Холодные голоса. Академия «Редкие дары»

Глава 12. Открытие тайны

Уснула я мгновенно — провалившись в пустоту. Меня перестало мутить от поцелуя Рея, перестали возмущать несправедливые слова некроманта. Я ушла глубоко в темноту и бесчувствие. Оставила позади все, что меня беспокоило, погрузилась в сладкое забвенье. Пустота убаюкивала, напевала, уговаривала срастись с нею в единое целое. Обволакивала и утешала, отстраняя меня все дальше от реальности. Неожиданно я вздрогнула от резкого толчка. Меня подбросило и перевернуло. Тьма разозлилась. Стиснула удушливой и тягучей массой. Когти ее острыми концами вцепились в мою душу. Стало страшно. Я дернулась в попытке вырваться из темного плена. Меня скрутило сильнее. Длинные щупальца тянули на дно хаоса. Снова толчок, звон в голове. Тьма шипит, вгрызается сильнее. Она хочет меня себе, не хочет меня отпускать.

— Дурная девчонка! — слышу гневные слова.

— Она много выпила… — плачут рядом.

Снова меня тащат в разные стороны, разрывают на части. Проваливаюсь на дно, в липкую гущу, успокаиваюсь, а меня вновь тянут обратно. Хочу, чтобы оставили меня в покое, дали тишины, умиротворения и неги в мягкой глубине мрака, не возвращали в болезненный свет. Резкая, невыносимая боль врывается в сознание. Стучится, пульсирует в голове. Завывает, не давая отвлечься от своих жалящих игл. Сколько длилась мое мучение, не знаю. Очнулась я от голосов.

— Ты думаешь, не стоит пока сообщать? — Встревоженный голос ректора окончательно привел меня в чувство.

— Нет, Гила, дай разберусь, в чем дело. Может, после.

— Как знаешь, но не затягивай.

Дверь скрипнула и закрылась.

Я с трудом разомкнула веки. Увидела белый потолок и стены, и меня замутило. Резко подскочила и прижалась к спинке кровати. Комната напомнила пансион. Так же пусто и бездушно. В моей спальне дома серый камин и шторы с бабочками, а здесь пусто. Металлический стол, стеклянный шкаф и узкая кровать — вот и вся обстановка. «Неужели меня вернули на лечение? Богиня, нет, нет, нет…»

— Очнулись, — недовольно произнес кто-то, и только тогда я заметила стоящего возле окна некроманта.

Злой, с нахмуренными бровями и сложенными на груди руками, он строго смотрел на меня.

— Где я?

— В лазарете, — ответил профессор.

Во рту пересохло, веки тяжелые, а голова туго соображает.

— Рассказывайте, как вы додумалась принять это, — в руке Арка появился пузырек с зельем.

Я дернулась, намереваясь забрать его, но профессор меня остановил.

— Даже не думайте, эту отраву я оставлю себе. А вы начинайте, я слушаю, — спокойно, но с долей раздражения продолжил профессор.

— Что начинать?

Арк давил меня взглядом, а я начинала осознавать, как сюда попала.

— Это мое успокоительное, оно безвредно, просто я превысила дозу.

— Успокоительное?

— Да, у меня был трудный день. И что?

— Не морочьте мне голову. Вы собирались покончить с собой из-за того, что я вам нагрубил, — как бы между прочим сообщил профессор.

— Что за глупости! — вырвался у меня смешок.

Он это серьезно? Думает, я настолько малахольная, что отдам душу богам из-за его несправедливых обвинений? Ну уж нет.

Арк скривился и отвернулся к окну.

— Профессор это действительно мое успокоительное и оно мне необходимо.

— Для чего? — не отступал упрямый, разглядывая дерево за окном.

Я глубоко вздохнула.

— У меня головные боли, и я принимаю по капле зелья каждый день. Оно абсолютно безвредно, — пыталась достучаться до некроманта.

Он стоял молча, не оборачиваясь. Что еще сказать, я не знала. Рассказывать о голосах точно не собиралась, это верный путь обратно в пансион, а туда я ни за что не вернусь. В комнате повисла тишина. Арк ждал продолжения, а я упорно молчала.

