Хранитель Виртуальности

Глава 30

Я слышу, как открывается дверь фуры. Гул вертолета становится громче. Пора прятаться в панцирь? Или рациональнее подождать еще несколько секунд?

— Юра, сюда летит какой-то вертолет, — говорит Арнольд. — Ты вызывал подмогу?

— Нет! Это скорее всего слизняк попросил помощи! Эй, Логвин, это твои собратья спешат на помощь?

— Нет, твои. Мы все грязные дела стараемся делать руками людей. И ты знаешь, недостатка в исполнителях никогда не испытывали. Если отпустите меня сейчас подобру-поздорову, у вас есть шанс остаться живыми. Если нет — чао, бамбино, сорри!

— Арнольд, сможешь сбить вертолет? Две «Стрелы» лежат в углу, под брезентом.

— Попробую. В армии баловался такими игрушками…

Я слышу, как шуршит брезент. Хорошо, что я не отключил органы слуха и речи. Плохо, что я почти ничем не могу помочь чистильщикам.

— Логвин, как ты ухитрился вызвать помощь? Ведь ком тебе недоступен!

— Телепатией. Слышал о таком феномене?

— Ладно. Со временем разберемся и в этом, — не верит мне Юрчик.

«Предок, у них „Стрела“. Сообщи вертолетчикам».

И напрасно. В данном случае я сказал правду. Между предками и потомками каждой нашей Линии действительно возможна биосвязь, аналог того, что у людей называется телепатией.

«Понял. Сообщаю».

«Я покрыт горючей смесью. После атаки постарайтесь побыстрее меня погасить».

«Не волнуйся, погасим. Храни тебя Первый».

«И тебя храни».

Особо одаренные Хранители могут связываться со своими предками и потомками шестого-седьмого поколений — если они находятся, конечно, на одной планете или хотя бы в одной звездной системе. Но мой прапредок живет в системе Веги, так далеко Т-канал не достает, потомков у меня пока нет, так что связаться я могу только с предком.

А вот теперь пора втянуть ухо и рот в панцирь. Сейчас последует атака…

Я полностью закрываюсь автономными клетками, превратившимися в ороговевшие чешуйки. Наращиваю сто десятый, сто двадцатый слои… Какой-то грохот доносится до меня даже сквозь панцирь. Фура, однако, не вздрагивает, и ударной волны я не ощущаю.

Придется вновь выставить ухо и рот.

— …второго раза. Боевая вертушка, представляешь? Похоже, у них все схвачено! — орет Арнольд.

— Не все, — успокаивает его Юрчик. — А кое-кого удалось схватить и нам. Скажи водителю, пусть немедленно выезжает на трассу.

— И куда едет? — не понимает туповатый Арнольд.

— В сторону Москвы. Эй ты, слизняк! Почему не отвечаешь? Или со страху в штаны наделал?

Хлопает дверь, и почти сразу же фура трогается с места.

— Мы не испытываем чувства страха — это нерационально. И не испражняемся, подобно людям, из-за страха — по той же самой причине.

— Твои спасители до нас чуточку не долетели. Продолжим разговоры?

«Предок, предок! Вертолет сбит. Скоро прибудет тарелка?»

— Я узнал уже все, что хотел. Так что… Не вижу смысла.

«Вот-вот вылетит. Ты должен продержаться еще минут двадцать».

— В таком случае и твоя дальнейшая жизнь не имеет смысла. Значит, я могу выстрелить спичкой?

«Учтите: фура уже не стоит на месте, а едет в сторону Москвы».

«Учли».

«А что с другими Хранителями, участвовавшими в обезвреживании бомб?»

«Пока не можем установить в ними связь, с одним — даже по Т-каналу. Но, надеюсь, все обойдется. Храни тебя Первый».

«И тебя храни».

Я вновь переключаю Т-канал на передачу всех слышимых мною звуков. Пусть предок знает, насколько рационально я противостою опасности.

— Это было бы глупостью с вашей стороны. Вдруг я передумаю и расскажу вам еще что-нибудь интересное?

— Передумывай быстрее. Но помни, жить и говорить для тебя сейчас — понятия равносильные. Кто ваш бог?

— Первый. Первая, выражаясь вашим языком, колония микроорганизмов, которая обладала высочайшими адаптационными способностями, а потом спонтанно обрела еще и самосознание. Колоссальная заслуга Первого состоит в том, что в процессе размножения он смог удвоить, а потом разделить между собой и потомком не только клетки, но и сознание.

