Хранитель Моста влюбленных

Глава, в которой Бубнила рассказывает об истории моста, рухнувшего из-за бабки

Опять тащится и народ тащит, недовольно подумал Хранитель, услышав знакомый звук каблуков, теряющийся в топоте взрослых и детей. Он узнавал его от Площади Борцов Революции – идет плавно, цокает размеренно. И говорит так же – бу-бу-бу, бу-бу-бу. Он ее так и прозвал – Бубнила.

– Впереди еще одна из достопримечательностей Тюмени – Мост влюбленных, – услышал он знакомый звонкий женский голос. – Пешеходный вантовый мост был построен после трагедии, которая произошла в 1982 году…

Высокая стройная экскурсовод с черными гладкими волосами до плеч, одетая в красный лаковый плащ, вела за собой группу туристов. Светловолосый мальчишка лет пяти в зеленых резиновых сапогах с изображением крокодильчика запрыгал возле матери, уткнувшейся в телефон.

– Любленных, любленных? А кто такие любленные? А почему мост любленных?

Мать, не отрывая взгляда от экрана, зашипела и дернула сына за рукав. Бубнила строго глянула на нее, а мальчишке улыбнулась и по слогам произнесла:

– Влю-бле-нных. Тех, кто влюбился. Как твоя маму в папу, а папа в маму.

– И я в Катьку, – со знанием дела поддакнул мальчуган.

В толпе засмеялись. А Хранитель закатил глаза. Дурь, какая дурь. Влюбляются они. Они влюбляются, а расхлебывать ему. Бестолочи. Какие все бестолочи. И этот – в сапожонках – от горшка два вершка, и туда же, Леший дери его душу. А Бубнила только масла в огонь подливает. Она уже как-то вещала тут: любовь соединяет, любовь соединяет. Тьфу! Тоже мне любовь. Мосты соединяют! И баста!

– А что за трагедия-то? – задали вопрос из толпы.

– Чуть поодаль находился автомобильный деревянный мост. Центральный пролет сорвался с опор и плашмя обрушился в Туру. В это время на нем находились мотоциклист, несколько дворников и маршрутный автобус. Мотоциклист погиб, а водителю маршрутки удалось удержать ее на пролете и спасти пассажиров, – рассказала экскурсовод.

Полная женщина в синей толстовке закивала:

– Да-да, я читала – ему квартиру дали и золотые часы. А он молодой был – вот повезло!

Во дура, сплюнул Хранитель. Русалка рассказывала, бабка с внучкой чуть не выпали, а он им орет – за бревна держитесь. Хватайтесь! Поседел парень за день. А она – квартира, часы. Поть на них!

– Гелой! – со знанием дела произнес мальчуган в сапогах.

Бубнила одобрительно кивнула:

– Конечно, герой, спас несколько жизней.

Хранитель презрительно фыркнул. Хотел про себя, а получилось вслух. Туристы стали озираться. Но, никого не увидев, списали это на пробегающую мимо кудлатую собачонку. Жабры тряслись, и Хранитель задержал дыхание.

Да если бы не Кикимора, потонула бы ваша маршрутка. На плечах держала пролет, чтобы не шатало. До тех пор, пока катер со спасателями не подоспел. У нее шрам на ключице до сих пор. Потому и космами все завешивает.

Ей до людей дела нет – пошли бы ко дну, так корм рыбам. Только она с бабкой его, Бродницей, дружит. А мост ведь из-за бабки и рухнул. И коли б кто погиб – за такое сразу в ссылку. Ну, а то, что один помер, Кикимора в суматохе не увидала, вот и надрывала пупок. Из-за подружайки – чтобы та в немилость не впала. Да итог один. Бабка все равно теперь опальная. И это все влюбленности виноваты. А им тут еще мосты посвящают!

Хранитель не удержался и снова фыркнул. Но туристическая группа была увлечена рассказом Бубнилы. Обернулся только мальчишка. И уставился ровно в то место, где развалился у перил Хранитель.

Зыркай, зыркай, подумал он. Но тому быстро надоело рассматривать пустоту, и он, отвернувшись, начал дергать за рукав отца.

– Нынешнее название мост, который раньше именовался Пешеходным, получил в 2003 году, после того как здесь прошел конкурс на самый долгий поцелуй, – доносился до ушей Хранителя размеренный голос Бубнилы.

Он прикрыл глаза. Сколько можно, сколько можно. Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Каждый день. Одно и то же. Как только патлатому ее не надоело. Она же и дома поди так же бубнит. Он работает, а она – бу-бу-бу. Он ест, а она – бу-бу-бу.

– На том берегу вы видите Вознесенско-Георгиевскую церковь, построенную на средства прихожан в 1789 году. После Октябрьской революции в здании размещался клуб кожевников и химиков, – доносилось до Хранителя сквозь дремоту, – затем общежитие шоферов и комбайнеров. Тобольско-Тюменской епархии оно было передано в 1996 году. Слева от нас – Никольский мост. Река Тюменка, которая брала начало в болотах и когда-то была очень рыбной, здесь впадала в Туру. На этом месте и была основана Тюмень. Как я говорила раньше – в 1586 году.

