Хозяйка сумрачной грани

Пролог

Подойдя к грани, Вилиарн протянул руку и наткнулся на воздушную преграду.

– Пропусти, – то ли приказал, то ли попросил он.

Поначалу ничего не происходило, но спустя минут пять преграда пошла рябью и исчезла. Вилиарн выдохнул чуть напряженно и шагнул в лес. Здесь было заметно темнее, почти ночь.

– Ну, – услышал Вилиарн рядом скрипучий голос, – и куда спешим? Сутки еще не прошли.

Вилиарн резко обернулся в сторону звука. Ведьма стояла около одного из деревьев. Её распущенные волосы белой волной лежали на плечах, а глаза сверкали, отражая почти ушедший свет. Ведьма выглядела призраком. Легкий страх сжал сердце. Вилиарн любил битвы. Он был воином. Ему нравились сражения, звон честной стали. И все магическое несколько... раздражало. Да, именно так.

– Тебе ведь нужен я, – сказал он, положив руку на Верекер.

В этот момент он вдруг понял, что не станет нападать. Аарон прав: какой бы злобной ни была ведьма, она всё равно помогает людям. Если он убьет ее, многие лишатся своего шанса. Он был эгоистичным, но всё-таки не до такой степени.

Рука плавно соскользнула с меча.

Стоило ему сделать это, как давление, на которое до этого он не обращал внимания, ослабло. Вилиарн хмыкнул. В этот момент он внезапно понял, что шанса убить ее у него и не было.

Вряд ли за все эти годы не нашлось людей, которые пожелали бы взять лекарство силой. И, судя по тому, что ведьма стояла перед ним, ничего у них не вышло.

– Да, – ответила старуха, отчего сердце в груди Вилиарна рухнуло в бездну.

До этого у него оставалась небольшая надежда, что они с братом ошиблись, навыдумывали себе всякого с испугу. Впрочем, Вилиарн вдруг понял, что знал это еще с того момента, как увидел заинтересованность во взгляде старой ведьмы.

– Я готов, – выдал он и распрямил плечи, желая показать старухе, что не сломается, не станет молить о пощаде, как трус. Он примет смерть с гордо поднятой головой, глядя ей прямо в глаза. Именно так должен умирать воин.

– К чему? – спросила старуха, не торопясь приближаться. Вилиарну на короткий миг показалось, что в ее голосе прозвучало легкое недоумение и даже капелька опасения.

– Ко всему, – уверенно произнес Вилиарн, вдруг понимая, что смерть может оказаться не такой легкой, как ему бы хотелось. Пытки еще никто не отменял.

– Да? – Вилиарну показалось, что ведьма сделала шаг назад. – С тобой все хорошо? – участливо спросила она, заставив наследника нахмуриться.

О чем она спрашивает? Интересуется состоянием его тела?

– Я полностью здоров, – сказал он, старательно прогоняя из головы различные образы.

Ему не хотелось размышлять на тему, что будет с его телом после смерти. Судя по всему, его не ждет ничего хорошего. Может быть, ведьма добавляет части человеческих тел в свои лекарства? Все может быть. Он бы не удивился подобному.

– Что-то я сомневаюсь, – пробормотала старуха, но Вилиарн отчетливо ее услышал.

– Не стоит, – посоветовал Вилиарн, – мое тело в идеальном состоянии.

Ведьма как-то странно вздохнула. Или всхлипнула? Да нет, с чего бы это? Смеется над ним?

– Думаю, – начала она, не дав мужчине додумать эту мысль, – мы друг друга не поняли. Нужно попробовать сначала.

Вилиарн кивнул. У него не было иного выхода, поэтому он приготовился идти до конца. Каким бы он ни был.

Глава 1

Кое-как сунув руку в карман, я вытащила телефон и посмотрела время. Осталось пятнадцать минут до начала смены. Хотела уже положить сотовый обратно, но подумала, что выпускать его из рук не стоит. В маршрутку набилось столько народу, что я едва дышала. В такой давке вполне можно остаться не только без телефона.

Сосредоточив внимание на сумке, облегченно выдохнула. Ничего ценного в ней не было, не считая кошелька, где лежала пара сотен. Но это не те деньги, о потере которых можно переживать.

Возле водителя разгорелась ссора. Как я поняла, женщина хотела расплатиться пятитысячной купюрой, а тот не взял, требуя мелочь. У пассажирки, конечно же, не было. Обычная ситуация. В итоге женщина махнула рукой на водителя и вышла из маршрутки. Мужчина прокричал ей вслед оскорбления, возмущаясь такой наглости.