— Значит, так, — наконец он обернулся и посмотрел на меня, — не хотите говорить, не надо. Ваша соседка будет наказана за использование запрещенных трав, а вы…

— Нет, что вы! — вскочила я с кровати и пошатнулась от слабости в ногах. — Климентия ни при чем, это все мое, и делала я зелье сама. Клима, она не виновата совсем! — Я замотала головой в страхе за подругу.

— Хотите сказать, вы надели вызывающий костюм, проникли в лабораторию, не имея при этом доступа туда, и ко всему прочему приготовили запрещенное зелье?

Как он может вот так говорить, спокойно и отстраненно? Как статуя, не выражая и толики эмоций. Заставляя чувствовать себя негодяйкой, совершившей преступление века.

— Вы понимаете, что это грубейшее нарушение правил академии?

Конечно, я все прекрасно понимаю. Опустила плечи, поникла, но отступать было некуда. Климу ни за что не выдам. Она мне подарила надежду в жизни и целый месяц тишины.

— Да, — склонила я голову еще ниже. — Какие меры будут приняты? Расскажете отцу? Исключите из академии? — бормотала я, уже представляя, как собираю вещи.

Опять однообразные, скучные дни в одиночестве среди белых стен и с серым камином. Не думала, что мне так необходимо общение и что возвращение в родные стены меня так расстроит.

— Решение будет принято ректором академии, вам о нем сообщат. — Некромант направился к выходу.

— Стойте, отдайте мой пузырек! — спохватилась я.

— Вы наглая особа, эйта Анна, вам не кажется? — Он взялся за ручку двери. — Да, кстати, Климентия Вир призналась, что зелье готовила она. — И профессор скрылся за дверью.

Я осталась стоять посреди комнаты. В голове — непонятные, скачущие мысли. Меня угнетало неизвестное будущее, исключение из академии и дальнейшая мрачная жизнь. Как быть без зелья? Зачем Клима выдала себя и что с ней теперь будет? Я села на кровать, закрыв лицо руками.

Слабость в теле еще чувствовалась, меня качало в стороны даже сидя. В лучах солнца плавали пылинки. Я легла, свернувшись, наблюдая за их хороводом. В какой-то момент провалилась в глубокую дрему, где-то между сном и реальностью, когда понимаешь, что спишь, но при этом осознанно думаешь, перебирая мысли и подсознательно ища выход из создавшейся ситуации.

Я представила, как отреагирует на все родители. Так и вижу, графиня с повязкой на лбу, просит служанку махать на нее веером. Вздыхает, страдает и просит отца вразумить упрямую дочь. Матильда возмущается, говорит, что теперь еще долго не отмыться от позора в высшем обществе и что отец должен заплатить профессору Арку и ректору за молчание. В итоге граф меня наказывает и сажает под домашний арест до самой свадьбы. Полный и бесповоротный провал. Зелье отобрали, Климентии, скорее всего, ограничат доступ в лабораторию или, того хуже, исключат из академии. Как быть? Что делать? Чуть больше месяца нормальной жизни, и моя оплошность с зельем привела к краху.

Как я не заметила, что выпила лишнего, как? Да разве тогда я вообще что-то понимала? Я была возмущена поцелуем и вдобавок выслушала в свой адрес столько нелицеприятных слов от некроманта. Чтоб его…

— Эйта Каллийская? — прозвучало рядом, и я открыла глаза. — Здравствуйте, — передо мной стоял пожилой мужчина невысокого роста, с доброй улыбкой. — Как вы себя чувствуете? Ничего не беспокоит? — вежливо спросил пришедший.

— Спасибо, все хорошо.

— Я Клейд, ваш целитель. Ну и задали вы нам задачку, эйта. Если бы не Дар-Кан, мы бы вас потеряли, — пожурил меня целитель. — Дайте-ка я вас осмотрю.

Он подошел ближе и стал проводить ладонями вдоль моего тела, не прикасаясь. По коже пошла теплая волна, но это почти сразу прекратилось.

— Все в порядке, яд полностью вышел, однако вам лучше поберечь себя. — Клейд деликатно похлопал меня по плечу. — Можете вернуться к себе в комнату.

— Вы сказали, если бы не профессор Арк, меня бы не спасли?

