Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

Глава 13. Неожиданные встречи

Я ходила в столицу все чаще.

В моем тайнике, в сундучке, помимо золота, было уже несколько нарядных платьев, туфлей и плащ с большим капюшоном.

Я осторожно и аккуратно выкапывала трюфели, последние в этом сезоне, и несла их на королевскую кухню. Пользоваться Шагами было очень удобно; даже если б Ганс меня поджидал на полянке леса, я всегда сумела бы от него удрать.

Но он не поджидал; а выкопать гриб — это дело нескольких минут, если знать, где копать.

А я знала.

Ром указал мне место, где они росли кучно.

И я просто разрывала листья и землю ножом и вынимала гриб. К концу сезона они подорожали еще сильнее, и потому я буквально озолотилась. Король ведь не один был такой лакомка. Грибы были на его кухне всегда, и если они полежали там два дня и он не пожелал их съесть, Томас продавал их знати.

Так что спрос был всегда.

И, копая очередной раз холодную по-осеннему землю, я всерьез задумалась над тем, что уже можно в столице купить приглянувшийся мне домик и начать обустраиваться там.

— А почему нет? — пыхтела я, укладывая аккуратно свою добычу в корзинку. — Купить домик… нанять людей… Пока его приведут в порядок, пока завезут мебель, посуду… Бибби как раз выучится читать. Теперь я все это могу приобрести без ущерба для «Золотого трюфеля». Никому моя покупка теперь не ударит по карману.

Это было правдой; торговля в таверне шла все бойчее, потому что я приносила тайком лучшие приправы, ягоды и фрукты, и добавляла их в привычные блюда.

И люди тянулись на манящие ароматы.

Рисковала ли я?

Да.

Но теперь, думаю, я делала это отчасти намеренно. Я знала, что Эван за мною присматривает, и потому крепко надеялась, что он увидит того мерзавца, что захочет причинить мне зло. И я добровольно, сама, исполняла роль живца.

Я нет-нет, да рассчитывалась золотом за товары, хотя давно мне никто золота в городе не давал.

Мои служанки ходили всегда нарядные.

У Ханны на шее было аж три нитки красных бус. Да и щеки ее налились, зарумянились. Старые ее руки отмылись дочиста и стали сильнее. И никто ловчее нее не разливал свежее пиво по кружкам и не подносил так же ловко, как она.

Никто не месил тесто так же грандиозно, как она, в огромном котле, и никто не стряпал пирогов там много и так вкусно, как она.

И никто, наверное, во всем городе, не откармливал поросят толще, чем наша Ханна.

Она теперь даже не напоминала то несчастное, затравленное и обозленное существо, каким я ее нашла когда-то. Добрая бюргерша, добропорядочная работница — это теперь была Ханна.

Завсегдатаи нашего заведения с ней любезно раскланивались. Торговцы на рынке уступали ей в цене, потому что язык у Ханны тоже был без костей, и торговаться она умела. Словом, Ханна показала себя с самой лучшей стороны.

«Если мы Бибби уедем в столицу, — подумала я, — то Ханну можно будет оставить здесь за главную. С ней дело не пропадет! Может, она и не приготовит трюфель, но уж пирогов-то и пельменей налепит вкуснее любой хозяйки в этом городе! А коптить мясо и колбасу ее и учит не надо!»

Бибби грызла гранит наук, осваивая буквы, и уже потихоньку читала рецепты, что я писала в своей книге. Но чаще всего Бибби жульничила — она ориентировалась именно на нарисованные значки.

Однако, память у нее была действительно феноменальная. Стоило ей выпросить, чтобы кто-то прочел рецепт вместо нее, вслух, и она могла в точности его исполнить.

Она запоминала и то, сколько ложек масла надо вливать в тесто, и то, сколько минут томить на огне соус.

Так что приготовить что-то из моей книги рецептов ей не составляло труда.

Вот в таких делах и заботах летели мои дни.

А по вечерам, когда все ложились спать после трудового дня, я крепко запирала двери своей комнаты и шла в столицу, выбирать следующую жертву для своего кулинарного шоу.

Это стало не так просто, как в первый раз.

Во-первых, город гудел. Да, да! Мое удачное выступление действительно привлекло много внимания и много кто хотел бы завлечь меня в свое заведение. Поднять выручку за счет представления и… посрамить Алую Маску!

