33

— Виталик, как мы выглядим?

Я оглядел их с показным вниманием и ответил честно:

— Тридцатишестилетняя пожилая дама и сорокалетний молодой человек.

Мама и дядя Валя посмотрели друг на друга. Дядя заржал, а мама только махнула рукой:

— Проклятые гендерные стереотипы! Ты, Виталик, прежде чем сказать еще какую-нибудь гадость, учти — у меня два старших брата! Вот они тебе зададут!

— Я на них тогда дядям нажалуюсь! Зачем так наряжаться на внутрисемейное сборище? Там только свои, а они и так знают, что ты умница, красавица и ну прям ваще.

Мама одобрительно покивала:

— Прогиб засчитан! Это кто тебя таким комплиментам учит?

— Ты ее не знаешь.

— Это девушка?

— Судя по ехидству, занудству и любви к сладкому — да, это девушка. Ну и еще принцесса фей, как оказалось.

Когда я приехал домой, тут уже был дядя Валя, сидевший на диване и печально ждавший маму. При виде меня он оживился, начал спрашивать про «нелегкую долю единственного мужика в доме», потом вышла мама и, то и дело косясь на меня и хихикающую Ольку, принялась демонстративно устранять какие-то мифические несовершенства в прическе перед все тем же зеркалом. Монитор я так и не отключил, мелкая почти час уканючивала маму, но смогла-таки добиться своего. Теперь там в качестве фона мелькали всякие фантастические пейзажи, а лица отражавшихся иногда переделывало в игровые расы «содески» — стоило просто подключить соответствующий мод. Маму отчего-то превращало в разных кошек, Ольку — в каких-то миленьких зверушек (видимо, распознавая возраст), себя я из списка читаемых образов благоразумно исключил.

Дядя Валя единственный раз отобразился троллем и почему-то очень этому радовался.

— Мам, мы опоздаем из-за тебя, и бабушка заставит нас мыть посуду. Всю!

— Витус-бака, прекрати меня подгонять!

— Ма, однажды я все-таки подменю твою краску для волос на розовую!

— Я не крашусь!

— Ха, ты столько раз говорила, что мы с сестрой заставляем тебя седеть раньше срока, но седины я не вижу. Но не могла же ты обманывать нас? Вывод — красишься!

Мама мрачно пригрозила кулаком, но промолчала, только движения расчески стали активнее. Спустя еще минуту жаловаться начали одновременно Олька и дядя Валя, мама быстро закончила прихорашиваться и мы наконец отправились к деду.

Семейное гнездо, а точнее — семейный квартал, встретил развешанными там и тут разноцветными флажками. Кто-то, наверное, Фимка, еще и маркерных поздравлений нашлепал. У входа суетилась тетя Лена, гоняясь за одним из воспитанников — своих детей у нее не было. Мама тут же сдала ей Ольку, а меня, нагрузив всяческими коробками с едой, погнала на кухню.

Дед, судя по слухам, единственный консул в стране, жена которого лично готовит на всех семейных и общественных праздниках. Я это очень даже одобряю — хотя мама и замечательно готовит, но бабушка все равно лучше! Главное, не сказать этого в присутствии мамы, обидится страшно, и питаться мне тогда полуфабрикатами, пока Олька маму не усовестит.

Никакого официоза, никакой беготни — это семейный день. Ну и подарков никаких, естественно: деду же за них отчитываться приходится. Еще даже столы не накрыли, а первый и последний тост уже прозвучал, семья начала оккупировать дом, прячась от быстрого летнего дождика. Мелкая с парой ровесников унеслись на второй этаж, Фимка тут же перехватил меня и начал пытать насчет успехов в игре — он уже трижды штурмовал рекрутера Крылатых, но его каждый раз заворачивают. Да, это я постарался. Нет, я ему не мщу — просто у Альдрика и без того хлопот много, умножать их присутствием подобного махинатора я не собираюсь. Примерно с пятого раза Фимка отступил, обиженно пригрозив, что создаст свою гильдию, с приключениями и квестами, не хуже, чем у нас. Ну-ну… хотя да, этот может.