Дальше стало легче. Люди начали выходить, и вскоре я могла спокойно вздохнуть.

Доехав до своей остановки, я вылезла на улицу, и черт меня дернул на короткий миг обернуться. Оказывается, следом за мной выходила старушка, которая сейчас мялась в дверях, явно опасаясь без поддержки спускаться с высокой ступени со своими многочисленными вещами. Маршрутка была желтой, довольно старой. И ступенька выглядела так, словно готова была в любой момент отвалиться, – ржавой и скособоченной.

Переступив с ноги на ногу, я чертыхнулась и пошла обратно. Не скажу, что большая любительница помогать всем подряд, но старушка выглядела такой несчастной, что я не вытерпела. К тому же поблизости никого больше не было.

– Давайте вам помогу, – сказала, протягивая руку и замирая в ожидании. Налетевший резкий порыв осеннего ветра забрался под одежду, заставив поежиться. Наверное, пора уже шапку надевать и шарф.

Старушка подняла на меня взор, и я едва не вздрогнула от вида выцветших, почти белых глаз. Она слепая? Вроде бы нет. Смотрит прямо на меня, да и взгляд кажется вполне осмысленным. Кроме того, никакой палки в ее руках не видно, да и двигалась она до этого вполне нормально.

– Ох, хорошо, – выдохнула бабулька скрипучим, почему-то пробирающим до самой печенки голосом. Она внимательно меня оглядела, а потом чему-то закивала. – Очень хорошо.

Вцепившись в руку, женщина довольно резво спустилась и обернулась. Мне показалось, что миссия выполнена, и я попыталась отобрать руку, но бабулька и не думала отпускать. Вцепилась в меня узловатыми пальцами с такой силой, что стало сразу понятно – не отпустит, сколько ни пытайся.

– Мне пора...

– Конечно, конечно, – перебила старушка, закивав. Из-под серого, довольно застиранного платка выбилось несколько совершенно седых прядей. Почему-то они вызвали ассоциацию с паутиной. – Помоги вещи спустить, – попросила, нет, почти приказала бабулька, кивая на сумки, стоящие у входа.

Вздохнув, я перевела взгляд на баулы. В душу закралось нехорошее предположение. Бабулька, явно услышав вздох, как-то противно (или мне просто показалось из-за легкого раздражения) усмехнулась.

– Раз взялась что-то делать, делай до конца, – прокаркала она наставительно, стягивая вниз набитую чем-то клетчатую сумку. – А коли не можешь, так и не берись, дай другим дорогу. Охочих помочь всегда много.

– Что-то я не заметила, – пробурчала, заработав от старушки грозный взгляд.

Сжав зубы, я передернула плечами и помогла спустить все остальное. Мне хотелось уйти, тем более что я уже немного опаздывала. Но что-то словно держало меня, не давая отмахнуться и поставить свои интересы и заботы выше. Раздражение набирало обороты. Хотелось нагрубить бабульке. Казалось, что она насмехается надо мной, считает, что я ей отчего-то вдруг стала должна.

– Всё? – спросила резко, пытаясь уйти.

– Какая резвая, – снова смешок, от которого у меня волосы на головы едва дыбом не встали. – Куда же ты собралась, милая? – задала она вопрос, смотря с легкой иронией. Я сглотнула и нахмурилась. Происходящее нравилось мне с каждой секундой все меньше и меньше. – А помочь донести?

– Что?.. – честно говоря, я слегка опешила.

Мне хотелось высказать этой... женщине все, что я о ней думаю, а еще лучше развернуться и уйти. Это была уже ничем не прикрытая наглость! Я буквально вспыхнула от возмущения, но, к моему огромному удивлению, вместо того чтобы возмутиться и уйти, сама покорно подхватила две тяжелые сумки.

«Что происходит?» – пронеслась в голове паническая мысль.

Раздражение улетучилось, а вместо него откуда-то из глубин души поднялся страх. Я понимала, что такое поведение мне совершенно несвойственно. Да, я могла помочь, но терпеть наглость даже от пожилого человека никогда бы не стала.

Тело вроде бы слушалось, мысли не туманились, но при этом я покорно шла за старушкой, тащившей за собой тележку с двумя сумками.

