Хозяйка дома у озера

6. Желающая здравствовать

Когда в доме кто-то жил, что-то менялось, что-то неуловимое. Что-то в стенах, или в окнах, а может, в озере. Возможно, это был новый запах или просто ощущение чужого присутствия.

Настя всегда чувствовала чужаков, чувствовала, как папеньку, от которого пахло лошадьми и хмельным элем. Или управляющего, который пах старой бумагой и мокрым песком. Или его сына Митьку, от которого за версту разило чернилами.

Все были разными, даже этот, что стоял под струями воды, смывая с себя грязь и алкоголь. Итак, он вернулся. Опять. Зашел в дом, пока шел дождь, и снова стал в нем хозяйничать. И теперь она не знала, то ли восхищаться его смелостью, то ли жалеть скорбного разумом.

Настя оглядела гостиную. Бутылки все еще стояли на столе, но были сдвинуты к стене. Матвей собрал осколки, вымыл пол и даже пожарил картошки. Вон, на столе, накрытая крышкой сковорода, от которой идет ровное тепло.

Этот мужчина полон скрытых талантов. Помнится, папенька Настеньки и кухню-то находил не всегда, а только в третий четверг месяца, когда кухарка получала целковые. Конечно, кухня – это же не винный погреб.

А насчет вина это идея… Журчание воды ванной смолкло. Настя, быстро взяла бокал, плеснула в него янтарной жидкости и поставила, рядом со сковородой.

Что такого? Папенька при виде стакана моментально добрел лицом. Он очень уважал тех, кто наливает ему без напоминания и укоризненных взглядов.

Матвей вошел в гостиную, на этот раз его наряд был более приличным, но странным образом казался Насте еще более вызывающим. Вместо полотенца на мужчине были обтягивающие штаны из грубой рабочей ткани. Сейчас все в таких ходят. Нянюшке бы точно поплохело, а вот Гульке бы понравилось, особенно отсутствие рубашки.

Настя же не могла понять, нравится ей или нет. По всему выходило, что не должно. Но отвести взгляд от широкоплечей мужской фигуры получилось с трудом.

Матвей вытер голову, бросил полотенце в кресло, взялся за спинку стула, да так и замер, глядя на бокал с самогоном, который нынче именовали не иначе, как заграничным слово «виски». А потом вдруг метнулся к двери, подхватил с пола пакет и стал торопливо выкладывать на стол предметы.

Икону – «Пресвятая богоматерь Владимирская», красивая, но какая-то безликая. Перевелись богомазы, как и ведьмы.

Бутылку с водой.

Из ближайшего колодца, не иначе.

Свечи.

Ну, вот к чему они ему, когда есть волшебные шарики и рычажок? Свечи, надо сказать тоже разучились делать. Сейчас они все как одна какие-то тощие, неказистые, чадящие и вонючие. Голова так заболит, что точно к праотцам отправишься.

Серебряная ложка. Это еще зачем? Серебра, вон, в буфете навалом.

Соль? И в правду хозяйственный мужик.

– Вернулась? – спросил Матвей, глядя при этом почему-то на дверь. – А то я уже волноваться начал. Пришел, а дома тишина, никто с караваем не встречает. Гадал, куда ты подевалась? – он старался говорить насмешливо, но голос выдавал его волнение. – По магазинам бегала? Или на исповедь?

«По поминальным лавкам, – чуть не сказала она. – По вам панихиду заказывала».

– Это, конечно не кофе в постель, – он коснулся стакана, – но все равно приятно.

Настя мысленно фыркнула, немного раздосадованная его бесцеремонностью. С ней обычно так не разговаривали. Не в прошлой жизни, не в нынешней.

– Только я, пожалуй, откажусь, – мужчина отставил бокал в сторону.

Тут она не удержалась и фыркнула вслух. Он тут же развернулся в ее сторону и добавил:

– Говорят спиртное вредно для растущего организма.

Девушка окинула взглядом его фигуру, словно прикидывая, куда ему еще расти?