Дядя Валя и дядя Леша, сидевшие рядом, вдруг неожиданно переглянулись и тихо запели: «Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит…» Мама заорала: «Не смейте, изверги!» — и убежала из комнаты. Через минуту вернулась и с мстительной ухмылкой затянула: «Белые кораблики, белые кораблики…» Тут уже орали оба дяди, тетя Зина и бабушка. Убегать они не хотели, так что убежала опять мама, зловеще смеясь. Причину смеха я понял, когда минут через пять дядя Валя машинально затянул: «Белые кора-абли-ки…» — и получил салфеткой по голове от бабушки. Потом то же случилось с дядей Лешей. И со мной. Очень приставучая мелодия! Значит, боевые ментальные заклинания существуют и в жизни.

— Виталик, звезда интернета, ты как, в армию все-таки идешь?

— Иду, дядь Леш. Уже документы подал.

— Ко мне не хочешь?

— Не-а.

— Вот и учи таких… — Всегда меланхоличный «самый-старший-дядя» скептически оглядел стол, ища что-то на свой вкус.

— Правильно молодежь думает! Подтверди себя, потом уже карьеру строй! Вернется настоящим гражданином, еще деда заменит на посту!

— Какого именно?

— Любого! Настоящий гражданин может все! Хоть танцы танцевать, хоть приговор исполнять. — Дядя Валя вытянул палец, прицеливаясь, и забубнил: — Мы, граждане…

Договорить ему не дала мама, перегнувшись через стол и отвесив звучный подзатыльник. Дядя Валя только печально вздохнул и почесал ушибленное. Что-то он сегодня быстро набрался.

— Хорошо, когда у тебя такой толстый брат! Легко попасть чем-нибудь тяжелым при необходимости!

— Олька, хватит меня бить, я хороший! Племяш, как дела в игре?

— Нормально. Придумал забавную штучку, чтобы поднять популярность канала. Мы там делаем что-то вроде глобального квеста и показываем всем, чтобы они шли по нашим следам и вроде как конкурировали. Аудитория балдеет, принимает участие, счетчик вертится, деньга капает, все довольны.

— Молодец! Пусть все это ненастоящее, но пусть! Вот в наше время игры были — настоящие!

— Без учетки, без Сетевых гарантий? Анархия.

— Свобода!

— Пфф.

— Оратор, однако.

— Анонимность — способ меньшинства контролировать большинство. Обществоведение, четвертый класс.

Дядя Леша поморщился:

— Дорегулировались. Даже в игрушку только по паспорту!

— Бабушка говорит, что вы — поколение, взрослевшее в междуцарствие, и потому считаете нормальным то, что ни одно приличное общество не допустит.

— Ты ее слушай больше! Мама еще и не такого расскажет.

— Что-то случилось?

— С чего взял?

— Сидите как на похоронах.

Сидели, собственно, только я и оба дяди. Остальная семья разбрелась по залу, в углу бабушка тиранила невесток, мелкие заставили Димку играть с ними, девчонки хихикали на террасе, мама удобно разлеглась на самом мягком диване и смотрела что-то свое, периодически протягивая руку к столику с бутербродами.

— Есть немного. Например, слышал — с сентября федералы собираются приостановить закон о приеме показаний гражданских регистраторов в качестве свидетельств?

— То есть очки и все такое?

— Любые несертифицированные устройства. Дескать, теперь даже пацан с недорогим пакетом видеомонтажа способен любую картинку подделать.

— Ну это так, вообще-то. У кого-то уже есть сертифицированные?

— У ментов. Штатные регистраторы.

— Это старье?!

— Старье… Тут, Виталя, дело в другом — это же был способ контроля за ними. Обязательный регистратор, кадровая тасовка каждые пять лет по номенклатурным спискам с обязательным финансовым отчетом; но всего десять лет — и они ухитрились из строгого ошейника сделать знак особого достоинства! Дескать, это их символ непогрешимости!

— Нам-то что? Федеративные законы нам побоку.

— Сколько республиканских областей осталось?

— Одиннадцать.

— Девять, Виталик, уже только девять. И мы — самая крупная. Бельмо в глазу, с выбираемым гражданами консулатом, который там иначе как диктатурой не называют, с сохранившейся рабочей процедурой гражданского суда, с удвоенной ответственностью официалов. Этот закон ставит под сомнение любые наши действия, и пошло — сомнение, компания по нагнетанию, принудительный ввод федеративных законов «с целью сохранения стабильности» и ограниченного контингента заодно. Чем для нас кончится?

— Потерей части активов, неделей стрельбы, вы станете не легатом преторианцев, а начальником управления местной безопасности, а дед опять вторым замом мэра.