Я забыла о работе, о том, что опоздала, о том, что салон не откроют без меня, ведь ключи от входа лежат в моей сумке. На данный момент это казалось мелочью. Все мое внимание было приковано к этой явно не простой бабульке, ведущей меня куда-то вглубь дворов. Сгорбленная спина, шаркающая походка, обычная, казалось бы, ничем не примечательная пожилая женщина. Вот только чем дальше я шла, тем больше понимала, что попала в неприятности. И вполне возможно, что выбраться из них самостоятельно я не смогу. К тому же одно дело – столкнуться с хулиганами в подворотне, и совсем другое – попасть под какое-то непонятное влияние. Если первое вполне обычно, то вот второе...

Глава 2

На следующее утро я собрала вещи, которые мне могли понадобиться в длительной дороге, и вышла из дома. Меня все еще пугал лес, но поднявшее голову упрямство и какой-то азарт, что ли, не давали оставаться на месте. И меня совершенно не смущало, что вчера я непонятно каким образом вернулась в то место, с которого начала. Я надеялась, что просто ходила все это время вокруг дома, а потом и вовсе сбилась с пути и вернулась. Мало ли, всякое бывает в незнакомых местах. Тем более что по лесу до этого дня я в одиночестве не бродила, да еще и в таком. Тут кто угодно заплутает.

Впрочем, вскоре, хотела этого или нет, но мне пришлось признать, что попала я в это место не обычным способом. Ложась спать в первую ночь, я опасалась, что утром у меня будут гости, однако никто так и не пришел. Похитители, существуй они на самом деле, давно бы уже показались, побоявшись, что я убегу.

С одной стороны, это знание приободряло. Всё-таки я опасалась насильственных действий в отношении меня. С другой стороны, неизвестность пугала не меньше, чем ожидание прибытия будущих мучителей.

В лесу я снова несколько раз наткнулась на разные чудеса. За чудо можно ведь принять дерево, похожее на иву, облепленное со всех сторон всевозможными бабочками? Сначала я толком ничего не поняла, просто заметила большую поляну с одиноко стоящим деревом, подошла ближе и отшатнулась, когда ввысь взмыли тысячи крылатых созданий.

А странный пруд, появившийся впереди как-то слишком внезапно? Нет? Хорошо, тогда, наверное, нужно добавить, что весь пруд был усеян мелкими синими цветами, растущими на тонких стебельках, уходящих вглубь водоема. Они росли так плотно, что казалось – это и не пруд вовсе, а просто покрытая цветами поляна. Я лично поняла, что это пруд, только когда наступила на край и ощутила хлынувшую в сапожок воду.

Интересно, за чудо можно принять куст, на котором росли немного светящиеся ягоды, похожие по форме на капли? С виду обычная рябина, вот только вместо привычных ягод на ней росло явно что-то намного более странное. И красивое. Я увидела этот куст издалека. Он светился в полумраке леса и был отлично заметен.

И таких примеров было много. Мне даже казалось, что лес словно хвастается передо мной, старается показать себя с лучшей стороны, хочет понравиться.

Не спорю, мне нравилось. Со временем страх перед чем-то большим и неизвестным немного притупился, и я смогла по достоинству оценить красоты этого места. Лес одновременно был диким и пугающим, но в то же время – сказочным и волнительным.

Я внезапно поняла, что волшебство, наверное, именно такое –непонятное и жутковатое, но в то же время прекрасное и притягательное.

Тем не менее, возвращаясь вечером в дом (не по своей воле), я расстраивалась. С каждым проходящим днем я понимала, что дело не в моей неспособности ориентироваться в лесу, а в том, что сам лес не отпускает меня. Не я выбирала дорогу, это делали за меня, приводя туда, куда хотелось самому лесу. Играли, вечером возвращая дорогую игрушку в коробочку.

Однажды, когда мозг еще цеплялся за привычную реальность, я подумала, что попала в какое-то реалити-шоу. Эта мысль показалась мне настолько логичной в тот момент, что я сразу бросилась выискивать скрытые камеры. Не нашла. После этого даже не знала, что испытывать, то ли облегчение, то ли досаду, что идея не подтвердилась.

Много времени, чтобы понять, что я в ловушке, мне не потребовалось. Правда, моя натура оказалась более упрямой, чем я сама от себя ожидала. Несмотря на понимание, что нечто не позволит мне уйти отсюда, я все равно вставала утром и выходила из дома. Удивительно, но все десять дней, что я продолжала попытки, лес показывал мне разные места. Я ни разу не наткнулась на что-то повторно.