— Да, профессор держал вашу душу крепко, пока выводили яд. Знаете, вам не стоит так расстраиваться. В жизни много хорошего. Отдавать себя в руки богов вам еще рано.

Ну, вот и этот милый старичок думает, что я собиралась свести счеты с жизнью.

— Ладно, милая, мне пора к другим хворающим. Ах да, меня просили передать, что вам запрещено покидать пределы академии до выяснения вашей участи. Так что вам лучше вернуться к себе.

Целитель вышел, и я не стала задерживаться. Встала, оправила мятое платье. Взглянула на себя в маленькое зеркальце на стене. Бледная, темные круги под глазами, волосы взъерошены и сбиты на сторону. Красавица, что сказать. Я быстро собрала волосы в пучок и через пару минут покинула здание лазарета.

— О Всемилостивая богиня! — сжала меня в объятиях и заверещала Клима, когда я переступила порог нашей комнаты. — Прости меня, прости, я не думала, что зелье окажется таким ядовитым! Это ужасно, прости!

— Ты что, Клима, успокойся! Ты здесь ни при чем. Ты же предупреждала о дозировке, а я не послушала. Это ты меня прости за неосмотрительность, — я пошатнулась от ее крепких объятий.

— Ой, извини, тебе еще нехорошо?

— Нет, все в порядке, просто слабость.

— Тебе нужно отдохнуть. У меня есть чай очень вкусный. Заварим, добавим варенья липового и успокоимся. Канаш с Калтаном тоже приходили к тебе между занятиями, но ты еще не пришла в себя, и их не пустили.

— Ты им рассказала про меня?

— Нет, но, знаешь, я не понимаю, почему ты молчишь. Они так же переживают и хотят тебе добра. Может, они смогут помочь, а ты не даешь им такой возможности.

Я промолчала, не стала отвечать. Климентия не умолкая болтала. Замолчала, лишь когда приготовила чай и вручила мне кружку. Я отпила глоток, по горлу полилось тепло, оставляя на губах сладкий вкус.

— Ну как? — затаила дыхание Клима.

Я засмеялась. Не может она долго молчать.

— Великолепно! — не солгала я. — Спасибо, Клим, ты спасла мне жизнь. Если бы меня вовремя не отвели к лекарю и профессор…

— Это не я, Анна! — взмахнула руками соседка.

Я недоуменно на нее взглянула.

— Когда утром ты не проснулась, я стала тебя будить. Ты не реагировала. Я растерялась. В этот момент постучали, я открыла, на пороге стоял профессор Арк. Он спросил, где ты, а я в слезы… В общем, он меня оттолкнул и влетел в комнату. Не знаю, как понял, что с тобой, но сразу зашептал непонятные слова тебе на ухо. Ты застонала, подала признаки жизни. А уже после того, как он отнес тебя в лазарет… Вернулся и стал расспрашивать меня о случившемся. Мне пришлось выложить все, что знаю. Прости, — всхлипнула Клима.

— Не извиняйся, ты не виновата. — Я пересела к ней ближе и обняла подругу.

Интересно, зачем приходил Арк? Решил добить меня своими оскорблениями или уже тогда догадался про лабораторию? Как бы то ни было, его приход был весьма кстати.

В окно постучали.

— Что это? — отстранилась от меня Климентия.

— Не знаю, может, птица ударилась?

Я подошла к окну, раздвинула шторы и отскочила в испуге. За стеклом виднелась макушка и глаза Канаша.

— Открывайте, девочки, — зашептал оборотень.

Клима заулыбалась, хихикнула и открыла задвижку, впуская братьев в комнату. Сначала влез Канаш, следом Калтан. Близнецы выпрямились, расправили плечи, и у нас сразу стало тесно.

— Как вы сюда забрались? — спросила я. — Это же третий этаж.

Великаны расплылись в улыбке.

— Это всего лишь третий, Анна! — еще шире улыбнулся шустрый. — После восьми вечера мальчиков не пускают к девочкам в общежитие. Так что нам пришлось немного импровизировать.

Канаш подошел к Климентии и чмокнул ее в макушку. Подруга смутилась от такого внимания, оказанного при посторонних, но отталкивать парня не стала.

— Что с тобой случилось? — Прямолинейный Калтан не стал скрывать суть их визита.