Я сама видела, как хозяева ресторанов платили уличным мальчишкам пару-тройку медяков, чтоб те бегали по улицам и искали похожую даму.

И еще в одном я оказалась права: запомнили мой броский внешний вид. Шляпу, вуаль, роскошное платье и маску. Но не цвет волос. Про черты лица и говорить не приходится.

Так что я, надев обычное платье, пусть и красивое, и новое, являлась в таверны, дорогие кафе, рестораны, и присматривалась к местной кухне.

Да, повара старались вовсю! Очень уж им не хотелось, чтоб на пороге их заведения очутилась язвительная Алая Маска и очередной их кулинарный шедевр сделала, но намного лучше.

Но большей опасностью, чем приготовления поваров и уличные мальчишки, шныряющие по городу, были инквизиторы.

Да-да, инквизиторы тоже шли по моим следам!

Уж не знаю, зачем я им так срочно понадобилась. Фактически, ничего дурного я не сделала. Мало ли ссор и споров заключается в тавернах, между подвыпившими посетителями? Но именно мой спор с поваром привлек внимание инквизиторов.

Этих опасных господ я видела пару раз у дорогих заведений. Отличить их от простых горожан было легче легкого. Они все, как на подбор, были облачены в черное. И ото всех веяло опасностью. Я это словно кожей чуяла.

Они бросали всего пару слов друг другу — Алая Маска, — и расходились в разные стороны, искать.

Это к лучшему, что я их заметила. Буду знать, что и они в некотором роде заметили меня. Ну, и подготовлюсь. Возьму все охранные бумаги, что выписали мне Эван и Томас. Если они меня и поймают, то проверка не займет много времени.

Но не хотелось бы, чтоб они меня поймали!

«А может, они ловят диковинную птицу специально, чтоб показать ее королю? — мелькнуло в моей голове. Но я тотчас отвергла эту крамольную мысль. — Да вряд ли! Так скоро? Вот так просто добиться монаршего внимания?»

Это было слишком просто!

Однако, быть пойманной мне действительно не хотелось. И я решила эту проблему более чем радикально. Клин клином, как говорится.

Наметя новую жертву, определившись со временем, я Вышла в одной из подворотен, там, где обычно мальчишки собирались. Те самые, которым приплачивали, чтоб отыскать меня.

Увидев искомую ало-черную юбку, они даже дышать перестали. Затаились, чтоб понять, куда я пойду, и с этой вестью рвануть к тем, кто оплатил их услуги.

Но я направилась прямо к маленьким шпионам.

Склонившись над одним из них, я продемонстрировала ему золотой, и, глядя в глаза, весело произнесла:

— Хочешь заработать это?

Знаю, мои глаза весело блестели под вуалью, сквозь прорези алой маски.

Я улыбалась и была совсем не страшной.

И потому мальчишка смело и нахально ответил мне:

— Разумеется, сударыня! Но все зависит от того, что нужно делать. Я добропорядочный бюргер, и если нужно залезть к кому-то в карман, это не ко мне.

Я чуть потрепала его за румяную и чумазую щеку и рассмеялась:

— Нет, уважаемый добропорядочный бюргер, чистить чужие карманы не нужно.

— Так что же требуется? — деловито осведомился он, шмыгая носом.

— Я знаю, тебе заплатили, чтоб ты дал знак, когда я появлюсь, — произнесла я. — Давай сделаем так: я не хочу, чтоб ты прослыл вруном и не выполнил работу, которую тебе оплатили. Но мог бы ты оповестить о моем появлении… в другом месте? Начать издалека?

Мальчишка выхватил у меня из руки золотой и хитро посмотрел на меня.

— Отвести слежку? — деловито осведомился он.

— В точку! — ответила я. — Беги в конец улицы, и через некоторое время кричи там.

— Сколько времени вам понадобится, мадам? — так же деловито осведомился он.

— Думаю, полчаса мне будет достаточно, — ответила я.

Надеюсь, он достаточно горластый, и инквизиторы его тоже услышат…

***

На этот раз хозяин заведения не стал дожидаться, когда я во всеуслышание раскритикую его стряпню.

На лице этого человека отразилось лишь искреннее негодование, что проплаченные шпионы меня пропустили, и он стрельнул глазами в сторону выхода. Но на улице было тихо; ни мальчишек, ни инквизиторов.

И, похоже, не я одна продумывала стратегию кулинарного поединка!