Человек не способен бояться вечно. Так и я. На одиннадцатый день, выйдя на крыльцо, я просто села на ступени и вздохнула, оглядываясь по сторонам. Лес больше не пугал меня. Наоборот, сейчас он казался приветливым и даже чуточку светлым. Может быть, дело в том, что в мир словно вернулись звуки? Больше не было той неестественной тишины, которая так пугала меня поначалу.

Сейчас в кронах деревьев шуршал ветер, будто выискивающий, с кем бы поиграть. Из леса изредка доносились крики птиц. Где-то за домом пел свою песню сверчок. Да и вообще, окружающий мир словно в одно мгновение ожил.

Лес не выглядел обычным, но и пугающим он тоже больше не был. Я все еще ощущала пристальное внимание, но теперь оно не казалось мне зловещим. Это походило на то, будто громадный питомец ждет, пока сердитый из-за чего-то хозяин сменит гнев на милость и снова погладит его. Нет, он не лез под руку, не ластился, надоедая, он просто ждал, наблюдая с некоторого расстояния, и время от времени давал о себе знать, помахивая приветливо хвостом.

Даже несмотря на все чудеса леса, происходящее в доме удивляло меня намного больше. Все-таки принять существование покрытого чем-то белым, похожим на порошок, вполне живого дерева намного проще, чем осознать, что вещи могут просто так появляться и исчезать. А они это делали с завидным постоянством.

Например, однажды я обнаружила в доме уютное кресло с пушистым пледом и полку с книгами. Тут уж я никак не могла убедить себя, что всего этого раньше просто не заметила. Такое не увидеть было крайне сложно, учитывая, что кресло бросилось в глаза сразу, как я вошла в дом после очередной прогулки.

Кроме этого, все мною съеденное возвращалось само по себе. Крупа в горшочках даже не думала уменьшаться, а следы забранного масла исчезали, стоило мне только закрыть крышку. Я специально проверила. Ложкой зачерпнула масла, закрыла крынку и сразу открыла. На ровной желтоватой поверхности не осталось ни следа.

Глава 3

Рухнув в кресло, откинула голову назад и прикрыла глаза. Отчего-то я ощущала себя немного неловко. С одной стороны, я вроде ничего и не должна человеку, пришедшему просить помощи. Я ведь не тысячелетняя принцесса, которая, подозреваю, знала многое. Я простая жительница планеты Земля, которая знает о медицине только то, какую таблетку нужно выпить при простуде, какую при болях в животе, а какую от головы. Всё! Ну, может, еще какие-нибудь мелочи вроде промывания небольшой раны перекисью. Сомневаюсь, что с такими знаниями я смогу за сутки не только понять, чем болеет неизвестный мне парень, которого я никогда не видела, но и изготовить для него лекарство. И дернул меня черт установить именно такой срок.

А с другой стороны, я почему-то не смогла отказать мужчине окончательно. Даже не знаю почему. Просто на короткий миг мне показалось... Что? Что я справлюсь? Смешно. Я прекрасно знала, что это не так. Вот только нечто в душе словно нашептывало, что не все потеряно, что можно попытаться.

– Глупость какая-то, – фыркнула, открывая глаза и принимаясь бездумно рассматривать потолок.

Наверное, нужно просто признаться себе, что я оказалась неспособной сказать в лицо любящему отцу, что не смогу дать ему ни лекарство, ни надежду. Я могу сколько угодно искать причины своего поступка, но одно отрицать бессмысленно – это была обыкновенная трусость.

Вздохнув, подняла руку и положила ее на лицо.

И что? Что я могла сделать? Почему я должна выслушивать упреки и оскорбления, если я ко всему этому не имею никакого отношения? Уверена, тот мужчина не поскупился бы на них, когда понял бы, что лекарства ему не видать.

Раздраженно фыркнув, убрала руку и заставила напряженное тело расслабиться. Мысли снова переключились на момент встречи с тысячелетней принцессой. Я постаралась как можно более четко воспроизвести происходящее тогда.

Итак, насколько я поняла, из одного мира в другой переместиться могла только душа. И еще раз, откуда тогда сумки и прочее? Книги она с собой забрать никак не могла, ведь это материальные объекты. Но у нее были сумки. Тяжелые, кстати. Насколько я поняла, душа принцессы должна была сразу же связаться со мной, ведь именно я была ее «маяком» в моем мире. Она никак не могла появиться где-то в ином месте, а потом «дойти» до меня.