— Климентия отказалась нам рассказывать, — щелкнул ее по носу Канаш.

— Конечно. Если захочет, она сама расскажет, — фыркнула Клима.

Она отошла от оборотня и направилась к шкафу. Достала еще две кружки и стала заваривать чай для братьев.

Ребята затихли. Калтан просто стоял, загораживая дневной свет из окна, а Канаш наблюдал за Климентией. Не хватало, чтобы они из-за меня ссорились. Я знаю, как Канаш умеет уговаривать, но соседка не поддалась на его провокации.

— Я не хотела говорить, да и Клима знает не всё, — тихо произнесла себе под нос.

— Почему? — спросили близнецы.

— Как не всё? — добавила Клима.

— Стойте, подождите… — Я сделала глубокий вдох, выдох. — Я не хотела говорить, потому что боялась.

На меня уставились три пары недоумевающих глаз.

— Чего? — не выдержала соседка.

— У меня проблема, беспокоят головные боли.

— Это я знаю, поэтому и приготовила для тебя зелье, из-за которого ты и попала в лазарет, — в одну секунду проболталась подруга. — Ой, прости…

— Ничего, парни тоже должны знать, — грустно улыбнулась я Климе. — Да, только ты не знаешь, что боли, они… В общем, когда я была подростком, у меня в голове появились голоса. Они ужасные, злые, переполнены ненавистью, иногда скорбью, желанием мести… Иногда они молят о помощи. Мне постоянно холодно, и это невыносимо. Днем можно немного расслабиться, а ночи мучительны, и без подавляющего зелья я окончательно свихнусь.

Климентия и парни стояли молча, не перебивая меня. После того как выговорилась, я пыталась унять дрожь в руках, сжимая ладони. Ожидание реакции на мой монолог затягивалось. Мне не хватало смелости поднять глаза на друзей.

Первым заговорил Калтан:

— Не пойму, а чего ты боялась?

Главное, что их заинтересовало, это чего я боялась? Правда? Не то, что я сумасшедшая, которая провела несколько лет в пансионе? Живущая отшельником и сторонящаяся людей?

— Наверное, что меня не поймут?

— Ерунда! — воскликнул Канаш.

— Так вот откуда столько мыслей у тебя в голове. Они не твои! — констатировала Клима.

Ко мне подошел Калтан и приобнял за плечи.

— Мы о таком никогда не слышали, но если есть ответ на то, что с тобой, мы его найдем, — уверенно произнес старший из братьев.

Из-за накала эмоций, страха, что меня не поймут, отвергнут, и из-за облегчения, что этого не произошло, я дала волю слезам радости.

— Ну что ты, милая, — подошла Климентия и тоже обняла меня. — Перестань, мы с ребятами тебя не оставим.

— Сто процентов, штырь мне в зад! — выпалил Канаш, и все разразились смехом.

Мы с друзьями еще долго сидели за столом, говорили, придумывали план действий. Климентия заваривала чай и разливала его по кружкам. Канаш шутил, всячески пытаясь поднять мне настроение. Впервые за несколько лет я не чувствовала себя одиноко. Нас с Климой временно отстранили от учебы, но ведьмочка неоднократно повторяла, что поступила бы так же, что она не смогла бы отказать мне и приготовила бы зелье. Я просила у нее прощения за свою неосмотрительность, а у парней за то, что воспользовалась костюмом без спроса.

Калтан предложил рассказать о моей ситуации ректору или хотя бы довериться Арку. Я категорически отмела этот вариант. Объяснила тем, что им положено сообщать о таком семье. А если отец об этом узнает, решит, что мой недуг снова вернулся, и, так как в прошлый раз пансион помог, снова отправит меня туда. А туда я ни за что не вернусь.

Братья ушли к полуночи. Выпрыгнули в окно и спокойно зашагали к своему общежитию.

— Началось? — спросила соседка, догадавшись по моему лицу, что голоса вернулись.

— Да.

Климентия подошла, прикоснулась руками к моей голове. Зашептала. Боль немного отпустила.

— Спасибо, — грустно улыбнулась я подруге.

— Постараюсь завтра пробраться в лабораторию и сделать новое зелье. Потерпи до утра.

— Что?! Нет! Даже не вздумай этого делать! — испугалась я. — Тебе и так досталось по моей глупости. Не вздумай, слышишь!

