Хранители Молнии

ГЛАВА 22

Следующие несколько дней протекли для Росомах сравнительно спокойно.

Тревогу вызывало лишь настроение Хаскера. Периоды восторга у него сменялись депрессией. Часто он говорил вещи, которые никто не мог понять. Элфрей успокаивал отряд, уверяя, что товарищ еще не совсем поправился после болезни, которая, по счастью, миновала большинство представителей древней расы, и что скоро его состояние изменится. Страйк был не единственным, кто задавался вопросом о характере происходящего с Хаскером.

Однако в конце третьего дня они прибыли в Скратч, и эта забота отступила на задний план.

Скратч лежал в самом сердце пространных равнин, и до них было рукой подать, однако пейзаж страны троллей разительно отличался от своего роскошного окружения. Просторные луга здесь сменились кустарником, потом сланцевой почвой, а потом и вовсе чуть ли не голым камнем.

Сам Скратч окружала цепь неровных холмов, которые при более близком рассмотрении оказались скалами. Создавалось впечатление, будто здесь расположены горы, на девяносто процентов покрытые землей, а наружу торчат лишь зубристые пики.

Орки, как и все остальные обитатели Марас-Дантии, знали, что земля здесь, под воздействием воды и разработок, производимых троллями, давно превратилась в лабиринт из тоннелей и подземных камер. Что именно тролли там содержат, для всех было загадкой. Лишь немногие из смельчаков, решившихся спуститься туда, возвратились, чтобы описать увиденное.

— Как давно в последний раз на это место нападали? — задумчиво спросил Страйк.

— Не знаю, — призналась Коилла. — Хотя готова держать пари, что нападающие были покрепче нашего вымотавшегося отряда.

— Кимбол Хоброу, похоже, убежден, что ему это под силу.

— Вряд ли он осмелится прийти сюда без небольшой армии. А нас лишь немногим больше дюжины.

— Числом мы малы, это верно. Однако мы опытны, хорошо вооружены, решительны и…

— Не надо вешать мне эту лапшу на уши, Страйк. — Коилла улыбнулась. Нельзя сказать, что меня приводят в восторг затеи, для реализации которых надо уходить с открытого воздуха. — Она окинула взглядом каменистую местность вокруг. — Однако пока мы не нашли вход, все эти разговоры — лишь сотрясение воздуха.

— Говорят, внутрь лабиринта существуют потайные пути. Вряд ли стоит надеяться, что мы на них случайно натолкнемся. Однако говорят также и о главном входе. Вот с него и начнем.

— А разве они не маскируют также и главный вход?

— Вполне возможно, что в этом у них нет потребности. Наверное, они его хорошо охраняют. Да и репутация Скратча такова, что ее одной вполне достаточно, чтобы отпугнуть непрошеных гостей.

— Не в бровь, а в глаз. Смотри.

Она указала на массивное скалистое обнажение. Грань, которой порода была обращена к ним, представляла собой черное зеркало, гораздо более темное, чем любая из глыб поблизости. Внимательно приглядевшись, Страйк понял, что это и есть вход.

Они осторожно приблизились.

Отверстие походило на пещеру размером, пожалуй, со скромный деревенский домик. На первый взгляд казалось, что внутри пусто, хотя в этом нельзя было быть полностью уверенным из-за непроглядной темноты.

— Минутку, — произнесла Коилла. — У меня есть с собой кое-что полезное.

Она вынула из-за пояса огниво и одну из тряпок, которые использовала для полировки ножей. Потом высекла огонь и запалила перекрученную тряпку. Теперь пространство озарилось на несколько шагов вперед, и они вошли внутрь.

— Я начинаю думать, что это всего лишь скала с пещерой внутри, — заметил Страйк.

Коилла бросила случайный взгляд под ноги.

— Стой! — прошипела она, хватая Страйка за руку. Ее голосу ответило эхо. — Смотри.

В трех шагах впереди в земле находилась каверна. Приблизившись на цыпочках, они заглянули через край, однако в чернильной темноте ничего было не разобрать. Коилла бросила в каверну горящую тряпку. Падая вниз, тряпка сначала превратилась в точку света, а потом и вовсе исчезла.

— Может, тут и дна нет, — сказала Коилла.

— Вряд ли, — заметил Страйк. — И что бы там ни было, пока мы не нашли ничего лучшего, будем считать это единственным входом. Пошли назад.