— Ну-с, милая сударыня, — произнес он, встречая меня сам и учтиво кланяясь, — полагаю, вы зашли к нам не просто полакомиться пирожными? Может, опустить первую часть вашего выступления и сразу перейдем ко второй, к самой интересной?

Я едва не застонала. Надо ж так попасться!

— Вы думаете, —произнесла я, — что без первой части шоу будет таким же интересным?

Он хитро сощурил глаза.

— Думаю, да, — ответил он весело. — В эту игру, миледи, можно играть вдвоем, не так ли? Вы пришли разрушить мою репутацию. Я попытаюсь разрушить вашу.

— Мою? — уточнила я, смеясь. — У меня есть репутация?

— О, да, — ответил он. — Повар, который готовит волшебно без магии. Но сегодня я буду выбирать блюдо, которое вы приготовите. И очень сильно постараюсь посрамить вас!

Надо отметить, не один он был готов к моему визиту.

Посетители тоже.

Они таращались во все глаза, и на лицах их был живейший интерес.

— Ну, давайте рискнем, — рассмеялась я. — Итак, что вы считаете венцом вашего мастерства? Штрудель с яблоками? Пирог со сладкими ягодами? Слойка с сахарной пудрой?

Брови хозяина заведения с удивлением взлетели вверх.

— Ах, вот как, — произнес он. — Вы в курсе моих фирменных блюд? Получается, вы… бывали у нас?

Я не ответила на этот вопрос. Только рассмеялась.

Умный соперник заслуживает уважения.

— Так что вы предложите мне приготовить? — произнесла я, привычным движением снимая шляпу.

— Бисквит с шоколадом! — с вызовом ответил хозяин.

— Идет, — легко согласилась я, стаскивая перчатки с рук. Он проследил за тем, как я дергаю за пальцы, как ткань скользит по моей руке, обнажая обычную человеческую руку, без волшебных палочек, колец и прочих артефактов.

— Уважаемые дамы и господа! — прокричал хозяин заведения, обращаясь к гостям заведения. — Сегодня Алая Маска почтила нас своим визитом! И мы уже поспорили с нею, что ей не удастся приготовить мои знаменитые пирожные лучше, чем это делаю я сам! Так что вам выпала честь присутствовать при грандиозном споре, и, конечно, по окончании готовки самим решить, кто из нас прав!

Публика засвистела, зааплодировала.

Многие с интересом обернулись к нам.

— Ставлю золотой, — у меня от волнения губы пересохли, но я гордо подняла голову. — Что мне удастся улучшить ваш кулинарный шедевр!

— Прикажете позвать поварят? — усмехнулся хозяин заведения.

— Разумеется, — со смешком ответила я. — Помогать они мне будут. Но готовить я стану сама!

Впрочем, готовить — это громко сказано. В мои задачи ведь стояло не только готовить, но и смотре за входом, чтоб меня не схватили преследователи. Так что всю работу делали поварята.

Сеяли муку, отделяли белки от желтков, варили глазурь.

Ласковыми словами, ободрением и подсказками я таки сделала так, что всю готовку, как и в прошлый раз, разделили между собой поварята. И приготовили все максимально быстро.

А я лишь доводила плоды их усилий до идеала. Да кое-какие хитрости им показала, о которых хозяин заведения знать не мог.

Бисквиты у нашего хозяина заведения всегда получались пышными. Это правда.

Но я-то знала, как сделать их еще пышнее!

Пока один поваренок замешивал тесто, второй по моей указке взбивал в белую крепкую пену яичные желтки на горячей водяной бане. Добавленные в тесто, они должны были хорошенько поднять его при выпечке.

Крем шоколадный сварить из жирных густых сливок, желтого масла, сахара и какао не составило труда. Он вышел блестящий, темный, как настоящий шоколад.

Хозяин заведения выпекал каждое пирожное отдельно.

Я же вылила тесто на противень целиком, словно готовилась сделать торт. Так меньше шансов его пересушить. И поднимется оно равномерно. И горелых краев будет намного меньше.

Время шло; пирожные наши пеклись.

Смешивался сироп с ромом и коньяком для пропитки, а я все чаще с тревогой поглядывала на дверь. Уж очень давно не слышно было погони.

Но за дверями по-прежнему было тихо.

— Готово! — крикнул поваренок, приставленный считать время.