— Но как ты будешь! — настаивала Клима.

— Если станет совсем плохо, сама сделаю. В конце концов, в городе найду травы и договорюсь об их приготовлении.

— Но нас не выпускают за пределы академии и неизвестно, сколько еще будут разбираться.

— Не знаю, что-нибудь придумаю, но тебя и ребят впутывать не буду!

Спать мы улеглись вскоре после того, как я убедила Климу, что мне намного лучше. У самой же в голове был апокалипсис. Боль вновь набирала обороты, а тело бил озноб.

Стрелка магчасов перешла за полночь. Климентия мирно сопела, уткнувшись в подушку. Лежать на кровати и притворяться, что у меня все хорошо, стало совсем невыносимо. Боясь разбудить подругу, я медленно натянула поверх ночной рубашки теплое платье, просунула ноги в ботинки и вышла за дверь.

Навалилось ощущение безнадежности и несправедливости судьбы. Блуждая по своему третьему этажу, я незаметно для себя спустилась на второй, прошлась по нему, спустилась на первый. Измерила шагами длину коридора, чтобы отвлечься. Посчитала окна, прикинула высоту потолка, провела пальцами по всем стенам. Ничего не помогало. Наплевав на правила, вышла на улицу. Холодный ветер дунул в лицо, и я поежилась, запахивая на себе накидку.

Опустив голову, прибавила шаг и свернула к парку. В отдалении от общежитий и учебных корпусов разрыдалась. Я сожалела о своих поступках, о ссоре с сестрой. Возмущалась действиями Рея, злилась на некроманта. А больше всего не понимала, за что со мной так боги.

— Я не могу, не могу так больше! Слышите, вы! — кричала я в небо.

Звезды не отвечали. Мигали безжизненными белыми точками, не понимая причин моего горя.

— Богиня Ора, ты не можешь так! Ты же всем помогаешь. Я не вытерплю больше. Если для меня нет спасенья, пусть Всекарающий Ар заберет меня! Избавит от мучений!

Но снова в ответ — лишь мерцание холодных звезд.

Ветер шумел, бросаясь на кроны деревьев. Из-за редких желтых фонарей на землю от стволов и ветвей падали кривые черные тени. Весь мир, казалось, был глух к моим мольбам. Застыл в ночной тишине, лишь косился на меня, словно осуждая.

— Чтоб вас всех! Бездушные! — закричала я в пустоту.

— Вы снова ругаетесь?

Я обернулась. Чуть в стороне возвышалась темная фигура Дар-Кана Арка. Засунув руку в карман длинного пальто, выставив ногу вперед, он смотрел на меня.

— Вы покинули общежитие в ненадлежащее время…

— И что? — перебила я его. — Выгоните меня из академии?

На мой язвительный вопрос некромант не ответил, только слегка склонил голову на бок.

— Со мной все в порядке и сбегать я не собираюсь, — сказала я. — Можете не волноваться.

Бежать точно было некуда да и незачем. Скорее всего, родителям уже сообщили о происшествии, и меня ждет незавидная участь. Да что там, все и так хуже не придумаешь. Голоса как с цепи сорвались, словно мстят за месяц тишины. Эмоции бьют через край. Злоба, ужасающее желание смерти, страх, обреченность… Я уже не отличаю своих чувств от тех, что заполнили мою душу.

Профессор приблизился, я отвернулась.

— Я уже возвращаюсь, идите, профессор, — отерла слезы рукавом.

— Что с вами происходит?

— Ничего, — отмахнулась я.

— Послушайте, студентка, — повысил голос Арк, — мне некогда вытирать носы девицам, у которых проблемы в любовных вопросах. Идите к себе немедля!

— Что?! Вы о чем вообще говорите! — обернулась я.

— Это очевидно. От неразделенной любви вы решили покончить с жизнью.

«Что за ерунду он несет?»

— Если маркиз вам нравится, это еще не причина так поступать.