Гривер Аулэй дотронулся до повязки на глазу.

— Всегда болит, когда эти выродки поблизости, — посетовал он.

Лекманн насмешливо засмеялся. Аулэй оскалился:

— Давай-давай, издевайся… Но там, во дворце Дженнесты, когда повсюду болтались эти чертовы орки, так болело, как огнем жгло.

— Что скажешь, Джабез? — произнес Лекманн. — Думаешь, бедному мальчику в его пустую глазницу попал оркский порошок?

— Не-е, — отвечал Блаан. — Но думаю, он им балуется с тех самых пор, как один из них оставил его без глаза.

— Вы сами не знаете, о чем говорите, — пробурчал Аулэй. — И нечего называть меня мальчиком, Мика.

Троица осталась далеко позади. Внутрь поселения охотники за удачей не пошли. Не такие они дураки, лезть на рожон!.. Однако от женщин, которые работали на полях и приняли их за добропорядочных джентльменов из Уни, охотникам стало известно, что Росомахи в Троице побывали.

Ясно, что тут произошла какая-то заваруха. Но когда Лекманн попытался узнать детали, женщины замкнулись. Из них удалось вытянуть немного, но и этого хватило, чтобы понять: орки натворили немалых дел, если в погоню за ними бросилась половина города и гнала Росомах до самого залива Калипарр. Из полученных сведений следовало, что дружина не союзничает с Уни. Впрочем, охотников за удачей это не волновало. Их интересовало одно — как заполучить реликвию и как можно больше ренегатских голов.

А посему, в надежде напасть на след, трио искателей также направилось в сторону Калипарра.

Однако вот уже почти целый день они бредут вдоль водной кромки, а следов орков никаких…

— Думаю, здесь нам их не найти, — объявил в конце концов Блаан.

— Право думать предоставь мне, — посоветовал Лекманн. — У тебя это никогда особо не получалось.

— Может, он и прав, Мика, — сказал Аулэй. — Если они когда-то и были здесь, то давно уже ушли.

— Значит, твой глаз — не такой уж надежный свидетель, — насмешливо сказал Лекманн.

Обмен репликами оборвался, когда они обошли купу деревьев.

Лекманн присвистнул:

— И что мы здесь имеем?

Чуть в стороне от тропы располагался крохотный, жалкий на вид лагерь. Население его составляла небольшая группа людей — женщин, детей и стариков. Вид у них был таков, словно они еле держатся на ногах.

— Не вижу ни одного мужчины, — заметил Аулэй. — Во всяком случае, никого, кто способен создать нам проблемы.

Люди, заметив приближение незваных гостей, забеспокоились.

От группы отделилась молодая женщина, выступила вперед.

Одежда у нее была изношена и запачкана, а длинные светлые волосы заплетены в косу. Лекманн заметил, что держится она с достоинством и даже с некоторым высокомерием.

Она внимательно рассматривала странное трио. Один — высокий, костлявый, со шрамом. Второй — коротышка, с заматерелым лицом и повязкой на глазу. И третий — безволосый и сложением похожий на кирпичный туалет.

Лекманн криво ей улыбнулся:

— Добрый день!

— Кто вы? — подозрительно спросила женщина. — Чего вы хотите?

— Вам не о чем беспокоиться, мэм. Мы просто занимаемся своим делом. — Лекманн окинул взглядом толпу. — Сказать по правде, у нас много общего.

— Вы тоже Поли?

Это было то самое, чего он и хотел.

— Именно, мэм. Мы всего лишь такие же, как и вы, богобоязненные люди.

Это женщину, по-видимому, успокоило, хотя и не слишком.

Лекманн вынул ногу из стремени:

— Не возражаете, если мы спешимся?

— Я все равно не могу остановить вас.

Он слез с коня, двигаясь намеренно неторопливо, чтобы не спугнуть обитателей лагеря. Аулэй и Блаан последовали его примеру.

Лекманн потянулся:

— Долго ехали. Приятно сделать перерыв.

— Не считайте нас негостеприимными, — сказала женщина, — но у нас нет лишних пищи и воды, так что нам нечем с вами поделиться.

— Не беспокойтесь. Я вижу, что у вас сейчас не лучшая полоса в жизни. Давно в пути?

— Кажется, уже сто лет.

— Откуда вы?

— Из Ледигроува. Там беспорядки.

— Сейчас везде беспорядки, мэм. Тяжелые теперь времена, это факт.

