир обернулся, – с площади исчез проповедник Второго пришествия, а вместо него стоял долговязый врач, судя по знакам отличия. Большой красный крест на одежде, а в его правом верхнем углу – маленький. Крест в степени крест.

В правой руке врач держал сверкающий белизной шлем, прижимая его к груди, словно советский космонавт, совершивший посадку. Но доктор смотрел совсем не таким добрым взглядом, как улыбающийся Юрий Гагарин. Цепкие, стального цвета глаза, нос горбинкой, торчащие уши и бритая, отполированная до блеска, голова.

Доктора сопровождали два крепких санитара, они походили на сказочных гномов еще больше, чем те, что встречались ранее. Головы коренастых карликов покрывали белые каски с красными крестами, а бороды заплетены в косички.

–– Кто-нибудь видел этого человека? – строгий врач достал из кармана маленький предмет, уверенно нажал на него, и вверх, на высоту полуметра устремился синий луч. Луч преобразовался в трехмерный человеческий торс, который стал медленно вращаться вокруг своей оси.

–– Это опасный преступник, враг цивилизованного общества, – продолжил врач, демонстрируя стереоскопическую голограмму. – Разыскивается за нарушение Законодательства и вовлечение других в преступную деятельность. Заочно приговорен к гипнотрансу! Он здесь не появлялся? Ничего не предлагал купить?

Ковров пригляделся к стереографии и сразу узнал Сергея Михайловича. Хорошо, что старый знакомый тут изображен без головного убора, иначе бы люди обязательно запомнили этого незаурядного человека.

Теперь становилась понятной паника Стива по поводу алкоголя. Пьяниц здесь действительно преследуют, а тех, кто подпольно продает спиртное, приравнивают к государственным преступникам. Значит, Михалычу удалось-таки осуществить свою заветную мечту, – собрать самогонный аппарат. Пусть и через пятьсот лет! Не березовый-же сок отгрузил старый пройдоха за сотню!

Но как эти треклятые доктора не понимают, что некоторым людям очень трудно полностью отказаться от употребления спиртного? Бутылка сухого вина в неделю – детский сад! Владимир казался обескураженным. Алкоголь уже настолько прочно встроился в обмен веществ его организма, что периодически тонкая поэтическая душа отчаянно просила выпить. Совсем не обязательно напиваться, уходить в недельный запой, как настоящие алкоголики! Просто немного заложить за воротник в приличной компании друзей. Почему бы нет?

–– Что за чудик? Почему ребенок на поверхности? – размышления Коврова прервал истерический возглас врача, указующего крючковатым пальцем на маленького темнокожего мальчика лет десяти. – Кто родители? Какой паразит в нарушении лицензии осмелился родить этого богомерзкого мутанта? Немедленно снимите маску и головной убор!

–– Игорек – не мутант, он умный и здоровый мальчик… – залепетала женщина, держащая негритенка за руку. Она, повинуясь требованию врача, обнажила голову сына, сняв респиратор и вязаную шапочку.

–– Ну, да! У ребенка темный цвет кожи, а мама – белее снега. Далее, – полное отсутствие волос, огромная бородавка у нижней губы красноречиво говорят о «прекрасной наследственности» и «хороших генах». А это что? Человеческое ухо? Нет, это ухо зверя! – врач повернул голову мальчика, и все увидели, что у него неестественно вытянутое левое ухо, словно у эльфа.

–– Это – мутант! Результат, как говорится налицо и на лице! – завизжал врач, брызгая слюной. – Именем Красного Креста вы арестованы за нарушение Закона о продолжении рода!

–– Нее-е-т! Нет! Прошу вас! Пощадите! – закричала несчастная женщина, царапая себе лицо в кровь.

–– Не усугубляйте свою вину, гражданка! Остальным – сохранять спокойствие, эти люди нарушают Законодательство!

Между тем угрюмые гномы грубо вырвали плачущего ребенка из рук матери и начали оттеснять остальных, освобождая вокруг себя пространство. Какая-то девушка в желтом плаще споткнулась. Она вывалилась из-под металлического навеса и упала в кислотную лужу, прямо под губительный дождь. Рыжий парень, стоявший неподалеку, смело оттолкнул санитара и бросился на помощь. Но, не успел он пройти и пару шагов, как получил удар дубинкой, что появилась в руках другого бородатика. Рыжий упал наземь и замер.

–– Кто еще хочет отведать электрошоковой палочки? – рявкнул долговязый врач. – Нельзя препятствовать нашим действиям! Дайте пройти, именем Красного Креста! Очистите площадь! Расходитесь! Лаборант, – крикнул лысый палач, увидев растерявшегося Стива. – Помогите потерпевшей, а вы, молодой повеса, тоже пройдете с нами. Нападение на санитара при исполнении карается по закону.

Выговорив эту фразу, безжалостный врач нацепил стереоочки и начал что-то нашептывать невидимому собеседнику, остальные люди стали торопливо расходиться, боясь попасть под горячую руку. Казалось, что они боятся врача больше, чем кислоты, что продолжала капать с неба.

Еще через несколько минут рядом с площадью приземлилось летательное средство, похожее на вертолет без хвоста и пропеллера. Санитары сноровисто затолкали туда всех нарушителей порядка, врач строго зыркнул по сторонам и произнес сакральную фразу, звучащую сейчас откровенно издевательски: «Будьте здоровы, граждане!»