Хранитель запыхтел и перевернулся на другой бок, а Бубнила продолжила:

– А вы знаете, какое название хотели дать Никольскому мосту?

Туристы молчали. Где им, недовольно подумал Хранитель. Вот ты, дурында, зачем их каждый раз спрашиваешь? Да не знают они. Бубни давай.

Бабка рассказывала, что овраг был такой крутой, что первый мост бедовый вышел. Навьючат лошадь, а она наверх ни-ни – никак не заберется. Кучер и так и сяк, а она ни в какую. Он вокруг бегает, то хлещет, то уговаривает, а та столбом встанет. Животина хоть, да ведь не дура – жилы ради купчишек рвать. Вот бабка и развлекалась. Сядут с Кикиморой на берегу, хихикают и по рукам бьют, сдюжит кобыла или нет. Кто проиграет, кучера целует.

А щека-то у него к тому времени, ой, потнявая, рассказывала бабка, широко улыбаясь во весь беззубый рот. Шо жабу цаловать, шо его, да жабу куда гоже – гладкая, а не щетнявая. Но я то шо – я то чаще ухадывала. А потом скумекала и ховорю – Кикимошка, ты поди в кучеров втюрилась. Так ты бы видал, Хранечка, шо за чудеса вышли: токо предо мной раскрасавицей сидела – зеленущая-зеленущая, как озерная лягушонка: шо космы, шо рожа. И враз – как рак вареный! У, какая страхолюдина! Ой, хохотала я, как хохотала, а ты знаешь – хохотать я охоча. Ну, да пусть кучеров цалует, коли любы, жалко шо ли мне. Так всех, Хранечка, она перецаловала, всех! Даже Федьку хромого с оспинами. И, подмигнув, добавляла – мостом своим, внуча, клянусь!

– В начале этого века, – нарушив тишину, сдалась Бубнила, – его предлагали назвать в честь Робинзона Крузо.

– Это почему? – возмутился стоявший в сторонке толстяк в распахнутом сером пальто. – Где Крузо, а где Тюмень! Все бы иностранщину приплести!

Туристы захихикали и одобрительно закивали. Вот неучи, недовольно буркнул Хранитель. Ладно есть кому просветить – эта хоть знает, глянул он на Бубнилу. Та дождалась, когда смолкнут смешки, и невозмутимо продолжила:

– Связь есть. В начале восемнадцатого века была опубликована книга – продолжение приключений Робинзона Крузо. В ней говорилось, что герой отправился в путешествие и посетил Тобольск. В произведении указано, что караван пошел в обход Тюмени, но некоторые краеведы считают, что это было невозможно. Путь бы обязательно пролегал здесь, над Тюменкой. И кстати, – Бубнила подняла вверх указательный палец, – Даниэль Дефо, купец, журналист, занимавший должность в секретной службе королевы Великобритании, вполне мог побывать в Тюмени.

– Да ну, – усомнился кто-то из толпы.

– Это только версия, – согласилась Бубнила, – подтверждений которой нет. Но краеведы указывают на тот факт, что Дефо описывал в приключенческой истории такие детали, которые не могли бы быть ему известны без посещения нашего города.

Подтверждений у них нет, вздохнул Хранитель. А у Болотника, бабкиного ухажера, есть. Тут тогда такая топь была – Болотнику раздолье. Любил путешественников заманить да попугать. И Дефо этого помнит. Да что помнит – он у него парик спер. Занятный, говорит. Чужестранец так верещал, когда Болотник его по щиколотки затянул. Да повезло бедолаге – вытянули, но белые лохмы в трясину канули. Болотник их на Ивана Купала нацеплял – щеголял, да то когда было – три века минуло.

– Так почему он Никольский? – не унимался толстяк.

– Провели конкурс, – пояснила экскурсовод. – Был предложен и вариант в честь литературного героя. Но выбрали название Никольский – в честь Крестовоздвиженской церкви, точнее ее придела во имя святителя Николая Чудотворца. Зеленые купола этого храма вы можете увидеть слева от Никольского моста.

Все повернули головы в указанном направлении.

– Его история тоже очень интересна, – слышал Хранитель уже сквозь сон. – Он строился на протяжении семнадцати лет, работы были завершены в 1791 году. У храма есть несколько названий, некоторые из них, возможно, вы слышали. Например, Николы Угодника или…

Хранитель выдал залп храпа.

– Гром, – заметила невысокая женщина, кутаясь в коричневое пончо с большой желтой пуговицей.

Вся группа синхронно глянула на затянутое тучами небо.

– Не переживайте, мы уже заканчиваем, – поспешила успокоить туристов экскурсовод. – Давайте вернемся на площадь, и по дороге я расскажу вам о создании тюменской набережной, протяженность которой составляет четыре километра.

Хранитель распахнул глаза. Балда! Три километра девятьсот девяносто три метра. Никакой точности. Могла бы и знать. Ох уж это молодое поколение.

– А ну, пшел! – прикрикнул он на жирного голубя.

Все перила загажены. Вот дерьмо!