Несколько минут они молчали. Матвей с тревогой оглядывал комнату и наверняка гадал, где она сейчас, в который раз задаваясь вопросом, а не чудится ли ему все это?

Они всегда задавались. И ни один еще, ни разу не поверил до конца. Уезжая из дома у озера, они с легкостью убеждали себя, что все это выдумки, что двери хлопали от сквозняков, что кувшин разбился из-за неловкости, а соль в сахарнице оказалась по чистой случайности, а иногда и не только соль. Да, они были разными. С некоторыми она всего лишь играла, как маленькая девочка играет людскими фигурками в кукольном домике, некоторых она сразу выгоняла, а некоторых… Впрочем, таких, как этот Настя давно не встречала.

Не дождавшись никакого ответа с ее стороны, Матвей сел за стол, пододвинул к себе сковородку, одной рукой взялся за вилку, а второй открыл… Хм. Люди называли эту штуку по-разному, то «компутер», то «ноут», то «леттоп», иногда «хреновина» или «бесполезная железяка». Она же называла эти устройства волшебными книжками. Они единственные не говорили, а слушали и отвечали на вопросы. Ей в детстве нянюшка о таких сказки сказывала, но Настенька не верила. А теперь вот, пожалуйста, у каждого второго есть. Правда, в сказках была совсем не книжка, а серебряное блюдечко и управлялось оно не махонькими рычажками-кнопочками, а наливным яблочком. Да и заклинание немного изменилось.

Нужно говорить не «катись, катись, яблочко наливное по серебряному блюдечку», а «Окей, гугл».

Не «покажи мне и города и поля, покажи мне леса, и моря», а «что за черт, опять вайфай отрубился».

Не «покажи мне гор высоту и небес красоту», а «какого черта инет не пашет» или «почему все ссылки битые?»

Страшные слова, заветные. А иногда требовалось постучать кулаком или вылить содержимое бокала на клавиатуру, те самые рычажки-кнопочки. Сложный ритуал. Главное не переборщить, а то волшебная книжка превращалась в обычный болтливый ящик.

Матвей посидел минуту, а потом стал стучать по кнопкам.

«Как избавиться от призрака?» – медленно прочитала Настя.

Первая же страница «волшебной книги» едва не заставила ее рассмеяться.

«Вежливо попросить призрака уйти», – гласил заголовок, а потом коротенько страницы на три расписывалось, какими именно словами нужно разговаривать с усопшим. Девушка даже приготовилась слушать Матвея, но тот хмыкнул и открыл следующую страницу. Вежливость нынче не в почете.

«Сперва убедитесь, что в вашем доме живет именно призрак», далее следовал длинный перечень всевозможной пакости, которую люди часто путают с привидениями. Открывало список умопомешательство, завершало оно же, только называлось «передозировкой лекарств». Помнится, нянюшка перебрала с успокоительными каплями и спокойненько так папеньке все высказала, как он матушку Настину уморил, и как братца евойного по миру пустил. Слава богу, папенька в этот момент спал в кресле, утомившись поднимать стакан, а то осталась бы Настенька без няньки.

Третья страница:

«Усопшего держит в нашем мире незаконченное дело. Завершите его, и призрак уйдет сам».

– Я замуж не успела выйти. Возьмешь за себя? – с интересом спросила девушка вслух.

Мужчина вскочил, схватил со стола бутылку, почти сорвал крышку и с разворота плеснул ей в лицо водой.

«Точно колодезная, глиной отдает», – подумала Настя. А потом охнула, схватилась за облитое лицо, с которого с тихим шипением сползала кожа. Со скулы, шеи, плеча. Потекли губы, оплавились пальцы, которые она прижала к лицу.

– Святая вода? – жалобно спросила девушка.

Кожа продолжала слезать. Настя знала, что больше всего напоминала сейчас ободранного кролика. А Матвею раньше видеть такую красоту явно не доводилось. Вон как побледнел, словно малахольный, покачнулся и оперся о стол. Кадык ходил по горлу туда-сюда, то ли сказать чего хочет, то ли вывернет сейчас.