Возможно ли, что никакой старушки на самом деле не было? Скорее всего, вся эта сцена с помощью и прочим происходила в моем воображении. А сумки – это знания, которыми обладала принцесса. Их столь много, что они показались моей душе весьма тяжелыми, почти неподъемными.

Интересно, а если бы я отказалась помогать старушке? Может ли быть такое, что, согласившись, я дала разрешение на наш обмен? Впрочем, что теперь об этом думать, все уже произошло. К тому же в данный момент мне надо думать кое о чем другом. К сожалению, я не обладала стальным безразличием, которое позволило бы мне не обращать внимания на просьбу постороннего человека.

Это, конечно, прекрасно, но что делать-то?

Резко встав, вышла в сени. Подойдя к коробу, открыла его и принялась вынимать мешочки с травами из коробочек, пытаясь хоть что-нибудь понять. К моему огорчению, я ничего о них не знала. Откровенно говоря, даже будучи сама при смерти, я бы не смогла определить, что за травы здесь хранятся.

Огорченно выдохнув, решила посмотреть на книги, которые не так давно появились в комнате. Вот только стоило мне войти в дом, как я тут же замерла, настороженно глядя на откинутый половик и открытую крышку подпола.

Поглядев по сторонам, убедилась, что в доме никого, кроме меня, нет. Выдохнула. Как бы там ни было, но все равно никак до сих пор не привыкну к таким вот сюрпризам. Всё-таки как-то дико, когда вещи двигаются сами по себе, то появляясь, то исчезая.

Осторожно подойдя к дыре в полу, наклонилась немного вперед и заглянула внутрь. Как и в прошлый раз, в подполе было подозрительно светло. Постояв в раздумьях пару секунд, я все-таки решила спуститься. Вроде бы никто ранее вреда мне не причинил. Может быть, и в этот раз все обойдется?

Спрыгнув с последней ступеньки, сразу огляделась. Ну, и зачем я тут?

Мой взгляд как-то сам собой прилепился к полке с аккуратными глиняными бутылочками. Они были совсем небольшими. Жидкости в них могло хватить разве что на один глоток. И одна из них словно бы слегка подсвечивалась, чем и привлекла к себе внимание.

Подойдя, я протянула руку и замерла, ожидая чего угодно, но ничего страшного не происходило, поэтому осторожно взяла бутылочку. Свечение тут же пропало. Немного подумав, поставила на ее место соседнюю бутылку, точно такую же, но светиться замена не стала.

Внимательнее оглядев свою добычу, я повертела ее немного, потом кое-как открыла (пробка сидела довольно плотно, как у бутылки с вином) и осторожно понюхала. Пахло неплохо – травами. Пробовать не стала. Вот еще, мало ли что это такое и для чего. Вдруг вытяжка из какого-нибудь ядовитого растения.

Вернув все на место, решила подняться наверх, но, к моему удивлению, крышка захлопнулась прямо перед моим носом. Я испуганно вздрогнула и едва не свалилась с лестницы. Падать тут невысоко, но все равно приятного мало.

Толкнув крышку пару раз, я едва не ударилась в истерику, ругая себя за неуместное в данное время любопытство. Ругалась долго, со смаком, перейдя с шепота на крик. Желание разгромить здесь все я старательно подавила, краем сознания понимая, что все эти вещи мне еще пригодятся.

Глава 4

Когда я открыла свиток, мне пришлось разочарованно вздохнуть. Он был написан какими-то непонятными закорючками. И это удручало, хотя чего-то подобного я и ожидала. Всё-таки мало того, что свиток попал в семью, как я поняла, давно, так еще и передал его человек, возможно пришедший издалека. А там вполне могли писать совсем по-другому.

Пробежавшись взглядом сверху донизу и убедившись, что ни слова мне не понятно, я свернула свиток и сунула его обратно в тубус. Первым желанием было спрятать его подальше и забыть, как нечто бесполезное, но что-то внутри меня не дало так поступить. Проанализировав свои чувства, поняла, что к легкой обиде примешивается еще и любопытство.

Может быть, в коллекции книг принцессы-ведьмы есть какие-нибудь словари иностранных языков?

Я уже хотела бежать и рыться в сундуке, но кое-что привлекло мое внимание. На ближайшем дереве сидела небольшая птица и как-то пристально на меня смотрела. Заметив, что я увидела ее, она забавно встрепенулась и слетела с ветки, приземлившись мне на руку.