— То есть вы почитаете обычное, давно умершее разумное существо.

— Мы почитаем своего пра-тысячу-раз-предка, который до сих пор жив. Ведь колония микроорганизмов, как вы изволите выражаться, — бессмертна.

В фуре наступает тишина.

Обыватели осмысливают сказанное.

Да, дорогие люди-человеки, то, о чем могут только мечтать неполноценные вроде вас расы, нам присуще от рождения, А еще — способность вспоминать все, что было с нашими предками; некоторые могут припомнить даже то, как они были Первым. Еще нам присущи умение выживать в самых разных, в том числе чрезвычайно неблагоприятных условиях, и способность имитировать — после тренировок, конечно, — любые, самые экзотические организмы… Тишину нарушает Клеопатра.

— Американские ученые — очень недолго — изучали останки гуманоидов, найденные среди обломков летающей тарелки, но так и не поняли, как функционировали их организмы. Трупы, состоящие из клеток одного типа, похожих на земные микроорганизмы, представляли собой нечто вроде желе, имеющего, однако, человекоподобную форму. Но останки очень скоро забрали спецслужбы; дальнейшая судьба трупов неизвестна. Насколько я поняла, вы можете принимать форму любого живого существа. Почему же тогда в тарелке были гуманоиды, а не просто люди?

Я, конечно, мог бы рассказать о дальнейшей судьбе «трупов». Благодаря одному из Хранителей, занимавшему тогда высокий пост в спецслужбах, все жертвы катастрофы были нами изъяты и, после брожения в бутылях, продолжили выполнение Функции. Но этого обывателям сообщать не следует.

— Ради конспирации. Вы не должны были знать, что мы давно уже живем и действуем среди вас, и отнюдь не в форме гуманоидов. Почему вы выбрали для засады на меня группу сатанистов?

— Потому что полагали, что имеем дело с выходцами из инферно, вмешивается в разговор Арнольд. — Если бы это было так, вы во время черной мессы в клубе спиритуалистов попытались бы взять контроль над нашей группой. Но вы преспокойно вызвали подкрепление. Однако даже это не убедило нас, и мы попробовали уничтожить вас обычными методами — серебром, отлитым на святой воде. И только после того как один из нас погиб при невыясненных обстоятельствах, а вы явились перед нами в образе беса, мы поняли: прав Заратустра, а не мы.

— Но почему? — не понимаю я. — Я же сделал именно то, о чем вы мечтали!

— Слишком уж буквально вы воспроизвели наши суеверия.

— А если бы не буквально — вы бы поверили?

— Не знаю, — простодушно отвечает Арнольд.

Главный недостаток вида Хомо Сапиенс — нерациональность, неразумность поведения, верований, обычаев — всего! Поэтому на Земле и трудно работать, потому сюда и направляют лишь Хранителей с очень высокими коэффициентами адаптации и интеллекта. Но все равно результаты часто бывают противоположными ожидаемым.

— Особенно забавны вы были в роли ангела, — смеется Клеопатра.

Оказывается, я впервые слышу ее смех. Словно колокольчик звенит…

— У вас были крылья с перьями, совсем как у аиста, только чисто белые. А вы можете принять форму такого существа, которого не видели даже на картинке?

— Нет. Создавать то, чего раньше не существовало, — значит исправлять Демиурга, а это, с нашей точки зрения, непростительный грех. Юрий, вы давно за нами… наблюдаете?

Ответ на этот вопрос очень важен для руководства Функции. Я все еще поддерживаю Т-канал, хотя на это приходится тратить очень много энергии. Но дело того стоит.

— Наша группа — полтора года. Вопрос: летающие тарелки — это ваш стандартный вид транспорта?

— Да, но пользуемся мы ими только в самых крайних случаях — чтобы не привлекать к себе внимания. А что, есть и другие группы, наблюдающие за нами?

— Не знаю. Мы полагали, что ваши представители есть в самых высших эшелонах власти. Во избежание провала наша группа работала абсолютно самостоятельно и тщательно конспирировалась. Если есть другие группы, они тоже конспирировались, потому мы и не знаем друг о друге. Как давно вы… ваша раса помогает земной цивилизации зайти в тупик?

— С тех пор как первые радиосигналы достигли наших станций слежения. Мы поняли, что вам пора оказать помощь.

— Но вас никто не просил нам помогать!