Она смерила взглядом Блаана и Аулэя:

— Ваши друзья не очень разговорчивы.

— Такие уж они немногословные. Из тех, кто больше делает, чем говорит. Но давайте и сами не тратить лишних слов. Мы завернули в надежде, что вы нам поможете.

— Я уже сказала, у нас ничего нет…

— Нет, я не о том. Мы ищем… кое-кого и подумали, что за время вашего путешествия вы вполне могли увидеть их.

— За все время нашего путешествия мы встретили очень мало людей.

— Я не о людях. Я говорю о представителях одной древней расы.

По лицу женщины скользнула тень подозрения.

— Какой расы?

— Орков.

Ему показалось, что слово попало в цель. Женщина словно бы захлопнула внутренние ставни.

— Н-ну, я не…

— Мамочка, да мы же их видели!

Охотники за удачей, разом повернувшись на голос, увидели девочку. Та вприпрыжку бросилась к ним.

— Такие смешные, с картинками на лицах. — Она говорила в нос, как будто была простужена, — Ну помнишь?!

Лекманн понял, что они напали на золотую жилу.

— Ах да, — женщина изо всех сил старалась, чтобы ее слова звучали небрежно. — Мы действительно натолкнулись на них, пару дней назад. Так, просто провели с ними время, не больше. Они, кажется, спешили.

Лекманн совсем было собрался задать еще один вопрос, когда девочка подошла к нему.

— Вы их друзья? — гнусаво спросила она.

— Не сейчас! — раздраженный тем, что девочка прервала разговор, резко ответил Лекманн.

Девочка, испугавшись, попятилась и бросилась к матери, ища защиты. Реакция незнакомца усилила настороженность женщины. На ее лице появилось вызывающее выражение. Прочие Поли тоже заметно напряглись, но Лекманн не видел причин беспокоиться и не обратил на них никакого внимания.

— Вам известно, куда направились эти орки? — Он отбросил маску дружелюбия.

— Почему это должно быть мне известно?

Теперь она уже настороже. Жаль…

— К тому же непонятно, зачем они вам нужны? — добавила женщина.

— Да так, кое-какие незавершенные дела.

— А вы точно не Уни?

Он осклабился в крысиной ухмылке:

— Мы не Уни, это уж точно.

Аулэй и Блаан рассмеялись.

Смех их был неприятным, и женщина встревожилась не на шутку.

— Так кто же вы?

— Просто путешественники, которые хотят получить кое-какие сведения и отправиться своей дорогой. — Лекманн хитро осмотрелся. — Может быть, ваши мужчины знают, куда отправились эти орки?

— Они… они ушли на охоту.

— Вряд ли, мэм. По-моему, у вас просто нет мужчин. — Он окинул взглядом ее спутников. — По крайней мере, молодых и сильных. Если бы они были, то один-двое остались бы с вами.

— Они совсем рядом и могут вернуться в любую минуту. — В голосе женщины прозвучала нотка отчаяния. — Если не хотите неприятностей…

— Вы плохо умеете врать, мэм! — Лекманн подчеркнуто внимательно посмотрел на ребенка. — А теперь давайте уладим все мирно, так ведь будет лучше, верно? Так куда пошли орки? Она прочла в его глазах то, что должна была прочесть, и внутренне сдалась.

— Хорошо. Они говорили, что идут в Скратч.

— В место обитания троллей? Зачем?

— Откуда мне знать?

— Что-то не складывается… Вы уверены, что они больше ничего не говорили?

— Нет, не говорили.

Девочка потянула женщину за юбку и заплакала.

— Все хорошо, дорогая, — успокоила ее женщина. — Все в порядке.

— Я не верю, что вы сказали мне все, — с угрозой произнес Лекманн. — Может быть, даже и так, что идут они вовсе не в Скратч.

— Я сказала вам все, что знаю. Больше мне сказать нечего.

— Ну, мэм, вы же понимаете, я хочу быть уверен, что это действительно так.

Он кивнул Блаану и Аулэю. Все трое, растопырив руки, двинулись на толпу…

Когда пришло время отправляться дальше. Лекманн знал точно, что женщина сказала правду.

На взгляд Страйка, обстоятельства требовали решительных действий.

— У нас всего один шанс, и единственная наша надежда — это прямое нападение. Мы проникаем внутрь, делаем дело и уходим.