Но не вывернуло.

– Больно? – каким-то сдавленным голосом спросил мужчина, бутылка с остатками святой воды выскользнула из пальцев, упала и покатилась по полу.

– Нет, – Настя к его изумлению выпрямилась, и спокойно своим облезлым ртом поинтересовалась: – А тебе?

Несколько секунд мужчина удивленно таращился на нее, а потом они одновременно перевели взгляды на стол, об который опирался Матвей. Думал, что опирался. На самом деле, он положил ладонь на полупустую сковороду, которую она, как заботливая хозяйка успела подогреть. Ну не питаться же гостю остывшей картошкой. Что о ее гостеприимстве подумают люди? Или нелюди… В общем, неважно кто.

Матвей заорал, отдернул руку. Ладонь напоминала кусок говяжьей вырезки, такая же красная и в прожилках. Продолжая кричать, мужчина бросился в ванну, открыл кран и сунул кисть под холодную воду.

– Ну что же ты творишь? – с жалобным стоном спросил он, глядя в зеркало.

– Да пока, собственно, ничего, – ответила она, возвращая себе первоначальный облик и раздумывая, не пустить ли вместо холодной воды, горячую. Но в последний момент почему-то передумала.

– Завтра тебе не поздоровится, – вдруг пообещал он. – Завтра придет священник и…

– Отец Афанасий? – перебила она. Матвей обернулся, посмотрел на стоящую в коридоре девушку. – Вы ему от меня кланяться извольте и передайте пожелание здравствовать.

И тут он не выдержал, снова как-то отчаянно взвыл, выбежал из туалетной комнаты, даже не закрыв кран, а потом появился в коридоре, держа над головой икону.

Ни дать, ни взять инок с крестного ходу. И лицо такое же одухотворенно торжественное, то ли второе пришествие встречать готовится, то ли икону сейчас выронит от натуги.

– Отче наш, сущий на небесах… ежеси на небеси… славяси… караси… – лепетал он, воинственно размахивая иконой, того и гляди, люстру сшибет.

– Ага, а еще иваси, укуси, замеси, запаси, отнеси… Да если бы я так молитвы читала, меня нянька на горох коленями поставила, пока слова не выучу, – сказала Настя, а про себя подумала, что папенька бы даже не заметил, ибо знал молитвы едва ли не хуже, чем Матвей. – Давайте вместе? Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

– Изыди! – закричал мужчина, даже не дослушав до конца.

Обидно, между прочим, она же для него старалась.

– Как грубо, – попеняла она и серьезно спросила: – А если я попрошу вас удалиться из моего дома, вы удалитесь?

Матвей как-то удивленно посмотрел на Настю и повторил, правда, без прежнего апломба:

– Изыди, а?

Настя пожала плечами, исчезла. И осталась на месте, став для него невидимой.

Матвей уронил икону, хотел запустить руку в волосы, но взвыл от боли и поспешил в ванну. Она на цыпочках подошла к святому лику. Показалось, или непривыкшая к такому обращению богоматерь смотрела на Настю укоризненно?

– Ты ведь здесь, да? – вдруг спросил мужчина, закрывая кран.

– Да, – не сочла нужным отрицать девушка.

Матвей не стал больше ничего спрашивать, не стал читать молитвы или кричать. Он вернулся в гостиную, достал из буфета аптечку и стал наносить на ладонь какую-то мерзко пахнущую мазь.

– Ты бы лучше сметаной намазал, – не удержалась Настя.

– Ага, – беззлобно согласился он. – А чего же не керосином?

– Так вонять будет хуже, чем это, – призналась она, садясь в кресло-качалку.

Матвей закончил обрабатывать ладонь, сел за стол и снова уставился в свою волшебную книжку.

Как избавиться от призрака? Четвертая страница.

«Найдите место захоронения вернувшегося усопшего и сожгите его тело», – значилось в самом верху страницы.

«А это будет очень интересным», – подумала Настя и качнулась в кресле. Матвей даже не повернул головы.