— Вы в своем уме, профессор? Замолчите! Как вам вообще это пришло в голову? У меня проблемы куда более ощутимые. Верните мне мое зелье, слышите! — подлетела я к нему. — Оно мое! Оно нужно мне! Понимаете? — заглядываю в глаза Арка, а из-за слез все расплывается. — Я не могу больше терпеть, это невыносимо. Голова болит, а эти чудовищные голоса меня мучают, мучают! Слышите? Ничего вы не слышите. Они разъедают меня изнутри своими мыслями, своими желаниям. Это невыносимо!

Арк молчал, время от времени морща лоб. Затем стал осматривать что-то за моей спиной, потом и вовсе обвел глазами парк. «Хм… Ну да, конечно, ищет подмогу. Студентка свихнулась, и что с этим делать, он не знает».

— Что, планируете побег, профессор? — истерично засмеялась я. — Идите, — махнула рукой, — сообщите ректору о сумасшедшей студентке. Он расскажет моим родителям, и меня отправят в так любимый мной пансион. А знаете что? Я туда не вернусь. Ни за что. Ясно вам? Я лучше сбегу, а может, и жизни себя лишу, и пусть все думают, что из-за любви. Понятно вам?!

— Помолчите уже! — прикрикнул Арк.

Я замерла. Некромант к чему-то прислушивался, разглядывая пустой парк. Внимательно обвел взглядом окрестность. Прищурился, словно кого-то высматривая в темноте.

— Умерших нет, — спустя несколько минут проговорил он.

— Что?

— Вы не некромант, и это не души мертвых вас беспокоят, — уверенно сказал Арк.

«То есть он сейчас проверял, есть ли рядом призраки, а вовсе не пытался улизнуть?»

— Тоже мне новость. Будто я не знаю. Призраков не существует. Думаете, меня не проверяли? Я несколько лет провела с высшими магами, светилами лекарского мастерства, и некроманты среди них тоже были. Так что, профессор, вы не открыли ничего нового. А зелье, приготовленное Климентией Вир, единственное мое спасение от недуга. Она та, кому удалось помочь мне. И я прошу, чтобы этот ее поступок не отразился на ее учебе, она не виновата. Дозу зелья я сама превысила, случайно. Без этого зелья мне никак, понимаете? Поэтому прошу вас вернуть его мне! — Я кричала, совершенно не стесняясь ни своего положения, ни тем более того, что рядом стоит профессор академии.

— Нет.

— Да чтоб вас! — взъярилась я. — Мне больно! Как вы не понимаете? — потеряла последнюю надежду.

Схватившись за голову, стала метаться из стороны в сторону. «Заткнитесь, заткнитесь!» — без конца повторяла про себя как заклинание. Рассказала все некроманту и что? И ничего. Толку…

— Хватит мельтешить. Подойдите.

«Он издевается?»

— Идите уже, профессор, с вами только хуже. Оставьте меня, — ни о какой вежливости я сейчас не думала. Все равно все катится к Всекарающему во тьму. Покинуть академию не могу, магический экран не пропустит. Зелье отобрали. Отец будет зол, а я не знаю, сколько еще продержусь.

Некромант внезапно дернул меня за руку и развернул к себе.

— Стойте молча и не шевелитесь, — сказал грубо.

Следом положил руки мне на затылок, прикоснулся к вискам большими пальцами. Стал медленно приближать свое лицо к моему, вглядываясь в глаза.

— Что вы…

— Молчите, — рыкнул Арк.

Я не понимала, что он делал и что собирался сделать. Смотрела в серые глаза с недоумением. Зрачки профессора стали быстро-быстро расширятся и сужаться, гипнотизируя меня. Навалилась слабость, появилась тошнота. Я попыталась вырваться, но руки Арка крепко удерживали мою голову. В ушах зашумело сильнее прежнего, тело окатило огнем, но внезапно все прекратилось. Профессор отступил, часто заморгал. Отошел от меня на несколько шагов, тяжело дыша.

— Как?.. Что вы сделали? — Я прислушалась к себе.

Мои мучители-голоса исчезли. Выворачивающие чувства стихли. Осталась только тяжесть в теле и легкая головная боль, как если бы я простудилась.

— Подсознательный блок. Он временный. — Дар-Кан прокашлялся. — Мне надо отдохнуть, студентка. Возвращайтесь к себе. — Профессор пошел в направлении личных комнат преподавателей.

— Стойте, подождите!

— Все завтра, студентка, — прохрипел он и скрылся в темноте.