–– И вам не болеть, господин доктор! – нестройно ответили немногочисленные, еще остававшиеся на площади, горожане. Врач довольно хмыкнул, сплюнул и залез в летательный аппарат.

Да, это же настоящее тоталитарное государство под эгидой медицины! Такого Владимир совсем не ожидал. Среди бела дня хватают людей, только за то, что они рожают неполноценных детей! А какие еще дети могут появиться после ядерной войны, когда вся планета представляет собой радиоактивную помойку? Нет, не таким Ковров представлял себе будущее! Думал, что победит американская демократия или русский социализм с человеческим лицом, а никак не авторитарный режим. Отнимают детей у матерей! Арестовывают за бородавки и длинные уши! И еще этот идиотский клич: «Будьте здоровы!». Ага, ага…

Стив тем временем обрабатывал заживляющим гелем ладони пострадавшей девушки. Владимир удивился, но бинтов современная медицина не использовала. Порезы, ссадины или ожоги покрывались специальным гелем из баллончика. Рана затягивалась прозрачной пенкой, обеспечивая дезинфекцию. Удобно.

Девушка в желтом плаще всхлипывала, нервно вздрагивала, но старалась держаться молодцом. Нижняя часть ее лица скрыта респиратором, но глаза и широкий лоб показались знакомыми.

–– Как вас зовут, уважаемая? – спросил любопытный Ковров, сразу переключив свои мысли от государственного устройства Новой Европы к своим, более приземленным интересам.

–– Света.

–– Света? А ну-как снимите респиратор, пожалуйста!

Девушка послушалась и открыла лицо. Владимир во второй раз за день обомлел.

–– Света! Откуда ты здесь?!

Много лет назад, еще в старом, промозглом Питере, у Владимира была девушка. Светлана. Довольно странная в поведении, но интересная. Ковров виделся с ней всего два раза. Ему казалось, что у них возникла взаимная симпатия. Счастье было так возможно, но тут в жизнь вмешался нелепый и коварный случай. Ковров задержался в рюмочной допоздна и только ночью направился домой. Не дошел. Встреченная компания местных гопников быстро отоварила его по полной программе, отобрав кошелек и телефон. Так был потерян контакт со Светланой, ибо больше нигде, как в телефоне, номера девушки не сохранилось. А адреса Владимир не знал. Как и места работы… Ковров, конечно, восстановил SIM-карту, и долго ждал, что Светлана позвонит ему сама. Не дождался. И теперь, о, боже, Владимир встречает ее здесь, в Сакс-Сити, через 500 лет!

–– Я не понимаю, вас! Кто вы?

–– Извините, Светлана, Владимир – неместный, наверняка, он вас с кем-то перепутал! – встрял Стив, заканчивая свою работу. – Ну, вот и все, ожог незначительный. Кислота не успела глубоко поразить ткани, но не удаляйте защитную пленку два-три дня.

Лаборант показал себя в этом эпизоде прекрасным специалистом. Владимир даже немного зауважал своего нового товарища, однако оставался в недоумении.

–– Этот рыжий парень – кто он? – многозначительно спросил Ковров, все еще не понимая происходящего.

–– Брат, конечно! Кирилл… Вы не беспокойтесь за нас. Кирилл – кандидат в Генофонд, а я – член Генофонда и известная на весь город журналистка! Я устрою им такой скандал! Я дойду до самого Карачуна! Ну что вы на меня так смотрите, Владимир? Будто привидение увидели…

–– Я… Нет, этого не может быть… – только и смог выдавить ошеломленный Ковров.

–– Спасибо за все и будьте здоровы! – с этими словами Светлана нацепила на голову капюшон и поспешно ретировалась, оставив Владимира наедине со своими мыслями.

9

–– Откуда она тут взялась? – спросил Владимир.

–– Кто, Колыванова? Ну, это же известный журналист.

–– Она – не «попаданец», как я?

–– Нет, конечно, – усмехнулся Стив. – Уже лет пять, как ведет новостной канал…

–– Так и что, не может такого быть, что она попала сюда из прошлого.

–– Навряд-ли. Известная публичная личность. Думаю, что коллеги Светланы досконально изучили все ее прошлое. Не, Владимир, она родилась тут, в Сакс-Сити.

Ковров задумался. Осторожно посмотрел по сторонам, и понял, что кроме них двоих, на площади никого не осталось. Дождь закончился, и все горожане разошлись по своим делам.

–– Неужели, никто, кроме меня, не перемещался к вам из прошлого? Я вот… – и тут Владимир осекся, вспомнив, что Михалыча ищут врачи. А Стив, хотя и лаборант, но все-же, из их «медицинской» касты. Неизвестно, как отреагирует. К тому же, в Вовиной сумке сейчас болтается какая-то бутылка…

–– Конечно, перемещались, Володя.

–– Кто? Как это, вообще, происходит? – заинтересовался Ковров.

–– Обычно, именно на границах Сакс-Сити образуются «проколы». Во времени и пространстве. В самом городе редко. А вот на Периметре – пожалуйста. Не знаю, почему. Чаще всего перемещаются из прошлого, хотя на моей памяти был только один похожий случай…