— Ну что ж, для такой тактики есть все основания, — отвечала Коилла. — Но не забывай о трудностях. Во-первых, как туда проникнуть? Единственный вход, который мы нашли, — тот ствол в скале. Кто знает, может быть, он ведет вовсе не в лабиринт. А если даже и ведет туда, может оказаться невероятно глубоким.

— У нас хватит веревок. А если понадобится еще, сплетем из виноградной лозы.

— Отлично!.. Тогда перейдем ко второму пункту. Мы делаем дело… Гораздо легче сказать, чем сделать, Страйк. Нам не известно, сколько там тоннелей и на сколько миль они тянутся. Если у троллей есть звезда — а это еще неизвестно, — надо будет сперва ее найти. Не забывай, что там нас ждет, скорее всего, непроницаемый мрак. Тролли видят во мраке. Мы — нет.

— Возьмем факелы.

— Вот тогда нас точно заметят. Мы будем обнаружены на их территории в невыгодном положении,

— Мы ведь вооружены. Значит, у нас будет преимущество…

— И наконец, выход назад, — гнула свое Коилла. — Ну, это после первых двух этапов уже не самое сложное… Неужели ты думаешь, что нам удастся это сделать?

— Мы и раньше шли на риск, Коилла. Опасность меня не остановит.

Она, сдавшись, вздохнула:

— Не остановит, значит? Ты решил преодолеть все?

— Ты знаешь, что я решил. Но я не стану брать с собой тех, кто не захочет идти.

— Не в этом дело. Меня беспокоит, как мы туда проникнем. Штурм — не всегда лучшее решение.

— Не всегда, но иногда. Если нет лучшего выхода.

— В том-то и дело, черт побери, его-то я как раз и не вижу.

— Я знаю, тебя тревожит, что перед нами огромное количество факторов, которые нельзя предусмотреть. Меня это тоже тревожит. Значит, придется потратить немного времени, чтобы направить события в нужное русло.

— Вот именно, что немного, — вмешался Элфрей. — А как насчет Хоброу?

— Мы ему прищемили хвост. Вряд ли он покажется здесь в ближайшее время. А может, и вовсе не покажется.

— Дело не только в Хоброу. За нами гоняются все, кому не лень. А попасть труднее в движущуюся цель.

— Верно. Однако если цель неподвижна, но дает сдачи, ее обычно тоже оставляют в покое.

— А если ее преследует вся страна?..

— Ты сказал, придется потратить немного времени, Страйк, — сказала Коилла. — Что ты имел в виду? Сколько времени?

Страйк посмотрел на небо. Сгущались сумерки.

— Уже почти темно. Завтра можно потратить еще один день на поиски другого входа. Поиск проведем очень тщательно. Разделим территорию на сектора и будем искать. Если найдем лучший вход, воспользуемся им. Иначе войдем через тот, который уже нашли.

— Через тот, который считаем входом, — поправила Коилла.

— Страйк, я не хочу охлаждать ничей пыл, — сказал Джап, — но если звезда там и если мы ее раздобудем… что тогда?

— Я так надеялся, что никто не задаст этот вопрос.

Элфрей поддержал Джапа:

— Его необходимо задать, Страйк. Иначе незачем туда и идти.

— Мы идем, потому что… потому что больше нам ничего не остается. Мы орки. Нам нужна цель. Вы это знаете.

— Если продолжать в том же духе… если быть логичными… и если предположить, что мы целыми и невредимыми проберемся в Скратч, то надо разработать план по поиску остальных звезд. — Коилла была сама рассудительность.

— До сих пор нам везло, — заметил Джап. — Но так не может длиться вечно.

— Мы устроим себе везение сами, — настаивал Страйк.

Коилле пришла в голову новая идея.

— Я подумала… Если мы не отдаем Дженнесте звезды в обмен на наши жизни…

— Мы этого не сделаем, — резко оборвал ее Страйк. — По крайней мере, я в таком торге участия принимать не буду.

— Тогда почему не сторговаться с кем-нибудь еще?

— С кем?

— Не знаю! Как и ты, я всего лишь стараюсь ухватиться за соломинку, Страйк. Я просто думаю, что если мы не сумеем найти все пять звезд, то от двух-трех найденных будет мало проку. В то же время хорошая груда монет заметно облегчает жизнь.