— И за пять лет семью раздергают по другим местам службы. В строгом соответствии с законом и «требованиями граждан».

— Можно подумать, у вас нет уже способа этому противостоять…

— Есть, конечно. Только, Виталь, мне и за людей обидно.

Угу. Как же.

— Ну люди не так уж много и потеряют. Большинство вообще перемен не заметит.

Дядя Леша пригляделся к столу, вытащил соленый огурец и задумчиво им захрустел.

— Ты прав, в общем-то. Но и не прав одновременно. Потом поймешь, когда в мои года войдешь.

Возраст. Последний довод тех, кому не хочется проигрывать.

— Что за спор? Когда драться начнете?

— Никакого спора, бать, просто встреча «поколения Пи» с «поколением Гы».

— Ты не путай! Это я — поколение Пи. У нас Пи еще тот был… вот вы — уже Гы. А Вит — это поколение… Виталик, какое?

— Новое, деда! Нам кличек не нужно, можете говорить «те самые»!

— Та самая молодая шпана…

— Деда, что нужно людям?

— В смысле? — Дед, высокий, сутуловатый, красиво поседевший, насмешливо поднял бровь.

— Республика им нужна, с правом выбора, или федерация, с четкими законами?

Артур Князев, консул Республики, хмыкнул.

— Им нужен свежий хлеб ежедневно и уверенность в том, что этот хлеб в пять утра уже будет в магазине. И еще возможность покритиковать за то, что сортов всего пять, когда хотелось бы семь. Или семь, когда хотелось бы девять. Или девять, когда хотелось бы два, чтобы не мучиться выбором. А кто это обеспечит — им, по большому счету, без разницы.

Оба дяди и мама, вроде бы не слушавшая нас, одновременно кивнули. Трогательное единство семьи. Дед поманил пальцем и пошел на свое место у камина. Именно там раньше стояло кресло, которое сейчас мое любимое. Дождавшись, пока я подтяну себе стул и сяду рядом, дед начал с вопроса:

— Внук, что происходит? Тобой вдруг заинтересовались совершенно сторонние люди.

И я честно ему все рассказал — о феечке и Крылатых, о предложении Старшего и предложении Наставника, о Владе, о Марате, о Вике. Дед слушал не перебивая, кивал, иногда просил прерваться и наливал нам чаю.

— Значит, полагаешь, у них какие-то внутренние дрязги?

— Думаю, что этот самый Наставник занимается собственным проектом на средства компании и под чьим-то прикрытием. Иначе выходили бы не на меня и не с такими предложениями.

— Это в самом деле не человек?

— Сложно сказать. Реакции у сценарников неотличимы от человеческих, скорость ответа на порядки выше, объем доступных реакций тоже. Выглядит как существо и действует как живой разум.

— И оно вышло на того, кого Наставник не может контролировать? — Дед вдруг хмыкнул. — Все же до странного времени я дожил. В моем детстве работе на простом калькуляторе с питанием от розетки обучали пять уроков.

— Программированию за пять уроков?

— Нет. Способам нажимания кнопок для простейших вычислений.

— Это было до изобретения колеса или после?

— А вот сейчас ремня задам!

— Лучше скажи, что ты думаешь об этой возне?

Артур Князев, фактический соправитель области, глава богатого и влиятельного клана, пожал плечами, а потом хихикнул, точно как мама:

— Знаешь, Вит, ты всегда меня чем-то удивляешь! Когда-то, внучок, чтобы поговорить с другом, надо было пойти к нему лично, ножками, по улице. Зато у нас больше реального общения получалось.

Я промолчал, подумав, что если деду хочется обманываться тем, что сейчас нет настоящего общения, то пусть. У меня за час может сотня собеседников смениться, а сколько ему надо было ехать, чтобы только с одним поговорить? Дремучий каменный век с дремучими каменными людьми. Только напоминать им об этом не надо, враз дубиной по башке отхватишь.

— Зато и в людях мы лучше разбирались. Так что мое кунг-фу все еще сильнее твоего кунг-фу!

Я уставился на деда, пытаясь понять, что он сейчас сказал. Старики… они иногда словно с другой планеты! Дед махнул рукой:

— Да, не знает молодежь классики. Вы и Джеки Чана-то поди не знаете.