Я замерла, рассматривая птаху. Она была размером с воробья. Оперение дымчато-серое. Хвостик узкий и длинный, на конце окрашенный в черный цвет. Клюв и лапки тоже черные.

Приподняв другую руку, я протянула ее к птичке. Та подозрительно на нее покосилась, довольно забавно наклонив голову, но не улетела.

– Красавица, – пробормотала я, аккуратно поглаживая ее по спинке.

Пташка, услышав мой голос, встрепенулась, а потом слетела с руки и снова уселась на ветку. Проводив ее взглядом, пожала плечами и решила, что мне пора домой. Подхватив тубус, уже развернулась, чтобы уйти, но птичка тут же слетела с ветки и принялась кружить вокруг меня.

– Что такое? – удивленно спросила я. – Может быть, она голодная, – пробормотала и с сомнением покосилась в сторону леса. Вряд ли там нечего есть. Уж жучков всяких да червячков, я уверена, полно.

Птаха между тем, закончив летать вокруг меня, снова опустилась на ветку, а потом забавно зачирикала, подпрыгивая и вертясь. Выглядело все это странно.

Сделав несколько шагов в сторону леса, я с удивлением заметила, что птаха перелетела на другое дерево, продолжая чирикать и подпрыгивать.

Остановившись, я оглядела какой-то притихший лес. Стоило мне это сделать, как листья сразу зашуршали, а я внезапно поймала себя на мысли, что мне нужно срочно быть не здесь, а совсем в другом месте.

– Я сейчас, – проговорила и кинулась в дом. Положив тубус на короб с травами, выскочила на улицу и бросилась в лес.

Что-то будто подгоняло меня вперед, толкая в спину. Я никогда не бегала в лесу и сомневаюсь, что в любом другом смогла бы повторить такой забег. Замшелые корни, бугры, кусты – все словно убиралось с моего пути само по себе. Не удивлюсь, если в обычном лесу я давно бы зацепилась за что-нибудь или споткнулась, переломав себе все кости.

Я не знала, что толкает меня вперед. Не понимала, что происходит, но все равно куда-то стремилась. Я внезапно поняла, зачем нужна была эта птичка. В какой-то момент я настолько сосредоточилась на своих мыслях о свитке, что просто не обратила внимания на «голос» леса. Поэтому ему пришлось звать меня как-то иначе.

Думаю, после всего сложно отрицать, что у этого лесного массива имеется сознание, при этом вполне разумное. Наверное, нам стоит, образно говоря, сесть и придумать, как с наибольшей эффективностью общаться друг с другом. Возможно, в будущем я смогу быстро реагировать на любые эмоциональные изменения леса, но пока для меня это всё-таки сложно.

Вылетев на громадную поляну, я резко остановилась, тяжело дыша. И зачем мне нужно быть тут? Оглядевшись, ничего необычного не увидела. Поляна выглядела вполне заурядной, если не считать ее размеров – не меньше футбольного поля.

– И что тут? – спросила тихо, ощущая едва уловимый воздушный толчок в спину.

Признаюсь честно, несмотря на все знания, было не по себе от подобного. Уняв волнение, я пошла вперед.

Спустя метров пять заметила, что в центре поляны в метре над землей начало что-то светиться. Нахмурилась и притормозила. Свечение усиливалось. Прислушалась к себе, но ничего из общей смеси чувств, эмоций и буквально перекрывающей все это взволнованности не смогла разобрать.

Впрочем, ощущения опасности не было, поэтому я все-таки двинулась вперед, медленно и осторожно, не отрывая взгляда от яркого свечения. Через какое-то время оно приобрело форму, превратившись в яркий голубовато-белый шар размером с мячик для пинг-понга.

Подойдя вплотную, невольно зажмурилась от ощущений, которые вызывал во мне этот «мячик». Мне внезапно захотелось плакать, при этом я ощущала себя счастливой. Грудь разрывало от непонятно откуда взявшихся чувств.

Казалось, я сейчас смотрю на что-то невероятное. Наверное, нечто подобное испытывают матери, когда в первый раз берут на руки своего ребенка. Или же люди, которым говорят, что их любимый человек выжил после тяжелой операции.

Протянув руки, подставила их под это нечто, едва дыша от бури эмоций. Свечение замерло, а потом медленно опустилось, удобно устроившись в моих руках.

А я внезапно всё поняла.

Это было похоже на стрелу, пронзившую голову насквозь. Я вдруг все осознала, словно помнила это, но по какой-то нелепой причине забыла.