— В этих звездах кроется сила. Сила, которая может сослужить добрую службу и оркам, и другим древним расам. Я не расстанусь с ними так легко. Что касается монет, то не забывай о пеллюциде. Даже за небольшую дозу можно получить хорошие деньги.

— Кстати, а что насчет пеллюцида? — спросил Элфрей. — Ты подумал, как его следует распределить?

— Думаю, пусть он остается общей собственностью. Так будет лучше для дружины в целом. У кого-нибудь есть возражения?

Возражений ни у кого не было.

Хаскер, который все время стоял поодаль и не принимал в разговоре никакого участия, приблизился к офицерам. На лице у него было безразличное выражение, к которому они уже успели привыкнуть.

— Что происходит? — спросил он.

— Мы обсуждаем, как нам проникнуть в Скратч, — объяснила Коилла.

Лицо Хаскера озарилось внутренним светом. Сразу стало ясно, что в голову ему пришла идея.

— А почему бы нам не поговорить с троллями?

Ответом был дружный хохот. Потом до Росомах дошло, что он вовсе не пытался рассмешить их.

— В каком смысле поговорить? — спросил Элфрей.

— Вы только подумайте, как облегчится наша задача, если мы подружимся с троллями.

У Элфрея отвалилась челюсть.

— Что?

— Но ведь они могут стать нашими друзьями? Все бы наши враги превратились в друзей, если бы мы с ними разговаривали, а не дрались всю дорогу.

— Не могу поверить, что это говоришь ты, Хаскер, — призналась Коилла.

— А разве что-то не так?

— Э-э… просто как будто это… не ты.

Хаскер обдумал ее высказывание.

— О-о! Ну что же… Тогда давайте их прикончим.

— Это мы и собирались сделать, если не будет другого выхода.

Хаскер просиял:

— Хорошо. Когда я понадоблюсь, позовите. Пойду покормлю коня. — Повернувшись, он зашагал прочь.

— Что за черт? — Страйк ошалело смотрел ему вслед.

Коилла покачала головой:

— Да, здорово его пробрало, прямо не узнать.

— Ты все еще станешь утверждать, что он поправится, Элфрей? — спросил Страйк.

— Не стану спорить, он не слишком торопится поправляться. Но в моей практике были случаи, когда солдаты поправлялись после тяжелой лихорадки. Или после малярии с осложнением на легкие — когда, знаете, в легких у них вода. Довольно часто они после этого несколько дней как в бреду. А бывает, что и ведут себя после болезни не так, как прежде.

— Не так, как прежде! — воскликнула Коилла. — Да он, по-моему, вообще превратился в кого-то другого.

— Не знаю, тревожиться нам или скорее благодарить богов за это, — признался Джап.

— По крайней мере, он дал тебе отдых от своих нападок, а всем нам — от постоянного ворчания.

— Ты исходишь из предположения, Элфрей, что его поведение изменилось из-за болезни, — сказал Страйк. — А нет ли тут какой-нибудь иной причины? Может быть, он ударился головой, а никто не заметил…

— Таких признаков нет. Удариться он, наверное, мог, но тогда остались бы какие-то следы. Я не большой специалист по повреждениям головы, Страйк. Мне известно только, что после них иной раз начинаются странные поступки и странные речи.

— Ну, на вид он не вызывает недоверия, но все-таки лучше будет, если мы станем за ним присматривать.

— Ты ведь не позволишь ему принимать участие в осуществлении нового плана? — сказала Коилла.

— Нет, он обременит нас. Он останется вместе с парой часовых, которые будут охранять лагерь и лошадей. И кристаллы. Я вот что подумал, Коилла… Ты не станешь возражать, если я предложу тебе остаться с ними?

Ноздри Коиллы раздулись.

— Не хочешь ли ты сказать, что и я обременю вас?

— Конечно, нет. Но ты не любишь закрытые помещения, ты не раз говорила об этом, а я хочу оставить здесь того, на кого могу положиться. Потому что звезды я с собой не возьму. Слишком большой риск!.. Вот ты и присмотришь за ними до нашего возвращения. — Он заметил выражение ее лица. — Да, вот еще что мне пришло в голову… Если мы не вернемся, ты, так сказать, продолжишь наше дело.

— В одиночку?

Джап ухмыльнулся:

— Нет, с Хаскером.

Она гневно глянула на него:

— Очень смешно.

Все посмотрели в сторону Хаскера. Тот кормил лошадь с ладони, похлопывая ее по спине.