И я, спешно вынув выпечку из печи, резала ее на аккуратные части, чтоб быстрее остудить и посыпать сахарной пудрой.

Каждый кусок я разрезала повдоль и пропитала сладкой пропиткой. Верх залила сладким блестящим кремом.

А поверх каждого начиненного кремом и пропиткой куска поварята выкладывали украшение из ягод и тонких свежих мятных листьев.

— Боги, красота какая, — выдохнул хозяин заведения, потрясенный, глядя на мои пирожные. —Но это невероятно, невероятно! Так готовить без магии! Признаю — вы величайший талант!

Да, он проиграл, но о том ничуть не жалел. Эти кулинарные шедевры он наверняка продаст втридорога, так что останется только в выигрыше.

А я вот и попробовать не успела свои пирожные.

Потому что на улице раздался свист и вопли, и где-то отчетливо детский звонкий голос выводил:

— Красная маска пошла туда! Она там!

Ну, вот и погоня. Уж думала, не дождусь!

Ухватив свою шляпу, я в пару прыжков оказалась в маленькой подсобке у кухни и захлопнула за собой дверь.

Казалось, они меня догнали. Я слышала за своей спиной сопение любопытствующих бюргеров, что прибежали вслед за мальчишками, и четкие сухие команды инквизиторов.

— Разойдитесь. Дайте пройти! Прочь с дороги!

Шаля и озоруя, я взобралась на ящик с какой-то снедью и раскрыла крохотное окошко, почти под самым потолком. Пусть думают, что я ушла через него! То-то поломают они голову, как дама в роскошном платье смогла протиснуться сквозь это окошко

А сама глянула на стену, активируя тайные знаки, и сделала Шаг, разгоряченная и возбужденная…

Но попала я совсем не домой. Совсем.

Со всего маху я шлепнулась в своем красивом платье в тележку с хворостом, и от обнаружения спасло меня только то, что тележка как раз подскочила на камне, и все ее содержимое заскрипело, захрустело.

— А вот так попадают в те места, в которых не были, — раздался над моей головой голос Рома. — Лежи тихо и ни звука! Не то обнаружат тебя и туго тебе придется.

Я замерла, боясь даже дышать, и огляделась, пытаясь разобраться, где я.

Надо мной качался ветхий тент, защищающий поклажу от непогоды. Сквозь прорехи видны были звезды на темном небе. А на облучке… господи боже! На облучке сидел Ганс в своей старой выцветшей шляпе! И правил куда-то в лес!

Я обмерла от ужаса.

Страх меня сковал так, что некоторое время я даже не моргала. Лежала сломанной куклой, раскинув руки и не дыша.

— Ты думала не о доме, куда тебе стоит вернуться, — сурово пояснил Ром, присаживаясь на тележку рядом со мной, — а о погоне. Об инквизиторах, что тебя преследуют. Об опасности. Поэтому тебя вынесло в настоящую опасность. Это ведь он? Один из разбойников? Кивни, если я прав.

Я осторожно, чтоб не захрустела ни одна ветка подо мной, кивнула.

— М-м-м… куда это он едет, на ночь глядя? — шептал Ром, прислушиваясь к ночному шумящему лесу.

Тележку еще раз тряхнуло на лесной дороге, я провалилась глубже между вязанок.

— Ты можешь сейчас уйти домой, — мягко произнес Ром. —Тут слишком опасно. Я не могу требовать от тебя…

Но я отрицательно тряхнула головой.

Оказаться рядом с Гансом и не воспользоваться этим? А что, если он едет к главарю? А что, если мне вот прям сейчас удастся выполнить обещание, данное Рому?!

— Ну, хорошо, — ответил он. Голос его дрожал от волнения. — Может, ты права. И это действительно тот самый случай. Тогда слушай и смотри!

Лес шумел и стонал под ударами ветра. Я в своем нарядном платье продрогла до костей, а мы все ехали и ехали. Я уже хотела малодушно удрать, но вдруг в темноте заметила какое-то шевеление.

Пляшущий свет фонаря, болтающегося над головой Ганса, на миг выхватил какую-то фигуру у дороги, и я едва не вскрикнула, потому что это существо показалось мне ужаснее призрака.

Лишь переведя дух, я сообразила, что негодяй, скорее всего, в маске.

Но как он попал сюда, в самое сердце леса?..