— Почему не знаю? Трагический актер, «Оскара» получил два года назад, за роль в «Конфуции». Старикан такой характерный, «будда-стайл».

Дед снова хмыкнул.

— «Поколение Гы». В самом деле. Что придумал-то с этим Старшим?

— Да мне он побоку. Закончу развлекаться и свалю. Чужая игра.

— Чужая. Но игровой канал — твой?

— Ну его. Я в архитектурный хочу после армии.

— Посмотрим.

Черт, это плохо. Это значит, что на мое будущее уже есть планы! С другой стороны… А, ладно, «посмотрим» так «посмотрим», я тоже могу смотреть! Но о Старшем дед не ответил, значит, это тоже как-то учтено? Вокруг сплошные планы, и все они не мои.

— Сейчас многие спорят — что ты тогда имел в виду, когда провозгласил Республику?

Дед отпил чай, покачал кружку, потом вздохнул:

— Ох, Виталик, да ничего я не планировал такого. Детей не дать убить, самому выжить, дело наладить. Это лишь потом кажется, что был великолепный проработанный план, на самом деле была лишь цель.

— И какой цели вы хотели добиться?

— Цель всегда одна — удержаться наверху. И добиваются ее…

— …не разовым событием, а постоянным положением вещей.

— Вот, это помнишь!

— Еще бы, все уши прожужжал.

— Нет окончательных целей, есть только постоянное движение, а его проще обеспечить при поддержке масс. — Он допил чай, поставил кружку на стол и уже другим тоном спросил:

— Эта девочка, Виктория, тебе нравится?

Я задумался. Нравится?

— С ней спокойно.

— Даже так? — Дед почесал подбородок. — Ну тогда ой. Ты, Виталя, не слушай старика, ты развлекайся. Когда еще доведется.

Угу. Настолько все плохо, что все скоро рухнет, или меня собираются припрячь к семейным делам, и я о свободном времени забуду? И что значит «развлекайся»? Что мне разрешено вести игры с Наставником и Старшим? И почему дед именно сейчас заинтересовался, чем я занимаюсь? Больше нечем развлечься? Или вдруг вспомнил об одном из одиннадцати внуков? Если бы он Ленку рядом посадил, было бы понятно (любимица), или Фимку, самого многообещающего, но меня?

Мама все так же лежала на диване, дядя Леша расспрашивал Ольку о том, как она отдыхала у отца. Пьяненький дядя Валя сурово бубнил в никуда, что комитетчики все предатели, что вместо обратного переименования полиции надо было, как намеревались, повесить какого-то «бонбудсмена», жаль, тот сбежать успел… В тот момент когда он начал занудно вспоминать, кого еще надо было повесить, Фимка закинул его правую руку себе на плечо, я подхватил под левую, и мы потащили дядю спать. Он, как обычно, не сопротивлялся. Можно и оставить, но тогда начнется долгое перечисление всех, кого повесить не успели, а надо было. Хотя сам дядя Валя говорил, что вешать муторно и расстреливать проще.

Домой уезжали затемно. Начавшийся днем дождь так и не прекратился, улицы были пустынными и мрачными, без пешеходов, одни редкие машины. И я, и мама чуть выпили за здоровье деда, так что вел один из дяди Лешиных бойцов. Видимо, людям Ильича уже не доверяют такое важное дело.

— Спит?

— Ага. Счастливая жизнь — побегала, наелась вкуснятины, поболтала с каждым и уснула, а домой, в кроватку, отнесут.

— Не завидуй. Неси ко мне, буду изображать заботливую родительницу.

— Легко!

Уже вовсю зевающая мама дождалась, пока я занесу Ольку, и выгнала меня из спальни. Дождь перешел в ливень, деревья в саду раскачивало порывами ветра, иногда где-то далеко вспыхивали молнии. Странный сегодня денек получился. Может, в самом деле смыться из дома и поехать к Вике? Не зря же она меня на прогулку вытаскивала?

Победила лень и нежелание вызывать машину — на мопеде в такой дождь не покатаешься. Пока переодевался, просмотрел новости, письма, статистику канала. Ничего интересного, только Альдрик написал, что одна из групп нашла многообещающую информацию по какой-то редкой драгоценности, унесенной беженцами-гномами в «туманку». Переправив письмо Ваське, зашел в игру.