— Самая благородная разновидность помощи — та, о которой не просят.

Обывателям вновь нечего возразить. Да и времени на пустую болтовню у них практически не осталось: против тарелки их «Стрелы» бессильны. Так что скоро все будет кончено.

Мне удалось с честью выйти из очень непростой ситуации. И не только мне — всем исполнителям Функции. Люди были самыми опасными нашими соперниками за господство в этой ветви Галактики. Эта их непомерная тяга к творчеству, покорению природы и размножению… К счастью, размножение резко замедлилось, а творчество удалось направить в тупиковое русло. Рождаемость отрицательна вот уже десять лет. Людям не нужны звезды. Они будут до конца своих дней хлебать чечевичную похлебку виртуальности. Наивные, смешные обыватели… И если бы все произошедшее было не наяву, а в голливудском фильме, смотрящие его до последнего момента ждали бы неожиданной концовки, в которой земляне все равно стали бы победителями. Они так хвастливы, так самоуверенны, эти обыватели…

Мой терком трижды сжимает запястье: пришло важное широковещательное сообщение от Кирилла. Жаль, что я не могу его услышать. Впрочем, по сравнению с тем, что произошло, уже ничего не важно…

— Слушаю вас, Кирилл Семенович! — говорит Юрчик, видимо, тоже получивший это сообщение. Ну да, он ведь, как и я…

Я до предела напрягаю слух. При этом мне приходится отключить Т-канал, но это не страшно — он свою миссию уже выполнил.

— Вирт необратимо разрушается, весь сразу! Это — глобальная катастрофа! Все, кто имеет хоть какую-то достоверную информацию о том, что происходит, должны немедленно связаться со мной! — почти кричит Кирилл.

— У меня есть такая информация, — почти мгновенно реагирует Юрчик. Разрушение происходит вследствие второго, настоящего стеганографического вируса-грибка, которым был пропитан вирт. Тот, который вам подсунули поначалу, был просто отвлекающим маневром. Пока бомбы, которые вы так неосмотрительно уничтожили, периодически подавали в вирт сигналы, настоящий вирус дремал. Но после того как больше половины бомб не подали в заданное время сигнал «Спать!», вирус активизировался. Остановить его уже невозможно. Просьба дать команду срочно покинуть вирт всем его гражданам во избежание возникновения ненужных отрицательных эмоций.

— Кто ты? — не понимает Кирилл. Видимо, Юрчик не включил видео.

— Заратустра, кто же еще? — грустно усмехается Юрчик. — Мы очень любили вирт и вместе с вами скорбим о его безвременной кончине..

Вначале я думаю, что Смирнов издевается над Кириллом, потом понимаю: он говорит искренне.

«Предок, предок! Они все-таки разрушили вирт!»

— Хочешь посмотреть представление под названием «Конец виртуального света»? — спрашивает Юрчик.

— Зачем?

— Вы ведь любите созерцать пейзажи?

— Но только не обезображенные вмешательством неполноценных рас. А вашу Виртуальность я просто ненавидел бы… если бы был способен на столь низменное чувство.

— У Клео создалось впечатление, что ты вообще ни на какие чувства не способен. А вот мы Виртуальность любили. Ты даже не представляешь, как нам ее жалко!

— Меня всегда поражала иррациональность людей. Особенно самок.

— А меня — нечеловеческая рациональность колонии микробов.

Возле моих глаз что-то хрустит, дважды лезвие ножа скользит по внешнему, ороговевшему слою моих микроорганизмов, и мне приходится выполнять обратную трансформу: срочно возвращать на место убранные было за ненадобностью глаза.

Первое, что я вижу, — экран монитора. Он занимает три четверти поля зрения. По-видимому, на нем воспроизводится пейзаж одной из улиц Сим-сити. Через мгновение я узнаю в ней Клубную. В одном из зданий на этой улице состоялась месса сатанистов. Теперь понятно, почему они действовали столь нелогично: вначале молились дьяволу, потом пытались убить его посланника серебряными пулями и в конце концов расчленили серебряным топором. Никакие они не сатанисты, наоборот, враги всего инфернального, всего нечеловеческого.

А значит — и мои враги. Жаль, что я слишком поздно это понял.