Ветхая тележка накренилась и затрещала, словно на одну ее сторону присел кто-то грузный. Я даже ощутила жар большого тела и запах — запах пота, потому что тот, кто на ходу запрыгнул на повозку, был одет тепло, слишком тепло.

Еще запахло духами.

Бог мой, у меня чуть дыхание не перехватило, и я едва не раскашлялась!

Потому что запах был ужасно приторным, густым, сладким, словно духи сто лет стояли в шкафу, и спирт из них потихоньку выветрился, отчего они стали густыми и чересчур насыщенными.

Однако, духи — это уже кое-что.

Значит, человек, пользующийся ими, скорее всего богат.

Хорошо одет, тучен. Немолод.

— Что с девчонкой? — прошипел неизвестный, поднимая повыше меховой ворот плаща. Ага, вот почему ему так жарко! Плащ на меху!

— Слежу за ней, сударь, — глухо ответил Ганс, не оборачиваясь.

— Так следишь, что ничего не видишь! — змеиным шепотом прошипел неизвестный. — Где артефакт?!

— У нее нет артефакта, — глухо ответил Ганс. — Вероятно, не ходит она никуда. И мы ошиблись.

Сидящий рядом со мной разразился истерикой. Он шипел и плевался, словно разъяренный дракон.

— Никуда! — яростно прошипел он, как прижатая раскаленной металлической плитой пекущаяся вафля. — Никуда! А откуда у нее платье столичное, откуда золото! Не-ет, ходит! Она ходит! Я это чувствую!

— Я ничего не нашел у нее, — смирено сказал Ганс. — Хотя искал.

— А Грегори? — вдруг с придыханием спросил толстяк. — Куда он пропал?

Вот это поворот!

Главарь не знает, что Грегори больше нет? Ганс скрыл от него это? Почему?!

— Я не знаю, — немного раздраженно ответил Ганс. — Он что-то услышал, испугался до истерики и сбежал из дома Мари. И больше я его не слышал и не видел.

— Не унес ли он с собой артефакт?

— Мы блуждали в темноте, — ответил Ганс глухо. — Он не мог ничего найти и унести.

Какая еще темнота?!

Что за ложь?! Что за игру вел Ганс? Хотел выкрутиться? Хотел скрыть, что их прихватил инквизитор? Хотел обнадежить главаря и убежать?!

Ром летал чудовищной тенью вокруг главаря. Ганс ему был не интересен; то, кот велел убить Рома — вот это была его цель!

Но как бы ни старался он заглянуть под капюшон темного плаща, у него ничего не выходило.

И Ром разражался отчаянными стонами и плачем, как любое неуспокоенное привидение.

— Кто ты? — кричал он душераздирающим голосом, который слышала лишь я. — Кто ты такой?! Открой свое лицо, открой свои бесстыжие глаза! Я хочу видеть! Убийца! Ты пожелал моей крови!

Казалось, негодяй почуял какую-то угрозу. Он завозился нетерпеливо, и… и исчез вдруг!

Ром застонал и заплакал на весь лес, а Ганс вдруг обернулся, словно хотел ухватить первого попавшегося!

И я машинально подумала о спасении. И Шаги выкинули меня из повозки Ганса домой, в мою комнату…

***

Пару дней я переживала свое приключение.

Да уж, неприятно. Идущие по моему следу инквизиторы, а потом еще и поездка с Гансом по лесной дороге — ужас, да и только.

Но был в этом и некий плюс.

Я задумалась о том, а как я собралась Бибби в город везти?

«Если негодяи не побоялись напасть на столичного повара, который ехал не один, — размышляла я, — то разве повозка с одной Бибби их напугает? Нет. Они подстерегут ее, вытряхнут бедняжку на дороге, и…»

От дальнейших мыслей у меня голова шла кругом.

Да, просто так меня паршивцы их города не выпустят. Они кружат около, напуганные Эваном. Но стоит мне хоть кончиком туфли ступить на дорогу, ведущую из леса, как они рискнут непременно.

Если я повезу свой скарб, да хоть бы и Бибби с Полем, они нападут. Вот и как мне быть? Отступить от своего плана? Признать поражение?

Эван великодушно о нем промолчит, но я-то буду помнить.

Да и таверна в столице — это не то же самое, что в нашем городке.