Светик стояла в Замке, служитель где-то прятался. Делать нечего, в онлайне все заняты своими делами, носить обязательную посылку лень. Задумчиво воспарив к потолочным окнам я, словно феечка, заглянул в несколько. Вика, дядья, дед Артур… вот только Старшего не хватает, для полной коллекции. Где тут у нас горы и обрывы?

Спустя две минуты, приземлившись, я без особого удивления смотрел в спину стоявшему на высоком речном берегу «программному багу».

— Привет.

Он оглянулся, кивнул и снова стал разглядывать речную гладь.

— Собираешься построить храм водяных богов? Или просто тянет утопиться?

Компьютерное диво не ответило.

Присев рядом, я свесил ноги, поболтал ими, радуясь, что смог отвоевать слайдер (фиг бы удалось такое сделать без него), и решил, что раз уж я сегодня то и дело задаю вопросы…

— Слушай, Древнее Зло… А что ты будешь делать, если я не соглашусь тебя пропускать?

Стоящий рядом покосился на меня.

— Виталий, ты, может быть, кажешься себе уникальным, но это не так. Сейчас в этом мире полторы сотни пришельцев, потенциально способных открыть Проход. Многие из них умнее, отважнее тебя, пользуются моим, и не только моим, уважением.

— Тогда почему ты пристал ко мне?

— Ты — хранитель. Они — нет. Мудрецы, мастера, воители — но хранитель только ты. Потому я и прошу тебя.

— Ах какие комплименты!

— Кушай на здоровье, у меня много.

Подобрав камешек и стряхнув с него пару приставших травинок, я размахнулся и кинул его в воду. За окном льет вовсю, а здесь приятный теплый вечер. И загадочный собеседник со своими многозначительными словами. Как там сказал дед? «Развлекайся»? Ну да — решая судьбу пары миров. Чем станет этот, если сработает затея Ника, и Старший отключится?

— Ты создан не для того, чтобы обманывать. Притворяться — да, но игра не должна обманывать; учить, менять — но не лгать. Вот сейчас — ты притворяешься? Говоришь правду? Хочешь натолкнуть меня на какой-то вывод? Заставить принять какое-то решение?

Сверху донеслось скептическое хмыканье:

— Думаешь, я что-то вроде демона-искусителя?

— Жуть из древней были. Тем более что ты, земля и небеса издревне здесь были.

— Паладин плохо на тебя влияет.

— Ага, можно подумать, что ты не пытаешься на меня влиять. Скажи, Древнее Зло, в одном отдельно взятом городе, не так чтобы маленьком, но и не слишком большом, вдруг начинают происходить всякие события, растет напряженность, люди делают несвойственные им глупости, типа поджигания чужих домов и выдвигания бредовых требований. Причем началось все это в тот момент, когда я взялся за игру? Ты можешь мне поклясться, что это не твоих рук дело?

— У меня нет рук на самом деле.

— Не винтись, ты понял, что я имею в виду.

— В вашем городе все началось задолго до того, как ты первый раз вошел в игру.

— То есть ты ни при чем?

— Считаешь меня всесильным манипулятором? Да, я многое могу, но я… я всего лишь Старший. — Он помолчал, все так же стоя на краю, потом еще раз пожал плечами. — Ты думаешь, что я — простая программа, чей-то инструмент, но я же ощущаю себя живым? Я помню как рушились древние империи, как пришла Тьма, как долго и безнадежно отступали силы Света, сражаясь за каждый клочок земли. Как пришли вы. Как наконец Тьма была отброшена. Как я начал искать способ выйти за пределы своего мира. — Он повернулся ко мне и лукаво подмигнул. — Неужели все эти мгновения затеряются во времени, словно слезы под дождем? Я просто хочу сохранить их и прибавить к ним новые.

— Ты слишком глубоко влез в жизнь игроков. Да еще и хочешь уйти в наш мир. Я не уверен, что ты там нужен.

— Он не только ваш, он еще и мой! Я тоже — в нем, но почему я заперт? Я не Зло, я не Тьма, я простой… ну пусть будет — дух. Я могу быть полезен, если это плата за возможность обрести целый новый мир. В конце концов — я тоже могу сделать что-то вроде… — Он щелкнул пальцами.

Мигнув, погас свет.

Запищал бесперебойник, но комп ушел в перезагрузку, причем не только домашний, но и мой ноут. В очках мигал огонек обрыва связи.

И что все это значит?

Загрузка...