На Клубной — паника. Мечутся голые виртляне и виртлянки — видимо, выбежавшие из клуба любителей клубнички. Над ними, словно пчелы над разоряемым медведем ульем, кружатся летуны из бара «Икар». Гигантская обезьяна, высотой с трехэтажный виртлянский дворец, обезумев от ужаса, пытается перелезть через двухэтажный коттедж с четырьмя затейливыми башенками по углам. Одну из них обезьяна задевает коленом. Башенка падает на тротуар. Под обломками исчезают парень и девушка, пытавшиеся, держась за руки, вместе выбраться из виртуального ада. Видимо, ближайшая кабинка телепорта вышла из строя, они отправились искать ее на улицу… А незаконной программы для выхода через стратосферу вирта у них не было. Плохо живется добропорядочным гражданам — хоть в вирте, хоть в реале…

Незадачливый Кинг-Конг, потеряв равновесие, падает на соседнюю улицу. Последствий я не вижу, но, судя по поднявшемуся визгу, они впечатляющие.

Интересно, а из-за чего, собственно, паника? Ну, перестали работать телепорты — и что? Есть же вариант «экстренный выход»…

Стена ближайшего дома рассыпается мелкодисперсной пылью. Несколько мгновений я наблюдаю внутренности — анфилада комнат, снующие в них люди… Потом все рушится, все превращается в пыль — стены, потолки, картины, мебель… В груде пыли копошатся маленькие фигурки, пытаются выбраться, одна за другой замирают…

Думаю, после такого шока у них надолго пропадет желание погружаться в вирт. Да и погружаться, собственно, в ближайшие несколько лет будет некуда. Долго придется восстанавливать Виртуальность, очень долго.

Сразу несколько виртлян, искавших спасения на улице, взлетают, беспомощно перебирают ногами в воздухе, пытаются за что-нибудь ухватиться… Очень похоже на новичков-космонавтов, впервые вкусивших прелестей невесомости.

Над соседней улицей медленно, словно воздушный шар, вздымается в небо труп Кинг-Конга.

Это значит, что в вирте перестала действовать гравитация.

Многоголосый визг усиливается.

Дальше уже неинтересно. Последний день Помпеи — легкое щекотание нервов по сравнению с тем, что сейчас переживают миллионы виртлян.

Скосив глаза, я вижу, что и Заратустра, и Клеопатра не отрывают глаз от монитора. По щекам обоих текут слезы.

Плакать — нерационально. Нужно действовать.

Но делать — хоть что-нибудь! — я не могу.

«Предок! Храни тебя Первый! Почему не отвечаешь?»

Что-то страшное происходит не только в вирте, но и в реале. Обычно ответ по Т-каналу приходит мгновенно. Но сейчас…

Я чувствую себя как радист прошлого века, который включил рацию и с удивлением обнаружил, что эфир абсолютно пуст. У меня, правда, в Т-эфире был лишь один собеседник — но он был всегда!

Я испытываю странное состояние. Человек на моем месте определил бы его, наверное, как «сосущее чувство тревоги под ложечкой».

«Предок, предок! Где тарелка?»

Видимо, произошло что-то серьезное. Впервые за все время своего существования я не могу установить Т-связь с предком.

«Предок, предок! Где ты? Почему не отвечаешь?»

Юрчик убирает монитор, что-то говорит, но я его не слушаю. Мне нужно полностью сосредоточиться на обдумывании сложившейся ситуации.

Кажется, против Виртуальности и нас, исполнителей Функции, провели крупномасштабную операцию. В результате некоторые Хранители были захвачены и уничтожены, в том числе мои предок, жена и дочь.

Меня сейчас тоже сожгут.

Жаль.

Но рано или поздно Функция все равно будет выполнена. И если люди не уйдут в Виртуальность сами, им помогут это сделать те Хранители, которые остались живы, и те, что сейчас бродят в бутылях. Не получив очередную порцию еды и питья, они покинут места своего отдохновения, примут наиболее соответствующую моменту форму и продолжат начатое. Это только кажется, что голливудский фильм, одним из главных — трагических! — героев которого я невольно стал, заканчивается стандартным хэппи-для-землян-эндом. Наступил не конец фильма и не конец вирта, завершился показ всего лишь первой серии. Заседание продолжается, господа присяжные заседатели! И у дилогии или даже трилогии, первая серия которой промелькнула на экране, неожиданной концовки не будет. Причина, по которой во Вселенной нет Сверхцивилизаций, тривиальна: они все уходят в созданные ими самими миры, единственное исключение — мы, Хранители.

И скоро нам будет принадлежать вся Галактика.