«А ведь Эван меня тоже перемещал, — вдруг подумала я, припомнив бал у мэра. — Из зала в маленькую комнатку. Просто обняв. Да и я сама переношу с собой корзину, даже не задумываясь, как. Может, и с Бибби получится? Обнять ее, крепко взять за руку?.. Попробовать стоит. Да и в игры уже играть достаточно. Надо начинать свое дело в столице».

Но оставалось еще одно дело.

Обещание, данное Рому.

Я должна помочь ему наказать его убийц! Должна! Особенно теперь, когда побывала в такой опасной близи с ними.

Я поняла, что для этого человека не остановит ничто. Ему никого не жаль, и угрызений совести он не чувствует.

— Интересно, зачем ему эти Шаги? — пробормотала я. — Зачем он так истово за ними охотится?

— Думаю, — отозвался Ром, выступая из темноты моей вечерней комнаты, — он здесь заперт.

Призрак выглядел подавленным и несчастным. Он как будто наполовину стерся, и я поняла, что время его истекает. Но он не пристает ко мне с просьбами, он кротко и терпеливо ждет.

От жалости у меня даже сердце защемило!

Я хожу в столицу, развлекаюсь, покупаю наряды, пока он страдает. И все благодаря дару, который он мне дал. А он ждет…

— Что значит заперт? — спросила я.

Ром тяжело вздохнул.

— Привязан к этой долине, — ответил он. — Ты же видела, он тоже пользуется Шагами. Он исчез так же внезапно, как пришел.

— И что это означает?

— Это означает только одно: он не может отсюда выйти, — глухо ответил Ром. — Видно, однажды он кого-то уже ограбил. Взял его Дар. И, скорее всего, Дар был не инквизиторский. Просто магический. Запечатан в какую-то вещицу. Поэтому он и обо мне думал, что я тоже пользуюсь какой-то вещью.

— Ром! Это все интересно, но ты не пояснил мне, что значит — он привязан?!

Призрак помолчал, обдумывая информацию.

— Если он творил плохие дела, — осторожно произнес Ром, наконец, — то инквизиторы могли его не поймать, но остановить Дар там, где он живет. Неуловимый хитрый преступник, он уходил и уходил от преследования, и им это надоело. И они сделали так, что он не смог больше покинуть этот город. Никак. Даже на лошади. Стоит ему только подъехать к границе городка, как его тотчас швыряет обратно, в его дом.

— Ого, — удивилась я.

— А у него, вероятно, есть где-то тайник с добром. Не к любовнице же он ходил, — по бледным губам Рома скользнула улыбка, — да так, что инквизиторы заинтересовались его любовными делами и заперли его дома. Вот он и хочет воспользоваться Даром инквизитора, чтоб вырваться из своей многолетней тюрьмы.

— Обо всем этом надо рассказать Эвану! — воскликнула я. — Рассказать ему все, что я знаю! Все, что я поняла! И что ты подсказал!

— Но это значит, что тебе придется раскрыться, — с сомнением в голосе произнес Ром. — Сказать, что я призвал тебя. А Мари… Мари нет больше не свете.

— Я скажу, — с жаром ответила я.

— Но тогда Эван может…

— А жить с ним, скрывая, кто я и что я, всю жизнь — это каково? — выкрикнула я, страдая. — Да, Эван может от меня отречься. Я люблю его, он очень нравится мне, но Ром… обманывать его? Притворяться? Нет. Мари Лино, может, и мертва. Но кое-чему она меня научила. Я крепко запомнила, что ради мужчины не стоит жертвовать собой. Притворяться иной, чем ты есть.

— А если он… накажет тебя?

— За что? Он сто раз был рядом, и каждый раз повторял одно и то же — то, что я чиста! И не несу зла! Что ж, от пришлой он может отказаться, — на глаза мои навернулись слезы, в горле встал ком, и я с трудом перевела дух. — Но твой дар перешел мне в наследство. Это королевские слуги подтвердили. И я хороший повар. Это подтвердил он сам. Я не пропаду без него. Подумаешь, еще разок разобьется мое сердце!

— Спасибо, — тихо ответил Ром.

— Вот прямо сейчас и пойду в ратушу! — смело предложила я. — Поищу Эвана.

Итак, что я знала о главаре банды.

Он богат, влиятелен. Грузен. Носит дорогую, хорошую одежду. Пользуется духами — ужасный аромат! До сих пор стоит в моей памяти! Душный, сладкий, а потом почему-то отдающий… мертвечиной?

И, полагаю, у него постоянно при себе есть какой-то артефакт. Какая-то вещица, может, украшение, при помощи которой он ходит по долине.

Он сидит в городе безвылазно.

Никуда не ездил уж давно. Привязан…

Пожалуй, это самая верная примета. Много ли людей в нашем городе никуда не отлучаются? Ссылаясь на возраст, здоровье, еще на какие-то причины? Да даже крестьяне катаются на ярмарку в соседний город!

— Кто же ты, запертый преступник?.. — бормотала я, отмеряя шагами расстояние до ратуши.

Наверное, бандиты и преступники тоже спят.

Или хотя б иногда отдыхают.

Но я пошла одна, ночью, через весь город, не подумав, и на меня никто не напал. И опасности я не чувствовала.

Но в ратуше, стоило мне ступить в тихий зал, я тотчас ощутила запах опасности, и паника накрыла меня с головой.

Он плыл по воздуху, острый и сильный, сладкий и тошнотворный. Запах проклятых духов, словно злодей из леса, в своем душном меховом плаще, только что прошел тут.

Я отшатнулась, забилась в темноту, зажала рот рукой, чтоб не выдать себя ни криком, ни шумным дыханием.

Злодей здесь! Прямо сейчас он ходил тут! Совсем рядом с Эваном! Это у кого ж столько нахальства?! Или отчаянной разбойничьей смелости?!

И зачем он тут ночью бродит? Что-то ищет? За кем-то следит?

***

Больше всего мне хотелось тотчас удрать. Уйти в свою комнату, спрятаться от страшных голосов и таинственных теней.

Но я помнила о несчастном Роме и о своем обещании найти и покарать его убийцу. И потому лишь отступила в тень погуще, чтоб негодяи меня не увидели, и вся обратилась в слух.

Тот, кто был зачинщиком всех бед, все так же прятал свое лицо, поднимая повыше меховой ворот плаща.

Несмотря на теплую одежду он, кажется, простудился и то и дело чихал, и хрипел простуженным горлом.

Его мне опознать не удалось.

А вот его собеседника я узнала без труда. Вернее, собеседницу.

Это была Толстая Елена, содержательница местного публичного дома. Такая же противная, какая и глупая. Однако, некая коммерческая жилка в ней была; свои дела Елена вела хорошо, не голодала. Об этом свидетельствовала ее раздавшаяся талия, залоснившееся круглое лицо и красный мясистый рот.

Зубки у Елены были хоть и редкие, но белые и здоровые. Когда она говорила или улыбалась, ее рот противно выворачивался, губы становились чуть не в два раза толще. И лицо ее приобретало хитрое и удивительно дешевое выражение.

— Ганс твой никуда не годится! — хрипел негодяй, содрогаясь от сиплого кашля. Чтобы Елена не видела его лица, он держал напротив лица белую маску, кажется, картонную, обычную маскарадную. — Не может мне поймать эту девку! А ведь она-то ходит по всему городу свободно! Тоже мне, отчаянный малый…

Он снова закашлялся, и Толстая Елена с отвращением отряхнулась, словно он всю ее обчихал своими соплями с головы до ног.

— Да как же ее поймаешь! — тут же заспорила она скандальным голосом базарной торговки. — Вокруг нее так и трется инквизитор! Протянешь за ней руку, а он — цап! И готово дело! Небось, и спит он у нее в постельке. Этак и в дом к ней лезть опасно…

Негодяй от злости зубами заскрипел; и снова надсадно кашлянул, да так, что дернулась его рука, удерживающая маску, и ярким красным огоньком вспыхнул на пальце перстень.

— Они же с Грегори собирались влезть в ее дом? —уточнил он, прокашлявшись.

— Ну, собирались, — сварливо ответила толстуха. — Да только Грегори пропал! Подвел, стервец… так и знала, что на этого труса положиться нельзя!

— Куда он делся?

— Мне почем знать?! Бежал, верно, из города!

— Значит, нужен кто-то еще, — твердо произнес негодяй. — Кто-то, кто пойдет к этой девчонке и заманит ее на лесную дорогу. Я сам с ней потолкую… В городе опасно. Стража на каждом углу, и инквизитор так и рыщет. А в лесу хорошо… прохладно. Свежий воздух.

— Засунь-ка свои милые словечки куда-нибудь в свою жирную задницу! — выругалась Елена. — В общем, тебе нужно ее заманить подальше от дома и от посторонних глаз, я правильно понимаю?

— Неужто сама возьмешься? — промурлыкал злодей, еще раз кашлянув.

Перстень в очередной раз вспыхнул на его руке, раздражая своим алым цветом.

И только тут я поняла, что в этом массивном украшении нет камня!

Нет рубина, о котором я подумала, увидев это сверкание!

А есть прорубленные в драгоценном металле символы, тонкие, как волоски, но сияющие зловещим багровым светом. Словно там, под металлом, была заключена преисподняя!

«Артефакт!» — я чуть не заорала во всю глотку, но снова зажала себе обеими руками рот и нос, чтобы даже дыхание мое было неслышным.

На правой руке негодяя было массивное кольцо. Кольцо-артефакт, при помощи которого он перемещался!

При свете дня, вероятно, это было похоже на обычное кольцо.

Но в ночной темноте ад словно рвался наружу, горя красны пламенем.

И эти символы, которые Ром мне чертил над дверной ручкой — на перстне они были не все!

Вот почему он не имел полной силы. Вот почему нужен был он сам, а не Знание.

А еще они всегда были активны. Мне нужно было посмотреть на дверь и вспомнить их, а негодяи не надо было ничего вспоминать. Его двери всегда были открыты. Один неверный звук, одно движение человека навстречу — и негодяй уходил от опасности.

Вот почему он неуловим.

— Женщина женщине скорее поверит! — проворковала Толстая Елена противным жирным голосом и рассмеялась так, что заколыхалось ее большое, рыхлое тело, а рот вывернулся под длинным крючковатым носом. — Хы-хы-хы-хы… уж придумаю что-нибудь!

Пот прошиб меня с головы до пят.

Как вовремя я вздумала идти искать Эвана!

А что, если б не пошла?!

А что, если б не узнала о планах Елены?

Если б ко мне на улице подбежала девушка и слезно просила б ей помочь, я бы пошла!

«Нельзя быть всегда добрым ангелом, — послышался в моем разуме строгий голос Эвана. — Забудьте о милосердии, Мари!»

— Мари! — его голос в моей голове слился с его настоящим голосом. Он прозвучал над моей головой, и я вскрикнула от ужаса, потому что нервы мои были на пределе. — Да что ты тут делаешь, в такой-то час?! Ты с ума сошла, Мари?!

Я молниеносно обернулась и краешком ускользающего сознания успела понять, что рядом со мной действительно Эван. А двое заговорщиков исчезли, словно и не было их.

И то ли воспользовались они артефактом, то ли я впала в ступор, но я действительно не заметила, как они ушли. И не знала, сколько времени я тут уже стою.

— Мари! Да у тебя руки как лед! — вскричал Эван, тормоша меня, растирая кисти моих рук и пытаясь согреть их дыханием. — Что, что случилось?!

— Я видела его, — пробормотала я, с трудом отходя от дурмана.

— Кого, Мари? Кого ты видела? — воскликнул Эван.

— Мерзавца, — ответила я через силу. — Убийцу.

— Убийцу?! — насторожился Эван. — И кого же он убил?

— Рома, — выдохнула я, чувствуя, что мертвенный холод сковывает все мое тело. — Ромуальда Греза. У него на правой руке… на руке… перстень с символами…

— И ты смотрела на эти символы?! — взревел Эван в гневе и панике. — На нечистые магические символы?!

Но я уже не могла ему ответить.

Силы покидали меня, ноги подкашивались, и я кулем рухнула вниз. И упала б на пол, если б Эван не подхватил меня на руки.

— Глупая девчонка! — прокричал он.

Я почти заснула на его руках. Я чувствовала, что он куда-то несет меня, слышала его торопливые шаги, гремящие по полу.

— Мари, Мари! — звал он меня. Но я проваливалась в тяжелое забытье, и сил противостоять усталости у меня не было.

— Как глупо я попалась, — прошептала я холодными губами. Горячий поцелуй обжег их, немного отогрев, и я через силу попыталась улыбнуться. Мне казалось, что я лежу в поле, и мое лицо засыпает снег. — Если я… уйду, Эван, знай — я любила тебя.

— Ты не уйдешь, Мари, — твердил он мне откуда-то издалека. — Не сегодня. Не сейчас!

А потом тяжелый колдовской сон сморил меня. И больше ничего я не слышала.

***